Бюллетень Европейского Суда по правам человека. Российское издание. N 12/2015

Бюллетень Европейского Суда по правам человека
Российское издание
N 12/2015

Уважаемые читатели!

Вот и подходит к концу 2015 год. Это, безусловно, повод подвести некоторые итоги, а про перспективы мы с вами поговорим уже в январском номере.

Итак, каковы же результаты этого не самого легкого в 13-летней истории журнала года? Мы считаем большим достижением то, что мы не только удерживаем тираж Бюллетеня, но и продолжаем выпускать "Российскую хронику Европейского Суда" и "Прецеденты Европейского Суда по правам человека". Более того, мы расширили тематический охват публикуемых документов, стали публиковать оригинальные аналитические статьи, подготовленные специально для наших изданий. А с будущего года они станут обязательной ежемесячной рубрикой. К сожалению, не все задумки удалось реализовать в полном объеме, но мы с уверенностью смотрим в 2016 юбилейный год - год 20-летия вступления России в Совет Европы. Но! Подробности - в январском номере!

А пока вернемся к декабрьскому выпуску. В нем мы публикуем постановление против Армении, как ранее уже опубликовали постановление против Азербайджана, являющиеся фактически "пилотными" по проблематике событий в Нагорном Карабахе и вокруг него. Вопрос признания наличия или отсутствия юрисдикции над определенной территорией весьма важен для российских правовых позиций по многочисленным жалобам против нашего государства.

Также представляем вам прецедентное решение о неприемлемости по двум жалобам: "Роберт Михайлович Абрамян против Российской Федерации" и "Сергей Владимирович Якубовский и Алексей Владимирович Якубовский против Российской Федерации". Заявители жаловались на снос лодочных ангаров в г. Сочи, осуществленный по решению суда, и на предшествующую ему отмену вынесенного в их пользу и вступившего в законную силу судебного постановления. Европейский Суд единогласно признал эти жалобы неприемлемыми для рассмотрения по существу.

Европейский Суд впервые после внесения законодателем изменений в ГПК РФ (Федеральный закон N 353-ФЗ), вступивших в силу 1 января 2012 г., рассмотрел процедуру кассации по гражданским делам в президиумах краевых судов и Верховном Суде Российской Федерации и пришел к выводу, что эта инстанция должна быть пройдена лицами, планирующими обратиться с жалобой о предполагаемом нарушении их прав, гарантированных Конвенцией.

Признание кассации средством правовой защиты, подлежащим исчерпанию, предоставляет Верховному Суду России возможность рассмотреть жалобу на предполагаемое нарушение права по Конвенции в гражданском процессе и устранить нарушение перед тем, как этот вопрос поступит на рассмотрение в Европейский Суд. Таким образом, Европейский Суд сформулировал свою позицию исходя из принципа субсидиарности, о котором так часто вспоминают российские юристы.

В данных делах Европейский Суд согласился с аргументами властей Российской Федерации о том, что в деле заявителей окончательным решением на внутригосударственном уровне было определение судьи Верховного Суда Российской Федерации от 5 октября 2012 г., вынесенное более чем за шесть месяцев до их обращения в Европейский Суд. Соответственно, их жалобы были отклонены как неприемлемые в связи с пропуском срока, предусмотренного статьей 35 Конвенции.

Кроме того, читайте в декабрьском номере "прощальную" речь перед Комитетом министров Совета Европы Председателя Европейского Суда Дина Шпильманна, ушедшего в отставку в связи с завершением срока своего мандата. В ней он дает развернутый анализ реформ деятельности Суда за последние годы и их результатов как для работы самого Суда, так и для его прецедентной практики.

Следите за нашими оперативными публикациями на сайте www.echr.today и в Facebook, а мы уже скоро вернемся к вам с январским номером!

Главный редактор

Юрий Берестнев

Избранные постановления (решения) Европейского Суда по правам человека, вынесенные по жалобам против Российской Федерации

Роберт Михайлович Абрамян против Российской Федерации
[Robert Mikhaylovich Abramyan v. Russia]
Сергей Владимирович Якубовский и Алексей Владимирович Якубовский против Российской Федерации
[Sergey Vladimirovich Yakubovskiy and Aleksey Vladimirovich Yakubovskiy v. Russia] (жалобы NN 38951/13 и 59611/13)

Заявители, проживающие в г. Сочи, жаловались на то, что президиум Краснодарского краевого суда, отменив вступившее в законную силу судебное решение, вынесенное в их пользу, действовал в нарушение требования правовой определенности. Они также жаловались на то, что их имущественные права были нарушены в результате незаконного сноса их лодочных ангаров без выплаты какой-либо компенсации.

Европейский Суд единогласно объявил жалобы неприемлемыми для рассмотрения по существу из-за несоблюдения правила шестимесячного срока и отклонил их как поданные явно несвоевременно в соответствии с пунктами 1 и 4 статьи 35 Конвенции.

Постановления (решения), вынесенные в отношении государств - участников Конвенции (кроме Российской Федерации)

Чирагов и другие против Армении
[Chiragov and Others v. Armenia] (жалоба N 13216/05)

Заявители жаловались на отказ в доступе к своим домам и имуществу для граждан Азербайджана, перемещенных в ходе Нагорно-Карабахского конфликта, на отсутствие эффективного средства правовой защиты в связи с этими обстоятельствами, а также на непринятие властями Армении мер по обеспечению имущественных прав граждан Азербайджана, перемещенных в ходе Нагорно-Карабахского конфликта.

Европейский Суд единогласно постановил, что в данном деле власти Армении нарушили требования статей 8 (право на уважение частной и семейной жизни), 13 Конвенции (право на эффективное средство правовой защиты) и статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции (право на уважение собственности), и отложил рассмотрение вопроса о выплате справедливой компенсации.

Гахраманлы и другие против Азербайджана
[Gahramanli and Others v. Azerbaijan] (жалоба N 36503/11)

Заявители жаловались на то, что выборы в их избирательном округе не были свободными и справедливыми в связи с многочисленными случаями фальсификации и что их пассивное избирательное право было нарушено уклонением соответствующих органов власти от эффективного рассмотрения их жалоб на нарушения во время выборов. Они также жаловались на дискриминацию на протяжении всего избирательного процесса.

Европейский Суд единогласно постановил, что в данном деле власти Азербайджана нарушили требования статьи 3 Протокола N 1 к Конвенции (право на свободные выборы), и обязал государство-ответчика выплатить каждому заявителю 10 000 евро в качестве компенсации морального вреда.

Выступление Дина Шпильманна, Председателя Европейского Суда по правам человека, в ходе обмена мнениями на заседании Комитета министров Совета Европы на уровне представителей*

(* Перевод с французского к.ю.н. Н.В. Прусаковой.)

14 октября 2015 г.

Я не без волнения обращаюсь к вам сегодня в последний раз в качестве Председателя Европейского Суда по правам человека. В самом деле, в конце этого месяца я покину Европейский Суд и пользуюсь случаем поблагодарить вас за внимание, которое вы уделяете моему выступлению на этой встрече, происходящей раз в два года.

Вопросы, которые я собираюсь затронуть, в некотором роде подводят итог работы последних трех лет. Вместе с тем они не только подводят итог, но одновременно являются поворотным моментом.

С тех пор, как я впервые обратился к вам в феврале 2013 года, положение Европейского Суда начало улучшаться, а критики заговорили об "улучшении погоды в области защиты прав человека в Европе". Действительно, в конце 2012 года были зафиксированы положительные результаты. Tем не менее, как вы тогда и говорили, наш успех основывался на довольно хрупком равновесии. Точнее, на момент моего вступления в должность количество дел, ожидающих рассмотрения, достигло 126 850.

Тогда много говорили о реформе Европейского Суда. Я чувствую себя вправе заявить, что реформы, которые были необходимы, проведены. Результаты, весьма положительные, которые я собираюсь сегодня представить вам, являются результатом, с одной стороны, вступления в силу Протокола N 14 к Конвенции, а с другой - новых методов работы, разработанных Европейским Судом, и неимоверных усилий со стороны судей и сотрудников Секретариата Суда.

Сейчас, поскольку я упомянул Секретариат, я с большим удовольствием хочу напомнить, что в течение последних 10 лет его возглавлял исключительный человек, который сегодня находится рядом со мной - это Эрик Фриберг.

В его адрес я должен сказать несколько хвалебных слов, так как знаю, что вы отдаете должное его неимоверным человеческим и профессиональным усилиям. Его великая скромность не позволяет мне сказать больше, но все те, кто знаком с системой Конвенции, знают, что он для нее сделал. Без него и его постоянной поддержки я не смог бы выполнять своей миссии. Я хотел бы его публично поблагодарить.

Это по его инициативе был введен новый порядок работы Европейского Суда, а именно создан отдел отбора. Данный отдел, чрезвычайно работоспособный, очень помог снижению объема дел, ожидающих своего рассмотрения. Сегодня количество таких дел составляет около 66 000. Можно сказать, что это он уменьшил этот массив вдвое по сравнению с началом нашей работы.

Количество дел, рассматриваемых единоличным судьей, сейчас составляет около 6% от количества дел, ожидающих рассмотрения (то есть более 4 000). Это кажущееся исчезновение количества дел, рассматриваемых единоличным судьей, отвечает обещанию, которое я вам давал на нашей встрече в июле 2014 года, и я сдержал его.

Вы знаете, что экспериментальные методы рассмотрения дел единоличным судьей, то, что мы называем "один на входе, один на выходе", с этих пор используются для повторяющихся дел, и мы надеемся, что отдел отбора, используя информационные инструменты, имеющиеся в его распоряжении, поможет с ними разобраться довольно быстро и также успешно как с делами, рассматриваемыми единоличным судьей. Я напоминаю, что почти половина дел, ожидающих решения, являются повторяющимися, то есть их около 32 400.

Что касается жалоб, поступивших в 2015 году, их количество составляет примерно 30 000 против более чем 47 000 за тот же период 2014 года.

Вместе с тем в будущем Европейскому Суду придется столкнуться с рядом трудностей.

Прежде всего ему предстоит рассмотреть приоритетные дела, количество которых на сегодняшний день составляет около 10 000. Главным образом они касаются двух стран: Российской Федерации (26%) и Венгрии (24%).

Далее это ряд обычных неповторяющихся дел, их количество немного больше - 19 000. Государствами-ответчиками по ним являются в основном Российская Федерация (16%), Украина (12%) и Турция (12%). В отношении данных дел мы принимаем всё более специфические и гибкие подходы с целью найти наиболее эффективные средства работы с ними.

Какую помощь государства-члены могут оказать Европейскому Суду, как они делали это на протяжении последних лет, и какие послания вы должны передать в свои столицы?

Вы хорошо знакомы с теми средствами, которыми мы располагаем: прежде всего специальный счет, созданный после конференции в г. Брайтоне, чтобы справиться с бременем ожидающих рассмотрения дел. Многие из вас с тех пор сделали свои вклады. Я особенно благодарю всех, перечисливших денежные средства. На настоящий момент на счет переведены больше 2 800 000 евро, более 34% из которых поступили из Норвегии. Двадцать две страны сделали свои пожертвования. Благодаря этому в Европейском Суде могут работать 11 дополнительных юристов, занимаясь делами, ожидающими рассмотрения. Из этих 2,8 млн евро более 2 100 000 будут потрачены к концу текущего года (то есть 78% от всех средств). Новый набор юристов, действительно бесценный, и ожидается, что уже в 2016 году к нам поступят на работу 13 дополнительных сотрудников. На 2015 год шесть стран перечислили средства на специальный счет: Норвегия, Германия, Турция, Швейцария, Монако и Люксембург.

Если вы хотите идти по пути успеха, очевидно, что этот специальный счет должен пополняться и далее.

Второй инструмент, чрезвычайно плодотворный, это направление в Европейский Суд национальных судей. Как я уже говорил ранее, данная система полезна не только для нашего Суда, но и для самих государств, которые после их возвращения получают опытного эксперта. Мы имеем в своем распоряжении 23 юриста из 14 государств-членов. Если говорить о результатах этой практики, то с момента ее введения в 2009 году можно упомянуть о работе 75 юристов из государств-членов, которые прибыли на помощь секретариату Европейского Суда. Я уже знаю из разговоров с юристами Секретариата, что приток юристов, поддерживающих контакт со своей страной, становится всё более ценным, поэтому я призываю вас поддерживать и развивать эту практику.

Во время конференции на высшем уровне, организованной в прошлом году в марте в г. Брюсселе под председательстве Бельгии в Совете Европы, государства-члены предложили Европейскому Суду обосновывать решения, вынесенные единоличным судьей. Мы немедленно взялись за работу и после принятия модели на пленуме судей, который состоялся на прошлой неделе, я думаю, мы сможем ответить на это предложение в течение первого полугодия 2016 года, что является очень значительным шагом вперед.

Другое событие: 5 октября мы запустили сеть информационного обмена по судебной практике о применении Конвенции, о создании которой было объявлено на открытом заседании по случаю открытия судебного года. Данная инициатива, получившая поддержку в Брюссельской декларации, имеет цель способствовать взаимному обмену информацией между Европейским Судом и высшими внутригосударственными судами. Два высших судебных органа Франции, Кассационный суд и Государственный совет, были первыми, кто присоединился к сети, затем и другие суды выразили желание присоединиться к нам. Я знаю, вы имеете непосредственное отношение с этому диалогу между внутригосударственными и европейскими судьями. Вы можете отметить, что он развивается к нашему большому удовлетворению и в интересах обеспечения единообразия судебной практики.

Поскольку я говорю о диалоге, вы будете удивлены, если я не упомяну на этой последней встрече о Протоколе N 16 к Конвенции. Он подписан уже 16 государствами, а ратифицирован пятью. В этом случае я надеюсь, что его вступление в силу будет незамедлительным.

В заключение я хотел бы подчеркнуть два момента. Первый негативный. Он вам известен и касается того факта, что важные решения Европейского Суда остаются неисполненными в течение многих лет после их вынесения. Мне не нужно говорить, что подобная ситуация наносит ущерб европейской системе защиты прав человека, и я знаю, что большинство из вас разделяют мою точку зрения.

Но мой окончательный вывод позитивен. Он обращен в будущее. Речь идет о поворотном моменте, о котором я упомянул в начале моего выступления. У меня есть возможность сообщить, что я с удовольствием сижу рядом с моим другом Гвидо Раймонди, выбранным 21 сентября Председателем Европейского Суда, который через несколько дней сменит меня на посту. Я очень доволен этим выбором, поскольку во главе Европейского Суда становится выдающийся юрист и человек, избранный единогласно. Задача, которая стоит перед ним, не из легких, но ему будет помогать глава Секретариата, которого мы выбрали на смену Эрику Фрибергу и который сейчас также находится среди нас - это Родерик Лиделл. Он привнесет весь свой талант и энергию, которая огромна, в выполнение той нелегкой задачи, которая перед ним стоит. Уходя, я спокоен за Европейский Суд, я знаю, что оставляю его в надежных руках.

Сегодня я хотел бы от всего сердца поздравить всех вас и пожелать вам всем удачи.

Господин Председатель, господа посланники, дамы и господа!

Я благодарю вас за вашу неизменную поддержку во время моего нахождения на посту и за ваше внимание сегодня.

Конференция Европейского общества международного права

Европейский Суд по правам человека

Доклад Линос-Александра Сисилианоса*

(* Судья Европейского Суда, сотрудник Института международного права. Доклад сделан 16 октября 2015 г. (примеч. редактора).)

"Европейский Суд по правам человека лицом к лицу с кризисом в Европе"*

(* Перевод с французского к.ю.н. Н.В. Прусаковой.)

Господин Председатель Шпильманн, позвольте мне тепло поблагодарить Вас за возможность присутствовать на этой встрече. Я также хотел бы поблагодарить представителей Европейского Суда, которые вдохновили меня и помогли в организации этой конференции, а кроме того, Европейское общество международного права, которое присоединилось к серии "Конференции общества".

Прописной истиной стало заявление о том, что в настоящий момент Европа переживает серьезный кризис. До недавнего времени мы полагали, что это, прежде всего, кризис экономический. К сложной ситуации прибавился беспрецедентный со времен Второй мировой войны поток беженцев. Кроме того, как показали получившие широкую огласку преступления в Париже в январе, в Изере, Тунисе и Кувейте в июне 2015 года, а также в Тунисе в прошлую субботу, рост экстремизма и терроризма, то есть варварства, приобретает все более тревожные масштабы. Наряду с этим возникают новые вооруженные конфликты, а старые все еще продолжаются и на нашем континенте, и за его пределами. Есть и другие черты, составляющие сегодня портрет Европы, и скорее, мрачный. Тем не менее мне кажется, что в современных обстоятельствах четыре аспекта: экономический кризис, кризис беженцев, рост терроризма и вооруженные конфликты, - являются наиболее очевидными. Все эти проблемы вызывают невероятные человеческие страдания, порождают серьезные, а часто вопиющие нарушения прав человека.

В таких условиях стоит спросить себя: являются ли правовая и институциональная системы, созданные для защиты нашего "общего наследия идеалов и политических традиций", достаточно сильными, чтобы противостоять этим трудностям? Если согласиться с тем, что Конвенция является одним из величайших достояний, созданных европейской цивилизацией, и с тем, что Европейский Суд является исключительным органом, стоящим на страже исполнения тех обязательств, которые следуют из этого документа, необходимо задать вопрос о роли, которую играет судебная система в условиях этого кризиса.

Со времени конференции в Интерлакене и до конференции в Брюсселе часто говорили о многолетних трудностях в функционировании Европейского Суда, о работе с потоком дел, ожидающих рассмотрения, продуктивности Европейского Суда и так далее. Но мы склонны забывать, что Страсбургский суд столкнулся с проблемами нашего континента, куда более серьезными. Так, Европейскому Суду пришлось выразить свое мнение о гуманитарных последствиях экономического кризиса, Суд постепенно становится важным участником кризиса беженцев, он перегружен трагическими делами о терроризме, и от него ждут решения по всем вооруженным конфликтам, разразившимся на нашем континенте за последние десятилетия, включая конфликт на Украине, который стал предметом четырех межгосударственных и более чем 1 400 индивидуальных жалоб. Поэтому вместо того, чтобы рассуждать о процедурных и других аспектах функционирования Европейского Суда, я позволю себе сегодня обратиться к действительным проблемам, с которыми столкнулся Европейский Суд, начиная с экономического кризиса.

I. Экономический кризис: отношение осторожное, но сдержанное

A. Влияние экономического кризиса на осуществление прав, гарантированных Конвенцией

Прежде всего следует подчеркнуть значительное влияние экономического кризиса на права, гарантированные Конвенцией. Традиционный подход, согласно которому гражданские и политические права не требуют особых издержек и, как следствие, на них не оказывают слишком большого влияния экономические трудности, оказывается сегодня ошибочным как никогда. Эффективная защита прав человека, признанных Конвенцией, имеет свою цену, и эта цена очень высока. Процесс применения Конвенции, очевидно, поддается калькуляции, это значит, что давление на бюджет государства имеет конкретные и прямые последствия для ряда прав, предусмотренных ею.

Действительно известно, что в соответствии с практикой Европейского Суда некоторые из этих прав предполагают позитивные обязательства со стороны государства. Однако все позитивные обязательства государства неизменно влекут за собой общественные расходы, поскольку они предполагают создание государственных органов.

Таким образом, например, обстоят дела с обязанностью государства обеспечить условия содержания под стражей, соответствующие требованиям статьи 3 Конвенции. Достаточно обратиться к последним статистическим данным Совета Европы по уголовным делам, чтобы убедиться, что экономический кризис негативно влияет на условия содержания в тюрьмах Европы, включая даже сильные государства, такие как Италия или Франция. Увеличение количества индивидуальных жалоб на условия содержания под стражей в Хорватии, Венгрии, Польше, Румынии, Российской Федерации или на Украине свидетельствует о масштабах этого явления.

Аналогично обстоят дела mutatis mutandis* (* Mutatis mutandis (лат.) - с соответствующими изменениями (примеч. переводчика).) и с правом на справедливое судебное разбирательство. Очевидно, что обеспечение этого права, исходящего из гарантий, предусмотренных статьей 6 Конвенции, предполагает несение значительных расходов.

Ситуация ухудшается - довольно заметно - и в отношении обращения с иностранцами и лицами, ищущими убежища. В деле "Хирси Жамаа и другие против Италии (Hirsi Jamaa et autres c. Italie) Большая Палата Европейского Суда прямо указала на размах проблемы, установив начиная с 2012 года, что "в условиях экономического кризиса... государства сталкиваются с новыми трудностями в области вопросов миграции". Я бы сказал больше: экономический кризис в совокупности с миграционным создают условия для роста ксенофобии и экстремизма, тенденций, которые угрожают основам, на которых зиждется Конвенция, то есть демократии и правовому государству.

На фоне такой крайне тревожной ситуации экономический кризис заставляет государства принимать масштабные политические решения, которые часто имеют болезненные последствия для права собственности наших сограждан. Каково отношение Европейского Суда к этим реалиям?

B. Самоограничение Европейского Суда на фоне масштабных экономических решений

Отметим прежде всего, что Европейский Суд рассмотрел ряд жалоб в рамках законодательных мер, влияющих на зарплаты и пенсии: несколько дел против Румынии, Болгарии, Греции, Португалии, Венгрии и Литвы.

Дело "Куваки и Адеди против Греции" (Koufaki et Adedy c. Grece) 2013 года является, пожалуй, самым значительным, поскольку оно касалось общего снижения зарплат, пенсий и других социальных выплат после введения режима экономии в 2010-2011 годах. Дело является совершенно обычным, но чрезвычайно важным. Обычным, поскольку оно следует обычной судебной практике, согласно которой право собственности не гарантирует определенный уровень заработной платы или пенсии. Важно учитывать, что Европейский Суд помещает себя в прямых выражениях в "условия исключительного и беспрецедентного в недавней истории Греции кризиса", кризиса, который "подорвал кредитоспособность страны", "серьезно угрожая национальной экономике".

Это действительно серьезно. И Европейский Суд заявил, что при таких обстоятельствах принятие законов, направленных на обеспечение равновесия между бюджетными расходами и доходами государств, предполагает изучение политических, экономических и социальных вопросов. Законодатель располагает "большой свободой действий" в этом отношении. По крайней мере, для того, чтобы оказаться произвольным или необоснованным, решение законодателя в условиях кризиса должно чрезмерно выходить за пределы его свободы усмотрения. Международный судья ограничивается применением принципа субсидиарности. В его функции не входит определение экономической политики. На это постановление неоднократно ссылаются в делах о режиме экономии в Португалии (включая решения 2015 года), так же как и в деле "Савицкас против Литвы" (Savickas c. Lituanie), касающемся снижения жалования судей.

В далеко не единственном деле против Венгрии (дело "N.K.M. против Венгрии" 2013 года) Европейский Суд установил нарушение права собственности при применении мер экономии. В данном случае речь шла о социальных выплатах, 98% из которых подлежали налогообложению. Следовательно, представляется, что только с осторожностью и в исключительных случаях, как в деле против Венгрии, Европейский Суд вмешивается в процесс расстановки приоритетов и масштабные экономические меры.

C. Неотъемлемые права, правовое государство и запрет дискриминации

Европейский Суд, напротив, остается непреклонным в отношении исполнения обязательств, проистекающих из неотъемлемых прав.

Что касается прав, являющихся ядром Конвенции, отметим прежде всего, что Европейский Суд концентрирует свое внимание на влиянии экономического кризиса на условия содержания под стражей. Так, например, в деле "Орховский против Польши" (Orchowski v. Poland) Европейский Суд признал, что недостаток средств не оправдывает условия содержания под стражей, противоречащие статье 3 Конвенции (запрет пыток и бесчеловечного или унижающего достоинство обращения). Государства должны организовать свою пенитенциарную систему таким образом, чтобы обеспечить уважение достоинства заключенных "независимо от финансовых и материально-технических трудностей".

Европейский Суд пришел к выводу, что, если государство не в состоянии обеспечить условия содержания под стражей, соответствующие требованиям статьи 3 Конвенции, оно должно пересмотреть свою строгую уголовно-правовую политику с целью уменьшить количество заключенных. Иными словами, Европейский Суд возложил на государство своего рода обязанность обеспечивать при любых обстоятельствах условия содержания под стражей, соответствующие требованиям статьи 3 Конвенции, включая изменение, в случае необходимости, уголовно-правовой политики.

Аналогичные доводы применимы mutatis mutandis и для случаев защиты права на справедливое судебное разбирательство, которое является ключевым для обеспечения верховенства права. Государство не может ссылаться на недостаток средств для оправдания чрезмерных задержек при внутреннем судопроизводстве. Государство также больше не может ссылаться на этот недостаток при неисполнении финансовых обязательств, основанных на судебном решении.

Отметим, наконец, что Европейский Суд не допускает дискриминации в отношении уязвимых слоев под предлогом нехватки средств. Он подчеркнул, например, что в отличие от других социальных выплат право на образование прямо охраняется Конвенцией и распространяется на каждого. При таких условиях возложение на иностранцев, не имеющих разрешения на постоянное пребывание, обязанности покрывать расходы на получение школьного образования является дискриминационным обращением. Соблюдение принципа запрета дискриминации приобретает еще большее значение, когда речь идет о пересекающихся принципах в системе международной защиты прав человека.

Таким образом, в условиях экономического кризиса Европейский Суд занял осторожную и твердую позицию одновременно. Он указал на влияние кризиса на осуществление прав, гарантированных Конвенцией. В то же время он придерживается принципа субсидиарности во избежание вмешательства в решения, отражающие главные политические интересы в экономической сфере, которые зависят, в конечном счете, от суверенной власти государства. Соответственно, Европейский Суд следит за соблюдением Конвенции и не вмешивается в определение экономического порядка до тех пор, пока не затрагиваются вопросы защиты неотъемлемых прав, принципов, связанных с понятием и ценностями правового государства или принципа запрета дискриминации.

II. Кризис мигрантов и беженцев: ориентир для государств и Европейского союза

Я перехожу ко второй главе моего доклада, то есть кризису мигрантов и беженцев. Следует напомнить, что в отличие от Хартии об основных правах система Конвенции не предусматривает право на убежище. Кроме того, за исключением некоторых отдельных положений, связанных с процедурой выдворения, Конвенция и Протоколы к ней не определяют прав иностранцев как таковых. Европейский Суд неоднократно напоминал, что государства свободны в установлении правил въезда, пребывания и выдворения иностранцев. Исходя из этого и взяв за основу выводы Большой Палаты Европейского Суда по делу "Грузия против Российской Федерации (N I)" (Georgia v. Russia) (N I): "если государства могут суверенно разрабатывать миграционную политику, трудности в управлении потоком мигрантов не могут оправдать практики, несовместимой с их конвенционными обязательствами".

Эта фраза подводит итог подходу Европейского Суда в данном вопросе: на основании общих положений Конвенции Европейский Суд разработал целый ряд требований, которые служат ориентиром для государств и Европейского союза. Сложившаяся судебная практика подкрепляет Конвенцию о статусе беженцев 1951 года, она устанавливает пределы действия Дублинского регламента* (* Имеется в виду Регламент "Дублин II", Регламент Европейского союза от 18 февраля 2003 г. N 343/2003, устанавливающий критерии и механизмы определения государства-члена, ответственного за рассмотрение ходатайства о предоставлении убежища, поданного в одном из государств-членов гражданином третьей страны. Данный Регламент заменяет положения Дублинской конвенции 1990 года (примеч. редактора).), определяя основные пункты миграционной политики государств.

А. Исполнение Женевской конвенции о статусе беженцев

Что касается Женевской конвенции о статусе беженцев, известно, что принцип невысылки является ее краеугольным камнем. Однако указанный принцип, установленный статьей 33 Женевской конвенции, не является абсолютным. В действительности беженец может быть выслан в исключительных ситуациях, когда он представляет угрозу для безопасности государства пребывания или в случае совершения тяжкого преступления, представляя опасность для общества. Напротив, Конвенция в толковании Европейского Суда в абсолютных выражениях запрещает высылку лица, если он может подвергнутся в государстве назначения реальному риску обращения, противоречащего праву на жизнь или запрету пыток. Как установил Европейский Суд, тот факт, что лицо представляет опасность для общества, ни в коей мере не уменьшает риск того, что оно подвергнется жестокому обращению в случае выдворения (см. дело "Саади против Италии" (Saadi c. Italie)).

Вместе с тем абсолютный запрет на выдворение распространяется не только на беженцев и лиц, ходатайствующих о предоставлении убежища, но и на лиц, которые даже не имели возможности подать такой запрос. Дело "Шарифи и другие против Италии и Греции" (Sharifi et autres c. Italie et Grece) 2014 года, касающееся автоматического выдворения, применяемого в портах Адриатического моря, является ярким примером этой проблемы. Кроме того, в исключительных случаях наличие фактов распространенной жестокости или вооруженного конфликта расценивалось как достаточное основание для наложения запрета на выдворение. Дело "Суфи и Элми против Соединенного Королевства" (Sufi et Elmi c. Royaume Uni), касающееся фактов тотальной жестокости, распространенной в Сомали, является превосходным примером подобной судебной практики. Она может быть применима mutatis mutandis и к некоторым нынешним конфликтам. Представляется также, что запрет на выдворение по смыслу Конвенции является одновременно и более действенным и более широким принципом, чем принцип невысылки Женевской конвенции о статусе беженцев.

Напомним также, что с момента рассмотрения Большой Палатой Европейского Суда дела "M.S.S. против Бельгии и Греции" (M.S.S. c. Belgique et Grece) Европейский Суд неоднократно устанавливал нарушение Конвенции в связи с отсутствием у заявителя доступа к процедуре предоставления убежища в совокупности с наличием риска выдворения в страну, где он может подвергнуться жестокому обращению. Другими словами, даже если право на убежище как таковое не гарантируется Конвенцией, отсутствие доступа к процедуре предоставления убежища является отдельным нарушением Конвенции.

B. Установление пределов действия Дублинского регламента

Вышеуказанный вывод обращает нас к практике Европейского Суда по вопросу Дублинского регламента. Если текст регламента и изменялся с течением времени, его философия осталась такой же, как установлено в Дублинской конвенции 1990 года* (* Имеется в виду Конвенция 1990 года, определяющая государство, ответственное за рассмотрение ходатайств о предоставлении убежища, поданных в одном из государств - членов Европейского Сообщества (примеч. редактора).). Даже если он и может быть представлен в основном как документ процессуальный - поскольку он лишь помогает определить государство, ответственное за рассмотрение ходатайства о предоставлении убежища, - этот регламент на самом деле отражает очень важный политический момент. Он возлагает значительное бремя ответственности на государства, которые сталкиваются с первым потоком лиц, ходатайствующих о предоставлении убежища. Между тем Дублинский регламент содержит оговорку, условие о суверенитете, позволяющую государствам отступать от установленных критериев и самим рассматривать ходатайства о предоставлении убежища.

Именно опираясь на эту оговорку, Европейский Суд в деле "M.S.S. против Бельгии и Греции" сделал вывод о том, что при применении Дублинского регламента государства должны убедиться, что процедура предоставления убежища промежуточной страны - в данном случае Греции - содержит достаточные гарантии, позволяющие допустить, что лицо, ходатайствующее о предоставлении убежища, не будет выслано в страну происхождения без надлежащей оценки риска, которому оно может подвергнуться. Европейский Суд установил "системные нарушения" в процедуре предоставления убежища в Греции, термин, принятый в деле "N.S. против Дании" (N.S. с. Danemark) и употребленный в Регламенте "Дублин II". Другими словами, практика нашего Европейского Суда оказала прямое влияние на этот Регламент Европейского союза.

В деле "Тарахель против Швейцарии" (Tarachel c. Suisse) Большая Палата Европейского Суда подчеркнула, что необходимость в "специальной защите" для лиц, ходатайствующих о предоставлении убежища, приобретает еще большее значение, когда речь идет о детях. Европейский Суд учитывает особые потребности и чрезвычайную уязвимость семей заявителей. Если условия приема в Италии не указывали на наличие системных нарушений, сходных с теми, что были установлены в деле "M.S.S. против Бельгии и Греции", они, тем не менее, являлись крайне непростыми. При таких обстоятельствах Европейский Суд потребовал, чтобы власти Швейцарии потребовали у властей Италии индивидуальные гарантии, прежде чем высылать семью в Италию. Например, гарантии обеспечения условий перевозки, соответствующих возрасту детей, и сохранения целостности семьи. Иными словами, Европейский Суд отошел от "автоматического применения" Дублинского регламента, чтобы учесть интересы детей в контексте статьи 3 Конвенции.

Наконец, в деле "Шарифи и другие против Италии и Греции" Европейский Суд напомнил, что применение дублинской системы должно осуществляться способом, соответствующим Конвенции. Никакая коллективная высылка не может быть оправдана ссылкой на эту систему. Представляется также, что Европейский Суд продемонстрировал необходимость пересмотра дублинской системы задолго до того, как кризис с беженцами расширили до таких масштабов. С того времени прозвучало много мнений, среди которых и мнение Комиссара по правам человека Совета Европы, с призывом о "фундаментальном пересмотре" Дублинского регламента.

С. Отправные точки миграционной политики

В отношении этого важного вопроса в практике Европейского Суда постепенно были определены несколько отправных точек миграционной политики государств, которые оказывают влияние и на миграционную политику Европейского союза. Аналогично обстоят дела в отношений условий содержания под стражей мигрантов и лиц, ходатайствующих о предоставлении убежища, в распределительных центрах. В этой связи особенно интересно недавнее дело "Хлаифиа и другие против Италии" (Khlaifia et autres c. Italie), касающееся, inter alia* (* Inter alia (лат.) - в числе прочего, в частности (примеч. переводчика).), ненадлежащих условий содержания на о. Лампедуза. Фактически в ситуации, которую можно охарактеризовать как гуманитарный кризис, власти Италии прямо ссылались на необходимость как на обстоятельство, исключающее их ответственность. Европейский Суд признал наличие трудностей, с которыми столкнулись власти Италии, однако отклонил данный аргумент. Эти трудности не освобождают государство-ответчика от его обязанности гарантировать условия содержания под стражей, соответствующие уважению человеческого достоинства. Европейский Суд напомнил в этой связи об абсолютном, то есть обязательном характере статьи 3 Конвенции.

В контексте соседней страны дело "M.S.S. против Бельгии и Греции" касалось условий жизни лиц, ходатайствующих о предоставлении убежища, в ожидании вынесения решений по их делам. Необходимо напомнить в этом отношении, что заявитель на момент рассматриваемых событий был свободен и не находился под стражей. Европейский Суд пришел к выводу, что власти Греции не приняли должным образом во внимание уязвимость заявителя как лица, ходатайствующего о предоставлении убежища. По причине их пассивности они должны были нести ответственность за крайне бедственное положение, в котором заявитель находился в течение месяцев. Заявитель стал жертвой бесчеловечного отношения вследствие неуважения его достоинства.

В то же время большое количество дел касается законности содержания иммигрантов под стражей. Оно является обычной практикой на время процедуры выдворения. Если выдворение оказывается невозможным, содержание под стражей более не является обоснованным. В основном касаясь содержания под стражей лиц, ходатайствующих о предоставлении убежища, Европейский Суд оценивает возможность применения менее радикальной меры, способной заменить лишение свободы. В этой связи в недавнем деле "Хлаифиа и другие против Италии" было установлено, что содержание de facto* (* De facto (лат.) - фактически, по факту (примеч. редактора).) заявителей в приемных центрах на о. Лампедуза не имело законных оснований, предусмотренных законодательством Италии, и что, следовательно, оно нарушало требования статьи 5 Конвенции.

Другим особо важным вопросом в условиях нынешнего кризиса является вопрос о коллективном выдворении. С момента принятия Постановления по делу "Конка против Бельгии" (Conka c. Belgique) и вплоть до дела "Халаифиа и другие против Италии", не говоря уже о других важных этапах (дела "Хирси Жамаа и другие против Италии", "Шарифи и другие против Италии и Греции" и так далее), Европейский Суд подчеркивал, что при процедуре выдворения должна учитываться индивидуальная ситуация лиц, которых она касается. При принятии решения о том, являлось ли выдворение коллективным или нет, Европейский Суд учитывает несколько элементов: наличие одинаковых решений о выдворении, отсутствие индивидуальных интервью, невозможность общаться с адвокатом, вынесение в отношении большого количества лиц одинакового происхождения в один и тот же момент одинаковых решений и так далее. Даже процедуры опознания недостаточно для того, чтобы исключить наличие коллективного решения о выдворении.

Условия содержания мигрантов под стражей, условия жизни лиц, ходатайствующих о предоставлении убежища, законность содержания под стражей, коллективное выдворение - вот четыре главные проблемы, прямо связанные с современным кризисом мигрантов и беженцев, по которым Европейский Суд сформировал довольно ясную позицию. Его судебная практика будет, несомненно, расширяться, достаточно упомянуть недавнее применение временных мер в связи с выдворением в отношении Венгрии или другие дела, касающиеся трагической гибели людей в Средиземном море, которые рано или поздно будут рассмотрены Европейским Судом. Между тем уже можно сказать, что решения Европейского Суда устанавливают ограничения для политики государств в условиях кризиса мигрантов и беженцев.

III. Борьба с терроризмом: судебная практика (обширная, новаторская)

Другая большая глава, связанная с ролью Европейского Суда в условиях кризиса, касается борьбы с терроризмом. Речь идет о постоянной проблеме, с которой Европейский Суд борется с момента своего создания - самое первое дело "Лоулесс против Ирландии" (Lawless c. Irlande) было делом о терроризме. Однако обострение и размах преступлений, связанных с терроризмом, а также масштаб антитеррористических мер в последние годы привели к появлению жалоб, которые в большой степени расширили понятие спора о "терроризме". Пытаясь проследить основные направления в судебной практике по этому вопросу, замечу, что Европейский Суд проявляет понимание тех трудностей, с которыми сталкиваются внутригосударственные власти, не изменяя при этом принципам его сложившейся судебной практики.

А. Понимание отношения внутригосударственных властей

Сразу же приведем в пример дело "Отман (Абу Катада) против Соединенного Королевства" (Othman (Abu Qatada) c. Royaume-Uni), которое получило широкий резонанс. Заявитель, осужденный в Иордании за терроризм, утверждал, помимо прочего, что подвергнется реальному риску пыток в случае высылки в Иорданию. Власти Соединенного Королевства ссылались на дипломатические гарантии, поступившие от властей Иордании. Европейский Суд, изучив судебную практику по вопросу предоставления дипломатических гарантий, а также тщательно изучив гарантии, предоставленные в настоящем деле и одобренные властями Соединенного Королевства, принял доводы властей государства-ответчика. Европейский Суд чрезвычайно редко основывает свои решения на предоставленных дипломатических гарантиях, и как правило, он относится к ним весьма недоверчиво.

Также в свете запрета пыток в деле "Рамирес Санчес против Франции" (Ramirez Sanchez c. la France) (заявитель более известен под именем Карлос-шакал) Большая Палата Европейского Суда приняла во внимание личность и чрезвычайную опасность заявителя и признала, что его содержание в изоляции в течение восьми лет не являлось нарушением статьи 3 Конвенции.

Другой пример представляет дело "Финогенов и другие против Российской Федерации"* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 9/2012 (примеч. редактора).) (Finogenov et autres c. la Russie). Известно, что оно касалось захвата чеченскими сепаратистами заложников в московском кинотеатре и решения обезвредить террористов и освободить заложников, используя газ. Европейский Суд пришел к выводу, что не имело места нарушение права на жизнь в результате использования газа и применения силы для освобождения заложников. Данное дело интересно также с точки зрения общего международного права, поскольку было решено, что, даже если состояние необходимости не выражено четко, сама формулировка предполагает наличие этого понятия, как это установлено Комиссией по международному праву.

Можно приводить множество примеров. Кратко, не касаясь главных принципов судебной практики, отметим, что Европейский Суд принимает во внимание значительные трудности, с которыми связана борьба с терроризмом, признает за внутригосударственными властями свободу усмотрения и подчеркивает наличие крайних обстоятельств, оправданных требованиями государственной необходимости и так далее.

В то же время Европейский Суд заботится о том, чтобы обеспечить неизменность принципов судебной практики даже в самых сложных условиях, требующих применения антитеррористических мер.

В. Подтверждение принципов судебной практики

Важно подчеркнуть, что наша судебная практика положила конец давнему доктринальному спору, касающемуся запрета пыток, особенно после террористических актов 11 сентября в США. Так, Большая Палата Европейского Суда в деле "Саади против Италии", как и Палата Европейского Суда твердо заявили об абсолютном характере запрета пыток и бесчеловечного или унижающего достоинство обращения независимо от поведения лица и даже в самых сложных обстоятельствах, таких как борьба с терроризмом. В недавнем деле "Трабельси против Бельгии" (Trabelsi c. Belgique) Европейский Суд вновь подтвердил в деле о терроризме, что пожизненное заключение без какой-либо возможности для условного освобождения противоречит статье 3 Конвенции.

Европейский Суд осудил бессрочное содержание под стражей иностранных граждан, подозреваемых в причастности к террористической деятельности.

Относительно секретных тюрем ЦРУ Европейский Суд выступил категорически против тайного содержания под стражей, признав эту практику "абсолютно неприемлемой в правовом государстве" (в деле "Эль-Масри против Македонии" (El-Masri с. l`Ex Republique Yugoslave de Macedoine) и других).

Европейский Суд также подтвердил свою приверженность установленным принципам в связи с делами, касающимися традиционных свобод, гарантированных статьями 8-11 Конвенции. В числе показательных примеров упомянем дело "Гюлер и Угур против Турции" (Guler and Ugur c. Turquie), в котором подчеркивалось, что "антитеррористическое законодательство не должно служить поводом к ограничению законной религиозной длительности".

Этих нескольких примеров достаточно для того, чтобы продемонстрировать, что в отношении большинства прав Европейский Суд придерживается традиционных принципов своей судебной практики даже в контексте борьбы с терроризмом.

Иными словами, перед Европейским Судом не возникает дилеммы - свобода или безопасность - наоборот, он указывает на то, что эти две ценности должны сосуществовать в демократическом обществе.

Кроме того, дела о терроризме повлекли за собой существенное обновление и развитие судебной практики.

С. Развитие судебной практики

В этой области можно привести массу примеров. Никоим образом не претендуя на исчерпывающий список, вспомним, прежде всего, институциональные преобразования, касающиеся обязательного характера временных мер. Известно, что возможность применения таких мер прямо в Конвенции не предусмотрена. Она устанавливается правилом 39 Регламента Суда. Вплоть до 2005 года Европейский Суд не заявлял об обязательном характере данных мер. Лишь в деле, связанном с терроризмом, "Маматкулов и Аскаров против Турции" (Mamatkulov et Askarov c. Turquie), касающемся экстрадиции заявителей в Узбекистан, Европейский Суд сделал этот важный шаг. Вдохновившись позицией Международного суда ООН по делу ЛаГранд (LaGrand) ("Германия против США"), а также практикой Межамериканского суда по правам человека, Страсбургский суд решил, что временные меры имеют обязательный характер, что обеспечивает эффективность индивидуальных жалоб. Речь идет о новшестве, которое имеет важные последствия для практики Европейского Суда.

Среди многочисленных преобразований, касающихся толкования положений Конвенции, необходимо еще раз упомянуть дело Большой Палаты Европейского Суда "Эль-Масри против Македонии", в котором впервые затрагивался вопрос о "праве на установление истины" в связи с процессуальной обязанностью провести расследование по факту жестокого обращения с заявителем.

В упомянутом выше деле "Отман (Абу Катада) против Соединенного Королевства" Европейский Суд впервые пришел к выводу о том, что выдворение в другое государство, в данном случае Иорданию, повлекло бы за собой нарушение статьи 6 Конвенции, учитывая реальный риск того, что заявитель будет лишен "доступа к правосудию".

Также относительно статьи 6 Конвенции, а именно права на защиту, Европейский Суд признал в деле "Салдуз против Турции" (Salduz c. Turquie) право обвиняемого на помощь адвоката на начальной стадии допроса полицией.

Кроме того, в деле "Нада против Швейцарии" (Nada c. Suisse) Европейский Суд провел глубокий анализ соотношения между санкциями Совета Безопасности - помещение заявителя в "черный список" - и конвенционной системой. Он не стал затрагивать вопросы иерархии, учитывая противоречия между системой ООН и системой Конвенции. Европейский Суд, наоборот, принял решение о необходимости единого толкования проистекающих из них обязательств. Можно еще привести еще достаточно примеров. В своей совокупности судебная практика по "делам о терроризме" является одновременно осторожной, но последовательной: Европейский Суд продемонстрировал понимание тех трудностей, иногда чрезвычайных, с которыми связана борьба с терроризмом, не отступая от принципов своей судебной практики, которые он, напротив, подтвердил и подкрепил вновь. Ему даже удалось закрепить и уточнить свой подход к эволюционному толкованию Конвенции.

Теперь я перехожу к четвертой, последней, части моего доклада: отношению Европейского Суда к вооруженным конфликтам.

IV. Вооруженные конфликты: система достигла своих пределов

А. Европейский Суд перегружен делами, касающимися конфликтов в Европе (и за ее пределами) начиная с 1990 года

Начнем с утверждения: все конфликты, которые имели место в Европе с 1990 года, в той или иной мере получили отражение в работе Европейского Суда. Приведем ряд дел, касающихся конфликтов, начиная с распада Советского Союза. В деле "Илашку и другие против Молдавии и Российской Федерации" (Ilascu et autres c. Moldova et Russie)* (* Опубликовано в "Путеводителе по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека за 2004 год" (примеч. редактора).) Большая Палата Европейского Суда приняла решение об экстратерриториальном действии Конвенции, и для этого она должна была выяснить in extenso* (* In extenso (лат.) - полностью, целиком (примеч. переводчика).) обстоятельства дела, фактические элементы, позволяющие ей установить, что юрисдикция Российской Федерации распространялась на Приднестровье - вывод, подтвержденный в делах "Иванцок и другие против Молдавии и Российской Федерации" (Ivantoc et autres c. Moldova et Russie)* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 10/2012 (примеч. редактора).) и "Катан и другие против Молдавии и Российской Федерации" (Catan et autres c. Moldova et Russie)* (* Там же. N 12/2012 (примеч. редактора)).

Два других дела, рассмотренных Большой Палатой Европейского Суда, касались конфликта между Арменией и Азербайджаном в Нагорном Карабахе. Речь идет о деле "Чирагов против Армении" (Chiragov c. Armenie)* (* См. в настоящем Бюллетене на с. 19-109 (примеч. редактора).) и "Саргсян против Азербайджана" (Sargsyan c. Azerbaпdjan)* (* Опубликовано в "Прецедентах Европейского Суда по правам человека" N 9/2015 (примеч. редактора).). И хотя эти дела были рассмотрены Европейским Судом в рамках индивидуальных жалоб, они имеют межгосударственное значение, учитывая, что власти Армении вмешивались во внутренние дела Азербайджана и наоборот.

В рамках рассмотрения споров, связанных с последствиями распада Советского Союза, напомним о жалобе "Грузия против Российской Федерации", находящейся в настоящей момент на рассмотрении и касающейся событий 2008 года, а также о межгосударственных жалобах "Украина против Российской Федерации" по поводу событий в Крыму и Восточной Украине, не говоря уже об огромном количестве индивидуальных жалоб, также ожидающих рассмотрения и относящихся к тем же ситуациям.

Конфликт в бывшей Югославии и его последствия, вторжение НАТО и события в Косово стали объектом целого потока жалоб. Среди них наибольший резонанс получили дела "Банкович и другие против Бельгии и 16 других государств" (Bankovic et autres c. Belgie et 16 autres Etats contractants), "Бехрами против Франции" (Behrami с. France) и "Сарамати против Франции, Германии и Норвегии" (Saramati c. France, Allemagne et Norvege), в которых Европейский Суд признал себя неправомочным в принятии решения. Однако другие вопросы югославского конфликта были рассмотрены им по существу. Так, в деле "Маргус против Хорватии" (Margus c. Croatie) Большая Палата Европейского Суда решила, что объявление амнистии по военным преступлением и преступлениям против человечества несовместимо с нормами международного права. В деле "Жоргич против Германии" (Jorgic v. Germany) Европейский Суд смог высказаться по вопросу геноцида, а точнее, по вопросу о том, является ли этническая чистка составной частью этого понятия. В заключение, среди дел, касающихся катастрофических экономических последствий югославского конфликта, следует упомянуть дело Большой Палаты Европейского Суда "Алисич и другие против Боснии и Герцеговины, Хорватии, Сербии, Словении и Македонии" (Alisic et autres с. Bosnie-Hercegovine, Croatie, Serbia, Slovenia et l`Ex Republique Yugoslave de Macedoine), которое стало важным прецедентом по вопросу правопреемственности в области государственного долга.

Напомним, кроме того, что Европейский Суд рассмотрел не менее 280 дел, касающихся конфликта между турецкими силами безопасности и PKK, и около 230 дел, связанных с конфликтом в Чеченской Республике, большая часть из которых касается лиц, пропавших без вести.

Главные аспекты кипрского вопроса получили отражение в деле 2001 года, касающемся четвертой жалобы Кипра против Турции, рассмотрение которого завершилось в 2014 году вынесением постановления о справедливой компенсации. Это дело стало первым в истории Европейского Суда не только в силу того, что речь шла о применении статьи 41 Конвенции в межгосударственном деле, но и потому, что государству-заявителю было дано указание распределить присужденную сумму между индивидуальными жертвами. С точки зрения общего международного права, данное дело касается норм об ответственности государства, а также изменения законодательства о дипломатической защите.

Наконец, последний по порядку, но не по значению, конфликт в Ираке стал предметом рассмотрения в важных делах, рассмотренных Большой Палатой Европейского Суда против Соединенного Королевства "Аль-Скейни против Соединенного Королевства" (Al-Skeini c. Royaume-Uni), "Аль-Джедда против Соединенного Королевства" (Al-Jedaa c. Royaume-Uni) и "Хассан против Соединенного Королевства" (Hassan c. Royaume-Uni) или против Нидерландов, дело "Иалуд против Нидерландов" (Jaloud c. Pays-Bas). Это всё случаи, когда Европейский Суд рассматривал вопросы, касающиеся юрисдикции государства, экстратерриториального применения Конвенции, проблем выплаты компенсации, ответственности государства по санкциям Совета безопасности или применения международного гуманитарного права.

Этого краткого обзора достаточно, чтобы продемонстрировать, каково участие Европейского Суда в печальных событиях недавней истории, в самых актуальных политических проблемах. Он вынужден сталкиваться с самыми затруднительными вопросами международного права, не говоря уже о сложностях в установлении фактов. Кроме того, дела, ожидающие рассмотрения по украинскому и грузинскому конфликтам, а также дело 2014 года по кипрскому конфликту ставят вопрос о возобновлении межгосударственных жалоб.

B. Возобновление межгосударственных жалоб

1. Напомним в этой связи, что среди всех конвенций о правах человека, предусматривающих возможность подачи межгосударственной жалобы, лишь наша Конвенция получила эффективное применение в отношении данных жалоб. В других соответствующих документах - всеобщих и региональных - подобная жалоба остается, скорее, теоретическим средством правовой защиты. В конвенционной системе, напротив, межгосударственная жалоба с самого начала была существенным элементом "коллективных гарантий установленных прав": она изначально была включена в текст документа и никогда не подвергалась какому-либо условному принятию со стороны государств-участников.

Существование данной возможности свидетельствует о характере erga omnes partes* (* Erga omnes partes (лат.) - для все сторон, всеобщий (примеч. переводчика).) обязательств, предусмотренных Конвенцией. Действительно, учитывая, что нарушение обязательств, материальных или процессуальных, может стать предметом жалобы любой из сторон, очевидно, что такие обязательства возлагаются на все государства (это подчеркивается Европейским Судом в деле "Ирландия против Соединенного Королевства" (Irlande c. Royaume-Uni)). Более того, государство, направляющее межгосударственную жалобу, "не должно рассматриваться как защищающее свои собственные права", но, скорее, как поднимающее "вопрос, который касается публичного порядка в Европе" (следуя выражению Комиссии по правам человека в деле "Австрия против Италии" (Autriche c. Italie)). Следовательно, как неизменно отмечает наш Председатель, при рассмотрении межгосударственных жалоб Европейский Суд выступает как "гарант обеспечения общественного порядка в Европе".

Институт межгосударственной жалобы, существовавший, напомним, уже в тексте Конвенции 1950 года, стал предвестником понятия обязательств erga omnes (задолго до введения этого понятия Международным судом ООН в 1970 году). Он лежал в основе процесса, который привел к появлению понятия jus cogens* (* Jus cogens (лат.) - общее международное право (примеч. переводчика).) и, соответственно, установления иерархии международных судебных органов. То есть межгосударственная жалоба, предусмотренная Конвенцией, повлияла на саму структуру международного права.

2. Говоря более конкретно о значении последних межгосударственных жалоб, следует заметить, что по четвертой жалобе "Кипр против Турции" Европейский Суд высказывал свое мнение в отношении самых главных проблем кипрского вопроса - беженцах, перемещенных лиц, пропавших без вести, прав собственности, а также о проблеме репатриации потерпевших.

Жалобы, ожидающие рассмотрения со стороны Грузии и Украины против Российской Федерации, потребуют от Европейского Суда сформулировать мнение по вопросам применимости международного гуманитарного права, ответственности государства и, отдельно, по проблемам компенсации и контроля, аннексии и ее последствий для граждан. Наконец, в контексте недавних межгосударственных жалоб Европейский Суд должен принять временные меры в соответствии с правилом 39 Регламента Европейского Суда. Речь идет о существенном шаге, учитывая, что до настоящего момента временные меры принимались лишь в отношении индивидуальных жалоб.

С учетом таких многочисленных целей и задач возникает вопрос о том, отвечает ли рассмотрение этих жалоб характеру, роли и задачам Европейского Суда как органа, специализирующегося на "правах человека". Для меня лично ответ на этот вопрос, несомненно, положительный. С момента признания жалобы приемлемой сложно представить, каким образом Европейский Суд может уклониться от своей обязанности "обеспечения соблюдения обязательств, принятых на себя Высокими Договаривающимся Сторонами по... Конвенции и Протоколам к ней" (статья 19 Конвенции).

Разумеется, межгосударственная жалоба неизбежно затрагивает политические вопросы. Однако данный факт никоим образом не препятствовал авторам Конвенции сделать такой инструмент существенным элементом системы коллективных гарантий прав, предусмотренных Конвенцией. Кроме того, как убедительно отмечал Суд ООН, бульшая часть вопросов, возникающих в международной жизни, в любом случае носит политический характер. То обстоятельство, что стоящий перед ним вопрос затрагивает политику, не является достаточным для того, чтобы лишить его "судебной природы" и "ограничить компетенцию суда, которая прямо предусматривается его регламентом" (см. Консультативное мнение о законности угрозы применения или применения ядерного оружия). Этот подход применим mutatis mutandis и к Европейскому Суду.

Добавим также, что тот факт, что дело, касающееся вооруженного конфликта и затрагивающее права человека, может оказаться неэффективным или могут возникнуть проблемы с его исполнением, не является убедительным аргументом по нескольким причинам. Прежде всего данный довод можно выдвинуть в отношении всех дел, предполагающих международную подсудность. Высказывание мнения, например, о законности применения силы, не влечет за собой существенных последствий. Это ни в коей мере не означает, что это не будет иметь какого-либо значения на дипломатическом уровне. Соответственно, в деле устанавливаются характер и степень нарушения прав человека, а также пределы ответственности государства в условиях вооруженного конфликта.

Во время вооруженных конфликтов нарушения прав человека (и международного гуманитарного права), зачастую очень серьезные, практически неизбежны. Оставить в стороне гуманитарный аспект вооруженного конфликта на современном этапе развития международного права совершенно невозможно. Однако следует поставить вопрос о том, в какой степени при таких обстоятельствах Европейский Суд может применять не только Конвенцию, но и международное гуманитарное право.

С. Применение норм международного гуманитарного права: прогрессивное новшество

В течение десятилетий и до последнего времени Европейский Суд был очень сдержан в отношении применения норм международного гуманитарного права. Подобное отношение не должно удивлять. Не следует забывать, что статья 19 Конвенции предусматривает, что Европейский Суд вправе применять Конвенцию, всю Конвенцию и ничего, кроме Конвенции. Основным исключением в этой схеме является положение статьи 15 Конвенции об отступлении от обязательства со ссылкой на "другие обязательства по международному праву".

В действительности Европейский Суд в принципе полагает, что применение международного гуманитарного права обусловлено отступлением от обязательств по Конвенции. Как свидетельствуют "чеченские" дела, если государство не ссылается на статью 15 Конвенции, Европейский Суд применяет ее положения, не допуская каких-либо отступлений, которые могли бы следовать из параллельного применения международного права. Кроме того, важно отметить, что, даже если государство-ответчик ссылается на статью 15 Конвенции из-за чрезвычайных обстоятельствах на части его территории, Европейский Суд всячески избегает ссылок на нормы о вооруженных конфликтах, не носящих международный характер, как было по так называемым курдским делам.

Наряду с этим сдержанным отношением наблюдаются новшества, нерешительные, но, тем не менее, очень важные в отношении применения норм международного гуманитарного права в условиях международных вооруженных конфликтов. Например, в условиях кипрского конфликта (дело "Варнава и другие против Турции" (Varnava et autres c. Turquie) Европейский Суд решил, что "статья 2 Конвенции, право на жизнь, должна толковаться по возможности в свете принципов международного права, а именно международного гуманитарного права". В данном случае гуманитарное право было использовано в качестве подкрепления толкования Конвенции. Обязательства по международному гуманитарному праву совпадают с обязательствами по Конвенции.

В других случаях Европейский Суд эпизодически прибегает к анализу норм международного гуманитарного права (например, в деле "Кононов против Латвии" (Kononov с. Lettonie), или же принимает во внимание международное гуманитарное право, отмечая, что оно не является "решающим" для окончательного вывода по делу (дело "Саргсян против Азербайджана").

Поворот в отношении Европейского Суда к международному гуманитарному праву произошел в деле "Хассан против Соединенного Королевства". В данном деле речь идет об аресте и содержании под стражей брата заявителя Вооруженными силами Соединенного Королевства в Ираке в апреле 2003 года. Дело рассматривалось в рамках полномочий Соединенного Королевства по Третьей и Четвертой Женевским конвенциям. Имевшее место содержание под стражей не соответствовало ни одной из категорий, предусмотренных подпунктами "а"-"f" пункта 1 статьи 5 Конвенции. Другими словами, содержание под стражей не отвечало ни одной из категорий, то есть противоречило статье 5 Конвенции. Вместе с тем рассматриваемые арест и содержание под стражей допускались нормами международного гуманитарного права, что не было предусмотрено Конвенцией.

В деле "Хассан против Соединенного Королевства" Большая Палата Европейского Суда привела позицию Международного суда ООН на стыке международного гуманитарного права и прав человека. Известно, что Гаагский суд различает в этой связи три ситуации: "некоторые права могут касаться исключительно международного гуманитарного права, другие - исключительно прав человека и, наконец, третьи - одновременно обеих отраслей международного права" (см. Консультативное мнение о строительстве стены на территории Палестины).

Как раз в этой плоскости находится дело "Хассан против Соединенного Королевства". В ситуации, касающейся одновременно гуманитарного права и прав человека, разработан подход, скорее сочетающий, нежели сопоставляющий, обязательства по обеим отраслям.

Осознавая, что спорное заключение под стражу не соотносится с гарантиями Конвенции, Европейский Суд истолковал статью 5 Конвенции, приняв во внимание нормы международного гуманитарного права. Для этого Европейский Суд исходил из сути права на свободу и неприкосновенность, а именно права на защиту гражданина от произвола. Учитывая это, с момента, когда содержание заявителя под стражей соответствовало нормам международного гуманитарного права, оно было признано "законным" по смыслу статьи 5 Конвенции. Иными словами, главная цель этого положения - запрет произвола - была достигнута. В то же время Европейский Суд проявил прагматизм, несколько снизив стандарты защиты, предусмотренной Конвенцией, чтобы учесть то положение, которое превалировало в условиях международного вооруженного конфликта.

Дело "Грузия против Российской Федерации (N 2)", ожидающее рассмотрения, скорее всего, затронет аналогичные проблемы.

Заключение

В заключение важно напомнить, что Европейский Суд вынужден иметь дело с основными проявлениями всех кризисов, охвативших наш континент. Прежде всего он сумел мудро разобраться с экономическим кризисом, заставив работать принцип субсидиарной ответственности для масштабных экономических решений. Вместе с тем он сумел сохранить суть, то есть неотъемлемые права, принципы правового государства и запрета дискриминации.

Что касается кризиса беженцев, судебная практика Европейского Суда стала ориентиром для государств Европейского союза. Он усилил защиту, предусмотренную Женевской конвенцией о статусе беженцев, подчеркнул необходимость пересмотра Дублинской системы. Европейский Суд провел красную линию, которую недопустимо пересекать, по основным направлениям, таким как условия содержания под стражей, условия жизни лиц, ходатайствующих о предоставлении убежища, законность содержания под стражей и коллективной высылки.

Богатая судебная практика, касающаяся проблемы терроризма, не превращает в абстракцию те трудности, с которыми связана борьба с этим бичом современного мира. Европейский Суд вновь подтвердил принципы неизменной судебной практики, в некоторой степени развив их. Он отказывается даже допускать наличие ложной дилеммы: свобода или безопасность. Он провозглашает свободу и безопасность одновременно.

В то же время Европейский Суд был вынужден высказать свое мнение о проблемах, касающихся практически всех вооруженных конфликтов в Европе (и даже за ее пределами), разразившихся в последние десятилетия. В рамках рассмотрения межгосударственных жалоб он был вынужден рассматривать очень деликатные вопросы. Европейский Суд выдвинул на первый план принцип правосудия erga omnes и сделал шаг вперед в толковании и применении Конвенции по вопросам, имеющим чрезвычайное значение для будущего системы. Недавнее введение относительно применения норм международного гуманитарного права стало новым этапом в развитии судебной практики Страсбурга.

В целом Европейский Суд является не только самым загруженным международным судебным органом. Он также является тем органом, которому хватает смелости и мудрости для рассмотрения огромного количества чрезвычайно деликатных вопросов, юридических, политических, гуманитарных. Следует учитывать этот огромный вклад, прежде чем начинать с легкостью критиковать второстепенные аспекты его работы. Европейский Суд неизменно стремится соблюдать и стремится к наивысшим стандартам выполнения своей миссии как гаранта идеалов и принципов демократии в Европе.