Определение Конституционного Суда РФ от 17 июля 2018 г. N 1709-О "Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Попова Анатолия Анатольевича на нарушение его конституционных прав пунктом 3 части двадцатой статьи 13 Федерального закона "Об оружии"

Конституционный Суд Российской Федерации в составе Председателя В.Д. Зорькина, судей К.В. Арановского, А.И. Бойцова, Н.С. Бондаря, Г.А. Гаджиева, Ю.М. Данилова, Л.М. Жарковой, С.М. Казанцева, С.Д. Князева, А.Н. Кокотова, Л.О. Красавчиковой, С.П. Маврина, Н.В. Мельникова, Ю.Д. Рудкина, О.С. Хохряковой, В.Г. Ярославцева,

рассмотрев вопрос о возможности принятия жалобы гражданина А.А. Попова к рассмотрению в заседании Конституционного Суда Российской Федерации, установил:

1. В своей жалобе в Конституционный Суд Российской Федерации гражданин А.А. Попов оспаривает конституционность пункта 3 части двадцатой статьи 13 Федерального закона от 13 декабря 1996 года N 150-ФЗ "Об оружии", согласно которому лицензия на приобретение оружия не выдается гражданам Российской Федерации, имеющим неснятую или непогашенную судимость за преступление, совершенное умышленно, либо имеющим снятую или погашенную судимость за тяжкое или особо тяжкое преступление, совершенное с применением оружия.

Как следует из представленных материалов, приговором суда от 30 апреля 2002 года А.А. Попов был осужден за преступления, предусмотренные частью третьей статьи 213 (хулиганство, совершенное с применением оружия или предметов, используемых в качестве оружия) и пунктом "д" части второй статьи 112 (умышленное причинение средней тяжести вреда здоровью, не опасного для жизни человека и не повлекшего последствий, указанных в статье 111 данного Кодекса, но вызвавшего длительное расстройство здоровья или значительную стойкую утрату общей трудоспособности менее чем на одну треть, из хулиганских побуждений) УК Российской Федерации. В настоящее время судимость за совершение данных преступлений погашена.

Заключением должностного лица уполномоченного органа от 21 апреля 2017 года на основании пункта 3 части двадцатой статьи 13 Федерального закона "Об оружии" А.А. Попову отказано в выдаче лицензии на приобретение одной единицы огнестрельного гладкоствольного длинноствольного оружия и патронов к нему, поскольку он имеет погашенную судимость за совершение тяжкого преступления, предусмотренного частью третьей статьи 213 УК Российской Федерации (в первоначальной редакции).

Заявитель, полагая, что данный отказ является незаконным в связи с тем, что он был осужден за преступление, совершенное не с применением оружия, а с применением предмета, используемого в качестве оружия (бытового топора), оспорил указанное заключение в суде, который, однако, признал его законным. Апелляционная жалоба заявителя на это решение оставлена вышестоящим судом без удовлетворения. В передаче кассационных жалоб заявителя на данные судебные постановления для рассмотрения в судебном заседании суда кассационной инстанции было отказано (определение судьи Рязанского областного суда от 23 октября 2017 года и определение судьи Верховного Суда Российской Федерации от 3 апреля 2018 года).

По мнению заявителя, оспариваемое законоположение не соответствует статьям 15 (часть 4), 17 (часть 1), 19 (часть 1), 46 (часть 1), 54 (часть 2) и 55 (часть 3) Конституции Российской Федерации в той мере, в какой оно позволяет правоприменительным органам считать равнозначными понятия "совершение преступления с применением оружия" и "совершение преступления с применением предметов, используемых в качестве оружия".

2. Конституционный Суд Российской Федерации, изучив представленные материалы, не находит оснований для принятия данной жалобы к рассмотрению.

Как неоднократно указывал Конституционный Суд Российской Федерации, оборот оружия как технических средств, конструктивно предназначенных для поражения живой или иной цели и, следовательно, способных причинить существенный вред жизни и здоровью людей, имуществу и природе, не только создает повышенную опасность для этих охраняемых Конституцией Российской Федерации ценностей, но и сопряжен с угрозой посягательства на другие конституционно значимые ценности, в том числе основы конституционного строя, права и законные интересы граждан, безопасность государства, что требует от федерального законодателя установления механизма их защиты в рамках правового режима оборота оружия (постановления от 29 июня 2012 года N 16-П и от 17 июня 2014 года N 18-П).

Отношения, возникающие при обороте оружия на территории Российской Федерации, регулируются Федеральным законом "Об оружии", положения которого направлены на защиту жизни и здоровья граждан, собственности, обеспечение общественной безопасности, охрану природы и природных ресурсов, обеспечение развития связанных с использованием спортивного оружия видов спорта, укрепление международного сотрудничества в борьбе с преступностью и незаконным распространением оружия (преамбула).

Указанный Федеральный закон устанавливает особый режим оборота оружия, в частности предусматривает лицензионно-разрешительный порядок его приобретения гражданами Российской Федерации, с тем чтобы не допустить обладания соответствующими видами оружия лицами, которые в силу тех или иных причин (состояние здоровья, отсутствие соответствующей подготовки, невозможность обеспечения учета и сохранности оружия и др.) не могут надлежащим образом гарантировать его безопасное хранение и применение, а также чтобы обеспечить строго целевое использование оружия (статья 13).

Для этого федеральный законодатель определил исчерпывающий перечень категорий граждан Российской Федерации, которым лицензия на приобретение оружия во всяком случае не может быть выдана (часть двадцатая статьи 13 Федерального закона "Об оружии"), а выданная - подлежит аннулированию (пункт 3 части первой статьи 26 данного Федерального закона). Одну из таких категорий согласно пункту 3 части двадцатой статьи 13 Федерального закона "Об оружии" в редакции, введенной Федеральным законом от 2 апреля 2014 года N 63-ФЗ "О внесении изменений в статью 13 Федерального закона "Об оружии", составляют граждане, имеющие неснятую или непогашенную судимость за преступление, совершенное умышленно, либо имеющие снятую или погашенную судимость за тяжкое или особо тяжкое преступление, совершенное с применением оружия.

Верховный Суд Российской Федерации в соответствии с предоставленными ему статьей 126 Конституции Российской Федерации полномочиями в постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 15 ноября 2007 года N 45 "О судебной практике по уголовным делам о хулиганстве и иных преступлениях, совершенных из хулиганских побуждений" разъяснил, что при квалификации действий лица по пункту "а" части первой статьи 213 УК Российской Федерации (в настоящее время устанавливает уголовную ответственность за хулиганство, совершенное с применением оружия или предметов, используемых в качестве оружия) судам следует при необходимости на основании заключения эксперта устанавливать, является ли примененный при хулиганстве предмет оружием, предназначенным для поражения живой или иной цели; при наличии к тому оснований действия лица, применившего при совершении хулиганства оружие, должны дополнительно квалифицироваться по статье 222 УК Российской Федерации; под предметами, используемыми в качестве оружия при совершении хулиганства, понимаются любые материальные объекты, которыми, исходя из их свойств, можно причинить вред здоровью человека (абзацы первый и второй пункта 3).

Судимость, как неоднократно указывал Конституционный Суд Российской Федерации, в первую очередь уголовно-правовой институт, имеющий значение для целей реализации уголовной ответственности, однако за пределами уголовно-правового регулирования судимость приобретает автономное значение и влечет за собой не уголовно-правовые, а общеправовые, опосредованные последствия, которые устанавливаются не Уголовным кодексом Российской Федерации, а иными федеральными законами исходя из природы и специфики регулирования соответствующих отношений, не предполагающих ограничений уголовно-правового характера (Постановление от 10 октября 2013 года N 20-П; определения от 29 сентября 2015 года N 2100-О, от 28 января 2016 года N 198-О, от 10 марта 2016 года N 450-О и N 451-О и др.).

Поскольку на современном этапе развития общества невозможно гарантировать надлежащее исправление лица, совершившего преступление, таким образом, чтобы исключить возможность рецидива преступлений (Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 18 июля 2013 года N 19-П), федеральный законодатель, минимизируя риски для охраняемых Конституцией Российской Федерации ценностей, был вправе ограничить доступ к оружию для лиц, имевших судимость за тяжкие и особо тяжкие преступления, совершенные с применением оружия, сам факт которых свидетельствует об их повышенной (особой) общественной опасности (статья 15). Такое ограничение продиктовано обоснованными сомнениями в том, что указанные лица будут использовать оружие сугубо в правомерных целях (Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 23 июня 2015 года N 1237-О).

Данное ограничение как следствие повышенных требований, предъявляемых к лицам, претендующим на приобретение оружия, распространено законодателем на всех лиц, осужденных за тяжкое или особо тяжкое преступление, совершенное с применением оружия, вне зависимости от времени снятия или погашения судимости и тем самым обеспечивает равные условия действия данных требований и не может рассматриваться как нарушающее конституционные права граждан, судимость которых была снята или погашена до введения данного ограничения.

Кроме того, как указывал Конституционный Суд Российской Федерации в постановлениях от 18 июля 2013 года N 19-П и от 10 октября 2013 года N 20-П, в силу закрепленных Конституцией Российской Федерацией принципов справедливости, юридического равенства (преамбула, статья 19) и конституционной законности (статьи 4, 15 и 120) и основанных на них правовых позиций Конституционного Суда Российской Федерации (Постановление от 20 апреля 2006 года N 4-П и др.) правоприменительные органы, в том числе суды, не могут не учитывать волю федерального законодателя, выраженную в новом уголовном законе, устраняющем или смягчающем уголовную ответственность, т.е. являющемся актом, который по-новому определяет характер и степень общественной опасности тех или иных преступлений и правовой статус лиц, их совершивших; соответственно, воля федерального законодателя должна учитываться и при применении иных, помимо уголовного, законов, предусматривающих правовые последствия совершения лицом уголовно наказуемого деяния.

Таким образом, пункт 3 части двадцатой статьи 13 Федерального закона "Об оружии" в системе действующего правового регулирования не может рассматриваться как нарушающий конституционные права заявителя в указанном им аспекте.

Разрешение же вопроса о том, имелись ли основания для отказа заявителю в выдаче лицензии на приобретение огнестрельного гладкоствольного длинноствольного оружия и патронов к нему, как связанное с необходимостью исследования доказательств и установления фактических обстоятельств, а также оценка обоснованности выводов судов по его конкретному делу не входят в компетенцию Конституционного Суда Российской Федерации (статья 125 Конституции Российской Федерации и статья 3 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации").

Исходя из изложенного и руководствуясь пунктом 2 статьи 43, частью первой статьи 79, статьями 96 и 97 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", Конституционный Суд Российской Федерации определил:

1. Отказать в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Попова Анатолия Анатольевича, поскольку она не отвечает требованиям Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", в соответствии с которыми жалоба в Конституционный Суд Российской Федерации признается допустимой.

2. Определение Конституционного Суда Российской Федерации по данной жалобе окончательно и обжалованию не подлежит.

Председатель Конституционного Суда Российской Федерации

В.Д. Зорькин