Постановление Европейского Суда по правам человека от 14 ноября 2013 г. Дело "Рябцев (Ryabtsev) против Российской Федерации" (жалоба N 13642/06) (Первая секция)

Европейский Суд по правам человека
(Первая секция)

Дело "Рябцев (Ryabtsev)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 13642/06)

Постановление* Суда

Страсбург, 14 ноября 2013 г.

* (* Настоящее Постановление вступило в силу 24 марта 2014 г. в соответствии с положениями пункта 2 статьи 44 Конвенции (примеч. редактора).)

По делу "Рябцев против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Первая Секция), заседая Палатой в составе:

Изабель Берро-Лефевр, Председателя Палаты,

Ханлара Гаджиева,

Мирьяны Лазаровой Трайковской,

Юлии Лаффранк,

Эрика Мёсе,

Ксении Туркович,

Дмитрия Дедова, судей,

и Сёрена Нильсена, Секретаря Секции Суда,

заседая за закрытыми дверями 22 октября 2013 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 13642/06, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданином Российской Федерации Олегом Анатольевичем Рябцевым (далее - заявитель) 26 февраля 2006 г.

2. Интересы заявителя представлял Пермский региональный правозащитный центр. Власти Российской Федерации были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека Г.О. Матюшкиным.

3. Заявитель утверждал, что он подвергся жестокому обращению со стороны сотрудников милиции во время ареста и нахождения в отделении милиции. Он утверждал, что по этому факту не было проведено надлежащего расследования. Он также жаловался на то, что уголовное производство в отношении него было несправедливым, поскольку приговор был основан на его принудительном признании.

4. 6 декабря 2010 г. жалоба была коммуницирована властям Российской Федерации.

Факты

I. Обстоятельства дела

5. Заявитель родился в 1967 году и проживает в г. Перми.

A. Арест заявителя

6. 27 февраля 2004 г. следственный отдел Ленинского районного управления внутренних дел г. Перми (далее - следственный отдел) получил информацию о планируемом разбойном нападении на магазин в г. Перми.

7. На следующий день, по крайней мере, девять сотрудников милиции, включая начальника следственного отдела М., старшего следователя Л., сотрудника А., и ряд других сотрудников Пермского краевого управления внутренних дел* (* Так в оригинале. По-видимому, имеется в виду Главное управление Министерства внутренних дел Российской Федерации по Пермскому краю (примеч. редактора).) организовали засаду в магазине.

8. 29 февраля 2004 г., около 1.00, заявитель вместе с четырьмя другими лицами, у одного из которых был обрез, проникли в магазин с целью разбойного нападения. Они были немедленно задержаны милицией. А. приказал им опустить оружие. Он сделал предупредительные выстрелы в воздух. После этого он выстрелил в вооруженного сообщника заявителя.

9. М. столкнул заявителя с лестницы и ударил его по голове. Затем сотрудники милиции обезвредили всех участников разбойного нападения и надели на них наручники.

10. По утверждению заявителя, сотрудники милиции начали избивать его с целью добиться признания. Заявитель впоследствии признал свою вину.

11. Вскоре после ареста сотрудники милиции сделали видеозапись заявителя на месте преступления. На записи заявитель представился, объяснил причины своего ареста и полностью признал свою вину.

B. Содержание заявителя под стражей в отделении милиции

12. Примерно в 3.00 заявителя доставили в отделение милиции.

13. По утверждению заявителя, сотрудники, ведущие допрос, приказали ему признаться и нанесли ему ряд ударов по голове и телу. Один из сотрудников наступил ногой на запястье заявителя, сломав ему средний палей на левой руке и вывихнув левое запястье. В результате жестокого обращения заявитель был вынужден признаться в разбойном нападении.

14. В отделении милиции заявитель полностью признал свою вину и дал письменные показания, которые гласили:

"В ночь на 28 февраля я совершил [разбойное нападение на магазин] при следующих обстоятельствах... Мы позвонили в звонок. Дверь была открыта, и мы спустились вниз. После этого нас арестовала милиция. У одного из нас был обрез. Я не помню, у кого именно. Целью разбойного нападения было [завладение] кассой с 170 000 рублями [около 4 500 евро] [в ней]. Другие [грабители] были в шарфах и черных перчатках для того, чтобы их не узнали.

Настоящие показания написаны [мною] без какого-либо физического или психологического давления".

15. Затем, около 11.00, заявителю была оказана первая помощь. Врач, который прибыл из отделения "скорой помощи" для осмотра заявителя, составил следующую медицинскую справку:

"[Настоящая справка] выдана [заявителю] в подтверждение того, что 29 февраля 2004 г., в 11.20, [заявитель] был проконсультирован врачом в связи с ушибом головы, синяками, травмой третьего и четвертого пальцев левой руки, переломом третьего пальца левой руки и переломом носа".

C. Расследование по жалобе заявителя на жестокое обращение

1. Первый этап расследования

16. В неустановленную дату заявитель ходатайствовал перед прокурором Пермского края о возбуждении уголовного дела по факту предполагаемого жестокого обращения со стороны сотрудников милиции. 17 июня 2004 г. его ходатайство было передано в Свердловскую районную прокуратуру г. Перми.

17. В ответ на ходатайство заявителя прокуратура допросила К., одного из сотрудников милиции, который принимал участие в операции 29 февраля 2004 г.

18. В тот же день, 17 июня 2004 г., прокуратура отказала в возбуждении уголовного дела, установив следующее:

"...В результате расследования, [проведенного в связи с ходатайством заявителя], не обнаружено каких-либо доказательств, позволяющих заключить, что сотрудник отдела по борьбе с организованной преступностью К. превысил свои полномочия. K. утверждал, что 29 февраля 2004 г. он и его коллеги произвели арест [заявителя] и других лиц при [совершении разбойного нападения]. Во время ареста они были вынуждены использовать оружие, поскольку у [заявителя] был обрез. В этой связи органами прокуратуры произведена предварительная проверка в соответствии со статьями 144 и 145 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации. Прокуратура отказала в возбуждении уголовного дела.

После разбойного нападения [органы расследования] возбудили уголовное дело против [заявителя] по подозрению в совершении преступления, предусмотренного статьей 162 Уголовного кодекса Российской Федерации. K. был сотрудником, проводящим расследование. Он неоднократно встречался с заявителем. Однако он никогда не оказывал на него ни физического, ни психологического давления.

Исходя из вышеизложенного можно сделать вывод о том, что [заявитель] неправильно истолковал ситуацию. Нет каких-либо доказательств, подтверждающих его заявления".

19. Заявитель обжаловал это решение в суд, утверждая, что он сам не был допрошен в связи с предполагаемым жестоким обращением. Он также отмечал, что органы расследования не приложили к материалам дела медицинские документы, связанные с травмами, и не установили личности сотрудников милиции, избивавших его.

20. 29 июля 2004 г. Свердловский районный суд г. Перми (далее - районный суд) отменил в порядке обжалования решение от 17 июня 2004 г. Он решил, что расследование было поверхностным. В частности, районный суд отмечал, что органы расследования не допросили заявителя и сотрудников милиции, производивших его арест, и не изучили медицинские документы, касающиеся травм заявителя.

2. Второй этап расследования

21. 28 августа 2004 г., в ходе нового этапа расследования, органы прокуратуры отказали в возбуждении уголовного дела в отношении сотрудников милиции. В соответствующей части решение гласило:

"...Расследование, проведенное с 25 по 28 августа 2004 г., не привело к обнаружению фактов, подтверждающих, что сотрудники милиции превысили свои полномочия.

Так, И., старший следователь, ответственный за расследование дела [заявителя], сообщил, что... заявитель был арестован сотрудниками милиции при совершении [преступления], попытки ограбить магазин. Во время ареста милиция использовала силу и применила оружие в отношении [заявителя] и его сообщника, поскольку у [заявителя] был обрез. В этой связи органы прокуратуры провели предварительное расследование в соответствии со статьями 144 и 145 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации. Они отказали в возбуждении уголовного дела.

Органы расследования приложили к делу письменные показания сотрудников милиции о [событиях 29 февраля 2004 г.]. Допросить [всех причастных к делу сотрудников] не представляется возможным, поскольку некоторые из них командированы в Чеченскую Республику.

Во время допроса следователь И. отметил, что в ходе предварительного расследования сотрудники милиции не оказывали физического насилия или психологического воздействия на [заявителя]. Он настаивал на том, что [заявитель] пытается избежать уголовной ответственности".

22. 5 октября 2004 г. суд удовлетворил жалобу заявителя и отменил решение прокуратуры. Суд использовал ту же мотивировку, что и ранее (см. §§ 19 и 20 настоящего Постановления). Он указал, что расследование не было тщательным.

3. Третий этап расследования

23. Во исполнение рекомендаций, данных в судебном решении, органы расследования провели дополнительные следственные действия. Он допросили заявителя и М., начальника отдела расследований. Они также изучили медицинские документы, связанные с травмами заявителя.

24. 26 октября 2004 г. прокуратура вновь отклонила ходатайство заявителя о возбуждении уголовного дела, приведя бoльшей частью те же доводы, что и ранее. Основаниями для отказа послужило следующее:

"...При проведении дополнительного расследования [органы прокуратуры] допросили [заявителя], который утверждал, что не был причастен к разбойному нападению. По его словам, он встречался со своим другом рядом с магазином, а вскоре после этого был необоснованно арестован милицией.

[Следственный изолятор] предоставил в органы прокуратуры документы, подтверждающие получение [заявителем] травм. Однако материалы уголовного дела N 2948 свидетельствуют, что [заявитель] участвовал в разбойном нападении на магазин.

Во время настоящего расследования органы расследования также допросили М., начальника отдела расследований, который объяснил, что [заявитель] и его сообщник совершили [разбойное нападение на магазин]. По его утверждению, сотрудники милиции применили силу против грабителей, поскольку они были вооружены и сопротивлялись аресту".

25. 17 февраля 2005 г. суд отменил решение от 26 октября 2004 г. и отметил, что органы расследования не выполнили требования, изложенные в предыдущем судебном решении.

4. Четвертый - шестой этапы расследования

26. 14 марта 2005 г. органы расследования вновь приняли решение об отказе в возбуждении уголовного дела в отношении сотрудников милиции, изложив все предыдущие доводы. Представляется, что каких-либо дополнительных мероприятий на этом этапе прокуратурой не проводилось.

27. 25 апреля 2005 г. районный суд вновь отменил решение прокуратуры. Он постановил, что расследование было поверхностным и некачественным. Районный суд потребовал, чтобы органы прокуратуры провели экспертизу травм заявителя и допросили очевидцев ареста и допроса заявителя.

28. Из предоставленных документов следует, что 20 мая и 30 июня 2005 г. органы прокуратуры вновь приняли решение о том, что нет оснований для возбуждения уголовного дела по факту жестокого обращения. Эти решения были впоследствии отменены судом как необоснованные.

5. Седьмой этап расследования

29. 22 августа 2005 г. прокуратура опровергла утверждения заявителя. Решение прокуратуры гласило:

"...В ходе дополнительного расследования органы прокуратуры допросили [двух сотрудников милиции, участвовавших в аресте]. Они объяснили, что применили физическое насилие в отношении заявителя, поскольку он был причастен к разбойному нападению на магазин.

Из беседы с судебным экспертом В. было установлено, что травмы [заявителя] не могли быть причинены [падением человека] одного роста с [заявителем]. Однако это обстоятельство спорно. К [заявителю] была применена физическая сила, поскольку его преступные действия угрожали жизни и здоровью сотрудников милиции.

При дополнительном допросе К. утверждал, что он разговаривал с [заявителем] в отделении милиции, но не оказывал на него физического или психологического давления. Двое других сотрудников милиции также беседовали с [заявителем]. K. не помнил их имен, поскольку с тех пор прошло полтора года. По утверждению К., они не оказывали какого-либо давления на [заявителя]. С [заявителем] сотрудники контактировали только в отделении милиции.

При повторном допросе [заявитель] объяснил, что в магазине против него использовали силу двое сотрудников полиции, М. и А. Они сломали ему нос и средний палец руки. Он отметил, что действия сотрудников милиции снимались на видео. Он также утверждал, что контактировал после своего ареста только с сотрудниками милиции. [Заявитель] ходатайствовал об уголовном преследовании сотрудников милиции по статьям 114 [причинение тяжкого или средней тяжести вреда здоровью при превышении пределов необходимой обороны либо при превышении мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление], 286 [превышение должностных полномочий] и 301 [незаконное задержание, заключение под стражу и содержание под стражей] Уголовного кодекса Российской Федерации.

При дополнительном допросе М., начальник отдела расследований, сообщил, что он столкнул [заявителя] с лестницы во время операции по задержанию. [Заявитель] потерял равновесие и упал. Впоследствии ему была оказана первая помощь. В отделении милиции никто не применял к нему силу с целью получения признания.

Органы расследования изучили видеозапись ареста от 29 февраля 2004 г. На видео один из сотрудников милиции, предположительно М., просил [заявителя] назвать свое имя. После этого [заявителя] спросили о причинах его ареста. [Заявитель] ответил, что он арестован, поскольку причастен к разбойному нападению на магазин. Он также объяснил, что маска, которая была рядом, принадлежит ему. Затем сотрудник милиции, предположительно М., сказал: "он хотел приготовить кашку" (запись неразборчива). Никто не употреблял оскорбительных выражений. М. не говорил [заявителю] слов "никто тебя больше бить не будет". Никто не избивал [заявителя] на видео. К тому времени на лице [заявителя] уже имелись травмы.

Таким образом, органы расследования отрицали, что избиение было заснято на видео.

При дополнительном допросе Ш., заместитель начальника отдела расследований, отмечал, что применил силу к [заявителю], поскольку он был задержан на месте преступления. Никто не применял к [заявителю] силу в отделении милиции. Это сам [заявитель] попросил бумагу, чтобы написать письменные объяснения по поводу инцидента. Никто не оказывал на него давление.

Допросить сотрудника милиции А., принимавшего участие в аресте заявителя, не представлялось возможным, поскольку он был командирован в Чеченскую Республику. Однако во время предыдущего расследования прокуратура допросила [троих сотрудников милиции, которые принимали участие в аресте заявителя]. Они утверждали, что милиция применяла силу к [заявителю] только во время ареста.

Из беседы с Г., [заместителем начальника бюро судебно-медицинской экспертизы] стало ясно, что судебно-медицинскую экспертизу в отношении травм [заявителя] провести невозможно без соответствующих рентгеновских снимков, которые не были обнаружены [органами прокуратуры].

Из-за истечения времени невозможно допросить врача, который оказывал [заявителю] первую помощь.

Из вышеизложенного следует, что показания [заявителя] были даны с целью избежать уголовной ответственности за совершенное преступление. Никто не совершал противоправных действий по отношению к [заявителю]. К [заявителю] была применена сила, так как он совершил разбойное нападение на магазин. Нет каких-либо доказательств того, что его избивали после ареста в магазине или в отделении милиции. Следует отметить, что [заявитель] был признан виновным в совершении преступления. Приговор еще не вступил в законную силу".

30. Заявитель обжаловал это решение в суд. Он указал, что органы расследования не приложили к делу медицинские документы и не допросили врача, который оказывал ему первую помощь.

31. 12 октября 2005 г. суд отменил вышеуказанное решение. Он постановил, что органы расследования были недостаточно усердны. Он указал, что прокуратура не предприняла необходимых шагов для получения медицинских документов заявителя и поиска врача, который оказывал заявителю первую помощь.

6. Восьмой этап расследования

32. 7 ноября 2005 г. прокуратура отклонила ходатайство заявителя о возбуждении уголовного дела. Это решение повторяло слово в слово предыдущее, за исключением двух дополнительных параграфов:

"Во время расследования, проводимого с 27 октября по 7 ноября 2005 г., не представилось возможности допросить [врача, который оказывал заявителю первую помощь]. Медицинские документы от 29 февраля 2004 г. были уничтожены.

Прокуратура обнаружила рентгеновские снимки травм [заявителя]. Однако экспертиза не была проведена в связи с истечением срока дополнительного расследования".

33. Заявитель обжаловал в суд решение об отказе в возбуждении уголовного дела. Он подчеркивал, что прокуратура отказалась рассмотреть вопрос о том, было ли применение силы необходимо во время его ареста. Заявитель также отмечал, что следователь не назначил экспертизу его травм и не допросил всех сотрудников, причастных к инциденту, а также врача, который осматривал его сразу после событий 29 февраля 2004 г.

34. 30 декабря 2005 г. суд отменил решение от 7 ноября 2005 г. Он постановил, что органы расследования не допросили персонал отделения "скорой помощи" и не проверили, были ли документы, касающиеся травм заявителя, действительно уничтожены. Суд также подчеркнул, что невозможность назначить экспертизу травм заявителя не может быть оправдана истечением срока расследования.

7. Девятый этап расследования

35. 24 ноября 2005 г., в ходе нового этапа расследования, органы прокуратуры вынесли новое решение об отказе в возбуждении уголовного дела по жалобе заявителя на жестокое обращение. Они в основном повторили те же выводы, которые были сделаны ранее. В соответствующей части решение гласило:

"...17 июня 2004 г. в [прокуратуру] поступила жалоба [заявителя], направленная из прокуратуры Пермского края. В своей жалобе [заявитель] утверждал, что 29 февраля 2004 г., с 1.00 до 4.00, он совершал разбойное нападение на магазин. По его утверждению, во время допроса сотрудники милиции обращались с ним жестоко. В результате жестокого обращения он получил травмы. Во время ареста сотрудники милиции использовали оружие против одного из сообщников [заявителя], который впоследствии скончался.

17 июня 2004 г. [прокуратура] отказала в возбуждении уголовного дела в отношении сотрудников милиции. 29 июля 2004 г. [суд] отменил это решение. Он постановил, что решение было незаконным и необоснованным. 25 августа [прокуратура] назначила дополнительное расследование по жалобе заявителя.

Расследование, проводившееся с 25 по 28 августа 2004 г., не привело к выводу о том, что сотрудники милиции превысили свои полномочия.

Так, И., старший следователь, ведущий дело [заявителя], заявил, что... заявитель был арестован милицией на месте [преступления] во время разбойного нападения на магазин. При аресте милиция применила оружие против сообщника [заявителя], поскольку [заявитель] держал в руках обрез. В этой связи прокуратура провела предварительное расследование по статьям 144-145 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации. Она отказала в возбуждении уголовного дела.

Органы расследования приложили к делу письменные показания сотрудников милиции о [событиях 29 февраля 2004 г.]. Допросить [всех причастных к делу сотрудников] не представлялось возможным, так как некоторые из них были командированы в Чеченскую Республику.

Во время допроса следователь И. сообщил, что во время предварительного расследования сотрудники милиции не оказывали на [заявителя] какого-либо физического или психологического давления. И. настаивал на том, что [заявитель] пытался избежать уголовной ответственности.

28 августа 2004 г. [прокуратура] в ответ на жалобу заявителя отказала в возбуждении уголовного дела. 5 октября 2004 г. [суд] отменил это решение. Он постановил, что решение было незаконным и необоснованным. 25 октября [прокуратура] направила дело на дополнительное расследование.

В ходе дополнительного расследования [прокуратура] допросила [заявителя], который утверждал, что не был причастен к разбойному нападению на магазин. По его утверждению, он встречался с другом рядом с магазином и после этого был незаконно арестован милицией.

Из [изолятора временного содержания] в прокуратуру поступили документы, подтверждающие наличие у [заявителя] травм. Однако материалы уголовного дела N 2948 доказывают, что [заявитель] принимал участие в разбойном нападении на магазин.

Во время настоящего расследования органы расследования допросили М., начальника отдела расследований, который объяснил, что [заявитель] и его сообщники совершили [разбойное нападение на магазин]. По его утверждению, сотрудники милиции применили силу против грабителей, поскольку у тех был обрез, и они сопротивлялись аресту.

При повторном допросе К. пояснил, что он разговаривал с [заявителем] в отделении милиции, но не оказывал на него физического или психологического давления. Двое других сотрудников также беседовали с [заявителем]. K. не помнит их имен, так как с тех пор прошло более полутора лет. По утверждению K., они не оказывали давления на [заявителя]. С [заявителем] в отделении милиции контактировали только сотрудники милиции.

В ходе дополнительного расследования прокуратура допросила [двоих сотрудников, принимавших участие в аресте заявителя]. Они объяснили, что применили к заявителю физическую силу, поскольку он был причастен к совершению вооруженного разбойного нападения на магазин.

Из разговора с экспертом В. было установлено, что травмы [заявителя] не могли быть получены вследствие падения [лица, одного роста с заявителем]. Однако этот факт не оспаривался. К заявителю была применена физическая сила, поскольку его преступные действия угрожали жизни и здоровью сотрудников милиции.

При повторном допросе [заявитель] объяснил, что в магазине двое сотрудников милиции, М. и А., применили к нему физическую силу. Они сломали ему нос и средний палец руки. Он отметил, что действия сотрудников милиции были засняты на видео. Он также утверждал, что после своего ареста контактировал только с сотрудниками милиции. Он ходатайствовал об уголовном преследовании сотрудников милиции по статьям 114 [причинение тяжкого или средней тяжести вреда здоровью при превышении пределов необходимой обороны либо при превышении мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление], 286 [превышение должностных полномочий] и 301 [незаконное задержание, заключение под стражу и содержание под стражей] Уголовного кодекса Российской Федерации.

При дополнительном допросе М., начальник отдела расследований, сообщил, что во время операции милиции он столкнул [заявителя] с лестницы. [Заявитель] потерял равновесие и упал. Впоследствии ему была оказана первая помощь. В отделении милиции никто не применял к нему физическую силу в целях получения признания.

Органы расследования изучили видеозапись ареста от 29 февраля 2004 г. На видеозаписи один из сотрудников милиции, предположительно М., спрашивает у [заявителя] его имя. Затем [заявителя] спросили о причинах его ареста. [Заявитель] ответил, что арестован из-за его причастности к разбойному нападению на магазин. Он также объяснил, что маска принадлежит ему. Затем сотрудник милиции, предположительно М., сказал: "он хотел приготовить кашку" (запись неразборчива). Никто не употреблял оскорбительных выражений. Никто на записи [заявителя] не избивал. [На момент видеозаписи на лице заявителя] уже были повреждения.

Впоследствии органы расследования отрицали, что избиение было заснято на видео.

При повторном допросе Ш., заместитель начальника отдела уголовных расследований, заявил, что в отношении заявителя была применена сила, поскольку он был задержан на месте преступления. В отделении милиции никто к заявителю силу не применял. [Заявитель] сам попросил бумагу, чтобы написать письменные показания по поводу происшествия. Никто не оказывал на него давления.

Допросить сотрудника А., [который был] причастен к аресту, не представляется возможным. [В настоящее время] он командирован в Чеченскую Республику. Тем не менее в ходе предыдущего расследования прокуратура допросила [троих сотрудников милиции, которые принимали участие в аресте заявителя]. Они утверждали, что сотрудники милиции во время ареста не применяли силу к [заявителю].

Из разговора с Г., [заместителем начальника бюро судебно-медицинской экспертизы] стало ясно, что судебно-медицинскую экспертизу в отношении травм [заявителя] провести невозможно без соответствующих рентгеновских снимков, которые не были обнаружены [органами прокуратуры].

Из-за истечения времени невозможно допросить врача, который оказывал [заявителю] первую помощь.

Из всего вышеизложенного следует, что [показания] заявителя были даны им в попытке избежать уголовной ответственности за рассматриваемое преступление. Никто не совершал противоправных действий по отношению к [заявителю]. К [заявителю] была применена сила, так как он совершил разбойное нападение на магазин. Нет каких-либо доказательств того, что заявителя избивали после ареста в магазине или в отделении милиции. Следует отметить, что [заявитель] был признан виновным в совершении преступления. Приговор вступил в законную силу.

Проведенное экспертное исследование выявило, что [перелом пальца руки] причинен скользящим ударом тупым предметом. Он является телесным повреждением средней степени тяжести, поскольку срок нетрудоспособности составляет 21 день.

Однако никто не развеял сомнения в том, что эти травмы были причинены сотрудниками милиции. К [заявителю] была применена сила в связи с тем, что он был взят с поличным при разбойном нападении на магазин. Тот факт, что заявитель упал с лестницы, был подтвержден заключением эксперта.

Из выводов расследования становится очевидно, что показания [заявителя] были даны с целью избежать уголовной ответственности за совершенное преступление. Никто не совершал противоправных действий по отношению к [заявителю]. К [заявителю] была применена сила, поскольку он совершил разбойное нападение на магазин. Нет каких-либо доказательств того, что заявителя избивали после ареста в магазине или в отделении милиции. Следует отметить, что [заявитель] был признан виновным в совершении преступления. Приговор вступил в законную силу...

По этим основаниям [прокуратура] принимает решение об отказе в возбуждении уголовного дела в отношении сотрудников милиции K., Ш., M., A. и [других] по подозрению в совершении преступлений, предусмотренных статьями 114 [причинение тяжкого или средней тяжести вреда здоровью при превышении пределов необходимой обороны либо при превышении мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление], 286 [превышение должностных полномочий] и 302 [принуждение к даче показаний]...".

36. В последующей жалобе на вышеизложенное решение заявитель утверждал, что прокуратура не выполнила требования суда. Он указал, что следователь отказался оценивать необходимость применения по отношению к нему силы, а также не назначил экспертизы в отношении травмы носа.

37. 23 января 2006 г. суд отменил решение от 24 ноября 2005 г. В соответствующей части решение суда гласило:

"Анализ материалов расследования показывает... что, несмотря на обязательную силу судебных решений, прокуратурой были проигнорированы указания суда.

Суд установил, что в материалах дела не имеется достаточных доказательств для того, чтобы прийти к выводу о том, что сотрудники милиции не допускали жестокого обращения с [заявителем].

Врач, который оказывал [заявителю] первую помощь, не был допрошен. Из рапорта следователя следует, что [врач] вызывался для дачи показаний, но не явился без уважительных причин. Также очевидно, что [другой врач] не был допрошен из-за того, что находился в отпуске. Нет какой-либо информации о сроках его отпуска. Прокуратура не проверила информацию о том, покинул ли он г. Пермь или нет.

В материалах дела есть справка из отделения "скорой помощи", в которой говорится о том, что медицинские документы должны храниться один год, а затем уничтожаются. Однако отсутствует информация об уничтожении медицинских документов от 29 февраля 2004 г., [касающихся рассматриваемых событий].

В оспариваемом решении [прокуратуры] указывалось, что допросить сотрудника милиции А. не представлялось возможным из-за его командировки в Чеченскую Республику. Однако в рапорте следователя не содержится информации относительно того, как долго он там будет находиться. Нет доказательств того, что в ноябре 2005 года А. вызывался для дачи показаний.

Кроме того, в рассматриваемом решении... есть ссылка на заключение эксперта, касающееся перелома [пальца заявителя]. Эксперт отмечал, что [перелом пальца руки] причинен скользящим ударом тупым предметом. Он является телесным повреждением средней степени тяжести, поскольку срок нетрудоспособности составляет 21 день. В то же время вышеупомянутое экспертное заключение было составлено 5 декабря, а подписано 7 декабря 2005 г., то есть позже, чем было вынесено оспариваемое решение.

Таким образом, рассматриваемое решение было незаконным и необоснованным. Оно было вынесено преждевременно и должно быть отменено. В экспертном заключении нет каких-либо указаний относительно перелома носа [заявителя].

Принимая во внимание вышеизложенные выводы и в соответствии со статьей 125 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, суд удовлетворяет жалобу [заявителя] и отменяет решение [прокуратуры] от 24 ноября 2005 г.".

8. Десятый отказ в возбуждении уголовного дела

38. 5 декабря 2006 г. прокуратура вынесла десятое решение об отказе в возбуждении уголовного по жалобе заявителя на жестокое обращения. По утверждению заявителя, ему не была предоставлена копия решения, и тем самым он был лишен возможности обжаловать его в суде.

D. Уголовное производство в отношении заявителя

39. 8 февраля 2005 г. Пермский краевой суд, ссылаясь, помимо прочего, на признание заявителя от 29 февраля 2004 г. (см. § 14 настоящего Постановления), признал заявителя виновным в разбое с отягчающими обстоятельствами и отдельном эпизоде кражи. Заявитель был приговорен к семи с половиной годам лишения свободы.

40. Заявитель обжаловал приговор. Он, в частности, утверждал, что дал признательные показания под давлением. Он ссылался на медицинскую справку, в которой были зафиксированы телесные повреждения, причиненные ему при жестоком обращении в отделении милиции.

41. 2 августа 2005 г. Верховный Суд Российской Федерации отменил приговор заявителя в части кражи и оставил его без изменений в части организованного разбойного нападения на магазин с отягчающими обстоятельствами.

II. Соответствующее внутригосударственное законодательство

A. Закон Российской Федерации от 18 апреля 1991 г. N 1026-I "О милиции"

42. Закон о милиции предусматривает, что милиция имеет право применять физическую силу, специальные средства и огнестрельное оружие только в случаях и порядке, предусмотренных настоящим Законом. Сотрудники милиции обязаны проходить специальную подготовку, а также периодическую проверку на пригодность к действиям в условиях, связанных с применением физической силы, специальных средств и огнестрельного оружия (части 1 и 2 статьи 12).

43. При применении физической силы, специальных средств или огнестрельного оружия сотрудник милиции обязан: предупредить о намерении их использовать, предоставив при этом достаточно времени для выполнения требований сотрудника милиции, за исключением тех случаев, когда промедление в применении физической силы, специальных средств или огнестрельного оружия создает непосредственную опасность жизни и здоровью граждан и сотрудников милиции, может повлечь иные тяжкие последствия или когда такое предупреждение в создавшейся обстановке является неуместным или невозможным, стремиться в зависимости от характера и степени опасности правонарушения и лиц, его совершивших, и силы оказываемого противодействия к тому, чтобы любой ущерб, причиняемый при этом, был минимальным, обеспечить лицам, получившим телесные повреждения, предоставление первой помощи и уведомление в возможно короткий срок их родственников, уведомить прокурора о всех случаях смерти или ранения (часть 3 статьи 12).

44. Применение физической силы, специальных средств и огнестрельного оружия с превышением полномочий влечет за собой ответственность, установленную законом (часть 4 статьи 12).

45. Сотрудники милиции имеют право применять физическую силу, в том числе боевые приемы борьбы, для пресечения преступлений и административных правонарушений, задержания лиц, их совершивших, преодоления противодействия законным требованиям, если ненасильственные способы не обеспечивают выполнения возложенных на милицию обязанностей (статья 13).

46. Сотрудники милиции не несут ответственности за моральный, материальный и физический вред, причиненный правонарушителю применением в предусмотренных настоящим Законом случаях физической силы, специальных средств и огнестрельного оружия, если причиненный вред соразмерен силе оказываемого противодействия (часть 3 статьи 23).

B. Уголовный кодекс Российской Федерации

47. Умышленное причинение средней тяжести вреда здоровью, вызвавшего длительное расстройство здоровья или значительную стойкую утрату общей трудоспособности, наказывается ограничением свободы на срок до трех лет, либо принудительными работами на срок до трех лет, либо арестом на срок до шести месяцев, либо лишением свободы на срок до трех лет (статья 112 Уголовного кодекса Российской Федерации, далее - УК РФ). Те же деяния, совершенные в отношении лица, заведомо для виновного находящегося в беспомощном состоянии, а равно с особой жестокостью, издевательством или мучениями для потерпевшего, наказываются лишением свободы на срок до десяти лет с ограничением свободы на срок до двух лет. Те же деяния, совершенные группой лиц, группой лиц по предварительному сговору или организованной группой, наказываются лишением свободы на срок до 12 лет (статья 111 УК РФ).

C. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации

48. В ходе уголовного судопроизводства запрещаются осуществление действий и принятие решений, унижающих честь участника уголовного судопроизводства, а также обращение, унижающее его человеческое достоинство либо создающее опасность для его жизни и здоровья. Никто из участников уголовного судопроизводства не может подвергаться насилию, пыткам, другому жестокому или унижающему человеческое достоинство обращению (статья 9 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, далее - УПК РФ).

49. Дознаватель, орган дознания, следователь, руководитель следственного органа обязаны принять, проверить сообщение о любом совершенном или готовящемся преступлении и в пределах компетенции, установленной настоящим кодексом, принять по нему решение в срок не позднее трех суток со дня поступления указанного сообщения. В исключительных случаях этот срок может быть продлен до десяти дней (статья 144 УПК РФ). По результатам рассмотрения сообщения о преступлении орган дознания, дознаватель, следователь, руководитель следственного органа принимает одно из следующих решений: 1) о возбуждении уголовного дела, 2) об отказе в возбуждении уголовного дела, 3) о передаче сообщения по подследственности, а по уголовным делам частного обвинения - в суд (статья 145 УПК РФ).

50. Постановления дознавателя, следователя, руководителя следственного органа об отказе в возбуждении уголовного дела, о прекращении уголовного дела, а равно иные решения и действия (бездействие) дознавателя, следователя, руководителя следственного органа и прокурора, которые способны причинить ущерб конституционным правам и свободам участников уголовного судопроизводства либо затруднить доступ граждан к правосудию, могут быть обжалованы в районный суд по месту совершения деяния, содержащего признаки преступления (статья 125 УПК РФ).

51. Уголовное дело прекращается по постановлению следователя, копия которого направляется прокурору. В постановлении указываются обстоятельства, послужившие поводом и основанием для возбуждения уголовного дела, обстоятельства, на основании которых прекращаются уголовное дело и (или) уголовное преследование. Следователь вручает либо направляет копию постановления о прекращении уголовного дела лицу, в отношении которого прекращено уголовное преследование, потерпевшему (статья 213 УПК РФ).

52. Прокуратура осуществляет общий надзор за проведением расследования. В частности, она может назначить проведение дополнительных следственных действий, передать дело от одного следователя другому, отменить незаконное или необоснованное решение следователя или органов дознания (статья 221 УПК РФ).

Право

I. Предполагаемое нарушение статьи 3 Конвенции в связи с предполагаемым жестоким обращением и связанным с ним расследованием

53. Заявитель, ссылаясь на статьи 3 и 13 Конвенции, жаловался на то, что он подвергся жестокому обращению во время и после ареста и в связи с этим не было проведено надлежащего расследования. Европейский Суд рассмотрит данные жалобы в свете статьи 3 Конвенции, которая предусматривает:

"Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию".

A. Приемлемость жалобы

1. Доводы сторон

54. Власти Российской Федерации утверждали, что заявитель не исчерпал внутригосударственные средства правовой защиты, поскольку он не оспаривал решение от 5 декабря 2006 г. об отказе в возбуждении уголовного дела. Власти Российской Федерации также утверждали, что расследование жалобы заявителя на жестокое обращение было тщательным и эффективным.

55. Заявитель не согласился с властями Российской Федерации и настаивал на своей изначальной жалобе. Он считал, что средства правовой защиты, на которые ссылались власти Российской Федерации, были неэффективными. Более того, он утверждал, что компетентные органы не предоставили копию решения от 5 декабря 2006 г.

2. Мнение Европейского Суда

56. Европейский Суд напоминает, что правило об исчерпании внутригосударственных средств правовой защиты, предусмотренное пунктом 1 статьи 35 Конвенции, обязывает заявителей в целях получения компенсации за предполагаемое нарушение в первую очередь обратиться к обычным правовым средства, доступным и достаточным в национальной правовой системе. Наличие таких средств должно быть достаточно очевидно как на практике, так и в теории, в противном случае их нельзя считать доступными и эффективными. Пункт 1 статьи 35 Конвенции также требует, чтобы жалоба, которая впоследствии направляется в Европейский Суд, была сначала представлена в соответствующий внутригосударственный орган, по крайней мере, по существу и в соответствии с формальными требованиями, установленными внутригосударственным законодательством, но не требует обращения к средствам правовой защиты, которые являются неадекватными и неэффективными (см. Постановление Европейского Суда по делу "Аксой против Турции" (Aksoy v. Turkey) от 18 декабря 1996 г., §§ 51-52, Reports of Judgments and Decisions 1996-VI, а также Постановление Европейского Суда по делу "Акдивар и другие против Турции" (Akdivar and Others v. Turkey) от 16 сентября 1996 г., §§ 65-67, Reports 1996-IV).

57. Возвращаясь к обстоятельствам настоящего дела, Европейский Суд отмечает, что заявитель обжаловал все решения об отказе в возбуждении уголовного дела, за исключением решения от 5 декабря 2006 г. (см. §§ 18, 21, 24, 28, 29, 32, 35, 37 и 38 настоящего Постановления). Он далее напоминает, что в правовой системе Российской Федерации хотя сам суд не вправе возбуждать уголовные дела, он вправе отменить решение об отказе в возбуждении уголовного дела и указать на недостатки, которые необходимо исправить, что представляется достаточным средством правовой защиты от недобросовестного использования своих полномочий органами расследования (см. Решение Европейского Суда по делу "Трубников против Российской Федерации" (Trubnikov v. Russia) от 14 октября 2003 г., жалоба N 49790/99). Европейский Суд ранее указывал, что правило об исчерпании средств правовой защиты не является абсолютным и не применяется автоматически: для того, чтобы проверить, было ли оно соблюдено, следует учитывать обстоятельства конкретного дела (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Акдивар и другие против Турции", § 69, а также упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Аксой против Турции", §§ 53-54).

58. Европейский Суд выражает сильные сомнения в том, что обжалование в суд решения от 5 декабря 2006 г. было бы эффективным с учетом обстоятельств настоящего дела. Расследование по жалобе заявителя на жестокое обращение длилось, за малыми перерывами, более двух лет. За этот период производство по уголовному делу было прекращено и возобновлено вновь девять раз (см. §§ 18, 21, 24, 28, 29, 32, 35, 37 и 38 настоящего Постановления). Каждый раз суды давали указания органам расследования об исправлении выявленных недостатков (см. §§ 20, 22, 25, 28, 31, 34 и 37 настоящего Постановления).

59. Следователи игнорировали эти указания на протяжении всего производства и вновь сделали это в своем последнем решении от 5 декабря 2006 г. Стороны согласились с тем, что заявитель не пытался обжаловать это решение в суд после 10 отказов властей возбудить уголовное дело. Таким образом, Европейский Суд не убежден в том, что обжалование в суд или вышестоящему прокурору решения от 5 декабря 2006 г. привело бы к получению заявителем какой-либо компенсации. Следовательно, он полагает, что подобная жалоба в конкретных обстоятельствах настоящего дела была бы лишена всякого смысла (см., например, Постановление Европейского Суда по делу "Хациева и другие против Российской Федерации" (Khatsiyeva and Others v. Russia) от 17 января 2008 г., N 5108/02* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 1/2009.), § 151, а также Постановление Европейского Суда по делу "Ванфули против Российской Федерации" (Vanfuli v. Russia) от 3 ноября 2011 г., жалоба N 24885/05, §§ 72-75* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 4/2013.)). Европейский Суд полагает, что заявитель не был обязан прибегать к этому средству правовой защиты, и поэтому отклоняет возражения властей Российской Федерации.

60. Европейский Суд считает, что жалоба заявителя не является явно необоснованной по смыслу пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что жалоба не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Следовательно, жалоба должна быть признана приемлемой.

B. Существо жалобы

1. Доводы сторон

61. Власти Российской Федерации признали, что сотрудники милиции причинили заявителю ряд телесных повреждений при его аресте. Они отрицали предполагаемое жестокое обращение с заявителем после ареста на месте преступления и затем в отделении милиции. Они также утверждали, что расследование было эффективным, тщательным и быстрым.

62. Заявитель не согласился с этими доводами и настаивал на своей жалобе.

2. Мнение Европейского Суда

(a) Общие принципы

63. Европейский Суд неоднократно заявлял о том, что статья 3 Конвенции защищает одну из самых основных ценностей демократического общества. Даже при самых сложных обстоятельствах Конвенция в абсолютных выражениях запрещает пытки и бесчеловечное и унижающее достоинство обращение или наказание независимо от поведения жертвы такого обращения (см. среди многих прочих примеров Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Лабита против Италии" (Labita v. Italy), жалоба N 26772/95, § 119, ECHR 2000-IV, а также Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Селмуни против Франции" (Selmouni v. France), жалоба N 25803/94, § 95, ECHR 1999-V).

64. Заявление о жестоком обращении должно быть поддержано соответствующими доказательствами (см., mutatis mutandis* (* Mutatis mutandis (лат.) - с соответствующими изменениями (примеч. переводчика).), Постановление Европейского Суда по делу "Клаас против Германии" (Klaas v. Germany) от 22 сентября 1993 г., § 30, Series A, N 269). Для оценки этих доказательств Европейский Суд принимает стандарт доказательств "вне всяких разумных сомнений", но добавляет, что так и доказательства могут следовать из одновременного существования достаточно строгих и согласующихся между собой выводов или сходных неоспоримых допущений о фактах (см. Постановление Европейского Суда по делу "Ирландия против Соединенного Королевства" (Ireland v. United Kingdom) от 18 января 1978 г., § 161, Series A, N 25). В случае, если лицо заявляет о том, что ему были причинены телесные повреждения в результате жестокого обращения во время нахождения под стражей, власти государства-ответчика обязаны предоставить полное и достаточное объяснение того, как были причинены эти телесные повреждения (см. Постановление Европейского Суда по делу "Рибич против Австрии" (Ribitsch v. Austria) от 4 декабря 1995 г., § 34, Series A, N 336).

65. В отношении заключенных Европейский Суд подчеркивает, что лица, находящиеся под стражей, находятся в уязвимом положении, и власти обязаны обеспечить их физическую неприкосновенность (см. Постановление Европейского Суда по делу "Тарариева против Российской Федерации" (Tarariyeva v. Russia), жалоба N 4353/03* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 7/2007.), § 73, ECHR 2006-XV (извлечения), Постановление Европейского Суда по делу "Сарбан против Молдавии" (Sarban v. Moldova) от 4 октября 2005 г., жалоба N 3456/05, § 77, а также Постановление Европейского Суда по делу "Муизель против Франции" (Mouisel v. France), жалоба N 67263/01, § 40, ECHR 200-IX). В отношении применения физической силы при аресте Европейский Суд напоминает, что в то время как статья 3 Конвенции не запрещает использование физической силы в целях осуществления законного ареста, эта сила не должна быть чрезмерной (см. среди прочих примеров Постановление Европейского Суда по делу "Поляков против Российской Федерации" (Polyakov v. Russia) от 29 января 2009 г. жалоба N 77018/01* (* Там же. N 3/2010.), § 25).

66. Европейский Суд напоминает, что в случае, если заявитель подает оспоримую жалобу на то, что он подвергся жестокому обращению со стороны полиции или иных органов государства незаконно и в нарушение статьи 3 Конвенции, положения которой в совокупности с общей обязанностью государства по статье 1 Конвенции "обеспечивать каждому, находящемуся под его юрисдикцией, права и свободы, определенные...[в] Конвенции", требуется проведение эффективного официального расследования. Такое расследование должно быть способно привести к установлению и наказанию виновных (см. Постановление Европейского Суда по делу "Ассенов и другие против Болгарии" (Assenov and Others v. Bulgaria) от 28 октября 1998 г., § 102, Reports 1998-VIII).

67. Обязанность проведения расследования не предполагает "обязательности получения результата любыми средствами": не каждое расследование обязательно является успешным и приводит к выводам, которые совпадают с изложенными заявителем фактами. Однако оно должно быть в принципе способно привести к установлению фактов по делу, и, если утверждения заявителя окажутся правдой, к установлению и наказанию виновных лиц (см. Постановление Европейского Суда по делу "Пол и Андрю Эдвардс против Соединенного Королевства" (Paul and Audrey Edwards v. United Kingdom), жалоба N 46477/99, § 71, ECHR 2002-II, а также Постановление Европейского Суда по делу "Махмут Кайа против Турции" (Mahmut Kaya v. Turkey), жалоба N 22535/93, § 124, ECHR 2000-III).

68. Расследование серьезных утверждений о жестоком обращении должно быть тщательным. Это означает, что власти должны предпринимать серьезные попытки установить, что произошло, и не должны полагаться на поспешные и необоснованные выводы для того, чтобы прекратить расследование или использовать их для обоснования своих решений (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Ассенов и другие против Болгарии", §§ 103 и далее). Они должны предпринять все доступные им разумные меры для сохранения доказательств, связанных с происшествием, включая, inter alia* (* Inter alia (лат.) - в числе прочего, в частности (примеч. переводчика).), показания очевидцев и заключения экспертов (см., mutatis mutandis, Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Салман против Турции" (Salman v. Turkey), жалоба N 21986/93, § 106, ECHR 2000-VII, Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Танрикулу против Турции" (Tanrikulu v. Turkey), жалоба N 23763/94, §§ 104 и далее, ECHR 1999-IV, а также Постановление Европейского Суда по делу "Гюль против Турции" (Gul v. Turkey) от 14 декабря 2000 г., жалоба N 22676/93, § 89). Любой недостаток расследования, который подрывает его способность привести к установлению фактов или установлению виновных лиц, может стать нарушением этого стандарта.

69. Более того, расследование должно проводиться быстро. В делах, рассматриваемых по статьям 2 и 3 Конвенции, когда речь идет об эффективности официального расследования, Европейский Суд часто рассматривал вопрос, насколько быстро в соответствующий период власти реагировали на жалобу (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Лабита против Италии", §§ 133 и далее). При этом принимаются во внимание момент начала расследования, отсрочки при сборе показаний (см. Постановление Европейского Суда по делу "Тимурташ против Турции" (Timurtas v. Turkey), жалоба N 23531/94, § 89, ECHR 2000-VI, а также Постановление Европейского Суда по делу "Текин против Турции" (Tekin v. Turkey) от 9 июня 1998 г., § 67, Reports 1998-IV), а также количество времени, понадобившегося для завершения изначального расследования (см. Постановление Европейского Суда по делу "Инделикато против Италии" (Indelicato v. Italy) от 18 октября 2001 г., жалоба N 31143/96, § 37).

(b) Применение вышеизложенных принципов в настоящем деле

(i) Предполагаемое жестокое обращение

70. Европейский Суд установил, что стороны согласились с тем, что заявителю были причинены травмы головы, носа, руки и пальцев, как указано в медицинской справке от 29 февраля 2004 г. (см. § 15 настоящего Постановления). Европейский Суд далее установил, что в то время, как сторонами не оспаривается, что травма головы причинена заявителю сотрудником милиции во время ареста, стороны не пришли к согласию относительно происхождения травм носа, руки и пальца. Власти Российской Федерации настаивали на том, что все телесные повреждения заявитель получил при аресте, а заявитель утверждал, что они были причинены в результате жестокого обращения со стороны сотрудников милиции после его ареста, сначала на месте происшествия, а затем в отделении милиции.

71. Принимая во внимание описание заявителем предполагаемого жестокого обращения, которое было правдоподобным и согласованным на протяжении всего производства, а также содержание медицинской справки от 29 февраля 2004 г., Европейский Суд придерживается той точки зрения, что бремя доказывания в связи с рассматриваемыми телесными повреждениями и предоставления убедительного объяснения по поводу их происхождения лежит на властях Российской Федерации (см. Постановление Европейского Суда по делу "Зелилоф против Греции" (Zelilof v. Greece) от 24 мая 2007 г, жалоба N 17060/03, § 44, а также упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Поляков против Российской Федерации", §§ 25 и 26), кроме того, они должны продемонстрировать, что в каждом случае применение силы не было чрезмерным (см., mutatis mutandis, Постановление Европейского Суда по делу "Ребок против Словении" (Rehbock v. Slovenia), жалоба N 29462/95, § 72, ECHR 2000-XII, а также Постановление Европейского Суда по делу "Матко против Словении" (Matko v. Slovenia) от 2 ноября 2006 г., жалоба N 43393/98, § 104).

72. Европейский Суд принимает во внимание выводы внутригосударственного расследования о том, что сотрудники милиции были вынуждены применить силу против заявителя, чтобы сломить его сопротивление. В результате этого сотрудники милиции толкнули заявителя, и он упал с лестницы (см. § 35 настоящего Постановления). Расследование было неспособно уточнить, как это произошло, и было ли применение силы совсем неизбежным при оказании заявителем сопротивления во время ареста.

73. Изучив собранные доказательств и выводы властей Российской Федерации, Европейский Суд отмечает, что такая версия событий плохо соотносится с характером и расположением повреждений травм на теле заявителя, зафиксированных в медицинской справке от 29 февраля 2004 г. Зафиксированные телесные повреждения скорее произошли от многократного воздействия, чем от единственного падения с лестницы. В этой связи версия событий, изложенная самим заявителем, предоставляет точные и вызывающие доверие причины сломанных носа и пальца заявителя (см. § 13 настоящего Постановления). В то время как тот факт, что заявителя толкнули и он упал с лестницы, остается неоспоримым, утверждения заявителя также ставят под сомнение необходимость применения силы со стороны сотрудников милиции в рассматриваемых обстоятельствах. Эти сомнения частично усиливаются тем, что в показаниях допрошенных сотрудников милиции нет каких-либо указаний на сопротивление заявителя при аресте, а также тем, что М. неоднократно заявлял о том, что он столкнул заявителя с лестницы, но не о том, что последний сопротивлялся аресту (см. §§ 29 и 35 настоящего Постановления).

74. Принимая во внимание невозможность расследования установить точные обстоятельства происшествия, и с учетом характера травм, причиненных заявителю (см. §§ 29 и 35 настоящего Постановления), Европейский Суд может только сделать вывод, что власти государства-ответчика не исполнили своей обязанности по доказыванию и не предоставили убедительных доказательств того, что версия событий, изложенная заявителем, является неточной или ложной.

75. Изучив материалы дела, а также решения компетентных органов Российской Федерации, Европейский Суд придерживается того мнения, что власти Российской Федерации не обосновали необходимость применения силы в отношении заявителя, поскольку он не сопротивлялся аресту и последующим приказам сотрудников милиции. Европейский Суд также считает установленным тот факт, что повреждения на теле заявителя, не считая "ушиба головы", не могли быть причинены падением с лестницы, и, при отсутствии иных правдоподобных объяснений, они могли быть причинены сотрудниками милиции после ареста при обстоятельствах, описанных заявителем (см. § 13 настоящего Постановления).

76. Учитывая все обстоятельства обращения с заявителем, его физические и психологические последствия и состояние здоровья заявителя, Европейский Суд убежден в том, что совокупность актов физического насилия по отношению к заявителю 29 февраля 2004 г. приравнивается к бесчеловечному и унижающему достоинство обращению в нарушение статьи 3 Конвенции.

77. Таким образом, имело место нарушение статьи 3 Конвенции в ее материальной части.

(ii) Адекватность расследования

78. Европейский Суд установил, что утверждения заявителя о действиях сотрудников милиции были подтверждены медицинскими документами (см. § 13 настоящего Постановления) и они, следовательно, были достаточно серьезными, чтобы достичь "минимального уровня жестокости", в соответствии со статьей 3 Конвенции. Более того, эти утверждения являлись "оспоримыми" и, таким образом, требовали проведения расследования компетентными органами Российской Федерации.

79. Европейский Суд установил, что после поступления жалобы заявителя прокуратура провела расследование по факту жестокого обращения. Европейский Суд допускает, что власти отреагировали на жалобу заявителя незамедлительно (см. §§ 16-18 настоящего Постановления), но он не убежден в том, что их действия в ответ на жалобу заявителя были достаточно тщательными для того, чтобы соответствовать требованиям статьи 3 Конвенции.

80. Во-первых, Европейский Суд отмечает, что за период с июня 2004 года по декабрь 2006 года органы расследования вынесли 10 решений об отказе в возбуждении уголовного дела в отношении сотрудников милиции. Девять из них были отменены судами, поскольку предварительное расследование было признано неполным и неадекватным, в то время как десятый отказ не был даже обжалован заявителем в суд по причине его повторяющейся мотивировки. Европейский Суд разделяет критический настрой судов Российской Федерации по отношению к результатам работы органов расследования и полагает, что неоднократное направление дела на дополнительное расследования наряду с нежеланием прокуратуры выполнить указания судов (см. §§ 20, 25, 31 и 36 настоящего Постановления) свидетельствуют о серьезных недостатках предпринятого расследования в целом (см. Постановление Европейского Суда по делу "Гладышев против Российской Федерации" (Gladyshev v. Russia) от 30 июля 2009 г., жалоба N 2807/04* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 6/2012.), § 62, а также Постановление Европейского Суда по делу "Алибеков против Российской Федерации" (Alibekov v. Russia) от 14 мая 2009 г., жалоба N 8413/02, § 61), поскольку эти недостатки негативно повлияли на способность расследования собрать и оценить доказательства для принятия решения по делу.

81. Рассматривая более внимательно ход расследования, Европейский Суд обнаружил, что соответствующие компетентные органы не допросили важных свидетелей, таких как врача, оказывавшего заявителю первую помощь, и сотрудника милиции А., который принимал участие в аресте заявителя, и что в более общем плане расследование оставалось недостаточно критичным при оценке устных показаний сотрудников милиции, принимавших участие в спецоперации милиции.

82. Европейский Суд далее отмечает, что важные действия по расследованию, такие как допрос заявителя и сотрудников милиции, изучение медицинских документов о травмах заявителя, проводились со значительными опозданиями несмотря на неоднократные указания судов по этому поводу (см. §§ 24, 29, 32, 35 и 37 настоящего Постановления). Такие недостатки, допущенные органами расследования, по мнению Европейского Суда, привели к потере драгоценного времени и усложнили, если не сделали невозможным, дальнейшее расследование по жалобе заявителя (см. аналогичные доводы в Постановлении Европейского Суда по делу "Аблязов против Российской Федерации" (Ablyazov v. Russia) от 30 октября 2012 г., жалоба N 22867/05, § 58).

83. Более того, Европейский Суд отмечает, что не было предпринято каких-либо попыток провести различие между травмами заявителя и проверить его утверждения в части, связанной с травмой носа и переломом пальцев руки, а также вывиха руки. Европейский Суд также отмечает, что власти игнорировали утверждения заявителя о чрезмерном применении силы по отношению к преследуемой законной цели (см. §§ 18, 21, 24, 29, 32, 35 и 38 настоящего Постановления).

84. Учитывая вышеизложенное, Европейский Суд полагает, что расследование нельзя считать тщательным, "эффективным" и проведенным с усердием. Таким образом, имело место нарушение статьи 3 Конвенции в ее процессуальной части.

II. Предполагаемое нарушение статьи 6 Конвенции

85. Заявитель, ссылаясь на статью 6 Конвенции, жаловался на то, что уголовное производство в отношении него не было справедливым. Он утверждал, что внутригосударственные суды нарушили его право не свидетельствовать против себя самого, а также вынесли в отношении него приговор, основываясь на признании, полученном под давлением. Пункт 1 статьи 6 Конвенции в соответствующей части, гласит:

"Каждый... при предъявлении ему любого уголовного обвинения, имеет право на справедливое... разбирательство дела... судом".

A. Приемлемость жалобы

86. Европейский Суд считает, что жалоба заявителя не является явно необоснованной по смыслу пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что жалоба не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Следовательно, она должна быть признана приемлемой.

B. Существо жалобы

1. Доводы сторон

87. Власти Российской Федерации утверждали, что гарантии, предусмотренные статьей 6 Конвенции, были соблюдены. Они отмечали, что расследование, проведенное прокуратурой, не подтвердило утверждений заявителя о жестоком обращении. Власти Российской Федерации также утверждали, что заявитель был проинформирован о своем праве не свидетельствовать против себя, и что он дал свои показания добровольно. Наконец, они указали, что признательные показания заявителя были подтверждены иными собранными по делу доказательствами.

88. Заявитель настаивал на жалобе. Он утверждал, что его признание было дано под давлением.

2. Мнение Европейского Суда

89. Европейский Суд напоминает, что в задачи Европейского Суда принципиально не входит оценка допустимости отдельных видов доказательств, например, доказательств, собранных незаконно, в противоречие внутригосударственному законодательству. Вопрос, на который следует ответить, заключается в том, было ли производство в целом, включая способ получения доказательств, справедливым. Это предполагает изучение вопроса о незаконности и в случае нарушения иных прав, установленных Конвенцией, определение характера допущенных нарушений (см., inter alia, Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Гефген против Германии" (Gafgen v. Germany), жалоба N 22978/05, § 162, ECHR 2010).

90. Кроме того, особое внимание обращается на использование при производстве по уголовному делу доказательств, полученных с нарушением статьи 3 Конвенции. Использование доказательств, полученных в результате нарушения одного из основных и абсолютных прав, гарантированных Конвенцией, всегда поднимает серьезные вопрос о справедливости производства, даже в случаях, когда такие доказательства не были решающими при вынесении приговора (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Гефген против Германии", § 165).

91. Европейский Суд устанавливал в более ранних делах в отношении признаний, что принятие показаний, полученных в результате пыток (см. для сравнения Постановление Европейского Суда по делу "Орс и другие против Турции" (Ors and Others v. Turkey) от 20 июня 2006 г., жалоба N 46213/99, § 60, Постановление Европейского Суда по делу "Харатюнян против Армении" (Harutyunyan v. Armenia), жалоба N 36549/03, §§ 63, 64 и 66, ECHR 2007-III, а также Постановление Европейского Суда по делу "Левинца против Молдавии" (Levinta v. Moldova) от 16 декабря 2008 г., жалоба N 17332/03, §§ 101 и 104-105) и иного жестокого обращения в нарушение статьи 3 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Сойлемез против Турции" (Soylemez v. Turkey) от 21 сентября 2006 г., жалоба N 46661/99, §§ 107, а также Постановление Европейского Суда по делу "Тангиев против Российской Федерации" (Tangiyev v. Russia) от 11 декабря 2012 г. жалоба N 27610/05* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 3/2011.), § 74) в качестве доказательств для установления соответствующих фактов при производстве по уголовному делу само по себе несправедливо. Данный вывод применяется независимо от доказательной силы показаний и независимо от того, было ли их использование решающим при вынесении приговора в отношении обвиняемого (см. там же).

92. В настоящем деле Европейский Суд отмечает, что дача показаний против себя, сделанная заявителем после его ареста и во время нахождения в отделении милиции, стала частью доказательств, собранных против него при производстве по уголовному делу (см. § 14 настоящего Постановления). Суд первой инстанции и кассационный суд не признали эти показания неприемлемыми при решении вопроса о виновности заявителя и вынесении в отношении него приговора (см. §§ 39 и 40 настоящего Постановления).

93. Европейский Суд далее отмечает, что он ранее установил, что заявитель подвергся жестокому обращению как в процессе ареста, так и позднее, во время нахождения под стражей в отделении милиции (см. §§ 75-77 настоящего Постановления), которое имело место до того, как заявитель признался в совершении преступлений, по которым впоследствии он был признан виновным (см. §§ 12 и 14 настоящего Постановления).

94. При таких обстоятельствах Европейский Суд не убеждает довод властей Российской Федерации о том, что признание заявителя следует считать добровольным. Он приходит к выводу о том, что вне зависимости от влияния показаний заявителя на исход уголовного дела такие доказательства делают производство по делу несправедливым (см. Постановление Европейского Суда по делу "Эл Хаски против Бельгии" (El Haski v. Belgium) от 25 сентября 2012 г., жалоба N 649/08, § 85, а также упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Тангиев против Российской Федерации", § 74). Следовательно, имело место нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции.

III. Применение статьи 41 Конвенции

95. Статья 41 Конвенции предусматривает:

"Если Европейский Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Европейский Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

A. Ущерб

96. Заявитель требовал 40 000 евро в качестве компенсации морального вреда.

97. Власти Российской Федерации сочли эти требования чрезмерными.

98. Европейский Суд полагает, что заявитель мог испытывать физические и моральные страдания, причиненные установленными нарушениями. Исходя из принципа справедливости он присуждает заявителю 9 000 евро в качестве компенсации морального вреда.

B. Судебные расходы и издержки

99. Заявитель также требовал 2 000 евро в качестве компенсации судебных расходов и издержек, понесенных при производстве во внутригосударственных судах и в Европейском Суде.

100. Власти Российской Федерации утверждали, что эти требования являются необоснованными.

101. Согласно практике Европейского Суда заявитель имеет право на компенсацию судебных расходов и издержек, если будет доказано, что они были понесены в действительности и были разумными по размеру. С учетом документов, имеющихся в его распоряжении, Европейский Суд удовлетворяет требования заявителя в части судебных расходов, понесенных им в Европейском Суде, и присуждает ему 1 000 евро, а также любые налоги, которые могут быть взысканы с этой суммы.

C. Процентная ставка при просрочке платежей

102. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Суд:

1) признал единогласно жалобу приемлемой;

2) постановил шестью голосами против одного, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в ее материальной части;

3) постановил единогласно, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в ее процессуальной части;

4) постановил шестью голосами против одного, что имело место нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции;

5) постановил шестью голосами против одного, что:

(a) государство-ответчик обязано в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции выплатить заявителю следующие суммы, подлежащие переводу в рубли по курсу, который будет установлен на день выплаты:

(i) 9 000 евро (девять тысяч евро) в качестве компенсации морального вреда, а также любые налоги, начисляемые на указанную сумму;

(ii) 1 000 евро (одну тысячу евро) в качестве компенсации судебных расходов и издержек, а также любые налоги, начисляемые на указанную сумму;

(b) с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на указанные суммы должны начисляться простые проценты, размер которых определяется предельной кредитной ставкой Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента;

6) отклонил остальные требования заявителя о справедливой компенсации.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 14 ноября 2013 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Сёрен Нильсен Секретарь Секции Суда

Изабель Берро-Лефевр Председатель Палаты Суда

Особое мнение судьи Дмитрия Дедова

С должным уважением к мнению большинства, я не могу придерживаться точки зрения о том, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в ее материальной части, а также нарушение статьи 6 Конвенции.

Обстоятельства ареста заявителя (см. §§ 6-11 настоящего Постановления) показывают, что он был одним из четырех членов банды, вооруженной обрезом и другим оружием. После того, как банда вошла в магазин с целью совершения разбойного нападения на магазин, она была остановлена милицией. Прозвучали выстрелы, и впоследствии заявитель был арестован.

Если оценивать эти обстоятельства в целом, при такой ситуации милиция была вынуждена применить силу, чтобы сломить сопротивление заявителя и задержать его и остальных членов банды. Очевидно, что использование силы ограничилось тем, что его столкнули с лестницы, однако большинство судей сконцентрировалось лишь на единственном падении как причине травм.

Утверждения заявителя, касающиеся пыток, также являются слишком размытыми для того, чтобы принять их во внимание. Сначала он заявлял, что был избит в отделении милиции (§ 13 настоящего Постановления), но затем утверждал, что это произошло в магазине (§ 35 настоящего Постановления).

Он утверждал, что был избит с целью получения признания, и что он признался (§ 10 настоящего Постановления), а затем его избили с той же целью, и в результате жестокого обращения он повторно признался в совершении разбойного нападения на магазин (§ 13 настоящего Постановления). Непонятно, почему было необходимо признание, если заявитель был задержан на месте преступления. Таким образом, тяжело принять эту версию событий.

Я также сожалею о том, что большинство судей применило предыдущие правила Европейского Суда о пытках, такие как в деле "Лабита против Италии" (§ 63 настоящего Постановления). В деле "Лабита против Италии" обстоятельства ареста заявителя и жестокого обращения были совершенно иными: заявитель не был арестован на месте преступления и подвергался предполагаемому жестокому обращению в период нахождения в тюрьме без всякой цели получения признательных показаний. В итоге в этом деле Европейский Суд не признал наличия нарушения статьи 3 Конвенции в ее материальной части.

Также согласно выводам внутригосударственного суда перед арестом заявитель дважды привлекался к уголовной ответственности. Он отбыл наказание в виде лишения свободы с 1996 по 2003 год. После освобождения из тюрьмы он вступил в банду и два месяца спустя был арестован. Ему было предъявлено обвинение в совершении двух преступлений: разбойном нападении на магазин и краже картин. Во время слушаний он заявлял о своей невиновности (что касается нападения на магазин, он утверждал, что проник в него без цели разбойного нападения), но его виновность была впоследствии подтверждена показаниями свидетелей, потерпевших, заключением экспертов и вещественными доказательствами (маски, оружие, картины), и в итоге он был признан внутригосударственным судом виновным в совершении одного преступления и оправдан по другому. Банда существовала два года (2003-2004 годы). В разбойном нападении на магазин участвовали шестеро ее членов (против девятерых сотрудников милиции), а одному из них удалось избежать ареста в магазине. Эти факты в еще бoльшей степени ставят под сомнение возможные причины жестокого обращения и оправдывают бoльшее применение силы в целях прекращения преступной деятельности, имевшей место в течение более двух лет.

Что более важно для меня в настоящем деле, так это сложности, с которыми Европейский Суд сталкивается каждый раз при применении ценностей, установленных Конвенцией. Одна из них - мирная жизнь. Эта ценность такая хрупкая и уязвимая, что мы все должны чувствовать себя ответственными за обеспечение покоя. Если кто-то берет в руки оружие в преступных целях, эта ценность немедленно попадает под большой риск. Следовательно, любой такой заявитель должен понимать, что жизни других подвергаются опасности, что данная опасность неизмерима, поскольку это может привести к убийству, и что он может быть ранен или даже убит в результате пресечения его преступных действий (при условии, установленном пунктом 2 статьи 2 Конвенции). Использование силы против заявителя во время ареста было способом сделать его ответственным за отсутствие уважения, которое он проявил по отношению к спокойной мирной жизни. В случаях, когда существует подобный риск, свобода усмотрения государства должна быть шире.

Необходимость защиты мирной жизни общества может быть легко продемонстрирована через определение разбоя, данное в статье 162 Уголовного кодекса Российской Федерации (которое не было включено в настоящее Постановление): нападение в целях хищения чужого имущества, совершенное с применением насилия, опасного для жизни или здоровья, либо с угрозой применения такого насилия.