Постановление Европейского Суда по правам человека от 10 января 2017 г. Дело "I.U. против Российской Федерации" (Жалоба N 48917/15) (Третья секция)

Европейский Суд по правам человека
(Третья секция)

Дело "I.U.
против Российской Федерации"
(Жалоба N 48917/15)

Постановление Суда

Страсбург, 10 января 2017 г.

По делу "I.U. против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Третья Секция), заседая Комитетом в составе:

Хелены Ядерблом, Председателя Комитета,

Дмитрия Дедова,

Бранко Лубарды, судей,

а также при участии Фатош Арачи, заместителя Секретаря Секции Суда,

рассмотрев дело в закрытом заседании 6 декабря 2016 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 48917/15, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданином Узбекистана I.U. (далее - заявитель) 6 октября 2015 г.

2. Интересы заявителя представляли Э. Давидян и Д. Тренина, адвокаты, практикующие в г. Москве. Власти Российской Федерации были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде Г.О. Матюшкиным.

3. Заявитель жаловался, в частности, на то, что подвергнется риску жестокого обращения в случае экстрадиции в Узбекистан.

4. 8 октября 2015 г. Европейский Суд указал государству-ответчику в соответствии с правилом 39 Регламента Суда, что во время производства в Европейском Суде заявитель не должен быть экстрадирован, выслан или иным образом принудительно перемещен с территории Российской Федерации в Узбекистан или иное государство.

5. 26 ноября 2015 г. жалоба была коммуницирована властям Российской Федерации.

6. Европейский Суд также решил обеспечить анонимность заявителя и конфиденциальность материалов дела в соответствии с правилом 33 и пунктом 4 статьи 47 Регламента Суда.

Факты

I. Обстоятельства дела

7. Заявитель родился в 1988 году в г. Маргилан, Узбекистан. Он прибыл в Российскую Федерацию 2 октября 2014 г.

8. 5 сентября 2014 г. заявитель был обвинен in absentia в членстве в экстремистском религиозном движении "Хизб ут-Тахир аль-Ислами"* (* Решением Верховного Суда Российской Федерации от 14 февраля 2003 г. N ГКПИ 03 116, вступившем в силу 4 марта 2003 г., запрещена на территории Российской Федерации (примеч. редактора).) и деятельности, угрожающей конституционному строю. В тот же день компетентные органы властей Узбекистана приняли решение о предварительном заключении заявителя под стражу и объявили его в международный розыск, выдав ордер на его задержание.

9. 24 декабря 2014 г. заявитель был задержан в г. Москве. 26 декабря 2014 г. Черемушкинский районный суд г. Москвы санкционировал, а затем продлил срок содержания заявителя под стражей.

10. 22 января 2015 г. заявителю были предъявлены дополнительные обвинения в организации деятельности местного отделения движения "Хизб ут-Тахир аль-Ислами" в одном из регионов Узбекистана.

A. Производство по вопросу об экстрадиции

11. 23 января 2015 г. правоохранительные органы Узбекистана направили запрос об экстрадиции заявителя в связи с указанными обвинениями. Запрос включал заверение властей Узбекистана относительно надлежащего обращения с заявителем, сформулированное в стандартных выражениях.

12. 21 мая 2015 г. заместитель Генерального прокурора Российской Федерации санкционировал экстрадицию заявителя в связи с некоторыми из предъявленных обвинений.

13. Заявитель обжаловал это решение в суды, утверждая, что он принадлежит к уязвимой группе населения и, таким образом, может подвергнуться риску обращения, противоречащего статье 3 Конвенции, со стороны властей Узбекистана.

14. 13 октября 2015 г. жалоба заявителя была отклонена окончательным решением Верховного Суда Российской Федерации. Не ссылаясь на какие-либо относимые доказательные материалы, Верховный Суд Российской Федерации счел, что утверждения заявителя являются гипотетическими и в них отсутствуют конкретные указания на уровень риска, а также решил, что со временем ситуация в стране может измениться. Он также признал удовлетворительными заверения властей Узбекистана.

B. Производство о предоставлении статуса беженца

15. 5 июня 2015 г. заявитель подал ходатайство о предоставлении статуса беженца, ссылаясь на преследование в Узбекистане по религиозным основаниям.

16. 9 ноября 2015 г. его ходатайство было отклонено окончательным административным решением миграционных органов. Заявитель обжаловал это решение в суды, ссылаясь, inter alia, на риск жестокого обращения.

17. 18 мая 2016 г. его жалобы были отклонены решением Московского городского суда.

C. Иные производства в отношении заявителя

18. 25 декабря 2015 г. Мещанский районный суд г. Москвы принял решение об экстрадиции заявителя в связи с нарушением миграционного законодательства. Жалоба заявителя, в которой, помимо прочих факторов, он ссылался на риск жестокого обращения, была отклонена Московским городским судом 24 февраля 2016 г.

19. 16 февраля 2016 г. заявитель ходатайствовал о предоставлении временного убежища. Какие-либо сведения об исходе этого производства сторонами предоставлены не были.

II. Соответствующие законодательство Российской Федерации и правоприменительная практика

20. Обобщение внутригосударственного законодательства, касающегося экстрадиции, см. в деле "Мухитдинов против Российской Федерации" (см. Постановление Европейского Суда по делу "Мухитдинов против Российской Федерации" (Mukhitdinov v. Russia) от 21 мая 2015 г., жалоба N 20999/14* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2016. N 1 (примеч. редактора).), §§ 29-31 с дальнейшими ссылками* (* См.: там же (примеч. редактора).)).

III. Доклады международных неправительственных правозащитных организаций по Узбекистану

21. Соответствующие доклады международных неправительственных организаций о ситуации в Узбекистане вплоть до 2015 года приведены в деле "Холмуродов против Российской Федерации" (см. Постановление Европейского Суда по делу "Холмуродов против Российской Федерации" (Kholmurodov v. Russia) от 1 марта 2016 г., жалоба N 58923/14* (* См.: там же. 2017. N 5 (примеч. редактора).), §§ 46-50).

Право

I. Предполагаемое нарушение статьи 3 Конвенции

22. Заявитель, ссылаясь на статью 3 Конвенции, жаловался на то, что государственные органы Российской Федерации не рассмотрели его жалобу на наличие риска жестокого обращения в случае высылки в Узбекистан, а также что экстрадиция, если она состоится, подвергнет его этому риску. Статья 3 Конвенции гласит:

"Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию".

23. Власти Российской Федерации оспаривали эти утверждения.

A. Приемлемость жалобы

24. Европейский Суд считает, что жалоба заявителя не является явно необоснованной по смыслу подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он далее отмечает, что она не является неприемлемой по каким-либо иным основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

B. Существо жалобы

1. Общие принципы

25. Соответствующие общие принципы, касающиеся применения статьи 3 Конвенции, были недавно обобщены Европейским Судом в деле "F.G. против Швеции" (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу (F.G. против Швеции") (F.G. v. Sweden), жалоба N 43611/11* (* См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. Специальный выпуск. 2017. N 4 (примеч. редактора).), §§ 111-127, ECHR 2016), а в отношении высылки из Российской Федерации в Узбекистан в деле "Мамажонов против Российской Федерации" (см. Постановление Европейского Суда по делу "Мамажонов против Российской Федерации" (Mamazhonov v. Russia) от 23 октября 2014 г., жалоба N 17239/13* (* См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. 2015. N 2 (примеч. редактора).), §§ 127-135).

2. Применение общих принципов в настоящем деле

(a) Наличие серьезных оснований полагать, что заявитель столкнется с риском жестокого обращения, и оценка этого риска компетентными органами Российской Федерации

26. Европейский Суд ранее устанавливал, что лица, в отношении которых требуют экстрадиции власти Узбекистана в связи с обвинениями в преступлениях по религиозным или политическим мотивам, принадлежат к уязвимой группе населения, которой угрожает реальный риск обращения, противоречащего статье 3 Конвенции, в случае высылки в Узбекистан (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Мамажонов против Российской Федерации", § 141).

27. Возвращаясь к настоящему делу, представляется, что в ходе производства об экстрадиции заявитель неоднократно и прямо утверждал, что он преследуется за религиозный экстремизм и может столкнуться с риском жестокого обращения (см. § 11 настоящего Постановления). Международный розыск и ордер на арест, а также запрос об экстрадиции, представленные властями Узбекистана, также являлись ясными в отношении того, что касается их оснований, а именно, что заявитель обвинялся в преступлениях по религиозным или политическим мотивам. Власти Узбекистана, таким образом, прямо указали на принадлежность его к группе, в отношении представителей которой Европейский Суд ранее признавал, что они подвергаются реальному риску противоправного обращения.

28. При таких обстоятельствах Европейский Суд полагает, что власти Российской Федерации имели в своем распоряжении достаточно обоснованную жалобу, указывающую на реальный риск жестокого обращения.

29. Следовательно, Европейский Суд убежден в том, что заявитель предоставил властям Российской Федерации достаточные основания полагать, что он столкнется в Узбекистане с реальным риском жестокого обращения.

(b) Обязанность провести оценку утверждений о наличии реального риска жестокого обращения со ссылкой на соответствующие материалы

30. Заключив, что заявитель выдвинул на внутригосударственном уровне правомерную жалобу, опирающуюся на серьезные основания полагать, что он подвергнется реальному риску жестокого обращения, противоречащего статье 3 Конвенции, Европейский Суд должен изучить вопрос о том, выполнили ли власти Российской Федерации свою обязанность провести надлежащую оценку утверждений со ссылкой на достаточные соответствующие материалы.

31. В отношении настоящего дела Европейский Суд полагает, что во время производства об экстрадиции компетентные органы власти Российской Федерации не рассмотрели с надлежащим вниманием утверждения заявителя о том, что в родной стране он столкнется с риском жестокого обращения. Европейский Суд приходит к такому выводу, приняв во внимание упрощенное отклонение, без ссылки на какие-либо доказательные материалы, утверждений заявителя как гипотетических и лишенных конкретных указаний на уровень риска, в совокупности с замечанием, что ситуация в стране со временем должна измениться. Кроме того, суды Российской Федерации не подвергли сомнению заверения властей Узбекистана, несмотря на то, что в них были использованы стандартные формулировки, принимая во внимание, что схожие заверения постоянно признавались Европейским Судом неудовлетворительными (см. например, Постановление Европейского Суда по делу "Абдулхаков против Российской Федерации" (Abdulkhakov v. Russia) от 2 октября 2012 г., жалоба N 14743/11* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2013. N 3 (примеч. редактора).), §§ 149-150, а также Постановление Европейского Суда по делу "Таджибаев против Российской Федерации" (Tadzhibayev v. Russia) от 1 декабря 2015 г., жалоба N 17724/14* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2017. N 12 (примеч. редактора).), § 46).

32. Европейский Суд также отмечает, что правовая система Российской Федерации предусматривает, по крайней мере, теоретически несколько способов, с помощью которых заявитель может избежать высылки в Узбекистан, принимая во внимание наличие риска подвергнуться там жестокому обращению. Однако факты настоящего дела свидетельствуют, что утверждения заявителя не были надлежащим образом изучены в соответствующем производстве, несмотря на то, что они поднимались неоднократно.

33. Европейский Суд приходит к выводу, что, несмотря на то, что заявитель в достаточной степени обосновал свои утверждения о том, что он подвергнется в Узбекистане риску жестокого обращения, компетентные органы Российской Федерации не осуществили надлежащую оценку его утверждений со ссылкой на достаточные соответствующие материалы. Это создало возможность экстрадиции заявителя в Узбекистан.

(c) Наличие риска жестокого обращения или угрозы жизни

34. Принимая во внимание неспособность компетентных органов Российской Федерации провести надлежащую оценку предполагаемого риска жесткого обращения со ссылкой на достаточные относимые материалы, Европейский Суд вынужден самостоятельно рассмотреть вопрос о том, подвергся бы заявитель такому риску в случае высылки в Узбекистан.

35. Европейский Суд отмечает, что ни в объяснениях сторон, ни в доступных материалах из независимых международных источников (см. § 21 настоящего Постановления, а также см. Доклад организации "Хьюман Райтс Вотч" (Human Rights Watch) за 2016 год, доклад организации "Международная амнистия" (Amnesty International) "Прямой путь к пыткам: похищения и принудительное возвращение из России в Узбекистан" от 21 апреля 2016 г.), ни в принятых им ранее постановлениях и решениях (см. упоминавшееся выше недавнее Постановление Европейского Суда по делу "Холмуродов против Российской Федерации", а также Постановление Европейского Суда по делу "Мухитдинов против Российской Федерации") отсутствуют какие-либо указания на то, что произошли какие-либо изменения в системе уголовного правосудия Узбекистана или в обращении с лицами, привлеченными к ответственности за преступления, совершенные по религиозным или политическим мотивам.

36. Европейский Суд придает должное значение доступным материалам, указывающим на реальный риск жестокого обращения для лиц, обвиняемых, как и заявитель, в преступлениях по религиозным или политическим мотивам, и приходит к выводу, что санкционирование высылки заявителя в Узбекистан подвергло его риску обращения, противоречащего статье 3 Конвенции.

(d) Выводы

37. Вышеизложенных доводов достаточно для того, чтобы Европейский Суд мог сделать вывод о том, что будет иметь место нарушение статьи 3 Конвенции в случае высылки заявителя в Узбекистан.

II. Предполагаемое нарушение статьи 13 Конвенции

38. Заявитель, ссылаясь на статью 13 Конвенции, жаловался на отсутствие в Российской Федерации эффективных внутригосударственных средств правовой защиты в отношении его жалобы на нарушение статьи 3 Конвенции. Статья 13 Конвенции гласит:

"Каждый, чьи права и свободы, признанные в настоящей Конвенции, нарушены, имеет право на эффективное средство правовой защиты в государственном органе, даже если это нарушение было совершено лицами, действовавшими в официальном качестве".

39. Европейский Суд отмечает, что эта жалоба связана по существу с рассмотренной ранее, и, таким образом, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

40. С учетом выводов, сделанных по статье 3 Конвенции, Европейский Суд не считает необходимым отдельно рассматривать жалобу на нарушение статьи 13 Конвенции.

III. Применение обеспечительных мер в соответствии с правилом 39 Регламента Суда

41. 8 октября 2015 г. Европейский Суд указал государству-ответчику в соответствии с правилом 39 Регламента Суда, что во время производства в Европейском Суде заявитель не должен быть экстрадирован, выслан или иным образом принудительно выдворен из Российской Федерации в Узбекистан или иное государство.

42. В этой связи Европейский Суд напоминает, что согласно пункту 2 статьи 28 Конвенции настоящее Постановление является окончательным.

43. Соответственно, Европейский Суд полагает, что применение мер, указанных властям Российской Федерации в соответствии с правилом 39 Регламента Суда, должно быть прекращено.

IV. Применение статьи 41 Конвенции

44. Статья 41 Конвенции гласит:

"Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

A. Ущерб

45. Заявитель требовал выплаты 10 000 евро в качестве компенсации морального вреда.

46. Власти Российской Федерации не выдвинули в этом отношении каких-либо конкретных доводов и придерживались точки зрения, что любая компенсация должна присуждаться в соответствии с устоявшейся прецедентной практикой Европейского Суда.

47. В свете характера установленных нарушений статьи 3 Конвенции, а также конкретных фактов настоящего дела Европейский Суд полагает, что вывод о том, что будет иметь место нарушение статьи 3 Конвенции в случае экстрадиции заявителя в Узбекистан, является достаточной справедливой компенсацией причиненного ему морального вреда (см. схожие выводы в Постановлении Большой Палаты Европейского Суда по делу "J.K. и другие против Швеции" (J.K. and Others v. Sweden), жалоба N 59166/12, § 127, ECHR 2016).

B. Судебные расходы и издержки

48. Заявитель требовал выплаты 6 300 евро в качестве возмещения судебных расходов и издержек, понесенных во внутригосударственном разбирательстве и в Европейском Суд, 4 400 евро из которых подлежат выплате за услуги Д. Трениной, а 1 900 евро - Э. Давидян.

49. Власти Российской Федерации не выдвинули каких-либо конкретных доводов и считали, что суммы должны быть присуждены в соответствии со устоявшейся прецедентной практикой Европейского Суда.

50. С учетом имеющихся в его распоряжении материалов и своей прецедентной практики Европейский Суд считает разумным присудить 6 300 евро в качестве возмещения всех расходов, 4 400 евро из которых подлежат выплате Д. Трениной, а 1 900 евро - Э. Давидян.

C. Процентная ставка при просрочке платежей

51. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Суд единогласно:

1) объявил жалобу приемлемой для рассмотрения по существу;

2) постановил, что будет иметь место нарушение статьи 3 Конвенции в случае экстрадиции заявителя в Узбекистан;

3) постановил, что отсутствует необходимость в рассмотрении жалобы на нарушение статьи 13 Конвенции;

4) решил прекратить применение обеспечительных мер, указанных государству-ответчику в соответствии с правилом 39 Регламента Суда и состоящих в том, что во время производства в Европейском Суде заявитель не должен быть экстрадирован, выслан или иным способом принудительно перемещен из Российской Федерации в Узбекистан;

5) постановил, что вывод о том, что будет иметь место нарушение статьи 3 Конвенции в случае экстрадиции заявителя в Узбекистан, является достаточной справедливой компенсацией морального вреда, причиненного заявителю;

6) постановил, что:

(a) государство-ответчик обязано выплатить представителям заявителя в течение трех месяцев со дня уведомления о настоящем Постановлении 6 300 евро (шесть тысяч триста евро), из которых 4 400 евро (четыре тысячи четыреста евро) подлежат выплате Д. Трениной, а 1 900 евро (одна тысяча девятьсот евро) - Э. Давидян, подлежащие переводу в рубли по курсу, действующему на день выплаты, а также любые налоги, которые могут быть взысканы с этой суммы, в качестве возмещения судебных расходов и издержек;

(b) с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на эти суммы должны начисляться простые проценты, размер которых определяется предельной кредитной ставкой Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента;

7) отклонил оставшуюся часть требований заявителя о справедливой компенсации.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 10 января 2017 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Фатош Арачи Заместитель Секретаря Секции Суда

Хелена Ядерблом Председатель Комитета Суда