Постановление Европейского Суда по правам человека от 22 января 2013 г. Дело "ООО "Ивпресс" и другие (OOO Ivpress and Others) против Российской Федерации" (Жалобы NN 33501/04, 38608/04, 35258/05 и 35618/05) (Первая секция)

Европейский Суд по правам человека
(Первая секция)

Дело "ООО "Ивпресс" и другие (OOO Ivpress and Others)
против Российской Федерации"
(Жалобы NN 33501/04, 38608/04, 35258/05 и 35618/05)

Постановление Суда

Страсбург, 22 января 2013 г.

По делу "ООО "Ивпресс" и другие против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Первая Секция), заседая Палатой в составе:

Изабель Берро-Лефевр, Председателя Палаты,

Нины Ваич,

Анатолия Ковлера,

Ханлара Гаджиева,

Мирьяны Лазаровой Трайковской,

Линоса-Александра Сисилианоса,

Эрика Мёсе, судей,

а также при участии Сёрена Нильсена, Секретаря Секции Суда,

заседая за закрытыми дверями 18 декабря 2012 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано четырьмя жалобами (NN 33501/04, 38608/04, 35258/05 и 35618/05), поданными против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) ООО "Ивпресс", российским обществом с ограниченной ответственностью с местонахождением в Иваново (далее - компания-заявитель), и двумя гражданами Российской Федерации: Валерием Алексеевичем Сметаниным и Алексеем Юрьевичем Овчинниковым (далее - граждане-заявители), - 12 августа 2004 г. и 16 сентября 2005 г. соответственно.

2. Интересы заявителей представляла Н. Муращенко, адвокат, практикующая в Ивановской области. Власти Российской Федерации были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека Г.О. Матюшкиным.

3. Заявители, в частности, жаловались на нарушение их права на свободу выражения мнения.

4. 25 сентября 2008 г., 12 февраля, 9 марта и 19 июня 2009 г. жалобы были коммуницированы властям Российской Федерации. В соответствии с пунктом 1 статьи 29 Конвенции Европейский Суд решил рассмотреть данные жалобы одновременно по вопросу приемлемости и по существу.

Факты

I. Обстоятельства дела

5. Компания-заявитель издает еженедельную газету "Иваново-Пресс". Два заявителя - физические лица, являющиеся журналистами, сотрудничающими с газетой.

A. Жалоба N 33501/04 ("разбирательство по делу К.")

6. 12 августа 2003 г. газета "Иваново-Пресс" опубликовала в N 32 статью Л. под заголовком "И око видит, и зуб ймет"* (* Так в оригинале Постановления (прим. переводчика).) о конфликте между К., директором местной газоснабжающей организации "Родникирайгаз", и его соседями, семьей С. Статья имела следующие подзаголовки: "Директор "Родникирайгаз" объявил войну полунищей семье, в которой нет ни одного здорового человека", "Начальник в законе", "Газовый рэкет". В ней также сообщалось, что К. "приказал не отпускать газ семье С." и что "даже когда все указанные недостатки были устранены... [К.] неофициальный запрет не снял". Наконец, в статье К. характеризовался как "местечковый начальник".

7. К. возбудил разбирательство о защите чести и достоинства в Ленинском районном суде Иваново против компании-заявителя и Л. Он просил суд об опровержении вышеизложенных высказываний, всех подзаголовков и заголовка статьи.

8. 18 декабря 2003 г. районный суд частично удовлетворил иск к компании-заявителю. В частности, он установил, что семья С. не получала газ в связи с дефектами газокомпрессионного оборудования и что подача газа была восстановлена после устранения этих дефектов. Таким образом, сообщения о том, что К. "приказал не отпускать газ семье С." и что "даже когда все указанные недостатки были устранены... [К.] неофициальный запрет не снял", не соответствуют действительности.

9. Что касается подзаголовка "Директор "Родникирайгаз" объявил войну полунищей семье...", районный суд установил, что "тот факт, что К. предъявил иск к С., не является доказательством объявления войны", и иск в этой части был удовлетворен.

10. Районный суд также отклонил довод ответчика о том, что подзаголовки "Начальник в законе", "Газовый рэкет" являются оценочными суждениями, не подлежащими доказыванию. Он указал, что выражение "начальник в законе" аналогично жаргонному выражению "вор в законе" и не может иметь другого значения. Слово "рэкет" означает открытое вымогательство и при использовании в сочетании со словом "газовый" в подзаголовке статьи о К., являвшемся директором газоснабжающей организации, по мнению суда, предполагало, что истец занимался вымогательством с помощью угроз и шантажа.

11. Суд отказал в удовлетворении остальных исковых требований, установив, что заголовок статьи представляет собой измененную русскую поговорку и не содержит сведений о К. Он нашел, что выражение "местечковый начальник" не может считаться порочащим.

12. Суд обязал компанию-заявителя выплатить 3 000 рублей в качестве компенсации К. и 515 рублей за оплату юридической помощи.

13. 17 марта 2004 г. Ивановский областной суд в краткой форме оставил это решение без изменения.

B. Жалоба N 38608/04 ("разбирательство по делу В.")

14. В 2003 году газета "Иваново-Пресс" опубликовала несколько статей, критиковавших В., который в то время являлся начальником Ивановского областного управления автомобильных дорог общего пользования и руководителем Ивановского областного отделения партии "Единая Россия".

15. 15 июля 2003 г. газета опубликовала интервью с Ку., бывшим генеральным директором государственной компании. Ку. сообщил, что в 1996 году В. склонил его к заключению договора с частной компанией, которая впоследствии не исполнила свои обязательства. Ку., в частности, сказал, что В. "способен нарушать моральные принципы ради денег и [своей] карьеры".

16. 29 июля 2003 г. газета опубликовала статью под заголовком ("В-у нужен базар, НАМ - пл. ПОБЕДЫ") с подзаголовком "Руководитель исполкома Ивановского регионального отделения партии "Единая Россия" В. готов превратить площадь Победы в торговые ряды". В статье критиковалось пренебрежительное отношение властей к ветеранам Второй мировой войны на примере попыток некоторых должностных лиц построить торговый центр и автостоянку на площади Победы. Далее в статье говорилось:

"Цинично, громко, без стеснения и оглядки на общественное мнение начальник "Ивавтодора", руководитель исполкома Ивановского регионального отделения партии "Единая Россия" В. лоббирует в кабинетах городских чиновников план застройки одной из центральных площадей города (с дорогим для большинства горожан именем "Победа") торговыми павильонами, автостоянками и т. д.* (* Текст подчеркнут в оригинале (прим. переводчика).).

...В жертву сиюминутным личным интересам жирующих новоришей* (* Употреблением неологизма "новориш" в тексте оспариваемой статьи редакция, вероятно, хотела подчеркнуть недавнее происхождение состояния российских богачей (прим. переводчика).) некоторые чиновники городской администрации готовы принести (думается, небезвозмездно) славу и гордость поколений, нивелировать и принизить такие понятия, как "Патриотизм", "Победа", "Вера". Нечистоплотность В., спорный характер происхождения его капиталов и финансовых возможностей, способность переступить через любую мораль ради собственного обогащения известны давно. Тем более странно выглядит его попытка договориться с городской администрацией о застройке центральной площади торгово-коммерческими сооружениями... Люди, подобные В., пока ничего не сделали для созидания, для земляков. Мало того, любая деятельность вышеупомянутого чиновника была лишь во вред. Побывал в должности генерального директора ОАО "Полет" - предприятие лишилось 18 млрд рублей неденоминированных рублей. Стал начальником ["Ивавтодора"] - появились деньги на серьезные коммерческие проекты... У лидеров [партии "Единая Россия"] (а В. - один из них) не хватает мудрости, воли, желания содействовать сплочению общества, отказавшись, хотя бы временно, от своих амбиций и страстей, направленных на личное обогащение".

17. В. предъявил иск о защите чести и достоинства к компании-заявителю и автору статьи в Ленинский районный суд. Полагая, что заголовок статьи, подзаголовок и подчеркнутые выше отрывки не соответствуют действительности и порочат его достоинство и профессиональную репутацию, он требовал опровержения.

18. Компания-заявитель настаивала на том, что все фактические утверждения, содержавшиеся в статье, соответствовали действительности и подкреплялись свидетельскими показаниями. Другие высказывания являлись оценочными суждениями и не подлежали доказыванию.

19. 23 декабря 2003 г. районный суд частично удовлетворил исковые требования В. Он установил, что подчеркнутые извлечения порочат честь, достоинство и репутацию В., поскольку содержат высказывания о нарушении В. моральных и этических норм, о том, что он ведет себя нечистоплотно, цинично и вопреки общественному мнению и что его деятельность является вредной. Ответчики не доказали правдивость этих утверждений.

20. Что касается предположительно нечестных сделок с компанией Ку., районный суд установил, что сообщение Ку., который был враждебно настроен по отношению к В., являлось недостаточным для подтверждения того, что В. действовал нечистоплотно в этом случае или что его деятельность была вредной.

21. Что касается предполагаемого намерения В. превратить площадь Победы в рынок, районный суд отметил, что неоднократные попытки В. получить разрешение на строительство подтверждены показаниями Г. Однако не предоставлены доказательства того, что В. действовал цинично или вопреки общественному мнению.

22. Районный суд, соответственно, нашел, что подчеркнутые извлечения не соответствуют действительности, порочат честь, достоинство и профессиональную репутацию В. и требуют опровержения. Вместе с тем суд решил, что неподчеркнутые высказывания выражали личное мнение автора и не подлежат доказыванию.

23. Компания-заявитель и В. подали жалобы на решение.

24. 17 марта 2004 г. Ивановский областной суд оставил часть решения без изменения и отменил его в остальной части. Областной суд согласился с выводами районного суда о несоответствии действительности подчеркнутых высказываний и вреде для чести и репутации истца. Областной суд дополнительно указал:

"Ответчики не доказали правдивость утверждения о том, что В. лоббировал строительство на площади Победы. Показания свидетеля Г. о том, что истец дважды обсуждал с ним вопрос о строительстве автостоянки у компании "Полет", не подтверждает [правдивость этого сообщения]. С учетом значения слова "лоббировать" (оказывать давление с целью принятия определенного решения) обращение компетентного должностного лица не может рассматриваться как лоббирование строительства торгового центра на площади Победы".

Таким образом, областной суд оставил решение в части подчеркнутых высказываний. В этой части решение вступило в силу.

25. Областной суд отменил решение в части неподчеркнутых высказываний и возвратил дело в Ленинский районный суд для повторного рассмотрения по следующим причинам:

"Суд полагает, что доводы представителя истца относительно порочащего характера фразы "В-у нужен базар, НАМ - пл. ПОБЕДЫ" и других фраз являются обоснованными. Эти фразы содержат утверждения о фактах, которые предположительно имели место: "пытался договориться", "готов превратить площадь", "В-у нужен базар". При таких обстоятельствах суд не может согласиться с выводом [районного] суда о том, что эти высказывания являлись оценочными суждениями автора публикации".

26. 13 апреля 2004 г. Ленинский районный суд повторно рассмотрел оставшуюся часть дела. Он нашел, что заголовок, подзаголовок статьи и высказывание о том, что "попытка В. договориться с городской администрацией о застройке центральной площади... выглядит тем более странной", порочат честь, достоинство и профессиональную репутацию В., поскольку утверждают, что он нарушал моральные и этические нормы и умалял память ветеранов Второй мировой войны.

27. После этого В. потребовал от компании-заявителя и Л. компенсации морального вреда и судебных издержек. 16 июня 2004 г. Ленинский районный суд частично удовлетворил его требования и обязал компанию-заявителя выплатить В. 4 000 рублей в качестве компенсации морального вреда, а также судебные издержки. 26 июля 2004 г. Ивановский областной суд, рассмотрев жалобу, оставил решение без изменения.

C. Жалоба N 35258/05 ("разбирательство по делу Т.")

28. 11 января 2005 г. газета "Иваново-Пресс" опубликовала статью заявителя Сметанина под заголовком "Пять трусов на три года". Он выразил неудовлетворенность существующим уровнем зарплат и социального обеспечения в Ивановской области и уязвимостью рынка труда. Автор критиковал губернатора Ивановской области за невнимание к этим вопросам и указал следующее:

"А губернатор на детской елке заветное желание свое рассказывает, как ему хочется найти себе в 2005 году спутницу жизни. Не о людях думает, а о себе любимом. Два раза был женат и опять ищет. Вся область о нем и Д. сплетничает, а ему хоть бы что. Он продолжает нас зомбировать...

Его выбирали, думали, что коммунист о народе заботиться будет. А он просто демагог!..

В настоящее время губернатор рассказывает, что на 67% уверен - его назначат на второй срок. А вы людей спросили? Народ верит Президенту, но, по моему мнению, если он станет переназначать дискредитировавших себя личностей - ивановцы этого не поймут!"

29. Статья сопровождалась фотографией, на которой изображались два человека, один из которых предположительно являлся губернатором Ивановской области. Подпись под фотографией гласила: "По-моему, эти люди плюют на всех, пока [их] карманы набиты деньгами, и [у них] рядом детки".

30. Губернатор Т. и заместитель администрации губернатора Д. предъявили к заявителям иск о защите чести и достоинства. Они утверждали, что вышеизложенные извлечения и подпись под фотографией порочат их достоинство, честь и репутацию.

31. 31 марта 2005 г. Ленинский районный суд вынес решение и удовлетворил иск частично.

32. Районный суд, во-первых, установил, что заявители не доказали, что губернатор является лицом, "дискредитировавшим [себя]". Он указал следующее:

"Ответчики не предоставили доказательств, подтверждающих соответствие этих высказываний действительности. Копия газеты "Ивановская земля" от 17 марта 2005 г., развернувшей кампанию "За Ивановскую область без [губернатора] T.!" и организовавшей сбор подписей против назначения Т. на второй срок, не может служить таким доказательством, как и другие газетные публикации. Истинность высказываний, напечатанных в газете, и участие указанной организации в кампании никем не установлены. Публикация в газете "Ивановская земля" от 17 марта 2005 г. свидетельствует только о наличии политической борьбы за пост губернатора".

33. Районный суд также решил, что отрывок о личных отношениях губернатора - начиная со слов "Не о людях он думает..." и до конца абзаца - содержит высказывания о том, что он отдает предпочтения личной жизни в ущерб социально-экономическому развитию области, пренебрегает профессиональными обязанностями, состоит во внебрачных отношениях с Д., а также пытается "зомбировать" население области. Районный суд подчеркнул, что заявители не доказали свои высказывания, которые вредят репутации губернатора и Д.

34. В соответствии с Постановлением N 3 Пленума Верховного Суда Российской Федерации (см. § 54 настоящего Постановления) районный суд также нашел, что подпись под фотографией не является диффамационной, поскольку выражает личное мнение автора и не относится непосредственно к Д.

35. Районный суд указал, что компания-заявитель должна выплатить 20 000 рублей губернатору и 15 000 рублей Д., а заявитель Сметанин - 5 000 и 3 000 рублей соответственно. Суд также обязал опубликовать текст своего решения в порядке опровержения.

36. 11 мая 2005 г. Ивановский областной суд, рассмотрев жалобу, оставил решение без изменения в краткой форме.

D. Жалоба N 35618/05 ("разбирательство по делу С.")

37. С сентября 2004 года по январь 2005 года газета "Иваново-Пресс" напечатала ряд статей, критиковавших управление Ивановским региональным отделением Фонда социального страхования его директором С. В связи с этими публикациями С. предъявила два иска о защите чести и достоинства в Ленинском районном суде Иваново.

1. Первый иск о защите чести и достоинства

38. 4 марта 2005 г. Ленинский районный суд вынес решение по первому иску о защите чести и достоинства, в котором компания-заявитель и заявитель Сметанин выступали в качестве ответчиков.

39. Районный суд, во-первых, установил, что заголовок статьи заявителя Сметанина "За С-ву заступаются теневые структуры"), напечатанной в N 39 от 28 сентября 2004 г., вредил ее репутации. Статья касалась посещения редакции директором фонда "Забота" Л., который выразил недовольство негативным освещением деятельности С. в предыдущих публикациях. Допрошенный в качестве свидетеля Л. сообщил, что фонд "Забота" был создан для помощи детям-сиротам, инвалидам и реабилитированным преступникам и что половина работников фонда были ранее судимыми. Он рассказал, что имел профессиональные контакты с С. и просил ее поддержки в получении путевок для сирот. Возмущенный клеветой, которую газета распространяла о С., он прибыл в редакцию и беседовал с главным редактором. Районный суд установил, что в отсутствие доказательств причастности фонда "Забота" к преступной или незаконной деятельности сведения, содержащиеся в заголовке статьи, не соответствуют действительности.

40. Во-вторых, районный суд рассмотрел высказывания заявителя Сметанина в статье "Спорт, детский отдых и коррупция", напечатанной в N 40 от 5 октября 2004 г. В статье, в частности, утверждалось, что С. "зарабатывает себе капиталы при помощи нехитрой прокачки большинства денежных средств через подругу" и что "с этих же сумм долгое время кормятся крышующие ее бандиты и оборотни в погонах". Районный суд допросил У., которая была "подругой" С., упомянутой в статье, и двоих сотрудников фонда социального страхования, но не усмотрел доказательств злоупотреблений или незаконного перевода денежных средств. Соответственно, районный суд заключил, что высказывания не соответствуют действительности и вредят репутации С.

41. В-третьих, районный суд рассмотрел два отрывка из статьи, опубликованной заявителем Сметаниным в N 42 от 19 октября 2004 г., и установил следующее:

"Сведения о том, что С. посмеялась над [Президентом] Путиным и что С. скрывает от общества свое настоящее лицо, также причиняют вред репутации истицы...

Предложение "Т.С. скрывает свое настоящее лицо от общества" фактически содержит утверждение о том, что истица является двуличным человеком и имеет другое, подлинное лицо, которое она скрывает от общества. Это заключение находит подтверждение в объяснениях представителя ответчиков, который сообщил в суде, что цель этого выражения заключалась в информировании читателей о том, что в репутации истицы имелись не только позитивные, но и негативные аспекты. Согласно [авторитетному словарю русского языка] слово "двуличный" означает нечто, представляющее два противоречивых аспекта, лицемерие, неискренность. Суду не предоставлено доказательств, свидетельствующих о правдивости этих высказываний. Прокуратура прекратила уголовное дело N 3025 против С. за отсутствием события преступления в соответствии со статьями 285 и 160 Уголовного кодекса. Материалы [контрольных органов] также не содержат таких доказательств.

Согласно тому же словарю выражение "смеяться над кем-либо" (то же, что и "выставлять на смех") означает высмеивать или относиться с пренебрежением к кому-либо или чему-либо. Статья затрагивает несоблюдение правовых норм и указа Президента, [который обязывал должностных лиц государства оказывать журналистам содействие в получении точной и правдивой информации]. ...Истица пояснила в суде, что ее отказ сообщить сведения о работниках фонда социального страхования обусловлен письменными заявлениями сотрудников фонда, в которых содержались возражения по поводу сообщения прессе информации об их месте работы. По этой причине [суд полагает, что] отказ в сообщении этой информации прессе не свидетельствует о том, что С. высмеивала Президента Российской Федерации".

42. Районный суд присудил С. 20 000 рублей с компании-заявителя и 3 000 рублей с заявителя Сметанина в качестве компенсации морального вреда, 2 500 рублей и 1 000 рублей соответственно в качестве компенсации юридических гонораров, 30 и 10 рублей соответственно в качестве компенсации судебных издержек.

43. 6 апреля 2005 г. Ивановский областной суд оставил решение без изменения в краткой форме.

2. Второй иск о защите чести и достоинства

44. 11 мая 2005 г. Ленинский районный суд вынес решение по второму иску о защите чести и достоинства, предъявленному С. против компании-заявителя, Сметанина и Овчинникова.

45. Исследовав статью граждан-заявителей, которая была опубликована в N 48 от 30 ноября 2004 г. под заголовком "С-ва обманывает", районный суд установил, что сам заголовок не содержит сведений о конкретных фактах или событиях, поскольку не раскрывает, "каковая природа обмана, кого и когда обманула истица".

46. Районный суд далее рассмотрел следующую выдержку из той же статьи:

"...в 2002 году контрольно-ревизионное управление области, проверяя работу фонда по организации летнего отдыха, выявило перерасход денежных средств в размере 11 млн рублей. Как мы полагаем, столь немалая сумма была выделена фондом С. именно фирме У. По имеющейся у нас информации, этой операцией тогда заинтересовались правоохранительные органы, однако их интерес кто-то быстро охладил...".

47. Районный суд нашел, что предложение о переводе большой денежной суммы компании У. не может служить основанием для защиты чести и достоинства, поскольку сформулировано авторами в предположительной форме. С другой стороны, он указал, что последнее предложение о внезапной утрате интереса правоохранительных органов вредит репутации истицы, так как содержит "утверждение о причастности С. к незаконному распределению средств фонда социального страхования".

48. Относительно статьи под заголовком "Дело С-вой", опубликованной в N 1 от 11 января 2005 г., районный суд установил, что она содержит неверные и порочащие утверждения о том, что С. отремонтировала свою квартиру за счет средств фонда социального страхования и что она передавала средства фонда частным компаниям почти без процентов.

49. Последним элементом иска о защите чести и достоинства являлась статья, опубликованная в N 4 от 1 февраля 2005 г. Она касалась возможной замены С. в качестве директора Ивановского фонда социального страхования другим лицом и содержала следующее высказывание:

"Этот факт не может внушать оптимизма, поскольку вместо одного сомнительного лица с преступным прошлым фондом будет управлять другое лицо, которому, по нашему мнению, не место в исполнительной власти".

В отношении этого предложения районный суд установил следующее:

"Нет сомнения в том, что предложение содержит утверждение о преступном прошлом истицы... тогда как ответчики не предоставили доказательств подобного прошлого. Тот факт, что против С. возбуждено уголовное дело, не может подтверждать ее преступное прошлое, поскольку оно впоследствии было прекращено за отсутствием признаков состава преступления. Не подлежит сомнению, что утверждение о наличии преступного прошлого вредит ее чести, достоинству и репутации. В то же время прилагательное "сомнительное" представляет собой оценочное суждение, которое не содержит сведений о факте и не подлежит опровержению".

50. Районный суд присудил С. 20 000 рублей с компании-заявителя и 5 000 рублей с каждого из ответчиков физических лиц в качестве компенсации морального вреда, 2 000 рублей и 500 рублей соответственно в качестве компенсации юридических издержек и 200 рублей и 50 рублей соответственно в качестве компенсации судебных издержек.

51. 15 июня 2005 г. Ивановский областной суд оставил решение без изменения в краткой форме.

II. Применимое национальное законодательство и практика

A. Конституция Российской Федерации

52. Статья 29 гарантирует свободу мысли и слова, а также свободу массовой информации.

B. Гражданский кодекс Российской Федерации

53. Статья 152 предусматривает, что гражданин вправе требовать по суду опровержения порочащих его честь, достоинство и деловую репутацию сведений, если распространивший такие сведения не докажет, что они соответствуют действительности. Потерпевший может также требовать возмещения убытков и морального вреда, причиненных распространением этих сведений.

C. Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 24 февраля 2005 г. N 3

54. Постановление указало, что судам следует различать имеющие место утверждения о фактах, соответствие действительности которых можно проверить, и оценочные суждения, мнения, убеждения, которые не являются предметом судебной защиты в порядке статьи 152 Гражданского кодекса Российской Федерации, так как, являясь выражением субъективного мнения и взглядов ответчика, не могут быть проверены на предмет их соответствия действительности (пункт 9).

III. Применимые материалы Совета Европы

55. 12 февраля 2004 г. Комитет министров Совета Европы принял на 872-м заседании заместителей министров Декларацию о свободе политической дискуссии в средствах массовой информации, которая, в частности, устанавливает следующее:

"Комитет министров Совета Европы,

...подтверждая первостепенное значение свободы выражения мнений и информации, в частности, посредством свободных и независимых СМИ, для обеспечения права общества на получение информации, имеющей общественное значение, и осуществление контроля за решением общественных и политических вопросов, а также для обеспечения подотчетности и прозрачности органов политической власти органов государственной власти, без ущерба для действующих в государствах-членах законодательных норм в отношении статуса и ответственности государственных должностных лиц;

сознавая, что лица, являющиеся кандидатами или избранные в политические органы, или прекратившие работать в них, или выполняющие политические функции на местном, региональном, национальном или международном уровне, или имеющие политическое влияние, в дальнейшем именуемые "политические деятели", а также лица, занимающие государственные должности или осуществляющие государственные властные полномочия на этих уровнях, в дальнейшем именуемые "государственные должностные лица", наделены основными правами, которые могут нарушаться в результате распространения в СМИ информации и мнений о них;

сознавая, что в некоторых правовых системах за политическими деятелями и государственными должностными лицами по-прежнему сохраняются определенные правовые привилегии, направленные против распространения в СМИ информации и мнений о них, что несовместимо с правом на свободу выражения мнений и информации, гарантируемой статьей 10 Конвенции...

...Особо обращает внимание на следующие принципы, касающиеся распространения информации и выражения мнений о политических деятелях и государственных должностных лиц в СМИ...

III. Общественная дискуссия и контроль за политическими деятелями

Политические деятели решили заручиться общественным доверием и соглашаются стать объектом общественной политической дискуссии, а значит, общество может осуществлять за ними строгий контроль и энергично, жестко критиковать в СМИ то, как они исполняли или исполняют свои обязанности".

Право

I. Объединение жалоб в одно производство

56. Европейский Суд отмечает, что основной вопрос вышеупомянутых жалоб заключается в праве заявителей на свободу выражения мнения и что они происходят из одного региона, затрагивают одну и ту же газету и одни и те же национальные суды. Ввиду сходства обстоятельств, которые являются общими для всех четырех жалоб, Европейский Суд полагает, что в интересах надлежащего осуществления правосудия жалобы следует объединить в одно производство в соответствии с правилом 42 Регламента Суда.

II. Предполагаемое нарушение статьи 10 Конвенции

57. Заявители жаловались на то, что решения российских судов по искам о защите чести и достоинства нарушали статью 10 Конвенции, которая устанавливает следующее:

"1. Каждый имеет право свободно выражать свое мнение. Это право включает свободу придерживаться своего мнения и свободу получать и распространять информацию и идеи без какого-либо вмешательства со стороны публичных властей...

2. Осуществление этих свобод, налагающее обязанности и ответственность, может быть сопряжено с определенными формальностями, условиями, ограничениями или санкциями, которые предусмотрены законом и необходимы в демократическом обществе в интересах национальной безопасности, территориальной целостности или общественного порядка, в целях предотвращения беспорядков или преступлений, для охраны здоровья и нравственности, защиты репутации или прав других лиц, предотвращения разглашения информации, полученной конфиденциально, или обеспечения авторитета и беспристрастности правосудия".

A. Доводы сторон

1. Власти Российской Федерации

58. Власти Российской Федерации признали, что решения судов страны составляли вмешательство в право заявителей на свободу выражения мнения. Это вмешательство имело правовую основу в статье 152 Гражданского кодекса Российской Федерации и преследовало законную цель защиты репутации других лиц.

59. Как утверждают власти Российской Федерации, российские суды различали оценочные суждения и сообщения о фактах. Так, в разбирательстве по делу K. они правильно указали, что выражения "начальник в законе" и "газовый рэкет" не являлись оценочными суждениями, поскольку последнее выражение подразумевало, что К. вымогает у других имущество с помощью угроз, шантажа и насилия. Что касается разбирательства по делу В., власти Российской Федерации отметили, что неоднократные обращения В. за разрешением на строительство автостоянки не могут рассматриваться как "циничное" и "бесстыдное" лоббирование строительного проекта, его действия скорее следует расценивать как попытку организовать "упорядоченное размещение автомобилей посетителей". По мнению властей Российской Федерации, статья о В. представляла собой "провокацию", была написана в напыщенном стиле и изобиловала "сильными выражениями", которые создавали о В. двусмысленное впечатление как о человеке, который пренебрегает моральными нормами и оскверняет память о Великой Отечественной войне. Власти Российской Федерации признали, что суды страны не рассматривали вопрос о том, являлись ли оспариваемые высказывания оценочными суждениями, поскольку действовавшее в то время законодательство этого не требовало.

60. Власти Российской Федерации также указали, что высказывания о Т. не имели прочной фактической основы и не представляли собой объективный комментарий о его личной жизни или личной жизни Д. В связи с тем, что оба истца занимали высокое положение в муниципальной службе, опровержение обвинений, выдвинутых против них заявителями, было необходимо для защиты их незапятнанной репутации. Что касается разбирательства по делу С., власти Российской Федерации отметили, что суды страны различали оценочные суждения и утверждения о факте и правильно установили, что публикации содержали серьезные обвинения против С. Они утверждали, что заявители использовали доклад Ивановского регионального контрольно-ревизионного управления Министерства финансов и сведения об уголовном деле против нее для подкрепления своих "спекуляций и догадок" относительно С. и для "привязки ее к преступному миру".

61. По вопросу о пропорциональности вмешательства власти Российской Федерации подчеркнули, что разбирательство против заявителей носило гражданско-правовой, а не уголовный характер, и что присужденные суммы были незначительными.

2. Заявители

62. Заявители не оспаривали, что вмешательство являлось законным и преследовало законную цель - защиту репутации указанных лиц.

63. Они подчеркнули, что их публикации затрагивали вопросы, представлявшие значительный публичный интерес: защиту прав семьи трех инвалидов в деле K., осуждение лоббирования интересов частных компаний высокопоставленным государственным должностным лицом В., критический обзор социально-экономической политики губернатора Т. и неправомерное распределение средств фонда социального страхования, директором которого являлась С.

64. Заявители утверждали, что российские суды не различали утверждения о факте и оценочные суждения, с одной стороны, и факты и их мнения или комментарии по поводу этих фактов, с другой стороны. То, что эти суды давали собственное толкование оспариваемых извлечений путем описания чувств, которые они порождали, позволяет полагать, что данные извлечения представляли собой оценочные суждения, не подлежащие доказыванию. Заявители подчеркнули, что объяснения властей Российской Федерации содержали ссылки не на формулировки публикаций, а на впечатление, которые производили оспариваемые публикации.

65. Наконец, заявители утверждали, что суммы, взысканные судами страны, были довольно существенными для небольшой областной газеты с ограниченным тиражом.

B. Приемлемость жалобы

66. Европейский Суд полагает, что настоящая жалоба не является явно необоснованной в значении подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что жалоба не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Следовательно, жалоба должна быть объявлена приемлемой.

C. Существо жалобы

67. Европейский Суд отмечает, что стороны пришли к единому мнению о том, что решения, принятые судами страны в разбирательствах по делу о защите чести, достоинства и деловой репутации, составляли вмешательство в право заявителей на свободу выражения мнения, гарантированную пунктом 1 статьи 10 Конвенции. Не оспаривалось, что вмешательство было предусмотрено законом, а именно статьей 152 Гражданского кодекса Российской Федерации (см. § 54 настоящего Постановления), и преследовало законную цель защиты репутации или прав иных лиц в значении пункта 2 статьи 10 Конвенции. Остается установить, было ли вмешательство "необходимым в демократическом обществе".

68. Решение вопроса о необходимости в демократическом обществе требует от Европейского Суда установить, отвечало ли вмешательство "настоятельной общественной необходимости", было ли оно соразмерно преследуемой законной цели, и были ли доводы, приведенные национальными властями в его обоснование, относимыми и достаточными (см. в числе многих примеров Постановление Большой Палаты по делу "Лендон, Очаковски-Лоран и Жюли против Франции" (Lindon, Otchakovsky-Laurens and July v. France), жалобы NN 21279/02 и 36448/02, § 45, ECHR 2007-IV). При оценке того, имелась ли такая необходимость, и какие меры следовало принять в связи с ней, национальные власти обладают определенной свободой усмотрения. В делах, касающихся прессы, она ограничивается интересом демократического общества в обеспечении и поддержании свободы прессы (см., например, Постановление Большой Палаты по делу "Далбан против Румынии" (Dalban v. Romania), жалоба N 28114/95, § 49, ECHR 1999-VI). При осуществлении своей надзорной функции задачей Европейского Суда является не замещение национальных властей, а, скорее, проверка на основании статьи 10 Конвенции в свете всех обстоятельств дела, решений, принимаемых ими в рамках их свободы усмотрения. Вместе с тем Европейский Суд должен убедиться в том, что национальными властями были применены стандарты, соответствующие принципам, изложенным в статье 10 Конвенции, и, кроме того, что решения властей были основаны на разумной оценке соответствующих обстоятельств дела (см. Постановление Европейского Суда от 26 февраля 2002 г. по делу "Диханд и другие против Австрии" (Dichand and Others v. Austria), жалоба N 29271/95, § 38, с дополнительными отсылками).

69. В настоящем деле заявители выразили свое мнение путем публикации в газете, издаваемой компанией-заявителем. Они были привлечены к гражданской ответственности за свою публикацию. Таким образом, спорное вмешательство должно рассматриваться в контексте ключевой роли прессы в обеспечении надлежащего функционирования демократического общества (см. Постановление Большой Палаты по делу "Сюрек против Турции" (Surek v. Turkey) (N 1), жалоба 26682/95, § 59, ECHR 1999-IV, и Постановление Европейского Суда от 8 июля 1986 г. по делу "Лингенс против Австрии" (Lingens v. Austria), Series A, N 103). При исследовании конкретных обстоятельств дела Европейский Суд примет во внимание следующие элементы: позиции заявителей и лиц, на которых была направлена их критика, тему публикаций, квалификацию спорных утверждений российскими судами, формулировки, использованные заявителями, и примененное в отношении них наказание (см. Постановление Европейского Суда от 22 февраля 2007 г. по делу "Красуля против Российской Федерации" (Krasulya v. Russia), жалоба N 12365/03, § 35, с дополнительными отсылками* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 12/2005.)).

70. Истцами во всех четырех делах о защите чести, достоинства и деловой репутации являлись должностные лица или государственные служащие, включая губернатора Ивановской области Т., начальника управления областного правительства и руководителя правящей партии В., директора областного Фонда социального страхования С. и директора государственной компании K. Критика заявителей была направлена прежде всего не на их частную деятельность, а на их поведение в профессиональной сфере и способ, которым они исполняли возложенные на них публичные функции. Кроме того, Т. и В. были избранным должностным лицом и профессиональным политиком соответственно, они занимали должности с определенной известностью и заметностью. Европейский Суд напоминает в этой связи свою постоянную позицию, - которая также отражена в Декларации Комитета министров о свободе политической дискуссии в средствах массовой информации, - согласно которой в демократическом обществе должностные лица обязаны принимать тот факт, что они будут подвергаться публичному контролю и критике, в частности, посредством средств массовой информации, в отношении способа, которым они исполняли или исполняют свои полномочия, насколько это необходимо для обеспечения прозрачности и ответственного исполнения ими своих функций. Постоянная позиция Европейского Суда состоит в том, что пределы допустимой критики в отношении государственных служащих при исполнении полномочий шире, чем в отношении частных лиц (см. Постановление Европейского Суда от 21 декабря 2010 г. по делу ""Новая газета в Воронеже" против Российской Федерации" (Novaya Gazeta v. Voronezhe v. Russia), жалоба N 27570/03, § 47* (* Там же. N 11/2011.), Постановление Европейского Суда от 31 июля 2007 г. по делу "Дюльдин и Кислов против Российской Федерации" (Dyuldin and Kislov v. Russia), жалоба N 25968/02, § 45, и в качестве классического примера Постановление Европейского Суда от 23 апреля 1992 г. по делу "Кастельс против Испании" (Castells v. Spain), § 46, Series A, N 236).

71. Однако в решениях судов страны отсутствуют признаки того, что суды осуществляли сравнительную оценку необходимости защиты репутации истцов и права журналистов на распространение информации по вопросам, представляющим всеобщий интерес. Они ограничились исследованием вопроса о вреде, причиненном репутации истцов, не оценивая свободу журналиста, которой обладали заявители, или тот факт, что истцы являлись должностными лицами, находившимися при исполнении обязанностей. Европейский Суд полагает, что российские суды оставили без внимания тот факт, что настоящее дело затрагивало конфликт между правом на свободу выражения мнения и защитой репутации (см. Постановление Европейского Суда от 14 октября 2008 г. по делу "Дюндин против Российской Федерации" (Dyundin v. Russia), жалоба N 37406/03, § 33). Отсутствуют признаки того, что суды страны исследовали вопрос о том, имелась ли у спорных публикаций цель поддержания дискуссии по вопросам, представляющим общий или публичный интерес. Европейский Суд напоминает в этом отношении, что пункт 2 статьи 10 Конвенции дает мало возможностей для ограничения дебатов по вопросам, представляющим всеобщий интерес, и что требуются очень убедительные основания для таких ограничений (см. Постановление Европейского Суда от 23 октября 2008 г. по делу "Годлевский против Российской Федерации" (Godlevskiy v. Russia), жалоба N 14888/03, § 41* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 3/2009.), упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Красуля против Российской Федерации", § 38, и Постановление Европейского Суда по делу "Фельдек против Словакии" (Feldek v. Slovakia), жалоба N 29032/95, § 74, ECHR 2001-VIII).

72. Возвращаясь к квалификации спорных высказываний российскими судами, Европейский Суд напоминает, что в то время как существование фактов может быть доказано, достоверность оценочных суждений доказыванию не подлежит. Требование доказать достоверность оценочного суждения невозможно исполнить, и оно само по себе нарушает свободу выражения мнения, которая является фундаментальной составляющей права, защищаемого статьей 10 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда от 8 июля 1986 г. по делу "Лингенс против Австрии" (Lingens v. Austria), Series A, N 103, Постановление Европейского Суда от 23 мая 1991 г. по делу "Обершлик против Австрии" (Oberschlick v. Austria) (N 1), § 63, Series A, N 204, и § 77 настоящего Постановления). Европейский Суд неоднократно подчеркивал структурный недостаток российского законодательства о защите чести, достоинства и деловой репутации, которое не предусматривало различия между оценочными суждениями и утверждениями о факте, используя единый термин "сведения", и исходило из предположения, что любые "сведения" подлежали доказыванию в рамках гражданского разбирательства (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу ""Новая газета в Воронеже" против Российской Федерации", § 52, Постановление Европейского Суда от 14 октября 2010 г. по делу "Андрушко против Российской Федерации" (Andrushko v. Russia), жалоба N 4260/04, §§ 50-52* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 8/2011.), Постановление Европейского Суда от 11 февраля 2010 г. по делу "Федченко против Российской Федерации" (Fedchenko v. Russia), жалоба N 33333/04, §§ 36-41* (* Там же. N 8/2010.), упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда от 31 июля 2007 г. по делу "Дюльдин и Кислов против Российской Федерации", § 47, Постановление Европейского Суда от 14 декабря 2006 г. по делу "Карман против Российской Федерации" (Karman v. Russia), жалоба N 29372/02, § 38* (* Там же. N 11/2007.), Постановление Европейского Суда от 5 октября 2006 г. по делу "Захаров против Российской Федерации" (Zakharov v. Russia), жалоба N 14881/03, § 29* (* Там же. N 4/2008.), и Постановление Европейского Суда от 21 июля 2005 г. по делу "Гринберг против Российской Федерации" (Grinberg v. Russia), жалоба N 23472/03, § 29* (* Там же. N 7/2008.)).

73. Уклонение судов страны от проведения ясного разграничения между оценочными суждениями и утверждениями о факте было особенно явным в разбирательстве, инициированном В. в 2003 году (см. §§ 14-27 настоящего Постановления). Суды Ивановской области постановили, что заявители не доказали, что В. действовал "цинично, громко, без стеснения", что он "ничего не сделал для созидания, для [своих] земляков", что его профессиональная деятельность в качестве должностного лица "была лишь во вред" или что ему не хватает "мудрости, воли, желания содействовать сплочению общества, отказавшись, хотя бы временно, от своих амбиций и страстей, направленных на личное обогащение" (см. § 16 настоящего Постановления). Аналогично, в одновременном разбирательстве, инициированном K. (см. §§ 6-13 настоящего Постановления), районный суд настаивал на фактическом и буквальном прочтении фразы заявителей о том, что К. "объявил войну" семье должников и постановил, что это предложение не соответствовало действительности в отсутствие фактического объявления войны (см. § 9 настоящего Постановления). По мнению Европейского Суда, эти выражения являлись примерами оценочных суждений, представлявших субъективную оценку заявителями морального аспекта деятельности В. и K. В этом смысле они не отличались от утверждения о том, что у губернатора нет "ни стыда ни совести", которое российские суды в другом разбирательстве признали утверждением о факте, действительность которого не была доказана журналистом (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Гринберг против Российской Федерации", § 31, также см. для сравнения упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Красуля против Российской Федерации", § 42). В своих объяснениях власти Российской Федерации прямо признали, что суды не делали различий между оценочными суждениями и утверждениями о факте, поскольку действующее на тот момент законодательство, истолкованное и применяемое в период, относящийся к обстоятельствам дела, не требовало от них проведения такого разграничения (см. § 59 настоящего Постановления).

74. Напротив, заседания по искам о защите чести, достоинства и деловой репутации, поданным Т. и С., имели место в марте и мае 2005 года, то есть после принятия Пленумом Верховного Суда Российской Федерации Постановления от 24 февраля 2005 г. N 3 (далее - Постановление N 3). В частности, пункт 9 Постановления N 3 предписывал российским судам отличать утверждения о факте, с одной стороны, от "оценочных суждений, мнений, убеждений", с другой стороны, которые должны рассматриваться как выражение субъективного мнения автора и не являются предметом судебной защиты по делам о защите чести, достоинства и деловой репутации (см. § 54 настоящего Постановления). Европейский Суд с удовлетворением отмечает эту эволюцию судебной практики, которая распространила конвенционные стандарты на национальное законодательство о защите чести, достоинства и деловой репутации. Таким образом, он подробно рассмотрит эффект, который мог быть оказан Постановлением N 3 на процесс принятия решения российскими судами по делам T. и С.

75. Во-первых, он отмечает, что районный суд применил требования Постановления N 3 в отношении определенных оборотов речи, которые он характеризовал как оценочные суждения. По делу T. он сослался на Постановление N 3, чтобы заключить, что подпись к фотографии, сопровождавшей спорную публикацию, выражала личное мнение автора и не являлась предметом судебной защиты по делу о защите чести, достоинства и деловой репутации (см. §§ 29 и 34 настоящего Постановления). В деле С. он признал, что прилагательное "сомнительный", использованное для характеристики С., являлось оценочным суждением, не содержало никаких фактических утверждений и, следовательно, не подлежало опровержению (см. §§ 49 и 50 настоящего Постановления).

76. Далее районный суд установил, что в ряде случаев заявители выступили с фактическими утверждениями, которые могли быть проверены на соответствие действительности. Сюда относились обвинения против С., которая была предположительно связана с криминальными структурами (см. § 39 настоящего Постановления), злоупотребляла средствами Фонда социального страхования (см. § 40 настоящего Постановления) или отремонтировала свою квартиру за счет публичных средств (см. § 48 настоящего Постановления). Европейский Суд соглашается с выводом судов страны, согласно которому эти высказывания должны рассматриваться как утверждения о факте. Отмечая, что заявители не могли предоставить достаточных доказательств в поддержку этих утверждений, он не усматривает оснований, чтобы не согласиться с выводом районного суда о том, что характер и серьезность обвинений могли причинить значительный вред репутации С.

77. В разбирательстве по делу T. районный суд привлек заявителей к ответственности за распространение непроверенной информации о предполагаемых внебрачных отношениях губернатора. Заявители представили вопрос общеизвестным ("вся область сплетничает", см. § 28 настоящего Постановления), не пытаясь проверить слухи. Хотя заявители упомянули данные отношения лишь в качестве иллюстрации своего тезиса о том, что губернатор больше заботится о своей личной жизни, чем о своих официальных обязанностях - что могло расцениваться как оценочное суждение - Европейский Суд напоминает, что даже оценочные суждения должны быть основаны на достаточной фактической базе, чтобы представлять собой добросовестный комментарий согласно статье 10 Конвенции, и что различие между оценочным суждением и утверждением о факте в конечном счете заключается в степени фактической доказанности, которая должна быть достигнута (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Дюльдин и Кислов против Российской Федерации", § 48, и Постановление Европейского Суда по делу "Шарзах и компания "Ньюс Ферлагсгезельшафт" против Австрии" (Scharsach and "News Verlagsgesellschaft" v. Austria), жалоба N 39394/98, § 40, ECHR 2003-XI). Хотя журналистам должна быть разрешена определенная степень преувеличения или даже провокации, особенно если речь идет о критическом освещении политиков или публичных фигур, Европейский Суд принимает выводы российских судов в этом отношении и полагает, что легкомысленные и непроверенные высказывания о личной жизни Т. должны рассматриваться как выходящие за рамки ответственной журналистики (см. для сравнения Постановление Европейского Суда от 1 марта 2007 г. по делу ""Тёнсбергс блад А.С." и Хёуком против Норвегии" ("Tшnsbergs Blad A.S." and Haukom v. Norway), жалоба N 510/04, § 92).

78. Таким образом, Европейский Суд должен признать, что требование о разграничении оценочных суждений и утверждений о фактах, содержавшееся в Постановлении N 3, являлось юридической новеллой в период, относящийся к обстоятельствам дела. Разбирательства по делам T. и С. показали, что его применение на практике российскими судами не стало сразу же беспроблемным. Так, суды страны не рассматривали вопроса о том, могли ли высказывания, в соответствии с которыми губернатор Т. "дискредитировал себя" или "зомбирует" людей (см. §§ 32 и 33 настоящего Постановления) или С. "скрывает свое настоящее лицо от общества" и "посмеялась над Президентом Путиным" (см. § 41 настоящего Постановления), являться оценочными суждениями, не подлежащими доказыванию в гражданском судопроизводстве. Европейский Суд полагает, что эти высказывания не содержали никаких фактических данных и являлись оценочными суждениями, а не утверждениями о факте. Кроме того, он отмечает, что заявители предоставили в национальных разбирательствах некоторые доказательства, подтверждающие, что их оценка невыразительной деятельности Т. на посту губернатора или неполного соблюдения С. требований о раскрытии информации не была необоснованной (см. §§ 32 и 41 настоящего Постановления). При таких обстоятельствах Европейский Суд находит, что требование о доказывании их соответствия действительности было несовместимо с правом заявителей на свободу выражения мнения, которое включает возможное использование определенной степени преувеличения или провокации.

79. Наконец, Европейский Суд отмечает, что во всех разбирательствах заявителей обязали выплатить в качестве компенсации морального вреда от 3 000 до 20 000 рублей (приблизительно от 85 до 575 евро). Эти суммы не являются значительными даже с точки зрения региональных стандартов жизни. В то же время Европейский Суд не придает решающего значения тем обстоятельствам, что разбирательства носили гражданский, а не уголовный характер, и что взысканные в конечном счете суммы были относительно небольшими. В настоящем деле важно то, что суды страны во всех четырех разбирательствах - хотя и в различной степени - привлекли заявителей к ответственности за неспособность доказать действительность оценочных суждений, что они не рассмотрели вопрос о том, могли ли публикации способствовать дискуссии по вопросам публичного или всеобщего интереса, и что они не признали более широкие границы допустимой критики в отношении должностных лиц или государственных служащих. Эти недостатки заставляют заключить, что стандарты, на основании которых национальные власти рассматривали иски о защите чести, достоинства и деловой репутации против заявителей, не соответствовали принципам, воплощенным в статье 10 Конвенции.

80. Таким образом, имело место нарушение статьи 10 Конвенции во всех разбирательствах.

III. Иные нарушения Конвенции

81. Заявители также выдвинули другие претензии со ссылкой на статью 10 Конвенции.

82. С учетом всех предоставленных ему материалов, и насколько эти вопросы относятся к его компетенции, он находит, что доказательства не свидетельствуют о наличии признаков нарушения прав и свобод, предусмотренных Конвенцией или Протоколами к ней.

83. Отсюда следует, что эта часть жалобы подлежит отклонению в соответствии с пунктами 3 и 4 статьи 35 Конвенции.

IV. Применение статьи 41 Конвенции

84. Статья 41 Конвенции предусматривает:

"Если Европейский Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Европейский Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

A. Ущерб и издержки

85. Заявители требовали следующие суммы:

- что касается разбирательства по делу K.: 100 евро 20 центов в качестве компенсации материального ущерба, представляющего суммы, потраченные в рамках национального разбирательства, 1 500 евро в качестве компенсации морального вреда и 2 217 евро 48 центов в качестве компенсации издержек по переводу;

- что касается разбирательства по делу В.: 994 евро 86 центов в качестве компенсации материального ущерба, представляющего суммы, выплаченные В., и судебные пошлины, 2 000 евро в качестве компенсации морального вреда и 1 611 евро 61 цент в качестве компенсации юридических и почтовых расходов и издержек по переводу;

- что касается разбирательства по делу Т.: 1 207 евро 48 центов в качестве компенсации материального ущерба, представляющего суммы, выплаченные истцам и судебные пошлины, 1 000 евро в качестве компенсации морального вреда и 627 евро 46 центов в качестве компенсации почтовых расходов и издержек по переводу;

- что касается разбирательства по делу С.: 1 207 евро 48 центов в качестве компенсации материального ущерба, представляющего суммы, выплаченные истцам и судебные пошлины, 2 000 евро в качестве компенсации морального вреда и 2 611 евро 61 цент в качестве компенсации юридических и почтовых расходов и издержек по переводу.

86. Власти Российской Федерации полагали, что компенсация материального ущерба не должна присуждаться в отсутствие нарушения прав заявителей. Их требование о компенсации морального вреда является чрезмерным в сравнении с суммами, присужденными Европейским Судом в сходных делах (они ссылались на упоминавшиеся выше Постановление Европейского Суда по делу "Годлевский против Российской Федерации" и Постановление Европейского Суда по делу "Захаров против Российской Федерации", в которых присужденная сумма составила 1 000 евро, и на Постановление Европейского Суда по делу "Маруонек против Словакии" (Maronek v. Slovakia), жалоба N 32686/96, ECHR 2001-III, в котором Европейский Суд нашел, что установление факта нарушения Конвенции само по себе является достаточной справедливой компенсацией). Наконец, власти Российской Федерации утверждали, что судебные расходы и издержки ничем не подтверждаются.

87. Европейский Суд учитывает, что требование заявителей о компенсации материального ущерба охватывает судебные пошлины в национальном разбирательстве и суммы, взысканные с них в рамках этих разбирательств. Отметив, что данные об уплате пошлин и компенсаций предоставлены, он удовлетворяет требование по данному основанию и присуждает заявителям совместно 3 510 евро в качестве компенсации материального ущерба, а также любой налог, начисляемый на указанную сумму.

88. Европейский Суд также полагает, что при обстоятельствах дела установление факта нарушения статьи 10 Конвенции само по себе является достаточной справедливой компенсацией морального вреда, причиненного заявителям.

89. Наконец, Европейский Суд находит, что требование о компенсации судебных расходов и издержек подкреплено документальными доказательствами и является разумным по размеру. Однако поскольку жалоба частично признана неприемлемой, должна быть применена небольшая скидка. При таких обстоятельствах он присуждает заявителям совместно 6 000 евро по данному основанию, а также любой налог, обязанность уплаты которого может быть возложена на заявителей в связи с этой суммой.

B. Процентная ставка при просрочке платежей

90. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Суд единогласно:

1) решил объединить жалобы в одно производство;

2) признал жалобы приемлемыми в части разбирательств о защите чести и достоинства, в рамках которых заявители являлись ответчиками, а в остальной части - неприемлемыми;

3) постановил, что имело место нарушение требований статьи 10 Конвенции в отношении всех четырех разбирательств;

4) постановил, что установление факта нарушения статьи 10 Конвенции само по себе является достаточной справедливой компенсацией морального вреда, причиненного заявителям;

5) постановил, что:

(a) государство-ответчик обязано в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции выплатить заявителям следующие суммы, подлежащие переводу в рубли по курсу, который будет установлен на день выплаты:

(i) 3 510 евро (три тысячи пятьсот десять евро), а также любой налог, начисляемый на указанную сумму, в качестве компенсации материального ущерба;

(ii) 6 000 евро (шесть тысяч евро), а также любой налог, обязанность уплаты которого может быть возложена на заявителей в связи с этой суммой, в качестве компенсации судебных расходов и издержек;

(b) с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на эти суммы должны начисляться простые проценты, размер которых определяется предельной кредитной ставкой Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента;

6) отклонил оставшуюся часть требований заявителей о справедливой компенсации.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 22 января 2013 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Сёрен Нильсен Секретарь Секции Суда

Изабель Берро-Лефевр Председатель Палаты Суда