Постановление Европейского Суда по правам человека от 25 ноября 2010 г. Дело "Иван Кузьмин (Ivan Kuzmin) против Российской Федерации" (жалоба N 30271/03) (Пятая секция)

Европейский Суд по правам человека
(Пятая секция)

Дело "Иван Кузьмин (Ivan Kuzmin)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 30271/03)

Постановление Суда

Страсбург, 25 ноября 2010 г.

По делу "Иван Кузьмин против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Пятая Секция), заседая Палатой в составе:

Пэра Лоренсена, Председателя Палаты,

Ренате Йегер,

Райта Марусте,

Анатолия Ковлера,

Мирьяны Лазаровой Трайковской,

Здравки Калайджиевой,

Ганны Юдкивской, судей,

и Стефана Филлипса, Заместителя Секретаря Секции Суда,

заседая за закрытыми дверями 2 ноября 2010 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 30271/03, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданином Российской Федерации Иваном Викторовичем Кузьминым (далее - заявитель) 3 сентября 2003 г. в форме предварительного письма, подписанного заявителем и В. Кузьминым, его отцом. Заявитель приложил нотариально заверенную доверенность, выданную им и подтверждавшую полномочия В. Кузьмина быть его представителем "во всех судебных органах". Доверенность была выдана 17 ноября 2001 г. со сроком действия три года от указанной даты. 20 октября 2003 г. и 6 марта 2007 г. В. Кузьмин представил два заполненных формуляра жалобы за своей подписью.

2. По состоянию на 22 июня 2007 г. интересы заявителя были представлены О. Садчиковой - юристом, работающим в г. Ставрополе. Власти Российской Федерации были представлены бывшим Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека В.В. Милинчук.

3. Заявитель утверждал, что был избит сотрудниками милиции, что его содержание под стражей в отделении милиции было незаконным, а производство по уголовному делу в отношении него чрезмерно длительным.

4. 20 августа 2007 г. председатель Пятой Секции коммуницировал жалобу властям Российской Федерации. Стороны были также проинформированы о том, что жалоба подлежит рассмотрению одновременно по вопросам приемлемости и по существу (пункт 1 статьи 29 Конвенции).

5. Власти Российской Федерации возражали относительно одновременного рассмотрения жалобы по вопросам приемлемости и по существу. Изучив возражение властей Российской Федерации, Европейский Суд отклонил его.

Факты

I. Обстоятельства дела

6. Заявитель, 1973 года рождения, проживает в г. Ставрополе.

A. Версия обстоятельств 5 июня 2001 г., представленная заявителем

7. В рассматриваемый период заявитель работал учителем физкультуры в школе N 15 г. Ставрополя.

8. Около 10 часов утра 5 июня 2001 г. сотрудник милиции Б. и стажер С. пришли в школу, где работал заявитель, и попросили его пройти с ними в отделение милиции и представить объяснения по жалобе одного из родителей на то, что заявитель ударил его сына. Сотрудники милиции не представили ни повестки о вызове, ни решения о задержании. Заявитель согласился пройти с ними.

9. По прибытии в отделение милиции заявитель увидел красный автомобиль марки "Москвич" рядом со входом и трех человек рядом с ним. Одним из них был сотрудник милиции П., другой - как впоследствии было установлено - бывший начальник органа внутренних дел Г.

10. Б. и Ч. первыми поднялись по ступенькам и вошли в здание. Заявитель шел за ними, Г. шел сзади него. Г. толкнул заявителя в спину. Заявитель обернулся, чтобы спросить, почему он это сделал. Г. ответил, что если заявитель считает себя достаточно сильным, чтобы избивать своих учеников, то он должен справиться и с ним. После данных слов Г. дважды ударил заявителя в грудную клетку ладонью. Затем заявителя толкнули в кабинет, и Г. сказал ему о том, что у него есть два варианта: либо извиниться перед отцом учащегося и возместить ущерб, либо о нем будет сообщено в орган по образованию и он будет уволен. В ответ заявитель начал отрицать, что когда-либо избивал ученика. Г. сказал, что у него нет времени разбираться и ушел, тогда как Б. и Ч. остались.

11. Сотрудник Б. взял показания заявителя и попросил его подписать их. Заявитель заметил, что некоторые его слова написаны неправильно, зачеркнул предложение и подписал документ. Б. разозлился, выскочил из-за стола и ударил заявителя по лицу. Закрывая лицо руками, заявитель повернулся, чтобы выйти из кабинета.

12. Б. приказал Ч. остановить заявителя, обыскать его и посадить в камеру, поскольку их спор еще не завершен. Ч. вывел заявителя из кабинета в коридор и поставил к стене. Заявитель сказал Б., что ему необходимо позвонить в школу и сказать, что он опоздает. Б. и Ч. стали избивать его, заявитель отбивался. Б. зашел ему за спину, вывернул ему руки, наклонил головой вперед, а затем приказал лечь на живот и надел наручники. Утверждая, что заявитель разбил ему очки, Ч. дважды ударил его ногой по левому плечу. Б. поместил заявителя в камеру за решетку и заперся в кабинете с Ч. Спустя время в отделение милиции пришел П., бывший одноклассник Ч.

13. Б. и Ч. доставили заявителя к Т., следователю прокуратуры Промышленного района, где он оставался до 17 часов. Затем заявителю было разрешено позвонить в школу. В 17.15 директор школы приехал за ним с двумя учителями. Заявитель был доставлен в городскую больницу N 4 на автомобиле скорой помощи. Он находился на излечении в больнице до 28 июня 2001 г.

B. Расследование по факту утверждений заявителя о ненадлежащем обращении

14. 6 июня 2001 г. заявитель обратился с жалобой в районную прокуратуру о ненадлежащем обращение с ним в милиции и на незаконность его заключения там под стражу. Он утверждал, в частности, что сотрудники милиции избивали его, надели на него наручники и поместили в камеру, чтобы заставить его сознаться в преступлении, которого он не совершал.

15. В тот же день эксперт Бюро судебно-медицинской экспертизы г. Ставрополя обследовал заявителя. Согласно заключению N 1560, эксперт обнаружил следующие телесные повреждения на теле заявителя: ссадину на правой скуле, небольшую опухоль на левом виске, щеке и в области надкостницы глазницы (глазной впадины), фиолетовые кровоподтеки на обоих веках, несколько кровоподтеков на левой лопатке, ссадины на левом плече и правой кисти, нестабильность шеи. По оценке эксперта, травмы были причинены в результате воздействия твердых тупых предметов, возможно 5 июня 2001 г. Эксперт принял во внимание, что до случившегося 5 июня 2001 г. заявитель страдал от эпилептических припадков и посттравматической энцефалопатии, отмечая, что его предшествующее состояние никак не связано с травмами, полученными в тот день.

16. 13 сентября 2001 г. следователь вынес постановление об отказе в возбуждении уголовного дела на основании утверждений заявителя о ненадлежащем обращении с ним. Ссылаясь исключительно на показания Б., Ч. и П. следователь установил, что, находясь в отделении милиции, заявитель высказывал в их адрес оскорбительные выражения и был предупрежден о том, что будет помещен под стражу за оскорбление должностных лиц. Он продолжал оскорблять их словесно, после чего ему было сказано, что он задержан. Пытаясь совершить побег, заявитель ударил Ч. и разбил его очки. Сотрудники милиции применили физическую силу для того, чтобы удержать заявителя, и надели на него наручники. Камера в отделении милиции была заперта, а старший оперативный сотрудник Би., у которого были ключи, отсутствовал в то время. Следователь пришел к выводу о том, что Б. и Ч. действовали законно и что заявитель под стражу не помещался.

17. 14 марта 2002 г. прокурор Генеральной прокуратуры Российской Федерации отменил постановление от 13 сентября 2001 г. и постановил провести более тщательную проверку. В частности, он указал, что между П. и заявителем, а также между Би. и заявителем должны быть проведены очные ставки, а также должны быть установлены и допрошены другие лица, которые могли видеть П. 5 июня 2001 г.

18. 7 мая 2002 г. следователь вынес новое постановление об отказе в возбуждении уголовного дела в связи с ненадлежащим обращением в отношении заявителя. Он слово в слово воспроизвел постановление от 13 сентября 2001 г. с единственной разницей, что в нем не было указано, помещался ли фактически заявитель в камеру.

19. Заявитель оспорил решение прокурора в суд. 29 августа 2002 г. Промышленный районный суд г. Ставрополя оставил без удовлетворения жалобу заявителя. Тем не менее 27 ноября 2002 г. данное судебное решение было отменено в кассационном порядке Ставропольским краевым судом, который вернул дело на новое рассмотрение в районный суд.

20. 21 января 2003 г. районный суд удовлетворил жалобу заявителя, признав, что решение прокурора было принято преждевременно, без подробного анализа доводов заявителя. 16 мая 2003 г. Ставропольский краевой суд отменил данное решение в кассационном порядке, отмечая, что районным судом был нарушен принцип равенства сторон в связи с тем, что им не были допрошены сотрудники милиции Б. и Ч. Дело было направлено на новое рассмотрение.

21. 18 июня 2003 г. районный суд признал постановление прокурора от 5 мая 2002 г. об отказе в возбуждении уголовного дела незаконным, поскольку оно было основано скорее на материалах уголовного дела в отношении заявителя, но не на доводах самого заявителя. Районный суд указал прокурору провести надлежащую проверку утверждений заявителя о ненадлежащем обращении с ним. 13 августа 2003 г. Ставропольский краевой суд оставил данное решение без изменения в кассационном порядке.

22. 10 октября 2003 г., ссылаясь на показания Б. и Ч., следователь отказал в возбуждении уголовного дела по жалобе заявителя. 27 октября 2003 г. надзирающий прокурор отменил постановление от 10 октября 2003 г. в связи с ненадлежащим проведением следователем проверки и постановил провести дополнительную проверку по делу.

23. 31 октября 2004 г. следователь прокуратуры Промышленного района вынес новое постановление об отказе в возбуждении уголовного дела в связи с предполагаемым ненадлежащим обращением в отношении заявителя. Он взял показания директора и двух учителей той школы, в которой работал заявитель, из которых следует, что они видели у него ссадину на виске и синяки на обоих запястьях, когда прибыли в отделение милиции 5 июня 2001 г. Б. и Ч. утверждали, что заявитель напал на Ч., когда пытался сбежать после того, как Б. уведомил его о том, что он будет помещен под стражу за оскорбление должностных лиц. П. пояснил, что он видел, как заявитель ударил Ч. по лицу. Г. отрицал, что ударил заявителя на ступеньках и что говорил заявителю об извинении перед отцом ученика или о каком-либо увольнении. Следователь пришел к выводу о том, что применение силы и наручников к заявителю было законным, поскольку заявителем было совершено "преступление" в отношении Ч. Телесные повреждения были причинены заявителю при пресечении его уголовно наказуемого поведения, помещении его под стражу и нейтрализации его сопротивления.

24. Заявитель обжаловал постановление следователя в суд, указывая на противоречия, содержавшиеся в показаниях Б., Ч. и П. Он утверждал, что не совершал какого-либо преступления и что доказательства совершения им преступления отсутствуют.

25. 24 ноября 2004 г. районный суд удовлетворил жалобу заявителя и отменил постановление следователя от 31 октября 2004 г. как незаконное и необоснованное. Районный суд отметил наличие противоречий в показаниях сотрудников милиции, которые требовали более тщательного расследования. 2 марта 2005 г. Ставропольский краевой суд, рассмотрев дело в кассационном порядке, оставил решение районного суда без изменения.

26. По утверждению властей Российской Федерации, 28 апреля 2005 г. следователь вновь отказал в возбуждении уголовного дела. Его постановление было отменено районным судом 19 января 2006 г. 4 октября 2007 г. материалы дела были переданы в прокуратуру Ставропольского края. 27 октября 2007 г. следователь, в производстве которого находилось дело, решил прекратить производство по делу. Его решение было отменено вышестоящим руководителем 18 марта 2008 г., и производство по делу было возобновлено. По-видимому, производство по делу до сих пор не завершено.

C. Производство по уголовному делу в отношении заявителя

1. Предварительное расследование

27. 13 августа 2001 г. следователем было возбуждено уголовное дело в отношении заявителя. Он обвинялся в нападении на стажера Ч. 5 июня 2001 г.

28. 19 ноября 2001 г. надзирающий прокурор прекратил производство по уголовному делу в отношении заявителя. Прокурор установил, что единственным свидетельством против заявителя являлись показания Б. и Ч. Показания П. не могут быть положены в основу обвинения, поскольку он сказал, что пришел в отделение милиции скорее 6 июня, а не 5 июня, а также потому, что, по утверждениям заявителя, П. появился после того, как драка в коридоре прекратилась.

29. 14 марта 2002 г. вышестоящий прокурор отменил решение от 19 ноября 2001 г. Производство по делу в отношении заявителя было возобновлено, и материалы дела направлены для рассмотрения в районный суд.

2. Первый этап судебного разбирательства

30. 7 мая 2002 г. районный суд назначил первое слушание по делу на 10 июня 2002 г.

31. Власти Российской Федерации представили следующую информацию о развитии разбирательства по делу:

Дата судебного заседания	Основания переноса
10 июня 2002 г.	Заявитель находился на излечении в больнице.
15 июля-19 августа 2002 г.	Судья находился в отпуске.
20 августа 2002 г.	Неявка заявителя.
4 сентября 2002 г.	Неявка некоторых свидетелей.
16 и 17 сентября 2002 г.	Неявка Ч.
25 сентября 2002 г.	Суд вызвал Б. для дачи показаний.
1, 10 и 21 октября 2002 г.	Неявка П.
23-24 октября 2002 г.	Прокурор ходатайствовал о приостановлении производства по делу до окончания рассмотрения жалобы заявителя на ненадлежащее обращение с ним.
18 ноября 2002 г.	Неявка заявителя.
10 декабря 2002 г.	Суд назначил судебно-медицинскую экспертизу для установления тяжести телесных повреждений заявителя.
15-16 мая 2003 г.	Заявитель ходатайствовал о вызове Г. в судебное заседание.
22-23 мая 2003 г.	Судебное производство по делу было завершено.

32. 26 мая 2003 г. районный суд признал заявителя виновным в предъявленном обвинении и приговорил его к одному году лишения свободы с условным отбытием наказания. Обвинительный приговор был основан на показаниях Ч., Б., П. и Би., заключении судебно-медицинской экспертизы от 6 июня 2001 г., которая установила травмы на лице и шее Ч., вещественных доказательствах, а именно на разбитых очках Ч. Что касается телесных повреждений заявителя, районный суд установил, что они были неизбежно причинены при пресечении его агрессивного поведения в отношении Ч. Районный суд также отметил, что в отделении милиции не было камеры, за исключением чулана, который всегда оставался запертым, а ключи находились у сотрудника Би.

33. 1 августа 2003 г. краевой суд отменил обвинительный приговор, установив существенные недостатки в обоснованиях районного суда и, следовательно, определив, что районным судом не были установлены правовые основания применения к заявителю наручников и физической силы. Несмотря на то что Б. утверждал о своем намерении арестовать заявителя за оскорбление должностного лица, его утверждение не было подкреплено протоколом об административном правонарушении. Кроме того, районный суд не проверил законность привода заявителя сотрудником Б. в отделение милиции, учитывая, что его начальник просто просил провести проверку в школе, где работал заявитель. По мнению краевого суда, районный суд должен был учесть то, что ответственность за оскорбление должностного лица возникает только в случае сопротивления законным требованиям должностного лица.

34. Что касается телесных повреждений, краевой суд указал, что районным судом не были объяснены противоречия в показаниях Б. и Ч. относительно причин их происхождения. Они утверждали, что заявитель ударился головой о пол, стены и дверь, однако это было бы невозможно, если заявитель лежал на полу в наручниках.

35. Наконец, краевой суд отметил, что районный суд сделал свои выводы на заключении экспертизы в отношении Ч. До этого данное заключение было признано недопустимым доказательством, поскольку экспертиза была проведена уже 6 июня 2001 г., тогда как уголовное дело в отношении заявителя было возбуждено только 13 августа 2001 г.

3. Второй этап судебного разбирательства

36. 19 августа 2003 г. районный суд назначил слушание по делу на 2 сентября 2003 г. Власти Российской Федерации представили следующую информацию о развитии судебного производства по делу:

Дата судебного заседания	Основания переноса
2 сентября 2003 г.	Неявка Ч.
12 сентября 2003 г.	Неявка Ч. и ходатайство заявителя о замене адвоката.
13 ноября 2003 г.	Неявка Ч.
3 декабря 2003 г.	Участие судьи в производстве по другому делу.
22 декабря 2003 г. и 8 января 2004 г.	Неявка Ч.
22 января 2004 г.	Участие судьи в производстве по другому делу.
29 января 2004 г.	Назначение судом судебно-медицинской экспертизы в отношении заявителя.
19 апреля 2004 г.
6 июля 2004 г.	Неявка заявителя.
20 июля 2004 г.	Неявка Ч. и адвокатов.
2 августа 2004 г.	Неявка заявителя и его адвокатов.
9 августа 2004 г.	Суд назначил новую дату производства в отношении заявителя судебно-психиатрической экспертизы.
5 и 14 октября 2004 г.	Болезнь заявителя.
26 октября, 3, 11 и 23 ноября 2004 г.	Неявка Ч. и других свидетелей по делу.
30 ноября 2004 г.
15 декабря 2004 г.	Неявка заявителя и его адвоката.
21 декабря 2004 г.	Неявка Ч. и других свидетелей по делу.
28 декабря 2004 г.	Заявитель ходатайствовал о вызове дополнительных свидетелей.
20 января 2005 г.	Неявка заявителя и свидетелей.
2 февраля 2005 г.	Заявитель ходатайствовал о вызове дополнительных свидетелей.
18 февраля 2005 г.	Неявка заявителя.
24 февраля 2005 г.	Заявитель ходатайствовал об истребовании некоторых документальных доказательств.
10 марта 2005 г.	Неявка Ч.
18 марта 2005 г.	Участие адвоката заявителя в производстве по другому делу.
25 марта 2005 г.	Нахождение заявителя на излечении в больнице.
13 апреля 2005 г.	Без объяснения.
22 апреля 2005 г.	Ходатайство адвоката заявителя о предоставлении дополнительного времени для подготовки окончательных доводов.
27 апреля 2005 г.	Неявка заявителя и его адвоката.

37. 16 мая 2005 г. районный суд вновь признал заявителя виновным в предъявленном ему обвинении и приговорил его к одному году лишения свободы условно. Он сослался на те же доказательства, что и ранее.

38. 26 августа 2005 г. Ставропольский краевой суд отменил обвинительный приговор, отметив, что районный суд перечислил доказательства, представленные стороной защиты, однако не указал основания, по которым он исключил данные доказательства. Более того, вывод районного суда относительно надежности показаний П. не был достаточно мотивирован, учитывая, что П. являлся бывшим одноклассником Ч. на протяжении нескольких лет и что первоначально они пытались скрыть данный факт от следствия. Районный суд не установил правовых оснований для заключения заявителя под стражу в отделении милиции после того, как он дал объяснения по вопросу, в связи с которым его явка потребовалась. Протокол об административном правонарушении в связи с оскорблением должностного лица не составлялся, и было принято решение не привлекать заявителя к уголовной ответственности за содеянное. Соответственно, районный суд должен был разъяснить, в соответствии с какими нормами сотрудники милиции заключили заявителя под стражу в отделении милиции. Наконец, краевой суд указал, что районный суд вновь не рассмотрел вопрос о допустимости заключения судебно-медицинской экспертизы в отношении Ч. Краевой суд направил дело на новое рассмотрение.

4. Третий этап судебного разбирательства

39. 30 сентября 2005 г. районный суд назначил судебное слушание по делу на 12 октября 2005 г. Суд принял решение перейти к рассмотрению дела без проведения предварительного заседания. Заявитель обжаловал данное решение. Вступившим в законную силу определением от 22 февраля 2006 г. Ставропольский краевой суд оставил решение от 30 сентября 2005 г. без изменений.

Власти Российской Федерации представили следующую информацию относительно развития судебного разбирательства по делу:

Дата судебного заседания	Основания переноса
12 октября и 2 ноября 2005 г.	Неявка заявителя, его адвоката и Ч.
17 ноября и 21 декабря 2005 г.
22 марта 2006 г.	Неявка заявителя, его адвоката, Ч. и других свидетелей.
6 апреля 2006 г.	Неявка Ч. и других свидетелей.
18 апреля 2006 г.	Производство по делу приостановлено в связи с болезнью заявителя.
13 июня 2006 г.	Неявка сторон.
23 июня 2006 г.	Неявка Ч., Б., П. и Би.
7 июля 2006 г.	Неявка Ч. и других свидетелей.
2 августа 2006 г.	Неявка Б.
8 и 18 августа 2006 г.	Неявка Ч. и других свидетелей.
4 сентября 2006 г.	Неявка П., Би. и других свидетелей.
15 сентября 2006 г.	Неявка Ч. и других свидетелей.
22 сентября 2006 г.	Неявка Ч.
2 октября 2006 г.	Суд назначил судебно-медицинскую экспертизу Ч. с целью установления тяжести предположительно полученных им травм.
4 декабря 2006 г.	Неявка сторон.
13 и 27 декабря 2006 г.	Неявка представителя заявителя, Ч. и других свидетелей.
25 января и 16 февраля 2007 г.	Неявка Ч. и других свидетелей.
2 марта 2007 г.	Неявка заявителя ввиду болезни. Неявка некоторых свидетелей.
4 апреля 2007 г.	Неявка некоторых свидетелей.
19 апреля и 4 мая 2007 г.	Неявка заявителя, его представителя, Ч. и других свидетелей.
16 мая 2007 г.	Неявка некоторых свидетелей.
22 мая 2007 г.	Неявка Ч. и других свидетелей.
1 и 22 июня, 6, 13 и 20 июля, 9 августа, 7 сентября 2007 г.	Неявка свидетеля.
21 сентября 2007 г.	Неявка Ч.

40. 25 сентября 2007 г. производство по делу в районном суде было завершено.

41. 1 октября 2007 г. районный суд вынес в отношении заявителя оправдательный приговор. Суд установил, в частности, что у Б. и Ч. отсутствовали правовые основания для привода заявителя в отделение милиции и его допроса там, а также что телесные повреждения были причинены Ч. в результате сопротивления заявителя незаконным действиям сотрудников милиции. Кроме того, суд не принял во внимание показания Б., Ч., П. и Би., отметив, что они давали лживые показания во избежание ответственности за свои незаконные действия.

42. По утверждениям властей Российской Федерации, 17 декабря 2007 г. Ставропольский краевой суд оставил оправдательный приговор в отношении заявителя без изменения.

II. Применимое национальное законодательство и практика

Право на возмещение вреда

43. В соответствии с Гражданским кодексом Российской Федерации:

"Статья 1070. Ответственность за вред, причиненный незаконными действиями органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда

1. Вред, причиненный гражданину в результате незаконного осуждения, незаконного привлечения к уголовной ответственности, незаконного применения в качестве меры пресечения заключения под стражу... незаконного привлечения к административной ответственности в виде административного ареста... возмещается за счет казны Российской Федерации... в полном объеме, независимо от вины должностных лиц органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда...

Статья 1100. Основания компенсации морального вреда

Компенсация морального вреда осуществляется независимо от вины причинителя вреда в случаях, когда:

...вред причинен гражданину в результате его незаконного осуждения, незаконного привлечения к уголовной ответственности, незаконного применения в качестве меры пресечения заключения под стражу... незаконного наложения административного взыскания в виде ареста..."

44. Гражданский кодекс Российской Федерации предусматривает, что вред, причиненный в результате незаконного уголовного преследования, подлежит возмещению, независимо от вины причинителя вреда (то есть государственного органа, принявшего решение об уголовном преследовании, заключении под стражу и так далее). Тем не менее понятия "незаконное" уголовное преследование или заключение под стражу (см. статью 1070 Гражданского кодекса Российской Федерации) не раскрыты в соответствующих положениях Гражданского кодекса Российской Федерации.

Право

I. Возражения властей Российской Федерации относительно приемлемости жалобы

A. Соблюдение требования ratione personae*

(* ratione personae (лат.) - ввиду обстоятельств, относящихся к лицу, о котором идет речь. Здесь имеются в виду круг и признаки субъектов обращения в Европейский Суд с жалобой на предположительное нарушение прав и свобод, гарантируемых Конвенцией (прим. переводчика).)

45. Власти Российской Федерации утверждали, что именно В. Кузьмин представил жалобу от имени заявителя в Европейский Суд. Тем не менее, по мнению властей Российской Федерации, В. Кузьмин не был уполномочен на это надлежащим образом. Следовательно, жалоба подлежит отклонению Европейским Судом на основании пункта 1 статьи 35 Конвенции.

46. Заявитель оспорил данное утверждение. Он отметил, что им была выдана нотариально удостоверенная доверенность В. Кузьмину для представления его интересов "во всех судебных органах".

47. В связи с этим Европейский Суд ссылается на правила 36 и 45 Регламента Европейского Суда, которые в части, применимой в настоящем деле, предусматривают следующее:

"Правило 36

1. Физические лица, неправительственные организации или группы частных лиц в соответствии со статьей 34 Конвенции могут первоначально подать жалобу самостоятельно или через представителя...

Правило 45

1. Любые жалобы, которые допускаются статьей 33 или 34 Конвенции, подаются в письменной виде и за подписью заявителя или представителя заявителя.

3. В случае, когда представительство заявителей осуществляется в соответствии с правилом 36, их представитель или представители должны иметь доверенность или иной документ, удостоверяющий их полномочия".

48. Учитывая изложенное, Европейский Суд отмечает, что заявитель представил свою жалобу в форме письма от 3 сентября 2003 г., которое он подписал сам надлежащим образом. Письмо было также подписано отцом заявителя, В. Кузьминым, чьи полномочия были подтверждены нотариально заверенной доверенностью, прилагавшейся к названному письму. 20 октября 2003 г. и 3 марта 2007 г. В. Кузьмин подписал и представил два заполненных формуляра жалобы от имени заявителя.

49. При данных обстоятельствах Европейский Суд полагает, что направление Европейскому Суду нотариально заверенной доверенности, уполномочивающей В. Кузьмина представлять интересы заявителя во "всех судебных органах", в достаточной мере свидетельствует о его желании, чтобы В. Кузьмин представил в Европейский Суд жалобу от его имени. Следовательно, он приходит к выводу о том, что данная жалоба не может быть отклонена как неприемлемая ratione personae, в соответствии с пунктами 3 и 4 статьи 35 Конвенции, и отклоняет возражение властей Российской Федерации.

B. Исчерпание национальных средств правовой защиты

50. Власти Российской Федерации полагали, что заявитель обратился в Европейский Суд преждевременно и что его жалоба подлежит отклонению в связи с неисчерпанием национальных средств правовой защиты. По их мнению, он имел возможность обратиться с жалобой в национальные судебные органы в связи с предполагаемыми незаконными действиями или бездействием со стороны следователя, в соответствии со статьей 125 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации. Кроме того, он мог подать иск о возмещении вреда, причиненного в результате незаконных действий или бездействия государственных органов, в том числе следственных и судебных, в гражданско-правовом порядке, установленном статьями 1069 и 1070 Гражданского кодекса Российской Федерации.

51. Заявитель полагает, что возражение властей Российской Федерации подлежит рассмотрению одновременно с существом его жалобы. В любом случае заявитель утверждал, что, учитывая обстоятельства данного дела, в частности то, что производство по его жалобе на ненадлежащее обращение с ним в милиции до сих пор не завершено, гражданско-правовое требование о возмещении вреда не имело бы удачной перспективы.

52. Учитывая доводы сторон, а также характер жалобы заявителя, Европейский Суд полагает необходимым рассмотреть возражение властей Российской Федерации применительно к каждой из жалоб заявителя.

II. Предполагаемое нарушение статьи 3 Конвенции

53. Заявитель утверждал, что подвергся ненадлежащему обращению в нарушение статьи 3 Конвенции. Он также жаловался, ссылаясь на статью 13 Конвенции, о том, что последующее расследование по его заявлению на ненадлежащее обращение с ним в милиции было неэффективным. Европейский Суд полагает, что данные жалобы подлежат рассмотрению в соответствии со статьей 3 Конвенции, которая предусматривает следующее:

"Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию".

54. Власти Российской Федерации оспорили довод заявителя. По их мнению, невозможно определить, подвергался ли заявитель ненадлежащему обращению, находясь в милиции, учитывая, что производство по жалобе заявителя не завершено. Они также утверждали, что российские власти выполнили свое обязательство, возникающее из статьи 3 Конвенции, провести эффективное расследование по его жалобе на ненадлежащее обращение. Имевшие ранее место недостатки в уголовном расследовании были устранены на внутригосударственном уровне.

55. Заявитель подтвердил свою жалобу. Он отметил, что власти Российской Федерации не оспаривают того, что в период пребывания в отделении милиции заявителю были причинены травмы, что подтверждено различными медицинскими документами. Что касается расследования, проведенного властями по его жалобе, он считает его неэффективным и чрезмерно длительным. Виновные лица до сих пор не привлечены к уголовной ответственности.

A. Приемлемость жалобы

56. Европейский Суд полагает, что вопрос о том, является ли данная жалоба преждевременной, как утверждают власти Российской Федерации, ввиду того, что следствие по делу не завершено, а также о том исчерпал ли заявитель внутригосударственные средства правовой защиты в связи с его жалобой на нарушение статьи 3 Конвенции, тесно связаны с вопросом о том, являлось ли следствие в отношении его утверждений о ненадлежащем обращении эффективным. Тем не менее данные вопросы связаны с существом жалобы заявителя на нарушение статьи 3 Конвенции. Следовательно, Европейский Суд решил рассмотреть их одновременно с существом жалобы.

57. Европейский Суд утверждает, что настоящая жалоба не является явно необоснованной по смыслу пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что она не является неприемлемой по иным основаниям. Следовательно, жалоба должна быть признана приемлемой.

B. Существо жалобы

1. Эффективность расследования

58. Европейский Суд напоминает, что когда физическое лицо заявляет спорное требование о том, что оно подвергалось серьезному ненадлежащему обращению со стороны полиции или иных представителей государства незаконно и в нарушение статьи 3 Конвенции, указанное положение, взятое в совокупности с общим обязательством государства в соответствии со статьей 1 Конвенции "обеспечивать каждому, находящемуся под их юрисдикцией, права и свободы, определенные в... настоящей Конвенции", предполагает, что должно быть проведено эффективное официальное расследование. Данное расследование должно быть таковым, чтобы существовала возможность установления и привлечения к ответственности виновных (см. Постановление Европейского Суда по делу "Ассенов и другие заявители против Болгарии" (Assenov and Others v. Bulgaria) от 28 октября 1998 г., § 102, Reports of Judgments and Decisions 1998-VIII).

59. Обязательство провести расследование является обязательством не результата, а средств: не каждое расследование обязательно должно быть успешным или приводить к выводу, совпадающему с версией событий заявителя, тем не менее в принципе данное расследование должно давать возможность установить фактические обстоятельства дела и в случае подтверждения утверждений идентифицировать и привлечь к ответственности виновных (см. Постановление Европейского Суда по делу "Пол и Одри Эдуардс против Соединенного Королевства" (Paul and Audrey Edwards v. United Kingdom), жалоба N 46477/99, § 71, ECHR 2002-II; и Постановление Европейского Суда по делу "Махмут Кайа против Турции" (Mahmut Kaya v. Turkey), жалоба N 22535/93, § 124, ECHR 2000-III).

60. Расследование серьезных утверждений о ненадлежащем обращении должно быть тщательным. Это означает, что власти должны всегда предпринимать существенные шаги для выяснения произошедшего, но не основываться на поспешных и необоснованных выводах для прекращения расследования или обоснования своих решений (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Ассенов и другие заявители против Болгарии", § 103 с последующими ссылками). Они должны предпринимать доступные им и разумные меры для получения доказательств, касающихся произошедшего, в том числе показаний свидетелей и заключений экспертизы (см., mutatis mutandis* (* Mutatis mutandis (лат.) - с соответствующими изменениями (прим. переводчика).), Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Салман против Турции" (Salman v. Turkey), жалоба N 21986/93, § 106, ECHR 2000-VII, Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Танрыкулу против Турции" (Tanrikulu v. Turkey), жалоба N 23763/94, ECHR 1999-IV, § 104 и далее, Постановление Европейского Суда по делу "Гюль против Турции" (Gul v. Turkey) от 14 декабря 2000 г., жалоба N 22676/93, § 89). Любые недостатки расследования, которые подрывают возможность установить причину телесных повреждений или ответственных за это лиц, могут вызвать конфликт с данным стандартом.

61. Кроме того, расследование по делу должно быть незамедлительным. В делах по жалобам на нарушение статей 2 и 3 Конвенции, когда возникает вопрос об эффективности официального расследования, Европейский Суд зачастую оценивает вопрос, оперативно ли национальные власти реагировали на поступающие жалобы в соответствующее время (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Лабита против Италии" (Labita v. Italy), жалоба N 26772/95, § 133 с последующими ссылками, ECHR 2000-IV). Внимание также придается началу расследования, задержкам в получении показаний (см. Постановление Европейского Суда по делу "Тимурташ против Турции" (Timurtas v. Turkey), жалоба N 23531/94, § 89, ECHR 2000-VI, и Постановление Европейского Суда по делу "Текин против Турции" (Tekin v. Turkey) от 9 июня 1998 г., Reports 1998-IV, § 67), а также времени, затраченному на проведение первоначальной проверки (см. Постановление Европейского Суда по делу "Инделикато против Италии" (Indelicato v. Italy) от 18 октября 2001 г., жалоба N 31143/96, § 37).

62. Возвращаясь к обстоятельствам настоящего дела, Европейский Суд отмечает, что национальные власти проводили проверку по утверждениям заявителя о ненадлежащем обращении с ним. Тем не менее он не убежден в том, что проверка была достаточно тщательной, оперативной и незамедлительной, в соответствии с требованиями статьи 3 Конвенции.

63. В связи с этим Европейский Суд отмечает, что властями Российской Федерации не оспаривается факт обращения заявителя с его жалобой на ненадлежащее обращение к следователю, в производстве которого находилось его дело, 6 июня 2001 г., то есть на следующий день после произошедшего. Судебно-медицинская экспертиза, назначенная следователем и выявившая множественные повреждения на теле заявителя, по-видимому, подтверждает утверждения заявителя о ненадлежащем обращении с ним. Таким образом, Европейский Суд убежден в том, что заявитель выдвинул спорное требование о ненадлежащем обращении с ним в отделении милиции и что у национальных властей появилась обязанность провести эффективное расследование в ответ на его жалобу.

64. Фактически на начальном этапе расследования национальные власти предприняли определенные шаги для проверки обвинений, выдвигаемых заявителем. Они допросили свидетелей и предполагаемых виновных лиц, назначили судебную экспертизу в отношении заявителя. Однако несмотря на этих попытки следствие по жалобе заявителя не завершено до сих пор. Европейский Суд считает поразительным то, что дело находится в производстве следственных органов более девяти лет и что они до сих пор не выяснили всех обстоятельств дела и не вынесли обоснованное решение.

65. Наконец, что касается довода властей Российской Федерации о том, что жалоба на нарушение статьи 3 Конвенции была подана преждевременно, Европейский Суд признает, что следствие по делу до сих пор не завершено, однако, учитывая его продолжительность на настоящий момент, а также важность исследуемых вопросов, Европейский Суд не считает, что заявитель должен дожидаться окончания расследования, чтобы обратиться с жалобой в Европейский Суд, поскольку окончание данного разбирательства в любом случае не компенсирует его общую продолжительность (см. Постановление Европейского Суда по делу "Ангелова и Илиев против Болгарии" (Angelova and Iliev v. Bulgaria), жалоба N 55523/00, § 103, ECHR 2007-IX).

66. В свете изложенного Европейский Суд отклоняет возражение властей Российской Федерации и приходит к выводу о том, что национальными властями не было проведено эффективное расследование в отношении утверждений заявителя о ненадлежащем обращении с ним. Соответственно, имело место нарушение статьи 3 Конвенции в ее процессуально-правовом аспекте.

2. Предполагаемое ненадлежащее обращение

67. Европейский Суд неоднократно отмечал, что статья 3 Конвенции гарантирует одну из основополагающих свобод демократического общества. Даже в самых сложных ситуациях, таких как борьба с терроризмом и организованной преступностью, Конвенция устанавливает абсолютный запрет пыток и бесчеловечного и унижающего человеческое достоинство обращения или наказания, независимо от поведения жертвы (см. среди прочих упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Лабита против Италии", § 119, ECHR 2000-IV, и Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Селмуни против Франции" (Selmouni v. France), жалоба N 25803/94, § 95, ECHR 1999-V).

68. Вместе с тем Европейский Суд напоминает, что утверждения о ненадлежащем обращении должны быть подкреплены соответствующими доказательствами. При оценке доказательств Европейский Суд по общему правилу применяет стандарт доказывания "вне разумного сомнения", однако добавляет, что такое доказывание должно следовать из сосуществования достаточно сильных, ясных и согласующихся выводов или из неопровержимых презумпций о факте (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Лабита против Италии", § 121).

69. В тех ситуациях, когда физическое лицо утверждает, что ему были причинены телесные повреждения в результате ненадлежащего обращения при нахождении в заключении, власти государства-ответчика обязаны представить полное и достаточное объяснение причин их происхождения (см. Постановление Европейского Суда по делу "Рибитч против Австрии" (Ribitsch v. Austria) от 4 декабря 1995 г., Series A, N 336, § 34).

70. Возвращаясь к обстоятельствам настоящего дела, Европейский Суд отмечает, что власти Российской Федерации не оспаривали утверждение заявителя о том, что ему были причинены многочисленные телесные повреждения в период пребывания в отделении милиции. Однако они также не представили и объяснения относительно происхождения травм заявителя, утверждая, что это было бы преждевременным, поскольку национальное расследование по соответствующему делу не завершено. При данных обстоятельствах, учитывая ранее сделанный вывод Европейского Суда о несоответствии национального расследования по жалобе заявителя стандартам статьи 3 Конвенции, Европейский Суд полагает, что власти Российской Федерации не смогли опровергнуть презумпцию своей ответственности за телесные повреждения, причиненные заявителю в период его нахождения под контролем государства. Соответственно, Европейский Суд считает установленным в соответствии со стандартом доказывания, требуемым в конвенционных процедурах, что телесные повреждения заявителя стали результатом обращения, с жалобой на которое он обратился и за которое власти Российской Федерации несут ответственность.

71. Далее Европейский Суд напоминает, что ненадлежащее обращение должно достигать минимального уровня жестокости, чтобы подпадать под действие статьи 3 Конвенции. Оценка данного минимума относительна: она зависит от всех обстоятельств дела, таких как продолжительность обращения, его физические и (или) психологические последствия и в некоторых случаях пол, возраст и состояние здоровья жертвы. Что касается лица, лишенного свободы, применение в отношении него физической силы, которая не была строго необходима ввиду его поведения, унижает человеческое достоинство и в принципе представляет собой нарушение его права, гарантированного статьей 3 Конвенции (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Ассенов и другие заявители против Болгарии", § 94).

72. Европейский Суд полагает, что количество и месторасположение телесных повреждений заявителя, а также продолжительность последующего его лечения в больнице свидетельствуют о том, что избиение, которому он подвергся со стороны сотрудников милиции, было достаточно серьезным, чтобы попадать в сферу действия статьи 3 Конвенции (см. для сравнения там же, § 95).

73. Следовательно, имело место нарушение статьи 3 Конвенции в ее материально-правовом аспекте.

III. Предполагаемое нарушение статьи 5 Конвенции

74. Заявитель утверждал, что его заключение под стражу в отделении милиции было незаконным. Он ссылался на статью 5 Конвенции, которая в части, применимой в настоящем деле, предусматривает следующее:

"1. Каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенность. Никто не может быть лишен свободы иначе как в следующих случаях и в порядке, установленном законом...

b) законное задержание или заключение под стражу (арест) лица за неисполнение вынесенного в соответствии с законом решения суда или с целью обеспечения исполнения любого обязательства, предписанного законом;

c) законное задержание или заключение под стражу лица, произведенное с тем, чтобы оно предстало перед компетентным органом по обоснованному подозрению в совершении правонарушения или в случае, когда имеются достаточные основания полагать, что необходимо предотвратить совершение им правонарушения или помешать ему скрыться после его совершения..."

75. Власти Российской Федерации полагали, что любые комментарии относительно предполагаемого незаконного заключения заявителя под стражу являются преждевременными, учитывая, что расследование соответствующего вопроса до сих пор не завершено.

76. Заявитель утверждал, что его удерживали в отделении милиции в отсутствие какого-либо правового документа, санкционирующего его задержание. Незаконность действий сотрудников милиции была подтверждена районным судом 1 октября 2007 г., когда заявитель был оправдан по обвинению в нападении на стажера - сотрудника милиции.

A. Приемлемость жалобы

77. В части, в которой можно сделать вывод о том, что власти Российской Федерации предполагают, что жалоба заявителя является преждевременной и подлежит отклонению в связи с неисчерпанием им национальных средств правовой защиты ввиду незавершенного расследования по его жалобе (см. § 50 настоящего Постановления), Европейский Суд напоминает, что правило исчерпания национальных средств правовой защиты, на которое содержится ссылка в пункте 1 статьи 35 Конвенции, возлагает на заявителей обязанность использовать сначала те средства правовой защиты, которые обычно доступны и достаточны в рамках национальной правовой системы, с тем чтобы получить при их помощи компенсацию в связи с обжалуемыми нарушениями. Наличие средств правовой защиты должно быть в достаточной степени определенным как на практике, так и в теории, в отсутствие чего они не будут доступными и эффективными (см. Постановление Европейского Суда по делу "Аксой против Турции" (Aksoy v. Turkey) от 18 декабря 1996 г., §§ 51-52, Reports 1996-VI, и Постановление Европейского Суда по делу "Акдивар и другие заявители против Турции" (Akdivar and Others v. Turkey) от 16 сентября 1996 г., §§ 65-67, Reports 1996-IV).

78. Что касается утверждения властей Российской Федерации о том, что заявитель может обжаловать бездействие следственных органов, обратившись с жалобой в соответствии со статьей 125 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, Европейский Суд отмечает, что расследование по жалобе заявителя длится начиная с 2001 года. Учитывая его продолжительность, а также принимая во внимание ранее сделанные выводы Европейского Суда относительно неэффективности расследования (см. §§ 58-66 настоящего Постановления), Европейский Суд не может согласиться с властями Российской Федерации в том, что на заявителя была возложена обязанность обратиться, тем не менее, еще с одной жалобой на действия или бездействие со стороны следственных органов. В связи с этим Европейский Суд также отмечает, что в связи с продолжающимся расследованием нельзя сказать, что заявителем не было соблюдено правило шести месяцев для подачи жалобы в Европейский Суд.

79. Кроме того, Европейский Суд напоминает, что в соответствии с прецедентной практикой конвенционных органов, когда обжалуется законность заключения под стражу, иск к государству о возмещении вреда не является тем средством правовой защиты, которое должно быть использовано, поскольку право на рассмотрение судом законности заключения под стражу и право на возмещение вреда за лишение свободы в нарушение статьи 5 Конвенции являются двумя разными правами (см. среди прочих Постановление Европейского Суда по делу "Влоч против Польши" (Wloch v. Poland), жалоба N 27785/95, § 90, ECHR 2000-XI, и, mutatis mutandis, Постановление Европейского Суда по делу "Щеглюк против Российской Федерации" (Shcheglyuk v. Russia) от 14 декабря 2006 г., жалоба N 7649/02, § 34). Наконец, Европейский Суд отмечает, что законодательство Российской Федерации не предусматривает ответственности государства за заключение под стражу, которое не было учтено или признано в какой-либо процессуальной форме. Данная ситуация в российском законодательстве делает любое гражданско-правовое средство правовой защиты неэффективным в случае с неучтенным заключением под стражу, как в настоящем деле.

80. Учитывая изложенное, Европейский Суд отклоняет возражение властей Российской Федерации относительно неисчерпания заявителем национальных средств правовой защиты. Европейский Суд далее отмечает, что данная жалоба не является явно необоснованной по смыслу пункта 3 статьи 35 Конвенции и неприемлемой по иным основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой.

B. Существо жалобы

81. Европейский Суд напоминает, что пункт 1 статьи 5 Конвенции требует того, чтобы заключение под стражу было "законным", что предусматривает соблюдение порядка, предусмотренного законом. Конвенция в указанном положении по сути отсылает к национальному законодательству и провозглашает обязательство соблюдать его материально-правовые и процессуально-правовые нормы, однако в дополнение к этому она требует, чтобы любое лишение свободы соответствовало цели статьи 5 Конвенции, а именно защитить личность от произвола. Период содержания под стражей в принципе будет считаться законным, если заключение произведено в соответствии с решением суда (см. Постановление Европейского Суда по делу "Бенхам против Соединенного Королевства" (Benham v. United Kingdom) от 10 июня 1996 г., §§ 40 и 42, Reports of Judgments and Decisions 1996-III).

82. Возвращаясь к обстоятельствам настоящего дела, Европейский Суд отмечает, что властями Российской Федерации не оспаривается то, что заявитель был "лишен свободы" по смыслу пункта 1 статьи 5 Конвенции, когда был доставлен сотрудниками милиции в отделение милиции и задержан там на несколько часов. Они также не оспаривают и то, что 5 июня 2001 г. не составлялся протокол ни его задержания, ни заключения под стражу.

83. В связи с этим Европейский Суд отмечает, что отсутствие протокола о задержании само по себе представляет наиболее существенное нарушение, но поскольку согласно неизменной позиции Европейского Суда неучтенное содержание под стражей лица является абсолютным отрицанием основополагающих гарантий, содержащихся в статье 5 Конвенции, и является одной из самых существенных нарушений данной статьи. Отсутствие регистрации таких фактов, как дата, время и место заключения под стражу, имя задержанного и основания задержания, а также имя лица, осуществившего задержание, является несовместимым с требованием законности и смыслом статьи 5 Конвенции (см. Постановления Европейского Суда по делу "Федотов против Российской Федерации" (Fedotov v. Russia) от 25 октября 2005 г., жалоба N 5140/02, § 78* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 3/2006.), по делу "Менешева против Российской Федерации" (Menesheva v. Russia), жалоба N 59261/00, § 87, ECHR 2006, по делу "Курт против Турции" (Kurt v. Turkey) от 25 мая 1998 г., § 125, Reports of Judgments and Decisions 1998-III).

84. Отсутствие надлежащего учета задержания и заключения заявителя под стражу 5 июня 2001 г., следовательно, достаточно для Европейского Суда для того, чтобы прийти к выводу о том, что его заключение под стражу на несколько часов 5 июня 2001 г. нарушило национальное законодательство и не соответствовало требованиям, подразумеваемым в статье 5 Конвенции, относительно надлежащего учета лиц, лишенных свободы (см. Постановление Европейского Суда по делу "Ангуелова против Болгарии" (Anguelova v. Bulgaria), жалоба N 38361/97, § 157, ECHR 2002-IV, и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Менешева против Российской Федерации", §§ 87-89). Следовательно, имело место нарушение пункта 1 статьи 5 Конвенции.

IV. Предполагаемое нарушение статьи 6 Конвенции

85. Заявитель, ссылаясь на статью 6 Конвенции, утверждал, что производство по уголовному делу, возбужденному в отношении него, было чрезмерно длительным. Статья 6 Конвенции в части, применимой в настоящем деле, предусматривает:

"Каждый... при предъявлении ему любого уголовного обвинения имеет право на... разбирательство дела в разумный срок... судом..."

86. Власти Российской Федерации сочли, что продолжительность производства по делу соответствовала требованию "разумного срока". По их мнению, суды тщательно рассмотрели дело без ненадлежащей задержки. На суд первой инстанции была возложена обязанность пристально изучить все доказательства, чтобы избежать ошибки при постановлении выводов. Соответственно, суд был вынужден потратить время и силы, чтобы обеспечить явку всех свидетелей и получить доказательства со стороны судебно-медицинской экспертизы. Все участники уголовного судопроизводства были своевременно информированы о дате и времени судебных заседаний.

87. Заявитель утверждал, что уголовное дело, возбужденное в отношении него, не было сложным. Оно касалось одного обвиняемого и одного пункта обвинения. В ходе первого этапа судопроизводства заседания переносились семь раз в связи с неявкой свидетелей. Далее он признал, что дважды не являлся в суд без уважительной причины. В ходе второго этапа судебного разбирательства 12 судебных заседаний были перенесены в связи с неявкой свидетелей. Он также признал, что восемь раз он сам не являлся на заседания без уважительных причин. После вынесения судом решения о назначении судебно-медицинской экспертизы производство по делу было приостановлено на пять месяцев. Что касается третьего этапа судебного разбирательства в суде первой инстанции, 26 раз свидетели не явились в судебные заседания, и они переносились. Заявитель и его адвокат не являлись в суд без уважительной причины пять раз и четыре раза соответственно. Ссылаясь на извлечения из журнала учета входящей корреспонденции офиса его адвоката, заявитель утверждал, что его адвокат не получал извещений о судебных заседаниях, назначенных на 2 и 9 августа и 15 и 21 декабря 2004 г., 7 июля 2006 г. и 4 апреля 2007 г.

A. Приемлемость жалобы

88. В части, в которой можно сделать вывод о том, что власти Российской Федерации предполагают, что заявитель не обращался с жалобой к национальным властям на чрезмерную длительность производства по уголовному делу в отношении него, Европейский Суд отмечает, что он уже в ряде дел исследовал данное возражение властей Российской Федерации и отклонил его (см. среди недавних Постановление Европейского Суда по делу "Белашев против Российской Федерации" (Belashev v. Russia) от 4 декабря 2008 г., жалоба N 28617/03, § 67). Европейский Суд также напоминает о ранее сделанных им выводах в контексте жалоб на нарушение статьи 13 Конвенции о том, что в России отсутствует средство правовой защиты, посредством которого заявитель мог бы реализовать его право на "разбирательство дела в разумный срок" (см. постановления Европейского Суда по делу "Сидоренко против Российской Федерации" (Sidorenko v. Russia) от 8 марта 2007 г., жалоба N 4459/03, § 39, по делу "Кляхин против Российской Федерации" (Klyakhin v. Russia) от 30 ноября 2004 г., жалоба N 46082/99, §§ 101-102* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 7/2005.)). Европейский Суд не усматривает оснований, чтобы отклоняться от своего вывода в настоящем деле, и, следовательно, полагает, что данная жалоба не подлежит отклонению в связи с неисчерпанием внутригосударственных средств правовой защиты.

89. Европейский Суд далее отмечает, что данная жалоба не является явно необоснованной по смыслу пункта 3 статьи 35 Конвенции и не является неприемлемой по иным основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой.

B. Существо жалобы

1. Период, подлежащий рассмотрению

90. Европейский Суд отмечает, что производство по уголовному делу началось 13 августа 2001 г. и окончилось 17 декабря 2007 г., когда оправдательный приговор был оставлен без изменения судом кассационной инстанции и вступил в законную силу. Соответственно, период, подлежащий рассмотрению, составляет приблизительно шесть лет и пять месяцев и охватывает стадию предварительного расследования и три этапа судебного разбирательства, когда дело рассматривалось судами двух инстанций.

2. Разумность срока производства по делу

91. Европейский Суд напоминает, что разумность продолжительности производства по делу подлежит оценке в свете обстоятельств дела, а также с учетом следующих критериев: сложности дела, поведения заявителя и соответствующих органов власти, а также важности предмета спора для заявителя (см. среди прочих Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Пелисье и Сасси против Франции" (Pelissier and Sassi v. France), жалоба N 25444/94, § 67, ECHR 1999-II). Кроме того, только задержки, произошедшие по вине государства, могут лечь в основу вывода о несоответствии требованию "разумного срока" (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Педерсен и Баадсгаард против Дании" (Pedersen and Baadsgaard v. Denmark), жалоба N 49017/99, § 49, ECHR 2004-XI).

92. Европейский Суд принимает довод заявителя о том, что уголовное дело в отношении него не было особенно сложным, поскольку ограничивалось одним обвинением в нападении на сотрудника милиции, а заявитель являлся единственным подозреваемым. Таким образом, не сложность дела послужила причиной длительного производства по делу.

93. Европейский Суд принимает во внимание тот факт, что следственные органы завершили расследование оперативно и подготовили дело для рассмотрения судом, а также то, что суд, в производстве которого находилось дело, назначал и проводил судебные заседания с регулярной периодичностью, без чрезмерных задержек, и, следовательно, нельзя утверждать, что он бездействовал.

94. Более того, Европейский Суд готов признать, что некоторые проблемы, связанные с неявкой сторон, в том числе заявителя и свидетелей, незначительно повлияли на общий период производства по делу.

95. Тем не менее, по мнению Европейского Суда, именно неоднократное направление дела в суд первой инстанции на новое рассмотрение существенным образом затянуло срок производства по делу. Судебное разбирательство по уголовному делу в отношении заявителя длилось больше пяти лет и семи месяцев. В данный период заявитель был вынужден трижды представать перед судом. Обвинительный приговор в отношении него дважды отменялся судом кассационной инстанции в связи с необоснованностью приговора суда первой инстанции и отсутствием с его стороны оценки допустимости доказательств.

96. Несмотря на то что Европейский Суд не должен оценивать решения национальных судов с юридической точки зрения, он полагает, что, поскольку направление дел на новое рассмотрение зачастую осуществляется в результате ошибок, допущенных нижестоящими судами, неоднократное направление одного и того же дела на новое рассмотрение может выявить серьезные недостатки судебной системы (см., mutatis mutandis, Постановление Европейского Суда по делу "Виерцисжевска против Польши" (Wierciszewska v. Poland) от 25 ноября 2003 г., жалоба N 41431/98, § 46, Постановление Европейского Суда по делу "Матика против Румынии" (Matica v. Romania) от 2 ноября 2006 г., жалоба N 19567/02, § 24, и Постановление Европейского Суда по делу "Фалимонов против Российской Федерации" (Falimonov v. Russia) от 25 марта 2008 г., жалоба N 11549/02, § 58). Тот факт, что национальные суды рассматривали дело неоднократно, не освобождает их от обязанности соблюдать требование разумного срока, предусмотренное пунктом 1 статьи 6 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Литоселитис против Греции" (Litoselitis v. Greece) от 5 февраля 2004 г., жалоба N 62771/00, § 32).

97. В свете критериев, выработанных прецедентной практикой, а также учитывая все обстоятельства настоящего дела, Европейский Суд полагает, что в настоящем деле продолжительность производства по делу была чрезмерной и не соответствующей требованию разумного срока. Следовательно, имело место нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции.

V. Иные предполагаемые нарушения Конвенции

98. Наконец, заявитель, ссылаясь на нарушение статьи 6 Конвенции, утверждал, что национальными судами не рассматривались его ходатайства, поданные в процессе рассмотрения дела, и, ссылаясь на нарушение статьи 7 Конвенции, жаловался, что был ошибочно обвинен учащимся и необоснованно осужден. Наконец, он утверждал, что в нарушение требований статьи 14 Конвенции он и его семья подвергались дискриминации в связи со своей бедностью.

99. Тем не менее, рассмотрев имевшиеся в распоряжении материалы дела, а также учитывая свою компетенцию в отношении данных жалоб, Европейский Суд приходит к выводу о том, что данные жалобы не выявляют признаки нарушения прав и свобод, гарантированных Конвенцией и протоколами к ней. Следовательно, данная часть жалобы подлежит отклонению как явно необоснованная, в соответствии с пунктами 3 и 4 статьи 35 Конвенции.

VI. Применение статьи 41 Конвенции

100. Статья 41 Конвенции предусматривает:

"Если Европейский Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Европейский Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

A. Ущерб

101. Заявитель требовал 28 776 рублей в возмещение материального ущерба. Он утверждал, что указанная сумма составляла его расходы, понесенные в связи с психиатрическим лечением, которое он прошел, чтобы восстановиться после избиения его сотрудниками милиции, стоимость прописанных ему лекарств, а также стоимость поездок из г. Ставрополя в г. Москву, где он и его родители консультировались с медицинскими специалистами. В подтверждение своих требований он приложил извлечения из истории болезни, в которых было указано, что он получал лечение в связи с приступами эпилепсии в июле 2002 года и в декабре 2007 года. Заявитель также требовал 300 000 евро в качестве компенсации морального вреда.

102. Власти Российской Федерации утверждали, что, учитывая то, (1) что права заявителя, предусмотренные Конвенцией, не были нарушены, а также то, (2) что национальное расследование по жалобам заявителя на ненадлежащее обращение с ним в отделении милиции не завершено, его требования о возмещении ущерба подлежат отклонению в полном объеме. Напротив, они предложили, что признание нарушения будет составлять достаточную справедливую компенсацию. В любом случае они сочли требования заявителя чрезмерными.

103. Европейский Суд полагает, что заявитель не указал причинно-следственную связь между установленными нарушениями и требуемым возмещением ущерба; следовательно, он отклоняет данное требование.

104. Далее Европейский Суд утверждает, что им был установлен ряд серьезных нарушений в настоящем деле. Заявитель подвергся ненадлежащему обращению и незаконному заключению под стражу, находясь под контролем милиции. Последующее расследование было неэффективным. Производство по уголовному делу в отношении заявителя было чрезмерно длительным. При данных обстоятельствах Европейский Суд полагает, что страдания и мучения заявителя не могут быть компенсированы только самим фактом признания нарушения. Основываясь на принципе справедливости, Европейский Суд присуждает заявителю 27 000 евро в качестве компенсации морального вреда.

B. Судебные расходы и издержки

105. Заявитель также требовал 10 300 рублей в возмещение расходов и издержек, понесенных им в ходе производства по делу в национальных судах, и 2 970 евро в возмещение расходов, понесенных в связи с рассмотрением дела Европейским Судом. Он просил Европейский Суд о том, чтобы последняя названная сумма была выплачена непосредственно О. Садчиковой, - юристу, которая представляла его интересы в Европейском Суде.

106. Власти Российской Федерации утверждали, что заявитель не подтвердил, что требуемые им к возмещению расходы и издержки были понесены разумно и по необходимости, и предложили, чтобы требование заявителя было полностью отклонено.

107. В соответствии с прецедентной практикой Европейского Суда, заявитель имеет право на возмещение расходов и издержек только тогда, когда им будет доказано, что они были понесены в действительности и по необходимости, а также что они были разумны по объему. В данном деле, учитывая имеющиеся в распоряжении документы, а также названные критерии, Европейский Суд полагает разумным присудить сумму в размере 900 евро в возмещение всех издержек. 50 евро из названной суммы подлежит выплате непосредственно заявителю, а 850 евро - перечислению на банковский счет О. Садчиковой - юриста, представлявшего интересы в ходе производства по делу в Европейском Суде.

C. Процентная ставка при просрочке платежей

108. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Европейский Суд единогласно:

1) рассмотрел возражение властей Российской Федерации относительно исчерпания национальных средств правовой защиты одновременно с существом жалобы и отклонил его;

2) признал жалобы на ненадлежащее обращение в отделении милиции, эффективность последующего расследования, законность заключения под стражу и чрезмерную длительность производства по уголовному делу в отношении заявителя приемлемыми, а остальную часть жалобы - неприемлемой;

3) постановил, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в ее материально-правовом и процессуально-правовом аспектах;

4) постановил, что имело место нарушение пункта 1 статьи 5 Конвенции в связи с заключением заявителя под стражу в отделении милиции 5 июня 2001 г.;

5) постановил, что имело место нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции в связи с чрезмерной длительностью производства по уголовному делу в отношении заявителя;

6) постановил,

(a) что государство-ответчик обязано в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу, в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции, выплатить заявителю следующие суммы, подлежащие переводу в рубли по курсу, который будет установлен на день выплаты:

(i) 27 000 евро (двадцать семь тысяч евро) в качестве компенсации морального вреда, а также любые налоги, подлежащие начислению на указанную сумму;

(ii) 900 евро (девятьсот евро) в возмещение расходов и издержек, а также любые налоги, подлежащие начислению на указанную сумму, 50 евро (пятьдесят евро) из указанной суммы подлежит выплате заявителю и 850 евро (восемьсот пятьдесят евро) - на банковский счет О. Садчиковой, юриста, представлявшей интересы заявителя в Европейском Суде;

(b) что с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на эти суммы должны начисляться простые проценты, размер которых определяется предельной кредитной ставкой Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента;

7) отклонил оставшуюся часть требований заявителя о справедливой компенсации.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 25 ноября 2010 г., в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Европейского Суда.

Стефан Филлипс Секретарь Секции Суда

Пэр Лоренсен Председатель Палаты Суда