Апелляционное определение СК по делам военнослужащих Верховного Суда РФ от 12 ноября 2019 г. N 201-АПУ19-51 Оснований для отмены или изменения приговора нет, поскольку наказание осужденному за захват и удержание малолетнего в качестве заложника с применением предмета, используемого в качестве оружия назначено с учетом характера и степени общественной опасности содеянного, данных о личности виновного и является справедливым

Апелляционное определение СК по делам военнослужащих Верховного Суда РФ от 12 ноября 2019 г. N 201-АПУ19-51

Судебная коллегия по делам военнослужащих Верховного Суда Российской Федерации в составе

председательствующего Воронова А.В.,

судей Дербилова О.А., Сокерина С.Г.

при секретаре Лисицыной А.Г.

с участием прокурора Сухорукова И.А., осуждённого Воробьёва И.В. путём использования систем видеоконференц-связи, его защитника - адвоката Безверхого Ю.Л. рассмотрела в открытом судебном заседании уголовное дело по апелляционным жалобам осуждённого Воробьёва И.В. и его защитника - адвоката Безверхого Ю.Л. на приговор Московского окружного военного суда от 7 июня 2019 г., согласно которому гражданин Российской Федерации

Воробьёв Иван Владимирович, _, несудимый,

осуждён к лишению свободы за совершение преступлений, предусмотренных: п. "г", "д" ч. 2 ст. 206 УК РФ, на срок 8 лет с ограничением свободы на 1 год; ч. 1 ст. 228 УК РФ, на срок 1 год, а по совокупности преступлений путём частичного сложения наказаний в соответствии с ч. 3 ст. 69 УК РФ - на срок 8 лет 6 месяцев в исправительной колонии строгого режима, с ограничением свободы на 1 год, с установлением указанных в приговоре ограничений и возложением обязанностей.

В приговоре разрешены вопросы о мере пресечения и вещественных доказательствах.

Заслушав доклад судьи Сокерина С.Г., выступления осуждённого Воробьёва И.В., его защитника - адвоката Безверхого Ю.Л., поддержавших апелляционные жалобы, выступление прокурора Сухорукова И.А., возражавшего против их удовлетворения и просившего оставить приговор без изменения, Судебная коллегия по делам военнослужащих Верховного Суда Российской Федерации

установила:

Воробьёв признан виновным и осуждён за захват и удержание своей малолетней дочери, 2016 года рождения, в качестве заложника, совершённые 7 мая 2018 г. в с. _ района _ области в целях понуждения гражданина и государства совершить действие как условие освобождения заложника с применением предмета, используемого в качестве оружия.

Кроме того, он осуждён за незаконное хранение без цели сбыта частей растения, содержащих наркотическое средство в значительном размере, совершённое до 7 мая 2018 г. по месту жительства в с. _ района _ области.

Преступления совершены при обстоятельствах, изложенных в приговоре.

Защитник осуждённого - адвокат Безверхий Ю.Л. в апелляционной жалобе указывает, что приговор является незаконным и необоснованным, так как судом нарушены требования уголовно-процессуального закона, а выводы суда не соответствуют фактическим обстоятельствам дела.

В обоснование своей позиции адвокат утверждает, что Воробьёв не осуществлял захват и удержание своей малолетней дочери, которая не могла самостоятельно передвигаться в силу возраста и развития.

Умысел и мотив на совершение преступления, предусмотренного п. "г", "д" ч. 2 ст. 206 УК РФ, не доказан.

Исследованные судом видеофайлы не отображают хронологию развития событий 7 мая 2018 г. В частности, на записи зафиксировано, что нож находился в руке Воробьёва, который уже лежал на полу в наручниках. Через некоторое время нож оказался на столе и продемонстрирован сотрудником СОБРа как изъятый у Воробьёва. При этом не зафиксировано, как нож переместился из руки Воробьёва на стол, что не исключает версию стороны защиты о том, что нож изначально находился на столе, а затем был вложен Воробьёву в руку.

По показаниям свидетелей со скрытыми личными данными "ЕН" и "ШВ" при проведении спецоперации после применения огнестрельного оружия один сотрудник СОБРа выхватил у Воробьёва ребёнка, а второй - нож. При таких данных нож не мог находиться в руке у Воробьёва, как это зафиксировано на видеозаписи.

Свидетели И. и Я., зашедшие в дом после сотрудников СОБРа, подтвердили наличие ножа в руке Воробьёва, что противоречит показаниям "ЕН" и "ШВ", из которых следует, что нож был отобран у Воробьёва сразу же поле применения огнестрельного оружия.

К показаниям сотрудников СОБРа о наличии в руке Воробьёва ножа в момент применения к нему огнестрельного оружия следует относиться критически, поскольку эти свидетели заинтересованы в исходе дела, так как от установления факта использования Воробьёвым ножа зависит оценка правомерности применения к нему оружия при задержании.

Из протокола осмотра места происшествия следует, что нож был обнаружен на полу, однако на фототаблицах не зафиксировано его месторасположение.

Отпечатков пальцев Воробьёва на ноже не выявлено.

Воробьёв пояснял на предварительном следствии и в суде, что нож в руки он не брал и не угрожал его применением. Нож был ему вложен в руку сотрудниками СОБРа в тот момент, когда он, будучи раненым, лежал на полу.

При таких данных адвокат делает вывод, что нож не мог находиться в руках у Воробьёва в момент применения сотрудниками СОБРа огнестрельного оружия, а был вложен ему в руку в целях оправдания применения оружия в ходе спецоперации.

В дополнении к апелляционной жалобе адвокат Безверхий Ю.Л. указывает, что приведённый в приговоре протокол осмотра места происшествия от 7 мая 2018 г. является недопустимым доказательством, поскольку данное следственное действие проведено в нарушение положений ч. 5 ст. 177 УПК РФ без судебного решения и при отсутствии согласия всех проживающих в доме лиц.

Осуждённый Воробьёв в своей апелляционной жалобе поддерживает версию о том, что нож был ему вложен в руку в процессе задержания.

Кроме того, Воробьёв утверждает, что он был необоснованно ограничен следователем в возможностях ознакомиться с делом в полном объёме. Его объяснения о том, что он не может ознакомиться с делом из-за плохого самочувствия, неправомерно были проигнорированы следователем.

Ему не было разъяснено, что дело будет направлено для рассмотрения в Московский окружной военный суд.

Ему не разъяснены положения ч. 5 ст. 217 УПК РФ.

Он был лишён возможности заявить ходатайство о проведении дополнительных следственных действий.

Интенсивность проведения судебного процесса не позволила ему в полной мере реализовать своё право на защиту.

Суд не проверил его утверждение о том, что, находясь в доме с ребёнком, он звонил в МЧС и приёмную губернатора Тульской области, откуда ему сообщили, что он имеет право никого не впускать в дом без судебного решения, в том числе сотрудников полиции.

Протокол допроса в качестве подозреваемого от 9 мая 2018 г., ссылка на который содержится в приговоре, Воробьёв, по его утверждению, не подписывал. Его ходатайство о проведении почерковедческой экспертизы необоснованно оставлено без удовлетворения.

Судом не принято во внимание, что в справке от 11 мая 2018 г. содержится вывод врача-психиатра о расстройстве сознания Воробьёва, в силу чего последний не мог правильно воспринимать происходящее и давать показания 9 мая 2018 г.

В возражениях на апелляционные жалобы государственный обвинитель Воронцова У.В. просит приговор оставить без изменения, а апелляционные жалобы без удовлетворения.

Проверив материалы дела, обсудив доводы апелляционных жалоб и дополнений к ним, выслушав стороны, Судебная коллегия приходит к выводу об отсутствии оснований для отмены или изменения приговора.

Судебное разбирательство по данному делу проведено объективно и всесторонне, с соблюдением требований уголовно-процессуального закона и выяснением всех юридически значимых для правильного разрешения уголовного дела обстоятельств.

Предусмотренные ст. 73 УПК РФ обстоятельства, подлежащие доказыванию по делу, установлены.

В приговоре согласно требованиям ст. 307 УПК РФ приведены доказательства, подтверждающие виновность Воробьёва в содеянном, которым судом дана мотивированная оценка в соответствии со ст. 87 и 88 УПК РФ, а также указано, какие из них суд положил в его основу, и сформулированы убедительные аргументы принятого решения.

Несмотря на отрицание осуждённым Воробьёвым своей виновности в совершении инкриминированных ему преступлений, выводы суда первой инстанции подтверждаются следующими доказательствами:

- оглашёнными в судебном заседании показаниями Воробьева, допрошенного в качестве подозреваемого 9 мая 2018 г., согласно которым он 7 мая 2018 г., проявляя недовольство отказом Е. вернуться домой от подруги для того, чтобы уложить спать их малолетнюю дочь, забрал девочку у своей матери - Воробьёвой, и, удерживая ребёнка, взял в правую руку нож. Через некоторое время на придомовой территории он увидел сотрудников полиции и Е., которые требовали отдать ребёнка. В ответ он потребовал, чтобы к нему пришла одна Е. "на цепи", чем хотел унизить её. Он также заявил, что в случае невыполнения его требования он зарежет ребёнка. Позже, когда он продолжал удерживать в одной руке дочь, а в другой - нож, в дом вошли несколько сотрудников полиции в камуфлированной одежде, один из которых выстрелил ему в живот, другой выхватил нож, а третий забрал ребёнка;

- оглашёнными в судебном заседании показаниями свидетеля Е. от 7 и 29 мая 2018 г., из которых следует, что 7 мая 2018 г. она действительно отказалась выполнить требование Воробьёва вернуться домой от подруги М. из-за его агрессивного поведения, в связи с чем последняя вызвала сотрудников полиции, а Воробьёв убежал. После этого мать осуждённого Воробьёва сообщила ей по телефону, что он забрал их малолетнюю дочь и закрылся с нею в доме. Прибыв с сотрудниками полиции к месту происшествия, Е. просила Воробьёва отдать ребёнка, на что тот потребовал от неё подойти к нему "на цепи", и выдвинул требование сотрудникам полиции привести Е. к нему в таком виде. Их малолетняя дочь находилась у Воробьёва на левой руке, а в правой руке он близко к лицу ребёнка держал нож, заявляя, что зарежет дочь и сожжёт дом в случае отказа от выполнения его требований. Через некоторое время в результате проведения операции сотрудниками спецслужб их дочь была освобождена;

- оглашёнными в суде показаниями свидетеля В. (матери осуждённого) от 8 мая 2018 г., которая после разъяснения ей положений ст. 51 Конституции Российской Федерации пояснила, что 7 мая 2018 г. её сын по телефону требовал от Е. вернуться домой и уложить спать их малолетнюю дочь. После разговора Воробьёв стал агрессивным, ушёл из дома, вскоре вернулся, выгнал её, Воробьеву, из дома, и заперся с дочерью. Прибывшая вместе с сотрудниками полиции Е. просила Воробьева отдать ребёнка, на что тот ответил отказом и требовал, чтобы она зашла в дом одна. Затем к дому подъехали сотрудники специального подразделения, и была проведена спецоперация;

- оглашёнными в суде показаниями свидетеля В. (отца осуждённого) от 8 мая 2018 г., согласно которым он после разъяснения положений ст. 51 Конституции Российской Федерации подтвердил приезд к их дому сотрудников полиции 7 мая 2018 г, которых, как сказала его жена, вызвала по её просьбе подруга Е. - М., так как осуждённый Воробьёв закрылся с их внучкой в доме и никого туда не пускал. Также свидетель Воробьёв слышал, как его сын требовал, чтобы к нему пришла Е., которую к нему не пускали из опасения за её жизнь. Через некоторое время к дому подъехали сотрудники спецподразделения, после чего он услышал хлопок, похожий на выстрел и увидел, что сыну оказывали медицинскую помощь, однако что именно произошло, он не знает из-за своего эмоционального состояния;

- последовательными показаниями на предварительном следствии и в суде свидетеля М., которая была очевидцем агрессивного поведения Воробьева 7 мая 2018 г. возле её дома. Последний, будучи недовольным отказом Е. вернуться с ним, разбил окно и сорвал с петель ворота. После сообщения М. о вызове полиции для пресечения его противоправных действий Воробьёв убежал;

- показаниями свидетеля П. (сотрудника полиции) об обстоятельствах прибытия 7 мая 2018 г. по вызову М. для проверки её сообщения о противоправных действиях Воробьёва, в ходе которой он лично установил, что Воробьёв удерживает свою малолетнюю дочь и требует привести к нему "на цепи" Е., угрожая в случае невыполнения этого требования "зарезать" малолетнюю Воробьёву. При этом П. через открытое окно видел, что Воробьёв одной рукой прижимает к себе ребёнка, а в другой держит нож. На уговоры отдать ребёнка Воробьёв не реагировал. Девочка была освобождена только в результате специальной операции, проведенной сотрудниками Росгвардии;

- аналогичными показаниями свидетеля X. (начальник УМВД России по г. _), также бывшего очевидцем удержания Воробьёвым ребёнка в качестве заложника и подтвердившего безрезультатность переговоров с осуждённым, которые данный свидетель вёл лично;

- аналогичными показаниями свидетелей С., М., Т. (сотрудников полиции), находившихся на месте происшествия в связи исполнением служебных обязанностей;

- показаниями свидетеля М. (заместителя начальника УМВД России по _ области) о причинах и обстоятельствах проведения спецоперации по освобождению заложника - малолетней Воробьёвой, которую, как он лично видел, удерживал осуждённый Воробьёв, требовавший от всех, кто находился возле дома, привести к нему Е. "на цепи". Воробьев также заявлял, что в случае невыполнения его требования он убьет дочь. Непосредственно в ходе спецоперации М. видел, что Воробьёв прижимает левой рукой к своей груди ребенка, а в правой руке держит нож, который он двигает по направлению к голове ребенка. В этот момент один из сотрудников Росгвардии применил табельное оружие в отношении Воробёва, а другой выхватил у последнего ребёнка. После ранения Воробьёв оказывал активное сопротивление и не выпустил нож, который впоследствии забрал у него один из сотрудников спецподразделения;

- аналогичными показаниями свидетелей под псевдонимами "ЕН" и "ШВ", которые принимали непосредственное участие в освобождении малолетней Воробьёвой;

- показаниями свидетеля И. (фельдшера скорой медицинской помощи), согласно которым она вместе с другим медицинским работником вошла в дом сразу же после освобождения заложника и увидела, что Воробьёв, несмотря на полученное им ранение, продолжает вести себя агрессивно, удерживая в руке нож, в связи с чем его действия сдерживались сотрудниками Росгвардии;

- показаниями свидетеля Я. (начальника отделения информации и общественных связей УМВД России по Тульской области), из которых следует, что 7 мая 2018 г. им на видеоаппаратуру были зафиксированы события, происходившие на месте происшествия до момента отъезда спецподразделения Росгвардии. Производя запись спецоперации по освобождению заложника, он видел, как Воробьев, будучи раненным, продолжал оказывать сопротивление и удерживает нож, который после отобрания был продемонстрирован командиру подразделения в качестве подтверждения выполнения боевой задачи. Видеозаписи подверглись монтажу в целях предоставления в средства массовой информации, после чего исходные данные были уничтожены. По результатам монтажа видеоряд составлен из эпизодов, выстроенных без хронологической последовательности;

- исследованными в суде приобщёнными к делу видеофайлами, на которых отображены события на месте происшествия 7 мая 2018 г., содержание которых согласуется с приведёнными выше показаниями свидетелей - очевидцев;

- справкой-отчётом и постановлением об отказе в возбуждении уголовного дела от 29 мая 2018 г., согласно которым установлена законность применения оружия сотрудником спецподразделения Росгвардии при освобождении малолетней В. и задержании Воробьёва;

- протоколом осмотра места происшествия от 7 мая 2018 г., из которого следует, что в ходе этого следственного действия обнаружены и изъяты пуля, гильза, нож с рукоятью из полимерного материала чёрного цвета с тремя заклепками, сумка зеленого цвета с полимерным пакетом, содержащим полимерные и бумажные свертки и полимерные банки с растительным веществом зеленого цвета и семенами. Изъятые предметы впоследствии были осмотрены в установленном уголовно-процессуальным законом порядке;

- результатами опознания данного ножа осуждённым Воробьёвым как находившегося 7 мая 2018 г. на месте происшествия. Подтвердили принадлежность ножа их семье и его родители;

- заключением эксперта от 23 мая 2018 г., согласно которому изъятая в результате осмотра места происшествия растительная масса является частями конопли массой 12,7 г., содержащими наркотическое средство тетрагидроканнабинол в значительном размере;

- справкой о результатах химико-токсикологического исследования от 5 июня 2018 г., из которой следует, что при исследовании образцов крови Воробьёва, обнаружены: амфетамин и тетрагидроканнабинол;

- оглашёнными в суде показаниями свидетеля Е. на предварительном следствии о том, что обнаруженные в результате осмотра места происшествия наркотические вещества принадлежат Воробьёву, так как тот ранее неоднократно употреблял наркотики;

- оглашёнными в суде показаниями свидетелей родителей осуждённого Воробьёва и В., которые подтвердили употребление наркотиков их сыном;

- иными доказательствами.

По заключению психолого-психиатрической экспертизы Воробьёв хроническим психическим расстройством, слабоумием или иным болезненным состоянием психики, которые бы лишали его возможности осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий и руководить ими не страдал и не страдает. Он мог в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий и руководить ими. Каких-либо индивидуально-психологических особенностей его личности, которые могли бы оказать существенное влияние на его поведение в момент совершения преступлений не выявлено. По своему психическому состоянию он способен понимать характер и значение уголовного судопроизводства и своего процессуального положения, защищать свои права и законные интересы, правильно воспринимать обстоятельства, имеющие значение для уголовного дела, и давать показания. В применении принудительных мер медицинского характера не нуждается.

Ввиду изложенного осуждённый Воробьёв обоснованно признан судом вменяемым.

Все доказательства, приведённые в приговоре, являются относимыми, допустимыми, а в совокупности достаточными для вывода о виновности Воробьёва в совершении инкриминированных ему преступлений, которые правильно квалифицированы судом. Оснований для иной уголовно-правовой оценки содеянного им не имеется.

Вопреки утверждению в апелляционной жалобе защитника осуждённого - адвоката Безверхого Ю.Л., действия Воробьёва правильно квалифицированы судом по п. "г", "д" ч. 2 ст. 206 УК РФ как захват и удержание лица в качестве заложника, совершённые в целях понуждения гражданина и государства совершить действие как условие освобождения заложника с применением предмета, используемого в качестве оружия, в отношении заведомо несовершеннолетней.

Приведёнными в приговоре доказательствами подтверждается, что осуждённый Воробьёв по возвращении домой отобрал свою малолетнюю дочь у своей матери, выгнал последнюю из дома и заперся. После этого мать Воробьёва позвонила матери ребёнка Е. и сообщила, что осуждённый отнял у неё внучку и никого не впускает в дом. Егорова по прибытии к дому в сопровождении сотрудника полиции Постникова узнала от самого Воробьёва, что он захватил и удерживает их малолетнюю дочь под условием её привода "на цепи". Такие же требования он выдвигал в дальнейшем сотрудникам правоохранительных органов, угрожая убийством дочери, которая была освобождена лишь в результате проведения спецоперации.

При таких обстоятельствах оснований для сомнений в том, что в действиях Воробьёва содержатся признаки состава преступления, предусмотренного п. "г", "д" ч. 2 ст. 206 УК РФ, не имеется.

Умысел и мотив на совершение данного преступления, вопреки мнению адвоката, доказан, так как анализ приведенных в приговоре доказательств в совокупности и взаимосвязи позволяет сделать вывод, что Воробьёв, совершая действия, образующие состав преступления, предусмотренного названной нормой уголовного закона, осознавал их общественную опасность, предвидел возможность наступления общественно опасных последствий и желал их наступления.

Мотивом совершения данного преступления, как следует из собственных показаний Воробьёва, обоснованно признанных судом достоверными, явилось желание унизить Е.

То, что исследованные судом видеофайлы не отображают хронологию развития событий 7 мая 2018 г., не свидетельствует об их фальсификации, так как свидетель Я. дал пояснения о причинах, по которым был произведён монтаж видеоряда.

Кроме того, исследованные судом видеозаписи соответствуют показаниям допрошенных в суде свидетелей - очевидцев происшествия, что подтверждает их достоверность.

Версия стороны защиты о том, что нож изначально находился на столе, а затем был вложен Воробьёву в руку, была правомерно отвергнута судом как не соответствующая действительности, так как приведёнными в приговоре доказательствами свидетелей, данными каждым из них отдельно, подтверждается, что в момент пресечения преступления нож находился в руке осуждённого, оказывавшего сопротивление даже после применения в отношении него оружия и не выпускавшего нож, который удалось у него отобрать лишь поле применения специальных средств, после чего Воробьёву была оказана медицинская помощь.

Показания свидетелей со скрытыми личными данными "ЕН" и "ШВ" не противоречат показаниям иных свидетелей, поскольку описанный ими процесс проведения спецоперации по освобождению заложника соответствует другим доказательствам, приведённым в приговоре. Указанные свидетели так же, как и остальные очевидцы подтвердили, что нож был отобран у Воробьёва после применения в отношении него оружия, в ходе подавления его сопротивления, которое он не прекращал даже будучи раненым.

Таким образом, нож находился в руке у Воробьёва на момент применения к нему спецсредств, как это зафиксировано на видеозаписи, и лишь затем был отобран.

При таких обстоятельствах оснований для утверждения о том, что показания свидетелей И. и Я. зашедших в дом после сотрудников СОБРа, противоречат показаниям свидетелей под псевдонимами "ЕН" и "ШВ", как считает адвокат, не имеется.

Показания сотрудников СОБРа о наличии в руке Воробьёва ножа в момент применения к нему огнестрельного оружия правомерно признаны достоверными, так как они в деталях согласуются с показаниями других свидетелей и иными доказательствами по делу.

Утверждение защитника о том, что указание в протоколе осмотра места происшествия на обнаружение ножа на полу сделано без фиксации данного факта на фототаблицах, не соответствует действительности. На фототаблицах, приложенных к протоколу осмотра места происшествия, зафиксирован нож, который, как установлено в ходе предварительного следствия, был использован Воробьёвым в процессе удержания заложника.

То, что на ноже не установлено наличие следов пальцев Воробьёва, не опровергает иные доказательства использования данного предмета в качестве оружия в процессе удержания заложника.

Версия Воробьёва о том, что он не брал нож, который был вложен ему в руку сотрудниками СОБРа в тот момент, когда он, будучи раненым, лежал на полу, тщательно проверена судом и убедительно опровергнута в приговоре в результате анализа показаний самого Воробьёва, признанных судом достоверными, свидетелей-очевидцев и иных доказательств.

Приведённый в дополнении к апелляционной жалобе довод адвоката Безверхого Ю.Л. о том, что протокол осмотра места происшествия от 7 мая 2018 г. является недопустимым доказательством ввиду нарушения ч. 5 ст. 177 УПК РФ, идентичен тому, который он приводил суду первой инстанции.

В приговоре изложены убедительные основания, по которым данная позиция стороны защиты признана несостоятельной.

Согласно показаниям свидетелей Е., Р., О., А., С., данным ими отдельно друг от друга, В. (отцу осуждённого) в их присутствии были разъяснены его права, обязанности и порядок производства осмотра. Последний не высказал возражений против осмотра места происшествия в его жилище. Его супруга (мать осуждённого) также не заявила о таких возражениях с её стороны. При этом, как следует из протокола допроса последней от 8 мая 2018 г., она присутствовала на месте происшествия и не была ограничена каким-либо образом в возможности возражать против действий сотрудников правоохранительных органов, если бы расценивала их как нарушение своих личных прав.

В ходе дальнейшего производства по делу родители осуждённого также не заявляли о нарушении их прав по мотивам отсутствия их согласия на осмотр их жилища.

При таких обстоятельствах Судебная коллегия не находит оснований для признания неправомерными выводов суда об отсутствии нарушений требований ч. 5 ст. 177 УПК РФ при производстве осмотра места происшествия 8 мая 2018 г.

Утверждение осуждённого Воробьёва о том, что он был необоснованно ограничен следователем в возможностях ознакомиться с делом в полном объёме, не соответствует действительности.

Как следует из материалов дела, Воробьёв был ознакомлен с ним в порядке, установленном ст. 217 УПК РФ, без ограничения во времени. Также с делом были ознакомлены защитники-адвокаты Безверхий Ю.Л. и Стручкова Н.К.

Ходатайств о предоставлении времени для дополнительного ознакомления с делом не заявлено.

Все ходатайства, заявленные стороной защиты после ознакомления с делом, рассмотрены в порядке, установленном ст. 219 УПК РФ.

В ходе рассмотрения дела в суде первой инстанции стороной защиты также не заявлено ходатайств о предоставлении времени для дополнительного ознакомления с делом.

При таких обстоятельствах оснований для сомнений в соблюдении стороной обвинения права осуждённого на защиту ввиду предоставления ему недостаточного времени для ознакомления с делом не имеется.

Также не соответствует действительности утверждение осуждённого, что ему не было разъяснено, что его дело подлежит рассмотрению окружным военным судом, а также положения ч. 5 ст. 217 УПК РФ. Такое разъяснение содержится в протоколе об ознакомлении с материалами дела (т. 5 л.д. 255-278), что подтверждено подписями его защитников-адвокатов Безверхого Ю.Л., Стручковой Н.К. и понятых, поскольку сам Воробьёв от подписи отказался.

Вопреки голословному утверждению Воробьёва, из материалов дела не усматривается, что он каким-либо образом был ограничен в праве заявлять ходатайства на досудебной стадии производства по делу и в суде первой инстанции. Напротив, материалами дела подтверждается, что все многочисленные ходатайства стороны защиты были рассмотрены и разрешены в установленном уголовно-процессуальным законом порядке.

Данных о том, что какое-либо конкретное ходатайство стороны защиты не было разрешено в установленном законом порядке, в апелляционных жалобах не приводится.

Также не имеется оснований для сомнений в соблюдении права осуждённого на защиту ввиду времени, в течение которого было проведено судебное разбирательство в суде первой инстанции.

Как следует из протокола судебного заседания, процесс по делу был начат 3 июня, а закончен 7 июня 2019 г. С учётом объёма дела, сформированного на досудебной стадии (5 томов), указанный срок является достаточным для его рассмотрения в суде первой инстанции.

В ходе судебного следствия были исследованы все доказательства, в совокупности достаточные для вывода о виновности осуждённого в совершении инкриминированных преступлений.

Возражений против окончания судебного следствия в связи с необходимостью исследования иных доказательств от стороны защиты не поступало.

Ходатайств об объявлении перерывов в судебном заседании в связи с недостаточностью времени для формирования позиции по защите ни от осуждённого Воробьёва, ни от его защитников не поступало.

Сообщение Воробьёва о том, что, находясь в доме с ребёнком, он звонил в МЧС и приёмную губернатора Тульской области, было известно суду первой инстанции и правомерно признано не влияющим на уголовно-правовую оценку его деяний, так как никакие разъяснения не порождали у него права совершать преступление.

Версия Воробьёва о том, что он не подписывал протокол допроса в качестве подозреваемого от 9 мая 2018 г., ссылка на который содержится в приговоре, исследована судом и обоснованно отвергнута в приговоре. В частности, о соблюдении требований уголовно-процессуального закона при проведении допроса Воробьёва в качестве подозреваемого свидетельствуют не только подписи всех участников данного следственного действия, в том числе адвоката Качалкина С.Н., против участия которого в его защите осуждённый не возражал, но и показания лечащего врача Н., которая как на предварительном следствии, так и в суде последовательно сообщала, что физическое состояние Воробьёва позволяло ему давать показания. Она лично контролировала его самочувствие в ходе допроса и видела, как по его окончании Воробьёв в присутствии адвоката подписал протокол.

При таких данных оснований для проведения почерковедческой экспертизы подписи Воробьёва не имелось ввиду достаточности иных доказательств, подтверждающих соответствие данного протокола требованиям УПК РФ.

Сведений о том, что 11 мая 2018 г. врачом-психиатром было зафиксировано расстройство сознания Воробьёва, в материалах дела не содержится.

Из показаний свидетеля Н. следует, что препараты, влияющие на сознание пациента, Воробьёву не назначались.

По заключению комплексной психолого-психиатрической экспертизы, как отмечено выше, признаков хронического психического расстройства, слабоумия или иного болезненного состояния психики ни на момент совершения им инкриминированных преступлений, ни в последующий период не установлено.

Таким образом, довод Воробьёва о том, что у него было расстройство сознания 9 мая 2018 г., не соответствует действительности.

Назначая наказание Воробьёву по ч. 1 ст. 228 УК РФ, суд признал в качестве смягчающего обстоятельства наличие у него малолетнего ребёнка.

Вместе с тем, суд правомерно не признал это обстоятельство смягчающим наказание за совершение им преступления, предусмотренного п. "г", "д" ч. 2 ст. 206 УК РФ, поскольку оно совершено в отношении этого ребёнка.

Судом также учтена дача Воробьёвым признательных показаний при допросе в качестве подозреваемого, состояние его здоровья, спортивные достижения, влияние назначенного наказания на исправление осуждённого и условия жизни его семьи, в том числе состояние здоровья и возраст его родителей, являющихся пенсионерами.

Обстоятельств, отягчающих наказание Воробьёва, не установлено.

Вместе с тем, с учетом общественной опасности совершённых им преступлений суд обоснованно признал, что цели наказания могут быть достигнуты лишь при назначении реального лишения свободы на срок, указанный в приговоре.

С учетом фактических обстоятельств дела, принимая во внимание тяжесть совершенного преступления и его общественную опасность, суд правомерно пришёл к выводу об отсутствии оснований для применения положений ст. 64 УК РФ и для изменения категории совершенных Воробьёвым преступлений на менее тяжкую в соответствии с ч. 6 ст. 15 УК РФ.

Таким образом, назначенное Воробьёву наказание в силу ст. 6 УК РФ является соразмерным содеянному им и справедливым.

Ввиду изложенного и руководствуясь ст. 389.13, 389.20, 389.28, 389.33 УПК РФ, Судебная коллегия по делам военнослужащих Верховного Суда Российской Федерации

определила:

приговор Московского окружного военного суда от 7 июня 2019 г. в отношении Воробьева Ивана Владимировича оставить без изменения, а апелляционные жалобы осуждённого и его защитника - адвоката Безверхого Ю.Л. без удовлетворения.

Председательствующий

А.В. Воронов

Судьи

О.А. Дербилов

С.Г. Сокерин