Постановление Европейского Суда по правам человека от 15 июля 2010 г. Дело "Владимир Кривоносов (Vladimir Krivonosov) против Российской Федерации" (жалоба N 7772/04) (Первая Секция)

Европейский Суд по правам человека
(Первая Секция)

Дело "Владимир Кривоносов (Vladimir Krivonosov)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 7772/04)

Постановление

Страсбург, 15 июля 2010 г.

По делу "Владимир Кривоносов против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Первая Секция), заседая Палатой в составе:

Христоса Розакиса, Председателя Палаты,

Нины Ваич,

Анатолия Ковлера,

Элизабет Штейнер,

Ханлара Гаджиева,

Джорджио Малинверни,

Георга Николау, судей,

а также при участии Сёрена Нильсена, Секретаря Секции Суда,

заседая за закрытыми дверями 24 июня 2010 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 7772/04, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданином Российской Федерации Владимиром Алексеевичем Кривоносовым (далее - заявитель) 3 февраля 2004 г.

2. Интересы заявителя, которому была предоставлена юридическая помощь, представляла Л. Русакова, адвокат, практикующий в г. Ростове-на-Дону. Власти Российской Федерации были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека Г.О. Матюшкиным.

3. 22 сентября 2008 г. председатель Первой Секции коммуницировал жалобу властям Российской Федерации. В соответствии с пунктом 1 статьи 29 Конвенции, было также решено рассмотреть данную жалобу одновременно по вопросу приемлемости и по существу.

Факты

I. Обстоятельства дела

4. Заявитель родился в 1968 году и проживает в г. Таганроге Ростовской области.

A. Задержание, последующее содержание под стражей и осуждение заявителя

5. 18 декабря 1998 г. заявитель был задержан и предположительно подвергнут побоям милиционерами. В тот же день он был заключен под стражу по подозрению в грабеже.

6. 21 декабря 1998 г. заявителю были предъявлены обвинения и назначен защитник.

7. 14 марта 2000 г. заявитель был освобожден под подписку о невыезде.

8. 13 июня 2000 г. Ростовский областной суд признал заявителя виновным в грабеже и приговорил его к пяти годам лишения свободы условно. Однако 2 ноября 2000 г., Верховный Суд России, рассмотрев жалобу, отменил приговор суда и направил дело на повторное рассмотрение.

9. 14 мая 2001 г. Ростовский областной суд признал заявителя виновным в мошенничестве, похищении людей, незаконном лишении свободы, вымогательстве, краже со взломом и краже и приговорил его к семи годам и шести месяцам лишения свободы. Заявитель был взят под стражу в зале суда.

10. 16 января 2002 г. Верховный Суд России, рассмотрев жалобу, отменил приговор суда от 14 мая 2001 г. и направил дело на новое рассмотрение. Верховный Суд постановил, что мера пресечения, примененная к заявителю, "оставлена без изменения".

11. 12 февраля 2002 г. Ростовский областной суд назначил новое слушание по делу на 27 февраля 2002 г. и указал, что мера пресечения "оставлена без изменения".

12. 1 июля 2002 г. Ростовский областной суд продлил срок содержания заявителя под стражей до 1 октября 2002 г.

"Подсудимые [заявитель и четверо других лиц] обвиняются в похищении людей, незаконном лишении свободы, краже со взломом и других преступлениях.

Они содержатся под стражей... [заявитель] - с 18 декабря 1998 г...

Прокурор ходатайствует о продлении срока содержания подсудимых под стражей на три месяца.

Рассмотрев ходатайство прокурора и заслушав стороны в заседании, суд считает необходимым продлить срок содержания подсудимых под стражей на три месяца, т.е. до 1 октября 2002 г. включительно, т.к. они обвиняются в тяжких и особо тяжких преступлениях.

В соответствии со статьями 255 и 256 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, срок содержания подсудимых под стражей продлить на 3 (три) месяца, т.е. с 1 июля 2002 г. по 1 октября 2002 г."

13. 6 ноября 2002 г. Верховный Суд России оставил в силе решение о продлении срока содержания под стражей, найдя его достаточно обоснованным.

14. 1 октября и 31 декабря 2002 г., а также 31 марта, 26 июня, 25 сентября и 15 декабря 2003 г. Ростовский областной суд продлевал срок содержания заявителя под стражей до 1 января, 31 марта, 30 июня, 26 сентября, 25 декабря 2003 г. и 15 марта 2004 г. соответственно. Формулировка решений была аналогична той, которая использовалась в решении от 1 июля 2002 г.

15. Заявитель обжаловал вышеуказанные решения Верховного Суда* (* Так в оригинале. По-видимому, речь идет о решениях Ростовского областного суда, которые заявитель обжаловал в Верховный Суд Российской Федерации (прим. переводчика).) о продлении срока содержания под стражей, ссылаясь на то, что они недостаточно обоснованы и что суд не принял во внимание его личную ситуацию. 12 февраля, 14 мая, 16 июля, 16 октября и 24 декабря 2003 г., а также 31 марта 2004 г. соответственно. Верховный Суд России, рассмотрев жалобы, оставил вышеуказанные решения в силе.

16. В то же время 19 февраля 2004 г. Ростовский областной суд в составе председательствующего судьи Ж. и народных заседателей С. и М. продлил срок содержания заявителя под стражей до 19 мая 2004 г. Суд использовал ту же стереотипную формулировку и ссылался на тяжесть обвинений, выдвинутых против заявителя. Заявитель вновь подал жалобу в Верховный Суд.

17. 10 марта 2005 г., а именно после признания заявителя виновным областным судом (см. § 19 настоящего Постановления), Верховный Суд России прекратил рассмотрение жалобы заявителя, так как в это время он был признан виновным областным судом.

18. Что касается судебного разбирательства по делу в период с 27 февраля 2002 г. по 25 февраля 2004 г., заседания откладывались более 50 раз: по требованию заявителя и других подсудимых, которые желали ознакомиться с материалами дела или с протоколами заседаний; по требованию заявителя и его соподсудимых о замене их представителей и в связи с необходимостью ознакомления вновь назначенных представителей с материалами дела; в связи с болезнью представителей и невозможностью их участия в судебном заседании; и в связи с болезнью подсудимых или вследствие их жалоб на свое здоровье. Одной из причин отложения разбирательства была невозможность доставки подсудимых в зал суда.

19. 17 мая 2004 г. Ростовский областной суд в составе председательствующего судьи Ж. и народных заседателей С. и М. признал заявителя виновным в нескольких эпизодах мошенничества, похищении людей, незаконном лишении свободы, вымогательстве, краже со взломом и краже, и приговорил его к шести годам лишения свободы.

20. Заявитель подал жалобу. Он жаловался, в частности, на то, что народные заседатели принимали участие в рассмотрении дела незаконно. Законодательство изменилось, и после 1 января 2004 г. народные заседатели больше не допускались к участию в отправлении правосудия.

21. 10 марта 2005 г. Верховный Суд России в составе коллегии из трех судей, рассмотрев жалобу, уменьшил срок лишения свободы заявителя до пяти лет и оставил в силе остальную часть приговора суда. Один из судей Верховного Суда ранее рассматривал дело заявителя по жалобе 2 ноября 2000 г. (см. § 8 настоящего Постановления) а также рассматривал 16 октября 2003 г. жалобу на решение от 26 июня 2003 г. о продлении срока содержания заявителя под стражей до 26 сентября 2003 г. (см. §§ 14-15 настоящего Постановления). Другой судья ранее рассматривал дело заявителя по жалобе 16 января 2002 г. (см. § 10 настоящего Постановления). Что касается довода заявителя о незаконности состава суда, суд учел, что судебное разбирательство началось до 1 января 2004 г., и участие двух народных заседателей в рассмотрении уголовного обвинения, предъявленного заявителю соответствовало принципу непрерывности судебного разбирательства.

B. Условия содержания заявителя под стражей

1. Условия содержания под стражей в изоляторе ИЗ-61/1 Ростова-на-Дону

22. С 25 мая по 8 декабря 2001 г. и с 11 февраля 2002 г. по 23 апреля 2005 г. заявитель содержался в следственном изоляторе ИЗ-61/1 Ростова-на-Дону (учреждение ИЗ-61/1 г. Ростова-на-Дону УИН МЮ Российской Федерации). На протяжении этого периода заявитель содержался в следующих камерах:

(а) в камере N 21 размером 54,5 кв. м, рассчитанной на 13-16 заключенных;

(b) в камере N 46 размером 59,6 кв. м, рассчитанной на 13-16 заключенных;

(c) в камере N 48 размером 54,2 кв. м, рассчитанной на 10-15 заключенных;

(d) в камере N 57 размером 68,4 кв. м, рассчитанной на 16-18 заключенных;

(e) в камере N 90 размером 58,2 кв. м, рассчитанной на 16-18 заключенных;

(f) в камере N 92 размером 46,2 кв. м, рассчитанной на 12-14 заключенных;

(g) в камере N 109 размером 54,2 кв. м, рассчитанной на 11-14 заключенных;

(h) в камере N 114 размером 44,5 кв. м, рассчитанной на 10-12 заключенных; и

(i) в камере N 84 (карцер) размером 6,6 кв. м, рассчитанной на одного человека.

(а) Версия властей Российской Федерации

23. Власти Российской Федерации не представили точную информацию о том, сколько еще человек содержалось в камере одновременно с заявителем, так как соответствующие документы были уничтожены ввиду окончания установленного срока их хранения. Однако они заявляли, что проектная вместимость камер не была превышена.

24. В каждой камере заявитель имел отдельную кровать, и ему предоставлялись постельные принадлежности (две простыни, наволочка, одеяло, матрас и подушка) и столовые приборы (чашка, ложка и тарелка).

25. Размеры, количество и расположение окон в камерах соответствовали установленным законом нормам и обеспечивали достаточное дневное освещение. До декабря 2002 г. окна были закрыты жалюзийными решетками, установленными для предотвращения коммуникаций между камерами.

26. Камеры были освещены лампами накаливания мощностью 60-75 ватт (четыре лампы для обычной камеры, одна лампа в карцере), которые горели с 6.00 до 22.00. В ночное время камеры освещались дежурным освещением мощностью 60-75 ватт, лампы были сделаны из тонированного стекла.

27. Все камеры вентилировались вытяжной системой вентиляции. Действовала также естественная оконная вентиляция.

28. Камеры были оборудованы переносными баками с водой, шкафами для хранения продуктов, унитазами, отделенными от общего пространства камеры перегородками, водопроводными кранами, обеденными столами и лавками пропорционально числу заключенных, радио, электрическими розетками и вентиляционным оборудованием.

29. Заявитель получал питание три раза в день в соответствии с установленными законом нормами. Качество еды регулярно проверялось медицинским персоналом следственного изолятора.

30. Один раз в день заявителю разрешалась часовая прогулка в специально оборудованном прогулочном дворе.

31. В подтверждение своих объяснений власти Российской Федерации представили некоторые справки, выданные начальником ИЗ-61/1 7 ноября 2008 г., и показания тюремных надзирателей (хотя и не датированные). Они также представили документы, подтверждающие уничтожение регистрационных журналов, относящихся к камерам в ИЗ-61/1 (журналы покамерного размещения) 2001-2003 годов, ввиду окончания трехлетнего срока их хранения.

(б) Версия заявителя

32. Заявитель жаловался на то, что число заключенных превышало проектную вместимость камер в три-пять раз и что заключенным приходилось спать поочередно.

33. Большинство камер, в которых содержался заявитель, имели маленькие окна. Проникновение дневного света было ограничено жалюзийными решетками, а также расположением нар в два или три яруса.

34. Электрическое освещение было слишком тусклым для чтения.

35. Вентиляционная система большую часть времени не функционировала.

36. Постельные принадлежности очень редко заменялись; столовые приборы, туалетная бумага и средства личной гигиены заявителю предоставлены не были.

37. Питание было недостаточным, и оно имело неудовлетворительное качество и внешний вид.

38. Прогулочный двор не был оборудован и был слишком мал, чтобы вместить всех заключенных.

39. В подтверждение своих объяснений заявитель предоставил письменные заявления четырех своих бывших сокамерников, которые содержались под стражей вместе с ним в разных камерах в период с 2001 по 2005 год. В частности, Б. показал, что содержался под стражей вместе с заявителем в камере N 90. Численность заключенных превышала проектную вместимость в 3-5 раз. Г. показал, что содержался под стражей вместе с заявителем в камере N 109, в которой находилось от 22 до 46 заключенных одновременно. Ф. показал, что содержался под стражей вместе с заявителем в камере N 109 в более поздний период. В камере тогда находилось до 105 заключенных. Наконец, В. показал, что содержался под стражей вместе с заявителем в камере N 114, в которой находилось от 25 до 40 заключенных. Все вышеуказанные свидетели сообщали о том, что они и другие заключенные спали поочередно. Они также указывали на ужасающие санитарные условия в камерах, недостаток дневного освещения, неадекватное электрическое освещение, отсутствие естественной вентиляции и плохое функционирование искусственной вентиляции. Заявитель также предоставил фотографию камеры N 114, сделанную в неустановленную дату в 2004 году, в подтверждение вышеуказанных показаний.

2. Условия содержания в помещении суда

(а) Версия властей Российской Федерации

40. Власти Российской Федерации утверждали, что конвойное помещение Ростовского областного суда расположено в полуподвале здания. Оно включает в себя восемь индивидуальных камер размером 1-1,5 кв. м и три общие камеры размером 6, 10 и 12 кв. м, предназначенные для двух, шести и восьми заключенных соответственно. Конвойное помещение оборудовано двумя унитазами и умывальниками (один для заключенных и один для конвоиров). Все камеры оборудованы лавками, искусственной вентиляцией и центральным отоплением. Камеры освещаются лампами накаливания. Во время перевозки в помещение суда заключенным предоставляется сухой паек. Они получают горячую пищу в соответствии с расписанием перед их отправкой и после их возвращения в следственный изолятор.

41. Власти Российской Федерации подтвердили свои объяснения результатами проверки технического оборудования помещений Ростовского областного суда 21 марта 2008 г., справкой, выданной начальником ИЗ-61/1 7 ноября 2008 г., результатами проверки конвойного помещения Ростовского областного суда 12 ноября 2008 г. и позднейшими фотографиями проверенных помещений (фотокопии).

(б) Версия заявителя

42. Заявитель утверждал, что в 2001-2004 годах его перевозили между Ростовским областным судом и следственным изолятором более 175 раз.

43. Перевозка в здание суда и из него занимала несколько часов.

44. В помещении суда заявитель содержался в маленькой камере без окон, вентиляции и отопления. Камера не была оборудована унитазом или умывальником.

45. Заявителю не предоставлялось питание в помещении суда.

II. Применимое национальное законодательство

46. До 1 июля 2002 г. вопросы уголовного процесса регулировались Уголовно-процессуальным кодексом РСФСР (Закон от 27 октября 1960 г., далее - старый УПК). 1 июля 2002 г. прежний кодекс утратил силу в связи с введением в действие Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (Закон N 174-ФЗ от 18 декабря 2001 г., далее - новый УПК).

A. Меры пресечения

47. Меры пресечения включали подписку о невыезде, личное поручительство, залог и заключение под стражу (статья 89 старого УПК, статья 98 нового УПК).

B. Органы, решающие вопрос о заключении под стражу

48. Конституция России от 12 декабря 1993 г. устанавливает, что для заключения обвиняемого под стражу или продления срока его содержания под стражей необходимо судебное решение (статья 22).

Согласно старому УПК, решение о предварительном заключении под стражу могло быть принято прокурором или судом (статьи 11, 89 и 96).

Новый УПК требует вынесения решения районным или городским судом по мотивированному ходатайству прокурора при наличии соответствующих доказательств (части 1, 3-6 статьи 108).

C. Основания для заключения под стражу

49. При разрешении вопроса о заключении обвиняемого под стражу компетентный орган обязан установить, "имеются ли достаточные основания полагать", что обвиняемый скроется от дознания, предварительного следствия или суда, или воспрепятствует установлению истины по уголовному делу, или будет заниматься преступной деятельностью* (* А также для обеспечения исполнения приговора (прим. переводчика).) (статья 89 старого УПК). При разрешении вопроса о необходимости применить меру пресечения он также должен был учитывать тяжесть предъявленного обвинения, личность обвиняемого, род его занятий, возраст, состояние здоровья, семейное положение и другие обстоятельства (статья 91 старого УПК, статья 99 нового УПК).

50. До 14 марта 2001 г. заключение под стражу применялось по делам о преступлениях, за которые законом предусмотрено наказание в виде лишения свободы на срок свыше одного года, или "при исключительных обстоятельствах"* (* Буквально "в исключительных случаях эта мера пресечения может быть применена по делам о преступлениях, за которые законом предусмотрено наказание в виде лишения свободы и на срок не свыше одного года" (прим. переводчика).) дела (статья 96). 14 марта 2001 г. в старый УПК были внесены изменения, допускавшие заключение обвиняемых под стражу по делам о преступлениях, за которые законом предусмотрено наказание в виде лишения свободы на срок свыше двух лет, или если они нарушили ранее избранную им меру пресечения, или не имеют постоянного места жительства в России, или если их личность не может быть установлена. Поправками от 14 марта 2001 г. было также отменено положение, допускавшее содержание обвиняемых под стражей исключительно на основании общественной опасности совершенного преступления. Новый УПК воспроизвел измененные положения (часть 1 статьи 97 и часть 1 статьи 108), и в него были внесены положения о том, что обвиняемый не должен заключаться под стражу, если возможно применение более мягкой меры пресечения.

D. Сроки содержания под стражей

1. Два вида содержания под стражей

51. Кодексы различают два вида содержания под стражей: во-первых, "за следствием"* (* Понятия содержания под стражей "за следствием" или "за судом" широко используются в быту правоохранительных органов, по крайней мере с начала советского периода. Однако в процессуальном законодательстве эти выражения не применяются (прим. переводчика).), то есть в период, когда компетентный орган - милиция или прокуратура - расследует дело; и, во-вторых, "за судом" (или в период судебного разбирательства), на стадии рассмотрения дела судом. Хотя на практике между ними не было разницы (заключенный содержался в одном и том же изоляторе), исчисление сроков было различным.

2. Сроки содержания под стражей "за следствием"

52. После задержания подозреваемый содержится под стражей "за следствием". Содержание под стражей "за следствием" не может превышать два месяца, но этот срок может быть продлен до 18 месяцев "при исключительных обстоятельствах". Согласно старому УПК, срок продлевался вышестоящими прокурорами, но в настоящее время требуется разрешение вышестоящих судов (согласно новому УПК). Содержание под стражей "за следствием" свыше 18 месяцев не допускается (статья 97 старого УПК, часть 4 статьи 109 нового УПК).

53. Срок содержания под стражей "за следствием" исчисляется до направления прокурором уголовного дела в суд (статья 97 старого УПК, часть 9 статьи 109 нового УПК).

54. Материалы оконченного расследованием уголовного дела должны быть предъявлены для ознакомления обвиняемому не позднее чем за месяц до истечения предельного срока содержания под стражей (статья 97 старого УПК, часть 5 статьи 109 нового УПК). Если обвиняемому требуется больше времени для ознакомления с материалами дела, судья по ходатайству прокурора может продлить срок содержания под стражей до полного ознакомления с материалами дела и направления дела в суд (статья 97 старого УПК, пункт 1 части 8 статьи 109 нового УПК). Согласно старому УПК, срок мог быть продлен не более чем на шесть месяцев.

55. Согласно старому УПК, суд первой инстанции мог возвратить дело для "дополнительного расследования" при наличии процессуальных нарушений, которые не могли быть устранены в судебном заседании. В таких случаях содержание заявителя под стражей вновь квалифицировалось "за следствием", и продолжали применяться соответствующие сроки. Однако при возвращении судом на новое расследование дела, по которому срок содержания обвиняемого под стражей истек, а по обстоятельствам дела мера пресечения в виде содержания под стражей не могла быть изменена, продление срока содержания под стражей производилось прокурором, осуществляющим надзор за следствием, в пределах одного месяца с момента поступления к нему дела. Дальнейшее продление указанного срока производилось с учетом времени пребывания обвиняемого под стражей "за следствием"* (* Буквально "до направления дела в суд" (прим. переводчика).), если оно не превысило 18 месяцев (статья 97).

3. Сроки содержания под стражей "за судом"/ "в период судебного разбирательства"

56. С момента направления прокурором дела в суд обвиняемый считался содержащимся под стражей "за судом" (или "в период судебного разбирательства").

57. До 15 июня* (* Ранее Европейский Суд указывал дату принятия поправки - 14 марта того же года (прим. переводчика).) 2001 г. УПК не предусматривал каких-либо сроков содержания под стражей "в период судебного разбирательства". 15 июня 2001 г. была введена новая статья 239-1, устанавливавшая, что содержание под стражей "в период судебного разбирательства"* (* Буквально "срок содержания под стражей лица, дело которого находится в производстве суда" (прим. переводчика).) не может, как правило, превышать шести месяцев с даты поступления дела в суд. Однако при наличии данных о том, что освобождение подсудимого из-под стражи существенно затруднит всестороннее, полное и объективное исследование обстоятельств дела, суд по собственной инициативе либо ходатайству прокурора мог продлить срок содержания подсудимого под стражей не более чем на три месяца. Эти положения не применялись к лицам, обвиняемым в совершении особо тяжких преступлений.

58. Новый УПК устанавливает, что срок содержания под стражей "за судом" исчисляется с даты поступления дела в суд до даты вынесения приговора. Период содержания под стражей "за судом" обычно не может превышать шести месяцев, но по уголовным делам о тяжких и особо тяжких преступлениях он может продлеваться неоднократно, каждый раз не более чем на три месяца (части 2 и 3 статьи 255).

E. Судебная проверка законности содержания под стражей

1. В период содержания под стражей "за следствием"

59. Согласно старому УПК, жалобы на применение прокурором заключения под стражу в качестве меры пресечения, а равно на продление срока содержания под стражей приносились в суд лицом, содержащимся под стражей, его защитником или представителем. Судья проверял законность и обоснованность ареста или продления срока содержания под стражей не позднее трех суток со дня получения материалов, подтверждающих законность и обоснованность заключения под стражу в качестве меры пресечения. Судебная проверка законности и обоснованности ареста или продления срока содержания под стражей производилась в закрытом заседании с участием прокурора, защитника или представителя. Судья вызывал в заседание лицо, содержащееся под стражей, и заочное рассмотрение жалобы допускалось только при исключительных обстоятельствах, если заключенный добровольно отказался от своего права присутствия. Судья мог отменить меру пресечения в виде заключения под стражу и освободить лицо из-под стражи или оставить жалобу без удовлетворения (статья 220-1)* (* Европейский Суд пересказал также содержание статьи 220-2 УПК РСФСР (прим. переводчика).).

Постановление судьи по уголовному делу могло быть обжаловано в вышестоящий суд. Жалоба рассматривалась в те же сроки, что и жалоба на приговор, вынесенный по существу предъявленного обвинения (см. § 66 настоящего Постановления) (последняя часть статьи 331).

60. Согласно новому УПК, постановление судьи об избрании в качестве меры пресечения заключения под стражу или продлении его срока может быть обжаловано в вышестоящий суд в кассационном порядке в течение трех суток со дня его вынесения. Суд кассационной инстанции принимает решение по жалобе или представлению не позднее чем через трое суток со дня их поступления (часть 10 статьи 108)* (* Европейский Суд имел в виду часть 11 той же статьи УПК Российской Федерации (прим. переводчика).).

2. В период судебного разбирательства

61. При поступлении дела судья должен, в частности, выяснить, подлежит ли изменению или отмене избранная обвиняемому мера пресечения (часть 5 статьи 222 и статья 230 старого УПК, часть 3 статьи 228 и пункт 6 части 2 статьи 231 нового УПК), и разрешить ходатайства обвиняемого об изменении меры пресечения (статья 223 старого УПК). Если ходатайство отклонено, оно может быть возобновлено в судебном заседании (статья 223 старого УПК).

62. В любое время при рассмотрении дела суд может избрать, изменить или отменить меру пресечения в отношении подсудимого, включая содержание под стражей (статья 260 старого УПК, часть 1 статьи 255 нового УПК). Любое такое определение выносится судом в совещательной комнате и излагается в виде отдельного документа, подписываемого всем составом суда (статья 261 старого УПК, статья 256 нового УПК).

63. Жалоба на такое определение подается в вышестоящий суд. Она должна быть подана в 10-дневный срок и рассмотрена в те же сроки, что и приговор, вынесенный по существу предъявленного обвинения* (* Согласно УПК РСФСР, в семидневный срок (прим. переводчика).) (статья 331 старого УПК, часть 4 статьи 255 нового УПК).

F. Сроки судебного разбирательства

64. Согласно старому УПК, не позднее 14 суток со дня поступления уголовного дела в суд (если подсудимый находился под стражей) судья принимал одно из следующих решений: (1) о назначении судебного заседания; (2) о возвращении дела для производства дополнительного расследования; (3) о приостановлении или прекращении производства по делу; или (4) о направлении дела по подсудности (статья 221). Новый УПК предусматривает право судьи на принятие в тот же срок следующих решений: (1) о направлении уголовного дела по подсудности; (2) о назначении предварительного слушания; (3) о назначении судебного заседания (статья 227). В последнем случае судебное разбирательство должно начаться не позднее чем через 14 дней после назначения судьей даты судебного заседания (статья 239 старого УПК, часть 1 статьи 233 нового УПК). Ограничения для назначения даты предварительного слушания отсутствуют.

65. Длительность судебного разбирательства не ограничена.

66. Согласно старому УПК, суд кассационной инстанции должен был рассмотреть поступившее по кассационной жалобе или протесту дело не позднее чем через 10 суток со дня его поступления. При особой сложности дела или в других исключительных случаях или при рассмотрении дела Верховным Судом этот срок мог быть продлен до двух месяцев* (* Только при рассмотрении жалобы Верховным Судом. Региональные суды рассматривали жалобы не более чем 20 дней (прим. переводчика).) (статья 333). Дальнейшее продление срока не допускалось.

Новый УПК устанавливает, что суд кассационной инстанции должен начать рассмотрение жалобы не позднее чем через месяц со дня поступления дела (статья 374).

G. Состав суда

67. Старый УПК устанавливал, что уголовные дела в суде первой инстанции, за некоторыми исключениями, рассматриваются единолично профессиональным судьей или судом в составе судьи и двух народных заседателей. Народные заседатели при осуществлении правосудия пользуются всеми правами судьи (статья 15).

68. Новый УПК не предусматривает участия непрофессиональных судей в отправлении правосудия по уголовным делам. Он устанавливает, что дела о тяжких преступлениях рассматриваются единолично профессиональным судьей или тремя профессиональными судьями при условии, что обвиняемый заявил соответствующее ходатайство до назначения судебного заседания (пункт 3 части 2 статьи 30).

Он также предусматривает, что состав суда, рассматривающего дело, остается неизменным на всем протяжении рассмотрения (часть 1 статьи 242).

69. Федеральный закон о введении в действие нового УПК (Закон N 177-ФЗ от 18 декабря 2001 г.) установил следующее:

- в статье 2.1 указано, что Федеральный закон о народных заседателях в судах общей юрисдикции* (* Федеральный закон от 2 января 2000 г. N 37-ФЗ "О народных заседателях федеральных судов общей юрисдикции в Российской Федерации" (прим. переводчика).) утрачивает силу с 1 января 2004 г.;

- в статье 7 указано, что пункт 3 части 2 статьи 30 Уголовно-процессуального кодекса в части, касающейся рассмотрения коллегией из трех судей федерального суда общей юрисдикции уголовных дел о тяжких и особо тяжких преступлениях, вводится в действие с 1 января 2004 г. До 1 января 2004 г. уголовные дела о тяжких и особо тяжких преступлениях рассматриваются судьей федерального суда общей юрисдикции единолично, а при наличии ходатайства обвиняемого, заявленного до назначения судебного заседания, - коллегией в составе судьи и двух народных заседателей.

H. Условия содержания под стражей

70. Статья 22 Федерального закона N 103-ФЗ от 15 июля 1995 г. "О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений" предусматривает, что подозреваемые и обвиняемые обеспечиваются бесплатным питанием, достаточным для поддержания здоровья и сил по нормам, определяемым Правительством Российской Федерации. Статья 23 предусматривает, что подозреваемым и обвиняемым создаются бытовые условия, которые отвечают требованиям гигиены и санитарии. Подозреваемым и обвиняемым предоставляется индивидуальное спальное место и выдаются постельные принадлежности, посуда и столовые приборы и туалетные принадлежности* (* Буквально - "туалетная бумага, а также по их просьбе в случае отсутствия на их лицевых счетах необходимых средств индивидуальные средства гигиены (как минимум мыло, зубная щетка, зубная паста (зубной порошок), одноразовая бритва (для мужчин), средства личной гигиены (для женщин)" (прим. переводчика).). Каждый заключенный должен располагать не менее чем 4 кв. м личного пространства в камере* (* Буквально - "норма санитарной площади в камере на одного человека устанавливается в размере четырех квадратных метров" (прим. переводчика).).

I. Обеспечение заключенных питанием

71. 4 мая 2001 г. Министерство юстиции издало приказ "Об объявлении норм питания осужденных к лишению свободы, а также лиц, находящихся в следственных изоляторах уголовно-исполнительной системы Министерства юстиции Российской Федерации". Согласно приложению N 3 к приказу, суточным сухим пайком (хлеб, мясные или рыбные консервы* (* Буквально - консервы мясорастительные, рыбные или рыборастительные (прим. переводчика).), сахар, чай и соль) обеспечиваются следующие категории лиц: осужденные при этапировании в исправительные колонии, следственные изоляторы и тюрьмы, освобожденные из-под стражи при следовании к месту жительства, а также лица, находящиеся в лечебных, воспитательных учреждениях; осужденные несовершеннолетние. Приказ был изменен в 2004 году и отменен в 2005 году.

72. 4 февраля 2004 г. Министерство юстиции издало Приказ "Об утверждении нормы сухого пайка для лиц, обвиняемых и подозреваемых в совершении преступлений, при нахождении их в судах", согласно которому лица, обвиняемые и подозреваемые в совершении преступлений, должны обеспечиваться сухим пайком (хлеб, концентраты первых и вторых обеденных блюд, сахар, чай, разовая посуда) при их нахождении в судах. При выдаче данного сухого пайка довольствующихся необходимо обеспечить горячей водой для гидратации продуктов и придания блюдам свойственного им готового вида.

III. Применимые международные документы

Условия содержания под стражей

73. Делегация Европейского комитета против пыток и бесчеловечного или унижающего достоинство обращения или наказания (КПП) посетила Российскую Федерацию в период со 2 по 17 декабря 2001 г. В разделе ее доклада Правительству России (CPT/Inf (2003) 30), относящемся к условиям содержания в изоляторах временного содержания и следственных изоляторах и процедурам жалоб, указано следующее:

"b) изоляторы временного содержания для подозреваемых в совершении преступлений (ИВС)

26. Согласно Правилам внутреннего распорядка изоляторов временного содержания подозреваемых и обвиняемых органов внутренних дел 1996 года* (* Утверждены Приказом Министерства внутренних дел Российской Федерации от 26 января 1996 г. N 41 (прим. переводчика).), норма санитарной площади в камере на одного человека устанавливается в размере четырех квадратных метров. Эти правила также предусматривают, что задержанным должны предоставляться матрасы, постельное белье, мыло, туалетная бумага, газеты, игры, еда и т. д. Правила также устанавливают продолжительность прогулок не менее одного часа в день.

Реальные условия содержания в ИВС, проверенных в 2001 году, существенно различались...

45. Следует прежде всего подчеркнуть, что КПП с удовлетворением отметил прогресс в особо остром вопросе для российской пенитенциарной системы - перенаселенности.

Во время первого посещения КПП Российской Федерации в ноябре 1998 г. перенаселенность была обозначена как наиболее важная и неотложная проблема тюремной системы. В начале визита 2001 года делегацию проинформировали, что с 1 января 2000 г. численность содержащихся в следственных изоляторах уменьшилась на 30000 человек. В качестве примера такой тенденции был приведен СИЗО N 1 г. Владивостока, где численность заключенных снизилась на 30% за три года...

КПП приветствует меры, принятые в последние годы российскими властями в отношении проблемы перенаселенности, в том числе инструкции, выпущенные Генеральной прокуратурой, направленные на более избирательное применение меры предварительного содержания под стражей. Тем не менее собранные делегацией Комитета сведения говорят о том, что многое еще предстоит сделать. В частности, перенаселенность по-прежнему остается серьезной, и меры, принимаемые властями, недостаточны. В этой связи КПП напоминает о рекомендациях из его предыдущих докладов (сравни §§ 25 и 30 доклада о посещении 1998 г., CPT (99) 26; §§ 48 и 50 доклада посещении 1999 г., CPT (2000) 7; § 52 доклада о посещении 2000 г., CPT (2001) 2)...

125. Как и во время предыдущих посещений, многие заключенные выражали скептицизм относительно процедуры обжалования. В частности, было высказано мнение, что невозможно конфиденциально пожаловаться во внешний орган. В действительности, все жалобы, независимо от адресата, регистрировались сотрудниками в специальной книге, где также были ссылки на характер жалобы. В колонии N 8 прокурор по надзору отметил, что во время его инспекций его обычно сопровождал старший сотрудник колонии, и заключенные, как правило, не обращались к нему с просьбой о личном приеме, "потому что они знают, что все жалобы обычно проходят через администрацию колонии".

В свете вышеизложенного КПП напоминает о своих рекомендациях о пересмотре российскими властями порядка подачи жалоб, желая быть уверенным, что они обрабатываются эффективно. При необходимости существующие правила должны быть изменены, чтобы гарантировать заключенным возможность обращаться во внешние органы на действительно конфиденциальной основе".

Право

I. Предполагаемое нарушение статей 3 и 13 Конвенции

74. Заявитель жаловался на предположительно ужасающие условия его содержания в следственном изоляторе ИЗ-61/1 г. Ростова-на-Дону и условия его содержания в Ростовском областном суде. Он ссылался на статью 3 Конвенции, которая предусматривает следующее:

"Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию".

Заявитель также отмечал, что он не располагал эффективным средством правовой защиты в связи с нарушением гарантии от жестокого обращения, которого требует статья 13 Конвенции:

"Каждый, чьи права и свободы, признанные в настоящей Конвенции, нарушены, имеет право на эффективное средство правовой защиты в государственном органе, даже если это нарушение было совершено лицами, действовавшими в официальном качестве".

A. Доводы сторон

75. Власти Российской Федерации утверждали, что заявитель, полагая, что условия его содержания под стражей не отвечали требованиям национального законодательства, мог возбудить гражданское разбирательство о компенсации материального ущерба и морального вреда, предположительно причиненного ему вышеизложенными условиями. Однако заявитель не использовал внутренние средства правовой защиты и не предоставил национальным властям возможности устранить предполагаемые нарушения на национальном уровне.

76. В случае принятия Европейским Судом иного решения, власти Российской Федерации утверждали, что условия в следственном изоляторе ИЗ-61/1 г. Ростова-на-Дону отвечали требованиям национального уголовно-исполнительного законодательства и не достигали порога "бесчеловечного обращения" в понимании конвенционной прецедентной практики. То же относится к условиям содержания заявителя в здании суда.

77. Заявитель оспорил описание властями Российской Федерации условий его содержания под стражей и содержания в здании суда как фактически неточное.

B. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость жалобы

78. Европейский Суд отмечает, что заявитель содержался в следственном изоляторе ИЗ-61/1 г. Ростова-на-Дону в течение двух периодов: с 25 мая по 8 декабря 2001 г. и с 11 февраля 2002 г. по 23 апреля 2005 г. Что касается первого периода, жалоба была подана заявителем за пределами шестимесячного срока и должна быть отклонена согласно пунктам 1 и 4 статьи 35 Конвенции.

79. Что касается оставшегося периода, Европейский Суд принимает к сведению возражение властей Российской Федерации о неисчерпании заявителем внутренних средств правовой защиты. Европейский Суд полагает, что вопрос об исчерпании внутренних средств правовой защиты тесно связан с существом жалобы заявителя о том, что он не располагал эффективным средством правовой защиты, с помощью которого мог бы обжаловать бесчеловечные и унижающие достоинство условия его содержания под стражей. Таким образом, Европейский Суд находит необходимым исследовать возражение властей Российской Федерации при рассмотрении по существу жалобы заявителя на нарушение статьи 13 Конвенции.

80. Европейский Суд также отмечает, что жалоба заявителя, в соответствии со статьями 3 и 13 Конвенции, в той части, в которой она касается периода с 11 февраля 2002 г. по 23 апреля 2005 г., не является явно необоснованной в значении пункта 3 статьи 35 Конвенции и не является неприемлемой по любым другим основаниям. Следовательно, она должна быть признана приемлемой.

2. Существо жалобы

(a) Статья 13 Конвенции

81. Европейский Суд отмечает, что статья 13 Конвенции гарантирует доступность на национальном уровне средства правовой защиты, обеспечивающего соблюдение сущности конвенционных прав и свобод, независимо от того, в какой форме они могут обеспечиваться в правовой системе страны. Статья 13 Конвенции требует наличия внутренних средств правовой защиты для рассмотрения по существу "доказуемой жалобы" в соответствии с Конвенцией и предоставления соответствующего возмещения (см., в частности, Постановление Большой Палаты по делу "Кудла против Польши" (Kudla v. Poland), жалоба N 30210/96, § 157, ECHR 2000-XI). Объем обязательств по статье 13 Конвенции различен в зависимости от характера жалобы заявителя в соответствии с Конвенцией. Тем не менее средство правовой защиты, предусмотренное статьей 13 Конвенции, должно быть "эффективным" как практически, так и на законодательном уровне.

82. Европейский Суд напоминает, что им ранее устанавливалось нарушение статьи 13 Конвенции в части отсутствия эффективных средств правовой защиты в связи с бесчеловечными и унижающими достоинство условиями содержания под стражей и было указано следующее (см. Постановление Европейского Суда от 10 мая 2007 г. по делу "Бенедиктов против Российской Федерации" (Benediktov v. Russia), жалоба N 106/02, § 29* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 9/2007.); и Постановление Европейского Суда от 12 июня 2008 г. по делу "Власов против Российской Федерации" (Vlasov v. Russia), жалоба N 78146/01, § 87* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 2/2009.)):

"[В]ласти Российской Федерации не продемонстрировали, какое возмещение могло быть предоставлено заявителю прокурором, судом или иным государственным учреждением, при том что проблемы, вытекающие из условий содержания заявителя под стражей, явно имели структурный характер и затрагивали не только личную ситуацию заявителя (см. для сравнения Решение Европейского Суда от 9 декабря 2004 г. по делу "Моисеев против Российской Федерации" (Moiseyev v. Russia), жалоба N 62936/00; Решение Европейского Суда от 18 сентября 2001 г. по делу "Калашников против Российской Федерации" (Kalashnikov v. Russia), жалоба N 47095/99; и более позднее Постановление Европейского Суда от 1 июня 2006 г. по делу "Мамедова против Российской Федерации" (Mamedova v. Russia), жалоба N 7064/05, § 57* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 12/2006.)). Власти Российской Федерации не представили доказательства существования внутреннего средства правовой защиты, с помощью которого заявитель мог обжаловать общие условия своего содержания под стражей, в частности с учетом структурной проблемы перенаселенности в российских следственных изоляторах, или того, что доступные средства правовой защиты были эффективны, то есть могли воспрепятствовать возникновению или сохранению нарушений, или что они могли обеспечить заявителю надлежащее возмещение (см. свидетельствующие о том же Постановление Европейского Суда от 28 марта 2006 г. по делу "Мельник против Украины" (Melnik v. Ukraine), жалоба N 72286/01, §§ 70-71; Постановление Европейского Суда от 12 октября 2006 г. по делу "Двойных против Украины" (Dvoynykh v. Ukraine), жалоба N 72277/01, § 72; и Постановление Европейского Суда от 13 сентября 2005 г. по делу "Островар против Молдавии" (Ostrovar v. Moldova), жалоба N 35207/03, § 112)".

83. Эти выводы тем более применимы к настоящему делу, в котором власти Российской Федерации не указали на какое-либо внутреннее средство правовой защиты, с помощью которого заявитель мог получить возмещение в связи с бесчеловечными и унижающим достоинство условиями его содержания под стражей, и не выдвинули доводов о его эффективности.

84. Соответственно, Европейский Суд отклоняет довод властей Российской Федерации об исчерпании внутренних средств правовой защиты и заключает, что имело место нарушение статьи 13 Конвенции в части отсутствия в национальном законодательстве эффективного и доступного средства правовой защиты, с помощью которого заявитель мог бы обжаловать условия его содержания под стражей.

(b) Статья 3 Конвенции

85. Европейский Суд напоминает, что для квалификации в качестве унижающего достоинства или бесчеловечного обращение должно достигать минимального уровня суровости (см. Постановление Европейского Суда по делу "Прайс против Соединенного Королевства" (Price v. United Kingdom), жалоба N 33394/96, § 24, ECHR 2001-VII). При оценке условий содержания под стражей следует учитывать совокупное влияние этих условий, так же как и конкретные утверждения заявителя (см. Постановление Европейского Суда по делу "Дугоз против Греции" (Dougoz v. Greece), жалоба N 40907/98, § 46, ECHR 2001-II).

(i) Условия содержания заявителя под стражей в ИЗ-61/1 г. Ростова-на-Дону

86. Европейский Суд отмечает, что стороны не пришли к согласию относительно большинства условий содержания заявителя под стражей в следственном изоляторе ИЗ-61/1. Однако Европейский Суд не считает необходимым определять соответствие действительности каждого и любого утверждения, поскольку полагает, что материалы дела содержат достаточные доказательства, подтверждающие сведения заявителя о серьезной переполненности следственного изолятора, что само по себе позволяет сделать вывод о нарушении его прав, предусмотренных статьей 3 Конвенции.

87. Европейский Суд отмечает, что заявитель оспорил размеры камер, указанные властями Российской Федерации, и настаивал, что данные камеры были серьезно переполнены в течение всего периода его пребывания в ИЗ-61/1. Заявитель указывал, в частности, что число заключенных в несколько раз превосходило количество мест, на которое были рассчитаны камеры, и что заключенные должны были спать по очереди. Заявитель подтвердил свою версию показаниями других заключенных, которые находились с ним в ряде камер в течение его пребывания в следственном изоляторе (см. § 39 настоящего Постановления). Власти Российской Федерации, ссылаясь на справки начальника ИЗ-61/1 и показания надзирателей (см. § 31 настоящего Постановления), утверждали, что проектная вместимость камер не была превышена. Власти Российской Федерации также утверждали, что соответствующие документы, содержащие в себе информацию о точном числе заключенных в камерах, были уничтожены в связи с истечением срока их хранения (см. §§ 23 и 31 настоящего Постановления).

88. Европейский Суд отмечает, что в некоторых случаях только государство-ответчик имеет доступ к информации, подтверждающей или опровергающей жалобы на нарушение статьи 3 Конвенции, и что непредставление государством-ответчиком такой информации без убедительного объяснения причин может привести к выводу об обоснованности утверждений заявителя (см. Постановление Европейского Суда от 6 апреля 2004 г. по делу "Ахмет Ёзкан и другие против Турции" (Ahmet Ozkan and Others v. Turkey), жалоба N 21689/93, § 426). Таким образом, вначале необходимо на основании имеющихся фактов настоящего дела рассмотреть вопрос, имело ли непредставление властями Российской Федерации соответствующих документов следственного изолятора уважительные причины.

89. В этой связи Европейский Суд напоминает, что хотя уничтожение соответствующих документов в связи с истечением срока хранения и достойно сожаления, само по себе оно не может рассматриваться как неудовлетворительное объяснение их непредставления (см. Постановление Европейского Суда от 10 февраля 2009 г. по делу "Новинский против Российской Федерации" (Novinskiy v. Russia), жалоба N 11982/02, § 102* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 1/2010.)). Европейский Суд также должен учесть хронологию этих событий, а также иные относимые обстоятельства. В частности, следует принимать во внимание, проявляли ли власти надлежащую заботливость в этом отношении (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Новинский против Российской Федерации", § 102; и Постановление Европейского Суда от 9 октября 2008 г. по делу "Олег Никитин против Российской Федерации" (Oleg Nikitin v. Russia), жалоба N 36410/02, §§ 48-49* (* Там же. N 3/2009.)).

90. Возвращаясь к обстоятельствам настоящего дела, Европейский Суд отмечает, что власти Российской Федерации предоставили документы, свидетельствующие об уничтожении регистрационных журналов о числе заключенных ИЗ-61/1, которые велись в 2001-2003 годах. Однако они не представили никакой относимой информации о журналах за 2004-2005 годы. При таких обстоятельствах Европейский Суд не может согласиться с тем, что власти Российской Федерации обосновали непредставление ими подлинных документов относительно числа сокамерников заявителя.

91. Поскольку власти Российской Федерации ссылались на справки администрации следственного изолятора, Европейский Суд отмечает, что эти документы были подготовлены спустя более чем три с половиной года после периода содержания заявителя под стражей в следственном изоляторе. В некоторых случаях, когда власти Российской Федерации не представляли оригинальные источники, Европейский Суд устанавливал, что документы, подготовленные по истечении значительного срока, не могут считаться достаточно надежными с учетом длительности истекшего срока (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Новинский против Российской Федерации", § 105; и, в числе более поздних примеров, Постановление Европейского Суда от 8 октября 2009 г. по делу "Бордиков против Российской Федерации" (Bordikov v. Russia), жалоба N 921/03, § 58). Европейский Суд полагает, что эти соображения имеют значение для настоящего дела. Справки, подготовленные российскими властями более чем через три с половиной года после указанных событий, не могут считаться достаточно достоверным источником информации.

92. Соответственно, Европейский Суд рассмотрит вопрос о предполагаемой переполненности камер на основании доводов заявителя.

93. Европейский Суд принимает довод заявителя о том, что камеры следственного изолятора, в которых он содержался, были постоянно переполнены. Пространство, которое приходилось на каждого заключенного, не превышало 2 кв. м. В некоторых случаях оно было меньше 0,5 кв. м. Более того, количество спальных мест было недостаточным и заключенные должны были спать поочередно. Заявитель провел в таких условиях более трех лет.

94. Европейский Суд напоминает, что независимо от причин переполненности государство-ответчик несет обязанность по организации своей пенитенциарной системы таким образом, чтобы обеспечить уважение достоинства заключенных, какие бы финансовые или материально-технические затруднения ни возникали (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Мамедова против Российской Федерации, § 63; и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Бенедиктов против Российской Федерации", § 37).

95. Европейский Суд неоднократно устанавливал нарушение статьи 3 Конвенции в связи с необеспечением заключенных достаточным личным пространством (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Бенедиктов против Российской Федерации", §§ 33 и последующие; Постановление Европейского Суда по делу "Худоёров против Российской Федерации" (Khudoyorov v. Russia), жалоба N 6847/02, §§ 104 и последующие, ECHR 2005-X (извлечения)* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 7/2006.); Постановление Европейского Суда от 16 июня 2005 г. по делу "Лабзов против Российской Федерации" (Labzov v. Russia), жалоба N 62208/00, §§ 44 и последующие* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 10/2005.); Постановление Европейского Суда от 2 июня 2005 г. по делу "Новоселов против Российской Федерации" (Novoselov v. Russia), жалоба N 66460/01, §§ 41 и последующие* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 10/2005.); Постановление Европейского Суда от 20 января 2005 г. по делу "Майзит против Российской Федерации" (Mayzit v. Russia), жалоба N 63378/00, §§ 39 и последующие* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 10/2005.) и Постановление Европейского Суда по делу "Калашников против Российской Федерации" (Kalashnikov v. Russia), жалоба N 47095/99, §§ 97 и последующие, ECHR 2002-VI* (* Опубликовано в "Путеводителе по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека за 2002 год".)).

96. Европейский Суд также неоднократно устанавливал нарушение статьи 3 Конвенции в связи с необеспечением заключенных достаточным личным пространством в следственном изоляторе ИЗ-61/1 г. Ростова-на-Дону (см. Постановление Европейского Суда от 23 апреля 2009 г. по делу "Губкин против Российской Федерации" (Gubkin v. Russia), жалоба N 36941/02, §§ 92-101; Постановление Европейского Суда от 25 июня 2009 г. по делу "Бахмутский против Российской Федерации" (Bakhmutskiy v. Russia), жалоба N 36932/02, §§ 88-97* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 3/2010.); и, в числе последних примеров, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Бордиков против Российской Федерации", §§ 55-64).

97. Принимая во внимания прецеденты, имеющиеся по данному вопросу, и материалы, представленные сторонами, Европейский Суд отмечает, что власти Российской Федерации не привели каких-либо фактов или доводов для отступления в данном деле от ранее сделанных выводов.

98. Таким образом, в настоящем деле имело место нарушение статьи 3 Конвенции в части условий содержания заявителя под стражей в следственном изоляторе ИЗ-61/1 г. Ростова-на-Дону в период с 11 февраля 2002 г. по 23 апреля 2005 г., которые, как полагает Европейский Суд, являлись бесчеловечными и унижающими достоинство в значении статьи 3 Конвенции.

(ii) Условия содержания заявителя в Ростовском областном суде

99. Европейский Суд отмечает, что существо жалобы заявителя затрагивает условия его содержания в конвойном помещении здания суда и тот факт, что он не получал питания во время его содержания там.

100. Европейский Суд ранее неоднократно устанавливал нарушение статьи 3 Конвенции в связи с содержанием заявителей в стесненных условиях в конвойных помещениях зданий российских судов и недостаточным питанием в дни судебных слушаний (см., в числе многих примеров, Постановление Европейского Суда от 31 июля 2008 г. по делу "Старокадомский против Российской Федерации" (Starokadomskiy v. Russia), жалоба N 42239/02, §§ 53-60* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 1/2009.); Постановление Европейского Суда от 31 июля 2008 г. по делу "Салманов против Российской Федерации" (Salmanov v. Russia), жалоба N 3522/04, §§ 60-65* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 2/2009.); Постановление Европейского Суда от 12 июня 2008 г. по делу "Власов против Российской Федерации" (Vlasov v. Russia), жалоба N 78146/01, §§ 92-99* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 2/2009.); и, в числе более поздних примеров, Постановление Европейского Суда от 12 февраля 2009 г. по делу "Денисенко и Богданчиков против Российской Федерации" (Denisenko and Bogdanchikov v. Russia), жалоба N 3811/02, §§ 106-110).

101. Обращаясь к обстоятельствам настоящего дела, Европейский Суд отмечает, что заявитель не предоставил никакой подробной информации относительно конкретных камер, в которых он содержался в Ростовском областном суде, числа лиц, находившихся там одновременно с ним, и средней длительности содержания там. Европейский Суд также отмечает, что он не делал никаких заявлений о переполненности камер в конвойном помещении.

102. Насколько доводы заявителя касаются предполагаемого несоответствия требованиям физических условий в камерах конвойного помещения Ростовского областного суда, включая недостаточное освещение, вентиляцию и отопление, а также отсутствие туалета и умывальника (см. § 44 настоящего Постановления), Европейский Суд отмечает, что эти доводы носят крайне обобщенный характер и не подкрепляются достаточными деталями. С другой стороны, доводы властей Российской Федерации в этой связи показывают, что конвойное помещение было оборудовано двумя туалетами и умывальниками и что все камеры были оборудованы скамьями, искусственной вентиляцией и центральным отоплением и были освещены лампами накаливания (см. §§ 40-41 настоящего Постановления).

103. Что касается утверждения заявителя о том, что он не получал питания в помещении суда, Европейский Суд отмечает, что, согласно справке начальника ИЗ-61/1 г. Ростова-на-Дону от 7 ноября 2008 г., в те дни, когда заявитель доставлялся в суд, его снабжали сухим пайком. Власти Российской Федерации подтвердили, что заявитель мог завтракать перед отправкой из следственного изолятора и обедать после его возвращения из помещения суда. Заявитель не оспорил доводы властей Российской Федерации в этой связи (см. Постановление Европейского Суда от 15 ноября 2007 г. по делу "Багель против Российской Федерации" (Bagel v. Russia), жалоба N 37810/03, §§ 67-71* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 3/2008.); и Решение Европейского Суда от 28 октября 2004 г. по делу "Нахманович против Российской Федерации" (Nakhmanovich v. Russia), жалоба N 55669/00).

104. Учитывая вышесказанное, Европейский Суд не может установить "вне всякого разумного сомнения", что является стандартом доказывания, который применяет Европейский Суд в отношении жалоб на бесчеловечное и унижающее достоинство обращение, что содержание заявителя в Ростовском областном достигло минимального уровня суровости, достаточного, чтобы жалоба относилась к сфере действия статьи 3 Конвенции.

105. Соответственно, по делу требования статьи 3 Конвенции в части условия содержания заявителя в конвойном помещении Ростовского областного суда нарушены не были.

II. Предполагаемое нарушение пункта 1 статьи 5 Конвенции

106. Заявитель жаловался со ссылкой на подпункт "с" пункта 1 статьи 5 Конвенции, что его предварительное заключение являлось незаконным. Он жаловался, в частности, на то, что его содержание под стражей с 19 февраля по 17 мая 2004 г. не отвечало требованию законности, поскольку суд, который вынес постановление о продлении срока содержания под стражей от 19 февраля 2004 г., частично состоял из народных заседателей, тогда как с 1 января 2004 г. национальное законодательство отстранило народных заседателей от участия в отправлениях в правосудии по уголовным делам.

В соответствующих частях статья 5 Конвенции предусматривает следующее:

"1. Каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенность. Никто не может быть лишен свободы иначе как в следующих случаях и в порядке, установленном законом...

с) законное задержание или заключение под стражу лица, произведенное с тем, чтобы оно предстало перед компетентным органом по обоснованному подозрению в совершении правонарушения или в случае, когда имеются достаточные основания полагать, что необходимо предотвратить совершение им правонарушения или помешать ему скрыться после его совершения_"

A. Доводы сторон

107. Власти Российской Федерации утверждали, что, поскольку жалоба заявителя касается периода его содержания под стражей с 18 декабря 1998 г. по 14 марта 2000 г., она должна быть отклонена в связи с несоблюдением шестимесячного срока, предусмотренного пунктом 1 статьи 35 Конвенции. Поскольку жалоба касается последующего периода, власти Российской Федерации указали следующее: с 14 мая 2001 г. по 16 мая 2002 г. заявитель законно содержался под стражей после своего осуждения Ростовским областным судом. С 16 мая 2002 г. по 17 мая 2004 г. заявитель содержался под стражей на основании судебных постановлений о продлении срока его содержания под стражей "в порядке, установленном законом". Содержание заявителя под стражей с 19 февраля по 17 мая 2004 г. отвечало требованию законности, поскольку участие народных заседателей в рассмотрении дела заявителя после 1 января 2004 г. допускалось принципом непрерывности разбирательства, предусмотренным национальным законодательством, и отвечало интересам правосудия и самого заявителя.

108. Заявитель поддержал свою жалобу.

B. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость жалобы

109. Европейский Суд прежде всего отмечает, что жалоба заявителя в части законности его содержания под стражей относилась к периоду предварительного заключения, который окончился более чем за шесть месяцев до подачи им жалобы в Европейский Суд 3 февраля 2004 г. Последний период содержания под стражей, который может быть рассмотрен Европейским Судом, начался 26 июня 2003 г. Соответственно, Европейский Суд полагает, что часть жалобы заявителя на постановления о содержании, под стражей, вынесенные до 26 июня 2003 г., подана за пределами срока и подлежит отклонению в соответствии с пунктами 1 и 4 статьи 35 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда от 24 мая 2007 г. по делу "Владимир Соловьев против Российской Федерации" (Vladimir Solovyev v. Russia), жалоба N 2708/02, § 83* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 12/2007.); и Постановление Европейского Суда от 23 апреля 2009 г. по делу "Московец против Российской Федерации" (Moskovets v. Russia), жалоба N 14370/03, § 48).

110. Европейский Суд также отмечает, что в остальной части жалоба не является явно необоснованной в значении пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что жалоба не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Следовательно, жалоба должна быть объявлена приемлемой.

2. Существо жалобы

111. Европейский Суд напоминает, что выражения "законный" и "в порядке, установленном законом", используемые в пункте 1 статьи 5 Конвенции, в значительной степени отсылают к национальному законодательству и создают обязанность соблюдения его материальных и процессуальных правил. Однако "законность" содержания под стражей, в соответствии с национальным законодательством, не всегда имеет решающее значение. Европейский Суд должен также удостовериться в том, что содержание под стражей в рассматриваемый период соответствовало цели пункта 1 статьи 5 Конвенции, которая исключает произвольное лишение свободы (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Худоёров против Российской Федерации", § 124; и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Московец против Российской Федерации", § 53).

112. Европейский Суд должен также удостовериться в том, что само национальное законодательство соответствует Конвенции, в том числе общим принципам, изложенным или подразумеваемым в ней. В связи с последним Европейский Суд подчеркивает, что в делах, затрагивающих лишение свободы, особенно важно соблюдение общего принципа правовой определенности. Следовательно, важно, чтобы условия лишения свободы были ясно определены в национальном законодательстве, и само законодательство было предсказуемым с точки зрения его применения и отвечало стандарту "законности", установленному Конвенцией, который требует, чтобы все законы были достаточно точными для того, чтобы любое лицо - при необходимости с помощью соответствующей консультации - могло предвидеть в степени, разумной при данных обстоятельствах, последствия, которые может повлечь такое действие (см. Постановление Европейского Суда по делу "Йечюс против Литвы" (Jeсius v. Lithuania), жалоба N 34578/97, § 56, ECHR 2000-IX; Постановление Европейского Суда по делу "Барановский против Польши" (Baranowski v. Poland), жалоба N 28358/95, § 50-52, ECHR 2000-III).

(a) Содержание заявителя под стражей с 26 июня 2003 г. по 19 февраля 2004 г.

113. Европейский Суд отмечает, что в период с 26 июня 2003 г. по 19 февраля 2004 г. срок содержания заявителя под стражей продлевался областным судом трижды на основании тяжести обвинений, предъявленных ему и его сообвиняемым (см. положения применимого национального законодательства в § 58 настоящего Постановления).

114. При принятии этих решений суд первой инстанции действовал в пределах своих полномочий, и нет оснований полагать, что они являются недействительными или незаконными, или что они не соответствуют цели подпункта "с" пункта 1 статьи 5 Конвенции. Вопрос о том, были ли основания этих решений достаточными и относимыми, рассмотрен ниже с точки зрения соблюдения пункта 3 статьи 5 Конвенции.

115. Соответственно, Европейский Суд находит, что по делу требования подпункта "с" пункта 1 статьи 5 Конвенции Конвенции в части постановлений о содержании под стражей, вынесенных с 26 июня 2003 г. по 19 февраля 2004 г., нарушены не были.

(b) Содержание заявителя под стражей с 19 февраля по 17 мая 2004 г.

116. Европейский Суд отмечает, что 19 февраля 2004 г. областной суд, заседая в составе председательствующего судьи и двоих народных заседателей, сославшись на тяжесть обвинений, предъявленных заявителю и его соподсудимым, продлил срок содержания заявителя под стражей на три месяца, до 19 мая 2004 г. Этот период содержания заявителя под стражей окончился 17 мая 2004 г., когда он был осужден.

117. Что касается данного периода содержания под стражей, заявитель оспаривал полномочия областного суда по продлению срока его содержания под стражей, утверждая, что с 1 января 2004 г. национальное законодательство более не предусматривало участия народных заседателей в отправлении правосудия по уголовным делам. Таким образом, задача Европейского Суда заключается в установлении того, осуществлялось ли содержание заявителя под стражей в соответствующий период "в порядке, установленном законом". В этих целях Европейский Суд обратится к национальному законодательству (см. § 111 настоящего Постановления).

118. Европейский Суд прежде всего отмечает, что национальное законодательство не содержит прямых указаний на то, что вопросы применения и продления срока меры пресечения разрешаются тем же составом, который рассматривает уголовное дело по существу. Однако Европейский Суд отмечает, что в настоящем деле срок содержания заявителя под стражей был продлен 19 февраля 2004 г. тем же составом суда, который впоследствии вынес приговор по делу заявителя 17 мая 2004 г.

119. Европейский Суд также отмечает, что данный состав суда первой инстанции был сформирован в соответствии с Уголовно-процессуальным кодексом РСФСР, который предусматривал, что дела о тяжких преступлениях рассматриваются профессиональным судьей и двумя народными заседателями (см. § 67 настоящего Постановления). В период разбирательства дела судом первой инстанции вступил в силу новый Уголовно-процессуальный кодекс. Хотя новый Кодекс отменил участие в рассмотрении дел народных заседателей, он сохранил принцип о том, что состав суда остается неизменным на всем протяжении разбирательства (см. § 68 настоящего Постановления).

120. Таким образом, Европейский Суд заключает, что суд, продливший срок содержания заявителя под стражей 19 февраля 2004 г., действовал в пределах своих полномочий, и нет оснований полагать, что они являются недействительными или незаконными. Вопрос о том, были ли основания этих решений достаточными и относимыми, рассмотрен ниже с точки зрения соблюдения пункта 3 статьи 5 Конвенции.

121. Соответственно, Европейский Суд находит, что по делу требования подпункта "с" пункта 1 статьи 5 Конвенции в части постановления о содержании под стражей от 19 февраля 2004 г. нарушены не были.

III. Предполагаемое нарушение пункта 3 статьи 5 Конвенции

122. Заявитель жаловался на основании пункта 3 статьи 5 Конвенции, что длительность его предварительного заключения не соответствовала требованию "разумного срока. Пункт 3 статьи 5 Конвенции предусматривает следующее:

"Каждый задержанный или заключенный под стражу в соответствии с подпунктом "с" пункта 1 настоящей статьи_ имеет право на судебное разбирательство в течение разумного срока или на освобождение до суда_"

A. Доводы сторон

123. Власти Российской Федерации утверждали, что Европейский Суд вправе рассматривать только период содержания заявителя под стражей после 16 мая 2002 г., поскольку период с 18 декабря 1998 г. по 14 марта 2000 г. находится за пределами шестимесячного срока, установленного пунктом 1 статьи 35 Конвенции, и что последующий период с 14 мая 2001 г. по 16 января 2002 г. охватывался подпунктом "a" пункта 1 статьи 5 Конвенции. Они также утверждали, что продолжение содержания под стражей заявителя после 16 января 2002 г. было необходимо в связи с риском того, что он воспрепятствует отправлению правосудия. Власти Российской Федерации ссылались на показания шести свидетелей, которые свидетельствовали, что заявитель и его соподсудимые применяли физическое насилие против некоторых из них и членов их семей и оказывали воздействие на них иным образом. Более того, имелись основания полагать, что заявитель и его соподсудимые подделывали текст некоторых документов в материалах дела.

124. Заявитель возражал, что ни на одном из этапов судебного разбирательства национальные власти не исследовали вопрос об обоснованности продолжения его содержания под стражей. Начиная с 1 июля 2002 г. национальный суд постоянно использовал одну и ту же стереотипную формулировку обоснования продолжения его содержания под стражей: областной суд воспроизвел одинаковый текст - целый параграф - в восьми постановлениях о продлении срока содержания в отношении пяти различных лиц, включая заявителя. Единственным основанием содержания заявителя под стражей была тяжесть предъявленных ему обвинений.

B. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость жалобы

125. Европейский Суд прежде всего напоминает, что при разрешении вопроса о длительности предварительного заключения в соответствии с пунктом 3 статьи 5 Конвенции период, который должен приниматься во внимание, начинается в день, когда обвиняемый заключен под стражу, и заканчивается в день, когда по предъявленному обвинению вынесено решение, хотя бы только судом первой инстанции (см. Постановление Европейского Суда от 8 февраля 2005 г. по делу "Панченко против Российской Федерации" (Panchenko v. Russia), жалоба N 45100/98, § 91* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 9/2005.); Постановление Европейского Суда от 30 ноября 2004 г. по делу "Кляхин против Российской Федерации" (Klyakhin v. Russia), жалоба N 46082/99, § 57* (* Там же. N 7/2005.); и Постановление Большой Палаты по делу "Лабита против Италии" (Labita v. Italy), жалоба N 26772/95, §§ 145 и 147, ECHR 2000-IV).

126. Кроме того, Европейский Суд отмечает, что, с учетом существенной связи между пунктом 3 статьи 5 Конвенции и подпунктом "с" пункта 1 той же статьи лицо, осужденное судом первой инстанции, не может рассматриваться в качестве задержанного с целью его доставки в компетентный орган по обоснованному подозрению в совершении преступления, но на него распространяется ситуация, предусмотренная подпунктом "a" пункта 1, допускающая "законное содержание под стражей лица, осужденного компетентным судом" (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Панченко против Российской Федерации", § 93; и упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты по делу "Кудла против Польши", § 104).

127. Обращаясь к обстоятельствам настоящего дела, Европейский Суд отмечает, что заявитель был впервые заключен под стражу 18 декабря 1998 г. и был освобожден под подписку о невыезде 14 марта 2000 г. Этот период содержания заявителя под стражей, прерванный освобождением заявителя и окончившийся более чем за 6 месяцев до подачи заявителем жалобы 3 февраля 2004 г., не должен приниматься в расчет. Заявитель впоследствии был заключен под стражу 14 мая 2001 г. по приговору Ростовского областного суда. Он оставался под стражей до отмены приговора Верховным Судом России 16 января 2002 г. Следовательно, этот период с 14 мая 2001 г. по 16 января 2002 г. регулируется подпунктом "а" пункта 1 статьи 5 Конвенции и, таким образом, должен быть исключен из рассмотрения Европейского Суда. Соответственно, период, который должен быть принят во внимание, начался 16 января 2002 г. и закончился 17 мая 2004 г., когда заявителю был вынесен обвинительный приговор. Этот период составляет два года и четыре месяца.

128. Европейский Суд отмечает, что настоящая жалоба не является явно необоснованной в значении пункта 3 статьи 35 Конвенции и не является неприемлемой по любым другим основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой.

2. Существо жалобы

129. Европейский Суд напоминает, что наличие обоснованного подозрения в том, что задержанный совершил преступление, является определяющим условием законности содержания под стражей. Однако по прошествии времени оно перестает быть достаточным. Европейский Суд должен в этом случае установить, оправдывают ли продолжение лишения свободы другие основания, приведенные судебными органами. Если такие основания являются "относимыми" и "достаточными", Европейский Суд должен убедиться также, что национальные власти проявили "особую тщательность" в проведении разбирательства (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Лабита против Италии", §§ 152 и 153).

130. Существует презумпция в пользу освобождения. Как неоднократно указывал Европейский Суд, вторая часть пункта 3 статьи 5 Конвенции не дает судебным органам возможности выбора между доставкой обвиняемого к судье в течение разумного срока или его освобождением до суда. До признания его виновным обвиняемый должен считаться невиновным, и цель рассматриваемого положения заключается в том, чтобы обеспечивать его временное освобождение, как только его содержание под стражей перестает быть разумным (см., в частности, Постановление Европейского Суда от 13 марта 2007 г. по делу "Кастравец против Молдавии" (Castravet v. Moldova), жалоба N 23393/05, § 30; Постановление Большой Палаты по делу "Маккей против Соединенного Королевства" (McKay v. United Kingdom), жалоба N 543/03, § 41, ECHR 2006-...; Постановление Европейского Суда от 21 декабря 2000 г. по делу "Яблоньский против Польши" (Jablonski v. Poland), жалоба N 33492/96, § 83; и Постановление Европейского Суда от 27 июня 1968 г. по делу "Ноймейстер против Австрии" (Neumeister v. Austria), § 4, Series A, N 8).

131. Обращаясь к обстоятельствам настоящего дела, Европейский Суд готов согласиться с тем, что содержание заявителя под стражей первоначально было обусловлено обоснованным подозрением в его участии в совершении нескольких уголовных преступлений. Однако по истечении определенного срока наличие разумного подозрения перестает быть достаточным. Соответственно, национальные власти были обязаны более подробно проанализировать личную ситуацию заявителя и привести конкретные мотивы для содержания его под стражей.

132. Европейский Суд отмечает, что в период с января по июль 2002 г. национальный суд оставил заявителя под стражей без указания каких-то особых причин (см. §§ 10 и 11 настоящего Постановления). Впоследствии, в период с июля 2002 г. по май 2004 г., национальный суд продлевал срок содержания заявителя под стражей восемь раз. Единственным основанием для продления его содержания под стражей были обвинения в совершении "тяжких" и "особо тяжких" уголовных преступлений (см., в частности, §§ 12, 14 и 16 настоящего Постановления).

133. Европейский Суд неоднократно указывал, что хотя суровость наказания, которое грозит обвиняемому, является существенным элементом при оценке угрозы того, что он скроется или продолжит заниматься преступной деятельностью, необходимость в продолжении лишения свободы не может оцениваться с чисто абстрактной точки зрения, с учетом только тяжести обвинения. Основанием для продолжения не может быть также вероятность осуждения к лишению свободы (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Белевицкий против Российской Федерации", § 101; упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Панченко против Российской Федерации", § 102; упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Худоёров против Российской Федерации", § 180; и Постановление Европейского Суда от 26 июля 2001 г. по делу "Илийков против Болгарии" (Ilijkov v. Bulgaria), жалоба N 33977/96, § 81).

134. Европейский Суд принимает к сведению довод властей Российской Федерации о том, что национальный суд, продлевая срок содержания заявителя под стражей, также учитывал риск того, что он может воспрепятствовать правосудию путем давления на свидетелей и искажения доказательств. Однако в отсутствие каких бы то ни было ссылок на эти обстоятельства в постановлениях о продлении срока содержания под стражей Европейский Суд находит, что существование подобных угроз не было установлено.

135. В итоге Европейский Суд находит, что решения национальных властей не были основаны на изучении всех относимых обстоятельств. Особую озабоченность Европейского Суда вызывает то, что российские власти постоянно использовали краткую стереотипную формулировку для обоснования продления содержания заявителя под стражей. Европейский Суд также отмечает, что национальные власти, используя одну и ту же формулировку, одновременно продлевали содержание под стражей заявителя и его соподсудимых. С точки зрения Европейского Суда, такой подход сам по себе несовместим с гарантиями, воплощенными в пункте 3 статьи 5 Конвенции, поскольку он допускает длительное содержание под стражей группы лиц без обособленной оценки оснований содержания под стражей или соблюдения требований "разумного срока" в отношении каждого отдельного представителя группы (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Губкин против Российской Федерации", § 144; упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Бахмутский против Российской Федерации", § 141; Постановление Европейского Суда от 12 июня 2008 г. по делу "Алексей Макаров против Российской Федерации" (Aleksey Makarov v. Russia), жалоба N 3223/07, § 53* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 5/2009.); Постановление Европейского Суда от 14 декабря 2006 г. по делу "Щеглюк против Российской Федерации" (Shcheglyuk v. Russia), жалоба N 7649/02, § 45* (* Там же. N 7/2007.); упоминавшееся выше* (* Постановление Европейского Суда от 8 июня 2006 г. по делу "Корчуганова против Российской Федерации" (Korchuganova v. Russia), жалоба N 75039/01 (Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 11/2006), в тексте настоящего Постановления упоминается впервые (прим. переводчика).) Постановление Европейского Суда по делу "Корчуганова против Российской Федерации", § 76; и Постановление Европейского Суда от 2 марта 2006 г. по делу "Долгова против Российской Федерации" (Dolgova v. Russia), жалоба N 11886/05, § 49* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 8/2006.)).

136. Таким образом, Европейский Суд находит что, не указав конкретные существенные обстоятельства и ссылаясь только на тяжесть обвинений, национальные власти продлевали срок содержания заявителя под стражей по основаниям, которые не могут рассматриваться как "достаточные". При таких обстоятельствах нет необходимости рассматривать вопрос о том, проводилось ли судебное разбирательство с "особой тщательностью".

137. Соответственно, имело место нарушение пункта 3 статьи 5 Конвенции.

IV. Предполагаемое нарушение пункта 4 статьи 5 Конвенции

138. Заявитель жаловался, что он был лишен права на эффективную судебную проверку его жалобы на постановление о продлении его содержания под стражей 19 февраля 2004 г. Он ссылался на пункт 4 статьи 5 Конвенции, которая гласит:

"Каждый, кто лишен свободы в результате ареста или заключения под стражу, имеет право на безотлагательное рассмотрение судом правомерности его заключения под стражу и на освобождение, если его заключение под стражу признано судом незаконным".

A. Приемлемость жалобы

139. Европейский Суд отмечает, что настоящая жалоба не является явно необоснованной в значении пункта 3 статьи 35 § 3 Конвенции и не является неприемлемой по любым другим основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой.

B. Существо жалобы

140. Власти Российской Федерации признали, что прекращение рассмотрения кассационной жалобы заявителя на постановление о продлении содержания его под стражей 19 февраля 2004 г. повлекло за собой нарушение права заявителя, предусмотренного пунктом 4 статьи 5 Конвенции.

141. Заявитель обратил внимание Европейского Суда на признание властей Российской Федерации.

142. При обстоятельствах настоящего дела Европейский Суд не находит оснований для иного вывода. Соответственно, Европейский Суд заключает, что имело место нарушение пункта 4 статьи 5 Конвенции.

V. Предполагаемое нарушение статей 6 и 13 Конвенции в части чрезмерной длительности разбирательства

143. Заявитель жаловался на то, что длительность разбирательства была несовместимой с требованием "разумного срока", установленным пунктом 1 статьи 6 Конвенции, который в соответствующей части предусматривает следующее:

"Каждый... при предъявлении ему любого уголовного обвинения имеет право на_ разбирательство дела в разумный срок_ судом_"

Заявитель также утверждал, что не располагал эффективным средством правовой защиты в связи с чрезмерной длительностью разбирательства. Он ссылался на статью 13 Конвенции.

A. Доводы сторон

144. Власти Российской Федерации утверждали, что настоящее дело представляло определенную сложность с учетом характера обвинений, предъявленных заявителю. Много раз разбирательство откладывалось по инициативе заявителя или по его вине. Целый ряд отложений был также вызван факторами, не зависящими от властей, такими как болезнь подсудимых, неявка представителей в судебное заседание, назначение новых представителей подсудимыми, необходимость ознакомления с материалами дела подсудимых и представителей, неявка потерпевших и свидетелей и так далее. Власти Российской Федерации признали ответственность национальных органов за отложение слушаний с 10 января на 12 января 2001 г., так как подсудимые не были доставлены в судебное заседание, что не вызвало существенной задержки разбирательства. Они заключили, что длительность разбирательства в настоящем деле не нарушила требования "разумного срока", установленного пунктом 1 статьи 6 Конвенции. Что касается жалобы со ссылкой на статью 13 Конвенции, власти Российской Федерации утверждали, что заявитель имел достаточные возможности подачи жалоб на длительность разбирательства в соответствующую квалификационную коллегию судей, прокурору или в суд, и национальные власти не препятствовали осуществлению заявителем соответствующего права.

145. Заявитель утверждал, что уголовное разбирательство против него продолжалось шесть лет и три месяца: с 18 декабря 1998 г. до 10 марта 2005 г. В этот период национальный суд трижды выносил приговор, который дважды признавался незаконным и отменялся. Сложность дела не могла сама по себе оправдать общую длительность разбирательства. Потерпевшие и свидетели вызвали значительные задержки разбирательства своей неявкой, и областному суду потребовалось некоторое время, чтобы принять соответствующие меры в этом отношении. Заявитель не может нести ответственность за использование преимуществ, которые национальное законодательство гарантирует при защите его интересов. В частности, необходимость в замене представителей, назначенных государством, была вызвана неудовлетворительным качеством их работы. Заявитель также поддержал свою жалобу в части нарушения статьи 13 Конвенции. Он утверждал, в частности, что власти Российской Федерации не пояснили, каким образом, подача жалобы в квалификационную коллегию судей, прокурору или в суд ускорила бы разбирательство или как он мог получить соответствующее возмещение за уже имевшие место задержки.

B. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость жалобы

146. Европейский Суд отмечает, что настоящая жалоба не является явно необоснованной в значении пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что жалоба не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Следовательно, жалоба должна быть объявлена приемлемой.

2. Существо жалобы

(a) Период, который должен быть принят во внимание

147. Европейский Суд напоминает, что период, который должен быть принят во внимание при определении длительности уголовного разбирательства, начинается со дня, когда лицу предъявлено "обвинение" в самостоятельном и материальном значении этого понятия. Он заканчивается в тот день, когда обвинение было окончательно разрешено или когда уголовное разбирательство прекращено (см., в частности, Постановление Европейского Суда от 7 апреля 2005 г. по делу "Рохлина против Российской Федерации" (Rokhlina v. Russia) N 54071/00, § 81* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 6/2006.)). "Обвинение" для целей пункта 1 статьи 6 Конвенции может быть определено как "официальное уведомление лица компетентным органом о предположении, что указанное лицо совершило преступление", это определение также соответствует критерию, заключающемуся в определении того, "было ли на положение [подозреваемого] оказано существенное воздействие" (см. Постановление Европейского Суда от 27 февраля 1980 г. по делу "Девер против Бельгии" (Deweer v. Belgium), § 46, Series A, N 35).

148. Период, который должен приниматься во внимание в настоящем деле, начинается с даты задержания заявителя 18 декабря 1998 г., когда заявитель был впервые затронут предъявленным "обвинением". Указанный период окончился 10 марта 2005 г., когда вынесенный заявителю обвинительный приговор вступил в силу. Отсюда следует, что период, который должен приниматься во внимание, продолжался шесть лет, два месяца и 23 дня. Этот период охватывает стадии следствия и троекратного рассмотрения дела судами двух инстанций.

(b) Разумность длительности разбирательства

149. Европейский Суд напоминает, что разумность срока разбирательства должна оцениваться с учетом конкретных обстоятельств дела и критериев, выработанных в прецедентной практике Европейского Суда, в частности сложности дела, поведения заявителя и поведения компетентных органов. Наконец, должна быть принята во внимание значимость для заявителя исхода разбирательства (см., в частности, Постановление Европейского Суда от 25 октября 2007 г. по делу "Коршунов против Российской Федерации" (Korshunov v. Russia), жалоба N 38971/06, § 70* (* Там же. N 4/2008.); Постановление Европейского Суда от 2 марта 2006 г. по делу "Нахманович против Российской Федерации" (Nakhmanovich v. Russia), жалоба N 55669/00, § 95* (* Там же. N 9/2006.); и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Рохлина против Российской Федерации", § 86).

150. Европейский Суд признает, что характер обвинений против заявителя делал судебное разбирательство в некоторой степени сложным. Однако, по мнению Европейского Суда, сложность дела сама по себе недостаточна, чтобы оправдать длительность судебного разбирательства. Кроме того, тот факт, что заявитель содержался под стражей, требовал особой тщательности со стороны рассматривавших дело судов, обязывая их к безотлагательному отправлению правосудия (см. упоминавшееся выше, Постановление Европейского Суда по делу "Панченко против Российской Федерации" § 133; и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Калашников против Российской Федерации", § 132).

151. Что касается поведения заявителя, Европейский Суд отмечает, что дело несколько раз откладывалось по ходатайствам заявителя (см. § 18 настоящего Постановления). Однако Европейский Суд не согласен с властями Российской Федерации в том, что на заявителя должна быть возложена ответственность за отложения, которые были ему необходимы для ознакомления с материалами дела и протоколами судебных заседаний и для замены представителей, услуги которых он считал неэффективными. Заявитель был вправе использовать все средства, предусмотренные национальным законодательством для его защиты (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Рохлина против Российской Федерации", § 88; и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Калашников против Российской Федерации", § 129). Кроме того, Европейский Суд полагает, что задержки, вызванные отсутствием его представителя на заседаниях, не сопоставимы с общей продолжительностью разбирательства.

152. Обращаясь к поведению национальных властей, Европейский Суд отмечает, что власти Российской Федерации не представили удовлетворительного объяснения значительным периодам бездействия со стороны национального суда при рассмотрении жалоб заявителя на обвинительные приговоры от 13 июня 2000 г., 14 мая 2001 г. и 17 мая 2004 г. В этой связи Европейский Суд отмечает, что рассматриваемые периоды составляли пять, восемь и 10 месяцев соответственно и что их общая продолжительность задержала разбирательство почти на два года.

153. С учетом вышеизложенного и особенно значения этого вопроса для заявителя, поскольку он содержался под стражей в течение существенного периода разбирательства, Европейский Суд полагает, что длительность разбирательства в настоящем деле не отвечала требованию "разумного срока".

154. Соответственно, имело место нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции.

155. Что касается жалобы заявителя на отсутствие эффективного внутреннего средства правовой защиты, Европейский Суд напоминает, что статья 13 Конвенции гарантирует эффективное средство правовой защиты в государственном органе в связи с предполагаемым нарушением требований пункта 1 статьи 6 Конвенции о рассмотрении дела в разумный срок (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты по делу "Кудла против Польши", § 156). Он отмечает, что власти Российской Федерации не указали какого-либо средства правовой защиты, которое могло бы ускорить рассмотрение дела заявителя или предоставить ему адекватное возмещение за задержки, уже имевшие место (см. Постановление Европейского Суда от 8 марта 2007 г. по делу "Сидоренко против Российской Федерации" (Sidorenko v. Russia), жалоба N 4459/03, § 39* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 1/2008.); и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Кляхин против Российской Федерации", §§ 100-101). В частности, власти Российской Федерации не разъяснили, каким образом жалобы в квалификационную коллегию судей, прокуратуру или Ростовский областной суд, которые заявитель мог подать в период уголовного разбирательства, могли ускорить это разбирательство.

156. Соответственно, Европейский Суд полагает, что в данном случае имело место нарушение статьи 13 Конвенции в части отсутствия средства правовой защиты в соответствии с национальным законодательством, с помощью которого заявитель мог добиться решения, обеспечивающего его право на рассмотрение дела в разумный срок, как это предусмотрено пунктом 1 статьи 6 Конвенции.

VI. Предполагаемое нарушение статьи 6 Конвенции в части отсутствия юридического представительства на начальных стадиях разбирательства

157. Заявитель жаловался на то, что он был лишен юридической помощи на начальных стадиях разбирательства. Он ссылался на пункт 1 и подпункт "с" пункта 3 статьи 6 Конвенции, которые предусматривают следующее:

"1. Каждый_ при предъявлении ему любого уголовного обвинения имеет право на справедливое_ разбирательство дела_ судом...

3. Каждый обвиняемый в совершении уголовного преступления имеет как минимум следующие права...

с) защищать себя лично или через посредство выбранного им самим защитника или, при недостатке у него средств для оплаты услуг защитника, пользоваться услугами назначенного ему защитника бесплатно, когда того требуют интересы правосудия".

A. Доводы сторон

158. Власти Российской Федерации утверждали, что жалоба заявителя должна быть отклонена как явно необоснованная, поскольку он имел возможность требовать юридической помощи с момента предъявления ему обвинения 21 декабря 1998 г. и на всем протяжении судебного разбирательства.

159. Заявитель утверждал, что национальные власти были обязаны предоставить ему юридическую помощь с самого начала уголовного разбирательства.

B. Мнение Европейского Суда

160. Европейский Суд напоминает, что подпункт "с" пункта 3 статьи 6 Конвенции не гарантирует самостоятельного права на юридическую помощь на предварительной стадии полицейского расследования, однако это положение в контексте общих гарантий пункта 1 статьи 6 Конвенции может учитываться до направления дела в суд, если и насколько справедливость судебного разбирательства представляется серьезно умаленной первоначальным несоблюдением его положений (см. Постановление Европейского Суда от 24 ноября 1993 г. по делу "Имбриоша против Швейцарии" (Imbrioscia v. Switzerland), § 36, Series A, N 275). В каждом деле вопрос заключается в том, не лишило ли ограничение права использования обвиняемым помощи адвоката с учетом всей совокупности процедуры права на справедливое разбирательство (см. Постановление Европейского Суда от 8 февраля 1996 г. по делу "Джон Меррей против Соединенного Королевства" (John Murray v. United Kingdom), § 63, Reports of Judgments and Decisions 1996-I; Постановление Европейского Суда по делу "Бреннан против Соединенного Королевства" (Brennan v. United Kingdom), жалоба N 39846/98, § 45, ECHR 2001-X; и Постановление Европейского Суда по делу "Мейджи против Соединенного Королевства" (Magee v. United Kingdom), жалоба N 28135/95, § 44, ECHR 2000-VI).

161. Европейский Суд также напоминает, что право на защиту будет в принципе непоправимо нарушено, если признательные показания, данные во время допроса в полиции без доступа к адвокату, используются для осуждения (см. Постановление Большой Палаты от 27 ноября 2008 г. по делу "Салдуз против Турции" (Salduz v. Turkey), жалоба N 36391/02, § 55).

162. Обращаясь к обстоятельствам настоящего дела, Европейский Суд отмечает, что заявитель не указал, какие именно показания и в отношении каких обвинений он дал в отсутствие юридической помощи на начальных стадиях разбирательства. Он также не сообщил, какие показания позднее были положены в основу его осуждения, а также не разъяснил, каким образом отсутствие юридической помощи в первые дни после его задержания умалило общую справедливость разбирательства (см. противоположный пример в упоминавшемся выше Постановлении Большой Палаты по делу "Салдуз против Турции", §§ 56-62; и Постановлении Европейского Суда от 24 сентября 2009 г. по делу "Пищальников против Российской Федерации" (Pishchalnikov v. Russia), жалоба N 7025/04, §§ 72-92* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 1/2010.)).

163. Отсюда следует, что жалоба является явно необоснованной и подлежит отклонению, в соответствии с пунктами 3 и 4 статьи 35 Конвенции.

VII. Иные предполагаемые нарушения Конвенции

164. Заявитель жаловался со ссылкой на статью 3 Конвенции, что после задержания он подвергся жестокому обращению в милицейском изоляторе, и что медицинская помощь в изоляторе ИЗ-61/1 г. Ростова-на-Дону и условия перевозки из следственного изолятора в здание суда были неадекватны. Он жаловался со ссылкой на статью 5 Конвенции, что его задержание 18 декабря 1998 г. являлось незаконным. Заявитель жаловался со ссылкой на статью 6 Конвенции, что национальный суд использовал предположительно недостоверные доказательства, не обеспечил явку нескольких свидетелей и потерпевших и не соблюдал презумпцию его невиновности, заключив его под стражу исключительно на основании тяжести предъявленных ему обвинений. Он также жаловался в рамках того же положения на то, что суд, признавший его виновным 17 мая 2004 г., являлся незаконным и что два члена Верховного Суда ранее участвовали в проверке законности его предварительного заключения и рассмотрении дела во второй инстанции, и, следовательно, не могли быть беспристрастными в своих решениях. Наконец, заявитель со ссылкой на статью 8 Конвенции указывал, что его длительное содержание под стражей воспрепятствовало ему в уходе за престарелым отцом; со ссылкой на статью 1 Протокола N 1 к Конвенции, что национальные власти не обеспечили заботу о его имуществе в период его содержания под стражей, и на статью 13 Конвенции, что отсутствовало эффективное внутреннее средство правовой защиты в отношении предполагаемых нарушений.

165. Однако с учетом представленных ему материалов, и поскольку эти жалобы относятся к его компетенции, Европейский Суд находит, что не имеется признаков нарушения прав и свобод, предусмотренных Конвенцией или протоколами к ней. Отсюда следует, что эта часть жалобы является явно необоснованной и подлежит отклонению в соответствии с пунктами 3 и 4 статьи 35 Конвенции.

VIII. Применение статьи 41 Конвенции

166. Статья 41 Конвенции предусматривает:

"Если Европейский Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Европейский Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

A. Ущерб

167. Заявитель требовал 81000 евро в качестве компенсации морального вреда.

168. Власти Российской Федерации полагали, что в случае присуждения заявителю Европейским Судом компенсации морального вреда ее размер не должен превышать 10000 евро.

169. Европейский Суд отмечает, что в настоящем деле им установлено сочетание серьезных нарушений. Заявитель больше трех лет содержался под стражей в бесчеловечных и унижающих достоинство условиях. Его содержание под стражей не имело достаточных оснований и было чрезмерно длительным. Ему было отказано в праве на эффективное обжалование его длительного содержания под стражей и в праве на рассмотрение дела в разумный срок. При таких обстоятельствах Европейский Суд полагает, что страдания и разочарование заявителя не могут быть компенсированы одним фактом установления нарушения. Оценивая указанные обстоятельства на справедливой основе, Европейский Суд присуждает заявителю 22000 евро в качестве компенсации морального вреда, а также любые налоги, подлежащие начислению на указанную выше сумму.

B. Судебные расходы и издержки

170. Заявитель также требовал 15000 рублей в качестве компенсации почтовых расходов, расходов на копирование и перевод.

171. Власти Российской Федерации утверждали, что судебные расходы и издержки, предположительно понесенные заявителем, не в полном объеме подтверждены соответствующими квитанциями. В любом случае они не являлись необходимыми и разумными по размеру.

172. В соответствии с прецедентной практикой Европейского Суда заявитель имеет право на возмещение расходов и издержек только в части, в которой они были действительно понесены, являлись необходимыми и разумными по размеру. В настоящем деле с учетом представленной информации и вышеизложенных критериев Европейский Суд считает разумным присудить 300 евро, покрывающие расходы разбирательства дела в Европейском Суде по всем основаниям, а также любые налоги, обязанность уплаты которых может быть возложена на заявителя в связи с этой суммой.

C. Процентная ставка при просрочке платежей

173. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Суд единогласно:

1) решил исследовать при рассмотрении жалобы по существу вопрос исчерпания внутренних средств правовой защиты в отношении условий содержания заявителя под стражей и отклонил его;

2) признал приемлемой:

(a) жалобу на нарушение статьи 3 Конвенции в части условий содержания заявителя под стражей в следственном изоляторе ИЗ-61/1 г. Ростова-на-Дону с 11 февраля 2002 г. по 23 апреля 2005 г. и условий его содержания под стражей в Ростовском областном суде;

(b) жалобу на нарушение статьи 13 Конвенции в части отсутствия эффективного средства правовой защиты в отношении предположительно ужасающих условий предварительного заключения заявителя;

(c) жалобу на нарушение пункта 1 статьи 5 Конвенции в части предполагаемой незаконности содержания заявителя под стражей с 26 июня 2003 г. по 17 мая 2004 г.;

(d) жалобу на нарушение пункта 3 статьи 5 Конвенции в части длительности срока предварительного заключения заявителя;

(e) жалобу на нарушение пункта 4 статьи 5 Конвенции в части предполагаемой неэффективности судебного рассмотрения жалобы заявителя на постановление о содержании под стражей от 19 февраля 2004 г.;

(f) жалобу на нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции в части длительности уголовного разбирательства против заявителя;

(g) жалобу на нарушение статьи 13 Конвенции в части отсутствия эффективного средства правовой защиты в отношении предполагаемого нарушения права заявителя на рассмотрение дела судом в разумный срок;

в остальной части неприемлемой;

3) постановил, что имело место нарушение статьи 13 Конвенции в части отсутствия эффективного средства правовой защиты в отношении жалобы заявителя на условия его содержания под стражей;

4) постановил, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в части условий содержания заявителя под стражей в следственном изоляторе ИЗ-61/1 г. Ростова-на-Дону с 11 февраля 2002 г. по 23 апреля 2005 г.;

5) постановил, что по делу требования статьи 3 Конвенции в части условий содержания заявителя под стражей в Ростовском областном суде нарушены не были;

6) постановил, что по делу требования пункта 1 статьи 5 Конвенции в части содержания заявителя под стражей с 26 июня 2003 г. по 17 мая 2004 г. нарушены не были;

7) постановил, что имело место нарушение пункта 3 статьи 5 Конвенции;

8) постановил, что имело место нарушение пункта 4 статьи 5 Конвенции;

9) постановил, что имело место нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции в части чрезмерной длительности разбирательства против заявителя;

10) постановил, что имело место нарушение статьи 13 Конвенции в части отсутствия эффективного средства правовой защиты в отношении жалобы заявителя на длительность уголовного разбирательства;

11) постановил:

(a) что государство-ответчик обязано в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу, в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции, выплатить заявителю следующие суммы, подлежащие переводу в рубли по курсу, который будет установлен на день выплаты:

(i) 22000 евро (двадцать две тысячи евро), а также любые налоги, подлежащие начислению на указанную выше сумму, в качестве компенсации морального вреда;

(ii) 300 евро (триста евро), а также любые налоги, обязанность уплаты которых может быть возложена на заявителя в связи с этой суммой, в качестве компенсации судебных расходов и издержек;

(b) что с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на эти суммы должны начисляться простые проценты, размер которых определяется предельной кредитной ставкой Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента;

12) отклонил оставшуюся часть требований заявителя о справедливой компенсации.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 15 июля 2010 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Сёрен Нильсен Секретарь Секции Суда

Христос Розакис Председатель Палаты Суда