Постановление Европейского Суда по правам человека от 13 марта 2012 г. Дело "Карпенко (Karpenko) против Российской Федерации" (жалоба N 5605/04) (Первая секция)

Европейский Суд по правам человека
(Первая секция)

Дело "Карпенко (Karpenko)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 5605/04)

Постановление Суда

Страсбург, 13 марта 2012 г.

По делу "Карпенко против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Первая Секция), заседая Палатой в составе:

Нины Ваич, Председателя Палаты,

Анатолия Ковлера,

Пэра Лоренсена,

Элизабет Штейнер,

Ханлара Гаджиева,

Линоса-Александра Сисилианоса,

Эрика Мёсе, судей,

а также при участии Сёрена Нильсена, Секретаря Секции Суда,

заседая за закрытыми дверями 21 февраля 2012 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 5605/04, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданином Российской Федерации Кириллом Валерьевичем Карпенко (далее - заявитель) 17 декабря 2003 г.

2. Интересы заявителя, которому была предоставлена юридическая помощь, представляла Л. Чуркина, адвокат, практикующая в Екатеринбурге. Власти Российской Федерации были представлены бывшим Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека В.В. Милинчук.

3. Заявитель, в частности, утверждал, что не мог встретиться со свидетелями обвинения в открытом судебном заседании и что власти отказались обеспечить его участие в разбирательстве по поводу родительских прав.

4. 24 октября 2007 г. жалоба была коммуницирована властям Российской Федерации. В соответствии с пунктом 1 статьи 29 Конвенции было также решено рассмотреть данную жалобу одновременно по вопросу приемлемости и по существу.

Факты

I. Обстоятельства дела

5. Заявитель родился в 1971 году и проживал до задержания в Екатеринбурге. Он отбывает наказание в исправительной колонии в Невьянске Свердловской области.

A. Уголовное разбирательство по обвинению в грабеже

1. Разбирательство 1998 года против предполагаемых сообщников заявителя

6. 8 апреля 1998 г. Ревдинский городской суд признал Ш. и Б. виновными в нескольких эпизодах грабежа при отягчающих вину обстоятельствах. В частности, городской суд нашел установленным, что 5 октября 1995 г. обвиняемые, действуя совместно с заявителем, в отношении которого уголовное разбирательство приостановлено ввиду того, что он скрылся во время следствия, и О., уголовное дело против которого прекращено в связи с его смертью, ограбили склад в селе Вавож Удмуртской Республики. Городской суд также указал, что 19 ноября 1995 г. обвиняемый B. при соучастии Р., в отношении которого уголовное разбирательство приостановлено в связи с его бегством, заявитель и О. ограбили несколько складов в селе Кунгурка Свердловской области. В то же время суд оправдал Ш. по другому обвинению в грабеже, найдя недоказанным, что 17 сентября 1996 г. он и Р., О., В. и заявитель участвовали в другом грабеже в селе Новое Село Свердловской области.

7. Что касается грабежа в селе Вавож, обвинительный приговор был основан на показаниях обвиняемого Ш. и генерального директора компании и собственника склада П., а также на письменных показаниях, полученных на предварительном следствии от охранников склада М. и О. Показания сводились к следующему:

- обвиняемый Ш. частично признал свою вину. Он утверждал, что, согласившись на предложение заявителя и действуя в соответствии с подробными указаниями последнего, он отправился на склад. Заявитель поручил ему наблюдать за охранником склада, которого заявитель избил и связал. Ш. также признал, что помог заявителю и Р. грузить похищенные товары в автомобиль и получил деньги от заявителя за участие в грабеже;

- в своих письменных показаниях О. изложил схожую версию событий;

- директор компании сообщил, что утром 5 октября 1995 г. он был извещен о грабеже. Приехав на склад, он увидел, что охранник был сильно избит;

- охранник склада сказал, что 5 октября 1995 г. два неизвестных лица, которых он не смог бы опознать, напали на него, избили и связали. Затем он слышал, как грабят склад.

8. Что касается грабежей в селе Кунгурка, приговор содержал ссылку на показания обвиняемого B. и представителя собственника склада А., данные в открытом судебном заседании, и на письменные показания охранника склада, Х. и умершего О., полученные следственными органами.

9. Обвиняемый B. частично признал свою вину и сообщил, что в ноябре 1995 года заявитель, воспользовавшись его доверием, попросил его помочь загрузить автомобиль. Они отправились на склад. Действуя по указаниям заявителя, которого он боялся, Б. помог перенести товары со склада.

10. Представитель собственника склада подтвердил, что имело место ограбление склада.

11. В своих показаниях следствию О. признал, что помогал заявителю и Р. ограбить склад.

12. Охранник Х. сказал, что 19 ноября 1995 г. два неизвестных лица ворвались на склад, связали его и похитили товары.

13. Решение городского суда об оправдании обвиняемого Ш. в грабеже в связи с событиями в селе Новое Село было основано на показаниях Ш. и письменных показаниях охранников склада Ме. и О.

14. Ш. настаивал на том, что в сентябре 1996 года заявитель просил отвезти его в село, обещая деньги за помощь. Он согласился на том условии, что его помощь не распространиться на преступные действия. Ш. утверждал, что не знал о совершении грабежа заявителем и Р.

15. Охранник склада Ме. утверждал, что 17 сентября 1996 г. на него напал неизвестный человек, избил и связал его. Он не помнил внешность нападавшего.

16. В своих письменных показаниях О. признал, что содействовал заявителю и Р. в осуществлении их плана ограбления склада.

17. Приговор от 8 апреля 1998 г. вступил в силу 20 мая 2000 г., так как был оставлен без изменения после рассмотрения жалобы.

2. Разбирательство по делу заявителя в 2001-2004 годах

18. Как указывалось выше (см. § 6 настоящего Постановления), заявитель скрылся от уголовного преследования, и разбирательство в его отношении было приостановлено. 25 сентября 2001 г. он был задержан в Нефтекамске. Через два дня он был переведен в Екатеринбург и помещен в следственный изолятор N 1.

19. Через месяц прокурор Свердловской области вручил заявителю обвинительное заключение, согласно которому он обвинялся в организации ограблений складов в селах Вавож, Кунгурка и Новое Село. Обвинения были основаны, в частности, на показаниях Ш. и Б., данных на допросах и очных ставках между ними и заявителем в ходе уголовного разбирательства по делу заявителя. Двое соучастников подтвердили свои показания, данные в рамках уголовного разбирательства 1998 года (см. §§ 7, 9 и 14 настоящего Постановления). В июне 2002 года дело было передано в суд.

20. 19 февраля 2003 г. Ревдинский городской суд провел первое слушание, на которое были вызваны в качестве свидетелей предполагаемые и уже осужденные соучастники заявителя в ограблениях Ш. и Б., а также другие лица, чьи письменные показания или показания, данные в открытом судебном заседании, были положены в основу приговора от 8 апреля 1998 г. (см. §§ 6-16 настоящего Постановления). Ни один из них не явился. Городской суд отметил в протоколе судебного заседания, что охранник склада в Новом Селе скончался, Б. переехал в Челябинск в связи с предпринимательской деятельностью, а Ш. проживает в другом городе. Причины отсутствия остальных свидетелей не были установлены. Власти Российской Федерации предоставили Европейскому Суду машинописную копию письма Ш. от 27 января 2003 г., который уведомлял городской суд, что ввиду финансовых сложностей и невозможности оставить предпринимательские дела он не сможет явиться в судебное заседание. Власти Российской Федерации также предоставили копию телеграммы, направленной Ш. в городской суд 3 февраля 2003 года. Ш. подтвердил невозможность своей явки в судебное заседание по делу заявителя и полностью подтвердил показания, которые он давал на предварительном следствии и в судебном разбирательстве, повлекшем его осуждение в 1998 году.

21. Защитник заявителя просил городской суд заслушать показания В., соучастника ограбления в Новом Селе 17 сентября 1996 г., и Ма.

22. Во время заседания В. сообщил, что в 1995 году, после того, как к нему обратился Р., он поехал на склад. По прибытии он увидел, как Р., О. и два неизвестных лица забирают товары со склада. Товары были загружены в его машину. В. не видел заявителя и не знал о его предполагаемом соучастии в ограблении.

23. Ма. утверждал, что в 1997 году Р. доставил ему металлические изделия и попросил их сохранить. Впоследствии он узнал от милиции, что товары были похищены со склада.

24. В том же заседании городской суд заслушал показания представителя собственника склада, расположенного в Новом Селе, Л., которая подтвердила хищение товаров со склада 17 сентября 1996 г.

25. По ходатайству сторон городской суд вновь направил повестки свидетелям. 11 апреля и 19 мая 2003 г. он поручил службе судебных приставов обеспечить явку Б. в судебное заседание. В поручениях указывалось, что Б. был надлежащим образом уведомлен о судебном слушании, но не явился.

26. Свидетели не явились в городской суд на следующее заседание 28 мая 2003 г. Ввиду их отсутствия прокурор просил городской суд огласить показания, которые они дали следственным органам в разбирательстве 1998 года. Заявитель и его адвокат возражали против оглашения показаний предполагаемых соучастников ограблений Ш., Б., Р. и О., отметив, что заявитель "лишен эффективной возможности очной ставки с этими свидетелями". В то же время заявитель утверждал, что во время очных ставок следователь предостерегал Ш. и Б. от изменения данных ранее показаний, угрожая отменой условного освобождения и уголовным преследованием.

27. Городской суд отклонил возражение. Отметив, что невозможно заслушать некоторых свидетелей в открытом судебном заседании в связи с их смертью, и приняв во внимание, что заявитель имел очные ставки с Б. и Ш. на предварительном следствии по его делу, суд приступил к оглашению показаний свидетелей.

28. 29 мая 2003 г. Ревдинский городской суд признал заявителя виновным в грабежах при отягчающих вину обстоятельствах, совершенных в селе Вавож 5 октября 1995 г., в селе Кунгурка 19 ноября 1995 г. и в селе Новое Село 17 сентября 1996 г., и приговорил его к восьми годами лишения свободы. Помимо письменных показаний свидетелей, обвинительный приговор был основан на протоколах осмотра места происшествия и описях, свидетельствующих о хищении товаров со складов.

29. В приговоре от 29 мая 2003 г. городской суд упомянул возражение заявителя относительно использования показаний свидетелей, которые не могли быть подвергнуты перекрестному допросу в открытом судебном заседании. В приговоре указывалось следующее:

"Суд не может согласиться с доводом [заявителя] и его защитника о том, что обвинения против него основаны на показаниях лиц, заинтересованных [в его осуждении] и не заслуживающих доверия.

Тот факт, что Ш., Б., Р. и О. принимали участие в преступных действиях, в совершении которых обвиняется [заявитель], не может ставить под сомнение правдивость их показаний. Изобличая [заявителя], они в то же время [признали свою вину] в [отношении] этих преступлений. В частности, Б. и Ш. уже наказаны за это.

Как показывают материалы дела... Р. добровольно явился в Управление внутренних дел Свердловской области и в письменной форме признал свою вину, описав грабежи, которые совершил совместно с [заявителем], Ш., О., Б. и В. Вместе с тем он не приуменьшал значимости своей роли в преступных действиях.

Довод [заявителя] о том, что Б., Ш. и О. оговорили его под воздействием Р., является несостоятельным и необоснованным. То обстоятельство, что Ш. был осужден за оговор других лиц в рамках несвязанного уголовного дела, не может считаться бесспорным основанием для того, чтобы ставить под сомнение правдивость его показаний по настоящему делу.

Суд не может согласиться с доводом [заявителя] и его защитника о том, что суд нарушил принцип непосредственного исследования доказательств в судебном заседании и право обвиняемого на защиту. Показания, оглашенные в судебном заседании, являются допустимым доказательством, поскольку допросы и очные ставки с этими лицами проводились в соответствии с требованиями Уголовно-процессуального кодекса. Суд не имел возможности допросить этих лиц в судебном заседании, поскольку, несмотря на все принятые меры, не представилось возможным установить их местонахождение.

Однако законодательство допускает оглашение показаний неявившихся лиц".

30. Заявитель и его защитник обжаловали приговор. В частности, они утверждали, что обвинительный приговор основывался исключительно на показаниях свидетелей, допрошенных следственными органами, которых заявитель не мог допросить в открытом судебном заседании.

31. 19 сентября 2003 г. Свердловский областной суд оставил приговор без изменения, поддержав выводы городского суда. В ответ на доводы заявителя относительно допустимости доказательств областной суд указал следующее:

"Предварительное следствие и судебное разбирательство осуществлялись тщательно и объективно, в соответствии с требованиями уголовно-процессуального законодательства и с соблюдением прав и законных интересов [заявителя] и других участников производства по уголовному делу. Право [заявителя] на защиту не было нарушено. Очные ставки между [заявителем] и Б. и между [заявителем] и Ш. проводились согласно требованиям статей 162 и 163 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР, [и] адвокат... защищал интересы [заявителя] в ходе этих следственных процедур.

Суд правильно установил фактические обстоятельства, и выводы, изложенные в приговоре, полностью соответствуют [фактам]. Приговор основан на доказательствах, исследованных в судебном заседании, и суд их истолковал правильно. Суд в полном объеме и объективно исследовал материалы уголовного дела...

В заседании суд рассмотрел ходатайство прокурора об оглашении показаний [десяти свидетелей, включая четырех предполагаемых соучастников], он заслушал мнение участников по этому вопросу и... вынес определение.

Решение суда об оглашении показаний вышеупомянутых лиц надлежащим образом мотивировано, является обоснованным и правильным. Суд нашел, что показания, подлежащие оглашению в судебном заседании, были надлежащим образом получены в соответствии с требованиями уголовно-процессуального законодательства, что в силу статьи 128* (* Имеется в виду часть 3 статьи 123 Конституции (прим. переводчика).) Конституции Российской Федерации судопроизводство осуществляется на основе равноправия сторон, что в силу части 1 статьи 15 Конституции Российской Федерации [Конституция] имеет высшую юридическую силу на всей территории Российской Федерации, и другие законы не должны противоречить ее принципам и положениям. О. ...скончался до начала судебного разбирательства, Р. скрылся, [и] его место жительства было суду неизвестно, другие свидетели не явились, несмотря на вызов суда, [заявитель] имел очные ставки с Ш. и Б., во время которых они полностью подтвердили свои показания.

При таких обстоятельствах оглашение показаний вышеупомянутых лиц соответствовало принципу осуществления судопроизводства по уголовным делам в Российской Федерации на состязательной основе, суд сопоставил показания с другими доказательствами по делу и дал им оценку согласно требованиям законодательства.

Вина [заявителя] была подтверждена показаниями [свидетелей, включая предполагаемых соучастников] и доказательствами, приобщенными к письменным материалам дела. Суд рассмотрел доводы обвиняемого и его защитника о том, что [предполагаемые соучастники] оговорили [заявителя], и правильно заключил, что не имеется оснований ставить их показания под сомнение, поскольку они полностью соответствуют обстоятельствам дела и подтверждены другими доказательствами. [Предполагаемые соучастники], изобличая [заявителя], не умаляли собственной причастности к делу, Ш. и Б. были осуждены за совершенные преступления. При таких обстоятельствах суд не усматривает оснований ставить под сомнение показания [этих свидетелей]".

B. Уголовное разбирательство по обвинению в убийстве

32. 20 мая 2003 г., рассмотрев объемные материалы уголовного дела, включавшего вещественные, письменные доказательства и экспертные заключения, заслушав значительное количество свидетелей, Свердловский областной суд признал заявителя, имевшего защитника на всем протяжении разбирательства, виновным в незаконном хранении оружия и подделке документов. Заявитель был также признан виновным в пособничестве и подстрекательстве к убийству при отягчающих вину обстоятельствах и приговорен к 15 годам лишения свободы.

33. Приговор вступил в силу 9 октября 2003 г., когда Верховный Суд Российской Федерации, оставив его без изменения в части убийства и незаконного хранения оружия, прекратил уголовное дело в части подделки документов и уменьшил срок наказания на два месяца. Верховный Суд Российской Федерации отметил, что выводы областного суда основаны на тщательном и мотивированном анализе многочисленных доказательств, представленных сторонами обвинения и защиты.

34. Как утверждает заявитель, в то время как уголовное разбирательство против него еще продолжалось, местные газеты опубликовали ряд статей, выражавших мнение о том, что он виновен в убийстве.

C. Разбирательство о лишении родительских прав

35. Когда заявитель отбывал наказание, его бывшая жена обратилась в Кировский районный суд Екатеринбурга с заявлением о лишении заявителя родительских прав в отношении их ребенка.

36. В январе 2005 года суд направил копию заявления с приложениями в исправительную колонию, в которой заявитель отбывал наказание, предложив предоставить свой отзыв до 1 марта 2005 г.

37. Отзыв заявителя поступил в суд 14 апреля 2005 г. В то же время заявитель обратился в районный суд с ходатайством о вызове С. в качестве его представителя и приложил список свидетелей, которых необходимо вызвать, включая его родителей и сестру. Через две недели С. обратилась в районный суд с ходатайством об участии заявителя в судебном разбирательстве.

38. 25 октября 2005 г. заявитель получил копию определения Кировского районного суда о назначении предварительного судебного заседания. Заявитель сразу же направил в районный суд письмо, пояснив, что он отбывает срок лишения свободы и ходатайствует об участии в судебном заседании.

39. В ноябре 2005 года заявитель направил повторное ходатайство. Ответа не последовало.

40. Прокурор, участвовавший в судебном заседании в районном суде, просил суд отказать в удовлетворении исковых требований, аргументируя это тем, что заявитель не может активно участвовать в жизни ребенка по практическим причинам, но заинтересован в поддержании взаимоотношений с ребенком. Прокурор отметил, что родственники заявителя регулярно передают ему информацию о ребенке.

41. Как видно из объяснений сторон, районный суд вызвал одного свидетеля из списка, представленного заявителем, его сестру, отказав в вызове его родителей.

42. 16 декабря 2005 г. Кировский районный суд, рассмотрев дело с участием представителя заявителя, удовлетворил исковые требования и лишил заявителя родительских прав, посчитав, что тот факт, что заявитель скрывался от правоохранительных органов в течение длительного времени, не может рассматриваться в качестве уважительной причины неисполнения им родительских обязанностей. Районный суд подчеркнул, что заявитель и его представитель не предоставили доказательств, демонстрирующих, что заявитель эффективно исполнял родительские обязанности.

43. Заявитель получил копию решения через месяц. Он обжаловал решение, указав, что не мог предоставить свои доводы в районном суде в связи с отсутствием на судебных заседаниях. Он также ходатайствовал об обеспечении его явки в суд кассационной инстанции.

44. 28 февраля 2006 г. Свердловский областной суд, рассмотрев жалобу с участием представителя заявителя, оставил решение от 16 декабря 2005 г. без изменений. Относительно участия заявителя областной суд отметил, что законодательство не обязывает суды, рассматривающие гражданские дела, обеспечивать явку сторон и что обязанность суда ограничена надлежащим оповещением сторон о судебных заседаниях.

II. Применимое национальное законодательство

A. Свидетели

1. Уголовно-процессуальный кодекс 2001 года, действующий с 1 июля 2002 г.

45. Оглашение показаний потерпевшего и свидетеля допускаются с согласия сторон и (1) при наличии существенных противоречий между показаниями, данными в ходе предварительного расследования и в суде, (2) в случае неявки в суд потерпевшего или свидетеля (часть 1 статьи 281).

46. Суд вправе, без согласия сторон, по собственной инициативе принять решение об оглашении ранее данных показаний отсутствующего потерпевшего или свидетеля в случаях: (1) смерти потерпевшего или свидетеля, (2) тяжелой болезни, препятствующей явке в суд, (3) отказа потерпевшего или свидетеля, являющегося иностранным гражданином, явиться по вызову суда, (4) стихийного бедствия или иных чрезвычайных обстоятельств, препятствующих явке в суд (часть 2 статьи 281).

47. В случае неявки по вызову без уважительных причин свидетель может быть подвергнут приводу (статья 113).

48. Свидетели и потерпевшие имеют право на возмещение процессуальных издержек, понесенных в связи с участием в уголовном разбирательстве (статья 131).

B. Возобновление производства по уголовному делу

49. Статья 413 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, предусматривающая порядок возобновления уголовного разбирательства, в соответствующей части устанавливает следующее:

"1. Вступившие в законную силу приговор, определение и постановление суда могут быть отменены и производство по уголовному делу возобновлено ввиду новых или вновь открывшихся обстоятельств...

4. Новыми обстоятельствами являются:

...2) установленное Европейским Судом по правам человека нарушение положений Конвенции о защите прав человека и основных свобод при рассмотрении судом Российской Федерации уголовного дела, связанное с:

(a) применением федерального закона, не соответствующего положениям Конвенции о защите прав человека и основных свобод;

(b) иными нарушениями положений Конвенции о защите прав человека и основных свобод;

(c) иные новые обстоятельства".

C. Положения об участии в разбирательстве

50. Гражданский процессуальный кодекс Российской Федерации (далее - ГПК РФ) предусматривает, что граждане вправе вести свои дела в суде лично или через представителей (пункт 1 статьи 48).

51. Уголовно-исполнительный кодекс Российской Федерации устанавливает, что при необходимости участия в следственных действиях в качестве свидетеля, потерпевшего, подозреваемого (обвиняемого) осужденные могут быть переведены в следственный изолятор из исправительной колонии (статья 77.1). Указанный кодекс не предусматривает возможности участия осужденного в гражданском разбирательстве в качестве истца или ответчика.

52. В ряде случаев Конституционный Суд Российской Федерации рассматривал жалобы осужденных, чьи ходатайства о доставлении в заседание суда по гражданским делам отклонялись судами. Он последовательно отказывал в принятии жалоб к рассмотрению, отмечая, что оспариваемые положения ГПК РФ и Уголовно-исполнительного кодекса сами по себе не ограничивают доступ осужденного к правосудию. Конституционный Суд Российской Федерации подчеркивал, что осужденному должна быть предоставлена возможность доведения до суда своей позиции по соответствующему делу путем допуска к участию в деле его представителей, а также иным предусмотренным законом способом. При необходимости судебное заседание может быть проведено по месту отбывания этим лицом наказания, или суду, к подсудности которого относится исправительная колония, может быть поручено получить объяснения заявителя или совершить иные процессуальные действия (Определения от 16 октября 2003 г. N 478-O, от 14 октября 2004 г. N 335-O и от 21 февраля 2008 г. N 94-O).

D. Другие применимые положения ГПК РФ

53. Согласно статьям 58 и 184 ГПК РФ суд может провести выездное заседание, например, для осмотра и исследования доказательств в случае невозможности их доставки в суд.

54. Статья 392 ГПК РФ содержит перечень оснований пересмотра вступившего в силу решения по вновь открывшимся обстоятельствам. Установление Европейским Судом нарушения Конвенции по конкретному делу допускает возобновление рассмотрения дела по вновь открывшимся обстоятельствам (подпункт 4 пункта 4 статьи 392).

Право

I. Предполагаемое нарушение статьи 6 Конвенции в части необеспечения явки свидетелей в разбирательство по обвинениям в грабеже

55. Заявитель жаловался со ссылкой на пункт 1 и подпункт "d" пункта 3 статьи 6 Конвенции, что ему было отказано в справедливом судебном разбирательстве, поскольку он не имел возможности встретиться в открытом судебном заседании с четырьмя предполагаемыми соучастниками ограблений, в совершении которых он обвинялся. Статья 6 Конвенции в соответствующих частях предусматривает:

"1. Каждый... при предъявлении ему любого уголовного обвинения имеет право на справедливое... разбирательство дела... судом...

3. Каждый обвиняемый в совершении уголовного преступления имеет как минимум следующие права:

...(d) допрашивать показывающих против него свидетелей или иметь право на то, чтобы эти свидетели были допрошены, и иметь право на вызов и допрос свидетелей в его пользу на тех же условиях, что и для свидетелей, показывающих против него...".

A. Доводы сторон

56. Власти Российской Федерации отметили, что Ревдинский городской суд огласил показания десяти свидетелей. Заявитель и его защитник возражали против оглашения показаний только четырех предполагаемых соучастников серии ограблений, совершенных в 1995 и 1996 годах. Городской суд тщательно рассмотрел возражение и отклонил его, установив, что показания были получены в соответствии с требованиями Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, и явку этих четырех свидетелей не представлялось возможным обеспечить. Один из бывших соучастников скончался, а местонахождения остальных были неизвестны. Власти Российской Федерации подчеркнули, что городской суд принял все возможные меры для обеспечения явки свидетелей. Были направлены повестки, и суд первой инстанции распорядился о приводе Ш. и Б. Однако распоряжение суда не могло быть исполнено, поскольку Ш. переехал в другой город, и его родственники не знали его нового адреса, а Б. находился в командировке за пределами Свердловской области. После неудачных попыток обеспечить дачу свидетелями показаний в открытом судебном заседании городской суд был вынужден удовлетворить ходатайство прокурора об оглашении показаний, которые они давали следственным органам.

57. Власти Российской Федерации придавали большое значение тому, что заявитель имел возможность участвовать в очной ставке с Ш. и Б. на предварительном следствии. Он также мог оспорить их письменные показания в открытом судебном заседании. В итоге власти Российской Федерации обратили внимание Европейского Суда на его выводы в делах "Люди против Швейцарии" (Ludi v. Switzerland) (Постановление от 15 июня 1992 г., Series A, N 238) и "Лука против Италии" (Lucа v. Italy), (жалоба N 33354/96, ECHR 2001-II). Они подчеркнули, что последовательной позицией Европейского Суда является то, что доказательства, полученные на более ранних стадиях разбирательства, могут быть использованы в судебном процессе, если обвиняемый имеет адекватную возможность их оспорить, в момент получения этих доказательств или на более поздней стадии разбирательства.

58. Заявитель полагал, что, принимая показания его четырех предполагаемых соучастников, данные на предварительном следствии, городской суд нарушил требования российского уголовно-процессуального законодательства. Он настаивал на том, что это могло быть допустимо только при его согласии, которого он не давал. Заявитель также утверждал, что городскому суду должно было быть ясно, что свидетели были вынуждены оговорить его. В этой ситуации было особенно важно заслушать этих свидетелей лично, наблюдать их поведение и удостовериться в достоверности показаний.

B. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость жалобы

59. Поскольку гарантии, содержащиеся в пункте 3 статьи 6 Конвенции, являются конкретными аспектами права на справедливое судебное разбирательство, предусмотренное в пункте 1 той же статьи, целесообразно рассмотреть эту жалобу с точки зрения обоих положений в их взаимосвязи (см. Постановление Европейского Суда от 26 апреля 1991 г. по делу "Аш против Австрии" (Asch v. Austria), § 25, Series A, N 203).

60. Европейский Суд отмечает, что настоящая жалоба не является явно необоснованной в значении подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции и не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Следовательно, жалоба должна быть объявлена приемлемой.

2. Существо жалобы

(a) Общие принципы

61. Согласно прецедентной практике Европейского Суда право на справедливое судебное разбирательство предполагает, что все доказательства обычно представляются в открытом судебном заседании, в присутствии обвиняемого, в условиях состязательности. Европейский Суд напоминает принципы, изложенные в Постановлении Большой Палаты от 15 декабря 2011 г. по делу "Аль-Хаваджа и Тахири против Соединенного Королевства" (Al-Khawaja and Tahery v. United Kingdom), жалобы NN 26766/05 и 22228/06, § 147), согласно которым, если обвинительный приговор основан исключительно или в решающей степени на показаниях отсутствующих свидетелей, Европейский Суд должен подвергнуть разбирательство наиболее строгому контролю. Вопрос в каждом деле заключается в том, имелись ли достаточные уравновешивающие факторы, включая меры, обеспечивающие справедливую и надлежащую оценку достоверности этих показаний. Приговор может быть основан на таких показаниях, только если они достаточно достоверны с учетом их значимости для дела.

62. Европейский Суд также отмечает, что права защиты требуют, чтобы обвиняемый имел адекватную и надлежащую возможность оспорить показания и допросить свидетеля, показывающего против него, в момент дачи показаний или на более поздней стадии разбирательства (см. Постановление Европейского Суда от 20 сентября 1993 г. по делу "Саиди против Франции" (Saidi v. France), Series A, N 261-C, p. 56, § 43, и Постановление Европейского Суда по делу "A.M. против Италии" (A.M. v. Italy), жалоба N 37019/97, § 25, ECHR 1999-IX). Использование в качестве доказательств показаний, полученных на стадии полицейского дознания и судебного* (* Очевидно, имеются в виду показания, полученные на стадии предварительного следствия (прим. переводчика).) следствия, само по себе не является несовместимым с пунктом 1 статьи 6 Конвенции и подпунктом "d" пункта 3 статьи 6 Конвенции, при условии что права защиты соблюдены. Если свидетели не могут быть допрошены в связи с их отсутствием, власти должны приложить разумные усилия для обеспечения их явки (см. Постановление Европейского Суда от 28 августа 1992 г. по делу "Артнер против Австрии" (Artner v. Austria), Series A, N 242-A, p. 10, § 21, последняя часть, Постановление Европейского Суда от 19 декабря 1990 г. по делу "Дельта против Франции" (Delta v. France), Series A, N 191-A, p. 16, § 37, и Постановление Европейского Суда от 13 ноября 2003 г. по делу "Рашдад против Франции" (Rachdad v. France), жалоба N 71846/01, § 25).

(b) Применение вышеуказанных принципов в настоящем деле

63. Европейский Суд отмечает, что Ревдинский городской суд огласил показания десяти свидетелей обвинения, включая Ш., Б., О. и Р., предполагаемых соучастников заявителя в ограблениях. Ни один из них не явился в судебное слушание и не дал показаний в открытом судебном заседании. С учетом доводов заявителя Европейский Суд должен установить, составляло ли использование показаний, данных четырьмя свидетелями-соучастниками следственным органам, в сочетании с тем фактом, что заявитель не мог их допросить в суде, нарушение его права на справедливое судебное разбирательство.

64. Европейский Суд напоминает, что помимо показаний десяти свидетелей, данных на предварительном следствии, городской суд ссылался на иные доказательства. Другой свидетель обвинения, Л., сообщила в суде первой инстанции, что склад был ограблен 17 сентября 1996 г. Двое свидетелей защиты, В. и Ма., отрицали осведомленность о причастности заявителя к ограблениям и обвиняли Р. Заявитель не признал себя виновным.

65. Что касается показаний свидетелей обвинения, помимо четырех свидетелей-соучастников, Европейский Суд отмечает, что эти свидетели не дали информации, которая хотя бы косвенно свидетельствовала о причастности заявителя к ограблениям, и она представляла собой объяснения о факте совершения преступлений. Ни один из них не опознал заявителя в качестве предполагаемого преступника. Другие доказательства, предоставленные обвинением, имели то же значение. Протоколы, материалы и описи доказывали, что ограбления действительно имели место. Все они не имели никакой доказательной ценности, которая позволила бы сделать вывод о том, что заявитель совершил данные преступления.

66. Европейский Суд вынужден сделать иной вывод относительно показаний остальных четырех свидетелей обвинения. В то же время Европейский Суд находит необходимым отличать показания, данные О. и Р., от показаний Б. и Ш. Он напоминает, что в отличие от Б. и Ш., которые давали показания в качестве обвиняемых по уголовному делу, возбужденному против них, и в качестве свидетелей в ходе предварительного следствия против заявителя, О. и Р. были допрошены только в качестве сообвиняемых по делу, возбужденному против них (см. §§ 6 и 19 настоящего Постановления). Смерть О. и бегство Р. сделали их допрос или очную ставку с заявителем на дальнейшей стадии невозможными. В этом отношении Европейский Суд напоминает, что более строгий контроль должен применяться в оценке показаний сообвиняемых, поскольку положение соучастников при даче показаний отличалось от обычных свидетелей. Они не давали показаний под присягой, то есть в отсутствие подтверждения правдивости их показаний, которое могло повлечь их привлечение к ответственности за дачу ложных показаний. Европейский Суд неоднократно указывал, что для соблюдения гарантий статьи 6 Конвенции признание вины сообвиняемым может быть принято для установления факта совершения преступления лицом, признающим вину, а не другим обвиняемым, и судья должен разъяснить, что признание вины само по себе не доказывает, что обвиняемый причастен к этому преступлению (см., например, Постановление Европейского Суда от 24 июля 2008 г. по делу "Владимир Романов против Российской Федерации" (Vladimir Romanov v. Russia), жалоба N 41461/02, § 102 с дополнительными отсылками* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 3/2009.)). Таким образом, Европейский Суд полагает, что ни О., ни Р. не являлись свидетелями, показания которых имели значение для осуждения заявителя. С учетом этого вывода он не находит необходимым дополнительно рассматривать причины их отсутствия в судебном разбирательстве и невозможности их допроса заявителем. Ввиду доказательной ценности показаний свидетелей и других доказательств* (* В оригинале - "вещественных доказательств", но, как следует из вышеизложенного, речь идет о письменных доказательствах (прим. переводчика).) Европейский Суд полагает, что показания Б. и Ш., данные на предварительном следствии и оглашенные городским судом, составляли по сути единственное прямое и объективное доказательство, на котором были основаны выводы судов о виновности заявителя.

67. Европейский Суд отмечает, что основной довод жалобы заявителя составляло предполагаемое отсутствие адекватной возможности допросить Б. и Ш. или их допроса судом, в частности, в связи с предполагаемым непринятием разумных мер национальных органов власти по обеспечению их явки в судебное заседание. В этом отношении Европейский Суд напоминает, что заявитель принял участие в очных ставках с Б. и Ш. на предварительном следствии, что, по мнению властей Российской Федерации, освобождало городской суд от обязанности обеспечить их явку (см. § 19 настоящего Постановления).

68. Европейский Суд, однако, полагает, что внимательное изучение его прецедентной практики не позволяет заключить, что сам факт участия обвиняемого в очных ставках со свидетелями на предварительном следствии не может лишать его права на допрос этих свидетелей в суде. Европейский Суд последовательно указывал, что доказательства должны быть представлены непосредственно в органе, уполномоченном оценивать дело и устанавливать факты. Это относится в первую очередь к судебному разбирательству, которое является центральным аспектом уголовного дела, и применяется к свидетельским показаниям, которые защита должна иметь возможность оспорить в открытом судебном заседании (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Люди против Швейцарии", § 27, Постановление Европейского Суда от 23 апреля 1997 г. по делу "Ван Мехелен и другие против Нидерландов" (Van Mechelen and Others v. Netherlands), § 51, Reports of Judgments and Decisions 1997-III, Постановление Европейского Суда по делу "Солаков против "бывшей Югославской Республики Македония"" (Solakov v. "former Yugoslav Republic of Macedonia"), жалоба N 47023/99, § 57, ECHR 2001-X, и Постановление Европейского Суда по делу "S.N. против Швеции" (S.N. v. Sweden), жалоба N 34209/96, § 44, ECHR 2002-V).

69. Что касается очной ставки между заявителем и двумя его предполагаемыми соучастниками, Ш. и Б., Европейский Суд напоминает свой вывод, сделанный в аналогичном деле против Российской Федерации. В частности, в деле "Мельников против Российской Федерации" (Melnikov v. Russia) (жалоба N 23610/03, §§ 79-81, Постановление Европейского Суда от 14 января 2010 г.* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 6/2010.)) Европейский Суд указал, что очная ставка, проводившаяся в отсутствие защитника следователем, который не отвечал требованиям независимости и беспристрастности и имел широкие дискреционные полномочия по снятию вопросов во время очной ставки, не могла при данных обстоятельствах рассматриваться как надлежащая замена допроса свидетеля в открытом судебном заседании. Европейский Суд также указал, что явка ключевого свидетеля в суд первой инстанции имела решающее значение для эффективной оценки его поведения и достоверности показаний (см. там же, §§ 79-81 с дополнительными отсылками). Европейский Суд подтверждает этот вывод в настоящем деле. Он отмечает, что власти Российской Федерации не утверждают, что заявитель пользовался юридической помощью при очных ставках. Европейский Суд не сомневается в том, что национальные суды внимательно изучили письменные показания Б. и Ш. и дали заявителю возможность оспаривать их в судебном разбирательстве, но это едва ли может считаться надлежащей заменой личного наблюдения дачи устных показаний ключевыми свидетелями (см. Постановление Европейского Суда от 10 ноября 2005 г. по делу "Бокос-Куэста против Нидерландов" (Bocos-Cuesta v. Netherlands), жалоба N 54789/00, § 71). Данный вывод тем более применим к ситуации, в которой один из главных свидетелей уже привлекался к ответственности за дачу ложных показаний (см. § 29 настоящего Постановления), и существовала возможность того, что свидетелям не позволяли отказаться от ранее данных показаний (см. § 26 настоящего Постановления). Поэтому Европейский Суд не убежден в том, что участие заявителя в досудебной очной ставке с Ш. и Б. могло само по себе рассматриваться городским судом как обстоятельство, освобождающее его от обязанности заслушать этих двух свидетелей лично.

70. Вместе с тем Европейский Суд напоминает, что он иногда соглашался с тем, что оглашение свидетельских показаний, полученных на стадии предварительного следствия, не являлось несовместимым с пунктом 1 статьи 6 Конвенции и подпунктом "d" пункта 3 статьи 6 Конвенции. В то же время он рассматривал эту ситуацию как исключение, требующее убедительного обоснования, такого как невозможность допроса отсутствующего или по иным причинам недоступного свидетеля при условии, что принятые властями разумные меры для обеспечения его явки оказались безрезультатными (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Артнер против Австрии", §§ 20-24), необходимость сохранения в тайне личности свидетеля, в частности, при участии секретных агентов (см., например, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Люди против Швейцарии", §§ 45-50), необходимость защиты жизни, свободы или безопасности свидетеля, запугиваемого обвиняемым или его сообщниками (см. Постановление Европейского Суда от 26 марта 1996 г. по делу "Дорсон против Нидерландов" (Doorson v. Netherlands), Reports 1996-II), и необходимость защиты свидетелей - потерпевших от преступлений на сексуальной почве, подвергающихся угрозе дополнительного травмирования очными ставками с предполагаемым преступником (см. Постановление Европейского Суда от 20 декабря 2001 г. по делу "P.S. против Германии" (P.S. v. Germany), жалоба N 33900/96).

71. Однако Европейский Суд никогда не ограничивал свой анализ выводом о том, что дело относится к одному из этих исключений. Если государство-ответчик ссылалось в своих объяснениях на одну из этих исключительных ситуаций, и Европейский Суд устанавливал, что обвинительный приговор был основан лишь только или в значительной степени на непроверенных свидетельских показаниях, он учитывал три фактора. Европейский Суд начинал проверку с рассмотрения причин, указанных в качестве исключения, и определял, действительно ли они существовали, и подверглись ли они тщательному исследованию национальными властями. Далее Европейский Суд рассматривал, были ли ограничения прав защиты сведены к минимуму и были ли они строго необходимыми для достижения законной цели. Последний фактор проверки Европейского Суда сводился к рассмотрению того, были ли недостатки обеспечения прав защиты адекватно уравновешены (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты по делу "Аль-Хаваджа и Тахири против Соединенного Королевства", § 152).

72. Установив, что вынесенный заявителю обвинительный приговор был в значительной степени основан на показаниях Б. и Ш., данных на предварительном следствии (см. § 66 настоящего Постановления), Европейский Суд оценит обстоятельства настоящего дела в соответствии с критериями, изложенными в предыдущем абзаце.

73. Европейский Суд принимает к сведению довод властей Российской Федерации о том, что неявка в судебное разбирательство двух свидетелей объяснялась невозможностью установления городским судом их местонахождения, несмотря на все принятые меры. В частности, они указали, что Ш. переехал в другой город, не сообщив родственникам своего нового адреса, а Б. находился в командировке за пределами Свердловской области. Однако Европейский Суд отмечает, что не менее двух раз в январе и феврале 2003 года Ш. уведомлял городской суд о своем местонахождении, указывая, что сложное финансовое положение и предпринимательские дела препятствуют его явке в суд (см. § 20 настоящего Постановления). Не имеется сведений о том, что городской суд реагировал на эти сообщения Ш., иначе как направляя ему новые повестки. Что касается явки Б., Европейский Суд учитывает тот факт, что городской суд отдавал распоряжения службе судебных приставов об обеспечении его явки в суд, включая привод. Тем не менее Европейский Суд не усматривает данных, подтверждающих довод властей Российской Федерации о том, что Б. покинул Свердловскую область по делам бизнеса. Материалы дела, предоставленные властями Российской Федерации, не содержат сведений о причинах неявки Б. или о том, какие действия совершала служба судебных приставов по обеспечению его явки, если совершала вообще. В то же время Европейский Суд особо обращает внимание на ссылку, содержащуюся в решениях городского суда от 11 апреля и 19 мая 2003 г., на то, что повестки были вручены Б. (см. § 25 настоящего Постановления).

74. С учетом обстоятельств дела Европейский Суд испытывает серьезные сомнения относительно того, что заключение городского суда о невозможности обеспечения явки свидетелей может считаться оправданным. Проверка причин неявки свидетелей городским судом была поверхностной и некритической. Принимая во внимание объяснения властей Российской Федерации и материалы дела, Европейский Суд не может согласиться с тем, что городской суд был действительно не осведомлен о местонахождении свидетелей. Европейский Суд отмечает, что городской суд принял решение об оглашении письменных показаний неявившихся свидетелей, поскольку попытки обеспечить их явку вызвали длительную задержку разбирательства. Признавая обязанность национальных судов обеспечивать надлежащее ведение разбирательств и избегать ненадлежащих задержек в уголовных делах, Европейский Суд не находит, что задержка разбирательства в целях получения показаний свидетелей или, по крайней мере, для выяснения вопроса их явки в суд, в котором заявитель являлся обвиняемым в особо тяжком преступлении, и ему грозил длительный срок лишения свободы, составляла непреодолимое препятствие для разбирательства данного дела в разумный срок (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Владимир Романов против Российской Федерации", § 104 с дополнительными отсылками, и наиболее позднее Постановление Европейского Суда от 27 января 2011 г. по делу "Кривошапкин против Российской Федерации" (Krivoshapkin v. Russia), жалоба N 42224/02, § 60* (*Там же. N 12/2011.)). Власти предпочли отсутствие задержки. В итоге свидетели не явились в суд для дачи показаний в присутствии заявителя.

75. В этом отношении Европейский Суд напоминает, что пункт 1 статьи 6 Конвенции во взаимосвязи с пунктом 3 той же статьи обязывает государство принимать позитивные меры, в частности, позволяющие обвиняемому допросить свидетелей, показывающих против него, или обеспечивающие их допрос. Такие меры являются одним из проявлений старательности, которую государства-участники должны демонстрировать для обеспечения использования прав, гарантированных статьей 6 Конвенции, эффективным образом (см. Постановление Европейского Суда по делу "Садак и другие против Турции" (Sadak and Others v. Turkey), жалобы NN 29900/96-29903/96, § 67, ECHR 2001-VIII). С учетом вышеупомянутых соображений Европейский Суд находит, что уважительность причин неявки свидетелей не была достаточно убедительной и что власти не приняли разумных мер для обеспечения их явки в судебное заседание.

76. Установив, что решение городского суда обойтись без явки свидетелей является неоправданным, и учитывая вышеупомянутые критерии (см. § 71 настоящего Постановления), Европейский Суд в принципе не нуждается в дальнейшем рассмотрении вопроса о том, какое влияние оказало это решение на общую справедливость уголовного разбирательства против заявителя, и были ли ограничения, вызванные отсутствием свидетелей в судебном разбирательстве, уравновешены очными ставками заявителя и свидетелей на стадии предварительного следствия, поскольку само понятие справедливости, воплощенное в статье 6 Конвенции, требует, чтобы судьи сформировали собственное мнение о достоверности показаний свидетеля, наблюдая его поведение при допросе в открытом судебном заседании, если ограничение права на перекрестный допрос свидетеля не вводится в виде исключения по уважительной причине и с веской мотивировкой (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Владимир Романов против Российской Федерации", § 71).

77. При таких обстоятельствах Европейский Суд находит, что заявитель не может считаться имевшим надлежащую и адекватную возможность оспорить показания Б. и Ш., которые имели решающее значение для его осуждения, и, следовательно, он не имел справедливого судебного разбирательства. Соответственно, имело место нарушение требований пункта 1 статьи 6 Конвенции во взаимосвязи с подпунктом "d" пункта 3 статьи 6 Конвенции в этой части.

II. Предполагаемое нарушение статьи 6 Конвенции в разбирательстве об убийстве, хранении оружия и подделке документов

78. Ссылаясь на статью 6 Конвенции, заявитель утверждал, что уголовное разбирательство, в котором он участвовал в качестве обвиняемого в убийстве, хранении оружия и подделке документов, было несправедливым, поскольку суды ошибочно оценили факты и доказательства и неправильно применили законодательство страны. В своих последующих формулярах жалоб, поданных в Европейский Суд 24 июля 2006 г. и 6 июля 2007 г., заявитель изменил свои доводы, ссылаясь на различные процессуальные нарушения со стороны российских следственных и судебных органов, допущенные в этом разбирательстве. Соответствующая часть статьи 6 Конвенции изложена выше.

79. Прежде всего Европейский Суд отмечает, что претензии, выдвинутые заявителем в формулярах жалобы от 24 июля 2006 г. и 6 июля 2007 г., были представлены более чем через шесть месяцев после того, как Верховный Суд Российской Федерации вынес окончательное решение по уголовному делу 9 октября 2003 г. (см. § 33 настоящего Постановления). Отсюда следует, что в этой части жалоба подана за пределами срока и подлежит отклонению в соответствии с пунктами 1 и 4 статьи 35 Конвенции.

80. Что касается остальных доводов, выдвинутых заявителем в первоначальной жалобе, Европейский Суд учитывает, что в его задачу не входит действовать в качестве апелляционного или, как иногда утверждается, суда четвертой инстанции в отношении решений, принятых национальными судами. Именно национальные суды должны толковать и применять относимые нормы процессуального или материального права. Национальные суды находятся в лучшем положении для оценки достоверности свидетелей и относимости доказательств к вопросам, существующим в деле. Национальные суды также обязаны устранять данные, не имеющие отношения к делу (см. в числе многих примеров Постановление Европейского Суда от 22 апреля 1992 г. по делу "Видал против Бельгии" (Vidal v. Belgium), § 32, Series A, N 235-B, и Постановление Европейского Суда от 16 декабря 1992 г. по делу "Эдвардс против Соединенного Королевства" (Edwards v. United Kingdom), § 34, Series A, N 247-B).

81. В этой связи Европейский Суд отмечает, что осуждение заявителя за убийство, хранение оружия и подделку документов основано на обширных документальных доказательствах, свидетельских показаниях и экспертизах и что в мотивированном приговоре от 20 мая 2003 г., оставленном без изменения после рассмотрения жалобы, иные доказательства не были признаны существенными или относимыми. Европейский Суд также указывает, что заявитель был надлежащим образом представлен во время разбирательства и поэтому имел возможность изложить свою позицию в национальном суде и оспорить допустимость и использование доказательств, которой и воспользовался.

82. Европейский Суд полагает, что, насколько остальные доводы о "справедливости" с точки зрения статьи 6 Конвенции являются обоснованными, они затрагивают вопросы, имеющие природу четвертой инстанции, возможность рассмотрения которых Европейским Судом в соответствии с этой статьей является ограниченной (см. Постановление Большой Палаты по делу "Гарсия Руис против Испании" (Garcia Ruiz v. Spain), жалоба N 30544/96, § 28, ECHR 1999-I).

83. В итоге Европейский Суд считает, что, насколько заявителем соблюдено правило шестимесячного срока, его жалоба относительно "справедливости" судебного разбирательства по его делу является явно необоснованной.

84. Отсюда следует, что данная часть жалобы является явно необоснованной и подлежит отклонению в соответствии с пунктом 1, подпунктом "а" пункта 3 и пунктом 4 статьи 35 Конвенции.

III. Предполагаемое нарушение статьи 6 Конвенции в части отсутствия на слушании по гражданскому делу

85. Заявитель жаловался на то, что Кировский районный суд и Свердловский областной суд уклонились от обеспечения его участия в разбирательстве по поводу родительских прав. Он ссылался на пункт 1 статьи 6 Конвенции, который в соответствующей части предусматривает следующее:

"Каждый в случае спора о его гражданских правах и обязанностях... имеет право на справедливое и публичное разбирательство дела... судом...".

A. Доводы сторон

86. Власти Российской Федерации поясняли, что отказ судов обеспечить участие заявителя в слушании был вызван отсутствием правовой нормы, допускающей участие в слушаниях в судах по гражданским делам осужденных, отбывающих наказание в виде лишения свободы. Они также подчеркивали, что присутствие заявителя в любом случае не было необходимым, поскольку он имел представителя, который посещал слушания, давал объяснения и представлял доказательства, в том числе путем вызова свидетелей.

87. Заявитель поддержал свою жалобу, утверждая, что представитель не мог его заменить, так как не обладал первичными знаниями о его отношениях с бывшей женой и ребенком. Возможность объективного изложения его позиции была дополнительно умалена отказом районного суда в вызове свидетелей с его стороны. Заявитель оспорил толкование российского гражданского процессуального законодательства властями Российской Федерации, утверждая, что отсутствуют правовые нормы, препятствующие его участию в судебном разбирательстве, хотя он и был осужденным.

B. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость жалобы

88. Европейский Суд отмечает, что в этой части жалоба не является явно необоснованной в значении подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции и не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Следовательно, жалоба должна быть объявлена приемлемой.

2. Существо жалобы

89. Европейский Суд напоминает, что принцип состязательности и равенства сторон, который является одним из элементов более широкого понятия справедливого судебного разбирательства, означает, что каждой стороне должна быть предоставлена разумная возможность знать объяснения другой стороны, представленные ею доказательства и высказывать свое мнение о них, а также представлять свою позицию в условиях, которые не ставят его в существенно неблагоприятное положение в отношении противной стороны (см. Постановление Европейского Суда от 3 марта 2000 г. по делу "Крчмарж и другие против Чехии" (Krcmar и Others v. Czech Republic), жалоба N 35376/97, § 39, и Постановление Европейского Суда от 27 октября 1993 г. по делу ""Домбо Бехер Б.В." против Нидерландов" (Dombo Beheer B.V. v. Netherlands), § 33, Series A, N 274).

90. Статья 6 Конвенции прямо не предусматривает право на рассмотрение дела в присутствии лица, но более общее понятие справедливого судебного разбирательства подразумевает, что рассмотрение судом уголовного дела осуществляется в присутствии обвиняемого (см., например, Постановление Европейского Суда от 12 февраля 1985 г. по делу "Колоцца против Италии" (Colozza v. Italy), § 27, Series A, N 89). Однако в отношении неуголовного дела отсутствует абсолютное право присутствовать на судебном процессе, за исключением ограниченной категории дел, например, таких, в которых личность и образ жизни заинтересованного лица имеют прямое отношение к предмету дела или в которых решение касается поведения лица (см., например, Решение Европейского Суда от 2 февраля 2010 г. по делу "Кабве и Чунгу против Соединенного Королевства" (Kabwe and Chungu v. United Kingdom), жалобы NN 29647/08 и 33269/08).

91. Европейский Суд ранее устанавливал нарушение права на справедливое судебное разбирательство в ряде дел против Российской Федерации, в которых стороны в гражданских делах были лишены возможности участия в разбирательстве из-за несвоевременного или ненадлежащего вручения повесток (см. Постановление Европейского Суда от 15 марта 2005 г. по делу "Яковлев против Российской Федерации" (Yakovlev v. Russia), жалоба N 72701/01, §§ 19 и последующие* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 10/2005.), Постановление Европейского Суда от 20 октября 2005 г. по делу "Грошев против Российской Федерации" (Groshev v. Russia), жалоба N 69889/01, § 27* (* Там же. N 5/2006.), и Постановление Европейского Суда от 5 октября 2006 г. по делу "Мокрушина против Российской Федерации" (Mokrushina v. Russia), жалоба N 23377/02* (* Там же. N 9/2007.)). Он также установил нарушение статьи 6 Конвенции в ряде дел, в которых российский суд отказал в обеспечении участия заключенных, желавших дать объяснения в устной форме относительно своих гражданских требований. Например, в деле "Ковалев против Российской Федерации" (Kovalev v. Russia), жалоба N 78145/01, § 37* (* Там же. N 10/2007.), несмотря на то, что заявитель был представлен женой, Европейский Суд счел имеющим значение, что его требование в связи с жестоким обращением в милиции было в существенной степени основано на его личном опыте, и его объяснения могли, таким образом, стать "важной частью представления истцом своего дела и по сути единственным способом обеспечения состязательного разбирательства". В деле "Хужин и другие против Российской Федерации" (Khuzhin and Others v. Russia) (жалоба N 13470/02, §§ 53 и последующие, Постановление Европейского Суда от 23 октября 2008 г.)* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 3/2009.) Европейский Суд установил, что, отказывая заключенным заявителям в участии в слушании и не рассматривая иные правовые способы обеспечения их эффективного участия в разбирательстве о защите чести и достоинства, российские суды нарушили принцип равенства сторон. Аналогичный вывод был сделан Европейским Судом в других делах против России, в которых власти не обеспечивали заключенным участие в заседаниях судов по гражданским делам при рассмотрении жалоб на условия их содержания под стражей (см., например, Постановление Европейского Суда от 17 декабря 2009 г. по делу "Шилбергс против Российской Федерации" (Shilbergs v. Russia), жалоба N 20075/03, §§ 107-113* (* Там же. N 3/2010.), Постановление Европейского Суда от 27 мая 2010 г. по делу "Артемов против Российской Федерации" (Artyomov v. Russia), жалоба N 14146/02, §§ 204-208, и Постановление Европейского Суда от 25 ноября 2010 г. по делу "Роман Карасев против Российской Федерации" (Roman Karasev v. Russia), жалоба N 30251/03, §§ 65-70* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 1/2012.)). В упоминавшихся выше делах Европейский Суд последовательно указывал, что с учетом природы требований заявителей, которые были в значительной степени основаны на личном опыте, эффективное, надлежащее и удовлетворительное представление позиции могло быть обеспечено только личным участием заявителей в слушаниях. Объяснения заявителей относительно фактов дела, о которых они имели первичные сведения, составляли незаменимую часть изложения истцами своей позиции.

92. Обращаясь к фактам настоящего дела, Европейский Суд отмечает, и власти Российской Федерации не утверждали иного, что заявитель настаивал на своем участии в слушании. Однако его ходатайство о доставлении в судебное заседание было отклонено районным и областным судами. Европейский Суд не упускает из вида тот факт, что заявитель имел представителя в данном разбирательстве. Но, как и в других ранее рассмотренных делах относительно участия заключенных в гражданских разбирательствах, Европейский Суд придает особое значение природе спора, стороной которого был заявитель. Европейский Суд напоминает, что данное разбирательство касалось лишения родительских прав и требовало оценки национальными судами весьма специфических правовых и фактических отношений между родителем и ребенком. Европейский Суд полагает, что до принятия решения о прекращении этих отношений суды должны были заслушать заявителя лично. Защита заявителя была основана, прежде всего, на его личном опыте. В этой ситуации Европейский Суд не убежден, что явка представителя в суд обеспечивала эффективное, надлежащее и удовлетворительное изложение позиции заявителя по делу. Европейский Суд полагает, что объяснения заявителя по поводу его отношений с ребенком, о которых только он имел первичные сведения, составляли незаменимую часть изложения его позиции (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Ковалев против Российской Федерации", § 37). Только сам заявитель мог изложить свою позицию и ответить на вопросы судей при их наличии.

93. Европейский Суд принимает к сведению довод властей Российской Федерации о том, что национальные суды отказали в участии заявителя ввиду отсутствия правовой нормы, требующей его присутствия в суде и разрешающей доставление заключенных в суды по гражданским делам. В этой связи Европейский Суд также учитывает, что Конституционный Суд указал иные возможности, позволявшие национальным судам обеспечить участие заявителя в разбирательстве (см. § 52 настоящего Постановления). Тем не менее национальные суды их не использовали.

94. При таких обстоятельствах Европейский Суд находит, что национальные суды лишили заявителя возможности эффективно представить свою позицию. Соответственно, имело место нарушение требований пункта 1 статьи 6 Конвенции в части уклонения властей от предоставления заявителю адекватной возможности эффективно изложить свою позицию в судах по гражданским делам.

IV. Иные предполагаемые нарушения Конвенции

95. Европейский Суд рассмотрел иные доводы, представленные заявителем. Однако принимая во внимание предоставленные материалы, и насколько предмет жалобы относится к его юрисдикции, Европейский Суд не усматривает в них признаков нарушения прав и свобод, предусмотренных Конвенцией или Протоколами к ней. Следовательно, жалоба в данной части подлежит отклонению в соответствии с пунктами 3 и 4 статьи 35 Конвенции.

V. Применение статьи 41 Конвенции

96. Статья 41 Конвенции предусматривает:

"Если Европейский Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Европейский Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

A. Ущерб

97. Заявитель требовал 502 500 евро в качестве компенсации морального вреда.

98. Власти Российской Федерации полагали, что это требование является явно необоснованным и чрезмерным.

99. Европейский Суд полагает, что присуждение справедливой компенсации в настоящем деле должно быть основано на том факте, что заявитель был лишен справедливого судебного разбирательства в связи с невозможностью допросить свидетелей, показывающих против него, а также он не мог эффективно представить свою позицию в судах по гражданским делам. Он, безусловно, испытал моральные страдания вследствие нарушения его прав. В то же время требуемая сумма представляется чрезмерной. Оценивая указанные обстоятельства на справедливой основе, Европейский Суд присуждает заявителю 5 200 евро в качестве компенсации морального вреда, а также любой налог, подлежащий начислению на указанную выше сумму.

100. Наконец, Европейский Суд также напоминает свою утвердившуюся прецедентную практику о том, что, если в отношении заявителя имело место нарушение его прав, гарантированных статьей 6 Конвенции, он должен быть, насколько это возможно, поставлен в положение, в котором он находился бы, если бы требования этого положения не были нарушены, и что наиболее целесообразной формой возмещения было бы в принципе возобновление производства по нему, при наличии такого требования (см. с необходимыми изменениями Постановление Большой Палаты по делу "Оджалан против Турции" (Ocalan v. Turkey), жалоба N 46221/99, § 210, последняя часть, ECHR 2005-IV, и Постановление Европейского Суда от 13 июля 2006 г. по делу "Попов против Российской Федерации" (Popov v. Russia), жалоба N 26853/04, § 264* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 1/2008.)). Европейский Суд в этом отношении отмечает, что статья 413 Уголовно-процессуального кодекса России и статья 392 ГПК РФ создают основание для возобновления разбирательства в случае установления Европейским Судом нарушения Конвенции (см. §§ 49 и 54 настоящего Постановления).

B. Судебные расходы и издержки

101. Заявитель не требовал возмещения судебных расходов и издержек, понесенных в судах страны и Европейском Суде.

102. Соответственно, Европейский Суд не присуждает ему каких-либо сумм по данному основанию.

C. Процентная ставка при просрочке платежей

103. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Суд единогласно:

1) признал жалобу приемлемой в части невозможности допроса свидетелей обвинения в открытом судебном заседании и невозможности участия в разбирательстве в суде по гражданским делам, а в остальной части - неприемлемой;

2) постановил, что имело место нарушение требований пункта 1 статьи 6 Конвенции во взаимосвязи с подпунктом "d" пункта 3 статьи 6 Конвенции в части отсутствия надлежащей и адекватной возможности оспаривания заявителем показаний свидетелей обвинения;

3) постановил, что имело место нарушение требований пункта 1 статьи 6 Конвенции в части уклонения властей от обеспечения заявителю адекватной возможности эффективно представить свою позицию в судах по гражданским делам;

4) постановил, что:

(a) государство-ответчик обязано в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции выплатить заявителю 5 200 евро (пять тысяч двести евро) в качестве компенсации морального вреда, подлежащие переводу в рубли по курсу, который будет установлен на день выплаты, а также любой налог, подлежащий начислению на указанную сумму;

(b) с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на эти суммы должны начисляться простые проценты, размер которых определяется предельной кредитной ставкой Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента;

5) отклонил оставшуюся часть требований заявителя о справедливой компенсации.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 13 марта 2012 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Сёрен Нильсен Секретарь Секции Суда

Нина Ваич Председатель Палаты Суда