Постановление Европейского Суда по правам человека от 1 августа 2013 г. Дело "Саидова (Saidova) против Российской Федерации" (Жалоба N 51432/09) (Первая секция)

Европейский Суд по правам человека
(Первая секция)

Дело "Саидова (Saidova)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 51432/09)

Постановление Суда

Страсбург, 1 августа 2013 г.

По делу "Саидова против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Первая Секция), заседая Палатой в составе:

Изабель Берро-Лефевр, Председателя Палаты,

Элизабет Штейнер,

Ханлара Гаджиева,

Мирьяны Лазаровой Трайковской,

Юлии Лафранк,

Ксении Туркович,

Дмитрия Дедова, судей,

а также при участии Сёрена Нильсена, Секретаря Секции Суда,

заседая за закрытыми дверями 9 июля 2013 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 51432/09, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданкой Российской Федерации Тумишой Саидовой (далее - заявительница) 5 сентября 2009 г.

2. Интересы заявительницы представлял Р. Хуснутдинов, житель г. Грозного. Власти Российской Федерации были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека Г.О. Матюшкиным.

3. Заявительница утверждала, что ее сын был незаконно задержан и впоследствии исчез. Она ссылалась на статьи 2, 3, 5 и 13 Конвенции.

4. 22 марта 2011 г. власти Российской Федерации были официально уведомлены о жалобе. В соответствии с пунктом 1 статьи 29 Конвенции было принято решение рассмотреть жалобу по существу одновременно с принятием решения по вопросу о ее приемлемости.

Факты

I. Обстоятельства дела

5. Заявительница родилась в 1938 году и проживает в селе Новый Центорой Чеченской Республики.

А. Похищение Рамзана Саидова

6. 18 января 2002 г. Рамзан Саидов добровольно сдался властям Российской Федерации и сложил оружие. В соответствии с постановлением Государственной Думы Российской Федерации от 13 декабря 1999 г. об объявлении амнистии членам вооруженных формирований за преступления, совершенные ими во время антитеррористических операций на Северном Кавказе, он был освобожден от ответственности за какие-либо преступления, о чем ему была выдана соответствующая справка Гудермесским районным отделом Федеральной службы безопасности Российской Федерации.

7. В 2002 году заявительница, ее мать и Рамзан Саидов проживали по адресу: Грозненский район, село Новый Центорой, улица Колхозная, дом N 1/20.

8. По утверждениям заявительницы, 10 августа 2002 г., между 16 и 17 часами, к ее дому подъехала группа в количестве 15-20 человек на автомобиле УАЗ-459 с регистрационным номером 31-42 ЧИ. Люди были в масках и камуфляжной форме, вооружены автоматическим оружием. Часть из них говорила по-русски, а часть - на чеченском языке. Они проверили удостоверявшие личность документы у членов семьи, а также справку об амнистии. Затем они заперли заявительницу и ее мать в доме, насильно посадили Рамзана Саидова в автомобиль и уехали. С того дня заявительница не получала известий о сыне.

9. В подтверждение своих утверждений заявительница ссылалась на следующие документы: свои свидетельские показания в качестве очевидицы происшествия, свою жалобу в органы государственной власти от 1 ноября 2007 г., содержащей описание события, и постановление о приостановлении расследования от 21 августа 2008 г., в котором изложена ее версия обстоятельств похищения.

10. Обращаясь в Европейский Суд, заявительница утверждала, что ее сын был похищен 10 августа 2002 г., но следственным органам она сообщила, что он был похищен 8 октября 2002 г. вместе с И.С. и А.Г. (см. ниже). В своих последующих замечаниях, представленных Европейскому Суду, заявительница настаивала на том, что настоящей датой похищения ее сына было 10 августа 2002 г., а не 8 октября 2002 г., как ошибочно указали власти Российской Федерации.

B. Официальное расследование

11. Власти Российской Федерации предоставили копию всех материалов уголовного дела N 56159 о похищении Рамзана Саидова, И.С. и А.Г. (1 038 страниц). Соответствующая информация может быть кратко изложена следующим образом.

1. Попытки заявительницы возбудить уголовное дело

12. Неясно, когда заявительница впервые заявила о похищении сына. Тем не менее 1 ноября 2002 г. Прокуратура Чеченской Республики направила жалобу заявительницы в прокуратуру Грозненского района для возбуждения уголовного дела. По-видимому, после этого заявительница не стремилась добиться расследования указанного дела.

13. Заявительница в своих замечаниях утверждала, что уголовное дело по факту похищения сына было возбуждено в августе 2002 года, но материалы дела N 56723, по-видимому, были утеряны в архивах. Она предоставила следующие документы в подтверждение своих заявлений.

14. Письмо специального представителя Президента Российской Федерации по обеспечению прав и свобод в Чеченской Республике* (* Так в тексте. Видимо, речь идет о Специальном представителе Президента Российской Федерации по обеспечению прав и свобод человека и гражданина в Чеченской Республике (примеч. переводчика).) (далее - специальный представитель) в Прокуратуру Чеченской Республики от 28 октября 2002 г., в котором говорится следующее:

"[Специальным представителем] получена жалоба [заявительницы] о похищении ее сына [Рамзана Саидова], 1976 года рождения, неизвестными вооруженными лицами в камуфляжной форме 10 августа 2002 г., около 17.00.

С тех пор о нем не было никаких вестей, его поиски не дали результатов.

Просим информировать нас и [заявительницу] о мерах, предпринятых с целью установления личностей похитителей и местонахождения [Рамзана Саидова]"

15. Справка от 12 ноября 2005 г., выданная отделом внутренних дел Грозненского района, в соответствующей части которой говорится следующее:

"[Настоящим] удостоверяется, что уголовное дело N 56723 было возбуждено по факту похищения [Рамзана Саидова]... [похищенного] 10 августа 2002 г. ...В настоящее время проводятся оперативно-розыскные мероприятия с целью установления местонахождения похищенного и нахождения виновных лиц".

2. Возбуждение уголовного дела

16. Из материалов дела следует, что 8 октября 2002 г. прокуратура Грозненского района возбудила дело по факту похищения И.С. и А.Г., которые проживали в одном селе с Рамзаном Саидовым. Делу был присвоен N 56159.

17. 15 августа 2006 г. заявительница обратилась в неправительственную организацию правозащитный центр "Мемориал" (далее - организация "Мемориал") с жалобой на то, что 10 августа 2002 г., около 12.00, ее сын был похищен российскими военнослужащими.

18. 30 января 2007 г. организация "Мемориал" направила жалобу заявительницы в Прокуратуру Чеченской Республики.

19. 5 марта 2007 г. заявительницу допросил сотрудник отдела внутренних дел Грозненского района. Заявительница утверждала, что не помнила точной даты, но в какой-то день в начале октября, примерно в 7.30, вооруженные люди в камуфляжной форме ворвались в их дом и забрали Рамзана Саидова. Впоследствии она узнала, что в тот же день также были похищены местные жители И.С. и А.Г.

20. 4 апреля 2007 г. районная прокуратура возбудила расследование по факту исчезновения Рамзана Саидова согласно части первой статьи 126 Уголовного кодекса Российской Федерации (похищение человека). Делу был присвоен N 14021.

21. В тот же день указанное дело было объединено с делом N 56159.

3. Основные показания свидетелей

22. 26 и 27 марта 2007 г. следователь допросил заявительницу и ряд других свидетелей.

23. Заявительница утверждала, что в начале октября 2002 года к их дому подъехали вооруженные люди в масках и камуфляжной форме и увезли ее сына. После того, как они уехали, она вышла на улицу и узнала, что двое других жителей села, И.С. и А.Г., также были похищены.

24. А.Б. утверждала, что узнала от заявительницы, что Рамзан Саидов, который являлся братом ее мужа, был похищен около 7.00 в октябре 2002 года. Позднее она узнала, что в тот же день также были увезены И.С. и А.Г.

25. Кроме того, были допрошены соседи заявительницы З.А. и Я.У. Они сообщили, что в октябре 2002 года слышали крики о помощи и видели во дворе дома заявительницы машины УАЗ и "Урал", а также большое количество вооруженных военнослужащих в камуфляжной форме. Военнослужащие оставались там около часа, а затем уехали. В дальнейшем З.А. и Я.У. узнали от заявительницы, что военнослужащие похитили ее сына. В тот же день были похищены И.С. и А.Г., но они были освобождены через две недели, однако о Рамзане Саидове не было известий.

26. А.Г. утверждал, что в октябре 2002 года вооруженные люди в масках и камуфляжной форме подъехали к его дому, надели ему на голову мешок и увезли его. Его держали в неизвестном месте, били и задавали ему вопросы о его участии в незаконных вооруженных формированиях. Через две недели похитители освободили его недалеко от села Новый Центорой. После освобождения он узнал от местных жителей, что в день его похищения были также похищены И.С. и Рамзан Саидов. И.С. был позже освобожден, а о Рамзане Саидове не было известий.

27. И.С. дал аналогичные показания относительно его похищения, допроса и освобождения.

28. 9 апреля 2007 г. следователь повторно допросил заявительницу. Она утверждала, что ее сын был похищен рано утром 8 октября 2002 г. Следователь попросил заявительницу объяснить противоречие в ее показаниях, заключавшееся в том, что в ее предыдущей жалобе в организацию "Мемориал" она указала, что ее сын был похищен 10 августа 2002 г. Заявительница ответила, что, возможно, она ошиблась и ее сын был похищен 8 октября 2002 г., в один день с И.С. и А.Г.

4. Основные следственные действия

29. 9 апреля 2007 г. заявительница была признана потерпевшей по делу.

30. В апреле и мае 2007 года следователь направил запросы в различные отделы внутренних дел и в Федеральную службу безопасности Российской Федерации, информируя их о том, что Рамзан Саидов и двое других лиц были похищены вооруженными людьми на автомобиле УАЗ с регистрационным номером 31-42 ЧИ, и просил их предоставить информацию о том, проводили ли в тот день их подразделения специальные операции. Следователь также обратился в различные правоохранительные органы с тем, чтобы ему сообщили, содержались ли в их учреждениях похищенные лица. Ответы на эти запросы были отрицательными. Следователь допросил заявительницу, ее родственников и местных жителей. Данные следственные действия через некоторое время повторялись, а следствие неоднократно приостанавливалось и возобновлялось.

31. 27 сентября 2007 г. следователь осмотрел дом заявительницы, каких-либо доказательств обнаружено не было.

32. Также следователь попытался установить личность владельца автомобиля УАЗ с регистрационным номером 31-42 ЧИ. 29 ноября 2007 г. сотрудники отдела безопасности дорожного движения сообщили следователю, что не могут предоставить информацию о владельце регистрационного номера, поскольку архивные документы, датированные ранее 2000 года, были уничтожены в ходе военных операций.

33. В неустановленную дату в 2008 году заявительница подала жалобу в Грозненский районный суд (далее - районный суд) в соответствии со статьей 125 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, требуя, чтобы бездействие прокуратуры было признано незаконным, а также требуя отмены последнего постановления о приостановлении расследования. Она также требовала компенсации морального вреда.

34. 26 сентября 2008 г. районная прокуратура возобновила производство по делу.

35. В тот же день районный суд отклонил жалобу заявительницы, постановив, что она уже была удовлетворена районной прокуратурой, что расследование проводилось в соответствии с законом и что ходатайство заявительницы о компенсации морального вреда было подано с нарушением процессуальных норм.

36. 19 ноября 2008 г. Верховный суд Чеченской Республики, действуя в качестве суда кассационной инстанции, оставил решение суда первой инстанции без изменения.

C. Гражданское судопроизводство

37. 16 ноября 2010 г. заявительница подала гражданский иск против властей Российской Федерации, требуя компенсации морального вреда, причиненного бездействием следственных органов.

38. 18 марта 2011 г. районный суд отклонил требования заявительницы как необоснованные. Суд отметил, что он не может оценить материалы уголовного дела, возбужденного по факту исчезновения, поскольку расследование еще продолжалось.

39. 10 мая 2011 г. Верховный суд Чеченской Республики, действуя в качестве суда кассационной инстанции, оставил решение суда первой инстанции без изменения. Суд постановил, что заявительница не доказала, что ее сын был похищен государственными должностными лицами, а также что действия или бездействие следственных органов были незаконными.

II. Соответствующее внутригосударственное законодательство и практика

40. Недавний краткий обзор соответствующего внутригосударственного законодательства и правоприменительной практики см. в Постановлении Европейского Суда по делу "Аслаханова и другие против Российской Федерации" (Aslakhanova and Others v. Russia) (от 18 декабря 2012 г., жалобы NN 2922/06, 8300/07, 50184/07, 332/08 и 42509/10, §§ 43-59).

Право

I. Предварительные возражения властей Российской Федерации

А. Соблюдение правила шестимесячного срока на подачу жалобы в Европейский Суд

1. Доводы сторон

41. В своих замечаниях власти Российской Федерации утверждали, что заявительницей не было соблюдено правило шестимесячного срока на подачу жалобы в Европейский Суд. Они отметили, в частности, что заявительница не обжаловала постановления следователей в порядке судебного надзора и что применение правила шестимесячного срока осуществляется на основании кассационного определения, которое не было вынесено в деле заявительницы.

42. Заявительница считала, что выполнила требования правила шестимесячного срока.

2. Мнение Европейского Суда

43. Прежде всего Европейский Суд отмечает, что власти Российской Федерации не указали конкретную дату или решение, которые могли бы служить основанием для исчисления шестимесячного срока. Более того, из довода властей Российской Федерации об исчерпании внутригосударственных средств правовой защиты (см. ниже) следует, что они считают продолжающееся уголовное расследование эффективным. Таким образом, их довод в этом отношении представляется несовместимым с их позицией по поводу исчерпания внутригосударственных средств правовой защиты.

44. Тем не менее Европейский Суд напоминает, что цель правила шести месяцев заключается в содействии укреплению законности и в обеспечении того, чтобы дела, поднимающие вопросы в соответствии с Конвенцией, рассматривались в разумные сроки. Оно должно также защищать власти и отдельных лиц от длительного пребывания в состоянии неопределенности. Данное правило также предоставляет потенциальному заявителю время, чтобы подумать, подавать ли жалобу, и если да, то решить, какие конкретные жалобы и доводы предъявить (см. в качестве примера Постановление Европейского Суда по делу "Ворм против Австрии" (Worm v. Austria) от 29 августа 1997 г., §§ 32 и 33, Reports of Judgments and Decisions 1997-V). Указанное правило предназначено для обеспечения возможности установить факты по делу до того, как эта возможность исчезнет, что сделает справедливое рассмотрение дела почти невозможным (см. Решение Европейского Суда по делу "Байбора и другие против Кипра" (Baybora and Others v. Cyprus) от 22 октября 2002 г., жалоба N 77116/01, и Постановление Европейского Суда по делу "Абуева и другие против Российской Федерации" (Abuyeva and Others v. Russia) от 2 декабря 2010 г., жалоба N 27065/05, § 175* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 2/2012.)).

45. Как правило, шестимесячный срок исчисляется с даты вынесения окончательного решения в процессе исчерпания внутригосударственных средств правовой защиты. Однако когда изначально было очевидно, что заявителю недоступно эффективное средство правовой защиты, срок исчисляется с даты, когда выполнялись обжалуемые действия или меры. Вместе с тем пункт 1 статьи 35 Конвенции не может толковаться таким образом, чтобы требовать от заявителя обратиться с жалобой в Европейский Суд до того, как его позиция в связи с рассматриваемым вопросом будет окончательно определена на внутригосударственном уровне. Поэтому, когда заявитель использует по-видимому существующее средство правовой защиты и только впоследствии сталкивается с обстоятельствами, которые делают данное правовое средство неэффективным, в целях пункта 1 статьи 35 Конвенции может быть целесообразно исчислять шестимесячный срок с даты, когда заявитель впервые осознал или должен был осознать эти обстоятельствах (см. среди прочих примеров Решение Европейского Суда по делу "Зенин против Российской Федерации" (Zenin v. Russia) от 24 сентября 2009 г., жалоба N 15413/03).

46. В ряде дел, касающихся длящихся расследований по факту гибели родственников заявителя, Европейский Суд рассмотрел период времени, по истечении которого заявитель мог или должен был начать сомневаться в эффективности средства правовой защиты, и его значение для шестимесячного срока, предусмотренного пунктом 1 статьи 35 Конвенции (см. Решение Европейского Суда по делу "Шюкран Айдын и другие против Турции" (Sukran Aydin and Others v. Turkey) от 26 мая 2005 г., жалоба N 46231/99, Решение Европейского Суда по делу "Эльсанова против Российской Федерации" (Elsanova v. Russia) от 15 ноября 2005 г., жалоба N 57952/00, и Постановление Европейского Суда по делу "Нарын против Турции" (Narin v. Turkey) от 15 декабря 2009 г., жалоба N 18907/02, § 50). Определение того, был ли соблюден заявителем данный критерий приемлемости в конкретном деле, будет зависеть от обстоятельств дела и других факторов, таких как усердие и заинтересованность, проявленные заявителями, а также надлежащий характер рассматриваемого расследования (см. упоминавшиеся выше Постановление Европейского Суда по делу "Нарын против Турции", § 43, и Постановление Европейского Суда по делу "Абуева и другие против Российской Федерации", § 174* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 2/2012.)).

47. В делах, касающихся исчезновений, Европейский Суд постановил, что необходимо делать поправку на неопределенность и неразбериху, которые часто связаны с исчезновением (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Варнава", §§ 162-163* (* Так в тексте. Данное дело указывается § 47 настоящего Постановления впервые. По-видимому, речь идет о деле "Варнава и другие против Турции" (Varnava and Others v. Turkey) (жалобы NN 16064/90, 16065/90, 16066/90, 16068/90, 16069/90, 16070/90, 16071/90, 16072/90 и 16073/90) (примеч. переводчика).)). Расследования по фактам исчезновений носят такой характер, что длительное ожидание родственниками исчезнувшего лица результатов расследования, проводимого внутригосударственными властями, может быть оправданным.

48. Тем не менее, как было пояснено в приведенном выше Постановлении Европейского Суда по делу "Варнава":

"165. ...Европейский Суд считает, что жалобы об исчезновениях могут быть отклонены на основании нарушения установленного срока подачи жалобы, когда имела место чрезмерная и неоправданная задержка со стороны заявителей с того момента, когда они узнали или должны были узнать о том, что дело возбуждено не было или что следственных действий по делу не осуществлялось, или что расследование стало неэффективным, и что в любом из этих вариантов отсутствовала непосредственная реальная перспектива проведения эффективного расследования в будущем. Когда по делу об исчезновении проводятся какие-либо действия, заявители могут разумно ожидать развития событий, которые могли бы решить важные фактические или правовые вопросы. Действительно, пока существует некоторое эффективное взаимодействие между семьями и властями, касающееся жалоб и запросов о предоставлении информации, или некоторое указание на или реальную возможность прогресса в следственных мероприятиях, вопросов по поводу неоправданной задержки, как правило, не возникает. Однако, когда проходит существенный период времени и имеют место значительные задержки и перерывы в следственной деятельности, наступит момент, когда родственники должны будут понять, что эффективное расследование им не обеспечили и не обеспечат. Наступление этого момента неизбежно будет зависеть от обстоятельств конкретного дела.

166. В сложных ситуациях с исчезновением, такой как настоящая, возникшая в обстановке международного конфликта, когда имеют место утверждения об абсолютном отсутствии какого-либо расследования или значимого контакта с властями, можно ожидать, что родственники обратятся к властям максимум в течение нескольких лет после инцидента. Если проводится какое-то расследование, даже если оно носит нерегулярный характер и характеризуется различными проблемами, родственники могут обоснованно ожидать еще несколько лет, пока обоснованно не исчезнет их надежда на успех. В случае, когда прошло более 10 лет, заявители, как правило, должны убедительно доказать, что имел место непрерывный и конкретный прогресс, который оправдывал дополнительные задержки для обращения в Европейский Суд. Более строгие требования будут применяться в случаях, когда заявители имеют непосредственный доступ к следственным органам на внутригосударственном уровне...".

49. Применяя указанные принципы, Европейский Суд недавно постановил по делу "Ер и другие против Турции" (Er and Others v. Turkey) (от 31 июля 2012 г., жалоба N 23016/04, §§ 55-58), что заявителями, которые ждали более 10 лет после исчезновения своего родственника, прежде чем подать свою жалобу, было соблюдено правило шести месяцев, поскольку на внутригосударственном уровне велось расследование, хотя и с перерывами. Европейский Суд пришел к аналогичным выводам в другом деле, в котором внутригосударственное расследование событий велось в течение восьми лет без каких-либо значительных периодов бездействия до момента подачи жалобы в Европейский Суд и когда заявители делали все, что можно было от них ожидать, чтобы оказать содействие органам (см. Постановление Европейского Суда по делу "Бозкыр и другие против Турции" (Bozkir and Others v. Turkey) от 26 февраля 2013 г., жалоба N 24589/04, § 49).

50. С другой стороны, Европейский Суд признал неприемлемыми жалобы, в которых заявители ждали более 10 лет, прежде чем подать свои жалобы, и когда в течение длительного времени отсутствовали какие-либо факторы, позволяющие им считать, что расследование было бы эффективным (см. Решение Европейского Суда по делу "Етышен и другие против Турции" (Yetisen and Others v. Turkey) от 10 июля 2012 г., жалоба N 21099/06, Решение Европейского Суда по делу "Финдик против Турции и Омер против Турции" (Findik v. Turkey and Omer v. Turkey) от 9 октября 2012 г., жалобы NN 33898/11 и 35798/11, и Решение Европейского Суда по делу "Ташчи и Думан против Турции" (Tasci and Duman v. Turkey) от 9 октября 2012 г., жалоба N 40787/10). В деле "Ачыш против Турции" (Acis v. Turkey) (от 1 февраля 2011 г., жалоба N 7050/05, §§ 41-42) Европейский Суд отклонил как поданную с нарушением срока жалобу на нарушение статьи 2 Конвенции, которая была представлена в Европейский Суд спустя более чем 12 лет после похищения или исчезновения родственника заявителей, поскольку заявители не доказали, что имел место значительный прогресс в расследовании, который оправдал бы задержку в более чем 10 лет.

51. Возвращаясь к настоящему делу, Европейский Суд отмечает, что заявительница подала свою жалобу через семь лет после похищения, и на тот момент расследование официально продолжалось. Заявительница поддерживала разумный контакт с властями, сотрудничала со следствием и, при необходимости, предпринимала действия для достижения более эффективных результатов рассмотрения дела. Принимая во внимание вышеприведенную прецедентную практику по жалобам об исчезновениях, общая продолжительность производства по делу как таковая не оправдывает применение критерия приемлемости жалобы в соответствии с пунктом 1 статьи 35 Конвенции.

52. Европейский Суд усматривает определенные периоды бездействия в ходе производства по делу, когда, по-видимому, заявительница не сообщала и не получала от следственных органов какой-либо новой информации. Так, отсутствовала непосредственная взаимосвязь между заявительницей и следствием в течение четырех лет и четырех месяцев (см. §§ 12 и 19 настоящего Постановления). Такой период бездействия можно считать достаточно значительным, чтобы появились подозрения в эффективности проводившегося расследования. Однако из документов следует, что первоначальные следственные материалы, сформированные на основании жалобы заявительницы в рамках дела N 51432/09, были утеряны, а заявительница не была немедленно уведомлена об этом. В ноябре 2005 года заявительница была уведомлена отделом внутренних дел Грозненского района о том, что дело все еще рассматривается (см. §§ 13-15 настоящего Постановления). Вместе с тем после того, как заявительница в 2007 году получила правовую помощь от организации "Мемориал", она заняла более активную позицию в разбирательствах и обжаловала постановление следователя о приостановлении производства по делу (см. §§ 17-19 и 37-39 настоящего Постановления).

53. Изучив документы по настоящему делу, Европейский Суд установил, что поведение заявительницы в расследовании определялось не ее уверенностью в неэффективности средств правовой защиты, а, скорее, ожиданием того, что власти по собственной инициативе предоставят ей адекватное объяснение в ответ на ее серьезные жалобы. Она своевременно сообщила следственным органам достаточно подробную версию похищения и оказывала им полное содействие другими способами. Таким образом, она обоснованно ожидала существенных результатов от хода следствия. Нельзя сказать, что она не проявляла необходимого усердия, ожидая от продолжающегося следствия результатов (см., mutatis mutandis* (* Mutatis mutandis (лат.) - с соответствующими изменениями (примеч. переводчика).), упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Абуева и другие против Российской Федерации", § 179* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 2/2012.)).

54. Следовательно, Европейский Суд считает, что расследование, хотя и с перерывами, велось в течение всего рассматриваемого в данном деле периода, и что заявительница сделала все, что было в ее силах, чтобы оказать содействие властям (см. упоминавшиеся выше Постановлении Европейского Суда по делу "Варнава и другие против Турции", § 166, Постановление Европейского Суда по делу "Эр и другие против Турции", § 60). Принимая во внимание эти обстоятельства и учитывая особый характер дел об исчезновении, Европейский Суд не может сделать вывод о том, что периоды бездействия в данном деле были таковы, чтобы отклонить жалобу в связи с несоблюдением правила шести месяцев. Учитывая вышеизложенное, Европейский Суд отклоняет основанное на правиле шести месяцев возражение властей Российской Федерации относительно приемлемости жалобы.

B. Исчерпание внутригосударственных средств правовой защиты

1. Доводы сторон

(а) Доводы властей Российской Федерации

55. Власти Российской Федерации утверждали, что жалоба должна быть отклонена, поскольку заявительница не исчерпала внутригосударственные средства правовой защиты. Они подчеркнули, что заявительница имела в своем распоряжении и до сих пор имеет различные средства правовой защиты, которыми она могла воспользоваться в связи с продолжающимся расследованием. Далее власти Российской Федерации отметили, что заявительница не обжаловала постановления следователей в судебном порядке. Власти Российской Федерации также указывали, что расследование все еще продолжается и преждевременно делать вывод о том, что заявительница исчерпала внутригосударственные средства правовой защиты и что эти средства были неэффективными.

(b) Доводы заявительницы

56. Заявительница утверждала, что расследование осуществлялось в течение длительного времени без каких-либо существенных результатов. Данное средство правовой защиты было неэффективным, а ее жалобы оставались без ответа.

2. Мнение Европейского Суда

57. В недавнем постановлении Европейский Суд пришел к выводу, что отсутствие расследования по фактам исчезновений, которые имели место, главным образом, в Чеченской Республике в период с 1999 по 2006 год, является системной проблемой и что расследование в рамках уголовного дела не является эффективным средством правовой защиты в этом отношении (см. упоминавшееся выше Постановлении Европейского Суда по делу "Аслаханова и другие против Российской Федерации", §§ 217 и 219).

58. С учетом данных обстоятельств и отмечая отсутствие существенного прогресса в расследовании уголовного дела в течение многих лет, Европейский Суд приходит к выводу, что данное возражение должно быть отклонено, поскольку средство правовой защиты, указанное властями Российской Федерации, в данных обстоятельствах было неэффективным.

II. Оценка Европейским Судом доказательств и установление фактов

А. Доводы сторон

1. Доводы заявительницы

59. Заявительница утверждала, что вне всяких разумных сомнений люди, которые увезли ее сына, были представителями органов государственной власти. В подтверждение этого довода она ссылалась на доказательства, содержавшиеся в ее показаниях и в материалах уголовного дела. Она утверждала, что представила достаточно серьезные доказательства того, что ее сын был похищен представителями органов государственной власти и что основные факты, на которых основывались ее жалобы, не были оспорены властями Российской Федерации. Учитывая отсутствие каких-либо известий о Рамзане Саидове в течение длительного времени, а также угрожающий жизни характер тайного задержания в Чеченской Республике в рассматриваемый период, она просила Европейский Суд считать Рамзана Саидова убитым.

2. Доводы властей Российской Федерации

60. Власти Российской Федерации не оспаривали основные факты, изложенные заявительницей. В то же время они подчеркивали, что на протяжении расследования не было получено информации, доказывавшей вне всяких разумных сомнений, что к похищению сына заявительницы причастны представители органов государственной власти. Того факта, что похитители были вооружены и одеты в камуфляжную форму без знаков различия, являлось недостаточным для такого утверждения.

А. Мнение Европейского Суда

1. Общие принципы

61. Сталкиваясь с задачей установления фактов, по которым стороны разошлись во мнениях, Европейский Суд разработал ряд принципов (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Эль Марси против Македонии" (El Masri v. "the former Yugoslav Republic of Macedonia") от 13 декабря 2012 г., жалоба N 39630/09, §§ 151-153).

62. Стандарт доказывания является доказыванием "вне разумных сомнений", и это доказывание может следовать из сосуществования достаточно веских, четких и согласованных выводов или из аналогичных неопровержимых презумпций фактов. В данном контексте необходимо принять во внимание поведение сторон при получении доказательств (см. Постановление Европейского Суда по делу "Ирландия против Соединенного Королевства" (Ireland v. United Kingdom) от 18 января 1978 г., Series A, N 25, § 161). Разумным является сомнение, основания для которого могут появиться из представленных фактов, а не сомнение, возникающее на основании чисто теоретической возможности или с целью избежать нежелательного вывода (см. Постановление Европейского Суда по делу "Шамаев и другие против Грузии и Российской Федерации" (Shamayev and Others v. Georgia and Russia), жалоба N 36378/02, ECHR 2005-III, § 338, с дальнейшими ссылками).

63. В производстве в Европейском Суде не существует процессуальных барьеров для признания приемлемости доказательства или заранее определенной формулы для его оценки. Степень убежденности, необходимой для получения конкретного вывода, и в этой связи распределение бремени доказывания неразрывно связаны со спецификой фактов, характером сделанного заявления и нарушенным правом, гарантированным Конвенцией (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Начова и другие против Болгарии" (Nachova and Others v. Bulgaria), жалобы NN 43577/98 и 43579/98, ECHR 2005-VII, § 147).

64. В частности, Европейский Суд вынес постановления по ряду дел, касавшихся заявлений об исчезновениях на Северном Кавказе в Российской Федерации. Применяя вышеизложенные принципы, Европейский Суд пришел к выводу, что заявителям достаточно предъявить серьезные доказательства похищения пропавшего лица военнослужащими, что, таким образом, помещало лицо в сферу контроля властей, и тогда на властях Российской Федерации будет лежать обязанность исполнения своего бремени доказывания путем либо обнародования документов, находящихся исключительно в их распоряжении, либо предоставления убедительного и разумного объяснение того, как произошли рассматриваемые события (см. среди прочих дел Постановление Европейского Суда по делу "Азиевы против Российской Федерации" (Aziyevy v. Russia) от 20 марта 2008 г., жалоба N 7626/01, § 74, Постановление Европейского Суда по делу "Уцаева и другие против Российской Федерации" (Utsayeva and Others v. Russia) от 29 мая 2008 г., жалоба N 29133/03, § 160* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 7/2009.), и Постановление Европейского Суда по делу "Хуцаев и другие против Российской Федерации" (Khutsayev and Others v. Russia) от 27 мая 2010 г., жалоба N 16622/05, § 104* (* Там же. N 5/2011.)). Если власти государства-ответчика не опровергают данную презумпцию, это влечет нарушение материальной составляющей статьи 2 Конвенции. С другой стороны, если заявители не предоставляют достаточно серьезных доказательств для возбуждения дела, бремя доказывания не может лежать на властях государства-ответчика (см. в качестве примера Постановление Европейского Суда по делу "Товсултанова против Российской Федерации" (Tovsultanova v. Russia) от 17 июня 2010 г., жалоба N 26974/06, §§ 77-81* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 2/2011.), Постановление Европейского Суда по делу "Мовсаевы против Российской Федерации" (Movsayevy v. Russia) от 14 июня 2011 г., жалоба N 20303/07, § 76* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 11/2012.), Постановление Европейского Суда по делу "Шафиева против Российской Федерации" (Shafiyeva v. Russia) от 3 мая 2012 г., жалоба N 49379/09, § 71).

2. Применение вышеизложенных принципов в настоящем деле

65. Обращаясь к настоящему делу, Европейский Суд приходит к следующему выводу.

66. Заявительница информировала Европейский Суд о том, что ее сын Рамзан Саидов был задержан в доме семьи Саидовых в селе Новый Центорой во второй половине дня 10 августа 2002 г. Заявительница представила свое заявление и документы, касавшиеся возбуждения первого уголовного дела N 56723, которое, по-видимому, было утрачено (см. §§ 8-9 и 14-15 настоящего Постановления). В своем письме в организацию "Мемориал", которое явилось основанием для возбуждения второго уголовного дела, заявительница назвала временем похищения своего сына полночь 10 августа 2002 г. (см. § 17 настоящего Постановления).

67. Однако в марте 2007 года заявительница сообщила следователю, который вел дело о похищении двух других мужчин из села Новый Центорой, А.Г. и И.С., что ее сын был задержан рано утром в первых числах октября 2002 года вместе с А.Г. и И.С. По-видимому, других непосредственных свидетелей задержания Рамзана Саидова не было установлено, хотя некоторые местные жители, в том числе А.Г. и И.С., слышали, что Рамзан Саидов был задержан той же ночью. Когда в апреле 2007 года следователь указал заявительнице на расхождения в дате похищения, она объяснила, что на самом деле ее сын был задержан 8 октября 2002 г., и что ее предыдущая ссылка на дату 10 августа 2002 г. была ошибкой (см. §§ 19, 23-28 настоящего Постановления).

68. В заключение в своих замечаниях в Европейский Суд от августа 2011 года заявительница настаивала, что ее сын был задержан 10 августа 2002 г. и что ответственность за неправильное указание даты несут следственные органы (см. § 10 настоящего Постановления).

69. Европейский Суд отмечает, что утверждение заявительницы о том, что ее сын был задержан представителями органов государственной власти базируется в основном на ее собственной версии как свидетельницы событий. В отличие от других подобных дел, она не могла сослаться на других свидетелей для подтверждения своих заявлений, и следствие также не установило таких доказательств. За неимением дополнительных доказательств Европейский Суд и власти Российской Федерации должны полагаться на показания заявительницы, чтобы установить основные обстоятельства дела. Однако показания заявительницы относительно одного из главных аспектов дела - времени похищения - представляли собой разные варианты событий, которые отличались между собой по времени на два месяца. Заявительница не объяснила это расхождение, поскольку и следователю, и Европейскому Суду она сообщила, что другая версия была ошибочной. Это представляется неубедительным и не может не вызывать серьезных сомнений относительно полной согласованности и достоверности ее утверждений.

70. В заключение Европейский Суд отмечает перерыв в расследовании с ноября 2002 года по март 2007 года. Эта задержка еще больше уменьшила шансы следствия установить хотя бы основные обстоятельства исчезновения, и ответственность за это, хотя бы частично, лежит на заявительнице (см. Постановление Европейского Суда по делу "Накаев против Российской Федерации" (Nakayev v. Russia) от 21 июня 2011 г., жалоба N 29846/05, § 69* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 1/2013.)).

71. Обобщая вышеизложенное, следует отметить, что единственное прямое доказательство является противоречивым в большинстве важных аспектов. Ответственность за то, что следствию не удалось получить какого-либо иного доказательства, частично лежит на заявительнице, которая делала непоследовательные заявления и не поддерживала какой-либо связи со следственными органами в течение более четырех лет. Таким образом, имеющаяся в распоряжении Европейского Суда информация недостаточна, чтобы установить, что предполагаемые правонарушители являлись сотрудниками служб безопасности или что в отношении Рамзана Саидова проводилась спецоперация (см. Постановление Европейского Суда по делу "Зубайраев против Российской Федерации" (Zubayrayev v. Russia) от 10 января 2008 г., жалоба N 67797/01, § 73* (* Там же. N 1/2009.), и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Товсултанова против Российской Федерации", § 88). Таким образом, Европейский Суд считает, что заявительница не предоставила достаточно серьезных доказательств, касавшихся ответственности государства за похищение Рамзана Саидова. В данных обстоятельствах Европейский Суд не может возложить бремя доказывания на власти государства-ответчика. Следовательно, Европейский Суд не может установить в соответствии с требуемым стандартом доказывания, что Рамзан Саидов был задержан представителями органов государственной власти или что ответственность за его предполагаемую гибель лежит на государстве-ответчике.

III. Предполагаемое нарушение статьи 2 Конвенции

72. Ссылаясь на статью 2 Конвенции, заявительница обжаловала то обстоятельство, что ее сын исчез после задержания представителями органов государственной власти и что внутригосударственные власти не провели эффективного расследования данного инцидента. Статья 2 Конвенции гласит следующее:

"1. Право каждого на жизнь охраняется законом. Никто не может быть умышленно лишен жизни иначе как во исполнение смертного приговора, вынесенного судом за совершение преступления, в отношении которого законом предусмотрено такое наказание.

2. Лишение жизни не рассматривается как нарушение настоящей статьи, когда оно является результатом абсолютно необходимого применения силы:

(а) для защиты любого лица от противоправного насилия;

(b) для осуществления законного задержания или предотвращения побега лица, заключенного под стражу на законных основаниях;

(с) для подавления, в соответствии с законом, бунта или мятежа".

А. Доводы сторон

73. Власти Российской Федерации утверждали, что в ходе внутригосударственных расследований не было получено доказательств того, что задержанный находился под контролем представителей органов государственной власти или что он погиб. Они также отметили, что один лишь факт того, что следственные мероприятия не дали особых результатов или дали лишь ограниченные результаты, не означал, что имело место бездействие со стороны следственных органов. Власти Российской Федерации считали, что были предприняты все необходимые меры для соблюдения обязательства по проведению эффективного расследования.

74. Заявительница настаивала на своих жалобах.

B. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость жалобы

75. Европейский Суд полагает в свете доводов сторон, что жалобы поднимают серьезные вопросы факта и права согласно Конвенции, разрешение которых требует рассмотрения дела по существу. Следовательно, жалоба на нарушение статьи 2 Конвенции должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

2. Существо жалобы

(a) Предполагаемое нарушение права Рамзана Саидова на жизнь

76. Европейский Суд пришел к выводу, что в отсутствие соответствующей информации не представляется возможным установить, что силы безопасности были причастны к исчезновению Рамзана Саидова. Европейский Суд также не смог установить "вне разумных сомнений", что Рамзан Саидов был убит представителями органов государственной власти. В таких обстоятельствах Европейский Суд не усматривает нарушения материальной составляющей статьи 2 Конвенции.

(b) Предполагаемый ненадлежащий характер расследования по факту похищения

77. Европейский Суд отмечает, что им не установлено, что государство несет ответственность за похищение Рамзана Саидова или что он был убит. Однако Европейский Суд напоминает, что обязательство по проведению расследования в соответствии со статьей 2 Конвенции также распространяется на дела, касающиеся исчезновения лица при обстоятельствах, которые могут рассматриваться как угрожающие жизни. Следовательно, получив информацию об исчезновении при обстоятельствах, угрожающих жизни, у органов государственной власти появилось позитивное обязательство расследовать данное преступление (см. Постановление Европейского Суда по делу "Шаипова и другие против Российской Федерации" (Shaipova and Others v. Russia) от 6 ноября 2008 г., жалоба N 10796/04, § 96).

78. Европейский Суд уже устанавливал, что уголовное расследование не является эффективным средством правовой защиты в отношении исчезновений, которые имели место, в частности, в Чеченской Республике в период с 1999 по 2006 год, и что такая ситуация является системной проблемой согласно Конвенции (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Аслаханова и другие против Российской Федерации", §§ 217 и 219).

79. В рассматриваемом деле, как и в ряде более ранних аналогичных дел, рассмотренных Европейским Судом, расследование длилось в течение многих лет без какого-либо значительного прогресса в установлении лиц, причастных к преступлению, и судьбы исчезнувшего родственника заявительницы. Например, не было предпринято каких-либо существенных мер по установлению личностей и допросу военнослужащих, которые могли быть свидетелями или участвовали в операции 8 октября 2002 г. (см. §§ 25-27 настоящего Постановления). Хотя обязательство по проведению эффективного расследования является обязательством по принятию мер, а не получению результата, Европейский Суд отмечает, что расследование уголовного дела имело те же недостатки, что перечислены в упоминавшееся выше Постановлении Европейского Суда по делу "Аслаханова и другие против Российской Федерации" (см. §§ 123-125).

80. Европейский Суд признает, что как минимум несколько задержек в расследовании явились результатом противоречивых показаний заявительницы и ее несвоевременного участия в рассмотрении дела. Однако это утверждение не влияет на вышеприведенное заключение, поскольку власти ни разу прямо не ссылались на истечение времени как на причину их последующего бездействия и не упрекали в этом заявительницу ходе разбирательства. Заявительница предъявила серьезную жалобу - о похищении и исчезновении при обстоятельствах, угрожающих жизни. Отсутствие принятия разумных и своевременных мер с целью установления обстоятельств дела подтверждает указанный выше общий вывод о неэффективности уголовных разбирательств для данной группы дел.

81. Принимая во внимание вышеизложенное, Европейский Суд приходит к выводу, что власти не провели эффективного уголовного расследования обстоятельств исчезновения сына заявительницы. Следовательно, имело место нарушение процессуальной составляющей статьи 2 Конвенции.

IV. Предполагаемое нарушение статей 3, 5 и 13 Конвенции

82. Заявительница жаловалась на нарушение статей 3 и 5 Конвенции вследствие моральных страданий, причиненных исчезновением ее сына и противозаконностью его задержания. Она также утверждала, что в нарушение статьи 13 Конвенции у нее не было доступных внутригосударственных средств правовой защиты в отношении заявленных нарушений. В соответствующих частях статей 3, 5 и 13 предусмотрено следующее:

"Статья 3 Конвенции

Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию.

Статья 5 Конвенции

1. Каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенность. Никто не может быть лишен свободы иначе как в следующих случаях и в порядке, установленном законом:

...(с) законное задержание или заключение под стражу лица, произведенное с тем, чтобы оно предстало перед компетентным органом по обоснованному подозрению в совершении правонарушения или в случае, когда имеются достаточные основания полагать, что необходимо предотвратить совершение им правонарушения или помешать ему скрыться после его совершения...

2. Каждому арестованному незамедлительно сообщаются на понятном ему языке причины его ареста и любое предъявляемое ему обвинение.

3. Каждый задержанный или заключенный под стражу в соответствии с подпунктом "с" пункта 1 настоящей статьи незамедлительно доставляется к судье или к иному должностному лицу, наделенному, согласно закону, судебной властью, и имеет право на судебное разбирательство в течение разумного срока или на освобождение до суда. Освобождение может быть обусловлено предоставлением гарантий явки в суд.

4. Каждый, кто лишен свободы в результате ареста или заключения под стражу, имеет право на безотлагательное рассмотрение судом правомерности его заключения под стражу и на освобождение, если его заключение под стражу признано судом незаконным.

5. Каждый, кто стал жертвой ареста или заключения под стражу в нарушение положений настоящей статьи, имеет право на компенсацию.

Статья 13 Конвенции

Каждый, чьи права и свободы, признанные в настоящей Конвенции, нарушены, имеет право на эффективное средство правовой защиты в государственном органе, даже если это нарушение было совершено лицами, действовавшими в официальном качестве".

83. Власти Российской Федерации оспорили эти доводы.

84. Европейским Судом не было установлено, что государство несет ответственность за похищение Рамзана Саидова. Следовательно, в данных обстоятельствах Европейский Суд решает, что ситуация не свидетельствует о нарушении статьи 3 или 5 Конвенции, как утверждала заявительница (см. упоминавшиеся выше Постановление Европейского Суда по делу "Шаипова и другие против Российской Федерации", §§ 111 и 117, Постановление Европейского Суда по делу "Мовсаевы против Российской Федерации", § 103, Постановление Европейского Суда по делу "Товсултанова против Российской Федерации", §§ 105 и 111, Постановление Европейского Суда по делу "Шафиева против Российской Федерации", §§ 104 и 110, Постановление Европейского Суда по делу "Медова против Российской Федерации" (Medova v. Russia) от 15 января 2009 г., жалоба N 5385/04, § 118* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 2/2012.)). Следовательно, данные жалобы должны быть отклонены как неприемлемые в соответствии с пунктами 3 и 4 статьи 35 Конвенции.

85. Что касается жалобы заявительницы на нарушение статьи 13 Конвенции, Европейский Суд повторяет свои выводы, касающихся статей 3 и 5 Конвенции, изложенные в § 84 настоящего Постановления. Применительно к указанной жалобе заявительница не представила обоснованных доказательств. Таким образом, жалоба на нарушение статьи 13 Конвенции также является явно необоснованной и должна быть отклонена как неприемлемая в соответствии с пунктами 3 и 4 статьи 35 Конвенции. Что касается ссылки на статью 13 Конвенции в совокупности со статьей 2 Конвенции, Европейский Суд отмечает, что жалоба заявительницы в этой связи уже была рассмотрена в контексте статьи 2 Конвенции. Принимая во внимание вывод о нарушении процессуальной составляющей статьи 2 Конвенции, Европейский Суд считает, что, хотя данная жалоба должна быть объявлена приемлемой, отсутствует необходимость в отдельном рассмотрении ее по существу (см. Постановление Европейского Суда по делу "Хумайдов и Хумайдов против Российской Федерации" (Khumaydov and Khumaydov v. Russia) от 28 мая 2009 г., жалоба N 13862/05, § 141, Постановление Европейского Суда по делу "Закриева и другие против Российской Федерации" (Zakriyeva and Others v. Russia) от 8 января 2009 г., жалоба N 20583/04, § 108, и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Шаипова и другие против Российской Федерации", § 124).

V. Иные предполагаемые нарушения Конвенции

86. Кроме того, заявительница жаловалась на нарушение права на справедливое судебное разбирательство, предусмотренное статьей 6 Конвенции. Однако, принимая во внимание все имеющиеся в его распоряжении материалы, Европейский Суд приходит к выводу, что эти жалобы не свидетельствуют о каких-либо проявлениях нарушений прав и свобод, закрепленных Конвенцией и Протоколами к ней.

87. Следовательно, данные жалобы являются явно необоснованными и подлежат отклонению в соответствии с подпунктом "а" пункта 3 и пунктом 4 статьи 35 Конвенции.

VI. Применение статьи 41 Конвенции

88. Статья 41 Конвенции гласит:

"Если Европейский Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Европейский Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

89. Заявительница требовала общую сумму в размере 20 000 000 рублей в качестве компенсации морального вреда и материального ущерба в связи с утратой финансовой поддержки со стороны кормильца, а также она требовала возмещения судебных издержек транспортных расходов. Заявительница не предоставила детального перечня расходов и издержек.

90. Власти Российской Федерации оспорили эти требования.

91. Согласно правоприменительной практике Европейского Суда должна существовать четкая причинно-следственная связь между ущербом, компенсации которого требуют заявители, и нарушением Конвенции. В настоящем деле, принимая во внимание выводы Европейского Суда и вышеупомянутый критерий, Европейский Суд считает разумным присудить в качестве компенсации морального вреда, а также расходов и издержек сумму в размере 10 000 евро плюс любой налог, который может быть взыскан с заявительницы применительно к этой сумме.

92. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Суд единогласно:

1) объявил, что жалобы, касающиеся статей 2 и 13 Конвенции (в совокупности со статьей 2 Конвенции), являются приемлемыми для рассмотрения по существу, а остальная часть жалобы - неприемлемой;

2) постановил, что отсутствовало нарушение материальной составляющей статьи 2 Конвенции в отношении Рамзана Саидова;

3) постановил, что имело место нарушение статьи 2 Конвенции в связи в отсутствием проведения эффективного расследования по факту исчезновения сына заявительницы;

4) постановил, что не возникает отдельного вопроса в соответствии со статьей 13 Конвенции в совокупности со статьей 2 Конвенции;

5) постановил, что:

(a) государство-ответчик обязано в течение трех месяцев со дня вступления Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции выплатить заявительнице 10 000 евро (десять тысяч евро) в качестве компенсации морального вреда, а также расходов и издержек плюс любой налог, который может быть взыскан с указанной суммы, подлежащих переводу в рубли по курсу, установленному на день оплаты;

(b) с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на эти суммы должны начисляться простые проценты, размер которых определяется предельной кредитной ставкой Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента;

6) отклонил оставшиеся требования заявительницы о справедливой компенсации.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 1 августа 2013 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Сёрен Нильсен Секретарь Секции Суда

Изабель Берро-Лефевр Председатель Палаты Суда