Постановление Европейского Суда по правам человека от 27 октября 2011 г. Дело "Набойщиков (Naboyshchikov) против Российской Федерации" (жалоба N 21240/05) (Пятая секция)

Европейский Суд по правам человека
(Пятая секция)

Дело "Набойщиков (Naboyshchikov)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 21240/05)

Постановление Суда

Страсбург, 27 октября 2011 г.

По делу "Набойщиков против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Пятая Секция), заседая Палатой в составе:

Дина Шпильманна, Председателя Палаты,

Элизабет Фура,

Карела Юнгвирта,

Боштьяна Зупанчича,

Анатолия Ковлера,

Изабель Берро-Лефевр,

Ангелики Нусбергер, судей,

а также при участии Клаудии Вестердик, Секретаря Секции Суда,

заседая за закрытыми дверями 4 октября 2011 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 21240/05, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданином Российской Федерации Сергеем Викторовичем Набойщиковым (далее - заявитель) 29 апреля 2005 г.

2. Интересы заявителя, которому была предоставлена юридическая помощь, представлял К.П. Краковский, адвокат, практикующий в Москве. Власти Российской Федерации были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека Г.О. Матюшкиным.

3. Заявитель, в частности, утверждал, что подвергся жестокому обращению со стороны должностных лиц государства и что последующее расследование его жалоб являлось неэффективным.

4. 2 марта 2009 г. председатель Пятой Секции коммуницировал жалобу властям Российской Федерации. В соответствии с пунктом 1 статьи 29 Конвенции было также решено рассмотреть данную жалобу одновременно по вопросу приемлемости и по существу.

Факты

I. Обстоятельства дела

5. Заявитель родился в 1956 году и проживает в Ростове-на-Дону.

A. Происшествие 3 октября 2003 г.

6. Стороны не пришли к согласию относительно того, как развивались события, имевшие место 3 октября 2003 г. Их версии могут быть кратко изложены следующим образом.

1. Версия событий, предоставленная заявителем в его формуляре жалобы в Европейский Суд от 19 декабря 2005 г.

7. 2 октября 2003 г. заявитель стал свидетелем получения взятки инспектором дорожной милиции за разрешение на въезд в зону ограниченного доступа и уведомил правоохранительный орган об этом происшествии. Поскольку реакции со стороны последнего не последовало, заявитель решил самостоятельно установить количество машин, получивших разрешение на въезд в зону ограниченного доступа. В ночь на 3 октября 2003 г. он был застигнут работниками Стрелковой команды N 16 Ростовского отряда вневедомственной охраны Северо-Кавказской железной дороги. Заявитель был обыскан и доставлен в караульное помещение, где был жестоко избит. Охранник С. несколько раз выстрелил в ноги заявителя из автомата Калашникова, причинив ему серьезные ранения.

2. Версия событий, предоставленная властями Российской Федерации, основанная на результатах национального расследования

8. В 2.00 3 октября 2003 г. заявитель вошел в зону ограниченного доступа, охраняемую Стрелковой командой N 16 Ростовского отряда вневедомственной охраны, которая отвечала за безопасность железнодорожного моста на участке Заречная-Батайск Северо-Кавказской железной дороги.

9. Заявитель поджег автомобиль, принадлежавший охраннику С., и был задержан последним.

10. Охранники Л. и С. доставили заявителя в караульное помещение. По прибытии они проследовали в направлении комнаты начальника охраны, а охранник Н. отошел в помещение кухни, чтобы дать им пройти. Л. шел последним.

11. Внезапно заявитель обернулся и попытался ударить С. ножом. Поскольку последний не имел достаточного времени, чтобы вытащить пистолет из кобуры, он приказал Л. дать ему автомат и предупредил заявителя. Повторив предупреждение и ввиду того, что заявитель продолжал наступать, С. выстрелил в сторону от заявителя и попал в огнетушитель, из которого пошла пена. Охранникам было трудно видеть и дышать, и они покинули помещение. После оседания пены С. вновь зашел в помещение и увидел заявителя, скрывающегося за дверью. Заявитель выскочил в коридор и вновь попытался ударить ножом С. Тот отпрыгнул, но не мог отодвинуться дальше, поскольку там стоял Л. С., который все еще держал автомат, предупредил заявителя и выстрелил в пол перед ним. Заявитель отошел назад, но продолжал угрожать ему. Боясь за оружие, С. сделал два одиночных выстрела, целясь в ноги заявителя. Заявитель отошел в комнату начальника охраны, крича, что взорвет помещение. С. последовал за ним и увидел, что заявитель, на котором были пиджак и шляпа, принадлежащие охранникам, сидит на диване, и из его ног течет кровь. С. заметил, что телефонные провода перерезаны. Он приказал Н. вызвать милицию и "скорую помощь" и вместе с Л. стал оказывать заявителю первую помощь. Позднее они нашли нож в спинке дивана.

3. Версия событий, предоставленная заявителем в его ответе на замечания властей Российской Федерации

12. Заявитель, имевший маниакальное психическое расстройство, подозревал, что охранники Стрелковой команды N 16 пособничают террористам. Днем 2 октября 2003 г. он прибыл в охраняемую зону и потребовал, чтобы охранники прекратили пропускать автомобили. Не добившись желаемого результата, 3 октября 2003 г., в 2.00, заявитель зашел в зону ограниченного доступа, где мог попытаться поджечь автомобиль охранника С., который задержал его в состоянии опьянения.

13. Не найдя у заявителя оружия, С. отконвоировал его в караульное помещение, где вместе с Л. и Н. стал избивать его в отместку за повреждение автомобиля. Большинство ударов были нанесены ногами в пах. Поняв, что заявитель страдает психическим заболеванием, С. выстрелил в заявителя, но попал в огнетушитель. В приступе гнева С. вернулся в здание после того, как пена осела, и сделал три выстрела в заявителя, два из которых попали в его ноги, а один - в пол. Впоследствии С. подбросил на место происшествия нож, чтобы подтвердить свою версию о нападении на него заявителя.

B. Последствия происшествия и вред здоровью заявителя

14. Сразу после происшествия заявитель был помещен в больницу, где у него были диагностированы огнестрельные ранения бедер обеих ног и левой подколенной артерии, гангрена нижней части левой ноги и уретрит. 14 октября 2003 г. ему ампутировали левую ногу, и впоследствии он получил инвалидность второй группы. Ампутированная конечность была уничтожена, а медицинская карта не содержала информации о расположении входных и выходных пулевых отверстий.

15. Заявитель предоставил показания нескольких знакомых и членов его семьи, которые подтвердили, что до происшествия он был очень здоровым человеком в хорошей физической форме и что он начал жаловаться на боль в паху лишь после происшествия, когда они навещали его в больнице. В частности, два человека сказали, что 8 октября 2003 г., убирая подкладное судно, использованное заявителем, они заметили кровь в его моче.

16. 18 ноября 2003 г. заявитель обратился к урологу из муниципальной больницы, который диагностировал у него посткатетерный уретрит. 22 декабря 2003 г. у него были диагностированы хронический цистит и пиелонефрит. Разрыв мочевого пузыря и уретры и ушиб мочевого пузыря не исключались.

17. 24 марта 2004 г. заявитель обратился в Северо-Кавказскую транспортную прокуратуру с жалобой на травмирование его мочеполовой системы в результате побоев, причиненных охранниками в день происшествия.

18. В различные даты медицинские работники, допрошенные в ходе расследования происшествия со стрельбой, сообщили, что не видели телесных повреждений, кроме огнестрельных ранений. Брюки, которые были на заявителе во время происшествия, снятые затем при подготовке к операции, были потеряны или уничтожены в больнице.

19. С 2005 по 2009 год заявитель несколько раз проходил стационарное лечение, включая несколько операций мочеполовой системы. В настоящее время он вынужден носить нефростому (катетер для удаления мочи непосредственно из почек).

C. Последующее расследование происшествия

20. 3 октября 2003 г. следователь Ростовской транспортной прокуратуры осмотрел место происшествия. В тот же день охранники, присутствовавшие во время происшествия, прошли проверку на наличие алкоголя в организме с использованием прибора для определения алкоголя на основе анализа выдыхаемого воздуха. Данные С. были зафиксированы как "ноль".

21. 9 октября 2003 г. заместитель ростовского транспортного прокурора возбудил уголовное дело по факту причинения заявителю тяжкого вреда здоровью. Заявитель получил процессуальный статус свидетеля.

22. Расследование осуществлялось ЛОВД на станции Батайск Ростовской области.

23. 23 октября 2003 г. заявитель был вызван для допроса, но отказался от дачи показаний по причине плохого состояния здоровья.

24. В октябре и ноябре 2003 года следствие получило результаты проведенных судебно-медицинской и судебно-баллистической экспертиз, а также допросило свидетелей.

25. 15 декабря 2003 г. в результате судебно-психиатрической экспертизы было установлено, что у заявителя была разновидность хронической параноидальной шизофрении.

26. Постановлением от 9 января 2004 г. следователь Батайского ЛОВД прекратил уголовное дело в отношении С. в связи с отсутствием состава преступления. Постановление было основано на показаниях отца заявителя и охранников, присутствовавших во время происшествия, а также на результатах нескольких экспертиз. Однако 15 марта 2004 г. заместитель ростовского транспортного прокурора отменил это постановление вследствие ошибочной юридической квалификации действий заявителя и С., а также в связи с тем, что заявитель не был допрошен и не были собраны подробные сведения о его личности и дееспособности, и дело было возвращено для дополнительного расследования.

27. 24 марта 2004 г. заявитель подал ходатайство о признании его потерпевшим по делу. Это ходатайство было отклонено следователем на следующий день на том основании, что заявитель страдал психическим заболеванием. 30 марта 2004 г. следователь допустил к участию в деле жену заявителя в качестве его законного представителя и получил показания заявителя.

28. В неустановленную дату заявитель привлек адвоката.

29. В ответ на жалобы адвоката заявителя 22 апреля и 27 мая 2004 г. заместитель ростовского транспортного прокурора и заместитель прокурора Ростовской области соответственно отказали в признании заявителя потерпевшим, ссылаясь на то, что причинение вреда здоровью не было незаконным.

30. Постановлениями от 15 мая 2004 г. следователь повторно прекратил уголовное дело в отношении С. в связи с отсутствием в его действиях состава преступления и отказал в возбуждении уголовного дела в отношении заявителя, сославшись на его психическое заболевание. В частности, постановление о прекращении уголовного дела в отношении С. было дополнительно основано на показаниях заявителя, начальника Стрелковой команды N 16, экспертов, медицинского персонала и сотрудников милиции, а также на результатах следственного эксперимента. Копия последнего постановления была направлена заявителю.

31. Однако 4 июня 2004 г. эти постановления были отменены надзирающим прокурором, который возвратил дело для проведения дополнительного расследования. Прокурор указал, что отсутствовала адекватная юридическая квалификация умышленного повреждения имущества и угрозы убийством в отношении сотрудника вневедомственной охраны со стороны заявителя и что требовалась дополнительная психиатрическая экспертиза для установления необходимости применения к заявителю принудительных мер медицинского характера.

32. 11 июня 2004 г. следователь отклонил ходатайства адвоката заявителя о предоставлении копии постановления от 15 мая 2004 г. о прекращении уголовного дела в отношении С., а также результатов судебно-медицинской и судебно-психиатрической экспертиз. Он также отклонил ходатайство адвоката о назначении экспертизы правомерности применения огнестрельного оружия С., но удовлетворил его ходатайство об ознакомлении с постановлением прокурора от 4 июня 2004 г.

33. 30 июня 2004 г. следователь ознакомил адвоката и жену заявителя с результатами трех судебно-психиатрических и судебно-медицинских экспертиз.

34. Постановлениями от 7 июля 2004 г. следователь вновь прекратил уголовное дело в отношении С. и отказал в возбуждении уголовного дела в отношении заявителя по тем же основаниям, что и ранее. Копия второго постановления была направлена заявителю.

35. На основании жалобы жены заявителя 27 сентября 2004 г. заместитель прокурора Ростовской области отменил постановления от 7 июля 2004 г. и возвратил дело для проведения дополнительного расследования. Заместитель прокурора указал, что следователь не дал юридической квалификации повреждению имущества заявителем и не установил, где именно располагались входные и выходные отверстия ранений заявителя и могли ли такие ранения быть вызваны одним выстрелом. По мнению заместителя прокурора, следствие также не устранило противоречий между двумя заключениями судебно-психиатрической экспертизы в части необходимости применения к заявителю принудительных мер медицинского характера.

36. 13 октября 2004 г. следователь вновь отказал в признании заявителя потерпевшим по уголовному делу. Данное постановление было оставлено без изменения 5 ноября 2004 г.

37. 28 декабря 2004 г. следователь ознакомил жену и защитника заявителя с результатами последней судебно-медицинской экспертизы. В тот же день он вновь вынес постановления о прекращении уголовного дела в отношении С. в связи с отсутствием состава преступления и об отказе в возбуждении уголовного дела в отношении заявителя в связи с его психическим состоянием. Описание событий властями оставалось неизменным в течение всего расследования.

II. Применимое национальное законодательство и практика

A. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации 2002 года*

(* Указанный кодекс был принят в 2001 году, а в 2002 году он вступил в силу (прим. переводчика).)

38. Согласно статье 42 Кодекса потерпевшим является лицо, которому преступлением причинен физический, имущественный, моральный вред. Данное положение также устанавливает, что потерпевший имеет право, в частности, знать о предъявленном обвиняемому обвинении, участвовать в следственных действиях, производимых по его ходатайству либо ходатайству его представителя, знакомиться по окончании предварительного расследования со всеми материалами уголовного дела и снимать с них копии, получать копии постановлений о возбуждении уголовного дела, признании его потерпевшим или об отказе в этом, о прекращении уголовного дела, приостановлении производства по уголовному делу.

39. Статья 56 Кодекса содержит определение понятия свидетель, его права и обязанности при производстве по уголовному делу. В частности, пункт 5 части 4 статьи 56 предусматривает, что свидетель вправе заявлять ходатайства и подавать жалобы на действия (бездействие) и решения следователя, прокурора и суда.

40. Глава 16 Кодекса устанавливает порядок обжалования действий и решений суда и должностных лиц, осуществляющих уголовное судопроизводство. Действия или бездействие дознавателя, следователя, прокурора или суда могут быть обжалованы "участниками уголовного судопроизводства", а также "иными лицами в той части, в которой [данные] действия и решения затрагивают их интересы" (статья 123). Такие действия или бездействие могут обжаловаться прокурору статья 124). Постановления дознавателя, следователя, прокурора об отказе в возбуждении уголовного дела или о прекращении уголовного дела, а равно иное решение или бездействие, которые способны причинить ущерб конституционным правам и свободам "участников уголовного судопроизводства" либо "затруднить доступ граждан к правосудию", могут быть обжалованы в суд (статья 125).

B. Постановления и определения Конституционного Суда Российской Федерации

41. Конституционный Суд Российской Федерации в Постановлении от 29 апреля 1998 г. N 13-П признал не соответствующим Конституции России положение, содержащееся в статье 113 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР (который действовал до 2002 года), в той мере, в какой оно не допускало судебного обжалования постановления об отказе в возбуждении уголовного дела, а также гарантировал право на доступ к суду лицам, интересы которых затрагиваются этим Постановлением.

42. Ссылаясь на свои предыдущие Постановления от 23 марта 1999 г. N 5-П и 27 июня 2000 г. N 11-П, а также на статью 48 Конституции России, которая гарантирует квалифицированную юридическую помощь, в Определении от 22 января 2004 г. N 119-O Конституционный Суд Российской Федерации указал, что "обеспечение гарантируемых Конституцией Российской Федерации прав и свобод человека и гражданина в уголовном судопроизводстве обусловлено не формальным признанием лица тем или иным участником производства по уголовному делу, а наличием определенных сущностных признаков, характеризующих фактическое положение этого лица как нуждающегося в обеспечении соответствующего права".

C. Вневедомственная охрана при органах внутренних дел Российской Федерации

43. Вневедомственная охрана при органах внутренних дел Российской Федерации была создана на основании Постановления Правительства Российской Федерации от 14 августа 1992 г. N 589 (далее - Постановление).

44. Пункт 1 Постановления* (* Здесь и далее речь идет о пунктах Положения о вневедомственной охране при органах внутренних дел Российской Федерации, утвержденного названным Постановлением Правительства Российской Федерации (прим. переводчика).) устанавливает, что вневедомственная охрана создается для защиты имущества собственников и руководствуется Конституцией Российской Федерации, Законом РСФСР "О милиции", другими законами Российской Федерации, указами и распоряжениями Президента Российской Федерации, постановлениями и распоряжениями Правительства Российской Федерации, решениями органов государственной власти субъектов Федерации, настоящим Положением и нормативными актами Министерства внутренних дел Российской Федерации. Пункт 5 Постановления предусматривает, что руководство деятельностью вневедомственной охраны осуществляется департаментом государственной защиты имущества Министерства внутренних дел Российской Федерации, центром оперативного руководства деятельностью вневедомственной охраны и специализированными подразделениями органов внутренних дел на местном уровне и на уровне субъектов Федерации. Пункт 8 Постановления предоставляет работникам вневедомственной охраны право, в частности, доставлять в служебные помещения охраны или в милицию лиц, подозреваемых в совершении правонарушений, связанных с посягательством на охраняемое имущество, с целью проведения личного досмотра в исключительных случаях* (* Дословно: производить в исключительных случаях личный досмотр на контрольно-пропускных пунктах (прим. переводчика).) и применять огнестрельное оружие в случаях и порядке, предусмотренных законом.

Право

I. Предполагаемое нарушение статьи 3 Конвенции

45. Заявитель жаловался на основании статьи 3 Конвенции на то, что подвергся пытке со стороны сотрудников вневедомственной охраны и что национальные власти не обеспечили ему эффективной защиты. Статья 3 Конвенции предусматривает:

"Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию".

A. Приемлемость жалобы

1. Доводы сторон

46. Власти Российской Федерации, во-первых, утверждали, что в ходе предварительного расследования заявителю были разъяснены его права, гарантированные статьей 56 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, а именно его право заявлять ходатайства и приносить жалобы на действия (бездействие) и решения дознавателя, следователя, прокурора и суда. Ссылаясь на постановления Конституционного Суда Российской Федерации (упомянутые в §§ 41-42 настоящего Постановления), власти Российской Федерации утверждали, что процессуальный статус свидетеля, которым обладал заявитель, не лишал его возможности обращения с жалобой в суд. Кроме того, они отмечали, что заявитель не обжаловал в суд постановления об отказе в возбуждении уголовного дела, хотя жалоба в суд была признана эффективным средством правовой защиты против произвольного осуществления полномочий следственными органами в деле "Трубников против Российской Федерации" ((Trubnikov v. Russia), жалоба N 49790/99, Решение Европейского Суда от 14 октября 2003 г.). Власти Российской Федерации заключили, что заявитель не исчерпал доступные внутренние средства правовой защиты, и предложили признать жалобу в части материально-правового аспекта статьи 3 Конвенции неприемлемой на основании пункта 1 и подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Они утверждали, что жалобы на неэффективность расследования и отсутствие эффективного средства правовой защиты были явно необоснованными, и предлагали признать их неприемлемыми на основании подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции.

47. Заявитель не согласился с доводами властей Российской Федерации. Он настаивал на том, что не мог обжаловать постановление следователя в суд, поскольку оно не было ему вручено вследствие того, что он выступал по делу свидетелем. В любом случае отсутствие у него доступа к большей части иных материалов дела лишило бы такое средство правовой защиты каких-либо перспектив успеха.

2. Мнение Европейского Суда

48. Европейский Суд напоминает, что правило исчерпания внутренних средств правовой защиты для целей пункта 1 статьи 35 Конвенции обязывает заявителей предварительно использовать средства правовой защиты, которые являются доступными и достаточными в национальной правовой системе для получения возмещения в связи с предполагаемыми нарушениями. Существование средств правовой защиты должно быть достаточно определенным с точки зрения теории и практики, так как в противном случае они не будут обладать требуемой доступностью и эффективностью. Пункт 1 статьи 35 Конвенции также требует, чтобы жалоба, подаваемая в Европейский Суд, была представлена в соответствующий национальный орган хотя бы по сути с соблюдением формальных требований и сроков, установленных законодательством страны, и чтобы были использованы процедурные средства, способные предотвратить нарушение Конвенции. Однако не существует обязанности прибегать к средствам правовой защиты, которые неадекватны или неэффективны (см. Постановление Европейского Суда от 17 января 2008 г. по делу "Хациева и другие против Российской Федерации" (Khatsiyeva and Others v. Russia), жалоба N 5108/02, § 111, с дополнительными отсылками* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 1/2009.)).

49. Европейский Суд также подчеркивает, что применение правила исчерпания внутренних средств правовой защиты должно учитывать тот факт, что оно применяется в контексте механизма защиты прав человека, который согласились учредить Высокие Договаривающиеся Стороны. Соответственно, он признает, что пункт 1 статьи 35 Конвенции должен применяться с определенной степенью гибкости и без излишнего формализма. Он также признает, что правило исчерпания не является абсолютным и не может применяться автоматически, при рассмотрении вопроса о том, было ли оно соблюдено, необходимо учитывать конкретные обстоятельства каждого индивидуального дела. Это означает, среди прочего, что Европейскому Суду требуется реально учитывать не только существование формальных средств правовой защиты в правовой системе соответствующего государства-участника, но и общий контекст, в котором они применяются, а также личные обстоятельства заявителя. Он должен затем проверить, совершил ли заявитель, с учетом всех обстоятельств дела, действия, которых можно было бы разумно от него ожидать для исчерпания внутренних средств правовой защиты (см. Постановление Европейского Суда от 16 сентября 1996 г. по делу "Акдивар и другие против Турции" (Akdivar and Others v. Turkey), § 69, Reports of Judgments and Decisions 1996-IV, Постановление Европейского Суда от 18 декабря 1996 г. по делу "Аксой против Турции" (Aksoy v. Turkey), §§ 53-54, Reports 1996-VI, и Постановление Большой Палаты по делу "Танрыкулу против Турции" (Tanrikulu v. Turkey), жалоба N 23763/94, § 82, ECHR 1999-IV).

50. Европейский Суд полагает, что довод властей Российской Федерации относительно неисчерпания заявителем доступных внутренних средств правовой защиты затрагивает вопросы, которые тесно связаны с вопросом эффективности расследования. Учитывая важность этих вопросов для существа жалобы заявителя на основании статьи 3 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда от 24 июля 2008 г. по делу "Владимир Романов против Российской Федерации" (Vladimir Romanov v. Russia, жалоба N 41461/02, § 53* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 3/2009.)), Европейский Суд рассмотрит данный вопрос одновременно с существом жалобы.

51. Европейский Суд далее отмечает, что жалоба не представляется явно необоснованной в значении подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции и не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой.

B. Существо жалобы

1. Доводы сторон

52. Власти Российской Федерации предоставили свою версию событий, изложенную выше (см. §§ 8-11 настоящего Постановления), и утверждали, что применение огнестрельного оружия против заявителя было оправдано, поскольку представляло собой самозащиту в ситуации, угрожающей жизни С. Они далее утверждали, что жалобы заявителя на побои, приведшие к тяжким телесным повреждениям, были надуманными. Наконец, власти Российской Федерации утверждали, что расследование происшествия было безотлагательным и включало все необходимые следственные действия, тем самым отвечая требованиям, предусмотренным прецедентной практикой Европейского Суда.

53. Заявитель выдвинул ряд возражений на объяснения властей Российской Федерации, указывая на несоответствия и недостатки, допущенные властями при установлении фактов. В частности, он утверждал, что нож не был найден при нем в ходе личного досмотра, который был проведен охранниками в начале происшествия, и что показания свидетелей о местонахождении оружия сразу после происшествия были противоречивыми. Кроме того, нож не был проверен на предмет наличия на нем отпечатков пальцев, и даже не было установлено, кому он принадлежал. Заявитель также утверждал, что причины, на которые власти ссылались для объяснения применения С. автомата, не были правдоподобными, поскольку для С. было гораздо проще в этой ситуации применить пистолет, который он носил на поясе. Кроме того, было маловероятно, что в условиях затрудненного дыхания и плохой видимости из-за пены из огнетушителя он мог в течение одной или двух минут найти и перерезать телефонные провода, надеть пиджак, принадлежащий одному из охранников, и спрятаться за дверью, чтобы продолжить нападение на охранников. Проанализировав результаты баллистической экспертизы, заявитель решил, что они подтверждают, что в него стреляли, когда он лежал на полу. Он также отметил, что результаты проверки С. на наличие алкоголя свидетельствовали о том, что С. отказался от проверки, поскольку, вероятно, находился в состоянии опьянения. Заявитель предоставил показания ряда лиц, утверждавших, что до происшествия состояние его здоровья было хорошим, и он никогда не жаловался на проблемы с мочеполовой системой. Наконец, заявитель утверждал, что, даже если версия властей о нападении с его стороны соответствовала действительности, применение огнестрельного оружия в отношении лица, явно имеющего проблемы с психикой, которое предположительно угрожало группе из трех хорошо вооруженных охранников, не было необходимым. Окна караульного помещения были зарешечены, и единственную дверь можно было запереть снаружи, таким образом, охранники могли запереть его в помещении и вызвать помощь.

54. Что касается эффективности расследования, заявитель утверждал, что власти пытались скрыть незаконные действия охранника С. и не провели эффективного расследования. Он дополнительно отмечал, что производство по делу трижды прекращалось и возобновлялось в связи с неполнотой расследования.

2. Мнение Европейского Суда

(a) Предполагаемое жестокое обращение с заявителем

55. Как неоднократно указывал Европейский Суд, статья 3 Конвенции гарантирует одну из важнейших ценностей демократического общества. Даже при наиболее сложных обстоятельствах, таких как борьба с терроризмом и организованной преступностью, Конвенция абсолютно исключает пытку и бесчеловечное или унижающее достоинство обращение и наказание, независимо от поведения потерпевшего (см. Постановление Большой Палаты по делу "Лабита против Италии" (Labita v. Italy), жалоба N 26772/95, § 119, ECHR 2000-IV, и Постановление Европейского Суда от 15 ноября 1996 г. по делу "Чахал против Соединенного Королевства" (Chahal v. United Kingdom), § 79, Reports 1996-V). Статья 3 Конвенции не предусматривает исключений, и никакие отступления от нее в порядке применения пункта 2 статьи 15 Конвенции не допускаются даже в случае чрезвычайных обстоятельств, угрожающих жизни нации (см. Постановление Большой Палаты по делу "Сельмуни против Франции" (Selmouni v. France), жалоба N 25803/94, § 95, ECHR 1999-V, и Постановление Европейского Суда от 28 октября 1998 г. по делу "Ассенов и другие против Болгарии" (Assenov and Others v. Bulgaria), § 93, Reports 1998-VIII).

56. Европейский Суд напоминает, что утверждения о жестоком обращении должны быть подкреплены соответствующими доказательствами. При оценке доказательств Европейский Суд, как правило, применяет стандарт доказывания "вне всякого разумного сомнения" (см. Постановление Европейского Суда от 18 января 1978 г. по делу "Ирландия против Соединенного Королевства" (Ireland v. United Kingdom), § 161, Series A, N 25). Однако доказывание может строиться на совокупности достаточно надежных, четких и последовательных предположений или аналогичных неопровергнутых фактических презумпций. Если рассматриваемые события в целом или в большей части относятся к сфере исключительной компетенции властей, возникают обоснованные презумпции фактов в отношении травм, полученных во время нахождения лица под их контролем. Действительно, можно считать, что бремя доказывания возлагается на власти, которые должны предоставить достаточные и убедительные объяснения (см. Постановление Большой Палаты по делу "Салман против Турции" (Salman v. Turkey), жалоба N 21986/93, § 100, ECHR 2000-VII).

57. В отношении лица, лишенного свободы или, в широком смысле, столкнувшегося с силами безопасности, любое применение силы, которое не является строго необходимым в связи с его поведением, умаляет человеческое достоинство и в принципе нарушает право, гарантированное статьей 3 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Текин против Турции" (Tekin v. Turkey), жалоба N 22496/93, §§ 52 и 53, Reports 1998-IV, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Ассенов и другие против Болгарии", § 94, упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты по делу "Лабита против Италии", § 120, и Постановление Европейского Суда от 21 декабря 2006 г. по делу "Гюзель Шахин и другие против Турции" (Guzel Sahin and Others v. Turkey), жалоба N 68263/01, § 46). Статья 3 Конвенции как таковая не запрещает применение физической силы представителями сил безопасности в ходе задержания или иной операции сил безопасности. В то же время примененная сила должна быть необходима и соразмерна с учетом обстоятельств дела (см. в числе многих примеров Постановление Европейского Суда по делу "Ребок против Словении" (Rehbock v. Slovenia), жалоба N 29462/95, § 76, ECHR 2000-XII, и Постановление Европейского Суда от 22 мая 2001 г. по делу "Алтай против Турции" (Altay v. Turkey), жалоба N 22279/93, § 54).

58. В настоящем деле сторонами не оспаривается, что охранник Стрелковой команды N 16 Ростовского отряда вневедомственной охраны Северо-Кавказской железной дороги С. серьезно ранил заявителя двумя выстрелами в ноги, в результате чего одну ногу заявителю пришлось ампутировать. Исходя из статуса вневедомственной охраны в национальной правоохранительной системе (см. в §§ 43-44 настоящего Постановления) и того факта, что охранник применил силу в отношении заявителя при исполнении обязанностей, Европейский Суд полагает, что происшествие относится к сфере ответственности государства.

59. Стороны не пришли к согласию относительно причин и соразмерности применения силы к заявителю при указанных обстоятельствах. Также оспаривается вопрос о том, подвергся ли заявитель побоям со стороны охранников, приведшим к травмированию его мочеполовой системы. Европейский Суд, таким образом, должен проверить, принимая во внимание материалы, предоставленные сторонами, необходимость и соразмерность примененной силы.

60. Европейский Суд полагает, что, учитывая тяжесть травм и обстоятельства их получения заявителем, власти Российской Федерации обязаны доказать посредством убедительных доводов, что применение силы не было избыточным (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Владимир Романов против Российской Федерации", § 61).

61. Что касается жалобы в части ранения из автомата, Европейский Суд отмечает, что согласно выводам национальных властей, повторенным властями Российской Федерации, они были причинены в результате самозащиты против заявителя, который угрожал ножом жизни охранников. Исходя из доводов, предоставленных заявителем, согласно которым, в частности, охранники не нашли при нем ножа во время личного досмотра и следственные органы не проверили нож на наличие отпечатков пальцев, Европейский Суд вынужден рассматривать версию властей Российской Федерации с определенной степенью осторожности. В то же время, принимая во внимание уклонение национальных властей от проведения тщательного расследования (см. вывод в § 74 настоящего Постановления), Европейский Суд не может изолированно оценивать убедительность выводов, к которым они пришли.

62. Однако, даже допуская, что версия событий, приведенная властями Российской Федерации, соответствует действительности, Европейский Суд не убежден, что использование огнестрельного оружия в отношении заявителя было оправдано с учетом обстоятельств дела. Как можно увидеть из описания событий, предоставленного властями, после неудачного первого нападения заявителя С. решил вернуться в здание, подвергая себя риску нового нападения, которое он затем предположительно был вынужден отражать, стреляя в ноги заявителя (см. § 11 настоящего Постановления). Ни выводы национального расследования, ни последующие объяснения властей Российской Федерации не объясняют, почему была необходима подобная линия поведения со стороны охранника, прошедшего профессиональную подготовку, и почему не было достаточно одного выстрела.

63. Что касается предполагаемого избиения заявителя, Европейский Суд отмечает, что власти Российской Федерации отрицали наличие какого-либо вопроса и уклонение национальных следственных органов от его расследования. Хотя Европейский Суд признает, что у заявителя были серьезные проблемы с мочеполовой системой после происшествия, он не располагает медицинскими документами, подтверждающими, что данная проблема являлась прямым следствием применения физической силы в день происшествия, а не существовала ранее или не была вызвана иными причинами. В этом отношении Европейский Суд особо подчеркивает, что невозможность для него прийти к иным выводам в значительной степени обусловлена отсутствием эффективной реакции со стороны национальных властей на жалобу заявителя в период, относящийся к обстоятельствам дела (см. для сравнения Постановление Европейского Суда от 13 июля 2010 г. по делу "Лопата против Российской Федерации" (Lopata v. Russia), жалоба N 72250/01, § 125* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 2/2011.)).

64. Соответственно, принимая во внимание обстоятельства, в которых было применено огнестрельное оружие, характер и тяжесть травм заявителя, Европейский Суд полагает, что заявитель подвергся бесчеловечному и унижающему достоинство обращению вопреки статье 3 Конвенции. Тем не менее он не может установить нарушение статьи 3 Конвенции в части предполагаемого избиения заявителя.

(b) Эффективность расследования

65. Европейский Суд напоминает, что, если лицо выступает с доказуемым утверждением о том, что оно подверглось жестокому обращению, нарушающему статью 3 Конвенции, данное положение во взаимосвязи с вытекающей из статьи 1 Конвенции общей обязанностью государства обеспечивать "каждому, находящемуся под их юрисдикцией, права и свободы, определенные в... Конвенции" подразумевает проведение эффективного официального расследования. Обязательство расследовать это "обязательство средств, а не обязательство получить результат": не каждое расследование обязательно должно быть успешным или привести к результатам, подтверждающим изложение фактов заявителем, однако оно должно в принципе быть способным привести к выяснению обстоятельств дела и, если жалобы оказались обоснованными, к установлению и наказанию виновных (см. Постановление Европейского Суда по делу "Пол и Одри Эдвардс против Соединенного Королевства" (Paul and Audrey Edwards v. United Kingdom), жалоба N 46477/99, § 71, ECHR 2002-II, и Постановление Европейского Суда делу "Махмут Кая против Турции" (Mahmut Kaya v. Turkey), жалоба N 22535/93, § 124, ECHR 2000-III).

66. Таким образом, расследование по серьезным жалобам на жестокое обращение должно быть тщательным. Это означает, что власти должны всегда предпринимать серьезные попытки установить, что на самом деле произошло, и не должны со ссылкой на поспешные или необоснованные выводы прекращать расследование либо принимать какие-либо решения (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Ассенов и другие против Болгарии", §§ 103 и последующие). Они должны принимать все доступные и разумные меры для того, чтобы обеспечить доказательства по делу, в том числе показания очевидцев и заключения судебно-медицинской экспертизы (см. с необходимыми изменениями упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты по делу "Салман против Турции", § 106, упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты по делу "Танрыкулу против Турции", §§ 104 и последующие, и Постановление Европейского Суда от 14 декабря 2000 г. по делу "Гюль против Турции" (Gul v. Turkey), жалоба N 22676/93, § 89). Любой недостаток расследования, который умаляет возможность установления причин травм или личности виновных, может привести к нарушению этого стандарта.

67. Кроме того, Европейский Суд напоминает, что для эффективности расследования предполагаемой пытки или жестокого обращения со стороны представителей государства необходимо, чтобы оно было независимым от лиц, причастных к событиям (см. Постановление Европейского Суда от 20 июля 2004 г. по делу "Мехмет Эмин Юксел против Турции" (Mehmet Emin Yuksel v. Turkey), жалоба N 40154/98, § 37), и безотлагательным (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты по делу "Лабита против Италии", §§ 133 и последующие, Постановление Европейского Суда по делу "Тимурташ против Турции" (Timurtas v. Turkey), жалоба N 23531/94, § 89, ECHR 2000-VI, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Текин против Турции", § 67, и Постановление Европейского Суда от 18 октября 2001 г. по делу "Инделикато против Италии" (Indelicato v. Italy), жалоба N 31143/96, § 37).

68. Наконец, с целью поддержания уверенности общества в том, что власти привержены принципу верховенства права, и исключения любых признаков причастности или терпимости по отношению к незаконным фактам, должен иметься достаточный элемент общественного контроля за расследованием или его результатами на практике и в теории. Степень общественного контроля может отличаться в зависимости от дела. Вместе с тем во всех делах потерпевший должен располагать эффективным доступом к процедуре расследования (см. Постановление Европейского Суда по делу "Баты и другие против Турции" (Bati and Others v. Turkey), жалобы NN 33097/96 и 57834/00, § 137, ECHR 2004-IV (извлечения), с дополнительными отсылками).

69. Возвращаясь к настоящему делу, Европейский Суд ссылается на свой вывод о наличии нарушения материально-правового аспекта статьи 3 Конвенции в части применения огнестрельного оружия в отношении заявителя (см. § 64 настоящего Постановления) в подтверждение того, что заявитель выступал с "доказуемой жалобой", которая требовала тщательного расследования. Он также отмечает, что уголовное дело по факту происшествия было возбуждено незамедлительно и что большая часть ключевых следственных действий, таких как осмотр места преступления, допрос участников происшествия и свидетелей, медицинская, баллистическая и психиатрическая экспертизы были проведены в течение трех месяцев после происшествия.

70. В то же время, учитывая доводы заявителя относительно предполагаемых упущений и противоречий в расследовании, Европейский Суд не может не прийти к выводу о том, что часть их является обоснованной. В частности, он отмечает отсутствие попытки объяснить тот факт, что охранники не нашли нож, которым заявитель предположительно угрожал жизни охранника С., во время личного досмотра заявителя. Европейский Суд далее отмечает, что следственные органы не проверили нож на наличие отпечатков пальцев. Представляется, что при спорных обстоятельствах происшествия проверка отпечатков пальцев на оружии имела бы решающее значение для определения достоверности версии событий, предоставленной охранниками, присутствовавшими во время происшествия. Он также принимает во внимание небрежность в отношении ключевого доказательства, ампутированной конечности, которая была безответственно уничтожена в период проведения расследования. Европейский Суд полагает, что эти необъяснимые упущения подрывают уверенность в том, что расследование являлось попыткой непредвзятого и точного выяснения обстоятельств дела.

71. Кроме того, Европейский Суд отмечает, что следственные органы пренебрегли жалобой заявителя на избиения со стороны охранников, повлекшие серьезное повреждение его мочеполовой системы. Следствие лишь сослалось на показания медицинского персонала, осматривавшего заявителя после происшествия, в соответствии с которыми они не заметили на теле заявителя травм, отличных от огнестрельных ранений. Отсутствовали попытки согласовать эти показания с первичным диагностированием уретрита в больнице, куда заявитель был доставлен после выстрелов, или с серьезными проблемами со здоровьем, которые заявитель испытывал после происшествия и которые засвидетельствованы медицинским персоналом, а также его семьей и знакомыми.

72. Наконец, Европейский Суд придает особое значение тому факту, что заявитель не имел возможности обжаловать вышеуказанные упущения, поскольку ему несколько раз было отказано в признании потерпевшим. Он не считает достаточными основания, на которые ссылались власти, включая психическое расстройство заявителя и предполагаемое отсутствие состава преступления в действиях охранников (см. §§ 27 и 29 настоящего Постановления). Хотя заявитель имел право на основании статьи 56 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации заявлять ходатайства и обжаловать действия или бездействие властей в качестве свидетеля, он никогда не получал последовательной информации о таких действиях или бездействии и, не имея доступа к материалам дела, узнавал о некоторых из них случайным образом. Европейский Суд, соответственно, полагает, что элемент "общественного контроля", необходимый для признания расследования эффективным, отсутствовал в настоящем деле.

73. Возвращаясь к доводу властей Российской Федерации относительно предполагаемого неисчерпания заявителем доступных внутренних средств правовой защиты в виде обжалования в суд действий или бездействия следствия, Европейский Суд отмечает, что, во-первых, власти Российской Федерации не указали, какие именно действия или бездействие должен был обжаловать в суде заявитель, и, во-вторых, у заявителя не было реальной возможности сделать это, поскольку он не располагал информацией о расследовании в связи с его процессуальным статусом. Европейский Суд находит, что при конкретных обстоятельствах настоящего дела заявитель не был обязан обращаться в суд с жалобой и что возражение властей Российской Федерации относительно приемлемости жалобы, следовательно, должно быть отклонено.

74. В свете вышеизложенного Европейский Суд приходит к выводу, что власти не провели тщательного и эффективного расследования обстоятельства получения заявителем травм.

75. Таким образом, Европейский Суд заключает, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в процессуальном аспекте.

II. Применение статьи 41 Конвенции

A. Ущерб

76. Статья 41 Конвенции предусматривает:

"Если Европейский Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Европейский Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

77. Заявитель просил Европейский Суд присудить ему справедливую компенсацию причиненного морального вреда с учетом его соответствующей практики.

78. Власти Российской Федерации оспаривали это требование как необоснованное и неподкрепленное подтверждающими документами.

79. Европейский Суд признает, что в результате избыточного применения силы в отношении заявителя и уклонения властей от эффективного расследования его жалоб заявитель получил тяжкие телесные повреждения, приведшие к частичной нетрудоспособности и значительным моральным страданиям. Принимая решение на справедливой основе, он присуждает заявителю 23 000 евро в качестве компенсации морального вреда.

B. Судебные расходы и издержки

80. Заявитель не требовал возмещения судебных расходов и издержек. Соответственно, Европейский Суд не присуждает ему каких-либо сумм по данному основанию.

C. Процентная ставка при просрочке платежей

81. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Суд единогласно:

1) признал жалобу приемлемой;

2) постановил, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в части избыточного применения огнестрельного оружия в отношении заявителя и что ее требования не были нарушены в части предполагаемого причинения ему побоев;

3) постановил, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в части уклонения властей от проведения эффективного расследования жалоб заявителя на жестокое обращение;

4) постановил, что:

(a) государство-ответчик обязано в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции выплатить заявителю 23 000 евро (двадцать три тысячи евро), а также любой налог, начисляемый на указанную сумму, в качестве компенсации морального вреда, подлежащие переводу в рубли по курсу, который будет установлен на день выплаты;

(b) с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на эти суммы должны начисляться простые проценты, размер которых определяется предельной кредитной ставкой Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 27 октября 2011 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Клаудия Вестердик Секретарь Секции Суда

Дин Шпильманн Председатель Палаты Суда