Постановление Суда по интеллектуальным правам от 12 августа 2019 г. N С01-521/2019 по делу N А73-7537/2018 Суд отменил вынесенные ранее судебные решения, которыми отказано в удовлетворении требования о защите исключительных прав, и направил дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции, поскольку суды не мотивировали, на основании каких норм законодательства и обстоятельств данного дела судебные расходы были распределены именно таким образом

Постановление Суда по интеллектуальным правам от 12 августа 2019 г. N С01-521/2019 по делу N А73-7537/2018

Резолютивная часть постановления объявлена 6 августа 2019 года.

Полный текст постановления изготовлен 12 августа 2019 года.

Суд по интеллектуальным правам в составе:

председательствующего судьи Васильевой Т.В.,

судей Лапшиной И.В., Рогожина С.П.,

рассмотрел в судебном заседании кассационную жалобу общества с ограниченной ответственностью "СиЭнЭйч Индастриал Руссия" на решение Арбитражного суда Хабаровского края от 14.12.2018 (судья Левинталь О.М.) по делу N А73-7537/2018 и постановление Шестого арбитражного апелляционного суда от 07.03.2019 (судьи Иноземцев И.В., Волкова М.О., Тихоненко А.А.) по тому же делу

по иску общества с ограниченной ответственностью "СиЭнЭйч Индастриал Руссия" (ул. Промышленная, 61/44, г. Набережные Челны, Республика Татарстан, 423800, ОГРН 1101650000870)

к обществу с ограниченной ответственностью "Евроазия групп" (ул. Дзержинского, 85, пом. 1-6, г. Хабаровск, Хабаровский край, 680038, ОГРН 1152721004138)

третье лицо: Хабаровская таможня (ул. Карла Маркса, д. 94 А, г. Хабаровск, Хабаровский край, 680013, ОГРН 1022701131826)

о защите исключительных прав,

при участии в судебном заседании представителей:

от общества с ограниченной ответственностью "СиЭнЭйч Индастриал Руссия" - Горячев И.С. (по доверенности от 02.04.2019 N 50 АБ 3140816), Петухов О.С. (по доверенности от 10.12.2018),

от общества с ограниченной ответственностью "Евроазия групп" - Плисовских В.А. (по доверенности от 05.08.2019), Лопатин В.К. (по доверенности от 05.08.2019),

от Хабаровской таможни - Рыбакова К.А. (по доверенности от 15.07.2019 N 05-49/143), установил:

общество с ограниченной ответственностью "СиЭнЭйч Индастриал Руссия" (далее - общество "СиЭнЭйч Индастриал Руссия", истец) действующее от имени правообладателя товарного знака "NEW HOLLAND" ("CNH Industrial N.V.") и правообладателя товарного знака "CASE" ("CNH America LLC") обратилось в Арбитражный суд Хабаровского края с иском (с учетом частично принятого судом уточнения в порядке статьи 49 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации) к обществу с ограниченной ответственностью "Евроазия групп" (далее - общество "Евроазия групп", ответчик) о запрете к ввозу на территорию Таможенного союза товаров (7 тракторов), заявленных ответчиком по декларации на товары N 10703050/180418/0000015, об изъятии 7 тракторов и об их уничтожении за счет ответчика без компенсации в связи с контрафактностью.

Определением Арбитражного суда Хабаровского края от 22.05.2018 к участию в деле в качестве третьего лица, не заявляющего самостоятельных требований относительно предмета спора, привлечена Хабаровская таможня.

Решением Арбитражного суда Хабаровского края от 14.12.2018, оставленным без изменения постановлением Шестого арбитражного апелляционного суда от 07.03.2019 в удовлетворении исковых требований отказано.

Не согласившись с указанными судебными актами, истец обратился с кассационной жалобой, в которой, ссылаясь на нарушение судами первой и апелляционной инстанций норм материального и процессуального права, несоответствие выводов судов фактическим обстоятельствами дела, просит их отменить и направить дело на новое рассмотрение по следующим причинам:

судами допущены нарушение норм процессуального права и неправильное применение норм материального права, а именно статьи 10, пункта 1 статьи 1229, статей 1252, 1487, 1515 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее - ГК РФ), пункта 16 приложения N 26 Протокола об охране и защите прав на объекты интеллектуальной собственности к Договору о Евразийском экономическом союзе (подписан в г. Астане 29.05.2014) (далее - Договор о ЕАЭС), статей 9 и 10 Парижской конвенции по охране промышленной собственности (заключена в г. Париже 20.03.1883) (далее - Парижская конвенция), выразившиеся в том числе в несоответствующем действующему законодательству применении принципа международного исчерпания исключительных прав;

неверно применены правовые позиции, изложенные в постановлении Конституционного Суда Российской Федерации от 13.02.2018 N 8-П "По делу о проверке конституционности положений пункта 4 статьи 1252, статьи 1487 и пунктов 1, 2 и 4 статьи 1515 Гражданского кодекса Российской Федерации в связи с жалобой общества с ограниченной ответственностью "ПАГ" (далее - постановление КС РФ от 13.02.2018 N 8-П).

В судебном заседании судом кассационной инстанции, с учетом мнения лиц, участвующих в деле, отказано в приобщении к материалам дела поступившего 31.07.2019 через систему подачи документов в электронном виде "Мой арбитр" отзыва общества "Евроазия групп" на кассационную жалобу и приложенных к нему дополнительных документов ввиду непредставления доказательств заблаговременного направления отзыва другим лицам, участвующим в деле (статья 279 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации), а также ввиду отсутствия у суда кассационной инстанции полномочий на приобщение дополнительных доказательств (статьи 286, 287 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации).

Представитель общества "СиЭнЭйч Индастриал Руссия" поддержал кассационную жалобу по доводам, изложенным в ней и письменных объяснениях.

Представитель общества "Евроазия групп" возражал против удовлетворения кассационной жалобы.

Третье лицо возражало против удовлетворения кассационной жалобы по доводам, изложенным в возражении на нее.

Выслушав представителей лиц, участвующих в деле, обсудив доводы кассационной жалобы и возражений на нее, проверив в порядке статей 286, 287 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации законность обжалуемых судебных актов, а также соответствие выводов, содержащихся в них, установленным фактическим обстоятельствам и имеющимся в деле доказательствам, и исходя из доводов, содержащихся в кассационной жалобе, суд кассационной инстанции пришел к следующим выводам.

Как было установлено судами, общество "СиЭнЭйч Индастриал Руссия" действует от имени правообладателя товарного знака "NEW HOLLAND" ("CNH Industrial N.V.") и правообладателя товарного знака "CASE" ("CNH America LLC"), включенных в Таможенный Реестр объектов интеллектуальной собственности на основании писем Федеральной таможенной службы (далее - ФТС) от 04.10.2017 N 14-40/55683 и от 04.10.2017 N 14-40/55675, что подтверждается письмами ФТС, договорами поручения, заключенными между обществом "СиЭнЭйч Индастриал Руссия" и правообладателями.

Хабаровским таможенным постом Хабаровской таможни при таможенном декларировании товаров, завезенных участником внешнеэкономической деятельности - обществом "Евроазия групп", в результате документального контроля в декларации на товары N 10703050/180418/0000015 установлены следующие товары - 7 тракторов под "торговой маркой HARBIN DONGJIN MINSK TRACTOR CO., LTD", 6 из которых имеют на компонентах товарный знак "CASE" и один имеет на компонентах товарный знак "NEW HOLLAND".

В отношении указанных товаров принято решение о приостановлении выпуска на 10 рабочих дней до 11.05.2018.

Причинами приостановления выпуска данных товаров послужила информация, полученная по результатам проведенного таможенного досмотра о вероятной замене информационных табличек, и результаты проведенной ранее в отношении моделей данных товаров экспертом ЭИО N 3 (г. Хабаровск) ЭКС - регионального филиала ЦЭКТУ г. Владивосток таможенной экспертизы N 12410030/0027681 от 06.10.2017.

В данном заключении сделан вывод о том, что на тракторах имеется информация о моделях, соответствующих товарным знакам, информация о которых содержится в ТРОИС, а именно: товарный знак "CASE" (свидетельство N 142272 от 17.05.1996), товарный знак "NEW HOLLAND" (свидетельство N 169308 от 16.11.1998) и об изготовителе данных товаров - "CNH Industrial N.V.", а также установлен год выпуска тракторов по моделям: "DJ210" годы выпуска - 2012, 2014, "DJ385" годы выпуска - 2008,2009, "DJ8040" год выпуска - 2010.

Хабаровским таможенным постом 25.04.2018 в адрес истца был направлен запрос N 39-01-15/00267 об оригинальности указанных товаров.

В ответе на письмо на вопрос таможенной службы, являются ли товары, заявленные в декларации на товары N 10703050/180418/0000015 оригинальными, представитель правообладателей сообщил о следующем:

товары N N 1-4 ДТ (тракторы 2016 модель DJ210, 4 штуки, изготовителем которых заявлено HARBIN DONGJIN MINSK TRACTOR CO., LTD) являются тракторами торговой марки CASE, модель Puma 210, изготовитель - CNH Industrial Europe Holding SA, правообладатель товарного знака "CASE" (N 142272) СиЭнЭйч Индастриал Америка ЛЛК;

товары N N 5-6 ДТ (тракторы 2016 г.в. модель DJ385, 2 штуки, изготовителем которых заявлено HARBIN DONGJIN MINSK TRACTOR CO., LTD) являются тракторами торговой марки "CASE", модель Steiger 385, изготовитель и правообладатель товарного знака "CASE" (142272) СиЭнЭйч Индастриал Америка ЛЛК;

товар 7 (трактор 2016 г.в. модель DJ8040, 1 штука, изготовителем которых заявлено HARBIN DONGJIN MINSK TRACTOR CO., LTD), является трактором New Holland, модель T8 8040, правообладатель товарного знака "NEW HOLLAND" N 169308 СиЭнЭйч Индастриал Н.В., производителями могут быть либо СиЭнЭйч Индастриал Америка ЛЛК (США) либо общество "СиЭнЭйч Индастриал Руссия" (ранее - общество "СиЭнЭйч КАМАЗ Индустрия"). Модель трактора New Holland Т8 8040 снята с производства в 2011 году как устаревшая и на заводе в г. Набережные Челны, и на заводе в США (700 Стейт Стрит, Расин, штат Висконсин, 53404, США).

В ответе на письмо также указывалось, что лицензионные либо иные договоры на право использования товарных знаков между правообладателем товарного знака "CASE" (N 142272), товарного знака "NEW HOLLAND" (N 169308) и обществом "Евроазия групп" не заключались.

В результате проведенного таможенного контроля в форме таможенного досмотра (акт таможенного досмотра N 10703050/240418/000042) выявлено, что товары, заявленные в ДТ N 10703050/180418/0000015, не обозначены какими-либо товарными знаками.

На основании КДТ от 07.05.2018, 23.05.2018, 24.05.2018, 28.05.2018, оформленных генеральным директором общества "Евроазия групп" Чжоу Ю, 13.07.2018 принято решение о корректировке таможенной стоимости в ДТ 10703050/180418/000015: в графы 12, 43, 45, 46, 47, "В" внесены соответствующие изменения. В этой связи начальником Хабаровского таможенного поста приняты решения по классификации N N РКТ-10703050-18/000011, РКТ-10703050-18/00012, РКТ-10703050-18/000013, РКТ-10703050-18/000014, РКТ-10703050-18/000015, РКТ-10703050-18/000016, РКТ-10703050-18/000017, согласно которым КОД ТН ВЭД ЕАЭС ввезенных товаров изменен на 8701955000, а также изменено описание товаров в части указания верного года выпуска, страны происхождения (Великобритания и США), сведения о том, что тракторы были в эксплуатации.

Хабаровской таможней 23.10.2018 постановлением об административном правонарушении N 10703000-520/2018 декларант привлечен к административной ответственности по части 2 статьи 16.2 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях (далее - КоАП РФ), предусматривающей ответственность за недекларирование либо недостоверное декларирование товаров.

Истец, считая, что исключительные права правообладателя на товарные знаки "CASE" и "NEW HOLLAND" нарушены тем, что ответчик принял меры по частичному удалению оригинальных товарных знаков "CASE" и "NEW HOLLAND" с оригинальных товаров и нанес на них товарный знак "DONGJIN MINSK", а затем задекларировал товары, произведенные в США либо в Европе как изготовленные в КНР производителем "HARBIN DONGJIN MINSK TRACTOR CO., LTD", и выдал за товары иного производителя, обратился с вышеназванными требованиями в суд.

Определением суда первой инстанции от 27.07.2018 по делу назначалась судебная экспертиза по установлению принадлежности тракторов к торговой марке "CASE" и "NEW HOLLAND", проведение которой было поручено ООО "Амурская Независимая экспертиза".

Согласно заключению эксперта ООО "Амурская Независимая экспертиза" от 19.10.2018 тракторы, заявленные по декларации на товары N 10703050/180418/0000015: модель DJ210, производства HARBIN DONGJIN MINSK TRACTOR CO., LTD, двигатель F4DE9684B*J N 997054, VIN номер DJ1010152, год выпуска 2016; модель DJ210, производства HARBIN DONGJIN MINSK TRACTOR CO., LTD, двигатель F4DE9684BM N 994850, VIN номер DJ1010097, год выпуска 2016; модель DJ210, производства HARBIN DONGJIN MINSK TRACTOR CO., LTD, двигатель F4DE9684B*J N 1015138, VIN номер DJ1010256, год выпуска 2016; модель DJ210, производства HARBIN DONGJIN MINSK TRACTOR CO., LTD, двигатель F4DE9684B*J N 980934, VIN номер DJ1010668, год выпуска 2016; модель DJ385, производства HARBIN DONGJIN MINSK TRACTOR CO., LTD, двигатель F3BE0684Q*EXXX N 142101 VIN номер DJ3010067, год выпуска 2016; модель DJ385, производства HARBIN DONGJIN MINSK TRACTOR CO., LTD, двигатель F3BE0684Q*EXXX N 146159, VIN номер DJ3010122, год выпуска 2016, являются тракторами торговой марки "CASE". Трактор, заявленный обществом "Евроазия групп" по Декларации на товары N 10703050/180418/0000015 как трактор сельско-хозяйственный колесный модель DJ8040, производства HARBIN DONGJIN MINSK TRACTOR CO., LTD, двигатель 6ТАА-8304 N 73115942, VIN номер DJ4010022, год выпуска 2016, является трактором торговой марки "NEW HOLLAND".

Отказывая в удовлетворении заявленных требований, суд первой инстанции исходил из того, что ответчиком осуществлен ввоз на территорию России Федерации оригинальных товаров (без каких-либо вмешательств в конструктивные элементы тракторов), введенных в оборот на территории другого государства на законных основаниях с согласия правообладателя, что свидетельствует об исчерпании исключительного права истца на товарные знаки, а каких-либо доказательств незаконного использования ответчиком товарных знаков суду не представлено.

Суд первой инстанции указал, что он не может признать спорные тракторы контрафактными, поскольку они не имеют признаков изготовления тракторов каким-либо иным изготовителем, не производящим товары торговой марки "CASE" и "NEW HOLLAND" и нанесения (воспроизведения) указанной торговой марки на изделия, не являющиеся оригинальными.

Ввоз оригинальных товаров, произведенных, маркированных охраняемым в Российской Федерации товарным знаком и введенных в гражданский оборот самим правообладателем (или с его согласия), законно и возмездно приобретенных ответчиком на вторичном рынке вне территории Российской Федерации, не является нарушением исключительного права истца на принадлежащие ему товарные знаки, в связи с чем отсутствуют основания для применения к ответчику меры ответственности в виде изъятия и уничтожения тракторов.

Суд первой инстанции также пришел к выводу, что заявленная истцом санкция не соответствует принципу соразмерности совершенному правонарушению, и указал, что в силу абзаца первого пункта 1 статьи 10 ГК РФ не допускается осуществление гражданских прав исключительно с намерением причинить вред другому лицу, действия в обход закона с противоправной целью, а также иное заведомо недобросовестное осуществление гражданских прав (злоупотребление правом).

Суд апелляционной инстанции поддержал выводы суда первой инстанции и отметил, что с учетом правовой позиции Конституционного Суда Российской Федерации, изложенной в постановлении от 13.02.2018 N 8-П, в связи с тем, что изначально спорные тракторы были приобретены на территории Китая у официального дистрибьютора, право на товарный знак, размещенный на тракторах, исчерпалось с момента первого введения товара в гражданский оборот непосредственно с согласия правообладателя на территории данного государства.

Кроме того, отклоняя доводы истца о соразмерности заявленного способа восстановления нарушенных прав, суд апелляционной инстанции отметил, что общество "Евроазия групп" как лицо, допустившее правонарушение, понесло соответствующее наказание в виде привлечения к административной ответственности по части 2 статьи 16.2 КоАП РФ, устранило допущенные правонарушения путем подачи скорректированной декларации о товарах, оплатило в полном объеме подлежащие оплате таможенные пошлины, налоги, что при отсутствии признаков контрафактности товара и учитывая значительную стоимость даже бывших в употреблении тракторов, позволяет сделать вывод о невозможности признания заявленной истцом санкции соответствующей принципу соразмерности совершенному правонарушению.

Суд апелляционной инстанции также отметил, что, разрешая спор и принимая решение об отказе в иске, суд первой инстанции в мотивировочной части фактически рассмотрел требования истца о признании товара контрафактным и установил, что товар не является контрафактным и оснований для запрета для его ввоза на территорию Российской Федерации, и как следствие, оснований для его уничтожения, не имеется.

Суд кассационной инстанции считает необходимым обратить внимание на следующее.

Согласно статье 1479 ГК РФ на территории Российской Федерации действует исключительное право на товарный знак, зарегистрированный Роспатентом, а также в других случаях, предусмотренных международным договором Российской Федерации.

В соответствии с пунктом 1 статьи 2 Парижской конвенции граждане каждой страны Союза пользуются во всех других странах Союза теми же преимуществами, которые предоставляются в настоящее время или будут предоставлены впоследствии соответствующими законами собственным гражданам, не ущемляя при этом прав, специально предусмотренных Парижской конвенцией. Исходя из этого их права будут охраняться так же, как и права граждан данной страны, и они будут пользоваться теми же законными средствами защиты от всякого посягательства на их права, если при этом соблюдены условия и формальности, предписываемые собственным гражданам.

В соответствии с пунктом 1 статьи 1229 ГК РФ гражданин или юридическое лицо, обладающие исключительным правом на результат интеллектуальной деятельности или на средство индивидуализации (правообладатель), вправе использовать такой результат или такое средство по своему усмотрению любым не противоречащим закону способом. Правообладатель может распоряжаться исключительным правом на результат интеллектуальной деятельности или на средство индивидуализации (статья 1233 ГК РФ), если иное не предусмотрено действующим законодательством Российской Федерации.

Правообладатель может по своему усмотрению разрешать или запрещать другим лицам использование результата интеллектуальной деятельности или средства индивидуализации. Отсутствие запрета не считается согласием (разрешением). Другие лица не могут использовать соответствующие результат интеллектуальной деятельности или средство индивидуализации без согласия правообладателя, за исключением случаев, предусмотренных названным кодексом. Использование результата интеллектуальной деятельности или средства индивидуализации, если такое использование осуществляется без согласия правообладателя, является незаконным и влечет ответственность, предусмотренную действующим законодательством Российской Федерации.

Согласно положениям статьи 1484 ГК РФ исключительное право на товарный знак может быть осуществлено для индивидуализации товаров, работ или услуг, в отношении которых товарный знак зарегистрирован, в частности путем размещения товарного знака: на товарах, в том числе на этикетках, упаковках товаров, которые производятся, предлагаются к продаже, продаются, демонстрируются на выставках и ярмарках или иным образом вводятся в гражданский оборот на территории Российской Федерации, либо хранятся или перевозятся с этой целью, либо ввозятся на территорию Российской Федерации; при выполнении работ, оказании услуг; на документации, связанной с введением товаров в гражданский оборот; в предложениях о продаже товаров, о выполнении работ, об оказании услуг, а также в объявлениях, на вывесках и в рекламе; в сети "Интернет", в том числе в доменном имени и при других способах адресации.

Никто не вправе использовать без разрешения правообладателя сходные с его товарным знаком обозначения в отношении товаров, для индивидуализации которых товарный знак зарегистрирован, или однородных товаров, если в результате такого использования возникнет вероятность смешения.

Согласно пункту 1 статьи 1250 ГК РФ исключительные права защищаются способами, предусмотренными Кодексом, с учетом существа нарушенного права и последствий нарушения этого права.

В силу положений статьи 1252 ГК РФ защита исключительных прав осуществляется, в частности, путем предъявления требования о пресечении действий, нарушающих права или создающих угрозу его нарушения.

Согласно положениям пункта 4 статьи 1252 ГК РФ в случае, когда изготовление, распространение или иное использование, а также импорт, перевозка или хранение материальных носителей, в которых выражены результат интеллектуальной деятельности или средство индивидуализации, приводят к нарушению исключительного права на такой результат или на такое средство, такие материальные носители считаются контрафактными и по решению суда подлежат изъятию из оборота и уничтожению без какой бы то ни было компенсации, если иные последствия не предусмотрены настоящим Кодексом.

В силу положений пункта 2 статьи 1484 ГК РФ ввоз на таможенную территорию Российской Федерации товаров, маркированных товарным знаком, является формой использования товарного знака при введении в гражданский оборот на территории России.

Согласно статье 9 Парижской конвенции на любой продукт, незаконно снабженный товарным знаком или фирменным наименованием, налагается арест при ввозе в те страны Союза, в которых этот знак или фирменное наименование имеют право на законную охрану (пункт 1). Равным образом арест налагается в стране, где была осуществлена незаконная маркировка, или в странах, куда был ввезен продукт (пункт 2). Арест налагается в соответствии с внутренним законодательством каждой страны по требованию прокуратуры, или любого другого компетентного органа, или заинтересованной стороны - физического или юридического лица (пункт 3). Органы власти не обязаны налагать арест в случае провоза продуктов транзитом (пункт 4). Если законодательство страны не допускает наложения ареста при ввозе, арест заменяется запрещением ввоза или арестом внутри страны (пункт 5). Если законодательство страны не допускает ни наложения ареста при ввозе, ни запрещения ввоза, ни наложения ареста внутри страны, то до соответствующего изменения такого законодательства эти меры заменяются такими действиями и средствами, которыми закон данной страны обеспечил бы в подобном случае права граждан этой страны (пункт 6).

Статьей 10 Парижской конвенции предусмотрено, что положения статьи 9 этой Конвенции применяются в случае прямого или косвенного использования ложных указаний о происхождении продуктов или подлинности личности изготовителя, промышленника или торговца (пункт 1). Заинтересованной стороной независимо от того, является ли ею физическое или юридическое лицо, признается всякий изготовитель, промышленник или торговец, занимающийся производством, изготовлением или сбытом этого продукта, обосновавшийся либо в местности, ложно указанной в качестве места происхождения продукта, либо в районе, где находится эта местность, либо в ложно указанной стране или в стране, где применяется ложное указание о происхождении (пункт 2).

Как следует из постановления КС РФ от 13.02.2018 N 8-П, товары иностранного производства, на которых их производителем размещены товарные знаки, могут быть правомерно приобретены вне пределов Российской Федерации и впоследствии перемещаться через ее границу. Фактически на территорию Российской Федерации такие товары могут поставляться как самим производителем либо иным хозяйствующим субъектом по согласованию с ним, так и хозяйствующим субъектом без согласования с производителем или с выбранными им официальными дистрибьюторами, т.е. в порядке параллельного импорта. В таких случаях баланс и защита прав и законных интересов производителей как обладателей исключительного права на товарный знак и их официальных дистрибьюторов, с одной стороны, и импортеров и потребителей - с другой, достигается посредством нормативно-правового регулирования и на его основе - в случае спора - обеспечивается правосудием.

В целях учета указанных конкурирующих прав и интересов в их сопряжении законодательство многих стран использует принцип исчерпания прав (первой продажи или введения в оборот), означающий, по общему правилу, ограничение действия исключительного права на товарный знак, т.е. свободный оборот товаров, если они на законных основаниях уже введены в гражданский оборот непосредственно правообладателем или с его согласия. При этом возможность импорта продукции независимо от согласия производителя товара или его официального дистрибьютора (параллельный импорт) во многом зависит от того, какой вид (режим) исчерпания прав установлен в правовой системе того государства, на территорию которого ввозится соответствующая продукция, - национальный, региональный или международный.

Национальное исчерпание прав означает, что на территории определенного государства исключительное право на размещенный правообладателем на конкретном товаре товарный знак, подлежащее правовой охране на территории данного государства, исчерпывается с момента первого введения товара в гражданский оборот непосредственно правообладателем или с его согласия на территории данного государства. Региональное исчерпание прав предполагает исчерпание правообладателем исключительного права на товарный знак в рамках таможенной территории нескольких государств. При международном исчерпании прав исключительное право на товарный знак признается исчерпанным по отношению к конкретному товару с момента его первого введения в гражданский оборот непосредственно правообладателем или с его согласия на территории любого государства.

В статье 6 Соглашения Всемирной торговой организации по торговым аспектам права интеллектуальной собственности от 15 апреля 1994 года, обязательного для всех государств - участников ВТО, оговаривается, что данное Соглашение не затрагивает вопросы исчерпания прав интеллектуальной собственности. Таким образом, решение этих вопросов передается на усмотрение самих государств-участников, к числу которых относится и Россия.

В свою очередь, Конституция Российской Федерации, как следует из ее статей 71 (пункты "е", "ж", "л") и 74 (часть 2), не предопределяет правомерность и предпочтительность какого-либо конкретного режима исчерпания прав, оставляя решение этого вопроса на усмотрение федерального законодателя, уполномоченного на установление основ федеральной экономической политики, включая внешнеэкономические отношения Российской Федерации, исходя из конституционной обязанности защищать национальные экономические интересы, права и законные интересы граждан и иных участников гражданского оборота, в том числе в сфере предпринимательства. Обеспечение же проведения в Российской Федерации единой экономической политики Конституция Российской Федерации возлагает на Правительство Российской Федерации (статья 114).

Статья 1487 "Исчерпание исключительного права на товарный знак" ГК РФ, согласно которой не является нарушением исключительного права на товарный знак использование этого товарного знака другими лицами в отношении товаров, которые были введены в гражданский оборот на территории Российской Федерации непосредственно правообладателем или с его согласия, предусматривает тем самым национальный режим исчерпания исключительного права на товарный знак.

Поскольку установление того или иного режима исчерпания прав, по смыслу статей 71 (пункты "е", "ж", "л") и 74 (часть 2) Конституции Российской Федерации, является дискрецией федерального законодателя, названное законоположение само по себе не может рассматриваться как несовместимое с ее требованиями. Вместе с тем следует учитывать, что статья 1487 ГК Российской Федерации действует в контексте принципов и норм Конституции Российской Федерации и в системной связи с другими положениями гражданского законодательства.

В силу Конституции Российской Федерации, участвуя в межгосударственных объединениях, Россия может передавать им часть своих полномочий в соответствии с международными договорами, участником которых она является, если это не влечет ограничения прав и свобод человека и гражданина и не противоречит основам ее конституционного строя (статья 79); международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы; если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем предусмотренные законом, то применяются правила международного договора (статья 15, часть 4).

В настоящее время для Российской Федерации являются обязательными, в частности, Договор о ЕАЭС и Таможенный кодекс Евразийского экономического союза, Договор о котором подписан в Москве 11 апреля 2017 года.

Согласно приложению N 26 к Договору о ЕАЭС на территориях государств-членов применяется принцип исчерпания исключительного права на товарный знак, товарный знак Союза, в соответствии с которым не является нарушением исключительного права на товарный знак, товарный знак Союза использование этого товарного знака, товарного знака Союза в отношении товаров, которые были правомерно введены в гражданский оборот на территории любого из государств-членов непосредственно правообладателем товарного знака и (или) товарного знака Союза или другими лицами с его согласия (пункт 16).

Следовательно, для государств - членов ЕАЭС установлен региональный принцип исчерпания исключительного права на товарный знак. Это означает, что те товары с размещенными на них товарными знаками, которые были введены в гражданский оборот на территории Российской Федерации или какого-либо другого государства, входящего в ЕАЭС, непосредственно правообладателем или с его согласия, могут в дальнейшем свободно находиться в обороте на территории всех государств - членов ЕАЭС; импорт же на территорию ЕАЭС из других государств товаров с размещенными на них товарными знаками допускается только с согласия правообладателей этих товарных знаков.

При отсутствии соответствующего закрепления в ГК РФ региональный принцип исчерпания исключительного права на товарный знак, предусмотренный приложением N 26 к Договору о ЕАЭС, действует в Российской Федерации в силу статьи 15 (часть 4) Конституции Российской Федерации и конкретизирующего ее предписания применительно к гражданскому законодательству пункта 2 статьи 7 данного Кодекса.

Таким образом, статья 1487 ГК Российской Федерации, как закрепляющая в рамках дискреции федерального законодателя национальный принцип исчерпания исключительного права на товарный знак, подлежит применению во взаимосвязи с международно-правовым регулированием принципа исчерпания прав, включая пункт 16 приложения N 26 к Договору о ЕАЭС, которым предусматривается исчерпание исключительного права на товарный знак правомерным введением в гражданский оборот товаров непосредственно правообладателем размещенного на них товарного знака или другими лицами с его согласия на территории любого из государств - членов ЕАЭС.

Вместе с тем, в постановлении КС РФ от 13.02.2018 N 8-П выражена правовая позиция о том, что действия правообладателя, недобросовестно использующего - в нарушение требований Конституции Российской Федерации и основных начал гражданского законодательства - механизм национального (регионального) исчерпания исключительного права на товарный знак, в частности ограничивающего ввоз на внутренний рынок Российской Федерации конкретных товаров или реализующего ценовую политику, состоящую в завышении цен на российском рынке по сравнению с другими рынками в большей степени, чем это характерно для обычной экономической деятельности и для удовлетворения разумного экономического интереса правообладателя, не могут расцениваться как одобряемые с точки зрения защиты конституционно значимых ценностей, если такие действия приводят к ограничению доступа российских потребителей к соответствующим товарам, прежде всего тем, наличие которых на внутреннем рынке является жизненно важной необходимостью (например, отдельные категории лекарственных средств, оборудование для жизнеобеспечения населения и т.д.).

Особую опасность такого рода действия могут приобретать для имеющих существенное значение публичных интересов в связи с применением каким-либо государством установленных вне надлежащей международно-правовой процедуры и в противоречии с многосторонними международными договорами, участником которых является Российская Федерация, санкций против России, ее хозяйствующих субъектов, следование режиму которых со стороны правообладателя товарного знака, выразившееся в занятой правообладателем позиции в отношении российского рынка, может само по себе рассматриваться как недобросовестное поведение.

Если правообладатель, обратившийся в суд на основании статьи 1487 ГК РФ с требованием применить в отношении лица, осуществившего без его согласия ввоз на территорию Российской Федерации конкретной партии товара, на котором товарный знак размещен самим правообладателем или с его согласия и который законно выпущен в оборот за пределами Российской Федерации, последствия, предусмотренные пунктом 4 статьи 1252, пунктом 2 и подпунктом 1 пункта 4 статьи 1515 данного Кодекса, осуществляет свое исключительное право на товарный знак в противоречии с вытекающим из Конституции Российской Федерации гражданско-правовым принципом добросовестности, нарушая конституционно защищаемые ценности, то в таком случае должны быть использованы гражданско-правовые институты противодействия злоупотреблению правом, что предполагает правомочие суда отказать в иске либо снизить размер неблагоприятных последствий для другой стороны спора.

Таким образом, положения пункта 4 статьи 1252, статьи 1487, пунктов 1 и 2 и подпункта 1 пункта 4 статьи 1515 ГК РФ не могут - в системной связи с конституционными предписаниями и с иными положениями данного Кодекса - рассматриваться как допускающие в судебной практике защиту интересов лица, которому принадлежит исключительное право на товарный знак (правообладателя), без оценки добросовестности его поведения в связи с реализацией этого права и без учета того, не может ли применение по требованию правообладателя последствий ввоза на территорию Российской Федерации без его согласия определенной партии товара, на котором товарный знак размещен самим правообладателем или с его согласия и который законно выпущен в оборот за пределами Российской Федерации, в случае недобросовестного поведения правообладателя создать угрозу для обеспечения безопасности, защиты жизни и здоровья граждан, охраны природы и культурных ценностей, других публично значимых и конституционно защищаемых интересов. Иное противоречило бы статьям 8 (часть 1), 17 (часть 3), 19 (части 1 и 2), 34 (часть 1), 35 (части 1 и 2) и 55 (часть 3) Конституции Российской Федерации, поскольку вело бы к нарушению охраняемых ею ценностей, что недопустимо.

Соответственно, не исключается правомочие суда, действуя на основании статей 17 (часть 3) и 55 (часть 3) Конституции Российской Федерации, а также пунктов 3 и 4 статьи 1, пунктов 1 и 2 статьи 10 ГК РФ, отказать полностью или частично в применении последствий ввоза на территорию Российской Федерации без согласия правообладателя товарного знака конкретной партии товара, на котором товарный знак размещен правообладателем или с его согласия и который законно выпущен в оборот за пределами Российской Федерации, в тех случаях, когда в силу недобросовестности поведения правообладателя товарного знака применение по его требованию этих последствий может создать угрозу для жизни и здоровья граждан, иных публично значимых интересов.

Введение в гражданский оборот на территории Российской Федерации без согласия лица, которому принадлежит исключительное право на товарный знак, товаров, на которых размещен этот товарный знак, влечет применение в отношении нарушителя определенных мер воздействия (ответственности). В частности, правообладатель вправе требовать изъятия из оборота и уничтожения контрафактных товаров за счет нарушителя, а также требовать от нарушителя вместо возмещения убытков выплаты компенсации (пункты 1 и 2 и подпункт 1 пункта 4 статьи 1515 ГК РФ).

Соответственно, в каждом конкретном случае меры гражданско-правовой ответственности, устанавливаемые в целях защиты конституционно значимых ценностей, должны определяться исходя из требования адекватности порождаемых ими последствий (в том числе для лица, в отношении которого они применяются) тому вреду, который причинен в результате противоправного деяния, с тем, чтобы обеспечивалась их соразмерность совершенному правонарушению, а также соблюдался баланс основных прав индивида и общего интереса, состоящего в защите личности, общества и государства от противоправных посягательств.

При применении положений пункта 4 статьи 1252, статьи 1487, пунктов 1 и 2 и подпункта 1 пункта 4 статьи 1515 ГК РФ отсутствуют конституционно-правовые основания для назначения таких мер ответственности за нарушение исключительного права на товарный знак, как изъятие из оборота и уничтожение товаров, ранее введенных правообладателем в гражданский оборот на территории другого государства и ввезенных на территорию России без его согласия (параллельный импорт), - в отличие от последствий ввоза поддельных товаров, изъятие и уничтожение которых может не производиться лишь в порядке исключения (если введение таких товаров в оборот продиктовано необходимостью защиты общественно значимых интересов). Это означает, что товары, ввезенные на территорию России в порядке параллельного импорта, могут быть изъяты из оборота и уничтожены лишь в случае установления их ненадлежащего качества и (или) для обеспечения безопасности, защиты жизни и здоровья людей, охраны природы и культурных ценностей, что, однако, не исключает применение иных последствий нарушения исключительного права на товарный знак с учетом содержащегося в указанном Постановлении конституционно-правового истолкования положений пункта 4 статьи 1252, статьи 1487, пунктов 1 и 2 и подпункта 1 пункта 4 статьи 1515 ГК РФ.

В пункте 75 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23.04.2019 N 10 "О применении части четвертой Гражданского кодекса Российской Федерации" (далее - постановление Пленума ВС РФ N 10) содержится аналогичная правовая позиция: решение об изъятии из оборота и уничтожении принимается судом в случае, если установлено наличие у ответчика контрафактных материальных носителей. При отсутствии соответствующего заявления обладателя исключительного права данный вопрос должен быть вынесен на обсуждение сторон.

При этом следует учитывать, что товары, на которых товарный знак размещен самим правообладателем или с его согласия, ввезенные на территорию Российской Федерации без согласия правообладателя, могут быть изъяты из оборота и уничтожены в порядке применения последствий нарушения исключительного права на товарный знак лишь в случае их ненадлежащего качества и (или) для обеспечения безопасности, защиты жизни и здоровья людей, охраны природы и культурных ценностей.

Это не исключает возможности принятия иных мер, направленных на предотвращение оборота соответствующих товаров.

Как разъясняется в пункте 25 постановления Пленума ВС РФ N 10, меры ответственности за нарушение прав на результаты интеллектуальной деятельности и средства индивидуализации применяются исходя из законодательства, действовавшего на момент совершения нарушения.

В отношении нарушений, носящих длящийся характер, применяются положения законодательства, действующего на дату их обнаружения или, если нарушение прекращено на момент обнаружения, - на последний день, когда нарушение совершалось.

Кроме того, в соответствии с правовым подходом, изложенным в пункте 57 постановления Пленума ВС РФ N 10, в случае нарушения исключительного права правообладатель вправе осуществлять защиту нарушенного права любым из способов, перечисленных в статье 12 и пункте 1 статьи 1252 ГК РФ, в том числе путем предъявления требования о пресечении действий, нарушающих исключительное право.

Такое требование может быть удовлетворено только в том случае, если противоправное поведение конкретного лица еще не завершено или имеется угроза нарушения права. Так, не подлежит удовлетворению требование о запрете предложения к продаже или о запрете продажи контрафактного товара, если такой принадлежавший ответчику товар им уже продан. Требования об общем запрете конкретному лицу на будущее использовать результат интеллектуальной деятельности или средство индивидуализации также не подлежат удовлетворению. Такой запрет установлен непосредственно законом (абзац третий пункта 1 статьи 1229 ГК РФ).

При рассмотрении настоящего дела факт обладания истцом права на защиту исключительных прав от имени правообладателя товарного знака "NEW HOLLAND" (правообладатель "CNH Industrial N.V.", свидетельство Российской Федерации N 169308) и правообладателя товарного знака "CASE" (правообладатель "CNH America LLC", свидетельство Российской Федерации N 142272) никем не оспаривается. Также никем не оспаривается, что ответчиком совершены действия по ввозу товаров, на которых частично была сохранена маркировка этими товарными знаками, а частично - удалена и заменена на иные различительные обозначения, и на которых были изменены даты производства и VIN.

Поскольку в силу части 1 статьи 286 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации суд кассационной инстанции проверяет законность обжалуемых судебных актов в пределах доводов, изложенных в кассационной жалобе, решение суда первой инстанции и постановление суда апелляционной инстанции в отношении вышеназванных выводов судов не проверяется.

Суд по интеллектуальным правам считает, что доводы кассационной жалобы общества "СиЭнЭйч Индастриал Руссия" обоснованы и заслуживают внимания.

В соответствии с частью 5 статьи 170 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации суд обязан в мотивировочной части решения привести мотивы, по которым он отверг те или иные доказательства, принял или отклонил приведенные в обоснование своих требований и возражений доводы лиц, участвующих в деле.

Однако, из судебных актов не усматривается мотивов, по которым суд первой инстанции отверг доводы истца, изложенные в исковом заявлении и дополнениях к нему от 06.12.2018 (т. 7 л.д. 33-38) и пришел к выводам об отсутствии оснований для удовлетворения исковых требований, в том числе к выводам об отсутствии нарушения исключительных прав истца.

В частности, указывая в решении от 14.12.2018, что истец не оспаривал оригинальность ввезенных ответчиком товаров, суд первой инстанции не дал оценку доводам истца о том, что товар перестал быть оригинальным после многочисленных манипуляций над ним и превратился в контрафактный товар, а также о том, что фальсификация товаров компанией "CNH Industrial" на территории КНР с целью выдать их за товар марки "ДУНЬЦЗИНЬ МИНСК" ("Harbin Dongjin Minsk Tractor Co., Ltd.") никак не может расцениваться как законное введение в оборот оригинального товара (т. 7 л.д. 19, 2-ой абзац снизу). Равным образом, суд оставил без внимания доводы истца о том, что при импорте ответчиком спорного товара (тракторов) были видоизменены практически все основные характеристики тракторов, перечисленные в Техническом регламенте Таможенного Союза ТР ТС 031/2012: 0.1 заводская марка (зарегистрированное наименование изготовителя); 0.2 Тип: 0.2.1 Торговая марка; 0.3 Характеристики для идентификации типа трактора: 0.3.1 Табличка изготовителя (расположение и способ установки), 0.3.2 Номер шасси; 0.4 категория трактора; 0.5 наименование и адрес изготовителя; 0.6 расположение и способ установки регистрационных знаков и надписей, и большинство спорных товаров были не предназначены для ввоза на территорию Российской Федерации в связи с особенностями климата в Российской Федерации (особенности конструкции и работы тракторов не предполагают их длительное использование в условиях низких температур, существующих в Российской Федерации).

Суд апелляционной инстанции при наличии соответствующих доводов истца в апелляционной жалобе не устранил эти нарушения.

Между тем исследование перечисленных обстоятельств имело существенное значение при рассмотрении настоящего дела с учетом его предмета и основания для вывода о том, являются ли тракторы, ввезенные ответчиком, контрафактным товаром или нет. Данное нарушение привело к тому, что суд не установил, может ли рассматриваться в качестве оригинального товара товар с существенным изменением его основных характеристик, перечисленных в Техническом регламенте, даже без изменения конструкций его составных частей и в случае, когда первоначальным источником происхождения этого товара являлся правообладатель товарных знаков, полностью или частично уничтоженных на данном товаре в результате действий третьих лиц.

Без установления перечисленных обстоятельств выводы судов о несоразмерности заявленной истцом санкции - об изъятии и уничтожении товаров - последствиям правонарушения являются преждевременными.

Кроме того, суд апелляционной инстанции, соглашаясь с выводом суда первой инстанции и несоразмерности заявленной истцом санкции последствиям совершенного правонарушения, также исходил из того, что общество "Евроазия групп" как лицо, допустившее правонарушение, понесло соответствующее наказание в виде привлечения к административной ответственности по части 2 статьи 16.2 КоАП РФ, устранило допущенные правонарушения путем подачи скорректированной декларации о товарах, оплатило в полном объеме подлежащие оплате таможенные пошлины, налоги.

Суд кассационной инстанции отмечает, что данный вывод суда апелляционной инстанции сделан без учета того, что ответчик в данном деле не был привлечен к административной ответственности за нарушение исключительных прав на товарные знаки. Кроме того, суд апелляционной инстанции не мотивировал, какое значение для рассмотрения настоящего дела имеет факт привлечения ответчика к административной ответственности на основании части 2 статьи 16.2 КоАП РФ. Вместе с тем применение к лицу, нарушившему интеллектуальные права на результаты интеллектуальной деятельности или средства индивидуализации, мер административной или уголовной ответственности не исключает возможности применения к этому же лицу мер защиты интеллектуальных прав в гражданско-правовом порядке (пункт 53 постановления Пленума ВС РФ N 10).

Суд кассационной инстанции также соглашается с соответствующими доводами кассационной жалобы и обращает внимание на то, что суды нижестоящих инстанций, процитировав положения статьи 10 ГК РФ в обжалуемых судебных актах, не исследовали, являются ли действия истца недобросовестными, в т.ч. нарушающими требования Конституции Российской Федерации и основные начала гражданского законодательства, в частности ограничивающими ввоз на внутренний рынок Российской Федерации конкретных товаров или реализующими ценовую политику, состоящую в завышении цен на российском рынке по сравнению с другими рынками в большей степени, чем это характерно для обычной экономической деятельности и для удовлетворения разумного экономического интереса правообладателя.

Также при рассмотрении требования об изъятии и уничтожении товаров суды нижестоящих инстанций не выясняли вопросы о качестве этих товаров и (или) наличия необходимости применения соответствующих мер для обеспечения безопасности, защиты жизни и здоровья людей, охраны природы и культурных ценностей по состоянию на дату выявления правонарушения (постановление КС РФ от 13.02.2018 N 8-П, пункты 25, 75 постановления Пленума ВС РФ N 10).

Кроме того, выводы судов первой и апелляционной инстанций об исчерпании исключительного права истца на спорные товарные знаки не соответствуют положениям пункта 4 статьи 1252, статьи 1487, пунктов 1 и 2 и подпункта 1 пункта 4 статьи 1515 ГК РФ, пункта 16 приложения N 26 Протокола об охране и защите прав на объекты интеллектуальной собственности к Договору о ЕАЭС, статей 9 и 10 Парижской конвенции, правовой позиции, приведенной в постановлении КС РФ от 13.02.2018 N 8-П.

Так, судами нижестоящих инстанций не установлено, были ли товары (тракторы) правомерно введены в гражданский оборот на территории любого из государств-членов Евразийского экономического союза, в то время как Китайская Народная Республика таковым не является.

Кроме того, делая вывод о недоказанности истцом факта отсутствия запрета правообладателя на использование товарных знаков, суд первой инстанции нарушил требования статей 8, 9, 65 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, неверно распределив бремя доказывания, и не учтя, что истцу в качестве подтверждения факта несанкционированного использования достаточно заявить об отсутствии его согласия, в то время как соблюдение требований законодательства об интеллектуальной собственности и наличие прав на использование объекта интеллектуальной собственности должен доказать ответчик путем представления соответствующих доказательств. Истец, в свою очередь, вправе представлять свои доказательства в опровержение правовой позиции и доводов ответчика.

При изложенных обстоятельствах суд кассационной инстанции соглашается с доводом заявителя кассационной жалобы о неверном распределении судами нижестоящих инстанций бремени доказывания по настоящему спору, выразившемся в возложении на истца обязанности доказывания того, что имеется запрет ввозить на территорию России товары, маркированные вышеназванными товарными знаками, что в том числе привело к выводам, не соответствующим фактическим обстоятельствам дела.

Кроме того, суд кассационной инстанции соглашается с доводом кассационной жалобы о неверном распределении судами судебных расходов.

Так, общим принципом распределения судебных расходов выступает возмещение судебных расходов лицу, которое их понесло, за счет лица, не в пользу которого принят итоговый судебный акт по делу, что следует из содержания главы 9 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации и разъясняется в пункте 1 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 21.01.2016 N 1 "О некоторых вопросах применения законодательства о возмещении издержек, связанных с рассмотрением дела".

В соответствии с частью 1 статьи 110 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации судебные расходы, понесенные лицами, участвующими в деле, присуждаются стороне, в пользу которой состоялось решение суда.

Согласно части 4 статьи 110 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации при соглашении лиц, участвующих в деле, о распределении судебных расходов арбитражный суд относит на них судебные расходы в соответствии с этим соглашением.

В то же время из решения суда первой инстанции усматривается, что судебные расходы по делу отнесены на ответчика, при том, что в удовлетворении исковых требований отказано.

При этом суд первой инстанции, а затем и суд апелляционной инстанции, не мотивировал, на основании каких норм Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации и обстоятельств данного дела судебные расходы были распределены именно таким образом.

Таким образом, суды первой и апелляционной инстанций при разрешении данного спора не обеспечили полноту исследования всех обстоятельств и доказательств по делу, выводы судов не соответствуют обстоятельствам дела и сделаны с нарушением норм материального и процессуального права.

Согласно пунктам 2 и 3 части 1 статьи 287 и частей 1 и 2 статьи 288 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации неправильное применение судами первой и апелляционной инстанций норм материального права, приведшее к принятию неправильных решения и постановления, а также несоответствие выводов судов фактическим обстоятельствам дела является основанием для удовлетворения кассационной жалобы и отмены состоявшихся по делу судебных актов с направлением дела на новое рассмотрение в арбитражный суд первой инстанции.

При новом рассмотрении дела суду необходимо устранить указанные недостатки, установить и исследовать все существенные для правильного рассмотрения дела обстоятельства с учетом бремени доказывания по данной категории споров, дать всестороннюю оценку всем доводам лиц, участвующих в деле, с учетом правовых позиций высших судов, и, правильно применив нормы материального и процессуального права, в том числе в части распределения судебных расходов по делу, принять законный и обоснованный судебный акт.

Согласно части 3 статьи 289 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации по результатам нового рассмотрения данного дела суду первой инстанции также надлежит распределить судебные расходы по оплате государственной пошлины за рассмотрение апелляционной и кассационной жалоб.

Руководствуясь статьями 286, 287, 288, 289 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, суд постановил:

решение Арбитражного суда Хабаровского края от 14.12.2018 по делу N А73-7537/2018 и постановление Шестого арбитражного апелляционного суда от 07.03.2019 по тому же делу отменить.

Дело N А73-7537/2018 направить на новое рассмотрение в Арбитражный суд Хабаровского края.

Постановление может быть обжаловано в Судебную коллегию Верховного Суда Российской Федерации в порядке кассационного производства в срок, не превышающий двух месяцев со дня его принятия.

Председательствующий

Т.В. Васильева

Судьи

И.В. Лапшина

С.П. Рогожин