Постановление Европейского Суда по правам человека от 2 октября 2018 г. Дело "Федченко (Fedchenko) против Российской Федерации (N 4)" (Жалоба N 17221/13) (Третья секция)

Европейский Суд по правам человека
(Третья секция)

Дело "Федченко (Fedchenko)
против Российской Федерации (N 4)"
(Жалоба N 17221/13)

Постановление Суда

Страсбург, 2 октября 2018 г.

По делу "Федченко против Российской Федерации (N 4)" Европейский Суд по правам человека (Третья Секция), заседая Палатой в составе:

Винсента А. де Гаэтано, Председателя Палаты Суда,

Бранко Лубарды,

Хелен Келлер,

Дмитрия Дедова,

Пере Пастора Вилановы,

Георгия А. Сергидеса,

Жольен Шуккинг, судей,

а также при участии Стивена Филлипса, Секретаря Секции Суда,

рассмотрев дело в закрытом заседании 4 сентября 2018 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 17221/13, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданином Российской Федерации Олегом Дмитриевичем Федченко (далее - заявитель) 4 февраля 2013 г.

2. Интересы заявителя представлял адвокат М.А. Ледовских, практикующей в г. Воронеже. Власти Российской Федерации первоначально были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде Г.О. Матюшкиным, а затем его преемником в этой должности М.Л. Гальпериным.

3. Заявитель жаловался, в частности, на нарушение его права на свободу выражения мнения в связи с удовлетворением поданного против него иска о защите чести и репутации.

4. 19 сентября 2016 г. жалоба на нарушение статьи 10 Конвенции была коммуницирована властям Российской Федерации, а в остальной части жалоба была объявлена неприемлемой для рассмотрения по существу в соответствии с пунктом 3 правила 54 Регламента Европейского Суда.

Факты

I. Обстоятельства дела

5. Заявитель родился в 1968 году и проживает в г. Супонево Брянской области.

6. Заявитель является редактором еженедельной газеты "Брянские будни" с момента ее основания им в 1999 году.

7. 9 августа 2012 г. заявитель опубликовал в газете "Брянские будни", N 658/31, статью под заголовком "Птичек жалко"* (* Отсылка к цитате из известной советской кинокомедии "Кавказская пленница". Один из героев слушает историю про птичку, которая слишком близко подлетела к солнцу, обожгла крылья и упала на землю. Он начинает плакать, и когда его спрашивают, почему, то отвечает: "Птичку жалко".), которую написал под псевдонимом. В статье обсуждался уголовный процесс в отношении двух лиц, Максима Косенкова и Руслана Погуляева, которые обвинялись в присвоении земли мошенническим путем. В статье также упоминались свидетельские показания, полученные в ходе производства по уголовному делу Анны Стрегелевой, бывшей главы регионального отдела Федерального агентства по управлению государственным имуществом (Росимущество), которое касалось незаконного присвоения других земельных участков и закончилось осуждением Стрегелевой. Согласно этим показаниям некоторые региональные чиновники, в том числе заместитель губернатора Брянской области Николай Симоненко, в определенной степени участвовали в событиях, которые составляли основу осуждения. В отношении Николая Симоненко также было возбуждено уголовное дело, но оно было прекращено, и 23 апреля 2012 г. Брянский районный суд Брянской области (далее - районный суд) присудил ему компенсацию морального вреда, причиненного в результате незаконного уголовного преследования. Рядом со статьей была размещена фотография Симоненко и Денина, губернатора Брянской области, в комнате с другими людьми.

8. Текст статьи в соответствующих частях гласил:

"Максим Косенков и Руслан Погуляев предстанут перед судом в г. Брянске. Ребята хотели повторить дела брянских воров из местной администрации, но им не хватило власти, хотя навыков у них было предостаточно.

Они состряпали поддельные указы из администрации Бежицкого района о выделении земельных участков для индивидуального жилищного строительства. Они "заверили" бумаги самодельными печатями и доставили их в Управление Росреестра по Брянской области. Здесь им были выданы [выписки из Единого государственного реестра прав на недвижимое имущество и сделок с ним] в отношении девяти земельных участков. Попытайтесь зарегистрировать свою собственность в этом Управлении. Они вас измотают требованиями о предоставлении кучи бумаг. Однако в этом случае доверчивые клерки легко подписали документы после принятия поддельных. Разве это не странно?

Как установлено прокуратурой, мошенники таким образом приобрели имущественные права в отношении земельных участков, принадлежащих к категории неделимого государственного имущества. Их рыночная стоимость превысила 6 400 000 рублей. За это парням грозит до десяти лет лишения свободы. Птичек жалко. Они могли бы заниматься добрыми делами, воспитывая своих детей. Но увлеклись примером крупных брянских воров, не учтя, что последние были прикрыты со всех сторон - властью, партией, кумовством и так далее.

Но зато теперь мы знаем, какой срок могли бы мотать жители Брянской области Денин и Симоненко. Наша газета несколько раз рассказывала о материалах уголовного дела, в результате которого Симоненко провел год в Матросской тишине [СИЗО N 1 в г. Москве] и спокойно вышел оттуда с миллионом компенсации. Похоже, очень немногие поняли этот материал. Нам снова придется стряхнуть пыль с этих томов.

Если вы отправитесь из Брянска в деревню Мичуринское, перед деревней слева вы увидите поле и сад. Вот именно они и приглянулись брянским ворам от власти. Там почти 66 гектаров земли. Набив руку на присвоении земель, воры-чиновники и депутат решили положить этот миллиард себе в карман. И умножить его. Дело в том, что они там собирались строить коттеджи и продавать их в три раза дороже. Таким образом легко превратить миллиард в три или пять".

9. Далее в статье были приведены ссылки на показания свидетелей в уголовном процессе против Анны Стрегелевой, который касался незаконного присвоения садовых земельных участков, отнесенных к федеральному земельному фонду. Согласно статье из материалов уголовного дела следовало, что, по словам заместителя губернатора Симоненко, сказанным в ходе одного совещания, "вопрос с садами был согласован с губернатором". В последнем абзаце статьи говорилось следующее:

"Как ни странно, граждане Денин и Симоненко все еще на свободе. Хотя мы говорим о 66 гектарах дорогой земли. Однако бежицким парням грозит до десяти лет лишения свободы за меньшее преступление. Может ли это быть?..".

A. Производство по делу о защите чести и деловой репутации

10. Симоненко обратился в суд с иском о защите чести и деловой репутации к заявителю и требовал выплаты компенсации морального вреда в размере 300 000 рублей. Он утверждал, в частности, что следующие выражения не соответствовали действительности и порочили его честь и деловую репутацию:

1) "Но увлеклись примером крупных брянских воров, не учтя, что последние были прикрыты со всех сторон - властью, партией, кумовством и так далее";

2) "но зато теперь мы знаем, какой срок могли бы мотать жители Брянской области Денин и Симоненко";

3) "вот именно они и приглянулись брянским ворам от власти";

4) "набив руку на присвоении земель, воры-чиновники и депутат решили положить этот миллиард себе в карман. И умножить его".

11. 26 сентября 2012 г. районный суд отказал истцу в иске. Он отметил, что автор выражал мнение и предположения относительно процессуальных документов по уголовному делу в отношении Анны Стрегелевой и действий отдельных участников данного дела. Районный суд также установил, что первый, третий и четвертый спорные отрывки не могли считаться порочащими деловую репутацию истца, поскольку последний не был единственным официальным лицом в администрации Брянской области, а из статьи не следовало, что автор имел в виду именно его. Районный суд также отметил, что четвертое выражение не являлось утверждением, не имело правового или буквального значения. Что касается второй фразы, районный суд счел недоказанным, что она имела отношение к истцу, так как в Брянской области проживали иные жители с такой фамилией. Фотография Симоненко имелась, но на ней были изображены и другие граждане. Более того, спорное выражение не содержало информации о фактах и лишь выражало мнение автора и его предположения.

12. Симоненко подал апелляционную жалобу.

13. 27 ноября 2012 г. Брянский областной суд отменил решение суда первой инстанции, удовлетворив иск, обязал заявителя опубликовать опровержение в течение 15 дней после вступления решения суда в силу и присудил истцу компенсацию морального вреда в размере 5 000 рублей (около 125 евро). Брянский областной суд также обязал заявителя оплатить судебные издержки в размере 200 рублей.

14. Суд апелляционной инстанции счел, что спорные выражения определенно относились к Симоненко, поскольку его фотография была опубликована рядом со статьей. Брянский областной суд также сослался на использование таких выражений, как "воры из местной администрации", "воры от власти" и "воры-чиновники" в связи с уголовным процессом против Симоненко. Он также установил, что с учетом вступительных выражений в статье "Максим Косенков и Руслан Погуляев предстанут перед судом в г. Брянске. Ребята хотели повторить дела брянских воров из местной администрации, но им не хватило власти, хотя навыков у них было предостаточно" было ясно, что первый, третий и четвертый оспариваемые выражения представляли собой утверждения о том, что истец совершил преступления и злоупотребил своими должностными полномочиями в личных целях. Апелляционный суд также решил, что вторая фраза во взаимосвязи с предложением "Как ни странно, граждане Денин и Симоненко всё еще на свободе" представляла собой утверждение о том, что Симоненко должен был быть привлечен к ответственности за совершенные им преступления. Таким образом, информация была представлена автором как утверждение о фактах.

15. Апелляционный суд также отметил, что согласно словарному определению "вор" означает лицо, которое совершило кражу, или преступника, промышляющего воровством. Брянский областной суд сделал из этого вывод о том, что спорные выражения, содержавшие негативные суждения, были оскорбительными и компрометировали моральный облик истца. Они также умаляли его деловую репутацию, представляли его в негативном свете как лицо, занимавшееся противоправной деятельностью, и в качестве должностного лица, злоупотреблявшего должностными полномочиями в целях личного обогащения, а также создавали у общественности неправильное представление об истце как о гражданине и заместителе губернатора Брянской области. Принимая во внимание вышеизложенное, апелляционный суд пришел к выводу, что все четыре выражения порочили честь и деловую репутацию Симоненко.

16. 27 декабря 2012 г. Брянский областной суд отказал заявителю в рассмотрении кассационной жалобы.

B. Другие события

17. В неустановленную дату Денин также подал иск о защите чести и достоинства против заявителя в отношении следующих двух выражений из статьи:

1) "Но увлеклись примером крупных брянских воров, не учтя, что последние были прикрыты со всех сторон - властью, партией, кумовством и так далее";

2) "но зато теперь мы знаем, какой срок могли бы мотать жители Брянской области Денин и Симоненко".

18. 23 апреля 2013 г. Брянский областной суд удовлетворил иск. Заявитель подал апелляционную жалобу.

19. 22 октября 2013 г. Брянский областной суд отменил решение суда первой инстанции и отказал в иске. Этот суд признал, что первое выражение не могло рассматриваться как утверждение о факте, это было скорее оценочное суждение. Более того, Брянский областной суд решил, что данная фраза не могла рассматриваться как касавшаяся непосредственно истца, поскольку ни его имя, ни должность, которую он занимал, не были упомянуты. Заявитель говорил о "крупных брянских ворах", и, учитывая, что в статье содержались комментарии по поводу уголовного дела в отношении других лиц из администрации Брянской области, нельзя было рассматривать данное выражение как относящееся непосредственно к Денину. По мнению Брянского областного суда, на данный вывод не повлияло то обстоятельство, что рядом со статьей была размещена фотография Денина, поскольку на этой фотографии были также другие люди. Следовательно, спорное выражение не могло считаться порочащим честь истца. Что касается второго выражения, Брянский областной суд установил, что он также не мог считаться порочащим, поскольку являлся не утверждением о факте, а скорее, предположением, на что указывало слово "могли".

II. Соответствующие законодательство Российской Федерации и правоприменительная практика

20. Статья 29 Конституции Российской Федерации гарантирует свободу мысли и слова, а также свободу массовой информации.

21. Согласно статье 152 Гражданского кодекса Российской Федерации гражданин вправе требовать в судебном порядке опровержения порочащих его честь, достоинство или деловую репутацию сведений, если распространивший такие сведения не докажет, что они соответствуют действительности. Гражданин, в отношении которого распространены сведения, порочащие его честь, достоинство или деловую репутацию, вправе требовать возмещения убытков и компенсации морального вреда, причиненных распространением таких сведений.

22. В Постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 24 февраля 2005 г. N 3* (* Так в тексте. По-видимому, имеется в виду Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации "О судебной практике по делам о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и юридических лиц" (примеч. редактора).) (далее - Постановление N 3) "не соответствующие действительности сведения" определяются как утверждения о фактах или событиях, которые не имели места в реальности во время, к которому относились оспариваемые сведения. Не могут рассматриваться как не соответствующие действительности сведения, содержащиеся в судебных решениях и приговорах, постановлениях органов предварительного следствия и других процессуальных или иных официальных документах, для обжалования и оспаривания которых предусмотрен иной установленный законами судебный порядок. Порочащими, в частности, являются сведения, содержащие утверждения о нарушении гражданином или юридическим лицом действующего законодательства, совершении нечестного поступка, неправильном, неэтичном поведении в личной, общественной или политической жизни, недобросовестности при осуществлении производственно-хозяйственной и предпринимательской деятельности, нарушении деловой этики или обычаев делового оборота, которые умаляют честь и достоинство гражданина или деловую репутацию гражданина либо юридического лица (пункт 7 Постановления N 3). В указанном постановлении судам предписано различать имеющие место утверждения о фактах, соответствие действительности которых можно проверить, и оценочные суждения, мнения, убеждения, которые не являются предметом судебной защиты в порядке статьи 152 Гражданского кодекса Российской Федерации, поскольку, являясь выражением субъективного мнения и взглядов ответчика, не могут быть проверены на предмет соответствия их действительности (пункт 9 Постановления N 3).

Право

I. Предполагаемое нарушение статьи 10 Конвенции

23. Заявитель жаловался на то, что решение Брянского областного суда от 27 ноября 2012 г. нарушило его право на свободу выражать свое мнение и распространять информацию и идеи по вопросам, представляющим общественный интерес, предусмотренное статьей 10 Конвенции, которая гласит:

"1. Каждый имеет право свободно выражать свое мнение. Это право включает свободу придерживаться своего мнения и свободу получать и распространять информацию и идеи без какого-либо вмешательства со стороны публичных властей и независимо от государственных границ. Настоящая статья не препятствует Государствам осуществлять лицензирование радиовещательных, телевизионных или кинематографических предприятий.

2. Осуществление этих свобод, налагающее обязанности и ответственность, может быть сопряжено с определенными формальностями, условиями, ограничениями или санкциями, которые предусмотрены законом и необходимы в демократическом обществе в интересах национальной безопасности, территориальной целостности или общественного порядка, в целях предотвращения беспорядков или преступлений, для охраны здоровья и нравственности, защиты репутации или прав других лиц, предотвращения разглашения информации, полученной конфиденциально, или обеспечения авторитета и беспристрастности правосудия".

24. Власти Российской Федерации не согласились с доводами заявителя. Они признали, что судебные решения представляли собой вмешательство в право заявителя, предусмотренное статьей 10 Конвенции. Однако они утверждали, что вмешательство было "предусмотрено законом", поскольку было основано на статье 152 Гражданского кодекса и на положениях Постановления N 3 (пункт 7). Оно также преследовало правомерную цель защиты репутации и прав других лиц и было соразмерно данной цели.

25. Власти Российской Федерации утверждали, что в оспариваемой статье заявитель представил Симоненко в негативном свете как вора и государственного служащего, который злоупотребил своими служебными полномочиями. Они утверждали, что заявитель должен был подтвердить свои обвинения, что он не сделал при рассмотрении дела в судах Российской Федерации. В этой связи власти Российской Федерации ссылались на Постановление Европейского Суда по делу "Маркт Интерн Ферлаг ГмбХ и Клаус Беерманн против Германии" (Markt Intern Verlag GmbH and Klaus Beermann v. Germany) от 20 ноября 1989 г., жалоба N 10572/83, § 35, на Постановление Европейского Суда по делу "Румяна Иванова против Болгарии" (Rumyana Ivanova v. Bulgaria) от 14 февраля 2008 г., жалоба N 36207/03, и на Постановление Европейского Суда по делу ""Новая газета" и Бородянский против Российской Федерации" (Novaya Gazeta and Borodyanskiy v. Russia) от 28 марта 2013 г., жалоба N 14087/08* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2014. N 1 (примеч. редактора).), §§ 36-44. Власти Российской Федерации также отметили, что газета выходила большим тиражом, 6 500 экземпляров, и что размер компенсации морального вреда, определенный внутригосударственными судами, был достаточно небольшим.

26. Власти Российской Федерации также считали, что внутригосударственные суды надлежащим образом сопоставили права заявителя по смыслу статьи 10 Конвенции и права истца в соответствии со статьей 8 Конвенции. В этой связи они ссылались, помимо прочих, на Решение Европейского Суда по делу "Келлер против Венгрии" (Keller v. Hungary) от 4 апреля 2006 г., жалоба N 33352/02, на Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Лендон, Очаковски-Лоран и Жюли против Франции" (Lindon, Otchakovsky-Laurens and July v. France) от 22 октября 2007 г., жалобы NN 21279/02 и 36448/02, на Постановление Европейского Суда по делу "Пфайфер против Австрии" (Pfeifer v. Austria) от 15 ноября 2007 г., жалоба N 12556/03, на Решение Европейского Суда по делу "Витренко и другие против Украины" (Vitrenko and Others v. Ukraine) от 16 декабря 2008 г., жалоба N 23510/02, на Постановление Европейского Суда по делу "Алития Паблишинг Компани Лтд и Константинидес против Кипра" (Alithia Publishing Company Ltd and Constantinides v. Cyprus) от 22 мая 2008 г., жалоба N 17550/03, и на Постановление Европейского Суда по делу "ООО "Вести" и Ухов против Российской Федерации" (OOO Vesti and Ukhov v. Russia) от 30 мая 2013 г., жалоба N 21724/03* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2014. N 1 (примеч. редактора).), § 62).

27. Заявитель, согласившись с властями Российской Федерации в том, что вмешательство было "предусмотрено законом" и преследовало правомерную цель защиты репутации и прав других лиц, утверждал, что оно не было соразмерным. Он считал, что суды Российской Федерации не приняли во внимание ни ситуацию истца, ни его собственную. По мнению заявителя, тот факт, что он являлся редактором газеты и журналистом, требовал оценки в свете той важной роли, которую играет пресса в демократическом обществе. В то же время Симоненко не являлся государственным служащим, а был заместителем губернатора Брянской области, то есть публичной фигурой, которой следовало проявлять больше терпимости к общественной критике.

28. Что касается конкретных выражений, которые суды Российской Федерации признали порочащими честь и достоинство истца, заявитель утверждал, что фразы, в которых упоминались "крупные брянские воры" и "воры-чиновники", носили общий характер и не могли рассматриваться как касавшиеся непосредственно Симоненко (см. Постановление Европейского Суда по делу "Дюльдин и Кислов против Российской Федерации" (Dyuldin and Kislov v. Russia) от 31 июля 2007 г., жалоба N 25968/02* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2008. N 11 (примеч. редактора).), § 43). Заявитель ссылался в этой связи на выводы судов Российской Федерации по иску Денина к заявителю о защите чести и деловой репутации (см. выше § 19).

29. В отношении выражения "Но зато теперь мы знаем, какой срок могли бы мотать жители Брянской области Денин и Симоненко" заявитель утверждал, что в ней содержалась гипотетическая догадка относительно того, что могло произойти при иных обстоятельствах. Как таковое оно не могло рассматриваться как утверждение о факте.

30. Заявитель считал, что статья была основана на свидетельских показаниях, данных в ходе производства по уголовному делу о присвоении земельных участков в отношении бывшего руководителя регионального отдела Федерального агентства по управлению государственным имуществом Анны Стрегелевой, которую в итоге осудили. В статье ясно говорилось о том, что уголовное дело в отношении Симоненко было прекращено, и в этом отношении статья не вводила читателей в заблуждение. Однако, по мнению заявителя, тот факт, что уголовное дело было прекращено, не предполагал, что ни лежавшая в его основе проблема, ни ход или результат расследования по уголовному делу не подлежали дальнейшему обсуждению.

A. Приемлемость жалобы для ее рассмотрения по существу

31. Европейский Суд отмечает, что жалоба не является явно необоснованной по смыслу подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он далее считает, что она не является неприемлемой по каким-либо иным основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

B. Существо жалобы

1. Общие принципы

32. Общие принципы оценки необходимости вмешательства в осуществление свободы выражения мнения изложены в Постановлении Большой Палаты Европейского Суда по делу "Беда против Швейцарии" (Bedat v. Switzerland) от 29 марта 2016 г., жалоба N 56925/08* (* См.: там же. 2018. N 10 (примеч. редактора).), § 48) следующим образом:

"...(i) Свобода выражения мнения составляет одну из существенных основ демократического общества и является одним из основных условий прогресса общества и самовыражения каждого из членов общества. Согласно пункту 2 статьи 10 Конвенции указанное положение применимо не только к "информации" или "идеям", которые принимаются благосклонно или считаются неоскорбительными или не вызывают какой-либо реакции, но также к тем, которые оскорбляют, шокируют или вызывают беспокойство. Таковы требования плюрализма, терпимости или широты мировоззрения, без которых нет "демократического общества". Как указано в статье 10 Конвенции, эта свобода подвержена ограничениям, которые... однако должны толковаться ограничительно, а необходимость любого ограничения должна быть убедительно установлена...

(ii) Прилагательное "необходимый" в контексте пункта 2 статьи 10 Конвенции подразумевает наличие "насущной социальной необходимости". Договаривающиеся Государства обладают широкой свободой усмотрения при оценке того, существует ли такая необходимость, но эта свобода сопровождается европейским надзором, который включает в себя как законодательство, так и решения, применяющие его, даже вынесенные независимым судом. В связи с этим Европейский Суд имеет право выносить окончательное постановление по вопросу о том, совместимо ли "ограничение" со свободой выражения мнения, гарантированной статьей 10 Конвенции.

(iii) При осуществлении надзорной функции задачей Европейского Суда является не замещение национальных властей, а проверка на основании статьи 10 Конвенции решений, принимаемых ими в рамках их свободы усмотрения. Это не означает, что надзор сводится к необходимости убедиться в том, что государство-ответчик действовало в рамках своей свободы усмотрения разумно, осторожно и добросовестно; Европейский Суд должен исследовать оспариваемое вмешательство в свете дела в целом и определить, было ли оно "соразмерно преследуемой законной цели" и были ли мотивы, приведенные национальными властями, "относимыми и достаточными"... Осуществляя эту задачу, Европейский Суд обязан убедиться, что национальные власти применяли стандарты, которые соответствовали принципам, воплощенным в статье 10 Конвенции и, кроме того, что они основывались на приемлемой оценке соответствующих фактов...".

33. Европейский Суд напоминает, что пресса играет важнейшую роль в демократическом обществе. Хотя она и не должна преступать некоторые границы (в частности, в отношении защиты репутации и прав других лиц), ее обязанность, тем не менее, заключается в распространении информации и идей по всем вопросам, представляющим общественный интерес, не забывая при этом о своих обязанностях и ответственности (см. Постановление Европейского Суда по делу "Де Хаес и Гийселс против Бельгии" (De Haes and Gijsels v. Belgium) от 24 февраля 1997 г., жалоба N 19983/92* (* См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. 2016. N 4 (примеч. редактора).), § 37). Задачей прессы является распространение такой информации и идей, а общественность имеет право их получать. В противном случае пресса не смогла бы выполнять свою жизненно важную функцию "сторожевого пса" (см. Постановление Европейского Суда по делу "Торгеир Торгеирсон против Исландии" (Thorgeir Thorgeirson v. Iceland) от 25 июня 1992 г., жалоба N 13778/88, § 63, и Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Компания "Бладет Тромсё" и Стенсаас против Норвегии" (Bladet Tromso and Stensaas v. Norway) от 20 мая 1999 г., жалоба N 21980/93, § 62).

34. Статья 10 Конвенции защищает не только содержание сообщаемых идей и информации, но и форму, в которой они выражаются (см. Постановление Европейского Суда по делу "Обершлик против Австрии (N 1)" (Oberschlick v. Austria) (N 1) от 23 мая 1991 г., жалоба N 11662/85, § 57). Свобода средств массовой информации также распространяется на возможное использование определенной степени преувеличения или даже провокации (см. упоминавшееся выше* (* Так в тексте. В данном параграфе Постановление Европейского Суда по делу "Прагер и Обершлик против Австрии" (Prager and Oberschlick v. Austria) от 26 апреля 1995 г., жалоба N  15974/90 упоминается впервые. См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. 2016. N  4 (примеч. редактора).) Постановление Европейского Суда по делу "Прагер и Обершлик против Австрии", § 38).

35. В своей прецедентной практике Европейский Суд проводит различие между утверждениями о фактах и оценочными суждениями. Если существование фактов может быть доказано, правдивость оценочных суждений доказать нельзя. Требование предоставления доказательств оценочных суждений невозможно выполнить, оно нарушает само право на свободу выражения мнения, которая является основной частью права, гарантированного статьей 10 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Лингенс против Австрии" (Lingens v. Austria) от 8 июля 1986 г., жалоба N 9815/82, § 46).

36. Однако даже если утверждение является оценочным суждением, соразмерность вмешательства может зависеть от существования достаточных фактических оснований спорного утверждения, поскольку даже оценочное суждение, лишенное фактических оснований, может быть чрезмерным (см. Постановление Европейского Суда по делу "Йерусалем против Австрии" (Jerusalem v. Austria) от 27 февраля 2001 г., жалоба N 26958/95, § 43).

2. Применение вышеизложенных принципов в настоящем деле

37. Европейский Суд отмечает, что сторонами не оспаривалось, что гражданский процесс о защите чести и деловой репутации, по которому заявитель являлся ответчиком, представлял собой вмешательство в право на свободу выражения мнения, что данное вмешательство было предусмотрено законом и преследовало правомерную цель защиты репутации истца. Остается определить, было ли оно "необходимо в демократическом обществе".

38. При рассмотрении конкретных обстоятельств дела Европейский Суд будет принимать во внимание следующие элементы: ситуацию заявителя, положение истца, обратившегося с иском о защите чести и достоинства, а также значение предмета спора для заявителя во внутригосударственных судах (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Йерусалем против Австрии", § 35).

39. Что касается ситуации заявителя, Европейский Суд отмечает, что к нему был подан иск как к редактору газеты и автору спорной статьи. В этой связи Европейский Суд констатирует, что с его стороны требуется наиболее осторожный анализ, когда, как в настоящем деле, меры или санкции, принятые властями государства-ответчика, могут отбить у прессы желание участвовать в обсуждении вопросов, в отношении которых общественность имеет правомерный интерес (см. Постановление Европейского Суда по делу "Йерсилд против Дании" (Jersild v. Denmark) от 23 сентября 1994 г., жалоба N 15890/89, § 35).

40. Что касается положения истца, обратившегося в суд с иском к заявителю, Европейский Суд отмечает, что Симоненко был заместителем губернатора Брянской области. Европейский Суд напоминает, что пределы допустимой критики являются более широкими в отношении политического деятеля, чем в отношении частного лица. Политик, действуя в официальном качестве, неизбежно и сознательно оказывается в сфере пристального внимания и контроля за каждым его словом и действием как со стороны журналистов, так и общественности в целом (см. среди прочих примеров Постановление Европейского Суда по делу "Лакруа против Франции" (Lacroix v. France) от 7 сентября 2017 г., жалоба N 41519/12, § 41).

41. Обращаясь к предмету спора в судах Российской Федерации, Европейский Суд подчеркивает, что спорная статья касалась мошенничества с земельными участками и коррупции в областной администрации, что повлекло за собой возбуждение уголовного дела в отношении официальных лиц области, Стрегелевой и Симоненко, хотя и с различным результатом. Несомненно, это были вопросы, представляющие общественный интерес на региональном уровне, на которые заявитель имел право обращать внимание общественности и о которых местные жители имели право знать (см., mutatis mutandis, Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Кумпэнэ и Мазэре против Румынии" (Cumpana and Mazare v. Romania) от 17 декабря 2004 г., жалоба N 33348/96, §§ 94-95). В связи с этим Европейский Суд напоминает, что пункт 2 статьи 10 Конвенции допускает лишь небольшие ограничения в отношении политических выступлений или споров по вопросам, представляющим интерес для общественности (см. Постановление Европейского Суда по делу "Фелдек против Словакии" (Feldek v. Slovakia) от 12 июля 2001 г., жалоба N 29032/95, § 74). Европейский Суд также подчеркивает, что с целью проведения различия между утверждениями о фактах и оценочными суждениями необходимо принимать во внимание обстоятельства дела и общий контекст замечаний, при этом учитывая, что утверждения по вопросам, представляющим общественный интерес, могут на этом основании представлять собой скорее оценочные суждения, чем утверждения о фактах (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Морис против Франции" (Morice v. France) от 23 апреля 2015 г., жалоба N 29369/10* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2015. N 10 (примеч. редактора).), § 16).

42. Европейский Суд при рассмотрении вопроса о том, было ли необходимо вмешательство в свободу выражения мнения в демократическом обществе в интересах "защиты репутации... других" говорит о том, что может потребоваться установление того, был ли соблюден внутригосударственными властями точный баланс при защите двух охраняемых Конвенцией ценностей, между которыми может быть конфликт в некоторых делах, а именно правом на свободу выражения мнения, гарантированного статьей 10, с одной стороны, и правом на уважение частной жизни, закрепленное в статье 8 Конвенции, с другой стороны (см. среди многих прочих примеров Постановление Европейского Суда по делу "Аннен против Германии" (Annen v. Germany) от 26 ноября 2015 г., жалоба N 3690/10, § 55). Европейский Суд подчеркивает, что для того, чтобы статья 8 Конвенции была задействована, посягательство на репутацию лица должно достигать определенного уровня серьезности, а его характер должен наносить ущерб личному осуществлению права на уважение частной жизни (см. Постановление Европейского Суда по делу "А. против Норвегии" (A. v. Norway) от 9 апреля 2009 г., жалоба N 28070/06, § 64, и Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Издательство "Аксель Шпрингер АГ" против Германии" (Axel Springer AG v. Germany) от 7 февраля 2012 г., жалоба N 39954/08, § 83). Европейский Суд с учетом обстоятельств настоящего дела не убежден в том, что спорные утверждения могут рассматриваться как посягательство, достигшее требуемой степени серьезности и способное причинить ущерб личному осуществлению Симоненко права на уважение частной жизни.

43. Европейский Суд далее рассмотрит статью в целом, обращая особое внимание на слова, использованные в оспариваемых фрагментах, контекст публикации и то, каким путем она была подготовлена (см. Постановление Европейского Суда по делу "Сюрек против Турции (N 1)" (Surek v. Turkey) (N 1) от 8 июля 1999 г., жалоба N 26682/95, § 62, и Постановление Европейского Суда по делу "Тёнсбергс Блад А.С. и Хауком против Норвегии (Tonsbergs Blad A.S. and Haukom v. Norway) от 1 марта 2007 г., жалоба N 510/04, § 90).

44. Европейский Суд отмечает, что в трех из четырех спорных выражениях заявитель не упоминал имени Симоненко, а говорил о "крупных брянских ворах", "брянских ворах от власти" и о "ворах-чиновниках". Брянский областной суд решил, что все выражения отсылали к уголовному процессу в отношении Симоненко и, следовательно, непосредственно затрагивали его. Европейский Суд не убежден такой интерпретацией.

45. Европейский Суд напоминает, что основополагающим требованием закона о диффамации является то, что для наличия основания для иска порочащее утверждение должно относиться к определенному лицу. Если бы все должностные лица могли подавать иск о защите чести и достоинства в связи с любым критическим высказыванием в отношении управления государственными делами даже в тех случаях, когда данные должностные лица не были названы по имени или идентифицированы иным образом, суды были бы переполнены исками против журналистов. Это не только привело бы к наложению на средства массовой информации чрезмерного и несоразмерного бремени, истощая их ресурсы в ходе бесконечных судебных тяжб, но и неизбежно имело бы сдерживающий эффект для прессы при осуществлении ее функций источника информации и общественного "сторожевого пса" (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Дюльдин и Кислов против Российской Федерации") § 43).

46. Обращаясь к оспариваемым выражениям, Европейский Суд отмечает, что в статье обсуждалась коррупция в региональных органах власти, которая затронула некоторых должностных лиц и привела к осуждению одного из них. Хотя фотография Симоненко была опубликована рядом со статьей, во-первых, он был запечатлен на ней вместе с другими людьми, и, во-вторых, в статье были другие отрывки, в которых прямо упоминалось имя истца. В связи с этим у Европейского Суда остаются сомнения относительно вывода судов Российской Федерации о том, что три спорных выражения относились непосредственно к истцу.

47. Однако даже предположив, что Симоненко мог считаться непосредственно затронутым данными выражениями, Европейский Суд считает, что последние представляли собой оценочные суждения, которые к тому же имели достаточные фактические основания, учитывая факт возбуждения уголовного дела в отношении некоторых должностных лиц, включая Симоненко. Европейский Суд также полагает, что, называя региональных чиновников "ворами", в настоящем контексте заявитель не вышел за рамки той степени преувеличения или даже провокации, которая является частью свободы журналиста (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Беда против Швейцарии", § 58).

48. Что касается предложения "Но зато теперь мы знаем, какой срок могли бы мотать жители Брянской области Денин и Симоненко", Европейский Суд отмечает, что Брянский областной суд усмотрел в нем утверждение о том, что истец должен был быть привлечен к ответственности за совершенные преступления, то есть утверждение о факте. Европейский Суд не убежден таким толкованием.

49. По мнению Европейского Суда, данное выражение представляет собой предположение относительно того, какое наказание могло бы быть назначено Денину и Симоненко, если бы они были признаны судом виновными в совершении аналогичного преступления. Это несомненно является предположением автора, которое не может рассматриваться как утверждение о факте. Более того, спорное выражение не нарушало границ приемлемого, поскольку было тесно связано с фактическими сведениями, изложенными заявителем в своей статье, учитывая, что в отношении Симоненко было возбуждено и впоследствии прекращено уголовное дело и что другое уголовное дело завершилось осуждением другого должностного лица (см. Постановление Европейского Суда по делу "Мариан Мачеевски против Польши" (Marian Maciejewski v. Poland) от 13 января 2015 г., жалоба N 34447/05, § 76).

50. Принимая во внимание вышеизложенное, Европейский Суд приходит к выводу, что при оценке соблюдения баланса между двумя интересами суды Российской Федерации не учли в достаточной мере установившуюся прецедентную практику Европейского Суда по статье 10 Конвенции (см. для сравнения упоминавшееся выше Решение Европейского Суда по делу "Келлер против Венгрии" и Постановление Европейского Суда по делу "Квечень против Польши" (Kwiecieс v. Poland) от 9 января 2007 г., жалоба N 51744/99, § 52). Тот факт, что производство по делу было гражданским, а не уголовным по своему характеру и что размер присужденной истцу компенсации был сравнительно небольшим, не умаляет того факта, что стандарты, примененные судами Российской Федерации, были несовместимы с принципами, предусмотренными статьей 10 Конвенции, поскольку суды не привели "достаточных" причин, чтобы обосновать вмешательство в права заявителя, а именно наложение на заявителя штрафа за публикацию спорной статьи.

51. Следовательно, принимая во внимание тот факт, что пункт 2 статьи 10 Конвенции не оставляет много места для ограничений обсуждения вопросов, представляющих общественный интерес (см. среди прочих примеров упоминавшиеся выше Постановления Европейского Суда по делам "Сюрек против Турции (N 1)", § 61, и ""Новая газета" в Воронеже против Российской Федерации", § 59), Европейский Суд полагает, что суды Российской Федерации вышли за пределы узких пределов усмотрения для государства в сфере регламентации прав и свобод человека. Вмешательство не было соразмерным преследуемой цели и, следовательно, не было "необходимо в демократическом обществе".

52. Таким образом, в настоящем деле имело место нарушение статьи 10 Конвенции.

II. Применение статьи 41 Конвенции

53. Статья 41 Конвенции гласит:

"Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

A. Материальный ущерб

54. Заявитель требовал присудить ему 130 евро в качестве возмещения материального ущерба, что соответствует 5 200 рублей по курсу на 27 ноября 2012 г., то есть размеру компенсации и судебных издержек, которые он должен был выплатить истцу по итогам рассмотрения дела в судах Российской Федерации. Заявитель приложил справку, выданную службой судебных приставов, о том, что он выплатил причитавшуюся сумму.

55. Власти Российской Федерации утверждали, что требование было необоснованным, поскольку компенсация была присуждена надлежащим образом мотивированным судебным решением.

56. Европейский Суд считает, что при обстоятельствах настоящего дела имеет место причинно-следственная связь между установленным нарушением и предполагаемым материальным ущербом. Европейский Суд далее отмечает, что он обычно присуждает компенсацию в евро, а не в валюте государства-ответчика, если такой валютой не является евро, на основании обменного курса, действующего на момент направления требования о присуждении справедливой компенсации Европейскому Суду. Он присуждает заявителю требуемую им сумму в отношении материального ущерба.

В. Моральный вред

57. Заявитель требовал присудить ему 14 000 евро в качестве компенсации морального вреда, причиненного ему нарушением его права на свободу выражения мнения.

58. Власти Российской Федерации утверждали, что это требование было необоснованным, поскольку, по их мнению, права заявителя не были нарушены.

59. Европейский Суд признает, что заявитель должен был испытывать страдания и разочарование в результате судебных решений, несовместимых со статьей 10 Конвенции, что не может быть в достаточной мере компенсировано только констатацией факта нарушения Конвенции. Исходя из принципа справедливости Европейский Суд присуждает заявителю 7 000 евро в качестве компенсации морального вреда.

C. Судебные расходы и издержки

60. Заявитель также требовал присудить ему 1 680 евро в качестве компенсации судебных расходов и издержек, понесенных в ходе рассмотрения дела в Европейском Суде. Он предоставил копию договора на оказание юридических услуг от 17 февраля 2017 г., в котором предусмотрено вознаграждение представителя в размере 60 евро за час, а также акт от 23 марта 2017 г., подтверждающий, что его представитель потратил на ведение дела 28 часов.

61. Власти Российской Федерации утверждали, что данное требование было необоснованным, поскольку заявитель не предоставил каких-либо квитанций, подтверждающих, что оплата действительно была им произведена. По их мнению, требуемая заявителем сумма была чрезмерной.

62. В соответствии с устоявшейся прецедентной практикой заявитель имеет право на возмещение судебных расходов и издержек лишь в той мере, в какой было доказано, что последние были необходимы, фактически понесены заявителем и разумны по размеру. В настоящем деле с учетом предоставленных ему материалов и упомянутых выше критериев Европейский Суд считает разумным присудить заявителю требуемую им сумму в качестве компенсации судебных расходов и издержек, понесенных в ходе рассмотрения дела в Европейском Суде.

D. Процентная ставка при просрочке платежей

63. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Европейский Суд единогласно:

1) объявил жалобу приемлемой для рассмотрения по существу;

2) постановил, что имело место нарушение статьи 10 Конвенции;

3) постановил, что:

(a) власти государства-ответчика должны в течение трех месяцев с даты вступления настоящего Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции выплатить заявителю следующие суммы, которые подлежат переводу в валюту государства-ответчика по курсу, действующему на дату выплаты:

(i) 130 (сто тридцать) евро в качестве возмещения материального ущерба;

(ii) 7 500 (семь тысяч пятьсот) евро в качестве компенсации морального вреда;

(iii) 1 680 (одну тысячу шестьсот восемьдесят) евро в качестве возмещения судебных расходов и издержек;

(b) по истечении указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на указанные суммы должны начисляться простые проценты в размере предельной годовой кредитной ставки Европейского центрального банка, действующей в период невыплаты, плюс три процента;

4) отклонил оставшуюся часть требований заявителя о справедливой компенсации.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 2 октября 2018 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Европейского Суда.

Стивен Филлипс Секретарь Секции Суда

Винсент А. де Гаэтано Председатель Палаты Суда