Определение Конституционного Суда РФ от 2 июля 2015 г. N 1540-О "По жалобе гражданина Маскаева Сергея Андреевича на нарушение его конституционных прав пунктом 2 статьи 1070 Гражданского кодекса Российской Федерации"

Конституционный Суд Российской Федерации в составе Председателя В.Д. Зорькина, судей К.В. Арановского, А.И. Бойцова, Н.С. Бондаря, Г.А. Гаджиева, Ю.М. Данилова, Л.М. Жарковой, Г.А. Жилина, С.М. Казанцева, М.И. Клеандрова, С.Д. Князева, А.Н. Кокотова, Л.О. Красавчиковой, С.П. Маврина, Н.В. Мельникова, Ю.Д. Рудкина, О.С. Хохряковой, В.Г. Ярославцева,

заслушав заключение судьи Л.М. Жарковой, проводившей на основании статьи 41 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации" предварительное изучение жалобы гражданина С.А. Маскаева, установил:

1. В своей жалобе в Конституционный Суд Российской Федерации гражданин С.А. Маскаев оспаривает конституционность пункта 2 статьи 1070 ГК Российской Федерации, согласно которому вред, причиненный гражданину или юридическому лицу в результате незаконной деятельности органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры, не повлекший последствий, предусмотренных пунктом 1 данной статьи, возмещается по основаниям и в порядке, которые предусмотрены статьей 1069 данного Кодекса; вред, причиненный при осуществлении правосудия, возмещается в случае, если вина судьи установлена приговором суда, вступившим в законную силу.

Как следует из представленных материалов, С.А. Маскаев, ранее судимый (приговоры от 4 октября 2001 года и от 24 апреля 2002 года), был осужден приговором мирового судьи судебного участка N 4 Ленинского района города Астрахани от 6 ноября 2007 года (с учетом апелляционного приговора от 29 июля 2009 года, кассационного определения от 1 октября 2009 года, постановления суда первой инстанции от 8 июня 2011 года и кассационного определения от 11 августа 2011 года) по части второй статьи 306 УК Российской Федерации к 2 годам лишения свободы и с применением статьи 70 УК Российской Федерации - к 7 годам 4 месяцам лишения свободы с отбыванием наказания в колонии строгого режима. Приговор вступил в законную силу 1 октября 2009 года.

Поскольку Федеральным законом от 7 декабря 2011 года N 420-ФЗ в часть вторую статьи 15 УК Российской Федерации были внесены изменения, в результате чего предусмотренное частью второй статьи 306 УК Российской Федерации преступление, ранее относившееся к преступлениям средней тяжести, стало относиться к преступлениям небольшой тяжести, С.А. Маскаев на основании статьи 10 УК Российской Федерации обратился в суд с ходатайством о пересмотре состоявшихся в отношении него судебных решений и об освобождении от отбывания наказания в связи с истечением срока давности привлечения к уголовной ответственности в силу статьи 78 УК Российской Федерации.

Постановление судьи Ленинского районного суда города Астрахани от 7 февраля 2012 года, оставленное без изменения судами кассационной и надзорной инстанций, которым в удовлетворении ходатайства С.А. Маскаева было отказано, президиум Астраханского областного суда отменил и дело направил на новое рассмотрение (постановление от 12 февраля 2013 года).

Постановлением Ленинского районного суда города Астрахани от 17 апреля 2013 года, оставленным без изменения апелляционным постановлением Астраханского областного суда от 29 августа 2013 года, приговор от 6 ноября 2007 года был приведен в соответствие с новым уголовным законом и наказание, назначенное С.А. Маскаеву за преступление, предусмотренное частью второй статьи 306 УК Российской Федерации, смягчено (срок наказания снижен до 1 года 10 месяцев лишения свободы); окончательно по совокупности приговоров ему назначено наказание в виде 7 лет 2 месяцев лишения свободы. В применении статьи 78 УК Российской Федерации заявителю было отказано.

Постановлением Верховного Суда Российской Федерации от 17 апреля 2014 года кассационная жалоба С.А. Маскаева о пересмотре названных судебных решений была передана на рассмотрение в президиум Астраханского областного суда, который постановлением от 20 мая 2014 года постановление Ленинского районного суда города Астрахани от 17 апреля 2013 года изменил: С.А. Маскаев был освобожден от отбывания наказания, назначенного по части второй статьи 306 УК Российской Федерации, на основании пункта "а" части первой статьи 78 УК Российской Федерации в связи с истечением срока давности привлечения к уголовной ответственности. При этом суд освободил С.А. Маскаева из-под стражи в связи с отбытием назначенного наказания и постановил исполнять вынесенные ранее в отношении него приговоры самостоятельно.

С.А. Маскаев обратился в суд с иском к Министерству финансов Российской Федерации о возмещении морального вреда, причиненного ему в результате незаконного лишения свободы, связанного с судебной ошибкой (по его мнению, он подлежал освобождению от отбытия наказания 14 ноября 2012 года, а фактически был освобожден 20 мая 2014 года), в размере 1 784 693 рублей.

Решением Ленинского районного суда города Астрахани от 4 августа 2014 года исковые требования С.А. Маскаева были частично удовлетворены и с Министерства финансов Российской Федерации в его пользу взыскана компенсация морального вреда в размере 1 000 000 рублей.

Апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Астраханского областного суда от 1 октября 2014 года решение суда первой инстанции отменено и по делу принято новое решение - об отказе в удовлетворении заявленных требований на основании статьи 1070 ГК Российской Федерации. Определением судьи Астраханского областного суда от 3 декабря 2014 года и определением судьи Верховного Суда Российской Федерации от 26 февраля 2015 года в передаче кассационных жалоб С.А. Маскаева на указанное апелляционное определение для рассмотрения в судебном заседании судов кассационной инстанции ему также было отказано.

При этом суды апелляционной и кассационной инстанций пришли к выводу о том, что вынесенные в отношении С.А. Маскаева судебные акты не устраняют преступность совершенного им деяния, а освобождение от наказания само по себе не является свидетельством незаконности уголовного преследования; судебный акт, который бы признавал за истцом право на реабилитацию, отсутствует; вред, причиненный при осуществлении правосудия, подлежит возмещению при условии, если вина судьи, допустившего судебную ошибку, установлена приговором суда, вступившим в законную силу.

По мнению заявителя, примененный в его деле пункт 2 статьи 1070 ГК Российской Федерации в части, касающейся возмещения вреда, причиненного при осуществлении правосудия, противоречит статьям 15 (часть 4), 52, 53 и 56 (часть 3) Конституции Российской Федерации в той мере, в какой обязывает потерпевшего, отбывшего наказание в виде лишения свободы в размере, превышающем окончательно определенный судом, представить для доказательства незаконности действий судей, чьи решения были отменены, вступивший в законную силу приговор суда.

2. Конституция Российской Федерации, провозглашая человека, его права и свободы высшей ценностью, а признание, соблюдение и защиту прав и свобод человека и гражданина - обязанностью государства (статья 2), гарантирует каждому право на возмещение государством вреда, причиненного незаконными действиями (или бездействием) органов государственной власти или их должностных лиц (статья 53).

В силу статей 17 (части 1 и 2) и 18 Конституции Российской Федерации закрепленное ее статьей 46 право на судебную защиту в числе других основных прав и свобод человека признается и гарантируется согласно общепризнанным принципам и нормам международного права и в соответствии с Конституцией Российской Федерации является непосредственно действующим, определяет смысл, содержание и применение законов, деятельность законодательной и исполнительной власти, что, как неоднократно указывал Конституционный Суд Российской Федерации, предполагает не только право на обращение в суд, но и гарантии, позволяющие реализовать его в полном объеме и обеспечивающие эффективное восстановление в правах посредством правосудия, отвечающего требованиям справедливости и равенства (постановления от 14 июля 2005 года N 8-П, от 26 декабря 2005 года N 14-П, от 25 марта 2008 года N 6-П и др.).

Конституционным гарантиям находящегося под судебной защитой права на возмещение вреда корреспондируют положения Конвенции о защите прав человека и основных свобод (пункт 5 статьи 5), Протокола N 7 к данной Конвенции (статья 3) и Международного пакта о гражданских и политических правах (подпункт "a" пункта 3 статьи 2, пункт 5 статьи 9, пункт 6 статьи 14), закрепляющие право каждого, кто стал жертвой незаконного ареста, заключения под стражу или осуждения за преступление, на компенсацию, если вынесенный ему приговор был впоследствии отменен или ему было даровано помилование на том основании, что какое-либо новое или вновь открывшееся обстоятельство убедительно доказывает наличие судебной ошибки (если не будет доказано, что указанное неизвестное обстоятельство не было в свое время обнаружено исключительно или частично по его вине).

2.1. Признавая необходимость повышенного уровня защиты прав и свобод граждан в правоотношениях, связанных с публичной ответственностью, в частности уголовной и административной, Конституционный Суд Российской Федерации неоднократно указывал, что законодательные механизмы, действующие в этой сфере, должны соответствовать вытекающим из статей 17, 19, 45, 46 и 55 Конституции Российской Федерации и общих принципов права критериям справедливости, соразмерности и правовой безопасности, с тем чтобы гарантировать эффективную защиту прав и свобод человека в качестве высшей ценности, в том числе посредством справедливого правосудия (постановления от 12 мая 1998 года N 14-П, от 11 мая 2005 года N 5-П и от 27 мая 2008 года N 8-П и др.).

Исходя из положений Конституции Российской Федерации и международно-правовых актов, основанных на принципах правового государства, верховенства права, юридического равенства и справедливости, следует, что государство обязано гарантировать лицам, пострадавшим от незаконных и (или) необоснованных ареста, заключения под стражу или осуждения, возмещение причиненного вреда, в том числе морального.

Развивая эти положения, федеральный законодатель урегулировал условия возмещения вреда, причиненного гражданину в результате уголовного преследования, в отраслевых законодательных актах, прежде всего в главе 18 УПК Российской Федерации, регламентирующей основания возникновения права на реабилитацию, порядок признания этого права и возмещения различных видов вреда, а также в главе 59 ГК Российской Федерации, устанавливающей, в частности, ответственность за вред, причиненный незаконными действиями органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда (статья 1070), и правила компенсации морального вреда (§ 4).

Так, статья 133 УПК Российской Федерации, закрепляющая право реабилитированных лиц на возмещение имущественного вреда, устранение последствий морального вреда и восстановление в трудовых, пенсионных, жилищных и иных правах, предусматривает, что вред, причиненный в результате уголовного преследования, возмещается государством в полном объеме независимо от вины органа дознания, дознавателя, следователя, прокурора и суда (часть первая). Согласно пункту 4 части второй данной статьи осужденный имеет право на реабилитацию, в том числе право на возмещение вреда, связанного с уголовным преследованием, в случаях полной или частичной отмены вступившего в законную силу обвинительного приговора суда и прекращения уголовного дела по основаниям, предусмотренным пунктами 1 и 2 части первой статьи 27 УПК Российской Федерации. В части четвертой той же статьи устанавливается исчерпывающий перечень случаев, на которые закрепленные в ней правила не распространяются, в том числе когда примененные в отношении лица меры процессуального принуждения или постановленный обвинительный приговор отменены или изменены ввиду истечения сроков давности или принятия закона, устраняющего преступность или наказуемость деяния.

В иных случаях вопросы, связанные с возмещением вреда, разрешаются в порядке гражданского судопроизводства (часть пятая статьи 133 УПК Российской Федерации).

Данному регулированию корреспондируют нормы пункта 1 статьи 1070 и абзацев третьего и пятого статьи 1100 ГК Российской Федерации, в соответствии с которыми моральный вред, причиненный гражданину в результате незаконного осуждения, незаконного привлечения к уголовной ответственности, незаконного применения в качестве меры пресечения заключения под стражу или подписки о невыезде, незаконного наложения административного взыскания в виде ареста или исправительных работ, а также в иных случаях, предусмотренных законом, возмещается в полном объеме независимо от вины должностных лиц органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда в порядке, установленном законом.

При этом ни статья 133 УПК Российской Федерации, ни указанные нормы Гражданского кодекса Российской Федерации не связывают принятие решения о возмещении материального вреда и компенсации морального вреда только с наличием вынесенного в отношении гражданина оправдательного приговора или постановления (определения) о прекращении уголовного дела по реабилитирующим основаниям, а также решения органа предварительного расследования, прокурора или суда о полной реабилитации подозреваемого или обвиняемого (определения Конституционного Суда Российской Федерации от 21 апреля 2005 года N 242-О и от 18 января 2011 года N 47-О-О).

2.2. Вопрос о конституционности положения пункта 2 статьи 1070 ГК Российской Федерации, согласно которому вред, причиненный при осуществлении правосудия, возмещается в случае, если вина судьи установлена приговором суда, вступившим в законную силу, ранее уже рассматривался Конституционным Судом Российской Федерации.

В Постановлении от 25 января 2001 года N 1-П Конституционный Суд Российской Федерации признал это положение не противоречащим Конституции Российской Федерации, поскольку на его основании возмещению государством подлежит вред, причиненный при осуществлении правосудия посредством гражданского судопроизводства в результате принятия незаконных судебных актов, разрешающих спор по существу. При этом Конституционный Суд Российской Федерации отметил следующее.

Рассматриваемое законоположение не только исключает презумпцию виновности причинителя вреда, но и предполагает в качестве дополнительного обязательного условия возмещения государством вреда установление вины судьи приговором суда и, следовательно, связывает ответственность государства с преступным деянием судьи, совершенным умышленно (статья 305 "Вынесение заведомо неправосудных приговора, решения или иного судебного акта" УК Российской Федерации) или по неосторожности (неисполнение или ненадлежащее исполнение судьей как должностным лицом суда своих обязанностей вследствие недобросовестного или небрежного отношения к службе, если оно повлекло существенное нарушение прав и законных интересов граждан, - статья 293 "Халатность" УК Российской Федерации).

Из пункта 2 статьи 1070 ГК Российской Федерации во взаимосвязи с его статьей 1069 и положениями Уголовного кодекса Российской Федерации, на основании которых судья как должностное лицо суда может быть привлечен к уголовной ответственности, следует, что государство возмещает вред во всех случаях, когда он причинен преступным деянием судьи при осуществлении судопроизводства.

Специфический характер данного законоположения как исключения из общих правил, регламентирующих условия возмещения причиненного вреда, позволяет признать, что в нем под осуществлением правосудия понимается не все судопроизводство, а лишь та его часть, которая заключается в принятии актов судебной власти по разрешению подведомственных суду дел, т.е. судебных актов, разрешающих дело по существу. Судебный процесс завершается принятием именно таких актов, в которых находит выражение воля государства разрешить дело, отнесенное к ведению суда.

На основании данных правовых позиций Конституционный Суд Российской Федерации пришел к выводу, что положение пункта 2 статьи 1070 ГК Российской Федерации в его конституционно-правовом смысле не может служить основанием для отказа в возмещении государством вреда, причиненного при осуществлении гражданского судопроизводства в иных случаях (а именно когда спор не разрешается по существу) в результате незаконных действий (или бездействия) суда (судьи), если вина судьи установлена не приговором суда, а иным соответствующим судебным решением.

Приведенные правовые позиции и выводы, сформулированные Конституционным Судом Российской Федерации в отношении гражданского судопроизводства, применимы и к возмещению государством вреда, причиненного при осуществлении правосудия посредством уголовного судопроизводства, в частности когда отсутствуют иные правовые средства защиты имущественных либо личных неимущественных прав, затрагиваемых судебным решением, и когда процедура рассмотрения вопроса о возмещении причиненного вреда не подменяет установленную процессуальным законодательством процедуру проверки правосудности (законности и обоснованности) судебных актов и их пересмотра (определения Конституционного Суда Российской Федерации от 8 апреля 2010 года N 524-О-П и от 18 января 2011 года N 47-О-О). Они носят общеобязательный характер и не могут быть преодолены в правоприменительной практике (статья 6 и часть вторая статьи 79 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации").

2.3. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации в целях защиты личности от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, ограничения прав и свобод, допущенных вследствие нарушения или неправильного применения судом норм права, предусматривает различные формы проверки решений по уголовным делам вышестоящими судами общей юрисдикции, а также пересмотр вступивших в законную силу судебных решений в порядке надзора. Исправление судебной ошибки при помощи таких процедур направлено на восстановление законности и справедливости, что не может не учитываться при рассмотрении судом требований о компенсации морального вреда, причиненного гражданину в результате уголовного судопроизводства.

Определяя размер денежной компенсации за соответствующий моральный вред, суд в конкретном деле исходя из требований разумности и справедливости оценивает характер причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями лица, которому причинен вред, иными заслуживающими внимания обстоятельствами (статьи 151 и 1101 ГК Российской Федерации).

При этом установленный действующим законодательством механизм защиты личных неимущественных прав, предоставляя гражданам возможность самостоятельно выбирать адекватные способы судебной защиты, не освобождает их от бремени доказывания самого факта причинения морального вреда и обоснования размера денежной компенсации.

Таким образом, пункт 2 статьи 1070 ГК Российской Федерации в системе действующего правового регулирования не может рассматриваться как исключающий принятие судом в порядке гражданского судопроизводства решения о компенсации морального вреда, причиненного при осуществлении уголовного судопроизводства, исходя из обстоятельств конкретного уголовного дела и руководствуясь принципами справедливости и приоритета прав и свобод человека и гражданина.

Определение же того, имелись ли основания для компенсации С.А. Маскаеву морального вреда, а также проверка правильности выбора норм, подлежавших применению в деле заявителя, как связанные с установлением и исследованием фактических обстоятельств, относятся к компетенции соответствующих судов общей юрисдикции и не входят в полномочия Конституционного Суда Российской Федерации, установленные статьей 125 Конституции Российской Федерации и статьей 3 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации".

Исходя из изложенного и руководствуясь пунктами 2 и 3 статьи 43 и частью первой статьи 79 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", Конституционный Суд Российской Федерации определил:

1. Признать жалобу гражданина Маскаева Сергея Андреевича не подлежащей дальнейшему рассмотрению в заседании Конституционного Суда Российской Федерации, поскольку для разрешения поставленного заявителем вопроса не требуется вынесение предусмотренного статьей 71 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации" итогового решения в виде постановления.

2. Определение Конституционного Суда Российской Федерации по данной жалобе окончательно и обжалованию не подлежит.

Председатель Конституционного Суда Российской Федерации

В.Д. Зорькин