Постановление Европейского Суда по правам человека от 13 апреля 2017 г. Дело "Тагаева и другие (Tagayeva and Others) против Российской Федерации" (Жалоба N 26562/07 и шесть других, см. Приложение) (Первая секция)

Европейский Суд по правам человека
(Первая секция)

Дело "Тагаева и другие (Tagayeva and Others)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 26562/07 и шесть других, см. Приложение)

Постановление Суда

Страсбург, 13 апреля 2017 г.

По делу "Тагаева и другие против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Первая Секция), заседая Палатой в составе:

Линос-Александра Сисилианоса, Председателя Палаты,

Мирьяны Лазаровой Трайковской,

Ханлара Гаджиева,

Юлии Лаффранк,

Паулу Пинту де Альбукерке,

Эрика Мёсе,

Дмитрия Дедова, судей,

а также при участии Абела Кампуша, Секретаря Секции Суда,

рассмотрев дело в закрытых заседаниях 14 октября 2014 г., 9 января и 15 марта 2017 г.,

вынес в последнюю указанную дату следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано семью жалобами (см. подробности в Приложении), поданными между 25 июня 2007 г. и 28 мая 2011 г. против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) 447 гражданами Российской Федерации. Интересы одной группы заявителей (первая группа заявителей, жалобы NN 26562/07, 49380/08, 21294/11 и 37096/11) представлял Кирилл Коротеев, юрист Европейского центра защиты прав человека/ПЦ "Мемориал", неправительственной организации, имеющей офисы в городах Москве и Лондоне, которому помогала советник Джессика Гаврон (Jessica Gavron), а интересы остальных заявителей (вторая группа заявителей, жалобы NN 14755/08, 49339/08 и 51313/08) представляли Сергей Князькин и Михаил Трепашкин, адвокаты, практикующие в г. Москве. Полный и уточненный список 409 заявителей и их представителей приводится в Приложении.

2. Власти Российской Федерации были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде Г.О. Матюшкиным.

3. Решением от 9 июня 2015 г. после слушания по вопросу о приемлемости и по существу (пункт 3 правила 54 Регламента Суда) Европейский Суд признал жалобы частично приемлемыми для рассмотрения по существу* (* См. Решение Европейского Суда по делу "Тагаева и другие против Российской Федерации" (Tagayeva and Others v. Russia) от 9 июня 2015 г., жалоба N 26562/07 // Российская хроника Европейского Суда. 2015. N 4 (примеч. редактора).). В ту же дату Европейский Суд решил объединить жалобы в одно производство в соответствии с пунктом 1 правила 42 Регламента Суда.

4. Стороны ответили в письменной форме на объяснения друг друга по существу дела.

Факты

I. Обстоятельства дела

A. Общая информация

5. Заявители затронули различные вопросы, связанные с террористическим актом, осадой и штурмом школы N 1 в Беслане, Республика Северная Осетия - Алания, Российская Федерация, 1-3 сентября 2004 г. Некоторые заявители являлись заложниками и/или получили ранения, а родственники других заявителей находились среди заложников, были убиты или ранены. Информация относительно каждого заявителя кратко изложена в Приложении.

6. В то время как большинство событий имеет отношение ко всем заявителям, их статус во внутригосударственном разбирательстве несколько отличался. Однако с учетом количества заявителей, объема внутригосударственных процедур и трудностей, связанных с установлением процессуальной роли каждого заявителя, в настоящем Постановлении они называются совместно заявителями. Это основано на допущении о том, что их положение в разбирательстве в Российской Федерации было относительно сходным, участвовали ли они в процессуальных действиях непосредственно или через представителей (см. Постановление Европейского Суда по делу "Абуева и другие против Российской Федерации" (Abuyeva and Others v. Russia) от 2 декабря 2010 г., жалоба N 27065/05* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2012. N 2 (примеч. редактора).), § 181).

7. В контртеррористической операции, проводившейся 1-4 сентября 2004 г., участвовал ряд государственных органов. Документы в материалах дела касаются милиции, внутренних войск Министерства внутренних дел, военнослужащих Министерства обороны и сотрудников Федеральной службы безопасности (далее - ФСБ России). Если не указано иное, термины "сотрудники сил безопасности" или "силы безопасности", использованные в настоящем Постановлении, будут касаться всех названных представителей государства. Разным образом для описания событий операции 1-4 сентября 2004 г. используются термины "контртеррористическая" операция или "операция сил безопасности".

8. Объемные материалы дел, предоставленные заявителями и властями Российской Федерации, включают документы из четырех уголовных разбирательств, трех уголовных процессов, двух гражданских разбирательств о компенсации, двух докладов парламентских групп и одного несовпадающего особого мнения к ним, книг и статей, написанных впоследствии, копий судебных экспертиз в отношении каждого заявителя и/или их родственников, собственных объяснений заявителей Европейскому Суду и отчетов независимых экспертов. Изложение фактов ниже представляет собой краткое содержание вышеупомянутых документов и другой общедоступной информации.

B. События 1-4 сентября 2004 г.

1. Ситуация до захвата заложников 1 сентября 2004 г.

(a) Террористические акты в 2004 году

9. 2004 год ознаменовался резким увеличением количества террористических актов в Российской Федерации, повлекшими многочисленные жертвы среди гражданского населения. Шамиль Басаев, лидер чеченского сепаратистского движения в подполье, принимал на себя ответственность за эти акты или она на него возлагалась.

10. 6 февраля 2004 г. смертник устроил взрыв в поезде метрополитена в г. Москве, в результате которого погибли более 40 человек и свыше 250 человек были ранены.

11. В феврале и марте 2004 года несколько взрывов в Московской области повредили газопроводы, тепловую станцию и опоры линии электропередач.

12. 9 мая президент Чеченской Республики Ахмат Кадыров и несколько высокопоставленных должностных лиц погибли в результате взрыва бомбы на стадионе в г. Грозном.

13. 21-22 июня большая группа вооруженных боевиков атаковала г. Назрань, крупнейший город Республики Ингушетия. Боевики нападали в первую очередь на отделы милиции и иные службы безопасности, были убиты свыше 90 человек, разграблен склад боеприпасов.

14. 24 августа два гражданских самолета, вылетевших из московского аэропорта Домодедово, одновременно взорвались в воздухе, при этом погибли 90 человек.

15. 31 августа смертник устроил взрыв у входа на станцию метрополитена в г. Москве, убив 10 и ранив примерно 50 человек.

(b) Оценка террористической угрозы в Республике Северная Осетия - Алания

16. 18 августа 2004 г. Министерство внутренних дел по Республике Северная Осетия - Алания передало во все местные органы внутренних дел следующий телекс N 1751:

"[Министерство внутренних дел по Республики Северная Осетия] получило информацию о передвижении участников [незаконных вооруженных формирований] с равнин [Республики Ингушетия] и [Чеченской Республики] в гористую и лесную зону вдоль границы [Республики Ингушетия] и [Республики Северная Осетия]. Встреча боевиков предположительно планируется на середину августа текущего года, после чего они намереваются совершить в [Республике Северная Осетия] террористический акт, подобный тому, как в г. Буденновске. Согласно имеющимся данным боевики предполагают захватить гражданский объект с заложниками на территории [Республике Северная Осетия], а затем выдвинуть руководству страны требования о выводе войск из [Чеченской Республики]. Крупная сумма в [иностранной] валюте была, по-видимому, переведена из Турции. [Данная информация] передана для принятия профилактических мер".

17. 27 августа 2004 г. Министерство внутренних дел по Республике Северная Осетия - Алания издало приказ N 500 "Об охране общественного порядка и безопасности в День знаний в образовательных учреждениях в Республике Северная Осетия - Алания", который был направлен во все районные отделы милиции. В данном приказе предусматривались улучшение изучения мер безопасности и увеличение количества передвижных постов и сотрудников милиции на общественных собраниях, а также перечислялся ряд мер, направленных на предотвращение террористических актов и захвата заложников во время общественных мероприятий в День знаний в поселениях, расположенных вдоль административной границы с Республикой Ингушетия. В приказе также указывалось, что каждый руководитель районного отдела внутренних дел должен информировать соответственно администрации образовательных учреждений, принять рабочие планы каждого собрания и лично инструктировать сотрудников милиции по поводу их функций, ежечасно контролировать ситуацию на общественных мероприятиях, обеспечить немедленное информирование Министерства внутренних дел по Республике Северная Осетия - Алания и определить дополнительный штат сотрудников в каждом отделе милиции.

18. 25, 27 и 28 августа 2004 г. Министерство внутренних дел по Республике Северная Осетия - Алания направило еще три телекса в местные отделы по поводу мер безопасности, которые должны быть приняты в День знаний, повышенной террористической угрозы в регионе и предотвращения возможных нападений. Сотрудники Министерства внутренних дел Республики Северная Осетия - Алания были переведены на усиленный режим несения службы.

(c) Подготовка к захвату заложников в Беслане

19. Как показало дальнейшее расследование, в конце августа 2004 года большая группа террористов (не менее 30 человек) расположилась и тренировалась между селами Пседах и Сагопши в Малгобекском районе Республики Ингушетия. Рано утром 1 сентября 2004 г. эта группа пересекла административную границу между Республиками Ингушетия и Северная Осетия - Алания на грузовике ГАЗ-66.

20. 1 сентября 2004 г., в 7.30, майор С.Г. из Министерства внутренних дел по Республике Северная Осетия - Алания остановил автомобиль для проверки на административной границе в Хурикау. Террористы обезоружили его, посадили на заднее сиденье его собственного автомобиля ВАЗ-2107 и отвезли в г. Беслан. Там майор С.Г. сбежал и позднее дал показания об этих событиях.

2. Захват заложников

21. 1 сентября 2004 г., в 9.00, в школе N 1 г. Беслана Республики Северная Осетия - Алания проводилась традиционная церемония Дня знаний в связи с началом учебного года. Более 1 200 человек собрались во дворе E-образного двухэтажного здания, расположенного на улице Коминтерна в центре города, население которого составляло приблизительно 35 000 человек. Школа находилась недалеко от Правобережного районного отдела внутренних дел (далее - Правобережный РОВД). На линейке присутствовали 859 школьников, 60 учителей и сотрудников школы и членов их семей. Десятки детей в возрасте до шести лет находились с их родителями, поскольку по различным причинам несколько детских садов в г. Беслане были закрыты в этот день. На церемонии присутствовала одна невооруженная сотрудница милиции - Фатима Д.

22. Согласно некоторым источникам утром 1 сентября 2004 г. дорожная милиция г. Беслана* (* Так в тексте оригинала. По-видимому, имеется в виду ГИБДД по Республике Северная Осетия - Алания (примеч. редактора).) была привлечена к обеспечению проезда через город президента Республики Северная Осетия - Алания Дзасохова. Заявители ссылались на показания сотрудников ГИБДД и Правобережного РОВД о том, что им было приказано занять различные посты на пути следования колонны Дзасохова, поэтому они оставили школу незащищенной.

23. В первые минуты церемонии, около 9.05, группа не менее чем из 32 лиц (количество террористов оспаривается, см. ниже), имевших различное оружие, включая автоматы, взрывные устройства и пистолеты, окружила лиц, находившихся на школьном дворе, и, стреляя в воздух, заставила их зайти в школу через главный вход и через разбитые окна на первом этаже. Автомобиль ГАЗ-66 въехал во двор через ворота, и из него вышла группа террористов. Согласно показаниям некоторых свидетелей другие террористы вышли из-за школы, и еще одна группа уже находилась в здании.

24. Террористы на главном дворе стреляли в воздух, произошла перестрелка с местными жителями и милицией. Во время перестрелки не менее двух местных жителей были убиты (Р. Гаппоев и Ф. Фраев), а некоторые были ранены. Также представляется, что два террориста были ранены. Примерно 100 человек, в основном взрослые и старшеклассники, смогли скрыться. Еще около 15 человек спрятались в котельной, откуда они спаслись в тот же день.

25. Несмотря на первоначальное замешательство, террористы смогли окружить большинство присутствовавших на дворе, 1 128 человек (точное количество оспаривается некоторыми источниками), включая примерно 800 детей в возрасте от нескольких месяцев до 18 лет. Несколько групп заложников сначала пытались спрятаться внутри школы или скрыться через пожарные выходы, но террористы уверенно контролировали здание и отвели всех в спортивный зал.

26. Заложников собрали в спортивном зале, расположенном на первом этаже в центральной части здания и имевшем площадь около 250 кв. м. Террористы сказали людям, что это террористический акт и что они должны повиноваться их приказам. Личные вещи заложников, мобильные телефоны и камеры были конфискованы, и им было приказано сесть на пол.

27. Затем нападавшие приступили к созданию системы самодельных взрывных устройств (далее - СВУ), используя кольца баскетбольных корзин и спортивные лестницы для поддержки. Мужчин-заложников заставили помогать в выполнении этой работы, которая была закончена примерно через два часа. Единая цепь соединяла несколько небольших СВУ, подвешенных над головами заложников, два больших СВУ, заложенных в баскетбольные кольца на противоположных стенах спортивного зала, и еще несколько более тяжелых, размещенных на полу. Некоторые СВУ были заполнены деталями, такими как шарики, винты и болты. Они были соединены проволокой с педальными детонаторами ("кнопками мертвеца"), которые по очереди удерживали два террориста. Две женщины, носившие просторную черную одежду с поясами шахидов под ней, оставались в спортивном зале среди заложников.

28. Нападавшие разбили окна спортивного зала, чтобы обеспечить поступление воздуха и, возможно, исключить использование газа в качестве средства нападения. Несколько комнат в школьном здании были превращены в огневые точки с выбитыми окнами и запасами пищи, воды и боеприпасов. В течение дня террористы вели стрельбу из окон школы в направлении сотрудников органов безопасности и гражданских лиц, собравшихся снаружи.

29. В 9.25 Министерство внутренних дел в г. Владикавказе получило информацию о захвате школы. Эта информация была немедленно передана А. Дзасохову и в ФСБ России.

3. События 1-2 сентября 2004 г.

(a) Положение заложников

30. Заложников заставляли сидеть в стесненных условиях на полу спортивного зала. В первые несколько часов захвата некоторые семьи были разделены, но им разрешили воссоединиться в течение дня.

31. Заложникам было приказано сохранять спокойствие и не разговаривать на других языках, кроме русского. Руслан Бетрозов, отец двоих сыновей, находившихся в спортивном зале, повторил приказы террористов на осетинском языке. Один из террористов подошел к нему и убил его на виду у всех в спортивном зале выстрелом в упор, его тело было убрано только через несколько часов. Сыновья Бетрозова Алан (1988 года рождения) и Аслан (1990 года рождения) видели эту расправу, оба мальчика погибли 3 сентября 2004 г. во время штурма. Еще один отец троих детей, Вадим Боллоев, был ранен в плечо в первые часы кризиса, по-видимому, за неповиновение приказам террористов. Он скончался в спортивном зале вечером 1 сентября. Его младший сын Сармат (1998 года рождения) пережил нападение, но его две дочери, Зарина (1993 года рождения) и Мадина (1995 года рождения), погибли во время штурма.

32. В течение дня 1 сентября 2004 г. нападавшие разрешали группам детей под их конвоем и в сопровождении взрослых посещать туалеты вне спортивного зала, чтобы пить водопроводную воду. Они также приказали старшеклассникам принести в зал воду в ведрах и распределить ее среди заложников небольшими порциями. Также террористы принесли в спортивный зал большой телевизор и несколько раз включали радио, поэтому некоторые заложники могли слушать новости о происходящем.

33. 1 сентября террористы разрешили пожилым и больным заложникам, а также некоторым матерям с грудными детьми находиться в небольшом примыкающем тренажерном помещении, где они могли лежать на полу. Позднее их отвели в спортивный зал.

34. Начиная со 2 сентября террористы запретили заложникам брать воду, приказали им отправлять естественные потребности в ведра и пить собственную мочу. Террористы сказали заложникам, что вода из-под крана отравлена и что они будут подвергнуты "сухой голодовке" в поддержку требований их захватчиков. Некоторые заявители жевали листья комнатных растений, чтобы утолить жажду. Позднее выжившие заложники жаловались на невыносимую жажду и жару 2 и особенно 3 сентября 2004 г.

(b) Убийство мужчин-заложников

35. С самого начала террористы отделили бульшую часть мужчин и заставили их выполнять различные работы по укреплению здания или размещению СВУ. Им было сказано, что их неповиновение повлечет расправу с женщинами и детьми в зале.

36. Утром 1 сентября двум мужчинам было приказано поднять половицы в библиотеке. Половицы также были подняты в углах спортивного зала. Остальным мужчинам было приказано передвигать мебель и доски к окнам различных классных комнат и коридоров.

37. Днем 1 сентября несколько мужчин были построены в коридоре первого этажа. В 16.05 там произошел взрыв, в результате которого несколько мужчин-заложников были убиты или ранены. Этим взрывом были убиты одна (или две) женщины-шахидки и один из террористов арабского происхождения. Были представлены несколько объяснений данного взрыва. В ходе уголовного расследования было признано, что руководитель террористической операции "Полковник" расправился с мужчинами-заложниками, в которых террористы более не нуждались, и в то же время привел в действие пояс шахидки со взрывчаткой, поскольку последняя возражала против жестокого обращения с детьми. Некоторые выжившие заложники утверждали, что имела место атака снаружи, в результате которой сдетонировал пояс подрывника, убив шахидку, арабского террориста и нескольких заложников.

38. Мужчины, выжившие после взрыва в коридоре, были застрелены из автоматов. Карен Мдинарадзе пережил взрыв и последующий расстрел. Когда террористы обнаружили, что он еще жив, ему было разрешено вернуться в спортзал, где он потерял сознание. Позднее он дал показания по поводу указанных событий. 1 сентября, около 16.30, террористы заставили двух мужчин выбросить тела из окна первого этажа. Один из них, Аслан Кудзаев, выпрыгнул из окна, был ранен, но выжил. Его жена, одна из заявительниц, была освобождена 2 сентября с их малолетней дочерью, другая их дочь оставалась в спортзале и получила травмы во время штурма.

39. Согласно данным следствия 1 сентября террористами были убиты 16 мужчин, еще 16 человек были ранены 1 сентября выстрелами террористов.

40. 3 сентября, примерно в 15.00, террористы выпустили несколько очередей из автоматического оружия через окна школы, по-видимому, никто не был ранен, и ответный огонь не открывался.

(c) Попытки переговоров

41. 1 сентября, около 11.00, террористы передали властям записку через одну из заложниц. Лариса Мамитова, врач "скорой помощи", отправилась к школьным воротам, передала записку человеку, который подошел к ней, и вернулась обратно, в это время ее несовершеннолетний сын находился под прицелом внутри здания. В записке содержались номер мобильного телефона и имена лиц, с которыми террористы хотели вести переговоры: президент Республики Северная Осетия - Алания Дзасохов, президент Республики Ингушетия Зязиков и врач-педиатр Рошаль. В записке также указывалось, что школьное здание заминировано и будет взорвано в случае попытки штурма и что террористы застрелят 50 заложников в случае убийства одного из них. Однако представляется, что номер мобильного телефона был указан неверно или он был выключен, и в это время телефонный контакт не мог быть установлен.

42. 1 сентября, в 13.00, программа российского государственного телевидения "Вести" сообщила, что террористы передали властям видеозапись, содержавшую их требования, и запись, сделанную внутри школы. Через час было объявлено, что видеокассета оказалась пустой. Позднее оспаривалось само существование видеокассеты.

43. 1 сентября, примерно в 16.00, Мамитова передала вторую записку, содержавшую исправленный номер мобильного телефона и имя еще одного возможного переговорщика, помощника Президента Российской Федерации Аслаханова. Она также сообщила лицу, забравшему записку, что внутри здания находятся более 1 000 заложников.

44. Власти связались с террористами через профессионального переговорщика, сотрудника ФСБ России З. Его попытки обсудить предложения, направленные на облегчение положения заложников, возможности выхода или сдачи или выноса тел со школьного двора, не дали результата.

45. Доктор Рошаль прибыл в г. Беслан днем 1 сентября 2004 г. Когда он звонил террористам 1 и 2 сентября, они были настроены агрессивно и сказали ему, что начнут переговоры, только если все четверо затребованных ими лиц прибудут в школу. Они сообщили ему, что, если он попытается прийти один, то будет убит. Они также отказались принять питание, воду или лекарства, а также разрешить ему войти в здание и осмотреть больных и раненых.

46. 2 сентября бывший президент Республики Ингушетия Руслан Аушев прибыл в г. Беслан по приглашению оперативного штаба (далее - ОШ). По-видимому, около 15.00 он впервые связался по телефону с Ахмедом Закаевым, главой самопровозглашенного чеченского сепаратистского правительства, проживающим в г. Лондоне. Он сообщил Закаеву о захвате и сказал, что количество заложников превышало 1 000 человек.

47. После телефонного контакта с террористами, 2 сентября, в 15.30, Аушеву было разрешено войти в школу. Он был единственным человеком, которого террористы согласились пустить внутрь во время осады. Аушева отвели в спортзал, и он встретился с главарем террористов Хучбаровым ("Полковником).

48. После переговоров Аушеву было разрешено уйти с 26 (согласно другим данным 24) лицами, кормящими матерями и их детьми. У всех женщин в школе были старшие дети, и они были вынуждены оставить их там.

49. Аушев вынес послание, адресованное Президенту Российской Федерации В. Путину, от Шамиля Басаева. В послании содержались требования о выводе войск из Чеченской Республики и официальном признании Чечни как независимого государства. Взамен обещалось прекращение террористической деятельности в Российской Федерации "в последующие 10 или 15 лет". В нем не содержалось упоминания о захвате школы. Представляется, что террористы также дали Аушеву видеокассету, изображавшую часть его посещения, спортзал с заложниками, взрывные устройства и террориста, державшего ногу на "кнопке мертвеца". На ней также содержалось заявление Хучбарова о том, что в переговорах должен участвовать Аслан Масхадов, президент самопровозглашенного чеченского государства, который в то время скрывался.

50. 2 и утром 3 сентября террористы пытались связаться с властями Республики Северная Осетия - Алания с помощью директора школы Цалиевой. Двум заложникам, детям члена североосетинского парламента Мамсурова, было разрешено позвонить их отцу на его мобильный телефон и сказать, что они страдают без воды и пищи. По-видимому, члены семей других возможных контактов среди должностных лиц и публичных фигур (районный прокурор, известный спортсмен) были выделены террористами, но контакты не были установлены.

51. Параллельно с переговорами, проведенными через З., 2 сентября прямой контакт с террористами был установлен через Гуцериева, влиятельного бизнесмена ингушского происхождения. Он дал Аушеву требуемые телефонные номера, участвовал в переговорах с Ахмедом Закаевым и впоследствии пытался связаться с Масхадовым.

52. Как можно заключить из различных информационных источников, 2 сентября, около 17.00, Аушев, Дзасохов и Закаев провели телефонный разговор, во время которого Закаев обещал привлечь Масхадова к переговорам (см. §§ 129, 321, 331, 339 настоящего Постановления). В некоторых источниках указывалось, что эти переговоры, по-видимому, повлекли согласие Масхадова прибыть в Беслан.

(d) Координация действий властей и участие подразделений армии и иных органов безопасности

53. 1 сентября 2004 г., примерно в 10.30, кризисный ОШ был создан в помещении администрации г. Беслана. Точный состав, руководство и полномочия этой структуры оспариваются. Согласно большинству источников первоначально его возглавлял президент Республики Северная Осетия - Алания Дзасохов, а со 2 сентября - генерал В. Андреев, руководитель ФСБ России по Республике Северная Осетия - Алания. Позднее было установлено, что в состав ОШ входили следующие лица: председатель антитеррористической комиссии по Республике Северная Осетия - Алания Цыбань, руководитель Министерства по чрезвычайным ситуациям по Республике Северная Осетия - Алания (далее - МЧС) Дзгоев, министр Республики Северная Осетия - Алания Левитская, заместитель директора департамента информационных программ государственной телекомпании "Россия" П. Васильев и командующий 58-й армии генерал Соболев (см. §§ 130, 158, 183, 312-333 настоящего Постановления).

54. Подразделения 58-й армии стали прибывать в г. Беслан днем 1 сентября. 2 сентября 2004 г. прибыли восемь бронетранспортеров (далее - БТР) и несколько танков 58-й армии. Они были переданы под командование подразделений специального назначения ФСБ России и размещены вокруг школы вне поля зрения террористов.

55. Рано утром 3 сентября подразделения специального назначения ФСБ России прибыли в г. Владикавказ для совместной тренировки с Министерствами внутренних дел и обороны в целях подготовки к возможному штурму.

(e) Ситуация с родственниками заложников за пределами школы

56. Захват школы в г. Беслане непосредственно затронул тысячи жителей.

57. Несмотря на попытки властей очистить район, местные жители, а также этнические осетины не из г. Беслана, часть которых была вооружена, оставались вокруг школы во время осады.

58. Днем 1 сентября родственники заложников были приглашены в городской культурный центр* (* Так в тексте оригинала Постановления. По-видимому, имеется в виду Дворец культуры в г. Беслане, как он далее и будет называться в тексте Постановления (примеч. редактора).). До конца захвата Дворец культуры оставался центром коммуникации с родственниками и оказания им медицинской и психологической помощи.

59. 1 сентября, в 19.00, президент Республики Северная Осетия - Алания Дзасохов, заместитель председателя Парламента Республики Северная Осетия - Алания Кесаев и заместитель министра внутренних дел по Республике Северная Осетия - Алания Сикоев встретились с родственниками захваченных лиц во Дворце культуры. Во время встречи Сикоев сообщил, что террористы не выдвинули требований и что они отказались принять пищу, воду или лекарства для заложников.

60. 1 сентября, около 21.30, доктор Рошаль участвовал во встрече во Дворце культуры. Он заверил собравшихся, что условия в школе являлись "приемлемыми" и что заложники могут продержаться несколько дней без пищи или воды. Он также указал, что террористы не выдвинули требований к властям.

61. 2 сентября во Дворце культуры было создано отделение психологической помощи.

62. Поздно вечером 2 сентября Дзасохов провел еще одну встречу с родственниками во Дворце культуры.

63. 3 сентября, около 11.15, он объявил родственникам, что штурма не будет и что в переговорном процессе участвуют "новые лица".

64. Некоторые заявители находились среди родственников, которые собрались у школьного здания или находились во Дворце культуры и представили письменные объяснения, описывающие эти события.

(f) Информация о захвате заложников

65. С самого начала информация о захвате заложников строго контролировалась властями. Член ОШ и высокопоставленный сотрудник телекомпании "Россия" Васильев осуществляли контакты с журналистами.

66. Днем 1 сентября средства массовой информации объявили со ссылкой на официальные источники, что примерно 250 человек удерживаются в качестве заложников. Позднее в тот же день средства массовой информации сообщили "уточненное" количество заложников: 354 человека. Как сообщают некоторые заложники, это сообщение рассердило террористов и вынудило их убить или выбросить из окна тела убитых мужчин. Из объяснений заложников также следует, что после этих сообщений террористы отказались разрешать им пить или посещать туалет, указав, что "должно остаться не более 350 человек" (см. § 285 настоящего Постановления).

67. Вечером 2 сентября доктор Рошаль провел пресс-конференцию. Он объявил, что разговаривал по телефону с террористом по прозвищу "Горец", который не выдвинул каких-либо требований.

68. В 13.00 3 сентября государственное телевидение показало родственников некоторых террористов ингушского происхождения, которые просили их освободить заложников. Одна женщина, жена предполагаемого террориста, заявила, что она и ее дети удерживаются где-то "против их воли" и просила мужа сделать всё, "чтобы не допустить причинение вреда детям".

4. Штурм и спасательная операция

(a) Утро 3 сентября 2004 г.

69. Заложники в спортивном зале были крайне истощены и страдали от жажды и голода. Они провели два дня без сна, в стесненных условиях, и физическое состояние многих ухудшилось: люди начали терять сознание, некоторые дети бредили, у них случались припадки, их рвало.

70. Рано утром террористы в спортзале подняли СВУ с пола, развесив их вдоль стен.

71. В 11.10 террористы согласились на предложение Аушева и Гуцериева разрешить МЧС забрать тела со школьного двора.

72. Около полудня Дзасохов информировал ОШ, что он достиг соглашения с Закаевым (см. § 331 настоящего Постановления). Согласно данным некоторых источников это соглашение могло включать возможность прибытия Масхадова в г. Беслан.

73. В 12.55 грузовик и четверо сотрудников МЧС прибыли на школьный двор. У мужчин был мобильный телефон Гуцериева для общения с террористами. Один из террористов вышел и наблюдал за их работой. Взрывы внутри спортивного зала в 13.03 произошли неожиданно для этой группы. В последующей перестрелке погибли два сотрудника.

(b) Первые три взрыва в спортивном зале

74. В 13.03 сильный взрыв произошел наверху, в восточной части спортивного зала. Часть крыши была уничтожена, изоляция воспламенилась, и фрагменты горящего потолка и крыши упали в спортивный зал, убив и ранив сидевших там людей. Многие из выживших заложников описали первый взрыв как "огненный шар" или "столб огня", вслед за которым с потолка упал серебристо-белый порошок. Представляется, что этот взрыв вызвал пожар на чердаке спортивного зала (см. § 288 настоящего Постановления). Через 20 секунд еще один взрыв произошел в нижней части стены под первым окном в северо-восточной стороне. Характер и причина этих взрывов оспариваются (см. документы, упоминаемые в настоящем Постановлении).

75. В результате этих двух взрывов погибли оба террориста, приставленные к детонаторам, однако большинство СВУ сохранилось (см. § 307 настоящего Постановления). Десятки человек были убиты, остальные были ранены или получили ожоги различной степени тяжести, почти все были контужены. Многие заявители предоставили свидетельские показания об этих событиях.

76. Те заложники, кто мог ходить и добраться до проема в стене на северной стороне, начали выбираться из него и выбегать наружу. Террористы стреляли в них с верхнего этажа, и это вызвало перестрелку между террористами и силами безопасности.

77. В этот момент генерал Андреев отдал приказ штурмовать здание и приступить к спасательной операции и нейтрализации террористов.

78. Несколько террористов были убиты или ранены во время первых двух взрывов, однако большинство из них выжило, включая "Полковника". Они выстроили оставшихся заложников в спортивном зале (примерно 300 человек) и заставили их перейти в другие помещения главного здания, в основном в южном крыле: в столовую, на кухню, в актовый зал и классы трудового обучения. Некоторые заложники оставались в помещениях, примыкающих к спортивному залу, а именно в тренажерном зале и раздевалках.

79. Мертвые, раненые и контуженные оставались в спортивном зале, где огонь продолжал распространяться на чердаке.

80. Около 13.30 в южной части спортивного зала произошел третий сильный взрыв, который, как представляется, был вызван одним из больших СВУ, которое воспламенилось. Вскоре после этого пламя распространилось по спортивному залу, охватив пол и стены. Некоторые заложники продолжали убегать через проемы в стенах.

81. С 13.30 до 14.50 военнослужащие сил безопасности и местные жители сломали западную стену спортивного зала и проникли туда. Они помогали бежать выжившим. Их действия прикрывал БТР, который приблизился к школе. Террористы не были там обнаружены, но спортивный зал обстреливался, возможно, снайперами террористов на первом этаже.

82. Примерно в 13.40 часть горящей крыши обрушилась.

83. Сотни раненых заложников и военнослужащих были доставлены в Бесланскую больницу на частных автомобилях и в машинах "скорой помощи". Полевой госпиталь МЧС был развернут во дворе больницы для сортировки раненых, чтобы справиться с потоком пострадавших. Многие раненые были отправлены в больницы г. Владикавказа. Родственникам заложников не разрешалось заходить в больницу. Около 750 гражданских лиц и более 50 военнослужащих получили медицинскую помощь 3 сентября 2004 г. (см. §§ 242 и последующие настоящего Постановления).

(c) Заложники в южном крыле

84. Свыше 300 заложников, которые пережили взрывы и пожар в спортивном зале, были отведены террористами в столовую и на кухню на первом этаже южного крыла. Другие заложники были отправлены в главный актовый зал, расположенный над столовой на втором этаже. Там они нашли запасы воды и пищи и впервые за два с половиной дня смогли утолить жажду.

85. Женщин и детей в столовой и актовом зале террористы под угрозой оружия заставили стоять в окнах в качестве живых щитов и размахивать одеждой, некоторые из них были убиты или ранены в результате стрельбы и взрывов.

(d) Последующий штурм

86. Как следует из многих свидетельских показаний, но не подтверждено результатами уголовного расследования, после 14.00 танк с бортовым N 320 проник на школьный двор и произвел несколько выстрелов по столовой. Представляется, что другой танк с бортовым N 325 или 328 также стрелял по школе с расстояния 20-30 метров. Некоторые выстрелы были произведены с помощью болванок, тогда как другие, по-видимому, боеприпасами (см. §§ 293, 294, 298, 303, 411 настоящего Постановления).

87. Два БТР прибыли на школьный двор и участвовали в перестрелке с применением крупнокалиберных пулеметов.

88. Штурмовые подразделения армии и ФСБ были размещены на крышах пятиэтажных домов NN 37, 39 и 41 по Школьному переулку, расположенных с восточной стороны школы. Данные военнослужащие стреляли по школе из переносных гранатометов и огнеметов, хотя точное время этих действий оспаривается (см. §§ 142, 293, 300, 408, 410 настоящего Постановления). Два вертолета Ми-24 кружили над школой. Согласно некоторым источникам, хотя и не подтвержденным официальным расследованием, по крайней мере одна ракета была выпущена из вертолета по крыше школы (см. § 410 настоящего Постановления).

89. В 15.10 ОШ распорядился о привлечении пожарных с брандспойтами, так как к этому времени спортивный зал горел, и загорелись другие части здания (см. §§ 150, 199, 304 настоящего Постановления). В то же время руководитель ОШ приказал военнослужащим специальных подразделений ФСБ "Альфа" и "Вымпел" войти в здание.

90. Примерно в 15.30 крыша спортивного зала полностью обрушилась. После 16.30 пожар был локализован военнослужащие специальных подразделений и пожарные проникли в спортивный зал, но не нашли там выживших.

91. По-видимому, военнослужащие специальных сил вошли в столовую около 16.00 через проемы стен и окна, металлические решетки которых выпали вследствие взрывов или были выдавлены БТР. Во время ожесточенных столкновений они эвакуировали выживших заложников.

92. Многочисленные тела террористов и заложников были найдены в столовой, актовом зале, комнатах и коридорах южного крыла.

93. Около 17.00 вокруг школы был установлен кордон безопасности. Всем гражданским лицам, сотрудникам МЧС, пожарным и военнослужащим было приказано уйти, внутри остались только специальные подразделения ФСБ. Около 17.25 военнослужащие специальных подразделений ФСБ провели минуту молчания в коридоре южного крыла, чтобы почтить память своих товарищей: 10 бойцов подразделений "Вымпел" и "Альфа", включая трех командиров групп, погибли и около 30 были ранены, что составляло наибольшие потери, понесенные этими подразделениями в одной операции.

94. После 18.00 по южному крылу здания было произведено несколько выстрелов из гранатометов и огнеметов.

95. Примерно в 21.00 два танка выстрелили по школе. Последовало несколько сильных взрывов, которые полностью обрушили стены и крышу классов трудового обучения в южном крыле.

96. Огонь и взрывы в школе продолжались до поздней ночи.

97. Один террорист, Нурпаши Кулаев, был захвачен живым. Остальные, по-видимому, были убиты во время штурма. Циркулировали упорные слухи о том, что некоторые террористы бежали или были тайно схвачены.

5. События 4 сентября 2004 г., опознание тел и похороны

98. В ночь на 4 сентября Президент Российской Федерации Путин на несколько часов прибыл в г. Беслан. Он посетил городскую больницу и администрацию.

99. Школьное здание оставалось оцепленным солдатами в течение всего дня.

100. В 7.00 сотрудники МЧС начали собирать трупы и расчищать завалы. От 112 до 116 обугленных тел были обнаружены в спортивном зале и около 80 трупов - в соседних раздевалках и тренажерном зале. Представляется, что от 106 до 110 тел были найдены в южном крыле школы и других помещениях, хотя точная информация на этот счет не сообщалась (см. §§ 119-122 настоящего Постановления). Тела 18 человек были собраны во дворе. Около 330 тел (включая более чем 180 детей) были вынесены на школьный двор и отправлены в морг г. Владикавказа.

101. Позднее в течение дня 4 сентября к школе прибыли бульдозеры и грузовики. Оставшиеся обломки были погружены на грузовики и отправлены на городскую свалку. Потерпевшие утверждали, что они и другие местные жители позднее нашли среди мусора ряд важных доказательств, включая личные вещи террористов, такие как рюкзаки и бритвы, человеческие останки, одежду заложников и части СВУ.

102. 4 сентября, в 18.00, оцепление в г. Беслане было снято. После 20.00 части 58-й армии были выведены из города.

103. 5 сентября 2004 г. состоялись первые похороны. В последующие дни прошли совместные похороны более чем 100 человек. Местное кладбище было слишком маленьким, и его пришлось расширить. Позднее там был установлен мемориал (см. § 422 настоящего Постановления).

104. Многие тела были обуглены до неузнаваемости. 17 сентября 73 трупа были отправлены в судебно-медицинскую лабораторию в г. Ростове-на-Дону для идентификации путем анализа ДНК. Идентификация и похороны продолжались в декабре 2004 года (см. §§ 340, 341 настоящего Постановления).

105. После того, как 5 и 6 сентября 2004 г. были объявлены днями национального траура, 6 сентября 2004 г. Президент Российской Федерации Путин выступил с телевизионным обращением к народу, анонсировав будущие меры по улучшению взаимодействия учреждений в борьбе с терроризмом. Он назвал террористический акт "прямой интервенцией международного террора против России".

6. Принятие ответственности за террористический акт

106. 5 сентября 2004 г. веб-сайт Chechenpress.org опубликовал послание, подписанное "президентом Ичкерии Асланом Масхадовым", которое осуждало захват заложников и террористические акты против гражданских лиц, но винившее российские власти в радикализации чеченцев.

107. 17 сентября 2004 г. веб-сайт Kavkazcenter.com разослал электронное письмо, предположительно от Шамиля Басаева, лидера радикального крыла чеченского сепаратистского движения, который использовал титулы "амира бригады мучеников Риядус-Салихийн" и "руководителя Высшего военного маджлисуль шура объединенных сил моджахедов Кавказа". Басаев, который в то время тайно проживал на российском Северном Кавказе, утверждал, что его "батальон мучеников" осуществил нападение на г. Беслан, а также взрывы в г. Москве и теракты на самолетах в августе 2004 года.

108. В электронном письме указывалось, что специальные силы начали штурм и что СВУ, установленные нападавшими в спортивном зале, не взорвались. Басаев также утверждал, что властям были предъявлены следующие требования: военные действия в Чечне должны быть прекращены, войска должны быть выведены, а Президент Путин должен уйти в отставку. В письме сообщалось, что все заложники, включая детей, объявили "сухую голодовку", пока эти требования не будут удовлетворены. В письме сообщались подробности по поводу количества и видов использованных СВУ, указывалось национальное происхождение 33 "моджахедов", принявших участие в "операции Норд-Вест" (как они называли нападение на школу) и сообщалось, что группа собралась и тренировалась предшествующие 10 дней под личным руководством Басаева около села Батако-Юрт [около Пседаха в Республике Ингушетия]. В письме также упоминалось послание Президенту Путину, переданное через Аушева, и приводился его полный текст. Басаев утверждал, что единственный выживший террорист, Нурпаши Кулаев, был включен в состав группы в ночь перед операцией. В документе отмечалось, что руководитель операции "Полковник" звонил ему после начала штурма, чтобы сообщить, что они контратаковали, и что последний звонок от него поступил в 2.00 [4 сентября]. Наконец, в письме указывались затраты на террористические акты в августе и сентябре 2004 года: 8 000 евро на "операцию Норд-Вест", 7 000 долларов США на взрывы в Москве и 4 000 долларов США на самолеты.

109. В августе 2005 года тот же веб-сайт опубликовал другое послание за подписью Шамиля Басаева, в котором утверждалось, что член группы, захватившей школу, Владимир Ходов являлся двойным агентом ФСБ и Басаева и что он обеспечил "прикрытие" группы во время подготовки к нападению и ее беспрепятственное проникновение в Северную Осетию.

110. 10 июля 2006 г. Басаев был убит взрывом в Ингушетии. Было объявлено, что его смерть являлась результатом специальной операции российских служб безопасности. Также утверждалось, что взрыв был вызван неосторожным обращением со взрывчаткой.

C. Уголовные дела

1. Уголовное дело N 20/849

111. 1 сентября 2004 г. прокурор Республики Северная Осетия - Алания возбудил уголовное дело N 20/849 по поводу террористического нападения на школу вооруженной группы и убийства 12 мужчин-заложников.

112. 2 сентября 2004 г. заместитель Генерального прокурора Фридинский распорядился о передаче дела по поводу захвата в заложники более чем 600 человек в Управление Генеральной прокуратуры на Северном Кавказе. В тот же день Фридинский назначил группу более чем из 60 следователей прокуратур Южного федерального округа под руководством специального следователя Управления Генеральной прокуратуры по Северному Кавказу.

113. Это расследование несколько раз продлевалось и до сих пор продолжается (приостановлено).

114. В ходе этого разбирательства были проведены многие важные следственные действия, направленные на установление точных обстоятельств подготовки и проведения террористического акта, а также взрывов в спортивном зале и последующего штурма. Заявители утверждали, что в ходе разбирательства им не был разрешен полный доступ к документам дела, и они обжаловали этот аспект разбирательства. По запросу Европейского Суда власти Российской Федерации предоставили список документов, содержавшихся в уголовном деле. Согласно данному списку к 2012 году дело содержало 235 томов, в каждом из которых имелось в среднем от 200 до 350 листов. Доступная информация может быть кратко изложена следующим образом.

(a) Реконструкция событий, предшествовавших захвату заложников, и установление организаторов преступления

115. Расследование установило, что группа, совершившая террористический акт, была создана Асланом Масхадовым, Шамилем Басаевым, "наемником арабского происхождения" по имени Тауфик аль-Джедани (Абу-Дзейт) и их окружением. Цель группы заключалась в "нарушении общественного спокойствия и запугивании населения, оказании давления на государственные органы для достижения вывода войск из Чечни". В июле-августе 2004 года указанные лица составили план по захвату большого количества заложников из числа учеников школы N 1 в Беслане и их родителей, а также по совершению убийств гражданских лиц, сотрудников милиции и военнослужащих.

116. Во второй половине августа 2004 года вышеуказанные лица создали организованную преступную группу (банду), состоявшую более чем из 30 человек. Среди ее членов были жители Чеченской Республики, Республики Ингушетия, других регионов России и иностранные наемники. Организаторы террористического акта поручили командование операцией активному члену банды Хучбарову из Республики Ингушетия, который использовал кличку "Расул" и радиопозывной "Полковник". По именам были опознаны 24 террориста, тогда как, по крайней мере, шесть человек остались неопознанными.

117. 31 августа 2004 г. банда собралась в окрестностях Пседаха в Малгобекском районе Республики Ингушетия. У них было следующее оружие и боеприпасы (частично полученные в результате нападений в Республике Ингушетия 21 и 22 июня 2004 г.): не менее 20 автоматов Калашникова, четыре пулемета Калашникова (РПК-74 и ПКМ), один танковый пулемет (ПКТ), два переносных противотанковых гранатомета (РПГ-7В), четыре пистолета и соответствующие боеприпасы, включая патроны различных калибров и гранаты различных модификаций. Кроме того, группа имела два одинаковых СВУ из пластита и гексогена, содержавших металлические шарики и электродетонаторы (с радиусом поражения не менее 200 метров), шесть СВУ, сделанных из противопехотных мин кругового поражения ОЗМ-72, и так называемые пояса шахидов - СВУ, содержавшие пластит и метательные элементы из металлических деталей и проволоки. Банда также использовала мобильные телефоны и портативные радиопередатчики. Ее члены были снабжены камуфляжной одеждой, масками и противогазами. Они использовали грузовой автомобиль ГАЗ-66.

118. 31 августа 2004 г. Хучбаров уведомил членов банды о предстоящем нападении и распределил роли между ними. Рано утром 1 сентября 2004 г. они направились в г. Беслан. Проезжая село Хурикау, они захватили местного милиционера С.Г. и отняли его пистолет и автомобиль.

(b) Осмотр места преступления

119. 4 сентября 2004 г., с 7.00 до 18.25, группа следователей и экспертов в присутствии 12 понятых составила описание школьного здания и двора. Осмотр места проводился одновременно с расчисткой завалов и спасательной операцией. Описание составило 43 страницы и сопровождалось видеои фотоматериалами (свыше 150 страниц).

120. В протоколе в основном содержалось описание предметов, найденных в школе, включая личные вещи и документы заложников, снаряжение и оружие террористов, повреждения структуры здания и тел террористов. Очень мало сведений было дано о расположении и состоянии тел заложников. В частности, на странице 24 протокола содержался следующий фрагмент: "[в спортивном зале] от пола до высоты 40-50 см найдены сотни обгоревших тел женщин, детей и мужчин, занимавшие примерно половину поверхности спортивного зала". Были сделаны лишь три индивидуальных описания трупов заложников. На странице 13 содержалось описание трупа мальчика 12-14 лет, обнаруженного возле трупа террориста в классе, расположенном на первом этаже, а на странице 25 описывались трупы пожилого человека и женщины, обнаруженные в кладовой, прилегающей к спортивному залу. В протоколе отмечалось, что тела были вынесены сотрудниками МЧС во двор. В числе значимых предметов, которые были отмечены как "обнаруженные среди завалов в спортивном зале" и вынесены саперами и сотрудниками МЧС во двор, были фрагменты взрывных зарядов гранатометов, пусковые установки гранатометов, защитный колпак огнемета РПО-А "Шмель", фрагменты ручных гранат, противопехотных мин, автоматического оружия, пистолетов, гильзы и боеприпасы и части СВУ. Иные аналогичные предметы были перечислены просто как "собранные на месте" без указания, в какой части школы они были найдены.

121. В описании столовой на странице 15 не указывалось состояние двух окон в ней, выходящих на железную дорогу, и не отмечалось подробностей по поводу характера и масштаба повреждений стен, кроме указания на "следы повреждений от огнестрельного оружия, [повлекшие] падение побелки". На странице 21 описывался ущерб, причиненный главному актовому залу, включая частичное разрушение внешней кирпичной стены и два отверстия размером 15 х 20 см в стене, выходящей на линию железной дороги. В прилегающем коридоре были обнаружены многочисленные следы воздействия, и он был завален частями разрушенной стены и мебели.

122. Описание южного крыла на странице 23 было ограничено следующим: "крыло почти разрушено, сотрудники МЧС расчищают завалы, в результате чего осмотр этого крыла не производится".

123. Последующие экспертные заключения цитировали результаты дополнительных осмотров места преступления. В нескольких заключениях цитировались результаты осмотров, имевших место 2 февраля и 14 сентября 2005 г., 21 февраля 2007 г. Протоколы этих осмотров содержали более подробные описания здания, находок и следов воздействия. Они сопровождались коллекцией образцов, таких как соскобы и тампоны, для проведения химических исследований. В документах указывалось, что большинство образцов не могло дать значимых результатов.

(c) Экспертное заключение N 1

124. По поручениям следствия от октября и ноября 2004 года 23 декабря 2005 г. было представлено заключение "комплексной судебной экспертизы N 1"* (* Так в тексте оригинала Постановления. Правильнее: заключение комплексной криминалистической (ситуационной) экспертизы по действиям оперативного штаба по управлению контртеррористической операцией (примеч. редактора).) (далее также - экспертное заключение N 1). Экспертам было поручено оценить деятельность ОШ и различных военных органов и органов безопасности 1-2 сентября 2004 г. Эксперты посетили объекты в г. Беслане и исследовали различные доказательства, включая показания военнослужащих и других свидетелей, фотографии, графики и записи телефонных разговоров и радиопереговоров. Заключение составляло свыше 70 страниц. В экспертном заключении N 1 делался вывод о том, что действия должностных лиц были законными и обоснованными при имевшихся обстоятельствах. В частности, в нем содержался вывод о том, что члены ОШ и военнослужащие Министерства внутренних дел, Внутренних войск, ФСБ России и МЧС "не совершили нарушений, которые могли иметь причинно-следственную связь с негативными последствиями, вызванными террористическим актом 1-3 сентября 2004 г.".

125. Этот документ широко цитировался и использовался в последующем разбирательстве, хотя позднее был признан недействительным (см. § 156 настоящего Постановления).

126. Экспертное заключение N 1 сосредоточилось на рассмотрении нескольких вопросов.

(i) Действия Оперативного штаба (ОШ)

127. Во-первых, в экспертном заключении N 1 указывалось, что действия ОШ были сосредоточены на переговорах с террористами для обеспечения освобождения и безопасности максимального количества лиц. Требования террористов, переданные через Аушева, не могли являться предметом переговоров, поскольку они угрожали основам конституционного строя и территориальной целостности Российской Федерации.

128. Привлечение Аушева и Гуцериева в качестве переговорщиков, как ФСБ России предлагала ОШ, и успех миссии Аушева, который вывел 26 человек, послужили средством против эскалации межнационального осетино-ингушского конфликта.

129. Относительно участия Масхадова в переговорах в заключении указывалось, что Дзасохов и Аушев разговаривали с Закаевым утром 3 сентября. Он сказал им, что его связь с Масхадовым оставалась односторонней. Они предложили Закаеву связаться с Шамилем Басаевым, но тот отказался ввиду их прежних разногласий.

130. В экспертном заключении N 1 также затрагивался вопрос об участии Дзасохова в работе ОШ. В нем указывалось, что утром 1 сентября 2004 г. Дзасохов принял активное участие в работе ОШ. Под его руководством должностные лица обеспечили периметр безопасности вокруг школы, информировали общественность о принятых мерах, доставляли местному населению необходимое продовольствие в культурном центре и развернули полевой госпиталь. Информирование жителей каждый час осуществлял пресс-секретарь президента Республики Северная Осетия - Алания Дзугаев. Дзасохов заботился о насущных потребностях с первого дня осады, координируя деятельность различных органов и повышая безопасность жизненно важных объектов республики. Когда террористы потребовали его привлечения в качестве переговорщика, Дзасохов был готов пойти к ним, но ОШ формально запретил ему сделать это.

131. Проанализировав записанные переговоры между террористами и ОШ, а также между террористами внутри здания и их пособниками снаружи (а именно несколько разговоров с лицом, использовавшим позывной "Магас", записанных после начала штурма), эксперты установили, что террористы категорически отказались обсуждать любые меры, направленные на улучшение ситуации заложников, или любые другие темы, кроме политических требований, относящихся к ситуации в Чеченской Республике, и настаивали на том, что заложники добровольно поддержали их, объявив "сухую голодовку". Телефонные переговоры часто прерывались ими в агрессивной манере и без видимых причин. Кроме того, они предвидели и планировали собственную гибель, как и многочисленные жертвы среди заложников, о чем свидетельствуют приветствия и поддержка, которую выразил им "Магас" после начала штурма. Эти дальнейшие разговоры содержали ссылки на "встречу на небесах", "исполнение долга", превращение в мучеников (шахидов), приветствовали убийство неверных и отзывались о штурме как о "проходящем нормально".

(ii) Предотвращение террористического акта

132. В экспертном заключении N 1 упоминались многочисленные телексы, приказы и директивы Министерства внутренних дел и ФСБ России от июля-августа 2004 года, указывавшие на повышенную террористическую угрозу на Северном Кавказе и требовавшие принятия различных мер местной милицией и органами безопасности. С 22 августа все силы Министерства внутренних дел в Южном федеральном округе были переведены на усиленный вариант несения службы. 24 и 31 августа местным отделениям милиции было приказано принять специальные меры для предотвращения террористических актов в День знаний 1 сентября.

133. Что касается Правобережного РОВД Беслана (расположенного рядом со школьным зданием), в экспертном заключении N 1 указывалось, что его руководство не приняло некоторых профилактических мер. В частности, сотрудники РОВД не были проинструктированы в отношении действий в случае чрезвычайной ситуации, не были приняты меры повышенной безопасности во время церемоний в школах. Единственная сотрудница милиции, находившаяся в школе N 1, а именно Фатима Д., не была вооружена. Два других сотрудника милиции, которые должны были охранять школу во время церемонии, отсутствовали. Два сотрудника транспортной милиции были переведены в другое место для обеспечения проезда колонны Дзасохова по федеральной трассе "Кавказ". В результате террористы имели беспрепятственный доступ к школе и смогли загнать внутрь большое количество заложников. В течение первых 15 минут нападения не последовало реакции со стороны местных правоохранительных органов.

134. Сотрудники Правобережного РОВД, не получив заблаговременных инструкций и не имея предварительного плана действий на случай террористического акта, получили оружие и боеприпасы в РОВД и к 10.00 организовали оцепление вокруг школы. Информация по поводу захваты школы была немедленно передана в Министерство внутренних дел по Республике Северная Осетия - Алания. Действия руководства Правобережного РОВД характеризовались в заключении как халатность.

135. Что касается ситуации в Малгобекском районе Республики Ингушетия, в заключении указывалось, что местная милиция не смогла предотвратить сбор и тренировку членов банды в конце августа. Упоминалось уголовное дело против руководителей Малгобекского РОВД (см. § 363 настоящего Постановления).

(iii) Действия Внутренних войск Министерства внутренних дел Российской Федерации

136. В экспертном заключении N 1 отмечалось, что военнослужащие Внутренних войск были задействованы только во внешнем периметре безопасности вокруг школы, тогда как первый периметр обеспечивали специальные силы ФСБ России. Они не принимали участия в боевых действиях, их действия и снаряжение полностью соответствовали законодательству и их задачам.

(iv) Действия специальных подразделений ФСБ России

137. В операции принимали участие военнослужащие специальных сил ФСБ России. Они имели обычное оружие, а также специальное снаряжение, такое как переносные гранатометы РПГ-26 и переносные огнеметы РПО-А "Шмель".

138. Относительно событий 3 сентября 2004 г. в экспертном заключении N 1 была представлена следующая хронология. К 13.00 отсутствовал план начала штурма. Две группы специальных сил находились вне г. Беслана, занимаясь подготовкой, снайперы и разведывательные группы наблюдали за объектом со своих позиций, группа чрезвычайных ситуаций из 32 человек размещалась между жилыми домами, а остальные воннослужащие находились на сборном пункте.

139. Взрывы, произошедшие в 13.05, были вызваны двумя СВУ. Стрельба в это время не велась, поскольку сотрудники МЧС работали на школьном дворе. В любом случае место взрыва не просматривалось со снайперских позиций.

140. После двух взрывов пожара в спортивном зале не было. Заложники стали выбегать через проемы в стенах. Террористы открыли огонь по бегущим людям с использованием автоматов и пулеметов. По указанию руководителя ОШ военнослужащим специальных сил было приказано спасать заложников. Террористов взяли на прицел группа огневой поддержки и три БТР-80.

141. Группа военнослужащих проникла в тренажерный зал и вывела оттуда несколько женщин с маленькими детьми. Затем эта группа вошла в спортивный зал и начала выводить заложников. Террористы начали стрелять по ним. Двое военнослужащих легли на пол и открыли ответный огонь, а остальные продолжали выводить заложников. Между 13.40 и 13.50 террористы произвели несколько выстрелов из переносных гранатометов (РПГ-1.50 "Муха") по спортивному залу, убив и ранив нескольких заложников, ранив двоих бойцов специальных сил и вызвав пожар в спортивном зале.

142. Спасательная операция продолжалась до 14.40, когда все имеющиеся силы ФСБ России были перегруппированы в соответствии с ранее принятым планом. В 15.00 по приказу командира они начали штурм здания. Их передвижение внутри здания замедлялось недостаточной видимостью из-за дыма и пыли от побелки, а также присутствия заложников, которых террористы использовали в качестве живого щита. Террористы применяли автоматическое оружие, ручные гранаты и переносные гранатометы, тогда как сотрудники ФСБ России были вынуждены ограничиваться одиночными выстрелами, чтобы не причинить чрезмерного вреда заложникам. К 18.00 заложников в здании не осталось. Только обеспечив это, силы ФСБ России использовали тяжелое оружие против террористов, которые отказались сдаваться. Ручные гранаты, переносные гранатометы РПГ-20 и огнеметы "Шмель" были впервые применены после 18.00. В 21.00 был использован танк T-72 для создания проемов в стенах и подавления огневых точек противника, поскольку дальнейшее продвижение по зданию было невозможно из-за мин, установленных террористами. Протоколы осмотра места преступления и видеоматериалы показывают, что в местах, где террористы были убиты тяжелым оружием и оружием неизбирательного действия, тела заложников обнаружены не были.

143. В ходе проведения операции 10 военнослужащих специальных сил были убиты, 11 получили ранения. Среди погибших были двое подполковников [командиров групп], один из которых скончался в первые минуты штурма, когда он бросился в школу, прикрывая спасающихся заложников, второй погиб в главном актовом зале, пытаясь освободить заложников, содержавшихся там.

144. В экспертном заключении N 1 также были проанализированы обстоятельства гибели и травмы каждого военнослужащего специальных сил, которые имели место 3 сентября с 13.20 до 15.00, и делался вывод о том, что их действия были законными, адекватными и демонстрировали их высокий профессионализм, смелость и самопожертвование.

(v) Действия армии

145. Командующий 58-й армией Министерства обороны Российской Федерации генерал Соболев был информирован о захвате заложников 1 сентября, в 9.38. В этот же день, к 13.30, третье кольцо оцепления было создано вокруг школы военнослужащими 58-й армии. Военнослужащие имели различное автоматическое оружие, переносные гранатометы и минометы, но не использовали их, поскольку их задача сводилась к поддержанию линии безопасности.

146. Что касается использования военной техники, в экспертном заключении N 1 на основе различных описаний, планов, журналов и объяснений военнослужащих указывалось, что 2 сентября три танка T-72 с бортовыми NN 320, 325 и 328 были переданы под командование сотрудников ФСБ России. Танки с бортовыми NN 320 и 328 маневрировали вокруг школы по приказу сотрудников ФСБ России, но не открывали огня. Танк с бортовым N 325 выпустил семь осколочных снарядов (калибра 125 мм) по столовой, расположенной в правом крыле школы, по приказу командующего сотрудника ФСБ России. Выстрелы были произведены 3 сентября 2004 г., между 21.00 и 21.30. В экспертном заключении N 12 был сделан вывод о том, что танк использовался после окончания спасательной операции в 18.00, когда вред заложникам не мог быть причинен, и был обусловлен необходимостью подавления вражеского огня наиболее эффективным способом.

147. Во время операции использовалась другая военная техника, также под командованием сотрудников ФСБ России. Восемь БТР-80 были размещены в различных точках вокруг школы с 1 или 2 сентября 2004 г. Два из них, с бортовыми NN 823 и 824, принимали участие в штурме. БТР с N 823 применил тяжелый пулемет (калибра 7,62 мм) между 14.00 и 14.20 для подавления огневых позиций террористов на крыше школы. В то же время БТР с бортовым N 824 дал несколько очередей из тяжелого пулемета по окнам второго этажа, прикрывая бойцов "Альфы", вошедших в здание. Остальная военная техника не принимала активного участия в столкновениях. Эксперты заключили, что применение пулеметов при данных обстоятельствах было полностью адекватным и не могло причинить травм или смерти заложникам.

(vi) Действия МЧС

148. 1 сентября, с 9.35, различные службы МЧС по Республике Северная Осетия - Алания и соседних регионов стали прибывать к школе N 1. Они включали бригады, специализировавшиеся на тушении пожаров, пожарные автомобили с водяными цистернами. Прибыли спасатели со специальным оборудованием и поисковыми собаками. 1 сентября 2004 г., в 17.00, 14 психологов начали работать с родственниками, и к 4 сентября 2004 г. в г. Беслане работал 51 психолог. Центр психологической помощи находился в культурном центре, куда при необходимости вызывали врачей "скорой помощи". В общей сложности с 1 по 4 сентября 2004 г. в г. Беслане были размещены 254 сотрудника и 70 транспортных средств МЧС.

149. 3 сентября, в 12.40, четырем сотрудникам спасательной группы МЧС было приказано забрать тела со школьного двора. Они получили гарантии безопасности и мобильный телефон для общения с террористами в школе. После взрывов в спортивном зале в результате беспорядочной стрельбы террористов с верхнего этажа и крыши были убиты двое сотрудников МЧС, двое были ранены.

150. В экспертном заключении анализировались действия пожарных команд 3 сентября. В 14.51 была объявлена пожарная тревога. Между 15.20-15.25 пять бригад прибыли на место. Задержка прибытия была вызвана приказом генерала Андреева, который решил, что пожарные и их автомобили могут быть атакованы террористами, что осложнило бы спасательную операцию. В 15.26 две бригады раскатали пожарные рукава и приступили к тушению огня. Каждая цистерна была полной и содержала примерно 2 000 литров воды, которые были использованы в течение трех - пяти минут. Пожарный гидрант в школе не мог использоваться, поскольку находился в зоне боевых действий. В 15.35 еще два пожарных подразделения были размещены на северной и восточной сторонах спортивного зала. Заместитель министра Республики Северная Осетия - Алания по чрезвычайным ситуациям полковник Романов взял на себя руководство работами. Применялись пять пожарных рукавов. Было обеспечено поступление воды из гидранта, расположенного на расстоянии 200 метров, пожарные также использовали вновь прибывшие цистерны.

151. Пожар был локализован и потушен к 21.09. Операция затянулась, поскольку дважды пожарных удаляли из школы по указаниям специальных сил.

152. Тем временем сотрудники МЧС выводили заложников из школьного здания. К 16.00 они вывели свыше 300 человек, включая 100 детей. Когда пожар был потушен, группы спасателей начали поиск в завалах спортивного зала. Они приостановили работы в 22.25, когда было обнаружено невзорвавшееся СВУ и были вызваны саперы.

153. Сразу после полуночи 4 сентября начался пожар в южном крыле школьного здания, в помещениях, занятых столовой, классами трудового обучения, библиотекой и актовым залом. Четыре пожарные команды прибыли на место, пожар был локализован и потушен к 3.10.

154. 4 сентября, в 7.00, сотрудники МЧС и военнослужащие начали расчищать завалы и искать тела. В итоге были собраны и направлены в орган судебной экспертизы в г. Владикавказе 323 трупа. К 19.00 поисковая и спасательная операции в школе были закончены.

155. В экспертном заключении N 1 со ссылкой на материалы дела предполагалось, что смерть 112 человек, тела которых были найдены в спортивном зале, была вызвана взрывами СВУ. Обнаруженные там тела были на 70-100% обуглены, ожоги были посмертными. Пожарные должны были действовать в экстремальных условиях, угрожающих их жизни. Организация и снаряжение были достаточными для выполнения их задач.

(vii) Обжалование выводов заключения

156. 9 ноября 2006 г. Ленинский районный суд г. Владикавказа по требованию заявителей признал экспертное заключение N 1 недействительным в силу ряда серьезных нарушений процессуального законодательства, регулирующего назначение экспертов и проведение экспертных оценок.

(d) Хронология действий ОШ

157. Следствие установило следующую хронологию действий, предпринятых ОШ (изложенную в экспертном заключении N 1 и иных документах).

(i) 1 сентября 2004 г.

158. Около 10.30 в соответствии с планом действий на случай террористической угрозы, принятым 30 июля 2004 г., был создан ОШ. Первоначально его возглавляли президент Республики Северная Осетия - Алания Дзасохов, руководитель ФСБ по Республике Северная Осетия - Алания и министр внутренних дел по Республике Северная Осетия - Алания Дзантиев. До его назначения 2 сентября 2004 г. руководителем ОШ генерал Андреев отвечал за координацию действий различных правоохранительных и военных органов, включая подразделения ФСБ, прибывающие в Беслан. Два заместителя директора ФСБ, Проничев и Анисимов, которые прибыли в Беслан 2 сентября, действовали в качестве консультантов и не вмешивались в руководство операцией.

159. C 11.00 до 14.00 ОШ обеспечил эвакуацию жителей из прилегающих зданий, а также оцепление школы. Сотрудники милиции и сил безопасности обыскали подвалы и чердаки близлежащих зданий, очистили соседние улицы от припаркованного транспорта и закрыли их для движения, закрыли местную железнодорожную линию и приняли другие необходимые меры. Чтобы избежать вреда для заложников и других гражданских лиц, им также было приказано не отвечать на случайные выстрелы террористов. Министерство внутренних дел, ФСБ России и армия вели сканирование радиочастот поблизости от школы.

160. В 11.05 террористы передали первую записку, содержавшую телефонный номер и имена возможных переговорщиков. Однако телефонный номер был записан неверно, и контакт не мог быть установлен.

161. С 11.30 до 13.30 вокруг школы были созданы две линии безопасности из сотрудников милиции и военнослужащих, использовавших 17 БТР. Днем БТР были выведены из поля зрения террористов с целью избежать провокации.

162. В 11.40 ОШ начал составлять список заложников.

163. В 12.35 ОШ предложил муфтию Северной Осетии принять участие в переговорах, но террористы открыли по нему огонь, когда он попытался подойти к захваченному зданию.

164. В 13.55 все резервные силы милиции Республики Северная Осетия - Алания, включая милиционеров городов и сел, расположенных вдоль административной границы с Республикой Ингушетия, и курсантов милицейской академии, были переведены на усиленный режим несения службы.

165. В 16.05 заложница Мамитова вынесла вторую записку с правильным номером телефона.

166. Между 16.05 и 17.00 внутри школы слышались выстрелы и взрывы. ОШ поручил З., профессиональному переговорщику из ФСБ по Республике Северная Осетия - Алания, связаться с террористами по телефону. Террорист представился как "Шахид" и сообщил, что он убил 10 человек и взорвал еще 20, поскольку власти медлили в контактах с ним. Затем он настаивал на том, чтобы лица, указанные в их записке (Зязиков, Дзасохов, Аслаханов и доктор Рошаль), вместе прибыли в школу. З. просил дать некоторое время на прибытие четырех человек в г. Беслан. Террорист сказал, что спортивный зал заминирован и будет взорван в случае штурма.

167. В 16.30 Кудзаев бежал из школы, выпрыгнув из окна второго этажа. Он опознал по фотографии одного террориста из Республики Ингушетия. В тот же день его родственники были привезены из Ингушетии сотрудниками ФСБ России. Однако оказалось, что опознание было ошибочным. Данный человек был убит в Республике Ингушетия позднее, оказывая активное сопротивление властям.

168. В течение дня ОШ собирал информацию о возможных террористах и их родственниках, чтобы привлечь последних к участию в переговорах.

169. Около 17.00 террористы произвели несколько выстрелов из автоматического оружия и переносных гранатометов. Около 12 тел были выброшены через окно. ОШ принял меры для подготовки эвакуации раненых в местные учреждения здравоохранения, была организована психологическая поддержка родственников заложников.

170. В 17.45, чтобы помешать распространению недостоверной информации, было решено, что все контакты со средствами массовой информации будут осуществлять генерал Андреев, Дзантиев и Дзугаев. Связь с журналистами была поручена Пескову из Администрации Президента Российской Федерации.

171. В 18.00 Министерство здравоохранения по Республике Северная Осетия - Алания определило больницы для использования, были развернуты 28 автомобилей "скорой помощи".

172. В 18.30 специальные силы ФСБ России (подразделения Центра специального назначения (ЦСН) ФСБ России) прибыли в г. Беслан и создали свой штаб. Они начали рассматривать различные способы освобождения заложников и нейтрализации террористов.

173. В 19.20 сотни бутылок воды, сока и продовольственных наборов были заготовлены штабом для нужд заложников.

174. В 21.30 доктор Рошаль прибыл в г. Беслан. Террористы отказались принять от него воду или пищу. Они продолжали настаивать на том, что все четыре указанных ими человека должны прийти в школу. Доктору Рошалю было разрешено поговорить по телефону с директором школы, которая рассказала про ситуацию внутри.

175. В 21.36 ОШ продолжил переговоры с террористами. Было предложено привлечь к процессу переговоров журналистов арабской телевизионной компании, но это предложение было отвергнуто террористами. В то же время ОШ связался с бывшим президентом Республики Ингушетия Аушевым и влиятельным бизнесменом Гуцериевым.

176. В 22.20 ОШ попытался организовать освобождение заложников за деньги и беспрепятственный пропуск в Чеченскую Республику или Республику Ингушетия. На случай согласия террористов были вызваны 20 автобусов.

177. К концу этого дня шесть заложников, сбежавших из школы, были допрошены для получения информации о количестве и расположении террористов внутри школы, а также составления схемы СВУ.

(ii) 2 сентября 2004 г.

178. В 9.30 некоторым заложникам было разрешено позвонить своим родственникам с целью оказать давление на власти.

179. В 10.00 ОШ санкционировал участие в переговорах Гуцериева. Его предложение дать деньги и гарантии беспрепятственного прохода было отклонено террористами.

180. В 13.00 генерал Андреев выступил перед родственниками заложников и заверил их, что штурма не будет. Это было сделано ввиду распространения слухов среди местного населения и идей создания "живого кольца" вокруг школы из гражданских лиц.

181. В 13.50 мусульманские лидеры Чеченской Республики, Республик Ингушетия и Северная Осетия - Алания выступили с телевизионным обращением, призвав к миру и предотвращению дальнейших этнических столкновений.

182. В 14.40 Аслаханов разговаривал с нападавшими по телефону. Он заверил их в том, что их требования будут переданы лично Президенту Российской Федерации. Террористы настаивали на том, чтобы он прибыл в г. Беслан с Аушевым.

183. В 14.45 ФСБ России назначила зашифрованным сообщением начальником ОШ генерала Андреева, а также его членов. В экспертном заключении N 1 были перечислены 13 членов, в том числе два заместителя начальника ОШ: генерал Тихонов, руководитель Центра специального назначения ФСБ России, и Дзантиев, министр внутренних дел по Республике Северная Осетия - Алания. В нем также перечислялись следующие члены: президент Северной Осетии Дзасохов, руководитель ФСБ России по Республике Ингушетия Коряков, командующий 58-й армией генерал Соболев, заместитель командующего Внутренними войсками Министерства внутренних дел Российской Федерации генерал Внуков, начальник группы оперативного управления Министерства внутренних дел по Республике Северная Осетия - Алания подполковник Цыбань, министр здравоохранения Республики Северная Осетия - Алания Соплевенко, министр образования Республики Северная Осетия - Алания Левитская, руководитель МЧС по Республике Северная Осетия - Алания Дзгоев, директор Всероссийского центра медицины катастроф Министерства здравоохранения Российской Федерации (далее - Центр "Защита") Гочаров и заместитель директора департамента информационных программ ТРК "Россия". Все члены ОШ были уведомлены об их назначении.

184. В 15.23 Аушеву было разрешено войти в школу. С 16.00 до 16.30 он вел переговоры с террористами. В результате его миссии 26 человек были освобождены: дети до двух лет и их матери. Аушев также получил письмо за подписью Шамиля Басаева с требованием о выводе войск из Чеченской Республики.

185. В 17.30 был проведен дополнительный опрос бывших заложников для получения сведений о размещении заложников и террористов и расположении СВУ.

186. В 17.40 ОШ принял решение о мерах, направленных на выявление и нейтрализацию возможных пособников террористов вне школы.

187. В 18.05 Аушев предложил террористам забрать тела заложников. Они согласились рассмотреть это предложение.

188. В 19.20 террористы сообщили доктору Рошалю, Гуцериеву и З., что заложники отказались принимать пищу, воду и лекарства.

189. В 20.00 террористы произвели выстрелы из автоматического оружия и переносных гранатометов из окон школы. ОШ приказал очистить окружающую территорию от припаркованного транспорта.

(iii) 3 сентября 2004 г.

190. Утром с участием Аушева и Гуцериева было достигнуто соглашение о выносе трупов со школьного двора.

191. В 12.00 были отобраны сотрудники МЧС и привлечен необходимый транспорт. Сотрудники получили соответствующие инструкции и средства коммуникации. В 12.40 сотрудники начали собирать трупы. Один террорист спустился во двор, чтобы наблюдать за их работой.

192. В 13.05 в спортивном зале произошли два сильных взрыва. Часть стены обрушилась, и заложники в панике стали выбегать через пролом. Террористы открыли по ним огонь из автоматического оружия и переносных гранатометов РПГ-18 из окон второго этажа. В результате этого были убиты 29 человек.

193. В 13.10 руководитель ОШ генерал Андреев отдал письменные указания специальным силам ФСБ России о начале операции, направленной на спасение заложников и нейтрализацию террористов.

194. В 13.15 первые заложники поступили в больницы городов Беслан и Владикавказ.

195. В 13.20 один из террористов, Кулаев, был задержан и передан следователям.

196. В результате взрывов и последующего обстрела погибли не менее 250 заложников, остальных заложников террористы заставили перейти в актовый зал и другие помещения школы.

197. В 14.50 в спортивном зале начался пожар. В заключении экспертов в отношении пожара и взрывов установлено, что источник возгорания находился на крыше спортивного зала, над входом.

198. Андреев приказал пожарным не вмешиваться сразу ввиду продолжавшихся столкновений, угрозы для жизни пожарных и риска отложения спасательной операции, что повлекло бы новые жертвы.

199. ОШ приказал пожарным начать действовать в 15.10. Они прибыли в 15.20 и начали тушить пожар.

200. В 18.00 спасательная операция окончилась. ОШ приказал развернуть тяжелое вооружение для нейтрализации террористов.

201. 4 сентября, в 00.30, зачистка школы завершилась, и был организован кордон безопасности. В 1.00 началось разминирование школы.

(e) Информация о действиях ФСБ России и допрос руководителей ФСБ России

202. Два заместителя директора ФСБ России, Проничев и Анисимов, находились в г. Беслане во время кризиса.

203. Ряд высокопоставленных сотрудников ФСБ России был допрошен в ходе расследования, включая генералов Андреева (29 сентября 2004 г.), Корякова (30 сентября 2004 г.), Анисимова и Проничева (октябрь 2005 года). Документы уголовного расследования, предоставленные властями Российской Федерации, не содержат протокола допроса генерала Тихонова, руководителя центра специального назначения ФСБ России, ответственного за операцию по штурму. Его имя не упоминается среди свидетелей/членов ОШ в томе 124 дела N 20/849. В списке документов, рассмотренных экспертами, которые подготовили экспертное заключение N 1, также не упоминаются его показания.

204. В июле 2007 года заявители написали директору ФСБ России и сослались на встречу с заместителем Генерального прокурора, ответственного за дело, который сообщил им, что соответствующие видеои аудиоматериалы не могут быть найдены. В декабре 2006 года государственное телевидение показало фильм "Последняя командировка", содержащий видеои аудиоматериалы специальных сил в г. Беслане с 1 по 3 сентября 2004 г. Они просили о передаче этих материалов в Генеральную прокуратуру. Заявители также просили о допросе представителей специальных сил в рамках расследования. В сентябре 2007 года ФСБ России уведомила заявителей о том, что такие действия могут быть выполнены по запросам прокуратуры и в соответствии с законодательством.

(f) Информация об экспертизах примененного оружия и боеприпасов, взрывчатки, пожарно-технической и баллистической экспертиз

205. Материалы дела содержат ряд документов по поводу использования оружия и боеприпасов различными государственными органами, некоторые из них цитировались в других документах (см. ниже). Следствием были назначены десятки различных экспертиз, выполненных отдельными экспертами, в отношении огнестрельного оружия (пистолетов, ружей, автоматов), боеприпасов и СВУ, предположительно использованных террористами, а также оружия и боеприпасов, примененных силами безопасности. Некоторые гильзы были отмечены экспертами как пригодные для идентификации оружия (например, экспертное заключение N 263 от 4 октября 2004 г. указало на 50 стреляных гильз от автомата Калашникова как на пригодные для идентификации оружия). Эти заключения были предоставлены Европейскому Суду властями Российской Федерации, наиболее существенные из них кратко изложены ниже. Потерпевшие обжаловали определенные процессуальные действия, связанные с назначением некоторых экспертиз, утверждая, что им не разрешали копировать их материалы, и они могли ознакомиться с ними в прокуратуре в течение короткого времени.

206. Согласно документу от 9 сентября 2004 г. (акт N 3) одна войсковая часть Министерства обороны Российской Федерации, развернутая в г. Беслане, израсходовала примерно 6 500 патронов автоматов и пулеметов (калибром 5,45 и 7,62 мм), 340 трассирующих пуль (5,45 мм T), 450 бронебойных и зажигательных патронов для крупнокалиберных пулеметов (14,5 мм БЗТ и Б-32) и 10 ручных гранат (РГД-5).

207. Следствием были получены десятки свидетельских показаний в период с сентября 2004 года по август 2007 года от военнослужащих и сотрудников милиции, МЧС, пожарных и членов ОШ. В этих показаниях последовательно и подробно отрицалось использование гранатометов, огнеметов и танковых орудий 3 сентября 2004 г., до 18.00.

(i) Заключения экспертизы относительно взрывчатого и термобарического оружия

208. Следствие назначило проведение экспертиз отдельными экспертами в отношении фрагментов взрывных зарядов и пусковых контейнеров взрывчатого, термобарического и бронебойного оружия, обнаруженных в школе и на прилегающей территории. Эти предметы включали пусковые контейнеры 12 огнеметов РПО-А "Шмель" с номерами партий и индивидуальными серийными номерами, фрагменты артиллерийских снарядов, ручных гранат, дымовых гранат, стреляные гильзы различных калибров, пусковые контейнеры и боеприпасы для гранатометов. В заключениях содержатся нижеследующие описания примененного оружия.

(б) Огнеметы

209. В двух заключениях рассматривались пусковые устройства пяти контейнеров РПО-А "Шмель" с различными номерами партий и серийными номерами (экспертное заключение от 10 сентября 2005 г. N СИ-76: партия 3-02, NN 115, 171, партия 7-95, N 896, партия 1-3, NN 51 и 52) и семь контейнеров РПО-А "Шмель" (экспертное заключение от 11 октября 2005 г. N СИ-132: партия 3-02, NN 109-13 и 116, партия 1-03, N 13). В заключениях РПО-А "Шмель" описывался следующим образом:

"[П]ереносной противопехотный огнемет РПО-А "Шмель" предназначен для поражения укрытых огневых точек противника... легкобронированной и автомобильной техники, а также уничтожения живой силы противника.

Технические характеристики:

- дальность прямого огня - 200 метров;

- эффективная дальность - 600 метров;

- максимальная дальность - 1 000 метров;

- температура горения зажигательной смеси - 1 800 °C;

- зона поражения в замкнутом простанстве - 80 кв. м;

- зона поражения живой силы - 50 кв. м".

В заключении пожарно-технической экспертизы от 22 декабря 2005 г. упоминалось дополнительное заключение экспертизы от 20 сентября 2004 г. N СИ-92, в котором исследовались несколько фрагментов использованных боеприпасов РПО-А.

210. Помимо вышеуказанных 12 контейнеров РПО-А с установленными номерами партии и серийными номерами, материалы дела содержали документ, датированный 25 сентября 2004 г. и подписанный подполковником Васильевым из 58-й армии. В документе отмечалось, что подразделения ФСБ получили с военного склада семь огнеметов РПО-А (партия 4-96, NN 945-48, 486-88). После операции два огнемета с упомянутыми номерами и еще один, с другими партией и номером (партия 1-0, N 12), были возвращены на склад. Представляется, что остальные пять РПО-А партии 4-96 не были обнаружены и осмотрены экспертами.

211. Три заключения экспертизы касались более 40 использованных капсул с читаемыми серийными номерами, которые эксперты сначала не могли идентифицировать или описать иначе как "боеприпасы специального назначения", описанием или техническими характеристиками которых эксперты Министерства внутренних дел Российской Федерации не располагают (заключения экспертизы от 15 сентября 2004 г. N СИ-83, от 16 сентября 2004 г. N СИ-85, от 17 сентября 2004 г. N СИ-90). В апреле 2007 года эти использованные капсулы были идентифицированы как заряды для легкого пехотного огнемета ЛПО-97 (заключения экспертизы от 25 апреля 2007 г. NN 750/17, 757/17). В последних заключениях также содержалась подробная информация о термобарическом заряде для ЛПО-97. После взрыва воздействие создается "шаром огня" с температурами, составляющими примерно от 2 300 °C в центре до 630 °C на дистанции в один метр и 80 °C на дистанции в три метра, а также вторичными эффектами. Из-за крайне краткого "времени существования шара огня" (менее 4 миллисекунд) взрыв не может привести к возгоранию деревянных элементов. Люди, находящиеся в одном метре от взрыва, могут получить термические ожоги открытых частей тела, а в 1,6 м - различные травмы, включая разрыв барабанной перепонки.

212. 31 января 2005 г. полковник Б. из части 58-й армии подписал документ, в котором указывалось: "[п]рименение ракетного реактивного пехотного огнемета РПО-А и легких пехотных огнеметов ЛПО-97 не запрещено международными конвенциями. Они широко применялись в ходе боевых операций в Афганистане и Чечне".

213. 4 февраля 2005 г. воинская часть, дислоцированная в г. Владикавказе, передала подробные технические характеристики огнеметов РПО-А и ЛПО-97 в военную прокуратуру. Функциональность РПО-А была описана следующим образом: "[у]ничтожение живой силы в укрытых огневых точках, зданий, транспортных средств [и] создание очага пожара в вышеупомянутых объектах и на земле". Функциональность ЛПО-97 (поставленного на службу в 2002 году) была описана следующим образом: "[у]ничтожение живой силы в зданиях посредством очага высокой температуры и очага избыточного давления...".

(в) Гранатометы

214. В заключении экспертизы от 10 сентября 2004 г. N СИ-75 исследовались пять пусковых контейнеров от одноразовых противотанковых гранатометов "РПГ-26 Аглень", имеющих идентифицируемые номера партии и серийные номера.

215. В заключении экспертизы от 17 сентября 2004 г. N СИ-81 исследовались следующие предметы, обнаруженные в спортивном зале: одна граната типа ВОГ-17M для автоматического станкового гранатомета АГС-17 с идентифицируемым номером партии, одна граната типа ВОГ-25 для подствольного гранатомета ГП-25 с номером партии, ручная граната РГД-5, ручная граната Ф1, ручная граната РГН, дымовая граната РДГ-2Б, оболочка светозвуковой гранаты ГСЗ-Ф и один защитный колпак от РПО-А "Шмель".

216. В заключении экспертизы от 8 октября 2004 г. N СИ-98 исследовались одна использованная противотанковая граната типа ПГ-7Л с идентифицируемыми номером партии и серийным номером, использованная перезаряжаемым переносным гранатометом типа РПГ-7 и его модификациями, четыре использованных фрагмента одноразовых противотанковых гранатометов РПГ-26 с идентифицируемыми номерами партии и один использованный фрагмент противотанковой гранаты (одноразовый гранатомет РПГ-27) с номером партии.

217. 10 ноября 2004 г. воинская часть в г. Владикавказе в ответ на запрос военной прокуратуры предоставила таблицу, содержащую технические характеристики четырех типов гранатометов: перезаряжаемых РПГ-7 и ГП-25 и одноразовых РПГ-18 и РПГ-22.

(ii) Пожарно-техническая экспертиза от 22 декабря 2005 г.

218. 22 декабря 2005 г. Российский федеральный центр судебной экспертизы предоставил заключение пожарно-технической судебной экспертизы N 2576/17, 320-328/18-17. Объемистое заключение состояло из 217 страниц и 60 страниц таблиц и фотографий. В заключении содержался обзор имеющихся доказательств, включая извлечения из свидетельских показаний, заключений экспертов, информацию об использованном оружии и боеприпасах, исследование строительных материалов и обзор имеющихся фотои видеоматериалов.

219. В частности, заключение цитировало "объединенный акт" от 10 сентября 2004 г. об использованном военнослужащими оружии и боеприпасах, которые включали примерно 7 000 патронов для автоматического оружия и пулеметов (5,45 мм ПС, 7,62 мм ЛПС), 2 160 трассирующих пуль (5,45 мм T), 10 одноразовых противотанковых ракетных установок (РПГ-26 Аглень), 18 бронебойных зарядов для перезаряжаемых противотанковых гранатометов (ПГ-7ВЛ), восемь боеголовок повышенного осколочного действия для танковой пушки калибра 125 мм (125 мм ОФ) и 90 дымовых гранат (81 мм ЗД6) (страница 128 заключения). В том же заключении содержалась ссылка на экспертизы нескольких частей использованных огнеметов РПО-А "Шмель" (заключение от 20 сентября 2004 г. N СИ-92) и список шести пустых контейнеров РПО-А "Шмель", собранных членами парламентской комиссии, с указанием их серийных номеров (серия 3-02, NN 109-13 и 116) (см. § 409 настоящего Постановления). В нем также упоминался документ, датированный 25 сентября 2004 г. и подписанный подполковником Васильевым из 58-й армии, относительно применения пяти огнеметов РПО-А с номером партии 4-96 (см. § 210 настоящего Постановления). 25 сентября 2004 г. подполковник Васильев из 58-й армии был допрошен и сообщил, что он получил обратно два огнемета серии 4-96, а также еще один, из другой серии, который не выдавался с этого склада (серия 1-03, N 12), майор Ц. из группы ФСБ "Вымпел" пояснил, что остальные были использованы (страницы 129-130 заключения).

220. В заключении также упоминались свидетельские показания полковника К., который сообщил, что руководил группой офицеров, принимавших участие в штурме школьного здания. Группа использовала гранатометы РПГ-26 и огнеметы РПО-А, но не в помещении, где находились заложники (страница 131 заключения). Свидетель М.К., который являлся членом штурмовой группы, сказал 23 ноября 2004 г., что он применял гранатометы РПГ-26 и огнеметы РПО-А по "вражеским огневым точкам, определенным заранее и выявленным в ходе штурма". Огневые точки, определенные заранее, были расположены в окне чердака и в третьем окне второго этажа основного здания. На тот момент заложники там отсутствовали. Во второй раз огнемет был использован около полуночи по группе террористов в классах трудового обучения на первом этаже. В это время остальная часть здания находилась под полным контролем сил безопасности, сотрудники МЧС заканчивали вынос тел из спортивного зала (страница 183 заключения). В заключении перечислялись основные характеристики РПО-А "Шмель": термобарический заряд более 2 кг после взрыва создает мощную зону горения (шар огня диаметром пять - семь метров) с температурой около 1 800 °С, что сопровождается крайне мощной ударной волной, созданной полным сгоранием кислорода в зоне взрыва. Эксперт описал воздействие этого боеприпаса на людей как включающее тяжелые переломы, вызванные ударной волной, и коллапс легкого, при этом у строений "вылетают" внешние стены и происходит обрушение структуры. В заключении упоминались протоколы двух экспериментов, проведенных 13 октября 2005 г., в рамках которых по заброшенным зданиям стреляли из огнеметов РПО-А, в результате чего здания были разрушены, но пожара не возникло (страница 183 заключения). Учитывая показания сотрудников сил безопасности, картину разрушения крыши в основной части здания, фрагменты боеприпаса РПО-А, обнаруженные в чердачном помещении "левого крыла" школы и отсутствие таких фрагментов в спортивном зале, вывод состоял в том, что там не было взрывов термобарического боеприпаса РПО-А. В заключении делался следующий вывод об использовании огнеметов (страницы 185 и 217 заключения):

"РПО-А "Шмель" использовались во время специальной операции по освобождению заложников. Уголовное дело N 20/849 не содержит материалов для вывода о том, что огнеметы РПО-А "Шмель" использовались по крыше и стенам спортивного зала школы N 1. Применение огнемета РПО-А "Шмель" по крыше спортивного зала не могло повлечь воспламенение его деревянных частей".

221. Что касается первых взрывов, в заключении содержался вывод о том, что взрывы в спортивном зале, произошедшие в течение нескольких секунд 3 сентября 2004 г., после 13.05, были вызваны СВУ, закрепленным в баскетбольном кольце у западной стены (эквивалентным примерно 1,2-1,3 кг ТНТ) и расположенным на стуле примерно в 0,5 метров от северной стены под окном (и эквивалентным 5,2 кг ТНТ). Оба СВУ были начинены множеством мелких металлических предметов. Третий взрыв был вызван тем, что СВУ, размещенное под баскетбольным кольцом на северной стене, загорелось, его металлическая начинка выпала на пол и произошел взрыв небольшого количества взрывчатки (эквивалентного примерно 100 г ТНТ) в результате воздействия высокой температуры (см. страницы 170-173 заключения).

222. Эксперты полагали и признали "вероятной" гипотезу о том, что пожар в спортивном зале начался в результате применения бронебойных и зажигательных зарядов, которые могли быть использованы террористами (страница 185 заключения). Что касается места, где начался пожар, проанализировав масштаб и степень повреждений различных структур спортивного зала, эксперты заключили, что оно скорее всего находилось в чердачной зоне, расположенной примерно над баскетбольным кольцом в северной части помещения, пол загорелся только тогда, когда горящие части потолка и крыши упали вниз. Масштаб повреждений, вызванных пожаром и взрывами, помешал подробному изучению ряда мест, где начался пожар, установления его точной причины и распространения по зданию (страницы 215-217 заключения).

(iii) Экспертное заключение N 4-106

223. 30 декабря 2005 г. Институт криминалистики ФСБ России представил экспертное заключение N 4/106. Заключение сосредоточилось на исследовании СВУ, использованного террористами в спортивном зале. В нем был сделан вывод о том, что террористы разместили в спортивном зале не менее 16 СВУ, соединенных в единую цепь электрическими проводами и детонаторами. 3 сентября не менее трех СВУ взорвались в северо-западной части спортивного зала: одно - в баскетбольном кольце на западной стене (состояло из противопехотной мины ОЗМ-72, примерно 0,66 кг эквивалента ТНТ), второе - на правом косяке двери, ведущей в спортивный зал на западной стене (шаровидное СВУ, не менее 0,5 кг эквивалента ТНТ), и третье - на подоконнике первого окна северо-западной стены (СВУ в пластиковой бутылке, не менее 1 кг эквивалента ТНТ). Общая мощность взрывов составляла не менее 2 кг эквивалента ТНТ, однако невозможно установить их время и последовательность. Наиболее вероятной причиной взрывов являлось умышленное или неумышленное воздействие на педаль детонатора. Причины, по которым не сработала вся цепь, неясны, но, возможно, первые взрывы повредили электрические провода, соединявшие остальные СВУ (страницы 18-29 заключения).

(iv) Экспертное заключение N 16/1

224. 25 октября 2006 г. комплексная криминалистическая экспертиза математического моделирования взрывов была поручена экспертам Федерального государственного унитарного предприятия "Государственное научно-производственное предприятие "Базальт""* (* В настоящее время это Акционерное общество "Научно-производственное объединение "Базальт"" (АО "НПО "Базальт"") (примеч. редактора).) (далее - ФГУП ГНПП "Базальт") и Центрального научно-исследовательского испытательного института им. Карбышева Министерства обороны Российской Федерации. Заявители утверждали, что данный документ полностью был недоступен им до обмена объяснениями сторон в 2012 году.

225. В январе 2007 года Тагаева обратилась в прокуратуру с требованием об отстранении экспертов ФГУП ГНПП "Базальт", поскольку они находились в административном подчинении Министерства обороны Российской Федерации. Ее обращение было отклонено 30 января 2007 г., так как субъективная пристрастность не могла быть установлена, а объективно Министерство обороны Российской Федерации не являлось стороной уголовного разбирательства.

226. Экспертное заключение N 16/1 было представлено 14 сентября 2007 г. и содержало более 300 страниц в сопровождении подробных схем и фотографий. По-видимому, в нем опровергались сомнения, выраженные, в частности, членом Следственного комитета Государственной Думы и известным специалистом в области взрывного дела Савельевым по поводу внешних причин первых двух взрывов в спортивном зале (см. §§ 406, 408, 410 настоящего Постановления). Выводы заключения N 16/1 изложены на страницах 264-273. Они могут быть кратко представлены следующим образом: первый взрыв явился результатом детонации большого СВУ, от 3 до 6 кг эквивалента ТНТ. Взрыв не был связан с электрическими проводами и детонатором, а был вызван, вероятнее всего, неосторожным обращением с устройством террористов, которые его охраняли. Это СВУ взорвалось в северо-восточной части спортивного зала, в месте, расположенном в одном метре от северной стены и в пяти метрах от восточной стены. Второй взрыв произошел примерно через 20 секунд и был вызван одновременной детонацией нескольких (от 5 до 10) меньших СВУ в северо-восточной части зала. Данный взрыв наиболее вероятно был вызван умышленным или неумышленным использованием педали детонатора одним из террористов. Он не мог быть вызван кумулятивным зарядом, выпущенным снаружи. В заключении также содержался вывод о том, что из всех зафиксированных повреждений стен спортивного зала только два были вызваны термобарическим зарядом или кумулятивным зарядом, выпущенным снаружи. Эти снаряды не могли быть выпущены с крыш домов NN 37, 39 или 41 по Школьному переулку (как предполагали некоторые эксперты). Ущерб, причиненный южному крылу школы, мог быть вызван применением различного оружия и взрывчатки, включая танковую пушку, огнеметы и гранатометы, однако масштабы разрушения исключали возможность подробной реконструкции событий. В заключении исключался как невозможный запуск термобарического заряда с вертолета и отмечалось, что он мог повлечь разрушение вертолета и гибель его экипажа. Наконец, в заключении перечислялись следующие виды оружия, использованного участниками контртеррористической операции, реконструированные на основе видеоматериалов и документов, содержавшихся в уголовном деле N 20/849:

"- переносные гранатометы РПГ-7В и их модификации с противотанковыми зарядами ПГ-ВЛ, ПГ-7ВМ, ПГ-7ВС, осколочная боеголовка ОГ-7В;

- одноразовые реактивные противотанковые гранаты РПГ-26, РПГ-27;

- реактивные штурмовые гранаты РШГ-1 с термобарической боевой частью;

- огнеметы РПО-А "Шмель" с термобарической боевой частью;

- легкие пехотные огнеметы ЛПО-97 с термобарической боевой частью (возможно);

- огнестрельное оружие и переносные гранатометы".

На основании тех же источников в заключении делался вывод о том, что террористы использовали переносной гранатомет РПГ-7В с противотанковыми зарядами ПГ-7ВЛ, одноразовые реактивные противотанковые гранаты РПГ-26, возможно, гранатомет с термобарической боевой частью, не менее 10 СВУ "бутылочного" типа, не менее двух СВУ, сделанных из противопехотных мин МОН-90, и не менее четырех СВУ, сделанных из противопехотных мин ОЗМ-72, а также огнестрельное оружие и переносные гранатометы (страницы 263-273 заключения).

227. В дополнение к этому заключению 14 октября 2007 г. экспертная лаборатория Министерства внутренних дел по Республике Северная Осетия - Алания исследовала следы взрыва на южных стенах спортивного зала и подтвердила вышеупомянутые выводы о возможной траектории зарядов, выпущенных со второго этажа южного крыла школы, и о том, что эти выстрелы не могли быть произведены из домов NN 37, 39, 41 по Школьному переулку или с крыши гаража (заключение N СИ-63, страница 12).

(v) Экспертное заключение N 16/2

228. Экспертное заключение N 16/2 было подготовлено в соответствии с постановлением следствия от апреля 2007 года с целью опровержения версии Савельева относительно причин второго взрыва в спортивном зале, который повлек разрушение участка стены под окном на северной стороне. Оно было подготовлено 11 декабря 2009 г. (см. § 406 настоящего Постановления). Как и заключение N 16/1, оно было подготовлено экспертами ФГУП ГНПП "Базальт". Эксперты проверили все возможности, упомянутые Савельевым, включая использование различных видов гранатометов и огнеметов по такой постройке, и заключили, что их воздействие было несовместимо с повреждениями спортивного зала. Заключение содержало свыше 130 страниц, и в нем делался вывод о том, что "происхождение пробоины в северо-западной стене спортивного зала... было связано с детонацией СВУ, эквивалентного примерно 6 кг ТНТ, расположенного на высоте примерно 500 мм над полом, у батареи отопления... Мощность воздействия этого взрыва на стену была усилена почти одновременным взрывом нескольких других СВУ, расположенных в северо-западной части спортивного зала, в отдалении от первого взрыва" (страницы 99-100 заключения).

(g) Решение об отказе от привлечения военнослужащих к ответственности

229. 3 декабря 2004 г. заместитель военного прокурора г. Владикавказа вынес постановление об отказе от привлечения к ответственности неназванных военнослужащих 58-й армии Министерства обороны Российской Федерации и Внутренних войск Министерства внутренних дел Российской Федерации. В документе указывалось, что следствием установлено, что военнослужащие армии и Министерства внутренних дел Российской Федерации использовали автоматическое оружие, гранатометы РПГ-25, огнеметы РПО-А "Шмель" и танки T-72. Далее в документе описывались обстоятельства осады и штурма в соответствии со свидетельскими показаниями генерала Соболева из 58-й армии. В частности, в документе указывалось, что 1 сентября 2004 г., во время первого заседания ОШ, было решено, что участие Дзасохова в переговорах "нецелесообразно", поскольку существовала угроза его захвата в заложники. Также отмечалось, что, хотя решение очистить район вокруг школы от гражданских лиц и вооруженных "добровольцев" было принято около полудня 1 сентября, оно не было исполнено до 3 сентября. Кроме того, 2 сентября террористы потребовали, чтобы Дзасохов, Зязиков, Аслаханов и доктор Рошаль прибыли для переговоров, но ОШ решил, что такие переговоры также "нецелесообразны". После первых взрывов в 13.10 террористы открыли огонь по заложникам, выбегающим из спортивного зала, после чего военнослужащие во втором периметре безопасности открыли ответный огонь. В 14.00 группа саперов под командованием полковника Набиева прибыла для разминирования спортивного зала, в это же время он вызвал пожарных для тушения огня. Первая пожарная машина прибыла в 14.45 и содержала 2 000 литров воды, вторая прибыла в 15.45 и приступила к тушению пожара. К 21.00 штурм здания окончился, а поиск и уничтожение террористов продолжались до 0.30 4 сентября 2004 г.

230. В документе излагались свидетельские показания подполковника Цыбаня, который пояснил, что ОШ был официально создан 2 сентября 2004 г., около полудня, под командованием генерала Андреева. ОШ решил, что Дзасохов не может быть привлечен к переговорам ввиду угрозы его захвата в заложники.

231. В документе упоминались свидетельские показания более чем десятка военнослужащих 58-й армии, саперов, командиров танков и БТР. Они утверждали, что танки сделали семь выстрелов вечером 3 сентября 2004 г. и что ни один из них не стрелял по школе в дневное время.

232. В документе также содержались несколько сотен имен военнослужащих, которые привлекались к участию в периметре безопасности. Их показания кратко излагались следующим образом:

"...при охране зоны не отмечались случаи утраты или хищения оружия или боеприпасов, террористы не делали попыток пробиться или выбраться. Поскольку командиры отдали приказ не открывать огонь в отсутствие открытого прорыва террористов, огонь не открывался, применение оружия регулировалось статьей 11 [Воинского полевого устава]. Отсутствовали случаи нарушения приказа или несанкционированного применения огнестрельного оружия. Боеприпасы не использовались".

233. В документе заключалось, что военнослужащие Министерств внутренних дел и обороны Российской Федерации использовали "личное, табельное стрелковое оружие, инженерное оборудование и химическое оружие, предназначенное для нанесения урона живой силе, но оно использовалось в соответствии с [применимыми] законодательными актами и в связи с невозможностью пресечения действий террористов иными средствами; использование вышеупомянутого оружия повлекло уничтожение или задержание террористов". В документе также указывалось, что расследование не получило данных о том, что применение вышеупомянутого оружия повлекло причинение вреда кому-либо из заложников. Соответственно, отсутствовали данные о совершении преступления.

234. Постановление от 3 декабря 2004 г. было отменено 12 сентября 2005 г. в связи с некоторыми техническими недостатками. Неясно, что произошло далее в этом отношении.

(h) Результаты внутренних проверок и решения о непривлечении к ответственности должностных лиц

(i) Сотрудники МЧС

235. 29 октября 2004 г. комиссия МЧС по Республике Северная Осетия - Алания провела внутреннюю проверку действий сотрудников МЧС во время кризиса. Согласно ее выводам пожарные заранее знали о расположении пожарных гидрантов поблизости от школы, но не могли их использовать, поскольку могли быть обстреляны террористами. Таким образом, они сначала использовали передвижные цистерны. Ответственные сотрудники составили план доступа пожарных машин к школе, но пожарные не могли обеспечить доступность данных маршрутов: эту работу должен был координировать ОШ на основе разработанного плана. Невмешательство на начальной стадии было обусловлено указаниями ОШ. Наконец, комиссия признала непрактичным использование более мощных гидравлических пушек ввиду ограниченного выбора мест их размещения, расстояния до источника огня примерно в 60 метров, ограниченного доступа к огню и опасности "горячего пара" для лиц, которые еще могли быть живы в горящем здании. Комиссия заключила, что действия сотрудников МЧС были правильными и оправданными.

236. 10 декабря 2004 г. следователь Управления Генеральной прокуратуры на Северном Кавказе решил не привлекать к уголовной ответственности министра МЧС по Республике Северная Осетия - Алания Дзгоева и его заместителя, а также начальника пожарной службы полковника Романова по статье 293 Уголовного кодекса Российской Федерации (далее - УК РФ) (преступная халатность). В постановлении упоминались свидетельские показания полковника Романова, Дзгоева и ряда других пожарных и должностных лиц службы. Они подтвердили, что информация о пожаре поступила после первых взрывов, сразу после 13.00, но ОШ разрешил пожарным вмешаться только после 15.20. Они сообщили, что семь пожарных машин были готовы принять участие в операции, но маршруты доступа к школе оставались занятыми автомобилями и людьми. Два ближайших пожарных гидранта были недоступны, поэтому вначале машины использовали цистерны для тушения пожара двумя брандспойтами, позднее был сделан контур к ближайшему гидранту. В постановлении рассматривался вопрос о том, могли ли пожарные использовать более мощный брандспойт, но пожарные указывали, что это могло дать желаемый эффект при использовании с расстояния менее 30 метров от источника огня, что не могло быть обеспечено ввиду продолжавшихся столкновений. Постановление заключило, что ко времени вмешательства пожарных общее руководство операцией принял ОШ во главе с ФСБ России, без разрешения которого никакие действия не могли быть предприняты. ФСБ России не разрешала пожарным вмешиваться в течение примерно двух часов из-за отсутствия специального снаряжения, так как они могли получить травмы или погибнуть. При таких обстоятельствах действия должностных лиц МЧС не содержали элементов, которые могли обусловить вывод о совершении преступления. Неясно, были ли заявители информированы об этом постановлении, и обжаловали ли они его.

237. В марте 2006 года потерпевшие просили привлечь компетентных должностных лиц, включая Дзасохова, генерала Андреева, Попова и полковника Романова, к уголовной ответственности за халатность и сокрытие информации об обстоятельствах, создающих опасность для жизни или здоровья людей, повлекших тяжкие последствия (часть вторая статьи 293 и часть вторая статьи 237 УК РФ). В частности, заявители утверждали следующее: до террористического акта не были приняты необходимые профилактические меры, ОШ оставался пассивным и не обеспечил значимые переговоры с террористами, в результате бездействия ОШ положение заложников 1-3 сентября 2004 г. ухудшилось и ослабило их к моменту штурма, неявка Дзасохова, Зязикова и Аслаханова для переговоров исключила возможность диалога, периметр безопасности вокруг школы не был надлежащим образом обеспечен и что штурмовая операция не была тщательно подготовлена. Потерпевшие также полагали, что военные и силы безопасности действовали без плана и применяли чрезмерное и неизбирательное оружие 3 сентября, после 13.00. В связи с последним утверждением они ссылались на несколько десятков свидетельских показаний, полученных во время судебного процесса по делу Нурпаши Кулаева, указывавших на применение огнеметов, гранатометов, танков и БТР. Они также настаивали, что интервал между началом пожара в спортивном зале и началом операции по его тушению составил полтора часа и что пожарные не были подготовлены к этому, поскольку у них не было воды. В результате десятки заложников, включая детей, в спортивном зале сгорели заживо, поскольку были ранены, контужены, дезориентированы или слишком слабыми, чтобы покинуть его самостоятельно.

238. 14 марта 2006 г. заместитель Генерального прокурора отклонил это обращение, установив, что решения должностных лиц следствия были законными и что действия, требуемые потерпевшими, не были необходимыми, поскольку соответствующие факты были установлены другими средствами. 26 июня 2007 г. Промышленный районный суд г. Владикавказа удовлетворил жалобу потерпевших на указанное решение и обязал заместителя Генерального прокурора подробно рассмотреть обращения потерпевших и дать им мотивированные ответы по каждому их доводу. 15 августа 2007 г. Верховный суд Республики Северная Осетия - Алания отменил решение районного суда и возвратил дело на новое рассмотрение. 24 августа 2007 г. районный суд подтвердил действительность решения от 14 марта 2006 г. Затем, 3 октября 2007 г., его поддержал Верховный суд Республики Северная Осетия - Алания. Последующие требования потерпевших о рассмотрении дела в порядке надзора были отклонены.

239. Тем временем и параллельно с вышеупомянутым разбирательством, 20 апреля 2006 г. руководитель следственной группы, следователь Управления Генеральной прокуратуры по Южном федеральному округу решил не возбуждать уголовное дело в соответствии с вышеуказанными статьями УК РФ в отношении руководителя и членов ОШ. Следователь установил, что в действиях должностных лиц отсутствовали признаки состава преступления. Он опирался на выводы экспертного заключения N 1 о том, что действия ОШ соответствовали применимому законодательству. Потерпевшие подали жалобу, и 3 апреля 2007 г. судья Ленинского районного суда г. Владикавказа отменил указанное постановление следователя, поскольку экспертное заключение N 1 было признано незаконным. 2 мая 2007 г. Верховный суд Республики Северная Осетия - Алания отменил решение районного суда и возвратил дело на новое рассмотрение, установив, что оно не основано на всех имеющихся материалах. В новом разбирательстве 6 июня 2007 г. Ленинский районный суд г. Владикавказа отклонил все жалобы и установил, что, хотя экспертное заключение N 1 было признано недействительным, данные, на которые оно опиралось, сохраняли силу и подтверждали аналогичные выводы. 15 августа 2007 г. Верховный суд Республики Северная Осетия - Алания отменил решение районного суда и возвратил дело на новое рассмотрение.

240. Отдельным постановлением, также датированным 20 апреля 2006 г., тот же следователь решил не возбуждать уголовное дело в отношении заместителя министра МЧС по Республике Южная Осетия и руководителя пожарной службы полковника Романова и начальника пожарной службы Правобережного района Харькова. Постановление ссылалось на часть вторую статьи 293 УК РФ (преступная халатность). В постановлении содержалась ссылка на свидетельские показания, подтверждавшие, что первая информация о взрывах и пожаре в спортивном зале была получена 3 сентября, вскоре после 13.00, а также на тот факт, что полковник Романов несколько раз между 13.20 и 15.20 приказывал пожарным вмешаться, а затем отменял свои приказы в связи с отсутствием разрешения руководителя ОШ. В 15.25 две пожарные машины прибыли к школе с полным запасом воды, которого могло хватить примерно на три - пять минут. Когда она кончилась, были вызваны две другие пожарные машины, позднее вода поступала из пожарного гидранта, поскольку ближайшие гидранты не могли использоваться. Постановление ссылалось на экспертное заключение N 1 и на заключение пожарно-технической экспертизы N 2576/17, 320-328/18-17 (см. §§ 218 и последующие настоящего Постановления).

(ii) Должностные лица Министерства здравоохранения Российской Федерации

241. 30 сентября 2005 г. Министерство здравоохранения Российской Федерации уведомило Генеральную прокуратуру о результатах внутренней проверки действий его сотрудников 1-3 сентября. Министерство здравоохранения Российской Федерации признало, что масштаб и обстоятельства этих событий были беспрецедентны даже для самого опытного персонала и что ситуация "усугублялась отсутствием достоверной информации о количестве заложников, непредсказуемостью событий и трудностями прогнозирования видов травм". В документе отмечалось, что ситуация на месте полевого педиатрического госпиталя, развернутого в г. Беслане 2 сентября 2004 г., осложнялась присутствием большого количества местных жителей, которые "периодически превращались в толпу, проявляющую признаки эмоциональной/психической нестабильности". Работа мобильной группы психологов способствовала уменьшению давления и созданию условий, необходимых для оказания медицинской помощи. Общий вклад Центра "Защита" характеризовался как крайне необходимый.

242. Власти Российской Федерации в своих объяснениях от сентября 2013 года кратко изложили документы дела N 20/849 по поводу работы медицинского персонала следующим образом.

243. 1 сентября 2004 г. Министерство здравоохранения Российской Федерации создало координационную группу, объединяющую силы местных и федеральных министерств здравоохранения, МЧС, Центра "Защита" и государственного бюро судебно-медицинской экспертизы Республики Северная Осетия - Алания (далее - бюро судебно-медицинской экспертизы). К вечеру 1 сентября были созданы специальные подразделения психологической помощи родственникам. Был принят ряд других экстренных мер, таких как дежурства медицинского персонала в ряде местных больниц, подготовка запасов необходимого оборудования и материалов, включая кровь для переливания, обеспечение готовности отделений интенсивной терапии и хирургии.

244. 2 сентября в г. Беслане был развернут педиатрический полевой госпиталь. "Федеральный и местный штаб" разработали маршруты доступа к школе и эвакуации, проинструктировал задействованных водителей, медицинский и парамедицинский персонал.

245. 3 сентября в г. Беслане был создан дополнительный госпиталь, оборудованный для проведения срочных хирургических операций и других видов экстренной помощи. Были приняты меры для оказания помощи большому числу раненых. В различных больницах региона было зарезервировано в общей сложности 1 300 коек. До и после штурма прибыли медицинские группы из других регионов, включая высококвалифицированных врачей из г. Москвы.

246. Таким образом, ко времени первых взрывов в г. Беслане находились более 200 врачей, 307 медицинских работников и 70 машин "скорой помощи". Они были сформированы в 94 мобильные медицинские бригады, в том числе 14 резервных бригад.

247. 3 сентября 2004 г., с 13.15 до 18.30, 556 раненых, из них 311 детей, были доставлены в местные больницы. К 19.00 все пациенты были помещены в больницы городов Беслана и Владикавказа, были выполнены 47 срочных операций.

248. Более тысячи человек была оказана психологическая помощь.

249. С 4 сентября 2004 г. специальные медицинские бригады посещали семьи на дому, помогая тем заложникам и членам их семей, которые находились дома. С 5 по 15 сентября свыше 200 пациентов (включая 137 детей) специальными рейсами были направлены в г. Москву.

250. С 3 сентября по 16 декабря 2004 г. около 800 человек получили медицинскую помощь. В общей сложности 305 человек погибли в школе, 26 - умерли в больницах. К 16 декабря 2004 г. 26 человек (из них семеро детей) продолжали получать медицинскую помощь в больницах, остальные были выписаны. Республика Северная Осетия - Алания получила 26 тонн медицинского оборудования и запасов в связи с кризисом.

(iii) Другие должностные лица и члены ОШ

251. В мае 2007 года заявители обратились в Управление Генеральной прокуратуры по Южному федеральному округу по поводу привлечения министра внутренних дел по Республике Северная Осетия - Алания Дзантиева к ответственности за проявленную халатность. 1 июня 2007 г. это обращение было отклонено. Рассмотрев жалобу потерпевших, 18 февраля и 27 марта 2008 г. Промышленный районный суд г. Владикавказа и Верховный суд Республики Северная Осетия - Алания оставили это постановление без изменения.

252. В июле 2007 года заявители обратились в прокуратуру с просьбой дать "оценку" действий руководителей Республики Северная Осетия - Алания, которые не предотвратили террористический акт, не информировали население об угрозе и не обеспечили надлежащий периметр безопасности вокруг школы. Они также просили проверить законность действий членов ОШ, которые санкционировали применение неизбирательных видов оружия и не обеспечили быстрое тушение пожара. Заявители сослались на информацию, содержавшуюся в докладе Федеральному собранию (см. §§ 398 и последующие настоящего Постановления), а также требовали допросить данных должностных лиц и потерпевших. 2 августа 2007 г. это обращение было частично отклонено следователем, который отметил, что вопросы, затронутые потерпевшими, являлись предметом продолжающегося уголовного расследования.

(iv) Установление причин смерти и травм

253. На основе медицинских документов и судебно-медицинских заключений были установлены причины смерти 215 человек, точные причины смерти 116 человек не могли быть установлены вследствие обширных посмертных ожогов. Что касается раненых, 79 человек получили огнестрельные ранения, 91 - осколочные ранения, 302 - пострадали от последствий взрывов, 10 - получили сотрясение мозга, 83 - переломы костей и ушибы, 36 - термические травмы и 109 человек испытали психологические и неврологические расстройства.

254. Расследование заключило, что смерть и травмы потерпевших не были связаны с действиями и бездействием представителей государства, включая использование огнестрельного оружия.

255. Заявители в своих многочисленных жалобах подчеркивали, что экспертизы проводились без извлечения из тел пуль, осколков и других предметов. Они также отмечали, что экспертизы многих тел вообще не установили причины смерти из-за обширных ожогов.

(j) Ходатайства и жалобы потерпевших

256. В ходе внутригосударственного разбирательства потерпевшие подали несколько сотен ходатайств в прокуратуру по поводу производства различных процессуальных действий. Они обжаловали результаты большинства этих постановлений в районные суды. Копии большинства ходатайств и жалобы, а также ответов властей предоставлены в Европейский Суд или описаны заявителями в их объяснениях.

257. В июле 2006 года потерпевшие просили следователя, ответственного за дело, установить, кто принял решение о недопуске к переговорам четырех человек, требуемых террористами, провести очные ставки между свидетелями - гражданскими лицами и свидетелями, являвшимися сотрудниками милиции, с одной стороны, и военнослужащими, с другой стороны, чтобы выяснить вопрос о применении танков и огнеметов днем 3 сентября 2004 г. Следователь отклонил это ходатайство 24 июля 2006 г., указав, что решение о применении оружия принималось ОШ и что следствие не считало целесообразным проведение очных ставок.

258. В январе 2007 года заявители просили следователя выяснить, кто принял решение о неучастии в переговорах четырех человек, требуемых террористами, и кто санкционировал применение танков и огнеметов во время штурма. 30 января 2007 г. следователь удовлетворил ходатайство и сообщил заявителям, что их будут информировать о результатах следствия.

259. В августе 2007 года заявители просили следствие выяснить количество заложников, которое сообщалось ОШ ФСБ России, Министерству внутренних дел Российской Федерации и Президенту Российской Федерации в каждый день кризиса, и допросить соответствующих должностных лиц. 14 августа 2007 г. это ходатайство было удовлетворено.

260. В ноябре 2007 года со ссылкой на результаты судебных экспертиз и свидетельские показания, полученные во время судебного процесса по делу Нурпаши Кулаева (см. §§ 269 и последующие настоящего Постановления), потерпевшие утверждали, что тела 116 человек были серьезно обожжены, и это делало невозможным установление причин смерти в большинстве случаев. Однако в нескольких судебно-медицинских экспертизах в качестве причины смерти указывались обширные ожоги. Потерпевшие пытались установить, кто распорядился задержать вмешательство пожарных в спортивном зале, и были ли они надлежащим образом снаряжены по прибытии. 16 ноября 2007 г. следователь отклонил ходатайство о выдвижении обвинений против нескольких должностных лиц, сославшись на то, что следствие еще продолжается.

261. По ходатайству потерпевших 23 ноября 2007 г. следователь приобщил к материалам дела протоколы судебного процесса сотрудников Правобережного и Малгобекского РОВД.

262. В декабре 2007 года следователь удовлетворил ходатайства потерпевших на основании информации, полученной во время судебного процесса по делу Кулаева, о допросе ряда высокопоставленных должностных лиц о мерах, принятых в августе 2004 года с целью предотвращения террористического акта, чтобы выяснить масштаб привлечения местной милиции к обеспечению безопасности проезда Дзасохова утром 1 сентября и установить, как ОШ определил цифру в 354 заложника, которая была объявлена во время кризиса. Следователь также удовлетворил ходатайство потерпевших о допросе генерала Тихонова, начальника центра специального назначения ФСБ России (ЦСН ФСБ России), с целью выяснения подробностей применения неизбирательного оружия по школе.

263. 10 мая 2007 г. Промышленный районный суд г. Владикавказа рассмотрел по просьбе заявителей примерно 120 ходатайств, поданных ими следователю с декабря 2005 года по март 2007 года, результаты которых они считали неудовлетворительными. Жалобы в основном касались следующих пунктов: попытки заявителей получить дополнительные данные о точной причине смерти и травмах их родственников, информации о причине первых трех взрывов в спортивном зале, подробностей участия различных военных и специальных подразделений в штурме, информации о типах и результатах исследования оружия, найденного в школе, данных о действиях ОШ, информации о действиях пожарных сразу после первых взрывов, пределов ответственности должностных лиц за исход кризиса и требований потерпевших об ознакомлении с различными документами дела. Жалоба заявителей была полностью отклонена, поскольку Промышленный районный суд г. Владикавказа решил, что следователи действовали законно и в пределах своего профессионального усмотрения. Промышленный районный суд г. Владикавказа также отметил, что разбирательство по делу еще продолжается. Заявители обжаловали решение, но 13 июня 2007 г. Верховный суд Республики Северная Осетия - Алания поддержал решение.

264. 23 октября 2007 г. Промышленный районный суд г. Владикавказа отклонил жалобу потерпевших по поводу решений следователей относительно семи ходатайств, которые они подали с целью установления причин первых взрывов и происхождения огнестрельного оружия, вызвавшего гибель и травмирование заложников, получении сведений о контактах с террористами, об установлении лица, распорядившегося о применении танков, БТР, огнеметов и гранатометов, и установлении причин обугливания 116 трупов. Промышленный районный суд г. Владикавказа также отклонил жалобу потерпевших по поводу предполагаемой неэффективности и задержек со стороны прокуратуры. 8 февраля 2008 г. Верховный суд Республики Северная Осетия - Алания поддержал это решение.

265. 10 января 2008 г. Промышленный районный суд г. Владикавказа отклонил еще одну жалобу в связи с пятью жалобами, с которыми потерпевшие обратились к следователю. Они касались доступа потерпевших к заключению экспертов о взрывах, баллистической экспертизе и документам о существовании реальной угрозы террористического акта до 1 сентября. Промышленный районный суд г. Владикавказа со ссылкой на часть 3 статьи 161 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (далее - УПК РФ) заключил, что ограничения доступа потерпевших к документам были оправданы. Остальные действия следствия также были признаны законными. Это решение было оставлено без изменения после рассмотрения жалобы 27 февраля 2008 г.

266. Согласно решению Промышленного районного суда г. Владикавказа от 13 марта 2008 г. 62 потерпевших и их представители жаловались в Генеральную прокуратуру и затем в суд на решения следователей об отклонении 12 жалоб, поданных с декабря 2007 года по январь 2008 года. Они содержали следующие требования: установление точных причин смерти потерпевших при неполноте заключений вскрытия, определение того, были ли тела обуглены до или после смерти, объяснение шести потерпевшим того, почему выводы по поводу смерти их родственников были основаны на внешнем осмотре без проведения экспертиз, установление причинной связи между использованием огнеметов, гранатометов, танков и БТР во время штурма и смертью заложников, обеспечение дополнительного допроса сотрудников Малгобекского РОВД и военнослужащих войсковой части, размещенной в Малгобекском районе по поводу предотвращения террористического акта, выяснение причин назначения Андреева руководителем ОШ 2 сентября 2004 г., получение полного доступа к материалам дела и копиям комплексного экспертного заключения (включая математический расчет взрывов, баллистические и взрывотехнические исследования). Потерпевшие также утверждали, что они не получали своевременных ответов на их ходатайства и запросы, что расследование затянулось и не отличалось объективностью и, в частности, что они не имели доступа к наиболее важным документам дела. Промышленный районный суд г. Владикавказа отклонил все жалобы, установив, что требования потерпевших по возможности удовлетворялись следствием или не были основаны на действующем законодательстве. 23 апреля 2008 г. Верховный суд Республики Северная Осетия - Алания, рассмотрев жалобу, оставил решение без изменения.

267. 10 декабря 2008 г. Промышленный районный суд г. Владикавказа отклонил еще одну жалобу, поданную группой потерпевших на решения, вынесенные по их жалобам, адресованным следователям. Одиннадцать жалоб, поданных с февраля по сентябрь 2008 года, касались доступа потерпевших к заключениям баллистических экспертиз и записям переговоров с террористами, получения копий некоторых документов дела и постановлений о назначении экспертиз. Потерпевшие также утверждали, что следствие без необходимости было затянуто, принятие важных мер откладывалось, что в свою очередь могло повлечь утрату доказательств и уменьшение эффективности судебного рассмотрения. Они просили признать действия следователей незаконными, поскольку они не проводили эффективного расследования, отказались допустить потерпевших к ознакомлению с материалами дела и не установили степень ответственности должностных лиц. Промышленный районный суд г. Владикавказа указал, что некоторые документы, затребованные потерпевшими, являлись конфиденциальными, а доступ к другим регулировался частью третьей статьи 161 УПК РФ. Верховный суд Республики Северная Осетия - Алания оставил решение Промышленного районного суда г. Владикавказа без изменения 11 февраля 2009 г.

268. Последующие попытки потерпевших добиться пересмотра этих решений в порядке надзора оказались безрезультатными. В сентябре 2015 года группа заявителей просила руководителя следственной группы предоставить им последнюю информацию о ходе расследования. Они напомнили, что не получали информации о состоянии разбирательства с 2013 года, в частности, в отношении действий в отношении военнослужащих и ОШ.

2. Уголовное дело в отношении Нурпаши Кулаева

269. Заявители предоставили многочисленные документы, относящиеся к расследованию уголовного дела и суду в отношении Нурпаши Кулаева, единственного террориста, захваченного живым. В частности, они предоставили четыре тома протоколов судебного заседания (около 2 000 страниц), копии приговора суда первой инстанции (319 страниц) и кассационного определения, а также их жалоб в суды кассационной и надзорной инстанций. Наиболее важные документы и объяснения заявителей могут быть изложены следующим образом.

(a) Расследование и судебное разбирательство в Верховном суде Республике Северная Осетия - Алания

270. 19 января 2005 г. уголовное дело в отношении единственного выжившего террориста, Кулаева, было выделено в отдельное производство из уголовного дела N 20/849, и ему был присвоен N 20/870.

271. 17 мая 2005 г. Верховный суд Республики Северная Осетия - Алания начал судебное разбирательство в отношении Кулаева. Ему были предъявлены обвинения в убийстве при отягчающих обстоятельствах, терроризме, захвате заложников, участии в банде, незаконном ношении оружия и посягательстве на жизнь сотрудника правоохранительного органа (статьи 105, 205, 206, 209, 222 и 317 УК РФ). Между маем 2005 года и февралем 2006 года суд первой инстанции провел 61 заседание.

(b) Показания Нурпаши Кулаева

272. В суде Кулаев рассказал, что он присоединился к группе 31 августа 2004 г. Его брат, Ханпаш Кулаев, являлся нелегальным боевиком с начала 1990-х годов, но потерял руку и после этого жил в их родном селе Пседах. 31 августа 2004 г. группа вооруженных мужчин прибыла в автомобиле ВАЗ-2110 и обвинила его брата в том, что он работал на ФСБ. Оба брата и двое их друзей ушли с вооруженными людьми в лагерь, расположенный примерно в 300 метрах от дороги. Поздно ночью 31 августа 2004 г. мужчина, который командовал лагерем, "Полковник", велел всем присутствующим сесть в грузовик ГАЗ-66. Там находились 32 человека, включая двух женщин в масках. Взрывчатые вещества и оружие в рюкзаках были расположены под скамьями, и люди заняли места на полу грузовика. Отвечая на вопросы потерпевших, Кулаев сообщил, что он не видел деревянные ящики для патронов, которые были позже найдены в школьной столовой.

273. Они провели ночь в долине и рано утром продолжили свою поездку. Кузов грузовика был закрыт брезентом, и они не могли ничего видеть снаружи. В определенный момент автомобиль остановился, и Кулаев услышал, как кто-то попросил водителя предъявить документы. Потом им сказали, что сотрудник милиции был захвачен, и они поехали дальше. Впоследствии этот сотрудник милиции был освобожден, поскольку он являлся родственником одного из боевиков. Поездка продолжалась около двух с половиной часов. Во время захвата школы один боевик получил смертельное ранение, и "Полковник" приказал убить 20 заложников-мужчин. В школе Кулаев был направлен в столовую. 1 сентября между боевиками возник спор, и "Полковник" привел в действие взрывное устройство на женщине-смертнице. В результате взрыва были смертельно ранены другая женщина и боевик арабского происхождения. По утверждению Кулаева, многие члены группы, включая его самого и его брата, не знали о характере их миссии, но "Полковник" ссылался на приказы Басаева и казнил тех, кто пытался протестовать. Террористы разговаривали между собой по-ингушски, а "Полковник" звонил кому-то для получения инструкций на русском языке.

274. Ссылаясь на разговоры между террористами, Кулаев заявил, что "Полковник" сообщил Аушеву, что, если четыре человека, указанных ими, придут в школу, они освободят 150 заложников за каждого из них. Он также понял, что некоторые заложники и боевики смогут выехать на автобусах в Чеченскую Республику, если российские войска будут выведены из горных районов.

275. В отношении первых взрывов в спортзале Кулаев пояснил, что "Полковник" сказал, что снайпер "убил человека, [держащего замыкатель]", а затем крикнул кому-то по телефону: "Что вы делаете!", - и сломал свой телефон, после этого он призвал террористов бороться до победного конца. Кулаев выпрыгнул в окно столовой и крикнул солдатам, чтобы они не стреляли туда, поскольку там находились женщины и дети. Он отрицал, что применял свой автомат и что ходил в спортзал, когда там содержались заложники.

276. Двое лиц, ранее осужденных за террористическую деятельность, сообщили, что они знали Ханпаша Кулаева, брата подсудимого, как активного члена террористического подполья, и что в 2003 году оба брата и несколько других членов вооруженной группы вместе с их семьями проживали в арендованном доме в Республике Ингушетия (Р. Ганиев, т. 4, л. д. 1562 протоколов судебного заседания, Мужахоева З., т. 4, л. д. 1611).

(c) Реконструкция событий, предшествующих захвату заложников, и установление лидеров

277. Некоторые местные жители заявили в суде, что они видели неизвестных людей и подозрительные ящики в школе до 1 сентября 2004 г. (В. Томаев, т. 1, л. д. 360-363, Л. Гутнова, т. 1, л. д. 458, З. Левина, т. 1, л. д. 474, Р. Кокова, т. 3, л. д. 1243, К. Рубаев, т. 3, л. д. 1305). В августе 2004 года здание школы было частично отремонтировано, но учителя и директор отрицали, что в этом участвовал кто-либо, кроме работников школы и членов их семей (Н. Гуриева, т. 2, л. д. 542, Е. Ганиева, т. 3, л. д. 1157, З. Дигурова, т. 3, л. д. 1238). Учителя сообщили, что они осмотрели школу ранним утром 1 сентября и что там никого не было (А. Цаголов, т. 1, л. д. 265, Е. Авдонина, т. 2, л. д. 871, Р. Комаева-Гаджинова, т. 2, л. д. 874, О. Щербинина, т. 2, л. д. 931).

278. Сотрудник милиции, который был захвачен террористами на административной границе утром 1 сентября 2004 г., рассказал, что он остановил автомобиль ГАЗ-66 между 7.00 и 8.00. Вооруженные люди забрали его служебный пистолет, автомобиль ВАЗ и милицейскую фуражку и поехали в г. Беслан. Он сбежал, как только началась стрельба. Он отрицал, что знал кого-либо из террористов, и подтвердил, что террористы разговаривали между собой и с ним по-ингушски (Г.С., т. 4, л. д. 1546).

279. Что касается предотвращения террористического акта, высокопоставленный сотрудник милиции Правобережного РОВД пояснил в суде в ноябре 2005 года, что 1 сентября, около 8.00, школа была осмотрена, возможно, со служебной собакой. Он признал, что в отличие от предыдущих лет патрульная милиция не была направлена к школе (Ч. Хачиров, т. 3, л. д. 1215). М. Айдаров, бывший начальник Правобережного РОВД, знал, что школа была осмотрена со служебными собаками утром 1 сентября, но соответствующие протоколы предоставлены не были (т. 3, л. д. 1410).

280. Суд первой инстанции отметил, что уголовное расследование в отношении организаторов террористического акта осуществлялось в рамках отдельного уголовного дела (N 20/849, см. выше). Суд процитировал показания и документы из материалов уголовного дела N 20/849. Он перечислил 19 террористов (включая Кулаева) и упомянул 13 неустановленных лиц (включая "Абу-Радия" и "Абу-Фаруха").

(d) Допрос заложников и признание потерпевшими

281. Представляется, что с октября по декабрь 2004 года были допрошены и признаны потерпевшими многочисленные заложники и родственники жертв. К моменту начала судебного разбирательства несколько сотен лиц были признаны потерпевшими в разбирательстве. Более 230 потерпевших были допрошены в ходе суда, показания иных потерпевших, данные на стадии предварительного расследования, были оглашены.

282. Потерпевшие, допрошенные в суде, в основном отрицали, что видели Кулаева в спортзале, хотя несколько заложников видели его в спортзале, в коридоре 1-3 сентября и в столовой во время финальной стадии нападения. Большинство заложников не видели брата Кулаева Ханпаша, у которого не было правой руки. Некоторые из потерпевших также упомянули одного конкретного террориста: бритого мужчину с большим шрамом на шее, который был особенно жесток с заложниками и которого они не идентифицировали после снятия осады (свидетельница И. Митдзиева, т. 2, л. д. 520). Большинство заложников видели двух женщин-смертниц, хотя некоторые заложники упоминали, что видели другую женщину славянской внешности на первом этаже школы 2 сентября и, возможно, четвертую женщину также 2 сентября (И. Митдзиева, т. 2, л. д. 518, К. Мисиков, т. 2, л. д. 571, Ю. Щербинина, т. 2, л. д. 935). Одна женщина сообщила суду, что 2 сентября террорист "Абдулла" спросил ее, являлась ли она ингушкой, и предложил освободить членов ее семьи, если она согласится стать смертницей, потому что "две их девушки были убиты залпами", произведенными извне (Л. Кудзиева, т. 2, л. д. 525). Заложники оценили количество террористов от 30 до 70 человек.

283. В отношении захвата школы многие заложники показали, что, как только боевики окружили линейку во дворе и начали стрелять в воздух, другая группа боевиков стреляла с крыши здания. Некоторые свидетели заявили, что, когда началась стрельба, некоторые дети пытались бежать через Школьный переулок, но там находились боевики, которые заставили их вернуться. Многие видели боевиков, бегущих к школе со стороны железнодорожной линии (Р. Кусаева, т. 1, л. д. 147, Ю. Мисиков, т. 1, л. д. 471, М. Даурова, т. 2, л. д. 574). Другие сообщили, что, когда они вошли в школу, там уже были вооруженные боевики, охраняющие лестницу на второй этаж. Мальчик, которому на момент событий было девять лет, сказал, что 2 сентября его и еще примерно 10 мальчиков старшего возраста заставили забирать ящики с гранатами и минами из отверстия под сценой в актовом зале (С. Худалов, т. 2, л. д. 866), но больше никого из этой группы не удалось установить. Одна свидетельница сообщила, что, когда боевики взломали полы в спортзале 1 сентября, они вытащили длинную трубу, которая, по ее мнению, являлась гранатометом (А. Цахилова, т. 2, л. д. 896).

284. Сотрудница милиции Фатима Д. дала подробные показания относительно захвата заложников и последующих событий. По ее словам, второй сотрудник милиции не явился к школе. Примерно в 8.50 утра одна из матерей сказала ей, что поблизости припаркован подозрительный грузовик. Когда она вышла, чтобы проверить это, она услышала подозрительный звук. Она побежала в учительскую на первом этаже, чтобы предупредить милицию, но, как только она взяла телефон, ее окружили несколько боевиков в камуфляжной униформе. Они сказали ей, что "в этот раз все будет серьезно", и отвели ее в спортзал. По ее оценке, боевиков было около 70 (т. 1, л. д. 365).

285. 1 сентября по приказу террористов учителя составили списки детей в возрасте до семи лет, хотя эти списки так и не использовались (З. Левина, т. 1, л. д. 475, О. Щербинина, т. 2, л. д. 937). Многие заложники сообщили суду, что террористы были крайне раздражены информацией о количестве лиц, находящихся в школе, и что их обращение стало более жестоким после того, как было объявлено о 354 заложниках. Они сказали, что террористы не разрешали им пить или ходить в туалет, поскольку "они вообще никому не были нужны, и только 350 из них останется" (И. Кокаева, т. 1, л. д. 413, Ф. Калоева, т. 1, л. д. 448, З. Пухаева, т. 1, л. д. 461, З. Даурова, т. 1, л. д. 481). Заложники жаловались на побои, оскорбления и жестокое обращение, рассказывали, как террористы били пожилых людей и детей, делали вид, что казнят их, держали родителей, дедушек и бабушек под прицелом на глазах у детей и стреляли в воздух, чтобы заставить их соблюдать тишину.

286. Заложники видели дальнейшее ухудшение отношения террористов 2 сентября, после того, как Аушев покинул школу. Некоторые из них сообщили, что 2 и 3 сентября террористы тщетно пытались связаться с властями через лиц, имевших родственников среди чиновников или общественных деятелей.

287. Директор школы Цалиева была заложницей вместе с членами своей семьи. Она заявила, что проверила школу утром 1 сентября, отрицая утверждения о том, что кто-либо, кроме сотрудников школы и их родственников, участвовал в ремонте. Боевики призывали ее участвовать в переговорах, и она показала, что они были раздосадованы отсутствием контакта с властями. 3 сентября она попыталась подключить детей Таймураза Мамсурова и мать прокурора к переговорам, но безуспешно (Л. Цалитова, т. 1, л. д. 432).

288. Многие заложники сообщили о взрывах в спортзале. Они рассказали, что до взрывов боевики вели себя расслабленно и готовили обед. Другие упомянули некоторое беспокойство, предположительно обусловленное прекращением подачи электроэнергии в спортзале. Некоторые заложники сказали, что они видели взрыв СВУ, прикрепленного к баскетбольному кольцу (К. Дзарасов, т. 1, л. д. 213, Б. Арчинов, т. 1, л. д. 274). Другие настаивали на том, что, когда они покидали спортзал, они всё еще могли видеть большие неповрежденные СВУ на баскетбольных кольцах (З. Сидакова, т. 1, л. д. 315), или на том, что лишь третий взрыв произошел от этого СВУ (И. Бекузарива, т. 2, л. д. 962). Некоторые описывали первый взрыв как "огненный шар" (А. Дзестелова, т. 2, л. д. 538). Многие сообщили о пламени и жаре от взрывов, которые воспламеняли их одежду и волосы и причиняли ожоги (З. Агаева, т. 2, л. д. 600, С. Джериева, т. 2, л. д. 614, Ф. Кочиева, т. 2, л. д. 631, А. Цгоев, т. 2, л. д. 748, Ф. Бугулова, т. 2, л. д. 764, В. Макиев, т. 2, л. д. 826, Ш. Ханикаев, т. 2, л. д. 831, Т. Кокова, т. 2, л. д. 884). Многие считали, что в результате пожара могли погибнуть раненые и контуженные люди, которые не могли покинуть спортзал самостоятельно (Л. Томаева, т. 1, л. д. 357, И. Гагиева, т. 1, л. д. 444, Л. Кудзиева, т. 2, л. д. 526, С. Фидарова, т. 2, л. д. 584, Т. Скаева, т. 3, л. д. 1001, З. Митдзиева, т. 3, л. д. 1043, Ф. Аликова, т. 4, л. д. 1577). Некоторые заложники описывали, как они были спасены местными гражданскими жителями из спортзала и прилегающих помещений после взрывов (И. Гагиева, т. 1, л. д. 444). Ряд свидетелей также дали показания о том, что, когда заложники начали выбегать из спортзала через отверстие в стене, в них стреляли с первого этажа школы, и многие были ранены.

289. Те заложники, которые были размещены боевиками в столовой и актовом зале, сообщили об ожесточенных боях, имевших место там. Они заявили, что боевики пытались заставить заложников, женщин и детей, стоять в окнах и размахивать одеждой, некоторые из них были убиты выстрелами, произведенными извне, и мощными взрывами (Р. Кусаева, т. 1, л. д. 152, З. Сидакова, т. 1, л. д. 313, С. Урманов, т. 1, л. д. 426, З. Даурова, т. 1, л. д. 483, Н. Бадоева, т. 2, л. д. 823, В. Макиев, т. 2, л. д. 826, Т. Светлова, т. 2, л. д. 956, В. Катуева, т. 2, л. д. 971).

290. Многие потерпевшие также сообщили, что они не удовлетворены результатами уголовного расследования и что они не намереваются требовать от подсудимого возмещения вреда, поскольку они полагают, что за смерти и ранения несут ответственность представители государства.

(e) Показания сотрудников милиции Правобережного РОВД

291. М. Айдаров, бывший начальник Правобережного РОВД, был допрошен в суде (т. 3, л. д. 1394-1314), когда он находился под следствием по уголовному делу N 20/852 о преступной халатности (см. § 355 настоящего Постановления). Он пояснил, что был назначен лишь в середине августа 2004 года. Административная граница с Республикой Ингушетия в районе имела длину 57 км и была в основном неохраняемой. Многочисленные небольшие дороги через поля формально были закрыты и сделаны непроезжими с учетом повышенной террористической угрозы, но это не устраивало местных жителей, которые очень часто убирали барьеры. В августе 2004 года была сообщена информация о сборе вооруженных групп около села Пседах Республики Ингушетия, и был принят ряд мер по обеим сторонам административной границы, однако на тот момент эти меры не дали известных результатов.

292. Он также пояснил, что из 53 сотрудников РОВД, имевшихся по состоянию на 1 сентября, более 40 были женщинами. Было сложно поддерживать личный состав в боевой готовности в течение длительного времени. Как только со стороны школы стали слышны выстрелы, 1 сентября, около 9.15, он приказал личному составу обеспечивать безопасность вокруг здания. Двое сотрудников РОВД являлись свидетелями захвата заложников и вступили в перестрелку с террористами.

293. Т. Муртазов, заместитель начальника Правобережного РОВД, на момент допроса также находился под следствием по делу о преступной халатности. Он дал подробные объяснения об обстреле школы из огнеметов "Шмель" с трех снайперских позиций, расположенных на крышах технического строения на улице Лермонтова, пятиэтажного жилого дома на углу улиц Школьной и Батагова и дома сторожа (т. 3, л. д. 1418). Он не знал, откуда пришли снайперы. Между 14.00 и 16.00 он стал свидетелем танкового обстрела школы и применения гранатометов военнослужащими. Т. Муртазов отметил, что из тел умерших заложников была извлечена не одна пуля, позволяющая идентифицировать военнослужащих Министерства внутренних дел Российской Федерации (т. 3, л. д. 1424).

294. Дряев, другой высокопоставленный сотрудник РОВД, пояснил, что сразу после первых взрывов 3 сентября он видел военнослужащих внутренних войск, стреляющих из автоматического оружия по школе в ответ на огонь противника. Вскоре после 15.00 он видел танк, находившийся на улице Коминтерна, который произвел около 10 залпов в угол школы с расстояния около 30 метров. Эти залпы, возможно, произведенные без взрывных боеголовок, повредили стену и крышу (т. 3, л. д. 1428).

295. Сотрудники милиции Правобережного РОВД рассказали, что к вечеру 1 сентября они провели проверку каждого дома в районе и составили список из имен 900 заложников, который они передали дежурному сотруднику (Ч. Хачиров, т. 3, л. д. 1212, С. Фриев, т. 3, л. д. 1217).

296. Сотрудники милиции также пояснили, что двое мужчин были избиты толпой 2 сентября, и они были доставлены в РОВД по подозрению в пособничестве террористам. Они оказались гражданскими лицами из близлежащего города, личности обоих мужчин были установлены, и они дали показания в суде об этом происшествии.

(f) Показания гражданских лиц и сотрудников милиции, которые участвовали в спасательной операции

297. Суд допросил нескольких гражданских лиц, которые помогали эвакуировать заложников из спортзала. Дудиев сказал, что он вошел в спортзал после первых взрывов вместе со спецназовцами, разыскивая свою жену и троих своих детей. Он вытащил свою раненую жену и тело своей дочери, в то время как его брат вытаскивал его раненого сына, его старший ребенок также был убит (А. Дудиев, т. 1, л. д. 251). Другие свидетели, гражданские лица и сотрудники милиции, сообщили суду, что они несколько раз входили в горящий спортзал, вынося оттуда несколько раненых женщин и детей, пока не обрушилась крыша (Е. Адаев, т. 2, л. д. 659, И. Тотоонти, т. 4, л. д. 1595). Один сотрудник милиции отмечал, что огонь очень быстро распространялся по крыше школы, сообщив, что пожарные не вмешивались (Р. Бадоев, т. 3, л. д. 1 295).

298. Некоторые свидетели видели танки, стреляющие по школе, вскоре после взрывов (З. Хосонов, т. 3, л. д. 1110), один мужчина был ранен в результате взрыва, когда забирал ребенка из спортзала (Т. Гасиев, т. 2, л. д. 676). Свидетель E. Тетов пояснил, что он служил в армии членом экипажа танка и был хорошо знаком с танками и боеприпасами, используемыми ими. 3 сентября, вскоре после 13.00, он насчитал от девяти до 11 залпов без взрывных боеголовок, произведенных из танкового орудия. Он также полагал, что первые взрывы и пожар начались извне, от огнемета или трассирующей пули (т. 2, л. д. 729-730). Один свидетель из числа гражданских лиц заявил, что он служил в армии гранатометчиком и слышал как минимум два выстрела, произведенных из гранатометов или огнеметов, между вторым и третьим большими взрывами в спортзале (И. Тотоонти, т. 4, л. д. 1603).

299. Несколько сотрудников милиции сообщили, что штурм здания начался неожиданно и что этим объяснялись потери. Некоторые из них не успели надеть защитную одежду и ворвались в школу, как только услышали стрельбу. Некоторые служащие описали ситуацию после первых взрывов как "хаотичную", когда различные силы стреляли в школьное здание, используя автоматическое оружие и другое вооружение (З. Хосонов, т. 3, л. д. 1109). Они упоминали о высоком уровне обучения и боеготовности террористов, что позволяло им оказывать сопротивление элитным российским подразделениям (О. Акулов, т. 1, л. д. 492).

300. Сотрудник Правобережного РОВД сообщил, что 3 сентября, около 9.00, когда он находился в оцеплении вокруг школы, он видел две партии переносных гранатометов (РПГ) и огнеметов (РПО-А "Шмель"), доставленные военнослужащим Министерства внутренних дел Российской Федерации на белом автомобиле "Газель". По его оценке, как минимум 20 огнеметов были разгружены и установлены на снайперские позиции, расположенные на расстоянии около 200 метров от школы. Снайперы и силы Министерства внутренних дел Российской Федерации применили эти огнеметы вскоре после взрывов в школе, отвечая на огонь противника из гранатометов и автоматов (Ч. Хачиров, т. 3, л. д. 1212). Другой сотрудник милиции насчитал до 10 выстрелов из огнеметов примерно в 14.00 в направлении крыши спортзала (Р. Биджеов* (* В интернет-источниках фамилия свидетеля указана как "Биджелов" (примеч. переводчика).), т. 3, л. д. 1222). Другие сотрудники милиции сказали, что между 15.00 и 17.00 они видели танк, который производил выстрелы по школе (С. Фриев, т. 3, л. д. 1218, А. Хадиков, т. 3, л. д. 1224, А. Хаев, т. 3, л. д. 1227, А. Караев, т. 3, л. д. 1231), и что производились выстрелы из гранатометов (А. Караев, т. 3, л. д. 1231, М. Айдаров, т. 3, л. д. 1400).

(g) Показания местных жителей

301. Многочисленные местные жители являлись свидетелями захвата заложников, некоторые из них были допрошены в суде. Несколько пассажиров транспортных средств, которые оказались утром 1 сентября на улице перед школой, видели грузовик ГАЗ-66, заезжающий на школьный двор. Некоторые из них сообщили, что они видели трех или четырех женщин, спрыгнувших с автомобиля. K. Торчинов был учителем в школе N 1 и бывшим следователем прокуратуры, он проживал в доме напротив школы и видел церемонию из своего окна, с расстояния около 200 метров. Он дал подробные объяснения относительно захвата заложников. В частности, он сосчитал мужчин, которые выпрыгнули из автомобиля ГАЗ-66, и сказал, что их было 27. Он также видел двух других боевиков на школьном дворе и семь-восемь боевиков, бежавших со стороны железной дороги. В то же время были произведены выстрелы с крыши и второго этажа школы, таким образом, он оценивал число боевиков как не менее чем 40 или 45 человек. Торчинов также заявил, что 1-3 сентября отсутствовало оцепление из солдат или милиционеров вдоль заднего двора школы и что там было можно пройти в его дом и из него (т. 2, л. д. 847-59).

302. Многие местные жители, чьи родственники содержались в школе, заявили, что они были возмущены объявлением количества заложников. Они утверждали, что в школе было около 900 учеников, списки могли быть получены в местном департаменте образования, и что многие родители и родственники также были захвачены. Сотрудники местного департамента образования сообщили, что утром 1 сентября ряд учеников (830) был переведен к администрации, с указанием, что многие родственники могли присутствовать на церемонии (Б. Дзуккаева, т. 3, л. д. 1334, З. Бургалова, т. 3, л. д. 1349). Кроме того, 1 сентября добровольцы и милиция составили списки более чем из 1 000 заложников. С учетом этого они не могли объяснить, как чиновники пришли к числу 350 (З. Хосонов, т. 3, л. д. 1107).

303. Многие местные жители рассказали, что они видели или слышали танковые выстрелы в школе после взрывов (О. Дуаров, т. 3, л. д. 1083, В. Плиев, т. 3, л. д. 1085, Ю. Дзуцев, т. 3, л. д. 1121, Е. Гагиев, т. 3, л. д. 1300, А. Маликиев, т. 3, л. д. 1308, Т. Савкуев, т. 3, л. д. 135, Б. Ильин, т. 1, л. д. 1453). Е. Кесаева находилась вне школы, а четверо членов ее семьи были в заложниках. Она сообщила, что танк, стоявший на улице Коминтерна, сделал несколько выстрелов между 13.00 и 16.00 (т. 1, л. д. 325). Одна местная жительница видела танк, заезжающий во двор на Первомайской улице, и слышала его выстрелы по школе 3 сентября, до 15.00. Свидетельница находилась примерно в 50 метрах от танка (А. Хабаева, т. 3, л. д. 1289). Все эти свидетели описали выстрелы танкового орудия как особенно мощные и ясно узнаваемые, несмотря на подавляющий шум жестокого боя.

304. Несколько жителей дали показания о действиях пожарных. Они утверждали, в частности, что пожарные напрасно теряли время, прежде чем войти в спортзал, и что, когда прибыли пожарные машины, от них было мало пользы, поскольку вода в цистернах быстро закончилась. Кроме того, пожарные рукава были неэффективны и не могли достать до спортзала с места расположения машин. Некоторые свидетели выразили сожаление по поводу неподготовленности пожарных, которые не выяснили заранее, где найти воду поблизости от школы, вместо того, чтобы доставлять ее в цистернах (Е. Тетов, т. 2, л. д. 729, М. Кацанов, т. 2, л. д. 802). Другие свидетели сообщили суду, что они видели пожарную машину, застрявшую во дворе и пытающуюся найти воду для цистерны (В. Плиев, т. 3, л. д. 1086).

(h) Показания военнослужащих Внутренних войск Министерства внутренних дел, армии и сотрудников ФСБ России

305. Полковник Бочаров, командир бригады Внутренних войск Министерства внутренних дел, развернутой в г. Беслане 1-4 сентября, сообщил в ноябре 2005 года, что военнослужащие под его командованием обеспечивали кордон безопасности. Их задача состояла в том, чтобы помешать террористам прорваться. 2 сентября четыре БТР их бригады были переданы силам ФСБ России (т. 3, л. д. 1209).

306. Офицеры 58-й армии сказали, что их задача заключалась в обеспечении "третьего кольца" безопасности вокруг школы. Один офицер пояснил, что генерал Соболев, командующий 58-й армией, велел им исполнять приказы офицеров ФСБ России. Каждое военное транспортное средство, действующее в г. Беслане, было усилено сотрудником ФСБ, который давал приказы и координировал действия экипажей (А. Исаков, т. 3, л. д. 1260, В. Жогин, т. 3. л. д. 1265). Они отрицали, что слышали или видели, как использовались гранатометы, огнеметы или танки до позднего вечера 3 сентября. Командир танковой части сообщил, что между 20.56 и 21.30 один танк произвел семь выстрелов снарядами повышенного осколочного действия по школе (хотя седьмой снаряд не взорвался), выполняя приказы уполномоченного сотрудника ФСБ России. Никакие выстрелы из орудий танка не производились до и после этого (В. Киндеев, т. 3, л. д. 1277).

307. Один из офицеров, сапер, сообщил, что он вошел в спортзал 3 сентября, примерно в 14.40, и обезвредил одно СВУ, прикрепленное к баскетбольному кольцу. Большинство СВУ не взорвались и были обезврежены на следующий день. Этот офицер отметил, что он вошел в спортзал в составе группы из семи военнослужащих и 15 или 20 гражданских лиц, которые выводили заложников в течение примерно одного часа. Первоначально там не было пожара, но помещение было атаковано со стороны северного крыла школы. Вскоре после этого он заметил пожар, начавшийся на крыше, над входом в спортзал со стороны тренажерного зала (А. Гаглоев, т. 4, л. д. 1715, 1733).

308. З., профессиональный переговорщик из Управления ФСБ России по Республике Северная Осетия - Алания, был вызван в г. Беслан 1 сентября, в 9.30. Он встретился с генералом Андреевым, затем проинформировал его о переговорах и получил от него инструкции. Он был размещен в отдельной комнате с психологом и поддерживал телефонную связь с террористами с интервалом 30-35 минут. Его усилия наладить психологический контакт со своим собеседником (который называл себя "Шахидом") были безуспешны, и он не смог добиться никаких уступок, направленных на облегчение ситуации заложников. Разговоры велись в грубой манере, бандиты оскорбляли его и доктора Рошаля. Террористы неоднократно заявляли, что они будут говорить с четырьмя лицами, перечисленными ими, и не выдвигали никаких других требований. Они не указывали количество заложников, удерживаемых ими, говоря лишь о том, что их было "достаточно". Они сообщили примерно о 20 людях, застреленных в первый день, и сказали, что у них были три дня на ожидание того, что власти приведут всех четырех лиц. На вопрос, может ли прийти один Дзасохов, террористы ответили отказом. Первый телефонный разговор состоялся 1 сентября, около 16.00, последний - 3 сентября, после 13.00, немедленно после первого взрыва. Свидетель вспомнил, что он сказал: "Что вы сделали !", а "Шахид" ответил: "Мы выполнили свой долг". Отвечая на вопросы потерпевших, З. признал, что переговоры с участием Аушева и Гуцериева проводились без него и что он узнал об этих событиях лишь после того, как они произошли (т. 4, л. д. 1819-1843).

309. Начальник Управления ФСБ России в г. Беслане в период, относящийся к обстоятельствам дела, заявил в суде в январе 2006 года, что ему не было известно об информации и телексах, направленных Министерством внутренних дел Российской Федерации в августе 2004 года относительно возросшей террористической угрозы во время Дня знаний. ФСБ России не участвовала в охране административной границы, но ее службы сотрудничали с Министерством внутренних дел Российской Федерации в проверке территории вокруг границы (О. Гайденко, т. 4, л. д. 1847-1854). Он не имел никакой информации о возможном побеге террористов после начала штурма.

310. Бывший глава управления ФСБ России по Республике Ингушетия генерал Коряков подтвердил, что имелась достаточно точная информация относительно деятельности террористических групп в Республике Ингушетии летом 2004 года в результате проведения ряда успешных спецопераций, но отсутствовала информация о вооруженной группе в Малгобекском районе. Он сказал, что он прибыл в Беслан утром 1 сентября и оставался там в течение трех дней, работая в тесном сотрудничестве с генералом Андреевым. Он не уверен, что входил в состав ОШ, но он был полностью осведомлен о работе последнего. Утром 1 сентября Каряков позвонил президенту Республики Ингушетия Зязикову и сообщил ему о террористическом акте, на тот момент требование о привлечении Зязикова к переговорам выдвинуто не было. Позднее он не мог дозвониться до Зязикова, поскольку его мобильный телефон был выключен. Допрашивая заложников, которым удалось убежать, они пытались установить личности террористов из Республики Ингушетия и привлечь их родственников к переговорам. Так, они доставили жену и детей предполагаемого террориста, но ее появление не имело никакого эффекта. Свидетель не знал о записке, полученной Аушевым (т. 4, л. д. 1841-1890).

311. Большинство военнослужащих вооруженных сил и внутренних войск не давали показания в суде, и их свидетельские показания, полученные в ходе расследования уголовного дела N 20/849, были оглашены (см. § 207 настоящего Постановления).

(i) Показания членов ОШ и других высокопоставленных должностных лиц

(i) Подполковник Цыбань

312. 15 ноября 2005 г. суд допросил подполковника Цыбаня (т. 3, л. д. 1192-1203), который в период, относящийся к обстоятельствам дела, являлся начальником группы оперативного Управления по Республике Северная Осетия - Алания при Министерстве внутренних дел Российской Федерации. Группа была создана 11 августа 2004 г. приказом министра внутренних дел для целей предотвращения террористических актов, планирования и проведения специальных операций, контроля и распределения ресурсов, выделенных для контртеррористической деятельности. В ответ на вопрос о заседаниях, функциях и действиях комиссии до 1 сентября 2004 г. он не смог вспомнить никаких подробностей.

313. Подполковник Цыбань узнал о захвате заложников 1 сентября, в 9.30, и поехал в г. Беслан. Там он до полудня организовал оцепление вокруг школы. В полдень 1 сентября он отчитался перед заместителем командующего Внутренними войсками Министерства внутренних дел Российской Федерации генералом Внуковым. Хотя он являлся членом ОШ, он заявил, что его участие ограничивалось обеспечением второго оцепления. Он не имел информации о количестве заложников, характере требований террористов или попытках переговоров. Он не участвовал в заседаниях или обсуждениях ОШ. Что касается спасательной операции, он заявил, что военнослужащие Внутренних войск не применяли оружие, не приближались к школе и не участвовали в спасательной операции. Он не присутствовал в школе 3 сентября. Он отказался отвечать на вопрос о том, мог ли кто-либо из террористов пройти через оцепление.

(ii) Генерал Соболев

314. Генерал Соболев, командующий 58-й армией Министерства обороны Российской Федерации, был допрошен в ноябре 2005 года (т. 3, л. д. 1316-1330). Он являлся самым высокопоставленным офицером из Министерства обороны Российской Федерации в ОШ. Соболев описал основную стратегию ОШ как проведение переговоров с лицами, захватившими заложников, однако сообщил, что эти попытки были тщетными, поскольку террористы были готовы разговаривать только при условии прибытия четырех лиц, названных ими. Доктор Рошаль пытался установить контакт с террористами, но они отказались разговаривать с ним. ОШ не разрешил Дзасохову пойти в школу, а с Зязиковым не установили контакта. Угроза жизни для четырех лиц была слишком высока в отсутствие какой-либо демонстрации доброй воли со стороны террористов. По мнению генерала Соболева, при таких обстоятельствах никакие переговоры не были возможны, и штурм школы должен был быть предпринят незамедлительно, до установки СВУ. Он полагал, что террористы получали поддержку и финансирование со стороны иностранных служб, включая Центральное разведывательное управление (Соединенных Штатов Америки). Его задача главным образом сводилась к обеспечению оцепления вокруг школы и предоставлению необходимого оборудования, ему не было известно о количестве заложников, переговорных стратегиях или оставшейся части плана, составленного ОШ.

315. Соболев перечислил силы и технику, привлеченные вооруженными силами. Восемь БТР и три танка были переданы под начало ФСБ России для использования в качестве прикрытия в случае штурма. Группа саперов разминировала спортзал днем 3 сентября, она обнаружила четыре мины и 10 СВУ меньшего размера, связанные "двойной цепью", которая позволяла активировать их одновременно или по очереди. Три СВУ взорвались до разминирования, в одном из них взорвался лишь детонатор, а не основной заряд.

316. Обращаясь к штурму, генерал Соболев пояснил, что он начался неожиданно. Бойцов группы "Альфа" ФСБ, которые проходили подготовку в г. Владикавказе, пришлось перебросить в срочном порядке, и многие из них не имели времени на подготовку. Это привело к экстремально высоким потерям: треть сотрудников элитного подразделения, штурмующих здание, были ранены или убиты. Ему не было ничего известно о применении огнеметов или гранатометов. Танк не мог произвести семь выстрелов после 21.00. Соболев полагал, что армия успешно выполнила поставленную перед ней задачу.

(iii) Дзантиев

317. Дзантиев дал показания в ноябре 2005 года, что в течение всего рассматриваемого периода он являлся министром внутренних дел Республики Северная Осетия - Алания. Он прибыл в г. Беслан 1 сентября около 10.00 и исполнял распоряжения Дзасохова. 1 сентября, в 15.00, генерал Андреев, глава Управления ФСБ России по Республике Северная Осетия - Алания, принял на себя командование операцией. В задачи Дзантиева входили обеспечение безопасности вокруг школы и эвакуация из данной зоны гражданских лиц. Потерпевшие ссылались на распоряжение председателя Правительства Российской Федерации от 2 сентября 2004 г., которым Дзантиев был назначен заместителем начальника ОШ, однако свидетель настаивал на том, что ему не было сообщено об этом и он не принимал на себя подобные обязанности и не допускался на заседания ОШ. Дзантиев получал указания от министра внутренних дел Российской Федерации и его заместителя Панькова, который прибыл в г. Беслан, и два раза заместитель главы ФСБ России Анисимов просил его проверить ситуацию в двух селах. Дзантиев к вечеру 1 сентября знал из списков, составленных местной милицией, что количество заложников было не менее чем 700 человек. Он не знал, откуда взялось число 354. Он не имел информации о применении тяжелого вооружения во время штурма, но знал, что позднее ряд пустых контейнеров от огнеметов "Шмель" был найден на близлежащих крышах (т. 3, л. д. 1371-1394).

(iv) Дзугаев

318. В ноябре 2005 года суд допросил Дзугаева (т. 3, л. д. 1430-1445). В период, относящийся к обстоятельствам дела, Дзугаев являлся руководителем информационно-аналитического отдела администрации президента Республики Северная Осетия - Алания. Он сообщил, что прибыл в г. Беслан 1 сентября 2004 г., около 10.00. Он получил от Дзасохова и генерала Андреева указание поддерживать связь с прессой, но не был информирован о работе, составе и стратегии ОШ. Ему был задан ряд вопросов о 354 заложниках, их количестве, которое он последовательно сообщал прессе 1-3 сентября. Он пояснил, что эти данные были ему сообщены генералом Андреевым, который сослался на отсутствие точных списков. Он каждый раз подчеркивал, что эта информация носит предварительный характер.

(v) Генерал Андреев

319. Генерал Андреев, который в период, относящийся к обстоятельствам дела, являлся главой Управления ФСБ России по Республике Северная Осетия - Алания и начальником ОШ, был допрошен в суде в декабре 2005 г. (т. 3-4, л. д. 1487-1523). Он дал подробные показания о своих действиях и работе ОШ в период кризиса. По его словам, 2 сентября, до 14.00, руководство операцией ни на кого не было официально возложено, но неофициально все ответственные лица, члены группы оперативного управления, выполняли свои задачи под его командованием и руководством Дзасохова. Генерал Андреев сообщил, что по состоянию на 2 сентября ОШ состоял из семи должностных лиц: его самого в качестве начальника, Цыбаня в качестве его заместителя, Дзгоева, Гончарова, министра образования Республики Северная Осетия - Алания Левитской и Васильева с государственного телеканала.

320. Проничев, заместитель директора ФСБ России, содействовал ОШ в качестве частного лица, но не имел никакой официальной должности. Генерал Андреев сослался на Закон о борьбе с терроризмом, который предусматривал план действий в случае выдвижения лицами, захватившими заложников, политических требований. Этот же закон исключал политические вопросы из возможных тем переговоров. Проничев полагал, что основной целью террористов было возобновление осетино-ингушского национального конфликта, который представлял собой реальную угрозу. С первых часов кризиса работа осуществлялась в тесном сотрудничестве с руководителем Управления ФСБ России по Республике Ингушетия.

321. Андреев перечислил безуспешные попытки властей вести переговоры с террористами: их мобильный телефон был первоначально выключен, а школьный телефон отсоединен. Террористы часто прерывали контакты и говорили, что они перезвонят. ОШ привлек профессионального переговорщика, который являлся сотрудником ФСБ. Террористы вели себя агрессивно и враждебно, отказывались обсуждать какие-либо предложения, пока в г. Беслан не прибудут названные ими четверо лиц. Генерал Андреев настаивал на том, что президента Республики Ингушетия Зязикова не могли найти, хотя трое других лиц находились в контакте с ОШ (Аслаханов разговаривал с террористами по телефону и прибыл в г. Беслан днем 3 сентября). ОШ предложил двум влиятельным лицам ингушской национальности, Аушеву и Гуцериеву, принять участие в переговорах. Террористы были непреклонны и отказывались рассматривать предложения, направленные на облегчение положения заложников, или возможность получения выкупа и ухода. Письменные требования не выдвигались, а ряд устных политических требований был передан через Аушева. Отвечая на вопросы о количестве заложников, генерал Андреев настаивал на том, что точных списков свыше 354 имен не существовало, и ОШ не хотел распространять недостоверную информацию. Отвечая на вопросы потерпевших, он повторил, что террористы в ходе переговоров не упоминали количество заложников, и что, по его мнению, они не особенно интересовались объявленным количеством заложников. Он сказал, что вечером 2 сентября Гуцериев разговаривал с Закаевым в г. Лондоне, и последний обещал наладить контакт с Масхадовым. Однако прямой связи с Масхадовым установлено не было.

322. Стратегия ОШ заключалась в проведении переговоров, и план силового разрешения ситуации не рассматривался. Генерал Андреев пояснил, что участие специальных сил предусматривалось лишь в случае массового убийства заложников.

323. Что касается специальных сил ФСБ России, генерал Андреев указал, что Центр специального назначения ФСБ России под руководством генерала Тихонова имел собственный временный штаб, расположенный на третьем этаже задания администрации г. Беслана в помещении местного отдела ФСБ. Вопросы, касающиеся типов и применения специального вооружения, такого как огнеметы, относились к компетенции данного центра. Генерал Андреев отдал приказ о начале операции по освобождению заложников и обезвреживанию террористов, как только последние начали стрелять в убегающих заложников. Он допустил, что в начале операции имели место выстрелы со стороны других военнослужащих, и силы ФСБ России могли открыть огонь по своим. Он настаивал на том, что танки и огнеметы применялись 3 сентября, только после 21.00, когда в школе уже не оставалось живых заложников. Генерал Андреев сообщил, что два террориста были захвачены живыми, но одного из них линчевали местные жители.

324. В ходе допроса потерпевшие открыто обвиняли генерала Андреева в некомпетентности, сокрытии правды и возлагали на него ответственность за гибель людей. Им было сделано замечание председательствующим судьей.

(vi) Дзгоев

325. Суд заслушал показания министра МЧС по Республике Северная Осетия - Алания Дзгоева (т. 4, л. д. 1523-1544). Он пояснил, что ему сообщили о том, что он входит в состав ОШ, вечером 2 сентября, однако и до и после этого он действовал полуавтономно. Он оценивал количество заложников примерно в 800 человек, а 2 сентября Аушев сообщил ему лично, что их было более 1 000. Данной информации было достаточно для обеспечения спасательной операции.

326. Дзгоев ответил на ряд вопросов относительно распространения пожара в спортзале. Он заявил, что информация о пожаре в школе (но не в спортзале) поступила в их службу 3 сентября, в 13.05. Сообщение о том, что крыша спортзала начала обваливаться, поступило в 14.40. Генерал Тихонов, руководитель Центра специального назначения, разрешил пожарным выдвигаться в 15.10, а в 15.20 они прибыли на место происшествия. Дзгоеву было сообщено, что к тому времени в спортзале уже не было живых заложников, и эта информация была впоследствии подтверждена заключениями судебно-медицинской экспертизы. Были задействованы пять расчетов. К 16.00 пожар был локализован. Позднее пожарные расчеты получили от ФСБ России приказ покинуть спортзал. Затем они снова вошли туда и покинули здание в 18.00.

327. Свидетель Дзгоев пояснил, что еще один пожарный автомобиль был приведен родственником заложника с близлежащей фабрики, и его видели многие свидетели, но это не был автомобиль МЧС. Он также настаивал на том, что автомобили и цистерны были полностью готовы, пожарные рукава были проложены от ближайших пожарных гидрантов, а пожарное оборудование было достаточным.

328. 4 сентября, в 7.00, бригады МЧС начали операцию по разбору завалов. Они работали параллельно с сотрудниками ФСБ России, военными саперами и сотрудниками прокуратуры. Они вынесли останки 323 заложников, в том числе 112 заложников из спортзала и прилегающих помещений. Также были обнаружены тела 31 террориста. В течение дня сотрудники МЧС расчистили завалы с применением кранов, бульдозеров и экскаваторов, завалы были первоначально разобраны вручную для извлечения человеческих останков и других значимых предметов. Лишь после разбора обломки были погружены в грузовые автомобили, предоставленные местной администрацией. Дзгоев лично обследовал разрушенное крыло школы, в котором два этажа рухнули в подвал. Он видел оставшиеся тела террористов, но не заложников. МЧС завершило работу по расчистке 4 сентября, к 19.00, после чего здание было передано местной администрации.

(vii) Дзасохов

329. Дзасохов был допрошен 27 декабря 2005 г. (т. 4, л. д. 1562-1690). В период рассматриваемых событий он являлся президентом Республики Северная Осетия - Алания. Он сообщил, что примерно в полдень 1 сентября генерал Андреев получил устное указание от ФСБ России, со ссылкой на Правительство России, возглавить ОШ. Дзасохов не был включен в состав ОШ, что являлось, по его мнению, ошибкой. Однако он делал всё, что считал правильным, в рамках своих полномочий. Он был готов идти на переговоры с террористами, но ему сказали, что, если он это сделает, его задержат. По телефону он также не разговаривал с террористами, поскольку это делал профессиональный переговорщик. Он участвовал во встрече с родственниками в культурном центре 1 и 2 сентября. Дзасохов также несколько раз разговаривал с начальником Центра специального назначения ФСБ России генералом Тихоновым, который разделял его опасения относительно применения силы.

330. Дзасохов полагал, что слишком много оперативной информации низкого качества было распространено до террористического акта, что затрудняло реагирование. В частности, не имелось достаточной ясности относительно планов террористов летом 2004 года, хотя рост террористической угрозы безопасности был очевиден.

331. Обращаясь к переговорам, Дзасохов сообщил, что он видел написанное от руки письмо, предположительно подписанное Басаевым, которое Аушев принес из школы. Он также пояснил, что 2 сентября он разговаривал с Закаевым в г. Лондоне. В полдень 3 сентября Закаев подтвердил, что просьба принять участие в переговорах была передана Масхадову. Дзасохов сообщил об этом ОШ.

(viii) Другие должностные лица

332. Огоев, бывший член антитеррористической комиссии в Республике Северная Осетия - Алания и секретарь ее Совета безопасности, рассказал, что ОШ, назначенный 2 сентября, не допускал никаких других лиц на свои заседания. Он не имел доступа в ОШ, а Дзасохов и Мамсуров лишь дважды приглашались на его заседания (У. Огоев, т. 3, л. д. 1362). Он не мог вспомнить работу антитеррористической комиссии в Северной Осетии, созданной 23 августа 2004 г., в состав которой он входил.

333. Левитская в период, относящийся к обстоятельствам дела, являлась министром образования Республики Северная Осетия - Алания. Она сообщила, что приезжала в г. Беслан 1-3 сентября. Она присутствовала в городской администрации и участвовала в ряде дискуссий с Дзасоховым и некоторыми другими осетинскими чиновниками. Она не участвовала ни в каких заседаниях или иных встречах ОШ. Она узнала, что входила в состав ОШ, 10 сентября 2004 г. во время заседания Парламента Республики Северная Осетия - Алания (т. 4, л. д. 1696). Местный департамент образования проинформировал ее 1 сентября о количестве учеников школы, ей также было сообщено, что эта информация уже была передана районным властям.

334. Заместитель министра внутренних дел по Республике Северная Осетия - Алания признал, что их ресурсы были недостаточны для контроля пунктов пересечения границы с Республикой Ингушетия. Он также знал о попытках блокировать небольшие дороги в Правобережном районе и проблемах, возникавших в августе 2004 г.: отсутствие работников, саботаж со стороны местных жителей и отсутствие средств на оплату работ (В. Попов, т. 4, л. д. 1807).

(j) Допрос врачей

335. Директор центра "Защита" Гончаров (т. 3, л. д. 1166-1178) рассказал, что 2 сентября ему сообщили, что около 300 человек находятся в заложниках и что соответственно планировалось оказание медицинской помощи. Лишь после того, как он встретился с Аушевым 2 сентября, он понял, что количество заложников в действительности было намного больше. Тем же вечером он создал экстренные педиатрические бригады, вызвал машины "скорой помощи" из региона, провел тренинги и подготовку к поступлению пациентов. Они ожидали преимущественно потерпевших с травмами, а вероятность отравления газом рассматривалась как низкая. Он сообщил, что, хотя он являлся членом ОШ как сотрудник Министерства здравоохранения Российской Федерации, он не участвовал в каких-либо совещаниях или обсуждениях. Он не получал никакой информации от ОШ, поскольку, по его мнению, количество заложников было единственным значимым фактором, и оно было сообщено ему лично Аушевым. Его собственный опыт и доступные ресурсы были достаточными. С учетом его обширного опыта в обеспечении неотложной медицинской помощи большому количеству жертв его работа была относительно независима от остального ОШ. Помимо этого его предшествующий опыт показывал, что "силовые структуры" не будут делиться своими планами с медиками вследствие необходимости сохранения таких соображений в секрете.

336. Что касается организации медицинской помощи, Гончаров пояснил, что к утру 3 сентября в г. Беслане в готовности находились около 500 человек, в том числе 183 врача, более 70 машин "скорой помощи", один детский полевой госпиталь и несколько отделений интенсивной терапии. "Переносчики" с носилками были расположены примерно в 700 метрах от школы, машины "скорой помощи" и санитарные машины стояли в нескольких точках вокруг здания. План заключался в том, что пострадавшие будут доставляться в больницу г. Беслана, где будет осуществляться их сортировка, срочные операции и меры по спасению жизни будут проводиться в полевом детском госпитале и в отношении взрослых в больнице г. Беслана, после чего лица, пригодные для транспортировки в г. Владикавказ, будут перевозиться туда (около 20 км).

337. Немедленно после взрывов 3 сентября, в 13.00, он получил по телефону указание ОШ направить медицинский спасательный отряд. В течение четырех часов 1 сентября* (* Так в тексте оригинала Постановления. По-видимому, имеется в виду 3 сентября, так как 1 сентября каких-либо активных действий со стороны ОШ не предпринималось (примеч. редактора).) центр сортировки в больнице г. Беслана принял 546 пациентов и провел 76 срочных операций. Пятеро человек были доставлены в больницу в состоянии предсмертной агонии и умерли в течение нескольких часов, еще 14 пациентов умерли в течение 24 часов. Всего 199 взрослых были эвакуированы в другие больницы после получения неотложной медицинской помощи, 55 детей находились в состоянии, угрожающем их жизни, и им пришлось оказывать медицинскую помощь на месте, семерым детям были сделаны неотложные операции. Ночью 3 сентября шестеро детей в критическом состоянии были направлены в г. Москву в специально оборудованном самолете. Кроме того, были сложности с поддержанием необходимой безопасности вокруг школы, а позднее вокруг больницы, чтобы избежать вмешательства родственников в работу соответствующих служб.

338. Министр здравоохранения Республики Северная Осетия - Алания Соплевенко был допрошен в суде 15 ноября 2005 г. (т. 3, л. д. 1179-1191). Он также рассказал, что 1-3 сентября он не получал никаких конкретных инструкций, кроме достаточно общих указаний Дзасохова о том, что должна быть обеспечена "адекватная медицинская помощь". Он не являлся членом ОШ или иных органов во время кризиса. Он узнал, что в школе содержится не менее чем 1 000 человек от кормящих матерей, которые покинули школу с Аушевым 2 сентября. В сотрудничестве с Гончаровым он предупредил больницы в г. Владикавказе о том, что им предстоит прием пациентов: были освобождены койки в пяти больницах, дежурили хирургические и реанимационные бригады, были созданы запасы лекарств и перевязочных материалов.

339. Доктор Рошаль, директор Московского НИИ неотложной детской хирургии и травматологии* (* Так в тексте оригинала. Точнее, Научно-исследовательский институт неотложной детской хирургии и травматологии (НИИ НДХиТ) Департамента здравоохранения г. Москвы (примеч. редактора).), был допрошен в феврале 2006 года. Он сообщил, что узнал от журналистов 1 сентября о захвате заложников и немедленно выехал в г. Беслан. Его направили в городскую администрацию, где размещался ОШ и находились другие должностные лица. Его проводили в комнату, где находился З., и он получил от последнего краткие инструкции. Рошаль несколько раз звонил террористам, каждый раз они реагировали грубо и отказывались обсуждать что-либо, пока не прибудут все четверо требуемых ими лиц. Его попытки убедить их принять воду, пищу, лекарства или разрешить ему осмотреть и оказать помощь раненым и больным были категорически отвергнуты, кроме того, террористы заявили, что все заложники объявили "сухую голодовку" в поддержку их требований. 2 сентября, около 11.00, террористы позвонили ему и разрешили переговорить с директором школы, которая просила его вмешаться, потому что их положение было ужасающим. 2 сентября доктор Рошаль лично позвонил по телефону Закаеву в г. Лондон и дал Дзасохову переговорить с ним (т. 4, л. д. 1900-1925).

(k) Информация о судебно-медицинских экспертизах

340. В декабре 2005 года суд по ходатайству потерпевших допросил старшего эксперта лаборатории судебно-медицинской экспертизы в г. Ростове-на-Дону, который 13 сентября 2004 г. был назначен руководителем группы, занимающейся идентификацией останков на основе анализа ДНК. Эксперт пояснил, что их лаборатория располагала лучшим оборудованием в России и что продолжительность генетической экспертизы колебалась от трех дней до пяти недель в зависимости от качества исследуемого материала. Вся работа по бесланским делам была завершена в течение полутора месяцев. Корниенко сообщил, что результаты, полученные посредством генетического сопоставления, были окончательными и не допускали споров относительно возможности ошибочной идентификации. Он признал, что многие родственники отказывались верить в смерть своих близких, и в некоторых случаях они проводили второй этап исследования с ДНК других родственников, прежде всего из сочувствия. Эксперт указал на сложности идентификации останков, которые сгорели "в пепел", и идентификации фрагментов тел, процесс которой продолжался до лета 2005 года. Та же группа экспертов работала с останками террористов: 23 тела были идентифицированы, а восемь остались неидентифицированы (т. 3, л. д. 1469).

341. Судом были исследованы сотни судебно-медицинских экспертиз в отношении потерпевших. Они включали исследование трупов, результаты идентификации останков посредством анализа ДНК, заключения экспертов о степени вреда здоровью выживших заложников и другие документы. Более 110 судебно-медицинских экспертиз содержали вывод о том, что причина смерти не может быть установлена вследствие того, что останки сильно обуглены и обожжены, и отсутствия других травм. В некоторых экспертизах в качестве причины смерти указывались обширные ожоги, огнестрельные ранения, травматическая ампутация конечностей, травмы головы и тела. Огнестрельные ранения, ожоги и психологические травмы были зафиксированы у выживших заложников.

(l) Дополнительные ходатайства и заявления, поданные потерпевшими

342. В ходе разбирательства потерпевшие подали несколько сотен ходатайств. Некоторые из них подавались в районные суды Владикавказа, где проводилось расследование, другие были поданы непосредственно в Верховный суд Республики Северная Осетия - Алания. Некоторые из них были представлены в Европейский Суд, тогда как другие упомянуты в изложении фактов или в протоколах судебного заседания.

343. 29 сентября 2005 г. потерпевшие заявили отвод руководителю следственной группы, заместителю Генерального прокурора Шепелю. Они утверждали, что расследование было неполным и не принимало во внимание всю относимую информацию о деле. Они указали, что копии множества заключений экспертиз были им недоступны, что прокуратура игнорировала многочисленные факты и показания, которые отличались от фактов, "отобранных" для формирования обвинительного заключения Кулаева, и что роль различных должностных лиц в гибели заложников не была установлена. Этот отвод не был удовлетворен.

344. В январе 2006 года потерпевшие заявили отвод группе государственного обвинения и председательствующему судье, ссылаясь на неполноту расследования и неоднократное отклонение их жалоб судьей. Они также ставили под вопрос наличие логики в разделении на несколько уголовных дел расследования террористического акта и его последствий. Эти жалобы также были отклонены (т. 4, л. д. 1801).

345. В ноябре-декабре 2005 года и январе 2006 года потерпевшие обращались в суд первой инстанции с ходатайствами о вызове и допросе ряда дополнительных свидетелей: членов ОШ, высокопоставленных должностных лиц гражданской службы и ФСБ России, которые находились в г. Беслане во время операции, членов следственной комиссии Парламента Республики Северная Осетия - Алания по г. Беслану, лиц, которые вели переговоры с террористами, включая Гуцериева, доктора Рошаля, З. и Аслаханова. Суд согласился допросить некоторых должностных лиц Республики Северная Осетия - Алания, которые являлись членами ОШ, но отказался вызвать других должностных лиц, переговорщиков и членов Парламента Северной Осетии. Он также отказался приобщить результаты расследования североосетинской парламентской комиссии к материалам дела (т. 3, л. д. 1311-1312, т. 4, л. д. 1570, 1589, 1651, 1778-1783, 1796, 1929). В январе 2006 года суд удовлетворил ходатайство потерпевших о допросе З., доктора Рошаля и высокопоставленных сотрудников ФСБ России.

346. В феврале 2006 года потерпевшие вновь заявили отвод обвинителю в суде. Они утверждали, ссылаясь на Конвенцию, что расследование было неэффективным и неполным, что касается установления наиболее важных элементов преступления. Они просили назначить независимых экспертов, чтобы разрешить ключевые вопросы, касающиеся подготовки террористического акта, состава и полномочий ОШ, причин первых взрывов, применения огнеметов, гранатометов и танковых орудий и запоздалого прибытия пожарных. Их ходатайство было отклонено (т. 4, л. д. 1936).

347. В июле 2006 года потерпевшие просили предоставить им возможность ознакомиться со всей совокупностью документов уголовного дела, а также снять с них копии. Аналогичные ходатайства подавались в марте и июле 2007 года, но, очевидно, безрезультатно.

(m) Приговор от 16 мая 2006 г.

348. В своей заключительной речи в феврале 2006 года обвинитель просил назначить подсудимому наказание в виде смертной казни. Потерпевшие утверждали, что в процессе расследования и суда не были выяснены многие ключевые элементы событий и что ответственные должностные лица должны преследоваться за свои действия, приведшие к трагедии.

349. 16 мая 2006 г. Верховный суд Республики Северная Осетия - Алания признал Нурпаши Кулаева виновным в ряде преступлений, включая участие в банде, незаконное хранение оружия и взрывчатых веществ, захват заложников при отягчающих вину обстоятельствах, убийство и посягательство на жизнь должностных лиц. В 319-страничном приговоре были изложены показания свидетелей и потерпевших и имелись ссылки на судебно-медицинские заключения, свидетельства о смерти, заключения экспертизы и другие доказательства. Верховный суд Республики Северная Осетия - Алания заключил, что 317 заложников, один житель г. Беслана и двое сотрудников МЧС были убиты, 728 заложникам был причинен вред здоровью различной степени тяжести (151 - тяжкий вред здоровью, 530 - вред здоровью средней тяжести и 102 - легкий вред здоровью). Десять сотрудников ФСБ России были убиты, 55 военнослужащих и служащих правоохранительных органов были ранены. Действия преступной группы причинили значительный ущерб школе и частной собственности в г. Беслане. Кулаев был приговорен к пожизненному заключению.

(n) Кассационное разбирательство в Верховном Суде Российской Федерации

350. Потерпевшие обжаловали приговор суда. В своих подробных кассационных жалобах от 30 августа и 8 сентября 2006 г. они утверждали, что суд не осуществил тщательное и эффективное расследование преступления и что его выводы не были основаны на фактах. Они утверждали, что суд не исследовал вопрос об уклонении властей от предотвращения террористической атаки, не распределил ответственность за решения, принятые ОШ, не установил точные места и обстоятельства первых взрывов в спортзале и не оценил законность применения силами безопасности оружия неизбирательного действия. Они также утверждали, что суд не предоставил им полного доступа к материалам дела. Их жалобы содержали ссылки на соответствующие показания и документы.

351. 26 декабря 2006 г. Верховный Суд Российской Федерации провел кассационное слушание. Четверо потерпевших, защитник подсудимого и обвинитель выступили перед судом. Верховный Суд Российской Федерации несколько изменил квалификацию одного из преступлений, вменяемых Кулаеву, в оставшейся части жалобы сторон были отклонены. В частности, Верховный Суд Российской Федерации заключил, что вопросы, затронутые потерпевшими, не имели значения для квалификации действий Кулаева и что потерпевшим был предоставлен полный доступ к документам дела после завершения расследования.

352. В тот же день Верховный Суд Российской Федерации вынес частное определение в отношении заместителя Генерального прокурора Шепеля, который выступал государственным обвинителем на суде. Верховный Суд Российской Федерации отметил, что его ходатайство о применении судом смертной казни к Кулаеву противоречила действующему законодательству и как таковая побуждала суд принять явно незаконное решение.

(o) Мнение заявителей о расследовании

353. Заявители по жалобе N 26562/07 утверждали, что в ходе судебного разбирательства они заслушали показания и исследовали иные доказательства. Это позволило им сделать выводы о действиях ОШ и других должностных лиц, бульшую часть которых не удалось прояснить в ходе суда. Ссылаясь на материалы дела и иные доказательства, заявители пришли к следующим выводам:

(i) 1-3 сентября заложники содержались в бесчеловечных условиях и подвергались интенсивному физическому и эмоциональному стрессу, включая лишение пищи и воды, унижениям, видели страдания и смерть членов семьи, испытывали чувство беспомощности в отсутствие внятных попыток ведения переговоров из внешнего мира;

(ii) вывод о том, что СВУ являлись причиной первых взрывов, не подтверждался показаниями заложников и состоянием спортзала;

(iii) после первых взрывов военнослужащие и сотрудники ФСБ России применили тяжелое вооружение неизбирательного действия, включая танковое орудие, пулеметы БТР, огнеметы и гранатометы;

(iv) ОШ не рассматривал спасение заложников в качестве своей основной цели и санкционировал применение тяжелого вооружения во время штурма;

(v) вмешательство пожарных значительно задержалось, что повлекло дополнительные жертвы в спортзале.

3. Уголовное дело в отношении сотрудников милиции

354. Одновременно с производством по уголовному делу N 20/849 и делу, касающемуся действий Кулаева, проводились два дополнительных уголовных расследования в отношении сотрудников милиции по обвинению в профессиональной халатности.

(a) Уголовное дело в отношении сотрудников Правобережного РОВД

355. 20 сентября 2004 г. заместитель Генерального прокурора Колесников возбудил отдельное уголовное дело о халатности со стороны начальника Правобережного РОВД Айдарова, его заместителя по общественной безопасности Муртазова и начальника штаба РОВД Дряева. Этому уголовному делу был присвоен N 20/852.

356. Сотрудникам милиции были предъявлены обвинения в халатности, повлекшей тяжкие последствия и смерть двух или более лиц, на основании частей второй и третьей статьи 293 УК РФ. Они обвинялись в том, что не организовали надлежащим образом контртеррористическую защиту и не предотвратили террористические атаки в августе 2004 года, несмотря на возросшую угрозу терроризма и наличие соответствующих телексов и распоряжений Министерства внутренних дел по Республике Северная Осетия - Алания.

357. Более 180 человек были признаны потерпевшими по делу. Хотя никакие процессуальные документы не были представлены, из кассационной жалобы пострадавших лиц следует, что лишь родственники погибших были признаны потерпевшими по делу, а другим заложникам было отказано в этом статусе.

358. 20 марта 2006 г. Правобережный районный суд Республики Северная Осетия - Алания начал слушание дела. Заявители предоставили четыре тома протоколов судебного заседания, включающие около 1 500 листов и охватывающие 69 судебных заседаний.

359. 29 мая 2007 г. суд прекратил производство по уголовному делу в отношении трех должностных лиц, применив к ним положения постановления об амнистии от 22 сентября 2006 г. Они согласились на применение этого постановления, освобождающего их от уголовной ответственности за действия, совершенные в течение охватываемого им периода (см. § 464 настоящего Постановления). Прокуратура поддержала применение амнистии, а потерпевшие возражали против этого. Потерпевшие, присутствовшие в зале суда, возмущенные решением суда, разгромили помещение.

360. 5-8 июня 2007 г. 75 потерпевших обжаловали данное постановление суда. Они оспаривали применимость постановления об амнистии к обстоятельствам дела, утверждая, в частности, что антитеррористическая операция в г. Беслане началась после совершения рассматриваемого преступления. Они также жаловались на следующее: суд отказался в то же время рассматривать их гражданские иски, многие другие заложники и родственники травмированных лиц не были признаны потерпевшими по делу, один том уголовного дела (N 43) был засекречен судом, и потерпевшие были лишены доступа к нему, многие важные свидетели не были вызваны, суд отказался принять во внимание дополнительные доказательства, такие как доклад парламентской комиссии Республики Северная Осетия - Алания о расследовании террористического акта.

361. 2 августа 2007 г. Верховный суд Республики Северная Осетия - Алания в последней инстанции оставил без изменения постановление от 29 мая 2007 г. Он признал доводы потерпевших о процессуальных нарушениях не имеющими значения для выводов по делу и подтвердил применимость постановления об амнистии.

362. Потерпевшие безуспешно обращались за пересмотром вышеуказанных решений в надзорном порядке.

(b) Уголовное дело в отношении сотрудников Малгобекского РОВД

363. 7 октября 2004 г. отдельное уголовное дело было возбуждено в отношении начальника Малгобекского РОВД Евлоева и его заместителя Котиева в связи с халатностью, повлекшей тяжкие последствия (части вторая и третья статьи 293 УК РФ). Представляется, что как минимум 100 бывших заложников или их родственников были признаны потерпевшими по этому делу.

364. Заявители предоставили различные документы, относящиеся к данному процессу, включая около 200 страниц протоколов судебного заседания, замечания потерпевших на эти протоколы, копии их жалоб и иные документы. Как следует из этих документов, должностные лица Малгобекского РОВД обвинялись в том, что они не обнаружили террористов, которые собирались и обучались в районе и проследовали 1 сентября 2004 г. в Республику Северная Осетия - Алания. Следствие получило ряд документов, которые содержали достаточно ясную и точную информацию о возможной террористической угрозе и действиях, которые должны предприниматься для борьбы с ней. В частности, 22 августа 2004 г. Министерство внутренних дел по Республике Ингушетия издало приказ N 611 о террористической угрозе общественной безопасности и приведении всех сотрудников министерства в состояние повышенной готовности до дополнительного уведомления. В этом документе всем начальникам районных отделов внутренних дел было предписано контактировать с органами местного самоуправления, с охотниками и лесниками, чтобы отслеживать перемещения подозрительных лиц, а также проверять все грузовые автомобили и другие транспортные средства, которые могут перевозить незаконные грузы, при необходимости с использованием служебных собак. 23 августа 2004 г. Евлоев вынес соответствующее распоряжение о мерах, которые должны приниматься в Малгобекском районе.

365. 25 августа 2004 г. Министерство внутренних дел по Республике Ингушетия выпустило приказ N 617 о мерах безопасности в школах и образовательных учреждениях. Согласно этому приказу органы милиции были обязаны принять специальные меры, направленные на защиту образовательных учреждений от возможных террористических актов. 28 августа 2008 г. Евлоев принял соответствующий документ по Малгобекскому району.

366. 31 августа 2004 г. Министерство внутренних дел по Республике Ингушетия направило во все районные отделы указание, ссылаясь на оперативную информацию о возможности террористического акта в образовательных учреждениях во время открытия учебного года. Вновь было рекомендовано принять ряд срочных мер, затрагивающих органы местного самоуправления и администрации школ.

367. Дело рассматривалось Верховным судом Республики Ингушетия в закрытом судебном заседании в г. Нальчике, Кабардино-Балкарская Республика. Подсудимые ходатайствовали о рассмотрении их дела судом присяжных. 5 октября 2007 г. коллегия присяжных признала подсудимых невиновными. В тот же день Верховный суд Республики Ингушетия полностью оправдал подсудимых и отклонил гражданские иски, предъявленные потерпевшими в рамках того же разбирательства.

368. Потерпевшие обжаловали приговор, и 6 марта 2008 г. Верховный Суд Российской Федерации оставил его без изменения. Последующие надзорные жалобы потерпевших были безуспешными.

D. Гражданское разбирательство, инициированное потерпевшими

1. Первая группа истцов

369. В ноябре 2007 года группа потерпевших предъявила иск в порядке гражданского судопроизводства к Министерству внутренних дел, требуя компенсации вреда, причиненного террористическим актом. Потерпевшие ссылались на постановление Правобережного районного суда от 29 мая 2007 г. в отношении сотрудников Правобережного РОВД г. Беслана. Они утверждали, что применение постановления об амнистии не исключает возможности взыскания компенсации вреда в порядке гражданского судопроизводства. Утверждая, что Министерство внутренних дел не приняло мер для предотвращения террористического акта, они требовали финансовой компенсации в отношении каждого члена семьи, который погиб или находился в заложниках.

370. Правобережный районный суд несколько раз требовал от заявителей дополнить исковые заявления. 22 мая 2008 г. суд принял решение о передаче дела в Ленинский районный суд г. Владикавказа, по месту нахождения Министерства внутренних дел по Республике Северная Осетия - Алания. 26 сентября 2008 г. Ленинский районный суд г. Владикавказа принял решение о передаче дела в Замоскворецкий районный суд г. Москвы, по месту нахождения Министерства внутренних дел Российской Федерации. 21 октября 2008 г. Верховный суд Республики Северная Осетия - Алания по жалобе заявителей отменил определение, вынесенное Замоскворецким районным судом г. Москвы, и возвратил дело в Ленинский районный суд г. Владикавказа.

371. 10 декабря 2008 г. Ленинский районный суд г. Владикавказа отклонил исковые требования заявителей к Министерству внутренних дел. Он указал, что Закон о борьбе с терроризмом* (* Имеется в виду Федеральный закон от 25 июля 1998 г. N 130-ФЗ "О борьбе с терроризмом". Утратил силу в связи с принятием Федерального закона от 6 марта 2006 г. N 35-ФЗ "О противодействии терроризму" (примеч. редактора).), на который ссылались истцы, не предусматривал компенсации морального вреда государственным органом, который участвовал в антитеррористической операции. Что касается попытки заявителей связать требование о компенсации с решением о прекращении производства по делу в отношении сотрудников Правобережного РОВД, суд отклонил его как относящееся другому ответчику.

372. 24 февраля 2009 г. Верховный суд Республики Северная Осетия - Алания отклонил жалобу заявителей на вышеуказанное решение. Их последующие попытки добиться пересмотра этих решений в порядке надзора оказались тщетными.

2. Вторая группа истцов

373. В отдельном разбирательстве другая группа потерпевших пыталась предъявить иск к Министерствам внутренних дел Российской Федерации и по Республике Северная Осетия - Алания о компенсации морального вреда, причиненного им террористическим актом. С аналогичной мотивировкой 9 декабря 2009 г. Ленинский районный суд г. Владикавказа отклонил их иск. 17 марта 2009 г. Верховный суд Республики Северная Осетия - Алания оставил это решение без изменения в последней инстанции.

E. Парламентские расследования

1. Доклад, подготовленный Парламентом Республики Северная Осетия - Алания

374. 10 сентября 2004 г. Парламент Республики Северная Осетия - Алания создал комиссию по рассмотрению и выяснению обстоятельств, связанных с событиями в Беслане 1-3 сентября 2004 г. В своей работе комиссия основывалась на доступных материалах, включая официальные документы, фотографии, видеозаписи и аудиоматериалы, статьи в прессе, показания свидетелей и собственные источники информации. Доклад комиссии был опубликован 29 ноября 2005 г. Главы 42-страничного доклада включали хронологию террористического акта, факты и анализ событий, предшествовавших захвату заложников, описание действий ОШ и различных государственных органов, которые участвовали в событиях, исследование первых взрывов в спортзале, подробную информацию о боевиках и различную статистическую информацию, относящуюся к теракту. Доклад заканчивался рекомендациями, адресованными властям.

(a) Предотвращение террористического акта

375. Комиссия жестко критиковала местные подразделения милиции и управления ФСБ по Республикам Ингушетия и Северная Осетия - Алания. Она выразила особое беспокойство в связи с тем фактом, что несмотря на "возросшую угрозу безопасности" террористическая группа смогла собраться и пройти обучение незамеченной поблизости от села и крупной местной дороги, а также беспрепятственно проследовать к школе в центре города через административную границу, которая, как предполагалось, находилась под особой охраной. Комиссия утверждала, что внимание милиции было переключено на президентские выборы в Чеченской Республике, которые проходили 29 августа 2004 г., после которых иные угрозы безопасности были оставлены без серьезного внимания.

(b) Работа и состав ОШ

376. Что касается работы ОШ, в докладе содержалась жесткая критика в отношении его состава и работы. В нем было указано, что "первый, так называемый республиканский ОШ" был создан 1 сентября 2004 г., в 10.30, в соответствии с Законом о борьбе с терроризмом и имевшимся планом, датированным 30 июля 2004 г. Он состоял из 11 лиц под руководством Дзасохова и включал глав ФСБ России, Министерства внутренних дел по Республике Северная Осетия - Алания и других должностных лиц. В присутствии членов ОШ, доктора Рошаля и ряда других публичных фигур Дзасохов объявил, что он готов пойти в школу, однако заместитель министра внутренних дел России Паньков ответил, что в этом случае он будет уполномочен задержать его. Сам Дзасохов подтвердил, что ему сообщили высокопоставленные чиновники из г. Москвы, что он не должен принимать "никаких мер, которые могут привести к дополнительным осложнениям с операцией, нацеленной на освобождение заложников". "Республиканский" ОШ продолжал рассматривать возможные стратегии, направленные на освобождение заложников, в течение всего кризиса. Он также рассматривал возможность приглашения для участия в переговорах Масхадова.

377. Между тем в середине дня 1 сентября 2004 г. по указанию Президента Российской Федерации в соответствии с засекреченным распоряжением Правительства Российской Федерации (N 1146-рс) был определен состав ОШ, который возглавил генерал-майор В. Андреев, глава ФСБ по Республике Северная Осетия - Алания. ОШ состоял из семи человек: заместителя начальника антитеррористической комиссии Республики Северная Осетия - Алания подполковника Цыбаня, командующего 58-й армией Министерства обороны Российской Федерации генерал-лейтенанта В. Соболева, начальника Управления МЧС по Республике Северная Осетия - Алания Дзгоева, министра образования по Республике Северная Осетия - Алания Левитской, руководителя Центра "Защита" Гончарова и заместителя директора департамента информационных программ телекомпании "Россия" Васильева. В докладе содержалась критика состава ОШ, в который не входил не только Дзасохов, президент Республики Северная Осетия - Алания, но и ряд других высокопоставленных должностных лиц республики. В нем также отмечалось, что два заместителя директора ФСБ России, которые прибыли в г. Беслан, Анисимов и Проничев, не были официально назначены для выполнения каких-либо задач в ОШ. Это привело к ситуации "многоначалия".

378. В докладе ситуация описывалась следующим образом:

"О бросающейся в глаза разобщенности деятельности штабов говорит и их месторасположение. В здании администрации г. Беслана образовалось следующее расположение находившихся там структур и должностных лиц.

На первом этаже (левое крыло) - ФСБ России (генералы В. Андреев и Т. Калоев). Рядом на этом же этаже - Проничев и Анисимов. На третьем этаже в левом крыле здания находились президент Республики Северная Осетия - Алания Дзасохов, председатель парламента Мамсуров, полномочный представитель Президента Российской Федерации в Южном федеральном округе В. Яковлев, а также группа депутатов Госдумы во главе с Д. Рогозиным. В правом крыле третьего этажа приступили к своей работе руководители спецподразделений "Альфа" и "Вымпел" под командованием генерала Тихонова.

И всё же самой закрытой и загадочной была структура, расположившаяся в южном крыле первого этажа [здания администрации], тщательно хранившая в секрете детали своей работы даже от членов вышеупомянутых штабов. Там находились так и не вошедшие ни в одну официальную штабную структуру Анисимов и Проничев, Паньков, Калоев и другие.

Не менее загадочной являлась и структура, расположенная на втором этаже в центре здания. Это был своего рода "идеологический штаб", где проверялась и редактировалась информация перед ее обнародованием. Именно здесь, скорее всего, родилась пресловутая цифра о числе заложников - 354...

Дополнением к сказанному может быть то, что командующий 58-й армией Соболев разместил свой командный пункт вне здания администрации. Дзгоев, находившийся, по его собственному выражению, "в резерве", также размещался вне здания, как и министр внутренних дел по Республике Северная Осетия - Алания...

О формальном характере назначения [генерала] Андреева руководителем ОШ можно судить по общеизвестным фактам. Глава УФСБ по Республике Северная Осетия - Алания покидал штаб и терял, таким образом, нити управления операцией десятки раз: выступая перед жителями г. Беслана вдали от ОШ, встречаясь с журналистами, сопровождая 2 сентября Аушева до школы или же группу МЧС 3 сентября. Мог ли поступать подобным образом генерал, от действий которого зависели жизни сотен людей  Это или исключено, или же, напротив, вполне возможно, если за [генерала] Андреева принимали решения его непосредственные начальники Проничев, Анисимов, а возможно, и начальник оперативно-координационного управления по Северному Кавказу ФСБ России Калоев.

Есть основания полагать, что приказы и распоряжения [генерала] Андреева документально не оформлялись, заседания ОШ не проводились, всё решалось в ходе рабочих встреч с представителями различных ведомств посредством устных указаний...

Есть основания полагать, что приказы и распоряжения Андреева документально не оформлялись, заседания ОШ не проводились, всё решалось в ходе рабочих встреч с представителями различных ведомств посредством устных указаний...

Создается впечатление, что ОШ под руководством [генерала] Андреева как бы метался из одной крайности в другую: с одной стороны, не озвучивая требований террористов, искал (или делал вид) под эти требования посредников, а с другой стороны, постоянно заявляя о недопустимости силового варианта решения проблемы, должен был его не просто иметь в виду, но и постоянно прорабатывать...

К исходу второго дня на переговоры с террористами не вышел ни один из значимых федеральных чиновников, в компетенцию которых хотя бы отчасти входило обсуждение выдвинутых боевиками условий. Всё больше убеждаясь, что обсуждать их требования никто не намерен и темой переговоров остаются обеспечение заложников пищей и водой, освобождение малолетних детей и немощных стариков, так называемый коридор от Беслана до Чеченской Республики и тому подобное, террористы ужесточают режим содержания заложников. Что касается разрешения вывезти тела двух десятков убитых человек, находившихся во дворе школы, то оно, судя по всему, было вызвано желанием боевиков испугать население и сделать более сговорчивыми членов штаба, так как нетрудно представить, какое впечатление на родных произвел бы переполненный трупами грузовик МЧС.

Неполная информация о ходе и содержании переговоров с боевиками, неясность с переданной в штаб кассетой также оставляют безответными многие вопросы...

Не оспаривая принцип неисполнения требований террористов, хотя в Федеральном законе "О борьбе с терроризмом" говорится о принципе минимальных уступок террористам, представляется куда более естественным, если бы его исполнение брали на себя федеральные власти, к кому были обращены требования террористов, а не поручали эту проблему региональным чиновникам или даже детскому врачу. Очевидно, что любые обещания региональных чиновников, не подкрепленные гарантиями высших чиновников государства, не могли вызвать доверия террористов, а значит, и обещанный "коридор безопасности" не был воспринят ими всерьез...".

(c) Первые взрывы

379. В докладе утверждалось, что первые два взрыва не могли быть вызваны СВУ. Первый взрыв согласно показаниям заложников произошел в северной части чердачного помещения спортзала. Он разрушил часть крыши и создал дымное облако грибовидной формы над взрывом. В докладе утверждалось, что это не могло быть результатом взрыва СВУ по ряду причин: террористы не минировали крышу или чердачное помещение спортзала, туда не тянулся ни единый провод, разорвавшаяся в самом зале мина не могла пробить потолок, расположенный на шестиметровой высоте от пола, взрывов должно было быть несколько в одно время, поскольку они были соединены в единую цепь. Облако дыма не могло за несколько секунд взметнуться на 13-15 метров над крышей в результате срабатывания СВУ в спортзале. Характер повреждений баскетбольного щита и кирпичной стены спортзала свидетельствует о прохождении выстрелянного извне снаряда. Второй взрыв, который образовал полуметровый пролом в кирпичной стене под окном, также не был вызван СВУ, поскольку пол рядом с проломом не пострадал, в отличие от досок пола под баскетбольным щитом, где впоследствии сдетонировало СВУ.

380. В докладе сообщалось, что видеозапись событий запечатлела не только облако дыма от первого взрыва, но и звуки обоих взрывов, позволяющие предположить, что стреляли из гранатомета или огнемета. В докладе высказывалось мнение о том, что в пользу этой версии говорит и характер разрушений. Выбор целей именно в этой части зала вызван тем, что там находились боевики, державшие ноги на педалях, плохая видимость затрудняла точную работу снайпера, а гранатомет эту проблему решал.

381. В докладе указывалось, что наиболее вероятной причиной третьего взрыва было СВУ, попавшее под воздействие пожара, распространившегося от потолка до пола спортзала.

382. В заключение в документе указывалось, что расследование обстоятельств первых взрывов должно осуществляться надлежащим образом в рамках уголовного дела. В докладе выражалось сожаление в связи с поспешной расчисткой места происшествия, которое было открыто для жителей 5 сентября 2004 г. В нем упоминались "сотни людей, которые находили предметы, которые не могли не заинтересовать следствие". Ряд предметов был, по-видимому, обнаружен на городской свалке, куда обломки, собранные при расчистке, были вывезены грузовиками 4 сентября.

383. В особом мнении к докладу сообщалось, что активное участие волонтеров из числа гражданского населения сразу после взрывов спасло жизни множества заложников. Эвакуация производилась этими лицами, которые взяли на себя "задачи милиции, пожарных и сотрудников МЧС".

(d) Действия спасателей и силовых структур

384. В докладе количество военнослужащих и сотрудников милиции (за исключением ФСБ России), которые обеспечивали оцепление вокруг школы, оценивалось примерно в 1 750 человек. Три кольца оцепления оценивались как малоэффективные, и с началом операции они практически развалились. Их беспрепятственно пересекали в обоих направлениях сотни гражданских лиц и десятки автомашин. Фильтрационные группы, заранее созданные из числа офицеров ОМОН и Правобережного РОВД, не остановили с целью установления личности ни одного из выносивших заложников людей. В докладе отмечалось, что множество людей прибыли из других районов Республики Северная Осетия - Алания и провели двое суток возле школы, зачастую небритые, испачканные кровью и сажей, они были неотличимы от террористов.

385. Затем в докладе рассматривалась проблема доступа автомашин "скорой помощи" и пожарных к школе, указывая, что он затруднялся транспортом, припаркованным на прилегающих улицах, который так и не был удален. Цистерна первой пожарной машины, появившейся во дворе школы около 14.00, была полупустой. Экипажи других машин въехали во двор школы еще позже, предоставив гражданским лицам самим управлять пожарными рукавами.

386. В докладе признано установленным, что 3 сентября, в 14.00-14.30, из-за железнодорожного полотна танк N 328 произвел несколько залпов невзрывными снарядами по столовой и кухне, около 16.30 танк N 325 со стороны ул. Коминтерна практически в упор расстрелял помещение столовой, находящееся над входом в подвал. Члены комиссии не могли согласиться с тем, что применение танка для обстрела столовой до 17.00 было оправданным, учитывая возможное присутствие последней группы заложников с террористами. Члены комиссии посетили подвал и установили, что он остался совершенно нетронутым, в нем не были обнаружены следы предполагаемого нахождения террористов. Отсутствуют полные сведения о том, как использовались танки, вертолеты, огнеметы и другое тяжелое вооружение.

387. В документе отдельно указывалось на множество сфер ответственности в различных структурах, которые участвовали в событиях. Так, согласно информации комиссии командующий 58-й армией регулярно отчитывался перед министром обороны, который находился в г. Москве, и в ответ получал от него указания. Министерство внутренних дел руководило самым многочисленным контингентом в г. Беслане, который первоначально исполнял указания собственного штаба, расположенного в здании администрации; позднее он следовал приказам ФСБ России.

388. Что касается роли ФСБ России, в докладе отмечалось следующее:

"Самой недоступной в плане информации о ее деятельности в дни трагических событий 1-3 сентября 2004 г. для комиссии структурой является ФСБ России. Вот почему вряд ли может быть принят без дополнительной проверки тезис о том, что к 18.00, согласно информации, поступившей от оперативно-боевых групп ЦСН, было установлено, что в местах нахождения боевиков (классы, подвал и чердачное помещение) заложники отсутствуют)".

(e) Личности боевиков

389. В докладе было уделено некоторое внимание вопросу о количестве и личности боевиков. В нем отмечались противоречия относительно имен и количества установленных и неустановленных террористов в документах, выпущенных прокуратурой в рамках уголовного дела N 20/849. На основании информации, предоставленной Генеральной прокуратурой, в докладе перечислялись 38 имен или прозвищ, из них в отношении 22 человек (включая Н. Кулаева) были установлены полное имя, дата рождения, национальность и место жительства, а 14 человек были установлены предварительно. Из 38 человек как минимум девять ранее задерживались правоохранительными органами, некоторые из них были освобождены по неизвестным причинам. Согласно докладу Илиев был заключен под стражу в 2003 году в Республике Ингушетия по обвинению в незаконном хранении оружия и боеприпасов, но через два месяца дело было прекращено. Ханпаш Кулаев был приговорен к девяти годам лишения свободы в 2001 году. Шебиханов обвинялся в участии в нападении на колонну федеральных войск в августе 2003 года и был освобожден в июле 2004 года судом присяжных. Таршхоев осуждался, по крайней мере, три раза и приговаривался к условному наказанию за незаконное хранение оружия и кражу, в последний раз в марте 2001 года. Хочубаров* (* Обычно указывается как Хучбаров, в том числе и в настоящем Постановлении (примеч. переводчика).) ("Полковник") был судим за незаконное хранение оружия. Ходов находился в розыске за ряд тяжких преступлений, включая террористические акты, и был задержан в 2002 году, но освобожден. Большинство других террористов, личности которых были установлены, были известны правоохранительным органам, располагавшим их отпечатками пальцев, на основании которых были опознаны их тела. Многие находились в розыске за различные преступления.

390. Некоторые лица, о которых Генеральная прокуратура Российской Федерации первоначально сообщила, что их тела были опознаны в г. Беслане, были позднее убиты в других местах. Так, сначала было объявлено о смерти Горчханова в г. Беслане, в октябре 2005 года его имя было вновь названо заместителем Генерального прокурора Российской Федерации Шепелем в числе уничтоженных организаторов нападения в г. Нальчике, Кабардино-Балкарская Республика. Кодзоев был сначала идентифицирован в числе террористов в г. Беслане и, по-видимому, разговаривал по телефону со своей женой, которую власти доставили к школе 2 сентября, а затем было объявлено о его уничтожении в ходе контртеррористической операции в Республике Ингушетия в апреле 2005 года. Доклад выражал сожаление по поводу отсутствия ясности в таком важном аспекте расследования и призывал прокуратуру предоставить четкую и исчерпывающую информацию в этом отношении.

(f) Статистическая информация

391. Доклад содержал таблицу, составленную на основании информации, предоставленной Генеральной прокуратурой, с различными показателями, касающимися общего количества заложников, количества убитых и раненых, а также освобожденных в результате проведения контртеррористической операции. Комиссия отметила, что причины смерти 331 человека распределялись следующим образом: 20 человек умерли в больнице, 51 человек (включая 21 убитого 1 сентября) умер от огнестрельных ранений, 150 человек умерли от осколочных ранений, 10 - от ожогов, четыре человека - от повреждений тупыми предметами. В 116 случаях причина смерти не могла быть установлена из-за обширного поражения тел огнем. В 83 случаях тела были опознаны в результате проведения молекулярно-генетических экспертиз, а в шести случаях потребовалась эксгумация и проведение генотипической идентификации. Эти процедуры продолжались до апреля 2005 года. В докладе содержался вывод о том, что действительные причины смерти и травм многих потерпевших не были установлены: пули и осколки не были извлечены из тел, и в целях анализа пуль и гильз, найденных на месте происшествия, баллистическая экспертиза не проводилась.

(g) Публикация доклада, реакция на него и дополнительная информация

392. Доклад комиссии был опубликован в декабре 2005 года. Торшин заявил, что в докладе ставилось больше вопросов, чем содержалось ответов, и его выводы и заключения не упоминались в докладе, подготовленном Федеральным Собранием (см. ниже).

393. В 2007 году доклад был опубликован в качестве отдельной книги. К этому времени авторы подготовили дополнительные статистические данные. Они включали полный список заложников с указанием их травм и дат смерти и другие важные выводы. Многие показатели, к которым пришли авторы доклада, отличались от тех, на которые ссылалась прокуратура.

394. В частности, авторы указали, что 1 116 человек (а не 1 127, как было указано Генеральной прокуратурой) были захвачены в заложники, трое сбежали 1 сентября, 17 (а не 21) мужчин были застрелены 1 сентября, 24 (а не 26) человека были выведены Аушевым 2 сентября. 1 сентября, к 13.00, 1 072 заложника оставались живыми в школе, 284 были убиты в ходе штурма, 10 умерли в больнице в течение двух месяцев и еще трое - к 2006 году. Были убиты 10 сотрудников сил специального назначения, двое сотрудников МЧС и семеро гражданских лиц: три гражданских лица были убиты 1 сентября нападающими, и еще четверо погибли в ходе штурма, когда эвакуировали заложников. Были ранены 35 гражданских лиц, большинство из них в ходе вывода заложников из школы.

395. В публикации приводился список сотрудников ФСБ России, Министерства внутренних дел и МЧС, которые были убиты (12 человек) и ранены (52 человека) во время террористического акта.

396. Что касается причин смерти, в публикации сообщалось, что комиссия исследовала более 300 постановлений о назначении судебно-медицинских экспертиз, вынесенных прокуратурой 3 и 4 сентября 2004 г., и заключений судебно-медицинской экспертиз, подготовленных бюро судебно-медицинской экспертизы. В документе напоминалось, что постановления следственных органов предусматривали, что эксперты должны проводить экспертизу по наружному осмотру, полную судебно-медицинскую экспертизу проводить только "при необходимости". Таким образом, лишь в нескольких случаях имела место полная судебно-медицинская экспертиза, треть экспертных заключений содержала вывод о том, что "причина смерти не могла быть установлена". В целом в документе указывалось, что признаки ожогов обнаружены на 159 телах из 333, хотя в большинстве случаев эксперты отметили, что обугливание, скорее всего, имело место после смерти. Они также отметили несоразмерно большое количество потерпевших, скончавшихся от огнестрельных ранений: 44 гражданских лица, включая 11 женщин и девять детей, тогда как лишь семеро военнослужащих из 11 скончались от огнестрельных ранений.

397. Наконец, в докладе отмечалось, что были проведены девять (а не шесть, как было указано в официальных документах) эксгумаций для дополнительного исследования останков. В докладе указывались данные случаи.

2. Доклад Федерального Собрания

(a) Доклад, подготовленный комиссией

398. 20 и 22 сентября 2004 г. обе палаты Федерального Собрания (Парламента Российской Федерации), Государственная Дума и Совет Федерации, решили создать совместную комиссию для расследования причин и обстоятельств террористического акта в г. Беслане. Около 20 членов обеих палат были включены в состав комиссии, которую возглавил Александр Торшин, заместитель Председателя Совета Федерации. Комиссия предприняла ряд следственных мер, включая несколько посещений г. Беслана, а также Республики Ингушетия, Чеченской Республики и г. Ростова-на-Дону.

399. Комиссия опросила 45 высокопоставленных должностных лиц, включая председателя правительства, нескольких федеральных министров, Аслаханова, помощника Президента Российской Федерации, Патрушева, Проничева и Анисимова - директора ФСБ России и двух его заместителей, генерала Тихонова, начальника Центра специального назначения ФСБ России, нескольких высокопоставленных сотрудников Генеральной прокуратуры Российской Федерации, включая четырех заместителей Генерального прокурора, должностных лиц Республик Северная Остетия - Алания и Ингушетия, включая Дзасохова и Зязикова, и лиц, которые вели переговоры с террористами: Аушева, Гуцериева и Рошаля. В комиссию поступило несколько сотен телефонных звонков на специальную линию и писем.

400. 22 декабря 2006 г. доклад комиссии был представлен Федеральному Собранию. Он содержал 240 страниц и включал хронологию террористического акта, главы о действиях государственных органов, исторический и политический анализы терроризма на Северном Кавказе и ряд законодательных рекомендаций. Два члена комиссии отказались подписать его. Один из них, Савельев, подготовил альтернативный доклад (см. ниже).

401. Основные выводы доклада в основном соответствовали выводам уголовного расследования. В частности, в докладе указывалось, что:

(i) до террористического акта не был принят ряд мер безопасности местной администрацией и милицией в Республиках Северная Осетия - Алания и Ингушетия. Действия милиции Малгобекского района были охарактеризованы как профессиональная халатность, а действия милиции в Республике Ингушетия в целом - как "самоустранение" от исполнения указаний Министерства внутренних дел (страницы 107-108 доклада). Милиция Республики Северная Осетия - Алания не выполнила определенные меры предосторожности и тем самым облегчила нападение террористов на школу;

(ii) действия федеральных властей были адекватными и правильными;

(iii) действия ОШ, направленные на переговоры с террористами, были правильными, однако имелся ряд слабых мест в его составе и способе ведения им работы и информирования населения о событиях (стр. 84 и 94 доклада);

(iv) первые взрывы в спортзале были вызваны двумя СВУ (стр. 87 доклада);

(v) применение огнеметов и танкового орудия против школы было санкционировано начальником Центра специального назначения ФСБ России 3 сентября после 18.00 и не причинило вреда заложникам, которые были к тому времени выведены (стр. 89 доклада).

(b) Отдельный доклад Юрия Савельева

(i) Доклад

402. Юрий Савельев, депутат Государственной Думы, избранный в 2003 году от партии "Родина", входил в состав комиссии, возглавляемой Торшиным. Он был по профессии ученым-ракетостроителем, имел степень доктора технических наук, являлся ректором Санкт-Петербургского университета "Военмех", автором многочисленных научных работ и учебных пособий по ракетостроению, баллистике, термодинамике и сопутствующим дисциплинам.

403. Летом 2006 года Савельев объявил о своем серьезном несогласии с докладом, подготовленным комиссией. Позднее в тот же год он опубликовал отдельный доклад, основанный на материалах, к которым он имел доступ как член комиссии. Доклад, озаглавленный "Беслан: правда заложников", включал семь частей:

(i) часть 1. Обстоятельства первых взрывов в спортзале, 259 страниц с 58 фотографиями;

(ii) часть 2. Обстоятельства возникновения и развития пожара в спортивном зале, 133 страницы с 43 фотографиями;

(iii) часть 3. Применение РПО и РПГ (реактивных пехотных огнеметов и реактивных противотанковых гранатометов), 97 страниц с 49 фотографиями;

(iv) часть 4. О применении танков Т-72 и боевых транспортных машин БТР-80, 140 страниц с 52 фотографиями;

(v) часть 5. Женщины в составе террористической группы, 69 страниц с 12 фотографиями;

(vii) часть 6. О потерях среди заложников в помещениях школы N 1 вне спортивного зала, 145 страниц с 54 фотографиями;

(viii) часть 7. Обстоятельства захвата заложников, 296 страниц с 21 фотографией.

404. Этот доклад был предоставлен Европейскому Суду, и его полное содержание опубликовано на интернет-сайте pravdabeslana.ru

405. Доклад, хотя и основанный на том же фактическом материале, также ссылается на собственные технические познания автора и резко отличается изложением и выводами от документа, подписанного большинством парламентской комиссии, и, таким образом, от имевшихся на тот момент выводов уголовного расследования.

406. Суммируя наиболее важные разночтения, в части 1 Савельев заключил, что первый взрыв был вызван взрывом термобарической гранаты в результате выстрела с крыши дома N 37 по Школьному переулку по крыше спортивного зала в северо-восточном углу из гранатометной системы. Террорист, контролировавший "педаль-замыкатель" взрывной цепи, был немедленно убит, так как он находился непосредственно под местом взрыва. В результате взрыва образовался мощный очаг тления деревянных конструкций и утеплителя чердака, который позже перерос в пожар. Второй взрыв произошел через 22 секунды после первого под первым окном северной стороны спортзала, образовал пролом в кирпичной стене и сопровождался выбросом кирпичей наружу, в то время как оконное стекло, расположенное непосредственно над проломом, осталось нетронутым. Савельев заключил, что характер и степень разрушения в этой конкретной области исключали вывод о том, что они вызваны СВУ внутри спортзала. Он утверждал, что взрыв был, вероятно, вызван выстрелом из переносного противотанкового гранатомета с крыши дома N 41 по Школьному переулку. Снаряд попал в спортзал через противоположное окно и образовал отверстие в стене под окном.

407. Савельев далее утверждал в части 2, что пожар, вызванный первым взрывом на чердаке, продолжал беспрерывно распространяться до 15.20. Наличие разбитых окон спортзала и дыры в потолке, вызванной взрывом, привело к появлению сильного сквозняка, то есть к интенсификации подачи кислорода к поверхности горящего утеплителя. Огонь разгорелся на чердаке с достаточной силой, чтобы уничтожить деревянные конструкции, поддерживающие шиферную крышу, которая, в конечном счете, обрушилась в 15.20, погребая под горящими фрагментами заложников, которые были неспособны покинуть спортзал. Пожарные вмешались после 15.20, когда огонь от рухнувшей крыши распространился на пол и стены спортзала.

408. Часть 3 доклада включала подробную информацию и анализ видов и количества оружия и боеприпасов, использованных с 1 по 4 сентября 2004 г. Эта информация была предоставлена комиссии, в то время как потерпевшие не имели к ней прямого доступа. В соответствии с докладом том 1 уголовного дела N 20/849 содержал "cводный акт об израсходовании боеприпасов при выполнении соответствующей боевой задачи" от 10 сентября 2004 г. N 27. По данным этого документа, различные воинские части израсходовали более 9 000 патронов для автоматического оружия (5,45 мм ПС, 7,62 мм ЛПС, 5,45 мм T), 10 одноразовых противотанковых гранатометов (РПГ-26), 18 реактивных противотанковых гранатометов (ПГ-7ВЛ), восемь осколочно-фугасных снарядов для танкового орудия калибром 125 мм (125 мм ОФ) и 90 дымовых гранат (81 мм ЗД6) (см. §§ 219 и 220 настоящего Постановления).

409. В докладе далее отмечалось, что 20 сентября 2004 г. члены парламентской комиссии обнаружили в чердачном помещении дома N 39 по Школьному переулку шесть отстрелянных пусковых контейнеров от огнеметов РПО-А и три отстрелянных пусковых устройства противотанковых гранатометов одноразового действия РПГ-26, серийные номера которых были отмечены членами комиссии в соответствующем протоколе 22 сентября 2004 г. Эти предметы были переданы бригаде прокуратуры, ведущей расследование. Согласно докладу том 2 уголовного дела N 20/849 содержал документ, датированный 25 сентября 2004 г. и подписанный подполковником войсковой части N 77078 58-й армии. В этом документе указывалось, что подразделения ФСБ России получили с военного склада семь огнеметов РПО-A, и перечислялись их серийные номера. После завершения операции на склад сданы два огнемета с указанными номерами, а также один огнемет с другим серийным номером (см. § 219 настоящего Постановления). В то же время Савельев отметил, что серийные номера огнеметов, указанные в протоколе комиссии от 22 сентября 2004 г., и документе, составленном подполковником Васильевым 25 сентября 2004 г., отличались. Он сослался на другие противоречивые доказательства, предоставленные военнослужащими, и показания заместителя Генерального прокурора относительно применения огнеметов и заключил, что не менее девяти одноразовых огнеметов РПО-A были использованы спецподразделениями. Савельев также сослался на свидетельские показания одного сотрудника ФСБ России, данные в процессе расследования (том 5, лист 38 уголовного дела N 20/849), согласно которым гранатометы РПГ-26 и огнеметы РПО-А применялись в ходе штурма (днем) (см. § 220 настоящего Постановления), и объяснения генерала ФСБ России Тихонова, данные комиссии 28 октября 2004 г., согласно которым гранатометы РПГ и огнеметы РПО-A применялись в 15.00.

410. Савельев перечислил подробные характеристики каждого типа боеприпасов. Согласно его выводам после первых двух взрывов в 13.03 школьное здание подверглось следующим воздействиям: между 13.30 и 14.00 окна второго этажа южного крыла были обстреляны из переносных гранатометов, возможно, РПГ-26 и РШГ-2. Между 14.50 и 15.05 по крыше основного здания применялись огнеметы (РПO-A), из гранатометов РПГ-26 и РШГ-2 производились выстрелы по выходящим на юг окнам второго этажа южного крыла, а из огнемета РПO-A - по крыше южного крыла по точке его соединения с основным зданием. Он также утверждал, что как минимум один удар термобарической гранатой был нанесен с вертолета МИ-24 по цели в центральной части крыши основного здания над классом осетинского языка, по позиции снайпера террористов, которая не могла быть поражена иными средствами.

411. Часть 4 сосредоточена на применении танков и БТР во время штурма. Проанализировав многочисленные свидетельские показания и вещественные доказательства, автор доклада пришел к следующим выводам: три танка с NN N 320, 325 и 328 заняли позиции вокруг школы. Танки с NN 325 и 328 были расположены около дома N 101 по улице Коминтерна. Эти два танка неоднократно производили выстрелы по зданию школы в 14.25, а затем 3 сентября, с 15.00 до 16.00. Семь дополнительных выстрелов были произведены танком N 325 по окнам столовой и стене и лестничной клетке южного крыла.

412. Часть 5 доклада была посвящена анализу свидетельских показаний и других доказательств относительно женщин в террористической группе. Савельев заключил, что группа насчитывала пять женщин: четырех смертниц, которые сменяли друг друга, так что двое из них постоянно находились в помещении спортивного зала, а пятая женщина, вероятно, была снайпером и оставалась на верхнем этаже школы.

413. В части 6 доклада рассматривалась ситуация заложников, которых террористы заставили перейти из спортзала в южное крыло после первых взрывов. На основании фотографий и видеозаписи событий и свидетельских показаний Савельев заключил, что с 13.05 по 14.20 террористы перевели около 300 человек в южное крыло. Заложники были распределены более или менее равными группами между помещениями столовой и кухни на первом этаже и актового зала на втором этаже. Южное крыло стало зоной ожесточенной борьбы между террористами и штурмующими силами, восемь из 10 сотрудников элитного подразделения ФСБ России погибли там. Присутствие заложников в этом крыле не было принято во внимание штурмующими силами, которые применяли оружие неизбирательного действия. Савельев отметил отсутствие подробного описания местоположения тел заложников, хотя это бы позволило установить обстоятельства гибели заложников в южном крыле. Он утверждал, что тела в спортзале подверглись воздействию огня, при этом количество лиц, которые были обнаружены мертвыми в помещениях, прилегающих к спортзалу, было известно. На основании этого он оценил количество заложников, погибших во время боевого столкновения в южном крыле, примерно в 110 человек.

414. К части 6 было приложено "исследование" - документ, подготовленный несколькими авторами, включая начальника бюро судебно-медицинской экспертизы, суммирующий их опыт, связанный с бесланским террористическим актом. В документе перечислялись различные проблемы, связанные со сбором, транспортировкой и хранением останков, организацией процесса опознания и составлением заключений судебно-медицинской экспертизы. Учитывая большое количество останков, многие из которых имели обширные повреждения, осложняющие опознание, а также присутствие многочисленных недовольных родственников, 4 сентября прокуратурой было принято решение сначала произвести опознание останков родственниками, а потом уже судебно-медицинские экспертизы. В результате имел место ряд ошибочных опознаний, которые впоследствии пришлось исправлять. Кроме того, учитывая эти ограничения, большинство трупов подвергались лишь наружному исследованию. Точная причина смерти была установлена в 213 случаях: из них огнестрельные ранения в 51 случае (15,5%), осколочные ранения в 148 (45%), ожоги в 10 (3%) и повреждения тупыми предметами в четырех случаях (1,2%). Причина смерти не была установлена в 116 случаях (35,6%) из-за обширных повреждений огнем. Документ заканчивался рядом рекомендаций на будущее, включая создание единого информационного центра и тщательное соблюдение принципа последовательности в процессе работы, с назначением лиц, ответственных за проведение каждого этапа.

415. Часть 7 доклада охватывала первые момента захвата школы 1 сентября. На основании свидетельских показаний Савельев заключил, что небольшая группа террористов, от пяти до семи человек, находилась в толпе в 9.00. По сигналу одного из террористов, который начал стрелять в воздух, другая группа террористов численностью от 10 до 12 лиц проникла в здание школы со стороны Школьного переулка и с других сторон. Некоторые из них побежали на второй этаж, другие выломали окна и двери на первом этаже, чтобы заложники могли попасть в здание. В этот момент автомобиль ГАЗ-66, стоящий на улице Коминтерна около школьного забора, приблизился к главному входу в школу, и из него выпрыгнули до 15 человек. Этот автомобиль уехал после того, как боевики выпрыгнули из него. Наконец, второй автомобиль ГАЗ-66 с другим регистрационным номером повернул с улицы Лермонтова на Коминтерна на высокой скорости, подняв большое облако пыли, замеченное многими свидетелями. Более 20 боевиков, включая четырех женщин, выпрыгнули из него и побежали к школе, затем автомобиль протаранил ворота школы и остановился во дворе. Общее количество террористов в школе было от 56 до 78.

(ii) Официальная и общественная реакция

416. В связи с утверждениями Савельева относительно причин первых взрывов и применения оружия неизбирательного действия по спортзалу прокуратура назначила проведение экспертиз. В 2007 и 2008 годах эксперты ФГУП ГНПП "Базальт" и Центрального научно-исследовательского испытательного института им. Карбышева Министерства обороны представили два заключения криминалистической экспертизы по взрывам (см. §§ 224 и 228 настоящего Постановления). Результаты экспертизы не были опубликованы, но цитировались в нескольких источниках, а также Савельевым. В этих заключениях исключалась возможность того, что первые взрывы произошли от снарядов, выпущенных извне, таких как термобарические гранаты или ракеты.

417. В марте 2008 года Савельевым была опубликована обширная статья в "Новой газете", содержащая схемы, демонстрирующие четыре различных варианта места и источника первых взрывов в спортзале: три варианта на основании экспертных заключений, подготовленных по поручению следствия, и один вариант на основании его собственных выводов. Он утверждал, что выводы трех заключений экспертизы различались до такой степени, что их невозможно было согласовать. Он также утверждал, что выводы относительно причин и мощности взрывов, содержавшиеся в последнем экспертном заключении, не соответствовали показаниям свидетелей и вещественным доказательствам. Наконец, он обратил внимание на тот факт, что иные части его доклада, касающиеся вопросов, не связанных с первыми взрывами, не рассматривались следствием.

F. Иные значимые события

1. Гуманитарная помощь

418. Согласно Распоряжению Правительства Российской Федерации N 1184-р от 11 сентября 2004 г. потерпевшим от террористического акта предоставлялась следующая помощь: 100 000 рублей (приблизительно 2 700 евро на тот момент) за каждого погибшего человека, 50 000 рублей каждому лицу, получившему тяжкий или средней тяжести вред здоровью, и 25 000 рублей каждому, получившему легкий вред здоровью. Лица из числа заложников, не получившие ранений, получали по 15 000 рублей. Кроме того, семьи получали по 18 000 рублей за каждого погибшего для оплаты захоронения.

419. Президент Республики Северная Осетия - Алания распорядился 6 и 15 сентября 2004 г. (Распоряжения NN 58-рпа и 62-рп) о выплате 25 000 рублей для оплаты захоронения каждого погибшего человека, 100 000 рублей за каждого погибшего, 50 000 рублей каждому лицу, получившему тяжкий или средней тяжести вред здоровью, и 25 000 рублей каждому лицу, получившему легкий вред здоровью.

420. Террористический акт в г. Беслане вызвал мощную гуманитарную реакцию, повлекшую сбор значительных денежных сумм.

421. Согласно Постановлению Правительства Республики Северная Осетия - Алания от 17 ноября 2004 г. N 240 Министерство труда и социального развития Республики Северная Осетия - Алания распределило средства, поступившие на его счета и предназначенные для оказания гуманитарной помощи потерпевшим, следующим образом: 1 000 000 рублей (приблизительно 27 000 евро на тот момент) за каждого погибшего человека, 700 000 рублей каждому лицу, получившему тяжкий вред здоровью, 500 000 рублей каждому лицу, получившему вред здоровью средней тяжести, и 350 000 рублей лицам, получившим легкий вред здоровью или находишимся в числе заложников. Кроме того, каждый ребенок, потерявший родителей, получал 350 000 рублей, а иные лица, которые кратко удерживались не по их воле, но не находились среди заложников, по 70 000 рублей. Аналогичные суммы были выделены раненым из числа сотрудников ФСБ России и МЧС, а также семьям тех из них, кто был убит.

422. В 2005 году на кладбище г. Беслана был открыт мемориальный комплекс "Город ангелов". Он состоял из единого памятника жертвам, индивидуальных захоронений более 220 лиц и памятника сотрудникам ФСБ России, погибшим 3 сентября 2004 г.

423. В 2004 годах правительствами Российской Федерации и Республики Северная Осетия - Алания был принят ряд других мер, направленных на покрытие дополнительных медицинских и социальных издержек потерпевших, а также на финансирование иных проектов в г. Беслане. Так, в ноябре 2004 года Распоряжением Правительства Российской Федерации N 1507-р было предусмотрено строительство двух детских садов и школ в г. Беслане, многофункционального медицинского центра, центра социальной поддержки детей и семей и ряд жилищных проектов, направленных конкретно на помощь семьям потерпевших. Большинство этих проектов, финансируемых из федерального бюджета, было завершено к 2010 году.

424. Школа-интернат со спортивным уклоном, открытая в г. Беслане, была построена при участии Греции и названа именем Ивана Каниди (также произносится Янис Канидис), учителя физкультуры из школы N 1. Каниди, гражданину Греции и России, на тот момент было 74 года, и он отказался от предложения террористов покинуть школу. После взрывов в спортзале 3 сентября он вступил в борьбу с вооруженным боевиком, пытаясь спасти детей, и был убит. В декабре 2004 года он был посмертно награжден орденом Золотой пальмовой ветви премьер-министром Греции.

2. Иная значимая реакция общественности и СМИ

425. В сентябре 2004 года Правительство Республики Северная Осетия - Алания в полном составе было отправлено в отставку Дзасоховым.

426. 13 сентября 2004 г. Президент Российской Федерации подписал указ, направленный на создание более эффективной системы антитеррористических мер в Северо-Кавказском регионе. В тот же день на совместном заседании Правительства Российской Федерации и глав российских регионов Президент Путин объявил о следующих мерах, направленных на укрепление национального единства и совершенствование представительства интересов населения: отмена прямых выборов глав исполнительной власти в субъектах федерации, которые будут избираться региональными парламентами по представлению Президента Российской Федерации, введение полностью пропорциональной системы парламентских выборов, создание консультативного органа, состоящего из представителей неправительственных организаций - Общественной палаты, восстановление особого федерального министерства, к сфере компетенции которого относятся межнациональные отношения, введение плана социального и экономического развития Северо-Кавказского региона и некоторые другие меры. К концу 2004 года эти административные и законодательные меры бульшей частью были реализованы.

427. Во время и после бесланского террористического акта многочисленные журналисты со всего мира освещали эти события.

428. В январе 2005 года американская вещательная компания "Си-би-эс" (CBS) в своей программе "48 часов" ("48 hours") продемонстрировала фильм о захвате заложников. В нем впервые был показан отрывок, заснятый террористами. Компания утверждала, что запись была найдена местными жителями среди развалин на месте происшествия и таким образом получена ее журналистом. Запись была сделана 2 сентября 2004 г. внутри школы и демонстрировала лидера боевиков, "Полковника", примерно 10 других террористов в полном военном снаряжении. На ней также были показаны переговоры с Аушевым и то, как он выводит матерей с грудными детьми. В последние моменты одна из матерей передала девочку (самую младшую заложницу в возрасте шести месяцев) Аушеву, поскольку не могла заставить себя покинуть двух своих старших детей (в возрасте трех и 10 лет, выжил только трехлетний мальчик). Отрывок заканчивался тем, что дверь закрывалась и запиралась террористами, ведущими съемку изнутри. Отрывок был озаглавлен оператором "Время веселья - 2/09/2004".

429. Несколько больших репортажей было подготовлено журналистами, находившимися в г. Беслане во время осады, и теми, кто проводил расследование трагедии впоследствии. Следует отметить, что на протяжении нескольких лет московские газеты "Новая газета" и "Московский комсомолец" публиковали серии статьей, посвященных захвату заложников и расследованию. "Шпигель" (Spiegel) опубликовал большой репортаж в номере за декабрь 2004 года, и "Эсквайр" (Esquire) опубликовал статью под заголовком "Школа" в марте 2007 года.

430. Значительное количество иных телепрограмм, документальных фильмов и книг посвящены данной теме. Заявители по настоящим делам, в частности, ссылались на соответствующую главу книги Рогозина "Враг народа". Интернет-сайт http://pravdabeslana.ru был посвящен трагедии и последующим разбирательствам.

3. Организации потерпевших

431. Родственники и жертвы террористического акта объединили свои усилия, стремясь прежде всего добиться всестороннего расследования событий 1-3 сентября 2004 г. и установить степень ответственности должностных лиц.

432. В феврале 2005 года потерпевшие учредили неправительственную организацию "Матери Беслана". Организация насчитывала около 200 членов, бывших заложников и родственников потерпевших. Ее возглавляла Дудиева.

433. В ноябре 2005 года несколько сотен потерпевших создали другую организацию, "Голос Беслана", возглавляемую Эллой Кесаевой. В ноябре 2005 года неправительственная организация выступила с публичным заявлением, назвав уголовное расследование неэффективным и мошенническим. Оно призывало каждого, кто может помочь в получении фактической информации о событиях, сделать это. 15 октября 2009 г. Правобережный районный суд г. Владикавказа признал, что это заявление содержало высказывания, признаваемые "экстремистскими" согласно Закону о противодействии экстремистской деятельности (Федеральный закон N 114-ФЗ от 25 июля 2002 г.), и внес его в федеральный список экстремистских материалов, делая его распространение любыми средствами преступлением.

434. Эти организации сыграли важную роль в сборе и публикации материалов о террористическом акте в г. Беслане, защищая права потерпевших от террористических актов в целом, поддерживая потерпевших в аналогичных ситуациях и организуя публичные собрания и мероприятия. Два раза, в сентябре 2005 года и июне 2011 года, их представители встречались с президентами Российской Федерации. Представители организаций также регулярно встречались с местными и федеральными должностными лицами и высокопоставленными международными гостями.

G. Заключения экспертиз, представленные заявителями после Решения Европейского Суда о приемлемости жалобы

435. После Решения Европейского Суда о приемлемости жалобы от 9 июня 2015 г. заявители представили два дополнительных документа: независимые заключения экспертиз, заказанные ими по контртеррористическим и судебно-медицинским аспектам дела.

1. Заключение экспертизы о контртерроризме

436. В сентябре 2014 года два эксперта по контртерроризму из Соединенного Королевства предоставили заключение по заказу Европейского центра защиты прав человека, представителей заявителей. Экспертами являлись Ральф Роч (Ralph Roche), адвокат, практикующий в Северной Ирландии, Англии и Уэльсе, консультант Совета Европы и ОБСЕ по вопросам охраны правопорядка и прав человека, соавтор публикации Совета Европы "Европейская конвенция о защите прав человека и охрана правопорядка" (The European Convention on Human Rights and Policing) (2013), и Джордж Макколи (George McCauley), бывший главный детективный суперинтендант и бывший руководитель отдела специальных операций в полицейской службе Северной Ирландии. Авторы ссылались на открытые источники, включая коммуникационное сообщение в настоящем деле, и анализировали применимость соответствующих стандартов в соответствии со статьей 2 Конвенции к различным аспектам операции. Их основное заключение может быть кратко изложено следующим образом.

(a) В отношении существования реальной и непосредственной угрозы, известной властям

437. С учетом предыдущих нападений и информации, доступной властям, эксперты утверждали, что "имелся крайне высокий уровень угрозы террористического акта в Южном федеральном [округе] России в конце августа - начале сентября 2004 года, в частности, в приграничных зонах [Республике Северная Осетия - Алания] и Республике Ингушетия. Эта угроза могла квалифицироваться как реальная, что подтверждается различными приказами, телексами и другими документами федерального [Министерства внутренних дел]. Она также может быть отнесена к непосредственным, поскольку информация, распространенная властями, указывала на совершение нападения в конкретный день, 1 сентября". Эксперты также подчеркивали, что в дополнение к дате информация упоминала конкретную территорию, близ границы между Республикой Северная Осетия - Алания и Республикой Ингушетия, и потенциальную цель, поскольку нападение было запланировано в совпадение с Днем знаний. Поскольку "Беслан был крупнейшим городом Северной Осетии на расстоянии 20 км от границы с Малгобекским районом, где террористы, по-видимому, собирались, они заключили, что г. Беслан и другие города поблизости явно подвергались реальной и непосредственной угрозе нападения на школу 1 сентября". Столь широкомасштабное нападение на гражданский объект имело потенциал существенной утраты жизни. Эксперты заключили, что уровень подробностей, доступный даже из относительно "санированных версий телексов" и других сообщений, указывал, что мог существовать "внедренный человеческий разведывательный источник" в террористической группе, а также техническое сопровождение, такое как перехват коммуникаций. Таким образом, происшествие имело "высокую степень предсказуемости".

438. Что касается масштаба угрозы, которую представляли "организованные, безжалостные и решившиеся террористы, которые... активно преследовали гражданских лиц", то в заключении подчеркивалось значение Дня знаний для российского общества и утверждалось, что нападение на школу в этот день было актом, "направленным в самое сердце народа" - это то, чего террористы явно стремились достичь.

(b) В отношении осуществимых профилактических мер

439. Эксперты заключили, что ввиду высокой предсказуемости и масштаба угрозы осуществимые оперативные меры "должны были считаться приоритетными по отношению ко всем другим угрозам". Они разделили возможные ответы на три широкие категории: (i) устранение цели, (ii) вмешательство и (iii) безопасность. Пример устранения цели мог включать отложение начала учебного года в определенной области. Хотя и беспрецедентное, но такое действие лишило бы террористов преследуемой важной цели. Что касается вмешательства, то в отсутствие дополнительной информации любой комментарий был бы явно спекулятивным. Могло случиться, что власти не выполнили превентивных действий на том основании, что это скомпрометировало бы источники, или по другим причинам, например, ввиду серьезной угрозы для жизни представителей сил безопасности. Тем не менее ясно, что "угроза могла быть бульшей в случае, если группе удалось бы исполнить свои намерения", а необходимость защитить источники не могла служить уважительной причиной для того, чтобы подвергать человеческую жизнь серьезному риску. Наконец, что касается безопасности, эксперты полагали, что принятый "существенно пассивный подход" был "серьезно неадекватным" при обстоятельствах дела. Они отметили, что отсутствовали эффективная ответственность или сдерживание угрозы и что сотрудники местной милиции были явно неспособны справиться с ситуацией безопасности:

"С учетом степени предсказуемости признанная высокая угроза [Министерством внутренних дел по Республике Северная Осетия - Алания] и уровень конкретности с точки зрения размещения террористов, утверждаемой цели и вероятной зоны должно было иметь место существенное наращивание ресурсов на определенных территориях. Цель этого заключалась в предотвращении или нарушении планов террористов и устранении цели. Такие действия могли включать широкое общезаметное развертывание сил для розыска и установления террористической группы, организации автомобильных пропускных пунктов на основных магистралях и в городах, которые могли представлять собой объект нападения. Аналогичные размещения могли быть осуществлены в школах для устранения цели".

Эксперты заключили, что, в то время как никакие меры безопасности не могли служить гарантией против успеха нападавших, присутствие сотрудников сил безопасности на дорогах и потенциальных объектах могло оказывать сдерживающее влияние и мешать нападающим. Они полагали, что тот факт, что группа из более чем 30 вооруженных террористов могла проехать по местным дорогам в г. Беслан, столкнувшись лишь с одним милицейским блокпостом, обслуживаемым одним сотрудником, "показыва[л] масштаб уклонения властей от действий в соответствии с доступной им информацией".

440. В порядке сравнения эксперты наметили меры, которые были бы приняты в Соединенном Королевстве при наличии известной сопоставимой угрозы. Они полагали, что был бы создан командный центр с ясной и подотчетной цепочкой руководства в зависимости от ролевых требований. Центр включал бы высокопоставленных руководителей полиции, координирующих соответствующие подразделения английской армии, специализированных контртеррористических подразделений и сил безопасности, а также другие органы публичного сектора, такие как пожарная, спасательная службы и "скорая помощь". В рамках Правительства Соединенного Королевства был бы создан кризисный комитет реагирования для координации действий различных органов и обеспечения адекватных ресурсов и медиастратегии. Потенциальные объекты нападения были бы "закалены" заметным и видимым развертыванием вооруженных сотрудников сил безопасности.

(c) В отношении применения летальной силы и планирования и контроля операции

441. Согласно заключению, как только террористы достигли школы и захватили большое количество заложников, власти столкнулись с крайне трудным сценарием, в котором существенные жертвы, в том числе среди детей, были неизбежными. Эксперты отметили намерение членов группы террористов умереть, которое было заметно с самого начала, и вызвать масштабные жертвы в случае штурма. При таких обстоятельствах задача властей заключалась в том, чтобы стремиться к уменьшению количества жертв в наибольшей степени.

442. Эксперты начали с утверждения о том, что присутствие лишь одного невооруженного сотрудника милиции в школе в момент захвата заложников отложило реакцию на нападение и позволило террористам захватить большое количество детей и взрослых на церемонии, а также занять здание и разместить СВУ с очень небольшим сопротивлением. Не предсказывая точные результаты большего присутствия сил безопасности на церемонии, эксперты высказывались за возможность того, что "адекватно обеспеченная милицейская реакция могла сдерживать террористов достаточно долго, чтобы позволить значительному количеству" потенциальных заложников скрыться.

443. Далее они анализировали состав, структуру, делопроизводство и проверку работы ОШ. Эксперты подчеркивали, что давление, под которым работали члены ОШ, не может недооцениваться. По их словам, "[л]юбая подготовка и опыт не могли полностью подготовить кого-либо к такому кризису, как бесланский", который представлял собой "одну из труднейших ситуаций, с которыми может сталкиваться любая администрация". Кроме того, не могло быть подробного или предписанного международного стандарта контроля и планирования операции такого рода. Представляется неизбежным, что ответы должны были готовиться быстро и с минимальными формальностями, в отражение динамики и серьезности ситуации. Со ссылкой на свидетельские показания, официальные документы и другие данные, упомянутые в решении Европейского Суда о приемлемости, заключение отметило следующие недостатки функционирования ОШ: уклонение от хранения надлежащей документации о составе ОШ, заседаниях и основных принятых решениях, отсутствие явной формальной структуры для передачи информации и принятия решения, что повлекло принятие нескоординированных решений, явное отсутствие структуры командования и контроля стратегических и явных тактических решений, таких как виды и использование специального оружия, и общее уклонение от командования и контроля. Они подчеркнули в дополнение к вышеизложенному, что отсутствие плана начала спасательной операции еще в 13.00 3 сентября ввиду невыносимых условий содержания заложников и непредсказуемости террористов, означающее, что вмешательство могло потребоваться в любой момент, составляло уклонение от надлежащего планирования спасательной операции.

(d) Спасательная операция

444. Как утверждали эксперты, ситуация, с которой столкнулись российские власти, когда террористы достигли своей цели, была ужасной. Возможность мирного исхода захвата заложников представлялась минимальной. Поэтому власти должны были принимать крайне трудные и мучительные решения при крайне подвижной ситуации, и "отсутствует подготовка или учебник, содержащие ответы на эти дилеммы". Кроме того, они признали существенные пробелы в информации, относящейся к подготовке спасательной операции и многим аспектам порядка ее проведения, например, относительно причин первых взрывов. При этом эксперты придерживались мнения о том, что, поскольку ситуация развивалась более двух полных дней до начала спасательной операции, ее нельзя было квалифицировать как полностью спонтанную, так как власти имели время и ресурсы для ее планирования и осуществления.

445. С учетом вышеизложенного они обратили внимание на ряд пунктов, которые, по их мнению, были важными для оценки спасательной операции. Некоторые из них имели отношение к уровню контроля, осуществляемого властями над этими событиями: например, постоянно ли операция находилась под контролем высокопоставленных сотрудников или, принимая во внимание явно невыносимые условия содержания заложников, готовились ли они реагировать на их возможную попытку покинуть здание в любой момент. Другие пункты были сосредоточены на тактических решениях командования, имевших прямое отношение к развернувшейся спасательной операции.

446. Если первые взрывы были вызваны детонацией СВУ, размещенных террористами, и они начали стрелять в бегущих заложников, у властей не было выбора, кроме как начать спасательную операцию, что и было сделано. Это повлекло огромные жертвы, и версии разнятся относительно использования огнеметов и огня танковой пушки. Эксперты подчеркивали, что это военное оружие было направлено на нейтрализацию зданий, в которых находились напавшие террористы. По их мнению, если это оружие было действительно использовано, когда заложники всё еще находились в здании, это было неоправданно. Это могло быть оправданным, если бы оно использовалось при наличии убеждения, что в здании отсутствуют гражданские лица и не имеется военной альтернативы его использованию, однако в отсутствие определенной оценки фактов от такого решения следовало воздержаться. Тем не менее они отметили, что факт того, что к 17.00 или вскоре после этого, когда школьное здание казалось достаточно подконтрольным силам безопасности для проведения мемориальной службы по погибшим сотрудникам, делал маловероятным, что террористы могли по-прежнему находиться в здании к тому времени.

447. В заключении далее отмечалось следующее: из-за того факта, что специальные подразделения "Альфа" и "Вымпел" занимались тренировками в момент начала спасательной операции, у власти не осталось вариантов или их было недостаточно для применения специализированного вмешательства. Большое количество потерь, понесенных специальными силами ФСБ, свидетельствовало о храбрости сотрудников, поскольку они, возможно, понимали, что, войдя в школу, скорее всего погибнут. Тем не менее эксперты находили, что те же недостатки планирования и проведения спасательной операции имели значения для их судьбы и судьбы заложников.

448. Обращаясь к действиям пожарных, эксперты подчеркнули, что ввиду известного риска начала пожара после взрывов пожарные команды следовало развернуть ранее. По их мнению, "тот факт, что было развернуто очень мало пожарных автомашин, и они не имели достаточного запаса воды, является недостатком предвидения и планирования... Общее требование... что спасательные операции следует планировать и контролировать таким образом, чтобы свести к минимуму риск для жизни, требовало намного большего развертывания ресурсов пожарных команд, включая большое количество насосов и специализированных пожарных автомобилей...". Точно так же эксперты отметили, что, хотя медицинская эвакуация и последующие действия были хорошо организованы, так как сравнительно немногие раненые скончались в больнице, медицинский персонал не был информирован сколько-нибудь подробно, чтобы планировать целесообразные меры. Согласно комментариям экспертов "представляется, что относительный успех медицинской эвакуации явился результатом профессионализма медицинского персонала, который не входил в состав ОШ и даже не был информирован о каких-либо данных (таких как количество заложников), чтобы иметь возможность развернуть адекватные ресурсы".

(e) Иные элементы реакции властей

449. Эксперты также рассмотрели три аспекта операции, оспоренных заявителями: (i) распространение недостоверной информации относительно количества заложников во время кризиса, (ii) координация между различными органами по поводу планов спасения и (iii) стратегия переговоров.

450. Что касается количества заложников, авторы заключения полагали, что данный аспект коммуникации не мог иметь предсказуемое негативное влияние на поведение террористов или любые другие предвидимые последствия. Говоря о координации между органами, авторы подчеркнули, что эффективная координация является ключевым элементом командования и контроля за контртеррористической операцией. Они отметили явное отсутствие координации с медиками и неспособность сохранить место происшествия, несмотря на наличие нескольких кордонов, созданных разными органами безопасности. Тем не менее, когда произошли взрывы и началась стрельба, у властей не было другого выбора, кроме как начать спасательную операцию. На этой стадии запланированные заранее варианты должны были быть исполнены.

451. Наконец, что касается переговоров, эксперты придерживались мнения о том, что террористы "не были заинтересованы в переговорах и прибыли в г. Беслан для совершения такого количества террористических действий и убийств самого уязвимого элемента гражданского общества, насколько это возможно". Их требования были нереальными и негибкими, и они, по-видимому, не имели переговорной стратегии, кроме того, они, по-видимому, были готовы к смерти с самого начала. Такое психическое состояние "не имело отношения к рациональному поведению и было столь непредсказуемым, что делало переговоры особенно сложными, если не невозможными". Власти выяснили требования террористов, приняли меры для контактов с ними и организовали контакт с лицами, которых они указали. Подход властей к переговорам не мог быть подвергнут критике.

2. Заключение экспертизы о медицинских (судебно-медицинских) аспектах операции

452. В октябре 2015 г. судебно-медицинский патолог из г. Глазго представил заключение экспертизы по запросу Европейского центра защиты прав человека о рассмотрении аспектов эвакуации тел, вскрытия и выводов о причинах смерти. Доктор Джон Кларк (John Clark) работал в Англии и Шотландии в качестве судебно-медицинского патолога примерно 30 лет. Он также участвовал в международной деятельности, будучи главным патологом Международного трибунала по бывшей Югославии (1999-2001 годы), работая в Африке в интересах Международного уголовного суда, в Палестине/Иордании в интересах ООН и других регионах мира. Он также занимался научной и преподавательской деятельностью (ранее занимал должность в университете г. Глазго, был экзаменатором для национальной квалификации по патологии и секретарем профессиональной ассоциации судебно-медицинских патологов Соединенного Королевства). В дополнение к изложению фактов (решению о приемлемости) по настоящему делу Кларку были предоставлены записи устных объяснений представителей в Европейском Суде, английские переводы заключения экспертизы N 1 (от 23 декабря 2005 г.), пять протоколов вскрытия потерпевших и записи показаний патологов во внутригосударственном разбирательстве. Его выводы могут быть кратко изложены следующим образом.

453. Что касается общей организации судебно-медицинской службы, Кларк отметил, что задача, с которой столкнулись власти, была крайне сложной. Морг г. Владикавказа, по-видимому, не мог справиться с поступлением более чем 300 тел, как в действительности не справился бы и ни один морг в мире. Поэтому должны были рассматриваться альтернативные решения, например, организация временного морга в другом месте (склад или холодильник, он напомнил об использовании ледового катка во время событий в Локерби) и содержание в рефрижераторных грузовиках или распределение по другим моргам. С учетом потенциально высокого количества ожидаемых жертв при захвате некоторые виды систем хранения тел могли быть запланированы заранее, с целесообразным размещением, оборудованием и персоналом, определенным и собранным в короткий срок. Он отметил, что "в первую очередь патологоанатомов должен был интересовать вопрос о хранении и сохранности тел, особенно в теплую погоду". Более упорядоченный способ обращения с телами не только позволял избежать ошибочных опознаний, но и уменьшал давление на судебно-медицинский персонал. Он позволил бы им провести более углубленное исследование тел, если необходимо, для установления причин смерти, выявления и извлечения предметов, которые могли представить интерес для следствия, таких как пули, фрагменты СВУ и так далее. Ясное объяснение для родственников относительно временного ожидания и необходимости исследований помогло бы им и тем, кто занимался телами.

454. Что касается эвакуации тел из школы, эксперт отметил, что расположение и положение каждого лица следовало зафиксировать, а тело пронумеровать и желательно сфотографировать. Описание места происшествия и протокол выноса тела, отраженный в доступных документах, выглядят "полностью неадекватными для такого важного происшествия и не дает основы для проведения независимого анализа, как должно позволять любое заключение судебно-медицинской экспертизы".

455. То обстоятельство, что большинство тел подверглось только внешнему осмотру в отличие от полного вскрытия, было бы понятно, если бы основной целью осмотра было вскрытие. Подобный подход был бы оправдан, например, в случае большого количества жертв в катастрофах или при массовых преступлениях, где явные травмы от оружейного огня или действия взрывного устройства делали причины смерти очевидными. Однако данный подход "не выявит иные неожиданные находки, не позволит изъять из тела пули или осколки", хотя доказательная ценность многих таких видов материала, например, для сопоставления с конкретным оружием, была бы спорной в случае высокоскоростных боеприпасов. Упрощенный вариант может включать применение изобразительного оборудования, такого как переносные рентгеновские аппараты, обычно имеющиеся в больницах. Это могло бы помочь при разрешении вопроса о том, требовалось ли более углубленное исследование. В некоторых случаях, отметил эксперт, заключения о причине смерти были несовместимы с количеством проведенных исследований и должны были быть "сформулированы в намного более осторожных выражений". В отношении дел, где причина смерти не была установлена, в основном из-за обширных ожогов, Кларк придерживался мнения о том, что это можно было определить сравнительно легко. "Вопросы о том, где и когда они скончались, и было ли это вызвано огнестрельным оружием, взрывом, огнем, другой травмой или любым сочетанием этого, могли и должны были быть установлены...".

456. Эксперт также прокомментировал тела, которые обгорели до такой степени, что было невозможно определить причины смерти этих людей, а также были ли эти ожоги прижизненными или посмертными. Он подчеркнул, что посмертные ожоги часто скрывают травмы, полученные при жизни лица, и что большинство лиц скончалось при пожаре от вдыхания дыма, а не от ожогов, но вдыхание дыма могло быть доказано только с помощью внутреннего исследования, включая анализ крови на карбоксигемоглобин и иссечение тела для определения того, в какой степени дыхательные пути были покрыты копотью. Эксперт подчеркнул, что "[в]нутреннее исследование тела для установления вдыхания дыма может проводиться даже на сильно обугленных и частично уничтоженных останках (которые обычно хорошо сохраняются внутри), особенно того типа, который виден на фотографиях и описан в вышеупомянутых протоколах вскрытия. Таким образом, утверждать, что причина смерти не может быть установлена, поскольку тело обгорело, неверно и нечестно".

II. Соответствующие законодательство Российской Федерации и правоприменительная практика

A. Регулирование контртеррористических операций и применения силы

1. Закон "О борьбе с терроризмом" и Уголовный кодекс Российской Федерации

457. Закон Российской Федерации "О борьбе с терроризмом" 1998 года (Закон N 130-ФЗ, далее - Закон о борьбе с терроризмом), действующий с 1 января 2007 г., установил основные принципы борьбы с терроризмом, в том числе относительно координации усилий различных правоохранительных и иных государственных органов. Статья 2 Закона о борьбе с терроризмом предусматривала, в частности, что:

(a) должен быть отдан приоритет защите прав лиц, подвергающихся опасности в результате террористической акции;

(b) государство должно делать минимальные уступки террористу;

(c) государство должно в минимальной степени оглашать технические приемы и тактику проведения контртеррористических операций, а также состав участников указанных операций.

Статья 3 закона определяла терроризм следующим образом:

"...насилие или угроза его применения в отношении физических лиц или организаций, а также уничтожение (повреждение) или угроза уничтожения (повреждения) имущества и других материальных объектов, создающие опасность гибели людей, причинения значительного имущественного ущерба либо наступления иных общественно опасных последствий, осуществляемые в целях нарушения общественной безопасности, устрашения населения, или оказания воздействия на принятие органами власти решений, выгодных террористам, или удовлетворения их неправомерных имущественных и (или) иных интересов; посягательство на жизнь государственного или общественного деятеля, совершенное в целях прекращения его государственной или иной политической деятельности либо из мести за такую деятельность; нападение на представителя иностранного государства или сотрудника международной организации, пользующихся международной защитой, а равно на служебные помещения либо транспортные средства лиц, пользующихся международной защитой, если это деяние совершено в целях провокации войны или осложнения международных отношений".

458. Статьи 10 и 11 Закона о борьбе с терроризмом регулировали работу оперативного штаба (ОШ), межведомственного органа, ответственного за данную контртеррористическую операцию. ОШ создавался решением Правительства Российской Федерации и возглавлялся руководителем регионального органа Федеральной службы безопасности Российской Федерации или Министерства внутренних дел Российской Федерации в зависимости от обстоятельств. Руководитель ОШ мог быть заменен, если этого требовали обстоятельства. Работа ОШ регулировалась положением, утверждаемым соответствующей межведомственной антитеррористической комиссии. ОШ мог использовать ресурсы иных органов федеральной власти в контртеррористической операции, включая "оружие и специальные средства". Статья 13 Закона о борьбе с терроризмом определяла правовой режим в зоне проведения контртеррористической операции (включая проверку документов, удостоверяющих личность и беспрепятственное проникновение в помещения, обыск людей).

459. Статья 14 Закона о борьбе с терроризмом разрешает переговоры с террористами, если это может спасти жизнь людей. Однако при проведении переговоров с террористами не должны рассматриваться вопросы о выдаче террористам каких бы то ни было лиц, передаче им оружия и иных средств и предметов, применение которых может создать угрозу для жизни и здоровья людей, а также вопрос о выполнении политических требований террористов.

460. Статья 17 Закона о борьбе с терроризмом предусматривает, что возмещение вреда, причиненного в результате террористической акции, производится за счет средств бюджета субъекта Российской Федерации, на территории которого совершена эта террористическая акция. Согласно статье 21 Закона о борьбе с терроризмом при проведении контртеррористической операции военнослужащие, специалисты и другие лица, участвующие в борьбе с терроризмом, освобождаются от ответственности за вред, причиненный при проведении контртеррористической операции, в соответствии с законодательством Российской Федерации.

461. Статья 205 УК РФ 1996 года (действовавшая в период, относящийся к обстоятельствам дела) устанавливает ответственность за терроризм, который определяется как "совершение взрыва, поджога или иных действий, устрашающих население и создающих опасность гибели человека, в целях... воздействия на принятие решений [органов власти]...". Статья 206 УК РФ предусматривает ответственность за "захват или удержание лица в качестве заложника, совершенные в целях понуждения государства... совершить [какое-либо действие]...".

2. Уставы Вооруженных сил

462. Боевой устав Сухопутных войск, действовавший в период, относящийся к обстоятельствам дела, введенный в действие приказом главнокомандующего Советского Союза* (* Точнее, главнокомандующего Сухопутными войсками (примеч. переводчика).) 9 апреля 1989 г.), был опубликован Министерством обороны СССР в 1990 году. Страница* (* Имеется в виду пункт 9. Страница 9 Устава содержит общие рассуждения о возможности нападения империалистов на страны социалистического содружества (примеч. переводчика).) 9 части II (батальон, рота) предусматривала, что "решение командира разгромить противника должно быть твердым и без колебаний доведено до конца. Самого сурового осуждения заслуживает тот, кто, боясь ответственности, проявил бездействие и не использовал всех сил, средств и возможностей достижения успеха в бою". Часть III (взвод, отделение, танк) описывает бои в особых (городских) условиях в следующих выражениях:

"...117. ...Перед атакой боевые машины пехоты, танки, орудия и противотанковые управляемые ракетные комплексы огнем прямой наводкой уничтожают противника в атакуемом и соседних зданиях. Одновременно личный состав взвода (отделения) и приданные ему огнеметчики ведут огонь по окнам, дверям и амбразурам и, используя проломы в стенах, подземные коммуникации... выдвигаются к объекту.

...По мере приближения мотострелкового взвода (отделения) к атакуемому объекту огонь танков, орудий и других огневых средств переносится по верхним этажам и чердакам. Действуя смело и дерзко, отделения под прикрытием огня всех средств, аэрозолей (дымов) врываются в здание и, переходя снизу вверх с этажа на этаж по лестницам или через проломы в междуэтажных перекрытиях, уничтожают противника огнем в упор из автоматов, пулеметов и гранатами...

118. Для захвата подготовленных к обороне особо прочных зданий и сооружений... мотострелковый взвод, а иногда и отделение могут действовать в составе штурмовой группы. В состав штурмовой группы могут включаться... танки, орудия, преимущественно самоходные, минометы, противотанковые орудия, гранатометы, огнеметы и другие огневые средства...".

463. Новый Боевой устав Сухопутных войск введен в действие 24 февраля 2005 г. В части III (взвод, отделение, танк), пункте 24, указывается следующее:

"Каждый военнослужащий обязан знать и соблюдать нормы международного гуманитарного права:

при выполнении полученной задачи применять оружие только против противника и его военных объектов;

не нападать на лиц и объекты, находящиеся под защитой международного гуманитарного права, если эти лица не совершают враждебных действий, а объекты не используются (не подготовлены к использованию) в военных целях;

не причинять излишних страданий, не наносить большего ущерба, чем необходимо для выполнения боевой задачи;

если позволяет обстановка, подбирать раненых, больных и терпящих кораблекрушение, которые воздерживаются от враждебных действий, и оказывать им помощь;

гуманно относиться к гражданскому населению, уважать его собственность;

удерживать подчиненных и своих товарищей от нарушения норм международного гуманитарного права, о случаях их нарушения докладывать старшему начальнику.

... Нарушение этих правил не только бесчестит Отечество, но и в установленных законом случаях влечет уголовную ответственность. При выполнении полученных задач каждый командир в пределах своих обязанностей должен учитывать нормы международного гуманитарного права при принятии решения и обеспечить их выполнение своими подчиненными".

B. Постановление об амнистии

464. Постановление об амнистии от 22 сентября 2006 г. было принято в отношении лиц, совершивших преступления во время контртеррористических операций на территории Южного федерального округа. Оно применялось к военнослужащим, сотрудникам Министерства внутренних дел, уголовно-исполнительной системы и других правоохранительных органов и охватывало период с 15 декабря 1999 г. по 23 сентября 2006 г. Его действие распространялось на оконченные и продолжающиеся уголовные разбирательства.

III. Соответствующие международное право и практика

A. Применение силы сотрудниками правоохранительных органов

465. Основные принципы применения силы и огнестрельного оружия должностными лицами по поддержанию правопорядка, принятые Восьмым конгрессом Организации Объединенных Наций по предупреждению преступности и обращению с правонарушителями (Гавана, г. Куба, 27 августа - 7 сентября 1990 г.), в частности, предусматривают, что "правоохранительные органы принимают и осуществляют нормы и нормативные положения о применении должностными лицами по поддержанию правопорядка силы и огнестрельного оружия против людей".

466. Основные принципы также рекомендуют правоохранительным органам разрабатывать "как можно более широкий арсенал средств и обеспечить должностных лиц по поддержанию правопорядка различными видами оружия и боеприпасов, позволяющими дифференцированно применять силу и огнестрельное оружие. В их число входит разработка не приводящих к смерти, но нейтрализующих видов оружия, применяемого в надлежащих ситуациях, в целях все большего сужения сферы использования средств, способных убить или ранить". Если применение силы или огнестрельного оружия неизбежно, должностные лица по поддержанию правопорядка, в частности, проявляют сдержанность в таком применении силы и действуют исходя из серьезности правонарушения и той законной цели, которая должна быть достигнута, сводят к минимуму возможность причинения ущерба и нанесения ранений и охраняют человеческую жизнь. Они также обеспечивают, чтобы произвольное или злонамеренное применение силы или огнестрельного оружия должностными лицами по поддержанию правопорядка каралось в соответствии с их законом как преступление. Основные принципы также предусматривают, что "чрезвычайные обстоятельства, такие как внутренняя политическая нестабильность или любые другие чрезвычайные общественные явления, не могут служить оправданием для любого отхода от настоящих Основных принципов". Пункт 11 Основных принципов устанавливает следующее:

"11. Нормы и положения о применении огнестрельного оружия должностными лицами по поддержанию правопорядка включают руководящие принципы, которые:

a) определяют обстоятельства, при которых должностные лица по поддержанию правопорядка уполномочены носить огнестрельное оружие, и оговаривают разрешенные виды огнестрельного оружия и боеприпасов;

b) обеспечивают, чтобы огнестрельное оружие применялось лишь в надлежащих обстоятельствах и таким образом, чтобы можно было бы уменьшить опасность причинения чрезмерного ущерба;

с) запрещают применение таких видов огнестрельного оружия и боеприпасов, которые наносят чрезвычайно тяжелые ранения или служат источником неоправданного риска;

d) регулируют контроль, хранение и выдачу огнестрельного оружия, включая процедуры, обеспечивающие подотчетность должностных лиц по поддержанию правопорядка за выданное им огнестрельное оружие и боеприпасы;

е) определяют предупреждения, которые в соответствующих случаях даются перед выстрелом из огнестрельного оружия;

f) предусматривают систему отчетности во всех случаях, когда должностные лица по поддержанию правопорядка применяют огнестрельное оружие при исполнении служебных обязанностей".

467. 11 июля 2002 г. Комитет министров Совета Европы принял Руководящие принципы о правах человека и борьбе против терроризма. Они содержат следующие положения:

"Комитет министров...

[b] категорически осуждая как преступные и не подлежащие оправданию любые террористические действия, методы или практику, где бы и кем бы они ни осуществлялись,

[с] напоминая, что террористический акт никогда не может быть ни прощен, ни оправдан ссылками на права человека, и что злоупотребление правом никогда не подлежит защите,

[d] напоминая, что не только возможно, но абсолютно необходимо бороться против терроризма при уважении прав человека, верховенства права и гуманитарного права, там, где оно применимо...

принимает следующие Руководящие принципы и просит государства-члены обеспечить их широкое распространение среди всех властей, на которые возложена задача борьбы с терроризмом.

I. Обязанность государств защитить любое лицо от терроризма

Государства обязаны принять все необходимые меры для защиты основных прав, особенно права на жизнь, лиц, находящихся под их юрисдикцией, от террористических актов. Эта позитивная обязанность в полной мере оправдывает борьбу государств против терроризма при уважении настоящих Руководящих принципов.

II. Запрет произвола

Меры, предпринимаемые государствами в целях борьбы с терроризмом, должны осуществляться с соблюдением прав человека и принципа верховенства права, исключая любой произвол, а также дискриминационное или расистское отношение, и должны подлежать соответствующему контролю.

III. Законность антитеррористических мер

1. Любая мера, предпринимаемая государством в целях борьбы с терроризмом, должна иметь юридическое основание.

2. Если какая-либо мера ограничивает права человека, ограничения должны быть максимально четко определены и быть необходимыми и пропорциональными преследуемой цели...

VI. Меры вмешательства в частную жизнь

...2. Меры, предпринимаемые для борьбы с терроризмом, должны быть подготовляемы и контролируемы властями таким образом, чтобы свести к минимуму, насколько это возможно, применение силы на поражение, и в этом контексте применение оружия силами безопасности должно быть строго пропорционально необходимости защиты других лиц от незаконного насилия или необходимости произвести обычный арест".

B. Международное гуманитарное право

468. Дополнительный протокол к Женевским конвенциям от 12 августа 1949 г., касающийся защиты жертв международных вооруженных конфликтов, принятый 8 июня 1977 г., 1125 UNTS3, предусматривает следующее:

"...Статья 51. Защита гражданского населения

1. Гражданское население и отдельные гражданские лица пользуются общей защитой от опасностей, возникающих в связи с военными операциями. В целях осуществления этой защиты в дополнение к другим применимым нормам международного права при всех обстоятельствах соблюдаются следующие нормы...

4. Нападения неизбирательного характера запрещаются. К нападению неизбирательного характера относятся:

а) нападения, которые не направлены на конкретные военные объекты;

б) нападения, при которых применяются методы или средства ведения военных действий, которые не могут быть направлены на конкретные военные объекты; или

в) нападения, при которых применяются методы или средства ведения военных действий, последствия которых не могут быть ограничены, как это требуется в соответствии с настоящим Протоколом; и которые, таким образом, в каждом таком случае поражают военные объекты и гражданских лиц или гражданские объекты без различия.

5. В числе прочих следующие виды нападений следует считать неизбирательными:

...б) нападение, которое, как можно ожидать, попутно повлечет за собой потери жизни среди гражданского населения, ранения гражданских лиц и ущерб гражданским объектам, или то и другое вместе, которые были бы чрезмерны по отношению к конкретному и непосредственному военному преимуществу, которое предполагается таким образом получить...".

469. Протокол о запрещении или ограничении применения зажигательного оружия, заключенный 10 октября 1980 г., 1342 UNTS171 (Протокол III к Конвенции о запрещении или ограничении применения конкретных видов обычного оружия, которые могут считаться наносящими чрезмерные повреждения или имеющими неизбирательное действие (далее - CCW)) предусматривает:

"Статья 1. Определения

Для целей настоящего Протокола:

1. "Зажигательное оружие" означает любое оружие или боеприпасы, которые в первую очередь предназначены для поджога объектов или причинения людям ожогов посредством действия пламени, тепла или того и другого вместе, возникающих в результате химической реакции вещества, доставленного к цели.

а) Зажигательное оружие может иметь вид, например, огнеметов, фугасов, снарядов, ракет, гранат, мин, бомб и других емкостей с зажигательными веществами.

b) Зажигательное оружие не включает:

i) боеприпасы, которые могут оказывать случайное зажигательное или ожоговое действие, такие как осветительные средства, трассирующие снаряды, дымовые или сигнальные системы;

ii) боеприпасы, предназначенные для комбинированного воздействия проникновением, взрывом или осколками с добавочным зажигательным эффектом, такие как бронебойные снаряды, осколочные снаряды, фугасные бомбы и подобные боеприпасы комбинированного действия, зажигательный эффект которых специально не предназначен вызывать ожоги у людей, но которые используются против военных объектов, таких как бронированные машины, самолеты и установки или сооружения.

2. "Сосредоточение гражданского населения" означает любое сосредоточение гражданского населения, будь то постоянное или временное, такое как в жилых частях городов, или в заселенных поселках или деревнях, либо в лагерях или колоннах беженцев или эвакуируемых, или в группах кочевого населения.

3. "Военный объект" означает в той мере, в какой это касается объектов, любой объект, который в силу своего характера, расположения, назначения или использования вносит эффективный вклад в военные действия и полное или частичное разрушение, захват или нейтрализация которого при существующих в данный момент обстоятельствах дает явное военное преимущество.

4. "Гражданскими объектами" являются все объекты, не являющиеся военными объектами, как они определены в пункте 3.

5. "Возможные меры предосторожности" означают такие меры предосторожности, какие являются практически применимыми или практически возможными с учетом всех существующих в данный момент обстоятельств, включая гуманные и военные соображения.

Статья 2. Защита гражданского населения

1. Запрещается при любых обстоятельствах подвергать гражданское население как таковое, отдельных гражданских лиц или гражданские объекты нападению с применением зажигательного оружия.

2. Запрещается при любых обстоятельствах подвергать любой военный объект, расположенный в районе сосредоточения гражданского населения, нападению с применением доставляемого по воздуху зажигательного оружия.

3. Запрещается также подвергать любой военный объект, расположенный в районе сосредоточения гражданского населения, нападению с применением зажигательного оружия, за исключением доставляемого по воздуху, кроме тех случаев, когда такой военный объект четко отделен от сосредоточения гражданского населения и принимаются все возможные меры предосторожности для ограничения зажигательного воздействия на военный объект и избежания и в любом случае сведения к минимуму случайных жертв среди гражданского населения, ранения гражданских лиц и повреждения гражданских объектов...".

470. Российская Федерация ратифицировала Протокол I к Женевской конвенции и Протокол III к CCW (упоминавшийся выше).

471. Том I пересмотренной версии "Исследования обычного международного гуманитарного права"* (* Иногда упоминается в литературе как "Обычное международное гуманитарное право" (примеч. переводчика).) ("Study on Customary International Humanitarian Law") Международного комитета Красного Креста (далее - МККК) (2005) содержит норму 11, которая устанавливает: "Нападения неизбирательного характера запрещены". Норма 12, озаглавленная "Определения нападений неизбирательного характера", воспроизводит определение, содержащееся в пункте 4 статьи 51 Протокола I к Женевской конвенции (упоминавшегося выше). Норма 84, "Защита гражданского населения и гражданских объектов от воздействия зажигательного оружия", предусматривает следующее: "Если применяется зажигательное оружие, следует соблюдать особую осторожность, чтобы избежать случайных потерь жизни среди гражданского населения, ранения гражданских лиц и случайного ущерба гражданским объектам или во всяком случае свести их к минимуму". В комментарии МККК к каждой из этих норм указывается, что "Практика государств устанавливает эту норму в качестве нормы обычного права, применяемой как во время международных, так и немеждународных вооруженных конфликтов".

472. В мае 2016 года независимая организация "Армамент рисерч сервисис" (Armament Research Services) (ARES) опубликовала доклад по заказу МККК в рамках ее работы по улучшению понимания воздействия взрывчатых веществ при использовании в населенных местах. Цель доклада заключалась в предоставлении основных сведений о технических характеристиках взрывчатого оружия и других факторах, относящихся к его воздействию. Он рассматривался как общий справочный документ. В соответствующих частях доклада указывалось следующее:

"...1.1.4. Боеприпасы объемного взрыва и боеприпасы со взрывчатой топливо-воздушной смесью

Важно понять различие между зажигательным со взрывчатой топливо-воздушной смесью боеприпасом (далее - FAE) и боеприпасом объемного взрыва (также известен как волюметрический), а также различия между этими типами боеприпасов и обычными боеприпасами высокой мощности. К этим типам оружия применяются разнообразные термины, и неточности определения таких боеприпасов влекут путаницу и преувеличения при сообщениях об использовании зажигательного оружия, боеприпасов объемного взрыва и оружия FAE. Зажигательное оружие, средства или бомбы предназначены для поджога или уничтожения чувствительного оборудования с использованием таких материалов, как напалм, термит, фторид хлора или белый фосфор. В то время как зажигательное оружие не является взрывчатым и, таким образом, выходит за пределы этого доклада, важно различать зажигательные боеприпасы от боеприпасов объемного взрыва и боеприпасов FAE. Первое сгорает, последнее детонирует. Зажигательное оружие в первую очередь предназначено для обеспечения достаточного тепла и топлива для зажигания и, возможно, поддержания огня в цели. Замысел боеприпасов объемного взрыва или оружия со взрывчатой топливо-воздушной смесью заключается в создании большой перегрузки в сочетании с весьма высокими температурами, так что цель испытывает большие физические повреждения почти мгновенно.

..."Обычные" последствия взрыва, то есть взрывная волна, перегрузка, разрежение имеют ту же природу, которая ожидается от обычных боеприпасов высокой мощности, за исключением того, что длительность каждого воздействия, по-видимому, больше...".

Право

I. Предварительные замечания

473. Несколько заявителей уведомили Европейский Суд об изменениях или уточнениях их имен или ситуации, отраженных в списке заявителей (см. Приложение).

474. Два заявителя просили включить в список заявителей своих скончавшихся родственников, входивших в число заложников. Сын Ларисы Кудзиевой (заявительницы N 110) Заурбек Кудзиев (1997 года рождения) скончался в 2011 году, отец Романа Бзиева (заявителя N 349) Сергей Бзиев (1963 года рождения) скончался в 2005 году. Поскольку эти лица при жизни не предъявляли никаких жалоб, и в соответствии с Решением о приемлемости в настоящем деле, которое рассмотрело вопросы права на обращение, Европейский Суд отклонил эти требования (см. упоминавшееся выше Решение Европейского Суда по делу "Тагаева и другие против Российской Федерации", §§ 470-484).

475. Алихан Дзусов (заявитель N 351) уведомил Европейский Суд, что вопреки данным, изложенным в решении о приемлемости, он не находился в числе заложников в школе. Ввиду этой новой информации жалоба, поданная Алиханом Дзусовым, не соответствует требованиям Конвенции ratione personae* (* Ratione personae (лат.) - ввиду обстоятельств, относящихся к лицу, о котором идет речь, критерий, применяемый при оценке приемлемости жалобы Европейским Судом (примеч. переводчика).) в значении пункта 3 статьи 35 Конвенции и подлежит отклонению в соответствии с пунктом 4 статьи 35 Конвенции.

476. Наследники нескольких заявителей уведомили Европейский Суд о смерти этих заявителей, и их близкие родственники выразили намерение продолжать разбирательство по жалобам вместо них. Власти Российской Федерации не возражали. С учетом тесных семейных связей с наследниками и их законного интереса в поддержании жалобы по поводу фундаментальных прав человека Европейский Суд признает, что близкие родственники умерших заявителей могут поддерживать жалобы вместо них. Таким образом, он продолжит рассмотрение данных жалоб заявителей по требованию наследников (см. Приложение).

II. Предполагаемые нарушения статьи 2 Конвенции (все заявители)

477. Все заявители ссылались на нарушение статьи 2 Конвенции в двух аспектах: позитивных обязательств по защите жизни и по проведению эффективного расследования. Статья 2 Конвенции гласит:

"1. Право каждого лица на жизнь охраняется законом. Никто не может быть умышленно лишен жизни иначе как во исполнение смертного приговора, вынесенного судом за совершение преступления, в отношении которого законом предусмотрено такое наказание.

2. Лишение жизни не рассматривается как нарушение настоящей статьи, когда оно является результатом абсолютно необходимого применения силы:

(a) для защиты любого лица от противоправного насилия;

b) для осуществления законного задержания или предотвращения побега лица, заключенного под стражу на законных основаниях;

(c) для подавления, в соответствии с законом, бунта или мятежа".

A. Статья 2 Конвенции - позитивные обязательства по воспрепятствованию угрозе жизни

1. Доводы сторон

478. Заявители утверждали, что власти Российской Федерации сознавали реальную и непосредственную угрозу для их жизни, но не приняли разумных превентивных мер, которые могли быть приняты. Заявители в основном повторили доводы, изложенные в экспертном заключении о борьбе с терроризмом (см. §§ 436 и последующие настоящего Постановления). В частности, заявители утверждали, что, хотя в заключении лица не были поименованы, они, тем не менее, составляли достаточно очевидную группу людей: школьников, членов их семей и учителей разумно определимых школ. Образовательные учреждения г. Беслана, особенно школа N 1 как крупнейшая в городе, должны были рассматриваться как основные потенциальные объекты для террористов. С учетом особой уязвимости потенциальной целевой группы, известной опасности, которую представляли закоренелые террористы, и их умысла причинения вреда гражданским лицам следовало принять разумные меры для срыва, сдерживания или сведения к минимуму нападения. Однако разумные превентивные меры приняты не были. В частности, не была заранее организована предварительная контртеррористическая операция и отсутствовали ясные планы на случай нештатных ситуаций для оценки угрозы или непосредственных последствий успешного нападения. Представляется, что иные меры, кроме сообщения региональным и местным властям подробной информации относительно возможного нападения, не принимались. Ни одна из различных требуемых превентивных мер, по-видимому, не была исполнена, также отсутствовали данные о контроле за предоставлением таких инструкций. Ни одно должностное лицо не понесло ответственность за эти недостатки. В итоге заявители утверждали, что принятые меры прискорбно не составляли целесообразного и адекватного ответа на угрозу такого масштаба и предсказуемости и не были достаточны для того, чтобы освободить власти Российской Федерации от обязательства по защите жизни в соответствии со статьей 2 Конвенции.

479. В результате отсутствия сотрудничества большая группа террористов смогла несколько недель беспрепятственно тренироваться в Малгобекском районе и в День знаний совершить предсказуемый и разрушительный террористический акт. Провалы в обеспечении безопасности позволили более чем 30 террористам прибыть в г. Беслан со своим оружием не менее чем на одном грузовике, встретившем только один блокпост, обслуживаемый одним сотрудником. Обычно находившийся напротив школы госавтоинспектор отсутствовал, по-видимому, исполняя иные обязанности, один сотрудник милиции в школе не был вооружен и не имел средств связи, милиция никак не реагировала в первые несколько минут нападения, и оружия, которым располагали сотрудники милиции после нападения, по-видимому, оказалось недостаточно. Заявители указали на признание властями Российской Федерации того, что действия местной милиции способствовали успешному захвату школы. Они подчеркнули, что государства несут ответственность за действия подчиненных представителей государства в их официальном качестве, что составляет нарушение обязанности защищать жизнь в соответствии со статьей 2 Конвенции.

480. Власти Российской Федерации сослались на свои предыдущие объяснения, кратко изложенные в решении о приемлемости (см. упоминавшееся выше Решение Европейского Суда по делу "Тагаева и другие против Российской Федерации", § 513). Главным образом они ссылались на "комплексную судебную экспертизу N 1" от 23 декабря 2005 (см. §§ 124 и последующие настоящего Постановления). Хотя в ноябре 2006 года этот документ был признан недействительным внутригосударственным судом, на него по-прежнему ссылались в позднейшем разбирательстве в связи с широким обзором фактов, содержавшимся в нем. Как указывали власти Российской Федерации, заключение установило, что Министерство внутренних дел, как и другие федеральные органы, приняло все необходимые и адекватные меры предосторожности в отношении ожидаемого террористического акта. В то же время действия местных органов Министерства внутренних дел в Республике Ингушетия и г. Беслане были недостаточными, в результате чего незаконная вооруженная группа смогла собраться, пройти подготовку в Республике Ингушетия, проникнуть в г. Беслан через административную границу с Республикой Северная Осетия - Алания и приступить к захвату заложников без особого сопротивления. Эти выводы послужили основанием для уголовного преследования местных милиционеров в Республике Ингушетия и г. Беслане.

2. Мнение Европейского Суда

481. В качестве введения в рассмотрение жалоб, выдвинутых в соответствии со статьей 2 Конвенции, Европейский Суд подтверждает, что он сознает трудности, с которыми сталкиваются современные государства в борьбе против терроризма, и опасности ретроспективного анализа (см. Постановление Европейского Суда по делу "Финогенов и другие против Российской Федерации" (Finogenov and Others v. Russia), жалобы NN 18299/03 и 27311/03* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2012. N 9 (примеч. редактора).), §§ 212-213, ECHR 2011 (извлечения)). Власти Российской Федерации, в частности, столкнулись за последние десятилетия с сепаратистскими движениями на Северном Кавказе - серьезной угрозой национальной и общественной безопасности. Как орган, уполномоченный осуществлять надзор за соблюдением правозащитных обязательств в соответствии с Конвенцией, Европейский Суд должен отличать политический выбор, сделанный в ходе борьбы с терроризмом, который по своей природе остается вне такого надзора, от других, более оперативных аспектов действий властей, которые имеют непосредственное значение для защищаемых прав. Тест абсолютной необходимости, сформулированный в статье 2 Конвенции, должен применяться с различными степенями контроля в зависимости от того, в какой мере власти контролировали ситуацию, и других относимых ограничений, присущих оперативному принятию решений в этой чувствительной сфере (см. там же, §§ 214-216).

482. Обращаясь к вопросу позитивного обязательства, Европейский Суд напоминает, что статья 2 Конвенции может также предполагать позитивное обязательство властей по принятию превентивных оперативных мер для защиты лица, чьей жизни угрожают преступные действия другого лица (см. Постановление Европейского Суда по делу "Осман против Соединенного Королевства" (Osman v. United Kingdom) от 28 октября 1998 г., § 115, Reports of Judgments and Decisions 1998-VIII). Для того, чтобы Европейский Суд установил нарушение позитивного обязательства по защите жизни, должно быть установлено, что власти знали или должны были знать в тот период о наличии реальной и непосредственной угрозы для жизни конкретного лица со стороны преступных действий третьего лица и что они уклонились от принятия мер в пределах своих полномочий, которых при разумной оценке можно было ожидать для устранения этой угрозы (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Осман против Соединенного Королевства", § 116, Постановление Европейского Суда по делу "Пол и Одри Эдвардс против Соединенного Королевства" (Paul and Audrey Edwards v. United Kingdom), жалоба N 46477/99, § 55, ECHR 2002-II, Постановление Европейского Суда по делу "Медова против Российской Федерации" (Medova v. Russia) от 15 января 2009 г., жалоба N 25385/04* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2012. N 2 (примеч. редактора).), § 96, и Постановление Европейского Суда по делу "Цечоев против Российской Федерации" (Tsechoyev v. Russia) от 15 марта 2011 г., жалоба N 39358/05* (* См.: там же. 2013. N 1 (примеч. редактора).), § 136). Такое позитивное обязательство может применяться не только к ситуациям, связанным с требованием персональной защиты одного или нескольких лиц, заблаговременно определимым в качестве потенциальной цели летального акта, но также в делах, затрагивающих обязательство предоставить защиту всему обществу (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Мастроматтео против Италии" (Mastromatteo v. Italy), жалоба N 37703/97, § 69, ECHR 2002-VIII, Постановление Европейского Суда по делу "Майорано и другие против Италии" (Maiorano and Others v. Italy) от 15 декабря 2009 г., жалоба N 28634/06, § 107, и Постановление Европейского Суда по делу "Хорефтакис и Хорефтаки против Греции" (Choreftakis and Choreftaki v. Greece) от 17 января 2012 г., жалоба N 46846/08, §§ 48-49).

483. В Решении по делу "Финогенов и другие против Российской Федерации" (упоминавшемся выше, § 173) Европейский Суд заключил, что отсутствовали данные о том, что у властей была конкретная информация о подготовке захвата заложников, и он признал эту жалобу неприемлемой для рассмотрения по существу. Напротив, в настоящем деле ряд элементов свидетельствует о том, что, по крайней мере, некоторые сведения были доступны властям заранее. Поэтому Европейский Суд должен вначале установить, была ли эта информация достаточной для того, чтобы компетентные органы могли заключить, что существовала реальная и непосредственная угроза жизни определимых лиц, учеников, персонала и посетителей школы N 1 в г. Беслане в этот день, и если да, приняли ли власти меры в пределах своих полномочий, которых при разумной оценке можно было от них ожидать для избежания такой угрозы.

484. Что касается первого вопроса, Европейский Суд учитывает, что в июле и августе 2004 года Министерство внутренних дел и ФСБ России издали ряд внутренних директив, указывавших на повышенную террористическую угрозу на Северном Кавказе. Географически эта угроза была сосредоточена на границе между Республикой Ингушетия и Республикой Северная Осетия - Алания, конкретно в лесистой зоне Малгобекского района Республики Ингушетия, где были замечены передвижение и сбор незаконной вооруженной группы, и в примыкающих зонах Республики Северная Осетия - Алания, включая Правобережный район. Характер угрозы был указан как террористический акт, включающий захват заложников на гражданском объекте. Несколько документов, принятых после 25 августа 2004 г., связывали нападение с началом учебного года и Днем знаний - 1 сентября, когда каждая школа проводит торжественный сбор учеников, и в нем присутствуют многие родители и гости. Угроза была признана достаточно реальной, чтобы привести местные силы безопасности в повышенную готовность. С учетом указанного предупреждения Министерства внутренних дел Республик Северной Осетии и Ингушетия приказали местным органам милиции принять профилактические меры. Они включали требования о выявлении и проверке подозрительных лиц и транспортных средств, блокирование второстепенных дорог во избежание бесконтрольного проезда между двумя республиками, предупреждении местных органов власти и школьных администраций, принятие специальных мер по защите образовательных учреждений, установлении ясных каналов связи и подготовке планов на случай чрезвычайного положения (см. §§ 16-18, 132, 291-292, 364-365, 401 настоящего Постановления).

485. К августу 2004 года власти Российской Федерации уже знали о безжалостных нападениях террористов на гражданское население, включая его наиболее уязвимые части. За 10 лет, предшествовавших событиям в г. Беслане, чеченские сепаратисты совершили не менее трех крупных террористических актов по аналогичному сценарию. В июне 1995 года группа террористов под руководством Шамиля Басаева захватила свыше 1 500 человек в больнице г. Буденновска Ставропольского края, в январе 1996 года группа во главе с Салманом Радуевым захватила в числе других объектов родильное отделение с пациентками и персоналом в г. Кизляре (Республика Дагестан), в октябре 2002 года группа под руководством Мовсара Бараева захватила театр в г. Москве с более чем 800 человек на популярном молодежном мюзикле. Каждый раз террористы использовали заложников для изложения своих требований по поводу ситуации в Чеченской Республике, причиняя сильные страдания потерпевшим. Во всех случаях нападения повлекли многочисленные жертвы.

486. При таких обстоятельствах информация, известная властям, изложенная выше, могла рассматриваться как подтверждающая существование реальной и непосредственной угрозы для жизни. Европейский Суд учитывает, что эксперты подчеркнули, что, хотя объекты из числа лиц или групп не были определены точно, компетентным органам была доступна дополнительная информация из скрытых источников и разведывательных операций (см. § 437 настоящего Постановления). В любом случае перед лицом угрозы таких масштабов, предсказуемости и неотвратимости можно было разумно ожидать, что некоторые превентивные и защитные меры должны охватить все образовательные учреждения в данном районе и включать ряд других мер безопасности, чтобы выявить, сдержать и нейтрализовать террористов как только возможно и с минимальной угрозой для жизни.

487. Как указывали власти Российской Федерации, в заключении было установлено, что Министерство внутренних дел Российской Федерации, как и другие федеральные органы, приняло все необходимые и надлежащие меры в отношении совершения ожидаемого террористического акта. В то же время действия местных органов Министерства внутренних дел по Республике Ингушетия и в г. Беслане были недостаточными, в результате чего незаконная вооруженная группа смогла собраться и пройти подготовку в Республике Ингушетия, проникнуть в г. Беслан через административную границу с Республикой Северная Осетия - Алания и начать захват заложников без особого сопротивления. Данные выводы послужили основанием для уголовного преследования милиционеров, служивших в Республике Ингушетия и г. Беслане (см. §§ 355, 363 и последующие, 480 настоящего Постановления).

488. Доступный Европейскому Суду материал не указывает на наличие попыток устранить угрозу в Республике Ингушетия, где террористическая группа формировалась и тренировалась в течение как минимум нескольких дней при том, что власти знали об этом. В Республике Северная Осетия - Алания накануне Дня знаний были приняты определенные меры безопасности. На дорогах, пересекающих административную границу двух республик, был организован досмотр транспортных средств за счет проверок безопасности, хотя впоследствии было признано, что местная милиция не имела достаточных ресурсов, чтобы обеспечить постоянный контроль, соизмеримый с уровнем угрозы (см. §§ 291, 334, 375 настоящего Постановления). В результате этих недостатков в обеспечении безопасности в относительно загруженный утренний период более 30 вооруженных террористов беспрепятственно преодолели расстояние не менее чем в 35 км от административной границы от села Хурикау до г. Беслана. У них также не возникло трудностей при проникновении в районный центр с населением примерно в 35 000 человек, самый большой город в этой местности, и проезда в центр, где находилась школа N 1. По дороге они встретили только одного сотрудника милиции, которого смогли разоружить и транспортное средство которого они забрали с собой, не вызвав тревоги (см. § 278 настоящего Постановления).

489. Что касается безопасности в школе, сотрудница милиции Фатима Д. являлась единственным лицом, обеспечивавшим безопасность мероприятия, на котором присутствовало более тысячи человек. Она не была вооружена и не имела мобильных средств связи, но пыталась воспользоваться стационарным телефоном школы, чтобы сообщить в местную милицию о происшествии. Представляется, что меры безопасности в школе не только не были повышенными, но даже были снижены по сравнению с обычными стандартами (см. §§ 21, 279, 284 настоящего Постановления). Таким образом, по-видимому, местная милиция не была полностью уведомлена о реальной и предсказуемой угрозе совершения крупного террористического акта в учебном заведении, относящемся к его зоне ответственности, и не приняла достаточных превентивных или подготовительных мер для уменьшения сопутствующих рисков (см. также § 133 настоящего Постановления). Также отсутствует информация о том, что гражданским органам или администрации школы поступало какое-либо предупреждение. Очевидно, что предупреждения не получили участники церемонии и многие родители, взявшие с собой детей дошкольного возраста на мероприятие, которое считалось семейным торжеством, не имея представления о возможных угрозах.

490. С учетом относительно конкретной предварительной информации власти имели достаточную степень контроля над ситуацией, по крайней мере, накануне Дня знаний. Таким образом, можно было разумно ожидать, что координирующей структуре будут поручены централизованное рассмотрение угрозы, подготовка адекватного реагирования, распределение ресурсов и обеспечение постоянных контактов с местными силами. Европейский Суд считает, что, несмотря на предсказуемую угрозу для жизни, не были приняты значимые усилия по созданию в какой-либо форме командного центра, который мог бы проводить ее оценку и сдерживание. Неясно, например, учитывались ли на региональном уровне недостаточные на местном уровне ресурсы для обеспечения безопасности на дорогах, поскольку отсутствует информация об участии в профилактических мерах безопасности группы оперативного руководства Республики Северная Осетия - Алания, осуществляющей контртеррористическую деятельность (см. § 312 настоящего Постановления).

491. В заключение Европейский Суд считает установленным, что, по крайней мере, за несколько дней до происшествия власти имели достаточно конкретную информацию о планируемом 1 сентября террористическом акте в окрестностях Малгобекского района в Республике Ингушетия в отношении учебного заведения. Информация от органов разведки сравнивала угрозу с крупными нападениями, предпринятыми в прошлом чеченскими сепаратистами, повлекшими большие жертвы. Риск такого рода явно представлял реальную и непосредственную угрозу для жизни потенциальных жертв, включая уязвимую группу школьников и их сопровождающих, которые могли присутствовать на торжествах по случаю Дня знаний. Власти имели достаточный контроль за ситуацией и с учетом их полномочий от них можно было ожидать принятия необходимых мер для избежания или, по крайней мере, сведения к минимуму этого риска. Хотя некоторые меры были приняты, в целом превентивные меры в настоящем деле могут квалифицироваться как неадекватные. Террористы смогли успешно собраться, подготовиться, передвигаться и захватывать свою цель в отсутствие каких-либо профилактических мероприятий. Ни одна структура достаточно высокого уровня не несла ответственность за анализ ситуации, оценку и распределение ресурсов, обеспечение защиты уязвимой группы цели захвата и эффективного сдерживания угрозы и связи с местными силами.

492. Европейский Суд напоминает, что при подготовке ответов на незаконные и опасные акты при высоковзрывопасных обстоятельствах компетентные правоохранительные органы, такие как милиция, должны иметь определенную степень дискреции, чтобы принимать оперативные решения. Такие решения почти всегда сложны, и полиция, имеющая доступ к информации и разведывательным данным, обычно находится в лучшем положении для их принятия (см. Решение Европейского Суда по делу "P.F. и. E.F. против Соединенного Королевства" (P.F. and E.F. v. United Kingdom) от 23 ноября 2010 г., жалоба N 28326/09, § 41). Это особенно относится к контртеррористической деятельности, когда власти часто сталкиваются с организованными и глубоко законспирированными сетями, члены которых подготовлены для причинения максимального вреда гражданским лицам, даже ценой своей собственной жизни. Перед угрозой срочной необходимости избежания серьезных негативных последствий выбор властями пассивного подхода к обеспечению безопасности потенциальных целей или более активного вмешательства для устранения угрозы является вопросом тактики. Однако данные меры должны быть способны при разумной оценке предотвратить или свести к минимуму известный риск. Принимая во внимание вышеизложенные доводы, Европейский Суд заключает, что в настоящем деле власти Российской Федерации не смогли принять необходимых мер.

493. При таких обстоятельствах Европейский Суд считает, что в настоящем деле имело место нарушение позитивных обязательств в соответствии со статьей 2 Конвенции в отношении всех заявителей.

B. Процессуальное обязательство, вытекающее из статьи 2 Конвенции

1. Доводы сторон

494. Заявители напомнили свои прежние объяснения о том, что расследование по делу не было ни тщательным, ни независимым (более подробные объяснения см. в упоминавшемся выше Решении Европейского Суда по делу "Тагаева и другие против Российской Федерации", §§ 531-536). В результате расследование не могло точно установить причины и обстоятельства смертей и привлечь виновных лиц к ответственности. Они выявили три основных недостатка в расследовании. Во-первых, заявители выразили сожаления по поводу того факта, что не были проведены вскрытия или не были установлены причины смерти 116 погибших в нарушение соответствующих внутригосударственным правил и конвенционных стандартов. Они ссылались в этом отношении на заключения судебно-медицинских экспертиз (см. §§ 452-456 настоящего Постановления). Заявители, в частности, подчеркнули использование только наружного осмотра тел и неустановление пожара в качестве причины смерти. Во-вторых, они критиковали уклонение властей от составления комплексного протокола осмотра места происшествия до поспешного вмешательства и очистки места 4 сентября. В-третьих, заявители считали, что следствие не смогло адекватно расследовать применение летальной силы и, в частности, неизбирательного оружия представителями государства. Кроме того, они утверждали, что следствие не предприняло серьезных попыток расследовать функционирование ОШ, решение не преследовать представителей государства имело ряд недостатков. Следствие также не рассмотрело многие ключевые показания, сосредоточившись вместо этого на объяснениях должностных лиц и сотрудников сил безопасности. В то же время многие из учреждений и экспертов, представивших экспертные заключения, были связаны с учреждениями, причастными к происшествию (ФСБ России, Министерства внутренних дел и обороны Российской Федерации). Заявители также жаловались на отсутствие доступа потерпевших к некоторым аспектам следствия.

495. Власти Российской Федерации сослались на свои предыдущие объяснения, кратко изложенные в решении о приемлемости (см. упоминавшееся выше Решение Европейского Суда по делу "Тагаева и другие против Российской Федерации", §§ 520-530). Они утверждали, что расследование было эффективным и соответствовало требованиям Конвенции. Власти Российской Федерации подчеркнули, что следственные органы провели полное расследование террористического акта. Были получены свидетельские показания почти всех лиц, причастных к событиям, как частных, так и должностных. Было назначено и проведено множество специальных экспертиз для оценки и реконструкции наиболее важных событий. Следствие пришло к выводу, что смерть и травмы потерпевших не были связаны с действиями или бездействием представителей государства, включая применение огнестрельного оружия. Действия членов оперативного штаба (ОШ), других представителей государства были рассмотрены, и оснований для возбуждения уголовного дела в связи с их действиями не усматривалось. Что касается доступа потерпевших к материалам дела, власти Российской Федерации отмечали, что все желающие ознакомились с соответствующими документами. По их мнению, "расследование было полным и не имело недостатков, которые могли повлиять на полноту, ясность и адекватность установления фактов. Иными словами, расследование почти не оставило места для спекуляций, описывающих альтернативный ход событий".

2. Мнение Европейского Суда

496. Европейский Суд неоднократно указывал, что статья 2 Конвенции содержит позитивное обязательство процессуального характера: оно подразумевает проведение определенной формы эффективного официального расследования гибели в результате применения силы властями (см. Постановление Европейского Суда по делу "Макканн и другие против Соединенного Королевства" (McCann and Others v. United Kingdom) от 27 сентября 1995 г., § 161, Series A, N 324, и Постановление Европейского Суда по делу "Кайя против Турции" (Kaya v. Turkey) от 19 февраля 1998 г., Reports 1998-I, § 105). Соответствующие принципы, применимые к эффективному расследованию, неоднократно были кратко изложены Европейским Судом (см., например, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Финогенов и другие против Российской Федерации", §§ 268-272, и недавний авторитетный обзор в Постановлении Большой Палаты Европейского Суда по делу "Армани да Сильва против Соединенного Королевства" (Armani Da Silva v. United Kingdom), жалоба N 5878/08* (* См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. Специальный выпуск. 2017. N 3 (примеч. редактора).), §§ 229-239, ECHR 2016). В последнем процитированном Постановлении Европейского Суда требования к эффективному расследованию применения летальной силы государством были кратко изложены следующим образом: лица, ответственные за проведение следствия, должны быть независимы от тех, кто причастен к происшествию, следствие должно быть "адекватным", его выводы должны быть основаны на тщательном объективном и беспристрастном анализе всех соответствующих элементов. Следствие должно быть достаточно доступным для семьи потерпевшего и открыто для общественного контроля, и оно должно проводиться безотлагательно и с разумной быстротой. Чтобы быть "адекватным", расследование должно быть способно установить определение того, было ли применение силы в таких случаях оправданным, и при необходимости гарантировать наказание виновных лиц (там же, §§ 240, 243).

497. Европейский Суд также полностью согласен с трудностями, с которыми сталкивалась Российская Федерация в борьбе с незаконными вооруженными группами на Северном Кавказе, которые прибегали к самым дерзким террористическим методам. В этой связи он понимает необходимость создания действенной системы, способной противодействовать им, поддерживать правопорядок в этом многострадальном регионе. Тем не менее рамки демократического общества, регулируемого верховенством права, не могут позволить этой системе действовать в условиях гарантированной безнаказанности для представителей государства. В пределах обязательств, установленных Конвенцией, должно быть возможно обеспечить подотчетность антитеррористических сил и сил безопасности, не ставя под сомнение правомерную необходимость в борьбе с терроризмом и поддержание необходимого уровень конфиденциальности (см. Постановление Европейского Суда по делу "Аслаханова и другие против Российской Федерации" (Aslakhanova and Others v. Russia) от 18 декабря 2012 г., жалобы NN 2944/06, 8300/07, 50184/07, 332/08 и 42509/10* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2015. N 4 (примеч. редактора).), § 231).

498. В настоящем деле власти провели ряд расследований и проверок для реконструкции событий и привлечения к ответственности виновных лиц, обеспечения доступа жертв к правосудию. Разбирательство включало четыре отдельных уголовных расследования. Три из них, одно - против единственного выжившего террориста Кулаева и два - против местных милиционеров в связи с халатностью, были окончены. Одно расследование, N 20/849, продолжается и затрагивает иные аспекты происшествия, которые являются предметом жалоб, поданных в Европейский Суд. Кроме того, большой объем работы, направленной на установление истины о трагедии, проведен комиссиями Парламента Республики Северная Осетия - Алания и Федерального Собрания Российской Федерации.

499. Европейский Суд отмечает важную работу, проведенную следствием. В частности, в течение нескольких недель и месяцев после террористического акта были выявлены и допрошены сотни свидетелей, потерпевших и иных лиц, непосредственно причастных к происшествию. Следствие, безусловно, приняло меры для предоставления статуса потерпевших сотням лиц, пострадавших в ходе рассматриваемых событий, сбора и систематизации данных, относящихся в ситуациям индивидуальных жертв. Европейский Суд также учитывает объем времени и экспертиз, посвященных таким противоречивым и сложным вопросам, как причина первых взрывов, организация пожарной службы, медицинской работы, и другие спорные аспекты происшествия. Заявители утверждали, что, несмотря на все разбирательства, кратко изложенные выше, следствие по делу не было "эффективным" в значении соответствия положениям Конвенции, как указано выше. Европейский Суд рассмотрит несколько ключевых аспектов следствия, в отношении которых стороны не пришли к согласию.

(a) Судебные экспертизы по поводу причин смерти погибших

500. Одним из неоспоренных признаков следствия является факт, что причины смерти большинства потерпевших были установлены только на основании внешних осмотров и что примерно у трети потерпевших причина смерти не была установлена ввиду обширных ожогов (см. §§ 253, 341, 391, 396, 414 настоящего Постановления). Пострадавшие жаловались на этот недостаток, но их жалобы были отклонены следователями и надзирающими судами. Дополнительные судебные экспертизы или вскрытия после опознания погибших не проводились (см. §§ 255, 260, 263, 264, 266 настоящего Постановления).

501. Власти Российской Федерации подтвердили в своих предыдущих объяснениях, что была установлена причина смерти 215 человек, точная причина смерти 116 человек не могла быть установлена в связи с обширными посмертными ожогами. Расследование заключило, что смерть и травмы погибших не были связаны с действиями и бездействием представителями государства, включая использование огнестрельного оружия (см. § 254 настоящего Постановления).

502. Европейский Суд ранее указывал, что власти должны принять доступные им разумные меры для обеспечения доказательств, связанных с происшествием, включая, в частности, показания очевидцев, заключения судебно-медицинской экспертизы и при необходимости вскрытия с полным и точным описанием повреждений и объективным анализом клинических факторов, включая причину смерти. Любой недостаток расследования, умаляющий возможность установления причины смерти или виновного лица, может не соответствовать этому стандарту (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Аль-Скейни и другие против Соединенного Королевства" (Al-Skeini and Others v. United Kingdom), жалоба N 55721/07, § 166, ECHR 2011, и Постановление Европейского Суда по делу "Исаева против Российской Федерации" (Isayeva v. Russia) от 24 февраля 2005 г., жалоба N 57950/00* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2005. N 12 (примеч. редактора).), § 212, и процитированные в нем дела).

503. В настоящем деле причина смерти большинства погибших была установлена на основе только внешних осмотров. Не проводились дополнительные исследования, например, для выявления, извлечения и сравнения внешних предметов, таких как металлические фрагменты, осколки и пули. Решение ограничить исследование тел только внешним осмотром было принято следствием сразу после спасательной операции и, по мнению властей, было оправдано ограничениями хранения тел и необходимостью опознания погибших (см. § 414 настоящего Постановления).

504. Очевидно, что в тот момент власти находились под сильным давлением. После ситуации с захватом и ее разрешения с приминением насилия тысячи волнующихся родственников стремились к получению новостей о своих членах семьи, включая несколько сотен детей. Естественно, опознание погибших и информирование об этом родственников являлись в то время самой неотложной необходимостью. Европейский Суд полностью сознает практические сложности, с которыми сталкиваются власти при организации следственных мер в трудных обстоятельствах, включающих активные конфликтные ситуации. Европейский Суд признает трудности, с которыми столкнулись власти Российской Федерации при поддержании правопорядка на Северном Кавказе, и ограничения, которые могут быть возложены на определенные аспекты следствия (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Аслаханова и другие против Российской Федерации", § 231).

505. Однако Европейский Суд не упускает из виду тот факт, что обстоятельства, предшествующие штурму, явно указывали на вероятность больших жертв. В связи с этим трудно оценить очевидную недостаточность подготовки с точки зрения возможностей хранения, осмотра и опознания останков, которые вначале были сложены в школьном дворе, а затем доставлены в морг г. Владикавказа, который был недостаточен для них по размеру. Данный недостаток представляется особенно серьезным с учетом жаркой погоды в регионе во время событий, что должно было обратить внимание компетентных органов на потребность в обеспечении достаточной инфраструктуры, по крайней мере, на время для обеспечения адекватных условий работы судебно-медицинских экспертов.

506. В любом случае, даже если предположить, что решение ограничить исследование тел погибших только внешним осмотром при обстоятельствах происшествия было оправдано, трудно распространить ту же логику на более поздние стадии уголовного расследования. Несколько раз родственники тех лиц, кто погиб в школе, просили эксгумировать тела погибших и провести дополнительные исследования для получения более конкретных выводов относительно причины их смерти, но эти ходатайства не удовлетворялись.

507. Треть погибших скончалась от причин, которые не могли быть установлены с уверенностью ввиду обширных ожогов. Такая высокая доля неустановленных причин смерти выглядит поразительной. Заключение эксперта, привлеченного заявителями, позволяет предположить, что различие между прижизненными и посмертными ожогами может быть установлено сравнительно простыми тестами (см. § 456 настоящего Постановления). Европейский Суд не будет останавливаться на точных методах анализа, которые могли повлечь более решительные выводы. Он также не намерен рассуждать о том, могла ли причина смерти быть установлена определенно в каждом отдельном случае, поскольку многие останки обуглились до такой степени, что требовались тесты ДНК. Европейский Суд уже признал трудности, с которыми столкнулись российские власти в данном деле. Тем не менее он напоминает, что в ситуации насильственного лишения жизни, как только были проведены опознания, следовало провести индивидуальный и более конкретный анализ причины смерти, являющийся одним из основных задач следствия. Если точные причины смерти не были с уверенностью установлены, следствие не могло предоставить объективное основание для анализа применения летальной силы представителями государства. Многие заявители продолжали страдать от фрустрации и тоски, вызванных неопределенностью относительно обстоятельств смерти их родственников, и эти чувства составляют основу данной части жалобы. Это тем более удивительно в отношении тех заявителей, которые позднее требовали исследования останков их родственников для устранения имевшейся неопределенности.

508. Кроме того, Европейский Суд учитывает, что расположение тел заложников в школе не было отмечено или зафиксировано сколько-нибудь точным образом (см. соответствующие фрагменты осмотра места происшествия, упоминавшегося выше в §§ 120 и 122). Расположение только трех тел было указано довольно точно, но даже эти выводы не были отмечены для позднейшего сопоставления. Отсутствие такой базовой информации, как место смерти потерпевшего, порождало двусмысленность относительно обстоятельств, при которых она имела место.

509. В итоге Европейский Суд считает, что недостатки судебно-медицинской экспертизы создали ситуацию, при которой было невозможно установить сколько-нибудь определенно причину смерти по крайней мере трети всех погибших, точные обстоятельства и расположение многих других тел. Индивидуальное описание их расположения и углубленное исследование останков должны были служить отправными пунктами для многих важных заключений, сделанных в ходе следствия. Необеспечение этой основы для последующего анализа составляет основное нарушение требований к эффективному расследованию.

(b) Обеспечение и сбор доказательств

510. В своих объяснениях о приемлемости и по существу власти Российской Федерации подчеркнули, что первые следственные действия были выполнены сразу после окончания операции сил безопасности. 4 сентября 2004 г. группа следователей в сопровождении экспертов осмотрела место преступления. Их работа была отражена в 43-страничном документе, к которому прилагались 150 страниц фотографий и видеозаписи (см. §§ 119-122 настоящего Постановления). Данный документ использовался в качестве основы для ряда последующих экспертиз. Допрос свидетелей и должностных лиц, причастных к операции, начался немедленно после событий, чтобы обеспечить их максимально подробные воспоминания.

511. Европейский Суд напоминает, что в качестве части требований к эффективному расследованию власти должны принять разумные меры для обеспечения доказательств в связи с происшествием, включая, в частности, экспертные данные (см. упоминавшуюся выше прецедентную практику). Какие меры должны быть признаны разумными, зависит от обстоятельств дела, но в контексте любого насильственного преступления осмотр места преступления и закрепление доказательств составляют одно из основных требований к эффективному расследованию.

512. В настоящем деле местом происшествия являлось всё школьное здание. В течение более чем 50 часов группа из более чем 30 хорошо вооруженных террористов удерживала свыше 1 000 заложников. Террористы установили в здании СВУ, превратили его в импровизированный опорный пункт, находились в различных помещениях и использовали их для коммуникаций, хранения оружия и боеприпасов и для содержания заложников. После взрывов, пожара и вооруженного вмешательства погибли более 330 человек, сотни были ранены. Таким образом, представляется нормальным, что после того, как штурм и спасательная операция окончились, должна была начаться тщательная и потенциально длительная операция, чтобы исследовать, зафиксировать, собрать и сохранить все материальные следы различных событий, которые имели там место. Сохранение неприкосновенности объекта насколько возможно до конца этой колоссальной экспертизы должно было стать одной из первых и ключевых задач следствия.

513. Расследование захвата заложников началось 1 сентября, более 60 следователей было подключено к нему на следующий день (см. §§ 111-112 настоящего Постановления). К 3 и 4 сентября большая группа профессионалов из прокуратур региона была готова вступить в дело, чтобы обеспечить, собрать и зафиксировать имеющиеся доказательства. Это перспективное планирование позволило провести осмотр объекта, продолжавшийся почти весь день 4 сентября. Ценность данного документа очевидна по его использованию в последующих процедурах совместно с собранным фотои видеоматериалом, являвшимся одним из основных документов реконструкции события и формирования важных заключений. Например, осмотр объекта фигурировал среди данных, использованных экспертами, подготовившими несколько заключений о взрывчатке и пожарно-техническое заключение по уголовному делу N 20/849, он также фигурировал в парламентских докладах.

514. Европейский Суд подчеркивает, что осмотр объекта, проведенный 4 сентября, представлял единственную возможность составить относительно полный обзор места до того, как оно было невосполнимо изменено, что повлекло утрату важнейших доказательств, таких как следы воздействия, части СВУ, оружие и боеприпасы, личные вещи заложников и террористов, иные предметы. После использования тяжелой техники и доступа третьих лиц, когда милицейское и военное оцепление было снято к концу 4 сентября, неприкосновенность объекта уже не могла быть обеспечена.

515. Таким образом, представляется, что время, отведенное на составление отчета и осуществление другой экспертной работы, было недостаточным. Эта работа проводилась параллельно с удалением тел и не отражала их расположения или не идентифицировала их иначе значимым образом. Некоторые описания, относящиеся к делу, были столь краткими, что они представлялись почти излишними. Описание многих важных доказательств, таких как части оружия и боеприпасов, не указывало, в какой части здания они были найдены (см. §§ 120-122 настоящего Постановления). Не были собраны образцы (мазки или соскобы) для обнаружения следов взрывчатых веществ в зонах воздействия, что впоследствии оказалось препятствием для определения видов использованных взрывчатых веществ. Качество экспертной работы на объекте еще больше умалялось утверждениями родственников потерпевших о том, что они находили многие потенциально важные доказательства и личные вещи заложников на городской свалке. Кроме того, утверждалось, что уникальная видеозапись, сделанная террористами внутри здания во время визита Аушева 2 сентября и изображающая их и их руководителя, была найдена местными жителями среди мусора, вывезенного с объекта (см. §§ 101-102, 428 настоящего Постановления). Те же проблемы были подвергнуты критике в докладе комиссии Парламента Республики Северная Осетия - Алания (см. § 382 настоящего Постановления).

516. Европейский Суд заключает, что следствие надлежащим образом не обеспечило, не сохранило и не зафиксировало доказательства из школьного здания 4 сентября. Это повлекло составление отчета, который не был полным во многих важных отношениях. Одновременное вмешательство техники для расчистки объекта и неограниченный доступ лиц к объекту к концу дня усугубили проблему, поскольку неприкосновенность объекта уже не могла быть обеспечена, что умаляло дальнейший сбор доказательств с места преступления. Европейский Суд полагает, что это причинило непоправимый вред способности следствия провести тщательный, объективный и беспристрастный анализ всех относимых элементов (см. § 496 настоящего Постановления), поскольку документ, дефектный во многих отношениях, являлся одним из важнейших доказательств для последующих заключений. Необеспечение адекватного сбора и фиксации вещественных доказательств составило серьезное нарушение требований к эффективному расследованию в настоящем деле.

(с) Расследование применения агентами государства летальной силы

517. Заявители настаивали на том, что следствие не провело адекватного расследования применения летальной силы, особенно неизбирательного оружия, представителями государства.

518. Власти Российской Федерации отрицали данные утверждения. В отличие от вышеупомянутого дела "Финогенов и другие против Российской Федерации" власти Российской Федерации придерживались мнения о том, что внутригосударственное расследование тщательно исследовало вопрос о наличии связи между применением силы представителями государства и гибелью и травмами заложников. Заключение следствия об отсутствии такой связи было ясным: смерть заявителей повлекли действия террористов. Опять-таки в отличие от дела "Финогенов и другие против Российской Федерации" власти Российской Федерации сослались на конкретные проверки действий вооруженных сил, сил безопасности, других представителей государства, которые повлекли решение о непривлечении кого-либо к ответственности. Власти Российской Федерации подчеркивали, что следствие было независимым и что не имелось оснований подозревать следователей или кого-либо из экспертов, готовивших заключения, в связи с органами, причастными к операции сил безопасности в г. Беслане. Они сослались на выводы и состав экспертного органа, готовившего экспертное заключение N 1 от 23 декабря 2005 г. (см. §§ 124 и последующие настоящего Постановления). По их мнению, "расследование было полным и не имело недостатков, которые могли повлиять на полноту, ясность и адекватность установления фактов. Иными словами, расследование почти не оставило места для спекуляций, описывающих альтернативный ход событий".

519. Европейский Суд ранее указал, что, если расследование затрагивает преступное действие третьих лиц, такое как террористический акт, и реакция властей включала применение летальной силы, оно должно принять адекватные и необходимые меры для оценки собственных действий властей с точки зрения гарантий статьи 2 Конвенции (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Финогенов и другие против Российской Федерации", §§ 274 и 280).

520. В настоящем деле следствие приняло ряд важных мер для разъяснения вопросов причастности представителей государства. В рамках уголовного дела N 20/849, возбужденного 1 сентября 2004 г., были поставлены вопросы по поводу действий представителей государства. Из этого расследования было выделено отдельное уголовное разбирательство, которое повлекло предъявление обвинения против сотрудников милиции Малгобекского района и Правобережного района за профессиональную халатность в части предотвращения террористических актов. Хотя уголовное расследование N 20/849 осталось неоконченным, в его рамках были приняты решения о непредъявлении обвинений в совершении преступлений другим должностным лицам. Признав объем работы, проведенный следователями в этом отношении, Европейский Суд далее сосредоточится на нескольких аспектах, относящихся к эффективности этой части разбирательства.

521. Прежде всего следствие определенно установило, что представители государства использовали широкий спектр летального оружия, включая автоматическое, взрывчатое и боеприпасы объемного взрыва. Документы свидетельствуют, что во время операции армия и внутренние войска использовали не менее 7 000 патронов для автоматов и пулеметов, свыше 2 000 трассирующих пуль, 10 одноразовых противотанковых гранатометов, 18 противотанковых зарядов для перезагружаемых гранатометов, восемь снарядов повышенного осколочного действия для танковой пушки и 90 дымовых гранат (см. "сводный акт" от 10 сентября 2004 г. и иные относимые доказательства, процитированные в § 219 настоящего Постановления). Кроме того, было использовано неясное количество мощных термобарических огнеметов (РПО А "Шмель") (см. два отдельных экспертных заключения, которые упоминают 12 израсходованных труб РПО-А с индивидуальными номерами партии и серии, § 209, см. также информацию об использовании пяти средств с разными номерами партии в § 210 настоящего Постановления). Другие документы дополнительно ссылаются на 450 бронебойных патронов с зажигательной пулей и 10 ручных гранат (см. отдельный акт об использовании оружия, § 206 настоящего Постановления). Заключение взрывотехнической экспертизы, датируемое сентябрем 2007 года, добавило в этот уже внушительный перечень неуказанное количество других модификаций противотанковых средств и гранатометов, а также реактивные штурмовые гранаты с термобарической боеголовкой (РШГ-1) и легкие пехотные огнеметы с термобарическим зарядом (ЛПО-97), применение которых упоминалось как "возможное", хотя на месте происшествия было найдено более 40 израсходованных зарядов (см. §§ 211 и 226 настоящего Постановления). Стороны не пришли к согласию относительно того, могло ли следствие установить обстоятельства применения данного оружия и боеприпасов, особенно оружия, которое может квалифицироваться как неизбирательное, и выяснить возможную причинную связь между применением летальной силы и жертвами среди заложников.

522. Европейский Суд учитывает, что следствие не приняло единых и согласованных мер для составления описи оружия и боеприпасов, использованных представителями государства, особенно взрывчатых веществ и боеприпасов объемного взрыва, способных причинить вред любому лицу, находящемуся в радиусе их воздействия. Информация о количестве примененного оружия и использовавших его подразделениях рассеяна в различных разбирательствах и выделенных документах. "Сводный акт" от 10 сентября 2004 г., хотя и процитированный в нескольких последующих документах, таких как заключение пожарно-технической экспертизы от 22 декабря 2005 г., не принимал во внимание одно из наиболее мощных использованных вооружений, огнеметы "Шмель". По-видимому, он не соответствовал другому акту, от 9 сентября, который перечислял различные виды использованных зарядов и взрывчатки. Заключение комплексной взрывотехнической экспертизы, оконченной в сентябре 2007 года, не указало количество использованных зарядов и не отличалось определенностью в части применения легких пехотных огнеметов с термобарическим зарядом, несмотря на более чем 40 обнаруженных использованных капсул, характерных для этого оружия. Ни количество, ни происхождение использованных огнеметов "Шмель" не указывалось ни в одном документе (см. §§ 210, 211 и 219 настоящего Постановления). То же верно в части использования иного взрывчатого и бронебойного оружия, включая различные модификции гранатометов (перезагружаемых и одноразовых), многочисленные и непоследовательные ссылки на которые рассеяны во многих документах. Данный недостаток трудно объяснить с учетом доступности обширной информации относительно номеров партий и индивидуальных номеров, зафиксированных для многих таких единиц оружия (см. §§ 209, 214-216 настоящего Постановления). Отсутствие полной описи оружия и боеприпасов, использованных агентами государства, эффективно препятствовало следствию в организации значимой оценки адекватности и пропорциональности аспектов применения силы.

523. Что касается обстоятельств их использования, во время отдельного уголовного разбирательства, возбужденного против выжившего террориста Кулаева, было получено множество свидетельских показаний относительно использования танковой пушки, гранатометов и огнеметов (см. §§ 293, 294, 298, 300, 303 настоящего Постановления). Европейский Суд отмечает, что, с одной стороны, эти свидетельские показания составляли описание использования мощного неизбирательного оружия вскоре после первых взрывов, в то время как должностные лица армии и сил безопасности отрицали их применение до 18.00, когда заложников в здании предположительно уже не осталось (см. §§ 207, 220, 306 и 323 настоящего Постановления). Чтобы разрешить это противоречие, следователи должны были вначале установить с определенной точностью виды и количество использованного оружия, а также время, цели и людей, которые его использовали, а затем сопоставить эту информацию с объективными данными о жертвах воздействия. Как Европейский Суд уже отметил, отсутствие описи использованного оружия фактически воспрепятствовало прогрессу в этом отношении. Например, заключение пожарно-технической экспертизы подтвердило, что неизбирательные огнеметы "Шмель" были использованы по зданию, но не по заложникам, и их применение не могло им повредить (см. § 220 настоящего Постановления). Следствие приняло эти неясные выводы.

524. В итоге, что касается применения неизбирательного оружия, способного поставить под угрозу жизнь всех лиц, находившихся в радиусе его воздействия, а именно гранатометов, огнеметов и танковой пушки, Европейский Суд считает, что существовал достоверный набор доказательств, указывающих на их использование представителями государства в первые часы штурма. По мнению Европейского Суда, эти доказательства не были полностью оценены следствием. Отсутствие объективной и беспристрастной информации о применении такого оружия составляло основной недостаток следствия по прояснению этого ключевого аспекта событий и созданию оснований для выводов относительно действий властей в целом и индивидуальной ответственности. Иные недостатки включали отсутствие подробной информации о расположении тел заложников, неустановление причин смерти не менее чем трети погибших, пробелы в сборе и обеспечении других экспертных данных, как указано выше. С учетом этих соображений Европейский Суд не может принять как обоснованное заключение следствия о том, что ни один из заложников не был травмирован или убит в результате применения летальной силы представителями государства (см., например, § 233 настоящего Постановления).

525. Поскольку любая операция по обеспечению безопасности влечет жертвы, строгая подотчетность за применение летальной силы представителями государства является императивом. Выводы следствия должны основываться на тщательном, объективном и беспристрастном анализе всех относимых элементов. Таким образом, для следствия было крайне важно прийти к ясным и недвусмысленным выводам относительно применения оружия представителями государства. При отсутствии данной информации любые выводы об уголовной ответственности не имеют объективной основы и рискуют быть произвольными.

526. Материалы уголовного дела N 20/849 содержат несколько решений, вынесенных следствием, когда было решено, что должностные лица государства не совершили преступных действий во время кризиса с заложниками, относящихся к их сфере ответственности. Первое решение было принято военным прокурором в г. Владикавказе 3 декабря 2004 г. (см. §§ 229 и последующие настоящего Постановления) и касалось неназванных сотрудников Министерств обороны и внутренних дел. Данный документ предшествовал важным следственным мерам, включая заключение экспертизы N 1 и заключения пожарно-технической, баллистической и взрывотехнической экспертиз. Он почти не содержал сведений о примененном оружии и его потенциальном или реальном воздействии, не совпадал с зафиксированными травмами и причинами смерти. Хотя впоследствии этот документ был отменен, такая линия расследования, по-видимому, не продолжалась на протяжении ряда лет, когда проводилось следствие. Похожие выводы были сделаны 20 апреля 2006 г. в отношении руководителя и членов ОШ, которые возглавляли спасательную операцию (см. § 239 настоящего Постановления). Европейский Суд находит неубедительным предположение о том, что применение большого количества неизбирательного летального оружия военнослужащими повлекло уничтожение террористов, но в то же время не причинило вреда никому из заложников в том же здании, которое поддерживалось на всем протяжении следствия без какого-либо критического анализа (см. § 254 настоящего Постановления).

527. По причинам, изложенным выше, Европейский Суд считает, что следствие не смогло адекватно рассмотреть применение летальной силы представителями государства во время операции 3 сентября 2004 г. В частности, следователи не установили основные факты о применении неизбирательного оружия, имевшие решающее значение для оценки причинно-следственной связи между его использованием и жертвами, и поэтому полностью не оценили данные об использовании неизбирательного оружия в то время, когда террористы и заложники находились в одном месте (см. §§ 524 настоящего Постановления). В сочетании с неполными экспертными данными о причинах смерти и травм, недостатками обеспечения и сбора соответствующих доказательств на месте любые сделанные выводы относительно уголовной ответственности представителей государства в этом отношении не имеют объективных оснований и потому являются неадекватными.

(d) Общественный контроль

528. Потерпевшие утверждали, что они не могли получить доступ ко многим принципиально важным документам в уголовном деле N 20/849 и что их жалобы в суд по этому поводу были неоправданно отклонены (см. §§ 263 и последующие настоящего Постановления). Они ссылались на свои многочисленные и бесполезные попытки получения непосредственно и через суды копий решений о назначении экспертов и результатов важнейших экспертных заключений, постановлений об отказе в привлечении к ответственности определенных должностных лиц, свидетельских показаний и других документов.

529. Власти Российской Федерации утверждали, что все желающие могли ознакомиться с соответствующими документами. Они также подчеркнули, что некоторые потерпевшие отказались от права доступа к документам, о чем имеются письменные заявления.

530. Европейский Суд ранее указывал, что степень требуемого общественного контроля может заметно отличаться в разных случаях. Однако во всех делах близкие родственники потерпевшего должны участвовать в процессуальных действиях в такой степени, в какой это необходимо для обеспечения их законных интересов (см. Постановление Европейского Суда по делу "Ахмет Ёзкан и другие против Турции" (Ahmet Цzkan and Others v. Turkey) от 6 апреля 2004 г., жалоба N 21689/93, §§ 311-314, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Исаева против Российской Федерации", §§ 211-214 и процитированные в них дела).

531. Европейский Суд учитывает, что одно из постоянных требований потерпевших по уголовному делу N 20/849 заключалось в обеспечении им доступа к некоторым документам, собранным следствием. Несколько раз потерпевшие требовали полного доступа к заключениям экспертиз по баллистике, оружию и боеприпасам и заключению экспертизы N 16/1, подготовленному 14 сентября 2007 г., в котором рассматривались все взрывы, имевшие место в спортивном зале 3 сентября 2004 г. Эти ходатайства были отклонены следствием и соответствующими судами. В некоторых случаях суды ссылались на конфиденциальность документов, в других - на необходимость обеспечить интересы следствия (см. §§ 224, 263, 265, 266 настоящего Постановления). Подобные ходатайства, поданные потерпевшими в рамках уголовного процесса по делу Кулаева, были также отклонены судами, рассматривавшими дело (см. §§ 343 и последующие настоящего Постановления).

532. Документы, к которым заявители пытались получить доступ, касались причины смерти и травм заложников, информации относительно летальной силы, примененной представителями государства во время штурма, а также происхождения и характера взрывов, произошедших в спортивном зале. Эти вопросы составляли основу озабоченности потерпевших, и их неспособность получить адекватные ответы во внутригосударственном разбирательстве вынудила их жаловаться в Европейский Суд.

533. Следует иметь в виду, что в дополнение к "основному" уголовному делу N 20/849 имелись другие источники информации, которые ставили под вопрос некоторые его выводы. Европейский Суд уже отмечал, что ряд свидетельских показаний, полученных во время судебного разбирательства по делу Кулаева, указывал на применение неизбирательного оружия 3 сентября 2004 г. до 18.00, что противоречило утверждениям следствия. Некоторые важные выводы следствия по поводу применения неизбирательного оружия, причины первых взрывов и недостатки выводов экспертиз были оспорены в докладах, подготовленных парламентской комиссией Республики Северная Осетия - Алания и членом комиссии Государственный Думы Савельевым, который сам являлся военным специалистом. Авторы этих докладов не только изучили документы и доказательства, собранные следствием, но использовали первичные сведения, включая осмотры места происшествия и свидетельские показания. Они также посветили много времени и применили собственные знания для анализа всех доступных источников.

534. Наиболее важные заключения, противоречившие выводам, достигнутым в рамках уголовного дела N 20/849, могут быть кратко изложены следующим образом: первый взрыв не был вызван СВУ, но, вероятнее всего, произошел извне, силы безопасности использовали неизбирательное оружие во время первых нескольких часов спасательной операции, причины потерь не были правильно установлены для большой части потерпевших (см. § 353 настоящего Постановления, где изложена позиция заявителей, см. выводы комиссии Парламента Республики Северная Осетия - Алания и Савельева в §§ 379-382, 386, 391, 396, 406, 408, 410, 411, 413 настоящего Постановления). Следователи, проводившие расследование по делу N 20/849, сознавали потенциальное значение, по крайней мере, некоторых этих выводов. Комплексное и обширное заключение (N 16/1) было заказано в октябре 2006 года с конкретной целью проверки некоторых утверждений Савельева относительно причины первых взрывов. Оно было получено в январе 2007 года и содержало всеобъемлющий обзор доказательств, доступных к тому времени, дополненный аналитическим и исследовательским материалом, который должен был опровергнуть его предположения. Эксперты подтвердили первоначальный вывод следствия о том, что причиной первых взрывов стало СВУ, размещенное террористами. Они также исключали возможность того, что снаряды, выпущенные из мест, указанных Савельевым, могли повлечь предполагаемые им последствия (см. § 226 настоящего Постановления). Дополнительное заключение, представленное в октябре 2007 г., также рассмотрело доступные данные и подтвердило вышеизложенные результаты (см. § 227 настоящего Постановления). Как утверждали заявители, эти два заключения не были им доступны до обмена объяснениями сторон в разбирательстве в Европейском Суде в 2012 году.

535. Как указывалось выше, ко времени составления этих заключений решения, давшие отрицательный ответ на вопрос об индивидуальной уголовной ответственности военнослужащих и должностных лиц ОШ, были уже приняты (см. §§ 229 и последующие, и 239 настоящего Постановления). Заключения не касались ранее сделанных выводов об ответственности террористов за все случаи смерти и ранений. Таким образом, ценность данных заключений состояла именно в устранении сомнений общества относительно обстоятельств смерти и ранения заложников 3 сентября. Заключения должны были подтвердить выводы следствия и убедить потерпевших в его эффективности по этому ключевому вопросу. Потерпевшие, которые потеряли членов своих семей или получили травмы при оспариваемых обстоятельствах, имели законное право ознакомиться с этими важными документами и иметь возможность эффективно участвовать в оспаривании их результатов. При таких обстоятельствах представляется неоправданным, что эти документы не были доступны потерпевшим в рамках уголовного расследования. Невозможность потерпевших ознакомиться с выводами и оспорить их результаты серьезно затронула их законные права в уголовном разбирательстве по вопросу, который имел для них ключевое значение.

536. Кроме того, Европейский Суд ранее указывал в делах, касающихся Российской Федерации, что решения о прекращении разбирательства, принятые военной прокуратурой на основе заключений экспертиз, подготовленных военными, вызывают серьезные сомнения относительно независимости расследования от причастных к данным событиям лиц (см. Постановление Европейского Суда по делу "Абуева и другие против Российской Федерации" (Abuyeva and Others v. Russia) от 2 декабря 2010 г., жалоба N 27065/05* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2012. N 2 (примеч. редактора).), § 212, с дополнительными отсылками). Хотя, безусловно, компетентные государственные органы должны разрешать вопросы виновности и/или невиновности заинтересованных лиц, так же как и вопросы применимых положений внутригосударственного законодательства, Европейский Суд находит, что предмет настоящего дела ввиду его особой серьезности должен был быть рассмотрен судами, которые являются основными гарантами законов, направленных на защиту жизни лиц. В деле Абуевой и других (упоминавшемся выше) он счел подход военной прокуратуры явно неадекватным для исполнения функции поддержания общественного доверия к приверженности властей верховенству права и исключения любых признаков сговора с незаконными действиями или терпимости по отношению к ним (см. там же, с дополнительными отсылками).

537. В настоящем деле следствие также ссылалось на ряд заключений, некоторые из которых были подготовлены экспертами, работавшими в военных структурах или ФСБ России. Содержание некоторых заключений трудно сравнивать, например, если в них указываются разные места и последствия первых взрывов (см. §§ 139, 221, 223 и 226 настоящего Постановления). Это несовпадение в одном из важнейших аспектов событий делает спорным безоговорочное доверие следствия к заключениям. Если выдвигаются утверждения против сотрудников сил безопасности и армии, особую роль играет элемент общественного контроля, и если следствие основывает свое заключение на конфиденциальных документах, подготовленных сотрудниками тех же учреждений, которые могут нести ответственность, оно рискует умалить общественное доверие к независимости и эффективности следствия и создает видимость сговора или попустительства к совершению незаконных действий.

538. С учетом вышеизложенного Европейский Суд заключает, что аспект следствия, связанный с надлежащим общественным контролем, был нарушен ограниченным доступом потерпевших к ключевым заключениям экспертизы, особенно к тем, которые касались причины первых взрывов.

(e) Заключение по поводу проведения следствия

539. Европейский Суд заключает, что имело место нарушение требований статьи 2 Конвенции, поскольку следствие не могло повлечь установление того, было ли оправданным применение силы при обстоятельствах настоящего дела и поэтому не было "эффективным" (см. Постановление Европейского Суда по делу "Хью Джордан против Соединенного Королевства" (Hugh Jordan v. United Kingdom) от 4 мая 2001 г., жалоба N 24746/94, § 107). Он также отмечает необеспечение определенной степени общественного контроля в виде ограничения доступа потерпевших к некоторым ключевым заключениям экспертиз. Европейский Суд также отмечает, что заявители поставили под сомнение иные элементы следствия: множество сосуществующих выводов о причинах первых взрывов, эффективность следствия относительно действий ОШ, спасательных и медицинских служб, вопросы относительно назначения и независимости экспертов и ограниченного доступа к другим документам из материалов дела. Однако Европейский Суд не считает необходимым рассматривать эти аспекты разбирательства отдельно с учетом вышеизложенных заключений.

III. Предполагаемые нарушения статьи 2 Конвенции (жалобы NN 26562/07, 49380/08, 21294/11, 37096/11 И 14755/08)

A. Планирование и контроль за проведением операции

1. Доводы сторон

(a) Заявители

540. Первая группа заявителей указывала на нижеследующие проблемы планирования и контроля операции, включавшей применение летальной силы. Во-первых, они критиковали функционирование ОШ, утверждая, что имели место серьезные задержки его формального создания, руководства и принятия решений. Они ссылались на заключение экспертизы в отношении контртеррористической операции, сформулировавшее некоторые весьма критические выводы об отсутствии структуры и неясной процедуре принятия важных решений (см. §§ 436 и последующие настоящего Постановления). Они также указали на то, что ОШ не удалось обеспечить периметр операции, подтвердить количество заложников и достаточно рано сообщить о них в соответствующие службы, назначить старших представителей, ответственных за переговоры, скоординировать или спланировать спасательную операцию и обеспечить способ фиксации приказов, решений, назначений и иной информации для будущей оценки. ОШ также не обеспечил планирование спасательной операции в своей оценке выбранного и использованного оружия. Заявители раскритиковали тот факт, что, несмотря на вероятность большого количества жертв и трудностей, связанных с погодой, по-видимому, никто не рассматривал планы, касавшиеся охлаждения и хранения тел убитых или наличия столов для вскрытия с достаточной численностью специалистов. Что касается пожарных служб, заявители полагали, что, по-видимому отсутствовали ясные линии командования, коммуникации или координации между ОШ, МЧС и сотрудниками, прямо ответственными за противопожарные службы. В качестве конкретных примеров уклонения от соответствующего планирования заявители подчеркнули следующее: несмотря на наличие более чем двух дней на подготовку и высокую вероятность пожара, вызванного взрывами, поблизости от школы не были размещены пожарные насосы. Пожарные не были обеспечены защитными пуленепробиваемыми жилетами, военными касками и другими средствами, которые должны выдаваться на основании соответствующих руководств, применимых к ситуациям тушения пожаров в опасных условиях и особенно в местах, содержащих взрывчатые материалы. Кроме того, размещение и доступность источников воды не были определены заранее. В связи с отсутствием координации Министерство внутренних дел не приняло мер для расчистки дороги к школе, которая 3 сентября оставалась заблокированной автомобилями и людьми, мешая и задерживая доступ пожарных автомобилей к объекту, также имели место недостаток воды и задержка прокладывания водных шлангов по причине неудачного подключения, количества развернутых пожарных автомобилей была явно недостаточно. В любом случае пожарные силы были развернуты слишком поздно, чтобы спасти кого-либо в спортивном зале.

(b) Власти Российской Федерации

541. Власти Российской Федерации сослались на свои предыдущие объяснения, кратко изложенные в решении о приемлемости (см. упоминавшееся выше Решение Европейского Суда по делу "Тагаева и другие против Российской Федерации", §§ 538-562). В этих объяснениях они высказывали мнение о том, что действия властей полностью соответствовали требованиям статьи 2 Конвенции. Специальные подразделения ФСБ России, которые отвечали за операцию, потенциально связанную с применением летальной силы, были самыми профессиональными группами подобного рода в стране. Их опыт в области работы с террористами и захватом заложников не имел себе равных. Во время кризиса и до штурма сотрудники "Альфы" и "Вымпела" проводили тренировки для проработки всех возможных сценариев захвата школьного здания, включая практическую подготовку в соседней школе такого же типа.

542. Вопросы, поставленные Европейским Судом, были в центре внимания внутригосударственного расследования, которое полностью их разрешило. Назначение и процесс принятия решений в ОШ подробно рассматривались, и выводы о непривлечении к уголовной ответственности членов ОШ были обоснованными. Все члены ОШ были допрошены, и что особое внимание следствия было привлечено к вопросу законности действий членов ОШ.

543. Конкретно власти Российской Федерации пояснили, что первый ОШ был создан 1 сентября 2004 г., как только властями были получены сведения о захвате заложников. В соответствии с планом Северной Осетии о применении контртеррористических сил и средств от 30 июля 2004 г. этот ОШ возглавил президент Республики Северная Осетия - Алания Дзасохов. 2 сентября 2004 г., в 14.45, по указанию Правительства Российской Федерации был сформирован новый ОШ под руководством руководителя ФСБ Республики Северная Осетия - Алания генерала Андреева. Его заместителями были Дзантиев и генерал Тихонов, членами ОШ являлись Дзасохов, генералы Коряков, Соболев, Внуков и подполковник Цыбань, министр здравоохранения Республики Северная Осетия - Алания Соплевенко, министр образования Республики Северная Осетия - Алания Левитская, министр МЧС по Республике Северная Осетия - Алания Дзгоев директор центра "Защита" Гончаров и заместитель руководителя департамента информационных программы "России" Васильев. С учетом быстрого развития ситуации ОШ не проводил формальных собраний и не вел записей своих обсуждений и большей части решений (см. §§ 157 и последующие настоящего Постановления).

544. Власти Российской Федерации утверждали, что последующие расследования установили, что действия ОШ соответствовали действовавшему законодательству, в частности, Федеральному закону о противодействии терроризму в соответствующей редакции, и Типовому положению об оперативном штабе по управлению контртеррористической операцией, принятому Федеральной антитеррористической комиссией 11 июня 2003 г. В частности, действующее законодательство установило принцип подчинения всех участников контртеррористической операции руководителю ОШ, который обеспечивал единоначалие. Запрещалось вмешательство других должностных лиц, независимо от ранга, в работу ОШ.

545. Насколько утверждение заявителей касалось принятых властями мер по защите жизни и стратегии переговоров, власти Российской Федерации сделали особый акцент на статье 14 Закона о борьбе с терроризмом, которая предусматривала, что переговоры с террористами допускаются с целью спасения человеческой жизни и здоровья, защиты имущества и пресечения террористического акта без применения силы. Только непосредственно уполномоченные ОШ для участия в переговорах могут делать это. Однако указанное положение содержало прямой запрет для рассмотрения в ходе переговоров возможности передачи других людей террористам, передачи им оружия или других опасных веществ или предметов, а также требований политического характера.

546. В соответствии с этими указаниями 1 сентября ОШ принял ряд срочных мер. Они включали оцепление территории вокруг школы, эвакуацию населения из охраняемой зоны, установление контроля радиочастот в окрестностях школы, составление списка заложников и установление средств коммуникации с террористами. ОШ также распределил зоны ответственности прибывающих представителей Министерств обороны и внутренних дел, МЧС, медицинских служб. Четыре человека осуществляли контакты со средствами массовой информации: генерал Андреев, Дзугаев, Дзантиев и Песков из Администрации Президента Российской Федерации. Позднее в тот же день прибыли специальные силы ФСБ России, которые немедленно начали разрабатывать различные сценарии спасательной операции.

547. 2 сентября ОШ продолжил попытки достичь соглашения с террористами. Через профессиональных переговорщиков ФСБ России и публичных деятелей им были предложены деньги и возможности выезда. Террористы не были готовы к переговорам и прервали контакты, отклонив любые предложения и отвергнув всё, что могло улучшить положение заложников. Тем не менее освобождение некоторых заложников 2 сентября стало результатом переговорной стратегии ОШ.

548. 3 сентября был согласован другой компромисс: террористы согласились на вынос трупов заложников со школьного двора. После первого взрыва в 13.10 руководитель ОШ издал письменный приказ специальным подразделениям ФСБ России о начале спасательной операции и устранении угрозы, которую террористы представляли для заложников. Позднее эксперты сочли действия и снаряжение военнослужащих адекватными ситуации.

549. Отвечая на вопрос о том, был ли штурм спланирован, и контролировался ли он для обеспечения минимальной угрозы жизни и использования огнестрельного и другого оружия, власти Российской Федерации напомнили, что следствие уделило особое внимание "альтернативным" версиям причины первых взрывов. Эти версии, в частности, предполагали, что террористы, удерживавшие педальные детонаторы, были убиты снайпером ФСБ России или зарядом, выпущенным из переносного гранатомета или огнемета. Эти версии были тщательно рассмотрены и отклонены экспертизами и следствием. Власти Российской Федерации, в частности, сослались на экспертные заключения NN 1 и 16/1 (см. §§ 124 и последующие, 224 и последующие настоящего Постановления).

550. Соответственно, взрывы в спортивном зале 3 сентября 2004 г., в 13.10, спровоцировали развитие событий, которое не было желательным для ОШ, и решение вступить в бой оставалось единственным способом спасти жизнь заложников. Угроза для жизни заложников была к этому времени ясно установлена и следовала из заявлений и действий террористов. Это решение, принятое под давлением времени и в сложных обстоятельствах, ОШ считал единственным средством устранения угрозы.

551. Когда началась операция, военнослужащие специальных сил проникли в спортивный зал и обеспечили вывод заложников из школы, открыв прицельный огонь по террористам. Во время боя в спортивном зале террористы произвели несколько выстрелов из гранатометов, убив двух сотрудников и нескольких заложников, и подожгли крышу спортивного зала. Бой продолжался в других частях здания, к 18.00 спасательная операция окончилась, и все живые заложники были эвакуированы из здания.

552. Только удостоверившись в отсутствии живых заложников, специальные силы вышли из здания и прибегли к тяжелому вооружению, такому как гранатометы и огнеметы. Участие военнослужащих и техники 58-й армии свелось к применению танков и бронетранспортеров и их экипажей. 3 сентября, с 21.10 до 21.20, один танк произвел несколько выстрелов по стене столовой. Другие танки в этом не участвовали. В штурме приняли участие три БТР: два находились у окон школы и прикрывали передвижения военнослужащих и эвакуацию заложников. Третий БТР применил стационарный пулемет для подавления огневой точки террористов на втором этаже школы до 15.00, затем он использовался для эвакуации одного из раненых бойцов специальных сил.

553. В 15.10 ОШ распорядился о привлечении пожарных подразделений.

554. Школьное здание было освобождено в 12.30 4 сентября 2004 г., а в 1.00 саперы начали разминировать оставшиеся взрывные устройства.

555. Обращаясь к подготовке и контактам со спасательными, медицинскими и пожарными службами, власти Российской Федерации предоставили подробный обзор данных уголовного дела N 20/849 (см. §§ 242 и последующие настоящего Постановления). В частности, они уведомили Европейский Суд о том, что 1 сентября 2004 г. Министерство здравоохранения Российской Федерации создало координационную группу, объединяющую силы местных и федеральных министерств здравоохранения, МЧС, центра "Защита" и центра судебной экспертизы. К вечеру 1 сентября были созданы специальные подразделения психологической помощи родственникам. Был принят ряд других срочных мер, таких как введение дежурств медицинского персонала, подготовка необходимого оборудования и материалов, включая кровь для переливания, обеспечение готовности местных отделений интенсивной терапии и хирургии.

556. 2 сентября в г. Беслане был развернут педиатрический полевой госпиталь. 3 сентября был открыт дополнительный госпиталь, оборудованный для проведения срочных хирургических операций и оказания других видов экстренной помощи. Таким образом, ко времени первых взрывов в г. Беслане находились более 200 врачей, 307 медицинских работников, 70 машин "скорой помощи", были развернуты 94 мобильных медицинских бригад, включая 14 резервных.

557. 3 сентября 2004 г., с 13.15 до 18.30, в местные больницы поступили 556 раненых, из которых 311 были дети. К 19.00 в тот же день все пациенты были помещены в больницы городов Беслана и Владикавказа. Были проведены 47 срочных операций, более чем тысяче человек была оказана психологическая помощь.

558. В целом с 3 сентября по 16 декабря 2004 г. около 800 человек получили медицинскую помощь. В общей сложности 305 человек погибли в школе, и 26 человек скончались в больнице.

559. Что касается ситуации с пожарными, то власти Российской Федерации сослались на экспертное заключение N 1 в части действий пожарных и других сотрудников МЧС (см. §§ 148 и последующие настоящего Постановления). Они также напомнили о решениях не привлекать к ответственности сотрудников МЧС (см. §§ 235-240 настоящего Постановления). В постановлении от 10 декабря 2004 г. об отказе в привлечении к ответственности министра МЧС по Республике Северная Осетия - Алания Дзгоева и его первого заместителя полковника Романова за халатность указывалось, что "руководство контртеррористической операцией осуществлял ОШ ФСБ, и никакие действия не совершались без его разрешения" (там же). В постановлении отмечалось, что двухчасовая задержка между вызовом пожарных и временем их фактического привлечения являлась следствием отсутствия защитного снаряжения, без которого могла возникнуть угроза для жизни пожарных. Кроме того, 20 апреля 2006 г. следствие решило не возбуждать уголовное дело в отношении Романова и Харькова, руководителя пожарной службы Правобережного района, поскольку выводы экспертного заключения N 1 и пожарно-технической экспертизы не свидетельствовали о наличии признаков состава преступной халатности (см. § 240 настоящего Постановления). Власти Российской Федерации также указали, что, если бы пожарные были привлечены немедленно, их жизнь и безопасность оборудования были бы поставлены под серьезную угрозу. Такое развитие событий в любом случае сделало бы спасательную операцию неэффективной.

560. На объекте находились 254 сотрудника МЧС и 70 спасательных подразделений.

561. На основе экспертных заключений, включая протоколы вскрытия, следствие сделало вывод о том, что ни один заложник не погиб от пожара (см. §§ 253-254 настоящего Постановления). Ожоги, полученные выжившими заложниками, явились результатом взрывов СВУ. Со ссылкой на экспертное заключение N 1 и процитированные в нем источники (такие как фотографии, сделанные во время освобождения заложников) власти Российской Федерации напомнили, что пожар в спортивном зале начался, когда спасательная операция окончилась, и заложники, эвакуированные из спортивного зала, говорили только о тлении потолка, но не об открытом огне.

2. Мнение Европейского Суда

562. С учетом значения защиты, предусмотренной статьей 2 Конвенции, Европейский Суд обязан подвергать лишение жизни наиболее тщательной проверке, принимая во внимание не только действия представителей государства, но и все сопутствующие обстоятельства. В частности, необходимо рассмотреть вопрос о том, планировалась и контролировалась ли операция таким образом, чтобы свести к минимуму, насколько это возможно, применение летальной силы. Власти также должны принимать целесообразные меры для сведения к минимуму риска для жизни. Европейский Суд также должен изучить вопрос о том, проявили ли власти халатность при выборе образа действий. То же относится к нападению, в котором жертва выжила, но которое из-за примененной летальной силы приравнивается к покушению на убийство (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Исаева и другие против Российской Федерации", §§ 169-171, с дополнительными отсылками).

563. Как разъяснил Европейский Суд в упоминавшемся выше Постановлении Европейского Суда по делу "Финогенов и другие против Российской Федерации", могут применяться различные степени контроля к разным аспектам ситуации, вызывающей вопросы в соответствии со статьей 2 Конвенции. Степень контроля зависит от пределов контроля властей за ситуацией и других соответствующих ограничений, присущих оперативному принятию решений в этой сложной и чувствительной сфере (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Финогенов и другие против Российской Федерации", §§ 214-216). Обычно планирование и проведение спасательной операции могут быть подвергнуты повышенному контролю. При этом Европейский Суд принимает во внимание следующие факторы: (i) была ли операция спонтанной или власти могли изучить ситуацию и произвести определенные приготовления, (ii) могли ли власти руководствоваться неким общим подготовленным планом чрезвычайной ситуации, не связанным с данным конкретным кризисом, (iii) была ли выше степень контроля за ситуацией снаружи здания, где проходили основные действия по спасению, и (iv) чем более предсказуемой является опасность, тем больше обязательство защищать от нее (см. там же, § 243).

564. Согласно соответствующему внутригосударственному законодательству ОШ нес ответственность за контртеррористическую операцию в г. Беслане. Невиданный масштаб кризиса и множество факторов, которые требовалось принять во внимание, требовали постоянной и централизованной реакции, что делает невозможной оценку аспекта планирования и контроля операции без сосредоточения на работе ОШ, органа, наделенного этими полномочиями. Оставляя в стороне вопрос о применении летальной силы, который будет подробно рассмотрен ниже, Европейский Суд отмечает в этой связи следующие важные вопросы: состав, функционирование и ответственность ОШ, распределение линий ответственности и коммуникации в пределах ОШ и во внешних учреждениях, таких как спасательные, пожарные и медицинские службы.

565. Европейский Суд уже признал, что имелась достаточная информация, которая указывала на возможность совершения террористического акта и требовала принятия ряда предварительных мер. Однако ранее установлено, что отсутствие единой координирующей структуры для централизованного рассмотрения угрозы, планирования, распределения ресурсов и обеспечения обратной связи с сотрудниками на местах способствовало непринятию разумных мер, которые могли предотвратить или свести к минимуму угрозу до ее реализации (см. §§ 490-491 настоящего Постановления). Подобное отсутствие координации повторялось во время реакции властей на более поздней стадии.

566. Как только сведения о террористическом акте стали известны правительству Республики Северная Осетия - Алания, был создан OШ. Эту первую структуру возглавил президент Республики Северная Осетия - Алания Дзасохов. Сравнительно мало известно о составе первого ОШ. Он включал главу ФСБ и Министерства внутренних дел по Республике Северная Осетия - Алания, но остальные его члены не были формально назначены. Руководство и состав данного органа, ответственного за разрешение этого крупного кризиса, были формально определены примерно через 30 часов после его начала, 2 сентября 2004 г., в 14.45, когда сообщение о назначениях поступило из Москвы (см. §§ 130, 158, 183 настоящего Постановления). Такая длительная задержка в создании ключевой структуры, которая, как предполагалось, должна подготовить и скоординировать реакцию на захват заложников, не была объяснена во время национального расследования, и власти Российской Федерации ее не комментировали.

567. Но даже после того, как новая структура была создана 2 сентября, ее конфигурация не соблюдалась. По сути представлялось невозможным точно определить ее состав, поскольку в различных источниках указывались разные лица. Документы уголовного дела N 20/849 насчитывали 13 членов ОШ (см. § 183 настоящего Постановления), тогда как в иных источниках указывались семь человек (см. § 377 настоящего Постановления). Власти Российской Федерации в своих объяснениях, представленных в 2013 году, вновь предоставили список из 13 должностных лиц (см. § 543 настоящего Постановления). Как и другие важные аспекты событий, информация, имеющая важнейшее значение для оценки аспекта планирования и контроля за проведением операции, содержится в различных документах по разным разбирательствам и не является легкодоступной в документах, содержащихся в деле N 20/849.

568. Определенная подробная и соответствующая информация о составе и работе ОШ была получена во время допроса свидетелей на процессе по делу Кулаева. В рамках этого разбирательства руководитель ОШ, генерал Андреев, сообщил, что орган состоял из семи членов (см. § 319 настоящего Постановления). Пять его членов, допрошенных в том же процессе, подполковник Цыбань, генерал Соболев, Дзгоев, Гончаров и Левитская, сказали, что не принимали участия в заседаниях ОШ, не знали количества заложников, не были информированы о требованиях террористов и поэтому не могли участвовать в обсуждениях относительно переговорной стратегии, не обсуждали планы спасения или возможные варианты штурма и не имели сведений о них (см. §§ 312, 314, 325, 333, 335 настоящего Постановления).

569. Подобное отсутствие формального руководства операцией повлекло серьезные недостатки в процессе принятия решений и координации с другими задействованными учреждениями. В качестве примеров отсутствия координации можно указать на то, что МЧС по Республике Северная Осетия - Алания - орган, ответственный за эвакуацию и противопожарную службу - не было информировано о реальном количестве заложников, не было проинструктировано о размещении пожарных автомобилей недалеко от школы, несмотря на явную угрозу пожара, связанную со взрывами, и не снабдило пожарных защитным снаряжением для доступа в зону операции (см. §§ 235-240 настоящего Постановления). Медицинские службы не получили от ОШ сведений о количестве заложников, которое было в три раза выше, чем официально объявленная цифра. Гончаров получил эту информацию лично от Аушева вечером 2 сентября и только после этого принял меры для организации достаточных медицинских ресурсов (см. § 335 настоящего Постановления). На протяжении двух с половиной дней кризиса не был подготовлен и сообщен ответственным службам план спасательной операции, даже общий (см., например, §§ 322 и 323 настоящего Постановления). Не были сделаны приготовления для экспертной работы, хранения тел и их вскрытия, что позднее вызвало трудности в опознании и не позволило в полной мере установить обстоятельства смерти погибших. Отсутствие ответственности и координации действий со стороны ОШ было установлено и подвергнуто критике в докладе Парламента Республики Северная Осетия - Алания и в некоторой степени Государственной Думы (см. §§ 376 и последующие, и 401 настоящего Постановления).

570. В ситуации, включающей реальную и непосредственную угрозу для жизни и требующей планирования проведения полицейской и спасательной операций, одной из основных задач компетентных органов должно было быть создание ясного распределения сфер ответственности и линий коммуникаций с ОШ и задействованными учреждениями, включая военных и силы безопасности, спасательные, пожарные и медицинские службы. Данный орган должен быть ответственным за сбор и распределение информации, выбор переговорной стратегии и партнеров и выработку возможных исходов, включая возможность штурма и его последствия. Поэтому удивительно, что большинство членов органа, уполномоченного для разрешения этих вопросов, было в действительности отстранено от любых обсуждений или процедур принятия решений. Тот факт, что не велись какие-либо записи, хотя бы краткие, относительно заседаний и решений ОШ, указывает на признаки отсутствия формальной ответственности за планирование и контроль за проведением операции по мере развития ситуации. Последующее внутригосударственное разбирательство не могло восполнить данный недостаток, и совершенно неясно, когда и как важнейшие решения были приняты и сообщены основным службам, и кто их принимал. Также не оспаривается, что организация ОШ полностью находилась под контролем властей, что он должен был руководствоваться существующей законодательной и регулятивной базой, применяемой в подобных ситуациях, и что масштаб угрозы требовал мобилизации максимально доступных государственных ресурсов.

571. Европейский Суд признает, что некоторая степень беспорядка неизбежна в ситуациях такого рода. Он также формально признает необходимость учета проблем безопасности и потому засекречивания некоторых аспектов проведения операции (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Финогенов и другие против Российской Федерации", § 266). Он также не ставит под вопрос политические решения, принятые властями, например, по поводу переговоров с террористами, распределения ответственности между должностными лицами за различные аспекты операции или общий выбор применяемой стратегии. Он не упускает из виду смелость и эффективность, проявленную задействованными службами, включая медицинские и спасательные, которые обеспечили массовую и быструю эвакуацию, сортировку и неотложную помощь сотням потерпевших, несмотря на трудности. Нет сомнения в том, что их профессионализм позволил ограничить количество потерпевших, когда окончилась спасательная операция (см. §§ 241, 250 и 557-560 настоящего Постановления), в отличие от ситуации, описанной в Постановлении Европейского Суда по делу "Финогенов и другие против Российской Федерации" (там же).

572. Ввиду этого нельзя не сделать вывод, что отсутствие ответственности и координации в определенной степени способствовало трагическому исходу событий. Хотя следствие не связало ни одну смерть или травмы с действиями должностных лиц государства, данный вывод представляется ошибочным с учетом известных обстоятельств дела.

573. Европейский Суд напоминает, что к его функции не относится разрешение вопроса об индивидуальной ответственности лиц, принимавших участие в подготовке и координации спасательной операции (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Джулиани и Гаджио против Италии" (Giuliani and Gaggio v. Italy), жалоба N 23458/02, § 182, ECHR 2011 (извлечения)). Он призван ответить на вопрос о соблюдении государством своих международных обязательств, установленных Конвенцией, а именно обязательства "принять все осуществимые меры предосторожности при выборе средств и методов проведения специальной операции с целью исключить или хотя бы свести к минимуму вероятность случайной гибели гражданского населения" (см. Постановление Европейского Суда по делу "Эрги против Турции" (Ergi v. Turkey) от 28 июля 1998 г., Reports 1998-IV, § 79).

574. В свете вышеизложенного Европейский Суд считает, что власти Российской Федерации не смогли принять существенные меры предосторожности, в частности, по причине неспособности командующей структуры операции поддерживать ясные направления командования и подотчетности, координировать и передавать важные детали, относящиеся к спасательной операции, вовлеченным ключевым структурам, планировать заранее доставку необходимого оборудования и обеспечить снабжение. Это составляет нарушение требований статьи 2 Конвенции.

B. Применение летальной силы

1. Доводы сторон

(a) Заявители

575. Первая группа заявителей придерживалась мнения о том, что применение летальной силы Вооруженными силами Российской Федерации 3 сентября 2004 г. было неоспоримым. К концу операции свыше 330 человек погибли, сотни людей были ранены. Заявители утверждали, что государство не исполнило свое обязательство в соответствии со статьей 2 Конвенции по минимизации использования летальной силы и гибели людей, что имелись достоверные данные о том, что летальная сила использовалась, когда заложники еще находились в школьном здании, и что она повлекла жертвы среди гражданского населения, а также что применение силы было неизбирательным и непропорциональным. Они оспорили утверждение властей Российской Федерации о том, что неизбирательное оружие, такое как танковая пушка, гранатометы и огнеметы использовались только после 18.00. Они указали на прямые доказательства противоположного. Заявители также поставили под сомнение заключения относительно причины первых взрывов в спортивном зале. Они обратили внимание на показания саперов и заложников о том, что после 14.30 большое СВУ, прикрепленное к баскетбольному кольцу, и основная часть мелких СВУ оставались целыми.

576. Заявители также обратили внимание на многочисленные показания, позволяющие предположить использование во время штурма танкового орудия, огнеметов и гранатометов. Они указали на неизбирательный характер этого оружия, отмечая его технические характеристики. Если они размещались в местах, где находились террористы и заложники, таких как столовая и южное крыло школы, стреляющие не могли быть уверены, что в этих конкретных частях здания нет заложников. При данных обстоятельствах применение этого оружия не могло считаться целесообразным для спасения жизни заложников или задержания террористов, следовательно, оно не было абсолютно необходимым, а скорее явно несоразмерным. Это было особенно верно в отношении огнеметов РПО-А.

577. Для усиления их позиции эта группа заявителей ссылалась на ряд международно-правовых документов относительно ответственности государства и международного гуманитарного права (далее - IHL). Они утверждали, что указанная властями Российской Федерации цель освобождения заложников не могла оправдывать использование непропорциональной летальной силы. Даже принцип "бедствия" (статья 24 Статей Комиссии международного права об ответственности государств за международно противоправные действия), в котором данный интерес заключается в спасении жизни людей, прямо запрещает неправомерное действие, которое с вероятностью создаст сравнимую или бульшую опасность по сравнению с той, которую требуется предотвратить. Заявители утверждали, что непропорциональная использованная сила создала, по крайней мере, сравнимую опасность и не являлась необходимой (статья 25 того же комментария). Они также подчеркивали, что даже в ситуациях вооруженного конфликта, регулируемого более свободным режимом IHL, применение силы к гражданским лицам и осуществление неизбирательных нападений запрещены (статья 51 Протокола I к Женевским конвенциям). Они также подчеркнули, что согласно Протоколу о запрещении или ограничении применения зажигательного оружия (Протокол III к CCW) применение огнеметов особенно запрещено в районе сосредоточения гражданского населения.

578. Заявители также утверждали, что уставы вооруженных сил и сил безопасности, участвующих в осаде, неадекватны для оценки соответствия Конвенции, надзора и регулирования применения летальной силы. Они сожалели, что учебные и боевые руководства ФСБ России не являлись публичными документами и было невозможно понять, как регулировалось использование силы ее служащими. Однако в Уставе Вооруженных сил, действовавшем в 2004 году, подчеркивалось, что "все силы, средства и возможности достижения успеха в бою" должны быть применены без колебаний для достижения победы. Заявители ссылались на часть 3, которая регулировала действия взводов и танков, и, в частности, §§ 116-118, которые описывали методы боя в городской среде. Заявители указывали, что описанная там тактика: обстрел здания (из танковых пушек, гранатометов и огнеметов), проделывание брешей в стенах и подавление огня неприятеля, чтобы другие части могли войти в здание и захватить его, - удивительно напоминает ту, которая отмечена в данном деле. Требование применять все средства и методы для уничтожения врага было беззастенчиво изложено в этом руководстве, где не упоминались принципы пропорциональности, необходимости или различия.

(b) Власти Российской Федерации

579. Власти Российской Федерации ссылались на свои предыдущие объяснения, кратко изложенные в решении о приемлемости (см. упоминавшееся выше Решение Европейского Суда по делу "Тагаева и другие против Российской Федерации", §§ 565-570). Они активно оспорили параллель, проведенную с делом "Финогенов и другие против Российской Федерации" (упоминавшимся выше). По их мнению, в последнем деле (потенциально) летальная сила была применена к заложникам, заявителям и их родственникам, "умышленно и сознательно, в качестве средства достижения отдаленной цели (например, ликвидации террористической угрозы, в ходе которой примененной мерой были затронуты заявители или их родственники) или самой цели (если сам заявитель представлял угрозу для других)". Власти Российской Федерации подчеркнули, что использование летальной силы при обстоятельствах, описанных в этом деле, применение неизвестного газа, из-за которого свыше 120 заложников погибли, было действительно неизбирательным, поскольку он воздействовал и на заложников, и на террористов. В противоположность этому настоящее дело касалось ситуации, при которой летальная сила применялась "непосредственно и точно" к террористам для устранения угрозы, которую они представляли для заложников и других лиц. При таких обстоятельствах власти Российской Федерации утверждали, что рассмотрение жалоб заявителей в настоящем деле должно сводиться к процессуальному аспекту статьи 2 Конвенции.

580. Власти Российской Федерации настаивали на том, что следствие не установило ответственность ни за одну смерть заложников в результате действий сил безопасности. Гибель всех людей была вызвана действиями террористов (см. § 254 настоящего Постановления). Власти Российской Федерации ссылались на выводы экспертного заключения N 1 и на постановление следователя от 3 декабря 2004 г. об отказе в возбуждении уголовного дела против должностных лиц (см. §§ 134 и последующие, §§ 229-234 настоящего Постановления). Эти документы содержали исчерпывающую реконструкцию хронологии событий, в частности, первых взрывов 3 сентября 2004 г. и последующего штурма. В дополнение к вышеупомянутым документам они ссылались на экспертное заключение N 16/1 (см. §§ 224 и последующие настоящего Постановления), утверждая, что возможность того, что первые взрывы были вызваны внешней причиной, была тщательно рассмотрена и отклонена высококвалифицированными и независимыми экспертами. Точно так же утверждения об использовании службами безопасности неизбирательного оружия, такого как гранаты, гранатометы и огнеметы, а также танковые пушки 3 сентября 2004 г. до 18.00, то есть когда эвакуация выживших заложников была окончена, были отклонены вследствие отсутствия фактической основы (см. §§ 229-234 настоящего Постановления).

581. Власти Российской Федерации напомнили, что решение ОШ о начале штурма здания и спасательной операции было принято после того, как первые взрывы СВУ убили десятки людей в спортивном зале и, кроме того, когда террористы начали стрелять в убегающих заложников. Таким образом, решение было принято под сильнейшим давлением и в минимально контролируемой властями ситуации, когда от строгого стандарта "абсолютной необходимости" можно было отойти (власти Российской Федерации сослались на упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Финогенов и другие против Российской Федерации", § 211). Даже если Европейский Суд установил, что данная ситуация не "выходит за рамки компетенции Европейского Суда" и должен применяться стандарт "абсолютной необходимости", власти Российской Федерации повторили, что в отсутствие известных жертв летальной силы, примененной представителями государства, традиционный тест в соответствии со статьей 2 Конвенции был пройден.

582. Что касается самого штурма, он осуществлялся специальными силами ФСБ России, группами "Альфа" и "Вымпел", которые насчитывали 329 военнослужащих. Им содействовали силы 58-й армии. Военнослужащие имели обычное и специальное вооружение, включая гранатометы и огнеметы.

583. Власти Российской Федерации сослались на копии десятков свидетельских показаний, полученных следствием с сентября 2004 года до лета 2007 года от военнослужащих и сотрудников милиции, сотрудников МЧС, пожарных, членов ОШ. Эти показания последовательно и подробно отрицали применение гранатометов, огнеметов и танковых пушек 3 сентября 2004 г. до 18.00 (см. § 216 настоящего Постановления).

2. Мнение Европейского Суда

584. В порядке введения Европейский Суд напоминает, что он уже заключил, что планирование и контроль за операцией не обеспечили принятия значимых мер предосторожности для избежания и в любом случае сведения к минимуму случайных жертв среди гражданского населения (см. § 573 настоящего Постановления). Далее ему потребуется рассмотреть оставшуюся жалобу в соответствии со статьей 2 Конвенции, выдвинутую этой группой заявителей, в отношении применения летальной силы представителями государства. Применение летальной силы во время операции не оспаривается, включая использование неизбирательного оружия, такого как гранатометы, огнеметы и танковая пушка. Сторонами оспариваются обстоятельства его применения и наличие причинно-следственной связи со смертями и ранениями, а также адекватность правовой базы его применения и соответствие его использования принципу "абсолютной необходимости".

(a) Имелась ли причинно-следственная связь между применением летальной силы представителями государства и обжалуемыми смертями и ранениями

585. Прежде всего Европейский Суд рассмотрит факты, оспариваемые сторонами. Заявители утверждали, что представители государства применяли неизбирательное оружие 3 сентября 2004 г. до 18.00, в то время, когда оно могло затронуть заложников. Они также предположили, что первые взрывы в здании могли быть вызваны действиями представителей государства. Власти Российской Федерации в свою очередь считали установленными факты того, что первые взрывы были вызваны СВУ, что неизбирательное оружие использовалось только после того, как все живые заложники были эвакуированы из здания и что силы безопасности не причинили заложникам вреда при применении оружия.

586. В ситуации, в которой Европейский Суд сталкивается с задачей установления фактов о событиях, относительно которых стороны не пришли к согласию, применяется ряд выработанных им принципов: выводы о фактах должны быть основаны на стандарте доказывания "вне всякого разумного сомнения", и такое доказывание может строиться на совокупности достаточно надежных, четких и последовательных неопровергнутых фактических презумпций. В данном контексте должно приниматься во внимание поведение сторон при получении доказательств. Кроме того, степень убедительности, необходимая для достижения конкретного вывода, и в этой связи распределение бремени доказывания по существу связаны с особенностями фактов, характером высказанных утверждений и конвенционным правом, о котором идет речь. Европейский Суд также учитывает серьезность вывода о том, что власти государства-участника нарушили фундаментальные права (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Джулиани и Гаджио против Италии", § 181, с дополнительными отсылками). Европейский Суд также напоминает, что во всех случаях, когда он не может установить точные обстоятельства дела по причинам, объективно вменяемым государственным органам, власти государства-ответчика должны объяснить удовлетворительным и убедительным образом последовательность событий и представить веские доказательства, способные опровергнуть утверждения заявителей (см. Постановление Европейского Суда по делу "Мансуролу против Турции" (Mansuroрlu v. Turkey) от 26 февраля 2008 г., жалоба N 43443/98, § 80, с дополнительными отсылками). Европейский Суд также отмечал сложность получения заявителями необходимых доказательств в делах, в которых власти государства-ответчика являются обладателями соответствующей документации и уклоняются от ее предоставления. Если власти далее не смогли предоставить ключевые документы для того, чтобы Европейский Суд мог установить факты или иным образом обеспечить удовлетворительное и убедительное объяснение, могут быть сделаны соответствующие выводы (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Варнава и другие против Турции" (Varnava and Others v. Turkey), жалоба N 16064/90 и восемь других, § 184, ECHR 2009, с дополнительными отсылками). В целом доверие Европейского Суда к доказательствам, полученным в результате расследования на уровне страны, и фактам, установленным в рамках внутригосударственного разбирательства, во многом будет зависеть от качества следственного процесса, его тщательности, последовательности и так далее (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Финогенов и другие против Российской Федерации", § 238 с дополнительными отсылками).

587. Заявители указали на информацию о том, что неизбирательное оружие использовалось в школьном здании в первые несколько часов штурма. В числе прочего это следовало из ряда свидетельских показаний, полученных во время процесса по делу Кулаева (см. §§ 293, 294, 298, 300, 303 настоящего Постановления). Доклад Парламента Республики Северная Осетия - Алания счел установленным, что два танка выстрелили по столовой и кухне между 14.00 и 16.30 (см. § 386 настоящего Постановления). Важная часть доклада Савельева была посвящена применению танков, гранатометов и огнеметов, указывая на их использование с 13.30 по 16.00 (см. §§ 408-411 настоящего Постановления). Как отмечалось выше, следствие не установило обстоятельства применения летальной силы и не полностью оценило эти утверждения (см. §§ 523, 524 и 527 настоящего Постановления).

588. Независимо от того, использовалось ли такое неизбирательное оружие, как танковая пушка, гранатометы и огнеметы до или после 18.00 3 сентября, остается необъяснимым, как использовавшие его лица могли удостовериться в отсутствии заложников в атакуемом помещении. Утверждение о возможности гарантированного использования после этого времени неизбирательного оружия исключительно по террористам не подкрепляется достаточными объективными данными с учетом ограниченной информации об обстоятельствах смерти и травм и применения этого оружия, как указывалось выше (см. § 524 настоящего Постановления). Данный вывод поддерживался и в докладе Парламента Республики Северная Осетия - Алания в отношении рассматриваемых событий (см. § 388 настоящего Постановления).

589. В целом Европейский Суд полагает, что доказательства устанавливают prima facie утверждение о том, что представители государства применяли неизбирательное оружие по зданию, где находились вместе террористы и заложники. Соответственно, представляется невозможным, чтобы можно было обеспечить избежание или, по крайней мере, сведение к минимуму риска для жизней заложников.

590. Европейский Суд не может согласиться с тем, что власти Российской Федерации предоставили "удовлетворительное и убедительное объяснение" по поводу применения силы, обстоятельств смерти и травм, обжалуемых заявителями. Он признает, что из сосуществования неопровергнутых данных могут быть выдвинуты презумпции, указывающие на применение неизбирательного оружия по зданию, где находились террористы с заложниками, и на отсутствие надлежащего установления фактов о причинах смерти и обстоятельствах применения оружия. Как и в части планирования и контроля за проведением операции, Европейский Суд не склонен строить предположения по поводу отдельных случаев смерти и травм. Несмотря на это отсутствие индивидуальной определенности, Европейский Суд признает, что известные элементы дела позволяют ему заключить, что применение летальной силы представителями государства в определенной степени способствовало наличию жертв среди заложников.

(b) Оправданность применения летальной силы в соответствии со статьей 2 Конвенции

591. Европейский Суд далее должен рассмотреть вопрос о том, может ли применение летальной силы считаться оправданным в соответствии со статьей 2 Конвенции. Европейский Суд указал в Постановлении Европейского Суда по делу "Финогенов и другие против Российской Федерации" (упоминавшемся выше, § 226), что:

"...Хорошо вооруженные, преданные своему делу сепаратисты захватили заложников и выдвинули нереальные для исполнения требования. Первые дни переговоров не принесли никаких видимых результатов, вдобавок, гуманитарная ситуация (физическое и психологическое состояния заложников) ухудшалась и делала заложников еще более уязвимыми. Европейский Суд заключает, что существовала реальная серьезная и непосредственная угроза массовой гибели людей и что власти имели все основания полагать, что при данных обстоятельствах вооруженное вторжение будет "меньшим злом". Таким образом, решение властей прекратить переговоры и штурмовать здание при таких обстоятельствах не противоречит статье 2 Конвенции".

В настоящем деле после первых взрывов в спортивном зале и начала стрельбы террористов по бегущим заложникам угроза больших человеческих жертв стала реальностью, и у властей не было выбора, кроме применения силы. Соответственно, Европейский Суд признает, что решение о применении силы представителями государства было оправдано при данных обстоятельствах в соответствии с подпунктом "a" пункта 2 статьи 2 Конвенции.

(c) Законодательная основа

592. Европейский Суд напоминает, что во многих делах он рассматривал правовую или регулятивную основу, созданную для применения летальной силы (см. упоминавшиеся выше Постановление Европейского Суда по делу "Макканн и другие против Соединенного Королевства", § 150, и Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Макаратзис против Греции" (Makaratzis v. Greece), жалоба N 50385/99, §§ 56-59, ECHR 2004-XI). Такой же подход отражен в упоминавшихся выше Основных принципах, принятых ООН (см. § 162 настоящего Постановления), которые указывают, что нормы и правила по применению силы должны быть достаточно подробными и должны устанавливать, в частности, разрешенные типы оружия и боеприпасов. Таким образом, Европейский Суд рассмотрит вопрос о правовой основе применения летальной силы, которую заявители считали ненадлежащей.

593. В делах, рассмотренных в контексте контртеррористических операций на Северном Кавказе, власти Российской Федерации ссылались прежде всего на положения Закона о борьбе с терроризмом в качестве правовой основы применения силы. Европейский Суд оставляет открытым вопрос о том, составляли ли существующие нормы адекватную правовую основу для применения силы, и содержат ли они ясные и достаточные гарантии, предотвращающие произвольное лишение жизни, сосредоточив свой анализ на практическом применении теста "абсолютной необходимости" к обстоятельствам дел (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Исаева против Российской Федерации", § 199, Постановление Европейского Суда по делу "Арзу Ахмадова и другие против Российской Федерации" (Arzu Akhmadova and Others v. Russia) от 8 января 2009 г., жалоба N 13670/03* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2010. N 1 (примеч. редактора).), § 164, Постановление Европейского Суда по делу "Джамаева и другие против Российской Федерации" (Dzhamayeva and Others v. Russia) от 8 января 2009 г., жалоба N 43170/04, § 89, и Постановление Европейского Суда по делу "Эзмухамбетов и другие против Российской Федерации" (Esmukhambetov and Others v. Russia) от 29 марта 2011 г., жалоба N 23445/03* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2012. N 4 (примеч. редактора).), § 143.

594. В Постановлении Европейского Суда по делу "Финогенов и другие против Российской Федерации" (упоминавшемся выше) Европейский Суд также разъяснил, что отсутствие ясности в законодательной базе о применении по меньшей мере потенциально летальных средств (неизвестного газа) не могло само по себе повлечь вывод о нарушении статьи 2 Конвенции. Он указал, что "общая неопределенность антитеррористического законодательства Российской Федерации необязательно означает, что в каждом конкретном случае власти не соблюдают право заявителей на жизнь. Даже если необходимые нормы существовали, они, возможно, были бы ограничены в применении в подобной ситуации, которая была абсолютно непредсказуемой, исключительной и требовала индивидуального подхода. Уникальный характер и масштабы московского кризиса, связанного с захватом заложников, требуют от Европейского Суда отделить настоящее дело от других, где он рассматривал более или менее обычные полицейские операции и где неопределенность регулятивной основы для применения летального оружия влекла нарушение, в частности, позитивных обязательств государства на основании статьи 2 Конвенции" (см. там же, § 230).

595. С учетом практики, кратко изложенной выше, Европейский Суд подтверждает, что следует различать "обычные полицейские операции" и ситуации широкомасштабных контртеррористических операций. В последнем случае, часто в ситуациях острого кризиса, требующих нестандартных решений, государства должны иметь возможности принимать решения сообразно обстоятельствам. При этом в законной операции сил безопасности, направленной прежде всего на защиту жизни людей, подвергающихся опасности незаконного насилия со стороны третьих лиц, применение летальной силы по-прежнему регулируется строгими правилами "абсолютной необходимости" в значении статьи 2 Конвенции. Принципиально важно, чтобы внутригосударственные правила руководствовались тем же принципом и содержали ясные указания об этом, включая обязанности уменьшить риск необязательного вреда и исключить применение оружия и боеприпасов, которое влекло недопустимые последствия.

596. Обращаясь к законодательной основе в настоящем деле, Европейский Суд прежде всего учитывает, что, в отличие от ситуации, описанной в Постановлении Европейского Суда по делу "Финогенов и другие против Российской Федерации", оружие, использованное в настоящем деле, являлось "обычным оружием", подпадающим под общую правовую основу. Хотя заявители полагали, что боеприпасы объемного взрыва регулировались более ограничительным правовым режимом зажигательного оружия, международные военные эксперты относят их к усиленным взрывчатым боеприпасам, а не к зажигательным (см. § 472 настоящего Постановления). Такой же позиции придерживаются и российские военные эксперты (см. § 212 настоящего Постановления).

597. Что касается общей правовой основы, Закон о борьбе с терроризмом допускает применение "оружия и специальных средств, иных материально-технических средств" в ходе проведения контртеррористической операции на основании решений ОШ. Выбор вида оружия, включая неизбирательное, не регулируется сколько-нибудь подробно. Кроме того, законодательство предусматривает, что особые технические приемы антитеррористических операций должны сохраняться в тайне. В то же время Закон о борьбе с терроризмом обязывал ОШ руководствоваться "интересами прав лиц, подвергающихся опасности в результате террористической акции" (см. §§ 457 и 458 настоящего Постановления). Заявители ссылались на положения Устава Вооруженных сил (см. § 578 настоящего Постановления), действовавшего в период, относящийся к обстоятельствам дела (см. § 462 настоящего Постановления). В то же время рассмотренные документы предусматривали, что во время проведения контртеррористической операции оперативное управление военнослужащими и частями, включая применение оружия, принимает на себя ФСБ России в соответствии с Законом о борьбе с терроризмом.

598. Европейский Суд учитывает, что в Законе о борьбе с терроризмом ничего не говорится не только по поводу видов оружия и боеприпасов, которые могут быть использованы, но и относительно правил и ограничений, применяемых к этому выбору. Он не содержит сколько-нибудь ясных принципов применения силы, которое должно быть не более чем "абсолютно необходимым", таким как обязанность уменьшения риска необязательного вреда и исключения применения оружия и боеприпасов, которое влечет неоправданные последствия (см. Основные принципы применения силы и огнестрельного оружия должностными лицами по поддержанию правопорядка, процитированные в §§ 465-467 настоящего Постановления). Вместе с тем он предусматривает почти бланкетную безнаказанность участников контртеррористических операций от ответственности за вред, причиняемый ими "правоохраняемым интересам" (см. § 460 настоящего Постановления). Неудивительно, что при отсутствии ясных правил проведения контртеррористических операций делались ссылки на Устав Вооруженных сил, применяющийся к боевым ситуациям вооруженных конфликтов, который представляется неподходящим для данной ситуации (см. § 462 настоящего Постановления).

599. Таким образом, Европейский Суд находит, что внутригосударственная правовая основа не установила важнейшие принципы и ограничения применения силы в ходе проведения законных контртеррористических операций, включая обязанность защищать законом жизнь каждого, как требует Конвенция. В сочетании с широким иммунитетом по поводу вреда, причиненного в ходе контртеррористических операций, данная ситуация создала опасный пробел в регулировании ситуаций, включающих лишение жизни - фундаментального права человека в соответствии с Конвенцией. В настоящем деле Европейский Суд считает, что с учетом неадекватного уровня правовых гарантий власти Российской Федерации не создали "основу системы адекватных и эффективных гарантий против произвола и злоупотребления силой" (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Макаратзис против Греции", §§ 58 и 71). Такая слабость регулятивной основы имеет значение для оценки Европейским Судом пропорциональности примененной силы, которая будет рассмотрена ниже.

(d) Было ли абсолютно необходимым применение летального оружия

600. Заявители придерживались мнения о том, что примененная летальная сила была избыточной, что оружие было неизбирательным и его использование не могло быть оправданным при имевшихся обстоятельствах. Власти Российской Федерации настаивали на том, что оружие применялось "непосредственно и точно" против террористов и что заложники не были затронуты его действием, таким образом, даже если применять тест "абсолютной необходимости", он был бы удовлетворительно пройден.

601. Европейский Суд напоминает, что исключения, содержащиеся в пункте 2 статьи 2 Конвенции, свидетельствуют о том, что это положение распространяется на умышленное убийство, но не касается только лишь его. Текст статьи 2 Конвенции в целом показывает, что ее пункт 2 главным образом не определяет случаи, когда допускается умышленное убийство лица, но описывает ситуации, допускающие "применение силы", которое в качестве ненамеренного исхода может повлечь лишение жизни. Любое использование силы должно быть не более чем "абсолютно необходимым" для достижения одной или нескольких целей, изложенных в подпунктах "а"-"c" пункта 2 статьи 2 Конвенции. В этой связи использование выражения "абсолютно необходимый" в пункте 2 статьи 2 Конвенции указывает на то, что должен применяться более строгий стандарт необходимости, чем обычно применяемый при определении того, являются ли действия государства "необходимыми в демократическом обществе" в соответствии с пунктами 2 статей 8-11 Конвенции. В частности, применение силы должно быть строго соразмерным достижению допустимых целей, указанных в подпунктах "a"-"c" пункта 2 статьи 2 Конвенции (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Макканн и другие против Соединенного Королевства", § 149).

602. В настоящем деле Европейский Суд уже признал, что вывод, сделанный во внутригосударственном расследовании по поводу отсутствия жертв среди заложников по причине применения силы представителями государства, был несостоятельным и что следует признать, что такое применение силы в определенной степени способствовало появлению жертв среди заложников (см. §§ 524 и 590 настоящего Постановления). Установив, что решение о применении летальной силы было оправдано в соответствии с подпунктом "a" пункта 2 статьи 2 Конвенции, Европейский Суд должен далее рассмотреть оставшийся довод заявителей о том, что летальная сила применялась неизбирательно против террористов и заложников, "что не могло считаться совместимым с использованием стандарта заботливости, которое является обязательным условием для операции, включающей применение летальной силы агентами государства" (см. упоминавшиеся выше Постановление Европейского Суда по делу "Исаева против Российской Федерации", § 191, и Постановление Европейского Суда по делу "Финогенов и другие против Российской Федерации", § 231). Европейский Суд принимает довод властей Российской Федерации о том, что ситуация в настоящем деле отличалась от обстоятельств, описанных в Постановлении Европейского Суда по делу "Финогенов и другие против Российской Федерации", в котором он установил, что применение газа не может квалифицироваться как "неизбирательное", поскольку оно оставляло заложникам высокий шанс на выживание в зависимости от эффективности последующих спасательных мероприятий (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Финогенов и другие против Российской Федерации", § 232).

603. Европейский Суд отметил отсутствие планирования и контроля за ходом проведения операции с целью сведения к минимуму риска для гражданских лиц и отсутствие надлежащей законодательной основы, которая отражала бы применимые международные принципы. Эти выводы имеют прямое значение для нижеследующего анализа. В отношении планирования и контроля за операцией Европейский Суд заключил, что ОШ не установил сферы ответственности и не обеспечил координацию в важнейших аспектах операции, включая планирование спасательной и штурмовой операций (см. § 574 настоящего Постановления). Пробелы в законодательной основе повлекли отсутствие явных указаний на принципы и ограничения применения летальной силы, включая обязательства уменьшить риск причинения необязательного вреда и исключить использование оружия и боеприпасов, которое влечет неоправданные последствия. Все эти факторы привели к возникновению ситуации, при которой решения относительно видов используемого оружия, оценки ограничений и условий и решения о практических указаниях передавались на усмотрение командиров, руководивших штурмовой операцией.

604. В настоящем деле несколько должностных лиц сообщили, что эта ответственность возлагалась на командиров специальных сил ФСБ России, которые играли основную роль в случае любой насильственной конфронтации. Генерал Андреев, руководитель ОШ, назначенный 2 сентября, пояснил, что ОШ не изучал возможность силового разрешения ситуации, если не возникнет угрозы для жизни заложников. В подобных делах вопросы, касающиеся типов и применения специального вооружения, такого как огнеметы, относились к компетенции Центра специального назначения ФСБ России (см. § 323 настоящего Постановления). В докладе Государственной Думы заключилось, что применение огнеметов и танковой пушки было санкционировано руководителем центра 3 сентября, после 18.00 (см. § 401 настоящего Постановления). Как утверждал министр МЧС по Республике Северная Осетия - Алания, руководитель центра разрешил пожарным службам вмешаться после 15.00 (см. § 326 настоящего Постановления). Это указывает, что ключевой фигурой во время операции являлся руководитель центра генерал Тихонов. Одни источники свидетельствуют, что он был членом ОШ (см. §§ 183 и 543 настоящего Постановления), другие - что нет (см. § 377 настоящего Постановления). Глава ОШ Андреев не указывал его среди членов ОШ (см. § 319 настоящего Постановления), другие члены ОШ также не сообщали, что он участвовал в его работе.

605. Хотя руководитель Центра специального назначения играл весьма важную роль в происшествии, представляется, что он не был допрошен в рамках уголовного дела N 20/849, и в списке документов дела отсутствуют его показания (см. § 203 настоящего Постановления). Он дал показания в комиссии Государственной Думы, но они не были обнародованы. Два источника упоминают различное содержание его показаний: в то время как большинство нашло подтвержденным, что применение неизбирательного оружия было санкционировано им после 18.00, Савельев ссылался в своих показаниях от 28 октября 2004 г. на то, что гранатометы и огнеметы были использованы около 15.00 (см. §§ 401 и 406 настоящего Постановления). Европейский Суд напоминает, что доказательства устанавливают prima facie утверждение, что представители государства использовали неизбирательное оружие по зданию, когда террористы и заложники находились там вместе (см. § 589 настоящего Постановления). При отсутствии объяснений лица, которое фактически руководило применением летального оружия во время операции, и существенных разногласий по этому ключевому вопросу в других источниках Европейский Суд полагает, что власти Российской Федерации не предоставили "удовлетворительного и убедительного объяснения" тому, что использование летального оружия было не более чем абсолютно необходимым. Таким образом, в этом отношении можно сделать вывод против позиции властей Российской Федерации.

606. Европейский Суд подтверждает, что ситуация, повлекшая штурм школы, была исключительной. После внезапных и мощных взрывов в спортивном зале многие заложники погибли, были ранены, обожжены и контужены. В последующей суматохе террористы стреляли по бегущим заложникам и тем, кто пытался им помочь. Террористы были вооружены не только огнестрельным и взрывчатым оружием, но и более мощным оружием, таким как гранатометы. Очевидно, что в такой ситуации оперативное командование должно было иметь возможность принимать быстрые и трудные решения в отношении средств и методов с целью как можно быстрее устранить угрозу, которую представляли террористы.

607. При этом операция была направлена на спасение жизней заложников и восстановление правопорядка. Следовательно, помимо угрозы, которую представляли террористы, командование должно было принимать во внимание жизни более чем 1 000 человек, которых удерживали, включая сотни детей. Заложники, которые были истощены более чем 50 часами содержания в стрессовых условиях, без пищи и воды, явно составляли уязвимую группу. Повышенная угроза применения неизбирательного оружия при таких обстоятельствах должна была быть ясной любому лицу, принимающему подобные решения. Все соответствующие факторы должны были быть сопоставлены и тщательно проанализированы заранее, и применение такого оружия, если это было неизбежно при данных обстоятельствах, должно было стать предметом строгого надзора и контроля на всех стадиях, чтобы обеспечить сведение к минимуму рисков для заложников.

608. Европейский Суд учитывает, что силы безопасности использовали широкий набор оружия, часть которого отличалась особой мощностью и могла причинить большой вред террористам и заложникам без какого-либо различия между ними. В частности, хотя точное количество применявшихся огнеметов не было установлено, представляется, что было использовано от 12 до 17 огнеметов РПО-А "Шмель", примерно 40 зарядов для портативного огнемета ЛПО-97, не менее 28 зарядов для гранатометов и восемь снарядов повышенного осколочного действия для танковой пушки. К этому следует добавить 7 000 патронов для автоматов и пулеметов, свыше 2 000 трассирующих пуль, 450 бронебойных зажигательных патронов для крупнокалиберных пулеметов и 10 ручных гранат. Кроме того, в документах дела упоминается неизвестное количество других мощных взрывчатых боеприпасов и боеприпасов объемного взрыва (см. § 521 настоящего Постановления).

609. Как и в деле "Исаева против Российской Федерации" (упоминавшемся выше), Европейский Суд отмечает, что "основная цель операции должна заключаться в защите жизни от незаконного насилия. Массированное использование неизбирательного оружия находилось в вопиющем противоречии с этой целью и не могло считаться совместимым со стандартом заботливости, необходимым для операции такого рода, включавшей использование летальной силы агентами государства". Европейскому Суду не следует при отстраненном анализе подменять своим мнением о ситуации видение сотрудников безопасности, которые должны были вмешаться для спасения жизни людей в крайне напряженной ситуации против вооруженных и опасных людей. В то время как ошибки оценки, очевидные при ретроспективном рассмотрении, сами по себе не влекут ответственность в соответствии со статьей 2 Конвенции, применение взрывчатого и неизбирательного оружия с сопутствующим риском для человеческой жизни не может считаться как абсолютно необходимое при обстоятельствах настоящего дела (см. в числе других примеров Постановление Европейского Суда по делу "Димов и другие против Болгарии" (Dimov and Others v. Bulgaria) от 6 ноября 2012 г., жалоба N 30086/05, § 78).

610. Соответственно, по делу допущено нарушение статьи 2 Конвенции со стороны представителей государства в связи с массированным применением летального оружия.

(e) Заключение о применении летального оружия

611. Таким образом, Европейский Суд заключает, что, хотя решение прибегнуть к применению летального оружия было оправдано при имевшихся обстоятельствах, власти Российской Федерации нарушили требования статьи 2 Конвенции в связи с применением летальной силы и, в частности, неизбирательного оружия. Слабость законодательной основы, регулирующей применение силы, способствовало вышеупомянутому выводу. Европейский Суд не находит необходимым рассматривать оставшиеся жалобы заявителей по данному основанию, особенно по вопросу о том, кто несет ответственность за первые взрывы в спортивном зале.

IV. Предполагаемое нарушение статьи 13 Конвенции (все заявители)

612. Все заявители утверждали, что они не имели доступа к эффективным средствам правовой защиты против предполагаемых нарушений, особенно в соответствии со статьей 2 Конвенции. Статья 13 Конвенции гласит:

"Каждый, чьи права и свободы, признанные в... Конвенции, нарушены, имеет право на эффективное средство правовой защиты в государственном органе, даже если это нарушение было совершено лицами, действовавшими в официальном качестве".

A. Доводы сторон

1. Заявители

613. Первая группа заявителей утверждала в своих объяснениях, полученных в феврале 2013 года, что выплата материальной компенсаций и другие меры поддержки потерпевших не заменяют обязательство по проведению тщательного и эффективного расследования, вытекающее из требований статьи 13 Конвенции во взаимосвязи со статьями 2 и 3 Конвенции. Со ссылкой на Постановление Европейского Суда по делу "Хашиев и Акаева против Российской Федерации" (Khashiyev and Akayeva v. Russia) (от 24 февраля 2005 г., жалобы NN 57942/00 и 57945/00* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2005. N 12 (примеч. редактора).)) заявители утверждали, что, поскольку уголовное расследование по их делу было неэффективным, гражданский иск в отсутствие заключений уголовного расследования не мог повлечь значимые выводы о лицах, виновных в роковых нападениях, не говоря уже об установлении их ответственности. Кроме того, обязанность государства-участника в соответствии со статьями 2 и 13 Конвенции по проведению расследования, способного повлечь установление и наказание виновных в нападении, повлекшем гибель, являлась бы иллюзорной, если бы в связи с жалобой на нарушение этих положений заявитель был бы обязан использовать средство, способное повлечь только присуждение компенсации (см. там же, § 122).

614. В своих дополнительных объяснениях от октября 2013 года первая группа заявителей также подчеркнула, что внутригосударственное разбирательство было неэффективным. Многочисленные ходатайства первой группы заявителей в суды, особенно в ходе уголовного разбирательства, как предусмотрено статьей 125 УПК РФ, не сделали расследование эффективным и не устранили их жалобы в соответствии со статьей 2 Конвенции. Так, они указали, что только с декабря 2005 года по сентябрь 2008 года в уголовном разбирательстве N 20/849 потерпевшие подали около 260 ходатайств в прокуратуру. Большинство их ходатайств было отклонено следователями. Заявители обжаловали отказы в районные суды г. Владикавказа в девяти разбирательствах, а затем в Верховный суд Республики Северная Осетия - Алания. Их жалобы были отклонены судами без попыток рассмотреть материалы уголовного дела (см. §§ 256-267 настоящего Постановления).

615. Вторая группа заявителей также подчеркнула, что судебные средства правовой защиты оказались неэффективными в их ситуации.

2. Власти Российской Федерации

616. Власти Российской Федерации сослались на свои предыдущие объяснения, кратко изложенные в решении о приемлемости (см. упоминавшееся выше Решение Европейского Суда по делу "Тагаева и другие против Российской Федерации", §§ 585-586). Они полагали, что права заявителей как потерпевших или родственников потерпевших по уголовному делу были полностью защищены внутригосударственным законодательством и практикой. В частности, лица, выразившие соответствующее желание, были признаны потерпевшими в уголовном разбирательстве. Они приобрели процессуальные права, присущие этому статусу: быть информированным о событиях, знакомиться с материалами дела, подавать жалобы или иным образом участвовать в разбирательстве, а также предъявлять гражданские иски в целях возмещения вреда, причиненного преступлением. Некоторые потерпевшие воспользовались этими правами, а другие отказались от них.

617. Власти Российской Федерации также сослались на широкий спектр мер, принятых государственными органами после кризиса независимо от уголовного разбирательства. Они сослались на документы, в которых указывались компенсации и другие меры, принятые в отношении заложников и их семей, а также жителей г. Беслана в целом.

B. Мнение Европейского Суда

1. Общие принципы, выработанные в прецедентной практике Европейского Суда

618. Европейский Суд напоминает, что статья 13 Конвенции гарантирует доступность на внутригосударственном уровне средства правовой защиты, направленного на обеспечение предусмотренных Конвенцией прав и свобод, в какой бы форме они ни были закреплены в национальном правопорядке. Таким образом, эта статья требует наличия внутригосударственных средств правовой защиты для рассмотрения по существу жалобы на нарушение Конвенции и предоставления соответствующего возмещения, хотя государства-участники наделены определенной свободой усмотрения при определении способа реализации конвенционных обязательств, предусмотренных названной статьей Конвенции. Объем обязательств по статье 13 Конвенции различается в зависимости от характера жалобы заявителя в соответствии с Конвенцией. Тем не менее средство правовой защиты, предусмотренное статьей 13 Конвенции, должно быть "эффективным" как практически, так и на законодательном уровне; в частности, его реализации не должны необоснованно препятствовать действия или бездействие властей государства-ответчика. С учетом фундаментального значения права на защиту жизни статья 13 Конвенции требует в дополнение к выплате при необходимости компенсации тщательного и эффективного расследования, которое могло бы повлечь установление и наказание виновных лиц, включая эффективный доступ заявителя к процедуре расследования, ведущего к установлению и наказанию этих виновных лиц (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Общественная организация "Центр правовых ресурсов" в интересах Валентина Кэмпяну против Румынии" (Centre for Legal Reисточники on behalf of Valentin Cвmpeanu v. Romania), жалоба N 47848/08* (* См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. 2017. N 12 (примеч. редактора).), §§ 148-149, ECHR 2014, с дополнительными отсылками).

619. Более конкретно, если предполагаемые нарушения предполагают прямую ответственность представителей государства, Европейский Суд полагает, что требования статьи 13 Конвенции шире, чем обязанность государства-участника в соответствии со статьями 2, 3 и 5 Конвенции по проведению эффективного расследования смерти и/или исчезновения лица, которое, как установлено, находилось под его контролем и за благополучие которого оно, соответственно, несло ответственность (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Эль-Масри против Македонии" (El-Masri v. former Yugoslav Republic of Macedonia), жалоба N 39630/09, § 255, ECHR 2012, с дополнительными отсылками). При таких обстоятельствах, если уголовное расследование исчезновения является неадекватным, что подрывает эффективность любого другого средства правовой защиты, которое может существовать, включая гражданско-правовые средства правовой защиты, государство нарушает свои обязательства, вытекающие из статьи 13 Конвенции (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Хашиев и Акаева против Российской Федерации", § 183, и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Исаева против Российской Федерации", § 229).

620. Если дело затрагивает предполагаемое уклонение от защиты от действий других лиц, статья 13 Конвенции может не всегда требовать от властей принимать ответственность за расследование утверждений. Однако жертве или семье жертвы должен быть доступен механизм установления ответственности должностных лиц или органов государства за действия или бездействие, влекущие нарушение их конвенционных прав (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Общественная организация "Центр правовых ресурсов" в интересах Валентина Кэмпяну против Румынии", § 149, с дополнительными отсылками). По мнению Европейского Суда, орган, упоминаемый в статье 13 Конвенции, необязательно должен являться судебным органом в строгом смысле слова. Вместе с тем его полномочия и предоставляемые им гарантии имеют значение при определении того, является ли связанное с ним средство правовой защиты эффективным. Европейский Суд отмечал, что судебные средства правовой защиты обеспечивают прочные гарантии независимости, доступ для жертвы и семьи жертвы к суду и исполнимость компенсаций в соответствии с требованиями статьи 13 Конвенции (там же). Европейский Суд разъяснил в Постановлении по делу "Ёнерилдыз против Турции" (Oneryildiz v. Turkey), жалоба N 48939/99, §§ 148-149, ECHR 2004-XII:

"...Однако, по мнению Европейского Суда, и с точки зрения интересов семьи умершего и ее права на эффективное средство правовой защиты, из вышеупомянутой прецедентной практики не следует, что статья 13 Конвенции будет нарушена, если уголовное расследование или дальнейшее судебное разбирательство по конкретному делу не отвечает процессуальному обязательству государства в соответствии со статьей 2 Конвенции, что кратко изложено, например, в упоминавшемся выше Постановлении Европейского Суда по делу "Хью Джордан против Соединенного Королевства" (см. § 94). Важно то, какое воздействие несоблюдение государством его процессуального обязательства в соответствии со статьей 2 Конвенции оказало на доступ семьи к другим доступным и эффективным средствам правовой защиты для установления ответственности со стороны должностных лиц или органов государства за действия или бездействие, повлекшие нарушение их прав в соответствии со статьей 2 Конвенции и, если применимо, на получение компенсации.

149. Европейский Суд указал, что в отношении фатальных происшествий, вытекающих из опасной деятельности, которая относилась к ответственности государства, статья 2 Конвенции требует от властей проведения по собственной инициативе удовлетворяющего определенным минимальным условиям расследования причины потери жизни... Он также отмечает, что в отсутствие такого расследования заинтересованное лицо может не иметь возможности использовать любое доступное ему средство правовой защиты для получения возмещения, поскольку сведения, необходимые для выяснения фактов, таких как в настоящем деле, часто относятся к исключительному ведению должностных лиц или органов государства.

С учетом этих доводов задача Европейского Суда в соответствии со статьей 13 Конвенции в настоящем деле состоит в определении того, было ли использование заявителем эффективного средства правовой защиты умалено в связи со способом, которым власти исполняли свое процессуальное обязательство в соответствии со статьей 2 Конвенции...".

621. Европейский Суд также указал, что, даже если отдельное средство правовой защиты само по себе не полностью удовлетворяет требованиям статьи 13 Конвенции, совокупность средств правовой защиты, предусмотренных внутригосударственным законодательством, может им удовлетворять (см. Постановление Европейского Суда по делу "Абрамюк против Румынии" (Abramiuc v. Romania) от 24 февраля 2009 г., жалоба N 37411/02, § 119).

622. Наконец, во многих схожих делах Европейский Суд приходил к выводу, что отсутствовала необходимость рассматривать отдельные жалобы в соответствии со статьей 13 Конвенции, предъявленные во взаимосвязи со статьями 2 и 3 Конвенции, поскольку эти вопросы охватывались выводами в соответствии с процессуальным аспектом данных статей Конвенции (см. упоминавшиеся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Макаратзис против Греции", § 186, Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Варнава и другие против Турции", § 211, Постановление Европейского Суда по делу "Финогенов и другие против Российской Федерации", § 284, Постановление Европейского Суда по делу "Димов и другие против Болгарии", § 89, Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Армани да Силва против Соединенного Королевства", § 292, и Решение Европейского Суда по делу "Яновец и другие против Российской Федерации" (Janowiec and Others v. Russia) от 5 июля 2011 г., жалобы NN 55508/07 и 29520/09* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2014. N 7 (примеч. редактора).), § 124, в которых эта жалоба была признана неприемлемой для рассмотрения по существу по схожим причинам).

2. Применение вышеизложенных принципов в настоящем деле

623. Европейский Суд установил, что заявители довели существо своих жалоб в соответствии со статьей 2 Конвенции до сведения публичных органов. Он также решил, что расследование было неэффективным в том смысле, что оно не могло повлечь определение того, было ли применение силы в подобных случаях оправданным. Таким образом, эта жалоба является "доказуемой" для целей статьи 13 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Бойл и Райс против Соединенного Королевства" (Boyle and Rice v. United Kingdom) от 27 апреля 1988 г., § 52, Series A, N 131).

624. Как отмечалось выше, во многих делах против Российской Федерации, в которых высказывались утверждения о применении летальной силы представителями государства, отсутствие эффективного расследования препятствовало доступу потерпевших к другим формам возмещения, включая установление обстоятельств происшествия, выявление виновных и оценку компенсации за предполагаемые нарушения (см. дела, упомянутые в § 619 настоящего Постановления, см. также упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Аслаханова и другие против Российской Федерации", § 156, и Постановление Европейского Суда по делу "Абакарова против Российской Федерации" (Abakarova v. Russia) от 15 октября 2015 г., жалоба N 16664/07* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2016. N 2 (примеч. редактора).), § 104). В настоящем деле заявители ссылались на отсутствие эффективного средства правовой защиты по двум основным причинам: отсутствие любых средств получения компенсации от предполагаемых виновников незаконных действий и отсутствие доступа к информации, скрываемой властями относительно обстоятельств смерти и травм, которые могли быть причинены представителями государства. Европейский Суд полагает, что настоящее дело имеет некоторые особые признаки, которые могут быть приняты во внимание при анализе средств правовой защиты в соответствии со статьей 13 Конвенции.

625. Что касается компенсации, Европейский Суд учитывает, что все заявители в настоящем деле получили компенсацию от государства в качестве потерпевших от террористического акта (см. §§ 418-419 настоящего Постановления). Кроме того, гуманитарные усилия повлекли сбор и распределение местной администрацией дополнительной компенсации потерпевшим семьям (см. §§ 420-421 настоящего Постановления). Суммы компенсации зависели от индивидуальных обстоятельств, но они распространялись на всех потерпевших от террористического акта 1-3 сентября 2004 г. Европейский Суд уже отметил, что невозможно строить предположения о точных обстоятельствах смерти и причинах травм отдельных потерпевших. Поскольку эта ситуация была связана с террористическим актом и повлекла многочисленные жертвы, выбор властей распределить компенсацию на основе степени причиненного ущерба, независимо от исхода уголовного разбирательства, выглядит ориентированным на жертв и потому оправданным. Европейский Суд также учитывает, что потерпевшие получили процессуальный статус в уголовном процессе Кулаева, где было возможно взыскание вреда по гражданскому иску. Европейский Суд признает различный характер компенсаций, но полагает, что любые компенсации потерпевшим должны учитывать общую ситуацию и компенсацию, распределенную по системе, не требующей наличия вины. В отличие от многих других дел, разрешенных в соответствии со статьями 2 и 13 Конвенции в отношении Российской Федерации, Европейский Суд не может заключить, что отсутствие прогресса в некоторых важных аспектах уголовного расследования N 20/849, которое привело к вышеупомянутым выводам о нарушении процессуального аспекта статьи 2 Конвенции, препятствовало заявителям в получении компенсации за ущерб, который был им причинен.

626. Кроме того, Европейский Суд учитывает усилия по увековечению памяти и помощи всем жителям г. Беслана в восстановлении после разрушительных событий (см. §§ 422-424 настоящего Постановления). Эти меры, хотя и не имели прямого отношения к утверждениям заявителей о неспособности потребовать компенсацию ущерба от должностных лиц государства, должны рассматриваться как часть общих мер, направленных на оказание помощи всем лицам, которых затронули события 1-3 сентября 2004 г., без различия (см. в том же контексте позицию Европейского Суда о важности общих мер в контексте разрешения исчезновений в послевоенных Боснии и Герцеговине, например, в Решении Европейского Суда по делу "Зубан и Хамидович против Боснии и Герцеговины" (Zuban and Hamidovic v. Bosnia and Herzegovina) от 2 сентября 2014 г., жалобы NN 7175/06 и 8710/06, §§ 30-35).

627. Далее, как следует из упоминавшейся выше прецедентной практики, в делах, затрагивающих утверждения в соответствии со статьей 2 Конвенции, в дополнение к компенсации статья 13 Конвенции требует проведения тщательного и эффективного расследования, способного повлечь установление и наказание виновных лиц, включая эффективный доступ заявителей к процедуре следствия. Действительно, вышеуказанные нарушения, допущенные властями Российской Федерации, такие как уклонение от сведения к минимуму рисков известной опасности для жизни, планирования и контроля операции с целью сведения к минимуму причинения случайного вреда гражданским лицам и применение неизбирательного оружия в нарушение статьи 2 Конвенции, не были надлежащим образом рассмотрены в рамках уголовного разбирательства, особенно дела N 20/849. В то же время ни статья 13 Конвенции, ни любое иное положение Конвенции не гарантирует заявителю преследование и осуждение третьего лица или права на "частное возмездие" (см., mutatis mutandis, Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Перез против Франции" (Perez v. France) (жалоба N 47287/99, §§ 70-71, ECHR 2004-I). По-видимому, особое значение в соответствии со статьей 13 Конвенции, помимо механизмов компенсации, имеют доступ к информации и, таким образом, установление истины для потерпевших от предполагаемых нарушений, а также обеспечение правосудия и предотвращение безнаказанности для виновных лиц. Доступ к информации и эффективность любых последующих средств правовой защиты взаимосвязаны, поскольку суть жалобы в соответствии со статьей 13 Конвенции заключается в невозможности для заявителя "использовать любое средство правовой защиты, доступное ему для получения возмещения, поскольку сведения, необходимые для установления фактов... часто находятся в исключительном владении должностных лиц или органов государства" (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Ёнерилдыз против Турции").

628. Обращаясь к обстоятельствам настоящего дела, Европейский Суд учитывает, что, помимо уголовного расследования по делу N 20/849 о террористическом акте, имело место еще несколько других разбирательств. Судебный процесс по делу Кулаева повлек его осуждение к пожизненному лишению свободы, и в рамках этого разбирательства было собрано и раскрыто значительное количество информации. Данный процесс прямо не затрагивал действия любых представителей государства, но доступность этой информации для потерпевших позволила им и обществу в целом составить более полную картину происшествия, включая понимание роли должностных лиц (см. § 353 настоящего Постановления). Эта информация была, по крайней мере частично, включена в разбирательство по делу N 20/849. Кроме того, что касается предотвращения террористического акта, два уголовных разбирательства против сотрудников милиции в Республиках Ингушетия и Северная Осетия - Алания повлекли предъявление им обвинений и предание суду. Вновь информация и доказательства, собранные в ходе этих разбирательств, способствовали установлению фактов и лиц, виновных в определенных аспектах происшествия (см. §§ 261, 263, 354-368 настоящего Постановления).

629. Наконец, Европейский Суд отмечает обширные и подробные исследования произошедших событий членами комиссий Парламентов Республики Северная Осетия - Алания и Государственной Думы, включая отдельный доклад, подготовленный одним из членов последней, депутатом Савельевым. Эти заключения играли важную роль в сборе, организации и анализе разрозненной информации об обстоятельствах применения летальной силы представителями государства (см. §§ 408, 410, 411 настоящего Постановления), а также других важных аспектах событий.

630. Европейский Суд ранее разъяснял, что работа парламентских комиссий и других органов, имевших задачу установления "исторической правды", не может рассматриваться как процессуальные действия, способные удовлетворять требованиям статей 2 и 3 Конвенции, поскольку она не могла привести к выявлению и наказанию виновных лиц или присуждению компенсации потерпевшей стороне (см. упоминавшееся выше Решение Европейского Суда по делу "Яновец и другие против Российской Федерации", § 143). Даже если доклад парламентской комиссии был довольно конкретным в выдвижении обвинений в коррупции против высокопоставленных политиков, Европейский Суд решил, что он не вызвал нарушения презумпции невиновности, поскольку комиссия не затрагивала вопрос о виновности или невиновности заявителя в уголовном разбирательстве (см. Постановление Европейского Суда по делу "Рывин против Польши" (Rywin v. Poland) от 18 февраля 2016 г., жалобы NN 6091/06, 4047/07 и 4070/07, §§ 213-217). Точно так же в настоящем деле Европейский Суд не рассматривал работу парламентских комиссий как отвечающую процессуальным обязательствам в соответствии с фундаментальными правами.

631. В то же время Европейский Суд полагает, что парламентские комиссии в настоящем деле обеспечили важные успехи в обеспечении, сборе и публикации информации об аспектах террористического акта и реакции властей, которой пренебрегло или которое недостаточно изучило следствие. Он учитывает гибкое рассмотрение комиссией Парламента Республики Северная Осетия - Алания вопросов предотвращения террористического акта, функционирования ОШ, действий сил безопасности и подробной статистической информации о потерпевших и боевиках (см. §§ 374 и последующие настоящего Постановления). Комиссия Федерального Собрания получила первичные показания от высших должностных лиц, причастных к делу, и сформулировала собственные выводы, часть которых имела прямое отношение к жалобам заявителей (см. §§ 398-401 настоящего Постановления), а также ряд общих мер, которые следовало принять. Наконец, большие усилия для выяснения подробностей применения силы и других вопросов были приложены членом Государственной Думы Савельевым, который являлся специалистом по взрывотехнике и баллистике (см. §§ 402 и последующие настоящего Постановления). Это обеспечило доступ заявителей и общества в целом к информации об аспектах серьезных нарушений прав человека, которые иначе остались бы недоступными. В этом отношении их работа могла рассматриваться как аспект эффективных средств правовой защиты, направленных на выяснение сведений, необходимых для установления фактов, отличных от процессуальных обязательств государства в соответствии со статьями 2 и 3 Конвенции.

632. На основании вышеизложенного и насколько обжалуемые вопросы не были охвачены ранее сделанными выводами в соответствии с процессуальным аспектом статьи 2 Конвенции, Европейский Суд не усматривает в них нарушений статьи 13 Конвенции.

V. Применение статей 41 и 46 Конвенции

633. Статья 41 Конвенции гласит:

"Если Европейский Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

634. Статья 46 Конвенции гласит:

"1. Высокие Договаривающиеся Стороны обязуются исполнять окончательные постановления Суда по любому делу, в котором они выступают сторонами.

2. Окончательное постановление Суда направляется Комитету министров, который осуществляет надзор за его исполнением".

A. Меры неимущественного характера

635. Первая группа заявителей требовала проведения расследования происшествия, соответствующего требованиям статьи 2 Конвенции. Эти заявители полагали, что еще не было дела, сравнимого с их делом с точки зрения количества потерпевших, включая детей, за смерть и травмы которых несли ответственность власти государства-ответчика в результате их действий или бездействия. Даже если следствие не смогло эффективно установить факты, виновные лица, находящиеся под контролем властей Российской Федерации, легко могут быть установлены и преданы правосудию при проведении нового расследования фактов настоящего дела. Независимо от требования проведения нового расследования первая группа заявителей просила полностью предоставить им для ознакомления материалы внутригосударственного уголовного дела N 20/849.

636. Власти Российской Федерации не комментировали это требование.

637. Европейский Суд напоминает, что статья 46 Конвенции, толкуемая с учетом статьи 1 Конвенции, возлагает на властей государства-ответчика правовую обязанность принять под надзором Комитета министров целесообразные меры общего и/или индивидуального характера для обеспечения права заявителя, которое Европейский Суд признал нарушенным. Европейский Суд напоминает, что в контексте исполнения постановлений в соответствии со статьей 46 Конвенции постановление, в котором установлено нарушение, возлагает в связи с этим положением на властей государства-ответчика правовое обязательство прекратить нарушение и устранить его последствия таким образом, чтобы восстановить, насколько это возможно, положение, существовавшее до нарушения. Если, с другой стороны, внутригосударственное законодательство не допускает или допускает только частично исправление последствий нарушения, статья 41 Конвенции позволяет Европейскому Суду предоставить потерпевшей стороне такое возмещение, которое представляется уместным. Отсюда, в частности, следует, что постановление, в котором Европейский Суд устанавливает нарушение Конвенции или Протоколов к ней, возлагает на власти государства-ответчика правовое обязательство не только выплатить суммы, присужденные в порядке справедливой компенсации, но и выбрать под надзором Комитета министров общие и/или, если необходимо, индивидуальные меры в рамках внутригосударственной правовой системы для того, чтобы устранить нарушение, установленное Европейским Судом, и возместить, насколько возможно, его последствия таким образом, чтобы восстановить ситуацию, существовавшую до нарушения (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Ассанидзе против Грузии" (Assanidze v. Georgia), жалоба N 71503/01, § 198, ECHR 2004-II).

638. Поскольку постановления Европейского Суда в значительной степени являются деклараторными, у властей государства-ответчика остается свобода выбора под наблюдением Комитета министров средств в целях исполнения правового обязательства, вытекающего из статьи 46 Конвенции, при условии, что такие средства совместимы с выводами, содержащимися в постановлении Европейского Суда (см., в частности, Постановление Большой Палаты по делу "Скоццари и Джунта против Италии" (Scozzari and Giunta v. Italy), жалобы N 39221/98 и 41963/98, § 249, ECHR 2000-VIII). Однако в виде исключения с целью содействия властям государства-ответчика в исполнении его обязательств в соответствии со статьей 46 Конвенции Европейский Суд может прибегнуть к указанию мер индивидуального и/или общего характера, которые могут быть приняты для устранения ситуации, которую он признал существующей. В ряде исключительных случаев, если сам характер установленного нарушения не оставлял реального выбора мер, способных его устранить, Европейский Суд указывал на принятие необходимых мер в своих постановлениях (см., в частности, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Абуева и другие против Российской Федерации", § 237, и процитированные в них дела, Постановление Европейского Суда по делу "Нихает Ариджи и другие против Турции" (Nihayet Arэcэ and Others v. Turkey) от 23 октября 2012 г., жалобы NN 24604/04 и 16855/05, §§ 173-176, и Постановление Европейского Суда по делу "Бензер и другие против Турции" (Benzer and Others v. Turkey) от 12 ноября 2013 г., жалоба N 23502/06, § 217).

639. В настоящем деле Европейский Суд учитывает свои выводы в соответствии со статьей 2 Конвенции: во-первых, уклонение от принятия профилактических мер, которые по разумной оценке могли предотвратить или свести к минимуму известный риск для жизни заложников, во-вторых, что расследование происшествия не было эффективным, поскольку не могло повлечь определение того, было ли применение силы оправданным при данных обстоятельствах, и не было соблюдено требование об общественном контроле, в-третьих, что операция, включавшая применение летального оружия, не была спланирована надлежащим образом и не контролировалась так, чтобы обеспечить сведение к минимуму любого риска для жизни заложников, и, в-четвертых, что применение летального оружия представителями государства и, в частности, неизбирательного оружия, было более чем абсолютно необходимым, и слабость применимой законодательной основы способствовала последнему выводу.

640. Подводя итог вышеизложенному, Европейский Суд считает, что в контексте настоящего дела Комитету министров, действующему в соответствии со статьей 46 Конвенции, следует продолжать рассматривать вопрос о том, какие действия могут потребоваться от властей государства-ответчика для соблюдения установленных требований в части как индивидуальных, так и общих мер (см. также Постановление Европейского Суда "Маккохи и другие против Соединенного Королевства" (McCaughey and Others v. United Kingdom), жалоба N 43098/09, § 145, ECHR 2013). По мнению Европейского Суда, эти вопросы должны быть рассмотрены как различные индивидуальные и общие меры, состоящие в соответствующей реакции со стороны государственных органов, направленной на извлечение уроков из прошлого, привлечение внимания общественности к применимым правовым и операционным стандартам и на недопущение нового нарушения аналогичного характера. Такие меры могут включать использование внесудебных способов сбора информации и установления правды об этих трагических событиях, общественное признание и осуждение серьезного нарушения права на жизнь в ходе операции по обеспечению безопасности, более широкое распространение информации и лучшее обучение как военнослужащих, так и сотрудников органов безопасности, чтобы обеспечить строгое соблюдение соответствующих международно-правовых стандартов (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Абакарова против Российской Федерации", § 112). Предотвращение аналогичных нарушений в будущем также должно быть рассмотрено в целесообразной правовой основе, в частности, обеспечив, что внутригосударственные правовые инструменты, относящиеся к широкомасштабным операциям сил безопасности, и механизмы, регулирующие сотрудничество между военными и гражданскими органами и органами безопасности в таких ситуациях, являются адекватными, так же как ясно сформулировав нормы, регулирующие принципы и ограничения применения летального оружия во время операций сил безопасности в соответствии с применимыми международными стандартами (см. §§ 598-599 настоящего Постановления).

641. Что касается недостатков расследования, Европейский Суд учитывает, что уголовное дело N 20/849 всё еще рассматривается на внутригосударственном уровне и что ряд важных фактических выводов был сделан в контексте других связанных разбирательств. С учетом этих документов Европейский Суд полагает, что особые меры, требуемые от властей Российской Федерации в порядке исполнения ими обязательств по статье 46 Конвенции, должны определяться в свете позиции Европейского Суда и с учетом вышеуказанных выводов в отношении недостатков расследования, которое было проведено до настоящего времени. В частности, это расследование должно выяснить основные обстоятельства применения неизбирательного оружия представителями государства и оценить их действия при рассмотрении всех известных фактов. Оно также должно обеспечить надлежащий общественный контроль путем обеспечения доступа потерпевших к ключевым документам, включая заключения экспертизы, которые имели решающее значение для выводов следствия о причинах смерти и ответственности должностных лиц (см. §§ 521-526 и 534-537 настоящего Постановления).

B. Ущерб

1. Первая группа заявителей

642. Каждый заявитель в первой группе требовал выплаты компенсации морального вреда в связи с установленными нарушениями. Они отнесли определение размера компенсации на усмотрение Европейского Суда.

643. Лица, получившие травмы во время операции сил безопасности, требовали компенсации ущерба, причиненного в связи с издержками по лечению и утратой дохода по инвалидности. Они утверждали, что в то время как часть медицинских расходов была покрыта за счет общественных средств или благотворительности, эти выплаты производились не вследствие незаконности действий представителей государства. Первая группа заявителей просила Европейский Суд определить размер компенсации на основании тяжести травм. Другие заявители также ссылались на будущую утрату сбережений в связи со смертью действительных или будущих кормильцев. Они предоставили подробную разбивку требуемой компенсации материального ущерба на основании вышеизложенных соображений, соответствующих пенсионных возрастов и среднего дохода в Республике Северная Осетия - Алания в 2014 году.

2. Вторая группа заявителей

644. Вторая группа заявителей подчеркнула, что им следует присудить компенсацию морального вреда за установленные нарушения ввиду беспрецедентных страданий, которые они испытали. Эти заявители отметили, что их страдания усиливали полное разочарование и утрата веры в систему правосудия и в государство в целом, которое не могло защитить наиболее драгоценную часть общества, его детей. Ни одно из должностных лиц не было признано ответственным за отказ в защите потерпевших от террористического акта или за недостатки во время проведения операции и следствия. Они просили Европейский Суд присудить компенсации, которые были бы соразмерными их страданиям.

645. Эта группа заявителей также требовала выплаты компенсации материального ущерба за будущую утрату сбережений в связи со смертью действительных или будущих кормильцев. Они использовали тот же метод, что и первая группа заявителей, и предоставили таблицу, в которой подробно излагались их предполагаемые потери.

3. Власти Российской Федерации

646. Власти Российской Федерации напомнили, что они уже предоставили подробную информацию Европейскому Суду по поводу денежной компенсации и нематериального ущерба, оказанных всем заявителям, их родственникам и всем потерпевшим от террористического акта. Они также утверждали, что установление нарушения составит достаточную справедливую компенсацию при обстоятельствах настоящего дела. Власти Российской Федерации подчеркивали, что суммы компенсации, предоставленной государством потерпевшим от террористического акта, превысила максимум, который может быть присужден Европейским Судом в качестве справедливой компенсации.

647. Насколько заявители требовали выплаты компенсации материального ущерба, власти Российской Федерации вновь обратили внимание Европейского Суда на денежную и неденежную компенсации и услуги, оказанные всем заявителям и другим потерпевшим от террористических актов. Всем потерпевшим, включая заявителей, была оказана медицинская помощь и обеспечено лечение в последующие годы после происшествия. Им были предложены широкий спектр социальных услуг и нематериальная компенсация. Принимая во внимание объем и сумму помощи, оказанной государством всем потерпевшим, власти Российской Федерации считали, что возложение на государство обязанности выплатить заявителям дополнительные суммы компенсации означало бы "удвоение ответственности" в соответствии с международным правом. В любом случае власти Российской Федерации просили Европейский Суд применить индивидуализированный подход при оценке компенсации материального ущерба, требуемой заявителями.

4. Мнение Европейского Суда

648. Что касается требования заявителей о выплате компенсации материального ущерба в связи с их лечением, инвалидностью и утратой дохода со стороны действительных и будущих кормильцев, Европейский Суд напоминает о необходимости наличия очевидной причинно-следственной связи между компенсацией ущерба, требуемой заявителем, и нарушением Конвенции. Учитывая отсутствие индивидуального установления фактов относительно обстоятельств причинения смерти и травм, масштабную систему медицинской и социальной реабилитации, созданную для потерпевших от террористического акта, Европейский Суд не находит целесообразным при обстоятельствах настоящего дела присуждать какую-либо компенсацию по данному основанию.

649. Что касается требования заявителей о выплате компенсации морального вреда, Европейский Суд напоминает, что им установлен ряд нарушений в соответствии со статьей 2 Конвенции. Эти нарушения относились к реакции властей на террористический акт и их уклонения от расследования действий представителей государства. С учетом своих выводов, иных мер, принятых с целями компенсации и реабилитации потерпевших от террористического акта (см. §§ 418-424 настоящего Постановления), серьезности причиненного ущерба, семейных связей с умершими и иных индивидуальных обстоятельств, оценивая обстоятельства дела на основе принципа справедливости, Европейский Суд присуждает заявителям суммы, изложенные ниже в Приложении.

C. Судебные расходы и издержки

1. Первая группа заявителей

650. Первая группа заявителей требовала выплаты компенсации судебных расходов и издержек, понесенных во внутригосударственном разбирательстве и при рассмотрении дела Европейским Судом. Три заявительницы, Элла Кесаева, Эмилия Бзарова и Светлана Маргиева, представляли себя и других заявителей этой группы. Они требовали выплаты совместной компенсации в размере 97 900 евро, что соответствует 1 958 часам работы по ставке 50 евро в час. Эти заявители также требовали выплаты 9 190 евро в качестве компенсации почтовых расходов, понесенных заявительницей Женей Тагаевой. В отношении почтовых расходов данные заявители предоставили подкрепляющие документы, датированные сентябрем 2012 года - апрелем 2014 года, в общей сложности на 792 евро. Девять заявителей требовали в общей сложности выплаты совместной компенсации в размере 3 958 евро за транспортные расходы, понесенные ими на слушании в г. Страсбурге 14 октября 2014 г., и предоставили подтверждающие документы в этом отношении.

651. Представитель заявителей Коротеев требовал выплаты 604 евро в качестве компенсации транспортных расходов, понесенных при поездках в города Беслан и Страсбург в 2013-2015 годах, 2 200 евро за время переездов по ставке 50 евро в час (44 часа) и 13 600 евро за 136 часов правовой работы по ставке 100 евро в час. Таким образом, общие издержки Коротеева составили 15 800 евро. Джессика Гаврон (также от имени иных членов - сотрудников Европейского центра защиты прав человека в г. Лондоне) требовала в общей сложности выплаты 28 950 фунтов стерлингов за 193 часа правовой работы по ставке 150 фунтов стерлингов в час. Все они предоставили подробную разбивку выполненной ими работы.

652. Заявители также требовали возмещения административных расходов и издержек по переводу. Издержки по переводу документов по ставке 50 фунтов стерлингов за 1 000 слов составили 6 270 фунтов стерлингов и 61 евро. Эти издержки подтверждались счетами переводчиков. Гаврон также требовала выплаты 1 011 евро за транспортные расходы, понесенные ею при поездках в г. Страсбург в 2014 и 2015 годах для проведения совместной работы с Коротеевым. По данному основанию заявители также требовали возмещения расходов на подготовку двух заключений экспертизы, предоставленных ими, в общей сложности в размере 1 920 фунтов стерлингов. В общей сложности судебные расходы и издержки, возмещения которых требовали представители, составили сумму в размере 37 140 фунтов стерлингов и 17 476 евро. Заявители просили перечислить всю сумму компенсации расходов и издержек представителей на банковский счет Европейского центра защиты прав человека в Соединенном Королевстве.

2. Вторая группа заявителей

653. Вторая группа заявителей требовала выплаты компенсации судебных расходов и издержек, понесенных во внутригосударственном разбирательстве и при разбирательстве дела в Европейском Суде. Трепашкин требовал выплаты 208 евро за транспортные издержки, понесенные им при поездке в г. Беслан в 2014 году и 800 евро за 16 часов за время переездов в г. Беслан по ставке 50 евро в час. Он также требовал выплаты 23 600 евро, что соответствовало 236 часам правовой работы по ставке 100 евро за час. В общей сложности вторая группа заявителей требовала выплаты 24 608 евро за юридические расходы и издержки, понесенные Трепашкиным.

654. Князькин требовал выплаты 208 евро за транспортные издержки, понесенные им при поездке в г. Беслан в 2014 году, 644 евро за транспортные издержки, понесенные им при поездке в г. Страсбург в 2014 году (подтверждающие документы им не были предоставлены), 1 300 евро за транспортные издержки и расходы по размещению в гостинице во время слушания дела в г. Страсбурге в октябре 2014 года, 3 200 евро за 64 часа переезда по ставке 50 евро в час и 23 900 евро за 239 часов правовой работы по ставке 100 евро в час. В общей сложности вторая группа заявителей требовала выплаты 28 400 евро в качестве компенсации судебных расходов и издержек, понесенных Князькиным. Заявители предоставили копии счетов с разбивкой расходов и издержек.

3. Власти Российской Федерации

655. Насколько заявители требовали выплаты компенсации судебных расходов и издержек, власти Российской Федерации считали, что требуемые суммы не были разумными по размеру. Заявители привлекли для участия в разбирательстве несколько представителей с повышенными издержками. Суммы, требуемые группой заявителей, участвовавших в устном слушании по вопросу приемлемости и существу настоящего дела, не были оправданными, поскольку заявители имели представителей и не участвовали в разбирательстве сами.

4. Европейский Суд

656. Европейский Суд напоминает, что в порядке применения статьи 41 Конвенции заявитель имеет право на возмещение расходов и издержек только в той части, в которой они были действительно понесены, являлись необходимыми и разумными по размеру (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Сахин против Германии" (Sahin v. Germany), жалоба N 30943/96, § 105, ECHR 2003-VIII). Насколько заявители требовали компенсации судебных расходов и издержек в отношении работы, проведенной по делу ими самими, Европейский Суд напоминает, что он не может присуждать компенсацию в отношении времени, которое затратили по своему делу сами заявители, так как это время не отражает издержки, действительно понесенные ими (см. Постановление Европейского Суда по делу "Стил и Моррис против Соединенного Королевства" (Steel and Morris v. United Kingdom), жалоба N 68416/01* (* См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. 2017. N 7 (примеч. редактора).), § 112, ECHR 2005-II).

657. Насколько заявители требовали возмещения расходов по их поездкам на слушание в г. Страсбург, где они имели представителей, Европейский Суд находит, что эти издержки не были необходимыми для разбирательства в Европейском Суде, поэтому отклоняет их.

658. Обращаясь к оставшимся судебным расходам и издержкам, Европейский Суд учитывает, что настоящее дело было крайне сложным с учетом численности участвующих заявителей, сложности затронутых фактических и правовых вопросов и географического расстояния между представителями и заявителями. С другой стороны, он принимает во внимание, что Коротеев и Гаврон примкнули к разбирательству после обмена первыми объяснениями, что некоторые жалобы были признаны неприемлемыми, а некоторые издержки не были оправданными. Произведя собственный расчет на основании предоставленной информации, Европейский Суд находит разумным присудить следующие суммы:

- 792 евро в качестве компенсации почтовых расходов, которые должны быть выплачены непосредственно заявительнице Жене Тагаевой;

- 45 000 евро первой группе заявителей за все требуемые судебные расходы и издержки, которые должны быть выплачены Европейскому центру защиты прав человека;

- 20 000 евро Трепашкину и 23 000 евро Князькину за все судебные расходы и издержки, требуемые второй группой заявителей, которые должны быть выплачены непосредственно на счета соответствующих представителей.

D. Процентная ставка при просрочке платежей

659. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Суд:

1) объявил единогласно жалобу Алихана Дзусова (заявитель N 351) неприемлемой для рассмотрения по существу;

2) постановил единогласно, что наследники умерших заявителей имеют право участвовать в настоящем разбирательстве в отношении жалоб заявителей (см. Приложение);

3) постановил единогласно, что имело место нарушение статьи 2 Конвенции в части позитивного обязательства по воспрепятствованию угрозе для жизни в отношении всех заявителей;

4) постановил единогласно, что имело место нарушение статьи 2 Конвенции в части обязательства по проведению эффективного расследования в отношении всех заявителей;

5) постановил пятью голосами "за" при двух - "против", что имело место нарушение статьи 2 Конвенции в части обязательств по планированию и контролю за проведением операции с применением летального оружия в целях минимизации угрозы жизни в отношении заявителей по жалобам NN 26562/07, 14755/08, 49380/08, 21294/11 и 37096/11;

6) постановил пятью голосами "за" при двух - "против", что имело место нарушение статьи 2 Конвенции в отношении применения летального оружия представителями государства в степени, превышавшей абсолютно необходимую, в отношении заявителей по жалобам NN 26562/07, 14755/08, 49380/08, 21294/11 и 37096/11;

7) постановил шестью голосами "за" при одном - "против", что требования статьи 13 Конвенции по делу нарушены не были;

8) постановил единогласно, что:

(a) государство-ответчик обязано в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции выплатить заявителям суммы, указанные в Приложении. Данные суммы подлежат переводу в валюту государства-ответчика (за исключением суммы, присужденной в качестве возмещения судебных расходов и издержек первой группе заявителей) по курсу, действующему на день выплаты, а также любой налог, который может подлежать начислению;

(b) с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на эти суммы должны начисляться простые проценты, размер которых определяется предельной кредитной ставкой Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента;

9) отклонил единогласно оставшуюся часть требований заявителей о справедливой компенсации.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 13 апреля 2017 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Абел Кампуш Председатель Палаты Суда

Линос-Александр Сисилиянос Секретарь Секции Суда

В соответствии с пунктом 2 статьи 45 Конвенции и пунктом 2 правила 74 Регламента Суда к настоящему Постановлению прилагаются особые мнения судей Ханлара Гаджиева, Паулу Пинту де Альбукерке и Дмитрия Дедова.

Совместное частично несовпадающее особое мнение судей Ханлара Гаджиева и Дмитрия Дедова

1. Сожалеем, что не можем согласиться с большинством судей в том, что имело место нарушение требований статьи 2 Конвенции в части обязательства планирования и контроля за проведением операции с применением летального оружия в целях сведения к минимуму риска для жизни, и полагаем, что применение летальной силы педставителями государства было более чем абсолютно необходимым.

A. Позитивное обязательство по предотвращению угрозы жизни

2. Мы придерживаемся мнения о том, что наиболее важным вопросом в настоящем деле является позитивное обязательство государства по предотвращению угрозы для жизни заложников. Мы согласны с тем, что имело место нарушение требований Конвенции в этой части. Несмотря на то, что власти сознавали, что угроза была реальной и что террористическая группа собиралась в лесистой местности, тренируясь и готовясь к следующей акции (см. §§ 16, 19 и 132-135 Постановления), власти не приняли разумных профилактических мер для установления местонахождения террористов, окружения их, воспрепятствования в их передвижении в любую населенную местность и их уничтожения. Никакие меры не были приняты и в г. Беслане, поэтому террористы беспрепятственно проникли в школу.

B. Планирование и контроль за проведением операции

3. Мы согласны с заключением Европейского Суда о том, что создавшаяся ситуация была исключительной. Европейский Суд должен признать трудности, с которыми власти столкнулись при осуществлении специальной операции. Действительно, ситуация, когда более 1 000 заложников были захвачены в школе, вышла из-под контроля властей. Потребовалось время для понимания того, что мирное решение проблемы и освобождение всех заложников фактически были невозможны.

4. Европейский Суд и внутригосударственное расследование подтвердили, что первые взрывы произошли неожиданно. Поэтому мы принимаем объяснение властей Российской Федерации о том, что власти находились под чудовищным давлением и что их контроль за ситуацией был минимальным. Ситуация усугублялась рядом факторов: большинство заложников составляли дети, террористы проиграли так называемую вторую чеченскую войну и демонстрировали, что готовы погибнуть вместе с заложниками (см. § 451 Постановления), некоторые из них являлись террористами-смертниками, они также разместили взрывчатку вокруг заложников, чтобы их можно было убить немедленно. Террористы были намного лучше подготовлены и проявляли меньшую склонность к освобождению заложников, чем в театре "Норд-Ост" в г. Москве за два года до этого (см. Постановление Европейского Суда по делу "Финогенов и другие против Российской Федерации" (Finogenov and Others v. Russia), жалобы NN 18299/03 и 27311/03* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2012. N 9 (примеч. редактора).), ECHR 2011 (извлечения)). Это был последний теракт таких масштабов. Трудно сравнить масштаб террористического акта в настоящем деле с каким-либо прецедентом.

5. Мы придерживаемся мнения о том, что ввиду всех этих факторов огромное эмоциональное и психологическое давление оказывалось на тех должностных лиц, кто нес ответственность за планирование и контроль за проведением операции (если "контроль" является уместным выражением в контексте свирепой, почти рукопашной борьбы). Однако большинство судей заключили, что "операция, включавшая применение летального оружия, не была спланирована и не контролировалась таким образом, чтобы обеспечить сведение к минимуму любого риска для жизни" (см. §§ 562, 589, 611 и 639 настоящего Постановления). Данный вывод является общим по характеру и не принимает во внимание объективную невозможность контроля такого риска. Уязвимость заложников была скорее причиной для принятия властями оперативных мер для их освобождения.

6. Необходимо упомянуть, что в деле "Финогенов и другие против Российской Федерации" применение газа являлось существенной частью процесса планирования и преследовало определенные цели, а именно избежание вооруженного столкновения со строго минимальным применением летального оружия и, следовательно, уменьшение угрозы для жизни заложников (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Финогенов и другие против Российской Федерации"). Настоящее дело весьма отличается от упомянутого, поскольку было невозможно указать действие, предпринятое властями, которое можно было запланировать заранее и впоследствии контролировать, особенно в первые несколько часов после серии взрывов, кроме организации медицинской помощи выжившим заложникам, но этот вопрос выходил за рамки жалоб в настоящем деле.

7. После первых взрывов заложники начали выбегать из здания, террористы обстреливали их, представители государства под огнем и с помощью родителей и родственников заложников организовали вывод заложников, в то же время ведя перестрелку с террористами. Последние были также вооружены, в частности, неизбирательным оружием и мощными боеприпасами, способными разрушить крышу здания и вызвать массовую гибель заложников (см., например, §§ 140-142 настоящего Постановления). Европейский Суд подтвердил тяжесть и сложность ситуации, в частности, в §§ 564, 606 и 607 настоящего Постановления. В свете этих соображений мы предпочли бы не рассматривать вопрос о планировании и контроле за ходом проведения операции, поскольку ситуация была крайне сложной, и конкретный вывод о наличии или отсутствии нарушения почти невозможен.

8. В деле "Финогенов и другие против Российской Федерации" недостатки со стороны властей вновь были достаточно ясными (спасение заложников, оказавшихся под действием газа, не было надлежащим образом организовано, что повлекло фатальные последствия) (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Финогенов и другие против Российской Федерации"). В настоящем деле Европейский Суд установил нарушение исключительно по причине неспособности командной структуры, ответственной за операцию, установить ясные линии командования и подотчетности, скоординировать и передавать важные подробности, относимые к спасательной операции (см. § 574 настоящего Постановления). В поддержку этого заключения большинство судей сослались, в частности, на отсутствие записей заседаний и решений ОШ, что делало невозможным понять, как важные решения принимались и доводились до сведения основных партнеров (см. § 570 настоящего Постановления). По нашему мнению, такая общая формулировка не могла сама по себе служить основой для установления нарушения Конвенции.

9. По нашему мнению, вывод Европейского Суда о нарушении Конвенции в части планирования и контроля за безопасностью проведения операции касается позитивного обязательства государства по предотвращению угрозы жизни, которое касалось не только террористического акта, но и адекватных мер, которые должны быть приняты во время специальной операции по спасению жизни заложников (см., например, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Финогенов и другие против Российской Федерации", §§ 208 и 237).

C. Применение летального оружия

1. Утверждение prima facie

10. Большинство судей решили, что имелись доказательства, которые подтверждали prima facie утверждение о том, что представители государства применяли неизбирательное оружие по зданию, где вместе находились и террористы, и заложники. Европейский Суд далее пришел к заключению, что представляется невозможным, чтобы можно было обеспечить избежание или, по крайней мере, сведение к минимуму риска для заложников (см. § 589 Постановления). Трудно согласиться с данным заключением по нижеследующим причинам.

11. Заключение является двояким: (1) представители государства использовали неизбирательное оружие в помещении, где террористы и заложники по-прежнему находились вместе, (2) власти не обеспечили отсутствие заложников в атакуемом помещении. Эти два фактора, по нашему мнению, являются взаимно противоречивыми, поскольку большинство судей демонстрируют различные уровни определенности в своем подходе к доказательствам prima facie.

12. По нашему мнению, сомнительно, могли ли свидетельские показания, упомянутые в § 523 настоящего Постановления, рассматриваться как доказательства prima facie. Не все такие показания приводили точные подробности по поводу времени точных целей. Внутригосударственное расследование и объяснения властей Российской Федерации дали Европейскому Суду дополнительные показания, подтверждавшие, что сразу после первых взрывов летальное оружие было применено против террористов, которые стреляли в заложников, бежавших из спортивного зала, и террористов, скрывавшихся в других частях здания (на верхнем этаже другой части здания, см. § 76 настоящего Постановления). Установлено, что до взрывов все заложники были сосредоточены в спортивном зале, где гибель людей была вызвана тремя взрывами, пожаром, разрушением крыши и огнем террористов. Таким образом, не похоже, чтобы большинство заложников скончалось в результате применения неизбирательного летального оружия, примененного представителями государства в других частях здания.

13. Хотя власти Российской Федерации указывали, что ни один из заложников не был ранен или убит в результате применения летального оружия представителями государства, Европейский Суд не согласился с тем, что власти Российской Федерации предоставили "удовлетворительное и убедительное объяснение" применения силы и обстоятельств смерти и травм, обжалуемых заявителями (см. § 590 настоящего Постановления). Однако трудно занять какую-либо из вышеупомянутых позиций при отсутствии объективных и подробных данных, предоставленных заявителями или властями Российской Федерации.

14. Мы могли бы признать, что следствию было бы почти невозможно на практике установить, была ли смерть заложников причинена представителями государства или террористами, поскольку их боеприпасы были очень похожими. Однако даже если власти не приняли необходимых следственных мер для установления ответственности сотрудников сил безопасности, это должно было быть разрешено в контексте эффективности следствия, а не применения неизбирательного летального оружия. Мы считаем, что Европейский Суд не может заменять внутригосударственные органы при установлении этого факта через 13 лет после происшествия.

15. Мы должны признать, что утверждение prima facie не является обоснованным, поскольку собранные во внутригосударственным разбирательстве доказательства весьма противоречивы (см. § 523 настоящего Постановления, с дополнительными отсылками). Это веское основание для отклонения утверждения заявителя (см., например, § 587 настоящего Постановления). Было подтверждено или, по крайней мере, не исключено, что неизбирательное летальное оружие применялось после 15.00, то есть после того, как эвакуация была окончена (см. §§ 142, 293, 294, 298 и 300 Постановления).

16. Также вопреки общим принципам связь между доказательствами и утверждением была лишена всякой объективности. Например, в соответствии с обычной практикой Европейского Суда причастность представителей государства подкрепляется в случах (1) исчезновения тем фактом, что похищение имело место во время проведения специальной операции или поблизости от органа внутренних дел, или что автомобиль, перевозивший преступников, беспрепятственно преодолевал милицейский блокпост, (2) незаконного перемещения (см., например, Постановление Европейского Суда по делу "Савриддин Джураев против Российской Федерации" (Savriddin Dzhurayev v. Russia) от 25 апреля 2013 г., жалоба N 71386/10* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2014. N 5 (примеч. редактора).)): тем фактом, что власти контролировали границы средствами паспортных, транспортных и таможенных проверок, ограничивавших возможности преодоления государственной границы незамеченным.

17. В настоящем деле тот факт, что представители государства применяли летальное оружие, не означает, что они использовали его, когда заложники и террористы были перемешаны, и заложники были фатально подвержены воздействию этой силы. Вероятность вышеупомянутых последствий могла быть принята на основе дополнительных объективных доказательств, но такая связь не была установлена Европейским Судом. Таким образом, следует удостовериться, могли ли представители государства обеспечить, чтобы атакуемые помещения были заняты исключительно террористами, и было ли применение силы абсолютно необходимым.

2. Абсолютная необходимость

18. Большинство судей заключили, что, хотя решение прибегнуть к летальной силе было оправдано при данных обстоятельствах, власти Российской Федерации нарушили статью 2 Конвенции использованием бульшего летального оружия, чем это было необходимо (см. §§ 611 и 639 настоящего Постановления). Иными словами, по мнению Европейского Суда, применение силы было чрезмерным. В частности, Европейский Суд ссылается на общее количество боеприпасов, использованное представителями государства во время штурма здания (см. § 608 настоящего Постановления).

19. Мы согласны с Европейским Судом в том, что силы безопасности использовали широкий спектр оружия, в том числе крайне мощного и способного причинить тяжелый ущерб террористам и заложникам без различия (см. § 608 настоящего Постановления). Однако это предположение является теоретическим и нуждается в рассмотрении на основе материалов дела.

20. Хотя большинство судей сочли объяснения властей Российской Федерации неудовлетворительными, материалы дела не содержат достаточных доказательств для подтверждения того, что сила применялась под контролем представителей государства и непосредственно против террористов. По мнению большинства судей, остается необъяснимым, как представители государства, использующие летальное оружие, могли удостовериться в отсутствии заложников в атакуемом помещении (см. §§ 552 и 588 настоящего Постановления)  По нашему мнению, заключение о том, что применение силы не было абсолютно необходимым, противоречит тому факту, что предствители государства (которые давали показания следователям) добросовестно верили, что там нет заложников, или что нет оснований считать, что там есть заложники. Они подтвердили, что не видели и не слышали что-либо, указывающее на присутствие заложников. Протоколы осмотра места преступления и видеоматериалы свидетельствовали, что тела заложников не были найдены в местах, где террористы были убиты тяжелым и неизбирательным оружием (см. § 142 настоящего Постановления).

21. Отсутствие показаний руководителя Центра специального назначения (см. § 605 настоящего Постановления) не означает, что летальное оружие, применение которого он санкционировал, использовалось ненадлежащим образом. Если Европейский Суд подтверждает, что в настоящем деле ситуация была исключительной, сложной и динамичной (см. § 606 настоящего Постановления), то он должен признать, что руководитель осуществлял контроль за проведением операции эффективно: летальное оружие применялось для разных задач (например, танк T-72 использовался для проделывания брешей в стенах), операция делилась на эвакуацию и штурм здания, а массово неизбирательное летальное оружие применялось только на последней стадии специальной операции.

22. Это означает, что до штурма были даны указания и что имеется политика штурма помещений в присутствии заложников, которая содержит подробные инструкции, в зависимости от обстоятельств, по поводу тактики и стратегии освобождения заложников. Данная политика имеет жизненное значение для подготовки, и она необязательно должна раскрываться общественности по причинам безопасности. Власти Российской Федерации ссылались на Закон о борьбе с терроризмом, статья 2 которого предусматривает, что государство должно в минимальной степени оглашать технические приемы и тактику проведения контртеррористических операций, а также состав участников указанных операций (см. § 458 настоящего Постановления).

23. Вышеизложенное делает бесполезным весь раздел настоящего Постановления о законодательной основе (см. §§ 592-599 и 640 настоящего Постановления). Европейский Суд указал, что правовая основа должна быть адекватной и ясно формулировать правила, регулирующие принципы и ограничения применения летального оружия во время проведения специальных операций. Как указывалось выше, внутригосударственное законодательство уже содержит соответствующие принципы. Принципы международного права, изложенные в постановлении, применяются и в России. По нашему мнению, требуется дальнейшее улучшение с точки зрения введения этих принципов в практику.

24. Что касается удовлетворительных объяснений, предоставленных властями Российской Федерации, уголовное дело содержит описания действий, выполненных во время штурма здания, которые показывают, что спасательные операции охватывали другие помещения, и подтверждают, что власти убедились в отсутствии заложников в здании до применения неизбирательного летального оружия: "группа военнослужащих зашла в тренажерный зал и вывела оттуда несколько женщин с маленькими детьми...", "их (представителей безопасности) передвижение внутри здания замедлялось... из-за... присутствия заложников, которых террористы использовали в качестве живого щита. Террористы применяли автоматическое оружие, ручные гранаты и переносные гранатометы, тогда как силы ФСБ России были вынуждены ограничиваться одиночными выстрелами, чтобы не причинить чрезмерного вреда заложникам" (см. §§ 140-143 настоящего Постановления). Поскольку представители государства находились в здании во время штурма, представлялось разумным не применять неизбирательное оружие без надлежащей координации представителями государства, которые находились внутри здания недалеко от заложников и террористов.

25. Большинство судей отметили, что силы безопасности использовали широкий набор оружия, часть которого отличалась особой мощностью и могла причинить большой вред террористам и заложникам без различия (см. § 608 настоящего Постановления). Большинство судей не приняли во внимание тот факт, что неизбирательное летальное оружие использовалось гораздо менее интенсивно, чем обычное оружие, и что специальная операции опиралась в основном на последнее. Что касается общего количества оружия, было бы трудно использовать такую статистику для заключения о том, что применение силы было избыточным. Мы бы отметили, что данный вопрос намного более сложен и требует подробной оценки конкретных обстоятельств ситуации, что может включать, в частности, общий запас оружия, принадлежавший террористам и использованный ими, безопасность их позиций во время штурма операции, трудности опознания заложников во время операции по штурму, возможность скоординированного огня, сводящего к минимуму угрозу для заложников и процент потерь (убитыми и ранеными) среди представителей государства и террористов.

26. Мы считаем нужным напомнить, что террористы были хорошо вооружены и также использовали неизбирательное летальное оружие против заложников и представителей государства. Следует отметить, что, к сожалению, террористы применяли летальную силу очень эффективно. Оспариваемые события имели место по прошествии восьми лет войны в регионе, в которой погибли более 20 000 военнослужащих. Террористы были весьма опытными и подготовленными бойцами. При таких обстоятельствах оценка того, было ли необходимо применение летального оружия, не входит в компетенцию Европейского Суда.

27. Мы заключаем, что применение силы было абсолютно необходимым и что оно применялось в качестве последнего средства при исключительных обстоятельствах для устранения реальной опасности.

3. Характер и задачи специальной операции

28. Европейский Суд напоминает, что "основная цель операции должна заключаться в защите жизни заложников от незаконного насилия. Массированное использование неизбирательного оружия находилось в вопиющем противоречии с этой целью" (см. § 609 настоящего Постановления). По мнению Европейского Суда, операция была направлена на спасение жизней заложников и восстановление правопорядка. Следовательно, помимо опасности, которую представляли террористы, командование должно было принимать во внимание жизни более чем 1 000 человек, которых те удерживали, включая сотни детей. Заложники, которые были истощены более чем 50 часами содержания в стрессовых условиях, без пищи и воды, явно составляли уязвимую группу (см. § 607 настоящего Постановления).

29. Власти Российской Федерации отмечали, что летальное оружие было использовано "непосредственно и точно" против террористов с целью устранения угрозы, которую они представляли для заложников и других лиц. Власти Российской Федерации также ссылались на положения Закона о борьбе с терроризмом как на законодательную основу для применения силы. Этот закон ссылается на следующие принципы, процитированные в § 457 настоящего Постановления:

"должен быть отдан приоритет защите прав лиц, подвергающихся опасности в результате террористической акции;

государство должно делать минимальные уступки террористу...".

30. Эти принципы установили приоритеты специальной операции, и главным приоритетом является жизнь заложников. Большинство судей, однако, не уделили достаточного внимания этим принципам. Вместо этого Европейский Суд указал, что "оперативное командование должно было иметь возможность принимать быстрые и трудные решения в отношении средств и методов с целью как можно быстрее устранить угрозу, которую представляли террористы" (см. § 606 настоящего Постановления). Это делает позицию большинства менее понятной. Европейский Суд не смог объяснить, какой вид стратегии следовало применить: направленную на спасение жизни заложников или на устранение угрозы, которую представляли террористы.

31. Это двоякая задача, и приоритеты являются взаимозависимыми, поэтому вопрос профессиональной деятельности, включая тактику и стратегию специальных операций, не должен подлежать контролю Европейского Суда или любого другого судебного органа, если отсутствуют объективные и непротиворечивые данные о том, что невинные люди погибли вследствие ошибок, совершенных во время специальной операции (см. для сравнения дело "Армани Да Силва против Соединенного Королевства" (Armani Da Silva v. United Kingdom), Постановление Большой Палаты Европейского Суда от 30 марта 2016 г., жалоба N 5878/08* (* См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. Специальный выпуск. 2017. N 3 (примеч. редактора).)) или халатности (см. часть Постановления относительно нарушения позитивного обязательства в настоящем деле).

32. При сравнении настоящего дела с делом Армани Да Сильва, упоминавшимся выше, различие даже может быть расценено как устанавливающее двойные стандарты. В деле Армани Да Сильва Европейский Суд согласился с доводами властей государства-ответчика о том, что агенты Чарли* (* Насколько можно понять из данного Постановления, Чарли 2 и Чарли 12 - это позывные сотрудников специальных частей, которые застрелили мирного бразильца в метро г. Лондона, приняв его за террориста (примеч. переводчика).) были проинформированы соответствующим образом и добросовестно полагали, что человек являлся террористом, а они находятся в ситуации самозащиты. Европейский Суд не принял доводы заявителя, который утверждал, что агенты Чарли должны были вначале удостовериться в том, что человек являлся террористом, до применения летальной силы. Однако агенты Чарли не подверглись преследованию, и Европейский Суд не решил, что агенты были обязаны проводить такую проверку в ходе провдения специальной операции. В настоящем деле Европейский Суд возложил это обязательство на внутригосударственные власти в материальном и процессуальном аспектах статьи 2 Конвенции.

33. В связи со сложностью и чрезвычайно быстрым развитие ситуации заключение о применении летального оружия должно было быть основано, по нашему мнению, на очень сложном анализе. Данный анализ должен принимать во внимание следующее: вся ситуация была исключительной, все выжившие заложники находились в спортивном зале, некоторые заложники были убиты террористами за два дня до штурма и находились в других помещениях, заложники пытались сбежать из здания, а не спрятаться в нем, штурм и эвакуация заложников происходили одновременно, было объективно невозможно остановить штурм и позволить террористам покинуть школу для предотвращения дальнейших убийств, было трудно оценить, сколько именно террористов в действительности находится в здании, и сколько человек требуется для контроля всего здания с более чем тысячей заложники. Кроме того, представители государства должны были иметь намного бульшие ресурсы для уничтожения террористов и что во время милицейских операций (а это, безусловно, была милицейская операция из-за заложников) представители государства всегда сталкиваются с проблемой террористов, которые прячутся за заложниками. Соответственно, мы полагаем, что было бы достаточно установить, что расследование не было эффективным.

Частично несовпадающее особое мнение судьи Паулу Пинту де Альбукерке

1. Я голосовал с большинством судей в отношении процессуального аспекта статьи 2 Конвенции (см. §§ 495-540 настоящего Постановления), планирования и контроля за проведением контртеррористической операцией (см. §§ 541-575 настоящего Постановления), применения летального оружия в контртеррористических операциях (см. §§ 576-612 настоящего Постановления). В этом отношении я удовлетворен тем, что большинство судей остались верны стандартам Европейского Суда по поводу применения летального оружия в широкомасштабных контртеррористических операциях, рассматривая их, как и другие правоохранительные операции, и отказываясь применять к ним парадигму права вооруженных конфликтов. Я особенно удовлетворен тем, что строгие критерии, предусмотренные статьей 2 Конвенции, "абсолютной необходимости" и законности были применены к широкомасштабным контртеррористическим операциям (см. § 596 настоящего Постановления). Иными словами, при толковании статьи 2 Конвенции Европейский Суд прямо отказался уступить соблазну усмотрения в Конвенции стандартов права вооруженных конфликтов с целью понижения уровня защиты прав человека, воплощенных в Конвенции, как это было сделано в Постановлении Большой Палаты Европейского Суда "Хасан против Соединенного Королевства" (Hassan v. United Kingdom) (жалоба N 29750/09, ECHR 2014). По сути Европейский Суд прямо указал, что законодательство о вооруженных конфликтах неприменимо к имевшейся ситуации (см. § 599 настоящего Постановления).

2. Я также согласен с новаторским аспектом настоящего Постановления относительно позитивного обязательства предотвращать террористические акты в свете доказательств доступности публичным органам сведений о реальной и непосредственной угрозе для жизни группы неустановленных лиц в г. Беслане и его окрестностях (см. §§ 478-494 настоящего Постановления и особенно § 483).

3. Тем не менее я не согласен с большинством судей в отношении вывода об отсутствии нарушения требований статьи 13 Конвенции. По моему мнению, имело место нарушение требований статьи 13 Конвенции, именно по весьма убедительным причинам, перечисленным большинством судей при установлении процессуального нарушения статьи 2 Конвенции. Это выше моего понимания, что после критики в сильных выражениях недостатков внутригосударственных расследований большинство судей не смогли установить нарушение статьи 13 Конвенции.

4. Большинство судей признали недостатки в ходе проведения уголовного расследования N 20/849, которое всё еще продолжается (см. §§ 534 и 535 настоящего Постановления). Кроме того, они признали, что процесс Кулаева, единственного террориста, захваченного живым, не касался действий представителей государства и потому не имел значения для целей статьи 13 Конвенции (см. § 629 Постановления). Кроме того, большинство судей установили, что потерпевшие родственники не имели своевременного доступа к соответствующим доказательствам и особенно к двум заключениям, представленным в январе и октябре 2007 года (см. §§ 532, 535 и 536 настоящего Постановления). Большинство судей также одобрили работу парламентских комиссий, но в то же время признали, что данный вид следственной работы по политическому сценарию не был достаточен для удовлетворения требования статьи 13 Конвенции (см. § 631 настоящего Постановления).

5. Вполне противоречиво большинство судей не установили нарушение статьи 13 Конвенции на основе того факта, что два уголовных разбирательства были возбуждены против милиционеров в Республиках Ингушетия и Северная Осетия - Алания. Еще хуже, что они не приняли во внимание исход этих разбирательств. В первом деле разбирательство против сотрудников Правобережного РОВД было прекращено в связи с амнистией (см. § 360 настоящего Постановления). В другом служащие Малгобекского РОВД были оправданы (см. § 366 Постановления). В самом деле удивительно, что большинство судей проявили готовность признать, что амнистия может положить конец длящемуся уголовному расследованию преступлений, совершенных публичными органами во время контртеррористической акции, которая повлекла гибель более чем 300 человек.

6. При этом большинство судей пренебрегли высокотребовательным стандартом, установленным § 326 Постановления Большой Палаты Европейского Суда по делу "Мочану и другие против Румынии" (Mocanu and Others v. Romania) (жалоба N 10865/09 и две другие, ECHR 2014 (извлечения)), и другой согласующейся практикой в части процессуального аспекта статей 2 и 3 Конвенции. Согласно этому стандарту амнистии и помилования недопустимы в делах о преступном поведении представителей государства, которое затрагивает права, защищаемые статьями 2 и 3 Конвенции. Кроме того, большинство судей не упомянули сомнительное оправдание обвиняемых по делу Малгобекского РОВД, несмотря на доказательства, представленные заявителями. Наконец, большинство судей не учли тот факт, что оба гражданских разбирательства, возбужденных потерпевшими, были отклонены Верховным судом Республики Северная Осетия - Алания (см. §§ 371 и 372 настоящего Постановления).

7. В итоге настоящее Постановление следует отметить по двум основным причинам. Во-первых, даже перед лицом наиболее отъявленной формы терроризма, широкомасштабного нападения на школу, в котором погибли больше 330 человек, Европейский Суд продолжает оставаться на своих принципах толкования статьи 2 Конвенции и не уступает соблазну применения толковательной техники Хасана (упоминавшейся выше). Риторика "войны с террором" не преодолевает толкование статьи 2 Конвенции, как и толкование статьи 5 Конвенции. Во-вторых, настоящее Постановление вводит новшества, насколько признано позитивное обязательство по предотвращению террористических актов при определенных обстоятельствах. Тем не менее достойно сожаления, что, усмотрев серьезные недостатки в результатах нападения, в настоящем Постановлении не было установлено также нарушения статьи 13 Конвенции.