Постановление Европейского Суда по правам человека от 26 января 2016 г. Дело "R. (R.) против Российской Федерации" (Жалоба N 11916/15) (Третья секция)

Европейский Суд по правам человека
(Третья секция)

Дело "R. (R.) против Российской Федерации"
(Жалоба N 11916/15)

Постановление Суда

Страсбург, 26 января 2016 г.

По делу "R. (R.) против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Третья Секция), рассматривая дело Палатой в составе:

Луиса Лопеса Герры, Председателя Палаты,

Хелены Ядерблан,

Хелены Келлер,

Йоханнеса Силвиса,

Дмитрия Дедова,

Бранко Лубарды,

Пере Пастора Вилановы, судей,

а также при участии Стивена Филлипса, Секретаря Секции Суда,

заседая за закрытыми дверями 5 января 2016 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 11916/15, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданином Киргизии R. (далее - заявитель) 10 марта 2015 г.

2. Интересы заявителя представляла Н. Ермолаева, адвокат, практикующая в г. Москве. Власти Российской Федерации были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека Г.О. Матюшкиным.

3. Заявитель, в частности, утверждал, что его высылка в Киргизию будет являться нарушением статьи 3 Конвенции, что он подвергнется жестокому обращению, запрещенному этим положением Конвенции, со стороны сотрудников российских правоохранительных органов и что его содержание под стражей* (* Мера, которой был подвергнут заявитель, в законодательстве Российской Федерации называется "содержанием в специальном учреждении, предусмотренном Федеральным законом от 25 июля 2002 г. N 115-ФЗ "О правовом положении иностранных граждан в Российской Федерации"" (статья 3.10 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях). Европейский Суд использует для обозначения данного вида лишения свободы термин detention, который предусмотрен статьей 5 Конвенции и в ее тексте на русском языке передан как "заключение под стражу". Поэтому в тексте перевода мера, которой был подвергнут заявитель, может обозначаться как заключение под стражу/содержание под стражей (примеч. переводчика).) в связи с высылкой нарушало статью 5 Конвенции.

4. 10 марта 2015 г. исполняющий обязанности Председателя Первой Секции решил применить правило 39 Регламента Суда, указав властям Российской Федерации, что заявитель не должен быть выслан или иным образом недобровольно перемещен из Российской Федерации в Киргизию до дополнительного уведомления, а также решил применить правило 41 Регламента Суда и рассмотреть жалобу в приоритетном порядке.

5. 13 мая 2015 г. Европейский Суд коммуницировал жалобу властям Российской Федерации. Кроме того, 5 января 2016 г. было решено ex officio* (* Ex officio (лат.) - здесь: независимо от просьбы сторон (примеч. переводчика).) сохранить анонимность заявителя на основании пункта 4 правила 47 Регламента Суда.

Факты

I. Обстоятельства дела

6. Заявитель родился в 1991 году. В настоящее время он содержится в специальном учреждении для временного содержания иностранных граждан в г. Москве.

A. Предварительная информация

7. Заявитель, этнический узбек, проживал в Джалал-Абадской области, Киргизия. В июне 2010 года в этой области происходили массовые беспорядки и межэтнические столкновения между узбеками и киргизами.

8. В июне 2010 года заявитель был на баррикадах, возведенных этническими узбеками возле села Сузак. 12 июня 2010 г. он был ранен коктейлем Молотова и госпитализирован в связи с тяжелыми ожогами. Он был выписан из больницы 24 июня 2010 г.

9. В конечном счете заявитель уехал из Киргизии в Российскую Федерацию вместе со многими другими узбеками, чтобы избежать насилия по этническому мотиву.

10. В 2012 году власти Киргизии возбудили в отношении заявителя уголовное дело, обвиняя его в ряде насильственных преступлений, предположительно совершенных в ходе беспорядков в июне 2010 года. 26 июня 2012 г. Сузакский районный суд Джалал-Абадской области принял в отсутствие заявителя решение о его заключении под стражу.

B. Задержание заявителя и последующее разбирательство

1. Содержание заявителя в специальном учреждении и разбирательство о высылке

11. 27 января 2015 г. заявитель был задержан в г. Москве, поскольку у него не было документов, удостоверяющих личность. Он был помещен в специальный центр для временного содержания иностранных граждан в г. Москве (далее - центр содержания иностранных граждан), управляемый Федеральной миграционной службой Российской Федерации (далее - ФМС России).

12. 28 января 2015 г. Гагаринский районный суд г. Москвы признал заявителя виновным в совершении административного правонарушения, предусмотренного частью 3 статьи 18.8 ("нарушение правил въезда и пребывания иностранных граждан в городах Москве или Санкт-Петербурге либо в Московской или Ленинградской области") Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях (далее - КоАП РФ), и наложил "[...] наказание в форме административного штрафа в сумме 5 000 рублей [в сочетании] с административным выдворением и помещением в центр содержания иностранных граждан, [где он должен оставаться] до вступления в силу данного постановления и до административного выдворения из Российской Федерации согласно статье 32.10 КоАП РФ".

13. 4 февраля 2015 г. заявитель обжаловал постановление Гагаринского районного суда, утверждая, что в Киргизии он подвергнется жестокому обращению, как и многие другие этнические узбеки. Представляется, что жалоба поступила в районный суд 12 февраля 2015 г. Рассмотрение жалобы было назначено на 10 марта 2015 г., но затем отложено до 20 марта 2015 г.

14. 10 марта 2015 г. Европейский Суд удовлетворил ходатайство заявителя о применении предварительных мер и указал властям Российской Федерации, что заявитель не должен быть выслан или иным образом недобровольно перемещен из Российской Федерации в Киргизию или иную страну до завершения разбирательства в Европейском Суде.

15. 12 марта 2015 г. сотрудники центра содержания иностранных граждан сообщили родственникам заявителя, что заявитель будет выслан из Российской Федерации в этот день. Около 20.30 заявитель связался со своим адвокатом, сообщив ему, что он находится в аэропорту Шереметьево г. Москвы. В 21.30 адвокат прибыл в аэропорт и узнал от сотрудников пограничного контроля, что заявитель не был посажен в самолет, направляющийся в г. Бишкек, Киргизия. Судебные приставы сообщили адвокату, что заявитель был доставлен в Шереметьево, но затем был возвращен в центр содержания иностранных граждан. В 22.00 дежурный сотрудник центра содержания подтвердил адвокату, что заявитель был возвращен в учреждение.

16. 20 марта 2015 г. Московский городской суд (далее - вышестоящий суд), рассмотрев жалобу, оставил постановление районного суда от 28 января 2015 г. без изменения. Вышестоящий суд отклонил утверждения заявителя об угрозе жестокого обращения, постановив, что "документы, представленные защитой [заявителя], не доказывали нарушение прав и свобод заинтересованного лица" и что "[о]ценка действий правоохранительных органов иностранного государства, а также [юридических] актов, совершенных ими, находится вне предметной юрисдикции суда, рассматривающего дело об административном правонарушении, совершенном в Российской Федерации иностранным гражданином".

17. 10 апреля 2015 г. власти Российской Федерации сообщили Европейскому Суду, что "разбирательство по делу об административном выдворении заявителя было приостановлено" и что заявитель "продолжает содержаться в центре содержания иностранных граждан Управления Федеральной миграционной службы по г. Москве" (далее - Управление ФМС по г. Москве).

2. Ходатайство о предоставлении статуса беженца

18. 4 февраля 2015 г. заявитель обратился за предоставлением статуса беженца, утверждая, что в Киргизии он столкнется с преследованием по причине его этнического происхождения.

19. 12 марта 2015 г. Управление ФМС по г. Москве отклонило ходатайство заявителя о предоставлении статуса беженца. Стороны не предоставили Европейскому Суду копию данного решения.

20. Заявитель обжаловал решение в Басманный районный суд г. Москвы. Разбирательство до сих пор продолжается.

C. Предполагаемое жестокое обращение с заявителем и дальнейшие события

21. По утверждению заявителя, 24 февраля 2015 г. он был жестоко избит сотрудниками специального отряда полиции в центре содержания иностранных граждан. Ему были нанесены удары резиновой палкой по спине, ягодицам и пяткам.

22. Заявитель уведомил своего адвоката об этом и предоставил фотографии с травмами своей спины, сделанные с помощью мобильного телефона.

23. 25 февраля 2015 г. двое адвокатов посетили заявителя и несколько других лиц, ожидающих высылки, в центре содержания иностранных граждан. Заявитель и другие заключенные сообщили им, что 17 февраля 2015 г. начались регулярные побои заключенных после безуспешных попыток самоубийства, предпринятых несколькими заключенными. Заявитель утверждал, что сотрудники специального отряда полиции избили его 24 февраля 2015 г. резиновыми палками по спине, пяткам и ягодицам.

24. 26 февраля 2015 г. адвокаты сообщили о побоях в Главное следственное управление Следственного комитета по г. Москве. Они подчеркнули, что медицинский персонал центра содержания отказался зафиксировать травмы заключенных в медицинских журналах. Адвокаты потребовали проведения расследования по факту избиения заключенных, включая заявителя. В обоснование своего требования они предоставили, помимо прочего, фотографии заявителя, демонстрирующие травмы его спины.

25. 19 марта 2015 г. жалоба адвокатов была направлена в Следственный отдел по Троицкому району Следственного комитета по г. Москве.

26. Представляется, что какого-либо расследования по факту предполагаемых побоев заявителя в центре содержания иностранных граждан не было возбуждено.

II. Соответствующие внутригосударственные законодательство и практика

A. Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях (КоАП РФ)

27. Согласно пункту 7 части 1 статьи 3.2 КоАП РФ административное выдворение является административным наказанием. В части 1 статьи 3.10 КоАП РФ административное выдворение определяется как принудительное и контролируемое перемещение иностранных граждан и лиц без гражданства через Государственную границу Российской Федерации. Согласно части 2 статьи 3.10 КоАП РФ административное выдворение назначается судьей, а в случае совершения иностранным гражданином или лицом без гражданства административного правонарушения при въезде в Российскую Федерацию - соответствующими должностными лицами. Согласно части 5 статьи 3.10 КоАП РФ для целей исполнения назначенного иностранному гражданину или лицу без гражданства административного наказания в виде принудительного выдворения за пределы Российской Федерации судья вправе применить к таким лицам содержание в специальном учреждении.

28. Статья 3.9 КоАП РФ предусматривает, что административный арест устанавливается и назначается лишь в исключительных случаях на срок не более 30 дней.

29. Согласно частям 1, 1.1 и 2 статьи 18.8 КоАП РФ нарушение иностранным гражданином режима пребывания (проживания) в Российской Федерации, выразившееся в отсутствии документов, подтверждающих право на пребывание (проживание) в Российской Федерации, либо в неисполнении обязанностей по уведомлению о подтверждении своего проживания в Российской Федерации, влечет наложение административного штрафа в размере от 2 000 до 5 000 рублей с административным выдворением за пределы Российской Федерации или без такового. Часть 3 статьи 18.8 КоАП РФ предусматривает, что административные правонарушения, предусмотренные частями 1, 1.1 и 2 статьи 18.8, совершенные в городах Москве или Санкт-Петербурге либо в Московской или Ленинградской области, наказываются административным штрафом в размере от 5 000 до 7 000 тысяч рублей с автоматическим административным выдворением.

30. Часть 3 статьи 23.1 КоАП РФ устанавливает, что дела об административных правонарушениях, влекущих административное выдворение за пределы Российской Федерации, рассматриваются судьями судов общей юрисдикции. Глава 30 КоАП РФ содержит положения, касающиеся пересмотра решений по делам об административных правонарушениях. Часть 1 статьи 30.1 КоАП РФ гарантирует право обжалования постановления по делу об административном правонарушении в суд или вышестоящий суд. Статья 30.9 КоАП РФ содержит положения относительно обжалования таких постановлений, вынесенных административным органом или судом первой инстанции. Статья 30.10 КоАП РФ предоставляет прокурору право требовать пересмотра постановления по делу об административном правонарушении. Статья 30.11 КоАП РФ прекратила свое действие в 2008 году. Статья 30.12 КоАП РФ предусматривает, что вступившие в силу постановления по делу об административном правонарушении, решения по результатам рассмотрения жалоб, протестов могут быть обжалованы, в частности, лицом, в отношении которого ведется производство по делу об административном правонарушении, или его защитником. Прокурор субъекта федерации или его заместитель, Генеральный прокурор или его заместитель, а также должностное лицо, которое направило дело об административном правонарушении на рассмотрение судье, также имеют право принесения протеста (обжалования).

31. Согласно части 2 статьи 27.5 КоАП РФ лицо, в отношении которого ведется производство по делу об административном правонарушении в связи с нарушением правил проживания на территории Российской Федерации, может быть подвергнуто административному задержанию на срок не более 48 часов.

32. В соответствии со статьей 27.19 КоАП РФ иностранный гражданин, подлежащий административному выдворению, помещается в специальное учреждение для иностранных граждан либо в специально отведенные для этого помещения пограничных органов до его принудительного перемещения из государства.

33. Согласно статье 31.1 КоАП РФ постановление по делу об административном правонарушении вступает в законную силу после истечения срока, установленного для обжалования постановления. Постановления, которые не могут быть обжалованы, вступают в силу немедленно.

34. Часть 1 статьи 31.9 КоАП РФ предусматривает, что постановление о назначении административного наказания не подлежит исполнению в случае, если это постановление не было приведено в исполнение в течение двух лет со дня его вступления в законную силу. Согласно части 2 статьи 31.9 КоАП РФ течение срока давности, предусмотренного частью 1 той же статьи, прерывается в случае, если лицо, привлеченное к административной ответственности, уклоняется от исполнения постановления о назначении административного наказания.

B. Кодекс административного судопроизводства Российской Федерации (далее - КАС РФ)

35. 15 сентября 2015 г. новый Кодекс административного судопроизводства (Федеральный закон от 8 марта 2015 г. N 22-ФЗ) вступил в силу. Глава 28 КАС РФ регулирует разбирательства о помещении иностранного гражданина, подлежащего депортации или реадмиссии, в специальное учреждение или о продлении срока пребывания иностранного гражданина, подлежащего депортации или реадмиссии, в специальном учреждении. Часть 2 статьи 269 КАС РФ требует от судов, принимающих решение относительно пребывания иностранного гражданина в специальном учреждении, устанавливать "разумный срок" такого пребывания и мотивировать его длительность. Кроме того, резолютивная часть решения должна устанавливать "конкретный срок пребывания" в специальном учреждении.

C. Соответствующая прецедентная практика Конституционного Суда Российской Федерации

36. В Постановлении от 17 февраля 1998 г. N 6-П* (* Имеется в виду Постановление Конституционного Суда Российской Федерации "По делу о проверке конституционности положения части второй статьи 31 Закона СССР от 24 июня 1981 года "О правовом положении иностранных граждан в СССР" в связи с жалобой Яхья Дашти Гафура" (примеч. редактора).) Конституционный Суд Российской Федерации указал со ссылкой на статью 22 Конституции России, что содержание под стражей лица с целью его выдворения из России требует судебного решения, если срок содержания превышает 48 часов. Сверх указанного срока лицо может оставаться задержанным лишь по судебному решению и лишь при условии, что без такого задержания решение о выдворении не может быть исполнено. Судебное решение призвано гарантировать лицу защиту не только от произвольного продления срока задержания сверх 48 часов, но и от неправомерного задержания как такового, поскольку суд в любом случае оценивает законность и обоснованность применения задержания к конкретному лицу. Конституционный Суд Российской Федерации также отметил, что задержание на неопределенный срок составляло бы недопустимое ограничение права на свободу и превращалось бы в самостоятельный вид наказания, не предусмотренный законодательством Российской Федерации и противоречащий указанным нормам Конституции.

III. Соответствующие международные материалы относительно Киргизии

37. Ряд соответствующих докладов и дополнительной информации см. в Постановлении Европейского Суда по делу "Махмуджан Эргашев против Российской Федерации" (Makhmudzhan Ergashev v. Russia) от 16 октября 2012 г., жалоба N 49747/11, §§ 30-46, и Постановлении Европейского Суда по делу "Кадиржанов и Мамашев против Российской Федерации" (Kadirzhanov and Mamashev v. Russia) от 17 июля 2014 г., жалобы NN 42351/13 и 47823/13* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2015. N 6 (примеч. редактора).), §§ 72-77.

38. Глава о Киргизии доклада "Ситуация с правами человека в мире" за 2014-2015 годы организации "Международная амнистия" (Amnesty International) в соответствующих частях указывает следующее:

"...Власти уклонялись от принятия эффективных мер, необходимых для рассмотрения утверждений о пытках и других видах жестокого обращения и предания виновных лиц правосудию. Отсутствовало беспристрастное и эффективное расследование нарушений прав человека, включая преступления против человечности, совершенных в ходе насильственных столкновений в июне 2010 года и после них. Членами парламента внесены законопроекты, которые в случае их принятия будут иметь негативное воздействие на гражданское общество. Узник совести Азимжан Аскаров остается в заключении.

Пытки и другие виды жестокого обращения

Пытки и другие виды жестокого обращения продолжали существовать, несмотря на программу независимого мониторинга мест заключения и создание Национального центра предупреждения пыток и иных форм жестокого, бесчеловечного или унижающего достоинство обращения. 20 декабря 2013 г. Комитет ООН против пыток выпустил свои заключительные замечания по второму периодическому докладу о Киргизии. Комитет выразил серьезное беспокойство относительно "продолжающейся и широко распространенной практики пыток и жестокого обращения по отношению к лицам, лишенным свободы, в частности, во время содержания под стражей в милиции, с целью вымогательства признаний". 23 апреля 2014 г. Комитет ООН по правам человека рассмотрел второй периодический доклад по Киргизской Республике.

Оба комитета подчеркнули уклонение властей от безотлагательного, беспристрастного и полного расследования утверждений о пытках и других видах жестокого обращения и от преследования виновных лиц. Они выразили беспокойство по поводу отсутствия полного и эффективного расследования насилия, имевшего место в июне 2010 года. Комитеты также призвали власти Киргизии отреагировать на это беспокойство путем принятия немедленных и эффективных мер для предотвращения актов пытки и других видов жестокого обращения посредством борьбы с безнаказанностью, преследования виновных лиц и проведения расследования по всем утверждениям о пытках и других видах жестокого обращения, включая дела, касающиеся насилия июня 2010 года.

16 июня 2014 г. Джалал-Абадская областная правозащитная организация "Справедливость" зафиксировала два случая пыток во время посещения с целью мониторинга Джалал-Абадского изолятора временного содержания. Врач, который входил в группу наблюдателей, документально зафиксировал следы пыток. Один заключенный утверждал, что сотрудники милиции избивали его руками и кулаками и книгой, а также надевали ему на голову пластиковый пакет. Его приковали наручниками к батарее до следующего дня. Он получил контузию в результате жестокого обращения. Другой заключенный утверждал, что сотрудники милиции били его по гортани, пинали в живот и били книгой по голове. "Справедливость" подала жалобы Джалал-Абадскому городскому прокурору. После проведения первичной проверки и назначения двух судебно-медицинских экспертиз городской прокурор, тем не менее, отказал в возбуждении уголовных дел по данным жалобам.

В 2014 году Европейский Суд вынес три постановления в отношении России, в которых указал, что, если заявители - этнические узбеки будут выданы Киргизии, им будут угрожать пытки или иное жестокое обращение.

Безнаказанность

Уголовные дела по жалобам на пытки были редкими. В первой половине 2014 года Генеральная прокуратура зарегистрировала 109 жалоб, но лишь в девяти случаях были возбуждены уголовные дела, из них лишь три были переданы в суд. По состоянию на конец года судебные разбирательства продолжались.

Средства массовой информации сообщали, что 26 ноября 2013 г. Свердловский районный суд г. Бишкека вынес первый за все время обвинительный приговор по делу о пытках на основании статьи 305.1 Уголовного кодекса. Сотрудник милиции Адилет Мотуев был приговорен к шести годам лишения свободы. Суд постановил, что он незаконно доставил мужчину в отделение милиции, обвинив его в хищении мобильного телефона. Адилет Мотуев угрожал мужчине и заставил его признаться в краже, сдавливая наручниками и надевая ему на голову пластиковый пакет, душа его. Однако в 2014 году суд второй инстанции оправдал Адилета Мотуева по всем обвинениям, связанным с пытками, и изменил наказание на два года лишения свободы за неправомерное ведение расследования.

Власти не предприняли каких-либо мер для того, чтобы справедливо и эффективно расследовать насильственные столкновения в июне 2010 года и впоследствии в городах Ош и Джалал-Абад. Адвокаты, защищающие этнических узбеков, заключенных под стражу в контексте насильственных столкновений, продолжали подвергаться преследованиям за свою работу, угрозам и физическим посягательствам, даже в зале суда, при безнаказанности виновных лиц".

39. Глава о Киргизии Всемирного доклада 2015 года, выпущенного организацией "Хьюман райтс уотч" (Human Rights Watch's), в соответствующих частях указывает следующее:

"...После вспышки межэтнического насилия в июне 2010 года ненадлежащее судопроизводство в Киргизии оборачивается длительными тюремными сроками преимущественно для этнических узбеков по приговорам, омраченным признаниями, полученными под пытками, и другими процессуальными нарушениями. Еще семь дел, связанных с преступлениями, совершенными во время насильственных столкновений, находятся на рассмотрении, включая дело лица, заключенного под стражу в июле 2014 года. Все подсудимые являются этническими узбеками, что усиливает беспокойство по поводу пристрастности судов.

Безнаказанность за насильственные физические и словесные посягательства на некоторых заседаниях продолжалась в 2014 году, подрывая права подсудимых на справедливое судебное разбирательство. После январского заседания по делу Махамада Бизурукова, подсудимого, этнического узбека, судимого за преступления, связанные с событиями июня 2010 года, Посольство Соединенных Штатов Америки выступило с заявлением, выражая глубокую озабоченность...

Хотя правительство признает, что пытки имеют место в Киргизии, безнаказанность пыток остается нормой. Уголовные дела по жалобам на жестокое обращение или пытки являются редкими, а расследования и судебные процессы являются затянутыми или неэффективными.

В своих заключительных замечаниях Комитет ООН по правам ребенка (CRC) выразил озабоченность по поводу "широкого распространения пыток и жестокого обращения в отношении детей" в учреждениях лишения свободы и закрытых учреждениях и призвал к быстрым и эффективным независимым расследованиям.

Согласно статистическим данным, предоставленным Генеральной прокуратурой местной группе против пыток "Голос свободы", власти отказали в возбуждении уголовных дел по 100 из 109 зарегистрированных жалоб относительно пыток в первой половине 2014 года.

Наблюдатели из Национального центра по предупреждению пыток отметили некоторые проблемы с доступом в места заключения. После одного инцидента в марте центр подал жалобу на директора изолятора временного содержания Иссык-Кульской области в связи с отказом наблюдателям в доступе, но на момент написания директор не был привлечен к ответственности...".

Право

I. Предполагаемое нарушение статьи 3 Конвенции в части высылки заявителя в Киргизию

40. Заявитель жаловался на то, что в связи с узбекской национальностью он в случае высылки в Киргизию подвергнется серьезной угрозе жестокого обращения. В своей жалобе он ссылался на статью 3 Конвенции. В своем объяснении о приемлемости и по существу жалобы от 28 августа 2015 г. заявитель впервые выдвинул жалобу на основании статьи 13 Конвенции. Европейский Суд, имея право давать собственную правовую квалификацию фактам дела (см. Постановление Европейского Суда по делу "Маргаретич против Хорватии" (Margaretic v. Croatia) от 5 июня 2014 г., жалоба N 16115/13, § 75), находит, что жалобы заявителя подлежат рассмотрению только в соответствии со статьей 3 Конвенции, которая предусматривает:

"Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию".

A. Доводы сторон

1. Власти Российской Федерации

41. Власти Российской Федерации оспорили утверждения заявителя. Они утверждали, что выдворение заявителя из Российской Федерации было предписано судами страны в полном соответствии с частью 3 статьи 18.8 КоАП РФ и что административная санкция была пропорциональна совершенному административному правонарушению.

42. Суды Российской Федерации не усмотрели каких-либо обстоятельств, которые исключали бы возможность применения к заявителю данной санкции. Заявителю были разъяснены его процессуальные права. Он признал свою вину в Гагаринском районном суде и на тот момент не упоминал об угрозе жестокого обращения в Киргизии. Вышестоящий суд рассмотрел утверждения об угрозе жестокого обращения, выдвинутые в жалобе, и постановил, что представленные материалы не свидетельствовали о нарушении прав заявителя. Кроме того, в задачи судьи не входила оценка действий правоохранительных органов третьей страны. Вышестоящий суд запросил информацию у Управления ФМС по г. Москве относительно ходатайства заявителя о предоставлении убежища и был уведомлен о его решении от 12 марта 2015 г.

43. Заявитель участвовал в судебных заседаниях в двух инстанциях и имел все возможности заявлять жалобы на основании статей 3 и 5 Конвенции, которыми он воспользовался.

44. Заявитель не обжаловал решения судов страны на основании статей 30.9-30.12 КоАП РФ.

45. Власти Российской Федерации далее выдвинули следующие доводы, чтобы продемонстрировать, что механизмы защиты прав человека в Киргизии улучшались. Киргизия являлась стороной Конвенции ООН против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания и Дополнительного протокола к ней. Конституция Киргизии гарантировала справедливое судебное разбирательство и запрещала смертную казнь, пытки и бесчеловечное и унижающее достоинство обращение и наказание. Уголовный кодекс Киргизии криминализировал пытки и был основан на принципах законности и равенства перед законом. Киргизия была вице-президентом Совета по правам человека ООН и докладчиком его бюро. С июня 2010 года в стране произошли положительные изменения, включая принятие новой Конституции, проведение парламентских и президентских выборов, создание внутригосударственных и международных комиссий для расследования джалал-абадских насильственных столкновений, реформу законодательства, направленную на его приведение в соответствие со стандартами ООН, и принятие закона от 7 июня 2012 г. в целях создания национального центра по противодействию пыткам. Власти Российской Федерации предположили, что общая ситуация с правами человека в Киргизии не требовала полного запрета экстрадиции из государств - членов Совета Европы.

46. Власти Российской Федерации далее утверждали: учитывая, что власти Киргизии не просили об экстрадиции заявителя, не было оснований допускать, что заявитель будет задержан и подвергнут уголовному преследованию в стране происхождения.

2. Заявитель

47. Заявитель подчеркнул, что власти Российской Федерации не рассмотрели тщательно его утверждения об угрозе жестокого обращения в Киргизии. Он отметил, что КоАП РФ не предусматривал обязанности оценивать угрозу жестокого обращения в ходе разбирательства о высылке. Вышестоящий суд отказался подробно рассматривать доводы жалобы, сославшись на территориальную юрисдикцию, поэтому серьезные доводы заявителя об угрозе запрещенного обращения были оставлены без внимания. Также эти утверждения не были проанализированы в рамках разбирательства, касающегося ходатайства о предоставлении статуса беженца.

48. Учитывая, что надзорное разбирательство на основании статей 30.12-30.14 КоАП РФ не приостанавливало исполнение постановления, оно не могло рассматриваться как эффективное средство правовой защиты, подлежащее исчерпанию.

49. Заявитель, этнический узбек, которому властями Киргизии в его отсутствие были предъявлены обвинения, связанные с джалал-абадскими беспорядками, принадлежал к уязвимой группе даже в отсутствие формального запроса о выдаче. Тот факт, что Киргизия ратифицировала международные документы в сфере прав человека, не исключает возможности того, что заявитель как человек, принадлежащий к уязвимой группе, столкнется с серьезной угрозой жестокого обращения в случае возвращения в страну по причине наличия административной практики жестокого обращения с этническими узбеками, о которой сообщается, в частности, "Международной амнистией" и в Универсальном периодическим обзоре ООН.

B. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость жалобы

50. Европейский Суд отмечает, что власти Российской Федерации кратко отметили, что заявитель не подавал жалоб в соответствии со статьями 30.9-30.12 КоАП РФ (см. § 44 настоящего Постановления). Однако в отсутствие подробных объяснений по данному вопросу он не готов рассматривать довод властей Российской Федерации в качестве возражения о неисчерпании эффективных внутренних средств правовой защиты, которое бы требовало его оценки.

51. Европейский Суд также отмечает, что настоящая жалоба не является явно необоснованной в значении подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

2. Существо жалобы

(a) Общие принципы

52. Европейский Суд рассмотрит существо этой части жалобы заявителя на нарушение статьи 3 Конвенции в свете применимых общих принципов, которые, в частности, изложены в Постановлении Европейского Суда по делу "Умиров против Российской Федерации" (Umirov v. Russia) от 18 сентября 2012 г., жалоба N 17455/11* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2013. N 12 (примеч. редактора).), §§ 92-100, с дополнительными отсылками.

(b) Применение вышеизложенных принципов в настоящем деле

53. Европейский Суд отмечает, что власти Российской Федерации приняли решение о высылке заявителя с территории России. Хотя страна назначения не была указана в судебных решениях о высылке, учитывая, что заявитель являлся гражданином Киргизии, представляется разумным допустить, что в случае перемещения из Российской Федерации он бы оказался в Киргизии.

54. Решение о высылке не было исполнено в связи с указанием Европейским Судом предварительной меры в соответствии с правилом 39 Регламента Суда. Европейский Суд, таким образом, оценит, имеется ли для заявителя угроза подвергнуться обращению, противоречащему статье 3 Конвенции в случае перемещения из Российской Федерации в Киргизию, оценка данной угрозы должна производиться на дату рассмотрения дела Европейским Судом с учетом оценки, произведенной внутригосударственными судами (см. Постановление Европейского Суда по делу "Гайратбек Салиев против Российской Федерации" (Gayratbek Saliyev v. Russia) от 17 апреля 2014 г., N 39093/13* (* См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. 2014. N 7 (примеч. редактора).), § 60).

55. Обращаясь к общему правозащитному климату в предполагаемой стране назначения, Европейский Суд отмечает следующее. В деле Махмуджана Эргашева (упоминавшееся выше, § 72) относительно выдачи Киргизии Европейский Суд установил, что в 2012 году ситуация на юге страны характеризовалась пытками и иным жестоким обращением с этническими узбеками со стороны сотрудников правоохранительных органов, которые усилились после событий июня 2010 года и оставались распространенными и неконтролируемыми, а также усугублялись безнаказанностью причастных сотрудников правоохранительных органов. Кроме того, Европейский Суд установил, что вопрос следует рассматривать в контексте этнонационализма в политике Киргизии, особенно на юге, растущих межэтнических трений между киргизами и узбеками, длящейся дискриминационной практики в отношении узбеков на институциональном уровне и недостаточного представительства узбеков, в частности, в правоохранительных и судебных органах. В своих последующих делах Европейский Суд отметил, что в 2012-2013 годах ситуация в южной части Киргизии не улучшилась. В частности, различные доклады единодушно описывали предвзятое отношение по национальному признаку в расследованиях, преследовании, осуждении и наказаниях в отношении этнических узбеков, обвиненных и осужденных в связи с событиями в Джалал-Абадской области, а также отсутствие полных и эффективных расследований многочисленных утверждений о пытках и жестоком обращении со стороны киргизских правоохранительных органов, произвольных задержаниях и избыточном применении силы против узбеков, предположительно причастных к событиям июня 2010 г. (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Гайратбек Салиев против Российской Федерации", § 61, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Кадиржанов и Мамашев против Российской Федерации", § 91, и Постановление Европейского Суда по делу "Хамракулов против Российской Федерации" (Khamrakulov v. Russia) от 16 апреля 2015 г., жалоба N 68894/13, § 65). Европейский Суд отмечает, что из докладов авторитетных неправительственных организаций, упомянутых выше, следует, что какого-либо значимого прогресса в области прав человека в Киргизии в течение 2014-2015 годов достигнуто не было (см. §§ 38-39 настоящего Постановления). Соответственно, Европейский Суд заключает, что текущая общая правозащитная ситуация в этом государстве остается крайне проблематичной (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Гайратбек Салиев против Российской Федерации", § 61).

56. Европейский Суд далее рассмотрит вопрос о наличии индивидуальных обстоятельств, подкрепляющих опасение заявителя по поводу жестокого обращения (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Маматкулов и Аскаров против Турции" (Mamatkulov and Askarov v. Turkey), жалобы NN 46827/99 и 46951/99, § 73, ECHR 2005-I). Он напоминает в этом отношении, что, если заявитель утверждает о своей принадлежности к группе, которая систематически подвергается жестокому обращению, защита статьи 3 Конвенции действует, если заявитель докажет, при необходимости на основе информации, содержащейся в последних докладах независимых международных правозащитных органов или неправительственных организаций, что имеются серьезные основания верить в существование данной практики, а также свою принадлежность к указанной группе. При таких обстоятельствах Европейский Суд не будет затем требовать, чтобы заявитель дополнительно продемонстрировал наличие особых характерных деталей (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Саади против Италии" (Saadi v. Italy), жалоба N 37201/06, § 132, ECHR 2008, и Постановление Европейского Суда по делу "NA. против Соединенного Королевства" (NA. v. United Kingdom) от 17 июля 2008 г., жалоба N 25904/07, § 116). Европейский Суд полагает, что эта мотивировка имеет особое значение в настоящем деле, в котором заявитель, этнический узбек, обвиняется в Киргизии в ряде тяжких преступлений, предположительно совершенных в ходе столкновений в июне 2010 года (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Кадиржанов и Мамашев против Российской Федерации", § 92). Ввиду широкого применения властями Киргизии пыток и жестокого обращения в целях получения признаний от этнических узбеков, обвинявшихся в причастности к межэтническим столкновениям в Джалал-Абадской области, о котором сообщали органы ООН и авторитетные неправительственные правозащитные организации (см. §§ 37-39 настоящего Постановления), Европейский Суд признает, что заявитель принадлежит к особо уязвимой группе, члены которой обычно подвергаются в Киргизии обращению, запрещенному статьей 3 Конвенции.

57. Европейский Суд далее отмечает, что вышеизложенные обстоятельства были доведены до сведения властей Российской Федерации в двух разбирательствах: об административном выдворении и в разбирательстве по ходатайству заявителя о предоставлении статуса беженца (см. §§ 13 и 18 настоящего Постановления).

58. Информация, доступная Европейскому Суду относительно разбирательства о предоставлении статуса беженца, является скудной. Очевидно, что ходатайство заявителя о предоставлении статуса беженца было отклонено как неприемлемое Управлением ФМС по г. Москве и что жалоба заявителя на данный отказ в настоящее время рассматривается на уровне страны. Однако учитывая, что сторонами не предоставлена копия решения от 12 марта 2015 г. (см. § 19 настоящего Постановления), Европейский Суд не может оценить его содержание и мотивировку.

59. Что касается разбирательства об административном выдворении, Европейский Суд отмечает краткую мотивировку вышестоящего суда при отклонении утверждений заявителя об угрозе жестокого обращения, указавшего, в частности, что документы, предоставленные заявителем, не демонстрировали "нарушение прав и свобод заинтересованного лица" (см. § 16 настоящего Постановления). Он напоминает в этой связи, что требование от заявителя представить "бесспорные" доказательства риска жестокого обращения в третьей стране означало бы требовать от него доказать существование будущих событий, что невозможно, и возложило бы на него явно несоразмерное бремя. Любое подобное утверждение всегда затрагивает случайность, нечто, способное случиться или не случиться в будущем. Следовательно, такие утверждения не могут быть доказаны так же, как и прошлые события. От заявителя можно только требовать доказать со ссылкой на конкретные факты, относимые к нему и той категории лиц, к которой он принадлежит, что существует высокая вероятность того, что он может подвергнуться жестокому обращению (см. с дополнительными отсылками Постановление Европейского Суда по делу "Рахимов против Российской Федерации" (Rakhimov v. Russia) от 10 июля 2014 г., жалоба N 50552/13* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2015. N 6 (примеч. редактора).), § 93). При таких обстоятельствах Европейский Суд не убежден в том, что вопрос об угрозе жестокого обращения подвергся тщательному рассмотрению в разбирательствах о признании беженцем или высылке (см. Постановление Европейского Суда по делу "Абдулхаков против Российской Федерации" (Abdulkhakov v. Russia) от 2 октября 2012 г., жалоба N 14743/11* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2013. N 3 (примеч. редактора).), § 148, и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Кадиржанов и Мамашев против Российской Федерации", § 94).

60. Европейский Суд принимает во внимание довод властей Российской Федерации относительно последних изменений в Киргизии в области прав человека (см. § 45 настоящего Постановления). Он не может, однако, согласиться с их выводом, согласно которому упомянутые изменения, такие как ратификация международных документов в сфере прав человека или парламентские и президентские выборы, хотя и благоприятные, достаточны для кардинального улучшения общей ситуации с правами человека в стране.

61. Также Европейский Суд не убежден доводом властей Российской Федерации, согласно которому в отсутствие запроса о выдаче нет оснований предполагать, что заявителю будут предъявлены уголовные обвинения в Киргизии (см. § 46 настоящего Постановления). В настоящем деле отсутствуют элементы, которые позволили бы Европейскому Суду заключить, что обвинения, предъявленные заявителю в связи с его предполагаемой причастностью к джалал-абадским насильственным столкновениям (см. § 10 настоящего Постановления), были сняты или по ним истек срок давности. Соответственно, имеется высокая вероятность того, что заявитель, оказавшись в Киргизии, будет задержан и обвинен на основании ордера от 26 июня 2012 г.

62. С учетом данных о распространенном и регулярном применении пыток и иного жестокого обращения со стороны правоохранительных органов в южной части Киргизии в отношении членов узбекской общины, к которой принадлежит заявитель, безнаказанности сотрудников правоохранительных органов и отсутствия достаточных гарантий для заявителя в запрашивающей стране Европейский Суд находит установленным, что заявитель подвергнется реальной угрозе обращения, запрещенного статьей 3 Конвенции, в случае возвращения в Киргизию.

63. Европейский Суд, соответственно, заключает, что принудительное возвращение заявителя в Киргизию, в форме высылки или иным образом, нарушило бы статью 3 Конвенции.

II. Предполагаемое нарушение статьи 3 Конвенции в части предполагаемого жестокого обращения

64. Заявитель жаловался, что 24 февраля 2015 г. он подвергся побоям со стороны сотрудников полиции в центре содержания иностранных граждан и что в связи с этим происшествием не было проведено значимое расследование на уровне страны. Он ссылался на статью 3 Конвенции.

A. Доводы сторон

1. Власти Российской Федерации

65. Власти Российской Федерации оспорили этот довод. Они утверждали, что согласно информации, предоставленной администрацией центра содержания иностранных граждан, заявитель не жаловался на предполагаемое насилие или состояние его здоровья, и что он не подвергался медицинскому освидетельствованию с февраля 2015 года. В помещениях центра содержания не были установлены видеокамеры.

66. В центре содержания для иностранных граждан в качестве сотрудников охраны работали только гражданские лица для обеспечения порядка в помещениях. Отсутствовала информация относительно участия полиции в действиях этих охранников - гражданских лиц 24 февраля 2015 г.

67. Принимались меры для расследования побоев в отношении заявителя.

2. Заявитель

68. Прежде всего заявитель подчеркнул, что власти Российской Федерации не предоставили в полном объеме материалы расследования в связи с предполагаемым жестоким обращением по запросу Европейского Суда.

69. В подтверждение своих утверждений заявитель предоставил две фотографии: на одной он сидел в полосатой футболке, а на другой изображалась его спина с поднятой футболкой, так что были видны большие багрово-красные гематомы в виде длинных полос.

70. Заявитель отметил, что расследование имело недостатки с самого начала, поскольку власти не допросили его и не провели медицинское освидетельствование после предполагаемых побоев. Кроме того, заявитель не был проинформирован о том, какое ведомство несло ответственность за расследование, и не уведомлялся о его ходе.

71. Заявитель утверждал, что он находился в уязвимом положении во время нахождения в центре содержания иностранных граждан и что его жалобы на состояние здоровья могли игнорироваться администрацией учреждения.

72. Наконец, заявитель просил Европейский Суд переложить бремя доказывания на власти государства-ответчика, и в отсутствие удовлетворительного и убедительного объяснения относительно происхождения его травм, полученных в заключении, установить нарушения статьи 3 Конвенции в ее материально-правовом и процессуальном аспектах.

B. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость жалобы

73. Европейский Суд отмечает, что настоящая жалоба не является явно необоснованной в значении подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что жалоба не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

2. Существо жалобы

(a) Материально-правовой аспект статьи 3 Конвенции

74. Европейский Суд напоминает, что статья 3 Конвенции закрепляет одну из основополагающих ценностей демократических обществ. Действительно, запрет пыток и бесчеловечного или унижающего достоинство обращения или наказания является ценностью цивилизации, тесно связанной с уважением человеческого достоинства. В отличие от большинства материально-правовых статей Конвенции статья 3 Конвенции не содержит исключений, и недопустимо отступление от ее положений в соответствии с пунктом 2 статьи 15 Конвенции даже в случае чрезвычайных обстоятельств, угрожающих жизни нации. Даже при наиболее сложных обстоятельствах, таких как борьба с терроризмом и организованной преступностью, Конвенция абсолютно исключает пытку и бесчеловечное или унижающее достоинство обращение и наказание, независимо от поведения заинтересованного лица (см. с дополнительными отсылками Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Буид против Бельгии" (Bouyid v. Belgium) от 28 сентября 2015 г., жалоба N 23380/09, § 81).

75. Обращаясь к обстоятельствам настоящего дела, Европейский Суд отмечает, что стороны не пришли к единому мнению о том, получил ли заявитель травмы в результате действий сотрудников специального отряда полиции, находясь в центре содержания иностранных граждан. Он полагает, что в настоящем деле возникает вопрос о бремени доказывания, в частности, о том, должно ли оно быть перенесено с заявителя на власти Российской Федерации (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Эль-Масри против Македонии" (El-Masri v. the former Yugoslav Republic of Macedonia), жалоба N 39630/09, § 154, ECHR 2012).

76. Европейский Суд напоминает в этой связи, что утверждения о жестоком обращении должны быть подкреплены соответствующими доказательствами. При оценке доказательств Европейский Суд, как правило, применяет стандарт доказывания "вне всякого разумного сомнения" (см. Постановление Европейского Суда по делу "Ирландия против Соединенного Королевства" (Ireland v. United Kingdom) от 18 января 1978 г., § 161, Series A, N 25). Данное доказывание может строиться на совокупности достаточно надежных, четких и последовательных предположений или аналогичных неопровергнутых фактических презумпций. Если рассматриваемые события в целом или в бльшей степени относятся к сфере исключительной компетенции властей, как в случае с лицами, находящимися под контролем властей под стражей, возникают обоснованные презумпции фактов в отношении травм, полученных во время такого содержания под стражей. В этом случае на властях лежит бремя доказывания с целью представить достаточное и убедительное объяснение путем предъявления доказательств, подтверждающих факты, ставящие под сомнение описание событий, данное потерпевшим (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Салман против Турции" (Salman v. Turkey), жалоба N 21986/93, § 100, ECHR 2000-VII). В отсутствие такого объяснения Европейский Суд вправе сделать выводы, которые могут быть неблагоприятными для властей (см. в числе других примеров упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Эль-Масри против Македонии", § 152). Это оправдывается тем фактом, что задержанные лица находятся в уязвимом положении и власти обязаны защищать их (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Буид против Бельгии", § 83).

77. Европейский Суд сознает субсидиарный характер своих функций и учитывает необходимость проявлять осторожность при принятии на себя роли суда первой инстанции, устанавливающего факты, когда это не является неизбежным с учетом обстоятельств конкретного дела (см. Решение Европейского Суда по делу "Маккерр против Соединенного Королевства" (McKerr v. United Kingdom) от 4 апреля 2000 г., жалоба N 28883/95). Однако жалобы, которые основываются на статье 3 Конвенции, Европейский Суд должен рассматривать с особой тщательностью (см. Постановление Европейского Суда по делу "Георгий Быков против Российской Федерации" (Georgiy Bykov v. Russia) от 14 октября 2010 г., жалоба N 24271/03* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2011. N 8 (примеч. редактора).), § 51). Таким образом, в отсутствие выводов внутригосударственных следственных органов в отношении предполагаемого запрещенного обращения на Европейский Суд возлагается обязанность установления основных фактов рассматриваемого дела.

78. Обращаясь к обстоятельствам настоящего дела, Европейский Суд отмечает, что он не располагает медицинским свидетельством, подтверждающим тот факт, что 24 февраля 2015 г. заявитель получил травмы. Однако он признает, что для заключенных может оказаться сложно получить доказательства жестокого обращения со стороны их охранников (см. mutatis mutandis Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Лабита против Италии" (Labita v. Italy), жалоба N 26772/95, § 125, ECHR 2000-IV). Учитывая, что адвокаты заявителя уведомили следственные органы об отказах медицинского персонала центра содержания иностранных граждан надлежащим образом зафиксировать травмы, о которых сообщали заключенные (см. § 24 настоящего Постановления), Европейский Суд находит убедительным довод о том, что заявитель испытывал трудности с получением медицинского свидетельства, подтверждающего причиненные травмы. Отмечая, что описание заявителем предполагаемого жестокого обращения оставалось подробным, конкретным и последовательным, Европейский Суд готов принять фотографии, представленные заявителем (см. § 69 настоящего Постановления), в качестве "надлежащего доказательства" предполагаемых побоев в центре содержания иностранных граждан. С учетом вышеизложенного Европейский Суд находит, что версия событий, представленная заявителем, является доказуемой и что бремя доказывания должно, соответственно, быть возложено на власти Российской Федерации.

79. Вместе с тем власти Российской Федерации не прокомментировали фотографии, представленные заявителем. Также они не отрицали, что заявитель получил травмы, когда находился в центре содержания иностранных граждан. Вместо этого власти Российской Федерации утверждали, что заявитель не обращался за медицинской помощью (см. § 65 настоящего Постановления). Остается неясным, однако, почему заявитель не был осмотрен медицинским экспертом после подачи жалобы (26 февраля 2015 г.) на жестокое обращение (см. § 24 настоящего Постановления).

80. В отсутствие убедительной версии событий, выдвинутой властями Российской Федерации, Европейский Суд полагает, что он может сделать выводы из имеющихся материалов и поведения властей, и находит, что утверждения заявителя достаточно убедительны и установлены согласно требуемому стандарту доказывания (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Эль-Масри против Македонии", § 167).

81. Европейский Суд теперь обратится к утверждению властей Российской Федерации о том, что центр содержания иностранных граждан использовал лишь гражданских лиц для поддержания порядка в помещениях (см. § 66 настоящего Постановления). Допуская, что сотрудников полиции или иных правоохранительных органов не было в центре содержания 24 февраля 2015 г., Европейский Суд не может принять подразумеваемый довод о том, что государство-ответчик не несет ответственности за действия этих неназванных гражданских лиц. Действительно, невозможно представить в демократическом государстве, чтобы неустановленным лицам, не принадлежащим ни к какому государственному органу, было разрешено свободно действовать без надзора в учреждении для содержания лиц, лишенных свободы и поэтому находящихся под контролем государства, без вменения их действий данному государству, поскольку это явно противоречит самой идее верховенства права. Европейский Суд поэтому полагает, что независимо от того, принадлежали ли формально лица, которые согласно объяснениям заявителя подвергли его побоям, к какому-либо государственному органу, за их действия несет ответственность государство-ответчик.

82. Соответственно, Европейский Суд считает, что 24 февраля 2015 г. заявитель был подвергнут побоям представителями государства во время нахождения в центре содержания иностранных граждан.

83. Таким образом, имело место нарушение статьи 3 Конвенции в материально-правовом аспекте.

(b) Процессуальный аспект статьи 3 Конвенции

84. Европейский Суд напоминает, что, "если лицо выступает с достоверным утверждением о том, что оно претерпело обращение, нарушающее статью 3 Конвенции, со стороны полиции или других аналогичных представителей государства, данное положение во взаимосвязи с вытекающей из статьи 1 Конвенции общей обязанностью государства обеспечивать "каждому, находящемуся под их юрисдикцией, права и свободы, определенные в... Конвенции" подразумевает проведение эффективного официального расследования" (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Лабита против Италии", § 131).

85. Обязательство расследовать является не обязательством получить результат, а обязательством приложить все усилия: не каждое расследование обязательно должно быть успешным или привести к результатам, подтверждающим изложение фактов заявителем. Однако оно должно в принципе вести к выяснению обстоятельств дела и, если утверждения окажутся правдивыми, к установлению и наказанию виновных (см. Постановление Европейского Суда по делу "Михеев против Российской Федерации" (Mikheyev v. Russia) от 26 января 2006 г., жалоба N 77617/01* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2006. N 6 (примеч. редактора).), § 107).

86. Расследование доказуемого утверждения о жестоком обращении должно быть тщательным. Это означает, что власти должны предпринимать серьезные попытки установить, что произошло, не используя поспешные или необоснованные выводы с целью прекращения расследования или в качестве основы для своих решений (см. Постановление Европейского Суда по делу "Ассенов и другие против Болгарии" (Assenov and Others v. Bulgaria) от 28 октября 1998 г., §§ 103 и последующие, Reports of Judgments and Decisions 1998-VIII). Они должны принимать все доступные им разумные меры для того, чтобы обеспечить доказательства по делу, включая, в частности, показания очевидцев и заключения судебно-медицинской экспертизы. Любой недостаток расследования, который умаляет возможность установления причин травм или личности виновных, может привести к нарушению этого стандарта (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Михеев против Российской Федерации", § 108).

87. Европейский Суд подчеркивает, что власти Российской Федерации не предоставили информацию относительно возбуждения уголовного дела по факту предполагаемого жестокого обращения с заявителем. Вместо этого они утверждали, что принимались неуказанные меры для расследования предполагаемых побоев заявителя (см. § 67 настоящего Постановления). Власти Российской Федерации не предоставили объяснения относительно характера таких мер или правовой основы, регулирующей их. Заявитель, в свою очередь, отмечал, что он не информировался о продвижении расследования. Что еще более удивительно, он утверждал, что ни разу не допрашивался и не подвергался медицинскому осмотру властями страны в связи с предполагаемым жестоким обращением (см. § 70 настоящего Постановления).

88. Несмотря на непредоставление властями Российской Федерации описания мер, предположительно принятых в целях расследования по факту причинения заявителю побоев в период нахождения в заключении под контролем представителей государства, Европейский Суд не лишен возможности оценить соблюдение требований статьи 3 Конвенции в ее процессуальном аспекте в настоящем деле.

89. Европейский Суд ранее указывал, что в контексте российской правовой системы "доследственная проверка" сама по себе не может привести к наказанию виновных, поскольку возбуждение уголовного дела и уголовное расследование должны предшествовать выдвижению обвинений против предполагаемых виновных, что впоследствии может стать предметом разбирательства в суде. Европейский Суд делал выводы из самого факта отказа следственного органа в возбуждении уголовного дела в связи с достоверными утверждениями заявителя о жестоком обращении в заключении, полагая, что этот отказ указывает на несоблюдение государством обязательства в соответствии со статьей 3 Конвенции по проведению эффективного расследования (см. Постановление Европейского Суда по делу "Ляпин против Российской Федерации" (Lyapin v. Russia) от 24 июля 2014 г., жалоба N 46956/09* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2015. N 6 (примеч. редактора).), §§ 135-136).

90. Следовательно, в отсутствие полноценного расследования уголовного дела, возбужденного в связи с достоверными утверждениями о жестоком обращении, для Европейского Суда не является необходимым подробно рассматривать меры, принятые на внутригосударственном уровне, для установления конкретных недостатков и упущений со стороны следственных органов (см. mutatis mutandis Постановление Европейского Суда по делу "Зеленин против Российской Федерации" (Zelenin v. Russia) от 15 января 2015 г., жалоба N 21120/07* (* См.: там же. N 9 (примеч. редактора).), § 59).

91. Соответственно, Европейский Суд заключает, что отказ в возбуждении уголовного дела в связи с достоверными утверждениями заявителя о том, что он был подвергнут жестокому обращению в период нахождения в центре содержания иностранных граждан, составляет уклонение от эффективного расследования, которого требует статья 3 Конвенции.

92. Вышеизложенные соображения достаточны для Европейского Суда, чтобы заключить, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в ее процессуальном аспекте.

III. Предполагаемое нарушение пунктов 1 и 4 статьи 5 Конвенции

93. Заявитель жаловался на тот факт, что его содержание под стражей в центре содержания иностранных граждан было произвольным, поскольку его срок был непредсказуемым и отсутствовали правовые средства, позволяющие добиться судебной проверки его законности. Он ссылался на подпункт "f" пункта 1 и пункт 4 статьи 5 Конвенции, которые в соответствующих частях предусматривают:

"1. Каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенность. Никто не может быть лишен свободы иначе как в следующих случаях и в порядке, установленном законом:

...(f) законное задержание или заключение под стражу лица с целью предотвращения его незаконного въезда в страну или лица, против которого принимаются меры по его высылке или выдаче...

4. Каждый, кто лишен свободы в результате ареста или заключения под стражу, имеет право на безотлагательное рассмотрение судом правомерности его заключения под стражу и на освобождение, если его заключение под стражу признано судом незаконным".

A. Доводы сторон

94. Власти Российской Федерации воздержались от дачи объяснений по вопросу приемлемости и по существу этой части жалобы, заявив лишь, что требования подпункта "f" пункта 1 и пункта 4 статьи 5 Конвенции нарушены не были.

95. Заявитель утверждал, что его содержание под стражей, которое началось 28 января 2015 г., было произвольным и поэтому незаконным с самого начала. В любом случае оно перестало быть законным, как только было приостановлено разбирательство о высылке. КоАП РФ не устанавливает сроков содержания под стражей лиц в преддверии административного выдворения, внутригосударственные суды в своих решениях не установили каких-либо сроков, соответственно, заявитель не мог предвидеть срок своего содержания под стражей. Отмечая, что его содержание под стражей значительно превышало максимальное наказание в форме лишения свободы по КоАП РФ, и ссылаясь на Постановление Европейского Суда по делу "Азимов против Российской Федерации" (Azimov v. Russia) (от 18 апреля 2013 г., жалоба N 67474/11* (* См.: там же. 2014. N 3 (примеч. редактора).), §§ 172-173), заявитель утверждал, что его содержание под стражей в целях высылки носило карательный, а не превентивный характер. Заявитель также отметил, что вышестоящий суд не рассмотрел его доводы относительно нарушения его права на свободу. Наконец, заявитель повторил, что он не имел возможности инициировать судебную проверку законности его длительного содержания под стражей, как того требует пункт 4 статьи 5 Конвенции.

B. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость жалобы

96. Европейский Суд отмечает, что в этой части жалоба не является явно необоснованной в значении подпункта "a" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что жалоба не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

2. Существо жалобы

97. Европейский Суд прежде всего рассмотрит вопрос о том, имелась ли возможность эффективного контроля незаконного или произвольного содержания под стражей, а затем о том, было ли содержание заявителя под стражей совместимо с требованиями подпункта "f" пункта 1 статьи 5 Конвенции (cм. с дополнительными отсылками Постановление Европейского Суда по делу "Ким против Российской Федерации" (Kim v. Russia) от 17 июля 2014 г., жалоба N 44260/13* (* См.: там же. 2015. N 2 (примеч. редактора).), § 38).

(a) Соблюдение пункта 4 статьи 5 Конвенции

98. Европейский Суд напоминает, что цель пункта 4 статьи 5 Конвенции заключается в обеспечении права задержанных и заключенных под стражу лиц на судебную проверку законности меры, которой они подверглись. В период содержания лица под стражей оно должно располагать средством правовой защиты, позволяющим обеспечить безотлагательную судебную проверку законности содержания под стражей, которая при наличии оснований способна повлечь освобождение человека. Существование средства правовой защиты, предусмотренного пунктом 4 статьи 5 Конвенции, должно быть достаточно определенным не только в теории, но и на практике, поскольку в отсутствие этого качества средство правовой защиты не будет отвечать требованиям доступности и эффективности, предъявляемым в целях указанного положения (см. с дополнительными отсылками упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Азимов против Российской Федерации", § 150).

99. Европейский Суд уже установил нарушение пункта 4 статьи 5 Конвенции в ряде дел против Российской Федерации в связи с отсутствием во внутригосударственном законодательстве нормы, которая могла бы позволить заявителю возбудить разбирательство для судебной проверки его содержания под стражей в целях высылки (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Азимов против Российской Федерации", § 153, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Ким против Российской Федерации", §§ 39-43, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Рахимов против Российской Федерации", §§ 148-150, Постановление Европейского Суда по делу "Эшонкулов против Российской Федерации" (Eshonkulov v. Russia) от 15 января 2015 г., жалоба N 68900/13* (* См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. 2015. N 6 (примеч. редактора).), §§ 57-60, и Постановление Европейского Суда по делу "Л.М. и другие против Российской Федерации" (L.M. and Others v. Russia) от 15 октября 2015 г., жалобы NN 40081/14, 40088/14 и 40127/14* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2016. N 8 (примеч. редактора).), §§ 140-142). В деле Кима власти Российской Федерации признали нарушение пункта 4 статьи 5 Конвенции, и с учетом повторяющегося характера нарушения Европейский Суд предложил властям Российской Федерации "обеспечить в своем внутригосударственном правопорядке механизм, который позволяет лицам возбудить разбирательство для проверки законности их содержания под стражей в целях выдворения в свете состояния разбирательства о выдворении" (cм. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Ким против Российской Федерации", § 71).

100. Аналогично, заявитель по настоящему делу в течение срока содержания под стражей в целях высылки (административного выдворения) не располагал какой-либо процедурой судебной проверки законности его содержания под стражей.

101. Таким образом, по делу было допущено нарушение пункта 4 статьи 5 Конвенции.

(b) Соблюдение пункта 1 статьи 5 Конвенции

102. В прецедентной практике Европейского Суда в соответствии с пунктом 1 статьи 5 Конвенции прочно установлено, что любое лишение свободы должно не только подпадать под одно из исключений, предусмотренных подпунктами "a"-"f", но и быть "законным". Если возникает вопрос о законности содержания под стражей, включая вопрос о том, был ли соблюден "порядок, установленный законом", Конвенция в значительной степени отсылает к законодательству государства-участника и устанавливает обязанность соблюдения его материальных и процессуальных норм. Это прежде всего требует, чтобы любое задержание или заключение под стражу имело правовую основу во внутригосударственном законодательстве, но также касается качества закона, требуя его совместимости с верховенством права, концепцией, воплощенной во всех статьях Конвенции. "Качество закона" предполагает, что внутригосударственное законодательство, которое предусматривает лишение свободы, должно быть достаточно доступным, ясным и предсказуемым во избежание угрозы произвола. Стандарт "законности", установленный Конвенцией, требует, чтобы все законы были достаточно точными для того, чтобы любое лицо, при необходимости с помощью соответствующей консультации, могло предвидеть в степени, разумной при данных обстоятельствах, последствия, которые может повлечь такое действие (см. с дополнительными отсылками Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Дель Рио Прада против Испании" (Del Rio Prada v. Spain), жалоба N 42750/09, § 125, ECHR 2013).

103. Обращаясь к обстоятельствам настоящего дела, Европейский Суд отмечает, что заявитель был заключен под стражу 27 января 2015 г. в целях исполнения постановления районного суда о его высылке (административном выдворении) из Российской Федерации и остается под стражей до сегодняшнего дня.

104. Европейский Суд отмечает, что власти Российской Федерации не ссылались ни на какой подпункт пункта 1 статьи 5 Конвенции как на основание, способное оправдать содержание заявителя под стражей (см. § 94 настоящего Постановления). Он отмечает, однако, что в ряде дел против Российской Федерации, касающихся содержания иностранных граждан под стражей в целях административного выдворения, он решал, что такое перемещение представляет собой форму "высылки" в терминах подпункта "f" пункта 1 статьи 5 Конвенции, и что, следовательно, это положение Конвенции было применимо (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Азимов против Российской Федерации", § 160, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Ким против Российской Федерации", § 48, Постановление Европейского Суда по делу "Эгамбердиев против Российской Федерации" (Egamberdiyev v. Russia) от 26 июня 2014 г., жалоба N 34742/13* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2014 N 12 (примеч. редактора).), § 58, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Рахимов против Российской Федерации", § 124, и Постановление Европейского Суда по делу "Халиков против Российской Федерации" (Khalikov v. Russia) от 26 февраля 2015 г., жалоба N 66373/13* (* См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. 2015. N 7 (примеч. редактора).), § 69).

105. Несмотря на очевидное сходство настоящего дела с делами, упомянутыми выше, в связи с отсутствием комментариев со стороны властей Российской Федерации по поводу утверждений заявителя Европейский Суд не считает целесообразным оценивать совместимость содержания заявителя под стражей в целях высылки со стандартами, предусмотренными подпунктом "f" пункта 1 статьи 5 Конвенции. Учитывая, что суть жалобы заявителя состоит в том, что российское внутригосударственное право, в частности, КоАП РФ, не содержит положений, регулирующих длительность содержания под стражей в целях административного выдворения, и что в результате этого пробела заявитель оказался в ситуации правовой неопределенности (см. § 95 настоящего Постановления), Европейский Суд ограничит свой анализ установлением того, было ли содержание под стражей заявителя "законным" в значении пункта 1 статьи 5 Конвенции.

106. Европейский Суд отмечает, что, принимая решение о содержании заявителя под стражей в целях высылки, Гагаринский районный суд не установил его срок (см. § 12 настоящего Постановления). Аналогично вышестоящий суд не высказался по этому поводу (см. § 16 настоящего Постановления). Статья 27.19 КоАП, посвященная помещению лиц, подлежащих административному выдворению, в центры содержания для иностранных граждан, не предусматривала срока их содержание (см. § 32 настоящего Постановления). Единственным указанием, доступным заявителю, чтобы предвидеть максимальную продолжительность его содержания под стражей в целях высылки, была часть 1 статьи 31.9 КоАП РФ, которая устанавливает, что постановление о высылке подлежит принудительному исполнению в течение двух лет с момента его вступления в силу (см. § 34 настоящего Постановления). Данное положение подразумевает, что по истечении двухлетнего срока лицо, содержащееся под стражей в ожидании исполнения постановления об административном выдворении, должно быть освобождено. Это могло произойти в рассматриваемом деле, но возможное воздействие части 1 статьи 31.9 КоАП РФ на содержание заявителя является вопросом толкования, и правило, ограничивающее длительность содержания незаконно проживающего иностранца, в законодательстве прямо не установлено. Также неясно, что может произойти после истечения двухлетнего срока, поскольку заявитель, безусловно, будет оставаться в неурегулированном положении с точки зрения иммиграционного законодательства и снова окажется под угрозой выдворения и, следовательно, задержания на этих основаниях (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Азимов против Российской Федерации", § 171, Постановление Европейского Суда по делу "Акрам Каримов против Российской Федерации" (Akram Karimov v. Russia) от 28 мая 2014 г., жалоба N 62892/12* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2015. N 2 (примеч. редактора).), § 191, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Эгамбердиев против Российской Федерации", § 92, и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Халиков против Российской Федерации", § 73).

107. Выводы Европейского Суда относительно отсутствия судебной проверки законности продолжающегося содержания заявителя под стражей (см. § 100 настоящего Постановления) имеют самое прямое отношение к предполагаемому отсутствию правовой определенности содержания заявителя под стражей, поскольку из этого следует, что российская правовая система не предусматривала процедуру, способную предотвратить угрозу произвольного содержания под стражей в целях высылки (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Ким против Российской Федерации", § 53).

108. Европейский Суд отмечает недавние изменения в законодательстве Российской Федерации, внесенные новым КАС РФ, действующим с 15 сентября 2015 г. (см. § 35 настоящего Постановления). Однако эти изменения на данный момент не имеют влияния на содержание заявителя под стражей. Соответственно, Европейский Суд не обязан абстрактно оценивать их.

109. Исходя из изложенного Европейский Суд полагает, что в обстоятельствах настоящего дела законодательство Российской Федерации, регулирующее содержание заявителя под стражей, не отвечало требованию "предсказуемости", воплощенному в пункте 1 статьи 5 Конвенции.

110. Кроме того, Европейский Суд отмечает, что максимальное наказание в виде лишения свободы за административное правонарушение согласно КоАП РФ составляет 30 дней (см. § 28 настоящего Постановления) и что содержание под стражей в целях высылки не должно иметь карательный характер, а также должно сопровождаться адекватными гарантиями, как указал Конституционный Суд Российской Федерации (см. § 36 настоящего Постановления). В настоящем деле мера "обеспечения", с точки зрения строгости, была намного серьезнее, чем "карательная", что нельзя считать нормальным (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Азимов против Российской Федерации", § 172, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Ким против Российской Федерации", § 55, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Акрам Каримов против Российской Федерации", § 192, и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Эгамбердиев против Российской Федерации", § 63).

111. Учитывая приведенные выше соображения, Европейский Суд находит, что лишение свободы в настоящем деле не было "законным" в значении пункта 1 статьи 5 Конвенции вследствие отсутствия правовой основы необходимого качества для соблюдения общего принципа правовой определенности.

112. Следовательно, имело место нарушение пункта 1 статьи 5 Конвенции.

IV. Правило 39 Регламента Суда

113. Европейский Суд напоминает, что в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции настоящее Постановление станет окончательным, если (a) стороны заявят, что они не будут просить о передаче дела в Большую Палату Европейского Суда, или (b) по истечении трех месяцев с даты вынесения Постановления не поступит обращение о передаче дела в Большую Палату Европейского Суда, или (c) Комитет Большой Палаты Европейского Суда отклонит обращение о передаче дела в соответствии со статьей 43 Конвенции.

114. Он полагает, что указание, данное властям Российской Федерации на основании правила 39 Регламента Суда (см. § 4 настоящего Постановления), должно оставаться в силе, пока настоящее Постановление не станет окончательным или до дополнительного указания Европейского Суда в связи с этим (см. резолютивную часть).

V. Применение статьи 41 Конвенции

115. Статья 41 Конвенции гласит:

"Если Европейский Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Европейский Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

A. Ущерб

116. Заявитель утверждал, что он испытал стресс и разочарование из-за угрозы высылки в Киргизию и незаконного содержания под стражей, в связи с чем ему был причинен моральный вред. Он просил Европейский Суд определить подходящую сумму компенсации, подлежащую присуждению.

117. Власти Российской Федерации предположили, что в случае установления Европейским Судом нарушения Конвенции в деле заявителя такое установление факта нарушения само по себе являлось бы достаточной справедливой компенсацией.

118. Европейский Суд отмечает, что нарушение требований статьи 3 Конвенции в связи с высылкой заявителя еще не имело места в настоящем деле. Однако он считает, что в случае, если решение о высылке заявителя будет исполнено, это приведет к нарушению данного положения Конвенции. Европейский Суд полагает, что его вывод относительно этой части жалобы сам по себе является достаточной справедливой компенсацией для целей статьи 41 Конвенции. Тем не менее с учетом приведенных выше выводов о нарушениях статьи 3 Конвенции в материально-правовом и процессуальном аспектах в части жестокого обращения с заявителем и пунктов 1 и 4 статьи 5 Конвенции Европейский Суд, оценивая обстоятельства на основе принципа справедливости, присуждает заявителю 26 000 евро в качестве компенсации морального вреда, а также любой налог, подлежащий начислению на указанную сумму.

B. Судебные расходы и издержки

119. Ссылаясь на подробные ведомости временных затрат своего представителя, заявитель требовал 5 300 евро в качестве компенсации судебных расходов и издержек, понесенных на внутригосударственном уровне и в Европейском Суде.

120. Власти Российской Федерации считали неустановленным, что гонорары представителя были действительно выплачены или понесены.

121. В соответствии с прецедентной практикой Европейского Суда заявитель имеет право на возмещение расходов и издержек только в той части, в которой они были действительно понесены, являлись необходимыми и разумными по размеру.

122. Что касается юридических гонораров, с учетом предоставленных документов и вышеизложенных критериев (см. Постановление Европейского Суда по делу "Фадеева против Российской Федерации" (Fadeyeva v. Russia), жалоба N 55723/00* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2006. N 3 (примеч. редактора).), § 147, ECHR 2005-IV) Европейский Суд находит разумным присудить заявителю 5 300 евро, а также любой налог, обязанность уплаты которого может быть возложена на заявителя в связи с указанной суммой, с перечислением на банковский счет его представительницы.

C. Процентная ставка при просрочке платежей

123. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Суд единогласно:

1) объявил жалобу приемлемой для рассмотрения по существу;

2) постановил, что высылка или недобровольное перемещение заявителя в Киргизию составит нарушение требований статьи 3 Конвенции;

3) постановил, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в ее материально-правовом аспекте в части жестокого обращения с заявителем;

4) постановил, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в ее процессуальном аспекте в части отсутствия эффективного расследования жалоб заявителя на жестокое обращение;

5) постановил, что имело место нарушение пункта 4 статьи 5 Конвенции;

6) постановил, что имело место нарушение пункта 1 статьи 5 Конвенции;

7) решил сохранить в силе указание властям Российской Федерации на основании правила 39 Регламента Суда на то, что в интересах надлежащего хода судебного разбирательства желательно не высылать или иным образом перемещать заявителя из Российской Федерации в Киргизию или другую страну до тех пор, пока настоящее Постановление не станет окончательным, или до дополнительного указания;

8) постановил, что:

(a) государство-ответчик обязано в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции выплатить заявителю следующие суммы, подлежащие переводу в валюту государства-ответчика по курсу, который будет установлен на день выплаты:

(i) 26 000 евро (двадцать шесть тысяч евро), а также любой налог, подлежащий начислению на указанную сумму, в качестве компенсации морального вреда;

(ii) 5 300 евро (пять тысяч триста евро) в качестве компенсации судебных расходов и издержек, а также любой налог, обязанность уплаты которого может быть возложена на заявителя в связи с указанной суммой;

(b) с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на эти суммы должны начисляться простые проценты, размер которых определяется предельной кредитной ставкой Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 26 января 2016 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Стивен Филлипс Секретарь Секции Суда

Луис Лопес Герра Председатель Палаты Суда