Откройте актуальную версию документа прямо сейчас
Если вы являетесь пользователем интернет-версии системы ГАРАНТ, вы можете открыть этот документ прямо сейчас или запросить по Горячей линии в системе.
Раздел II. Нарушения требований уголовно-процессуального закона, повлекшие изменение судебных решений
2.1. Нарушения, допущенные при вынесении приговоров
Все условия, необходимые для освобождения от уголовной ответственности по указанным в ст. 25 УПК РФ и ст. 76 УК РФ основаниям, осужденным были выполнены, но суд не принял во внимание данные обстоятельства.
Согласно ст. 389.19 УПК РФ при рассмотрении уголовного дела в апелляционном порядке суд не связан доводами апелляционных жалобы, представления и вправе проверить производство по уголовному делу в полном объеме.
Согласно ст. 25 УПК РФ суд вправе на основании заявления потерпевшего или его законного представителя прекратить уголовное дело в отношении лица, подозреваемого или обвиняемого в совершении преступления небольшой или средней тяжести, в случаях, предусмотренных ст. 76 УК РФ, если это лицо примирилось с потерпевшим и загладило причиненный ему вред.
В силу положений ст. 76 УК РФ лицо, впервые совершившее преступление небольшой или средней тяжести, может быть освобождено от уголовной ответственности, если оно примирилось с потерпевшим и загладило причиненный потерпевшему вред.
В ходе проверки приговора Первомайского районного суда г. Ижевска Удмуртской Республики от 20 мая 2019 года установлено, что по ходатайству стороны защиты к материалам дела приобщены расписка и заявление потерпевшего Л., из которых следует, что потерпевший Л. претензий к К. не имеет, отказывается от исковых требований, материальный вред К. возмещен в полном объеме, кроме того, потерпевший просит прекратить уголовное дело в отношении К.
Преступление, предусмотренное ч. 1 ст. 158 УК РФ, законом отнесено к преступлениям небольшой тяжести.
Согласно п. 9 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 июня 2013 года N 19 "О применении судами законодательства, регламентирующего основания и порядок освобождения от уголовной ответственности", исходя из положений ст. 76 УК РФ освобождение от уголовной ответственности в связи с примирением с потерпевшим возможно при наличии указанных в ней условий: примирение лица, совершившего преступление, с потерпевшим и заглаживание причиненного ему вреда.
Под заглаживанием вреда для целей ст. 76 УК РФ следует понимать возмещение ущерба, а также иные меры, направленные на восстановление нарушенных в результате преступления прав и законных интересов потерпевшего. Способы заглаживания вреда, а также размер его возмещения определяются потерпевшим.
Законом предусмотрен исчерпывающий перечень оснований, необходимых для освобождения лица от уголовной ответственности в связи с примирением с потерпевшим.
Как следует из материалов уголовного дела, К. вину в содеянном признал, впервые совершил преступление небольшой тяжести, причиненный преступлением вред, определенный потерпевшим, полностью возместил. Потерпевший Л. заявил, что претензий к К. не имеет, материальный вред К. возмещен в полном объеме, просил прекратить уголовное дело в отношении К.
Таким образом, все условия, необходимые для освобождения К. от уголовной ответственности по указанным в ст. 25 УПК РФ и ст. 76 УК РФ основаниям, осужденным были выполнены.
При таких обстоятельствах суд апелляционной инстанции пришел к выводу о необходимости прекращения уголовного дела по обвинению К. в тайном хищении имущества Л. В остальной части предъявленного К. обвинения приговор оставлен в силе.
Кроме того, судом были допущены требования уголовно-процессуального закона при решении гражданских исков потерпевших.
Исходя из требований ч. 1 ст. 268 УПК РФ председательствующий в ходе судебного разбирательства разъясняет гражданскому истцу, гражданскому ответчику их процессуальные права и обязанности, предусмотренные соответственно ст.ст. 44, 54 УПК РФ, а также выясняет, поддерживает ли истец свои требования, признает ли ответчик требования истца.
При этом, как усматривается из протокола судебного заседания, суд первой инстанции в нарушение требований п. 2 ч. 2 ст. 54, ч. 1 ст. 268 УПК РФ процессуальные права и обязанности гражданского истца и гражданского ответчика потерпевшим и осужденным не разъяснил.
При таких обстоятельствах, поскольку при решении гражданских исков потерпевших К., Н., Л., АО "Т", ООО "С", ООО "К", ООО "Л" судом были нарушены требования уголовно-процессуального закона, вместе с тем данное обстоятельство не повлекло изменения фактических обстоятельств дела, приговор в части гражданского иска признан подлежащим отмене, за потерпевшими признано право на удовлетворение гражданского иска с передачей вопроса о размере возмещения гражданского иска на рассмотрение в порядке гражданского судопроизводства в тот же суд в ином составе.
Нарушение процедуры уголовного судопроизводства при разрешении судом гражданского иска не является единичным случаем в практике Первомайского районного суда г. Ижевска Удмуртской Республики
При постановлении приговора от 11 ноября 2019 года суд в соответствии со ст. 1064 ГК РФ удовлетворил исковые требования и взыскал с Х. в пользу ООО "Ф" 468 550 рублей.
В соответствии со ст. 44 УПК РФ гражданский истец вправе поддерживать гражданский иск; давать объяснения по предъявленному иску.
Согласно п. 1 - 3 ч. 1 ст. 54 УПК РФ гражданский ответчик вправе знать сущность исковых требований и обстоятельства, на которых они основаны; возражать против предъявленного гражданского иска; давать объяснения и показания по существу предъявленного иска.
Между тем, согласно протоколу судебного заседания, суд, вопреки изложенным положениям уголовно-процессуального закона, не выяснил в судебном заседании вопрос поддерживает ли представитель потерпевшего гражданский иск, об отношении подсудимого (гражданского ответчика) к заявленному гражданскому иску, по существу предъявленных исковых требований Х. допрошен не был, и возможность дать показания по существу предъявленного иска ему не предоставлялась, мнение по заявленному гражданскому иску им не высказывалось ни в прениях, ни в последнем слове.
При таком положении приговор в части разрешения гражданского иска отменен, за гражданским истцом ООО "Ф" признано право на удовлетворение гражданского иска с передачей вопроса с передачей вопроса о размере возмещения гражданского иска на рассмотрение в порядке гражданского судопроизводства.
Обоснование приговора недопустимыми доказательствами является существенным нарушением уголовно-процессуального закона
Приговор Завьяловского районного суда Удмуртской Республики от 7 октября 2019 года в отношении К. изменен: исключены из описательно-мотивировочной части приговора из числа доказательств заявления К., протоколы его явок с повинной, ссылка на показания потерпевшей С.
Согласно ст. 75 УПК РФ доказательства, полученные с нарушением требований УПК РФ, являются недопустимыми. Недопустимые доказательства не имеют юридической силы и не могут быть положены в основу обвинения, а также использоваться для доказывания любого из обстоятельств, предусмотренных статьей 73 УПК РФ.
В соответствии с разъяснениями Пленума Верховного Суда РФ, данными в пункте 10 постановления от 29 ноября 2016 N 55 "О судебном приговоре", в тех случаях, когда в ходе проверки сообщения о преступлении в порядке, предусмотренном ст. 144 УПК РФ, подсудимый обращался с письменным или устным заявлением о явке с повинной, и сторона обвинения ссылается на указанные в этом заявлении сведения, как на одно из доказательств его виновности, суду надлежит проверять, в частности, разъяснялись ли подсудимому при принятии от него такого заявления с учетом требований ч. 1.1 ст. 144 УПК РФ права не свидетельствовать против самого себя, пользоваться услугами адвоката, приносить жалобы на действия (бездействие) и решения органов предварительного расследования в порядке, установленном главой 16 УПК РФ, и была ли обеспечена возможность осуществления этих прав.
В качестве доказательств виновности осужденного суд сослался в приговоре на заявления К. от 7 июля 2018 года, от 11 сентября 2018 года, на протоколы явок с повинной от 16 июля 2018 года, от 17 июля 2018 года, от 24 июля 2018 года.
Однако, при принятии заявлений от К., указанные выше права ему не разъяснялись. Ни в данных заявлениях, ни в явках с повинной сведений о том, что К. была обеспечена возможность осуществления указанных выше прав не содержится, от участия пользоваться услугами адвоката он не отказывался, изложенные в них сведения осужденным в судебном заседании оспариваются.
При этом с 7 июля 2018 года К. находился под стражей и его защиту с этого же дня осуществлял адвокат П.
Учитывая данные обстоятельства, суд апелляционной инстанции указал, что заявления и протоколы явок с повинной необоснованно приведены судом в качестве доказательства виновности осужденного, в связи с чем ссылки на них, как на доказательства подлежат исключению из приговора.
Кроме того, из протокола судебного заседания следует, что судом по ходатайству государственного обвинителя были оглашены показания потерпевшей С. в связи с тем, что ее местонахождение не было установлено, при этом сторона защиты возражала против оглашения данных показаний. В дальнейшем сторона защиты неоднократно ходатайствовала о вызове и непосредственном допросе потерпевшей С. в судебном заседании, однако в их удовлетворении было отказано.
Между тем, согласно ч. 2.1 ст. 281 УПК РФ решение об оглашении показаний потерпевшего и о воспроизведении видеозаписи или киносъемки следственных действий, производимых с его участием, может быть принято судом при условии предоставления обвиняемому (подсудимому) в предыдущих стадиях производства по делу возможности оспорить эти доказательства предусмотренными законом способами.
Поскольку К. в предыдущих стадиях производства по делу не была предоставлена такая возможность, то предусмотренных законом оснований для оглашения показаний потерпевшей С. в судебном заседании не имелось, а поэтому они подлежат исключению из приговора.
Вместе с тем, исключение из приговора указанных выше доказательств не повлияло на правильность выводов суда о виновности К. и квалификацию его действий, поскольку совокупность приведенных выше доказательств, отвечающих требованиям закона, является достаточной и по результатам их исследования в виновности К. никаких сомнений не возникает.
Как не отвечающий требованиям УПК РФ, предъявляемым к доказательствам, исключен из числа доказательств протокол опроса потерпевшего Д. от 25 июня 2019 года (приговор Завьяловского районного суда Удмуртской Республики от 20 ноября 2019 года в отношении О.).
В обоснование принятого решения суд апелляционной инстанции указал на то, что ч. 2 ст. 74 УПК РФ, устанавливающая исчерпывающий перечень видов доказательств по уголовному делу, не относит к доказательствам протоколы опроса. Отнесение же протокола опроса к такому виду доказательств, как "иные документы", невозможно, поскольку документы могут содержать сведения, зафиксированные, полученные, истребованные или представленные в предусмотренном законом порядке. Данный протокол опроса был составлен до возбуждения уголовного дела. Более того, данный протокол не исследовался в ходе судебного следствия, в протоколе судебного заседания отсутствуют сведения о его исследовании. В соответствии с требованиями уголовно-процессуального законодательства приговор должен быть основан лишь на тех доказательствах, которые непосредственно были исследованы в судебном заседании. Исключение протокол опроса потерпевшего Д. от 25 июня 2019 года из доказательственной базы не влияет на доказанность вины осужденного и квалификацию его действий.
В соответствии с ч. 3 ст. 240 УПК РФ приговор должен быть основан лишь на тех доказательствах, которые были исследованы в судебном заседании
Как показывает судебная практика, нарушение указанных положений закона допускались судами неоднократно, что влекло внесение изменений в приговоры, но в целом не влияло на выводы судов о виновности осужденных, подтверждающихся достаточной совокупностью других доказательств (приговоры Игринского районного суда Удмуртской Республики от 19 ноября 2019 года, Можгинского районного суда Удмуртской Республики от 16 декабря 2019 года, Воткинского районного суда Удмуртской Республики от 23 октября 2019 года и 18 декабря 2019 года, Сарапульского городского суда Удмуртской Республики от 11 ноября 2019 года, Ленинского районного суда г. Ижевска Удмуртской Республики от 10 января 2020 года, Первомайского районного суда г. Ижевска Удмуртской Республики от 9 октября 2019 года).
Нарушались требования ст.ст. 304, 305, 307, 308 УПК РФ и предписания Пленума Верховного Суда РФ о содержании вводной, описательно - мотивировочной и резолютивной части приговора
Во вводной части приговора указывались судимости, которые являлись погашенными либо снятыми на момент совершения нового преступления (приговор Балезинского районного суда Удмуртской Республики от 17 марта 2020 года по делу в отношении Б.).
В описательно-мотивировочной части приговора не указывались при описании деяния подсудимого какие именно он действия оценивает как противоправные, противоправность поведения потерпевшего, явившиеся поводом для преступления, (по уголовному делу в отношении Б., осужденного приговором Сарапульского городского судом Удмуртской Республики от 25 декабря 2019 года), учитывая содержание вводной части приговора об отсутствии у осужденных иждивенцев, ошибочно указывалось на наличие смягчающего наказание обстоятельства, предусмотренного п. "г" ч. 1 ст. 61 УК РФ (по уголовному делу в отношении К. и других, осужденных приговором Воткинского районного суда Удмуртской Республики от 13 декабря 2019 года).
При определении отбывания наказания в колонии-поселении Сарапульским городским судом в резолютивной части приговора не указан порядок следования осужденного к месту отбывания наказания, порядок исчисления назначенного С. дополнительного наказания в виде лишения права заниматься деятельностью, связанной с управлением транспортными средствами (приговор Сарапульского городского суда Удмуртской Республики от 18 декабря 2019 года). В резолютивной части приговора не указан вид исправительного учреждения, в котором должен отбывать наказание осужденный к лишению свободы (по уголовному делу в отношении Н., осужденного приговором Кезского районного суда Удмуртской Республики от 15 октября 2019 года).
По уголовному делу в отношении Ч. Глазовский районный суд признал подсудимого виновным и назначил ему наказание по несуществующему закону: по ч. 1 ст. 113 УК РФ при отсутствии частей в ст. 113 УК РФ.
По уголовному делу в отношении О. в резолютивной части приговора Первомайского районного суда г. Ижевска не содержалось указания на право осужденной ходатайствовать об участии в рассмотрении уголовного дела судом апелляционной инстанции. По уголовному делу в отношении К. в резолютивной части приговора Можгинского районного суда отсутствовало решение по вопросу о мере пресечения.
2.2. Нарушения, допущенные при разрешении вопросов, связанных с мерой пресечения, повлекшие изменение судебных постановлений
Удовлетворяя ходатайство следователя об избрании обвиняемому С. меры пресечения в виде заключения под стражу, суд учел положения уголовно-процессуального закона, мотивировал свои выводы, обоснованно указал в постановлении на наличие оснований для избрания меры пресечения, предусмотренных ст. 97 УПК РФ, выполнил требования, предусмотренные ст. 99 УПК РФ.
Характер и степень общественной опасности инкриминируемого С. деяния в совокупности с данными о личности обвиняемого судом первой инстанции обоснованно признаны обстоятельствами, дающими основания полагать, что С., находясь на свободе, может скрыться от органов предварительного следствия и суда.
Вместе с тем, в обжалуемом постановлении суд указал на возможность С. продолжить заниматься преступной деятельностью как основание для продления срока содержания под стражей. Однако, указанное основание в постановлении следователя о возбуждении перед судом ходатайства об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу не указано, в судебном заседании следователем не заявлено и не обосновано, предметом судебного разбирательства не было. С учетом изложенного суд апелляционной инстанции счел необходимым в обжалуемое постановление Индустриального районного суда г. Ижевска Удмуртской Республики от 26 февраля 2020 года внести изменения, исключив из постановления указание суда на возможность продолжить заниматься преступной деятельностью как основание для избрания С. меры пресечения в виде заключения под стражу. Иных оснований для внесения изменений в постановление суда не установлено.
Избирая меру пресечения в виде заключения под стражу, суд первой инстанции не привел убедительных мотивов невозможности обеспечения интересов правосудия при избрании иных мер пресечения.
Судом второй инстанции постановление Увинского районного суда Удмуртской Республики от 25 января 2020 года об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу в отношении К. изменено, в отношении К. избрана мера пресечения в виде домашнего ареста по месту его проживания, с установлением запретов определенных действий.
Принимая указанное решение, апелляционная инстанция указала следующее. К. ранее не судим, имеет постоянное жительство на территории Российской Федерации, характеризуется положительно, имеет устойчивые социальные связи, занимается воспитанием и содержанием двоих малолетних детей.
Согласно материалам дела К. обвиняется в совершении преступления средней тяжести, за которое может быть назначено наказание на срок, не превышающий 4 лет лишения свободы. Обвинение по ч. 1 ст. 291.2 УК РФ в силу ч. 1 ст. 108 УПК РФ не предусматривает возможность избрания меры пресечения в виде заключения под стражу.
В материалах дела, а также в ходатайстве следователя отсутствуют сведения о том, что К. скрывался от органа следствия либо нарушал ранее избранную в отношении него меру пресечения.
В соответствии с ч. 3 ст. 55 Конституции РФ права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены федеральным законом только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства.
Согласно правовой позиции Конституционного Суда РФ, изложенной в постановлении от 22 марта 2005 г. N 4-П, ограничения, связанные с применением в отношении лица заключения под стражу в качестве меры пресечения, должны быть соразмерны тяжести инкриминируемого ему преступления, его личности, поведению в период производства по уголовному делу, а также наказанию, которое в случае признания его виновным в совершении преступления может быть назначено и может подлежать реальному отбытию с учетом уголовно - правовых институтов освобождения от наказания и смягчения наказания.
С учетом вышеуказанных обстоятельств достаточных данных для удовлетворения ходатайства органа предварительного следствия об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу не имеется.
В рамках настоящего уголовного дела указанная мера пресечения не отвечает требованиям справедливости, не является пропорциональной, соразмерной и необходимой для целей защиты конституционно значимых ценностей.
Согласно ч. 7.1. ст. 108 УПК РФ при отказе в удовлетворении ходатайства об избрании в отношении обвиняемого меры пресечения в виде заключения под стражу судья по собственной инициативе вправе при наличии оснований, предусмотренных статьей 97 УПК РФ, и с учетом обстоятельств, указанных в статье 99 УПК РФ, избрать в отношении обвиняемого меру пресечения в виде домашнего ареста.
В отношении К. может быть избрана мера пресечения в виде домашнего ареста по месту регистрации и фактического проживания с установлением запретов, предусмотренных п. 3-5 ч. 6 ст. 105.1 УПК РФ.
Домашний арест будет являться надлежащей гарантией пресечения возможности совершения обвиняемым вышеуказанных действий, а также его явки в орган предварительного следствия. Оснований для избрания в отношении К. более мягкой меры пресечения, в том числе в виде запрета определенных действий, не имеется.
Исходя из анализа судебных решений следует, что судами допускались нарушения УПК РФ относительно срока избрания меры пресечения.
В соответствии с ч. 2 ст. 107 УПК РФ срок домашнего ареста исчисляется с момента вынесения судом решения об избрании данной меры пресечения.
По смыслу ч. 2 ст. 107, ч. 2 ст. 109 УПК РФ срок домашнего ареста, заключения под стражу ограничивается сроком предварительного следствия.
Нарушение указанных норм закона в виде неверного исчисления срока меры пресечения, его установление за пределами срока предварительного следствия, влекло изменение судебных решений.
2.3. Нарушения, допущенные при рассмотрении жалоб, поданных в порядке ст. 115 УПК РФ, ст. 125 УПК РФ, повлекшие изменение принятых судом первой инстанции решений
Судом удовлетворено ходатайство следователя о наложении ареста на имущество Ш. в целях обеспечения исполнения приговора в части гражданского иска, взыскания штрафа и других имущественных взысканий.
Согласно ч. 1 ст. 115 УПК РФ для обеспечения исполнения приговора в части гражданского иска, взыскания штрафа, других имущественных взысканий или возможной конфискации имущества, указанного в части 1 статьи 104.1 УК РФ, следователь с согласия руководителя следственного органа возбуждает перед судом ходатайство о наложении ареста на имущество подозреваемого, обвиняемого или лица, несущего материальную ответственность за их действия.
Постановление суда первой инстанции признано подлежащим изменению. Из всего объема арестованного имущества исключен жилой дом, который на праве собственности обвиняемому не принадлежит.
Оснований для возвращения жалобы в порядке ст. 125 УПК РФ у суда не имелось ввиду отсутствия предмета обжалования.
Постановление Сюмсинского районного суда Удмуртской Республики от 26 ноября 2019 года о возвращении жалобы З., поданной в порядке ст. 125 УПК РФ, о признании незаконным постановления заместителя прокурора Селтинского района Удмуртской Республики от 15 ноября 2019 года об отказе в удовлетворении ее обращения, поданного в порядке ст. 124 УПК РФ - изменено. В принятии к рассмотрению жалобы З., поданной в порядке ст. 125 УПК РФ отказано, апелляционная жалоба З. оставлена без удовлетворения.
Как следует из апелляционного постановления в соответствии с абз. 3 п. 3 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 10.02.2009 N 1 "О практике рассмотрения судами жалоб в порядке статьи 125 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации" если лицо не согласно с постановлением прокурора или руководителя следственного органа, вынесенным в соответствии со статьей 124 УПК РФ, то предметом судебного обжалования выступает не сам по себе отказ прокурора или руководителя следственного органа в удовлетворении обращения лица, а непосредственно те действия (бездействие) и решения органов дознания, их должностных лиц или следователя, которые способны причинить ущерб конституционным правам и свободам участников уголовного судопроизводства либо затруднить доступ граждан к правосудию.
По смыслу закона в таких случаях суд отказывает в принятии жалобы к рассмотрению в порядке ст. 125 УПК РФ.
Данные требования судом первой инстанции выполнены не в полном объеме.
Как следует из материалов дела заявителем З. обжаловано постановление заместителя прокурора Селтинского района Удмуртской Республики от 15 ноября 2019 года об отказе в удовлетворении ее обращения поданного в порядке ст. 124 УПК РФ, в котором она указывала о бездействии сотрудников Увинского МСО СУ СК РФ по УР при проверке ее заявления о привлечении к уголовной ответственности дознавателя ОП "Селтинское" С., по результатам которой вынесено постановление об отказе в возбуждении уголовного дела в отношении сотрудников полиции за отсутствием в их действиях состава преступления.
При этом заявитель не обжалует решения и действия (бездействие) должностных лиц, которые способны причинить ущерб конституционным правам и свободам участников уголовного судопроизводства либо затруднить доступ граждан к правосудию.
С учетом этих обстоятельств оснований для возвращения жалобы в порядке ст. 125 УПК РФ у суда не имелось ввиду отсутствия предмета обжалования.
Таким образом суд первой инстанции необоснованно возвратил жалобу З. для устранения недостатков, в то время как заявителю необходимо было отказать в принятии данной жалобы к рассмотрению.
2.4. Нарушения, повлекшие изменения постановлений судов о процессуальных издержках
В соответствии с положениями ст. ст. 131, 132 УПК РФ суммы, выплачиваемые адвокату за оказание юридической помощи в случае участия адвоката в уголовном судопроизводстве по назначению, являются процессуальными издержками, взыскиваются с осужденного или возмещаются за счет средств федерального бюджета.
Наиболее частой проблемой при принятии данных видов решений является то, что судами надлежащим образом не исследуется вопрос в части взыскания процессуальных издержек, соответственно, не рассматривается предусмотренная законом возможность освобождения лица от возмещения расходов на оплату труда адвоката в случае его имущественной несостоятельности: либо судебные заседания проходят в отсутствие лиц, с которых могут быть взысканы процессуальные издержки, либо с их участием, но вопрос о возможности взыскания процессуальных издержек не обсуждался, либо решения принимаются без учета их позиции, в данном случае не выясняются причины отказа от услуг адвоката, существо заявленных возражений о взыскании процессуальных издержек.
О неосновательном взыскании судами процессуальных издержек свидетельствует осуществление взыскания, когда участие защитника в силу закона (ч. 1 ст. 51 УПК РФ) являлось обязательным, но данный факт оставлен без внимания, с осужденного взысканы процессуальные издержки.
Встречаются единичные примеры необоснованного взыскания с лица процессуальных издержек по иным основаниям, в частности, связанным с производством судебной экспертизы.
В соответствии с п. п. 4, 7 ч. 2 ст. 131 УПК РФ к процессуальным издержкам относится: вознаграждение, выплачиваемое эксперту за исполнение ими своих обязанностей в ходе уголовного судопроизводства, за исключением случаев, когда эти обязанности исполнялись ими в порядке служебного задания; суммы, израсходованные на производство судебной экспертизы в экспертных учреждениях.
По смыслу ст. 132 УПК РФ и как разъяснено в п. 3 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 19 декабря 2013 г. N 42 "О практике применения судами законодательства о процессуальных издержках по уголовным делам", в состав процессуальных издержек не входят суммы, израсходованные на производство судебной экспертизы в государственных судебно-экспертных учреждениях (экспертных подразделениях), поскольку их деятельность финансируется за счет средств федерального бюджета или бюджетов субъектов Российской Федерации (ст. 37 Федерального закона от 31 мая 2001 г. N 73-ФЗ "О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации").
Согласно постановления следователя о назначении комплексной строительно-технической, финансово-аналитической судебной экспертизы от 6 июня 2014 года, вынесенного в ходе расследования уголовного дела ее проведение было поручено АНО "Бюро правовых услуг "РБК-Экспертиза".
Мотивы, по которым производство экспертизы не могло быть поручено специализированному государственному учреждению соответствующего профиля, находящемуся по месту расследования уголовного дела, в постановлении следователя о назначении экспертизы не приведены, отсутствуют данные сведения и в обжалуемом решении по делу.
Вместе с тем взыскание с осужденной процессуальных издержек, связанных с производством экспертизы, было вызвано именно с их проведением в негосударственных учреждениях, в то время как при производстве экспертизы в государственном специализированном учреждении такая обязанность на осужденную не могла быть возложена.
При указанных обстоятельствах оснований для возложения на осужденную обязанности возмещения расходов на производство экспертизы не имелось.
В связи с этим постановление Устиновского районного суда г. Ижевска Удмуртской Республики от 5 ноября 2019 года в части взыскания с осужденной О. в доход федерального бюджета процессуальных издержек в сумме 60 000 рублей, выплаченных за проведение комплексной строительно-технической, финансово-аналитической судебной экспертизы" в АНО "Бюро правовых услуг "РКБ-экспертиза" отменено.
Если вы являетесь пользователем интернет-версии системы ГАРАНТ, вы можете открыть этот документ прямо сейчас или запросить по Горячей линии в системе.