Определение Конституционного Суда РФ от 19 июля 2016 г. N 1690-О "Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданки Кажаевой Светланы Борисовны на нарушение ее конституционных прав частью третьей статьи 72 Уголовного кодекса Российской Федерации и частью восьмой статьи 107 УПК Российской Федерации"

Конституционный Суд Российской Федерации в составе Председателя В.Д. Зорькина, судей К.В. Арановского, А.И. Бойцова, Н.С. Бондаря, Г.А. Гаджиева, Ю.М. Данилова, Л.М. Жарковой, Г.А. Жилина, С.М. Казанцева, М.И. Клеандрова, С.Д. Князева, А.Н. Кокотова, Л.О. Красавчиковой, С.П. Маврина, Н.В. Мельникова, Ю.Д. Рудкина, О.С. Хохряковой, В.Г. Ярославцева,

рассмотрев вопрос о возможности принятия жалобы гражданки С.Б. Кажаевой к рассмотрению в заседании Конституционного Суда Российской Федерации, установил:

1. В своей жалобе в Конституционный Суд Российской Федерации гражданка С.Б. Кажаева, осужденная за совершение преступления к условному лишению свободы по приговору суда от 27 октября 2015 года, в котором суд не указал, что в срок наказания засчитывается время предшествующего нахождения ее под домашним арестом, избранным в ходе производства по уголовному делу в качестве меры пресечения, просит признать противоречащей Конституции Российской Федерации, ее статьям 2, 6 (часть 2), 15 (части 1 и 2), 17-19, 21, 22, 45 (часть 1), 50 (часть 1), 54 и 55, часть третью статьи 72 "Исчисление сроков наказаний и зачет наказания" УК Российской Федерации постольку, поскольку эта норма не определяет, в какой срок лишения свободы - реальный или условный - засчитывается время содержания осужденного под стражей или домашним арестом.

Кроме того, заявительница утверждает, что имеет место правовая неопределенность в вопросе о том, соответствует ли Конституции Российской Федерации, ее статьям 7 (часть 1), 15 (части 1 и 2), 19 (часть 1), 41 (часть 1) и 55, часть восьмая статьи 107 "Домашний арест" УПК Российской Федерации, поскольку по смыслу, придаваемому ей правоприменительной практикой, она допускает отказ в предоставлении гражданину права на охрану здоровья и медицинскую помощь в условиях домашнего ареста, исключая получение иной медицинской помощи, кроме вызова скорой помощи.

2. Конституционный Суд Российской Федерации, изучив представленные материалы, не находит оснований для принятия данной жалобы к рассмотрению.

2.1. Конституция Российской Федерации, закрепляя в статье 22 право каждого на свободу и личную неприкосновенность, устанавливает единые гарантии этого права при заключении под стражу и содержании под стражей и при лишении свободы. Аналогичный подход получил отражение в Уголовном кодексе Российской Федерации, который использует единый временной масштаб при исчислении срока лишения свободы независимо от того, применяется оно в качестве меры пресечения или наказания: время содержания лица под стражей до судебного разбирательства засчитывается в сроки лишения свободы из расчета один день за один день (часть третья статьи 72) (Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 27 февраля 2003 года N 1-П; определения Конституционного Суда Российской Федерации от 18 июля 2006 года N 285-О, от 24 сентября 2013 года N 1508-О, от 29 марта 2016 года N 621-О и др.).

Вместе с тем, как неоднократно указывал Конституционный Суд Российской Федерации, при принятии решений, связанных с ограничением свободы и личной неприкосновенности, суд как орган правосудия - исходя из статей 22, 46 (часть 1), 48, 118, 120 и 123 (части 1-3) Конституции Российской Федерации в их взаимосвязи - призван обеспечивать одинаковые по своей природе судебные гарантии защиты прав и законных интересов личности. Данная правовая позиция, выраженная в постановлениях от 10 декабря 1998 года N 27-П, от 14 февраля 2000 года N 2-П и от 22 марта 2005 года N 4-П, распространяется на меру пресечения в виде домашнего ареста, который, как и заключение под стражу, непосредственно ограничивает конституционное право на свободу и личную неприкосновенность. Единая природа данного конституционного права предполагает и единые правовые гарантии его судебной защиты, которая в силу статьи 46 (часть 1) Конституции Российской Федерации и корреспондирующих ей положений международно-правовых актов, в частности статей 8 и 29 Всеобщей декларации прав человека, пункта 2 и подпункта "а" пункта 3 статьи 2 и пункта 1 статьи 14 Международного пакта о гражданских и политических правах, должна быть справедливой, компетентной, полной и эффективной (Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 6 декабря 2011 года N 27-П).

В соответствии с частью третьей статьи 72 УК Российской Федерации время содержания лица под стражей засчитывается в срок лишения свободы как меры наказания, а согласно пункту 2 части десятой статьи 109 УПК Российской Федерации в срок содержания обвиняемого под стражей засчитывается время домашнего ареста как его составная часть. Следовательно, время нахождения осужденного под домашним арестом также засчитывается в срок лишения свободы из расчета один день за один день.

Обеспечивая реализацию данного правила, статья 308 УПК Российской Федерации в пункте 9 части первой предусматривает, что в резолютивной части обвинительного приговора должно быть указано решение о зачете времени предварительного содержания под стражей, если подсудимый до постановления приговора был задержан, или к нему применялись меры пресечения в виде заключения под стражу, домашнего ареста, или он помещался в медицинский или психиатрический стационар.

При этом в статье 44 УК Российской Федерации перечислены виды уголовных наказаний, часть из которых, в том числе лишение свободы на определенный срок, в силу статьи 73 этого Кодекса могут быть назначены условно. Назначая условное осуждение, суд устанавливает испытательный срок, в течение которого условно осужденный должен своим поведением доказать свое исправление: в случае назначения лишения свободы на срок до одного года или более мягкого вида наказания испытательный срок должен быть не менее шести месяцев и не более трех лет, а в случае назначения лишения свободы на срок свыше одного года - не менее шести месяцев и не более пяти лет (часть третья статьи 73 этого Кодекса). Поскольку, таким образом, испытательный срок не является видом наказания, определение его размера не связано с санкцией статьи Особенной части УК Российской Федерации (Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 21 марта 2013 года N 474-О).

Такой же смысл институту условного осуждения придается и в постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 22 декабря 2015 года N 58 "О практике назначения судами Российской Федерации уголовного наказания", в котором отмечается, что испытательный срок, устанавливаемый при условном осуждении, не является наказанием; при постановлении приговора об условном назначении наказания в виде лишения свободы вид исправительного учреждения не указывается (пункты 61 и 64).

Соответственно, зачет сроков содержания лица под стражей необходим не для исчисления испытательного срока, а для конкретизации периода реального применения к лицу уголовного наказания: определения моментов начала и окончания его отбывания, установления оснований для освобождения от его отбывания (статья 172 УИК Российской Федерации), т.е. периода его исполнения. Основания для такого вывода дает и пункт 11 статьи 397 УПК Российской Федерации, который в перечень вопросов, подлежащих рассмотрению судом при исполнении приговора, включает также вопрос о зачете времени содержания под стражей, времени пребывания в лечебном учреждении в соответствии со статьями 72, 103 и 104 УК Российской Федерации. В силу части первой статьи 396 УПК Российской Федерации данный вопрос разрешается судом, постановившим приговор.

Реальное же отбывание наказания в виде лишения свободы возможно только после отмены условного осуждения в связи с противоправным поведением лица в течение испытательного срока, свидетельствующим о недостижении цели его исправления (части вторая - шестая статьи 74 УК Российской Федерации).

Таким образом, часть третья статьи 72 УК Российской Федерации, действующая в системе правового регулирования, не может расцениваться как нарушающая конституционные права заявительницы в указанном ею аспекте.

2.2. Как предусмотрено в статье 107 УПК Российской Федерации, при избрании судом меры пресечения в виде домашнего ареста подозреваемый или обвиняемый может быть подвергнут запретам и (или) ограничениям, перечисленным в части седьмой данной статьи, либо некоторым из них в зависимости от тяжести предъявленного обвинения и фактических обстоятельств дела; ограничения могут быть изменены судом по ходатайству подозреваемого или обвиняемого, его защитника, законного представителя, а также следователя или дознавателя, в производстве которого находится уголовное дело; подозреваемый или обвиняемый не может быть ограничен в праве использования телефонной связи для вызова скорой медицинской помощи (часть восьмая); если по медицинским показаниям подозреваемый или обвиняемый был доставлен в учреждение здравоохранения и госпитализирован, то до разрешения судом вопроса об изменении либо отмене меры пресечения в отношении подозреваемого или обвиняемого продолжают действовать установленные судом запреты и (или) ограничения, при этом местом исполнения меры пресечения в виде домашнего ареста считается территория соответствующего учреждения здравоохранения (часть одиннадцатая).

Как указывает в своей жалобе сама С.Б. Кажаева, в период содержания под домашним арестом судом ей была предоставлена возможность вызывать скорую помощь, разрешались ежедневные прогулки (в том числе для посещения аптеки, магазина, парикмахера), обследование и лечение в медицинском учреждении по месту жительства в соответствии с рекомендациями врачей, запись на прием к врачу по телефону.

Следовательно, оспариваемая заявительницей норма уголовно-процессуального закона ее конституционных прав не нарушает. Выяснение же того, насколько законны и обоснованны в этой части судебные решения, вынесенные по ее делу, к компетенции Конституционного Суда Российской Федерации, как она определена в статье 125 Конституции Российской Федерации и статье 3 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", не относится.

Исходя из изложенного и руководствуясь пунктом 2 статьи 43, частью первой статьи 79, статьями 96 и 97 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", Конституционный Суд Российской Федерации определил:

1. Отказать в принятии к рассмотрению жалобы гражданки Кажаевой Светланы Борисовны, поскольку она не отвечает требованиям Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", в соответствии с которыми жалоба в Конституционный Суд Российской Федерации признается допустимой.

2. Определение Конституционного Суда Российской Федерации по данной жалобе окончательно и обжалованию не подлежит.

Председатель Конституционного Суда Российской Федерации

В.Д. Зорькин