Постановление Европейского Суда по правам человека от 10 июля 2008 г. Дело "Сударков (Sudarkov) против Российской Федерации" (жалоба N 3130/03) (Первая Секция)

Европейский Суд по правам человека
(Первая Секция)

Дело "Сударков (Sudarkov)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 3130/03)

Постановление Суда

Страсбург, 10 июля 2008 г.

В деле "Сударков против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Первая Секция), заседая Палатой в составе:

Христоса Розакиса, Председателя Палаты,

Анатолия Ковлера,

Элизабет Штейнер,

Дина Шпильманна,

Сверре-Эрика Йебенса,

Джиорджио Малинверни,

Георге Николау, судей,

а также при участии Андре Вампаша, заместителя Секретаря Секции Суда,

заседая за закрытыми дверями 19 июня 2008 г.,

вынес в тот же день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 3130/03, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданином Российской Федерации Владимиром Анатольевичем Сударковым (далее - заявитель) 15 декабря 2002 г.

2. Власти Российской Федерации были представлены бывшим Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека П.А. Лаптевым.

3. Заявитель жаловался, в частности, на ужасающие условия заключения, плохие условия транспортировки в исправительную колонию и условия содержания в "пересыльных" изоляторах.

4. 6 декабря 2005 г. Европейский Суд решил коммуницировать жалобу властям Российской Федерации. В соответствии с пунктом 3 статьи 29 Конвенции он решил рассмотреть данную жалобу одновременно по вопросу приемлемости и по существу.

5. Заявитель и власти Российской Федерации подали письменные объяснения. После консультаций со сторонами Палата решила, что слушание по существу дела не требуется (последняя часть пункта 3 правила 59 Регламента Суда).

6. Власти Российской Федерации возражали против одновременного рассмотрения жалобы по вопросу приемлемости и по существу. Рассмотрев возражения властей Российской Федерации, Европейский Суд отклонил их.

Факты

I. Обстоятельства дела

7. Заявитель родился в 1949 году и проживает в г. Минеральные Воды Ставропольского края.

A. Уголовное дело в отношении заявителя

8. 12 мая 2000 г. заявитель был задержан, и ему было предъявлено обвинение в сбыте поддельных денег. Срок его содержания под стражей несколько раз продлевался.

9. Дело заявителя было передано в Гагаринский районный суд г. Москвы. Он утверждает, что несколько раз его привозили из следственного изолятора в Гагаринский районный суд для участия в слушаниях. В день заседания его будили в 5 или 6 часов и препровождали в маленькую комнату на первом этаже следственного изолятора, где он оставался в течение нескольких часов. Зимой в комнате было холодно. Она была грязной и плохо освещенной. Около 11 часов начиналась транспортировка заключенных в суд. Их помещали в переполненный фургон и перевозили в бесчеловечных условиях в течение многих часов; фургон подъезжал к зданиям других судов, прежде чем заключенных привозили на место назначения. В течение целого дня заключенные, включая заявителя, не получали пищи.

10. 5 апреля 2002 г. Гагаринский районный суд признал заявителя виновным в соответствии с предъявленными обвинениями и приговорил его к девяти годам лишения свободы.

11. Заявитель обжаловал приговор, утверждая, что суд первой инстанции неправильно оценил факты и применил закон, не исследовал всесторонне дело, и что его дело должно было рассматриваться иным судом в соответствии с территориальной подсудностью.

12. 28 августа 2002 г. Московский городской суд оставил приговор без изменения, подтвердив мотивировку районного суда.

B. Условия предварительного заключения заявителя

13. С 22 мая 2000 г. по 6 сентября 2002 г. заявитель содержался в изоляторах N ИЗ-77/2 (имеющем бытовое наименование "Бутырка") и ИЗ-77/3 (также известном как "Красная Пресня") в г. Москве.

1. Содержание в изоляторе N ИЗ-77/2

(a) Число заключенных на камеру

14. В соответствии со справками начальника изолятора от 12 января 2006 г., представленными властями Российской Федерации, заявитель содержался в четырех различных камерах. С 22 мая по 8 июня 2000 г. и с 27 июля 2000 г. по 17 апреля 2001 г. он находился в камере N 144 площадью 56,4 кв. м, в которой содержалось в среднем 48 заключенных. С 8 июня по 27 июля 2000 г. он содержался в камере N 129 площадью 13,8 кв. м, вмещавшей шестерых заключенных. С 17 апреля 2001 г. по 7 апреля 2002 г. заявитель размещался в камере N 94 площадью 58,7 кв. м. На эту камеру приходилось в среднем 48 заключенных. После 7 апреля 2002 г. он содержался в камере N 137 с 51 заключенным. Площадь камеры N 137 составляла 55,9 кв. м. Власти Российской Федерации подтвердили эти сведения копиями выдержек из регистрационных журналов о числе заключенных по состоянию на 23 мая, 9 июня и 28 июля 2000 г., 17 апреля 2001 г. и 11 апреля 2002 г.

Кроме того, власти Российской Федерации, ссылаясь на справки от 12 января 2006 г., утверждали, что заявитель постоянно располагал индивидуальной койкой и постельными принадлежностями.

15. Заявитель не оспаривал сведения о площади камер. Однако он утверждал, что большие камеры были оборудованы 32 спальными местами. Кроме того, состав лиц, содержащихся в камере, менялся два или три раза в неделю. В больших камерах обычно находилось от 60 до 80 заключенных. Учитывая недостаточное количество спальных мест, заключенные были вынуждены спать по очереди. Постельным бельем или одеялами они не обеспечивались.

(b) Санитарные условия, оборудование, питание и медицинская помощь

16. Власти Российской Федерации, ссылаясь на информацию, представленную начальником изолятора, утверждали, что благодаря большим застекленным окнам (2,5 м в ширину и 1,15 м в высоту) камеры обеспечивались естественным освещением и вентиляцией. Окна были закрыты металлическими ставнями, снятыми после ноября 2002 г. В камерах также имелась система искусственной вентиляции. Средняя температура в камерах колебалась от 20 до 28 градусов по Цельсию летом и от 19 до 24 градусов по Цельсию зимой. Камеры постоянно освещались лампами. Каждая камера была оборудована унитазом, раковиной и водопроводным краном. Унитаз был отделен от жилой зоны бетонной стенкой высотой 1,5 м. Заключенные могли принимать душ еженедельно. Камеры дезинфицировались раз в неделю. Власти Российской Федерации, ссылаясь на информацию, представленную начальником изолятора, утверждали, что заявитель получал питание "в соответствии с установленными нормами". Они указали, что заключенные, включая заявителя, обеспечивались медицинской помощью. Они регулярно проходили медицинскую диагностику, включая рентгеновские исследования, анализы крови и так далее. Заявитель не жаловался на состояние своего здоровья и не требовал какой-либо конкретной медицинской помощи.

17. Заявитель оспаривал описание, представленное властями Российской Федерации, утверждая, что санитарные условия были неудовлетворительными. Камеры были заражены клопами и вшами, однако администрация не предоставляла никаких средств для борьбы с ними. В камерах было крайне холодно. Окна не были застеклены, они закрывались металлическими ставнями, которые препятствовали проникновению естественного света и воздуха. Заявитель отметил, что власти Российской Федерации не оспаривали, что ставни были сняты лишь после ноября 2002 г., то есть по завершении его пребывания в данном учреждении. Кроме того, он утверждал, что унитаз был отделен от жилой зоны стенкой высотой 1 м, что не позволяло заключенным уединяться. Пища была низкого качества, и ее не хватало. Заявитель отметил, что справки, представленные властями Российской Федерации, могли свидетельствовать о санитарных условиях в учреждении в январе 2006 г., когда они были выданы начальником изолятора.

(c) Жалобы на плохие условия содержания

18. Заявитель утверждал, что следственный изолятор N ИЗ-77/2 контролировался так называемыми ворами в законе. В каждой камере был "смотрящий". Если заключенный хотел пожаловаться на плохие условия или незаконные действия администрации, он должен был получить разрешение "смотрящего". Разрешены были лишь коллективные жалобы, инициированные "ворами в законе". Кроме того, заявитель утверждал, что он не мог жаловаться администрации изолятора, поскольку подвергся бы наказанию. Администрация могла начать переводить его в новую камеру через день, что происходило с другими заключенными. В этом случае он полностью лишился бы сна, так как утратил бы место в "спальной очереди".

19. Власти Российской Федерации представили справку начальника изолятора от 12 января 2006 г. В справке было указано:

"Сообщаю, что в следственном изоляторе N ИЗ-77/2 в г. Москве лица, называющие себя "ворами в законе", не контролируют жалобы, подаваемые заключенными".

2. Содержание в изоляторе N ИЗ-77/3

20. 23 апреля 2002 г. заявитель был переведен в изолятор N ИЗ-77/3, в котором он оставался до 6 сентября 2002 г. Он был помещен в камеру N 217 площадью 21,1 кв. м.

21. Власти Российской Федерации, ссылаясь на справку начальника изолятора от 11 января 2006 г., утверждали, что в камере размещалось от пяти до восьми заключенных в период с 12 июня по 6 сентября 2002 г. Они также представили выдержки из регистрационных журналов о числе заключенных на 21 июня 2002 г. Как следовало из выдержек, в камере N 217 находилось семеро заключенных. Власти Российской Федерации далее утверждали, что сведения о числе заключенных в камере N 217 в период с 23 апреля по 12 июня 2002 г. не были доступны. Власти Российской Федерации представили описание условий заключения заявителя в учреждении N ИЗ-77/3, аналогичное описанию условий в учреждении N ИЗ-77/2, за исключением одного аспекта: ширина окон камеры составляла 0,89 м, а высота - 0,94 м.

22. Заявитель утверждал, что санитарные условия заключения в учреждении N ИЗ-77/3 были несколько лучше, чем в учреждении N ИЗ-77/2. Однако камеры были все же серьезно переполнены; он располагал менее чем 1 кв. м личного пространства и не имел индивидуального спального места. Заключенные не могли уединиться, так как унитаз не был отделен от жилой зоны. Камера была заражена насекомыми, и питание было недостаточным.

C. Условия транспортировки заявителя в исправительную колонию и условия содержания в "пересыльном" изоляторе г. Волгограда

23. 6 сентября 2002 г. началась транспортировка заявителя из следственного изолятора N ИЗ-77/3 в г. Москве в исправительную колонию в Ставропольском крае. На следующий день он прибыл в г. Воронеж, где был помещен в "пересыльный" изолятор. 8 сентября 2002 г. заявитель был направлен другим поездом в "пересыльный" изолятор в г. Волгограде, куда он прибыл на следующий день. Он оставался в волгоградском "пересыльном" изоляторе до 27 сентября 2002 г., когда его направили поездом в г. Пятигорск. Там заявитель также содержался в "пересыльном" изоляторе. 9 октября 2002 г. он был направлен поездом в исправительную колонию в Ставропольском крае, в которую он прибыл в тот же день.

1. Условия транспортировки

24. Власти Российской Федерации, ссылаясь на справки различных должностных лиц Федеральной службы исполнения наказаний, выданные в январе 2006 г., утверждали, что заявитель транспортировался в специальном охраняемом купе в вагоне поезда. До посадки в поезд он был подвергнут личному обыску. Власти Российской Федерации, кроме того, отметили, что по пути из г. Москвы в г. Воронеж заявитель содержался с 10 другими заключенными в купе N 5. Власти Российской Федерации не указали размеры купе, сообщив, что путевые и иные документы, относящиеся к условиям транспортировки заявителя, были уничтожены.

25. Заявитель утверждал, что транспортировался с 12-15 заключенными в четырехместном железнодорожном купе, длина которого составляла 1,8 м, а ширина - 1,6 м. Заключенным разрешалось пользоваться туалетом один или два раза в день. Иногда им приходилось мочиться в пластиковые бутылки.

2. Условия содержания в волгоградском "пересыльном" изоляторе

26. 9 сентября 2002 г. заявитель прибыл в волгоградский "пересыльный" изолятор. Власти Российской Федерации, ссылаясь на справки начальника учреждения от июня 2006 г. и письменные показания охранников, полученные в июне 2006 г., утверждали, что 9 сентября 2002 г. заявитель был помещен в камеру N 2 площадью 18,1 кв. м. Камера была оборудована четырьмя спальными местами. Число заключенных соответствовало количеству коек. Власти Российской Федерации отметили, что регистрационные журналы, содержащие сведения об именах и размещении заключенных, были уничтожены 5 июня 2006 г. Кроме того, они указали, что 10 сентября 2002 г. заявитель пожаловался охраннику на боль в правой лодыжке. Он был помещен в больницу изолятора, где, по результатам рентгеновского исследования, ему был поставлен диагноз "перелом лодыжки". До 24 сентября 2002 г. он оставался в больничной камере площадью 19,4 кв. м, в которой содержалось четверо заключенных. Власти Российской Федерации представили подробное описание лечения, полученного заявителем, включая виды медицинских процедур и лекарств, дозу и периодичность приема. 24 сентября 2002 г. заявитель был переведен обратно в "пересыльный" изолятор и снова помещен в камеру N 2. Власти Российской Федерации далее утверждали, что заявитель располагал индивидуальным спальным местом и постельными принадлежностями. Питание соответствовало санитарным нормам.

27. Заявитель утверждает, что он был помещен в камеру N 2 площадью примерно 18 кв. м, оборудованную 12 спальными местами. В камере содержалось 32 заключенных. Число заключенных было так велико, что даже на бетонном полу они были вынуждены спать по очереди. Камера находилась в подвале и имела небольшое окно на уровне земли. Свежий воздух отсутствовал, и в камере было очень темно. В углу находилось ведро, служившее туалетом. В камере были вши и иные насекомые. Заявитель утверждал, что оставался в камере N 2 до 12 сентября, когда после жалоб на острую боль в правой лодыжке он был помещен в больницу. Заявитель утверждает, что после того, как врач наложил на ногу гипс, он был возвращен в "пересыльный" изолятор и помещен в камеру N 2.

28. От заявителя не поступило отдельных жалоб на условия содержания в иных "пересыльных" изоляторах.

II. Применимое национальное законодательство

29. Статья 22 Федерального закона "О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений" (N 103-ФЗ от 15 июля 1995 г.) устанавливает, что подозреваемые и обвиняемые обеспечиваются бесплатным питанием, достаточным для поддержания здоровья и сил по нормам, определяемым Правительством Российской Федерации. Статья 23 предусматривает, что подозреваемым и обвиняемым создаются бытовые условия, которые отвечают требованиям гигиены и санитарии. Им предоставляется индивидуальное спальное место и выдаются постельные принадлежности, посуда и столовые приборы и туалетные принадлежности* (* Буквально - "туалетная бумага, а также по их просьбе в случае отсутствия на их лицевых счетах необходимых средств индивидуальные средства гигиены (как минимум мыло, зубная щетка, зубная паста (зубной порошок), одноразовая бритва (для мужчин), средства личной гигиены (для женщин)" (прим. переводчика).). Каждый заключенный должен располагать не менее чем 4 кв. м личного пространства в камере* (* Буквально - "норма санитарной площади в камере на одного человека устанавливается в размере четырех квадратных метров" (прим. переводчика).).

III. Применимые международные документы

30. Делегация Европейского комитета против пыток и бесчеловечного или унижающего достоинство обращения или наказания (КПП) посетила Российскую Федерацию в период со 2 по 17 декабря 2001 г. В разделе ее доклада Правительству России (CPT/Inf (2003) 30), относящемся к условиям содержания в изоляторах временного содержания и следственных изоляторах и процедурам жалоб, указано следующее:

"b) изоляторы временного содержания для подозреваемых в совершении преступлений (ИВС)

26. Согласно правилам внутреннего распорядка изоляторов временного содержания подозреваемых и обвиняемых органов внутренних дел 1996 года* (* Утверждены приказом Министерства внутренних дел Российской Федерации от 26 января 1996 г. N 41 (прим. переводчика).) норма санитарной площади в камере на одного человека устанавливается в размере четырех квадратных метров. Эти правила также предусматривают, что задержанным должны предоставляться матрасы, постельное белье, мыло, туалетная бумага, газеты, игры, еда и т. д. Правила также устанавливают продолжительность прогулок не менее одного часа в день.

Реальные условия содержания в ИВС, проверенных в 2001 году, существенно различались....

45. Следует прежде всего подчеркнуть, что КПП с удовлетворением отметил прогресс в особо остром вопросе для российской пенитенциарной системы - перенаселенности.

Во время первого посещения КПП Российской Федерации в ноябре 1998 г. перенаселенность была обозначена как наиболее важная и неотложная проблема тюремной системы. В начале визита 2001 года делегацию проинформировали, что с 1 января 2000 г. численность содержащихся в следственных изоляторах уменьшилась на 30 000 человек. В качестве примера такой тенденции был приведен СИЗО N 1 г. Владивостока, где численность заключенных снизилась на 30% за три года...

КПП приветствует меры, принятые в последние годы российскими властями в отношении проблемы перенаселенности, в том числе инструкции, выпущенные Генеральной прокуратурой, направленные на более избирательное применение меры предварительного содержания под стражей. Тем не менее собранные делегацией Комитета сведения говорят о том, что многое еще предстоит сделать. В частности, перенаселенность по-прежнему остается серьезной, и меры, принимаемые властями, недостаточны. В этой связи КПП напоминает о рекомендациях из его предыдущих докладов (сравни §§ 25 и 30 доклада о посещении 1998 года, CPT (99) 26; §§ 48 и 50 доклада посещении 1999 года, CPT (2000) 7; § 52 доклада о посещении 2000 года, CPT (2001) 2)...

125. Как и во время предыдущих посещений, многие заключенные выражали скептицизм относительно процедур жалоб. В частности, было высказано мнение, что невозможно конфиденциально пожаловаться во внешний орган. В действительности все жалобы, независимо от адресата, регистрировались сотрудниками в специальной книге, где также были ссылки на характер жалобы. В колонии N 8 прокурор по надзору отметил, что во время его инспекций его обычно сопровождал старший сотрудник колонии, и заключенные, как правило, не обращались к нему с просьбой о личном приеме, "потому что они знают, что все жалобы обычно проходят через администрацию колонии".

В свете вышеизложенного КПП напоминает о своих рекомендациях о пересмотре российскими властями порядка подачи жалоб, желая быть уверенным, что они обрабатываются эффективно. При необходимости существующие правила должны быть изменены, чтобы гарантировать заключенным возможность обращаться во внешние органы на действительно конфиденциальной основе".

Право

I. Предполагаемое нарушение статей 3 и 13 Конвенции, что касается условий содержания заявителя в изоляторах N ИЗ-77/2 и ИЗ-77/3

31. Заявитель утверждал, что его содержание под стражей в ужасающих условиях с 22 мая 2000 г. по 6 сентября 2002 г. противоречило требованиям Конвенции. На основании статьи 13 Конвенции он также жаловался на то, что не располагал эффективным средством правовой защиты, позволяющим улучшить условия содержания под стражей. Указанные статьи предусматривают:

Статья 3 Конвенции (Запрещение пыток)

"Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию".

Статья 13 Конвенции (Право на эффективное средство правовой защиты)

"Каждый, чьи права и свободы, признанные в... Конвенции, нарушены, имеет право на эффективное средство правовой защиты в государственном органе, даже если это нарушение было совершено лицами, действовавшими в официальном качестве".

A. Доводы сторон

32. Власти Российской Федерации утверждали, что заявитель не исчерпал доступные ему внутренние средства правовой защиты. Кроме того, власти Российской Федерации прокомментировали условия содержания заявителя под стражей. В частности, они указали, что факт содержания заявителя в переполненных камерах в обоих следственных изоляторах не мог повлечь установление нарушения статьи 3 Конвенции, поскольку иные условия заключения (наличие индивидуального спального места, постельных принадлежностей, соблюдение санитарных норм и так далее) были удовлетворительными. Власти Российской Федерации далее отметили, что проблема переполненности следственных изоляторов существовала во многих государствах - членах Совета Европы. В России переполненность следственных изоляторов имела объективные причины: высокий уровень преступности и ограниченная вместимость следственных изоляторов.

33. Заявитель утверждал, что не обращался в прокуратуру или суд из-за страха преследований со стороны администрации изоляторов и "воров в законе", контролировавших процедуру подачи жалоб. Кроме того, подобная жалоба не имела шансов на успех. Далее он оспорил описание условий содержания под стражей, представленное властями Российской Федерации как фактически неточное.

B. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость жалобы

34. Власти Российской Федерации утверждали, что заявитель не исчерпал внутренние средства правой защиты. Европейский Суд полагает, что вопрос исчерпания внутренних средств правовой защиты тесно связан с существом жалобы заявителя на отсутствие эффективного средства правовой защиты в отношении жалоб на бесчеловечные и унижающие достоинство условия содержания под стражей. Таким образом, Европейский Суд считает необходимым рассмотреть возражения властей Российской Федерации одновременно с рассмотрением по существу жалобы заявителя по статье 13 Конвенции.

35. Европейский Суд считает, что жалоба заявителя в части статей 3 и 13 Конвенции не является явно необоснованной в значении пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что жалоба не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Следовательно, жалоба должна быть объявлена приемлемой.

2. Существо жалобы

(a) Статья 13 Конвенции

36. Европейский Суд отмечает, что статья 13 Конвенции гарантирует доступность на уровне страны средства правовой защиты, направленного на обеспечение существа предусмотренных Конвенцией прав и свобод, в какой бы форме они ни были закреплены в национальном правопорядке. Таким образом, статья 13 Конвенции требует наличия внутренних средств правовой защиты для рассмотрения по существу "доказуемой жалобы" в соответствии с Конвенцией и предоставления соответствующего возмещения (см., в частности, Постановление Большой Палаты по делу "Кудла против Польши" (Kudla v. Poland), жалоба N 30210/96, § 157, ECHR 2000-XI). Объем обязательств по статье 13 Конвенции различен в зависимости от характера жалобы заявителя в соответствии с Конвенцией. Тем не менее средство правовой защиты, предусмотренное статьей 13 Конвенции, должно быть эффективным как практически, так и на законодательном уровне.

37. Европейский Суд напоминает, что он уже устанавливал нарушение статьи 13 Конвенции в связи с отсутствием эффективного средства правовой защиты в отношении бесчеловечных и унижающих достоинство условий содержания под стражей, указав следующее (см. Постановление Европейского Суда от 10 мая 2007 г. по делу "Бенедиктов против Российской Федерации" (Benediktov v. Russia), жалоба N 106/02, § 29)* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 9/2007.)):

"[Власти Российской Федерации не продемонстрировали, какое средство правовой защиты могли бы предоставить заявителю прокуратура, суд или иные органы государственной власти, принимая во внимание, что проблемы, связанные с условиями содержания заявителя под стражей, очевидно, носили структурный характер и касались не только личной ситуации заявителя (см. Решение Европейского Суда от 9 декабря 2004 г. по делу "Моисеев против Российской Федерации" (Moiseyev v. Russia), жалоба N 62936/00, Решение Европейского Суда от 18 сентября 2001 г. по делу "Калашников против Российской Федерации" (Kalashnikov v. Russia), жалоба N 47095/99 и, из последних примеров, Постановление Европейского Суда от 1 июня 2006 г. по делу "Мамедова против Российской Федерации" (Mamedova v. Russia), жалоба N 7064/05, § 57). Власти Российской Федерации не представили доказательств существования какого-либо средства правовой защиты, с помощью которого заявитель мог бы обжаловать общие условия содержания его под стражей, учитывая, в частности, системную проблему переполненности учреждений уголовно-исполнительной системы в Российской Федерации, или доказательств того, что имевшиеся средства правовой защиты были эффективными, то есть что они могли бы предотвратить или пресечь нарушение Конвенции или помочь заявителю получить соответствующую компенсацию (см. для подтверждения Постановление Европейского Суда от 28 марта 2006 г. по делу "Мельник против Украины" (Melnik v. Ukraine), жалоба N 72286/01, §§ 70-71, Постановление Европейского Суда от 12 октября 2006 г. по делу "Двойных против Украины" (Dvoynykh v. Ukraine), жалоба N 72277/01, § 72, и Постановление Европейского Суда от 13 сентября 2005 г. по делу "Островар против Молдавии" (Ostrovar v. Moldova), жалоба N 35207/03, § 112)".

38. Данные выводы тем более применимы к настоящему делу, учитывая, что власти Российской Федерации не указали какого-либо средства правовой защиты, с помощью которого заявитель мог бы получить возмещение за бесчеловечные и унижающие достоинство условия содержания под стражей, и не привели доводов относительно его эффективности.

39. Соответственно, Европейский Суд отклоняет возражение властей Российской Федерации о неисчерпании внутренних средств правовой защиты и заключает, что имело место нарушение статьи 13 Конвенции, что касается отсутствия эффективного и доступного внутреннего средства правовой защиты, с помощью которого заявитель мог бы обжаловать общие условия своего содержания под стражей.

(b) Статья 3 Конвенции

40. Европейский Суд отмечает длящийся характер содержания заявителя под стражей, аналогичные описания общих условий заключения в обоих изоляторах и утверждение о серьезной переполненности как основной характеристике его заключения, что требует рассмотрения содержания заявителя под стражей с 22 мая 2000 г. по 6 сентября 2002 г. без разделения на отдельные периоды (см. аналогичное обоснование в упоминавшемся выше Постановлении Европейского Суда по делу "Бенедиктов против Российской Федерации", § 31). Европейский Суд принимает во внимание довод властей Российской Федерации о том, что определенные аспекты условий содержания заявителя в двух изоляторах отличались. Однако он не считает, что разные размеры окон являются параметром, позволяющим говорить о различных условиях заключения заявителя или разделить его содержание под стражей на два периода в зависимости от изолятора, в котором он содержался.

41. Определенные условия содержания заявителя под стражей оспариваются сторонами. Однако Европейский Суд не считает необходимым определять соответствие действительности каждого и любого утверждения, поскольку усматривает нарушение статьи 3 Конвенции на основании представленных ему фактов, которые не опровергнуты государством-ответчиком.

42. Ключевым фактором, который должен быть оценен Европейским Судом, является жизненное пространство, предоставленное заявителю в обоих следственных изоляторах. Основной характеристикой, которая не оспаривается сторонами, является размер камер. Однако заявитель утверждал, что в них размещалось до 80 человек, что существенно превышало их проектную вместимость. Власти Российской Федерации признали, что камеры в обоих изоляторах время от времени были переполнены. Они представили информацию о среднем числе заключенных, содержавшихся вместе с заявителем в учреждении N ИЗ-77/2, и указали среднее число заключенных в камере заявителя в учреждении N ИЗ-77/3 в период с 12 июня по 6 сентября 2002 г.

43. Европейский Суд отмечает, что власти Российской Федерации в своих замечаниях, касающихся числа заключенных, ссылались на сведения начальников изоляторов о среднем числе заключенных, содержавшихся вместе с заявителем. Указанные сведения подтверждались выдержками из регистрационных журналов о числе заключенных на определенные даты: по одной дате в отношении каждой камеры, в которой содержался заявитель (см. §§ 14 и 21 настоящего Постановления). Европейский Суд находит странным, что власти Российской Федерации предпочли представить выдержки только на определенные даты. Он напоминает довод властей Российской Федерации о том, что число заключенных колебалось, и что они лишь указали среднее число заключенных на каждую камеру. Европейский Суд отмечает, что власти Российской Федерации не указали источник информации, на основе которого они оценили среднее число заключенных в камерах, и не представили документов, с помощью которых такая оценка могла быть проверена. Справки начальников изоляторов и выдержки из журналов, таким образом, имели для Европейского Суда низкую доказательственную силу. Европейский Суд далее отмечает, что власти Российской Федерации не могли указать точное число заключенных в учреждении N ИЗ-77/3 в период до 12 июня 2002 г. в связи с отсутствием документов.

44. В этой связи Европейский Суд отмечает, что конвенционное производство, как, например, по настоящей жалобе, не во всех случаях характеризуется строгим применением принципа affirmanti incumbit probatio (доказывание возлагается на утверждающего), так как в некоторых случаях только государство-ответчик имеет доступ к информации, подтверждающей или опровергающей жалобы на нарушение Конвенции. Непредставление государством-ответчиком такой информации без убедительного объяснения причин может привести к выводу об обоснованности утверждений заявителя (см. Постановление Европейского Суда от 6 апреля 2004 г. по делу "Ахмет Ёзкан и другие против Турции" (Ahmet Ozkan and Others v. Turkey), жалоба N 21689/93, § 426).

45. Принимая во внимание вышеуказанные принципы, а также тот факт, что власти Российской Федерации не представили убедительной относимой информации и согласились в целом, что камеры были переполнены (см. § 32 настоящего Постановления), Европейский Суд рассмотрит вопрос о числе заключенных на основании доводов заявителя.

46. Заявитель утверждает, что располагал менее чем 1 кв. м личного пространства во время пребывания в обоих следственных изоляторах. Число заключенных всегда превышало количество коек. Следовательно, заключенные, включая заявителя, были вынуждены пользоваться общими спальными местами, отдыхая по очереди. Таким образом, заявитель непрерывно содержался в камере в течение почти двух лет и трех месяцев.

47. Европейский Суд напоминает, что независимо от причин переполненности государство-ответчик несет обязанность по организации своей пенитенциарной системы таким образом, чтобы обеспечить уважение достоинства заключенных, какие бы финансовые или материально-технические затруднения ни возникали (см. Постановление Европейского Суда от 1 июня 2006 г. по делу "Мамедова против Российской Федерации" (Mamedova v. Russia), жалоба N 7064/05, § 63)* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 12/2006.).

48. Европейский Суд неоднократно устанавливал нарушение статьи 3 Конвенции в связи с необеспечением заключенных достаточным личным пространством (см., в частности, Постановление Европейского Суда по делу "Худоеров против Российской Федерации" (Khudoyorov v. Russia), жалоба N 6847/02, § 104 и последующие, ECHR 2005-Х* (* Там же. N 7/2006.); Постановление Европейского Суда от 16 июня 2005 г. по делу "Лабзов против Российской Федерации" (Labzov v. Russia), жалоба N 62208/00, § 44 и последующие* (* Там же. N 10/2005.); Постановление Европейского Суда от 2 июня 2005 г. по делу "Новоселов против Российской Федерации" (Novoselov v. Russia), жалоба N 66460/01, § 41 и последующие* (* Там же.); Постановление Европейского Суда от 20 января 2005 г. по делу "Майзит против Российской Федерации" (Mayzit v. Russia), жалоба N 63378/00, § 39 и последующие* (* Там же.); Постановление Европейского Суда по делу "Калашников против Российской Федерации" (Kalashnikov v. Russia), жалоба N 47095/99, ECHR 2002-VI, § 97 и последующие* (* Опубликовано в "Путеводителе по прецедентной практике Европейского Суда за 2002 год".); и Постановление Европейского Суда по делу "Пирс против Греции" (Peers v. Greece), жалоба N 28524/95, § 69 и последующие, ECHR 2001-III). Более конкретно, Европейский Суд напоминает, что недавно устанавливал нарушение статьи 3 Конвенции в связи с содержанием заявителя под стражей в переполненных камерах тех же следственных изоляторов в тот же период (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Бенедиктов против Российской Федерации", §§ 31-41, Постановление Европейского Суда от 7 июня 2007 г. по делу "Игорь Иванов против Российской Федерации" (Igor Ivanov v. Russia), жалоба N 34000/02, §§ 16-18 и 30-41)* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 7/2008.).

ГАРАНТ:

По-видимому, в тексте предыдущего абзаца допущена опечатка. Вместо слов "жалоба N 47095/99" следует читать "жалоба N 47095/991"

49. Принимая во внимание прецеденты, имеющиеся по данному вопросу, и материалы, представленные сторонами, Европейский Суд отмечает, что власти Российской Федерации не привели каких-либо фактов или доводов для отступления в данном деле от ранее сделанных выводов. Европейский Суд полагает, что тот факт, что заявителю пришлось жить, спать и пользоваться туалетом в одной камере с таким числом заключенных, сам по себе являлся достаточным для того, чтобы причинить переживания или трудности в степени, превышающей неизбежный уровень страданий, присущий лишению свободы, и вызвать у заявителя чувства страха, страдания и неполноценности, которые могли оскорбить и унизить его.

50. Кроме того, хотя в настоящем деле нельзя установить "вне всякого разумного сомнения", что вентиляция, отопление, освещение или санитарные условия в изоляторах были неприемлемы с точки зрения статьи 3 Конвенции, Европейский Суд отмечает, что окна камеры были закрыты металлическими ставнями, препятствующими доступу свежего воздуха и естественного света. Они были удалены после ноября 2002 г., то есть через несколько месяцев после перевода заявителя из следственных изоляторов. Сторонами также не оспаривалось, что заявитель не имел возможности выходить на прогулку. Европейский Суд полагает, что данные аспекты, хотя сами по себе не оправдывают использование понятия "унижающего достоинство обращения", являются важным дополнением к основному фактору сильной переполненности камер при доказывании того, что условия содержания заявителя под стражей выходили за пределы, установленные статьей 3 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда от 2 июня 2005 г. по делу "Новоселов против Российской Федерации" (Novoselov v. Russia), жалоба N 66460/01, § 44).

51. Таким образом, имело место нарушение статьи 3 Конвенции, что касается условий содержания заявителя под стражей в следственных изоляторах N ИЗ-77/2 и ИЗ-77/3, которые Европейский Суд признает бесчеловечными и унижающими достоинство.

II. Предполагаемое нарушение статьи 3 Конвенции, что касается условий транспортировки заявителя в исправительную колонию

52. Заявитель жаловался на основании статьи 3 Конвенции на бесчеловечные и унижающие достоинство условия перевозки из изолятора N ИЗ-77/3 в г. Москве в исправительную колонию в Ставропольском крае. Транспортировка осуществлялась в серьезно переполненных купе. По его мнению, такое обращение представляло собой пытку.

A. Доводы сторон

53. Власти Российской Федерации привели доводы по двум направлениям. Во-первых, они утверждали, что жалобы на условия транспортировки заявителя не были рассмотрены на уровне страны. Таким образом, жалоба в данной части подлежит отклонению в связи с неисчерпанием внутренних средств правовой защиты.

54. Однако на тот случай, если Европейский Суд примет иное решение, власти Российской Федерации указывали, что жалоба заявителя была явно необоснованной, поскольку условия его транспортировки отвечали всем существующим требованиям. Он располагал индивидуальным спальным местом, получал постельные принадлежности и питание, соответствующее санитарным требованиям.

55. Заявитель утверждал, что не мог подать жалобу. Процедура подачи такой жалобы усложнялась его переводом из одного места заключения в другое. Ему не было известно эффективное внутреннее средство правовой защиты.

B. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость жалобы

56. Власти Российской Федерации выступили с возражением о неисчерпании заявителем внутренних средств правовой защиты. Европейский Суд напоминает, что правило исчерпания внутренних средств правовой защиты для целей пункта 1 статьи 35 Конвенции обязывает заявителей использовать, прежде всего, средства правовой защиты, которые являются доступными и достаточными в национальной правовой системе для получения возмещения в связи с предполагаемыми нарушениями. Существование средств правовой защиты должно быть достаточно определенным с точки зрения теории и практики, так как в противном случае они не будут обладать требуемой доступностью и эффективностью. Пункт 1 статьи 35 Конвенции также требует, чтобы жалоба, подаваемая в Европейский Суд, была представлена в соответствующий национальный орган хотя бы по сути, с соблюдением формальных требований и сроков, установленных законодательством страны, и чтобы были использованы процедурные средства, способные предотвратить нарушение Конвенции. Однако не существует обязанности прибегать к средствам правовой защиты, которые неадекватны или неэффективны (см. Постановление Европейского Суда от 18 декабря 1996 г. по делу "Аксой против Турции" (Aksoy v. Turkey), Reports of Judgments and Decisions 1996 VI, pp. 2275-2276, §§ 51-52; Постановление Европейского Суда от 16 сентября 1996 г. по делу "Акдивар и другие против Турции" (Akdivar and Others v. Turkey), Reports of Judgments and Decisions 1996 IV, p. 1210, §§ 65-67; и, в числе последних, Постановление Европейского Суда от 27 июня 2006 г. по делу "Дженнет Айхан и Мехмет Салих Айхан против Турции" (Cennet Ayhan and Mehmet Salih Ayhan v. Turkey), жалоба N 41964/98, § 64).

57. Государство-ответчик, ссылающееся на неисчерпание, обязано указать Европейскому Суду с достаточной ясностью средства правовой защиты, к которым не прибегли заявители, и продемонстрировать, что эти средства правовой защиты в соответствующий период являлись эффективными и доступными теоретически и практически, то есть к ним имелся доступ, они могли обеспечить возмещение в связи с жалобами заявителя и позволяли разумно рассчитывать на успех (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Акдивар и другие против Турции", p. 1211, § 68; или упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Дженнет Айхан и Мехмет Салих Айхан против Турции", § 65).

58. Кроме того, правило об исчерпании должно применяться с определенной степенью гибкости и без излишнего формализма. Европейский Суд также указывал, что оно не является абсолютным и не может применяться автоматически; при рассмотрении вопроса о том, было ли оно соблюдено, необходимо учитывать конкретные обстоятельства каждого индивидуального дела. Это означает, среди прочего, что Европейскому Суду требуется реально учитывать не только формальное существование средств правовой защиты в правовой системе государства-участника, но также общий контекст, в котором они применяются, а также личные обстоятельства заявителя. Он также должен проверить, совершил ли заявитель, с учетом всех обстоятельств дела, действия, которых можно было бы от него ожидать для исчерпания внутренних средств правовой защиты (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Акдивар и другие против Турции", p. 1211, § 69; и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Аксой против Турции", p. 2276, §§ 53-54).

59. Европейский Суд далее напоминает, что решающий вопрос при оценке эффективности средства правовой защиты в отношении жалобы на бесчеловечное и унижающее достоинство обращение заключается в том, мог ли заявитель обратиться с этой жалобой с целью прямого и своевременного возмещения, а не просто косвенной защиты своих прав, гарантированных статьей 3 Конвенции. Средство правовой защиты может быть превентивным или компенсаторным по своей природе (см., в частности, Постановление Европейского Суда от 19 октября 2006 г. по делу "Коваль против Украины" (Koval v. Ukraine), жалоба N 65550/01, § 94).

60. Обращаясь к фактам настоящего дела, Европейский Суд отмечает, что власти Российской Федерации не указали национальный орган, уполномоченный рассматривать жалобы на бесчеловечное и унижающее достоинство обращение. Они лишь предположили, что заявитель должен был исчерпать внутренние средства правовой защиты. Власти Российской Федерации не пояснили, могло ли обращение в какой-либо национальный орган обеспечить превентивное или компенсаторное возмещение или оба его вида в связи с утверждениями об условиях транспортировки, противоречащих статье 3 Конвенции. Они не указали какой-либо правовой нормы о возможности предъявления требования о возмещении ущерба, который был уже причинен вследствие условий перевозки, или возможности предупреждения таким требованием будущих страданий. Власти Российской Федерации не сослались также на примеры из национальной практики, свидетельствующие о том, что, используя указанные средства, заявитель мог получить такое возмещение.

61. С учетом вышеизложенного Европейский Суд полагает, что не доказано наличие средства правовой защиты, способного обеспечить разумные перспективы на успех жалобам заявителя на условия транспортировки. Поэтому Европейский Суд отклоняет возражение властей Российской Федерации о неисчерпании заявителем внутренних средств правовой защиты.

62. Европейский Суд далее отмечает, что жалоба заявителя не является явно необоснованной в значении пункта 3 статьи 35 Конвенции и неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Следовательно, жалоба должна быть объявлена приемлемой.

2. Существо жалобы

63. Европейский Суд отмечает, что стороны привели различные описания общих условий транспортировки заявителя. Заявитель утверждал, что транспортировка осуществлялась в четырехместных железнодорожных купе площадью 2,9 кв. м, в которых находились 12-15 заключенных. Власти Российской Федерации не представили информации о размерах купе. Они лишь отметили, что во время первой части перевозки, из г. Москвы в г. Воронеж, заявитель транспортировался в купе N 5 с 10 заключенными. Информация об оставшейся части перевозки не была предоставлена. Власти Российской Федерации сослались на уничтожение соответствующих документов как на причину непредставления информации.

64. При таких обстоятельствах, учитывая принцип, приведенный в § 44 настоящего Постановления, Европейский Суд рассмотрит по существу жалобу заявителя в части условий транспортировки исключительно на основе его объяснений (см. Постановление Европейского Суда от 25 октября 2005 г. по делу "Федотов против Российской Федерации" (Fedotov v. Russia), жалоба N 5140/02, § 61* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 3/2006.), и Постановление Европейского Суда от 12 октября 2006 г. по делу "Стайков против Болгарии" (Staykov v. Bulgaria), жалоба N 49438/99, § 75).

65. Заявитель утверждал, что ему было предоставлено менее 0,3 кв. м личного пространства во время перевозки, даже во время первой ее части, когда в купе находились 11 заключенных, как пояснили власти Российской Федерации.

66. В этой связи Европейский Суд напоминает, что Европейский комитет против пыток и бесчеловечного или унижающего достоинство обращения или наказания (КПП) признал индивидуальные купе площадью 0,4; 0,5 или даже 0,8 кв. м непригодными для транспортировки лица независимо от ее продолжительности (см. CPT/Inf (2004) 36 [Азербайджан], § 152; CPT/Inf (2004) 12 [Люксембург], § 19; CPT/Inf (2002 г.) 23 [Украина], § 129; CPT/Inf (2001) 22 [Литва], § 118; и CPT/Inf (98) 13 [Польша], § 68). КПП также признал неприемлемой транспортировку продолжительностью до четырех часов шестерых заключенных в купе площадью 2 кв. м, рекомендуя, чтобы не более трех лиц транспортировались в купе площадью 2 кв. м (см. CPT/Inf (2002) 23 [Украина] § 130).

67. Европейский Суд далее напоминает, что уже устанавливал нарушение статьи 3 Конвенции в деле, где заявителю было предоставлено 0,4 кв. м личного пространства в ходе транспортировки. Он счел такую организацию транспортировки неприемлемой независимо от продолжительности (см. Постановление Европейского Суда от 25 октября 2007 г. по делу "Яковенко против Украины" (Yakovenko v. Ukraine), жалоба N 15825/06, §§ 108-113). Европейский Суд также установил нарушение статьи 3 Конвенции в деле, где заявитель транспортировался с другим заключенным в одноместном боксе площадью 1 кв. м. Хотя время в пути не превышало одного часа, Европейский Суд признал неприемлемой такую организацию перевозки (см. Постановление Европейского Суда по делу "Худоеров против Российской Федерации" (Khudoyorov v. Russia), жалоба N 6847/02, §§ 118-120, ECHR 2005-X)* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 3/2006.).

68. Европейский Суд не усматривает оснований для отхода от данных выводов и применения в настоящем деле иных критериев. Он полагает, что необходимость стоять в замкнутом пространстве в течение многих часов в крайне стесненных условиях должна была причинить заявителю интенсивные физические страдания. Кроме того, Европейский Суд напоминает довод заявителя о том, что ему разрешалось пользоваться туалетом не более двух раз в день, и он был вынужден использовать в качестве туалета пластиковую бутылку. Хотя в настоящем деле не может считаться установленным "вне всякого разумного сомнения", что санитарные условия в поезде были неприемлемы с точки зрения статьи 3 Конвенции, Европейский Суд, тем не менее, отмечает, что условия транспортировки заявителя могли дополнительно ухудшаться под воздействием данного аспекта.

69. Таким образом, имело место нарушение статьи 3 Конвенции, что касается условий перевозки заявителя из г. Москвы в исправительную колонию в Ставропольском крае, которые Европейский Суд находит бесчеловечными и унижающими достоинство.

III. Предполагаемое нарушение статьи 3 Конвенции, что касается условий содержания заявителя в волгоградском "пересыльном" изоляторе

70. Заявитель жаловался на условия содержания в волгоградском "пересыльном" изоляторе, противоречащие статье 3 Конвенции.

A. Доводы сторон

71. Власти Российской Федерации лишь указали, что условия заключения заявителя соответствовали гарантиям статьи 3 Конвенции. Он располагал индивидуальным спальным местом и постельными принадлежностями и получал питание согласно санитарным нормам. На основании медицинских документов и рапортов они утверждали, что заявитель получал необходимую медицинскую помощь и был выписан из больницы учреждения лишь после выздоровления.

72. Заявитель утверждал, что не оставался в больнице и провел все время в камере N 2 "пересыльного" изолятора в унижающих достоинство условиях. Он был лишен сна, не мог уединиться и располагал крайне ограниченным личным пространством.

B. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость жалобы

73. Европейский Суд считает, что жалоба в данной части не является явно необоснованной в значении пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что жалоба не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Следовательно, жалоба должна быть объявлена приемлемой.

2. Существо жалобы

74. Европейский Суд отмечает, что заявитель прибыл в волгоградский "пересыльный" изолятор 9 сентября 2002 г. Стороны не оспаривают, что он был помещен в камеру N 2 площадью 18,1 кв. м. Заявитель утверждал, что находился в ней в течение всего периода заключения. Власти Российской Федерации со ссылкой на медицинские документы и рапорты, касающиеся несчастного случая с заявителем, утверждали, что он находился в больнице изолятора с 10 по 24 сентября 2002 г. Европейский Суд, таким образом, считает установленным, что заявитель находился в камере N 2 волгоградского "пересыльного" изолятора с момента прибытия 9 сентября 2002 г. до помещения в больницу 10 сентября 2002 г., а также с 24 сентября 2002 г., когда он был выписан из больницы, по 27 сентября 2002 г., когда возобновилась железнодорожная перевозка.

75. Заявитель утверждает, что в камере, оборудованной 12 спальными местами, размещались 32 заключенных. Власти Российской Федерации оспорили это описание, утверждая, что в камере было четыре спальных места, и число заключенных не превышало проектной вместимости. Они ссылались на справки начальника учреждения и письменные показания охранников, полученные в июне 2006 г. (см. § 26 настоящего Постановления). Данные справки не могут представлять доказательственную ценность для Европейского Суда, поскольку в них не указаны источники информации, такие как регистрационные журналы, на основе которых указанные утверждения могли быть проверены. Европейский Суд напоминает довод властей Российской Федерации о том, что регистрационные журналы были уничтожены в июне 2006 г., то есть в то же время, когда начальник учреждения выдал справки и охранники дали показания. Европейский Суд находит странным, что власти Российской Федерации предпочли представить косвенные доказательства вместо выдержек из журналов, которые могли бы подтвердить их утверждения.

76. Европейский Суд полагает, что в настоящем деле только государство-ответчик имело доступ к информации, способной опровергнуть утверждения заявителя. Оно не представило такой информации или убедительных объяснений ее непредставления. Таким образом, Европейский Суд вынужден сделать выводы из бездействия властей Российской Федерации и рассмотрит вопрос на основе утверждений заявителя.

77. Заявитель утверждал, что содержался в камере N 2 с 32 заключенными. Следовательно, он располагал менее чем 0,6 кв. м личного пространства. Европейский Суд отмечает, что он находился в камере круглосуточно, поскольку ежедневные прогулки отсутствовали. Заключенные были вынуждены спать по очереди в связи с недостаточностью спальных мест. Заявитель утверждал, что число заключенных было столь велико, что даже на бетонном полу они были вынуждены спать по очереди.

78. Европейский Суд далее отмечает, что власти Российской Федерации не оспаривали общее описание условий содержания заявителя в камере N 2. Таким образом, он считает установленным, что ситуация заявителя дополнительно усугублялась ненадлежащими вентиляцией, освещением и санитарными условиями. Европейский Суд также поражен тем, что заключенные были вынуждены использовать в качестве туалета ведро, не имея возможности уединиться.

79. Европейский Суд отмечает, что срок заключения заявителя в данных условиях был относительно коротким. Однако, учитывая совокупное влияние таких факторов, как плохая вентиляция, недостаточное освещение, ужасающие санитарные условия, отсутствие прогулок, и тот факт, что заявитель вынужден был жить, спать и пользоваться туалетом в одной камере с таким числом заключенных, Европейский Суд полагает, что переживания и трудности, перенесенные заявителем в результате содержания в таких условиях, превысили неизбежный уровень страданий, присущий лишению свободы, и вызванные ими мучения достигли степени суровости, попадающей в сферу действия статьи 3 Конвенции. Следовательно, условия заключения заявителя представляли собой бесчеловечное и унижающее достоинство обращение.

80. Таким образом, имело место нарушение статьи 3 Конвенции, что касается условий содержания заявителя в волгоградском "пересыльном" изоляторе.

IV. Предполагаемое нарушение статьи 5 Конвенции

81. Заявитель, кроме того, жаловался на основании подпункта "c" пункта 1 и пункта 3 статьи 5 Конвенции на отсутствие оснований для его задержания и последующего заключения под стражу, а также на чрезмерную продолжительность предварительного заключения. Статья 5 Конвенции в соответствующей части предусматривает следующее:

"1. Каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенность. Никто не может быть лишен свободы иначе как в следующих случаях и в порядке, установленном законом...

с) законное задержание или заключение под стражу лица, произведенное с тем, чтобы оно предстало перед компетентным органом по обоснованному подозрению в совершении правонарушения или в случае, когда имеются достаточные основания полагать, что необходимо предотвратить совершение им правонарушения или помешать ему скрыться после его совершения...

3. Каждый задержанный или заключенный под стражу в соответствии с подпунктом "с" пункта 1 настоящей статьи незамедлительно доставляется к судье или к иному должностному лицу, наделенному, согласно закону, судебной властью, и имеет право на судебное разбирательство в течение разумного срока или на освобождение до суда. Освобождение может быть обусловлено предоставлением гарантий явки в суд".

82. Европейский Суд отмечает, что отсутствует необходимость рассмотрения вопроса о том, усматриваются ли в жалобе заявителя признаки нарушения статьи 5 Конвенции. Он напоминает, что, в соответствии со статьей 35 Конвенции, Европейский Суд может принимать дело к рассмотрению лишь в течение шести месяцев с даты вынесения окончательного решения. Он отмечает, что содержание заявителя под стражей закончилось 5 апреля 2002 г., когда Гагаринский районный суд г. Москвы осудил его (см. Постановление Большой Палаты по делу "Лабита против Италии" (Labita v. Italy), жалоба N 26772/95, § 147, ECHR 2000-IV). После указанной даты его содержание под стражей относилось к сфере действия подпункта "а" пункта 1 статьи 5 Конвенции, а не подпункта "c" пункта 1 статьи 5 Конвенции (см., например, Постановление Европейского Суда от 28 марта 1990 г. по делу "B. против Австрии" (B. v. Austria), Series A, N 175, pp. 14-16, §§ 36-39). Заявитель подал жалобу в Европейский Суд 15 декабря 2002 г., то есть более чем через шесть месяцев после окончания содержания под стражей.

83. Следовательно, жалоба в данной части была подана за пределами срока и подлежит отклонению в соответствии с пунктами 1 и 4 статьи 35 Конвенции.

V. Иные предполагаемые нарушения Конвенции

84. В формуляре жалобы, поданном в Европейский Суд 15 декабря 2002 г., заявитель жаловался на основании статей 3, 6, 7, 10, 13 и 14 Конвенции, а также статьи 2 Протокола N 7 к Конвенции, что условия транспортировки в Гагаринский районный суд были ужасающими, что разбирательство его уголовного дела было чрезмерно длительным, что суды страны неправильно применили закон и оценили факты, что они были пристрастны, что суд, рассматривавший дело, не являлся "судом, созданным на основании закона", что на него было возложено бремя доказывания, что юридическая помощь была неэффективной, что суды страны допустили различные процессуальные нарушения, что примененное к нему наказание было более суровым, чем предусмотрено законом, и что он был наказан за действие, не являющееся преступлением согласно закону, что он не мог эффективно требовать пересмотра дела в надзорном порядке, что его заявление о пересмотре дела в надзорном порядке было отклонено, и что власти не приняли во внимание его различные жалобы. В объяснениях, поданных в Европейский Суд 10 апреля 2006 г., заявитель жаловался, что не был обеспечен необходимой медицинской помощью в больнице волгоградского "пересыльного" изолятора.

85. Однако, рассмотрев представленные материалы, Европейский Суд не усматривает в них признаков нарушения прав и свобод, предусмотренных Конвенцией или Протоколами к ней. Следовательно, жалоба в данной части является явно необоснованной и подлежит отклонению в соответствии с пунктами 3 и 4 статьи 35 Конвенции.

VI. Применение статьи 41 Конвенции

86. Статья 41 Конвенции предусматривает:

"Если Европейский Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Европейский Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

A. Ущерб

87. Заявитель требовал 398 100 евро в счет компенсации имущественного ущерба. Он утверждал, что данная сумма представляла собой потери капитала, понесенные во время содержания под стражей. Заявитель отметил, что не мог работать в ходе производства по уголовному делу, что продал имущество до своего осуждения, поскольку не предполагал использовать его в период отбытия наказания, что его родственники несли расходы, связанные с его содержанием под стражей и осуждением, и что его здоровье существенно ухудшилось в период содержания под стражей. Кроме того, он требовал 1 000 000 евро в счет компенсации морального вреда.

88. Власти Российской Федерации оспорили наличие причинной связи между предполагаемым нарушением и материальным ущербом, на котором настаивал заявитель, поскольку решение предъявить обвинения заявителю не являлось предметом рассмотрения Европейского Суда в настоящем деле. Они далее утверждали, что заявитель не представил квитанции или иные документы в подтверждение требования о компенсации материального ущерба. Власти Российской Федерации считали, что требование о компенсации морального вреда являлось чрезмерным и необоснованным. В любом случае установление нарушения являлось бы достаточной справедливой компенсацией.

89. Европейский Суд отмечает, что решение предъявить заявителю обвинения не рассматривалось им в настоящем деле. Он соглашается с позицией властей Российской Федерации, согласно которой отсутствует причинная связь между установленными нарушениями и требуемой компенсацией материального ущерба (см. Постановление Европейского Суда от 2 марта 2006 г. по делу "Нахманович против Российской Федерации" (Nakhmanovich v. Russia), жалоба N 55669/00, § 102* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 9/2006.)). Кроме того, заявитель не представил документов, подтверждающих расходы, которые он предположительно понес. Соответственно, Европейский Суд не усматривает оснований для присуждения заявителю каких-либо сумм по данному основанию.

90. Что касается морального вреда, Европейский Суд отмечает, что установил совокупность особо серьезных нарушений в настоящем деле. Европейский Суд признает, что заявитель испытывал унижение и переживания в связи с бесчеловечными и унижающими достоинство условиями содержания под стражей и транспортировки, а также отсутствием эффективного средства правовой защиты в отношении его жалоб на условия предварительного заключения. При таких обстоятельствах он полагает, что заявителю были причинены страдания и разочарование, достаточной компенсацией которых не может быть признано одно установление факта нарушения Конвенции. Оценивая указанные обстоятельства на справедливой основе и принимая во внимание, в частности, продолжительность содержания заявителя под стражей, он присуждает заявителю 12 000 евро в счет компенсации морального вреда, а также любые налоги, подлежащие начислению на указанную сумму.

B. Судебные расходы и издержки

91. Заявитель также требовал 15 000 евро в счет возмещения судебных расходов и издержек в судах страны и в Европейском Суде.

92. Власти Российской Федерации утверждали, что это требование являлось необоснованным и неразумным.

93. В соответствии с прецедентной практикой Европейского Суда заявитель имеет право на возмещение расходов и издержек только в части, в которой они были действительно понесены, являлись необходимыми и разумными по размеру. В настоящем деле заявитель не представил доказательств (счет, квитанции и так далее) в подтверждение своего требования. Соответственно, Европейский Суд отклоняет его.

C. Процентная ставка при просрочке платежей

94. Европейский Суд счел, что процентная ставка при просрочке платежей должна быть установлена в размере предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Суд единогласно:

1) решил исследовать возражение властей Российской Федерации об исчерпании внутренних средств правовой защиты в отношении жалобы заявителя на бесчеловечные и унижающие достоинство условия содержания под стражей в следственных изоляторах N ИЗ-77/2 и ИЗ-77/3 в г. Москве при рассмотрении жалобы по существу и отклонил их;

2) признал жалобу в части условий содержания заявителя под стражей в следственных изоляторах N ИЗ-77/2 и ИЗ-77/3 в г. Москве, условий транспортировки из следственного изолятора N ИЗ-77/3 в г. Москве в исправительную колонию, условий содержания в волгоградском "пересыльном" изоляторе и отсутствия эффективного средства правовой защиты в отношении жалобы на условия содержания под стражей в следственных изоляторах N ИЗ-77/2 и ИЗ-77/3 приемлемой, а остальную часть жалобы неприемлемой;

3) постановил, что имело место нарушение статьи 13 Конвенции;

4) постановил, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции, что касается условий содержания заявителя под стражей в следственных изоляторах N ИЗ-77/2 и ИЗ-77/3 в г. Москве;

5) постановил, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции, что касается условий транспортировки заявителя из следственного изолятора N ИЗ-77/3 в г. Москве в исправительную колонию;

6) постановил, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции, что касается условий содержания заявителя в волгоградском "пересыльном" изоляторе;

7) постановил:

(a) что власти государства-ответчика обязаны в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции выплатить заявителю 12 000 евро (двенадцать тысяч евро) в качестве компенсации морального вреда, подлежащие переводу в рубли по курсу, который будет установлен на день выплаты, а также любые налоги, подлежащие начислению на указанную сумму;

(b) что с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на эти суммы должны начисляться простые проценты, размер которых определяется предельной кредитной ставкой Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента;

8) отклонил оставшуюся часть требований заявителя о справедливой компенсации.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 10 июля 2008 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Андре Вампаш Заместитель Секретаря Секции Суда

Христос Розакис Председатель Палаты Суда