Постановление Европейского Суда по правам человека от 9 февраля 2016 г. Дело "Зиновчик (Zinovchik) против Российской Федерации" (Жалоба N 27217/06) (Третья секция)

Европейский Суд по правам человека
(Третья секция)

Дело "Зиновчик (Zinovchik)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 27217/06)

Постановление Суда

Страсбург, 9 февраля 2016 г.

По делу "Зиновчик против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Третья Секция), рассматривая дело Палатой в составе:

Луиса Лопеса Герры, Председателя Палаты,

Хелены Ядерблом,

Георга Николау,

Хелен Келлер,

Йоханнеса Сильвиса,

Дмитрия Дедова,

Бранко Лубарды, судей,

а также при участии Мариалены Цирли, заместителя Секретаря Секции Суда,

заседая за закрытыми дверями 19 января 2016 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 27217/06, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданином Российской Федерации Андреем Владимировичем Зиновчиком (далее - заявитель) 11 мая 2006 г.

2. Интересы заявителя, которому была оказана юридическая помощь, представляли А. и К. Полозовы, адвокаты, практикующие в г. Москве. Власти Российской Федерации были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека Г.О. Матюшкиным.

3. Заявитель жаловался, в частности, что во время нахождения в отделе милиции он был подвергнут обращению, противоречащему статье 3 Конвенции.

4. 14 января 2013 г. жалоба заявителя на нарушение статьи 3 Конвенции была коммуницирована властям Российской Федерации.

Факты

I. Обстоятельства дела

5. Заявитель родился в 1965 году. В настоящее время он отбывает наказание в виде лишения свободы в Исправительной колонии N ИК-5 в г. Моршанске в Тамбовской области* (* Так в тексте Постановления. Имеется в виду Федеральное казенное учреждение "Исправительная колония N 5 Управления Федеральной службы исполнения наказаний России по Тамбовской области" (примеч. переводчика).).

А. Предполагаемое жестокое обращение и расследование

6. 6 апреля 2004 г., в 23.30, заявитель был задержан по подозрению в убийстве сотрудника милиции. Той же ночью в 3.15 (7 апреля 2004 г.) он был доставлен в отдел внутренних дел по Красносельскому району г. Москвы.

7. 7 апреля 2004 г., в 3.55, заявитель поступил в Городскую клиническую больницу N 33 г. Москвы, где ему было проведено краткое медицинское обследование. В ходе обследования на теле заявителя были зафиксированы следующие телесные повреждения: ушиб и гематома на носу, носовое кровотечение, гематома в области грудной клетке, а также ушибы и царапины на обоих коленях. По возвращении заявителя в отделение милиции дежурный офицер, лейтенант Si., подготовил рапорт, в котором указал на наличие телесных повреждений, зафиксированных врачом больницы. Сотрудник милиции уточнил, что эти повреждения были причинены во время задержания.

8. Заявитель иначе объяснил происхождение телесных повреждений. По его словам, сотрудники милиции жестоко избили его, мстя за смерть своего коллеги: сначала в момент задержания, хотя он уже был обездвижен и закован в наручники, а затем в отделе милиции. По словам заявителя, при избиении в милиции присутствовали три человека: лейтенант S., назначенный ему официально адвокат (Т.) и эксперт, имени которого он не знал. Избиение продолжалось долгое время в течение ночи и было прервано лишь на время съемок заявителя для выпуска новостей по телевидению.

9. Той же ночью, в 4.45, заявитель был помещен в изолятор временного содержания "Замоскворечье" (далее - ИВС). При поступлении заявителя в ИВС он был осмотрен врачом, который выявил у заявителя идентичные телесные повреждения (см. § 7 настоящего Постановления).

10. 8 апреля 2004 г. заявитель был доставлен на место преступления для проведения следственного эксперимента, который был заснят на камеру сотрудниками милиции. Согласно протоколу это следственное действие проводилось с 17.00 до 18.10. По словам заявителя, он вновь подвергся жестокому избиению со стороны милиционеров, причинившему тяжкий вред его здоровью. Полученная в этот момент травма стала причиной его госпитализации в ночь с 12 на 13 апреля 2004 г. в Городскую клиническую больницу N 4 г. Москвы, где ему была проведена операция по удалению селезенки. Заявитель провел несколько дней в указанной больнице, затем 14 апреля 2004 г. он был переведен в больницу при Следственном изоляторе N 1 г. Москвы* (* Так в тексте Постановления. Имеется в виду Федеральное казенное учреждение "Следственный изолятор N 1 Управления федеральной службы исполнения наказаний России по г. Москве" (примеч. переводчика).).

11. 15 апреля 2004 г. следователь прокуратуры Центрального административного округа г. Москвы S. составил в отношении заявителя обвинительное заключение по факту посягательства на жизнь сотрудника правоохранительных органов.

1. Судебно-медицинская экспертиза

12. 11 мая 2004 г. заявитель был допрошен в качестве обвиняемого. В ходе этого допроса он пожаловался, что 8 апреля 2004 г. его избили милиционеры в отделе внутренних дел по Красносельскому району г. Москвы. В тот же день следователь S. назначил проведение судебно-медицинской экспертизы.

13. 3 июня 2004 г. экспертами Бюро судебно-медицинской экспертизы Департамента здравоохранения г. Москвы была проведена судебно-медицинская экспертиза.

14. В своем заключении от 15 июня 2004 г. эксперт, опираясь на документы, выявил следующие повреждения:

- гематома на носу, гематома в области грудной клетки, гематомы и царапины на обоих коленях; в связи с тем, что эти повреждения не были описаны в медицинских документах, эксперт не смог установить дату их появления;

- кровоподтек по контуру левого глаза, кровоподтек с левой стороны грудной клетки; эксперт сделал вывод, что данные повреждения могли появиться за один - три дня до 13 апреля 2004 г.;

- кровоподтеки на коленях и бедрах; эксперт сделал вывод, что эти повреждения могли появиться за три - восемь дней до обращения за медицинской помощью, то есть до 13 апреля 2004 г.; эти повреждения, по его словам, стали следствием нанесения ударов тупыми твердыми предметами;

- разрыв селезенки, повлекший ее удаление (удаление селезенки проведено 13 апреля 2004 г.). По мнению эксперта, это ранение стало следствием нанесения ударов тупыми твердыми предметами. Отвечая на вопрос, касающийся даты причинения этого повреждения, эксперт рекомендовал провести гистологическое исследование селезенки. Эксперт не исключил, что с данным повреждением потерпевший мог сохранить способность двигаться.

2. Доследственная проверка по заявлению о жестоком обращении с заявителем во время задержания (уголовное дело N 300056)

15. 16 июня 2004 г. следователь S. вынес постановление об отказе в возбуждении уголовного дела ввиду отсутствия corpus delicti* (* Corpus delicti (лат.) - состав преступления (примеч. переводчика).). В постановлении следователь отметил, что в ходе задержания заявитель сунул руку в карман куртки и побежал. Зная о том, что заявитель имел при себе холодное оружие, милиционеры решили применить силу. Они поймали его, повалили на землю лицом вниз и заковали в наручники. Следователь пришел к выводу, что телесные повреждения, зафиксированные в момент поступления в ИВС, а именно ушиб и гематома на носу, носовое кровотечение, гематома в области грудной клетки, ушибы и царапины на обоих коленях, являлись результатом правомерного применения силы. Заявитель не обжаловал данное постановление.

3. Предварительное расследование по заявлению о жестоком обращении с заявителем 8 апреля 2004 г. (уголовное дело N 301220)

16. 2 июля 2004 г. следователь прокуратуры Мещанского района г. Москвы К. вынес постановление о возбуждении уголовного дела в отношении Х по факту умышленного нанесения побоев заявителю, повлекшего за собой причинение тяжкого вреда его здоровью.

17. 6 июля 2004 г. следователь прокуратуры Мещанского района г. Москвы приехал в следственный изолятор и уведомил заявителя о том, что ему был присвоен статус потерпевшего. Следователь обещал ему провести следственные действия, требуемые для установления личности избивавших заявителя лиц (опознание, очная ставка).

18. 16 сентября 2004 г. следователь К. допросил следующих сотрудников отдела внутренних дел по Красносельскому району г. Москвы: A., S., Sa., G., Kh., Tch., Kr., Sm., St., L., P., Z., Pe., M., Ko., Dj. и Su. Все перечисленные милиционеры отрицали, что заявитель подвергся какому-либо жестокому обращению. Некоторые из них, например, K., St., P., Z. и M., пояснили, что они видели заявителя в отделе милиции и не заметили у него каких-либо телесных повреждений, за исключением St., который видел царапину на носу у заявителя. Kr., один из милиционеров, участвовавших в задержании заявителя, сообщил, что он был вынужден применить к заявителю приемы обездвиживания, так как вместо того, чтобы подчиниться требованию милиционеров остановиться, тот бросился бежать и сунул руку в карман, в котором, по имеющимся данным, у него лежало холодное оружие. По словам указанных милиционеров, заявителя повалили на землю лицом вниз и заковали в наручники.

19. 2 октября 2004 г. следователь К. вынес постановление о приостановлении расследования на основании того, что не было установлено лицо, виновное в применении насилия. Заявитель получил копию этого постановления лишь 13 февраля 2006 г.

20. 9 марта 2006 г. заявитель подал жалобу на постановление о приостановлении расследования в прокуратуру Мещанского района г. Москвы. Заявитель просил возобновить расследование, утверждая, что он мог опознать милиционеров, виновных в его избиении. 13 марта 2006 г. он подал жалобу вышестоящему органу, опираясь на аналогичные доводы. В письмах от 14 и 23 марта 2006 г. прокуроры, которым поступили жалобы заявителя, сообщили об отказе в возобновлении расследования на основании того, что постановление о приостановлении расследования было вынесено в соответствии с законом. 5 июля 2006 г. заявитель направил жалобу с аналогичными доводами в Генеральную прокуратуру Российской Федерации.

21. 4 сентября 2006 г. прокурор Мещанского района г. Москвы распорядился возобновить расследование и провести сбор дополнительных доказательств.

22. Затем расследование неоднократно приостанавливалось, в частности, на основании постановлений прокуроров от 4 октября 2006 г., 26 марта, 20 июля, 12 декабря 2007 г., 30 апреля и 14 июня 2008 г. По словам заявителя, он не получал копий ни одного из этих постановлений, но прокуроры письмами уведомляли его о вынесении таких постановлений.

23. Впоследствии все перечисленные постановления были отменены прокурорами, которые также вынесли предписания провести сбор дополнительных доказательств.

24. 30 ноября 2007 г. прокурор Мещанского района г. Москвы уведомил заявителя о передаче уголовного дела N 301220 в следственный комитет по Мещанскому району г. Москвы, подотчетный прокуратуре г. Москвы.

25. Заявитель неоднократно подавал жалобы в инстанции различных уровней (прокуратура г. Москвы, Генеральная прокуратура Российской Федерации), указывая на бездействие следственных органов, которые не проводили следственные действия, необходимые для установления личности лиц, избивавших заявителя. Жалуясь на отсутствие информации о движении дела, заявитель неоднократно просил прокуроров уведомлять его о ходе следствия и направлять ему копии документов, относящихся к следствию, и, в частности, постановлений о приостановлении расследования. Такие просьбы содержались, в частности, в письмах от 10 августа и 21 ноября 2005 г., 12 октября, 13 и 21 декабря 2006 г., 26 марта, 22 ноября 2007 г. и 20 марта 2008 г.

26. В других жалобах, поданных 12 июля, 31 августа 2007 г. и 21 июля 2008 г., заявитель также указывал на отсутствие информации о ходе следствия и просил органы прокуратуры провести опознание подозреваемых милиционеров и предоставить ему возможность участвовать в нем, доставив его в г. Москву. Он также обращал внимание на то, что с начала предварительного расследования не было проведено каких-либо следственных действий с целью установления виновных.

27. 20 сентября и 22 ноября 2008 г. прокуроры ответили заявителю, что, по их мнению, отсутствовала необходимость доставлять его в г. Москву для участия в следственных действиях. Письмом от 22 ноября 2008 г. следователь Следственного комитета г. Москвы указал, что он направил прокурору области, на территории которой заявитель отбывал наказание, поручение о проведении опознания виновных лиц по фотографиям.

28. Письмом от 30 ноября 2007 г. начальник следственного комитета по Мещанскому району г. Москвы отказал заявителю в предоставлении возможности ознакомиться с его уголовным делом на основании того, что расследование еще не было окончено, и уточнил, что доступ к материалам дела может быть предоставлен лишь по окончании расследования.

В. События, последовавшие после того, как настоящая жалоба была коммуницирована властям Российской Федерации

29. 28 марта 2013 г. заместитель руководителя следственного отдела Следственного комитета Российской Федерации возобновил расследование по уголовному делу, приостановленное на основании постановления от 14 июня 2008 г. По его мнению, действительно требовалось допросить заявителя по поводу обстоятельств предполагаемого избиения в отделе милиции, произошедшего 8 апреля 2004 г., чтобы понять, мог ли он опознать виновных. В случае утвердительного ответа на данный вопрос заместитель руководителя предлагал провести опознание, показав заявителю фотографии милиционеров, которые работали в указанном отделе милиции в рассматриваемое время.

30. Опознание по фотографиям было проведено, но заявитель никого не узнал.

31. Стороны не проинформировали Европейский Суд о дальнейших событиях.

С. Производство по уголовному делу, возбужденному в отношении заявителя

32. Московский городской суд 18 августа 2004 г. вынес заявителю обвинительный приговор, признав его виновным в посягательстве на жизнь сотрудника правоохранительных органов и назначив ему наказание в виде лишения свободы сроком на 15 лет. 18 ноября 2004 г. Верховный Суд Российской Федерации оставил кассационную жалобу заявителя без удовлетворения, а приговор Московского городского суда - без изменения.

II. Соответствующее законодательство Российской Федерации

33. Положения Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (далее - УПК РФ), относящиеся к предварительному расследованию, возбуждению уголовного дела и рассмотрению судом жалоб на решения следственных органов, приведены в Постановлении Европейского Суда по делу "Ляпин против Российской Федерации" ((Lyapin v. Russia) от 24 июля 2014 г., жалоба N 46956/09* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2015. N 6 (примеч. редактора).), § 99).

В соответствии со статьей 144 УПК РФ по сообщению о любом преступлении компетентным органом власти должна быть проведена проверка в срок не позднее трех суток. Этот срок может быть продлен до 10 или до 30 суток при необходимости проведения оперативно-розыскных мероприятий: исследований объемных документов, судебных экспертиз, проверок, etc.* (* Etc. (лат. сокращение от et cetera) - и так далее (примеч. переводчика).). В этом случае в решении о продлении должны быть указаны оперативно-розыскные мероприятия, которые необходимо провести, послужившие основанием для такого продления.

34. Часть первая статьи 42 УПК РФ дает определение потерпевшему как физическому лицу, которому преступлением причинен физический, имущественный, моральный вред. Пункт 12 части второй указанной статьи гласит, что потерпевший вправе знакомиться по окончании предварительного расследования, в том числе в случае прекращения уголовного дела, со всеми материалами уголовного дела, выписывать из уголовного дела любые сведения и в любом объеме, снимать копии с материалов уголовного дела, в том числе с помощью технических средств.

Конституционный Суд Российской Федерации дал разъяснение этим положениям в Определениях от 14 января 2003 г. N 43-O* (* Имеется в виду Определение Конституционного Суда Российской Федерации "По жалобе гражданки Старовойтовой Ольги Васильевны на нарушение ее конституционных прав положениями частей первой и второй статьи 200 и части первой статьи 218 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР" (примеч. переводчика).) и от 20 июня 2006 г. N 231-O* (* Имеется в виду Определение Конституционного Суда Российской Федерации "По жалобе гражданки Косенковой Евдокии Михайловны на нарушение ее конституционных прав пунктом 12 части второй статьи 42 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации" (примеч. переводчика).). В последнем из этих определений Конституционный Суд установил, что в тех случаях, когда конституционные нормы позволяют законодателю установить ограничения закрепляемых ими прав, он не может использовать способы регулирования, которые посягали бы на само существо того или иного права. Данная правовая позиция полностью применима к ситуациям, связанным с обеспечением права потерпевшего на судебное обжалование постановлений следователя, в том числе, при необходимости, постановлений о приостановлении производства по уголовному делу, и предоставлением ему доступа к соответствующей информации на стадии предварительного расследования. При этом Конституционный Суд отметил, что форма и порядок ознакомления с необходимыми материалами избираются следователем в пределах, исключающих разглашение следственной тайны.

Право

I. Предполагаемое нарушение статьи 3 Конвенции

35. Заявитель жаловался на жестокое обращение со стороны сотрудников милиции, которому он подвергся во время задержания, сразу после и на следующий день после своего задержания. Он также жаловался на отсутствие эффективного расследования по его сообщениям. Заявитель сослался на статьи 3 и 13 Конвенции.

Европейский Суд считает, что при обстоятельствах настоящего дела жалобы, поданные заявителем, требуют их рассмотрения на предмет нарушения только статьи 3 Конвенции, которая гласит:

"Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию".

А. Доводы сторон

36. Власти Российской Федерации не согласились с жалобами заявителя. По их мнению, отсутствовал факт жестокого обращения с ним, и в материалах дела не было доказательств подобного жестокого обращения со стороны сотрудников милиции. Власти Российской Федерации признавали, что в момент задержания у заявителя отсутствовали телесные повреждения, а при поступлении в ИВС и Следственный изолятор N 1 г. Москвы они уже были. Не предоставив объяснений по поводу происхождения телесных повреждений, власти Российской Федерации всё же предложили Европейскому Суду признать, что статья 3 Конвенции не была нарушена.

37. Что касается расследования, проведенного по жалобе на жестокое обращение, власти Российской Федерации считали, что данное расследование соответствовало требованию об эффективности. По утверждению властей Российской Федерации, уголовное дело было возбуждено 2 июля 2004 г., и следственные органы приняли разумные меры для раскрытия дела. Власти Российской Федерации отметили, что было проведено несколько следственных действий, в частности, следователь допросил множество свидетелей, назначил проведение судебно-медицинской экспертизы и вынес постановление о признании заявителя потерпевшим. Власти Российской Федерации утверждали, что в настоящее время государственные органы делали всё от них зависящее для розыска и допроса адвоката Т., который представлял интересы заявителя сразу после задержания. Власти Российской Федерации считали данные действия достаточными для того, чтобы можно было говорить об эффективности и тщательности проведенного расследования. По их мнению, тот факт, что расследование не привело к результатам, совпадающим с версией событий, изложенной заявителем, не делает данное расследование неэффективным.

38. Заявитель возражал на это, что государственные органы, признавая, что заявитель подвергся жестокому обращению во время нахождения под контролем сотрудников милиции, а также что на его теле было множество повреждений, не предоставили убедительных и надежных объяснений по поводу происхождения этих травм. Заявитель отметил, что ни одно из собранных доказательств не позволяет предположить, что данные повреждения были причинены иными лицами, чем сотрудники милиции.

39. Относительно качества расследования заявитель утверждал, что оно не было "эффективным" с учетом критериев, установленных в прецедентной практике Европейского Суда. В частности, заявитель указал на следующие моменты:

- судебно-медицинская экспертиза была назначена слишком поздно;

- ему было отказано в доступе к материалам уголовного дела;

- он уведомлялся о ходе следствия, в том числе о приостановлении и возобновлении расследования, лишь очень краткими письмами, не позволяющими оценить следственные действия, выполненные компетентными органами;

- его права как потерпевшего не были соблюдены;

- его многочисленные обращения, имевшие целью организацию опознания милиционеров, игнорировались в течение девяти лет, и что в действительности лишь 8 мая 2013 г. ему были предъявлены фотографии сотрудников, которые дежурили в отделе милиции в 2004 году, к тому же в виде ксерокопий плохого качества;

- по прошествии столь длительного времени было очень сложно опознать лиц, подвергавших его пыткам;

- внутригосударственное следствие не сумело объяснить происхождение его телесных повреждений.

В. Мнение Европейского Суда

40. Европейский Суд отмечает, что жалоба заявителя на нарушение статьи 3 Конвенции не является явно необоснованной по смыслу подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что не было установлено каких-либо иных оснований для признания жалобы неприемлемой. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

1. Предполагаемое жестокое обращение

(а) Общие принципы

41. Европейский Суд напоминает, что статья 3 Конвенции закрепляет одну из основополагающих ценностей демократического общества. Она в абсолютной форме запрещает пытки и бесчеловечное или унижающее достоинство обращение или наказание независимо от обстоятельств дела и поведения жертвы (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Лабита против Италии" (Labita v. Italy), жалоба N 26772/95, § 119, ECHR 2000-IV). Тем не менее жестокое обращение должно достигать минимального уровня суровости, чтобы попасть в сферу применения статьи 3 Конвенции. Оценка этого минимального уровня относительна и зависит от всех обстоятельств дела, в том числе от продолжительности такого обращения, его физических и психических последствий и в некоторых случаях от пола, возраста и состояния здоровья жертвы (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Свинаренко и Сляднев против Российской Федерации" (Svinarenko and Slyadnev v. Russia) от 17 июля 2014 г., жалобы NN 32541/08 и 43441/08* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2014. N 11 (примеч. редактора).), § 114). Применение физической силы к лицу, лишенному свободы, если такое применение силы не является строго необходимым ввиду поведения этого лица, является посягательством на человеческое достоинство и представляет собой нарушение права, гарантированного статьей 3 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Рибич против Австрии" (Ribitsch v. Austria) от 4 декабря 1995 г., § 38, Series A, N 336, Постановление Европейского Суда по делу "Селмуни против Франции" (Selmouni v. France), жалоба N 25803/94, § 99, ECHR 1999-V, и Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Буид против Бельгии" (Bouyid v. Belgium), жалоба N 23380/09, §§ 100-101, ECHR 2015). Сложность проведения расследований и неоспоримые трудности борьбы с преступностью не должны вести к ограничению объема защиты физической неприкосновенности лица (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Рибич против Австрии", §§ 38-40, и Постановление Европейского Суда по делу "Олег Никитин против Российской Федерации" (Oleg Nikitin v. Russia) от 9 октября 2008 г., жалоба N 36410/02* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2009. N 3 (примеч. редактора).) § 46).

42. Европейский Суд напоминает, что, хотя статья 3 Конвенции не запрещает сотрудникам полиции применять силу при задержании, применение такой силы должно быть соразмерным и абсолютно необходимым с учетом обстоятельств конкретного дела (см. среди множества других примеров Постановление Европейского Суда по делу "Ребок против Словении" (Rehbock v. Slovenia), жалоба N 29462/95, § 76, ECHR 2000-XII). В этом отношении важно понимать, например, имеются ли основания полагать, что задерживаемое лицо окажет сопротивление при задержании, попытается убежать, спровоцировать ранение или причинение иного вреда либо уничтожить улики (см. Постановление Европейского Суда по делу "Ранинен против Финляндии" (Raninen v. Finland) от 16 декабря 1997 г., § 56, Reports of Judgments and Decisions 1997-VIII). Европейский Суд напоминает, в частности, что любое применение физической силы представителями государства в отношении частного лица, если такое применение силы не является строго необходимым ввиду поведения этого лица, унижает его человеческое достоинство и представляет собой нарушение права, гарантированного статьей 3 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Гуцановы против Болгарии" (Gutsanovi v. Bulgaria), жалоба N 34529/10, § 126, ECHR 2013 (извлечения), и Постановление Европейского Суда по делу "Давитидзе против Российской Федерации" (Davitidze v. Russia) от 30 мая 2013 г., жалоба N 8810/05* (* См.: там же. 2014. N 2 (примеч. редактора).), § 80).

43. Европейский Суд напоминает, что заключенные под стражу лица особо уязвимы, и государственные органы обязаны защищать их. Соответственно, когда лицо, будучи здоровым, заключается под стражу, а к моменту освобождения у него имеются телесные повреждения, на властях государства-ответчика лежит обязанность предоставить убедительное объяснение причин их возникновения (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Селмуни против Франции", § 87, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Олег Никитин против Российской Федерации", § 44). При отсутствии подобных объяснений Европейский Суд может сделать неблагоприятные для властей государства-ответчика выводы (см. Постановление Европейского суда по делу "Эль-Масри против Македонии" (El-Masri v. former Yugoslav Republik of Macedonia), жалоба N 39630/09, § 152, ECHR 2012, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Михеев против Российской Федерации" (Mikheyev v. Russia) от 26 января 2006 г., жалоба N 77617/01* (* Так в тексте Постановления. В настоящем деле данное Постановление упоминается впервые. См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2006. N 6 (примеч. редактора).), § 102).

44. При оценке доказательств Европейский Суд обычно всегда использовал стандарт доказывания "вне всяких разумных сомнений" (см. Постановление Европейского Суда по делу "Ирландия против Соединенного Королевства" (Ireland v. United Kingdom) от 18 января 1978 г., § 161, Series A, N 25). Однако такое доказывание может быть следствием существования достаточно веских, четких и последовательных выводов или неопровержимых презумпций относительно фактических обстоятельств дела. Когда обстоятельства дела в целом или в части известны лишь государственным органам, как в случае нахождения под их контролем лица, заключенного под стражу, любое повреждение или смерть, причиненные в период нахождения этого лица под стражей, дают основания для веских презумпций относительно фактических обстоятельств (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Салман против Турции" (Salman v. Turkey), жалоба N 21986/93, § 100, ECHR 2000-VII).

(b) Применение вышеизложенных принципов к настоящему делу

45. Европейский Суд отмечает, что стороны не оспаривали тот факт, что заявителю были причинены телесные повреждения, когда он находился под контролем сотрудников милиции. Соответственно, власти Российской Федерации обязаны предоставить правдоподобное объяснение их происхождения.

(i) Относительно жалобы на жестокое обращение в ночь с 6 на 7 апреля 2004 г.

46. По поводу повреждений, зафиксированных в журналах учета отдела милиции и ИВС, Европейский Суд отмечает, что по результатам расследования, проведенного на внутригосударственном уровне, было установлено, что соответствующие повреждения были причинены сотрудниками милиции в момент задержания заявителя, при этом преследовалась цель задержать заявителя, который предпринял попытку убежать от милиционеров, а также предотвратить вред, связанный с тем, что заявитель был вооружен и сунул руку в карман (см. § 15 настоящего Постановления). Европейский Суд отмечает в этой связи, что установленные повреждения (гематома на носу, гематома в области грудной клетки и царапины на обоих коленях) могли быть достоверно обоснованы обстоятельствами задержания в том виде, в котором они были описаны сотрудниками милиции (см. § 18 настоящего Постановления), а именно падением заявителя на землю лицом вниз. Европейский Суд обращает внимание, соответственно, на то, что заявитель не оспаривал на внутригосударственном уровне постановление об отказе в возбуждении уголовного дела (см. § 15, in fine* (* In fine (лат.) - в конце (примеч. переводчика).), настоящего Постановления).

47. Что касается жалобы заявителя, поданной в Европейский Суд, на то, что сотрудники правоохранительных органов избивали его даже после того, как обездвижили и заковали в наручники, и продолжили избиение в здании отдела милиции, Европейский Суд отмечает, что заявитель не привел каких-либо доказательств в подтверждение своих слов. С одной стороны, заявитель не предоставил какого-либо объяснения этому предполагаемому жестокому обращению, которое Европейский Суд мог бы противопоставить медицинским данным, указанным в предыдущем пункте. С другой стороны, ни один медицинский документ, представленный обеими сторонами, не выявил других повреждений, кроме тех, что были причинены в ходе задержания. Также Европейский Суд не располагает сведениями, позволяющими отойти от выводов внутригосударственного расследования.

48. Что касается соразмерности применения силы сотрудниками милиции, Европейский Суд отмечает, что милиционеры располагали информацией о том, что заявитель представлял опасность для жизни и здоровья других людей. В действительности им было известно о том, что заявитель был вооружен и застрелил их коллегу из указанного оружия. Кроме того, Европейский Суд подчеркивает, что заявитель не подчинился требованию сотрудников милиции остановиться и попытался сбежать. С учетом замечаний, конкретизированных в предыдущих параграфах, Европейский Суд соглашается с тем, что применение силы было соразмерным и абсолютно необходимым с учетом обстоятельств дела.

49. Принимая во внимание вышеизложенное, Европейский Суд делает вывод о том, что статья 3 Конвенции не была нарушена в данном случае.

(ii) Относительно жалобы на жестокое обращение 8 апреля 2004 г.

50. Европейский Суд отмечает, что 8 апреля 2004 г., на следующий день после задержания, заявитель был доставлен на место преступления для проведения следственного эксперимента с целью реконструкции событий, и, по его словам, он подвергся жестокому избиению со стороны милиционеров, причинившему ему тяжкий вред здоровью (вскоре после этого заявителю была удалена селезенка). Европейский Суд констатирует, что заявитель действительно был госпитализирован через четыре дня после избиения (в ночь с 12 на 13 апреля 2004 г.), поступив в Городскую клиническую больницу N 4 г. Москвы, где ему провели операцию по удалению селезенки (см. § 10 настоящего Постановления).

Европейский Суд замечает также, что судебный медицинский эксперт в заключении от 15 июня 2004 г. зафиксировал кровоподтек по контуру левого глаза заявителя, кровоподтек с левой стороны грудной клетки и предположил, что они появились в рассматриваемый период, то есть с 8 по 12 апреля (см. § 14 настоящего Постановления).

51. Европейский Суд отмечает также, что с момента задержания заявитель постоянно находился под контролем государственных органов. Следовательно, власти Российской Федерации обязаны предоставить правдоподобные объяснения по поводу происхождения повреждений, причиненных заявителю.

Так, изучив позицию властей Российской Федерации, которые признали, что на теле заявителя имелись описанные выше повреждения, Европейский Суд замечает, что происхождение указанных повреждений не было объяснено (см. § 36 настоящего Постановления). Европейский Суд подчеркивает также, что проведенное на внутригосударственном уровне расследование не дало удовлетворительных результатов (см. § 61 настоящего Постановления).

52. При данных обстоятельствах Европейский Суд полагает, что власти Российской Федерации не представили убедительных объяснений, которые позволили бы предположить, что описанные выше телесные повреждения имели иное происхождение, нежели жестокое обращение со стороны сотрудников милиции в дату, указанную заявителем, а именно 8 апреля 2004 г.

53. Что касается тяжести установленных фактов, Европейский Суд принимает во внимание интенсивность действий сотрудников милиции и то обстоятельство, что жестокое обращение, которому подвергся заявителя, стало следствием умышленных действий представителей государства при исполнении ими должностных обязанностей. Учитывая эти факторы, Европейский Суд полагает, что обжалуемые действия представляют собой бесчеловечное и унижающее достоинство обращение (см. Постановление Европейского Суда по делу "Маркарян против Российской Федерации" (Markaryan v. Russia) от 4 апреля 2013 г., жалоба N 12102/05, § 62, и Постановление Европейского Суда по делу "Заев против Российской Федерации" (Zayev v. Russia) от 16 апреля 2015 г., жалоба N 36552/05* (* См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. 2015. N 10 (примеч. редактора).), § 97).

54. Вышеизложенные обстоятельства позволяют Европейскому Суду сделать вывод о том, что обращение, которому подвергся заявитель 8 апреля 2004 г., повлекло нарушение статьи 3 Конвенции в ее материально-правовом аспекте.

2. Эффективность расследования

(а) Общие принципы

55. Европейский Суд напоминает, что, если лицо выдвигает доказуемое утверждение о том, что оно подверглось со стороны сотрудников полиции и аналогичных государственных органов жестокому обращению в нарушение законодательства и статьи 3 Конвенции, это положение во взаимосвязи с общей обязанностью государств-участников, установленной статьей 1 Конвенции обеспечивать "каждому, находящемуся под их юрисдикцией, права и свободы, определенные в... Конвенции", косвенно требует проведения эффективного официального расследования (см. Постановление Европейского Суда по делу "Ассенов и другие против Болгарии" (Assenov and Оthers v. Bulgaria) от 28 октября 1998 г., § 102, Reports 1998-VIII).

56. Речь идет об обязательстве не достижения результата, а задействования средств: расследование необязательно должно привести к выводам, которые соответствуют версии событий, представленной заявителем. В то же время расследование должно быть эффективным в том смысле, что оно должно позволять установить и наказать виновных лиц (см. среди многих примеров Постановление Европейского Суда по делу "Копылов против Российской Федерации" (Kopylov v. Russia) от 29 июля 2010 г., жалоба N 3933/04* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2011. N 6 (примеч. редактора).), § 132). Кроме того, расследование должно позволять определить, было ли применение силы обоснованным с учетом обстоятельств дела или нет.

57. Чтобы расследование по жалобе на жестокое обращение могло быть признано эффективным, оно должно быть тщательным. Это означает, что государственные органы должны предпринять надлежащие меры с целью установить, что произошло, и не должны полагаться на поспешные и необоснованные выводы при обосновании своих решений, выносимых по итогам расследования, в частности, решений о прекращении расследования (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Ассенов и другие против Болгарии", §§ 103 и последующие, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Маркарян против Российской Федерации", § 55). Государственные органы должны принять разумные меры, имеющиеся в их распоряжении, для того, чтобы обеспечить получение доказательств относительно рассматриваемых событий, включая, среди прочего, подробное изложение обстоятельств дела предполагаемым потерпевшим, показания очевидцев, заключения экспертов и, при необходимости, дополнительные медицинские свидетельства, которые могут помочь составить полную и точную картину телесных повреждений, и объективный анализ клинических выводов, в частности, причин возникновения повреждений. Любой недостаток при проведении расследования, уменьшающий возможность установления причины возникновения повреждений или виновных лиц, может стать причиной вывода о том, что расследование не соответствовало данному положению (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Давитидзе против Российской Федерации", § 100).

58. Кроме того, необходимо, чтобы сотрудники, ответственные за проведение расследования, были независимы от лиц, предположительно причастных к обстоятельствам дела (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Огюр против Турции" (Ogur v. Turkey), жалоба N 21594/93, §§ 91-92, ECHR 1999-III). В этом контексте подразумевается требование оперативности и длжной тщательности принятия мер (см. Постановление Европейского Суда по делу "Инделикато против Италии" (Indelicato v. Italy) от 18 октября 2001 г., жалоба N 31143/96, § 37). Быстрая реакция государственных органов при проведении расследования по жалобе на жестокое обращение в целом имеет большое значение для сохранения доверия общества к принципу законности и недопущения любых признаков сговора и терпимого отношения к беззаконию (см. mutatis mutandis* (* Mutatis mutandis (лат.) - с соответствующими изменениями (примеч. переводчика).) Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Аль-Скейни и другие против Соединенного Королевства" (Al-Skeini and Others v. United Kingdom), жалоба N 55721/07, § 167, ECHR 2011). Наконец, за расследованием и его результатами в достаточной степени должен осуществляться общественный контроль. Степень требуемого общественного контроля может варьироваться с учетом обстоятельств конкретного дела. Однако в любом случае необходимо обеспечить эффективный доступ жалующегося лица к процедуре расследования (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Эль-Масри против Македонии", § 185).

(b) Применение вышеизложенных принципов в настоящем деле

59. Европейский Суд отмечает, что стороны не оспаривали ни количество, ни локализацию телесных повреждений, установленных в ходе медицинского обследования (см. § 14 настоящего Постановления), ни то, что эти повреждения были причинены заявителю, когда тот находился под контролем сотрудников милиции. Европейский Суд полагает, что данные повреждения достигают минимальной степени тяжести, необходимой для того, чтобы можно было говорить о нарушении статьи 3 Конвенции. Соответственно, компетентные органы Российской Федерации были обязаны провести эффективное расследование в соответствии с требованиями данной статьи.

(i) Тщательность расследования

60. Европейский Суд отмечает, что внутригосударственные следственные органы частично объяснили происхождение некоторых повреждений на теле заявителя правомерным применением силы во время задержания последнего (см. § 15 настоящего Постановления). В то же время остальные повреждения не получили какого-либо объяснения (см. § 51 настоящего Постановления). Относительно этих повреждений Европейский Суд подчеркивает, что государственные органы Российской Федерации провели доследственную проверку, но по ее итогам уголовное дело было возбуждено в порядке, предусмотренном статьей 146 УПК РФ (см., a contrario* (* A contrario (лат.) - из противоположного (примеч. переводчика).), упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Ляпин против Российской Федерации", §§ 128-136), лишь по прошествии 84 дней со дня обжалуемого жестокого обращения и госпитализации заявителя, что превышало сроки, предусмотренные статьей 144 УПК РФ (см. § 33 настоящего Постановления).

Так, следует напомнить, что одним из важных показателей эффективности расследования, рассматриваемым как мерило решимости властей установить и привлечь к ответственности виновных лиц, является оперативность возбуждения уголовного дела и проведения расследования (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Гефген против Германии" (Gаfgen v. Germany), жалоба N 22978/05, § 121, ECHR 2010). Любое промедление, особенно при возбуждении уголовного дела, по своей природе оказывает необратимое негативное воздействие на способность следствия пролить свет на обстоятельства дела (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Копылов против Российской Федерации", § 137, и Постановление Европейского Суда по делу "Шишкин против Российской Федерации (Shishkin v. Russia) от 7 июля 2011 г., жалоба N 18280/04* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2013. N 2 (примеч. редактора).), § 100). В настоящем деле Европейский Суд считает, что промедление государственных органов не могло быть чем-либо объяснено.

61. Относительно проведения расследования Европейский Суд отмечает, что оно приостанавливалось много раз и длилось более девяти лет, а именно со 2 июля 2004 г., когда было возбуждено уголовное дело, до 28 марта 2013 г., когда оно было в последний раз приостановлено. Европейский Суд находит необъяснимым бездействие государственных органов при установлении личности милиционеров, причастных к жестокому обращению с заявителем, на которую не могли повлиять даже регулярные попытки заявителя возобновить расследование (см. §§ 20, 25 и 26 настоящего Постановления). Опознание было проведено лишь в 2013 году, после того, как жалоба была коммуницирована властям Российской Федерации (см. § 30 настоящего Постановления). Этому бездействию не было дано каких-либо объяснений.

(ii) "Общественный" контроль за расследованием

62. Европейский Суд отмечает, что заявителю было отказано в возможности ознакомиться с материалами дела на основании того, что расследование продолжалось и что доступ к материалам дела мог быть предоставлен лишь по завершении расследования (см. § 28 настоящего Постановления). Однако статья 42 УПК РФ согласно правовым позициям Конституционного Суда Российской Федерации (см. § 34 настоящего Постановления) не устанавливала каких-либо препятствий для ознакомления потерпевшего с информацией, имеющейся в материалах дела, на стадии расследования, например, в случае приостановления расследования, так как у потерпевшего должна быть возможность оспорить в суде решения следователя.

63. Европейский Суд подчеркивает также, что заявитель уведомлялся о приостановлении расследования обычными письмами, которые, в отличие от постановлений следователя, не позволяли судить о том, какие следственные действия были выполнены (см. § 22 настоящего Постановления). Более того, некоторые письма отправлялись с существенной задержкой (см. §§ 19 и 26 настоящего Постановления).

64. Европейский Суд признает, что в настоящем деле потерпевший не имел возможности следить за ходом расследования по уголовному делу, поскольку ему было отказано в праве на ознакомление с материалами дела, а об основаниях, по которым принимались постановления о приостановлении расследования, он не уведомлялся. Соответственно, Европейский Суд констатирует, что, несмотря на правовые положения, регулирующие статус и права потерпевшего, государственные органы исключили возможность главного заинтересованного лица осуществлять "общественный" контроль за расследованием и его результатами.

(iii) Заключение

65. Вышеизложенных обстоятельств достаточно, чтобы Европейский Суд мог сделать вывод о том, что расследование по уголовному делу, возбужденному по жалобе заявителя, не отвечало требованию "эффективности". Следовательно, имело место нарушение статьи 3 Конвенции в ее процессуальном аспекте.

II. Иные предполагаемые нарушения Конвенции

66. Что касается иных жалоб заявителя, то принимая во внимание имеющиеся в его распоряжении материалы и в той мере, в которой они относятся к его юрисдикции, Европейский Суд не находит в указанных жалобах каких-либо признаков нарушения прав и свобод, гарантированных Конвенцией или Протоколами к ней.

67. Следовательно, данная часть жалобы должна быть отклонена как явно необоснованная в соответствии с пунктами 3 и 4 статьи 35 Конвенции.

III. Применение статьи 41 Конвенции

68. Статья 41 Конвенции гласит:

"Если Европейский Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Европейский Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

А. Ущерб

69. Заявитель требовал выплаты 200 000 евро в качестве компенсации причиненного ему морального вреда.

70. Ссылаясь на Постановления Европейского Суда по делу "Самойлов против Российской Федерации" ((Samoylov v. Russia), жалоба N 64398/01* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2009. N 9 (примеч. редактора).)) и по делу "Гладышев против Российской Федерации" ((Gladychev v. Russia) от 30 июля 2009 г., жалоба N 2807/04* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2010. N 2 (примеч. редактора).)), власти Российской Федерации считали требования заявителя чрезмерными. По их мнению, факт установления нарушения сам по себе явился бы достаточной справедливой компенсацией для заявителя.

71. Принимая во внимание обстоятельства дела и факт установления нарушения статьи 3 Конвенции как в ее материально-правовом, так и в процессуальном аспектах, Европейский Суд полагает, что заявитель, несомненно, испытал душевные страдания, фрустрацию и чувство несправедливости, которые не могли быть компенсированы одним лишь фактом установления нарушения. Однако Европейский Суд находит сумму требования чрезмерной. Принимая во внимание имеющиеся в его распоряжении доказательства, Европейский Суд присуждает заявителю 10 000 евро в качестве компенсации морального вреда.

В. Судебные расходы и издержки

72. Заявитель также требовал выплаты 5 850 евро в качестве компенсации судебных расходов и издержек, понесенных в рамках разбирательства в Европейском Суде.

73. Власти Российской Федерации считали данные требования чрезмерными. Кроме того, они отметили, что заявитель не предоставил расчетов, подтверждающих объем выполненной адвокатом работы.

74. Согласно прецедентной практике Европейского Суда заявитель имеет право на компенсацию судебных расходов и издержек, если будет доказано, что они были понесены в действительности и были необходимыми и разумными по размеру. Принимая во внимание предоставленные документы, подтверждающие судебные расходы, и вышеизложенные критерии, Европейский Суд считает разумным присудить заявителю 3 600 евро, из которых следует вычесть 850 евро, уже компенсированных в рамках оказания заявителю юридической помощи. Таким образом, Европейский Суд присуждает заявителю 2 750 евро в качестве компенсации судебных расходов и издержек, понесенных в рамках разбирательства в Европейском Суде, плюс сумму любого налога, который может подлежать уплате с этой суммы.

С. Процентная ставка при просрочке платежей

75. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании вышеизложенного Суд единогласно:

1) объявил жалобу на нарушение статьи 3 Конвенции приемлемой для рассмотрения по существу, а в оставшейся части - неприемлемой;

2) постановил, что отсутствовало нарушение статьи 3 Конвенции в ее материально-правовом аспекте в части, касающейся происшествия, имевшего место в ночь с 6 на 7 апреля 2004 г.;

3) постановил, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в ее материально-правовом аспекте в части, касающейся происшествия, имевшего место 8 апреля 2004 г.;

4) постановил, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в ее процессуальном аспекте;

5) постановил, что:

(a) государство-ответчик обязано в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции выплатить заявителю следующие суммы, подлежащие переводу в валюту государства-ответчика по курсу, который будет установлен на день выплаты:

(i) 10 000 евро (десять тысяч евро), а также любой налог, который может быть начислен на указанную сумму, в качестве компенсации морального вреда;

(ii) 2 750 евро (две тысячи семьсот пятьдесят евро), а также любой налог, который может быть начислен на указанную сумму, в качестве компенсации судебных расходов и издержек;

(b) с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на эти суммы должны начисляться простые проценты, размер которых определяется предельной кредитной ставкой Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента;

6) отклонил оставшуюся часть требований заявителя о справедливой компенсации.

Совершено на французском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 9 февраля 2016 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Мариалена Цирли Заместитель Секретаря Секции Суда

Луис Лопес Герра Председатель Палаты Суда