Кассационное определение ВК Верховного Суда РФ от 19 декабря 2003 г. N 3-039/03 В связи с изменениями и дополнениями в Уголовный кодекс РФ, действия осужденного, связанные с убийством потерпевших, подлежат переквалификации

Кассационное определение ВК Верховного Суда РФ
от 19 декабря 2003 г. N 3-039/03

Военная коллегия Верховного Суда Российской Федерации

рассмотрела в судебном заседании от 19 декабря 2003 года кассационные жалобы осужденных Р., Ра., О., Н., защитника Р. адвоката Ф. на приговор Тихоокеанского флотского военного суда от 20 марта 2003 года, которым военнослужащие войсковой части 2254

младший сержант

Р., родившийся 22 октября 1981 года в г. Набережные Челны Республики Татарстан, проходивший военную службу с июня 2001 года,

осужден к лишению свободы по ст. 286, ч. 3, п. "а", УК РФ, с применением ст. 64 УК РФ, на 3 года; по ст. 226, ч. 3, п. "а", УК РФ на 10 лет, а на основании ст. 105, ч. 2, п.п. "а", "б", "н", УК РФ и по совокупности совершенных преступлений пожизненно в исправительной колонии особого режима;

младший сержант

Ра., родившийся 20 апреля 1982 года в селе Золотая Грива Чулымского района Новосибирской области, проходивший военную службу с июня 2000 года,

осужден к лишению свободы по ст. 286, ч. 3, п. "а", УК РФ, с применением ст. 64 УК РФ, на 3 года, по ст. 226, ч. 3, того же УК на 7 лет и на основании ст.ст. 33, ч. 5, и 105, ч. 2, п.п. "а", "б", УК РФ на 9 лет, а по совокупности совершенных преступлений на 10 лет в исправительной колонии строгого режима;

рядовой

О., родившийся 8 марта 1983 года в поселке Колывань Колыванского района Новосибирской области, проходивший военную службу с июня 2001 года,

осужден к лишению свободы по ст. 226, ч. 3, п. "а", УК РФ на 3 года, по ст.ст. 33, ч. 5, и 105, ч. 2, п.п. "а", "б", УК РФ, с применением ст. 64 УК РФ, на 4 года, а по совокупности совершенных преступлений на 5 лет в исправительной колонии строгого режима;

рядовой

Н., родившийся 7 декабря 1981 года в селе Вознесенка Абанского района Красноярского края, проходивший военную службу с декабря 1999 года, в том числе по контракту - с 15 ноября 2001 года,

осужден к лишению свободы по ст.ст. 33, ч. 5 и 226, ч. 3, п. "а", УК РФ, с применением ст. 64 УК РФ, на 2 года; по ст.ст. 33, ч. 5 и 105 ч. 2, п.п. "а", "б", УК РФ на 3 года, а по совокупности совершенных преступлений на 4 года в исправительной колонии строгого режима.

В удовлетворение гражданских исков о компенсации морального вреда, причиненного преступными действиями осужденного, суд постановил удовлетворить их частично и взыскать с Р. в пользу потерпевших Д. и Т. по 100 000 рублей каждой; в пользу потерпевших Л.О. Л.А. и Л.А.И., Г.В. и Г.В.А. по 50 000 рублей, в остальной части исков отказано.

Гражданские иски потерпевших Г.В., Т. о возмещении причиненного им материального ущерба удовлетворены в полном объеме. С Р. в их пользу взыскано, соответственно, 20 000 и 23 928 рублей.

Гражданский иск войсковой части 2254 в счет возмещения материального ущерба на сумму 8 895 рублей удовлетворен полностью.

Гражданский иск Г.В.А. о взыскании расходов на похороны сына и ритуальные услуги на сумму 20.000 рублей оставлен без удовлетворения, а гражданские иски Л.А. и Л.А.И. о взыскании с Р. по 50.000 рублей в счет возмещения материального ущерба оставлены без рассмотрения.

Заслушав доклад судьи, выступление защитника адвоката Ф., осужденного Р., Ра., О. в обоснование поданных ими кассационных жалоб, а также выслушав мнение старшего прокурора отдела Главной военной прокуратуры, предложившего переквалифицировать содеянное Р. с п. "н" ч. 2 ст. 105 УК РФ на п. "а" той же статьи Уголовного закона, как убийство четырех лиц; переквалифицировать действия Ра. и О., связанные с хищением оружия и боеприпасов, на ч. 5 ст. 33 и п. "а" ч. 3 ст. 226 УК РФ; исключить из числа доказательств протокол допроса Ра. с участием защитника Б. от 12.02.2002 года, в остальной части приговор оставить без изменения, а кассационные жалобы осужденных и защитника Ф. - без удовлетворения, Военная коллегия Верховного Суда РФ, установила:

Р. признан виновным в убийстве двух лиц в связи с осуществлением лицом служебной деятельности и неоднократно; Р. и Ра. в превышении должностных полномочий с применением насилия; в хищении огнестрельного оружия и боеприпасов, совершенном группой лиц по предварительному сговору.

Ра., О. и Н. признаны виновными в пособничестве в умышленном убийстве двух лиц в связи с осуществлением лицом служебной деятельности, а Н., помимо того, - в пособничестве в хищении огнестрельного оружия и боеприпасов, совершенного группой лиц по предварительному сговору.

Согласно приговору, в период с декабря 2001 года по январь 2002 года Ра. и Р., являясь начальниками по воинскому званию, а последний и по воинской должности, превышая свои должностные полномочия, как совместно, так и самостоятельно неоднократно применяли насилие и допустили другие издевательства в отношении подчиненных им рядовых Б. и К., проходивших вместе с ними службу на пограничной заставе "Уэлен".

31 января 2002 года, около 19 часов 30 минут, в канцелярии заставы начальник пограничной заставы "Уэлен" старший лейтенант Г. в присутствии старшины заставы старшего прапорщика Д. предъявил Р. и Ра. письменное объяснение рядового К. о применении к нему с их стороны насилия и потребовал от Р. и Ра. написать объяснительные по фактам избиения ими К. Кроме того, Г. сообщил Р. и Ра. о том, что он располагает и другими документами, уличающими их в совершении преступлений в отношении подчиненного.

Около 19 часов 45 минут Р. с письменным объяснением, в котором отрицал совершение каких-либо неправомерных действий в отношении К., вновь прибыл в канцелярию. Прочитав объяснение, Г. потребовал от Р. написать новое, в котором правдиво изложить все обстоятельства насилия над К. При этом Г. дважды ударил Р. рукой по лицу, после чего Р. вышел из канцелярии.

Находясь в помещении дежурного по заставе, Р. и Ра., зная о том, что у Г. имеются сведения о фактах применения ими насилия в отношении К., и проявляя недовольство его служебной деятельностью по предотвращению их противоправных действий в отношении военнослужащих заставы, по предложению Р. решили убить Г. и находившегося с ним в канцелярии Д.

Об этом намерении Р. и Ра. сообщили рядовому О. и согласовали с ним свои действия по завладению оружием с целью последующего убийства Г. и Д.

Согласно достигнутой между ними договоренности Р. должен был проникнуть в оружейную комнату, похитить оттуда автоматы и боеприпасы, после чего убить находившихся в канцелярии Г. и Д. При этом О. поручалось найти лом для взлома Р. двери оружейной комнаты и металлического ящика с боеприпасами, а после проникновения того в оружейную комнату обеспечить вместе с Ра. предупреждение Р. о возможной опасности при хищении оружия и боеприпасов, предназначенных для последующего убийства начальников.

Реализуя эту договоренность, О. отправился на поиски лома к рядовому контрактной службы Н., которому рассказал о их намерении похитить оружие и боеприпасы из оружейной комнаты для последующего убийства Р. начальника и старшины заставы, и попросил Н. дать ему лом, чтобы с его помощью вскрыть оружейную комнату.

Будучи осведомленным о преступных намерениях Р., Ра. и О. и содействуя им как в хищении оружия и боеприпасов, так и в предоставлении их Р. для убийства Г. и Д., Н. выполнил эту просьбу О.

В 21-м часу 31 января 2002 года Р. с целью хищения оружия и боеприпасов взломал предоставленным Н. и О. ломом замок на входной двери в комнату для хранения оружия, проник в помещение и похитил из пирамиды два автомата АКС-74 N 6683187 и ЛЬ 6692212#, а из сейфа с боеприпасами 150 патронов калибра 5,45 мм, снаряженных в шесть магазинов по 25 патронов в каждом.

Способствуя Р. в совершении этого преступления, О. и Ра., согласно достигнутой с Р. договоренности, наблюдали за окружающей обстановкой с тем, чтобы предупредить Р. в случае возникновения опасности.

Выйдя из комнаты для хранения оружия, Р. один из похищенных автоматов с магазином со снаряженными в него боеприпасами передал вошедшему в помещение заставы Ра., а второй автомат с пристегнутым магазином и четырьмя похищенными магазинами с патронами оставил у себя.

При этом Р. предложил Ра. стоять у входа на лестницу, ведущую на второй этаж, где находилась канцелярия заставы, и при попытке кого-либо воспрепятствовать убийству им Г. и Д. убить этих лиц.

Не желая лично убивать кого-либо, Ра. оставил автомат в комнате дежурного по заставе, однако, продолжая оказывать содействие Р. в убийстве Г. и Д., вышел из помещения заставы на улицу, где вместе с Н. наблюдал за окружающей обстановкой.

В это время Р. вошел в канцелярию и с целью убийства за служебную деятельность произвел вначале в Г., а затем в Д. выстрелы очередью из автомата, расстреляв при этом все находившиеся в магазине 25 патронов.

После этого он с целью добить потерпевших присоединил к автомату второй магазин, произвел в лежавших на полу с огнестрельными ранениями Г. и Д. еще 25 выстрелов и убил их.

Спустившись на первый этаж здания заставы, Р. присоединил к автомату третий магазин с патронами и произвел автоматической очередью выстрелы в вошедшего в помещение дежурного по заставе старшего сержанта П.

Увидев, что от полученных ранений П. упал на пол, Р., желая его смерти, приблизился к П. и произвел в него еще выстрелы из автомата очередью и убил потерпевшего.

Полагая, что Г. еще жив, Р. присоединил к автомату четвертый магазин с патронами, вновь поднялся в канцелярию заставы и, желая наступления смерти Г., произвел в его тело выстрелы из автомата очередью 25 патронами.

Увидев после этого вошедшего в помещение первого этажа заместителя начальника заставы старшего лейтенанта Л. и, не желая быть задержанным им, Р. произвел в начальника выстрелы очередью сначала из одного, а затем и из второго из похищенных автоматов и убил его.

В кассационной жалобе, подтверждая свою причастность к убийству Г., Д., П. и Л., осужденный Р. утверждает, что Г. и Д. он расстрелял из автомата в связи с тем, что Г., будучи в нетрезвом состоянии, перед этим в канцелярии заставы избил его, угрожал пистолетом и высказал вместе с Д. намерение изнасиловать его и всем рассказать об этом. Придя в состояние сильного душевного волнения, вызванного указанными неправомерными действиями Г., он после совершения убийства начальника и старшины заставы, убил выстрелами из автомата встретившихся на его пути П. и Л. По мнению осужденного, проведенная ему неквалифицированными экспертами Камчатского областного психоневрологического диспансера стационарная психолого-психиатрическая экспертиза является необъективной. При определении его психического состояния во время совершения преступления эксперты не учли, что у него повышенное черепно-мозговое давление и до призыва на военную службу он получил черепно-мозговую травму. В жалобе Р. также обращается внимание на то, что уголовно-процессуальный закон в качестве доказательства допускает заключение экспертов, а не акт экспертизы, как его назвали эксперты Камчатского областного психоневрологического диспансера. В связи с этим данный документ следует признать недопустимым доказательством. Кроме того, он, Р., не был своевременно ознакомлен с постановлением о назначении этой экспертизы, которое следователем было сфальсифицировано. В связи с этим он просит назначить ему повторную стационарную психолого-психиатрическую экспертизу, которую провести в институте Сербского.

Как считает осужденный, приговор в отношении него подлежит отмене, а дело направлению на новое судебное разбирательство и в связи с другими допущенными судом нарушениями уголовно-процессуального закона: судом за основу взяты показания обвиняемых об обстоятельствах совершенных им, Р., преступлений, данные ими на предварительном следствии под давлением следователей, которые не нашли подтверждения в судебном заседании; по ст. 226, ч. 3, п. "а", УК РФ ему назначено наказание судом в виде 10 лет лишения свободы, а государственный обвинитель по этой же статье УК предложил определить ему 8 лет лишения свободы; некоторые показания подсудимых и свидетелей в протоколе судебного заседания искажены; его, Р., обвинение в совершении преступления, предусмотренного ст. 286, ч. 3, п. "а", УК РФ, основано лишь на показаниях потерпевших К. и Б., не подтвержденных объективными данными, в частности, справками о наличии у них телесных повреждений, в связи с чем он просит эту статью из приговора исключить; суд не принял во внимание то, что в судебном заседании он находился в болезненном состоянии; при назначении ему наказания суд в должной мере не учел его положительные характеристики до призыва на военную службу и в период ее прохождения, а также состояние здоровья его родителей.

В кассационной жалобе защитника осужденного Р. адвоката Ф. подробно излагаются показания потерпевших и свидетелей относительно неуставных действий в отношении потерпевших К. и Б. и утверждается, что вывод суда о доказанности вины Р. в совершении данного преступления несостоятелен. При этом защитник в своей жалобе обращает внимание на то, что в декабре 2001 года и январе 2002 года у К. и Б. при проведении командованием заставы телесных осмотров следов насилия выявлено не было. Показания же О., К., Б, Пе., Ко., Лю., По. об обстоятельствах, при которых им стали известны случаи применения насилия к потерпевшим со стороны Р., противоречат друг другу и эти противоречия судом не устранены. Ввиду не доказанности вины Р. в превышении должностных полномочий он в этой части подлежит оправданию.

По мнению защитника, суд при квалификации действий Р. по ст. 105, ч. 2, п.п. "а", "б", "н", УК РФ не учел противоправные действия офицера Г., который угрожал Р., наводил на него пистолет и произвел из него выстрел, а также несколько раз ударил подчиненного по лицу, сорвал погон с бушлата и высказал намерение изнасиловать. О том, что у Р., непосредственно после произошедшего, под глазом был кровоподтек и одежда повреждена, показали свидетели Не., Лю., Пе., О., Поп., Гр., Кр.. Однако Р. в ходе следствия по поводу причиненных ему телесных повреждений освидетельствован не был, а обстоятельства производства Г. выстрела из пистолета в канцелярии заставы по существу судом не выяснены.

По заключению судебно-медицинского эксперта Г. и Д. 31 января 2002 года были в нетрезвом состоянии, однако суд в приговоре это не отразил. Следствием не установлен мотив убийства Р. П. и Л., а суд в приговоре лишь указал, что убийство этих потерпевших Р. совершил, чтобы не быть задержанным. По мнению защитника, суд необоснованно сослался в приговоре на первичные показания допрошенных в качестве подозреваемых 11 февраля 2002 года Р. и О. и 12 февраля того же года Н., поскольку эти допросы произведены не процессуальным лицом - помощником военного прокурора, Б., который дело к своему производству не принимал и в следственную группу включен не был, вследствие чего, данные протоколы допросов следует признать недопустимыми доказательствами. Также относится к недопустимому доказательству и протокол допроса подозреваемого Ра. от 12 февраля 2002 года, так как данный допрос произведен с участием адвоката Б.О. - жены указанного помощника военного прокурора. Кроме того, суд в нарушение требований ст. 281 УПК РФ без согласия стороны (защиты) огласил в судебном заседании показания свидетелей Кр., Ка., А., С., О. и Пот., чем нарушено право Р. на защиту.

Как считает защитник Ф., Р. убил 4-х военнослужащих, находясь в состоянии аффекта, вызванного неправомерными действиями начальника заставы, и эти его действия следует переквалифицировать со ст. 105, ч. 2, п.п. "а", "б", "н", УК РФ на ч. 2 ст. 107 того же УК или исключить из его обвинения по ч. 2 ст. 105 УК РФ пункты "б" и "н", как не нашедшие подтверждения в судебном заседании, поскольку у Р. не было умысла на совершение двух и более убийств. В жалобе защитника также обращается внимание на то, что О., Н. и Ра., будучи подозреваемыми, в течение 45 суток содержались на гауптвахте, что, по ее мнению, является способом оказания на них давления с целью получения от подозреваемых нужных показаний. Моральный вред и материальный ущерб, причиненный потерпевшим преступлениями, суду следовало взыскать не с Р., а с юридического лица - войсковой части 2254. Что касается меры наказания, назначенной ее подзащитному, то она является несправедливой вследствие суровости.

Осужденный Ра. в кассационной жалобе выражает несогласие с приговором и утверждает, что он осужден по всем статьям обвинения необоснованно. В частности, он не согласен с осуждением его по ст. 286, ч. 3, п. "а", УК РФ в связи с тем, что приговор в этой части вынесен с нарушением закона, поскольку суд ранее исключил из его обвинения по данной статье квалифицирующий признак - угрозу применения насилия. Кроме того, суд обосновал свои выводы о его виновности в совершении данного преступления только на показаниях потерпевших К. и Б., которые оговорили его. Не согласен он и с осуждением его по ст. 226, ч. 3, п. "а", УК РФ. В судебном заседании Р. отрицал его, Ра., участие в хищении оружия и боеприпасов из комнаты хранения оружия заставы, а сам он в ходе предварительного следствия оговорил себя в совершении этого преступления в связи с оказанием на него давления со стороны работников правоохранительных органов. Что касается его осуждения по ст.ст. 33, ч. 5, 105, ч. 2, п.п. "а", "б", УК РФ, то суд обосновал его вину в совершении данного преступления показаниями Н., который оговорил его, показав, что он, Ра., следил за обстановкой на улице в то время, когда Р. расстреливал из автомата Г. и Д. В связи с изложенным Ра. в жалобе просит приговор в отношении него отменить и признать его невиновным в совершении преступлений, за которые он осужден.

Свое несогласие с приговором выражает в кассационной жалобе и осужденный О. При этом он, не приведя в жалобе конкретных доводов, утверждает, что при рассмотрении дела суд нарушил требования уголовно-процессуального закона, а выводы суда, изложенные в приговоре, о его виновности в совершении преступлений, за которые он осужден, не соответствуют фактическим обстоятельствам дела и являются противоречивыми. В основу приговора положены недопустимые доказательства. Он, О., выполнял просьбу командира отделения (Р.) и не мог предположить или догадаться о его дальнейших действиях, в связи с чем просит приговор отменить и направить дело на новое судебное разбирательство.

Н. в кассационной жалобе просит приговор в отношении него отменить и дело прекратить, поскольку выводы суда о его виновности не соответствуют материалам дела, а именно: судом взяты за основу показания обвиняемых на предварительном следствии, которые в судебном заседании не подтвердились, суд не установил и мотива его противоправных действий. В жалобе также утверждается, что протокол судебного заседания составлен с нарушениями требований ст. 259 УПК РФ.

Рассмотрев материалы уголовного дела и обсудив доводы кассационных жалоб, Военная коллегия Верховного Суда Российской Федерации не находит оснований для отмены приговора и направления дела на новое судебное разбирательство, о чем просят осужденные Р., О. и защитник Р. адвокат Ф. Также отсутствуют основания для удовлетворения жалоб Ра. и Н., в которых они просят о прекращении в отношении них уголовного дела.

Предварительное и судебное следствие по делу проведено полно и объективно.

Существенных нарушений уголовно-процессуального закона, влекущих безусловную отмену приговора, вопреки утверждениям в кассационных жалобах осужденных допущено не было.

Заявления Р., Ра., и защитника Ф. о том, что признательные показания осужденные на предварительном следствии дали вынуждено, в связи с оказанием на них давления со стороны работников правоохранительных органов, тщательно проверены судом первой инстанции и не нашли подтверждения.

Каких-либо конкретных, обоснованных фактов оказания на них такого воздействия ни кем из подсудимых в суде приведено не было. На предварительном следствии Р., Ра., О. и Н., в присутствии защитников, в протоколах их допросов собственноручно сделали записи о том, что протоколы ими прочитаны, показания с их слов записаны правильно, замечаний, поправок и дополнений они не имеют.

Выводы суда первой инстанции о виновности Р. и Ра. в превышении должностных полномочий с применением насилия в отношении подчиненных К. и Б. основаны на тщательно исследованных в судебном заседании доказательствах, которые подробно изложены и надлежащим образом проанализированы в приговоре.

Из протокола судебного заседания видно, в суде Р. и Ра. не признали себя виновными в превышении должностных полномочий.

Как показал в судебном заседании Р., рядовые К. и Б. плохо исполняли свои служебные обязанности, о чем было известно командованию заставы. Однажды он, Р., в соответствии с указанием начальника заставы Г. дал два "подзатыльника" К. и нанес ему один удар ногой за то, что тот медленно работал, больше К. и других подчиненных не бил.

Ра. в судебном заседании вообще отрицал свою причастность к избиению К. и Б. и заявил, что со всеми сослуживцами у него были только служебные отношения.

Однако вина Р. и Ра. в совершении указанного преступления подтверждается показаниями потерпевших К., Б., Д., свидетелей Лю., Ко., О., документами и другими исследованными в суде доказательствами.

Р. на предварительном следствии виновным себя в превышении должностных полномочий признал частично и в связи с этим пояснял, что в январе 2002 года он действительно избил К. за отказ носить воду. При этом он никаких ссылок в этих своих показаниях на указание Г. избить подчиненного не делал. Р. также показал на допросе по этому поводу, что 26 января 2002 года в ходе выяснения Г. обстоятельств избиения К. он рассказал начальнику заставы об этом случае избиении им К. за отказ носить воду. Кроме того, на допросах в качестве подозреваемого и обвиняемого от 11 и 15 февраля 2002 года Р. заявил, что Ра. больше его виноват в применении неуставных отношений к сослуживцам и у начальника заставы "тоже были материалы об этом".

Ра. на допросе в качестве обвиняемого 26 июня 2002 года утверждал, что Р. в его присутствии неоднократно применял насилие к К.

Согласно исследованной в суде выписке из приказа командира войсковой части 2254 N 228 от 29 ноября 2001 года Р. с 29 ноября 2001 года был назначен на должность командира стрелкового отделения пограничной заставы "Уэлен".

Допрошенный в судебном заседании потерпевший К. показал, что в декабре 2001 и январе 2002 года младшие сержанты Р. и Ра. по различным поводам неоднократно избивали его и Б., издевались над ними. Так, в последних числах декабря 2001 года Ра. нанес ему несколько ударов деревянным табуретом по голове за отказ жевать грязную портянку.

В конце декабря 2001 года в спальном помещении заставы Р. пытался заставить его жевать окурок сигареты, а когда он отказался, младший сержант ударил его кулаком по скрещенным на лбу ладоням рук.

В первых числах января 2002 года Р. вновь заставил его жевать окурок сигареты. Примерно в это же время в помещении столовой Р. ударил его не менее двух раз табуретом по голове, а 12 января, проявляя недовольство тем, что он медленно носит воду на заставу, нанес ему несколько ударов ладонью по затылку и ногами по ягодицам. 22 января 2002 года в спальном помещении Р. без всякой причины нанес ему несколько ударов руками по челюсти, отчего у него появилась опухоль.

В январе 2002 года, утром, в кочегарке заставы Ра. беспричинно нанес ему три удара кулаком в грудь и несколько ударов по ногам, а в спальном помещении Ра. вечером заставлял его съесть окурок сигареты

25 января 2002 года в спальном помещении Р. и Ра. избили его. При этом Р. не менее двух раз ударил его кулаком по груди, а Ра. дважды ударил его ногой по ноге.

Как далее показал К., 24 декабря 2001 года он был очевидцем избиения Б. Рас. и Ра. в спальном помещении заставы, когда Р. нанес Б. один удар кулаком по груди, а Ра. ударил Б. два раза ногой по правой ноге. 12 января 2002 года он видел, как в спальном помещении Ра. за отказ Б. съесть окурок сигареты нанес ему не менее трех ударов деревянным табуретом по голове.

Потерпевший Б. в суде подтвердил эти показания К. и показал, что с декабря 2001 года Р. и Ра. систематически по различным поводам избивали его, заставляли есть окурки сигарет и отжиматься от пола.

24 декабря 2001 года Р., будучи недовольным тем, что он, Б., находится в помещении столовой, ударил его кулаком по груди, а находившийся с ним Ра. нанес ему два удара ногой по правому бедру и голени.

В конце декабря 2001 года Р., за его отказ ползать по полу бани, нанес ему несколько ударов ногами по бедру, голени и колену, а также трижды ударил его кулаком по груди.

В начале января 2002 года в помещении заставы Ра., за отказ принести ему сигареты, заставил его выполнить около 50 отжиманий от пола.

Как показала в суде потерпевшая Д., она, исполняя обязанности повара на пограничной заставе "Уэлен", видела, как Р. и Ра. неоднократно издевались над К. и Б., ограничивали их в употреблении хлеба. В двадцатых числах января 2002 года К. рассказал ей, что Р. и Ра. били его по ночам, "пробивали лося", т.е. наносили удары по скрещенным на голове рукам, Р. требовал от него 4.000 рублей. При осмотре она выявила у К. следы побоев, после чего он обратился за медицинской помощью к медицинскому работнику Л.

Свидетель О. в судебном заседании показал, что он в декабре 2001 и в январе 2002 года видел, как Р. и Ра. неоднократно избивали К. и Б. Так, 10 января 2002 года в спальном помещении заставы Р. нанес несколько ударов К. табуретом по голове, 12 января 2002 года Ра. ударил табуретом не менее трех раз Б. по голове, а 25 января 2002 года Ра. и Р. совместно избили К. При этом Р. нанес К. не менее двух ударов кулаком по груди, а Ра. дважды ударил потерпевшего ногой.

Свидетель Лю. в суде подтвердил, что в период прохождения им службы на заставе "Уэлен" Ра. и Р. постоянно издевались над К. и придирались к другим солдатам, а в 20-х числах декабря 2001 года К. рассказал ему о том, что его избил Ра. за отказ принести ему сигарету. Незадолго до 31 января 2002 года начальник заставы Г. во время боевого расчета сказал личному составу заставы, что он завел уголовное дело на Р. и Ра. по поводу имевшихся с их стороны неуставных отношений к сослуживцам.

В судебном заседании Р. полностью согласился с этими показаниями Лю.

Как показал в суде свидетель Ко., Р. и Ра. часто унижали сослуживцев морально и физически. Он видел несколько раз, как Р. под различными предлогами избивал Б., и был очевидцем того, как Ра. заставлял К. съесть окурок сигареты, а за отказ нанес ему несколько ударов по голове деревянным табуретом.

При таких обстоятельствах утверждения Р. и Ра. в жалобах о том, что они своих должностных полномочий не превышали и подчиненных им по службе К. и Б. не избивали, являются необоснованными и противоречат исследованным в суде доказательствам.

То, что у К. и Б. при проведении телесных осмотров не было выявлено следов насилия, о чем пишет защитник Ф. в жалобе, не влияет на обоснованность осуждения виновных за содеянное, поскольку такие последствия физического воздействия на потерпевших, как "следы насилия", Р. и Ра. в вину не вменялись.

Учитывая, что Р. и Ра., будучи должностными лицами, совершили действия, явно выходящие за пределы их полномочий, что повлекло существенное нарушение прав и законных интересов военнослужащих, с применением насилия в отношении К. и Б., суд правильно квалифицировал их по п. "а" ч. 3 ст. 286 УК РФ.

Выводы суда первой инстанции о виновности Р., Ра., О. и Н. в совершении преступлений по событиям, имевшим место 31 января 2002 года, основаны на тщательно исследованных в судебном заседании доказательствах, которые подробно изложены и проанализированы в приговоре.

В судебном заседании Р., Ра., О. и Н., не приведя убедительных доводов, отказались от своих показаний на предварительном следствии.

Как показал в суде Р., в канцелярии заставы, находившийся в легкой степени опьянения Г., оскорбил его на словах, навел на него пистолет, нанес ему два удара рукой по лицу, сорвал погон с бушлата и заявил, что изнасилует его и всем об этом расскажет. В связи с этим у него произошло "помутнение рассудка" и он плохо помнит дальнейшие свои действия после того, как он вышел из канцелярии. В его памяти осталась только "картинка", как он в канцелярии стрелял из автомата по Г. и Д., последующие свои действия не помнит и очнулся только на плацу заставы, когда рядом с ним находились Ра., Н. и еще кто-то из сослуживцев.

Ра. виновным себя в хищении оружия и боеприпасов группой лиц по предварительному сговору с целью последующего убийства Р. Г. и Д. и своем пособничестве Р. в совершении этого убийства не признал и показал, что 31 января 2002 года после ужина он видел вышедшего из канцелярии заставы Р., у которого из носа шла кровь, однако с ним ни о чем не договаривался, в том числе и о хищении оружия и боеприпасов с целью последующего убийства Г. и Д. Не оказывал он никакого содействия Р. в совершении этих преступлений и не вел наблюдения за окружающей обстановкой, чтобы предупредить Р. о грозящей ему опасности. Р. он видел с автоматом в руке, когда тот поднимался на второй этаж, где расположена канцелярия, но, где и при каких обстоятельствах Р. завладел оружием, не знает. Он, Ра., слышал выстрелы из автомата, раздававшиеся на втором и первом этажах, но к ним никакого отношения не имеет.

О. также в суде не признал себя виновным в совместном и по предварительному сговору с Р. и Ра. хищении оружия и боеприпасов для убийства Р. Г. и Д., а также в пособничестве Р. в последующем их убийстве. При этом О. пояснил, что действительно приносил по просьбе Р. лом, который взял у дизелиста Н., но не знал, для чего Р. нужен этот инструмент, и ничего по этому поводу не говорил Н. Находясь в помещении кухни, он услышал выстрелы со второго этажа и сказал об этом дежурному по заставе По., который, желая узнать, что произошло, вышел из столовой. Как только за дежурным закрылась дверь, раздались выстрелы и несколько пуль попало в стену и входную дверь кухонного помещения. Опасаясь за свою жизнь, он, О., убежал с территории заставы.

Н. виновным себя в совершении преступлений, за которые осужден, не признал и в судебном заседании показал, что 31 января 2002 года он передал О. металлический лом, не зная, для кого и для чего этот лом нужен. О. отнес лом в помещение заставы и вскоре к нему на улице подошел Ко. и рассказал, что Р. просил его зайти в канцелярию и посмотреть, кто в ней находится. В руках у Р., как пояснил Ко., был автомат. Вышедший из помещения заставы Ра. просил его, Н., понаблюдать за домом офицерского состава, но для чего это было нужно, он, Н., не знал. Вскоре он услышал две длинные автоматные очереди. Затем в здание заставы зашел П. и вновь прозвучали выстрелы, но уже с первого этажа и через окно кухонного помещения выскочил О., который сообщил об убийстве П. После этого он, Н., пошел к дому Л. и сообщил ему, что П. убит, а также, возможно, начальник заставы и старшина. Как только Л. зашел в помещение заставы, раздались выстрелы, а затем вышел Р. и отдал ему, Н., автомат.

Вопреки этим утверждениям осужденных и заявлениям в кассационных жалобах, виновность Р., Ра., О. и Н. в содеянном нашла свое подтверждение в суде, помимо исследованных судом их признательных показаний на предварительном следствии, также последовательными показаниями свидетелей Ко., Лю., С.. Пе., Не., Гр., Поп., Пот., Кр., протоколами осмотра места происшествия, заключениями судебно-медицинских экспертов, эксперта криминалиста, вещественными и другими исследованными в суде доказательствам.

Заявление Р. в судебном заседании о том, что он во время совершения преступлений находился в состоянии аффекта и не помнит большую часть своих действий проверено судом и не нашло своего подтверждения.

Психическое состояние Р. было предметом тщательного исследования в судебном заседании.

По заключению комиссии экспертов психиатров и эксперта психолога Камчатского областного психоневрологического диспансера, обследовавших Р. в стационарных условиях, Р. каким-либо душевным заболеванием не страдает и не страдал ранее. В период, относящийся к совершению содеянного, у Р. не отмечалось также и признаков какого-либо временного болезненного расстройства психической деятельности. Р. в момент совершения инкриминируемых ему действий не находился в состоянии физиологического аффекта. Действия потерпевшего, направленные на разбирательство и пресечение неуставных отношений, вызвали у Р. состояние фрустрации, которая усугублялась такими чертами Р. как самолюбие, чувствительность к критическим замечаниям, сознанием того, что возможное разбирательство повлияет на реализацию его жизненных планов. В тоже время, его фрустрационное поведение определялось мотивосообразностью, достаточным контролем со стороны сознания. Действия Р. во время совершения инкриминируемых ему действий были последовательными, соответствовали динамике ситуации, он вступал в адекватный словесный контакт с присутствующими. Индивидуально-психологические особенности, в том числе и уровень интеллектуального развития Р., не оказали существенного влияния на его способность в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий и руководить ими. Р. в период совершения инкриминируемого ему деяния мог в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий и руководить ими.

При дополнительном обследовании Р. в судебном заседании комиссия экспертов психиатров и эксперта психолога отдела психиатрических экспертиз 111 центра судебно-медицинских и психиатрических экспертиз МО РФ также пришла к выводу о том, что Р. каким-либо душевным заболеванием не страдает и не страдал таковым ранее. В период, относящийся к совершению содеянного, у Р. не отмечалось также и признаков какого-либо болезненного расстройства психической деятельности. Он сохранял ориентировку, адекватный контакт с окружающими. Действия Р. в исследуемый период были протяженными по времени, носили целенаправленный, последовательный, сложноорганизованный характер, менялись в соответствии с требованиями ситуации. В его поведении, высказываниях отсутствовали признаки психопатологических расстройств (бред, обманы восприятия, признаки расстроенного сознания). Ссылки Р. в судебном заседании на запамятования отдельных эпизодов происшедшего носят изолированный характер и сами по себе не свидетельствуют о наличии у него в исследуемый отрезок времени какого-либо психического расстройства, а поэтому могут предъявляться им в защитных целях.

Согласно заключениям экспертов высокой квалификации, в том числе представлявших не только Камчатский областной психоневрологический диспансер, но и 111 центр судебно-медицинских и психиатрических экспертиз МО РФ, Р. в момент инкриминируемых ему действий не находился в состоянии физиологического аффекта, о чем он и его защитник-адвокат Ф. утверждают в кассационных жалобах. Об этом, как пришли к выводу эксперты, свидетельствует отсутствие у него в тот момент характерной для аффекта трехфазной структуры возникновения и развития эмоциональной реакции. Состояние Р. эксперты квалифицировали как эмоциональное напряжение, не достигшее выраженности аффекта и не оказавшее существенного влияния на его способность осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий и руководить ими. Поэтому как не страдающий хроническим психическим заболеванием и как не находившийся во временном болезненном расстройстве психической деятельности, а также в состоянии аффекта Р. в период совершения инкриминируемого ему деяния мог в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий и руководить ими. По состоянию своего психического здоровья Р. годен к военной службе. Как не обнаруживающий психических расстройств по психическому состоянию он в применении принудительных мер медицинского характера не нуждается.

Оценив оба заключения экспертов в совокупности с другими исследованными в суде доказательствами, суд обоснованно нашел их аргументированными и научно-обоснованными и правильно признал Р. вменяемым.

Утверждение осужденного о том, что стационарная судебно-психиатрическая экспертиза, а также экспертиза экспертов-психиатров и психологов в суде проведены неквалифицированными специалистами, несостоятельно. Из заключений видно, что все эксперты-специалисты высшей категории, при даче заключений они учитывали как данные о состоянии здоровья Р., в том числе и те, о которых он пишет в жалобах, так и данные о результатах его обследования в стационарных условиях экспертного учреждения. Никаких оснований не доверять выводам экспертов у суда не было.

Не приводят таких оснований и осужденный, а также его защитник в жалобах.

Необходимости проведения стационарной экспертизы в условиях Центрального института им. профессора Сербского, о чем просит осужденный в жалобе, не имеется.

Не подтверждается материалами дела и утверждение Р. о том, что с постановлением о назначении судебно-психиатрической экспертизы он был ознакомлен несвоевременно. Из текста постановления о назначении экспертизы (т. 4, л.д. 163 - 164) видно, что оно вынесено следователем 27 февраля 2002 года и с ним Р. ознакомлен 18 марта 2002 года (т. 4, л.д. 166), экспертиза осужденному проведена 16 апреля того же года (т. 4, л.д. 169 - 173).

На протяжении всего предварительного следствия Р. и другие осужденные давали последовательные показания о содеянном ими.

Так, будучи допрошенным в качестве подозреваемого 11 февраля 2002 года, а также на допросах в качестве обвиняемого 15 февраля, 25 июня и 6 сентября 2002 года с соблюдением всех процессуальных норм, с участием защитника Р. последовательно показывал, что 31 января 2002 года в канцелярии заставы Г. в присутствии старшины заставы Д. потребовал от него и Ра. написать объяснения об обстоятельствах избиения им и Ра. К., сообщив им, что располагает материалами, подтверждающими их преступные действия, за которые они могут быть направлены в дисциплинарную часть на несколько лет. При этом, Г. и Д. были трезвыми и Г. пистолетом, который лежал у него на столе, никому не угрожал. После написания объяснения, в котором он отрицал совершение каких-либо противоправных действий в отношении К., он вновь прибыл в канцелярию. Прочитав это объяснение, Г. потребовал написать новое, в котором правдиво изложить все как было в действительности, и при этом дважды ударил его рукой по лицу, причинив ему кровоподтек под левым глазом и сорвал погон с бушлата. Выйдя из канцелярии, он встретил Ра., с которым обсудил создавшуюся ситуацию, после чего они в связи с проводимым начальником заставы расследованием неуставных отношений решили убить Г. Кроме того, он, Р., хотел отомстить Г. за нанесенные оскорбления, а Д. за то, что тот ранее неоднократно повышал на него голос.

О своем намерении убить Г. и Д. он и Ра. сообщили находившемуся в столовой заставы О., который согласился оказать им содействие в хищении оружия и патронов из оружейной комнаты для последующего убийства начальников. При этом О. было поручено найти лом для взлома двери оружейной комнаты и металлического ящика с боеприпасами, а он, Р., с помощью этого лома должен был взломать запоры, похитить автомат и патроны, а затем убить Г. и Д. Ра. и О. в это время должны были вести наблюдение за окружающей обстановкой для предупреждения его, Р., о возможной опасности.

Действуя согласно достигнутой договоренности, он отправил О. за ломом, но тот его не нашел, тогда он, Р., посоветовал О. обратиться по этому вопросу к дизелисту Н., после чего О. принес в столовую металлический лом.

Взломав с помощью этого лома замок на входной двери в комнату для хранения оружия, он, Р., отключил сигнализацию и проник в это помещение. При этом О. и Ра. согласно достигнутой договоренности наблюдали за окружающей обстановкой. Забрав из оружейной комнаты два автомата, закрепленные за ним и О., а также 10 магазинов, снаряженных 25 патронами каждый, он зарядил оба автомата, один из которых передал Ра., после чего направился на второй этаж в канцелярию, где находились Г. и Д., однако зайти в канцелярию сразу не решился и послал туда рядового Ко., чтобы тот выяснил, кто там находится. Узнав, что, кроме Г. и Д., в канцелярии находится и П., он дождался ухода последнего, после чего ворвался в канцелярию и стал стрелять из автомата длинной очередью вначале в Г., а затем в Д. Израсходовав все боеприпасы, он, желая наступления смерти начальников, присоединил к автомату второй магазин и вновь открыл по ним стрельбу. Спустившись на первый этаж, он сообщил об убийстве Г. и Д. Ра. После этого в помещение зашел дежурный по заставе П., который проследовал в столовую. Когда П. вышел из столовой, он, Р., двумя очередями из автомата убил его, а затем поднялся на второй этаж и выстрелил очередью в Г., так как полагал, что тот еще жив, а затем спустился на первый этаж. Увидев вышедшего из столовой заместителя начальника заставы Л. и не желая быть обезоруженным им, произвел в офицера выстрелы из автомата очередью и убил его.

После этого Ра. трижды отправлял Н. в канцелярию заставы с поручением найти там материалы, уличающие его, Р., и Ра. в избиениях К. Наконец Н. разыскал и принес объяснение К., которое Ра. прочитал и сжег.

Эти показания Р. полностью согласуются с другими, исследованными в суде доказательствами.

Так, на допросе в качестве обвиняемого от 26 июня 2002 года с участием защитника Ра. подтвердил показания Р. по событиям 31 января 2002 года и пояснил, что он добровольно оказывал содействие Р. в хищении оружия и боеприпасов, а также в убийстве Г. и Д., поскольку не желал, чтобы кому-либо еще стало известно о его с Р. противоправных действиях в отношении К. О своем намерении убить Г. и Д. они рассказали О. и согласовали с ним дальнейшие действия по завладению оружием с этой целью. Реализуя договоренность, О. принес в столовую металлический лом, который он взял у дизелиста Н., и стал наблюдать за обстановкой возле лестницы, ведущей на второй этаж, а он, Ра., вышел на улицу, где сообщил Н. о том, что Р. вскрывает комнату для оружия и похищает оттуда автоматы и патроны с целью убийства Г. и Д. Пройдя после этого в помещение заставы, он взял у Р. один из похищенных автоматов для того, чтобы пресечь любую попытку кого-либо воспрепятствовать действиям Р., направленным на убийство Г. и Д. Когда же вооруженный автоматом Р. беспрепятственно поднялся на второй этаж, он оставил автомат в комнате дежурного и вышел на улицу, где предложил Н. следить за обстановкой и в случае опасности предупредить его. Спустя некоторое время он услышал раздавшиеся со второго этажа заставы три автоматных очереди, а затем увидел спускающегося по лестнице Р. с автоматом в руке. При этом Р. спросил у него местонахождение П. и присоединил к своему автомату новый магазин. Пройдя в спальное помещение, он, Ра., услышал длинную автоматную очередь с первого этажа, а когда вернулся, то увидел Р., стоявшего с автоматом в руках рядом с трупом сержанта П. После этого по указанию Р. Са. и Лю. занесли тело П. в столовую, а сами через окно выпрыгнули на улицу. Вскоре в помещение заставы зашел заместитель командира заставы Л., после чего он, Ра., услышал, как Л. произнес: "Р., не надо", а затем раздались две автоматные очереди. Когда он зашел в помещение заставы, то увидел Р. с автоматом в руке и убитого Л., труп которого К. по требованию Р. перенес на кухню, а Н. по его же указанию занес автоматы в комнату для хранения оружия и принес из канцелярии объяснение, написанное К., которое он, Ра., сжег.

Аналогичные показания об обстоятельствах происшедшего 31 января 2002 года Ра. дал на допросе в качестве подозреваемого 12 февраля 2002 года, однако данный допрос, на что обоснованно обращается внимание в жалобе защитника Ф., проводился следователем К.С. с участием адвоката Б.О., которая является женой помощника военного прокурора майора юстиции Б., принимавшего участие в расследовании данного дела.

Согласно ч. 1 ст. 67-1 УПК РСФСР, адвокат не вправе участвовать в деле в качестве защитника, если в расследовании дела принимает участие должностное лицо, с которым адвокат состоит в родственных отношениях.

С учетом изложенного протокол допроса Ра. от 12 февраля 2002 года (т. 4, л.д. 12 - 16) является доказательством, полученным с нарушением требований уголовно-процессуального закона, т.е. недопустимым и на основании ст. 75 УПК РФ подлежит исключению из приговора.

Что касается участия помощника военного прокурора майора юстиции Б. в расследовании данного дела, то, вопреки утверждению в кассационной жалобе защитника Р. адвоката Ф., в данном случае каких-либо нарушений норм уголовно-процессуального закона допущено не было, поскольку действовавшее в то время законодательство предусматривало участие помощника прокурора в производстве следственных действий по делам, находящимся в производстве следователя прокуратуры. В частности, пунктом 5 ст. 211 УПК РСФСР было предусмотрено участие прокурора (помощника прокурора) в производстве отдельных следственных действий по любому делу.

О. на допросах в качестве подозреваемого от 11 февраля 2002 года и в качестве обвиняемого от 10 сентября 2002 года с участием защитника последовательно показывал, что 31 января 2002 года Р. и Ра. предложили ему участвовать в хищении оружия и боеприпасов из комнаты для хранения оружия заставы, которое использовать для последующего убийства Г. и Д. Добровольно согласившись с этим предложением, он по указанию Р. пошел к дизелисту Н. за ломом, которым Р. намеревался взломать комнату для хранения оружия. При этом он рассказал Н. о том, что лом нужен Р. для вскрытия оружейной комнаты и о совместном с Р. и Ра. намерении похитить автоматы и патроны из оружейной комнаты заставы для последующего убийства Р. Г. и Д. Принесенный Н. лом он передал Р., а затем он, О., согласно достигнутой между ними договоренности, встал на лестнице, ведущей на второй этаж заставы в канцелярию, а Ра. вышел на улицу, откуда наблюдал за окружающей обстановкой с тем, чтобы предупредить Р. в случае возникновения опасности. Он, О., видел, как Р. ломом отжал скобу навесного замка и проник в оружейную комнату, откуда похитил два автомата и патроны. После этого Р. передал один из похищенных автоматов с присоединенным магазином Ра. и предложил ему оставаться на первом этаже заставы для его прикрытия пока он, Р., на втором этаже будет убивать Г. и Д. Через некоторое время он, О., услышал раздавшиеся со второго этажа длинные автоматные очереди, после чего пришел Р. и сообщил, что Г. и Д. им убиты. Как далее пояснил О., он после этого ушел в столовую, где встретил дежурного по заставе старшего сержанта контрактной службы П., которому сообщил, что Р. убил Г. и Д. Когда П. вышел из столовой в коридор, оттуда раздались две автоматные очереди, и он понял, что П. убит.

На допросе в качестве подозреваемого от 12 февраля и обвиняемого от 24 июня 2002 года Н. признал себя виновным в предъявленном обвинении, подтвердил показания О. в части его касающейся и показал, что вечером 31 января 2002 года О. попросил у него лом, который по его пояснениям ему необходимо передать Р. и Ра. для того, чтобы этим ломом взломать замок, проникнуть в комнату хранения оружия заставы, похитить оттуда автоматы с боеприпасами, необходимые Р. для убийства Г. и Д. Зная о намерении Р. убить начальника и старшину заставы, он передал через О. для Ра. и Р. лом и попросил его никому не сообщать об этом. При этом он безразлично относился к последствиям своих действий. Вскоре Ра. вышел из здания заставы и сообщил ему, что Р. взламывает ломом двери оружейной комнаты и предложил ему, Н., наблюдать за окружающей обстановкой с тем, чтобы предупредить его, Ра., в случае появления кого-либо из должностных лиц заставы, подав об этом знак. Выполняя эту просьбу, он занял указанное ему Ра. место на плацу и стал наблюдать за домом офицерского состава. Ра. в это время оставался возле входной двери в здание заставы со стороны улицы и также наблюдал за обстановкой. Через 3 - 4 минуты Ра. зашел в помещение заставы и, выйдя оттуда, сообщил ему, что Р. пошел с автоматом в канцелярию. Спустя некоторое время из здания заставы вышел рядовой Ко. и рассказал ему, что по требованию вооруженного автоматом Р. он заходил в канцелярию, после чего сообщил Р., как располагались в этом помещении Г. и Д. Вскоре со второго этажа здания заставы раздались две длинные автоматные очереди, а затем он, Н., услышал еще несколько выстрелов из автомата и понял, что это Р. убивает Г. и Д. После этого он увидел дежурного по заставе П., направлявшегося в здание заставы, которому находившийся у входа Ра. ничего не сказал по поводу совершенных Р. убийств. После того, как П. вошел в здание, вновь прозвучали выстрелы из автомата, и из окна кухонного помещения выскочил О., который сообщил ему об убийстве Р. Г., Д. и П. Узнав, что Р. начинает убивать всех подряд и, опасаясь за свою жизнь, он, Н., прибежал домой к старшему лейтенанту Л. и сообщил ему о происходящем на заставе. Как только Л. забежал в помещение заставы, на первом этаже раздались выстрелы из автомата. Подойдя после этого к зданию заставы, он увидел Р. с автоматом в руках, который заявил ему о том, что никого больше убивать не будет. После этого Р. отдал ему свой автомат и сказал, чтобы он взял и второй автомат и отнес их в оружейную комнату. Сложив автоматы в комнате хранения оружия, он по указанию Р. забрал из сейфа Г. письменное объяснение К. и отдал его Ра.

Приведенные выше показания осужденных подробно исследованы в судебном заседании, выяснены обстоятельства, при которых они были ими даны на допросах, и при этом судом установлено, что допросы в качестве подозреваемых и обвиняемых, которые положены судом в обоснование приговора, за исключением протокола допроса Ра. от 12 февраля 2002 года, проведены следственными органами с соблюдением всех процессуальных прав, с разъяснением им права не свидетельствовать против себя, а также проводились с участием защитников.

Разного рода заявления осужденных об отступлениях следственных органов от процессуального порядка проведения следственных действий и о неправильном изложении показаний допрашиваемых лиц в протоколах их допросов проверены судом и им дана правильная оценка в приговоре.

Поскольку указанные показания осужденных подтверждены в суде другими исследованными доказательствами, суд, вопреки утверждениям осужденных и защитников в жалобах, обоснованно положил эти их показания в обоснование приговора.

В частности, как видно из показаний свидетеля П., 31 января 2002 года он исполнял обязанности дежурного по заставе "Уэлен". Перед построением на ужин он передал младшим сержантам Р. и Ра. указание начальника заставы старшего лейтенанта Г. прибыть к нему на беседу. Вернувшись из канцелярии, Р. и Ра. стали писать объяснения в комнате дежурного по заставе и вновь поднялись в канцелярию. После этого Р. и Ра. стали просить у него ключи от комнаты хранения оружия, а когда он отказал им, ушли в помещение столовой. Передав дежурство по заставе старшему сержанту П., он, По., убыл в котельную заставы. Около 21 часа рядовой Лю. сообщил ему о том, что Р. всех расстреливает из автомата.

Из исследованных в судебном заседании показаний свидетеля К. усматривается, что начальник заставы Г. в его присутствии выяснял в канцелярии у прибывших туда младших сержантов Р. и Ра. обстоятельства избиения ими К. При этом Г. достал из сейфа и прочитал, выглядевшим испуганными, Р. и Ра. письменное объяснение К., из которого следовало, что они длительное время издевались над К. и били его. Зачитав это объяснение, Г. сказал Р. и Ра. о том, что у него есть и другие документы, которые могут служить основанием для привлечения их к уголовной ответственности и предложил им написать объяснения по этому поводу. Около 22 часов 30 минут 31 января он прибыл на заставу и на первом этаже увидел на полу трупы Л. и П., а в канцелярии накрытые одеялом трупы Г. и Д. На полу канцелярии лежало множество стрелянных гильз от автомата. В беседе с Р. последний признался ему, что это он убил Г., Л., Д. и П. в связи с тем, что перед этим Г. его ударил. При этом Р. заявил, что если бы он, Кр., не ушел с заставы, он бы убил и его.

Как показал в суде свидетель Ко., в 21 часу 31 января 2002 года Р. предложил ему под предлогом получения стержня для шариковой ручки войти в канцелярию и выяснить, кто находится в помещении и в каком месте. Опасаясь за свою жизнь, поскольку Р. был вооружен автоматом с присоединенным к нему магазином, он исполнил это требование и сообщил Р., что Г. находится на своем рабочем месте за столом, Д. сидит на стуле у окна, в канцелярии, кроме них, присутствует дежурный по заставе П. Вслед за вышедшим из канцелярии П. он, Ко., спустился на первый этаж и вышел из здания заставы на улицу, а вооруженный Р. при его уходе со второго этажа остался у входа в канцелярию. Находясь на плацу, он увидел выходящего из здания заставы П., после чего услышал две автоматные очереди со второго этажа заставы. Когда П. вновь вошел в здание, раздались автоматные очереди на первом этаже заставы. Н. сообщил о происходящем на заставе старшему лейтенанту Л., который, одеваясь на ходу, быстро проследовал в здание заставы. Сразу же после этого прозвучали выстрелы на первом этаже заставы, а когда через несколько минут он по указанию Ра. зашел на первый этаж заставы, то увидел лежавшего на полу убитого Л. и затащил его тело в столовую. На кухне он увидел труп П.

Кроме того, Ко. в суде показал, что за несколько дней до убийства Г., он слышал, как Р. и Ра. обсуждали между собой выступление начальника заставы на построении личного состава о привлечении виновных в избиениях К. и Б. к уголовной ответственности. При этом Р. и Ра. говорили о необходимости найти выход из создавшегося положения. Через 1 - 2 дня после убийства Г., Д., П. и Л. при случайной встрече Р. потребовал от него, Ко., скрыть от следствия известные ему обстоятельства по делу. За невыполнение этого требования Р. высказывал намерение расправиться с ним.

Допрошенный судом в качестве свидетеля работник милиции поселка "Уэлен" Не. пояснил, что 31 января 2002 года, в 23 часу, он получил сообщение о том, что на заставе "Уэлен" произошло убийство, в связи с чем прибыл туда, где Р. при устном опросе рассказал ему, что вечером 31 января в канцелярии заставы Г. ударил его по лицу и потребовал написать объяснение. После этого он, Р., взломал ломом замок оружейной комнаты, взял два автомата с патронами, поднялся на второй этаж, где в канцелярии застрелил Г. и Д., а затем на первом этаже поочередно убил из автомата П. и Л.

Как пояснил в суде свидетель - заместитель начальника пограничного отряда Гр., 1 февраля 2002 года в личной беседе с ним Р. добровольно и без какого-либо воздействия рассказал о том, что вечером 31 января 2002 в канцелярии заставы Г. в присутствии Д. упрекал его и Ра. в избиениях солдат, требовал написать объяснение по этим фактам, заявлял, что он будет направлен за это в дисциплинарную воинскую часть, и ударил его по лицу. Находясь после этого в комнате дежурного по заставе, он, Р., решил изъять оружие из комнаты хранения и рассчитаться с начальником и старшиной заставы. По пояснению Р., принесенным О. ломом, взятым у Н., он взломал замок на оружейной комнате и завладел двумя автоматами и боеприпасами, после чего зашел в канцелярию и расстрелял там Г. и Д. Затем он поочередно расстрелял П., и Л. После этого Р. собственноручно изложил обстоятельства содеянного им в объяснении на имя начальника Северо-Восточного регионального управления пограничной службы.

Свидетель Поп. в суде показал, что 2 февраля 2002 года во время беседы на заставе Р. добровольно, без какого-либо воздействия, сообщил ему те же, что и Гр. обстоятельства, при которых им убиты Г., Д., П. и Л.

В судебном заседании Р. подтвердил правильность показаний свидетелей Не., Гр. и Поп.

Приведенные и другие исследованные судом доказательства обоснованно признаны судом достаточными для вывода о виновности осужденных в совершенных ими преступных действиях.

Судом всесторонне проверено и утверждение Р., поддержанное защитником Ф., в жалобе о том, что Г., будучи возмущенным содержанием его объяснительной записки, заявлял ему в канцелярии, что изнасилует его, а затем взял с рабочего стола пистолет, наводил пистолет на него и выстрелил из пистолета. Такое утверждение осужденного своего подтверждения в суде не нашло, о чем подробно изложено в приговоре (стр. 35). Приведенная судом оценка исследованных доказательств по этому вопросу является объективной и сомнений не вызывает.

Утверждение защитника Ф. в жалобе о том, что Ра., О. и Н. в течение 45 суток содержались на гауптвахте с целью получения от них нужных показаний, не основано на содержащихся в деле доказательствах.

После допроса в качестве подозреваемых 13 февраля 2002 года избраны меры пресечения: к Ра. - заключение под стражу с содержанием на гауптвахте, которая затем, 22 февраля 2002 года, была отменена; к О. и к Н. 13 февраля избрана мера пресечения в виде наблюдения командованием воинской части, которая 23 февраля 2002 года также отменена.

В последующем, 16 марта 2002 года, Ра. было предъявлено обвинение и в этот день избрана мера пресечения в виде заключения под стражу в изоляторе временного содержания, О. 19 марта того же года избрана мера пресечения - наблюдение командования воинской части.

К Н. мера пресечения в виде подписки о невыезде избрана 24 июня 2002 года.

О. и Н. 9 февраля 2002 года привлечены к дисциплинарному наказанию в виде 10 суток ареста с содержанием на гауптвахте. В последующем за нарушение воинской дисциплины при отбывании наказания к им, а к Ра. 22 февраля 2002 года был продлен срок дисциплинарного ареста.

При этом никаких данных, которые могли бы свидетельствовать о других причинах продления срока содержания осужденных на гауптвахте, кроме как за дисциплинарные проступки, в материалах дела не имеется.

Не могут повлиять на обоснованность вынесенного по делу приговора и другие доводы, приведенные осужденным и защитником Ф. в жалобах.

В частности, вопреки их утверждениям, органы предварительного следствия и суд приняли необходимые меры к выяснению мотивов преступных действий осужденных. При этом исследованными судом доказательствами установлено, что убийство Р. начальника заставы совершено за его служебную деятельность. Одновременно с Г. Р. решил убить и старшину заставы Д., который перед этим неоднократно повышал на него голос.

Осуществляя задуманное, Р. обсудил свое намерение с Ра., который поддержал его в этом, а затем они привлекли в помощь сослуживцев О. и Н., которые также оказали им содействие в преступлениях.

Судом проверена и обоснованно опровергнута версия осужденного Р. о том, что мотивом убийства явилась месть начальнику заставы за применение к нему физического насилия и оскорбления. Суд достаточно полно аргументировал в приговоре принятое по этому вопросу решение.

Поскольку проверенными в судебном заседании доказательствами установлено, что Р. в связи с осуществлением начальником заставы Г. служебной деятельности решил убить его и с этой целью произвел в него и одновременно в старшину заставы Д. множество выстрелов из автомата, чем умышленно причинил смерть двум потерпевшим, суд обоснованно квалифицировал эти его действия по п.п. "а" и "б", ч. 2 ст. 105 УК РФ.

Последующие действия Р., связанные с убийством П. и Л., судом первой инстанции квалифицированы по п. "н" ч. 2 ст. 105 УК РФ, как убийство, совершенное неоднократно.

Однако в связи с внесенными Федеральным законом от 8 декабря 2003 года N 162-ФЗ изменениями и дополнениями в Уголовный кодекс РФ, согласно которым данный пункт признан утратившим силу, эти и предшествующие действия Р., связанные с убийством потерпевших, подлежат переквалификации с п. "н" на п. "а" ч. 2 ст. 105 УК РФ как убийство четырех лиц.

Поскольку Ра., О. и Н. не только заранее знали о намерении Р. убить Г. и Д. в связи с осуществлением начальником заставы Г. служебной деятельности, но и содействовали осуществлению этого преступления предоставлением орудия совершения убийства, эти их действия правильно квалифицированы судом по ч. 5 ст. 33 и п.п. "а" и "б" ч. 2 ст. 105 УК РФ.

Учитывая, что Н., достоверно зная о намерении Р. с участием Ра. и О. похитить оружие и боеприпасы, предоставил для взлома запоров на двери и сейфе комнаты хранения оружия заставы металлический лом и содействовал тем самым совершению этого хищения, суд обоснованно квалифицировал эти действия Н., как пособника в хищении оружия и боеприпасов группой лиц по предварительному сговору, т.е. по ч. ст. 33 и п. "а" ч. 3 ст. 226 УК РФ.

В соответствии с пунктом 8 постановления Пленума Верховного Суда РФ N 29 от 27 декабря 2002 года "О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое" если организатор, подстрекатель и пособник непосредственно не участвовали в совершении хищения чужого имущества, содеянное исполнителем преступления не может квалифицироваться как совершенное группой лиц по предварительному сговору. В этих случаях в силу ч. 3 ст. 34 УК РФ действия подстрекателя или пособника подлежат квалификации со ссылкой на ст. 33 УК РФ.

Поскольку действия Н. по оказанию помощи Р. в хищении оружия и боеприпасов квалифицированы судом со ссылкой на ст. 33 УК РФ и они тесно связаны с действиями других соучастников данного преступления Ра. и О., последних также следует признать пособниками, а не соисполнителями хищения, в связи с чем квалифицирующий признак данного преступления: "группой лиц по предварительному сговору" подлежит исключению из обвинения Р., Ра., Н. и О.

В связи с этим содеянное Р. по противоправному завладению двумя автоматами, 150 боевыми патронами подлежит переквалификации с п. "а" ч. 3 ст. 226 на ч. 1 ст. 226 УК РФ; действия Ра. и О. - с п. "а" ч. 3 ст. 226, а Н. - с ч. 5 ст. 33 и п. "а" ч. 3 ст. 226 УК РФ на ч. 5 ст. 33 и п. "а" ч. 1 ст. 226 УК.

В связи с изложенным, приговор в части назначения осужденным Р. и Ра. наказаний за это преступление подлежит изменению, а О. и Н. оставлению без изменения, поскольку назначенное им наказание как за это преступление, так и по совокупности с другими преступлениями соответствует тяжести ими содеянного. При этом О. и Н. по ч. 2 ст. 105 УК РФ наказание назначено ниже низшего предела, предусмотренного за это преступление, а по совокупности преступлений к этому наказанию присоединена незначительная часть наказания от другого преступления. Осужденному Ра. мера наказания по совокупности преступлений подлежит снижению.

Несмотря на изложенное выше, окончательная мера наказания Р. назначена судом в соответствии с требованиями Закона с учетом всех обстоятельств дела и данных о его личности. При этом принято во внимание, что он ранее ни в чем предосудительном замечен не был, характеризовался положительно, т.е. учтены и те обстоятельства, на которые он ссылается в кассационной жалобе.

Вместе с тем суд учел и то, что Р., обладая определенными юридическими знаниями и опытом работы в правоохранительных органах, был не только организатором, но и активным исполнителем особо тяжких и опасных преступлений и вовлек в их совершение значительную группу военнослужащих.

Приняв во внимание характер, мотивы и повышенную общественную опасность совершенных Р. преступлений, в том числе умышленные убийства при отягчающих обстоятельствах четырех человек, суд первой инстанции, несмотря на прежние положительные характеристики Р., а также в определенной степени неправильное поведение погибшего Г., обоснованно назначил ему в качестве альтернативы смертной казни пожизненное лишение свободы.

Никаких оснований считать такое наказание несправедливым вследствие суровости не имеется. Суд при назначении осужденному наказания не был связан с мнением государственного обвинителя, на что Р. обращает внимание в жалобе.

Что касается утверждения в кассационной жалобе защитника Ф. о том, что моральный вред и материальный ущерб, причиненный потерпевшим преступлениями, следует взыскать не с Р., а с юридического лица - войсковой части 2254, то его нельзя признать обоснованным.

Согласно ч. 1 ст. 1068 ГК РФ юридическое лицо возмещает вред, причиненный его работником, только в случае если указанное лицо в это время находилось при исполнении служебных обязанностей. Как видно из материалов дела, Р. в момент совершения преступлений каких-либо конкретных обязанностей по военной службе не исполнял, в связи с чем решение суда по гражданским искам о взысканиях с него в пользу потерпевших причиненного им морального вреда и материального ущерба является обоснованным.

Оснований для отмены или изменения приговора в этой части не имеется.

С учетом изложенного, и не находя других достаточных оснований для изменения приговора, Военная коллегия Верховного Суда Российской Федерации, руководствуясь ст.ст. 377, 378, ч. 1, п. 4, и 388 УПК РФ, определила:

приговор Тихоокеанского флотского военного суда от 20 марта 2003 года в отношении Р., Ра., О. и Н. изменить: переквалифицировать действия Р., связанные с убийством П. и Л., с пункта "н" на пункт "а" ч. 2 ст. 105 УК РФ, как убийство четырех лиц; действия Р. по противоправному завладению оружием и боеприпасами переквалифицировать с п. "а" ч. 3 ст. 226 на ч. 1 ст. 226 УК РФ и считать его осужденным по этой статье Закона к 7 годам лишения свободы; действия Ра. и О. переквалифицировать с п. "а" ч. 3 ст. 226 УК РФ, а Н. - с ч. 5 ст. 33 и п. "а" ч. 3 ст. 226 УК РФ на ч. 5 ст. 33 и ч. 1 ст. 226 УК РФ и считать их осужденными Ра. - к 5 годам, О. - к 3 годам, Н. - к 2 годам лишения свободы. По совокупности совершенных преступлений в соответствии со ст. 69 УК РФ окончательно наказание Р. назначить в виде пожизненного лишения свободы в исправительной колонии особого режима; Ра. в виде 9 лет и 6 месяцев лишения свободы в исправительной колонии строгого режима; О. в виде лишения свободы в исправительной колонии строгого режима сроком на 5 лет; Н. в виде 4 лет лишения свободы в исправительной колонии строгого режима.

Исключить из числа доказательств протокол допроса Ра. с участием его защитника Б.О. от 12 февраля 2002 года.

В остальной части приговор оставить без изменения, а кассационные жалобы осужденных Р., Ра., О., Н. и адвоката Ф. - без удовлетворения.