Постановление Европейского Суда по правам человека от 21 января 2012 г. Дело "Нечто (Nechto) против Российской Федерации" (Жалоба N 24893/05) (Первая секция)

Европейский Суд по правам человека
(Первая секция)

Дело "Нечто (Nechto)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 24893/05)

Постановление Суда

Страсбург, 21 января 2012 г.

По делу "Нечто против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Первая Секция), заседая Палатой в составе:

Пэра Лоренсена, Председателя Палаты,

Анатолия Ковлера,

Элизабет Штейнер,

Мирьяны Лазаровой Трайковской,

Юлии Лафранк,

Линоса-Александра Сисилианоса,

Эрика Мёсе, судей,

а также при участии Сёрена Нильсена, Секретаря Секции Суда,

заседая за закрытыми дверями 4 января 2011 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 24893/05, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданином Российской Федерации Андреем Владимировичем Нечто (далее - заявитель) 1 июня 2003 г.

2. Власти Российской Федерации были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде Г.О. Матюшкиным.

3. Заявитель, ссылаясь на статьи 3 и 6 Конвенции, утверждал, что после своего ареста он был избит сотрудниками милиции, во время суда он не смог изучить некоторые показания свидетелей, ему не была предоставлена помощь адвоката во время предварительного расследования, и что суды допустили ошибку при оценке доказательств по его делу и основывались в своем решении на недопустимых доказательствах.

4. 6 ноября 2009 г. председатель Первой Секции коммуницировал жалобу властям Российской Федерации. В соответствии с пунктом 3 бывшей статьи 29 Конвенции было также принято решение об одновременном рассмотрении жалобы по вопросу приемлемости и по существу.

Факты

I. Обстоятельства дела

5. Заявитель родился в 1970 году и в настоящее время отбывает наказание в исправительной колонии в Нерчинске, Читинская область.

A. Арест и предполагаемое жестокое обращение с заявителем

6. В июне 2002 года заявитель был признан виновным в краже и вовлечении несовершеннолетнего в совершение преступления.

7. 1 и 2 октября 2002 г. на автомагистрали Хабаровск-Чита, недалеко от города Могоча Читинской области, был совершен ряд грабежей. Согласно показаниям потерпевших нападавших было пятеро, и они передвигались на двух автомобилях.

8. Примерно в 17.30 3 октября 2002 г. наряд милиции задержал на окраине Читы два автомобиля, описание которых соответствовало показаниям потерпевших. Милиция арестовала заявителя и еще троих лиц, которые находились в автомобилях, В., Та. и Т., по подозрению в причастности к недавним нападениям.

9. В протоколе ареста заявителя упоминается о подозрении его в причастности к совершению недавних грабежей и тот факт, что один потерпевший уже опознал в нем одного из грабителей. В протоколе имеется отметка заявителя, сделанная им от руки:

"Я не согласен с арестом. Я не совершал преступления".

10. В протоколе ареста в эту дату имеется стандартная отметка за подписью заявителя:

"В соответствии со статьей 46 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации я был проинформирован о моих правах:

(1) знать, в чем меня подозревают, получить копию [соответствующего решения];

(2) делать заявления, давать показания в связи с подозрениями в отношении меня или отказаться от дачи показаний;

(3) пользоваться услугами адвоката с момента, определенного частями 2 и 3 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, а также встретиться с ним наедине перед первым допросом...

Я был также проинформирован, что в соответствии со статьей 51 Конституции Российской Федерации я имею право не давать показания против самого себя_".

11. Заявитель признал, что получил копию протокола со своей подписью.

12. После ареста заявитель был переведен в здание Управления по борьбе с организованной преступностью по Читинской области МВД РФ (далее - УБОП).

13. Заявитель утверждал, что его избивали руками и ногами, а также надели пластиковый пакет на голову, чтобы душить его.

14. Представляется, что следователь допросил заявителя сразу по прибытии, но он молчал. Согласно протоколу допроса "он был морально не готов, а также был уставшим". Заявитель требовал предоставить ему адвоката и отказывался давать показания.

15. 4 октября 2002 г. заявитель был переведен в изолятор временного содержания УВД Читы. По прибытии он был осмотрен медсестрой, и на его теле не было обнаружено никаких телесных повреждений.

16. 5 октября 2002 г. заявитель был помещен в следственный изолятор N ИЗ-75/1 Читы.

17. 7 октября 2002 г. врач следственного изолятора осмотрел заявителя и обнаружил синяк на правой стороне грудной клетки. Синяк мог появиться в результате удара тупым предметом за два-три дня, предшествующих осмотру.

B. Производство по уголовному делу заявителя

1. Предварительное расследование

18. По-видимому, 3 октября 2002 г. допрос заявителя не состоялся, поскольку он отказался давать показания.

19. На следующий день следователь провел очную ставку между заявителем и предполагаемыми потерпевшими, М. и Я., которые опознали в заявителе лицо, совершившее грабеж. В ходе очной ставки заявитель и потерпевшие отвечали на вопросы следователя. Заявитель принимал участие в очной ставке, отрицал свою причастность к грабежам, но не задал ни одного вопроса потерпевшим.

20. В обоих протоколах очной ставки отмечено, что заявитель:

"...Согласился участвовать в очной ставке в отсутствие адвоката... [и что он]... был проинформирован в соответствии со статьей 51 Конституции Российской Федерации о своем праве не свидетельствовать против себя самого...".

21. 5 октября 2002 г. заявителю было предъявлено формальное обвинение в совершении грабежей М. и Я. в составе организованной группы, состоящей из него и еще трех человек, В., Та. и То., которые передвигались с ним на двух автомобилях в ночь на 2 октября 2002 г.

22. Во время следующего допроса, который состоялся в тот же день в присутствии адвоката, заявитель сделал письменную отметку в протоколе допроса о том что:

"...[он] отказывается от дачи показаний... и ему нечего объяснять...".

23. Из материалов дела следует, что адвокат представлял интересы заявителя начиная с 5 октября 2002 г.

24. 24 декабря 2002 г. заявителю было предъявлено дополнительное обвинение в ряде грабежей Ш., Ж., З. и супругов Г., совершенных группой лиц в ночь на 1 октября 2002 г.

25. Во время допроса, который состоялся в тот же день в присутствии его адвоката, заявитель сделал письменную отметку в протоколе допроса о том, что:

"...он отрицает все обвинения...".

26. Во время предварительного расследования потерпевшие Ж., Ш., З., Я., М. и супруги Г. дали подробные показания об обстоятельствах грабежей. Кроме того, было проведено опознание по фотографии, и потерпевшие Ж., Я., и супруги Г. опознали в заявителе и других членах преступной группы лиц, совершивших ограбление.

2. Рассмотрение судом уголовного дела заявителя

(a) Производство по делу в суде первой инстанции

27. Уголовное дело заявителя и обвиняемых вместе с ним В., Та. и То. было направлено на рассмотрение по существу в Могочинский районный суд Читы (далее - районный суд).

28. В ходе рассмотрения дела районный суд вызывал Ж., Ш., супругов Г., М. и Я. для дачи показаний и вынес три решения от 22 декабря 2003 г., 4 марта и 27 апреля 2004 г., в которых дал указания органам внутренних дел установить местонахождение названных лиц и подвергнуть их принудительному приводу.

29. В ответ на запрос суда органы внутренних дел провели розыскные мероприятия, однако не смогли установить местонахождение супругов Г., поскольку они переехали и не оставили информации о своем месте нахождения.

30. Что касается свидетелей М. и Я., было установлено, что они проживают в Красноярске, то есть на расстоянии более 3 000 км от места, где находится суд. Кроме того, у Я. был болен ребенок, и он не мог явиться для дачи показаний, а М., опасаясь за свою жизнь, отказался являться в суд и ходатайствовал о рассмотрении дела на основании ранее данных им показаний.

31. Свидетель Ш. не смог явиться в суд по состоянию здоровья, а также в связи с тем, что проживает в Иркутске, то есть более чем в 1 000 км от места, где находится суд. Свидетель Ш. направил в суд письмо и пожаловался на то, что неизвестные лица звонят ему с угрозами в связи с разбирательством по делу. Свидетель Ж., проживающий в Иркутске, также отказался явиться в суд, опасаясь за свою жизнь, и ходатайствовал перед судом о рассмотрении дела на основании его предыдущих показаний, данных им во время предварительного расследования.

32. Проанализировав всю информацию, собранную органами расследования, районный суд допустил отсутствие упомянутых свидетелей, решив, что они не явились "по уважительным причинам", и разрешил прокурору зачитать данные ими во время предварительного расследования показания, несмотря на протесты заявителя и лиц, обвиняемых вместе с ним.

33. 14 июля 2004 г. районный суд изучил доказательства, собранные органами расследования, и, рассмотрев вопрос об их допустимости, разрешил их использование, включая протоколы очных ставок от 4 октября 2002 г., имеющиеся в материалах уголовного дела.

34. Во время суда заявитель отрицал свою причастность к грабежам.

(b) Постановление суда первой инстанции от 17 августа 2004 г.

35. 17 августа 2004 г. районный суд признал заявителя и лиц, обвиняемых вместе с ним, виновными в трех грабежах, совершенных на автомагистрали Хабаровск-Чита, недалеко от города Могоча, и приговорил их к восьми годам лишения свободы. Суд отметил, что:

"Обвиняемыми была создана организованная группа, соответствующая определению, приведенному статьей 35 Уголовного кодекса Российской Федерации, [а именно] характеризующаяся наличием устойчивых связей между ее членами, предварительным сговором, стабильностью и использованием особых методов совершения преступлений. Группа была создана с целью [перехвата только что купленных японских автомобилей при перегоне их домой] по автомагистрали Хабаровск-Чита лицами, проезжающими вблизи города Могочи, [и взимания неофициальных "таможенных пошлин" с водителей]. Нападения совершались исключительно на водителей с... транзитными государственными знаками Владивостока, [которые только приобрели "новый" бывший в использовании японский автомобиль и везли его домой]. Для совершения нападений группа использовала собственные автомобили, действовала только в ночное время согласованно и дерзко, высказывала угрозы, подкрепляя их демонстрацией [оружия], такого как ружья, гранаты, пистолеты... давала специальные записки, подтверждавшие уплату, что также подтверждает наличие предварительной подготовки и распределение ролей. Все обвиняемые участвовали в совершении преступлений. Руководитель группы не был установлен. Стабильность существования и организованный характер деятельности группы также подтверждаются тем обстоятельством, что она осуществляла свою деятельность [две ночи подряд]. Координация действий группы подтверждается [стенограммой записи их разговоров по мобильным телефонам]...".

36. Районный суд установил, что группа совершила грабежи три раза. Что касается первого эпизода, суд отметил, что в ночь на 1 октября 2002 г. заявитель и его соучастники, угрожая оружием, остановили два автомобиля, принадлежащих и управлявшихся Ж. и Ш. Они заставили водителей заплатить "за безопасный проезд" по территории Читинской области, а также отдать запасные колеса. Причастность группы к этим преступлениям подтверждается маленькой запиской, которая была выдана Ж. и Ш. в качестве подтверждения выплаты и как "гарантия" в случае последующих вымогательств на пути следования, в которой было написано следующее:

"Mazda Bongo Pulsar [марка и модель автомобилей потерпевших] в городе Могочи была встречена нами [подпись]".

37. Экспертом было установлено, что записка была написана То., одним из соучастников по делу. Суд также основывался на показаниях Ж. и Ш., данных ими во время предварительного расследования, результатах опознания по фотографиям, в ходе которого Ж. опознал заявителя, а также на протоколах задержания и допроса, в которых подтверждалось, что члены преступной группы имели огнестрельное оружие, что заявитель ездил в одном из автомобилей, на которые указали потерпевшие, а также на факте обнаружения колеса, забранного у Ж. и Ш. членами группы.

38. Что касается второго эпизода, суд отметил, что вскоре после первого нападения преступная группа напала на автомобиль супругов Г., заставила их остановиться и заплатить. Члены группы угрожали жертвам оружием и также выдали им записку, подтверждающую оплату. В записке были указаны марка и идентификационный номер автомобиля потерпевших, экспертом было установлено, что ее написал То. Кроме расписки и протокола обыска, подтвердавшего обнаружение у членов преступной группы муляжа гранаты, суд также основывался на показаниях супругов Г., данных в ходе предварительного расследования, протоколе опознания, согласно которому супруги Г. узнали участников группы и гранату.

39. Что касается третьего эпизода, суд отметил, что следующей ночью преступная группа остановила автомобиль, принадлежавший Я. и М., и ограбили их тем же способом. Члены преступной группы забрали у них шину, лежавшую на багажнике, а также купюру достоинством 100 долларов, которая была позднее обнаружена органами предварительного расследования и опознана М., поскольку члены преступной группы расплатились ею по дороге в Читу. Суд также ссылался на протокол обыска, в котором подтверждалось обнаружение шины и опознание ее М.

40. Поскольку члены преступной группы обвинялись также в ограблении З., в отношении которого предположительно было совершено нападение тем же способом в одну из тех ночей аналогичным образом в той же местности, суд отметил, что обвинение было не доказано, так как отсутствовали доказательства причастности к преступлению участников группы, за исключением показаний З., данных в ходе предварительного расследования. Соответственно, суд оправдал членов группы по данному обвинению.

41. В дополнение к вышеуказанным доказательствам, суд также ссылался на записи телефонных разговоров заявителя с его сообщниками в первые несколько дней после их задержания.

42. Суд отклонил доводы заявителя о предполагаемых пытках, отсутствии доступа к адвокату, а также неявке потерпевших в судебное заседание. Заявитель обжаловал приговор, приведя эти доводы в кассационной жалобе.

43. 25 апреля 2005 г. Читинский областной суд оставил приговор без изменений. Он указал, что суд первой инстанции исполнил свою обязанность по вызову потерпевших в суд, однако они не явились по законным основаниям. Суд также признал, что решение суда первой инстанции об отклонении как необоснованной жалобы заявителя на жестокое обращение со стороны сотрудников милиции было основано на материалах дела, медицинских документах и решениях следователя о прекращении производства по уголовному делу (см. §§ 44-61 настоящего Постановления). Суд изучил и отклонил остальные доводы заявителя об использовании показаний потерпевших, данных ими во время предварительного расследования, а также предполагаемом отказе в предоставлении адвоката на начальной стадии расследования.

C. Попытки заявителя добиться уголовного преследования в связи с предполагаемым жестоким обращением

1. Первоначальный отказ в возбуждении уголовного дела

44. В неустановленную дату заявитель и трое его соучастников подали следователю ходатайство о возбуждении уголовного дела против сотрудников УБОП, которые предположительно их избили.

45. 14 октября 2002 г. была проведена судебно-медицинская экспертиза в отношении заявителя. Согласно заключению эксперта N 3454 на теле заявителя не было обнаружено каких-либо телесных повреждений.

46. Решениями от 24 октября 2002 г., 9 июня и 3 августа 2003 г. следователь отказал в возбуждении уголовного дела. Решением от 22 сентября 2003 г. надзирающий прокурор отменил решения следователя и назначил дополнительное расследование по жалобе заявителя на жестокое обращение.

47. 27 сентября 2003 г. следователь отказал в возбуждении уголовного дела против сотрудников милиции. Следователь допросил сотрудников милиции и конвоиров, предположительно причастных к инциденту, которые отрицали наличие у заявителя телесных повреждений в соответствующий период времени. В то же время в решении упоминалось, что 7 октября 2002 г. у заявителя были обнаружены синяки, но был сделан вывод о том, что они появились после помещения заявителя в следственный изолятор.

2. Расследование событий 3 октября 2002 г.

48. 6 ноября 2003 г. прокурор отменил решение от 27 сентября 2003 г. и возбудил уголовное дело против неустановленных сотрудников милиции по статье 286 Уголовного кодекса Российской Федерации.

49. 6 января 2004 г. следователь вынес решение о прекращении уголовного дела в связи с недостаточностью доказательств. Он сослался на показания сотрудников милиции, отрицавших факт применения к заявителю силы, а также на информацию, полученную из следственного изолятора об отсутствии со стороны заявителя каких-либо жалоб о телесных повреждениях, полученных во время содержания под стражей, и сделал вывод о том, что телесные повреждения были причинены на второй день после помещения заявителя в следственный изолятор и, следовательно, жалобы на жестокое обращение не подтверждены никакими доказательствами.

50. 19 февраля 2004 г. заместитель прокурора отменил решение от 6 января 2004 г. и назначил проведение дополнительного расследования. Он указал, что необходимо установить и допросить всех лиц, которые содержались вместе с заявителем в изоляторе временного содержания и следственном изоляторе.

51. Впоследствии уголовное дело прекращалось решениями следователя от 25 апреля, 27 мая, 28 июля, 22 сентября и 22 октября 2004 г. и возобновлялось решениями прокурора от 27 апреля, 28 июня, 23 августа и 22 сентября 2004 г., а также 18 апреля 2005 г.

52. В решениях от 27 апреля, 28 июня, 23 августа и 22 сентября 2004 г., а также 18 апреля 2005 г. прокурор ссылался на необходимость установления и допроса всех бывших сокамерников заявителя в изоляторе временного содержания и следственном изоляторе. В решении от 22 сентября 2004 г. прокурор указал на необходимость устранения противоречий между показаниями заявителя об избиении его сотрудниками милиции и показаниями сотрудников изолятора временного содержания об отсутствии у заявителя видимых телесных повреждений по его поступлении туда.

53. 19 мая 2005 г. следователь приостановил уголовное дело, поскольку не были установлены лица, ответственные за жестокое обращение с заявителем. Производство по уголовному делу впоследствии возобновлялось решениями прокурора от 10 августа, 2 ноября и 12 декабря 2005 г., а также от 7 ноября 2006 г. и приостанавливалось в соответствии с решениями следователя от 14 сентября и 9 декабря 2005 г. и 12 января 2006 г.

54. В решении от 10 августа 2005 г. снова указывалось на необходимость установления всех лиц, содержавшихся вместе с заявителем в изоляторе временного содержания.

55. В решениях от 2 ноября и 12 декабря 2005 г., а также от 7 ноября 2006 г. указывалось на необходимость установления номеров камер, в которых содержался заявитель в соответствующий период времени.

56. Решениями от 2 ноября 2005 г. и 7 ноября 2006 г. была также предусмотрена необходимость разрешить противоречия между показаниями заявителя о предполагаемом его избиении и показаниями сотрудников изолятора временного содержания об отсутствии у заявителя телесных повреждений. На основании решения от 2 ноября 2005 г. требовалось допросить понятых при опознании заявителя потерпевшими в первые дни после его задержания.

57. 26 мая 2010 г. экспертом были исследованы результаты судебно-медицинской экспертизы заявителя от 14 октября 2002 г. и составлено заключение N 752, согласно которому у заявителя не было обнаружено телесных повреждений во время экспертизы.

58. 7 июня 2010 г. следователь прекратил производство по уголовному делу, касающемуся предположительного жестокого обращения с заявителем. Он отметил, что утверждения заявителя об избиении сотрудниками милиции были опровергнуты результатами осмотра заявителя экспертом, во время которого у него не было обнаружено никаких телесных повреждений.

59. Что касается телесных повреждений у соучастников заявителя, следователь сделал вывод о том, что они могли быть причинены потерпевшими или иными лицами, включая самих соучастников, во время их нахождения в следственном изоляторе. Учитывая, что действия неустановленных лиц квалифицируются по статье 116 Уголовного кодекса Российской Федерации, производство по делу было прекращено, поскольку сроки привлечения виновных лиц к ответственности истекли.

60. Следователь ссылался на следующие документы: (i) заключение врача, который осматривал заявителя 7 октября 2002 г. и обнаружил синяк на правой стороне грудной клетки, (ii) заключение эксперта N 752 по результатам экспертизы медицинских документов от 14 октября 2002 г., из которых следует вывод об отсутствии телесных повреждений у заявителя, (iii) показания сотрудников милиции, которые отрицали факт применения силы к заявителю, (iv) показания трех бывших сокамерников заявителя в следственном изоляторе и одного сокамерника в изоляторе временного содержания, которые утверждали, что в камерах не было никаких драк, и (v) на показания медицинской сестры изолятора временного содержания, которая осматривала заявителя 4 октября 2002 г. и не обнаружила у него никаких телесных повреждений.

61. Заявитель, как представляется, не обжаловал в национальных судах ни одного решения о прекращении уголовного дела.

II. Применимое национальное законодательство и практика

62. Часть 1 статьи 116 Уголовного кодекса Российской Федерации, вступившего в силу 1 января 1997 г., предусматривает, что нанесение побоев или совершение иных насильственных действий, причинивших физическую боль, но вызвавших расстройство здоровья, наказывается штрафом, обязательными или исправительными работами или арестом на срок до трех месяцев.

63. Пункт "а" части 3 статьи 286 Уголовного кодекса Российской Федерации предусматривает, что совершение должностным лицом действий, явно выходящих за пределы его полномочий и повлекших существенное нарушение прав и законных интересов граждан, совершенное с применением насилия или с угрозой его применения, наказывается лишением свободы на срок от трех до десяти лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до трех лет.

64. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации (Федеральный закон РФ от 18 декабря 2001 г. N 174-ФЗ, далее - УПК РФ), вступивший в силу 1 июля 2002 г., предусматривает, что свидетель не вправе уклоняться от явки по вызовам дознавателя, следователя или суда. В случае уклонения от явки без уважительных причин свидетель может быть подвергнут приводу (статья 56).

65. В случае неявки по вызову без уважительных причин подозреваемый, обвиняемый, а также потерпевший и свидетель могут быть подвергнуты приводу (статья 113 УПК РФ).

66. Приказ МВД Российской Федерации от 21 июня 2003 г. N 438 определяет порядок привода свидетелей в суд территориальными органами внутренних дел.

67. Часть 2 статьи 49 УПК РФ предусматривает, что в качестве защитников допускаются авдокаты. Также уточняется, что защитник участвует в уголовном деле с момента: 1) вынесения постановления о привлечении лица в качестве обвиняемого, 2) возбуждения уголовного дела в отношении конкретного лица или 3) фактического задержания лица, подозреваемого в совершении преступления.

68. Согласно статье 144 УПК РФ дознаватель, орган дознания, следователь, руководитель следственного органа обязаны принять, проверить сообщение о любом совершенном или готовящемся преступлении, а также принять по нему решение в срок не позднее трех суток со дня поступления указанного сообщения. В исключительных случаях этот срок может быть продлен до десяти дней. По результатам рассмотрения сообщения о преступлении орган дознания, дознаватель, следователь, руководитель следственного органа принимает одно из следующих решений: 1) о возбуждении уголовного дела, 2) об отказе в возбуждении уголовного дела, 3) о передаче сообщения по подследственности (статья 145 УПК РФ).

69. В соответствии со статьей 125 УПК РФ постановления дознавателя, следователя, руководителя следственного органа об отказе в возбуждении уголовного дела, о прекращении уголовного дела, а равно иные решения и действия (бездействие) дознавателя, следователя, руководителя следственного органа и прокурора, которые способны причинить ущерб конституционным правам и свободам участников уголовного судопроизводства либо затруднить доступ граждан к правосудию, могут быть обжалованы в районный суд по месту производства предварительного расследования.

70. Статья 213 УПК РФ предусматривает, что уголовное дело прекращается по постановлению следователя. Копия решения о прекращении уголовного дела направляется прокурору. О прекращении уголовного следователь сообщает потерпевшему и истцу в письменном виде.

71. Согласно статье 214 УПК РФ прокурор может отменить постановление следователя и возобновить производство по делу. Возобновление производства по ранее прекращенному уголовному делу возможно в том случае, если не истекли сроки давности привлечения лица к уголовной ответственности.

72. Статья 221 УПК РФ устанавливает, что прокурор осуществляет общий надзор за ходом расследования. В частности, прокурор вправе давать указания о производстве отдельных следственных действий, передаче дела от одного следователя другому, отменять незаконные или необоснованные решения следователя или органа, производящего расследование.

73. Оглашение показаний потерпевшего и свидетеля, ранее данных при производстве предварительного расследования или судебного разбирательства, допускается с согласия сторон в случае неявки потерпевшего или свидетеля (часть 1 статьи 281 УПК РФ). При неявке в судебное заседание потерпевшего или свидетеля суд вправе по ходатайству стороны или по собственной инициативе принять решение об оглашении ранее данных ими показаний в случаях: 1) смерти потерпевшего или свидетеля, 2) тяжелой болезни, препятствующей явке в суд, 3) отказа потерпевшего или свидетеля, являющегося иностранным гражданином, явиться по вызову суда, 4) стихийного бедствия или иных чрезвычайных обстоятельств, препятствующих явке в суд (часть 2 статьи 281 УПК РФ).

74. В Определении от 27 октября 2000 г. N 233-O Конституционный Суд Российской Федерации решил, что оглашение показаний, полученных во время расследования, является исключительной мерой, оставленной на усмотрение суда, и что при этом должен быть соблюден разумный баланс между интересами обвинения и защиты. Если сторона настаивает на вызове в суд свидетелей, чьи показания важны для исхода дела, суд должен предпринять все возможные меры для обеспечения их явки в суд. В том случае, если существует возможность вызова свидетелей, оглашение их показаний должно рассматриваться как недопустимое доказательство, и ссылка на них в судебном решении недопустима. Однако, если допрос свидетелей в суде невозможен, стороне защиты должны быть предоставлены соответствующие процессуальные гарантии, такие как оспаривание оглашенных показаний, ходатайство об их исследовании на основании иных доказательств или проведение предварительных очных ставок между свидетелями и обвиняемым, во время которых последний имеет возможность задать вопросы свидетелю (см. также Определение Конституционного Суда от 7 декабря 2006 г. N 548-O).

75. В Постановлении от 27 декабря 2002 г. N 29 "О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое" Пленум Верховного Суда Российской Федерации разъяснил, что совершение преступлений организованной группой признается в случаях, когда в ней участвовала устойчивая группа лиц, заранее объединившихся для совершения одного или нескольких преступлений. Организованная группа характеризуется, в частности, устойчивостью, наличием в ее составе организатора (руководителя) и заранее разработанного плана совместной преступной деятельности, распределением функций между членами группы при подготовке к совершению преступления и осуществлении преступного умысла. Верховный Суд Российской Федерации отметил, что при признании преступлений, совершенными организованной группой, действия всех соучастников независимо от их роли в содеянном подлежат квалификации как соисполнительство.

76. Статья 413 УПК РФ, в которой определены основания возобновления производства по уголовному делу, в соответствующей части гласит:

"1. Вступившие в законную силу приговор, определение и постановление суда могут быть отменены и производство по уголовному делу возобновлено ввиду новых или вновь открывшихся обстоятельств...

4. Новыми обстоятельствами являются:

...2) установленное Европейским Судом по правам человека нарушение положений Конвенции о защите прав человека и основных свобод при рассмотрении судом Российской Федерации уголовного дела, связанное с:

а) применением федерального закона, не соответствующего положениям Конвенции о защите прав человека и основных свобод;

б) иными нарушениями положений Конвенции о защите прав человека и основных свобод...".

Право

I. Предполагаемое нарушение статьи 3 Конвенции

77. Заявитель жаловался на то, что с ним жестоко обращались в отделении милиции 3 октября 2002 г. в нарушение статьи 3 Конвенции, а также на то, что в связи с этим не было проведено надлежащего расследования. Статья 3 Конвенции гласит:

"Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию".

A. Доводы сторон

78. Власти Российской Федерации утверждали, что заявитель не исчерпал внутренних средств правовой защиты, поскольку не оспаривал решения следователя об отказе в возбуждении уголовного дела в суде общей юрисдикции. Заявитель мог это сделать, так как своевременно был уведомлен о прекращении производства по уголовному делу, касающемуся жестокого обращения, и о возможности обжаловать это решение в суд, а также пользоваться услугами адвоката во время расследования и суда. Власти Российской Федерации считали, что расследование по факту предполагаемого жестокого обращения было длительным из-за того, что заявитель не подал жалобу вовремя.

79. Заявитель не согласился с этими доводами и поддержал свою жалобу.

B. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость жалобы

80. Европейский Суд напоминает, что правило об исчерпании внутренних средств правовой защиты, установленное пунктом 1 статьи 35 Конвенции, налагает на заявителя обязательство в первую очередь использовать средства, которые в национальной правовой системе являются обычными и достаточными для того, чтобы получить компенсацию в связи с предполагаемым нарушением. Существование такого средства должно быть достаточно очевидным в теории и на практике, без чего они лишены необходимой доступности и эффективности. Пункт 1 статьи 35 Конвенции также требует, чтобы жалоба, которая предназначена для последующей подачи в Европейский Суд, была предварительно рассмотрена по существу соответствующим государственным органом в соответствии с формальными требованиями, установленными национальным законодательством, но не требует обращения к средствам, которые являются неадекватными и неэффективными (см. Постановление Европейского Суда от 18 декабря 1996 г. по делу "Аксой против Турции" (Aksoy v. Turkey), §§51-52, Reports of Judgments and Decisions 1996-VI, а также Постановление Европейского Суда от 16 сентября 1996 г. по делу "Акдывар и другие против Турции" (Akdivar and Others v. Turkey), §§ 65-67, Reports 1996-IV).

81. Возвращаясь к обстоятельствам настоящего дела, Европейский Суд отмечает, что заявитель ни разу не обжаловал в суд решения следователя о прекращении производства по уголовному делу, касающемуся его жалобы на жестокое обращение (см. § 61 настоящего Постановления). Европейский Суд уже устанавливал, что, несмотря на то, что сам суд не обладает компетенцией по возбуждению уголовного дела, его полномочие по отмене решения об отказе в возбуждении уголовного дела и изложению недостатков, которые должны быть рассмотрены, представляется существенной гарантией против произвола при осуществлении полномочий следственными органами (см. Решение Европейского Суда от 14 октября 2003 г. по делу "Трубников против Российской Федерации" (Trubnikov v. Russia), жалоба N 49790/99). В то же время Европейский Суд указывал, что правило об исчерпании внутренних средств правовой защиты не является абсолютным и применимым автоматически: для того, чтобы установить, было ли оно соблюдено, необходимо учитывать обстоятельства конкретного дела (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Акдывар и другие против Турции", § 69, а также упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Аксой против Турции", §§ 53-54).

82. У Европейского Суда есть серьезные сомнения относительно того, являлось ли это правовое средство эффективным в обстоятельствах настоящего дела. Расследование по жалобе заявителя на жестокое обращение длилось (не считая коротких перерывов) около семи лет. За это время производство по делу прекращалось и возобновлялось 13 раз (см. §§ 46-58 настоящего Постановления). Фактически, за исключением двух длительных перерывов в пять и три месяца, производство по делу прекращалось и возобновлялось надзирающими прокурорами каждые один-два месяца. Прокуроры в основном приводили одни и те же основания для возобновления расследования (см. §§ 50, 52, 54-56 настоящего Постановления). По мнению Европейского Суда, это указывает на то, что следователи не были достаточно добросовестными в устранении недостатков, допущенных при расследовании, на которые указывали надзирающие прокуроры. В данных обстоятельствах Европейский Суд не убежден в том, что обращение с жалобой в суд, которое могло иметь те же результаты, привело бы к устранению нарушения прав заявителя. Следовательно, Европейский Суд полагает, что подача такой жалобы в конкретных обстоятельствах настоящего дела не имела бы никакого смысла (см., например, Постановление Европейского Суда от 17 января 2008 г. по делу "Хациева и другие против Российской Федерации" (Khatsiyeva and Others v. Russia), жалоба N 5108/02, § 151* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 1/2009.)). Европейский Суд находит, что заявитель не был обязан использовать это средство правовой защиты, и отклоняет доводы властей Российской Федерации.

83. Европейский Суд считает, что жалоба не является явно необоснованной в значении пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что жалоба не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Следовательно, жалоба должна быть объявлена приемлемой.

2. Существо жалобы

(a) Предполагаемое нарушение статьи 3 Конвенции в ее процессуально-правовом аспекте

84. Европейский Суд напоминает, что в соответствии с его устоявшейся прецедентной практикой, если лицо обращается с обоснованной жалобой на то, что оно подверглось жестокому обращению в тяжкой форме в нарушение статьи 3 Конвенции, данное положение, взятое в совокупности с общей обязанностью государства-ответчика в соответствии со статьей 1 Конвенции "обеспечивать каждому, находящемуся под его юрисдикцией, права и свободы, определенные в... Конвенции", подразумевает проведение в любой форме эффективного официального расследования. Обязанность провести расследование является "обязанностью не результата, а средств": не каждое расследование обязательно должно быть результативным или приводить к выводу, который совпадает с изложением обстоятельств дела истца. Тем не менее оно в принципе должно быть способно вести к установлению фактических обстоятельств дела и в случае подтверждения предположений установлению личности и привлечению к ответственности виновных.

85. Расследование по жалобам на жестокое обращение должно быть тщательным. Это означает, что власти должны приложить все усилия, чтобы установить, что произошло, и не должны полагаться на поспешные и необоснованные выводы для прекращения расследования или в качестве оснований для принятия решений. Они обязаны предпринять все разумные меры по сохранению доказательств, касающихся происшествия, включая, помимо прочего, подробные показания потерпевшего, показания свидетелей, результаты экспертиз, а также, где это возможно, дополнительные медицинские документы, в которых подробно и тщательно описаны травмы и дан объективный анализ выводов врачей о причинах травм. Любые недостатки в расследовании, которые подрывают способность выявить причины телесных повреждений или установить личности виновных лиц, могут привести к нарушению этого требования. Расследование по факту предполагаемого жестокого обращения должно быть быстрым. Наконец, власти должны продемонстрировать достаточное усердие в том, что касается расследования и его результатов, в частности, заявителю должен быть обеспечен доступ к процедуре расследования (см. среди многих прочих примеров Постановление Европейского Суда от 28 октября 1998 г. по делу "Ассенов и другие против Болгарии" (Assenov and Others v. Bulgaria), §§ 102 и последующие, Reports 1998-VIII, Постановление Европейского Суда от 26 января 2006 г. по делу "Михеев против Российской Федерации" (Mikheyev v. Russia), жалоба N 77617/01, §§ 107-108* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 6/2006.), а также Постановление Европейского Суда от 6 декабря 2007 г. по делу "Петропулу-Тсакирис против Греции" (Petropoulou-Tsakiris v. Greece), жалоба N 44803/04, § 50).

86. Возвращаясь к обстоятельствам настоящего дела, Европейский Суд отмечает, что из даты вынесения первого решения следователя об отказе в возбуждении уголовного дела следует, что заявитель подал жалобу об избиении в отделении милиции не позднее чем в первую неделю октября 2002 года (см. §§ 44 и 46 настоящего Постановления). К тому времени властям уже были доступны результаты медицинского осмотра заявителя от 7 октября 2002 г., где был указан синяк на правой стороне грудной клетки заявителя (см. § 17 настоящего Постановления). Европейский Суд полагает, что эти результаты вместе с жалобой заявителя представляли "оспоримую жалобу" на жестокое обращение со стороны сотрудников милиции и требовали проведения российскими властями надлежащего расследования в соответствии с требованиями статьи 3 Конвенции.

87. Тем не менее Европейский Суд отмечает, что расследование по жалобе заявителя на жестокое обращение было проведено надлежащим образом лишь 6 ноября 2003 г., то есть более чем через год после рассматриваемых событий (см. § 48 настоящего постановления). Власти, таким образом, упустили возможность собрать соответствующие доказательства, установить и допросить возможных свидетелей по делу и назначить медицинское обследование предположительно причастных сотрудников милиции. В итоге задержка возбуждения уголовного дела представляет собой серьезный недостаток, и у Европейского Суда есть сомнения относительно того, что последующее расследование могло бы устранить причиненный вред.

88. Далее Европейский Суд находит, что органы, проводившие расследование, не исполняли своих обязанностей и демонстрировали удивительное отсутствие всякого усердия при дальнейшем расследовании по делу в такой степени, что надзирающий прокурор был вынужден давать одни и те же распоряжения об установлении личностей бывших сокамерников заявителя, по крайней мере, пять раз (см. § 52 настоящего Постановления), одни и те же распоряжения об установлении камер, в которых содержался заявитель, три раза (см. § 55 настоящего Постановления), а также одни и те же распоряжения об устранении противоречий между показаниями свидетелей, по крайней мере, три раза (см. §§ 52 и 56 настоящего Постановления). В результате произошла почти двухгодичная задержка в исполнении первого распоряжения и задержка почти в три года в отношении двух дальнейших распоряжений.

89. Европейский Суд также отмечает, что первоначальные показания свидетелей, собранные во время предварительного расследования, содержали много противоречий (см. §§ 52 и 56 настоящего Постановления), которые было необходимо устранить путем тщательного сопоставления этих показаний в отношении отдельных деталей, а также проведения перекрестных допросов, опознаний, очных ставок и следственных экспериментов. Было необходимо провести их как можно скорее, пока воспоминания о происшествии были свежи, а также во избежание потери контактов со свидетелями. Европейский Суд также придает особое значение роли, которую играют допросы при сборе точной и достоверной информации от подозреваемых, свидетелей и потерпевших, и, в конечном счете, в установлении истины по делу. Наблюдение за поведением подозреваемых, свидетелей и потерпевших при допросах и оценка доказательной силы их показаний являются важной частью процесса расследования. Воспоминания свидетелей о соответствующих событиях забываются по прошествии лет, а существенные задержки в выполнении этих действий в настоящем деле дополнили изначально упущенный промежуток времени (см. § 87 настоящего Постановления), что существенно снизило эффективность расследования.

90. Наконец, Европейский Суд крайне неудовлетворен качеством окончательного решения по делу, в котором были обобщены результаты расследования (см. §§ 58-60 настоящего Постановления). В дополнение к вышеупомянутым и явно не устраненным недостаткам в нем не были указаны соответствующих фактические обстоятельства дела и не было дано какого-либо убедительного объяснения причин происхождения травм заявителя.

91. Учитывая вышеизложенное, Европейский Суд считает, что властями не было проведено эффективного расследования по жалобе заявителя на жестокое обращение, и приходит к выводу о нарушении статьи 3 Конвенции в ее процессуально-правовом аспекте.

(b) Предполагаемое нарушение статьи 3 Конвенции в ее материально-правовом аспекте

92. Как неоднократно указывал Европейский Суд, статья 3 Конвенции обеспечивает одну из основополагающих ценностей демократического общества. Даже при самых исключительных обстоятельствах, таких как борьба с терроризмом и организованной преступностью, Конвенция категорически запрещает пытки и бесчеловечное и унижающее достоинство обращение и наказание, независимо от поведения жертвы. В отличие от большинства материальных положений Конвенции и Протоколов к ней статья 3 Конвенции не допускает никаких отступлений или исключений в соответствии с пунктом 2 статьи 15 Конвенции даже при чрезвычайных обстоятельствах, угрожающих жизни нации (см. Постановление Большой Палаты по делу "Сельмуни против Франции" (Selmouni v. France), жалоба N 25803/94, § 95, ECHR 1999-V, а также упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Ассенов и другие против Болгарии", § 93).

93. Утверждения о жестоком обращении должны быть подкреплены соответствующими доказательствами (см., mutatis mutandis* (* Mutatis mutandis (лат.) - с соответствующими изменениями (прим. переводчика)), Постановление Европейского Суда от 22 сентября 1993 г. "Клаас против Германии" (Klaas v. Germany), § 30, Series A, N 269). Для оценки данных доказательств Европейский Суд применяет стандарт доказывания "вне разумного сомнения", однако помимо этого подчеркивает, что такое доказывание может следовать из сосуществования достаточно сильных, ясных и согласованных выводов или аналогичных неопровержимых презумпций факта (см. Постановление Европейского Суда от 18 января 1978 г. по делу "Ирландия против Соединенного Королевства" (Ireland v. United Kingdom), § 161 in fine* (* In fine (лат.) - в конце (прим. переводчика).), Series A, N 25.

94. Возвращаясь к обстоятельствам настоящего дела, Европейский Суд напоминает свои выводы, касающиеся многочисленных нарушений, допущенных при расследовании жалобы заявителя на жестокое обращение, в частности, запоздалое начало расследования по жалобе (см. § 87 настоящего Постановления).

95. Принимая во внимание утверждения сторон, а также все имеющиеся в его распоряжении материалы, Европейский Суд приходит к выводу, что предоставленные доказательства не позволяют ему заключить "вне разумных сомнений", что заявитель подвергся обращению, противоречащему статье 3 Конвенции, как это утверждалось. В частности, на следующий день после ареста заявитель был осмотрен медицинской сестрой, которая не обнаружила на его теле никаких телесных повреждений (см. § 15 настоящего Постановления), в то время как в медицинском заключении, составленном врачом следственного изолятора 7 октября 2002 г., подтверждается наличие синяка в районе грудной клетки заявителя, который появился за два-три дня до осмотра (см. § 17 настоящего Постановления), что не соответствует времени и степени жестокого обращения, описанного заявителем в его версии событий (см. § 13 настоящего Постановления). Более того, неясно, могли ли и в какой степени быть видимыми на теле заявителя следы обращения, описанного им как жестокое.

96. Вместе с тем Европейский Суд отмечает, что невозможность прийти к какому-либо выводу относительно того, имело ли место обращение, запрещенное статьей 3 Конвенции, в значительной степени связана с неспособностью национальных властей эффективно реагировать на жалобы заявителя в соответствующее время (см. для сравнения Постановление Европейского Суда от 29 июля 2008 г. по делу "Гарибашвили против Грузии" (Gharibashvili v. Georgia), жалоба N 11830/03, § 57 с последующими ссылками, Постановление Европейского Суда от 24 февраля 2005 г. по делу "Хашиев и Акаева против Российской Федерации" (Khashiyev and Akayeva v. Russia), жалобы NN 57942/00 и 57945/00, § 178 с последующими ссылками* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 12/2005.), а также Постановление Европейского Суда от 13 июля 2010 г. по делу "Лопата против Российской Федерации" (Lopata v. Russia), жалоба N 72250/01, §§ 124-126* (* Там же. N 2/2011.)).

97. Таким образом, Европейский Суд не может установить нарушение статьи 3 Конвенции в ее материально-правовом аспекте в отношении предполагаемого жестокого обращения с заявителем в отделении милиции.

II. Предполагаемое нарушение статьи 6 Конвенции

98. Заявитель жаловался на то, что производство по его уголовному делу было несправедливым. В частности, он утверждал, что:

(a) ему не была предоставлена помощь адвоката с момента ареста;

(b) при его обвинении суды использовали в качестве доказательств показания свидетелей М., Я., Ш., Ж., а также супругов Г., которым он не мог лично задавать вопросы в зале суда;

(c) национальные суды допустили ошибку при оценке доказательств по его делу и основывались на недопустимых доказательствах.

Европейский Суд рассмотрит эту жалобу в свете пункта 1 и подпунктов "c" и "d" пункта 3 статьи 6 Конвенции, соответствующие положения которых гласят:

"1. Каждый при предъявлении ему любого уголовного обвинения имеет право на справедливое и публичное разбирательство дела в разумный срок независимым и беспристрастным судом_

3. Каждый обвиняемый в совершении уголовного преступления имеет как минимум следующие права:

...c) защищать себя лично или через посредство выбранного им самим защитника или, при недостатке у него средств для оплаты услуг защитника, пользоваться услугами назначенного ему защитника бесплатно, когда того требуют интересы правосудия;

d) допрашивать показывающих против него свидетелей или иметь право на то, чтобы эти свидетели были допрошены, и иметь право на вызов и допрос свидетелей в его пользу на тех же условиях, что и для свидетелей, показывающих против него...".

A. Доводы сторон

99. Власти Российской Федерации не согласились с доводом заявителя и настаивали на том, что его утверждения об отсутствии доступа к адвокату после ареста, необоснованны. Они далее утверждали, что производство по уголовному делу было справедливым и что использование в суде показаний свидетелей, данных во время расследования, являлось законным. В частности, у заявителя была возможность задать вопросы потерпевшим М. и Я. во время очных ставок, проводимых в ходе предварительного расследования. Власти Российской Федерации также отмечали, что суд предпринял все разумные меры, чтобы обеспечить явку свидетелей, и, решив, что они не явились по уважительным причинам, законно использовал в качестве доказательств их показания против заявителя, данные во время расследования.

100. Заявитель подтвердил свою первоначальную позицию и отметил, что суд первой инстанции не принял надлежащих мер для обеспечения явки в судебное заседания потерпевших М., Я., Ш., Ж. и супругов Г. и незаконно положил в основу обвинительного приговора их показания, данные в ходе предварительного расследования.

B. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость жалобы

101. Европейский Суд отмечает, что в этой части жалоба не является явно необоснованной в значении подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он далее отмечает, что жалоба не является неприемлемой по каким-либо другим основания. Следовательно, жалоба должна быть объявлена приемлемой.

2. Существо жалобы

(a) Юридическая помощь в период нахождения в отделении милиции

(i) Общие принципы

102. Пункт 1 статьи 6 Конвенции требует, как правило, что помощь адвоката быть предоставлена с момента первого допроса подозреваемого в отделении милиции, за исключением случаев, когда в свете обстоятельств конкретного дела будет доказано, что имелись достаточные основания для ограничения этого права (см. Постановление Большой Палаты от 27 ноября 2008 г. по делу "Салдуз против Турции" (Salduz v. Turkey), жалоба N 36391/02, § 55, а также Постановление Европейского Суда от 13 октября 2009 г. по делу "Даянан против Турции" (Dayanan v. Turkey), жалоба N 7377/03, §§ 29-34). Даже если достаточные основания оправдывают лишение права на помощь адвоката, такое ограничение - независимо от оснований - не должно влиять на права обвиняемого, установленные статьей 6 Конвенции. Право на защиту неизбежно ставится под сомнение, если в основе обвинения лежат показания, сделанные во время допроса полицией без присутствия адвоката.

103. Европейский Суд далее подчеркивает значимость стадии расследования для производства по уголовному делу в целом, поскольку собранные во время этой стадии доказательства определяют рамки, в пределах которых предъявляемые обвинения будут рассматриваться судом (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Салдуз против Турции", § 54). В то же время на этой стадии производства по делу обвиняемый часто оказывается в особенно уязвимом положении, которое усугубляется тем, что уголовно-процессуальное законодательство становится все более сложным, особенно в части, касающейся правил сбора и оценки доказательств. В большинстве случаев эта особая уязвимость может быть должным образом компенсирована помощью адвоката, задачей которого является, в том числе, обеспечить реализацию права обвиняемого не свидетельствовать против себя самого (см. Постановление Большой Палаты от 2 августа 2005 г. "Яллох против Германии" (Jalloh v. Germany), жалоба N 54810/00, § 100, ECHR 2006-IX, "Постановление Европейского Суда по делу "Колу против Турции" (Kolu v. Turkey), жалоба N 35811/97, § 51).

104. В заключение Европейский Суд напоминает, что ограничение права, гарантированного Конвенцией - насколько это допустимо - не должно выходить за пределы необходимости охраны общественных интересов, должно быть установлено в недвусмысленных выражениях и сопровождаться предоставлением минимальных гарантий, соотносимых с таким ограничением (см. Постановление Большой Палаты по делу "Сейдович против Италии" (Sejdovic v. Italy), жалоба N 56581/00, § 86, ECHR 2006-II). Вместе с тем следует отметить, что для того, чтобы утверждать, что обвиняемый был лишен права, гарантированного статьей 6 Конвенции, из-за своих действий, необходимо доказать, что он мог разумно предполагать последствия своих действий (см. Постановление Европейского Суда от 27 марта 2007 г. по делу "Талат Тунч против Турции" (Talat Tunc v. Turkey), жалоба N 32432/96, § 59, Решение Европейского Суда от 9 сентября 2003 г. по делу "Джонс против Соединенного Королевства" (Jones v. United Kingdom), жалоба N 30900/02).

(ii) Применение вышеизложенных принципов в настоящем деле

105. Возвращаясь к обстоятельствам настоящего дела, Европейский Суд отмечает, что заявитель был арестован сотрудниками милиции 3 октября 2002 г. в составе группы лиц, передвигающихся на двух автомобилях, по подозрению в причастности к недавно совершенным грабежам (см. § 7 настоящего Постановления). Заявитель сделал в протоколе ареста письменную отметку, что "не согласен со своим арестом" и "не совершал преступления". В протоколе ареста также имеется запись о том, что заявитель был проинформирован о своих правах, включая права хранить молчание и на помощь адвоката, которая была им подписана. В этой записи уточнялось, что заявитель имеет право на встречу с адвокатом лишь в момент, предусмотренный пунктами 2 и 3 части 2 статьи 49 УПК РФ (см. §§ 9 и 10 настоящего Постановления). В тот день заявитель отказался давать показания. Как утверждал заявитель, он просил предоставить ему адвоката, но ему было отказано, а сотрудники милиции оказывали на него серьезное давление для получения признания (см. § 14 настоящего Постановления).

106. 4 октября 2002 г. заявитель согласился принять участие в очной ставке с потерпевшими, М. и Я., во время которой отрицал свою причастность к рассматриваемым преступлениям. Ему была предоставлена возможность задавать вопросы потерпевшим, но он ничего не спросил. В протоколе очной ставки указано, что заявитель согласился участвовать в ней без адвоката, и что он был проинформирован о своем праве хранить молчание (см. § 20 настоящего Постановления). Заявителю был предоставлен адвокат после того, как ему было предъявлено формальное обвинение 5 октября 2002 г. в совершении предъявленных преступлений. С этого момента он постоянно отказывался давать показания следователю (см. §§ 22 и 25 настоящего Постановления). Впоследствии в ходе разбирательства суд признал протокол очной ставки доказательством по делу и использовал его при вынесении приговора заявителю (см. §§ 33 и 39 настоящего Постановления).

107. Прежде всего Европейский Суд отмечает, что стороны вступили в противоречие относительно того, просил ли заявитель предоставить ему адвоката сразу после его ареста или же он был лишен этого права и права хранить молчание, и согласился давать показания в отсутствие своего адвоката 4 октября 2002 г. В этой связи Европейский Суд принимает во внимание тот неоспоримый факт, что заявитель отказывался давать показания после своего ареста 3 октября 2002 г. и сделал ряд серьезных заявлений об оказываемом на него давлении и насилии со стороны сотрудников милиции с тем, чтобы заставить его признаться в совершении преступления (см. § 12 настоящего Постановления). Европейский Суд указывает, что, помимо утверждений об оказываемом давлении, заявитель также требовал, чтобы из списка доказательств был изъят протокол очной ставки от 4 октября 2002 г., поскольку в то время ему не была предоставлена помощь адвоката (см. § 33 и 42 настоящего Постановления).

108. Не ставя под сомнение свои выводы относительно материально-правового аспекта статьи 3 Конвенции, Европейский Суд также напоминает, что он счел, что у заявителя была "спорная жалоба" на жестокое обращение в период содержания в милиции (см. § 86 настоящего Постановления). К сожалению, расследование, проведенное национальными властями, не выявило обстоятельств, при которых было получено признание заявителя, а Европейскому Судом не предоставлено средств для выяснения этих обстоятельств с тем, чтобы устранить любые сомнения в этом отношении (см. § 96 настоящего Постановления).

109. Европейский Суд не может придавать значение подписи заявителя под записью об информировании о его правах от 3 октября 2002 г. и согласию участвовать в очной ставке при отсутствии адвоката 4 октября 2002 г. Комментарий заявителя является слишком неопределенным и неубедительным, особенно с учетом его отказа давать показания 3 октября 2002 г., в то время как в записи есть ссылка на часть 2 статьи 49 УПК РФ без объяснения ее смысла (см. §§ 10 и 67 настоящего Постановления), что затруднило понимание заявителем того, отказано ли ему совсем в предоставлении адвоката в данный момент. Что касается согласия от 4 октября 2002 г., оно совсем не подтверждает, что заявитель был проинформирован о своем праве на помощь адвоката (см. § 20 настоящего Постановления).

110. Принимая во внимание все вышеизложенное, утверждения сторон и документы, имеющиеся в его распоряжении, Европейский Суд приходит к выводу, что нет никаких указаний на то, что заявитель был обоснованно лишен права на помощь адвоката 4 октября 2002 г. (см. Постановление Европейского Суда от 8 декабря 2009 г. по делу "Саваш против Турции" (Savas v. Turkey), жалоба N 9762/03, §§ 66-67).

111. Как следует из постановления от 17 августа 2004 г., суд признал заявителя виновным в грабеже на основании протокола очной ставки, который был подкреплен другими доказательствами (см. §§ 36-39 настоящего Постановления). Европейский Суд уже рассматривал обстоятельства, при которых были получены эти доказательства, и считает, что они вызывают сомнения в их достоверности. Кроме того, несмотря на то, что суды первой и кассационной инстанций рассматривали замечания заявителя относительно применения к нему силы, соответствующие судебные решения не содержат значимых выводов по вопросу о правовой помощи, хотя заявитель постоянно поднимал этот вопрос в судах обеих инстанций (см. §§ 42 и 43 настоящего Постановления). Таким образом, Европейский Суд не убежден в том, что на жалобу заявителя была надлежащая реакция со стороны национальных судов, и полагает доказанным то, что справедливая процедура оценки вопроса о правовой помощи не существовала в настоящем деле.

112. В целом, даже при том, что заявитель имел возможность оспаривать доказательства со стороны обвинения в суде первой, а затем и кассационной инстанций (см. § 43 настоящего Постановления), отсутствие адвоката во время его нахождения под стражей в отделении милиции негативно сказалось на его праве на защиту.

113. Учитывая вышеизложенное, Европейский Суд приходит к выводу о том, что в настоящем деле имело место нарушение подпункта "с" пункта 3 статьи 6 Конвенции во взаимосвязи с пунктом 1 статьи 6 Конвенции.

(b) Оглашение показаний Ж., Ш., Я. и супругов Г., данных ими во время предварительного расследования

(i) Общие принципы

114. В соответствии с прецедентной практикой Европейского Суда право на справедливое судебное разбирательство предполагает, что все доказательства должны быть, как правило, представлены в открытом судебном заседании в присутствии обвиняемого с целью соблюдения принципа состязательности. Тем не менее использование показаний, полученных на стадии расследования и судебного следствия, само по себе не нарушает положения пункта 1 и подпункта "d" пункта 3 статьи 6 Конвенции при условии соблюдения прав на защиту.

115. Обычно данные права требуют, чтобы обвиняемому была предоставленная реальная возможность задавать вопросы свидетелям по выдвинутым обвинениям либо на стадии дачи показаний или на более поздних стадиях производства (см. Постановление Европейского Суда от 20 сентября 1993 г. по делу "Саиди против Франции" (Saidi v. France), § 43, Series A, N 261-C, Постановление Европейского Суда по делу "А.М. против Италии" (A.M. v. Italy), жалоба N 37019/97, § 25, ECHR 1999-IX). В случае, если свидетели не могут быть допрошены из-за их отсутствия в зале суда, власти должны предпринять необходимые меры для обеспечения их явки (см. Постановление Европейского Суда от 28 августа 1992 г. по делу "Артнер против Австрии" (Artner v. Austria), § 21 in fine, Series A, N 242-A, Постановление Европейского Суда от 19 декабря 1990 г. по делу "Дельта против Франции" (Delta v. France), § 37, Series A, N 191-A, и Постановление Европейского Суда от 13 ноября 2003 г. по делу "Рачдад против Франции" (Rachdad v. France), жалоба N 71846/01, § 25).

116. Статья 6 Конвенции не предоставляет обвиняемому неограниченных прав на обеспечение явки свидетелей в суд. Обычно решение вопроса о том, является ли допрос свидетелей в зале суда необходимым или желательным, остается на усмотрении национальных судов (см. среди многих прочих Постановление Европейского Суда от 7 июля 1989 г. по делу "Брикмон против Бельгии" (Bricmont v. Belgium), § 89, Series A, N 158).

117. Если обвинительный приговор основывается только или в решающей степени на показаниях, данных лицом, которому обвиняемый не имел возможности задать вопросы и не будет иметь такой возможности ни на каком этапе производства по делу, права на защиту ограничиваются в такой степени, которая несовместима с гарантиями статьи 6 Конвенции (см. Постановление Большой Палаты от 15 декабря 2011 г. по делу "Аль-Хавайа и Тэери против Соединенного Королевства" (Al-Khawaja and Tahery v. United Kingdom), жалобы NN 26766/05 и 22228/06, § 147, Постановление Европейского Суда от 24 ноября 1986 г. по делу "Унтерпертингер против Австрии" (Unterpertinger v. Austria), §§ 31-33, Series А, N 110, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Саиди против Франции", §§ 43-44, Постановление Европейского Суда по делу "Лука против Италии" (Luca v. Italy), N 33354/96, § 40, ECHR 2001-II, а также Постановление Европейского Суда по делу "Салаков против "бывшей Югославской Республики Македония"" (Solakov v. "former Yugoslav Republic of Macedonia"), жалоба N 47023/99, § 57, ECHR 2001-X).

(ii) Применение вышеизложенных принципов в настоящем деле

118. Возвращаясь к обстоятельствам допроса потерпевших Ж., Ш., Я., М. и супругов Г., Европейский Суд прежде всего отмечает, что никто из них не давал показаний в судебных заседаниях. Тем не менее все они для целей подпункта "d" пункта 3 статьи 6 Конвенции должны считаться свидетелями, поскольку их показания, данные в ходе допросов на стадии предварительного расследования, опознаний по фотографии и очных ставок, полученные следственными органами, были использованы судом (см. §§ 37-39 настоящего Постановления). В данных обстоятельствах Европейский Суд полагает, что не было существенной разницы между записанными показаниями свидетелей и результатами опознания, с одной стороны, и результатами очной ставки, с другой, так как все они могут формировать доказательства против подсудимого в ходе уголовного судопроизводства (см. Постановление Европейского Суда от 11 декабря 2008 г. по делу "Мирилашвили против Российской Федерации" (Mirilashvili v.Russia), жалоба N 6293/04, § 159).

() Оглашение показаний Ш. и Ж.

119. Что касается обвинения заявителя в первом грабеже и показаний, данных в этой связи свидетелями Ш. и Ж., Европейский Суд отмечает, что заявитель не имел возможности их оспорить ни перед, ни в ходе судебного разбирательства (см. §§ 26 и 32 настоящего Постановления). В задачи Европейского Суда, таким образом, входит определить, был ли приговор в отношении заявителя по первому эпизоду обвинения, в связи с которым свидетели Ш. и Ж. давали свои показания, основан исключительно или большей частью на данных этими свидетелями показаниях, так что право заявителя на справедливое судопроизводство было нарушено (см. Постановление Европейского Суда от 24 июля 2008 г. по делу "Владимир Романов против Российской Федерации" (Vladimir Romanov v. Russia), жалоба N 41461/02, §§ 100-103* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 3/2009.)).

120. В связи с этим Европейский Суд отмечает, что, кроме показаний свидетелей Ш. и Ж., приговор против заявителя по первому эпизоду обвинения был основан на менее весомых доказательствах, таких как записки, переданные потерпевшим одним из членов группы в обмен на оплату, протокол обыска, согласно которому у членов группы заявителя были обнаружены украденные шины и оружие, которым они угрожали жертвам (см. 36 и 37 настоящего Постановления). В свете вышеизложенного Европейский Суд приходит к выводу, что приговор в отношении заявителя по первому эпизоду обвинения в решающей степени был основан на показаниях свидетелей Ш. и Ж., данных ими во время предварительного расследования, и которым заявитель не имел возможности задавать вопросы. Таким образом, заявитель был лишен права на состязательность в процессе судопроизводства (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Владимир Романов против Российской Федерации", § 103).

() Оглашение показаний супругов Г.

121. Возвращаясь к приговору в отношении заявителя по второму обвинению, Европейский Суд отмечает, что у заявителя не было возможности оспорить показания потерпевших, супругов Г., ни до, ни в ходе судебного разбирательства (см. §§ 26 и 38 настоящего Постановления).

122. Аналогично, как и в отношении первого эпизода, заявитель был признан виновным в грабеже супругов Г. главным образом на основании данных на стадии предварительного расследования показаний потерпевших и протоколов опознания, а иные доказательства, в том числе протоколы обыска и опознания, имели второстепенный характер (см. § 38 настоящего Постановления). Учитывая изложенное, Европейский Суд полагает, что приговор в отношении заявителя по второму эпизоду обвинения в решающей степени был основан на показаниях супругов Г., данных ими во время предварительного расследования, и которым заявитель не имел возможности задавать вопросы, что, соответственно, поставило его в невыгодную позицию по сравнению со стороной обвинения в ходе суда.

() Оглашение показаний М. и Я.

123. Наконец, Европейский Суд отмечает в отношении признания заявителя виновным по третьему эпизоду обвинения и показаний, данных свидетелями М. и Я., что у заявителя имелась возможность возражать им на очной ставке 4 октября 2002 г., когда они оба опознали его как одного из лиц, совершивших грабеж (см. § 19 настоящего Постановления). Вместе с тем Европейский Суд обращает внимание на ранее сделанные им выводы в соответствии со статьей 3 и подпунктом "с" пункта 1 статьи 6 Конвенции относительно обстоятельств, при которых было получено согласие на участие в допросах и очных ставках 4 октября 2002 г., отсутствие адвоката в тот день и общих сомнений в добровольности участия заявителя. Таким образом, Европейский Суд не может сделать вывод о том, что у заявителя была реальная возможность оспорить показания этих свидетелей либо на стадии расследования, либо в суде.

124. Что касается вопроса о том, был ли приговор в отношении заявителя по третьему эпизоду обвинения, в связи с которым давали показания М. и Я., Европейский Суд отмечает, что приговор в отношении заявителя по третьему эпизоду обвинения основан исключительно или в решающей степени на доказательствах, полученных от этих свидетелей 4 октября 2002 г., включая их показания и протокол очной ставки. Другие доказательства в отношении этого эпизода, такие как протоколы, имели менее значимый характер.

125. Европейский Суд полагает, что нельзя считать, что заявителю была предоставлена реальная возможность оспорить показания М. и Я., что имело решающее значение для вынесения против него приговора по третьему эпизоду обвинения.

126. Кроме того, Европейский Суд отмечает, что все вышеуказанные свидетели не явились в суд и что властям не удалось обеспечить их присутствие в суде, и что российские суды двух инстанций признали уважительными причины их отсутствия (см. §§ 28-32 настоящего Постановления).

127. Принимая во внимание обстоятельства дела, Европейский Суд выражает серьезные сомнения в том, что решения национальных судов об использовании объяснений и признании отсутствия указанных свидетелей уважительным действительно могут рассматриваться как обоснованные. Он считает, что национальные суды рассмотрели доводы, предоставленные компетентными органами внутренних дел и свидетелями, поверхностно и некритично. В то время как такие доводы, как удаленность местонахождения суда, страх за свою жизнь или отсутствие по месту регистрации (см. §§ 29-30, 31 настоящего Постановления) могут считаться относимыми, суды не рассматривали ситуацию каждого свидетеля в отдельности и не изучали вопроса об иных возможных и достаточных способах обеспечения оглашения показаний ими лично. Отсюда следует, что решение о допущении отсутствия данных свидетелей не является достаточно убедительным и что власти не предприняли необходимых мер для обеспечения их присутствия в суде.

128. Таким образом, Европейский Суд приходит к выводу, что имело место нарушение подпункта "d" пункта 3 статьи 6 Конвенции во взаимосвязи с пунктом 1 статьи 6 Конвенции во время производства по уголовному делу заявителя в силу того, что его приговор был в решающей степени основан на доказательствах, которые он не мог оспорить.

(c) Иные жалобы заявителя

129. Европейский Суд напоминает ранее сделанные им выводы относительно того, что отсутствие адвоката во время нахождения заявителя в отделении милиции неизбежно повлияло на его право на защиту (см. § 113 настоящего Постановления) и что приговор по всем трем эпизодам обвинения был основан на доказательствах, которые он не мог оспорить (см. § 128 настоящего Постановления).

130. Таким образом, Европейский Суд полагает, что отсутствует необходимость в отдельном рассмотрении вопроса о справедливости судопроизводства в силу нарушений, допущенных при оценке доказательств по делу заявителя (см. Постановление Европейского Суда от 4 июня 2002 г. по делу "Команиский против Словакии" (Komanickэ v. Slovakia), жалоба N 32106/96, § 56, а также упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Владимир Романов против Российской Федерации", § 107).

III. Применение статьи 41 Конвенции

131. Статья 41 Конвенции предусматривает:

"Если Европейский Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Европейский Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

A. Ущерб

132. Заявитель требовал 53 000 евро в качестве компенсации вреда, предположительно причиненного нарушениями Конвенции, допущенными в его деле.

133. Власти Российской Федерации сочли эти требования чрезмерным и необоснованными.

134. Европейский Суд отмечает, что заявителю могли быть причинены определенные страдания в результате признанных нарушений Конвенции. Тем не менее фактически требуемая заявителем сумма является чрезмерной. Основываясь на принципе справедливости, он присуждает заявителю 6 000 евро в качестве компенсации морального вреда.

B. Судебные расходы и издержки

135. Заявитель не предоставил требования о возмещении расходов и издержек, понесенных им в ходе национального разбирательства и в Европейском Суде.

C. Процентная ставка при просрочке платежей

136. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Суд единогласно:

1) объявил жалобу приемлемой;

2) постановил, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в ее процессуально-правовом аспекте;

3) постановил, что не имело места нарушение статьи 3 в ее материально-правовом аспекте;

4) постановил, что имело место нарушение подпункта "с" пункта 3 статьи 6 Конвенции во взаимосвязи с пунктом 1 статьи 6 Конвенции в связи с отсутствием адвоката во время нахождения заявителя в отделении милиции;

5) постановил, что имело место нарушение подпункта "с" пункта 3 статьи 6 Конвенции во взаимосвязи с пунктом 1 статьи 6 Конвенции в связи с тем, что приговор в отношении заявителя был основан в решающей степени на доказательствах, которые он не мог оспорить;

6) постановил, что отсутствует необходимость рассматривать иные аспекты производства по уголовному делу в отношении заявителя;

7) постановил, что:

(a) государство-ответчик обязано в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции выплатить заявителю 6 000 евро (шесть тысяч евро) в качестве компенсации морального вреда, подлежащие переводу в рубли по курсу, который будет установлен на день выплаты, а также любые налоги, начисляемые на указанную сумму;

(b) с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на эту сумму должны начисляться простые проценты, размер которых определяется предельной кредитной ставкой Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента;

8) отклонил оставшуюся часть требований заявителя о справедливой компенсации.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 24 января 2012 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Сёрен Нильсен Секретарь Секции Суда

Пэр Лоренсен Председатель Палаты Суда