Постановление Европейского Суда по правам человека от 6 декабря 2007 г. Дело "Филатенко (Filatenko) против Российской Федерации" (жалоба N 73219/01) (Первая Секция)

Европейский Суд по правам человека
(Первая Секция)

Дело "Филатенко (Filatenko)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 73219/01)

Постановление Суда

Страсбург, 6 декабря 2007 г.

Европейский Суд по правам человека (Первая Секция), заседая Палатой в составе:

Х.Л. Розакиса, Председателя Палаты,

Дж. Бонелло,

Ф. Тюлькенс,

Н. Ваич,

С. Ботучаровой,

А. Ковлера,

В. Загребельского, судей,

а также при участии С. Нильсена, Секретаря Секции Суда,

заседая за закрытыми дверями 15 ноября 2007 г.,

вынес в тот же день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 73219/01, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданином Российской Федерации Александром Григорьевичем Филатенко (далее - заявитель) 21 февраля 2001 г.

2. Власти Российской Федерации были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека П.А. Лаптевым.

3. Заявитель жаловался на основании статьи 10 Конвенции на нарушение своего права на свободу выражения мнения.

4. Решением от 3 июня 2004 г. Европейский Суд признал жалобу частично приемлемой.

5. Власти Российской Федерации и заявитель представили дополнительные объяснения по существу дела (пункт 1 правила 59 Регламента Суда).

6. 7 марта 2005 г. председатель Палаты допустил к делу в качестве третьей стороны (пункт 2 статьи 36 Конвенции) АНО "Юристы за конституционные права и свободы" ("ЮРИКС").

Факты

I. Обстоятельства дела

7. Заявитель родился в 1961 году и проживает в г. Кызыл, Республика Тыва, Российская Федерация. Он является журналистом, работающим в Государственной телевизионной и радиовещательной компании "Тыва" (ГТРК "Тыва").

8. На 19 декабря 1999 г. были назначены выборы депутатов Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации, нижней палаты российского парламента. Г. Салчак являлась ведущим кандидатом партии "Отечество", а Н. Локтионов - движения "Единство" в Республике Тыва. Выборы в Государственную Думу проводились одновременно с выборами в Великий хурал, законодательный орган Республики Тыва.

9. 15 декабря 1999 г. по телеканалу "Тыва" транслировалась в прямом эфире передача "Выборы-99" с участием кандидатов на выборах П.A., В.С. и A.M. Заявитель выступал ведущим. Редактор получил вопрос от зрителя по телефону, записал его на листе бумаги и передал заявителю, который зачитал вопрос участникам. Заявитель утверждает, что вопрос был сформулирован следующим образом:

"Почему сорвали флаг Республики Тыва с радиомашины в поддержку Г. Салчак? Это впервые такое в нашей республике!"

Участники передачи ответили на этот вопрос.

10. 16 декабря 1999 г. избирательный блок политического движения "Единство" предъявил иск о защите чести, достоинства и деловой репутации к заявителю и телекомпании. В исковом заявлении было указано, что 15 декабря 1999 г. заявитель спросил участников передачи об их реакции на тот факт, что представители избирательного штаба сорвали флаг Тывы с радиомашины и растоптали его.

11. 20 января 2000 г. заявитель и телекомпания подали отзыв на исковое заявление. Они указали, что моральный вред может быть причинен только физическим лицам, а не юридическим лицам, таким как политическое движение "Единство".

12. 5 апреля 2000 г. первоначальное исковое заявление было заменено пятью идентичными исковыми заявлениями, поданными физическими лицами - членами избирательного штаба политического движения "Единство", включая A.O., который также действовал в качестве представителя трех других истцов.

13. Дело рассматривалось в Кызылском районном суде Республики Тыва. В суде заявитель утверждал, что зачитал вопрос именно так, как он был записан на листе бумаге, который был представлен суду. Заявитель также добавил, что сначала участники передачи не поняли смысла вопроса, и он был вынужден пояснить, что данный инцидент произошел ранее, в тот же день, перед штабом движения "Единство".

14. 19 июля 2000 г. районный суд вынес решение. Он указал, что видеозапись передачи отсутствовала, и использовал показания свидетелей, чтобы установить точную формулировку высказывания заявителя:

"В материалах дела содержится записка, на которой написан вопрос зрителя, сформулированный следующим образом: "Почему сорвали флаг Республики Тыва с радиомашины в поддержку Г. Салчак? Это впервые такое в нашей республике!" (лист дела 12).

Судом установлено, что три кандидата в законодательный орган Республики Тыва принимали участие в передаче "Выборы-99" - П.A., В.С. и A.M.

Свидетель П.A. пояснил, что ведущий Филатенко зачитал записку со следующим вопросом: "Какова ваша реакция на тот факт, что флаги России и Тывы были сорваны с радиомашины?"; члены штаба движения "Единство" не были упомянуты; он не помнит, был ли упомянут штаб движения "Единство"; формулировка вопроса отличалась от формулировки записки. Суд не считает показания свидетеля бесспорными, поскольку на момент передачи он являлся помощником депутата российского парламента Г. Салчак.

Согласно показаниям свидетеля В.С. г-н Филатенко задал участникам вопрос об их реакции на тот факт, что флаг Тывы был сорван с радиомашины членами штаба движения "Единство" и растоптан. Ответчики ставили под сомнение показания свидетеля, поскольку он был помощником депутата российского парламента K., который также возглавлял республиканское отделение движения "Единство". Однако суд не усматривает прямой связи между штабом избирательного движения "Единство", который был создан для цели ведения предвыборной агитации за кандидата Локтионова, и республиканским отделением движения "Единство", которое было создано после выборов; K. не был членом штаба движения "Единство", в связи с чем суд признает его показания достоверными.

Свидетель A.M. пояснил, что он ясно помнил слова "флаг", "машина" и суть вопроса, которая заключалась в том, что флаг был сорван с машины в поддержку Салчак. Штаб движения "Единство" и его члены не упоминались. Суд счел, что показания свидетеля противоречили иным доказательствам, содержащимся в деле, а также показаниям Филатенко, который... упомянул штаб движения "Единство". Поскольку свидетель не помнил его упоминание об этом месте, его показания были неполными.

Свидетельница O.K., которая на тот момент работала юристом штаба [движения "Единство"], пояснила, что Филатенко поставил вопрос следующим образом: "Какова ваша реакция на действия сотрудников (или членов) штаба движения Единство , которые растоптали флаг Тывы?"; кроме слова "растоптали" он использовал слово "срывать"; вопрос был задан так, как если бы он исходил от зрителя; вопрос не был зачитан. Поскольку избирательная кампания сопровождалась множеством нарушений, все телепередачи записывались избирательным штабом движения... [Истец] A.O. пояснил суду, что запись была утеряна во время переезда в другое помещение.

Согласно показаниям свидетельницы B.I., которая в то время была секретарем штаба движения "Единство", в течение двух или трех дней после передачи многие люди звонили, чтобы задать вопрос, действительно ли члены штаба движения "Единство" сорвали флаг; избиратели были поражены, они поверили в это. Она смотрела передачу по телевизору, и вопрос был сформулирован следующим образом: "Какова ваша реакция на тот факт, что члены штаба движения Единство сорвали флаг с радиомашины?"

Свидетель В.K. пояснил, что присутствовал на передаче; ведущий зачитал вопрос: "Правда ли, что флаг республики с радиомашины был разорван?"

Согласно показаниям В.Л. ведущий зачитал записку о том, что флаг был сорван с радиомашины; он попросил кандидатов прокомментировать это событие; члены штаба движения "Единство" не упоминались.

Свидетель A.T. пояснил, что в полученной записке было указано, что кто-то сорвал флаг, но точный текст вспомнить не мог.

Свидетельница Р.A. пояснила, что вопрос звучал следующим образом: "Какова была ваша реакция на тот факт, что сегодня возле штаба движения Единство с радиомашины Г. Салчак был сорван флаг Тывы?"

Суд не может признать бесспорными показания свидетелей В.K., В.Л., A.T. и П.A., поскольку они являются работниками ответчика - телекомпании... и подчиняются ему.

Свидетельница O.Ч. пояснила, что в вопросе шла речь о том, что флаг был сорван и растоптан, и о реакции кандидатов на этот факт. Вопрос имел отношение к членам штаба движения "Единство", [она помнила это], поскольку собиралась голосовать за "Единство" и была поражена этим фактом...

Свидетельница E.П. пояснила, что она слышала по телевизору, что флаг был сорван и растоптан у гостиницы; на следующий день она посетила штаб движения "Единство" в целях трудоустройства и спросила, было ли это правдой; ей ответили отрицательно...

Согласно показаниям свидетельницы Н.Г. в ее должностные обязанности входило проведение мониторинга средств массовой информации во время избирательной кампании. Она смотрела все передачи, включая "Выборы-99" 15 декабря 1999 г. В вопросе ведущего был упомянут лишь штаб движения "Единство" как место, где произошел инцидент. Филатенко не были допущены какие-либо нарушения закона.

Исследовав и оценив показания свидетелей, суд пришел к выводу, что показания A.M. являются неполными; показания Н.Г. о том, что члены штаба движения "Единство" не были упомянуты в вопросе, опровергаются показаниями свидетелей В.С., O.K., Б.И. и O.Ч. Их показания последовательны и непротиворечивы сами по себе; суд не усматривает оснований сомневаться в их объективности и принимает их показания как основу для своих выводов. Таким образом, суд установил, что 15 декабря 1999 г., во время передачи "Выборы-99", Филатенко не задал кандидатам вопрос зрителя, который был записан на листе бумаги. Вместо этого он спросил об их реакции на тот факт, что 15 декабря 1999 г. члены штаба движения "Единство" сорвали флаг Тывы с радиомашины и растоптали его".

15. Что касается достоверности сведений, содержавшихся в вопросе заявителя, районный суд принял во внимание выводы проверки, проведенной местным отделением милиции по заявлению истца A.O. 21 марта 2000 г. милиция отказала в возбуждении уголовного дела, установив, что надругательство над флагом отсутствовало. Районный суд, таким образом, признал, что утверждение о том, что члены штаба движения "Единство" сорвали и растоптали флаг, не соответствовало действительности. Он далее указал, что эти сведения содержали обвинения в нарушении законодательства и моральных принципов и, следовательно, порочили честь и достоинство истцов.

16. Далее районный суд исследовал вопрос о том, затрагивало ли истцов недостоверное утверждение, даже хотя их имена не упоминались в эфире:

"Истцы не были названы в телепередаче по именам. Однако неупоминание имени гражданина не является основанием для отказа в иске.

Истцами представлен список членов штаба движения "Единство", который показывает, что [пять истцов] были членами избирательного штаба; штаб включал девять членов, [истец] O.A. возглавлял его.

Из объяснений [истцов] O.A. и M.С. следует, что они перенесли нравственные страдания после показа передачи, поскольку считали обвинение оскорбительным; их родственники и знакомые звонили им с вопросом, было ли это правдой.

Не только у истцов, но и у зрителей сложилось впечатление, что обвинение было нацелено на истцов. Свидетели В.С., Б.И. и O.Ч. подтвердили это. В.С. пояснил, что после того, как прозвучал вопрос, он тотчас начал интересоваться, кто мог сделать это, поскольку знал, что никто из лиц, работающих в штабе, не мог сорвать флаг. Свидетельница Б.И. пояснила, что в течение последующих двух или трех дней в штаб звонили возмущенные граждане, поверившие данному обвинению. Свидетельница O.Ч. сообщила, что намеревалась голосовать за движение "Единство"; после передачи "Выборы-99" школьные учителя испытывали негодование, и она посетила штаб движения "Единство", чтобы узнать, было ли достоверным заявление ведущего".

17. Наконец, районный суд отметил, что вопрос зрителя изначально не содержал недостоверных сведений, и что порочащее утверждение исходило от самого заявителя. Районный суд взыскал с него компенсацию морального вреда в размере 2 500 рублей в пользу каждого из истцов. Кроме того, он обязал телеканал выступить с опровержением в то же время, в которое транслировалась передача.

18. 22 августа 2000 г. Верховный суд Республики Тыва оставил без изменения решение от 19 июня 2000 г., кратко повторив его содержание.

19. 1 октября 2000 г. в отношении заявителя было возбуждено исполнительное производство.

II. Национальное законодательство и правоприменительная практика

A. Конституция Российской Федерации

20. Статья 29 Конституции гарантирует свободу мысли и слова, а также свободу массовой информации.

B. Гражданский кодекс Российской Федерации

21. Статья 152 предусматривает, что гражданин вправе требовать по суду опровержения порочащих его честь, достоинство и деловую репутацию сведений, если распространивший такие сведения не докажет, что они соответствуют действительности. Потерпевший может также требовать возмещения убытков и морального вреда, причиненных распространением таких сведений.

C. Закон Российской Федерации "О средствах массовой информации" N 2124-I от 27 декабря 1991 г.

22. Журналист обязан проверять достоверность сообщаемой им информации (пункт 2 части 1 статьи 49).

D. Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации N 11 от 18 августа 1992 г. (в редакции от 25 апреля 1995 г.)

23. Постановление (которое действовало на тот момент) предусматривало, что порочащими являются не соответствующие действительности сведения, содержащие обвинения в нарушении законодательства или моральных принципов (совершение нечестного поступка, неправильное поведение в трудовом коллективе, быту и другие сведения). Распространение сведений понимается как их опубликование или трансляция (пункт 2). Обязанность доказывать соответствие действительности распространенных сведений лежит на ответчике (пункт 7).

E. Практика Верховного Суда Российской Федерации

24. 20 декабря 2002 г. заместитель Председателя Верховного Суда Российской Федерации принес протест в порядке надзора на судебные акты, принятые пензенскими судами по делу о защите чести, достоинства и деловой репутации, которыми были удовлетворены требования истца. Он, в частности, отметил, что:

"Однако суды не приняли во внимание, что одним из требований статьи 152 Гражданского кодекса является то, что сведения должны относиться к конкретному лицу или легко узнаваемой группе лиц...".

7 февраля 2003 г. президиум Пензенского областного суда удовлетворил протест и отметил судебные акты по делу о защите чести, достоинства и деловой репутации. По делу было в конечном счете подписано мировое соглашение.

F. Надругательство над Государственным флагом Российской Федерации

25. Статьей 329 Уголовного кодекса Российской Федерации предусматривается ответственность в виде лишения свободы за надругательство над Государственным флагом Российской Федерации или Государственным гербом Российской Федерации.

Право

I. Предполагаемое нарушение Статьи 10 Конвенции

26. Заявитель жаловался, что решения судов страны по иску о защите чести, достоинства и деловой репутации нарушили его право распространять информацию и умалили свободу журналиста. Жалоба подлежит рассмотрению с точки зрения статьи 10 Конвенции, которая предусматривает:

"1. Каждый имеет право свободно выражать свое мнение. Это право включает свободу придерживаться своего мнения и свободу получать и распространять информацию и идеи без какого-либо вмешательства со стороны публичных властей...

2. Осуществление этих свобод, налагающее обязанности и ответственность, может быть сопряжено с определенными формальностями, условиями, ограничениями или санкциями, которые предусмотрены законом и необходимы в демократическом обществе в интересах национальной безопасности, территориальной целостности или общественного порядка, в целях предотвращения беспорядков или преступлений, для охраны здоровья и нравственности, защиты репутации или прав других лиц, предотвращения разглашения информации, полученной конфиденциально, или обеспечения авторитета и беспристрастности правосудия".

A. Доводы сторон

1. Заявитель

27. Заявитель утверждал, что политические дебаты в прямом эфире являются одним из правомерных и общедоступных средств распространения информации. Обычной практикой является прочтение ведущим всех вопросов, полученных от аудитории. В действительности с участниками передачи "Выборы-99" имелась четкая договоренность о том, что все вопросы будут зачитаны.

28. Заявитель указал, что имеет 20-летний профессиональный опыт и хорошо осведомлен об "обязанностях и ответственности" журналиста. В свете этого опыта он не усмотрел в вопросе зрителя ничего, что могло быть воспринято как разжигание социальной розни или посягательство на конституционные основы государства. Зритель лишь хотел получить точные и достоверные сведения об "инциденте с флагом" от информированных и уважаемых кандидатов в региональный законодательный орган. Заявитель отметил, что он лишь уточнил, что инцидент имел место напротив избирательного штаба движения "Единство". Это уточнение основывалось на информации, которая транслировалась ранее в тот же день. В вопросе не было ничего, что можно истолковать как необоснованное обвинение в совершении преступления, в частности, надругательства над флагом Республики Тыва. Более того, вопрос не может по определению быть утверждением о факте, поскольку его цель по сути заключается в том, чтобы получить информацию, необходимую тому, кто его задает.

29. Наконец, заявитель оспаривал вывод судов страны о том, что вмешательство в его права было нацелено на защиту репутации иных лиц. Ни один истец не был назван в вопросе по имени или иным образом. В рамках судебного разбирательства истцам не удалось убедительно продемонстрировать, что они были затронуты вопросом.

2. Власти Российской Федерации

30. Власти Российской Федерации полагали, что заявитель "сформировал неверную идею о равновесии прав в демократическом обществе". Как профессиональный журналист, он должен был сознавать, какое влияние его высказывания оказывают на аудиторию, и быть особенно точным и аккуратным, сообщая сведения публике (см. Постановление Большой Палаты по делу "Фрессоз и Руар против Франции" (Fressoz and Roire v. France), жалоба N 29183/95, §52, ECHR 1999-I, и Постановление Европейского Суда от 27 марта 1996 г. по делу "Гудвин против Соединенного Королевства" (Goodwin v. United Kingdom), Reports of Judgments and Decisions 1996-II, §39). Передача транслировалась в прямом эфире в период избирательной кампании, и по сути своей являлась средством для предвыборной борьбы. При таких обстоятельствах влияние любого утверждения ведущего, чья независимость подразумевается аудиторией, значительно возрастает "во время решающего периода, когда [избиратели] сосредоточены на выборе своего представителя" (см. Постановление Европейского Суда от 19 февраля 1998 г. по делу "Боуман против Соединенного Королевства" (Bowman v. United Kingdom), Reports 1998-I, §45).

31. Власти Российской Федерации утверждали, что заявитель не исполнил обязанность, установленную прецедентными нормами Европейского Суда и законом "О средствах массовой информации", по проверке достоверности распространяемой им информации. Имелась настоятельная общественная потребность в защите репутации иных лиц, поскольку заявитель распространил ложное обвинение других лиц в совершении преступления, которое, учитывая аудиторию и время эфира (18 часов), несомненно спровоцировало возмущение людей, "сосредоточенных на выборе своего представителя" (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Боуман против Соединенного Королевства").

32. Наконец, власти Российской Федерации утверждали, что решение районного суда г. Кызыла было хорошо обосновано и четко определяло диффамационное высказывание. Необходимость опровержения порочащих сведений была очевидна и также отвечала общественному интересу. Таким образом, право заявителя на свободу выражения мнения нарушено не было.

33. Комментируя доводы третьей стороны (см. ниже), власти Российской Федерации отметили, что они носили общий характер и не учитывали конкретные обстоятельства дела.

3. Замечания АНО "Юристы за конституционные права и свободы"

34. В замечаниях, поданных согласно пункту 2 статьи 36 Конвенции, третья сторона, АНО "Юристы за конституционные права и свободы" ("ЮРИКС"), указала, что защита свободы выражения мнения по ключевым вопросам политики и государственного управления в контексте предвыборной кампании настолько важна, что в отношении исков о клевете и оскорблении Европейский Суд должен уделять особое внимание таким вопросам, как процессуальная правоспособность истца, и тому, следует ли рассматривать утверждение как ложь, дающая право на иск, или более обоснованной будет его оценка как политического предположения, догадки или преувеличения. Без такого тщательного рассмотрения существует риск злоупотребления судебными исками против средств массовой информации со стороны неназванных политических элит в связи с утверждениями, которые по сути не могут быть доказаны или опровергнуты.

35. Третья сторона отметила, что добросовестные комментарии в ходе политических дебатов представляют собой защищенное выражение мнения. Вопросы, предположения и догадки должны рассматриваться как оценочные суждения, и суды не могут требовать от ответчиков-СМИ доказать правдивость таких утверждений, особенно когда они относятся к освещению в СМИ предвыборной кампании и сделаны в ходе активных политических дебатов. Третья сторона проиллюстрировала эти доводы выдержками из актов высших европейских судов. Так, Конституционный суд Германии в деле "Шмид-Шпигель" (Schmied-Spiegel; 1961, 12 BVerfGE 113) отменил решения судов страны, поскольку они "ошибочно рассматривали факты и обстоятельства данного дела исключительно с позиций личной чести и личных интересов, которым был нанесен ущерб, не учитывая особый характер полемики в печати и ее значение как элемента формирования общественного мнения". В деле о злоупотреблениях в период избирательной кампании (Campaign Slur; 1982, 51 BVerfGE I) Конституционный суд Германии подтвердил свою позицию, указав, что "даже едкие и преувеличенные утверждения, особенно сделанные в разгар избирательной кампании, в полной мере защищены [свободой выражения мнения]". Хотя можно "вычленить элементы фактической информации из спорного утверждения", тем не менее "оценочное суждение преобладало над фактическим содержанием [утверждения]".

B. Мнение Европейского Суда

36. Европейский Суд напоминает, что свобода выражения мнения составляет одну из основ демократического общества и одно из главных условий для его прогресса. Учитывая положения пункта 2 статьи 10 Конвенции, она распространяется не только на "информацию" или "идеи", которые благосклонно принимаются или считаются безвредными или нейтральными, но также на оскорбляющие, шокирующие или причиняющие беспокойство. Таковы требования плюрализма, терпимости и широты взглядов, без которых невозможно "демократическое общество" (см. Постановление Европейского Суда от 7 декабря 1976 г. по делу "Хэндисайд против Соединенного Королевства" (Handyside v. United Kingdom), Series A, N 24, p. 23, §49, и Постановление Европейского Суда от 23 сентября 1994 г. по делу "Ерсилд против Дании" (Jersild v. Denmark), Series A, N 298, p. 26, §37).

37. Сторонами не оспаривается, что судебные решения по иску о защите чести, достоинства и деловой репутации представляли собой вмешательство в право заявителя на свободу выражения мнения в п. 1 статьи 10 Конвенции.

38. Не оспаривается, что данное вмешательство было "предусмотрено законом", а именно статьей 152 Гражданского кодекса, и преследовало правомерную цель защиты репутации или прав других лиц для целей пункта 2 статьи 10 Конвенции. Спор в рамках данного дела заключается в том, было ли такое вмешательство "необходимым в демократическом обществе".

39. Оценка необходимости требует, чтобы Европейский Суд установил, соответствовало ли вмешательство "настоятельной общественной потребности", было ли оно соразмерным преследуемой законной цели, и являются ли доводы властей страны, оправдывающие такое вмешательство, относимыми и достаточными. При оценке того, действительно ли существует такая необходимость и какие меры должны быть приняты в связи с этим, власти страны действуют в определенных пределах усмотрения. Однако данное усмотрение не является безграничным, а следует рука об руку с европейским надзором, осуществляемым Европейским Судом, чьей задачей является вынесение окончательного решения относительно того, совместимо ли примененное ограничение права со свободой выражения мнения, гарантированной статьей 10 Конвенции. При осуществлении надзорной функции задачей Европейского Суда является не замещение властей страны, а, скорее, осуществление надзора за соблюдением положений статьи 10 Конвенции в свете обстоятельств дела в целом и решений, принимаемых властями страны в своих пределах усмотрения. При этом Европейский Суд должен убедиться в том, что властями страны были применены стандарты, соответствующие принципам, изложенным в статье 10 Конвенции, и что их решения были основаны на приемлемой оценке соответствующих обстоятельств дела (см. из последних примеров Постановление Европейского Суда от 14 декабря 2006 г. по делу "Карман против Российской Федерации" (Karman v. Russia), жалоба N 29372/02, §32* (*Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 11/2007.), и Постановление Европейского Суда от 21 июля 2005 г. по делу "Гринберг против Российской Федерации" (Grinberg v. Russia), жалоба 23472/03, §§26-27, с последующими ссылками* (*Там же. N 12/2005.)).

40. Прежде всего Европейский Суд отмечает особенный контекст настоящего дела. Вопрос, который дал основание для предъявления иска о защите чести, достоинства и деловой репутации, был задан заявителем во время телепередачи. Передача транслировалась в прямом эфире лишь за четыре дня до общегосударственных и республиканских выборов в Российской Федерации, и в ней принимали участие три перспективных кандидата, которые представляли различные политические силы. Зрителям было предложено связываться по телефону с редакторами и передавать вопросы для кандидатов. Хотя стороны разбирательства о защите чести, достоинства и деловой репутации не пришли к общему мнению о действительной формулировке вопроса, заданного заявителем, не вызывало сомнения, что он касался того факта, что флаг Республики Тыва был сорван с машины, с помощью которой проводилась агитация за Г. Салчак, кандидата партии "Отечество". Инцидент имел место где-то рядом с избирательным штабом политического движения "Единство", которое выступало главным соперником партии "Отечество" на предстоящих выборах. Это было событием первостепенного значения, поскольку представляется, что подобное нападение на флаг республики произошло впервые в данном регионе. Европейский Суд напоминает, что по общему правилу любые мнения и информация, имеющие отношение к выборам, как местным, так и общегосударственным, распространенные в период избирательной кампании, должны рассматриваться как часть дебатов или вопросов, представляющих всеобщий интерес (см., например, Постановление Европейского Суда по делу "Квецень против Польши" (Kwiecieс v. Poland), жалоба N 51744/99, §51, ECHR 2007-...). В соответствии с его последовательной судебной практикой ограничения политических выступлений или дебатов по вопросам, представляющим всеобщий интерес, предусмотренные пунктом 2 статьи 10 Конвенции, являются узкими, и требуются очень убедительные основания для оправдания таких ограничений (см., из последних примеров, Постановление Европейского Суда от 22 февраля 2007 г. по делу "Красуля против Российской Федерации" (Krasulya v. Russia), жалоба N 12365/03, §38, с последующими ссылками* (*Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 7/2008.)).

41. Европейский Суд отмечает, что формат передачи был призван способствовать обмену мнениями или даже спору таким образом, чтобы мнения участников уравновешивались одно другим, и дебаты удерживали бы внимание зрителей. Заявитель был ведущим и предлагал участникам вопросы, полученные от аудитории и записанные на листах бумаги. Передача шла в прямом эфире, так что возможности заявителя переформулировать, уточнить или исключить какие-либо утверждения до прочтения были ограничены (ср. Постановление Европейского суда по делу "Гюндюз против Турции" (Gunduz v. Turkey), жалоба N 35071/97, §49, ECHR 2003-XI; и Постановление Европейского Суда от 29 февраля 2000 г. по делу "Фуэнтес Бобо против Испании" (Fuentes Bobo v. Spain), жалоба N 39293/98, §46). Европейский Суд напоминает в этой связи, что наказание журналиста за формулирование вопросов в какой-либо особой манере значительно уменьшило бы вклад прессы в дискуссию по вопросам, представляющим всеобщий интерес, и не должно применяться, если отсутствуют особенно веские основания для этого (см. Постановление Европейского Суда от 26 апреля 2007 г. по делу "Коласу Местри и компания "SIC - Сосьедади индепенденти ди комуникасан, С.А." против Португалии" (Colaсo Mestre and SIC - Sociedade Independente de Comunicacao, S.A. v. Portugal), жалобы NN 11182/03 и 11319/03, §31, и с соответствующими изменениями Постановление Европейского Суда от 23 сентября 1994 г. по делу "Ерсилд против Дании" (Jersild v. Denmark), Series A, N 298; Постановление Европейского Суда по делу "Тома против Люксембурга" (Thoma v. Luxembourg), жалоба N 38432/97, ECHR 2001-III; Постановление Европейского Суда от 5 июля 2007 г. по делу "Лионаракис против Греции" (Lionarakis v. Greece), жалоба N 1131/05).

42. Особенностью настоящего дела является отсутствие у сторон единого мнения по поводу того, как именно заявитель сформулировал вопрос. Районный суд признал, что вопрос, сформулированный зрителем, не был диффамационным. Скорее, заявитель в вопросе сообщил о том, что флаг Тывы был сорван и растоптан членами избирательного штаба движения "Единство", как об имевшем место факте (см. §17 настоящего Постановления). Таким образом, районный суд решил, что заявитель отвечает не за прочтение вопроса зрителя, но за выступление с самостоятельным утверждением о факте, автором которого он был. Заявитель последовательно отрицал, что выступил с таким высказыванием; он лишь признал, что определил, путем пояснения, что инцидент имел место возле избирательного штаба движения "Единство". Европейский Суд должен проверить, основывались ли выводы властей страны об ответственности заявителя на приемлемой оценке соответствующих обстоятельств дела (см. §38 настоящего Постановления in fine* (*In fine (лат.) - в конце (прим. переводчика).)).

43. Представляется, что на момент разбирательства в судах страны не сохранилось видеозаписи передачи. При таких обстоятельствах суды страны имели возможность лишь обратиться к свидетельским показаниям. Было допрошено множество свидетелей, включая участников передачи и работников вещательной компании и штаба движения "Единство" (см. §14 настоящего Постановления). Хотя заявитель имел возможность представлять суду доказательства в обстоятельствах, которые не ставили его в более неблагоприятное положение по сравнению с противником, как Европейский Суд установил в решении о приемлемости настоящей жалобы, вывод районного суда, согласно которому заявитель обвинил членов избирательного штаба движения "Единство" в том, что они сорвали флаг с машины, не был основан на приемлемой оценке показаний свидетелей.

44. Утверждение о том, что заявитель обвинил членов избирательного штаба движения "Единство" в инциденте с флагом, было выдвинуто истцами по иску о защите чести, достоинства и деловой репутации и подтверждено исключительно свидетелями, которые были так или иначе связаны с политическим движением "Единство": В.С. (помощником руководителя республиканского отделения движения "Единство"), O.K. (юристом штаба движения "Единство"), Б.И. (секретарем штаба движения "Единство") и O.Ч. (известной в качестве сторонницы движения "Единство"). Районный суд основал на их показаниях свои выводы о фактических обстоятельствах дела, решив, что отсутствуют основания "сомневаться в их объективности". Он не исследовал достоверность показаний этих свидетелей в свете их очевидной связи с движением "Единство". Однако, что касается показаний коллег заявителя, районный суд отклонил их показания как недостоверные исключительно по причине их связи с ответчиком - вещательной компанией, без оценки на индивидуальной основе того, заслуживают ли они доверия. Это различное отношение, которому районный суд не дал какого-либо удовлетворительного объяснения, еще заметнее в решении суда отклонить показания участника передачи П.A., поскольку он работал на политического конкурента движения "Единство", и принять показания иного участника, В.С., несмотря на его должность помощника руководителя регионального отделения движения "Единство". Различие, которое районный суд провел между двумя структурами движения "Единство", не выглядит убедительным для Европейского Суда, поскольку является лишь вопросом внутренней организации и не влияет на постоянную политическую связь свидетеля с движением "Единство". Кроме того, решение районного суда об отклонении показаний Н.Г., независимого профессионального обозревателя СМИ, лишь в связи с тем, что они противоречили показаниям свидетелей, связанных с движением "Единство", также представляется Европейскому Суду неубедительным. В итоге Европейский Суд находит, что районный суд не осуществил приемлемую оценку соответствующих обстоятельств дела и не привел достаточных оснований для вывода о том, что вопрос заявителя содержал самостоятельное утверждение о факте в отношении истцов.

45. Европейский Суд напоминает, что требование о соразмерности вмешательства в право на свободу выражения мнения правомерной цели защиты репутации других лиц предполагает наличие объективной связи между спорным высказыванием и лицом, предъявляющим иск о диффамации. Только личное предположение или субъективное восприятие утверждения в качестве диффамационного не позволяет установить, что лицо было прямо затронуто публикацией. Обстоятельства конкретного дела должны приводить обычного читателя к убеждению, что утверждение прямо отражалось на определенном истце или он выступал объектом критики (см. Постановление Европейского Суда от 31 июля 2007 г. по делу "Дюльдин и Кислов против Российской Федерации" (Dyuldin and Kislov v. Russia), жалоба N 25968/02, §44* (*Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 11/2008.), и практику Верховного Суда Российской Федерации, §24 настоящего Постановления). Эти принципы также применимы к сфере теле- и радиовещания, которой касается настоящее дело.

46. Стороны национального разбирательства не оспаривали, и районный суд признал, что ни один из истцов не был назван по имени или иным образом определен во время телепередачи. Районный суд, тем не менее, признал, что у аудитории сложилось впечатление того, что репутация истцов была умалена (см. §16 настоящего Постановления). Европейский Суд не считает основания для такого вывода достаточными. Он отмечает, во-первых, что свидетели не связывали утверждение с каким-либо конкретным истцом. Все они говорили об общем чувстве возмущения, которое было вызвано упоминанием избирательного штаба движения "Единство" в контексте инцидента с флагом. Действительно, представляется, что истцы также были уверены, что была умалена репутация избирательного штаба, а не их собственная. Об этом явно свидетельствует тот факт, что иск о защите чести, достоинства и деловой репутации был первоначально предъявлен политическим движением "Единство" как юридическим лицом (см. §10 настоящего Постановления). Однако, как только стало ясно, что согласно российскому законодательству юридическое лицо не имеет права на возмещение морального вреда, пять граждан, входивших в избирательный штаб движения "Единство", лично вступили в разбирательство (см. §§11 и 12 настоящего Постановления). Районный суд не исследовал различие между репутацией политического движения "Единство" и репутацией граждан-истцов, позволив им вступить в дело политического движения без дальнейшей проверки. При таких обстоятельствах Европейский Суд не считает, что районный суд привел "достаточные" основания для установления объективной связи между спорным утверждением и гражданами-истцами по иску о защите чести, достоинства и деловой репутации.

47. Возвращаясь к содержанию утверждения, с которым предположительно выступил заявитель, Европейский Суд отмечает, что районный суд установил его недостоверность исключительно на основании постановления милиции об отказе в возбуждении уголовного дела по факту надругательства над флагом (см. §15 настоящего Постановления). Европейский Суд не убежден, что постановление милиции было достаточным или относимым доказательством. Прежде всего, он отмечает, что уголовная ответственность могла наступать лишь в случае надругательства над Государственным флагом Российской Федерации (см. §25 настоящего Постановления). Соответственно, в настоящем деле обвинение не могло повлечь уголовного преследования, даже если оно соответствовало действительности (см., в качестве противоположного примера, Постановление Большой Палаты по делу "Педерсен и Бодсгор против Дании" (Pedersen and Baadsgaard v. Denmark), жалоба N 49017/99, §80, ECHR 2004-XI). Таким образом, выводы проверки, проведенной милицией, не имели отношения к делу. В целом Европейский Суд последовательно применяет подход, согласно которому требования к доказыванию при установлении обоснованности уголовного обвинения едва ли могут сравниться с теми, которых должен придерживаться журналист при выражении своего мнения по вопросу, представляющему всеобщий интерес, поскольку критерии, применяемые при оценке чьих-либо действий с точки зрения морали, существенно отличаются от тех, которые требуются для установления факта преступления по уголовному праву (см., с соответствующими изменениями, Постановление Европейского Суда от 14 декабря 2006 г. по делу "Карман против Российской Федерации" (Karman v. Russia), жалоба N 29372/02, §42* (*Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 11/2007.); Постановление Европейского Суда по делу ""Независимая инициатива по многообразию информации" против Австрии" (Unabhдngige Initiative Informationsvielfalt v. Austria), жалоба N 28525/95, §46, ECHR 2002-I; и Постановление Европейского Суда от 27 октября 2005 г. по делу ""Виртшафтс-тренд цайтшрифтенферлагс ГмбХ" против Австрии" (Wirtschafts-Trend Zeitschriften-Verlags GmbH v. Austria), жалоба N 58547/00, §39). Это различие имеет непосредственное отношение к настоящему делу, учитывая, что инцидент с флагом представлял значительный всеобщий интерес, и заявитель, задавая вопрос, стремился лишь узнать мнение участников передачи о данном событии, а не выступить с утверждением. Не может быть серьезных сомнений по поводу его добросовестности, поскольку отсутствуют признаки того, что он намеревался обвинить кого-либо в совершении преступления. Его также нельзя критиковать за отсутствие проверки фактической основы вопроса, учитывая очевидные особенности трансляции в прямом эфире, что исключает промедление. В любом случае представитель политического движения "Единство" (В.С.) был среди участников передачи, которым ведущий предложил ответить на вопрос зрителя, и он мог немедленно опровергнуть любое утверждение, которое считал недостоверным, и представить собственную версию инцидента с флагом (ср. упоминавшееся выше Постановление Европейского суда по делу "Гюндюз против Турции", §51, что касается уравновешивания утверждений заявителя путем вмешательства иных участников).

48. Наконец, оценивая необходимость вмешательства, следует принять во внимание то, каким образом суды страны рассматривали дело, в частности, были ли совместимы с принципами, провозглашенными в статье 10 Конвенции, стандарты, которые применялись ими (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты по делу "Педерсен и Бодсгор против Дании", §91). Исследование актов российских судов по настоящему делу демонстрирует, что ими не было признано наличие в деле конфликта между правом на свободу выражения мнения и защитой репутации или прав иных лиц и, таким образом, они не обеспечили соблюдение соответствующего равновесия между ними (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Квецень против Польши", §52, и, в качестве противоположных примеров, Решение Европейского Суда от 4 апреля 2006 г. по делу "Келлер против Венгрии" (Keller v. Hungary), жалоба N 33352/02; и вышеуказанное Постановление Большой Палаты по делу "Педерсен и Бодсгор против Дании"). Аналогичным образом они не приняли во внимание ключевую роль свободных политических дебатов в демократическом обществе в контексте свободных выборов или более широкие границы критики, которую политические деятели должны быть готовы признавать допустимой (см. Постановление Европейского Суда от 6 апреля 2006 г. по делу "Малисевич-Гонсер против Польши" (Malisiewicz-Gasior v. Poland), жалоба N 43797/98, §67, и вышеуказанное Постановление Европейского Суда по делу "Квецень против Польши"). Таким образом, нельзя признать, что власти страны применяли стандарты, провозглашенные в статье 10 Конвенции и прецедентных нормах Европейского Суда.

49. В свете указанных выводов, принимая во внимание роль журналистов и прессы в распространении информации и идей по вопросам, представляющим всеобщий интерес, Европейский Суд заключает, что вмешательство в право заявителей на свободу выражения мнения не было оправданным. То, что разбирательство было гражданским, а не уголовным, не отменяет того факта, что стандарты, примененные российскими судами, не были совместимы с принципами, провозглашенными в статье 10 Конвенции, поскольку они не привели "относимые" и/или "достаточные" причины, оправдывающие спорное вмешательство. Таким образом, Европейский Суд полагает, что суды страны вышли за узкие рамки усмотрения, которым они наделены в части ограничения дебатов по вопросам, представляющим всеобщий интерес, и что вмешательство в права заявителя было несоразмерно преследуемой цели и не являлось "необходимым в демократическом обществе".

Таким образом, имело место нарушение статьи 10 Конвенции.

II. Применение Статьи 41 Конвенции

50. Статья 41 Конвенции предусматривает:

"Если Европейский Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Европейский Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

A. Ущерб

51. Заявитель требовал 12 500 рублей в качестве компенсации материального ущерба, что представляет сумму, выплаченную истцам по делу о защите чести, достоинства и деловой репутации. Кроме того, он требовал компенсации неполученного заработка в размере примерно 500 рублей в месяц: 21 февраля 2000 г. его руководитель отказал ему в продвижении по службе из-за наличия судебного решения по делу о защите чести, достоинства и деловой репутации и запретил вести передачи в прямом эфире. Заявитель просил Европейский Суд определить размер компенсации морального вреда.

52. Власти Российской Федерации полагали, что установление факта нарушения будет являться достаточной справедливой компенсацией по настоящему делу.

53. Европейский Суд отмечает, что материальный ущерб, компенсации которого требует заявитель, непосредственно связан с решениями судов страны, признанными несовместимыми со статьей 10 Конвенции. Требования заявителя, кроме того, подтверждены соответствующими доказательствами, включая исполнительные документы и письменный отказ в продвижении по службе. Таким образом, он признает требование заявителя в части материального ущерба в размере 1 000 евро. Кроме того, он полагает, что установление факта нарушения не может быть признано достаточной справедливой компенсацией морального вреда, причиненного заявителю. Осуществляя оценку на основе принципа справедливости, Европейский Суд присуждает заявителю 1 000 евро, а также любые налоги, подлежащие начислению на указанную сумму.

B. Судебные расходы и издержки

54. Заявитель не предъявлял требований о возмещении судебных расходов и издержек. Соответственно, оснований для присуждения ему какой-либо компенсации в связи с этим не имеется.

C. Процентная ставка при просрочке платежей

55. Европейский Суд счел, что процентная ставка при просрочке платежей должна быть установлена в размере предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Суд единогласно:

1) постановил, что имело место нарушение статьи 10 Конвенции;

2) постановил:

(a) что власти государства-ответчика обязаны в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции выплатить заявителю следующие суммы, подлежащие переводу в рубли по курсу, который будет установлен на день выплаты:

(i) 1 000 евро (одна тысяча евро) в качестве компенсации материального ущерба;

(ii) 1 000 евро (одна тысяча евро) в качестве компенсации морального вреда;

(iii) любые налоги, подлежащие начислению на указанные суммы;

(b) что с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на эти суммы должны начисляться простые проценты, размер которых определяется предельной кредитной ставкой Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 6 декабря 2007 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Серен Нильсен Секретарь Секции Суда

Христос Розакис Председатель Палаты Суда