Постановление Европейского Суда по правам человека от 26 июня 2008 г. Дело "Исигова и другие (Isigova and Others) против Российской Федерации" (жалоба N 6844/02) (Первая секция)

Европейский Суд по правам человека
(Первая Секция)

Дело "Исигова и другие (Isigova and Others)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 6844/02)

Постановление Суда*

Страсбург, 26 июня 2008 г.

Европейский Суд по правам человека (Первая Секция), заседая Палатой в составе:

Н. Ваич, Председателя Палаты,

А. Ковлера,

Э. Штейнер,

Х. Гаджиева,

Д. Шпильманна,

С.Э. Йебенса,

Дж. Малинверни, судей,

а также при участии С. Нильсена, Секретаря Секции Суда,

заседая за закрытыми дверями 5 июня 2008 г.,

вынес в тот же день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 6844/02, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) пятью гражданами Российской Федерации, Цалипат Шамиловной Исиговой, Аминат Абдурахмановной Исиговой, Халисат Даевной* (*В соответствии с исправлением ошибки от 16 марта 2009 г. следует читать: "Халисат Умхаевна Умханова..." (прим. Секретариата).) Умхановой, Таисией* (* Журналистка, лично встречавшаяся с заявительницей, именует ее Таиса (прим. переводчика).) Магомедовной Мусаевой и Арби Зелимхановичем Умхановым (далее - заявители) 28 декабря 2001 г.

2. Интересы заявителей, которым была предоставлена юридическая помощь* (*Речь идет о выделении денежных средств со стороны Европейского Суда для оказания заявителю бесплатной юридической помощи в соответствии с главой X "Юридическая помощь" Регламента Европейского Суда (прим. ред.).), представлял фонд "Правовая инициатива по России", нидерландская неправительственная организация, имеющая представительство в России. Власти Российской Федерации были первоначально представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека П.А. Лаптевым, затем - Уполномоченным В.В. Милинчук.

3. Заявители, в частности, утверждали, что их близкие родственники исчезли после задержания российскими военнослужащими в Чеченской Республике. Они ссылались на статьи 2, 3, 5, 6 и 13 Конвенции.

4. Решением от 12 декабря 2006 г. Европейский Суд признал жалобу приемлемой.

5. Заявители и власти Российской Федерации подали дополнительные письменные объяснения (пункт 1 правила 59 Регламента Суда). После консультаций со сторонами Палата решила, что слушание по существу дела не требуется (последняя часть пункта 3 правила 59 Регламента Суда), стороны представили письменные возражения на объяснения друг друга.

Факты

I. Обстоятельства дела

6. Заявители:

1) Цалипат Шамиловна Исигова 1954 года рождения;

2) Аминат Абдурахмановна Исигова 1976 года рождения;

3) Халисат Даевна* (*В соответствии с исправлением ошибки от 16 марта 2009 г. следует читать: "3) Халисат Умхаевна Умханова..." (прим. Секретариата).) Умханова 1948 года рождения;

4) Таисия Магомедовна Мусаева 1970 года рождения;

5) Арби Зелимханович Умханов 1997 года рождения.

1. События 2 июля 2001 г.

(a) "Зачистка" в с. Серноводск

7. 2 июля 2001 г. федеральные войска провели широкомасштабную операцию "зачистки" в с. Серноводск, в Чечне* (*Правозащитная пресса сообщает, что накануне в Серноводске был взорван фугас, в результате чего погибли пять милиционеров (прим. переводчика).). Как указывают власти Российской Федерации, в операции принимали участие внутренние войска Министерства внутренних дел.

8. Заявители представили многочисленные отчеты неправительственных организаций и прессы об этих событиях, а также заявления других жителей села относительно общей обстановки зачистки и задержания их родственников.

9. Как утверждают заявители, аналогичная операция была проведена в соседней станице Ассиновская 3 июля 2001 г., причем были задержаны примерно 300 человек.

(b) Задержание Апти Исигова

10. Первая заявительница - мать Апти Исигова, родившегося в 1978 году. Вторая заявительница - дочь первой заявительницы и сестра Апти Исигова. Они проживают в Серноводске по адресу: Первомайская улица, 34. По данным заявителей, в период, относящийся к обстоятельствам дела, Апти Исигов намеревался поступать на юридический факультет в г. Москве.

11. Как утверждает первая заявительница, около полудня 2 июля 2001 г. к их дому подъехал бронетранспортер (далее - БТР). Первая заявительница заметила номер БТР Ч025* (* Газета, использующая чеченские источники, называет несколько иной номер БТР - 4025 (прим. переводчика).). Несколько вооруженных людей в камуфляжной одежде вбежали во двор, где сын заявительницы Апти Исигов и его двоюродный брат Рустам Исигов, проживавший в том же дом, ожидали их с паспортами в руках. Первая заявительница утверждает, что документы были в порядке. Тем не менее солдаты забрали паспорта, не проверив их, надели братьям Исиговым рубашки на голову и втолкнули их в БТР. В ответ на вопрос первой заявительницы о причинах их задержания военнослужащие ответили, что имеют приказ задерживать всех мужчин в возрасте от 15 до 50 лет.

12. Затем солдаты обыскали дом и, как утверждает первая заявительница, забрали некоторую сумму денег и предметы обихода.

13. Рустам Исигов позднее вспоминал, что БТР, в котором их перевозили, остановился на соседней улице, и им приказали выйти и забраться в военный грузовик. Он заметил стоявшего рядом военнослужащего, в руках которого находилось пять или шесть паспортов. Внутри грузовика находилось несколько человек, задержанных и военнослужащих. Один из военнослужащих приказал Апти Исигову пройти в дальний угол грузовика и накрыться куском брезента, прикрепленного к борту. Апти повиновался.

14. Задержанные были доставлены на пункт паспортного контроля* (* В прессе именуется временным фильтрационным пунктом (прим. переводчика).), расположенный в поле близ села, где находился фундамент недостроенного здания. Рустаму Исигову и другим задержанным было приказано выйти из грузовика. Апти было предложено оставаться в грузовике, однако он вышел и сел на землю вместе с остальными. Он был напуган, и Рустам Исигов пытался успокоить его, хотя задержанным было запрещено разговаривать. Через 15 минут прибыл человек в камуфляжной форме, посмотрел в паспорт, который он держал в руках, и приказал Апти Исигову забраться обратно в грузовик.

15. Первая заявительница ссылается на показания свидетелей, которые ей удалось собрать, о том, что Апти Исигова посадили обратно в БТР N Ч025, где он провел некоторое время. Несколько свидетелей из числа задержанных в тот день показывали, что они видели Апти в БТР днем 2 июля 2001 г., через несколько часов после задержания. Один из этих свидетелей - K. Ч., который был доставлен на пункт паспортного контроля около 19.40 и видел Апти Исигова внутри БТР.

(c) Задержание Зелимхана Умханова

16. Третья заявительница - мать Зелимхана Умханова, родившегося в 1972 году. Четвертая заявительница - жена Зелимхана Умханова, а пятый заявитель - их сын. Зелимхан Умханов и его семья постоянно проживали в г. Грозном, но после возобновления военных действий переехали в Серноводск, в дом его матери, где, по его мнению, было безопаснее.

17. Третья и четвертая заявительницы не были свидетелями задержания Зелимхана Умханова, но ссылаются на показания свидетелей, представленные ими Европейскому Суду. Согласно этим показаниям, около 16.00 2 июля 2001 г. Зелимхан Умханов был задержан в Грозненском переулке в Серноводске. Заявители представили несколько показаний жителей села, которые были свидетелями задержания Зелимхана на улице. Несколько свидетелей, включая К. Ч. (см. выше), утверждают, что видели Зелимхана Умханова в БТР N Ч025 днем 2 июля 2001 г.

(d) Содержание в пункте паспортного контроля

18. Первая, третья и четвертая заявительницы вместе с другими родственниками задержанных во время "зачистки" вышли на край поля, на котором содержались люди, и оставались там до ночи. Охрана не позволяла им подойти ближе.

19. Как утверждают заявители, около 18.00 офицер в звании майора вышел и заверил их, что все задержанные будут освобождены через 30 минут. Он также сказал им, что разделяет их возмущение и что он уже сообщил своему командованию о произошедшем. Позже вечером он вновь вышел и повторил свои заявления.

20. Около 20 часов женщины увидели, что некоторых задержанных сажают в два автобуса. Когда автобусы начали движение, женщины попытались преградить дорогу, но солдаты начали стрелять в землю перед толпой и рассеяли ее.

21. Жители Серноводска удерживались на пункте контроля в поле до раннего утра 3 июля 2001 г. Примерно в 23.00 их начали освобождать небольшими группами, и к 2.00 в поле никого не осталось. Около 40 человек не были освобождены, и их родственникам впоследствии разъяснили, что они отправлены во временный отдел внутренних дел Ачхой-Мартановского района (далее - Ачхой-Мартановский ВОВД). Апти Исигов и Зелимхан Умханов не были освобождены в ту ночь, и с тех пор заявители не имеют о них никаких сведений.

2. Поиски родственников заявителями

22. Рано утром 3 июля 2001 г. четвертая заявительница отправилась в военный лагерь, чтобы получить информацию о своем муже от майора, который беседовал с ней прошлым вечером, но военные уже уезжали, и она не смогла ни с кем поговорить.

23. Тем же утром 3 июля 2001 г. первая, третья и четвертая заявительницы вместе с другими родственниками, которые не видели задержанных членов своих семей с предшествующего дня, направились в Ачхой-Мартановский ВОВД. Им показали список из 40 имен жителей Серноводска, включая Апти Исигова и Зелимхана Умханова, которые были доставлены в Ачхой-Мартановский ВОВД. Как утверждают заявительницы, в течение дня задержанные постепенно освобождались из Ачхой-Мартановского ВОВД, но они сообщили заявителям, что не видели их родственников внутри. Вечером 3 июля 2001 г. глава сельской администрации Серноводска присоединился к заявителям в Ачхой-Мартановском ВОВД. В ответ на их вопросы должностные лица Ачхой-Мартановского ВОВД отрицали, что двое мужчин когда-либо доставлялись туда, вопреки сказанному ими утром.

24. 4 июля 2001 г. заявители отправились в станицу Ассиновская, в которой проводилась аналогичная "зачистка". Они видели БТР с номером Ч025 и тот же грузовик* (*Ранее утверждалось, что задержанных увезли из Серноводска на двух автобусах (прим. переводчика).), в котором двумя днями раньше увезли из Серноводска их родственников, "Урал" с регистрационным знаком О 10 03 КШ.

25. В тот же день заявители беседовали с Р.Х., который обучался в одной школе с Апти Исиговым и хорошо знал его. Он утверждал, что 3 июля 2001 г. он видел Апти Исигова и Зелимхана Умханова в военном грузовике "Урал" в Ассиновской. Р.Х. заявил, что слышал, как кто-то в грузовике просил воды, говоря "нам не давали воды со вчерашнего дня", и когда один из военных поднял брезент, чтобы подать воду, свидетель видел двоих мужчин, одного из которых он немедленно опознал как Апти Исигова. У обоих на лицах имелись следы побоев, и рука Зелимхана была повреждена, возможно, сломана. Письменное заявление Р.Х. было представлено Европейскому Суду.

26. В тот день заявители ожидали близ пункта паспортного контроля в поле близ Ассиновской до 3.00 в расчете на то, что их родственники будут освобождены совместно с задержанными из этой станицы, но никого не нашли.

27. Они и другие родственники продолжали искать пропавших. Неоднократно, лично и в письменной форме, они обращались к прокурорам различных инстанций, в Министерство внутренних дел, в административные органы Чечни, к Специальному представителю Президента Российской Федерации по обеспечению прав и свобод человека и гражданина на территории Чеченской Республики, в средства массовой информации и к общественным деятелям. В своих письмах властям заявители излагали подробности задержания Апти Исигова и Зелимхана Умханова и просили о содействии и предоставлении информации о ходе расследования, но не получили почти никакой информации по существу заданных вопросов. Несколько раз они и их родственники получали копии писем о направлении их обращений в различные органы прокуратуры.

28. 4 и 5 июля 2001 г. заявители и их родственники лично обратились в прокуратуру Ачхой-Мартановского района и подали письменную жалобу. Они также лично обратились в Ачхой-Мартановский ВОВД. Они просили о содействии в розыске двух пропавших, но должностные лица отрицали, что они задержаны районными властями.

29. 5 июля 2001 г. прокуратура Ачхой-Мартановского района направила жалобы заявителей в Ачхой-Мартановский ВОВД. Последний ответил первой заявительнице письмом от 10 июля 2001 г., что Апти Исигов не содержался под стражей в ВОВД, и что местные органы внутренних дел не имеют сведений о его месте нахождения.

30. 12 июля 2001 г. третья заявительница обратилась с письмом к главе администрации Сунженского района, прося его о содействии в розыске Зелимхана Умханова и Апти Исигова. Она ссылалась на свидетельские показания и излагала известные подробности задержания родственников, включая номера военной техники и опознавательные знаки причастных к делу военных.

31. Рустам Исигов, который, как указывалось выше, был двоюродным братом Апти Исигова и свидетелем его задержания, 12 июля 2001 г. обратился с письмом к главе Управления Министерства внутренних дел по Чеченской Республике и 13 августа 2001 г. в Прокуратуру Чеченской Республики. Он подробно описал события 2 июля 2001 г. и просил разыскать его двоюродного брата.

32. 17 июля 2001 г. прокуратура Ачхой-Мартановского района уведомила третью заявительницу о том, что ее сын не был задержан сотрудниками районного отдела внутренних дел и не доставлялся в Ачхой-Мартановский ВОВД.

33. 13 августа 2001 г. вторая и четвертая заявительницы подали письменную жалобу в Прокуратуру Чеченской Республики на то, что они не признаны потерпевшими по уголовному делу о похищении их брата и мужа соответственно. В ту же дату четвертая заявительница просила Прокуратуру Чеченской Республики возбудить уголовное дело по факту похищения ее мужа.

34. Заявители повторили просьбы о содействии в розыске их родственников и предоставлении информации о ходе расследования в письмах в Генеральную прокуратуру от 16 августа и 2 октября 2001 г., Прокуратуру Чеченской Республики от 16 августа, 12 и 23 сентября 2001 г. и министру обороны от 1 октября 2001 г.

3. Официальное расследование событий 2 июля 2001 г.

35. 8 июля 2001 г. Ачхой-Мартановская межрайонная прокуратура возбудила уголовное дело в связи с многочисленными жалобами жителей Серноводска на превышение полномочий федеральными военнослужащими в ходе спецоперации 2 июля 2001 г. Делу был присвоен N 27031.

36. 10 сентября 2001 г. Прокуратура Чеченской Республики уведомила третью заявительницу о постановлении от 8 июля 2001 г., указав, что исчезновение Апти Исигова и Зелимхана Умханова расследуется в рамках этого дела. 3 октября 2001 г. Прокуратура Чеченской Республики проинформировала заявителей о том, что производство по уголовному делу N 27031 продолжается, и что их известят о результатах.

37. 19 октября 2001 г. Министерство внутренних дел разъяснило заявителям, что их жалоба направлена в Министерство внутренних дел Чеченской Республики, и что розыск их родственников взят под контроль министерства.

38. 22 ноября 2001 г. Министерство внутренних дел сообщило заявителям о принятии ряда мер, направленных на установление места нахождения их родственников. В частности, Ачхой-Мартановским ВОВД заведены "розыскные дела", и их родственники включены в базу федерального розыска, а также в систему идентификации неопознанных тел. Однако эти меры не дали на тот момент никаких результатов. В письме заявители были заверены, что они будут проинформированы о любых результатах розыска.

39. 10 сентября 2002 г. третья заявительница обратилась в Прокуратуру Чеченской Республики с просьбой информировать ее о результатах расследования.

40. Аналогичными письмами, датированными 3 октября 2002 г., указанная прокуратура ответила каждому из заявителей, что 8 июля 2001 г. Ачхой-Мартановской межрайонной прокуратурой возбуждено уголовное дело N 27031 в связи с наличием данных о превышении властных полномочий, незаконном применении силы при задержании, хищении и уничтожении имущества во время специальной операции в Серноводске 2-4 июля 2001 г., и что расследование этого дела осуществляется Прокуратурой Чеченской Республики. Расследованием установлено, что 2 июля 2001 г. около 11 часов 20 минут и около 16 часов соответственно, Апти Исигов и Зелимхан Умханов были задержаны, и с того времени их место нахождения остается неизвестным. БТР N Ч025 принадлежит воинской части N 6783, которая участвовала в операции. На допросе экипаж этого БТР сообщил, что они доставили нескольких лиц в расположение подразделений Министерства юстиции, которые осуществляли установление личности задержанных. Следственными органами был также допрошен ряд сотрудников Министерства юстиции, которые сообщили, что в соответствии с приказом подполковника Г., заместителя руководителя операцией, они поместили двоих "чеченцев" в отдельный автомобиль. 5 июля 2001 г., также в соответствии с его указаниями, эти двое мужчин были доставлены на военную базу в Ханкале (главная российская военная база в Чечне) и переданы военнослужащим Министерства внутренних дел. Однако, учитывая, что протоколы о задержании указанных людей не составлялись, невозможно установить их личности. В письмах не уточнялось, был ли подполковник Г. допрошен в качестве свидетеля. Далее сообщалось, что следствию не удалось установить виновных лиц или определить место нахождения Апти Исигова и Зелимхана Умханова. Розыск также включал проверку неопознанных тел в Чечне и соседних регионах. В ходе следствия родственники пропавших были признаны потерпевшими. В письме сообщалось, что 12 июня 2002 г. расследование было приостановлено в связи с невозможностью установления лиц, причастных к преступлению.

41. Как утверждают заявители, в период с июля 2001 г. по май 2002 г. дело поручалось последовательно, по меньшей мере, пяти следователям Прокуратуры Чеченской Республики. Сведения о приметах пропавших родственников заявителей, таких как рост, размер обуви, и фотографии были получены у заявителей только весной 2002 г. Заявители также сообщили, что следователи жаловались им на то, что они не получают от органов военного управления Ханкалы ни ответов, ни содействия в установлении места нахождения Апти Исигова и Зелимхана Умханова.

42. 26 октября 2002 г. Прокуратура Чеченской Республики в ответ на запрос первой заявительницы подтвердила, что ее сын разыскивается правоохранительными органами, и что расследование уголовного дела N 27031 было приостановлено 12 июня 2002 г. в связи с невозможностью установления причастных к преступлению лиц.

43. 12 ноября 2002 г. аналогичная информация была направлена отцу Зелимхана Умханова.

44. В письме от 20 марта 2003 г. Прокуратура Чеченской Республики сообщила четвертой заявительнице, что 19 марта 2003 г. расследование по уголовному делу N 27031 было возобновлено.

45. Письмом от 18 апреля 2003 г. от имени первой и третьей заявительниц фонд "Правовая инициатива по России" просил Прокуратуру Чеченской Республики предоставить сведения о ходе расследования и признать их потерпевшими. 24 июля 2003 г. фонд "Правовая инициатива по России" направил копию своего предыдущего письма в Прокуратуру Чеченской Республики, так как ответа на него получено не было. В тот же день заявителями было направлено аналогичное письмо в Генеральную прокуратуру.

46. 19 апреля 2003 г. следствие было приостановлено в связи с неустановлением лиц, причастных к преступлению.

47. 25 августа 2003 г. Прокуратура Чеченской Республики ответила на запрос фонда "Правовая инициатива по России", поданный от имени заявителей, что уголовное дело N 27031 было передано для проверки в Управление Генеральной прокуратуры по Южному федеральному округу.

4. Отдельное расследование исчезновения Апти Исигова и Зелимхана Умханова

48. Как утверждают власти Российской Федерации, "получив достоверные данные о том, что Апти Исигов и Зелимхан Умханов исчезли в ходе специальной операции", 14 апреля 2003 г. Прокуратурой Чеченской Республики было принято решение о выделении уголовного дела по факту исчезновения двух родственников заявителей по части 2 статьи 126 Уголовного кодекса Российской Федерации (похищение человека при отягчающих обстоятельствах) из уголовного дела N 27031. Представляется, что вначале новому делу был присвоен N 59114, который впоследствии был изменен на N 34/33/0506-03. Оно было передано для расследования в военную прокуратуру воинской части N 20102 Ханкалы с целью проверки возможной причастности военнослужащих к предполагаемому преступлению.

49. В постановлении от 14 апреля 2003 г. о возбуждении уголовного дела N 59114 заместитель прокурора Чеченской Республики, "рассмотрев данные о преступлении, совершенном 2 июля 2001 г. в ходе специальной операции федеральных сил в Серноводске, которые были представлены следователем Прокуратуры Чеченской Республики 14 апреля 2003 г.", указал:

"2 июля 2001 г., в ходе специальной операции в с. Серноводск Сунженского района Чеченской Республики, А.А. Исигов и З.У. Умханов были задержаны и увезены на БТР N Ч025 подразделениями федеральных сил. Однако они не были доставлены на пункт паспортного контроля, расположенный на окраине Серноводска. Их место нахождения на данный момент остается неизвестным. Расследованием установлено, что данный БТР принадлежит [подразделению] Министерства внутренних дел, которым в период операции командовал командир воинской части N 6785 майор [М.]. Экипажем БТР N Ч025 командовал старший лейтенант [K.]".

50. Постановление также содержало указание о возбуждении против М. и К. уголовного дела по части 2 статьи 126 Уголовного кодекса Российской Федерации по подозрению в похищении двух родственников заявителей.

51. Письмом от 17 апреля 2003 г. Прокуратура Чеченской Республики уведомила первую и третью заявительниц "в ответ на их многочисленные обращения", что 14 апреля 2003 г. было возбуждено уголовное дело N 59114 по части 2 статьи 126 Уголовного кодекса Российской Федерации в связи с похищением их сыновей 2 июля 2001 г. участниками специальной операции, осуществлявшейся федеральными силами в Серноводске. В письме было указано, что заявительницы будут уведомлены обо всех результатах расследования.

52. 21 мая 2003 г. Прокуратура Чеченской Республики передала уголовное дело в военную прокуратуру Объединенной группировки войск (ОГВ). Соответствующее постановление, предоставленное властями Российской Федерации, гласит:

"2 июля 2001 г., при проведении подразделениями федеральных сил специальной операции в с. Серноводск Сунженского района Чеченской Республики, военнослужащими войск Министерства внутренних дел были задержаны [А.А.] Исигов, 1978 года рождения, и [З.У.] Умханов, 1972 года рождения, место нахождения которых до настоящего времени не установлено.

2 июля 2001 г. в с. Серноводск Сунженского района Чеченской Республики, в соответствии с директивой командующего ОГВ N 3/01743 от 26 июня 2001 г. и приказом ОГВ N 3/01846 от 1 июля 2001 г., проводилась специальная операция. Руководителем операции являлся заместитель командующего ОГВ по специальным операциям полковник [Б]. В ее проведении принимали участие подразделения Министерства обороны, Министерства внутренних дел, Федеральной службы безопасности и временной объединенной группировки органов и подразделений МВД.

Со стороны войск Министерства внутренних дел в операции участвовали подразделения 99 ДОН, 352 ОРБ [отдельный разведывательный батальон], 46 ОБРОН [отдельная бригада оперативного назначения], 8 и 12 отряды специального назначения под общим руководством полковника [В].

На окраине с. Серноводск для проверки документов задерживаемых граждан был организован пункт паспортного контроля силами 14 сотрудников Управления исполнения наказаний Министерства юстиции, под командованием майора [Вас.], прибывших на [двух специальных транспортных средствах для транспортировки заключенных] и автобусе, а также четверых сотрудников оперативного штаба временной объединенной группировки органов и подразделений Министерства внутренних дел под командованием майора [Мос.].

В соответствии с приказом полковника [Б.] из спецподразделений N 8 и 12, 352 ОРБ, воинской части N 6783, 46 ОБРОН и сотрудников милиции было создано 15 совместных розыскных групп под руководством офицеров войск Министерства внутренних дел.

Прикрытие групп осуществлялось бронетанковыми подразделениями Министерства внутренних дел, бортовые номера военной техники замазывались грязью по указанию руководителей операции.

Утром 2 июля 2001 г. в доме N 34 по улице Первомайской одной из розыскных групп, находившейся в подчинении начальника разведки 46 ОБРОН подполковника [М.], были задержаны [Р.С.] Исигов и [А.А.] Исигов. Оба были выведены из дома подчиненными [М.] и посажены в БТР-80 (N Ч025), которым командовал командир взвода воинской части N 6785 старший лейтенант [К].

В ходе предварительного расследования установлен факт содержания потерпевшего [А.А.] Исигова утром 2 июля 2001 г. в БТР-80 (N Ч025), которым командовал старший лейтенант [К.], а затем в военном автомобиле "Урал". Во второй половине дня [А.А.] Исигов вновь был помещен в БТР старшего лейтенанта [К.], где его содержали вместе с [З.У.] Умхановым.

Во время проведения 2 июля 2001 г. специальной операции в с. Серноводск на улице Куталова одной из розыскных групп Министерства внутренних дел был задержан [З.У.] Умханов, проживающий в доме N 4 по улице Куталова Серноводска. В течение второй половины дня 2 июля 2001 г. он также содержался в БТР-80 [с N ] Ч025.

После задержания военнослужащими внутренних войск 2 июля 2001 г. А.А. Исигов и З.У. Умханов не были доставлены в пункт паспортного контроля и не передавались в органы милиции. В списке жителей Серноводска, задержанных в пункте паспортного контроля, они не числятся.

Р.С. Исигов, допрошенный в качестве свидетеля, показал, что спустя некоторое время после того, как его и А. Исигова задержали военнослужащие и посадили в БТР, их переместили в автомашину "Урал", где находились и другие жители села. На этом автомобиле их доставили в пункт паспортного контроля, где всех, за исключением его двоюродного брата, высадили. А. Исигова увезли в неизвестном направлении. В ночь со 2 на 3 июля 2001 г. Р.С. Исигов был отпущен, и ему был возвращен паспорт.

Из протоколов допросов сотрудников Управления исполнения наказаний Министерства юстиции следует, что в период операции трое лиц чеченской национальности из числа местных жителей с. Серноводск содержались [в специальных транспортных средствах для транспортировки заключенных] без оформления документов. Следствием установлено, что этими лицами были [Куд.], [Ган.] и [Гад.], которые 3 июля 2001 г. были доставлены в станицу Ассиновскую, а затем переданы в Ачхой-Мартановский ВОВД.

3 июля 2001 г. свидетели [Р.Х.] и [В.Х.], проживающие в станице Ассиновская, видели А.А. Исигова в военной автомашине ЗИЛ131, куда они также были посажены военнослужащими Министерства внутренних дел и доставлены в пункт паспортного контроля на окраину Ассиновской для проверки [личности].

[В.Х.] опознал старшего лейтенанта [К.] как старшего группы, производившего их задержание 3 июля 2001 г. и приказавшего посадить их в военный автомобиль ЗИЛ131, где уже находился знакомый им А. Исигов из Серноводска. Вместе с ним в машине находился еще один мужчина, которого свидетели не смогли разглядеть. У обоих мужчин руки были связаны.

Однако в период с 3 по 5 июля 2001 г. ни А.А. Исигов, ни З.У. Ухманов не упоминались в документах пункта паспортного контроля станицы Ассиновская. Поэтому было установлено, что в период между 2 и 5 июля 2001 г. А.А. Исигов и З.У. Усманов не находились в [специальном транспортном средстве для перевозки заключенных] Управления исполнения наказаний Министерства юстиции и не были доставлены в [расположение] Временной объединенной группировки органов и подразделений Министерства внутренних дел.

5 июля 2001 г. в расположение Временной объединенной группировки органов и подразделений Министерства внутренних дел в Ханкале действительно были доставлены трое лиц чеченской национальности. Однако они являлись жителями станицы Ассиновская и были позже освобождены по требованию [главы сельской администрации].

14 апреля 2003 г. материалы о похищении A.A. Исигова и З.У. Ухманова 2 июля 2001 г. участниками специальной операции были выделены из уголовного дела N 27031, и было возбуждено уголовное дело N 59114.

В ходе предварительного расследования установлено, что военнослужащие воинских частей N 6783 и 6785 под командованием подполковника [M.] и старшего лейтенанта [K.] причастны к похищению A.A. Исигова и З.У. Умханова. Это подтверждается протоколами допросов свидетелей [Д.], [К.] и [Гар.], а также протоколами опознания свидетелями и потерпевшими [М.], [К.], [Гар.] и [Д.].

[Г.], допрошенный в качестве свидетеля, показал, что подразделения войск Министерства внутренних дел в нарушение указаний руководителя операции полковника [Б.] самостоятельно осуществляли розыск и задержание граждан 2 июля 2001 года в Серноводске. О данном факте [Г.] поставил в известность полковника [В.], который проигнорировал данную информацию.

Свидетель [К.] показал, что в течение дня 2 июля 2001 г. он неоднократно получал по радио от [М.] приказы о выдвижении его БТР-80 [с номером] Ч025 по конкретным адресам в Серноводске и приеме от разведывательных групп войск Министерства внутренних дел задержанных ими местных жителей. [Задержанные] впоследствии подлежали доставке в пункты паспортного контроля и передаче в пункты, используемые группировкой органов и подразделений Министерства внутренних дел, без оформления документов. Он также показал, что был очевидцем спора между [М.] и местным жителем, имевшего место 2 июля 2001 г., во второй половине дня, по поводу замазанных грязью бортовых номеров бронетехники. [М.] приказал свидетелю [К.] замазать грязью также номер на БТР-80 "Ч025".

Таким образом, установлена причастность войск Министерства внутренних дел к похищению A.A. Исигова и З.У. Умханова. Кроме того, следствием опровергнуты ложные показания руководителей спецоперации полковников [Б.] и [В.] о непричастности военнослужащих к задержаниям граждан при проведении спецоперации.

Отсутствие контроля проведения специальной операции и ненадлежащее исполнение полковником [В.] и полковником [Б.] своих служебных обязанностей привело к совершению данного умышленного преступления военнослужащими. В нарушение установленного порядка проведения данной специальной операции военнослужащими войск Министерства внутренних дел самостоятельно осуществлялись проверка частных домовладений граждан, а также задержание, досмотр и доставление в пункт паспортного контроля задерживаемых граждан.

Кроме того, полковники [В.] и [Б.] скрыли от командования ОГВ факт похищения А.А. Исигова и З.У. Умханова участниками специальной операции 2 июля 2001 г. из числа военнослужащих войск Министерства внутренних дел под командованием подполковника [М.] и старшего лейтенанта [К.].

Принимая во внимание, что предварительное следствие по преступлениям данной категории... осуществляется военной прокуратурой, уголовное дело N 59114... [подлежит] передаче в военную прокуратуру ОГВ".

53. 25 августа 2003 г. военная прокуратура ОГВ разъяснила в ответ на запрос четвертой заявительницы, что дело расследуется военной прокуратурой воинской части N 20102.

54. 13 сентября 2003 г. военная прокуратура воинской части N 20102 продлила срок предварительного следствия до 14 октября 2003 г. В тексте постановления описывались следственные действия, которые включали допрос 29 жителей Серноводска, допрос первой, третьей и четвертой заявительниц и признание их потерпевшими, допрос военнослужащих М., К., Ком., Д. "и других", участвовавших в проведении специальной операции. Далее в нем указывалось, что необходимо принятие дополнительных мер для завершения расследования.

55. 23 сентября 2003 г. военная прокуратура воинской части N 20102 уведомила фонд "Правовая инициатива по России", что продолжает расследование уголовного дела N 34/33/0506-03, возбужденного по части 2 статьи 126 Уголовного кодекса Российской Федерации Прокуратурой Чеченской Республики 14 апреля 2003 г. Также указывалось, что дело поступило в мае 2003 г. и что первая, третья и четвертая заявительницы признаны потерпевшими. В этой связи военная прокуратура отметила, что копии постановлений о признании потерпевшими могут быть предоставлены только самим потерпевшим. В заключение сообщалось, что родственники пропавших будут уведомлены о результатах расследования.

56. 14 октября 2003 г. военная прокуратура уведомила заявителей, что предварительное расследование приостановлено 14 октября 2003 г. в соответствии с пунктом 3 части 1 статьи 208 Уголовно-процессуального кодекса, и что постановление может быть обжаловано вышестоящему прокурору или в суд.

57. 10 ноября 2003 г. военная прокуратура возобновила производство по делу, о чем была уведомлена четвертая заявительница.

58. 10 декабря 2003 г. расследование было вновь приостановлено в связи со смертью подозреваемого M. и переводом подозреваемого K. в другой регион.

59. 19 декабря 2003 г. Ленинский районный суд г. Грозного признал Зелимхана Умханова безвестно отсутствующим с 2 июля 2001 г.

60. 17 января 2005 г. Московская городская военная прокуратура возобновила расследование.

61. 25 января 2005 г. она приостановила производство по делу. Об этом были уведомлены первая и третья заявительницы. В постановлении указывалось следующее:

"14 апреля 2003 г. Прокуратура Чеченской Республики возбудила уголовное дело о совершении преступления, предусмотренного частью 2 статьи 126 Уголовного кодекса, против [M.], [K.] и других лиц.

2 июля 2001 г., во время специальной операции в с. Серноводск Сунженского района Чеченской Республики, граждане А. Исигов и З. Умханов были задержаны и вывезены на БТР-80 N Ч025. До настоящего времени их место нахождения не установлено.

17 января 2004 г. Главная военная прокуратура передала уголовное дело в Московскую городскую военную прокуратуру с указанием о совершении дополнительных следственных и иных мер. В ту же дату расследование было возобновлено.

В ходе следствия было установлено, что БТР N Ч025 принадлежал [подразделению] войск Министерства внутренних дел 46 ОБРОН, которым в период специальной операции командовал [K.], являвшийся подчиненным [M.].

19 марта 2003 г. [K.] был переведен в воинскую часть N 6702, расположенную в г. Москве.

Однако, как следует из выписки из приказа N 38 от 27 февраля 2004 г., изданного командиром воинской части N 6702, [K.] более не числится в списках личного состава воинской части в связи с [увольнением].

16 марта 2003 г. [M.] скончался в [госпитале Министерства внутренних дел].

В связи с тем, что все следственные действия, возможные в отсутствие подозреваемых, произведены... предварительное следствие... подлежит приостановлению до того, как появится реальная возможность участия в нем [K.] или до его восстановления на службе".

62. 4 марта 2005 г. военная прокуратура воинской части N 20102 возобновила производство по делу.

63. Постановлением от 21 марта 2005 г. она прекратила уголовное дело N 34/33/0506-03. Об этом были уведомлены первая и третья заявительницы. В постановлении указывалось, что 2 июля 2001 г., при проведении специальной операции подразделениями федеральных войск и войск Министерства внутренних дел в с. Серноводск, группа военнослужащих под командованием майора M. из воинской части N 6783 задержала Апти Исигова и Зелимхана Умханова и поместила их в БТР N Ч025, которым командовал старший лейтенант K. той же воинской части. Двое задержанных были доставлены в пункт паспортного контроля и переданы служащим Управления исполнения наказаний Министерства юстиции. В тот же день Апти Исигова и Зелимхана Умханова забрали с пункта паспортного контроля неустановленные лица, которые увезли их в неизвестном направлении, и их место нахождения до настоящего времени остается неустановленным.

64. В постановлении далее указывалось, что в связи с этими событиями 14 апреля 2003 г. Прокуратура Чеченской Республики возбудила уголовное дело против M., K. и других по подозрению к причастности в совершении преступления, предусмотренного частью 2 статьи 126 (похищение человека при отягчающих обстоятельствах) Уголовного кодекса Российской Федерации. Согласно постановлению в ходе расследования был допрошен ряд свидетелей. В частности, подозреваемый K. утверждал, что при проведении специальной операции 2 июля 2001 г. в Серноводске ему было поручено доставить задержанных в пункт паспортного контроля на окраине Серноводска, откуда он их в другое место не забирал. Он также показал, что не имеет сведений о судьбе двоих родственников заявителей. Свидетель M. и водитель БТР N Ч025 дали аналогичные показания. Последний также заявил, что по окончании операции задержанные в машине не оставались.

65. Как указано в постановлении, следственные органы также допросили полковника Г., одного из руководителей проведения операции. Он заявил, что в операции участвовали подразделения Министерства обороны, войск Министерства внутренних дел, отряды милиции особого назначения г. Москвы и Ставропольского края, отряд быстрого реагирования Министерства внутренних дел в Чеченской Республике, сотрудники Ачхой-Мартановского ВОВД и служащие Министерства юстиции. Задержанные во время операции доставлялись в пункт паспортного контроля в окрестностях Серноводска. Проверка документов производилась служащими Министерства юстиции. Полковник Г. также показал, что, как доложили его подчиненные, из вертолетов, приземлившихся в селе, высадились неустановленные лица, предположительно являвшиеся представителями правоохранительных органов. Некоторые из этих лиц носили маски, тогда как его подчиненные масок в тот день не носили.

66. Постановление также содержит ссылку на показания четырех жителей Серноводска, в том числе двоюродного брата Апти Исигова Рустама Исигова (задержанного 2 июля 2001 г.), которые заявили, что видели двоих родственников заявителей в пункте паспортного контроля в окрестностях Серноводска. Первая заявительница и Рустам Исигов, допрошенные во время следствия, показали, что видели имена Апти Исигова и Зелимхана Умханова в списке содержащихся под стражей в Ачхой-Мартановском ВОВД 3 июля 2001 г. В постановлении указывалось, что 16 марта 2003 г. майор M. скончался, а 27 февраля 2004 г. старший лейтенант K. был уволен с военной службы.

67. В заключение указывалось, что майор M., старший лейтенант K. и военнослужащие, участвовавшие в специальной операции в Серноводске 2 июля 2001 г., не были причастны к похищению Апти Исигова и Зелимхана Умханова, в связи с чем уголовное дело против них подлежит прекращению "за недоказанностью совершения преступления".

68. 31 марта 2005 г. Прокуратура Чеченской Республики возобновила уголовное дело, а 4 апреля 2005 г. приостановила его в связи с неустановлением виновных.

69. 7 марта 2007 Прокуратура Чеченской Республики возобновила производство по делу. Об этом были уведомлены третья и четвертая заявительницы.

70. Несмотря на неоднократные запросы Европейского Суда, власти Российской Федерации отказались представить копии всех материалов дела, возбужденного по факту исчезновения Апти Исигова и Зелимхана Умханова, на том основании, что это запрещено статьей 161 Уголовно-процессуального кодекса. После того, как жалоба была признана приемлемой, они представили отчет о состоянии расследования и материалы дела общим объемом 92 страницы. Эти материалы содержали информацию о проведении специальной операции в Серноводске, следственных действиях и предварительных выводах следствия.

II. Применимое национальное законодательство

71. До 1 июля 2002 г. вопросы уголовного процесса регулировались Уголовно-процессуальным кодексом РСФСР 1960 года. 1 июля 2002 г. прежний кодекс утратил силу в связи с введением в действие Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (далее - новый УПК).

72. Статья 125 нового УПК допускает обжалование в суд постановлений следователя и прокурора, которые способны причинить ущерб конституционным правам участников уголовного судопроизводства либо воспрепятствовать доступу граждан к правосудию* (*Буквально "затруднить доступ" (прим. переводчика).).

73. Статья 161 нового УПК устанавливает, что данные предварительного расследования не подлежат разглашению. Согласно части 3 той же статьи данные предварительного расследования могут быть преданы гласности с разрешения прокурора или следователя* (*Буквально "лишь с разрешения следователя, дознавателя" (прим. переводчика).) и только в том объеме, в каком ими будет признано это допустимым, если разглашение не связано с нарушением прав и законных интересов участников уголовного судопроизводства и не противоречит интересам предварительного расследования. Разглашение данных о частной жизни участников уголовного судопроизводства без их согласия не допускается.

74. Пункт 3 части 1 статьи 208 устанавливает, что предварительное следствие приостанавливается, в частности, если место нахождения подозреваемого или обвиняемого известно, однако реальная возможность обеспечить его участие в уголовном деле отсутствует* (*Буквально "реальная возможность его участия в уголовном деле отсутствует" (прим. переводчика).).

Право

I. Предварительное возражение властей Российской Федерации относительно неисчерпания внутренних средств правовой защиты

A. Доводы сторон

75. Власти Российской Федерации возражали, что жалоба должна быть признана неприемлемой, поскольку заявители не исчерпали доступные им внутренние средства правовой защиты. Со ссылкой на Конституцию и другие правовые акты страны они утверждали, что заявители были вправе подавать жалобы в суды различных регионов России или непосредственно в Верховный Суд России по поводу предположительно незаконного задержания их родственников или действий или бездействия следственных и иных правоохранительных органов, но не использовали это средство правовой защиты. Власти Российской Федерации приложили множество писем из различных судов России, которые свидетельствовали, что заявители никогда не обращались с такими жалобами в указанные суды.

76. Заявители оспорили возражение властей Российской Федерации. Они утверждали, что административная практика, заключающаяся в систематическом уклонении властей от проведения адекватных расследований по фактам преступлений, совершенных представителями федеральных сил в Чечне, делала в настоящем деле любые потенциально эффективные средства правовой защиты неадекватными и иллюзорными. Они утверждали, что в любом случае постоянно обращались в правоохранительные органы, включая различные прокуратуры, и пытались принимать участие в расследовании. Однако эти действия не принесли результата, поскольку расследование уголовного дела продолжалось несколько лет, но не смогло установить лиц, причастных к незаконному задержанию и исчезновению Апти Исигова и Зелимхана Умханова, несмотря на убедительные доказательства причастности к ним федеральных служащих.

77. Заявители также указывали, что согласно законодательству страны суд, рассмотрев жалобу, вправе обязать следственные органы возобновить расследование или совершить определенные следственные действия. В этой связи заявители указывали, что расследование похищения их родственников возобновлялось несколько раз после жалоб вышестоящим прокурорам, но это не принесло результатов. Поэтому они утверждали, что подача в суд жалобы на действия следователей не изменила бы ситуацию, поэтому они не были обязаны использовать это средство правовой защиты.

B. Мнение Европейского Суда

78. Европейский Суд отмечает, что в своем решении от 12 декабря 2006 г. он указывал, что вопрос исчерпания внутренних средств правовой защиты тесно связан с существом требований заявителей и должен быть рассмотрен при рассмотрении существа жалобы.

79. Европейский Суд напоминает, что правило исчерпания внутренних средств правовой защиты, установленное пунктом 1 статьи 35 Конвенции, обязывает заявителей использовать в первую очередь те средства правовой защиты, которые в национальной правовой системе являются доступными и достаточными для устранения предполагаемых нарушений. Существование средств правовой защиты должно быть достаточно определенным с точки зрения теории и практики, так как в противном случае они не будут обладать требуемой доступностью и эффективностью. Государство-ответчик, ссылающееся на неисчерпание, обязано указать Европейскому Суду с достаточной ясностью средства правовой защиты, к которым не прибегли заявители, и продемонстрировать, что эти средства правовой защиты в соответствующий период являлись эффективными и доступными теоретически и практически, то есть к ним имелся доступ, они могли обеспечить возмещение в связи с жалобами заявителя и позволяли разумно рассчитывать на успех (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Акдивар и другие против Турции"* (*Постановление Европейского Суда от 30 августа 1996 г. по делу "Акдивар и другие против Турции" (Akdivar and Others v. Turkey) в тексте данного Постановления упоминается впервые (прим. переводчика).), p. 1211, § 68; и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Дженнет Айхан и Мехмет Салих Айхан против Турции"* (* Постановление Европейского Суда от 27 июня 2006 г. по делу "Дженнет Айхан и Мехмет Салих Айхан против Турции" (Cennet Ayhan and Mehmet Salih Ayhan v. Turkey), жалоба N 41964/98, в тексте данного Постановления упоминается впервые (прим. переводчика).), § 65).

80. Насколько предварительное возражение властей Российской Федерации касается отсутствия жалоб со стороны заявителей на незаконное задержание их родственников, Европейский Суд отмечает, что после того, как пропавшие родственники были уведены вооруженными людьми 2 июля 2001 г., заявители активно пытались установить их место нахождения и обращались в различные государственные органы, в то время как власти отрицали ответственность за их задержание. При таких обстоятельствах и особенно в отсутствие доказательств, подтверждающих сам факт задержания, даже если предположить, что средство правовой защиты, на которое указывают власти Российской Федерации, было доступно для заявителей, более чем сомнительно, что жалоба, поданная в суд по поводу непризнанного задержания родственников заявителей властями, имела бы какие-либо перспективы. Кроме того, власти Российской Федерации не продемонстрировали, что указанное ими средство правовой защиты могло бы улучшить положение заявителей, а именно повлечь освобождение Апти Исигова и Зелимхана Умханова и установление и наказание виновных.

81. В связи с утверждением властей Российской Федерации о том, что заявители не обжаловали в суд действия или бездействие следственных или иных правоохранительных органов, Европейский Суд отмечает, что власти Российской Федерации ссылались на множество правовых актов страны, гарантирующих право обжалования в суд действий или бездействия государственных органов и должностных лиц.

82. Насколько предварительное возражение властей Российской Федерации касается жалоб, которые могли быть поданы заявителем вне рамок уголовного процесса, власти Российской Федерации не представили доказательств того, что это средство правовой защиты было доступно заявителю на практике, или объяснения того, каким образом оно могло обеспечить заявителю надлежащее возмещение. Следовательно, они не обосновали свое возражение о том, что средство правовой защиты, которое предположительно не исчерпал заявитель, являлось эффективным.

83. Насколько этот аспект предварительного возражения властей касается жалоб, которые могли быть поданы заявителем в рамках уголовного процесса, Европейский Суд отмечает, что доступность и перспективность этого средства в значительной степени зависят от того, был ли заявитель надлежащим образом уведомлен о ходе расследования. Европейский Суд полагает, что эти вопросы тесно связаны с вопросом эффективности расследования, и, следовательно, целесообразно исследовать эти вопросы при рассмотрении по существу жалоб заявителей на нарушение статьи 2 Конвенции.

II. Предполагаемое нарушение статьи 2 Конвенции

84. Заявители жаловались, ссылаясь на статью 2 Конвенции, на нарушение права на жизнь Апти Исигова и Зелимхана Умханова. Статья 2 Конвенции предусматривает:

"1. Право каждого лица на жизнь охраняется законом. Никто не может быть умышленно лишен жизни иначе как во исполнение смертного приговора, вынесенного судом за совершение преступления, в отношении которого законом предусмотрено такое наказание.

2. Лишение жизни не рассматривается как нарушение настоящей статьи, когда оно является результатом абсолютно необходимого применения силы:

а) для защиты любого лица от противоправного насилия;

b) для осуществления законного задержания или предотвращения побега лица, заключенного под стражу на законных основаниях;

с) для подавления, в соответствии с законом, бунта или мятежа".

A. Предполагаемое нарушение права на жизнь Апти Исигова и Зелимхана Умханова

1. Доводы сторон

85. Заявители поддержали свою жалобу. По их мнению, лица, которые задержали и увели их двоих родственников 2 июля 2001 г., вне всякого разумного сомнения принадлежали к федеральным силам, с учетом того, что эти силы проводили в эту дату специальную операцию в Серноводске, что подтверждалось свидетельскими показаниями, сообщениями неправительственных организаций и средств массовой информации, представленными заявителями, и было признано властями Российской Федерации в их замечаниях. Соответственно, заявители утверждают, что после задержания Апти Исигов и Зелимхан Умханов находились под контролем государства. Они подчеркивали, что их родственники были задержаны при угрожающих жизни обстоятельствах, и указывали, что тот факт, что имена Апти Исигова и Зелимхана Умханова отсутствовали в списке лиц, находящихся в местах лишения свободы, доказывал, что после задержания их жизни угрожала опасность, поскольку распространенной в Чечне практикой является лишение жизни лиц, задержанных государственными служащими, немедленно или вскоре после задержания. Ссылаясь на статью 2 Конвенции, они утверждали, что тот факт, что их родственники являются безвестно отсутствующими с 12 мая 2001 г.* (*Возможно, Европейский Суд хотел указать дату предполагаемого похищения - 2 июля 2001 г. (прим. переводчика).), свидетельствует о том, что они были убиты. Они также указывали, что специальная операция, проводившаяся в вышеупомянутую дату, не была надлежащим образом спланирована и не контролировалась властями в целях ее соответствия требованиям статьи 2 Конвенции.

86. Власти Российской Федерации, ссылаясь на письмо Генеральной прокуратуры, утверждали, что 2 июля 2001 г. федеральные войска проводили в Серноводске специальную операцию, направленную на задержание участников незаконных вооруженных формирований. В операции принимали участие служащие различных органов и войск Министерства внутренних дел. В связи с жалобами жителей Серноводска на нарушения закона со стороны участников операции было возбуждено уголовное дело N 27031. 14 апреля 2003 г., после получения "достоверных сведений" об исчезновении в ходе специальной операции Апти Исигова и Зелимхана Умханова, разбирательство по факту их исчезновения было выделено в отдельное производство по делу N 34/33/0506-03. Расследование осуществляла военная прокуратура воинской части N 20101. Власти Российской Федерации указывали, что в ходе расследования не была установлена причастность военнослужащих к похищению Апти Исигова и Зелимхана Умханова. Кроме того, отсутствовали убедительные данные о том, что двое родственников заявителей погибли, поскольку место их нахождения не установлено и тела не обнаружены.

2. Мнение Европейского Суда

(a) Общие принципы

87. В делах, в которых имеются противоречивые сведения о событиях, Европейский Суд при установлении фактов неизбежно сталкивается с теми же трудностями, которые испытывает любой суд первой инстанции. Если, как в настоящем деле, информация, способная подтвердить или опровергнуть утверждения заявителя, находится в исключительном распоряжении государства-ответчика, любое уклонение властей Российской Федерации от сотрудничества без удовлетворительных объяснений может позволить сделать вывод об обоснованности этих утверждений (см. Постановление Европейского Суда по делу "Таниш и другие против Турции" (Tanis and Others v. Turkey), жалоба N 65899/01, § 160, ECHR 2005-VIII).

88. Европейский Суд отмечает, что в его прецедентной практике выработан ряд общих принципов, относящихся к установлению фактов, относительно которых стороны не пришли к согласию. Что касается оспариваемых фактов, Европейский Суд напоминает свою практику, подтверждающую стандарт доказывания "вне всякого разумного сомнения" при оценке доказательств (см. Постановление Европейского Суда по делу "Авшар против Турции" (Avsar v. Turkey), жалоба N 25657/94, § 282, ECHR 2001-VII). Такое доказывание может вытекать из совокупности достаточно прочных, ясных и согласующихся выводов или аналогичных неопровергнутых фактических презумпций. В этом контексте при получении доказательств должно приниматься во внимание поведение сторон (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Таниш и другие против Турции", § 160).

89. Европейский Суд сознает субсидиарный характер своих функций и учитывает необходимость проявлять осторожность при принятии на себя роли суда первой инстанции, устанавливающего факты, когда это не представляется неизбежным с учетом обстоятельств конкретного дела (см. Решение Европейского Суда от 4 апреля 2000 г. по делу "Маккерр против Соединенного Королевства" (McKerr v. United Kingdom), жалоба N 28883/95). Тем не менее, когда заявитель ссылается на статьи 2 и 3 Конвенции, Европейский Суд обязан осуществлять особенно тщательную проверку (см., с соответствующими изменениями, Постановление Европейского Суда от 4 декабря 1995 г. по делу "Рибич против Австрии" (Ribitsch v. Austria), Series A, N 336, § 32; и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Авшар против Турции", § 283), даже если определенные национальные разбирательства и расследования уже имели место.

90. Если рассматриваемые события относятся полностью или в значительной части к исключительной компетенции властей, как в случае с лицами, которые находятся под их контролем в местах содержания под стражей, в отношении травм и смерти, имевших место в период лишения свободы, возникают обоснованные фактические презумпции. Действительно, можно считать, что на властях лежит бремя доказывания с целью представить достаточное и убедительное объяснение (см. Постановление Европейского Суда по делу "Тимурташ против Турции" (Timurtas v. Turkey), жалоба N 23531/94, § 82, ECHR 2000-VI).

91. Эти принципы применимы также в делах, в которых хотя не доказано, что лицо было заключено под стражу властями, можно установить, что оно находилось под их контролем, и с тех пор безвестно отсутствует. При таких обстоятельствах на власти Российской Федерации возлагается бремя представления убедительного объяснения того, что случилось в указанном месте, и подтверждения того, что указанное лицо не было заключено под стражу властями, но покинуло указанное место и не было впоследствии лишено свободы (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Таниш и другие против Турции", § 160).

(b) Установление фактов

92. Заявители утверждали, что при проведении специальной операции в Серноводске около 12.00 2 июля 2001 г. федеральные служащие вошли в домовладение, где проживал Апти Исигова, посадили его и его двоюродного брата Рустама Исигова в БТР N Ч025 и увезли. Около 16.00 в тот же день федеральные служащие вошли в домовладение, где проживал Зелимхан Умханов, посадили его в БТР N Ч025 и увезли. В отличие от других лиц, задержанных в ходе специальной операции, Апти Исигов и Зелимхан Умханов не были доставлены в пункт паспортного контроля. На следующий день их видели в другом военном транспортном средстве в соседней станице Ассиновской. Заявители представили письменные свидетельские показания, подтверждавшие их версию событий.

93. Власти Российской Федерации указывали, что 2 июля 2001 г. Апти Исигов и Зелимхан Умханов исчезли при проведении специальной операции в Серноводске. Однако причастность военнослужащих к их исчезновению не была установлена.

94. Европейский Суд отмечает, что в постановлении о возбуждении уголовного дела от 14 апреля 2003 г. заместитель прокурора Чеченской Республики считал установленным, что Апти Исигов и Зелимхан Умханов были задержаны и увезены в БТР N Ч025 подразделениями федеральных сил, но не были доставлены в пункт паспортного контроля в окрестностях Серноводска. Расследованием было установлено, что БТР N Ч025, которым командовал старший лейтенант K., принадлежал воинской части N 6785, командиром которой являлся майор M. Эти выводы были впоследствии подтверждены Прокуратурой Чеченской Республики в постановлении от 21 мая 2003 г. о передаче уголовного дела в органы военной прокуратуры, Московской городской военной прокуратурой в постановлении от 25 января 2005 г. о возобновлении производства по делу и военной прокуратурой воинской части N 20102 в постановлении от 21 марта 2005 г. о прекращении уголовного дела.

95. Европейский Суд отмечает, что доказательная база, представленная сторонами, недвусмысленно свидетельствует о том, что Апти Исигов и Зелимхан Умханов были задержаны военнослужащими 2 июля 2001 г. в ходе специальной операции в Серноводске.

96. Соответственно, Европейский Суд находит, что имеющиеся данные позволяют установить в соответствии с требуемым стандартом доказывания, что Апти Исигов и Зелимхан Умханов были задержаны федеральными военнослужащими 2 июля 2001 г.

(c) Соблюдение статьи 2 Конвенции

97. Европейский Суд принимает во внимание утверждение заявителей о том, что при данных обстоятельствах их родственники должны считаться погибшими, и довод властей Российской Федерации о том, что поскольку их гибель не установлена судами страны, основания для такой презумпции отсутствуют.

98. Европейский Суд отмечает, что достоверные сведения о родственниках заявителей отсутствуют с июля 2001 г. Учитывая сделанный в § 96 вывод о том, что Апти Исигов и Зелимхан Умханов были задержаны федеральными военнослужащими, он с озабоченностью указывает, что их имена не упоминаются в документах каких-либо мест содержания под стражей. Кроме того, власти Российской Федерации не представили удовлетворительного объяснения тому, что случилось с ними после того, как они были задержаны военнослужащими и помещены в БТР.

99. Учитывая ранее рассмотренные Европейским Судом дела об исчезновениях людей в Чечне, (см., например, Постановление Европейского Суда от 9 ноября 2006 г. по делу "Имакаева против Российской Федерации" (Imakayeva v. Russia), жалоба N 7615/02* (*Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 2/2008.); и Постановление Европейского Суда от 9 ноября 2006 г. по делу "Лулуев и другие против Российской Федерации" (Luluyev and Others v. Russia), жалоба N 69480/01* (*Там же. N 3/2008.), Европейский Суд полагает, что в контексте конфликта в Чеченской Республике задержание лица неустановленными военнослужащими без последующего признания властями факта задержания может рассматриваться как угрожающее жизни. Отсутствие Апти Исигова и Зелимхана Умханова или каких-либо сведений о них в течение почти семи лет подтверждает это предположение. Кроме того, власти Российской Федерации не смогли представить объяснение исчезновению Апти Исигова и Зелимхана Умханова, и официальное расследование, продолжавшееся почти семь лет, не дало существенных результатов.

100. По вышеизложенным причинам Европейский Суд полагает, что Апти Исигов и Зелимхан Умханов должны считаться погибшими после их непризнанного задержания. Ответственность за это возлагается на государство-ответчика. Учитывая, что власти не привели каких-либо оснований в оправдание превышения силы своими представителями, следует сделать вывод, что ответственность за их презюмируемую гибель несет государство-ответчик.

101. Соответственно, имело место нарушение статьи 2 Конвенции в этой части в отношении Апти Исигова и Зелимхана Умханова.

B. Предполагаемая неадекватность расследования исчезновения Апти Исигова и Зелимхана Умханова

1. Доводы сторон

102. Заявители утверждали, что власти не исполняли обязательства по проведению эффективного расследования обстоятельств исчезновения их родственников. Они утверждали, что расследование не отвечало требованиям законодательства страны и конвенционным стандартам. В частности, оно продолжалось несколько лет, но не принесло каких-либо значимых результатов, постоянно приостанавливалось и возобновлялось. Кроме того, следственные органы не уведомляли заявителей о вынесении постановлений о приостановлении и возобновлении следствия или его результатах. Многочисленные обращения заявителей к органам власти в период расследования оставались без ответа или на них поступали бессодержательные ответы. Заявители не имели доступа к материалам дела. В подкрепление своего довода о неэффективности расследования заявители сослались также на отказ властей Российской Федерации представить копии материалов уголовного дела об исчезновении их родственников. Заявители также утверждали, что расследование не отвечало требования статьи 2 Конвенции, поскольку гражданские органы прокуратуры были не вправе осуществлять расследование в отношении действий военных, а военная прокуратура не может считаться независимой от органов военного управления.

103. Власти Российской Федерации указывали, что расследование продолжается, и было бы преждевременным утверждать, что оно является неэффективным.

2. Мнение Европейского Суда

104. Европейский Суд напоминает, что обязательство по защите права на жизнь, предусмотренное статьей 2 Конвенции, во взаимосвязи с установленной статьей 1 Конвенции общей обязанностью государства "обеспечивать каждому, находящемуся под [его] юрисдикцией, права и свободы, определенные в... настоящей Конвенции", предполагает также существование некоторой формы официального расследования случая гибели лица в результате применения силы (см., с соответствующими изменениями, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Макканн и другие против Соединенного Королевства"* (*Постановление Европейского Суда от 27 сентября 1995 г. по делу "Макканн и другие против Соединенного Королевства" (McCann and Others v. United Kingdom) в тексте данного Постановления упоминается впервые (прим. переводчика).), p. 49, § 161; и Постановление Европейского Суда от 19 февраля 1998 г. по делу "Кая против Турции" (Kaya v. Turkey), Reports 1998-I, p. 324, § 86). Существенная цель такого расследования заключается в обеспечении эффективного применения законодательства страны, защищающего право на жизнь, а в делах с участием государственных представителей или органов - в обеспечении их ответственности за гибель людей, имевшую место в ситуации, находящейся под их контролем. Такое расследование должно быть независимым, доступным для семьи потерпевшего, осуществляться с разумной гибкостью и быстротой, должно быть эффективным, то есть обеспечивать определение того, было ли применение силы в таких случаях оправданным и законным, и допускать достаточный элемент публичного контроля расследования или его результатов (см. Постановление Европейского Суда от 4 мая 2001 г. по делу "Хью Джордан против Соединенного Королевства" (Hugh Jordan v. United Kingdom), жалоба N 24746/94, §§ 105-109; и Решение Европейского Суда от 8 января 2002 г. по делу "Дуглас-Уильямс против Соединенного Королевства" (Douglas-Williams v. United Kingdom), жалоба N 56413/00).

105. Европейский Суд отмечает, что заявители уведомили национальные власти об исчезновении своих родственников 3 июля 2001 г., на следующий день после их задержания. Однако официальное расследование началось лишь пять дней спустя. Таким образом, задержка в возбуждении производства по делу была допущена в ситуации, требовавшей безотлагательных действий.

106. Европейский Суд также отмечает, что первоначально, 8 июля 2001 г., уголовное дело N 27031 было возбуждено по многочисленным жалобам жителей Серноводска, в том числе заявителей, на превышение полномочий федеральных военнослужащих при проведении специальной операции. Расследование было приостановлено 12 июня 2002 г. и возобновлено 19 марта 2003 года. 14 апреля 2003 г. материалы о похищении Апти Исигова и Зелимхана Умханова были выделены в отдельное производство другого уголовного дела N 59114 (N 34/33/0506-06). Согласно постановлению о выделении уголовного дела в ходе расследования было установлено, что родственники заявителей были увезены на БТР N Ч025 подразделениями федеральных сил под командованием K. и M.

107. По представленным материалам Европейский Суд не может заключить, установлены ли указанные факты при расследовании до или после выделения уголовного дела о похищении родственников заявителей. Если они были установлены вскоре после возбуждения уголовного дела N 27031, Европейский Суд не имеет разумного объяснения тому факту, что расследование было приостановлено почти на год в связи с невозможностью определить причастных к преступлению лиц. Если они были установлены незадолго до выделения в отдельное производство дела о похищении Апти Исигова и Зелимхана Умханова или вскоре после него, Европейский Суд не имеет объяснения тому, что необходимые следственные действия не были совершены на более ранней стадии, учитывая, что компетентные органы страны располагали информацией о подразделениях, участвовавших в специальной операции 2 июля 2001 г., и она должна была предоставляться следствию.

108. Что касается дальнейшего расследования, Европейский Суд отмечает, что постановление от 21 мая 2003 г. о передаче дела из Прокуратуры Чеченской Республики в военную прокуратуру ОГВ содержало весьма подробную информацию о проведении специальной операции, описывало совершенные следственные действия и сделанные выводы. В постановлении указывалось, что установлена причастность войск Министерства внутренних дел, в частности, подразделений федеральных сил под командованием K. и M., к похищению Апти Исигова и Зелимхана Умханова (см. § 52 настоящего Постановления). Однако после передачи дела в военную прокуратуру расследование несколько раз приостанавливалось на том основании, что невозможно обеспечить участие подозреваемых в уголовном деле. Европейский Суд принимает к сведению, что M. скончался 16 марта 2003 г. Что касается K., он, по-видимому, уволен с военной службы и продолжает проживать в России. Европейский Суд не получил удовлетворительного объяснения тому, почему военной прокуратуре не представляется возможным обеспечить его участие в расследовании, или любой информации о попытках сделать это. Дело было в дальнейшем передано обратно в Прокуратуру Чеченской Республики, которая 31 марта 2005 г. приостановила расследование в связи с невозможностью установить причастных к преступлению лиц, 7 марта 2007 г. возобновила производство, но без каких-либо значимых результатов.

109. Европейский Суд полагает, что при обстоятельствах настоящего дела, в котором данные о подразделениях и их командирах, участвовавших в похищении родственников заявителей, были установлены при расследовании на уровне стране# , уклонение от предъявления обвинений может объясняться только небрежным ведением следствия органами прокуратуры и их нежеланием его осуществлять. Европейский Суд находит непостижимым, что после того, как командир подразделения, задержавшего Апти Исигова и Зелимхана Умханова, был установлен, следствие было вновь приостановлено в связи с невозможностью установить причастных к совершению преступления или обеспечить участие подозреваемых в уголовном деле. Такой метод разбирательства не позволяет рассчитывать на привлечение виновных к ответственности или установление судьбы родственников заявителей.

110. Что касается обеспечения интересов ближайших родственников, Европейский Суд принимает к сведению, что первая, третья и четвертая заявительницы признаны потерпевшими по уголовному делу; однако не вполне ясно, в течение какого срока после возбуждения уголовного дела был признан их статус. В любом случае заявители не информировались надлежащим образом о ходе расследования. Хотя их уведомляли о многочисленных постановлениях о приостановлении и возобновлении следствия, им почти не предоставляли сведений о существенных следственных действиях, которые производились по делу.

111. Что касается аспекта предварительного возражения властей Российской Федерации, который отложен до рассмотрения существа жалобы, Европейский Суд отмечает, что заявители, которые не имели доступа к материалам уголовного дела и не уведомлялись надлежащим образом о ходе расследования, не могли эффективно оспаривать действия или бездействия следственных органов в суде. Соответственно, он находит, что средство правовой защиты, на которое указывали власти Российской Федерации, не было эффективно при данных обстоятельствах, и отклоняет их предварительное возражение, что касается неисчерпания заявителями внутренних средств правовой защиты в рамках уголовного процесса.

112. С учетом вышеизложенного Европейский Суд полагает, что власти не провели эффективное расследование уголовного дела об обстоятельствах исчезновения и предполагаемой гибели Апти Исигова и Зелимхана Умханова. Соответственно, имело место нарушение статьи 2 Конвенции также в этой части.

III. Предполагаемое нарушение статьи 3 Конвенции

113. Заявители утверждали, что имеют основания полагать, что их родственники подверглись обращению, противоречащему статье 3 Конвенции, и эффективное расследование этих событий не велось. Они также жаловались, что вследствие исчезновения их близких родственников и отсутствия адекватной реакции властей они претерпели серьезные нравственные страдания и тоску, что представляло собой жестокое обращение, относящееся к сфере статьи 3 Конвенции, которая предусматривает:

"Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию".

A. Предполагаемое нарушение статьи 3 Конвенции в отношении Апти Исигова и Зелимхана Умханова

1. Доводы сторон

114. Заявители указывали, что имеются серьезные причины полагать, что после задержания Апти Исигов и Зелимхан Умханов подверглись жестокому обращению. Они ссылались на жалобы, поданные в Европейский Суд другими лицами, утверждавшими, что являются жертвами аналогичных нарушений, на документы неправительственных организаций по защите прав человека и Совета Европы, свидетельствующие о многочисленных случаях, когда люди, задержанные в Чечне, погибали или возвращались из-под стражи со следами пыток или жестокого обращения.

115. Власти Российской Федерации возражали, что не имеется доказательств того, что Апти Исигов или Зелимхан Умханов подверглись обращению, запрещенному статьей 3 Конвенции. Они дополнительно указывали, что расследование предполагаемых правонарушений, совершенных при проведении специальной операции 2 июля 2001 г. в Серноводске, началось в соответствии с процессуальными правилами и в пределах установленных законом сроков и потому не нарушало требований статьи 3 Конвенции.

2. Мнение Европейского Суда

116. Европейский Суд напоминает, что утверждения о жестоком обращении должны быть подкреплены соответствующими доказательствами. При оценке этих доказательств Европейский Суд применяет стандарт доказывания "вне всякого разумного сомнения" при оценке доказательств, но учитывает, что такое доказывание может вытекать из совокупности достаточно прочных, ясных и согласующихся выводов или аналогичных неопровергнутых фактических презумпций (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Ирландия против Соединенного Королевства"* (*Постановление от 18 января 1978 г. по делу "Ирландия против Соединенного Королевства" (Ireland v. United Kingdom) в тексте данного Постановления упоминается впервые (прим. переводчика).), pp. 64-65, § 161 последняя часть).

117. Европейский Суд считает установленным, что родственники заявителей были задержаны 2 июля 2001 г. федеральными силами, и достоверные сведения о них с тех пор отсутствуют. Он также находит, что с учетом всех известных обстоятельств они могут считаться погибшими, и ответственность за их гибель несут государственные органы (см. §§ 97-101 настоящего Постановления). Однако вопросы о том, каким именно образом они погибли и подвергались ли они жестокому обращению при содержании под стражей, остались невыясненными.

118. Европейский Суд полагает, что свидетельские показания Р.Х., представленные заявителями, не позволяют заключить вне всякого разумного сомнения, что Апти Исигов и Зелимхан Умханов подверглись жестокому обращению при содержании под стражей. Соответственно, он не может установить, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в этой части.

119. В отсутствие достоверной информации о предполагаемом жестоком обращении или о том, каким образом погибли Апти Исигов и Зелимхан Умханов, Европейский Суд не считает необходимым делать обособленный вывод с точки зрения статьи 3 Конвенции о предполагаемых недостатках расследования, поскольку этот аспект исследован в контексте процессуального аспекта статьи 2 Конвенции (выше) и статьи 13 Конвенции (ниже).

B. Предполагаемое нарушение статьи 3 Конвенции в отношении заявителей

1. Доводы сторон

120. Заявители также утверждали, что претерпели серьезные нравственные страдания, относящиеся к сфере действия статьи 3 Конвенции, ввиду безразличия государства к исчезновению их родственников и его систематического уклонения от информирования их о ходе расследования.

121. Власти Российской Федерации заявили, что не имеется данных о том, что заявители подверглись обращению, запрещенному статьей 3 Конвенции.

2. Мнение Европейского Суда

122. Европейский Суд отмечает, что вопрос о том, является ли член семьи "исчезнувшего лица" жертвой обращения, нарушающего статью 3 Конвенции, зависит от наличия особых факторов, придающих страданиям заявителя степень и характер, отличные от эмоционального расстройства, которое можно считать неизбежно присущим родственникам жертвы серьезного нарушения прав человека. Имеют значение такие элементы, как степень родственной связи, конкретные обстоятельства семейных отношений, степень участия члена семьи в случившемся, участие члена семьи в попытках получить информацию об исчезнувшем лице и то, как реагировали власти на запрос сведений об исчезнувшем лице. Кроме того, Европейский Суд подчеркивает, что суть подобных нарушений заключается не только в самом факте "исчезновения" члена семьи, но прежде всего в том, какова реакция и позиция властей в момент, когда данная ситуация доводится до их сведения. Именно в силу последнего обстоятельства родственник может утверждать, что сам является жертвой поведения властей (см. Постановление Европейского Суда от 18 июня 2002 г. по делу "Орхан против Турции", жалоба N 25656/94, § 358; и Постановление Европейского Суда от 21 июня 2007 г. по делу "Битиева и Х против Российской Федерации" (Bitiyeva and X v. Russia), жалобы NN 57953/00 и 37392/03, § 152* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 2/2008.).

123. В настоящем деле Европейский Суд принимает во внимание, что заявители являются близкими родственниками двух исчезнувших лиц. В течение почти семи лет они не имели никаких сведений о них. На всем протяжении этого периода заявители обращались в различные органы власти за сведениями о своих пропавших родственниках, как в письменной форме, так и лично. Несмотря на эти запросы, заявители не получили удовлетворительных объяснений или информации о судьбе их родственников после их задержания 2 июля 2001 г. Ответы, полученные заявителями, как правило, отрицали, что государство несет ответственность за их задержания, несмотря на то, что факт причастности федеральных служащих к их похищению был установлен расследованием на уровне страны. Выводы Европейского Суда относительно процессуального аспекта статьи 2 Конвенции имеют прямое отношение к данному вопросу (см. §§ 104-112 настоящего Постановления).

124. В качестве дополнительного элемента, обусловившего страдания заявителей, Европейский Суд отмечает скудную информацию о расследовании, которую заявители получали в рамках национального разбирательства. Отсюда следует, что неопределенность сведений заявителей о судьбе Апти Исигова и Зелимхана Умханова усугублялась невозможностью контролировать ход расследования.

125. С учетом вышеизложенного Европейский Суд находит, что вследствие исчезновения своих близких родственников и невозможности получения сведений об их судьбе заявители претерпели и продолжают претерпевать страдания и тоску. Отношение властей к их жалобам должно рассматриваться как бесчеловечное обращение, не совместимое со статьей 3 Конвенции.

126. Соответственно, Европейский Суд заключает, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в отношении заявителей.

IV. Предполагаемое нарушение статьи 5 Конвенции

127. Заявители утверждали, что положения статьи 5 Конвенции в целом, относящиеся к законности задержания и гарантиям против произвольного задержания, были нарушены в отношении Апти Исигова и Зелимхана Умханова.

Статья 5 Конвенции предусматривает:

"1. Каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенность. Никто не может быть лишен свободы иначе как в следующих случаях и в порядке, установленном законом:

a) законное содержание под стражей лица, осужденного компетентным судом;

b) законное задержание или заключение под стражу (арест) лица за неисполнение вынесенного в соответствии с законом решения суда или с целью обеспечения исполнения любого обязательства, предписанного законом;

с) законное задержание или заключение под стражу лица, произведенное с тем, чтобы оно предстало перед компетентным органом по обоснованному подозрению в совершении правонарушения или в случае, когда имеются достаточные основания полагать, что необходимо предотвратить совершение им правонарушения или помешать ему скрыться после его совершения;

d) заключение под стражу несовершеннолетнего лица на основании законного постановления для воспитательного надзора или его законное заключение под стражу, произведенное с тем, чтобы оно предстало перед компетентным органом;

e) законное заключение под стражу лиц с целью предотвращения распространения инфекционных заболеваний, а также законное заключение под стражу душевнобольных, алкоголиков, наркоманов или бродяг;

f) законное задержание или заключение под стражу лица с целью предотвращения его незаконного въезда в страну или лица, против которого принимаются меры по его высылке или выдаче.

2. Каждому арестованному незамедлительно сообщаются на понятном ему языке причины его ареста и любое предъявляемое ему обвинение.

3. Каждый задержанный или заключенный под стражу в соответствии с подпунктом "с" пункта 1 настоящей статьи незамедлительно доставляется к судье или к иному должностному лицу, наделенному, согласно закону, судебной властью, и имеет право на судебное разбирательство в течение разумного срока или на освобождение до суда. Освобождение может быть обусловлено предоставлением гарантий явки в суд.

4. Каждый, кто лишен свободы в результате ареста или заключения под стражу, имеет право на безотлагательное рассмотрение судом правомерности его заключения под стражу и на освобождение, если его заключение под стражу признано судом незаконным.

5. Каждый, кто стал жертвой ареста или заключения под стражу в нарушение положений настоящей статьи, имеет право на компенсацию".

128. Заявители повторили свой довод о том, что вне всякого разумного сомнения Апти Исигов и Зелимхан Умханов были задержаны представителями федеральных сил, и утверждали, что задержание их родственников не удовлетворяло условиям, предусмотренным статьей 5 Конвенции, не имело оснований в национальном законодательстве, не соответствовало порядку, установленному законом, не было формально зарегистрировано и не было оправданным.

129. В своих замечаниях, поданных до принятия решения о приемлемости, власти Российской Федерации указывали, что нельзя исключать того, что родственники заявителей были лишены свободы не государственными органами, а частными лицами. Тем не менее с учетом особых обстоятельств дела власти расследовали возможную причастность государственных органов к задержанию родственников заявителей. Власти Российской Федерации также указали, что в июле 2001 г. правоохранительные органы имели формальные основания для проверки документов жителей Серноводска с целью установления их возможной принадлежности к незаконным вооруженным формированиям.

130. В замечаниях, поданных после принятия решения о приемлемости, власти Российской Федерации указывали, что Апти Исигов и Зелимхан Умханов не были лишены свободы на территории Российской Федерации. Они не содержались ни в следственных изоляторах, ни в местах административного задержания. Соответственно, по делу требования статьи 5 Конвенции нарушены не были.

131. Европейский Суд ранее отмечал фундаментальное значение гарантий, установленных статьей 5 Конвенции, для обеспечения в демократическом обществе прав на свободу от произвольного заключения. Он также указывал, что непризнанное заключение под стражу представляет собой полное отрицание этих гарантий и означает весьма серьезное нарушение статьи 5 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда от 27 февраля 2001 г. по делу "Чичек против Турции" (Cicek v. Turkey), жалоба N 25704/94, § 164; и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Лулуев и другие против Российской Федерации", § 122).

132. Европейский Суд счел установленным, что Апти Исигов и Зелимхан Умханов были задержаны государственными служащими 2 июля 2001 г., и с тех пор их никто не видел. Их заключение под стражу не было зарегистрировано в каких-либо документах мест лишения свободы, и отсутствуют официальные данные об их последующем месте нахождения или судьбе. Согласно практике Европейского Суда этот факт сам по себе составляет серьезнейшее упущение, поскольку он позволяет ответственным за лишение свободы скрыть свою причастность к преступлению, скрыть следы и избежать обязанности отчитаться за судьбу задержанного. Кроме того, отсутствие документов о задержании, в которых указываются дата, время и место задержания, имя задержанного, а также основания его задержания и имя лица, которое его произвело, должно рассматриваться как не совместимое с самой целью статьи 5 Конвенции (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Орхан против Турции", § 371).

133. Европейский Суд также считает, что власти могли отнестись с большим вниманием к необходимости проведения тщательного и безотлагательного расследования жалоб заявителей на то, что их родственники задержаны и увезены при угрожающих жизни обстоятельствах. Однако выводы Европейского Суда, сделанные в контексте статьи 2 Конвенции, в частности, относительно ведения расследования, не оставляют сомнения в том, что власти не приняли своевременных и эффективных мер для того, чтобы гарантировать Апти Исигова и Зелимхана Умханова от риска исчезновения.

134. С учетом вышеизложенного Европейский Суд находит, что Апти Исигов и Зелимхан Умханов подверглись непризнанному задержанию без каких-либо гарантий, содержащихся в статье 5 Конвенции. Соответственно, имело место нарушение права на свободу и безопасность, предусмотренного статьей 5 Конвенции.

V. Предполагаемое нарушение статьи 6 Конвенции

135. Заявители также утверждали, что были лишены доступа к правосудию в нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции, поскольку не имели возможности предъявить иск о компенсации по делу об исчезновении их родственников, в связи с тем, что расследование не дало результатов. Пункт 1 статьи 6 Конвенции в соответствующей части предусматривает:

"1. Каждый в случае спора о его гражданских правах и обязанностях... имеет право на справедливое... разбирательство дела... судом...".

1. Доводы сторон

136. В своих материалах, представленных до принятия Европейским Судом решения о приемлемости жалобы, заявители указывали, что не могли требовать в суде компенсации в связи с незаконным задержанием их родственников до завершения расследования этих событий, что, по их мнению, само по себе нарушало их право на доступ к правосудию, гарантированное пунктом 1 статьи 6 Конвенции.

137. В своих материалах, поданных после признания Европейским Судом жалобы приемлемой, заявители указали, что не намерены добиваться рассмотрения Европейским Судом их жалобы в части статьи 6 Конвенции.

138. Власти Российской Федерации заявили, что заявители имели доступ к правосудию, как того требует пункт 1 статьи 6 Конвенции.

2. Мнение Европейского Суда

139. С учетом материалов заявителей, поданных после признания Европейским Судом жалобы приемлемой, Европейский Суд не считает необходимым рассматривать жалобу с точки зрения статьи 6 Конвенции.

VI. Предполагаемое нарушение статьи 13 Конвенции

140. Заявители утверждали, что не располагали эффективными средствами правовой защиты в отношении нарушений их прав, предусмотренных статьями 2, 3 и 5 Конвенции, вопреки статье 13 Конвенции, которая предусматривает:

"Каждый, чьи права и свободы, признанные в... Конвенции, нарушены, имеет право на эффективное средство правовой защиты в государственном органе, даже если это нарушение было совершено лицами, действовавшими в официальном качестве".

141. Заявители поддержали свои утверждения о том, что в настоящем деле обычно доступные внутренние средства правовой защиты оказались неэффективными с учетом того как, что расследование продолжалось несколько лет без каких-либо сдвигов, что они не имели доступа к материалам уголовного дела, и что все их обращения к органам власти оставались без ответа или на них поступали бессодержательные ответы.

142. Власти Российской Федерации возражали, что заявители располагали эффективными средствами правовой защиты, как того требует статья 13 Конвенции. Они указывали, что в период, когда развернулись события, на которые ссылаются заявители, судебная система в Чеченской Республике уже функционировала, жалобы жителей Серноводска на эти события были надлежащим образом рассмотрены властями, и были возбуждены уголовные дела. Власти Российской Федерации настаивали на том, что заявители в качестве участников уголовного дела имели право обжаловать любые действия следственных или иных правоохранительных органов в суд. Соответственно, по мнению властей Российской Федерации, эффективные внутренние средства правовой защиты в отношении жалоб заявителей существовали.

143. Европейский Суд напоминает, что статья 13 Конвенции гарантирует доступность на уровне страны средства правовой защиты, направленного на обеспечение предусмотренных Конвенцией прав и свобод, в какой бы форме они ни были закреплены в национальном правопорядке. С учетом фундаментального значения права на защиту жизни статья 13 Конвенции требует в дополнение к выплате при необходимости компенсации тщательного и эффективного расследования, которое могло бы повлечь установление и наказание лиц, несущих ответственность за лишение жизни и обращение, противоречащее статье 3 Конвенции, включая эффективный доступ заявителя к процедуре расследования, ведущего к установлению и наказанию этих виновных лиц (см. Постановление Европейского Суда по делу "Ангелова против Болгарии" (Anguelova v. Bulgaria), жалоба N 38361/97, §§ 161-162, ECHR 2002-IV; Постановление Европейского Суда от 28 октября 1998 г. по делу "Ассенов и другие против Болгарии" (Assenov and Others v. Bulgaria); и Постановление Европейского Суда от 24 мая 2005 г. по делу "Сюхейла Айдын против Турции" (Suheyla Aydin v. Turkey), жалоба N 25660/94, § 208). Европейский Суд напоминает также, что требования статьи 13 Конвенции шире, чем вытекающее из статьи 2 Конвенции обязательство государств-участников о проведении эффективного расследования (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Орхан против Турции", § 384; и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Хашиев и Акаева против Российской Федерации"* (* Постановление Европейского Суда от 24 февраля 2005 г. по делу "Хашиев и Акаева против Российской Федерации" (Khashiyev and Akayeva v. Russia), жалобы NN 57942/00 и 57945/00 (опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 12/2005), в тексте данного Постановления упоминается впервые (прим. переводчика).), § 183).

144. С учетом вышеизложенных выводов Европейского Суда, сделанных в контексте статьи 2 Конвенции, настоящая жалоба является очевидно "доказуемой" для целей статьи 13 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда от 27 апреля 1988 г. по делу "Бойл и Райс против Соединенного Королевства" (Boyle and Rice v. United Kingdom), Series A, N 131, § 52). Соответственно, заявители должны были иметь возможность использования эффективных и практических средств правовой защиты, способных обеспечить установление и наказание виновных и присуждение компенсации для целей статьи 13 Конвенции.

145. Отсюда следует, что если, как при обстоятельствах настоящего дела, расследование уголовного дела об исчезновении двух лиц являлось неэффективным, что ставило под сомнение эффективность любого другого средства правовой защиты, которое могло существовать, включая гражданско-правовые средства правовой защиты, указанные властями Российской Федерации, государство не исполнило своих обязательств, вытекающих из статьи 13 Конвенции.

146. Соответственно, имело место нарушение статьи 13 Конвенции во взаимосвязи со статьей 2 Конвенции.

147. Что касается ссылки заявителей на статью 3 Конвенции, Европейский Суд отмечает, что им установлено нарушение указанного положения в отношении нравственных страданий заявителей, причиненных исчезновением их близких родственников, невозможностью установить их судьбу и реакцией властей на их жалобы. Однако Европейский Суд уже установил нарушение статьи 13 Конвенции во взаимосвязи со статьей 2 Конвенции в отношении поведения властей, повлекшего страдания, которые претерпели заявители. Европейский Суд полагает, что при таких обстоятельствах обособленный вопрос в части статьи 13 Конвенции во взаимосвязи со статьей 3 Конвенции не возникает.

148. Что касается ссылки заявителей на статью 5 Конвенции, Европейский Суд напоминает, что в соответствии с его устойчивой прецедентной практикой более конкретные гарантии пунктов 4 и 5 статьи 5 Конвенции, являясь специальным законом по отношению к статье 13 Конвенции, поглощают ее требования (см. Решение Европейского Суда от 9 мая 2006 г. по делу "Димитров против Болгарии" (Dimitrov v. Bulgaria), жалоба N 55861/00), и с учетом вышеизложенных выводов о нарушении статьи 5 Конвенции непризнанным задержанием Апти Исигова и Зелимхана Умханова Европейский Суд полагает, что при обстоятельствах настоящего дела обособленный вопрос в части статьи 13 Конвенции во взаимосвязи со статьей 5 Конвенции не возникает.

VII. Соблюдение статьи 34 и подпункта "A" пункта 1 статьи 38 Конвенции

149. Заявители утверждали, что уклонение властей Российской Федерации от представления документов, запрошенных Европейским Судом на стадии коммуницирования жалобы, свидетельствует о несоблюдении их обязательств, предусмотренных статьей 34 и подпунктом "a" пункта 1 статьи 38 Конвенции. В соответствующих частях эти статьи устанавливают:

Статья 34 Конвенции

"Суд может принимать жалобы от любого физического лица, любой неправительственной организации или любой группы частных лиц, которые утверждают, что явились жертвами нарушения одной из Высоких Договаривающихся Сторон их прав, признанных в настоящей Конвенции или в Протоколах к ней. Высокие Договаривающиеся Стороны обязуются никоим образом не препятствовать эффективному осуществлению этого права".

Статья 38 Конвенции

"1. Если Суд объявляет жалобу приемлемой, он:

а) продолжает рассмотрение дела с участием представителей заинтересованных сторон и, если это необходимо, осуществляет исследование обстоятельств дела, для эффективного проведения которого заинтересованные Государства создают все необходимые условия".

150. Заявители обращали внимание Европейского Суда на то, что отказ властей Российской Федерации представить копии всех материалов уголовного дела в ответ на требования Европейского Суда не совместим с их обязательством, предусмотренным статьей 38 Конвенции. По их мнению, таким отношением к требованию Европейского Суда о представлении документов власти Российской Федерации дополнительно пренебрегли своим обязательством, вытекающим из статьи 34 Конвенции.

151. В своих объяснениях, поданных до принятия решения о приемлемости жалобы, власти Российской Федерации указывали, что представление всех материалов уголовного дела противоречило бы статье 161 Уголовно-процессуального кодекса. В объяснениях, поданных после принятия решения о приемлемости жалобы, власти Российской Федерации повторили отказ представить копии всех материалов уголовного дела. Однако они представили обзор хода расследования и 92 страницы материалов уголовного дела. Эти материалы содержали подробную информацию о проведении специальной операции в Серноводске, произведенных следственных действиях и предварительных выводах следствия.

152. Европейский Суд напоминает, что разбирательство определенных категорий жалоб не во всех случаях требует безусловного применения принципа доказывания каждой стороной тех обстоятельств, на которые она ссылается, поэтому для эффективного функционирования системы индивидуальных жалоб, учрежденной статьей, крайне важно, чтобы государства создавали все необходимые условия для надлежащего и эффективного рассмотрения жалоб.

153. Это обязательство требует от Высоких Договаривающихся Сторон создавать Европейскому Суду все необходимые условия как для исследования обстоятельств дела, так и для исполнения общих обязанностей в отношении рассмотрения жалоб. Для разбирательств, относящихся к делам такого рода, в которых заявители обвиняют представителей государства в нарушении их конвенционных прав, характерно то, что в определенных случаях лишь государство-ответчик обладает информацией, способной подтвердить или опровергнуть эти утверждения. Уклонение государства-ответчика от представления такой информации, которой оно располагает, без удовлетворительного объяснения, может не только обусловить вывод об обоснованности утверждений заявителя, но также повлечь негативную оценку соблюдения государством-ответчиком его обязательства, вытекающего из подпункта "а" пункта 1 статьи 38 Конвенции. Если разбирательство вызывает вопрос эффективности расследования, документы уголовного дела имеют первостепенное значение для установления фактов, и их отсутствие может повредить надлежащему рассмотрению жалобы Европейским Судом на стадии решения вопроса о приемлемости и рассмотрения жалобы по существу (см. Постановление Большой Палаты по делу "Танрыкулу против Турции" (Tanrikulu v. Turkey), жалоба N 23763/94, § 71, ECHR 1999-IV).

154. Европейский Суд принимает к сведению, что власти Российской Федерации отказались представить копии всех материалов дела, возбужденного по факту исчезновения родственников заявителей, после того, как жалоба была им коммуницирована. Они ссылались на статью 161 Уголовно-процессуального кодекса. Европейский Суд отмечает, что ранее он признавал такое объяснение недостаточным для оправдания удержания ключевых сведений, предоставления которых требовал Европейский Суд (см., в частности, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Имакаева против Российской Федерации", § 123).

155. Европейский Суд напоминает, что подпункт "а" пункта 1 статьи 38 Конвенции применим к делам, которые объявлены приемлемыми. Европейский Суд не находит, что задержка в представлении информации, затребованной до принятия решения о приемлемости, вызывала вопросы с точки зрения этого положения или иным образом препятствовала надлежащему рассмотрению настоящего дела. Он также учитывает, что после признания жалобы приемлемой власти Российской Федерации представили значительную часть материалов уголовного дела, содержавших подробные сведения о подразделениях, участвовавших в специальной операции в Серноводске, допросах свидетелей и предварительных выводах расследования причастности федеральных военнослужащих в похищении Апти Исигова и Зелимхана Умханова.

156. Хотя некоторые документы действительно не были предоставлены властями Российской Федерации со ссылкой на статью 161 Уголовно-процессуального кодекса, Европейский Суд отмечает, что они представили значительную часть материалов уголовного дела, что существенно способствовало рассмотрению настоящего дела Европейским Судом. В целом Европейский Суд не находит, что поведение властей Российской Федерации препятствовало эффективному исследованию настоящего дела и вследствие этого противоречило подпункту "а" пункта 1 статьи 38 Конвенции.

157. С учетом вышеизложенного вывода Европейский Суд полагает, что обособленный вопрос с точки зрения статьи 34 Конвенции не возникает.

VIII. Применение статьи 41 Конвенции

158. Статья 41 Конвенции предусматривает:

"Если Европейский Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Европейский Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

A. Ущерб

159. Первая заявительница требовала возмещения ущерба в связи с утраченным доходом Апти Исигова с момента его задержания и последующего исчезновения. Она указывала, что поскольку в тот период он не был трудоустроен, он имел право на пособие по безработице, размер которого не мог быть менее прожиточного минимума, установленного законодательством* (*Возможно, первая заявительница не совсем правильно истолковала законодательство страны. Согласно ст. 30 Закона РФ "О занятости населения" в действовавшей в то время редакции пособие по безработице устанавливалось либо в процентном отношении к среднему заработку за последние три месяца, либо, во всех иных случаях, в размере 20% от величины прожиточного минимума (прим. переводчика).). Она утверждала, что могла рассчитывать на финансовую поддержку со стороны сына в размере 1 382 376 рублей (приблизительно 37 731 евро 81 цент), то есть 30% его дохода. Ее расчеты были основаны на средней ожидаемой продолжительности жизни женщин в России и размере прожиточного минимума в 2006 году.

160. Третья, четвертая и пятый заявители требовали возмещения ущерба в связи с утраченным доходом Зелимхана Умханова с момента его задержания и последующего исчезновения. Они утверждали, что каждый из них мог рассчитывать на 30% его дохода. С учетом размера прожиточного минимума, установленного законодательством, средней ожидаемой продолжительности жизни женщин в России и периода достижения пятым заявителем совершеннолетия они требовали 553 441 рубль (приблизительно 15 100 евро) в пользу третьей заявительницы, 2 919 862 рублей (приблизительно 79 800 евро) в пользу четвертой заявительницы и 249 120 рублей (приблизительно 6 800 евро) в пользу пятого заявителя.

161. Власти Российской Федерации расценили требование как чрезмерное и основанное на догадках, поскольку не представляется возможным установить, до какого момента Апти Исигов и Зелимхан Умханов должны были бы оказывать поддержку заявителям, или уровень прожиточного минимума в будущем.

162. Европейский Суд отмечает необходимость ясной причинной связи между ущербом, на который ссылается заявитель, и нарушением Конвенции, а также возможность, в соответствующих случаях, установления компенсации за утрату дохода (см., в частности, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Чакиджи против Турции"* (* Постановление Европейского Суда от 8 июля 1999 г. по делу "Чакиджи против Турции" (Cakici v. Turkey), жалоба N 23657/94, в тексте данного Постановления упоминается впервые (прим. переводчика).). С учетом вышеизложенных заключений в настоящем деле действительно имеется прямая причинная связь между нарушением статьи 2 Конвенции в отношении членов семьи заявителей и утратой заявителями финансовой поддержки, которую они могли бы им оказывать. Европейский Суд находит, что утрата дохода затрагивает также иждивенцев, и полагает разумным предположить, что члены семьи заявителей впоследствии приобрели бы какой-то доход, и заявители могли бы извлечь из него выгоду. Учитывая материалы, представленные заявителями, Европейский Суд присуждает первой заявительнице 5 000 евро, а третьей, четвертой и пятому заявителям совместно 15 000 в счет компенсации материального ущерба, а также любые налоги, подлежащие начислению на указанные выше суммы.

B. Моральный вред

163. Что касается морального вреда, заявители утверждали, что утратили членов своей семьи и в течение многих лет претерпевали напряжение, чувство разочарования и беспомощность в связи с их исчезновением и гибелью, которые усугублялись в связи с бездействием властей при расследовании этих событий. Они выдвинули следующие требования:

(i) первая заявительница требовала 80 000 евро в счет компенсации морального вреда, причиненного гибелью ее сына Апти Исигова;

(ii) вторая заявительница требовала 40 000 евро в счет компенсации морального вреда, причиненного гибелью ее брата Апти Исигова;

(iii) третья, четвертая и пятый заявители требовали 80 000 евро в пользу каждого из них в счет компенсации морального вреда, причиненного гибелью их сына, мужа и брата Зелимхана Умханова.

164. Власти Российской Федерации полагали, что требования являются чрезмерными.

165. Европейский Суд установил нарушения статей 2, 5 и 13 Конвенции в связи с непризнанным задержанием и гибелью членов семей заявителей. Сами заявители признаны жертвами нарушения статьи 3 Конвенции в отношении эмоционального напряжения, которое они претерпели. Поэтому Европейский Суд признает, что заявителям причинен моральный вред, который не может быть компенсирован исключительно признанием нарушений. Он присуждает первой и второй заявительницам совместно 35 000 евро, а третьей, четвертой и пятому заявителям совместно 40 000 евро, а также любые налоги, подлежащие начислению на указанные выше суммы.

C. Судебные расходы и издержки

166. Заявителей представлял фонд "Правовая инициатива по России". Им представлен подробный перечень расходов и издержек, включавший исследования и опросы в Ингушетии и г. Москве по ставке 50 евро в час и подготовку документов для Европейского Суда и национальных органов по ставке 50 евро в час для юристов фонда и 150 евро в час для старшего персонала фонда. В общей сложности сумма судебных расходов и издержек на юридическое представительство заявителей оценивалась в 18 934 евро 21 цент, включая:

- 200 евро на подготовку документов для национальных органов власти в связи с настоящим разбирательством;

- 16 900 евро на подготовку первоначальной жалобы и последующих материалов для Европейского Суда;

- 524 евро 74 цента издержек по переводу;

- 112 евро 47 центов почтовых расходов;

- 1 197 евро (что соответствовало 7% юридических издержек) административных расходов, в том числе на телефон, факс и электронную почту, ксерокопирование, расходы на бумагу и другие.

167. Власти Российской Федерации не оспаривали расчета, представленного заявителем, но указывали, что требуемая сумма является чрезмерной для ставок юридического представительства, применяемых в России. Они также обращали внимание на то, что заявителем не приложены документы в обоснование требуемых сумм. Власти Российской Федерации также возражали против требования представителей о переводе компенсации за юридическое представительство непосредственно на их счет в Нидерландах.

168. В соответствии с прецедентной практикой Европейского Суда заявитель имеет право на возмещение расходов и издержек только в части, в которой они были действительно понесены, являлись необходимыми и разумными по размеру (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Макканн и другие против Соединенного Королевства", § 220).

169. Европейский Суд отмечает, что согласно договору, заключенному заявителями в октябре 2006 г., они обязались возместить фонду "Правовая инициатива по России" судебные расходы и издержки, понесенные в связи с их представительством в Европейском Суде, с учетом вынесения Европейским Судом окончательного постановления по настоящей жалобе и оплаты Российской Федерацией судебных расходов и издержек в случае, если такая обязанность будет возложена Европейским Судом. Заявители приложили счет фонда "Правовая инициатива по России" на сумму 18 934 евро 21 цент с расшифровкой, счет на переводческие услуги и счета "Ди-эйч-эл"* (* "Ди-эйч-эл" (DHL), организация, осуществляющая срочную доставку почты по особенно высоким тарифам (прим. переводчика).) на доставку корреспонденции в Европейский Суд. Рассмотрев ставки оплаты труда адвокатов и старшего персонала фонда "Правовая инициатива по России", Европейский Суд находит, что эти ставки являются разумными и отражают расходы, действительно понесенные заявителем в отношении юридических услуг. Он также признает, что расходы по переводу и почтовой доставке, подтвержденные соответствующими документами, действительно были понесены. Однако не представлены документы в обоснование суммы, требуемой в связи с административными расходами.

170. Европейскому Суду следует также установить, были ли судебные расходы и издержки, понесенные в связи с юридическим представительством, необходимыми и разумными. Европейский Суд принимает к сведению, что настоящее дело является достаточно сложным и требовало определенных затрат на исследования и подготовку.

171. Европейский Суд также считает обычной практикой выплату компенсации судебных расходов и издержек непосредственно на счета представителей заявителей (см., например, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда от 31 мая 2005 г. по делу "Тоджу против Турции" (Togcu v. Turkey), жалоба N 27601/95, § 158; Постановление Большой Палаты по делу "Начова и другие против Болгарии" (Nachova and Others v. Bulgaria), жалобы NN 43577/98 и 43579/98, § 175, ECHR 2005-VII; и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Имакаева против Российской Федерации").

172. Принимая во внимание требования заявителей и оценивая их на справедливой основе, Европейский Суд присуждает им 17 737 евро, а также любые налоги, подлежащие начислению на указанную выше сумму.

D. Процентная ставка при просрочке платежей

173. Европейский Суд счел, что процентная ставка при просрочке платежей должна быть установлена в размере предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Суд единогласно:

1) отклонил предварительное возражение властей Российской Федерации;

2) постановил, что имело место нарушение статьи 2 Конвенции в отношении Апти Исигова и Зелимхана Умханова;

3) постановил, что имело место нарушение статьи 2 Конвенции в части уклонения от проведения эффективного расследования обстоятельств исчезновения Апти Исигова и Зелимхана Умханова;

4) постановил, что требования статьи 3 Конвенции в отношении Апти Исигова и Зелимхана Умханова нарушены не были;

5) постановил, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в отношении заявителей;

6) постановил, что имело место нарушение статьи 5 Конвенции в отношении Апти Исигова и Зелимхана Умханова;

7) постановил, что не имеется необходимости рассматривать жалобу с точки зрения статьи 6 Конвенции;

8) постановил, что имело место нарушение статьи 13 Конвенции в связи с предполагаемым нарушением статьи 2 Конвенции;

9) постановил, что обособленные вопросы в части статьи 13 Конвенции во взаимосвязи со статьями 3 и 5 Конвенции не возникают;

10) постановил, что несоблюдение обязательства, вытекающего из подпункта "а" пункта 1 статьи 38 Конвенции, допущено не было;

11) постановил, что обособленный вопрос в части статьи 34 Конвенции не возникает;

12) (a) что власти государства-ответчика обязаны в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции выплатить следующие суммы:

(i) 5 000 евро (пять тысяч евро) первой заявительнице и 15 000 евро (пятнадцать тысяч евро) совместно третьей, четвертой и пятому заявителям в счет компенсации материального ущерба, а также любые налоги, подлежащие начислению, подлежащие переводу в рубли по курсу, который будет установлен на день выплаты;

(ii) 35 000 евро (тридцать пять тысяч евро) совместно первой и второй заявительницам и 40 000 евро (сорок тысяч евро) совместно третьей, четвертой и пятому заявителям в счет компенсации морального вреда, а также любые налоги, подлежащие начислению, подлежащие переводу в рубли по курсу, который будет установлен на день выплаты;

(iii) 17 737 евро (семнадцать тысяч семьсот тридцать семь евро) в счет компенсации судебных расходов и издержек, а также любые налоги, подлежащие начислению, которые подлежат выплате на банковский счет представителей заявителей в Нидерландах;

(b) что с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на эти суммы должны начисляться простые проценты, размер которых определяется предельной кредитной ставкой Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента;

13) отклонил оставшуюся часть требований заявителя о справедливой компенсации.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 26 июня 2008 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Серен Нильсен Секретарь Секции Суда

Нина Ваич Председатель Палаты Суда

------------------------------

* Постановление исправлено 16 марта 2009 г. на основании правила 81 Регламента Суда.