Постановление Европейского Суда по правам человека от 21 ноября 2017 г. Дело "Редакция газеты "Земляки" (Redaktsiya Gazety Zemlyaki) против Российской Федерации" (Жалоба N 16224/05) (Третья секция)

Европейский Суд по правам человека
(Третья секция)

Дело "Редакция газеты "Земляки" (Redaktsiya Gazety Zemlyaki)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 16224/05)

Постановление Суда

Страсбург, 21 ноября 2017 г.

По делу "Редакция газеты "Земляки" против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Третья Секция), заседая Палатой в составе:

Хелены Ядерблом, Председателя Палаты,

Луиса Лопеса Герра,

Хелен Келлер,

Дмитрия Дедова,

Алёны Полачковой,

Георгия А. Сергидеса,

Жольен Шуккинг, судей,

а также при участии Стивена Филлипса, Секретаря Секции Суда,

рассмотрев дело в закрытом заседании 31 октября 2017 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 16224/05, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) российской компанией "Редакция газеты "Земляки"" (далее - компания-заявительница) 21 апреля 2005 г.

2. Интересы компании-заявительницы в Европейском Суде представлял С. Остапенко, адвокат, практикующий в г. Кстове Нижегородской области. Власти Российской Федерации были представлены бывшим Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде Г.О. Матюшкиным.

3. Компания-заявительница жаловалась на нарушение своего права на свободу выражения мнения в соответствии со статьей 10 Конвенции, а также на нарушение ее права на справедливое судебное разбирательство в соответствии со статьей 6 Конвенции.

4. 1 апреля 2009 г. жалоба была коммуницирована властям Российской Федерации.

Факты

I. Обстоятельства дела

5. Компания-заявительница является обществом с ограниченной ответственностью, зарегистрированным в г. Кстове Нижегородской области. В 2008 году компания поменяла свое наименование на "Редакция газеты "Земляки"".

А. Предыстория вопроса

6. Компания-заявительница является учредителем, редактором и издателем местной газеты "Земляки", издающейся в г. Кстове и распространяемой в Кстовском районе.

7. В 2004 году компания-заявительница опубликовала серию статей, содержавших комментарии о профессиональной деятельности Ю.Л., который на тот момент времени занимал должность главы администрации Кстовского района (далее - районная администрация).

8. В статье, опубликованной в N 11 (400) от 6 марта 2004 г. под названием "Головокружение от успехов", Н.Г., член местного совета, оспаривал обоснованность политики районной администрации в отношении расходов и управления имуществом за 2003 год в следующих выражениях:

"...А я и не придираюсь, Ю.Л. Я просто не понимаю, где Вы увидели "режим жесткой экономии". В чем 

МТС третий год не возвращает долги (около семи миллионов рублей). А создание МТС - лично Ваша была инициатива [и Ваше] творчество. Комитет торговли землю сдает под уличную торговлю, а доходы идут мимо бюджета. Крупнейшие магазины перед отчетным годом Вы лично передали в хозяйственное ведение, то есть бесплатное, а это нанесение ущерба бюджету выпадающими доходами в размере еще несколько миллионов рублей. Не удивлюсь, если их по отработанной схеме, без конкурса (как и "Мерседес") продаст комитет торговли каким-нибудь "неплохим людям".

Прецедент Вы уже создали. Кредитов понабрали в коммерческих банках [от имени районной администрации] столько, что одних только процентов за пользование этими кредитами надо в год заплатить почти семь миллионов рублей. Я уже и басню на собрании читал про "Мартышку и кредит" с похожей ситуацией. Когда "Мартышка всем должница" взяла кредит в банке, чтоб рассчитаться с долгами. Рассчиталась. Но пришли из банка и потребовали вернуть не только долг, но еще и процент по долгу. Помните  Мораль той басни очевидна. Мартышка - дура...".

9. В другой статье, посвященной той же теме, которая была опубликована в N 13 (402) от 20 марта 2004 г. за авторством З.О. под названием "Вручение премии "Оскал"", газета разместила фотоколлаж с изображением Ю.Л. в виде Усамы бен Ладена, сопроводив его следующим комментарием:

"Статуэтка "Золотой оскал" достается главе администрации Ю.Л. за рационализаторское предложение на тему: как избавиться от промышленных отходов в сельских администрациях. Суть предложения проста: "МОЖНО ВЗОРВАТЬ ЧТО УГОДНО. ИЛИ СЖЕЧЬ"* (* Так в тексте оригинала Постановления (примеч. редактора).). Жаль, что коммунальщики до этого пока не додумались. Решение-то лежит на поверхности. Вернее, горит в огне. А еще точнее: разлетелось на кусочки".

В. Производство по делу о защите чести, достоинства и деловой репутации

10. 11 мая 2004 г. Ю.Л. обратился с жалобой на статьи в Кстовский городской суд. Он утверждал, что статьи, опубликованные в газете компании-заявительницы, содержали дискредитирующие и порочащие его сведения. Компания-заявительница оспорила это утверждение.

11. 31 августа 2004 г. суд вынес решение, которым частично удовлетворил иск Ю.Л. в отношении компании-заявительницы и Н.Г. Суд аргументировал свое решение следующим образом:

"...Изучив текст публикации, суд приходит к выводу, что информация, содержащаяся в N 11 (400) от 6 марта 2004 г. в статье "Головокружение от успехов" и в N 13 (402) от 20 марта 2004 г. в статье "Вручение премии  Оскал ", порочит честь, достоинство и репутацию истца. В частности, в статье "Головокружение от успехов" ответчик Н.Г. сравнивает деятельность истца в качестве главы администрации с действиями мартышки и в итоге называет эту мартышку дурой. В Словаре русского языка под редакцией А.П. Евгеньева* (* Так в тексте оригинала Постановления. По-видимому, имеется в виду Словарь русского языка: в 4-х т. / РАН, Ин-т лингвистич. исследований / Под ред. А.П. Евгеньевой (примеч. переводчика).) значение слова "мартышка" определяется как "маленькая обезьяна с длинными задними ногами, длинным хвостом и короткой мордой", а значение слова "дурак" как... "глупый, тупой человек; в старину: придворный или домашний шут".

В статье "Вручение премии  Оскал " ответчик разместил фотографию истца в фотоколлаже с мусульманским тюрбаном и бородой, добавив к портрету следующий текст, выделенный жирным шрифтом: "Можно взорвать что угодно. Или сжечь". Учитывая события прошлого года, а именно террористические акты в Америке, России, Испании, Ираке, а также мировое общественное мнение о Бен Ладене как о террористе N 1, суд считает, что публикация порочит честь, достоинство и деловую репутацию истца и создает образ агрессивного, жестокого и фанатичного деятеля...".

12. Суд признал указанную информацию ошибочной и дискредитирующей и вынес постановление о выплате компанией-заявительницей истцу символической суммы в качестве возмещения ущерба и о публикации опровержения в следующих выражениях:

"Редакционная коллегия [компании-заявительницы] приносит свои извинения главе администрации г. Кстова Ю.Л. за неэтичное сравнение [его] действий с действиями мартышки, названной "дурой"... а также за фотоколлаж с изображением Ю.Л. ...Редакционная коллегия признает, что фотоколлаж является необоснованным, ошибочным и клеветническим, и еще раз приносит свои извинения Ю.Л.".

13. Компания-заявительница обжаловала судебное решение от 31 августа 2004 г., ссылаясь, помимо прочего, на прецедентную практику Европейского Суда и на тот факт, что Кстовский городской суд не провел различия между утверждениями о фактах и оценочными суждениями, а также между заявлениями политических деятелей и мнениями граждан.

14. 22 октября 2004 г. Нижегородский районный суд оставил в силе судебное решение при рассмотрении апелляционной жалобы. Данный суд постановил, что:

"Рассмотрев материалы дела, тексты публикаций[...] суд [первой инстанции] пришел к правильному выводу о том, что информация, являющаяся предметом спора, порочила честь, достоинство и деловую репутацию Ю.Л. При таких обстоятельствах судебное решение является законным и обоснованным, и оснований для его отмены не имеется".

Последующие попытки компании-заявительницы добиться пересмотра дела в надзорном порядке оказались безуспешными.

II. Соответствующие законодательство Российской Федерации и правоприменительная практика

А. Конституция Российской Федерации

15. В соответствии со статьей 29 Конституции Российской Федерации каждому гарантируется свобода слова и каждый имеет право свободно искать, получать, передавать, производить и распространять информацию любым законным способом. Гарантируется свобода массовой информации. Цензура запрещается.

B. Гражданский кодекс Российской Федерации

16. Статья 152 Гражданского кодекса Российской Федерации предусматривает, что гражданин вправе требовать по суду опровержения порочащих его честь, достоинство или деловую репутацию сведений, если распространивший такие сведения не докажет, что они соответствуют действительности. Наряду с опровержением гражданин вправе требовать возмещения убытков и компенсации морального вреда, причиненных распространением таких сведений.

C. Постановления Верховного Суда Российской Федерации

1. Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 18 августа 1992 г. N 11* (* По-видимому, имеется в виду Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации "О некоторых вопросах, возникших при рассмотрении судами дел о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и юридических лиц" (примеч. редактора).)

17. Согласно пункту 2 данного Постановления порочащими являются несоответствующие действительности сведения, содержащие утверждения о нарушении гражданином действующего законодательства или моральных принципов, или иные сведения, которые умаляют честь и достоинство гражданина либо деловую репутацию гражданина или юридического лица. Под распространением таких сведений понимается опубликование или трансляция таких утверждений, их изложение в служебных характеристиках, публичных выступлениях, заявлениях, адресованных должностным лицам, или сообщение в иной, в том числе в устной, форме хотя бы одному лицу.

2. Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 24 февраля 2005 г. N 3* (* По-видимому, имеется в виду Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации "О судебной практике по делам о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и юридических лиц" (примеч. редактора).)

18. Пункт 9 этого постановления требует, чтобы суды, рассматривающие дела о защите чести, достоинства и деловой репутации, различали утверждения о фактах, соответствие действительности которых можно проверить, и оценочные суждения, мнения, убеждения, которые не являются предметом судебной защиты в порядке статьи 152 Гражданского кодекса Российской Федерации, поскольку, являясь выражением субъективного мнения и взглядов ответчика, не могут быть проверены на предмет соответствия их действительности. Если субъективное мнение было высказано в оскорбительной форме, унижающей честь, достоинство или деловую репутацию истца, на ответчика может быть возложена обязанность компенсации морального вреда, причиненного истцу оскорблением. Кроме того, отмечается, что политические деятели, стремящиеся заручиться общественным мнением, тем самым соглашаются, что исполнение их обязанностей подвергается критике в средствах массовой информации.

19. Согласно пункту 18 данного постановления извинение как способ судебной защиты чести, достоинства и деловой репутации статьей 152 Гражданского кодекса Российской Федерации и другими нормами законодательства не предусмотрено.

Право

I. Предполагаемое нарушение статьи 10 Конвенции

20. Компания-заявительница жаловалась на то, что решение суда от 31 августа 2004 г., предписывающее ей принести извинения истцу, нарушало ее право на свободу выражения мнения, гарантированное статьей 10 Конвенции, которая гласит:

"1. Каждый имеет право свободно выражать свое мнение. Это право включает свободу придерживаться своего мнения и свободу получать и распространять информацию и идеи без какого-либо вмешательства со стороны публичных властей и независимо от государственных границ...

2. Осуществление этих свобод, налагающее обязанности и ответственность, может быть сопряжено с определенными формальностями, условиями, ограничениями или санкциями, которые предусмотрены законом и необходимы в демократическом обществе в интересах национальной безопасности, территориальной целостности или общественного порядка, в целях предотвращения беспорядков или преступлений, для охраны здоровья и нравственности, защиты репутации или прав других лиц, предотвращения разглашения информации, полученной конфиденциально, или обеспечения авторитета и беспристрастности правосудия".

А. Приемлемость жалобы

21. Европейский Суд отмечает, что жалоба не является явно необоснованной по смыслу подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что жалоба не является неприемлемой по каким-либо иным основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

В. Существо жалобы

1. Доводы сторон

(а) Власти Российской Федерации

22. Власти Российской Федерации признали, что решения судов Российской Федерации являлись вмешательством в право компании-заявительницы на свободу выражения мнения. Такое вмешательство было основано на статье 152 Гражданского кодекса Российской Федерации и преследовало правомерную цель, а именно защиту репутации иных лиц.

23. По мнению властей Российской Федерации, на момент разбирательства в судах государства-ответчика во внутригосударственном законодательстве отсутствовало понятие "оценочное суждение". Это понятие было введено Постановлением Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 24 февраля 2005 г. В оспариваемых публикациях содержались утверждения о фактах, а также заявления о том, что Ю.Л. участвовал в совершении преступлений, в том числе в незаконном приобретении земельных участков, в злоупотреблении служебным положением и в незаконном заключении кредитных соглашений с банками. При рассмотрении дела Кстовский городской суд провел соответствующий анализ и установил, что компания-заявительница опубликовала утверждения о фактах оскорбительного характера, а не оценочные суждения.

24. Власти Российской Федерации также настаивали на необходимости защитить Ю.Л. как политического деятеля от оскорбительных и дискредитирующих его замечаний, которые были высказаны для того, чтобы повлиять на него при исполнении им своих обязанностей и подорвать уровень доверия к нему населения. Кроме того, власти Российской Федерации утверждали, что указание Кстовского городского суда на извинения, которые компания-заявительница должна принести истцу в тексте опровержения, подлежащего опубликованию в соответствии с решением суда Российской Федерации, не противоречит законодательству Российской Федерации.

(b) Компания-заявительница

25. Компания-заявительница утверждала, что вмешательство было незаконным, поскольку информация, о которой идет речь, не подпадает под действие статьи 152 Гражданского кодекса Российской Федерации. Она утверждала, что опубликованные комментарии касались вопросов, представляющих общий интерес, и являлись выражением личных мнений журналистов, а не "распространением сведений", как это определено в указанном положении Гражданского кодекса.

26. Компания-заявительница также настаивала, что суды Российской Федерации не провели различия между утверждениями о фактах и оценочными суждениями и неправомерно обязали компанию-заявительницу принести извинения истцу, поскольку такой способ защиты не был предусмотрен законодательством Российской Федерации. Кроме того, компания-заявительница утверждала, что Ю.Л., будучи политическим деятелем, должен быть более терпимым к критике, чем частное лицо.

2. Мнение Европейского Суда

(а) Наличие вмешательства

27. Сторонами не оспаривалось, что гражданское производство по делу о защите чести, достоинства и деловой репутации в отношении компании-заявительницы является вмешательством в ее право на свободу выражения мнения, гарантированное пунктом 1 статьи 10 Конвенции.

(b) Правомерность вмешательства

28. Европейский Суд отмечает, что суды Российской Федерации основывали свои выводы на статье 152 Гражданского кодекса Российской Федерации, которая позволяет потерпевшей стороне добиваться судебной защиты своей репутации и требовать выплаты компенсации морального вреда, а также на Постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 1992 года N 11, который дал авторитетные указания судам, рассматривающим иски о защите чести, достоинства и деловой репутации. В этой связи Европейский Суд отмечает, что вмешательство имело два аспекта. Во-первых, компания-заявительница была обязана опубликовать извинения, и, во-вторых, она была обязана выплатить истцу компенсацию морального вреда.

29. В отношении решения суда от 31 августа 2004 г., которое обязывает компанию-заявительницу принести извинения истцу (см. § 12 настоящего Постановления), Европейский Суд отметил, что Постановление Верховного Суда РФ от 18 августа 1992 г., действовавшее в период, относившийся к обстоятельствам дела, а также статья 152 Гражданского кодекса Российской Федерации предоставляют судам следующие возможности: присудить компенсацию материального ущерба и морального вреда, обязать ответчика, если он является средством массовой информации, опровергнуть оспариваемые заявления или дать истцу возможность ответить на заявления в том же средстве массовой информации. Верховный Суд Российской Федерации в своем Постановлении от 2005 года N 3 указал судам на то, что принесение извинений не предусмотрено законодательством Российской Федерации.

30. В своей прецедентной практике Европейский Суд приходил к выводу о том, что Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации 2005 года N 3 было призвано гармонизировать различную практику судов Российской Федерации по вопросу опровержений и извинений и что до 2005 года суды Российской Федерации, как правило, толковали понятие "опровержение" как возможно предполагающее извинение (см. Постановление Европейского Суда по делу "Казаков против Российской Федерации" (Kazakov v. Russia) от 18 декабря 2008 г., жалоба N 1758/02* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2009. N 12 (примеч. редактора).), § 24). В упоминавшемся выше Постановлении Европейского Суда по делу "Казаков против Российской Федерации" Европейский Суд установил, что "толкование соответствующего законодательства судами Российской Федерации было таковым, что оспариваемое вмешательство не рассматривалось как незаконное с точки зрения Конвенции". Европейский Суд не находит оснований, чтобы отступить от своих выводов, сделанных в упоминавшемся выше Постановлении по делу "Казаков против Российской Федерации". Таким образом, Европейский Суд исходит из того, что вмешательство, в частности, постановление суда, обязывающее компанию-заявительницу опубликовать извинения, было правомерным.

31. Что касается второго аспекта вмешательства, Европейский Суд полагает, что статья 152 Гражданского кодекса Российской Федерации устанавливает юридические основания, позволяющие вынести постановление о выплате истцу компенсации морального вреда в рамках защиты чести, достоинства и деловой репутации. В этом отношении вмешательство было правомерным (см. Постановление Европейского Суда по делу "Карман против Российской Федерации" (Karman v. Russia) от 14 декабря 2006 г., жалоба N 29372/02* (* См.: там же. 2007. N 11 (примеч. редактора).), § 31, Постановление Европейского Суда по делу "Резник против Российской Федерации" (Reznik v. Russia) от 4 апреля 2013 г., жалоба N 4977/05* (* См.: там же. 2014. N 3 (примеч. редактора).), § 41, и Постановление Европейского Суда по делу "Харламов против Российской Федерации" (Kharlamov v. Russia) от 8 октября 2015 г., жалоба N 27447/07* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2016. N 2 (примеч. редактора).), § 24).

32. Вместе с тем следует определить, преследовало ли вмешательство правомерную цель, и было ли оно "необходимо в демократическом обществе".

(с) Правомерная цель

33. Сторонами не оспаривалось, что обжалуемое вмешательство преследовало правомерную цель, а именно защиту прав истца.

(d) Необходимость в демократическом обществе

(i) Общие принципы

34. Критерий "необходимость в демократическом обществе" требует от Европейского Суда установить, отвечало ли обжалуемое "вмешательство" "настоятельной общественной необходимости", было ли оно соразмерно преследуемой правомерной цели, и являются ли основания, приводимые органами власти государства-ответчика в его оправдание, существенными и достаточными (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Лен дон, Очаковски-Лоран и Жюли против Франции" (Lindon, Otchakovsky-Laurens and July v. France), жалобы NN 21279/02 и 36448/02, § 45, ECHR 2007-IV). Задача Европейского Суда при реализации своих контрольных полномочий состоит не в том, чтобы подменить своей оценкой решение органов власти государства-ответчика, а в том, чтобы рассмотреть согласно статье 10 Конвенции и в свете всего дела в целом соответствие решений, вынесенных ими в рамках своих пределов усмотрения, положениям Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Гранберг против Российской Федерации" (Grinberg v. Russia) от 21 июля 2005 г., жалоба N 23472/03* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2005. N 12 (примеч. редактора).), § 27, и Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Фон Ганновер против Германии" (N 2) (Von Hannover v. Germany) (N 2), жалобы NN 40660/08 и 60641/08, § 105, ECHR 2012).

35. Что касается пределов усмотрения, Европейский Суд напоминает, что она зависит от ряда факторов. Они определяются видом оспариваемого выражения мнения, и в этом отношении Европейский Суд напоминает, что пункт 2 статьи 10 Конвенции предоставляет мало возможностей для ограничения дискуссий по вопросам, представляющим общественный интерес. Пределы усмотрения также сужаются вследствие устойчивого интереса демократического общества в прессе, которая осуществляет важную функцию общественного наблюдателя: благодаря свободе прессы и других средств массовой информации общественность получает один из наиболее эффективных способов узнать и сформулировать мнение об идеях и взглядах политических лидеров. На прессу возложена обязанность распространять информацию и идеи по вопросам, представляющим публичный интерес, и общественность имеет право их получать (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Международная организация защитников животных против Соединенного Королевства" (Animal Defenders International v. United Kingdom), жалоба N 48876/08, § 102, ECHR 2013 (извлечения)).

36. Пресса выполняет важную функцию в демократическом обществе. Хотя пресса и не должна преступать определенные границы, в частности, в том, что касается репутации и прав иных лиц, а также необходимости предотвращать раскрытие конфиденциальной информации, ее обязанностью, тем не менее, является распространение способами, совместимыми с ее обязанностями и обязательствами, информации и идей по всем вопросам, представляющим общественный интерес (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Бладет Тромсё и Стенсаас против Норвегии" (Bladet Tromsо and Stensaas v. Norway), жалоба N 21980/93, § 59, ECHR 1999-III). В противном случае пресса не могла бы исполнять свою важную функцию общественного контролера (см. Постановление Европейского Суда по делу "Торгейр Торгейрсон против Исландии" (Thorgeir Thorgeirson v. Iceland) от 25 июня 1992 г., § 63, Series A, N 239). Свобода журналистской деятельности охватывает возможность прибегнуть к некоторой степени преувеличения или даже к провокации (см. Постановление Европейского Суда по делу "Прагер и Обершлик против Австрии" (Prager and Oberschlick v. Austria) от 26 апреля 1995 г., § 38, Series A, N 313* (* См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. 2016. N 4 (примеч. редактора).)).

37. Европейский Суд отмечает, что необходимо проводить различие между утверждениями о фактах и оценочными суждениями. В то время как наличие фактов может быть доказано, истинность оценочных суждений не может быть предметом доказывания. Требование доказать истинность оценочного суждения невозможно исполнить. Подобное требование само по себе нарушает право на свободу выражения мнения, которое является важнейшим элементом права, гарантированного статьей 10 Конвенции (см., например, среди прочих примеров Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Педерсен и Баадсгаард против Дании" (Pedersen and Baadsgaard v. Denmark), жалоба N 49017/99, § 76, ECHR 2004-XI). Проводя указанное различие, Европейский Суд рассматривает всё спорное утверждение в целом, уделяя особое внимание выбору слов в оспариваемых частях и их контексту, а также особенностям подготовки текста заявления (см. Постановление Европейского Суда по делу "Тёнсбергс Блад А.С. и Хауком против Норвегии" (Tоnsbergs Blad A.S. and Haukom v. Norway) от 1 марта 2007 г., жалоба N 510/04, § 90).

38. Однако даже в тех случаях, когда заявление является оценочным суждением, соразмерность вмешательства может зависеть от того, существует ли достаточное фактическое основание для оспариваемого заявления, поскольку даже оценочное суждение, не подкрепленное фактами, может быть чрезмерным (см. Постановление Европейского Суда по делу "Джерусалем против Австрии" (Jerusalem v. Austria), жалоба N 26958/95, § 43, ECHR 2001-II, а в отношении Российской Федерации см., например, Постановление Европейского Суда по делу ""Новая Газета в Воронеже" против Российской Федерации" (Novaya Gazeta v Voronezhe v. Russia) от 21 декабря 2010 г., жалоба N 27570/03* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2011. N 11 (примеч. редактора).), § 38).

(ii) Применение вышеизложенных принципов в настоящем деле

39. В рамках настоящего дела была установлена ответственность компании-заявительницы за публикацию серии статей, касающихся руководящих способностей главы местной администрации. Следовательно, оспариваемое вмешательство должно рассматриваться в контексте важной роли прессы в обеспечении надлежащего функционирования политической демократии (см. Постановление Европейского Суда по делу "Лингенс против Австрии" (Lingens v. Austria) от 8 июля 1986 г., жалоба N 103, § 41, Series A, и Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Сюрек против Турции (N 1)" (Surek v. Turkey) (N 1), жалоба N 26682/95, § 59, ECHR 1999-IV). В указанном контексте пределы усмотрения, предоставленные государству, в целом должны быть сужены.

40. Рассматривая конкретные обстоятельства настоящего дела, Европейский Суд учитывает следующие элементы: положение компании-заявительницы, должность лица, в отношении которого была высказана критика, предмет публикации, характеристика оспариваемого заявления судами государства-ответчика, формулировка, используемая компанией-заявительницей, и наложенное на нее наказание (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Джерусалем против Австрии" § 35).

41. Европейский Суд отмечает, что иск против компании-заявительницы был подан как иск против редакции газеты. В этой связи он указывает, что более тщательный контроль со стороны Европейского Суда необходим в тех случаях, когда, как в настоящем деле, принятые меры или санкции, введенные органом власти государства-ответчика, могут помешать участию прессы в обсуждении проблем, представляющих законный общественный интерес (см. Постановление Европейского Суда по делу "Йерсилд против Дании" (Jersild v. Denmark) от 23 сентября 1994 г., жалоба N 298, § 35, Series A).

42. Критика компании-заявительницы была направлена против Ю.Л., являвшегося тогда главой районной администрации, профессионального политического деятеля, в отношении которого пределы допустимой критики шире, чем в отношении частного лица (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Лингенс против Австрии", § 42, и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Гранберг против Российской Федерации", § 32). Приняв участие в местных выборах, Ю.Л. вышел на политическую сцену и неизбежно и сознательно стал объектом пристального внимания, сделав каждое свое слово и дело объектами изучения как со стороны журналистов, так и со стороны широкой общественности. По указанным причинам он должен был проявлять большую терпимость (аналогичные доводы высказаны в Постановлении Европейского Суда по делу "Красуля против Российской Федерации" (Krasulya v. Russia) от 22 февраля 2007 г., жалоба N 12365/03* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2008. N 7 (примеч. редактора).), § 37).

43. В публикациях, о которых идет речь в деле, авторы оспаривали обоснованность политики районной администрации в отношении расходов и управления имуществом, а также критиковали способности Ю.Л. как руководителя. Вопросы, затронутые в статьях, очевидно, имели важное значение для местного сообщества. Они являлись предметом общественного интереса, и статьи вносили свой вклад в продолжающиеся политические дебаты. Европейский Суд напоминает, что пункт 2 статьи 10 Конвенции предоставляет мало возможности для ограничения дискуссий по вопросам, представляющим общественный интерес (см. Постановление Европейского Суда по делу "Фельдек против Словакии" (Feldek v. Slovakia), жалоба N 29032/95, § 74, ECHR 2001-VIII).

44. Что касается настоящего дела, отсутствуют доказательства того, что суды Российской Федерации руководствовались принципом баланса между необходимостью защиты репутации истца и правом компании-заявительницы на распространение информации по вопросам, представляющим общий интерес. В своем анализе они ограничились обсуждением причиненного вреда репутации истца, не уделив внимания описанному выше стандарту Конвенции, свободе журналистской деятельности или тому обстоятельству, что истец являлся политическим деятелем и главой районной администрации, и соответственно в отношении него должны применяться более широкие пределы допустимой критики, чем в отношении частных лиц (см. §§ 11, 12 и 14 настоящего Постановления).

45. Европейский Суд полагает, что суды Российской Федерации не учли специфические особенности политического дискурса, вследствие чего не признали, что в настоящем деле имел место конфликт между правом на свободу выражения мнения и правом на защиту репутации (аналогичные соображения высказаны в Постановлении Европейского Суда по делу "Квецень против Польши" (Kwiecien v. Poland) от 9 января 2007 г., жалоба N 51744/99, § 52).

46. Обращаясь к содержанию опубликованных статей, Европейский Суд отмечает, что суды Российской Федерации четко не охарактеризовали заявления, опубликованные в газете компании-заявительницы как утверждения о фактах или как оценочные суждения. Суды Российской Федерации не рассматривали доводы компании-заявительницы о том, что ее утверждения являлись оценочными суждениями. Европейский Суд неоднократно указывал на недостаток законодательства Российской Федерации о защите чести, достоинства и деловой репутации, в котором единообразно упоминаются "утверждения" и которое исходит из того, как иллюстрирует настоящее дело, что любые такие "утверждения" подлежат доказыванию в гражданском судопроизводстве (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Гранберг против Российской Федерации", § 29, Постановление Европейского Суда по делу "Захаров против Российской Федерации" (Zakharov v. Russia) от 5 октября 2006 г., жалоба N 14881/03* (* См.: там же. N 4 (примеч. редактора).), § 29, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Карман против Российской Федерации", § 38, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу ""Новая Газета в Воронеже" против Российской Федерации", § 52, и Постановление Европейского Суда по делу "Терентьев против Российской Федерации" (Terentyev v. Russia) от 26 января 2017 г., жалоба N 25147/09* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2017. N 3 (примеч. редактора).), § 23). Европейский Суд рассмотрит каждое утверждение компании-заявительницы отдельно.

47. Первый спорный фрагмент содержит сравнение факта заключения истцом договоров займа от имени районной администрации с ситуацией, описанной в басне "Мартышка и кредит". Европейский Суд признает, что в этих статьях содержались фактические обвинения против истца, в частности, в отношении распоряжений Ю.Л. о передаче крупнейших магазинов в бесплатное хозяйственное ведение и без соблюдения соответствующей процедуры, что привело к большим бюджетным потерям (см. § 8 настоящего Постановления).

48. В этом отношении Европейский Суд отмечает, что истец не оспаривал достоверность фактической основы обвинений компании-заявительницы. Он был просто недоволен предположительно оскорбительными эпитетами, использованными при комментировании его профессиональной деятельности. Именно это и явилось основанием для удовлетворения иска о защите чести, достоинства и деловой репутации (см. § 11 настоящего Постановления). Европейский Суд считает, что сравнение действий истца с басней являлось оценочным суждением, которое выражало субъективную оценку заявителя действий истца (аналогичные соображения высказаны в упоминавшемся выше Постановлении Европейского Суда по делу "Захаров против Российской Федерации", § 30). Доказательства в этом отношении невозможно было представить. Кроме того, оспариваемое выражение, хотя и является саркастическим, остается в рамках приемлемой степени стилистического преувеличения, использованного для выражения оценочного суждения журналиста (см., mutatis mutandis, Постановление Европейского Суда по делу "ООО Издательский центр "Квартирный ряд" против Российской Федерации" (OOO Izdatelskiy Tsentr Kvartirnyy Ryad v. Russia) от 25 апреля 2017 г., жалоба N 39748/05* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2018. N 4 (примеч. редактора). ), § 43).

49. Другой спорный фрагмент касается размещения фотографии Ю.Л. в фотоколлаже с мусульманским тюрбаном и бородой. К портрету был добавлен следующий комментарий: статуэтка "Золотой оскал" достается Ю.Л. за рационализаторское предложение относительно промышленных отходов, суть которого заключается в том, что "можно взорвать что угодно или сжечь". Европейский Суд полагает, что указанные высказывания в сущности также представляли собой пример саркастического оценочного суждения, основанного на мнении журналиста о руководящих способностях Ю.Л. и на его собственном восприятии предложения Ю.Л. о том, как обращаться с промышленными отходами (см. § 9 настоящего Постановления). Таким образом, Европейский Суд пришел к выводу, что указанные высказывания также остаются в рамках приемлемой степени стилистического преувеличения, использованного для выражения оценочного суждения журналиста (см., mutatis mutandis, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Гранберг против Российской Федерации", § 31, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Захаров против Российской Федерации", § 30, и упоминавшееся выше По становление Европейского Суда по делу "Красуля против Российской Федерации", § 42).

50. В свете вышеизложенных соображений и с учетом роли прессы в распространении ин формации и идей по вопросам, представляющим общественный интерес, даже таких, которые могут оскорбить, шокировать или причинить беспокойство, Европейский Суд отмечает, что серия статей не выходила за рамки приемлемой критики. Европейский Суд также отмечает, что при оценке пропорциональности вмешательства в право на свободу выражения мнения необходимо учитывать характер и строгость наложенного наказания (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Йерсилд против Дании", § 35). В этой связи Европейский Суд отмечает, что, несмотря на незначительный характер санкций, введенных в отношении компании-заявительницы, они могли помешать участию прессы в обсуждении проблем, представляющих законный общественный интерес. Учитывая вышеизложенное, Европейский Суд считает, что суды Российской Федерации превысили узкие пределы усмотрения, предоставленные им в связи с ограничениями дискуссий по вопросам, представляющим общественный интерес. На основании изложенного Европейский Суд приходит к выводу, что решение Кстовского городского суда от 31 августа 2004 г., предписывающее компании-заявительнице опубликовать извинения, представляло собой вмешательство, которое было несоразмерно преследуемой цели и не являлось "необходимым в демократическом обществе".

51. Следовательно, Европейский Суд заключает, что в настоящем деле имело место нарушение статьи 10 Конвенции.

II. Иные предполагаемые нарушения Конвенции

52. Компания-заявительница жаловалась в соответствии с пунктом 1 статьи 6 Конвенции на то, что судебное разбирательство было несправедливым в части незаконного распоряжения об опубликовании извинений перед истцом. Европейский Суд отмечает, что эта жалоба не является явно необоснованной по смыслу подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что данная жалоба не является неприемлемой по каким-либо иным основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу. Учитывая выводы Европейского Суда в отношении статьи 10 Конвенции, отсутствует необходимость повторно рассматривать этот вопрос в контексте статьи 6 Конвенции (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Карман против Российской Федерации", § 47).

III. Применение статьи 41 Конвенции

53. Статья 41 Конвенции гласит:

"Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

А. Ущерб

54. Компания-заявительница требовала выплаты 50 000 евро в качестве компенсации морального вреда.

55. Власти Российской Федерации утверждали, что указанное требование является чрезмерным и не подтверждено какими-либо доказательствами причинения нравственных страданий компании-заявительнице.

56. Европейский Суд напоминает, что в соответствии со статьей 41 Конвенции коммерческой компании может быть присуждена денежная компенсация за моральный вред (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Комингерсол С.А." против Португалии" (Comingersoll S.A. v. Portugal), жалоба N 35382/97, § 35, ECHR 2000-IV). Моральный вред, причиненный такой компании, может включать в себя виды требований, которые в большей или меньшей степени являются "объективными" или "субъективными". В их числе следует учитывать репутацию компании, неопределенность в планировании решений, перебои в управлении компанией (для которых нет точного метода расчета последствий) и, наконец, хотя и в меньшей степени, беспокойство и неудобства, причиненные членам органа управления (см. Постановление Европейского Суда по делу "Газета "Орловская искра" против Российской Федерации" (Orlovskaya Iskra v. Russia) от 21 февраля 2017 г., жалоба N 42911/08* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2018. N 3 (примеч. редактора).), § 140). Однако Европейский Суд считает требование компании-заявительницы чрезмерным.

57. Европейский Суд считает разумным присудить компании-заявительнице 7 500 евро в качестве компенсации морального вреда плюс любой налог, который может быть взыскан с указанной суммы.

В. Судебные расходы и издержки

58. Компания-заявительница также требовала выплаты 2 000 евро в качестве компенсации расходов и издержек, понесенных при разбирательстве дела в Европейском Суде, и 1 000 евро в качестве компенсации услуг по переводу.

59. Власти Российской Федерации оспорили эти требования, поскольку компания-заявительница не представила какое-либо соглашение или иной документ, подтверждающий, что указанные суммы были выплачены.

60. В соответствии с прецедентной практикой Европейского Суда заявитель имеет право на возмещение расходов и издержек только в той части, в которой было доказано, что они были действительно понесены, являлись необходимыми и разумными по размеру. В настоящем деле, учитывая имеющиеся в его распоряжении документы и вышеуказанные критерии, Европейский Суд отклоняет требование о возмещении расходов и издержек, понесенных при разбирательстве дела в Европейском Суде, а также требование о возмещении расходов на услуги перевода, поскольку компания-заявительница не представила доказательств того, что соответствующие суммы были действительно выплачены.

С. Процентная ставка при просрочке платежей

61. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Европейский Суд единогласно:

1) объявил жалобу приемлемой для рассмотрения по существу;

2) постановил, что имело место нарушение статьи 10 Конвенции;

3) постановил, что отсутствует необходимость отдельно рассматривать жалобу в соответствии со статьей 6 Конвенции;

4) постановил, что:

(а) государство-ответчик обязано в течение трех месяцев с момента вступления настоящего Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции выплатить компании-заявительнице 7 500 евро (семь тысяч пятьсот евро) плюс любой налог, который может быть взыскан с указанной суммы, в качестве компенсации морального вреда, данная сумма подлежит переводу в валюту Российской Федерации по курсу, действующему на день оплаты;

(b) с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на эти суммы должны начисляться простые проценты по ставке, равной предельной кредитной ставки Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента;

5) отклонил оставшуюся часть требований компании-заявительницы о справедливой компенсации.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 21 ноября 2017 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Стивен Филлипс Секретарь Секции Суда

Хелена Ядерблом Председатель Палаты Суда