Определение Конституционного Суда РФ от 29 мая 2019 г. N 1254-О "Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Михеева Дмитрия Александровича на нарушение его конституционных прав частью третьей статьи 306 Уголовного кодекса Российской Федерации"

Конституционный Суд Российской Федерации в составе Председателя В.Д. Зорькина, судей К.В. Арановского, А.И. Бойцова, Н.С. Бондаря, Г.А. Гаджиева, Ю.М. Данилова, Л.М. Жарковой, С.Д. Князева, А.Н. Кокотова, Л.О. Красавчиковой, Н.В. Мельникова, Ю.Д. Рудкина, О.С. Хохряковой, В.Г. Ярославцева,

рассмотрев вопрос о возможности принятия жалобы гражданина Д.А. Михеева к рассмотрению в заседании Конституционного Суда Российской Федерации,

установил:

1. Приговором районного суда, оставленным без изменения судом апелляционной инстанции, гражданин Д.А. Михеев осужден за совершение преступления, предусмотренного частью третьей статьи 306 "Заведомо ложный донос" УК Российской Федерации. Суд установил, что Д.А. Михеев обратился в управление внутренних дел с заявлением о якобы совершенном хищении принадлежащего ему телефона, подтвердив это событие представлением разрезанного им самим рюкзака, а также заведомо ложными показаниями, данными при допросе в качестве потерпевшего. Данное деяние суд квалифицировал как заведомо ложный донос о совершении преступления, соединенный с искусственным созданием доказательств обвинения.

По мнению Д.А. Михеева, часть третья статьи 306 УК Российской Федерации не соответствует статьям 19 (часть 1), 45 (часть 2), 46 (часть 1), 51 (часть 2), 54 (часть 2) и 55 (часть 3) Конституции Российской Федерации, поскольку позволяет - по смыслу, придаваемому ей правоприменительной практикой, - признавать особо квалифицирующим признаком заведомо ложного доноса искусственно созданные доказательства, не направленные на обвинение конкретного лица в совершении преступления, а также относить к таким доказательствам показания самого лица, обратившегося с заявлением и допрошенного в качестве потерпевшего.

2. Конституционный Суд Российской Федерации, изучив представленные материалы, не находит оснований для принятия данной жалобы к рассмотрению.

Как указал Конституционный Суд Российской Федерации, проверка сообщения о преступлении и возбуждение уголовного дела представляют собой начальную, самостоятельную стадию уголовного процесса, в ходе которой устанавливается наличие или отсутствие самого основания к возбуждению дела - достаточных данных, указывающих на признаки именно преступления; на этой стадии уполномоченные лица обязаны принимать в предусмотренных процессуальных формах все зависящие от них меры к тому, чтобы установить обстоятельства происшедшего, определить формальные основания для начала публичного уголовного преследования от имени государства в связи с совершенным преступным деянием и, соответственно, для последующих процессуальных действий органов дознания и предварительного следствия, на которые возлагаются обязанности по раскрытию преступлений, изобличению виновных, формулированию обвинения и его обоснованию, для того чтобы уголовное дело могло быть передано в суд, разрешающий его по существу и тем самым осуществляющий правосудие (постановления от 14 января 2000 года N 1-П и от 25 июня 2013 года N 14-П; Определение от 12 марта 2019 года N 578-О).

Определяя особенности начальной стадии уголовного судопроизводства, Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации устанавливает, что поводом для возбуждения уголовного дела служит в числе прочего заявление о преступлении, а основанием для возбуждения уголовного дела является наличие достаточных данных, указывающих на признаки преступления (пункт 1 части первой и часть вторая статьи 140); заявление о преступлении может быть сделано в устном или письменном виде, при этом заявитель предупреждается об уголовной ответственности за заведомо ложный донос в соответствии со статьей 306 УК Российской Федерации, о чем в протоколе делается отметка, которая удостоверяется подписью заявителя (части первая и шестая статьи 141).

Устанавливая ответственность за заведомо ложный донос, государство исполняет свою конституционную обязанность защищать достоинство человека, его права и свободы, обеспечивать права потерпевших от преступления и компенсацию причиненного им ущерба, а также гарантировать надлежащий порядок осуществления правосудия (статья 2; статья 21, часть 1; статья 45, часть 1; статья 46, часть 1; статья 52; статья 118, часть 1; статья 123, часть 3, Конституции Российской Федерации) (определения Конституционного Суда Российской Федерации от 24 сентября 2012 года N 1818-О и от 4 апреля 2013 года N 661-О).

Основные признаки заведомо ложного доноса определены законодателем в части первой статьи 306 УК Российской Федерации, при этом квалифицированным его видом признается то же деяние, соединенное с обвинением лица в совершении тяжкого или особо тяжкого преступления (часть вторая), а особо квалифицированными - деяния, предусмотренные частями первой или второй этой статьи, соединенные с искусственным созданием доказательств обвинения (часть третья).

Признаки данного преступления подлежат установлению во взаимосвязи с положениями Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, в том числе устанавливающими, что в каждом случае обнаружения признаков преступления прокурор, следователь, орган дознания и дознаватель принимают предусмотренные данным Кодексом меры по установлению события преступления, изобличению лица или лиц, виновных в совершении преступления (часть вторая статьи 21); при производстве по уголовному делу подлежит доказыванию в числе прочего событие преступления (время, место, способ и другие обстоятельства совершения преступления) (пункт 1 части первой статьи 73); а доказательствами по уголовному делу являются любые сведения, на основе которых суд, прокурор, следователь, дознаватель в порядке, определенном данным Кодексом, устанавливает наличие или отсутствие обстоятельств, подлежащих доказыванию при производстве по уголовному делу, а также иных обстоятельств, имеющих значение для уголовного дела (часть первая статьи 74). Кроме того, данный Кодекс относит к участникам уголовного судопроизводства со стороны обвинения потерпевшего, который имеет определенные процессуальные права, в том числе давать показания и представлять доказательства, и который не вправе давать заведомо ложные показания или отказываться от дачи показаний (пункты 2 и 4 части второй, пункт 2 части пятой статьи 42).

Как неоднократно отмечал Конституционный Суд Российской Федерации, пункт 1 части первой статьи 73 и корреспондирующие ему положения пункта 4 части второй статьи 171, пункта 3 части первой статьи 220 и пункта 1 статьи 307 УПК Российской Федерации прямо предусматривают, что при производстве по уголовному делу среди прочих обстоятельств подлежит доказыванию событие преступления - время, место, способ и другие обстоятельства его совершения, т.е. объективные признаки преступления, степень конкретизации которых при доказывании важна для квалификации деяния в качестве уголовно наказуемого, для определения основания и меры уголовной ответственности, когда эти элементы включены в конструкцию конкретного состава преступления, предусмотренного Особенной частью Уголовного кодекса Российской Федерации, или характеризуют обстоятельства, влияющие на определение наказания, а также для установления закона, подлежащего применению с учетом его действия во времени, для определения подследственности, подсудности и разрешения иных юридически значимых вопросов (определения от 18 октября 2012 года N 1920-О, от 24 января 2013 года N 43-О, от 17 июля 2014 года N 1612-О, от 26 апреля 2016 года N 761-О и от 29 января 2019 года N 73-О).

Тем самым предусмотренный частью третьей статьи 306 УК Российской Федерации особо квалифицирующий признак заведомо ложного доноса, соединенного с искусственным созданием доказательств обвинения, предполагает дополнительное (помимо заведомо ложного заявления или иного сообщения о совершении преступления) представление - в целях их использования в процессе доказывания - не соответствующих действительности сведений как о виновности (причастности) конкретного лица, так и о событии преступления.

Таким образом, оспариваемая заявителем норма не может расцениваться как нарушающая его конституционные права в указанном им аспекте, а потому данная жалоба, как не отвечающая критерию допустимости обращений в Конституционный Суд Российской Федерации, не может быть принята Конституционным Судом Российской Федерации к рассмотрению.

Исходя из изложенного и руководствуясь пунктом 2 статьи 43, частью первой статьи 79, статьями 96 и 97 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", Конституционный Суд Российской Федерации

определил:

1. Отказать в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Михеева Дмитрия Александровича, поскольку она не отвечает требованиям Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", в соответствии с которыми жалоба в Конституционный Суд Российской Федерации признается допустимой.

2. Определение Конституционного Суда Российской Федерации по данной жалобе окончательно и обжалованию не подлежит.

Председатель Конституционного Суда Российской Федерации

В.Д. Зорькин