Постановление Европейского Суда по правам человека от 23 февраля 2016 г. Дело "Мозер (Mozer) против Республики Молдова и Российской Федерации" (Жалоба N 11138/10) (Большая Палата)

Европейский Суд по правам человека
(Большая Палата)

Дело "Мозер (Mozer)
против Республики Молдова и Российской Федерации"
(Жалоба N 11138/10)

Постановление Суда

Страсбург, 23 февраля 2016 г.

По делу "Мозер против Республики Молдова и Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека, рассматривая дело Большой Палатой в составе:

Гвидо Раймонди, Председателя Большой Палаты Суда,

Дина Шпильманна,

Ишыля Каракаша,

Йозепа Касадеваля,

Луиса Лопеса Герры,

Марка Виллигера,

Яна Шикуты,

Георге Николау,

Небойши Вучинича,

Кристины Пардалос,

Эрика Мёсе,

Пауля Лемменса,

Пола Махони,

Йоханнеса Сильвиса,

Ксении Туркович,

Дмитрия Дедова, судей,

а также при участии Сёрена Пребенсена, заместителя Секретаря Большой Палаты Суда,

заседая за закрытыми дверями 4 февраля и 7 декабря 2015 г.,

вынес в последний указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 11138/10, поданной против Республики Молдова и Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданином Республики Молдова Борисом Мозером (Boris Mozer) (далее - заявитель) 24 февраля 2010 г.

2. Интересы заявителя представляли А. Постика (A. Postica), Д. Стрэйстяну (D. Stristeanu) и П. Постика (P. Postica), адвокаты, практикующие в г. Кишиневе. Власти Республики Молдова (далее - также власти государства-ответчика) были представлены Уполномоченным Л. Апостолом (L. Apostol). Власти Российской Федерации (далее - также власти государства-ответчика) были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека Г.О. Матюшкиным.

3. Заявитель утверждал, в частности, что он был незаконно задержан и незаконно содержался под стражей. Заявитель также жаловался, что ему не была оказана требуемая медицинская помощь в связи с его состоянием здоровья, что его содержали под стражей в бесчеловечных условиях и ему не разрешали видеться со своими родителями и пастором.

4. 29 марта 2010 г. власти Республики Молдова и Российской Федерации были официально уведомлены о жалобе.

5. Валериу Грицко (Valeriu Grico), судья, избранный от Республики Молдова, отказался от участия в рассмотрении дела (правило 28 Регламента Суда). В результате Председатель Третьей Секции принял решение назначить Михая Поалелунжь (Mihai Poalelungi) в качестве судьи ad hoc* (* Ad hoc (лат.) - на данный конкретный случай (примеч. переводчика).) (пункт 4 статьи 26 Конвенции и пункт 1 правила 29 Регламента Суда).

6. 20 мая 2014 г. Палата Третьей Секции в составе Председателя Йозепа Касадеваля, судей Яна Шикута, Луиса Лопеса Герры, Кристины Пардалос, Йоханнеса Сильвиса, Дмитрия Дедова, судьи ad hoc Михая Поалелунжь и Секретаря Секции Сантьяго Кесады уступила юрисдикцию в пользу Большой Палаты Европейского Суда, при этом ни одна из сторон не возражала против такого решения (статья 30 Конвенции и правило 72 Регламента Суда).

7. Слушания по жалобе были проведены во Дворце прав человека в г. Страсбурге 4 февраля 2015 г. (пункт 3 правила 59 Регламента Суда).

В Европейском Суде выступили:

(а) от властей Республики Молдова:

Л. Апостол, Уполномоченный,

И. Георгиеш (I. Gheorghies),

Р. Чашу (R. Casu), советники;

(b) от властей Российской Федерации:

Г.О. Матюшкин, Уполномоченный Российской Федерации,

Н. Михайлов,

О. Очеретяная,

Д. Гурин, советники.

(b) от заявителя:

А. Постица,

П. Постица, адвокаты,

Н. Хрипливии (N. Hriplivii),

В. Виеру (V. Vieru),

А. Зубко (A. Zubco),

О. Маноле (O. Manole), советники.

Европейский Суд выслушал обращения Л. Апостола, Г.О. Матюшкина, Н. Хрипливии и Постицы* (* Так в тексте. Здесь и выше в настоящем абзаце фамилия участника процесса указана без инициалов - "Mr Postica" (примеч. переводчика).), а также ответы Л. Апостола, Г.О. Матюшкина и Постицы на вопросы судей.

Факты

I. Обстоятельства дела

8. Заявитель является гражданином Республики Молдова, принадлежащим к немецкому национальному меньшинству. Он родился в 1978 году и до 2010 года проживал в г. Тирасполе. С 2011 года заявитель находился в Швейцарии, пытаясь получить там убежище.

9. Власти Республики Молдова утверждали, что, несмотря на все их усилия, они не смогли проверить бльшую часть фактов в данном деле в связи с недостаточным сотрудничеством со стороны руководства самопровозглашенной "Приднестровской Молдавской Республики"* (* Здесь и далее кавычки приведены согласно оригинальному тексту Постановления (примеч. переводчика).). Поэтому они рассматривали дело, если говорить упрощенно, на основании фактов, как они представлены заявителем.

10. Власти Российской Федерации не предоставили сведений по существу фактов жалобы.

11. Обстоятельства дела, как они представлены заявителем и как их можно установить исходя из письменных материалов дела, кратко изложены ниже.

12. Предыстория вопроса, включая вооруженный конфликт в Приднестровье в 1991-1992 годах и последующие события, изложены в Постановлении Большой Палаты Европейского Суда по делу "Илашку и другие против Республики Молдова и Российской Федерации" (Ilascu and Others v. Republic of Moldova and Russia), жалоба N 48787/99* (* См.: Европейский Суд по правам человека и Российская Федерация. 2004. N I (примеч. редактора).), ECHR 2004-VII, §§ 28-185, и Постановлении Большой Палаты Европейского Суда по делу "Катан и другие против Республики Молдова и Российской Федерации" (Catan and Others v. Republic of Moldova and Russia), жалобы NN 43370/04, 8252/05 и 18454/06* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2012. N 12 (примеч. редактора).), ECHR 2012, §§ 8-42).

А. Задержание заявителя, содержание под стражей и освобождение из-под стражи

13. 24 ноября 2008 г. заявитель был задержан по подозрению в присвоении денежных средств в компании, где он работал, а также в другой компании, принадлежавшей к той же группе юридических лиц. Предположительно изначально компании утверждали, что причиненный ущерб составлял 40 000 долларов США, а затем они увеличили сумму до 85 000 долларов США. От заявителя требовали сознаться в преступлении, которого, по его словам, он не совершал. Он подписал многочисленные признательные показания предположительно после угроз в его адрес и в адрес его родственников. Заявитель утверждал, что сначала его задержали сотрудники службы безопасности компании и до передачи его следственным органам угрожали ему с целью заставить сознаться в совершении преступления.

14. 26 ноября 2008 г. "Тираспольский народный суд" избрал в отношении заявителя меру пресечения в виде заключения под стражу на неопределенный срок.

15. 5 декабря 2008 г. "Верховный суд Приднестровской Молдавской Республики" отклонил жалобу адвоката заявителя как необоснованную. Ни заявитель, ни его адвокат не присутствовали на соответствующем судебном заседании.

16. 20 марта 2009 г. "Тираспольский народный суд" продлил срок содержания заявителя под стражей до пяти месяцев, считая с даты его задержания.

17. 21 мая 2009 г. "Тираспольский народный суд" продлил срок содержания заявителя под стражей до восьми месяцев, считая с даты его задержания. Это решение было оставлено без изменения определением "Верховного суда Приднестровской Молдавской Республики" от 29 мая 2009 г. Ни заявитель, ни его адвокат не присутствовали на соответствующем судебном заседании.

18. 22 июля 2009 г. "Тираспольский народный суд" продлил срок содержания заявителя под стражей до 24 сентября 2009 г.

19. 22 сентября 2009 г. "Тираспольский народный суд" продлил срок содержания заявителя под стражей до 24 ноября 2009 года. 2 октября 2009 г. это решение было оставлено без изменения определением "Верховного суда Приднестровской Молдавской Республики". Адвокат заявителя присутствовал на судебном заседании.

20. 4 ноября 2009 г. уголовное дело заявителя было передано в суд для рассмотрения по существу.

21. 21 апреля 2010 г. срок содержания заявителя под стражей был снова продлен до 4 августа 2010 г.

22. 1 июля 2010 г. "Тираспольский народный суд" признал заявителя на основании статьи 158-1 "Уголовного кодекса Приднестровской Молдавской Республики" виновным в присвоении денежных средств двух компаний и приговорил его к семи годам лишения свободы, пять из них условно. "Тираспольский народный суд" постановил конфисковать денежные средства на счетах заявителя и его подруги и личный автомобиль заявителя, что составило в сумме эквивалент 16 000 долларам США, и дополнительно обязал заявителя выплатить двум указанным компаниям эквивалент приблизительно 26 400 долларов США. "Тираспольский народный суд" также освободил заявителя под подписку о невыезде. Приговор суда обжалован не был. По словам заявителя, чтобы компенсировать часть ущерба, родители продали его квартиру и заплатили компаниям 40 000 долларов США.

23. В неустановленную дату, вскоре после 1 июля 2010 г., заявитель уехал на лечение в г. Кишинев. В 2011 году он прибыл в Швейцарию.

24. 25 января 2013 г. "Тираспольский народный суд" изменил приговор ввиду серьезных изменений, внесенных в "Уголовный кодекс Приднестровской Молдавской Республики", предусматривавших более мягкое наказание за преступление, в совершении которого был обвинен заявитель. Таким образом, заявитель был приговорен к шести годам и шести месяцам лишения свободы, из них пять лет условно.

25. Окончательным решением от 15 февраля 2013 г. тот же суд изменил условно назначенное наказание в связи с неявкой заявителя в контролирующие условно-освобожденных лиц органы государственной власти* (* Согласно Уголовно-исполнительному кодексу Приднестровской Молдавской Республики речь, видимо, идет об уголовно-исполнительных инспекциях (примеч. переводчика).) и постановил, что наказание в виде лишения свободы должно быть отбыто полностью.

26. По запросу адвоката заявителя от 12 октября 2012 г. Высший суд справедливости* (* Так в тексте. Возможно, речь идет о Высшей судебной палате Республики Молдова (примеч. переводчика).) Республики Молдова 22 января 2013 г. отменил приговор "Тираспольского народного суда" от 1 июля 2010 г. Ссылаясь на статьи 114 и 115 Конституции и статью 1 Закона "О статусе судей" (см. §§ 69 и 70 настоящего Постановления), Высший суд признал, что суды "Приднестровской Молдавской Республики" не были созданы в соответствии с законодательством Республики Молдова и поэтому не могли законно осудить заявителя. Суд постановил направить материалы уголовного дела заявителя в прокуратуру с целью привлечения к ответственности лиц, отвечавших за помещение заявителя под стражу, а также чтобы определить, нарушил ли заявитель права других лиц.

27. 31 мая 2013 г. Генеральная прокуратура Республики Молдова сообщила адвокату заявителя, что она возбудила уголовное дело по факту незаконного содержания заявителя под стражей. В рамках этого расследования "планировались и осуществлялись все возможные процессуальные меры и действия". Дальнейший прогресс по делу был невозможен, поскольку отсутствовала возможность осуществления процессуальных действий на территории "Приднестровской Молдавской Республики".

В. Условия содержания заявителя под стражей и медицинское обслуживание

28. Состояние здоровья заявителя (бронхиальная астма, которой он болел с детства) ухудшилось во время нахождения под стражей, и у него произошло несколько приступов этой болезни. Его часто переводили из одного изолятора временного содержания в другой (такие, как изолятор временного содержания при Главном управлении внутренних дел г. Тирасполя и изолятор временного содержания в г. Слобозия (Slobozia), а также Исправительное учреждение N 3 в г. Тирасполе и изолятор временного содержания в с. Хлиная (Hlinaia)), и во всех них предположительно условия содержания под стражей были ненадлежащими.

29. Заявитель описал условия содержания под стражей в здании Главного управления внутренних дел в г. Тирасполе следующим образом. В камерах была высокая влажность, вентиляция не работала, естественное освещение было недостаточным (поскольку изолятор временного содержания находился в подвале здания), окна были закрыты металлическими пластинами с небольшими отверстиями в них. Камеры были переполнены (заявителя содержали в камере площадью 15 кв. м вместе с 12 другими заключенными). Заключенным приходилось спать по очереди на единственной большой деревянной платформе без каких-либо спальных принадлежностей. Один раз в день заявителю предоставлялась 15-минутная прогулка, а остальное время он проводил в камере. Многие заключенные в камере курили, что способствовало приступам астмы у заявителя. В металлическом грузовике, в котором заявителя доставляли к следователю, было очень душно, заявителя часами держали в камере без туалета (пока ждали его допроса у следователя), где у него случались многочисленные приступы астмы. Стирать одежду можно было только в камерах, там же развешивали для сушки и мокрое белье. Пища была скудная и несъедобная. Камеры кишели паразитами. Не было средств гигиены, кроме тех, что передавали родственники заключенных. Несколько месяцев заявителя содержали в камере, в которой летом было очень жарко, что вызывало у заявителя новые приступы астмы.

30. Аналогичным образом заявитель описал условия его содержания под стражей в изоляторе временного содержания в г. Слобозия, где у него не было никаких средств гигиены, где его перевозили в переполненном и невентилируемом грузовике и где он полностью зависел от своих родителей в получении любых лекарств.

31. Что касается Исправительного учреждения N 3 в г. Тирасполе, заявитель снова отметил недостаточную медицинскую помощь, переполненность камер (при прогулке один раз в день на протяжении одного часа, а остальное время он проводил в камерах) и отсутствие вентиляции в совокупности с активным курением сокамерников. Пища была несъедобная, из испорченных продуктов, с червями. Зимой отопление включали только на несколько часов в день, и, как и в г. Тирасполе, возможность принять душ предоставлялась один раз в неделю (заключенным камеры выделялись 20 минут на всех, чтобы помыться в холодном душе).

32. В изоляторе временного содержания в с. Хлиная заявителя вновь поместили в переполненную камеру, и он практически не получал никакой медицинской помощи.

33. Во время содержания под стражей заявитель часто жаловался на состояние здоровья и просил оказать ему медицинскую помощь. Родители заявителя неоднократно просили, чтобы их сына осмотрел фтизиатр. 12 марта 2009 г. врач все же осмотрел заявителя, и был проведен ряд анализов. Заявителю был поставлен диагноз "нестабильная бронхиальная астма", и ему было назначено лечение.

34. В мае 2009 года заявителя перевели в Центр медицинской помощи и социальной реабилитации "Министерства юстиции Приднестровской Молдавской Республики" (далее - Центр). Врачи Центра подтвердили предыдущий диагноз заявителя, а также тот факт, что он страдал от частых приступов астмы и от респираторной недостаточности второй и третьей степени, и что состояние его здоровья продолжает ухудшаться. 7 мая 2009 г. врачи Центра сообщили родственникам заявителя, что в нем не было ни фтизиатра, ни необходимого лабораторного оборудования, чтобы провести надлежащее лечение заявителя. Врачи также указали, что заявителя было необходимо перевести в отделение респираторных заболеваний Республиканской клинической больницы, но это было невозможно организовать, поскольку в больнице не хватало персонала и не было сотрудников, которые могли бы охранять заявителя во время нахождения на лечении.

35. В неустановленную дату в 2009 году мать заявителя просила перевести его в специализированную больницу, поскольку бронхиальная астма находилась в списке заболеваний, указанных "Министерством внутренних дел Приднестровской Молдавской Республики" в качестве основания для перевода в больницу. В письме от 1 июня 2009 г. "Министерство внутренних дел Приднестровской Молдавской Республики" сообщило матери заявителя, что по этому основанию в больницу могли помещать только осужденных.

36. 21 сентября 2009 г. врачи Центра сообщили родителям заявителя, что с мая 2009 года их сын получал лечение в условиях стационара, но состояние его здоровья продолжало ухудшаться, и лечение не приводило к видимым улучшениям.

37. 15 февраля 2010 г. медицинская комиссия из четырех ведущих врачей "Приднестровской Молдавской Республики" установила следующее:

"Несмотря на оказанное регулярное лечение, респираторная недостаточность ухудшается, и лечение не оказывает видимого эффекта. Отмечается общая тенденция ухудшения состояния здоровья с учащением приступов астмы и возникновением трудностей с купированием приступов".

В дополнение к первоначальному диагнозу бронхиальной астмы и респираторной недостаточности комиссия заключила, что заявитель страдал от посттравматической энцефалопатии второй степени. Комиссия пришла к выводу о том, что:

"Ожидание/прогноз продолжительности жизни [заявителя] не является благоприятным. Его длительное нахождение [в местах содержания под стражей до суда] является проблематичным ввиду отсутствия в [Центре] лабораторного оборудования и квалифицированного специального медицинского персонала для проведения требуемого лечения и контроля за ним".

38. Несмотря на выводы комиссии, в тот же день заявителя перевели в изолятор временного содержания в с. Хлиная, который, как утверждает заявитель, и это не оспаривается властями государств-ответчиков, был хуже оборудован, чем Центр. 16 февраля 2010 г. матери заявителя разрешили увидеться с ним. Заявитель проинформировал о плохих условиях содержания под стражей (отсутствии вентиляции, прокуренном сокамерниками помещении, переполненности камер) и сказал, что в тот день у него уже были два приступа астмы. Сотрудники изолятора сообщили матери заявителя, что ей следует принести заявителю необходимое ему лекарство, так как в изоляторе такого лекарства не было.

39. 18 февраля 2010 г. мать заявителя обратилась к "Президенту Приднестровской Молдавской Республики" с просьбой в срочном порядке перевести заявителя в специализированную больницу и освободить его из-под стражи до суда, чтобы он мог пройти необходимое лечение. 20 февраля 2010 г. она получила ответ, в котором говорилось, что ее жалоба не свидетельствовала о каких-либо нарушениях закона.

40. В неустановленную дату после 18 февраля 2010 г. заявителя перевели в тюрьму N 1 в г. Тирасполе. 17 марта 2010 г. его снова поместили в Центр на стационарное лечение.

41. В письме адвокату заявителя от 11 июня 2010 г. директор Центра сообщил, что в дополнение к основному диагнозу, астма, у заявителя были выявлены терминальная дыхательная недостаточность, симптомы черепно-мозговой травмы с локализованными травмами головного мозга, первые признаки гипертонии, легочная аллергия, которая затрудняла лечение астмы и купирование ее приступов, посттравматическая энцефалопатия, повышенное артериальное давление, токсоплазмоз, лямблиоз (паразитарное заболевание), хронический гастродуоденит, панкреатит и пиелонефрит. Прогноз состояния здоровья давался негативный.

42. В ответ на ряд жалоб родителей заявителя власти "Приднестровской Молдавской Республики" сообщили, что заявителя регулярно осматривали различные медицинские специалисты. После перевода из Центра в изолятор временного содержания с. Хлиная 15 февраля 2010 г. состояние здоровья заявителя ухудшилось, и 17 марта 2010 г. его незамедлительно перевели для лечения в Центр.

43. По словам заявителя, состояние его здоровья улучшилось после освобождения из-под стражи и лечения, полученного в г. Кишиневе. Однако поскольку он боялся повторного задержания сотрудниками "милиции Приднестровской Молдавской Республики", заявитель бежал в Швейцарию и обратился там за предоставлением убежища (см. § 23 настоящего Постановления).

С. Встречи заявителя со своими родителями и пастором

44. С ноября 2008 года по май 2009 года заявителю не разрешалось видеться с родителями, несмотря на неоднократные просьбы (например, от 5 марта, 13, 16 и 30 апреля 2009 г.). Первое свидание было разрешено через шесть месяцев после задержания заявителя, 4 мая 2009 г. 9 декабря 2009 г. судья "Тираспольского народного суда" отказался дать разрешение на дальнейшие встречи, поскольку дело рассматривалось по существу. Следующее ходатайство о свидании было отклонено 15 февраля 2010 г. 16 февраля 2010 г. было дано разрешение на свидание, но заявитель и его мать должны были разговаривать в присутствии охранника. Им не разрешили говорить на родном языке (немецком) и заставили разговаривать по-русски под угрозой того, что в противном случае охранник прекратит встречу.

45. В июне и сентябре 2009 года пастор Пер Берген Хольм (Per Bergene Holm) из Норвегии пытался увидеться с заявителем по просьбе последнего, чтобы провести религиозные службы, включая "исповедь и причащение [заявителя]". Ему отказали во встрече с заявителем, что позднее пастор подтвердил в письме в Европейский Суд от 29 сентября 2010 г. "Советник Президента Приднестровской Молдавской Республики" 30 сентября 2009 г. признал, что не было причин отказывать пастору в свидании с заявителем и что такой отказ противоречил "Конституции и законам Приднестровской Молдавской Республики". В итоге пастору разрешили увидеться с заявителем 1 февраля 2010 г. Как утверждал заявитель, и это не оспаривалось властями государств-ответчиков, в ходе встречи в помещении присутствовал охранник.

D. Жалобы в различные органы государственной власти

46. Родители заявителя подали в органы государственной власти Республики Молдова и Посольство Российской Федерации в Республике Молдова несколько жалоб, касавшихся ситуации их сына.

47. 12 октября 2009 г. Центр по защите прав человека Республики Молдова (Уполномоченный по правам человека Республики Молдова) ответил, что он не располагал средствами для контроля за делом заявителя.

48. 3 ноября 2009 г. Генеральная прокуратура Республики Молдова сообщила родителям заявителя, что она не могла вмешиваться в ситуацию вследствие политической ситуации в Приднестровском районе с 1992 года. Генеральная прокуратура Республики Молдова также ссылалась на оговорки, сделанные в отношении возможности властей Республики Молдова соблюдать требования Конвенции в восточных районах страны.

49. Поданная в неустановленную дату жалоба в Посольство Российской Федерации в Республике Молдова была передана в прокуратуру "Приднестровской Молдавской Республики". 1 февраля 2010 г. прокуратура ответила, что дело заявителя рассматривалось "судами Приднестровской Молдавской Республики", и только они могли рассматривать какие-либо жалобы после того, как дело было передано в суд для рассмотрения по существу. 10 февраля 2010 г. Посольство Российской Федерации в Республике Молдова направило этот ответ матери заявителя.

50. Заявитель также подал жалобу в Объединенную контрольную комиссию - трехсторонний орган по поддержанию порядка, действующий в демилитаризованной зоне на границе между Республикой Молдова и Приднестровьем, известной как "зона безопасности". Подробности см. в деле "Илашку и другие против Республики Молдова и Российской Федерации" (упоминавшееся выше, см. § 90* (* Так в тексте. По-видимому, допущена техническая ошибка и имеется в виду § 97 настоящего Постановления (примеч. редактора).)). Неясно, получил ли заявитель ответ.

51. После того, как власти государств-ответчиков были официально уведомлены о жалобе, 9 марта 2010 г. заместитель премьер-министра Республики Молдова направил письма послам Российской Федерации, Украины и Соединенных Штатов Америки в Республике Молдова, а также в Совет Европы, Европейский союз и Организацию по безопасности и сотрудничеству в Европе (далее - ОБСЕ) с просьбой помочь обеспечить соблюдение прав заявителя.

52. 16 июля 2010 г. заявитель просил Генеральную прокуратуру Республики Молдова обеспечить ему и его родителям защиту как свидетелям, поскольку "милиция Приднестровской Молдавской Республики" искала его в его доме в г. Тирасполе, пока он находился в больнице г. Кишинева. В тот же день заявителя официально признали потерпевшим. Однако 19 июля 2010 г. прокуратура г. Бендеры отказал ему в применении программы защиты свидетелей, поскольку не было установлено, что его жизни или здоровью угрожала опасность.

53. 6 августа 2010 г., рассмотрев жалобу заявителя, следственный судья Бендеровского районного суда отменил решение от 19 июля 2010 г. на том основании, что заявителя задержали и осудили незаконно, а также незаконно отобрали у него собственность. Суд дал прокуратуре г. Бендеры указание обеспечить заявителю и его семье свидетельскую защиту. Стороны не сообщили Европейскому Суду о дальнейших событиях, касающихся данного вопроса.

Е. Сведения, касающиеся предполагаемой поддержки Российской Федерацией "Приднестровской Молдавской Республики"

54. Заявитель предоставил сведения из различных средств массовой информации "Приднестровской Молдавской Республики". Согласно статье информационного агентства REGNUM от 13 апреля 2007 г., одного из ведущих информационных агентств в рассматриваемое время, посол Российской Федерации в Республике Молдова в своей речи, произнесенной накануне в г. Тирасполе, заявил, что Российская Федерация будет продолжать поддерживать "Приднестровскую Молдавскую Республику" и никогда не откажется от своих интересов в данном регионе. Дипломат добавил: "Россия была здесь более века. Наши предки похоронены здесь. Значительная часть нашей истории находится здесь".

55. 20 апреля 2007 г. то же информационное агентство сообщило общественности о решении Министерства финансов Российской Федерации предоставить "Приднестровской Молдавской Республике" безвозмездную помощь в размере 50 млн долларов США, а также 150 млн долларов в виде кредитов под залог имущества "Приднестровской Молдавской Республики".

56. В новостном сообщении агентства REGNUM от 23 ноября 2006 г. говорилось о заявлении "Президента Приднестровской Молдавской Республики" о том, что каждое "министерство Приднестровской Молдавской Республики" работает над гармонизацией законодательства "Приднестровской Молдавской Республики" и законодательства Российской Федерации и что в течение ближайших нескольких дней группа представителей "министерств Приднестровской Молдавской Республики" должна была выехать в г. Москву для консультаций по данному вопросу.

57. Согласно данным властей Республики Молдова, "последний и незначительный" вывод вооружений из "Приднестровской Молдавской Республики" в Российскую Федерацию состоялся 25 марта 2004 г. На территории, контролируемой "Приднестровской Молдавской Республикой", до сих пор находятся почти 20 тысяч тонн боеприпасов и военная техника. 26 января 2011 г. должностные лица Российской Федерации и Украины смогли посетить склад вооружения в с. Колбасна (Colbasna), в то время как должностные лица Республики Молдова не были проинформированы об этом и не получили приглашения участвовать в данном визите.

58. В феврале 2011 года посол Российской Федерации в Республике Молдова в своих публичных выступлениях, inter alia* (* Inter alia (лат.) - в числе прочего, в частности (примеч. переводчика).), заявлял, что с 2003 года, когда Республика Молдова отказалась подписывать мировое соглашение с "Приднестровской Молдавской Республикой" (так называемый меморандум Козака, 2003 год), Российская Федерация более не могла выводить войска из "Приднестровской Молдавской Республики" ввиду сопротивления последней.

59. Согласно данным властей Республики Молдова, аэропорт г. Тирасполя, который был официально закрыт властями Российской Федерации 1 декабря 2005 г., продолжал принимать военные и гражданские вертолеты и самолеты "Приднестровской Молдавской Республики". Российские военные самолеты и вертолеты до сих пор базируются в указанном аэропорту. В период с 2004 по 2009 год было зафиксировано более 80 несанкционированных властями Республики Молдова вылетов самолетов из данного аэропорта, некоторые из которых, вероятно, следовали в Российскую Федерацию.

60. По данным властей Республики Молдова, в 2011 году "Приднестровская Молдавская Республика" получила в общей сложности 20 640 000 долларов США в качестве российской помощи "Приднестровской Молдавской Республике" в виде либо прощенного долга за потребленный природный газ, либо невозвратных кредитов. В течение 2010 года "Приднестровская Молдавская Республика" получила из Российской Федерации природный газ на сумму 505 млн долларов США. Она заплатила российской компании "Газпром" 20 млн долларов США, приблизительно 4% от цены за газ. В то же время в 2010 году местное население заплатило властям "Приднестровской Молдавской Республики" за газ 163 млн долларов США, бльшая часть этой суммы осталась в распоряжении "Приднестровской Молдавской Республики".

II. Соответствующие доклады межправительственных и неправительственных организаций

А. Организация Объединенных Наций

61. В соответствующих частях доклада Специального докладчика по вопросу о пытках и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видах обращения и наказания Манфред Новак (Manfred Nowak), касаясь его визита в Республику Молдова с 4 по 11 июля 2008 г. (Совет по правам человека Организации Объединенных Наций, документ A/HRC/10/44/Add.3, 12 февраля 2009 г.), отметил следующее:

"Приднестровский регион Республики Молдова

_29. Специальный докладчик также получил информацию о том, что в Приднестровском регионе Республики Молдова транспортировку заключенных осуществляют сотрудники полиции. Заключенных перевозят в стесненных условиях в металлическом фургоне с одним небольшим окошком. Летом уже через несколько минут жара в фургоне становится невыносимой, но заключенные должны находиться внутри в течение нескольких часов. Во время этих перевозок различные категории заключенных находятся вместе (взрослые, несовершеннолетние, больные, в том числе те, кто имеет открытую форму туберкулеза), что подвергает заключенных риску заражения болезнями_

45. По словам некоторых его собеседников, в том числе задержанных, был достигнут прогресс в области улучшения условий в пенитенциарной системе, например, функционирующая система отопления, улучшение качества продуктов питания, в сентябре 2007 года в местах лишения свободы было начато лечение ВИЧ-инфекции. Тем не менее широко распространены жалобы на низкое качество питания, а иногда и на его отсутствие. Специальный докладчик также получил сообщения о том, что международные программы часто не затрагивают Приднестровский регион Республики Молдова, что означает сокращение помощи по линии здравоохранения и проблемы, в частности, в отношении лечения туберкулеза и более высокий процент лиц, больных туберкулезом и ВИЧ.

46. Специальный докладчик обеспокоен тем, что многие нарушения прав человека следуют из действующего законодательства, которое, для примера, требует одиночного заключения для лиц, приговоренных к смертной казни и пожизненному заключению, и которое предусматривает жесткие ограничения контактов с внешним миром.

47. Условия содержания под стражей в отделах внутренних дел г. Тирасполя были явным нарушением минимальных международных стандартов. Специальный докладчик считает, что содержание под стражей в переполненных камерах с небольшим количеством спальных мест, почти без дневного света и вентиляции, искусственным освещением в течение 24 часов, ограниченным доступом к продуктам питания и очень плохими санитарными условиями приравнивается к бесчеловечному обращению_".

62. В соответствующих частях доклада о правах человека в Приднестровском регионе Республики Молдова (подготовленного старшим экспертом Организации Объединенных Наций Томасом Хаммарбергом (Thomas Hammarberg), 14 февраля 2013 г.) говорится следующее:

Страница 4. "_de facto* (* De facto (лат.) - фактически (примеч. переводчика).) власти Приднестровья_ обязались в одностороннем порядке соблюдать некоторые ключевые международные соглашения, в том числе два пакта Организации Объединенных Наций о правах человека, Европейскую конвенцию о защите прав человека и основных свобод и Конвенцию о правах ребенка".

Страница 17. "Изменения роли прокурора и создание Следственного комитета также должны сказаться на функционировании судебной системы. В случае правильного применения станет очевидно, что прокурор не должен осуществлять контроль или надзорные функции в отношении деятельности судов".

Страница 18. "Эксперт столкнулся с многочисленными и достаточно регулярными жалобами на функционирование системы правосудия. Они заключались в том, что обвинения в ряде случаев были "сфабрикованы", использовались методы запугивания лиц, адвокаты были пассивны, люди с деньгами и связями находились в приоритетном положении по сравнению с обычными людьми, свидетели меняли свои показания в результате угроз или подкупа, и подобные факторы препятствовали судопроизводству.

Для человека со стороны крайне затруднительно оценить подоплеку данных обвинений, но некоторые факторы заставили эксперта считаться с ними. Они встречались поразительно часто и даже упоминались несколькими высокопоставленными субъектами системы".

Страницы 19-20. "Комментарии

Создание надлежащей, некоррумпированной и независимой судебной системы является трудной задачей в любой системе. Тем не менее неотъемлемое право человека заключается в том, чтобы иметь доступ к независимому и беспристрастному суду.

Конституция Приднестровья устанавливает, что судьи не могут являться членами политических партий или принимать участие в политической деятельности. Также важно, что судебная система избегает тесных связей с крупным бизнесом или организованной партийной деятельностью.

Порядок назначения судей должен быть беспристрастным, должны учитываться профессиональные навыки и предъявляться высокие моральные требования. Случаи коррупции и другие нарушения доверия должны расследоваться и наказываться посредством надежного компетентного дисциплинарного механизма. Разумный уровень заработной платы также должен противостоять искушению в получении взяток.

Судья играет определяющую роль в защите принципа "равенства сторон". Эксперт получал жалобы на то, что, как правило, защита находилась в невыгодном положении по сравнению с обвинением. Такие представления подрывают доверие к системе и отрицательно влияют на чувство справедливости в целом.

Конечно, авторитет судей в обществе во многом зависит от их компетенции, их знания законов и прецедентного права, а также от осведомленности об общественных проблемах. Повышение квалификации является одним способов решения этого вопроса.

Специальная подготовка необходима для судей, занимающихся вопросами ювенальной юстиции.

Организация Объединенных Наций приняла ряд основополагающих принципов, касающихся независимости судебных органов, которые были единодушно одобрены Генеральной Ассамблеей в [1985] году. Эти принципы, представляющие собой общепризнанные мнения по данному вопросу государствами - членами Организации Объединенных Наций, устанавливают критерии для обеспечения независимости и беспристрастности судей, условия осуществления деятельности и срок полномочий, свободу выражения мнения и ассоциаций, а также систему квалификации, отбора и обучения. Управление Верховного комиссара Организации Объединенных Наций по правам человека и Международная ассоциация юристов совместно разработали обширный инструктивный материал по вопросам прав человека при отправлении правосудия, который также может быть использован для подготовки юристов, работающих в Приднестровском регионе.

Эксперт считает, что в современной ситуации исследования должны производиться в отношении несовершеннолетних, содержащихся под стражей, в том числе, inter alia, в отношении продолжительности их нахождения в заключении, их личной предыстории, а также мер по содействию их реинтеграции в общество.

Такое исследование может служить базой для пересмотра в целом подхода к преступности среди несовершеннолетних. Эксперт полагает, что существует острая необходимость в разработке профилактических программ и альтернатив институциональному наказанию".

Страница 20. "Эксперт был информирован о том, что по состоянию на 1 октября в заключении находились 2 858 человек, из которых 2 234 были осуждены, а 634 находились в предварительном заключении. Это означает, что на каждые 100 000 человек приходится около 500 заключенных, это один из самых высоких показателей в Европе.

В течение 2012 года количество заключенных сократилось с еще более высокой цифры, как следствие освобождений за счет уменьшения обвинительных приговоров, а также помилований, предоставленных значительному количеству заключенных.

Кроме того, осенью в Уголовно-процессуальный кодекс были внесены поправки, имевшие целью сокращение количества лиц, содержащихся в предварительном заключении на время проведения расследования. Еще одна поправка внесла альтернативы лишению свободы, такие как штрафы или контролируемые исправительные общественные работы за менее тяжкие преступления".

Страница 20. "Предварительное заключение

Когда эксперт посетил Следственный изолятор в тюрьме N 3 г. Тирасполя, там содержались 344 задержанных.

Некоторые из них находились под следствием до суда. Другим были предъявлены обвинения, и они являлись подсудимыми в судебном разбирательстве.

Остальные обжаловали приговор в первой инстанции.

Никто из этих трех категорий не имел безоговорочного права на посещения. Обоснованием служило то, что посещения могли препятствовать расследованиям. Тем не менее родственники при желании могли получить разрешение следователя или судьи на посещение, хотя и не в приватной обстановке_

Эксперт разговаривал с заключенными, которые содержались в предварительном заключении более 18 месяцев. Одна женщина, которая обжаловала в кассационном порядке первоначальный приговор, содержалась под стражей в течение четырех лет. Ее двух маленьких детей отдали в детский дом, и она не могла видеться с ними в течение всего срока своего заключения. Эксперту сообщили, что общий срок содержания под стражей до и во время судебного процесса мог составлять семь лет".

Страницы 21-22. "Пенитенциарные учреждения в г. Тирасполе и с. Глинное (Glinnoe)

В мае эксперт посетил колонию в г. Тирасполе (тюрьма N 2), а в сентябре - колонию в с. Глинное (тюрьма N 1). На тот момент в первой содержались 1 187 заключенных, из которых 170 человека находились на особо строгом режиме. Эксперту сказали, что средний срок наказания составлял 13 лет. Сроки 22-25 лет назначаются за убийство, повторные правонарушения и преступления, связанные с контрабандой.

В с. Глинное эксперту сказали, что там находятся 693 осужденных, их количество сократилось в результате недавнего пересмотра Уголовного кодекса. Эксперту пояснили, что средний срок наказания составлял пять лет, хотя многие заключенные были приговорены к срокам от 10 до 15 лет лишения свободы_

Родственники имели ограниченную возможность для посещения. В тюрьме N 2 г. Тирасполя основное правило заключалось в том, чтобы разрешать посещения четыре раза в год, два коротких и два длительных свидания. Разговоры по телефону были разрешены один раз в месяц в течение 15 минут и под наблюдением, за исключением переговоров с адвокатом.

Продолжительность свиданий и разговоров по телефону могла быть уменьшена в качестве дисциплинарного наказания. Такие меры принимались в случаях таких нарушений, как хранение алкоголя или обнаружение мобильного телефона. Дисциплинарные меры также включали заключение в одиночную камеру на срок до 15 суток".

Страницы 22-23. "Медицинские услуги в пенитенциарных учреждениях

Медицинские услуги в пенитенциарных учреждениях также контролировались Министерством юстиции Приднестровья, врачи и медсестры рассматривались как часть тюремного персонала. Ресурсы в пенитенциарных учреждениях были ограничены, и эксперт счел ситуацию в области медицинских услуг, в частности в тюрьме с. Глинное, вызывающей тревогу, а оказываемую помощь недостаточной. Существует ограниченная связь с гражданской системой здравоохранения, что приводит к низкому уровню осмотра и лечения_

Недостаточность человеческих ресурсов и ограниченные возможности работающего медицинского персонала создают препятствия в плане получения доступа к качественным медицинским услугам в пенитенциарных учреждениях. Уровень медицинских услуг в тюрьме с. Глинное показался эксперту особенно низким во всех отношениях, в том числе относительно ведения учетных записей и принятия превентивных мер, таких как контроль за соблюдением диеты. В рассматриваемом учреждении жалобы на качество питания были особенно серьезными_".

B. Европейский Комитет по предупреждению пыток и бесчеловечного и унижающего достоинство обращения

63. В своем докладе о визите в Республику Молдова в период с 21 по 27 июля 2010 г. (CPT/Inf(2011)8) Европейский Комитет по предупреждению пыток и бесчеловечного и унижающего достоинство обращения (далее - ЕКПП) заявил, что после отказа властей "Приднестровской Молдавской Республики" разрешить членам ЕКПП встретиться наедине в задержанными он решил отменить свой визит, поскольку ограничение такого рода противоречит основным характеристикам механизма по предотвращению нарушений, закрепленному в его мандате.

64. В соответствующих частях доклада ЕКПП по итогам визита в Республику Молдова в период с 27 по 30 ноября 2000 г. (CPT/Inf(2002)35) говорится следующее:

"_40. С самого начала посещения власти Приднестровья предоставили делегации подробную информацию о пяти пенитенциарных учреждениях, которые в настоящее время функционируют в регионе. За имевшееся в ее распоряжении время делегация не смогла провести тщательного анализа всей пенитенциарной системы. Однако делегация смогла оценить обращение с лицами, лишенными свободы, в тюрьме N 1 в населенном пункте с. Глинное, в колонии N 2 в г. Тирасполе и в следственном изоляторе (то есть в отделе для содержания под стражей до суда) в колонии N 3 в том же г. Тирасполе.

41. Как это уже несомненно известно властям, положение в учреждениях, которые посетила делегация, оставляет желать лучшего, в частности, в тюрьме N 1. ЕКПП проанализирует различные конкретные вызывающие беспокойство области в последующих разделах настоящего доклада. Однако прежде всего ЕКПП хотел бы подчеркнуть то, что является, вероятно, главным препятствием для улучшения положения, речь идет о большом количестве заключенных и, как результат, о переполненности пенитенциарных учреждений.

42. В соответствии с информацией, предоставленной властями, в настоящее время в пенитенциарных учреждениях региона содержится около 3 500 человек, то есть соотношение составляет 450 заключенных на 100 000 населения. Количество заключенных в тех учреждениях, которые посетила делегация, находилось в рамках официальной нормы вместимости или, как в случае тюрьмы N 1, было немного больше. Тем не менее делегацией было установлено, что в действительности эти учреждения были чрезмерно переполнены.

Самая серьезная ситуация была выявлена в тюрьме N 1. В камерах для содержания под стражей до суда редко было больше, а иногда и меньше, 1 кв. м санитарной площади на заключенного, а количество заключенных было больше, чем количество спальных мест. Эти ужасные условия, как правило, усугублялись плохой вентиляцией, недостаточным доступом естественного освещения и плохим сантехническим оборудованием. Подобные, может быть, чуть лучшие условия были установлены в следственном изоляторе колонии N 3 и в некоторых отделениях колонии N 2 (например, в блоке N 10).

43. Процент заключенных, который в настоящее время отмечается в Приднестровье, не может быть убедительно объяснен только высоким уровнем преступности, как правило, подобное положение зависит от общего подхода сотрудников правоохранительных органов, прокуроров и судей. В то же время было бы нереалистично с экономической точки зрения предоставлять достойные условия содержания под стражей такому большому количеству заключенных, попытка решить проблему путем строительства бльшего числа пенитенциарных учреждений была бы разорительной.

ЕКПП уже подчеркивал необходимость пересмотра существующего законодательства и практики в отношении содержания под стражей до суда (см. § 12). В более общем плане, ЕКПП рекомендует разработать глобальную стратегию борьбы с переполненностью тюрем и сокращения количества заключенных. В данном контексте власти найдут полезные рекомендации в принципах и мерах, изложенных в Рекомендации N R (99) 22 Комитета министров Совета Европы о переполненности тюрем и резком увеличении количества заключенных в тюрьмах (см. Приложение N 3)* (* Здесь и далее текст выделен/подчеркнут в оригинальном тексте Постановления (примеч. редактора).)_

48. ЕКПП признает, что в периоды экономических трудностей необходимо идти на определенные жертвы, в том числе в связи с пенитенциарными учреждениями. Однако несмотря на трудности, возникающие в тот или иной момент, само лишение человека свободы всегда влечет за собой обязательство обеспечить для данного лица доступ к некоторым основным предметам первой необходимости. Эти основные предметы включают и предоставление соответствующего лечения. Выполнение этого долга со стороны государственных органов особенно важно, когда речь идет о необходимости предоставления лекарств для лечения смертельно опасного заболевания, такого как туберкулез.

В конце посещения делегация ЕКПП обратилась к властям с требованием незамедлительно принять меры по обеспечению того, чтобы все пенитенциарные учреждения регулярно получали лекарства разных видов и, особенно, достаточный набор противотуберкулезных средств. ЕКПП хотел бы получить информацию о действиях, предпринятых в ответ на это требование_

49. В пенитенциарных учреждениях, которые посетила делегация, официальные уровни укомплектования медицинским персоналом были достаточно низкими. Положение усугубляется тем, что некоторые вакантные должности не заполнены или сотрудники находятся в долгосрочном отпуске, а их на это время никто не подменяет. Особенно это было очевидно в тюрьме N 1 и колонии N 2. ЕКПП рекомендует, чтобы власти стремились как можно скорее заполнить все вакантные медицинские должности в этих двух учреждениях и найти временную замену для всех отсутствующих медицинских сотрудников.

Медицинские службы во всех трех пенитенциарных учреждениях, которые удалось посетить, имели в своем распоряжении очень мало лекарств, а их кабинеты были оборудованы на очень низком уровне. Вопрос о снабжении лекарствами уже рассматривался выше (см. § 48). Что касается уровня медицинского оборудования, то ЕКПП рассматривает сложившуюся ситуацию как отражение тех трудностей, с которыми сталкивается регион, и в настоящее время ожидать существенного улучшения было бы нереально. Однако вполне возможно поддерживать всё имеющееся медицинское оборудование в рабочем состоянии. В этом контексте делегация отметила, что все рентгеновские аппараты, находившиеся в учреждениях, которые она посетила, не работали. ЕКПП рекомендует исправить этот недостаток. Говоря о позитивных моментах, ЕКПП с большим интересом узнал о планах властей построить в с. Малаешты (Malaieti) новую тюремную больницу для всего Приднестровья. Такое решение можно только приветствовать. ЕКПП хотел бы получить дополнительную информацию о реализации этих планов_

51. ЕКПП уже указал на плохие материальные условия содержания под стражей, существующие в учреждениях, которые посетила делегация, и изложил свои рекомендации для решения самой главной проблемы - переполненности тюрем (см. §§ 42 и 43).

Помимо проблемы переполненности, ЕКПП выражает глубокую озабоченность в связи с практикой закрытия окон в камерах. Данная практика осуществляется систематически, как представляется, в отношении лиц, находящихся под следствием, и встречалась также в камерах, где содержались некоторые категории осужденных. ЕКПП признает, что в отношении некоторых заключенных необходимо принятие особых мер безопасности, направленных на то, чтобы предотвратить опасность сговора и/или совершения преступного действия. Однако принятие подобных мер безопасности должно быть скорее исключением, чем правилом. Кроме того, даже если необходимо принятие конкретных мер безопасности, то такие меры ни при каких обстоятельствах не должны включать лишение этих заключенных естественного освещения и свежего воздуха. Это относится к основным жизненным потребностям, на которые имеет право заключенный, более того, отсутствие надлежащих условий увеличивает вероятность распространения болезней и, особенно, туберкулеза.

Также недопустимо, чтобы в камерах содержалось больше заключенных, чем в них есть спальных мест, что вынуждает заключенных спать по очереди.

Исходя из этого ЕКПП рекомендует, чтобы власти поставили следующие краткосрочные задачи:

(i) добиться того, чтобы во всех помещениях для заключенных были доступ к естественному освещению и соответствующая вентиляция;

(ii) чтобы каждый заключенный независимо от того, вынесен ли в отношении его/нее приговор, имел бы свое индивидуальное спальное место.

Кроме того, как только начнут осуществляться меры по решению проблемы переполненности, необходимо пересмотреть в сторону увеличения существующие нормы санитарной площади на человека. ЕКПП рекомендует, чтобы власти поставили бы среднесрочную цель по выполнению нормы в 4 кв. м санитарной площади на заключенного.

52. Как было отмечено делегацией в конце посещения, особенно плохие материальные условия содержания под стражей были отмечены в тюрьме N 1 в населенном пункте с. Глинное. ЕКПП понимает, что в существующих условиях у властей нет иного выбора, кроме того, чтобы это учреждение по-прежнему функционировало. Однако помещения тюрьмы N 1 построены в прошлом веке, и необходимо при первой возможности прекратить их использование в качестве пенитенциарного учреждения_".

С. Организация по безопасности и сотрудничеству в Европе

65. В своем ежегодном докладе за 2005 год ОБСЕ описала события в Приднестровье следующим образом:

"Миссия сосредоточила свои усилия на возобновлении переговоров о политическом урегулировании, которые были приостановлены с лета 2004 года. В январе, мае и сентябре посредники из Российской Федерации, Украины и ОБСЕ провели консультации с представителями городов Кишинева и Тирасполя. На майском совещании Украиной был внесен представленный Президентом Украины Виктором Ющенко план урегулирования над названием "К урегулированию путем демократизации". Эта инициатива предусматривает демократизацию Приднестровья путем проведения под контролем со стороны международного сообщества выборов в законодательный орган региона, а также меры по содействию демилитаризации, прозрачности намерений и укреплению доверия.

В июле Парламент Республики Молдова со ссылкой на украинский план принял Закон "Об основных положениях особого правового статуса Приднестровья". В ходе сентябрьских консультаций в г. Одессе представители г. Тирасполя согласились пригласить представителей Европейского союза и США для участия в переговорах в качестве наблюдателей. В октябре, после 15-месячного перерыва, официальные переговоры были возобновлены в расширенном формате и продолжены в декабре после встречи Совета министров ОБСЕ в г. Любляна. 15 декабря Президентом Украины Виктором Ющенко и Президентом Российской Федерации Владимиром Путиным было сделано совместное заявление, в котором приветствовалось возобновление переговоров об урегулировании приднестровского конфликта.

В сентябре Президенты Воронин и Ющенко обратились к действующему председателю ОБСЕ с совместной просьбой рассмотреть вопрос о направлении международной миссии по оценке с поручением проанализировать демократические условия в Приднестровье и предпринять необходимые меры по проведению демократических выборов в регионе. Одновременно с этим миссией ОБСЕ были проведены технические консультации и анализ основных требований в связи с проведением демократических выборов в Приднестровье в соответствии с предложениями, содержащимися в плане Ющенко. На переговорах в октябре председателю ОБСЕ была направлена просьба продолжить консультации о возможности организации международной миссии по оценке в Приднестровском регионе.

Совместно с военными экспертами из Российской Федерации и Украины миссия ОБСЕ завершила разработку пакета намеченных мер укрепления доверия и безопасности, который в июле был представлен на рассмотрение трех посредников. Затем миссия приступила к консультациям по этому пакету с представителями городов Кишинев и Тирасполь. В ходе октябрьских переговоров участники приветствовали возможный прогресс в деле повышения прозрачности намерений путем взаимного обмена военными данными в соответствии с требованиями положений, включенных в указанный пакет_".

По вопросу о выводе российских вооружений и военной техники ОБСЕ отметила следующее:

"В течение 2005 года вывод российских вооружений и военной техники из Приднестровья не производился. На ее территории остаются не выведенными около 20 000 тонн вооружений. В мае командующий Оперативной группировкой российских войск доложил о том, что были уничтожены 40 000 единиц легкого и стрелкового оружия, находившегося на складах российских войск в Приднестровье. Представителям ОБСЕ не разрешили проверить подлинность этих заявлений".

В ежегодном докладе за 2006 год ОБСЕ отметила:

"_Референдум "независимости", состоявшийся 17 сентября, и "президентские" выборы в Приднестровье, состоявшиеся 10 декабря, которые не были признаны и не контролировались ОБСЕ, определили политический фон этой работы...

Для того, чтобы стимулировать переговоры по урегулированию конфликта, миссия разработала в начале 2006 года документы, в которых содержались предложения по возможному разграничению полномочий между центральными и региональными органами власти, механизму мониторинга заводов в приднестровском военно-промышленном комплексе, плану обмена военными данными и миссию по оценке для определения условий и выработке рекомендаций по проведению демократических выборов в Приднестровье. Однако представители Приднестровья отказались продолжить переговоры после введения в марте новых таможенных правил для приднестровского экспорта, и, таким образом, не может быть достигнуто какого-либо прогресса, в том числе и по этим проектам. Попытки разблокировать эту тупиковую ситуацию путем проведения консультаций между посредниками (ОБСЕ, Российской Федерацией и Украиной) и наблюдателями (Европейский союз и США) в апреле, мае и ноябре, а также консультаций посредников и наблюдателей с каждой из сторон по отдельности в октябре были безрезультатными_

13 ноября, впервые с марта 2004 года, группа, состоявшая из 30 глав делегаций ОБСЕ, вместе с членами миссии ОБСЕ получила доступ на склад боеприпасов Российской Федерации, расположенный в с. Колбасна, вблизи молдавско-украинской границы на севере Приднестровья. Однако в 2006 году вывод российских вооружений и военной техники из Приднестровья не производился, и более 21 000 тонн боеприпасов остаются в регионе_".

В ежегодном докладе за 2007 год ОБСЕ сообщила следующее:

"Состоялись четыре встречи посредников по приднестровскому урегулированию: Российской Федерации, Украины и ОБСЕ, - с наблюдателями в лице Европейского союза и США. В октябре посредники и наблюдатели провели разовую встречу с молдавской и приднестровской сторонами. Все встречи были посвящены поиску путей возобновления официальных переговоров об урегулировании, вновь начать которые так и не удалось_

Миссия установила, что в течение 2007 года не наблюдалось вывода российских вооружений и военной техники. В фонде добровольных взносов оставалось достаточно ресурсов для завершения работы по их выводу".

В ежегодном докладе за 2008 год ОБСЕ отметила следующее:

"В апреле Президент Республики Молдова Владимир Воронин и лидер Приднестровья Игорь Смирнов провели первую за семь лет встречу, за которой последовала еще одна встреча, состоявшаяся 24 декабря. Посредники от ОБСЕ, Российской Федерации и Украины, а также наблюдатели от Европейского союза и США встречались пять раз. Состоялись пять неофициальных встреч посредников и наблюдателей. Несмотря на это и на дополнительные усилия миссии в форме челночной дипломатии, официальные переговоры в формате "5 + 2" так и не были возобновлены_

В течение 2008 года вывод российских вооружений и военной техники из Приднестровья не производился. В фонде добровольных взносов оставалось достаточно ресурсов для завершения работы по их выводу".

В ежегодном докладе за 2009 год ОБСЕ сообщила следующее:

"Вывод вооружений и военной техники Российской Федерации. Миссия подтвердила свою готовность оказать Российской Федерации помощь в выполнении ею своих обязательств по выводу вооружений и военной техники из Приднестровья. В течение 2009 года вывод российских вооружений и военной техники из Приднестровья не производился. В фонде добровольных взносов оставалось достаточно ресурсов для завершения работы по их выводу".

В последующих докладах ОБСЕ указаны принятые меры по укреплению доверия и отмечено проведение различных встреч между сторонами, которые участвовали в переговорах, касающихся урегулирования приднестровского конфликта. В них нет упоминаний о выводе войск из "Приднестровской Молдавской Республики".

D. Другие материалы международных организаций

66. В Постановлении Большой Палаты Европейского Суда по делу "Катан и другие против Республики Молдова и Российской Федерации" (упоминавшемся выше, §§ 64-73) Европейский Суд привел краткое содержание докладов межправительственных и неправительственных организаций о ситуации в Приднестровском регионе Республики Молдова, а также о российском военном контингенте и военной технике, размещенных там в течение 2003-2009 годов. В этом Постановлении Европейский Суд также привел краткий обзор соответствующих положений международного права (ibid* (* Ibid. - там же (примеч. переводчика).). , §§ 74-76).

67. В пункте 18 Резолюции 1896 (2012), озаглавленной "Выполнение обязательств Российской Федерацией", Парламентская Ассамблея Совета Европы отметила следующее:

"Открытие избирательных участков в Абхазии (Грузия), Южной Осетии (Грузия) и Приднестровье (Республика Молдова) без явно выраженного согласия de jure* (* De jure (лат.) - юридический, формальный (примеч. переводчика).) властей в городах Тбилиси и Кишиневе, а также предшествовавшая этому "паспортизация" населения на этих территориях, стали нарушениями территориальной целостности этих государств, признанными международным сообществом, в том числе Парламентской Ассамблеей".

68. 10 мая 2010 г. Международный комитет Красного Креста ответил на письмо постоянного представительства Республики Молдова по делу заявителя, отметив, что делегат комитета и врач посетили заявителя 29 апреля 2010 г. В ходе этого визита они провели беседу с заявителем в частном порядке и узнали, что он постоянно контактировал со своей семьей и мог получать от них передачи.

III. Соответствующие законодательство и правоприменительная практика Республики Молдова

69. Соответствующие положения Конституции Республики Молдова гласят следующее:

"_Статья 114. Осуществление правосудия

Правосудие осуществляется именем закона только судебными инстанциями.

Статья 115. Судебные инстанции

1) Правосудие осуществляется Высшей судебной палатой, апелляционными палатами и судами.

2) Для отдельных категорий судебных дел могут действовать созданные согласно закону специализированные суды.

3) Создание чрезвычайных судов запрещено.

4) Организация и компетенция судебных инстанций, судебная процедура устанавливаются органическим законом_".

70. Статья 1 Закона о статусе судей (от 20 июля 1995 г. N 544, действовавшего на момент рассматриваемых событий) гласит следующее:

"Статья 1. Судьи - носители судебной власти

1) Судебная власть осуществляется только судебной инстанцией в лице судьи - единственного носителя судебной власти.

2) Судьями являются лица, наделенные в конституционном порядке полномочиями осуществлять правосудие и исполняющие свои обязанности на основании закона.

3) Судьи судебных инстанций независимы, беспристрастны, несменяемы и подчиняются только закону".

71. В соответствии с приложениями NN 2 и 3 к Закону об организации судебной системы (от 6 июля 1995 г., N 514), которые действовали в соответствующее время, были учреждены шесть судов первой инстанции и один суд второй инстанции (Бендерский апелляционный суд), уполномоченные рассматривать дела, связанные с правонарушениями, совершенными в различных населенных пунктах на территории, контролируемой "Приднестровской Молдавской Республикой". 16 июля 2014 г. Парламент принял решение ликвидировать Бендерский апелляционный суд, поскольку он рассматривал значительно меньше дел, чем другие апелляционные суды. Работавшие в нем судьи были переведены в другие апелляционные суды, а дела были переданы в Апелляционный суд г. Кишинева.

72. В соответствии со статьей 1 Закона "О возмещении ущерба, причиненного незаконными действиями органов уголовного следствия, органов прокуратуры или судов" (от 1998 года N 1545) в суд может быть подан иск о компенсации, если ущерб был причинен незаконными действиями органов уголовного следствия, органов прокуратуры или судами в рамках административного или уголовного производства.

73. Власти Республики Молдова предоставили в качестве примеров недавние решения Высшего суда справедливости Республики Молдовы, аналогичные решению от 22 января 2013 г. (см. § 26 настоящего Постановления), в котором суд отменил приговоры, вынесенные различными "судами Приднестровской Молдавской Республики", на том основании, что они были вынесены судами, созданными незаконно. В поддержку своего утверждения о том, что компенсация за незаконное судебное преследование или осуждение может быть востребована в соответствии с Законом N 1545, они также ссылались на Решение Европейского Суда по делу "Цопа против Республики Молдова" (opa v. Moldova) (от 14 сентября 2010 г., жалоба N 25451/08), Постановление Европейского Суда по делу "Мэтэсару и Савицки против Республики Молдова" (Matasaru and Savichi v. Moldova) (от 2 ноября 2010 г., жалоба N 38281/08, §§ 60-76), и Постановление Европейского Суда по делу "Бисир и Тулус против Республики Молдова" (Bisir and Tulus v. Moldova) (от 17 мая 2011 г., жалоба N 42973/05, §§ 21 и последующие).

IV. Другие относящиеся к делу материалы

74. 19 мая 2009 г. пресс-служба "прокуратуры Приднестровской Молдавской Республики" опубликовала доклад, согласно которому в ходе посещения мест содержания под стражей в Слободзейском (Slobozia) районе "Приднестровской Молдавской Республики" были установлены многочисленные системные нарушения, касающиеся санитарных и физических условий содержания под стражей, а также оказания ненадлежащей медицинской помощи.

75. Заявитель предоставил копии постановлений "Тираспольского городского суда" от 14 апреля 2009 г., 11 июня 2010 г., 1 апреля 2011 г., 25 февраля 2012 г. и 18 ноября 2013 г. по делам, не связанным с настоящим, которыми применялась мера пресечения в виде содержания под стражей к лицам, обвиняемым в совершении различных преступлений. Ни в одном из этих постановлений не был указан срок содержания под стражей соответствующих лиц.

76. Заявитель также предоставил текст некоторых положений "Уголовно-процессуального кодекса Приднестровской Молдавской Республики". В соответствии со статьей 79 этого "Кодекса" срок досудебного содержания под стражей не может превышать двух месяцев. Если расследование не может быть завершено в указанный срок, он может быть продлен судом. В соответствии с пунктом 15 статьи 78 того же "Кодекса" лицо, обвиняемое в совершении тяжких и особо тяжких преступлений, может быть задержано до суда исключительно на основании тяжести преступления. Согласно статьям 212/1 и 212/2 "Кодекса" срок содержания под стражей лица, чье дело рассматривается в суде первой инстанции, изначально не может превышать шесть месяцев, но этот срок может быть продлен судом. По словам заявителя, практика "судов Приднестровской Молдавской Республики" состоит в том, что после того, как дело передано в суд первой инстанции, дальнейшее продление срока содержания под стражей до суда в течение первых шести месяцев не требуется.

77. Заявитель также предоставил различные статьи, опубликованные в средствах массовой информации на территории, контролируемой "Приднестровской Молдавской Республикой", касавшиеся судебной системы в регионе. В некоторых из этих статей говорилось о политически мотивированных судебных преследованиях, когда "суды" использовались в качестве средства оказания давления, или в них содержались утверждения о том, что "Верховный суд Приднестровской Молдавской Республики" являлся "марионеткой" "президента Приднестровской Молдавской Республики". В других публикациях сообщалось о назначении в "суды Приднестровской Молдавской Республики" не имеющих практически никакого опыта судей и упоминался пример с назначением судьей "Тираспольского городского суда" человека в возрасте 25 лет, то есть через три года после окончания местного университета.

Право

78. Заявитель жаловался, inter alia, на то, что он был незаконно задержан и содержался под стражей властями "Приднестровской Молдавской Республики". Кроме того, он утверждал, что ему в его состоянии не была предоставлена медицинская помощь, что он содержался под стражей в нечеловеческих условиях и был лишен возможности встречаться со своими родителями и пастором. Он считал, что и Республика Молдова, и Российская Федерация обладали надлежащей юрисдикцией и несли ответственность за предполагаемые нарушения.

I. Общие вопросы в отношении приемлемости жалобы

79. Власти Российской Федерации утверждали, что заявитель не относился к их юрисдикцию, и, следовательно, жалоба должна быть объявлена неприемлемой ratione personae* (* Ratione personae (лат.) - компетенция должностного лица "по кругу лиц", "ввиду обстоятельств, относящихся к лицу, о котором идет речь" (примеч. переводчика).) и ratione loci* (* Ratione loci (лат.) - ввиду обстоятельств, связанных с местом, по общему правилу, это означает, что государства могут быть привлечены к ответственности лишь за те нарушения, которые произошли на подчиненных им территориях. Однако это не исключает возможности того, что произошедшие за пределами территории государства нарушения могут стать основанием для разбирательства жалобы против него в Европейском Суде (примеч. переводчика).) в отношении Российской Федерации. Со своей стороны, власти Республики Молдова не оспаривали тот факт, что Республика Молдова сохраняет юрисдикцию над территорией, контролируемой "Приднестровской Молдавской Республикой", однако утверждали, что заявитель не исчерпал средства правовой защиты, доступные ему в Республике Молдова. Прежде чем рассматривать вопрос о приемлемости жалоб, поданных заявителем, Европейский Суд считает целесообразным изучить эти два возражения, которые потенциально влияют на все жалобы.

А. Юрисдикция

80. Прежде всего Европейский Суд должен определить, в целях обжалуемых вопросов, подпадает ли заявитель под юрисдикцию одного или обоих государств-ответчиков по смыслу статьи 1 Конвенции.

1. Доводы сторон

(а) Заявитель

(i) Юрисдикция Республики Молдова

81. Заявитель утверждал, что, хотя Республика Молдова не имеет эффективного контроля над Приднестровьем, этот регион очевидно остается частью национальной территории Республики Молдова, и Республика Молдова несет ответственность за защиту прав человека в регионе.

82. Заявитель утверждал, что, помимо принятых властями Республики Молдова общих мер, направленных на урегулирование конфликта и обеспечение соблюдения прав человека в Приднестровском регионе, власти не приняли мер по обеспечению соблюдения индивидуальных конвенционных прав заявителя.

(ii) Юрисдикция Российской Федерации

83. Заявитель утверждал, что выводы Европейского Суда относительно фактов по делу "Илашку и другие против Республики Молдова и Российской Федерации", (упоминавшемуся выше, §§ 379-391), на основании которых Европейский Суд заключил, что Российская Федерация оказывала решающее влияние на "Приднестровскую Молдавскую Республику" (§ 392), также применимы к настоящему делу. "Приднестровская Молдавская Республика" продолжает существовать только благодаря военной, экономической, финансовой, информационной и политической поддержке Российской Федерации. Российская Федерация осуществляет "эффективный контроль над "Приднестровской Молдавской Республикой"" или, по крайней мере, оказывает решающее влияние на "Приднестровскую Молдавскую Республику".

84. Кроме того, действия властей Российской Федерации в настоящем деле расходятся с официальной позицией государства: неясно, почему, если Российская Федерация не признает "Приднестровскую Молдавскую Республику" законно созданным территориальным образованием, Посольство Российской Федерации перенаправило жалобу, поданную матерью заявителя, в "прокуратуру Приднестровской Молдавской Республики" (см. § 49 настоящего Постановления).

(b) Власти Республики Молдова

(i) Юрисдикция Республики Молдова

85. Власти Республики Молдова заявили, что в соответствии с обоснованием, приведенным в Постановлении Большой Палаты Европейского Суда по делу "Илашку и другие против Республики Молдова и Российской Федерации" (упоминавшемуся выше), заявитель подпадает под юрисдикцию Республика Молдова, поскольку, заявляя о своих правах на территорию и пытаясь обеспечить соблюдение прав заявителей, власти Республики Молдова взяли на себя позитивные обязательства в отношении заявителей. Власти Республики Молдова утверждали, что у них не было юрисдикции над территорией Приднестровья в смысле управления и контроля, тем не менее они продолжали выполнять позитивные обязательства, установленные в Постановлении Большой Палаты Европейского Суда по делу "Илашку и другие против Республики Молдова и Российской Федерации", и активизировали свои дипломатические усилия в этом направлении.

86. Например, власти Республики Молдова информировали все стороны переговоров об урегулировании конфликта в Приднестровском регионе обо всех соответствующих событиях. Они также продолжали требовать вывода российской военной техники и военного персонала из региона и обеспечивать соблюдение прав человека в регионе. По настоянию властей Республики Молдова в 2005 году Европейский союз был включен в формат переговоров, а затем в том же году миссия Европейского союза по приграничной помощи Республике Молдова и Украине начала свою работу, заключавшуюся в предоставлении Республике Молдова и Украине технических консультаций для обеспечения лучшего контроля над своими границами с Приднестровским регионом. Молдавские должностные лица продолжали обращаться к Российской Федерации с просьбой выполнить ею свои обязательства в рамках различных международных организаций, таких как Организация Объединенных Наций, Совет Европы, Европейский союз и ОБСЕ.

87. Кроме того, согласно утверждениям властей Республики Молдова, они в ответ на большое количество жалоб на предполагаемые нарушения прав человека в "Приднестровской Молдавской Республике" создали целый ряд правовых механизмов, имевших целью гарантировать конституционные права, включая право собственности, право на медицинскую помощь, правосудие, образование и так далее. Таким образом, власти Республики Молдова организовали различные службы в населенных пунктах, находящихся вблизи региона, такие как паспортные столы и другие учреждения, работающие с документами, прокуратуры и суды.

88. Что касается конкретных дел, связанных с предполагаемыми нарушениями прав человека в регионе, таких как в деле заявителя, власти Республики Молдова предприняли единственные доступные им меры, то есть обратились с просьбой к Российской Федерации, другим странам и международным организациям, чтобы те повлияли на власти "Приднестровской Молдавской Республики" с целью обеспечения соблюдения таких прав.

(ii) Юрисдикция Российской Федерации

89. Власти Республики Молдова указали ряд сообщений в средствах массовой информации "Приднестровской Молдавской Республики" и Российской Федерации. Эти сообщения, по их мнению, подтверждали тот факт, что в 2010 году Российская Федерация продолжала оказывать поддержку сепаратистскому режиму. В этих сообщениях упоминались запреты на продажу молдавского вина в Российской Федерации в 2006 и 2010 годах, продолжавшиеся выплаты до 50% пенсий и зарплат государственных служащих из средств, получаемых из Российской Федерации, заявления различных должностных лиц Российской Федерации и "Приднестровской Молдавской Республики", касавшиеся тесных связей с Российской Федерацией и поддержки с ее стороны, продолжение поставок природного газа из Российской Федерации в "Приднестровскую Молдавскую Республику" исключительно за номинальную плату, разработку общей образовательной системы и учебников, а также признание дипломов "Приднестровской Молдавской Республики" в Российской Федерации. Кроме того, в средствах массовой информации "Приднестровской Молдавской Республики" утверждалось, что путем выбора политических партий, получающих экономическую поддержку, Российская Федерация могла влиять на политику в регионе. В этих сообщениях также содержались заявления министра иностранных дел Российской Федерации Сергея Лаврова и посла Российской Федерации в Республике Молдова Валерия Кузьмина, которые поздравили сепаратистских лидеров с 20-й годовщиной самопровозглашения независимости, а также указывалось на присутствие ряда российских должностных лиц на юбилейных торжествах в г. Тирасполе.

90. По мнению властей Республики Молдова, "Приднестровская Молдавская Республика" продолжала получать от Российской Федерации политическую, экономическую и финансовую поддержку. Присутствие российских войск и крупномасштабная помощь, оказываемая "Приднестровской Молдавской Республике", усложнили проведение переговоров, направленных на урегулирование конфликта.

(с) Власти Российской Федерации

(i) Юрисдикция Республики Молдова

91. Власти Республики Молдова не прокомментировали вопрос о юрисдикции Республики Молдова в настоящем деле.

(ii) Юрисдикция Российской Федерации

92. Власти Российской Федерации не согласились с подходом Европейского Суда к вопросу о юрисдикции в Постановлении Большой Палаты Европейского Суда по делу "Илашку и другие против Республики Молдова и Российской Федерации" (упоминавшемуся выше). Они утверждали, что в соответствии с доводами Европейского Суда в Постановлении Европейского Суда по делу "Лоизиду против Турции" (Loizidou v. Turkey) (предварительные возражения) (от 23 марта 1995 г., Series A, N 310, § 62) и Постановлении Большой Палаты Европейского Суда по делу "Кипр против Турции" (Cyprus v. Turkey) (жалоба N 25781/94, ECHR 2001-IV, § 76) государство может рассматриваться как осуществляющее экстерриториальную юрисдикцию, если оно (а) продолжает осуществлять контроль через подчиненные ему органы местного самоуправления и (b) сохраняет контроль над всей территорией за счет присутствия большого контингента войск и "практически осуществляет глобальный контроль" над соответствующей территорией. В настоящем деле ни одно из этих двух условий не соблюдается. Аналогичная ситуация была рассмотрена в Решении Европейского Суда по делу "Банкович и другие против Бельгии и других" (Bankovi and Others v. Belgium and Others) (жалоба N 52207/99, ECHR 2001-XII), в котором Европейский Суд признал, что юрисдикция может осуществляться экстерриториально только в исключительных случаях.

93. Кроме того, понятие "эффективный контроль", как оно было применено Европейским Судом при установлении того, осуществляет ли государство экстерриториальную юрисдикцию, противоречило его значению в международном публичном праве. Понятие "эффективный и общий контроль" впервые появилось в прецедентном праве Международного суда, но имело там иное значение. Сравнивая настоящую ситуацию с ситуацией в деле, касающемся военной и полувоенной деятельности в и против Никарагуа (см. Решение Международного суда по делу "Никарагуа против Соединенных Штатов Америки" (Nicaragua v. United States of America) от 27 июня 1986 г., §§ 109-115), власти Российской Федерации утверждали, что они имели гораздо меньшее влияние на власти "Приднестровской Молдавской Республики", чем Соединенные Штаты Америки на повстанцев в Никарагуа, в частности, с точки зрения значительности их военного присутствия в "Приднестровской Молдавской Республике". Фактически Российская Федерация являлась одним из посредников в конфликте между Республикой Молдова и самопровозглашенной "Приднестровской Молдавской Республикой". Международный Суд подтвердил свою позицию в деле, касающемся применения Конвенции о предупреждении преступления геноцида и наказании за него (см. Решение Международного суда по делу "Босния и Герцеговина против Сербии и Черногории" (Bosnia and Herzegovina v. Serbia and Montenegro) от 26 февраля 2007 г., "дело о боснийском геноциде"). Понятие "общий контроль" было более четко сформулировано Международным уголовным трибуналом по бывшей Югославии. Толкование этого понятия Европейским Судом отличалось от толкований указанных международных трибуналов.

94. Кроме того, Российская Федерация никогда не участвовала в оккупации какой-либо части территории Республики Молдова. Нельзя сказать, что в настоящем деле Россия осуществляла юрисдикцию, когда территория находилась под контролем фактического правительства, которое не являлось ни органом, ни орудием Российской Федерации и которое никак не зависело от Российской Федерации. Напротив, Российская Федерация считает "Приднестровскую Молдавскую Республику" неотъемлемой частью Республики Молдова. Военное присутствие Российской Федерации было ограничено незначительным количеством миротворцев. Таким образом, отсутствуют какие-либо основания для вывода о том, что Российская Федерация осуществляла контроль через свое военное присутствие. Власти Российской Федерации ссылались на Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Аль-Скейни и другие против Соединенного Королевства" (Al-Skeini and Others v. United Kingdom) (жалоба N 55721/07, ECHR 2011, § 139) и Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Йалуд против Нидерландов" (Jaloud v. Netherlands) (жалоба N 47708/08, ECHR 2014, § 139). Они ссылались на газетную статью, предоставленную заявителем, согласно которой в октябре 2006 года в регионе присутствовало "на паритетных началах с военнослужащими "Приднестровской Молдавской Республики" и Молдовы" менее 400 российских миротворцев.

95. В ответ на вопрос Европейского Суда относительно того, имели ли место какие-либо относящиеся к делу события после принятия Европейским Судом Постановления Большой Палаты Европейского Суда по делу "Илашку и другие против Республики Молдова и Российской Федерации" (упоминавшемуся выше), власти Российской Федерации сообщили, что за это время Республика Молдова была принята во Всемирную торговую организацию в качестве единой торговой зоны, которая включала Приднестровский регион. По их мнению, это свидетельствовало о существовании возможностей для переговоров и сотрудничества между Республикой Молдова и "Приднестровской Молдавской Республикой".

2. Мнение Европейского Суда

96. Статья 1 Конвенции гласит следующее:

"Высокие Договаривающиеся Стороны обеспечивают каждому, находящемуся под их юрисдикцией, права и свободы, определенные в разделе I настоящей Конвенции".

В настоящем деле возникают вопросы относительно значения термина "юрисдикция" как в отношении территориальной юрисдикции (в случае Республики Молдова), так и в отношении осуществления экстерриториальной юрисдикции (в случае Российской Федерации).

(а) Общие принципы

97. В Постановлении Большой Палаты Европейского Суда по делу "Илашку и другие против Республики Молдова и Российской Федерации" Европейский Суд установил следующие принципы, касающиеся презумпции территориальной юрисдикции:

"_311. Из статьи 1 Конвенции следует, что государства - участники Конвенции должны отвечать за любые нарушения прав и свобод, гарантированных Конвенцией, совершенные против физических лиц, находящихся под их "юрисдикцией". Осуществление юрисдикции является необходимым условием для Договаривающейся Стороны, чтобы она несли ответственность за действия или бездействие, вменяемые ему в вину, и которые дают повод делать заявления о нарушении прав и свобод, предусмотренных в Конвенции.

312. Европейский Суд ссылается на свою правоприменительную практику для того, чтобы понятие "юрисдикция" в целях статьи 1 Конвенции должно считаться отражающим значение термина в международном публичном праве (см. Постановление Европейского Суда по делу "Жентийом и другие против Франции" (Gentilhomme and Others v. France) от 14 мая 2002 г., жалобы NN 48205/99, 48207/99 и 48209/99, § 20, Решение Большой Палаты Европейского Суда по делу "Банкович и другие против Бельгии и других" (Bankovic and Others v. Belgium and Others), жалоба N 52207/99, ECHR 2001-XII, §§ 59-61, и Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Ассанидзе против Грузии" (Assanidze v. Georgia), жалоба N 71503/01, ECHR 2004-II, § 137).

С точки зрения международного публичного права, выражение "в рамках их юрисдикции" в статье 1 Конвенции должно пониматься как то, что юрисдикционная компетенция государства распространяется прежде всего на его территорию (см. упоминавшееся выше Решение Большой Палаты Европейского Суда по делу "Банкович и другие против Бельгии и других" (Bankovi and Others v. Belgium and Others), а также что предполагается, что юрисдикция обычно осуществляется на всей территории государства.

Эта презумпция может быть ограничена в исключительных обстоятельствах, особенно в тех случаях, когда государство не может применять свою власть на части своей территории. Это может произойти в результате военной оккупации Вооруженными силами другого государства, которые эффективно контролируют занятую территорию (см. Постановление Европейского Суда по делу "Лоизиду против Турции" (Loizidou v. Turkey) (предварительные возражения) (от 23 марта 1995 г., Series A, N 310) и упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Кипр против Турции" (Cyprus v. Turkey), §§ 76-80, а также упоминавшееся выше Решение Большой Палаты Европейского Суда по делу "Банкович и другие против Бельгии и других", §§ 70-71), военных действий или мятежа или действий иностранного государства, поддерживающего создание сепаратистского государства на территории рассматриваемого государства.

313. Для того, чтобы сделать вывод о наличии таких исключительных обстоятельств, Европейскому Суду надлежит рассмотреть, с одной стороны, все объективные факты, свидетельствующие об ограничении возможности применения государством власти на своей территории, и, с другой стороны, конкретные действия государства. Согласно статье 1 Конвенции обязательства, взятые на себя Договаривающимися Сторонами, включают, помимо обязанности воздерживаться от вмешательства в осуществление гарантированных прав и обязанностей, позитивные обязательства предпринимать соответствующие меры для обеспечения уважения этих прав и свобод на своей территории (см. среди других примеров Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Z и другие против Соединенного Королевства" (Z and Others v. United Kingdom), жалоба N 29392/95, ECHR 2001-V, § 73). Эти обязательства остаются в силе даже, если применение государством своей власти ограничено на части его территории, то есть государство обязано предпринять все соответствующие доступные ему меры_

333. Европейский Суд считает, что, если Договаривающейся Стороне препятствуют в осуществлении полномочий на всей ее территории созданием de facto ситуации, которая существует, когда создается сепаратистский режим, сопровождающийся или не сопровождающийся военной оккупацией другим государством, это не отменяет юрисдикцию по смыслу статьи 1 Конвенции над той частью территории, которая временно находится под властью местной администрации, поддерживаемой повстанческими силами или другим государством.

Тем не менее такая фактическая ситуация сокращает сферу этой юрисдикции в том, что обязательства, взятые государством в соответствии со статьей 1 Конвенции, должны быть рассмотрены Европейским Судом только с учетом позитивных обязательств Договаривающейся Стороны в отношении лиц, находящихся на ее территории. Рассматриваемое государство должно применять все доступные правовые и дипломатические меры vis-a-vis* (* Vis-a-vis (фр.) - по отношению к (примеч. переводчика).) иностранным государствам и международным организациям, чтобы продолжать гарантировать права и свободы, определенные Конвенцией.

334. Хотя Европейский Суд не обязан определять, какие меры должны предпринять власти, чтобы выполнить свои обязательства наиболее эффективно, Европейский Суд должен проверить, что принятые в действительности меры были соответствующими и достаточными в настоящем деле. В случаях, когда имеет место частичное или полное бездействие, задача Европейского Суда заключается в том, чтобы определить, в какой степени тем не менее было возможно осуществление минимума усилий, и должны ли они были быть осуществлены. Определение этого вопроса крайне необходимо в делах, касающихся предполагаемого ущемления абсолютных прав, гарантированных статьями 2 и 3 Конвенции_".

Эти принципы были приведены еще раз в недавнем Постановлении Большой Палаты Европейского Суда по делу "Саргсян против Азербайджана" (Sargsyan v. Azerbaijan) (жалоба N 40167/06* (* См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. 2015. N 9 (примеч. редактора).), ECHR 2015, § 128).

98. Что касается общих принципов в отношении осуществления экстерриториальной юрисдикции, Европейский Суд привел их краткое изложение в части, касающейся рассматриваемого вопроса, в Постановлении Большой Палаты Европейского Суда по делу "Катан и другие против Республики Молдова и Российской Федерации" (упоминавшемуся выше):

"_103. Европейский Суд разработал ряд четких принципов в своей прецедентной практике на основании статьи 1 Конвенции. Так, согласно этой статье обязательство, принятое Договаривающейся Стороной, сводится к "обеспечению" ("reconnaitre" во французском тексте* (* Так в тексте (примеч. переводчика).)) перечисленных прав и свобод лицам, находящимся под их собственной "юрисдикцией" (см. Постановление Европейского Суда по делу "Сёринг против Соединенного Королевства" (Soering v. United Kingdom) от 7 июля 1989 г., Series A, N 161, § 86, Решение Большой Палаты Европейского Суда по делу "Банкович и другие против Бельгии и других" (Bankovic and Others v. Belgium and Others), жалоба N 52207/99, ECHR 2001-XII, § 66). "Юрисдикция" в соответствии со статьей 1 Конвенции является пороговым критерием. Осуществление юрисдикции является необходимым условием для возможности возложения на Договаривающуюся Сторону ответственности за вменяемые ему действия или бездействие, которые являются основанием жалобы на нарушение прав и свобод, провозглашенных в Конвенции (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Илашку и другие против Республики Молдова и Российской Федерации", § 311, и упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Аль-Скейни и другие против Соединенного Королевства", § 130).

104. Юрисдикционная компетенция государства имеет прежде всего территориальный характер (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Сёринг против Соединенного Королевства", § 86, упоминавшееся выше Решение Большой Палаты Европейского Суда по делу "Банкович и другие против Бельгии и других", §§ 61, 67, упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Илашку и другие против Республики Молдова и Российской Федерации", § 312, упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Аль-Скейни и другие против Соединенного Королевства", § 131). Презюмируется, что юрисдикция, как правило, осуществляется в пределах территории государства (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Илашку и другие против Республики Молдова и Российской Федерации", § 312, Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Ассанидзе против Грузии" (Assanidze v. Georgia), жалоба N 71503/01, ECHR 2004-II, § 139). С другой стороны, действия Договаривающихся Сторон, совершаемые или имеющие последствия за пределами их территорий, могут приравниваться к осуществлению юрисдикции в значении статьи 1 Конвенции лишь в исключительных случаях (см. упоминавшееся выше Решение Большой Палаты Европейского Суда по делу "Банкович и другие против Бельгии и других", § 67, упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Аль-Скейни и другие против Соединенного Королевства", § 131).

105. На данный момент Европейский Суд установил ряд исключительных обстоятельств, способных привести к осуществлению юрисдикции Договаривающейся Стороной за пределами своих территориальных границ. В каждом случае вопрос о том, существуют ли исключительные обстоятельства, требующие и оправдывающие вывод Европейского Суда об осуществлении государством экстерриториальной юрисдикции, должен разрешаться с учетом конкретных фактов (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Аль-Скейни и другие против Соединенного Королевства", § 132).

106. Одно из исключений из принципа, согласно которому юрисдикция в соответствии со статьей 1 Конвенции ограничивается собственной территорией государства, возникает в случае, когда в результате законных или незаконных военных действий Договаривающаяся Сторона осуществляет эффективный контроль над областью вне данной государственной территории. Обязательство по обеспечению в такой области прав и свобод, предусмотренных Конвенцией, следует из факта этого контроля, независимо от того, осуществляется ли он непосредственно с помощью Вооруженных сил Договаривающейся Стороны или через подчиненную местную администрацию (см. Постановление Европейского Суда по делу "Лоизиду против Турции" (Loizidou v. Turkey) (предварительные возражения) от 23 марта 1995 г., Series A, N 310, § 62, Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Кипр против Турции" (Cyprus v. Turkey), жалоба N 25781/94, ECHR 2001-IV, § 76, упоминавшееся выше Решение Большой Палаты Европейского Суда по делу "Банкович и другие против Бельгии и других", § 70, упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Илашку и другие против Республики Молдова и Российской Федерации", §§ 314-316, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Лоизиду против Турции" (Loizidou v. Turkey) (существо жалобы), § 52, упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Аль-Скейни и другие против Соединенного Королевства", § 138). Если факт такого контроля над территорией установлен, отсутствует необходимость в определении того, осуществляет ли Договаривающаяся Сторона строгий контроль над политикой и действиями подчиненной местной администрации. Тот факт, что местная администрация существует благодаря военной или иной поддержке со стороны Договаривающейся Стороны, влечет ответственность этого государства за ее политику и действия. Контролирующее государство несет ответственность в соответствии со статьей 1 Конвенции за обеспечение, в пределах региона, находящегося под его контролем, всего спектра основных прав, установленных в Конвенции и протоколах к ней, которые государство ратифицировало. Оно должно нести ответственность за любые нарушение этих прав (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Кипр против Турции" (Cyprus v. Turkey), §§ 76-77, упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Аль-Скейни и другие против Соединенного Королевства", § 138).

107. Вопрос о том, осуществляет ли Договаривающаяся Сторона эффективный контроль над областью за пределами ее собственной территории, является вопросом факта. При определении того, существует ли эффективный контроль, Европейский Суд прежде всего учитывает степень военного присутствия государства в соответствующей области (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Лоизиду против Турции" (Loizidou v. Turkey) (существо жалобы), §§ 16 и 56, упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Илашку и другие против Республики Молдова и Российской Федерации", § 387). Также могут приниматься во внимание другие критерии, такие как, в какой степени военная, экономическая и политическая поддержка подчиненной местной администрации обеспечивает влияние и контроль государства над регионом (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Илашку и другие против Республики Молдова и Российской Федерации", §§ 388-394, упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Аль-Скейни и другие против Соединенного Королевства", § 139)_

115. Власти Российской Федерации настаивали на том, что Европейский Суд мог признать, что Российская Федерация осуществляет эффективный контроль, только если он установит, что "власти "Приднестровской Молдавской Республики"" могут рассматриваться как орган власти Российской Федерации в соответствии с подходом Международного суда в деле, касающемся применения Конвенции о предупреждении преступления геноцида и наказании за него (см. Решение Международного суда по делу "Босния и Герцеговина против Сербии и Черногории" (см. § 76 настоящего Постановления)). Европейский Суд напоминает, что в решении, на которое ссылаются власти Российской Федерации, Международный суд должен был определить, когда действия лица или группы лиц могли быть отнесены на счет государства, чтобы оно могло нести ответственность за эти действия в соответствии с международным правом. В настоящем деле, однако, Европейский Суд рассматривает другой вопрос, а именно, подпадают ли обжалуемые заявителем факты под юрисдикцию государства-ответчика по смыслу статьи 1 Конвенции. Приведенный выше обзор правоприменительной практики Европейского Суда свидетельствует о том, что правило для установления наличия "юрисдикции" в соответствии со статьей 1 Конвенции никогда не означало правило для установления в соответствии с международным правом ответственности государства за международное противоправное действие_".

Эти принципы были еще раз подтверждены в недавнем Постановлении Большой Палаты Европейского Суда по делу "Чирагов и другие против Армении" (Chiragov and Others v. Armenia) (жалоба N 13216/05* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2015. N 12 (примеч. редактора).), ECHR 2015, § 168).

(b) Применение вышеизложенных принципов в настоящем деле

(i) Юрисдикция Республики Молдова

99. Прежде всего Европейский Суд должен определить, подпадает ли дело под юрисдикцию Республики Молдова. В связи с этим Европейский Суд отмечает, что в течение всего рассматриваемого срока заявитель содержался под стражей на территории Республики Молдова. Действительно, все стороны признают, что Республика Молдова не имеет власти над частью своей территории к востоку от реки Днестр, которая находится под контролем "Приднестровской Молдавской Республики". Тем не менее в упоминавшемся выше Постановлении Большой Палаты Европейского Суда по делу "Илашку и другие против Республики Молдова и Российской Федерации" Европейский Суд установил, что лица, содержащиеся под стражей в Приднестровье, подпадают под юрисдикцию Республики Молдова, поскольку Республика Молдова является территориальным государством, даже если оно не осуществляет эффективный контроль над регионом Приднестровья. Однако обязательство Республики Молдова в соответствии со статьей 1 Конвенции "обеспечить каждому, находящемуся под ее юрисдикцией [конвенционные] права и свободы" в данных обстоятельствах было ограничено до позитивного обязательства принимать доступные ей дипломатические, экономические, судебные и иные меры, которые соответствовали нормам международного права (см. там же, § 331). Европейский Суд сделал аналогичные выводы в Постановлении Европейского Суда по делу "Иванцок и другие против Республики Молдовы и Российской Федерации" (Ivanoc and Others v. Moldova and Russia) от 15 ноября 2011 г., жалоба N 23687/05* (* См.: там же. 2012. N 10 (примеч. редактора).), §§ 105-111, и в упоминавшемся выше Постановлении Большой Палаты Европейского Суда по делу "Катан и другие против Республики Молдова и Российской Федерации", §§ 109 и 110).

100. Европейский Суд не видит оснований применять в настоящем деле иной подход, чем тот, который был использован в вышеприведенных делах. Хотя Республика Молдова не имеет эффективного контроля над действиями "Приднестровской Молдавской Республики" в Приднестровье, факт, что в соответствии с международным публичным правом регион считается частью территории Республики Молдова, налагает на государство обязательство в соответствии со статьей 1 Конвенции использовать все юридические и дипломатические средства, имеющиеся в его распоряжении, для того, чтобы гарантировать всем проживающим там лицам соблюдение прав и свобод, закрепленных в Конвенции (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Илашку и другие против Республики Молдова и Российской Федерации", § 33, и упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Катан и другие против Республики Молдова и Российской Федерации", § 109). Ниже Европейский Суд рассмотрит, выполнили ли власти Республики Молдова свое позитивное обязательство (см. §§ 151-155 настоящего Постановления).

(ii) Юрисдикция Российской Федерации

101. Из приведенной выше прецедентной практики Европейского Суда следует (см. §§ 97 и 98 настоящего Постановления), что государство может осуществлять свою юрисдикцию экстерриториально, если вследствие законных или незаконных военных действий оно осуществляет эффективный контроль над регионом за пределами своей государственной территории (см. § 98 настоящего Постановления, а также Постановление Европейского Суда по делу "Лоизиду против Турции" (существо жалобы) от 18 декабря 1996 г., Reports of Judgments and Decisions 1996-VI, § 52, упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Кипр против Турции", § 76, и упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Илашку и другие против Республики Молдова и Российской Федерации", §§ 314-316, см. для сравнения упоминавшееся выше Решение Большой Палаты Европейского Суда по делу "Банкович и другие против Бельгии и других", § 70). Кроме того, Европейский Суд напоминает, что при определенных исключительных случаях государство может осуществлять юрисдикцию экстерриториально через осуществление представителями этого государства власти и контроля над отдельным лицом или лицами (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Аль-Скейни и другие против Соединенного Королевства", § 136 и 149, и упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Катан и другие против Республики Молдова и Российской Федерации", § 114). В настоящем деле Европейский Суд признает тот факт, что отсутствует какое-либо доказательство прямой причастности представителей Российской Федерации к содержанию заявителя под стражей и обращению с ним. Однако, по утверждениям заявителя, власти Российской Федерации осуществляли "эффективный контроль или, по крайней мере, оказывали решающее влияние на "Приднестровскую Молдавскую Республику"", и Европейский Суд должен установить, имело ли это обстоятельство место или нет в течение срока содержания заявителя под стражей, который длился с ноября 2008 года по июль 2010 года.

102. Власти Российской Федерации приводили аргумент, основанный на решении Международного суда по делу о боснийском геноциде, как это было сделано в указанном выше Постановлении Большой Палаты Европейского Суда по делу "Катан и другие против Республики Молдова и Российской Федерации", § 96, и в Постановлении Европейского Суда по делу "Никарагуа против Соединенных Штатов Америки" (Nicaragua v. United States of America) (см. § 93 настоящего Постановления), которое было частью правоприменительной практики, принятой во внимание Европейским Судом в упоминавшемся выше Постановлении Большой Палаты Европейского Суда по делу "Катан и другие против Республики Молдова и Российской Федерации", § 76. В этих делах Международный суд должен был определить, когда действия группы лиц могут считаться действиями государства, в результате чего государство может нести ответственность за такие действия в соответствии с международным правом. Тем не менее в настоящем деле Европейский Суд напоминает, что он должен рассмотреть другой вопрос, а именно относятся ли по смыслу статьи 1 Конвенции обжалуемые заявителем факты к юрисдикции властей государства-ответчика. Как ранее установил Европейский Суд, проверка для установления существования "юрисдикции" в соответствии со статьей 1 Конвенции никогда не сравнивалась с проверкой для установления ответственности государства за международное противоправное деяние согласно международному праву (см. § 98 настоящего Постановления, и упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Катан и другие против Республики Молдова и Российской Федерации", § 115).

103. Хотя в Постановлении Большой Палаты Европейского Суда по делу "Катан и другие против Республики Молдова и Российской Федерации" Европейский Суд сосредоточился на решении вопроса о том, осуществляла ли Российская Федерация юрисдикцию над заявителями в период с 2002 по 2004 год, при установлении фактов по этому делу Европейский Суд сослался на ряд событий, которые произошли впоследствии. Так, Европейский Суд отметил, inter alia, резолюции, принятые Государственной Думой Российской Федерации в феврале и марте 2005 года, призывавшие власти Российской Федерации ввести запрет на импорт алкоголя и табака из Республики Молдова (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Катан и другие против Республики Молдова и Российской Федерации", § 29), запрет властей Российской Федерации на импорт мясной продукции, фруктов и овощей из Республики Молдова в 2005 году (§ 30), отсутствие каких-либо достоверных данных о выводе российского вооружения из "Приднестровской Молдавской Республики" начиная с 2004 года (§ 36), присутствие на территории "Приднестровской Молдавской Республики" (на момент вынесения Постановления (по делу Катана, октябрь 2012 года) около 1 000 российских военнослужащих для охраны складов с вооружением (§ 37), экономическая поддержка, оказываемая через тесное сотрудничество с российскими военными производственными компаниями или за счет приобретения российскими компаниями компаний "Приднестровской Молдавской Республики", а также через закупку товаров в Приднестровье (§ 39), тесные экономические связи между "Приднестровской Молдавской Республикой" и Российской Федерацией, в том числе выплата компании "Газпром" символической суммы в размере 5% от стоимости потребленного природного газа (данные за 2011 год, § 40), экономическая помощь, предоставленная "Приднестровской Молдавской Республике" в период с 2007 по 2010 год (§ 41), и определенное количество жителей "Приднестровской Молдавской Республики", получивших гражданство Российской Федерации (§ 42).

104. Кроме того, доклады различных межправительственных организаций, упомянутые в Постановлении Большой Палаты Европейского Суда по делу "Катан и другие против Республики Молдова и Российской Федерации", (§§ 64-70), относились к периоду с 2005 по 2008 год, а доклады неправительственных организаций (§§ 71-73) охватывали период с 2004 по 2009 год.

105. Европейский Суд также отмечает, что некоторые его выводы в Постановлении Большой Палаты Европейского Суда по делу "Катан и другие против Республики Молдова и Российской Федерации", которые относились к периоду с августа 2002 года по июль 2004 года, были основаны на фактических данных, в отношении которых стороны в настоящем деле не предоставили какой-либо новой информации. Эти данные касаются количества оружия и боеприпасов, находящихся на складах в с. Колбасна (§ 117), сдерживающего эффекта относительно незначительного российского военного присутствия в Приднестровском регионе и его предыстории, а именно вмешательства российских войск в конфликт между властями Республика Молдова и силами "Приднестровской Молдавской Республики", снабжение сепаратистов оружием и прибытия в регион российских граждан, воюющих на стороне сепаратистов (§ 118), а также совокупности продолжающегося российского военного присутствия и тайного хранения оружия в нарушение международных обязательств, которые являются "четким признаком продолжения поддержки режима "Приднестровской Молдавской Республики" (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Катан и другие против Республики Молдова и Российской Федерации" (§ 119).

106. В упоминавшемся выше Постановлении Европейского Суда по делу "Иванцок и другие против Молдовы и Российской Федерации" (§§ 116-120) Европейский Суд проанализировал вопрос о том, изменилась ли политика Российской Федерации в отношении поддержки "Приднестровской Молдавской Республики" в период между 2004 годом и днем освобождения заявителей в 2007 году. Европейский Суд пришел к следующим выводам:

"_Российская Федерация продолжает поддерживать тесные отношения с "Приднестровской Молдавской Республикой" путем предоставления политической, финансовой и экономической поддержки сепаратистскому режиму. Кроме того, Европейский Суд отмечает, что на момент освобождения заявителей российская армия (войска, техника и боеприпасы) по-прежнему дислоцировалась на территории Республики Молдова в нарушение обязательств Российской Федерации по полному выводу войск и в нарушение законодательства Республики Молдова_

Российская Федерация по-прежнему не предпринимает каких-либо действий для устранения нарушений Конвенции, предположительно совершенных после 8 июля 2004 г., или для того, чтобы положить конец ситуации заявителей, обусловленной действиями представителей государства_".

107. Европейский Суд также отмечает, что недавно, в 2012 году, Российская Федерация подверглась критике за открытие избирательных участков в "Приднестровской Молдавской Республике" без согласия властей Республики Молдова, а также за выдачу паспортов многим жителям Приднестровского региона (см. § 67 настоящего Постановления).

108. В упоминавшемся выше Постановлении Большой Палаты Европейского Суда по делу "Катан и другие против Республики Молдова и Российской Федерации" Европейский Суд сделал следующие выводы (§ 121):

"_Власти Российской Федерации не убедили Европейский Суд в том, что выводы, сделанные в 2004 году в приведенном выше Постановлении Большой Палаты Европейского Суда по делу "Илашку и другие против Республики Молдова и Российской Федерации" были неточными. "Приднестровская Молдавская Республика" была создана в результате предоставления российской военной помощи. Продолжающееся российское военное присутствие в регионе сигнализирует руководителям "Приднестровской Молдавской Республики", властям Республики Молдова и международным обозревателям о продолжающейся российской военной поддержке сепаратистов. Кроме того, население зависит от бесплатных или сильно субсидированных поставок природного газа, пенсий и другой финансовой помощи от Российской Федерации".

Европейский Суд считает, принимая во внимание отсутствие какой-либо новой информации, доказывающей обратное, что данные выводы также распространяются на рассматриваемый период времени, а именно с ноября 2008 года по июль 2010 года.

109. В заключение следует отметить, что в настоящем деле доводы властей Российской Федерации, касающиеся вопроса юрисдикции, по существу аналогичны доводам, которые были указаны в упоминавшемся выше Постановлении Большой Палаты Европейского Суда по делу "Катан и другие против Республики Молдова и Российской Федерации". Единственное событие, упомянутое властями Российской Федерации, которое произошло вне периода времени, который охватывают и Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Илашку и другие против Республики Молдова и Российской Федерации", и Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Катан и другие против Республики Молдова и Российской Федерации" (то есть период до 2004 года), а именно вступление Республики Молдова во Всемирную торговую организацию (которое, по утверждению властей Российской Федерации, обеспечило возможности для сотрудничества между Республикой Молдова и "Приднестровской Молдавской Республикой", см. § 95 настоящего Постановления), по мнению Европейского Суда, не имеет отношения к настоящей жалобе.

110. Исходя из изложенного, Европейский Суд настаивает на своих выводах, сделанных в приведенных выше Постановлении Большой Палаты Европейского Суда по делу "Илашку и другие против Республики Молдова и Российской Федерации", Постановлении Европейского Суда по делу "Иванцок и другие против Молдовы и Российской Федерации" и Постановлении Большой Палаты Европейского Суда по делу "Катан и другие против Республики Молдова и Российской Федерации", о том, что "Приднестровская Молдавская Республика" может продолжать свое существование и противостоять попыткам властей Республики Молдова и международным усилиям, направленным на разрешение конфликта, внедрение демократии и верховенства права в регионе, только благодаря российской военной, экономической и политической поддержке. В данных условиях высокая степень зависимости "Приднестровской Молдавской Республики" от российской поддержки ясно указывает на то, что Российская Федерация продолжает осуществлять эффективный контроль и оказывает решающее влияние на власти "Приднестровской Молдавской Республики" (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Катан и другие против Республики Молдова и Российской Федерации", § 122).

111. Следовательно, заявитель в настоящем деле подпадает под юрисдикцию Российской Федерации в соответствии со статьей 1 Конвенции. Таким образом, Европейский Суд отклоняет возражение властей Российской Федерации ratione personae и ratione loci.

112. Таким образом, Европейский Суд должен определить, имело ли место какое-либо нарушение прав заявителя, гарантированных Конвенцией, которое может повлечь ответственность кого-либо из властей государств-ответчиков.

B. Исчерпание внутригосударственных средств правовой защиты

1. Доводы сторон

113. В своих замечаниях от 31 октября 2014 г. (§§ 114 и 115) власти Республики Молдова утверждали, что заявитель не исчерпал средства правовой защиты, доступные ему в Республике Молдова (см. § 79 настоящего Постановления). В частности, они отметили, что, хотя заявитель добился отмены Высшим судом справедливости Республики Молдова обвинительного приговора, вынесенного в отношении него "судом Приднестровской Молдавской Республики", он не обратился на основании отмены этого приговора и ссылаясь на Закон (от 1998 года N 1545) к властям Республики Молдова за компенсацией ущерба, причиненного нарушением его прав.

114. Заявитель не прокомментировал данный вопрос.

2. Мнение Европейского Суда

115. В соответствии со сложившейся прецедентной практикой Европейского Суда государства освобождаются от ответственности перед международным органом за свои действия до рассмотрения соответствующих вопросов в рамках собственной правовой системы. Таким образом, те лица, которые хотят обратиться к надзорной юрисдикции Европейского Суда в связи с жалобами на действия государства, обязаны прежде всего использовать средства правовой защиты, предоставляемые в рамках внутригосударственной правовой системы (см. среди других примеров Постановление Европейского Суда по делу "Акдивар и другие против Турции" (Akdivar and Others v. Turkey) от 16 сентября 1996 г., Reports 1996-IV, § 65, Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Вучкович и другие против Сербии" (Vuckovic and Others v. Serbia) (предварительное возражение) от 25 марта 2014 г., жалоба N 17153/11 и 29 других жалоб, § 70, и Решение Большой Палаты Европейского Суда по делу "Гергина против Румынии" (Gherghina v. Romania) от 9 июля 2015 г., жалоба N 42219/07, § 84).

116. Следовательно, обязанность исчерпания внутригосударственных средств правовой защиты требует от заявителя использовать средства правовой защиты, которые являются доступными и достаточными в отношении его или ее жалобы на нарушение Конвенции. Наличие указанных средств правовой защиты должно быть достаточно определенным не только в теории, но и на практике, в противном случае они не могут считаться доступными и эффективными (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Акдивар и другие против Турции", § 66, упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Вучкович и другие против Сербии", § 71, и упоминавшееся выше Решение Большой Палаты Европейского Суда по делу "Гергина против Румынии", § 85). Чтобы быть эффективным, средство правовой защиты должно быть способно непосредственно исправить обжалуемую ситуацию и иметь разумные перспективы на успех (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Сейдович против Италии" (Sejdovic v. Italy) жалоба N 56581/00, § 46, ECHR 2006-II, § 46, упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Вучкович и другие против Сербии", § 74, и упоминавшееся выше Решение Большой Палаты Европейского Суда по делу "Гергина против Румынии", § 85).

117. В настоящем деле Европейский Суд отмечает, что статья 1 Закона N 1545 четко указывает, что она применима к делам, в которых ущерб был причинен в результате незаконных действий следственных органов, органов прокуратуры или судов (см. § 72 настоящего Постановления). Согласно утверждениям властей Республики Молдова (см. § 129 настоящего Постановления) в качестве таковых могут быть официально признаны только те органы (в частности, суды), которые были созданы в соответствии с законодательством Республики Молдова. По мнению Европейского Суда, это исключает получение какой-либо компенсации за незаконные действия каких-либо "судов" или "органов прокуратуры" или других органов, созданных "Приднестровской Молдавской Республикой".

118. Кроме того, несмотря на тот факт, что власти Республики Молдова привели несколько примеров, в которых Высший суд справедливости Республики Молдова отменил решения, вынесенные "судами Приднестровской Молдавской Республики" (как в деле "Илашку и другие против Республики Молдова и Российской Федерации", § 222), а также дел, в которых Закон N 1545 послужил основой для успешного требования компенсации, они не предоставили ни одного примера получения лицом компенсации от властей Республики Молдова после отмены обвинительного приговора "суда Приднестровской Молдавской Республики". Европейский Суд не убежден в том, что в таких обстоятельствах Закон N 1545 применим к делу заявителя.

119. Европейский Суд отмечает, что в своих замечаниях от 31 октября 2014 г. власти Республики Молдова уточнили, что заявитель должен был исчерпать в Республике Молдова "доступные средства правовой защиты, которые были эффективными в сфере действия позитивных обязательств властей Республики Молдова и отсутствия эффективного контроля" (§ 129). Принимая во внимание данное утверждение, их возражение может быть истолковано как относящееся исключительно к возможности получения компенсации в соответствии с Законом N 1545 за четырехмесячную задержку (см. §§ 48 и 51 настоящего Постановления) в выполнении позитивного обязательства принимать дипломатические, экономические, судебные и иные меры, направленные на обеспечение соблюдения конвенционных прав заявителя.

120. Однако Европейский Суд считает, что в Законе N 1545 ничто не указывает на то, что заявитель мог требовать компенсации за такую задержку, поскольку этот закон касается случаев нарушения различными молдавскими следственными органами или судами (см. §§ 72 и 117 настоящего Постановления) прав лиц в рамках уголовного или административного разбирательства, а не случаев задержки применения либо неприменения дипломатических или иных средств на государственном уровне.

121. Принимая во внимание вышеизложенные рассуждения, Европейский Суд отклоняет возражение властей Республики Молдова о неисчерпании внутригосударственных средств правовой защиты.

II. Предполагаемое нарушение пункта 1 статьи 5 Конвенции

122. Заявитель жаловался на то, что сотрудники незаконно созданных милиции и судов задержали его и заключили под стражу. Он ссылался на пункт 1 статьи 5 Конвенции, в соответствующих частях которого говорится следующее:

"1. Каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенность. Никто не может быть лишен свободы иначе как в следующих случаях и в порядке, установленном законом:

_(с) законное задержание или заключение под стражу лица, произведенное с тем, чтобы оно предстало перед компетентным органом по обоснованному подозрению в совершении правонарушения или в случае, когда имеются достаточные основания полагать, что необходимо предотвратить совершение им правонарушения или помешать ему скрыться после его совершения_".

A. Приемлемость жалобы

123. Европейский Суд отмечает, что жалоба на нарушение пункта 1 статьи 5 Конвенции не является явно необоснованной по смыслу подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Европейский Суд также отмечает, что она не является неприемлемой и по каким-либо другим основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

B. Существо жалобы

1. Доводы сторон

(а) Заявитель

124. Заявитель жаловался на то, что его заключение под стражу было незаконным. Прецедентная практика Европейского Суда в отношении требования законности ссылалась прежде всего на соблюдение внутригосударственного законодательства. Поскольку решение о заключении заявителя под стражу было санкционировано "судами Приднестровской Молдавской Республики", созданными в нарушение соответствующего законодательства Республики Молдова (см. §§ 69 и 70 настоящего Постановления), оно не может считать "законным" по смыслу пункта 1 статьи 1 Конвенции. Кроме того, принцип ex injuria jus non oritur* (* Ex injuria jus non oritur (лат.) - право не может возникнуть из правонарушения (примеч. переводчика).) гласит, что действия, которые противоречат международному праву, не могут быть источником для законных действий правонарушителя.

125. Ссылаясь на упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Илашку и другие против Республики Молдова и Российской Федерации" (§ 460), заявитель утверждал, в частности, что судебная система "Приднестровской Молдавской Республики" не отражает правовую традицию, совместимую с Конвенцией. "Суды Приднестровской Молдавской Республики" не являлись независимыми и беспристрастными. Ссылаясь на ряд документов, заявитель утверждал, что процедуры назначения судей не были прозрачными и что судьи не обладали достаточной независимостью от исполнительной власти, в частности, от Президента "Приднестровской Молдавской Республики". По мнению заявителя, имели место частые случаи коррупции и злоупотреблений в уголовном производстве в интересах частного бизнеса, и его собственное дело является тому примером. Кроме того, процедуры, которые "суды Приднестровской Молдавской Республики" применяли в отношении содержания под стражей, не соответствовали нормам Конвенции и не содержали гарантий от произвола. Следовательно, Европейский Суд должен подтвердить подход, использовавшийся в упоминавшемся выше деле "Илашку и другие против Республики Молдова и Российской Федерации".

126. Заявитель также утверждал, что имели место существенные различия между настоящим делом и делами, касающимися "Турецкой Республики Северного Кипра". Во-первых, отличается отношение государства, осуществляющего эффективный контроль над регионом. В то время как власти Турции признали "Турецкую Республику Северного Кипра" независимым государством, власти Российской Федерации не признали "Приднестровскую Молдавскую Республику" и, как следует из возражений властей Российской Федерации в отношении юрисдикции в настоящем деле, продолжают считать "Приднестровскую Молдавскую Республику" частью Республики Молдова. Во-вторых, Республика Молдова создала параллельную систему судов для Приднестровского региона. Задача этих судов, находящихся на территории, контролируемой Республикой Молдова, заключается в рассмотрении гражданских и уголовных дел, имеющих отношение к Приднестровскому региону. Любое признание Европейским Судом того, что "суды Приднестровской Молдавской Республики" могут рассматриваться в качестве "судебных органов, созданных в соответствии с законом", или что они могут выносить "законные" решения о заключении лиц под стражу, нарушило бы функционирование этих законных молдавских судов. В-третьих, в отличие от ситуации в "Турецкой Республике Северного Кипра" "суды Приднестровской Молдавской Республики" не руководствуются законами Республики Молдова или законами Российской Федерации, а используют свою правовую систему, которая не соответствует нормам Конвенции.

127. В заключение заявитель жаловался на то, что после того, как его дело было направлено в суд первой инстанции, его содержание под стражей было незаконным, поскольку срок действия последнего судебного постановления о продлении срока содержания под стражей истек 24 ноября 2009 г., а новое постановление было вынесено только 21 апреля 2010 г.

(b) Власти Республики Молдова

128. Власти Республики Молдова утверждали, что Европейский Суд должен использовать тот же подход, который применялся в упоминавшемся выше деле "Илашку и другие против Республики Молдова и Российской Федерации", (§§ 436 и 460-462).

129. Они ссылались на решение Высшего суда справедливости Республики Молдова от 22 января 2013 г. (см. § 26 настоящего Постановления) и подчеркнули, что этот суд подтвердил незаконность и произвольный характер обвинительного приговора заявителя. Они настаивали на том, что "суды Приднестровской Молдавской Республики" являются органами незаконно созданного территориального образования, которое не было признано ни одним государством. Содержание заявителя под стражей, санкционированное судами "Приднестровской Молдавской Республики", не может считаться "законным" по смыслу пункта 1 статьи 5 Конвенции. По мнению властей Республики Молдова, любой иной вывод означал бы признание определенных полномочий части непризнанного территориального образования.

130. Власти Республики Молдова также отметили различия между правовыми традициями "Приднестровской Молдавской Республики" и "Турецкой Республики Северного Кипра", которые стали причиной различных выводов, к которым пришел Европейский Суд в приведенном выше Постановлении Большой Палаты Европейского Суда по делу "Илашку и другие против Республики Молдова и Российской Федерации", с одной стороны, и в Постановлении Европейского Суда по делу "Фока против Турции" (Foka v. Turkey) от 24 июня 2008 г., жалоба N 28940/95, и Постановлении Европейского Суда по делу "Протопапа против Турции" (Protopapa v. Turkey) от 24 февраля 2009 г., жалоба N 16084/90, с другой стороны. В настоящем деле следует применить тот же подход, что и в деле "Илашку и другие против Республики Молдова и Российской Федерации". Правовая система "Приднестровской Молдавской Республики" была основана на старой советской системе и не содержала каких-либо обязательств согласно Конвенции или других международных норм в области прав человека. Власти Республики Молдова ссылались, в частности, на "Доклад о правах человека в Приднестровском регионе Республики Молдова" (см. § 62 настоящего Постановления). По их мнению, этот доклад подтверждает тот факт, что судебная система "Приднестровской Молдавской Республики" не соответствовала основополагающим принципам независимости и беспристрастности.

131. Наконец, власти Республики Молдова утверждали, что они не могут прокомментировать законность содержания заявителя под стражей с точки зрения соответствия законодательства "Приднестровской Молдавской Республики", поскольку в любом случае это законодательство являлось неконституционным и правовая система "Приднестровской Молдавской Республики" не соответствовала принципам демократии, независимости и беспристрастности судебной системы.

(с) Власти Российской Федерации

132. Власти Российской Федерации не предоставили каких-либо конкретных возражений в этом отношении. Их позиция заключалась в том, что они не обладают "юрисдикцией" на территории "Приднестровской Молдавской Республики" и что, следовательно, они не могут предоставить каких-либо замечаний по существу дела.

2. Мнение Европейского Суда

133. Европейский Суд отмечает, что заявитель был задержан 24 ноября 2008 г. и впоследствии содержался под стражей до завершения судебного разбирательства, с 26 ноября 2008 г. по 1 июля 2010 г. (см. §§ 13 и 22 настоящего Постановления). Следовательно, в настоящем деле применим подпункт "с" пункта 1 статьи 5 Конвенции.

134. Прецедентной практикой Европейского Суда по пункту 1 статьи 5 Конвенции было четко установлено, что любое лишение свободы должно не только основываться на одном из исключений, перечисленных в подпунктах "а"-"i", но также должно быть "законным". Если рассматривается вопрос о "законности" содержания под стражей, в том числе о том, была ли соблюдена "процедура, предусмотренная законом", Конвенция в основном ссылается на внутригосударственное законодательство и налагает обязательство соблюдения материальной и процессуальной составляющих внутригосударственного законодательства. В первую очередь это положение означает, что любое задержание или заключение под стражу должно иметь правовую основу во внутригосударственном законодательстве, однако также указанное положение относится качеству закона, требуя, чтобы он был совместим с принципом верховенства права, концепции, присущей всем статьям Конвенции (см., например, Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Дель Рио Прада против Испании" (Del Rio Prada v. Spain), жалоба N 42750/09, ECHR 2013, § 125).

135. В настоящем деле возникает вопрос о том, могут ли задержание заявителя и содержание под стражей до суда считаться "законными в целях пункта 1 статьи 5 Конвенции, принимая во внимание, что они были санкционированы органами "Приднестровской Молдавской Республики", непризнанного территориального образования. Таким образом, Европейский Суд считает целесообразным выделить общие принципы, установленные в его прецедентной практике в отношении законности действий, предпринятых властями непризнанного территориального образования.

(а) Общие принципы, касающиеся законности действий, предпринятых властями непризнанных территориальных образований

136. Европейский Суд считает, что данный вопрос следует рассматривать в контексте общего подхода Европейского Суда к осуществлению экстерриториальной юрисдикции в непризнанных территориальных образованиях. В этом контексте Европейский Суд принимает во внимание особый характер Конвенции как инструмента европейского общественного порядка для защиты отдельных лиц и установленную в статье 19 миссию Конвенции "обеспечить соблюдение обязательств, принятых на себя Высокими Договаривающимися Сторонами". Европейский Суд подчеркнул необходимость избегать вакуума в системе защиты прав человека и, таким образом, преследовал цель обеспечения того, чтобы конвенционные права были защищены на всей территории всех Договаривающихся Сторон, даже на территориях, фактически контролируемых другой Договаривающейся Стороной, для примера, посредством зависимой местной администрации (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Кипр против Турции", § 78).

137. В указанном выше Постановлении Большой Палаты Европейского Суда по делу "Кипр против Турции" (§§ 91-94) Европейский Суд рассмотрел вопрос о том, могли ли быть обязаны заявители исчерпать средства правовой защиты, доступные в "Турецкой Республике Северного Кипра", то есть в непризнанном территориальном образовании. Европейский Суд опирался, inter alia, на позицию Международного суда в его консультативном заключении, касающемся "Правовых последствий для государств, вызываемых продолжающимся присутствием Южной Африки в Намибии (Юго-Западная Африка), вопреки Резолюции Совета Безопасности (от 1970 года) N 276" (International Court of Justice Reports 16, p. 56, § 125). В этом консультативном заключении Международный суд установил, что, хотя официальные действия, совершаемые властями Южной Африки от имени или в отношении Намибии после прекращения действия мандата, были незаконными и недействительными, подобная недействительность не могла распространяться на такие действия, как, например, регистрация рождений, смерти или регистрация браков, эффект от которых мог быть проигнорирован только в ущерб интересам жителей данной территории. Европейский Суд пришел к выводу, что следовало использовать средства правовой защиты, доступные в "Турецкой Республике Северного Кипра", при условии, что можно было доказать, что они осуществлялись во благо отдельных лиц и предлагали им разумные шансы на успех. В более общем плане Европейский Суд отметил, что отсутствие судов на территории "Турецкой Республики Северного Кипра" будет причинять вред интересам членов греко-кипрской общины. Далее Европейский Суд пришел в следующим выводам, изложенным в приведенном выше Постановлении Большой Палаты Европейского Суда по делу "Кипр против Турции", (§ 96):

"_обязательство не принимать во внимание действия de facto территориальных образований далеко не абсолютное. Жизнь на соответствующей территории для ее жителей продолжается. Эта жизнь должна быть толерантной, и права жителей должны защищаться de facto органами власти, в том числе их судами, и в интересах жителей действия этих органов власти не могут просто игнорироваться третьими государствами или международными организациями, особенно судами, включая и Европейский Суд. Иной подход был бы равносилен лишению жителей территории всех их прав всякий раз, когда они будут обсуждаться в международном контексте, что было бы равносильно лишению их даже минимальных правовых стандартов, на которые они имеют право".

138. Европейский Суд подтвердил свой подход в Решении Большой Палаты Европейского Суда по делу "Демопулос и другие против Турции" (Demopoulos and Others v. Turkey), жалобы NN 46113/99, 3843/02, 13751/02, 13466/03, 10200/04, 14163/04, 19993/04 и 21819/04, ECHR 2010-I, § 95). Опять же, в контексте исчерпания внутригосударственных средств правовой защиты Европейский Суд отметил, что те, кто пострадал от политики и действий "Турецкой Республики Северного Кипра", находятся под юрисдикцией Турции, в связи с чем она могла быть ответственна за нарушения конвенционных прав, имевших место на данной территории. Европейский Суд также объяснил, что не будет соответствовать указанной конвенционной ответственности ситуация, когда принятые властями "Турецкой Республики Северного Кипра" гражданские, административные меры или меры в области уголовного права, а также их введение или применение в пределах этой территории по умолчанию признавались бы незаконными или рассматривались как не имеющие "законных" оснований с точки зрения Конвенции. Кроме того, Европейский Суд отметил (ibid., § 96) следующее:

"Предусмотренное Конвенцией право на подачу индивидуальной жалобы не является заменой функционирующей судебной системе и рамкам применения уголовного и гражданского права".

139. В указанном выше Постановлении Большой Палаты Европейского Суда по делу "Кипр против Турции" Европейский Суд также должен был рассмотреть другой вопрос, относящийся к настоящему контексту. Государство-заявитель жаловалось в соответствии со статьей 6 Конвенции на то, что греки-киприоты в северной части Кипра были лишены своих гражданских прав и обязанностей, которые были определены независимыми и беспристрастными судами, созданными в соответствии с законом. Европейский Суд постановил следующее:

"_231. Что касается утверждения государства-заявителя о том, что суды "Турецкой Республики Северного Кипра" не удовлетворяют критерию, предусмотренному статьей 6 Конвенции, Комиссия отметила, во-первых, что в институциональных рамках правовой системы "Турецкой Республики Северного Кипра" нет ничего, что позволило бы усомниться в независимости и беспристрастности гражданских судов либо в субъективной и объективной беспристрастности судей, и, во-вторых, эти суды функционировали на основании внутригосударственного законодательства "Турецкой Республики Северного Кипра", несмотря на незаконность в соответствии с международным правом претензий "Турецкой Республики Северного Кипра" на государственность. В подтверждение этой точки зрения Комиссия сослалась на консультативное заключение Международного суда по делу о Намибии (см. § 86 настоящего Постановления). Кроме того, по мнению Комиссии, необходимо уделить длжное внимание тому факту, что гражданские суды, функционировавшие в "Турецкой Республике Северного Кипра", по существу основывались на англо-саксонской традиции и не отличались существенно от судов, функционировавших до событий 1974 года, или от судов, которые существовали в южной части Кипра_

236. Что касается оспаривания государством-заявителем самой законности судебной системы "Турецкой Республики Северного Кипра", Европейский Суд считает, что оно привело те же доводы в контексте вопроса о предварительных возражениях, касающегося требования исчерпания внутригосударственных средств правовой защиты, в отношении содержащихся в настоящей жалобе требований (см. §§ 83-85 настоящего Постановления). Европейский Суд пришел к выводу о том, что, несмотря на незаконность "Турецкой Республики Северного Кипра" в соответствии с международным правом, не исключено, что от заявителей может потребоваться подача жалоб, inter alia, в местные суды с целью получения компенсации. В связи с этим Европейский Суд также отметил, что его главная задача в этом отношении заключалась, с точки зрения конвенционной системы, в обеспечении использования механизмов разрешения споров, предлагающих лицам возможность доступа к правосудию с целью устранения несправедливости или представления требований о компенсации.

237. На основании доказательств, представленных Комиссией (см. § 39 настоящего Постановления), Европейский Суд считает, что в "Турецкой Республике Северного Кипра" существует функционирующая судебная система для урегулирования споров, касающихся гражданских прав и обязанностей, определенных во "внутригосударственном законодательстве", доступная для греков-киприотов. Как было отмечено Комиссией, судебная система в своем функционировании и процедурах отражает судебные и общеправовые традиции Кипра (см. § 231 настоящего Постановления). По мнению Комиссии, принимая во внимание тот факт, что именно "внутригосударственное законодательство Турецкой Республики Северного Кипра" определяет содержание этих прав и обязанностей в интересах населения в целом, из этого неизбежно следует, что внутригосударственные суды, созданные в соответствии с "законодательством Турецкой Республики Северного Кипра", являются форумами для обеспечения соблюдения указанных прав и обязанностей. Для Европейского Суда и в целях рассмотрения вопроса о "гражданских правах и обязанностях" местные суды могут считаться "созданными в соответствии с законом" со ссылкой на "конституциональную и правовую основу", на которой они функционируют.

По мнению Европейского Суда, любое другое заключение причинило бы ущерб греко-кипрской общине и привело бы к лишению отдельных представителей этого сообщества возможности обратиться в суд с иском против частного лица или государственного органа (см. § 96 настоящего Постановления). В связи с этим следует отметить, что доказательствами подтверждается, что греки-киприоты подавали успешные судебные иски в защиту своих гражданских прав_".

140. В нескольких решениях, касающихся Турции, Европейский Суд применял подход, использованный в деле "Кипр против Турции", в отношении уголовных вопросов (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Фока против Турции", § 83, в котором задержание заявителя - греко-киприота сотрудниками полиции "Турецкой Республики Северного Кипра" было признано законным в целях статьи 5 Конвенции, а также упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Протопапа против Турции", § 60, в котором содержание под стражей до суда и содержание под стражей после вынесения обвинительного приговора органами "Турецкой Республики Северного Кипра" были признаны законными в целях статьи 5 Конвенции, и было установлено, что рассмотрение уголовного дела в суде "Турецкой Республики Северного Кипра" соответствовало статье 6 Конвенции, а также Постановление Европейского Суда по делу "Аспрофтас против Турции" (Asproftas v. Turkey) от 27 мая 2010 г., жалоба N 16079/90, § 72, Постановление Европейского Суда по делу "Петракиду против Турции" (Petrakidou v. Turkey) от 27 мая 2010 г., жалоба N 16081/90, § 71, и Решение Европейского Суда по делу "Европейский союз в области прав человека и Джозефидес против Турции" (Union europenne des droits de l'homme and Josephides v. Turkey) от 2 апреля 2013 г., жалоба N 7116/10, § 9).

141. В упоминавшемся выше Постановлении Большой Палаты Европейского Суда по делу "Илашку и другие против Республики Молдова и Российской Федерации" (§ 460) при рассмотрении вопроса о том, можно ли было считать содержание заявителей под стражей после обвинительного приговора, вынесенного "Верховным судом Приднестровской Молдавской Республики", "законным" в соответствии с подпунктом "а" пункта 1 статьи 5 Конвенции, Европейский Суд сформулировал общие принципы следующим образом:

"_При определенных обстоятельствах суд, принадлежащий судебной системе территориального образования, непризнанного в соответствии с международным правом, может рассматриваться в качестве суда, "созданного в соответствии с законом", при условии, что он является частью судебной системы, функционирующей на "конституционной и правовой основе", отражающей судебные традиции в соответствии с Конвенцией, для того, чтобы предоставить людям возможность пользоваться конвенционными гарантиями (см. mutatis mutandis* (* Mutatis mutandis (лат.) - с соответствующими изменениями (примеч. переводчика).) упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Кипр против Турции", §§ 231 и 236-237)_".

(b) Применение вышеизложенных принципов в настоящем деле

142. Ссылаясь на вышеприведенные общие принципы, установленные в его прецедентной практике, Европейский Суд считает, что первоочередная задача всегда должна заключаться в эффективной защите конвенционных прав на всей территории всех Договаривающихся Сторон, даже если часть этой территории находится под эффективным контролем другой Договаривающейся Стороны (см. § 136 настоящего Постановления). Следовательно, в ограниченных целях Конвенции Европейский Суд не может автоматически рассматривать как незаконные решения, вынесенные судами непризнанного территориального образования, вследствие незаконного характера последнего, а также того факта, что указанное образование не было признано на международном уровне.

143. Принимая во внимание вышесказанное, Европейский Суд приходит к выводу, что в его прецедентной практике уже было установлено, что решения, вынесенные судами непризнанных территориальных образований, в том числе решения, вынесенные их уголовными судами, могут считаться "законными" в целях Конвенции при условии, что они соответствуют определенным условиям (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Илашку и другие против Республики Молдова и Российской Федерации", § 460). Это ни в коем случае не означает какого-либо признания претензий данного территориального образования на независимость (см. mutatis mutandis упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Кипр против Турции", § 92).

144. В то же время Европейский Суд уже давно постановил, что "Конвенция призвана гарантировать применимые на практике и эффективные права, а не права, которые являются теоретическими и иллюзорными (см. Постановление Европейского Суда по делу "Эйри против Ирландии" (Airey v. Ireland) от 9 октября 1979 г., Series A, N 32, § 24). Недостаточно объявить, что конвенционные права защищены на определенной территории, Европейский Суд должен убедиться, что эта защита также является эффективной. Главная роль в обеспечении соблюдения таких прав возлагается на внутригосударственные суды, которые должны предоставить гарантии независимости, беспристрастности и справедливого судебного рассмотрения. Следовательно, при оценке того, удовлетворяют ли суды непризнанного территориального образования критериям, установленным в Постановлении Большой Палаты Европейского Суда по делу "Илашку и другие против Республики Молдова и Российской Федерации", а именно "являются ли они частью судебной системы, функционирующей на "конституционной и правовой основе"_ совместимой с Конвенцией (см. § 460 настоящего Постановления)", Европейский Суд должен обратить особое внимание на вопрос о том, могут ли они считаться независимыми и беспристрастными, и функционируют ли они на основе принципа верховенства права.

145. Проверяя, удовлетворяют ли указанным выше критериям "суды Приднестровской Молдавской Республики", а именно "Тираспольский народный суд" и "Верховный суд Приднестровской Молдавской Республики", которые санкционировали содержание заявителя под стражей, Европейский Суд должен исходить из выводов, сделанных им в предыдущей прецедентной практике, касающейся этого непризнанного территориального образования. В упоминавшемся выше Постановлении Большой Палаты Европейского Суда по делу "Илашку и другие против Республики Молдова и Российской Федерации", (§§ 436 и 461), ссылаясь на "явно произвольный характер обстоятельств, в которых были осуждены заявители" в 1993 году (§ 215), Европейский Суд постановил, что "Верховный суд Приднестровской Молдавской Республики" "принадлежит системе, которую вряд ли можно рассматривать как функционирующую на конституционной и правовой основе, отражающей судебную традицию, совместимую с Конвенцией" (§ 436). В то же время нельзя исключить, что после принятия данного решения в 2004 году ситуация изменилась. Необходимо проверить, остаются ли актуальными в настоящем деле выводы, сделанные в Постановлении Большой Палаты Европейского Суда по делу "Илашку и другие против Республики Молдова и Российской Федерации" в отношении "судов Приднестровской Молдавской Республики", до того, как Республика Молдова и Российская Федерация стали участниками Конвенции в 1997 и 1998 годах соответственно.

146. Европейский Суд отмечает, что сторонам было предложено, с конкретной ссылкой на прецедентную практику Европейского Суда, высказать свои замечания по вопросу о том, могли ли "суды Приднестровской Молдавской Республики" санкционировать законное задержание заявителя и его содержание под стражей по смыслу пункта 1 статьи 5 Конвенции. Кроме того, он просил прокомментировать конкретную правовую основу для содержания под стражей заявителя в "Приднестровской Молдавской Республике". Власти Республики Молдова отметили, что правовая система "Приднестровской Молдавской Республики" была основана на бывшей советской системе и что суды "Приднестровской Молдавской Республики" не являются независимыми и беспристрастными (см. § 130 настоящего Постановления). Что касается правового основания для задержания заявителя и его содержания под стражей, они утверждали, что не могут предоставить такую информацию. Власти Российской Федерации ссылались на свою позицию, касавшуюся отсутствия юрисдикции, и не предоставили замечаний по существу вопроса. Со своей стороны, заявитель утверждал, в частности, что "суды Приднестровской Молдавской Республики" не являются независимыми и беспристрастными.

147. По мнению Европейского Суда, в первую очередь Договаривающаяся Сторона, которая осуществляет эффективный контроль над данным непризнанным территориальным образованием, должна доказать, что ее суды "являются частью судебной системы, функционирующей на конституционной и правовой основе, отражающей судебную традицию, совместимую с Конвенцией" (см. § 144 настоящего Постановления). Как уже установил Европейский Суд (см. § 11 настоящего Постановления), в случае с "Приднестровской Молдавской Республикой" именно Российская Федерация осуществляла такой эффективный контроль. На данный момент власти Российской Федерации не предоставили Европейскому Суду какой-либо информации о создании судов в "Приднестровской Молдавской Республике", которая позволила бы Европейскому Суду оценить, соответствуют ли они вышеупомянутому требованию. Они также не предоставили конкретных данных о законодательстве "Приднестровской Молдавской Республики", которое послужило основой для содержания заявителя под стражей. Кроме того, Европейский Суд отмечает недостаточность официальных источников информации, касающихся правовой и судебной систем в "Приднестровской Молдавской Республике" - факт, который затрудняет получение четкого представления о применимых законах. Следовательно, Европейский Суд не может проверить, удовлетворяют ли "суды Приднестровской Молдавской Республики" и их практика вышеупомянутым требованиям.

148. Также отсутствуют какие-либо основания полагать, что в регионе существует система, отражающая судебную традицию, совместимую с Конвенцией, аналогичная системе, функционирующей на остальной части Республики Молдова (сравните и сопоставьте с ситуацией на Северном Кипре, о которой говорится в упоминавшемся выше Постановлении Большой Палаты Европейского Суда по делу "Кипр против Турции", §§ 231 и 237). Разделение судебных систем Республики Молдова и "Приднестровской Молдавской Республики" произошло в 1990 году, задолго до того, как Республика Молдова вступила в Совет Европы в 1995 году. Кроме того, когда Республика Молдова подала запрос о членстве в Совете Европы, ее законодательство подверглось тщательному анализу (см. Заключение N 188 (1995) Парламентской Ассамблеи Совета Европы в отношении запроса Республики Молдова о членстве в Совете Европы), по результатам которого были предложены изменения и дополнения для обеспечения совместимости этого законодательства с Конвенцией, которую Республика Молдова окончательно ратифицировала в 1997 году. Таким образом, подобный анализ "правовой системы Приднестровской Молдавской Республики" не проводился, и она никогда не являлась частью системы, отражающей судебную традицию, считающуюся совместимой с принципами Конвенции до раскола на отдельные судебные системы, который произошел в 1990 году (см. § 12 настоящего Постановления и упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Илашку и другие против Республики Молдова и Российской Федерации", §§ 29 и 30).

149. Европейский Суд также считает, что ранее сделанные выводы подкрепляются обстоятельствами, при которых заявитель по настоящему делу был задержан и при которых были вынесены постановления о заключении его под стражу и о продлении срока содержания под стражей (см. §§ 13-15 и 17 настоящего Постановления, в частности, решение о заключении заявителя под стражу на неопределенный срок, и рассмотрение в его отсутствие кассационной жалобы на это постановление о продлении срока содержания под стражей (§ 75), а также различные статьи в средствах массовой информации, которые вызывают озабоченность относительно независимости и качества "судов Приднестровской Молдавской Республики" (см. § 77 настоящего Постановления).

150. В итоге Европейский Суд считает, что выводы, сделанные им в упоминавшемся выше Постановлении Большой Палаты Европейского Суда по делу "Илашку и другие против Республики Молдова и Российской Федерации", (§§ 436 и 460-462), по-прежнему актуальны в отношении периода времени, который рассматривается в настоящем деле. Следовательно, Европейский Суд считает, что по смыслу подпункта "с" пункта 1 статьи 5 Конвенции "суды Приднестровской Молдавской Республики" и, косвенно, любой "орган власти Приднестровской Молдавской Республики" не могли санкционировать "законное задержание заявителя или его заключение под стражу". Следовательно, содержание заявителя под стражей на основании санкций "судов Приднестровской Молдавской Республики" было незаконным в целях указанного положения Конвенции.

3. Ответственность властей государств-ответчиков

(а) Власти Республики Молдова

151. Далее Европейский Суд должен определить, выполнила ли Республика Молдова свои позитивные обязательства принимать надлежащие и достаточные меры для защиты прав заявителя в соответствии с пунктом 1 статьи 5 Конвенции (см. § 100 настоящего Постановления). В упоминавшемся выше Постановлении Большой Палаты Европейского Суда по делу "Илашку и другие против Республики Молдова и Российской Федерации" (см. §§ 339-340 настоящего Постановления) Европейский Суд постановил, что позитивные обязательства Республики Молдова касаются и мер, необходимых для восстановления своего контроля над территорией Приднестровья как выражение собственной юрисдикции, и мер по обеспечению соблюдения прав отдельных заявителей. Обязательство по восстановлению контроля над территорией Приднестровья требовало от властей Республики Молдова воздержаться от поддержки сепаратистского режима и принять все политические, судебные и иные меры, находящиеся в ее распоряжении, для восстановления контроля над территорией. Европейский Суд использовал такой же подход в приведенном выше Постановлении Большой Палаты Европейского Суда по делу "Катан и другие против Республики Молдова и Российской Федерации" (§ 145).

152. Что касается первого аспекта позитивного обязательства Республики Молдова, восстановления контроля, Европейский Суд в упоминавшемся выше Постановлении Большой Палаты Европейского Суда по делу "Илашку и другие против Республики Молдова и Российской Федерации" (§§ 341-345) постановил, что с самого начала военных действий в 1991-1992 годах и до июля 2004 года, когда было вынесено судебное решение, Республика Молдова принимала все доступные ей меры, чтобы восстановить контроль над территорией Приднестровья. Европейский Суд не нашел оснований не следовать данному выводу в Постановлении Большой Палаты Европейского Суда по делу "Катан и другие против Республики Молдова и Российской Федерации", (§ 146). В настоящем деле стороны не предоставили каких-либо новых доводов по данному вопросу. Ничто не указывает на то, что власти Республики Молдова изменили свою позицию в отношении Приднестровья в последующие годы, вплоть до срока содержания заявителя под стражей с ноября 2008 года по июль 2010 года. Таким образом, Европейский Суд не видит оснований для иного вывода в настоящем деле.

153. Рассматривая второй аспект позитивного обязательства, а именно обеспечить соблюдение прав заявителей, Европейский Суд постановил в упоминавшемся выше Постановлении Большой Палаты Европейского Суда по делу "Илашку и другие против Республики Молдова и Российской Федерации" (§§ 348-350), что Республика Молдова не могла в полной мере выполнить свои позитивные обязательства, поскольку с мая 2001 года она не осуществляла все меры, доступные ей в ходе переговоров с "Приднестровской Молдавской Республикой" и властями Российской Федерации, чтобы положить конец нарушению прав заявителей. Однако в настоящем деле Европейский Суд считает, что власти Республики Молдова приложили значительные усилия, чтобы поддержать заявителя. В частности, они неоднократно обращались с жалобами в различные межправительственные организации и к зарубежным странам, в частности, к Российской Федерации, прося их содействовать в обеспечении соблюдения прав заявителя (см. § 51 настоящего Постановления). Когда заявитель обратился в Высший суд справедливости Республики Молдова с просьбой об отмене его приговора, такое решение было принято (см. § 26 настоящего Постановления), и прокуратура приняла все возможные меры для расследования жалоб заявителя, касавшихся его незаконного содержания под стражей (см. §§ 52 и 53 настоящего Постановления).

154. Действительно, Генеральная прокуратура и Центр по правам человека не вмешивались в ситуацию, когда родители заявителя обратились к ним с жалобами (см. §§ 47 и 48 настоящего Постановления). Однако другие органы власти, в том числе на самом высоком уровне, предприняли усилия для обеспечения защиты прав заявителя. Учитывая количество жалоб о нарушениях конвенционных прав властями "Приднестровской Молдавской Республики" и неизбежные задержки при их рассмотрении на высоком дипломатическом уровне, Европейский Суд не может прийти к выводу, что первоначальное отсутствие реакции само по себе являлось неспособностью властей Республики Молдова принять любые доступные им меры, чтобы обеспечить соблюдение прав заявителя.

155. Принимая во внимание вышеизложенное, Европейский Суд считает, что власти Республики Молдова выполнили свои позитивные обязательства в отношении заявителя. Следовательно, Европейский Суд делает вывод о том, что отсутствовало нарушение пункта 1 статьи 5 Конвенции со стороны властей Республики Молдова.

(b) Власти Российской Федерации

156. Европейский Суд отмечает, что отсутствуют какие-либо доказательства того, что лица, действовавшие от имени Российской Федерации, непосредственно участвовали в мерах, принятых в отношении заявителя.

157. Тем не менее Европейский Суд установил, что Российская Федерация осуществляла эффективный контроль над "Приднестровской Молдавской Республикой" в рассматриваемый период времени (см. §110 настоящего Постановления). Принимая во внимание данное заключение, а также в соответствии с прецедентной практикой Европейского Суда нет необходимости определять, осуществляла ли Российская Федерация тотальный контроль за политикой и действиями подчиненной местной администрации (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Катан и другие против Республики Молдова и Российской Федерации", §§ 106 и 150). С учетом продолжающейся военной, экономической и политической поддержки, оказываемой "Приднестровской Молдавской Республике" со стороны Российской Федерации, без которой она не могла бы существовать, в соответствии с Конвенцией возникает ответственность Российской Федерации в отношении прав заявителя.

158. В заключение и после установления того, что содержание заявителя под стражей было незаконным в соответствии с пунктом 1 статьи 5 Конвенции (см. § 150 настоящего Постановления), Европейский Суд считает, что власти Российской Федерации нарушили указанное положение Конвенции.

159. Сделав такой вывод, Европейский Суд не считает необходимым рассматривать отдельно дополнительную жалобу на нарушение пункта 1 статьи 5 Конвенции (см. § 127 настоящего Постановления).

III. Предполагаемое нарушение пункта 4 статьи 5 Конвенции

160. Заявитель жаловался на то, что он не присутствовал на некоторых судебных слушаниях, касающихся вопроса его содержания под стражей до суда. Он ссылался на пункт 1 статьи 5 Конвенции. Европейский Суд считает, что данная жалоба должна быть рассмотрена в соответствии с пунктом 4 статьи 5 Конвенции, который гласит следующее:

"Каждый, кто лишен свободы в результате ареста или заключения под стражу, имеет право на безотлагательное рассмотрение судом правомерности его заключения под стражу и на освобождение, если его заключение под стражу признано судом незаконным".

161. Власти Республики Молдова не предоставили каких-либо конкретных замечаний в отношении данной жалобы.

162. Власти Российской Федерации не предоставили каких-либо замечаний по данному вопросу.

163. Европейский Суд отмечает, что данная жалоба не является явно необоснованной по смыслу подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Европейский Суд также отмечает, что она не является неприемлемой и по любым другим основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу. Однако ввиду оснований для вывода о том, что содержание заявителя под стражей было незаконным (см. § 150 настоящего Постановления), Европейский Суд считает, что отсутствует необходимость отдельно рассматривать жалобу согласно пункту 4 статьи 5 Конвенции.

IV. Предполагаемое нарушение статьи 2 Конвенции

164. Заявитель жаловался на то, что власти не предоставили ему необходимую в его состоянии медицинскую помощь. Он утверждал, что отказ в оказании медицинской помощи подверг его жизнь реальному риску в нарушение статьи 2 Конвенции, в соответствующей части которой говорится следующее:

"1. Право каждого лица на жизнь охраняется законом. Никто не может быть умышленно лишен жизни_".

А. Приемлемость жалобы

165. Европейский Суд отмечает, что данная жалоба не является явно необоснованной по смыслу подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Европейский Суд также отмечает, что она не является неприемлемой и по любым другим основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

B. Существо жалобы

1. Доводы сторон

166. Заявитель утверждал, что в связи с тяжестью его состояния и перенесенными им неоднократно приступами астмы в сочетании с неблагоприятным прогнозом врачей отказ "властей Приднестровской Молдавской Республики" предоставить ему необходимую в его состоянии медицинскую помощь или освободить его до суда, чтобы он мог обратиться за медицинской помощью в гражданские больницы, подвергал его реальному риску умереть от удушья. Более того, когда медицинская комиссия вынесла заключение о наличии такого риска и при отсутствии надлежащего медицинского оборудования в Центре, 15 февраля 2010 г. он был переведен в обычную тюрьму, которая была оборудована еще хуже (см. 38 настоящего Постановления).

167. Власти Республики Молдова утверждали, что они не могли проверить факты по делу. Однако кроме принятия общих мер, направленных на обеспечение соблюдения прав человека в Приднестровском регионе, после получения информации о жалобе, поданной в Европейский Суд, они выполнили все доступные им действия, обратившись в различные межправительственные организации и иностранные посольства с просьбой об оказании помощи в обеспечении соблюдения прав заявителя.

168. Власти Российской Федерации считали, что на все вопросы, касающиеся защиты прав заявителя, должны отвечать исключительно власти Республики Молдова. Они также заявили, что при отсутствии каких-либо возможностей проверить фактические обстоятельства дела, таких как медицинское заключение, они не могли оценить условия содержания заявителя под стражей или качество предоставляемой ему медицинской помощи.

2. Мнение Европейского Суда

169. Европейский Суд установил, что в соответствии с первым предложением пункта 1 статьи 2 может возникнуть позитивное обязательство государства защищать жизнь человека от третьих лиц или от опасной для жизни болезни (см. Постановление Европейского Суда по делу "Осман против Соединенного Королевства" (Osman v. United Kingdom) от 28 октября 1998 г., Reports 1998-VIII, §§ 115-122, Постановление Европейского Суда по делу "Яса против Турции" (Yasa v. Turkey) от 2 сентября 1998 г., Reports 1998-VI, §§ 92-108, и Постановление Европейского Суда по делу "L.C.B. против Соединенного Королевства" (L.C.B. v. United Kingdom) от 9 июня 1998 г., Reports 1998-III, §§ 36-41). В то же время физическое жестокое обращение со стороны представителей государства, не приведшее к смерти, может свидетельствовать о нарушении статьи 2 Конвенции только в исключительных случаях (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Макарацис против Греции" (Makaratzis v. Greece), жалоба N 50385/99, ECHR 2004-XI, § 51).

170. В настоящем деле Европейский Суд отмечает, что, несмотря на неблагоприятный для состояния здоровья заявителя медицинский прогноз, врачи не утверждали, что существовала прямая угроза для его жизни. Они могли купировать приступы астмы у заявителя, хотя необходимые для этого лекарства приносили его родители.

171. Исходя из изложенного Европейский Суд считает, что обжалуемые заявителем факты не требуют отдельного рассмотрения в соответствии со статьей 2 Конвенции, вместо этого было бы целесообразнее рассматривать их в соответствии со статьей 3 Конвенции (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Илашку и другие против Республики Молдова и Российской Федерации", § 418).

V. Предполагаемое нарушение статьи 3 Конвенции

172. Заявитель жаловался на то, что ему не была предоставлена надлежащая медицинская помощь, которая была необходима при его состоянии здоровья, а также на то, что он содержался под стражей в нечеловеческих условиях. Он ссылался на статью 3 Конвенции, которая гласит:

"Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию".

А. Приемлемость жалобы

173. Европейский Суд отмечает, что данная жалоба не является явно необоснованной по смыслу подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Европейский Суд также отмечает, что она не является неприемлемой и по любым другим основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

B. Существо жалобы

1. Доводы сторон

174. Заявитель жаловался, что два государства-ответчика не обеспечили соблюдение его прав в соответствии со статьей 3 Конвенции, в частности, в отношении предоставления медицинской помощи и условий содержания под стражей.

175. Власти Республики Молдова утверждали, что они не смогли проверить факты по делу. Однако помимо принятия общих мер, направленных на обеспечение соблюдения прав человека в Приднестровском регионе, после получения информации о подачи жалобы в Европейский Суд они предприняли все доступные им меры, обратившись в различные межправительственные организации и иностранные посольства с просьбой об оказании помощи в обеспечении соблюдения прав заявителя.

176. По мнению властей Российской Федерации, в отсутствие юрисдикции по смыслу статьи 1 Конвенции на территории Приднестровья они не могли ни проверить факты, указанные заявителем, ни предоставить замечания по существу его жалобы.

2. Мнение Европейского Суда

177. Европейский Суд напоминает, что статья 3 Конвенции закрепляет одну из фундаментальных ценностей демократического общества. Она в абсолютных терминах запрещает пытки и бесчеловечное или унижающее достоинство обращение или наказание независимо от обстоятельств и поведения жертвы (см., например, Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Лабита против Италии" (Labita v. Italy), жалоба N 26772/95, ECHR 2000-IV, § 119). Однако для того, чтобы жестокое обращение подпадало под действие статьи 3 Конвенции, они должно достигнуть минимального уровня жестокости. Оценка этого минимума является относительной: она зависит от всех обстоятельств дела, таких как длительность обращения, его физические и психологические последствия, а в некоторых случаях от пола, возраста и состояния здоровья жертвы (см. среди других примеров Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Кудла против Польши" (Kuda v. Poland), жалоба  30210/96, ECHR 2000-XI, § 91, Постановление Европейского Суда по делу "Пирс против Греции" (Peers v. Greece), N 28524/95, ECHR 2001-III, § 67, Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Энеа против Италии" (Enea v. Italy), жалоба N 74912/01, ECHR 2009, § 55, и Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Буид против Бельгии" (Bouyid v. Belgium) жалоба N 23380/09, ECHR 2015, § 86).

178. Государство должно обеспечить, чтобы условия содержания лица под стражей были бы совместимы с уважением человеческого достоинства, чтобы способ и метод исполнения меры пресечения в виде лишения свободы не подвергали бы задержанного страданиям и трудностям, интенсивность которых превышает неизбежный уровень страданий, присущий лишению свободы (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Кудла против Польши", § 94, и Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Свинаренко и Сляднев против Российской Федерации" (Svinarenko and Slyadnev v. Russia), жалобы NN 32541/08 и 43441/08* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2014. N 11 (примеч. редактора).), § 116, ECHR 2014 (извлечения), § 116), и чтобы, учитывая практические требования лишения свободы, его здоровье и благополучие были бы надлежащим образом защищены (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Кудла против Польши", § 94, и Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Идалов против Российской Федерации" (Idalov v. Russia) от 22 мая 2012 г., жалоба N 5826/03* (* См.: там же. 2013. N 5 (примеч. редактора).), § 93). В большинстве дел, касающихся содержания под стражей лиц, страдающих какими-либо заболеваниями, Европейский Суд изучал вопрос о том, получал ли заявитель медицинскую помощь во время заключения. В этой связи Европейский Суд напоминает, что, даже несмотря на то, что статья 3 Конвенции не предусматривает права задержанного на освобождение "из гуманных соображений", Европейский Суд всегда толковал требование охраны здоровья и благополучия заключенных, в частности, как обязательство государства предоставлять задержанным необходимую медицинскую помощь (см. Постановление Европейского Суда по делу "Пахомов против Российской Федерации" (Pakhomov v. Russia) от 30 сентября 2010 г., жалоба N 44917/08* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2011. N 3 (примеч. редактора).), § 61, и Постановление Европейского Суда по делу "Гладкий против Российской Федерации" (Gladkiy v. Russia) от 21 декабря 2010 г., жалоба N 3242/03* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2011. N 10 (примеч. редактора).), § 83).

179. В настоящем деле Европейский Суд отмечает, что, хотя врачи пришли к заключению об ухудшении состояния здоровья заявителя, а также о недостатке специалистов и медицинского оборудования, необходимых для лечения заявителя, власти "Приднестровской Молдавской Республики" не только отказались перевести его в гражданскую больницу для лечения, но и подвергли его дальнейшим страданиям и более серьезному риску для его здоровья, переведя его в обычную тюрьму 15 февраля 2010 г. (см. § 38 настоящего Постановления). Не вызывает сомнений тот факт, что приступы астмы причиняли заявителю тяжелые страдания. Европейский Суд также поражен тем обстоятельством, что заболевание заявителя, которое считалось достаточно серьезным, чтобы оправдать перевод осужденного в гражданскую больницу, не являлось достаточным основанием для перевода лица, находившегося под стражей до суда в рамках избранной меры пресечения (см. § 35 настоящего Постановления). При отсутствии каких-либо объяснений для отказа предоставить заявителю соответствующее лечение Европейский Суд считает, что медицинская помощь, оказанная заявителю, не была надлежащим образом обеспечена.

180. Далее Европейский Суд рассмотрит условия содержания заявителя под стражей. По словам заявителя, в камере было очень жарко и влажно, она плохо проветривалась, отсутствовал доступ к естественному освещению. Камера была переполнена, заполнена сигаретным дымом, в ней кишели насекомые-паразиты. Заявитель не имел доступа к санузлу в течение нескольких часов и не мог сушить свою одежду вне камеры. Пища была несъедобной, и у заявителя не было никаких санитарно-гигиенических средств. В течение всего срока содержания под стражей он не получал медицинской помощи, необходимой при его состоянии здоровья (см. §§ 28-41 настоящего Постановления).

181. Хотя государство-ответчик не прокомментировало описание, предоставленное заявителем (см. §§ 28-38 настоящего Постановления), это описание в значительной степени подтверждается докладами ЕКПП и Специального докладчика Организации Объединенных Наций по результатам посещения различных мест содержания под стражей в "Приднестровской Молдавской Республике" (см. §§ 61-64 настоящего Постановления). Европейский Суд отмечает, в частности, что посещение Специального докладчика имело место в июле 2008 года, примерно за четыре месяца до заключения заявителя под стражу.

182. На основании имеющихся в его распоряжении материалов Европейский Суд считает установленным, что условия содержания заявителя под стражей представляли собой бесчеловечное и унижающее достоинство обращение по смыслу статьи 3 Конвенции, в частности, вследствие чрезмерной переполненности камеры, отсутствия доступа дневного света и неработающей системы вентиляции, что в сочетании с сигаретным дымом и сыростью в камере усугубляло приступы астмы у заявителя.

3. Ответственность государств-ответчиков

183. Европейский Суд считает, что нет существенной разницы в характере ответственности каждого из государств-ответчиков в соответствии с Конвенцией в отношении различных жалоб в настоящем деле. Следовательно, по причинам, аналогичным тем, что приведены при рассмотрении жалобы на нарушение пункта 1 статьи 5 Конвенции (см. §§ 151-155 настоящего Постановления), Европейский Суд приходит к выводу о том, что отсутствовало нарушение статьи 3 Конвенции со стороны властей Республики Молдова.

184. По указанным выше причинам (см. §§ 156-159 настоящего Постановления) Европейский Суд приходит к выводу, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции со стороны властей Российской Федерацией.

VI. Предполагаемое нарушение статей 8 и 9 Конвенции

185. Заявитель также жаловался на то, что ему безо всякой причины не разрешали видеться с родителями в течение длительного периода времени и что во время их встреч, которые в итоге были разрешены, им запрещали разговаривать на их родном языке. Ему также запретили встречаться со своим пастором. Он ссылался на статьи 8 и 9 Конвенции, которые гласят следующее:

"Статья 8

1. Каждый имеет право на уважение его личной жизни, его жилища и его корреспонденции.

2. Не допускается вмешательство со стороны публичных властей в осуществление этого права, за исключением случаев, когда такое вмешательство предусмотрено законом и необходимо в демократическом обществе в интересах национальной безопасности и общественного порядка, экономического благосостояния страны, в целях предотвращения беспорядков или преступлений, для охраны здоровья или нравственности, или защиты прав и свобод других лиц.

Статья 9

1. Каждый имеет право на свободу мысли, совести и религии; это право включает свободу менять свою религию или убеждения и свободу исповедовать свою религию или убеждения как единолично, так и сообща с другими, публичным или частным порядком в богослужении, обучении, отправлении религиозных и культовых обрядов.

2. Свобода исповедовать свою религию или убеждения подлежит лишь тем ограничениям, которые предусмотрены законом и необходимы в демократическом обществе в интересах общественной безопасности, для охраны общественного порядка, здоровья или нравственности, или для защиты прав и свобод других лиц".

А. Приемлемость жалобы

186. Европейский Суд отмечает, что данные жалобы не являются явно необоснованными по смыслу подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Европейский Суд также отмечает, что они не являются неприемлемыми и по любым другим основаниям. Следовательно, они должны быть объявлены приемлемыми для рассмотрения по существу.

B. Существо жалобы

1. Доводы сторон

187. Заявитель утверждал, что во время следствия он не мог увидеться со своими родителями в течение длительного срока. Когда, наконец, им разрешили встретиться, то потребовали от них говорить на русском языке, а не на их родном языке. Он также не мог встретиться со своим пастором, и когда, наконец, это встреча состоялась, она также проходила в присутствии тюремного охранника. Не было указано каких-либо причин того, почему были применены такие строгие меры в его случае, а решение о разрешении данных встреч принималось следователем, ведущим уголовное дело в отношении заявителя.

188. Власти Республики Молдова утверждали, что, принимая во внимание содержание письма Международного комитета Красного Креста (см. § 68 настоящего Постановления), они сомневались в правдивости жалобы заявителя, касающейся свиданий его с родителями.

189. Власти Российской Федерации не предоставили каких-либо замечаний по данному вопросу.

2. Мнение Европейского Суда

190. Европейский Суд напоминает, что содержание под стражей, как любая другая мера, которая связана с лишением лица свободы, влечет ограничения, связанные с личной и семейной жизнью. Тем не менее неотъемлемая часть права заключенного на уважение семейной жизни состоит в том, что власти позволяют ему или в случае необходимости помогают ему поддерживать связь с близкими родственниками (см. среди многих других примеров Постановление Европейского Суда по делу "Мессина против Италии (N 2)" (Messina v. Italy) (N 2)), жалоба N 25498/94, ECHR 2000-X, §§ 61-62, Постановление Европейского Суда по делу "Лавентс против Латвии" (Lavents v. Latvia) от 28 ноября 2002 г., жалоба N 58442/00, § 139, и Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Хорошенко против Российской Федерации" (Khoroshenko v. Russia), жалоба N 41418/04* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2015. N 9 (примеч. редактора).), ECHR 2015, § 106). В то же время Европейский Суд признает, что необходимы некоторые меры контроля за контактами заключенных с внешним миром, и сами по себе они не являются несовместимыми с Конвенцией (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Хорошенко против Российской Федерации", § 123).

191. В настоящем деле заявитель утверждал, что ему были полностью запрещены свидания с родителями в течение первых шести месяцев после его задержания. Первое свидание было разрешено 4 мая 2009 г. Заявитель предоставил доказательства того, что он обращался с ходатайствами о свидании с родителями 5 марта и 13, 16 и 30 апреля, 9 декабря 2009 г. и 15 февраля 2010 г. Кроме того, когда 16 февраля 2010 г. было разрешено первое свидание, заявитель и его мать были вынуждены разговаривать друг с другом в присутствии тюремного охранника и на русском языке вместо своего родного языка, немецкого (см. § 44 настоящего Постановления).

192. Власти Республики Молдова сомневались в правдивости этих утверждений, ссылаясь на письмо Международного комитета Красного Креста (см. § 68 настоящего Постановления). Европейский Суд отмечает, что представители Международного комитета Красного Креста посетили заявителя в апреле 2010 года, в то время как жалоба заявителя касалась периода с 2009 года до его встречи с родителями 16 февраля 2010 г. Кроме того, в письме, на которое ссылаются власти Республики Молдова, просто упоминалось, что заявитель поддерживал постоянный контакт со своей семьей, без уточнения характера этого контакта. Принимая во внимание вышеизложенное, Европейский Суд не видит оснований сомневаться в утверждениях заявителя относительно фактов и делает вывод о том, что имело место вмешательство в право заявителя на уважение семейной жизни по смыслу пункта 1 статьи 8 Конвенции в связи с тем, что ему не позволяли видеться с родителями в течение длительного периода времени. Европейский Суд должен также изучить вопрос о том, было ли оправдано это вмешательство согласно пункту 2 статьи 8 Конвенции.

193. Европейский Суд напоминает, что пункт 2 статьи 8 предусматривает, что любое вмешательство осуществляется "в соответствии с законом". Европейский Суд отмечает, что заявитель не утверждал, что вмешательство в его права, гарантированные статьями 8 и 9 Конвенции, было незаконным, поскольку оно осуществлялось в соответствии с решениями незаконно созданных судов или других органов власти. В любом случае Европейский Суд отмечает, что государства-ответчики не указали каких-либо подробностей, в то время как ограниченный материал, предоставленный заявителем, является недостаточным для того, чтобы сформировать ясное понимание применимого законодательства "Приднестровской Молдавской Республики". Таким образом, Европейский Суд не может оценить, было ли обжалуемое вмешательство "предусмотрено законом" и было ли оно основано на каких-либо четких критериях или же оно осуществлялось по усмотрению следователя, как утверждает заявитель. Тем не менее Европейский Суд отмечает, что в материалах дела не содержится каких-либо оснований для отказа в свиданиях с семьей, и очевидно, что заявитель не мог видеться со своими родителями в течение шести месяцев после его первоначального задержания.

194. Государства-ответчики не предоставили объяснений относительно того, почему было необходимо изолировать заявителя от его семьи в течение такого длительного периода. Следовательно, не было доказано, что вмешательство преследовало законную цель или было соразмерно этой цели в соответствии с требованиями пункта 2 статьи 8 Конвенции.

195. Аналогичным образом Европейский Суд считает, что неприемлемо в принципе присутствие тюремного охранника во время свиданий с семьей (см. для сравнения упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Хорошенко против Российской Федерации", § 146). Очевидно, что охранник находился там специально с целью контролировать разговоры членов семьи, учитывая, что существовал риск того, что их свидание будет отменено, если они будут говорить на непонятном для охранника языке (см. § 44 настоящего Постановления). Кроме того, не было предоставлено каких-либо объяснений относительно того, почему свидания должны были так строго контролироваться.

196. Следовательно, Европейский Суд считает, что независимо от того, существовала ли правовая основа для вмешательства в права заявителя, ограничение посещения тюрьмы родителями не соответствовало другим условиям, установленным в пункте 2 статьи 8 Конвенции.

197. Рассматривая жалобу заявителя на то, что ему не разрешали видеться с пастором Пер Берген Хольмом, Европейский Суд напоминает, что отказ властей разрешить заключенному встречаться со священником является вмешательством в его права, гарантированные статьей 9 Конвенции (см., например, Постановление Европейского Суда по делу "Полторацкий против Украины" (Poltoratskiy v. Ukraine) жалоба N 38812/97, ECHR 2003-V, § 167).

198. Заявитель утверждал, что пастор, который пытался навестить заявителя в июне и сентябре 2009 года, получил отказ. Это подтверждается показаниями пастора в его письме в Европейский Суд (см. § 45 настоящего Постановления). Оба государства-ответчика не дали каких-либо объяснений по данному вопросу. Европейский Суд не видит оснований сомневаться в описаниях фактов, предоставленных заявителем и пастором, и считает, что имело место вмешательство в право заявителя на свободу вероисповедания.

199. Кроме того, не ясно, существовала ли правовая основа для отказа в свиданиях, и не было указано причин, оправдывающих такой отказ. Европейский Суд считает, что не было доказано, что вмешательство в право заявителя преследовало бы законную цель или было бы соразмерно этой цели, как это предусмотрено пунктом 2 статьи 9 Конвенции.

3. Ответственность государств-ответчиков

200. По тем же причинам, которые были представлены в отношении жалобы на нарушение пункта 1 статьи 5 Конвенции (см. §§ 151-155 настоящего Постановления), Европейский Суд приходит к выводу, что отсутствовало нарушение статей 8 и 9 Конвенции со стороны властей Республики Молдова.

201. По тем же причинам, что были приведены выше (см. §§ 156-159 настоящего Постановления), Европейский Суд приходит к выводу, что имело место нарушение статей 8 и 9 со стороны властей Российской Федерации.

VII. Предполагаемое нарушение статьи 13 Конвенции в совокупности со статьями 2, 3, 5, 8 и 9 Конвенции

202. Заявитель также жаловался на то, что у него не было эффективных средств правовой защиты в отношении жалоб на нарушение статей 2, 3, 5, 8 и 9 Конвенции. Он ссылался на статью 13 Конвенции, которая гласит:

"Каждый, чьи права и свободы, признанные в настоящей Конвенции, нарушены, имеет право на эффективное средство правовой защиты в государственном органе, даже если это нарушение было совершено лицами, действовавшими в официальном качестве".

А. Приемлемость жалобы

203. Европейский Суд отмечает, что жалоба на нарушение статьи 13 Конвенции в совокупности со статьями 2, 3, 5, 8 и 9 Конвенции не является явно необоснованной по смыслу подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Европейский Суд также отмечает, что она не является неприемлемой и по любым другим основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

B. Существо жалобы

1. Доводы сторон

204. Заявитель утверждал, что у него не было средств для отстаивания своих прав в связи с действиями властей "Приднестровской Молдавской Республики" и что государства-ответчики не указали каких-либо средств правовой защиты, которые он должен был бы исчерпать.

205. Власти Республики Молдова считали, что заявитель имел в своем распоряжении обычные средства правовой защиты, доступные в Республике Молдова, где суды, прокуратуры, нотариальные конторы и другие органы были специально созданы для защиты прав и интересов лиц, проживающих в Приднестровском регионе.

206. Власти Российской Федерации не указали каких-либо доводов по данному вопросу.

2. Мнение Европейского Суда

207. Европейский Суд напоминает, что статья 13 Конвенции требует наличия внутренних средств правовой защиты, позволяющих компетентному внутригосударственному органу власти принять решение по существу соответствующей жалобы на нарушение Конвенции и предоставить соответствующее возмещение, хотя Договаривающиеся Стороны имеют определенные пределы усмотрения в отношении способов выполнения своих обязательств в соответствии с этим положением Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Чахал против Соединенного Королевства" (Chahal v. United Kingdom) от 15 ноября 1996 г., Reports 1996-V, § 145). Средства правовой защиты, требуемые статьей 13 Конвенции, должны быть "эффективными" как на практике, так и согласно закону. Однако такое средство правовой защиты необходимо только в отношении тех жалоб, которые можно рассматривать как "подлежащие доказыванию" в соответствии с Конвенцией (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Де Суза Рибейро против Франции" (De Souza Ribeiro v. France), жалоба N 22689/07, ECHR 2012, § 78, и Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Общественная организация "Центр правовых ресуросов" от имени Валентина Кампеану против Румынии" (Centre for Legal Resources on behalf of Valentin Campeanu v. Romania), жалоба N 47848/08, ECHR 2014, § 148).

208. Европейский Суд отмечает, что он не видит необходимости рассматривать жалобу на нарушение статьи 2 Конвенции отдельно, считая, что обстоятельства дела были надлежащим образом изучены при рассмотрении вопроса о возможном нарушении статьи 3 Конвенции (см. § 171 настоящего Постановления). Равным образом Европейский Суд не считает необходимым отдельно рассматривать вопрос о том, является ли жалоба на нарушение статьи 2 Конвенции обоснованной в целях статьи 13 Конвенции, поскольку в любом случае она будет связана с жалобой на нарушение статьи 3 Конвенции. Европейский Суд отмечает, что жалоба заявителя на нарушение статьи 3 Конвенции, а также жалобы на нарушение статей 5, 8 и 9 Конвенции являлись обоснованными. Однако что касается жалобы заявителя на нарушение пункта 1 статьи 5 Конвенции, Европейский Суд отмечает, что пункт 4 статьи 5 Конвенции, который Европейский Суд не счел необходимым рассматривать отдельно в обстоятельствах настоящего дела (см. § 163 настоящего Постановления), является lex specialis* (* Lex specialis (лат.) - специальный закон (примеч. переводчика).) применительно к статье 13 Конвенции.

209. Следовательно, заявитель имел право на внутригосударственное эффективное средство правовой защиты по смыслу статьи 13 Конвенции в отношении своих жалоб на нарушение статей 3, 8 и 9 Конвенции. Соответственно, Европейский Суд должен изучить вопрос о том, было ли такое средство правовой защиты доступно заявителю.

210. Что касается жалоб заявителя против властей Республики Молдова, Европейский Суд ссылается на вышеизложенные рассуждения в отношении возражения властей Республики Молдова о неисчерпании средств правовой защиты, что позволяет ему сделать вывод о том, что иск о возмещении ущерба, который заявитель мог бы подать в молдавские суды, не мог рассматриваться в качестве эффективного средства правовой защиты в отношении любой из его жалоб (см. §§ 115-121 настоящего Постановления).

211. Что касается жалоб заявителя против властей Российской Федерации, Европейский Суд напоминает, что при определенных обстоятельствах от заявителей могут потребовать исчерпать эффективные средства правовой защиты в непризнанном территориальном образовании (см. упоминавшееся выше Решение Большой Палаты Европейского Суда по делу "Демопулос и другие против Турции", §§ 89 и 92-96). Однако в материалах дела отсутствуют указания на то, что заявителю были доступны какие-либо эффективные средства правовой защиты в отношении выше упомянутых жалоб, и власти Российской Федерации также не утверждали этого.

212. Принимая во внимание вышеизложенное, Европейский Суд приходит к выводу о том, что заявитель не имел эффективных средств правовой защиты в отношении своих жалоб на нарушение статей 3, 8 и 9 Конвенции. Следовательно, Европейский Суд должен решить, нарушило ли какое-либо из государств статью 13 Конвенции.

3. Ответственность государств-ответчиков

(а) Власти Республики Молдова

213. Прежде всего Европейский Суд отмечает, что характер позитивных обязательств, которые должны быть выполнены властями Республики Молдова (см. §§ 99 и 100 настоящего Постановления), не предусматривает выплаты компенсации за нарушения со стороны властей "Приднестровской Молдавской Республики". Таким образом, отклонение предварительного возражения, касающегося неисчерпания внутригосударственных средств правовой защиты по причине отсутствия предоставляемого властями Республики Молдова подтвержденного права на компенсацию за нарушение властями "Приднестровской Молдавской Республики" конвенционных прав (см. §§ 115-121 настоящего Постановления), никак не влияет на рассмотрение Европейским Судом вопроса о выполнении Республикой Молдова своих позитивных обязательств.

214. Европейский Суд считает, что было бы непоследовательным признать, что Республика Молдова, не имея никаких средств контроля за действиями властей "Приднестровской Молдавской Республики", должна нести ответственность за невыполнение каких-либо решений, принятых молдавскими властями на территории, находящейся под эффективным контролем "Приднестровской Молдавской Республики". Европейский Суд напоминает, что позитивное обязательство, возлагаемое на власти Республики Молдова, заключается в том, чтобы использовать все имеющиеся в их распоряжении юридические и дипломатические средства с целью гарантировать лицам, живущим в Приднестровском регионе, осуществление прав и свобод, определенных Конвенцией (см. § 100 настоящего Постановления). Следовательно, "средства правовой защиты", которые Республика Молдова должна была предоставить заявителю, заключаются в обеспечении ему возможности подробно информировать власти Республики Молдова о своей ситуации и получать информацию о различных предпринимаемых юридических и дипломатических действиях.

215. В связи с этим Европейский Суд отмечает, что власти Республики Молдова создали множество юридических, следственных и гражданских органов, которые функционировали параллельно с органами, созданными "Приднестровской Молдавской Республикой" (см. § 205 настоящего Постановления). Хотя последствия решений, принимаемых этими органами власти Республики Молдова, могут проявляться только за пределами Приднестровского региона, в их функции входит передача соответствующих дел в надлежащем порядке молдавским органам власти, которые затем могут инициировать принятие дипломатических и юридических мер по конкретным делам, в частности, призвав власти Российской Федерации выполнить свои конвенционные обязательства в рамках ее взаимоотношений с "Приднестровской Молдавской Республикой" и принятым там решениям.

216. Принимая во внимание вышеизложенное, Европейский Суд считает, что власти Республики Молдова обеспечили заявителю доступ к процедурам в рамках своих ограниченных возможностей по защите прав заявителя. Соответственно, Европейский Суд приходит к выводу, что властями Республики Молдова не было допущено нарушения статьи 13 Конвенции.

(b) Власти Российской Федерации

217. В настоящем деле Европейский Суд установил, что власти Российской Федерации продолжают осуществлять эффективный контроль над территорией "Приднестровской Молдавской Республики" (см. § 110 настоящего Постановления). Таким образом, в соответствии с прецедентной практикой Европейского Суда нет необходимости определять, осуществляли ли власти Российской Федерации тотальный контроль за политикой и действиями подчиненных местных органов власти. Ответственность властей Российской Федерации возникает в связи с продолжением военной, экономической и политической поддержки, которую она оказывает "Приднестровской Молдавской Республике" и без которой последняя не смогла бы существовать.

218. В отсутствие комментариев со стороны властей Российской Федерации относительно каких-либо средств правовой защиты, доступных заявителю, Европейский Суд приходит к выводу, что имело место нарушение властями Российской Федерацией статьи 13 Конвенции в совокупности со статьями 3, 8 и 9 Конвенции.

VIII. Предполагаемое нарушение статьи 17 Конвенции

219. В заключение заявитель жаловался на нарушении статьи 17 Конвенции со стороны обоих государств-ответчиков в связи с их толерантным отношением к незаконному режиму, установившемуся в "Приднестровской Молдавской Республике", который не признает никаких прав, установленных Конвенцией. Статья 17 Конвенции гласит:

"Ничто в настоящей Конвенции не может толковаться как означающее, что какое-либо Государство, какая-либо группа лиц или какое-либо лицо имеет право заниматься какой бы то ни было деятельностью или совершать какие бы то ни было действия, направленные на упразднение прав и свобод, признанных в настоящей Конвенции, или на их ограничение в большей мере, чем это предусматривается в Конвенции".

220. Власти Республики Молдова утверждали, что Молдова никогда не относилась толерантно к образованию и дальнейшему существованию "Приднестровской Молдавской Республики" и последовательно призывала к восстановлению демократии, верховенства права и прав человека в Приднестровском регионе. Действия властей Республики Молдова никогда не были направлены на уничтожение прав и свобод, защищаемых Конвенцией, или на введение ограничений таких прав.

221. Власти Российской Федерации не предоставили замечаний по данному вопросу.

222. Европейский Суд отмечает, что статья 17 Конвенции может применяться только в совокупности с основными положениями Конвенции. В части, касающейся группы лиц и отдельных лиц, цель данной статьи заключается в том, чтобы они не могли вывести из Конвенции право заниматься любой деятельностью или совершать любые действия, направленные на уничтожение каких-либо прав и свобод, закрепленных в Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Лоулесс против Ирландии" (Lawless v. Ireland) (существо жалобы) от 1 июля 1961 г., Series A, N 7, § 33, и Постановление Европейского Суда по делу "Орбан и другие против Франции" (Orban and Others v. France) от 15 января 2009 г., жалоба N 20985/05, § 33). В части, касающейся государства, статья 17 Конвенции может использоваться при утверждении о том, что действия государства были направлены на уничтожение любых таких прав и свобод или на ограничение их в бльшей степени, чем это предусматривается в Конвенции (см., например, Постановление Европейского Суда по делу "Энгель и другие против Нидерландов" (Engel and Others v. Netherlands) от 8 июня 1976 г., Series A, N 22, § 104).

223. Европейский Суд считает, что данная жалоба, как она была сформулирована заявителем, который утверждал, что статья 17 Конвенции была нарушена в связи с толерантным отношением государств-ответчиков к "Приднестровской Молдавской Республике", выходит за рамки данной статьи. В любом случае Европейский Суд не нашел доказательств, позволяющих предположить, что какое-либо из государств-ответчиков намеренно пыталось уничтожить какие-либо права, на которые ссылался заявитель в настоящем деле, или ограничить какие-либо из этих прав в бльшей степени, чем это предусмотрено Конвенцией.

Следовательно, данная жалоба является явно необоснованной и должна быть отклонена в соответствии с подпунктом "а" пункта 3 и пунктом 4 статьи 35 Конвенции.

IX. Применение статьи 41 Конвенции

224. Статья 41 Конвенции гласит:

"Если Европейский Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Европейский Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

А. Материальный ущерб

225. Заявитель требовал выплаты 74 538 евро качестве компенсации материального ущерба. Эта сумма включала стоимость медикаментов, продуктов питания и одежды, принесенных ему в тюрьму, а также сумму, которая была уже выплачена или которая могла быть выплачена его родителями от продажи его квартиры, чтобы компенсировать третьей стороне ущерб, оплатить который постановил "Тираспольский народный суд" в рамках приговора, вынесенного заявителю.

226. Власти Республики Молдова заявили, что при отсутствии нарушения с их стороны каких-либо конвенционных прав компенсация не выплачивается. В любом случае отсутствует причинно-следственная связь между обжалуемыми нарушениями и утратой или потенциальной потерей недвижимости.

227. Власти Российской Федерации заявили, что они не должны выплачивать компенсацию, поскольку они не могли нести ответственность за какие-либо нарушения прав заявителя. Кроме того, не представляется возможным проверить данную сумму, которая, к тому же, является чрезмерной.

228. Европейский Суд отмечает, что он не установил, что власти Республики Молдова несут ответственность за какие-либо нарушения Конвенции в настоящем деле. Следовательно, в отношении данного государства-ответчика Европейский Суд не присуждает компенсации материального ущерба.

229. Европейский Суд отмечает, что им были установлены нарушения статьи 3, пункта 1 статьи 5, статей 8, 9 и 13 Конвенции со стороны властей Российской Федерацией. Однако Европейский Суд не усматривает причинно-следственной связи между нарушением данных положений Конвенции и выплатой каких-либо денежных сумм после осуждения заявителя. В данном контексте Европейский Суд отмечает, что заявитель не подавал жалобу в соответствии со статьей 6 Конвенции и что осуждение заявителя не рассматривалось в рамках настоящего дела. Следовательно, Европейский Суд отклоняет эту часть требований.

230. С другой стороны, Европейский Суд присуждает заявителю 5 000 евро в качестве компенсации стоимости его медикаментов и лечения после освобождения из тюрьмы, а также стоимости продуктов питания и одежды, которые ему не были предоставлены в тюрьме, и данная сумма должны быть выплачена властями Российской Федерации.

B. Моральный вред

231. Заявитель требовал 50 000 евро в качестве компенсации морального вреда в связи с причиненными ему страданиями.

232. Власти Республики Молдова заявили, что данная сумма является чрезмерной.

233. Власти Российской Федерации сделали заявление, аналогичное приведенному в § 227 настоящего Постановления.

234. Европейский Суд отмечает свой вывод о том, что в настоящем деле власти Республики Молдова не несут ответственности за какое-либо нарушение прав заявителя, защищенных Конвенцией. Следовательно, в отношении данного государства-ответчика Европейский Суд не присуждает компенсации морального вреда.

235. Принимая во внимание установленные выше нарушения, допущенные властями Российской Федерацией, а также их тяжесть, Европейский Суд считает, что присуждение компенсации морального вреда совершенно оправдано в настоящем деле. Принимая решение на основе принципа справедливости, Европейский Суд присуждает заявителю 20 000 евро, и данная сумма должна быть выплачена властями Российской Федерации.

С. Судебные расходы и издержки

236. Заявитель также требовал 1 575 евро в качестве компенсации расходов и издержек, понесенных во внутригосударственных судах, и 14 850 евро в качестве компенсации судебных расходов и издержек, понесенных им при рассмотрении его жалобы Европейским Судом. Он ссылался на квитанции о расходах, понесенных им на внутригосударственном уровне, а также на договор с адвокатами, представлявшими его интересы в Европейском Суде, в котором содержались данные о времени, затраченном на работу по настоящему делу (99 часов при почасовой ставке в размере 150 евро).

237. Власти Республики Молдова заявили, что и количество часов, затраченных на работу по делу, и требуемая сумма являются чрезмерными.

238. Власти Российской Федерации утверждали, что, принимая во внимание тот факт, что адвокат заявителя, главным образом, ссылался на Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Илашку и другие против Республики Молдова и Российской Федерации" и должен был провести только незначительные дополнительные исследования, требуемая сумма компенсации судебных расходов и издержек являлась чрезмерной.

239. Европейский Суд отмечает: он установил, что власти Республики Молдова, выполняя свои позитивные обязательства, не несли ответственности за какие-либо нарушения Конвенции в настоящем деле. Следовательно, в отношении данного государства-ответчика Европейский Суд не присуждает компенсации судебных расходов и издержек.

240. Согласно правоприменительной практике Европейского Суда заявитель имеет право на возмещение судебных расходов и издержек, только если доказано, что они были понесены в действительности и по необходимости и являлись разумными по количеству. В настоящем деле, принимая во внимание имеющиеся в его распоряжении документы и указанный выше критерий, Европейский Суд считает разумным присудить заявителю 4 000 евро, покрывающие расходы по всем пунктам, и данная сумма должна быть выплачена властями Российской Федерации.

D. Процентная ставка при просрочке платежа

241. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Суд:

1) постановил единогласно, что факты, обжалуемые заявителем, подпадают под юрисдикцию властей Республики Молдова;

2) постановил 16 голосами "за" и одним - "против", что факты, обжалуемые заявителем, подпадают под юрисдикцию властей Российской Федерации, и отклонил возражения Российской Федерации о несовместимости ratione personae и ratione loci;

3) отклонил единогласно возражение властей Республики Молдова о неисчерпании внутригосударственных средств правовой защиты;

4) объявил единогласно жалобу на нарушение статьи 17 Конвенции неприемлемой для рассмотрения по существу, а оставшуюся часть жалобы - приемлемой;

5) постановил единогласно, что отсутствует необходимость отдельно рассматривать жалобу на нарушение статьи 2 Конвенции как самостоятельно, так и в совокупности со статьей 13 Конвенции;

6) постановил 16 голосами "за" и одним - "против", что отсутствовало нарушение статьи 3 Конвенции со стороны властей Республики Молдова;

7) постановил 16 голосами "за" и одним - "против", что имело место нарушение статьи 3 Конвен-ции со стороны властей Российской Федерации;

8) постановил 16 голосами "за" и одним - "против", что отсутствовало нарушение пункта 1 статьи 5 Конвенции со стороны властей Республики Молдова;

9) постановил 16 голосами "за" и одним - "против", что имело место нарушение пункта 1 статьи 5 Конвенции со стороны властей Российской Федерации;

10) постановил единогласно, что отсутствует необходимость рассматривать отдельно жалобу на нарушение пункта 4 статьи 5 Конвенции;

11) постановил 16 голосами "за" и одним - "против", что отсутствовало нарушение статьи 8 Конвенции со стороны властей Республики Молдова;

12) постановил 16 голосами "за" и одним - "против", что имело место нарушение статьи 8 Конвенции со стороны властей Российской Федерации;

13) постановил 16 голосами "за" и одним - "против", что отсутствовало нарушение статьи 9 Конвенции со стороны властей Республики Молдова;

14) постановил 16 голосами "за" и одним - "против", что имело место нарушение статьи 9 Конвенции со стороны властей Российской Федерации;

15) постановил 16 голосами "за" и одним - "против", что отсутствовало нарушение властями Республики Молдова статьи 13 Конвенции в совокупности со статьями 3, 8 и 9 Конвенции;

16) постановил 16 голосами "за" и одним - "против", что имело место нарушение статьи 13 Конвенции в совокупности со статьями 3, 8 и 9 Конвенции со стороны властей Российской Федерации;

17) постановил 16 голосами "за" и одним - "против", что:

(a) власти Российской Федерации обязаны в течение трех месяцев* (* Так в тексте (прим. переводчика).) выплатить заявителю следующие суммы:

(i) 5 000 евро (пять тысяч евро) плюс любой налог, который может быть взыскан с этой суммы, в качестве компенсации материального ущерба;

(ii) 20 000 евро (двадцать тысяч евро) плюс любой налог, который может быть взыскан с этой суммы, в качестве компенсации морального вреда;

(iii) 4 000 евро (четыре тысячи евро) плюс любой налог, который может быть взыскан с этой суммы, в качестве компенсации судебных расходов и издержек;

(b) по истечении указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на указанную сумму должен начисляться простой процент в размере предельной годовой кредитной ставки Европейского центрального банка, действующей в период невыплаты, плюс три процента;

18) отклонил единогласно оставшиеся требования заявителя о справедливой компенсации.

Совершено на английском и французском языках, вынесено во время публичных слушаний во Дворце прав человека в г. Страсбурге 23 февраля 2016 г.

Сёрен Пребенсен Заместитель Секретаря Большой Палаты Суда

Гвидо Раймонди Председатель Большой Палаты Суда

В соответствии с пунктом 2 статьи 45 Конвенции и пунктом 2 правила 74 Регламента Суда к настоящему Постановлению прилагаются следующие особые мнения:

(а) совпадающее мнение судьи Луиса Лопеса Герра;

(b) несовпадающее мнение судьи Дмитрия Дедова.

Совпадающее мнение судьи Луиса Лопеса Герра

Я согласен с Постановлением Большой Палаты Европейского Суда. Однако относительно установления Палатой нарушения пункта 1 статьи 5 Конвенции применительно к способу осуществления задержания заявителя и его содержания под стражей я должен выразить свое несогласие с мотивировкой, изложенной в §§ 145-148 Постановления. По-моему, имелись достаточные основания для установления нарушения Конвенции без необходимости формулировать в указанных параграфах то, что является полной дискредитацией судебной системы в регионе Приднестровской Молдавской Республики.

Как мне видится, и это фактически выделено в качестве подтверждающего аргумента в § 149 Постановления, обстоятельства задержания заявителя и вынесения постановлений о его заключении под стражу и продлении срока содержания под стражей привели к выводу о том, что права заявителя, гарантированные пунктом 1 статьи 5 Конвенции, были действительно нарушены. Как показано в разделе об установлении фактов, изначально заявитель был помещен под стражу на неустановленный срок, и в двух случаях ни заявитель, ни его адвокат не присутствовали на заседаниях "Верховного суда Приднестровской Молдавской Республики" по рассмотрению жалоб, связанных с содержанием заявителя под стражей.

Учитывая эти обстоятельства, которые явно противоречат предоставленными Конвенцией гарантиям при содержании лица под стражей, не было необходимости обосновывать вывод Европейского Суда о нарушении путем категоричного заявления о том, что ни суды "Приднестровской Молдавской Республики", ни другие органы власти "Приднестровской Молдавской Республики" не могли вынести законное постановление о задержании заявителя или его содержании под стражей (см. § 150 настоящего Постановления). Этот общий ввод не только не подтвержден имеющейся информацией, но может также привести к неприемлемым последствиям.

Полная дискредитация судебной системы "Приднестровской Молдавской Республики", по-видимому, является результатом негативного рассуждения: недостаток официальных источников информации привел к тому, что Большая Палата Европейского Суда пришла к выводу о том, что она "не может проверить" (§ 147 настоящего Постановления), выполнили ли суды "Приднестровской Молдавской Республики" требование независимости, вытекающее из Конвенции. Продолжая эту линию негативных рассуждений, Большая Палата заключила, что "отсутствуют основания предполагать, что существует система, отражающая наличие в регионе судебной традиции, соответствующей требованиям Конвенции", одновременно соглашаясь с отсутствием глубокого анализа правовой системы "Приднестровской Молдавской Республики".

Я считаю крайне сложным оценить с какой-либо степенью уверенности исходя из таких скудных доказательств, противоречит ли вся судебная система положениям Конвенции. Но в этом деле данный вид оценки представляет дополнительную проблему: если довести вывод Европейского Суда до его логического конца, то он подразумевает, что любое постановление о задержании или помещении под стражу, вынесенное в отношении любого лица по любому основанию властями "Приднестровской Молдавской Республики" (даже в случае тяжких преступлений или опасности для общества, граждан или имущества), должно считаться противоречащим Конвенции ввиду оценки Большой Палаты Европейского Суда относительно общего отсутствия судебной независимости. Рассуждения, которые приводят к такому экстремальному выводу (неизбежному согласно положениям Постановления), не подтверждены доказательствами и не являются необходимыми для окончательного вывода о нарушении прав заявителя, гарантированных пунктом 1 статьи 5 Конвенции, и поэтому должны быть исключены из текста Постановления Большой Палаты Суда.

Несовпадающее мнение судьи Дмитрия Дедова

1. Я готов согласиться с тем, что действия властей в Приднестровском регионе в отношении заявителя не соответствовали нормам Конвенции, и я согласен с анализом, проведенным Европейским Судом. Однако я сожалею, что не могу согласиться с выводом Большой Палаты Европейского Суда о юрисдикции Российской Федерации над территорией Приднестровья и об ответственности исключительно Российской Федерации за нарушения, совершенные властями Приднестровья.

Вопрос эффективного контроля

2. Следуя общим принципам, установленным в Постановлении Большой Палаты Европейского Суда по делу "Катан и другие против Республики Молдова и Российской Федерации" (Catan and Others v. Republic of Moldova and Russia), жалобы NN 43370/04, 8252/05 и 18454/06, ECHR 2012, § 66), Европейский Суд отметил, что отсутствуют доказательства какого-либо непосредственного участия представителей Российской Федерации в мерах, принятых в отношении заявителя. Тем не менее Европейский Суд установил, что Российская Федерация осуществляет эффективный контроль над Приднестровской Молдавской Республикой в связи с ее продолжающейся военной, экономической и политической поддержкой этого территориального образования, которое иначе не могло бы существовать. Это заставило Европейский Суд сделать вывод о том, что Российская Федерация должна нести ответственность за нарушения, совершенные на территории Приднестровья.

3. Принимая во внимание тот факт, что сама по себе поддержка не ведет к эффективному контролю, и следуя выводам особого мнения судьи Анатолия Ковлера в упоминавшемся выше Постановлении Большой Палаты Европейского Суда по делу "Катан и другие против Республики Молдова и Российской Федерации", я не уверен, что данная позиция Европейского Суда является достаточно обоснованной. Дело в том, что Российская Федерация не инициировала независимость Приднестровской Молдавской Республики. Российская Федерация предоставила Приднестровской Молдавской Республике военную поддержку, чтобы обеспечить мир и безопасность в пограничном регионе в связи с Приднестровским военным конфликтом, не преследуя цель осуществления эффективного контроля над территорией Приднестровской Молдавской Республики.

4. Отсутствуют доказательства какого-либо непосредственного участия представителей Российской Федерации в мерах, принятых в отношении заявителя. Отсутствуют доказательства причастности властей Российской Федерации или одобрения ими политики Приднестровской Молдавской Республики в отношении оказания медицинской помощи заключенным или в отношении условий содержания под стражей в целом. Тем не менее Европейский Суд продолжил следовать выводу, ранее сделанному в других делах, касающихся Приднестровья, в которых Европейский Суд установил, что Российская Федерация осуществляет эффективный контроль над Приднестровской Молдавской Республикой ввиду своей продолжающейся военной, экономической и политической поддержки этого территориального образования, которое иначе не могло бы существовать. Более того, применяя подобный подход, Европейский Суд призывает власти Российской Федерации установить эффективный контроль в Приднестровской Молдавской Республике посредством деятельности своих представителей, что они твердо отказались делать. Подход Европейского Суда в делах, касающихся Приднестровской Молдавской Республики, может не считаться приемлемым из-за некорректного применения общих принципов экстерриториальной юрисдикции к обстоятельствам конфликта в регионе (как упоминалось в п. 1 особого мнения). В Постановлении Большой Палаты Европейского Суда по делу "Чирагов и другие против Армении" (Chiragov and Others v. Armenia) (от 16 июня 2015 г., жалоба N 13216/05) судья Пинту де Альбукерке высказал особое мнение, в котором он подверг критике выводы Европейского Суда в отношении юрисдикции Армении над Нагорно-Карабахским регионом, утверждая, что военная, экономическая и политическая поддержка не является законным основанием для правовой презумпции эффективного контроля. Аналогичный подход может применяться в делах, касающихся Приднестровья.

5. Любые дискуссии об эффективном контроле, основанном на общей поддержке без участия государственных представителей, на мой взгляд, являются спекуляцией, которой ни один уважающий себя суд не может заниматься. Кроме того, любые дискуссии о характере сепаратистского "режима" или о "поддержке" данного "режима" (скрывающиеся под термином "правовая традиция") также представляют собой простую спекуляцию, поскольку отсутствуют доказательства массового нарушения прав гражданских лиц, которые препятствовали бы самоопределению. Однако Европейский Суд сделал вывод о том, что власти Приднестровья являются нелегитимными. Это крайне ухудшает ситуацию и делает любой компромисс, основанный на самоопределении/автономии, практически недостижимым. Само по себе одно дело не может использоваться в качестве доказательства того, что вся правовая традиция несовместима с системой прав человека, особенно в сравнении с англосаксонской правовой традицией, поскольку это означает, что традиция, о которой идет речь, абсолютно незаконна. Данная концепция может привести только к унижению народа Приднестровья и всех бывших советских республик, которые были признаны в соответствии с международным правом, в том числе в соответствии с международными пактами об основополагающих правах, до их вступления в Совет Европы. Разумеется, что общество просто не может выжить без применения минимальных норм в области прав человека и судебной системы, хотя правовая традиция, возможно, может оказывать решающее влияние на качество жизни.

Проблема самоопределения

6. Хотя Российская Федерация официально не признала независимость Приднестровской Молдавской Республики в контексте процесса международного признания нового государства, власти Российской Федерации неоднократно уважительно высказывались относительно права народа Приднестровья на самоопределение. Я должен отметить, что Приднестровская проблема никогда не рассматривалась международным сообществом (в том числе, в первую очередь Советом Европы) с точки зрения самоопределения.

7. Я считаю, что Постановление Европейского Суда должно способствовать установлению эффективного контроля не со стороны властей Российской Федерации, а со стороны международного сообщества и, в конечном счете, со стороны властей Республики Молдова. Эту идею невозможно реализовать без решения главной проблемы. Однако, по моему мнению, в делах, касающихся Приднестровья (см. упоминавшиеся выше в данном Постановлении Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Илашку и другие против Республики Молдова и Российской Федерации" и Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Катан и другие против Республики Молдова и Российской Федерации", а также и в настоящем деле Европейский Суд не смог установить принципы самоопределения и процесса отделения после распада Советского Союза.

8. Без такой оценки событий, а также без понимания источников конфликта не представляется возможным определить проблему, установить истину и в итоге найти решение. Во всех предыдущих делах, касающихся Приднестровья, анализ Европейского Суда был весьма узконаправленным и носил субъективный характер. В упоминавшемся выше Постановлении Большой Палаты Европейского Суда по делу "Чирагов и другие против Армении" Европейский Суд впервые подвергся критике со стороны судьи Пинту де Альбукерке за упущенную возможность решить эту проблему в связи с отделением Нагорно-Карабахского региона после провозглашения независимости бывшими советскими республиками Азербайджаном и Арменией. Судья Пинту де Альбукерке поднял вопрос о выработке принципа самоопределения "в неколониальном контексте", и я хотел бы определить этот контекст как "постсоветский".

9. Вопрос о том, достаточно ли защищать основополагающие права и свободы тех, кто проживает в регионе, в соответствии с Конституцией Приднестровской Молдавской Республики или эти права и свободы должны быть защищены системой Конвенции, является вопросом выбора или правовой стратегии. Я склоняюсь ко второму варианту, но эта цель может быть достигнута только через процесс самоопределения, направленный на предоставление населению Приднестровья некоторой степени автономии в рамках суверенитета Республики Молдова.

10. Я полагаю, что Европейский Суд должен проявлять осторожность при проведении оценки событий, связанных с самопровозглашением Приднестровской Молдавской Республики. Оно не произошло "в результате иностранного военного вмешательства", поскольку 14-я армия Российской Федерации дислоцировалась в этом регионе с 1956 года и ее задача состояла в том, чтобы остановить войну и склонить противоборствующие стороны к миру. Кроме того, необходимо отметить, что конфликт был спровоцирован планами властей Республики Молдова присвоить официальный статус молдавскому языку и ввести кириллицу вместо латинского алфавита, не принимая во внимание интересы русскоязычного населения Республики Молдова, в том числе российских граждан, в отношении самоидентификации. Эти планы были реализованы в Конституции Республики Молдова, принятой в 1994 году, при принятии которой все протесты игнорировались.

11. К сожалению, международная традиция придерживается черно-белого подхода, признавая только оккупантов и пострадавшие государства. Конфликт был вызван игнорированием основополагающего права меньшинства пользоваться своим родным языком в официальной переписке с властями Республики Молдова. После распада Советского Союза не были введены какие-либо переходные меры. Создается впечатление, что международное сообщество не было готово решать такие чувствительные проблемы, касающиеся национальной идентичности, оно не предприняло никаких усилий и не дало Республике Молдова никаких рекомендаций по этому вопросу. Международное сообщество просто признало юрисдикцию Республики Молдова на территории Приднестровья без предоставления каких-либо дополнительных требований в отношении самоопределения Приднестровской Молдавской Республики. Без таких требований Республика Молдова никогда не будет заинтересована в решении данной проблемы и не будет иметь для этого стимула.

12. Гарантии для защиты основополагающих прав и свобод, касающиеся самоидентификации тех, кто проживает в регионе, были отражены в меморандуме 1997 года, подписанном руководителями Республики Молдова и Приднестровской Молдавской Республики, а также в меморандуме Козака 2001 года. Они также не были реализованы Республикой Молдова.

13. Я не уверен, что наличие в регионе остатков боеприпасов и вооружений могло препятствовать передаче эффективного контроля Республике Молдова, поскольку должно быть достигнуто политическое соглашение. Тем не менее я считаю, что прекращение Российской Федерацией финансовой поддержки региона, без соответствующих обязательств со стороны Республики Молдова, не могло считаться ответственной мерой, поскольку это привело бы к социальным и гуманитарным проблемам. Я не могу не отметить, что через 25 лет после начала конфликта ничего не изменилось и Российскую Федерацию нельзя винить в этом. В конце концов, Республика Молдова обязалась применять Конвенцию на всей своей территории, включая Приднестровье.

14. Тот факт, что новое территориальное образование не было признано в качестве государства в соответствии с международным правом, поднимает вопрос об ответственности международного сообщества и обоих государств-ответчиков, которые должны были принять все необходимые конституционные меры с целью как можно скорее положить конец такой неопределенной ситуации ради утверждения и развития прав человека, принципа верховенства права и демократии в регионе. Российская Федерация приняла общие и сбалансированные меры, в том числе в виде меморандума Козака, для передачи региона под юрисдикцию Республики Молдова с некоторой степенью автономии, чтобы были удовлетворены и интересы Республики Молдова, и интересы региона. Необходимо отметить, что интересы региона не могут игнорироваться, особенно после войны, которая унесла жизни более 1 000 человек. Однако власти Республики Молдова отклонили меморандум Козака, в результате чего все заинтересованные стороны оказались в ситуации еще бльшей неопределенности. Я бы не стал обвинять власти Приднестровской Молдавской Республики за отказ следовать предложениям, поскольку они не были приглашены для участия в рассмотрении дел в Европейском Суде.

15. Я не убежден, что Республика Молдова исполнила свои обязательства принимать все политические, судебные, правовые и другие меры, имевшиеся в ее распоряжении, чтобы восстановить контроль над территорией Приднестровской Молдавской Республики. Отсутствуют какие-либо доказательства принятия таких мер, в том числе мер, направленных на обеспечение гарантий, касающихся официального использования русского языка, автономии, представительства в Парламенте Республики Молдова и так далее.

16. Я сожалею, что Постановление Большой Палаты Европейского Суда в настоящем деле, в контексте неопределенности в отношении самоопределения, приведет к эскалации напряженности в отношениях между Российской Федерацией и Советом Европы.