Постановление Европейского Суда по правам человека от 20 декабря 2016 г. Дело "Дзидзава (Dzidzava) против Российской Федерации" (Жалоба N 16363/07) (Третья секция)

Европейский Суд по правам человека
(Третья секция)

Дело "Дзидзава (Dzidzava)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 16363/07)

Постановление Суда

Страсбург, 20 декабря 2016 г.

По делу "Дзидзава против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Третья Секция), заседая Палатой в составе:

Луиса Лопеса Герра, Председателя Палаты,

Хелены Ядерблом,

Хелены Келлер,

Дмитрия Дедова,

Бранко Лубарды,

Пере Пастора Вилановы,

Георгия А. Сергидеса, судей,

а также при участии Фатош Арачи, заместителя Секретаря Секции Суда,

рассмотрев дело в закрытом заседании 29 ноября 2016 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 16363/07, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданкой Грузии Нино Дзидзава (далее - заявительница) 17 апреля 2007 г.

2. Интересы заявительницы представляли Т. Абасадзе, адвокат, практикующий в г. Тбилиси, и П. Лич из Европейского центра защиты прав человека (EHRAC), офис которого находится в г. Лондоне. Власти Российской Федерации были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде Г.О. Матюшкиным.

3. Заявительница утверждала, что смерть ее мужа, Тогонидзе, во время содержания под стражей в Российской Федерации составила нарушение статьи 2 Конвенции. Кроме того, она заявила, что власти не провели эффективного расследования этого обстоятельства в соответствии с требованиями статей 2 и 13 Конвенции. Заявительница также жаловалась на непредоставление властями надлежащей медицинской помощи Тогонидзе, что в связи с общими условиями его содержания и транспортировки до аэропорта составляло нарушение статьи 3 Конвенции. Она также считала, что отсутствие эффективного средства правовой защиты против подобного обращения составляло нарушение статьи 13 Конвенции во взаимосвязи со статьей 3 Конвенции.

4. 17 апреля 2007 г. представитель заявительницы направил первоначальное письмо в Европейский Суд с обобщением фактов и изложением жалоб. 6 июня 2007 г. было направлено дополнительное письмо с приложением к нему оригинала доверенности о представлении интересов заявительницы.

5. 26 июля 2007 г. Секретариат Европейского Суда ответил на первоначальное письмо заявительницы и предложил ей заполнить формуляр жалобы и направить его с копиями соответствующих документов в течение шести месяцев с даты письма.

6. 25 января 2008 г. заявительница отправила заполненный формуляр жалобы и копии соответствующих документов.

7. Жалоба была распределена в бывшую Пятую Секцию Европейского Суда. 9 февраля 2010 г. Палата бывшей Пятой Секции решила коммуницировать жалобу властям Российской Федерации и отложила ее до завершения рассмотрения межгосударственного дела Большой Палатой Европейского Суда "Грузия против Российской Федерации (N I)" (Georgia v. Russia) (N I) (жалоба N 13255/07* (* См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. 2014. N 12 (примеч. редактора).)).

8. 5 февраля 2014 г. Председатель Европейского Суда решил передать жалобу в бывшую Пятую Секцию, которая 27 января 2015 г. предложила властям Российской Федерации представить письменные замечания в отношении приемлемости и существа дела и подготовить соответствующие документы. Жалоба была впоследствии распределена в Третью Секцию Европейского Суда.

9. Власти Российской Федерации и заявительница подали письменные комментарии по вопросу приемлемости и по существу жалобы. Кроме того, были получены комментарии от третьей стороны, властей Республики Грузия (пункт 1 статьи 36 Конвенции и пункт 1 правила 44 Регламента Суда).

Факты

I. Обстоятельства дела

A. Предварительная информация

10. С конца сентября 2006 года до конца января 2007 года проводились проверки личности на улицах, рынках и в других местах и по месту жительства граждан Грузии, проживавших в Российской Федерации. Многие из них были впоследствии задержаны и доставлены в отделы внутренних дел. После содержания там под стражей их собирали вместе и отвозили на автобусах в суды, которые в ускоренном порядке применяли к ним административные штрафы и выносили постановления об их административном выдворении с территории Российской Федерации. Впоследствии, после проведения в некоторых случаях медицинского осмотра и сдачи анализа крови, граждане Грузии доставлялись в центры временного содержания для иностранных граждан, где они содержались под стражей в течение различных периодов, затем отправлялись на автобусах в аэропорты г. Москвы и далее выдворялись в Грузию на самолете (см. дальнейшие подробности в части предыстории вопроса в упоминавшемся выше Постановлении Большой Палаты по делу "Грузия против Российской Федерации (N I)", § 45).

B. Обстоятельства настоящего дела

11. Заявительница родилась в 1959 году в г. Сенаки (Грузия) и была замужем за Тенгизом Тогонидзе, гражданином Грузии, 1958 года рождения. Вместе они проживали в г. Санкт-Петербурге с 2004 года. В апреле 2006 года у Тогонидзе появился кашель, он начал страдать от одышки, у него образовалось утолщение стенки аорты.

12. В мае 2006 года заявительница вернулась в Грузию из-за истечения срока действия ее визы. Тогонидзе, виза которого истекла 9 февраля 2005 г., и его регистрация являлась недействительной, остался в г. Санкт-Петербурге.

1. Задержание и условия содержания под стражей и транспортировки Тогонидзе

13. 3 октября 2006 г., примерно в 20.50, Тогонидзе был задержан сотрудниками милиции г. Санкт-Петербурга и помещен под стражу.

14. 4 октября 2006 г., около 15.30, Невский районный суд г. Санкт-Петербурга постановил выдворить Тогонидзе с территории Российской Федерации и поместить его под стражу в специальное учреждение временного содержания для иностранных граждан в г. Санкт-Петербурге до его административного выдворения на том основании, что он нарушил правила проживания иностранных граждан, а именно статью 18.8 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях (далее - КоАП РФ). Суд также оштрафовал заявительницу на 1 500 рублей.

15. Тогонидзе впоследствии был доставлен в Управление по вопросам миграции Главного управления внутренних дел по г. Санкт-Петербургу и Ленинградской области. По прибытии он был осмотрен врачом, который установил, что Тогонидзе не имел каких-либо проблем со здоровьем, препятствующих его содержанию под стражей. Тогонидзе сообщил медицинскому персоналу, что у него астма, и впоследствии он был помещен вместе с другими заключенными, являвшимися гражданами Грузии, имевшими астму, в камеру площадью от 35 до 40 кв. м вместе с 25-30 другими гражданами Грузии.

16. Санитарное состояние камеры было крайне неудовлетворительным, так как туалеты с одной стороны были отделены от остальной части камеры перегородкой высотой 1,1 метра, и отсутствовал доступ свежего воздуха. Кроме того, хотя Тогонидзе была предоставлена возможность прогулок, ему не разрешалось находиться на открытом воздухе.

17. 13 октября 2006 г. у Тогонидзе начались приступы тошноты и головная боль, и он обратился за медицинской помощью. Впоследствии врач проверил у него артериальное давление и температуру, которая была слегка повышенной. Ему дали парацетамол. Повторное обследование в тот же день показало, что температура у него стала нормальной.

18. 14 октября 2006 г. Патаридзе, являвшийся в то время консулом Грузии в Российской Федерации, посетил центр содержания под стражей. Когда он увидел Тогонидзе, у которого были трудности с дыханием, а лицо уже почернело, то потребовал, чтобы Тогонидзе немедленно перевели в больницу, но это требование не было исполнено.

19. 16 октября 2006 г. Тогонидзе вместе с 24 другими гражданами Грузии был отправлен на автобусе до аэропорта Домодедово в г. Москве с целью его выдворения на самолете в Грузию. Перед входом в автобус задержанные и их вещи были обысканы. Кроме того, задержанных сопровождали 20 сотрудников отряда милиции особого назначения Главного управления внутренних дел (ОМОН) в автобусе и две машины милиции по пути в аэропорт.

20. Условия транспортировки в автобусе были крайне неудовлетворительными из-за отсутствия кондиционирования воздуха, и хотя поездка продолжалась от восьми до девяти часов, представители властей, сопровождавшие задержанных, не разрешали им открывать окна. По дороге в аэропорт автобус останавливался пять раз, чтобы люди предположительно за деньги воспользовались туалетом и купили еду. За выходом из автобуса внимательно следили сопровождающие сотрудники милиции.

21. 17 октября 2006 г., между 7.00 и 8.00, автобус прибыл в аэропорт, и около 8.30 Тогонидзе, состояние здоровья которого ухудшилось во время поездки в автобусе, было разрешено покинуть автобус по просьбе Патаридзе, ожидавшего граждан Грузии в аэропорту.

22. Патаридзе утверждал, что, когда Тогонидзе вышел из автобуса, он увидел, что Тогонидзе был очень болен и "задыхался, как рыба, вытащенная из воды", и умолял разрешить ему подышать свежим воздухом.

23. По дороге к терминалу Тогонидзе, пройдя несколько шагов, упал и умер. Вызванная машина "скорой помощи" не смогла его реанимировать, время его смерти было указано как 10.20.

2. Расследование, проведенное властями Российской Федерации, по факту смерти Тогонидзе

24. 18 октября 2006 г. Бюро судебно-медицинской экспертизы Департамента здравоохранения г. Москвы провело вскрытие тела Тогонидзе и указало, что его смерть была вызвана туберкулезом. Кроме того, были взяты образцы крови и мочи, направленные на судебно-химическую экспертизу.

25. 19 октября 2006 г. прокуратура Московской области вынесла постановление об отказе в возбуждении уголовного дела, а прокурор заключил, что смерть Тогонидзе была вызвана естественными причинами.

26. В ходе судебно-химической экспертизы в крови и моче был обнаружен метадон. Образец мочи был исследован методом высокоэффективной жидкостной хроматографии (ВЭЖХ), в результате чего были найдены 0,11 мг%* (* Так в оригинале (примеч. редактора).) метадона и 0,69 мг% метаболита метадона в моче Тогонидзе. Более детальный анализ его крови не проводился, поэтому точный уровень метадона не был установлен. В результате на основании заключения Бюро судебно-медицинской экспертизы Департамента здравоохранения г. Москвы пришло к выводу, что Тогонидзе умер от отравления метадоном.

27. 8 ноября 2006 г. постановление об отказе в возбуждении уголовного дела от 19 октября 2006 г. было отменено, и дело было направлено на дополнительную проверку.

28. 9 ноября 2006 г. прокуратура Московской области снова решила не возбуждать уголовное дело. В этот раз было установлено, что ввиду выявления метадона в моче и крови Тогонидзе (см. § 26 настоящего Постановления) и установления трех следов инъекций на его теле имелись доказательства принятия наркотиков в течение длительного периода. В связи с этим прокурор пришел к выводу, что Тогонидзе принимал метадон добровольно и его смерть была вызвана отравлением метадоном по неосторожности.

29. 14 декабря 2006 г. Генеральная прокуратура Российской Федерации предписала отменить постановление от 9 ноября 2006 г. и провести дополнительную проверку. Она постановила, что к тому времени ухудшение состояния здоровья Тогонидзе в автобусе не было достаточно рассмотрено и что соответствующие должностные лица не были допрошены.

30. 15 декабря 2006 г. Федеральная миграционная служба оспорила утверждение о том, что Тогонидзе умер от отравления метадоном, указав, что он умер от туберкулеза.

31. 20 декабря 2006 г. было возбуждено уголовное дело в отношении неустановленного лица, продавшего Тогонидзе метадон в неизвестное время и в неизвестном месте.

32. 30 июля 2007 г. постановление о прекращении разбирательства было отменено, и дело было направлено на дополнительную проверку. В частности, суд постановил, что прекращение дела было преждевременным и что было необходимо установить, были ли у Тогонидзе найдены наркотики, количество метадона, принятое им, могла ли такая доза быть смертельной, почему состояние здоровья Тогонидзе ухудшилось в автобусе, и получал ли он адекватную медицинскую помощь во время его содержания под стражей и транспортировки в аэропорт.

33. 8 августа 2007 г. разбирательство по делу было прекращено, а 9 августа 2007 г. постановление было снова отменено, поскольку указания от 30 июля 2007 г. не были исполнены.

34. 14 августа 2007 г. разбирательство было вновь прекращено, а постановление было отменено 11 декабря 2007 г.

35. 20 декабря 2007 г. разбирательство по делу было окончательно прекращено. Последующее ходатайство об отмене постановления о прекращении разбирательства было отклонено 14 февраля 2008 г., решение оставлено в силе 1 сентября 2010 г.

3. Медицинское заключение, предоставленное заявительницей

36. Основываясь на документах, представленных властями Российской Федерации, и, в частности, на протоколе вскрытия и судебно-химической экспертизе заявительница предоставила свое медицинское заключение в отношении смерти ее мужа. Заключение было составлено судебным патологоанатомом Джоном Кларком (John Clark), бывшим преподавателем в различных университетах в Соединенном Королевстве и главным патологоанатомом Организации Объединенных Наций, Международного уголовного трибунала по бывшей Югославии (МТБЮ), при поддержке судебного токсиколога Хилари Хэмнетт (Hilary Hamnett).

37. Эксперты отметили, что власти Российской Федерации указали причину смерти как отравление метадоном на основании того, что в крови и моче Тогонидзе был обнаружен метадон и имелись три следа от инъекций на его теле. Эксперты также подчеркнули, что власти Российской Федерации заключили в связи с этим, что Тогонидзе неоднократно употреблял наркотики в течение длительного периода. Что касается следов от уколов, они указали, что след от инъекции на сгибе левого локтя, вероятно, появился от попытки реанимации в аэропорту, во время которого делали внутривенное введение лекарства, и что два других следа на нижней трети левого плеча находятся в весьма необычном месте для самостоятельного укола препаратами. Эксперты далее указали, что метадон обычно принимают в жидком виде и только изредка с помощью инъекций. Кроме того, по их мнению, последние несколько часов жизни Тогонидзе не совпадали с "нормальной" смертью человека от интоксикации метадоном. Поскольку метадон является седативным препаратом, смерть людей от его интоксикации, как правило, происходила после периода бессознательного состояния. Однако Тогонидзе не проявлял никаких признаков сонливости и мог разговаривать с консулом Грузии, а, сделав несколько шагов, потом вдруг упал и умер. Наконец они указывали на то, что заключение о продолжительном употреблении наркотика не было подтверждено анализом образца волос или установлением каких-либо подтверждающих доказательств, таких как иглы, ампулы или шприцы, на теле Тогонидзе или в его камере.

38. Что касается судебно-химической экспертизы эксперты отметили, что данное исследование, как представляется, не было проведено в соответствии с международными рекомендациями и что уровень метадона измерялся только в моче, а не в крови. По их мнению, было недопустимо делать заключение об отравлении только на основании уровня в мочи, так как наркотики накапливаются в мочевом пузыре с течением времени, и только анализ крови дает представление о вероятной интоксикации или нарушении функций организма.

39. В итоге судебный патологоанатом сделал вывод, что отсутствовали какие-либо научные основания для утверждения о метадоновой интоксикации как причине смерти. Он сам определил бы причину смерти как гнойную бронхопневмонию вследствие хронических обструктивных заболеваний дыхательных путей. Патологоанатом далее указал, что, учитывая хроническое заболевание легких Тогонидзе, он был склонен к развитию инфекции и развитию его пневмонии в переполненном, душном пространстве. Ухудшение состояния его здоровья, тем не менее, было заметно, поскольку в таком случае он плохо себя чувствовал и проявлялись бы такие симптомы, как свистящее дыхание и кашель. Своевременная госпитализация и лечение антибиотиками были бы правильным ходом действий.

II. Соответствующее законодательство Российской Федерации

40. Краткий обзор соответствующего законодательства Российской Федерации изложен в упоминавшемся выше Постановлении Большой Палаты Европейского Суда по делу "Грузия против Российской Федерации (N I)", §§ 75, 77.

Право

I. Приемлемость жалобы

41. Власти Российской Федерации утверждали, что настоящая жалоба была подана за пределами шестимесячного срока, предусмотренного пунктом 1 статьи 35 Конвенции. Они отметили, что заявительница представила заполненный формуляр жалобы 25 января 2008 г., то есть через восемь месяцев после получения первоначального обращения заявительницы Европейским Судом. Вследствие запоздалой отправки формуляра жалобы датой ее подачи должно считаться 25 января 2008 г. С учетом отсутствия эффективных средств правовой защиты у заявительницы шестимесячный период начал течь 17 октября 2006 г., в дату смерти Тогонидзе.

42. Заявительница оспорила данный довод и утверждала, что первое письмо было отправлено в Европейский Суд в течение шести месяцев и что впоследствии она строго следовала инструкциям Европейского Суда о заполнении формуляра жалобы.

43. Европейский Суд отмечает, что первое письмо заявительницы было направлено в Европейский Суд 17 апреля 2007 г. и, следовательно, даже согласно подсчетам властей Российской Федерации в течение шестимесячного срока, установленного пунктом 1 статьи 35 Конвенции. 26 июля 2007 г. Секретариат Европейского Суда ответил на первое письмо заявительницы и предложил ей заполнить формуляр жалобы и направить его вместе с копиями соответствующих документов в течение шести месяцев с даты этого письма. Заполненный формуляр жалобы был получен 25 января 2008 года. Европейский Суд, таким образом, заключает, что заявительница следовала инструкциям Европейского Суда и что заявление было подано в течение установленного срока.

44. Европейский Суд далее отмечает, что заявительница жаловалась на нарушение статей 2, 3 и 13 Конвенции в связи со смертью ее мужа, условиями его содержания под стражей, предполагаемым неэффективным расследованием и отсутствием внутригосударственных средств правовой защиты. Хотя власти Российской Федерации не выдвинули каких-либо возражений в отношении компетенции Европейского Суда ratione personae* (* Ratione personae (лат.) - ввиду обстоятельств, относящихся к лицу, о котором идет речь, критерий, применяемый при оценке приемлемости жалобы Европейским Судом (примеч. переводчика).) или "статуса жертвы" самой заявительницы, эти вопросы требуют рассмотрения ex officio* (* Ех officio (лат.) - по обязанности, по должности, в силу должностного положения (примеч. редактора).) Европейским Судом (см. Постановление Большой Палаты по делу "Бузаджи против Республики Молдова" (Buzadji v. Republic of Moldova), жалоба N 23755/07* (* См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. Специальный выпуск. 2017. N 5 (примеч. редактора).), § 70, ECHR 2016, Постановление Большой Палаты по делу "Сейдич и Финци против Боснии и Герцеговины" (Sejdiж and Finci v. Bosnia and Herzegovina), жалобы NN 27996/06 и 34836/06, § 27, ECHR 2009). Он напоминает, что для приобретения возможности подачи жалобы на основании статьи 34 Конвенции физическое лицо, неправительственная организация или любая группа частных лиц должны быть готовы утверждать, что они явились жертвами нарушения прав, признанных в настоящей Конвенции. Чтобы считаться жертвой нарушения, лицо должно быть прямо затронуто оспариваемой мерой (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Сейдич и Финци против Боснии и Герцеговины", § 28).

45. Европейский Суд отмечает, что непосредственная жертва предполагаемых нарушений скончалась до подачи настоящей жалобы. В связи с этим он рассмотрит статус заявительницы, подавшей жалобу в Европейский Суд, от имени ее покойного мужа. Европейский Суд напоминает, что, когда непосредственная жертва умирает прежде, чем ее жалоба подается в Европейский Суд, в силу автономного толкования понятия "жертва" он готов был признать право родственника на подачу жалобы, либо в жалобах на вопросы общего характера, относящиеся к "уважению прав человека" (пункт 1 статья 37 Конвенции), когда заявители как наследники имеют законный интерес при подаче жалобы, или на основании непосредственного влияния нарушения на собственные права заявителей (см. Постановление Европейского Суда по делу "Боакa и другие против Румынии" (Boacг and Others v. Romania) от 12 января 2016 г., жалоба N 40355/11, § 45).

46. Европейский Суд признавал, что дела о правах человека в Европейском Суде обычно также имеют моральное измерение, и люди, близкие к заявителю, могут иметь законный интерес в обеспечении осуществления правосудия даже после смерти заявителя. Соответственно, Европейский Суд обычно разрешает родственникам участвовать в делах, в которых первоначальный заявитель скончался после подачи жалобы в Европейский Суд. Однако дела, где непосредственные жертвы умирали прежде, чем его или ее жалоба подавалась в Европейский Суд, имеют отличия. Хотя locus standi* (* Locus standi (лат.) - процессуальная правоспособность, право на обращение в суд, право быть выслушанным в суде (примеч. редактора).) ближайших родственников жертвы признавалось, когда жертва погибала или пропадала при обстоятельствах, за которые предположительно несли ответственность власти государства-ответчика, подход Европейского Суда был более строгим в случаях, когда предполагаемое нарушение Конвенции не было тесно связано с исчезновением или смертью, поднимающими вопросы по статье 2 Конвенции. Что касается жалоб на жестокое обращение в отношении умерших родственников в соответствии со статьей 3 Конвенции, Европейский Суд признавал locus standi заявителей только в тех случаях, когда жестокое обращение было тесно связано со смертью или исчезновением (см. Постановление Европейского Суда по делу "Карпыленко против Украины" (Karpylenko v. Ukraine) от 11 февраля 2016 г., жалоба N 15509/12, §§ 104, 105, с дальнейшими отсылками).

47. Применяя эти принципы к настоящему делу, Европейский Суд отмечает, что заявительница жаловалась на смерть ее мужа во время содержания под стражей и условия его содержания под стражей, которые предположительно привели к его смерти. В связи с этим Европейский Суд признает locus standi заявительницы в отношении ее жалобы в соответствии со статьями 2 и 3 (материальный аспект) Конвенции. Что касается ее жалобы в соответствии со статьями 13 и 3 Конвенции в ее процессуальном аспекте, Европейский Суд считает, что эти жалобы тесно связаны с ее жалобой в соответствии со статьей 2 Конвенции. Следовательно, он также принимает ее статус locus standi в отношении ее жалобы в соответствии со статьями 13 и 3 (процессуальный аспект) Конвенции.

48. Европейский Суд констатирует, что настоящая жалоба не является явно необоснованной по смыслу подпункта "a" пункта 3 статьи 35 Конвенции и не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

II. Предполагаемое нарушение статьи 2 Конвенции

49. Заявительница жаловалась на то, что ее муж скончался вследствие неоказания адекватной медицинской помощи в период его содержания под стражей в г. Санкт-Петербурге и условий транспортировки в г. Москву. Она также жаловалась на то, что не проводилось эффективного расследования в связи со смертью ее мужа. Она утверждала, что имело место нарушение статьи 2 Конвенции, которая, в частности, предусматривает следующее:

"1. Право каждого лица на жизнь охраняется законом. Никто не может быть умышленно лишен жизни иначе как во исполнение смертного приговора, вынесенного судом за совершение преступления, в отношении которого законом предусмотрено такое наказание...".

50. Власти Российской Федерации оспорили этот довод.

A. Доводы сторон

51. Заявительница утверждала, что Тогонидзе скончался непосредственно в результате обращения со стороны властей Российской Федерации. Она настаивала, что ее муж не получал необходимой медицинской помощи, учитывая тот факт, что он страдал от астмы и что условия его содержания привели к ухудшению состояния его здоровья и, в конечном счете, к его смерти. В дальнейшем заявительница утверждала, что разбирательство по факту смерти ее мужа было неадекватным, поскольку, в частности, свидетели, граждане Грузии, не были допрошены, выводы относительно предполагаемого долгосрочного употребления наркотиков не были основаны на достаточных доказательствах, таких как анализ уровня метадона в крови Тогонидзе, и что не было собрано достаточно информации в отношении ответственности властей за ухудшение состояния его здоровья в местах содержания под стражей и во время транспортировки.

52. Власти Российской Федерации утверждали, что Тогонидзе скончался от отравления метадоном. С учетом этой причины смерти и отсутствием каких-либо доказательств насильственных действий против Тогонидзе его смерть не должна рассматриваться как смерть при подозрительных обстоятельствах (см. Постановление Европейского Суда по делу "Геппа против Российской Федерации" (Geppa v. Russia) от 3 февраля 2011 г., жалоба N 8532/06* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2011. N 9 (примеч. редактора).), § 86). Власти Российской Федерации далее считали, что отсутствовала необходимость проводить дальнейшие следственные действия и что разбирательство соответствовало требованиям статьи 2 Конвенции. Власти Российской Федерации не дали каких-либо комментариев в отношении заключения, представленного заявительницей.

53. Власти Грузии утверждали, что смерть Тогонидзе явилась прямым результатом российской административной практики задержания, содержания под стражей и высылки граждан Грузии из Российской Федерации осенью 2006 года. Отсутствие медицинского ухода и бесчеловечные условия содержания привели к ухудшению состояния здоровья Тогонидзе и, в конечном счете, к его смерти, хотя власти Российской Федерации были уведомлены о состоянии здоровья Тогонидзе. Власти Грузии также полагали, что расследование было неэффективным, поскольку даже внутренние инструкции относительно следственных действий не были соблюдены.

B. Мнение Европейского Суда

1. Смерть Тогонидзе

54. Европейский Суд напоминает, что статья 2 Конвенции, гарантирующая право на жизнь и раскрывающая обстоятельства, при которых лишение жизни может быть оправдано, относится к наиболее фундаментальным положениям Конвенции, не допускающим каких бы то ни было отступлений. Объект и цель Конвенции как инструмента защиты отдельных лиц также требуют толкования и применения статьи 2 Конвенции таким образом, чтобы эти гарантии были практическими и эффективными (см. Постановление Европейского Суда по делу "Макканн и другие против Соединенного Королевства" (McCann and Others v. United Kingdom) от 27 сентября 1995 г., §§ 146-147, Series A, N 324).

55. С учетом значения защиты, предусмотренной статьей 2 Конвенции, Европейский Суд обязан подвергать лишение жизни наиболее тщательной проверке, принимая во внимание не только действия представителей государства, но и все сопутствующие обстоятельства. Задержанные лица находятся в уязвимом положении, и власти обязаны защищать их. Следовательно, если лицо заключено под стражу в хорошем состоянии здоровья, а при освобождении у него обнаруживаются травмы, государство должно представить убедительное объяснение того, как эти травмы были причинены (см. в числе иных примеров Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Сельмуни против Франции" (Selmouni v. France), жалоба N 25803/94, § 87, ECHR 1999). Ответственность властей за обращение с задержанным является особенно значимой, если это лицо погибает (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Салман против Турции" (Salman v. Turkey), жалоба N 21986/93, § 99, ECHR 2000-VII.

56. При оценке доказательств Европейский Суд, как правило, применяет стандарт доказывания "вне всякого разумного сомнения" (см. Постановление Европейского Суда по делу "Ирландия против Соединенного Королевства" (Ireland v. United Kingdom) от 18 января 1978 г., § 161, Series A, N 25). Однако такое доказывание может строиться на совокупности достаточно надежных, четких и последовательных предположений или аналогичных неопровергнутых фактических презумпций. Если указанные события происходят полностью или в значительной части в сфере исключительного ведения властей, как в делах лиц, находящихся под их контролем в местах лишения свободы, в связи с травмами, причиненными в период содержания под стражей, возникают прочные фактические презумпции. Действительно, бремя доказывания может расцениваться как возлагающее на власти обязанность представить удовлетворительное и убедительное объяснение (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Салман против Турции", § 100).

57. Возвращаясь к обстоятельствам настоящего дела, Европейский Суд отмечает, что согласно окончательному выводу властей Российской Федерации Тогонидзе умер от отравления метадоном. Следовательно, с учетом обстоятельств смерти Тогонидзе Европейский Суд должен определить, является ли это утверждение удовлетворительным и убедительным объяснением его смерти во время содержания под стражей. Европейский Суд отмечает, что медицинское заключение, представленное заявительницей, указывает на ряд несоответствий относительно заключения внутригосударственных властей, и что власти Российской Федерации не представили каких-либо комментариев, разъясняющих эти несоответствия, по медицинскому заключению (см. §§ 36-39 настоящего Постановления). Европейский Суд указывает, в частности, что уровень метадона в крови Тогонидзе не был исследован, поэтому было невозможно определить количество метадона, предположительно принятого Тогонидзе. Кроме того, он отмечает, что ни наркотики, ни улики, связанные с наркотиками, не были найдены у Тогонидзе и что отсутствовали какие-либо сообщения относительно принятия им наркотиков во время его содержания под стражей. Кроме того, Европейский Суд соглашается с выводами, содержащимися в медицинском заключении, что нижняя треть левого плеча является крайне необычным местом для самостоятельного введения наркотиков. Кроме того, он полагает, что утверждение о долгосрочном принятии наркотиков на основании трех следов инъекций кажется невероятным в отсутствие каких-либо подтверждающих доказательств. Европейский Суд также отмечает, что власти Российской Федерации утверждали, что Тогонидзе был обыскан перед входом в автобус и за ним велось пристальное наблюдение во время поездки, поэтому маловероятно, что он мог купить или принимать наркотики в течение последних 9-10 часов до смерти. Наконец, Европейский Суд считает, что конкретные обстоятельства смерти Тогонидзе и его поведение незадолго перед падением достаточным образом противоречат возможности отравления метадоном.

58. Вышеизложенных соображений достаточно для того, чтобы Европейский Суд заключил, что объяснение властей Российской Федерации относительно причины смерти Тогонидзе, в частности, с учетом медицинского заключения, представленного заявительницей (см. §§ 36-39 настоящего Постановления), и отсутствия комментариев на него властей Российской Федерации, не является удовлетворительным и убедительным. Соответственно, имело место нарушение статьи 2 Конвенции в ее материально-правовом аспекте.

2. Последующее расследование

59. Европейский Суд напоминает, что обязательство, предусмотренное статьей 2 Конвенции, не касается исключительно умышленного убийства в результате применения силы представителями государства, но распространяется в первом предложении пункта 1 статьи 2 Конвенции на позитивное обязательство государства охранять право на жизнь законом. Это косвенно предполагает наличие определенной формы эффективного официального расследования в случае гибели лица в результате применения силы (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Чакиджи против Турции" (Cakici v. Turkey), жалоба N 23657/94, § 86, ECHR 1999-IV). В этой связи Европейский Суд указывает, что упомянутое выше обязательство не ограничено делами, в которых было очевидно, что смерть наступила в результате действий представителя государства (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Салман против Турции", § 105).

60. Возвращаясь к обстоятельствам настоящего дела, Европейский Суд отмечает, что ряд вопросов, поднятых в решении об отмене Постановления о прекращении разбирательства от 30 июля 2007 г. (см. § 32 настоящего Постановления), так и не был рассмотрен в ходе последующего расследования. Поэтому не было выяснено, какое количество метадона Тогонидзе предположительно принял, и могла ли такая доза быть смертельной. Европейский Суд также указывает, что расследование так и не установило, где Тогонидзе предположительно приобрел наркотики или как ему удалось принять их во время поездки в автобусе. Кроме того, не было расследовано, почему состояние здоровья Тогонидзе ухудшилось во время поездки на автобусе, и получал ли он адекватную медицинскую помощь во время его содержания под стражей и транспортировки в аэропорт. Наконец, Европейский Суд напоминает, что он счел объяснение властей Российской Федерации относительно причины смерти Тогонидзе неубедительным по разным причинам, большинство из которых можно было бы устранить путем эффективного расследования.

61. Европейский Суд, таким образом, постановил, что расследование смерти Тогонидзе было недостаточным и неэффективным и что имело место нарушение статьи 2 Конвенции в ее процессуально-правовом аспекте.

III. Предполагаемое нарушение статьи 3 Конвенции

62. Заявительница жаловалась на то, что ее муж подвергся бесчеловечному и унижающему достоинство обращению во время содержания под стражей и при перевозке в г. Москву. Она ссылалась на статью 3 Конвенции, которая гласит:

"Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию".

A. Предварительное возражение властей Российской Федерации

63. Власти Российской Федерации утверждали, что Европейский Суд должен воздержаться от рассмотрения вопросов, поставленных в индивидуальной жалобе в соответствии со статьей 3 Конвенции, поскольку он в межгосударственном деле "Грузия против Российской Федерации (N I)" (упоминавшемся выше) установил нарушения прав конкретных граждан Грузии, а потому и прав заявителей. Одним из граждан, названных властями Грузии, был Тогонидзе. Власти Российской Федерации утверждали, что факт нарушения Конвенции прав тех же лиц по тем же обстоятельствам в рамках дела, рассматриваемого по отдельным жалобам, приведет к "двойной подсудности государства", что не может быть приемлемым в соответствии с международным правом.

64. Европейский Суд отмечает, что Конвенция лишь устанавливает запрет на "двойную подсудность государств" постольку, поскольку согласно подпункту "b" пункта 2 статьи 35 Конвенции Европейский Суд не должен рассматривать жалобу, которая

"...b) является по существу аналогичной той, которая уже была рассмотрена Судом, или уже является предметом другой процедуры международного разбирательства или урегулирования, и если она не содержит новых относящихся к делу фактов...".

65. В этой связи Европейский Суд напоминает, что для того, чтобы жалоба была "по существу аналогичной", она должна касаться не только существенно одних и тех же фактов и жалоб, но и должна быть подана одними и теми же лицами. Таким образом, было бы неверно, чтобы путем подачи межгосударственной жалобы государство тем самым лишало частных заявителей возможности подачи или рассмотрения их жалоб (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Варнава и другие против Турции" (Varnava and Others v. Turkey), жалобы NN 16064/90-16066/90, 16068/90- 16073/90, § 118, ECHR 2009). Таким образом, Европейский Суд приходит к выводу, что предшествовавшее рассмотрение межгосударственного дела "Грузия против Российской Федерации (N I)" (упоминавшегося выше) не препятствует Европейскому Суду рассмотреть настоящую индивидуальную жалобу в соответствии со статьей 3 Конвенции.

B. Существо жалобы

66. Заявительница утверждала, что ее муж, у которого была астма и который нуждался в постоянной медицинской помощи, содержался под стражей в невыносимых условиях, не получая необходимой медицинской помощи. Она также указывала, что во время транспортировки в г. Москву в автобусе без кондиционера ему было запрещено открывать окна, поэтому он не мог дышать свежим воздухом.

67. С учетом выводов Европейского Суда относительно условий содержания под стражей в межгосударственном деле "Грузия против Российской Федерации (N I)" (упоминавшемся выше) власти Российской Федерации воздержались от комментариев относительно жалобы заявительницы на нарушение статьи 3 Конвенции.

68. Власти Грузии также ссылались на выводы Европейского Суда в указанном межгосударственном деле и утверждали, что отсутствовали основания для отступления от них в настоящем деле.

69. Европейский Суд напоминает свои выводы по межгосударственному делу "Грузия против Российской Федерации (N I)" относительно условий содержания под стражей граждан Грузии осенью 2006 года:

"С учетом всех материалов, переданных Европейскому Суду, в первую очередь представляется неоспоримым, что граждане Грузии содержались в камерах отделов милиции или сильно переполненных центров содержания иностранцев. В любом случае личное пространство, доступное им, не отвечало минимальному стандарту, установленному в прецедентной практике Европейского Суда... Кроме того, граждане Грузии должны были спать по очереди из-за недостатка спальных мест.

Чрезвычайный недостаток пространства в тюремных камерах является особенно значимым для разрешения вопроса о том, были ли оспариваемые условия содержания "унижающими достоинство" с точки зрения статьи 3 Конвенции...

В целом Европейский Суд несколько раз указывал, что переполненность российских тюрем в Российской Федерации представляла предмет его особой озабоченности. В большом количестве дел он последовательно устанавливал нарушение прав заявителей в связи с отсутствием достаточного личного пространства в период их содержания под стражей... Настоящее дело, затрагивающее центры содержания иностранцев, в этом отношении не является исключением.

Европейский Суд также ссылается на доклад Европейского комитета по предупреждению пыток (ЕКПП) о Российской Федерации от декабря 2001 года, в котором он указывал, что весьма озабочен условиями содержания под стражей иностранных граждан в этих центрах, подчеркивая переполненность в камерах (доклад Правительству Российской Федерации по результатам визита ЕКПП в Российскую Федерацию со 2 по 7 декабря 2001 г., § 32, CPT/Inf (2003) 30).

Кроме того, Европейский Суд не может не отметить в настоящем деле, что предоставленные ему доказательства также свидетельствуют о том, что базовые санитарные условия не соблюдались и что заключенные страдали от отсутствия уединения вследствие того, что туалеты не были отделены от остальной площади камер.

В этой связи Европейский Суд напоминает, что неадекватность условий содержания под стражей составляет стойкую структурную проблему в Российской Федерации, которая вытекает из дисфункции пенитенциарной системы Российской Федерации и вынуждала Европейский Суд устанавливать нарушение статьи 3 Конвенции в большом количестве постановлений с момента первого установления нарушения в 2002 году в деле "Калашников против Российской Федерации" (Kalashnikov v. Russia) (жалоба N 47095/99* (* См.: Путеводитель по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека за 2002 год (примеч. редактора).), ECHR 2002-VI) и принять пилотное постановление по вышеупомянутому делу Ананьева и других. Европейский Суд, таким образом, не усматривает оснований для отхода от этого вывода в настоящем деле.

С учетом всех вышеизложенных факторов Европейский Суд заключает, что условия содержания под стражей причинили неоспоримые страдания гражданам Грузии и должны рассматриваться как бесчеловечное и унижающее достоинство обращение, которое составляло административную практику в нарушение статьи 3 Конвенции.

Соответственно, Европейский Суд не находит необходимым рассматривать остальные объяснения сторон относительно условий высылки граждан Грузии в течение данного периода"

(см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Грузия против Российской Федерации (N I)" (§§ 199-206, с дополнительными отсылками).

70. Европейский Суд не видит оснований для отступления от своих выводов, сделанных в вышеуказанном межгосударственном деле, и подчеркивает, что с учетом состояния здоровья мужа заявительницы и необходимости медицинского ухода за ним условия его содержания под стражей и транспортировки представляются бесчеловечным и унижающим достоинство обращением (см., mutatis mutandis, Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Мозер против Республики Молдова и Российской Федерации" (Mozer v. Republic of Moldova and Russia), жалоба N 11138/10* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2016. N 3 (примеч. редактора).), § 182, ECHR 2016).

71. Соответственно, имело место нарушение статьи 3 Конвенции.

IV. Предполагаемое нарушение статьи 13 Конвенции во взаимосвязи со статьями 2 и 3 Конвенции

72. Заявительница далее жаловалась на отсутствие эффективных средств правовой защиты у нее или ее мужа от предполагаемых нарушений в соответствии со статьями 2 и 3 Конвенции. Она ссылалась на статью 13 Конвенции, которая предусматривает следующее:

"Каждый, чьи права и свободы, признанные в... Конвенции, нарушены, имеет право на эффективное средство правовой защиты в государственном органе, даже если это нарушение было совершено лицами, действовавшими в официальном качестве".

73. Что касается жалобы заявительницы на нарушение статьи 13 Конвенции во взаимосвязи со статьей 3 Конвенции, Европейский Суд учитывает, что в пилотном Постановлении по делу "Ананьев и другие против Российской Федерации" он установил, что в период, относящийся к обстоятельствам дела, в правовой системе Российской Федерации отсутствовало эффективное средство правовой защиты, которое могло быть использовано для прекращения условий бесчеловечного и унижающего достоинство содержания под стражей или получения адекватного и достаточного возмещения в связи с жалобой на неудовлетворительные условия содержания под стражей (см. Постановление Европейского Суда по делу "Ананьев и другие против Российской Федерации" (Ananyev and Others v. Russia) от 10 января 2012 г., жалобы NN 42525/07 и 60800/08* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2012. N 8 (примеч. редактора).), § 119).

74. Соответственно, он полагает, что это дело не является иным (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда "Грузия против Российской Федерации (N I)", § 216), и потому заключает, что имело место нарушение статьи 13 Конвенции во взаимосвязи со статьей 3 Конвенции.

75. С учетом установления нарушения статьи 2 Конвенции в ее процессуально-правовом аспекте (см. § 61 настоящего Постановления) в части отсутствия со стороны властей Российской Федерации эффективного расследования Европейский Суд полагает, что отсутствует необходимость рассматривать вопрос о том, имело ли место нарушение статьи 13 Конвенции во взаимосвязи со статьей 2 Конвенции.

V. Применение статьи 41 Конвенции

76. Статья 41 Конвенции гласит:

"Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

A. Ущерб

77. Заявительница требовала выплаты 40 000 евро в качестве компенсации морального вреда.

78. Власти Российской Федерации лишь оспорили предполагаемые нарушения, однако не представили особых комментариев относительно сумм, требуемых заявительницей. Они просили Европейский Суд применить статью 41 Конвенции в соответствии со своей прецедентной практикой.

79. Учитывая установленные выше нарушения, Европейский Суд полагает, что присуждение компенсации морального вреда является оправданным в данном деле. Оценивая эти обстоятельства на основе принципа справедливости, он присуждает заявительнице 40 000 евро в качестве компенсации морального вреда.

B. Судебные расходы и издержки

80. Заявительница также требовала выплаты 1 944 фунта стерлингов 78 пенсов в качестве компенсации судебных расходов и издержек, понесенных при разбирательстве дела в Европейском Суде.

81. В соответствии с прецедентной практикой Европейского Суда заявитель имеет право на возмещение расходов и издержек только в части, в которой они были действительно понесены, являлись необходимыми и разумными по размеру. В настоящем деле, учитывая представленные ему документы и указанные критерии, Европейский Суд считает разумным присудить заявительнице 1 944 фунта 78 пенсов в качестве возмещения расходов в рамках разбирательства в Европейском Суде.

C. Процентная ставка при просрочке платежей

82. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Суд единогласно:

1) объявил жалобу приемлемой для рассмотрения по существу;

2) отклонил единогласно предварительное возражение властей Российской Федерации в части "двойной ответственности государства";

3) постановил, что имело место нарушение статьи 2 Конвенции в ее материально-правовом аспекте;

4) постановил, что имело место нарушение статьи 2 Конвенции в ее процессуально-правовом аспекте;

5) постановил, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции;

6) постановил, что имело место нарушение статьи 13 Конвенции во взаимосвязи со статьей 3 Конвенции;

7) постановил, что отсутствует необходимость в рассмотрении жалобы на основании статьи 13 Конвенции во взаимосвязи со статьей 2 Конвенции;

8) постановил, что:

(a) государство-ответчик обязано в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции выплатить заявительнице следующие суммы:

(i) 40 000 (сорок тысяч) евро в качестве компенсации морального вреда, а также любой налог, который может быть начислен на указанную сумму, подлежащие переводу в лари по курсу, действующему на день выплаты;

(ii) 1 944 фунта 78 пенсов (одну тысячу девятьсот сорок четыре фунта семьдесят восемь пенсов) в качестве компенсации судебных расходов и издержек, а также любой налог, обязанность уплаты которого может быть возложена на заявительницу;

(b) с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на эти суммы должны начисляться простые проценты, размер которых определяется предельной кредитной ставкой Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 20 декабря 2016 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Фатош Арачи Заместитель Секретаря Секции Суда

Луис Лопес Герра Председатель Палаты Суда