Постановление Европейского Суда по правам человека от 11 апреля 2013 г. Дело "Манулин (Manulin) против Российской Федерации" (Жалоба N 26676/06) (Первая секция)

Европейский Суд по правам человека
(Первая секция)

Дело "Манулин (Manulin)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 26676/06)

Постановление Суда

Страсбург, 11 апреля 2013 г.

По делу "Манулин против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Первая Секция), заседая Палатой в составе:

Изабель Берро-Лефевр, Председателя Палаты,

Элизабет Штейнер,

Ханлара Гаджиева,

Линоса-Александра Сисилианоса,

Эрика Мёсе,

Ксении Туркович,

Дмитрия Дедова, судей,

а также при участии Серена Нильсена, Секретаря Секции Суда, заседая за закрытыми дверями 19 марта 2013 г., вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 26676/06, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданином Российской Федерации Кириллом Викторовичем Манулиным (далее - заявитель) 3 апреля 2006 г.

2. Интересы заявителя представлял Д. Аграновский, адвокат, практикующий в Московской области. Власти Российской Федерации были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека Г.О. Матюшкиным.

3. Заявитель утверждал, что содержался под стражей в бесчеловечных условиях и что его содержание под стражей было чрезмерно длительным.

4. 17 сентября 2010 г. Европейский Суд коммуницировал жалобу властям Российской Федерации. В соответствии с пунктом 1 статьи 29 Конвенции Европейский Суд решил рассмотреть данную жалобу одновременно по вопросу приемлемости и по существу.

Факты

I. Обстоятельства дела

5. Заявитель родился в 1985 году и проживает в г. Москве.

А. Предварительная информация

6. Заявитель являлся членом партии национал-большевиков.

7. 14 декабря 2004 г. группа из примерно 40 членов партии национал-большевиков заняла приемную Администрации Президента в г. Москве и заперлась в помещении на первом этаже.

8. Члены группы просили о встрече с президентом, заместителем руководителя президентской администрации и советником президента по экономическим вопросам. Через окна они распространяли листовки с напечатанным текстом письма президенту, в котором перечислялись 10 предполагаемых случаев несоблюдения Конституции и содержался призыв к его отставке.

9. Группа оставалась в помещении в течение полутора часов, пока милиция не взломала дверь и не задержала их. Они не оказали сопротивления властям.

В. Уголовное разбирательство против заявителя

10. 17 декабря 2004 г. Хамовнический районный суд г. Москвы заключил заявителя под стражу, сославшись на тяжесть обвинений, обстоятельства совершения вменяемых ему преступлений, методы, применявшиеся нарушителями, и угрозы того, что он скроется, продолжит заниматься преступной деятельностью, окажет давление на свидетелей или воспрепятствует расследованию иным образом.

11. Заявитель обжаловал постановление, прося суд применить более мягкую меру пресечения. Он утверждал, что выводы районного суда не подтверждены конкретными фактами. 19 января 2005 г. Московский городской суд, рассмотрев жалобу, оставил без изменения постановление о заключении под стражу, придя к выводу о том, что оно было законным, мотивированным и обоснованным.

12. 21 декабря 2004 г. заявитель был обвинен в покушении на насильственный захват власти (статья 278 Уголовного кодекса) и умышленном уничтожении и повреждении имущества в общественном месте (часть 2 статьи 167 и статья 214* (* Статья 214 УК преследует за вандализм (прим. переводчика).)).

13. В неустановленную дату прокурор ходатайствовал перед судом о продлении срока содержания заявителя под стражей до 14 апреля 2005 г., ссылаясь на необходимость дополнительного расследования. Заявитель просил об освобождении. Он ссылался на отсутствие судимости, постоянное проживание в г. Москве и тот факт, что он являлся студентом. Он также утверждал, что не мог оказать давления на свидетелей, поскольку не был знаком с ними.

14. 4 февраля 2005 г. Замоскворецкий районный суд г. Москвы продлил срок содержания под стражей заявителя до 14 апреля 2005 г., сославшись на тяжесть обвинений, обстоятельства совершения вменяемых ему преступлений и угрозу того, что заявитель может скрыться или воспрепятствовать разбирательству. Обстоятельства, на которые ссылался заявитель, были приняты во внимание при его заключении под стражу. Поскольку эти обстоятельства не изменились, отсутствовали основания для изменения меры пресечения.

15. 16 февраля 2005 г. выдвинутое против заявителя обвинение было изменено на участие в массовых беспорядках, преступление, предусмотренное частью 2 статьи 212 Уголовного кодекса.

16. 14 апреля 2005 г. Замоскворецкий районный суд продлил срок содержания под стражей заявителя до 14 июля 2005 г. по следующим причинам:

"Оснований для изменения меры пресечения не имеется. Принимая во внимание тяжесть обвинений и личную ситуацию [заявителя], суд полагает, что имеются достаточные данные о том, что [он] в случае освобождения может скрыться. В то же время, учитывая, что участники уголовного разбирательства уже начали знакомиться с материалами дела, продление срока, о котором ходатайствует сторона обвинения, представляется чрезмерным и должно быть ограничено тремя месяцами. Такой срок достаточен для эффективного ознакомления всех участников разбирательства со всеми материалами дела".

17. Заявитель обжаловал постановление, утверждая, что выводы районного суда носили гипотетический характер и не были подтверждены конкретными фактами. 7 июня 2005 г. Московский городской суд, рассмотрев жалобу, оставил постановление о продлении срока без изменения, найдя его законным, мотивированным и обоснованным.

18. 7 июня 2005 г. следствие было окончено и 39 человек, включая заявителя, были преданы суду.

19. 20 июня 2005 г. Тверской районный суд г. Москвы назначил предварительное слушание на 30 июня 2005 г. и оставил меру пресечения всем подсудимым без изменения.

20. 30 июня 2005 г. Тверской районный суд провел предварительное слушание. Он отклонил ходатайства подсудимых об освобождении и оставил меру пресечения без изменения, сославшись на тяжесть обвинений против них и угрозу того, что они могут скрыться или воспрепятствовать правосудию. 17 июня 2005 г. Московский городской суд, рассмотрев жалобу, оставил данное постановление без изменения.

21. Судебное разбирательство началось 8 июля 2005 г.

22. Во время слушания 27 июля 2005 г. заявитель и его соподсудимые подали ходатайства об освобождении. В ту же дату Тверской районный суд отклонил ходатайства, найдя их содержание под стражей законным и обоснованным. 5 октября 2005 г. Московский городской суд, рассмотрев жалобу, оставил без изменения данное постановление.

23. 10 августа 2005 г. заявитель и другие подсудимые подали новые ходатайства об освобождении. В ту же дату Тверской районный суд отклонил ходатайства. Он указал:

"Суд учитывает довод защиты о том, что при разрешении вопроса о мере пресечения должен применяться индивидуальный подход к каждому подсудимому.

Рассмотрев основания, по которым... суд избрал меру пресечения и продлил сроки ее действия в отношении всех обвиняемых без исключения..., суд отмечает, что эти основания сохраняются до настоящего времени. Таким образом, с учетом состояния здоровья, семейного положения, возраста, профессии и личных качеств всех обвиняемых, поручительств за них со стороны некоторых частных лиц, приобщенных к материалам дела, суд заключает, что в случае освобождения каждый из обвиняемых может скрыться или воспрепятствовать правосудию иным образом...

По мнению суда, при таких обстоятельствах, с учетом тяжести обвинений не имеется оснований для изменения или отмены меры пресечения в отношении всех обвиняемых..."

24. 2 ноября 2005 г. Московский городской суд, рассмотрев жалобу, оставил постановление без изменения, найдя его законным, достаточно мотивированным и обоснованным.

25. 8 декабря 2005 г. Тверской районный суд признал заявителя и его соподсудимых виновными в участии в массовых беспорядках. Он приговорил заявителя к трем годам лишения свободы, но условно, с испытательным сроком два года. Заявитель был немедленно освобожден.

26. 29 марта 2006 г. Московский городской суд, рассмотрев жалобу, оставил приговор без изменения.

С. Условия содержания заявителя под стражей

27. С 14 декабря 2004 г. по 8 декабря 2005 г. заявитель содержался в следственном изоляторе N ИЗ-77/3 г. Москвы.

28. Как утверждает заявитель, следственный изолятор был переполнен. Его камера имела площадь около 28 кв. м и вмещала от восьми до пятнадцати заключенных. Освещение в камере никогда не выключалось, что нарушало сон заявителя. В камере водились тараканы. Она была оборудована унитазом. Унитаз был отделен от жилой зоны перегородкой высотой в 1 м, в связи с чем лицо, использующее туалет, было видно другим заключенным. Заявителю разрешалось принимать душ раз в неделю. Горячая вода часто отсутствовала. Заявитель имел право на ежедневную прогулку продолжительностью около часа. Двор для прогулок был крытым и имел площадь примерно в 15 кв. м.

29. Как утверждают власти Российской Федерации, с 14 декабря 2004 г. по 3 февраля 2005 г. заявитель содержался в камере N 413, с 3 февраля по 22 октября 2005 г. в камере N 432, с 22 по 28 октября 2005 г. в камере N 435, с 28 октября по 23 ноября 2005 г. вновь в камере N 432 и с 23 ноября по 8 декабря 2005 г. в камере N 433. Все камеры имели площадь 18,3 кв. м, кроме камеры N 435, которая имела площадь 18,5 кв. м. Каждая камера была оборудована пятью кроватями и вмещала пятерых заключенных. Заявитель постоянно имел отдельную кровать, и ему выдавались постельные принадлежности. В поддержку своей позиции власти Российской Федерации представили планы камер с изображением расстановки мебели, справки, выданные начальником следственного изолятора 22 октября 2010 г., и письменные показания нескольких надзирателей изолятора, часть которых была датирована 19 октября 2010 г., а остальные не были датированы. Они также представили извлечения из журнала учета заключенных, в котором ежедневно фиксировалось количество спальных мест и число заключенных в каждой камере, общее число заключенных в каждом из семи корпусов следственного изолятора и общее число заключенных во всем изоляторе.

30. Со ссылкой на справки от 22 октября 2010 г., выданные начальником следственного изолятора, и письменные показания надзирателей, датированные 21 октября 2010 г., власти Российской Федерации также указывали, что все камеры были оборудованы туалетами, отделенными от жилой зоны перегородками. В камерах имелась принудительная вентиляция. Окна были большими, жалюзи отсутствовали. Камеры имели достаточное искусственное освещение, которое было организовано таким образом, чтобы не мешать сну заключенных. В изоляторе отсутствовали насекомые или грызуны, поскольку камеры регулярно подвергались дезинфекции. Заключенные пользовались правом часовой прогулки в прогулочных дворах, достаточно просторных, чтобы каждый заключенный мог размяться.

II. Применимое национальное законодательство

31. Краткий обзор положений применимого национального законодательства, регулирующего условия и длительность предварительного заключения, см. в Постановлении Европейского Суда от 2 марта 2006 г. по делу "Долгова против Российской Федерации" (Dolgova v. Russia), жалоба N 11886/05, §§ 26-31* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 8/2006.); и Постановлении Европейского Суда от 6 декабря 2007 г. по делу "Линд против Российской Федерации" (Lind v. Russia), жалоба N 25664/05, §§ 47-52* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 3/2008.)

Право

I. Предполагаемое нарушение статьи 3 Конвенции

32. Заявитель жаловался на то, что условия его содержания под стражей с 14 декабря 2004 г. по 8 декабря 2005 г. в следственном изоляторе N ИЗ-77/3 г. Москвы составляли нарушение статьи 3 Конвенции, которая предусматривает:

"Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию".

А. Приемлемость жалобы

33. Власти Российской Федерации утверждали, что заявитель не исчерпал внутренние средства правовой защиты, которыми располагал. В частности он не обращался в суд за взысканием компенсации морального вреда. В подтверждение эффективности этого средства они ссылались на три решения суда, которыми были присуждены денежные компенсации Б., Р. и Е. за неадекватные условия содержания под стражей или неадекватную медицинскую помощь. Также заявитель мог жаловаться начальнику следственного изолятора или прокурору, и такая жалоба являлась, по мнению властей Российской Федерации, эффективным средством правовой защиты. Они ссылались на текущий ремонт, который проводился в следственных изоляторах Московской и Смоленской областей после проверки генерального прокурора.

34. Европейский Суд уже отклонил идентичные возражения российского государства-ответчика в ряде дел относительно условий содержания под стражей, установив, что иск о возмещении вреда или жалоба начальнику следственного изолятора или прокурору не являлись средством правовой защиты в значении пункта 1 статьи 35 Конвенции (см., например, Постановление Европейского Суда от 12 марта 2009 г. по делу "Александр Макаров против Российской Федерации" (Aleksandr Makarov v. Russia), жалоба N 15217/07, §§ 82-91* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 2/2010.); Постановление Европейского Суда от 28 мая 2009 г. по делу "Кокошкина против Российской Федерации" (Kokoshkina v. Russia), жалоба N 2052/08, § 52; Постановление Европейского Суда от 30 июля 2009 г. по делу "Ананьин против Российской Федерации" (Ananyin v. Russia), жалоба N 13659/06, § 62* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 4/2012.); Постановление Европейского Суда от 27 мая 2010 г. по делу "Артемов против Российской Федерации" (Artyomov v. Russia), жалоба N 14146/02, § 112* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 1/2012.); Постановление Европейского Суда от 4 ноября 2010 г. по делу "Арефьев против Российской Федерации" (Arefyev v. Russia), жалоба N 29464/03, § 54* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 4/2011.); и Постановление Европейского Суда от 21 декабря 2010 г. по делу "Гладкий против Российской Федерации" (Gladkiy v. Russia), жалоба N 3242/03, § 55* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 10/2011.)). По делу "Ананьев и другие против Российской Федерации" (Ananyev and Others v. Russia) (жалобы N 42525/07 и 60800/08, §§ 100-119, Постановление Европейского Суда от 10 января 2012 г.* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 8/2012.)), установив нарушение статьи 13 Конвенции, Европейский Суд заключил, что в настоящее время российская правовая система не предоставляет эффективного средства правовой защиты, которое могло бы предотвратить предполагаемое нарушение или пресечь его продолжение и обеспечить заявителю адекватное и достаточное возмещение в связи с жалобой на неадекватные условия содержания под стражей.

35. В настоящем деле власти Российской Федерации не представили данных, которые позволили бы Европейскому Суду отступить от этих выводов в пользу наличия эффективного внутреннего средства правовой защиты в связи со структурной проблемой переполненности российских изоляторов. Хотя они ссылались на несколько решений суда и прокуратуры, которые предположительно предоставляли возмещение за неадекватные условия содержания под стражей, они не представили копий этих решений. Соответственно, Европейский Суд отклоняет возражение властей Российской Федерации о неисчерпании внутренних средств правовой защиты.

36. Европейский Суд также отмечает, что настоящая жалоба не является явно необоснованной в значении подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что жалоба не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Следовательно, жалоба должна быть объявлена приемлемой.

В. Существо жалобы

37. Власти Российской Федерации утверждали, что условия содержания заявителя под стражей были удовлетворительными. Число заключенных в его камерах отвечало их проектной вместимости, и он постоянно располагал индивидуальной кроватью и спальными принадлежностями. Кроме того, он находился вне камеры в течение длительного времени. В том числе он участвовал в следственных действиях, встречался с адвокатом и родственниками, а также ежедневно доставлялся в прогулочный двор и регулярно в душ. Заключенные также имели возможность молиться в специально отведенных помещениях или работать в производственных цехах. В камерах имелось естественное и искусственное освещение и принудительная вентиляция. Все санитарно-гигиенические стандарты соблюдались. Заключенные получали питание три раза в день. В целом условия содержания заявителя под стражей соответствовали статье 3 Конвенции.

38. Заявитель поддержал свою жалобу.

39. Европейский Суд отмечает, что стороны не пришли к единому мнению относительно определенных аспектов условий содержания заявителя под стражей в изоляторе N ИЗ-77/3 г. Москвы. В частности они не пришли к согласию относительно размеров камер и числа заключенных в этих камерах, а также относительно их санитарного состояния, освещения и вентиляции и относительно организации прогулок. Однако Европейский Суд не считает необходимым определять соответствие действительности каждого утверждения. Ключевым фактором, который должен быть оценен им, является жилое пространство, предоставленное заявителю.

40. Европейский Суд напоминает, что конвенционное производство, как, например, по настоящей жалобе, не во всех случаях характеризуется строгим применением принципа affirmanti incumbit probatio (доказывание возлагается на утверждающего), так как в некоторых случаях только государство-ответчик имеет доступ к информации, подтверждающей или опровергающей жалобы на нарушение Конвенции. Непредставление государством-ответчиком такой информации без убедительного объяснения причин может привести к выводу об обоснованности утверждений заявителя (см., в частности, Постановление Европейского Суда по делу "Фадеева против Российской Федерации" (Fadeyeva v. Russia), жалоба N 55723/00, § 79, ECHR 2005-IV* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 3/2006.); и Постановление Европейского Суда от 6 апреля 2004 г. по делу "Ахмет Ёзкан и другие против Турции" (Ahmet Uzkan and Others v. Turkey), жалоба N 21689/93, § 426).

41. В поддержку своих объяснений относительно площади камер, числа заключенных в каждой камере и доступности индивидуального спального места власти Российской Федерации представили справки, выданные начальником тюрьмы, и извлечения из журнала учета заключенных, в котором ежедневно фиксировалось количество спальных мест и число заключенных в каждой камере, а также общее число заключенных в каждом из семи корпусов следственного изолятора и общее число заключенных во всем следственном изоляторе (см. § 29 настоящего Постановления).

42. Справки начальника тюрьмы были выданы 22 октября 2010 г., через длительное время после того как заявитель покинул следственный изолятор. Европейский Суд ранее неоднократно отказывал в признании действительности таких справок на том основании, что они не могут рассматриваться как достаточно достоверные с учетом истечения длительного срока и отсутствия подтверждающих документальных доказательств (см. Постановление Европейского Суда от 13 ноября 2007 г. по делу "Белашев против Российской Федерации" (Belashev v. Russia), жалоба N 28617/03, § 52* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 3/2009.); Постановление Европейского Суда от 10 июля 2008 г. по делу "Сударков против Российской Федерации" (Sudarkov v. Russia), жалоба N 3130/03, § 43* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 7/2009.); упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Кокошкина против Российской Федерации", § 60; Постановление Европейского Суда от 16 декабря 2010 г. по делу "Кожокар против Российской Федерации" (Kozhokar v. Russia), жалоба N 33099/08, § 95* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 10/2011.); Постановление Большой Палаты от 22 мая 2012 г. по делу "Идалов против Российской Федерации" (Idalov v. Russia), жалоба N 5826/03, §§ 99-100; и Постановление Европейского Суда от 23 октября 2012 г. по делу "Зенцов и другие против Российской Федерации" (Zentsov and Others v. Russia), жалоба N 35297/05, § 43). Что касается показаний надзирателей, представленных властями Российской Федерации, Европейский Суд находит удивительным, что в октябре 2010 г., почти через пять лет после завершения содержания заявителя в этом изоляторе, служащие могли вспомнить точное число заключенных, которые содержались вместе с заявителем (см. аналогичную мотивировку в Постановлении Европейского Суда от 7 июня 2007 г. по делу "Игорь Иванов против Российской Федерации" (Igor Ivanov v. Russia), жалоба N 34000/02, § 34* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 7/2008.); Постановлении Европейского Суда от 19 июня 2008 г. по делу "Гулиев против Российской Федерации" (Guliyev v. Russia), жалоба N 24650/02, § 39* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 2/2009.); и Постановлении Европейского Суда от 9 апреля 2009 г. по делу "Григорьевских против Российской Федерации" (Grigoryevskikh v. Russia), жалоба N 22/03, § 57* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 2/2010.)). Таким образом, справки и показания надзирателей имеют для Европейского Суда недостаточную доказательную ценность.

43. Обращаясь далее к копиям страниц из журнала учета заключенных, представленным властями Российской Федерации, Европейский Суд, во-первых, отмечает, что власти Российской Федерации предпочли представить копии лишь нескольких страниц, охватывающих 36 дней из 354, в течение которых заявитель находился в следственном изоляторе. Он находит такие неполные и выборочные данные неубедительными (см. аналогичную мотивировку в упоминавшемся выше Постановлении Европейского Суда по делу "Сударков против Российской Федерации", § 43; и упоминавшемся выше Постановлении Европейского Суда по делу "Кокошкина против Российской Федерации", § 60). Он также отмечает, что на всех 36 страницах записи относительно числа заключенных в камерах заявителя явно подверглись подчистке с удалением цифры и написанием вместо нее цифры, соответствующей во всех случаях количеству спальных мест. Имеет значение тот факт, что на каждой странице были изменены только записи, касающиеся камер заявителя, а записи в отношении других камер остались нетронутыми. Записи, фиксирующие общее число заключенных в корпусе, в котором содержался заявитель, и общее число заключенных во всем следственном изоляторе, также явно подверглись подчистке. Власти Российской Федерации не указали, в какой момент и с какой целью информация журнала была изменена. Европейский Суд уже устанавливал, что изменения в журнале учета заключенных без объяснений относительно их происхождения, причины и срока делают содержащуюся в них информацию недостоверной (см. Постановление Европейского Суда от 10 мая 2012 г. по делу "Глотов против Российской Федерации" (Glotov v. Russia), жалоба N 41558/05, § 25).

44. Европейский Суд далее отмечает, что он уже приходил к выводу о том, что следственный изолятор N ИЗ-77/3 был серьезно переполнен в период нахождения там заявителя (см. Постановление Европейского Суда от 29 марта 2011 г. по делу "Владимир Соколов против Российской Федерации" (Vladimir Sokolov v. Russia), жалоба N 31242/05, §§ 47 и 58-64; и Постановление Европейского Суда от 9 октября 2012 г. по делу "Колунов против Российской Федерации" (Kolunov v. Russia), жалоба N 26436/05, §§ 30-38, в которых нарушение статьи 3 Конвенции было установлено в отношении заявителей, содержавшихся в этом следственном изоляторе в 2005 году). Исследование извлечений из журнала учета заключенных, представленных властями Российской Федерации, подтверждает этот вывод. Действительно, из них следует, что в большинстве камер следственного изолятора число заключенных превышало число кроватей. Европейский Суд находит странным, что лишь камеры, в которых содержался заявитель, не были затронуты этой проблемой, в частности, с учетом видимых изменений записей по поводу этих камер, упомянутых выше.

45. Принимая во внимание вышеуказанные соображения, Европейский Суд полагает, что власти Российской Федерации не обосновали свой довод о том, что число заключенных в камерах заявителя не превышало их проектную вместимость. Соответственно, Европейский Суд принимает доводы заявителя, согласно которым камеры в следственном изоляторе N ИЗ-77/3 были переполнены.

46. Наконец, Европейский Суд не может не отметить, что планы камер, представленные властями Российской Федерации, свидетельствуют о том, что в каждой камере значительная часть пространства была занята кроватями. Оставшееся место было занято столом и скамьей, гардеробом и отсеком, в котором находился туалет. Такая планировка буквально не оставляла заключенным никакого пространства для передвижения (см. аналогичную мотивировку в упоминавшемся выше Постановлении Европейского Суда по делу "Александр Макаров против Российской Федерации", § 94; и в Постановлении Европейского Суда от 25 октября 2011 г. по делу "Ушаков против Российской Федерации" (Ushakov v. Russia), жалоба N 10641/09, § 42* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 4/2013.)). Следовательно, почти год заявитель находился в камере, которая была переполнена и загромождена мебелью, днем и ночью, за исключением часовой ежедневной прогулки.

47. Европейский Суд неоднократно устанавливал нарушение статьи 3 Конвенции в связи с необеспечением заключенных достаточным личным пространством в период предварительного заключения (см., например, Постановление Европейского Суда по делу "Калашников против Российской Федерации" (Kalashnikov v. Russia), жалоба N 47095/99, § 97 и последующие, ECHR 2002 VI* (* Опубликовано в "Путеводителе по прецедентной практике Европейского Суда за 2002 год".); Постановление Европейского Суда от 20 января 2005 г. по делу "Майзит против Российской Федерации" (Mayzit v. Russia), жалоба N 63378/00, § 39 и последующие* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 10/2005.); Постановление Европейского Суда от 2 июня 2005 г. по делу "Новоселов против Российской Федерации" (Novoselov v. Russia), жалоба N 66460/01, § 41 и последующие* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 10/2005.); Постановление Европейского Суда от 8 марта 2007 г. по делу "Андрей Фролов против Российской Федерации" (Andrey Frolov v. Russia), жалоба N 205/02, §§ 47 49* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 8/2008.); Постановление Европейского Суда от 6 декабря 2007 г. по делу "Линд против Российской Федерации" (Lind v. Russia), жалоба N 25664/05, § 59; Постановление Европейского Суда от 12 июня 2008 г. по делу "Власов против Российской Федерации" (Vlasov v. Russia), жалоба N 78146/01, §§ 79-85* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 2/2009.); упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Ананьев и другие против Российской Федерации", §§ 120-166; Постановление Европейского Суда от 1 марта 2012 г. по делу "Дмитрий Сазонов против Российской Федерации" (Dmitriy Sazonov v. Russia), жалоба N 30268/03, §§ 28-33; упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Колунов против Российской Федерации", §§ 30-38; и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Зенцов и другие против Российской Федерации", §§ 38-45).

48. Принимая во внимание прецедентную практику по данному вопросу и материалы, представленные сторонами, Европейский Суд приходит к тому же заключению в настоящем деле. То, что заявителю пришлось жить, спать и использовать туалет в одной камере с таким числом заключенных, само по себе являлось достаточным для того, чтобы причинить страдания или переживания в степени, превышающей неизбежный уровень страданий, присущий лишению свободы, и вызвать у заявителя чувства страха, тоски и неполноценности, которые могли оскорбить и унизить его. Объяснение властей Российской Федерации о том, что он проводил значительные периоды вне камеры (см. § 37 настоящего Постановления), не подкреплено доказательствами.

49. Соответственно, имело место нарушение требований статьи 3 Конвенции в части условий содержания заявителя под стражей в следственном изоляторе N ИЗ-77/3 г. Москвы, которые составляли бесчеловечное и унижающее достоинство обращение в значении этого положения.

II. Предполагаемое нарушение статьи 5 Конвенции

50. Заявитель указывал в соответствии с подпунктом "с" пункта 1 статьи 5 Конвенции, что не имелось оснований для его содержания под стражей и что суды страны не рассмотрели доводы защиты надлежащим образом. В соответствии с пунктом 3 статьи 5 Конвенции он жаловался на нарушение его права быть судимым в разумный срок и утверждал, что постановления о содержании под стражей не были основаны на достаточных причинах. В соответствующей части статья 5 Конвенции предусматривает следующее:

"1. Каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенность. Никто не может быть лишен свободы иначе как в следующих случаях и в порядке, установленном законом:

...

(с) законное задержание или заключение под стражу лица, произведенное с тем, чтобы оно предстало перед компетентным органом по обоснованному подозрению в совершении правонарушения или в случае, когда имеются достаточные основания полагать, что необходимо предотвратить совершение им правонарушения или помешать ему скрыться после его совершения;

...

3. Каждый задержанный или заключенный под стражу в соответствии с подпунктом "с" пункта 1 настоящей статьи незамедлительно доставляется к судье или к иному должностному лицу, наделенному, согласно закону, судебной властью, и имеет право на судебное разбирательство в течение разумного срока или на освобождение до суда. Освобождение может быть обусловлено предоставлением гарантий явки в суд..."

А. Приемлемость жалобы

51. Что касается жалобы заявителя на незаконность его заключения под стражу, Европейский Суд отмечает, что 17 декабря 2004 г. Хамовнический районный суд г. Москвы решил заключить заявителя под стражу. Впоследствии суды страны несколько раз продлевали срок содержания заявителя под стражей.

52. Принимая решения, суды страны действовали в пределах своих полномочий, и не имеется оснований полагать, что они были недействительными или незаконными в соответствии с национальным законодательством. Вопрос о том, были ли мотивы решений достаточными и относимыми, анализируется ниже в связи с вопросом соблюдения пункта 3 статьи 5 Конвенции (см. для сравнения Постановление Европейского Суда по делу "Худоёров против Российской Федерации" (Khudoyorov v. Russia), жалоба N 6847/02, §§ 152 и 153, ECHR 2005 X (извлечения)* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 7/2006.)).

53. Европейский Суд находит, что содержание под стражей заявителя совместимо с требованиями пункта 1 статьи 5 Конвенции. Отсюда следует, что настоящая жалоба является явно необоснованной и подлежит отклонению в соответствии с пунктами 3 и 4 статьи 35 Конвенции.

54. Что касается претензии заявителя о нарушении его права быть судимым в разумный срок или на освобождение на время судебного разбирательства, Европейский Суд находит, что настоящая жалоба не является явно необоснованной в значении подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что жалоба не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Следовательно, жалоба должна быть объявлена приемлемой.

В. Существо жалобы

55. Заявитель утверждал, что суды страны не выдвинули "относимых и достаточных" мотивов для его содержания под стражей в течение почти года. Он предлагал залог. Однако национальные власти постоянно продлевали срок содержания под стражей без указания на наличие конкретных фактов, подтверждающих их заключение о том, что он может скрыться, продолжить заниматься преступной деятельностью или препятствовать расследованию. Они переложили на заявителя бремя доказывания того, что отсутствовали такие угрозы и что он мог быть освобожден в отсутствие опасений.

56. Власти Российской Федерации утверждали, что решения о содержании заявителя под стражей были законными и обоснованными. Суды страны исследовали такие факторы, как личность заявителя, возраст, состояние здоровья и занятия. Они также рассматривали возможность применения более мягкой меры пресечения. Информация, представленная судьям, однако, дала им основания полагать, что в случае освобождения заявитель мог скрыться или воспрепятствовать разбирательству дела. Они также приняли во внимание тяжесть предъявленных ему обвинений. Таким образом, предварительное заключение заявителя было основано на "относимых и достаточных" мотивах. Кроме того, продолжительность разбирательства не была чрезмерной. Уголовное разбирательство было сложным, поскольку затрагивало 39 обвиняемых, множество свидетелей и многочисленные вещественные доказательства. Власти Российской Федерации полагали, что по делу требования пункта 3 статьи 5 Конвенции нарушены не были.

57. Европейский Суд отмечает, что заявитель был помещен в следственный изолятор 14 декабря 2004 г. 8 декабря 2005 г. суд первой инстанции признал его виновным в совершении преступления, решил считать наказание условным и немедленно освободил его. Период, который должен быть принят во внимание, составлял почти 12 месяцев.

58. Европейский Суд уже рассматривал большое количество жалоб против России, затрагивавших аналогичные претензии в соответствии с пунктом 3 статьи 5 Конвенции, и устанавливал нарушение этой статьи на том основании, что суды страны продлевали срок содержания под стражей заявителей, ссылаясь в основном на тяжесть обвинений и используя стереотипные формулировки без исследования конкретных фактов или рассмотрения возможности применения альтернативных мер пресечения (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Худоёров против Российской Федерации"; Постановление Европейского Суда от 8 февраля 2005 г. по делу "Панченко против Российской Федерации" (Panchenko v. Russia), жалоба N 45100/98* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 9/2005.); Постановление Европейского Суда от 7 апреля 2005 г. по делу "Рохлина против Российской Федерации" (Rokhlina v. Russia), жалоба N 54071/00* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 6/2006.); Постановление Европейского Суда от 1 июня 2006 г. по делу "Мамедова против Российской Федерации" (Mamedova v. Russia), жалоба N 7064/05, §§ 72 и последующие* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 12/2006.); Постановление Европейского Суда от 24 мая 2007 г. по делу "Пшевечерский против Российской Федерации" (Pshevecherskiy v. Russia), жалоба N 28957/02* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 11/2007.); Постановление Европейского Суда от 24 мая 2007 г. по делу "Соловьев против Российской Федерации" (Solovyev v. Russia), жалоба N 2708/02* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 12/2007.); Постановление Европейского Суда от 24 мая 2007 г. по делу "Игнатов против Российской Федерации" (Ignatov v. Russia), жалоба N 27193/02* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 10/2007.); Постановление Европейского Суда от 24 мая 2007 г. по делу "Мишкеткуль и другие против Российской Федерации" (Mishketkul and Others v. Russia), жалоба N 36911/02* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 1/2008.); Постановление Европейского Суда от 28 июня 2007 г. по делу "Шухардин против Российской Федерации" (Shukhardin v. Russia), жалоба N 65734/01* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 5/2008.); Постановление Европейского Суда от 3 июля 2008 г. по делу "Белов против Российской Федерации" (Belov v. Russia), жалоба N 22053/02; Постановление Европейского Суда от 9 декабря 2008 г. по делу "Матюш против Российской Федерации" (Matyush v. Russia), жалоба N 14850/03; упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Александр Макаров против Российской Федерации"; Постановление Европейского Суда от 9 июля 2009 г. по делу "Авдеев и Веряев против Российской Федерации" (Avdeyev and Veryayev v. Russia), жалоба N 2737/04* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 4/2010.); Постановление Европейского Суда от 30 июля 2009 г. по делу "Ламажик против Российской Федерации" (Lamazhyk v. Russia), жалоба N 20571/04; Постановление Европейского Суда от 22 декабря 2009 г. по делу "Макаренко против Российской Федерации" (Makarenko v. Russia), жалоба N 5962/03* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 12/2010.); Постановление Европейского Суда от 1 апреля 2010 г. по делу "Гультяева против Российской Федерации" (Gultyayeva v. Russia), жалоба N 67413/01* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 9/2010.); Постановление Европейского Суда от 22 апреля 2010 г. по делу "Горощеня против Российской Федерации" (Goroshchenya v. Russia), жалоба N 38711/03* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 1/2011.); Постановление Европейского Суда от 17 июня 2010 г. по делу "Логвиненко против Российской Федерации" (Logvinenko v. Russia), жалоба N 44511/04* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 1/2011.); Постановление Европейского Суда от 3 мая 2011 г. по делу "Сутягин против Российской Федерации" (Sutyagin v. Russia), жалоба N 30024/02* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 5/2012.); Постановление Европейского Суда от 31 мая 2011 г. по делу "Ходорковский против Российской Федерации" (Khodorkovskiy v. Russia), жалоба N 5829/04* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 3/2012.); Постановление Европейского Суда от 11 октября 2011 г. по делу "Романова против Российской Федерации" (Romanova v. Russia), жалоба N 23215/02* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 4/2012.); и Постановление Европейского Суда от 24 января 2012 г. по делу "Валерий Самойлов против Российской Федерации" (Valeriy Samoylov v. Russia), жалоба N 57541/09* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 11/2012.)).

59. Европейский Суд также отмечает, что ранее он рассматривал сходные жалобы, поданные сообвиняемыми заявителя, и установил нарушение их прав, предусмотренных пунктом 3 статьи 5 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда от 2 марта 2006 г. по делу "Долгова против Российской Федерации" (Dolgova v. Russia), жалоба N 11886/05, §§ 38-50; Постановление Европейского Суда от 6 декабря 2007 г. по делу "Линд против Российской Федерации" (Lind v. Russia), жалоба N 25664/05, §§ 74-86; упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Колунов против Российской Федерации", §§ 48-58; и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Зенцов и другие против Российской Федерации", §§ 56-66). В каждом деле Европейский Суд, в частности, отмечал значение, придававшееся судами страны тяжести обвинений как основному фактору оценки возможности того, что заявитель скроется, продолжит заниматься преступной деятельностью или воспрепятствует правосудию, их несклонность уделить надлежащее внимание личной ситуации заявителя или рассмотреть факторы, свидетельствующие в пользу его освобождения, практику коллективных постановлений о содержании под стражей в отсутствие анализа оснований для содержания под стражей в отношении конкретного дела каждого обвиняемого и уклонение от тщательного рассмотрения возможности применения другой, менее жесткой меры пресечения, такой как залог.

60. Принимая во внимание представленные ему материалы, Европейский Суд отмечает, что власти Российской Федерации не привели каких-либо доказательств или доводов для отступления в данном деле от ранее сделанных выводов. Действительно, суды страны выводили угрозы того, что он скроется, продолжит заниматься преступной деятельностью или воспрепятствует разбирательству, в основном из тяжести обвинений, выдвинутых против заявителя. Они не указывали на какие-либо аспекты характера или поведения заявителя, которые оправдывали бы их заключение о том, что он представляет такие угрозы. Они не учли важные и относимые факты, подкреплявшие ходатайства заявителя об освобождении и уменьшавшие такие угрозы, такие как отсутствие судимости, наличие постоянного места жительства и обучение в университете. Они также не рассматривали возможность обеспечения явки заявителя за счет более мягкой меры пресечения. Наконец, после передачи дела в суд в июне 2005 г. суды страны вынесли коллективные постановления о содержании под стражей с использованием тех же кратких формул, которые применялись при отклонении ходатайств об освобождении и продлении срока предварительного заключения для 39 человек, несмотря на прямое требование защиты о рассмотрении ситуации каждого заключенного индивидуально.

61. С учетом вышеизложенного Европейский Суд полагает, что, не рассмотрев конкретные факты или альтернативные "меры пресечения" и ссылаясь в основном на тяжесть обвинений, власти продлевали срок содержания под стражей заявителя по основаниям, которые хотя и "относимы", не могут считаться "достаточными". При таких обстоятельствах не является необходимым рассматривать вопрос о том, проводилось ли разбирательство с "особой старательностью".

62. Соответственно, имело место нарушение требований пункта 3 статьи 5 Конвенции.

III. Применение статьи 41 Конвенции

63. Статья 41 Конвенции предусматривает:

"Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

А. Ущерб

64. Заявитель требовал 1 000 000 евро в качестве компенсации морального вреда.

65. Власти Российской Федерации утверждали, что требование являлось чрезмерным.

66. Европейский Суд отмечает, что заявитель провел почти год под стражей в бесчеловечных и унижающих достоинство условиях. Его содержание под стражей не было основано на достаточных мотивах. При таких обстоятельствах Европейский Суд полагает, что установление факта нарушения Конвенции не может быть признано достаточной компенсацией страданий и разочарования заявителя. Оценивая указанные обстоятельства на справедливой основе, Европейский Суд присуждает заявителю 6 000 евро в качестве компенсации морального вреда, а также любой налог, подлежащий начислению на указанную выше сумму.

В. Судебные расходы и издержки

67. Заявитель не требовал возмещения судебных расходов и издержек. Соответственно, Европейский Суд не присуждает ему каких-либо сумм по данному основанию.

С. Процентная ставка при просрочке платежей

68. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Суд единогласно:

1) признал жалобу приемлемой в части условий предварительного заключения заявителя и чрезмерной длительности предварительного заключения заявителя, а в остальной части неприемлемой;

2) постановил, что имело место нарушение требований статьи 3 Конвенции;

3) постановил, что имело место нарушение требований пункта 3 статьи 5 Конвенции;

4) постановил:

(а) что государство-ответчик обязано в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции выплатить заявителю 6 000 евро (шесть тысяч евро) в качестве компенсации морального вреда, подлежащие переводу в валюту государства-ответчика по курсу, который будет установлен на день выплаты, а также любой налог, начисляемый на указанную сумму;

(b) что с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на эти суммы должны начисляться простые проценты, размер которых определяется предельной кредитной ставкой Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента;

5) отклонил оставшуюся часть требований заявителя о справедливой компенсации.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 11 апреля 2013 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Серен Нильсен Секретарь Секции Суда

Изабель Берро-Лефевр Председатель Палаты Суда