Определение Конституционного Суда РФ от 23 ноября 2017 г. N 2598-О "Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданки Дроздовой Светланы Александровны на нарушение ее конституционных прав рядом положений Гражданского кодекса Российской Федерации, частью второй статьи 3911 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации и пунктами 1 и 3 части 3 статьи 9 Федерального закона "О валютном регулировании и валютном контроле"

Конституционный Суд Российской Федерации в составе Председателя В.Д. Зорькина, судей К.В. Арановского, А.И. Бойцова, Г.А. Гаджиева, Ю.М. Данилова, Л.М. Жарковой, С.М. Казанцева, С.Д. Князева, А.Н. Кокотова, Л.О. Красавчиковой, С.П. Маврина, Н.В. Мельникова, Ю.Д. Рудкина, О.С. Хохряковой, В.Г. Ярославцева,

рассмотрев вопрос о возможности принятия жалобы гражданки С.А. Дроздовой к рассмотрению в заседании Конституционного Суда Российской Федерации,

установил:

1. Решением суда общей юрисдикции, оставленным без изменения судом апелляционной инстанции, был удовлетворен иск кредитной организации (банка) к гражданке С.А. Дроздовой о расторжении кредитного договора и взыскании с нее в пользу истца задолженности по кредиту с обращением взыскания на заложенное имущество (жилое помещение). Суды исходили в том числе из того, что повышение курса иностранной валюты нельзя расценивать как существенное изменение обстоятельств, являющееся в силу статьи 451 ГК Российской Федерации основанием для изменения условий кредитного договора, поскольку, получая кредит в иностранной валюте, ответчица, которая не могла не знать, что курс иностранной валюты к рублю постоянно меняется, приняла на себя риск его повышения. Другим решением суда общей юрисдикции, оставленным без изменения судами вышестоящих инстанций, было отказано в удовлетворении иска С.А. Дроздовой к банку о признании кредитного договора недействительным (ничтожным). При этом по заявлению ответчика к требованию истицы был применен срок исковой давности, начало течения которого суды, руководствуясь пунктом 1 статьи 181 ГК Российской Федерации, связали с моментом начала исполнения оспариваемого договора.

В своей жалобе в Конституционный Суд Российской Федерации С.А. Дроздова оспаривает конституционность следующих норм Гражданского кодекса Российской Федерации:

пункта 1 статьи 181, а фактически - его положений о том, что срок исковой давности по требованиям о применении последствий недействительности ничтожной сделки и о признании такой сделки недействительной (пункт 3 статьи 166) составляет три года; течение срока исковой давности по указанным требованиям начинается со дня, когда началось исполнение ничтожной сделки;

пункта 1 статьи 421, предусматривающего, что граждане и юридические лица свободны в заключении договора; понуждение к заключению договора не допускается, за исключением случаев, когда обязанность заключить договор предусмотрена данным Кодексом, законом или добровольно принятым обязательством;

статьи 451, а фактически - ее положений, предусматривающих, в частности, что существенное изменение обстоятельств, из которых стороны исходили при заключении договора, является основанием для его изменения или расторжения, если иное не предусмотрено договором или не вытекает из его существа; изменение обстоятельств признается существенным, когда они изменились настолько, что, если бы стороны могли это разумно предвидеть, договор вообще не был бы ими заключен или был бы заключен на значительно отличающихся условиях (пункт 1); если стороны не достигли соглашения о приведении договора в соответствие с существенно изменившимися обстоятельствами или о его расторжении, договор может быть расторгнут, а по основаниям, предусмотренным пунктом 4 данной статьи, изменен судом по требованию заинтересованной стороны при наличии одновременно условий, установленных данным пунктом (пункт 2).

Заявительница также оспаривает конституционность следующих положений:

пунктов 1 и 3 части 3 статьи 9 Федерального закона от 10 декабря 2003 года N 173-ФЗ "О валютном регулировании и валютном контроле", предусматривающих, что без ограничений осуществляются валютные операции между резидентами и уполномоченными банками, связанные с получением и возвратом кредитов и займов, уплатой сумм процентов и штрафных санкций по соответствующим договорам, с банковскими гарантиями, а также с исполнением резидентами обязательств по договорам поручительства и залога;

части второй статьи 391.1 ГПК Российской Федерации, определяющей перечень судебных постановлений, которые могут быть пересмотрены в порядке надзора Президиумом Верховного Суда Российской Федерации по жалобам лиц, участвующих в деле, и других лиц, если их права, свободы и законные интересы нарушены этими судебными постановлениями.

По мнению заявительницы, оспариваемые законоположения противоречат статьям 19 (часть 1), 35 (часть 1), 46 (часть 1), 120 (часть 1) и 123 (часть 3) Конституции Российской Федерации, а именно:

пункт 1 статьи 181 ГК Российской Федерации - в той мере, в какой по смыслу, придаваемому правоприменительной практикой, его положения допускают начало течения срока исковой давности по требованиям о применении последствий недействительности ничтожной сделки и о признании такой сделки недействительной, составляющего три года, со дня, когда началось исполнение ничтожной сделки;

пункт 1 статьи 421 того же Кодекса - в той мере, в какой по смыслу, придаваемому правоприменительной практикой, он допускает ничем не ограниченное применение положений о свободе договора при рассмотрении споров, возникающих в связи с исполнением кредитных договоров, предусматривающих предоставление гражданину заемных средств в иностранной валюте;

статья 451 того же Кодекса - в той мере, в какой по смыслу, придаваемому правоприменительной практикой, ее положения не предусматривают в качестве основания для изменения условий кредитного договора изменения финансово-экономической ситуации в стране, являющиеся, с точки зрения заявительницы, непредсказуемыми;

пункты 1 и 3 части 3 статьи 9 Федерального закона "О валютном регулировании и валютном контроле" - в той мере, в какой по смыслу, придаваемому правоприменительной практикой, они допускают возможность выдачи банками, зарегистрированными на территории Российской Федерации, гражданам Российской Федерации кредитов в иностранной валюте;

часть вторая статьи 391.1 ГПК Российской Федерации - в той мере, в какой по смыслу, придаваемому правоприменительной практикой, ее положения исключают возможность реализации гражданами права на судебную защиту путем обжалования в Верховном Суде Российской Федерации судебных постановлений, вынесенных районными судами в качестве судов первой инстанции.

2. Конституционный Суд Российской Федерации, изучив представленные материалы, не находит оснований для принятия данной жалобы к рассмотрению.

Конституционный Суд Российской Федерации неоднократно указывал, что регулирование сроков для обращения в суд, включая их изменение и отмену, относится к компетенции законодателя и что установление этих сроков обусловлено необходимостью обеспечить стабильность правоотношений и не может рассматриваться как нарушение права на судебную защиту (определения от 3 октября 2006 года N 439-О, от 15 ноября 2007 года N 796-О-О, от 2 декабря 2013 года N 1908-О и др.). Данный вывод, как отмечал Конституционный Суд Российской Федерации, в полной мере распространяется на гражданско-правовой институт исковой давности (определения от 24 июня 2008 года N 364-О-О, от 15 июля 2008 года N 563-О-О, от 23 сентября 2010 года N 1154-О-О и др.), в частности на определение законодателем момента начала течения указанного срока (определения от 17 февраля 2015 года N 247-О, от 23 июня 2015 года N 1406-О, от 28 февраля 2017 года N 420-О и др.). Следовательно, оспариваемые положения пункта 1 статьи 181 ГК Российской Федерации не могут рассматриваться как нарушающие конституционные права заявительницы, указанные в жалобе.

Как указал Конституционный Суд Российской Федерации в Постановлении от 23 февраля 1999 года N 4-П, из смысла статей 8 (часть 1) и 34 (часть 2) Конституции Российской Федерации вытекает признание свободы договора как одной из гарантируемых государством свобод человека и гражданина. Отраженный в пункте 1 статьи 421 ГК Российской Федерации принцип свободы договора относится к основным началам гражданского законодательства. Таким образом, положения пункта 1 статьи 421 ГК Российской Федерации направлены на обеспечение свободы договора и баланса интересов его сторон (определения от 24 декабря 2013 года N 1961-О, от 27 октября 2015 года N 2461-О и др.) и, вопреки утверждению заявительницы, не могут расцениваться как нарушающие ее конституционные права, перечисленные в жалобе.

Положения статьи 451 ГК Российской Федерации, направленные на обеспечение баланса интересов сторон договора в условиях существенного изменения обстоятельств, из которых стороны исходили при его заключении, сами по себе также не могут расцениваться как нарушающие конституционные права заявительницы, перечисленные в жалобе.

Положения пунктов 1 и 3 части 3 статьи 9 Федерального закона "О валютном регулировании и валютном контроле", рассматриваемые в системной взаимосвязи с другими положениями данной статьи, направлены в том числе на обеспечение реализации единой государственной валютной политики, устойчивости валюты Российской Федерации, а также стабильности внутреннего валютного рынка Российской Федерации и также не нарушают в конкретном деле заявительницы ее конституционные права, указанные в жалобе.

Статья 46 (часть 1) Конституции Российской Федерации, гарантируя каждому право на судебную защиту его прав и свобод, непосредственно не устанавливает какой-либо определенный порядок реализации данного права и не предполагает возможность для лица по собственному усмотрению выбирать способ и процедуру судебного оспаривания. В соответствии со статьей 71 (пункт "о") Конституции Российской Федерации они определяются федеральными законами, в том числе Гражданским процессуальным кодексом Российской Федерации, который устанавливает в оспариваемой С.А.Дроздовой статье 391.1 ГПК Российской Федерации правила инстанционной подсудности гражданских дел Президиуму Верховного Суда Российской Федерации. Как направленная на реализацию положений статьи 47 (часть 1) Конституции Российской Федерации, закрепляющих право каждого на рассмотрение его дела в том суде и тем судьей, к подсудности которых оно отнесено законом, часть вторая статьи 391.1 ГПК Российской Федерации не может расцениваться как нарушающая конституционные права заявительницы, перечисленные в жалобе.

Проверка же правильности установления и исследования фактических обстоятельств, послуживших основанием к отказу в удовлетворении заявленных С.А.Дроздовой требований, не входит в компетенцию Конституционного Суда Российской Федерации, как она установлена статьей 125 Конституции Российской Федерации и статьей 3 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации".

Исходя из изложенного и руководствуясь пунктом 2 статьи 43, частью первой статьи 79, статьями 96 и 97 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", Конституционный Суд Российской Федерации

определил:

1. Отказать в принятии к рассмотрению жалобы гражданки Дроздовой Светланы Александровны, поскольку она не отвечает требованиям Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", в соответствии с которыми жалоба в Конституционный Суд Российской Федерации признается допустимой.

2. Определение Конституционного Суда Российской Федерации по данной жалобе окончательно и обжалованию не подлежит.

Председатель Конституционного Суда Российской Федерации

В.Д.Зорькин