Обзор судебной практики Верховного Суда Чувашской Республики по гражданским делам за IV квартал 2013 года

Практика рассмотрения дел по спорам, возникающим из договорных правоотношений и вследствие неосновательного обогащения

Если в договоре срок исполнения обязательства определен как "до определенного месяца", то срок исполнения договора истекает в последнее число месяца, предшествующего указанному в договоре.

С.И. обратился в суд с иском к А.Н. о взыскании суммы долга по договору займа в размере 500 000 руб., процентов за пользование чужими денежными средствами за период с 1 января 2009 года по 30 декабря 2011 года в размере 121 666,67 руб. мотивировав его неисполнением ответчиком в срок, обусловленный договором займа от 6 июля 2005 года, обязательства по возврату денежных средств, на сумму которых подлежат начислению проценты в порядке пункта 1 статьи 395 Гражданского кодекса РФ за период фактического пользования ими.

Решением суда исковые требования С.И. удовлетворены частично.

Как следует из материалов дела, 6 июля 2005 года А.Н. выдал С.И. расписку в получении денежной суммы в размере 500 000 руб. на условиях возвратности в указанный в ней срок, уплата процентов не предусмотрена.

Оценив указанную расписку в соответствии с требованиями статьи 431 Гражданского кодекса РФ, исходя из буквального значения содержащихся в ней слов и выражений, суд первой инстанции пришел к выводу о том, что сторонами заключен договор займа, и правоотношения сторон регулируются параграфом 1 главы 42 ГК РФ.

Согласно пункту 1 статьи 807 Гражданского кодекса РФ по договору займа одна сторона (займодавец) передает в собственность другой стороне (заемщику) деньги или другие вещи, определенные родовыми признаками, а заемщик обязуется возвратить займодавцу такую же сумму денег (сумму займа) или равное количество других полученных им вещей того же рода и качества.

В соответствии с пунктом 2 статьи 808 Гражданского кодекса РФ в подтверждение договора займа и его условий может быть представлена расписка заемщика или иной документ, удостоверяющие передачу ему займодавцем определенной денежной суммы или определенного количества вещей.

Разрешая спор и удовлетворяя требования истца о взыскании долга по договору займа в размере 500 000 руб., суд руководствовался указанными положениями закона и исходил из того, что условиями заключенного договора определен срок возврата займа до 31 декабря 2008 года, в связи с этим пришел к выводу о том, что, сдав исковое заявление в организацию почтовой связи 30 декабря 2012 года, тем самым истец не пропустил процессуальные сроки для обращения в суд.

С указанными выводами суда судебная коллегия не согласилась по следующим основаниям.

Так, из содержания договора займа, оформленного распиской заемщика, следует, что возврат долга должен быть произведен А.Н. в любой из дней в течение трех лет со дня его заключения, что применительно к дате передачи денежных средств, предполагает в срок до 6 июля 2008 года (включительно). В любом случае, крайний срок исполнения обязательства, как следует из договора, - до декабря 2008 года.

Согласно статье 191 Гражданского кодекса РФ течение срока, определенного периодом времени, начинается на следующий день после календарной даты или наступления события, которыми определено его начало.

Абзацем 1 пункта 3 статьи 192 Гражданского кодекса РФ предусмотрено, что срок, исчисляемый месяцами, истекает в соответствующее число последнего месяца срока.

Указанный порядок исчисления процессуальных сроков корреспондирует статьям 107 и 108 Гражданского процессуального кодекса РФ.

При таком положении, исходя из условий договора, обязывающих заемщика произвести действия по возврату заемной суммы до декабря 2008 года, судебная коллегия пришла к выводу о том, что указанные действия подлежали совершению по 30 ноября 2008 года (включительно).

Такое исчисление процессуального срока основано на условиях договора и статье 2 Федерального закона от 03.06.2011 N 107-ФЗ "Об исчислении времени", в соответствии с которым календарный месяц - это период времени продолжительностью от 28 до 31 календарного дня, календарный месяц имеет наименование и порядковый номер в календарном году.

Применительно к указанному порядку исчисления времени месяц декабрь имеет двенадцатый порядковый номер в календарном году, тем самым предшествующий ему месяц (буквально по договору - до декабря) имеет одиннадцатый порядковый номер, следовательно, это - ноябрь.

Согласно статье 196 Гражданского кодекса РФ общий срок исковой давности устанавливается в три года.

Являясь стороной правоотношений, возникших из договора займа, и, имея на руках расписку должника, определяющую условия его возврата, представляется, что С.И. узнал о нарушении своего права со следующего дня после дня истечения срока возврата долга, то есть с 1 декабря 2008 года, между тем обратился в суд в исковым заявлением только 30 декабря 2012 года, то есть за пределами трехлетнего срока исковой давности, установленного статьей 196 Гражданского кодекса РФ, о применении которой заявлено стороной в споре, сделанной до вынесения решения судом первой инстанции.

Истечение срока исковой давности, о применении которой заявлено стороной ответчика, в силу пункта 2 статьи 199 Гражданского кодекса РФ, является основанием к вынесению судом решения об отказе в иске, в связи с этим судебная коллегия не согласилась с решением суда первой инстанции.

Аналогичная позиция изложена и в пункте 26 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 12 ноября 2001 года N 15 "О некоторых вопросах, связанных с применением норм Гражданского кодекса Российской Федерации об исковой давности", согласно которому, если в ходе судебного разбирательства будет установлено, что сторона по делу пропустила срок исковой давности и уважительных причин (если истцом является физическое лицо) для восстановления этого срока не имеется, то при наличии заявления надлежащего лица об истечении срока исковой давности суд вправе отказать в удовлетворении требования именно по этим мотивам, поскольку в соответствии с абзацем 2 пункта 2 статьи 199 Гражданского кодекса РФ истечение срока исковой давности является самостоятельным основанием для отказа в иске.

В силу пункта 1 статьи 207 Гражданского кодекса РФ в связи с истечением срока исковой давности по главному требованию - о взыскании долга по договору займа, считается истекшим срок исковой давности и по дополнительным требованиям - о взыскании процентов за пользование чужими денежными средствами.

По приведенным мотивам судебная коллегия отменила решение суда первой инстанции и приняла по делу новое решение, которым в удовлетворении иска С.И. к А.Н. о взыскании долга по договору займа и процентов за пользование чужими денежными средствами отказала. (Дело N 33-3622/2013, Новочебоксарский городской суд Чувашской Республики)

В силу пункта 2 статьи 181 ГК РФ годичный срок исковой давности следует исчислять со дня прекращения насилия или угрозы, под влиянием которых была совершена такая сделка (пункт 1 статьи 179 ГК РФ), либо со дня, когда истец узнал или должен был узнать об иных обстоятельствах, являющихся основанием для признания сделки недействительной (п. 9 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 12.11.2001 года N 15, Пленума ВАС РФ от 15.11.2001 года).

В.П. обратилась в суд с иском к Н.Л., мотивируя его тем, что на основании договора дарения, заключенного 23 февраля 1989 года с дочерью Л.Л., она являлась собственником жилого дома, проживала в нем вместе с сыном Н.Л., который, угрожая расправой и уничтожением дома, стал требовать передачи ему недвижимого имущества в дар. Под влиянием угроз со стороны сына она была вынуждена 10 ноября 2008 года подписать договор дарения жилого дома с надворными постройками и земельного участка, однако в связи с учиненным им вслед за этим скандалом, отказалась от его государственной регистрации. В связи с отказом от совершения сделки Н.Л. в течение следующих нескольких лет постоянно угрожал ей физической расправой, и, не ограничившись этим, периодически наносил ей побои, в связи с этим неоднократно привлекался в административной и уголовной ответственности. Не каждое из её обращений было квалифицировано как преступное деяние, поскольку под влиянием угрозы убийством со стороны сына она вынуждено заявляла об отказе от привлечения его к ответственности. Указывая, что договор дарения жилого дома был заключен под влиянием насилия и угрозы со стороны одаряемого, истица просила признать указанную сделку недействительной.

Решением суда исковые требования В.П. оставлены без удовлетворения.

Проанализировав обстоятельства и условия заключения сделки, в отношении которой имеется спор, суд пришел к выводу о том, что договор дарения был заключен в соответствии с требованиями действующего законодательства и действительной волей сторон на его заключение, подписан лично дарителем, которая к тому же пропустила срок исковой давности для обращения в суд с требованием о признании сделки недействительной, в связи с этим оставил иск В.П. без удовлетворения.

Судебная коллегия с выводами суда первой инстанции не согласилась по следующим основаниям.

Из материалов дела следует, что 10 ноября 2008 года между В.П. и Н.Л. был заключен договор дарения недвижимого имущества - жилого дома с надворными постройками и земельным участком, государственная регистрации которого была произведена 30 мая 2011 года. Поставленный перед судом вопрос о признании указанной сделки недействительной В.П. обосновала положениями статьи 179 Гражданского кодекса РФ.

Согласно пункту 1 статьи 179 Гражданского кодекса РФ (в редакции, действовавшей во время заключения договора) сделка, совершенная под влиянием обмана, насилия, угрозы, злонамеренного соглашения представителя одной стороны с другой стороной, а также сделка, которую лицо было вынуждено совершить вследствие стечения тяжелых обстоятельств на крайне невыгодных для себя условиях, чем другая сторона воспользовалась (кабальная сделка), может быть признана судом недействительной по иску потерпевшего.

Таким образом, определяющим фактором для признания сделки, оспариваемой истцом по основанию, предусмотренному пунктом 1 статьи 179 Гражданского кодекса Российской Федерации (как совершенной под влиянием насилия, угрозы), является установление судом обстоятельств, на которые указывает потерпевшая сторона в обоснование своих требований, а именно: подписание 10 ноября 2008 года договора дарения под влиянием угроз со стороны сына; неоднократные избиения и угрозы с целью легализации сделки в период со дня подписания договора и до дня его государственной регистрации 30 мая 2011 года, продолжавшееся после этого насилие.

Суд таковых обстоятельств не усмотрел, между тем из объяснений Н.Л. в судебном заседании 5 сентября 2013 года следует, что только за последние 3 года за применение насилия к В.П. его привлекали к административной ответственности около 10 раз, а в 2010 году - к уголовной ответственности. Признание ответчиком указанных обстоятельств, подтвержденных им при рассмотрении дела судом апелляционной инстанции, в силу пункта 2 статьи 68 ГПК РФ освобождает истицу от необходимости дальнейшего доказывания этих обстоятельств.

Указанные объяснения Н.Л. не были в должной мере оценены судом по правилам статьи 67 ГПК РФ в совокупности со сведениями о привлечении ответчика к административной и уголовной ответственности, постановлением об отказе в возбуждении уголовного дела в связи с отсутствием заявления потерпевшей от 29 апреля 2013 года.

Между тем, 10 и 18 августа 2010 года Н.Л. привлекался к административной ответственности за совершение мелкого хулиганства, как поясняет сам ответчик в отношении В.П.

Как следует из приговора мирового судьи от 8 апреля 2010 года, Н.Л. признан виновным в нанесении в указанном доме 28 января 2010 года В.П. множественных побоев и совершении иных насильственных действий, причиняющих боль, но не повлекших последствий, указанных в статье 115 Уголовного кодекса РФ.

26 апреля 2013 года имело место обращение В.П. в отделение МВД России с заявлением о возбуждении уголовного дела в отношении Н.Л. по факту нанесения удара кулаком в затылочную часть головы, который, будучи опрошенным, это обстоятельство подтвердил, и обращение потерпевшей 29 апреля 2013 года с заявлением об отказе в привлечении виновного к ответственности, объективно подтверждают доводы истицы о длящемся характере противоправных действий в отношении неё со стороны сына.

В свете изложенных фактов, принимая во внимание длительность времени, прошедшего со дня подписания В.П. договора дарения от 10 ноября 2008 года и до дня его государственной регистрации 30 мая 2011 года (более 2,5 лет), неоднократные обращения истицы по поводу побоев со стороны сына, имевшие место именно в этот период, невозможность их совместного проживания в доме, отсутствие у неё на каком - либо праве иного жилого помещения, пригодного для проживания, судебная коллегия приходит к выводу об обоснованности требований истицы о признании сделки как совершенной под влиянием насилия, угрозы со стороны одаряемого. При этом судебная коллегия отметила, что высказывавшиеся Н.Л. угрозы уничтожения имущества и причинения вреда истице и её дочери, была непосредственной причиной совершения сделки, а с учетом престарелого возраста В.П. и изгнания Н.Л. из дома сестры Л.Л., они были серьезными, осуществимыми и противозаконными. Высказывавшиеся угрозы затем были реализованы Н.Л. в отношении В.П.

Таким образом, из материалов дела не следует, что имело место свободное, независимое от действий ответчика, формирование волеизъявления дарителя на совершение сделки по отчуждению имущества, являющееся необходимым составляющим свободы договора в юридическом его понимании.

Не согласилась судебная коллегия и с выводом суда об истечении годичного срока исковой давности по требованию о признании сделки недействительной, исчисленного судом со дня государственной регистрации договора - 30 мая 2011 года.

В силу статьи 195 Гражданского кодекса РФ исковой давностью признается срок для защиты права по иску лица, право которого нарушено.

В пункте 9 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 12.11.2001 года N 15, Пленума ВАС РФ от 15.11.2001 года "О некоторых вопросах, связанных с применением норм Гражданского кодекса Российской Федерации об исковой давности" также обращено внимание судов на то обстоятельство, что к требованиям о признании недействительной оспоримой сделки не применяются общие правила, установленные статьей 200 Гражданского кодекса РФ о начале течения срока исковой давности.

В силу пункта 2 статьи 181 Гражданского кодекса РФ срок исковой давности по требованию о признании оспоримой сделки недействительной и о применении последствий ее недействительности составляет один год. Течение срока исковой давности по указанному требованию начинается со дня прекращения насилия или угрозы, под влиянием которых была совершена такая сделка (пункт 1 статьи 179 Гражданского кодекса РФ), либо со дня, когда истец узнал или должен был узнать об иных обстоятельствах, являющихся основанием для признания сделки недействительной.

Применительно к настоящему спору установленный пунктом 2 статьи 181 Гражданского кодекса РФ годичный срок исковой давности, судебная коллегия исчисляет с 29 апреля 2013 года, когда потерпевшая обратилась с заявлением о прекращении уголовного дела в отношении Кириллова Н.Л., поскольку исходит из доказанности того, что даже после государственной регистрации договора насилие в отношении Кириловой В.П. со стороны ответчика не прекратилось, в связи с этим истица была лишена возможности обратится за судебной защитой своих нарушенных прав.

Исковое заявление о признании договора дарения недействительным было подано В.П. в суд 5 июля 2013 года, то есть в пределах годичного срока исковой давности.

С учетом изложенного судебная коллегия отменила решение суда первой инстанции с вынесением нового решения, которым признала недействительным договор дарения, заключенный между В.П. и Н.Л., с применением последствий недействительности указанной сделки (Дело N 33-3998/2013, Шумерлинский районный суд Чувашской Республики).

Для возникновения обязательств из неосновательного обогащения необходимо отсутствие надлежащего правового основания для наступления вышеуказанных имущественных последствий в виде возрастания или сбережения имущества (неосновательное обогащение) на стороне приобретателя за счет потерпевшего, которое означает, что ни условия сделки, ни закон или правовые акты не позволяют обосновать правомерность обогащения.

С.М. обратился в суд с иском к С.В. о взыскании суммы долга по следующим распискам: от 1 октября 2011 года в размере 400 000 руб., от 12 октября 2011 года - 400 000 руб., от 7 ноября 2011 года -200 000 руб., всего в общей сумме 1 000 000 руб., процентов за пользование чужими денежными средствами на указанную сумму долга за период с 13 апреля 2012 года по 23 апреля 2013 года в размере 85 020,85 руб. и далее по день фактического исполнения обязательства, судебных расходов.

Требования мотивировал тем, что С.В. принял на себя обязательства по выполнению работ по капитальному ремонту нежилого здания, в связи с этим в указанные дни ему передавались денежные средства, в подтверждение получения которых были выданы расписки. Указывая, что ответчик принятые на себя обязательства не исполнил и не сдал заказчику результат работ, от возврата денежных средств уклоняется, просил о взыскании суммы долга по правилам пункта 1 статьи 1102 Гражданского кодекса РФ, как полученного ответчиком неосновательного обогащения.

Удовлетворяя требование о взыскании неосновательного обогащения, суд, применив положения пункта 1 статьи 1102 ГК РФ, установил, что в результате сложившихся между сторонами отношений по перечислению и возврату друг другу денежных средств при отсутствии правовых оснований на стороне ответчика образовалось неосновательное обогащение, которое подлежит возврату истцу.

Судебная коллегия не согласилась с выводами суда первой инстанции по следующим основаниям.

Как следует из материалов дела и объяснений сторон, 25 августа 2011 года между А.П. и индивидуальным предпринимателем С.М. (истцом) заключен договор подряда по выполнению всех видов общестроительных работ нежилого здания.

Поскольку пунктом 3.3. договора подрядчику предоставлено право привлечения субподрядчиков для выполнения работ, С.М. заключил с ООО в лице директора С.В. (ответчика) договор на выполнение указанных работ по ремонту нежилого здания. Как указывали в своих объяснениях стороны, названный договор был заключен 1 сентября 2011 года, срок окончания работ определен до 27 ноября 2011 года.

Согласно требованию о возврате денежных средств за период с 7 сентября 2011 года по 12 января 2012 года истцом передавались ответчику денежные средства всего в размере 4 300 000 руб., в том числе 1 октября 2011 года - 400 000 руб., 12 октября 2011 года - 400 000 руб., 7 ноября 2011 года - 200 000 руб. В подтверждение трех последних сумм стороной истца представлены расписки, написание которых С.В. не оспаривалось, и поставлено требование о взыскании переданных ему денежных средств в общей сумме 1 000 000 руб.

Согласно статье 1102 ГК РФ лицо, которое без установленных законом, иными правовыми актами или сделкой оснований приобрело или сберегло имущество (приобретатель) за счет другого лица (потерпевшего), обязано возвратить последнему неосновательно приобретенное или сбереженное имущество (неосновательное обогащение), за исключением случаев, предусмотренных статьей 1109 настоящего Кодекса; правила, предусмотренные настоящей главой, применяются независимо от того, явилось ли неосновательное обогащение результатом поведения приобретателя имущества, самого потерпевшего, третьих лиц или произошло помимо их воли.

Из приведенного следует, что для возникновения обязательства из неосновательного обогащения необходимо отсутствие надлежащего правового основания для наступления вышеуказанных имущественных последствий в виде возрастания или сбережения имущества (неосновательное обогащение) на стороне приобретателя за счет потерпевшего, которое означает, что ни условия сделки, ни закон или правовые акты не позволяют обосновать правомерность обогащения. Под называемыми в пункте 1 статьи 1102 Гражданского кодекса РФ основаниями возникновения обязательства из неосновательного обогащения следует понимать юридические факты, дающие субъекту основание (титул) на получение имущественного права, такие юридические факты названы в статье 8 Гражданского кодекса РФ, к которым в частности относятся договоры и иные сделки.

Между тем, сторона истца обосновывала свои требования получением ответчиком денежных средств в порядке исполнения договорных обязательств, которые фактически были выполнены им на меньшую сумму. Указанные обстоятельства также следуют из буквального содержания расписок о получении ответчиком денежных средств. Из объяснений представителя истца в судебном заседании апелляционной инстанции следует, что усмотрение стороны о частичном взыскании денежной суммы по правилам о неосновательности обогащения связано с тем, что ответчиком С.В. работы по договору на всю сумму 4 300 000 руб. выполнены не были, что, по её мнению, предоставляет истцу право на частичное взыскание долга.

Между тем, при наличии договорных обязательств, на которые указывают стороны, такое усмотрение основания иска со стороны истца, судебная коллегия нашла неправильным. Более того, из дела не следует, что передача указанных денежных средств осуществлялась между сторонами в рамках самостоятельных правоотношений либо в отсутствие таковых, поскольку они передавались для конкретных целей, в связи с этим они не могут рассматриваться без оценки и исследования правоотношений сторон в целом.

Судебная коллегия отменила решение суда первой инстанции с вынесением нового решения, которым в удовлетворении требований С.М. к С.В. отказала (Дело N 33-3864/2013, Московский районный суд г. Чебоксары Чувашской Республики).

Лицо, которое возвело на чужом земельном участке с разрешения его собственника хозяйственную постройку, которая не может быть самостоятельным объектом права собственности, не становится собственником такой постройки. Это лицо в последующем вправе требовать только возмещения собственником земельного участка произведенных им затрат.

М.Ю. обратилась в суд с иском к З.П. об истребовании бани из чужого незаконного владения, указав в обоснование иска следующие обстоятельства.

11 августа 2006 года дочь М.Ю. - Е.В. с использованием кредитных средств приобрела недостроенный жилой дом и земельный участок. 22 февраля 2013 года Е.В. ввиду своей неплатежеспособности продала недостроенный жилой дом и земельный участок З.П. На земельном участке осталась пятистенная баня размером 4 х 6 метров, принадлежащая М.Ю., перенесенная туда в 2010 году. В настоящее время баня находится во владении З.П., которая отказывается добровольно передать баню М.Ю.

Удовлетворяя заявленные требования, суд руководствовался положениями ст.ст. 209, 301 ГК РФ и исходил из того, что истец М.Ю. является собственником спорной бани, которая находится в домовладении ответчика З.П.

Судебная коллегия отменила решения суда первой инстанции и отказала в удовлетворении заявленных требований М.Ю. по следующим основаниям.

В силу ч. 1 ст. 56 ГПК РФ каждая сторона должна доказать те обстоятельства, на которые она ссылается как на основания своих требований и возражений, если иное не предусмотрено федеральным законом.

Согласно ст. 301 ГК РФ собственник вправе истребовать свое имущество из чужого незаконного владения. Лицо, обратившееся в суд с иском об истребовании своего имущества из чужого незаконного владения, должно доказать право собственности на имущество, находящееся во владении ответчика.

Из дела следует, что на основании заключенного с третьим лицом Е.В. договора купли-продажи от 22 февраля 2013 года за ответчиком З.П. в соответствии с требованиями Федерального закона "О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним" зарегистрировано право собственности на недостроенный 2-х этажный жилой дом и земельный участок.

На день заключения указанного договора купли-продажи на земельном участке, перешедшем затем в собственность ответчика З.П., имелась не упомянутая в договоре баня, в настоящее время находящаяся во владении З.Н., которую истец М.Ю. просила истребовать из чужого незаконного владения.

В составе домовладения, которое представляет собой жилой дом и обслуживающие его строения и сооружения, находящиеся на обособленном земельном участке (приложение 1 к Инструкции о проведении учета жилищного фонда в Российской Федерации, утвержденной приказом Минземстроя РФ от 4 августа 1998 г. N 37), объектом права собственности и главной вещью является объект недвижимости - жилой дом (ст.ст. 130, 135 ГК РФ), право собственности на которое в силу п. 1 ст. 131 ГК РФ подлежит государственной регистрации в соответствии с Федеральным законом "О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним". Различного рода вспомогательные строения и сооружения в домовладении, предназначенные для обслуживания жилого дома (сараи, гаражи, бани, колодцы и т.п.), в том числе капитальные, исходя из положений ст.ст. 130, 131, 135 ГК РФ самостоятельными объектами права собственности не являются, и следуют судьбе главной вещи, то есть жилого дома.

В п. 9 постановления Пленума Верховного Суда СССР от 31 июля 1981 года N 4 (в редакции от 20 ноября 1990 года) "О судебной практике по разрешению споров, связанных с правом личной собственности на жилой дом" разъяснено, что различного рода хозяйственные постройки (сараи, летние кухни и т.п.) являются подсобными строениями и составляют с домом единое целое. Поэтому при отчуждении жилого дома они переходят к новому собственнику вместе с домом, если при заключении договора об отчуждении дома не был обусловлен их снос или перенос прежним собственником.

ГАРАНТ:

По-видимому, в тексте предыдущего абзаца допущена опечатка. Дату названного постановления следует читать как "от 30 ноября 1990 г."

Согласно п. 5 ст. 1 ЗК РФ одним из принципов земельного законодательства является принцип единства судьбы земельных участков и прочно связанных с ними объектов, в силу которого все прочно связанные с земельными участками объекты следуют судьбе земельных участков, за исключением случаев установленных федеральным законом.

Принимая во внимание изложенное, судебная коллегия пришла в выводу, что договор от 22 февраля 2013 года между третьим лицом Е.В. и ответчиком З.П. был заключен о продаже как дома и земельного участка, так и спорной бани. Следовательно, на основании данного договора ответчик З.П. приобрела в собственность, в том числе и спорную баню.

Заключенный между третьим Е.В. и ответчиком З.П. договор купли-продажи истцом М.Ю. не оспаривался.

В соответствии с п. 1 ст. 263 ГК РФ собственник земельного участка может, в частности, разрешать строительство на своем участке другим лицам.

Однако лицо, которое возвело на чужом земельном участке с разрешения его собственника хозяйственную постройку, которая не может быть самостоятельным объектом права собственности, не становится собственником такой постройки. Это лицо в последующем вправе требовать только возмещения собственником земельного участка произведенных им затрат.

При таких обстоятельствах утверждение истца М.Ю. о том, что на находящийся в собственности ответчика З.П. земельный участок она перенесла спорную баню в 2010 году, когда собственником земельного участка и расположенного на нем недостроенного жилого дома являлась ее дочь - третье лицо Е.В., не дает оснований для вывода о том, что собственником бани является истец.

Кроме того, какие-либо доказательства, подтверждающие строительство спорной бани именно истцом М.Ю., в деле отсутствуют.

С учетом установленных по делу обстоятельств спора, представленные истцом М.Ю. документы о приобретении сруба для бани в 2008 году, а также достижение ранее между истцом М.Ю. и ответчиком З.П. устного соглашения о купле-продаже спорной бани, о чем стороны заявляли при рассмотрении дела, сами по себе также не дают оснований для вывода о том, что собственником спорной бани является истец.

Таким образом, истец М.Ю. не доказала, что она является собственником спорной бани, в связи с чем ее иск не мог быть удовлетворен судом первой инстанции (Дело N 33-3745/2013, Шумерлинский районный суд Чувашской Республики).

В случае сомнения в отношении того, является ли сумма, уплаченная в счет причитающихся со стороны по договору платежей, задатком, в частности вследствие несоблюдения правила, установленного пунктом ст. 380 ГК РФ, эта сумма считается уплаченной в качестве аванса, если не доказано иное.

В.В. обратился в суд с иском к А.В., в котором истец просил взыскать с ответчика 50000 руб., одновременно поставив вопрос о возмещении ему расходов на оплату услуг представителя и уплату государственной пошлины.

В обоснование иска указано следующее. Имея намерение приобрести автофургон, В.В. в качестве задатка по предварительному договору купли-продажи автомобиля от 24 сентября 2012 года передал предполагаемому продавцу автомобиля А.В. 50000 рублей, что подтверждается распиской последнего. Между тем А.В. не исполнил обязательство по заключению с В.В. основного договора купли-продажи автомобиля и продал указанный в предварительном договоре автомобиль третьему лицу. В такой ситуации со ссылкой на положения п. 1 ст. 381 Гражданского кодекса РФ истец полагал, что сумма задатка должна быть ему возвращена.

Отказывая в удовлетворении иска, районный суд исходил из того, что переданная по расписке денежная сумма является задатком, и что В.В. как сторона в споре не доказал, что заключение договора стало невозможным по независящим от него обстоятельствам.

Судебная коллегия не согласись с такими выводами суда по следующим основаниям.

Согласно ст. 380 Гражданского кодекса РФ задатком признается денежная сумма, выдаваемая одной из договаривающихся сторон в счет причитающихся с нее по договору платежей другой стороне, в доказательство заключения договора и в обеспечение его исполнения. Соглашение о задатке независимо от суммы задатка должно быть совершено в письменной форме. В случае сомнения в отношении того, является ли сумма, уплаченная в счет причитающихся со стороны по договору платежей, задатком, в частности вследствие несоблюдения правила, установленного пунктом 2 данной статьи, эта сумма считается уплаченной в качестве аванса, если не доказано иное.

Как следует из дела, письменным документом, подтверждающим передачу В.В. денег А.В., является расписка последнего от 24 сентября 2012 года. Однако расписка подписана только одной из сторон - А.В., что с учетом положений пунктов 2 и 3 ст. 380 Гражданского кодекса РФ не может расцениваться соглашением сторон. При таких обстоятельствах в связи с несоблюдением правила о письменной форме соглашения о задатке следует исходить из того, что переданная по расписке сумма считается уплаченной в качестве аванса.

Не воспринимая указанную расписку в качестве соглашения о задатке, судебная коллегия также приняла во внимание, что в расписке А.В. указывается цена продаваемого автомобиля в размере 1520000 руб. со ссылкой на условия предварительного договора от 24 сентября 2012 года, тогда как указанным предварительным договором стороны предусмотрели обязанность заключить основной договор купли-продажи автомобиля по цене 1250000 руб.

Аванс, подобно задатку, засчитывается в счет будущих платежей, т.е. выполняет платежную функцию. Однако в отличие от задатка аванс не выполняет обеспечительной функции. Поэтому независимо от того, какая из сторон ответственна за неисполнение обязательства, сторона, выдавшая аванс, вправе требовать его возвращения во всех случаях неисполнения договора. Сторона же, получившая аванс, ни при каких условиях не может быть обязана к его возвращению в большем размере.

Как отмечалось выше, факт получения денег по расписке ответчиком не оспаривается.

Судебная коллегия отменила решение суда первой инстанции с вынесением нового решения, которым удовлетворила исковые требования В.В. (Дело N 33-4538/2013, Шумерлинский районный суд Чувашской Республики).

Практика рассмотрения дел о защите прав потребителей

Продавец отвечает за недостатки товара, на который установлен гарантийный срок, если не докажет, что они возникли после передачи товара потребителю вследствие нарушения потребителем правил пользования, хранения или транспортировки товара, действий третьих лиц или непреодолимой силы (п. 6 ст. 18 Закона Российской Федерации от 07.02.1992 года N 2300-1 "О защите прав потребителей").

М.М. обратилась в суд с иском к ИП о взыскании уплаченной за товар денежной суммы в размере 45 000 руб., неустойки за период с 23.02.2013 г. по 25.04.2013 г. и далее по день фактического возврата уплаченной за товар суммы из расчета 1% от цены товара, 5000 руб. компенсации морального вреда, 800 руб.

Исковые требования мотивированы тем, что 04.02.2013 покупатель М.М. получила кожаный диван, стоимостью 81000 руб., приобретенный по договору купли-продажи мебели от 07.12.2012, заключенному с ИП с рассрочкой платежа, с гарантийным сроком 18 месяцев. Истцом уплачена частично стоимость дивана в размере 45000 руб. по квитанции от 07.12.2012 г. Диван был получен покупателем в упаковке в магазине и доставлен до дома самовывозом. Истица указала, что дома после вскрытия упаковки ею были обнаружены следующие недостатки: порезы кожи на задней стенке дивана в количестве 5 штук (длина пореза от 0,1 см до 1,3 см.); подлокотники разного размера, их ширина разная, вследствие чего подлокотники лежат несимметрично; крой подлокотников перетянут, перекошен, отчего образуются складки, неровности, которые не расправляются руками.

В заявлении указано, что после обнаружения недостатков М.М. сразу же позвонила продавцу и устно сообщила о своих претензиях. В замене товара продавец ей отказала, тогда покупателем была подана письменная претензия, которая принята продавцом 12.02.2013. Требования потребителя удовлетворены не были, вследствие чего М.М. просила взыскать с ответчика стоимость товара, неустойку, компенсацию морального вреда.

Отказывая в удовлетворении заявленных требований, суд первой инстанции исходил из недоказанности заявленных истцом требований, полагая, что совокупность представленных суду доказательств свидетельствует о передаче покупателю товара надлежащего качества.

Судебная коллегия не согласилась с указанными выводами суда на основании следующего.

Из материалов дела усматривается, что М.М. и ИП заключили договор купли-продажи от 07.12.2012 г., в соответствии с условиями которого продавец обязался передать в собственность покупателя диван стоимостью 81000 руб. Гарантийный срок на товар составляет 18 месяцев со дня его передачи покупателю. 04.02.2013 г. между сторонами был заключен договор о рассрочке платежа за товар. Пименова М.М. произвела оплату за товар на общую сумму 45000 руб. Товар был передан ответчиком М.М. 04.02.2013 г., что следует из объяснений сторон, а также подтверждается актом приема-передачи мебели, датированным 03.02.2013 г. В тексте данного акта указано, что покупатель М.М. товар получила, проверила, дефектов нет. Покупатель не имеет претензий к продавцу по срокам, качеству, комплектации и цвету товара.

Из объяснений сторон судом первой инстанции установлено, что диван был передан в заводской упаковке, вскрытие упаковки при передаче товара не производилось.

Из анализа положений статей 469, 470, 476 ГК РФ, п. 6 ст. 18 Закона Российской Федерации от 07.02.1992 года N 2300-1 "О защите прав потребителей" следует, что в период гарантии ответственность продавца за продажу товара ненадлежащего качества предполагается, в силу чего ответчик должен доказать, что недостатки товара возникли по вине потребителя.

Согласно разъяснениям, содержащимся в п. 28 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 28.06.2012 года N 17 "О рассмотрении судами гражданских дел по спорам о защите прав потребителей" при разрешении требований потребителей необходимо учитывать, что бремя доказывания обстоятельств, освобождающих от ответственности за неисполнение либо ненадлежащее исполнение обязательства, в том числе и за причинение вреда, лежит на продавце (изготовителе, исполнителе, уполномоченной организации или уполномоченном индивидуальном предпринимателе, импортере) (пункт 4 статьи 13, пункт 5 статьи 14, пункт 5 статьи 23.1, пункт 6 статьи 28 Закона о защите прав потребителей, статья 1098 ГК РФ). Исключение составляют случаи продажи товара (выполнения работы, оказания услуги) ненадлежащего качества, когда распределение бремени доказывания зависит от того, был ли установлен на товар (работу, услугу) гарантийный срок, а также от времени обнаружения недостатков (пункт 6 статьи 18, пункты 5 и 6 статьи 19, пункты 4, 5 и 6 статьи 29 Закона).

Таким образом, в силу ст. 56 ГПК РФ, согласно которой каждая сторона должна доказать те обстоятельства, на которые она ссылается как на основания своих требований и возражений, если иное не предусмотрено федеральным законом, именно ответчику надлежало представить доказательства того, что недостатки товара возникли по вине потребителя, что соотносится с конституционным принципом осуществления судопроизводства на основе состязательности сторон (статья 123, часть 3 Конституции Российской Федерации).

В ходе судебного разбирательства для выяснения вопросов о том, имеются ли в диване недостатки производственного характера, и причин их образования, была назначена судебная экспертиза.

Из заключения эксперта от 28.08.2013 г. следует, что в исследованном экспертами диване имеются повреждения обивочного материала: множественные (14-15 шт.) задиры изогнутой и линейной формы, а также один разрыв материала ломаной формы. Определить характер (эксплуатационный или производственный) повреждений (задиры, разрыв), расположенных на верхней стороне задней стенки дивана не представляется возможным.

Учитывая то обстоятельство, что в результате проведенной экспертизы экспертами однозначно не установлено, что имеющиеся повреждения дивана не являются производственными, то данное заключение не может служить основанием для освобождения ответчика от ответственности за продажу некачественного товара в силу положений п. 6 ст. 18 Закона РФ "О защите прав потребителей".

Представленный суду акт приема-передачи мебели от 03 февраля 2013 г., в котором указано, что покупатель товар проверил, дефектов нет, и что покупатель не имеет претензий к продавцу по срокам, качеству, количеству, комплектации и цвету товара, также не может быть принят в качестве доказательства отсутствия недостатков в товаре, поскольку стороны в суде признали тот факт, что диван был передан в заводской упаковке, которая не вскрывалась и сам диван в момент его передачи не осматривался.

Представленные ответчиком Акт осмотра дивана "Витязь-6" от 29.01.2013 г., фотографии дивана, маршрутная карта подтверждают качество товара в момент его изготовления, однако бесспорным доказательством надлежащего качества данного товара в момент его продажи и передачи покупателю служить не могут с учетом перевозки и транспортировки товара на значительное расстояние.

Учитывая, что ответчиком не представлено доказательств, позволяющих с достоверностью исключить возникновение недостатков в товаре до его передачи истцу, а следовательно, исключить вину ответчика в продаже некачественного товара, судебная коллегия пришла к выводу, что оснований для отказа в удовлетворении заявленных исковых требований не имелось.

С учетом изложенного судебная коллегия отменила решение суда первой инстанции с вынесением нового решения об удовлетворении исковых требований М.М. (Дело N 33-4197/2013, Новочебоксарский городской суд Чувашской Республики).

При удовлетворении судом требований потребителя в связи с нарушением его прав, установленных Законом "О защите прав потребителей", которые не были удовлетворены в добровольном порядке изготовителем, суд взыскивает с ответчика в пользу потребителя штраф независимо от того, заявлялось ли такое требование суду (пункт 6 статьи 13 Закона "О защите прав потребителей").

В.Л. обратился в суд с иском к ООО о защите прав потребителя, обосновывая его следующим.

При осмотре квартиры, переданной ему ООО в соответствии с договором долевого участия в строительстве жилья от 10 апреля 2012 года, им были выявлены недостатки, несоответствие строительным нормам и правилам, а именно требованиям СНиП 3.04.01-87. Так, на поверхности цементной стяжки пола имелись многочисленные трещины, отклонения горизонтальной поверхности покрытия от плоскости при проверке уровнем, изменения характера звучания при его простукивании. Результаты осмотра квартиры были оформлены истцом актом от 11 февраля 2013 года, от подписания которого представитель ООО главный энергетик В.Н. отказался.

Указывая на частичное исполнение его требования об устранении недостатков выполненной работы, полученного ответчиком 7 марта 2013 года, в окончательной редакции своего иска просил возложить на ответчика обязанность по возмещению ему компенсации морального вреда в размере 20 000 руб.

Заочным решением суда с ООО в пользу В.Л. взыскана компенсация морального вреда в размере 10 000 руб., государственная пошлина в доход местного бюджета в размере 200 руб.

Судебная коллегия по гражданским делам пришла к выводу, что судом постановлено правильное по существу решение суда о компенсации В.Л. морального вреда. Размер компенсации в 10 000 руб., который сторонами не оспаривался, соответствует принципам разумности и справедливости. Однако, принимая решение, суд первой инстанции не принял во внимание, что при удовлетворении судом требований потребителя, установленных законом, в соответствии с абзацем 1 пункта 6 статьи 13 Закона РФ от 07.02.1992 N 2300-1 "О защите прав потребителей", суд также взыскивает с изготовителя (исполнителя, продавца, уполномоченной организации или уполномоченного индивидуального предпринимателя, импортера) за несоблюдение в добровольном порядке удовлетворения требований потребителя штраф в размере пятьдесят процентов от суммы, присужденной судом в пользу потребителя.

В связи с этим, судебная коллегия взыскала с ответчика в пользу истца штраф в размере 5 000 рублей (Дело N 33-3572/2013. Московский районный суд г. Чебоксары Чувашской Республики).

Если потребитель направляет в адрес продавца (изготовителя) заявку на замену деталей автомобиля по специальным акциям продавца (изготовителя), и в заявке истец не указывает на наличие каких-либо недостатков в данных деталях автомобиля, то у продавца не имеется обязанность по повторной проверке качества автомобиля и проведению экспертизы.

Р.П. обратился в суд с иском к ООО о защите прав потребителя.

Исковые требования мотивированы тем, что 05 ноября 2011 года он приобрел у ответчика автомобиль Volkswagen Polo по цене 509600 рублей. Во время прохождения ТО-1 11 декабря 2012 г. было обнаружено, что необходимо произвести замену каркасов сидений. 12 декабря 2012 г. истец направил ответчику письмо-заявку на сервис об устранении указанного недостатка автомобиля, данные недостатки ответчиком не были устранены. Самим фактом продажи автомобиля с данным недостатком ответчиком были нарушены права потребителя и истцу причинен моральный вред. Причиненный моральный вред заключается в нравственных страданиях и переживаниях по поводу необходимости замены каркасов сидений и неустранения данных недостатков до настоящего времени. Истец просил взыскать с ответчика компенсацию морального вреда в размере 50000 рублей, наложить на ответчика штраф.

Принимая решение об удовлетворении требований истца, суд первой инстанции исходил из того, что ответчиком нарушены положения ст. 18 Закона РФ "О защите прав потребителей", обязывающие продавца (изготовителя) принять товар ненадлежащего качества у потребителя и в случае необходимости провести проверку качества товара. В случае спора о причинах возникновения недостатков товара продавец (изготовитель) обязаны провести экспертизу товара за свой счет в сроки, установленные ст.ст. 20, 21, 22 данного Закона. Суд полагал, что при получении заявки на сервис от потребителя, в которой истец просил по гарантии устранить недостатки автомобиля, ответчик обязан был провести экспертизу автомобиля на предмет наличия недостатков в каркасе сидения и причинах их возникновения, однако ответчик не исполнил данную обязанность, тем самым нарушил права потребителя, что явилось основанием для компенсации морального вреда на основании ст. 15 Закона РФ "О защите прав потребителей" и взыскания штрафа согласно п. 6 ст. 13 указанного Закона.

Судебная коллегия с указанными выводами суда первой инстанции не согласилась по следующим основаниям.

Возражая против доводов истца в суде первой инстанции и в апелляционной жалобе, представитель ответчика ссылался на то обстоятельство, что замена каркаса сидений - это акция с целью сохранения и расширения рынков сбыта услуг (работ), которая проводилась вне рамок гарантийных обязательств завода-изготовителя в период с 09.11.2012 по 11.12.2012 на основании приказа директора ООО от 09.11.2012 N 130. Замена каркаса сидений была рекомендована истцу именно по акции, чем истец в период проведения акции не воспользовался, что не может свидетельствовать о нарушении прав истца как потребителя.

Из представленного суду приказа директора ООО от 09.11.2012 N 130 "О проведении акции "Замена каркаса сидения" действительно следует, что акция проводилась вне рамок гарантийных обязательств завода-изготовителя, период проведения акции с 09.11.2012 г. по 11.12.2012 г. Приказом предусмотрено, что участниками данной акции могут быть все граждане РФ, являющиеся собственниками автомобиля Volkswagen Polo седан, выразившие свое согласие на безвозмездную замену каркаса сиденья путем подписания заказ-наряда на проведение соответствующего вида работ.

Из материалов дела следует, что 11.12.2012 г. истец обращался в ООО на ТО автомобиля, в ходе которого автомобиль истца был осмотрен работниками ответчика. В заказ-наряде N ФМ0015606 от 11.12.2012 г. содержится рекомендация: заменить каркасы сидений по акции. В данном заказ-наряде в числе недостатков автомобиля нет какого-либо указания на недостатки каркаса сидений (ржавчина и прочее). В заявку по заказ-наряду NФМ0015606 от 11.12.2012 г., подписанную истцом, не включено выполнение работ по замене каркасов сидений.

В заявке на сервис от 12.12.2012 г. истец просил устранить по гарантии люфт, стук опоры КПП слева, заменить каркасы сидений. При этом истец ссылался именно на заказ-наряд N ФМ0015606 от 11.12.2012 г., в котором содержалась рекомендация заменить каркасы сидений по акции, из чего можно сделать вывод о том, истец направил в адрес ответчика заявку на замену каркасов сидений по акции. В связи с тем, что срок акции закончился, замену каркасов сидений ответчик не произвел.

Поскольку в данной заявке истец не указывал на наличие каких-либо недостатков в каркасах сидений автомобиля, то предусмотренной ст. 18 Закона РФ "О защите прав потребителей" обязанности по повторной проверке качества автомобиля и проведению экспертизы у ответчика не имелось.

Какие-либо недостатки в каркасах сидений в автомобиле истца не были установлены и не были зафиксированы сторонами в ходе осмотра автомобиля при выполнении гарантийного ремонта данного автомобиля 18.12.2012 г. Доказательства наличия таких недостатков не были представлены суду и в ходе рассмотрения данного дела.

При изложенных обстоятельствах у суда первой инстанции не было оснований для вывода о нарушении ответчиком прав истца и для удовлетворения заявленных истцом требований лишь по формальным основаниям без учета представленных суду по данному делу доказательств.

Судебная коллегия отменила решение суда первой инстанции с вынесением по делу нового решения, которым в удовлетворении требований (Дело N 33-4612/2013, Московский районный суд г. Чебоксары Чувашской Республики)

Снижение размера неустойки и штрафа не должно вести к необоснованному освобождению должника от ответственности за просрочку исполнения обязательства и ответственности за несоблюдение в добровольном порядке удовлетворения требований потребителя.

Республиканская общественная организация защиты прав потребителей обратилась в суд с иском в интересах А.О. к ООО о расторжении договора купли-продажи, взыскании уплаченной за автомобиль денежной суммы, возмещении морального вреда, взыскании штрафа, судебных расходов.

Требования мотивированы тем, что 02 декабря 2011 года между истцом (покупатель) и ответчиком ООО (продавец) был заключен договор купли-продажи автомобиля по цене 673 647 рублей, впоследствии в приобретенном автомобиле обнаружился недостаток - попадание влаги во внутрь задних (левого и правого) фонарей. Истец обращался 28 января 2013 года к ответчику за гарантийным ремонтом, однако ответчик не устранил недостаток в установленный законом срок, данное обстоятельство подтверждается вступившим в силу решением мирового судьи. 28 февраля 2013 года истец обратился к ответчику с претензией о возврате стоимости автомобиля, которая ответчиком оставлена без удовлетворения.

Истец, считая, что ответчиком нарушены права истца как потребителя, просил расторгнуть договор купли-продажи от 02 декабря 2011 года, взыскать с ответчика в счет возврата стоимости автомобиля 757 000 руб., исходя из существующей в настоящее время стоимости автомобиля указанной марки, а также компенсацию морального вреда в размере 757 000 руб., штраф в размере 50% от присужденной суммы, в том числе 50% - в пользу республиканской общественной организации, расходы на оплату услуг представителя в размере 7 000 рублей.

Решением суда первой инстанции исковые требования А.О. удовлетворены частично, постановлено взыскать с ООО в счет возврата денежной суммы, уплаченной за автомобиль, 673 647 рублей, компенсацию морального вреда в размере 1 000 рублей, штраф в размере 25 000 рублей.

Рассматривая дело в апелляционном порядке по жалобе истца, судебная коллегия по гражданским делам отметила, что суд первой инстанции правильно оценил доказательства по делу и пришел к выводу о том, что исковые требования истца являются законными и обоснованными, в связи с чем удовлетворил требования истца частично, возвратив истцу стоимость автомобиля в размере стоимости, указанной в договоре купли-продажи от 02 декабря 2011 года, составляющей 673 647 рублей.

Однако суд не правильно определил размер компенсации морального вреда и размер штрафа.

Суд первой инстанции пришел к выводу о взыскании с ответчика в пользу истца компенсации морального вреда в размере 1 000 руб., указав в качестве основания один довод иска - вследствие неудовлетворения требований потребителя. При этом районным судом оставлен без внимания второй довод искового требования о необходимости взыскания компенсации морального вреда -за продажу товара ненадлежащего качества, в связи с чем имелись основания для изменения решения районного суда в части увеличения размера компенсации морального вреда.

В соответствии с п. 6 ст. 13 Закона "О защите прав потребителей" при удовлетворении судом требований потребителя, установленных законом, суд взыскивает с изготовителя (исполнителя, продавца, уполномоченной организации или уполномоченного индивидуального предпринимателя, импортера) за несоблюдение в добровольном порядке удовлетворения требований потребителя штраф в размере 50% от суммы, присужденной судом в пользу потребителя. Причем штраф взыскивается независимо от того, заявлялось ли такое требование суду. Он имеет гражданско-правовую природу и по своей сути является предусмотренной законом мерой ответственности за ненадлежащее исполнение обязательств, то есть является формой предусмотренной законом неустойки.

В силу ст. 333 ГК РФ, если подлежащая уплате неустойка явно несоразмерна последствиям нарушения обязательства, суд вправе уменьшить неустойку.

Исходя из изложенного, применение ст. 333 ГК РФ возможно при определении размера как неустойки, так и штрафа, предусмотренных Законом РФ "О защите прав потребителей".

Верховный Суд Российской Федерации в п. 34 Постановления Пленума от 28 июня 2012 г. N 17 "О рассмотрении судами гражданских дел по спорам о защите прав потребителей" разъяснил, что применение ст. 333 ГК РФ по делам о защите прав потребителей возможно в исключительных случаях и по заявлению ответчика с обязательным указанием мотивов, по которым суд полагает, что уменьшение размера неустойки является допустимым.

Исходя из смысла приведенных выше правовых норм и разъяснений, размер неустойки и штрафа может быть снижен судом на основании ст. 333 ГК РФ только при наличии соответствующего заявления со стороны ответчика. При этом ответчик должен представить доказательства явной несоразмерности неустойки и штрафа последствиям нарушения обязательства, в частности, что возможный размер убытков кредитора, которые могли возникнуть вследствие нарушения обязательства, значительно ниже начисленной неустойки и штрафа. Кредитор для опровержения такого заявления вправе представить доводы, подтверждающие соразмерность неустойки и штрафа последствиям нарушения обязательства.

Снижение размера неустойки и штрафа не должно вести к необоснованному освобождению должника от ответственности за просрочку исполнения обязательства и ответственности за несоблюдение в добровольном порядке удовлетворения требований потребителя.

Между тем положения приведенных выше правовых норм в полной мере не были учтены судом при разрешении спора.

В материалах дела отсутствуют сведения, подтверждающие, что ответчиком было заявлено о необходимости снижения размера подлежащего взысканию штрафа.

Также в решении суда не приведено полных и достаточных мотивов, по которым суд пришел к выводу, что уменьшение размера штрафа является допустимым без заявления об этом стороны ответчика и не указано, в чем заключается несоразмерность размера штрафа последствиям нарушения обязательств.

Суд, посчитав, что размер штрафа, подлежащий взысканию с ответчика в пользу А.О. в сумме 337323,50 руб. (673 647 + 1 000) х 50%) несоразмерен последствиям нарушения обязательства, пришел к выводу о наличии оснований для его снижения до 50 000 рублей.

По закону с ответчика в пользу потребителя подлежит взысканию штраф в сумме 338323,50 руб., из которых 50%. подлежит взысканию в пользу республиканской общественной организации защиты прав потребителей.

Судебная коллегия изменила решение суда первой инстанции в части размера штрафа и размера компенсации морального вреда, постановив взыскать с ООО в пользу А.О. компенсацию морального вреда в размере 2000 рублей, штраф в размере 169161,75 руб., расходы на представителя в размере 1000 рублей, в пользу республиканской общественной организации защиты прав потребителей штраф в размере 169161,75 рублей (Дело N 33-4191/2013, Калининский районный суд г. Чебоксары Чувашской Республики).

Решение суда, изменяющее последовательность передачи квартиры по договору долевого строительства и возлагающее на ответчика обязанность по её передаче ранее получения разрешения на ввод в эксплуатацию многоквартирного дома, законным не является.

Чувашская республиканская общественная организация обратилась в суд с иском в интересах А.М., Т.В. к ООО, обосновывая его нарушением ответчиком сроков передачи истцам трехкомнатной квартиры, которая в соответствии с условиям договора на долевое участие в строительстве от 22 марта 2010 года должна была быть произведена ориентировочно не позднее III квартала 2010 года, однако до настоящего времени указанное обязательство не исполнено. Своё право требования указанной квартиры А.М. и Т.В. обосновывают указанным договором на долевое участие в строительстве, заключенным между ООО и ООО1, которое, в свою очередь по договору уступки права требования от 25 июня 2010 года передало права на неё А.Г., заключившей в свою очередь 30 декабря 2010 года договор уступки права требования с истцами, исполнившими свои обязательства по оплате цены договора в полном объеме в размере 2 592 000 руб.

Указывая, что правоотношения сторон в части нарушения сроков передачи квартиры регулируются Федеральным законом от 30 декабря 2004 года N 214-ФЗ, в окончательной редакции своего иска от 8 мая 2013 года просила о взыскании с ООО в пользу каждого из истцов А.М. и Т.В. неустойки за нарушение срока передачи квартиры за период с 1 октября 2010 года по 13 мая 2013 года в размере по 425 000 руб. и далее, начиная с 14 мая 2013 года до дня исполнения обязательства по договору из расчета по 654 руб. за каждый день просрочки, компенсации морального вреда в размере по 50 000 руб., а также возложить на ответчика обязанность в течение 30 дней со дня вступления решения суда в законную силу передать квартиру по передаточному акту.

Решением суда исковые требования А.М., Т.В. удовлетворены частично, с ООО в пользу каждого истца взыскана неустойка в размере по 100 000 руб., компенсация морального вреда в размере по 10 000 руб., штраф в размере по 27 500 руб., в пользу ЧРОО - штраф в размере 55 000 руб. Также на ответчика возложена обязанность передать А.М. и Т.В. квартиру по передаточному акту в течение 30 дней со дня вступления в законную силу решения суда.

Основываясь на положениях законодательства и условиях договора от 22 марта 2010 года, устанавливающих срок передачи квартиры участнику строительства - ориентировочно в 3 квартале 2010 года, что подразумевает в срок не позднее 1 октября 2010 года, исходя из того, что строительство дома не завершено и акт Государственной приемочной комиссии до настоящего времени не подписан, суд пришел к выводу о нарушении сроков передачи квартиры А.М. и Т.В., в связи с чем, применив положения статьи 333 Гражданского кодекса РФ, частично удовлетворил иск, взыскав в пользу каждого из истцов по 100 000 руб. - неустойки и по 10 000 руб. - компенсации морального вреда за нарушение сроков передачи квартиры.

Судебная коллегия нашла выводы суда первой инстанции в части требований истцов о взыскании неустойки в соответствии с пунктом 2 статьи 6 Закона N 214-ФЗ за период с 1 октября 2010 года по 13 мая 2013 года обоснованными, т.к. они основаны на условиях договора.

Вместе с тем судебная коллегия отменила решение суда первой инстанции в части возложения на ООО обязанности передать квартиру А.М. и Т.В. по передаточному акту в течение 30 дней со дня вступления в законную силу решения суда.

В соответствии с частью 1 статьи 7, частью 2 статьи 8 Закона N 214-ФЗ застройщик обязан передать участнику долевого строительства объект долевого строительства, качество которого соответствует условиям договора, требованиям технических регламентов, проектной документации и градостроительных регламентов, а также иным обязательным требованиям; передача объекта долевого строительства осуществляется не ранее чем после получения в установленном порядке разрешения на ввод в эксплуатацию многоквартирного дома и (или) иного объекта недвижимости.

Указанный порядок передачи объекта строительства квартиры, а именно не ранее, чем после подписания акта Государственной приемочной комиссии по подписываемому сторонами передаточному акту, содержится в пункте 2.1.7 договора на долевое участие в строительстве N 26 от 22 марта 2010 года и является согласованным сторонами.

При таком положении решение суда, изменяющее указанную последовательность передачи квартиры истцам и возлагающее на ответчика обязанность по её передаче ранее получения разрешения на ввод в эксплуатацию многоквартирного дома, является необоснованным. Определяющим моментом для передачи квартиры является не дата вступления в законную силу решения районного суда, а завершение строительства жилого дома со встроенными - пристроенными помещениями и подписание акта Государственной приемочной комиссии. Однако, данное событие не наступило. (Дело N 33-4169/2013, Ленинский районный суд г. Чебоксары Чувашской Республики).

Практика рассмотрения дел по спорам, возникающим из жилищных правоотношений

В соответствии со ст. 53 ЖК РФ граждане, которые с намерением приобретения права состоять на учете в качестве нуждающихся в жилых помещениях совершили действия, в результате которых такие граждане могут быть признаны нуждающимися в жилых помещениях, принимаются на учет в качестве нуждающихся в жилых помещениях не ранее чем через пять лет со дня совершения указанных намеренных действий.

П.Н. обратился в суд с иском к администрации района города о признании незаконным постановления от 28.03.2013 г. об исключении его из списка очередности на улучшение жилищных условий и возложении обязанности поставить на учет нуждающихся в жилых помещениях с первоначальной даты постановки на учет, нуждающихся в жилье - с 23.07.2012 г.

Исковые требования мотивировал тем, что постановлением администрации района города от 21.08.2012 года он был принят на учет в качестве нуждающегося в получении жилого помещения по договору социального найма и включен в списки "Малоимущие" и на внеочередное предоставление жилого помещения с 23.07.2012 года с составом семьи три человека (он, жена И.Ю., дочь А.П.) на основании справки КУ "Республиканская психиатрическая больница", как инвалид, страдающий тяжелой формой хронического заболевания. Однако постановлением от 28.03.2013 года был исключен из списков очередности на улучшение жилищных условий по тем мотивам, что его семья обеспечена жилой площадью более учетной нормы. При подсчете нуждаемости администрацией района города рассчитана жилая площадь, приходящаяся на каждого члена семьи, в размере 16,71 кв. м., исходя из расчета: ((32,9 кв. м./2+ 66,0 кв. м.+ 40,6 кв. м.+ 27,4 кв. м.)/9= 16,71 кв. м.) и следующих исходных данных: трёхкомнатная квартира в доме по пр. Тракторостроителей площадью 66,00 кв. м. на состав семьи 7 человек, в которой ему ранее принадлежала 1/3 доля в праве собственности на основании договора передачи (приватизации) от 03.09.2005 года; квартира в доме по улице Пирогова площадью 40,6 кв. м., принадлежащая с 16.04.2008 года его сестре Н.Н.; жилой дом размером 27,4 кв. м., принадлежащий его матери Т.А., а также площадь квартиры в доме по проспекту Тракторостроителей размером 32,9 кв. м., в которой его жене И.Ю. принадлежит 1/2 доля в праве собственности, и в которой зарегистрированы его дочь А.П., жена и родители жены, а всего - 5 человек. Однако, администрацией района города при подсчете нуждаемости в улучшении жилищных условий необоснованно не были включены бабушка Г.П. и муж сестры Н.А., проживающие в квартире по ул. Пирогова, которые зарегистрированы и проживают в указанном жилом помещении. С учетом этих лиц на каждого члена семьи будет приходиться по 13,35 кв. м., что ниже учетной нормы.

Удовлетворяя исковые требования П.Н. о признании незаконным постановления об исключении его из списка очередности на улучшение жилищных условий, суд пришел к выводу о том, что размер площади жилого помещения, приходящейся на каждого члена семьи П.Н. на момент снятия его с учета нуждающихся в жилых помещениях составляет менее учетной нормы, установленной постановлением администрации города Чебоксары Чувашской Республики от 15 апреля 2005 года N 129 "Об установлении учетной нормы площади жилого помещения и нормы предоставления" (14,5 кв. м. на 1 человека), в связи с чем принял решение об удовлетворении требований истца, признав их обоснованными.

Судебная коллегия не согласилась с данным выводом суда, поскольку он не соответствуют обстоятельствам дела.

При этом, из представленных им документов следовало,

Из материалов дела и по представленным П.Н. в администрацию документам следует, что он проживает в трехкомнатной квартире в доме по пр. Тракторостроителей общей площадью 66 кв. м., в которой зарегистрировано 7 человек. При этом до 23 марта 2010 года проживал в трехкомнатной квартире общей площадью 66 кв. м. втроем с матерью и отцом на основании договора приватизации от 3 сентября 2005 года, согласно которому он и его родители являлись собственниками указанной квартиры по 1/3 доле в праве каждый.

Таким образом, истец являлся членом семьи своего отца и матери, в трехкомнатной квартире он проживал на правах члена семьи нанимателя, а после ее приватизации - в качестве члена семьи остальных сособственников, и нуждающимся в жилье не являлся, будучи обеспеченным жилой площадью в ней более учетной нормы (66 кв. м.:3 = 22 кв. м. на 1 человека.). Кроме того, у его матери на праве собственности в порядке наследования имеется жилой дом общей площадью 27,4 кв. м. Данных о признании жилого дома непригодным для проживания в деле не имеется ни в учетном деле истца, ни в материалах дела.

В последующем состав семьи истца увеличился, он вступил в зарегистрированный брак, в котором у него родился ребенок. Но и в связи с регистрацией брака и рождением у истца ребенка его нуждаемость в жилье также не появилась, даже и с учетом приходящейся на долю жены с ребенком общей жилой площади в принадлежащей его жене квартире, несмотря на то, что ей принадлежит _ доля квартиры, поскольку и при таком расчете его обеспеченность жилой площадью с учетом площади трехкомнатной квартиры и приходящейся на долю его жены и дочери жилой площади в квартире жены уровень обеспеченности общей жилой площади стал составлять 15, 83 кв. м. на одного человека, т.е. выше учетной нормы (66 кв. м. + (32,9 кв. м.:5 * 2 = 13,6 кв. м.): 5 = 15,83 кв. м.), даже и без учета общей площади жилого дома матери, расположенного в деревне. (На момент подачи истцом документов в администрацию о постановке на учет и по настоящее время жена истца и ребенок значатся проживающими в квартире дома по пр. Тракторостроителей общей площадью 33,7 кв. м., в которой его жене принадлежит на праве собственности _ доля, и в которой проживает 5 человек (жена истца, дочь истца, родители жены и сестра жены).

Между тем в силу положений ч. 2 ст. 51 ЖК РФ учету подлежит суммарная площадь принадлежащего на праве собственности гражданину жилого помещения.

При этом материалы дела свидетельствуют о том, что истец и его родители не перестали являться членами одной семьи. Из материалов дела также следует, что изначально в трехкомнатной квартире истец проживал на правах члена семьи своих родителей.

Изложенное указывает на то, что П.Н. не мог быть признан нуждающимся в жилом помещении исходя из обеспеченности его жильем свыше учетной нормы и проживанием в трехкомнатной квартире с лицами, являющимися членами семьи истца и имеющими для проживания другие жилые помещения. А с учетом имеющегося у его матери общей площади жилого дома, его обеспеченность жилой площадью составляла свыше нормы предоставления общей жилой площади, установленной в г. Чебоксары от 16 до 18 кв. м. на одного человека (свыше 21 кв. м.).

Как также следует из материалов дела, сестре истца Н.Н. принадлежит на праве собственности двухкомнатная квартира, общей площадью 40.6 кв. м., в которой проживают и зарегистрированы ее муж Н.А. и бабушка Г.П.

Кроме того, сестре истца Н.Н., ее мужу и ребенку с 30 ноября 2007 года принадлежала на праве собственности по 1/3 доле в праве каждому квартира по ул. Пролетарская общей площадью 50,3 кв. м., которая ранее принадлежала на основании договора купли-продажи от 15 декабря 2006 года на праве собственности родителям истца.

Таким образом, нуждаемость сестры истца в жилье также отсутствовала, поскольку будучи обеспеченными общей площадью жилых помещений в указанных двух квартирах (40,6 кв. м + 50,3 кв. м. = 90,9 кв. м.) уровень обеспеченности каждого члена семьи сестры истца (сама, муж, трое детей и бабушка) также составил более учетной нормы - по 15,15 кв. м. на одного человека.

Однако, 23 марта 2010 года, когда истец являлся собственником 1/3 доли в праве собственности на трехкомнатную квартиру по пр. Тракторостроителей, он зарегистрировал в указанной квартире свою сестру с тремя детьми, 7 апреля 2012 года принадлежащую ему 1/3 долю в трехкомнатной квартире подарил отцу, а 18 апреля 2012 года сестра истца с членами своей семьи произвели отчуждение принадлежащей им квартиры в доме по ул. Пролетарская общей площадью 50, 3 кв. м.

Результатом указанных действий явилось обращение истца 20 июля 2012 года с заявлением в орган местного самоуправления о признании его нуждающимся в жилье.

В соответствии со ст. 53 ЖК РФ граждане, которые с намерением приобретения права состоять на учете в качестве нуждающихся в жилых помещениях совершили действия, в результате которых такие граждане могут быть признаны нуждающимися в жилых помещениях, принимаются на учет в качестве нуждающихся в жилых помещениях не ранее чем через пять лет со дня совершения указанных намеренных действий.

В соответствии с ч. 1 ст. 16 Закона Чувашской Республики граждане, которые с намерением приобретения права состоять на учете в качестве нуждающихся в жилых помещениях совершили действия, в результате которых такие граждане могут быть признаны нуждающимися в жилых помещениях, принимаются на учет в качестве нуждающихся в жилых помещениях не ранее чем через пять лет со дня совершения указанных намеренных действий.

В соответствии с указанными нормами считается, что "жилищные условия ухудшаются с намерением приобретения права состоять на учете", если граждане стали нуждающимися в результате вселения в жилое помещение других граждан с условием приобретения права пользования жилым помещением.

До вселения семьи сестры в квартиру истца, собственниками данной квартиры являлись истец и его родители. Будучи на тот момент времени одним из собственников квартиры, и вселив семью сестры, не нуждающейся в то время в улучшении жилищных условий, истец ухудшил свои жилищные условия. Материалы дела свидетельствуют о том, что указанные действия истцом совершены намеренно, на основании добровольного волеизъявления и по своим личным мотивам. Семья истца не нуждалась в улучшении жилищных условий до совершения действий по вселению семьи сестры.

Согласно ст. 54 ЖК РФ отказ в принятии граждан на учет в качестве нуждающихся в жилых помещениях допускается в случае, если не истек предусмотренный статьей 53 настоящего Кодекса срок.

Указанные обстоятельства являлись основанием для отказа в постановке истца на учет нуждающихся в жилых помещениях в соответствии с ч. 2 ст. 51, ст. 53 ЖК РФ, ст. 16 Закона Чувашской Республики "О регулировании жилищных отношений".

В соответствии с п. 6 ч. 1 ст. 56 ЖК РФ, с п. 6 части 1 ст. 15 Закона Чувашской Республики от 17.10.2005 г. N 42 "О регулировании жилищных отношений в Чувашской Республике" граждане снимаются с учета в качестве нуждающихся в жилых помещениях в случае выявления в представленных документах в орган, осуществляющий принятие на учет, сведений, не соответствующих действительности и послуживших основанием принятия на учет, а также неправомерных действий должностных лиц органа, осуществляющего принятие на учет, при решении вопроса о принятии на учет.

При этом по смыслу указанной нормы имеются в виду сведения, которые касаются существенных обстоятельств и которые имеют решающее значение при принятии решения о постановке гражданина на учет и свидетельствуют об отсутствии состава всех необходимых условий для признания права гражданина состоять на учете нуждающихся в жилых помещениях. По смыслу п. 6 ч. 1 ст. 56 ЖК РФ не имеет значения, явились ли неправильные сведения результатом ошибки или намеренного действия, есть ли в этом вина заявителя или нет.

Кроме того, заслуживают внимания доводы администрации о том, что нуждаемость истца представленными документами не подтверждается, исходя из следующего расчета: (32,9:5 * 2 = 13,16 кв. м.) + 66 кв. м. + (40,6 кв. м.:3 * 2 (без учета жилой площади приходящейся на долю бабушки и учитывая право пользования собственником П Н.Н.) = 27,06) + 27,4 кв. м. = 133,62:9 = 14,84 кв. м., что составляет свыше учетной нормы.

Указанные обстоятельства, с учетом прямого указания положениями жилищного законодательства, а именно ст. 53 ЖК РФ и ст. 16 Закона Чувашской Республики "О регулировании жилищных отношений" о невозможности постановки на учет на получение жилья, служат препятствием для постановки истца на учет, нуждающихся в жилье, и, соответственно, в его восстановлении на таком учете, как в общем списке на получение жилья, так и в льготном.

Указанные обстоятельства судом первой инстанции не были учтены. Судебная коллегия отменила решение суда первой инстанции и приняла по делу новое решение, которым в удовлетворении исковых требований П.Н. отказано (Дело N 33-4227/2013, Калининский районный суд г. Чебоксары Чувашской Республики).

Исходя из норм Жилищного кодекса Российской федерации предпосылкой предоставления жилых помещений по договорам социального найма, в том числе и во внеочередном порядке в связи с признанием жилого помещения в установленном порядке непригодными для проживания, по общему правилу является нахождение того или иного малоимущего лица на учете нуждающихся в жилых помещениях.

Прокурор обратился в суд с иском в интересах А.Б. к администрации города о возложении обязанности предоставить по договору социального найма квартиру общей площадью не менее 28,44 кв. м, благоустроенную применительно к условиям города, отвечающую санитарным и техническим требованиям, находящуюся в черте города, указав в обоснование заявленных требований следующее.

А.Б. является нанимателем однокомнатной квартиры, общей площадью 28,44 кв. м, расположенной в доме, который заключением межведомственной комиссии признан непригодным для проживания по причине аварийного состояния. Поскольку состояние указанного жилого помещения, находящегося в муниципальной собственности, создает опасность для здоровья и жизни истца, ему должно быть предоставлено другое жилое помещение на условиях договора социального найма.

Решением исковые требования удовлетворены.

Судебная коллегия отменила решение суда первой инстанции по следующим основаниям.

А.Б. на условиях договора социального найма жилого помещения является нанимателем квартиры, входящей в состав муниципального жилищного фонда города.

Заключением межведомственной комиссии указанный дом признан аварийным и подлежащим сносу в связи с физическим износом в процессе эксплуатации.

Так, в соответствии с актом обследования указанного дома 1956 года постройки, его общий износ составляет 85%, имеется осадка углов, выпучивание стен и прогибы, перекос дверных и оконных косяков, неравномерная осадка, поражение гнилью. Полы дощатые, наблюдается зыбкость при ходьбе. Кровля протекает в месте примыкания труб, ослабление креплений листов к обрешетке. Ступени крылец стерты, гниль и прогибы, зыбкость при ходьбе. Электрическая проводка на входе в помещение старая, потеря изоляции проводов.

Согласно п. 34 "Положения о признании помещения жилым помещением, жилого помещения непригодным для проживания и многоквартирного дома аварийным и подлежащим сносу или реконструкции" (утвержденным Постановлением Правительства РФ от 28.01.2006 N 47), жилые помещения, расположенные в полносборных, кирпичных и каменных домах, а также в деревянных домах и домах из местных материалов, имеющих деформации фундаментов, стен, несущих конструкций и значительную степень биологического повреждения элементов деревянных конструкций, которые свидетельствуют об исчерпании несущей способности и опасности обрушения, являются непригодными для проживания вследствие признания многоквартирного дома аварийным и подлежащим сносу или реконструкции.

Согласно статье 49 (часть 2) Жилищного кодекса Российской Федерации малоимущим гражданам, признанным по установленным названным Кодексом основаниям нуждающимися в жилых помещениях, предоставляемых по договорам социального найма, жилые помещения муниципального жилищного фонда по договорам социального найма предоставляются в установленном указанным Кодексом порядке. Малоимущими гражданами в целях данного Кодекса являются граждане, если они признаны таковыми органом местного самоуправления в порядке, установленном законом соответствующего субъекта Российской Федерации, с учетом дохода, приходящегося на каждого члена семьи, и стоимости имущества, находящегося в собственности членов семьи и подлежащего налогообложению.

Предоставление жилых помещений по договорам социального найма гражданам, состоящим на учете в качестве нуждающихся в жилом помещении, регламентировано статьей 57 Жилищного кодекса Российской Федерации, согласно которой жилые помещения предоставляются гражданам, состоящим на учете в качестве нуждающихся в жилых помещениях, в порядке очередности исходя из времени принятия таких граждан на учет, за исключением установленных частью 2 этой же статьи случаев.

Вне очереди жилые помещения по договорам социального найма предоставляются гражданам, жилые помещения которых признаны в установленном порядке непригодными для проживания и ремонту или реконструкции не подлежат (пункт 1 части 2 статьи 57 Жилищного кодекса Российской Федерации).

Таким образом, исходя из указанных норм в их взаимосвязи предпосылкой предоставления жилых помещений по договорам социального найма, в том числе и во внеочередном порядке, по общему правилу является нахождение того или иного малоимущего лица на учете нуждающихся в жилых помещениях.

Между тем, в материалах дела отсутствуют данные о том, что А.Б. в установленном законом порядке обращался в местную администрацию по вопросу постановки его на учет нуждающихся в жилых помещениях и предоставил необходимые для этого документы.

Таким образом, А.Б. после признания занимаемого им жилого помещения непригодным для проживания не был признан нуждающимся в жилых помещениях и не состоял на учете нуждающихся в жилых помещениях.

При таких обстоятельствах правовых оснований для возложения на орган местного самоуправления в судебном порядке обязанности предоставить истцу другое жилое помещение по договору социального найма не имеется.

Выводы суда первой инстанции о том, что признание жилого помещения непригодным для проживания и не подлежащим ремонту или реконструкции является достаточным основанием для предоставления другого жилого помещения по договору социального найма вне очереди, и право на внеочередное получение жилого помещения по договору социального найма у истца возникло вне зависимости от принятия органами местного самоуправления решения о признании его нуждающимся в жилом помещении, основаны на неправильном толковании норм Жилищного кодекса Российской Федерации.

Не подтверждено имеющимися в деле доказательствами и утверждение суда первой инстанции о том, что состояние занимаемого истцом жилого помещения создает опасность для его здоровья и жизни (Дело N 33-3748/2013, Шумерлинский районный суд Чувашской Республики).

Собственник помещения в многоквартирном доме вправе обжаловать в суд решение общего собрания собственников помещений в данном доме, принятых с нарушением требований Жилищного кодекса РФ, в случае, если он не принимал участие в этом собрании, в течение шести месяцев со дня, когда указанный собственник узнал или должен был узнать о принятом решении.

Т.А. обратилась в суд с иском к Управляющей компании ООО и администрации городского поселения, в котором с учетом уточнения просила признать недействительным протокол общего собрания собственников жилых помещений в многоквартирном жилом доме от 1 февраля 2012 года.

Требования мотивировала тем, что указанный протокол изготовлен по инициативе ответчиков, и в нем содержится утверждение, что договор управления многоквартирным домом с управляющей организацией, выбранной ранее, расторгнут, а вновь избранной управляющей организацией является ООО. Однако собрание фактически не проводилось, подписи в протоколе членам комиссии не принадлежат, и протокол, по сути, сфальсифицирован. Кроме того, на общем собрании должны определить перечень услуг и тариф по содержанию жилья, определять обязательные условия договора управления, что не сделано. Принятое решение и итоги голосования до сведения собственников не доведены. Администрация сельского поселения без создания конкурсной комиссии по проведению открытого конкурса по отбору управляющей организации инициировала решение вопроса в пользу ООО. О проведении общего собрания, а также о принятом по его итогам решении она (истец) не извещена, в связи с чем нарушено ее право на выбор способа управления жилым домом и управляющей организации. Об этом она узнала только 1 апреля 2013 года при рассмотрении другого дела о взыскании с нее задолженности по оплате коммунальных услуг.

Разрешая спор, суд первой инстанции исходил из того, что оспариваемый протокол общего собрания собственников жилых помещений не соответствует действительности и должен быть признан недействительным. В части сроков указал, что Т.А. о собрании узнала только 1 апреля 2013 года при рассмотрении дела по иску Общества к ней о взыскании долга за коммунальные услуги.

Делая такие выводы, суд первой инстанции не учел следующее.

Согласно ст. 195 Гражданского кодекса Российской Федерации исковой давностью признается срок для защиты права по иску лица, право которого нарушено.

В силу ч. 6 ст. 46 Жилищного кодекса Российской Федерации собственник помещения в многоквартирном доме вправе обжаловать в суд решение, принятое общим собранием собственников помещений в данном доме с нарушением требований Жилищного кодекса РФ, в случае, если он не принимал участие в этом собрании или голосовал против принятия такого решения и если таким решением нарушены его права и законные интересы. Заявление о таком обжаловании может быть подано в суд в течение шести месяцев со дня, когда указанный собственник узнал или должен был узнать о принятом решении.

Из указанных норм следует, что для предъявления иска собственником помещения в доме, право которого, по его мнению, нарушено решением, принятым общим собранием собственников помещений в данном доме, установлен шестимесячный срок.

Следовательно, на спорные правоотношения в полной мере распространяются положения п. 2 ст. 199 ГК РФ, согласно которому исковая давность применяется судом только по заявлению стороны в споре, сделанному до вынесения судом решения. Истечение срока исковой давности, о применении которой заявлено стороной в споре, является основанием к вынесению судом решения об отказе в иске.

При этом начало течения срока исковой давности по обжалованию решения общего собрания законодатель связывает с днем, когда собственник, обращающийся в суд с таким заявлением, узнал или должен был узнать о принятом собранием решении.

Данные нормы права суд первой инстанции во внимание не принял, объяснениям лиц, участвующих в деле, по поводу исковой давности надлежащей правовой оценки не дал, ограничившись вышеуказанным изложением объяснений Т.А.

Из материалов дела следует, что истец является собственником _ доли в праве общей долевой собственности на квартиру, находящуюся в названном многоквартирном доме. По ее утверждениям на собрании от 1 февраля 2012 года, на котором в числе прочих принято решение о расторжении договора управления многоквартирным домом с прежней управляющей организацией, а также о выборе в качестве управляющей организации ООО, не присутствовала. Однако из ее объяснений в судебных заседаниях следует, что в конце марта 2012 года приходил представитель ООО, предлагал выбрать управляющую компанию, т.к. их дом включили в перечень домов, подлежащих капитальному ремонту, за счет бюджетных средств; что ее (истца) руководитель ООО просил собрать людей, что она выполнила, но к общему мнению жильцы не пришли и они расстались ни с чем.

О том, что Т. А. была комендантом дома до февраля 2013 года, подтвердил свидетель Н.И., а свидетель Л.М. показала, что от соседки, близко общающейся с истцом, слышала о том, что в феврале 2012 года Т.А. бывший мэр города в качестве управляющей организации предложил выбрать ООО. Сама Л.М. с февраля 2012 года платежи вносила в ООО.

Из показаний свидетеля В.Г. - руководителя ООО видно, что бланк для оформления протокола общего собрания собственников помещений от 1 февраля 2012 года он оставил истцу, и последний изначально был осведомлен о проводимом в феврале 2012 года собрании, но впоследствии бланк не возвратил.

Более того, по смыслу ч. 2 ст. 154 (в редакции, действующей до вступления в силу Федерального закона от 25 декабря 2012 года N 271-ФЗ), ч. 1, 2, 7, 7.1 ст. 155 ЖК РФ собственник помещения в многоквартирном доме обязан ежемесячно вносить до десятого числа месяца, следующего за истекшим месяцем, если иной срок не установлен договором управления многоквартирным домом либо решением общего собрания членов товарищества собственников жилья, жилищного кооператива или иного специализированного потребительского кооператива, созданного в целях удовлетворения потребностей граждан в жилье в соответствии с федеральным законом о таком кооперативе, плату за жилое помещение и коммунальные услуги. Эта плата вносится управляющей организации, если управление многоквартирным домом осуществляется такой организацией, за исключением случаев, когда на основании решения общего собрания собственников помещений плату за все или некоторые коммунальные услуги (за исключением коммунальных услуг, потребляемых при использовании общего имущества в многоквартирном доме) можно вносить ресурсоснабжающим организациям.

Таким образом, Т.А., будучи собственником доли в праве общей долевой собственности на жилое помещение, о том, что управляющей организацией выбрано Общество, должна была узнать еще в марте 2012 года, когда наступил срок внесения указанных платежей.

К делу также приобщен протокол общего собрания собственников помещений многоквартирного дома от 6 декабря 2012 года, на котором среди прочих граждан присутствовали истец и юрист ООО. А в выступлении на общем собрании от 17 мая 2013 года Т.А. указывает, что с 1 февраля 2012 года ООО не работало, с указанной даты общих собраний не было.

Кроме того, 29 июня 2012 года в газете размещено извещение о проведении открытого конкурса на выполнение работ по капитальному ремонту вышеуказанного многоквартирного дома. В этом извещении содержится полная информация о заказчике, в том числе номер факса и телефона, адрес электронной почты.

Тот факт, что работы по капитальному ремонту в доме проводились, лица, участвующие в деле, не оспаривали.

Изложенное свидетельствует о том, что Т.А., проявив ту степень заботливости и осмотрительности, которая требовалось от нее как от собственника помещения в многоквартирном доме, должна была узнать об оспариваемых ею решениях и ознакомиться с ними еще в марте 2012 года после наступления срока оплаты за жилое помещение и коммунальные услуги. А обратившись в суд с иском 30 апреля 2013 года, срок, установленный ч. 6 ст. 46 ЖК РФ, она пропустила, и о наличии уважительных причин, препятствующих его своевременному обжалованию, из дела не усматривается.

Что касается Администрации сельского поселения, то заявление о применении исковой давности, сделанное одним из соответчиков, не распространяется на других соответчиков. Однако суд вправе отказать в удовлетворении иска при наличии заявления о пропуске срока исковой давности только от одного из соответчиков при условии, что в силу закона или договора либо исходя из характера спорного правоотношения требования истца не могут быть удовлетворены (полностью или в части) за счет других соответчиков. Следовательно, исходя из характера спорного правоотношения по настоящему делу, суд вправе отказать в иске по мотиву пропуска исковой давности в отношении всех ответчиков, если даже заявление о ее пропуске сделано только одним из ответчиков.

Поскольку представитель ООО просил применить исковую давность, то данный факт является самостоятельным основанием для отказа в иске ко всем ответчикам.

С учетом изложенного суд апелляционной инстанции отменил решение суда первой инстанции и принял новое решение, которым в удовлетворении иска Т.А. отказано (Дело N 33-3435/2013, Цивильский районный суд чувашской Республики).

Собственник квартиры в многоквартирном доме, согласно ч. 3 ст. 30 Жилищного кодекса РФ обязан нести бремя содержания данной квартиры, в том числе бремя расходов по изменению системы теплоснабжения.

Л.А. обратилась в суд с иском к администрации И. сельского поселения о взыскании денежных средств в размере 69 200 рублей.

В обоснование своих требований она указала, что является собственником квартиры в многоквартирном доме N 62. На основании постановления главы И. сельского поселения от 18.04.2011 г. жилой дом N 62 переведен с централизованного на индивидуальное поквартирное отопление. Расходы по переводу понесли собственники квартир дома, в том числе Л.А., затратившая на производство работ и оборудование 79 840 рублей, в дальнейшем исковые требования уменьшены до 69 200 руб.

Удовлетворяя исковые требования Л.А., суд первой инстанции исходил из того, что ответчик, приняв решение о переводе дома на индивидуальное отопление, взял на себя тем самым обязательства по компенсации расходов по установке газового оборудования.

Однако с таким выводом судебная коллегия не согласилась по следующим основаниям.

Судом установлено, что 25 июня 2009 года Л.А. заключила договор с администрацией И. сельского поселения о передаче в собственность квартиры N 14 в доме N 62 (договор приватизации). Согласно свидетельству о государственной регистрации права от 09 июля 2010 года Л.А. является собственником указанной выше квартиры.

09.03.2011 года жильцы (в том числе истица) дома N 62 обратились в администрацию сельского поселения с заявлением об оказании содействия в переводе дома на индивидуальное газовое отопление. Постановлением главы сельского поселения от 18.04.2011 г. жилой дом переведен на индивидуальное поквартирное отопление.

На общем собрании жильцов многоквартирных жилых домов 60 и 62 от 23.08.2011 года глава администрации сельского поселения обязался возместить затраты на переоборудование дома нанимателям муниципальных квартир. При этом он отметил, что собственники квартир несут расходы по переводу дома на индивидуальное отопление самостоятельно.

Таким образом, замена системы отопления в квартире истца произведена с ее согласия за ее же счет.

В силу ч. 3 ст. 30 ЖК РФ собственник жилого помещения несет бремя содержания данного жилого помещения и, если данное жилое помещение является квартирой, общего имущества собственников помещений в соответствующем многоквартирном доме, если иное не предусмотрено федеральным законом или договором.

В соответствии со ст. 210 ГК РФ собственник несет бремя содержания принадлежащего ему имущества, если иное не предусмотрено договором или законом.

Статьей 249 ГК РФ установлено, что каждый участник долевой собственности обязан соразмерно со своей долей участвовать в уплате налогов, сборов и иных платежей по общему имуществу, а также в издержках по его содержанию и сохранению.

Поскольку истица является собственником квартиры, согласно ч. 3 ст. 30 Жилищного кодекса РФ она обязана нести бремя содержания своей квартиры, в том числе бремя расходов по изменению системы теплоснабжения.

В связи с этим Л.А. не вправе требовать от администрации возмещения указанных расходов.

Предъявляя требования о взыскании расходов по газификации квартиры, истица аргументировала их положениями ст. 16 Закона РФ "О приватизации жилищного фонда в Российской Федерации", согласно которой за бывшим наймодателем сохраняется обязанность производить капитальный ремонт дома в соответствии с нормами содержания, эксплуатации и ремонта жилищного фонда. При этом она ссылалась на то, что с 1980 года капитальный ремонт дома не производился, тогда как срок эксплуатации отопительных труб составляет не более 20 лет.

Между тем Приложением N 3 к ВСН 58-88 (р) установлена минимальная (а не максимальная) продолжительность эффективной (а не любой) эксплуатации элементов зданий и объектов до капитального ремонта. Поэтому истечение указанных в Приложении сроков само по себе не может являться безусловным основанием к проведению капитального ремонта здания или его элементов.

Никаких доказательств того, что на момент приватизации квартиры истицей дом требовал капитального ремонта, и обязанность по его проведению администрацией к тому моменту не выполнена, в деле нет. Обращений заявителя о проведении капитального ремонта дома либо ее квартиры на момент приватизации не поступало.

Как следствие этого нельзя вести речь о том, что за администрацией сельского поселения сохранилась обязанность проведения капитального ремонта дома, или, как это имеет место в данном случае, изменения в нем системы отопления.

Здесь же следует отметить, что статья 16 Закона РФ "О приватизации жилищного фонда в Российской Федерации", на положениях которой истица основывает свои требования, предусматривает обязанность органов местного самоуправления по проведению капитального ремонта коммунальных систем, а не замены одного вида теплоснабжения (централизованного) на другой, более современный и улучшенный (поквартирное отопление с индивидуальным газовым котлом).

Вышеизложенное позволяет сделать вывод о недоказанности установленных судом первой инстанции обстоятельств, имеющих значение для дела, что является основанием для отмены решения.

Судебная коллегия отменила решение суда и приняла по делу новое решение, которым в удовлетворении исковых требований Л.А. отказано (Дело N 33-3640/2013, Чебоксарский районный Суд Чувашской Республики).

При рассмотрении дел, связанных с постановкой на учет для получения жилья лиц, оставшихся без попечения родителей, юридически значимым обстоятельством является установление места жительства лица с целью его последующего обращения в орган местного самоуправления по вопросу принятия на учет для получения жилья как лица, относящегося к категории детей, оставшихся без попечения родителей.

В.А. обратился в суд с заявлением (с учетом уточнений) о признании незаконным и отмене постановления главы администрации района г. Чебоксары от 29 ноября 2012 года в части отказа в постановке П.В. на учет для получения жилья, возложении обязанности на администрацию района поставить П.В. на учет для получения жилья как лицо, оставшееся без попечения родителей, с 29 ноября 2012 года, признании незаконным и отмене решения прокурора района, принятого по обращению заявителя, указав в обоснование заявленных требований следующее.

На основании постановления главы администрации района г. Чебоксары от 31 мая 2012 года заявитель В.А. является попечителем несовершеннолетнего внука П.В., 6 июля 1996 года рождения, родители которого лишены родительских прав решением суда. В интересах несовершеннолетнего опекаемого В.А. обратился в администрацию района с заявлением о постановке П.В. на учет для получения жилья как лица, оставшегося без попечения родителей, нуждающегося в жилом помещении, предоставив все необходимые документы. Письмом от 5 декабря 2012 года N 05-10774 администрация района отказала в принятии несовершеннолетнего на учет для обеспечения жилым помещением, ссылаясь на то, что П.В., являясь членом семьи своей бабушки и проживая в ее квартире, обеспечен жилым помещением. С данным отказом заявитель не согласился по следующим основаниям. Так, несовершеннолетний П.В. зарегистрирован по месту временного пребывания в квартире, принадлежащей на праве собственности супруге заявителя, так как сам заявитель В.А. является его попечителем, поэтому П.В. как член семьи заявителя в квартиру не вселялся. Будучи курсантом военного училища, несовершеннолетний П.В. находится на полном государственном обеспечении, а заявитель и его супруга не несут расходов на содержание внука, который проживает в их квартире только в период каникул. С 2005 года несовершеннолетний П.В. не проживает по прежнему месту жительства в Республике Татарстан, где остались проживать его родители, лишенные прав в отношении ребенка. Закрепленного жилого помещения у П.В. не имеется, и он не состоит на учете в органах опеки и попечительства по прежнему месту жительства. Кроме того, отказ администрации района в постановке несовершеннолетнего П.В. на учет нуждающихся в жилом помещении был обжалован в прокуратуру. Из ответа прокуратуры от 15 февраля 2013 года следует, что действия администрации района соответствуют требованиям законодательства, оснований для принятия мер прокурорского реагирования не имеется, для постановки на учет в качестве лица, оставшегося без попечения родителей и нуждающегося в жилом помещении, П.В. рекомендовано обратиться в уполномоченный орган по месту его жительства. С данным ответом прокуратуры заявитель также не согласен.

Решением суда заявление В.А. удовлетворено частично, постановление главы администрации района г. Чебоксары от 29 ноября 2012 года в части отказа в постановке на учет для получения жилья П.В. признано незаконным и отменено. На администрацию района возложена обязанность по поставке П.В. на учет для получения жилья как лицо, оставшееся без попечения родителей, с 29 ноября 2012 года. В удовлетворении заявления В.А. о признании незаконным и отмене решения прокурора отказано.

При этом суд первой инстанции исходил из того, что несовершеннолетний П.В. является лицом из числа детей, оставшихся без попечения родителей, закрепленного жилья не имеет, в силу статьи 20 Гражданского кодекса Российской Федерации его местом жительства в настоящее время является место жительства попечителя, в связи с чем он обладает правом обращения по вопросу постановки на учет для получения жилья по месту временной регистрации, то есть по месту жительства попечителя В.А., членом семьи которого не является.

Между тем, судебная коллегия не согласилась с таким выводом суда первой инстанции, нашла его постановленным в отрыве от требований статьи 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации о полном и всестороннем исследовании доказательств и их оценке в совокупности, так как судом не были оценены все представленные по делу доказательства.

Из решения суда от 19 июля 2007 года следует, что В.В. и Т.Н. лишены родительских прав в отношении сына П.В., 6 июля 1996 года рождения. Таким образом, в силу статьи 1 Федерального закона от 21 декабря 1996 года N 159-ФЗ несовершеннолетний П.В. относится к категории детей, оставшихся без попечения родителей. Предметом заявленного спора является принятие несовершеннолетнего П.В. на учет для получения жилья как лица, относящегося к категории детей, оставшихся без попечения родителей.

Из материалов дела следует, что постановлением главы администрации района г. Чебоксары от 29 ноября 2012 года отказано в принятии П.В. на учет в качестве нуждающихся в получении жилых помещений по договорам социального найма в связи с обеспеченностью жилой площадью свыше учетной нормы, так как П.В. как член семьи своей бабушки Л.И. зарегистрирован в принадлежащей ей на праве собственности квартире. Кроме того, в собственности Л.И. находится другая квартира в другом городе.

Оспаривая отказ администрации района, заявитель В.А. указал, что П.В. не является членом его семьи, состоящей из самого заявителя и его супруги Л.И., квартира предоставлена П.В. только для временного проживания, по своему прежнему месту жительства П.В. не проживает с 2005 года, поэтому он должен быть принят на учет для получения жилья органом местного самоуправления по месту жительства заявителя, являющегося его попечителем, без учета имеющихся в собственности Л.И. жилых помещений.

Таким образом, при разрешении заявленного спора юридически значимым обстоятельством являлось установление места жительства несовершеннолетнего П.В. с целью его последующего обращения в орган местного самоуправления по вопросу принятия на учет для получения жилья как лица, относящегося к категории детей, оставшихся без попечения родителей.

В соответствии с пунктом 1 статьи 8 Федерального закона от 21 декабря 1996 года N 159-ФЗ "О дополнительных гарантиях по социальной поддержке детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей" (в редакции Федеральных законов от 8 февраля 1998 года N 17-ФЗ, от 22 августа 2004 года N 122-ФЗ) дети-сироты и дети, оставшиеся без попечения родителей, а также дети, находящиеся под опекой (попечительством), не имеющие закрепленного жилого помещения, после окончания пребывания в образовательном учреждении или учреждении социального обслуживания, а также в учреждениях всех видов профессионального образования, либо по окончании службы в рядах Вооруженных Сил Российской Федерации, либо после возвращения из учреждений, исполняющих наказание в виде лишения свободы, обеспечиваются органами исполнительной власти по месту жительства вне очереди жилой площадью не ниже установленных социальных норм.

Пунктом 1 статьи 8 Федерального закона от 21 декабря 1996 года N 159-ФЗ "О дополнительных гарантиях по социальной поддержке детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей" (в редакции Федерального закона от 29 февраля 2012 года N 15-ФЗ) предусмотрено, что детям-сиротам и детям, оставшимся без попечения родителей, лицам из числа детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, которые не являются нанимателями жилых помещений по договорам социального найма или членами семьи нанимателя жилого помещения по договору социального найма либо собственниками жилых помещений, а также детям-сиротам и детям, оставшимся без попечения родителей, лицам из числа детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, которые являются нанимателями жилых помещений по договорам социального найма или членами семьи нанимателя жилого помещения по договору социального найма либо собственниками жилых помещений, в случае, если их проживание в ранее занимаемых жилых помещениях признается невозможным, органом исполнительной власти субъекта Российской Федерации, на территории которого находится место жительства указанных лиц, в порядке, установленном законодательством этого субъекта Российской Федерации, однократно предоставляются благоустроенные жилые помещения специализированного жилищного фонда по договорам найма специализированных жилых помещений.

Из содержания изложенных правовых норм следует, что на законодательном уровне закреплено право детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, на обеспечение жилыми помещениями муниципального специализированного жилищного фонда органом исполнительной власти субъекта Российской Федерации, на территории которого находится место жительства указанных лиц, при наличии факта постановки на учет гражданина в качестве нуждающегося в жилье в органе местного самоуправления по месту жительства.

Согласно части 3 статьи 52 Жилищного кодекса Российской Федерации принятие на учет граждан в качестве нуждающихся в жилых помещениях осуществляется органом местного самоуправления на основании заявлений данных граждан, поданных ими в указанный орган по месту своего жительства либо через многофункциональный центр в соответствии с заключенным ими в установленном Правительством Российской Федерации порядке соглашением о взаимодействии.

Из материалов дела следует, что согласно свидетельству о регистрации по месту пребывания от 29 июня 2011 года N 1084 несовершеннолетний П.В. зарегистрирован по месту пребывания в квартире бабушки Л.И. в г. Чебоксары на срок с 29 июня 2011 года по 28 июня 2016 года. Из выписки из лицевого счета на квартиру следует, что в данной квартире постоянно зарегистрированы Л.И. и В.А. (бабушка и дедушка П.В.), квартира на праве собственности принадлежит Л.И.

Вместе с тем из материалов дела также следует, что несовершеннолетний П.В. до настоящего времени постоянно зарегистрирован по месту своего жительства в квартире N 63 в Республике Татарстан. В данной квартире на регистрационном учете состоят и его родители В.В. и Т.Н., лишенные родительских прав.

Т.Н., будучи собственником квартиры N 63, по договору купли-продажи от 27 сентября 2010 года продала эту квартиру Л.И., государственная регистрация договора купли-продажи состоялась 26 октября 2010 года. Согласно пункту 8 данного договора купли-продажи несовершеннолетний П.В. сохраняет право проживания и регистрации по месту жительства в вышеуказанной квартире.

В судебном заседании суда апелляционной инстанции В.А. и Л.И. пояснили, что внук П.В. зарегистрирован в их квартире в г. Чебоксары временно по месту пребывания, членом их семьи он не является. О том, что их квартира является местом временного проживания, указано и в заявлении самого П.В., адресованном суду первой инстанции.

На момент рассмотрения дела П.В. является суворовцем военного училища и находится на полном государственном обеспечении, зачислен на основании приказа начальника училища от 17 августа 2009 года.

Таким образом, из имеющихся в деле доказательств следует, что местом жительства несовершеннолетнего П.В. является квартира N 63 в другой республике, где он постоянно зарегистрирован. При этом судебная коллегия приняла во внимание, что и договором купли-продажи от 27 сентября 2010 года за несовершеннолетним П.В. сохранено право проживания и регистрации в указанной квартире как по месту его жительства. В связи с этим само по себе не проживание несовершеннолетнего П.В. по адресу постоянной регистрации не свидетельствует, что жилое помещение в другой республике не является его местом жительства без учета установленных по делу обстоятельств. Так, попечитель В.А. и его супруга Л.И., являющиеся дедушкой и бабушкой несовершеннолетнего П.В., поясняли, что внук лишь временно зарегистрирован по месту их жительства в г. Чебоксары, и как член семьи он к ним не вселялся. При таких обстоятельствах факт временной регистрации П.В. по месту пребывания в квартире своего попечителя в г. Чебоксары не свидетельствует об изменении несовершеннолетним места жительства.

С учетом установленных по делу обстоятельств и вышеприведенных положений законодательства судебная коллегия приходит к выводу, что поскольку жилое помещение попечителя не является местом жительства П.В., то по вопросу постановки на учет для получения жилья как лицу из числа детей, оставшихся без попечения родителей, П.В. вправе обратиться в орган местного самоуправления по месту своего жительства в Республики Татарстан.

При таком положении администрация района г. Чебоксары правильно отказала в принятии П.В. на учет в качестве нуждающихся в получении жилых помещений по договорам социального найма, в связи с чем у суда первой инстанции не имелось оснований для удовлетворения требований В.А. о признании незаконным и отмене постановления главы администрации района г. Чебоксары.

Судебная коллегия отменила решение суда первой инстанции в части удовлетворения заявления В.А. и приняла в указанной части новое решение, которым в удовлетворении заявления отказала (Дело N 3898/2013, Московский районный суд г. Чебоксары чувашской Республики).

Полномочиями по обеспечению благоустроенными жилыми помещениями специализированного жилищного фонда по договорам найма специализированных жилых помещений детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, лиц из числа детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, наделены органы местного самоуправления муниципальных районов и городских округов (п. 10 ч. 1 ст. 1 Закона Чувашской Республики от 30 ноября 2006 г. N 55 "О наделении органов местного самоуправления в Чувашской Республике отдельными государственными полномочиями").

Д.Е. обратился в суд с иском администрации Атлашевского сельского поселения и администрации Чебоксарского района Чувашской Республики о возложении обязанности предоставить благоустроенное жилое помещение, отвечающее санитарным и техническим нормам.

Исковые требования мотивированы тем, что он относится к категории лиц, оставшихся без попечения родителей и в соответствии с Федеральным законом от 21.12.1996 г. N 159-ФЗ "О дополнительных гарантиях по социальной поддержке детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей" имеет право на получение благоустроенного жилого помещения. Истец проживает в жилом доме N 54 д. Атлашево Чебоксарского района, который находится в собственности его дяди Н.В. В указанном доме, помимо истца, зарегистрированы и проживают еще пять человек. 1 ноября 2012 г. постановлением главы администрации Атлашевского сельского поселения он был поставлен на учет в список нуждающихся в жилом помещении как дети-сироты и дети, оставшиеся без попечения родителей. Однако жильем до настоящего времени он не обеспечен.

Установив, что истец является лицом из числа детей, оставшихся без попечения родителей, состоит на учете нуждающихся в получении жилья, жилым помещением на момент разрешения спора не обеспечен, суд первой инстанции пришел к выводу о том, что Д.Е. имеет право на предоставление ему благоустроенного жилого помещения, отвечающего санитарным и техническим нормам, в пределах Атлашевского сельского поселения. Решением суда в удовлетворении искового заявления Д.Е. к администрации Чебоксарского района отказано, и постановлено обязать администрацию Атлашевского сельского поселения предоставить Д.Е. благоустроенное жилое помещение, отвечающее санитарным и техническим нормам в пределах Атлашевского сельского поселения не ниже установленных социальных норм.

Судебная коллегия отменила решение суда первой инстанции по следующим основаниям.

Действительно, из материалов дела следует, что Д.Е. не является нанимателем жилых помещений по договорам социального найма или членом семьи нанимателя жилого помещения по договору социального найма. Также он не является собственником какого-либо жилого помещения. Из представленных документов следует, что Д.Е. проживает в жилом доме, принадлежащем на праве собственности иным лицам. Факт нуждаемости истца в улучшении жилищных условий в соответствии с Федеральным законом от 21.12.1996 г. N 159-ФЗ "О дополнительных гарантиях по социальной поддержке детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей", сторонами ответчика не оспаривается.

С 1 января 2013 года Федеральным законом от 29.02.2012 г. N 15-ФЗ "О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в части обеспечения жилыми помещениями детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей" изменен механизм обеспечения жильем детей-сирот, детей, оставшихся без попечения родителей, лиц из числа детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей. В частности, п. 2 ч. 2 ст. 57 ЖК РФ о внеочередном предоставлении жилых помещений по договорам социального найма детям-сиротам и детям, оставшимся без попечения родителей, лицам из числа детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, признан утратившим силу, а гарантии предоставления жилых помещений названным категориям лиц закреплены в новой редакции ст. 8 Федерального закона от 21.12.1996 г. N 159-ФЗ "О дополнительных гарантиях по социальной поддержке детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей", положениями которой предусмотрены условия, порядок выделения и правовой режим жилых помещений, предоставляемых данным категориям граждан.

В соответствии с п. 1 ст. 8 Федерального закона от 21.12.1996 г. N 159-ФЗ (в редакции от 29.02.2012 г.) детям-сиротам и детям, оставшимся без попечения родителей, лицам из числа детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, которые не являются нанимателями жилых помещений по договорам социального найма или членами семьи нанимателя жилого помещения по договору социального найма либо собственниками жилых помещений, органом исполнительной власти субъекта Российской Федерации, на территории которого находится место жительства указанных лиц, в порядке, установленном законодательством этого субъекта Российской Федерации, однократно предоставляются благоустроенные жилые помещения специализированного жилищного фонда по договорам найма специализированных жилых помещений.

Жилые помещения предоставляются лицам, указанным в абзаце первом настоящего пункта, по достижении ими возраста 18 лет, а также в случае приобретения ими полной дееспособности до достижения совершеннолетия.

Право на обеспечение жилыми помещениями по основаниям и в порядке, которые предусмотрены данной статьей, сохраняется за лицами, которые относились к категории детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, лиц из числа детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, и достигли возраста 23 лет, до фактического обеспечения их жилыми помещениями".

В соответствии со ст. 4 Федерального закона от 29.02.2012 г. N 15 действие положений ст. 8 Федерального закона от 21.12.1996 г. N 159-ФЗ "О дополнительных гарантиях по социальной поддержке детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей" (в редакции настоящего Федерального закона) и ЖК РФ (в редакции настоящего Федерального закона) распространяется на правоотношения, возникшие до дня вступления в силу настоящего Федерального закона, в случае, если дети-сироты и дети, оставшиеся без попечения родителей, лица из числа детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, не реализовали принадлежащее им право на обеспечение жилыми помещениями до дня вступления в силу настоящего Федерального закона.

В соответствии со ст. 109.1 ЖК РФ предоставление жилых помещений детям-сиротам и детям, оставшимся без попечения родителей, лицам из числа детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, по договорам найма специализированных жилых помещений осуществляется в соответствии с законодательством Российской Федерации и законодательством субъектов Российской Федерации.

Исходя из содержания п. 1 ст. 8 Федерального закона от 21.12.1996 г. N 159-ФЗ (в редакции от 29.02.2012 г.), а также п. 8 ч. 1 ст. 92, ст. 98.1, ч. 1 ст. 109.1 ЖК РФ жилые помещения для детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, относятся к специализированному жилищному фонду; предоставление жилья таким лицам по договорам найма специализированных жилых помещений осуществляется в соответствии с законодательством Российской Федерации и субъектов Российской Федерации.

Согласно п. 6 ч. 1, п. 2 ст. 18, п. 2 ст. 23.1 Закона Чувашской Республики "О регулировании жилищных отношений" в редакции Закона Чувашской Республики от 5 июня 2013 года N 27 жилые помещения специализированного жилищного фонда предоставляются детям-сиротам и детям, оставшимся без попечения родителей, лицам из числа детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей. В качестве специализированных жилых помещений используются жилые помещения государственного и муниципального жилищного фонда.

В соответствии с п. 12 ст. 23.1 Закона Чувашской Республики органы местного самоуправления муниципальных районов и городских округов Чувашской Республики наделяются государственными полномочиями Чувашской Республики по обеспечению жилыми помещениями специализированного жилищного фонда лиц названной категории, в соответствии с законом Чувашской Республики о наделении органов местного самоуправления в Чувашской Республике отдельными государственными полномочиями на неограниченный срок.

Законом Чувашской Республики от 5 июня 2013 г. N 27 "О внесении изменений в некоторые законодательные акты Чувашской Республики" органы местного самоуправления муниципальных районов и городских округов наделены полномочиями по обеспечению благоустроенными жилыми помещениями специализированного жилищного фонда по договорам найма специализированных жилых помещений детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, лиц из числа детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, в соответствии с частью 2 статьи 23.1 Закона Чувашской Республики от 17 октября 2005 г. N 42 "О регулировании жилищных отношений".

В соответствии с пунктом 1.2 Порядка предоставления благоустроенных жилых помещений специализированного жилищного фонда по договорам найма специализированных жилых помещений детям-сиротам и детям, оставшимся без попечения родителей, лицам из числа детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, утвержденного постановлением Кабинета Министров Чувашской Республики от 25 июля 2013 года N 292, предоставление детям-сиротам и детям, оставшимся без попечения родителей, лицам из числа детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, специализированных жилых помещений осуществляется органами местного самоуправления муниципальных районов и городских округов, наделенными государственными полномочиями Чувашской Республики по обеспечению специализированными жилыми помещениями детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, лиц из числа детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, в соответствии с пунктом 10 части 1 статьи 1 Закона Чувашской Республики от 30 ноября 2006 г. N 55 "О наделении органов местного самоуправления в Чувашской Республике отдельными государственными полномочиями".

С учетом приведенных правовых норм, обязанность по обеспечению истца жилым помещением законодательством возложена на администрацию Чебоксарского района Чувашской Республики, которой переданы государственные полномочия Чувашской Республики по обеспечению жилыми помещениями детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, лиц из числа детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей.

Судебная коллегия отменила решение суда первой инстанции и приняла по делу новое решение, которым обязанность по предоставлению Д.Е. благоустроенного жилого помещения специализированного жилищного фонда возложила на администрацию Чебоксарского района Чувашской Республики. В удовлетворении искового заявления Д.Е. к администрации Атлашевского сельского поселения о возложении обязанности предоставить благоустроенное жилое помещение, судебная коллегия отказала (Дело N 33-4153/2013, Чебоксарский районный суд Чувашской республики).

Без предоставления другого жилого помещения не могут быть выселены граждане, проживающие в жилых помещениях в общежитиях, предоставленных им до введения в действие ЖК РФ (1 марта 2005 г.), при одновременном наличии следующих условий: а) указанные граждане относятся к категориям лиц, выселение которых из служебных жилых помещений и общежитий без предоставления другого жилого помещения до введения в действие ЖК РФ не допускалось ст. 108 ЖК РСФСР; б) такой статус эти лица должны были приобрести до 1 марта 2005 г.; в) эти граждане должны состоять на учете нуждающихся в жилых помещениях, предоставляемых по договорам социального найма, либо иметь право состоять на таком учете.

Чувашский государственный университет (далее Университет) обратился с иском в суд к Л.Ю. о выселении.

Исковые требования мотивированы тем, что Университет на основании ордера на право занятия комнаты в общежитии N 916 предоставил для проживания ответчику комнату в общежитии для проживания на период трудовых отношений с Университетом. Данное жилое помещение принадлежит Университету на праве оперативного управления, что подтверждается соответствующим свидетельством о государственной регистрации права. Жена ответчика, вселившаяся вместе с ним в спорную комнату, в последующем из нее выехала на другое постоянное место жительства, освободив комнату в общежитии. Приказом ректора Университета от 08 мая 2013 г. Л.Ю. уволен в связи с истечением срока трудового договора, и в трудовых отношениях с Университетом не состоит. В адрес ответчика направлялось требование об освобождении спорной комнаты в связи с прекращением трудовых отношений с Университетом. Однако до настоящего времени спорное помещение им не освобождено. В связи с чем Университет просит выселить ответчика из спорного помещения без предоставления другого жилого помещения в судебном порядке со снятием с регистрационного учета.

Отказывая в удовлетворении исковых требований Университета, суд первой инстанции исходил из того, что правоотношения между сторонами возникли до введения в действие Жилищного кодекса Российской Федерации, Л.Ю. на момент его увольнения из Университета (8 мая 2013 года) имел десятилетний стаж работы у истца, поэтому не мог быть выселен из занимаемого жилого помещения в общежитии как нуждающийся в предоставлении жилого помещения с учетом положений ч. 6 статьи 108 Жилищного кодекса РСФСР, действовавшего до 1 марта 2005 года, в связи с чем заявленные Университетом требования не могут быть удовлетворены.

Судебная коллегия не согласилась с данным выводом суда первой инстанции по следующим основаниям.

Как следует из материалов дела, приказом ректора Университета от 23.09.1997 г. Л.Ю. принят на должность ассистента кафедры. 18 февраля 2000 г. Университет предоставил Л.Ю. на основании ордера на жилую площадь в общежитии N 502 комнату в указанном общежитии на семью из 2 человек. Приказом от 8 мая 2013 года Л.Ю. уволен в связи с истечением срока трудового договора.

Жилые помещения в общежитии относятся к жилым помещениям специализированного жилищного фонда (п. 2 ч. 1 ст. 92 ЖК РФ). В силу ч. 1 ст. 94 ЖК РФ жилые помещения в общежитиях предназначены для временного проживания граждан в период их работы, службы или обучения. Согласно ст. 109 Жилищного кодекса РСФСР, действовавшего до введения в действие с 1 марта 2005 года Жилищного кодекса Российской Федерации, общежития использовались для проживания рабочих, служащих, студентов, учащихся, а также других граждан в период работы или учебы.

Согласно ст. 110 Жилищного кодекса РСФСР прекратившие работу сезонные, временные работники и лица, работавшие по срочному трудовому договору, а также лица, обучавшиеся в учебных заведениях и выбывшие из них, подлежали выселению без предоставления другого жилого помещения из общежития, которое было им предоставлено в связи с работой или учебой. Другие работники предприятий, учреждений, организаций, поселившиеся в общежитии в связи с работой, могли быть выселены без предоставления другого жилого помещения в случае увольнения по собственному желанию без уважительных причин, за нарушение трудовой дисциплины или совершение преступления. Лица, прекратившие работу по иным основаниям, а также лица, перечисленные в статье 108 настоящего Кодекса, могли быть выселены лишь с предоставлением им другого жилого помещения (статья 97).

Статьей 13 Федерального закона от 29 декабря 2004 г. N 189-ФЗ "О введении в действие Жилищного кодекса Российской Федерации" установлено, что граждане, которые проживают в служебных жилых помещениях и жилых помещениях в общежитиях, предоставленных им до введения в действие Жилищного кодекса Российской Федерации, состоят в соответствии с пунктом 1 части 1 статьи 51 Жилищного кодекса Российской Федерации на учете в качестве нуждающихся в жилых помещениях, предоставляемых по договорам социального найма, или имеют право состоять на данном учете, не могут быть выселены из указанных жилых помещений без предоставления других жилых помещений, если их выселение не допускалось законом до введения в действие Жилищного кодекса Российской Федерации.

Категории граждан, выселяемых из служебных жилых помещений и общежитий с предоставлением другого жилого помещения, были определены статьями 108 и 110 ЖК РСФСР.

Разъяснения по применению ст. 13 Федерального закона "О введении в действие Жилищного кодекса Российской Федерации" даны в п. 43 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 2 июля 2009 г. N 14 "О некоторых вопросах, возникших в судебной практике при применении Жилищного кодекса Российской Федерации", где, в частности, указанно следующее: "Судам следует учитывать, что статьей 13 Вводного закона предусмотрены дополнительные гарантии для граждан, проживающих в служебных жилых помещениях и жилых помещениях в общежитиях, предоставленных им до введения в действие Жилищного кодекса Российской Федерации. В соответствии с названной статьей указанные граждане, состоящие на учете в качестве нуждающихся в жилых помещениях, предоставляемых по договорам социального найма (часть 1 статьи 51 ЖК РФ), или имеющие право состоять на данном учете (часть 2 статьи 52 ЖК РФ), не могут быть выселены из служебных жилых помещений и жилых помещений в общежитиях без предоставления других жилых помещений, если их выселение не допускалось законом до введения в действие Жилищного кодекса Российской Федерации. Категории граждан, выселяемых из служебных жилых помещений и общежитий с предоставлением другого жилого помещения, были определены статьями 108 и 110 ЖК РСФСР".

Из содержания приведенных положений ст. 13 Вводного закона следует, что без предоставления другого жилого помещения не могут быть выселены граждане, проживающие в жилых помещениях в общежитиях, предоставленных им до введения в действие ЖК РФ (1 марта 2005 г.), при одновременном наличии следующих условий: а) указанные граждане относятся к категориям лиц, выселение которых из служебных жилых помещений и общежитий без предоставления другого жилого помещения до введения в действие ЖК РФ не допускалось ст. 108 ЖК РСФСР; б) такой статус эти лица должны были приобрести до 1 марта 2005 г.; в) эти граждане должны состоять на учете нуждающихся в жилых помещениях, предоставляемых по договорам социального найма, либо иметь право состоять на таком учете.

При этом право на дополнительные гарантии, то есть невозможность выселения граждан из общежития без предоставления другого жилого помещения, должно возникнуть у лиц, названных в ст. 108 ЖК РСФСР РФ, к моменту введения в действие ЖК РФ (1 марта 2005 г.). В этом случае к спорным правоотношениям можно применять положения ст. 108 ЖК РСФСР и после введения в действие Жилищного кодекса Российской Федерации при наличии других обязательных условий. Если же лицо к моменту введения в действие ЖК РФ (до 1 марта 2005 года) не приобрело право на дополнительные гарантии, предусмотренные этой статьей, то на него положения данной нормы не распространяются.

В соответствии со ст. 110, п. 6 ст. 108 ЖК РСФСР, на которые сослался суд первой инстанции при вынесении решения об отказе в удовлетворении иска, не подлежали выселению из общежития без предоставления другого жилого помещения лица, проработавшие на предприятии, в учреждении, организации, предоставивших им жилое помещение в общежитии, не менее десяти лет.

Следовательно, суду надлежало выяснить, обладал ли Л.Ю. к моменту введения в действие ЖК РФ (1 марта 2005 г.) статусом лица, названного в п. 6 ст. 108 ЖК РСФСР.

Однако суд в результате неправильного толкования и применения им ст. 108 ЖК РСФСР и ст. 13 Вводного закона в их нормативном единстве, в нарушение положений ГПК РФ ограничился выводом о том, что ответчик проработал в Университете более 10 лет, иным жилым помещением не обеспечен, поэтому оснований для выселения ответчика без предоставления другого жилого помещения не имеется.

Таким образом, наличие совокупности определенных статьей 13 Вводного закона дополнительных гарантий для граждан, проживающих в жилых помещениях в общежитиях, и условия предоставления таких гарантий судом по настоящему делу не были установлены.

Между тем, основания для применения положений пункта 6 ст. 108 Жилищного кодекса РСФСР при разрешении настоящего спора отсутствовали, так как к моменту введения в действие Жилищного кодекса Российской Федерации (1 марта 2005 г.) Л.Ю. десятилетнего стажа работы у истца не имел (уволен 8 мая 2013 года), десятилетний стаж работы у истца заимел лишь 23 сентября 2007 года, в связи с чем положения статьи 108 Жилищного кодекса РСФСР о невозможности выселения из общежития без предоставления другого жилого помещения на него не распространяются. (Такая позиция Верховного Суда Российской Федерации изложена и в определениях N 39-КГ13-4 от 26 ноября 2013 года, N 45-КГ12-11 от 27 ноября 2012 года, а также в других определениях).

В соответствии со ст. 35 ЖК РФ в случае прекращения у гражданина права пользования жилым помещением по основаниям, предусмотренным настоящим Кодексом, другими федеральными законами, договором, или на основании решения суда данный гражданин обязан освободить соответствующее жилое помещение (прекратить пользоваться им). Если данный гражданин в срок, установленный собственником соответствующего жилого помещения, не освобождает указанное жилое помещение, он подлежит выселению по требованию собственника на основании решения суда.

Судебная коллегия отменила решение суда первой инстанции и приняла по делу новое решение, которым исковые требования Университета были удовлетворены (Дело N 33-4316, Калининский районный суд г. Чебоксары Чувашской Республики).

Отсутствие согласия на приватизацию жилого помещения всех лиц, занимающих данное жилое помещение, является основанием для отказа в передаче жилого помещения в собственность одного из них.

Г.В. в лице представителя Д.Г. обратилась в суд с иском к администрации города Канаш и ОАО о признании за ней права собственности на жилое помещение - комнату, расположенную в доме по улице Машиностроителей в порядке приватизации.

Исковые требования мотивировала тем, что она с мая 1989 г. по 2009 г. находилась в трудовых отношениях с ОАО. В соответствии с договором найма жилого помещения от 24 января 2007 г. N 403/7-2 ОАО предоставило ей и ее супругу В.П. указанную выше спорную комнату в общежитии. Указанное общежитие ранее находилось на балансе государственного предприятия, и в нарушение действовавшего законодательства было приватизировано ответчиком ОАО. Решением Арбитражного суда Чувашской Республики, вступившим в законную силу 13 сентября 2011 г., право собственности на общежитие признано за администрацией города Канаш. В соответствии со ст. 7 Федерального закона от 29.12.2004 г. N 189-ФЗ "О введении в действие Жилищного кодекса Российской Федерации" к отношениям по пользованию жилыми помещениями, которые находились в жилых домах, принадлежащих государственным или муниципальным учреждениям и использовавшихся в качестве общежитий, и переданы в ведение органов местного самоуправления, применяются нормы Жилищного кодекса РФ о договоре социального найма. В связи с чем она, в силу ст.ст. 1, 2 Закона РФ "О приватизации жилищного фонда в Российской Федерации" N 1541-1 от 04.07.1991 г., имеет право и возможность приобрести занимаемое помещение в собственность. Однако администрация в этом ей отказывает. До настоящего времени свое право на приватизацию ею не использовано.

Администрация города Канаш обратилась со встречным иском к Г.В., В.П., ОАО о признании недействительным договора найма спорной комнаты, заключенного между ОАО и Г.В., В.П., и о признании не приобретшими право пользования спорным жилым помещением.

В обоснование заявленных исковых требований администрацией города Канаш указано, что на момент заключения между ответчиками и открытым акционерным обществом договора найма спорного жилого помещения у ОАО отсутствовали полномочия по заключению данного договора, поскольку решением Арбитражного суда Чувашской Республики на комнаты, в том числе и спорную комнату, признано право собственности муниципального образования "город Канаш Чувашской Республики". Указанным решением установлено, что сделка по приватизации здания общежития произведена с нарушением требования закона и является недействительной (ничтожной). В связи с тем, что недействительная сделка в силу статьи 167 ГК РФ не влечет правовых последствий, у общества с ограниченной ответственностью не возникло права собственности на спорное жилое помещение. Более того, данным решением также установлено, что спорное имущество не выбывало из владения муниципального образования "города Канаш". Поэтому ответчик ОАО в отсутствие права на распоряжение имуществом, не являясь лицом, уполномоченным на заключение договора найма, заключил договор найма жилого помещения с ответчиком Г.В. в нарушение статьи 671 ГК РФ, что свидетельствует о ничтожности сделки. Недействительная сделка не влечет юридических последствий, поэтому у Г.В. и В.П. не возникло право пользования спорной комнатой. Ответчики на учете граждан нуждающихся в предоставлении жилого помещения по договору социального найма не состоят. Учитывая, что администрация города Канаш решение о предоставлении ответчикам спорной комнаты не выносила, то у Г.В. отсутствует право на приватизацию указанного жилого помещения.

Решением суда первой инстанции исковые требования Г.В. удовлетворены, в удовлетворении встречного иска отказано.

Судебная коллегия пришла к выводу, что имеются основания для отмены решения суда первой инстанции в части удовлетворения исковых требований Г.В.

Согласно ст. 2 Закона Российской Федерации от 04 июля 1991 г. N 1541-1 "О приватизации жилищного фонда в Российской Федерации" Граждане Российской Федерации, имеющие право пользования жилыми помещениями государственного или муниципального жилищного фонда на условиях социального найма, вправе приобрести их на условиях, предусмотренных настоящим Законом, иными нормативными правовыми актами Российской Федерации и нормативными правовыми актами субъектов Российской Федерации, в общую собственность либо в собственность одного лица, в том числе несовершеннолетнего, с согласия всех имеющих право на приватизацию данных жилых помещений совершеннолетних лиц и несовершеннолетних в возрасте от 14 до 18 лет.

Как видно из содержания названной нормы права, приватизация жилого помещения возможна только при обязательном согласии на приватизацию всех совершеннолетних членов семьи нанимателя, в том числе бывших членов семьи нанимателя и временно отсутствующих (ч. 4 ст. 69, ст. 71 ЖК РФ), поскольку положениями ч. 4 ст. 69 ЖК ПРФ предусмотрено, что в случае, если гражданин перестал быть членом семьи нанимателя жилого помещения по договору социального найма, но продолжает проживать в занимаемом жилом помещении, за ним сохраняются такие же права, какие имеют наниматель и члены его семьи. Указанный гражданин самостоятельно отвечает по своим обязательствам, вытекающим из соответствующего договора социального найма. А положениями ст. 71 ЖК РФ предусмотрено, что временное отсутствие нанимателя жилого помещения по договору социального найма, кого-либо из проживающих совместно с ним членов его семьи или всех этих граждан не влечет за собой изменение их прав и обязанностей по договору социального найма.

Данная норма права не устанавливает каких-либо исключений для тех, кто ранее участвовал в приватизации другого жилого помещения.

Таким образом, согласие на приватизацию, равно как и отказ от нее является безусловным правом лиц, занимающих жилое помещение и имеющих право пользования им, и не может быть оспорено другими лицами.

Отсутствие согласия на приватизацию жилого помещения всех лиц, занимающих данное жилое помещение, является основанием для отказа в передаче жилого помещения в собственность одного из них.

Как следует из материалов дела, на основании ордера на жилую площадь в общежитии N 7 от 12 февраля 2003 года комната указанного общежития была предоставлена ОАО истице Г.В. на семью из 3 человек, в том числе и ее мужа В.П. и сына С.В.

Из выписки из лицевого счета на спорную комнату следует, что в ней значится проживающим и зарегистрированным по месту жительства В.П. - муж истицы.

Разрешая спор и удовлетворяя исковые требования Г.В., суд не учел того, что согласия В.П. на приватизацию спорной комнаты истица не представила ни письменного, ни устного, поскольку В.П. в судебное заседание не являлся и свою позицию по делу не высказал. В материалах дела нет и его отказа от участия в приватизации спорной комнаты.

Не представила суду истица и согласия на приватизацию либо отказа от участия в приватизации и от своего сына С.Г., включенного в ордер на спорную комнату. Решение суда о признании мужа и сына утратившими право пользования спорной жилой площадью истица также суду не представила.

При таких обстоятельствах, приватизация спорного жилого помещения истицей в силу положений ст. 2 ФЗ "О приватизации жилищного фонда в Российской Федерации" невозможна.

Судебная коллегия отменила решение суда первой инстанции в части удовлетворения исковых требований Г.В. и признании за ней право собственности на жилое помещение-комнату, расположенную в доме по улице Машиностроителей в порядке приватизации, и в указанной части приняла новое решение, которым отказала в удовлетворении исковых требований Г.В. к администрации г. Канаш, ОАО (Дело N 33-4142/2013, Канашский районный суд Чувашской Республики).

Гражданин, изменивший место жительства, обязан не позднее 7 дней со дня прибытия на новое место жительства обратиться к должностным лицам, ответственным за регистрацию, и представить наряду с документом, удостоверяющим его личность и заявлением о регистрации по месту жительства - документ, являющийся в соответствии с жилищным законодательством Российской Федерации основанием для вселения в жилое помещение (пункт 16 Правил регистрации и снятия граждан Российской Федерации с регистрационного учета по месту пребывания и по месту жительства в пределах Российской Федерации и перечня должностных лиц, ответственных за регистрацию, утвержденных Постановлением Правительством Российской Федерации от 17 июля 1995 года N 713).

Д.В. обратился в суд с иском к Управлению Федеральной Миграционной службы Чувашской Республики о возложении обязанности зарегистрировать его по месту фактического проживания.

Исковые требования мотивировал тем, что с 1965 года его бабушка и дедушка проживали по адресу: г. Чебоксары, ул. 7-я линия Мясокомбинатского проезда д. Х. После смерти дедушки он постоянно проживает в указанном доме с бабушкой. С целью его регистрации в указанном доме бабушка подала документ в УФМС России по ЧР в отдел Калининского района г. Чебоксары, однако 05 апреля 2013 года УФМС России по ЧР отказало ей в его регистрации. Он не имеет регистрации по месту проживания, не может пользоваться правом трудоустройства, посещения больниц, не может принимать участие в выборах, что, по его мнению, является существенным нарушением его конституционных прав и обязанностей. 16 мая 2013 года судебным строительно-техническим экспертом был составлен акт экспертного исследования о соответствии указанного дома строительным нормам и правилам, а также в части пригодности для проживания.

Суд удовлетворил требования Д.В. и обязал управление Федеральной Миграционной службы Чувашской Республики зарегистрировать истца по месту его фактического проживания.

Судебная коллегия не согласилась с решением суда по следующим основаниям.

В соответствии со статьям 2, 6 Закона Российской Федерации от 25 июня 1993 года N 5242-1 "О праве граждан Российской Федерации на свободу передвижения, выбор места пребывания и жительства в пределах Российской Федерации" под местом жительства подразумевается жилой дом, квартира, служебное жилое помещение, специализированные дома (общежитие, гостиница-приют, дом маневренного фонда, специальный дом для одиноких престарелых, дом-интернат для инвалидов, ветеранов и другие), а также иное жилое помещение, в котором гражданин постоянно или преимущественно проживает в качестве собственника, по договору найма (поднайма), договору аренды либо на иных основаниях, предусмотренных законодательством Российской Федерации. Гражданин Российской Федерации, изменивший место жительства, обязан не позднее семи дней со дня прибытия на новое место жительства обратиться к должностному лицу, ответственному за регистрацию, с заявлением по установленной форме, и предъявить следующие документы: паспорт или иной заменяющий его документ, удостоверяющий личность гражданина; документ, являющийся основанием для вселения гражданина в жилое помещение (ордер, договор, заявление лица, предоставившего гражданину жилое помещение, или иной документ), или его надлежаще заверенная копия.

Данное требование предусмотрено также пунктом 16 Правил регистрации и снятия граждан Российской Федерации с регистрационного учета по месту пребывания и по месту жительства в пределах Российской Федерации и перечня должностных лиц, ответственных за регистрацию, утвержденных Постановлением Правительством Российской Федерации от 17 июля 1995 года N 713, в ред. от 22 мая 2012 года.

Как следует из материалов дела, дом N Х по ул. 7-я линия Мясокомбинатского проезда г. Чебоксары является самовольной постройкой, выполненной из бревенчатого сруба и частично керамзитобетонных блоков, состоящей из комнаты размером 15,2 кв. м., кухни 8,4 кв. м., кладовки, с кирпичным печным отоплением.

В установленном законом порядке указанный дом жилым не признан. Истцом заявлено требование о регистрации в помещении, представляющем из себя дом, который возведен на участке, не отведенном для этих целей.

В соответствии с ч.ч. 1, 2 ст. 222 ГК РФ самовольной постройкой является жилой дом, другое строение, сооружение или иное недвижимое имущество, созданное на земельном участке, не отведенном для этих целей в порядке, установленном законом и иными правовыми актами, либо созданное без получения на это необходимых разрешений или с существенным нарушением градостроительных и строительных норм и правил.

Лицо, осуществившее самовольную постройку, не приобретает на нее право собственности. Оно не вправе распоряжаться постройкой - продавать, дарить, сдавать в аренду, совершать другие сделки.

Из изложенного следует, что самовольная постройка не является объектом гражданских прав, она не включается в состав жилищного фонда, не имеет статуса жилого помещения, соответственно, не может быть объектом продажи, дарения, сдачи в аренду или в наем, для проживания иным лицам, а также объектом других гражданско-правовых сделок.

Как следует из материалов дела, истец Д.В. собственником самовольной постройки не является. Земельный участок ни ему, ни его бабушке, самовольно возведшей данную постройку, по договору аренды для строительства жилья, в собственность, пожизненное наследуемое владение, постоянное (бессрочное) пользование не предоставлялся.

С учетом изложенного, в отсутствие документа, являющегося в соответствии с жилищным законодательством Российской Федерации основанием для вселения в жилое помещение, подлежащее в соответствии с названными выше Правилами представлению вместе с заявлением о регистрации по месту жительства, учитывая, что заявителем не были представлены доказательства, подтверждающие основания для вселения и проживания в спорном помещении, и как следствие для регистрации, то правовых оснований для удовлетворения иска Д.В. по тем основаниям, что отказ УФМС Чувашской Республики в его регистрации является незаконным, у суда не имелось.

Коллегией было принято во внимание также то обстоятельство, что истец Д.В. до марта 2013 года значился проживающим и был зарегистрирован в благоустроенной квартире, д. N Х по ул. Эльгера г. Чебоксары, в которой обладает правом пользования и проживания.

Нельзя согласиться и с тем, что суд первой инстанции принял во внимание заключение эксперта о том, что самовольно-возведенный дом пригоден для проживания граждан.

Однако из материалов дела видно, что определения о назначении экспертизы, проведенной специалистом от 16 мая 2013 года N 5, судом первой инстанции не выносилось, эксперт судом не предупреждался об ответственности, предусмотренной Уголовным кодексом РФ, ответчику не разъяснялись его права на участие в проведении экспертизы, представлении вопросов, отвода эксперту и иные права, предусмотренные ГПК РФ.

Таким образом, в основу решения положено доказательство (заключение экспертизы), полученное с нарушением закона - ст. 79 ГПК РФ, и, следовательно, не могло быть использовано при разрешении данного спора.

Не состоятельна и ссылка суда первой инстанции на Постановление Конституционного Суда РФ от 14 апреля 2008 года N 7-П, поскольку данное постановление принято в целях проверки конституционности положений Федерального закона "О садоводческих, огороднических и дачных некоммерческих объединениях граждан" в той части, в какой им ограничивается право граждан на регистрацию по месту жительства в пригодном для постоянного проживания жилом строении, расположенном на садовом земельном участке, который относится к землям населенных пунктов, т.е. на земельных участках, предоставленных гражданам или приобретенных ими для выращивания плодовых, ягодных, овощных, бахчевых или иных сельскохозяйственных культур и картофеля, а также для отдыха (с правом возведения жилого строения без права регистрации проживания в нем и хозяйственных строений и сооружений) - предоставленных гражданам в установленном законом порядке для владения на законном основании.

В данном конкретном деле земельный участок под самовольной постройкой ни Д.В., ни его бабушке на указанные цели не предоставлялся, на законном основании они земельным участком не владеют.

При таких обстоятельствах судебная коллегия отменила решение суда и приняла новое решение, которым отказала Д.В. в удовлетворении иска о возложении обязанности на Управление Федеральной Миграционной службы Чувашской Республики зарегистрировать его по месту фактического проживания (Дело N 33-4063/13, Калининский районный суд г. Чебоксары Чувашской Республики).

Уменьшение размера общего имущества в многоквартирном доме возможно только с согласия всех собственников помещений (ч. 3 ст. 36 Жилищного кодекса Российской Федерации).

А.И. обратился в суд с иском к Н.А., Е.В. о признании протокола от 25 декабря 2012 года внеочередного общего собрания собственников помещений многоквартирного жилого дома N 33, проводимого в форме заочного голосования, в части установки дверей в тамбурах на поэтажных площадках недействительным, о возложении на Е.В. обязанности демонтировать самовольно установленную металлическую перегородку с вмонтированной в нее металлической дверью, отделяющую часть межквартирной лестничной площадки 7 этажа 5-го подъезда дома N 33, и привести межквартирную площадку в прежнее состояние, указав в обоснование заявленных требований следующее.

А.И. является собственником квартиры в доме N 33. С августа 2012 года в соседней квартире проживает Е.В., которая 31 октября 2012 года самоуправно без их согласия установила на межквартирной лестничной площадке сплошную от пола до потолочной перекладины металлическую перегородку с вмонтированной в нее металлической дверью, в результате чего обе квартиры отгородились от остальной части лестничной площадки. Наличие перегородки на межквартирной лестничной площадке 7 этажа 5 подъезда дома N 33, на которой находятся названные квартиры, не предусмотрено поэтажным планом технического паспорта. По обращению супруги истца Государственная жилищная инспекция Чувашской Республики признала действия Е.В. неправомерными, о чем 26 ноября 2012 года был составлен протокол об административном правонарушении, возбуждено дело об административном правонарушении по статье 7.21 КоАП Российской Федерации, и Е.В. выдано предписание об устранении нарушений, которое до настоящего времени не исполнено. На повторное обращение от 14 мая 2013 года истец получил из Государственной жилищной инспекции Чувашской Республики ответ, что на общем собрании собственников помещений жилого дома N 33 принято решение об установке дверей в тамбурах на поэтажных площадках, что подтверждается протоколом N 2 внеочередного общего собрания от 25 декабря 2012 года, в связи с чем предписание, выданное Е.В., о демонтаже двери в тамбуре отозвано.

Истец полагал, что внеочередное общее собрание собственников жилых помещений многоквартирного жилого дома, состоявшееся 25 декабря 2012 года, является недействительным, поскольку были нарушены сроки уведомления о проведении общего собрания, объявления о проведении собрания собственников жилых помещений не соответствуют требованиям закона, в уведомлении не указано место, где можно ознакомиться с информацией и материалами, которые будут представлены на данном собрании, и порядок ознакомления с ними, инициатор собрания также не обеспечил собственников извещениями о проведении повторного собрания в форме заочного голосования, в бланке для голосования по вопросу об утверждении председателя, секретаря и состава счётной комиссии общего собрания кандидатуры указаны не были.

Разрешая заявленный спор и отказывая в удовлетворении исковых требований А.И., суд первой инстанции исходил из того, что действия ответчицы Е.В. по установке металлической двери на межквартирной лестничной площадке соответствуют решению общего собрания собственников помещений в многоквартирном доме N 33 от 25 декабря 2012 года об утверждении установки дверей в тамбурах на поэтажных площадках, правовых оснований для признания недействительным этого решения общего собрания не имеется.

Судебная коллегия не согласилась с выводом суда первой инстанции относительно действий Е.В. по установке металлической двери по следующим основаниям.

Осуществление прав и свобод человека и гражданина не должно нарушать права и свободы других лиц (часть 3 статьи 17 Конституции Российской Федерации).

Согласно пункту 1 статьи 290 Гражданского кодекса Российской Федерации собственникам квартир в многоквартирном доме принадлежат на праве общей долевой собственности общие помещения дома, несущие конструкции дома, механическое, электрическое, санитарно-техническое и иное оборудование за пределами или внутри квартиры, обслуживающее более одной квартиры.

Пунктом 1 части 1 статьи 36 Жилищного кодекса Российской Федерации установлено, что собственникам помещений в многоквартирном доме принадлежит на праве общей долевой собственности общее имущество в многоквартирном доме, а именно помещения в данном доме, не являющиеся частями квартир и предназначенные для обслуживания более одного помещения в данном доме, в том числе межквартирные лестничные площадки, лестницы, лифты, лифтовые и иные шахты, коридоры, технические этажи, чердаки, подвалы, в которых имеются инженерные коммуникации, иное обслуживающее более одного помещения в данном доме оборудование (технические подвалы).

Статьей 247 Гражданского кодекса Российской Федерации предусмотрено, что владение и пользование имуществом, находящимся в долевой собственности, осуществляются по соглашению всех ее участников, а при недостижении согласия - в порядке, устанавливаемом судом.

В силу части 3 статьи 36 Жилищного кодекса Российской Федерации уменьшение размера общего имущества в многоквартирном доме возможно только с согласия всех собственников помещений в данном доме путем его реконструкции.

Действующее законодательство устанавливает императивное правило о необходимости получения согласия всех собственников жилых помещений в многоквартирном доме на уменьшение размера общего имущества в таком доме, в связи с чем на лицо, имеющее намерение произвести реконструкцию, результатом которой станет уменьшение размера общего имущества в доме, возлагается обязанность по надлежащему оформлению данного действия путем получения согласия всех собственников помещений в доме.

Как следует из материалов дела, 31 октября 2012 года ответчица Е.В. установила металлическую дверь на межквартирной лестничной площадке, на которой расположены квартиры сторон. Между тем, согласно поэтажному плану технического паспорта на межквартирной лестничной площадке наличие металлической двери не предусмотрено. Следовательно, на установку металлической двери требуется согласие всех собственников, проживающих в многоквартирном доме N 33. Однако истец А.И. своего согласия на установку металлической двери на межквартирной лестничной площадке не давал.

Поскольку согласие всех собственников жилых помещений на произведенную установку металлической двери на межквартирной лестничной площадке не представлено, такая установка металлической двери является незаконной, нарушающей права истца А.И. как собственника жилого помещения дома N 33.

При этом решение внеочередного общего собрания собственников помещений многоквартирного дома N 33 от 25 декабря 2012 года об установке дверей в тамбурах на поэтажных площадках не может свидетельствовать о законности действий Е.В., так как жилищное законодательство в рассматриваемой ситуации требует необходимость получения согласия всех собственников жилых помещений в многоквартирном доме на уменьшение размера общего имущества в таком доме.

Принимая во внимание, что ответчица Е.В. допустила нарушение прав истца А.И., вывод суда первой инстанции об отказе в возложении на Е.В. обязанности демонтировать самовольно установленную металлическую перегородку с вмонтированной в нее металлической дверью и привести межквартирную лестничную площадку в прежнее состояние судебная коллегия нашла незаконным и противоречащим вышеприведенным нормам материального права.

В связи с этим судебная коллегия отменила решение суд первой инстанции в части отказа в возложении на Е.В. обязанности демонтировать металлическую перегородку с вмонтированной в нее металлической дверью, установленную на лестничной площадке седьмого этажа пятого подъезда перед квартирами сторон в доме N 33 и приняла по делу в указанной части новое решение, которым удовлетворила исковые требования (Дело N 33-4088/2013, Ленинский районный суд г. Чебоксары Чувашской Республики).

Установленный статьей 181 ГК РФ трехгодичный срок исковой давности по требованию о применении последствий недействительности ничтожной сделки применяется также к требованиям, ранее установленный Гражданским кодексом Российской Федерации срок предъявления которых не истек до дня вступления в силу Федерального закона от 21.07.2005 N 109-ФЗ.

16 апреля 2013 года С.А., М.Х., Р.Х. обратились в суд с иском к Н.А., Н.Ф. о признании договора передачи квартиры (приватизации) дома N 72 от 09 октября 2003 года, договора дарения данной квартиры от 26 апреля 2006 года недействительными и применении последствий недействительности сделок.

Свои требования истцы мотивировали тем, что в указанную выше квартиру они вселились: С.А. - 12 сентября 1983 года, М.Х.- 28 августа 1984 года, Р.Х. - 19 января 1988 года. С момента вселения и до настоящего времени они проживают в названной квартире. В 2013 году, решив приватизировать данное жилое помещение, и, обратившись в ООО, им стало известно, что квартира уже приватизирована ответчиком Н.А. в 2003 году в ее личную собственность, для чего она представила фиктивную справку из финансового лицевого счета на данную квартиру, в которой было указано, что на регистрационном учете числится лишь она одна. После обращения в Управление Росреестра, им стало также известно, что в последующем, в 2006 году, Н.А. подарила спорную квартиру своей дочери - ответчику Н.Ф.

По мнению истцов, указанные сделки по передаче спорной квартиры ответчику Н.А. и дарения ее ответчику Н.Ф. являются недействительными, как совершенные в нарушение требований действующего гражданского законодательства: ст. 168 ГК РФ, Закона РФ "О приватизации жилищного фонда в РФ", и в нарушение их прав, поскольку своего согласия на приватизацию жилого помещения Н.А. они не давали, от участия в приватизации не отказывались и о приватизации до 2013 года им известно не было.

Н.Ф., не согласившись с иском, обратилась в суд со встречным иском к С.А., М.Х., Р.Х. о признании их утратившими права пользования спорной квартирой и снятии с регистрационного учета по адресу спорной квартиры, в связи с выездом их на другое постоянное место жительства. При этом свои требования Н.Ф. мотивировала тем, что ответчики проживают в частном доме, куда они выехали в 2006 году, т.е. добровольно сменили место своего жительства. С указанного времени ответчики расходов по коммунальным и иным платежам по спорной квартире не несли, хотя как на момент получения ею в дар спорной квартиры так и по настоящее время продолжают числиться на регистрационном учете в данной квартире, не являясь при этом членами ее семьи.

Разрешая данный спор, суд установил, что на основании договора от 09 октября 2003 года указанная выше квартира в соответствии с законом о приватизации администрацией города была бесплатно передана Н.А. Квартира приватизирована лишь на одну Н.А. Основанием для такой приватизации явилась представленная в пакет документов выданная БТИ справка и выписка из финансового лицевого счета, согласно которым в спорной квартире на момент ее приватизации якобы была зарегистрирована лишь Н.А.

При изложенных обстоятельствах суд пришел к выводу, что сделка по приватизации спорной квартиры была совершена в нарушение требований закона, поскольку на момент заключения такого договора в квартире были зарегистрированы, кроме Н.А., также трое истцов, которые согласие на приватизацию жилого помещения только одной Н.А. не давали и от приватизации не отказывались.

Исследуя довод стороны ответчика (истца по встречному иску) Н.Ф. о пропуске истцами С.А., М.Х., Р.Х. срока исковой давности, суд пришел к выводу о его необоснованности, указав, что пунктом 1 ст. 181 ГК РФ в редакции, действовавшей на момент возникновения спорных правоотношений, было предусмотрено, что иск о применении последствий недействительности ничтожной сделки мог быть предъявлен в течение 10 лет со дня, когда началось его исполнение. Этой же нормой права, но уже в редакции от 23.07.2013 г., предусмотрено, что срок исковой давности по требованиям о применении последствий недействительности ничтожной сделки и о признании такой сделки недействительной (п. 3 ст. 166) составляет три года. Течение срока исковой давности по указанным требованиям начинается со дня, когда началось исполнение ничтожной сделки, а в случае предъявления иска лицом, не являющимся стороной сделки, со дня, когда это лицо узнало или должно было узнать о начале ее исполнения. При этом срок исковой давности для лица, не являющегося стороной сделки, во всяком случае не может превышать десять лет со дня начала исполнения сделки.

Применительно к рассматриваемому спору, суд указал, что, поскольку сделка по передаче квартиры в собственность в порядке приватизации была совершена 09 октября 2003 года, а исполнена 06 ноября 2003 года, т.е. когда она была зарегистрирована в ЕГРП, то на момент обращения истцов в суд с заявленными требованиями срок исковой давности еще не истек.

С учетом изложенных обстоятельств, суд признал заявленные С.А., М.Х. и Р.Х. исковые требования обоснованными и удовлетворил их, отказав в удовлетворении встречных исковых требований.

Судебная коллегия согласилась с выводом суда о том, что сделка по бесплатной передаче спорной квартиры (приватизации) ответчику Н.А. совершена в нарушение требований ст. 168 ГК РФ, в связи с чем является ничтожной, поскольку такой вывод основан на установленных обстоятельствах дела и требованиях действующего гражданского законодательства.

Вместе с тем другой вывод суда о том, что в данном случае действует десятилетний срок исковой давности, и который истцами не был пропущен, судебная коллегия нашла ошибочным, как основанный на неправильном применении судом первой инстанции норм материального права.

В действовавшей на момент совершения сделки по приватизации спорной квартиры редакции, п. 1 ст. 181 ГК РФ, действительно, предусматривал возможность предъявления иска о применении последствий недействительности ничтожной сделки в течение десяти лет со дня, когда началось ее исполнение.

Федеральным законом от 21.07.2005 N 109-ФЗ "О внесении изменений в статью 181 части первой Гражданского кодекса Российской Федерации", вступившим в законную силу 26.07.2005, в п. 1 ст. 181 ГК РФ внесены изменения, согласно которым срок исковой давности о применении последствий недействительности ничтожной сделки установлен в три года со дня, когда началось исполнение этой сделки.

В статье 4 ГК РФ установлено общее правило, в соответствии с которым правовые акты гражданского законодательства не имеют обратной силы и применяются к отношениям, возникшим после введения их в действие. В порядке исключения действие закона может распространяться и на отношения, возникшие до введения его в действие, но только тогда, когда это прямо предусмотрено законом. В данном случае, пунктом 2 статьи 2 вышеназванного Федерального закона от 21.07.2005 N 109-ФЗ предусмотрено, что установленный статьей 181 ГК РФ трехгодичный срок исковой давности по требованию о применении последствий недействительности ничтожной сделки применяется также к требованиям, ранее установленный данным Кодексом срок предъявления которых не истек до дня вступления в силу названного Закона.

Из буквального толкования указанной нормы Закона следует, что содержащейся в ней норме придана обратная сила, предполагающая распространение действия Закона на момент возникновения права на иск (момент исполнения ничтожной сделки).

На момент обращения С.А., М.Х., Р.Х. с настоящим иском (16.04.2013) положения статьи 181 ГК РФ в редакции ФЗ от 21.07.2005 N 109-ФЗ вступили в законную силу, десятилетний срок для предъявления данного требования на дату вступления в силу названного Закона еще не истек, а значит, применению подлежал трехгодичный срок исковой давности.

В силу п. 1 названной статьи ГК РФ течение срока исковой давности по указанному требованию начинается со дня, когда началось исполнение этой сделки, поэтому на момент предъявления С.А., М.Х., Р.Х. иска в суд срок исковой давности истек.

Согласно пункту 2 статьи 199 ГК РФ истечение срока исковой давности, о применении которой заявлено стороной в споре, является основанием к вынесению судом решения об отказе в иске. В данном случае ответчик Н.Ф. в ходе судебного разбирательства заявила о пропуске истцами срока исковой давности.

Таким образом, судебная коллегия указала, что при изложенных обстоятельствах у суда первой инстанции не было законных оснований для удовлетворения исковых требований С.А., М.Х., Р.Х., (Дело N 33-4536-13, Шумерлинский районный суд Чувашской Республики).

Лица, проживающие по договору найма с акционерным обществом в общежитии, включенном в состав приватизированного акционерным обществом имущества по ничтожной сделке, не соответствующей требованиям закона, считаются проживающими в данном общежитии с момента предоставления спорной комнаты на условиях договора социального найма, и имеют право на приватизацию.

В.Ю., действующий в своих интересах и в интересах несовершеннолетней, обратился в суд с иском (с учетом уточнений) к ОАО, администрации г. Канаш Чувашской Республики о признании права общей долевой собственности на комнату в доме по ул. Машиностроителей по 1/2 доле в праве за каждым в порядке приватизации, указав в обоснование заявленных требований следующее.

На основании договора найма жилого помещения от 28 апреля 2010 года, заключенного с ОАО, истцу предоставлена комната в общежитии по ул. Машиностроителей (далее - спорная комната), в которую он вселился и пользуется до настоящего времени. Ранее здание общежития находилось на балансе государственного предприятия, в последующем в нарушение действовавшего законодательства было приватизировано ответчиком ОАО. Решением арбитражного суда от 25 мая 2011 года, вступившим в законную силу 13 сентября 2011 года, право собственности на здание общежития признано за администрацией г. Канаш. Истец В.Ю. обратился в администрацию города с заявлением о заключении с ним договора социального найма в отношении спорной комнаты, имея цель в последующем приватизировать спорную комнату. Однако администрация поставила под сомнение право проживания истца в спорной комнате и отказала истцу в заключении договора социального найма жилого помещения. Истец полагает, что поскольку он законно вселился в спорную комнату до передачи ее в ведение органа местного самоуправления, то между ним и администрацией города возникли отношения, основанные на договоре социального найма спорной комнаты.

Администрация г. Канаш Чувашской Республики обратилась в суд со встречным иском к В.Ю., ОАО о признании недействительным договора найма жилого помещения от 28 апреля 2010 года, заключенного между ОАО и В.Ю., и о признании В.Ю. не приобретшим право пользования спорной комнатой, указав в обоснование заявленных требований следующее.

На момент заключения между ответчиками оспариваемого договора найма жилого помещения у ОАО отсутствовали полномочия на заключение такого договора, поскольку решением арбитражного суда от 25 мая 2011 года на комнаты в общежитии, в том числе и на спорную комнату, признано право собственности муниципального образования г. Канаш Чувашской Республики. Указанным решением установлено, что сделка по приватизации общежития произведена с нарушением требований закона, в силу чего является ничтожной, следовательно, у ОАО не возникло право собственности на данные комнаты, в том числе и на спорную комнату. Таким образом, ответчик ОАО в отсутствие права на распоряжение имуществом заключил договор найма спорной комнаты в нарушение статьи 671 Гражданского кодекса Российской Федерации, что свидетельствует о ничтожности сделки. Недействительная сделка не влечет юридических последствий, поэтому у В.Ю. не возникло право пользования спорной комнатой. Кроме того, В.Ю. на учете граждан, нуждающихся в предоставлении жилого помещения по договору социального найма, не состоит.

Разрешая заявленный спор, отказывая в удовлетворении исковых требований В.Ю. и удовлетворяя встречный иск администрации города, суд первой инстанции исходил из того, что истец занимает спорную комнату в отсутствие правовых оснований.

Судебная коллегия не согласилась с таким выводом суда.

Как следует из материалов дела, решением арбитражного суда от 25 мая 2011 года признано право собственности муниципального образования "город Канаш Чувашской Республики" на жилые помещения, расположенные в доме N 14 по ул. Машиностроителей, в том числе на спорную комнату, и прекращено право собственности ОАО на общежитие на 360 мест. Названным решением арбитражного суда подтверждено, что сделка по приватизации здания общежития при акционировании государственного предприятия произведена с нарушением требований закона и является недействительной (ничтожной), в связи с ничтожной сделкой у ОАО право собственности на здание общежития не возникло, поэтому жилищный фонд является муниципальной собственностью.

Согласно статье 7 Федерального закона от 29 декабря 2004 года N 189-ФЗ "О введении в действие Жилищного кодекса Российской Федерации" к отношениям по пользованию жилыми помещениями, которые находились в жилых домах, принадлежащих государственным или муниципальным предприятиям либо государственным или муниципальным учреждениям и использовавшихся в качестве общежитии, и переданных в ведение органов местного самоуправления, применяются нормы Жилищного кодекса Российской Федерации о договоре социального найма.

Поскольку занимаемая истцом спорная комната изначально подлежала передаче в муниципальную собственность г. Канаш Чувашской Республики, что установлено вышеприведенным решением арбитражного суда, то к отношениям по пользованию спорной комнатой между истцом и ОАО подлежат применению нормы Жилищного кодекса Российской Федерации о договоре социального найма.

Статьей 1 Закона Российской Федерации от 4 июля 1991 года N 1541-1 "О приватизации жилищного фонда в Российской Федерации" предусмотрено, что приватизация жилых помещений - бесплатная передача в собственность граждан Российской Федерации на добровольной основе занимаемых ими жилых помещений в государственном и муниципальном жилищном фонде, а для граждан Российской Федерации, забронировавших занимаемые жилые помещения, - по месту бронирования жилых помещений.

В силу статьи 2 Закона Российской Федерации от 4 июля 1991 года N 1541-1 "О приватизации жилищного фонда в Российской Федерации" граждане Российской Федерации, имеющие право пользования жилыми помещениями государственного или муниципального жилищного фонда на условиях социального найма, вправе приобрести их на условиях, предусмотренных настоящим Законом, иными нормативными правовыми актами Российской Федерации и нормативными правовыми актами субъектов Российской Федерации, в общую собственность либо в собственность одного лица, в том числе несовершеннолетнего, с согласия всех имеющих право на приватизацию данных жилых помещений совершеннолетних лиц и несовершеннолетних в возрасте от 14 до 18 лет.

Из материалов дела усматривается, что 28 апреля 2010 года между ОАО и истцом В.Ю. заключен договор найма жилого помещения, по условиям которого истцу для проживания предоставлена спорная комната бессрочно. На имя истца открыт финансовый лицевой счет, истец выполняет обязательства, вытекающие из договора социального найма, по оплате за спорную комнату и не имеет задолженности по квартплате. Согласно выписке из домовой книги с 18 июля 2012 года истец зарегистрирован в спорной комнате и проживает в ней по настоящее время.

Из материалов дела также следует, что истец трудится на ОАО, какого-либо иного жилого помещения в городе он не имеет, спорная комната для истца является единственным жильем.

Проанализировав имеющиеся в деле доказательства, судебная коллегия пришла к выводу, что поскольку общежитие, расположенное в доме N 14 по ул. Машиностроителей, в котором проживает истец, было включено в состав приватизируемого имущества ОАО по ничтожной сделке, не соответствующей требованиям закона, и данное общежитие никогда не выбывало из муниципальной собственности, то истец проживает в данном общежитии с момента предоставления спорной комнаты на условиях договора социального найма.

Учитывая, что истец занимает спорную комнату на условиях договора социального найма с апреля 2010 года, ранее истец не принимал участия в приватизации жилья, то он имеет право на бесплатную передачу спорной комнаты в собственность на основании Закона Российской Федерации от 4 июля 1991 года N 1541-1 "О приватизации жилищного фонда в Российской Федерации". Следовательно, при изложенных обстоятельствах заявленные В.Ю. исковые требования о признании за ним и несовершеннолетней дочерью права собственности в порядке приватизации на спорную комнату являются обоснованными и подлежат удовлетворению.

Тот факт, что истец в спорной комнате был зарегистрирован лишь 18 июля 2012 года не имеет юридического значения для разрешения заявленного спора, поскольку регистрация является административным актом, носит уведомительный характер и не влияет на возникновение, изменение или прекращения жилищных правоотношений. При этом юридическое значение в рассматриваемой ситуации имеют факты вселения в спорную комнату на основании договора найма жилого помещения, проживания в спорной комнате и исполнения обязанностей, вытекающих из договора найма жилого помещения, которые по данному делу установлены.

Принимая во внимание, что исковые требования В.Ю. о признании права собственности в порядке приватизации на спорную комнату являются обоснованными, не имеется правовых оснований для удовлетворения встречного иска администрации г. Канаш Чувашской Республики о признании В.Ю. не приобретшим право пользования спорной комнатой и признании недействительным договора найма жилого помещения от 28 апреля 2010 года, заключенного между ОАО и В.Ю., поскольку на момент вселения истца в общежитие ОАО имело право распоряжаться комнатами общежития, право собственности ОАО на комнаты указанного общежития прекращено на основании решения Арбитражного суда Чувашской Республики от 25 мая 2011 года.

Судебная коллегия отменила решение суда первой инстанции с вынесением нового решения, которым за В.Ю. и А.В. признано право общей долевой собственности по 1/2 доле за каждым на комнату в доме по ул. Машиностроителей в порядке приватизации. В удовлетворении встречного иска администрации г. Канаш Чувашской Республики отказано (Дело 33-4485/2013, Канашский районный суд Чувашской Республики).

Отнесение частью 1 ст. 69 Жилищного кодекса Российской Федерации родителей, совместно проживающих с нанимателем, к членам его семьи, и разъяснение, содержащееся в п. 11 Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 2 июля 2009 года N 14 "О некоторых вопросах, возникающих в судебной практике при применении Жилищного кодекса Российской Федерации" применимо лишь в целях реализации прав, предусмотренных жилищным законодательством.

Р.Э. с учетом уточнений обратился в суд с иском к Министерству внутренних дел по Чувашской Республике (МВД по ЧР), Администрации сельского поселения Батыревского района Чувашской Республики о признании родителей Э.С. и М.А. членами его семьи.

Требования истца мотивированы тем, что он проживает в принадлежащем ему на праве собственности доме по ул. Пушкина с составом семьи из 6 человек: его самого, супруги P.P., малолетних детей, а также его родителей Э.С. и М.А., все они являются членами одной семьи, ведут совместное хозяйство. Родители истца, будучи пенсионерами, находятся на его иждивении. Согласно ч. 1 ст. 69 Жилищного кодекса Российской Федерации и п. 11 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 2 июля 2009 года N 14 "О некоторых вопросах, возникающих в судебной практике при применении Жилищного кодекса Российской Федерации" родители, совместно проживающие с собственником, являются членами его семьи. Признание родителей членами его семьи необходимо истцу для реализации всех прав, гарантированных Федеральным законом "О статусе военнослужащих", в том числе, правом на улучшение жилищных условий в соответствии со ст. 15.1 Федерального закона "О статусе военнослужащих", Федеральным законом N 247 от 19 июля 2011 года "О социальных гарантиях сотрудникам органов внутренних дел Российской Федерации и внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации", п. 16 Правил выпуска и реализации государственных жилищных сертификатов в рамках реализации федеральной целевой программы "Жилище", на получение других социальных гарантий, установленных законодательством для членов семей военнослужащих.

Решением суда исковые требования Р.Э. удовлетворены, Э.С. и М.А. признаны членами семьи Р.Э., имеющего право на участие в получении государственного жилищного сертификата в рамках реализации подпрограммы "Выполнение государственных обязательств по обеспечению жильем категорий граждан, установленных федеральным законодательством" федеральной целевой программы "Жилище" на 2011 - 2015 годы.

Судебная коллегия отменила решение суда первой инстанции по следующим основаниям.

При рассмотрении настоящего дела судом первой инстанции были допущены существенные нарушения норм материального и процессуального права, а также неправильное определение судом обстоятельств, имеющих значение для дела, повлиявшие на исход дела и приведшие к принятию неправильного решения.

В соответствии с 3 ст. 196 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации суд принимает решение по заявленным истцом требованиям. Суд может выйти за пределы заявленных требований в случаях, предусмотренных законом.

Истцом были заявлены требования о признании Э.С. и М.А. членами семьи истца. Однако суд, разрешая данное требование, в резолютивной части признал за истцом Р.Э. право на участие в получение государственного сертификата в рамках реализации подпрограммы "Выполнение государственных обязательств по обеспечению жильем категорий граждан, установленных федеральным законодательством" федеральной целевой программы "Жилище" на 2011 - 2015 годы. При этом выход за пределы исковых требований суд ничем не мотивировал. Соблюдение истцом порядка реализации права на участие в данной программе, а именно, вопросы обращения истца в установленном порядке по вопросу включения в данную программу, о рассмотрении компетентным органом данного заявления, о наличии отказа во включении его в данную программу, об оспаривании истцом данного решения, об отнесении истца к категории лиц, подпадающих под действие данной программы, судом вообще не обсуждался, лица, участвующие в деле, каких-либо объяснений по данным вопросам не давали.

Статья 12 Гражданского кодекса Российской Федерации предусматривает различные способы защиты гражданских прав, в том числе признание права, присуждение обязательства в натуре, прекращение или изменение правоотношений.

Признание лица членом семьи нанимателя, собственника жилого помещения либо лица, имеющего определенный правовой статус, является лишь основанием для решения вопроса о признании за ним какого-либо права: пользования жилым помещением, права на определенные льготы, установленные законодательством для членов семьи лиц, обладающих определенным статусом, или для самих лиц, обладающих определенным статусом, предоставляемых с учетом членов семьи, для возложения на ответчика обязанностей по совершению каких-либо действий и т.д., но не самостоятельным предметом исковых требований.

Предъявляя требование о признании Э.С. и М.А. членами семьи, М.А. указал на то, что таковое признание необходимо ему для последующей реализации всех прав, гарантированных сотрудникам органов внутренних дел Федеральным законом "О статусе военнослужащих", а также прав на улучшение жилищных условий в соответствии с Федеральным законом N 247 и Федеральной целевой программой "Жилище".

Таким образом, М.А. в исковом заявлении фактически не определены предмет исковых требований, исходя из предусмотренных ст. 12 Гражданского кодекса Российской Федерации способов защиты гражданских прав, основания данных требований, не указано в чем заключается нарушение его прав, чем это подтверждается.

Суд первой инстанции не только не предложил истцу устранить указанные недостатки, но и рассмотрел исковое заявление без учета указанных выше обстоятельств, а также без учета того, что понятие члена семьи в целях реализации тех или иных прав имеет различное содержание, раскрываемое в нормативно-правовых актах, регулирующих порядок предоставления и реализации соответствующих прав.

Так, отнесение частью 1 ст. 69 Жилищного кодекса Российской Федерации родителей, совместно проживающих с нанимателем, к членам его семьи, и разъяснение, содержащееся в п. 11 Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 2 июля 2009 года N 14 "О некоторых вопросах, возникающих в судебной практике при применении Жилищного кодекса Российской Федерации" об отнесении родителей, совместно проживающих с собственникам жилого помещения, к членам его семьи, на которое ссылался суд при рассмотрении данного дела, применимо лишь в целях реализации прав, предусмотренных жилищным законодательством. Вместе с тем, жилищные права родителей истца по проживанию, пользованию жилым помещением, принадлежащим ему, никем не оспаривались.

Приведенная судом в решении норма пункта 17 Правил выпуска и реализации государственных сертификатов в рамках реализации подпрограммы "Выполнение государственных обязательств по обеспечению жильем категорий граждан, установленных федеральным законодательством" федеральной целевой программы "Жилище" на 2011 - 2015 годы об отнесении родителей, совместно проживающих с гражданином-получателем субсидии, к членам его семьи, также раскрывает понятие члена семьи для реализации прав, предусмотренных данным нормативным актом. Как уже указано выше никаких требований, направленных на реализацию прав, предусмотренных указанным нормативным актом, истцом не заявлялось.

Как усматривается из материалов дела, поводом для обращения Р.Э. в суд послужил отказ жилищно-бытовой комиссии МВД по ЧР в постановке на учет для получения единовременной социальной выплаты в соответствии с Федеральным законом от 19 июля 2011 года N 247-ФЗ "О социальных гарантиях сотрудникам органов внутренних дел Российской Федерации и внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации" по тому основанию, что им не представлено документов, подтверждающих нахождение проживающих с ним совместно родителей на его иждивении.

В силу ст. 4 ФЗ N 247 сотрудник, имеющий стаж службы в органах внутренних дел не менее 10 лет в календарном исчислении, имеет право на единовременную социальную выплату для приобретения или строительства жилого помещения один раз за весь период службы в органах внутренних дел, которая предоставляется сотруднику с учетом совместно проживающих с ним членов его семьи.

Понятие членов семьи, на которых распространяется действие настоящего Федерального закона, дано в ст. 1 закона. В силу указанной нормы родители сотрудника органа внутренних дел могут быть отнесены к членам его семьи, в целях предусмотренных ФЗ N 247, в случае установления факта нахождения их на его иждивении.

Реализация права Р.Э. на получение единовременной социальной выплаты возможна либо путем установления факта нахождения родителей на его иждивении в порядке, предусмотренном главой 28 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, с последующем представлением указанного решения в комиссию МВД по ЧР для постановки на учет, либо путем оспаривания состоявшегося отказа жилищно-бытовой комиссии МВД по ЧР, в ходе которого для решения вопроса о праве истца на постановку на учет совместно с членами семьи и на получение единовременной социальной выплаты также необходимо установить факт нахождения родителей Р.Э. на его иждивении, на что представитель МВД по ЧР прямо указывал суду первой инстанции.

Однако суд первой инстанции доводы представителя ответчика во внимание не принял, не предложил истцу уточнить предмет и основания заявленных требований, направленных на защиту его прав, рассмотрел исковое заявление, по которому истцом избран ненадлежащий способ защиты, и вынес решение, которое никакого значения для реализации каких-либо конкретных прав истца не имеет.

Судебная коллегия отменила решение суда первой инстанции и отказала в удовлетворении требований Р.Э. При этом указала, что решение не препятствует Р.Э. в повторном обращении в суд с избранием надлежащего способа защиты своего права (Дело N 33-4339/2013, Батыревский районный суд Чувашской Республики)

Применение пункта 4 статьи 252 Гражданского кодекса Российской Федерации в отношении участников долевой собственности, которые не заявляют требований о выделе доли, допускается в исключительных случаях и лишь в тех пределах, в каких это необходимо для восстановления нарушенных прав и законных интересов других участников долевой собственности (Определение Верховного Суда Российской Федерации от 3 апреля 2012 года N 5-В11-134).

В.Б. обратился в суд с иском к В.П. (с учетом уточнений) о взыскании с истца в пользу ответчика денежной компенсации в размере 239 000 руб. за принадлежащую ответчику 1/6 долю в праве общей долевой собственности на квартиру и исключении ответчика из числа собственников данной квартиры.

В обоснование заявленных требований указано, что квартира принадлежит на праве общей долевой собственности истцу В.Б. в размере 5/6 доли и ответчику В.П. в размере 1/6 доли. Ответчик препятствует проживанию истца в спорной квартире, заменил замки на входной двери, ключи не предоставляет. Несмотря на наличие решения суда о вселении истца в спорную квартиру, ответчик возражает против его вселения. Поскольку совместное проживание с ответчиком в спорной квартире не представляется возможным, также не возможно реально выделить доли каждого собственника в спорной квартире, принадлежащая ответчику доля в праве собственности на спорную квартиру является незначительной, ответчик не имеет существенного интереса в использовании спорной квартиры в связи с проживанием со своей семьей по другому месту жительства.

Удовлетворяя исковые требования В.Б., суд первой инстанции исходил из того, что произвести реальный раздел спорной квартиры не представляется возможным; доля истца значительно превышает долю ответчика, в связи с чем доля ответчика является незначительной; жилых комнат, площадь которых соответствовала бы площади, приходящейся на долю ответчика, в спорной квартире не имеется; между сторонами отсутствует порядок пользования спорной квартирой; у ответчика нет существенного интереса в использовании спорной квартиры, и ответчик не использовал свое право на продажу доли в праве общей долевой собственности на спорное жилое помещение.

Судебная коллегия не согласилась с изложенными выводами суда первой инстанции.

Из материалов дела следует, что спорная квартира на праве общей долевой собственности принадлежит истцу В.Б. в размере 5/6 доли и ответчику В.П. в размере 1/6 доли. Из выписки из лицевого счета от 25 февраля 2013 года следует, что ответчик В.П. зарегистрирован в спорном жилом помещении с 13 мая 2011 года.

Согласно техническому паспорту спорное жилое помещение общей площадью 50,8 кв. м. состоит из двух изолированных жилых комнат площадью 12,4 кв. м. и 17,3 кв. м. и помещений общего пользования: прихожая площадью 8,9 кв. м., ванная площадью 2,6 кв. м., туалет площадью 1 кв. м., кухня площадью 8,6 кв. м., балкон площадью 0,8 кв. м.

Исходя из общей и жилой площади спорной квартиры на 5/6 доли истца В.Б. приходится 42,33 кв. м. общей площади квартиры, в том числе 24,75 кв. м. жилой площади. На 1/6 долю ответчика В.П. приходится 8,46 кв. м., в том числе 4,95 кв. м. жилой площади.

Из содержания статьи 252 Гражданского кодекса Российской Федерации следует, что прекращение права на долю в общем имуществе помимо воли сособственника по общему правилу допускается в отношении только того сособственника, который выразил намерение осуществить раздел общего имущества путем выдела своей доли из общего имущества, при условии, что доля выделяющегося собственника не может быть реально выделена и при этом является незначительной, а сам выделяющийся сособственник не имеет существенного интереса в использовании общего имущества.

Данный вывод соответствует правовой позиции, выраженной Конституционным Судом Российской Федерации в Определении от 7 февраля 2008 года N 242-О-О, согласно которой оспариваемое положение пункта 4 статьи 252 Гражданского кодекса Российской Федерации не предполагает лишение собственника, не заявлявшего требование о выделе своей доли из общего имущества, его права собственности на имущество помимо его воли путем выплаты ему остальными сособственниками компенсации, поскольку иное противоречило бы принципу неприкосновенности права собственности.

Вместе с тем, применение пункта 4 статьи 252 Гражданского кодекса Российской Федерации в отношении участников долевой собственности, которые не заявляют требований о выделе доли, допускается в исключительных случаях и лишь в тех пределах, в каких это необходимо для восстановления нарушенных прав и законных интересов других участников долевой собственности (Определение Верховного Суда Российской Федерации от 3 апреля 2012 года N 5-В11-134).

Судебная коллегия пришла к выводу, что при разрешении настоящего спора оснований для применения пункта 4 статьи 252 Гражданского кодекса Российской Федерации как способа защиты прав истца не имелось.

Из материалов дела следует, что ранее спорная квартира на праве собственности принадлежала отцу ответчика П.В., после смерти которого ответчик В.П., имеющий право на обязательную долю в наследстве, стал собственником 1/6 доли в праве собственности на спорную квартиру. Истец (племянник ответчика) стал собственником 5/6 доли в праве общей долевой собственности на спорную квартиру на основании договора дарения от 26 октября 2011 года, заключенного с братом ответчика и отцом истца.

Также из материалов дела и пояснений сторон следует, что ответчик В.П. исковые требования не признал и выразил несогласие с выплатой ему денежной компенсации за принадлежащую ему долю в праве общей долевой собственности на спорное жилое помещение, ответчик зарегистрирован в спорной квартире и исполняет обязанности по оплате за жилое помещение, в спорной квартире временно проживала семья сына ответчика, сам ответчик намерен в дальнейшем продолжить проживать в спорном жилом помещении. При этом сам истец как в исковом заявлении, так и в ходе рассмотрения дела не указывал спорную квартиру в качестве своего постоянного места жительства, поскольку со своей семьей проживает по другому адресу. Кроме того, истец пояснял, что у него нет ключей от спорной квартиры, плату за содержание которой вносит ответчик.

При таких обстоятельствах у суда первой инстанции не имелось оснований для утверждения того, что ответчик В.П. не имеет существенного интереса в использовании общего имущества.

Кроме того, судебная коллегия приняла во внимание и то обстоятельство, что с учетом размера общей и жилой площади спорной квартиры принадлежащая ответчику В.П. доля в праве общей долевой собственности на спорную квартиру не может быть признана незначительной.

Доводы истца В.Б. о том, что совместное проживание в одной квартире с ответчиком невозможно, не имеют правового значения для разрешения настоящего спора, поскольку в рассматриваемой ситуации установлению подлежат иные юридически значимые обстоятельства, которые приведены выше.

Оценив изложенное в совокупности, судебная коллегия пришла к выводу, что ответчик В.П. требований о выделе своей доли в общем имуществе не заявлял и выразил несогласие с требованиями истца о выплате ему денежной компенсации за принадлежащую ему долю в общем имуществе, ответчик В.П. имеет существенный интерес в использовании общего имущества и его доля в общем имуществе не может быть признана незначительной, а из материалов дела не следует наличие исключительного случая, когда спорная квартира не может быть использована всеми сособственниками по ее назначению (для проживания) без нарушения прав собственника, имеющего большую долю в праве собственности.

С учетом изложенного у суда первой инстанции не имелось законных оснований для лишения ответчика В.П. права собственности на спорное жилое помещение.

Судебная коллегия отменила решение суда и приняла по делу новое решение, которым в удовлетворении исковых требований В.Б. отказала (Дело N 33-4224/2013, Канашский районный суд Чувашской Республики).

Практика рассмотрения дел по спорам, возникающим из трудовых, пенсионных и социальных правоотношений

При установлении по результатам аттестации рабочих мест по условиям труда 3 класса любой степени вредности работник независимо от того, поименована или нет его профессия, должность в Списке производств, цехов, профессий и должностей с вредными условиями труда, работа в которых дает право на дополнительный отпуск и сокращенный рабочий день, утвержденным Постановлением Госкомтруда и Президиума ВЦСПС от 25 октября 1974 года N 298/П-22, имеет право на соответствующие компенсации.

Л.В. обратилась в суд с иском к Бюджетному учреждению Чувашской Республики "Республиканская станция скорой медицинской помощи" о понуждении ответчика к исчислению с 1 января 2013 года нормы рабочего времени 36 часов в неделю, повышению оплаты труда не менее 4 процентов тарифной ставки.

Требования истицей мотивированы тем, что с 1 января 2005 года она работает врачом скорой медицинской помощи. По законодательству продолжительность рабочего времени врача скорой медицинской помощи должна составлять 36 часов в неделю. По результатам аттестации рабочего места она работает с вредными условиями труда, в связи с чем при исчислении нормы рабочего времени продолжительность рабочего времени также должна составлять 36 часов в неделю, но при этом должно быть повышение оплаты труда не менее 4 процентов тарифной ставки, что предусмотрено ст. 92 Трудового кодекса РФ и постановлением Правительства РФ "Об установлении сокращенной продолжительности рабочего времени, ежегодного дополнительного оплачиваемого отпуска, повышенной оплаты труда работникам, занятым на тяжелых работах, работах с вредными и (или) опасными и иными особыми условиями труда" от 20 ноября 2008 года N 870.

Судом исковые требования удовлетворены частично, постановлено обязать ответчика установить врачу скорой медицинской помощи Л.В. с 11 марта 2013 года сокращенную продолжительность рабочего времени - 36 часов в неделю, доплату за вредные условия труда в размере 4 процентов к тарифной ставке (окладу).

Удовлетворяя требования, суд исходил из того, что истица работает с вредными условиями труда. Действующее законодательство Российской Федерации признает основанием для предоставления компенсаций работникам, занятым на работах с вредными и (или) опасными условиями труда, конкретные условия труда, определяемые по результатам аттестации рабочих мест, а не включение профессии, должности в какой-либо список или перечень производств, работ, профессий и должностей, работа в которых дает право на соответствующие компенсации. Требования истицы подлежат удовлетворению в пределах трехмесячного срока до обращения в суд.

Судебная коллегия нашла указанные выводы суда первой инстанции правильными, поскольку они соответствуют материалам дела и законодательству.

Из материалов гражданского дела следует, что истица работает врачом скорой медицинской помощи. Заключенным между сторонами трудовым договором от 1 января 2005 года Л.В. установлена сменная работа по скользящему графику с сокращенным режимом рабочего времени. Приказом работодателя от 29 декабря 2012 года установлен порядок исчисления месячной нормы рабочего времени по расчетному графику шестидневной рабочей недели исходя из продолжительности рабочего времени в неделю 37,5 час. По аттестации рабочего места врача скорой медицинской помощи БУ РССМП, проведенной в 2010 году, общая оценка условий труда врача скорой медицинской помощи соответствует классу вредности 3.2.

29 июля 2005 года Роспотребнадзором утверждено "Руководство по гигиенической оценке факторов рабочей среды и трудового процесса. Критерии и классификация условий труда" (далее - "Руководство по гигиенической оценке"), которые применяются в том числе с целью аттестации рабочих мест по условиям труда и сертификации работ по охране труда в организациях.

Согласно п. 4.2 Руководства по гигиенической оценке исходя из степени отклонения фактических уровней факторов рабочей среды и трудового процесса от гигиенических нормативов, условия труда по степени вредности и опасности условно подразделяются на 4 класса: оптимальные, допустимые, вредные и опасные. Вредные условия труда (3 класс) характеризуется наличием вредных факторов, уровни которых превышают гигиенические нормативы и оказывают неблагоприятное действие на организм работника и/или его потомство. Вредные условия труда по степени превышения гигиенических нормативов и выраженности изменений в организме работника условно разделяют на 4 степени вредности (классифицируются как 3.1, 3.2, 3.3, 3.4).

В силу п. 5.11.3 Руководства по гигиенической оценке в случае сочетанного действия 3 и более факторов, относящихся к классу 3.1, общая оценка условий труда соответствует классу 3.2.

В карте аттестации рабочего места врача скорой медицинской помощи 2010 года указано превышение гигиенических нормативов по шуму (класс 3.1), вибрации (класс 3.1), тяжести труда (класс 3.1), напряженности труда (класс 3.1), общая оценка условий труда соответствует классу 3.2 (л.д. 108-111).

Из изложенного следует, что в настоящее время истица работает с вредными условиями труда, поскольку её условия труда соответствует классу вредности 3.2.

Согласно ст. 92 Трудового кодекса РФ сокращенная продолжительность рабочего времени устанавливается для работников, занятых на работах с вредными и (или) опасными условиями труда, - не более 36 часов в неделю в порядке, установленном Правительством Российской Федерации с учетом мнения Российской трехсторонней комиссии по регулированию социально-трудовых отношений.

Постановлением Правительства РФ "Об установлении сокращенной продолжительности рабочего времени, ежегодного дополнительного оплачиваемого отпуска, повышенной оплаты труда работникам, занятым на тяжелых работах, работах с вредными и (или) опасными и иными особыми условиями труда" от 20 ноября 2008 года N 870 работникам, занятым на тяжелых работах, работах с вредными и (или) опасными и иными особыми условиями труда, по результатам аттестации рабочих мест установлены следующие компенсации: сокращенная продолжительность рабочего времени - не более 36 часов в неделю в соответствии со статьей 92 Трудового кодекса Российской Федерации; ежегодный дополнительный оплачиваемый отпуск - не менее 7 календарных дней; повышение оплаты труда - не менее 4 процентов тарифной ставки (оклада), установленной для различных видов работ с нормальными условиями труда.

Списком производств, цехов, профессий и должностей с вредными условиями труда, работа в которых дает право на дополнительный отпуск и сокращенный рабочий день, утвержденным Постановлением Госкомтруда и Президиума ВЦСПС от 25 октября 1974 года N 298/П-22, работа врачом скорой медицинской помощи не дает право на сокращенную продолжительность рабочего времени. Однако при установлении по результатам аттестации рабочих мест по условиям труда 3 класса любой степени вредности работник независимо от того, поименована или нет его профессия, должность в Списке, имеет право на соответствующие компенсации в размерах, не ниже установленных Постановлением Правительства РФ от 20 ноября 2008 года N 870. И поскольку ответчик не предоставлял истице компенсации, предусмотренные для работников, занятых с вредными условиями труда, то ответчик должен установить ей сокращенную продолжительность рабочего времени - 36 часов в неделю, а также доплату за вредные условия труда в размере 4 процентов к тарифной ставке (окладу) (Дело N 33-3391/2013, Ленинский районный суд г. Чебоксары Чувашской Республики)

Трудовой договор, заключенный на определенный срок при отсутствии достаточных к тому оснований, установленных судом, считается заключенным на неопределенный срок (статья 58 ТК РФ).

В суд обратились Н.А. и Е.А., чьи исковые требования объединены в одно производство, с исками к ООО об установления факта трудовых отношений, взыскании компенсации за задержку выплаты заработной платы, оплаты времени простоя, взыскании удержанной суммы, компенсации морального вреда.

Требования истцов мотивированы тем, что они были приняты на работу в ООО, расположенном в арендуемом помещении на территории другого предприятия. При приеме на работу трудовой договор в письменной форме с ними не заключался, однако трудовые отношения возникли на основании фактического допущения к работе сборщицами бумажных пакетов.

13 февраля 2013 года с ними был заключен срочный трудовой договор по 13 марта 2013 года, а 25 марта 2013 года с ними заключен срочный трудовой с 25 марта по 25 апреля 2013 года.

Для начисления заработной платы у ответчика велся журнал по отработанным часам и выполненной продукции, при выдаче заработной платы они расписывалась в журнале по выдаче денежных средств работникам.

Заработная плата за февраль 2013 года в размере 2671 руб. и полный расчет Н.А. были выданы 18 апреля 2013 года, заработная плата за февраль 2013 года в размере 1006 руб. и полный расчет Е.А. - 15 апреля 2013 года. При расчете ответчик неосновательно удержал у них 500 рублей с каждой. Кроме того, 14, 15, 21, 22 февраля, 4, 5, 6, 19 марта 2013 года на предприятии был простой по вине работодателя, подлежащей оплате не менее 2/3 средней заработной платы. Приказом ответчика они была уволены, с 15 апреля 2013 года их не пропускают на территорию предприятия. Нарушением трудовых прав им причинен моральный вред.

Истица Н.А. просила установить факт трудовых отношений с ответчиком с 28 января 2013 года по 2 апреля 2013 года, взыскать с ответчика в свою пользу компенсацию за задержку заработной платы, оплату времени простоя, удержанные при расчете 500 руб., компенсацию морального вреда в размере 50000 руб., расходы, понесенные за оказание юридической помощи, в размере 2000 руб.

Истица Е.А. просит установить факт трудовых отношений с ответчиком с 10 декабря 2012 года по 9 апреля 2013 года, взыскать с ответчика в свою пользу компенсацию за задержку заработной платы, оплату времени простоя в размере 925 руб. 28 коп., удержанные при расчете 500 руб., компенсацию морального вреда в размере 50000 руб.

Удовлетворяя требования истиц о взыскании с ответчика компенсации за задержку выдачи заработной платы и компенсации морального вреда, суд исходил из того, что истицы находились в трудовых отношениях с ответчиком на основании заключенных срочных письменных трудовых договоров - Н.А. с 13 февраля 2013 года по 13 марта 2013 года и с 25 марта 2013 года по 2 апреля 2013 года, Е.А.- с 13 февраля 2013 года по 13 марта 2013 года и с 25 марта 2013 года по 9 апреля 2013 года, ответчик нарушил сроки выплаты истицам заработной платы и причитающихся при увольнении выплат.

Отказывая в удовлетворении требований истиц об установлении факта трудовых отношений в периоды, предшествующие заключению с ответчиком срочных письменных трудовых договоров, и в периоды между заключенными трудовыми договорами, суд исходил из того, что в обоснование указанных требований истицами не представлены доказательства о заключении письменных трудовых договоров либо фактического допущения к работе с ведома или по поручению работодателя или его представителя, а в периоды действия заключенных срочных трудовых договоров - ввиду заключения трудовых договоров, наличие которых ответчиком не оспаривается.

Также отказывая в удовлетворении требований истиц о взыскании оплаты за время простоя и удержанной заработной платы в размере по 500 руб., суд исходил из недоказанности истицами обоснованности требований.

Судебная коллегия пришла к выводу, что решение судом принято без учета всех обстоятельств по делу.

Согласно ч. 3 ст. 16 Трудового кодекса РФ трудовые отношения между работником и работодателем возникают на основании фактического допущения работника к работе с ведома или по поручению работодателя или его представителя в случае, когда трудовой договор не был надлежащим образом оформлен.

Статьей 61 Трудового кодекса РФ предусмотрено, что трудовой договор вступает в силу со дня его подписания работником и работодателем либо со дня фактического допущения работника к работе с ведома или по поручению работодателя или его представителя.

Статья 67 Трудового кодекса РФ предусматривает, что трудовой договор, не оформленный в письменной форме, считается заключенным, если работник приступил к работе с ведома или по поручению работодателя или его представителя. При фактическом допущении работника к работе работодатель обязан оформить с ним трудовой договор в письменной форме не позднее трех рабочих дней со дня фактического допущения работника к работе.

Согласно ст. 140 Трудового кодекса РФ при прекращении трудового договора выплата всех сумм, причитающихся работнику от работодателя, производится в день увольнения работника.

Обращаясь в суд с исками, истицы просили истребовать от ответчика документы, связанные с трудовыми отношениями с ответчиком, - журнал по отработанным часам и выполненной продукции, журнал по выдаче денег работникам, справки о заработной плате, правила внутреннего трудового распорядка. Такие запросы суда ответчиком были получены. Однако вместо представления истребуемых истицами доказательств ответчик направил в суд отзывы на исковые заявления истиц, указывая в них на необоснованность (недоказанность) предъявленных требований. Также в судебных заседаниях представитель ответчика указывал на отсутствие истребуемых истицами документов.

Вместе с тем в силу п. 1.2 постановления Государственного комитета Российской Федерации по статистике "Об утверждении унифицированных форм первичной учетной документации по учету труда и его оплаты" от 5 января 2004 года N 1 ответчик как работодатель должен был вести расчетно-платежные и платежные ведомости по формам N Т-49 либо Т-53, а до 1 января 2013 года - также и табель учета рабочего времени и расчета оплаты труда по форме N Т-12 либо табель учета рабочего времени по форме N Т-13. О том, что ответчиком велся учет рабочего времени и велись документы о выплате заработной платы, указывали истицы, данное обстоятельство также подтверждается представленными ответчиком табелями на выплату оплаты труда.

Представление ответчиком документов об учете рабочего времени и оплате труда могли бы подтвердить обоснованность его возражений против предъявленных истицами требований. Удержание ответчиком истребуемых истицами документов и непредставление их суду должно влечь для него неблагоприятные последствия, предусмотренные ч. 1 ст. 68 ГПК РФ

В случае, если сторона, обязанная доказывать свои требования или возражения, удерживает находящиеся у нее доказательства и не представляет их суду, суд вправе обосновать свои выводы объяснениями другой стороны.

В силу изложенного объяснения истиц о трудовых отношениях с ответчиком с 28 января 2013 года с Н.А. и с 12 декабря 2012 года с Е.А., подтвержденные также показаниями свидетеля, которым судом дана неправильная оценка, подтверждают фактическое допущение их к работе с ведома или по поручению работодателя и заключение тем самым трудовых договоров, а также подтверждают непрерывность трудовых отношений с ответчиком, время простоя 14, 15, 21, 22 февраля и 4, 5, 6, 19 марта 2013 года и удержание ответчиком при увольнении истиц по 500 руб. с каждой. При этом судебная коллегия приняла во внимание, что в заключенных между сторонами письменных трудовых договорах не указаны обстоятельства (причины), послужившие основанием для заключения срочных трудовых договоров, что требуется согласно ч. 2 ст. 57 Трудового кодекса РФ, поэтому в силу ч. 5 ст. 58 Трудового кодекса РФ, согласно которой трудовой договор, заключенный на определенный срок при отсутствии достаточных к тому оснований, установленных судом, считается заключенным на неопределенный срок, со дня фактического допущения истиц к работе трудовые договоры с ответчиком были заключены на неопределенный срок. Представленные ответчиком табели на выплату оплаты труда, в которых в столбце подписи о получении денег имеется машинописный текст "претензий не имею", не подтверждают отказ истиц от права на получение заработной платы в полном размере либо достижение с ответчиком соглашения о неполной оплате труда.

Судебная коллегия отменила решение суда первой инстанции в части отказа в удовлетворении требований истцов к ООО об установлении фактов трудовых отношений, о взыскании оплаты времени простоя, взыскании задолженности по заработной плате по 500 рублей и приняла в указанной части новое решение об удовлетворении требований (Дело N 33-3910/2013, Урмарский районный суд Чувашской Республики).

Если работа имела место только в сельской местности и (или) в поселке городского типа, то Правила исчисления периодов работы, дающей право на досрочное назначение трудовой пенсии по старости лицам, осуществляющим лечебную и иную деятельность, по охране здоровья населения в государственных и муниципальных учреждениях здравоохранения, утвержденных Постановлением Правительства РФ от 29.10.2002 N 781, не предусматривают возможности применения льготного порядка исчисления таких периодов работы, поскольку в данном случае право на досрочную пенсию по старости связано со стажем меньшей продолжительности - не менее 25 лет (Постановление Пленума Верховного Суда РФ "О практике рассмотрения судами дел, связанных с реализацией прав граждан на трудовые пенсии" от 11 декабря 2012 г. N 30).

А.И. обратилась в суд с иском к Управлению Пенсионного фонда о признании незаконным решения об отказе в назначении досрочной трудовой пенсии по старости.

Требования мотивированы тем, что 25 апреля 2013 года она обратилась в УПФ РФ с заявлением о назначении досрочной трудовой пенсии по возрасту, однако решением ответчика от 30 апреля 2013 года в назначении пенсии ей было отказано. При этом пенсионным органом из специального стажа были исключены следующие периоды: работы с сентября 1994 года по декабрь 1999 года в должности заведующей фельдшерско-акушерским пунктом; ухода за ребенком до полутора лет с июня 1993 года по август 1994 года и с августа 2002 года по июнь 2003 года; нахождения на курсах повышения квалификации в 1998 года, в 2007 году, в 2011 году, в феврале 2012 года, с марта по май 2012 года, в ноябре 2012 года. Считает, что ей необоснованно не зачли указанные периоды в специальный стаж в льготном исчислении, в связи с тем что она работала в сельской местности и выполняла в том числе обязанности фельдшера сельского фельдшерско-акушерского пункта. Периоды ухода за ребенком до 1,5 лет необходимо включить в стаж из расчета 1 год как 1 год и 3 месяца, поскольку до выхода в декретный отпуск она работала фельдшером фельдшерско-акушерского пункта без отрыва и после отпуска вышла на свое рабочее место. В периоды ее нахождения в отпусках по уходу за ребенком в фельдшерско-акушерском пункте отсутствовало лицо, исполняющее обязанности фельдшера. Также подлежат включению в специальный стаж периоды нахождения на курсах повышения квалификации из расчета 1 год работы как 1 год и 3 месяца, поскольку в указанные периоды трудовые отношения между ней и работодателем не прерывались, за ней сохранялось место работы и заработная плата, из которой производились отчисления в пенсионный фонд. Просила назначить ей досрочную трудовую пенсию по старости в связи с возникновением такого права с момента обращения.

Решением суда первой инстанции решение Управления Пенсионного фонда признано незаконным частично. Постановлено обязать Управление Пенсионного фонда включить в стаж работы по лечебной и иной деятельности по охране здоровья населения А.И., в льготном исчислении 1 год работы как 1 год и 3 месяца, периоды: работы заведующей фельдшерско-акушерским пунктом с сентября 1994 г. по декабрь 1999 г. и периоды нахождения на курсах повышения квалификации. В иске о включении в специальный стаж работы в льготном исчислении 1 год работы как 1 год и 3 месяца периодов нахождения в отпусках по уходу за ребенком отказано.

Суд первой инстанции, оценив представленные доказательства, правомерно пришел к выводу о необходимости включения в специальный стаж А.И. периода ее работы в должности заведующей фельдшерско-акушерским пунктом.

Однако судебная коллегия не согласилась с выводами суда первой инстанции о льготном исчислении стажа как 1 год работы за 1 год и 3 месяца и назначением досрочной трудовой пенсии по старости периодов работы с ноября 1999 года.

По состоянию на 31 декабря 2001 года пенсионное обеспечение медицинских работников регулировалось, в частности, постановлением Правительства Российской Федерации от 22 сентября 1999 года N 1066 "Об утверждении Списка должностей, работа в которых засчитывается в выслугу, дающую право на пенсию за выслугу лет в связи с лечебной и иной работой по охране здоровья населения, и Правил исчисления сроков выслуги для назначения пенсии за выслугу лет в связи с лечебной и иной работой по охране здоровья населения" (далее - постановление N 1066).

Пунктом 1 постановления N 1066, вступившим в силу с 1 ноября 1999 года, были утверждены Список должностей, работа в которых засчитывается в выслугу, дающую право на пенсию за выслугу лет в связи с лечебной и иной работой по охране здоровья населения, и Правила исчисления сроков выслуги для назначения пенсии за выслугу лет в связи с лечебной и иной работой по охране здоровья населения, которые применяются к периодам работы после 1 ноября 1999 года.

В соответствии с пунктом 3 постановления N 1066 в выслугу, дающую право на пенсию за выслугу лет в связи с лечебной и иной работой по охране здоровья населения, периоды работы до 1 ноября 1999 года засчитывались в соответствии со Списком профессий и должностей работников здравоохранения и санитарно-эпидемиологических учреждений, лечебная и иная работа которых по охране здоровья населения дает право на пенсию за выслугу лет, утвержденным постановлением Совета Министров РСФСР от 6 сентября 1991 года N 464, а периоды работы после указанной даты - в соответствии со Списком и Правилами, утвержденными пунктом 1 настоящего Постановления.

Учитывая, что пунктом 2 этого постановления один год работы в сельской местности или в поселке городского типа (рабочем поселке) засчитывался в стаж работы в льготном порядке (за 1 год и 3 месяца) независимо от того, проходила ли работа только в сельской местности или также и в городе, стаж работы в сельской местности до 1 ноября 1999 года может быть исчислен в указанном льготном порядке.

Таким образом, трудовой стаж А.И. до 01 ноября 1999 года следует исчислять из расчета 1 год работы за 1 год и 3 месяца.

В соответствии с подпунктом "а" п. 5 Правил исчисления периодов работы, дающей право на досрочное назначение трудовой пенсии по старости лицам, осуществляющим лечебную и иную деятельность, по охране здоровья населения в государственных и муниципальных учреждениях здравоохранения, утвержденных Постановлением Правительства РФ от 29.10.2002 N 781, согласно подпункту 11 п. 1 ст. 28 Федерального закона "О трудовых пенсиях в Российской Федерации" лицам, осуществлявшим лечебную и иную деятельность по охране здоровья населения в государственных и муниципальных учреждениях здравоохранения в городе, сельской местности и в поселке городского типа (рабочем поселке), год работы в сельской местности или в поселке городского типа (рабочем поселке) засчитывается в указанный стаж работы как год и 3 месяца.

Как разъяснил Пленум Верховного Суда РФ в Постановлении "О практике рассмотрения судами дел, связанных с реализацией прав граждан на трудовые пенсии" от 11 декабря 2012 г. N 30 если работа имела место только в сельской местности и (или) в поселке городского типа, то Правила не предусматривают возможности применения льготного порядка исчисления таких периодов работы, поскольку в данном случае право на досрочную пенсию по старости связано со стажем меньшей продолжительности - не менее 25 лет.

Между тем из материалов дела усматривается, что истица осуществляла лечебную деятельность только в сельской местности, в связи с чем положение подпункта п. а п. 5 Правил исчисления периодов работы, дающей право на досрочное назначение пенсии по старости, утвержденных Постановлением Правительства РФ от 29.10.2002 N 781, к ней не может быть применено.

При таких обстоятельствах у суда отсутствовали правовые основания для применения льготного порядка подсчета специального стажа к периоду работы истца с 01 ноября 1999 года по 31 декабря 1999 года и периодам прохождения на курсах повышения квалификации, кроме периода с 23 марта 1998 года по 17 апреля 1998 года.

Исходя из того, что к моменту обращения с заявлением о назначении пенсии у А.И. отсутствовал необходимый 25-летний стаж лечебной работы для назначения пенсии в соответствии с подпунктом 20 пункта 1 статьи 27 Федерального закона от 17.12.2001 г. N 173-ФЗ "О трудовых пенсиях в Российской Федерации", у суда не имелось оснований для назначения досрочной трудовой пенсии по старости.

Судебная коллегия изменила решение суда в части возложения на Управление Пенсионного фонда обязанности включить в специальный стаж работы А.И. периодов работы заведующей фельдшерско-акушерским пунктом с 01 ноября 1999 года по 31 декабря 1999 года и периоды нахождения на курсах повышения квалификации после 1999 года в льготном исчислении 1 год работы как 1 год и 3 месяца, и обязала Управление Пенсионного фонда включить в стаж А.И. указанные периоды в календарном порядке. В удовлетворении исковых требований А.И. о назначении досрочной трудовой пенсии по старости отказано (Дело N 33-4322/2013, Ленинский районный суд г. Чебоксары Чувашской Республики).

В соответствии с пунктом 3 статьи 13 Федерального закона N 173-ФЗ "О трудовых пенсиях в Российской Федерации " к допустимым доказательствам, подтверждающим особенности работы (работы в определенных условиях), определяющие ее характер и влияющие на досрочное назначение трудовой пенсии по старости, не могут быть отнесены свидетельские показания (п. 15 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 11 декабря 2012 года N 30 "О практике рассмотрения судами дел, связанных с реализацией прав граждан на трудовые пенсии").

С.И. обратился в суд с иском к Управлению Пенсионного фонда о признании незаконным решения об отказе в назначении досрочной пенсии.

Требования мотивированы тем, что решением УПФ РФ от 24 июля 2013 года ему было отказано в назначении досрочной трудовой пенсии по старости по подпункту 2 пункта 1 статьи 27 Федерального закона "О трудовых пенсиях в Российской Федерации" в связи с отсутствием требуемого льготного стажа работы. При этом пенсионным органом в специальный стаж истца не был включен период работы с сентября 1994 года по август 1996 года в качестве электросварщика в домоуправлении N 1 (15.10.1997 г. Домоуправление N 1 переименовано в муниципальное ремонтно-эксплуатационное предприятие), в связи с тем, что не представлено документов, по которым возможно установить характер выполняемой истцом работы. Не согласившись с указанным решением, С.И. обратился в суд с иском о включении спорного периода работы в специальный стаж, дающий право на назначение досрочной трудовой пенсии по старости, поскольку отсутствие документов, подтверждающих характер работы, само по себе не может явиться основанием для отказа во включении вышеуказанного периода в специальный стаж и в этом нет его вины.

Разрешая заявленные требования, суд первой инстанции, пришел к выводу об удовлетворении требований истца о включении спорного периода работы в специальный трудовой стаж, дающий право на досрочное назначение трудовой пенсии по старости. При этом суд исходил из того, что первичные доказательства, подтверждающие фактическое выполнение С.И. работы электросварщика ручной сварки, не могут быть представлены истцом ввиду ликвидации предприятия и отсутствия их в архиве, и положил в основу своего решения пояснения истца и допрошенных в судебном заседании свидетелей Г.А. и Г.Г., подтвердивших, что С.И. работал в Домоуправлении N 1 электросварщиком ручной сварки.

Судебная коллегия не согласилась с таким выводом суда первой инстанции, поскольку письменными доказательствами он не подтвержден, а показания свидетелей в силу положений пункта 3 статьи 13 ФЗ "О трудовых пенсиях в Российской Федерации" не могут быть приняты в качестве допустимых и достоверных доказательств в подтверждение характера выполняемых работ при рассмотрении спора о признании права на досрочное назначение трудовой пенсии.

Как следует из разъяснений Пленума Верховного Суда РФ, данных в пункте 15 постановления от 11 декабря 2012 года N 30 "О практике рассмотрения судами дел, связанных с реализацией прав граждан на трудовые пенсии", в соответствии с пунктом 3 статьи 13 Федерального закона N 173-ФЗ "О трудовых пенсиях в Российской Федерации" к допустимым доказательствам, подтверждающим особенности работы (работы в определенных условиях), определяющие ее характер и влияющие на досрочное назначение трудовой пенсии по старости, не могут быть отнесены свидетельские показания. Указанные обстоятельства могут подтверждаться иными доказательствами, предусмотренными в статье 55 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации (например, приказами, расчетной книжкой, нарядами и т.п.).

Таким образом, показания свидетелей Г.А. и Г.Г., допрошенных судом первой инстанции, не могут быть приняты в качестве допустимых доказательств. Более того, показания свидетеля Г.Г. о том, что в феврале 1996 года он работал мастером в Домоуправлении N 1, письменными доказательствами не удостоверены.

Выводы суда о возможности принятия показаний свидетелей в связи с ликвидацией предприятия, являются необоснованными, т.к. основным документом, подтверждающим трудовой стаж работника, является трудовая книжка. Однако имеющиеся в трудовой книжке С.И. сведения в совокупности с другими исследованными доказательствами не подтверждают право истца на досрочное назначение пенсии по старости по основанию, предусмотренному подпунктом 1 пункта 1 статьи 27 Федерального закона "О трудовых пенсиях в Российской Федерации". Кроме того документы архивного фонда муниципального ремонтно-эксплуатационного предприятия имеются в городском архиве.

В силу статьи 56 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, содержание которой следует рассматривать в контексте с положениями пункта 3 статьи 123 Конституции Российской Федерации и статьи 12 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, закрепляющих принцип состязательности гражданского судопроизводства и принцип равноправия сторон, обязанность доказывания факта работы истца по профессии, включенной в Список N 2, дающий право на назначение льготной пенсии, лежала на нем. Таких доказательств в деле не имеется, не представлены они и в суд апелляционной инстанции.

Судебная коллегия отменила решение суда первой инстанции с вынесением нового решения, которым в удовлетворении требований С.И. отказано (Дело N 33-4533/2013. Шумерлинский районный суд г. Чебоксары Чувашской Республики).

Работа в должностях помощника директора по режиму, старшего дежурного по режиму, дежурного по режиму засчитывается в специальный стаж работы за период до 1 ноября 1999 г. (п. 10 Правил исчисления периодов работы, дающей право на досрочное назначение трудовой пенсии по старости в соответствии со статьей 27 Федерального закона "О трудовых пенсиях в Российской Федерации")

Решением Пенсионного фонда В.П. отказано в назначении досрочной трудовой пенсии по старости в соответствии с п.п. 19 п. 1 ст. 27 Федерального закона "О трудовых пенсиях в Российской Федерации" по мотиву отсутствия требуемого 25-летнего стажа педагогической работы. Продолжительность специального стажа установлена в 19 лет 2 месяца и 18 дней.

В специальный стаж работы, дающей право на досрочную трудовую пенсию, не были включены ряд периодов, в том числе периоды нахождения на курсах повышения квалификации, период работы в СОШ в качестве тренера ДЮСШ, период работы в СОШ в качестве учителя ОБЖ, период службы в рядах Вооруженных Сил СССР, период работы в РГСУ ВУЗТ "СООШ" в качестве дежурного по режиму с 30 августа 2008 года по 06 декабря 2010 года.

Не согласившись с указанным решением, В.П. обратился в суд с иском о включении указанных периодов в специальный стаж и назначении досрочной трудовой пенсии по старости со дня обращения.

Судом первой инстанции исковые требования В.П. удовлетворены.

Судебная коллегия отменила решение суда в части в части обязания Пенсионного фонда включить в стаж В.П., дающий право на досрочное назначение трудовой пенсии по старости в связи с осуществлением педагогической деятельности в учреждениях для детей в соответствии пп. 19 п. 1 ст. 27 Федерального закона "О трудовых пенсиях в Российской Федерации" от 17 декабря 2001 года, периода работы в РГСУ ВУЗТ "СООШ" в качестве дежурного по режиму с 30 августа 2008 года по 06 декабря 2010 года и назначить ему досрочную трудовую пенсию по старости в связи с осуществлением педагогической деятельности в учреждениях для детей с 10 июля 2013 года отменила и вынесла новое решение об отказе в удовлетворении указанных требований по следующим основаниям.

В соответствии с п.п. 19 п. 1 ст. 27 Федерального закона от 17 декабря 2001 года "О трудовых пенсиях в Российской Федерации" лицам, не менее 25 лет осуществлявшим педагогическую деятельность в учреждениях для детей, независимо от их возраста, устанавливается досрочная трудовая пенсия по старости.

Пунктом 2 названной статьи предусмотрено, что Списки соответствующих работ, производств, профессий, должностей, специальностей и учреждений (организаций), с учетом которых назначается трудовая пенсия по старости в соответствии с пунктом 1 настоящей статьи, правила исчисления периодов работы (деятельности) и назначения указанной пенсии при необходимости утверждаются Правительством Российской Федерации.

Постановлением Правительства Российской Федерации от 29 октября 2002 года N 781 были утверждены: Список должностей и учреждений, работа в которых засчитывается в стаж работы, дающей право на досрочное назначение трудовой пенсии по старости лицам, осуществлявшим педагогическую деятельность в учреждениях для детей в соответствии с подпунктом 19 пункта 1 статьи 27 Федерального закона "О трудовых пенсиях в Российской Федерации" (Список 2002 года), и Правила исчисления периодов работы, дающей право на досрочное назначение трудовой пенсии по старости лицам, осуществлявшим педагогическую деятельность в учреждениях для детей в соответствии с подпунктом 19 пункта 1 статьи 27 Федерального закона "О трудовых пенсиях в Российской Федерации" (Правила 2002 года).

Разрешая спор и удовлетворяя исковые требования относительно периода работы В.П. в должности дежурного по режиму в РГСУ ВУЗТ "специальная общеобразовательная школа закрытого типа", суд исходил из того, что должность дежурного по режиму поименована в п. 1 Списка 2002 года, а место работы относится к общеобразовательным учреждениям и подпадает под понятие школ всех наименований (п. 1.1 Списка 2002 года).

Вместе с тем, суд не учел, что п. 10 Правил 2002 года прямо предусматривает, что работа в должности дежурного по режиму засчитывается в стаж работы за период до 1 ноября 1999 года. Следовательно, работа истца в должности дежурного по режиму в период, имевший место после ноября 1999 года, не подлежит включению в педагогический стаж.

При исключении из педагогического стажа истца периода его работы в качестве дежурного по режиму продолжительность специального стажа составляет менее требуемых 25 лет, что свидетельствует об отсутствии у В.П. на момент обращения в пенсионный орган права на назначение досрочной трудовой пенсии по основанию, предусмотренному п.п. 19 п. 1 ст. 27 Федерального закона от 17 декабря 2001 года "О трудовых пенсиях в Российской Федерации" (Дело N 33-4040/2013, Красноармейский районный суд Чувашской Республики).

Суммирование учебной нагрузки может быть произведено лишь по должностям, работа в которых дает право на назначение досрочной трудовой пенсии по старости в соответствии со Списком и Правилами, утвержденными Правительством Российской Федерации.

Решением Пенсионного фонда Л.В. было отказано в назначении досрочной трудовой пенсии по старости в соответствии с п.п. 19 п. 1 ст. 27 Федерального закона "О трудовых пенсиях в Российской Федерации" по мотиву отсутствия требуемого 25-летнего стажа педагогической работы. Продолжительность специального стажа установлена в 17 лет 2 месяца и 12 дней.

В специальный стаж работы, дающей право на досрочную трудовую пенсию, не были включены периоды нахождения в учебных отпусках, работы с 9 ноября 2002 года по 25 января 2010 года в должности социального педагога в МОУ "Центр образования" и с 16 декабря 2002 года по 31 мая 2010 года в должности учителя русского языка и литературы по совместительству с учебной нагрузкой 0,5 ставки в МБОУ "Средняя общеобразовательная школа".

Не согласившись с указанным решением, Л.В. обратилась в суд с иском о включении указанных периодов в специальный стаж и назначении досрочной трудовой пенсии по старости с 28 июня 2013 года.

Решением суда первой инстанции исковые требования Л.В. удовлетворены.

Судебная коллегия решение суда в части удовлетворения исковых требований Л.В. к Пенсионному фонду о включении в специальный стаж периода работы в должности социального педагога и учителя русского языка и литературы в Муниципальном общеобразовательном учреждении "Центр образования" с 9 ноября 2002 года по 25 января 2010 года, признании за Л.В. права на досрочную трудовую пенсию по старости с 28 июня 2013 года, возложении на Пенсионный фонд обязанности выплачивать Л.В. досрочную трудовую пенсию по старости в связи с педагогической деятельностью с 28 июня 2013 года отменила и вынесла по делу новое решение, которым в удовлетворении указанных требований отказала.

Как следует из материалов дела, в период с 9 ноября 2002 года по 25 января 2010 года Л.В. работала в МОУ "Центр образования", впоследствии переименованном в МОУ "Средняя общеобразовательная школа", в должности социального педагога. В период с 16 декабря 2002 года по 31 мая 2010 года она также работала по совместительству на неполную ставку учителем русского языка и литературы.

В соответствии с п.п. 19 п. 1 ст. 27 Федерального закона от 17 декабря 2001 года "О трудовых пенсиях в Российской Федерации" лицам, не менее 25 лет осуществлявшим педагогическую деятельность в учреждениях для детей, независимо от их возраста, устанавливается досрочная трудовая пенсия по старости.

Пунктом 2 названной статьи предусмотрено, что Списки соответствующих работ, производств, профессий, должностей, специальностей и учреждений (организаций), с учетом которых назначается трудовая пенсия по старости в соответствии с пунктом 1 настоящей статьи, правила исчисления периодов работы (деятельности) и назначения указанной пенсии при необходимости утверждаются Правительством Российской Федерации.

Постановлением Правительства Российской Федерации от 29 октября 2002 года были утверждены: Список должностей и учреждений, работа в которых засчитывается в стаж работы, дающей право на досрочное назначение трудовой пенсии по старости лицам, осуществлявшим педагогическую деятельность в учреждениях для детей в соответствии с подпунктом 19 пункта 1 статьи 27 Федерального закона "О трудовых пенсиях в Российской Федерации" (Список 2002 года), и Правила исчисления периодов работы, дающей право на досрочное назначение трудовой пенсии по старости лицам, осуществлявшим педагогическую деятельность в учреждениях для детей в соответствии с подпунктом 19 пункта 1 статьи 27 Федерального закона "О трудовых пенсиях в Российской Федерации" (Правила 2002 года).

В соответствии с п. 11 Правил, работа в должностях социального педагога, педагога-психолога и инструктора по труду засчитывается в стаж работы в образовательных учреждениях для детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, указанных в пункте 1.3 раздела "Наименование учреждений" списка, в специальных (коррекционных) образовательных учреждениях для обучающихся (воспитанников) с отклонениями в развитии, указанных в пункте 1.5 раздела "Наименование учреждений" списка, в специальных учебно-воспитательных учреждениях открытого и закрытого типа, указанных в пункте 1.6 раздела "Наименование учреждений" списка, в образовательных учреждениях для детей, нуждающихся в психолого-педагогической и медико-социальной помощи, указанных в пункте 1.11 раздела "Наименование учреждений" списка, и в учреждениях социального обслуживания, указанных в пункте 1.13 раздела "Наименование учреждений" списка.

Поскольку МОУ "Центр образования", МОУ "Средняя общеобразовательная школа" к таким учреждениям не отнесены, работа в должности социального педагога в МОУ "Центр образования", МОУ "Средняя общеобразовательная школа" включению в специальный стаж работы, дающей право на досрочное назначение трудовой пенсии по старости, не подлежит.

Периоды работы в должности учителя общеобразовательных школ с 1 сентября 2000 года в соответствии с п. 4 Правил засчитываются в педагогический стаж для назначения пенсии при условии выполнения (суммарно по основному и другим местам работы) нормы рабочего времени (педагогической или учебной нагрузки), установленной за ставку заработной платы (должностной оклад), за исключением случаев, определенных настоящими Правилами. Таким исключением для учителей, работающих в общеобразовательных школах, является п. 6 Правил, предусматривающий включение в стаж периодов работы в должности учителя начальных классов и учителя расположенных в сельской местности общеобразовательных школ всех наименований независимо от объема выполняемой учебной нагрузки. Л.В. под данное исключение не попадает, поскольку она не работала в должности учителя начальных классов и ее работа протекала в общеобразовательной школе, расположенной в городе, а не в сельской местности.

В соответствии с п. 2 постановления Правительства Российской Федерации от 3 апреля 2003 года N 191 "О продолжительности рабочего времени (норме часов педагогической работы за ставку заработной платы) педагогических работников", признанного утратившим силу постановлением Правительства Российской Федерации от 20 июля 2011 года N 603, п. 2 приказа Минобрнауки Российской Федерации от 24 декабря 2010 года N 2075 "О продолжительности рабочего времени (норме часов педагогической работы за ставку заработной платы) педагогических работников" норма часов преподавательской работы за ставку заработной платы для учителей 5-11 (12) классов составляет 18 часов в неделю.

Как установлено судом и следует из уточняющей справки, выданной работодателем, а также иных документов, имеющихся в деле, в спорный период истица работала учителем с неполной нагрузкой, максимальный размер которой составлял 0,66 ставки.

Таким образом, условие, предусмотренное п. 4 Правил, не выполнялось.

Суд, включая спорный период в специальный стаж, исходил из того, что истица выполняла норму рабочего времени суммарно, работая в должности учителя и в должности социального педагога. Данные выводы суда основаны на неверном толковании норм права.

Право на досрочное назначение трудовой пенсии по старости связывается не с любой педагогической работой, а лишь с такой, при выполнении которой организм работника подвергается неблагоприятному воздействию различного рода факторов, обусловленных спецификой и характером профессиональной деятельности; при этом учитываются также и различия в характере труда, функциональных обязанностях лиц, работающих на одних и тех же должностях, но в разных по профилю и задачам деятельности учреждениях и организациях. Право определения должностей и учреждений, работа в которых дает право на досрочное назначение пенсии, предоставлено Правительству Российской Федерации.

Суммирование нагрузки может быть произведено лишь по должностям, работа в которых дает право на назначение досрочной трудовой пенсии по старости в соответствии со Списком и Правилами, утвержденными Правительством Российской Федерации. Поэтому в данном случае учету подлежит лишь работа в должности учителя, которая выполнялась истицей с неполной учебной нагрузкой, что не позволяет включить ее в специальный стаж.

Исключение указанного периода из специального стажа повлекло отмену решения суда в части признания за Л.В. права на досрочную трудовую пенсию по старости с 28 июня 2013 года и обязании Пенсионного фонда выплачивать Л.В. досрочную трудовую пенсию по старости с 28 июня 2013 года (Дело N 33-4060/2013, Алатырский районный суд Чувашской Республики).

В соответствии с п.п. 7 п. 1 ст. 27 Федерального закона N 173 трудовая пенсия назначается мужчинам по достижении возраста 55 лет, если они проработали не менее 12 лет 6 месяцев в качестве рабочих, мастеров непосредственно на лесозаготовках и лесосплаве, включая обслуживание механизмов и оборудования, и имеют страховой стаж не менее 25 лет, при условии что они были заняты в едином технологическом процессе лесозаготовок (независимо от вида рубок) и на лесосплаве предприятий лесной промышленности и лесного хозяйства, постоянно действующих лесопунктов, лесничеств, лесозаготовительных участков независимо от их ведомственной подчиненности.

Решением Пенсионного фонда Ю.А. было отказано в назначении досрочной трудовой пенсии по старости в соответствии с п.п. 2 п. 1 ст. 27 Федерального закона "О трудовых пенсиях в Российской Федерации" в связи с отсутствием специального стажа в 12 лет и 6 месяцев. Специальный стаж определен в 3 года 8 месяцев 28 дней.

Не согласившись с указанным решением, Ю.А. обратился в суд с иском о признании его в части отказа в назначении досрочной трудовой пенсии по старости незаконным, возложении на ответчика обязанности по включению в специальный стаж периода работы с 3 февраля 2003 года по 15 марта 2010 года в должности мастера лесозаготовок ООО и назначению досрочной трудовой пенсии по старости с 23 апреля 2013 года.

Исковые требования мотивированы тем, что работа истца в спорный период подлежит включению в специальный стаж как работа на лесозаготовках и лесосплаве, и с учетом суммирования этого периода с периодом работы с тяжелыми условиями труда общая продолжительность специального стажа составит 10 лет 10 месяцев 10 дней, что дает право на назначение досрочной трудовой пенсии по пп. 2 п. 1 ст. 27 Федерального закона "О трудовых пенсиях в Российской Федерации" по достижении возраста 56 лет.

Решением суда в удовлетворении исковых требований Ю.А. отказано.

Судебная коллегия частично отменила решение суда по следующим основаниям.

В соответствии со статьей 7 Федерального закона от 17 декабря 2001 года N 173-ФЗ "О трудовых пенсиях в Российской Федерации" право на трудовую пенсию по старости имеют мужчины, достигшие возраста 60 лет, и женщины, достигшие возраста 55 лет.

В силу п.п. 2 п. 1 ст. 27 Федерального закона N 173 досрочная трудовая пенсия назначается мужчинам по достижении возраста 55 лет, если они проработали на работах с тяжелыми условиями труда не менее 12 лет 6 месяцев и имеют страховой стаж не менее 25 лет. В случае если указанные лица проработали на перечисленных работах не менее половины установленного срока и имеют требуемую продолжительность страхового стажа, трудовая пенсия им назначается с уменьшением возраста на 1 год за каждые два года 6 месяцев такой работы.

В соответствии с п.п. 7 п. 1 ст. 27 Федерального закона N 173 трудовая пенсия назначается мужчинам по достижении возраста 55 лет, если они проработали не менее 12 лет 6 месяцев в качестве рабочих, мастеров непосредственно на лесозаготовках и лесосплаве, включая обслуживание механизмов и оборудования, и имеют страховой стаж не менее 25 лет.

Списки соответствующих работ, правила исчисления периодов работ и назначения указанной пенсии утверждаются Правительством Российской Федерации.

Постановлением Правительства Российской Федерации N 537 от 18 июля 2002 года установлено, что при досрочном назначении трудовой пенсии по старости работникам, занятым в качестве рабочих, мастеров (в том числе старших) непосредственно на лесозаготовках и лесосплаве, включая обслуживание механизмов и оборудования применяется Список профессий и должностей рабочих и мастеров (в том числе старших), занятых непосредственно на лесозаготовках и лесосплаве (включая обслуживание механизмов и оборудования), утвержденный Постановлением Правительства Российской Федерации от 24 апреля 1992 г. N 273.

Указанным Списком предусмотрены такие профессии и должности как "мастера, старшие мастера, занятые на лесосеках, лесопогрузочных пунктах, верхних и промежуточных складах". При этом отмечено, что указанный перечень профессий и должностей распространяется на работников, занятых в едином технологическом процессе лесозаготовок (независимо от вида рубок) и на лесосплаве предприятий лесной промышленности и лесного хозяйства, постоянно действующих лесопунктов, лесничеств, лесозаготовительных участков независимо от их ведомственной подчиненности.

Установлено, что в соответствии с Уставом ООО, где работал истец, одним из видов его деятельности является лесозаготовка. Указанным обществом разрабатывались лесосеки, производилась лесозаготовка, в должностные обязанности мастера лесозаготовок входили обязанности по организации работ по лесозаготовкам, в том числе, по валке леса, обрубке сучьев, трелевке, раскряжевке, погрузке леса. Ю.А. в определенные периоды выполнял работы, относящиеся к лесозаготовкам, что подтверждается исследованными судом письменными доказательствами.

Суд первой инстанции отказал в удовлетворении исковых требований в связи с тем, что в сведениях индивидуального персонифицированного учета, представленных за указанные периоды работодателем, право на льготное пенсионное обеспечение не указано, в наблюдательном деле ООО в представленных сведениях о лицах, имеющих право на досрочное назначение трудовой пенсии по старости информации о мастерах лесозаготовок не содержится, и исходил из того, что бесспорных доказательств, свидетельствующих о том, что истец был занят в едином технологическом процессе лесозаготовок, не представлено.

Судебная коллегия нашла выводы суда ошибочными.

Технологический процесс лесозаготовок включает следующие операции: подготовка леса к валке, валка леса бензомоторными пилами и другими механизмами, обрубка сучьев и вершин, вырубка поврежденных при валке деревьев, трелевка (подвозка и вывозка) древесины с лесосек к промежуточным складам, разделка древесины, которая включает в себя раскряжевку хлыстов на сортименты, окорку круглого леса, штабелевку древесины, вывозку древесины на нижние склады или погрузочные ленты для отправки потребителю.

Из исследованных судом нарядов на работы, подписанных мастером лесозаготовок Ю.А., следует, что в ООО проводилась непрерывная лесозаготовка, которая включала в себя указанные выше операции, относящиеся к единому технологическому процессу лесозаготовок.

При таких обстоятельствах период работы истца в должности мастера лесозаготовок подлежит включению в специальный стаж работы, дающей право на досрочное назначение трудовой пенсии по старости по подп. 7 п. 1 ст. 27 Федерального закона "О трудовых пенсиях в Российской Федерации", за исключением периодов, по которым факт работы на лесозаготовках не подтвержден имеющими в деле письменными документами, а также периодов нахождения в административных отпусках.

В силу пункта 2 статьи 13 Федерального закона N 173-ФЗ периоды работы после регистрации гражданина в качестве застрахованного лица подтверждаются выпиской из индивидуального лицевого счета застрахованного лица, сформированной на основании сведений индивидуального (персонифицированного) учета.

Перечень документов, подтверждающих периоды работы как до регистрации гражданина в качестве застрахованного лица, так и после такой регистрации, включаемые в страховой стаж, установлен в Постановлении Правительства Российской Федерации от 24 июля 2002 года N 555 "Об утверждении Правил подсчета и подтверждения страхового стажа для установления трудовых пенсий" и Приказе Министерства здравоохранения и социального развития Российской Федерации от 31 марта 2011 года N 258н "Об утверждении порядка подтверждения периодов работы, дающей право на досрочное назначение трудовой пенсии по старости" (далее - Правила).

Согласно приведенным правовым нормам выписка из индивидуального лицевого счета застрахованного лица, сформированная на основании сведений индивидуального (персонифицированного) учета, не является единственным допустимым доказательством подтверждения трудового стажа. В частности, в соответствии с пунктами 6, 7 Правил основным документом, подтверждающим периоды работы по трудовому договору, является трудовая книжка установленного образца. При отсутствии трудовой книжки, а также в случае, когда в трудовой книжке содержатся неправильные и неточные сведения либо отсутствуют записи об отдельных периодах работы, в подтверждение периодов работы принимаются письменные трудовые договоры, оформленные в соответствии с трудовым законодательством, действовавшим на день возникновения соответствующих правоотношений, трудовые книжки колхозников, справки, выдаваемые работодателями или соответствующими государственными (муниципальными) органами, выписки из приказов, лицевые счета и ведомости на выдачу заработной платы. В случае, когда трудовая книжка не ведется, периоды работы по трудовому договору подтверждаются письменным трудовым договором, оформленным в соответствии с трудовым законодательством, действовавшим на день возникновения соответствующих правоотношений. Приведенные положения только разграничивают порядок подтверждения трудового стажа при отсутствии основного документа - трудовой книжки, и устанавливают возможность подтверждения трудового стажа (в том числе и специального) после регистрации гражданина в качестве застрахованного сведениями из индивидуального лицевого счета застрахованного лица. При этом не исключается возможность подтверждения специального трудового стажа документами, выдаваемыми работодателем. Наряду с трудовой книжкой коллегией в рассматриваемом случае были приняты в качестве доказательств и иные документы, что названным положениям закона не противоречит.

Действующее пенсионное законодательство не ставит в зависимость право лица на получение трудовой пенсии по старости (в том числе и досрочной) от выполнения работодателем обязанностей по предоставлению в органы Пенсионного Фонда РФ полных и достоверных сведений о работнике.

Вместе с тем, частичное включение спорного периода в специальный стаж не влияет на правильность решения в части отказа в назначении истцу досрочной трудовой пенсии по старости.

Право на назначение досрочной трудовой пенсии по пп. 7 п. 1 ст. 27 Федерального закона N 173-ФЗ возникает у мужчин лишь при наличии специального стажа на лесозаготовках в 12 лет и 6 месяцев, право на назначение пенсии по этому основанию с понижением возраста не предусмотрено, то есть для назначения пенсии данный стаж должен быть выработан полностью. Однако у Ю.А. стаж работы, дающей право на досрочную пенсию составляет менее 12 лет и 6 месяцев, и его недостаточно для возникновения права на назначение пенсии.

Судебная коллегия отменила решение суда первой инстанции в части отказа в удовлетворении исковых требований Ю.А. о возложении на Пенсионный фонд обязанности по включению в специальный стаж периодов его работы в должности мастера лесозаготовок ООО и вынесла по делу новое решение, которым в указанной части исковые требования удовлетворила (Дело N 33-3873/2013, Ибресинский районный суд Чувашской Республики).

Работа любым учителем, а не только учителем начальных классов общеобразовательной школы, расположенной в сельской местности, подлежит включению в стаж независимо от объема выполняемой нагрузки (п. 6 Правил исчисления периодов работы, дающей право на досрочное назначение трудовой пенсии по старости лицам, осуществлявшим педагогическую деятельность в учреждениях для детей в соответствии с подпунктом 19 пункта 1 статьи 27 Федерального закона "О трудовых пенсиях в Российской Федерации").

Решением Пенсионного фонда И.В. было отказано в назначении досрочной трудовой пенсии по старости в соответствии с п.п. 19 п. 1 ст. 27 Федерального закона "О трудовых пенсиях в Российской Федерации" по мотиву отсутствия требуемого 25-летнего стажа педагогической работы. Продолжительность специального стажа установлена в 22 года 10 месяцев 27 дней. В специальный стаж работы, дающей право на досрочную трудовую пенсию, не был включен период работы с 28 августа 2002 года по 30 сентября 2012 года в должности социального педагога С. средней школы.

Не согласившись с указанным решением, И.А. обратилась в суд с иском о включении в специальный стаж периодов работы учителем С. средней школы с 1 сентября 2007 года по 1 сентября 2008 года и с 1 сентября 2009 года по 18 января 2013 года, назначении досрочной трудовой пенсии по старости с 18 января 2013 года.

Решением суда в удовлетворении исковых требований И.В. о признании решения Пенсионного фонда об отказе в назначении пенсии незаконным, обязании включить в специальный стаж работы период работы с 23 декабря 2011 года по 18 января 2013 года и обязании ответчика назначить ей трудовую пенсию по старости с 18 января 2013 года, отказано. В части требований о включении в специальный стаж работы периодов работы с 21 сентября 2006 года по 6 февраля 2009 года, с 21 сентября 2007 года по 31 августа 2008 года и с 1 сентября 2009 года по 22 декабря 2011 года производство прекращено.

Отказывая во включении в специальный стаж периода работы И.В. в должности учителя с 23 декабря 2011 года по 18 января 2013 года, суд первой инстанции исходил из того, что истицей не выполнялась норма учебной нагрузки, установленная постановлением Правительства Российской Федерации N 191 от 3 апреля 2003 года, поскольку ее учебная нагрузка составляла всего лишь 3 часа в неделю. Доводы истицы об отсутствии требований к нагрузке для учителей, работающих в сельской местности со ссылкой на п. 6 Правил, утвержденных постановлением Правительства Российской Федерации от 29 октября 2002 года N 781, суд посчитал необоснованными, поскольку, по мнению суда, указанное положение относится лишь к учителям начальных классов.

Судебная коллегия нашла выводы суда ошибочными.

В соответствии с п.п. 19 п. 1 ст. 27 Федерального закона от 17 декабря 2001 года "О трудовых пенсиях в Российской Федерации" лицам, не менее 25 лет осуществлявшим педагогическую деятельность в учреждениях для детей, независимо от их возраста, устанавливается досрочная трудовая пенсия по старости.

Постановлением Правительства Российской Федерации от 29 октября 2002 года были утверждены: Список должностей и учреждений, работа в которых засчитывается в стаж работы, дающей право на досрочное назначение трудовой пенсии по старости лицам, осуществлявшим педагогическую деятельность в учреждениях для детей в соответствии с подпунктом 19 пункта 1 статьи 27 Федерального закона "О трудовых пенсиях в Российской Федерации" (Список 2002 года), и Правила исчисления периодов работы, дающей право на досрочное назначение трудовой пенсии по старости лицам, осуществлявшим педагогическую деятельность в учреждениях для детей в соответствии с подпунктом 19 пункта 1 статьи 27 Федерального закона "О трудовых пенсиях в Российской Федерации" (Правила 2002 года).

Названный Список в пункте 1 раздела "Наименование должностей" содержит должность учителя, а в пункте 1.1 раздела "Наименование учреждений" содержит такое общеобразовательное учреждение как школа.

Действительно, в соответствии с п. 4 Правил периоды работы, начиная с 1 сентября 2000 года, включаются в стаж при условии выполнения (суммарно по основному и другим местам работы) нормы рабочего времени (педагогической или учебной нагрузки), установленной за ставку заработной платы (должностной оклад), за исключением случаев определенных настоящими Правилами.

Такое исключение предусмотрено п. 6 Правил, согласно которому работа в должности учителя начальных классов общеобразовательных учреждений, указанных в пункте 1.1 раздела "Наименование учреждений" списка, учителя расположенных в сельской местности общеобразовательных школ всех наименований (за исключением вечерних (сменных) и открытых (сменных) общеобразовательных школ) включается в стаж работы независимо от объема выполняемой учебной нагрузки.

В силу указанной нормы работа любым учителем, а не только учителем начальных классов общеобразовательной школы, расположенной в сельской местности, подлежит включению в стаж независимо от объема выполняемой нагрузки.

Судебная коллегия отменила решение суда в указанной части и постановила обязать Пенсионный фонд включить период работы И.В. с 23 декабря 2011 года по 18 марта 2012 года и с 7 апреля 2012 года по 18 января 2013 года в должности учителя изобразительного искусства в специальный стаж работы.

Не согласилась судебная коллегия и с прекращением судом первой инстанции производства по делу по иску И.В. о включении в специальный стаж работы с 21 сентября 2006 года по 6 февраля 2009 года со ссылкой на вступившее в законную силу решение, вынесенное ранее.

Указанным решением было отказано в удовлетворении исковых требований И.В. о включении в специальный стаж работы, дающей право на досрочную трудовую пенсию по старости, периода работы с 21 сентября 2006 года по 6 февраля 2009 года в должности социального педагога, а не в должности учителя. Таким образом, данное решение не препятствовало И.В. в подаче искового заявления о включении в специальный стаж тех же периодов работы по иной должности.

Судебная коллегия отменила решение суда первой инстанции в указанной части и в связи с недоказанностью факта работы истицы в должности учителя с 1 по 20 сентября 2007 года отказала в удовлетворении требований И.В. (Дело N 33-3705/2013, Батыревский районный суд Чувашской Республики).

В специальный стаж, дающий право на досрочное назначение трудовой пенсии в связи с педагогической деятельностью, могут быть включены периоды работы в качестве тренера-преподавателя по борьбе самбо в добровольных спортивных обществах.

Л.К. обратился в суд с иском к Управлению пенсионного фонда о признании права на досрочную трудовую пенсию по старости в связи с педагогической деятельностью.

Исковые требования мотивированы тем, что решением Пенсионного фонда от 16 июля 2010 года N 187 ему отказано в назначении досрочной трудовой пенсии в связи с недостаточностью педагогического стажа. При этом в подсчет специального стажа ответчиком не включены следующие периоды: службы в армии с 1977 по 1979 годы, работы тренером-преподавателем в ДСО "А" с июня 1979 года по август 1980 года, учебы в институте с августа 1980 по июнь 1984 года, работы тренером-преподавателем в ДСО "Б" с июня 1984 года по октябрь 1984 года, работы в качестве тренера-преподавателя в подростковом клубе профкома учащихся химико-механического техникума с сентября 1988 года по июль 1993 года, работы тренером-преподавателем по борьбе самбо и одновременно директором ДЮСШ с апреля 2001 года по май 2005 года, работы тренером-преподавателем по борьбе самбо и дзюдо ДЮСШ в СДЮСШОР по самбо и дзюдо Минспорта Чувашии с сентября 2007 года по март 2013 года.

Л.К. просил включить указанные периоды в специальный стаж и назначить досрочную трудовую пенсию с момента обращения с заявлением в пенсионный орган, то есть с 13 апреля 2010 года.

Решением суда первой инстанции в удовлетворении исковых требования Л.К. о включении в его специальный стаж указанных периодов отказано. Постановлено включить в специальный стаж занятия педагогической деятельностью Л.К. период работы в качестве тренера-преподавателя в подростковом клубе при профкоме учащихся ЧХМТ с 26 сентября 1988 года по 03 июля 1993 года (4 года 9 месяцев 8 дней).

Отказывая истцу в удовлетворении исковых требований о включении в его педагогический стаж периода работы в качестве тренера-преподавателя по борьбе самбо в ДСО "А" и периода работы в качестве тренера-преподавателя по борьбе самбо в PC ДСО "Б" суд указал, что данные учреждения не поименованы ни в одном из актов, регулирующих порядок и правила предоставления соответствующего вида пенсии, в связи с чем в специальный педагогический стаж истца включены быть не могут.

Судебная коллегия не согласилась с указанными выводами суда по следующим основаниям.

Постановлением Правительства РФ от 29.10.2002 года N 781 (ред. от 26.05.2009 года) был утвержден Список должностей и учреждений, работа в которых засчитывается в стаж работы, дающей право на досрочное назначение трудовой пенсии по старости лицам, осуществлявшим педагогическую деятельность в учреждениях для детей, в соответствии с подпунктом 19 пункта 1 статьи 27 Федерального закона "О трудовых пенсиях в Российской Федерации".

При этом работа в должностях, указанных в пункте 1 раздела "Наименование должностей" Списка, засчитывается в стаж работы при условии ее выполнения в учреждениях, указанных в пунктах 1.1-1.14 раздела "Наименование учреждений" Списка, а работа в должностях, указанных в п. 2 раздела "Наименование должностей" Списка - в учреждениях, указанных в пункте 2 раздела "Наименование учреждений" Списка.

Согласно вышеназванному Списку должностей и учреждений, а также действующему до 01.11.1999 года Списку профессий и должностей работников народного образования, педагогическая деятельность которых в школах и других учреждениях для детей дает право на пенсию за выслугу лет, утвержденному Постановлением Совета Министров РСФСР от 06.09.1991 года N 463: наименование должности "тренер-преподаватель" в п. 2 Списка включено, при этом наименование учреждения "добровольное спортивное общество" отсутствуют.

Кроме того, в указанные периоды работы истца действовало Положение "О порядке исчисления стажа для назначения пенсии за выслугу лет работникам просвещения и здравоохранения" утвержденное Постановлением Совета Министров СССР от 17.12.1959 года N 1397, согласно п. 2 которого в стаж работы учителей и других работников просвещения, кроме работы, указанной в п. 1 настоящего Положения засчитывалась работа по специальности во внешкольных детских учреждениях.

Анализируя вышеуказанные нормативные акты, регулирующие пенсионные правоотношения, судебная коллегия пришла к выводу, что основанием для применения льготного стажа является характер трудовой деятельности, осуществление определенных трудовых функций педагогическими работниками, выполнение которых дает право на назначение досрочной трудовой пенсии по старости.

Так справкой Республиканского Совета Добровольного физкультурно-спортивного общества профсоюзов подтверждается, что в период с июня 1979 года по август 1980 года Л.К. работал в Центральном совете Добровольного спортивного общества с детскими группами начальной подготовки и учебно-тренировочными группами на спортивной базе Государственного института физической культуры.

Справкой Республиканского Совета Добровольного физкультурно-спортивного общества профсоюзов подтверждается, что в период с июня 1984 года по октября 1984 года Л.К. работал в качестве тренера-преподавателя по борьбе самбо в Республиканском совете добровольного спортивного общества "Б" с детскими группами начальной подготовки и учебно-тренировочными группами на спортивной базе Государственного института физической культуры.

Поскольку пенсия педагогическим работникам назначается в зависимости от вида деятельности и установлено, что истец, работая с детьми, осуществлял педагогическую деятельность, то судебная коллегия нашла необходимым включить Л.К. в его специальный стаж, дающий право на досрочное назначение трудовой пенсии в связи с педагогической деятельностью, периоды работы в качестве тренера-преподавателя по борьбе самбо в ДСО "А" и в качестве тренера-преподавателя по борьбе самбо в PC ДСО "Б".

В соответствии с подпунктом "г" пункта 1 Положения о порядке исчисления стажа для назначения пенсии за выслугу лет работникам просвещения и здравоохранения, утвержденного Постановлением Совета Министров СССР от 17 декабря 1959 г. N 1397 "О пенсиях за выслугу лет работникам просвещения, здравоохранения, сельского хозяйства", которое утратило силу в связи с принятием Постановления Правительства от 22 сентября 1993 г. N 953, учителям, врачам и другим работникам просвещения и здравоохранения в стаж работы по специальности, кроме работы в учреждениях, организациях и должностях, работа в которых дает право на пенсию за выслугу лет, засчитывается служба в составе Вооруженных Сил СССР.

Согласно абзацу 5 пункта 2 указанного Положения в стаж работы учителей и других работников просвещения, кроме работы, указанной в пункте 1 настоящего Положения, засчитывалось также время обучения в педагогических учебных заведениях и университетах, если ему непосредственно предшествовала и непосредственно за ним следовала педагогическая деятельность.

В силу пункта 4 названного Положения время работы, указанной в пунктах 1, 2 и 3 настоящего Положения, засчитывается в стаж работы по специальности при условии, если не менее 2/3 стажа, требуемого для назначения пенсии в соответствии с настоящим Постановлением, приходится на работу в учреждениях, организациях и должностях, работа в которых дает право на эту пенсию.

В соответствии с пунктом 1.2 Инструктивного письма Министерства социального обеспечения РСФСР от 30 июня 1986 года указанный стаж составляет 16 лет 8 месяцев.

В указанный срок периоды службы в армии и учебы не входят.

На основании п. 12 Правил исчисления периодов работы, дающей право на досрочное назначение трудовой пенсии по старости утвержденных постановлением Правительства Российской Федерации от 29 октября 2002 года N 781, работа в должности тренера-преподавателя в учреждениях дополнительного образования для детей, в том числе в специализированных детско-юношеских спортивных школах олимпийского резерва, за периоды начиная с 01 января 2001 года засчитывается в стаж работы при наличии одновременно двух условий: на 01 января 2001 года у лица имеется стаж работы в должностях в учреждениях указанных в списке, продолжительностью не менее 16 лет 08 месяцев и у лица имеется факт работы (независимо от ее продолжительности) в период с 01 ноября 1999 года по 31 декабря 2000 года в должностях в учреждениях, указанных в п. 2 раздела "Наименование должностей" и в п. 2 раздела "Наименования учреждений" списка.

Таким образом, вышеназванные нормативные акты предусмотрели возможность включения периодов службы в армии, обучения и периода работы с 01 января 2001 года с наличием у лица, обратившегося за назначением пенсии, специального стажа работы в должностях, предусмотренных Перечнем учреждений, организаций и должностей, работа в которых дает право на пенсию за выслугу лет, утвержденным постановлением Совета Министров СССР от 17 декабря 1959 года, а также Списками, утвержденными постановлением Совета Министров РСФСР от 6 сентября 1991 года и постановлениями Правительства Российской Федерации от 22 сентября 1999 года и от 29 октября 2002 года, продолжительностью не менее 16 лет 8 месяцев.

Как следует из материалов дела, периоды работы до 01 января 2001 года, включенные в специальный стаж Л.К. пенсионным органом, составляют 8 лет 3 месяца 22 дня. При сложении указанных периодов и периодов, включенных в стаж судом и судебной коллегией, (4 года 9 месяцев 8 дней + 1 года 2 месяца 1 день+ 3 месяца 19 дней) педагогический стаж истца на 1 января 2001 года составил 14 лет 6 месяцев и 20 дней, что менее 16 лет и 8 месяцев, в связи с чем периоды работы истца после 1 января 2001 года в специальный стаж включены быть не могут.

Период обучения и период военной службы могут быть включены в специальный стаж Л.К. лишь в случае включения в него периодов работы с 01 января 2001 года. Однако совокупность условий, предусмотренных Правилами, утвержденными Постановлением Правительства от 29.10.2002 года N 781, в отношении истца отсутствует. Соответственно, отсутствуют основания и для включения в педагогический стаж периодов прохождения службы в Советской армии и обучения, и, как следствие, для назначения досрочной трудовой пенсии по старости.

Судебная коллегия отменила решение суда в части отказа в удовлетворении исковых требований Л.К. о включении в его специальный стаж периодов работы в качестве тренера-преподавателя по борьбе самбо с июня 1979 года по август 1980 года и с июня 1984 года по октябрь 1984 года и приняла в указанной части новое решение об удовлетворении исковых требований (Дело N 33-3328/2013, Урмарский районный суд Чувашской Республики).

"Электрогазосварщик" и "Газоэлектросварщик" - это разные наименования одной профессии, поэтому рабочие, которые по трудовым документам значатся газоэлектросварщиками, могут пользоваться правом на льготное пенсионное обеспечение по Списку N 2 (раздел XXXIII) как электрогазосварщики, то есть при документальном подтверждении их занятости в течение полного рабочего дня на резке и ручной сварке, на полуавтоматических машинах, а также на автоматических машинах с применением флюсов, содержащих вредные вещества не ниже 3 класса опасности (Информационном письмо Минтруда РФ N 3073-17, ПФ РФ N 06-27/7017 от 02.08.2000 г.)

В.Н. обратился в суд с иском к Управлению Пенсионного фонда о признании незаконным решения об отказе в назначении досрочной трудовой пенсии.

Исковые требования мотивировал тем, что 06 ноября 2012 года он обратился к ответчику с заявлением о назначении досрочной трудовой пенсии по возрасту, однако решением ответчика в назначении пенсии ему отказано ввиду отсутствия требуемого стажа работы с тяжелыми условиями труда.

При этом пенсионный орган не включил в специальный стаж истца периоды работы с 21 сентября 1983 года по 31 мая 1989 года в должности электрогазосварщика в Строительном Управлении Строительно-монтажного треста управления строительства города; с 06 февраля 1996 года по настоящее время в должности газоэлектросварщика 5 разряда в хозяйственно-эксплуатационной группе отдела образования администрации города, сославшись на недостаточность предоставленной документации, подтверждающей, что истец фактически работал электросварщиком ручной сварки и был занят на указанной работе в течение полного рабочего дня на резке и ручной сварке, а также на неполноту сведений о характере выполняемой работы и полной занятости, отсутствие кода особых условий в индивидуальных данных персонифицированного учета.

Не согласившись с решением Пенсионного фонда В.Н. просил суд включить в его специальный стаж спорные периоды работы, поскольку на момент вынесения решения ему исполнилось 55 лет, страховой стаж составляет более 25 лет, специальный стаж работы газоэлектросварщиком, электрогазосварщиком и газосварщиком составляет 17 лет 10 месяцев 12 дней.

Решением суда первой инстанции решение Пенсионного фонда признано незаконным частично, постановлено обязать Управление Пенсионного фонда включить в специальный стаж В.Н. периоды работы электрогазосварщиком с 21 сентября 1983 г. по 31 мая 1989 г., газоэлектросварщиком (электрогазосварщиком) с 6 февраля 1996 г. по 30 июня 2012 г., и обязать Управление Пенсионного фонда назначить В.Н. досрочную трудовую пенсию по старости с 6 ноября 2012 г.

Судебная коллегия изменила решение суда в части даты назначения пенсии, исключив из специального стажа периоды нахождения В.Н. в административном отпуске, по следующим основаниям.

В соответствии с подпунктом 2 пункта 1 статьи 27 Федерального закона от 17.12.2001 г. N 173-ФЗ "О трудовых пенсиях в Российской Федерации" (далее - ФЗ от 17.12.2001 г. N 173-ФЗ) трудовая пенсия по старости назначается ранее достижения возраста, установленного статьей 7 настоящего Федерального закона, мужчинам по достижении возраста 55 лет, если они проработали на работах с тяжелыми условиями труда не менее 12 лет 6 месяцев и имеют страховой стаж не менее 25 лет.

В случае если указанные лица проработали на перечисленных работах не менее половины установленного срока и имеют требуемую продолжительность страхового стажа, трудовая пенсия им назначается с уменьшением возраста, предусмотренного статьей 7 настоящего Федерального закона, на один год за каждые 2 года и 6 месяцев такой работы мужчинам и за каждые 2 года такой работы женщинам.

В пункте 2 статьи 27 указанного Закона предусмотрено, что списки соответствующих работ, производств, профессий, должностей, специальностей и учреждений (организаций), с учетом которых назначается трудовая пенсия по старости в соответствии с пунктом 1 настоящей статьи, правила исчисления периодов работы (деятельности) и назначения указанной пенсии при необходимости утверждаются Правительством Российской Федерации.

Подпунктом "б" пункта 1 Постановления Правительства Российской Федерации от 18 июля 2002 г. N 537 "О списках производств, работ, профессий и должностей, с учетом которых досрочно назначается трудовая пенсия по старости в соответствии со статьей 27 Федерального закона "О трудовых пенсиях в Российской Федерации", предусмотрено, что при досрочном назначении трудовой пенсии по старости работникам, занятым на работах с тяжелыми условиями труда, применяется Список N 2 производств, работ, профессий, должностей и показателей с вредными и тяжелыми условиями труда, утвержденный Постановлением Кабинета Министров СССР от 26 января 1991 г. N 10 (далее Список N 2 1991 г.).

При этом время выполнявшихся до 1 января 1992 г. работ, предусмотренных Списком N 2 производств, цехов, профессий и должностей, работа в которых дает право на государственную пенсию на льготных условиях и в льготных размерах, утвержденным Постановлением Совета Министров СССР от 22 августа 1956 г. N 1173 (Далее Список N 2 1956 г.), засчитывается в стаж работы, дающей право на досрочное назначение трудовой пенсии по старости, наравне с работами, предусмотренными Списком N 2 1991 г.

Списком N 2 1956 г. была предусмотрена профессия "электросварщики".

Списком N 2 1991 г. предусмотрена профессия - "электросварщики ручной сварки", а также профессия "электрогазосварщики занятые на резке и ручной сварке на полуавтоматических машинах, а также на автоматических машинах с применением флюсов, содержащих вредные вещества не ниже 3 класса опасности".

В соответствии с постановлением Кабинета Министров СССР от 26 января 1991 г. N 10 Списки производств, работ, профессий, должности показателей, которые дают право на пенсию по возрасту на льготных условиях, должны применяться независимо от ведомственного подчинения, используемых форм собственности и хозяйствования на предприятиях и в организациях, а также в колхозах и других кооперативах.

Таким образом, периоды работы по профессиям и в должностях, дающих право на назначение досрочной трудовой пенсии по старости, засчитываются в специальный стаж по Списку N 2 1991 г., а работа в период до 1 января 1992 г. может также засчитываться в специальный стаж по Списку N 2 1956 г.

На основании изложенного период работы истца до 1 января 1992 г. в качестве электросварщика может засчитываться в его специальный стаж без уточнения вида сварки, а после 1 января 1992 г. данная профессия может быть засчитана в специальный стаж при условии занятости на резке и ручной сварке.

Согласно пункту 5 разъяснений Минтруда РФ от 22.05.1996 г. N 5 "О порядке применения Списков производств, работ, профессий, должностей и показателей, дающих право в соответствии со статьями 12, 78 и 78-1 Закона РСФСР "О государственных пенсиях в РСФСР" право на пенсию по старости в связи с особыми условиями труда и на пенсию за выслугу лет" право на пенсию в связи с особыми условиями труда имеют работники, занятые выполнением работ, предусмотренных Списками, не менее 80% рабочего времени.

Аналогичные положения содержались и в разъяснениях Министерства труда Российской Федерации от 8 января 1992 г. N 1, утвержденных приказом Министерства труда и занятости РСФСР N 3, Министерства социальной защиты населения РСФСР от 8 января 1992 г. N 235.

В пункте 14 Постановления Госкомтруда СССР от 28 февраля 1991 года N 52 "Об утверждении разъяснения "О порядке применения Списков N 1 и 2 производств, работ, профессий, должностей и показателей, которые дают право на пенсию по возрасту (по старости) на льготных условиях", утвержденных Постановлением Кабинета Министров СССР от 26 января 1991 года N 10", указано, что разделы Списков "Общие профессии", а также подраздел 5 раздела XI Списка N 1 и подраздел 12 раздела XIV Списка N 2 "Прочие профессии металлообработки" применяются независимо от того, на каких предприятиях и в организациях производятся работы, предусмотренные в этих разделах и подразделах. Например, электросварщики ручной сварки и газосварщики, указанные в Списке N 2, разделе XXXI, имеют право на пенсию на льготных условиях независимо от того, где они работают: на машиностроительном заводе, железнодорожном транспорте, текстильной фабрике, металлургическом заводе и т.п.

В информационном письме Минтруда РФ N 3073-17, ПФ РФ N 06-27/7017 от 02.08.2000 г. указано, что "Электрогазосварщик" и "Газоэлектросварщик" - это разные наименования одной профессии, поэтому рабочие, которые по трудовым документам значатся газоэлектросварщиками, могут пользоваться правом на льготное пенсионное обеспечение по Списку N 2 (раздел XXXIII) как электрогазосварщики, то есть при документальном подтверждении их занятости в течение полного рабочего дня на резке и ручной сварке, на полуавтоматических машинах, а также на автоматических машинах с применением флюсов, содержащих вредные вещества не ниже 3 класса опасности.

Как следует из справки работодателя отдела образования администрации города В.Н. работал на трансформаторном сварочном аппарате ТДМ-317У2 и трансформаторе для дуговой сварки ТДМ 20, полный рабочий день. На основании представленных паспортов сварочных аппаратов, данные аппараты (ТДМ-317У2 и ТДМ 20) предназначены для ручной сварки.

Согласно трудовой книжки истца он с 1996 года работал газоэлектросварщиком и электрогазосварщиком. Однако, исходя из материалов гражданского дела, работа, выполняемая В.Н. в указанные периоды, фактически соответствует работе в качестве электросварщика ручной сварки. На основании изложенного истец пользуется правом на досрочное назначение трудовой пенсии по старости по Списку N 2 (раздел XXXIII "Общие профессии"), утвержденному Постановлением Кабинета Министров СССР от 26.01.1991 г. N 10, как электросварщик ручной сварки (позиция 23200000-19906).

В.Н. достиг возраста 55 лет только 10 ноября 2012 года, в связи с чем досрочная трудовая пенсия назначена ему судом с 06 ноября 2012 года незаконно, на основании чего судебная коллегия изменила решение в указанной части, так как право истца на досрочное назначение трудовой пенсии по старости в соответствии с п.п. 2 п. 1 ст. 27 ФЗ от 17.12.2001 г. N 173-ФЗ возникло лишь с момента достижения им возраста 55 лет, т.е. с 10 ноября 2012 года.

Кроме того периоды нахождения истца в административных отпусках, не подлежат включению в подсчет его специального стажа, в связи с чем решении суда в указанной части изменено.

Так же 31 августа 2007 года истец был уволен, а 03 сентября 2007 года повторно принят на работу в Отдел образования администрации города, в связи с чем данные три дня также включены судом в специальный стаж истца незаконно. (Дело 33-3551/2013 Шумерлинский районный суд Чувашской Республики).

Юридическое значение для решения вопроса об иждивенстве лица имеют следующие обстоятельства: постоянный характер оказываемой помощи и помощь как основной источник существования члена семьи умершего.

Решением Пенсионного фонда Д.В. было отказано в назначении трудовой пенсии по случаю потери кормильца в соответствии со статьей 9 Федерального закона РФ от 17 декабря 2001 года N 173-ФЗ "О трудовых пенсиях в Российской Федерации" (далее Закон N 173-ФЗ) по мотиву отсутствия документов, подтверждающих факт нахождения его на иждивении матери Л.А., умершей 4 февраля 2012 года.

Не согласившись с указанным решением, Д.В. обратился в суд с иском о признании его незаконным и возложении на ответчика обязанности по назначению ему трудовой пенсии по случаю потери кормильца с 4 февраля 2012 года, указывая, что на момент смерти матери он обучался по очной форме в образовательном учреждении высшего профессионального образования и получал от матери помощь, которая была для него постоянным и основным источником средств к существованию. Л.А. кроме регулярного и постоянного дохода от предпринимательской деятельности имела доход от сдачи в наем жилого дома, который полностью расходовала на содержание истца, и оплачивала его обучение за счет собственных средств.

Решением суда исковые требования Д.В. удовлетворены.

Судебная коллегия отменила решение суда по следующим основаниям.

Согласно пункту 1, подпункту 1 пункта 2, пункту 3 статьи 9 Федерального закона "О трудовых пенсиях в Российской Федерации" от 17.12.2001 года N 173-ФЗ (далее - Закона N 173-ФЗ) право на трудовую пенсию по случаю потери кормильца имеют нетрудоспособные члены семьи умершего кормильца, состоявшие на его иждивении. Нетрудоспособными членами семьи умершего кормильца признаются, в числе прочих, дети умершего кормильца, не достигшие возраста 18 лет, а также дети, обучающиеся по очной форме в образовательных учреждениях всех типов и видов независимо от их организационно-правовой формы, за исключением образовательных учреждений дополнительного образования, до окончания ими такого обучения, но не дольше чем до достижения ими возраста 23 лет.

Члены семьи умершего кормильца признаются состоявшими на его иждивении, если они находились на его полном содержании или получали от него помощь, которая была для них постоянным и основным источником средств к существованию.

Следовательно, законодатель под иждивением понимает нахождение лица на полном содержании кормильца или получение от него такой помощи, которая является для него постоянным и основным источником средств к существованию.

Юридическое значение для решения вопроса об иждивенстве лица имеют следующие обстоятельства: постоянный характер оказываемой помощи и помощь как основной источник существования члена семьи умершего.

Постоянный характер помощи означает, что она не была случайной, единовременной, а оказывалась систематически, в течение некоторого периода времени и что умерший взял на себя заботу о содержании данного члена семьи. При этом не может быть признано иждивенцем лицо, которое получало от кормильца помощь эпизодически, нерегулярно и в размерах, недостаточных для того, чтобы служить постоянным и основным источником средств к существованию.

Как следует из материалов дела, родителями истца являются В.И. и Л.А., совместно с которыми, а также сестрой истец проживал. Мать Л.А. умерла 4 февраля 2012 года.

Истец Д.В., достигший совершеннолетия 15 августа 2008 года, в период с сентября 2008 года по сентябрь 2013 года обучался на очном отделении университета на основе оплаты обучения в размере 211200 руб. Из которых за пятый год обучения сумма в размере 37400 руб. была оплачена 1 октября 2012 года, а оплата за предшествующие годы производилась согласно квитанциям при жизни и от имени Л.А. Исходя из этого, районный суд сделал вывод о том, что Д.В. получал от матери помощь, которая была для него постоянным и основным источником средств к существованию, то есть он находился на иждивении Л.А.

Судебная коллегия нашла вывод суда ошибочным.

Из представленных документов следует, что Л.А. с 1 января 2002 года была зарегистрирована в качестве индивидуального предпринимателя, и её среднемесячный доход от указанной деятельности составлял 8 643,67 руб. Между тем, Д.В. на день смерти Л.А. работал в ООО и ООО 2 и его среднемесячный доход за 2011 год составил 10702,83 руб., что значительно превышает доход матери за тот же период.

Договор найма для постоянного проживания жилого помещения - дома, представленный Д.В. и принятый судом в обоснование доводов истца о дополнительном доходе умершей в размере 15000 руб. ежемесячно, по мнению судебной коллегии, не относится к допустимым доказательствам по следующим основаниям. Прежде всего, сам договор не подтверждает фактическое получение Л.А. дохода от найма жилого дома, поскольку по условиям сделки денежные средства передаются ежеквартально. В материалах дела отсутствуют доказательства принятия Л.А. денежных средств по договору, сведения о получении указанного дохода ею не декларировались.

Кроме того, при разрешении иска, судом не были приняты во внимание и объяснения остальных членов семьи Л.А. - супруга В.И., дочери А.В., привлеченных к участию в деле в качестве третьих лиц. Названные лица в своих объяснениях утверждали, что в течение длительного времени до дня смерти Л.А. они не работали, она предоставляла им содержание, оплачивала все семейные расходы.

При таких условиях, судебная коллегия посчитала, что получаемого Л.А. дохода, расходуемого на всех членов семьи, со всей очевидностью было недостаточно для оказания Д.В. помощи, которая была для него постоянным и основным источником средств к существованию, при тех условиях, что он получал доход в виде заработной платы в размере, превышающем доход матери.

Судебная коллегия отменила решение суда первой инстанции и приняла новое решение, которым отказала в удовлетворении требований Д.В. (Дело N 33-4451/2013, Калининский районный суд г. Чебоксары Чувашской Республики).

Вопрос о том, какую дозу облучения мог получить гражданин за период проживания в населенном пункте, подвергшемся радиационному воздействию вследствие ядерных испытаний на Семипалатинском полигоне, предметом судебного разбирательства при рассмотрении заявления об установлении факта проживания быть не может, поскольку данный вопрос в соответствии с Порядком, утвержденным приказом МЧС России от 18 сентября 2009 года N 540, подлежит разрешению после обращения граждан за получением удостоверения при рассмотрении вопроса о выдаче удостоверения.

Л.П. обратилась в суд с заявлением об установлении факта проживания на территории города Рубцовск Алтайского края с 01 сентября 1963 года по 27 сентября 1965 года.

Заявление мотивировано тем, что по семейным обстоятельствам в период с 10 июня 1963 года по 27 сентября 1965 года, будучи несовершеннолетней, она проживала у своей сестры в городе Рубцовск Алтайского края по ул. Тракторная, д. 134. Зарегистрирована она по месту жительства по указанному адресу не была, однако факт проживания подтверждается справкой с места учебы, поскольку в этот период она обучалась в школе N 17 города Рубцовск. Установление данного факта ей необходимо для представления документа в орган социальной защиты с целью получения льгот и компенсаций, предусмотренных для лиц, подвергшихся воздействию радиации вследствие ядерных испытаний на Семипалитинском полигоне.

Отказывая в удовлетворении заявленных требований, суд первой инстанции исходил из: недоказанности факта проживания Л.П. на территории города Рубцовск Алтайского края с 01 сентября 1963 года по 27 сентября 1965 года; отсутствия у Л.П. права на льготы и компенсации, установленные Федеральным законом Российской Федерации от 10 января 2002 года N 2-ФЗ "О социальных гарантиях гражданам, подвергшимся радиационному воздействию вследствие ядерных испытаний на Семипалатинском полигоне" (далее ФЗ N 2), поскольку право на указанные льготы имеют лица, проживавшие в 1949 - 1963 годах в населенных пунктах на территории Российской Федерации и за ее пределами, включенных в утверждаемые Правительством Российской Федерации перечни населенных пунктов, подвергшихся радиационному воздействию вследствие ядерных испытаний на Семипалатинском полигоне, и получившие суммарную (накопленную) эффективную дозу облучения более 5 сЗв (бэр), в то время как, по мнению суда, Л.П. и в случае доказанности факта проживания в городе Рубцовск в период с 01 сентября 1963 года по 27 сентября 1965 года, за указанный период времени не могла получить эффективную дозу облучения более 5 сЗв (бэр), в связи с чем установление факта проживания Л.П. на территории города Рубцовск Алтайского края с 01 сентября 1963 года по 27 сентября 1965 года юридического значения для нее не имеет, поскольку не влечет предоставление льгот, предусмотренных ФЗ N 2.

Судебная коллегия посчитала, что выводы суда первой инстанций основаны на неправильном применении норм материального и процессуального права.

В соответствии со ст. 1 ФЗ N 2 гражданам, которые проживали в 1949 - 1963 годах в населенных пунктах на территории Российской Федерации и за ее пределами, включенных в утверждаемые Правительством Российской Федерации перечни населенных пунктов, подвергшихся радиационному воздействию вследствие ядерных испытаний на Семипалатинском полигоне, и которые получили суммарную (накопленную) эффективную дозу облучения более 5 сЗв (бэр), гарантируются меры социальной поддержки, установленные настоящим Федеральным законом.

В соответствии с пунктом 4 Правил отнесения граждан к категории лиц, подвергшихся радиационному воздействию вследствие ядерных испытаний на Семипалатинском полигоне, утвержденных постановлением Правительства Российской Федерации от 15 ноября 2004 года N 634, для отнесения граждан к категории лиц, подвергшихся радиационному воздействию вследствие ядерных испытаний на Семипалатинском полигоне, им необходимо представить по месту жительства в орган, уполномоченный органом исполнительной власти субъекта Российской Федерации, документы, перечень которых и порядок их прохождения определяются в соответствии с правилами оформления и выдачи удостоверения единого образца указанным гражданам.

Приказом МЧС России от 18 сентября 2009 года N 540 утвержден Порядок выдачи удостоверений единого образца гражданам, подвергшимся радиационному воздействию вследствие ядерных испытаний на Семипалатинском полигоне.

Согласно п. 4 Порядка для получения удостоверения граждане обращаются по месту жительства в органы исполнительной власти субъектов Российской Федерации, уполномоченные органами государственной власти субъектов Российской Федерации в соответствии с законодательством субъектов Российской Федерации (далее - уполномоченные органы), с соответствующим письменным заявлением, одновременно с которым предъявляются:

паспорт гражданина Российской Федерации;

документ, подтверждающий факт проживания в населенном пункте, включенном в утвержденные Правительством Российской Федерации перечни населенных пунктов, подвергшихся радиационному воздействию вследствие ядерных испытаний на Семипалатинском полигоне, в периоды радиационного воздействия.

При обращении гражданина за получением удостоверения и представлении документов о проживании в населенном пункте, включенном в утверждаемые Правительством Российской Федерации перечни населенных пунктов, подвергшихся радиационному воздействию вследствие ядерных испытаний на Семипалатинском полигоне, в период, не включающий день проведения ядерного испытания, оказавшего радиационное воздействие на жителей этого населенного пункта, уполномоченный орган в порядке межведомственного информационного взаимодействия запрашивает в организации, определяемой в соответствии с Правилами отнесения граждан к категории лиц, подвергшихся радиационному воздействию вследствие ядерных испытаний на Семипалатинском полигоне, утвержденными постановлением Правительства Российской Федерации от 15 ноября 2004 года N 634, заключение о полученной суммарной (накопленной) эффективной дозе облучения вследствие ядерных испытаний на Семипалатинском полигоне по форме согласно приложению N 2 к настоящему Порядку.

Таким образом, установление факта проживания заявительницы в городе Рубцовске, включенном в Перечень населенных пунктов Алтайского края, подвергшихся радиационному воздействию вследствие ядерных испытаний на Семипалатинском полигоне, утвержденный Распоряжением Правительства Российской Федерации от 10 февраля 1994 года N 162-р, имеет для Л.П. юридическое значение, поскольку для получения удостоверения она должна представить документ, подтверждающий факт проживания в данном населенном пункте в период с 1949 по 1963 годы.

Вопрос о том, какую дозу облучения могла получить Л.П. за период проживания в городе Рубцовск, предметом судебного разбирательства быть не может, поскольку данный вопрос в соответствии с Порядком, утвержденным приказом МЧС России от 18 сентября 2009 года N 540, подлежит разрешению после обращения граждан за получением удостоверения при рассмотрении вопроса о выдаче удостоверения. Исходя из изложенного, суд первой инстанции, обсуждая вопрос о том, получила ли Л.П. эффективную дозу облучения более 5 сЗв (бэр), и ставя вопрос об установлении факта проживания в городе Рубцовск в зависимость от факта получения эффективной дозы облучения, неправильно применил нормы материального и процессуального права и вышел за пределы предмета и оснований заявленных требований.

Рассматривая заявление об установлении факта проживания в городе Рубцовск, суд первой инстанции пришел к выводу о том, что справка, выданная учебным заведением об обучении Л.П. в период с 1 сентября 1963 года по 27 сентября 1965 года в школе N 17 города Рубцовска, не свидетельствует о проживании Л.П. в указанное время в данном населенном пункте. При этом суд не распределил должным образом бремя доказывания, не предложил заявителю представить все доказательства в подтверждение заявленного требования, что послужило основанием для принятия судом апелляционной инстанции процессуального решения о распределении бремени доказывания и удовлетворения заявления Л.П. об истребовании доказательств.

Из ответа МБОУ "Основная общеобразовательная школа N 9" города Рубцовска Алтайского края от 28 ноября 2013 года следует, что в соответствии с постановлением администрации города от 11 мая 2006 года N 1240 "О реорганизации муниципального общеобразовательного учреждения "Основная общеобразовательная школа N 9" в форме присоединения к нему общеобразовательного учреждения "Средняя общеобразовательная школа N 17" все архивы переданы в муниципальное общеобразовательное учреждение "Основная общеобразовательная школа N 9" с правом выдачи справок. Постановлением администрации города от 3 августа 2011 года N 3212 МОУ "Основная общеобразовательная школа N 9" переименовано в муниципальное бюджетное учреждение "Основная общеобразовательная школа N 9". Согласно алфавитной книги по движению учащихся, хранящейся в архиве, Л.П. обучалась в школе N 17 города Рубцовска Алтайского края, поступила в школу 1 сентября 1963 года и выбыла 27 августа 1965 года в город Красноярск. В период обучения в школе проживала по адресу: Алтайский край, г. Рубцовск, ул. Тракторная, 134.

Таким образом, указанные документы подтверждают факт проживания заявителя в городе Рубцовск. В представленных МБОУ "Основная общеобразовательная школа N 9" справке и ответе указывается различная дата окончания обучения: 27 августа и 27 сентября 1965 года. В ходе рассмотрения дела в суде апелляционной инстанции Л.П. пояснила, что правильной является дата окончания обучения 27 августа 1965 года, поскольку с 1 сентября 1965 года она продолжила обучение в ином населенном пункте.

Исходя из изложенного, судебная коллегия посчитала установленным факт проживания Л.П. в г. Рубцовск с 1 сентября 1963 года по 27 августа 1965 года.

Судебная коллегия отменила решение суда первой инстанции и вынесла по делу новое решение, постановив установить факт проживания Д.П. в городе Рубцовск Алтайского края с 01 сентября 1963 года по 27 августа 1965 года (Дело N 33-4247/2013, Шумерлинский районный суд Чувашской Республики).

Члены семьи умершего кормильца признаются состоявшими на его иждивении, если они находились на его полном содержании или получали от него помощь, которая была для них постоянным и основным источником средств к существованию.

Н.М. и А.В. обратились в суд с иском к ООО об обязании производить в их пользу ежемесячные выплаты в размере величины прожиточного минимума в целом по Российской Федерации с последующей индексацией, начиная с ноября 2011 года, пожизненно.

Исковые требования мотивированы тем, что в результате дорожно-транспортного происшествия, произошедшего 12 ноября 2011 года по вине водителя ООО, управлявшего седельным тягачом, супругу и отцу истцов В.М. были причинены телесные повреждения, от которых он скончался. Поскольку В.М. при жизни был работоспособным кормильцем семьи, Н.М., будучи пенсионеркой, и А.В., будучи инвалидом III группы по заболеванию, находились на его иждивении, в связи с чем, по их мнению, они имеют право на возмещение в связи с потерей кормильца.

Решением суда исковые требования Н.М. удовлетворены частично, в иске А.В. отказано. Отметив нестабильность доходов семьи, примерность расчета совокупного дохода семьи, и указав, что получаемое истицей пенсионное обеспечение меньше совокупного дохода семьи и размера прожиточного минимума по Российской Федерации по состоянию на IV квартал 2011 года (6710 рублей для трудоспособного населения, 4 902 рубля для пенсионеров), суд пришел к выводу о том, что Н.М. имеет право на возмещение вреда по потере кормильца, рассчитанного исходя из прожиточного минимума трудоспособного населения.

Судебная коллегия отменила решение суда в части удовлетворения исковых требований Н.М. по следующим основаниям.

Как следует из материалов дела, Н.М. достигла возраста 55 лет и является пенсионером по старости. В силу указанных обстоятельств она является нетрудоспособной.

Члены семьи умершего кормильца признаются состоявшими на его иждивении, если они находились на его полном содержании или получали от него помощь, которая была для них постоянным и основным источником средств к существованию (пункт 3 статьи 9 Федерального закона от 17 декабря 2001 года N 173-ФЗ "О трудовых пенсиях в Российской Федерации").

При сравнении величины прожиточного минимума трудоспособного населения, в размере которого определен судом доход В.М., составлявшего в период с 3 квартала 2010 года по 3 квартал 2011 года от 6367 до 7023 рублей, и размера дохода Н.М. за период с ноября 2010 года по ноябрь 2011 года, составлявшего за указанный же период 4605,31-5018,74 руб., факт нахождения Н.М. на иждивении своего мужа не усматривается, поскольку размер ежемесячного содержания, которое он мог ей оказывать, составляет 3183,5-3511,5 руб., что значительно меньше ее дохода. Кроме того, как следует из объяснений истцов, погибший В.М. содержал не только свою супругу, но и сына. Таким образом, на содержание жены приходилась не половина его дохода, а его треть, что свидетельствует о том, что размер содержания, которое он мог оказывать своей жене, еще меньше.

Исходя из изложенного, выводы суда о нахождении Н.М. на иждивении своего мужа не подтверждены установленными судом обстоятельствами.

Доводы суда о нахождении Н.М. на иждивении мужа со ссылкой на то, что ее доход был меньше совокупного дохода семьи, являются несостоятельными, поскольку доход члена семьи всегда меньше совокупного дохода всех членов семьи.

Несостоятельным является и довод суда о нахождении Н.М. на иждивении мужа по тем основаниям, что ее доход в четвертом квартале 2011 года меньше величины прожиточного минимума, поскольку величина прожиточного минимума пенсионера в 4 квартале 2011 года составляет 4902 рубля, а размер ее пенсии 5019,74 руб.

Средняя величина прожиточного минимума пенсионера в Российской Федерации в период с 4 квартала 2010 года по 4 квартал 2011 года составляет 4961,8 руб., а средний доход Н.М. за сопоставимый период с декабря 2010 года по ноябрь 2011 года составлял 4949,8 руб., то есть доход Н.М. за указанный период был сопоставим с величиной прожиточного минимума в Российской Федерации для пенсионеров. При этом, как следует из материалов дела, семья погибшего, состоявшая из трех человек, занималась ведением личного подсобного хозяйства, получая от этого доход. Судом первой инстанции размер данного дохода в виду отсутствия надлежащих доказательств не установлен, вместе с тем, данный доход является доходом всех членов семьи в равных долях, что свидетельствует о том, что доход Н.М. фактически был выше величины прожиточного минимума для пенсионеров. Указанных доход, распределенный в равных долях, не влияет на приведенные выше выводы, свидетельствующие о том, что содержание, которое Н.М. могла получать от мужа, не могло для нее являться основным источником дохода.

Не представлены суду и доказательства нуждаемости Н.М. в содержании.

Поскольку имеющимися материалами гражданского дела не подтверждается факт нахождения истицы на иждивении умершего супруга, судебная коллегия пришла к выводу об отсутствии основания для удовлетворения заявленных Н.М. исковых требований.

Кроме того судебная коллегия отметила, что доводы апелляционной жалобы о том, что автогражданская ответственность ООО на момент дорожно-транспортного происшествия была застрахована ООО "Р", которое и должно нести бремя выплат в счет возмещения вреда в пределах страховой суммы в 160000 руб., заслуживают внимания, поскольку они основаны на положениях ст. 931 Гражданского кодекса Российской Федерации и Федерального закона от 25 апреля 2001 года N 40-ФЗ "Об обязательном страховании гражданской ответственности владельцев транспортных средств". Обязанность ответчика по выплате сумм возмещения вреда здоровью в случае наличия оснований для такого возмещения, наступает лишь после истечения периода, в течение которого обязанность по возмещения лежит на страховой организации в пределах страховой суммы. Возложение обязанности на застрахованное лицо вопреки указанным положениям является неправомерным, что также является основанием для отмены решения суда (Дело N 33-4104/2013, Красноармейский районный суд г. Чебоксары Чувашской Республики).

ГАРАНТ:

По-видимому, в тексте предыдущего абзаца допущена опечатка. Дату названного Федерального закона следует читать как "от 25 апреля 2002 года"

Практика рассмотрения дел по спорам, возникающим налоговых правоотношений

Действующее законодательство не предполагает обязанности индивидуального предпринимателя уплачивать страховые взносы за период, в течение которого предпринимательская деятельность им не осуществлялась в связи с нахождением в отпуске по беременности и родам, а также в отпуске по уходу за ребенком до достижения им возраста полутора лет.

Управление Пенсионного фонда обратилось в суд с иском к Н.К. о взыскании страховых взносов на обязательное пенсионное страхование, на обязательное медицинское страхование и пеней на указанные взносы.

Требования мотивированы тем, что ответчица являлась индивидуальным предпринимателем с 09 февраля 2007 года по 11 февраля 2013 года. Индивидуальные предприниматели являются плательщиками страховых взносов и должны оплачивать страховые взносы в Пенсионный фонд Российской Федерации и фонды обязательного медицинского страхования в размере, определяемом исходя из стоимости страхового года. Однако данная обязанность ответчиком надлежащим образом не исполнена, страховые взносы не уплачены, у нее имеется задолженность по страховым взносам на обязательное пенсионное страхование на страховую часть трудовой пенсии и на накопительную часть трудовой пенсии, по страховым взносам на обязательное медицинское страхование за 2012 - 2013 года, по пени на недоимку по страховым взносам за 2008 - 2013 года, по пени в Федеральный фонд обязательного медицинского страхования за 2010 - 2013 года.

Решением суда исковые требования удовлетворены в полном объеме.

Судебная коллегия не согласилась с решением суда. В силу подп. "б" п. 1 ст. 5, п. 1 ст. 14 ФЗ N 212, ст. 28 Федерального закона от 15 декабря 2001 N 167-ФЗ "Об обязательном пенсионном страховании в Российской Федерации" индивидуальные предприниматели являются плательщиками страховых взносов в Пенсионный фонд РФ и фонды обязательного медицинского страхования в размере, определяемом исходя из стоимости страхового года.

Обязанность по уплате страховых взносов возникает в силу факта регистрации физического лица в качестве индивидуального предпринимателя и прекращается с момента государственной регистрации прекращения деятельности в таком качестве.

Согласно ст. 16 вышеуказанного ФЗ N 212, страховые взносы за расчетный период уплачиваются плательщиками страховых взносов не позднее 31 декабря текущего календарного года, если иное не предусмотрено частью 8 данной статьи.

В случае прекращения физическим лицом деятельности в качестве индивидуального предпринимателя, уплата страховых взносов производится не позднее 15 календарных дней с даты государственной регистрации прекращения (приостановления) деятельности включительно (ч. 8 ст. 16).

За каждый календарный день просрочки исполнения обязанности по уплате страховых взносов начиная со дня, следующего за установленным настоящим Федеральным законом сроком уплаты сумм страховых взносов, начисляются пени (ст. 25 Закона N 212-ФЗ).

Из материалов дела следует, что Н.К. была зарегистрирована в качестве индивидуального предпринимателя в период с 09 февраля 2007 года по 11 февраля 2013 года. 23 января 2013 года в отношении Н.К. в результате камеральной проверки выявлена недоимка по страховым взносам за 2012 год в Пенсионный фонд (на страховую часть трудовой пенсии - 11066,40 руб., на накопительную часть трудовой пенсии - 3319,92 руб.), Федеральный фонд обязательного медицинского страхования- 2821,93 руб., что явилось основанием для направления в ее адрес требования от 29 января 2013 года с предоставлением срока для уплаты до 19 февраля 2013 года.

08 апреля 2013 года была выявлена недоимка по страховым взносам за 2013 год: в Пенсионный фонд на страховую часть трудовой пенсии - 2899,93 руб., на накопительную часть трудовой пенсии - 869,98 руб., в Федеральный фонд обязательного медицинского страхования - 369,74 руб., в связи с чем в адрес ответчика направлено требование от 20 мая 2013 года с предоставлением срока для уплаты до 14 июня 2013 года.

Кроме того, Н.К. были начислены пени за просрочку уплаты страховых взносов в Пенсионный фонд за 2008 - 2009 годы (на страховую часть трудовой пенсии - 579,17 руб., на накопительную часть трудовой пенсии - 289,63 руб.), о чем в ее адрес направлено требование от 18 марта 2013 года.

Установив в ходе судебного разбирательства, что указанные требования Н.К. исполнены не были, и применив положения ст. 21 ФЗ N 212, суд первой инстанции посчитал исковые требования Пенсионного фонда обоснованными и подлежащими удовлетворению в полном объеме.

Вместе с тем, суд первой инстанции безосновательно не принял во внимание возражения ответчика об освобождении от уплаты страховых взносов за период неосуществления предпринимательской деятельности в виду рождения ребенка и нахождения в отпуске по уходу за ребенком до полутора лет.

Согласно ст. 6, 7, 28 Закона N 167-ФЗ индивидуальные предприниматели являются застрахованными лицами и одновременно страхователями по обязательному пенсионному страхованию и уплачивают суммы страховых взносов в бюджет Пенсионного фонда Российской Федерации в виде фиксированного платежа.

Статьей 10 Федерального закона от 17 декабря 2001 года N 173-ФЗ "О трудовых пенсиях в Российской Федерации" (далее - Закон N 173-ФЗ) предусмотрено, что периоды работы и (или) иной деятельности, которые выполнялись на территории Российской Федерации лицами, указанными в ст. 3 названного Федерального закона, включаются в страховой стаж для начисления пенсии при условии, что за эти периоды уплачивались страховые взносы в Пенсионный фонд Российской Федерации.

Период получения пособия по государственному социальному страхованию в период временной нетрудоспособности и период ухода одного из родителей за каждым ребенком до достижения им возраста полутора лет засчитывается в трудовой стаж в соответствии со ст. 11 Закона N 173-ФЗ.

В соответствии с Федеральным законом от 21 марта 2005 года N 18-ФЗ "О средствах федерального бюджета, выделяемых Пенсионному фонду Российской Федерации на возмещение расходов по выплате страховой части трудовых пенсий отдельным категориям граждан" (далее - Закон N 18-ФЗ) на возмещение расходов по выплате страховой части трудовых пенсий, связанных с зачетом в страховой стаж нестраховых периодов, перечисленных в ст. 2 Закона N 18-ФЗ (в том числе периода ухода за ребенком до достижения им возраста полутора лет), Пенсионному фонду Российской Федерации выделяются средства из федерального бюджета.

Согласно ст. 3 Закона N 18-ФЗ сумма средств федерального бюджета, выделяемых Пенсионному фонду Российской Федерации на возмещение расходов по выплате страховой части трудовой пенсии в связи с зачетом в страховой стаж нестраховых периодов за каждое застрахованное лицо, включается в расчетный пенсионный капитал застрахованного лица, исходя из которого ему исчисляется страховая часть трудовой пенсии.

В соответствии с правовой позицией Конституционного Суда Российской Федерации, изложенной в Определении N 182-О от 12 мая 2005 года, нормативные положения частей 1-3 статьи 28 Закона N 167-ФЗ во взаимосвязи с положениями статьи 17 названного Закона, а также статей 2, 3, 10 и 11 Закона N 173-ФЗ не предполагают взимание с индивидуального предпринимателя сумм страховых взносов в бюджет Пенсионного фонда Российской Федерации в виде фиксированного платежа на финансирование страховой и накопительной частей трудовой пенсии за период, в течение которого предпринимательская деятельность им не осуществлялась в связи с уходом за ребенком до достижения им возраста полутора лет. Выявленный в определении конституционно-правовой смысл положений пунктов 1-3 статьи 28 Закона N 167-ФЗ является общеобязательным и исключает любое иное их истолкование в правоприменительной практике.

Конституционный Суд РФ отметил, что нормы ст. 28 Закона N 167-ФЗ не должны ухудшать положение предпринимателей по сравнению с лицами, работающими по трудовому договору.

Положения подп. 2 п. 1 ст. 11 Закона N 173-ФЗ предусматривают включение в страховой стаж наравне с периодами работы и (или) иной деятельности, которые предусмотрены статьей 10 данного Закона, в том числе, период получения пособия по государственному социальному страхованию в период временной нетрудоспособности. В силу подпункта 7 пункта 2 статьи 8 Федерального закона от 16 июля 1999 года N 165-ФЗ "Об основах обязательного социального страхования" пособие по беременности и родам относится к пособиям по государственному социальному страхованию.

Таким образом, действующее законодательство не предполагает обязанности индивидуального предпринимателя уплачивать страховые взносы за период, в течение которого предпринимательская деятельность им не осуществлялась в связи с нахождением в отпуске по беременности и родам, а также в отпуске по уходу за ребенком до достижения им возраста полутора лет.

С учетом изложенного обстоятельства, на которые ссылалась Н.К., имеют существенное значение для разрешения настоящего спора, в связи с чем суду следовало распределить между сторонами бремя доказывания и предложить ответчику представить дополнительные доказательства в подтверждение своих возражений по существу иска.

Поскольку судом первой инстанции бремя доказывания распределено не было, судебная коллегия посчитает возможным принять в качестве новых доказательств приложенные Н.К. к апелляционной жалобе документы.

Согласно свидетельству о рождении, выданному Отделом ЗАГС 08 июля 2011 года, 07 июля 2011 года Н.К. родила сына Е.Е. Из справки от 15 февраля 2013 года, выданной Н.К. БУЗ "Больница", а также копии листка нетрудоспособности, усматривается, что Н.К. в период с 28 апреля по 14 сентября 2011 года находилась в отпуске по беременности и родам, затем вышла в отпуск по уходу за ребенком до 07 июля 2014 года.

Супругу Н.К. - Е.А. отпуск по уходу за ребенком по месту работы не оформлялся, пособие по уходу за ребенком до полутора лет не назначалось и не выплачивалось, что подтверждается справкой с места работы.

При таких обстоятельствах Н.К. в период временной нетрудоспособности по беременности и родам и в период нахождения в отпуске по уходу за ребенком до полутора лет (то есть в период с 28 апреля 2011 года до 07 января 2013 года) не должна была уплачивать страховые взносы.

Судебная коллегия отменила решение суда первой инстанции и приняла новое решение (Дело N 33-3837/2013, Ленинский районный суд г. Чебоксары чувашской Республики).

Регистрация транспортного средства, сохранившаяся за ответчиком в силу обстоятельств, не зависящих от последнего, не может служить достаточным основанием для возложения на него обязанности уплатить транспортный налог по одному лишь факту регистрации.

Межрайонная инспекция ФНС обратилась в суд с иском к А.В. о взыскании недоимки по транспортному налогу за 2009 год в размере 4 050 рублей, за 2010 год в размере 5 100 рублей, за 2011 год в размере 5 100 рублей, пеней за период с 7 ноября 2012 года по 8 ноября 2012 года в размере 7 рублей 84 коп.

Требования мотивировала тем, что ответчик, имея в собственности транспортное средство, транспортный налог за указанные периоды не заплатил.

Судом первой инстанции исковые требования удовлетворены.

Судебная коллегия отменила решение суда первой инстанции по следующим основаниям.

Согласно ст. 357 Налогового кодекса РФ налогоплательщиками транспортного налога признаются лица, на которых в соответствии с законодательством Российской Федерации зарегистрированы транспортные средства, признаваемые объектом налогообложения в соответствии со ст. 358 этого Кодекса, если иное не предусмотрено самой ст. 357 НК РФ.

По смыслу п. 4 ст. 85 НК РФ признание физических лиц плательщиками транспортного налога производится на основании сведений о транспортных средствах, зарегистрированных или снятых с регистрации, а также о лицах, на которых они зарегистрированы, поступившие в налоговые органы от органов, осуществляющих государственную регистрацию транспортных средств. Эти сведения представляются в течение 10 дней со дня соответствующей регистрации, а также ежегодно до 1 марта по состоянию на 1 января текущего года.

В ст. 358 НК РФ указаны как транспортные средства, признаваемые объектом налогообложения транспортным налогом (п. 1), так и перечень транспортных средств, к таковым не относящихся (п. 2). При этом автомобили, зарегистрированные на физических лиц, но фактически не эксплуатирующиеся последними по тем или иным причинам (за исключением транспортного средства, находящегося в розыске, при условии подтверждения факта их угона (кражи) документом, выдаваемым уполномоченным органом), из числа объектов, подлежащих налогообложению, действительно не исключаются.

Из дела видно, что А. В., за которым был зарегистрирован автомобиль марки ЗИЛ 131, 1983 года выпуска, 24 июля 2004 года без указания срока ее действия выдал доверенность В.И., наделив последнего полномочиями пользоваться данным транспортным средством и управлять им.

В сентябре 2005 года В.И. сдал указанный автомобиль в лом, что подтверждается не только приемосдаточным актом, реквизиты которого (номер, дата и печать) по объяснениям представителя ответчика проставлены позднее по данным электронной базы, но и показаниями самого В.И., допрошенного в качестве свидетеля, показаниями свидетеля И.П.

Тот факт, что документы за 2005 год не сохранились в связи с истечением срока их хранения, усматривается из сообщения организации, занимающейся приемом лома.

Принимая решение, суд исходил из того, что ответчик как лицо, за которым в вышеуказанные налоговые периоды было зарегистрировано транспортное средство, является плательщиком транспортного налога. Поскольку он ни в срок, установленный законом, ни в срок, определенный в требовании об уплате причитающихся платежей, этот налог не уплатил, то недоимка по налогу и соответствующие пени за их неуплату подлежат взысканию в судебном порядке. При этом доказательств, подтверждающих снятие автомобиля с регистрационного учета в 2005 году в связи с утилизацией суду не представлены, т.к. В.И. распоряжаться транспортным средством полномочий не имел; документы о сдаче в лом дооформлены в 2013 году; об отсутствии в организации, занимающейся закупкой лома, электронной базы по операциям, совершенным в 2005 году, представитель данной организации подтвердил по телефону, о чем составлена телефонограмма.

Принимая в качестве одного из доказательств телефонограмму, суд первой инстанции не учел положения ст. 55 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации. Согласно указанной статьи доказательствами по делу являются полученные в предусмотренном законом порядке сведения о фактах, на основе которых суд устанавливает наличие или отсутствие обстоятельств, обосновывающих требования и возражения сторон, а также иных обстоятельств, имеющих значение для правильного рассмотрения и разрешения дела.

Эти сведения могут быть получены из объяснений сторон и третьих лиц, показаний свидетелей, письменных и вещественных доказательств, аудио- и видеозаписей, заключений экспертов. Доказательства, полученные с нарушением закона, не имеют юридической силы и не могут быть положены в основу решения суда.

При этом в силу ч. 1 ст. 71 ГПК РФ письменными доказательствами являются содержащие сведения об обстоятельствах, имеющих значение для рассмотрения и разрешения дела, акты, договоры, справки, деловая корреспонденция, иные документы и материалы, выполненные в форме цифровой, графической записи, в том числе полученные посредством факсимильной, электронной или другой связи либо иным позволяющим установить достоверность документа способом. К письменным доказательствам относятся приговоры и решения суда, иные судебные постановления, протоколы совершения процессуальных действий, протоколы судебных заседаний, приложения к протоколам совершения процессуальных действий (схемы, карты, планы, чертежи).

Из указанной телефонограммы видно, что она составлена секретарем судебного заседания по результатам телефонного разговора с бухгалтером организации, занимающейся закупкой лома. При этом фамилия, имя, отчество бухгалтера не выяснены.

Исходя из положений указанных процессуальных норм, такой документ не может быть признан ни письменным, ни иным доказательством, полученным с соблюдением требований закона. Соответственно, как сообщение об уничтожении документов за 2005 год в связи с истечением срока хранения, так и телефонограмма объяснения представителя ответчика об утилизации транспортного средства в 2005 году не опровергают.

Суд также указал, что В.И. распоряжаться автомобилем полномочий не имел. Однако факт его утилизации без соответствующих полномочий, если даже это имело место, влечет последствия, предусмотренные ст. 183 Гражданского кодекса Российской. Согласно этой нормы (в редакции, действовавшей до вступления в силу Федерального закона от 7 мая 2013 года N 100-ФЗ) при отсутствии полномочий действовать от имени другого лица или при превышении таких полномочий сделка считается заключенной от имени и в интересах совершившего ее лица, если только другое лицо (представляемый) впоследствии прямо не одобрит данную сделку.

Последующее одобрение сделки представляемым создает, изменяет и прекращает для него гражданские права и обязанности по данной сделке с момента ее совершения.

В силу п. 1.1 Правил регистрации автомототранспортных средств и прицепов к ним в Государственной инспекции безопасности дорожного движения Министерства внутренних дел Российской Федерации, утв. приказом Министерства внутренних дел Российской Федерации от 27 января 2003 года N 59, действовавших в 2005 году, регистрация транспортных средств осуществляется в целях обеспечения их государственного учета, надзора за соответствием конструкции, технического состояния и оборудования транспортных средств установленным требованиям безопасности, борьбы с преступлениями и другими правонарушениями, связанными с использованием транспортных средств, исполнения законодательства о военно-транспортной обязанности и налогового законодательства.

При этом согласно п. 35 Правил регистрационные действия могли совершать и владельцы транспортных средств при представлении среди прочих документов документа, удостоверяющего полномочия гражданина представлять интересы собственника при совершении регистрационных действий.

Из указанных правовых норм следует, что регистрационные действия, в том числе снятие транспортного средства с регистрационного учета, сами по себе основанием ни для возникновения, ни для прекращения права собственности на транспортное средство не являются, поскольку эти основания предусмотрены соответственно ст. 218 и 235 ГК РФ. Соответственно, снятие автомобиля с регистрационного учета не свидетельствует о реализации права распоряжения транспортным средством, и эти регистрационные действия мог совершить также его владелец, представив документ о наделении его полномочиями представлять интересы собственника при совершении регистрационных действий.

Объяснениями представителя ответчика, а также показаниями свидетелей подтверждается и тот факт, что после утилизации транспортного средства В.И. регистрационный номер и документы на автомашину сдал в регистрирующий орган для снятия с учета.

Кроме того, по настоящему делу в качестве свидетеля допрошен сотрудник отдела ГИБДД, который не исключил, что, возможно, в 2005 году В.И. обращался по вопросу снятия с учета транспортного средства, но такие заявления по истечении пяти лет уничтожаются.

Как объяснил представитель Инспекции, сведения о регистрации транспортного средства за А.В. в вышеуказанные налоговые периоды налоговый орган получил только в 2012 году. Однако по какой причине в срок, установленный законом, регистрирующий орган необходимые сведения не направил, суд не выяснил, хотя представитель ответчика изначально ссылался на своевременное обращение в регистрирующий орган по поводу снятия с учета транспортного средства.

Представитель ответчика также объяснил, что после получения налогового уведомления в 2012 году пришлось повторно заниматься вопросом снятия автомобиля с регистрационного учета, указывать, что документы утеряны, номера сданы на металлолом, и 14 сентября 2012 года транспортное средство с учета сняли.

Таким образом, изложенные доказательства подтверждают, что вышеуказанный автомобиль, который был зарегистрирован за ответчиком, утилизирован в 2005 году, после чего соответствующие документы на автомашину и регистрационный знак сданы регистрирующему органу для снятия его с учета. При таких обстоятельствах регистрация транспортного средства, сохранившаяся за ответчиком до 2012 года в силу обстоятельств, не зависящих от последнего, не может служить достаточным основанием для возложения на него обязанности уплатить транспортный налог по одному лишь факту регистрации.

С учетом изложенного судебная коллегия отменила решение суда первой инстанции и приняла новое решение, которым в удовлетворении иска Инспекции отказала (Дело N 33-3692/2013, Алатырский районный суд Чувашской Республики).

В рамках рассмотрения дела по иску налоговой службы о взыскании недоимки, основанном на не обжалованном в установленном порядке и вступившем в силу решении инспекции Федеральной налоговой службы о взыскании недоимки, ответчик не вправе оспаривать выводы, изложенные в указанном решении, а суд не вправе давать этим объяснениям правовую оценку.

Инспекция Федеральной налоговой службы обратилась в суд с иском к Ю.В., в котором просила взыскать недоимку по налогу на доходы физических лиц за 2011 год в размере 39 166 рублей, пени за период с 17 июля 2012 года по 22 ноября 2012 года в размере 1 370 рублей 16 коп., штрафы на общую сумму 983 рубля 32 коп.

Требования мотивировала тем, что в указанный налоговый период ответчик от лица, не являющегося членом его семьи или близким родственником, по договору дарения получил в дар земельные участки, и зарегистрировал на них право собственности. В связи с этим он 9 июня 2012 года подал декларацию по налогу на доходы физических лиц, в котором кадастровую стоимость указанных участков указал как доход, подлежащий налогообложению. Инспекция провела камеральную налоговую проверку и пришла к выводу, что доход, полученный по сделке, следует определять по рыночным ценам. По результатам налоговой проверки Ю.В. предложено внести соответствующие исправления в налоговую декларацию, что последним, равно как и требование об уплате причитающихся с него платежей, в том числе штрафов за неполную уплату налогов и несвоевременное представление налоговой декларации, добровольно не исполнено.

Отказывая в иске в части взыскания недоимки по налогу, пеней, штрафа за неполную уплату налога, суд первой инстанции исходил из того, что для целей налогообложения устанавливается кадастровая стоимость земельного участка. Поскольку цена земельных участков в договоре дарения отсутствовала, а ответчик информацией об их рыночной стоимости не располагал, то он правильно руководствовался единственной официальной информацией о стоимости данного имущества, содержащейся в кадастровых паспортах земельных участков. С учетом этого решение Инспекции о привлечении Ю.В. к налоговой ответственности в части начисления налога на доходы физических лиц, пеней за его несвоевременную уплату, штрафа за неполную уплату налога является неправомерным.

Принимая такое решение, районный суд не учел следующее.

Решением Инспекции N 1313 от 22 ноября 2012 года Ю.В. привлечен к ответственности за совершение налоговых правонарушений, предусмотренных п. 1 ст. 119 и п. 1 ст. 122 Налогового кодекса РФ соответственно за несвоевременное представление налоговой декларации и за неполную уплату налога, в виде штрафа. Ему также начислены пени за несвоевременную уплату налога на доходы физических лиц, предложено уплатить недоимку по этому виду налога, начисленные пени и назначенные штрафы.

В силу п. 9 ст. 101, п. 2, 3 ст. 101.2, п. 2 ст. 139, п. 1 ст. 141 НК РФ (все нормы приведены в редакции, действующей до вступления в законную силу Федерального закона от 2 июля 2013 года N 153-ФЗ, регулирующие спорные правоотношения) решение о привлечении к ответственности за совершение налогового правонарушения (за исключением решений, вынесенных по результатам рассмотрения материалов выездной налоговой проверки консолидированной группы налогоплательщиков) вступает в силу по истечении 10 дней со дня вручения лицу (его представителю), в отношении которого было вынесено соответствующее решение.

Апелляционная жалоба на такое решение может быть подана в порядке, предусмотренном ст. 101.2 НК РФ, и до момента вступления в силу обжалуемого решения. А решение о привлечении к ответственности за совершение налогового правонарушения, вступившее в силу, которое не было обжаловано в апелляционном порядке, может быть обжаловано в вышестоящий налоговый орган в течение одного года с момента вынесения обжалуемого решения.

Подача жалобы в вышестоящий налоговый орган (вышестоящему должностному лицу) не приостанавливает исполнения обжалуемого акта, за исключением случаев, предусмотренных самим Налоговым кодексом РФ (в настоящее время это предусмотрено п. 5 ст. 138 НК РФ в редакции Федерального закона от 2 июля 2013 года N 153-ФЗ).

Порядок исчисления сроков установлен в ст. 6.1 НК РФ. По смыслу п. 2, 6 данной статьи течение срока начинается на следующий день после календарной даты или наступления события (совершения действия), которым определено его начало.

Срок, определенный днями, исчисляется в рабочих днях, если срок не установлен в календарных днях. При этом рабочим днем считается день, который не признается в соответствии с законодательством Российской Федерации выходным и (или) нерабочим праздничным днем.

Из дела видно, что копия решения N 1313 от 22 ноября 2012 года направлена Ю.В. заказным письмом и эта почтовая корреспонденция вручена ему 29 ноября 2012 года. Данное решение он в апелляционном порядке не обжаловал, и 12 декабря 2012 года оно вступило в силу.

Несмотря на то, что в деле никаких доказательств не имеется, представитель Инспекции и Ю.В. в суде апелляционной инстанции объяснили, что решение N 1313 последний обжаловал после его вступления в силу, и решение вышестоящего налогового органа, принятого по результатам проверки жалобы, получено ответчиком после рассмотрения настоящего дела.

В силу п. 5 ст. 101.2 НК РФ (в редакции, действующей до вступления в законную силу Федерального закона от 2 июля 2013 года N 153-ФЗ) решение о привлечении к ответственности за совершение налогового правонарушения может быть обжаловано в судебном порядке только после обжалования этого решения в вышестоящем налоговом органе (в настоящее время - п. 2 ст. 138 НК РФ в редакции Федерального закона от 2 июля 2013 года N 153-ФЗ).

Указанное означает, что Ю. В. в порядке, установленном законодательством о налогах и сборах, решение N 1313 в суд не обжаловал, и в рамках рассмотрения настоящего дела ответчик был не вправе оспаривать выводы, изложенные в решении N 1313, а суд первой инстанции давать этим объяснениям правовую оценку.

Как установлено п. 1, 3 ст. 101.3 НК РФ, решение о привлечении к налоговой ответственности, вступившее в силу, подлежит исполнению участниками отношений, регулируемых законодательством о налогах и сборах, со дня его вступления в силу. На основании такого решения лицу, в отношении которого оно вынесено, направляется требование об уплате налога, соответствующих пеней, а также штрафа в порядке, установленном ст. 69 НК РФ.

Поскольку ответчик добровольно решение N 1313 не исполнил, то в соответствии с названными правовыми нормами Инспекция направила ему требование об уплате налога, пеней и штрафов с предложением погасить задолженность в срок 21 января 2013 года. Однако и в указанный срок Ю.В. причитающиеся с него платежи не уплатил, в связи с чем Инспекция на основании п. 2, 3 ст. 48 НК РФ первоначально обратилась к мировому судье о выдаче судебного приказа, а 3 июля 2013 года - в районный суд с иском о взыскании сумм, указанных в решении N 1313, в требовании об уплате налога, пеней и штрафов, т.к. судебный приказ определением от 14 июня 2013 года отменен.

Таким образом, иск Инспекции основан на решении N 1313, не обжалованном в установленном порядке, вступившем в силу, подлежащем исполнению участниками спорных правоотношений.

С учетом изложенного, судебная коллегия отменила решение суда в части отказа в удовлетворении исковых требований и приняла в указанной части новое решение, которым Ю.В. взыскано в бюджет недоимку по налогу на доходы физических лиц за 2011 год в размере 39 166 рублей, пени за период с 17 июля 2012 года по 22 ноября 2012 года в размере 1 370 рублей 16 коп., штраф за неполную уплату налога на доходы физических лиц в размере 783 рублей 32 коп., государственную пошлину в размере 1 045 рублей 58 коп. (Дело N 33-3675/2013, Красноармейский районный суд Чувашской Республики).

Практика рассмотрения дел по спорам, возникающим из брачно-семейных отношений

Действующим законодательством не установлен в императивной форме обязательный размер доли несовершеннолетнего ребенка в праве собственности на жилое помещение, которое приобретается родителями с использованием материнского (семейного) капитала, а также не установлено, что доли каждого ребенка при наличии нескольких детей должны быть равными между собой и долям родителей. Право определить размер доли, предоставлено родителям, приобретшим жилое помещение с использованием МСК.

Т.В., действуя в своих интересах и интересах двоих несовершеннолетних детей обратилась в суд с иском к А.И. о признании права общей долевой собственности на квартиру по 1/4 доли за каждым из истцов, определении порядка пользования квартирой, в соответствии с которым Т.В. просила предоставить себе комнату площадью 21,90 кв. м., Н.А. - 12,60 кв. м., П.А. - 7,70 кв. м., ответчику А.И. - 10, 40 кв. м.

В обоснование иска указала, что находящаяся в залоге указанная квартира, общей площадью 84,50 кв. м., в том числе жилой площадью 52,6 кв. м. была приобретена в общую совместную собственность Т.А. и А.И. по договору купли - продажи, заключенному 20 июня 2011 года по цене 3 000 000 руб., том числе с привлечением кредитных средств в размере 900 000 руб., предоставленных ОАО по кредитному договору. Погашение долга и уплата процентов по кредиту были частично произведены за счет средств материнского (семейного) капитала, в связи с этим 25 июля 2011 года супруги оформили обязательство об оформлении квартиры в общую долевую собственность всех членов семьи после снятия обременения на неё. Судебным постановлением от 12 января 2012 года их брак с А.И. был расторгнут, раздел совместно нажитого имущества не произведен, в связи с имеющимся между сторонами спором о размере долей в квартире и определении порядка пользования ею, просит об удовлетворении иска.

А.И. обратился в суд со встречным иском к Т.В., действующей в своих интересах и в интересах несовершеннолетних детей, не оспаривая обстоятельства приобретения квартиры, в отношении которой между сторонами имеется спор, указал, что собственные денежные средства супругов в размере 2 000 000 руб., были получены ими от продажи 25 мая 2011 года однокомнатной квартиры. При этом доля в праве общей долевой собственности на указанную квартиру у А.И. составляла 2/3 доли, а у Т.В. - 1/3 доли. Таким образом, по отношению к приобретенной с целью улучшения жилищных условий квартире размер внесенных А.И. денежных средств составил 1 333 333 руб., а Т.В. - 666 667 руб., что, по мнению истца, подлежит учету при определении долей между сособственниками. Исходя из размера внесенных каждой из сторон денежных средств просит прекратить право общей совместной собственности А.И. и Т.В. и разделить совместно нажитое с Т.В. имущество - квартиру, признав за ним право общей долевой собственности в размере 55/100 долей, за Т.В. - в размере 33/100 долей, за сыновьями по 6/100 долей за каждым.

Решением суда исковые требования Т.В. удовлетворены, в удовлетворении встречных исковых требований А.И. отказано.

Судебная коллегия отменила решение суда первой инстанции по следующим основаниям.

Согласно статье 34 Семейного кодекса РФ имущество, нажитое супругами во время брака, является их совместной собственностью. Общим имуществом супругов являются также приобретенные за счет общих доходов супругов движимые и недвижимые вещи, ценные бумаги, паи, вклады, доли в капитале, внесенные в кредитные учреждения или в иные коммерческие организации, и любое другое нажитое супругами в период брака имущество независимо от того, на имя кого из супругов оно приобретено либо на имя кого или кем из супругов внесены денежные средства.

В соответствии с пунктом 1 статьи 35 Семейного кодекса РФ владение, пользование и распоряжение общим имуществом супругов осуществляется по обоюдному согласию супругов.

Согласно Федеральному закону от 29.12.2006 N 256-ФЗ (далее ФЗ N 256) "О дополнительных мерах государственной поддержки семей, имеющих детей", установившему дополнительные меры государственной поддержки семей, имеющих детей, в целях создания условий, обеспечивающих этим семьям достойную жизнь, средства (часть средств) материнского (семейного) капитала (далее также МСК) могут направляться на погашение основного долга и уплату процентов по кредитам или займам на приобретение (строительство) жилого помещения, включая ипотечные кредиты, предоставленным гражданам по кредитному договору (договору займа), заключенному с организацией, в том числе кредитной организацией, независимо от срока, истекшего со дня рождения (усыновления) второго, третьего ребенка или последующих детей (пункт 6 статьи 10).

По заявлению о распоряжении средствами МСК Т.В. в погашение основного долга и уплату процентов по кредитному договору была перечислена платежным поручением от 28 октября 2011 года в ОАО сумма в размере 365 698,40 руб.

Из требований пункта 4 статьи 10 ФЗ N 256 следует, что жилое помещение, приобретенное с использованием средств (части средств) материнского (семейного) капитала, оформляется в общую собственность родителей, детей (в том числе первого, второго, третьего ребенка и последующих детей) с определением размера долей по соглашению.

В соответствии с нотариально удостоверенным обязательством от 25 июля 2011 года, А.И. и Т.В. обязались оформить спорную квартиру в общую долевую собственность всех членов семьи, с определением размера доли каждого по соглашению, в течение 6 месяцев после снятия обременения с жилого помещения.

Кредит в настоящее время не выплачен, ипотека в силу закона не прекращена. В связи с расторжением брака А.И., Т.В. заявили требование о разделе совместно нажитого имущества - вышеуказанной квартиры, прекращении права общей совместной собственности на неё, признании права общей долевой собственности с определением размера доли каждого из членов семьи: А.И., Т.В., Н.А., П.А.

Разрешая спор по существу, суд руководствовался положениями пункта 1 статьи 39 Семейного кодекса РФ, во взаимосвязи с пунктом 2 статьи 254 Гражданского кодекса РФ, согласно которым признается равенство долей при разделе имущества между участниками совместной собственности и пришел к выводу о том, что иной вариант принятия решения, кроме признания за ними по 1/4 доле в праве общей долевой собственности на квартиру, исключается в связи с отсутствием между супругами соглашения о размере долей в ней.

С указанными выводами суда судебная коллегия не согласилась по следующим основаниям.

В силу норм части 4 статьи 10 ФЗ N 256 обязательным условием использования средств МСК является включение всех, имеющихся у владельца сертификата, детей, в число сособственников приобретаемого жилого помещения, в связи с этим суд пришел к правильному выводу о выделе несовершеннолетним детям доли квартиры при её разделе.

Между тем, действующим законодательством не установлен в императивной форме обязательный размер доли несовершеннолетнего ребенка в праве собственности на жилое помещение, которое приобретается родителями с использованием МСК, а также не установлено, что доли каждого ребенка при наличии нескольких детей должны быть равными между собой и долям родителей, а право определить размер доли, предоставлено родителям, приобретшим жилое помещение с использованием МСК, то вывод суда о безусловном равенстве долей всех сособственников в спорной квартире законным и обоснованным не является.

Поскольку, согласно исковому заявлению и объяснениям А.И. не возражал оформить право общей долевой собственности детей из расчета полученных средств МСК в размере 365 698,40 руб. (что по отношению к целой квартире составляет 12%) судебная коллегия исходила из того, что между родителями отсутствует спор в части признания право общей долевой собственности на квартиру за Ильиным Н.А. и Ильиным П.А. по 6/100 долей за каждым (365 698, 40 руб. х 100%:3 000 000 руб.:2).

Доводы и требования второго родителя Т.В. о том, что доля детей в квартире должна составлять по 1/4 доле в праве на неё за каждым их них, судебная коллегия нашла несостоятельным, поскольку в материалах дела отсутствуют доказательства согласованности такого размера долей между А.И. и Т.В.

Исходя из того, что для приобретения спорной квартиры были использованы также денежные средства, которые в соответствии со статьей 34 Семейного кодекса РФ составили совместную собственность супругов - сторон спора А.И. и Т.В., в размере 2 100 000 руб., при этом доли вклада каждого из них в образование общего имущества не равные, соглашения о размере долей в праве собственности на квартиру не имеется, судебная коллегия посчитала, что в данном случае необходимо руководствоваться принципом соответствия долей в зависимости от их вклада в приобретение имущества.

Указанные выводы суда защищены положениями пункта 5 статьи 244 и пункта 2 статьи 245 Гражданского кодекса РФ, пунктами 2 и 3 статьи 39 Семейного кодекса РФ.

При этом судебная коллегия посчитала доказанным, что в приобретение спорной квартиры были вложены денежные средства в размере 2 000 000 руб., полученные в результате продажи 25 мая 2011 года квартиры, принадлежавшей на праве общей долевой собственности А.И. в размере 2/3 долей и Т.В. в размере 1/3 доли.

Поэтому оснований считать доли супругов в приобретенной квартире равными не имеется, поскольку в её приобретение А.И. были вложены денежные средства, высвобожденные в результате совершенной сделки в размере 1 333 334 руб., а Т.В. в размере 666 667 руб., что является самостоятельным основанием для отступления от начала равенства их долей в общей имуществе.

Судебная коллегия отменила решение суда первой инстанции в части признания равенства долей участников долевой собственности на недвижимое имущество, отказа в удовлетворении встречных требований А.И. и приняла в этой части по делу новое решение. Поскольку от лиц, участвующих в деле, не поступило возражений в части определения суммы в размере 100 000 руб. как совместно сбереженных супругами денежных средств и разделе общего имущества супругов при наличии неисполненных кредитных обязательств, судебная коллегия, исходя из принципа равенства этих средств и общих долгов, с учетом вклада каждого из участников в образование общего имущества, определила за А.И. 55/100 долей, а за Т.В. - 33/100 долей, за каждым несовершеннолетним ребенком по 6/100 долей в праве общей долевой собственности на квартиру (Дело N 33-3679/2013. Московский районный суд г. Чебоксары Чувашской Республики)

В соответствии с частью 2 статьи 117 Семейного кодекса Российской Федерации (в редакции изменений от 30.11.11 г. N 363-ФЗ) размер алиментов, взыскиваемых по решению суда в твердой денежной сумме, в целях их индексации устанавливается судом кратным величине прожиточного минимума, определенной в соответствии с правилами пункта 1 указанной статьи, в том числе размер алиментов может быть установлен в виде доли величины прожиточного минимума.

С.В. обратилась в суд с иском к С.В. о расторжении брака и взыскании алиментов на содержание двоих детей.

Исковые требования мотивированы тем, что совместная жизнь с ответчиком не сложилась по причине отсутствия взаимопонимания, злоупотребления ответчика спиртными напитками. Брачные отношения между супругами фактически прекращены с 04 мая 2013 года, общее хозяйство не ведется, супруги проживают отдельно, материальную помощь ответчик не оказывает, средств на содержание детей не выделяет. После расторжения брака место жительства детей просила определить с ней.

Постанавливая решение, суд первой инстанции пришел к выводу, что дальнейшая совместная жизнь супругов невозможна. Учитывая обстоятельства дела, личные качества каждого из родителей, более благоприятные условия для жизни детей в семье матери, малолетний возраст детей, суд пришел к выводу о том, что в интересах детей будет оставить их с матерью. Разрешая требование о взыскании алиментов на содержание детей, суд взыскал с ответчика алименты на содержание детей в размере 40 минимальных размеров оплаты труда - 4000 рублей ежемесячно на каждого ребенка с 14 мая 2013 года до их совершеннолетия, с последующей индексацией пропорционально увеличению установленного законом минимального размера оплаты труда, в пользу истицы.

Судебная коллегия изменила решение суда в части определения размера алиментов по следующим основаниям.

Согласно ст.ст. 80-82 СК РФ родители обязаны содержать своих несовершеннолетних детей. Порядок и форма предоставления содержания несовершеннолетним детям определяются родителями самостоятельно. При отсутствии соглашения об уплате алиментов алименты взыскиваются судом с их родителей ежемесячно со всех видов заработка и (или) иного дохода, в том числе, на двоих детей - в размере одной трети.

В соответствии со ст. 83 СК РФ при отсутствии соглашения родителей об уплате алиментов на несовершеннолетних детей и в случаях, если родитель, обязанный уплачивать алименты, имеет нерегулярный, меняющийся заработок и (или) иной доход, а также в других случаях, если взыскание алиментов в долевом отношении к заработку и (или) иному доходу родителя невозможно, затруднительно или существенно нарушает интересы одной из сторон, суд вправе определить размер алиментов, взыскиваемых ежемесячно, в твердой денежной сумме.

Как следует из материалов дела, в связи с тем, что ответчик не имеет постоянного заработка, истица просила взыскать алименты на содержание двоих несовершеннолетних детей в твердой денежной сумме по 5500 рублей в месяц на каждого ребенка. Ответчик М.Н. просил определить минимальный размер алиментов, ссылаясь на то, что не имеет постоянного места работы и вынужден выезжать на заработки в другой город.

При таких обстоятельствах суд первой инстанции обоснованно пришел к выводу, что алименты на содержание детей с ответчика должны взыскиваться в твердой денежной сумме ввиду отсутствия у ответчика постоянного заработка, выездов на заработки.

Однако суд первой инстанции применил положения ч. 2 ст. 117 СК РФ в старой недействующей редакции, определив размер алиментов в твердой денежной сумме в размере 40 минимальных размеров оплаты труда по 4000 руб. на каждого ребенка, с последующей индексацией пропорционально увеличению установленного законом МРОТ до совершеннолетия детей.

В соответствии ч. 1 ст. 117 СК РФ индексация алиментов, взыскиваемых по решению суда в твердой денежной сумме, производится пропорционально росту величины прожиточного минимума для соответствующей социально-демографической группы населения, установленной в соответствующем субъекте Российской Федерации по месту жительства лица, получающего алименты, при отсутствии в соответствующем субъекте Российской Федерации указанной величины производят эту индексацию пропорционально росту величины прожиточного минимума для соответствующей социально-демографической группы населения в целом по Российской Федерации.

В соответствии с частью 2 статьи 117 Семейного кодекса Российской Федерации (в редакции изменений от 30.11.11 г. N 363-ФЗ) размер алиментов, взыскиваемых по решению суда в твердой денежной сумме, в целях их индексации устанавливается судом кратным величине прожиточного минимума, определенной в соответствии с правилами пункта 1 указанной статьи, в том числе размер алиментов может быть установлен в виде доли величины прожиточного минимума.

Поскольку судом неправильно применены нормы материального права и в решении суда отсутствует указание на размер алиментов применительно к величине прожиточного минимума для детей в субъекте по месту проживания истицы, решение суда в части взыскания алиментов подлежит изменению.

Истица вместе с детьми проживает в Республике Татарстан, величина прожиточного минимума в Республике Татарстан для детей за II квартал 2013 года определена Постановлением Кабинета Министров РТ от 25.07.2013 N 518 в сумме 5 850 рублей.

Таким образом, основанием изменения решения суда первой инстанции явились изменения механизма индексации алиментов, внесенные Федеральным Законом N 363-ФЗ от 30.11.2011 "О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации", которым зависимость индексации алиментов от роста величины минимального размера оплаты труда заменена зависимостью от роста величины прожиточного минимума.

Изменяя решение суда, судебная коллегия постановила взыскать с М.Н. алименты в твердой денежной сумме в размере 2/3 доли величины прожиточного минимума для детей в Республике Татарстан в сумме 3900 рублей на каждого ребенка с последующей индексацией пропорционально росту величины прожиточного минимума для детей, установленной в соответствующем субъекте Российской Федерации по месту жительства лица, получающего алименты (Дело N 33-3702-2013, Батыревский районный суд Чувашской Республики).

Если супруги при заключении договора на приобретение имущества в совместную собственность пришли к соглашению об определении долевой собственности супругов, что не противоречит законодательству, то изменения их долей в праве общей долевой собственности может быть произведено только по их соглашению или в случае признания договора недействительным.

Д.М. обратился в суд с иском к О.А. о разделе совместно нажитого имущества.

Исковые требования мотивированы тем, что решением мирового судьи от 24 февраля 2011 года брак между супругами Д.М. и О.А. расторгнут, несовершеннолетний сын после расторжения брака проживает с матерью. В период брака в 2006 году супругами была приобретена двухкомнатная квартира общей площадью 60,70 кв. м. за 1 079 900 руб. Доли в праве собственности истца и ответчика согласно свидетельствам о государственной регистрации права от 14.06.2006 г. составили по 1/2 доли в праве общей долевой собственности. Однако на строительство этой квартиры истцом были внесены личные денежные средства в размере 840 000 руб., полученные от продажи квартиры, принадлежащей ему на праве личной собственности. Вложенные в строительство спорной квартиры личные денежные средства в размере 840 000 руб. составляют 78/100 долей в квартире, а 22/100 доли являются совместно нажитой долей.

Кроме того, 07 июля 2007 г. между Д.М. и Банком "Т" был заключен кредитный договор, права требования по которому были переуступлены банком 24.09.2009 г. в ООО "К" и сумма задолженности на 06.08.2012 г. составила 44 909 руб. В период брака Д.М. был заключен с ООО "Х" кредитный договор от 27 июля 2005 г., права и требования по которому переданы банком в ОАО и задолженность на 07 августа 2012 г. составила 47 912,54 руб. Кредитные обязательства являются общими долгами супругов, поскольку получены в период брака на нужды семьи. Истец просил признать 78/100 долей в праве общей долевой собственности на спорную квартиру личной собственностью Д.М., а 22/100 долей в указанной квартире - общей совместной собственностью супругов, разделить их по 11/100 доли в праве общей долевой собственности. Признать вышеуказанные долговые обязательства по кредитным договорам общим долгом бывших супругов и разделить эти долги по 1/2 суммы задолженностей.

О.А. обратилась с встречным иском к Д.М. о разделе совместно нажитого имущества, указав, что на строительство квартиры были внесены совместные денежные средства в размере 1 080 769 руб. После приемки квартиры 22 февраля 2006 г. в черновом варианте в ней были сделан ремонт на сумму 240 769 руб., в общей сложности в спорную квартиру были вложены совместные денежные средства в размере 1 321 538 руб. С учетом задолженности бывшего супруга по алиментам, проживания несовершеннолетнего сына вместе с ней, О.А. просила признать за ней право собственности на 3/4 доли в праве общей долевой собственности на спорную квартиру, а за Д.М. - в размере 1/4 доли в праве общей долевой собственности.

Решением суда исковые требования Д.М. удовлетворены частично, постановлено разделить квартиру, определив за Д.М. 84/100 долей в праве общей долевой собственности, за О.А. 16/100 долей в праве общей долевой собственности в спорной квартире.

В удовлетворении встречных исковых требований О.А. отказано.

Определив за Д.М. 84/100 долей, а за О.А. 16/100 в праве общей долевой собственности в квартире, суд первой инстанции исходил из того, что на строительство указанной квартиры в 2005 году истцом Д.М. были внесены личные денежные средства в размере 840 000 руб., вырученные им от продажи квартиры, принадлежащей ему на праве собственности и которая не являлась совместной собственностью супругов. Так, из представленных квитанций о внесении денежных средств следует, что по инвестиционному договору от 18.07.2005 г. 20 июля 2005 г. Д.М. было внесено 800 000 руб., 15 августа 2005 г. внесено 242 900 руб. и 200 руб.

Однако судом первой инстанции не учтено следующее.

Согласно ст. 33 СК РФ законным режимом имущества супругов является режим их совместной собственности.

Согласно ч. 1 ст. 256 ГК РФ имущество, нажитое супругами во время брака, является их совместной собственностью, если договором между ними не определен иной режим этого имущества. Согласно ч. 2 ст. 244 ГК РФ имущество может находиться в общей собственности с определением доли каждого из собственников в праве собственности (долевая собственность) или без определения таких долей (совместная собственность). Согласно ч. 5 ст. 244 ГК РФ по соглашению участников совместной собственности, а при недостижении согласия по решению суда на общее имущество может быть установлена долевая собственность этих лиц.

Таким образом, закон не запрещает супругам приобретать имущество как в совместную, так и в долевую собственность по их соглашению.

Как следует из материалов дела, в период брака О.А. и Д.М. как Инвесторы заключили с застройщиком ООО "О" инвестиционный договор от 18 июля 2005 года на строительство для Инвесторов в равных долях 2-комнатной квартиры. Таким образом, при заключении инвестиционного договора на строительство квартиры супруги исходили из соглашения, согласно которому определили долевую собственность в этой квартире по 1/2 доли каждому из супругов. Согласно передаточному акту от 22 февраля 2006 года квартира была передана О.А. и Д.М. в долевую собственность по 1/2 доли в праве общей долевой собственности, 14 апреля 2006 года ими были получены свидетельства о государственной регистрации права в указанных размерах.

Согласно ст. 9 ГК РФ граждане и юридические лица по своему усмотрению осуществляют принадлежащие им гражданские права.

В соответствии с нормами семейного законодательства супруги вправе заключать между собой любые сделки, не противоречащие закону, в том числе любая вещь из состава общего имущества супругов может быть передана по соглашению супругов в личную собственность одного из них, и наоборот, личная собственность супругов может быть передана в состав общего имущества супругов.

Д.М. был вправе распорядиться принадлежащими ему денежными средствами, и он распорядился ими по своему усмотрению путем строительства спорной квартиры по соглашению с супругой в равных долях. Регистрация права долевой собственности производилась 14 апреля 2006 года и с указанного времени вплоть до сентября 2012 года Д.М. не оспаривал право супруги на 1/2 доли собственности построенной квартиры.

Д.М. еще при заключении инвестиционного договора в 2005 году знал о вложенных им в строительство квартиры личных денежных средствах, знал о государственной регистрации в апреле 2006 года права общей долевой собственности в равных долях, однако в суд обратился лишь в сентябре 2012 года.

Поскольку право общей долевой собственности (по 1/2 доли) на спорную квартиру основано на заключенном инвестиционном договоре на строительство квартиры от 18 июля 2005 года, условия которого не были признаны недействительными, а ответчица не соглашалась с изменением размера долей, судебная коллегия пришла к выводу, что решение суда об изменении долей в праве общей долевой собственности не основано на нормах действующего законодательства и подлежит отмене.

Согласно ст. 219 ГК РФ право собственности на здания, сооружения, и другое вновь создаваемое недвижимое имущество, подлежащее государственной регистрации, возникает с момента такой регистрации. С 14 апреля 2006 г. у сторон возникло право собственности по 1/2 доли в праве общей долевой собственности на спорную квартиру.

Согласно ч. 2 ст. 245 ГК РФ соглашением всех участников долевой собственности может быть установлен порядок определения и изменения их долей в зависимости от вклада каждого из них в образование и приращение общего имущества. В данном случае ответчица возражала против изменения долей в праве общей долевой собственности, каких-либо обстоятельств, влияющих на изменение соглашения сторон, принятого в 2005 году при заключении инвестиционного договора, не имеется.

Кроме того, стороной ответчика было заявлено о применении срока исковой давности, что является самостоятельным основанием для отказа в удовлетворении исковых требований в части изменения долей в праве общей долевой собственности. Несмотря на то, что исковые требования именованы как "раздел имущества" и судом также указано о "разделе квартиры", раздел имущества подразумевает передачу каждому из супругов делимых вещей. В данном случае реального раздела квартиры не производилось, судом были лишь изменены доли сторон в праве общей долевой собственности путем их перераспределения.

Регистрация права собственности супругов производилась на основании инвестиционного договора, заключенного сторонами с ООО "О" в 2005 году, указанная сделка является оспоримой. Согласно ч. 2 ст. 181 ГК РФ срок исковой давности по требованию о признании оспоримой сделки недействительной и о применении последствий ее недействительности составляет один год, течение которого начинается со дня, когда истец узнал или должен был узнать об иных обстоятельствах, являющихся основанием для признания сделки недействительной.

Сделка по инвестиционному договору Д.М. не оспорена, о регистрации права собственности супруги на указанную квартиру в размере 1/2 доли ему стало известно еще в 2006 году при получении свидетельства о государственной регистрации права, однако, в суд с требованиями об изменении долей в праве собственности он обратился лишь в 2012 году, пропустив срок исковой давности без каких-либо уважительных причин.

При таких обстоятельствах судебная коллегия пришла к выводу, что отсутствуют какие-либо основания для изменения долей супругов в праве общей долевой собственности в указанной квартире.

Судебная коллегия отменила решение суда в части раздела квартиры и приняла в указанной части новое решение, которым Д.М. отказала в удовлетворении исковых требований к О.А. о разделе квартиры (Дело N 33-3796/2013, Московский районный суд г. Чебоксары Чувашской Республики).

Требование "о признании долгов по кредитным договорам общим долгом" не является самостоятельным исковым требованием, поскольку является основанием для распределения долга между супругами согласно требованиям семейного законодательства в равных долях и соответствующего взыскания половины выплаченных по кредитному договору сумм.

Э.Ю. обратился в суд с иском к Н.В., ОАО о разделе совместно нажитого имущества и обязании внести изменения в кредитный договор.

Исковые требования мотивированы тем, что Э.Ю. и Н.В. состояли в зарегистрированном браке. Решением мирового судьи от 17 декабря 2012 года брак между супругами был расторгнут.

В период брака супругами приобретено следующее имущество. Общая стоимость которого составляет 531 534,72 руб., соответственно доля каждого из супругов составляет 265 767,36 руб.

В период брака 16 сентября 2004 года был заключен кредитный договор между ОАО и Э.Ю., Н.В., Г.Н. на сумму 567 000 руб., по которому сумма задолженности составляет 253 254,65 руб., и кредитный договор от 01 февраля 2008 года между ОАО и Э.Ю. на сумму 310 000 руб., по которому сумма задолженности составляет 255 959,26 руб. Деньги, полученные по указанным кредитным договорам, были израсходованы в период брака на общие семейные нужды, в связи с чем истец просил признать обязательства по указанным кредитным договорам общими обязательствами супругов.

Э.Ю. просил разделить совместно нажитое имущество и признать долговые обязательства по возврату кредита по кредитному договору N от 16 сентября 2004 года и долговые обязательства по возврату кредита по кредитному договору от 01 февраля 2008 года общим имуществом супругов. Разделить, эту задолженность, признав задолженность по выплате кредита по кредитному договору от 16 сентября 2004 года в размере 253 254,65 руб. за Н.В., а задолженность по выплате по кредитному договору от 01 февраля 2008 года в размере 255 959,26 руб. за Э.Ю. Также обязать ОАО внести изменения в кредитный договор от 16 сентября 2004 года, исключив из числа созаемщиков Э.Ю. Взыскать с ответчицы Н.В. денежную компенсацию в размере 178 000 руб.

Н.В. обратилась в суд со встречным исковым заявлением к Э.Ю. о разделе имущества.

Встречные исковые требования мотивированы тем, что земельный участок N 2 она приобрела после фактического прекращения семейных отношений, он был выделен ей на безвозмездной основе как работнику учреждения, в котором она работала. Э.Ю. никаких улучшений этого имущества не производил, затрат на оформление документов не осуществлял. Н.В. просила исключить земельный участок из раздела имущества. Квартира приобретена в собственность после рождения совместного сына на кредитные денежные средства, предоставленные по программе "Молодая семья". Учитывая, что место проживания сына определено с нею, она просила в собственность сына выделить 1/3 доли вышеуказанной квартиры, ей и истцу также по 1/3 доли в квартире. В остальной части с исковыми требованиями Э.В. согласилась.

Решением суда первой инстанции постановлено разделить совместное нажитое имущество, взыскать с Н.В. в пользу Э.Ю. денежную компенсацию в размере 89 000 руб.

В удовлетворении требований Э.Ю. о признании долговых обязательств по кредитным договорам общим долгом супругов, разделе задолженности по кредитным договорам между супругами, внесения изменений в кредитный договор от 16 сентября 2004 года отказано

Разрешая заявленное Э.Ю. требование о разделе долгов супругов путем признания задолженности по выплате кредита по кредитному договору от 16 сентября 2004 года в размере 253 254,65 руб. за Н.В., а задолженности по кредитному договору от 01 февраля 2008 года в размере 255 959,26 руб. за Э.Ю., и обязании ОАО внести изменения в кредитный договор от 16 сентября 2004 года, исключив из числа созаемщиков Э.Ю., суд первой инстанции обоснованно исходил из того, что ОАО возражал против исковых требований Э.Ю. в своем отзыве, поскольку таким разделом долговых обязательств нарушаются их интересы, в случае исключения Э.Ю. из числа созаемщиков по одному из кредитных договоров увеличится объем обязательств на одного из созаемщиков, фактически свою часть долга Э.Ю. просит перевести на другое лицо. При этом какие-либо обязательства перед Банком по другому кредитному договору, где заемщиком является лишь Э.Ю., не изменяются. Таким образом, в случае удовлетворения требований истца, права банка в связи с изменением объема обязательств нарушаются.

Суд первой инстанции пришел к правильному выводу, что удовлетворение требований истца означало бы на деле изменение условий договора, изменение объема обязательств и субъектного состава.

В силу ст.ст. 308-310 ГК РФ гражданско-правовые обязательства исполняются лицом, принявшим эти обязательства и в объеме, установленным этим обязательством. Перемена лиц в обязательстве возможна только в порядке и по основаниям, предусмотренным статьями 382-392 ГК РФ.

Согласно ст. 391 ГК РФ перевод должником долга на другое лицо допускается только с согласия кредитора. ОАО "Сбербанк России" своего согласия на перевод части долга не давал.

При таких обстоятельствах судебная коллегия не усмотрела оснований для изменения или отмены решения, однако изменила абзац четвертый резолютивной части решения суда, исключив из него выводы об отказе в удовлетворении требований о признании долговых обязательств по возврату кредита по кредитному договору от 16 сентября 2004 года, заключенному между ОАО и Э.Ю., Н.В., Г.Н. в размере 253 254,65 руб. и долговых обязательств по возврату кредита по кредитному договору от 01 февраля 2008 года, заключенному между ОАО и Э.Ю. в размере 255 959,26 руб. общим долгом супругов. Изложила этот абзац в следующей редакции: "Э.Ю. в удовлетворении требований о разделе общих долгов путем признания задолженности по выплате кредита по кредитному договору от 16 сентября 2004 года в размере 253 254,65 руб. за Н.В., а задолженности по выплате по кредитному договору от 01 февраля 2008 года в размере 255 959,26 руб. за Э.Ю., обязании ОАО внести изменение в кредитный договор от 16 сентября 2004 года, заключенный между ОАО и Э.Ю., Н.В., Г.Н. исключив из числа созаемщиков Э.Ю. отказать".

Судебная коллегия исходила из того, что фактически требование "о признании долгов по кредитным договорам общим долгом" не является самостоятельным исковым требованием, поскольку является основанием для распределения долга между супругами согласно требованиям семейного законодательства в равных долях и соответствующего взыскания половины выплаченных по кредитному договору сумм. Кроме того, отказ в удовлетворении требования о признании долгов по кредитным договорам общим долгом супругов, фактически противоречит материалам дела, и может затруднить в дальнейшем бывшим супругам произведение расчетов между собой по уплаченному кредиту (Дело N 33-4189-2013, Московский районный суд г. Чебоксары Чувашской Республики)

Практика рассмотрения дел по спорам, возникающим из наследственных правоотношений

При включении земельного участка, предоставленного в советские годы на праве бессрочного пользования, в состав наследства должны учитываться права всех собственников общей долевой собственности на жилой дом с надворными постройками, расположенного на этом земельном участке, и их права на бесплатную приватизацию земельного участка.

В.В. обратилась в суд с иском к администрации города, администрации района о включении в состав наследства, открывшегося после смерти С.П., умершей в 1999 году, земельного участка площадью 4080 кв. м.

Исковые требования мотивировала тем, что 26 июня 1999 г. открылось наследство после смерти С.П. Истица является наследником по завещанию и решением суда г 2008 г. ей восстановлен срок для принятия наследства после смерти С.П. Наследственное имущество состоит, в том числе из спорного земельного участка, принадлежавшего наследодателю на основании решения сельской администрации от 18.02.1993 г., но подлинник Государственного акта на землю был утерян.

Удовлетворяя исковые требования В.В., суд первой инстанции исходил из того, что спорный земельный участок был предоставлен наследодателю С.П. на основании решения сельской администрации от 18 февраля 1993 г. N 5 в собственность для ведения личного подсобного хозяйства. Указанные истцом ответчики не оспаривают факт предоставления земельного участка в собственность, правопритязания на землю, как на муниципальную не заявляют, разрешение спора оставляют на усмотрение суда.

Однако, решение суда первой инстанции о включении целого земельного участка в состав наследства вынесено без учета прав сособственников общей долевой собственности на жилой дом с надворными постройками, расположенного на земельном участке, и соответственно без учета их права на бесплатную приватизацию земельного участка, необходимого для обслуживания домовладения, ранее в советские годы предоставленного на праве бессрочного пользования.

Судебная коллегия пришла к выводу, что дело рассмотрено судом первой инстанции в отсутствие Н.В., в отношении которого отсутствуют сведения о надлежащем извещении о времени и месте судебного заседания. Определением судебной коллегии Н.В. привлечен в качестве соответчика.

Установлено, что спорный земельный участок был предоставлен в бессрочное пользование деду истца и ответчика, что сторонами не оспаривалось. На указанном земельном участке расположены жилой дом и надворные постройки.

Согласно техническому паспорту на жилой дом в БТИ Чебоксарского райисполкома по состоянию на 1986 - 1993 годы жилой дом с надворными постройками, расположенные на земельном участке, принадлежали на праве общей долевой собственности наследодателю С.П. - 1/5 доля, В.В. - 1/5 доля и О. - 3/5 доли.

О. умерла 15 августа 1997 г. Наследником по завещанию после ее смерти является Н.В. (соответчик по делу). Н.В. 29 января 1999 г. нотариусом выдано свидетельство о праве на наследство по завещанию на имущество О. - на 3/5 доли жилого дома и надворных построек. На основании указанного свидетельства в УФРС по ЧР в Едином государственном реестре прав на недвижимое имущество за Н.В. зарегистрировано право общей долевой собственности на 3/5 доли в праве на указанные объекты недвижимости.

С.П. умерла 26 июня 1999 г. Наследником по завещанию после её смерти является В.В. (истица по делу). В бесспорном порядке нотариусом 30.01.2009 г. В.В. выдано свидетельство о праве на наследство после смерти С.П. на 1/5 долю жилого дома и надворных построек.

Возможность предоставления гражданам в собственность земельных участков, в том числе для ведения личного подсобного хозяйства, впервые была установлена статьей 4 Закона РСФСР от 23.11.1990 г. N 374-1 "О земельной реформе".

В силу статьи 7 указанного Закона до юридического оформления земельных участков в собственность, в соответствии с действующим законодательством, за гражданами, которым земельные участки были предоставлены для индивидуального жилищного строительства, индивидуальных жилых домов, личного подсобного хозяйства, садоводства, огородничества, животноводства, дач и гаражей, для предпринимательской деятельности и иных не запрещенных законом целей, сохранялось установленное ранее право пользования земельными участками.

Согласно пункту 14 Указа Президента РФ от 27 декабря 1991 г. N 323 "О неотложных мерах по осуществлению земельной реформы в РСФСР" земельные участки, выделенные для личного подсобного хозяйства, садоводства, жилищного строительства в сельской местности, передавались в собственность граждан бесплатно.

В соответствии со статьей 30 Земельного кодекса РСФСР граждане, заинтересованные в предоставлении им земельного участка в собственность или пожизненное наследуемое владение, должны были подать заявление в местный Совет народных депутатов, обладающий в соответствии со статьей 23 настоящего Кодекса правом изъятия и предоставления земельных участков. В заявлении должны быть указаны цель использования участка, предполагаемые размеры и его местоположение. При передаче всего земельного участка в собственность бесплатно решение Совета народных депутатов являлось основанием для отвода земельного участка в натуре и выдачи документов, удостоверяющих право собственности на землю.

Одним из принципов Земельного кодекса РФ и изданных в соответствии с ним иных актов земельного законодательства является единство судьбы земельных участков и прочно связанных с ними объектов (подп. 5 п. 1 ст. 1 ЗК РФ).

В силу ч. 1 ст. 35 Земельного кодекса РФ при переходе права собственности на здание, строение, сооружение, находящиеся на чужом земельном участке, к другому лицу оно приобретает право на использование соответствующей части земельного участка, занятой зданием, строением, сооружением и необходимой для их использования, на тех же условиях и в том же объеме, что и прежний их собственник.

В случае перехода права собственности на здание, строение, сооружение к нескольким собственникам порядок пользования земельным участком определяется с учетом долей в праве собственности на здание, строение, сооружение или сложившегося порядка пользования земельным участком.

В случае, если здание (помещения в нем), находящееся на неделимом земельном участке, принадлежит нескольким лицам на праве собственности, эти лица имеют право на приобретение данного земельного участка в общую долевую собственность или в аренду с множественностью лиц на стороне арендатора, если иное не предусмотрено настоящим Кодексом, федеральными законами, с учетом долей в праве собственности на здание (п. 3 ст. 36 ЗК РФ).

Из материалов дела следует, что главой администрации сельсовета Московского района г. Чебоксары от 18.02.1993 г. было издано постановление N 5 "О закреплении земельных участков для ведения личного подсобного хозяйства, строительства и обслуживания жилого дома". Согласно постановлению решено закрепить земельные участки для ведения личного подсобного хозяйства, строительства и обслуживания жилого дома в собственность за гражданами-домовладельцами согласно поданным заявлениям.

Из домовладельцев дома, расположенного на спорном земельном участке, с таким заявлением обращалась С.П. На основании вышеуказанного постановления С.П. выдан государственный акт на право собственности на землю площадью 0,408 га для ведения личного подсобного хозяйства.

Из свидетельских показаний В.К., являвшегося главой сельской администрации в 1990 - 1998 годы, следует, что согласно земельному законодательству по постановлению от 18.02.1993 г. N 5 имела место бесплатная приватизация гражданами-домовладельцами земельного участка, находящегося у них в личном подсобном хозяйстве при домовладении. Домовладельцы, вне зависимости от их количества по похозяйственной книге, по заявлению получали один государственный акт на одно лицо.

Таким образом, жилой дом с надворными постройками на момент бесплатной приватизации земельного участка в 1993 г. при доме находился в общей долевой собственности С.П. - 1/5 доля, В.В. - 1/5 доля и О. - 3/5 доли. То обстоятельство, что в государственном акте указано имя только одного из домовладельцев не должно ущемлять права других сособственников жилого дома и надворных построек на приобретение земельного участка при доме в общую долевую собственность в порядке бесплатной приватизации, имеющих равные права.

Из материалов дела следует, что Н.В., являющийся собственником 3/5 долей в праве общей долевой собственности на жилой дом и надворные постройки в порядке наследования по завещанию, фактически соразмерно своей долей пользуется земельным участком; представил квитанцию об уплате земельного налога с 1999 г. До вынесения обжалованного решения в Едином государственном реестре прав на недвижимое имущество и сделок с ним в УФРС по ЧР не было зарегистрировано за кем-либо право собственности на спорный земельный участок.

При изложенных обстоятельствах в состав наследства после смерти С.П., умершей 26 июня 1999 г., подлежит включению 1/5 доля в праве общей долевой собственности на земельный участок.

Поскольку С.П. сама соразмерно своей доле в праве общей долевой собственности на жилой дом имела 1/5 долю в праве на землю, то после принятия наследства после смерти С.П. стала собственником 2/5 доли в праве на земельный участок, которыми имела право распоряжаться по своему усмотрению, в том числе посредством дарения Т.Н. (Дело N 33-3684/2013, Московский районный суд г. Чебоксары Чувашской Республики).

Если при принятии наследства после истечения установленного срока с соблюдением правил статьи 1155 ГК РФ возврат наследственного имущества в натуре невозможен из-за отсутствия у наследника, своевременно принявшего наследство, соответствующего имущества независимо от причин, по которым наступила невозможность его возврата в натуре, наследник, принявший наследство после истечения установленного срока, имеет право лишь на денежную компенсацию своей доли в наследстве.

М.Е. обратилась в суд с иском к А.А., Л.Ф., Ю.В., Управлению Федеральной службы государственной регистрации, кадастра и картографии по Чувашской Республике о восстановлении ей пропущенного срока для принятия наследства после смерти отца Е.А., умершего в 2006 г., признании права собственности на 1/2 долю в праве общей долевой собственности на квартиру в доме по ул. Петрова в порядке наследования, признании недействительными ранее выданных свидетельств о праве на наследство в отношении указанной квартиры, признании недействительной записи в Едином государственном реестре прав на недвижимое имущество и сделок с ним о государственной регистрации общей долевой собственности Ю.В. и Л.Ф. на указанную квартиру от 09 октября 2012 г.

Исковые требования мотивированы тем, что она является наследницей по закону первой очереди после смерти отца Е.А., умершего 19 апреля 2006 г., которому на праве собственности принадлежала 1/2 доля в праве общей долевой собственности на квартиру. Е.А. указанную 1/2 долю квартиры принял в наследство по праву представления в соответствии с ч. 2 ст. 1142 ГК РФ после смерти бабушки А.И., умершей в 2005 г., обратившись с заявлением к нотариусу о принятии наследства в установленный законом шестимесячный срок, но не успел получить свидетельство о праве на наследство в связи со смертью. Истица и ее мать Т.Ю. не знали о смерти отца Е.А. и открытии наследства, поскольку брак между ее родителями был расторгнут 01 февраля 2000 г., после расторжения брака М.Е. проживала с матерью. Родители между собой не общались, с отцом истица отношения не поддерживала, его судьбой не интересовалась. Алименты на содержание истицы Е.А. не выплачивал, исполнительное производство не возбуждалось, раздел имущества бывших супругов не проводился. В связи с незнанием о смерти отца истица также не получала пенсию по случаю потери кормильца. О смерти отца М.Е. узнала 03 апреля 2013 г., после чего в тот же месяц обратилась к нотариусу с заявлением о принятии наследства, 10 апреля 2013 г. на основании её заявления заведено наследственное дело. Считает, что срок для принятия наследства после смерти отца пропущен ею по уважительной причине ввиду того, что ни она, ни ее мать (законный представитель) не знали о смерти наследодателя. В настоящее время собственниками спорной квартиры являются Л.Ф., Ю.В. на основании договора купли-продажи от 05 октября 2012 г.

Отказывая в удовлетворении исковых требований М.Е. в полном объеме, суд первой инстанции исходил из того, что имеется вступившее в силу решение суда, которым за ответчиком А.А. признано право собственности на 1/2 долю спорной квартиры в порядке наследования по закону на имущество Е.А.; в последующем квартира была наследником реализована Ю.В. и Л.Ф., являющимся добросовестными приобретателями. По мнению суда, вышеуказанное решение суда имеет преюдициальное значение и обстоятельства, установленные решением суда обязательны для суда и не могут быть оспорены при рассмотрении настоящего дела.

Действительно, решением суда по иску А.А. к ответчику Территориальному управлению федерального агентства по управлению федеральным имуществом по Чувашской Республике за А.А. признано право собственности на 1/2 долю двухкомнатной квартиры в порядке наследования по закону на имущество Е.А. Однако в рамках указанного дела несовершеннолетняя дочь наследодателя М.Е. к участию в деле не привлекалась, о судебном разбирательстве не уведомлялись ни она, ни ее законный представитель Также из решения следует, что А.А., предъявляя иск в исковом заявлении указывал, что является единственным наследником по закону после смерти своего брата Е.А. Из пояснений представителя А.А. суд в решении указал, что наследников первой очереди по закону у Е.А. не имеется, поскольку он не был женат и не имел детей.

При разрешении спора по настоящему делу судом первой инстанции неправильно определены юридически значимые обстоятельства, имеющие существенное значение для дела, неправильно применены нормы материального и процессуального права, в связи с чем судебная коллегия отменила решение суда.

Пунктом 1 ст. 1154 ГК РФ установлен шестимесячный срок для принятия наследства. Способы принятия наследства закреплены в ст. 1153 ГК РФ: путем обращения с заявлением к нотариусу или уполномоченному должностному лицу о принятии наследства либо путем совершения действий, свидетельствующих о фактическом принятии наследства, в частности путем вступления во владение или в управление наследственным имуществом.

Согласно п. 1 ст. 1155 ГК РФ по заявлению наследника, пропустившего срок, установленный для принятия наследства (статья 1154), суд может восстановить этот срок и признать наследника принявшим наследство, если наследник не знал и не должен был знать об открытии наследства или пропустил этот срок по другим уважительным причинам и при условии, что наследник, пропустивший срок, установленный для принятия наследства, обратился в суд в течение шести месяцев после того, как причины пропуска этого срока отпали.

По смыслу указанной нормы закона срок для принятия наследства может быть восстановлен наследнику лишь в том случае, если наследник не знал и не должен был знать об открытии наследства, то есть о смерти наследодателя (ст. 1113 ГК РФ) либо хотя и знал об этом, но не мог в установленном порядке выразить свою волю в силу обстоятельств, объективно препятствовавших своевременно обратиться с заявлением о принятии наследства либо фактически принять наследство.

Как разъяснено в пункте 40 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29 мая 2012 года N 9 "О судебной практике по делам о наследовании", требования о восстановлении срока принятия наследства и признании наследника принявшим наследство могут быть удовлетворены лишь при доказанности совокупности следующих обстоятельств: а) наследник не знал и не должен был знать об открытии наследства или пропустил указанный срок по другим уважительным причинам, б) обращение в суд наследника, пропустившего срок принятия наследства, с требованием о его восстановлении последовало в течение шести месяцев после отпадения причин пропуска этого срока.

Судебная коллегия посчитала заслуживающим внимания довод М.Е. о том, что она не знала и не должна была знать об открытии наследства, т.е. о смерти своего отца Е.А., умершего 19 апреля 2006 г., ввиду следующего. Как следует из представленных материалов дела, брак между родителями истицы расторгнут 1 февраля 2000 г. на основании решения суда. После расторжения брака их несовершеннолетняя дочь осталась проживать с матерью. Из объяснений истца, свидетельских показаний следует, что бывшие супруги (родители истца) не поддерживали отношения в связи с тем, что Е.А. злоупотреблял спиртными напитками. Е.А. также не поддерживал отношения со своей дочерью М.Е., в ее воспитании и содержании участия не принимал. Материалами дела также подтверждается, что Е.А. не выплачивал алименты на содержание своей дочери; мать истицы не предъявляла исполнительный документ на взыскание алиментов в службу судебных приставов, соответственно исполнительное производство не возбуждалось, что прямо следует из справки УФССП по Чувашской Республике. Обстоятельства не предъявления исполнительного листа на взыскание алиментов Т.Ю. обосновывает злоупотреблением Е.А. спиртными напитками и отсутствием у него доходов.

На момент смерти отца Е.А. истице М.Е. было 12 лет. Из объяснений истца, свидетельских показаний следует, что ни истица, ни ее мать, ни родственники со стороны матери не присутствовали при похоронах Е.А. Сторона ответчика не представила какие-либо достоверные доказательства того, что сведения о смерти были сообщены бывшей супруге умершего и его несовершеннолетней дочери.

Поскольку ни М.Е., ни ее мать Т.Ю. не поддерживали отношения с родственниками отца (бывшего мужа); сами, родственники и друзья истцов не были в апреле 2006 г. на похоронах Е.А., судебная коллегия нашла обоснованными доводы истца о том, что ни она, ни ее мать не знали и не должны были знать о смерти Е.А. и открытии наследства. Более того, ни представитель ответчика, ни свидетели со стороны ответчика не заявляли, что сообщали М.Е. в ходе ее взросления о смерти отца Е.А., т.к. не поддерживали с ней отношения.

Обстоятельства того, что ни М.Е., ни ее законный представитель (мать) не знали о смерти Е.А. подтверждаются также письменными доказательствами.

Так, М.Е. в связи со смертью отца Е.А. имела право на получение ежемесячной социальной пенсии по случаю потери кормильца, как до достижения совершеннолетия, так и в связи с последующим продолжением учебы в учебном заведении (техникуме) по дневной форме обучения. Однако ввиду отсутствия сведений о смерти отца Е.А. такое право истица не реализовала, хотя семья находилась в затруднительном материальном положении.

Из сообщения УПФ РФ в г. Чебоксары от 09 декабря 2013 г. следует, что М.Е. обратилась с заявлением о назначении социальной пенсии по случаю потери кормильца 06 сентября 2013 г. Решением Управления от 13 сентября 2013 г. М.Е. с 01 сентября 2013 г. назначена социальная пенсия по случаю потери кормильца.

Узнав случайно о смерти отца в конце марта - начале апреля 2013 г., истица своевременно обратилась за получением в органы загса свидетельства о смерти Е.А., которое ей выдано 3 апреля 2013 г. 10 апреля 2013 г. она обратилась к нотариусу с заявлением о принятии наследства, на основании которого нотариусом заведено наследственное дело на имущество умершего Е.А. С исковым заявлением о восстановлении срока принятия наследства в суд обратилась 7 мая 2013 г.

При таких обстоятельствах, оценив представленные суду доказательства, в их совокупности, судебная коллегия пришла к выводу, что М.Е. не знала и не должна была знать о смерти отца и об открытии наследства после его смерти 19 апреля 2006 г., пропустила срок для принятия наследства по уважительной причине.

Из материалов дела следует, что ввиду пропуска по уважительной причине наследника первой очереди М.Е. наследство фактически было принято братом умершего А.А. (наследником второй очереди), который был также зарегистрирован в спорной квартире и пользовался ею. При этом право собственности на 1/2 долю спорной квартиры в порядке наследования по закону после смерти Е.А. за ним признано в судебном порядке без привлечения к участию в деле наследника первой очереди М.Е.

На момент рассмотрения дела спорная квартира отчуждена по договору купли-продажи от 13 апреля 2012 г. семье Р., которые в последующем по договору от 05 октября 2012 г. продали указанную квартиру Ю.В., Л.Ф. Таким образом, в настоящее время собственником данного имущества являются Ю.В., Л.Ф., которых следует признать добросовестными приобретателями.

Судебная коллегия пришла к выводу, что требования истца о признании права собственности на 1/2 долю в наследственном имуществе фактически направлены на истребование имущества от добросовестных приобретателей Л.Ф., Ю.В., в то время как действующее законодательство (ст.ст. 302, 1155 ГК РФ) не предусматривает возврат в натуре наследственного имущества, которое наследником, своевременно принявшим наследство, перепродано и не допускает возможность истребования имущества от добросовестного приобретателя.

В соответствии с разъяснениями, данными в пункте 42 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29.05.2012 г. N 9 "О судебной практике по делам о наследовании", если при принятии наследства после истечения установленного срока с соблюдением правил статьи 1155 ГК РФ возврат наследственного имущества в натуре невозможен из-за отсутствия у наследника, своевременно принявшего наследство, соответствующего имущества независимо от причин, по которым наступила невозможность его возврата в натуре, наследник, принявший наследство после истечения установленного срока, имеет право лишь на денежную компенсацию своей доли в наследстве (при принятии наследства по истечении установленного срока с согласия других наследников - при условии, что иное не предусмотрено заключенным в письменной форме соглашением между наследниками). В этом случае действительная стоимость наследственного имущества оценивается на момент его приобретения, то есть на день открытия наследства (статья 1105 ГК РФ).

Исходя из изложенного, само по себе распоряжение наследственным имуществом в случае обнаружения иных наследников, претендующих на него, даже в случае обоснованности таких требований, не является основанием для признания сделки недействительной, а только лишь для взыскания в качестве неосновательного обогащения стоимости причитающейся такому наследнику доли в наследственном имуществе.

С учетом изложенного, принимая во внимание приведенную выше норму закона (ст. 1105 ГК РФ), а также правовую позицию Пленума Верховного Суда РФ от 29.05.2012 N 9 "О судебной практике по делам о наследовании", судебная коллегия пришла к выводу, что М.Е. вправе претендовать лишь на денежную компенсацию своей 1/2 доли в наследстве от наследника, принявшего наследство, А.А., однако таких требований истцом в рамках настоящего дела не заявлялось, вопрос о стоимости наследственного имущества на момент открытия наследства не являлся предметом доказывания по настоящему делу.

Судебная коллегия отменила решение суда первой инстанции с вынесением нового решения, которым постановлено восстановить М.Е. пропущенный срок для принятия наследства после смерти отца Е.А. и признать её принявшей наследство. В удовлетворении исковых требований М.Е. о признании за ней права собственности на 1/2 долю в праве общей долевой собственности на квартиру в доме по ул. Петрова г. Чебоксары в порядке наследования и в удовлетворении остальных требований судебная коллегия отказала (Дело N 33-4166/2013, Ленинский районный суд г. Чебоксары Чувашской Республики).

Практика рассмотрения дел по спорам, возникающим из обязательств вследствие причинения вреда

Расходы на эвакуацию транспортного средства, поврежденного в дорожно-транспортном происшествии, превышающие лимит ответственности страховщика, не могут быть взысканы с лица, управляющего транспортным средством в силу исполнения своих служебных или трудовых обязанностей, в том числе на основании трудового или гражданско-правового договора с собственником или иным владельцем транспортного средства.

ООО через представителя А.А. обратилось в суд с иском (с учетом уточнений) к В.Н. и А.С. о взыскании ущерба, причиненного в результате дорожно-транспортного происшествия.

Исковые требования мотивированы тем, что 31 октября 2012 года водитель В.Н., управляя автомобилем марки МАЗ, принадлежащим А.С., нарушив Правила дорожного движения, допустил столкновение с автомобилем, принадлежащим на праве собственности истцу, в результате указанного события автомобилю истца причинены механические повреждения. Согласно отчету от 12.11.2012, составленному Экспертно-оценочным бюро, стоимость восстановительного ремонта автомобиля истца с учетом износа деталей составляет 475 055,04 руб. Стоимость оценки ущерба составила 5 000 руб. Гражданская ответственность по автомобилю МАЗ застрахована в страховой компании СК, которое 14.01.2013 произвело истцу страховую выплату в размере 120 000 рублей. Истец просил взыскать с ответчика А.С. как с владельца источника повышенной опасности, разницу между страховым возмещением и фактическим размером ущерба в размере 355 055,04 руб., расходы на проведение независимой экспертизы в размере 5 000 руб. С ответчика В.Н., как с непосредственного причинителя вреда, истец просил взыскать убытки в виде затрат по эвакуации поврежденного транспортного средства в размере 25 110,40 руб.

Решением суда первой инстанции исковые требования истца удовлетворены.

Суд, исследовав представленные в дело доказательства, отметив, что владельцем источника повышенной опасности автомобиля МАЗ является ответчик А.С., пришел к выводу, что именно А.С. в соответствии со ст.ст. 15, 1064, 1072 ГК РФ является надлежащим ответчиком по делу и должен нести ответственность за вред, причиненный истцу ООО в ДТП, в связи с чем удовлетворил исковые требования последнего.

Судебная коллегия пришла к выводу, что указанные выводы суда соответствуют установленным по делу обстоятельствам и требованиям норм законодательства.

Однако судебная коллегия отменила решение суда в части удовлетворения исковых требований ООО к водителю В.Н. по следующим основаниям.

В соответствии с абз. 4 ст. 1 Федерального закона от 25 апреля 2002 г. N 40-ФЗ "Об обязательном страховании гражданской ответственности владельцев транспортных средств" владельцем транспортного средства признается собственник транспортного средства, а также лицо, владеющее транспортным средством на праве хозяйственного ведения или праве оперативного управления либо на ином законном основании (право аренды, доверенность на право управления транспортным средством, распоряжение соответствующего органа о передаче этому лицу транспортного средства и т.п.). Не является владельцем транспортного средства лицо, управляющее транспортным средством в силу исполнения своих служебных или трудовых обязанностей, в том числе на основании трудового или гражданско-правового договора с собственником или иным владельцем транспортного средства.

В силу положений ст. 1079 ГК РФ владелец источника повышенной опасности обязан возместить вред, причиненный указанным источником, если не докажет, что вред возник вследствие непреодолимой силы или умысла потерпевшего. Владелец источника повышенной опасности не отвечает за вред, причиненный этим источником, если докажет, что источник выбыл из его обладания в результате противоправных действий других лиц.

Из представленных материалов следует, что в соответствии с требованиями вышеуказанной нормы (ст. 1079 ГК РФ) А.С. не представил доказательств, что принадлежащее ему транспортное средство выбыло из его обладания в результате противоправных действий кого-либо, в частности В.Н., в связи с чем возложение на него ответственности за вред, причиненный принадлежащим ему транспортным средством, является обоснованным.

Из объяснения В.Н., содержащегося в материалах административного дела по факту настоящего ДТП, следует, что он работает у А.С.

В материалах дела содержатся достаточные доказательства, подтверждающие работу водителя В.Н. в интересах собственника транспортного средства А.С. (он включен в страховой полис на транспортного средства, ему собственником выдана доверенность на право управления машиной без права передоверия), в связи с чем возложение ответственности за ущерб по делу на надлежащего ответчика А.С. является правомерным.

Суд с учетом установленных обстоятельств по делу посчитал подлежащими удовлетворению требования о взыскании с ответчика А.С. в пользу истца ущерба в размере 355 055,04 руб. (475 055,04 рубля (сумма восстановительного ремонта поврежденного автомобиля, определенная оценщиком ИП) - 120 000 руб. (лимит ответственности страховой компании)).

Доказательств недостоверности сведений, указанных в отчете от 12.11.2012, ответчик А.С. и его представитель суду не представили.

Разрешая заявленные исковые требования к водителю В.Н., управляющему транспортным средством в момент ДТП, суд первой инстанции вопреки своим же выводам об ответственности владельца источника повышенной опасности, руководствуясь ст.ст. 15, 1064 ГК РФ, пришел к выводу о наличии оснований для взыскания именно с него расходов в размере 25 110,40 руб., на эвакуацию транспортного средства истца, поврежденного в дорожно-транспортном происшествии, как непосредственного причинителя вреда.

Однако указанные выводы противоречат требованиям ст. 1079 ГК РФ и не подтверждены объективными доказательствами.

Указанные требования истцом к надлежащему ответчику А.С. не заявлены.

В связи с чем судебная коллегия отменила решение суда о взыскании с В.Н. в пользу ООО возмещения убытков, связанных с эвакуацией транспортного средства, расходов по государственной пошлине, расходов на представителя с вынесением по делу в указанных частях нового решения об отказе в иске к В.Н. в полном объеме (Дело N 33-3644/2013, Ленинский районный суд г. Чебоксары Чувашской Республики).

На лицо, исполнявшее свои трудовые обязанности на основании трудового договора (служебного контракта) и причинившее вред жизни или здоровью в связи с использованием транспортного средства, принадлежавшего работодателю, ответственность за причинение вреда может быть возложена лишь при условии, если будет доказано, что оно завладело транспортным средством противоправно (пункт 2 статьи 1079 ГК РФ).

Е.С. обратилась в суд с иском к С.Г. о возмещении ущерба, причиненного в результате ДТП, в размере 120 687 руб., расходов на определение скрытых повреждений в размере 1 200 руб., процентов за пользование чужими денежными средствами на день исполнения денежного обязательства (по состоянию на 20 июня 2013 года - 375,03 руб.), расходов на проведение независимой экспертизы в размере 4 000 рублей, расходов на представителя в размере 15 000 руб. и судебных расходов по оплате госпошлины в размере 3 725,24 руб.

Требования мотивированы тем, что 09 октября 2012 произошло ДТП с участием трех автомобилей: Мерседес Бенц под управлением С.Г., Toyota Corolla под управлением И.И. и Hyundai Getz, принадлежащего Е.С. и под ее управлением. Виновником ДТП был признан С.Г. ООО СК признало случай страховым и 03 декабря 2012 года страховая компания выплатила ей 120000 рублей. Согласно отчету ООО "Н" стоимость восстановительных работ автомобиля Hyundai Getz составляет без учета износа 277 794 руб., с учетом износа заменяемых деталей - 240 687 руб. Таким образом, разница между стоимостью восстановительного ремонта и выплаченным страховым возмещением составляет 120 687 руб.

Отказывая в удовлетворении исковых требований Е.С., суд первой инстанции руководствовался положениями ст.ст. 1064, 1079 ГК РФ. При этом указал, что отсутствуют достаточные доказательства вины ответчика С.Г., управлявшего автобусом Мерседес Бенц, в совершении ДТП с участием автомобиля истца Hyundai Getz, а истец таких доказательств не представил.

Судебная коллегия нашла такие выводу суда ошибочными.

В соответствии с пунктом 1 ст. 1068 Гражданского кодекса РФ юридическое лицо либо гражданин возмещает вред, причиненный его работником при исполнении трудовых (служебных, должностных) обязанностей.

Применительно к правилам, предусмотренным настоящей главой, работниками признаются граждане, выполняющие работу на основании трудового договора (контракта), а также граждане, выполняющие работу по гражданско-правовому договору, если при этом они действовали или должны были действовать по заданию соответствующего юридического лица или гражданина и под его контролем за безопасным ведением работ (абз. 2 ч. 1 ст. 1068 ГК РФ).

Как следует из пункта 19 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 26.01.2010 N 1 "О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни или здоровью гражданина", согласно статьям 1068 и 1079 ГК РФ не признается владельцем источника повышенной опасности лицо, управляющее им в силу исполнения своих трудовых (служебных, должностных) обязанностей на основании трудового договора (служебного контракта) или гражданско-правового договора с собственником или иным владельцем источника повышенной опасности.

На лицо, исполнявшее свои трудовые обязанности на основании трудового договора (служебного контракта) и причинившее вред жизни или здоровью в связи с использованием транспортного средства, принадлежавшего работодателю, ответственность за причинение вреда может быть возложена лишь при условии, если будет доказано, что оно завладело транспортным средством противоправно (пункт 2 статьи 1079 ГК РФ).

Как видно из справки о ДТП, 09 октября 2012 года произошло столкновение трех транспортных средств с участием автомобилей Мерседес Бенц, принадлежащего А.А., под управлением С.Г., Toyota Corolla, принадлежащего С.А., под управлением И.И. и Hyundai Getz, принадлежащего Е.С. и под ее управлением, в результате чего указанным транспортным средствам были причинены механические повреждения.

Ссылаясь на наличие виновных действий в совершении ДТП с ее автомобилем водителя автомобиля Мерседес Бенц 0403 SHD С.Г., и на экспертное заключение об оценке стоимости восстановительного ремонта принадлежащего ей автомобиля, Е.С. обратилась в суд с настоящим иском о взыскании с С.Г. разницы между суммой ущерба и страховым возмещением, выплаченным ей по договору ОСАГО страховой компанией.

Оспаривая заявленные требования и отрицая свои виновные действия в совершении наезда на стоящий на дорожном полотне автомобиль истца, С.Г. ссылался также на то, что он состоял в трудовых отношениях с ИП А.А. и в момент ДТП выполнял работу по заданию работодателя, в связи с чем не может нести ответственность перед истцом по возмещению ущерба.

Из пояснений ответчика следует, что он состоял в трудовых отношениях с ИП А.А. на основании трудового договора, осуществлял перевозки пассажиров на автомобиле марки Мерседес Бенц. Данные обстоятельства подтверждаются материалами дела.

Поскольку собранные по делу доказательства не указывают на факт противоправного завладения С.Г. принадлежащим А.А. автомобилем помимо воли последнего, то С.Г. не может нести ответственность за причиненный вред в соответствии со ст. 1079 ГК РФ. На фактического причинителя вреда в этом случае по иску выплатившего возмещение работодателя может быть возложена ответственность в порядке регресса в установленном законом порядке.

При таких обстоятельствах, судебная коллегия пришла к выводу, что ответчик С.Г. в момент ДТП был допущен индивидуальным предпринимателем А.А. к исполнению обязанностей водителя, что в силу ст. 1068 ГК РФ исключает его ответственность за причиненный вред.

Вышеуказанные обстоятельства, имеющие непосредственное и определяющее значение для установления надлежащего субъекта ответственности по требованиям Е.С., были оставлены без внимания судом первой инстанции, суд не дал им должной правовой оценки в свете требований ст. 1068 ГК РФ, в связи с чем мотивировочная часть решения изменена.

С учетом изложенного, судебная коллегия отказала в удовлетворении иска к С.Г., как к ненадлежащему ответчику, поскольку согласно положениям ст. 1068 ГК РФ ответственность за вред, причиненный работником при исполнении трудовых (служебных, должностных) обязанностей, несет работодатель (Дело N 33-3654/2013, Вурнарский районный суд Чувашской Республики).

В соответствии с нормами гражданского права деликтные обязательства (из причинения вреда) не прекращаются смертью должника, а, следовательно, переходят в порядке универсального правопреемства к наследникам в пределах наследственного имущества.

С.В. с учетом уточнений обратилась в суд с иском к О.В. о возмещении наследником имущественного ущерба, причиненного наследодателем вследствие дорожно-транспортного происшествия.

Исковые требования мотивированы тем, что 11 июля 2012 г. произошло дорожно-транспортное происшествие, в ходе которого принадлежащий истице автомобиль "Mitsubishi Lancer" под управлением B.C. съехал с проезжей части с последующим опрокидыванием в кювет. В результате дорожно-транспортного происшествия B.C., по вине которого произошло ДТП, умер; постановлением от 30 августа 2012 г. прекращено производство по делу об административном правонарушении в отношении B.C. в связи с его смертью. Автомобиль приобретен истицей на кредитные средства. Согласно отчету рыночная стоимость восстановительного ремонта автомобиля после ДТП (без учета износа) составляет 750 321 руб., величина материального ущерба (с учетом износа) 523 490 руб. Услуги по оценке ущерба составили 6 000 руб. После смерти В.С. наследство приняла его дочь О.В., другие наследники по закону наследство не принимали. Наследственное имущество состоит из _ доли в праве общей долевой собственности на автомобиль МАЗ-500, _ доли в праве общей долевой собственности на квартиру и земельный участок. Рыночная стоимость транспортного средства МАЗ-500, согласно отчету составляет 113000 руб. Рыночная стоимость квартиры и земельного участка, согласно отчету составляет 162000 руб.

Истица просила взыскать с ответчика О.В., как наследника принявшего наследство, в счет возмещения ущерба, причиненного принадлежащему ей на праве собственности автомобилю "Mitsubishi Lancer", в пределах наследственной массы - 137500 руб., расходы на составление отчета о стоимости восстановительного ремонта своего автомобиля "Mitsubishi Lancer" 6000 руб., расходы на составление отчетов об оценке рыночной стоимости наследственного имущества - 3000 руб., расходы на оплату услуг представителя - 10000 руб.

Отказывая в удовлетворении исковых требований С.В. к О.В. о возмещении ущерба, причиненного наследодателем вследствие дорожного происшествия, суд первой инстанции исходил из того, что обязанность по возмещению материального ущерба, причиненного в результате дорожно-транспортного происшествия, неразрывно связана с личностью виновного лица (наследодателя), в связи с чем указанная обязанность не входит в состав наследства в силу закона и обязанность по возмещению ущерба не переходит к наследнику в порядке наследственного правопреемства.

Вместе с тем указанные выводы суда первой инстанции о том, что обязанность по возмещению причиненного наследодателем (должником) имущественного ущерба перед потерпевшим, носит личный характер и не переходит в порядке наследственного правопреемства, основаны на неправильном толковании норм материального права.

В соответствии со ст. 1110 ГК РФ при наследовании имущество умершего (наследство, наследственное имущество) переходит к другим лицам в порядке универсального правопреемства, то есть в неизменном виде как единое целое и в один и тот же момент, если из правил настоящего Кодекса не следует иное. Наследниками принимается не только имущество, но и принимаются долги наследодателя в пределах стоимости перешедшего имущества.

В соответствии со ст. 1112 ГК РФ, в состав наследства входят принадлежавшие наследодателю на день открытия наследства вещи, иное имущество, в том числе имущественные права и обязанности. Не входят в состав наследства права и обязанности, неразрывно связанные с личностью наследодателя, в частности право на алименты, право на возмещение вреда, причиненного жизни или здоровью гражданина, а также права и обязанности, переход которых в порядке наследования не допускается ГК РФ или другими законами. Не входят в состав наследства личные неимущественные права и другие нематериальные блага.

В соответствии со ст. 1175 ГК РФ наследники, принявшие наследство, отвечают по долгам наследодателя в пределах стоимости перешедшего к ним имущества.

Поскольку должник по деликтному обязательству В.С. умер, то соответственно обязанность по возмещению имущественного ущерба, причиненного владельцу транспортного средства (кредитору) переходит к наследнику должника, принявшему наследство, в пределах стоимости наследственного имущества. Обязанность должника по возмещению имущественного вреда вследствие повреждения транспортного средства, принадлежавшего другому лицу, является имущественным обязательством. Выводы суда о том, что это имущественное обязательство неразрывно связано с личностью должника является неправильным.

В соответствии с нормами гражданского права деликтные обязательства (из причинения вреда) не прекращаются смертью должника, а, следовательно, переходят в порядке универсального правопреемства к наследникам в пределах наследственного имущества.

Как разъяснено в п.п.58, 60 Постановления Пленума Верховного Суда РФ N 9 от 29.05.2012 г. "О судебной практике по делам о наследовании", под долгами по которым отвечают наследники, следует понимать все имевшиеся у наследодателя к моменту открытия наследства обязательства, не прекращающиеся смертью должника (статья 418 ГК РФ), независимо от наступления срока их исполнения, а равно от времени их выявления и осведомленности о них наследников при принятии наследства.

В рассматриваемом случае В.С. управлял автомобилем в силу фактического допуска к управлению собственником транспортного средства (С.В.). Следовательно, О.В., принявшая наследство после смерти своего отца, в соответствии с требованиями ст. 1175 ГК РФ отвечает по долгам наследодателя в пределах стоимости перешедшего к ней наследственного имущества.

Согласно отчету оценщика стоимость квартиры с земельным участком составляет 162000 руб. Согласно отчету оценщика стоимость транспортного средства МАЗ-500 составляет 113000 руб. Сведения о наличии других долговых обязательств наследодателя О.В. в судебную коллегию не представлено.

Таким образом, стоимость перешедшего к О.В. наследственного имущества В.С. (1/2 доля в праве на указанные объекты) составляет 137 500 руб. и ответственность наследника по долгам наследодателя ограничивается указанной суммой. Причем расходы истца по оценке ущерба своего собственного автомобиля "Mitsubishi Lancer" не подлежат возмещению сверх наследственного имущества, т.к. они входят в состав общего ущерба к наследодателю, а не являются судебными расходами в смысле ст. 98 ГПК РФ по настоящему делу.

Расходы истца по оценке стоимости принадлежащего ответчику О.В. наследственного имущества, в размере 6000 руб., являются судебными расходами, понесенными истцом по настоящему делу в связи с не представлением аналогичных сведений со стороны ответчицы.

Статьей 98 ГПК РФ предусмотрено, что стороне, в пользу которой состоялось решение суда, суд присуждает возместить с другой стороны все понесенные по делу судебные расходы.

Согласно ст. 88 ГПК РФ судебные расходы состоят из государственной пошлины и издержек, связанных с рассмотрением дела.

Как следует из материалов дела, истцом были понесены расходы на оплату услуг представителя в размере 10000 руб. Вместе с тем, в соответствии со ст. 100 ГПК РФ, с учетом конкретных обстоятельств дела, изменения исковых требований самим истцом, длительности судебного разбирательства, принципов разумности и справедливости, судебная коллегия посчитала необходимым взыскать с ответчика О.В. в пользу С.В. расходы на оплату услуг представителя в сумме 5000 руб.

Судебная коллегия отменила решение суда первой инстанции с вынесением по делу нового решения, которым с О.В. в пользу Д.С. взыскано в счет возмещения ущерба 137 500 руб., расходы по оценке наследственного имущества в размере 6000 руб., расходы на оплату услуг представителя в сумме 5000 рублей (Дело N 33-3743/2013, Алатырский районный суд Чувашской Республики).

В случаях, когда в соответствии с Гражданским кодексом РФ или другими законами причиненный вред подлежит возмещению за счет казны, от имени казны выступает финансовый орган, если в соответствии с п. 3 ст. 125 ГК РФ эта обязанность не возложена на другой орган, юридическое лицо или гражданина.

Е.А. обратился в суд с иском к Администрации города Канаш, в котором просил взыскать за счет казны муниципального образования - города компенсацию морального вреда в размере 500000 рублей, а также взыскать с Администрации судебные расходы.

Требования мотивировал тем, что определением суда от 21 января 2003 года, вступившим в законную силу, между ними (сторонами) утверждено мировое соглашение, по условиям которого Администрация приняла на себя обязательство в срок до 10 февраля 2003 года заключить с ним (истцом) договор купли-продажи земельного участка. Ответчик свои обязательства не исполнил, и исполнительный лист 23 октября 2003 года для принудительного исполнения определения направлен в службу судебных приставов. Но исполнительный лист там потеряли.

Тогда 17 апреля 2007 года он (истец) получил дубликат исполнительного листа и предъявил его на исполнение. Однако служба судебных приставов указанный документ возвратила по мотиву пропуска срока для его предъявления, в связи с чем Е.А. пришлось восстановить срок. 27 ноября 2007 года возбуждено новое исполнительное производство. И только в 2008 году Администрация предоставила ему земельный участок, но меньшей площадью, чем предусматривалось мировым соглашением.

В 2009 году ответчик предложил обмен земельного участка, предоставленного ему, на другой, и он был вынужден на это согласиться. Вплоть до 2012 года и это мировое соглашение Администрация не исполнила, а потом сообщила, что оно судом не утверждено и юридическую силу не имеет. Тогда он обратился в суд с заявлением об изменении способа исполнения определения от 21 января 2003 года, но земельный участок ответчик не передал.

Такими действиями Администрация нарушает его право на своевременное исполнение судебного постановления, причиняет моральный вред, лишает его психического благополучия.

Удовлетворяя иск, суд первой инстанции исходил из того, что неотъемлемой частью права на судебную защиту является обязательность исполнения решения суда. При этом неправомерными действиями Администрации, длительное время в отсутствие уважительных причин, чрезвычайных и непредотвратимых обстоятельств, препятствующих исполнению судебного акта, не исполнявшей мировое соглашение, утвержденное определением суда от 21 января 2003 года, Е.А. причинены физические и нравственные страдания. А при определении компенсации морального вреда в размере 100000 рублей районный суд принял во внимание период, в течение которого определение суда не исполнялось, требования разумности и соразмерности.

Принимая такое решение, суд первой инстанции не учел следующее. В соответствии с п. 1 ст. 1064, 1069 Гражданского кодекса Российской Федерации вред, причиненный личности, подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред. Однако обязанность возмещения вреда законом может быть возложена и на лицо, не являющееся причинителем вреда. В частности, вред, причиненный гражданину в результате незаконных действий (бездействия) органов местного самоуправления либо должностных лиц этих органов, подлежит возмещению за счет казны муниципального образования.

Законодатель также предусмотрел, что в случаях, когда в соответствии с Гражданским кодексом РФ или другими законами причиненный вред подлежит возмещению за счет казны, от имени казны выступает финансовый орган, если в соответствии с п. 3 ст. 125 ГК РФ эта обязанность не возложена на другой орган, юридическое лицо или гражданина (п. 2 ст. 125, 1071 ГК РФ).

Указанное применительно к настоящему делу означает, что по делам о взыскании компенсации морального вреда за счет казны муниципального образования города от имени казны по общему правилу выступает финансовый орган, обладающий правами юридического лица. Но если обязанность выступать от имени казны муниципального образования в соответствии с нормативными правовыми актами, в том числе муниципальных образований, возложена на иное лицо, то к участию в деле привлекается это иное лицо.

Как указывалось выше, Е.А. компенсацию морального вреда просил взыскать за счет казны муниципального образования, но иск предъявил к Администрации.

В силу положений ч. 1-3 ст. 40, ч. 1-2 ст. 41, ч. 2 ст. 131, ч. 3 ст. 196 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации право выбора ответчика принадлежит истцу. При этом суд выйти за пределы заявленных требований не может, поскольку в данном случае такое право федеральным законом не предусмотрено. Соответственно, районный суд среди прочего должен был определить, является ли Администрация органом, имеющим право выступать от имени казны муниципального образования город, что при рассмотрении настоящего дела не сделано.

Между тем согласно Уставу города Канаш в структуру органов местного самоуправления города входят: глава города Канаш; Собрание депутатов города; администрация города; контрольно-счетный орган города.

При этом Администрация является органом местного самоуправления, осуществляющим исполнительно-распорядительные функции по решению вопросов местного значения и осуществления отдельных государственных полномочий, переданных федеральным законом или законом Чувашской Республики.

Структуру Администрации, которая по представлению главы Администрации утверждается Собранием депутатов, составляют глава Администрации, его заместители, структурные подразделения Администрации. В структуре Администрации могут создаваться отраслевые (функциональные) органы администрации - отделы Администрации, которые действуют на основании положения, утвержденного Собранием депутатов. Создаваемые органы могут являться юридическими лицами.

Так, структура Администрации утверждена решением Собрания депутатов г. Канаш от 28 января 2011 года N 5/7, и в нее входит и финансовый отдел.

Согласно Положению о финансовом отделе администрации города Канаш, утвержденному решением Собрания депутатов от 24 мая 2013 года N 30/2, Финансовый отдел, осуществляющий выработку единой финансовой, бюджетной, налоговой политики в городе Канаш и нормативное правовое регулирование в данной сфере деятельности, координирующий в этой сфере деятельность иных органов местного самоуправления, является финансовым органом Администрации, имеющим статус юридического лица.

На него среди прочего возложены задачи осуществления руководства организацией муниципальных финансов; организации, осуществления и контроля за исполнением бюджета города Канаш, управления расходами бюджета города; разработки проекта бюджета города Канаш и обеспечение его исполнения. Финансовый отдел самостоятельно принимает решения по всем вопросам, отнесенным к его компетенции, кроме вопросов, требующих согласования с органами Администрации. При этом в соответствии с возложенными задачами Финансовый отдел в пределах своей компетенции представляет интересы города Канаш во взаимоотношениях с другими организациями, в судебных инстанциях обеспечивает защиту прав и интересов города Канаш по вопросам, относящимся к компетенции Финансового отдела.

Таким образом, в структуру Администрации входит финансовый орган, являющийся юридическим лицом. О том, что муниципальное образование город Канаш Чувашской Республики наделило полномочиями выступать от имени его казны саму Администрацию, в деле сведений нет.

С учетом сказанного Администрация по настоящему делу не вправе выступать от имени казны муниципального образования город Канаш.

Судебная коллегия отменила решение суда и приняла по делу новое решение, которым в удовлетворении исковых требований Е.А. отказано (Дело N 33-4357/2013, Канашский районный суд Чувашской Республики).

Практика рассмотрения дел, возникающих из публичных правоотношений

Правильное определение вида судопроизводства (исковое или по делам, возникающим из публичных правоотношений), в котором подлежат защите права и свободы гражданина или организации, несогласных с решением, действием (бездействием) органа государственной власти, органа местного самоуправления, должностного лица, государственного или муниципального служащего, зависит от характера правоотношений, из которых вытекает требование лица, обратившегося за судебной защитой, а не от избранной им формы обращения в суд (п. 9 Постановления Пленума Верховного Суда от 10 февраля 2009 года N 2).

Н.Л. в порядке главы 25 ГПК РФ подала в суд заявление, в окончательном варианте которого просила признать незаконным решение государственного регистратора об отказе в государственной регистрации договора о реальном разделе домовладения.

В обоснование указано следующее.

Н.Л. и два других сособственника домовладения - В.Е., О.В. обратились в Управление Росреестра по Чувашской Республике с целью государственной регистрации договора о реальном разделе названного домовладения и прекращении права долевой собственности на него. Решением государственного регистратора от 25 апреля 2013 года в государственной регистрации прав было отказано со ссылкой на ряд обстоятельств, в том числе на то, что объекты недвижимости, права на которые заявители просили зарегистрировать, являются результатом реконструкции жилого дома, а заявители не представили разрешение на реконструкцию объекта недвижимости, разрешение на ввод его в эксплуатацию. В качестве оснований отказа в государственной регистрации прав на объекты недвижимости регистратор также указал, что заявители желают зарегистрировать право собственности на квартиры, тогда как объекты недвижимости являются отдельными постройками и не поставлены на кадастровый учет, что суммарная площадь объектов недвижимости по соглашению об их разделе превышает фактическую площадь жилого дома до его раздела и что в соглашении о разделе домовладения не указан размер долей заявителей в праве на земельный участок, остающийся в общей долевой собственности.

Решением суда первой инстанции в удовлетворении заявленных Н.Л. требований отказано.

Судебная коллегия отменила решение суда первой инстанции и по следующим основаниям.

Н.Л. обратилась в суд с заявлением в порядке главы 25 ГПК РФ. Между тем по смыслу ч. 3 ст. 247, ч. 1 ст. 254, ст. 255, ч. 1 и 4 ст. 258 ГПК РФ в таком порядке гражданин вправе оспорить в суде решение органа государственной власти, если считает, что данным решением нарушены его права, свободы. К указанным решениям относятся коллегиальные и единоличные решения, в результате которых нарушены права и свободы гражданина, созданы препятствия к осуществлению гражданином его прав и свобод, на гражданина незаконно возложена какая-либо обязанность или он незаконно привлечен к ответственности.

Суд удовлетворяет заявление об оспаривании решения органа государственной власти, если установит, что оспариваемое решение нарушает права и свободы заявителя, а также не соответствует закону или иному нормативному правовому акту. В таких случаях суд обязывает орган государственной власти устранить в полном объеме допущенное нарушение прав и свобод гражданина. И наоборот, отказывает в удовлетворении заявления, если установит, что оспариваемое решение принято в соответствии с законом в пределах полномочий органа государственной власти, права либо свободы гражданина при этом не нарушены.

Указанное означает, что предметом рассмотрения дел в установленном главой 25 ГПК РФ порядке является законность обжалуемого решения, действия (бездействия), и суд устанавливает лишь те обстоятельства, которые связаны с публичностью спорных правоотношений, а именно, выясняет, имеет ли орган государственной власти полномочия на принятие решения; соблюден ли порядок принятия решений в том случае, если такие требования установлены нормативными правовыми актами (форма, сроки, основания, процедура и т.п.); соответствует ли содержание оспариваемого решения требованиям закона и иного нормативного правового акта, регулирующих данные правоотношения.

Основанием к удовлетворению заявления может служить нарушение требований законодательства хотя бы по одному из оснований, свидетельствующих о незаконности принятого решения.

Применительно к настоящему делу по смыслу п. 1 ст. 13 Федерального закона от 21 июля 1997 года N 122-ФЗ "О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним" в редакции Федерального закона, действовавшего до вступления в законную силу Федерального закона от 23 июля 2013 года N 250-ФЗ, при государственной регистрации прав орган государственной регистрации наделен полномочием проводить правовую экспертизу документов, представленных заявителями для регистрации прав. Соответственно, в силу абз. 4 и 10 п. 1 ст. 20 Федерального закона N 122-ФЗ в государственной регистрации прав может быть отказано в случаях, если документы, представленные на государственную регистрацию прав, по форме или содержанию не соответствуют требованиям действующего законодательства, а также если не представлены документы, необходимые в соответствии с этим Федеральным законом для государственной регистрации прав, в случаях, если обязанность по представлению таких документов возложена на заявителя.

Между тем из характера правоотношений, побудивших Н.Л. обратиться в суд, следует, что в рассматриваемой правовой ситуации фактически имеет место спор о праве, подведомственный суду. Так, Н.Л. усматривает нарушение ее прав в необоснованном отказе в государственной регистрации ее права собственности на объект недвижимости, выделенный в результате раздела домовладения, произведенного между сособственниками. 25 апреля 2013 года Управление Росреестра по Чувашской Республике уведомило ее об отказе в государственной регистрации права, и одним из оснований для отказа в регистрации права Управление указало, что объект недвижимости, право на который заявитель просит зарегистрировать, является результатом реконструкции жилого дома, а заявитель не представил разрешение на реконструкцию объекта недвижимости и разрешение на ввод его в эксплуатацию.

Из этого следует, что орган государственной регистрации фактически не признает право заявителя на реконструированный объект капитального строительства по мотиву проведения такой реконструкции в отсутствие на то разрешения, т.е. исходит из того, что объект капитального строительства фактически является самовольной постройкой. Изложенное свидетельствует о необходимости разрешения спора о субъективных правах Н.Л. на вновь созданный объект недвижимости.

Как разъяснил Пленум Верховного Суда РФ в п. 9 постановления от 10 февраля 2009 года N 2 "О практике рассмотрения судами дел об оспаривании решений, действий (бездействия) органов государственной власти, органов местного самоуправления, должностных лиц, государственных или муниципальных служащих", судам следует иметь в виду, что правильное определение ими вида судопроизводства (исковое или по делам, возникающим из публичных правоотношений), в котором подлежат защите права и свободы гражданина или организации, несогласных с решением, действием (бездействием) органа государственной власти, органа местного самоуправления, должностного лица, государственного или муниципального служащего, зависит от характера правоотношений, из которых вытекает требование лица, обратившегося за судебной защитой, а не от избранной им формы обращения в суд (например, подача заявления в порядке, предусмотренном главой 25 ГПК РФ, или подача искового заявления).

С учетом указанного разъяснения следует исходить из того, что спор о праве, за разрешением которого заявитель обратился в порядке главы 25 ГПК РФ, может быть разрешен в рамках указанного процесса лишь в том случае, если заявителем к надлежащему лицу предъявлено требование, соответствующее способам защиты нарушенного права.

Как разъяснено в п. 25 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации N 10, Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации N 22 от 29 апреля 2010 года "О некоторых вопросах, возникающих в судебной практике при разрешении споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав", если самовольная постройка осуществлена на земельном участке, принадлежащем застройщику, однако на ее создание не были получены необходимые разрешения, ответчиком по иску застройщика о признании права собственности на самовольную постройку является орган местного самоуправления, на территории которого находится самовольная постройка.

Поскольку такое требование в суд первой инстанции Н.Л. не заявила, а в силу ч. 6 ст. 327 ГПК РФ в суде апелляционной инстанции не применяются правила об изменении предмета или основания иска, удовлетворение ее требования в том виде, в каком оно заявлено, не приведет к восстановлению нарушенных прав; соответственно, такое требование Н.Л. не может быть удовлетворено.

Суд первой инстанции не учел, что спорные правоотношения по своей природе, характеру, последствиям выходят за рамки публичных, и, по сути, разрешил спор о правах на объект недвижимости.

В связи с изложенным судебная коллегия отменила решение суда первой инстанции с вынесением по делу нового решения об отказе в удовлетворении заявления Н.Л., но по другим основаниям (Дело N 33-3168/2013, Ленинский районный суд г. Чебоксары Чувашской Республики).

При передаче в соответствии со ст. 445 ГК РФ в суд разногласий, возникших при заключении договора, сторона, направившая протокол разногласий стороне, обязанной заключить договор, способ защиты своих гражданских прав должна определить таким образом, чтобы он соответствовал характеру нарушения права и цели обращения в суд, а суд должен определить в решении и отразить в его резолютивной части, в какой редакции действуют те условия договора, по которым у сторон возникли разногласия.

Ю.Ф. подал в суд исковое заявление к администрации города, в котором наряду с требованием об обязании подписать направленный Ю.Ф. органу местного самоуправления протокол разногласий от 12 марта 2013 года к договору купли-продажи земельного участка Ю.Ф. также просил признать незаконными не предоставление администрацией города в установленный законом срок ответа на письменное обращение гражданина от 12 марта 2013 года, несоблюдение органом местного самоуправления срока принятия постановления от 22 января 2013 года N 34 "О предоставлении земельного участка Ю.Ф. в собственность за плату", не направление проекта договора купли-продажи земельного участка с предложением о заключении соответствующего договора Ю.Ф., установление выкупной цены земельного участка в договоре купли-продажи N 9 от 24 января 2013 года, а также выраженный в письме администрации города от 11 апреля 2013 года отказ органа местного самоуправления.

В обоснование требований указано следующее.

Решением суда от 12 апреля 2012 года за Ю.Ф. признано право собственности на нежилое здание, расположенное на земельном участке. 4 июня 2012 года администрация города получила заявление Ю.Ф. о предоставлении ему в собственность указанного земельного участка, однако в нарушение положений ст. 36 Земельного кодекса РФ орган местного самоуправления своевременно не принял решения о предоставлении истребованного Ю.Ф. земельного участка и до февраля 2013 года не выполнил обязанность по направлению покупателю земельного участка проекта договора купли-продажи. Постановление о предоставлении земельного участка Ю.Ф. было принято главой администрации города только 22 января 2013 года. После ознакомления с предложенным ему проектом договора купли-продажи N 9 от 24 января 2013 года Ю.Ф. выразил несогласие с предложенной администрацией города для выкупа земельного участка ценой в размере 418318,56 руб. и 12 марта 2013 года направил в администрацию города протокол разногласий к проекту договора, полагая, что цена договора должна устанавливаться в размере десятикратной ставки земельного налога за единицу площади земельного участка, а не в размере кадастровой стоимости земельного участка, поскольку с заявлением о приобретении в собственность земельного участка Ю.Ф. обратился в орган местного самоуправления до 1 июля 2012 года. Администрация города необоснованно не согласилась с предложенной Ю.Ф. выкупной ценой в размере 62747,78 руб. и отказалась подписать протокол разногласий, что следует из ее письма от 11 апреля 2013 года.

Решением суда действия администрации города по нарушению сроков принятия постановления от 22 января 2013 года N 34 и в не направлении проекта договора купли-продажи земельного участка, при установлении цены выкупа земельного участка признаны незаконными; признано незаконным письмо администрации города от 11 апреля 2013 года, постановлено обязать администрацию города подписать протокол разногласий от 12 марта 2013 года к договору купли-продажи земельного участка от 24 января 2013 года, т.е. с установлением цены выкупа земельного участка в размере 62747,78 руб. В удовлетворении требования Ю.Ф. о признании незаконными действий администрации города в части нарушения срока предоставления ответа на обращение (заявление) от 12 марта 2013 года о подписании протокола разногласий отказано.

Судебная коллегия отменила решение суда первой инстанции по следующим основаниям.

Суд апелляционной инстанции проверил решение в полном объеме, в связи с тем, что при принятии к производству заявленных для разрешения судом требований и при рассмотрении этих требований суд первой инстанции неправильно определил характер спорных правоотношений, и указанное неправильное применение норм процессуального закона в конечном итоге привело к принятию судебного решения по ряду требований, которые не могут рассматриваться в качестве самостоятельных при разрешении судом одного заявленного в суд требования материально-правового характера, а именно требования об обязании подписать предложенный покупателем земельного участка протокол разногласий к проекту договора купли - продажи земельного участка.

Обстоятельства, со ссылкой на которые истец добивается приобретения земельного участка по предложенной им цене, и которые сформулированы им в виде самостоятельных требований, есть не что иное как основание требования истца обязать ответчика подписать предложенный покупателем протокол разногласий к договору купли-продажи, и согласно ст. 198 ГПК РФ не требуется принятия судебного постановления по основанию иска, выводы по этим обстоятельствам излагаются в мотивировочной части решения.

Из дела следует, что после принятия 22 января 2013 года решения о предоставлении Ю.Ф. в собственность за плату земельного участка администрация города направила покупателю Ю.Ф. проект договора купли-продажи земельного участка от 24 января 2013 года с предложением купить названный земельный участок за 418318,56 руб., т.е. выполнила предусмотренную п. 1 ст. 445 Гражданского кодекса РФ, п. 6 ст. 36 Земельного кодекса РФ обязанность.

Согласно п. 2 ст. 445 Гражданского кодекса РФ в случаях, когда в соответствии с Гражданским кодексом РФ или иными законами заключение договора обязательно для стороны, направившей оферту (проект договора), и ей в течение тридцати дней будет направлен протокол разногласий к проекту договора, эта сторона обязана в течение тридцати дней со дня получения протокола разногласий известить другую сторону о принятии договора в ее редакции либо об отклонении протокола разногласий.

Об отклонении полученного от покупателя Ю.Ф. протокола разногласий администрация города известила Ю.Ф. письмом от 11 апреля 2013 года.

В силу приведенной выше нормы закона при отклонении протокола разногласий либо неполучении извещения о результатах его рассмотрения в указанный срок сторона, направившая протокол разногласий, вправе передать разногласия, возникшие при заключении договора, на рассмотрение суда.

Согласно статье 446 Гражданского кодекса РФ в случае передачи разногласий, возникших при заключении договора, на рассмотрение суда на основании ст. 445 данного Кодекса либо по соглашению сторон условия договора, по которым у сторон имелись разногласия, определяются в соответствии с решением суда.

Следовательно, разрешая спор об урегулировании разногласий по договору, суд в силу названных норм должен определить в решении и отразить в его резолютивной части, в какой редакции действуют те условия договора, по которым у сторон возникли разногласия. Поскольку в рассматриваемом случае спорным условием договора между сторонами стала цена выкупа земельного участка, данное условие должно определяться в соответствии с решением суда. По какому бы размеру стоимости земельного участка между сторонами ни возник спор, суд при вынесении решения обязан указать именно ту цену, которая соответствовала бы императивным нормам действующего законодательства, а сам договор будет считаться заключенным с момента вступления в силу судебного решения.

В этой связи при передаче в суд разногласий, возникших при заключении договора, сторона, направившая протокол разногласий стороне, обязанной заключить договор, способ защиты своих гражданских прав должна определить таким образом, чтобы он соответствовал характеру нарушения права и цели обращения в суд.

Представляется, что удовлетворение выбранного истцом способа защиты своих гражданских прав в том виде как он заявлен в суд - "обязать администрацию города подписать протокол разногласий к договору купли" фактически не обеспечит урегулирование разногласий сторон по такому существенному условию договора как цена выкупа земельного участка, поскольку в целях урегулирования этих разногласий в суд следовало заявить конкретное требование применительно к конкретным условиям конкретного договора; в частности, через постановку требования об урегулировании разногласий путем обязания ответчика заключить договор в предлагаемой истцом редакции соответствующего пункта договора, предусматривающего цену выкупа земельного участка.

Поскольку такое требование в суд первой инстанции Ю.Ф. не заявил, к тому же просил обязать подписать протокол разногласий к договору N 6, тогда как в варианте предложенного покупателю договора последний значится за N 9, а в силу ч. 6 ст. 327 ГПК РФ в суде апелляционной инстанции не применяются правила об изменении предмета или основания иска, удовлетворение требования истца в том виде, в каком оно заявлено, фактически не привело к разрешению спора в том смысле, который предусмотрен ст. 446 Гражданского кодекса РФ. Соответственно, такое требование Ю.Ф. не может быть удовлетворено.

Судом первой инстанции эти обстоятельства не учтены, к тому же при разрешении спора суд первой инстанции фактически сам уточнил предмет заявленного в суд иска, что недопустимо.

Судебная коллегия отменила решение суда первой инстанции и приняла по делу новое решение, которым в удовлетворении искового заявления Ю.Ф. к администрации города об обязании подписать протокол разногласий к договору N 6 купли-продажи находящегося в государственной собственности земельного участка от 24 января 2013 года отказано (Дело N 33-3557/2013, Шумерлинский районный суд Чувашской Республики).

С учетом требований статей 131, 261.6 ГПК РФ в заявлении об установлении административного надзора должно быть приведено надлежащее обоснование необходимости установления в отношении освобождаемого лица предлагаемых исправительным учреждением административных ограничений, поскольку выбор конкретных административных ограничений не может носить произвольный характер, их применение должно быть направлено на обеспечение индивидуального профилактического воздействия.

ФКУ "Исправительная колония" обратилось в суд с заявлением об установлении административного надзора на срок 3 года в отношении М.С., освобождаемого из мест лишения свободы 13 сентября 2013 года, и установлении в отношении него административных ограничений в виде обязательной явки два раза в месяц в орган внутренних дел по месту жительства для регистрации, запрещения пребывания вне жилого или иного помещения, являющегося местом жительства, с 22 часов до 6 часов следующего дня, кроме случаев выхода на работу, запрещения выезда за установленные судом пределы территории.

В заявлении указано, что М.С., ранее судимый, осужден приговором мирового судьи от 30 марта 2011 года по ч. 1 ст. 139, ч. 1 ст. 116, ч. 2 ст. 69, ст. 70, ч. 1 ст. 71 Уголовного кодекса РФ к 2 годам 6 месяцам 20 дням лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима. С учетом постановлений районного суда от 16 августа 2012 года и от 31 января 2013 года окончательное наказание, назначенное М.С. приговором мирового судьи, снижено до 2 лет 5 месяцев 15 дней лишения свободы. За время отбывания наказания постановлением начальника исправительного учреждения от 22 марта 2012 года М.С. признан злостным нарушителем установленного порядка отбывания наказания. Также в заявлении указано, что М.С. по прибытию в исправительное учреждение трудоустроен не был из-за его нежелания работать, и что принимаемые к нему меры воспитательного характера и дисциплинарного воздействия должных результатов не дали - М.С. на путь исправления не встал.

Установив в отношении М.С. административный надзор на срок 2 года, суд первой инстанции определил для поднадзорного лица три административных ограничения - обязательная явка в орган внутренних дел по месту жительства для регистрации 2 раза в месяц, запрещение пребывания вне жилого или иного помещения, являющегося местом жительства, с 22 часов до 6 часов утра, кроме случаев выхода на работу, запрещение выезда за пределы Чувашской Республики без разрешения государственного специализированного органа, осуществляющего административный надзор.

Согласно ст. 2 Федерального закона от 6 апреля 2011 года N 64-ФЗ административный надзор устанавливается для предупреждения совершения лицами, указанными в статье 3 Закона, преступлений и других правонарушений, оказания на них индивидуального профилактического воздействия в целях защиты государственных и общественных интересов, и судебная коллегия полагает, что установление административного ограничения в виде обязательной явки 2 раза в месяц в орган внутренних дел по месту жительства для регистрации, которое в силу ч. 2 ст. 4 Закона является обязательным, и ограничения в виде запрещения пребывания вне жилого или иного помещения, являющегося местом жительства, с 22 часов до 6 часов утра, кроме случаев выхода на работу, отвечает целям, декларируемым названным Законом, и может обеспечить индивидуальное профилактическое воздействие данных ограничений в течение установленного судом срока административного надзора.

Судебная коллегия нашла необоснованным установление судом первой инстанции в отношении М.С. административного ограничения в виде запрещения выезда за пределы территории Чувашской Республики.

Согласно ч. 3 ст. 261.7 ГПК РФ обязанность доказывания обстоятельств по делу об административном надзоре лежит на заявителе.

Содержание заявления по делу об административном надзоре должно соответствовать требованиям ст. 261.6 ГПК РФ. Также на заявления об установлении административного надзора распространяются общие требования, предъявляемые к форме и содержанию искового заявления, установленные ст. 131 ГПК РФ, поскольку сведения, которые названы в ст. 261.6 ГПК РФ, отражают лишь специфику дел данной категории.

Следовательно, с учетом требований статей 131, 261.6 ГПК РФ в заявлении об установлении административного надзора должно быть приведено надлежащее обоснование необходимости установления в отношении освобождаемого лица предлагаемых исправительным учреждением административных ограничений.

Судом было принято к рассмотрению не отвечающее этим требованиям процессуального закона заявление исправительного учреждения, и в ходе судебного разбирательства представитель заявителя также не привел обоснования необходимости применения в отношении М.С. административного ограничения в виде запрещения выезда за пределы территории Чувашской Республики, а суд в решении не привел убедительных мотивов установления в отношении М.С. указанного ограничения.

Выбор конкретных административных ограничений не может носить произвольный характер, их применение должно быть направлено на обеспечение индивидуального профилактического воздействия. Представленные в суд первой инстанции характеризующие М.С. сведения не свидетельствовали о необходимости применения в отношении него ограничения в виде запрещения выезда за пределы территории Чувашской Республики.

Судебная коллегия изменила решение суда первой инстанции в части установления в отношении М.С. административного ограничения в виде запрещения выезда за пределы территории Чувашской Республики, отказав в удовлетворении заявления ФКУ "Исправительная колония" в этой части (Дело N 33-3614/2013, Ленинский районный суд г. Чебоксары Чувашской Республики).

В случае обращения прокурора в защиту законных интересов гражданина в силу ч. 2 и 3 ст. 131, ч. 1 ст. 247 ГПК РФ в заявлении должно содержаться обоснование невозможности предъявления иска самим гражданином либо указание на обращение гражданина к прокурору.

Прокурор по надзору за соблюдением законов в исправительных учреждениях в интересах Л.В. и В.В. обратился в суд с заявлением, в котором просил признать незаконным отказ начальника исправительной колонии в предоставлении Л.В. свидания с осужденным В.В., и возложить на начальника исправительной колонии обязанность предоставить В.В. свидание с Л.В. в течение трех месяцев со дня вступления в законную силу решения суда.

Требование мотивировал тем, что Л.В. является экспертом некоммерческой организации, созданной в защиту прав заключенных, а также представителем В.В. на основании доверенности. 21 февраля 2013 года Л.В. обратилась к начальнику с письменным заявлением о предоставлении свидания с В.В., представив копию доверенности, копию устава указанной некоммерческой организации и удостоверение эксперта, в чем ей отказано.

Такой отказ является незаконным, т.к. Л.В. относится к лицам, имеющим право на оказание юридической помощи, а соответственно, на свидание с осужденным.

Решением суда первой инстанции требования прокурора удовлетворены.

Судебная коллегия отменила решение суда и прекратила производство по делу по заявлению прокурора по следующим основаниям.

На основании ч. 1 ст. 45 ГПК РФ прокурор вправе обратиться в суд с заявлением в защиту прав, свобод и законных интересов граждан, неопределенного круга лиц или интересов Российской Федерации, субъектов Российской Федерации, муниципальных образований.

При этом заявление в защиту прав, свобод и законных интересов гражданина может быть подано прокурором только в случае, если гражданин по состоянию здоровья, возрасту, недееспособности и другим уважительным причинам не может сам обратиться в суд. Указанное ограничение не распространяется на заявление прокурора, основанием для которого является обращение к нему граждан о защите нарушенных или оспариваемых социальных прав, свобод и законных интересов в сфере трудовых (служебных) отношений и иных непосредственно связанных с ними отношений; защиты семьи, материнства, отцовства и детства; социальной защиты, включая социальное обеспечение; обеспечения права на жилище в государственном и муниципальном жилищных фондах; охраны здоровья, включая медицинскую помощь; обеспечения права на благоприятную окружающую среду; образования.

Таким образом, применительно к настоящему делу по смыслу данной нормы с учетом правовой позиции Европейского Суда по правам человека, содержащейся в его окончательных постановлениях по поводу участия прокурора в гражданском деле, поддержка прокуратуры одной из сторон гражданского судопроизводства может быть оправданной для защиты уязвимых групп граждан, которые считаются неспособными защитить свои интересы самостоятельно.

При этом в случае обращения прокурора в защиту законных интересов гражданина в силу ч. 2 и 3 ст. 131, ч. 1 ст. 247 ГПК РФ в заявлении должно содержаться обоснование невозможности предъявления иска самим гражданином либо указание на обращение гражданина к прокурору.

По настоящему делу в заявлении, поданном в интересах вышеуказанных лиц, прокурор указал на обращение в прокуратуру Л.В., одновременно представляющей интересы В.В., приложив к своему заявлению и копию этой жалобы.

Однако обращение Л.В. в прокуратуру не освобождало прокурора от обязанности обосновать невозможность предъявления заявления в суд самими Л.В. и В.В. с представлением необходимых документов, подтверждающих это обоснование, а суд первой инстанции - от проверки полномочий прокурора, предъявившего вышеуказанное заявление в интересах конкретных граждан, независимо от того, ссылались лица, участвующие в деле, об отсутствии у прокурора такого права или нет, т.к. в данном случае речь идет о применении норм процессуального закона.

При этом ч. 1 ст. 45 ГПК РФ перечень уважительных причин и критериев, препятствующих гражданину самостоятельно обратиться в суд, не содержит. Это обстоятельство в каждом конкретном случае устанавливается судом с учетом данных о личности гражданина и состоянии его здоровья, наличия иных причин, объективно затрудняющих обращению в суд, и т.д.

Эти положения при рассмотрении настоящего дела районный суд не учел и по делу, не обнаруживающему обстоятельств, оправдывающих вмешательство прокурора, разрешил спор по существу.

Как указывалось, с одной стороны, свои требования прокурор обосновал тем, что Л.В. относится к лицам, имеющим право на оказание юридической помощи осужденным, и именно по этой причине она, как и адвокаты, для оказания юридической помощи имеет право на свидание с ними без ограничения их числа. С другой стороны, предъявляя в ее интересах вышеуказанное заявление, а в суде первой и апелляционной инстанций поддерживая свою позицию, прокурор тем самым признает Л.В. лицом, не имеющим возможности самостоятельно защитить свои права, равно как и права В.В.

Из материалов дела следует, что с 2010 года Л.В. имеет высшее юридическое образование, с этого же времени работает в коллегии адвокатов стажером адвоката, в разных субъектах Российской Федерации оказывает безвозмездную юридическую помощь осужденным, являясь представителем нескольких правозащитных организаций. В.В. является дееспособным, никаких препятствий для обращения в суд самостоятельно ни по состоянию здоровья, ни по возрасту, ни по другим уважительным причинам не имел. Осужденный вел переписку, неоднократно обращался с заявлениями, которые в зависимости от адресата в установленном порядке либо направлялись последним, либо разрешались администрацией исправительной колонии. Л.В. после вышеуказанного случая свидания с В.В. предоставлены.

Л.В. просила свидание с осужденным именно для оказания ему юридической помощи, в том числе на основании доверенностей, выданных В.В. В соответствии с полномочиями, предоставленными ей по этим документам, Л.В. как представитель была вправе обратиться в суд в защиту его прав с заявлениями, уплачивать государственную пошлину, участвовать при рассмотрении этих дел.

Кроме того, данных, с достаточностью и достоверностью свидетельствующих о невозможности реализации права на судебную защиту самим В.В. в силу возраста, состояния здоровья либо уровня образования в деле также нет. Он самостоятельно обратился с заявлением в благотворительный общественный фонд, подписал с ним договор об оказании юридических услуг. С ходатайством он обратился и в суд апелляционной инстанции.

В.В. в суд заявление об оспаривании решения начальника исправительной колонии, которым Л.В. отказано в предоставлении свидания с ним, не подавал, соответственно, по мотиву отсутствия документов либо неуплаты государственной пошлины его заявление не возвращено; факты отказа администрации исправительной колонии в направлении обращения осужденного в суд, преследования его за такие обращения, не выявлены. А это указывает на то, что остальные объяснения прокурора и Л. В. об обстоятельствах, в силу которых В.В. не мог обратиться в суд самостоятельно, являются ничем иным как предположениями, не основанными на каких- либо доказательствах.

Таким образом, с учетом изложенного Л.В. и В.В. не могут быть признаны лицами, не способными самостоятельно защитить свои права в суде, и в их интересах прокурор был не вправе обращаться в суд с вышеуказанным заявлением.

В соответствии с ст. 220 ГПК РФ суд прекращает производство по делу в случае, если дело не подлежит рассмотрению и разрешению в порядке гражданского судопроизводства по основаниям, предусмотренным п. 1 ч. 1 ст. 134 ГПК РФ.

В частности, это может иметь место в случае, если заявление предъявлено в защиту прав, свобод или законных интересов другого лица государственным органом, органом местного самоуправления, организацией или гражданином, которым Гражданским процессуальным кодексом РФ или другими федеральными законами такое право не предоставлено (Дело N 33-2913/2013, Чебоксарский районный суд Чувашской Республики).

Судья отказывает в принятии заявления на основании ст. 248 или п. 1 ч. 1 ст. 134 ГПК РФ в случаях, когда в заявлении гражданина оспаривается решение, действие (бездействие) органа государственной власти, должностного лица, очевидно не затрагивающее его права и свободы, поскольку это обстоятельство является необходимым условием проверки решения, действия (бездействия) в порядке, предусмотренном главой 25 ГПК РФ (в абз. 3 п. 17 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 10 февраля 2012 года N 2).

И.П. обратился в суд с заявлением о признании не соответствующими действующему законодательству действий исполняющего обязанности руководителя Управления Федеральной службы судебных приставов по Чувашской Республике и возложении обязанности привести в соответствие с действующим законодательством Положение о Межрайонном отделе судебных приставов по исполнению особых исполнительных производств Управления ФССП России по Чувашской Республике, утвержденное приказом Управления ФССП России по Чувашской Республике от 29 мая 2009 г. N 232 (далее Положение).

Приказом Управления ФССП России по Чувашской Республике от 29 мая 2009 г. N 232 утверждено Положение о Межрайонном отделе судебных приставов по исполнению особых исполнительных производств Управления ФССП России по Чувашской Республике.

Из содержания заявления следует, что И.П. оспариваются действия руководителя Управления ФССП России по Чувашской Республике по не внесению изменений в разделы 3 и 4 указанного Положения относительно наличия должности в структуре отдела ведущего специалиста-эксперта (дознавателя), полномочия отдела по производству дознания в определенных случаях. Заявитель просил возложить на руководителя Управления привести указанное Положение в соответствие с действующим законодательством.

Указанное заявление рассмотрено судом первой инстанции по существу в форме вынесения решения об отказе в удовлетворении заявления без какой-либо оценки содержания оспариваемого Положения, а также без учета судебных постановлений вышестоящих судов по аналогичному заявлению И.П.

Как следует из материалов, определением судьи Верховного Суда РФ от 1 апреля 2013 г. в принятии заявления И.В. об оспаривании Положения отказано по основаниям п. 1 части 1 ст. 134 ГПК РФ. При этом в определении судьей Верховного Суда РФ дана оценка, что оспариваемое заявителем Положение является актом ведомственного характера, не содержит правовых норм (правил поведения), обязательных для неопределенного круга лиц и не затрагивает права и свободы заявителя.

С аналогичным заявлением о признании не соответствующими действующему законодательству действий исполняющего обязанности руководителя Управления Федеральной службы судебных приставов по Чувашской Республике и возложении обязанности привести в соответствии с действующим законодательством указанное Положение И.П. обращался также в Верховный Суд Чувашской Республики.

Вступившим в силу определением судьи Верховного Суда Чувашской Республики от 27 сентября 2013 г. в принятии заявления И.П. о признании противоречащим закону действий исполняющего обязанности руководителя Управления Федеральной службы судебных приставов по Чувашской Республике и возложении обязанности привести в соответствие с действующим законодательством Положение также отказано.

В соответствии с ч. 1 ст. 254 ГПК РФ гражданин, организация вправе оспорить в суде решение, действие (бездействие) органа государственной власти, органа местного самоуправления, должностного лица, государственного или муниципального служащего, если считают, что нарушены их права и свободы. Гражданин, организация вправе обратиться непосредственно в суд или в вышестоящий в порядке подчиненности орган государственной власти, орган местного самоуправления, к должностному лицу, государственному или муниципальному служащему.

Согласно ст. 255 ГПК РФ к решениям, действиям (бездействию) органов государственной власти, органов местного самоуправления, должностных лиц, государственных или муниципальных служащих, оспариваемым в порядке гражданского судопроизводства, относятся коллегиальные и единоличные решения и действия (бездействие), в результате которых: нарушены права и свободы гражданина; созданы препятствия к осуществлению гражданином его прав и свобод; на гражданина незаконно возложена какая-либо обязанность или он незаконно привлечен к ответственности.

И.П. связывает нарушение своих прав привлечением его к уголовной ответственности, возбуждением уголовного дела неполномочным должностным лицом. Однако проверка компетентности должностного лица в возбуждении уголовного дела не производится в порядке гражданского судопроизводства.

В рассматриваемом случае заявитель И.П. просил возложить на руководителя УФССП России по Чувашской Республике внести изменения в Положение. Указанное положение является актом ведомственного характера, который не содержит правовых норм (правил поведения), обязательных для неопределенного круга лиц, в том числе на заявителя. Указанное Положение и действие руководителя Управления по утверждению акта ведомственного характера, внесению в него руководителем изменений, очевидно не затрагивают права и свободы заявителя вопреки его доводам.

Таким образом, у суда первой инстанции не имелось оснований для рассмотрения по существу заявления И.П.

Согласно разъяснениям, содержащимся в абз. 3 п. 17 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 10 февраля 2012 года N 2 "О практике рассмотрения судами дел об оспаривании решений, действий (бездействия) органов государственной власти, органов местного самоуправления, должностных лиц, государственных и муниципальных служащих" судья отказывает в принятии заявления на основании ст. 248 или п. 1 ч. 1 ст. 134 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации в случаях, когда в заявлении гражданина оспаривается решение, действие (бездействие) органа государственной власти, должностного лица, очевидно не затрагивающее его права и свободы, тогда как это обстоятельство является необходимым условием проверки решения, действия (бездействия) в порядке, предусмотренном главой 25 ГПК РФ.

Если обстоятельства, являющиеся основанием для отказа в принятии заявления, будут установлены после принятия заявления, судья на основании абз. 2 ст. 220 ГПК РФ прекращает производство по делу.

Учитывая изложенное, судебная коллегия отменила решение суда первой инстанции, производство по делу по заявлению И.П. прекратила (Дело N 33-4513/2013, Московский районный суд г. Чебоксары Чувашской Республики).

Практика разрешения иных споров

Страховая компания не вправе отказывать в выплате страхового возмещения, ссылаясь на отсутствие основания для выплаты страхового возмещения ввиду того, что договор страховая и полис не вступили в законную силу и не начали свое действие на момент ДТП, если страхователь оплатил страховую премию и на момент ДТП страховой полис находился у страхователя.

А.Е. обратился в суд с иском к ОАО о взыскании страхового возмещения в размере 120 000 руб., неустойки за период с 12 февраля 2013 года по 07 мая 2013 года в размере 11 088 руб., и далее по день вынесения судом решения, проценты за пользование чужими денежными средствами за указанный период в размере 2310 руб. и далее по день фактического исполнения основного обязательства, компенсации морального вреда в размере 10 000 руб., штрафа за нарушение прав потребителя, стоимости независимой экспертизы в размере 5100 руб., расходов на оплату услуг представителя в размере 15 000 руб., дополнительных расходов в размере 6485 руб., судебных расходов.

Требования мотивированы тем, что в результате дорожно-транспортного происшествия, произошедшего 11 октября 2012 года по вине С.И., управлявшего транспортным средством VolvoFh, автомобилю Фиат Браво, принадлежащему А.Е., причинены механические повреждения. Истец обратился в страховую компанию, застраховавшую ответственность виновника ДТП - ОАО, однако ответчик 12 февраля 2013 года отказал в выплате страхового возмещения со ссылкой на то, что договор страхования по полису ОСАГО, находящемуся у С.И., заключен не был и бланк полиса был истребован от агента. Считает отказ в выплате страхового возмещения незаконным, поскольку А.Е. к заявлению были приложены все необходимые документы, а Полис ОСАГО на момент ДТП находился у виновника и имел юридическую силу.

Отказывая в удовлетворении исковых требований А.Е., суд первой инстанции исходил из того, что договор страхования автогражданской ответственности между виновным в дорожно-транспортном происшествии лицом - С.И. и страховой компанией фактически заключен не был, и страховой полис, находившийся в момент дорожно-транспортного происшествия у С.И., законный силы не имел, соответственно ответчик не может нести материальную ответственность за виновные действия С.И. и у него отсутствует обязанность по выплате страхового возмещения.

Однако судебная коллегия данный вывод суда нашла основанным на неправильном применении и толковании норм материального права.

Из материалов дела усматривается, что в результате дорожно-транспортного происшествия, произошедшего 11 октября 2012 года по вине С.И., управлявшего транспортным средством VolvoFh, автомобилю Фиат Браво, принадлежащему А.Е. на праве собственности, причинены механические повреждения.

Вина В.И. в дорожно-транспортном происшествии установлена вступившим в законную силу приговором Ленинского районного суда г. Чебоксары Чувашской Республики.

Согласно ст. 1 ФЗ "Об обязательном страховании гражданской ответственности владельцев транспортных средств" договор обязательного страхования гражданской ответственности владельцев транспортных средств - договор страхования, по которому страховщик обязуется за обусловленную договором плату (страховую премию) при наступлении предусмотренного в договоре события (страхового случая) возместить потерпевшим причиненный вследствие этого события вред их жизни, здоровью или имуществу, то есть осуществить страховую выплату в пределах определенной страховой суммы.

В соответствии с требованиями ч. 1 ст. 929 ГК РФ, по договору имущественного страхования одна сторона (страховщик) обязуется за обусловленную договором плату (страховую премию) при наступлении предусмотренного в договоре события (страхового случая) возместить другой стороне (страхователю) или иному лицу, в пользу которого заключен договор (выгодоприобретателю), причиненные вследствие этого события убытки в застрахованном имуществе либо убытки в связи с иными имущественными интересами страхователя (выплатить страховое возмещение) в пределах оговоренной договором суммы (страховой суммы).

В соответствии с требованиями ст. 943 ГК РФ, условия, на которых заключается договор страхования, могут быть определены в стандартных правилах страхования соответствующего вида, принятых, одобренных или утвержденных страховщиком либо объединением страховщиков (правилах страхования).

Из материалов дела усматривается, что истец является собственником поврежденного автомобиля Фиат Браво. Гражданская ответственность С.И. на момент дорожно-транспортного происшествия была застрахована в ОАО, о чем свидетельствуют представленные страховые полиса:

- серия ВВВ N 8888888, согласно которому страховое общество приняло на себя обязательства возместить вред потерпевшему, причиненный при использовании транспортного средства - Volvo Fh 12;

- серия ВВВ N 9999999, согласно которому страховое общество приняло на себя обязательства возместить вред потерпевшему, причиненный при использовании транспортного средства - полуприцепа "Kromhout".

Срок действия договора страхования определен с 07 декабря 2011 года по 06 декабря 2012 года. Дорожно-транспортное происшествие произошло 11 октября 2012 года, то есть в период действия договора страхования по ОСАГО.

Истец своевременно обратился к ответчику с заявлением о выплате страхового возмещения. В соответствии с п. 70 Правил "Обязательного страхования гражданской ответственности владельцев транспортных средств" страховщик рассматривает заявление потерпевшего о страховой выплате и иные документы, предусмотренные Правилами в течение 30 дней с даты их получения. В течение указанного срока страховщик обязан составить акт о страховом случае, на основании его принять решение об осуществлении страховой выплаты потерпевшему, осуществить страховую выплату либо направить в письменном виде извещение о полном или частичном отказе в страховой выплате с указанием причин отказа.

Согласно письму от 12 февраля 2013 года страховая компания отказала истцу в выплате страхового возмещения, ссылаясь на то, что в нарушение п.п. 44 и 61 Правил обязательного страхования гражданской ответственности владельцев транспортных средств, им не были представлены обязательные для представления и рассмотрения вопроса о выплате страхового возмещения документы в оригиналах или заверенные нотариально справка о ДТП, извещение о ДТП, копии протокола об административном правонарушении, постановление по делу об административном правонарушении, документы, подтверждающие право собственности потерпевшего на поврежденное имущество, а также документы, подтверждающие вину водителя С.И. в ДТП. При этом ответчиком в письме было указано на то, что гражданская ответственность виновника ДТП С.И. была застрахована по полису ОСАГО ВВВ N 8888888 в ОАО, однако договор по этому полису заключен не был и бланк полиса был истребован от агента на основании Решения арбитражного суда г. Москва.

В соответствии со ст. 957 ГК РФ договор страхования, если в нем не предусмотрено иное, вступает в силу в момент уплаты страховой премии или ее первого взноса.

Из страховых полисов ВВВ N 888888 и ВВВ N 999999 следует, что С.И. была оплачена страховая премия в размере 9363,60 руб. и 1377 руб. соответственно.

Доводы ответчика о том, что отсутствуют основания для выплаты страхового возмещения ввиду того, что договор страховая и полис предъявленный С.И. не вступил в законную силу и не начал свое действие на момент дорожно-транспортного происшествия 11 октября 2012 года, судебная коллегия нашла необоснованными.

Судебная коллегия отменила решение суда первой инстанции с вынесением нового решения, которым исковые требования А.Е. были удовлетворены, за исключением требований о взыскании процентов за пользование чужими денежными средствами (Дело N 33-3958/2013, Калининский районный суд г. Чебоксары Чувашской Республики).

Исковые требования об истребования документации о финансово-хозяйственной деятельности юридического лица к прежнему руководителю могут быть заявлены новым руководителем от имени юридического лица, но не от своего имени.

В.М. обратился в суд с иском к Г.А. об истребовании документов.

В обоснование своих требований он указал, что Г.А. с 2006 года до 30 сентября 2011 года осуществлял руководство ООО, являясь генеральным директором общества. 30 сентября 2011 года участниками общества было принято решение о досрочном прекращении полномочий Г.А. в качестве генерального директора и избрании нового генерального директора - В.М. Истец неоднократно обращался к Г.А. с требованием о передаче документации о финансово-хозяйственной деятельности ООО. Однако на его обращения Г.А. не отвечает, документы ему не передает. Отсутствие указанных документов препятствует нормальному функционированию и ведению финансово-хозяйственной деятельности общества. Ссылаясь на указанные обстоятельства, истец просил обязать Г.А. передать документы об учреждении ООО и о финансово-хозяйственной деятельности.

Удовлетворяя исковые требования В.М., суд первой инстанции исходил из того, что бывший генеральный директор ООО Г.А. неправомерно удерживает у себя документы общества, в связи с чем у предприятия возникли трудности ведения финансово-хозяйственной деятельности.

Судебная коллегия не согласилась с указанными выводами по следующим основаниям.

Применительно к положениям ст. 3 ГПК РФ и ст. 12 ГК РФ судебной защите подлежит нарушенное право. В соответствии со ст. 36, 37 ГПК РФ в суде самостоятельной правоспособностью обладают физические и юридические лица.

В силу ст. 49 ГК РФ юридическое лицо может иметь гражданские права, соответствующие целям деятельности, предусмотренным в его учредительных документах, и нести связанные с этой деятельностью обязанности.

Согласно п. 1 статьи 53 ГК РФ юридическое лицо приобретает гражданские права и принимает на себя гражданские обязанности через свои органы, действующие в соответствии с законом, иными правовыми актами и учредительными документами. Порядок назначения или избрания органов юридического лица определяется законом и учредительными документами.

Полномочия органов юридического лица, в том числе единоличного исполнительного органа, установлены статьями 32, 40 Федерального закона "Об обществах с ограниченной ответственностью".

Согласно ч. 2 ст. 48 ГПК РФ дела организаций ведут в суде их органы, действующие в пределах полномочий, предоставленных им федеральным законом, иными правовыми актами или учредительными документами, либо представители.

Полномочия органов, ведущих дела организаций, подтверждаются документами, удостоверяющими служебное положение их представителей, а при необходимости учредительными документами.

Из содержания иска В.М. видно, что он является генеральным директором ООО с 30 сентября 2011 года.

Данное обстоятельство применительно к положениям ст. 40 Федерального закона "Об обществах с ограниченной ответственностью" дает ему право без доверенности действовать от имени общества, в том числе представлять его интересы и совершать сделки.

Однако это обстоятельство не дает ему права требовать не принадлежащих ему лично, как физическому лицу, документов ООО с прежнего руководителя общества.

Поскольку иск предъявлен В.М., как физическим лицом, а документы, которые он истребует, ему лично не принадлежат, суд не вправе был удовлетворять такие требования.

ООО, обладающее самостоятельной гражданской процессуальной правоспособностью, к участию в деле судом первой инстанции не привлекалось, самостоятельных требований относительно принадлежащих обществу документов не заявляло.

Учитывая, что в соответствии со ст. 196 ГПК РФ суд принимает решение по заявленным требованиям, в пределах оснований и предмета искового заявления, судебная коллегия отменила решение суда первой инстанции и приняла по делу новое решение, которым отказала В.М. в удовлетворении иска (Дело N 33-4633/2013, Мариинско-Посадский районный суд Чувашской Республики).

Условие договора о действии поручительства до фактического исполнения обеспечиваемого поручительством обязательства не может рассматриваться как устанавливающее срок действия поручительства, поскольку не соответствует требованиям статьи 190 ГК РФ, в связи, с чем в таких случаях применимы положения п. 4 ст. 367 ГК РФ.

Кредитный потребительский кооператив граждан обратился в суд с иском к A.В. и Е.А. о взыскании задолженности в солидарном порядке по договору займа в размере 300 000 руб., компенсации за пользование займом за период с 22 августа 2011 года по 24 августа 2011 года в размере 1500 руб. и далее начиная с 25 августа 2011 года исходя из 0,25% в день от оставшейся непогашенной суммы займа, по день фактической уплаты долга; штрафной неустойки за несвоевременный возврат суммы займа за период с 24 августа 2011 года по 26 августа 2011 года в размере 3000 руб.; процентов за просрочку возврата суммы займа за период с 24 августа 2011 года по 26 августа 2011 года в размере 1500 руб.; расходов по оплате государственной пошлины в размере 6260 руб.

Требования мотивированы тем, что 22 августа 2011 года между КПКГ и А.В. был заключен договор краткосрочного займа, согласно которому КПКГ выдал А.В. заем в размере 300 000 рублей сроком на два дня - до 24 августа 2011 года. Для обеспечения возврата суммы займа по вышеуказанному договору был заключен договор поручительства от 22 августа 2011 года - с Е.А., по которому последний обязался отвечать перед КПКГ за выполнение ответчиком всех обязательств, возникающих по договору займа от 22 августа 2011 года. Принятых на себя обязательств А.В. надлежащим образом не исполнил, ни разу не внес компенсацию за пользование займом и соответствующую часть основного дога.

Решением суда исковые требования удовлетворены частично.

Оценив представленные доказательства, учитывая, что А.В. были нарушены условия договора займа, суд пришел к выводу об обоснованности исковых требований истца о взыскании с заемщика основанного долга по договору займа и процентов, неустойки.

Вместе с тем, разрешая исковые требования в части солидарного взыскания указанной задолженности с поручителя Е.А., суд первой инстанции не учел требования ч. 4 ст. 367 ГК РФ.

В соответствии с ч. 4 ст. 367 ГК РФ, поручительство прекращается по истечении указанного в договоре поручительства срока, на который оно дано. Если такой срок не установлен, оно прекращается, если кредитор в течение года со дня наступления срока исполнения обеспеченного поручительством обязательства не предъявит иска к поручителю. Когда срок исполнения основного обязательства не указан и не может быть определен или определен моментом востребования, поручительство прекращается, если кредитор не предъявит иска к поручителю в течение двух лет со дня заключения договора поручительства.

Учитывая изложенное, судебная коллегия пришла к выводу, что срок действия договора поручительства, в условиях неисполнения обеспеченного поручительством обязательства, в пределах которых кредитор может предъявить иск к поручителю, не является сроком исковой давности и к нему не подлежат применению положения главы 12 ГК РФ.

Течение срока давности по требованию о взыскании задолженности по обеспеченному поручительством кредитному обязательству исчисляется со дня невнесения должником платежа.

При этом судебная коллегия отметила, что условие договора о действии поручительства до фактического исполнения обеспечиваемого обязательства не может рассматриваться как устанавливающее срок действия поручительства, поскольку не соответствует требованиям статьи 190 ГК РФ, в связи, с чем в данном случае применимы положения п. 4 ст. 367 ГК РФ.

Как следует из п. 4.1 договора поручительства от 22 августа 2011 года, заключенного между КПКГ и Е.А., настоящий договор вступает в силу с момента его подписания и действует до момента окончательного выполнения всех обязательств заемщика или поручителя перед займодавцем.

Между КПКГ и А.В. был заключен договор краткосрочного займа в размере 300 000 рублей сроком на два дня - до 24 августа 2011 года. Таким образом, срок исполнения обеспеченного поручительством обязательства наступил 24 августа 2011 года.

При таких обстоятельствах суду первой инстанции следовало применить требования ст. 367 ГК РФ даже при отсутствии заявления ответчика Е.А. об этом.

С учетом изложенного, судебная коллегия отменила решение суда в части взыскания кредитной задолженности с Е.А. и отказала в удовлетворении исковых требований к Е.А., поскольку срок действия договора поручительства от 22 августа 2011 года истек 24 августа 2012 года, а иск предъявлен только в августе 2013 года (Дело N 33-4577/2013, Чебоксарский районный суд Чувашской Республики).

Земельные участки, которые отнесены к землям общего пользования, не могут быть выделены из земель общего пользования и предоставлены в пользование конкретному лицу для эксплуатации, строительства объекта, относящегося к недвижимому имуществу.

С.И. обратился в суд с заявлением, в уточненном варианте которого просил признать незаконным решение администрации г. Чебоксары об отказе в размещении объектов и предоставлении земельных участков, и возложить на администрацию г. Чебоксары обязанность устранить допущенное нарушение путем проведения процедуры предусмотренной ст. 30 ЗК РФ, определяющей порядок предоставления земельных участков для строительства из земель, находящихся в государственной или муниципальной собственности с предварительным согласованием места размещения объекта.

В обоснование заявленных требований С.И. указал, что 25 марта 2013 года он обратился в администрацию г. Чебоксары с заявлением о предоставлении ему в аренду двух земельных участков в районе дома N 13 по ул. Гастелло для строительства магазинов товаров первой необходимости с предварительным согласованием места размещения объектов, обеспечив их выбор. Однако, письмом заместителя начальника Управления архитектуры и градостроительства администрации г. Чебоксары от 04 апреля 2013 года ему было отказано в предоставлении земельных участков по причине того, что данные земельные участки имеют разрешенный вид использования - "земли общего пользования" и один из земельных участков плотно насыщен инженерными коммуникациями.

По мнению заявителя, ответ администрации является незаконным и нарушает его права на получение земельного участка и на размещение объектов строительства.

Удовлетворяя заявление С.И. о признании незаконным отказа администрации г. Чебоксары в предоставлении земельных участков и размещении магазинов на испрашиваемых земельных участках, а также возлагая на администрацию г. Чебоксары обязанность рассмотреть заявление С.И. и принять по нему решение в порядке, установленном ст.ст. 30, 31 ЗК РФ, суд первой инстанции исходил из того, что органом местного самоуправления не соблюден порядок рассмотрения заявления С.И. о предоставлении ему земельного участка для строительства, предусмотренный Земельным кодексом РФ.

Судебная коллегия посчитала, что данный вывод суда не соответствует фактическим обстоятельствам дела и основан на неправильном применении норм действующего законодательства.

Как следует из материалов дела, 25 марта 2013 года С.И. обратился в администрацию г. Чебоксары с заявлением о предоставлении ему в аренду двух земельных участков площадью по 100 кв. метров, расположенных в районе дома N 13 по ул. Гастелло, для строительства магазинов первой необходимости, просил обеспечить их выбор, с предварительным согласованием места размещения объектов. Также С.И. в заявлении указал, что площадь данных земельных участков соответствует их размещению с учетом охранных зон проходящих коммуникаций. К заявлению С.И. приложил копию карты с указанием места размещения земельных участков.

Письмом от 04 апреля 2013 года Управление архитектуры и градостроительства администрации города Чебоксары, рассмотрев по поручению администрации города Чебоксары заявление С.И., сообщило ему о невозможности удовлетворения его заявления, в связи с тем, что земельный участок в районе жилого дома N 13 по ул. Гастелло входит в границы земельного участка с разрешенным видом использования - "земли общего пользования". Согласно п. 12 ст. 85 Земельного кодекса Российской Федерации, п. 12 ст. 1 Градостроительного кодекса Российской Федерации, статьи 262 Гражданского кодекса Российской Федерации формирование земельных участков из земель общего пользования не допускается. Кроме того, испрашиваемый земельный участок в районе ЦТП по ул. Гастелло плотно насыщен инженерными коммуникациями (канализация, водопровод, теплотрасса, дренаж и кабель связи), где размещение объекта капитального строительства без нарушения их охранных зон невозможно. Таким образом, земельные участки, которые отнесены к землям общего пользования, не могут быть выделены из земель общего пользования и предоставлены в пользование конкретному лицу для эксплуатации, строительства объекта, относящегося к недвижимому имуществу.

Согласно ст. 30 ЗК РФ предоставление земельных участков для строительства из земель, находящихся в государственной или муниципальной собственности, осуществляется с проведением работ по их формированию без предварительного согласования мест размещения объектов либо с предварительным согласованием мест размещения объектов. Предоставление земельного участка для строительства с предварительным согласованием места размещения объекта осуществляется в следующем порядке: выбор земельного участка и принятие в порядке, установленном статьей 31 настоящего Кодекса, решения о предварительном согласовании места размещения объекта; выполнение в отношении земельного участка кадастровых работ, осуществление его государственного кадастрового учета; принятие решения о предоставлении земельного участка для строительства в соответствии с правилами, установленными статьей 32 настоящего Кодекса.

В соответствии с ч. 1 ст. 31 ЗК РФ гражданин, заинтересованный в предоставлении земельного участка для строительства, вправе обратиться в орган местного самоуправления с заявлением о выборе земельного участка и предварительном согласовании места размещения объекта. В данном заявлении должны быть указаны назначение объекта, предполагаемое место его размещения, обоснование примерного размера земельного участка, испрашиваемое право на земельный участок. К заявлению могут прилагаться технико-экономическое обоснование проекта строительства или необходимые расчеты.

Исходя из системного анализа положений ст.ст. 30, 32 ЗК РФ, органы местного самоуправления самостоятельны в принятии решений о судьбе конкретных земельных участков, то есть орган местного самоуправления вправе отказать в предоставлении произвольно выбранного земельного участка.

Наличие у заявителя права на соответствующее обращение в орган местного самоуправления, не порождает встречной обязанности данного органа в обязательном порядке согласовать место размещения объекта и утвердить акт выбора земельного участка, произвольно выбранного заявителем.

Пунктом 12 статьи 85 ЗК РФ определено, что земельные участки общего пользования, занятые площадями, улицами, проездами, автомобильными дорогами, набережными, скверами, бульварами, водными объектами, пляжами и другими объектами, могут включаться в состав различных территориальных зон, и не подлежат приватизации.

В силу п. 12 ст. 1 Градостроительного кодекса Российской Федерации территориями общего пользования являются территории, в состав которых входят находящиеся в государственной или муниципальной собственности земельные участки либо земли, которыми беспрепятственно пользуется неограниченный круг лиц, обладая правом свободного доступа на них и использования их.

Строительство на таких участках объектов капитального строительства фактически влечет приватизацию земель под этими объектами (магазинами) и территории, необходимой для обслуживания этих объектов, поскольку статьей 36 ЗК РФ предусмотрена возможность собственников зданий, строений по окончании строительства приобрести земельные участки под зданиями в собственность.

Таким образом, земельные участки, которые отнесены к землям общего пользования, не могут быть выделены из земель общего пользования и предоставлены в пользование конкретному лицу для эксплуатации, строительства объекта, относящегося к недвижимому имуществу.

Поскольку, испрашиваемые заявителем С.И. земельные участки находятся в пределах земельного участка с разрешенным видом использования-земли общего пользования, расположены по конкретному адресу, а также учитывая, что законодательством на орган местного самоуправления не возложена обязанность согласовывать место размещения объекта и утверждать акт выбора земельного участка, произвольно выбранного заявителем, то в данном случае необходимости в рассмотрении заявления С.И. в порядке, установленном ст.ст. 30, 31 ЗК РФ, у администрации г. Чебоксары не имелось.

Судебная коллегия пришла к выводу, что администрация г. Чебоксары правомерно отказала С.И. в удовлетворении его заявления и отменила решение суда первой инстанции, отказав в удовлетворении требований С.И. (Дело N 33-4322/2013, Ленинский районный суд г. Чебоксары Чувашской Республики).

Процессуальные вопросы

Обеспечительные меры, направленные на обеспечение имущественных интересов истца допускаются для обеспечения иска, принятого к производству суда.

16 сентября 2013 года И.М. обратилась в суд с исковым заявлением к ООО, Л.В., Т.А., в котором просила признать недействительными заключенные 28 ноября 2008 года (между ООО и Л.В.) и 29 января 2009 года (между Л.В. и Т.А.) договоры купли-продажи земельного участка площадью и применить последствия недействительности указанных договоров в виде возврата спорного земельного участка в собственность ООО.

Одновременно с подачей искового заявления И.М. обратилась в суд с ходатайством о применении меры по обеспечению иска в виде наложена ареста на земельный участок.

17 сентября 2013 года по ходатайству И.М. судьей вынесено определение, которым постановлено по исковому заявлению И.М. к ООО, Л.В., Т.А. о признании недействительными договоров купли - продажи земельного участка и применении последствий недействительности сделок, принять меры по обеспечению иска.

Судебная коллегия отменила определение суда по следующим основаниям.

В силу ст. 133 ГПК РФ судья в течение пяти дней со дня поступления искового заявления в суд обязан рассмотреть вопрос о его принятии его к производству суда.

В соответствии со ст. 139 ГПК РФ по заявлению лиц, участвующих в деле, судья или суд может принять меры по обеспечению иска. Обеспечение иска допускается во всяком положении дела, если непринятие мер по обеспечению иска может затруднить или сделать невозможным исполнение решения суда.

Согласно ст. 141 ГПК РФ заявление об обеспечении иска рассматривается в день его поступления в суд без извещения лиц, участвующих в деле. О принятии мер по обеспечению иска судья или суд выносит определение.

Таким образом, обеспечительные меры, направленные на обеспечение имущественных интересов истца допускаются для обеспечения иска, принятого к производству суда.

Следовательно, заявление об обеспечении иска подлежит рассмотрению и разрешению судьей только после того, как будет разрешен вопрос о принятии искового заявления к производству суда.

Между тем из материалов следует, что исковое заявление И.М. определением судьи от 18 сентября 2013 года было оставлено без движения до 27 сентября 2013 года как не соответствующее требованиям ст.ст. 131-132 ГПК РФ.

Учитывая, что на момент вынесения обжалуемого определения не был разрешен вопрос о принятии искового заявления И.М. к производству суда, судье не следовало рассматривать по существу заявление о принятии мер по обеспечению иска и принимать по нему процессуальное решение.

Судебная коллегия отменила определение суда (Дело N 33-3831/2013, Чебоксарский районный суд Чувашской Республики).

Не свидетельствует о наличие спора о праве факт, что на наследство претендуют несколько наследников одной очереди, если они все подали заявление о принятии наследства и обратились в суд с заявлением об установлении родственных отношений с наследодателем, поскольку при наличии доказанности родственных отношений они все являются равнозначными наследниками, принявшими наследство, и нотариус обязан будет выдать им свидетельство о праве на наследство.

Н.Е. обратилась в суд с заявлением в порядке особого производства об установлении факта родственных отношений с Д.М., умершей в 2004 году, которая приходилась ей родной тетей - сестрой ее отца Е.М.

Заявление мотивировано тем, что у Д.М. отсутствуют иные наследники, кроме наследников второй очереди, к которым относится она и ее родной брат В.Е. Родителями Д.М. записаны М. и И., документы о рождении Е.М. отсутствуют. В документах архивного фонда в похозяйственной книге муниципального района значится хозяйство М.С. и в составе хозяйства записаны Д.М. (дочь), и Е.М. (сын).

Определением суда первой инстанции заявление Н.Е. оставлено без рассмотрения в связи с наличием спора о праве, поскольку на наследство Д.М. претендуют Н.Е. и В.Е. Суд указал на необходимость обращения в суд в порядке искового производства по месту нахождения объектов недвижимости с соблюдением требований подсудности.

Судебная коллегия отменила определение суда, поскольку не усмотрела наличие спора о праве.

В соответствии с п. 1 ст. 264 ГПК РФ, суд устанавливает факты, от которых зависит возникновение, изменение, прекращение личных или имущественных прав граждан, организаций.

По смыслу приведенных норм юридический факт устанавливается в особом производстве, когда отсутствует необходимость разрешать спор о самом субъективном праве, существование которого зависит от наличия или отсутствия данного факта.

Возможность установления юридического факта родственных отношений прямо предусмотрена пп. 1 п. 2 ст. 264 ГПК РФ.

В соответствии с ч. 3 ст. 263 ГПК РФ, если при подаче заявления или рассмотрении дела в порядке особого производства устанавливается наличие спора о праве, подведомственного суду, суд выносит определение об оставлении заявления без рассмотрения, в котором разъясняет заявителю и другим заинтересованным лицам право разрешить спор в порядке искового производства.

Как следует из материалов дела, в производстве М. нотариального округа в 2004 году заведено наследственное дело на имущество умершей Д.М., из которого следует, что к нотариусу в 2004 году с заявлениями о принятии наследства после смерти Д.М. обратились как наследники второй очереди Н.Е. и В.Е., не подтвердившие свои родственные отношения с умершей. Другие наследники к нотариусу не обращались, спора по наследству не инициировали. Таким образом, при наличии доказанности родственных отношений с умершей Д.М. оба претендента согласно ст. 1153 ГК РФ являются равнозначными наследниками, принявшими наследство, и нотариус обязан будет выдать им свидетельство о праве на наследство.

В.Е. и Н.Е. являются родными братом и сестрой и оба устанавливают в районных судах по месту своего жительства родственные отношения с умершей Д.М.

Судебная коллегия отменила определение суда об оставлении заявления без рассмотрения и вернула дело в тот же суд для рассмотрения по существу (Дело N 33-3942/2013, Ленинский районный суд г. Чебоксары Чувашской Республики).

Гражданское процессуальное законодательство не предусматривает возможность оставления искового заявления без движения в случае указания истцом ненадлежащего, по мнению суда, ответчика.

А.В. обратился в суд с иском к Министерству финансов Чувашской Республики о взыскании судебных расходов и компенсации морального вреда. Исковые требования мотивированы тем, что судом рассмотрено гражданское дело по его заявлению в порядке главы 25 ГПК РФ и по нему вынесено решение об удовлетворении его требований. В ходе рассмотрения дела истец понес расходы, связанные с проведением компьютерно-томографического исследования, расходы на проведение экспертизы, расходы на оплату услуг представителя. В последующем судом было рассмотрено дело по заявлению А.В. в порядке ст. 254 ГПК РФ и было принято решение об удовлетворении его требований. В ходе рассмотрения дела А.В. понес расходы на представителя.

Определением суда первой инстанции исковое заявление А.В. оставлено без движения по мотивам несоответствия требованиям ст. ст. 131, 132 ГПК РФ. При этом в определении указано, что иск предъявлен к ненадлежащему ответчику, поскольку по заявленному требованию Министерство финансов Чувашской Республики не является надлежащим ответчиком, надлежащим ответчиком является Министерство финансов Российской Федерации (Казна Российской Федерации), в связи с чем необходимо правильно указать ответчика, его адрес, представить исковое заявление с копиями для ответчика.

Судебная коллегия отменила определение судьи об оставлении искового заявления без движения, исковой материал направила в тот же суд на рассмотрение со стадии принятия искового заявления к производству суда по следующим основаниям.

В силу статьи 9 Гражданского кодекса Российской Федерации граждане по своему усмотрению осуществляют принадлежащие им гражданские права. Выбор одного из способов защиты гражданских прав, предусмотренных статьей 12 указанного Кодекса, принадлежит истцу.

В исковом заявлении А.В. содержатся обстоятельства, на которых заявитель основывает свои требования, указаны доказательства, подтверждающие эти обстоятельства, и в качестве ответчика указан финансовый орган - Министерство финансов Чувашской Республики.

В соответствии с правилами главы 14 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации вопросы относительно исковых требований подлежат выяснению в порядке подготовки дела к судебному разбирательству.

В силу требований пункта 4 части 1 статьи 150 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации при подготовке дела к судебному разбирательству судья разрешает вопрос о вступлении в дело соистцов, соответчиков и третьих лиц без самостоятельных требований относительно предмета спора, а также разрешает вопросы о замене ненадлежащего ответчика, соединении и разъединении исковых требований.

Таким образом, процессуальный закон не предусматривает возможность оставления искового заявления без движения в случае указания истцом ненадлежащего, по мнению суда, ответчика. Другие основания для оставления искового заявления А.В. без движения по правилам ст.ст. 131, 132 ГПК РФ в данном случае в определении не приведены.

При изложенных обстоятельствах судебная коллегия пришла к выводу, что при вынесении обжалуемого судебного постановления допущено нарушение норм процессуального права, чем нарушено право А.В. на доступ к правосудию (Дело N 33-4099/2013, Ленинский районный суд г. Чебоксары Чувашской Республики).

Возможность оставления без рассмотрения принятого к производству суда заявления об оспаривании решения, действия (бездействия) органа государственной власти, органа местного самоуправления, должностного лица, государственного или муниципального служащего не предусмотрена ни общими правилами искового производства, ни особенностями, установленными главами 23 и 25 ГПК РФ.

А.Н. в порядке главы 25 ГПК РФ обратился в суд с заявлением о признании незаконным отказа Управления архитектуры и градостроительства администрации города в изменении градостроительного регламента в части территориальной зоны многоквартирных домов в 6-16 этажей (Ж-1) на зону малоэтажных индивидуальных жилых домов с участками (Ж-3) по месту нахождения земельного участка, расположенного по адресу: г. Чебоксары, пер. Студенческий, возложении на Управление архитектуры и градостроительства администрации города обязанности изменить градостроительный регламент в части территориальной зоны многоквартирных домов в 6-16 этажей (Ж-1) на зону малоэтажных индивидуальных жилых домов с участками (Ж-3) по месту нахождения указанного земельного участка.

В обоснование указано, что 14 августа 2013 года А.Н. и А.В. - участники общей долевой собственности на жилой дом и указанный земельный участок, обратились в городское собрание депутатов с заявлением об изменении градостроительного регламента в части территориальной зоны многоквартирных домов 6-16 этажей (Ж-1) на зону малоэтажных индивидуальных жилых домов с участками (Ж-3) по месту нахождения земельного участка. Городским собранием депутатов указанное заявление было направлено в администрацию города. Письмом от 9 сентября 2013 года Управление архитектуры и градостроительства администрации города по поручению администрации города сообщило А.Н. и А.В. о невозможности удовлетворения заявления.

А.Н. полагает, что отказ Управления архитектуры и градостроительства администрации города в удовлетворении заявления, выраженный в данном письме, является незаконным, поскольку принадлежащий ему земельный участок имеет разрешенное использование "для строительства индивидуального жилого дома", право собственности на жилой дом, расположенный на земельном участке, зарегистрировано надлежащим образом в Управлении Росреестра по Чувашской Республике. В связи с произведенной реконструкцией жилого дома он обратился в администрацию города с заявлением о выдаче разрешения на строительство (реконструкцию), в удовлетворении которого ему было отказано по той причине, что его земельный участок подпадает под строительство многоквартирных домов. Городским собранием депутатов градостроительный регламент в части территориальной зоны Ж-3 изменен на зону Ж-1, что, по мнению А.Н., нарушает его права, поскольку о сносе жилого дома и изъятии земельного участка органом местного самоуправления решения не принималось, об этом он не уведомлялся.

Суд оставил заявление А.Н. без рассмотрения, при этом он руководствовался ст. 245, ч. 3 ст. 247, ч. 3 ст. 263, ч. 4 ст. 1 ГПК РФ, и пришел к выводу, что из дела усматривается фактическое наличие спора о праве собственности на новый объект недвижимости, созданный в результате реконструкции объекта, принадлежащего заявителю на праве общей долевой собственности, и что при этом заявителем не оспаривается само действие либо бездействие городского собрания депутатов или администрации города по рассмотрению обращения об изменении градостроительного регламента.

Судебная коллегия пришла к выводу, что правовых оснований для оставления заявления без рассмотрения не имелось.

В соответствии со ст. 254 ГПК РФ гражданин, организация вправе оспорить в суде решение, действие (бездействие) органа государственной власти, органа местного самоуправления, должностного лица, государственного или муниципального служащего, если считают, что нарушены их права и свободы.

А.Н. по указанным им в заявлении основаниям оспаривает только отказ органа местного самоуправления в изменении градостроительного регламента, какие-либо требования материального характера в его заявлении отсутствуют.

Кроме того, возможность оставления без рассмотрения принятого к производству суда заявления об оспаривании решения, действия (бездействия) органа государственной власти, органа местного самоуправления, должностного лица, государственного или муниципального служащего не предусмотрена ни общими правилами искового производства, ни особенностями, установленными главами 23 и 25 ГПК РФ.

Применение судом нормы, регулирующей сходные отношения (аналогия закона), допускается в случае отсутствия нормы процессуального права, регулирующей отношения, возникшие в ходе гражданского судопроизводства (п. 3 ст. 1 ГПК РФ).

Применение аналогии закона обусловлено необходимостью восполнения пробелов в правовом регулировании тех или иных правоотношений.

Однако в рассматриваемых процессуальных отношениях такой пробел отсутствует.

При таких обстоятельствах заявление А.Н. должно быть рассмотрено и разрешено в порядке главы 25 ГПК РФ.

Судебная коллегия отменила определение суда первой инстанции об оставлении заявления А.Н. без рассмотрения и направила гражданское дело в тот же суд для рассмотрения по существу (Дело N 33-4096/2013, Ленинский районный суд г. Чебоксары Чувашской Республики).

Спор о денежных средствах в размере номинальной стоимости облигаций и накопленного купонного дохода не является корпоративным спором, поскольку не связан с эмиссией облигаций, а вытекает из правоотношений по договору займа между заемщиком и заимодавцем, предусмотренному параграфом 1 главы 42 Гражданского кодекса Российской Федерации, и подлежит рассмотрению и разрешению в порядке гражданского судопроизводства.

Г.В. обратился в суд с иском к ОАО, ООО, ОАО "Ч" о взыскании в солидарном порядке задолженности по облигациям.

Отказывая в принятии искового заявления о взыскании в солидарном порядке с указанных юридических лиц задолженности по облигациям, суд свои выводы мотивировал тем, что Федеральным законом "О рынке ценных бумаг" облигация отнесена к эмиссионным ценным бумагам. В силу положений пункта 5 статьи 225.1 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации споры, связанные с эмиссией ценных бумаг, отнесены к подведомственности арбитражных судов, поэтому возникшие правоотношения не подлежат рассмотрению и разрешению в порядке гражданского судопроизводства.

Судебная коллегия отменила определение суда первой инстанции по следующим основаниям.

Согласно примененной судом норме пункта 5 статьи 225.1 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации корпоративными спорами являются споры, связанные с эмиссией ценных бумаг, в том числе с оспариванием ненормативных правовых актов, решений и действий (бездействия) государственных органов, органов местного самоуправления, иных органов, должностных лиц, решений органов управления эмитента, с оспариванием сделок, совершенных в процессе размещения эмиссионных ценных бумаг, отчетов (уведомлений) об итогах выпуска (дополнительного выпуска) эмиссионных ценных бумаг.

Вместе с тем заявленный истцом спор не относится к указанной категории. Требования истца сводятся к требованию о взыскании с ответчиков задолженности по облигациям.

В силу статьи 816 Гражданского кодекса Российской Федерации в случаях, предусмотренных законом или иными правовыми актами, договор займа может быть заключен путем выпуска или продажи облигаций. Облигацией признается ценная бумага, удостоверяющая право ее держателя на получение от лица, выпустившего облигацию, в предусмотренный ею срок номинальной стоимости облигации или иного имущественного эквивалента. Облигация предоставляет ее держателю также право на получение фиксированного в ней процента от номинальной стоимости облигации либо иные имущественные права. К отношениям между лицом, выпустившим облигацию, и ее держателем правила параграфа 1 главы 42 Гражданского кодекса Российской Федерации применяются постольку, поскольку иное не предусмотрено законом или в установленном им порядке.

Учитывая содержание исковых требований и субъектный состав спора, судебная коллегия пришла к выводу, что спор о взыскании Г.В. денежных средств в размере номинальной стоимости облигаций и накопленного купонного дохода не является корпоративным спором, поскольку не связан с эмиссией облигаций, а вытекает из правоотношений по договору займа между заемщиком и заимодавцем, предусмотренному параграфом 1 главы 42 Гражданского кодекса Российской Федерации, и подлежит рассмотрению и разрешению в порядке гражданского судопроизводства (Дело N 33-4043/2013, Калининский районный суд Чувашской Республики).

Определение суда об отказе в удовлетворении ходатайства о прекращении производства по делу, вынесенного в соответствии со ст. 166 ГПК РФ, не может быть обжаловано в суд апелляционной инстанции отдельно от решения суда в соответствии с частью 1 ст. 331 ГПК РФ.

В судебную коллегию поступила частная жалоба ответчиков на определение районного суда, которым в удовлетворении ходатайства о прекращении производства по гражданскому делу по иску А.И. к Н.В. и Т.В. об устранении нарушения прав собственника смежного земельного участка в связи с наличием вступившего в законную силу решения суда, принятого по спору между теми же сторонами, о том же предмете и по тому же основанию отказано.

Судебная коллегия оставила указанную жалобу без рассмотрения по существу по следующим основаниям.

В соответствии со ст. 166 ГПК РФ ходатайства лиц, участвующих в деле, по вопросам, связанным с разбирательством дела, разрешаются на основании определений суда после заслушивания мнений других лиц, участвующих в деле.

Согласно ч. 1 ст. 331 ГПК РФ определения суда первой инстанции могут быть обжалованы в суд апелляционной инстанции отдельно от решения суда сторонами и другими лицами, участвующими в деле (частная жалоба), а прокурором может быть принесено представление в случае, если:

1) это предусмотрено настоящим Кодексом;

2) определение суда исключает возможность дальнейшего движения дела.

В силу ч. 3 ст. 331 ГПК РФ на остальные определения суда первой инстанции частные жалобы, представления прокурора не подаются, но возражения относительно них могут быть включены в апелляционные жалобу, представление.

Поскольку обжалование определения суда об отказе в удовлетворении ходатайства о прекращении производства по делу, вынесенного в соответствии со ст. 166 ГПК РФ, гражданским процессуальным законодательством не предусмотрено, такое определение не исключает также и возможность дальнейшего движения дела, судебная коллегия пришла к выводу, что частная жалоба ответчиков на определение суда об отказе в удовлетворении ходатайства о прекращении производства по делу не может быть рассмотрена по существу.

Согласно положениям ч. 1 ст. 333 ГПК РФ и разъяснениям, данным в п. 40 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 19 июня 2012 года N 13 "О применении судами норм гражданского процессуального законодательства, регламентирующих производство в суде апелляционной инстанции", если при рассмотрении дела в суде апелляционной инстанции будет установлено, что частные жалоба, представление прокурора поданы на судебное постановление, не подлежащее обжалованию в порядке апелляционного производства, то суд апелляционной инстанции на основании ч. 4 ст. 1 и п. 4 ст. 328 ГПК РФ выносит определение об оставлении частной жалобы, представления прокурора без рассмотрения по существу (Дело N 33-3875/2013, Калининский районный суд г. Чебоксары Чувашской Республики).

С иском о признании сделки недействительной по основаниям пункта 1 статьи 177 Гражданского кодекса Российской Федерации может обратиться гражданин, совершивший сделку, или правопреемник этого гражданина, в частности наследник, или иные лица, чьи права или охраняемые законом интересы нарушены в результате совершения такой сделки.

А. обратилась в суд с иском к И. о признании недействительным договора дарения квартиры, заключенного 4 декабря 2012 года между И. и К.Я., признании недействительным свидетельства о государственной регистрации права собственности на указанную квартиру и прекращенной записи в ЕГРП, применении последствий недействительности сделки в виде возврата указанной квартиры в собственность К.Я.

Требования мотивированы тем, что мать истицы К.Я. являлась собственником квартиры. В конце декабря 2012 года истице стало известно, что 4 декабря 2012 года между К.Я. и ответчиком И. (братом истицы) был заключен договор дарения квартиры, по условиям которого ответчик стал собственником названного жилого помещения. Истица полагает, что совершенный договор дарения является недействительным, поскольку ее мать К.Я. в силу психических расстройств в момент заключения договора дарения квартиры не могла отдавать отчет своим действиям и руководить ими. По мнению истицы, о недействительности сделки свидетельствует тот факт, что решением суда от 14 мая 2013 года К.Я. признана недееспособной. Истица указывает, что она является наследницей первой очереди. Однако из-за того, что имущество К.Я. незаконно выбыло из ее владения, истица лишена возможности принять наследственное имущество.

Оставляя исковое заявление без движения, судья указал, что требование о признании недействительным договора дарения квартиры является требованием имущественного характера, в связи с чем истице необходимо уплатить государственную пошлину исходя из стоимости квартиры.

Между тем, в рассматриваемой ситуации судебная коллегия не согласилась с изложенным выводом судьи об оставлении иска без движения по следующим основаниям.

В соответствии со статьей 3 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации заинтересованное лицо вправе в порядке, установленном законодательством о гражданском судопроизводстве, обратиться в суд за защитой нарушенных либо оспариваемых прав, свобод или законных интересов.

Из содержания искового заявления следует, что А., не являясь стороной договора дарения квартиры от 4 декабря 2012 года, заключенного между К.Я. и И., оспаривает его по основаниям статьи 177 Гражданского кодекса Российской Федерации, ссылаясь на нарушение своего права и указывая, что ее мать К.Я., страдающая психическим заболеванием, подарила квартиру брату И., в результате чего истица лишена права на получение наследства в виде спорной квартиры.

Согласно пункту 1 статьи 177 Гражданского кодекса Российской Федерации сделка, совершенная гражданином, хотя и дееспособным, но находившимся в момент ее совершения в таком состоянии, когда он не был способен понимать значение своих действий или руководить ими, может быть признана судом недействительной по иску этого гражданина либо иных лиц, чьи права или охраняемые законом интересы нарушены в результате ее совершения.

По смыслу приведенной нормы закона с иском о признании сделки недействительной по основаниям пункта 1 статьи 177 Гражданского кодекса Российской Федерации может обратиться гражданин, совершивший сделку, или правопреемник этого гражданина, в частности наследник, после смерти наследодателя. Все права и обязанности по сделке, носителем которых являлся гражданин, в полном объеме переходят к его правопреемнику, в том числе в порядке наследования.

Принимая во внимание, что А. стороной договора дарения квартиры не является, то сама по себе указанная сделка не нарушает ее прав и законных интересов, в связи с чем она не может быть отнесена к кругу заинтересованных лиц, которые наделены правом оспаривать договор дарения.

Кроме того, следует отметить, что у А. отсутствует заинтересованность в оспаривании договора дарения квартиры и в связи с тем, что при жизни К.Я. она не может быть признана наследником ее имущества и имущественных прав.

Из приложенного к иску решения суда от 14 мая 2013 года следует, что К.Я. признана недееспособной, однако А. не представлены сведения, что она является опекуном матери К.Я.

Положениями пункта 1 части 1 статьи 134 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации предусмотрено, что судья отказывает в принятии искового заявления в случае, если в заявлении, поданном от своего имени, оспариваются акты, которые не затрагивают права, свободы или законные интересы заявителя.

Учитывая, что А. не относится к кругу лиц, имеющих право на оспаривание договора дарения квартиры от своего имени, а из содержания ее искового заявления не следует, что оно подано в интересах К.Я., судебная коллегия отменила определение суда об оставления искового заявления без движения и отказала в принятии искового заявления К.Я. (Дело N 33-4111/2013, Московский районный суд г. Чебоксары Чувашской Республики).

Исходя из положений ст. 28, 29 ГПК РФ, п. 20 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29 ноября 2011 года N 17 иск о признании права на реабилитацию и компенсацию морального вреда может быть предъявлен как по месту нахождения ответчика - организации, так и в суд по месту жительства истца, и право выбора между этими судами принадлежит истцу.

М.Н. обратилась в суд с иском к Министерству финансов Российской Федерации, в котором просила признать за ней право на реабилитацию по уголовному делу; взыскать за счет казны Российской Федерации компенсацию морального вреда, а также расходы на уплату услуг представителя, понесенные по уголовному и по настоящему делу.

Передавая дело на рассмотрение другого суда, суд первой инстанции исходил из того, что оно принято к производству суда с нарушением правил подсудности, поскольку иск о взыскании компенсации морального вреда предъявляется не по правилам ст. 29 ГПК РФ, а по правилам ст. 28 ГПК РФ, т.е. по месту нахождения ответчика - организации.

Делая такие выводы, суд первой инстанции не учел следующее. Как видно из дела, М.Н. просила возместить моральный вред, причиненный незаконным уголовным преследованием, а такое возмещение является одной из составляющих реабилитации лица, имеющего на это право.

В соответствии с ч. 6 ст. 29 ГПК РФ иски о восстановлении трудовых, пенсионных и жилищных прав, возврате имущества или его стоимости, связанные с возмещением убытков, причиненных гражданину незаконным осуждением, незаконным привлечением к уголовной ответственности, незаконным применением в качестве меры пресечения заключения под стражу, подписки о невыезде, либо незаконным наложением административного наказания в виде ареста, могут предъявляться в суд по месту жительства истца.

По смыслу п. 20 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29 ноября 2011 года N 17 "О практике применения судами норм главы 18 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, регламентирующих реабилитацию в уголовном судопроизводстве" при определении территориальной подсудности дел о компенсации морального вреда в денежном выражении возможно по аналогии закона (ч. 4 ст. 1 ГПК РФ) применение норм, регулирующих сходные отношения, а именно ч. 6 ст. 29 ГПК РФ.

Таким образом, исходя из положений ст. 28, 29 ГПК РФ и названного постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации вышеуказанный иск может быть предъявлен как по месту нахождения ответчика - организации, так и в суд по месту жительства истца, и право выбора между этими судами принадлежит истцу.

Судебная коллегия отменила определение о передаче дела по подсудности и дело направила на рассмотрение в суд первой инстанции (Дело N 33-3933/2013 г., Калининский районный суд г. Чебоксары чувашской Республики).

Суд не принимает отказ истца от иска, признание иска ответчиком и не утверждает мировое соглашение сторон, если оно противоречит закону или нарушает права и законные интересы других лиц (ч. 2 ст. 39 ГПК РФ).

А.В. обратилась в суд с иском к бывшему супругу А.Н. о разделе совместно нажитого имущества.

Исковые требования мотивированы тем, что в период брака супругами был приобретен автомобиль Шевролет стоимостью 871 173 руб. и приобретена по договору купли-продажи от 28 мая 2008 года в совместную собственность однокомнатная квартира стоимостью 1 600 000 руб. Кредит на покупку квартиры в размере 1 500 000 руб. был оформлен в ЗАО на имя супруга А.Н., после расторжения брака кредит вынуждена погашать одна, автомобиль ответчик продал. Истица просила взыскать с ответчика денежную компенсацию в размере 1/2 доли стоимости автомобиля и обязать ответчика ежемесячно выплачивать банку кредит в размере 9 712 руб. 46 коп.

Определением суда утверждено мировое соглашение между сторонами, по которому истица А.В. отказывалась в полном объеме от своих исковых требований к ответчику, а ответчик А.Н. добровольно отказывался от своей 1/2 доли в квартире в пользу истицы А.В. и гарантировал, что на момент подписания мирового соглашения квартира никому не продана, не подарена, не заложена, в споре и под арестом не состоит, свободна от любых прав и притязаний третьих лиц, он разрешает по усмотрению истицы пользоваться квартирой. При невозможности переоформления кредитного при заключении мирового соглашения в Банке на истицу, ответчик гарантировал переоформление свидетельства о праве собственности на вышеуказанную квартиру на истицу и обязался предоставить все необходимые документы для переоформления кредитного договора и гарантировал явку в Банк либо в Регистрационную палату ЧР при условии, что необходимо личное присутствие ответчика в связи с переоформлением в вышеуказанных организациях. Истица после утверждения мирового соглашения самостоятельно оплачивает кредитный договор. В связи с утверждением мирового соглашения было прекращено производство по данному гражданскому делу.

Судебная коллегия отменила определение суда об утверждении мирового соглашения по следующим основаниям.

В соответствии ст. 39 ГПК РФ стороны могут закончить дело мировым соглашением.

Как следует из материалов гражданского дела по иску А.В. к А.Н. о разделе совместно нажитого имущества, стороны представили в суд мировое соглашение, согласно которому ответчик А.Н. отказывался от своей 1/2 доли собственности в квартире в пользу истицы А.В., гарантировал переоформление свидетельства о праве собственности на истицу, а истица А.В. дала согласие самостоятельно оплачивать кредитный договор в ЗАО и на этих условиях отказывалась от исковых требований о разделе имущества. Указанное мировое соглашение было утверждено судом первой инстанции, производство по делу прекращено.

Однако судом первой инстанции не были учтены следующие обстоятельства.

В соответствии с ч. 2 ст. 39 ГПК РФ суд не принимает отказ истца от иска, признание иска ответчиком и не утверждает мировое соглашение сторон, если оно противоречит закону или нарушает права и законные интересы других лиц.

Как следует из материалов дела, спорная квартира была приобретена супругами с привлечением кредитных денежных средств в размере 1 500 000 руб., полученных в ЗАО. Целевой кредитный договор на покупку этой квартиры был заключен Банком с А.Н. под залог (ипотека в силу закона) указанной квартиры. 05 июня 2008 г. договор купли-продажи квартиры и право совместной собственности супругов были зарегистрированы в УФРС по Чувашской Республике. Обеспечением исполнения обязательств по кредитному договору являлись залог (ипотека) квартиры и солидарное обязательство супруги Заемщика - А.В.

Утвержденным судом мировым соглашением затрагивались права третьего лица ЗАО, поскольку судом фактически были изменены стороны кредитного договора без согласия Банка. Вместо Заемщика А.Н. лицом, обязанным оплачивать кредитный договор, была признана его бывшая супруга А.В., ранее не являвшаяся стороной кредитного договора, а Заемщик А.Н. был фактически освобожден судом от обязанностей перед Банком по возврату полученных кредитных денежных средств. Таким образом, судом был произведен перевод должником своего долга на другое лицо, хотя в соответствии ст. 391 ГК РФ перевод должником своего долга на другое лицо производится лишь с согласия кредитора. Такого согласия ЗАО не давал, копия мирового соглашения между супругами третьему лицу не направлялась.

Поскольку ЗАО возражало против перевода долга А.Н. на другое лицо А.В., судебная коллегия отказала сторонам в удовлетворении заявления об утверждении мирового соглашения на предложенных в нем условиях, поскольку этими условиями нарушаются права третьего лица.

Судебная коллегия отменила определение суда и вынесла определение, которым отказала сторонам в удовлетворении ходатайства об утверждении мирового соглашения, гражданское дело направила для рассмотрения по существу в суд первой инстанции (Дело N 33-3696/2013, Урмарский районный суд Чувашской Республики).

По смыслу статьи 131 ГПК РФ в ее взаимосвязи со статьями 12, 56 и 147-153 ГПК РФ обязанности по доказыванию юридически значимых обстоятельств, в том числе указанных в исковом заявлении, распределяются судьей между сторонами после принятия заявления к производству суда.

М.Р. обратилась в суд с исковым заявлением к Е.В. об установлении факта принятия наследства и владения на праве собственности жилым домом.

Исковые требования мотивированы тем, что после смерти её матери О.Ф., которая умерла в 1986 году, открылось наследство в виде спорного жилого дома. Указанный дом ранее принадлежал отцу О.Ф. - Ф.О. (дедушке истицы). После его смерти мать истицы приняла наследство своего отца путем фактического вступления во владение, однако при жизни свои права на наследство не оформила. Истец считает, что совершила действия, свидетельствующие о фактическом принятии наследства, поскольку вступила во владение наследственным домом после смерти своей матери и приняла все меры по сохранению этого имущества, предметов домашнего обихода. Ответчик является дочерью сводного брата матери истицы, умершего в 1983 г., однако она наследство на дом не принимала.

Определением суда от 03 сентября 2013 г. данное исковое заявление М.Р. оставлено без движения, в ходатайстве об отсрочке уплаты госпошлины отказано, рекомендовано уплатить госпошлину в размере 200 руб.

Во исполнение определения судьи об оставлении искового заявления без движения представитель истца 19 сентября 2013 г. представил суду уточненное исковое заявление. Кроме того, приложил квитанцию об уплате государственной пошлины в размере 200 руб.

Определением судьи от 20 сентября 2013 г. исковое заявление М.Р. возвращено заявителю со ссылкой на не устранение недостатков, указанных в определении суда об оставлении искового заявления без движения.

Судебная коллегия отменила определение суда, которым исковое заявления возвращено, по следующим основаниям.

Оставляя исковое заявление М.Р. без движения, судья исходил из того, что заявителем в нарушение положений ст.ст. 131, 132 ГПК РФ не указаны адреса третьих лиц (нотариуса); в чем заключается нарушение или угроза нарушения её прав со стороны ответчика; не указаны обстоятельства, на которых истец основывает свои требования об установлении факта владения на праве собственности жилым домом и доказательства, подтверждающие эти обстоятельства; не представлены доказательства обращения к нотариусу за оформлением наследства и невозможности получения свидетельства о праве на наследство. В просительной части иска не конкретизировано лицо, факт принятия наследства которого М.Р. просит установить. Заявителю предложено уточнить процессуальное положение лиц участвующих в деле, поскольку заявлены требования, разрешаемые в порядке особого производства. Также, заявителю предложено уплатить государственную пошлину в размере 200 руб. Для исправления вышеуказанных недостатков заявителю предоставлен срок до 19 сентября 2013 г.

В целях исправления отмеченных в определении судьи недостатков 19 сентября 2013 г. представитель истца представил суду уточненное исковое заявление, в котором указал адреса местонахождения третьих лиц, а также уточнил, что просит установить факт принятия М.Р. наследства и владения ею на праве собственности жилым домом. Истцом также приложена квитанция об уплате государственной пошлины в размере 200 руб.

Основанием для возврата искового заявления в порядке ч. 2 ст. 136 ГПК РФ является не устранение истцом недостатков искового заявления, прямо указанных судом в определении об оставлении искового заявления. В рассматриваемом случае суд первой инстанции, заняв позицию о необходимости предъявления заявления в порядке особого производства, необоснованно рекомендовал уточнять положение лиц, участвующих в деле, как заявителя и заинтересованного лица, в то время как в исковом заявлении истец указывает о наличии спора о праве с Е.В. Обстоятельства, на которых истец основывает свои требования и доказательства, подтверждающие эти обстоятельства, истцом названы. Документы, предоставляющие субъективное право предъявления искового заявления о правах на наследство, т.е. подтверждающие родство с наследодателем, к исковому заявлению приложены. Вопрос о достаточности доказательств по юридически значимым обстоятельствам на стадии принятия искового заявления не подлежит разрешению.

В соответствии с п. 5 ч. 2 ст. 131 ГПК РФ в исковом заявлении должны быть лишь указаны обстоятельства, на которых истец основывает свои требования, и доказательства, подтверждающие эти обстоятельства.

По смыслу данной нормы процессуального права в ее взаимосвязи со статьями 12, 56 и 147-153 ГПК РФ обязанности по доказыванию юридически значимых обстоятельств, в том числе указанных в исковом заявлении, распределяются судьей между сторонами после принятия заявления к производству суда. При этом доказательства могут быть представлены в суд сторонами как при подготовке дела к судебному разбирательству, так и в ходе самого судебного разбирательства дела, за исключением случаев, когда федеральный закон прямо предусматривает необходимость приложения к заявлению определенных документов.

Указание в определении судьи на то обстоятельство, что истцом не представлены доказательства обращения к нотариусу за оформлением наследства и невозможности получения свидетельства о праве на наследство, не может являться основанием для оставления искового заявления без движения и последующего возврата.

В рассматриваемом случае стороной истца предъявлено исковое заявление имущественного характера, которое сводится к включению жилого дома в состав наследства наследодателя О.Ф. и фактически поставлены требования о правах истца на недвижимое имущество в порядке наследования по закону.

Однако судом в определении об оставлении искового заявления без движения были указано на конкретные недостатки, которые были стороной истца устранены, размер подлежащей уплате госпошлины в сумме 200 руб. определил для истца суд в своем определении. Иные недостатки искового заявления в определении суда от 3 сентября 2013 г. не были указаны и не могли быть основанием для возврата искового заявления в порядке ч. 2 ст. 136 ГПК РФ.

Судебная коллегия отменила определение о возврате искового заявления, а материал направила в суд первой инстанции для разрешения со стадии принятии искового заявления к производству суда (Дело N 33-3830/2013, Вурнарский районный суд Чувашской Республики).

Если одна из сторон, отбывает наказание в исправительном учреждении, течение срока обжалования заочного решения начинается с момента вручения копии решение непосредственно стороне по делу.

Возвращая С.И. поданную им апелляционную жалобу за истечением срока обжалования, суд принял во внимание дату 20 июня 2013 года, когда копия заочного решения была вручена не ответчику, а начальнику исправительного учреждения, тогда как ответчик С.И., отбывающий наказание в исправительной колонии, получил копию заочного решения лишь 24 июля 2013 года, что подтверждается имеющейся в материалах дела распиской С.И., направленной исправительным учреждением в адрес суда 30 июля 2013 года. Согласно штемпелю на конверте, в котором С.И. в адрес суда направлена апелляционная жалоба, она подана им 31 июля 2013 года.

Заочным решением суда от 06 июня 2013 года разрешены исковые требования П.Е., действующей в интересах малолетней Д.В., к С.И. о возмещении вреда в связи со смертью кормильца и компенсации морального вреда, причиненного преступлением.

На указанное решение суда С.И. была подана апелляционная жалоба, которая определением судьи от 02 августа 2013 года возвращена заявителю на основании п. 2 ч. 1 ст. 341 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации в виду ее подачи за истечением срока обжалования и отсутствия просьбы о восстановлении срока.

Судебная коллегия отменила указанное определение суда о следующим основаниям.

Согласно ст.ст. 320, 321 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации решения суда первой инстанции, не вступившие в законную силу, могут быть обжалованы в апелляционном порядке в соответствии с правилами, предусмотренными главой 39 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, в течение месяца со дня принятия решения суда в окончательной форме, если иные сроки не установлены настоящим Кодексом.

Порядок обжалования заочного решения суда регламентирован ст. 237 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, предусматривающей, что ответчик вправе подать в суд, принявший заочное решение, заявление об отмене этого решения суда в течение семи дней со дня вручения ему копии этого решения; заочное решение суда может быть обжаловано сторонами также в апелляционном порядке в течение месяца по истечении срока подачи ответчиком заявления об отмене этого решения суда, а в случае, если такое заявление подано, - в течение месяца со дня вынесения определения суда об отказе в удовлетворении этого заявления.

Статья 324 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации предусматривает основания для возвращения апелляционной жалобы. В силу пункта 2 части первой указанной статьи апелляционная жалоба подлежит возвращению в случае истечения срока обжалования, если в жалобе не содержится просьба о восстановления срока или в его восстановлении отказано.

Из материалов дела усматривается, что заочное решение по делу принято судом в окончательной форме 06 июня 2013 года, его копия была направлена в адрес ответчика 11 июня 2013 года.

Возвращая С.И. поданную им апелляционную жалобу за истечением срока обжалования, суд принял во внимание дату 20 июня 2013 года, когда копия заочного решения была вручена не ответчику, а начальнику исправительного учреждения, тогда как ответчик С.И., отбывающий наказание в исправительной колонии, получил копию заочного решения лишь 24 июля 2013 года, что подтверждается имеющейся в материалах дела распиской С.И., направленной исправительным учреждением в адрес суда 30 июля 2013 года. Согласно штемпелю на конверте, в котором С.И. в адрес суда направлена апелляционная жалоба, она подана им 31 июля 2013 года.

При таких обстоятельствах вывод суда о том, что ответчиком пропущен срок подачи апелляционной жалобы на заочное решение суда, нельзя признать правильным, а возврат жалобы по этому основанию - правомерным.

Кроме того, суд не учел, что 12 и 17 июля 2013 года в адрес суда ответчиком С.И. были направлены заявления о несогласии с вынесенным решением, которые были оставлены без движения определением судьи от 23 июля 2013 года с предоставлением срока устранения недостатков до 13 августа 2013 года, что исключало возможность принятия процессуального решения о возврате апелляционной жалобы до истечения указанного срока.

Судебная коллегия отменила определение судьи о возврате апелляционной жалобы С.И. и направила дело в суд первой инстанции со стадии принятия апелляционной жалобы к производству (Дело N 33-3648/2013, Ленинский районный суд г. Чебоксары Чувашской Республики).

Общественная организация, обратившаяся в суд с иском в защиту прав потребителя, освобождена от обязанности по уплате судебных расходов.

Чувашская республиканская общественная организация защиты прав потребителей (далее - ЧРООЗПП) обратилась в суд с иском в интересах И.А., В.Т. к ООО о взыскании расходов по восстановлению поврежденного имущества в пользу И.А. и В.Т., компенсации морального вреда и расходов на оплату услуг представителя, штрафа в соответствии с пунктом 6 статьи 13 Закона РФ от 7 февраля 1992 года N 2300-1 "О защите прав потребителей".

Требования мотивированы тем, что в результате залива квартиры, принадлежащей на праве собственности И.А. в размере 1/3 доли в праве, и В.Т. в размере 2/3 долей, истцам причинен материальный ущерб, нравственные страдания, понесены судебные расходы.

В ходе рассмотрения дела судом назначалась строительная техническая экспертиза, производство которой было поручено ФБУ ЧЛСЭ МЮ РФ, а оплата расходов по её производству возложена в равных долях на ответчика ООО и третье лицо ОАО. Указанными лицами оплата проведенной экспертизы в размере 19 470 руб. произведена не была.

Решением суда требования И.А., В.Т. удовлетворены частично, в том числе с ООО взысканы в пользу И.А. убытки в размере 45 972 руб., в пользу В.Т. - убытки в размере 51 544 руб.; в пользу ФБУ ЧЛСЭ МЮ РФ взыскано с ООО - 9 735 руб., а с И.А., В.Т., ЧРООЗПП по 3 245 руб. с каждого.

Судебная коллегия изменила решение суда в части распределения суммы, подлежащей выплате экспертам, по следующим основаниям.

Положения статьи 34 Гражданского процессуального кодекса РФ относят сторон и лиц, обращающихся в суд за защитой прав, свобод и законных интересов других лиц, к лицам, участвующим в деле.

Согласно статье 38 Гражданского процессуального кодекса РФ сторонами в гражданском судопроизводстве являются истец и ответчик. Лицо, в интересах которого дело начато по заявлению лиц, обращающихся в суд за защитой прав, свобод и законных интересов других лиц, извещается судом о возникшем процессе и участвует в нем в качестве истца. Стороны пользуются равными процессуальными правами и несут равные процессуальные обязанности.

В соответствии с требованиями статьи 46 Гражданского процессуального кодекса РФ в случаях, предусмотренных законом, органы государственной власти, органы местного самоуправления, организации или граждане вправе обратиться в суд с заявлением в защиту прав, свобод и законных интересов других лиц по их просьбе либо в защиту прав, свобод и законных интересов неопределенного круга лиц (пункт 1).

Лица, подавшие заявление в защиту законных интересов других лиц, пользуются всеми процессуальными правами и несут все процессуальные обязанности истца, за исключением права на заключение мирового соглашения и обязанности по уплате судебных расходов (пункт 2).

Право обращения общественных объединений потребителей в суды с заявлениями в защиту прав потребителей и законных интересов отдельных потребителей (группы потребителей, неопределенного круга потребителей) закреплено в статье 45 Закона РФ "О защите прав потребителей".

При таком положении судебная коллегия с выводом суда первой инстанции о том, что ЧРООЗПП заявлены самостоятельные исковые требования по настоящему спору, не согласилась. Кроме того, ЧРООЗПП освобожден процессуальным законом от несения обязанности по уплате судебных расходов при отказе полностью или частично в иске, в связи с этим решение суда в части взыскания с неё в пользу ФБУ ЧЛСЭ МЮ РФ - 3 245 руб., составляющей судебные расходы в виде издержек - сумм, подлежащих выплате экспертам является незаконным.

Порядок возмещения данных судебных расходов предусмотрен главой 7 Гражданского процессуального кодекса РФ.

(Дело N 33-3509/2013, Мариинско-Посадский районный суд Чувашской Республики).

Действующим гражданским процессуальным законодательством не предусмотрено рассмотрение требований о признании права собственности в порядке наследования на объект недвижимости, не зарегистрированный в установленном порядке в едином государственном реестре прав на недвижимое имущество за наследодателем, в порядке особого производства.

Р.А. обратилась в суд с иском к Н.И., О.И. об установлении факта принятия наследства и признании права собственности в порядке наследования на земельный участок.

Исковые требования мотивированы тем, что 22 июля 2008 г. умер её супруг И.А. Наследниками после его смерти являются истица и дочери наследодателя Н.И., О.И. В установленный законом шестимесячный срок никто из наследников к нотариусу с заявлением о принятии наследства не обращался. Истица фактически приняла наследство после смерти своего супруга, в том числе и земельный участок. Спорный земельный участок был предоставлен её супругу при жизни на основании постановления сельской администрации от 28 декабря 2000 г. для обслуживания жилого дома и огородничества. Однако право собственности наследодателя на указанный земельный участок в установленном порядке не было зарегистрировано.

Оставляя исковое заявление Р.А. об установлении факта принятия наследства и признании права собственности в порядке наследования на земельный участок без движения, судья, установив, что между сторонами нет спора о праве, рекомендовал Р.А. обратиться в суд с заявлением об установлении факта в порядке особого производства.

Указанные выводы суда первой инстанции основаны на неправильном применении норм процессуального права.

В соответствии с п. 1 ч. 1 ст. 262 ГПК РФ в порядке особого производства суд рассматривает дела об установлении фактов, имеющих юридическое значение.

По смыслу данных норм юридический факт устанавливается в особом производстве (ч. 1 ст. 262 ГПК РФ), когда отсутствует необходимость разрешать спор о самом субъективном праве, существование которого зависит от наличия или отсутствия данного факта.

Судебная коллегия пришла к выводу, что у судьи отсутствовали основания для оставления искового заявления без движения, поскольку Р.А. обратилась в суд с несколькими связанными между собой требованиями, в том числе о праве собственности в порядке наследования на земельный участок, не зарегистрированный в ЕГРП на недвижимое имущество за наследодателем. Учитывая, наличие спора о праве (о составе наследственного имущества) ею правильно было предъявлено в суд исковое заявление, а не заявление об установлении факта в порядке особого производства.

Статьей 262 ГПК РФ не предусмотрено рассмотрение требований о признании права собственности в порядке наследования на объект недвижимости (не зарегистрированный в установленном порядке в едином государственном реестре прав на недвижимое имущество за наследодателем) в порядке особого производства. Данные требования предъявляются в порядке искового производства, в соответствии со ст.ст. 131-133 ГПК РФ, поскольку изначально имеет место спор о праве заявителя на наследственное имущество, оставшееся после смерти наследодателя.

В этой связи выводы судьи об отсутствии спора о праве на земельный участок и оставлении искового заявления без движения для предъявления заявления об установлении юридического факта в порядке особого производства не соответствуют закону.

Судебная коллегия отменила определение судьи, материал направила в суд первой инстанции для решения вопроса о принятии искового заявления к производству суда (Дело N 33-3658/2013, Мариинско-Посадский районный суд Чувашской Республики).

Заявления физических лиц к Инспекции Федеральной налоговой службы России о признании незаконным бездействия по не исключению из Единого государственного реестра юридических лиц сведений о руководителе юридического лица и обязании исключить указанные сведения из сведений о лицах, имеющих право без доверенности действовать от имени юридического лица, подведомственны судам общей юрисдикции.

А.А., действуя в интересах К. на основании доверенности, обратился в суд с иском к Инспекции Федеральной налоговой службы России о признании незаконным бездействия по неисключению из Единого государственного реестра юридических лиц (далее - ЕГРЮЛ) сведений о руководителе ООО К. и обязании исключить указанные сведения из сведений о лицах, имеющих право без доверенности действовать от имени юридического лица.

Требования мотивированы тем, что на основании решения учредителей ООО от 1 февраля 2011 года между К. и обществом был заключен срочный договор на оказание услуг от 1 февраля 2011 года, в соответствии с которым она исполняла обязанности генерального директора общества. В связи с истечением 31 марта 2011 года срока действия договора, она сложила с себя полномочия генерального директора, неоднократно уведомляя об этом налоговый орган. Однако налоговый орган никаких действий по внесению изменений в ЕГРЮЛ не производит, а продолжает предъявлять к ней неправомерные требования как к руководителю общества, каковым она не является.

Суд прекратил производство по гражданскому делу, возбужденному на основании указанного искового заявления, по основанию абз. 2 ст. 220 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации. При этом суд первой инстанции исходил из того, что указанный спор не подведомственен суду общей юрисдикции, поскольку в соответствии с ч. 1 ст. 27 и ст. 33 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации дела по экономическим спорам и другие дела, связанные с осуществлением предпринимательской и иной экономической деятельности, а также дела по спорам об отказе в государственной регистрации, уклонении от государственной регистрации юридических лиц, индивидуальных предпринимателей подведомственны арбитражному суду.

Судебная коллегия нашла вывод суда преждевременным, поскольку он не подтверждается установленными судом обстоятельствами.

В обоснование искового заявления к ИФНС России, предъявленного К. в качестве физического лица, она указывает на нарушение ее прав в качестве физического лица, а не в качестве должностного лица субъекта предпринимательской деятельности. Внесение изменений в ЕГРЮЛ сведений о лице, имеющем право без доверенности действовать от имени юридического лица, не является спором об отказе в государственной регистрации юридического лица.

Ст. 33 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации определяет круг дел, отнесенных к специальной подведомственности арбитражного суда, которые рассматриваются им независимо от того, являются ли участниками правоотношений, из которых возникли спор или требование, юридические лица, индивидуальные предприниматели или иные организации и граждане.

К числу таких дел отнесены корпоративные споры (ст. 225.1 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации), среди которых предусмотрены споры, связанные с назначением или избранием, прекращением, приостановлением полномочий и ответственностью лиц, входящих или входивших в состав органов управления и органов контроля юридического лица, а также споры, возникающие из гражданских правоотношений, между указанными лицами и юридическим лицом в связи с осуществлением, прекращением, приостановлением полномочий указанных лиц.

Однако из искового заявления наличие корпоративного спора по поводу прекращения полномочий К. в качестве генерального директора ООО не усматривается. Отсутствие каких-либо доводов ООО, его учредителей, ИФНС России в отношении существа дела также не позволяет сделать вывод о наличии корпоративного спора, подлежащего разрешению арбитражным судом.

Судебная коллегия отменила определение суда, и гражданское дело по исковому заявлению К. направила в суд первой инстанции для рассмотрения по существу (Дело N 33-4167/2013, Ленинский районный суд г. Чебоксары Чувашской Республики).

Вопросы представления доказательств не относятся к обстоятельствам, с которыми гражданское процессуальное законодательство связывает возможность возвращения искового заявления, поскольку такие недостатки могут быть восполнены на стадии подготовки дела к судебному разбирательству в порядке главы 14 ГПК РФ.

В.А. обратился в суд с иском к Т.Г., А.Н. о взыскании в солидарном порядке денежных средств в размере 85000 рублей и процентов в размере 41657 руб. 91 коп.

Требования мотивировал тем, что ответчики в составе организованной преступной группы путем обмана и злоупотребления доверием граждан завладели денежными средствами граждан, в том числе и его. Вступившим в силу приговором районного суда он признан потерпевшим. В результате преступных действий ответчиков ему причинен имущественный ущерб в размере 85850 рублей.

Определением судьи данное исковое заявление в порядке ст. 136 ГПК РФ оставлено без движения по тем основаниям, что оно подано без соблюдения требований ст.ст. 131 и 132 ГПК РФ, с указанием на необходимость представления надлежащим образом заверенной копии приговора районного суда в отношении ответчиков с отметкой о вступлении в законную силу.

В пределах срока, установленного судом для устранения недостатков, В.А. представил в суд заверенную судом выписку из приговора, указав, что приговор объемный, составляет более 500 листов.

Судья постановил определение о возвращении искового заявления В.А. на том основании, что указания судьи не выполнены.

Судебная коллегия не согласилась с выводами суда по следующим основаниям.

В соответствии со ст. 136 ГПК РФ судья, установив, что исковое заявление подано в суд без соблюдения требований, установленных ст.ст. 131, 132 ГПК РФ, выносит определение об оставлении искового заявления без движения, о чем извещает лицо, подавшее заявление, и предоставляет ему разумный срок для исправления недостатков.

В случае, если заявитель в установленный срок выполнит указания судьи, перечисленные в определении, заявление считается поданным в день первоначального представления его в суд. В противном случае заявление считается неподанным и возвращается заявителю со всеми приложенными к нему документами (ч. 2).

Как следует из материалов, В.А. во исполнение определения об оставлении иска без движения была представлена надлежащим образом заверенная копия выписки из приговора от 11 мая 2011 года. Кроме того, в материалах имеется ходатайство об истребовании из районного копии приговора в случае необходимости.

Исходя из смысла ч. 2 ст. 12, ч. 1 ст. 56, ч. 1 ст. 57, ст. 67, ч. 1 ст. 196, ч. 4 ст. 198 ГПК РФ лица, участвующие в деле, сами определяют достаточность доказательств, необходимых для правильного разрешения спора, при этом суд при разрешении спора по существу лишь вправе предложить им представить дополнительные доказательства, предупредив о последствиях совершения или не совершения процессуальных действий.

Вопросы представления доказательств не относятся к обстоятельствам, с которыми гражданское процессуальное законодательство связывает возможность возвращения искового заявления, поскольку такие недостатки могут быть восполнены на стадии подготовки дела к судебному разбирательству в порядке главы 14 ГПК РФ.

Недостаточность доказательств или их непредставление могут повлечь для заявителя неблагоприятные последствия в виде отказа в удовлетворении иска, в то же время возложение на него требования представлять доказательства противоречит принципу диспозитивности.

Следовательно, приведенные в определении мотивы не могли служить основанием к возвращению искового заявления.

Судебная коллегия отменила определение судьи, которым исковое заявление возвращено, и материал по иску направила в суд первой инстанции для решения вопроса о принятии искового заявления к производству суда (Дело N 33-4909/2013, Калининский районный суд г. Чебоксары Чувашской Республики).

В соответствии с ч. 9 ст. 29 ГПК РФ иски, вытекающие из договоров, в которых указано место их исполнения, могут быть предъявлены также в суд по месту исполнения такого договора.

И.В. обратилась в суд с иском к индивидуальному предпринимателю Т.Б. об установлении факта трудовых отношений, обязании выдачи трудовой книжки с записью о приеме на работу и увольнении, документов, связанных с работой, взыскании заработной платы.

Требования истицей мотивированы тем, что в период с 1 февраля 2013 года по 7 августа 2013 года она работала продавцом у ИП Т.В. в магазине по адресу г. Чебоксары, пр. Ленина. В нарушение трудового законодательства ответчик не оформил трудовой договор, не издал приказ о приеме на работу, не выдавал расчетные листки. 7 августа 2013 года она написала заявление об увольнении, которое принято ответчиком, однако расчет при увольнении не произведен, трудовая книжка, документы о работе не выданы.

Заявительница просит признать период с 1 февраля 2013 года по 7 августа 2013 года трудовыми отношениями, обязать ответчика выдать ей трудовую книжку с записями о приеме на работу и увольнении, заверенную копию приказа о приеме на работу, заверенную копию приказа об увольнении с работы, справку по форме 2-НДФЛ, взыскать с ответчика в свою пользу заработную плату за июнь, июль 2013 года в размере 40000 руб.

Возвращая исковое заявление И.В., судья руководствовалась ст. 28 ГПК РФ и исходила из того, что поступившее исковое заявление неподсудно Ленинскому районному суду г. Чебоксары Чувашской Республики, поскольку привлекаемый ответчик - ИП Т.Б. находится по адресу: г. Козьмодемьянск, который не входит в юрисдикцию этого районного суда, так как в данном случае в соответствии со ст. 28 ГПК РФ иск должен предъявляться по месту нахождения ответчика.

Судебная коллегия не согласилась с такими выводами суда.

Согласно п. 2 ч. 1 ст. 135 ГПК РФ судья возвращает исковое заявление в случае, если дело неподсудно данному суду.

Статьей 28 ГПК РФ предусмотрено, что иск предъявляется в суд по месту жительства ответчика. Иск к организации предъявляется в суд по месту нахождения организации.

В соответствии с ч. 9 ст. 29 ГПК РФ иски, вытекающие из договоров, в которых указано место их исполнения, могут быть предъявлены также в суд по месту исполнения такого договора.

Из искового заявления И.В. следует, что она принималась на работу и исполняла трудовые обязанности продавца магазина, расположенного на территории Ленинского района г. Чебоксары Чувашской Республики.

Исходя из спора о соблюдении ответчиком трудового законодательства и трудового договора, местом исполнения которого является магазин на территории Ленинского района г. Чебоксары Чувашской Республики, заявительница по правилам ч. 9 ст. 29 ГПК РФ имела право предъявить иск в защиту трудовых прав в Ленинский районный суд г. Чебоксары Чувашской Республики.

В своем заявлении И.В. указывает, что факт трудовых отношений она будет подтверждать свидетельскими показаниями, фотографиями и другими доказательствами. В связи с этим судебная коллегия считает, что вопрос о доказанности доводов заявительницы о месте исполнения трудового договора не должен разрешаться при принятии искового заявления к производству суда, данный вопрос необходимо разрешить при принятии решения суда.

Таким образом, предусмотренных п. 2 ч. 1 ст. 135 ГПК РФ оснований для возвращения заявления И.В. не имелось.

Судебная коллегия отменила определение судьи, материал по исковому заявлению направила в суд первой инстанции со стадии принятия заявления к производству суда (Дело N 33-4442/2013, Ленинский районный суд г. Чебоксары Чувашской Республики)

Установление в порядке особого производства любого факта, имеющего юридическое значение, необходимо для реализации в последующем какого-либо права, в том числе, материального, и само по себе указанное обстоятельство не свидетельствует о наличии спора о праве.

С.А. обратился в суд с заявлением об установлении факта нахождения на его иждивении дочерей его супруги от первого брака - с целью оформления документов для получения социальной выплаты на улучшение жилищных условий.

Определением суда указанное заявление оставлено без рассмотрения на основании ч. 3 ст. 263 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, поскольку, по мнению суда, из содержания заявления усматривается наличие спора о праве, связанного с получением заявителем социальных выплат, предусмотренных Федеральным законом "О социальных гарантиях сотрудникам органов внутренних дел Российской Федерации".

Судебная коллегия отменила определение суда и гражданское дело по заявлению С.А. направила в суд для рассмотрения по существу по следующим основаниям.

Как усматривается из материалов дела, установление факта нахождения дочерей супруги на его иждивении необходимо заявителю для последующей реализации льгот и социальных гарантий, предусмотренных Федеральным законом от 19 июля 2011 года N 247-ФЗ "О социальных гарантиях сотрудникам органов внутренних дел Российской Федерации и внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации".

В частности, в соответствии со ст. 4 Федерального закона N 247-ФЗ сотрудник, имеющий стаж службы в органах внутренних дел не менее 10 лет в календарном исчислении, имеет право на единовременную социальную выплату для приобретения или строительства жилого помещения один раз за весь период службы в органах внутренних дел, которая предоставляется с учетом совместно проживающих с ним членов его семьи.

В соответствии с п. 3 ч. 2 ст. 1 указанного Федерального закона членами семьи сотрудника и гражданина Российской Федерации, уволенного со службы в органах внутренних дел, и лицами, находящимися (находившимися) на их иждивении, на которых распространяется действие настоящего Федерального закона, считаются, в том числе, лица, находящиеся (находившиеся) на полном содержании сотрудника (гражданина Российской Федерации, уволенного со службы в органах внутренних дел) или получающие (получавшие) от него помощь, которая является (являлась) для них постоянным и основным источником средств к существованию, а также иные лица, признанные иждивенцами в порядке, установленном законодательством Российской Федерации.

Порядок установления факта нахождения на иждивении предусмотрен главой 28 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации.

Конституция Российской Федерации гарантирует каждому судебную защиту его прав и свобод, в том числе защиту прав и свобод всеми способами, не запрещенными законом (ст. 45, 46). В соответствии с ч. 1 ст. 3 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации заинтересованное лицо вправе в порядке, установленном законодательством о гражданском судопроизводстве, обратиться в суд за защитой нарушенных либо оспариваемых прав, свобод или законных интересов.

Право выбора способа защиты своих прав принадлежит гражданину.

В связи с тем, что для реализации права на получение социальной выплаты сотрудник органов внутренних дел должен представить документы, подтверждающие факт нахождения совместно проживающих лиц на его иждивении, он вправе установить данный факт в судебном порядке, в том числе путем рассмотрения дела в порядке особого производства.

Установление в порядке особого производства любого факта, имеющего юридическое значение, необходимо для реализации в последующем какого-либо права, в том числе, материального, и само по себе указанное обстоятельство не свидетельствует о наличии спора о праве.

Из заявления С.А. и приложенных к нему документов не усматривается наличие спора о праве, каких-либо требований имущественного или неимущественного характера заявителем не предъявлено.

При таких обстоятельствах судебная коллегия пришла к выводу, что у суда отсутствовали основания для оставления заявления без рассмотрения по изложенным в определении мотивам (Дело N 33-4300/2013, Калининский районный суд г. Чебоксары Чувашской Республики).

Если исковое заявление о взыскании с должника долга по денежным обязательствам или обязательным платежам, за исключением текущих платежей, об обращении взыскания на заложенное имущество было подано до даты введения наблюдения, то в ходе процедур наблюдения, финансового оздоровления и внешнего управления право выбора принадлежит истцу: либо по его ходатайству суд, рассматривающий его иск, приостанавливает производство по делу, либо в отсутствие такого ходатайства этот суд продолжает рассмотрение дела в общем порядке.

АКБ обратился в суд с иском к ОАО, И.В., Л.В., ООО о расторжении договоров об открытии невозобновляемых кредитных линий от 25 июня 2012 года и от 09 апреля 2013 года, о взыскании солидарно с ответчиков задолженности по договору об открытии невозобновляемой кредитной линии от 25 июня 2012 года в сумме 21 638 527,66, по договору об открытии невозобновляемой кредитной линии от 09 апреля 2013 года - в сумме 2 743 162,06 руб., обращении взыскания на заложенное имущество, принадлежащее на праве собственности ОАО, указанное в договорах залога, заключенных в обеспечение исполнения обязательств по данным кредитным договорам, взыскании с ответчиков в счет возврата государственной пошлины 60000 руб.

Требования мотивированы тем, что заемщиком допущено нарушение своих обязательств по возврату кредита, уплате процентов. По состоянию на 04 июля 2013 года общий размер задолженности ОАО перед банком по договору об открытии невозобновляемой кредитной линии от 25 июня 2012 года составляет 21638527,66 руб., в том числе по основному долгу - 21100000 руб., по процентам за пользование кредитом - 383142,74 руб., неустойка - 155384,92 руб.; по договору об открытии невозобновляемой кредитной линии N 0040-2013 от 09 апреля 2013 года - 2743162,06 руб., в том числе по основному долгу - 2698000 руб., по процентам за пользование кредитом - 44767,34 руб., неустойка - 394,72 руб.

24 июня 2013 года ОАО обратилось в Арбитражный суд с заявлением о признании ОАО несостоятельным (банкротом).

В судебном заседании представитель истца АКБ исковые требования поддержал в полном объеме, заявил ходатайство об объединении гражданского дела по иску АКБ к ОАО, И.В., Л.В., ООО о расторжении кредитных договоров, взыскании суммы задолженности, обращении взыскания на заложенное имущество и гражданского дела по иску И.В., Л.В., ООО к АКБ о признании недействительными сделок и применении последствий недействительности сделок, где в качестве третьего лица привлечено ОАО, указав, что данные дела являются однородными, совместное рассмотрение этих дел будет способствовать их правильному и своевременному разрешению.

Представитель ответчика ОАО и временный управляющий ОАО заявили ходатайство о приостановлении производства по делу в связи с тем, что 23 сентября 2013 года истец АКБ обратился в Арбитражный суд с требованием о включении его в реестр требований кредиторов ответчика по делу. Определением Арбитражного суда Чувашской Республики от 23 сентября 2013 года требование истца было принято к рассмотрению и назначено к разрешению по существу на 28 ноября 2013 года. Просили отказать в удовлетворении ходатайства представителя истца об объединении гражданских дел, поскольку данные дела не являются однородными.

Суд первой инстанции производство по гражданскому делу по иску АКБ к ОАО, И.В., Л.В., ООО о расторжении кредитных договоров, взыскании суммы задолженности, обращении взыскания на заложенное имущество приостановил до вступления в законную силу судебного постановления Арбитражного суда, принятого по результатам рассмотрения заявления АКБ о включении его требований в реестр требований кредиторов третьей очереди ОАО.

При этом, приостанавливая производство по настоящему делу, суд первой инстанции исходил из того, что данное дело не может быть рассмотрено до момента определения Арбитражным судом размера кредитных обязательств ОАО при рассмотрении заявления АКБ от 23 сентября 2013 года о включении его в реестр требований кредиторов ответчика ОАО.

Судебная коллегия нашла указанный вывод суда ошибочным, не соответствующим нормам права и обстоятельствам дела.

Согласно абз. 3 п. 1 ст. 63 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)" с даты вынесения арбитражным судом определения о введении наблюдения наступает следующее последствие: по ходатайству кредитора приостанавливается производство по делам, связанным со взысканием с должника денежных средств, и кредитор в этом случае вправе предъявить свои требования к должнику в порядке, установленном данным законом.

В силу п. 1 ст. 18.1 данного закона не допускается обращение взыскания на заложенное имущество только с даты введения наблюдения.

По этой причине, если исковое заявление о взыскании с должника долга по денежным обязательствам или обязательным платежам, за исключением текущих платежей, об обращении взыскания на заложенное имущество было подано до даты введения наблюдения, то в ходе процедур наблюдения, финансового оздоровления и внешнего управления право выбора принадлежит истцу: либо по его ходатайству суд, рассматривающий его иск, приостанавливает производство по делу, либо в отсутствие такого ходатайства этот суд продолжает рассмотрение дела в общем порядке; при этом в силу запрета на осуществление по подобным требованиям исполнительного производства в процедурах наблюдения, финансового оздоровления и внешнего управления (абз. 4 п. 1 ст. 63, абз. 5 п. 1 ст. 81 и абз. 2 п. 2 ст. 95 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)") исполнительный лист в ходе упомянутых процедур по такому делу не выдается. Суд не вправе приостановить по названному основанию производство по делу по своей инициативе или по ходатайству ответчика.

Как следует из материалов дела, истец АКБ с настоящим иском обратился в суд 16 июля 2013 года. Процедура наблюдения в отношении ответчика ОАО введена определением Арбитражного суда от 21 августа 2013 года.

Таким образом, кредитор обратился с иском к ОАО до введения в отношении должника процедуры банкротства, ходатайств о приостановлении производства по делу в порядке, предусмотренном абз. 3 п. 1 ст. 63 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)", истец не заявлял. При отсутствии соответствующего ходатайства кредитора при рассмотрении дела по исковому заявлению о взыскании долга, принятому судом к производству до введения в отношении должника процедуры наблюдения, рассмотрение дела, возбужденного в порядке искового производства, должно быть завершено вынесением соответствующего судебного решения.

Однако принудительное исполнение этого решения суда в соответствии с п. 1 ст. 18.1 и абз. 4 п. 1 ст. 63 Закона о банкротстве не допускается.

При таких обстоятельствах определение суда о приостановлении производства по делу по основанию невозможности его рассмотрения до определения арбитражным судом размера кредитных обязательств ОАО перед АКБ нельзя признать законным и обоснованным.

Кроме того, из оспариваемого судебного акта нельзя установить, чье ходатайство суд разрешил, поскольку как следует из материалов дела, протокола судебного заседания от 02 октября 2013 года и самого определения суда ходатайство о приостановлении производства по делу было заявлено также ответчиком Л.В., ссылающегося на невозможность рассмотрения дела до рассмотрения другого гражданского дела по иску И.В., Л.В., ООО "к АКБ о признании недействительными сделок и применении последствий недействительности сделок.

С учетом изложенного судебная коллегия определение суда о приостановлении производства по делу отменила с направлением дела в суд первой инстанции для дальнейшего рассмотрения (Дело N 33-4069/2013, Московский районный суд г. Чебоксары Чувашской Республики).

В случае если лицо, которому выдана доверенность, совершает передоверие действий, на которые оно уполномочено другому лицу, в доверенности должно быть указано, чьи интересы лицо уполномочивается представлять - его собственные или лица, выдавшего первоначальную доверенность.

Р.М. обратилась в суд от имени Е.И. с иском к администрации сельского поселения, мотивировав свои требования тем, что Е.И. является вдовой участника Великой Отечественной войны, страдает тяжелым хроническим заболеванием и проживает в жилом доме, 1963 года постройки. В сентябре 2012 года она обратилась в администрацию сельского поселения с заявлением о предоставлении ей жилого помещения как вдовы участника Великой Отечественной войны. Ею был получен ответ об отказе в постановке на учет, поскольку она является собственником жилого помещения и обеспечена общей площадью жилого помещения на одного члена семьи более учетной нормы. Согласно акту межведомственной комиссии ее дом был признан пригодным для проживания, с чем Е.И. не согласна, поскольку в указанном жилом помещении отсутствуют необходимые удобства, и он имеет высокую степень износа, что делает его непригодным для проживания. Отказ в предоставлении жилого помещения незаконен и нарушает жилищные права истицы. После изменения исковых требований Е.И. просила суд признать постановление, вынесенное администрацией сельского поселения от 16.02.2011 об отказе в постановке ее на учет в качестве нуждающихся в жилых помещениях, незаконным; возложить на администрацию сельского поселения обязанность предоставить ей благоустроенное жилое помещение вне очереди как вдове участника Великой Отечественной войны.

Суд первой инстанции пришел к выводам, что истица является вдовой участника Великой Отечественной войны, однако проживает в жилом помещении, которое в установленном порядке непригодным для постоянного проживания не признано, и обеспечена жильем свыше установленной учетной нормы, в связи с чем отказал в удовлетворении требований.

Судебная коллегия решение суда первой инстанции отменила, исковое заявление оставила без рассмотрения по следующим основаниям.

Согласно ст. 53 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации полномочия представителя должны быть выражены в доверенности, выданной и оформленной в соответствии с законом, либо иным предусмотренным законом способом.

В соответствии с ч. 1 ст. 187 Гражданского кодекса Российской Федерации лицо, которому выдана доверенность, должно лично совершать те действия, на которые оно уполномочено. Оно может передоверить их совершение другому лицу, если уполномочено на это доверенностью, а также если вынуждено к этому силою обстоятельств для охраны интересов выдавшего доверенность лица и доверенность не запрещает передоверие.

Из материалов дела следует, что первоначальное исковое заявление, а также последующие заявления об изменении исковых требований, были подписаны и поданы Р.М. от имени Е.И. как ее представителем.

При этом Р.М. действовала в интересах истца на основании доверенности, выданной Н.И. и удостоверенной 8 октября 2012 года главой администрации сельского поселения. В свою очередь Н.И. являлся представителем Е.И. (истца) на основании доверенности, выданной лично истицей и удостоверенной 4 мая 2011 года главой администрации сельского поселения. Указанная доверенность предусматривала право Н.И. передоверить другому лицу совершение тех действий, на которые он уполномочен. Между тем, в доверенности от 8 октября 2012 года указано на то, что Н.И. уполномочил Р.М. представлять его собственные интересы в судебных и иных учреждениях, и не отражено намерение Н.И. как представителя Е.И. передоверить свои полномочия Р.М.

Доказательств наделения в установленном законом порядке Р.М. правом представлять интересы истицы не представлено и суду апелляционной инстанции. Следует учесть и то обстоятельство, что Е.И. лично в судебном заседании суда первой инстанции не присутствовала и каким-либо действий Р.М. в ее интересах не одобрила.

При таких обстоятельствах судебная коллегия признала, что исковое заявление Р.М. от имени Е.И., на основании которого судом было возбуждено настоящее гражданское дело, а равно и последующие заявления об изменении исковых требований были подписаны и поданы лицом, не имеющим полномочий на их подписание и предъявление (Дело N 33-4338/2013, Батыревский районный суд Чувашской Республики).

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Чувашской Республики