Постановление Европейского Суда по правам человека от 17 января 2012 г. Дело "Фетисов и другие (Fetisov and Others) против Российской Федерации" (жалоба NN 43710/07, 6023/08, 11248/08, 27668/08, 31242/08 и 52133/08) (Первая секция)

Европейский Суд по правам человека
(Первая секция)

Дело "Фетисов и другие (Fetisov and Others)
против Российской Федерации"
(Жалоба NN 43710/07, 6023/08, 11248/08, 27668/08, 31242/08 и 52133/08)

Постановление Суда

Страсбург, 17 января 2012 г.

По делу "Фетисов и другие против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Первая Секция), заседая Палатой в составе:

Нины Ваич, Председателя Палаты,

Анатолия Ковлера,

Пэра Лоренсена,

Элизабет Штейнер,

Ханлара Гаджиева,

Линоса-Александра Сисилианоса,

Эрика Мёсе, судей,

а также при участии Сёрена Нильсена, Секретаря Секции Суда,

заседая за закрытыми дверями 13 декабря 2011 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобами NN 43710/07, 6023/08, 11248/08, 27668/08, 31242/08 и 52133/08, поданными против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) шестью гражданами Российской Федерации, имена которых перечислены ниже (далее - заявители) 4 июля 2005 г.

2. Интересы заявителей Фетисова, Телюбаева, Савинова, Шакурова и Коробейникова представляли О. Преображенская и П. Финогенов, адвокаты, практикующие в Москве и Страсбурге. Заявителю Фетисову была оказана правовая помощь при представлении его дела в Европейском Суде.

3. Власти Российской Федерации были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде Г.О. Матюшкиным.

4. Заявители утверждали, в частности, что они содержались под стражей в бесчеловечных и унижающих достоинство условиях, а также не имели в связи с этим в своем распоряжении эффективных средств правовой защиты.

5. 14 мая 2009 г. Европейский Суд коммуницировал жалобу властям Российской Федерации. В соответствии с пунктом 1 статьи 29 Конвенции было также решено рассмотреть жалобу одновременно по вопросу приемлемости и по существу.

Факты

I. Обстоятельства дела

6. Все заявители содержались в разное время в различных следственных изоляторах Российской Федерации. Их личные обстоятельства будут уточнены ниже.

A. Жалоба N 43710/07, поданная 17 июля 2007 г.

7. Заявителем по жалобе N 43710/07 является гражданин Российской Федерации Андрей Анатольевич Фетисов, 1967 года рождения.

8. 22 августа 2006 г. Фетисов был арестован по подозрению в распространении наркотиков. После первоначального содержания в изоляторе временного содержания "Гуково", 30 августа 2006 г., он был переведен в следственный изолятор N ИЗ-61/3 Новочеркасска Ростовской области. В различные даты в период с 9 октября по 12 декабря 2006 г. Фетисов переводился на короткое время в изолятор временного содержания "Гуково".

9. 20 марта 2007 г. в отношении Фетисова был вынесен приговор, согласно которому он был признан виновным в распространении наркотиков и приговорен к девяти годам лишения свободы. 17 мая 2007 г. он был переведен из следственного изолятора в исправительную колонию для отбывания наказания.

10. В следственном изоляторе N ИЗ-61/3 Фетисов провел первую ночь в камере N 168, одну неделю в камере N 181, и затем содержался последовательно в камерах NN 245 (после 28 сентября 2006 г.) и 291 (после 12 декабря 2006 г.). Две последние камеры имели площадь 19 и 34 кв. м соответственно.

11. Стороны не пришли к единому мнению относительно количества спальных мест и заключенных в камерах. По утверждению властей Российской Федерации, в камере N 245 имелись четыре спальных места, а в камерах NN 181 и 291 - восемь. Фетисов утверждал, что в каждой из камер было в два раза больше спальных мест.

12. По утверждению властей Российской Федерации, в камере N 245 содержались "до четырех заключенных", а в камерах NN 181 и 291 - "до восьми". Фетисов утверждал, что в камере N 245 находились до 20 заключенных, а в камере N 291 - до 25.

13. Власти Российской Федерации в доказательство своих утверждений предоставили справки о количестве спальных мест и заключенных, составленные начальником следственного изолятора 29 июня 2009 г., а также три страницы из журнала учета заключенных следственного изолятора. Эти выдержки показывают, что 20 сентября 2006 г. в камере N 181, предназначенной для содержания восьми заключенных, содержались восемь человек, 28 сентября 2006 г. в камере N 245, предназначенной для содержания четырех заключенных, содержались четыре человека, а 13 декабря 2006 г. в камере N 291, предназначенной для содержания восьми заключенных, содержались восемь человек. Представляется, что в указанные даты вместимость камер не была превышена ни в одной из них.

14. Фетисов предоставил восемь письменных показаний от своих сокамерников, составленных 19 октября и 7 ноября 2007 г. В них утверждалось, что эти заключенные содержались в камере N 291 вместе с Фетисовым, камера имела площадь 40 кв. м, в ней были оборудованы 16 спальных мест и содержались одновременно от 20 до 25 заключенных. В камерах отсутствовала вентиляция, были перебои с водоснабжением. В дальнейшем по запросу Европейского Суда власти Российской Федерации предоставили покамерные списки заключенных, из которых следовало, что шесть из них содержались одновременно с Фетисовым в камере N 291 в период с 12 декабря 2006 г. по январь или февраль 2007 года, семь из них - с 26 декабря 2006 г. по 22 марта 2007 г., а восемь - с 22 апреля по 17 мая 2007 г.

B. Жалоба N 6023/08, поданная 3 января 2008 г.

15. Заявителем по жалобе N 6023/08 является гражданин Российской Федерации Валерий Викторович Савинов, 1957 года рождения.

16. 4 февраля 2006 г. Савинов был арестован по обвинению в похищении людей и помещен в изолятор временного содержания Казани. 13 февраля 2006 г. он был переведен в следственный изолятор N ИЗ-16/1 Казани, Республика Татарстан.

17. В следственном изоляторе N ИЗ-16/1 Савинов содержался в камерах NN 7 (до 12 апреля 2006 г.), 15 (до 25 сентября 2006 г.), 5 (до 2 октября 2006 г.), 11 (до 9 октября 2006 г.), 8 (до 11 февраля 2007 г.), 68 (до 20 августа 2007 г.). В последний из указанных дней он был переведен в следственный изолятор Москвы. 11 октября 2007 г. в отношении Савинова был вынесен окончательный приговор, согласно которому он был признан виновным и затем направлен для отбывания наказания в исправительную колонию.

18. Камеры имели следующие характеристики:

- N 7: площадь 40 кв. м, десять спальных мест;

- N 15: площадь 25 кв. м, шесть спальных мест;

- NN 5 и 11: площадь 20 кв. м, пять спальных мест;

- NN 8 и 68: площадь 16 кв. м, четыре спальных места.

19. Стороны высказали разные утверждения относительно количества заключенных, находившихся в камерах одновременно с Савиновым.

20. Власти Российской Федерации утверждали, что "количество заключенных не превышало количество спальных мест", и ссылались на справки, составленные начальником следственного изолятора 29 июня 2009 г. Власти Российской Федерации также предоставили показания надзирателей следственного изолятора (два без указания даты и два от 24 июня 2009 г.), согласно которым Савинов имел индивидуальное спальное место и постельное белье, а также 14 показаний заключенных, включая заключенного П. (все от 24 июня 2009 г.), который содержался в камерах NN 5, 7, 8, 11, 15, 67 и 68 в течение различных периодов в 2008 и 2009 годах. Наконец, власти Российской Федерации приложили выдержки из журнала учета заключенных следственного изолятора N ИЗ-16/1, содержащего ежемесячные сведения за период с февраля 2006 года по январь 2008 года. Эти выдержки показывают, что в соответствующие периоды времени Савинов содержался в камере N 7, одновременно с восемью - десятью лицами, камере N 15 - пятью или шестью, камерах NN 5 и 11 - пятью, камерах NN 8 и 68 - тремя или четырьмя лицами, а также, что общее количество заключенных в следственном изоляторе изменялось, но никогда не превышало 586 человек.

21. Савинов утверждал, что власти Российской Федерации подделали документы, касающиеся количества заключенных. Он ссылался на статью под заголовком "Казанская тюрьма. Прошлое и настоящее", опубликованную в номере N 10 за октябрь 2006 года в журнале "Преступление и наказание", издаваемом редакцией Федеральной службы исполнения наказаний Российской Федерации. В соответствующих выдержках из этой статьи содержится следующая информация:

"В следственном изоляторе N [ИЗ-16/]1, предназначенном для содержания 600 человек, находится 780 подозреваемых и обвиняемых. Таким образом, переполненность все еще значительная_

Работы по строительству и ремонту идут полным ходом. В январе 2005 года было запущено новое крыло с вместимостью 120 человек_ Условия содержания полностью соответствуют европейским стандартам: в камерах деревянные полы, зеркала над раковинами, отгороженные туалеты, радио, телевизоры, душевые оборудованы на каждом этаже. В этом крыле_ содержатся несовершеннолетние заключенные_" (стр. 51).

22. Савинов перечислил своих сокамерников (назвав пятерых полностью, а двоих по имени), включая заключенного П., с которым он содержался в камере N 68 в период с 26 ноября 2007 г. по 28 января 2008 г. Он утверждал, что делил спальное место с П. на втором ярусе двухъярусной кровати. В дальнейшем по запросу Европейского Суда власти Российской Федерации предоставили покамерные списки в отношении пятерых заключенных, чьи полные имена были указаны заявителем. Представляется, что только трое из них в действительности содержались с Савиновым в камере N 68. Имен оставшихся двух заключенных было недостаточно для достоверного установления их личностей.

C. Жалоба N 11248/08, поданная 4 февраля 2008 г.

23. Заявителем по жалобе N 11248/08 является гражданин Российской Федерации Амалгелды Себепович Телюбаев, 1977 года рождения.

24. 29 мая 2002 г., 19 мая и 6 июня 2005 г. Сол-Илецкий районный суд Оренбургской области признавал Телюбаева виновным в различных преступлениях и приговаривал к лишению свободы. В 2007 году Телюбаев подал жалобу в Оренбургский областной суд о пересмотре в порядке надзора судебного решения от 29 мая 2002 г. Для участия в рассмотрении дела в порядке надзора 27 августа 2007 г. он был переведен из исправительной колонии, где отбывал наказание. До того, как попасть в пункт назначения, Телюбаев содержался последовательно в семи следственных изоляторах.

25. С 10 по 12 августа и затем с 12 по 15 сентября 2007 г. Телюбаев содержался в камере N 203 следственного изолятора N ИЗ-66/1 Екатеринбурга. Камера имела площадь 33 кв. м, была оборудована 16 спальными местами. В камере содержались одновременно от двух до 12 заключенных.

26. С 13 по 17 августа, а затем с 7 по 11 сентября 2007 г. Телюбаев содержался в камере N 116 следственного изолятора N ИЗ-74/3 Челябинска. Камера N 116 была предназначена для содержания четырех человек и имела площадь 16 кв. м. Стороны выдвинули различные доводы относительно количества заключенных, содержавшихся в камере N 116. По утверждению властей Российской Федерации, в ней содержались четыре человека, а Телюбаев утверждал, что в действительности в ней содержались до десяти заключенных.

27. Наконец, с 8 августа по 6 сентября 2007 г.Телюбаев содержался в камере N 59 следственного изолятора N ИЗ-56/1 Оренбурга. Она имела площадь 16 кв. м, в ней были восемь спальных мест, и в ней содержались от трех до семи заключенных.

28. Власти Российской Федерации предоставили справки, составленные начальниками следственных изоляторов Екатеринбурга, Челябинска и Оренбурга 25 и 29 июня 2009 г., с указанием камер, в которых содержался Телюбаев, показания надзирателей следственного изолятора Екатеринбурга, которые утверждали, что Телюбаеву было предоставлено индивидуальное спальное место, а также выдержки из регистрационных журналов с указанием количества заключенных в следственных изоляторах N ИЗ-66/1 Екатеринбурга, N ИЗ-74/3 Челябинска, а также N ИЗ-56/1 Оренбурга.

29. Выдержки из регистрационного журнала следственного изолятора N ИЗ-74/3 содержат сведения за период с 7 по 11 сентября 2007 г. о том, что в камере N 116 были оборудованы четыре спальных места и содержались столько же заключенных. Некоторые листы из регистрационного журнала следственного изолятора N ИЗ-66/1 относятся к более ранним периодам содержания Телюбаева под стражей в 2005 году, и на тот момент в камере N 203 содержались около 30 заключенных. Однако данные, относящиеся к августу и сентябрю 2007 году, указывают на то, что вместимость камеры N 203 не была превышена, и в ней содержались от трех до 12 человек. Наконец, согласно выдержкам за 27 августа и 6 сентября 2007 г. из регистрационного журнала следственного изолятора N 56/1 в камере N 59 содержались пятеро-шестеро заключенных соответственно.

D. Жалоба N 27668/08, поданная 5 апреля 2008 г.

30. Заявителем по жалобе N 27668/08 является гражданин Российской Федерации Раиль Курбанович Шакуров, 1970 года рождения.

31. 31 августа 2007 г. Шакуров был взят под стражу. 10 сентября 2007 г. он был помещен в следственный изолятор N ИЗ-16/1 Казани.

32. В следственном изоляторе N ИЗ-16/1 Шакуров содержался в камерах NN 127 (первую ночь), 3 (с 11 сентября по 22 октября 2007 г., с 14 мая по 17 ноября 2008 г.), 21 (с 22 октября 2007 г. по 14 мая 2008 г.), 40 (с 17 ноября по 31 декабря 2008 г. и с 30 января по 16 апреля 2009 г.), 66 (с 31 декабря 2008 г. по 30 января 2009 г.), а также 44 (с 16 апреля 2009 до по крайней мере июня 2009 года).

33. Стороны выдвинули различные доводы относительно размеров некоторых камер, а также количества заключенных, содержавшихся в них вместе с Шакуровым.

34. По утверждению властей Российской Федерации, камеры имели следующие характеристики:

- N 127: площадь 65 кв. м и 16 спальных мест;

- N 3: площадь 40 кв. м и десять спальных мест;

- NN 21, 40, 44 и 66: площадь 16 кв. м и четыре спальных места.

35. Власти Российской Федерации, ссылаясь на справки, составленные начальником следственного изолятора 29 июня 2009 г., утверждали, что нормативная вместимость камер никогда не превышалась. Они также предоставили показания четырех надзирателей (от 24 июня и 17 июля 2009 г.), согласно которым Шакурову были предоставлены индивидуальное спальное место и постельное белье, а также показания двух заключенных (от 24 июня 2009 г.), которые содержались в камере N 66 с апреля 2009 г. Кроме того, власти Российской Федерации предоставили выдержки из регистрационного журнала следственного изолятора N ИЗ-16/1 за период с сентября 2007 года по март 2009 года, данные в который вносились несколько раз в месяц. Из этих выдержек следует, что в течение соответствующих периодов нахождения Шакурова под стражей в камере N 3 содержались от семи до десяти человек, а в камерах NN 21, 40 и 44 - четыре человека. Власти Российской Федерации предоставили фотографии камер и душевых комнат, на которых видно, что они находятся в хорошем состоянии. В ответ на запрос Европейского Суда о предоставлении дополнительной информации власти Российской Федерации представили планы этажей следственного изолятора, в которых подтверждалась площадь камер, указанная ими ранее.

36. По утверждению Шакурова, камеры NN 66 и 44 имели площадь 4,8 кв. м. Он предоставил составленные от руки списки лиц, которые содержались с ним в одной камере. В списках указаны их полные имена, даты рождения и стоят их подписи. В списках указано, что с (со):

- 10 по 13 октября 2008 г. в камере N 3 содержались 18 заключенных;

- 17 по 20 октября 2008 г. в камере N 3 - 18;

- 24 по 27 октября 2008 г. в камере N 3 - 20;

- 2 по 5 ноября 2008 г. в камере N 3 - 20;

- 17 по 20 ноября 2008 г. в камере N 40 - четверо;

- 1 по 15 января 2009 г. в камере N 66 - четверо;

- 17 апреля по 4 мая 2009 г. в камере N 44 - четверо.

37. В дальнейшем по запросу Европейского Суда власти Российской Федерации предоставили покамерные списки в отношении заключенных, указанных Шакуровым. Согласно этим данным, по крайней мере, восемь - десять человек, указанных Шакуровым в качестве сокамерников по камере N 3, фактически содержались в других камерах.

38. 18 апреля 2011 г. Шакуров пожаловался в Европейский Суд на то, что администрация следственного изолятора вскрыла и проштамповала письмо Европейского Суда от 14 февраля 2011 г. Он приложил копию письма, на которой имеется штамп следственного изолятора от 1 марта 2011 г. По его мнению, вскрытие почтового отправления является нарушением его права на подачу индивидуальной жалобы в соответствии со статьей 34 Конвенции.

39. В письме от 23 июня 2011 г. в ответ на запрос Европейского Суда власти Российской Федерации признали, что письмо Европейского Суда от 14 февраля 2011 г. было вскрыто в следственном изоляторе N ИЗ-16/1. Они указали, что в результате расследования были установлены должностные лица, ответственные за издание приказа начальника следственного изолятора от 6 июня 2011 г. Из приказа следует, что письмо было вскрыто и проштамповано майором А.Х., начальником почтового отдела, который нарушил требования письма Федеральной службы исполнения наказаний Российской Федерации от 17 декабря 2010 г. в части, касающейся своевременной доставки в закрытых конвертах писем Европейского Суда. Начальник следственного изолятора издал приказ о наложении дисциплинарного взыскания в виде предупреждения в отношении подполковника Р.Х., его заместителя по кадровым вопросам. В отношении майора А.Х. было решено "оставить в силе предупреждение, вынесенное приказом от 25 октября 2010 г.".

E. Жалоба N 31242/08, поданная 4 мая 2008 г.

40. Заявителем по жалобе N 31242/08 является гражданин Российской Федерации Анатолий Иванович Коробейников, 1953 года рождения.

41. 29 ноября 2006 г. Коробейников был помещен в следственный изолятор N ИЗ-48/1 Липецка. 20 ноября 2007 г. в отношении него судом был вынесен окончательный приговор, и десять дней спустя он был переведен в исправительную колонию в Липецкой области.

42. В следственном изоляторе N ИЗ-48/1 Коробейников содержался в камерах NN 4 (с 29 ноября по 7 декабря 2006 г.), 161 (с 7 по 12 декабря 2006 г.), 190 (с 12 декабря 2006 г. по 18 января 2007 г.), 157 (с 18 января по 31 мая 2007 г.), 144 (с 31 мая по 19 июня 2007 г.), 141 (с 19 по 27 июня 2007 г.), а также 176 (с 27 по 30 ноября 2007 г.).

43. По утверждению властей Российской Федерации, камеры имели следующие характеристики:

- N 4: площадь 48 кв. м и 12 спальных мест;

- NN 161, 190 и 157: площадь 12 кв. м и три спальных места;

- NN 144, 141 и 176: площадь 16 кв. м и четыре спальных места.

44. Заявитель указал такое же количество спальных мест, но утверждал, что камеры были гораздо меньше по размеру. Так, по его словам, камеры NN 4 имела площадь 20 кв. м, 157 - 9 кв. м, NN 144, 141 и 176 - примерно 10 кв. м.

45. Стороны согласились с тем, что количество заключенных в камерах не превышало количество спальных мест. В поддержку своих утверждений власти Российской Федерации предоставили справки, составленные начальником следственного изолятора 22 июня 2009 г. Впоследствии власти Российской Федерации предоставили поэтажный план следственного изолятора, который подтверждал предоставленные ими сведения о размерах камер.

F. Жалоба N 52133/08, поданная 5 августа 2008 г.

46. Заявителем по делу N 52133/08 является лицо без гражданства Хамиль Камиль оглу Баламмедов, родившийся в 1962 году в Азербайджанской ССР.

47. 17 января 2007 г. Баламмедов был взят под стражу и помещен в следственный изолятор N ИЗ-47/6 Санкт-Петербурга. 3 апреля 2008 г. в отношении него судом был вынесен окончательный приговор, и впоследствии он был переведен в исправительную колонию в Ямало-Ненецком автономном округе.

48. В следственном изоляторе N ИЗ-47/6 Баламмедов содержался в камерах NN 1/2 (с 21 февраля по 4 июля 2007 г.), 3/11 (с 4 по 30 июля 2007 г.), 1/3 (с 30 июля по 16 января 2008 г.), 403 (с 16 января по 19 апреля 2008 г.), а также 419 (с 19 апреля по 17 мая 2008 г.).

49. По утверждению властей Российской Федерации, камеры имели следующие характеристики:

- камеры NN 1/2 и 1/3: площадь 396 кв. м и 99 спальных мест;

- камера N 3/11: площадь 81 кв. м и 20 спальных мест;

- камеры NN 403 и 419: площадь 25 кв. м и четыре спальных места.

50. Баламмедов утверждал, что камера N 1/3 на самом деле была размером 25 Ч 7 м, то есть 175 кв. м, и в ней содержались от 140 до 160 заключенных, которые были вынуждены спать по очереди. Он указал, что, если судить по количеству заключенных в следственном изоляторе (1 342 человека) и при условии соблюдения санитарных норм, а именно 4 кв. м на каждого заключенного, то общая площадь помещений следственного изолятора должна была составлять не менее 5 368 кв. м, в документах на уборку помещений, предоставленных властями Российской Федерации, указана гораздо меньшая площадь - 1 500 кв. м.

51. В дальнейшем по запросу Европейского Суда власти Российской Федерации предоставили поэтажный план следственного изолятора, в котором подтверждались указанные ранее размеры камер.

52. Власти предоставили справки, составленные начальником следственного изолятора 25 июня 2009 г., и показания надзирателей следственного изолятора без указания даты, которые утверждали, что в период содержания под стражей Баламмедову было предоставлено индивидуальное спальное место, а в камерах содержалось следующее количество заключенных:

- N 1/2: от 78 до 99 человек;

- N 3/11: от 17 до 20 человек;

- N 1/3: от 81 до 99 человек;

- N 419: от двух до четырех человек.

53. Власти Российской Федерации предоставили также пять страниц из журнала регистрации заключенных следственного изолятора N ИЗ-74/6 за март, август, сентябрь и ноябрь 2007 года. Выдержки из журнала подтверждают, что в камерах NN 1/2 и 1/3 содержались не более 97 человек. Заявитель утверждал, что эти выдержки содержат информацию на те даты, когда в следственном изоляторе содержалось наименьшее число заключенных.

54. Камеры NN 1/2 и 1/3 имели отдельные ванные комнаты, оборудованные четырьмя и пятью раковинами и четырьмя и пятью унитазами соответственно. В камерах NN 3/11, 403 и 419 туалеты были отделены от жилой зоны кирпичной стеной высотой 1,2 метра.

55. Двор для прогулок первого крыла (камеры NN 1/2 и 1/3) имел площадь 700 кв. м, там были оборудованы скамейки, беседки и навесы. Дворы для прогулок третьего крыла (камера N 3/11) были площадью от 30 до 60 кв. м, а четвертого крыла (камеры NN 409 и 419) - от 8 до 20 кв. м.

II. Применимое национальное законодательство

A. Конституция Российской Федерации (принята всенародным голосованием 12 декабря 1993 г.)

56. Достоинство личности охраняется государством. Ничто не может быть основанием для его умаления (часть 1 статьи 21).

Никто не должен подвергаться пыткам, насилию, другому жестокому или унижающему человеческое достоинство обращению или наказанию (часть 2 статьи 21).

B. Федеральный закон от 15 июля 1995 г. N 103-ФЗ "О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений"

57. Содержание под стражей осуществляется в соответствии с принципами законности, справедливости, презумпции невиновности, равенства всех граждан перед законом, гуманизма, уважения человеческого достоинства, в соответствии с Конституцией Российской Федерации, принципами и нормами международного права, а также международными договорами Российской Федерации и не должно сопровождаться пытками, иными действиями, имеющими целью причинение физических или нравственных страданий подозреваемым и обвиняемым в совершении преступлений, содержащимся под стражей (статья 4).

58. Подозреваемым и обвиняемым создаются бытовые условия, отвечающие требованиям гигиены, санитарии и пожарной безопасности. Подозреваемым и обвиняемым предоставляются индивидуальное спальное место, постельные принадлежности, посуда и столовые приборы. Норма санитарной площади в камере на одного человека устанавливается в размере 4 кв. м (статья 23).

C. Гражданский кодекс России (часть первая - Федеральный закон России от 30 ноября 1994 г. N 51-ФЗ, часть вторая - Федеральный закон России от 26 января 1996 г. N 14-ФЗ)

59. Если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину другие нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда. При определении размеров компенсации морального вреда суд принимает во внимание степень вины нарушителя и иные заслуживающие внимания обстоятельства. Суд должен также учитывать степень физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями лица, которому причинен вред (статья 151).

60. Вред, причиненный гражданину или юридическому лицу в результате незаконных действий (бездействия) государственных органов, органов местного самоуправления либо должностных лиц этих органов, в том числе в результате издания не соответствующего закону или иному правовому акту акта государственного органа или органа местного самоуправления, подлежит возмещению. Вред возмещается за счет соответственно казны Российской Федерации, казны субъекта Российской Федерации или казны муниципального образования (статья 1069). Независимо от вины должностных лиц за счет казны субъекта Российской Федерации или казны муниципального образования возмещается вред, причиненный гражданину (i) в результате незаконного осуждения, незаконного привлечения к уголовной ответственности, (ii) незаконного применения в качестве меры пресечения заключения под стражу или подписки о невыезде, а также (iii) незаконного привлечения к административной ответственности в виде административного ареста (статья 1070).

61. Основания и размер компенсации гражданину морального вреда определяются правилами, предусмотренными настоящей главой и статьей 151 Гражданского кодекса. Компенсация морального вреда осуществляется независимо от подлежащего возмещению имущественного вреда (статья 1099). Компенсация морального вреда осуществляется независимо от вины причинителя вреда в случаях, когда вред причинен жизни или здоровью гражданина источником повышенной опасности, вред причинен гражданину в результате его незаконного осуждения, незаконного привлечения к уголовной ответственности, незаконного применения в качестве меры пресечения заключения под стражу или подписки о невыезде, незаконного наложения административного взыскания в виде ареста или исправительных работ, вред причинен распространением сведений, порочащих честь, достоинство и деловую репутацию, и в иных случаях, предусмотренных законом (статья 1100).

D. Гражданский процессуальный кодекс России (Федеральный закон от 14 ноября 2002 г. N 138-ФЗ): оспаривание незаконного решения

62. Глава 25 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации (далее - ГПК РФ) устанавливает правила и порядок производства по делам об оспаривании решений, действий (бездействий) органов государственной власти, местного самоуправления, должностных лиц, государственных и муниципальных служащих. В соответствии с Постановлением Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 10 февраля 2009 г. N 2 (далее - Постановление N 2) "О практике рассмотрения судами дел об оспаривании решений, действий (бездействия) органов государственной власти, органов местного самоуправления, должностных лиц, государственных и муниципальных служащих" дела по жалобам содержащихся под стражей подозреваемых и обвиняемых, а также лиц, осужденных к лишению свободы, на действия администрации следственных изоляторов или исправительных учреждений, связанные с ненадлежащими условиями содержания (например, необеспечение осужденных надлежащей медицинской помощью), а также на решения о применении администрацией следственных изоляторов или исправительных учреждений мер дисциплинарного взыскания рассматриваются по правилам главы 25 ГПК РФ (пункт 7 Постановления N 2).

63. Гражданин, организация вправе оспорить в суде решение, действие (бездействие) органа государственной власти, местного самоуправления, должностного лица, государственного или муниципального служащего, если считают, что нарушены их права и свободы. Гражданин, организация вправе обратиться непосредственно в суд или вышестоящий в порядке подчиненности орган государственной власти, местного самоуправления, к должностному лицу, государственному или муниципальному служащему (статья 254 ГПК РФ) К решениям, действиям (бездействию) органов государственной власти, местного самоуправления, должностных лиц, государственных или муниципальных служащих, оспариваемым в порядке гражданского судопроизводства, относятся коллегиальные и единоличные решения и действия (бездействие), в результате которых нарушены права и свободы гражданина, созданы препятствия к осуществлению гражданином его прав и свобод, на гражданина незаконно возложена какая-либо обязанность или он незаконно привлечен к ответственности (статья 255 ГПК РФ).

64. Суд, признав заявление обоснованным, принимает решение об обязанности соответствующего органа государственной власти, органа местного самоуправления, должностного лица, государственного или муниципального служащего устранить в полном объеме допущенное нарушение прав и свобод гражданина или препятствие к осуществлению гражданином его прав и свобод (часть 1 статья 258 ГПК РФ). При удовлетворении заявления в резолютивной части решения суда необходимо указать либо на признание незаконным решения (ненормативного правового акта, решения о возложении на заявителя обязанности или решения о привлечении заявителя к ответственности) и в необходимых случаях на принятие в установленный судом срок мер для восстановления в полном объеме нарушенных прав и свобод заявителя или устранения препятствий к их осуществлению, либо на признание незаконным действия (бездействия) и на возложение на орган или должностное лицо обязанности в течение определенного судом срока совершить в отношении заявителя конкретные действия (пункт 28 Постановления N 2).

III. Применимые международные документы

65. Минимальные стандартные правила обращения с заключенными приняты на Первом конгрессе Организации Объединенных Наций по предупреждению преступности и обращению с правонарушителями, состоявшемся в Женеве в 1955 году, и одобрены Экономическим и Социальным Советом в его Резолюциях 663 С (XXIV) от 31 июля 1957 г. и 2076 (LXII) от 13 мая 1977 г. Правила, в частности, предусматривают следующее:

"_10. Все помещения, которыми пользуются заключенные, особенно все спальные помещения, должны отвечать всем санитарным требованиям, причем дулжное внимание следует обращать на климатические условия, особенно на кубатуру этих помещений, их минимальную площадь, на освещение, отопление и вентиляцию.

11. В помещениях, где живут и работают заключенные:

а) окна должны иметь достаточные размеры для того, чтобы заключенные могли читать и работать при дневном свете, и должны быть сконструированы так, чтобы обеспечивать доступ свежего воздуха, независимо от того, существует или нет искусственная система вентиляции;

b) искусственное освещение должно быть достаточным для того, чтобы заключенные могли читать или работать без опасности для зрения.

12. Санитарные установки должны быть достаточными для того, чтобы каждый заключенный мог удовлетворять свои естественные потребности, когда ему это необходимо, в условиях чистоты и пристойности.

13. Банные установки и количество душей должны быть достаточными для того, чтобы каждый заключенный мог и был обязан купаться или принимать душ при подходящей для каждого климата температуре и так часто, как этого требуют условия общей гигиены, с учетом времени года и географического района, то есть во всяком случае хотя бы раз в неделю в умеренном климате.

14. Все части заведения, которыми заключенные пользуются регулярно, должны всегда содержаться в должном порядке и самой строгой чистоте.

Личная гигиена

15. От заключенных нужно требовать, чтобы они содержали себя в чистоте. Для этого их нужно снабжать водой и туалетными принадлежностями, необходимыми для поддержания чистоты и здоровья_

19. Каждому заключенному следует обеспечивать отдельную койку в соответствии с национальными или местными нормами, снабженную отдельными спальными принадлежностями, которые должны быть чистыми в момент их выдачи, поддерживаться в исправности и меняться достаточно часто, чтобы обеспечивать их чистоту_".

66. 11 января 2006 г. была утверждена Рекомендация N R (2006) 2 Комитета Министров государств - членов Совета Европы, которая заменила Рекомендацию N R (1987) 3 о Правилах содержания заключенных и учитывала изменения, которые произошли в уголовно-исправительной сфере, практике назначения наказания и в целом в области управления тюрьмами в Европе. Измененные Тюремные правила устанавливали следующее:

"1. При обращении со всеми лицами_ лишенными свободы, следует соблюдать права человека.

2. За лицами, лишенными свободы, сохраняются все права, которых они не были по закону лишены на основании решения суда, по которому они приговорены или оставлены под стражей.

3. Ограничения, налагаемые на лиц, лишенных свободы, должны быть минимально необходимыми и соответствовать той обоснованной цели, с которой они налагались.

4. Содержание заключенных в условиях, ущемляющих права человека, не может быть оправдано недостатком ресурсов_

10.1. Европейские тюремные правила применяются в отношении лиц, взятых под стражу в соответствии с решением судебного органа, и в отношении лиц, приговоренных к лишению свободы_

Место отбывания наказания и размещение

_18.1. При размещении заключенных, особенно при предоставлении мест для сна, должно уважаться их человеческое достоинство и обеспечиваться возможность уединения, а также с учетом климатических условий соблюдаться санитарно-гигиенические требования в отношении площади, кубатуры (объема) помещений, освещения, отопления и вентиляции.

18.2. Во всех помещениях, где живут, работают или собираются заключенные:

а) окна должны иметь размеры, достаточные для того, чтобы заключенные могли читать и работать при дневном свете, и обеспечивался приток свежего воздуха, независимо от того, существует ли система кондиционирования или нет;

b) искусственное освещение должно отвечать общепринятым техническим нормам;

с) должна быть предусмотрена тревожная сигнализация, позволяющая заключенным незамедлительно устанавливать контакт с сотрудниками.

18.3. Конкретизация минимальных требований, содержащихся в параграфах 1 и 2, устанавливается национальным законодательством.

18.4. Национальное законодательство должно содержать механизмы, не допускающие нарушения этих минимальных требований при переполнении пенитенциарных учреждений.

18.5. На ночь заключенных обычно следует размещать поодиночке в отдельных камерах, за исключением случаев, когда им предпочтительнее находиться совместно с другими заключенными_

19.3. Заключенные должны иметь беспрепятственный доступ к санитарным устройствам, отвечающим требованиям гигиены с предоставлением возможности уединения.

19.4. Ванные и душевые должно быть в количестве, достаточном для того, чтобы каждый заключенный мог пользоваться ими при температуре, соответствующей климату, по возможности, ежедневно, но не менее двух раз в неделю или чаще, если это необходимо для поддержания гигиены_

27.1. Каждый заключенный имеет право ежедневно, по крайней мере, на час занятий физическими упражнениями на открытом воздухе, если позволяют погодные условия.

27.2. При неблагоприятных погодных условиях следует предусмотреть иные возможности для занятия физическими упражнениями".

67. Извлечения из 2-го Общего доклада ЕКПП (CPT/Inf (92)3):

"_46. Проблема переполненности камер имеет прямое отношение к компетенции ЕККП. Если количество заключенных больше, чем то, на которое рассчитана тюрьма, это неблагоприятно отразится на всех видах обслуживания и деятельности внутри данного учреждения, общий уровень жизни будет снижен и, возможно, значительно. Более того, уровень переполненности тюрьмы или ее отдельной части может оказаться бесчеловечным или унижающим с точки зрения физического существования человека_

49. Легкий доступ к надлежащим туалетным средствам и поддержание удовлетворительных стандартов гигиены являются существенными компонентами гуманной среды_

50. Комитет хотел бы добавить, что его особенно беспокоит, когда ему приходится сталкиваться с переполненностью камер в сочетании с недостаточной деятельностью, предлагаемой для заключенных в соответствии с распорядком, и несоответствующим доступом к туалету и средствам гигиены в одном и том же учреждении. Совокупное воздействие таких условий может оказаться пагубным для лиц, содержащихся под стражей_".

Извлечения из 7-го Общего доклада ЕКПП (CPT/Inf (97)10):

"_13. Как указывал ЕКПП в своем 2-м Oбщем докладе (cм. CPT/Inf (92) 3, § 46), переполненность тюрем является вопросом, имеющим прямое отношение к компетенции Комитета. Когда тюрьма переполнена, заключенные содержатся в тесных и негигиеничных помещениях, пребывание в ней характеризуется постоянным отсутствием возможности уединиться (даже при отправлении такиx насущных потребностей, как пользование туалетом), сокращением числа мероприятий, связанных с пребыванием вне камеры, что объясняется нехваткой персонала и необходимого оборудования, загруженностью работой медицинских служб, всевозрастающей напряженностью и проявлениями насилия в отношениях между заключенными, а также между заключенными и персоналом. Данный перечень далеко не полон.

ЕКПП многократно был вынужден заявлять, что следствием пагубного воздействия переполненности тюрем являются бесчеловечные и унижающие достоинство условия содержания под стражей_".

Извлечение из 11-го Общего доклада ЕКПП (CPT/Inf (2001)16):

"_28. Явление переполненности тюрем продолжает негативно сказывается на исправительных системах по всей Европе и серьезно подрывает попытки исправить условия содержания. Отрицательное влияние переполненности тюрем уже освещалось в предыдущих Общих докладах.

29. В ряде стран, которые посетил ЕКПП, особенно в Центральной и Восточной Европе, здание для заключенных часто состоит из помещений большой вместимости, которые содержат все или большинство оборудования, используемого заключенными ежедневно, такие как спальные и жилые зоны, а также санитарные узлы. ЕКПП возражает против самого принципа такой планировки зданий в закрытых тюрьмах, и эти возражения усиливаются, когда зачастую оказывается, что заключенные содержатся в данных помещениях в чрезвычайно стесненных и нездоровых условиях_ Камеры большой вместимости неизбежно предполагают недостаток условий для уединения заключенных в их повседневной жизни_ Все эти проблемы усиливаются, когда численность заключенных выходит за разумные пределы, более того, в подобной ситуации дополнительная нагрузка на коммунальные системы, такие как умывальники и туалеты, а также недостаточная вентиляция для такого количества людей также приводят к неприемлемым условиям содержания.

30. ЕКПП часто сталкивается с приспособлениями, такими как металлические ставни, перекладины или пластины, которые закреплены к окнам и препятствуют заключенным к доступу естественного света и попаданию свежего воздуха в помещение. Это особенно характерно для учреждений содержания под стражей до суда. ЕКПП полностью признает, что особые меры безопасности, разработанные для предотвращения риска тайного сговора и/или преступной деятельности, вполне могут оказаться необходимыми по отношению к отдельным заключенным. Даже если подобные меры необходимы, они не должны лишать заключенных естественного света и свежего воздуха. Последние являются базовыми элементами жизни, которыми каждый заключенный имеет право пользоваться_".

Право

I. Объединение жалоб

68. Прежде всего Европейский Суд отмечает, что заявители жаловались на предположительно бесчеловечные условия содержания под стражей в российских следственных изоляторах, а некоторые из них жаловались также в связи с этим на отсутствие эффективных средств правовой защиты. Учитывая однородность жалоб, Европейский Суд придерживается мнения о том, что в интересах надлежащего отправления правосудия жалобы должны быть объединены в единое производство в соответствии с пунктом 1 правила 42 Регламента Суда.

II. Приемлемость жалоб

A. Жалобы заявителей, касающиеся условий содержания под стражей и предположительного отсутствия эффективных внутренних средств правовой защиты

69. Европейский Суд начнет рассмотрение дела с проверки того, были ли соблюдены критерии приемлемости жалобы, установленные статьей 35 Конвенции в каждом конкретном случае. Пункт 1 статьи 35 Конвенции гласит:

"Европейский Суд может принимать дело к рассмотрению только после того, как были исчерпаны все внутренние средства правовой защиты, как это предусмотрено общепризнанными нормами международного права, и в течение шести месяцев с даты вынесения национальными органами окончательного решения по делу".

1. Исчерпание внутренних средств правовой защиты

70. Власти Российской Федерации утверждали, что заявители не исчерпали внутренних средств правовой защиты, поскольку не обращались в российские суды с требованием о выплате компенсации морального вреда в связи с предположительно бесчеловечными условиями содержания под стражей. Порядок такого обжалования установлен статьей 25 ГПК РФ и уточнен Постановлением Пленума Верховного Суда РФ от 10 февраля 2009 г. N 2. Статьи 151 и 1069 Гражданского кодекса Российской Федерации предоставляют гражданам право требовать компенсации морального вреда, причиненного незаконными действиями государственных органов. Власти Российской Федерации далее указывали, что в обязанности органов прокуратуры входит проверка соблюдения законодательства органами пенитенциарной системы. Они проводят ежемесячные проверки в следственных изоляторах, во время которых, в частности, проверяются условия содержания заключенных и качество медицинской помощи. По мнению властей Российской Федерации, подобные проверки являются эффективным средством, способным предотвратить и остановить нарушение закона. Это средство правовой защиты доступно каждому лицу, содержащемуся под стражей. Однако большинство заявителей не подавали жалоб в органы прокуратуры.

71. Европейский Суд полагает, что вопрос об исчерпании внутренних средств правовой защиты тесно связан с существом жалоб заявителей на то, что они не располагали эффективными средствами правовой защиты при обжаловании бесчеловечных условий содержания под стражей. Таким образом, Европейский Суд считает необходимым объединить возражения властей Российской Федерации по существу жалобы на нарушение статьи 13 Конвенции (см. для сравнения Постановление Европейского Суда от 10 мая 2007 г. по делу "Бенедиктов против Российской Федерации" (Benediktov v. Russia), жалоба N 106/02, § 25* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 9/2007.)).

2. Соблюдение шестимесячного срока подачи жалобы

72. Европейский Суд напоминает, что в противоположность возражениям о неисчерпании внутренних средств правовой защиты, которые могут быть высказаны властями государства-ответчика, он не может не применять требование о шестимесячном сроке подачи жалобы лишь потому, что власти государства-ответчика не высказали в этой связи никаких предварительных возражений (см. Постановление Европейского Суда от 29 января 2009 г. по делу "Малтабар и Малтабар против Российской Федерации" (Maltabar and Maltabar v. Russia), жалоба N 6954/02, § 80* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 1/2012.), Решение Европейского Суда по делу "Уолкер против Соединенного Королевства" (Walker v. United Kingdom), жалоба N 34979/97, ECHR 2000-I, а также Постановление Большой Палаты по делу "Блечич против Хорватии" (Blecic v. Croatia), жалоба N 59532/00, § 68, ECHR 2006-...).

73. Как правило, шестимесячный срок начинает течь со дня принятия окончательного решения в процессе исчерпания внутренних средств правовой защиты. В случае недоступности эффективных средств правовой защиты этот срок начинает течь со дня применения мер, на которые приносится жалобы, или со дня, когда заявителю стало известно об их применении или последствиях (см. Решение Европейского Суда от 2 июля 2002 г. по делу "Деннис и другие против Соединенного Королевства" (Dennis and Others v. United Kingdom), жалоба N 76573/01). В делах, связанных с длящейся ситуацией, шестимесячный срок начинает течь с момента прекращения существования такой ситуации (см. Постановление Европейского Суда от 26 июня 2008 г. по делу "Селезнев против Российской Федерации" (Seleznev v. Russia), жалоба N 15591/03, § 34* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 7/2009.), а также Решение Европейского Суда от 30 марта 2004 г. по делу "Коваль против Украины" (Koval v. Ukraine), жалоба N 65550/01).

74. Европейский Суд установил, что большинство заявителей по настоящему делу провели весь срок содержания под стражей в одних и тех же учреждениях, и что в условиях их содержания под стражей не было существенных различий или прерывания срока содержания под стражей. Поскольку они подали жалобы в течение шести месяцев с момента окончания соответствующих периодов содержания под стражей, их жалобы отвечают требованию о шестимесячном сроке. С другой стороны, дело Фетисова требует особого внимания со стороны Европейского Суда в части соблюдения требования о шестимесячном сроке подачи жалобы. Заявитель Фетисов провел начальный период своего содержания под стражей в двух следственных изоляторах: его нахождение под стражей в следственном изоляторе прерывалось кратким пребыванием в изоляторе временного содержания. Требуется решить, являлся ли весь период содержания заявителя Фетисова под стражей в двух разных учреждениях "длящейся ситуацией".

75. Понятие "длящаяся ситуация" относится к положению дел, при котором осуществляется длительное воздействие со стороны государства или его органов на заявителя, который становится жертвой (см. Постановление Европейского Суда по делу "Пости и Рахко против Финляндии" (Posti and Rahko v. Finland), жалоба N 27824/95, § 39, ECHR 2002-VII). Жалобы, источником которых служат особые события, произошедшие в неустановленную дату, не могут толковаться как длящаяся ситуация (см. Решение Европейского Суда от 25 ноября 2003 г. по делу "Невмержитский против Украины" (Nevmerzgitskiy v. Ukraine), жалоба N 58825/00, где заявитель подвергался насильственному кормлению, а также Решение Европейского Суда от 11 октября 2005 г. по делу "Тарариева против Российской Федерации" (Tararieva v. Russia), жалоба N 4353/03, где сыну заявительницы было отказано в оказании медицинской помощи). Однако в случае повторения одних и тех же событий, таких как перемещение заявителя между следственным изолятором и залом суда, даже если заявитель перемещался в конкретные дни, а не длительно, при отсутствии каких-либо значительных отличий в условиях транспортировок, которым он систематически подвергался, по мнению Европейского Суда, имеет место "длящаяся ситуация", которая включает весь обжалуемый период, подпадающий под юрисдикцию Европейского Суда (см. Решение Европейского Суда от 14 февраля 2006 г. по делу "Власов против Российской Федерации" (Vlasov v. Russia), жалоба N 78146/01, а также Решение Европейского Суда от 9 декабря 2004 г. по делу "Моисеев против Российской Федерации" (Moiseyev v. Russia), жалоба N 62936/00). Равным образом, когда содержание заявителя под стражей в изоляторе временного содержания не является непрерывным, но происходит регулярно в целях доставки для допроса следователем или производства процессуальных действий, Европейский Суд принял решение о том, что при отсутствии каких-либо материальных изменений в условиях содержания под стражей деление срока содержания под стражей на отдельные периоды неоправдано (см. Постановление Европейского Суда от 1 июля 2010 г. по делу "Недайборщ против Российской Федерации" (Nedayborshch v. Russia), жалоба N 42255/04, § 25* (* Там же. N 2/2011.)). В другом деле перемещение заявителя из следственного изолятора для производства определенных процессуальных действий не помешало Европейскому Суду признать, что содержание заявителя под стражей носило длительный характер (см. Постановление Европейского Суда от 20 октября 2005 г. по делу "Романов против Российской Федерации" (Romanov v. Russia), жалоба N 63993/00, § 73* (* Опубликовано в сборнике "Европейский Суд по правам человека и Российская Федерация" N II/2005.), когда заявитель провел один месяц за пределами следственного изолятора в психиатрическом медицинском учреждении). Тем не менее в случае, когда заявитель был освобожден, но впоследствии взят под стражу, Европейский Суд ограничил пределы рассмотрения более поздним периодом (см. Постановление Европейского Суда от 4 декабря 2008 г. по делу "Белашев против Российской Федерации" (Belashev v. Russia), жалоба N 28617/03, § 48* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 3/2009.), Постановление Европейского Суда от 15 ноября 2007 г. по делу "Гришин против Российской Федерации" (Grishin v. Russia), жалоба N 30983/02, § 83* (* Там же. N 4/2008.), а также Постановление Европейского Суда от 12 октября 2006 г. по делу "Двойных против Украины" (Dvoynykh v. Ukraine), жалоба N 72277/01, § 46).

76. Содержание заявителя под стражей в рамках национальной пенитенциарной системы редко происходит в одном учреждении: обычно арестованный проводит первые несколько дней в изоляторе временного содержания, а затем переводится в следственный изолятор на время расследования и суда, а в случае осуждения направляется для отбывания наказания в исправительную колонию. Различные типы пенитенциарных учреждений предназначены для разных целей и, соответственно, отличаются по имеющимся материальным условиям. Так, изоляторы временного содержания располагаются в отделениях милиции и предназначены для содержания под стражей лишь на короткий период времени, в них обычно отсутствуют удобства, необходимые при длительном содержании под стражей, такие как туалеты, раковины, двор для прогулок (см., например, Постановление Европейского Суда от 12 июня 2008 г. по делу "Щебет против Российской Федерации" (Shchebet v. Russia), жалоба N 16074/07, § 89* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 5/2009.)), в то время как в исправительных колониях - в отличие от изолятора временного содержания - ограниченное пространство в спальнях компенсируется свободой передвижения, предоставляемой заключенным в течение дня (см. Решение Европейского Суда от 16 сентября 2004 г. по делу "Нурмагомедов против Российской Федерации" (Nurmagomedov v. Russia), жалоба N 30138/02). Различия в материальных условиях создают презумпцию о том, что перевод заявителя в другой тип пенитенциарного учреждения потребовал бы подачи отдельной жалобы на условия содержания в предыдущем учреждении в течение шести месяцев после такого перевода (см. Постановление Европейского Суда от 14 октября 2010 г. по делу "Волчков против Российской Федерации" (Volchkov v. Russia), жалоба N 45196/04, § 27* (* Там же. N 9/2011.), Постановление Европейского Суда от 1 апреля 2010 г. по делу "Гултяева против Российской Федерации" (Gultyayeva v. Russia), жалоба N 67413/01, § 148* (* Там же. N 9/2010.), упоминавшиеся выше Постановление Европейского Суда по делу "Малтабар и Малтабар против Российской Федерации", §§ 82-84, и Решение Европейского Суда по делу "Нурмагомедов против Российской Федерации"). Лишь в исключительных случаях, принимая во внимание жалобы на крайнюю переполненность как основную характеристику условий содержания под стражей в обоих учреждениях, Европейский Суд признавал наличие "длящейся ситуации", сопровождающей нахождение заявителя и в изоляторе временного содержания, и в следственном изоляторе (см. Постановление Европейского Суда от 8 апреля 2010 г. по делу "Лутохин против Российской Федерации" (Lutokhin v. Russia), жалоба N 12008/03, §§ 40-42* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 9/2010.), упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Селезнев против Российской Федерации", § 36, а также Постановление Европейского Суда от 19 июня 2008 г. по делу "Гулиев против Российской Федерации" (Guliyev v. Russia), жалоба N 24650/02, § 33* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 2/2009.)).

77. До тех пор, пока заявитель содержится под стражей в следственном изоляторе, если условия содержания оставались прежними, не имеет значения, переводился ли он из камеры в камеру или другое крыло в пределах этого учреждения (см. Постановление Европейского Суда от 16 декабря 2010 г. по делу "Трепашкин против Российской Федерации (N 2)" (Trepashkin v. Russia (N 2)), жалоба N 14248/05, §§ 108-109* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 10/2011.), Постановление Европейского Суда от 26 ноября 2009 г. по делу "Назаров против Российской Федерации" (Nazarov v. Russia), жалоба N 13591/05, § 78* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 2/2010.)), из одного следственного изолятора в другой в пределах одного региона (см. Постановление Европейского Суда от 16 декабря 2010 г. по делу "Ромохов против Российской Федерации" (Romokhov v. Russia), жалоба N 4532/04, § 74* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 2/2012.), Постановление Европейского Суда от 10 июня 2010 г. по делу "Мухутдинов против Российской Федерации" (Mukhutdinov v. Russia), жалоба N 13173/02, § 77* (* Там же. N 5/2011.), Постановление Европейского Суда от 22 апреля 2010 г. по делу "Горощеня против Российской Федерации" (Goroshchenya v. Russia), жалоба N 38711/03, § 62* (* Там же. N 1/2011.), а также упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Бенедиктов против Российской Федерации", § 31) или даже в следственный изолятор, находящийся в другом регионе (см. Постановление Европейского Суда от 8 июля 2010 г. по делу "Александр Матвеев против Российской Федерации" (Aleksandr Matveyev v. Russia), жалоба N 14797/02, § 67* (* Там же. N 3/2011.), Постановление Европейского Суда от 15 октября 2009 г. по делу "Бужинаев против Российской Федерации" (Buzhinayev v. Russia), жалоба N 17679/03, § 23* (* Там же. N 8/2012.)), если условия содержания под стражей оставались прежними. Тем не менее, в случае значительных изменений в режиме содержания под стражей, даже если они происходят в пределах одного учреждения, Европейский Суд признавал, что это прерывает "длящуюся ситуацию", понятие которой определено выше, и, таким образом, шестимесячный срок подачи жалобы исчисляется с этого момента: такая ситуация может иметь место, например, когда заявитель переводится из общей камеры в одиночную (см. Постановление Европейского Суда от 10 июня 2010 г. по делу "Захаркин против Российской Федерации" (Zakharkin v. Russia), жалоба N 1555/04, § 115* (* Там же. N 2/2011.)) или из обычной камеры в больничное отделение.

78. Подход Европейского Суда к применению правила о шестимесячном сроке подачи к жалобам, касающимся условий содержания заявителей под стражей, может быть обобщен следующим образом: период содержания заявителя под стражей должен рассматриваться как "длящаяся ситуация" настолько долго, насколько заключение проходило в одном и том же типе пенитенциарного учреждения и бульшей частью в одних и тех же условиях. Короткие периоды времени, в течение которых заявитель выводился из учреждения для допросов или иных процессуальных действий, никак не влияют на длящийся характер содержания под стражей. Однако освобождение заявителя или его перевод на другой режим содержания под стражей, будь то в рамках или за пределами пенитенциарного учреждения, прерывает "длящуюся ситуацию". Жалоба на условия содержания под стражей должна быть подана в течение шести месяцев с момента прекращения ситуации, на которую жалуется заявитель, или, если были исчерпаны внутренние средства правовой защиты, с момента вынесения по жалобе окончательного решения.

79. Изучая дело Фетисова в свете вышеизложенных принципов, Европейский Суд установил, что в течение начального периода содержания под стражей он часто переводился из изолятора временного содержания в следственный изолятор для проведения определенных процессуальных действий и обратно. Эти короткие перерывы не мешают Европейскому Суду рассматривать его утверждения как относящиеся к одной "длящейся ситуации" в каждом учреждении соответственно. Однако последний раз он содержался под стражей в изоляторе временного содержания 12 декабря 2006 г., и, следовательно, если бы он пожелал обжаловать условия содержания в нем под стражей, то должен был бы это сделать до 12 июня 2007 г., а его жалоба была подана 17 июля 2007 г., то есть позднее, чем спустя шесть месяцев. Таким образом, жалоба Фетисова на условия содержания под стражей в изоляторе временного содержания "Гуково" была подана с нарушением срока подачи и должна быть отклонена в соответствии с пунктами 1 и 4 статьи 35 Конвенции.

3. Предварительные выводы относительно приемлемости жалоб, касающихся условий содержания под стражей и исчерпания эффективных средств правовой защиты

80. Европейский Суд полагает, что вопрос об исчерпании внутренних средств правовой защиты должен быть объединен с рассмотрением по существу жалобы на нарушение статьи 13 Конвенции и что жалоба Фетисова была подана с нарушением срока подачи и является неприемлемой. Что касается других жалоб на условия содержания под стражей и наличие эффективных средств правовой защиты, Европейский Суд считает, что они затрагивают серьезные вопросы фактов и конвенционального права и требуют рассмотрения дела по существу. Европейский Суд приходит к выводу, что они не являются явно необоснованными в значении пункта 3 статьи 35 Конвенции. Никаких иных оснований для признания их неприемлемыми не установлено.

B. Остальные жалобы заявителей

81. Некоторые заявители также жаловались на допущенные в ходе расследования по их уголовным делам процессуальные нарушения, их предварительное заключение, вопросы собственности, свиданий с супругами и прочее. Европейский Суд тщательно рассмотрел эти жалобы с учетом предоставленных ему материалов, и находит, что в той части, в которой эти жалобы подпадают под его юрисдикцию, они не содержат каких-либо признаков нарушений прав и свобод, гарантированных Конвенцией и Протоколами к ней. Следовательно, в этих частях жалобы должны быть отклонены на основании подпункта "а" пункта 3 и пункта 4 статьи 35 Конвенции.

III. Исчерпание внутренних средств правовой защиты и предполагаемое нарушение статьи 13 Конвенции

82. Европейский Суд напоминает, что от заявителя обычно требуется обращение к тем средствам правовой защиты, которые были доступны и являются достаточными для того, чтобы предоставить компенсацию в связи с допущенными нарушениями. Наличие подобных средств правой защиты должно быть достаточно очевидным не только в теории, но и на практике, в противном случае они перестают быть доступными и эффективными (см., inter alia* (* Inter alia (лат.) - в числе прочего, в частности (прим. переводчика).), Постановление Европейского Суда от 20 февраля 1991 г. по делу "Вернилло против Франции" (Vernillo v. France), § 27, Series A, N 198, а также Постановление Европейского Суда от 18 декабря 1986 г. "Джонстон и другие против Ирландии" (Johnston and Others v. Ireland), § 22, Series А, N 112). На власти государства-ответчика, высказывающего утверждения о неисчерпании средств правовой защиты, возлагается обязанность убедить Европейский Суд в том, что такое средство было доступно теоретически и на практике в соответствующий период времени, то есть что оно было доступно и было способно предоставить компенсацию в связи с жалобами заявителя, и их применение имело реальные шансы на успех.

83. Европейский Суд уже рассматривал вопрос об эффективности различных внутренних средств правовой защиты, предлагаемых российскими властями, в ряде дел, касающихся ненадлежащих условий содержания под стражей заявителей-заключенных, и по многим причинам признавал их недостаточными. На этом основании он отклонял возражения российских властей о неисчерпании внутренних средств правовой защиты, а также принимал решение о наличии нарушения статьи 13 Конвенции. Европейский Суд, в частности, находил, что власти Российской Федерации не сумели продемонстрировать, какого рода компенсация могла бы быть предоставлена заявителю органами прокуратуры, судом или другим государственным органом, учитывая, что проблемы, связанные с условиями содержания под стражей, явно носят структурный характер, а не касаются исключительно личной ситуации заявителя (см. среди недавних решений Постановление Европейского Суда от 16 декабря 2010 г. по делу "Кожокар против Российской Федерации" (Kozhokar v. Russia), жалоба N 33099/08, §§ 92-93* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 10/2011.), Постановление Европейского Суда от 7 октября 2010 г. по делу "Скачков против Российской Федерации" (Skachkov v. Russia), жалоба N 25432/05, §§ 43-44* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 8/2011.), Постановление Европейского Суда от 15 июля 2010 г. по делу "Владимир Кривоносов против Российской Федерации" (Vladimir Krivonosov v. Russia), жалоба N 7772/04, §§ 82-84* (* Там же. N 5/2011.), упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Лутохин против Россйиской Федерации", § 45, Постановление Европейского Суда от 22 декабря 2009 г. по делу "Скоробогатых против Российской Федерации" (Skorobogatykh v. Russia), жалоба N 4871/03, § 52* (* Там же. N 6/2010.), Постановление Европейского Суда от 12 марта 2009 г. по делу "Александр Макаров против Российской Федерации" (Aleksandr Makarov v. Russia), жалоба N 15217/07, § 87-89* (* Там же. N 5/2009.), упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Бенедиктов против Российской Федерации", §§ 27-30, а также упоминавшееся Решение Европейского Суда по делу "Моисеев против Российской Федерации").

84. Что касается возможности обжалования надзирающему прокурору, такая жалоба не соответствует требованиям эффективного средства правовой защиты из-за процессуальных недостатков, на которые Европейский Суд ранее указывал в своей практике (см., например, Постановление Европейского Суда от 1 апреля 2010 г. по делу "Павленко против Российской Федерации" (Pavlenko v. Russia), жалоба N 42371/02, §§ 88-89* (* Там же. N 10/2010.), упоминавшиеся выше Постановление Европейского Суда по делу "Александр Макаров против Российской Федерации", § 86, и Постановление Европейского Суда по делу "Бенедиктов против Российской Федерации", § 29). Европейский Суд отмечал, что нет никаких законодательных положений, требующих, чтобы прокурор заслушал подателя жалобы или обеспечил его эффективное участие в последующем производстве по делу, которое затрагивает исключительно надзирающий и поднадзорный органы. Податель жалобы не являлся бы стороной по делу и был бы лишь проинформирован о порядке рассмотрения его жалобы надзирающим органом. Более того, Европейский Суд уже рассматривал дела, по которым заявитель жаловался в органы прокуратуры, но его жалобы не вызывали никакой реакции (см. Постановление Европейского Суда от 29 января 2009 г. по делу "Антропов против Российской Федерации" (Antropov v. Russia), жалоба N 22107/03, § 55* (* Там же. N 2/2010.)). Поскольку жалоба в органы прокуратуры на неудовлетворительные условия содержания под стражей не предоставляет подавшему ее лицу личных прав при осуществлении государством его функций по надзору, она не может считаться эффективным средством правовой защиты.

85. В отличие от этого судебное производство, инициированное в соответствии с главой 25 ГПК РФ, предусматривает средства, предоставляющие такие процессуальные гарантии в силу закона и обеспечивающие эффективное участие лица, подавшего жалобу, в производстве по делу. Во время этого производства суды имеют возможность рассмотреть жалобу по существу, устанавливать факты и назначать компенсацию, которая соответствует характеру и степени тяжести нарушения. Судебное решение обязательно к исполнению государственным органом-ответчиком и обеспечено принудительной силой государства. Представляется, что существование законодательных рамок делает это средство prima facie* (* Prima facie (лат.) - на первый взгляд, по первому впечатлению, при отсутствии доказательств в пользу противного (прим. переводчика).) доступным и способным, хотя бы теоретически, предоставить соответствующую компенсацию.

Тем не менее для того, чтобы быть "эффективным", правовое средство должно быть доступно не только в теории, но и на практике. Это означает, что национальные власти должны быть способны продемонстрировать практическую эффективность правового средства примерами из национальной судебной практики. Российские власти, однако, не предоставили ни одного судебного решения, подтверждающего, что лицо, подавшее жалобу, смогло восстановить свои права, имея доступ к этому правовому средству. Европейский Суд, со своей стороны, не отметил ни одного примера успешного использования этого правового средства ни в одном из ранее рассмотренных им дел о ненадлежащих условиях содержания под стражей. Более того, Европейский Суд отмечал ранее в своих постановлениях по делам о ненадлежащих условиях содержания под стражей, что неэффективность данного правового средства в случаях переполненности объясняется структурным характером проблемы. Как обоснованно указывали заявители, даже если выносится положительное решение, требующее от тюремных властей устранить нарушение их права на индивидуальное спальное место и соблюдение санитарных норм в камерах, их собственное положение в условиях переполненного учреждения может быть улучшено лишь за счет ущемления прав других заключенных.

Европейский Суд полагает, что, хотя глава 25 ГПК, как разъяснено в Постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 10 февраля 2009 г. N 2, предусматривает собой серьезную правовую базу для рассмотрения жалоб на ненадлежащие условия содержания под стражей, она не удовлетворяет требованию об эффективном средстве правовой защиты, поскольку ее способность оказывать предупреждающее воздействие на практике не была продемонстрировано с достаточной убедительностью.

86. В заключение Европейский Суд должен рассмотреть вопрос о том, являются ли положения ГПК РФ эффективным внутренним средством правовой защиты, способным предоставить лицу, подавшему жалобу, компенсацию в связи с содержанием под стражей, которое осуществлялось в бесчеловечных и унижающих достоинство условиях. Европейский Суд уже анализировал данное средство правовой защиты в нескольких предыдущих делах как в контексте пункта 1 статьи 35 Конвенции, так и в свете положений статьи 13 Конвенции, и пришел к выводу о его неэффективности. Европейский Суд признал, что в то время как возможность получения компенсации не исключена, средство правовой защиты не имеет реальных перспектив на успех, в частности, потому что сумма компенсации зависит от того, установлена ли вина администрации учреждения. Даже в случаях, когда заявитель смог доказать, что реальные условия содержания под стражей отличались от требований, установленных применимым российским законодательством, суды неизменно освобождали государственные органы от ответственности, признавая, что ненадлежащие материальные условия содержания под стражей не были вызваны какими-либо нарушениями или упущениями со стороны тюремных властей, а скорее структурной проблемой, такой как недостаточное финансирование пенитенциарной системы. Вместе с тем уровень компенсации был необоснованно низок по сравнению с суммами, присуждаемыми в подобных делах Европейским Судом (см., например, Постановление Европейского Суда от 25 ноября 2010 г. по делу "Роман Карасев против Российской Федерации" (Roman Karasev v. Russia), жалоба N 30251/03, §§ 81-85* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 1/2012.), Постановление Европейского Суда от 17 декабря 2009 г. по делу "Шилбергс против Российской Федерации" (Shilbergs v. Russia), жалоба N 20075/03, §§ 71-79* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 3/2010.), упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Скоробогатых против Российской Федерации", §§ 17-18 и 31-32, Постановление Европейского Суда от 28 мая 2009 г. по делу "Кокошкина против Российской Федерации" (Kokoshkina v. Russia), жалоба N 2052/08, § 52* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 10/2012.), упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Александр Макаров против Российской Федерации", §§ 77 и 87-89, а также упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Бенедиктов против Российской Федерации", §§ 29 и 30). Соответственно, гражданский иск о компенсации вреда, причиненного бесчеловечными и унижающими достоинство условиями содержания под стражей, не является эффективным средством правовой защиты, способным предоставить адекватную компенсацию и иметь реальные шансы на успех.

87. С учетом вышеизложенного Европейский Суд приходит к выводу о том, что в настоящий момент российская правовая система не располагает эффективным средством правовой защиты, которое могло бы быть использовано для предупреждения предполагаемых нарушений или пресечения длящихся нарушений и предоставить заявителю адекватную и достаточную компенсацию в связи с жалобами на ненадлежащие условия содержания под стражей. Следовательно, Европейский Суд отклоняет возражения властей Российской Федерации о неисчерпании внутренних средств правовой защиты, и, отмечая, что все заявители подали, по крайней мере, "оспоримую жалобу" на предположительно бесчеловечные и унижающие достоинство условия содержания под стражей, признает, что имело место нарушение статьи 13 Конвенции.

IV. Предполагаемое нарушение статьи 3 Конвенции

88. Заявители, ссылаясь на статью 3 Конвенции, жаловались на то, что содержались под стражей в различных следственных изоляторах в условиях, которые были настолько суровыми, что являются бесчеловечным или унижающим достоинство обращением, нарушающим положения этой статьи, которая гласит:

"Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию".

A. Установление фактов

1. Общие принципы

89. Европейский Суд напоминает, что утверждения о жестоком обращении должны быть подкреплены соответствующими доказательствами. При оценке доказательств Европейский Суд применяет стандарт доказывания "вне разумного сомнения". Согласно сложившейся судебной практике подобное доказательство должно строиться на достаточно обоснованных, четких и взаимно подтверждающих заключений или аналогичных неопровержимых презумпций фактов. В то же время степень убедительности, необходимая для формулировки конкретных выводов, и, в этой связи, распределение бремени доказывания по сути связаны с особенностями самих фактов, характером выдвинутых утверждений и затронутых прав (см. среди прочих примеров Постановление Большой Палаты по делу "Начова и другие против Болгарии" (Nachova and Others v. Bulgaria), жалобы NN 43577/98 и 43579/98, § 147, ECHR 2005-VII, Постановление Большой Палаты по делу "Илашку и другие против Молдавии и Российской Федерации" (Ilascu and Others v. Moldova and Russia), жалоба N 48787/99, § 26, ECHR 2004-VII* (* Опубликовано в сборнике "Европейский Суд по правам человека и Российская Федерация" N I/2004.), а также Постановление Большой Палаты от 16 сентября 1996 г. по делу "Акдивар и другие против Турции" (Akdivar and Others v. Turkey), § 168, Reports of Judgments and Decisions 1996-IV).

90. Европейский Суд принимает во внимание те трудности, с которыми сталкиваются заявители при сборе доказательств в поддержку своих жалоб на условия содержания под стражей. В силу ограничений, налагаемых тюремным режимом, от заключенных нельзя в действительности ожидать предоставления фотографий своих камер, сведений об их точных размерах, температуре воздуха и качестве освещения в них. Тем не менее заявитель должен предоставить подробное и последовательное описание условий его содержания с указанием конкретных элементов, таких как, например, даты переводов между учреждениями, которое предоставляло бы Европейскому Суду возможность определить, что жалоба не является явно необоснованной или неприемлемой по каким-либо иным основаниям. Лишь достоверное и по возможности подробное описание условий содержания является prima facie случаем жестокого обращения и служит основанием для коммуницирования жалобы властям государства-ответчика.

91. Европейский Суд неоднократно принимал решение о том, что ненадлежащие условия содержания под стражей не ведут автоматически к применению принципа affirmanti incumbit probatio* (* Affirmanti incumbit probatio (лат.) - принцип, согласно которому доказывает тот, кто утверждает (прим. переводчика).), поскольку в таких случаях лишь государство-ответчик имеет доступ к сведениям, способным подтвердить или опровергнуть такие утверждения. Из этого следует, что после того, как Европейский Суд коммуницировал жалобу заявителя государству-ответчику, на последнего возлагается обязанность по сбору и предоставлению соответствующих документов. Невозможность предоставить убедительные доказательства о материальных условиях содержания под стражей дает основание сделать вывод об обоснованности утверждений заявителя (см. Постановление Европейского Суда от 17 июня 2010 г. по делу "Губин против Российской Федерации" (Gubin v. Russia), жалоба N 8217/04, § 56* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 2/2011.), а также Постановление Европейского Суда по делу "Худоёров против Российской Федерации" (Khudoyorov v. Russia), жалоба N 6847/02, § 113, ECHR 2005?X (извлечения))* (* Там же. N 7/2006.).

92. В более ранних делах по жалобам на условия содержания под стражей степень владения фактической информацией властями Российской Федерации была достаточно ограниченной, и доказательствами, которые они предоставляли в поддержку своих утверждений, обычно являлись несколько справок, составленных начальником соответствующего пенитенциарного учреждения после того, как жалоба была коммуницирована властям Российской Федерации. Европейский Суд неоднократно указывал на то, что к этим справкам не прилагались оригинальные документы учреждения и они, очевидно, основывались скорее на личных воспоминаниях, чем на объективных данных, в связи с чем обладали небольшой доказательной силой (см. среди прочих примеров Постановление Европейского Суда от 24 июня 2010 г. по делу "Велиев против Российской Федерации" (Veliyev v. Russia), жалоба N 24202/05, § 127* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 2/2011.), Постановление Европейского Суда от 7 июня 2007 г. по делу "Игорь Иванов против Российкой# Федерации" (Igor Ivanov v. Russia), жалоба N 34000/02, § 34* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 7/2008.), а также упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Белашев против Российской Федерации", § 52).

2. Установление фактов по отдельным жалобам

(a) Жалоба Фетисова

93. Фетисов содержался в следственном изоляторе N ИЗ-61/3 Новочеркасска с 30 августа 2006 г. по 17 мая 2007 г., за исключением коротких периодов времени, когда он переводился в изолятор временного содержания "Гуково". Период содержания его под стражей длился примерно восемь месяцев.

94. Во время содержания под стражей Фетисов находился в основном в двух камерах: меньшая из них камера N 245 имела площадь 19 кв. м, а бульшая N 291 - 34 кв. м. Стороны представили противоречащие друг другу доказательства относительно количества спальных мест в камерах и фактического числа находившихся в них лиц.

95. Власти Российской Федерации предоставили справки начальника следственного изолятора в 2009 году и выдержки из журнала регистрации заключенных за три дня в период содержания Фетисова под стражей. В справках лишь указывается, что предельная вместимость камер не была превышена, но не указано количество заключенных на конкретную дату и нет ссылок на какие-либо документы, на которых основывались эти утверждения. Тот факт, что они были составлены примерно через три года после содержания там Фетисова, ставит под сомнение их доказательную силу: как неоднократно указывал Европейский Суд, документы, составленные по истечении длительного периода времени, не могут рассматриваться как достаточно надежный источник информации, учитывая время, которое прошло с тех пор (см. Постановление Европейского Суда от 10 февраля 2009 г. по делу "Новинский против Российской Федерации" (Novinskiy v. Russia), жалоба N 11982/02, § 105* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 1/2010.), а также упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Шилбергс против Российской Федерации", § 91).

96. В противоположность этому Европейский Суд удовлетворен тем фактом, что три выдержки из журнала регистраций представляют собой оригинальные документы, составленные в рассматриваемый период, и содержат сведения о количестве спальных мест в камерах NN 245 и 291, а также о количестве заключенных, содержавшихся в них в указанные даты. Европейский Суд выражает сожаление по поводу того, что власти Российской Федерации ограничились предоставлением всего лишь трех выдержек, которые, как представляется, были выбраны для отражения ситуации в камерах, где содержался Фетисов в дни, когда он поступал туда или на следующий день. В эти дни в камере N 245, оборудованной четырьмя спальными местами, содержались четверо заключенных, а в камере N 291, оборудованной восемью спальными местами, содержалось соответствующее количество заключенных. Даже при отсутствии подобных документов, относящихся к другим датам, из предоставленных выдержек можно получить необходимую информацию о ситуации в других камерах и наполненности следственного изолятора в целом. По-видимому, в следственном изоляторе Новочеркасска отсутствовала острая проблема переполненности, поскольку ни в одной из камер не была превышена их предельная вместимость.

97. Доказательства Фетисова включали восемь письменных свидетельств от лиц, содержащихся с ним в камере N 291. Согласно этим показаниям камера была оборудована 16 спальными местами, и в ней содержались от 20 до 25 человек. Европейский Суд считает, однако, эти доказательства неубедительными по следующим причинам. Во-первых, хотя они и были составлены более чем через шесть месяцев после нахождения в камере лиц, их предоставивших, показания крайне схожи по содержанию, поскольку многие фразы сформулированы одинаково, что свидетельствует о том, что они были составлены под диктовку или по образцу. Во-вторых, записи о камерах, предоставленные властями Российской Федерации, указывают на то, что семеро из восьми заключенных, давших показания, содержались в камере совместно с Фетисовым зимой 2006-2007 годов, тогда как автор восьмого свидетельства был впервые переведен в камеру в середине весны 2007 года. Следовательно, количество показаний не соответствует утверждению о том, что имелось более восьми сокамерников в камере N 291 на тот момент. Если бы количество заключенных в камере лиц было больше восьми, это, естественно, вызвало бы необходимость составления точного списка их имен и сбора дополнительных письменных показаний. В-третьих, как указано выше, выдержки из журналов регистрации свидетельствуют о том, что изолятор в целом не был переполнен. Даже если власти Российской Федерации не предоставили каких-либо достоверных данных о периодах с сентября по декабрь 2006 года и с января по май 2007 года, весьма сомнительно, что наполненность следственного изолятора в эти периоды возросла настолько резко, что на момент содержания там Фетисова превышала нормативную вместимость втрое. Кроме того, в показаниях отмечалось количество спальных мест в два раза большее, чем указано в журнале. Поскольку данное количество не могло существенно измениться за сравнительно короткий отрезок времени, это фактическое несоответствие еще более снижает достоверность показаний.

98. Изучив предоставленные сторонами доказательства в их совокупности, Европейский Суд выражает доверие оригинальным документам, предоставленным властями Российской Федерации, и отклоняет утверждения Фетисова о переполненности в период его содержания под стражей. Он находит, что в следственном изоляторе не наблюдалось нехватки спальных мест в камерах и что Фетисову было предоставлено, по крайней мере, 4 кв. м личного пространства.

(b) Жалоба Савинова

99. Савинов содержался в следственном изоляторе N ИЗ-16/1 Казани около восьми месяцев, с 13 февраля 2006 г. по 20 августа 2007 г.

100. Савинов поочередно содержался в шести камерах. Сторонами не оспаривается тот факт, что максимальная вместимость камер, а именно площадь камер, разделенная на количество спальных мест, составляла, по крайней мере, 4 кв. м на человека. Спор между сторонами касается вопроса о том, была ли максимальная вместимость превышена.

101. Власти Российской Федерации предоставили значительно доказательств, подтверждающих их утверждения о том, что количество заключенных не превышало количество спальных мест. По причинам, указанным выше, Европейский Суд не может принять как достаточно достоверные справки, составленные начальником изолятора, и показания надзирателей, которые были даны более чем через два года после того, как заключение Савинова закончилось. Представляется, что 14 письменных показаний бывших сокамерников не содержат соответствующую информацию, поскольку в них описываются условия содержания под стражей в 2008 или 2009 году, а Савинов был переведен из следственного изолятора Казани в октябре 2007 года. Наиболее важной и убедительной частью доказательств, предоставленных властями Российской Федерации, являются выдержки из журнала регистрации заключенных, заполняемого, по крайней мере, раз в месяц, в течение всего периода содержания Савинова под стражей. Данные документы отражают ситуацию в камерах в указанный период. Они подтверждают, что наполненность камер соответствовала или была ниже максимальной вместимости и что в камерах следственного изолятора отсутствовала переполненность.

102. В поддержку своих утверждений Савинов предоставил копию статьи из журнала, а также список сокамерников в камере N 68. В статье действительно говорилось о проблеме переполненности следственного изолятора Казани, но в ней не был указан источник информации, а сами формулировки в тексте были недостаточно конкретны, чтобы определить, относились ли слова "в настоящий момент" к моменту написания или публикации статьи. Данная информация является слишком общей для того, чтобы обладать фактической доказательной силой (см. для сравнения Решение Европейского Суда от 9 сентября 2004 г. по делу "Рохлина против Российской Федерации" (Rokhlina v. Russia), жалоба N 54071/00). Список заключенных камеры N 68 в период с ноября 2007 года по январь 2008 года состоял из восьми имен, включая самого Савинова. Двое заключенных были названы только по имени, и, таким образом, их личности не могут быть установлены. Европейский Суд потребовал от властей Российской Федерации предоставить покамерные списки в отношении оставшихся пяти заключенных, из которых следовало, что лишь трое из них содержались с Савиновым в одной камере, а остальные двое - в других камерах. При таких обстоятельствах Европейский Суд не может считать данный список достоверным. Отсюда следует, что в камере N 68 в действительности содержались четыре человека (Савинов и трое других заключенных), что соответствует записям в журнале регистрации заключенных следственного изолятора.

103. В свете утверждений сторон Европейский Суд приходит к выводу о том, что Савинов содержался в условиях, при которых каждому заключенному было предоставлено, по крайней мере, 4 кв. м личного пространства. Установить, существовала ли проблема нехватки спальных мест в камере Савинова, не представляется возможным.

(c) Жалоба Телюбаева

104. Телюбаев содержался в трех разных следственных изоляторах.

(i) Следственный изолятор N ИЗ-66/1 Екатеринбурга

105. Телюбаев был переведен в камеру N 203 следственного изолятора на три дня в августе и на четыре дня в сентябре 2007 года.

106. Площадь камеры N 203 была 33 кв. м, в ней были 16 спальных мест. Из утверждений сторон и предоставленных властями Российской Федерации документов следует, что в камере содержались от трех до 12 заключенных.

107. Европейский Суд находит, что Телюбаеву были предоставлены 3 квадратных метра и более личного пространства во время содержания его под стражей в следственном изоляторе N ИЗ-66/1.

(ii) Следственный изолятор N ИЗ-74/3 Челябинска

108. Телюбаев находился в следственном изоляторе Челябинска в течение четырех дней в августе и пяти дней в сентябре 2007 года.

109. Каждый раз он содержался в камере N 116, площадью 16 кв. м, в которой были четыре спальных места.

110. Стороны не пришли к соглашению относительно количества заключенных в этой камере. Выдержки из журнала регистрации за сентябрь 2007 года показывают, что в камере находились четверо заключенных. Телюбаев утверждал, что в камере содержались десять человек. Он не уточнял, однако, относятся ли эти утверждения к первому или второму периодам содержания его под стражей, или к обоим сразу. Учитывая недостаточную точность утверждений Телюбаева, а также отсутствие каких-либо документов, способных их подтвердить, Европейский Суд приходит к выводу, что нет каких-либо признаков переполненности в камере N 116, и считает, что каждому заключенному были предоставлены 4 кв. м личного пространства.

(iii) Следственный изолятор N ИЗ-56/1 Оренбурга

111. Содержание Телюбаева под стражей в следственном изоляторе N ИЗ-59/1 Оренбурга длилось с 18 августа по 6 сентября 2007 г., то есть в общей сложности 19 дней.

112. Между сторонами отсутствовали разногласия по поводу характеристик камеры. Ее площадь составляла 16 кв. м, в ней были восемь спальных мест, но фактически количество заключенных не превышало семи человек.

113. Таким образом, установлено, что в следственном изоляторе Оренбурга Телюбаеву были предоставлены около 2 кв. м личного пространства.

(d) Жалоба Шакурова

114. Содержание Шакурова под стражей в следственном изоляторе N ИЗ-16/1 Казани длилось с 10 сентября 2007 г. до, по крайней мере, июня 2009 года, то есть почти два года, а, возможно, и дольше. За некоторое время до поступления туда Шакурова в том же следственном изоляторе содержался Савинов.

115. Стороны предоставили противоречивые сведения относительно почти всех аспектов заключения Шакурова, за исключением номеров камер и дат перевода из одной камеры в другую. Кроме того, Шакуров не оспаривал информацию о количестве спальных мест, предоставленную властями Российской Федерации.

116. Власти Российской Федерации предоставили различные справки, составленные начальником следственного изолятора, и показания надзирателей, которые были даны в период, когда Шакуров еще находился под стражей. Однако утверждения, содержащиеся в этих показаниях, являются слишком обобщенными и неконкретными для того, чтобы их можно было использовать при установлении фактов, например, они не позволяют Европейскому Суду определить, изменялись ли условия содержания Шакурова под стражей на протяжении всего времени, а если они изменялись, то какой из периодов был описан. Противоположно этому выдержки из журнала регистрации заключенных, а также поэтажный план здания следственного изолятора представляют собой оригинальные документы, содержащие достоверную и достаточную информацию относительно количества заключенных в целом, количества заключенных в каждой камере, включая ту, где содержался Шакуров, а также сведения об их размерах.

117. Шакуров в поддержку своих утверждений о крайней переполненности следственного изолятора предоставил несколько рукописных списков, содержащих имена и подписи лиц, которые предположительно содержались с ним в одной камере. Из этих списков следует, что в течение нескольких недель в октябре 2008 года в камере N 3, оборудованной десятью спальными местами, содержалось вдвое больше заключенных. Однако после того, как Европейский Суд запросил у властей Российской Федерации покамерные списки в отношении перечисленных лиц, выяснилось, что большинство из них не содержалось в камере N 3, а находилось в других камерах. Фактическое количество заключенных в камере не превышало десяти человек, что соответствует утверждениям властей Российской Федерации и записям в журнале регистрации заключенных следственного изолятора. Поскольку списки оказались неточными и недостоверными в отношении бульшей части информации, которую они должны были подтвердить, Европейский Суд не видит оснований принять их в поддержку утверждений Шакурова о нехватке личного пространства в камерах NN 66 и 44, которые были, кроме того, опровергнуты сведениями, содержащимися в поэтажных планах, предоставленных властями Российской Федерации.

118. На основании предоставленных сторонами доказательств Европейский Суд приходит к выводу, что в следственном изоляторе Казани Шакурову были предоставлены индивидуальное спальное место и, по крайней мере, 4 кв. м личного пространства.

(e) Жалоба Коробейникова

119. Коробейников провел почти год, с 29 ноября 2006 г. по 20 ноября 2007 г., в следственном изоляторе N ИЗ-48/1 Липецка.

120. Во время нахождения в следственном изоляторе он последовательно содержался в семи камерах, которые, за исключением его первоначального нахождения в камере N 4, были достаточно маленькими по размеру. Стороны не пришли к соглашению относительно их фактических размеров. Европейский Суд считает заслуживающими доверие сведения о размерах камер, предоставленные властями Российской Федерации, которые подтверждаются подробным поэтажным планом здания.

121. При отсутствии каких-либо разногласий относительно количества спальных мест и заключенных Европейский Суд приходит к выводу о том, что каждому заключенному были предоставлены индивидуальное спальное место и 4 кв. м личного пространства.

(f) Жалоба Баламмедова

122. Баламмедов находился под стражей в следственном изоляторе N ИЗ-47/6 в течение 14 месяцев, с 17 января 2007 г. по 3 апреля 2008 г.

123. Европейский Суд установил, что некоторые камеры, в которых содержался Баламмедов, были необычно большими по размеру, но их точные размеры стали предметом разногласий между сторонами. Баламмедов указывал, что камера N 1/3 была размером 25 Х 7 м, а власти Российской Федерации утверждали, что ее площадь составляла почти 400 кв. м. Для устранения противоречий Европейский Суд получил от властей Российской Федерации поэтажный план здания следственного изолятора, из которого следовало, что сведения о размерах камер, предоставленные Баламмедовым, неточны. Что касается возражений Баламмедова о том, что договоры об уборке помещений касались площади помещений, гораздо меньшей той, которой должна была быть площадь помещений всего следственного изолятора, если бы соблюдались санитарные нормы, Европейский Суд не находит в тексте договора никаких указаний на то, что он относится к помещениям всего следственного изолятора, а не каких-либо его частей или отдельного крыла.

124. Обращаясь к вопросу о предполагаемой переполненности, Европейский Суд отмечает, что Баламмедов не предоставил никаких доказательств в поддержку своей жалобы на то, что в камере N 1/3 на самом деле содержалось больше заключенных, чем количество спальных мест. Информация, предоставленная властями Российской Федерации, также не является достаточной. Как Европейский Суд указывал выше, показания начальника учреждения и надзирателей имеют незначительную доказательную силу из-за двухлетнего перерыва между рассматриваемым периодом и временем их составления, а также из-за их расплывчатых формулировок и отсутствия ссылок на какой-либо достоверный источник информации. Выдержки из журнала регистрации заключенных являются важным и достоверным источником доказательств, однако власти Российской Федерации не объяснили, почему они решили представить только четыре выдержки, относящиеся к нескольким дням в 2007 году. Содержащихся в них сведений, очевидно, недостаточно для того, чтобы точно установить факты относительно всего 14-месячного периода содержания Баламмедова под стражей. Тем не менее из этих выдержек следует, что на указанные даты следственный изолятор N ИЗ-47/6 Санкт-Петербурга не был переполнен, и в нем даже имелось свободное пространство, чтобы вместить вновь поступающих заключенных. При таких обстоятельствах утверждения Баламмедова о том, что камера N 1/3 была переполнена более чем на 60% от максимальной вместимости, что подобная переполненность имела место лишь в периоды между указанными датами, представляются неправдоподобными.

125. В заключение Европейский Суд установил, что между сторонами не было разногласий относительно характеристик меньших камер. С учетом вышеизложенного он приходит к выводу о том, что не может установить с соблюдением стандарта "вне разумного сомнения", необходимого при рассмотрении дел о нарушении статьи 3 Конвенции, что Баламмедов содержался в переполненной камере. Представляется, что во время всего периода содержания под стражей ему были предоставлены примерно 4 кв. м личного пространства.

B. Соблюдение статьи 3 Конвенции

1. Общие принципы

126. Европейский Суд напоминает, что статья 3 Конвенции обеспечивает одну из основополагающих ценностей демократического общества. Конвенция категорически запрещает пытки и бесчеловечное и унижающее достоинство обращение и наказание независимо от поведения жертвы (см., например, Постановление Большой Палаты по делу "Лабита против Италии" (Labita v. Italy), жалоба N 26772/95, § 119, ECHR 2000-IV). Для того, чтобы подпадать по действие статьи 3 Конвенции, обращение должно достичь минимального уровня жестокости. Оценка данного уровня относительна: она зависит от всех обстоятельств дела, таких как длительность обращения, его физические и психологические последствия и, в ряде случаев, пол, возраст и состояние здоровья жертвы (см. среди прочих примеров Постановление Европейского Суда от 18 января 1978 г. по делу "Ирландия против Соединенного Королевства" (Ireland v. United Kingdom), § 162, Series A, N 25).

127. Обращение, достигшее минимального уровня жестокости, обычно связано с причинением реального физического вреда или сильных физических и психологических страданий. Однако даже при их отсутствии в случае, если обращение унижает жертву, проявляется в отсутствии уважения или унижении человеческого достоинства, вызывает у жертвы чувства страха, тревоги и неполноценности, способные сломить его физическое или моральное сопротивление, оно может характеризоваться как унижающее достоинство и подпадать под действие статьи 3 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Претти против Соединенного Королевства" (Pretty v. United Kingdom), жалоба N 2346/02, § 52, ECHR 2002-III, с дальнейшими ссылками).

128. В случае лишения свободы Европейский Суд неоднократно подчеркивал, что для того, чтобы подпадать под действие статьи 3 Конвенции, страдания и унижение должны превышать уровень страданий, неизбежный при заключении под стражу. Власти государства должны гарантировать, чтобы лицо, заключенное под стражу, содержалось в условиях, соответствующих требованиям уважения человеческого достоинства, чтобы методы и способы наказания не причиняли ему боли и страданий, интенсивность которых превышает уровень страданий, неизбежно сопряженных с заключением под стражу, и чтобы его здоровье и благополучие охранялись дулжным образом (см. Постановление Большой Палаты по делу "Кудла против Польши" (Kudia v. Poland), жалоба N 30210/96, §§ 92-94, ECHR 2000-XI, а также Постановление Европейского Суда от 13 июля 2006 г. по делу "Попов против Российской Федерации" (Popov v. Russia), жалоба N 26853/04, § 208* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 1/2008.)).

129. При оценке условий содержания под стражей учитываются общее воздействие этих условий, а также конкретные утверждения заявителя (Постановление Европейского Суда по делу "Дугоз против Греции" (Dougoz v. Greece), жалоба N 40907/98, § 46, ECHR 2001-II). Также учитывается длительность периода, в течение которого лицо находилось под стражей в конкретных условиях (см. среди прочих примеров Постановление Европейского Суда от 8 ноября 2005 г. по делу "Алвер против Эстонии" (Alver v. Estonia), жалоба N 64812/01).

130. Острая нехватка личного пространства в тюремных камерах имеет большое значение как один из аспектов, принимаемых во внимание для установления того, являлись ли условия содержания под стражей "унижающими достоинство" по смыслу статьи 3 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда от 7 апреля 2005 г. по делу "Каралевичюс против Литвы" (Karalevicius v. Lithuania), жалоба N 53254/99, § 36). В своих более ранних делах в случаях, когда заявителям было предоставлено менее 3 кв. м личного пространства, Европейский Суд признавал, что переполненность была настолько высокой, что сама по себе являлась основанием для признания нарушения статьи 3 Конвенции (см. среди многих прочих примеров Постановление Европейского Суда от 2 декабря 2010 г. по делу "Светлана Казмина против Российской Федерации" (Svetlana Kazmina v. Russia), жалоба N 8609/04, § 70* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 2/2012.), Постановление Европейского Суда от 2 декабря 2010 г. по делу "Ковалева против Российской Федерации" (Kovaleva v. Russia), жалоба N 7782/04, § 56* (* Там же. N 1/2012.), упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Роман Карасев против Российской Федерации", §§ 48-49, Постановление Европейского Суда от 23 сентября 2010 г. по делу "Александр Леонидович Иванов против Российской Федерации" (Aleksandr Leonidovich Ivanov v. Russia), жалоба N 33929/03, § 35* (* Там же. N 8/2011.), Постановление Европейского Суда от 12 февраля 2009 г. по делу "Денисенко и Богданчиков против Российской Федерации" (Denisenko and Bogdanchikov v. Russia), жалоба N 3811/02, § 98* (* Там же. N 8/2012.), упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Гулиев против Российской Федерации", § 32, Постановление Европейского Суда от 6 декабря 2007 г. по делу "Линд против Российской Федерации" (Lind v. Russia), жалоба N 25664/05, § 59* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 3/2008.), Постановление Европейского Суда от 21 июня 2007 г. по делу "Кантырев против Российской Федерации" (Kantyrev v. Russia), жалоба N 37213/02, §§ 50-51* (* Там же. N 2/2008.), Постановление Европейского Суда от 29 марта 2007 г. по делу "Андрей Фролов против Российской Федерации" (Andrey Frolov v. Russia), жалоба N 205/02, §§ 47-49* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 8/2008.), Постановление Европейского Суда от 16 июня 2005 г. по делу "Лабзов против Российской Федерации" (Labzov v. Russia), жалоба N 62208/00, § 44* (* Там же. N 10/2005.), а также Постановление Европейского Суда от 20 января 2005 г. по делу "Майзит против Российской Федерации" (Mayzit v. Russia), жалоба N 63378/00, § 40* (* Там же.)).

131. В случаях, когда заключенным было предоставлено достаточно личного пространства, Европейский Суд обращался к другим аспектам материальных условий содержания под стражей, относящихся к оценке их соответствия требованиям положений Конвенции. Эти элементы, в частности, включали наличие естественного освещения или доступа свежего воздуха, наличие вентиляции, достаточность отопления, возможность пользоваться туалетом наедине, а также соблюдение основных санитарных и гигиенических требований. Так, даже в случаях, когда речь шла о тюремных камерах большого размера - если исходить из 3-4 кв. м на человека - Европейский Суд признавал нарушение статьи 3 Конвенции, поскольку пространственный фактор оценивался наряду с недостаточными вентиляцией и освещением (см., например, Постановление Европейского Суда от 12 июня 2008 г. по делу "Власов против Российской Федерации" (Vlasov v. Russia), жалоба N 78146/01, § 84* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 2/2009.), Постановление Европейского Суда от 18 октября 2007 г. "Бабушкин против Российской Федерации" (Babushkin v. Russia), жалоба N 67253/01, § 44* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 11/2008.), а также Постановление Европейского Суда от 19 июля 2007 г. по делу "Трепашкин против Российской Федерации" (Trepashkin v. Russia), жалоба N 36898/03, § 94* (* Там же. N 3/2008.)).

2. Применение общих принципов в настоящем деле

132. Европейский Суд, принимая во внимание вышеизложенное, включая общие принципы и требования, переходит к оценке того, являются ли установленные выше факты нарушением статьи 3 Конвенции в каждом случае.

133. Настоящее дело касается условий содержания под стражей в семи различных следственных изоляторах ИЗ-61/3 Новочеркасска, ИЗ-16/1 Казани, ИЗ-66/1 Екатеринбурга, ИЗ-74/3 Челябинска, ИЗ-56/1 Оренбурга, ИЗ-48/1 Липецка, ИЗ-47/6 Санкт-Петербурга. Европейский Суд признал установленным в соответствии со стандартом доказывания, необходимым при рассмотрении дел о нарушении статьи 3 Конвенции, что в рассматриваемый период, по крайней мере, в одном следственном изоляторе имела место острая нехватка личного пространства, предоставляемого заключенным.

134. Заявитель Телюбаев в течение 19 дней нахождения в следственном изоляторе Оренбурга содержался в условиях, при которых заключенные имели примерно 2 кв. м личного пространства. Тем не менее ему было предоставлено индивидуальное спальное место (см. §§ 111-113 настоящего Постановления). В противоположность этому заявители Фетисов, Савинов, Шакуров, Коробейников, Баламмедов, а также Телюбаев в период содержания под стражей в следственных изоляторах Екатеринбурга и Челябинска имели в своем распоряжении, по крайней мере, 4 кв. м личного пространства, и в камерах было количество спальных мест, достаточное для них и их сокамерников (см. §§ 98, 103, 118, 121, 125, 107 и 110 настоящего Постановления). Нельзя утверждать, что размеры камер были так малы, что ограничивали свободу движения заключенных настолько, чтобы противоречить требованиям статьи 3 Конвенции.

135. В свете утверждений сторон, а также правовых и нормативных требований к порядку содержания под стражей заключенных в российских следственных изоляторах, действующих в рассматриваемые периоды времени (см. §§ 57 и далее настоящего Постановления), Европейский Суд считает установленным следующее. Заявители ежедневно выходили на одночасовую прогулку. Окна в камерах не были закрыты металлическими ставнями или другим ограждением, препятствующим доступу естественного света в камеру. При наличии небольшой форточки она открывалась для доступа свежего воздуха. Камеры были дополнительно снабжены искусственными освещением и вентиляцией.

136. Что касается санитарных и гигиенических условий, отмечается, что в камерах имелись обеденные столы и раковины, расположенные на расстоянии 1-1,5 м друг от друга. Загородка высотой 1-1,5 м отделяла туалет от остального помещения камер, защищая туалет от посторонних взглядов с помощью двери или занавески. В камерах обычно имелась холодная проточная вода, а заключенные имели возможность принять душ один раз в неделю.

137. В то же время дело Баламмедова требует особого внимания. Он провел значительную часть 14-месячного заключения в двух большеразмерных камерах в следственном изоляторе N ИЗ-47/6 Санкт-Петербурга. Следует напомнить, что ЕКПП выразил сильную озабоченность и свои возражения против подобного способа размещения, часто встречающегося в тюрьмах Центральной и Восточной Европы, поскольку заключенные в таких камерах содержатся в стесненных и вредных для здоровья условиях. ЕКПП также отмечал, что этот способ размещения неизбежно приводит к недостатку условий для уединения заключенных в их повседневной жизни (см. § 29 11-го Общего доклада ЕКПП, приведенного в § 67 настоящего Постановления). В деле Баламмедова, однако, Европейский Суд не смог установить, что камеры большого размера вмещали лиц с превышением нормативной вместимости. Хотя в помещениях находились более 100 человек, что, несомненно, препятствовало уединению заключенных, поэтажные планы, предоставленные властями Российской Федерации, показывают, что туалет и душевые находились в специальном отсеке, а количество раковин было достаточным.

138. Европейский Суд признает, что условия содержания заявителей под стражей не соответствовали Минимальным стандартным правилам обращения с заключенными, Европейским тюремным правилам и рекомендациям ЕКПП по некоторым аспектам, включая, в частности, недостаток условий для уединения при использовании туалета, недостаточную частоту принятия горячего душа, а также ограниченную физическую активность вне камер. Более того, в камере, в которой содержался Телюбаев в следственном изоляторе N ИЗ-56/1 Оренбурга, заключенным было предоставлено чрезвычайно маленькое личное пространство. Тем не менее, учитывая общее воздействие таких условий содержания под стражей, в частности, короткий период нахождения Телюбаева в следственном изоляторе Оренбурга, Европейский Суд не считает, что эти условия содержания заявителей под стражей, хотя и были далеки от надлежащих, достигли уровня жестокости, необходимого для того, чтобы считать обращение бесчеловечным или унижающим достоинство по смыслу статьи 3 Конвенции. Следовательно, не имело места нарушение этих положений Конвенции.

V. Предполагаемое ограничение права Шакурова на подачу индивидуальной жалобы в соответствии со статьей 34 Конвенции

139. Заявитель Шакуров жаловался на то, что было вскрыто адресованное ему письмо из Европейского Суда. По его мнению, это нарушало его право на подачу индивидуальной жалобы, предусмотренное статьей 34 Конвенции, которая гласит:

"Европейский Суд может принимать жалобы от любого физического лица, любой неправительственной организации или любой группы частных лиц, которые утверждают, что явились жертвами нарушения одной из Высоких Договаривающихся Сторон их прав, признанных в настоящей Конвенции или в Протоколах к ней. Высокие Договаривающиеся Стороны обязуются никоим образом не препятствовать эффективному осуществлению этого права".

140. Власти Российской Федерации признали, что одно из писем от Европейского Суда было на самом деле вскрыто и проштамповано. Должностные лица, ответственные за это нарушение, были установлены и наказаны. Власти Российской Федерации утверждали, что не имело места нарушение статьи 34 Конвенции, поскольку заявитель Шакуров мог осуществить в полном объеме свое право на обжалование в российские и международные органы, включая Европейский Суд. Власти Российской Федерации также указали на то, что Федеральная служба исполнения наказаний Российской Федерации неоднократно напоминает своим сотрудникам о том, что переписка с Европейским Судом должна оставаться конфиденциальной и доставляться дулжным образом, и сотрудники проходят соответствующее обучение.

141. Европейский Суд ранее устанавливал, что жалобы на нарушение статьи 34 Конвенции носят процедурный характер и, таким образом, ставят вопрос о приемлемости согласно положениям Конвенции (см. Постановление Европейского Суда от 8 февраля 2000 г. по делу "Кук против Австрии" (Cooke v. Austria), жалоба N 25878/94, § 46, Постановление Европейского Суда 28 июля 1998 г. по делу "Эрги против Турции" (Ergi v. Turkey), § 105, Reports 1998-IV).

142. Европейский Суд далее напоминает, что для эффективного функционирования системы индивидуальной подачи жалобы в соответствии со статьей 34 Конвенции чрезвычайно важно, чтобы заявитель мог свободно переписываться с конвенционными органами, не подвергаясь какой-либо форме давления со стороны властей для того, чтобы отозвать или изменить свои требования. Выражение "в какой-либо форме давления" должно пониматься не только как включающее вопиющие прямые насильственные действия по запугиванию заявителей и их законных представителей, но и другие незаконные действия или контакты, направленные на то, чтобы разубедить или отговорить заявителя от использования конвенционного средства правовой защиты (см. Постановление Европейского Суда от 25 мая 1998 г. по делу "Курт против Турции" (Kurt v. Turkey), § 160, Reports 1998-III, Постановление Большой Палаты по делу "Танрикулу против Турции" (Tanrэkulu v. Turkey), жалоба N 23763/94, § 130, ECHR 1999-IV, с дальнейшими ссылками).

143. Важно уважать конфиденциальность переписки Европейского Суда с заявителем, поскольку она может касаться утверждений, направленных против тюремной администрации и должностных лиц. При вскрытии писем от Европейского Суда или адресованных ему возникает вероятность того, что они будут прочитаны, и, возможно, это может вызвать риск репрессивных действий со стороны сотрудников тюрьмы по отношению к заключенному. Вскрытие писем тюремной администрацией может, таким образом, препятствовать заявителям в подаче жалобы в Европейский Суд (см. Постановление Европейского Суда от 6 ноября 2008 г. по делу "Понюшков против Российской Федерации" (Ponushkov v. Russia), жалоба N 30209/04, § 80* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 11/2009.), и Постановление Европейского Суда от 30 ноября 2004 г. по делу "Кляхин против Российской Федерации" (Klyakhin v. Russia), жалоба N 46082/99, §§ 118 и 119* (* Там же. N 7/2005.)).

144. Между сторонами не возникло разногласий относительно того, что письмо из Европейского Суда от 14 февраля 2011 г. было вскрыто и проштамповано в почтовом отделе следственного изолятора N ИЗ-16/1 Казани. В соответствии со статьей 91 Уголовно-исполнительного кодекса Российской Федерации переписка с Европейским Судом является перепиской особого рода и цензуре не подлежит. Следовательно, письмо из Европейского Суда было вскрыто в нарушение требований российского законодательства, что и было признано властями Российской Федерации (см. § 39 настоящего Постановления). Более того, данное письмо содержало запрос некоторой дополнительной информации, касающейся условия содержания Шакурова под стражей в следственном изоляторе. При таких обстоятельствах Европейский Суд полагает, что вскрытие корреспонденции могло запугать заявителя и являлось неправомерным вмешательством в осуществление права на подачу индивидуальной жалобы и нарушением обязательства государства-ответчика в соответствии статьи 34 Конвенции (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Понюшков против Российской Федерации", §§ 81-85).

145. Соответственно, в деле Шакурова государство-ответчик не выполнило свое обязательство, предусмотренное статьей 34 Конвенции.

VI. Применение статьи 41 Конвенции

146. Статья 41 Конвенции предусматривает:

"Если Европейский Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Европейский Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

A. Ущерб

147. Заявители требовали следующие суммы в качестве компенсации морального вреда:

- Фетисов - 16 000 евро;

- Савинов - 35 000 евро;

- Телюбаев - 1 000 евро;

- Шакуров - 200 000 евро;

- Коробейников - 10 000 000;

- Баламмедов - 100 000 евро.

148. Власти Российской Федерации сочли эти требования чрезмерными.

149. Европейский Суд установил нарушение статьи 13 Конвенции в связи с отсутствием эффективного внутреннего средства правовой защиты, с помощью которого заявители могли бы обжаловать условия содержания их под стражей. Он также установил нарушение статьи 34 Конвенции в отношении Шакурова.

150. Учитывая все обстоятельства, Европейский Суд полагает, что само признание факта нарушения является справедливой компенсацией. Таким образом, он отклоняет требования заявителей о компенсации морального вреда.

B. Судебные расходы и издержки

151. Заявитель Фетисов требовал 5 000 рублей в качестве компенсации почтовых расходов, 20 000 рублей в качестве компенсации расходов на помощь адвоката в российских судах, а также 162 000 рублей в качестве компенсации транспортных расходов его жены, расходов на питание и туалетные принадлежности во время его содержания под стражей до суда. Власти Российской Федерации указали на то, что им не было предоставлено никаких подтверждающих эти расходы документов.

152. Другие заявители не выдвигали каких-либо требований о компенсации судебных расходов и издержек.

153. Согласно сложившейся практике Европейского Суда судебные расходы и издержки в соответствии со статьей 41 Конвенции подлежат компенсации в том случае, если было установлено, что они были понесены в действительности, были необходимы и разумны по размеру (см. Постановление Большой Палаты по делу "Иатридис против Греции (справедливая компенсация)" (Iatridis v. Greece), жалоба N 31107/96, § 54, ECHR 2000-XI).

154. В деле Фетисова заявителю были выплачены 850 евро в качестве правовой помощи, и Европейский Суд не видит необходимости присуждать дополнительные суммы по этому основанию.

На основании изложенного Суд единогласно:

1) решил объединить жалобы;

2) решил объединить возражения властей, касающиеся неисчерпания внутригосударственных средств правовой защиты, и отклонил их;

3) объявил приемлемыми жалобы заявителей на условия содержания их под стражей в различных следственных изоляторах и на предположительное отсутствие эффективных внутригосударственных средств правовой защиты в этой связи, и неприемлемыми остальные жалобы, включая жалобы Фетисова, в части, касающейся содержания его под стражей в изоляторе временного содержания;

4) постановил, что не имело места нарушение статьи 3 Конвенции;

5) постановил, что имело место нарушение статьи 13 Конвенции в отношении всех заявителей;

6) постановил, что в деле Шакурова государство-ответчик нарушило свои обязательства, предусмотренные статьей 34 Конвенции;

7) постановил, что установление факта нарушения является достаточной справедливой компенсацией;

8) отклонил требования заявителей о справедливой компенсации.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 17 января 2012 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Сёрен Нильсен Секретарь Секции Суда

Нина Ваич Председатель Палаты Суда