Определение Конституционного Суда РФ от 27 июня 2017 г. N 1436-О "Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Дорофеева Сергея Сергеевича на нарушение его конституционных прав положениями пункта 3 части четвертой статьи 413 и части первой статьи 415 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации"

Конституционный Суд Российской Федерации в составе Председателя В.Д. Зорькина, судей К.В. Арановского, А.И. Бойцова, Н.С. Бондаря, Г.А. Гаджиева, Ю.М. Данилова, Л.М. Жарковой, С.М. Казанцева, С.Д. Князева, А.Н. Кокотова, Л.О. Красавчиковой, С.П. Маврина, Н.В. Мельникова, Ю.Д. Рудкина, О.С. Хохряковой, В.Г. Ярославцева,

рассмотрев по требованию гражданина С.С. Дорофеева вопрос о возможности принятия его жалобы к рассмотрению в заседании Конституционного Суда Российской Федерации, установил :

1. Комитетом по правам человека ООН в Соображениях, принятых на его 111-й сессии 7-25 июля 2014 года, было признано нарушение права гражданина С.С. Дорофеева, осужденного за совершение ряда преступлений по приговору суда (приговор был изменен кассационным определением Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации путем освобождения С.С. Дорофеева от наказания за ряд преступлений и смягчения назначенного наказания), на обеспечение эффективного средства правовой защиты по уголовному делу, в том числе поскольку он:

не был проинформирован о его праве на помощь адвоката и не был представлен им во время кассационных разбирательств, что повлекло нарушение его права быть судимым в его присутствии и защищать себя лично или через посредство выбранного им самим защитника (подпункт "d" пункта 3 статьи 14 Международного пакта о гражданских и политических правах), притом что Верховный Суд Российской Федерации признал факт нарушения права С.С. Дорофеева на защиту и отменил решение нижестоящей кассационной инстанции, вернув обвинительный приговор на новое кассационное рассмотрение;

в силу чрезмерно длительной процедуры поднадзорного производства не имел доступа к эффективному средству правовой защиты по смыслу пункта 3 статьи 2 названного Пакта до тех пор, пока Верховный Суд Российской Федерации не отменил первоначальное решение кассационной инстанции;

был ограничен в праве на защиту в смысле подпункта "d" пункта 3 статьи 14 названного Пакта при повторном рассмотрении его кассационной жалобы, поскольку участвовал в судебном заседании лишь посредством видеоконференц-связи и не имел возможности проконсультироваться со своим адвокатом в отношении тех представлений, которые прокурор сделал в ходе судебного разбирательства.

В своей жалобе в Конституционный Суд Российской Федерации С.С. Дорофеев просит признать противоречащими статьям 2, 15 (часть 4), 17 (часть 1), 18, 21, 45, 46 и 55 (части 2 и 3) Конституции Российской Федерации положения пункта 3 части четвертой статьи 413 и части первой статьи 415 УПК Российской Федерации в той мере, в какой они не содержат оснований для пересмотра ошибочных судебных решений по новым обстоятельствам, установленным Комитетом по правам человека ООН в его Соображениях, принятых по сообщению заявителя.

2. Конституционный Суд Российской Федерации, изучив представленные материалы, не находит оснований для принятия данной жалобы к рассмотрению.

Вопрос о конституционности положений уголовно-процессуального закона, устанавливающих круг новых и вновь открывшихся обстоятельств, служащих основанием для возобновления производства по уголовному делу, включая пункт 3 части четвертой статьи 413 и часть первую статьи 415 УПК Российской Федерации, уже рассматривался Конституционным Судом Российской Федерации. В постановлениях от 2 февраля 1996 года N 4-П и от 16 мая 2007 года N 6-П, а также в определениях от 10 июля 2003 года N 290-О, от 4 декабря 2007 года N 962-О-О и от 28 июня 2012 года N 1248-О Конституционный Суд Российской Федерации пришел к следующим выводам.

Возобновление производства по уголовному делу в отличие от пересмотра судебных решений в порядке надзора осуществляется в связи с выявлением таких обстоятельств, которые либо возникли уже после рассмотрения уголовного дела судом, либо существовали на момент рассмотрения уголовного дела, но не были известны суду и не могли быть им учтены. С учетом этого возобновление производства по уголовному делу ввиду новых или вновь открывшихся обстоятельств направлено не на восполнение недостатков предшествующей обвинительной и судебной деятельности, а на обеспечение возможности исследования новых для суда обстоятельств, в том числе таких фактических обстоятельств, которые уголовный закон признает имеющими значение для определения оснований и пределов уголовно-правовой охраны, но которые в силу объективных причин ранее не могли входить в предмет исследования по уголовному делу. Вместе с тем возможно использование механизма пересмотра вступившего в законную силу приговора в процедуре возобновления производства по уголовному делу и в случае, когда после исчерпания возможностей судебного надзора будет выявлена неправосудность приговора, явившаяся результатом либо игнорирования собранных доказательств, нашедших отражение в материалах дела, либо их ошибочной оценки, либо неправильного применения закона.

Конституция Российской Федерации, формулируя право на судебную защиту, не исключает, а, напротив, предполагает возможность исправления судебных ошибок и после рассмотрения дела в той судебной инстанции, решение которой отраслевым законодательством может признаваться окончательным в том смысле, что согласно обычной процедуре оно не может быть изменено. Именно такой вывод вытекает из статьи 46 (часть 3) Конституции Российской Федерации, признающей за каждым право обращаться в соответствии с международными договорами Российской Федерации в межгосударственные органы по защите прав и свобод человека, если исчерпаны все имеющиеся внутригосударственные средства правовой защиты. Международные акты, в частности Международный пакт о гражданских и политических правах (пункт 6 статьи 14), предусматривающий возможность пересмотра окончательных решений судов, если какое-либо новое или вновь обнаруженное обстоятельство неоспоримо доказывает наличие судебной ошибки, закрепляют более широкие возможности для исправления судебных ошибок, чем уголовно-процессуальное законодательство Российской Федерации. Приведенная международно-правовая норма, в силу статьи 15 (часть 4) Конституции Российской Федерации являющаяся составной частью правовой системы России, имеет приоритет перед внутренним законодательством по вопросам защиты прав и свобод, нарушенных в результате судебных ошибок.

Ограничение круга оснований для возобновления уголовного дела в целях пересмотра незаконного или необоснованного судебного решения недопустимо, если это делает невозможным обеспечение правосудности судебных актов и восстановление судом прав и законных интересов граждан.

Приведенные правовые позиции Конституционного Суда Российской Федерации сохраняют свою силу.

Следовательно, жалоба С.С. Дорофеева, как не отвечающая критерию допустимости обращений в Конституционный Суд Российской Федерации, не может быть принята им к рассмотрению.

Разрешение же вопроса о том, имели ли место в действительности обстоятельства, требующие пересмотра дела заявителя, в компетенцию Конституционного Суда Российской Федерации, определенную в статье 125 Конституции Российской Федерации и статье 3 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", не входит.

Исходя из изложенного и руководствуясь частью второй статьи 40, пунктом 2 статьи 43, частью первой статьи 79, статьями 96 и 97 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", Конституционный Суд Российской Федерации определил:

1. Отказать в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Дорофеева Сергея Сергеевича, поскольку она не отвечает требованиям Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", в соответствии с которыми жалоба в Конституционный Суд Российской Федерации признается допустимой.

2. Определение Конституционного Суда Российской Федерации по данной жалобе окончательно и обжалованию не подлежит.

Председатель Конституционного Суда Российской Федерации

В.Д. Зорькин