Постановление Европейского Суда по правам человека от 30 июля 2015 г. Дело "Воронков (Voronkov) против Российской Федерации" (Жалоба N 39678/03) (Первая секция)

Европейский Суд по правам человека
(Первая секция)

Дело "Воронков (Voronkov)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 39678/03)

Постановление Суда

Страсбург, 30 июля 2015 г.

По делу "Воронков против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Первая Секция), рассматривая дело Палатой в составе:

Изабель Берро, Председателя Палаты,

Юлии Лаффранк,

Паулу Пинту де Альбукерке,

Линос-Александра Сисилианоса,

Эрика Мёсе,

Ксении Туркович,

Дмитрия Дедова, судей,

а также при участии Сёрена Нильсена, Секретаря Секции Суда,

заседая за закрытыми дверями 7 июля 2015 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 39678/03, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданином Российской Федерации Валерием Яковлевичем Воронковым (далее - заявитель) 9 ноября 2003 г.

2. Власти Российской Федерации были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека Г.О. Матюшкиным.

3. Заявитель жаловался, в частности, что окончательное решение на внутригосударственном уровне, вынесенное против муниципального унитарного предприятия в его пользу, не было исполнено.

4. 11 сентября 2006 г. Европейский Суд коммуницировал жалобу властям Российской Федерации. 7 декабря 2011 г. сторонам были заданы дополнительные вопросы, касавшиеся, в частности, ответственности государства.

Факты

I. Обстоятельства дела

5. Заявитель родился в 1939 году и проживает в г. Самаре.

6. В период, относящийся к обстоятельствам дела, заявитель работал на муниципальном предприятии "Арсенал" (далее - предприятие, предприятие "Арсенал") кладовщиком на автомобильной стоянке, относившейся к ведению предприятия.

A. Имеющаяся информация о предприятии "Арсенал"

7. Предприятие "Арсенал" было учреждено в 1996 году администрацией Октябрьского района г. Самары. Оно было создано в результате реорганизации "хозрасчетного предприятия... при [областном] УВД...". Согласно извлечениям из устава предприятия (§§ 1.3 и 1.4), предоставленным властями Российской Федерации, оно имело право хозяйственного ведения в отношении выделенного ему имущества. Оно несло ответственность за все имущество. Учредитель предприятия не нес ответственность за долги предприятия, а предприятие не отвечало за долги учредителя.

8. В ответ на особый запрос Европейского Суда относительно деятельности, осуществляемой предприятием, власти Российской Федерации утверждали, что согласно уставу предприятие "Арсенал" имело право осуществлять широкий перечень видов деятельности, включая организацию штрафных и автомобильных стоянок, а также оказывать правовые, медицинские и туристические услуги. Оно могло действовать в сферах научного, сельскохозяйственного или потребительского производства и участвовать в коммерческой и иных видах деятельности. Предприятие "Арсенал" могло самостоятельно планировать свою деятельность (§§ 2.1 и 7 устава предприятия).

9. Как утверждал заявитель, предприятие осуществляло только эксплуатацию автомобильной стоянки на Новоказанской улице в г. Самаре и не вело иной деятельности, указанной в уставе. Оно имело тот же юридический адрес, что и местное управление Государственной инспекции безопасности дорожного движения (далее - инспекция безопасности дорожного движения). Автомобильная стоянка представляла собой штрафную стоянку - охраняемую территорию для хранения автомобилей, которые были похищены, брошены, припаркованы в неположенных местах или имели отношение к происшествию или преступлению. Единственной задачей предприятия было обеспечение сохранности транспортных средств, задержанных по указанию инспекции безопасности дорожного движения. Сотрудники предприятия регистрировали автомобили после их поступления, используя официальные бланки инспекции. Тарифы за хранение автомобилей определялись инспекцией безопасности дорожного движения. Предприятие могло возвратить задержанный автомобиль только по разрешению дорожного инспектора* (* Так в тексте. Имеется в виду сотрудник Государственной инспекции безопасности дорожного движения (примеч. редактора).). Свободные парковочные места могли быть арендованы в соответствии с посуточным тарифом. Заявитель представил соглашение о реорганизации 1996 года, образец формы "о возврате автомобиля", содержащей указание дорожного инспектора вернуть автомобиль, извлечения из решений местных властей, определяющих автомобильную стоянку как штрафную стоянку, извлечения из местных газет и других документов в поддержку своих доводов. Согласно информационному письму от 21 февраля 2002 г. Управления Федеральной службы земельного кадастра по Самарской области с 1996 года по 29 ноября 2001 г. предприятие "Арсенал" арендовало еще три штрафных стоянки.

B. Решение собственника о ликвидации предприятия и передача активов

10. 3 декабря 1998 г. вследствие решения главы городской администрации Комитет по управлению имуществом г. Самары (далее - комитет) распорядился ликвидировать предприятие. Решение главы городской администрации было принято 13 ноября 1998 г. и касалось нескольких муниципальных предприятий в г. Самаре. В качестве причин ликвидации были указаны "неудовлетворительные результаты экономической деятельности [предприятия], неэффективность использования муниципального имущества... и отсутствие социальной значимости муниципальных предприятий... для населения города".

11. 22 июня 2000 г. комитет распорядился изъять активы предприятия, а именно автомобильную стоянку, где работал заявитель, и автомобиль ВАЗ, и передать эти активы другому муниципальному предприятию "Бюро обмена жилых помещений". В соответствии с соглашением от 1 августа 2000 г. это юридическое лицо приняло финансовую ответственность за автомобильную стоянку от предприятия "Арсенал".

C. Судебное решение от 9 ноября 2001 г. в пользу заявителя

12. 31 июля 2000 г. заявитель был уволен с работы в результате ликвидации предприятия. Он предъявил иск к своему бывшему работодателю, требуя компенсации ущерба в связи с его увольнением.

13. Решением от 9 ноября 2001 г. Октябрьский районный суд г. Самары (далее - районный суд) установил, что предприятие еще не было ликвидировано, и, следовательно, увольнение заявителя было незаконным. Районный суд удовлетворил требования заявителя частично и присудил ему 15 644 рубля. 22 января 2002 г. Самарский областной суд (далее - областной суд), действуя в качестве суда кассационной инстанции, оставил решение от 9 ноября 2001 г. в силе, увеличив компенсацию в его пользу до 18 033 рублей 70 копеек (667 евро).

D. Процедура ликвидации и попытки судебных приставов исполнить решение суда

1. Решение о начале процедуры ликвидации

14. В некоторую дату местное подразделение Федеральной налоговой службы обратилось в арбитражный суд с заявлением о признании предприятия банкротом. 24 января 2002 г. Арбитражный суд Самарской области признал предприятие "Арсенал" банкротом по специальной упрощенной процедуре несостоятельности, применимой при фактическом отсутствии должников (см. § 29 настоящего Постановления). Процедура конкурсного производства была введена на период шесть месяцев, и был назначен конкурсный управляющий.

15. Был сформирован список требований кредиторов предприятия. Он состоял из требований кредиторов второй, четвертой и пятой очередей. Требования заявителя были отнесены ко второй очереди.

2. Попытки судебных приставов исполнить решение суда

16. 8 февраля 2002 г. были начаты процедуры взыскания задолженности по решению суда от 9 ноября 2001 г., оставленному в силе постановлением от 22 января 2002 г. Судебные приставы направили несколько запросов национальным органам с целью выявить, имело ли предприятие-должник какие-либо средства, а также сделали письменное предупреждение, требовавшее от предприятия исполнить решение суда.

В феврале 2002 года судебные приставы после осмотра владения по юридическому адресу предприятия установили, что оно не имело имущества по данному адресу. 26 февраля 2002 г. местное Управление инспекции безопасности дорожного движения уведомило судебных приставов, что предприятие не владело автомобилями. 12 марта 2002 г. банк, в котором предприятие имело счет, сообщил судебным приставам, что остаток средств на его счете составлял ноль рублей.

17. 14 марта 2002 г. Арбитражный суд Самарской области уведомил службу судебных приставов о решении от 24 января 2002 г. о начале процедуры несостоятельности. 27 марта 2002 г. судебные приставы направили исполнительные листы конкурсному управляющему.

3. Ходатайство заявителя о наложении ареста

18. 29 марта 2002 г. заявитель просил районный суд наложить арест на автомобиль ВАЗ для обеспечения исполнения решения суда, вынесенного в его пользу. Он утверждал, что в соответствии с решением от 22 июня 2000 г. (см. § 11 настоящего Постановления) автомобиль должен быть передан другому предприятию вместе с остальными активами предприятия "Арсенал". Однако автомобиль не был включен в список активов, принятых 1 августа 2000 г. "Бюро обмена жилых помещений". Следовательно, заявитель заключил, что автомобиль находился в составе предприятия "Арсенал" и мог стать объектом для наложения ареста. 4 апреля 2002 г. районный суд принял заявление. По словам заявителя, ответа не последовало.

4. Ликвидация предприятия "Арсенал"

19. 12 сентября 2002 г. Арбитражный суд Самарской области установил, что ликвидация предприятия "Арсенал" завершена. Какое-либо имущество выявлено не было. Общая сумма долга предприятия составила 556 648 рублей 40 копеек. Активов ответчика было недостаточно для удовлетворения требований кредиторов, включая заявителя. Соответственно, их требования считались урегулированными.

5. Решение о прекращении исполнительного производства и последующие судебные разбирательства

20. 24 октября 2002 г. районный суд по ходатайству судебных приставов на основании части четвертой статьи 439 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации (далее - ГПК РФ), которая действовала в период, относящийся к обстоятельствам дела (см. § 30 настоящего Постановления), распорядился прекратить исполнительное производство. 25 октября 2002 г. судебные приставы прекратили производство. 4 февраля 2003 г. областной суд отменил решение от 24 октября 2002 г., поскольку оно было вынесено в отсутствие заявителя, и направил дело на новое рассмотрение.

ГАРАНТ:

По-видимому, в тексте предыдущего абзаца допущена опечатка. Здесь и далее по тексту вместо слов "части четвертой статьи 439" следует читать "пункта 4 части первой статьи 439"

21. 19 марта 2003 г. районный суд вынес решение, повторявшее по существу решение от 24 октября 2002 г. В частности, суд отметил, что 12 сентября 2002 г. процедура несостоятельности муниципального предприятия была прекращена, не было обнаружено каких-либо активов предприятия, и оно было признано банкротом. Ссылаясь на часть четвертую статьи 439 ГПК РФ, суд вновь решил прекратить исполнительное производство. Стороны присутствовали. Судебные приставы обосновали свою позицию, а заявитель оставил вопрос на усмотрение суда первой инстанции.

22. Заявитель обжаловал решение, утверждая, в частности, что комитет (см. § 30 настоящего Постановления) должен был участвовать в разбирательстве как ответчик и что его ходатайство о наложении ареста осталось без ответа.

23. 20 мая 2003 г. областной суд рассмотрел и отклонил жалобу заявителя. Суд напомнил, что решением от 12 сентября 2002 г. Арбитражный суд Самарской области решил прекратить процедуру несостоятельности в отношении предприятия. Областной суд далее воспроизвел выводы Арбитражного суда Самарской области в части отсутствия активов предприятия-должника и подтвердил, что при таких обстоятельствах исполнительное производство должно быть прекращено. Областной суд рассмотрел ходатайство заявителя о привлечении комитета в качестве ответчика и отклонил его, поскольку данное разбирательство не касалось комитета. Соответственно, он оставил решение суда первой инстанции в силе.

24. По словам заявителя, он был информирован о результате разбирательства письмом из районного суда от 3 ноября 2003 г. Внутри конверта он нашел письмо от 21 апреля 2003 г., которым он уведомлялся о назначении рассмотрения его жалобы на 20 мая 2003 г. Предположительно он не получал письмо от 21 апреля до 3 ноября 2003 г.

6. Наведение справок заявителем относительно предполагаемого отсутствия уведомления о заседании от 20 мая 2003 г.

25. Из нескольких ответов, которые заявитель получил от властей в 2003-2006 годах на свои многочисленные жалобы, следовало, что 21 апреля 2003 г. он был надлежащим образом уведомлен о заседании 20 мая 2003 г. письмом N 1861. Ему также была предоставлена копия рукописной справки из секретариата районного суда, подтверждавшей, что повестки были направлены ему надлежащим образом.

26. Письмом от 13 июня 2006 г. районный суд признал, что 21 апреля 2003 г. оспариваемая повестка была направлена заявителю обычной почтой, однако доставлена была в другую квартиру и, следовательно, не была получена адресатом. Районный суд указал, что не имел возможности направлять повестки заказным письмом из-за отсутствия достаточных средств.

II. Соответствующие внутригосударственные законодательство и практика

Муниципальные унитарные предприятия с правом хозяйственного ведения и их несостоятельность

1. Соответствующие положения об унитарных предприятиях

27. Соответствующие внутригосударственные нормы о статусе государственных и муниципальных унитарных предприятий с правом хозяйственного ведения изложены в Решении Европейского Суда по делу "Самсонов против Российской Федерации" (Samsonov v. Russia) от 16 сентября 2014 г., жалоба N 2880/10 (см., в частности, §§ 15-27 и 32 Решения, где кратко изложены положения Гражданского кодекса Российской Федерации (далее - ГК РФ) и Федерального закона "О государственных и муниципальных унитарных предприятиях" от 14 ноября 2002 г., см. также в соответствующей части Постановление Европейского Суда по делу "Лисейцева и Маслов против Российской Федерации" (Liseytseva and Maslov v. Russia) от 9 октября 2014 г., жалобы NN 39483/05 и 40527/10* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2015. N 3 (примеч. редактора).), §§ 54-127).

2. Положения о несостоятельности унитарных предприятий, на которые ссылались стороны

28. Гражданский кодекс Российской Федерации предусматривает, что юридическое лицо может быть реорганизовано или ликвидировано по решению учредителей или органа управления, уполномоченного уставными документами, или компетентного суда при обстоятельствах, указанных в законе (статьи 57 и 61). Унитарные предприятия с правом хозяйственного ведения могут быть признаны несостоятельными в соответствии с порядком, применимым к коммерческим организациям. В случае ликвидации юридическое лицо прекращает существование в отсутствие правопреемства (статья 61). В соответствии с частью четвертой статьи 61 ГК РФ, если активов юридического лица недостаточно для удовлетворения требований кредиторов, оно может быть ликвидировано в соответствии со статьей 65 ГК РФ, то есть может быть признано несостоятельным судебным решением. Государственный или муниципальный собственник имущества не отвечает за долги унитарных предприятий с правом хозяйственного ведения на это имущество, если собственник не вызвал несостоятельность предприятия или не нарушил порядок его ликвидации (часть седьмая статьи 114 и статья 56 ГК РФ).

29. Статья 177 Закона о несостоятельности от 8 января 1998 г.* (* Имеется в виду Федеральный закон от 8 января 1998 г. N 6-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)". Федеральным законом от 26 октября 2002 г. N 127-ФЗ настоящий Федеральный закон признан утратившим силу (примеч. редактора).), действовавшая в период, относящийся к обстоятельствам дела, предусматривала упрощенную процедуру банкротства фактически отсутствующих должников. Если должник - гражданин либо руководитель должника - юридического лица, фактически прекратившего свою деятельность, отсутствовали, и установить их местонахождение не представлялось возможным, заявление о признании отсутствующего должника банкротом могло быть подано кредитором, налоговым или иным уполномоченным органом, а также прокурором независимо от размера кредиторской задолженности. Эта норма была впоследствии заменена статьей 227 Закона о несостоятельности (банкротстве) 2002 года (Федеральный закон от 26 октября 2002 г. N 127-ФЗ), который заменил Закон о несостоятельности 1998 года.

30. Часть четвертая статьи 439 ГПК РФ, действовавшая в период, относящийся к обстоятельствам дела, предусматривала, что исполнительное производство должно быть прекращено судом, если организация-должник, проходящая процедуру банкротства, не имеет достаточного имущества для удовлетворения требований кредиторов.

Право

I. Предполагаемое нарушение статьи 6 Конвенции и статьи 1 протокола N 1 к Конвенции в части неисполнения решения суда

31. Ссылаясь на статьи 6, 13 и 17 Конвенции, заявитель жаловался на то, что решение от 9 ноября 2001 г. не было исполнено. Европейский Суд рассмотрит эту жалобу с точки зрения статьи 6 Конвенции и статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции. В соответствующих частях указанные статьи Конвенции предусматривают:

"Пункт 1 статьи 6 Конвенции

Каждый в случае спора о его гражданских правах и обязанностях... имеет право на справедливое... разбирательство дела... судом...

Статья 1 Протокола N 1 к Конвенции

Каждое физическое или юридическое лицо имеет право на уважение своей собственности. Никто не может быть лишен своего имущества иначе как в интересах общества и на условиях, предусмотренных законом и общими принципами международного права...".

A. Доводы сторон

1. Власти Российской Федерации

32. Власти Российской Федерации утверждали, что долги муниципального унитарного предприятия не могли быть возложены на государство по тем же основаниям, которые перечислены в делах "Самсонов против Российской Федерации" (упоминавшемся выше, §§ 51-57) и "Лисейцева и Маслов против Российской Федерации" (упоминавшемся выше, §§ 137-141). Они ссылались, в частности, на положения ГК РФ и Федерального закона "О государственных и муниципальных предприятиях" от 14 ноября 2002 г. (см. упоминавшееся выше дело "Самсонов против Российской Федерации", §§ 15-27 и 32), утверждая, что в соответствии с внутригосударственным законодательством предприятие являлось самостоятельным юридическим лицом. Они указали, что предприятие-должник в настоящем деле, которое не имело публичных функций и осуществляло чисто коммерческую деятельность, подлежало ликвидации в связи с нерентабельностью. Государственный контроль не распространялся на условия найма заявителя, и государство нельзя обязать в соответствии с Конвенцией оказывать определенную поддержку сотрудникам, чтобы заменить собой их муниципальное предприятие-должника в случае его несостоятельности. Государство, оказавшее достаточную помощь заявителю, не может считаться ответственным за неисполнение несостоятельной частной компанией обязанности, вытекающей из решения суда.

2. Заявитель

33. Заявитель утверждал, что долг предприятия мог быть возложен на государство. Предприятие осуществляло государственную функцию, поскольку эксплуатировало штрафную автомобильную стоянку под строгим контролем государственных органов, которые определяли и ее порядок работы, и применимые тарифы. Предприятие не могло свободно планировать свою работу, так как полностью зависело от предписаний инспекции безопасности движения в его повседневной деятельности. Кроме того, городская администрация незаконно зарегистрировала предприятие в нарушение своих полномочий. Администрация города была единственным учредителем и владельцем предприятия, контролировала деятельность предприятия и давала распоряжения относительно управления активами, в частности, она распорядилась передать имущество под управлением предприятия другой компании. Когда активы были переданы, предприятие не имело долгов, иначе в соответствии с частью четвертой статьи 61 и частью первой статьи 65 ГК РФ (см. § 28 настоящего Постановления) ликвидация была бы возможна только по решению суда, тогда как такое решение в настоящем деле отсутствовало до 2001 года. Кроме того, после передачи активов муниципальные власти не ликвидировали предприятие. В то время как другое муниципальное предприятие - "Бюро обмена жилых помещений" - получало выгоду от хозяйственного ведения переданными активами, предприятие "Арсенал", формально продолжавшее существовать, должно было нести последующие расходы на уборку, содержание и освещение. В результате у предприятия образовался долг, который оно не могло покрыть вследствие отсутствия доступных средств. Это вынудило налоговую службу обратиться в арбитражный суд с иском о ликвидации. Заявитель далее утверждал, что исполнительное производство проводилось с нарушениями, и, в частности, его ходатайство о наложении ареста было отклонено.

B. Приемлемость жалобы

1. Правило шестимесячного срока

34. Европейский Суд отмечает, что заявитель подал жалобу на неисполнение 9 ноября 2003 г., то есть более чем через шесть месяцев после ликвидации предприятия 12 сентября 2002 г. (см. § 19 настоящего Постановления), однако в течение шестимесячного срока с даты получения 3 ноября 2003 г. окончательного решения о прекращении исполнительного производства (см. § 24 настоящего Постановления). Таким образом, Европейский Суд считает необходимым решить вопрос о соблюдении заявителем правила шестимесячного срока, установленного статьей 35 Конвенции.

(a) Прецедентная практика Европейского Суда

35. Европейский Суд напоминает, что основная цель правила шестимесячного срока заключается в содействии правовой стабильности и в обеспечении того, чтобы дела, затрагивающие вопросы применения Конвенции, рассматривались в разумный срок, а также в исключении того, чтобы власти и другие заинтересованные лица находились в состоянии неопределенности в течение длительного периода. Это правило устанавливает временные рамки надзора, осуществляемого Европейским Судом, и указывает лицам и государственным органам период, за пределами которого такой надзор становится невозможным. Как правило, течение шестимесячного срока начинается с момента вынесения окончательного решения в процессе исчерпания внутригосударственных средств правовой защиты. Однако если изначально ясно, что заявителю не было доступно эффективное средство правовой защиты, срок начинает течь с даты обжалуемых действий или мер либо с даты, когда заявитель узнал об этом действии, его влиянии на заявителя или ущербе, причиненном заявителю (см. в качестве недавнего примера Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Мокану и другие против Румынии" (Mocanu and Others v. Romania), жалобы NN 10865/09, 45886/07 и 32431/08, §§ 258-259, ECHR 2014 (извлечения), с дальнейшими отсылками).

36. Неисполнение решения является длящейся ситуацией (см., в частности, Постановление Европейского Суда по делу "Трунов против Российской Федерации" (Trunov v. Russia) от 6 марта 2008 г., жалоба N 9769/04* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2009. N 3 (примеч. редактора).), § 15). При наличии признаков длящейся ситуации течение шестимесячного срока начинается с момента окончания этой ситуации (см. Постановление Европейского Суда по делу "Селезнев против Российской Федерации" (Seleznev v. Russia) от 26 июня 2008 г., жалоба N 15591/03* (* См.: там же. 2009. N 6 (примеч. редактора).), § 34, и Решение Европейского Суда по делу "Коваль против Украины" (Koval v. Ukraine) от 30 марта 2004 г., жалоба N 65550/01). В ряде дел Европейский Суд отклонял жалобы на неисполнение в соответствии с пунктом 1 статьи 35 Конвенции, если они были поданы более чем через шесть месяцев после того, как решение переставало быть обязательным и исполнимым (см. в контексте отмены решения в надзорном порядке Постановление Европейского Суда по делу "Кравченко против Российской Федерации" (Kravchenko v. Russia) от 2 апреля 2009 г., жалоба N 34615/02* (* См.: там же. 2011. N 6 (примеч. редактора).), § 34, и Постановление Европейского Суда по делу "Николай Зайцев против Российской Федерации" (Nikolay Zaytsev v. Russia) от 18 февраля 2010 г., жалоба N 3447/06, § 26). В деле "Бабич и Ажогин против Российской Федерации" Европейский Суд отклонил жалобы как поданные заявителями спустя более шести месяцев после того, как они узнали или должны были узнать, что решения, вынесенные в их пользу, не являются исполнимыми в соответствии с внутригосударственными правовыми положениями в связи с изменениями национального пенсионного законодательства (см. Решение Европейского Суда по делу "Бабич и Ажогин против Российской Федерации" (Babich and Azhogin v. Russia) от 15 октября 2013 г., жалобы NN 9457/09 и 9531/09, §§ 47-54 и 57-58).

(b) Применение вышеизложенных принципов к неисполнению решения внутригосударственного суда в отношении несостоятельного муниципального унитарного предприятия

37. Европейский Суд отмечает, что в противоположность указанным выше делам "Кравченко против Российской Федерации" и "Бабич и Ажогин против Российской Федерации" (упоминавшимся выше) решение, вынесенное в пользу заявителя, не было отменено внутригосударственными судами или иным образом не перестало быть обязательным и подлежащим исполнению. С учетом того, что судебное решение не исполнено и по настоящий момент, обжалуемая ситуация продолжает существовать.

38. Тем не менее Европейский Суд напоминает, что длящаяся ситуация не может откладывать применение правила шестимесячного срока бесконечно (см. Решение Европейского Суда по делу "Соколов и другие против Сербии" (Sokolov and Others v. Serbia) от 14 января 2014 г., жалобы NN 30859/10 и др., § 31, с дальнейшими отсылками). Хотя существуют очевидные отличия длящихся ситуаций (там же), Европейский Суд полагает, что заявитель должен в любом случае подать свою жалобу "без ненадлежащей задержки", когда становится очевидным, что отсутствует реальная надежда на благоприятный результат или прогресс его жалоб на внутригосударственном уровне в обозримом будущем (там же, см. также mutatis mutandis* (* Mutatis mutandis (лат.) - с соответствующими изменениями (примеч. переводчика).) Решение Большой Палаты Европейского Суда по делу "Саргсян против Азербайджана" (Sargsyan v. Azerbaijan) от 14 декабря 2011 г., жалоба N 40167/06, § 140, и в соответствующей части упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Мокану и другие против Румынии", § 262). Например, в особом контексте жалоб на неисполнение решений внутригосударственных судов общественными компаниями в Сербии Европейский Суд полагал, что обязанность заявителей подавать жалобы в Европейский Суд с разумной срочностью напрямую зависела от прогресса в исполнении соответствующих решений на внутригосударственном уровне (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Соколов и другие против Сербии", § 32).

(i) Существовали ли реальные перспективы исполнения решения суда после признания предприятия несостоятельным

39. Европейский Суд отмечает, что указанные выше выводы применимы к настоящему делу в части неисполнения выплат материального ущерба, присужденных против предприятий, которые были созданы в соответствии с законодательством Российской Федерации как унитарные предприятия с правом хозяйственного ведения. Европейский Суд признает, что заявитель мог иметь реальную надежду на благоприятный исход или успех его жалоб на внутригосударственном уровне, пока шло разбирательство о несостоятельности (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Соколов и другие против Сербии", § 33). Однако разбирательство о несостоятельности муниципального предприятия-должника, которое проводилось в соответствии с процедурой несостоятельности, применимой к частным компаниям согласно законодательству Российской Федерации о юридических лицах (см. Постановление Европейского Суда по делу "Ершова против Российской Федерации" (Yershova v. Russia) от 8 апреля 2010 г., жалоба N 1387/04* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2010. N 10 (примеч. редактора).), § 41), завершилось 12 сентября 2002 г. (см. § 19 настоящего Постановления), и предприятие-должник было ликвидировано без какого-либо правопреемника или конкурсной массы. Требования кредиторов, которые не были удовлетворены в ходе процедуры ликвидации, включая требования заявителя, были признаны урегулированными (см. § 19 настоящего Постановления), и отсутствуют основания полагать, что заявитель узнал о ликвидации с задержкой. С точки зрения Европейского Суда, для заявителя должно было стать очевидным, что предприятие-должник более не имеет возможности исполнить судебное решение в его пользу.

(ii) Являлось ли эффективным средство правовой защиты, избранное заявителем

40. Тем не менее заявитель решил оспорить решение о прекращении исполнительного производства до обращения в Европейский Суд. В настоящем деле стороны не комментировали эффективность такого средства исчерпания. Насколько Европейский Суд имеет компетенцию рассматривать данный вопрос по своей инициативе, он отмечает, что выводы внутригосударственных судов были в решающей степени основаны на факте ликвидации предприятия 12 сентября 2002 г. (см. §§ 21 и 23 настоящего Постановления). При таких обстоятельствах сфера разбирательства в этом суде сводилась скорее к определенному автоматическому применению нормы части четвертой статьи 439 ГПК РФ в редакции, которая действовала в период, относящийся к обстоятельствам дела (см. § 30 настоящего Постановления).

41. Для ясности Европейский Суд напоминает, что с учетом особого статуса муниципальных унитарных предприятий в соответствии с законодательством Российской Федерации рассматриваемое средство исчерпания должно быть оценено в контексте конкретного дела (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Лисейцева и Маслов против Российской Федерации", § 161). Например, если было продемонстрировано, что предприятие продолжало функционировать и что в отношении него не была начата процедура несостоятельности, то не было неразумным требовать от заявителя вначале предъявить иск во внутригосударственный суд до подачи жалобы в Европейский Суд. Хотя именно это и являлось выбранной стратегией заявителя, в настоящем деле внутригосударственные суды только подтвердили, что причина неисполнения, то есть ликвидация компании в отсутствие конкурсной массы, находилась за пределами возможностей судебных приставов. Кроме того, попытки заявителя привлечь к ответственности комитет в разбирательстве против судебных приставов оказались бесполезными, поскольку данное разбирательство никоим образом не касалось комитета (см. § 23 настоящего Постановления).

42. Европейский Суд находит, что при таких обстоятельствах обжалование судебного решения о прекращении исполнительного производства не привело заявителя ближе к его цели, которой было погашение долга по судебному решению (см. в контексте другой национальной процедуры, то есть жалобы на бездействие судебных приставов в случае несостоятельности унитарного предприятия, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Ершова против Российской Федерации", § 65, и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Лисейцева и Маслов против Российской Федерации", § 161) или привлечение государства к ответственности за отсутствие надлежащей помощи в исполнении судебного решения.

(iii) Знал ли заявитель о бесполезности своей жалобы или должен ли он был знать об этом

43. Остается выяснить, имеются ли указания на то, что заявитель, не имевший юридического представителя, знал или должен был знать о бесполезности своей жалобы (см. mutatis mutandis Решение Европейского Суда от 5 февраля 2013 г. по делу "Норкин против Российской Федерации" (Norkin v. Russia), жалоба N 21056/11, § 20).

44. Европейский Суд отмечает, что жалоба была подана в 2003 году задолго до того, как Европейский Суд стал рассматривать вопрос ответственности государства за долги предприятий и статус таких предприятий в соответствии с национальным законодательством (см. первое Постановление Европейского Суда по данному вопросу в Постановлении Европейского Суда по делу "Шлепкин против Российской Федерации" (Shlepkin v. Russia) от 1 февраля 2007 г., жалоба N 3046/03* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2007. N 10 (примеч. редактора).)) или возражение властей Российской Федерации о неисчерпании внутригосударственных средств защиты относительно большого количества жалоб на судебных приставов в контексте прогресса исполнительного производства (см., например, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Шлепкин против Российской Федерации", § 18, Постановление Европейского Суда по делу "Григорьев и Какаурова против Российской Федерации" (Grigoryev and Kakaurova v. Russia) от 12 апреля 2007 г., жалоба N 13820/04* (* См.: там же. (примеч. редактора).), § 29, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Ершова против Российской Федерации", § 65). Соответственно, в то время прецедентная практика Европейского Суда не была достаточно установленной. Кроме того, разбирательство по части четвертой статьи 439 ГПК РФ в редакции, которая действовала в период, относящийся к обстоятельствам дела, не являлось предметом тщательного рассмотрения Европейского Суда. Иными словами, как указано выше, в доводах сторон нет указаний на то, что заявитель знал или мог знать о бесполезности обжалования решения прекратить исполнительное производство. Таким образом, Европейский Суд находит разумным, что заявитель ожидал исхода разбирательства, и только после получения копии окончательного решения, отклоняющего его жалобу, он подал жалобу в Европейский Суд (см. в соответствующей части Постановление Европейского Суда по делу "Гладкий против Российской Федерации" (Gladkiy v. Russia) от 21 декабря 2010 г., жалоба N 3242/03* (* См.: там же. 2011. N 10 (примеч. редактора).), § 62).

45. Наконец, Европейский Суд отмечает, что, когда заявитель узнал о результате этого разбирательства 3 ноября 2003 г. и понял, что не имеет реальной надежды на прогресс в любом аспекте его жалобы на неисполнение решения суда на внутригосударственном уровне, он начал действовать без задержки (см. § 24 настоящего Постановления, см. также в качестве противоположного примера упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Соколов и другие против Сербии", § 32) и подал жалобу в Европейский Суд в течение недели после получения окончательного решения.

(iv) Заключение о соблюдении правила шестимесячного срока

46. С учетом вышеизложенного при особых обстоятельствах настоящего дела Европейский Суд признает, что заявитель, который не имел юридического представительства, мог разумно полагать в 2002-2003 годах, что судебное разбирательство по ходатайству судебных приставов о прекращении исполнительного производства могло иметь определенные шансы на успех. Следовательно, Европейский Суд не видит возможным отклонить его жалобу в части неисполнения окончательного решения от 9 ноября 2001 г. как поданную несвоевременно.

2. Возражение относительно совместимости ratione personae*

(* Ratione personae (лат.) - ввиду обстоятельств, относящихся к лицу, о котором идет речь, критерий, применяемый при оценке приемлемости жалобы Европейским Судом (примеч. переводчика).)

(a) Общие принципы

47. Европейский Суд напоминает, что государство может нести ответственность за долги государственной компании, даже если эта компания является самостоятельным юридическим лицом, если она не пользовалась институциональной и оперативной независимостью от государства, достаточной, чтобы освободить последнее от конвенционной ответственности. Ключевые критерии для определения того, действительно ли государство несет ответственность за такие долги, перечислены в Постановлении Большой Палаты Европейского Суда по делу "Алишич и другие против Боснии и Герцеговины, Хорватии, Сербии, Словении и Македонии" (Alisic and Others v. Bosnia and Herzegovina, Croatia, Serbia, Slovenia and the former Yugoslav Republic of Macedonia) от 16 июля 2014 г., жалоба N 60642/08, §§ 114-115, с дальнейшими отсылками, см. также краткое изложение практики Европейского Суда по вопросу ответственности в упоминавшемся выше Постановлении Европейского Суда по делу "Лисейцева и Маслов против Российской Федерации", §§ 184-192).

48. Что касается довода властей Российской Федерации относительно правового статуса в соответствии с внутригосударственным законодательством, Европейский Суд отмечает, что они ссылались на Федеральный закон "О государственных и муниципальных предприятиях" (см. § 32 настоящего Постановления). Однако этот правовой акт вступил в силу 14 ноября 2002 г., то есть спустя более месяца после ликвидации предприятия-должника. Что касается остальных доводов властей Российской Федерации, основанных на тщательном анализе положений ГК РФ в редакции, которая действовала в период, относящийся к обстоятельствам дела, недавно Европейский Суд подробно рассматривал точно такие же доводы в упоминавшихся выше делах "Самсонов против Российской Федерации" (§§ 67-73) и "Лисейцева и Маслов против Российской Федерации" (§§ 193-206) и заключил в последнем деле следующее:

"...205. Соответственно, для разрешения вопроса об оперативной и институциональной независимости данного муниципального унитарного предприятия с правом хозяйственного ведения и с учетом более ранней прецедентной практики... Европейский Суд должен рассмотреть порядок осуществления государственного контроля в конкретном деле...

206. При этом Европейский Суд примет во внимание, в частности, характер функций предприятия и сферу его деятельности... для определения того, осуществляла ли компания публичные обязанности, и была ли она в силу ее функций поставлена под действительный строгий контроль властей... В любом случае, и особенно если функции государственного или муниципального унитарного предприятия имеют "смешанный" характер, при сочетании конкретных публичных обязанностей и элементов коммерческой деятельности или являются "чисто коммерческими", как утверждали власти Российской Федерации во многих делах, Европейский Суд оценит степень фактического участия государственных или муниципальных органов в управлении имуществом предприятия, включая, но без ограничения, распоряжение имуществом, поведение властей в разбирательстве о ликвидации и реорганизации с учетом обязательных указаний или других обстоятельств, проявляющих фактическую степень государственного контроля в конкретном деле (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Хачатрян против Армении", § 51, Постановление Европейского Суда по делу "Чернобрывко против Украины" (Chernobryvko v. Ukraine) от 13 сентября 2005 г., жалоба N 11324/02, §§ 23 и 24, и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Ершова против Российской Федерации", § 60). Иными словами, для разрешения вопроса о государственной ответственности за долги унитарных предприятий Европейский Суд должен рассмотреть, осуществлялись ли властями в данном деле обширные полномочия контроля, предусмотренные национальным законодательством, и каким образом...".

49. Европейский Суд не имеет оснований для отступления от этого общего подхода и далее применит указанный выше критерий к настоящему делу.

(b) Применение вышеизложенных принципов в настоящем деле

50. Заявитель утверждал, что определенные действия собственника предприятия, такие как регистрация компании и перевод его активов, были незаконными. Европейский Суд напоминает, что вопреки объяснениям заявителя он не должен разрешать вопрос о том, были ли действия собственника законными с точки зрения гражданского законодательства страны (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Лисейцева и Маслов против Российской Федерации", § 212). Вместо этого Европейский Суд примет во внимание имеющуюся информацию о поведении соответствующих властей как важный элемент его оценки действительной степени государственного контроля над данным предприятием, а также последствия такого контроля для перспективы исполнения внутригосударственного решения, вынесенного в пользу заявителя (там же).

51. Как и в деле Лисейцевой, Европейский Суд отмечает, что вопрос о том, осуществляло ли предприятие-должник публичную функцию, должен на первый взгляд рассматриваться как нечто пограничное (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Лисейцева и Маслов против Российской Федерации", § 215). Согласно уставу предприятие "Арсенал" имело возможность оказывать широкий круг самых различных услуг местным жителям и, в частности, занималось эксплуатацией автомобильной стоянки. Хотя данная деятельность могла приносить некоторую пользу населению г. Самары, в отсутствие иной информации сфера деятельности предприятия по его уставу действительно может рассматриваться в качестве коммерческой, как утверждали власти Российской Федерации.

52. Тем не менее, во-первых, заявитель смог убедительно продемонстрировать с отсылкой на соответствующие документы (см. § 9 настоящего Постановления), и его доводы не были оспорены властями Российской Федерации, что основной деятельностью предприятия являлась эксплуатация штрафной автомобильной стоянки в строгом соответствии с распоряжениями инспекции безопасности дорожного движения. Тарифы за услуги устанавливались инспекцией, и то же касалось других основных аспектов деятельности предприятия, таких как регистрация задержанных автомобилей по прибытии и их возврат владельцам. С точки зрения Европейского Суда, заявитель представил достаточные доказательства того, что предприятие по роду своей деятельности находилось под строгим контролем властей (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Лисейцева и Маслов против Российской Федерации", §§ 208-210 и 216, и в качестве противоположного примера упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Самсонов против Российской Федерации", § 74).

53. Во-вторых, хотя остается неясным, стал ли долг предприятия накапливаться до решения о его ликвидации или в его результате (см., например, § 10 настоящего Постановления), Европейский Суд отмечает, что в любом случае решение ликвидировать предприятие было принято городской администрацией, которая в дальнейшем распорядилась его имуществом по своему усмотрению. В действительности администрация решила реорганизовать предприятие в форме выделения и передала вышеупомянутые активы вновь созданному "Бюро обмена жилых помещений", тогда как накопленный долг по невыплаченной заработной плате не был переведен на новое юридическое лицо. Кроме того, предприятие формально продолжало функционировать примерно год после передачи в отсутствие каких бы то ни было активов, таким образом накапливая долг кредиторам, включая заявителя (см. §§ 14-15 настоящего Постановления).

54. Этих элементов достаточно, чтобы Европейский Суд заключил, что в тот период имущество и деятельность компании фактически контролировались и управлялись властями в решающей степени (см. mutatis mutandis Постановление Европейского Суда по делу "Хачатрян против Армении" (Khachatryan v. Armenia) от 1 декабря 2009 г., жалоба N 31761/04, § 51). Таким образом, Европейский Суд отклоняет возражение ratione personae и заключает, что предприятие не имело достаточной институциональной и оперативной независимости от муниципального органа. Соответственно, муниципалитет и, следовательно, государство несут ответственность на основании Конвенции за задолженность предприятия-ответчика перед заявителем в соответствии с судебным решением, вынесенным в его пользу.

3. Заключение

55. Европейский Суд отмечает, что настоящая жалоба не является явно необоснованной в значении подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что жалоба не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

C. Существо жалобы

56. Прежде всего Европейский Суд напоминает, что необоснованно длительная задержка исполнения вступившего в силу решения может рассматриваться как нарушение Конвенции. Возвращаясь к настоящему делу, Европейский Суд отмечает, что решение от 9 ноября 2001 г., которое стало окончательным 22 января 2002 г., еще не исполнено. Хотя процедура ликвидации, завершившаяся 12 сентября 2002 г., может объективно обосновывать определенные ограниченные задержки в исполнении решения суда, факты настоящего дела скорее наводят на мысль о том, что муниципальный орган не считал, что на нем лежит обязанность погасить задолженность перед работником по заработной плате, установленную судебным решением, после принятия им решения о ликвидации предприятия-должника (см. mutatis mutandis упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Ершова против Российской Федерации", § 72). Подобное отношение трудно согласовать с конвенционными обязанностями государства по исполнению внутригосударственных судебных решений в разумный срок.

57. Уклоняясь в течение длительного срока от принятия необходимых мер по исполнению окончательного решения по настоящем делу, власти лишили положение пункта 1 статьи 6 Конвенции всего полезного смысла и также препятствовали заявителю в получении денежных средств, на которые он имел право, что составляло непропорциональное вмешательство в его право на уважение собственности (см. в числе других примеров упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Хачатрян против Армении", § 69). Следовательно, имело место нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции и статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции в части неисполнения окончательного и обязательного решения суда, вынесенного в его пользу.

II. Предполагаемое нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции в части отсутствия заявителя на кассационном заседании

58. Заявитель жаловался со ссылкой на статьи 6, 13 и 17 Конвенции на то, что он не был уведомлен о времени рассмотрения его жалобы 20 мая 2003 г. и, следовательно, не мог принять участие в судебном заседании. Европейский Суд рассмотрит эту жалобу в соответствии с пунктом 1 статьи 6 Конвенции, указанным в § 31 настоящего Постановления.

59. Власти Российской Федерации признали, что повестка была направлена по неправильному адресу, однако утверждали, что дело могло быть адекватно рассмотрено на основании письменных объяснений сторон. Заявитель поддержал свою жалобу, утверждая, что он хотел ходатайствовать о привлечении комитета в качестве соответчика, но был лишен этой возможности из-за отсутствия на кассационном заседании.

60. Даже предполагая, что статья 6 Конвенции применима к этому разбирательству, Европейский Суд отмечает, что основной вопрос настоящего дела касается проблемы неисполнения судебного решения, уже рассмотренного на основании статьи 6 Конвенции. С учетом выводов, сделанных в §§ 41-45 и 57 настоящего Постановления, Европейский Суд полагает, что, хотя жалоба в этой части должна быть объявлена приемлемой, отсутствует необходимость в ее отдельном рассмотрении.

III. Иные предполагаемые нарушения Конвенции

61. Заявитель жаловался, ссылаясь на статьи 6, 13 и 17 Конвенции, что сумма, присужденная ему 9 ноября 2001 г., была недостаточной, что его ходатайства о рассмотрении решения от 20 мая 2003 г. были отклонены и что несвязанное разбирательство по поводу пенсии, которое завершилось 31 марта 2004 г., было безрезультатным.

62. С учетом предоставленных ему материалов, и насколько эти жалобы относятся к компетенции Европейского Суда, он не усматривает в них признаков нарушения прав и свобод, предусмотренных данными положениями, в этом отношении. Отсюда следует, что жалоба в данной части должна быть отклонена как явно необоснованная в соответствии с пунктами 1, 3 и 4 статьи 35 Конвенции.

IV. Применение статьи 41 Конвенции

63. Статья 41 Конвенции гласит:

"Если Европейский Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Европейский Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

A. Ущерб

64. Заявитель требовал 75 377 рублей в качестве компенсации материального ущерба, представляющие присужденную судом сумму, увеличенную в соответствии с прожиточным минимумом за период до даты подачи соответствующих требований в Европейский Суд. Он предоставил письмо Управления службы занятости по Самарской области, содержащее статистические данные о стоимости жизни в Самарской области, и подробный расчет в поддержку своих требований. Он, кроме того, требовал 8 000 евро в качестве компенсации морального вреда.

65. Власти Российской Федерации утверждали, что заявителю не должна присуждаться компенсация в отсутствие нарушений его конвенционных прав. В качестве альтернативы они утверждали, что заявитель не обосновал свой метод подсчета материального ущерба, и полагали, что любая индексация выплаты должна производиться с учетом индекса потребительских цен в Самарской области. Они указали, ссылаясь на соответствующие статистические материалы Федеральной службы статистики, что выплата с учетом индексации не должна превышать 49 755 рублей. Что касается морального вреда, власти Российской Федерации полагали, что любая компенсация, присужденная Европейским Судом, не должна превышать 1 000 евро.

66. При обстоятельствах настоящего дела Европейский Суд считает целесообразным присудить заявителю эквивалент в евро невыплаченной суммы, присужденной судом, то есть 667 евро в качестве компенсации материального ущерба.

67. Что касается морального вреда, Европейский Суд признает, что заявителю был причинен моральный вред, который не может быть компенсирован одним лишь установлением нарушения.

68. Европейский Суд напоминает, что он является международным судебным органом, созданным с согласия всех государств, ратифицировавших Конвенцию, и что его основная задача состоит в том, чтобы обеспечить уважение к правам человека, а не точно и исчерпывающим образом компенсировать убытки заявителей. В отличие от внутригосударственных судов деятельность Европейского Суда сосредоточена на вынесении публичных решений, которые утверждают стандарты в области прав человека по всей Европе. Европейский Суд напоминает, что в недавних делах "Лисейцева и Маслов против Российской Федерации" и "Самсонов против Российской Федерации" (упоминавшиеся выше) он подробно рассмотрел ответственность государства за долги унитарных предприятий с правом хозяйственного ведения. Европейский Суд далее отмечает, что настоящее дело является одним из многих сходных дел в отношении Российской Федерации, которые касаются ответственности государства-ответчика за отсутствие исполнения решений внутригосударственных судов против унитарных предприятий. К делам с участием многочисленных жертв аналогичных нарушений может требоваться единообразный подход. Этот подход обеспечит общность заявителей, и различие в уровне присужденных компенсаций не будет иметь разделяющего влияния на заявителей (см. подобный подход в отношении дел о неисполнении против государственных компаний в Сербии в Постановлении Европейского Суда по делу "Стошич против Сербии" (Stosic v. Serbia) от 1 октября 2013 г., жалоба N 64931/10, §§ 66-68, см. также, например, Постановление Европейского Суда по делу "Москаленко и другие против Украины" (Moskalenko and Others v. Ukraine) от 18 июля 2013 г., жалобы NN 1270/12 и др., § 23, Постановление Европейского Суда по делу "Гончарова и другие и 68 других дел "привилегированных пенсионеров" против Российской Федерации" (Goncharova and Others and 68 other "Privileged Pensioners" cases v. Russia) от 15 октября 2009 г., жалобы NN 23113/08 и др., §§ 22-24, Постановление Европейского Суда по делу "Кульков и другие против Российской Федерации" (Kulkov and Others v. Russia) от 8 января 2009 г., жалобы NN 25114/03 и др.* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2010. N 3 (примеч. редактора).), § 67, и Постановление Европейского Суда по делу "Тарнопольская и другие против Российской Федерации" (Tarnopolskaya and Others v. Russia) от 7 июля 2009 г., жалобы NN 11093/07 и др.* (* См.: там же. 2010. N 1 (примеч. редактора).), § 57).

69. Учитывая изложенное, Европейский Суд находит разумным и справедливым присудить заявителю 2 000 евро в качестве компенсации морального вреда, а также любой налог, подлежащий начислению на указанную сумму.

70. Европейский Суд далее отклоняет оставшуюся часть требований по данному основанию.

B. Судебные расходы и издержки

71. Заявитель требовал 3 000 рублей в качестве компенсации расходов на адвоката для его представительства во внутригосударственных разбирательствах о трудоустройстве, а также 2 435 рублей 56 копеек в качестве компенсации почтовых и иных расходов, понесенных в ходе разбирательств на внутригосударственном уровне. Власти Российской Федерации первоначально согласились, что, если Европейский Суд установит нарушение Конвенции в настоящем деле, расходы на адвоката должны быть компенсированы в объеме, требуемом заявителем. В своих дополнительных пояснениях они признали, что почтовые расходы в размере 920 рублей должны быть возмещены заявителю. Они оспаривали оставшуюся часть суммы, включая требование о компенсации расходов на адвоката, как необоснованную.

72. В соответствии с прецедентной практикой Европейского Суда заявитель имеет право на возмещение расходов и издержек только в той части, в которой они были действительно понесены, являлись необходимыми и разумными по размеру. С учетом предоставленных документов и вышеупомянутых критериев Европейский Суд присуждает заявителю требуемую сумму, подлежащую переводу в евро по курсу на дату подачи требований, то есть 158 евро, а также любой налог, обязанность уплаты которого может быть возложена на заявителя.

C. Процентная ставка при просрочке платежей

73. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Суд единогласно:

1) объявил жалобу на нарушение статьи 6 Конвенции и статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции в части неисполнения решения суда и жалобу на нарушение статьи 6 Конвенции в отношении отсутствия заявителя на кассационном заседании 20 мая 2003 г. приемлемой для рассмотрения по существу, а в остальной части - неприемлемой;

2) постановил, что имело место нарушение статьи 6 Конвенции и статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции в части неисполнения решения суда, вынесенного в пользу заявителя;

3) постановил, что отсутствует необходимость обособленного рассмотрения жалобы на нарушение статьи 6 Конвенции в части отсутствия заявителя на кассационном заседании 20 мая 2003 г.;

4) постановил, что:

(a) государство-ответчик обязано в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции выплатить заявителю следующие суммы, подлежащие переводу в рубли по курсу, который будет установлен на день выплаты:

(i) 667 евро (шестьсот шестьдесят семь евро) в качестве компенсации материального ущерба;

(ii) 2 000 евро (две тысячи евро) в качестве компенсации морального вреда, а также любой налог, подлежащий начислению на указанную сумму;

(iii) 158 евро (сто пятьдесят восемь евро) в качестве компенсации судебных расходов и издержек, а также любой налог, обязанность уплаты которого может быть возложена на заявителя;

(b) с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на эти суммы должны начисляться простые проценты, размер которых определяется предельной кредитной ставкой Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента;

5) отклонил оставшуюся часть требований заявителя о справедливой компенсации.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 30 июля 2015 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Сёрен Нильсен Секретарь Секции Суда

Изабель Берро Председатель Палаты Суда