Постановление Европейского Суда по правам человека от 26 февраля 2009 г. Дело "Кудешкина (Kudeshkina) против Российской Федерации" (жалоба N 29492/05) (Первая секция)

8. В 2003 году заявительнице было передано на рассмотрение уголовное дело, касающееся превышения полномочий следователем милиции Зайцевым* (* По сообщениям средств массовой информации, П. Зайцев являлся следователем по особо важным делам Следственного комитета при Министерстве внутренних дел Российской Федерации (прим. переводчика).). Он обвинялся в производстве незаконных обысков при расследовании дела о широкомасштабных таможенных и финансовых махинациях с участием группы компаний и, предположительно, высокопоставленных должностных лиц.

9. В июне 2003 г. суд в составе заявительницы, выступавшей председательствующим судьей, и двух народных заседателей И. и Д. начал рассмотрение дела. Во время заседания 26 июня 2003 г. суд предложил государственному обвинителю представить доказательства обвинения. Тот возразил, что суд не обеспечил явку свидетелей обвинения, и выразил протест в отношении способа ведения разбирательства. На следующий день, в пятницу 27 июня 2003 г., он выступил с отводом в отношении заявительницы на основании пристрастности, которую она предположительно продемонстрировала при допросе одного из потерпевших. Иные участники разбирательства, включая потерпевшего, о котором шла речь, возражали против отвода. В тот же день народные заседатели отклонили отвод, после чего государственный обвинитель заявил отвод обоим народным заседателям. Участники разбирательства возражали против отвода, и он был отклонен. В тот же день обвинитель заявил еще один отвод народным заседателям в связи с их пристрастностью, который тогда же был отклонен заявительницей.

10. В понедельник 30 июня 2003 г. оба народных заседателя подали заявление о самоотводе.

11. 1 июля 2003 г. государственный обвинитель заявил, что протокол судебного заседания ведется некорректно, и потребовал ознакомления с протоколом. Суд отказал в удовлетворении его ходатайства на том основании, что ознакомление с протоколами может осуществляться в течение трех дней после их изготовления.

12. 3 июля 2003 г. заявительница удовлетворила заявление обоих народных заседателей о самоотводе, указав следующее:

"На заседании народные заседатели И. и Д. выступили с заявлением о самоотводе, поскольку они не могли участвовать в рассмотрении дела в связи с предвзятым и грубым поведением [государственного обвинителя] в их отношении и в связи с неприемлемой обстановкой на заседании, за которую он несет ответственность и которая вызвала ухудшение их здоровья".

13. Заявительница утверждала, что после этого председатель Московского городского суда Егорова в ходе разбирательства вызвала ее в свой кабинет и спрашивала о подробностях, связанных с разбирательством, затрагивая определенные вопросы ведения процесса и решений по упомянутым выше ходатайствам.

14. Стороны не пришли к единому мнению об обстоятельствах изъятия уголовного дела из производства заявительницы. Заявительница утверждает, что председатель Московского городского суда изъяла дело из ее производства 4 июля 2003 г., на следующий день после самоотвода народных заседателей. Власти Российской Федерации утверждали, что дело оставалось у заявительницы до 23 июля 2003 г., когда оно было изъято из ее производства председателем Московского городского суда, поскольку она допустила промедление с формированием нового состава суда, и имелся риск дальнейшего промедления в связи с ее заявлением о предоставлении ежегодного отпуска с 11 августа по 11 сентября 2003 г., поданным 22 июля 2003 г.

15. 23 июля 2003 г. председатель Московского городского суда передала дело судье M.

16. Заявительница впоследствии выступала судьей по нескольким иным уголовным делам.

17. В октябре 2003 г. заявительница выставила свою кандидатуру на всеобщих выборах в Государственную Думу Российской Федерации. Ее предвыборная кампания включала программу судебной реформы.

18. 29 октября 2003 г. Квалификационная коллегия судей г. Москвы удовлетворила просьбу заявительницы о приостановлении ее полномочий до выборов, в которых она участвовала в качестве кандидата.

19. 1 декабря 2003 г. заявительница дала интервью на радиостанции "Эхо Москвы", которое было передано в эфир в тот же день. Она сообщила следующее:

""Эхо Москвы" (ЭМ)... к нам пришли сообщения о том, что действующий судья Мосгорсуда подверг резкой критике существующую судебную систему и рассказал о некоторых фактах давления на суд...

Ольга Кудешкина (OK): Это действительно так. Годы работы в Мосгорсуде вселили в меня серьезные сомнения в существовании независимости суда в Москве. Случаи, когда по делам, представляющим не только большой общественный интерес, но и по делам, затрагивающим интересы каких-либо значимых влиятельных лиц или конкретных групп, оказывается на суд давление с целью принятия нужного решения, не так уж редки в Москве...

ЭМ: Что ж это было за дело, где вы столкнулись с таким откровенным и серьезным давлением на вас?

OK: Многие, наверное, слышали об уголовном деле по контрабанде мебели, поступавшей в крупные торговые центры г. Москвы. Это "Три кита" и "Гранд". Ущерб от этого преступления, определенный следствием, составил несколько миллионов рублей. Среди тех, кем заинтересовалось следствие, возглавляемое следователем Зайцевым, были личности весьма влиятельные и известные. Это дело получило большой резонанс в связи с тем, что Генеральная прокуратура в срочном порядке изъяла из производства следственного комитета Министерства внутренних дел данное уголовное дело, а к уголовной ответственности [за превышение полномочий] привлекла следователя Зайцева.

ЭМ: И вы рассматривали дело не мебельных центров, а дело именно этого следователя?

OK: Да, дело в отношении следователя Зайцева. Первоначально Мосгорсуд, рассмотрев дело, оправдал Зайцева. Более того, суд в приговоре прямо указал, что действия работников самой Генеральной прокуратуры при расследовании данного дела порой не соответствовали закону, а иногда прямо нарушали его. Таким образом, престиж Генеральной прокуратуры в глазах общественности был серьезно подорван.

ЭМ: И решение суда было опротестовано, насколько я помню?

OK: Да, решение суда было опротестовано. Коллегия Верховного Суда приговор отменила и направила дело в Мосгорсуд на новое судебное рассмотрение.

ЭМ: Это дело получили вы?

OK: Да. В своем определении судебная коллегия указала, на что необходимо обратить внимание суду при новом рассмотрении дела.

ЭМ: Насколько я знаю, вы не смогли довести расследование этого дела до конца... Что случилось?

OK: Дело без объяснения причин, уже в ходе рассмотрения его, было изъято из моего производства по личному указанию председателя Мосгорсуда Егоровой...

ЭМ: Что предшествовало изъятию дела?

OK: В судебном заседании суд стал исследовать доказательства по делу, представленные обвинением, стал допрашивать потерпевших. Но государственный обвинитель, представитель Генеральной прокуратуры, наверное, счел, что показания потерпевших свидетельствуют не в пользу обвинения. Поэтому он стал делать все, для того чтобы сорвать процесс. С таким поведением прокурора в судебном заседании за 20 лет судебной практики я столкнулась впервые... он, по существу, пытался поставить суд в жесткие рамки - какие вопросы можно задавать потерпевшим, а какие нельзя... если суд выходит за эти рамки, он тут же начинает заявлять немотивированные отводы, немотивированные ходатайства...

ЭМ... как обычно поступают судьи в подобной ситуации, когда видят, что представитель той или иной стороны в процессе откровенно нарушает закон? Вы к кому-то можете обратиться за помощью, поддержкой, разъяснениями хотя бы?

OK: Да, по закону суд... мог обратиться к Генеральному прокурору о замене государственного обвинителя в процессе, указав на его поведение в судебном заседании. Но именно в этот момент меня вызвала к себе в кабинет председатель Мосгорсуда Егорова.

ЭМ: Подождите, а разве председатель Мосгорсуда может вмешиваться в сам ход ведения вами процесса?

OK: Нет, конечно. Ведь уголовное судопроизводство в России, согласно закону, должно строиться на принципе состязательности сторон, при котором суд не выступает ни на стороне обвинения, ни на стороне защиты... Мне в явной форме дали понять, что в данном случае председатель Мосгорсуда и руководство Генпрокуратуры по данному делу действуют едино...

ЭМ... по вашему мнению, это случай скорее единичный или это широко распространенная практика?

OK: Нет, насколько мне известно, такие случаи не единичны, когда суд, по существу, превращается в инструмент сведения политических, коммерческих или просто личных счетов. Вся опасность в том, что в такой ситуации никто не может быть застрахован и уверен в том, что его дело, любое, будь то гражданское, административное или уголовное, будет разрешено по закону, а не в угоду кому-либо... Да, я хорошо понимаю, какое заявление я сделала. Но если все судьи будут молчать об этом, в стране уже в самое ближайшее время может просто наступить судебный беспредел".

20. 4 декабря 2003 г. две газеты - "Новая газета" и "Известия" - опубликовали интервью с заявительницей.

21. Интервью в "Новой газете" в соответствующей части содержало следующее:

"...За 20 лет работы в судах мне приходилось рассматривать самые разные дела: гражданские, уголовные и административные. Я рассмотрела многие сотни, если не тысячи дел, насмотрелась много чего, судебную систему знаю глубоко и изнутри. Но того, что произошло между мной и Егоровой, я раньше и представить себе не смогла бы. Скажу, что в Сибири суды намного чище, чем в Москве. Там и представить себе нельзя таких грубо заказных дел или таких разговоров о коррупции...

Это не просто конфликт, это было беспрецедентное давление на суд. Егорова вызывала меня несколько раз, когда прокуратуре казалось, что слушания движутся не в том направлении, а последний раз - из совещательной комнаты, что вообще неслыханно. Никогда на меня никто так не кричал. Я бы не пошла, если бы знала, зачем она меня вызывает...

Именно в результате конфликта с Егоровой я и решилась, если повезет на выборах, сменить профессию. Мне есть чем заняться в высшем органе законодательной власти: это проблемы правосудия. Я сомневаюсь, чтобы в каком-нибудь из провинциальных судов творились такие же запредельные безобразия, как в Мосгорсуде, но это вопрос степени, а проблемы-то общие.

Судья, именуемый в законе независимым носителем судебной власти, зачастую оказывается в положении обычного чиновника, подчиненного председателю суда. Механизм давления основан на том, что прокурор или другие влиятельные и заинтересованные лица звонят не [судье], а председателю суда. Председатель вызывает судью и начинает сначала мягко, в форме рекомендаций или консультаций, а затем и более жестко убеждать судью принять "правильное", то есть угодное кому-то решение. Судья же зависим от председателя суда в элементарных вопросах получения квартиры или премий, в вопросах распределения дел для слушания. При желании председатель суда всегда найдет в работе судьи такие недостатки (при существующем навале дел нельзя, например, избежать элементарной волокиты), которые позволят прекратить его полномочия через квалификационную коллегию судей, которую тоже контролируют чиновники от правосудия...реально суд до сих пор чаще всего выступает на стороне обвинения. Суд превращается в инструмент сведения политических, коммерческих или просто личных счетов.

Никто не может быть уверен, что его дело - будь то гражданское, административное или уголовное - будет разрешено по закону, а не в угоду кому-то. Сегодня это следователь Зайцев, расследовавший уголовное дело по контрабанде мебели, а завтра может быть любой из нас..."

Интервью в "Известиях" в соответствующей части содержало следующее:

""Известия": Почему вы пошли на выборы?

OK: Когда смотришь на то, что происходит вокруг, просто поражаешься беззаконию. По отношению к обычному человеку закон соблюдается весьма строго, но совсем не так по отношению к людям, занимающим высокие должности. А ведь они тоже нарушают закон. Я хотела бы участвовать в создании законов, при которых судебная власть действительно была бы независимой...

"Известия": А как на практике выглядит давление?

OK: Это такие консультации, деловые советы, обычно по делам, которые имеют большой общественный резонанс. Иногда это имеет нормальную подоплеку - в рамках ученого спора. Судья говорит свою позицию, зампредседателя - свою. Сам председатель редко работает напрямую с судьей. В таких совещаниях руководство суда выясняет степень управляемости каждого судьи и [при распределении дел] знает, кому можно поручить щекотливое дело, а с кем лучше не связываться...

"Известия": В чем конкретно выражалось давление на вас?

OK: Давление было со стороны государственного обвинителя. Только задашь потерпевшему вопрос, тут же он заявляет тебе отвод. Я за 20 лет работы с таким не сталкивалась. Зайцева обвиняли в превышении служебных полномочий. Он провел обыск без санкции прокурора. Закон допускает это в случаях, не терпящих отлагательств, и следователь в течение 24 часов должен поставить об этом в известность прокуратуру. Прокуратуру Зайцев уведомил, а суду предстояло выяснить, была ли срочная необходимость в обысках. Для этого надо было исследовать дело фирм "Гранд" и "Три кита", торгующих мебелью. Но государственный обвинитель своими постоянными протестами вообще не давал возможности суду коснуться этого дела..."

22. 7 декабря 2003 г. были проведены всеобщие выборы. Заявительница не была избрана.

23. 24 декабря 2003 г. Квалификационная коллегия судей г. Москвы возобновила судебные полномочия заявительницы с 8 декабря 2003 г.

24. 2 декабря 2003 г. заявительница обратилась в Высшую квалификационную коллегию судей со следующей жалобой:

"Я требую привлечения председателя Московского городского суда Ольги Александровны Егоровой к дисциплинарной ответственности за оказание незаконного давления на меня в июне 2003 г., когда я выступала председательствующим судьей на слушании уголовного дела в отношении П.В. Зайцева. Она потребовала от меня отчета по существу дела в то время, когда рассмотрение еще не было закончено, а также сообщения о том, к принятию каких решений склоняется суд; для этого она даже вызвала меня из совещательной комнаты. [Она] настаивала на изъятии определенных документов из материалов дела, принуждала к искажению протокола заседания, а также порекомендовала мне предложить народным заседателям не являться в заседание. После моего отказа подчиниться этому незаконному давлению [она] изъяла дело из моего производства и передала его другому судье.

Конкретные обстоятельства изложены далее.

Я была назначена рассматривать дело в отношении Зайцева, и суд, в состав которого входили два народных заседателя И. и Д., начал рассмотрение дела.

Начав рассмотрение дела, суд допросил ряд потерпевших. Государственный обвинитель, представлявший Генеральную прокуратуру, явно решил, что этот допрос не отвечал интересам обвинения, и поэтому делал все возможное, чтобы сорвать слушание. Без каких-либо оснований он заявил отвод мне в качестве судьи, народным заседателям и всему составу суда. Его заявления носили унизительный, грубый и оскорбительный для суда характер и явно не соответствовали действительности. Вскоре после того как заявление об отводе было отклонено судом, председатель Московского городского суда Егорова вызвала меня в свой кабинет.

В нарушение статьи 120 Конституции и статьи 10 Закона "О статусе судей в Российской Федерации"" председатель Московского городского суда потребовала от меня объяснения того, почему народные заседатели и я задавали тот или иной вопрос потерпевшим в ходе слушания, и почему то или иное ходатайство сторон было отклонено или удовлетворено. В моем присутствии председатель Мосгорсуда разговаривала по телефону с [первым заместителем генерального прокурора], утвердившим обвинительное заключение в отношении Зайцева. Егорова сообщила [первому заместителю генерального прокурора], что судья вызвана для выяснения происходящего в процессе.

Вернувшись в свой кабинет, я рассказала народным заседателям о том, что произошло. К этому времени они уже находились в подавленном состоянии из-за повторявшихся безосновательных возражений и оскорбительных отводов в их отношении со стороны государственного обвинителя, и поэтому они считали невозможным продолжение своего участия в разбирательстве. Одному из народных заседателей, И., пришлось обратиться за медицинской помощью в связи с ухудшением здоровья. По этим причинам они приняли решение о самоотводе, открыто указав в заявлении, что причиной их самоотвода было давление, оказанное на них представителем Генеральной прокуратуры.

На следующем заседании народные заседатели заявили о своем самоотводе по вышеуказанным основаниям. Соответствующие письменные заявления были переданы мне для приобщения к материалам дела, и суд удалился в совещательную комнату.

Я вновь была вызвана из совещательной комнаты председателем Московского городского суда Егоровой. На этот раз она потребовала, чтобы я объяснила, что мы делали в совещательной комнате и какие решения мы собирались принять. Главное ее требование заключалось в том, чтобы в письменных заявлениях народных заседателей не упоминалось, что основанием для их самоотвода было давление на суд. Председатель Московского городского суда также настаивала на изъятии из протокола судебного заседания любого упоминания о поведении прокурора, которое заседатели восприняли как давление. По сути, Егорова вынуждала меня сфальсифицировать материалы дела. Кроме того, она предложила мне сделать так, чтобы заседатели не явились на слушание, буквально сказав "попросите их больше не приходить в суд". Цель была очевидна - если заседатели не являются, слушание дела становится невозможным. Создавалось впечатление, что по какой-то причине [она] не хотела, чтобы рассмотрение дела продолжалось этим составом суда. Незаконность действий председателя Московского городского суда была очевидна.

Я не выполнила ни одного из ее указаний. Заявления народных заседателей о самоотводе были приобщены к материалам дела, суд удовлетворил их, указав, что причиной тому было давление, оказанное Генеральной прокуратурой. В протоколе судебного заседания было отражено все, что произошло в судебном заседании.

После того как я поставила подпись [под протоколом], Егорова изъяла это дело из моего производства и передала его другому судье без указания причин.

Я считаю, что такие действия председателя Московского городского суда Ольги Александровны Егоровой несовместимы со статусом судьи, подрывают авторитет правосудия и, таким образом, разрушительны для судебной системы, за что она должна понести ответственность. С соответствующим требованием я обращаюсь в Высшую квалификационную коллегию судей Российской Федерации".

25. 15 декабря 2003 г. Д., одна из народных заседателей, заявившая 3 июля 2003 г. о самоотводе при рассмотрении уголовного дела в отношении Зайцева, направила письмо в Высшую квалификационную коллегию судей в поддержку заявительницы:

"После публикации интервью с судьей Кудешкиной... я решила написать вам, потому что я принимала участие в деле Зайцева в качестве народного заседателя.

Я полностью поддерживаю все сказанное судьей Кудешкиной в этом интервью.

В ходе разбирательства [государственный обвинитель] делал все для того, чтобы помешать суду рассматривать дело. Он был груб и агрессивен по отношению к суду; в своих высказываниях и требованиях он намеренно искажал происходившее в судебном заседании и неоднократно заявлял отводы составу суда. Эти ходатайства были облечены в унизительную, даже оскорбительную форму. Делая это, он оказывал давление на суд, чтобы принудить его к вынесению решения, устраивающего его, либо, в качестве альтернативного варианта, чтобы сорвать слушание.

Я была этим потрясена, но каково было мое удивление, когда я узнала о давлении, которое председатель суда также оказывала на судью Кудешкину!

Мы, заседатели, присутствовали в момент, когда, во время перерыва, судья Кудешкина получила телефонный звонок от председателя суда с требованием прийти к ней. Через некоторое время судья Кудешкина вернулась. Она была расстроена и подавлена. На наш вопрос она ответила, что председатель суда Егорова обвинила ее в том, что суд уклоняется от рассмотрения дела; что народные заседатели задавали потерпевшим неправильные вопросы; и что она предложила судье Кудешкиной организовать неявку народных заседателей в заседание суда... На следующее утро... мы с И. решили заявить о самоотводе.

В начале заседания в тот день государственный обвинитель, до того, как был вызван судом, начал с заявления ходатайства, в котором он, по сути, вновь унизил и оскорбил меня, повторив замечание, которое высказал обо мне [потерпевший] вне зала... он не отреагировал на замечание судьи.

После этого... я заявила о самоотводе в связи с грубым и оскорбительным поведением государственного обвинителя, которое нельзя расценивать иначе, как давление на суд. Затем И. также заявила о самоотводе.

До данного разбирательства я никогда не встречалась ни с кем [из участников дела]: ни с судьей, ни с Зайцевым, ни с государственным обвинителем, ни с защитником; у меня не было никакой личной заинтересованности в этом деле. Поэтому поведение государственного обвинителя было необъяснимым и шокирующим для меня.

Около 18 часов судья Кудешкина была вызвана из совещательной комнаты, где суд принимал решение. Ее вызвала к себе председатель суда...

На следующий день... судья Кудешкина рассказала нам, что председатель суда накричала на нее, требуя, чтобы она не приобщала заявления [заседателей] о самоотводе к материалам дела и не упоминала о причине самоотвода в определении суда.

И. и я были шокированы происходящим. Сначала на нас оказывал давление в ходе разбирательства прокурор, а затем выяснилось, что и [председатель суда] участвует в этом.

Каково же было мое удивление, когда [заместитель председателя суда] зашла в совещательную комнату и начала убеждать меня и И. не ссылаться на поведение прокурора в определении суда, а указать в наших заявлениях и определении суда, что наш самоотвод обусловлен состоянием здоровья. Она сказала, что меня и И. будут приглашать для участия в других разбирательствах.

И. и я отказались изменить свои заявления, и после ухода заместителя суд принял определение [об удовлетворении заявлений о самоотводе], которое отражало то, что произошло.

Я была народным заседателем и ранее в нескольких других разбирательствах, но впервые столкнулась с таким давлением на суд.

Прошу вас рассмотреть вышеописанные события и принять меры в отношении [председателя суда и ее заместителя]".

26. 16 декабря 2003 г. И., другой народный заседатель, заявившая о самоотводе, направила аналогичное письмо в Высшую квалификационную коллегию судей.

27. Аналогичное заявление было направлено секретарем суда T. председателю Верховного Суда Российской Федерации. Она сообщала о своем участии в деле Зайцева и предлагала засвидетельствовать, что председатель суда действительно неоднократно вызывала заявительницу, которая была сильно расстроена вмешательством в ход разбирательств. Она также жаловалась на неприемлемое поведение государственного обвинителя, которое, по ее мнению, вынудило народных заседателей заявить о самоотводе.

28. После подачи заявительницей жалобы от 2 декабря 2003 г. Высшая квалификационная коллегия судей поручила С., судье Арбитражного суда г. Москвы, рассмотреть обвинения в отношении Егоровой.

29. Власти Российской Федерации представили копию заключения, подготовленного С. и переданного в Высшую квалификационную коллегию судей, которое содержало следующие выводы:

"- в ходе рассмотрения уголовного дела в отношении Зайцева сама заявительница обращалась к Егоровой за советом относительно ведения разбирательства с учетом поведения государственного обвинителя;

- иные разговоры между заявительницей и Егоровой и, в другом случае, заместителем председателя суда, происходили наедине и установить их содержание невозможно;

- достаточные доказательства того, что Егорова оказывала давление на заявительницу, отсутствовали, поскольку Егорова и заместитель председателя суда отрицали обвинения;

- Егорова передала уголовное дело в отношении Зайцева другому судье на том основании, что Кудешкина "была неспособна вести судебное разбирательство, ее процессуальные действия были непоследовательны, [она действовала] в нарушение принципов состязательности и равенства сторон, она высказывала юридическое мнение в отношении незавершенного уголовного дела и пыталась получить консультации председателя суда по делу, а также с учетом конфиденциальных сообщений соответствующих органов, переданных председателю Московского городского суда в отношении судьи Кудешкиной в связи с рассмотрением дела Зайцева и других уголовных дел"."

30. 11 мая 2004 г. Высшая квалификационная коллегия судей представила председателю Верховного Суда свои выводы по жалобе на Егорову. Он принял решение, без указания мотивов, об отсутствии оснований для привлечения Егоровой к дисциплинарной ответственности.

31. 17 мая 2004 г. Высшая квалификационная коллегия судей решила не возбуждать дисциплинарное разбирательство в отношении Егоровой. Копия этого решения не была представлена Европейскому Суду. В тот же день заявительница была извещена письмом о том, что ее жалоба в отношении председателя суда рассмотрена и необходимость в дальнейших действиях отсутствует.

32. Между тем в неустановленную дату, предшествовавшую возобновлению судейских полномочий заявительницы, председатель Совета судей г. Москвы потребовал прекращения судейских полномочий заявительницы. Он обратился в Квалификационную коллегию судей г. Москвы, утверждая, что во время предвыборной кампании поведение заявительницы было несовместимо с авторитетом и должностью судьи. Он заявил, что в своих интервью она намеренно оскорбляла судебную систему и отдельных судей, а также выступала с ложными утверждениями, которые могли ввести в заблуждение общественность и умалять авторитет правосудия. Заявительница представила возражения.

33. Заседание Квалификационной коллегии судей г. Москвы было назначено на 24 марта 2004 г., но затем отложено до 31 марта 2004 г. по просьбе заявительницы, вызванной состоянием здоровья. Впоследствии оно вновь было отложено до 14 апреля 2004 г. в связи с неявкой заявительницы, затем до 28 апреля 2004 г., 12 мая 2004 г. и, наконец, 19 мая 2004 г.

34. 19 мая 2004 г. Квалификационная коллегия судей г. Москвы рассмотрела обращение Совета судей г. Москвы. Заявительница не присутствовала на заседании, по-видимому, без уважительной причины. Квалификационная коллегия судей г. Москвы решила, что заявительница совершила дисциплинарное правонарушение и ее судейские полномочия подлежат прекращению в соответствии с Законом "О статусе судей в Российской Федерации". В соответствующей части решение предусматривало:

"Во время своей предвыборной кампании, для того чтобы добиться известности и популярности у избирателей, судья Кудешкина умышленно распространяла вводящие в заблуждение, сфальсифицированные и оскорбительные представления о судьях и судебной системе Российской Федерации, умаляя авторитет правосудия и подрывая престиж профессии судьи, в нарушение Закона "О статусе судей в Российской Федерации" и Кодекса чести судьи Российской Федерации.

Так, в ноябре 2003 г., на встрече с [избирателями ее] округа, судья Кудешкина утверждала, что Генеральная прокуратура оказывает беспрецедентное давление на судей во время рассмотрения ряда уголовных дел в Московском городском суде.

В своем интервью в прямом эфире на радиостанции "Эхо Москвы" 1 декабря 2003 г. судья Кудешкина заявила, что "годы работы в Мосгорсуде вселили в меня серьезные сомнения в существовании независимости суда в Москве"; "судья, именуемый в законе независимым носителем судебной власти, зачастую оказывается в положении обычного чиновника, подчиненного председателю суда"; "суд, по существу, превращается в инструмент сведения политических, коммерческих или просто личных счетов", "если все судьи будут молчать об этом, в стране уже в самое ближайшее время может просто наступить судебный беспредел".

В интервью газете "Известия" от 4 декабря 2003 г. судья Кудешкина заявила: "Когда смотришь на то, что происходит вокруг, просто поражаешься беззаконию. По отношению к обычному человеку закон соблюдается весьма строго, но совсем не так по отношению к людям, занимающим высокие должности. А ведь они тоже нарушают закон - но их не привлекают к ответственности"; "руководство суда выясняет степень управляемости каждого судьи и [при распределении дел] знает, кому можно поручить щекотливое дело, а с кем лучше не связываться".

В другом интервью с судьей Кудешкиной, опубликованном в "Новой газете" 4 декабря 2003 г., она также заявила, что "в Сибири суды намного чище, чем в Москве. Там и представить себе нельзя таких грубо заказных дел или таких разговоров о коррупции"; "я сомневаюсь, чтобы в каком-нибудь из провинциальных судов творились такие же запредельные безобразия, как в Мосгорсуде, но это вопрос степени, а проблемы-то общие"; "судья, именуемый в законе независимым носителем судебной власти, зачастую оказывается в положении обычного чиновника, подчиненного председателю суда. Механизм давления основан на том, что прокурор или другие влиятельные и заинтересованные лица звонят не [судье], а председателю суда. Председатель вызывает судью и начинает сначала мягко, в форме рекомендаций или консультаций, а затем и более жестко убеждать судью принять "правильное", то есть угодное кому-то решение"; "реально суд до сих пор чаще всего выступает на стороне обвинения. Суд превращается в инструмент сведения политических, коммерческих или просто личных счетов. Никто не может быть уверен, что его дело - будь то гражданское, административное или уголовное - будет разрешено по закону, а не в угоду кому-то".

Действуя таким образом, судья Кудешкина осознанно и намеренно распространяла в гражданском обществе неверные и ложные выдумки о произволе, якобы царящем в судебной сфере; о том, что судьи, рассматривая некоторые дела, оказываются под постоянным и неприкрытым давлением, оказываемым через посредство председателей судов; что председатели судов предварительно выясняют степень управляемости каждого судьи, чтобы определить, кому можно доверить вынесение заведомо несправедливого решения по делу; что никто не может быть уверен, что его дело будет разрешено беспристрастным судом; что на деле судьи предают интересы правосудия, выступая на стороне обвинения во многих случаях; что судья в этой стране не является независимым и честным, а [является] обычным зависимым государственным служащим; что в стране творится беззаконие и судебный хаос".

Вышеупомянутые высказывания судьи Кудешкиной явно основаны на домыслах, заведомо ложных и искаженных фактах.

Однако распространение судьей такой информации представляет огромную общественную опасность, поскольку означает преднамеренное умаление авторитета правосудия и умышленный подрыв престижа профессии судьи, а также насаждает неверные представления о коррумпированности, зависимости и пристрастности судебных органов власти в стране. Это ведет к утрате общественного доверия в справедливость и беспристрастность разбирательства дел судом.

В результате ложная информация, распространенная в гражданском обществе судьей Кудешкиной, членом судейского сообщества России, подорвала общественное доверие к судебной системе в России как к независимому и беспристрастному институту; таким образом, многие граждане ошибочно стали думать, что все судьи в нашей стране беспринципны, необъективны и коррумпированы, что, осуществляя свои полномочия, они преследуют только собственные корыстные цели или иные эгоистические цели и интересы...

В поддержку своих беспочвенных и необоснованных попыток очернения судебной системы страны судья Кудешкина ссылалась [в своих интервью] на уголовное дело в отношении П.В. Зайцева, в котором она ранее участвовала в качестве судьи.

Она также ссылалась на это дело в своей жалобе в Высшую квалификационную коллегию судей Российской Федерации...

В соответствии с письмом председателя Высшей квалификационной коллегии судей (исх. N BKK-7242/03 от 17 мая 2004 г.), Высшая квалификационная коллегия судей Российской Федерации провела проверку заявлений, содержащихся в жалобе судьи Кудешкиной; председатель Верховного Суда Российской Федерации, учитывая результаты проверки, не нашел оснований для удовлетворения ее жалобы.

Таким образом, заявления о вмешательстве в осуществление судьей Кудешкиной ее судебных полномочий не нашли подтверждения по результатам проверки.

Квалификационная коллегия судей г. Москвы отмечает, что судья Кудешкина не выступила с данными заявлениями в период, когда она рассматривала дело в отношении Зайцева, а сделала это спустя почти полгода, во время и непосредственно после предвыборной кампании. Поэтому квалификационная коллегия считает, что распространение судьей Кудешкиной ложной и недостоверной информации основано только на ее субъективных догадках и личных измышлениях.

Кроме того, делая высказывания в СМИ, судья Кудешкина раскрыла конкретную фактическую информацию, касавшуюся уголовного дела в отношении Зайцева, до того, как приговор по этому делу вступил в законную силу...

[Закон "О статусе судей в Российской Федерации" и Кодекс чести судьи Российской Федерации] обязывали ее воздержаться от любых публичных высказываний, дискредитирующих суд и судебную [систему] в целом...

В целом Квалификационная коллегия судей г. Москвы находит, что действия судьи Кудешкиной умаляли честь и достоинство судьи, дискредитировали авторитет правосудия [и] нанесли значительный ущерб престижу профессии судьи, составляя, таким образом, дисциплинарное правонарушение.

Избирая дисциплинарное наказание для судьи Кудешкиной, квалификационная коллегия принимает во внимание, что своими высказываниями [она] дискредитировала судей и судебную систему России; она распространила ложную информацию о своих коллегах; она променяла достоинство, ответственность и честь судьи на политическую карьеру; продемонстрировала пристрастность при рассмотрении дела; предпочла собственные политические и другие интересы ценностям правосудия; злоупотребила своим статусом судьи, пропагандируя правовой нигилизм и нанося непоправимый ущерб основам правосудия..."

35. В решении указывалось, что оно может быть обжаловано в суде в течение 10 дней* (* Буквально "с момента вручения" (прим. переводчика).).

36. Заявительница обратилась в Московский городской суд с жалобой на решение Квалификационной коллегии судей г. Москвы.

37. 13 сентября 2004 г. заявительница ходатайствовала перед председателем Верховного Суда о передаче ее дела из Московского городского суда в другой суд в связи с небеспристрастностью первого.

38. 7 октября 2004 г. Московский городской суд в составе одного судьи начал рассматривать дело. Заявительница сначала заявила отвод судье на том основании, что он был членом Совета судей г. Москвы и, следовательно, был непосредственно связан с другой стороной разбирательства. Кроме того, она утверждала, что Московский городской суд в любом составе не будет независимым и беспристрастным, так как спорные высказывания непосредственно относились к самому суду и его председателю. Это заявление было рассмотрено в тот же день и отклонено на том основании, что передача дела другому судье того же суда была невозможна, и только вышестоящий суд мог передать дело в другой суд. Заявительница обратилась с ходатайством об отложении разбирательства до вынесения Верховным Судом решения по ее ходатайству о передаче дела; в удовлетворении данного ходатайства также было отказано.

39. 8 октября 2004 г. Московский городской суд оставил решение Квалификационной коллегии судей г. Москвы без изменения. Он пришел к выводу, что высказывания заявительницы в средствах массовой информации были ложными, необоснованными и умаляющими репутацию судебной власти и авторитет судов. Он также установил, что заявительница публично выразила мнение, предрешавшее исход незавершенного уголовного дела. Суд пришел к выводу о том, что заявительница злоупотребила своим правом на свободу выражения мнения в угоду политическим амбициям, что она публично отрицала верховенство права и что такое поведение было несовместимо с должностью судьи. Суд отклонил довод заявительницы о том, что решение было принято в ее отсутствие, указав, что после многочисленных отложений она не представила суду документа, объясняющего причины ее отсутствия. Он также отклонил ее возражение о том, что во время предвыборной кампании ее полномочия судьи были приостановлены, и постановил, что во время приостановления полномочий она по-прежнему была связана правилами поведения, касающимися судей. Что касается применимости Кодекса чести судьи Российской Федерации, суд решил, что он действовал и имел обязательную силу в период, относящийся к обстоятельствам дела, и мог быть применен к делу.

40. Заявительница обжаловала решение в Верховный Суд.

41. 25 октября 2004 г. заявительница получила письмо судьи Верховного Суда Р., в котором сообщалось, что ее ходатайство о передаче дела из Московского городского суда было отклонено, поскольку противоречило правилам подсудности.

42. 19 января 2005 г. Верховный Суд Российской Федерации, действуя в качестве суда последней инстанции, оставил без изменения решение от 8 октября 2004 г., повторив выводы, ранее сделанные Квалификационной коллегией судей г. Москвы и Московским городским судом. Что касается предполагаемой небеспристрастности Московского городского суда, который рассматривал дело в первой инстанции, Верховный Суд счел, что заявительница не обращалась с соответствующими жалобами в ходе разбирательства в Московском городском суде, в связи с чем не могла заявлять данное возражение в кассационной инстанции.

43. Закон N 3132-I от 26 июня 1992 г. "О статусе судей в Российской Федерации" предусматривает:

Статья 3. Требования, предъявляемые к судье

"1. Судья обязан неукоснительно соблюдать Конституцию Российской Федерации и другие законы.

2. Судья при исполнении своих полномочий, а также во внеслужебных отношениях должен избегать всего, что могло бы умалить авторитет судебной власти, достоинство судьи или вызвать сомнение в его объективности, справедливости и беспристрастности".

Статья 12.1. Дисциплинарная ответственность судей

"За совершение дисциплинарного проступка (нарушение норм настоящего Закона, а также положений кодекса судейской этики, утверждаемого Всероссийским съездом судей) на судью, за исключением судей Конституционного Суда Российской Федерации, может быть наложено дисциплинарное взыскание в виде:

- предупреждения; [или]

- досрочного прекращения полномочий судьи.

Решение о наложении на судью дисциплинарного взыскания принимается квалификационной коллегией судей, к компетенции которой относится рассмотрение вопроса о прекращении полномочий этого судьи на момент принятия решения..."

44. Кодекс чести судьи Российской Федерации, утвержденный Советом судей Российской Федерации 21 октября 1993 г. и одобренный на II Всероссийском съезде судей в июле 1993 г., предусматривает:

Статья 1.3. Общие требования, предъявляемые к судье

"Судья должен избегать всего, что могло бы умалить авторитет судебной власти. Он не вправе причинять ущерб престижу своей профессии в угоду личным интересам или интересам других лиц".

Статья 2.5. Правила осуществления профессиональной деятельности судьи

"...Судья не вправе делать публичных заявлений, комментариев, выступлений в прессе по делам, находящимся в производстве суда до вступления в силу постановлений, принятых по ним. Судья не вправе публично вне рамок профессиональной деятельности подвергать сомнению постановления судов, вступившие в законную силу, и действия своих коллег".

Статья 3.3. Внеслужебная деятельность судьи

"Судья может участвовать в общественной деятельности, если она не наносит ущерб авторитету суда и надлежащему исполнению судьей своих профессиональных обязанностей".

45. Статья 14 Закона "О статусе судей в Российской Федерации" предусматривает следующее:

"1. Полномочия судьи прекращаются по следующим основаниям...

(7) занятие деятельностью, несовместимой с должностью судьи".

46. Гражданский процессуальный кодекс Российской Федерации предусматривает следующее:

Статья 27. Гражданские дела, подсудные Верховному Суду Российской Федерации

"1. Верховный Суд Российской Федерации рассматривает в качестве суда первой инстанции гражданские дела...

(3) об оспаривании постановлений о приостановлении или прекращении полномочий судей либо о прекращении их отставки..."

47. Статья 26 Федерального закона от 14 марта 2002 г. "Об органах судейского сообщества" предусматривает, что споры, касающиеся прекращения полномочий судей, разрешаются в судах субъектов Российской Федерации.

48. 2 февраля 2006 г. Конституционный Суд указал в определении N 45-О:

"Подсудность дел об оспаривании решений квалификационных коллегий судей субъектов Российской Федерации о приостановлении или прекращении полномочий судьи либо о прекращении его отставки должна определяться пунктом 3 части первой статьи 27 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, в соответствии с которым только Верховный Суд Российской Федерации рассматривает в качестве суда первой инстанции гражданские дела об оспаривании постановлений о приостановлении либо прекращении полномочий судей или о прекращении их отставки".

49. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации предусматривает:

Статья 242 Неизменность состава суда

"1. Уголовное дело рассматривается одним и тем же судьей или одним и тем же составом суда.

2. Если кто-либо из судей лишен возможности продолжать участвовать в судебном заседании, то он заменяется другим судьей и судебное разбирательство уголовного дела начинается сначала".

50. Закон N 3132-I от 26 июня 1992 г. "О статусе судей" предусматривает:

Статья 6.2 Полномочия председателей и заместителей председателей судов

"1. Председатель суда наряду с осуществлением полномочий судьи соответствующего суда, а также процессуальных полномочий, установленных для председателя суда федеральными конституционными законами и федеральными законами, осуществляет следующие функции:

(1) организует работу суда...

(3) распределяет обязанности между заместителями председателя, а также в порядке, установленном федеральным законом, - между судьями..."

51. Инструкция по судебному делопроизводству, действовавшая в период, относящийся к обстоятельствам дела, предусматривала, что председатель суда осуществляет руководство аппаратом суда и организационно-техническим обеспечением.

52. В соответствии с общепринятой практикой председатель суда распределяет поступающие в суд дела между судьями соответствующего суда.

1. Доводы заявительницы

2. Доводы властей Российской Федерации

79. Что касается пределов рассмотрения по данному делу, Европейский Суд отмечает, и это не оспаривается сторонами, что решение о прекращение судейских полномочий заявительницы было следствием ее высказываний в средствах массовой информации. Ни соответствие заявительницы требованиям, предъявляемым к государственным служащим, ни ее профессиональная пригодность для осуществления судебных полномочий не были предметом рассмотрения в национальных органах. Таким образом, обжалуемая мера, по сути, относилась к свободе выражения мнения, а не к праву на занятие государственной должности в судебной системе, которое не гарантировано Конвенцией (см. Решение Европейского Суда от 29 июня 2004 г. по делу "Гарабин против Словакии" (Harabin v. Slovakia), жалоба N 62584/00). Следовательно, статья 10 Конвенции применима к настоящему делу.

80. Европейский Суд полагает, что дисциплинарное взыскание, наложенное на заявительницу, являлось вмешательством в осуществление права, гарантированного статьей 10 Конвенции. Кроме того, наличие вмешательства не оспаривалось сторонами. Поэтому Европейский Суд рассмотрит вопрос о том, было ли оно оправданным с точки зрения пункта 2 статьи 10 Конвенции.

1. "Предусмотрено законом" и законная цель

2. "Необходимо в демократическом обществе"

104. Заявительница требовала 25 000 евро в качестве компенсации морального вреда.

105. Власти Российской Федерации считали данную сумму необоснованной и чрезмерной. Они утверждали, что если Европейский Суд придет к выводу о нарушении Конвенции, установление факта такого нарушения само по себе являлось бы достаточной справедливой компенсацией.

106. Европейский Суд полагает, что заявительница должна была претерпеть страдания в связи с обстоятельствами дела. Осуществляя оценку на справедливой основе, он присуждает заявительнице 10 000 евро в качестве компенсации морального вреда, а также любой налог, подлежащий начислению на указанную сумму.

107. Заявительница просила Европейский Суд взыскать судебные расходы и издержки в связи с работой, безвозмездно проведенной ее адвокатами по настоящему делу, в сумме, определенной Европейским Судом.

108. Власти Российской Федерации оспаривали данное требование.

109. В соответствии с прецедентной практикой Европейского Суда заявитель имеет право на возмещение расходов и издержек только в части, в которой они были действительно понесены, являлись необходимыми и разумными по размеру. В настоящем деле, учитывая отсутствие ссылок на конкретные суммы, Европейский Суд отклоняет требование, касающееся судебных расходов и издержек.

110. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.