Постановление Европейского Суда по правам человека от 15 октября 2015 г. Дело "Абакарова (Abakarova) против Российской Федерации" (Жалоба N 16664/07) (Первая секция)

Европейский Суд по правам человека
(Первая секция)

Дело "Абакарова (Abakarova)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 16664/07)

Постановление Суда

Страсбург, 15 октября 2015 г.

По делу "Абакарова против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Первая Секция), рассматривая дело Палатой в составе:

Андраша Шайо, Председателя Палаты,

Элизабет Штайнер,

Ханлара Гаджиева,

Мирьяны Лазаровой Трайковской,

Юлии Лаффранк,

Эрика Мёсе,

Дмитрия Дедова, судей,

а также при участии Сёрена Нильсена, Секретаря Секции Суда,

заседая за закрытыми дверями 22 сентября 2015 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 16664/07, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданкой Российской Федерации Таисой Абакаровой (далее - заявительница) 18 апреля 2007 г.

2. Интересы заявительницы представляли юристы неправительственной организации Европейский центр защиты прав человека/ПЦ "Мемориал". Власти Российской Федерации (далее также - власти государства-ответчика) были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека Г.О. Матюшкиным.

3. Заявительница жаловалась, в частности, что ее родители и трое родственников погибли, а она получила ранения во время авиационного удара в феврале 2000 года и что отсутствовало надлежащее расследование этого происшествия. Она ссылалась на статьи 2 и 13 Конвенции.

4. 11 мая 2010 г. Европейский Суд коммуницировал жалобу властям Российской Федерации. Тогда же Европейский Суд решил применить правило 41 Регламента Суда и рассмотреть жалобу в приоритетном порядке.

Факты

I. Обстоятельства дела

5. Заявительница родилась в 1991 году и проживает в селе Закан-Юрт Чеченской Республики.

A. События 2-7 февраля 2000 г.

1. Относимая информация из других дел

6. Факты настоящего дела имеют связь с жалобой по делу "Исаева против Российской Федерации" (Isayeva v. Russia), жалоба N 57950/00* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2005. N 1 (примеч. редактора).), Постановление Европейского Суда от 24 февраля 2005 г. и жалобой по делу "Абуева и другие против Российской Федерации" (Abuyeva and Others v. Russia), жалоба N 27065/05* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2012. N 2 (примеч. редактора).), Постановление от 2 декабря 2010 г. Эти две жалобы были поданы жителями села Катыр-Юрт, которые утверждали, что их родственники были убиты или ранены и что сами они получили травмы и утратили имущество во время нападения на село, имевшего место 4-7 февраля 2000 г. В деле Исаевой заявительница и ее родственники пытались скрыться от боевых действий 4 февраля 2000 г., когда авиабомба взорвалась около их микроавтобуса, ранив заявительницу и убив троих ее родственников. В деле "Абуева и другие против Российской Федерации", упоминавшемся выше, заявители описывали, как они были заблокированы в селе в ходе интенсивных обстрелов и пытались выбраться по дороге, которую считали безопасной. По указанным делам Европейский Суд установил ряд фактов, имеющих отношение к настоящему делу, которые могут быть кратко изложены следующим образом.

7. После начала боевых действий Вооруженных сил Российской Федерации и сил безопасности в Чеченской Республике осенью 1999 года село Катыр-Юрт, расположенное в Ачхой-Мартановском районе, рассматривалось как "зона безопасности". К началу февраля 2000 года там проживали до 25 000 человек, включая местных жителей и внутренне перемещенных лиц из различных районов Чеченской Республики. До 4 февраля 2000 г. жители Катыр-Юрта не были уведомлены государственными органами о возможном появлении в селе членов незаконных вооруженных формирований, хотя федеральное командование располагало этими сведениями. 4 февраля 2000 г. село было захвачено большой группой членов чеченских незаконных вооруженных формирований, скрывшихся из г. Грозного, и федеральные вооруженные силы впоследствии провели штурм, используя такое оружие, как тяжелые неуправляемые авиабомбы, ракеты и другое. Хотя операция не была стихийной и в ней применялось неизбирательное и высоколетальное вооружение, жителям села не было предоставлено ни достаточно времени для подготовки, ни безопасных маршрутов для выезда из зоны боев. Две дороги, ведущие из села, контролировались военными с помощью блокпостов. В то время как блокпост, ведущий в районный центр Ачхой-Мартан, пропускал жителей, другой блокпост, размещенный на дороге в соседнее село Валерик, оставался закрытым на протяжении большей части столкновений. Обстрел Катыр-Юрта продолжался до 7 февраля 2000 г. включительно (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Абуева и другие против Российской Федерации", §§ 8 и 197-201).

2. Версия заявительницы

8. Заявительница и ее семья проживали в селе Закан-Юрт, расположенном в 13 км от Катыр-Юрта. В ноябре 1999 года заявительнице исполнилось восемь лет. Она проживала с матерью, отцом, двумя старшим братьями и младшей сестрой. Она может вспомнить события зимы 1999-2000 годов, когда начались боевые действия. 1 февраля 2000 г. большая группа боевиков вторглись в Закан-Юрт, они заходили в дома, просили одежду и еду. В ту же дату начались авиаудары. Семья заявительницы стала прятаться в подвале.

9. 2 февраля 2000 г. семья заявительницы решила отправиться в село Катыр-Юрт, которое отец заявительницы описывал как "зону мира". Отец заявительницы управлял своим черным автомобилем "Волга", ее мать и брат Магомед сидели впереди, а заявительница, ее сестра Мадина и брат Руслан, а также двоюродные сестры Хава и Луиза Абакаровы сидели сзади. В ту же дату они приехали в Катыр-Юрт и остановились в центре села.

10. По словам заявительницы, они никого не знали в селе, и незнакомый человек разместил их у себя в доме, как делали многие другие жители села. Семья находилась в его доме две ночи, и все было спокойно. Утром 4 февраля 2000 г. начались авиационные удары, и было много взрывов. Семья заявительницы спустилась в подвал дома их хозяина. Пришло много других людей, включая родственников и знакомых из Закан-Юрта. Они оставались в подвале в течение всего дня, пока продолжались обстрелы.

11. Позднее в полдень отец заявительницы сказал, что слишком опасно находиться в Катыр-Юрте и они должны отправиться в Ачхой-Мартан. Отец, мать, двое братьев, сестра и две двоюродные сестры заявительницы, как и она сама, сели в машину. Заявительница помнит, что видела много людей в машинах, тракторах и пешком, пытавшихся выбраться из Катыр-Юрта. Слышались взрывы.

12. В какой-то момент заявительница потеряла сознание и очнулась лежащей на дороге. Их машина горела. Она увидела свою сестру Мадину, брата Руслана и двоюродную сестру Луизу. Все они были живы, но ранены и обожжены. Заявительница не видела своих родителей. Пожилой мужчина отнес заявительницу во двор дома. Некоторое время спустя заявительница, ее сестра, брат и двоюродная сестра были посажены в автобус. Заявительница потеряла сознание и, очнувшись, оказалась в больнице в Урус-Мартане. Ее ноги были загипсованы, а лицо и руки были обожжены. Она также видела свою сестру Мадину в той же палате.

13. 5 февраля 2000 г. заявительница и ее сестра были доставлены "скорой помощью" в г. Назрань в Республике Ингушетия. На следующее утро заявительница не видела свою сестру и в то время не знала, где находилась ее семья.

14. 4 марта 2000 г. заявительница была выписана из больницы г. Назрани, ноги у нее были в гипсе. Ей поставили диагнозы "переломы левого бедра и правой голени и термические ожоги". Обстоятельства ранения были указаны как "обстрел, прямое попадание в автомобиль, в котором ехала семья". Заявительница стала жить у бабушки в Закан-Юрте. Там она узнала, что вся ее семья погибла. В результате воздушного удара следующие родственники заявительницы были убиты:

- Мансур Абакаров, 1955 года рождения, отец заявительницы;

- Хава Заумаева, 1954 года рождения, ее мать;

- Руслан Абакаров, 1987 года рождения, ее брат;

- Абакаров Магомед, 1985 года рождения, ее брат;

- Мадина Заумаева, 1994 года рождения, ее сестра.

15. Двоюродная сестра заявительницы Хава Абакарова была также убита.

16. В марте и апреле 2000 года отдел записи актов гражданского состояния Ачхой-Мартановского района зафиксировал смерти матери, отца, двух братьев и сестры заявительницы, которые произошли в Катыр-Юрте 4 февраля 2000 г. Причина смерти была указана как осколочные ранения и ожоги.

B. Последующие события и расследование

1. Информация следствия по делам "Исаева против Российской Федерации", жалоба N 57950/00, и "Абуева и другие против Российской Федерации", жалоба N 27065/05

17. 16 сентября 2000 г. прокуратура Ачхой-Мартановского района возбудила уголовное дело по поводу событий 2-7 февраля 2000 г. в селе Катыр-Юрт в ответ на жалобу заявительницы в упоминавшемся выше деле "Исаева против Российской Федерации".

18. 19 февраля 2001 г. расследование было передано в военную прокуратуру Северо-Кавказского военного округа (далее - военная прокуратура). Делу был присвоен N 14/00/0004-01.

19. Представляется, что в 2000-2001 годах следователи допросили большинство заявителей по жалобе N 27065/05 или членов их семей, а также лиц, находившихся в то время в селе Катыр-Юрт.

20. В то время расследование установило, что в результате операции 43 гражданских лица было убито и 53 ранено. Потерпевшими по делу были признаны 62 человека. Родственники заявительницы и сама заявительница не числились потерпевшими.

21. 13 марта 2002 г. военная прокуратура прекратила разбирательство по уголовному делу N 14/00/0004-01. В постановлении упоминались множество документов и показания десятков свидетелей, включая местных жителей, военнослужащих различных частей и командиров. В постановлении придавалось большое значение результатам военной экспертизы от 11 февраля 2002 г. В ее заключении указывалось, что действия командования Внутренних войск, участвовавших в специальной операции в Катыр-Юрте 4-6 февраля 2000 г., соответствовали обстоятельствам и не противоречили действующему законодательству. На этой основе расследование заключило, что действия командования были абсолютно необходимы и соразмерны сопротивлению, оказанному боевиками. Оно установило отсутствие состава преступления в действиях военнослужащих российских сил. Тем же постановлением 62 человека были лишены статуса потерпевших. Данные лица подлежали уведомлению о возможности требования компенсации в рамках гражданского разбирательства.

22. Представляется, что потерпевшие не были уведомлены прокуратурой о прекращении разбирательства. По-видимому, только в январе 2005 года заявители узнали, что разбирательство было прекращено.

23. С января по март 2005 года заявители по жалобе N 27065/05 направили в военную прокуратуру требования о предоставлении информации относительно хода расследования по делу N 14/00/0004-01. Они ссылались на обстоятельства гибели и ранения членов их семей и просили признать их потерпевшими по делу и/или предоставить копии таких постановлений.

24. В ответ на эти обращения в январе - апреле 2005 года военная прокуратура уведомила заявителей о результатах заключения военной экспертизы, прекращении разбирательства по уголовному делу N 14/00/0004-01 и лишении их статуса потерпевших в 2002 году. В письмах подтверждалось, что расследование установило гибель и травмы, на которые они жаловались, и сообщалось о том, что они вправе обратиться в суд по гражданским делам для получения компенсации за ущерб. Некоторые из этих писем содержали в качестве приложений копии постановления от 13 марта 2002 г.

25. 6 июня 2005 г. 26 заявителей по делу Абуевой и других подали жалобу в военные суды Северо-Кавказского военного округа. Они жаловались на незавершенность и неполноту расследования. В частности, заявители отметили, что смерть некоторых их родственников не была зафиксирована следствием и что эти лица не были включены в список погибших в Катыр-Юрте в феврале 2000 года. Они просили суд отменить постановление о прекращении дела и обязать военную прокуратуру возобновить расследование уголовного дела о гибели и травмировании гражданских лиц, признать их потерпевшими по уголовному делу и выдать им копии соответствующих постановлений. Эти жалобы не были прямо связаны с ситуацией семьи заявительницы.

26. Жалоба заявителей была удовлетворена, и в 2007 году следствие по делу N 44/00/0026-05 было возобновлено. Однако 14 июня 2007 г. расследование было прекращено с теми же выводами, что и в марте 2002 года, на основании части первой статьи 39 Уголовного кодекса Российской Федерации (далее - УК РФ). В постановлении подтверждалась гибель 46 и ранение 53 местных жителей, без указания их имен. В июне 2007 года Военная академия Вооруженных сил представила заключение дополнительной экспертизы, которая установила, что действия командования при планировании и осуществлении операции были разумными и соответствующими внутригосударственному законодательству. Копия этого заключения не была представлена заявителям или Европейскому Суду. В частности, в постановлении указывалось в этом отношении:

"...Действия боевиков (занятие Катыр-Юрта группой боевиков численностью от 3 000 до 4 000 человек, организация ими опорных пунктов в домах, [их] ожесточенное сопротивление и использование ими местных жителей в качестве "живого щита")... представляли собой реальную угрозу для жизни и здоровья местных жителей и могли повлечь необязательные потери федеральных сил...

Эти обстоятельства потребовали принятия адекватных мер командованием с целью предотвращения угрозы вооруженного посягательства на граждан, их жизнь и имущество (жителей Катыр-Юрта и военнослужащих), в сочетании с [необходимостью защиты] интересов общества и государства, которые защищаются законом (восстановление конституционного порядка в Чеченской Республике). После предварительного предупреждения и предоставления гражданским лицам реальной возможности покинуть село последующее уничтожение очагов сопротивления боевиков средствами артиллерийских и авиаударов с применением зонально-объектового метода не исключало гибель гражданских лиц. В то же время применение таких средств уничтожения соответствовало обстоятельствам и мерам, принятым для минимизации потерь среди гражданских лиц. Действия командования (командиров) во время подготовки и проведения специальной операции, направленной на освобождение Катыр-Юрта 4-7 февраля 2000 г., соответствовали требованиям применимых полевых уставов, внутренних правил и инструкций, являлись законными и не содержали признаков состава преступления".

27. Постановление о признании потерпевшими 95 человек было отменено. Военный прокурор Объединенной группировки войск на Северном Кавказе (далее - ОГВ) направил постановление главе администрации Чеченской Республике и просил установить места жительства потерпевших и уведомить их о прекращении расследования, а также о возможности требования компенсации в судах по гражданским делам.

28. Имя заявительницы по настоящему делу не значилось среди 95 человек, которые были признаны потерпевшими.

2. Следствие по жалобе заявительницы

29. После выписки из больницы у заявительницы оставался гипс на ногах в течение трех месяцев. Поскольку боевые действия в Чеченской Республике еще продолжались, родственники забрали ее в Волгоградскую область для продолжения лечения. В 2002 году заявительница была отправлена в Норвегию для лечения в течение одной недели. В 2002 году ее бабушка по отцовской линии, с которой она жила после гибели ее родителей, умерла. После этого заявительница проживала с бабушкой и дедушкой по материнской линии в Закан-Юрте.

30. В своих объяснениях от сентября 2010 года власти Российской Федерации утверждали, что в 2001 году свидетель сообщил следователям о гибели шестерых человек в автомобиле "Волга" (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Исаева против Российской Федерации", § 56), однако их личности не были установлены в то время. Следствие получило эту информацию после допроса заявительницы в марте 2007 года (см. ниже).

31. В декабре 2006 года дальний родственник заявительницы привел ее в правозащитную организацию, где она впервые узнала, что было возбуждено уголовное дело по факту нападения на Катыр-Юрт.

32. 18 декабря 2006 г. заявительница направила письмо военному прокурору ОГВ и сообщила о гибели пятерых ее родственников и травмах, полученных ею 4 февраля 2000 г. в Катыр-Юрте. Она приложила пять свидетельств о смерти и ее документы на выписку из больницы г. Назрани от 4 марта 2000 г.

33. 19 марта 2007 г. заявительница была допрошена и получила статус потерпевшей по уголовному делу N 34/00/0026-05. В то время заявительница была несовершеннолетней, и допрос проходил в отсутствие законного опекуна или представителя. По данным сторон, отсутствовала информация, указывающая на установление опеки над заявительницей до совершеннолетия.

34. Заявительница не была уведомлена о постановлении о прекращении следствия от 14 июня 2007 г. (см. §§ 26-28 настоящего Постановления). Власти Российской Федерации признали в своих пояснениях, что это было упущение со стороны следователя, произошедшее вследствие большого количества потерпевших по делу.

3. Возобновление следствия и постановление о его прекращении от 9 марта 2013 г.

35. Из дальнейших документов, предоставленных заявительницей, видно, что расследование нападения на Катыр-Юрт было возобновлено в сентябре 2012 года. Следователи назначили дополнительную экспертизу в отношении законности и обоснованности военного вмешательства. Ни одна из сторон не предоставила Европейскому Суду решение о назначении экспертизы, вопросы, поставленные перед экспертами, или копию самого отчета, не ясно, какие документы были переданы экспертам. Осведомленность заявительницы и ее участие в данном процессуальном действия не были разъяснены. Представляется, что этот документ, как и большинство других документов по делу, был засекречен. Краткое содержание его и других документов содержится в 20-страничной выписке из постановления о прекращении уголовного дела, выданной старшим следователем военного следственного отдела Следственного комитета по Южному федеральному округу от 9 марта 2013 г. (выписка датирована 16 марта 2013 г.).

36. Указанная выше выписка начинается с изложения фактических обстоятельств дела, установленных в то время. Согласно тексту в ночь с 3 на 4 февраля 2000 г. группа от трех до четырех тысяч боевиков под командованием полевого командира Гелаева вступила в Катыр-Юрт (возможно также написание Катар-Юрт). Они были вооружены автоматическим огнестрельным оружием, крупнокалиберными пулеметами, огнеметами, переносными зенитными пусковыми установками и бронетехникой. 4 февраля 2000 г. начальник оперативного штаба (ОШ) Западной зоны проведения контртеррористической операции в Чеченской Республике отдал приказ блокировать село, чтобы провести специальную операцию. К этому времени большинство жителей покинули село, а другие прятались в своих домах. Решение об эвакуации граждан было принято 4 февраля, в период между 7.00 и 11.00. Население было проинформировано о такой возможности через главу администрации и с помощью громкоговорящего устройства, закрепленного на вертолете. После перестрелки на окраине Катыр-Юрта и потерь, понесенных силами безопасности, в 9.00 артиллерия начала наносить точечные удары, направленные на скопления боевиков в центре и на окраинах села. После потерь разведгруппа отступила от Катыр-Юрта утром 4 февраля, затем были вызваны штурмовики. Из-за ожесточенных боев, артиллерийских и авиационных ударов по скоплениям боевиков жители начали покидать село, и к полудню 4 февраля "их отток стал значительным". В выписке сообщается, что специальная операция продолжалась в течение двух дней, хотя удары продолжались до 7 февраля. На третью ночь [предположительно в ночь с 6 на 7 февраля] значительная часть боевиков, численностью около 800 человек, покинула село под прикрытием плохой видимости и бежала в горы, 386 были убиты во время операции. Руководители специальной операции приняли меры, чтобы организовать эвакуацию гражданских лиц, но их планы были нарушены боевиками, особенно в начале операции. Многие жители, пытавшиеся покинуть село, оказались под перекрестным огнем между боевиками и силовыми структурами. Большинство жителей были убиты или ранены в начале операции в центральной части села, где велись наиболее интенсивные боевые действия. Никаких убедительных данных о раненых или погибших среди мирных жителей, боевиков или представителей сил безопасности в этой выписке приведено не было.

37. В выписке сообщалось, что последнее постановление о прекращении уголовного дела было принято 28 сентября 2012 г. Постановление было отменено 9 октября 2012 г., и следствие было продлено до 9 марта 2013 г.

38. В выписке имеются ссылки на показания многочисленных военных и гражданских свидетелей, без указания их имен, званий или дат, когда эти показания были получены (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Исаева против Российской Федерации", §§ 42-92).

39. В документе также делалась ссылка на дополнительную комиссионную оперативно-тактическую судебную экспертизу, проведенную 24 сентября 2012 г. неназванными внештатными экспертами факультета военного обучения Южного федерального университета, находящегося в г. Ростове-на-Дону. В выписке кратко указывается, что заключение экспертов не отличается от выводов предыдущих экспертиз, назначенных следствием (см. §§ 21-27 настоящего Постановления). Экспертное заключение содержит следующую информацию:

"В начале февраля 2000 года оперативная обстановка в зоне контртеррористической операции в Чеченской Республике была крайне напряженной и сложной... После поражения, произошедшего в равнинной части Чеченской Республики и г. Грозном, [члены незаконных вооруженных формирований] попытались перейти в суровые южные горные районы, где они могли бы отдохнуть и восстановиться, чтобы организовать дальнейшие военные действия... Очень сложная ситуация создалась в районе, контролируемом Западной группировкой контртеррористической операции. Ее главной задачей было не допустить прорыва боевиков из горных районов Чеченской Республики на равнину, установить личности, разоружить и задержать членов незаконных вооруженных формирований, уничтожить их в случае оказания вооруженного сопротивления...

...В начале февраля 2000 года разведкой была получена информация о занятии Катыр-Юрта большой группой боевиков. Точное количество боевиков было неизвестно. В целях предотвращения дальнейшего сбора боевиков было решено окружить село и провести там специальную операцию... Был разработан план специальной операции. План определял ответственность подразделений за блокирование и поиск, порядок огневого контакта в случае вооруженного сопротивления со стороны боевиков, местонахождения штаб-квартиры командования и контрольных точек... Цели артиллерии были определены заранее вдоль линии возможных путей эвакуации боевиков из Катыр-Юрта и потенциального прибытия подкреплений, за пределами села. Две контрольные точки (блокпосты) были установлены с двух сторон села для обеспечения выхода гражданского населения: один в сторону Ачхой-Мартана, а другой в сторону Валерика. Мирные жители покинули село через два блокпоста, расположенных вдоль "гуманитарных коридоров".

Глава Катыр-Юрта был проинформирован о решении провести специальную операцию. Он просил отсрочку с целью оценить ситуацию с помощью собственных ресурсов и выгнать боевиков из села. Специальная операция была отложена на один день. Однако на следующее утро боевики атаковали ОМОН [отряд милиции особого назначения], находившийся в Катыр-Юрте, и предприняли попытку прорвать позиции сил безопасности. Военные понесли потери. Как стало очевидно в ходе столкновений, бойцы были вооружены не только огнестрельным оружием, но и гранатами, и минометами, крупнокалиберными пулеметами, пусковыми установками и противотанковыми гранатометами. Боевики были хорошо подготовлены и сумели использовать искусственные и естественные укрытия для того, чтобы вести бой в населенном пункте. Количество боевиков значительно превышало силы безопасности (в четыре - шесть раз)".

40. В постановлении далее содержалась ссылка на вывод экспертизы о том, что применение истребителей, артиллерии и минометов в отношении укрепленных позиций было оправдано и что отказ от их использования привел бы к тяжелым потерям среди силовых структур и невозможности достигнуть цели в целом. В течение трех дней большинство боевиков в селе были убиты (одна воинская часть сообщила о 386 убитых боевиков).

41. В заключении экспертизы указывались военно-полевые уставы и делался вывод, что действия руководителей находились в полном соответствии с этими актами. Руководители организовали и запланировали исполнение поставленных целей. Точечные удары с воздуха по ранее согласованным целям, прямые удары артиллерии и противотанковых ракетных установок, танковых и противотанковых орудий направлялись корректировщиками и артиллерийскими указателями по четко установленным и наблюдаемым целям.

42. На странице 12 выписки содержится следующая цитата из постановления: "вещественные доказательства уголовного дела... показывают, что более чем 1 000 боевиков, которые вторглись в Катыр-Юрт, были вооружены автоматическим огнестрельным оружием, крупнокалиберными пулеметами, гранатометами и бронетехникой; укрепленные огневые точки были созданы в захваченных домах. [При таких обстоятельствах] использование артиллерийских и авиационных вооружений между 4 и 7 февраля 2000 г. было оправдано...".

43. Как указано в выписке, эксперты сосредоточились на использовании артиллерии и авиации. Из оперативных военных документов, ссылающихся на использование артиллерии, невозможно было понять, где и когда именно и в отношении каких целей была применена артиллерия, поскольку все документы, которые были изучены экспертами, оценивались ими как либо не имеющие отношения к данной операции или не содержащие какой-либо соответствующей информации. Что касается авиации, использовались авиабомбы и неуправляемые и управляемые ракеты нераскрытых типов. Количество задействованных самолетов, количество и продолжительность вылетов, а также ракет и бомб, не было уточнено. Как отмечается в выписке, установлено, что в ходе вылетов пилоты получали информацию от корректировщиков, потому что удары проходили в окрестностях или в пределах густонаселенного района. Выбор цели производился с помощью дыма или с помощью четко идентифицируемых топографических "высот". Нет каких-либо доказательств провокаций со стороны боевиков или ошибок в выборе целей. В документе также отмечается, что обнаружение целей происходило на основе информации, полученной до вылета, от корректировщиков во время полета и исходя из наблюдаемой активности. Поскольку использование автомобилей боевиками не могло быть проверено, удары по транспортным средствам исключались, если только не были получены с земли очень точные и различимые указатели. Авиация наносила удары с высоты около двух километров и с расстояния около двух километров. С такого расстояния детали, такие как одежда и наличие огнестрельного оружия, не могут быть различимы. По этой причине контакт с корректировщиками был необходим до и после удара по выбранной цели.

44. В приведенной выписке эксперты заключили, что "такое взаимодействие артиллерии и авиации практически исключает вероятность потерь среди гражданских лиц, за исключением тех, кто находился с боевиками в домах".

45. Они также заключили, что "применение минимального количества артиллерии, выбор наиболее точных целевых направлений из возможных и использование минимального количества необходимых снарядов... гарантировали безопасность от ранений осколками как для гражданских лиц, так и для сил безопасности... Рассмотрев уголовное дело, эксперты пришли к выводу, что оперативным штабом Западной зоны контртеррористической операции и руководителем специальной операции в Катыр-Юрте были приняты все возможные меры в целях предотвращения потерь среди гражданского населения во время планирования и проведения операции".

46. Возвращаясь к ситуации гражданских лиц, эксперты пришли к выводу о том, что они могли выехать из села по "гуманитарным коридорам" через два блокпоста. Информация о коридорах была доведена с помощью вертолета и бронетранспортера (БТР). Глава администрации был надлежащим образом проинформирован о начале специальной операции, и по его просьбе ее начало было отложено на сутки. Мирное население было проинформировано о необходимости эвакуации, и два блокпоста были призваны обеспечить безопасный и беспрепятственный проход. Гражданским лицам было предоставлено время, необходимое для эвакуации, и транспорт, перевозящий мирных жителей, был в состоянии передвигаться через блокпосты.

47. Хотя экспертиза, на которую ссылалась выписка, допускала, что неустановленное количество гражданских лиц было убито в ходе операции с использованием оружия, находящегося под контролем руководителей операции, такие меры находились в соответствии с предусмотренным порядком принятия решений в выборе целей и средств, используемых в ходе специальных операций.

48. На основании этой экспертизы следователь заключил, что меры, которые привели к жертвам среди гражданского населения, были абсолютно необходимы в значении части первой статьи 39 УК РФ (как и в предыдущих постановлениях от 13 марта 2002 г. и 14 июня 2007 г., см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Абуева и другие против Российской Федерации", § 159).

49. Выписка заканчивалась перечнем 47 убитых лиц, однако имя З.М. Исаева (сына заявительницы в упоминавшемся деле "Исаева против Российской Федерации") упоминалось дважды. В списке отсутствовали имена пятерых родственников заявительницы или ее двоюродной сестры Хавы Абакаровой (см. §§ 14 и 15 настоящего Постановления). Также имена пятерых родственников заявительницы отсутствовали в деле "Абуева и другие против Российской Федерации" (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Абуева и другие против Российской Федерации", § 156). Неисчерпывающий список раненых включал заявительницу, однако отдельного списка потерпевших составлено не было, также отсутствовали сведения о том, что копия этого постановления была им направлена.

4. Жалобы потерпевших

50. 26 сентября 2013 г. адвокат, представляющий Марусю Абуеву, другую потерпевшую по уголовному делу N 14/90/0092-11, обжаловал в Грозненский гарнизонный военный суд постановление от 9 марта 2013 г. о прекращении уголовного дела и лишении Абуевой статуса потерпевшей в разбирательстве. Жалоба имела следующие основания: постановление не было основано на установленных фактах, надлежащий сбор и исследование доказательств отсутствовали, классификация юридических событий была неправильной.

51. Прежде всего утверждалось, что следствию не удалось установить нижеследующие факты: количество боевиков в Катыр-Юрте, сроки и условия передачи информации об операции и эвакуации гражданского населения, цель установления блокпостов с двух сторон села, подробности авиационных бомбардировок. Что касается количества боевиков, в жалобе делались ссылки на различные цифры, указанные в выписке, и подчеркивался тот факт, что источники этой информации не были установлены. Кроме того, отсутствует ясность в отношении того, сколько боевиков было убито, также отсутствовали какие-либо указания на имена, процедуры идентификации и так далее. В жалобе также отмечалось, что численность участвующих сотрудников силовых структур не приводилась, в связи с этим было сложно оценить численное превосходство боевиков и необходимость использования тяжелого вооружения. Кроме того, потерпевшая оспорила утверждение о том, что администрация и население Катыр-Юрта были проинформированы об операции заранее, указывая на отсутствие каких-либо четких доказательств в материалах дела на этот счет. Что касается блокпостов, которые были созданы силами безопасности, в жалобе сообщалось, что отсутствуют основания для вывода о том, что эта мера способствовала выходу мирных жителей из Катыр-Юрта, и повторялись выводы, сделанные в этой связи судом в делах "Исаева против Российской Федерации" и "Абуева и другие против Российской Федерации" (упоминавшиеся выше, §§ 194 и 199 соответственно). Что касается деталей авиационных бомбардировок, утверждалось, что следователи приняли две взаимоисключающие версии, и не было принято мер для того, чтобы уточнить, имели ли летчики или корректировщики авиации, которые координировали огонь, возможность наблюдать и отличать законные цели (членов незаконных формирований) от мирных жителей. Было также отмечено, что применение неуправляемых ракет и свободно падающих бомб общего назначения в любом случае исключает возможность ограничения воздействия на выбранные целевые объекты.

52. В отношении незавершенности расследования было подчеркнуто, что следователи не смогли собрать информацию, необходимую, чтобы оценить угрозу для гражданского населения и уместность использования выбранного вооружения и боеприпасов, и составить исчерпывающий список жертв и причиненного ущерба. По данному пункту было подчеркнуто, что список погибших, как гражданских лиц, так и боевиков, не был составлен и что информация в этой связи остается неполной.

53. Наконец, утверждалось, что правовая классификация действий руководителей была неправильной и применение части второй статьи 39 УК РФ является необоснованным без предварительного установления всех обстоятельств дела, включая те, которые были перечислены выше.

54. 6 декабря 2013 г. Грозненский гарнизонный военный суд рассмотрел и отклонил жалобу. Суд сослался на выводы экспертного заключения от 24 сентября 2012 г., согласно которому действия оперативных руководителей соответствовали применимым полевым уставам и другим инструкциям и были оправданы ввиду численного превосходства боевиков. Суд также установил, что доказательства, собранные в ходе следствия, обосновали выводы в отношении каждого из вопросов, затронутых в жалобе. Что касается исполнения Постановлений по делам "Исаева против Российской Федерации" и "Абуева и другие против Российской Федерации", суд указал на то, что в соответствии со статьей 46 Конвенции и Постановлением Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 27 июня 2013 г. N 21 расследование было возобновлено в 2012 году и соответствующие меры были приняты. В частности, была назначена и проведена новая экспертиза. Позиция Европейского Суда о неэффективности проведенного ранее расследования в этой связи была учтена, и недостатки были устранены.

55. Потерпевшая обжаловала постановление. В своей жалобе от 23 декабря 2013 г. она подчеркивала, что нарушение процессуальных обязательств по статье 2 Конвенции в данном случае имело затяжной характер. С указанием на соответствующие фрагменты Постановлений по делам "Исаева против Российской Федерации" и "Абуева и другие против Российской Федерации", упоминавшихся выше, в жалобе утверждалось, что следующие принципиальные недостатки следствия, установленные Европейским Судом, не были устранены в ходе новой серии разбирательств: отсутствует независимая оценка соразмерности и необходимости применения силы, не была определена индивидуальная ответственность за различные аспекты операции, которая привела к потерям среди мирного населения, и эти аспекты не были исследованы и оценены независимым органом, предпочтительно судебного характера. Вновь отмечалось, что заключение эксперта от сентября 2012 года, как указано в решении от 9 марта 2013 г., просто повторяло выводы двух предыдущих экспертиз, которые уже были рассмотрены Европейским Судом. Как и две предыдущие, она не была основана на соответствующих обстоятельствах дела. Наконец, важный вопрос об общем количестве жертв так и не был разрешен, о чем свидетельствует отсутствие в списках некоторых умерших родственников жертв.

56. 6 марта 2014 г. Ростовский окружной военный суд* (* Так в тексте. По-видимому, имеется в виду Северо-Кавказский окружной военный суд, находящийся в г. Ростове-на-Дону (примеч. редактора).) рассмотрел жалобу. В ходе слушаний представитель потерпевшей представил ряд дополнительных пунктов. Он сосредоточился на соответствующих положениях международного гуманитарного права и практике международных уголовных трибуналов, которыми, как он утверждал, должен был руководствоваться следователь при рассмотрении дела. По его мнению, в постановлении от 9 марта 2013 г. не учитывались соответствующие толкования этих положений, насколько они касались определения потерпевших как гражданских лиц и массовых, систематических, неизбирательных и несоразмерных нападений на них.

57. Окружной военный суд отклонил жалобу. Он установил, что гарнизонный суд исследовал все необходимые доказательства и применил всестороннее и последовательное толкование к ним. На данном этапе судья был не в состоянии анализировать по существу вопрос о виновности или невиновности или оценивать правильность или достаточность собранных доказательств. Окружной суд подчеркнул, что доводы потерпевшей относительно неполноты следствия и непринятия во внимание обязательного решения Европейского Суда были тщательно изучены и отклонены.

58. Как следует из дальнейших документов, кассационная жалоба потерпевшей в Верховный Суд Российской Федерации не принесла результатов. 25 сентября 2014 г. судья Верховного Суда Российской Федерации отказался принять ходатайство о пересмотре с учетом подробных и аргументированных решений военных судов. Довод потерпевшей о том, что правовые позиции Европейского Суда в новой серии разбирательства не были приняты во внимание, был признан необоснованным.

II. Соответствующее внутригосударственное законодательство

59. Для краткого обзора соответствующих положений относительно уголовного следствия см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Абуева и другие против Российской Федерации" (§§ 165-168).

60. Участие в уголовном разбирательстве несовершеннолетних потерпевших регулируется частью второй статьи 45 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (далее - УПК РФ). Она предусматривает, что их интересы в ходе разбирательства должны быть обеспечены участием их законного опекуна или представителя. Часть первая статьи 191 УПК РФ, действовавшего в период, относящийся к обстоятельствам дела, давала право опекуну или представителю присутствовать во время допроса несовершеннолетнего потерпевшего и/или свидетеля и в ходе других действий.

61. 10 февраля 2009 г. Пленум Верховного Суда Российской Федерации дал разъяснения (Постановление N 1) о практике рассмотрения судами дел об оспаривании решений в соответствии со статьей 125 УПК РФ. Пленум напомнил, что любой участник уголовного судопроизводства или иное лицо, чьи права и свободы затронуты действиями или бездействием органов следствия или прокуратуры в уголовном разбирательстве, вправе на основании статьи 125 УПК РФ обжаловать решение об отказе в возбуждении или о прекращении уголовного дела. Пленум также подчеркнул, что при вынесении постановления о признании конкретного действия (бездействия) должностного лица незаконным или необоснованным судья не вправе отменять спорное решение или обязывать ответственное должностное лицо отменить его, но может лишь обязать это должностное лицо устранить допущенное нарушение. Если заинтересованный орган не исполняет состоявшееся судебное решение, заявитель вправе обратиться в суд с жалобой на его бездействие, и суд вправе вынести частное определение (постановление), в котором обратит внимание органа на данную ситуацию.

62. В Постановлении от 27 июня 2013 г. N 21 "О применении судами общей юрисдикции Конвенции о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 г. и Протоколов к ней" Пленум Верховного Суда Российской Федерации дал, в частности, следующие разъяснения судам:

"_2. Как следует из положений статьи 46 Конвенции, статьи 1 Федерального закона от 30 марта 1998 г. N 54-ФЗ "О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней" (далее - Федеральный закон о ратификации), правовые позиции Европейского Суда по правам человека (далее - Европейский Суд, Суд), которые содержатся в окончательных постановлениях Суда, принятых в отношении Российской Федерации, являются обязательными для судов.

С целью эффективной защиты прав и свобод человека судами учитываются правовые позиции Европейского Суда, изложенные в ставших окончательными постановлениях, которые приняты в отношении других государств - участников Конвенции. При этом правовая позиция учитывается судом, если обстоятельства рассматриваемого им дела являются аналогичными обстоятельствам, ставшим предметом анализа и выводов Европейского Суда_

17. В соответствии с положениями статьи 46 Конвенции, истолкованными с учетом Рекомендации Комитета министров Совета Европы N R(2000)2 от 19 января 2000 г. "По пересмотру дел и возобновлению производства по делу на внутригосударственном уровне в связи с решениями Европейского Суда по правам человека" (далее - Рекомендация о пересмотре), основанием для пересмотра судебного акта ввиду новых обстоятельств является не всякое установленное Европейским Судом нарушение Российской Федерацией положений Конвенции или Протоколов к ней.

В связи с этим разъяснить судам, что судебный акт подлежит пересмотру в том случае, если заявитель продолжает испытывать неблагоприятные последствия такого акта (например, если лицо продолжает находиться под стражей в нарушение положений Конвенции) и выплаченная заявителю справедливая компенсация, присужденная Европейским Судом во исполнение статьи 41 Конвенции, либо иные средства, не связанные с пересмотром, не обеспечивают восстановление нарушенных прав и свобод_

При рассмотрении судом вопроса о необходимости пересмотра судебного акта учитывается причинно-следственная связь между установленным Европейским Судом нарушением Конвенции или Протоколов к ней и неблагоприятными последствиями, которые продолжает испытывать заявитель_

20. Из положений статьи 1 Федерального закона о ратификации, истолкованных с учетом статьи 46 Конвенции, следует, что при пересмотре судебного акта, в связи с принятием которого заявитель обратился в Европейский Суд, суду необходимо учитывать правовые позиции Европейского Суда, изложенные в соответствующем постановлении, и установленные Судом нарушения Конвенции или Протоколов к ней.

21. В случае установления Европейским Судом нарушения процессуальных прав лиц, как участвовавших в деле, так и не привлеченных к участию в деле, однако подлежавших привлечению, суд при пересмотре судебного акта, устранив, если это возможно исходя из обстоятельств дела, нарушения Конвенции или Протоколов к ней, может вынести аналогичный ранее принятому судебный акт (статья 46 Конвенции, истолкованная с учетом Рекомендации о пересмотре)_".

III. Информация относительно исполнения Постановлений "Исаева против Российской Федерации" и "Абуева и другие против Российской Федерации"

63. На 1144-м заседании Комитета министров Совета Европы (июнь 2012 года, DH) в отношении дела "Абуева и другие против Российской Федерации" власти Российской Федерации предоставили информацию о третьей серии расследования (DH-DD(2012)488, часть 2). Они ссылались на решение прекратить уголовное дело, принятое 16 марта 2012 г. Основные меры были сведены к следующему:

- новое расследование было проведено военными следователями Следственного комитета, новая структура создана в сентябре 2007 года, 139 человек были признаны потерпевшими, то есть на 44 больше, чем в рамках предыдущего расследования;

- были допрошены потерпевшие и свидетели из числа гражданского населения, однако они не могли предоставить новой информации с учетом давности событий;

- глава местной администрации умер в марте 2002 года, поэтому он не мог быть допрошен;

- судебно-медицинская и тактическая экспертиза, проведенная Военной академией, пришла к выводу, что действия руководителей в части планирования и проведения операции были разумными и соответствовали внутригосударственному законодательству.

64. На своем 1150-м заседании (сентябрь 2012 года) (DH) Комитет министров призвал власти Российской Федерации гарантировать проведение дополнительного расследования по этим делам с учетом всех недостатков, выявленных Европейским Судом, и предложил им предоставить подробную информацию в этом отношении, чтобы Комитет министров мог удостовериться, что это расследование эффективно проводится с длжным вниманием ко всем выводам Европейского Суда.

65. На своем 1193-м заседании (март 2014 года) (DH) Комитет министров выразил сожаление по поводу того, что не было получено какой-либо информации, и настаивал на том, чтобы она была предоставлена незамедлительно. Соответственно, властям Российской Федерации было предложено в срочном порядке предоставить Комитету министров запрошенные сведения вместе с копиями соответствующих решений. В апреле 2015 года эта информация все еще не была получена.

66. В недавних доводах, предоставленных Комитету министров в контексте исполнения этих постановлений (DH-DD(2015)257E от 4 марта 2015 г.), представитель заявительницы утверждал:

"_4.11. Через 14 лет после нападения в феврале 2000 года и девяти лет после первого Постановления Европейского Суда в отношении этого нападения ("Исаева против Российской Федерации") власти Российской Федерации последовательно не исполняли постановления Европейского Суда и в особенности не проводили работы по следующим ключевым пунктам Постановления Европейского Суда:

a) провести независимый анализ использования летального оружия в отношении жителей Катыр-Юрта, в том числе правомерности выбора оружия для военной операции;

b) составить полный список жертв нападения или уничтоженного имущества, а также полный список свидетелей;

c) установить всех жертв и свидетелей нападения;

d) задать дополнительные вопросы военным или гражданским властям или военным, которые были задействованы на нижнем уровне, и, в частности, допросить солдат, дежуривших на блокпостах на выезде из села;

e) рассмотреть противоречия в показаниях, данных различными военнослужащими в отношении выбора целей для атаки;

f) изучить уровень угрозы для гражданских лиц в ходе военной операции и адекватности этих шагов (если таковые были сделаны) для защиты мирного населения, а также меры, принятые для различия законных и незаконных целей;

g) четко установить важнейшие факты для рассмотрения этого дела, такие как численность незаконных боевиков в селе Катыр-Юрт и численность военнослужащих, порядок, которым население было проинформировано об операции, порядок, по которому работали блокпосты на выездах из села, способ, которым выбирались цели для нанесения ударов".

67. Повторив ходатайство, поданное 27 июля 2012 г., представители вновь призвали Комитет министров начать процедуру разбирательства против Российской Федерации по нарушениям в соответствии с правилом 11 Регламента Комитета министров в соответствии с пунктом 4 статьи 46 Конвенции.

IV. Соответствующие документы Совета Европы

A. Рекомендация Комитета министров N REC(2006)8

68. 14 июня 2006 г. Комитет министров Совета Европы принял Рекомендацию N Rec(2006)8 о помощи потерпевшим от преступлений. Комитет министров рекомендовал, в частности, чтобы власти государств-членов использовали и руководствовались в своем внутригосударственном законодательстве и практике набором соответствующих принципов. Эти принципы включают, в частности:

"1. Определения

...1.3. Вторичная виктимизация означает виктимизацию, которая не является прямым следствием преступного действия, а вызывается реакцией на потерпевшего со стороны институтов и отдельных лиц.

2. Принципы

2.1. Государства должны обеспечить эффективное признание и соблюдение прав потерпевших в области прав человека; в частности, они должны уважать право пострадавших на безопасность, достоинство, личную и семейную жизнь и признавать негативные последствия преступления для пострадавших_

2.3. Предоставление этих услуг и средств не зависит от установления лица, совершившего преступление, его ареста, судебного преследования или осуждения.

3. Помощь

3.1. Государства должны определить и поддержать меры, направленные на ослабление негативных последствий преступления и гарантировать помощь пострадавшим во всех направлениях их реабилитации, в пределах их общины, дома и на рабочем месте.

3.2. Доступная помощь должна включать предоставление медицинских услуг, материальной и психологической поддержки, а также социальной помощи и консультаций. Эти услуги должны предоставляться бесплатно, по крайней мере, непосредственно после преступления.

3.3. Пострадавшим необходимо обеспечить как можно лучшую защиту от повторной виктимизации.

3.4. Тем пострадавшим, кто в силу их личностной характеристики или обстоятельств преступления относится к категории особо уязвимых, государства должны обеспечить возможность воспользоваться специальными средствами, которые лучше всего отвечают их положению...

4. Роль государственных служб

4.1. Государства должны определить и поддерживать меры, призванные побудить всех работников и все организации, которые вступают в контакт с пострадавшими, к тому, чтобы они проявляли уважение к потерпевшим, признавали их статус и проявляли понимание негативных последствий, которые для них имело преступление.

Органы уголовного правосудия

4.2. Полиция и другие органы уголовного правосудия должны определять потребности пострадавших с целью предоставления им соответствующей информации, защиты и поддержки.

4.3. В частности государства должны способствовать тому, чтобы полиция направляла пострадавших к службам помощи, где им могли бы быть предложены соответствующие услуги.

4.4. Пострадавшим следует давать разъяснения решений по их делам и возможность сообщать уместную информацию работникам органов уголовного правосудия, которые отвечают за принятие таких решений.

4.5. В надлежащих случаях следует обеспечить доступ к правовым консультациям...

6. Информация

Предоставление информации

6.1. Государства должны обеспечить пострадавшим доступ к информации, касающейся их дела и необходимой для защиты их интересов и прав.

6.2. Такая информация должна предоставляться, как только потерпевший вступает в связь с органами охраны правопорядка или уголовного правосудия или службами социальной опеки или медицинской помощи. Она должна быть сообщена устно, а также письменно и по возможности на языке, понятном потерпевшему.

Содержание информации

6.3. Все потерпевшие должны быть проинформированы о службах или организациях, которые могут оказать им поддержку, по категории такой поддержки и, где это применимо, соответствующую стоимость...

Информация о судопроизводстве

6.5. Государства должны обеспечить соответствующим образом, чтобы потерпевшие получали информацию и понимали:

- последствия их заявления;

- существование определенных стадий рассмотрения уголовных дел;

- вердикт компетентного суда и в соответствующих случаях приговор_".

B. Руководящие принципы Комитета министров Совета Европы по пресечению безнаказанности в связи с грубыми нарушениями прав человека

69. 30 марта 2011 г. Комитет министров Совета Европы принял Руководящие принципы по пресечению безнаказанности в связи с грубыми нарушениями прав человека. Документ начинается с декларации соответствующих принципов, включающей следующие:

"Комитет министров,

напоминая, что виновные в деяниях, представляющих собой серьезные нарушения прав человека, должны быть привлечены к ответственности за свои действия,

учитывая, что отсутствие ответственности поощряет повторение преступлений, поскольку преступники и другие чувствуют безнаказанность при совершении новых преступлений, не опасаясь наказания,

ссылаясь на то, что безнаказанность лиц, ответственных за деяния, представляющих собой серьезные нарушения прав человека, причиняют дополнительные страдания жертвам,

полагая, что с безнаказанностью необходимо бороться, имея в качестве основы вопрос справедливости для жертв как сдерживающего фактора для предотвращения новых правонарушений, и для поддержания верховенства закона и общественного доверия к системе правосудия, включая случаи, где существует наследие серьезных нарушений прав человека...

подчеркивая, что полное и быстрое исполнение постановлений Европейского Суда является ключевым фактором в борьбе с безнаказанностью...

ссылаясь на важность права на эффективные средства правовой защиты для жертв нарушений прав человека, содержащихся в многочисленных международных документах...

принимает следующие руководящие принципы и призывает государства-члены их выполнять_".

70. Принятые таким образом руководящие принципы включают следующие рекомендации для государств-членов:

"I. Необходимость бороться с безнаказанностью

1. Эти руководящие принципы направлены на решение проблемы безнаказанности в отношении серьезных нарушений прав человека. Безнаказанность возникает, когда лица, ответственные за деяния, представляющие собой серьезные нарушения прав человека, не привлечены к ответственности.

2. Когда это происходит, безнаказанность вызвана или ее появлению способствовали, в частности, отсутствие добросовестной реакции институтов или представителей государства на серьезные нарушения прав человека. В этих условиях нарушения могут наблюдаться в государственных учреждениях, а также на каждом этапе судебного или административного разбирательства.

3. Государства должны бороться с безнаказанностью, имея в качестве основы вопрос справедливости для потерпевших как сдерживающего фактора в отношении нарушений прав человека в будущем и в целях поддержания правопорядка и общественного доверия к системе правосудия.

II. Сфера руководящих принципов

1. Эти принципы борются с безнаказанностью за действия или бездействие, которые составляют серьезные нарушения прав человека и которые происходят в пределах юрисдикции соответствующего государства.

2. Они адресованы государствам и охватывают действия или бездействие государств, включая те, которые осуществляются через их представителей. Они также охватывают обязательства государств в соответствии с Конвенцией принимать позитивные меры в отношении негосударственных участников.

3. Для целей настоящих руководящих принципов "серьезные нарушения прав человека" касаются тех действий, в отношении которых государства имеют обязательства в рамках Конвенции и с учетом прецедентной практики Европейского Суда применить положения уголовного законодательства. Такие обязательства возникают в контексте права на жизнь (статья 2 Конвенции), запрета пыток и бесчеловечного или унижающего достоинство обращения или наказания (статья 3 Конвенции), запрета рабства и принудительного труда (статья 4 Конвенции) и в отношении определенных аспектов права на свободу и личную неприкосновенность (пункт 1 статьи 5 Конвенции) и права на уважение личной и семейной жизни (статья 8 Конвенции). Не все нарушения указанных статей обязательно достигнут этого уровня.

4. В руководящих принципах понятие "виновные" относится к виновным в действиях или бездействии, приравниваемым к серьезным нарушениям прав человека.

5. В руководящих принципах под понятием "жертва" понимается физическое лицо, понесшее ущерб, включая физические или психические травмы, эмоциональные страдания или экономические потери, вызванные серьезным нарушением прав человека. Понятие "жертва" может также включать, когда это уместно, близких родственников или зависимых лиц непосредственной жертвы. Лицо считается жертвой независимо от того, выявлено ли, задержано ли, привлечено ли к ответственности или осуждено ли лицо, совершившее нарушение, и независимо от родственной связи между преступником и жертвой.

6. Эти руководящие принципы дополняют и не заменяют другие стандарты, относящиеся к безнаказанности. В частности, они не повторяют и не квалифицируют обязательства и обязанности государств по международному праву, включая международное гуманитарное право и международное уголовное право, и они не предназначены для решения таких вопросов, как взаимоотношения между международным правом прав человека и другими нормами международного права. Ничто в этих правилах не препятствует государствам устанавливать или сохранять более сильные или более широкие меры по борьбе с безнаказанностью.

III. Общие меры предотвращения безнаказанности

1. Для того, чтобы избежать правовые пробелы или недостатки, способствующие безнаказанности:

- государства должны принимать все необходимые меры для исполнения их обязательств по Конвенции, применять нормы уголовного права, чтобы эффективно пресекать серьезные нарушения прав человека посредством адекватного наказания. Эти положения должны применять соответствующие органы исполнительной и судебной власти в последовательной и на недискриминационной основе;

- государствам следует предусмотреть возможность дисциплинарного производства в отношении государственных служащих;

- аналогичным образом государствам следует обеспечить механизм, связанный с уголовными и дисциплинарными мерами в целях наказания такого поведения и практики в государственных учреждениях, которые приводят к безнаказанности за серьезные нарушения прав человека.

2. Государства, в том числе их должностные лица и представители, должны публично осудить серьезные нарушения прав человека.

3. Государствам следует разработать политику и предпринять практические меры для предотвращения и борьбы с институциональной культурой в рамках их полномочий, которая способствует безнаказанности. Такие меры должны включать:

- поощрение культуры уважения к правам человека и систематическую работу по реализации прав человека на национальном уровне;

- создание или укрепление соответствующей подготовки и механизмов контроля;

- внедрение антикоррупционной политики;

- способствование осознанию соответствующими органами власти своих обязательств, в том числе принятие необходимых мер в отношении предотвращения безнаказанности и установления надлежащего наказания за невыполнение этих обязательств;

- проведение политики нулевой терпимости в отношении серьезных нарушений прав человека;

- предоставление информации общественности о нарушениях прав и реакция властей на эти нарушения;

- сохранение архивов и содействие надлежащему доступу к ним посредством применимых механизмов.

4. Государства должны установить и опубликовать четкие процедуры отчетности о предполагаемых серьезных нарушениях прав человека для своих органов власти и широкой общественности. Государствам следует обеспечить поступление таких докладов и эффективное решение проблем с компетентными органами.

5. Государствам следует принимать меры по поощрению предоставления информации теми, кто обладает сведениями о серьезных нарушениях прав человека. Они должны, когда это целесообразно, принимать меры для гарантии, что те, кто сообщают о таких нарушениях, будут защищены от каких-либо преследований и репрессий.

6. Государствам следует установить планы и стратегии по борьбе с дискриминацией, которая может привести к серьезным нарушениям прав человека и безнаказанности за совершение таких действий и их рецидивов.

7. Кроме того, государства должны создать механизмы для обеспечения целостности и подотчетности своих представителей. Государствам следует отстранить от должности лиц, которые были признаны компетентным органом ответственными за серьезные нарушения прав человека или за содействие или попустительство безнаказанности, или принять другие надлежащие дисциплинарные меры. В частности, государствам следует разрабатывать и институционализировать кодексы поведения...

V. Обязательство расследования

1. Борьба с безнаказанностью требует наличия эффективного расследования случаев серьезных нарушений прав человека. Эта обязанность имеет абсолютный характер.

Право на жизнь (статья 2 Конвенции)

Обязательство защищать право на жизнь требует, среди прочего, что должно быть проведено эффективное расследование, когда лица были убиты, будь то представителями государства или частными лицами, и во всех случаях подозрительной смерти. Эта обязанность также возникает в ситуациях, когда неясно, скончалась или нет жертва, и есть основания предполагать подозрительные обстоятельства, например, в случае насильственных исчезновений...

4. Решение отказать в возбуждении или прекращении расследования может быть принято только независимым и компетентным органом в соответствии с критериями эффективного расследования, изложенными в разделе VI руководящих принципов. Оно должно быть надлежащим образом мотивировано.

5. Такие решения должны быть предметом соответствующей проверки, и в целом должна существовать возможность оспорить их во время судебного разбирательства.

VI. Критерии эффективности расследования

Для того, чтобы расследование было эффективным, оно должно соответствовать следующим основным требованиям.

Адекватность

Расследование должно быть способно привести к установлению и наказанию виновных. Это не приводит к возникновению обязательства государства обеспечить определенный результат расследования, но власти должны принимать разумные меры для обеспечения доказательств, связанных с нарушением.

Тщательность

Расследование должно быть всеобъемлющим по охвату и рассмотрению всех соответствующих фактических обстоятельств, включая любые расистские или другие дискриминационные мотивы. Оно должно быть способно определять любые систематические недостатки, которые привели к нарушению. Это требует принятия всех разумных мер для обеспечения соответствующих доказательств, таких как выявление и опрос предполагаемых потерпевших, подозреваемых и очевидцев, осмотр места происшествия предполагаемого нарушения для сбора вещественных доказательств и сбор судебно-медицинских доказательств компетентными специалистами. Доказательства должны быть оценены тщательным, последовательным и объективным образом.

Беспристрастность и независимость

Лица, несущие ответственность за расследование, должны быть беспристрастными и независимыми от лиц, причастных к событиям. Требуется, чтобы органы, участвовавшие в событиях, не могли ни собирать доказательства, ни участвовать в предварительном следствии; в частности, следователи не могут относиться к одному органу вместе с должностными лицами, которые являются субъектами расследования.

Безотлагательность

Расследование должно быть начато с достаточной безотлагательностью для того, чтобы получить наилучшие возможные объем и качество имеющихся доказательств. Даже при наличии препятствий или сложностей, которые мешают продвижению расследования в конкретной ситуации, безотлагательная реакция властей имеет принципиальное значение для поддержания общественного доверия их приверженности верховенству закона и исключения любых признаков сговора или терпимости к незаконным действиям. Расследование должно быть завершено в течение разумного срока и во всех случаях проводиться со всем необходимым усердием.

Общественный контроль

По тем же причинам необходим достаточный элемент общественного контроля за расследованием или его результатами для обеспечения ответственности на практике и в теории, поддержания общественного доверия к приверженности властей принципу верховенства права и воспрепятствования любым признакам сговора с незаконными действиями или попустительства им. Общественный контроль не должен создавать угрозу целям расследования и основным правам сторон.

VII. Участие жертв в расследовании

1. Государствам следует обеспечивать участие жертв в расследовании и разбирательстве в объеме, необходимом для защиты их законных интересов в рамках соответствующих процедур, предусмотренных национальным законодательством.

2. Государства должны обеспечить жертвам в объеме, необходимом для защиты их законных интересов, получение информации о развитии, рассмотрении и результатах рассмотрения их жалоб, ходе расследования и уголовного преследования, исполнении судебных решений и всех мерах, принятых в отношении возмещения ущерба, причиненного жертвам...

5. Если участие в судебном разбирательстве в качестве стороны предусмотрено национальным законодательством, государствам следует обеспечивать предоставление жертвам соответствующих государственной юридической помощи и консультаций настолько, насколько это необходимо для их участия в разбирательстве...

VIII. Преследования

1. Государства обязаны осуществлять судебное преследование в случаях, когда исход расследования гарантирует это. Хотя отсутствует право, гарантирующее преследование или осуждение определенного человека, органы прокуратуры должны там, где факты требуют этого, предпринять необходимые меры, чтобы привлечь тех, кто совершил серьезные нарушения прав человека, к правосудию.

2. Необходимые требования для эффективного расследования, изложенные в разделах V и VI руководящих принципов, применяются также во время преследования...

XV. Внесудебные механизмы

Государствам следует также рассмотреть вопрос о создании внесудебных механизмов, таких как парламентские или другие публичные расследования, уполномоченные по правам человека, независимые комиссии и посредники, в качестве полезных дополнительных процедур к внутренним средствам правовой защиты, гарантированных Конвенцией.

XVI. Возмещение

Государствам следует принимать все надлежащие меры, чтобы создать доступные и эффективные механизмы, которые гарантируют получение жертвами серьезных нарушений прав человека своевременной и адекватной компенсации за понесенный ущерб. Это может включать меры по реабилитации, компенсации, исполнению, реституции и гарантии неповторения_".

Право

I. Предполагаемое нарушение статьи 2 Конвенции

71. Заявительница утверждала, что имело место нарушение права на жизнь в отношении нее самой и ее погибших вследствие нападения родственников. Она также жаловалась на неэффективность расследования. Статья 2 Конвенции предусматривает:

"1. Право каждого лица на жизнь охраняется законом. Никто не может быть умышленно лишен жизни иначе как во исполнение смертного приговора, вынесенного судом за совершение преступления, в отношении которого законом предусмотрено такое наказание.

2. Лишение жизни не рассматривается как нарушение настоящей статьи, когда оно является результатом абсолютно необходимого применения силы:

(a) для защиты любого лица от противоправного насилия;

(b) для осуществления законного задержания или предотвращения побега лица, заключенного под стражу на законных основаниях;

(c) для подавления, в соответствии с законом, бунта или мятежа".

72. Власти Российской Федерации оспорили этот довод.

A. Приемлемость жалобы

1. Доводы сторон

73. Власти Российской Федерации утверждали, что дата, в которую заявительнице стало известно о нарушении ее прав, предусмотренных статьей 2 Конвенции, должна быть исчислена от письма военного прокурора ОГВ(с) - 18 декабря 2006 г. Таким образом, по их мнению, заявительница исполнила требования шестимесячного срока для целей пункта 1 статьи 35 Конвенции. Однако они полагали, что заявительница не исчерпала внутригосударственные средства правовой защиты, доступные ей в качестве потерпевшей в уголовном судопроизводстве, поскольку она не смогла обжаловать постановление от 14 июня 2007 г. Власти Российской Федерации признавали, что по недосмотру заявительница не была уведомлена об этом постановлении (см. § 34 настоящего Постановления). Власти Российской Федерации, наконец, просили Европейский Суд признать жалобу явно необоснованной.

74. Заявительница настаивала на том, что критерии приемлемости были ею соблюдены. Она подчеркнула, что ей было всего восемь лет, когда она потеряла всю свою семью и была ранена, она оставалась без законного опекунства до своего совершеннолетия. Заявительница узнала о проведении следствия в ноябре 2006 года и обратилась в суд в апреле 2007 года, тем самым исполнив требования шестимесячного срока. Что касается исчерпания средств правовой защиты, заявительница утверждала, что она не была уведомлена о постановлении от 14 июня 2007 г. и поэтому не могла обжаловать его, что оспариваемое постановление было обжаловано другими потерпевшими по уголовному делу, и это обжалование привело к тем же результатам, что и в предыдущих сериях разбирательства, что судебное рассмотрение оказалось неэффективным и власти Российской Федерации были обязаны провести расследование по своей собственной инициативе, особенно после двух предыдущих постановлений Европейского Суда.

2. Мнение Европейского Суда

75. Что касается вопроса о соблюдении правила шестимесячного срока, власти Российской Федерации не утверждали, что заявительница не исполнила это требование. Заявительница узнала о проведении расследования в ноябре 2006 года и обратилась в прокуратуру в декабре 2006 года с ходатайством о допуске к ходу разбирательства. В марте 2007 года она была допрошена и получила статус потерпевшей. Очевидно, что она не имела ни опекунов, ни любого другого представителя, который мог поднять этот вопрос перед властями раньше. Принимая во внимание обстоятельства настоящего дела, Европейский Суд соглашается с тем, что заявительница исполнила правило шестимесячного срока, как это предусмотрено пунктом 1 статьи 35 Конвенции.

76. Что касается утверждения властей Российской Федерации о том, что заявительница не обжаловала постановление от июня 2007 года о прекращении разбирательства, непонятно, каким образом можно было ожидать от заявительницы обжалования, если, как признали власти Российской Федерации, произошло упущение со стороны властей в части уведомления ее об этой мере. Европейский Суд также отмечает, что другие потерпевшие в том же уголовном деле обжаловали постановления прокуроров от июня 2007 года и марта 2013 года о прекращении уголовного дела, но эти жалобы не принесли результатов. Европейский Суд уже установил, что отсутствие прогресса в расследовании серьезного происшествия, являющегося предметом настоящего дела, должно было стать для потерпевших очевидным к 2009 году, когда они узнали о постановлении от 14 июня 2007 г. (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Абуева и другие против Российской Федерации", § 187). При таких обстоятельствах заявительница была освобождена от необходимости обращаться к каким-либо дополнительным внутригосударственным средствам правовой защиты в этом отношении.

77. Наконец Европейский Суд отмечает, что жалоба не является явно необоснованной в значении подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что жалоба не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

B. Существо жалобы

1. Доводы сторон

(a) Заявительница

78. Заявительница считала, ссылаясь на постановления по делам Исаевой и Абуевой и других, что имело место нарушение права на жизнь в отношении ее умерших родственников и, с учетом степени опасности, которой она подвергалась, в отношении нее самой.

79. Она далее утверждала, что расследование операции было неэффективным. Военная прокуратура систематически и постоянно не устраняла многочисленные упущения, отмеченные Европейским Судом. Заявительница указала на ряд серьезных недостатков, которые не были устранены в дальнейших сериях разбирательства. Во-первых, важнейшие факты, касающиеся событий 4-7 февраля 2000 г. в Катыр-Юрте, не были установлены. Они включали общее количество и имена мирных жителей, боевиков и военнослужащих, которые погибли или были ранены, количество боевиков и задействованных представителей силовых ведомств, когда и каким образом население было информировано об операции и возможности покинуть село, инструкции военнослужащим, охранявшим блокпосты, выбор целей и применяемых боеприпасов, установление индивидуальной ответственности за гибель и ранения мирных жителей. Во-вторых, следствию не удалось разрешить ряд важных и парадоксальных противоречий, содержащихся в материалах дела, такие как разведка, лежавшая в основе выбора целей в селе для авиации и артиллерии. Наконец, следователи уклонились от оценки законности действий руководителей, полагаясь вместо этого на выводы военных экспертов о соответствии их действий военным уставам. Попытки судебного обжалования были безрезультатными, поскольку суды одобрили все выводы следователей, не обращая внимания на выводы Европейского Суда.

(b) Власти Российской Федерации

80. Власти Российской Федерации не оспаривали информацию о фактах, предоставленную заявительницей. Они утверждали, без указания конкретного положения пункта 2 статьи 2 Конвенции, что происшествие и его последствия были вызваны применением силы, являвшимся абсолютно необходимым для защиты населения Катыр-Юрта и окружающих сел от незаконного насилия. Они ссылались на выводы уголовного расследования о том, что применение летальной силы было мотивировано активным сопротивлением членов незаконных вооруженных формирований, чьи действия представляли реальную угрозу для жизни и здоровья военнослужащих и гражданских лиц, а также общим интересами общества и государства. Эта угроза не могла быть устранена иными средствами, и действия командования операцией были пропорциональны сопротивлению боевиков.

81. Власти Российской Федерации напомнили, что, несмотря на организацию коридоров для эвакуации гражданских лиц, на начальной стадии операции этот план срывали действия боевиков, использовавших жителей в качестве "живого щита" и препятствовавших им в оставлении села с целью избежать поражения и пленения. Точечные удары артиллерии и авиации были направлены против определенных целей. В результате действий федеральных сил 4-7 февраля 2000 г. большинство боевиков, захвативших село (несколько сотен), было убито, и село было освобождено.

82. Что касается позитивного обязательства по расследованию лишения жизни, власти Российской Федерации настаивали на том, что расследование по настоящему делу осуществлялось в строгом соответствии с внутригосударственным законодательством и конвенционными стандартами. Расследование в результате было прекращено вследствие отсутствия правовых оснований выдвигать обвинения против кого-либо.

2. Мнение Европейского Суда

(a) Предполагаемое нарушение права на жизнь

83. Власти Российской Федерации признали, что пятеро членов семьи заявительницы погибли, а она была ранена в результате применения силы представителями государства. Они указывали на необходимость защиты лиц от незаконного насилия, предусмотренную подпунктом "a" пункта 2 статьи 2 Конвенции.

84. Европейский Суд ранее установил, что ситуация, существовавшая в Чеченской Республике в период, относящийся к обстоятельствам дела, требовала исключительных мер государства по восстановлению контроля в республике и подавлению действий незаконных вооруженных формирований. С учетом контекста конфликта в Чеченской Республике в период, относящийся к обстоятельствам дела, эти меры предположительно могли включать использование армейских подразделений, снаряженных штурмовым оружием, включая военную авиацию и артиллерию. Присутствие в Катыр-Юрте весьма значительной группы вооруженных боевиков и их активное сопротивление правоохранительным органам, которые не оспариваются сторонами, могли оправдывать применение летальной силы представителями государства, что распространяло на ситуацию действие пункта 2 статьи 2 Конвенции (см. упоминавшиеся выше Постановление Европейского Суда по делу "Исаева против Российской Федерации", § 180, и Постановление Европейского Суда "Абуева и другие против Российской Федерации", § 197).

85. Несмотря на то, что применение силы могло быть оправданным в настоящем деле, само собой разумеется, что должно быть достигнуто равновесие между преследуемой целью и средствами, применяемыми для ее достижения. В соответствии с требованиями пункта 2 статьи 2 Конвенции такое применение силы должно быть "не менее чем абсолютно необходимым" для достижения данной цели.

86. В деле Исаевой Европейский Суд установил, что, хотя операция не была спонтанной и включала использование неизбирательного и высоколетального оружия, жителям села не предоставили ни достаточного времени для подготовки к эвакуации, ни безопасных маршрутов отхода от места столкновения. Две дороги, ведущие из села, контролировались российскими военными блокпостами. Один из блокпостов препятствовал гражданским лицам в оставлении места столкновения по приказу командования операцией. Военные не приняли мер для соблюдения "безопасного" коридора, объявленного для гражданских лиц, и обстрел села продолжался, несмотря на наличие большого количества людей, пытавшихся его покинуть.

87. Рассмотрев всю имеющуюся информацию, Европейский Суд заключил, что планирование и осуществление операции в Катыр-Юрте 4-7 февраля 2000 г. сопровождалось явным нарушением принципов толкования статьи 2 Конвенции (см. упоминавшиеся выше Постановление Европейского Суда по делу "Исаева против Российской Федерации", §§ 172-178, и Постановление Европейского Суда "Абуева и другие против Российской Федерации", § 200, с дополнительными отсылками). Он указал, что использование артиллерии и авиационных бомб в населенной зоне, в отсутствие военного времени и предварительной эвакуации гражданских лиц, невозможно согласовать с той степенью осторожности, которой можно ожидать от правоохранительного органа в демократическом обществе. Даже при наличии ситуации, при которой, как указывали власти Российской Федерации, население села оказалось заложниками большой группы хорошо вооруженных и обученных боевиков, главная цель операции должна была заключаться в защите жизни от незаконного насилия. Массированное использование неизбирательного оружия находилось в вопиющем противоречии с этой целью и не могло считаться совместимым со стандартом заботливости, необходимым для операции такого рода, включавшей использование летальной силы представителями государства. Европейский Суд также установил, что ввиду степени опасности, которой они подвергались, отсутствовало различие между ситуацией заявительницы и ее родственников, которые были убиты (там же, §§ 197 и 200 соответственно).

88. Европейский Суд рассмотрел основания для прекращения уголовного расследования 13 марта 2002 г. и 14 июня 2007 г. Он установил, что заключения военных экспертов о том, что действия командования были законными и соразмерными ситуации и противоречили предоставленным ему документам. В частности, Европейский Суд не усмотрел оснований для заключения военных экспертов о том, что командование организовало и провело эвакуацию населения и что оно избрало локализованный метод ведения огня. Одновременно Европейский Суд установил, что не имеется доказательств того, что боевики препятствовали эвакуации гражданских лиц (там же, §§ 198 и 201 соответственно).

89. Европейский Суд обратил особое внимание на военно-экспертные заключения, назначенные следствием. Он нашел, что обе экспертизы, на которые ссылался военный прокурор в своих постановлениях для прекращения разбирательства, имели те же недостатки. В частности, Европейский Суд отметил, что эти документы, хотя и имеющие основополагающее значение для выводов расследования, не были ни доведены до сведения потерпевших, ни предоставлены Европейскому Суду в полном объеме. Насколько можно судить по другим документам, заключения, по-видимому, поддерживали выводы о надлежащей организации эвакуации гражданских лиц, правильном выборе оружия и ответственности военнослужащих за недостатки "гуманитарного коридора", но Европейский Суд вновь отмечает, что ему не предоставлены документы, подтверждающие данные выводы. Кроме того, свидетельские показания, рассмотренные к настоящему времени, находятся в непримиримом противоречии с этими выводами. С учетом этого постановление о прекращении уголовного дела по тем же основаниям, что и в 2007 году, по-видимому, следует считать, по крайней мере, удивительным (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Абуева и другие против Российской Федерации", § 201).

90. Власти Российской Федерации не предоставили информации о дальнейших событиях в разбирательстве после 2007 года. Заявительница предоставила новые документы относительно разбирательства, проводившегося с этого времени и прекращенного в марте 2014 года по точно таким же основаниям, что и в 2002 и 2007 годах.

91. Рассмотрев доводы сторон по настоящему делу, Европейский Суд не усматривает оснований для отхода от выводов, сделанных в предыдущих постановлениях. Европейский Суд повторно заключает, что в то время как операция в Катыр-Юрте 4-7 февраля 2000 г. преследовала законную цель, она не планировалась и не осуществлялась с требуемой заботой о жизни гражданского населения. Соответственно, имело место нарушение обязанности государства-ответчика по защите жизни заявительницы и ее пятерых родственников (родителей и др.), которые погибли во время операции.

(b) Предполагаемая неадекватность расследования

92. Европейский Суд установил в деле "Абуева и другие против Российской Федерации":

"_207. Европейский Суд учитывает, что в Постановлении по делу Исаевой он заключил, что внутригосударственное расследование было неэффективным. Он критиковал семимесячную задержку начала расследования. После его начала следователь не мог или не хотел собрать существенную информацию о "безопасном проходе", объявленном гражданским лицам, и его соблюдении военными. Не было установлено лицо, ответственное за объявление или соблюдение безопасности эвакуации, из состава гражданских или военных властей. Европейский Суд также выяснил, что при расследовании не было проверено утверждение о том, что жители Катыр-Юрта были "наказаны" за то, что рассматривалось как уклонение от сотрудничества с военными, что следовало из показаний ряда высокопоставленных военнослужащих. Какие-либо вопросы не задавались солдатам, которые находились на блокпостах, о характере полученных ими указаний. Глава гражданской администрации Катыр-Юрта не был надлежащим образом допрошен относительно этих событий. Кроме того, Европейский Суд подверг критике уклонение следствия от составления полной картины человеческих потерь и установления всех потерпевших от обстрела. Контакты с лицами, признанными потерпевшими по уголовному делу, были неудовлетворительными, и они не уведомлялись о важнейших процессуальных решениях, принятых в разбирательстве. Наконец, Европейский Суд установил, что заключение экспертизы от февраля 2002 г. - на основании которого расследование было прекращено, - по-видимому, не соответствовало документам, содержащимся в материалах уголовного дела (там же, §§ 217-223).

208. Обращаясь к периоду, истекшему после принятия вышеупомянутого Постановления, Европейский Суд отмечает, что с 14 ноября 2005 г. по 14 июня 2007 г. имело место новое расследование. Был допрошен ряд дополнительных свидетелей, включая 10 заявителей и некоторых их родственников. Несколько человек были признаны потерпевшими (см. § 158 настоящего Постановления). Власти Российской Федерации утверждали, что эти меры, наряду со вторым заключением военных экспертов, составляли действия, достаточные для соблюдения требований об эффективном расследовании.

209. В отношении второго заключения военных экспертов Европейский Суд уже указал, что ему не была предоставлена копия этого заключения, и что в любом случае он не может усмотреть фактической основы для сделанных в нем выводов (как они изложены в постановлении от 14 июня 2007 г., см. § 202 настоящего Постановления).

210. На основании рассмотренных документов Европейский Суд заключает, что все важнейшие недостатки расследования, указанные в 2005 году, сохранились во втором разбирательстве, которое окончилось в июне 2007 года. Наиболее существенно, что он не может усмотреть каких-либо действий, направленных на выяснение решающих вопросов ответственности за безопасность эвакуации гражданских лиц и "карательный" характер операции против населения Катыр-Юрта. Представляется, что дополнительные вопросы об этих аспектах операции не задавались военным или гражданским властям или служащим, причастным к ее проведению. Никому не было предъявлено обвинение в каком-либо преступлении.

211. Как неоднократно указывал ранее Европейский Суд, существенные цели уголовного расследования лишения жизни заключаются в эффективном применении внутригосударственного законодательства, которое защищает право на жизнь и обеспечивает ответственность представителей государства за гибель людей в сфере их компетенции. Такое расследование должно быть эффективным в том смысле, что оно может повлечь установление того, было ли применение силы в данном деле оправданным при этих обстоятельствах (см., например, Постановление Европейского Суда по делу "Кайя против Турции" (Kaya v. Turkey) от 19 февраля 1998 г., § 87, Reports 1998-I), и выявление и наказание виновных (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу Огюр против Турции (Our v. Turkey), жалоба N 21594/93, § 88, ECHR 1999-III). Это обязательство результата, а не средств. При обстоятельствах настоящего дела Европейский Суд полагает, что эти задачи не могли быть достигнуты без выявления отдельных представителей военной и, возможно, гражданской администрации, которые несли ответственность за принятие и исполнение решений, имевших столь серьезные последствия для гражданского населения.

212. Кроме того, Европейский Суд полагает, что решения о прекращении разбирательства, принятые военной прокуратурой на основе заключений экспертиз, подготовленных военными, вызывает серьезные сомнения относительно независимости расследования от причастных к данным событиям лиц (см. Постановление Европейского Суда по делу "Гюлеч против Турции" (Gulec v. Turkey) от 27 июля 1998 г., §§ 81-82, Reports 1998-IV, и упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Огюр против Турции", §§ 91-92). Хотя, безусловно, компетентные внутригосударственные органы должны разрешать вопросы виновности и/или невиновности заинтересованных лиц, так же как и вопросы применимых положений национального законодательства, Европейский Суд находит, что предмет настоящего дела ввиду его особой серьезности должен быть рассмотрен судами, которые являются основными гарантами законов, направленных на защиту жизни лиц. Подход военной прокуратуры к расследованию десятков смертей и травм, причиненных гражданским лицам, делает ее явно неадекватной для исполнения функции поддержания общественного доверия к приверженности властей верховенству права и исключения любых признаков сговора с незаконными действиями или терпимости по отношению к ним (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Рамсахай и другие против Нидерландов" (Ramsahai and Others v. Netherlands), жалоба N 52391/99, § 321, ECHR 2007-... и Постановление Европейского Суда по делу "Ангелова против Болгарии" (Anguelova v. Bulgaria), жалоба N 38361/97, § 140, ECHR 2002-IV).

213. Далее, Европейский Суд отмечает, что, как неудивительно, на протяжении семи лет после того, как происшествие имело место, расследование не смогло составить исчерпывающий перечень потерпевших. Ситуация 24-й заявительницы, Белы Орсамиковой, и гибель четырех ее родственников не были приняты во внимание к моменту прекращения уголовного дела в июне 2007 года, что еще больше поразительно ввиду удовлетворения ее жалобы военным судом в марте 2006 года.

214. Наконец, что касается необходимости обеспечения общественного контроля за расследованием, Европейский Суд отмечает, что, по-видимому, существенная информация о разбирательстве заявителям не сообщалась. Военная прокуратура не уведомляла их о важнейших процессуальных действиях в нарушение применимого внутригосударственного законодательства. Власти Российской Федерации не предоставили объяснения этому недостатку. Европейский Суд полагает, что это упущение составляет особо серьезное нарушение требования об эффективном расследовании использования летальной силы государственными представителями, тем более, что тот же самый вывод уже был сделан Европейским Судом в 2005 году.

215. В итоге, рассмотрев расследование, проведенное после принятия постановления по делу Исаевой, Европейский Суд находит, что оно имело те же недостатки, которые были установлены в отношении первого разбирательства, прекращенного в 2002 году. Европейский Суд полагает, что, помимо вопросов статьи 2 Конвенции, это затрагивает также вопрос с точки зрения статьи 46 Конвенции, который будет рассмотрен в дальнейшем_".

93. Возвращаясь к настоящему делу, Европейский Суд отмечает, что власти Российской Федерации в своих пояснениях ссылались только на разбирательство, которое уже являлось предметом рассмотрения Европейского Суда в его предыдущих двух постановлениях. Заявительница предоставила дополнительную информацию о постановлении от 9 марта 2013 г. и связанном с ним судебном разбирательстве, которое было прекращено в марте 2014 года.

94. Однако последняя серия разбирательства мало отличается от двух предыдущих, рассмотренных Европейским Судом. Фактические основания и мотивировки, приведенные в постановлении военного прокурора Следственного комитета от 9 марта 2013 г., сходны с содержащимися в постановлениях военного прокурора от 13 марта 2002 г. и 14 июня 2007 г. Что касается последнего заключения экспертизы, упомянутого в постановлении от 9 марта 2013 г., власти Российской Федерации не предоставили его копии в Европейский Суд или заявительнице. Соответственно, Европейский Суд также не может оценивать значение этого документа для исхода расследования за исключением процитированных извлечений.

95. Фактически очевидно, что с 2007 года ни один из вопросов, поставленных в Постановлении "Абуева и другие против Российской Федерации" (упоминавшемся выше, §§ 209-214), не был разрешен. Имена погибших родственников жертв не были зафиксированы при расследовании: список, приведенный в постановлении от 9 марта 2013 г., до сих пор не включает имена, по крайней мере, 10 погибших родственников заявителей в Европейском Суде, которым был предоставлен статус потерпевших в расследовании в отношении их смерти (см. § 49 настоящего Постановления). Трудно толковать это отношение иначе как пренебрежение к страданиям жертв и памяти погибших.

96. Один элемент отличает настоящее дело от двух предыдущих постановлений и делает ситуацию настоящей заявительницы особо тревожной. В результате использования силы представителями государства заявительница потеряла всю семью, родителей, трех братьев и сестер, в возрасте восьми лет, и получила тяжкие телесные повреждения, повлекшие месяцы, если не годы лечения. Она не только страдала от прямых последствий трагических событий, состоящих в потере членов ее семьи и ее собственной травме, но и осталась без попечения родителей и поэтому четко идентифицируется в качестве особо уязвимой жертвы (см. Рекомендацию N Rec(2006)8, § 68 настоящего Постановления). Ее положение не могло быть абсолютно неизвестно властям, учитывая, что она и, по крайней мере, ее сестра, которая впоследствии скончалась, были госпитализированы в городскую больницу. Справка о выписке, выданная больницей в г. Назрани, ссылалась на "прямое попадание в автомобиль [семьи]", свидетельства о смерти членов семьи, выданные соответствующим отделом записи актов гражданского состояния, приводило ранения и ожоги в качестве причины смерти (см. §§ 14-16 настоящего Постановления). Наконец, в 2001 году один из свидетелей сообщил следователю военной прокуратуры о гибели шестерых человек в автомобиле "Волга" 4 февраля 2000 г. (см. § 30 настоящего Постановления). Несмотря на это, правоохранительными органами ничего не было сделано, чтобы признать ситуацию заявительницы и принять меры для обеспечения эффективной защиты ее прав в ходе производства. Судьба семьи заявительницы не являлась предметом расследования до 2007 года.

97. Когда в 2007 году заявительница была, наконец, допрошена и признана потерпевшей по уголовному делу, по своей инициативе, это произошло без участия законного представителя или представителя, в нарушение внутригосударственных правовых норм. Заявительница, еще несовершеннолетняя и явно особо уязвимая жертва, не получила какой-либо особой защиты или помощи, которые полагались ей. Фактически, очевидно, что о ней было забыто, и в июне 2007 года, из-за ошибки, как признали власти Российской Федерации в 2010 году (см. § 34 настоящего Постановления), она не была проинформирована о решении о прекращении разбирательства. Это упущение продолжало существовать в течение многих лет, и в постановлении от марта 2013 года также не удалось включить родственников заявительницы в список тех, кто погиб в Катыр-Юрте 4-7 февраля 2000 г. Неясно, была ли заявительница проинформирована об этом последнем постановлении.

98. В целом Европейский Суд не может не заключить, что неадекватность расследования гибели и ранений десятков гражданских лиц, включая гибель семьи заявительницы, была результатом не объективных трудностей, которые можно объяснить истечением времени или утратой доказательств, а скорее результатом нежелания следственных органов установить истину и наказать виновных (см. Постановление Европейского Суда по делу "Бензер и другие против Турции" (Benzer and Others v. Turkey) от 12 ноября 2013 г., жалоба N 23502/06, § 187).

99. Соответственно, имело место нарушение требований статьи 2 Конвенции в ее процессуальном аспекте.

II. Предполагаемое нарушение статьи 13 Конвенции

100. Заявительница жаловалась, что была лишена эффективных средств правовой защиты в отношении вышеизложенных нарушений вопреки статье 13 Конвенции, которая предусматривает:

"Каждый, чьи права и свободы, признанные в_ Конвенции, нарушены, имеет право на эффективное средство правовой защиты в государственном органе, даже если это нарушение было совершено лицами, действовавшими в официальном качестве".

A. Доводы сторон

101. Власти Российской Федерации утверждали, что заявительница имела в своем распоряжении эффективное средство правовой защиты, поскольку она могла обжаловать действие или бездействие следственных органов в суде.

102. Заявительница настаивала на своей жалобе.

B. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость жалобы

103. Что касается жалобы заявительницы на нарушение статьи 13 Конвенции во взаимосвязи со статьей 2 Конвенции, Европейский Суд полагает, что жалоба в этой части не является явно необоснованной в значении подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что жалоба не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

2. Существо жалобы

104. Европейский Суд напоминает, что, если, как при обстоятельствах настоящего дела, расследование уголовного дела об исчезновении и жестоком обращении являлось неэффективным, что ставило под сомнение эффективность любого другого средства правовой защиты, которое могло существовать, включая гражданско-правовые средства правовой защиты, указанные властями Российской Федерации, государство не исполнило своих обязательств, вытекающих из статьи 13 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Хашиев и Акаева против Российской Федерации" (Khashiyev and Akayeva v. Russia) от 24 февраля 2005 г., жалобы NN 57942/00 и 57945/00* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2005. N 12 (примеч. редактора).), § 183, и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Исаева против Российской Федерации", § 229).

105. Соответственно, имело место нарушение статьи 13 Конвенции во взаимосвязи со статьей 2 Конвенции.

III. Предполагаемое нарушение статьи 14 Конвенции

106. Заявительница жаловалась со ссылкой на статью 14 Конвенции на то, что упомянутое нарушение ее конвенционных прав имело место в связи с ее чеченской национальностью и проживанием в Чеченской Республике. Статья 14 Конвенции гласит:

"Пользование правами и свободами, признанными в_ Конвенции, должно быть обеспечено без какой бы то ни было дискриминации по признаку пола, расы, цвета кожи, языка, религии, политических или иных убеждений, национального или социального происхождения, принадлежности к национальным меньшинствам, имущественного положения, рождения или по любым иным признакам".

107. Европейский Суд отмечает, что не представлено доказательств того, что заявительница подвергалась иному обращению по сравнению с лицами, находящимися в аналогичной ситуации, в отсутствие объективного и разумного обоснования, или что она когда-либо подавала такую жалобу внутригосударственным властям. Таким образом, он находит, что жалоба является необоснованной (см., например, Решение Европейского Суда по делу "Мусиханова и другие против Российской Федерации" (Musikhanova and Others v. Russia) от 10 июля 2007 г., жалоба N 27243/03, и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Абуева и другие против Российской Федерации", § 245).

108. Отсюда следует, что в этой части жалоба является явно необоснованной и подлежит отклонению в соответствии с пунктами 3 и 4 статьи 35 Конвенции.

IV. Применение статьи 46 Конвенции

109. Статья 46 Конвенции предусматривает:

"Статья 46 Конвенции

1. Высокие Договаривающиеся Стороны обязуются исполнять окончательные постановления Суда по любому делу, в котором они выступают сторонами.

2. Окончательное постановление Суда направляется Комитету министров, который осуществляет надзор за его исполнением...".

110. В деле "Абуева и другие против Российской Федерации", упоминавшемся выше, Европейский Суд заключил на основании статьи 46 Конвенции:

"_236. Европейский Суд подчеркивает, что в контексте исполнения постановлений в соответствии со статьей 46 Конвенции постановление, в котором он установил нарушение, создает для государства-ответчика правовое обязательство с точки зрения данного положения об устранении нарушения и возмещении его последствий таким образом, чтобы восстановить в наибольшей возможной степени ситуацию, существовавшую до нарушения. Если, с другой стороны, внутригосударственное законодательство не допускает или допускает лишь частично возмещение последствий нарушения, статья 41 Конвенции уполномочивает Европейский Суд предоставить потерпевшей стороне такое удовлетворение, которое представляется уместным. Отсюда, в частности, следует, что постановление, в котором Европейский Суд установил нарушение Конвенции или Протоколов к ней, возлагает на государства-ответчика правовую обязанность не только выплатить заинтересованным лицам суммы, присужденные в качестве справедливой компенсации, но также избрать в рамках своего национального правопорядка под надзором Комитета министров меры общего и/или, при необходимости, индивидуального характера для устранения нарушения, установленного Европейским Судом, и предоставить осуществимое возмещение его последствий, чтобы восстановить, насколько это возможно, ситуацию, существовавшую до нарушения (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Ассанидзе против Грузии" (Assanidze v. Georgia), жалоба N 71503/01, § 198, ECHR 2004-II, Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Маэстри против Италии" (Maestri v. Italy), жалоба N 39748/98, § 47, ECHR 2004-I, и Постановление Европейского Суда по делу Вьяшу против Румынии (Viau v. Romania) от 9 декабря 2008 г., жалоба N 75951/01, § 79). Поскольку постановления Европейского Суда в значительной степени являются деклараторными, государство-ответчик сохраняет свободу, под надзором Комитета министров, по избранию средств, с помощью которых оно исполнит свое правовое обязательство в соответствии со статьей 46 Конвенции, при условии, что такие средства совместимы с выводами, изложенными в постановлении Европейского Суда (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Скоццари и Джунта против Италии" (Scozzari and Giunta v. Italy), жалобы NN 39221/98 и 41963/98, § 249, ECHR 2000-VIII).

237. Однако в виде исключения, с целью содействия государству-ответчику в исполнении обязанностей в соответствии со статьей 46 Конвенции, Европейский Суд попытается указать вид меры общего характера, которая может быть принята с целью устранения ситуации, признанной им существующей (см., например, Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Бронёвский против Польши" (Broniowski v. Poland), жалоба N 31443/96, § 194, ECHR 2004-V, и Постановление Европейского Суда по делу "Бурдов против Российской Федерации (N 2)" (Burdov v. Russia) (N 2), жалоба N 33509/04* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2009. N 4 (примеч. редактора).), § 141, ECHR 2009-...). В других исключительных случаях, если сам характер установленного нарушения не оставляет реального выбора мер, способных его устранить, Европейский Суд может принять решение об указании только на одну такую меру (см. Постановление Европейского Суда по делу "Аббасов против Азербайджана" (Abbasov v. Azerbaijan) от 17 января 2008 г., жалоба N 24271/05, § 37, и Постановление Европейского Суда по делу "Алексанян против Российской Федерации" (Aleksanyan v. Russia) от 22 декабря 2008 г., жалоба N 46468/06* (* См.: там же. 2011. N 1 (примеч. редактора).), § 239).

238. Обращаясь к настоящему делу, Европейский Суд отмечает с большим смятением, что после принятия Постановления по делу Исаевой, в котором он установил нарушение материального и процессуального аспектов статьи 2 Конвенции, Комитет министров возбудил процедуру, направленную на содействие исполнению постановления. В помощь Комитету министров при надзоре за исполнением Российской Федерацией постановлений Европейского Суда относительно действий сил безопасности в Чеченской Республике, включая дело Исаевой, был подготовлен информационный документ (CM/Inf/DH(2006)32 от 12 июня 2007 г.). В отношении последнего дела документ ссылается на информацию, предоставленную властями Российской Федерации о том, что назначено новое расследование для рассмотрения вопроса о пропорциональности применения летальной силы при военных операциях и определения того, какие меры были приняты для обеспечения безопасности гражданских лиц. Последующие документы, изданные Комитетом министров в отношении этого вида дел, касались мер общего, а не индивидуального характера, поскольку они были признаны приоритетными (см., например, последний документ CM/Inf/DH(2010)26 от 27 мая 2010 г.).

239. Однако, как указал Европейский Суд в §§ 204 и 210-216 настоящего Постановления, второе разбирательство было омрачено точно такими же недостатками, которые были выявлены в Постановлении по делу Исаевой. В результате Европейский Суд был вынужден вновь заключить, что эффективное расследование, способное повлечь установление того, было ли применение силы оправданным при данных обстоятельствах, и выявление и наказание виновных, не имело места.

240. Европейский Суд не находит необходимым указание мер общего характера на внутригосударственном уровне для исполнения данного постановления. Что касается мер индивидуального характера, Европейский Суд отмечает, что он до сих пор воздерживался от указаний государству-ответчику о необходимости проведения нового расследования в ответ на установление процессуального нарушения статьи 2 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Юлькю Экинджи против Турции" (Ulku Ekinci v. Turkey) от 16 июля 2002 г., жалоба N 27602/95, § 179, Постановление Европейского Суда по делу "Финьюкейн против Соединенного Королевства" (Finucane v. United Kingdom), жалоба N 29178/95, § 89, ECHR 2003-VIII, упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Варнава и другие против Турции", § 222, Постановление Европейского Суда по делу "Кукаев против Российской Федерации" (Kukayev v. Russia) от 15 ноября 2007 г., жалоба N 29361/02, §§ 133-134, и Постановление Европейского Суда по делу "Медова против Российской Федерации" (Medova v. Russia), жалоба N 25385/04* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2012. N 2 (примеч. редактора).), §§ 142-143, ECHR 2009 ... (извлечения)). Принимая этот подход, Европейский Суд руководствовался общим принципом о том, что государство-ответчик остается свободным в выборе средств, с помощью которых оно будет исполнять свое правовое обязательство в соответствии со статьей 46 Конвенции, при условии, что такие средства совместимы с выводами, изложенными в постановлении Европейского Суда. Европейский Суд также учитывает практические сложности, вытекающие из проведения расследования событий, произошедших много лет назад, что почти неизбежно сделает такое расследование неудовлетворительным или неопределенным. Он основывает свой подход на том факте, что первоначальное уклонение следствия от принятия существенных мер часто делает весьма сомнительным восстановление ситуации, существовавшей до нарушения (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Финьюкейн против Соединенного Королевства", § 89, и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Кукаев против Российской Федерации", § 134).

241. По мнению Европейского Суда, настоящее дело отличается двумя важными признаками. Во-первых, что касается общих принципов, Европейский Суд отмечает, что государство-ответчик явно пренебрегло конкретными выводами имеющего обязательную силу постановления о неэффективности расследования. Европейский Суд подчеркивает в этом отношении, что любые меры, принятые в рамках процесса исполнения, должны быть совместимыми с выводами, изложенными в постановлении Европейского Суда (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Ассанидзе против Грузии", § 202, с дополнительными отсылками).

242. Во-вторых, в практическом отношении, Европейский Суд отмечает, что расследование по настоящему делу собрало большое количество данных о событиях, имевших место в Катыр-Юрте 4-7 февраля 2000 г. На основе имеющихся документов отдельные упущения представляются легко устранимыми. Подтверждением этого Европейский Суд находит то, что власти Российской Федерации не оспаривали обстоятельства гибели и травмирования, на которые ссылаются заявители, не признанные потерпевшими в уголовном расследовании, но представившие свидетельства о смерти и соответствующие показания. Однако до настоящего времени независимое исследование пропорциональности и необходимости использования летальной силы не было проведено, также не была установлена индивидуальная ответственность за аспекты операции, вызвавшие лишение жизни, и не проведена оценка таких аспектов независимым органом, предпочтительно судебного характера.

243. С учетом вышеизложенного Европейский Суд находит, что в контексте настоящего дела Комитет министров, действуя в соответствии со статьей 46 Конвенции, должен рассмотреть вопрос о том, что с практической точки зрения может потребоваться от государства-ответчика в целях исполнения. Вместе с тем он считает обязательным проведение нового, независимого расследования. В рамках этого разбирательства должны быть определены конкретные меры, требуемые от Российской Федерации в целях исполнения обязательств, вытекающих из статьи 46 Конвенции, в соответствии с выводами постановления Европейского Суда по настоящему делу, и с надлежащим учетом вышеизложенных выводов в отношении недостатков расследования, проведенного до настоящего времени_".

111. Возвращаясь к новой серии разбирательства, которая имела место после вынесения Постановления по делу "Абуева и другие против Российской Федерации", Европейский Суд пришел к выводу, что ни один из ранее выявленных недостатков расследования не был устранен (см. § 95 настоящего Постановления). Расследование уголовного дела, таким образом, все еще не привело к установлению соответствующих фактических обстоятельств, касающихся событий, включая полный список и причины смертей и травм, или проведению на основе этих фактов независимой экспертизы о совместимости примененной летальной силы с принципом "абсолютной необходимости", или приданию индивидуальной ответственности руководителям и гражданским властям в связи с теми аспектами операции, которые привели к нарушению статьи 2 Конвенции. Ситуация вызывает особую озабоченность в связи с продолжающейся безнаказанностью лиц, совершивших серьезные нарушения прав человека (см. Руководящие принципы Комитета министров от 30 марта 2011 г., §§ 69-70 настоящего Постановления). Комитет министров по-прежнему ждет информации об индивидуальных мерах (см. §§ 65-67 настоящего Постановления). Соответственно, обязанность исполнять постановления Европейского Суда в значении пункта 1 статьи 46 Конвенции означает, что все предыдущие указания, касающиеся расследования, масштабов и направленности, остаются в силе.

112. Европейский Суд также отмечает, что ранее санкционированные индивидуальные меры, связанные с расследованием уголовного дела, до сих пор не смогли привести к необходимому результату устранения выявленных нарушений. В результате возникает еще одно нарушение статей 2 и 13 Конвенции из одного и того же набора фактов, пусть и в отношении другой потерпевшей заявительницы. Эта ситуация вызывает серьезную обеспокоенность в связи с безнаказанностью в отношении серьезных нарушений прав человека (см. §§ 69-70 настоящего Постановления) и, следовательно, требует действий сверх тех, которые изложены в Постановлении по делу "Абуева и другие против Российской Федерации", упоминавшемся выше (§ 240). По мнению Европейского Суда, эти вопросы должны быть рассмотрены как различные индивидуальные и общие меры, состоящие в соответствующей реакции со стороны государственных органов, направленной на извлечение уроков из прошлого, привлечение внимания общественности к применимым правовым и операционным стандартам и на недопущение нового нарушения аналогичного характера. Такие меры могут включать использование внесудебных способов сбора информации и установления правды об этих трагических событиях, общественное признание и осуждение серьезного нарушения права на жизнь в ходе операции по обеспечению безопасности, оценку адекватности внутригосударственных правовых документов, относящихся к масштабной операции по обеспечению безопасности и механизмов, регулирующих военно-гражданское сотрудничество в таких ситуациях, и более широкое распространение информации и лучшее обучение как военнослужащих, так и сотрудников органов безопасности в целях обеспечения строгого соблюдения соответствующих правовых норм, в том числе в области прав человека и международного гуманитарного права. В то же время и в соответствии с выводами, сделанными в § 111 настоящего Постановления, in fine* (* In fine (лат.) - в конце (примеч. переводчика).), Европейский Суд напоминает, что объект и цель Конвенции как инструмента защиты отдельной человеческой личности требуют, чтобы ее положения толковались и применялись таким образом, чтобы ее гарантии были практически исполнимы и эффективны и чтобы безнаказанность лиц, ответственных за грубые нарушения прав человека, не была совместима с обязательствами государств в соответствии с Конвенцией (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Маргуш против Хорватии" (Margus v. Croatia), жалоба N 4455/10, § 127, ECHR 2014 (извлечения)).

113. Далее Европейский Суд отмечает, что настоящее дело демонстрирует убедительный пример необходимости обеспечить должную защиту интересов потерпевших, особенно уязвимых жертв. Российская Федерация должна предпринять все необходимые меры для защиты законных интересов заявительницы начиная с принятия во внимание во всех будущих разбирательствах информации относительно гибели членов ее семьи и гарантируя, что она будет полностью осведомлена обо всех соответствующих процессуальных действиях и обеспечена необходимой информацией и юридическими консультациями в надлежащее время, чтобы быть в состоянии эффективно участвовать в этих разбирательствах, в том числе в назначении каких-либо дальнейших экспертиз. Независимо от результатов уголовного расследования представляется целесообразным в первоочередном порядке создание и обеспечение доступного и эффективного механизма для получения адекватного возмещения вреда, причиненного заявительнице и другим жертвам в настоящем деле.

114. Подводя итог изложенного, Европейский Суд находит, что в контексте настоящего дела Комитету министров, действующему в соответствии со статьей 46 Конвенции, следует продолжать рассматривать вопрос о том, что может потребоваться от властей государства-ответчика для соблюдения установленных требований в части как индивидуальных, так и общих мер (см. также Постановление Европейского Суда "Маккохи и другие против Соединенного Королевства" (McCaughey and Others v. United Kingdom), жалоба N 43098/09, § 145, ECHR 2013). В рамках этих разбирательств особые меры, требуемые от Российской Федерации в порядке исполнения ее обязательств по статье 46 Конвенции, должны определяться в свете позиции Европейского Суда и с учетом вышеуказанных выводов в отношении недостатков расследования, которое было проведено до настоящего времени. Принимая во внимание выводы Европейского Суда, эти меры должны быть ориентированы на продолжение расследования уголовного дела, а также на внесудебные механизмы, направленные на извлечение уроков и обеспечение неповторения подобных случаев в будущем и обеспечение надлежащей защиты прав заявительницы в любых новых делах, в том числе доступа к мерам для получения компенсации за понесенный ущерб.

V. Применение статьи 41 Конвенции

115. Статья 41 Конвенции гласит:

"Если Европейский Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Европейский Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

A. Ущерб

116. Заявительница требовала 12 600 евро в качестве компенсации материального ущерба. Она утверждала, что потеряла финансовую поддержку обоих ее родителей в возрасте восьми лет и со ссылкой на ежемесячный минимальный прожиточный уровень в Чеченской Республике 2010 года рассчитала вышеуказанную сумму как сумму финансовой поддержки, которая была бы ей доступна до совершеннолетия.

117. Заявительница подчеркивала, что насильственные смерти пятерых членов ее семьи, всей ее семьи, и ее собственные травмы причинили ей моральный вред. Она требовала компенсации в 500 000 евро по данному основанию.

118. Власти Российской Федерации ставили под сомнение разумность и обоснованность этих требований.

119. Европейский Суд отмечает основания, выдвинутые заявительницей в части требований о компенсации материального ущерба. Он напоминает, что требуется прямая причинная связь между ущербом, на который ссылаются заявители, и нарушением Конвенции, и он может включать компенсацию в связи с утратой доходов в случае нарушения статьи 2 Конвенции. Европейский Суд также считает, что утрата дохода применяется к близким родственникам исчезнувших лиц, включая супругов, престарелых родителей и несовершеннолетних детей (см. в числе других примеров Постановление Европейского Суда по делу "Имакаева против Российской Федерации" (Imakayeva v. Russia), жалоба N 7615/02* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2008. N 2 (примеч. редактора).), § 213, ECHR 2006-XIII (извлечения)). Он также отмечает, что установил нарушение статей 2 и 13 Конвенции в отношении заявительницы и ее пятерых погибших членов семьи как в отношении самого нападения, так и отсутствия расследования. Он присуждает заявительнице 12 600 евро в качестве компенсации материального ущерба и 300 000 евро в качестве компенсации морального вреда.

B. Судебные расходы и издержки

120. Заявительница также требовала 600 фунтов стерлингов в качестве компенсации судебных расходов и издержек, понесенных в Европейском Суде. Она предоставила подробную разбивку с указанием работы юридических консультантов и примененных ставок, а также счета переводчиков на сумму 807 фунтов стерлингов, а также требовала возмещения административных расходов на сумму 160 фунтов стерлингов. Она просила перечислить компенсацию судебных расходов и издержек в фунтах стерлингов на счет Европейского центра защиты прав человека в г. Лондоне.

121. Власти Российской Федерации оспорили расчеты по этому основанию.

122. В соответствии с прецедентной практикой Европейского Суда заявитель имеет право на возмещение расходов и издержек только в той части, в которой они были действительно понесены, являлись необходимыми и разумными по размеру. В настоящем деле с учетом предоставленных ему документов и вышеизложенных критериев Европейский Суд находит разумным присудить 2 175 евро в качестве компенсации издержек по всем основаниям в разбирательстве дела Европейским Судом.

C. Процентная ставка при просрочке платежей

123. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного суд единогласно:

1) объявил жалобу приемлемой для рассмотрения по существу, что касается статей 2 и 13 Конвенции, а в остальной части - неприемлемой;

2) постановил, что имело место нарушение статьи 2 Конвенции в отношении заявительницы и ее пятерых родственников;

3) постановил, что имело место нарушение статьи 2 Конвенции в части отсутствия эффективного расследования использования летальной силы представителями государства;

4) постановил, что имело место нарушение статьи 13 Конвенции во взаимосвязи со статьей 2 Конвенции;

5) постановил, что:

(a) государство-ответчик обязано в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции выплатить заявительнице следующие суммы, подлежащие переводу в валюту государства-ответчика по курсу, который будет установлен на день выплаты:

(i) 12 600 евро (двенадцать тысяч шестьсот евро) в качестве компенсации материального ущерба, а также любой налог, подлежащий начислению на указанную сумму;

(ii) 300 000 евро (триста тысяч евро) в качестве компенсации морального вреда, а также любой налог, подлежащий начислению на указанную сумму;

(iii) 2 175 евро (две тысячи сто семьдесят пять евро), а также любой налог, обязанность уплаты которого может быть возложена на заявительницу, в качестве компенсации судебных расходов и издержек, подлежащие перечислению на банковский счет представителей в Соединенном Королевстве;

(b) с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на эти суммы должны начисляться простые проценты, размер которых определяется предельной кредитной ставкой Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента;

6) отклонил оставшуюся часть требований заявительницы о справедливой компенсации.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 15 октября 2015 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Сёрен Нильсен Секретарь Секции Суда

Андраш Шайо Председатель Палаты Суда