Обзор судебной практики Верховного Суда Чувашской Республики по гражданским делам за I квартал 2014 года

Практика рассмотрения дел по спорам, возникающим из договорных правоотношений и вследствие неосновательного обогащения

Действующее законодательство не предусматривает возможности признания судом по требованию заинтересованного лица договора, подлежащего государственной регистрации, заключенным в случае отсутствия такой регистрации в силу каких-либо причин.

Н.Е. обратился в суд с иском к администрации г. Канаш о признании состоявшимся договора аренды земельного участка площадью 1 000 кв. м., расположенного по адресу: ул. 8-го Марта, д. 23, указав в обоснование иска следующие обстоятельства.

Согласно постановлению главы администрации г. Канаш Чувашской Республики от 19 июля 1999 года N 360 "О выделении земельных участков в аренду" Н.Е. для индивидуального жилищного строительства сроком на 2 года в аренду был предоставлен указанный земельный участок. Договор аренды земельного участка был подписан администрацией г. Канаш Чувашской Республики и Н.Е. 19 июля 2001 года, но его государственная регистрация не производилась. В то же время при заключении договора аренды земельного участка между сторонами была достигнута договоренность по всем существенным условиям договора. По истечении срока действия договора Н.Е. продолжал пользоваться земельным участком, уплачивал арендную плату. Возражений против этого со стороны администрации г. Канаш не поступало. В настоящее время земельному участку с находящимся на нем строящимся жилым домом администрацией города присвоен почтовый адрес: ул. 8-го Марта, д. 23.

Удовлетворяя требование Н.Е. о признании договора аренды земельного участка состоявшимся, суд первой инстанции руководствовался положениями ст.ст. 432, 433, 606, 609, 621 ГК РФ и исходил из того, что государственная регистрация указанного истцом договора аренды земельного участка не производилась, однако, по мнению суда, отсутствие государственной регистрации договора аренды земельного участка и его непродление в дельнейшем не могут повлечь неблагоприятных последствий для истца как для арендатора, поскольку договор аренды земельного участка был составлен в надлежащей письменной форме и между его сторонами было достигнуто соглашение по всем его существенным условиям, по истечении срока действия договора аренды земельного участка Н.Е. продолжал пользоваться земельным участком в отсутствие против этого возражений со стороны администрации г. Канаш.

Судебная коллегия отменила решение суда первой инстанции и приняла новое решение об отказе в удовлетворении иска по следующим основаниям.

В соответствии с п. 2 ст. 609 ГК РФ и п. 2 ст. 26 ЗК РФ договор аренды земельного участка, заключенный сроком на один год и более, подлежит государственной регистрации.

Требование Н.Е. о признании договора аренды земельного участка состоявшимся является, по сути, требованием о признании заключенным указанного им договора аренды земельного участка, который не прошел своевременно государственную регистрацию.

Из дела видно, что главой администрации г. Канаш было издано постановление от 19 июля 2001 года N 360 "О выделении земельных участков в аренду", согласно которому постановлено выделить гражданам в аренду сроком на 2 года под строительство индивидуальных жилых домов земельные участки, расположенные в III Южном микрорайоне, согласно приложению N 1. В списке граждан на получение в аренду земельных участков под строительство индивидуальных жилых домов под N 51 был указан Н.Е., которому должен был предоставляться земельный участок N 52 площадью 1 000 кв. м.

Администрацией г. Канаш (арендодателем) и Н.Е. (арендатором) был подписан договор аренды земли от 19 июля 1999 года, из которого следует, что арендодатель сдает, а арендатор для строительства индивидуального жилого дома принимает в аренду на срок с 19 июля 1999 года по 19 июля 2001 года указанный земельный участок.

План земель, предоставленных в аренду, и экспликация земель, предоставленных в аренду, являющиеся приложением к договору аренды земли от 19 июля 1999 года, органом, ответственным за проведение кадастровых работ, не удостоверялся.

В порядке, установленном Федеральным законом "О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним", подписанный сторонами договор аренды земли от 19 июля 2001 года Регистрационной палатой Чувашской Республики, которая с 3 августа 1998 года приступила к государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним на территории г. Канаш и Канашского района Чувашской республики, зарегистрирован не был.

Пунктом 3 ст. 433 ГК РФ установлено, что договор, подлежащий государственной регистрации, считается заключенным с момента его регистрации, если иное не установлено законом.

Действующее законодательство не предусматривает возможности признания судом заключенным договора, подлежащего государственной регистрации, в случае отсутствия такой регистрации в силу каких-либо причин, по требованию заинтересованного лица.

Кроме того, в соответствии с п. 3 ст. 607 ГК РФ в договоре аренды должны быть указаны данные, позволяющие определенно установить имущество, подлежащее передаче арендатору в качестве объекта аренды. При отсутствии этих данных в договоре условие об объекте, подлежащем передаче в аренду, считается не согласованным сторонами, а соответствующий договор не считается заключенным.

Согласно п. 2 ст. 26 Федерального закона "О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним" (в редакции, действовавшей на день подписания сторонами договора аренды земли), если в аренду сдается земельный участок (его часть), к договору аренды, представляемому на государственную регистрацию, прилагается план (чертеж границ) участка с указанием его части, сдаваемой в аренду.

В силу п. 4 ст. 18 Федерального закона "О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним" (в редакции, действовавшей на день подписания сторонами договора аренды земли) план земельного участка должен быть удостоверен органом, ответственным за проведение кадастровых работ.

Следовательно, по действовавшему в то время законодательству передаваемый в аренду земельный участок как объект гражданских прав подлежал индивидуализации путем описания и удостоверения его границ уполномоченным на то государственным органом.

Поскольку план земель, предоставленных в аренду, и экспликация земель, предоставленных в аренду, являющиеся приложением к договору аренды земли от 19 июля 1999 года, не удостоверялись органом, ответственным за проведение кадастровых работ, условие названного договора об объекте, подлежащем передаче в аренду, не может считаться согласованным, а сам этот договор - заключенным.

Судебная коллегия отметила также, что в деле отсутствуют какие-либо доказательства, подтверждающие исполнение Н.Е. обязанности по уплате арендной платы в течение срока аренды, указанного в договоре аренды земли от 19 июля 1999 года, а также доказательства, подтверждающие начало строительства Н.Е. в течение этого срока индивидуального жилого дома на земельном участке.

При таких обстоятельствах судебная коллегия отменила решение суда первой инстанции и приняла по делу новое решение, которым отказала в удовлетворении иска Н.Е. о признании состоявшимся договора аренды земельного участка (Дело N 33-10/2014, Канашский районный суд Чувашской Республики).

При отсутствии у заемщиков на момент разрешения судом дела задолженности по платежам в соответствии с графиком платежей, нет оснований для досрочного взыскания суммы кредита в виде ответственности за нарушение условий кредитного договора и для взыскания неустойки за нарушение срока внесения платежей. Соответственно, нет оснований и для обращения взыскания на заложенное имущество, т.к. это требование производно от первоначального требования.

Банк обратился в суд с иском к Е.Ю., Л.М., в котором просил взыскать с них в солидарном порядке по кредитному договору от 21 мая 2012 года сумму кредита в размере 2 424 493 рублей 37 коп., неустойку по кредиту за период с 1 сентября 2012 года по 9 июля 2013 года в размере 2 649 рублей 78 коп., неустойку по процентам за период с 1 сентября 2012 года по 9 июля 2013 года в размере 18 403 рублей 35 коп., расходы по уплате государственной пошлины в размере 20 427 рублей 73 коп., обратить взыскание на заложенные здание магазина, кафе, земельный участок.

Требования мотивировал тем, что по указанному договору Банк предоставил ответчикам кредит, а исполнение обязательств по нему обеспечивалось залогом имущества, принадлежащего Л.М. Однако свои обязательства заемщики надлежаще не исполняют, и по состоянию на 31 июля 2013 года за ними образовалась вышеуказанная задолженность.

Решением суда первой инстанции исковые требования Банка удовлетворены.

В связи с тем, что дело рассмотрено в отсутствие Л.М., не извещенной о времени и месте рассмотрения дела, судебная коллегия перешла к рассмотрению дела по правилам производства в суде первой инстанции и вынесла новое решение.

Согласно п. 2 ст. 811 ГК РФ если договором займа предусмотрено возвращение займа по частям (в рассрочку), то при нарушении заемщиком срока, установленного для возврата очередной части займа, займодавец вправе потребовать досрочного возврата всей оставшейся суммы займа вместе с причитающимися процентами.

По смыслу п. 2 ст. 819 ГК РФ ответственность по правилам этой нормы заемщик несет и за нарушение условий кредитного договора, если иное не установлено законом или самим кредитным договором.

Соответственно, обращение взыскание на заложенное имущество, если залог является способом обеспечения исполнения обязательств по кредитному договору, возможно лишь при наличии оснований для ответственности должника по основному обязательству, т.е. по кредитному договору. В таких случаях к спорным правоотношениям наряду с указанными правовыми нормами применяются нормы, регулирующие отношения, вытекающие из залога.

Так, в силу п. 1 ст. 348 ГК РФ взыскание на заложенное имущество для удовлетворения требований залогодержателя (кредитора) может быть обращено в случае неисполнения или ненадлежащего исполнения должником обеспеченного залогом обязательства. Такое же основание обращения взыскания на заложенное имущество, если предметом залога является недвижимое имущество, предусмотрено п. 1 ст. 50 Федерального закона от 16 июля 1998 года N 102-ФЗ "Об ипотеке (залоге недвижимости)".

Вместе с тем законодатель допускает, что в иске об обращении взыскания на заложенное имущество суд может отказать. Так, в соответствии с пунктом 4 статьи 348 Гражданского кодекса Российской Федерации должник и являющийся третьим лицом залогодатель вправе прекратить в любое время до реализации предмета залога обращение на него взыскания и его реализацию, исполнив обеспеченное залогом обязательство или ту его часть, исполнение которой просрочено. Соглашение, ограничивающее это право, ничтожно.

Правовую позицию по применению этих норм изложил и Конституционный Суд Российской Федерации в определениях N 243-О-О от 15 января 2009 года, N 331-О-О от 16 апреля 2009 года. В соответствии с ней для достижения реального баланса интересов обеих сторон (кредитора и заемщика) законодатель исходит из необходимости учета фактических обстоятельств (наличия и исследования уважительных причин допущенных нарушений обязательств), а также юридических обстоятельств (периода просрочки, суммы просрочки, вины одной из сторон), что позволяет соблюсти паритетность в отношениях между сторонами, в том числе при неисполнении или ненадлежащем исполнении заемщиком своих обязанностей по договору.

Соответственно, рассматривая такую категорию дел, суд в каждом конкретном случае должен устанавливать и учитывать указанные обстоятельства, в том числе и степень нарушения основного обязательства.

Как видно из дела, по кредитному договору от 21 мая 2012 года Банк выдал ответчикам кредит для потребительских целей сроком на 180 месяцев. Последние, в свою очередь, обязались возвратить полученный кредит и уплатить проценты за пользование им путем внесения ежемесячных платежей в сумме и в сроки, установленные графиком платежей, согласованным сторонами при подписании данного договора, а также при возникновении неустойки уплатить ее сумму.

Банк просил взыскать с Е.Ю. и Л.М. всю сумму кредита досрочно, а также взыскать неустойку за несвоевременное внесение платежей, обратить взыскание на заложенное имущество, ссылаясь на то, что ответчики, являясь заемщиками, свои обязательства по кредитному договору надлежащим образом не исполняют.

Тот факт, что платежи по указанной сделке ответчики иногда вносили в меньшем размере, чем предусмотрено графиком, но затем задолженность по просроченным выплатам погашали; что впоследствии просрочка образовалась по основной задолженности с декабря 2012 года, а по процентам на просроченную задолженность - с января 2013 года, и до июля 2013 года платежи не вносились, затем периодически в разные месяцы вносились разные суммы, подтверждается представленными расчетами, а также не оспаривается самими ответчиками.

Вместе с тем представитель Банка в суде апелляционной инстанции объяснил, что после обращения в суд всю сумму, причитающуюся с ответчиков по состоянию на 3 февраля 2014 года, а также неустойку, которую истец просил взыскать по настоящему делу, заемщики заплатили, и в настоящее время вошли в график платежей, согласованный ими (сторонами) при подписании кредитного договора.

Е.Ю. и Л.М. нарушение обязательств объяснили временными материальными затруднениями, связанными с несвоевременным исполнением контрагентами своих обязательств перед ними (ответчиками).

Таким образом, с учетом вышеуказанных правовых норм и обстоятельств, свидетельствующих об отсутствии на момент разрешения возникшего спора у заемщиков долга в соответствии с графиком платежей, а также по неустойке, для досрочного взыскания суммы кредита в виде ответственности за нарушение кредитного договора оснований не имеется. Соответственно, нет оснований и для обращения взыскания на заложенное имущество, т.к. это требование производно от первоначального требования.

Судебная коллегия отменила решение суда первой инстанции и отказала в удовлетворении исковых требований Банка (Дело N 33-24/2014, Красноармейский районный суд Чувашской Республики).

Ненадлежащее исполнение одной из сторон договора своих обязательств, в том числе и по уплате цены товара, само по себе не является предусмотренным законом основанием для признания договора недействительным.

Е.Л. обратился в суд с иском к Н.А. о признании сделки недействительной и применении последствий недействительности сделки.

Требования мотивированы тем, что 20 февраля 2013 года между истцом и ответчиком был заключен договор купли-продажи автомашины SSANG YONG. На момент подписания договора Е.Л. распоряжался указанным автомобилем по доверенности от имени Е.Н. При заключении договора истец и ответчик не намеревались создавать соответствующие правовые последствия в связи с тем, что Е.Л. распоряжался данным автомобилем на основании доверенности и хотел перерегистрировать его на свое имя. Не имея намерений продавать данный автомобиль, истец никаких денег при оформлении договора купли-продажи автомобиля от ответчика не получал, и цена движимого имущества в договоре указана намного ниже рыночной. На основании договора купли-продажи автомобиля от 20 февраля 2013 года по предложению ответчика спорный автомобиль был поставлен на регистрационный учет на имя Н.А., после чего последний отказался возвращать автомашину. На основании изложенного Е.Л. просил суд признать договор купли-продажи транспортного средства от 20 февраля 2013 года, заключенный между Е.Л. и Н.А. ничтожной сделкой, применить последствия недействительности сделки, возвратив спорный автомобиль путем оформления договора купли-продажи и постановки на регистрационный учет в органах УГИБДД МВД по Чувашской Республике от имени ответчика на имя Е.Л.

Решением суда постановлено признать договор купли-продажи транспортного средства ничтожным (недействительным) и применить последствия недействительности сделки, возвратить вышеуказанную автомашину титульному владельцу - Е.Н. В удовлетворении исковых требований о возврате указанной автомашины путем оформления договора купли-продажи и постановки на регистрационный учет в органах УГИБДД МВД РФ по Чувашской республике на Е.Л. отказано.

При этом суд первой инстанции пришел к выводам, что не исполнение покупателем по договору от 20 февраля 2013 года своих обязательств по оплате цены товара дает основание для признания сделки недействительной и применения последствий ее недействительности.

Судебная коллегия не согласилась с решением суда. Судом установлено, что Е.Н., будучи собственником спорной автомашины на основании доверенности от 17 октября 2012 года уполномочил Т.В. на управление и распоряжение названной автомашиной с правом передоверия указанных действий другим лицам по своему усмотрению. В свою очередь Т.В. в порядке передоверия выдала 16 ноября 2012 года доверенность с аналогичным объемом прав Е.Л. без права передоверия на срок до 27 октября 2015 года.

20 февраля 2013 года между Е.Л., действующим на основании доверенности от имени Е.Н. как продавца, и Н.А. как покупателем был заключен договор купли-продажи автомашины по цене 200 000 рублей.

Как указано выше, Е.Л. оспаривал договор купли-продажи по причине мнимости сделки, указав на то, что при его заключении истец и ответчик не намеревались создавать соответствующие правовые последствия, а ставили целью переоформление автомашины на Е.Л.

Согласно ч. 1 ст. 170, ч. 2 ст. 167 Гражданского кодекса Российской Федерации (в редакции, действовавшей на день заключения договора купли-продажи) мнимая сделка, то есть сделка, совершенная лишь для вида, без намерения создать соответствующие ей правовые последствия, ничтожна. При недействительности сделки каждая из сторон обязана возвратить другой все полученное по сделке, а в случае невозможности возвратить полученное в натуре (в том числе тогда, когда полученное выражается в пользовании имуществом, выполненной работе или предоставленной услуге) возместить его стоимость в деньгах - если иные последствия недействительности сделки не предусмотрены законом.

В соответствии с ч. 1 ст. 454 Гражданского кодекса Российской Федерации по договору купли-продажи одна сторона (продавец) обязуется передать вещь (товар) в собственность другой стороне (покупателю), а покупатель обязуется принять этот товар и уплатить за него определенную денежную сумму (цену).

Из материалов дела следует, что во исполнение указанного договора Е.Л. фактически передал автомашину и документы на нее Н.А., после чего последний 23 марта 2013 года в установленном порядке поставил автомашину на учет на свое имя в РЭО ГИБДД ОМВД РФ по г. Новочебоксарску и продолжал владеть и пользоваться ей.

Кроме того, еще до заключения договора купли-продажи от 20 февраля 2013 года Н.А. перечислил на расчетный счет денежные средства в размере 174 000 рублей. Ответчик объяснил это суду тем, что ранее он намеревался приобрести через Е.Л. другой автомобиль, для чего и уплатил на указанный им банковский счет денежную сумму, которую в последующем стороны согласились зачесть в счет исполнения договора купли-продажи от 20 февраля 2013 года.

Не усматривается из представленных суду доказательств и явного несоответствия определенной в договоре цены спорного автомобиля его рыночной стоимости, поскольку из материалов дела следует, что указанная автомашина находилась в аварийном состоянии и требовала дорогостоящего ремонта.

Таким образом, обстоятельства дела не подтверждают факт того, что при заключении оспариваемой сделки стороны не намеревались создать соответствующие ей правовые последствия, и подписали ее лишь для вида. Сторонами как до, так и после подписания договора был совершен ряд последовательных юридических действий, направленных на реализацию своих прав и обязанностей, вытекающих из договора купли-продажи.

Судебная коллегия учла, что ненадлежащее исполнение одной из сторон договора своих обязательств, в том числе и по уплате цены товара, само по себе не является предусмотренным законом основанием для признания договора недействительным.

С учетом изложенного оснований для признания договора купли-продажи от 20 февраля 2013 года ничтожным по мотивам его мнимости и применения последствий недействительной сделки судебная коллегия не выявила.

Судебная коллегия отменила решение суда и приняла по делу новое решение, которым отказала в удовлетворении иска Е.Л. (Дело N 33-95/2014, Яльчикский районный суд Чувашской Республики).

Если в договоре займа отсутствуют условия о размере процентов, то подлежит применению пункт 1 статьи 809 Гражданского кодекса Российской Федерации, в соответствии с которым размер процентов определяется существующей в месте жительства заимодавца, а если заимодавцем является юридическое лицо, в месте его нахождения ставкой банковского процента (ставкой рефинансирования) на день уплаты заемщиком суммы долга или его соответствующей части.

Т. обратилась в суд с иском к А., мотивировав его неисполнением ответчиком обязательства по возврату суммы займа в размере 1 500 000 руб., предоставленной по договору от 20 мая 2010 года на условиях возвратности до 1 октября 2010 года. В подтверждение договора займа и его условий ответчиком была выдана расписка. Указывая, что при отсутствии об этом условия в договоре займа, она имеет право на получение процентов на сумму займа в соответствии с пунктом 1 статьи 809 Гражданского кодекса Российской Федерации, истица просила о их взыскании за период с 21 мая 2010 года по 6 сентября 2013 года в размере 414 219 руб., взыскании процентов за пользование чужими денежными средствами за период со 2 октября 2010 года по 2 сентября 2013 года в размере 368 156 руб., а также о взыскании долга в размере 1 500 000 руб., судебных расходов по оплате юридических услуг в размере 10 500 руб., государственной пошлины в размере 19 612 руб.

А. предъявил к Т. встречный иск и, указывая на безденежность договора займа и оформление им расписки по требованию ответчика в обеспечение сохранности вверенных ему в связи с трудовыми отношениями товарно-материальных ценностей, просил о признании договора займа от 20 мая 2010 года незаключенным.

Решением суда исковые требования Т. удовлетворены частично; с А. в пользу Т. взысканы долг по договору займа в размере 1 500 000 руб., проценты за пользование чужими денежными средствами за период со 2 октября 2010 года по 6 сентября 2013 года в размере 362 312,50 руб. и далее с 7 сентября 2013 года по день фактического погашения долга исходя из учетной ставки банковского процента на сумму основного долга, расходы по оплате услуг представителя в размере 3 000 руб. и оплате государственной пошлины в размере 17 511, 56 руб., а в удовлетворении исковых требований Т. к А. о взыскании процентов по договору займа в размере 414 219 руб. и встречных исковых требований отказано.

Оценив представленную в суд расписку в соответствии с требованиями статьи 431 Гражданского кодекса Российской Федерации, исходя из буквального значения содержащихся в ней слов и выражений, суд первой инстанции обоснованно пришел к выводу о том, что сторонами заключен договор займа, и правоотношения сторон регулируются параграфом 1 главы 42 Гражданского кодекса Российской Федерации, а поскольку заемщиком обязательства, предусмотренные пунктом 1 статьи 810 Гражданского кодекса Российской Федерации о возврате полученной суммы займа в срок и в порядке, предусмотренном договором, исполнены не были, взыскал долг, проценты в порядке пункта 1 статьи 395 Гражданского кодекса Российской Федерации, распределил судебные расходы.

Расписка от 20 мая 2010 года является доказательством заключения между сторонами договора займа и его условий, поскольку содержит все существенные условия для договоров данного вида: стороны, предмет договора - переданные в собственность деньги, обязательство их возврата. В подтверждение своих доводов о том, что указанная расписка свидетельствует об иных, отличных от займа, трудовых правоотношениях сторон, связанных с возложением на него ответственности по сохранению товарно-материальных ценностей, А. доказательств, отвечающих требованиям относимости и допустимости, представлено не было. Буквальное содержание самой расписки, собственноручно составленной ответчиком, его доводы не подтверждает, а копия документа о расчетах иных лиц между собой: С.Е. и Е.В. к указанным доказательствам не относятся. Иных доказательств в суде добыто не было.

При таком положении, разрешая спор по существу, суд первой инстанции, оценив доказательства в их совокупности, пришел к обоснованному выводу об отсутствии оснований для удовлетворения встречного иска А.

Вместе с тем, отказывая в удовлетворении требований о взыскании процентов за пользование суммой займа, суд исходил из того, что договор займа не содержит условия по уплате заемщиком процентов по договору займа.

Следовательно, в связи с отсутствием в договоре условия о размере процентов, применительно к настоящему иску, подлежал применению пункт 1 статьи 809 Гражданского кодекса Российской Федерации, в соответствии с которым размер процентов определяется существующей в месте жительства заимодавца, а если заимодавцем является юридическое лицо, в месте его нахождения ставкой банковского процента (ставкой рефинансирования) на день уплаты заемщиком суммы долга или его соответствующей части; если иное не предусмотрено законом или договором займа, заимодавец имеет право на получение с заемщика процентов на сумму займа в размерах и в порядке, определенных договором.

Указанный договор займа по предмету и субъектному составу не относится к случаям, предусмотренным пунктом 3 статьи 809 Гражданского кодекса Российской Федерации, дающим основания предполагать его беспроцентным и не содержит прямого указания о том, что проценты по данному договору займа взиматься не будут, в связи с этим поставленное решение в указанной части законным и обоснованным не является.

Судебная коллегия проверила расчет истца: 1 500 000 руб. х 8,25%:360 х 1 205 дней (с 21.05.2010 года по 6.09.2013 года) = 414 219 руб., и не нашла в нем ошибок. Механизм расчета и размер учетной ставки - 8, 25% соответствует указанию Банка России от 13.09.2012 N 2873-У.

Судебная коллегия отменила решение суда в части отказа в удовлетворении требования Т. о взыскании процентов по договору займа и приняла в указанной части новое решение, которым взыскала с А. проценты по договору займа от 20 мая 2010 года за период с 21 мая 2010 года по 6 сентября 2013 года в размере 414 219 рублей, изменила решение суда в части размера распределенных судебных расходов (Дело N 33-740/2014, Калининский районный суд г. Чебоксары Чувашской Республики).

В силу пункта 4 статьи 367 Гражданского кодекса Российской Федерации поручительство прекращается по истечении указанного в договоре срока, на который оно дано. Если такой срок не установлен, оно прекращается, если кредитор в течение года со дня наступления срока исполнения обеспеченного поручительством обязательства не предъявит иска к поручителю.

Кредитный потребительский кооператив граждан обратился в суд с иском к А.В., С.В., ООО, обосновав свои требования заключением с А.В. 17 апреля 2012 года договора займа на сумму 300 000 руб. сроком на 2 месяца, обеспеченного поручительством ООО, С.В., и выдачей истцом денежных средств заемщику. Указывая, что обязательства по возврату суммы займа и уплате компенсации за пользование займом, членских взносов на покрытие расходов кооператива, А.В. в полном объеме не исполнены, просил взыскать солидарно с ответчиков долг по указанному договору займа в размере 36 700 руб.; компенсацию за пользование займом за период с 18.07.2012 года по 17.08.2012 года в размере 1 101 руб. и далее, исходя из расчета 3% в месяц от оставшейся суммы долга и начисленных на эту сумму компенсационных взносов за предыдущий месяц по день фактической уплаты долга; членские взносы на покрытие расходов кооператива; штрафную неустойку за несвоевременный возврат займа; проценты за просрочку возврата займа; судебные расходы по оплате государственной пошлины.

Решением суда иск кооператива удовлетворен частично, постановлено взыскать с А.В., С.В., ООО солидарно сумму основного долга по договору займа, компенсационные взносы за пользование займом, членские взносы на покрытие административно-хозяйственных расходов кооператива, штрафную неустойку в размере 5 000 руб. судебные расходы по оплате государственной пошлины в размере по 502,02 руб. с каждого.

Судебная коллегия не согласилась с выводами суда о взыскании указанных сумм с ответчиков в солидарном порядке по следующим основаниям.

В соответствии со статьей 361 Гражданского кодекса РФ, по договору поручительства поручитель обязывается перед кредитором другого лица отвечать за исполнение последним его обязательства полностью или в части.

Судом установлено и материалами дела подтверждено, что по условиям договоров поручительства от 17 апреля 2012 года ООО и С.В. обязались нести солидарную ответственность с должником А.В. за исполнение его обязательств перед займодавцем, возникших из договора займа от 17 апреля 2012 года.

Основания прекращения поручительства перечислены в статье 367 Гражданского кодекса Российской Федерации. В силу пункта 4 статьи 367 Гражданского кодекса Российской Федерации поручительство прекращается по истечении указанного в договоре срока, на который оно дано. Если такой срок не установлен, оно прекращается, если кредитор в течение года со дня наступления срока исполнения обеспеченного поручительством обязательства не предъявит иска к поручителю.

Согласно разъяснениям, содержащимся в пункте 33 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 12.07.2012 г. N 42 "О некоторых вопросах разрешения споров, связанных с поручительством", необходимо учитывать, что указанные сроки не являются сроками исковой давности, к ним не подлежат применению положения главы 12 Гражданского кодекса Российской Федерации.

Предусмотренное пунктом 4.2 договора поручительства условие о том, что поручительство прекращается с прекращением всех обязательств заемщика по договору, по мнению судебной коллегии, не может рассматриваться как устанавливающее срок действия договора поручительства, поскольку не соответствует требованиям статьи 190 Гражданского кодекса Российской Федерации, в связи с чем в данном конкретном случае применимы положения пункта 4 статьи 367 Гражданского кодекса Российской Федерации.

Поскольку пунктом 2.3 договора займа предусмотрено полное погашение займа в срок до 17 июня 2012 года, судебная коллегия, исчисляя годичный срок в соответствии с требованиями пункта 1 статьи 192 Гражданского кодекса Российской Федерации, пришла к выводу об его окончании 17 июня 2013 года.

Между тем по данному делу иск заявлен банком 7 августа 2013 года, то есть более чем через год после наступления срока исполнения и, как следствие, прекращения действия договоров поручительства в части возврата денежных средств в силу пункта 4 статьи 367 Гражданского кодекса РФ, что является основанием для отказа КПКГ в удовлетворении исковых требований к С.В., ООО и отмене решения в указанной части.

Судебная коллегия отменила решение суда в части взыскания задолженности с С.В., ООО и вынесла новое решение, которым отказала в удовлетворении иска в указанной части; и изменила решение суда в части распределения судебных расходов (Дело N 33-542/2014, Ленинский районный суд г. Чебоксары Чувашской Республики).

Если основное обязательство не возникло, то и ответственность поручителя за неисполнение или ненадлежащее исполнение должником обеспеченного поручительством обязательства не может наступить.

ООО обратилось в суд с иском к Е.А., А.В. о взыскании задолженности по договорам цессии и поручительства. Исковые требования обоснованы тем, что 30 марта 2012 года между ООО (цессионарием) и ООО "Н" (цедентом) был заключен договор цессии, по условиям которого цедент обязался передать (уступить) цессионарию право денежного требования по оплате товара, подлежащего поставке дебитору - ООО "Ю" по договору поставки от 29 февраля 2012 года, заключенному между цедентом (на стороне поставщика) и дебитором (на стороне покупателя). Уступке подлежало право денежного требования на сумму 1 191 000 руб. от общей стоимости товара 2 030 000 руб. За уступку права денежного требования цессионарий платежным поручением от 02 апреля 2012 года перечислил в адрес цедента 1 121 000 руб., тем самым полностью выполнив предусмотренные договором цессии обязательства.

По договору цессии уступке подлежало требование, не возникшее на момент заключения цессии, т.е. будущее требование. Его уступка считалась состоявшейся с момента возникновения права (требования) у ООО "Н". Уступка права денежного требования не состоялась, поскольку товар не был поставлен дебитору.

Решением арбитражного суда договор цессии от 30 марта 2012 года, заключенный между ООО и ООО "Н" расторгнут, постановлено взыскать с ООО "Н" в пользу ООО денежные средства в размере 1 121 000 руб., проценты за пользование чужими денежными средствами в размере 64 737 руб. 75 коп, расходы по оплате государственной пошлины в размере 23 871 руб. 89 коп. Решение вступило в законную силу.

До настоящего времени ООО "Н" не исполнило обязательство по погашению вышеуказанной задолженности.

Согласно договорам поручительства от 30 марта 2012 года А.В. и Е.А. обязались отвечать солидарно в полном объеме, включая уплату неустойки, возмещение издержек по взысканию задолженности, а также других убытков ООО, вызванных неисполнением или ненадлежащим исполнением обязательств. В адрес поручителей неоднократно направлялись требования о погашении задолженности, однако никаких мер с их стороны предпринято не было.

На основании изложенного истец просил суд взыскать в солидарном порядке с А.В. и Е.А. основной долг в размере 1 121 000 руб., проценты за пользование чужими денежными средствами в размере 64 737 руб. 75 коп., судебные издержки в размере 23 871 руб. 89 коп., всего 1 209 609 руб. 64 коп., взыскать с ответчиков расходы по оплате государственной пошлины в размере 14 248 руб. 05 коп.

Решением суда исковые требования ООО удовлетворены.

Судебная коллегия отменила решение суда первой инстанции по следующим основаниям.

30 марта 2012 года были заключены договор поручительства между ООО и А.В., договор поручительства между ООО и Е.А. Согласно договорам поручительства А.В. и Е.А. обязались отвечать солидарно в полном объеме перед Цессионарием - ООО за исполнение Дебитором - ООО "Ю" Цессионарию - ООО требований, уступленных согласно Договору цессии, включающее в себя: право денежного требования к Дебитору по оплате цены Товара в части 1 191 000 руб., в т.ч. НДС 18% - 181 677 руб. 97 коп., от общей стоимости Товара в размере 2 030 000 руб, и иные права, связанные с правом денежного требования, указанного в пп "а" п. 1.1.4 договора, по Договору поставки от 29.02.2012, заключенному между Цедентом - ООО "Н" (на стороне Поставщика) и Дебитором - ООО "Ю" (на стороне Покупателя).

Как следует из материалов дела, уступка права денежного требования не состоялась, поскольку товар не был поставлен Дебитору - ООО "Ю", и у ООО "Ю" не возникло обязательство по оплате цены товара. На данное обстоятельство указывалось самим истцом при предъявлении в суд искового заявления.

Требуя взыскания денежных сумм с ответчиков, истец ссылался на то обстоятельство, что до настоящего времени ООО "Н" не исполнило обязательство по погашению вышеуказанной задолженности, в связи с чем просило взыскать с ответчиков денежные суммы, взысканные указанным решением арбитражного суда.

Удовлетворяя заявленные исковые требования, суд первой инстанции исходил из того, что согласно п. 1 ст. 363 ГК РФ при неисполнении или ненадлежащем исполнении должником обеспеченного поручительством обязательства поручитель и должник отвечают перед кредитором солидарно, если законом или договором поручительства не предусмотрена субсидиарная ответственность поручителя.

Суд в решении указал, что согласно договорам поручительства А.В. и Е.А. обязались отвечать солидарно в полном объеме, включая уплату неустойки, возмещение издержек по взысканию задолженности, а также других убытков ООО, вызванных неисполнением или ненадлежащим исполнением обязательств, однако при этом суд первой инстанции не установил и не указал в решении за неисполнение кем и каких обязательств должны нести солидарную ответственность в качестве поручителей А.В. и Е.А., тогда как от установления данных обстоятельств непосредственно зависело разрешение заявленных исковых требований.

Судебная коллегия указала, что при разрешении возникшего спора суду первой инстанции следовало учесть, что в соответствии со статьей 361 ГК РФ по договору поручительства поручитель обязывается перед кредитором другого лица отвечать за исполнение последним его обязательства полностью или в части.

Таким образом, если основное обязательство не возникло, то и ответственность поручителя за неисполнение или ненадлежащее исполнение должником обеспеченного поручительством обязательства не может наступить.

Согласно абзацу второму статьи 361 ГК РФ поручительством могут обеспечиваться обязательства, которые возникнут в будущем. При этом необходимо учитывать, что договор поручительства по будущим обязательствам считается заключенным сторонами, а предусмотренные им дополнительные права и обязанности - возникшими с момента достижения сторонами такого договора в установленной форме согласия по его существенным условиям. Вместе с тем требования к поручителю, связанные с нарушением должником обеспеченного обязательства, могут быть предъявлены кредитором лишь при наступлении обстоятельств, указанных в пункте 1 статьи 363 ГК РФ. При этом иск кредитора к поручителю может быть удовлетворен лишь в случае наступления названного в пункте 1 статьи 363 ГК РФ обстоятельства - неисполнения или ненадлежащего исполнения должником обеспеченного поручительством обязательства.

Исходя из акцессорного (дополнительного) характера поручительства следует иметь в виду, что в случае обеспечения обязательства, которое возникнет в будущем, права и обязанности сторон по договору поручительства, обеспечивающему основное обязательство, возникают с момента возникновения обеспеченного поручительством основного обязательства. Таким образом, если основное обязательство не возникло, то и ответственность поручителя за неисполнение или ненадлежащее исполнение должником обеспеченного поручительством обязательства не может наступить.

Учитывая, что по условиям договоров поручительства ответчики обязались отвечать перед ООО лишь в случае неисполнения или ненадлежащего исполнения ООО "Ю" обеспеченного поручительством ответчиков обязательства, ответственность ответчиков могла наступить лишь в случае возникновения такого обязательства у ООО "Ю" и неисполнения или ненадлежащего исполнения ООО "Ю" данного обязательства. Поскольку указанные обстоятельства по данному делу отсутствуют, то предусмотренных ст. 363 ГК РФ оснований для возложения на ответчиков ответственности за неисполнение ООО "Ю" обязательства по оплате 1 191 000 руб. и для взыскания с ответчиков указанной суммы не имелось.

Кроме того, суду следовало учесть также то, что решением арбитражного суда от 17 декабря 2012 года договор цессии от 30 марта 2012 года, заключенный между ООО и ООО "Н", был расторгнут, обязательства сторон прекратились, поэтому на момент принятия обжалуемого решения ООО уже не могло обладать правом денежного требования к ООО "Ю", а следовательно, и к поручителям-ответчикам А.В. и Е.А.

Судебная коллегия пришла к выводу, что взысканные решением арбитражного суда с ООО "Н" в пользу ООО денежные суммы не могли быть взысканы с ответчиков также в связи с тем, что в имеющихся в деле договорах поручительства не предусмотрена обязанность А.В. и Е.А. отвечать за исполнение ООО "Н" обязательств по возврату взысканных этим решением денежных сумм, и в нарушение положений ст. 56 ГПК РФ не были представлены доказательства, подтверждающие возникновение такой обязанности у ответчиков по иным предусмотренным законом либо договором основаниям.

Судебная коллегия отменила решение суда и приняла новое решение, которым отказала в удовлетворении исковых требований ООО к Е.А., А.В. (Дело N 33-644/2014, Московский районный суд г. Чебоксары Чувашской Республики).

Соглашением сторон может быть изменен порядок погашения только тех требований, которые названы в ст. 319 ГК РФ: издержек кредитора по получению исполнения, процентов за пользование денежными средствами, подлежащих уплате по денежному обязательству и основной суммы долга.

Кредитный потребительский кооператив обратился в суд с иском к Н.В. о взыскании суммы основного долга в размере 64 976 рублей 78 копеек; суммы компенсационных взносов за пользование займом и членских взносов на покрытие расходов кооператива за период с 04 июля 2013 года по 24 сентября 2013 года в размере 14 034 рубля 98 копеек и далее, начиная с 25 сентября 2013 года до дня уплаты суммы займа из расчета 8% в месяц от остатка основного долга; суммы пени за несвоевременную уплату членских и компенсационных взносов за период с 03 мая 2013 года по 24 сентября 2013 года в размере 2 123 рубля 61 копейку.

В обоснование заявленных требований указано, что 02 апреля 2013 года, между КПК и Н.В., являющейся пайщиком кооператива был заключен письменный договор займа, по условиям которого КПК, как займодавец, взял на себя обязательство предоставить Н.В. доверительный заем на потребительские нужды в сумме 70 000 рублей, а Н.В., как заемщик, обязана была возвратить полученную сумму займа не позднее 02 апреля 2014 года, уплатить компенсацию за пользование займом и членские взносы. Свои обязательства по предоставлению займа истец исполнил, что подтверждается расходным кассовым ордером от 02 апреля 2013 года. По условиям п. 2.3 договора займа, заемщик обязан возвратить сумму займа по истечении срока, указанного в договоре, а также ежемесячно выплачивать кооперативу компенсационные взносы за пользование займом в размере 1,5% от суммы остатка займа, а также членские взносы на покрытие расходов кооператива в размере 6,5% от суммы остатка займа. Пункт 2.4 договора займа предусматривает, что предельный срок ежемесячной уплаты компенсационных и членских взносов устанавливается на тридцатый день с даты получения займа, при этом число дней в каждом месяце для определения суммы платежа устанавливается сторонами по договору равным 30-ти календарным дням независимо от фактического количества дней в календарном месяце. Однако ответчик свои обязательства, начиная с 04 июля 2013 года, не исполняет. Претензионное письмо с требованием о досрочном возврате займа и уплате компенсационных, членских взносов и неустойки, направленное в адрес ответчика 03 сентября 2013 года, оставлено им без рассмотрения и удовлетворения. Пунктом 4.2 договора займа определена ответственность за просрочку очередного платежа по займу в виде уплаты дополнительной компенсации за несвоевременный возврат займа, несвоевременную уплату членских и компенсационных взносов в размере 0,5% от суммы задолженности за каждый день просрочки до даты оплаты долга.

В связи с неисполнением ответчиком Н.В. условий договора займа и ссылаясь на ст.ст. 309, 330, 395, 810, 811 ГК РФ, кооператив просил взыскать с Н.В. задолженность по договору займа в общей сумме 81 135 рублей 37 копеек.

Удовлетворяя исковые требования КПК о взыскании с ответчика суммы основного долга, компенсационных и членских взносов, а также дополнительной компенсации за несвоевременную уплату взносов, суд первой инстанции пришел к правильному выводу о ненадлежащем исполнении ответчиком Н.В. обязательств по договору займа от 02 апреля 2013 года.

Исходя из представленного КПК расчета суммы задолженности, при распределении поступивших от Н.В. денежных сумм, истец руководствовался п. 2.7 договора займа, которым предусмотрено, что при внесении заемщиком денежных средств в кассу кооператива в первую очередь погашается задолженность по дополнительным компенсационным взносам (неустойка) и убыткам, во вторую очередь - задолженность по членским и компенсационным взносам, в третью очередь - сумма займа.

Суд согласился с представленным истцом расчетом задолженности по договору займа и удовлетворил исковые требования КПК в полном объеме.

Однако, принимая такое решение, суд первой инстанции не учел следующее.

В силу ст. 319 ГК РФ сумма произведенного платежа, недостаточная для исполнения денежного обязательства полностью, при отсутствии иного соглашения погашает прежде всего издержки кредитора по получению исполнения, затем - проценты, а в оставшейся части - основную сумму долга.

В соответствии с п. 11 Постановления Пленума Верховного Суда РФ и Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 8 октября 1998 г. N 13/14 "О практике применения положений Гражданского кодекса Российской Федерации о процентах за пользование чужими денежными средствами" при применении норм об очередности погашения требований по денежному обязательству при недостаточности суммы произведенного платежа (статья 319 Кодекса) судам следует исходить из того, что под процентами, погашаемыми ранее основной суммы долга, понимаются проценты за пользование денежными средствами, подлежащие уплате по денежному обязательству, в частности проценты за пользование суммой займа, кредита, аванса, предоплаты и т.д.

Из указанных норм следует, что соглашением сторон может быть изменен порядок погашения только тех требований, которые названы в ст. 319 ГК РФ: издержек кредитора по получению исполнения, процентов за пользование денежными средствами, подлежащих уплате по денежному обязательству и основной суммы долга. Иной порядок погашения, в том числе по соглашению сторон, устанавливающий, что требования об уплате неустойки, процентов, предусмотренных ст. 395 ГК РФ, или иные связанные с нарушением обязательства требования погашаются ранее требований, указанных в ст. 319 ГК РФ, является ничтожным в силу ст. 168 ГК РФ.

Таким образом, положение п. 2.7 договора займа, предусматривающее погашение неустойки ранее процентов за пользование займом и основной задолженности является ничтожным, в связи с чем представленный истцом расчет задолженности не может быть принят во внимание.

В связи с этим, уплаченные ответчиком Н.В. денежные суммы в размере 5600 рублей 06 мая 2013 года, 4000 рублей 04 июня 2013 года и 12750 рублей 03 июля 2013 года должны быть распределены следующим образом: в первую очередь на погашение задолженности по компенсационным взносам за пользование займом и членским взносам на покрытие расходов кооператива, во вторую очередь на погашение суммы займа и в третью очередь на погашение задолженности по дополнительной компенсации за несвоевременную уплату членских и компенсационных взносов.

Таким образом, с Н.В. в пользу КПК подлежат взысканию: сумма основного долга в размере 64 636 руб. 67 коп., сумма компенсационных взносов за пользование займом и членских взносов на покрытие расходов кооператива за период с 04.07.2013 г. по 24.09.2013 г. в размере 13 961 руб. 29 коп., сумма дополнительной компенсации за несвоевременную уплату компенсационных и членских взносов за период с 03.05.2013 г. по 24.09.2013 г. в размере 2445 руб. 73 коп. (Дело N 33-522/2014, Ленинский районный суд г. Чебоксары Чувашской Республики).

Практика рассмотрения дел о защите прав потребителей

По искам, связанным с нарушением прав по договору добровольного страхования имущества, истцы, относящиеся к потребителям, вправе воспользоваться льготами, установленными для потребителей законодательством о налогах и сборах.

А.И. обратилась в суд с иском к страховой компании, в котором просила взыскать страховое возмещение в размере 24 708 рублей 90 коп.; неустойку за нарушение срока исполнения обязательства за период с 15 июля 2013 года по 15 ноября 2013 года в размере 55 994 рублей 40 коп.; проценты за пользование чужими денежными средствами за период с 15 июля 2013 года по 15 ноября 2013 года в размере 685 рублей 16 коп. и далее в размере 8,25% годовых от суммы страхового возмещения до дня фактического исполнения решения суда (оплаты суммы долга); компенсацию морального вреда в размере 10000 рублей; судебные расходы; штраф за нарушение прав потребителя в размере 50% от суммы, присужденной в ее пользу.

Требования мотивировала тем, что ей на праве собственности принадлежит автомобиль, застрахованный в Обществе по договору добровольного страхования транспортного средства. В результате дорожно-транспортного происшествия (наезд на препятствие), произошедшего в период действия указанного договора, автомашина получила механические повреждения. В связи с этим А.И. обратилась к ответчику с заявлением о выплате страхового возмещения, которое выплатили в меньшем размере, чем фактически причиталось ей по условиям договора.

Оставляя заявление без движения, судья исходил из того, что к иску должен быть приложен документ, подтверждающий уплату государственной пошлины, исходя из цены иска. В соответствии с положениями п. 7 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 27 июня 2013 года N 20 "О применении судами законодательства о добровольном страховании имущества граждан" (далее - Постановление N 20) по спорам, связанным с добровольным страхованием имущества граждан, истцы уплачивают государственную пошлину в размере и порядке, предусмотренном законодательством о налогах и сборах. При таких обстоятельствах А.И. следует оплатить государственную пошлину и подлинник квитанции представить суду.

Судебная коллегия отменила определение суда об оставлении искового заявления без движения по следующим основаниям.

В соответствии с Законом Российской Федерации от 7 февраля 1992 года N 2300-1 "О защите прав потребителей" потребителем является гражданин, имеющий намерение заказать или приобрести либо заказывающий, приобретающий или использующий товары (работы, услуги) исключительно для личных, семейных, домашних и иных нужд, не связанных с осуществлением предпринимательской деятельности.

Соответственно, потребители, иные истцы по искам, связанным с нарушением прав потребителей, освобождаются от уплаты государственной пошлины в соответствии с законодательством Российской Федерации о налогах и сборах (п. 3 ст. 17 Закона).

Исходя из этих положений, а также разъяснений, содержащихся в п. 1 и 2 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 28 июня 2012 года N 17 "О рассмотрении судами гражданских дел по спорам о защите прав потребителей", п. 1, 2 и 7 Постановления N 20, к отношениям по добровольному страхованию имущества граждан, когда страхование осуществляется исключительно для личных, семейных, домашних, бытовых и иных нужд, не связанных с осуществлением предпринимательской деятельности, в части, не урегулированной специальными законами, применяются общие положения Закона. В частности, положение об освобождении от уплаты государственной пошлины (п. 3 ст. 17 Закона).

Это означает, что истцы, относящиеся к потребителям, по искам, связанным с нарушением их прав по договору добровольного страхования имущества, вправе воспользоваться льготами, установленными для потребителей законодательством о налогах и сборах.

Так, в силу пп. 4 п. 2, п. 3 ст. 333.36 Налогового кодекса Российской Федерации при подаче в суды общей юрисдикции, а также мировым судьям исковых заявлений имущественного характера и (или) исковых заявлений, содержащих одновременно требования имущественного и неимущественного характера, связанных с нарушением прав потребителей, истцы освобождаются от уплаты государственной пошлины в случае, если цена иска не превышает 1000000 рублей.

В данном случае цена иска, предъявленного А.И., указанный размер не превышает, и она освобождена от уплаты государственной пошлины.

Что касается разъяснений, содержащихся в п. 7 Постановления N 20, то из них следует, что при проверке судами правильности уплаты государственной пошлины гражданами, обращающимися в суды общей юрисдикции, а также к мировым судьям с исковыми заявлениями, следует учитывать льготы, установленные для определенных категорий лиц, перечисленных в ст. 333.36 НК РФ.

В силу пп. 4 п. 2 ст. 333.36 НК РФ от уплаты государственной пошлины по делам, рассматриваемым в судах общей юрисдикции, а также мировыми судьями, с учетом положений п. 3 указанной статьи освобождаются истцы по искам, связанным с нарушением прав потребителей.

Таким образом, разъяснения Пленума ВС РФ, которым руководствовался судья, подлежит применению в совокупности с остальными абзацами п. 7 Постановления N 20, с вышеуказанными нормами Закона и Налогового кодекса Российской Федерации, и не означают, что потребители, если дело касается защиты их прав по договору добровольного страхования имущества граждан, должны платить государственную пошлину независимо от цены иска.

Судебная коллегия отменила определение об оставлении искового заявления без движения и передала вопрос о принятии заявления на рассмотрение в суд первой инстанции (Дело N 33-102/2014, Ленинский районный суд г. Чебоксары Чувашской Республики).

Практика рассмотрения дел по спорам, возникающим из трудовых, пенсионных и социальных правоотношений

При рассмотрении дел, связанных с несчастными случаями на производстве, юридическое значение имеет характер полученного повреждения. В тех случаях, когда необходимо установить получена ли травма на производстве или имеет место обострение хронического заболевания, суду следует назначать судебно-медицинскую экспертизу.

А.И. обратился в суд с иском к ОАО о возложении обязанности составить акт по форме Н-1 о несчастном случае на производстве, произошедшем с ним 20 июня 2012 г. при исполнении трудовых обязанностей инкассатора, признании незаконным и отмене пункта 2 приказа N 1310-К от 25 июля 2012 г. с момента его составления, признании незаконным и отмене акта служебной проверки от 7 марта 2013 г. с момента его составления, компенсации морального вреда в размере 22 574 руб. 88 коп.

Исковые требования мотивированы тем, что истец с 22 декабря 2004 г. работал в ОАО, с 4 мая 2006 г. на должности инкассатора, 26 сентября 2012 г. уволен по собственному желанию по п. 3 ч. 1 ст. 77 ТК РФ на основании приказа от 26 сентября 2012 г. N 2652-к.

20 июня 2012 г. со А.И. во время выполнения трудовых обязанностей инкассатора произошел несчастный случай на производстве, он получил травму левого коленного состава: появились резкая боль и хруст в левом коленном суставе. Травма получена во время посадки на специализированный автомобиль с поднятием и переносом баула с металлическими монетами весом около 30-35 кг в полном обмундировании (бронежилет, планшет, оружие (револьвер). Очевидцы и свидетели несчастного случая на производстве: водитель - инкассатор, старший инкассатор.

В связи с последствиями производственной травмы с 26 июня по 18 сентября 2012 г. истец находился на амбулаторном и стационарном лечении, 5 июля 2012 г. перенес операцию на коленном суставе, на стационарном лечении находился 14 дней с 4 по 17 июля 2012 г. 23 января 2013 г. он написал заявление о составлении акта формы Н-1 о несчастном случае на производстве. 18 марта 2013 г. истец получил акт служебной проверки от 7 марта 2013 г., которым работодателем незаконно в оформлении акта формы Н-1 отказано со ссылкой, что случай производственной травмы не установлен, а имело место медицинское лечение по заболеваниям.

Решением суда в удовлетворении исковых требований отказано в полном объеме.

Судебная коллегия оставила резолютивную часть решения без изменения, изменив при этом его мотивировочную часть по следующим основаниям.

Порядок и сроки расследования несчастного случая, порядок оформления материалов несчастного случая регламентированы статьями 227-231 Трудового кодекса РФ. Согласно ст. 230 ТК РФ по каждому несчастному случаю, квалифицированному по результатам расследования как несчастный случай на производстве и повлекшему за собой необходимость перевода пострадавшего в соответствии с медицинским заключением, выданным в порядке, установленном федеральными законами и иными нормативными правовыми актами Российской Федерации, на другую работу, потерю им трудоспособности на срок не менее одного дня либо смерть пострадавшего, оформляется акт о несчастном случае на производстве по установленной форме Н-1.

Юридическое значение по данному делу имеет установление характера полученного 20 июня 2012 г. А.И. повреждения левого коленного сустава, вызвавшего острую боль и последующее обращение за медицинской помощью, т.е. получил ли истец повреждение коленного сустава 20-26 июня 2012 г., находятся ли диагностированные ему заболевания самостоятельными (хроническими) либо находятся в причинной связи с острой травмой от 20 июня 2012 г. Иными словами, было ли обусловлено амбулаторное и стационарное лечение пациента обострением хронического заболевания либо полученной травмой (несчастным случаем), повлекшей воспалительные процессы коленного сустава.

Для установления указанных обстоятельств, имеющих юридическое значение по делу, требуются специальные познания в области медицины. В связи с изложенным отказ суда первой инстанции в удовлетворении ходатайства истца о назначении судебно-медицинской экспертизы, не отвечает принципам осуществления правосудия на основе состязательности и равноправия сторон.

Для установления изложенных юридически значимых обстоятельств определением судебной коллегии было назначено проведение судебной медицинской экспертизы. Согласно заключению судебной медицинской экспертизы от 17.12.2013-23.12.2013 г. по данным представленных на исследование медицинских документов А.И. страдал артритом левого коленного сустава с 2009 г., с 2010 г. страдал артрозо-артритом коленных суставов, рецедивирующее течение. 26.06.2012 г. он обратился к клиническому специалисту с жалобами на боли в левом коленном суставе, ему на основании объективных клинических и инструментальных (рентгенографии и ультразвукового исследования) был выставлен соответствующий диагноз.

Эксперты указали на отсутствие клиники острой травмы в виде повреждения внутреннего мениска коленного сустава (т.е. отсутствие блокады сустава, резкой боли, ограничения движения, совместного повреждения внутренней боковой связки коленного сустава) по состоянию на 26 июня 2012 г. Эксперты указали, что повреждение внутреннего мениска левого коленного сустава при подъеме тяжести маловероятно. Согласно заключению экспертов, установить характер травмы (телесных повреждений) левого коленного сустава, т.е. характер нарушения анатомической целостности и функции коленного левого коленного сустава под воздействием факторов внешней среды, в соответствии с п. 2 "Правил определения тяжести вреда, причиненного здоровью человека", утвержденных Постановлением Правительства РФ от 17.08.2007 г. N 522, как и давность ее образования на основании ретроспективного анализа представленных на исследование медицинских документов не представляется возможным.

Эксперты указали на наличие у А.И. хронического воспалительно-дегенеративного заболевания.

Судебно-медицинская экспертная комиссия не нашла причинно-следственной связи между вышеуказанными хроническими воспалительно-дегенеративными процессами левого коленного сустава и событиями 20 июня 2012 г.

Таким образом, материалами дела, заключением экспертов, медицинскими документами подтверждается, что обращение А.И. после 20 июня 2012 г. за медицинской помощью, его амбулаторное и стационарное лечение в период с 26 июня по 18 сентября 2012 г. было обусловлено в связи с воспалительно-дегенеративными процессами левого коленного сустава. Наличие острой травмы в связи с внешними факторами, которую можно было квалифицировать производственной, не имеется. Само по себе обстоятельства того, что обострения хронических заболеваний, воспалительные процессы, вызвавшие физическую боль в коленном суставе, заметную хромоту, имели место во время выполнения трудовых функций инкассатора не являются основанием для составления акта формы Н-1 о несчастном случае на производстве.

Соответственно актом служебной проверки ОАО от 7 марта 2013 г. по заявлению бывшего работника А.И. по результатам расследования случая заболевания (листки нетрудоспособности на имя А.И. с 26 июня 2012 года по 18 сентября 2012 года) истцу правомерно отказано в оформлении акта формы Н-1 о несчастном случае на производстве, т.к. случай производственной травмы не установлен, а имело место обращение за медицинской помощью в связи с развитием воспалительных процессов хронического заболевания.

Порядок и сроки расследования работодателем по обращению А.И. о полученной им "производственной травме" от 20 июня 2012 г., предусмотренные статьями 227-231 Трудового кодекса РФ, ОАО не нарушены.

Соответственно исковые требования А.И. о возложении обязанности составить акт по форме Н-1 о несчастном случае на производстве, произошедшем с ним 20 июня 2012 г. при исполнении трудовых обязанностей инкассатора, признании незаконным и отмене акта служебной проверки от 7 марта 2013 г. компенсации морального вреда не подлежали удовлетворению (Дело N 33-1/2014, Московский районный суд г. Чебоксары Чувашской Республики).

Трудовые отношения между работником и работодателем возникают также на основании фактического допущения работника к работе с ведома или по поручению работодателя или его уполномоченного на это представителя в случае, когда трудовой договор не был надлежащим образом оформлен.

П.Т. обратился в суд с иском к ООО об установлении факта трудовых отношений, обязании ответчика внести записи в трудовую книжку истца о работе плотником-бетонщиком, признании несчастного случая на производстве, возложении обязанности по оформлению Акта расследования несчастного случая на производстве по форме Н-1 и о компенсации морального вреда.

Требования мотивированы тем, что с 1 апреля по 30 апреля 2012 года и с 1 по 30 октября 2012 года он по направлению ответчика находился в командировке в г. Сочи на участке "Очистные сооружения" и работал плотником-бетонщиком. Трудовые отношения при трудоустройстве оформлены не были, трудовой договор не заключался. В г. Шумерля бригаду формировал представитель ответчика В.А. По прибытии в г. Сочи для работы в ночную смену и производства работ на высоте была сформирована бригада из 15 человек под руководством бригадира С.Л., в которую вошел и истец. Факт трудовых отношений подтверждается командировочным удостоверением, ведомостью выдачи заработной платы, показаниями свидетелей. На работе П.Т. была выдана спецодежда, он ежедневно посещал сменно-встречные собрания и получал задания, на него велся табель учета рабочего времени. Также он прошел инструктаж, о чем в журнале инструктажа на рабочем месте имеется его подпись.

28 октября 2012 года в результате падения с высоты П.Т. получил производственную травму. Представителем ответчика В.А. была вызвана скорая медицинская помощь. После оказания неотложной медицинской помощи истец был доставлен в нейрохирургическое отделение городской больницы г. Сочи, где проходил лечение с 28 октября по 6 ноября 2012 года. По вопросу расследования несчастного случая и составления акта формы Н-1 истец обращался к руководству участка "Очистные сооружения", но в расследовании несчастного случая и составлении акта по форме Н-1 ему было отказано. Причиненный ему моральный вред оценивает в 300 000 руб.

Суд пришел к выводу о недоказанности факта возникновения между сторонами трудовых отношений, поскольку истцом не представлены доказательства обращения к ответчику с заявлением о приеме на работу с представлением трудовой книжки, доказательства отказа в оформлении трудового договора, наличия между сторонами спора о выплате вознаграждения или каких-либо денежных сумм, доказательства фактического допуска к работе, и отказал в удовлетворении требований.

Судебная коллегия нашла такой вывод суда ошибочным.

В соответствии со ст. 16 трудовые отношения возникают между работником и работодателем на основании трудового договора, заключаемого ими в соответствии с Трудовым Кодексом РФ. Трудовые отношения между работником и работодателем возникают также на основании фактического допущения работника к работе с ведома или по поручению работодателя или его уполномоченного на это представителя в случае, когда трудовой договор не был надлежащим образом оформлен.

Как установлено судом первой инстанции, между сторонами письменного трудового договора, соответствующего требованиям Трудового кодекса Российской Федерации, не заключалось.

П.Т., обращаясь в суд с иском, утверждал о том, что он работал плотником-бетонщиком ООО в г. Сочи на объекте "Очистные сооружения". В подтверждение наличия трудовых отношений П.Т. представил суду командировочное удостоверение ООО о направлении его в период с 1 по 30 октября 2012 года в г. Сочи на участок "Очистные сооружения" для строительства данных очистных сооружений в качестве плотника-бетонщика, подписанное заместителем директора В.П., с отметками о выбытии из г. Москва 30 сентября 2012 года и прибытия в г. Сочи 1 октября 2012 года.

Судом должной оценки данному документу не дано.

Как следует из материалов дела, ООО, зарегистрированное в г. Москва, занималось в 2012 году строительством объекта "Очистные сооружения" в г. Сочи, что подтверждается объяснениями истца, возражениями ответчика и материалами дела. Заместителем директора данного общества действительно является В.П. Доводы ответчика о том, что В.П. данное командировочное удостоверение не подписывал, какими-либо доказательствами не подтверждены.

Из карты скорой медицинской помощи следует, что 28 октября 2012 года в скорую медицинскую помощь г. Сочи по вопросу оказания помощи П.Т. в 4 часа 31 минуту вызов поступил с территории строительства очистных сооружений, то есть с объекта ответчика, откуда П.Т. был доставлен в 5 часов 40 минут в инфекционную больницу с признаками тошноты, рвоты, жидкого стула, повышенной температуры. Местом работы П.Т. указано ООО.

После обследования П.Т. в условиях инфекционной больницы ему был установлен диагноз: ЗЧМТ, в связи с чем в 8 часов 10 минут он был доставлен в травматологическое отделение.

Согласно медицинской карте стационарного больного, П.Т. был осмотрен 28 октября 2012 года в 8 часов 50 минут и ему установлен диагноз: сотрясение головного мозга, ушиб мягких тканей головы. Местом работы П.Т. также указано ООО.

Согласно выписному эпикризу П.Т. находился на лечении в нейрохирургическом отделении МБУ "Городская больница N 4 г. Сочи" с 28 октября по 6 ноября 2012 года с диагнозом: Сотрясение головного мозга. Ушиб мягких тканей головы. Госпитализирован первично через 4 часа после травмы.

В ходе рассмотрения дела судом апелляционной инстанции П.Т. в подтверждение своих доводов об осуществлении трудовой деятельности у ответчика в апреле 2012 года представлено еще одно командировочное удостоверение ООО о направлении П.Т. на работу в качестве плотника-бетонщика для строительства очистных сооружений на участок "Очистные сооружения" с 4 апреля 2012 года по 3 мая 2012 года, подписанное заместителем директора В.П. с отметкой должностного лица, удостоверенной печатью общества, об убытии из г. Москва 3 апреля 2012 года и отметкой о прибыли в г. Сочи 4 апреля 2012 года, удостоверенной штампом ООО г. Сочи, участок очистных сооружений. Данное удостоверение принято судом в качестве дополнительного доказательства, поскольку судом первой инстанции при рассмотрении дела не были надлежащим образом определены юридически значимые обстоятельства и не было распределено бремя доказывания данных обстоятельств.

Совокупность указанных обстоятельств: наличие у ООО участка в г. Сочи по строительству очистных сооружений, выдача П.Т. командировочных удостоверений по направлению его на работу на указанный объект на периоды с 4 апреля 2012 года по 3 мая 2012 года и с 1 по 30 октября 2012 года, подписанных заместителем директора ООО и удостоверенных печатью данного общества с отметками в командировочных удостоверениях о датах выезда его на объект из г. Москвы и о прибытии его на объект, удостоверенными подписями должностных лиц, печатью общества и штампом ООО г. Сочи участок по строительству очистных сооружений, а также доставление П.Т. в больницу с указанного объекта, свидетельствуют о том, что между сторонами имели место трудовые отношения, поскольку П.Г. был направлен на работу полномочным должностным лицом, был допущен к работе на строительном объекте, приступил к работе и исполнял трудовые обязанности.

При определении срока договора, а также должности, по которой истец исполнял обязанности, судебная коллегия исходила из следующего.

В соответствии со ст. 58 Трудового кодекса Российской Федерации трудовые договоры могут заключаться на неопределенный срок и на определенный срок не более пяти лет (срочный трудовой договор), если иной срок не установлен настоящим Кодексом и иными федеральными законами.

Срочный трудовой договор заключается, когда трудовые отношения не могут быть установлены на неопределенный срок с учетом характера предстоящей работы или условий ее выполнения, а именно в случаях, предусмотренных частью первой статьи 59 ТК РФ. В случаях, предусмотренных частью второй статьи 59 ТК РФ, срочный трудовой договор может заключаться по соглашению сторон трудового договора без учета характера предстоящей работы и условий ее выполнения.

Из объяснений П.Т. следует, что прием на работу осуществлялся сроком на один месяц на должность плотника-бетонщика в составе бригады, сформированной в Чувашской Республике. После истечения месяца бригада возвращалась домой и распускалась, затем из желающих формировалась новая бригада. Указанное же обстоятельство подтверждается командировочными удостоверениями на имя П.Т., в которых указаны аналогичные сроки работы и его должность. Исходя из изложенного, судебная коллегия посчитала, что в данном случае имели место трудовые договоры, заключенные сроком на один месяц с 4 апреля по 3 мая 2012 года и с 01 октября по 30 октября 2012 года.

В Едином тарифно-квалификационном справочнике работ и профессий рабочих, выпуск 3, раздел "Строительные, монтажные и ремонтно-строительные работы", утвержденном Приказом Министерства здравоохранения и социального развития РФ от 6 апреля 2007 года N 243, имеются должности плотника и должности бетонщика.

Из описания П.Т. условий труда следует, что фактически он выполнял опалубочные работы, выполнение которых входит в должностные обязанности плотника, а также занимался укладкой бетонной смеси, что входит в должностные обязанности бетонщика. Факт выполнения работы по обеим должностям подтверждается и наименованием должности, изложенной в командировочных удостоверениях. Исходя из изложенного, судебная коллегия посчитала установленным факт осуществления П.Т. трудовых обязанностей по должности плотника-бетонщика.

Постановлением Правительства Российской Федерации от 16 апреля 2003 года N 225 утверждены Правила ведения и хранения трудовых книжек, изготовления бланков трудовой книжки и обеспечения ими работодателей.

В силу пунктов 3 и 4 Правил работодатель (за исключением работодателей - физических лиц, не являющихся индивидуальными предпринимателями) ведет трудовые книжки на каждого работника, проработавшего у него свыше пяти дней, если работа у данного работодателя является для работника основной. В трудовую книжку вносятся сведения о работнике, выполняемой им работе, переводе на другую постоянную работу и об увольнении работника, а также основания прекращения трудового договора и сведения о награждении за успехи в работе.

Исходя из установленных судом обстоятельств, на ответчике-работодателе лежит обязанность по внесению в трудовую книжку истца записей не только о приемах его на работу, как того просил истец, но и его увольнениях по окончанию сроков трудового договора, поскольку иное противоречило бы требованиям трудового законодательства.

Ответчиком не соблюдены требования статей 227-229 Трудового кодекса российской Федерации.

Анализируя указанные выше доказательства, судебная коллегия пришла к выводу о доказанности факта несчастного случая на производстве, произошедшего 28 октября 2012 года, в виде падения П.Т., работавшего плотником-бетонщиком на участке строительства очистных сооружений г. Сочи ООО, с высоты на твердое основание, повлекшее причинение вреда здоровью. Установление данного факта влечет обязанность работодателя по составлению Акта расследования по форме Н-1 и выдачи экземпляра Акта в сроки, определенные Трудовым кодексом Российской Федерации.

В силу п. 3 ст. 8 Федерального закона от 24 июля 1998 года N 125-ФЗ "Об обязательном социальном страховании от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний" возмещение застрахованному морального вреда, причиненного в связи с несчастным случаем на производстве или профессиональным заболеванием, осуществляется причинителем вреда. Причинителем вреда в данном случае является работодатель ООО, не обеспечившее безопасные условия труда на строительном объекте, в связи с чем на нем лежит обязанность по компенсации морального вреда, причиненного повреждением здоровья истца.

Кроме того, в п. 63 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 17 марта 2004 года N 2 "О применении судами Российской Федерации Трудового кодекса Российской Федерации" указано, что в соответствии с частью четвертой статьи 3 и частью девятой статьи 394 Трудового кодекса суд вправе удовлетворить требование лица, подвергшегося дискриминации в сфере труда, а также требование работника, уволенного без законного основания или с нарушением установленного порядка увольнения либо незаконно переведенного на другую работу, о компенсации морального вреда.

Учитывая, что Кодекс не содержит каких-либо ограничений для компенсации морального вреда и в иных случаях нарушения трудовых прав работников, суд в силу статей 21 (абзац четырнадцатый части первой) и 237 Кодекса вправе удовлетворить требование работника о компенсации морального вреда, причиненного ему любыми неправомерными действиями или бездействием работодателя, в том числе и при нарушении его имущественных прав (например, при задержке выплаты заработной платы).

Размер компенсации морального вреда определяется судом исходя из конкретных обстоятельств каждого дела с учетом объема и характера причиненных работнику нравственных или физических страданий, степени вины работодателя, иных заслуживающих внимания обстоятельств, а также требований разумности и справедливости.

Поскольку ответчиком были нарушены трудовые права истца, выразившиеся в неоформлении трудовых отношений, непроведении расследования несчастного случая на производстве, необеспечении безопасных условий труда, что повлекло причинение вреда здоровью П.Т., судебная коллегия, исходя из обстоятельств дела, объема и характера причиненных истцу нравственных и физических страданий, длительности стационарного и амбулаторного лечения, степени вины работодателя, требований разумности и справедливости, определила компенсацию морального вреда, причиненного повреждением здоровья, в 20 000 рублей, причиненного нарушением трудовых прав, в 10 000 рублей.

Судебная коллегия отменила решение суда первой инстанции с вынесением нового решения об удовлетворении исковых требований П.Т. (Дело N 33-92/2014, Шумерлинский районный суд Чувашской Республики).

В силу требований статьи 245 Трудового кодекса Российской Федерации при взыскании ущерба в судебном порядке степень вины каждого члена коллектива (бригады) определяется судом.

ООО обратилось в суд с иском к О.В., Ю.В. о возмещении ущерба, причиненного при исполнении трудовых обязанностей.

Требования истцом мотивированы тем, что ответчицы работали продавцами-кассирами в магазине, с ним заключен договор о полной коллективной материальной ответственности. 7 октября 2012 года в магазине была проведена инвентаризация, в ходе которой выявлена недостача товарно-материальных ценностей на сумму 170 570 руб. 60 коп. Также в период работы О.В. и Ю.В. без ведома и разрешения работодателя отпускали товар без оплаты жителям населенных пунктов всего на сумму 78 555 руб. Впоследствии из этой суммы они вернули 11 263 руб., и сумма ущерба составила 237 862 руб. 60 коп., которую истец просил взыскать с ответчиков в солидарном порядке.

Удовлетворяя требования истца, суд первой инстанции руководствовался статьями 238, 243, 239, 245, 250 Трудового кодекса РФ и исходил из того, что согласно Перечню должностей и работ, замещаемых или выполняемых работниками, с которыми работодатель может заключать письменные договоры о полной индивидуальной материальной ответственности за недостачу вверенного имущества, утвержденному постановлением Минтруда России от 31 декабря 2002 года N 85 в силу выполняемой работы продавцами-кассирами с ответчицами мог заключаться договор о полной коллективной материальной ответственности. Из-за недобросовестного исполнения служебных обязанностей по сохранению вверенных материальных ценностей, нарушения условий трудового договора и должностной инструкции ответчицами за инвентаризационный период допущена недостача товарно-материальных ценностей в размере 249125 руб. 60 коп., подтвержденная инвентаризацией, проведенной с участием ответчиц, по делу отсутствуют обстоятельства, исключающие материальную ответственность работников, и нет оснований для снижения подлежащего взысканию размера ущерба.

Судебная коллегия согласилась с выводами суда первой инстанции о необходимости удовлетворения исковых требований. Однако изменила решение суда.

Как следует из требований ст. 245 Трудового кодекса РФ при решении вопроса о коллективной (бригадной) материальной ответственности за причинение ущерба, учитывается степень вины каждого из членов бригады. В связи, с чем материальная ответственность работников при причинении ущерба является долевой, а не солидарной, как указал суд первой инстанции.

Поэтому в интересах законности с учетом права ответчиц на возмещение ущерба в долевом порядке судебная коллегия изменила решение суда и взыскала ущерб в пользу истца с ответчиц в долевом порядке - по 118931 руб. 30 коп. с каждой ((249125,60 - 11263 руб.):2)) (Дело N 33-62/2014, Канашский районный суд Чувашской Республики).

Нормативными актами, регулирующими правоотношения в сфере пенсионного обеспечения, предусмотрена возможность включения в специальный стаж периодов работы и назначения досрочной трудовой пенсии по старости по подпункту 19 пункта 1 статьи 27 ФЗ "О трудовых пенсиях в Российской Федерации" лишь лицам, осуществлявшим педагогическую деятельность в учреждениях для детей.

А.А. обратился в суд с иском к Управлению Пенсионного фонда о признании незаконным решения, об обязании включить в специальный трудовой стаж периоды работы и назначить досрочную трудовую пенсию по старости.

Свои требования мотивировал тем, что решением пенсионного органа от 05 апреля 2013 года ему отказано в досрочном назначении трудовой пенсии по старости в связи с педагогической деятельностью в учреждениях для детей ввиду отсутствия требуемого специального стажа на дату обращения за пенсией. При этом пенсионным органом в специальный стаж истца не включены периоды работы с августа 1987 года по март 1988 года в должности преподавателя экономики, с марта 1988 года по март 1989 года в должности исполняющего обязанности заместителя директора школы в республиканской бухгалтерской школе, с марта 1989 года по декабрь 2000 года в должностях заместителя директора школы по учебно-производственной работе, директора в республиканской бухгалтерской школе, в учебном центре Госкомстата России, с августа 2002 года по январь 2007 года, с февраля 2007 года по март 2007 года, с марта 2007 года по август 2007 года, с октября 2011 года по август 2012 года, с августа 2012 года по декабрь 2012 года в должности заведующего производственной практикой техникума, с января 2001 года по апрель 2001 года в должности директора в учебном центре Госкомстата России, с января 2013 года по январь 2013 года в должности заведующего производственной практикой и преподавателя по внутреннему совмещению, с января 2007 года по февраль 2007 года, с марта 2007 года по март 2007 года в должности заведующего производственной практикой и преподавателя по внутреннему совмещению, период нахождения на курсах повышения квалификации в октябре 2007 года, периоды нахождения на курсах повышения квалификации и в командировке в апреле 2010 года, сентябре 2010 года, в апреле 2011 года.

Решением суда постановлено обязать включить А.А. в специальный стаж работы, дающей право на досрочное назначение трудовой пенсии по старости периоды работы с августа 1987 года по март 1988 года, с марта 1988 года по март 1989 года, с марта 1989 года по декабрь 2000 года, с января 2001 года по апрель 2001 года, с января 2007 года по февраль 2007 года, с марта 2007 года по март 2007 года, с января 2013 года по январь 2013 года; нахождения в командировках.

В удовлетворении исковых требований А.А. об обязании включить в специальный трудовой стаж периоды работы с августа 2002 года по декабрь 2006 года, назначении досрочной трудовой пенсии по старости с 21 января 2013 года отказано.

Принимая решение об удовлетворении заявленного иска в части включения в стаж для назначения досрочной трудовой пенсии по старости спорных периодов работы А.А. в бухгалтерской школе Госкомстата, суд исходил из того, что "бухгалтерская школа" и "учебный центр" относятся к учреждениям дополнительного образования, поэтому выполняемая в указанные периоды истцом работа подлежит включению в специальный стаж работы, дающей право на досрочное назначение трудовой пенсии по старости.

Данный вывод основан на неправильном толковании и применении норм материального права.

Так нормативными актами, регулирующими правоотношения в сфере пенсионного обеспечения, предусмотрена возможность включения в специальный стаж периодов работы и назначения досрочной трудовой пенсии по старости по подпункту 19 пункта 1 статьи 27 ФЗ "О трудовых пенсиях в Российской Федерации" лишь лицам, осуществлявшим педагогическую деятельность в учреждениях для детей.

Из пункта 2.1 Устава учебного центра Госкомстата следует, что в соответствии со своими уставными задачами Учреждение осуществляет образовательную деятельность в сфере начального профессионального и дополнительного профессионального образования с целью подготовки и повышения квалификации работников учета, статистики и аудита для всех отраслей и секторов экономики и системы Госкомстата России; главная задача Учреждения - проведение обучения работников органов государственной статистики по актуальным проблемам, определяемым Госкомстатом России и Комитетом Чувашской Республики по статистике, создание максимально благоприятных условий для ускоренного приобретения обучающимися знаний, учений и навыков, необходимых для выполнения определенной работы в области статистики, бухгалтерского учета и аудита, а также автоматизированной обработки экономической информации.

На основании изложенного, разрешая исковые требования в оспариваемой части, суд первой инстанции не учел тот факт, что бухгалтерская школа к учреждениям для детей не относится.

Списками, утвержденными постановлением Совета Министров РСФСР от 06.09.1991 г. N 463, постановлением Правительства Российской Федерации от 22.09.1999 г. N 1067, постановлением Правительства Российской Федерации от 29.10.2002 г. N 781 бухгалтерские школы и учебные центры Госкомстата России не предусмотрены, Типовым положением об образовательном учреждении дополнительного образования детей, утвержденным постановлением Правительства Российской Федерации от 07.03.1995 г. N 233, к числу учреждений дополнительного образования детей не отнесены.

При разрешении заявленного спора суд первой инстанции не учел, что вопросы отнесения граждан к категории имеющих право на досрочное назначение пенсии, условия назначения этой пенсии, входят в компетенцию законодателя, суд же не обладает такими полномочиями.

В соответствии с правовой позицией Конституционного Суда Российской Федерации, изложенной в Определении от 24.01.2008 N 40-О-О, определение какого рода профессиональная деятельность сопряжена с повышенными психофизиологическими нагрузками связано с установлением объективных критериев оценки условий и характера труда в той или иной должности, зависит от вида и профиля деятельности соответствующего учреждения и относится к компетенции Правительства Российской Федерации, утверждающего и корректирующего исходя из этих критериев списки работ, профессий, должностей, специальностей и учреждений, с учетом которых досрочно назначается трудовая пенсия по старости, что исключает возможность их произвольного истолкования.

Суд первой инстанции допустил произвольное толкование Списков и распространил их действие на такую деятельность, которая, с точки зрения законодателя, не дает права на досрочное назначение пенсии.

При таких обстоятельствах периоды работы истца с августа 1987 года по март 1988 года, с марта 1988 года по март 1989 года, с марта 1989 года по декабрь 2000 года, с января 2001 года по апрель 2001 года не могут быть включены в стаж, дающий право на досрочное назначение пенсии в соответствии с подпунктом 19 пункта 1 статьи 27 ФЗ "О трудовых пенсиях в Российской Федерации".

Следовательно, отказ пенсионного органа во включении указанных периодов работы А.А. в стаж, дающий право на назначение трудовой пенсии в связи с осуществлением педагогической деятельности, является правильным.

Судебная коллегия решение суда в части обязания Управления Пенсионного фонда включить А.А. в специальный стаж работы, дающей право на досрочное назначение трудовой пенсии по старости, указанные периоды работы с 31 августа 1987 года по 04 марта 1988 года, с 05 марта 1988 года по 15 марта 1989 года, с 16 марта 1989 года по 31 декабря 2000 года, с 01 января 2001 года по 15 апреля 2001 года отменила и отказала в удовлетворении указанных требований (Дело N 33-388/2014, Калининский районный суд г. Чебоксары Чувашской Республики).

После вступления в силу Правил 1999 года льготное исчисление специального стажа работы медицинских работников в сельской местности применялось и применяется в настоящее время только при смешанном стаже.

Решением Управления Пенсионного фонда от 25 июня 2013 года С.В. отказано в назначении досрочной трудовой пенсии по старости в соответствии с п.п. 20 п. 1 ст. 27 Федерального закона "О трудовых пенсиях в Российской Федерации" по мотиву отсутствия требуемого 25-летнего медицинского стажа работы. Специальный стаж комиссией установлен в 22 года 8 месяцев 18 дней.

Не согласившись с указанным решением, С.В. обратилась в суд с иском о признании его незаконным, включении в специальный стаж периодов работы в должности медицинской сестры-анестезиста хирургического отделения стационара в ТМО, МУЗ "ТМО" с июля 1994 года по март 1998 года, с апреля 1998 года по октябрь 1999 года в льготном исчислении как 1 год работы за 1 год и 9 месяцев, периодов нахождения в отпуске по беременности и родам с июня по октябрь 2002 года, с мая по сентябрь 2005 года за время работы в должности медицинской сестры-анестезиста анестезиолого-реанимационного отделения стационара МУЗ ЦРБ в льготном исчислении как 1 год работы за 1 год и 6 месяцев, периода нахождения на курсах повышения квалификации с марта по апрель 1998 года в должности медицинской сестры-анестезиста хирургического отделения стационара в ТМО в льготном исчислении как 1 год работы за 1 год и 9 месяцев, периодов нахождения на курсах повышения квалификации с ноября по декабрь 2004 года, с мая по июнь 2009 года в должности медицинской сестры-анестезиста анестезиолого-реанимационного отделения стационара в МУЗ "ЦРБ" в льготном исчислении как 1 год работы за 1 год 6 месяцев, периода работы с ноября 1999 года по июль 2000 года в должности медицинской сестры хирургического отделения стационара в ТМО, ныне "ЦРБ" Минздравсоцразвития Чувашии в календарном исчислении, а также о назначении ей досрочной трудовой пенсии по старости со дня первоначального обращения 19 июня 2013 года.

Решением суда исковые требования С.В. удовлетворены частично. Постановлено решение УПФ РФ от 25 июня 2013 года признать незаконным, на УПФ РФ возложена обязанность включить в специальный стаж С.В., дающий право на назначение досрочной трудовой пенсии в связи с осуществлением лечебной деятельности, периоды нахождения в отпуске по беременности и родам с июня по октябрь 2002 года, с мая по сентябрь 2005 года в льготном исчислении как 1 год работы за 1 год и 6 месяцев; работы с ноября 1999 года по июль 2000 года как 1 год работы за 1 год и 3 месяца; работы с июля 1994 года по март 1998 года, с апреля 1998 года по октябрь 1999 года как 1 год работы за 1 год и 9 месяцев; нахождения на курсах повышения квалификации в календарном исчислении. Также постановлено назначить С.В. досрочную трудовую пенсию, связанную с осуществлением лечебной деятельности, с 19 июня 2013 года.

Судебная коллегия согласилась с решением суда, уточнив его резолютивную часть.

Постановлением Правительства Российской Федерации N 781 от 29 октября 2002 года были утверждены Список должностей и учреждений, работа в которых засчитывается в стаж работы, дающей право на досрочное назначение трудовой пенсии по старости лицам, осуществляющим лечебную и иную деятельность по охране здоровья населения в учреждениях здравоохранения, в соответствии с подпунктом 20 пункта 1 статьи 27 Федерального закона "О трудовых пенсиях в Российской Федерации" (Список 2002 года) и Правила исчисления периодов работы, дающей право на досрочное назначение трудовой пенсии по старости лицам, осуществлявшим лечебную и иную деятельность по охране здоровья населения в учреждениях здравоохранения, в соответствии с подпунктом 20 пункта 1 статьи 27 Федерального закона "О трудовых пенсиях в Российской Федерации" (Правила 2002 года).

В силу п. 5 Правил 2002 года периоды работы в должностях в учреждениях, указанных в списке, засчитываются в стаж работы в календарном порядке, за исключением следующих случаев применения льготного порядка исчисления стажа указанной работы:

а) лицам, осуществлявшим лечебную и иную деятельность по охране здоровья населения в учреждениях здравоохранения в городе, в сельской местности и в поселке городского типа (рабочем поселке), год работы в сельской местности или в поселке городского типа (рабочем поселке) засчитывается в указанный стаж работы как год и 3 месяца;

б) лицам, работавшим в структурных подразделениях учреждений здравоохранения в должностях по перечню согласно приложению (далее именуется - перечень), год работы засчитывается в указанный стаж работы как год и 6 месяцев. В таком же порядке в стаж работы засчитываются периоды работы в соответствующих должностях в отделениях (группах, палатах, выездных бригадах скорой медицинской помощи), перечисленных в пунктах 1-3 перечня в организациях (структурных подразделениях), указанных в пункте 6 настоящих Правил.

Исчисление стажа работы лицам, осуществлявшим лечебную и иную деятельность по охране здоровья населения в структурных подразделениях учреждений здравоохранения в должностях согласно перечню в городе, в сельской местности и в поселке городского типа (рабочем поселке), производится с применением льготного порядка исчисления стажа, предусмотренного как подпунктом "а", так и подпунктом "б" настоящего пункта. При этом льготный порядок исчисления стажа работы применяется к календарному периоду работы.

Таким образом, Правила 2002 года предусматривают возможность применения двух льготных порядков исчисления стажа одновременно, сложение которых влечет исчисление года работы за год и 9 месяцев только при смешанном стаже, то есть при работе, как в городах, так и в сельской местности и поселках городского типа.

Поскольку работа истицы протекала только в сельской местности суммирование двух льготных порядков исчисления стажа по указанным Правилам произведено быть не может.

Вместе с тем, в соответствии с Постановлением Конституционного Суда Российской Федерации от 29 января 2004 года N 2-П исчисление стажа, дающего право на пенсию за выслугу лет медицинских работников, может производиться по условиям и нормам, установленным в нормативных актах, действовавших до вступления в силу Федерального закона N 173-ФЗ "О трудовых пенсиях в Российской Федерации".

Аналогичный смысл имеет статья 30 Федерального закона "О трудовых пенсиях в Российской Федерации", предполагающая возможность при оценке пенсионных прав застрахованных лиц применять порядок исчисления и подтверждения трудового стажа, в том числе стажа на соответствующих видах работ, действовавший до дня вступления в силу Федерального закона "О трудовых пенсиях в Российской Федерации".

До вступления в силу Федерального закона "О трудовых пенсиях в Российской Федерации" и указанных выше Списка и Правил, вопросы назначений досрочной трудовой пенсии по старости регулировались ст. 81 Закона Российской Федерации от 20 ноября 1990 года "О государственных пенсиях в Российской Федерации" и принятыми во исполнение указанного Закона Списком профессий и должностей работников здравоохранения, лечебная и иная деятельность которых по охране здоровья населения дает право на пенсию за выслугу лет, утвержденным Постановлением Совета Министров РСФСР от 6 сентября 1991 года N 464 (Список 1991 года), регулировавшим вопросы включения в стаж периодов работы до ноября 1999 года, Списком должностей, работа в которых засчитывается в выслугу, дающую право на пенсию за выслугу лет в связи с лечебной и иной работой по охране здоровья населения (Список 1999 года) и Правилами исчисления сроков выслугу для назначения пенсии за выслугу лет в связи с лечебной и иной работой по охране здоровья населения (Правила 1999 года), утвержденными Постановлением Правительства Российской Федерации от 22 сентября 1999 года N 1066, регулировавшими вопросы включения в стаж периодов работы с ноября 1999 года.

Постановлением Совета Министров РСФСР от 6 сентября 1991 года N 464 и Правилами 1999 года была предусмотрена возможность исчисления периодов работы в определенных структурных подразделениях и должностях, исходя из расчета год работы за год и 6 месяцев, а также периодов работы в сельской местности из расчета год работы за год и 3 месяца. При этом, согласно Правилам 1999 года, льготное исчисление специального стажа работы медицинских работников в сельской местности применялось, как и в соответствии с Правилами 2002 года, только при смешанном стаже, то есть при работе, как в городе, так и в сельской местности (поселке городского типа).

Пункт 2 Постановления Совета Министров РСФСР от 6 сентября 1991 года N 464 такого ограничения не содержал, в связи с чем периоды работы в сельской местности подлежали льготному исчислению и при отсутствии смешанного стажа, то есть только при работе в сельской местности.

Указанное Постановление не содержало и запрета для одновременного применения двух льготных порядков исчисления стажа при работе медицинского работника в сельской местности и в учреждениях и должностях, работа в которых дает право на льготное исчисление стажа, при исчислении стажа работы в сельской местности.

Принимая во внимания положения статей 6, 15, 17, 18, 19 и 55 Конституции Российской Федерации, которые по своему смыслу предполагают правовую определенность и связанную с ней предсказуемость законодательной политики в сфере пенсионного обеспечения, необходимые для того, чтобы участники соответствующих правоотношений могли в разумных пределах предвидеть последствия своего поведения и быть уверенными в том, что приобретенное ими на основе действующего законодательства право будет уважаться властями и будет реализовано и, учитывая, что Постановление Совета Министров РСФСР от 6 сентября 1991 года N 464 не запрещало или иным образом не исключало возможность одновременного применения двух льготных порядков исчисления стажа в отношении лиц, имеющих право на исчисление периодов работы в сельской местности из расчета год работы за год и 3 месяца и исчисление периодов работы в учреждениях и должностях по Перечню из расчета год работы за год и 6 месяцев, судебная коллегия согласилась с выводом суда первой инстанции о том, что спорные периоды работы истицы с июля 1994 года по март 1998 года, с апреля 1998 года по октябрь 1999 года в должности медицинской сестры-анестезиста хирургического отделения стационара в ТМО, МУЗ "ТМО", расположенных в сельской местности, подлежат льготному исчислению с применением обоих льготных порядков из расчета год работы за год и 9 месяцев.

Такой вывод соответствует и общему принципу правового регулирования в области пенсионного обеспечения, согласно которому российское законодательство направлено на предоставление льгот работникам, осуществляющим лечебную и иную деятельность по охране здоровья населения.

В мотивировочной части решения суда суд пришел к выводу о необходимости зачета периода работы истицы с ноября 1999 года по июль 2000 года в должности медицинской сестры хирургического отделения стационара в специальный стаж истицы в календарном порядке. Такой вывод соответствует вышеприведенным нормам пенсионного законодательства и является правильным, поскольку после вступления в силу Правил 1999 года льготное исчисление специального стажа работы медицинских работников в сельской местности применялось и применяется в настоящее время только при смешанном стаже. Следовательно, указание в резолютивной части решения суда первой инстанции на включение данного периода работы истицы в льготном исчислении как 1 год работы за 1 год и 3 месяца является ошибочным. В связи с чем, судебная коллегия изменила резолютивную часть решения и включила указанный период в специальный стаж в календарном исчислении (Дело N 33-588/2014, Красноармейский районный суд Чувашской Республики).

Для назначения досрочной трудовой пенсии одному из родителей в соответствии со статьей 28 Федерального закона N 173-ФЗ "О трудовых пенсиях в Российской Федерации" возраст ребенка, в котором он был признан инвалидом с детства (до или после достижения ребенком 8-летнего возраста), продолжительность периода, в течение которого он был инвалидом, а также то, что на момент установления пенсии одному из родителей (опекуну) ребенок уже не является инвалидом с детства (либо умер), значения не имеют.

З.А. обратилась в суд с иском об отмене решения Пенсионного фонда от 6 декабря 2013 года, которым З.А. отказано в назначении досрочной трудовой пенсии по старости по подпункту 1 пункта 1 статьи 28 Федерального закона N 173-ФЗ "О трудовых пенсиях в Российской Федерации" (далее Федеральный закон N 173-ФЗ), и назначении досрочной пенсии по старости с 27 ноября 2013 года.

Разрешая спор по существу и отказывая в удовлетворении исковых требований, суд первой инстанции исходил из того, что истицей не представлены доказательства того, что ее сын признавался инвалидом с детства или ребенком-инвалидом до достижения им восьмилетнего возраста, и воспитания его в указанный период.

Судебная коллегия посчитала выводы суда ошибочными, основанными на неправильном толковании положений статьи 28 Федерального закона N 173-ФЗ, в соответствии с подпунктом 1 пункта 1 которой трудовая пенсия по старости назначается ранее достижения возраста, установленного статьей 7 закона, одному из родителей инвалидов с детства, воспитавшему их до достижения ими возраста 8 лет, мужчинам по достижении возраста 55 лет, женщинам по достижении возраста 50 лет, если они имеют страховой стаж соответственно не менее 20 и 15 лет.

Необходимым условием для досрочного назначения трудовой пенсии по старости одному из родителей в соответствии с указанной выше нормой является факт признания ребенка инвалидом в установленном порядке. Для назначения досрочной трудовой пенсии одному из родителей возраст ребенка, в котором он был признан инвалидом с детства (до или после достижения ребенком 8-летнего возраста), продолжительность периода, в течение которого он был инвалидом, а также то, что на момент установления пенсии одному из родителей (опекуну) ребенок уже не является инвалидом с детства (либо умер), значения не имеют. Аналогичная правовая позиция изложена в Определении Конституционного Суда Российской Федерации от 3 ноября 2009 года N 1365-О-О.

Как следует из материалов дела, З.А. является матерью А.М., 1982 года рождения. Заключением медико-социальной экспертизы от 17 мая 1999 года А.М., достигший возраста 16 лет, был признан инвалидом третьей группы по общему заболеванию в соответствии со статьей 1 Федерального закона от 24 ноября 1995 года N 181-ФЗ "О социальной защите инвалидов в Российской Федерации", пунктом 3 Положения о признании лица инвалидом, утвержденного Постановлением Правительства Российской Федерации от 13 августа 1996 года N 965, согласно которым категория "ребенок-инвалид" устанавливалась лицам, не достигшим 16-летнего возраста.

Федеральным законом от 17 июля 1999 года N 172-ФЗ в Федеральный закон "О социальной защите инвалидов в Российской Федерации" были внесены изменения, в соответствии с которыми в зависимости от степени расстройства функций организма и ограничения жизнедеятельности лицам, признанным инвалидами, устанавливается группа инвалидности, а лицам в возрасте до 18 лет устанавливается категория "ребенок-инвалид". Соответствующие изменения Постановлением Правительства Российской Федерации от 21 сентября 2000 года N 707 были внесены и в Положение о признании лица инвалидом. Согласно пунктам 20, 21 Положения в зависимости от степени расстройства функций организма и ограничений жизнедеятельности лицу в возрасте до 18 лет устанавливается категория "ребенок-инвалид", а после 18 лет причинами инвалидности указываются общее заболевание, трудовое увечье, профессиональное заболевание, инвалидность с детства, а также другие причины, установленные законодательством Российской Федерации.

Аналогичным образом регулируется данный вопрос и Правилами признания лица инвалидом, утвержденными Постановлением Правительства Российской Федерации от 20 февраля 2006 года N 95 (пункты 13-14).

Согласно Разъяснению Министерства труда и социального развития Российской Федерации от 15 апреля 2003 года N 1 "Об определении учреждениями государственной службы медико-социальной экспертизы причин инвалидности", утвержденному постановлением Министерства труда и социального развития Российской Федерации от 15 апреля 2003 года N 17, учреждения Государственной службы медико-социальной экспертизы определяют причины инвалидности, применяя ряд формулировок, предусмотренных законодательством Российской Федерации, в том числе: общее заболевание; инвалид с детства.

Причина инвалидности с формулировкой "инвалид с детства" определяется гражданам старше 18 лет, когда инвалидность вследствие заболевания, травмы или дефекта, возникшего в детстве, наступила до достижения 18 лет.

Указанная причина инвалидности может быть определена и в том случае, если по клиническим данным, этиопатогенезу заболеваний или по последствиям травм и врожденным дефектам, подтвержденным данными лечебных учреждений, у инвалида в возрасте до 18 лет (до 1 января 2000 года - в возрасте до 16 лет) имелись признаки стойких ограничений жизнедеятельности.

Согласно п. 17 Разъяснений при наличии одновременно оснований для определения различных причин инвалидности причина инвалидности определяется по выбору инвалида либо его законного представителя (в справке указывается только одна причина инвалидности).

В заключениях медико-социальных экспертиз, начиная с 17 мая 1999 года, причина инвалидности А.М. определена как общее заболевание. Вместе с тем, поскольку инвалидность А.М. была установлена до достижения им возраста 18 лет, имеются все основания для отнесения его к категории инвалида с детства.

В соответствии со справкой, выданной администрацией сельского поселения З.А. проживает совместно с сыном А.М. и воспитывала его до достижения им восьмилетнего возраста. Поскольку на момент обращения за пенсией, З.А. достигла возраста 50 лет и имеет необходимый страховой стаж, она как родитель, воспитавший сына до достижения возраста 8 лет, признанного инвалидом в несовершеннолетнем возрасте, имеет право на досрочное назначение трудовой пенсии по старости с даты обращения за пенсией.

Судебная коллегия отменила решение и вынесла новое решение, которым признала решение Пенсионного фонда незаконным и возложила на него обязанность по назначению З.А. досрочной трудовой пенсии по старости в соответствии с подпунктом 1 пункта 1 статьи 28 Федерального закона "О трудовых пенсиях в Российской Федерации" с 27 ноября 2013 года (Дело N 33-1012/2014, Яльчикский районный суд Чувашской Республики).

Согласно пункту 9 "Правил исчисления периодов работы, дающей право на досрочное назначение трудовой пенсии по старости в соответствии со статьями 27 и 28 Федерального закона "О трудовых пенсиях в Российской Федерации", утвержденных постановлением Правительства РФ от 11.07.2002 г. N 516 в периоды работы, дающей право на досрочное назначение трудовой пенсии по старости, не включаются периоды простоя (как по вине работодателя, так и по вине работника).

Е.П. обратилась в суд с иском к Управлению Пенсионного фонда о признании незаконным решения в части отказа во включении в специальный стаж работы периодов обучения на курсах повышения квалификации, периодов работы в качестве воспитателя, досрочном назначении трудовой пенсии по старости в связи с осуществлением педагогической деятельности в учреждениях для детей.

Требования мотивированы тем, что решением УПФ РФ от 23 сентября 2013 года ей отказано в досрочном назначении трудовой пенсии по старости по мотиву недостаточности 25-летнего стажа работы в образовательных учреждениях для детей. При этом в специальный стаж работы для назначения досрочной трудовой пенсии не включены периоды обучения на курсах повышения квалификации в 2008 году, в 2009 году, в 2012 году, в 2013 году в соответствии с Постановлением Правительства от 11 июля 2002 года N 516; периоды работы в качестве воспитателя с 16 июня 2008 года по 02 июля 2008 года, с 07 июня 2010 года по 20 июня 2010 года в МДОУ "детский сад" в связи с неосуществлением истцом педагогической деятельности в указанные периоды.

Не согласившись с данным решением, истица просила признать его незаконным и обязать ответчика включить вышеуказанные периоды в специальный стаж работы для назначения досрочной трудовой пенсии по старости в связи с осуществлением педагогической деятельности в учреждениях для детей, обязать назначить ей досрочную трудовую пенсию по старости со дня обращения с заявлением - с 17 сентября 2013 года

Решением суда иск Е.П. удовлетворен.

При этом удовлетворяя требования истца в части, касающейся включения в педагогический стаж истицы периодов с 16 июня 2008 года по 02 июля 2008 года, с 01 июня 2010 года по 20 июня 2010 года, суд первой инстанции исходил из того, что в указанные периоды Е.П. работала в должности воспитателя полный рабочий день, ей выплачивалась заработная плата.

Судебная коллегия выводы суда в части включения в стаж истца периодов работы с 16 июня 2008 года по 02 июля 2008 года, с 01 июня 2010 года по 20 июня 2010 года посчитала неверными, не соответствующими обстоятельствам дела в силу следующего.

Как установлено судом, 21 августа 1989 года Е.П. была принята на работу в ясли сад (МДОУ ясли-сад) на должность воспитателя. Приказом работодателя от 11 июня 2008 года подтверждается закрытие МДОУ "детский сад" на косметический ремонт на период с 16 июня 2008 года по 02 июля 2008 года. В связи с проведением ремонта приказом от 01 июня 2010 года детский сад был закрыт с 01 июня по 20 июня 2010 года. Из имеющейся в материалах дела справки, уточняющей периоды работы, следует, что с 16 июня 2008 года по 02 июля 2008 года, с 07 июня 2010 года по 20 июня 2010 года истица педагогической деятельностью не занималась.

Согласно пункту 9 "Правил исчисления периодов работы, дающей право на досрочное назначение трудовой пенсии по старости в соответствии со статьями 27 и 28 Федерального закона "О трудовых пенсиях в Российской Федерации", утвержденных постановлением Правительства РФ от 11.07.2002 г. N 516 в периоды работы, дающей право на досрочное назначение трудовой пенсии по старости, не включаются периоды простоя (как по вине работодателя, так и по вине работника), поэтому периоды нахождения истицы в вынужденном простое, в том числе по вине работодателя, не подлежат включению в стаж для досрочного назначения пенсии.

С учетом изложенного периоды работы истца с 16 июня 2008 года по 02 июля 2008 года, с 07 июня 2010 года по 20 июня 2010 года не могут быть включены в стаж, дающий право на досрочное назначение пенсии в соответствии с подпунктом 19 пункта 1 статьи 27 ФЗ "О трудовых пенсиях в Российской Федерации".

Следовательно, отказ пенсионного органа во включении указанных периодов работы Е.П. в стаж, дающий право на назначение трудовой пенсии в связи с осуществлением педагогической деятельности, является правильным. В связи с чем судебная коллегия отменила решение суда о включении в специальный стаж периодов работы с 16 июня по 2 июля 2008 года, с 1 июня по 20 июня 2010 года в качестве воспитателя и отказала в удовлетворении указанных требований.

Из справки, представленной Е.П. от 10 марта 2014 года, следует, что с 27 июня 2013 года по настоящее время она продолжает работать воспитателем в специальной (коррекционной) общеобразовательной школе-интернате.

По подсчетам пенсионного органа продолжительность специального стажа на дату обращения истицы с заявлением о назначении досрочной пенсии - 17 сентября 2013 года составил 24 года 7 месяцев 4 дня. В указанной части решение Пенсионного фонда никем не оспаривается.

С учетом включенных судом периодов нахождения истца на курсах повышения квалификации 1 месяц 23 дня ее спецстаж на 17 сентября 2013 года составит 24 года 8 месяцев 27 дней.

Таким образом необходимый 25-летний стаж с учетом последующей работы имелся у истицы на 21 декабря 2013 года.

В соответствии с частью 1 статьи 19 Закона N 173-ФЗ трудовая пенсия назначается со дня обращения за указанной пенсией, за исключением случаев, предусмотренных пунктом 4, но во всех случаях не ранее чем со дня возникновения права.

Согласно разъяснениям Верховного Суда Российской Федерации, изложенных в обзоре законодательства и судебной практики Верховного Суда Российской Федерации за 1 квартал 2006 года, в случае, если у истца возникло право на трудовую пенсию по старости в период рассмотрения дела судом, то суд не лишен возможности указать в решении о праве истца на такую пенсию на дату возникновения этого права.

Право на досрочную трудовую пенсию возникло у Е.П. в период рассмотрения дела, поэтому судебная коллегия признала за истицей право на досрочное назначение пенсии в соответствии с подпунктом 19 пункта 1 статьи 27 ФЗ "О трудовых пенсиях в Российской Федерации" и обязала назначить ей такую пенсию с 21 декабря 2013 года.

(Дело N 33-1004/2014, Чебоксарский районный суд Чувашской Республики).

Отделения функциональной диагностики, кабинет ультразвуковой диагностики, вспомогательные лечебно-диагностические подразделения, отделение лучевой диагностики не входят в перечень отделений хирургического профиля и работа в данных отделениях не может быть отнесена к работе, связанной с выполнением обязанностей врача-хирурга.

Н.И. обратилась в суд с исковым заявлением к Управлению Пенсионного фонда с учетом уточнения об обязании включить в специальный стаж в связи с лечебной и иной деятельностью по охране здоровья населения:

в календарном порядке период нахождения на курсах повышения квалификации с мая 2012 года по июнь 2012 года;

в льготном порядке за один год работы как один год шесть месяцев периоды работы с августа 1990 года по апрель 1991 года в должности врача судебно-медицинского эксперта биологического отделения с прохождением интернатуры в Республиканском бюро судебно-медицинской экспертиз; с июля 1991 года по январь 1996 года (в том числе в январе 1992 года период нахождения в отпуске по уходу за ребенком до 3-х лет) в должности врача-эндоскописта эндоскопического отделения Медсанчасти ПО ЧЗПТ; с января 1996 года по апрель 1996 года в должности врача-эндоскописта поликлиники МУЗ "Чебоксарская детская больница N 3"; с октября 1997 года по май 1998 года, с июня 1998 года по март 2002 года в должности врача-эндоскописта поликлиники МУЗ "Чебоксарская детская больница N 3", МУЗ "Городская больница строителей"; с апреля 2012 года по май 2012 года, в июне 2012 года в должности врача-эндоскописта эндоскопического кабинета поликлиники БУ "Городской клинический центр" и по совместительству в должности врача-эндоскописта в МУЗ "Чебоксарская центральная районная больница", БУ "Чебоксарская районная больница";

в льготном порядке за один год работы как один год девять месяцев периоды работы: с апреля 1996 года по июнь 1997 года в должности врача-эндоскописта поликлиники МУЗ "Чебоксарская детская больница N 3" и по совместительству в должности врача-эндоскописта в Муниципальном лечебном учреждении "Чебоксарская центральная районная больница"; с июня 1997 года по июль 1997 года в должности врача-эндоскописта в Муниципальном лечебном учреждении "Чебоксарская центральная районная больница"; с марта 2002 года по декабрь 2004 года в должности врача-эндоскописта поликлиники МУЗ "Чебоксарская детская больница N 3" и по совместительству в должности врача-эндоскописта в Муниципальном лечебном учреждении "Чебоксарская центральная районная больница"; со декабря 2004 года по март 2012 года, с июля 2012 года по марта 2013 года в должности врача-эндоскописта эндоскопического кабинета поликлиники МУЗ "Городской клинический центр", МБУЗ "Городской клинический центр", БУ "Городской клинический центр" и по совместительству в должности врача-эндоскописта в МУЗ "Чебоксарская центральная районная больница", БУ "Чебоксарская районная больница";

назначить досрочную трудовую пенсию по старости с 08 мая 2013 года и взыскать с ответчика расходы на оплату услуг представителя в размере 10 000 руб.

Исковые требования мотивированы тем, что решением ответчика от 09 августа 2013 года ей в досрочном назначении трудовой пенсии по старости, как лицу, осуществляющему лечебную и иную деятельность по охране здоровья населения отказано, ввиду отсутствия требуемого специального стажа на дату обращения за пенсией. При этом пенсионным органом в специальный стаж истицы в льготном порядке не включены вышеназванные периоды. Полагает, что данные периоды должны быть включены в стаж в льготном порядке, поскольку за время ее работы в должности врача-эндоскописта ею осуществлялась лечебно-профилактическая работа хирургического профиля стационара в сельской местности.

Решением суда постановлено обязать Пенсионный фонд включить в специальный стаж работы истца:

в календарном порядке периоды нахождения на курсах повышения квалификации;

в льготном порядке за один год работы как один год шесть месяцев периоды работы июля 1991 года по января 1996 года (в том числе период нахождения в отпуске по уходу за ребенком до 3-х лет), с марта 2002 года по декабрь 2004 года, с декабря 2004 года по март 2012 года, с июля 2012 года по март 2013 года, с апреля 2012 года по май 2012 года, с июня 2012 года по июнь 2012 года, с августа 1990 года по апрель 1991 года;

в льготном порядке за один год работы как один год девять месяцев периоды работы с апреля 1996 года по июнь 1997 года, с июня 1997 года по июль 1997 года.

Также постановлено обязать Управление Пенсионного фонда назначить Н.И. досрочную трудовую пенсию по старости с 08 мая 2013 года.

В удовлетворении остальной части исковых требований отказано.

Судебная коллегия изменила решение в части возложения на пенсионный орган обязанности по включению в специальный стаж в льготном порядке один год работы как один год шесть месяцев периодов работы истца с марта 2002 года по декабрь 2004 года; с декабря 2004 года по март 2012 года, с июля 2012 года по март 2013 года; с апреля 2012 года по май 2012 года, в июне 2012 года; в льготном порядке один год работы как один год девять месяцев периодов работы с апреля 1996 года по июнь 1997 года; с июня 1997 года по июль 1997 года.

В соответствии с пунктом 20 части 1 статьи 27 ФЗ "О трудовых пенсиях в Российской Федерации", досрочная трудовая пенсия по старости назначается лицам, осуществлявшим лечебную и иную деятельность по охране здоровья населения в учреждениях здравоохранения не менее 25 лет в сельской местности и поселках городского типа и не менее 30 лет в городах, сельской местности и поселках городского типа либо только в городах, независимо от их возраста.

До 14 ноября 2002 года право на досрочное пенсионное обеспечение медицинских работников определялось в соответствии с Постановлением СМ РСФСР от 06 сентября 1991 года N 464 "Об утверждении Списка профессий и должностей работников здравоохранения и санитарно-эпидемиологических учреждений, лечебная и иная работа, которых по охране здоровья населения дает право на пенсию за выслугу лет" (Список 1991 года) и Постановлением от 22 сентября 1999 года N 1066 "Об утверждении списка должностей, работа в которых засчитывается в выслугу, дающую право на пенсию за выслугу лет в связи с лечебной и иной работой по охране здоровья населения и правил исчисления сроков выслуги для назначения пенсии за выслугу лет в связи с лечебной деятельностью" (Список 1999 года).

В силу п. 5 Правил 2002 года, периоды работы в должностях и учреждениях, указанных в Списке, засчитываются в стаж в календарном порядке, за исключением случаев применения льготного порядка исчисления стажа указанной работы.

В льготном порядке исчисляется, в частности, работа в должностях и учреждениях, перечисленных в Перечне структурных подразделениях учреждений здравоохранения и должностей врачей и среднего медицинского персонала, работа в которых в течение года засчитывается в стаж работы, дающей право на досрочное назначение трудовой пенсии по старости, как один год и шесть месяцев, утвержденном Постановлением Правительства Российской Федерации от 29 октября 2002 года (Перечень 2002 года).

В данном Перечне указаны оперирующие врачи-специалисты всех наименований отделений хирургического профиля стационаров.

Право оперирующих врачей отделений (палат) хирургического профиля стационаров на льготное исчисление периодов работы ранее было предусмотрено Перечнем структурных подразделений государственных и муниципальных учреждений здравоохранения, клиник, высших медицинских образовательных учреждений и медицинских научных организаций, медико-санитарных частей и должностей врачей и среднего медицинского персонала, работа в которых дает право один год работы считать за один год и 6 месяцев, утвержденным постановлением Правительства Российской Федерации от 22 сентября 1999 года N 1066.

В соответствии с п. 2 Списка 1991 года льготный порядок исчисления был предусмотрен врачам - хирургам всех наименований отделений (палат) хирургического профиля стационаров.

Эндоскопическое отделение в соответствии с Перечнем хирургических подразделений стационаров лечебно-профилактических учреждений, утвержденным приказом Министерства здравоохранения Российской Федерации от 29 января 1999 года N 28, является отделением хирургического профиля.

Суд первой инстанции, включая в льготном порядке указанные периоды, исходил из того, что работа Н.И. в должности врача-эндоскописта в центральной районной больнице тождественна работе врача-эндоскописта стационара и протекала в отделении хирургического профиля стационара.

С таким выводом судебная коллегия не согласилась, поскольку достоверных и допустимых доказательств того, что истец работала полный рабочий день в качестве оперирующего врача - хирурга в материалах дела не представлено.

Как следует из материалов гражданского дела, истец работу в стационарном отделении хирургического профиля в спорные периоды не осуществляла, поскольку отделения функциональной диагностики, кабинет ультразвуковой диагностики, "Вспомогательное лечебно-диагностические подразделения", отделение лучевой диагностики не входят в перечень отделений хирургического профиля и работа в данных отделениях не может быть отнесена к работе, связанной с выполнением истцом обязанностей врача-хирурга.

Что же касается проведения истцом эндоскопических операций, то согласно операционному журналу (биопсий) и результатов биоптатов, взятых при проведении ФГДС, РРС, ФКС врача Н.И. МУЗ "Чебоксарская Центральная районная больница" с 14 августа 2009 года, на который сослался суд в своем решении, то проводимые истцом вмешательства является эндоскопическим исследованиями, лечебно-диагностическими процедурами. Об указанном свидетельствуют положение о диагностическом отделении ЦРБ, должностные инструкции врача-эндоскописта ЦРБ, из которых следует, что врач-эндоскопист проводит эндоскопические исследования, взятие при эндоскопическом исследовании материала для цитологической или гистологической верификации диагноза, участвует в разборе сложных случаев и ошибок в диагностике и т.д.

Кроме того осуществление истицей разовых хирургических манипуляций и операций в любом случае не может свидетельствовать о том, что она работала полный рабочий день в качестве оперирующего врача - хирурга.

Также судом не принято во внимание, что вопросы отнесения граждан к категории имеющих право на досрочное назначение пенсии, условия назначения этой пенсии, исчисление стажа в льготном порядке, входят в компетенцию законодателя, суд не обладает такими полномочиями.

В соответствии с правовой позицией Конституционного Суда Российской Федерации, изложенной в Определении от 24.01.2008 N 40-О-О, определение какого рода профессиональная деятельность сопряжена с повышенными психофизиологическими нагрузками связано с установлением объективных критериев оценки условий и характера труда в той или иной должности, зависит от вида и профиля деятельности соответствующего учреждения и относится к компетенции Правительства Российской Федерации, утверждающего и корректирующего исходя из этих критериев списки работ, профессий, должностей, специальностей и учреждений, с учетом которых досрочно назначается трудовая пенсия по старости, что исключает возможность их произвольного истолкования.

Суд первой инстанции, принимая данное решение, допустил произвольное толкование Списков и распространил их действие на такую деятельность, которая, с точки зрения законодателя, не дает права на исчисление стажа в льготном порядке.

Судом не учтено также, что для включения в льготном порядке периодов работы истца необходимо, чтобы она работала полный рабочий день в качестве оперирующего хирурга, как того требует п. 4 Правил 2002 г. исчисления периодов работы, дающей право на досрочное назначение трудовой пенсии по старости лицам, осуществлявшим лечебную и иную деятельность по охране здоровья населения в учреждениях здравоохранения, чего в указанном случае не имеется, так как согласно материалам гражданского дела, истец работала в указанных учреждениях по совместительству.

Работа истца в МУЗ "Городской клинический центр", МБУЗ "Городской клинический центр", БУ "Городской клинический центр" также осуществлялась в эндоскопическом кабинете поликлиники, который не может быть отнесен к отделениям хирургического профиля стационаров.

Судебная коллегия отменила решение суда в части включения в специальный стаж истца указанных периодов и приняла в этой части новое решение. Которым отказала в удовлетворении требований.

Поскольку имеющегося у истца специального стажа недостаточно для назначения досрочной трудовой пенсия по старости на основании пунктом 20 части 1 статьи 27 ФЗ "О трудовых пенсиях в Российской Федерации", судебная коллегия отменила решение суда о назначении истцу досрочной пенсии с 08 мая 2013 года и отказала в удовлетворении требований. (Дело N 33-386/2014, Калининский районный суд г. Чебоксары Чувашской Республики).

Практика рассмотрения дел по спорам, возникающим из брачно-семейных отношений.

Согласно ч. 1 ст. 38 СК РФ раздел общего имущества супругов может быть произведен как в период брака, так и после его расторжения по требованию любого из супругов, а также в случае заявления кредитором требования о разделе общего имущества супругов для обращения взыскания на долю одного из супругов в общем имуществе супругов.

Е.А. обратилась в суд с иском к И.И. о разделе совместно нажитого имущества.

Исковые требования мотивированы тем, Е.А. и И.И. состоят в зарегистрированном браке с 06 мая 1987 года. Брачный договор между ними не заключался. В период брака супругами нажито следующее имущество: здание конторы общей площадью 964,55 кв. м.; здание проходной общей площадью 34,53 кв. м.; здание мебельного цеха, общей площадью 3776,56 кв. м., отделочно-сборочный участок общей площадью 2772,38 кв. м.; здание механического участка общей площадью 687,77 кв. м.; здание кузницы общей площадью 96,88 кв. м.; сушилка общей площадью 440,69 кв. м.; земельный участок, категории земель населенных пунктов для производственно-технических нужд, общей площадью 46 152 кв. м., земельный участок, категории земель населенных пунктов, для производственно-технических нужд, общей площадью 7686 кв. м. Указанное имущество зарегистрировано за И.И. на праве собственности. В настоящее время в рамках исполнительного производства по долгам ответчика на вышеуказанное имущество наложен арест. Несмотря на то, что истица не является соответчиком по обязательствам своего супруга, арест наложен и на ее долю в общей совместной собственности супругов, в связи с чем Е.А. просила произвести раздел совместно нажитого имущества, выделив в ее собственность здание мебельного цеха, здание механического участка, отделочно-сборочный участок, здание кузницы, сушилку, земельный участок площадью 46 152 кв. м., а И.И. выделить здание конторы, здание проходной и земельный участок площадью 7 686 кв. м., которых будет достаточно для погашения всех долгов.

Разрешая спор по существу и отказывая в удовлетворении исковых требований Е.А., суд первой инстанции пришел к выводу о том, что иск о разделе имущества преследует цель затягивания исполнения принятого судебного решения о взыскании с И.И. денежных средств, в обеспечение взыскания которых был наложен арест на указанное в иске имущество. Отказывая в удовлетворении иска, суд исходил из того, что при указанных обстоятельствах раздел имущества, находящегося под арестом, нарушает права и законные интересы взыскателей по исполнительному производству, по которому ответчик И.И. является должником.

Судебная коллегия нашла необходимым отменить решение суда и вынести по делу новое решение о разделе совместно нажитого имущества.

Согласно ст. 34 СК РФ имущество, нажитое супругами во время брака, является их совместной собственностью.

Как следует из материалов дела, на основании договора купли-продажи 2005 г. в период брака супругами Н. было приобретено указанное выше имущество. На момент рассмотрения дела сушилка как объект недвижимости не существует.

Согласно ч. 1 ст. 38 СК РФ раздел общего имущества супругов может быть произведен как в период брака, так и после его расторжения по требованию любого из супругов, а также в случае заявления кредитором требования о разделе общего имущества супругов для обращения взыскания на долю одного из супругов в общем имуществе супругов.

Брак между супругами Н. не расторгнут, однако право супругов на раздел имущества в период брака предусмотрен законодательством, в связи с чем судебная коллегия исходила из того, что исковые требования Е.А., состоящей в браке с И.И. с 1987 года, о разделе совместно нажитого имущества, основаны на законе.

Отказывая истице в разделе имущества, суд первой инстанции сослался на то, что И.И. является должником перед третьими лицами, и при указанных обстоятельствах раздел имущества, находящегося под арестом, нарушает права и законные интересы взыскателей по исполнительному производству.

Однако судебная коллегия пришла к выводу, что закон должен защищать права как истицы, являющейся сособственником совместно нажитого имущества, так и права третьих лиц, по отношению к которым И.И. является должником.

Согласно ч. 1 ст. 45 СК РФ по обязательствам одного из супругов взыскание может быть обращено лишь на имущество этого супруга. При недостаточности этого имущества кредитор вправе требовать выдела доли супруга-должника, которая причиталась бы супругу-должнику при разделе общего имущества супругов, для обращения на нее взыскания. Взыскание обращается на общее имущество супругов по общим обязательствам супругов, а также по обязательствам одного из супругов, если судом установлено, что все, полученное по обязательствам одним из супругов, было использовано на нужды семьи. При недостаточности этого имущества супруги несут по указанным обязательствам солидарную ответственность имуществом каждого из них.

Таким образом, законодатель предусмотрел меры для защиты прав кредиторов, однако третьи лица - кредиторы И.И. этим право не воспользовались и не стали обращаться с самостоятельным иском о выделении доли супруга-должника. Поскольку Е.А. не признана должником перед третьими лицами, а в принятых судом решениях по взысканию с И.И. в пользу третьих лиц денежных средств не сделаны выводы о том, что эти обязательства являются общими обязательствами супругов, суд первой инстанции в соответствии ст. 38 и ст. 39 СК РФ должен был произвести раздел совместно нажитого имущества супругов Н. в пределах заявленных исковых требований.

Из материалов дела следует, что в производстве судебных приставов-исполнителей УФССП России по Чувашской Республике имеется сводное исполнительное производство о взыскании с И.И. денежных средств в размере 10 555 147 руб. 50 коп.

В силу ч. 1 ст. 39 СК РФ при разделе общего имущества супругов и определении долей в этом имуществе доли супругов признаются равными, если иное не предусмотрено договором между супругами.

В ходе рассмотрения дела в суде апелляционной инстанции была назначена судебная экспертиза по определению рыночной стоимости спорного имущества с возможностью конкретных вариантов реального раздела этих объектов недвижимости между супругами Н.

Поскольку истица просила передать ответчику имущественный комплекс стоимостью 7 352 752 руб., а себе определить другой имущественный комплекс стоимостью 8 732 793 руб., ответчик согласился с таким вариантом раздела имущества, третьи лица согласилась на распоряжение заложенным земельным участком, судебная коллегия нашла возможным произвести раздел имущества супругов по представленному экспертом варианту с сохранением в соответствии ст. 353 ГК РФ залога земельного участка площадью 46 152 кв. м. в пользу третьего лица.

Судебная коллегия отменила решение суда первой инстанции и вынесла по делу новое решение, которым разделила совместно нажитое имущество супругов Н. (Дело N 33-4/2014, Ибресинский районный суд Чувашской Республики).

При разрешении дел о распределении общих долгов супругов при разделе общего имущества юридически значимым по делу обстоятельством является выяснение того, с какого времени фактически были прекращены брачные отношения супругов и ведение общего хозяйства, кто конкретно и из каких денежных средств погашал долг.

О.С. обратилась с иском к А.Н. о разделе совместно нажитого имущества.

Исковые требования мотивированы тем, что А.Н. и О.С. состояли в зарегистрированном браке с 1994 года, от брака имеют шестерых детей. Решением мирового судьи от 05 апреля 2013 г. брак между супругами расторгнут, место жительства несовершеннолетних детей определено с матерью. Раздел совместно нажитого имущества при расторжении брака не производился.

В период брака супругами приобретено следующее имущество: земельный участок, площадью 0,1 га для индивидуального жилищного строительства, кадастровой стоимостью 149 418,18 рублей, зарегистрированный на ответчика, и расположенный на нем жилой дом с хозяйственными постройками: сарай с сенохранилищем, баня с предбанником, оформленный на праве собственности на ответчика как незавершенное строительством одноэтажное кирпичное здание, общей стоимостью 188 019 рублей; автомобиль ВАЗ 21012 стоимостью 225 000 рублей; 3-х комнатная квартира, стоимостью 1 050 000 рублей, зарегистрированная на праве общей долевой собственности на шестерых детей. Истица с детьми проживает в 3-х комнатной квартире, в которой также зарегистрирован ответчик. Впоследствии А.Н. поменял в жилом доме замок, а автомобиль оформил на свою сожительницу. Соглашение о добровольном разделе имущества между супругами не достигнуто. Кроме того, в период брака для приобретения трехкомнатной квартиры супруги заняли у В.С. денежные средства в размере 146 900 рублей, летом 2008 году вернули 25 000 рублей, оставшийся долг в размере 125 000 руб. с учетом судебных расходов В.С. за составление иска в суд, истице пришлось выплатить за счет собственных средств.

О.С. просила признать доли в совместно нажитом в браке имуществе равными, произвести раздел земельного участка и жилого дома с хозяйственными строениями, выделив по 1/2 доли в праве собственности на указанное имущество каждому из супругов, разделить долг в размере 125 000 рублей, взыскав с ответчика половину денежных средств, уплаченных ею в счет погашения долга перед В.С., в размере 62 500 рублей.

Рассматривая спор, суд первой инстанции установил, что земельный участок был выделен ответчику 24 февраля 1993 года, жилой дом и все хозяйственные строения на земельном участке были построены ответчиком и его родителями до регистрации брака с истицей. Учитывая, что истицей не представлены доказательства приобретения строительных материалов в период брака и возведения каких-либо строений в период совместного проживания, она отказалась от проведения строительно-технической экспертизы, суд отказал в удовлетворении требований о разделе земельного участка и жилого дома. Отказывая в удовлетворении требований о взыскании с ответчика половины суммы уплаченного истицей долга в размере 62 500 рублей, суд исходил из того, что заём, полученный у B.C. на приобретение квартиры, был погашен супругами в период нахождения в браке.

Судебная коллегия проверила по жалобе истца О.С. правильность вынесения решения в части отказа в разделе долга и пришла к следующему.

Согласно ст. 39 Семейного кодекса Российской Федерации при разделе общего имущества супругов и определении долей в этом имуществе доли супругов признаются равными, если иное не предусмотрено договором между супругами. Общие долги супругов при разделе общего имущества супругов распределяются между супругами пропорционально присужденным им долям.

Общие обязательства супругов, как следует из содержания п. 2 ст. 45 Семейного кодекса Российской Федерации, это те обязательства, которые возникли по инициативе супругов в интересах всей семьи, или обязательства одного из супругов, по которым все полученное им было использовано на нужды семьи.

Как следует из материалов дела, в период брака многодетной семье А. для приобретения трехкомнатной квартиры была выделена субсидия из федерального бюджета 634 800 руб., бывшим собственникам квартиры А. дополнительно заплатили 415 000 руб., что подтверждается письменными расписками, прокурорской проверкой в 2011 году.

Ответчиком не оспаривался факт того, что для покупки трехкомнатной квартиры в интересах семьи супруги занимали денежные средства у В.С., данный факт подтверждается письменной распиской О.С. от 18.09.2008 г. на сумму 121 900 руб.

Впоследствии вышеуказанная квартира была с согласия супругов оформлена на праве общей долевой собственности на шестерых детей по 1/6 доли в праве, что подтверждается свидетельствами о государственной регистрации права и свидетельствует о том, что полученные в заем денежные средства были использованы в интересах семьи.

Отказывая в удовлетворении исковых требований о взыскании с ответчика 62 500 рублей в виде половины выплаченного истицей долга, суд первой инстанции исходил из того, что долг был погашен в период брака.

Действительно, брак между супругами расторгнут лишь решением мирового судьи от 05 апреля 2013 г., однако из содержания решения следует, что супруги не проживают совместно с апреля 2010 г., общее хозяйство не ведется, брачные отношения прекращены.

Материалами дела доказан факт того, что 125 000 руб. с учетом юридических расходов В.С. истица О.С. отдавала займодавцу в течение 2011 - 2012 г.г., указанный факт подтвержден В.С. в судебном заседании.

При таких обстоятельствах юридически значимым по делу обстоятельством явилось выяснение того, с какого времени были прекращены брачные отношения супругов и ведение общего хозяйства, кто конкретно и из каких денежных средств погашал долг перед В.С.

Поскольку долг перед В.С. являлся общим обязательством супругов, этот долг полностью выплачен О.С., судебная коллегия пришла к выводу, что имелись все законные основания для удовлетворения исковых требований о взыскании с ответчика половины выплаченного общего денежного обязательства.

Согласно ч. 2 ст. 325 ГК РФ должник, исполнивший солидарную обязанность, имеет право регрессного требования к остальным должникам в равных долях за вычетом доли, падающей на него самого.

Судебная коллегия отменила решение суда в части отказа в удовлетворении исковых требований о разделе долга и взыскании 62 500 рублей и вынесла новое решение, которым взыскала с А.Н. в пользу О.С. 62 500 руб. в счет уплаченного ею общего долга перед В.С. (Дело N 33-683/2014, Чебоксарский районный суд Чувашской Республики).

Закон предусматривает взыскание алиментов на содержание бывшей супруги в твердой денежной сумме, которая в целях индексации устанавливается судом кратной величине прожиточного минимума для соответствующей социально-демографической группы населения, установленной в соответствующем субъекте Российской Федерации по месту жительства лица, получающего алименты.

М.В. обратилась к А.Н. с иском об определении места жительства несовершеннолетних детей с матерью, взыскании алиментов на содержание детей, алиментов на свое содержание и возмещении судебных издержек. В настоящее время она не работает, находится в неоплачиваемом отпуске по уходу за младшей дочерью, содержит и воспитывает двоих детей, нуждается в материальной поддержке бывшего супруга. М.В. просила определить место жительства несовершеннолетних детей с матерью, взыскать алименты на содержание детей в размере 1/3 части заработка и (или) иного дохода, алименты на свое содержание в сумме 3000 рублей ежемесячно, взыскать расходы на услуги представителя в размере 12 500 рублей и государственную пошлину в размере 1000 рублей.

Решением суда от 21 ноября 2013 года брак между супругами расторгнут. Определяя в интересах детей место жительства несовершеннолетних детей с матерью, суд взыскал с А.Н. в пользу М.В. алименты на их содержание в предусмотренных законом размерах. В связи с нахождением М.В. в отпуске по уходу за ребенком с учетом признания А.Н. исковых требований о взыскании алиментов на содержание бывшей супруги, суд взыскал с А.Н. в пользу М.В. алименты на ее содержание в размере 3000 руб. ежемесячно, по 20.11.2014 года.

Судебная коллегия в основном согласилась с решением суда, однако изменила абзац четвертый резолютивной части решения суда в части взыскания алиментов на содержание М.В., приведя формулировку в соответствие с нормами действующего законодательства.

В соответствии со ст. 90 Семейного кодекса РФ право требовать предоставления алиментов в судебном порядке от бывшего супруга, обладающего необходимыми для этого средствами, имеет бывшая жена в период беременности и в течение трех лет со дня рождения общего ребенка.

Размер алиментов и порядок их предоставления бывшему супругу после расторжения брака могут быть определены соглашением между бывшими супругами.

Согласно ст. 91 СК РФ при отсутствии соглашения между супругами (бывшими супругами) об уплате алиментов размер алиментов, взыскиваемых на супруга (бывшего супруга) в судебном порядке, определяется судом исходя из материального и семейного положения супругов (бывших супругов) и других заслуживающих внимания интересов сторон в твердой денежной сумме, подлежащей уплате ежемесячно.

Поскольку в ходе рассмотрения дела стороны пришли к соглашению о материальном содержании бывшей супруги, находящейся в отпуске по уходу за ребенком, ежемесячно по 3 000 руб., суд первой инстанции обоснованно вынес решение о взыскании с А.Н. в пользу М.В. по 3 000 руб. ежемесячно.

Однако формулировка о взыскании алиментов "в размере 37,4% от величины прожиточного минимума по РФ, что на дату вынесения решения суда составляет 3000 рублей, ежемесячно, по 20.11.2014 года" не соответствует нормам действующего законодательства.

Согласно ст. 117 СК РФ судебный пристав-исполнитель, а также организация или иное лицо, которым направлен исполнительный документ в случае, установленном частью 1 статьи 9 Федерального закона от 2 октября 2007 года N 229-ФЗ "Об исполнительном производстве", производят индексацию алиментов, взыскиваемых по решению суда в твердой денежной сумме, пропорционально росту величины прожиточного минимума для соответствующей социально-демографической группы населения, установленной в соответствующем субъекте Российской Федерации по месту жительства лица, получающего алименты, при отсутствии в соответствующем субъекте Российской Федерации указанной величины производят эту индексацию пропорционально росту величины прожиточного минимума для соответствующей социально-демографической группы населения в целом по Российской Федерации. Размер алиментов, взыскиваемых по решению суда в твердой денежной сумме, в целях их индексации устанавливается судом кратным величине прожиточного минимума, определенной в соответствии с правилами пункта 1 настоящей статьи, в том числе размер алиментов может быть установлен в виде доли величины прожиточного минимума.

В данном случае судом алименты определены в процентном отношении, тогда как необходимо было определять в виде доли величины прожиточного минимума. Кроме того, поскольку закон предусматривает взыскание алиментов на содержание бывшей супруги именно в твердой денежной сумме, необходимо указывать в решении суда об индексации алиментов, взыскиваемых по решению суда в твердой денежной сумме, пропорционально росту величины прожиточного минимума для соответствующей социально-демографической группы населения, установленной в Чувашской Республике по месту жительства лица, получающего алименты. Этого судом сделано не было, а ссылка сделана не на нормативные акты Чувашской Республики, а в целом по Российской Федерации.

Постановлением Кабинета Министров Чувашской Республики от 23.10.2013 г. N 422 определена величина прожиточного минимума для трудоспособного населения в 6 430 руб. за четвертый квартал 2013 г.

Взысканные алименты в размере 3000 руб. ежемесячно от указанной суммы составят 12/25 долей величины прожиточного минимума для трудоспособного населения в 6 430 руб., установленной вышеуказанным Постановлением Кабинета Министров ЧР, которые подлежат индексации пропорционально росту величины прожиточного минимума для соответствующей социально-демографической группы населения, установленной в Чувашской Республике (Дело N 33-1215/2014, Новочебоксарский городской суд Чувашской Республики).

Суд при вынесении решения о признании брака недействительным в отношении раздела имущества, приобретенного совместно до момента признания брака недействительным, вправе применить положения, установленные статьями 34, 38 и 39 СК РФ

Л. обратилась в суд с иском к М. о признании завещательных распоряжений на банковские вклады, свидетельств о праве на наследство недействительными, включении банковских вкладов в состав наследства и взыскании денежных средств с ответчика.

Исковые требования мотивированы тем, что 19 февраля 2011 г. умер ее отец К., 13 мая 2011 г. нотариусом заведено наследственное дело, по которому наследниками значились истец (дочь наследодателя) и ответчик (супруга наследодателя). На основании завещательных распоряжений на банковские вклады, совершенных при жизни К., ответчику выданы свидетельства о праве на наследство - на денежные средства в сумме 757 765 руб., находившиеся на счетах наследодателя, которые ею получены. Однако, завещательные распоряжения, по мнению истицы, являются недействительными на основании ст. 171 ГК РФ, поскольку совершены лицом, признанным недееспособным. Так, решением суда от 03 мая 1978 г. К. был признан недееспособным вследствие психического заболевания. По указанному основанию решением суда от 02 сентября 2011 г. брак между К. и М., заключенный 21 мая 1990 г., был признан недействительным. Таким образом, в силу закона истец является единственным наследником после смерти своего отца К. Следовательно, выданные М. свидетельства о праве на наследство в виде денежных вкладов являются недействительными, а полученные по ним ответчиком денежные средства подлежат взысканию в пользу истца.

Проанализировав представленные сторонами доказательства, установленные фактические обстоятельства по делу, суд первой инстанции, принимая во внимание положения ч. 2 ст. 61 ГПК РФ, обоснованно и правомерно пришел к выводу об удовлетворении заявленных Л. требований о признании недействительными завещательных распоряжений (как ничтожных сделок в силу ч. 1 ст. 171 ГК РФ) в отношении вкладов, и соответственно, признании недействительными выданных на их основании М. свидетельств о праве на наследство по завещанию от 20 августа 2011 г.

При этом, суд первой инстанции исходил из того, что завещательные распоряжения были совершены лицом, признанным недееспособным вследствие психического расстройства. В последующем при жизни К. решением суда дееспособным не признавался.

В указанной части судебная коллегия согласилась с выводами суда, посчитала их правильными, основанными на представленных в деле доказательствах и правильном применении норм материального права.

Вместе с тем, установив, что истица Л. является единственной наследницей первой очереди, принявшей наследство после смерти своего отца К., а также принимая во внимание признание недействительными завещательных распоряжений, совершенных наследодателем, суд первой инстанции включил в состав наследства после смерти К. денежные средства в размере 757 765 руб., находящиеся на счетах в банке, в отношении которых совершены признанные судом недействительными завещательные распоряжения, и взыскал указанную сумму с ответчика в пользу истца.

Судебная коллегия пришла к выводу, что судом первой инстанции неправильно включены в состав наследства после смерти К. денежные вклады в целом.

Как следует, из материалов дела, решением суда от 02 сентября 2011 г. брак, зарегистрированный 21 мая 1990 года между К. и М., признан недействительным.

В соответствии с п. 1 ст. 30 Семейного кодекса РФ брак, признанный судом недействительным, не порождает прав и обязанностей супругов, предусмотренных настоящим Кодексом, за исключением случаев, установленных пунктами 4 и 5 настоящей статьи.

Согласно п. 4 ст. 30 Семейного кодекса РФ при вынесении решения о признании брака недействительным суд вправе признать за супругом, права которого нарушены заключением такого брака (добросовестным супругом), право на получение от другого супруга содержания в соответствии со статьями 90 и 91 настоящего Кодекса, а в отношении раздела имущества, приобретенного совместно до момента признания брака недействительным, вправе применить положения, установленные статьями 34, 38 и 39 настоящего Кодекса, а также признать действительным брачный договор полностью или частично. Добросовестный супруг вправе требовать возмещения причиненного ему материального и морального вреда по правилам, предусмотренным гражданским законодательством.

Пунктом 2 статьи 34 Семейного кодекса РФ установлено, что к общему имуществу супругов помимо прочего относятся доходы каждого из супругов от трудовой деятельности, предпринимательской деятельности и результатов интеллектуальной деятельности, полученные им пенсии, пособия, а также иные денежные выплаты, не имеющие специального целевого назначения (суммы материальной помощи, суммы, выплаченные в возмещение ущерба в связи с утратой трудоспособности вследствие увечья либо иного повреждения здоровья, и другие).

М. не знала о наличии препятствий к заключению брака с К., брак заключен в мае 1990 г., супруги совместно проживали и вели общее совместное хозяйство вплоть до смерти К. 19 февраля 2011 г.; брак признан недействительным решением суда от 2 сентября 2011 г. уже после смерти К. по иску его наследника. Также из материалов дела следует, что несмотря на наличие не отмененного решения суда от 03 мая 1978 г. о признании К. недееспособным, над К. опека не устанавливалась, опекун не назначался, он самостоятельно при жизни в период брака в 1990 - 2011 годы распоряжался своими доходами. Сама М. указывала, что впервые о наличии решения суда о недееспособности К. узнала только после его смерти. Заключением брака, признанного судом недействительным, нарушены права М, следовательно, в соответствии с пунктом 4 статьи 30 Семейного кодекса Российской Федерации, она является добросовестным супругом. Судебная коллегия посчитала необходимым в отношении имущества, нажитого ими совместно до признания брака недействительным, применить режим общей совместной собственности.

Таким образом, по смыслу закона (п. 2 ст. 218 ГК РФ, п. 1 ст. 34 Семейного кодекса РФ) предполагается, что денежные средства во вкладах являются совместной собственностью супругов, и при его разделе и определении долей в этом имуществе доли супругов признаются равными (п. 1 ст. 39 Семейного кодекса РФ).

При таких обстоятельствах, включению в состав наследства после смерти К. и, соответственно, взысканию с ответчика в пользу истца подлежит лишь _ от суммы, находившейся на счетах во вкладах.

Согласно материалам дела, К. имел вклады в рублях, с остатком вклада по состоянию на 15 августа 2011 г. на счете N 1 в размере 161 516,68 руб. и на счете N 2 на сумму 596 249,92 руб. Таким образом, общая сумма денежных средств, находившихся на счетах К. составляет 757 766,60 руб. Соответственно, с ответчика в пользу истца подлежало взысканию 378 883,30 руб., что составляет _ часть от общей суммы вклада на счетах К., (757766,60/2 = 378883,30).

(Дело N 33-374/2014, Московский районный суд г. Чебоксары Чувашской Республики).

Практика рассмотрения дел по спорам, возникающим из наследственных правоотношений

Если земельный участок находился в фактическом бессрочном пользовании наследодателя до вступления в силу Закона СССР от 06.03.1990 г. N 1305-1 "О собственности в СССР", к наследнику в связи с приобретением в порядке наследования права собственности на жилой дом, расположенный на спорном земельном участке, в порядке правопреемства переходит право на получение названного земельного участка в собственность.

Н.М. обратилась в суд с иском к администрации города, Г.П. о признании права на 1/2 долю в праве постоянного (бессрочного) пользования земельным участком, распложенным по адресу пер. К. Иванова, д. 24.

Исковые требования мотивированы тем, что 02 мая 1984 г. после смерти её матери С.З. открылось наследство в виде жилого дома, принадлежавшего наследодателю на основании договора дарения от 10 апреля 1981 г. Наследниками, принявшими наследство, являются её дети: истец Н.М. и М., которые зарегистрировали право собственности на жилой дом в равных долях. Между тем, по причине юридической неграмотности, истец своевременно не оформила земельный участок по указанному адресу, в связи с чем в настоящее время оформление права на 1/2 долю в праве постоянного (бессрочного) пользования земельным участком возможно лишь в судебном порядке.

Решением суда в удовлетворении исковых требований отказано.

Судебная коллегия отменила решение суда первой инстанции по следующим основаниям.

Согласно абз. 2 п. 2 ст. 218 ГК РФ в случае смерти гражданина право собственности на принадлежавшее ему имущество переходит по наследству к другим лицам в соответствии с завещанием или законом.

В соответствии со ст.ст. 1110-1112 ГК РФ при наследовании имущество умершего (наследство, наследственное имущество) переходит к другим лицам в порядке универсального правопреемства, то есть в неизменном виде как единое целое и в один и тот же момент, если из правил настоящего Кодекса не следует иное. В состав наследства входят принадлежавшие наследодателю на день открытия наследства вещи, иное имущество, в том числе имущественные права и обязанности.

В соответствии с п. 1 ст. 532 ГК РСФСР, действовавшего до 01 марта 2002 года, при наследовании по закону наследниками в равных долях являлись в первую очередь - дети (в том числе усыновленные), супруг и родители (усыновители) умершего, а также ребенок умершего, родившийся после его смерти.

Из материалов дела следует, что С.З. на основании нотариально удостоверенного договора дарения от 10 апреля 1981 г. являлась собственником дома, расположенного на спорном земельном участке, предоставленном в бессрочное пользование.

Обращаясь в суд с настоящим иском, истец Н.М. просила суд признать за ней право на _ долю в праве постоянного (бессрочного) пользования указанным земельным участком, указывая, что на данном участке находится перешедший к ней в порядке наследства жилой дом и на праве постоянного (бессрочного) пользования данный земельный участок принадлежал ее матери (наследодателю).

Разрешая спор, суд первой инстанции пришел к выводу, что по смыслу действовавшего на момент открытия наследства закона земельные участки, принадлежащие гражданам на праве постоянного (бессрочного) пользования, не могут быть предметами различных сделок и не могут передаваться по наследству, в связи с чем отказал в удовлетворении требований Н.М. о признании за ней права на _ долю в праве постоянного (бессрочного) пользования указанным земельным участком в порядке наследования по закону.

Вместе с тем, подпунктом 5 пункта 1 статьи 1 Земельного кодекса РФ установлен принцип единства судьбы земельных участков и прочно связанных с ними объектов, согласно которому все прочно связанные с земельным участком объекты следуют судьбе земельных участков, за исключением случаев, установленных федеральными законами.

В силу части 3 статьи 20 Земельного кодекса РФ право постоянного (бессрочного) пользования находящимися в государственной или муниципальной собственности земельными участками, возникшее у граждан или юридических лиц до введения в действие Земельного кодекса РФ, сохраняется.

Согласно п. 9.1 ст. 3 "О введении в действие Земельного кодекса Российской Федерации" если земельный участок предоставлен до введения в действие Земельного кодекса Российской Федерации для ведения личного подсобного, дачного хозяйства, огородничества, садоводства, индивидуального гаражного или индивидуального жилищного строительства на праве пожизненного наследуемого владения или постоянного (бессрочного) пользования, гражданин, обладающий таким земельным участком на таком праве, вправе зарегистрировать право собственности на такой земельный участок, за исключением случаев, если в соответствии с федеральным законом такой земельный участок не может предоставляться в частную собственность.

В случае, если в акте, свидетельстве или другом документе, устанавливающих или удостоверяющих право гражданина на земельный участок, предоставленный ему до введения в действие Земельного кодекса Российской Федерации для ведения личного подсобного, дачного хозяйства, огородничества, садоводства, индивидуального гаражного или индивидуального жилищного строительства, не указано право, на котором предоставлен такой земельный участок, или невозможно определить вид этого права, такой земельный участок считается предоставленным указанному гражданину на праве собственности, за исключением случаев, если в соответствии с федеральным законом такой земельный участок не может предоставляться в частную собственность.

Граждане, к которым перешли в порядке наследования или по иным основаниям права собственности на здания, строения и (или) сооружения, расположенные на земельных участках, указанных в настоящем пункте и находящихся в государственной или муниципальной собственности, вправе зарегистрировать права собственности на такие земельные участки, за исключением случаев, если в соответствии с федеральным законом такие земельные участки не могут предоставляться в частную собственность.

Поскольку спорный земельный участок находился в фактическом бессрочном пользовании умершей матери истицы до вступления в силу Закона СССР от 06.03.1990 г. N 1305-1 "О собственности в СССР", к истцу в связи с приобретением в порядке наследования права собственности на жилой дом, расположенный на спорном земельном участке, в порядке правопреемства перешло право на получение названного земельного участка в собственность, за ней возможно признание права собственности на такой земельный участок.

Кроме того, из материалов дела следует, что решением суда от 19 марта 2013 г. в наследственную массу Н., умершего 05 сентября 2009 г., включена 1/2 доля в праве постоянного (бессрочного) пользования спорным земельным участком, и за Г.П. в порядке наследования по закону после смерти супруга Н. признано право на 1/2 долю в праве постоянного (бессрочного) пользования указанным земельным участком.

Указанное решение в силу положений ст. 61 ГПК РФ имеет преюдициальное значение при разрешении настоящего спора. Установленные данным решением обстоятельства не доказываются вновь и не подлежат оспариванию при рассмотрении настоящего дела, в котором участвуют те же лица. Суд первой инстанции в своем решении фактически изменил обстоятельства, установленные вступившим в законную силу решением суда от 19 марта 2013 г. и установленные выводы суда по настоящему делу противоречат указанному решению суда.

Судебная коллегия отменила решение суда и вынесла новое решение об удовлетворении исковых требований Н.М. (Дело N 33-84/2014, Канашский районный суд Чувашской Республики).

Все доли в общей долевой собственности должны быть распределены между наследниками, не распределение какой-либо доли не соответствует требованиям главы 15 Гражданского кодекса РФ об общей собственности.

Д.В. обратился в суд с иском с учетом уточнений к администрации района, администрации города, нотариусу А.В., А.Ю. о признании за ним право собственности на 2/3 доли в праве общей долевой собственности на жилой дом и земельный участок, в порядке наследования после смерти Д.Н., Е.Г., В.Д., Л.Д., К.Л., Р.Д.

Исковые требования мотивированы тем, что согласно регистрационному удостоверению от 8 апреля 1963 г. жилой дом принадлежал на праве общей собственности по 1/6 доле каждому: Д. (дед истца), Е. (бабушка истца), В.Д. (отец истца), Л.Д. (тетя истца), К..Д. (дядя истца), Р.Д. (тетя истца). В 1993 году отцу истца В.Д. для ведения личного подсобного хозяйства был предоставлен земельный участок площадью 0,40 га на котором и расположен этот дом. В 1995 г. В.Д. умер, после его смерти открылось наследство в виде земельного участка и 1/3 доли в праве общей долевой собственности на жилой дом с надворными постройками. Единственными наследниками как по закону, так и по завещанию после смерти В.Д. являлись истец Д.В. и его сестра Ж.В., которая отказалась от причитающейся ей доли наследства после смерти отца в пользу брата Д.В. В 2003 г. истцу было выдано свидетельство о праве собственности на 1/3 долю в праве собственности на жилой дом и земельный участок, на основании чего за ним зарегистрировано право собственности на 1/3 долю жилого дома и земельного участка, а 2/3 доли в праве общей долевой собственности не зарегистрировано в Управлении регистрационной службы.

Считает, что поскольку он постоянно, проживает в спорном жилом доме, пользуется земельным участком, оплачивает налоги, истец фактически принял наследство не только после смерти отца, но и после смерти дедушки Д., бабушки Е., тети Л.Д. и тети Р.Д., дяди К.Д. и соответственно за ним подлежит признанию право собственности на оставшиеся 2/3 доли на жилой дом и земельный участок в соответствии ст. 546 ГК РСФСР, п. 2 ч. 2 ст. 218, ст. 1143, ч. 1 ст. 1152, ст.ст. 1153, 1154 ГК РФ.

А.Ю. обратился в суд со встречным иском к Д.В., администрации района о признании за ним права собственности на 2/3 доли в праве общей долевой собственности на спорный жилой дом и земельный участок, и включении в состав наследства после смерти матери Р.Д., умершей в 2006 г., 1/4 доли в праве собственности на указанное имущество.

В обоснование встречных исковых требований указал, что является наследником первой очереди после смерти своей матери Р.Д., которой в спорном домовладении принадлежала 1/6 доля, а 1/12 доля перешла ей в порядке наследования после смерти деда Д., поскольку на момент его смерти в 1974 г. Р.Д. проживала в спорном доме и пользовалась земельным участком, то есть фактически приняла наследство после смерти своего отца. Таким образом, после смерти матери в порядке наследования к нему должна перейти 1/4 доля в спорном домовладении. Кроме того, считает, что он имеет право на 1/12 долю в праве общей долевой собственности на жилой дом и земельный участок по праву представления после смерти бабушки Е. Аналогично имеет право на 1/6 долю в имуществе после смерти тети Л.Д. и дяди К.Д.

Определением суда исковые требования Д.В. и встречные исковые требования А.Ю. о правах на земельный участок по адресу: ул. Совхозная, д. 22, выделены в отдельное производство. Решением суда признано право собственности Д.В. на 1/6 долю в праве общей долевой собственности на спорный жилой дом по праву наследования на имущество, оставшееся после смерти тети Л.Д., и на 1/6 долю по праву наследования на имущество, оставшееся после смерти дяди К.Д.

За А.Ю. признано право собственности на 1/12 долю в праве общей долевой собственности на спорный жилой дом по праву наследования на имущество, оставшееся после смерти матери Р.Д.

Судебная коллегия отменила решение суда первой инстанции в части определения долей по следующим основаниям.

Установлено, что спорный жилой дом согласно регистрационному удостоверению принадлежал на праве общей собственности по 1/6 доле каждому Д., Е., Л.Д., К.Д., В.Д., Р.Д. В 1967 года умерла Е. (бабушка истца). В 1974 г. умер Д. (дед истца).

В состав наследства после смерти Д. было включено 1/3 доля на жилой дом (с учетом доли супруги Е.) Так, его наследнику В.Д. выдано свидетельство о праве на наследство на 1/2 долю в наследственном имуществе, состоящем из 1/3 доли в праве общей долевой собственности на жилой дом. При этом в письменном заявлении о выдаче свидетельства о праве на наследство в адрес нотариуса В.Д. указывал, что наряду с ним наследство принял также второй сын наследодателя - Л.Д. Также согласно домовой книге на жилой дом на день смерти с Д. были зарегистрированы и проживали его сыновья Л.Д., В.Д. (отец истца), которые в равных долях фактически приняли наследство после смерти отца Д. по 1/6 доле в доме каждый.

Таким образом, по состоянию на 1988 г. отцу истца В.Д. принадлежала 1/3 доля (своя 1/6 +1/6 после отца), и Л.Д. также 1/3 доля (своя 1/6 +1/6 после отца) в спорном домовладении.

В.Д. умер в 1995 году. При жизни наследодатель составил завещание, которым спорный жилой дом он завещал в равных долях сыну Д.В. (истец) и дочери Ж.В., которая в последующем отказалась от своих наследственных прав в пользу своего брата Д.В. В связи с чем нотариусом Д.В. было выдано свидетельство о праве на наследство в виде 1/3 доли в праве общей долевой собственности на спорный жилой дом.

Право собственности истца Д.В. на 1/3 долю в праве на жилой дом в порядке наследования после смерти отца В.Д. зарегистрировано в Управлении Росреестра по ЧР в 2011 г.

Судом установлено, что наследники К.Д., умершего в 1994 году: супруга и дети на наследство, оставшееся после смерти отца, в виде доли в праве общей долевой собственности на жилой дом не претендуют, указав на признание права собственности на дом за истцом Д.В. Наследник Л.Д., умершей в 1990 г., сын В.С., также исковые требования Д.В. признал, суду пояснил, что на наследство, оставшееся после смерти матери в виде 1/6 доли на спорное домовладение, не претендует.

Установив, что наследственные дела после смерти Л.Д. и К.Д. не заводились, наследники первой очереди после смерти указанных лиц на наследственное имущество не претендуют, суд первой инстанции пришел к правильному выводу, что наследственное имущество фактически было принято их братом В.Д., проживавшим в указанном доме по день смерти в 1995 г., а после его смерти принято сыном - истцом Д.В.

Вместе с тем, за истцом Д.В. в Управлении Росреестра по Чувашской Республике зарегистрировано право на 1/3 долю в общей долевой собственности на жилой дом. В рамках настоящего дела он обратился в суд с иском о признании оставшейся не зарегистрированной за ним 2/3 долей в праве на жилой дом, полагая, что в конечном итоге фактически принял наследство после смерти отца В.Д., дедушки Д., бабушки Е., тети Л.Д., тети Р.Д. и дяди К.Д., владевших на праве общей собственности домом по 1/6 доли каждый.

Суд признал, что к Д.В. не перешла в порядке наследования только доля Р.Д., после смерти которой в 2006 г. наследство приняли наследники первой очереди, в частности истец по встречному иску А.Ю., что является препятствием для признания права за наследником второй очереди.

Из вышеизложенного следует, что в состав наследства после смерти Р.Д. вошла 1/6 доля в спорном домовладении.

Во внесудебном порядке в регистрирующем органе за истцом Д.Н. зарегистрировано право собственности на 1/3 долю на жилой дом; суд первой инстанции своим решением за ним признал дополнительно право собственности на 1/3 (1/6 + 1/6) долю; за А.Ю., признал право на 1/12 долю; за Н.Ю. признал 1/12 долю в мотивировочной части решения. При этом суд в удовлетворении исков как Д.Н., так и А.Ю. в остальной части долей в общей собственности отказал. При этом суд первой инстанции фактически потерял при подсчете еще 1/6 долю в общей долевой собственности на жилой дом, не присудив ее ни за кем. Обстоятельство того, что 1/6 доля в общей долевой собственности на единый жилой дом осталась нераспределенной не соответствует требованиям главы 15 Гражданского кодекса РФ об общей собственности.

Судебная коллегия нашла необходимым решение отменить в части определения долей в общей долевой собственности на жилой дом и признала за Д.В. право собственности на 1/2 долю на спорный жилой дом. Указанная 1/2 доля Д.В. присуждена дополнительно к ранее зарегистрированному праву собственности на 1/3 долю в общей собственности.

В рамках встречного иска А.Ю. к Д.В., администрации района суд первой инстанции признал за А.Ю. 1/12 долю в праве на спорный жилой дом (1/2 долю имущества Р.Д.) и в мотивированной части решения за Н.Ю., не заявлявшей правопритязания в рамках настоящего дела, признал 1/12 долю в жилом доме (другую 1/2 долю имущества Р.Д.).

Вместе с тем, Д.В. (заявивший притязания на целый дом) является в отношении встречного иска А.Ю. надлежащим ответчиков только в части требований о включении в состав наследства после смерти Р.Д. доли в спорном доме. В части же требований о долях наследников первой очереди на наследственное имущество Р.Д. В.Д. является ненадлежащим ответчиком. Соответственно исковые требования А.Ю. к ним в части признания за собой права собственности на наследственное имущество Р.Д. не подлежат удовлетворению.

Судебная коллегия включила в состав наследства после смерти Р.Д. 1/6 долю в общей долевой собственности на спорный жилой дом.

(Дело N 33-78/2014, Московский районный суд г. Чебоксары Чувашской Республики).

Закон не связывает возможность восстановления срока для принятия наследства с тем, когда наследник узнал о существовании наследственного имущества и его составе. Юридически значимым является то обстоятельство, когда наследнику стало известно об открытии наследства, то есть о дне смерти наследодателя.

Я.О. обратилась в суд с иском к администрации сельского поселения Цивильского района о восстановлении срока для принятия наследства, открывшегося после смерти О.П. и признании за ней в порядке наследования по закону права собственности на жилой дом и два земельных участка.

Исковые требования мотивированы тем, что после смерти её отца О.П. 23 марта 2011 г. открылось наследство в виде жилого дома и земельных участков. Однако о наличии у отца наследственного имущества истцу стало известно только в августе 2013 г., когда она приехала в г. Чебоксары. Истец является наследником первой очереди после смерти своего отца, других наследников, претендующих на его наследство, не имеется. Считает, что срок для принятия наследства пропущен ею по уважительной причине, в соответствии со ст. 1155 ГК РФ подлежит восстановлению, поскольку о наследстве отца она не знала и не могла знать, так как её родители развелись еще в 1999 году, после чего связь с отцом надолго была потеряна. Указанное имущество перешло её отцу в порядке наследования после смерти его матери (бабушки истицы).

Решением суда исковые требования Я.О. удовлетворены.

В связи с тем, что дело рассмотрено без привлечения к участию в деле Л.П., действующей в интересах несовершеннолетнего Р.О., судебная коллегия отменила решение суда первой инстанции. После перехода к рассмотрению дела в суде апелляционной инстанции по правилам производства в суде первой инстанции, истица Я.О. просила суд восстановить ей срок для принятия наследства, открывшегося после смерти О.П. по ранее изложенным основаниям и признать за ней в порядке наследования по закону право собственности на 1/2 долю в общей долевой собственности жилой дом и на два земельных участка. В обоснование уменьшения исковых требований указала, что наряду с ней наследником по закону первой очереди является несовершеннолетний Р.О., имеющий право на 1/2 долю наследства.

Судебная коллегия отменила решение суда первой инстанции и отказала в удовлетворении уточненных исковых требований.

Как следует из материалов дела, 23 марта 2011 г. умер О.П. На момент смерти наследодателю принадлежали жилой дом, а также земельные участки площадью 4800 кв. м. и 4200 кв. м.

В соответствии с п.п. 1, 2 ст. 1152 ГК РФ для приобретения наследства наследник должен его принять. Способы принятия наследства предусмотрены в ст. 1153 ГК РФ путем подачи заявления к нотариусу по месту открытия наследства о принятии наследства либо путем фактического принятия наследства.

Согласно п. 1 ст. 1154 ГК РФ, наследство может быть принято в течение шести месяцев со дня открытия наследства. В соответствии с п. 1 ст. 1155 ГК РФ, по заявлению наследника, пропустившего срок, установленный для принятия наследства (статья 1154), суд может восстановить этот срок и признать наследника принявшим наследство, если наследник не знал и не должен был знать об открытии наследства или пропустил этот срок по другим уважительным причинам и при условии, что наследник, пропустивший срок, установленный для принятия наследства, обратился в суд в течение шести месяцев после того, как причины пропуска этого срока отпали.

По смыслу указанной нормы закона срок для принятия наследства может быть восстановлен наследнику лишь в том случае, если наследник не знал и не должен был знать об открытии наследства, то есть о смерти наследодателя (ст. 1113 ГК РФ) либо хотя и знал об этом, но не мог в установленном порядке выразить свою волю в силу обстоятельств, объективно препятствовавших своевременно обратиться с заявлением о принятии наследства либо фактически принять наследство.

Как разъяснено в пункте 40 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29 мая 2012 года N 9 "О судебной практике по делам о наследовании", требования о восстановлении срока принятия наследства и признании наследника принявшим наследство могут быть удовлетворены лишь при доказанности совокупности следующих обстоятельств: а) наследник не знал и не должен был знать об открытии наследства или пропустил указанный срок по другим уважительным причинам; б) обращение в суд наследника, пропустившего срок принятия наследства, с требованием о его восстановлении последовало в течение шести месяцев после отпадения причин пропуска этого срока. Указанный шестимесячный срок, установленный для обращения в суд с данным требованием, не подлежит восстановлению, и наследник, пропустивший его, лишается права на восстановление срока принятия наследства.

Из материалов дела следует, что в установленный законом шестимесячный срок после смерти отца О.П. истец Я.О. к нотариусу с заявлением о принятии наследства не обращалась. Обращаясь с заявлением о восстановлении срока для принятия наследства, истица указала, что брак между её родителями был расторгнут, она проживала в другом городе и ей не было известно о наличии наследственного имущества.

Вместе с тем, закон не связывает возможность восстановления срока для принятия наследства с тем, когда наследник узнал о существовании наследственного имущества и его составе. Юридически значимым является то обстоятельство, когда наследнику стало известно об открытии наследства, то есть о дне смерти наследодателя.

Из пояснений представителя истицы, показаний свидетелей, в частности матери истицы - Л.И. следует, что о смерти своего отца О.П. 23 марта 2011 г. истица узнала своевременно, была на похоронах. Я.О. проживает в г. Москва с лета 2012 г. в связи с работой (до этого проживала в г. Чебоксары), обучается по заочной форме обучения в учебном заведении г. Чебоксары, приезжает на сессию. Ее мать Л.И. знала о жилом доме, принадлежащем наследодателю, но своей дочери не сообщала.

В суд с заявлением о восстановлении срока принятия наследства истица обратилась 31 октября 2013 г., т.е. спустя два года по истечении срока для принятия наследства.

Поскольку Я.О., обосновывая уважительность причин пропуска ею срока для принятия наследства, не ссылается на объективные, не зависящие от её воли обстоятельства, в силу указанных норм материального закона изложенные ею обстоятельства, не могут являться основанием для восстановления срока принятия наследства.

Отсутствие сведений о наличии объектов недвижимости в составе наследственного имущества не является уважительной причиной пропуска срока для принятия наследства, поскольку отсутствие информации о наследственном имуществе не препятствует обращению к нотариусу для принятия наследства, а сама информация о зарегистрированных правах на объекты недвижимости носит открытый характер.

Соответственно срок для принятия наследства был пропущен истцом без уважительных причин, поскольку располагая достоверными сведениями о смерти наследодателя, Я.О. в установленный законом срок не проявила желания к приобретению наследства.

В соответствии со ст. 56 ГПК РФ бремя доказывания наличия обстоятельств, препятствовавших реализации наследственных прав в установленный законом срок, возлагается на истца.

Судом апелляционной инстанции установлено, что у наследодателя имеется также несовершеннолетний сын Р.О., 13 января 2011 года рождения, который в силу статьи 1142 Гражданского кодекса РФ является наследником первой очереди по закону.

Законный представитель несовершеннолетнего Р.О. - Л.П. в установленный срок после смерти наследодателя О.П. 22 августа 2011 г. обратилась к нотариусу Чебоксарского района Л.М. (нотариусу по месту открытия наследства) с заявлением о принятии наследства. Таким образом, наследство после смерти О.П. в установленный законом срок принято наследником по закону - ответчиком Р.О.

При таких обстоятельствах, судебная коллегия пришла к выводу о необоснованности заявленного Я.О. иска, так как предусмотренные ч. 1 ст. 1155 ГК РФ основания для восстановления пропущенного срока на принятие наследства отсутствуют (Дело N 33-899/2014, Цивильский районный суд Чувашской Республики).

Практика разрешения земельных споров

В соответствии с п. 2 ст. 62 ЗК РФ на основании решения суда лицо, виновное в нарушении прав собственников земельных участков может быть принуждено к исполнению обязанности в натуре (восстановлению земельных участков в прежних границах, восстановлению межевых и информационных знаков, устранению других земельных правонарушений и исполнению возникших обязательств).

Н.А. и А.А. обратились в суд с иском к Л.Г. и С.С. об установлении границы между земельным участком площадью 1 100 кв. м. с кадастровым номером 149, расположенным по адресу: ул. Декабристов д. 8, и земельным участком площадью 500 кв. м. с кадастровым номером 118, расположенным по адресу: ул. Декабристов, д. 4.

Исковые требования мотивированы тем, что Постановлением главы администрации поселка от 10 декабря 1992 года N 183 А.А. для строительства индивидуального жилого дома в собственность был предоставлен земельный участок площадью 500 кв. м., расположенный по адресу: ул. Декабристов. Постановлением главы администрации района от 23 августа 2005 года N 572 Л.Н. для индивидуального жилищного строительства в собственность был предоставлен смежный земельный участок площадью 500 кв. м. 30 мая 2005 года Л.Н. было проведено межевание предоставленного ей земельного участка, при этом местоположение границ земельного участка было согласовано со всеми заинтересованными лицами. В 2006 году Л.Н. продала Е.В. земельный участок и возведенный на нем жилой дом, расположенные в настоящее время по адресу: ул. Декабристов, д. 4.

14 декабря 2010 года А.А. также провел межевание своего земельного участка, в ходе которого границы земельного участка с Е.В. повторно не согласовывались. С разрешения главы городского поселения и в соответствии с решением Собрания депутатов района от 23 марта 2004 года N 23/6 площадь земельного участка А.А. была доведена до 1 100 кв. м. По договору купли-продажи от 26 сентября 2011 года А.А. продал Н.А. 3/4 доли в праве общей долевой собственности на земельный участок, который в настоящее время расположен по адресу: ул. Декабристов, д. 8.

На основании договора дарения от 12 октября 2011 года Е.В. передала земельный участок и жилой дом в дар матери Л.Г.

С этого времени между истцами и ответчиками начались споры по поводу фактической границы между земельными участками. В связи с этим истцы не имеют возможности в полной мере пользоваться своим земельным участком, в том числе не могут возвести на его границе забор. Все попытки разрешения спора мирным путем к положительному результату не привели.

Суд удовлетворил иск, поскольку установил, что при проведении кадастровых работ по установлению границ смежных земельных участков истцов и ответчиков по фактическому пользованию, сложившемуся в течение длительного времени, требования закона не были нарушены, и что достоверных и достаточных доказательств того, что на момент проведения межевых работ по установлению границ земельного участка истцов фактическая граница между земельными участками проходила в ином месте, материалы дела не содержат.

Судебная коллегия пришла к выводу, что названные обстоятельства не могли служить основанием для удовлетворения заявленного иска.

Статьей 11.1 ЗК РФ установлено, что земельным участком является часть земной поверхности, границы которой определены в соответствии с федеральными законами.

В силу ст. 70 ЗК РФ государственный кадастровый учет земельных участков осуществляется в порядке, установленном Федеральным законом "О государственном кадастре недвижимости".

Согласно положениям ст.ст. 37, 38 Федерального закона "О государственном кадастре недвижимости" (далее - Закон) местоположение границ земельного участка устанавливается кадастровым инженером в ходе кадастровых работ, результатом которых является межевой план, посредством определения координат характерных точек таких границ, то есть точек изменения описания границ земельного участка и деления их на части. В соответствии с п. 3 ч. 1 ст. 7 Закона описание местоположения границ земельного участка входит в перечень сведений об уникальных характеристиках объекта недвижимости, подлежащих внесению в государственный кадастр недвижимости.

Согласно ч. 2 ст. 1 Закона государственный кадастр недвижимости является систематизированным сводом сведений об учтенном в соответствии с данным Законом недвижимом имуществе, федеральным государственным информационным ресурсом.

Следовательно, границы земельного участка считаются установленными, если сведения об указанных выше уникальных характеристиках земельного участка в соответствии с требованиями Закона внесены в государственный кадастр недвижимости.

Частью 1 ст. 45 Закона предусмотрено, что государственный кадастровый учет или государственный учет объектов недвижимости, в том числе технический учет, осуществленные в установленном законодательством порядке до дня вступления в силу настоящего Федерального закона или в переходный период его применения с учетом определенных ст. 43 настоящего Федерального закона особенностей, признается юридически действительным, и такие объекты считаются объектами недвижимости, учтенными в соответствии с настоящим Федеральным законом.

Из дела следует, что местонахождение границы между находящимся в общей долевой собственности Н.А. и А.А. земельным участком с кадастровым номером 149 и находящимся в собственности Л.Г. земельным участком с кадастровым номером 118 определено по результатам межевания и проведения кадастровых работ, сведения о соответствующих координатах характерных точек границы между этими земельными участками, соответствующие установленным на основании Федерального закона "О государственном кадастре недвижимости" требованиям к описанию местоположения границ земельных участков, внесены в государственный кадастр недвижимости.

Таким образом, между земельным участком Н.А., А.А. и земельным участком Л.Г. в соответствии с требованиями действующего законодательства граница уже установлена.

Данное обстоятельство имело существенное значение для правильного разрешения настоящего спора, но в нарушение требования ч. 2 ст. 56 ГПК РФ суд не вынес его на обсуждение и не дал ему надлежащую правовую оценку.

Исходя из положений ст.ст. 2, 3 ГПК РФ предъявление иска должно иметь своей целью восстановление нарушенных или оспариваемых прав, свобод и законных интересов обратившегося в суд лица.

В соответствии со ст.ст. 11, 12 ГК РФ судебная защита нарушенных или оспоренных гражданских прав осуществляется способами, предусмотренными законом.

Избранный истцом способ судебной защиты нарушенного права должен соответствовать содержанию нарушенного права и характеру нарушения, а в результате применения соответствующего способа судебной защиты нарушенное право должно быть восстановлено.

В случае если избранный истцом способ защиты права не может обеспечить его восстановление, в удовлетворении иска должно быть отказано.

Согласно абз. 3 п. 2 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации и Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 29 апреля 2010 года N 10/22 "О некоторых вопросах, возникающих в судебной практике при разрешении споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав" иск об установлении границ земельного участка относится к искам о правах на недвижимое имущество.

Однако из материалов дела видно, что Н.А. и А.А. не ссылались в обоснование иска на то, что земельный участок, находящийся в их общей долевой собственности, должен иметь иные границы, и не оспаривали права Л.Г. на земельный участок в существующих границах. Свое обращение в суд Н.А. и А.А. обосновали тем, что Л.Г. и С.С. чинят им препятствия в пользовании своим земельным участком.

Между тем в соответствии с п. 2 ст. 62 ЗК РФ на основании решения суда лицо, виновное в нарушении прав собственников земельных участков, землепользователей, землевладельцев и арендаторов земельных участков, может быть принуждено к исполнению обязанности в натуре (восстановлению плодородия почв, восстановлению земельных участков в прежних границах, возведению снесенных зданий, строений, сооружений или сносу незаконно возведенных зданий, строений, сооружений, восстановлению межевых и информационных знаков, устранению других земельных правонарушений и исполнению возникших обязательств).

Поскольку Н.А. и А.А., обратившись при таких обстоятельствах в суд с иском об установлении границы между земельными участками, избрали ненадлежащий способ судебной защиты, который не может обеспечить восстановления тех прав, которые они считают нарушенными, в удовлетворении заявленного иска следовало отказать.

Судебная коллегия отменила решение суда и приняла по делу новое решение, которым в удовлетворении иска отказала (Дело N 33-349/2014, Ибресинский районный суд Чувашской Республики).

Положения статьи 12.1 Федерального закона "Об обороте земель сельскохозяйственного назначения" исключают возможность признания земельной доли невостребованной в случае принятия наследниками наследства.

Администрация сельского поселения Канашского района обратилась в суд с иском к Территориальному управлению Федерального агентства по управлению государственным имуществом в Чувашской Республике, МИ ФНС России N 4 по Чувашской Республике о прекращении права собственности на невостребованную земельную долю и признании на нее права муниципальной собственности.

Исковые требования мотивированы тем, что во исполнение Постановления Правительства РФ N 86 от 29 декабря 1991 года "О порядке реорганизации колхозов и совхозов", Постановления Правительства РФ N 708 от 4 сентября 1992 года "О порядке приватизации и реорганизации предприятий и организаций агропромышленного комплекса", Указа Президента РФ N 323 от 27 декабря 1991 года "О неотложных мерах по осуществлению земельной реформы в РСФСР" администрацией Канашского района Чувашской Республики 11 ноября 1996 года было вынесено постановление N 213 "О реализации конституционных прав граждан на землю", в соответствии с которым в долевую собственность граждан на территории СХПК было предоставлено 1008 га земли. Этим же постановлением был утвержден список лиц, наделяемых земельными долями по реорганизуемому хозяйству, всего 469 человек, с определением размера доли каждого собственника по 2,17 га, в том числе 2,05 га пашни, в котором, среди прочих лиц, указаны уже умершие собственники земельных долей А.И., Ф.Е., Т.И., А.С., Н.Т. В соответствии с п. 3 ст. 12.1 Федерального закона от 24 июля 2002 года N 101-ФЗ "Об обороте земель сельскохозяйственного назначения" (далее - Закон), администрацией сельского поселения в 2011 году был составлен список лиц, земельные доли которых могут быть признаны невостребованными по основаниям, указанным в пунктах 1 и 2 вышеназванной статьи. В соответствии с п. 4 ст. 12.1 указанного Закона, данный список был опубликован в газете "Канаш ен" от 3 августа 2011 года N 95, размещен на официальном сайте сельского поселения в сети "Интернет", а также информационных щитах, расположенных на территории сельского поселения. С момента публикации, т.е. с 3 августа 2011 года, до 3 ноября 2011 года принимались в письменной форме возражения лиц, считающих, что они или принадлежащие им земельные доли необоснованно включены в список невостребованных земельных долей. Лица, заявившие возражения (6 человек), были исключены из такого списка. В целях утверждения вышеназванного списка общим собранием собственников земельных долей, в соответствии с п. 5 ст. 12.1 вышеназванного Закона, администрацией сельского поселения в газете "Канаш ен" от 29 сентября 2011 года N 119-120 было размещено сообщение о проведении 10 ноября 2011 года в 10 часов общего собрания в здании Дома культуры. Указанное сообщение также было размещено на официальном сайте сельского поселения в сети "Интернет", на информационных щитах, расположенных на территории сельского поселения. В назначенный срок ни один собственник земельной доли на собрание не явился, о чем 10 ноября 2011 года администрацией был составлен соответствующий акт. В соответствии с п. 7 ст. 12.1 того же Закона, список невостребованных земельных долей был утвержден постановлением главы сельского поселения от 6 декабря 2011 года N 92.

Судом исковые требования удовлетворены.

Решение суда в части прекращения права общей долевой собственности Ф.Е. на земельную долю площадью 2,17 га, в том числе 2,05 га пашни, в составе невостребованных земельных долей бывшего СХПК, в части признания права собственности на данную земельную долю за муниципальным образованием обжаловано Н.И.

Судебная коллегия отменила решение суда в обжалуемой Н.И. части по следующим основаниям.

Согласно ст. 12.1 Федерального закона "Об обороте земель сельскохозяйственного назначения" орган местного самоуправления поселения или городского округа по месту расположения земельного участка, находящегося в долевой собственности, вправе обратиться в суд с требованием о признании права муниципальной собственности на земельные доли, признанные в установленном настоящей статьей порядке невостребованными.

Невостребованной может быть признана земельная доля, принадлежащая на праве собственности гражданину, который не передал эту земельную долю в аренду или не распорядился ею иным образом в течение трех и более лет подряд, а также земельная доля, сведения о собственнике которой не содержатся в принятых до дня вступления в силу Федерального закона от 21 июля 1997 года N 122-ФЗ "О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним" решениях органов местного самоуправления о приватизации сельскохозяйственных угодий, либо земельная доля, собственник которой умер и отсутствуют наследники как по закону, так и по завещанию, или никто из наследников не имеет права наследовать, или все наследники отстранены от наследования, или никто из наследников не принял наследства, или все наследники отказались от наследства и при этом никто из них не указал, что отказывается в пользу другого наследника.

Удовлетворяя исковые требования администрации сельского поселения, суд первой инстанции, применяя вышеуказанные положения Закона, исходил из того, что после смерти Ф.Е. наследственное дело на ее имущество не заводилось, никто из наследников наследственных прав в отношении земельной доли не оформлял, свидетельство, подтверждающее право собственности на земельную долю, не получал. Также суд исходил из того, что определенная Законом процедура признания земельной доли невостребованной администрацией сельского поселения была соблюдена.

Судебная коллегия не согласилась с таким выводом суда.

Как следует из материалов дела, Ф.Е., 1923 года рождения, умерла 25 ноября 2012 года.

Согласно п. 1 ст. 1154 ГК РФ наследство может быть принято в течение шести месяцев со дня открытия наследства.

Обжалуемое решение принято судом 22 мая 2013 года, то есть до истечения предусмотренного законом срока для принятия наследства, открывшегося после смерти собственника спорной земельной доли Ф.Е.

При этом, как усматривается из материалов дела, Н.И. в установленный законом срок обратился к нотариусу для принятия наследства по завещанию, открывшегося после смерти матери - Ф.Е.

Таким образом, спорная земельная доля, принадлежащая на праве собственности Ф.Е., не являлась невостребованной в правовом смысле, определенном в пунктах 1 и 2 ст. 12.1 вышеназванного Закона, которые исключают возможность признания земельной доли невостребованной в случае принятия наследниками наследства, в силу чего оснований, предусмотренных Законом, для удовлетворения исковых требований сельского поселения и признания за муниципальным образованием права собственности на спорную земельную долю у суда не имелось (Дело N 33-1065/2014, Канашский районный суд Чувашской Республики).

На границе с соседним земельным участком допускается устанавливать ограждения, которые должны быть сетчатыми или решетчатыми с целью минимального затенения территории соседнего участка и высотой не более 2,0 м.

И.М. обратилась в суд с иском к О.В. и просила признать незаконной установку забора и фундамента под забором, расположенным между земельными участками, принадлежащими И.М. и О.В.; прокладку водопровода, проходящего через земельный участок, принадлежащий И.М.; строительство пристроя и ската крыши пристроя; сооружение выгребной ямы, и возложить на О.В. обязанность демонтировать указанные забор, фундамент, водопровод, пристрой с крышей и выгребную яму.

В обоснование заявленных требований истица указала, что она является владельцем земельного участка, расположенного в садоводческом товариществе. Ответчица О.В. является собственником соседнего земельного участка. В 2003 году О.В. начала на своем земельном участке строительство дома с нарушением установленных строительных норм и правил. Так, ею был построен глухой забор с фундаментом высотой 2,7 м., который не пропускает солнечный свет на ее участок и в результате этого образуется сырость. Скат крыши жилого дома ответчицы расположен таким образом, что осадки попадают на земельный участок истицы, также провоцируя постоянную сырость. Кроме этого, О.В., не согласовав с истицей, проложила через земельный участок последней водопроводные трубы, перед территорией ее земельного участка сделала выгребную яму, от которой постоянно исходит зловонный запах.

Решением суда в удовлетворении исковых требований отказано. Судебная коллегия отменила решение суда первой инстанции в части отказа в удовлетворении требований о признании незаконной установки забора с фундаментом.

Из пояснений сторон и представленных сторонами фотографий, усматривается, что ограждение, разделяющее земельные участки истицы И.М. и Осиповой О.В., состоит из кирпичного фундамента и установленного на фундаменте забора из профлистов. Общая высота забора составляет более 2,5 м.

Отказывая в удовлетворении исковых требований И.М. о демонтаже ограждения в виде забора на фундаменте, суд первой инстанции исходил из того, что данный забор находится в исправном техническом состоянии, соответствует градостроительным нормам и правилам и не создает угрозу жизни и здоровью граждан.

То обстоятельство, что указанный забор расположен не по смежной границе земельных участков сторон, имеет отклонения от границы, установленной кадастровым органом, и некоторой своей частью находится на территории земельного участка истицы, по мнению суда, не может являться основанием для удовлетворения требования о демонтаже забора, поскольку указанное нарушение является взаимным, равновеликим и заявленное истцом требование несоразмерно допущенному нарушению прав землепользователей.

Однако, принимая такое решение, суд первой инстанции не учел, что в силу ст. 304 ГК РФ собственник может требовать устранения всяких нарушений его права, хотя бы эти нарушения и не были соединены с лишением владения.

Согласно пункту 45 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации и Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 29.04.2010 N 10/22 "О некоторых вопросах, возникающих в судебной практике при разрешении споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав" в силу статей 304, 305 Гражданского кодекса Российской Федерации иск об устранении нарушений права, не связанных с лишением владения, подлежит удовлетворению в случае, если истец докажет, что он является собственником или лицом, владеющим имуществом по основанию, предусмотренному законом или договором, и что действиями ответчика, не связанными с лишением владения, нарушается его право собственности или законное владение.

В соответствии с пунктом 2.2.56. Местных нормативов градостроительного проектирования "Градостроительство. Планировка и застройка Чебоксарского городского округа Чувашской Республики", утвержденных решением Чебоксарского городского Собрания депутатов от 14 июня 2012 года N 625 характер ограждения земельных участков со стороны улицы должен быть прозрачным и выдержан в едином стиле, как минимум, на протяжении одного квартала с обеих сторон улиц с максимально допустимой высотой ограждений - 2,0 м. На границе с соседним земельным участком допускается устанавливать ограждения, которые должны быть сетчатыми или решетчатыми с целью минимального затенения территории соседнего участка и высотой не более 2,0 м.

Согласно пункту 2.2.57 Республиканских нормативов градостроительного проектирования "Градостроительство. Планировка и застройка городских округов и поселений Чувашской Республики" (действовал до принятия постановления Кабинета Министров ЧР от 13 июня 2013 г. N 222), утвержденных постановлением Кабинета Министров ЧР от 07 февраля 2008 года N 21, характер ограждения земельных участков со стороны улицы должен быть прозрачным и выдержан в едином стиле, как минимум, на протяжении одного квартала с обеих сторон улиц с максимально допустимой высотой ограждений - 2,0 м. На границе с соседним земельным участком допускается устанавливать ограждения, которые должны быть сетчатыми или решетчатыми с целью минимального затенения территории соседнего участка и высотой не более 2,0 м.

Следовательно, забор, возведенный ответчицей, и разделяющий земельные участки сторон, не соответствует градостроительным нормам и правилам, влечет затенение земельного участка истицы, в связи с чем препятствует ей в пользовании земельным участком по его непосредственному назначению в полном объеме.

Кроме того, из материалов дела, пояснений лиц, участвующих в деле, следует, что возведенный ответчицей забор частично находится на земельном участке истицы, что само по себе свидетельствует о нарушении ее права пользования своей собственностью. Несостоятельным, несоответствующим установленным по делу обстоятельствам является суждение суда о том, что фактическое расположение забора свидетельствует о нарушении смежной границы земельных участков обеими сторонами, так как спорный забор был возведен только ответчиком.

Судебная коллегия отменила решение суда в части отказа в удовлетворении исковых требований по забору и приняла в этой части новое решение, которым возложила на О.В. обязанность в течение двух месяцев с момента вступления в законную силу апелляционного определения демонтировать ограждение в виде забора на фундаменте (Дело N 33-377/2014, Калининский районный суд г. Чебоксары Чувашской Республики).

Практика рассмотрения дел по спорам, возникающим из жилищных правоотношений

Предоставление гражданам жилого помещения в связи с признанием занимаемого ими жилого помещения непригодным носит компенсационный характер, и в соответствии со ст. 89 ЖК РФ наниматели имеют право на получение жилого помещения равнозначного по общей площади ранее занимаемому жилому помещению, в том числе равнозначного и по количеству комнат.

Администрация города, администрация района обратились в суд с иском к Н.В., И.Н., Е.Н., А.Н., Э.Н. о расторжении договора найма, выселении из квартиры дома N 27 по ул. П. Суворова с предоставлением другого жилого помещения - квартиры дома по ул. Стартовая и снятии с регистрационного учета по прежнему месту жительства.

Исковые требования мотивированы тем, что дом N 27 по ул. П. Суворова, находящийся в муниципальной собственности, согласно муниципальной целевой программе "Переселение граждан из аварийного жилого фонда в 2012 году", признан аварийным и подлежащим сносу. В соответствии с распоряжением главы администрации города Чебоксары от 24 декабря 2012 г. N 3540-р "О переселении жильцов из аварийных домов и о сносе" постановлением администрации Ленинского района г. Чебоксары от 27 декабря 2012 г. N 1566 ответчикам взамен ранее занимаемой квартиры в указанном доме, площадью 69,2 кв. м., предоставлена квартира в доме по ул. Стартовая, общей площадью 99,2 кв. м., отвечающая требованиям ст. 89 ЖК РФ. Однако ответчики от предложения переселиться в указанную квартиру отказываются, мотивируя свой отказ необходимостью предоставления им двух квартир.

Ответчики Н.В. и А.Н. обратились в суд со встречным иском к администрации района о признании постановления администрации района от 27 декабря 2012 г. N 1566 "О предоставлении жилого помещения по договору социального найма Н.В. в связи со сносом" незаконным и возложении обязанности предоставить А.Н. на семью из четырех человек благоустроенное жилое помещение площадью не менее 72 кв. м. по установленным нормам, Н.В. на семью из четырех человек благоустроенное жилое помещение площадью не менее 72 кв. м. по установленным нормам.

Встречные исковые требования мотивированы тем, что предоставляемое им жилое помещение находится вдали от города в новом микрорайоне, где не развита инфраструктура, отсутствуют медицинские и детские образовательные учреждения, не развито транспортное сообщение, что делает практически невозможным доступ их детей в детские, школьные и медицинские учреждения. Кроме того, при принятии оспариваемого постановления, не были учтены интересы малолетнего Е.А., 20.12.2012 года рождения. Ответчики фактически занимают две квартиры, однако администрация района считает, что они занимают одну квартиру. Они проживают разными семьями: семья В., состоящая из четырех человек, занимает две комнаты площадью 12.40 кв. и 20.00 кв. м., а семья Г., также состоящая из четырех человек, занимает две другие комнаты площадью 10.20 кв. м. и 15.30 кв. м. Их семьи ведут отдельное хозяйство и самостоятельно оплачивают коммунальные услуги. Семья Г. с 2001 года состоит в очереди нуждающихся в жилом помещении. Считают, что совокупность указанных обстоятельств является основанием для обеспечения их отдельными квартирами по установленным нормам во внеочередном порядке по правилам ст. 57 Жилищного кодекса Российской Федерации.

Решением суда в удовлетворении исковых требований администрации города, администрации района отказано, встречный иск Н.В., А.Н. удовлетворен частично. Постановление администрации района от 27 декабря 2012 г. признано незаконным. В удовлетворении встречных исковых требований в части возложения на администрацию района обязанности предоставить А.Н. на состав семьи из четырех человек и Н.В. на состав семьи из четырех человек благоустроенных жилых помещений по установленным нормам каждое площадью не менее 72 кв. м. во внеочередном порядке отказано.

Судебная коллегия отменила решение суда первой инстанции по следующим основаниям.

Отказывая в удовлетворении первоначальных исковых требований администрации города, администрации района и удовлетворяя встречные исковые требования Н.В., А.Н. в части признания незаконным постановления администрации района, суд первой инстанции исходил из того, что в квартире дома N 24 по ул. Суворова фактически проживает две разные семьи - семья В. и семья Г., в связи с чем пришел к выводу, что предоставление двум разным семьям одной квартиры не соответствует требованиям действующего жилищного законодательства.

Судебная коллегия с таким выводом суда первой инстанции не согласилась, поскольку согласно действующему жилищному законодательству, предоставление гражданам жилого помещения в связи с признанием занимаемого ими жилого помещения непригодным носит компенсационный характер, и в соответствии со ст. 89 ЖК РФ ответчики, истцы по встречному иску, имеют право на получение жилого помещения равнозначного по общей площади ранее занимаемому жилому помещению, в том числе равнозначного и по количеству комнат.

Согласно ч. 3 ст. 85 Жилищного кодекса Российской Федерации граждане выселяются из жилых помещений с предоставлением других благоустроенных жилых помещений по договорам социального найма в случае, если жилое помещение признано непригодным для проживания.

В соответствии со ст. 87 Жилищного кодекса Российской Федерации если жилое помещение, занимаемое по договору социального найма признано непригодным для проживания, выселяемым из такого жилого помещения гражданам наймодателем предоставляется другое благоустроенное жилое помещение по договору социального найма. При этом в случае выселения граждан из жилых помещений, занимаемых как в домах, подлежащих сносу, так и из жилых помещений, расположенных в домах, признанных непригодными для проживания, осуществляется по правилам ст. 89 ЖК РФ.

Согласно ст. 89 Жилищного кодекса Российской Федерации предоставляемое гражданам в связи с выселением по основаниям, которые предусмотрены статьями 86-88 настоящего Кодекса, другое жилое помещение по договору социального найма должно быть благоустроенным применительно к условиям соответствующего населенного пункта, равнозначным по общей площади ранее занимаемому жилому помещению, отвечать установленным требованиям и находиться в черте данного населенного пункта.

Из приведенных норм жилищного законодательства следует, что поскольку жилое помещение гражданам предоставляется не в связи с улучшением жилищных условий, то предоставляемое жилье должно быть равнозначным (равным) по общей площади ранее занимаемому жилому помещению, без учета обстоятельств, влияющих на улучшение жилищных условий. При этом граждане, которым предоставлено другое равнозначное жилое помещение, сохраняют право состоять на учете в качестве нуждающихся в жилых помещениях, если у них не отпали основания состоять на таком учете.

При проверке принципа компенсационного характера вновь предоставляемого жилого помещения взамен сносимого судебная коллегия исходила из следующего.

По сведениям технического паспорта на дом по ул. П. Суворова, общая площадь занимаемой ответчиками квартиры составляет 69,40 кв. метров, в том числе жилая - 57,90 кв. метров., состоит из четырех комнат. Доводы ответчиков о том, что они фактически занимают отдельные жилые помещения не нашли своего подтверждения материалами дела, так как согласно копии технического паспорта жилое помещение в котором они проживают является единой квартирой с единым входом, одной кухней.

Из материалов дела следует, что изначально Н.В. занимала две комнаты площадью 12,4 кв. м. и 20,0 кв. м. в коммунальной квартире. В последующем постановлением администрации Ленинского района г. Чебоксары N 34/5 от 01 февраля 1995 г. ей были предоставлены две другие комнаты площадью 10,2 кв. м. и 15,3 кв. м., которые значились как квартира N, в дополнение в имеющейся жилплощади как освободившиеся в порядке статьи 46 Жилищного кодекса РФ. После чего Н.В. был выдан ордер единого образца на единую квартиру (на момент выдачи ордера с составом семьи из трех дочерей). Увеличение семьи обусловлено вступлением в брак дочери нанимателя Э.Н. с А.Н., последующим рождением несовершеннолетних. В рассматриваемом случае имеет место единая четырехкомнатная муниципальная квартира со сложившимся порядком пользования комнатами.

Из копии технического паспорта на вновь предоставляемую квартиру в доме по ул. Стартовая следует, что общая площадь предоставляемой ответчикам квартиры составляет 99,20 кв. метров, в том числе жилая - 61,40 кв. метров. Вновь предоставляемое жилое помещение состоит из четырех жилых комнат, обеспечено всеми необходимыми инженерными системами (имеется электроснабжение, горячее водоснабжение, водоотведение, отопление, канализация, центральное газоснабжение).

Таким образом, вновь предоставляемое жилое помещение превышает площадь занимаемого ответчиками жилого помещения, является равнозначным по количеству комнат, является благоустроенным применительно к условиям данного населенного пункта, равнозначным, жилищные условия переселяемых в него граждан не ухудшены.

При таких обстоятельствах при переселении ответчиков из аварийного и подлежащего сносу дома в благоустроенную квартиру, требования жилищного законодательства администрацией города не нарушены и права ответчиков не ущемлены, поскольку предоставляемое ответчикам жилое помещение в виде квартиры в доме по ул. Стартовая соответствует требованиям ст. 89 ЖК РФ, является равнозначным ранее занимаемому жилому помещению, благоустроенным, расположено в том же населенном пункте.

Судебная коллегия отменила решение суда в части отказа в удовлетворении исковых требований администрации города, администрации района и в части удовлетворения встречных исковых требований Н.В., А.Н., и приняла по указанным требованиям новое решение, которым исковые требования администрации города, администрации района удовлетворены (Дело N 33-112/2014, Ленинский районный суд г. Чебоксары Чувашской Республики).

Н.Я. обратилась в суд с исковым заявлением к администрации сельского поселения Порецкого района о признании отказа в постановке в очередь на улучшение жилищных условий незаконным, возложении обязанности на администрацию сельского поселения предоставить ей вне очереди жилое помещение по договору социального найма.

Исковые требования мотивировала тем, что принадлежащий ей на праве собственности жилой дом решением межведомственной комиссии от 29.04.2013 года признан непригодным для проживания по причине ветхого состояния, физический износ оконных переплетов, потолков, полов, стен и фундаментов составляет 80%. Она зарегистрирована по месту жительства в доме одна, другого жилья и средств для его приобретения не имеет. 21.06.2013 года обратилась в сельскую администрацию с заявлением о принятии ее на учет в качестве нуждающейся в жилых помещениях, однако решением жилищной комиссии от 17.07.2013 года ей в этом отказано по мотиву того, что она не подпадает под категорию лиц, названных в ФЗ "О ветеранах".

Разрешая спор, суд первой инстанции, руководствуясь положениями части 2 ст. 57 Жилищного кодекса Российской Федерации, пришел к выводу об удовлетворении исковых требований заявителя, полагая, что истица является малоимущей, проживает в принадлежащем ей на праве собственности жилом доме, признанном аварийным и подлежащим сносу, в связи с чем имеет право на предоставление жилого помещения по договору социального найма вне очереди. При этом суд, анализируя положения действующего законодательства, в частности части 2 ст. 57 ЖК РФ, устанавливающей категории граждан, которым жилые помещения по договору социального найма предоставляются вне очереди, ст. 49 ЖК РФ относительно предоставления малоимущим гражданам жилых помещений по договору социального найма государственного и муниципального жилищного фонда, положений Закона Чувашской Республики "О регулировании жилищных отношений", сделал вывод о том, что Жилищным кодексом Российской Федерации проблема ветхого жилья полно не отражена и не урегулирована. Также суд со ссылкой на положения республиканской целевой программы "Переселение граждан из ветхого и аварийного жилищного фонда, расположенного на территории Чувашской Республики", указывая, что согласно данной программе капитальные вложения за счет средств федерального бюджета будут предусматриваться на условиях софинансирования за счет средств консолидированного бюджета Чувашской Республики, а дом истца аварийным и подлежащим сносу не признан, сделал вывод о том, что расходы по обеспечению истицы жилым помещением необходимо произвести с лицевого счета сельского поселения в счет предоставления средств из бюджета Чувашской Республики на указанные цели.

Судебная коллегия нашла указанные выводы суда не соответствующими нормам материального права.

Как следует из материалов дела, Н.Я. обладает правами и льготами, установленными ст. 20 Закона "О ветеранах", в соответствии с которой меры социальной поддержки лиц, проработавших в тылу в период с 22 июня 1941 года по 9 мая 1945 года не менее шести месяцев, исключая период работы на временно оккупированных территориях СССР, либо награжденных орденами или медалями СССР за самоотверженный труд в период Великой Отечественной войны, определяются законами и иными нормативными правовыми актами субъектов Российской Федерации.

В Чувашской Республике в указанной сфере отношений принят Закон "О регулировании жилищных отношений", в соответствии ч. 1 ст. 4 которого предусмотрено, что состоять на учете в качестве нуждающихся в жилых помещениях имеют право граждане, отнесенные к категории малоимущих в порядке, предусмотренном настоящим Законом, а также иные категории граждан, указанные в статье 11 настоящего Закона, которые могут быть признаны нуждающимися в жилых помещениях. Перечень иных категорий граждан приведен в ст. 11 Закона.

Между тем, к числу названных в ст. 11 Закона Чувашской Республике лиц, истица не отнесена. Статья 20 Закона "О ветеранах" не предусматривает обеспечение жилой площадью указанных в ней граждан.

В связи с чем вывод суда первой инстанции о том, что истица подлежит обеспечению жильем вне очереди за счет средств бюджета Чувашской Республики не основан на положениях действующего законодательства.

Кроме того, разрешая спор, суд первой инстанции пришел к выводу о том, что истицу следует признать малоимущей. Однако Закон Чувашской Республики не предусматривает обеспечение малоимущих граждан жильем за счет средств Чувашской Республики либо жилыми помещениями государственного жилищного фонда Чувашской Республики. А к иным, определенным федеральным законом, указом Президента Российской Федерации или законом субъекта Российской Федерации категориям граждан, подлежащим обеспечением жильем за счет средств Чувашской Республики и перечисленных в ч. 3 ст. 49 ЖК РФ, истица не отнесена.

Также, разрешая спор и возлагая на ответчика обязанность предоставить истцу вне очереди жилое помещение по договору социального найма общей площадью не менее нормы предоставления на одного человека, суд первой инстанции, руководствуясь статьей 57 ЖК РФ, исходил из того, что истица проживает в жилом помещении, признанном непригодным для проживания, в связи с чем имеет право на обеспечение жилым помещением по договору социального найма вне очереди по основанию, предусмотренному частью 2 ст. 57 ЖК РФ.

Судебная коллегия с выводами суда не согласилась.

Согласно статье 49 (часть 2) ЖК РФ малоимущим гражданам, признанным по установленным названным Кодексом основаниям нуждающимися в жилых помещениях, предоставляемых по договорам социального найма, жилые помещения муниципального жилищного фонда по договорам социального найма предоставляются в установленном указанным Кодексом порядке. Малоимущими гражданами в целях данного Кодекса являются граждане, если они признаны таковыми органом местного самоуправления в порядке, установленном законом соответствующего субъекта Российской Федерации, с учетом дохода, приходящегося на каждого члена семьи, и стоимости имущества, находящегося в собственности членов семьи и подлежащего налогообложению.

Статья 52 (часть 1) ЖК РФ предусматривает, что жилые помещения по договорам социального найма предоставляются гражданам, которые приняты на учет в качестве нуждающихся в жилых помещениях, за исключением установленных данным Кодексом случаев.

Предоставление жилых помещений по договорам социального найма гражданам, состоящим на учете в качестве нуждающихся в жилом помещении, регламентировано статьей 57 ЖК РФ, согласно которой жилые помещения предоставляются гражданам, состоящим на учете в качестве нуждающихся в жилых помещениях, в порядке очередности исходя из времени принятия таких граждан на учет, за исключением установленных частью 2 этой же статьи случаев.

Вне очереди жилые помещения по договорам социального найма предоставляются гражданам, жилые помещения которых признаны в установленном порядке непригодными для проживания и ремонту или реконструкции не подлежат (пункт 1 части 2 статьи 57 ЖК РФ).

Таким образом, исходя из указанных норм в их взаимосвязи предпосылкой предоставления жилых помещений по договорам социального найма, в том числе и во внеочередном порядке, по общему правилу является нахождение того или иного малоимущего лица на учете нуждающихся в жилых помещениях. Между тем, истица, обращаясь в администрацию сельского поселения с заявлением о предоставлении ей жилого помещения и принятии на учет, нуждающихся в жилье, ссылалась на удостоверение, дающее ей право на льготы, установленные ст. 20 ФЗ "О ветеранах" и на ч. 2 ст. 57 ЖК РФ. С заявлением о признании ее малоимущей она в администрацию не обращалась, и малоимущей признана не была, а получив отказ в постановке на учет, сразу же обжаловала этот отказ в судебном порядке, обратившись с настоящими требованиями в суд.

В период нахождения дела в производстве суда, суд предоставил истице возможность подать в администрацию сельского поселения заявление о признании ее малоимущей. Однако решением от 22 октября 2013 года ей в признании малоимущей и постановке на учет на получение жилья как малоимущей отказано.

Решение администрации сельского поселения от 22 октября 2013 года истцом не обжаловано, и к моменту рассмотрения дела в апелляционном порядке срок его обжалования истцом пропущен. Данное решение, как принятое органом местного самоуправления в пределах полномочий органа местного самоуправления, является действующим, незаконным не признано и имеет юридическое значение при рассмотрении настоящего спора. А обратившись с заявлением 21 июня 2013 года, истица не просила администрацию сельского поселения поставить ее на учет нуждающихся в жилье в качестве малоимущей, и соответствующие документы для признания ее малоимущей не представляла. Соответственно, вопрос о признании ее малоимущей и постановке на учет на получение жилья в качестве малоимущей администрацией сельского поселения не рассматривался, и обжалованным ею решением от 17 июля 2013 года в постановке на учет нуждающихся в жилье в качестве малоимущего ей не отказывалось.

Учитывая, что правом на обеспечение жилой площадью государственного жилищного фонда как лицо, не относящееся к иной категории граждан, истица не обладает, и что в соответствии со ст. 49 ЖК РФ и ст. 4 Закона Чувашской Республики жилые помещения по договору социального найма муниципального жилищного фонда, в том числе и вне очереди, предоставляются лишь малоимущим гражданам, признанным малоимущими в установленном законом порядке, указанное обстоятельство является самостоятельным и достаточным основанием для отказа истцу в иске о признании отказа администрации от 17 июля 2013 года в принятии ее на учет, нуждающихся в жилье незаконным, и о возложении обязанности на администрацию сельского поселения предоставить ей жилое помещение по договору социального найма, как в общем, так и во внеочередном порядке.

Судебная коллегия не согласилась и с выводами суда о том, что истицу можно признать малоимущей.

Делая указанный вывод, суд вышел за пределы заявленных истцом требований без обоснования причин, поскольку Н.Я. решение администрации сельского поселения от 22 октября 2013 года не обжаловала.

Возлагая обязанность на обеспечение истца жилым помещением во внеочередном порядке суд, кроме того, ссылался и на престарелый возраст истца. Однако такое условие не предусмотрено положениями Жилищного кодекса РФ в качестве основания для предоставления жилого помещения по договору социального найма, как в общем, так и во внеочередном порядке. Между тем, правовое регулирование по обеспечению жилыми помещениями лиц данной категории предусмотрено статьей 23 Закона Чувашской Республики "О регулировании жилищных отношений", в соответствии с которой жилые помещения для социальной защиты отдельных категорий граждан предназначаются для проживания граждан, которые в соответствии с законодательством отнесены к числу граждан, нуждающихся в специальной социальной защите, и предоставляются в порядке, установленном Кабинетом Министров Чувашской Республики.

В соответствии с п. 6.1 Порядка предоставления жилых помещений специализированного жилищного фонда Чувашской Республики, утвержденного постановлением Кабинета Министров Чувашской Республики от 31 августа 2006 года N 223 к числу граждан, имеющих право на получение жилых помещений в домах системы социального обслуживания населения, относятся граждане пожилого возраста (женщины, достигшие возраста 55 лет, мужчины, достигшие возраста 60 лет) и инвалиды, нуждающиеся в постоянной или временной посторонней помощи в связи с частичной утратой возможности самостоятельно удовлетворять свои основные жизненные потребности вследствие ограничения способности к самообслуживанию и (или) передвижению.

Между тем истец, обратившись в суд с настоящими исковыми требованиями, не просила обеспечить ее жилым помещением указанного жилищного фонда. Возможность обратиться в администрацию сельского поселения с заявлением о предоставлении ей жилого помещения специализированного жилищного фонда, предназначенного для социальной защиты отдельных категорий граждан, будучи поставленной на учет, как не имеющей пригодного для проживания жилья, у нее не утрачена. (Дело N 33-179/2014, Шумерлинский районный суд Чувашской Республики).

При разрешении требований о признании гражданина членом семьи лица, уволенного с военной службы и имеющего право на социальные гарантии, в частности на улучшении жилищных условий, в соответствии с Федеральным законом "О статусе военнослужащих", суду следует руководствоваться положениями названого закона.

В.В. обратился в суд с иском к администрации г. Чебоксары о признании сына И.В., 1992 года рождения, членом своей семьи, указав в обоснование заявленных требований следующее.

Уволившись в 1999 году из рядов Вооруженных Сил, истец был поставлен в администрации г. Чебоксары на учет нуждающихся в улучшении жилищных условий. Решением суда от 7 июня 2013 года на администрацию г. Чебоксары возложена обязанность по предоставлению истцу жилого помещения по договору социального найма. Семья истца всегда жила на съемных квартирах, из-за материальных проблем брак истца с супругой расторгнут в 2010 году. В настоящее время истец временно зарегистрирован в квартире друга, а жена вместе с сыном зарегистрирована в квартире ее брата. Однако фактически истец с сыном проживают вместе, а бывшая супруга истца снимает квартиру в г. Новочебоксарске. Признание сына членом его семьи необходимо истцу для предоставления жилья.

Удовлетворяя исковые требования, суд исходил из того, что истец В.В. и его сын И.В. с 2011 года проживают совместно в жилом помещении г. Йошкар-Ола на основании коммерческого договора найма жилого помещения, ведут совместное хозяйство и имеют общий бюджет, в связи с чем И.В. является членом семьи истца.

Судебная коллегия не согласилась с таким выводом суда, нашла его постановленным в отрыве от требований статьи 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации о полном и всестороннем исследовании доказательств и их оценке в совокупности.

Из материалов дела следует, что вступившим в законную силу решением суда от 7 июня 2013 года признано незаконным распоряжение администрации г. Чебоксары от 2 ноября 2009 года N 4429-р об исключении В.В. из списка военнослужащих и граждан, уволенных в запас, нуждающихся в жилом помещении, и в соответствии с Федеральным законом от 27 мая 1998 года N 76-ФЗ "О статусе военнослужащих" (далее - Федеральный закон "О статусе военнослужащих") на администрацию г. Чебоксары возложена обязанность предоставить В.В. жилое помещение по договору социального найма по установленным нормам.

Данным решением суда установлено, что истец В.В. уволен с действительной военной службы в должности полковника по состоянию здоровья на основании приказа от 31 августа 1999 года N 01071. Согласно выписке из названного приказа календарная выслуга лет истца в Вооруженных Силах на день увольнения составила 20 лет, в льготном исчислении - 35 лет 5 месяцев. После увольнения истец В.В. прибыл в г. Чебоксары и с 31 мая 1999 года поставлен на учет нуждающихся в жилых помещениях.

В соответствии с частью 2 статьи 61 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации обстоятельства, установленные вступившим в законную силу судебным постановлением по ранее рассмотренному делу, обязательны для суда. Указанные обстоятельства не доказываются вновь и не подлежат оспариванию при рассмотрении другого дела, в котором участвуют те же лица.

Согласно имеющемуся в материалах дела свидетельству о расторжении брака брак между В.В. и А.Р. прекращен 20 апреля 2012 года. Из свидетельства от 9 апреля 2013 года о регистрации по месту пребывания следует, что истец В.В. на период с 9 апреля 2013 года по 9 октября 2013 года был зарегистрирован по адресу: ул. Синьяльская, дом N Х, а из имеющейся в деле копии паспорта истца усматривается, что он на момент подачи иска зарегистрированным по месту жительства не значился.

Из материалов дела следует, что третье лицо И.В. вместе с матерью А.Р. зарегистрирован в г. Новочебоксарск Чувашской Республики.

В.В., обращаясь в суд с иском, обосновал тем, что признание сына И.В. членом его семьи необходимо для предоставления жилья, так как вышеназванным судебным решением от 7 июня 2013 года в соответствии с Федеральным законом "О статусе военнослужащих" на администрацию г. Чебоксары возложена обязанность предоставить ему жилое помещение как гражданину, уволенному с военной службы и имеющему право на социальные гарантии.

Исходя из обстоятельств, которые В.В. указал в обоснование иска, суду при разрешении заявленного спора следовало руководствоваться положениями Федерального закона "О статусе военнослужащих".

Так, Федеральный закон "О статусе военнослужащих", предусматривая определенные социальные гарантии и компенсации, включая социальные гарантии и компенсации в жилищной сфере, одновременно закрепляет круг лиц, которым они предоставляются.

В соответствии с пунктом 5 статьи 2 Федерального закона "О статусе военнослужащих" к членам семей военнослужащих, граждан, уволенных с военной службы, на которых распространяются указанные социальные гарантии, компенсации, если иное не установлено настоящим Федеральным законом, другими федеральными законами, относятся: 1) супруга (супруг); 2) несовершеннолетние дети; 3) дети старше 18 лет, ставшие инвалидами до достижения ими возраста 18 лет; 4) дети в возрасте до 23 лет, обучающиеся в образовательных организациях по очной форме обучения; 5) лица, находящиеся на иждивении военнослужащих.

Таким образом, круг лиц, относящихся к членам семьи военнослужащих, граждан, уволенных с военной службы, имеющих право на социальные гарантии, в том числе на социальные гарантии в жилищной сфере, определяется пунктом 5 статьи 2 Федерального закона "О статусе военнослужащих", является исчерпывающим и не подлежит расширительному толкованию.

Совершеннолетние дети, не находящиеся на иждивении военнослужащих, граждан, уволенных с военной службы, имеющих право на социальные гарантии, не относятся к перечисленному в пункте 5 статьи 2 Федерального закона "О статусе военнослужащих" кругу лиц, которые могут быть признаны членами семьи военнослужащего с целью реализации социальной гарантии в жилищной сфере.

Из материалов дела следует, что сын истца И.В., 1992 года рождения, является совершеннолетним, на момент разрешения спора ему исполнился 21 год, является трудоспособным лицом, в период с 16 апреля 2012 года по 11 марта 2013 года он работал грузчиком в ЗАО, с 21 октября 2013 года по настоящее время работает грузчиком-экспедитором у ИП А.В. в г. Йошкар-Ола. Доказательств того, что И.В. обучается в образовательной организации по очной форме обучения, в материалах дела не имеется. Напротив, из пояснений истца В.В. и третьего лица И.В. следует, что И.В. заочно обучался в институте и в 2013 году получил диплом об окончании данного учебного заведения. В материалах дела также отсутствуют доказательства, что И.В. находится на иждивении истца, то есть получает от истца такую помощь, которая носит систематический характер, является основным и постоянным источником средств к существованию. Кроме того, из пояснений И.В. следует, что он периодически проживает как со своим отцом В.В. в г. Йошкар-Ола, так и с матерью А.Р. в г. Новочебоксарске, помогает матери материально и покупает продукты.

Принимая во внимание вышеприведенные требования законодательства и установленные по делу обстоятельства, учитывая, что истцом не представлено доказательств, позволяющих признать И.В. членом семьи истца по правилам пункта 5 статьи 2 Федерального закона "О статусе военнослужащих", судебная коллегия пришла к выводу об отсутствии правовых оснований для удовлетворения иска В.В.

Судебная коллегия отменила решение суда первой инстанции и приняла новое решение, которым отказала в удовлетворении исковых требований В.В. (Дело N 33-378/2014, Ленинский районный суд г. Чебоксары Чувашской Республики).

В соответствии с частью 6 статьи 46 Жилищного кодекса РФ суд с учетом всех обстоятельств дела вправе оставить в силе обжалуемое решение общего собрания собственников, если голосование собственника - заявителя не могло повлиять на результаты голосования, допущенные нарушения не являются существенными и принятое решение не повлекло за собой причинение убытков указанному собственнику.

Н.В. обратилась в суд с иском к ООО, И.Е., А.В., П.Н., С.Л., Е.Г., В.Е., Т.Г., О.Н. о признании протокола внеочередного общего собрания собственников многоквартирного дома недействительным, общего собрания несостоявшимся.

В обоснование заявленных требований она указала, что является собственником жилого помещения - квартиры в доме по ул. Гражданская. В ноябре 2012 года по инициативе И.Е. состоялось общее собрание собственников дома. При этом первоначально уведомления, повестка собрания, бланки решений были составлены на 21 ноября 2012 года, затем на 26 ноября 2012 года. 26 ноября 2012 года собрание не состоялось из-за отсутствия кворума, поэтому в дальнейшем собрание проводилось путем заочного голосования. Однако в нарушение положений ст. 45 ЖК РФ уведомления о проведении собрания в форме заочного голосования собственникам помещений многоквартирного дома за 10 дней до начала собрания не вручались. При этом собрание в форме заочного голосования начато, по сути, еще до того момента, как решение о проведении заочного голосования было принято. В указанных бланках отсутствовали сведения о собственнике, о праве собственности на помещение, порядке голосования, нарушены требования п. 6 ст. 48 ЖК РФ относительно наличия нескольких вариантов голосования. Кроме того, не все собственники приняли участие в голосовании, а участвовавший при принятии решения представитель администрации г. Чебоксары О.А. не имел полномочий голосовать. Таким образом, незаконными действиями ООО, которое фактически было инициатором и организатором голосования, нарушены права истца, ей причинены убытки в виде начисления завышенных тарифов на ремонт и содержание жилья, в связи с чем у нее образовался долг по квартплате перед ООО.

В свою очередь И.Е. обратился в суд со встречным иском к Н.В. о компенсации морального вреда, причиненного необоснованным обращением в суд.

Решением суда исковые требования Н.В. удовлетворены. В удовлетворении встречных исковых требований отказано.

Судебная коллегия отменила решение суда первой инстанции в части удовлетворения требований Н.В. по следующим основаниям.

Как следует из материалов дела в ноябре 2012 года по инициативе И.Е. - собственника квартиры, расположенной в этом же доме, начата процедура созыва общего собрания собственников помещений многоквартирного дома, в рамках которой собственникам были розданы уведомления о проведении общего собрания 26 ноября 2012 года. Одновременно с уведомлениями собственникам вручались бланки решений по вопросам повестки дня для заполнения.

В тексте уведомления отмечено, что в случае, если собрание не состоится из-за отсутствия кворума, голосование по вопросам повестки дня будет проводиться повторно, но в заочной форме. В этом случае письменные решения в виде заполненных бланков собственники помещений должны будут сдать не позднее 28.11.2012 года по одному из предложенных адресов, в том числе по месту жительства И.Е. и по месту нахождения ООО.

Как следует из протокола внеочередного общего собрания собственников помещений многоквартирного дома по ул. Гражданская от 26 ноября 2012 года, собрание признано неправомочным ввиду отсутствия кворума. Из протокола N 7 внеочередного общего собрания в форме заочного голосования собственников помещений от 29 ноября 2012 года следует, что в голосовании приняли участие собственники жилых помещений общей площадью 2 633, 42 кв. м. при общей площади всех помещений дома 3 291, 60 кв. м. Таким образом, ввиду наличия кворума (80% голосов - участников голосования) собрание признано правомочным. Все решения повестки дня приняты квалифицированным большинством голосов (от 87,1% до 94,3% голосовавших "за").

Удовлетворяя исковые требования Н.В., суд первой инстанции сослался на то, что инициаторами собрания нарушен порядок уведомления собственников о проведении голосования и сам ход голосования. Указанные нарушения суд посчитал существенными, влекущими признание принятых на собрании решений недействительными.

С такими выводами суда первой инстанции судебная коллегия не согласилась.

В соответствии с частью 6 статьи 46 Жилищного кодекса РФ суд с учетом всех обстоятельств дела вправе оставить в силе обжалуемое решение, если голосование указанного собственника не могло повлиять на результаты голосования, допущенные нарушения не являются существенными и принятое решение не повлекло за собой причинение убытков указанному собственнику.

Из анализа совокупности положений статей 45-48 ЖК РФ следует, что решение собственников помещений в многоквартирном доме может быть признано судом недействительным в случае нарушения порядка проведения собрания при наличии следующих условий: заявление о признании решения собрания собственников помещений в многоквартирном доме может быть подано собственником помещения, не принимавшим участия в собрании или голосовавшим против такого решения; голосование такого собственника могло повлиять на результаты голосования; нарушения, допущенные при проведении собрания собственников помещений в доме являются существенными; решением собрания нарушены права и законные интересы собственника помещения, обжалующего решение собрания; решение собственников повлекло за собой причинение убытков собственнику, обжалующему подобное решение.

Указанных условий судом первой инстанции не установлено.

По делу установлено, что уведомления о проведении собрания, как в очной, так и в заочной форме, собственникам вручались. Наличие одного уведомления, в котором сообщается сразу обо всех условиях проведения собраний, закону не противоречит. Нарушение сроков уведомления существенным обстоятельством по делу не является.

Как пояснила сама истица в суде апелляционной инстанции, уведомление о проведении собрания она получила. Истица получила бланк решения, голосовала по всем пунктам, выразив свое волеизъявление по всем вопросам повестки дня.

С учетом того, что доля истца составляет лишь 34, 25 кв. м. (1/2 доля квартиры площадью 68,5 кв. м.) из 3291, 6 кв. м. (общая площадь всех помещений дома), голос истца не повлиял на результаты голосования. Также истцом не предоставлено доказательств, причинения ей убытков в результате принятия решения собранием собственников помещений в многоквартирном доме.

Ссылки истца на то, что представитель администрации г. Чебоксары О.А. не подтвердил свои полномочия на участие в голосовании, не могут служить основанием для отмены решения общего собрания.

Во-первых, в материалах дела имеется доверенность, выданная О.А. на участие в общих собраниях собственников многоквартирных домов от имени муниципалитета. Во-вторых, наличие или отсутствие у представителя администрации г. Чебоксары полномочий на участие в голосовании никак не затрагивает прав истца, поскольку касается лишь отношений администрации г. Чебоксары и их представителя. В-третьих, отсутствие полномочий у О.А. само по себе существенным обстоятельством по делу не является, поскольку доля администрации г. Чебоксары в имуществе многоквартирного дома составляет 406,9 кв. м. (из 3291, 6 кв. м.), и, принимая во внимание долю лиц, участвующих в голосовании - 2881,9 кв. м., а также количество голосов, отданных за принятие решений (от 85% и выше), исключение доли администрации г. Чебоксары из числа участников голосования не может повлиять ни на наличие кворума, ни на результаты голосования.

На основании изложенного судебная коллегия пришла к выводу, что оспариваемое решение (протокол) общего собрания собственников помещений в многоквартирном доме принято при наличии кворума, большинством голосов собственников многоквартирного дома, принявших участие в голосовании. Обжалуемым решением не были существенно нарушены права истца и ей не был причинен ущерб. О дне голосования она была уведомлена, приняла участие как в общем собрании от 26.11.12 года, так и в собрании, проведенном в форме заочного голосования, ее голос не мог повлиять и не повлиял на результаты общего голосования (Дело N 33-574/2014, Московский районный суд г. Чебоксары Чувашской Республики).

Возможность сохранения права пользования жилым помещением на определенный срок в отношении граждан, не являющихся членами семьи собственника жилого помещения, Жилищным кодексом Российской Федерации не предусмотрена.

В.С., Е.В., действующая в своих интересах и интересах несовершеннолетней дочери А.С., обратились в суд с иском к С.Н., Д.В., Н.В., Банку о признании недействительной сделки и признании права собственности.

Требования мотивированы тем, что Е.В. и С.Н. состояли в зарегистрированном браке с 1994 года. Решением суда от 25.12.2000 года брак расторгнут. Однако С.Н. и Е.В. продолжали проживать вместе и вести совместное хозяйство. По договору купли-продажи от 19 октября 2004 года С.Н., являющийся отцом В.С. и А.С., приобрел однокомнатную квартиру N 83. 02 декабря 2004 года право собственности С.Н. на указанную квартиру зарегистрировано в Управлении ФРС по ЧР.

В марте 2005 года истцы вместе с С.Н. вселились в указанную квартиру и зарегистрировались в ней по месту жительства. В настоящее время истцы также проживают в спорной квартире. В октябре 2012 года ответчица Н.В. потребовала освободить квартиру, ссылаясь на то, что она является собственником данной квартиры. Со слов С.Н. истцам стало известно, что 17 июня 2009 года с целью погашения имеющейся задолженности по кредиту в Банке между С.Н. и Д.В. был заключен договор купли-продажи квартиры.

Ссылаясь на положения ст.ст. 166, 167 ГК РФ, истцы просили признать договор купли-продажи квартиры купли-продажи квартиры N 83, заключенный 17 июня 2009 года между С.Н. и Д.В., ничтожным по мотивам его мнимости и противоречия закону.

Н.В. обратилась в суд со встречным иском о признании не приобретшими права пользования жилым помещением истцов по первоначальному иску, выселении из указанной квартиры, возложении обязанности не чинить препятствий в пользовании жилым помещением, передать ключи от квартиры, снятии с регистрационного учета.

Свои требования Н.В. мотивировала тем, что она является собственником 1/2 доли в праве общей долевой собственности на квартиру N 83. Ответчики проживают в спорной квартире без законных оснований, препятствуют ей в распоряжении и пользовании принадлежащим ей имуществом. Ключи от квартиры у нее отсутствуют.

Решением суда постановлено в удовлетворении исковых требований В.С., Е.В., действующей в своих интересах и в интересах несовершеннолетней дочери А.С., к С.Н., Д.В., Н.В., Банку о признании недействительной сделки купли-продажи квартиры N 83 отказано в связи с пропуском срока исковой давности; в удовлетворении исковых требований Е.В. о признании за ней права собственности на 1/2 долю в праве на спорную квартиру отказано. Встречные исковые требования Н.В. удовлетворены, в том числе постановлено признать В.С., Е.В., А.С., С.Н. не приобретшими права пользования жилым помещением - квартирой N 83.

Однако постановлено сохранить за ответчиками по встречному иску право на проживание в квартире на срок 6 месяцев со дня вынесения решения и по окончании указанного срока выселить их из спорной квартиры.

Судебная коллегия нашла выводы суда первой инстанции о сохранении за В.С., Е.В., А.С., С.Н. права на проживание в квартире являются необоснованными.

В силу ч. 2 ст. 292 ГК РФ переход права собственности на жилой дом или квартиру к другому лицу является основанием для прекращения права пользования жилым помещением членами семьи прежнего собственника.

В соответствии с ч. 1 ст. 558 ГК РФ существенным условием договора продажи жилого дома, квартиры, части жилого дома или квартиры, в которых проживают лица, сохраняющие в соответствии с законом право пользования этим жилым помещением после его приобретения покупателем, является перечень этих лиц с указанием их прав на пользование продаваемым жилым помещением.

Частью 4 статьи 31 ЖК РФ предусмотрена возможность сохранения права пользования жилым помещением на определенный срок в случае прекращения семейных отношений с собственником жилого помещения за бывшим членом семьи собственника. Вместе с тем возможность сохранения права пользования жилым помещением на определенный срок в отношении граждан, не являющихся членами семьи собственника жилого помещения, Жилищным кодексом Российской Федерации не предусмотрена.

Из материалов дела следует, что по договору купли-продажи квартиры, заключенному 17 июня 2009 года между С.Н. и Д.В., за С.Н., Е.В., А.С. и В.С. не сохранено право пользования и проживания в спорной квартире. Членами семьи Н.В. они не являются.

Таким образом, за ответчиками не может быть сохранено право на проживание в квартире, как это постановил суд первой инстанции.

Довод о том, что спорное жилое помещение является единственным жильем для них, не может служить основанием для сохранения за ними права проживания в квартире, принадлежащей Д.В. и Н.В.

При таких обстоятельствах судебная коллегия пришла к выводу о том, что решение суда первой инстанции в части сохранения за В.С., Е.В., А.С., С.Н. права на проживание в квартире на срок 6 месяцев и выселения их из квартиры только по истечении этого срока нельзя признать законным и обоснованным.

Ввиду этого решение суда в этой части отменено с принятием нового решения о выселении В.С., Е.В., С.Н., А.С. из спорной квартиры (Дело N 33-869/2014, Новочебоксарский городской суд Чувашской Республики).

Договор найма жилого помещения может быть расторгнут в судебном порядке по требованию наймодателя в случаях: невнесения нанимателем платы за жилое помещение за шесть месяцев, если договором не установлен более длительный срок, а при краткосрочном найме в случае невнесения платы более двух раз по истечении установленного договором срока платежа.

Бюджетное образовательное учреждение Чувашской Республики среднего профессионального образования (далее - БОУ) обратилось в суд с иском к Е.В., Н.Г., В.Н., А.Н. о расторжении договора найма жилого помещения на комнату в общежитии - доме N 26, выселении из указанной комнаты и взыскании задолженности по договору найма жилого помещения в размере 74 617 руб. 42 коп. Исковые требования мотивированы тем, что ответчики проживают в жилом помещении студенческого общежития БОУ, на основании договора найма от 29 октября 2009 года, заключенного с Е.В. Между тем Е.В. ненадлежащим образом исполняет обязательства по оплате жилья и коммунальных услуг, в связи с чем задолженность за период с 1 марта 2005 года по 1 декабря 2012 года составляет 74 617 руб. 42 коп. Дом N 26 является общежитием и относится к специализированному жилому фонду, предназначенному для проживания студентов. Согласно п. 15 договора найма жилого помещения от 29 октября 2009 года расторжение договора допускается в случае необходимости мест для проживания студентов колледжа. При этом в колледже имеется очерёдность из обучающихся студентов, нуждающихся в общежитии.

Решением суда исковые требования в части расторжения договора найма жилого помещения и выселения истцов удовлетворены, в удовлетворении требований о взыскании задолженности отказано.

Судом установлено, что дом N 26 является общежитием и находится в оперативном управлении БОУ. Между БОУ как наймодателем с одной стороны и Е.В. как нанимателем с другой стороны заключен договор найма жилого помещения в общежитии от 29 октября 2009 года, согласно которому Е.С. и трем членам ее семьи, включая мужа Н.Г., сыновей В.Н. и А.Н. для временного проживания предоставлена комната площадью 18 кв. метров в доме N 26.

Поскольку требования БОУ о выселении ответчиков были связаны истцом с требованием о расторжении договора найма от 29 октября 2009 года, суд первой инстанции обоснованно дал оценку указанному договору, как договору найма жилого помещения, на который распространяются требования Главы 35 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее - ГК РФ).

Так, согласно ст. 671 ГК РФ по договору найма жилого помещения одна сторона - собственник жилого помещения или управомоченное им лицо (наймодатель) - обязуется предоставить другой стороне (нанимателю) жилое помещение за плату во владение и пользование для проживания в нем. Поскольку в тексте договора найма не указан срок, на который он заключен, подлежит применению ч. 1 ст. 683 ГК РФ, согласно которой в таком случае договор считается заключенным на пять лет. Таким образом, на день рассмотрения дела, срок договора найма от 29 октября 2009 года не истек.

Исковые требования БОУ о расторжении договора найма, в свою очередь, были основаны на том утверждении, что Е.С., как наниматель жилого помещения, не надлежащим образом исполняет свои обязанности по внесению платы за наем.

Между тем, долг Е.С. за жилое помещение, на который указывал истец, в основном, возник у ответчицы в период, предшествующий заключению указанного договора, а за период с 24 декабря 2009 года по 1 декабря 2012 года она долга по оплате жилья и коммунальных услуг не имеет, что также установлено судом первой инстанции, отказавшем во взыскании долга за предшествующий период времени по мотивам пропуска срока исковой давности. В данной части выводы районного суда в установленном порядке не оспорены и судебной коллегией не проверялись.

Основания расторжения договора найма жилого помещения предусмотрены ст. 687 ГК РФ. Так в частности договор найма жилого помещения может быть расторгнут в судебном порядке по требованию наймодателя в случаях: невнесения нанимателем платы за жилое помещение за шесть месяцев, если договором не установлен более длительный срок, а при краткосрочном найме в случае невнесения платы более двух раз по истечении установленного договором срока платежа; разрушения или порчи жилого помещения нанимателем или другими гражданами, за действия которых он отвечает.

Таким образом закон установил перечень оснований для расторжения договора найма жилого помещения, который не подлежит расширительному толкованию.

Между тем суд первой инстанции, установив отсутствие правовых оснований для взыскания с ответчицы долга по договору от 29 октября 2009 года, тем не менее, расторг договор найма, связав это с наличием у Е.В. долга перед истцом по приведенным выше мотивам, что свидетельствует о неправильном применении уже названных правовых норм.

Нельзя согласиться и со ссылкой в решении суда первой инстанции на нуждаемость студентов колледжа в жилых помещениях в общежитии как на самостоятельное основание для расторжения договора. Так, несмотря на включение указанного положения в договор найма от 29 октября 2009 года, оно противоречит положениям ст. 687 ГК РФ, и, следовательно, применению не подлежит.

Таким образом, на день рассмотрения настоящего дела у суда отсутствовали предусмотренные законом основания для расторжения договора найма от 29 октября 2009 года, и, как следствие, для выселения по указанному мотиву ответчиков из спорного жилого помещения.

Судебная коллегия отменила решение суда первой инстанции в части расторжения договора найма жилого помещения и приняла по делу в указанной части новое решение, которым отказала в удовлетворении иска (Дело N 33-792/2014, Московский районный суд г. Чебоксары Чувашской Республики).

Вопросы применения сроков исковой давности

В соответствии со ст. 203 ГК РФ течение срока исковой давности прерывается совершением обязанным лицом действий, свидетельствующих о признании долга. После перерыва течение срока исковой давности начинается заново; время, истекшее до перерыва, не засчитывается в новый срок.

Н.И. обратилась в суд с иском к Г.Р. о возмещении ущерба, причиненного в результате пожара.

В обоснование иска она указала, что является собственником 4/5 доли в праве общей долевой собственности на жилой дом. Собственником другой доли (1/5) является М.И. 23 июня 2009 года указанный дом и сарай сгорели в результате пожара. Причиной пожара явилось неосторожное обращение с огнем сына ответчика - малолетнего Д.Э. Постановлением от 26 июня 2009 года дознавателя отдела ГПН г. Канаш и Канашского района ЧР в возбуждении уголовного дела отказано. Согласно отчету ООО размер материального ущерба от пожара составил 403 351 руб.

Ссылаясь на указанные обстоятельства, а также на положения ст. 1073 ГК РФ, истец просила взыскать с Г.Р. в счет возмещения ущерба 403 351 руб., а так же расходы по оценке в сумме 10 000 рублей.

Из материалов дела следует, что Н.И. принадлежат 4/5 доли в праве общей долевой собственности на жилой дом. 23 июня 2009 года в хозяйстве Н.И. произошел пожар, в результате которого были уничтожены сарай, кровля жилого дома, домашнее имущество. Как усматривается из материалов проверки ГК МЧР по ЧР по факту пожара, наиболее вероятной его причиной послужил занос малокалорийного источника огня, образование которого связано с действием человека, в данном случае детской шалости с огнем со стороны малолетнего Д.Э., 2004 года рождения (сына ответчиков).

Отказывая в удовлетворении исковых требований Н.И., суд первой инстанции, не рассмотрев требования истца по существу, сослался на истечение по делу срока исковой давности.

Судебная коллегия нашла выводы суда необоснованными, поскольку они не соответствуют нормам материального права, регулирующим спорные правоотношения, с учетом конкретных обстоятельств дела.

Согласно ст. 196 ГК РФ срок исковой давности установлен в три года.

В соответствии с частью 2 ст. 199 ГК РФ истечение срока исковой давности, о применении которой заявлено стороной в споре, является основанием к вынесению судом решения об отказе в иске.

Установив, что с момента пожара 23 июня 2009 года до дня предъявления иска 25 июля 2013 года трехлетний срок исковой давности истек, суд первой инстанции отказал Н.И. в удовлетворении иска.

Между тем суд не принял во внимание, что в соответствии со ст. 203 ГК РФ течение срока исковой давности прерывается совершением обязанным лицом действий, свидетельствующих о признании долга. После перерыва течение срока исковой давности начинается заново; время, истекшее до перерыва, не засчитывается в новый срок.

Как разъяснено в пунктах 19, 20 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 12.11.2001 года N 15, Пленума ВАС РФ от 15.11.2001 N 18 "О некоторых вопросах, связанных с применением норм Гражданского кодекса Российской Федерации об исковой давности" при исследовании обстоятельств, связанных с совершением обязанным лицом действий, свидетельствующих о признании долга, суду необходимо в каждом случае устанавливать, когда конкретно были совершены должником указанные действия, имея при этом в виду, что перерыв течения срока исковой давности может иметь место лишь в пределах срока давности, а не после его истечения. К действиям, свидетельствующим о признании долга в целях перерыва течения срока исковой давности, исходя из конкретных обстоятельств, в частности, могут относиться: признание претензии; частичная уплата должником или с его согласия другим лицом основного долга и/или сумм санкций, равно как и частичное признание претензии об уплате основного долга и т.д.

Из материалов дела видно, что сразу после пожара, случившегося 23 июня 2009 года, а также на следующих год - с июня по сентябрь 2010 года Г.Р. и Э.Л. оказывали помощь истцу Н.И. в восстановлении жилого дома, как личным трудовым участием, так и покупкой продуктов для работающих.

Указанное обстоятельство не оспаривалось в целом и ответчиком Г.Р. в ходе рассмотрения дела, ни представителем ответчиков Г.К. в суде апелляционной инстанции.

В судебном заседании апелляционной инстанции свидетели А.А., С.В., Ж.Г., Т.Г. также подтвердили, что в июне - сентябре 2010 года Г.Р. и Э.Л. оказывали помощь истцу в восстановлении дома, возведении стен, вывозе мусора, приготовлении пищи, в покупке продуктов для работающих.

Кроме того, в ноябре 2010 года Г.Р. на безвозмездной основе пустила истца Н.И. проживать в приобретенной 30.10.2010 года комнате, что ответчиком также не оспаривалось.

Указанные обстоятельства судебная коллегия расценила не иначе, как признание долга, что влечет перерыв течения срока исковой давности по основаниям ст. 203 ГК РФ.

Поскольку последнее из действий, свидетельствующих о признании долга, совершено ответчиками в ноябре 2010 года, к моменту подачи иска 25.07.2013 года срок исковой давности не истек.

Как разъяснено в пункте 38 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 19 июня 2012 г. N 13 "О применении судами норм гражданского процессуального законодательства, регламентирующих производство в суде апелляционной инстанции", если суд апелляционной инстанции придет к выводу о том, что принятое судом первой инстанции решение об отказе в удовлетворении иска (заявления) по причине пропуска срока исковой давности или пропуска установленного федеральным законом срока обращения в суд является незаконным и (или) необоснованным, то он на основании части 1 статьи 330 и ст. 328 ГПК РФ отменяет решение суда первой инстанции. В такой ситуации с учетом положений абзаца второго части 1 статьи 327 ГПК РФ о повторном рассмотрении дела судом апелляционной инстанции оно подлежит направлению в суд первой инстанции для его рассмотрения по существу заявленных требований, поскольку обжалуемое решение суда было вынесено без исследования и установления иных фактических обстоятельств дела.

Судебная коллегия отменила решение суда первой инстанции, дело направила на рассмотрение по существу в суд первой инстанции (Дело N 33-72/2014, Канашский районный суд Чувашской Республики).

Положения статьи 304 ГК РФ о том, что исковая давность не распространяется на требования собственника или иного владельца об устранении всяких нарушений его права, как видно из ее содержания, применяются лишь к случаям, когда такие нарушения не связаны с лишением владения.

Прокурор района в интересах муниципального образования города Чебоксары и администрация г. Чебоксары обратились в суд с исковыми заявлениями к Ю.В. о признании права собственности муниципального образования г. Чебоксары на жилые помещения N 241, 244, 245 и 247, расположенные в доме 7 по проспекту Тракторостроителей г. Чебоксары, о признании недействительным договора купли-продажи от 02 декабря 2009 года, заключенного между ООО "М" и Ю.В., прекращении в ЕГРП записи о государственной регистрации права собственности Ю.В. на указанные жилые помещения.

Исковые требования мотивированы тем, что на основании договора купли-продажи от 02 декабря 2009 года, заключенного между ООО "М" и Ю.В., в собственность последнего оформлены помещения одной блок-секции общежития под N 241, 244, 245 и 247 общей площадью 197, 4 кв. м. Данная сделка является ничтожной, поскольку приватизация общежития на 640 мест осуществлена незаконно, а жилищный фонд, в том числе указанное общежитие, подлежало передаче в муниципальную собственность города Чебоксары. Фактически ответчику была продана вся секция, состоящая как из жилых, так и вспомогательных помещений без законных на то оснований.

Удовлетворяя исковые требования, суд первой инстанции сослался на то, что при приватизации здания общежития правопредшественниками собственника спорных помещений Ю.В. были нарушены положения статьи 20, 23 Закона "О собственности в РСФСР", ст. 2 Закона РСФСР от 21 ноября 1990 года N 343-1 "О дополнительных полномочиях Советов народных депутатов в условиях перехода к рыночным отношениям", статей 1, 2 Закона Российской Федерации от 03 июля 1991 года N 1531-1 "О приватизации государственных и муниципальных предприятий в Российской Федерации", Указа Президента Российской Федерации от 10 января 1993 года N 8 "Об использовании объектов социально-культурного и коммунально-бытового назначения приватизируемых предприятий" и др., согласно которым приватизация жилищного фонда, находящегося на балансе предприятий, не допускалась.

Как следствие этого, судом сделан вывод о ничтожности как результатов приватизации общежития, так и всех последующих сделок с комнатами в этом общежитии, в частности, с комнатами N 241, 244, 245 и 247 общей площадью 197,4 кв. м.

При этом суд отклонил доводы ответчика об истечении по делу срока исковой давности, мотивировав свои выводы тем, что в соответствии со ст. 208 ГК РФ исковая давность не распространяется на требования собственника или иного владельца об устранении всяких нарушений его права, хотя бы эти нарушения не были соединены с лишением владения.

С такими выводами суда судебная коллегия не согласилась, поскольку они основаны на неправильном толковании норм права относительно применения исковой давности. Согласно пункту 1 статьи 200 ГК Российской Федерации течение срока исковой давности начинается со дня, когда лицо узнало или должно было узнать о нарушении своего права. Изъятия из общего правила исчисления срока исковой давности устанавливаются настоящим Кодексом и иными законами.

Такие изъятия в частности закреплены в статье 181 ГК Российской Федерации, на основании пункта 1 которой срок исковой давности по требованию о применении последствий недействительности ничтожной сделки составляет три года. Течение срока исковой давности по указанному требованию начинается со дня, когда началось исполнение этой сделки.

Таким образом, законодателем в пункте 1 статьи 181 ГК Российской Федерации предусмотрена специальная норма, в соответствии с которой начало течения срока исковой давности по требованию о признании сделки недействительной определяется не субъективным фактором - осведомленностью заинтересованного лица о нарушении его прав, - а объективными обстоятельствами, характеризующими начало исполнения сделки. Такое правовое регулирование обусловлено характером соответствующих сделок как ничтожных, которые недействительны с момента совершения независимо от признания их таковыми судом (пункт 1 статьи 166 ГК Российской Федерации), а значит, не имеют юридической силы, не создают каких-либо прав и обязанностей как для сторон по сделке, так и для третьих лиц.

При этом следует иметь в виду, что, определяя момент начала течения срока исковой давности по недействительным сделкам, закон не связывает его с тем, кем из участников ничтожной сделки было начато ее исполнение и было ли оно завершено.

Из материалов дела видно, что приватизация общежития имела место в 1990 году, 03 апреля 1991 года на основании акта передачи непроизводственных средств, утвержденного заместителем министра монтажных и специальных строительных работ СССР, здание общежития на 640 мест передано акционерному обществу "В", 1 апреля 1993 года передано от АО "В" акционерному обществу закрытого типа "С", которое, в свою очередь, продало здание общежития по договору купли-продажи от 08 декабря 1994 года фирме "К".

Таким образом, к моменту подачи иска прокурором 08.08.2012 года (спустя более 20 лет после приватизации здания общежития) срок исковой давности для применения последствий ничтожности сделок со спорными комнатами истек.

Ссылки суда первой инстанции на положения статьи 208 ГК РФ не могут служить основанием для неприменения по делу срока исковой давности.

В соответствии с требованиями данной статьи действительно исковая давность не распространяется на требования собственника или иного владельца об устранении всяких нарушений его права, хотя бы эти нарушения не были соединены с лишением владения (статья 304 ГК РФ). Вместе с тем положения указанной статьи, как видно из ее содержания, применяются лишь к случаям, когда нарушение прав собственника не связано с лишением владения.

Из материалов дела следует, что муниципалитет не являлся и не является собственником спорных помещений. Муниципальное образование лишь могло бы стать собственником этих помещений в случае иного варианта приватизации здания общежития, передачи его в муниципальную собственность, или в случае признания сделок с приватизацией недействительными. Во владении муниципалитета спорные помещения также не находились, поскольку с 2000 года сдавались в аренду титульными собственниками третьим лицам.

В таких условиях положения статьи 208 ГК РФ к данному случаю неприменимы.

Несостоятельными являются и ссылки суда первой инстанции на решение Арбитражного Суда ЧР от 08 июля 2011 года, которым аннулирована запись о праве собственности ООО "М" на здание общежития и признано право собственности муниципального образования г. Чебоксары на комнаты N 212, 215, 216, 217, 225 и др. в данном общежитии.

Во-первых, указанное решение не имеет отношения к спорным комнатам N 241, 244, 245 и 247, которые не являлись предметом рассмотрения дела в Арбитражном Суде ЧР. Право собственности на указанные комнаты за муниципалитетом не признавалось.

Во-вторых, на момент рассмотрения дела Арбитражным Судом ЧР и принятия соответствующего решения 08 июля 2011 года спорные комнаты принадлежали не ООО "К", а Ю.В. на основании договора купли-продажи и были зарегистрированы за ним на праве собственности. Поэтому, принимая решение об аннулировании записи в ЕГРП о праве собственности ООО "М" на здание общежития по пр. Тракторостроителей, д. 7 в г. Чебоксары, Арбитражный Суд ЧР не предрешал (и не мог предрешить) вопроса о праве на спорные помещения.

В-третьих, удовлетворяя встречный иск администрации г. Чебоксары об аннулировании записи в ЕГРП о праве собственности ООО "М" на здание общежития, арбитражный суд указал на то, что в помещениях, относительно которых рассматривалось дело, проживали по договорам социального найма граждане, поэтому спорные помещения не выбывали из владения муниципалитета, что и дало основания арбитражному суду применить к возникшим по тому делу правоотношениям положения статьи 208 ГК РФ. В настоящем же гражданском деле, как уже отмечено судебной коллегией, в помещениях N 241, 244, 245 и 247 граждане не проживали, по договорам социального найма данные помещения не предоставлялись, а потому во владении муниципалитета не находились.

В таких условиях у судебной коллегии имелись основания для применения по делу срока исковой давности. В соответствии со ст. 199 ГК РФ истечение срока исковой давности, о которой заявлено стороной в споре, является самостоятельным и достаточным основанием к отказу в иске.

Судебная коллегия также отметила, что еще одним основанием для отказа в иске является предъявление требований прокурора и администрации г. Чебоксары к добросовестному приобретателю.

В силу ч. 3 ст. 17 Конституции Российской Федерации осуществление прав и свобод человека и гражданина не должно нарушать права и свободы других лиц.

Согласно пункту 1 его статьи 302 ГК РФ если имущество возмездно приобретено у лица, которое не имело права его отчуждать, о чем приобретатель не знал и не мог знать (добросовестный приобретатель), то собственник вправе истребовать это имущество от приобретателя в случае, когда имущество утеряно собственником или лицом, которому имущество было передано собственником во владение, либо похищено у того или другого, либо выбыло из их владения иным путем помимо их воли.

Исходя из правовых позиций, изложенных в Постановлении Конституционного Суда РФ от 21.04.2003 N 6-П "По делу о проверке конституционности положении пунктов 1 и 2 статьи 167 Гражданского кодекса РФ в связи с жалобами граждан О.М. Мариничевой, А.В. Немировской, З.А. Скляновой, Р.М. Скляновой и В.М. Ширяева", по смыслу статьи 302 ГК РФ суд должен установить, что имущество выбыло из владения собственника или из владения лица, которому оно было передано собственником во владение, в силу указанных обстоятельств, а также что приобретатель приобрел имущество возмездно и что он не знал и не мог знать о том, что имущество приобретено у лица, не имевшего права на его отчуждение; при этом приобретатель не может быть признан добросовестным, если к моменту совершения возмездной сделки в отношении спорного имущества имелись притязания третьих лиц, о которых ему было известно, и если такие притязания впоследствии признаны в установленном порядке правомерными.

Когда по возмездному договору имущество приобретено у лица, которое не имело права его отчуждать, собственник вправе обратиться в суд в порядке статьи 302 ГК Российской Федерации с иском об истребовании имущества из незаконного владения лица, приобретшего это имущество (виндикационный иск). Если же в такой ситуации собственником заявлен иск о признании сделки купли-продажи недействительной и о применении последствий ее недействительности в форме возврата переданного покупателю имущества, и при разрешении данного спора судом будет установлено, что покупатель является добросовестным приобретателем, в удовлетворении исковых требований в порядке статьи 167 ГК Российской Федерации должно быть отказано.

Поэтому права лица, считающего себя собственником имущества, не подлежат защите путем удовлетворения иска к добросовестному приобретателю с использованием правового механизма, установленного пунктами 1 и 2 статьи 167 ГК Российской Федерации. Такая защита возможна лишь путем удовлетворения виндикационного иска, если для этого имеются те предусмотренные статьей 302 ГК Российской Федерации основания, которые дают право истребовать имущество и у добросовестного приобретателя (безвозмездность приобретения имущества добросовестным приобретателем, выбытие имущества из владения собственника помимо его воли и др.).

Иное истолкование положений статьи 167 ГК Российской Федерации означало бы, что собственник имеет возможность прибегнуть к такому способу защиты, как признание всех совершенных сделок по отчуждению его имущества недействительными, т.е. требовать возврата полученного в натуре не только когда речь идет об одной (первой) сделке, совершенной с нарушением закона, но и когда спорное имущество было приобретено добросовестным приобретателем на основании последующих (второй, третьей, четвертой и т.д.) сделок. Тем самым нарушались бы вытекающие из Конституции Российской Федерации установленные законодателем гарантии защиты прав и законных интересов добросовестного приобретателя.

Учитывая, что по договору 02 декабря 2009 года Ю.В. приобрел у ООО "М" спорные помещения не безвозмездно, по делу имеются основания считать его добросовестным приобретателем, у которого это имущество не может быть истребовано в рамках применения реституции по ст. 167 ГК РФ.

Судебная коллегия отменила решение суда, приняла по делу новое решение, которым отказала в удовлетворении требований прокурора и администрации г. Чебоксары (Дело N 33-656/2014, Калининский районный суд г. Чебоксары Чувашской Республики).

Практика рассмотрения дел по спорам, возникающим из обязательств вследствие причинения вреда

Управляющая организация несет ответственность за вред, причиненный собственнику жилого помещения из-за ненадлежащего содержания общего имущества многоквартирного дома, а также за действия своих работников, повредивших имущество собственника при осуществлении ремонтных работ (Правила содержания общего имущества в многоквартирном доме, утвержденные постановлением Правительства РФ от 13 августа 2006 года N 491).

Ю.А. и Г.П. обратились в суд к В.В. и Ю.В. с исковым требованием в окончательном варианте о взыскании материального ущерба, причиненного затоплением.

Требования мотивированы тем, что Ю.А. является собственником квартиры в доме N 12а. 07 июля 2011 года, 15 июля 2011 года, 06 декабря 2011 года и 03 мая 2012 года по вине ответчиков, являющихся собственниками расположенной этажом выше квартиры того же дома, была затоплена квартира истца, о чем составлены акты. Поскольку ответчики добровольно не возместили причиненный затоплениями ущерб, Г.П. вынуждена была дважды обратиться к услугам отделочников, в результате чего в конце июля 2011 года и в апреле 2012 года был произведен косметический ремонт на сумму 9800 рублей и 19600 рублей соответственно. На претензионные письма от 29 мая 2012 года и 08 июня 2012 года возместить ущерб, причиненный вследствие залива квартиры, ответчики не ответили. В ходе рассмотрения дела была назначена судебная строительно-техническая экспертиза, согласно которой размер причиненного ущерба составил 27505 рублей. Учитывая указанное, истцы просили взыскать с ответчиков в солидарном порядке материальный ущерб в размере 27505 рублей, расходы на проезд - 5800 рублей, расходы на оплату услуг представителя - 18000 рублей, расходы по уплате государственной пошлины - 2912 рублей.

В.В. и Ю.В. обратились со встречным иском к Ю.А., Г.П. о взыскании компенсации морального вреда.

Встречное требование мотивировали тем, что решением мирового судьи от 02 марта 2012 года установлено, что 12 июля 2011 года их квартира была затоплена по вине С.А., проживающей в квартире, расположенной этажом выше, в связи с чем требования истцов о взыскании ущерба в размере 9800 рублей несостоятельны, поскольку истцами не был разделен ущерб, причиненный квартире 07 июля 2011 года и 12 июля 2011 года. В затоплении квартиры 06 декабря 2011 года отсутствует их вина, так как в соответствии с актами от 06 декабря 2011 года и от 07 декабря 2011 года затопление произошло из-за засора канализационного стояка между 2-3 этажами. Также отсутствует их вина в затоплении квартиры 02 мая 2012 года, поскольку в соответствии с актом от 02 мая 2012 года при проведении ремонтных работ слесарем сантехником ООО в их квартире произошла утечка воды, вследствие чего была затоплена кухня квартиры истцов. Ссылаясь на то, что в результате незаконного обращения истцов в суд им причинен моральный вред, просили взыскать в солидарном порядке компенсацию морального вреда в пользу каждого по 50 000 рублей, в пользу Ю.В. расходы по оплате услуг представителя - 10 000 рублей и расходы по уплате государственной пошлины - 200 рублей.

Решением суда исковые требования истца Ю.А. удовлетворены частично, постановлено взыскать с В.В., Ю.В. в пользу Ю.А. в счет возмещения стоимости восстановительного ремонта 23 309 рублей, расходы по оплате государственной пошлины в сумме 899 руб. 27 коп. в солидарном порядке, расходы по оплате услуг адвоката в сумме 2500 рублей с каждого. В удовлетворении требований о взыскании расходов на проезд в сумме 5800 рублей отказано.

В удовлетворении встречных исковых требований отказано.

Судебная коллегия отменила решение суда в части взыскания с ответчиков материального ущерба, расходов на оплату услуг представителя, расходов по уплате государственной пошлины по следующим основаниям.

Из материалов гражданского дела следует, что истец (ответчик по встречному иску) Ю.А. является собственником квартиры в доме N 12а. Согласно выписке (справке) из лицевого счета ООО от 23 ноября 2012 года N 3867 истец (ответчик по встречному иску) Г.П. зарегистрирована по данному адресу с 12 ноября 2004 года.

Собственниками вышерасположенной квартиры того же дома являются В.В., Ю.В. и Д.О. по 1/3 доле в праве общей долевой собственности.

Судом установлено, что 07 июля 2011 года, 15 июля 2011 года, 06 декабря 2011 года и 03 мая 2012 года затапливалась квартира истцов, о чем составлены акты обследования технического состояния квартиры с участием работников ООО в присутствии квартиросъемщика Г.П.

В целях определения размера ущерба, причиненного в результате затоплений, была назначена судебная строительно-техническая экспертиза. Согласно заключению стоимость восстановительного ремонта (приведения в техническое состояние, предшествующее затоплению, произошедшему 07 июля 2011 года, 15 июля 2011 года, 06 декабря 2011 года, 03 мая 2012 года) квартиры N 4 составляет 27505 рублей (в т.ч. НДС 18%).

Из содержания акта от 06 декабря 2011 года следует, что затопление произошло с верхнего этажа. В то же время имеется запись о том, что оно произошло из-за засора канализационного стояка между 2-3 этажами.

В соответствии со ст. 210 ГК РФ собственник несет бремя содержания принадлежащего ему имущества, если иное не предусмотрено законом или договором.

В соответствии со ст. 36 Жилищного кодекса РФ собственникам помещений в многоквартирном доме принадлежит на праве общей долевой собственности общее имущество в многоквартирном доме, в том числе, крыши, ограждающие несущие и ненесущие конструкции данного дома, механическое, электрическое, санитарно-техническое и иное оборудование, находящееся в данном доме за пределами или внутри помещений и обслуживающее более одного помещения.

Согласно п. 5 Правил содержания общего имущества в многоквартирном доме, утвержденных постановлением Правительства РФ от 13 августа 2006 года N 491, в состав общего имущества включается внутридомовая инженерная система водоотведения, состоящая из канализационных выпусков, фасонных частей (в том числе отводов, переходов, патрубков, ревизий, крестовин, тройников), стояков, заглушек, вытяжных труб, водосточных воронок, прочисток, ответвлений от стояков до первых стыковых соединений, а также другого оборудования, расположенного в этой системе.

Таким образом, поскольку засор произошел в инженерных сетях общего пользования, ответственность за состояние которых собственники квартиры N 8 не несут, выводы суда о наличии вины последних за произошедшее 06 декабря 2011 года затопление квартиры истцов не основаны на нормах закона.

Что касается затопления квартиры истца 02 мая 2012 года, то ответчики в суде первой инстанции поясняли, что утечка воды в этот день произошла при замене вентилей слесарем-сантехником ООО А.К., о чем составлен акт.

В материалах дела имеется акт от 02 мая 2012 года, подписанный собственником квартиры N 8 Ю.В., мастером технического участка и слесарем-сантехником А.К., о том, что при проведении ремонтных работ слесарем-сантехником ООО А.К. в кв. 8 (замена вентилей) произошла утечка воды холодного водоснабжения, вследствие чего была затоплена кухня квартиры N 4. В квартире N 4 была повреждена меловая покраска потолка в количестве 0, 5 кв. м. (мокрые пятна).

Пунктом 42 названных выше Правил установлено, что управляющие организации и лица, оказывающие услуги и выполняющие работы при непосредственном управлении многоквартирным домом, отвечают перед собственниками помещений за нарушение своих обязательств и несут ответственность за надлежащее содержание общего имущества.

Из содержания и смысла п.п. 10, 11, 13 и приведенного пункта Правил следует, что за надлежащее состояние общего имущества в многоквартирном доме отвечает организация, осуществляющая управление многоквартирным домом. Управляющая организация несет ответственность за вред, причиненный собственнику жилого помещения из-за ненадлежащего содержания общего имущества многоквартирного дома, а также за действия своих работников, повредивших имущество собственника при осуществлении ремонтных работ.

Поскольку из вышеупомянутых актов усматривается, что причина возникновения залива квартиры истцов 02 мая 2012 года произошла вследствие действий работника ООО, то оснований для возложения ответственности за его последствия на ответчиков также не имелось.

Таким образом, имеющимися в материалах дела доказательствами достоверно подтверждена вина ответчиков в затоплениях квартиры истцов, произошедших лишь 07 и 15 июля 2011 года, в связи с чем в силу положений ст.ст. 1064 и 210 ГК РФ они должны нести ответственность за вред, причиненный в результате залива квартиры в указанные дни.

Определяя размер причиненного ущерба в результате затоплений, произошедших 07 июля 2011 года и 15 июля 2011 года, судебная коллегия исходила из следующего.

В связи с тем, что в заключении не определена стоимость восстановительного ремонта после каждого факта затопления отдельно, судебная коллегия приняла во внимание представленную истцами квитанцию об оплате за произведенный ремонт 25 июля 2011 года в размере 9800 рублей, которая подлежит взысканию с ответчиков.

В соответствии со ст. 158 ЖК РФ собственник помещения в многоквартирном доме обязан нести расходы на содержание принадлежащего ему помещения, а также участвовать в расходах на содержание общего имущества в многоквартирном доме соразмерно своей доле в праве общей собственности на это имущество путем внесения платы за содержание и ремонт жилого помещения.

Из смысла указанной нормы следует, что если квартира находится в общей долевой собственности нескольких собственников, каждый участник долевой собственности отвечает соразмерно своей доле в праве общей собственности на квартиру.

Ответчики по первоначальному иску являются долевыми собственниками. При этом, ввиду того, что собственником 1/3 доли в квартире является несовершеннолетний Д.О., судебная коллегия определила ответственность ответчиков В.В. - в 2/3 долях, Ю.В. - в 1/3 доле, в денежном выражении 6533 руб. 34 коп. и 3266 руб. 67 коп. соответственно. Судебная коллегия взыскала с Ю.А. расходы по уплате государственной пошлины с ответчиков в размере по 400 рублей с каждого, расходы на оплату услуг представителя с В.В., в размере 2000 рублей, с Ю.В. в размере 1000 рублей (Дело N 33-104/2014, Московский районный суд г. Чебоксары Чувашской Республики).

Пункт 1 ст. 1070 ГК РФ и абзац третий ст. 1100 ГК РФ, не связывает возможность принятия решения о возмещении материального вреда и компенсации морального вреда, причиненного гражданину в результате, в частности, незаконного осуждения к лишению свободы, независимо от вины соответствующих должностных лиц, с наличием вынесенного в отношении этого гражданина оправдательного приговора или постановления (определения) о прекращении уголовного дела по реабилитирующим основаниям.

В.В. обратился в суд с иском к Министерству финансов Российской Федерации, в лице Управления Федерального казначейства по Чувашской Республике, о взыскании компенсации морального вреда, причиненного незаконным осуждением, в сумме 3 404 000 рублей.

В обоснование заявленных требований истец указал, что приговором Новочебоксарского городского суда Чувашской Республики от 07 октября 1999 года он был осужден по п.п. "а, б, в" ч. 2 ст. 158 УК РФ к 2 годам 6 месяцам лишения свободы с отбыванием наказания в воспитательной колонии.

Приговором Новочебоксарского городского суда Чувашской Республики от 10 января 2000 года он был осужден по п.п. "б, в, г" ч. 2 ст. 158 УК РФ к 2 годам лишения свободы, по ч. 3 ст. 213 УК РФ к 4 годам лишения свободы, по совокупности преступлений на основании ч. 3 ст. 69 УК РФ к 4 годам 6 месяцам лишения свободы и по совокупности преступлений на основании ч. 5 ст. 69 УК РФ к 5 годам лишения свободы с отбыванием наказания в воспитательной колонии.

Постановлением Президиума Верховного Суда Чувашской Республики от 14 декабря 2001 года приговор Новочебоксарского городского суда Чувашской Республики от 10 января 2000 года изменен: его действия с ч. 3 ст. 213 УК РФ были переквалифицированы на ч. 1 ст. 213 УК РФ и производство по делу прекращено в связи с недостижением возраста, по достижении которого возможна уголовная ответственность; исключено указание суда о назначении наказания по ч. 3 ст. 69 УК РФ; постановлено считать его осужденным по п.п. "б, в, г" ч. 2 ст. 158 УК РФ к 2 годам лишения свободы, и в соответствии со ст. 69 ч. 5 УК РФ по совокупности преступлений к 3 годам лишения свободы. На основании п. 3 постановления Государственной Думы ФС РФ от 26 мая 2000 года N 398-111 ГД "Об объявлении амнистии в связи с 55-летнем Победы в Великой Отечественной войне 1941 - 1945 годов" постановлено освободить его от наказания и освободить из под стражи.

Истец указал, что судом в отношении него допущена судебная ошибка в виде осуждения его по ч. 3 ст. 213 УК РФ, из-за которой не был применен акт об амнистии, и он не был своевременно освобожден от наказания, в связи с чем необоснованно находился в воспитательной колонии с 26 мая 2000 года по 14 декабря 2001 года. В результате незаконного осуждения и содержания под стражей ему был причинен моральный вред, который оценен им в 3404000 рублей и подлежит взысканию с ответчика на основании ст.ст. 150, 151, 1100, 1101 ГК РФ.

Решением суда первой инстанции в удовлетворении исковых требований отказано.

Судебная коллегия отменила решение суда первой инстанции с вынесением нового решения по следующим основаниям.

Согласно ст. 53 Конституции Российской Федерации каждый имеет право на возмещение государством вреда, причиненного незаконными действиями (или бездействием) органов государственной власти или их должностных лиц.

В соответствии с п. 1 ст. 1070 ГК РФ вред, причиненный гражданину в результате незаконного осуждения, незаконного привлечения к уголовной ответственности, незаконного применения в качестве меры пресечения заключения под стражу или подписки о невыезде, незаконного привлечения к административной ответственности в виде административного ареста, возмещается за счет казны Российской Федерации, а в случаях, предусмотренных законом, за счет казны субъекта Российской Федерации или казны муниципального образования в полном объеме независимо от вины должностных лиц органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда в порядке, установленном законом.

В силу ст. 1100 ГК РФ компенсация морального вреда осуществляется независимо от вины причинителя вреда в случаях, когда вред причинен гражданину в результате незаконного привлечения к уголовной ответственности, незаконного применения в качестве меры пресечения заключения под стражу или подписки о невыезде.

Статья 133 УПК РФ не ограничивает возможность получения лицом возмещения вреда, связанного с уголовным преследованием, только случаями реабилитации подозреваемого или обвиняемого (часть вторая), а предусматривает и то, что вопросы, связанные с возмещением вреда в иных случаях, разрешаются в порядке гражданского судопроизводства.

Вопрос о том, являются ли конкретные обстоятельства, связанные с привлечением лица к уголовной ответственности, основанием для удовлетворения исковых требований о денежной компенсации морального вреда или для отказа в их удовлетворении, может быть решен в порядке гражданского судопроизводства в процессе рассмотрения возникшего спора по каждому делу.

Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации в целях защиты личности от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, ограничения ее прав и свобод, допущенных вследствие нарушения или неправильного применения судом норм права, предусматривает различные формы проверки решений по уголовным делам вышестоящими судами общей юрисдикции. Исправление судебной ошибки при помощи таких процедур направлено на восстановление законности и справедливости, что не может не учитываться при рассмотрении судом требований о компенсации морального вреда, причиненного гражданину в результате уголовного судопроизводства.

Постановлением Президиума Верховного Суда Чувашской Республики от 14 декабря 2001 года фактически подтверждены незаконность осуждения В.В. по ч. 3 ст. 213 УК РФ к лишению свободы, а также необходимость освобождения его от наказания в связи с принятием акта об амнистии.

Постановление Государственной Думы Федерального Собрания от 26 мая 2000 г. N 398-III ГД "Об объявлении амнистии в связи с 55-летием Победы в Великой Отечественной войне 1941 - 1945 годов" (далее - Постановление об амнистии) вступило в законную силу 27 мая 2000 года. Согласно п. 13 данного Постановления об амнистии оно подлежало исполнению в течение шести месяцев.

Следовательно, при правильной квалификации действий осужденного В.В. при постановлении Новочебоксарским городским судом Чувашской Республики приговора от 10 января 2000 года, на момент вступления в законную силу акта об амнистии, истец подпадал под действие Постановления об амнистии, которая должна была быть к нему применена в течение шести месяцев.

Однако, из-за имевшей место судебной ошибки, акт об амнистии к В.В. не был применен в период установленный Постановлением об амнистии, поскольку на момент вступления данного Постановления в законную силу истец считался осужденным по ч. 3 ст. 213 УК РФ. При правильной квалификации действий В.В. он подлежал освобождению от наказания по п. 3 Постановления об амнистии. В результате не применения акта об амнистии в период исполнения Постановления об амнистии, В.В. незаконно находился в местах лишения свободы с 27 ноября 2000 года.

Положение лица, незаконно не освобожденного от наказания в виде лишения свободы и находящегося в местах лишения свободы без законного на то основания, по своему правовому режиму, степени применяемых ограничений и претерпеваемых в связи с этим ущемлений тождественно положению лица, незаконно осужденного, заключенного под стражу. Сам по себе факт нахождения лица в местах лишения свободы без законного на то основания, причиняет нравственные страдания.

Таким образом, судебная коллегия пришла к выводу, что истец имеет право на компенсацию морального вреда, причиненного в результате незаконного осуждения в совершении преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 213 УК РФ и отбывания наказания в виде лишения свободы в воспитательной колонии вследствие неприменения к нему акта об амнистии.

С учетом требований ст.ст. 151, 1100 ГК РФ, при определении размера компенсации морального вреда, причиненного истцу, судебная коллегия учла незаконность осуждения истца, период отбывания наказания в виде лишения свободы с 27 ноября 2000 года по 14 декабря 2001 года, степень физических и нравственных страданий, причиненных В.В., а также требования разумности и справедливости (Дело N 33-340/2014, Московский районный суд г. Чебоксары Чувашской Республики).

Дополнительное возмещение вреда вследствие потери кормильца сверх обеспечения по страхованию от несчастного случая на производстве, назначаемого в соответствии с Федеральным законом от 24.07.1998 N 125-ФЗ, возможно только при признании исковых требований ответчиком.

П.В., М.В., А.В., действующая в своих интересах и в интересах несовершеннолетней дочери А., обратилась в суд с иском к ООО о возмещении вреда, причиненного по случаю потери кормильца; возмещении расходов на погребение, компенсации морального вреда.

Исковые требования мотивированы тем, что В.А. на основании трудового договора с 31 октября 2005 г. работал в должности плотника 3 разряда в ООО. 23 июля 2013 г. В.А. погиб в результате несчастного случая на производстве. Приговором суда от 21 октября 2013 г. установлена вина мастера ООО в произошедшем с В.А. несчастном случае. На иждивении В.А. на момент его смерти находились: дочь А., 2003 года рождения, сын П.В., дочь М.В. и супруга А.В. На момент смерти среднемесячный заработок В.А. составлял 19 035 руб. 53 коп. Ссылаясь на ст.ст. 1064, 1088, 1089 ГК РФ истцы полагают, что несовершеннолетняя дочь А. и сын Прокопьев П.В., являющийся студентом очного отделения техникума, имеют право на получение от ответчика ежемесячного возмещения по случаю потери кормильца соответственно до совершеннолетия и на период учебы. Кроме того, супругой погибшего понесены расходы на погребение в сумме 28 950 руб. Предполагаемые расходы на установку памятника составляют 64 110 руб. Также истцами понесены нравственные страдания в связи с гибелью отца и мужа, который был кормильцем в семье.

Решением суда исковые требования удовлетворены частично, при этом суд удовлетворил исковые требования о взыскании ущерба, причиненного потерей кормильца, присудил компенсацию морального вреда по 200 000 руб. в пользу каждого истца, а в удовлетворении требований А.В. о взыскании предполагаемых расходов на установку памятника отказал.

Судебная коллегия не согласилась с решением суда в части удовлетворения исковых требований о возмещении ущерба П.В. по случаю потери кормильца и с размером компенсации морального вреда. Из материалов дела следует, что 23 июля 2013 г. с В.А., который находился в трудовых отношениях с ООО в должности плотника третьего разряда, при выполнении кровельных работ произошел несчастный случай, в результате которого он погиб.

По факту гибели В.А. составлен и утвержден 23 августа 2013 г. акт о несчастном случае на производстве формы Н-1, согласно которому причинами несчастного случая явились неприменение средств индивидуальной и коллективной защиты из-за необеспеченности работодателем; нахождение пострадавшего в тяжелой степени опьянения; неудовлетворительная организация производства работ, выразившаяся в отсутствии контроля со стороны ответственных должностных лиц за применением средств защиты.

Лицами, допустившими нарушение требований охраны труда, указаны должностные лица ООО, а также сам потерпевший В.А., который находился на момент несчастного случая в тяжелой степени алкогольного опьянения, степень его вины полномочной комиссией в составе должностных лиц РО ФСС РФ по Чувашии, Минздравсоцразвития Чувашии, Государственного инспектора в Чувашской Республике определена 50%.

Приговором суда от 21 октября 2013 г. А.Г. (мастер ООО) признан виновным в совершении преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 143 УК РФ, то есть в нарушении правил техники безопасности и иных правил охраны труда, повлекшем по неосторожности смерть человека.

Порядок и основания возмещения вреда, причиненного жизни и здоровью работника при исполнении им обязанностей по трудовому договору установлены Федеральным законом от 24.07.1998 N 125 "Об обязательном социальном страховании от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний". В соответствии с названным Федеральным законом страховщиком по обязательному страхованию от несчастных случаев на производстве определен Фонд социального страхования РФ (его центральные и региональные отделения, филиалы отделений).

ГАРАНТ:

По-видимому, в тексте предыдущего абзаца допущена опечатка. Номер названного Федерального закона следует читать как "N 125-ФЗ"

В соответствии с ч. 1 ст. 5 Федерального закона от 24.07.1998 N 125-ФЗ, физические лица, выполняющие работу на основании трудового договора, заключенного со страхователем, подлежат обязательному социальному страхованию от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний.

В силу ст. 28 указанного закона лицам, имеющим право на возмещение вреда в связи со смертью кормильца (ст.ст. 3, 5, 7), обеспечение по страхованию производится страховщиком в соответствии с настоящим Федеральным законом (ст.ст. 8, 12, 15).

Согласно статье 10 Федерального закона от 24.07.1998 N 125-ФЗ единовременные страховые выплаты и ежемесячные страховые выплаты назначаются и выплачиваются, в том числе, лицам, имеющим право на их получение, - если результатом наступления страхового случая стала смерть застрахованного.

Судебная коллегия пришла к выводу, что при рассмотрении спора судом не учтено то обстоятельство, что смерть В.А. наступила в результате несчастного случая на производстве, что является страховым случаем; возмещение вреда, причиненного смертью кормильца осуществляется путем назначения обеспечения по страхованию (единовременного и ежемесячных страховых выплат) за счет средств Фонда социального страхования Российской Федерации. Дополнительное возмещение вреда вследствие потери кормильца сверх обеспечения по страхованию от несчастного случая на производстве, назначаемого в соответствии с Федеральным законом от 24.07.1998 N 125-ФЗ, возможно только при признании исковых требований ответчиком.

При таких обстоятельствах судебная коллегия пришла к выводу, что в части исковых требований П.В. о взыскании ежемесячного возмещения вреда, причиненного смертью кормильца, ООО является ненадлежащим ответчиком, в связи с чем в указанной части в удовлетворении исковых требований следует отказать независимо от доводов ответчика о том, что на момент смерти В.А. П.В. являлся совершеннолетним и не обучался в учебном заведении.

Что касается исковых требований о взыскании ежемесячного возмещения вреда, причиненного смертью кормильца, в пользу несовершеннолетней А., в размере 3807,11 руб. ежемесячно, начиная с 23 июля 2013 г. до достижения ею 18-летнего возраста, то в указанной части ответчик признал исковые требования, о чем представил суду апелляционной инстанции соответствующее заявление. При этом в суде апелляционной инстанции пояснил, что ответчик согласен на выплату сумм возмещения вреда по потере кормильца в пользу несовершеннолетней А. сверх ежемесячных страховых выплат в соответствии с Федеральным законом от 24.07.1998 г. N 125-ФЗ.

В соответствии со статьей 22 Трудового кодекса работодатель обязан возмещать вред, причиненный работникам в связи с исполнением ими трудовых обязанностей, а также компенсировать моральный вред в порядке и на условиях, которые установлены настоящим Кодексом, другими федеральными законами и иными нормативными правовыми актами Российской Федерации.

В силу статьи 220 Трудового кодекса Российской Федерации в случае причинения вреда жизни и здоровью работника при исполнении им трудовых обязанностей возмещение указанного вреда осуществляется в соответствии с федеральным законом.

Согласно абз. 2 п. 3 ст. 8 Федерального закона от 24.07.1998 N 125-ФЗ "Об обязательном социальном страховании от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний" возмещение застрахованному морального вреда, причиненного в связи с несчастным случаем на производстве или профессиональным заболеванием, осуществляется причинителем вреда, т.е. не входит в объем страхового возмещения.

Разрешая исковые требования и возлагая обязанность по компенсации морального вреда на ООО, суд обоснованно исходил из того, что В.А. состоял в трудовых отношениях с ответчиком. Его смерть наступила вследствие несчастного случая на производстве, поскольку он исполнял свои трудовые обязанности, работа выполнялись по заданию работодателя, который, в силу статьи 212 ТК РФ, обязан был обеспечить безопасные условия труда.

Вместе с тем при определении размера компенсации морального вреда в соответствии со ст. 1083 ГК РФ подлежит учету вина потерпевшего, в том числе при получении несчастного случая на производстве.

В соответствии с положениями ч. 2 ст. 1083 ГК РФ если грубая неосторожность самого потерпевшего содействовала возникновению или увеличению вреда, в зависимости от степени вины потерпевшего и причинителя вреда размер возмещения должен быть уменьшен.

Определяя подлежащий взысканию с ответчика размер компенсации морального вреда, суд не в полной мере учел вину потерпевшего В.А., который, как следует из акта о несчастном случае на производстве (формы Н-1), находился на участке производства работ в состоянии тяжелой степени алкогольного опьянения, в таком состоянии он допускал грубую неосторожность при выполнении кровельных работ, степень вины В.А. в несчастном случае на производстве компетентной комиссией по расследованию несчастного случая определена 50%.

Исходя из вышеуказанных норм права, фактических обстоятельств дела, принципа разумности и справедливости, характера причиненных истцам нравственных страданий, а также принимая во внимание установление 50% степени вины самого потерпевшего в несчастном случае, находившегося в тяжелой степени алкогольного опьянения, допустившего грубую неосторожность в выполнении кровельных работ, повлекшего несчастный случай на производстве, судебная коллегия полагает необходимым взыскать с ответчика компенсацию морального вреда по 150000 (сто пятьдесят тысяч) руб. в пользу каждого из истцов (Дело N 33-742/2014, Цивильский районный суд г. Чебоксары Чувашской Республики).

Ответственность за причинение вреда на конкретное лицо может быть возложена при наличии одновременной совокупности следующих условий: наступление вреда; противоправность поведения причинителя вреда; причинная связь между наступлением вреда и противоправностью поведения причинителя вреда; вина причинителя вреда.

Управление Пенсионного фонда обратилось в суд с иском к Министерству внутренних дел Российской Федерации и А.В., в котором просило взыскать с Российской Федерации в лице Министерства внутренних дел Российской Федерации и А.В. в солидарном порядке денежные средства в размере 137 247 рублей 41 коп.

Требования мотивировало тем, что 16 декабря 2004 года А.В. обратился в Управление с заявлением о назначении ему ежемесячной денежной выплаты как ветерану боевых действий, участвовавшему в проведении контртеррористических операций на территории Северно-Кавказского региона Российской Федерации, представив для этого необходимые документы. Это заявление удовлетворено, и за период с 1 января 2005 года по 31 мая 2013 года ему выплачена вышеуказанная сумма. Но впоследствии выяснилось, что А.В. в проведении вышеуказанных операций участия не принимал, и за хищение денежных средств в виде получения социальных выплат он осужден приговором мирового судьи, вступившим в законную силу. Удостоверение ветерана боевых действий А.В. необоснованно выдало Министерство внутренних дел по Чувашской Республике, в связи с чем убытки, причиненные в результате незаконного действия данного государственного органа, подлежат возмещению Российской Федерацией.

Решением суда исковые требования удовлетворены.

Судебная коллегия перешла к рассмотрению дела по правилам производства в суде первой инстанции в связи с тем, что суд, принял решение о правах и об обязанностях Министерства внутренних дел по Чувашской Республике, в то время, как само Министерство к участию в деле не привлек.

При рассмотрении дела судебная коллегия исходила из следующего.

Согласно подп. 1 п. 1, п. 3 ст. 3 Федерального закона от 12 января 1995 года N 5-ФЗ "О ветеранах" (далее - Федеральный закон N 5-ФЗ) к ветеранам боевых действий среди прочих лиц относятся военнослужащие, в том числе уволенные в запас (отставку), лица рядового и начальствующего состава органов внутренних дел, принимавшие участие в соответствии с решениями органов государственной власти Российской Федерации в боевых действиях на территории Российской Федерации. Перечень государств, городов, территорий и периодов ведения боевых действий с участием граждан Российской Федерации приводится в приложении к Федеральному закону N 5-ФЗ, и в соответствии с ним лица, выполнявшие задачи в ходе контртеррористических операций на территории Северо-Кавказского региона с августа 1999 года, относятся к ветеранам боевых действий.

При этом (ст. 28 Федерального закона N 5-ФЗ в редакции Федерального закона от 22 августа 2004 года N 122-ФЗ, действовавшей на момент возникновения спорных правоотношений) реализация мер социальной поддержки ветеранов осуществляется по предъявлении ими удостоверений единого образца, установленного для каждой категории ветеранов Правительством СССР до 1 января 1992 года либо Правительством Российской Федерации.

В частности, постановлением Правительства Российской Федерации от 19 декабря 2003 года N 763 утверждена Инструкция о порядке заполнения, выдачи и учета удостоверения ветерана боевых действий. Этим же постановлением в редакции, действовавшей на момент возникновения спорных правоотношений, предусмотрено, что выдачу удостоверения ветерана боевых действий единого образца лицам, выполнявшим задачи в ходе контртеррористических операций на территории Северо-Кавказского региона, осуществляют федеральные органы исполнительной власти, направлявшие указанных лиц для выполнения задач в районах вооруженных конфликтов и контртеррористических операций.

В свою очередь, приказом Министерства внутренних дел Российской Федерации от 7 мая 2004 года N 282 (в редакции, действовавшей на момент возникновения спорных правоотношений) утверждена Инструкция о порядке выдачи удостоверений ветерана боевых действий в системе Министерства внутренних дел Российской Федерации, которая определяет порядок выдачи таких удостоверений сотрудникам и работникам органов внутренних дел, военнослужащим и лицам гражданского персонала внутренних войск МВД России, гражданам, уволенным из органов внутренних дел (внутренних войск) МВД России, выполнявшим задачи в условиях вооруженного конфликта в Чеченской Республике и на прилегающих территориях, отнесенных к зоне вооруженного конфликта, либо выполнявшим (выполняющим) задачи в ходе контртеррористических операций на территории Северо-Кавказского региона.

Установлено, что гражданам, уволенным из органов внутренних дел (внутренних войск) МВД России без права на пенсию, выдача удостоверений ветерана боевых действий производится через кадровые подразделения МВД, ГУВД, УВД субъектов Российской Федерации по их месту жительства по соответствующим запросам этих кадровых подразделений на основании документов, поступающих из кадровых подразделений соответствующих органов внутренних дел и воинских формирований внутренних войск МВД России.

А основанием для выдачи удостоверений лицам, выполнявшим (выполняющим) задачи в ходе контртеррористических операций на территории Северо-Кавказского региона с 1 августа 1999 года, является документально подтвержденный факт выполнения ими задач в ходе контртеррористических операций, устанавливаемый в соответствии с п. 1 постановления Правительства Российской Федерации от 9 февраля 2004 года N 65 " О дополнительных гарантиях и компенсациях военнослужащим и сотрудникам федеральных органов исполнительной власти, участвующим в контртеррористических операциях и обеспечивающим правопорядок и общественную безопасность на территории Северо-Кавказского региона Российской Федерации".

В качестве подтверждающих документов рассматриваются выписки из приказов начальников (командиров), записи в удостоверениях личности, военных билетах и трудовых книжках, командировочные удостоверения.

Как видно из настоящего дела, А.В. по призыву проходил военную службу в войсковой части, входящей в состав внутренних войск Министерства. 28 июля 2004 года он обратился в Министерство внутренних дел по Чувашской Республике с заявлением о выдаче удостоверения "Ветеран боевых действий". Располагая справкой, выданной войсковой частью, согласно которой А.В. участвовал в составе данной части в проведении контртеррористических операций региона с 2 апреля 2001 года по 16 сентября 2001 года, а также выпиской из военного билета А.В., в котором имелся штамп о нахождении последнего в вышеуказанный период в Чеченской Республике, проставленный этой же войсковой частью. 16 декабря 2004 года Министерство внутренних дел по Чувашской Республике выдало А. В. соответствующее удостоверение.

Таким образом, Министерство внутренних дел по Чувашской Республике выдало удостоверение на основании вышеуказанных документов, являющихся в соответствии с требованиями правовых норм, действовавших на тот момент, достаточными для удовлетворения заявления А.В.

В силу п. 1 ст. 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации вред, причиненный имуществу юридического лица, подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред. В соответствии с ст. 16, 1069 ГК РФ вред, причиненный юридическому лицу в результате незаконных действий (бездействия) государственных органов либо должностных лиц этих органов, также подлежит возмещению, но за счет казны.

При этом согласно ст. 1082 ГК РФ, удовлетворяя требование о возмещении вреда, суд в соответствии с обстоятельствами дела обязывает лицо, ответственное за причинение вреда, возместить вред в натуре (предоставить вещь того же рода и качества, исправить поврежденную вещь и т. п.) или возместить причиненные убытки (п. 2). Из этих норм следует, что по общему правилу для возмещения убытков необходимо, чтобы они были причинены в результате нарушения прав одного лица виновным действием (бездействием) другого лица. Соответственно, ответственность за причинение вреда на конкретное лицо может быть возложена при наличии одновременной совокупности следующих условий: наступление вреда; противоправность поведения причинителя вреда; причинная связь между наступлением вреда и противоправностью поведения причинителя вреда; вина причинителя вреда.

Поскольку совокупности указанных условий в отношении Министерства нет, то нет оснований и для возложения на него обязанности по возмещению убытков, причиненных пенсионному органу в результате выплат, произведенных А.В. при обстоятельствах, изложенных в иске.

Одновременно судебная коллегия пришла к выводу, что требования, предъявленные к самому А.В., подлежат удовлетворению.

Судебная коллегия отменила решение суда и приняла новое решение, которым взыскала с А.В. в пользу Управления Пенсионного фонда денежные средства в размере 137 247 рублей 41 коп., в удовлетворении иска к Министерству внутренних дел Российской Федерации отказала (Дело N 33-180/2014, Шумерлинский районный суд Чувашской Республики).

Практика рассмотрения дел, возникающих из публичных правоотношений

При солидарной ответственности должников судебному приставу-исполнителю следует выносить постановление о солидарном взыскании исполнительского сбора в размере 7% от суммы долга (без деления суммы долга на части, доли и т.п.) в отношении каждого из солидарных должников.

Л.Н. обратилась в суд с заявлением (жалобой) на действия судебного пристава-исполнителя по взысканию исполнительского сбора 357 860,76 руб. в рамках исполнительного производства, возбужденного 21 октября 2011 г. о взыскании в пользу ОАО 5 137 206.92 руб.

Требования мотивированы тем, что судебный пристав-исполнитель, принимая оспариваемое постановление, не учел, что судом решением о взыскании с нее в пользу ОАО долга 5 137 206,92 руб. не возлагалось взыскание исполнительского сбора в сумме 357 860,76 руб. Данное постановление приставом принято в нарушение норм действующею законодательства.

При разрешении спора судом установлено, что в производстве судебного пристава-исполнителя находится на исполнении сводное исполнительное производство, возбужденное 21 октября 2011 года в отношении должника Л.Н. о взыскании 5 137 702,96 руб. в пользу ОАО. При возбуждении исполнительного производства должнику был установлен пятидневный срок для добровольного исполнения требований, содержащихся в исполнительном документе. В данном постановлении содержится предупреждение о возможности взыскания исполнительского сбора в случае, если исполнительный документ не будет исполнен в указанный срок.

Постановлением судебного пристава-исполнителя от 24 сентября 2013 года с Л.Н. и других солидарных должников взыскан исполнительский сбор в размере 357 860,76 руб. на том основании, что исполнительный документ должниками в срок, установленный для добровольного исполнения, не был исполнен.

01 октября 2013 года исполнительное производство было окончено на основании п. 1 ч. 1 ст. 47 ФЗ "Об исполнительном производстве".

Решением суда в удовлетворении заявления отказано.

Согласно ст. 112 ФЗ "Об исполнительном производстве" исполнительский сбор является денежным взысканием, налагаемым на должника в случае неисполнения им исполнительного документа в срок, установленный для добровольного исполнения исполнительного документа, а также в случае неисполнения им исполнительного документа, подлежащего немедленному исполнению, в течение суток с момента получения копии постановления судебного пристава-исполнителя о возбуждении исполнительного производства. Исполнительский сбор зачисляется в федеральный бюджет.

Исполнительский сбор устанавливается судебным приставом-исполнителем по истечении срока, указанного в части 1 настоящей статьи, если должник не представил судебному приставу-исполнителю доказательств того, что исполнение было невозможным вследствие непреодолимой силы, то есть чрезвычайных и непредотвратимых при данных условиях обстоятельств.

Исполнительский сбор устанавливается в размере семи процентов от подлежащей взысканию суммы или стоимости взыскиваемого имущества, но не менее пятисот рублей с должника-гражданина и пяти тысяч рублей с должника-организации. В случае неисполнения исполнительного документа неимущественного характера исполнительский сбор с должника-гражданина устанавливается в размере пятисот рублей, с должника-организации - пяти тысяч рублей (в редакции статьи закона, действовавшей на момент принятия постановления судебным приставом-исполнителем).

Требование судебного пристава-исполнителя о добровольном исполнении исполнительного документа в установленный срок, должником выполнено не было, в связи с чем, судебным приставом-исполнителем правомерно вынесено постановление о взыскании исполнительского сбора.

Судебная коллегия пришла к выводу, что решение суда не подлежит отмене.

В то же время судебная коллегия отметила, что принимая постановление о взыскании исполнительского сбора судебный пристав-исполнитель не учел следующее.

Согласно п. 5.6 Методических рекомендаций по порядку взыскания исполнительского сбора от 23 декабря 2010 г. N 01-8, в рамках сводного исполнительного производства, возбужденного в отношении нескольких солидарных должников, постановление о взыскании исполнительского сбора выносится в отношении каждого солидарного должника (при наличии оснований).

Учитывая, что исполнительский сбор по исполнительному документу, в соответствии с Законом, не должен превышать 7% от суммы взыскания по исполнительному документу и взыскивается один раз, при солидарной ответственности должников судебному приставу-исполнителю следует выносить постановление о солидарном взыскании исполнительского сбора в размере 7% от суммы долга (без деления суммы долга на части, доли и т.п.) в отношении каждого из солидарных должников.

При солидарной ответственности должников судебный пристав-исполнитель при наличии оснований выносит постановление о солидарном взыскании исполнительского сбора в отношении каждого из солидарных должников, порядок взыскания которого аналогичен порядку взыскания по исполнительным документам в отношении солидарных должников.

Учитывая, что исполнительский сбор взыскивается однократно на основании одного исполнительного документа, общая сумма взысканного исполнительского сбора со всех солидарных должников не должна превышать семи процентов от суммы, подлежащей взысканию по такому исполнительному документу.

Каждый из солидарных должников в равной степени обязан уплатить взысканный с них исполнительский сбор в установленном законом порядке, что соответствует природе солидарного обязательства.

Аналогичную позицию высказал и Конституционный Суд РФ в Определении Конституционного Суда РФ от 16.07.2013 N 1236-О "Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Ильюшенко И.Н. на нарушение его конституционных прав ч. 1 и 3 ст. 112 ФЗ "Об исполнительном производстве". (Дело N 33-197/2014, Московский районный суд г. Чебоксары Чувашской Республики).

Признание в судебном порядке незаконным постановления о наложении ареста на имущество должника подтверждает незаконный характер действий должностного лица - судебного пристава, связанных с принятием данного постановления, и является основанием для возмещения вреда.

Г.Н. обратилась в суд с иском к Л.И. и ФССП по Чувашской Республике и просила взыскать материальный ущерб в размере 20 100 рублей (250 рублей - юридическая консультация, 400 рублей - составление искового заявления, 7000 рублей - представительские расходы в суде первой инстанции по предыдущему делу, 3000 рублей - в апелляционной инстанции, 3000 рублей - в первом судебном заседании по настоящему иску, 3000 рублей - в связи с отложением рассмотрения настоящего дела, 450 рублей - составление иска о взыскании судебных расходов, 3000 рублей - транспортные расходы), взыскать с Казны Российской Федерации компенсацию морального вреда в размере 15000 рублей, 200 рублей в счет возврата уплаченной государственной пошлины.

Требования мотивированы тем, что решением суда от 27 мая 2013 года, вступившим в законную силу 21 августа 2013 года, признаны незаконными действия судебного пристава-исполнителя по аресту ее имущества, имущество освобождено от ареста, взыскано в счет возврата уплаченной государственной пошлины 200 рублей. Требование о компенсации судебных расходов ею заявлено не было. Кроме того, для участия в настоящем деле ею понесены расходы на представителя в размере 3000 рублей согласно условиям договора, за составление заявления оплачено 450 рублей. Она, являясь инвалидом 2 группы, пенсионером, вынуждена была на костылях добираться в суды обеих инстанций. При производстве ареста ей были причинены моральные страдания, в результате которых у нее обострилась болезнь. Полагает, что компенсировать моральный вред ей должны оба ответчика.

Определением суда от 25 ноября 2013 года требования Г.Н. о взыскании судебных расходов, связанных с рассмотрением гражданского дела по исковому заявлению Г.Н., А.Ю. к судебному приставу-исполнителю, Л.И. об отмене ареста имущества и признании незаконным постановления о наложении ареста от 23 апреля 2013 года выделены в отдельное производство.

Решением суда в удовлетворении исковых требований Г.Н. о взыскании с Министерства финансов Российской Федерации в лице Управления Федерального казначейства по Чувашской Республике компенсации морального вреда в размере 15 000 рублей и уплаченной госпошлины в размере 200 рублей, взыскании с Алексеевой Л.И. и Управления Федеральной службы судебных приставов по Чувашской Республике судебных расходов, связанных с рассмотрением данного гражданского дела, отказано в полном объеме.

Разрешая спор и отказывая в удовлетворении заявленных исковых требований о взыскании компенсации морального вреда, суд первой инстанции исходил из того, что истец Г.Н. не представила доказательств причинения ей физических и нравственных страданий в результате незаконных действий судебного пристава-исполнителя, а также из-за отсутствия причинно-следственной связи между незаконными действиями судебного пристава-исполнителя и обострением у нее болезни, наступлением других негативных последствий.

Судебная коллегия с такими выводами суда первой инстанции не согласилась.

В соответствии со ст. 53 Конституции РФ каждый имеет право на возмещение государством вреда, причиненного незаконными действиями (или бездействием) органов государственной власти или их должностных лиц.

В соответствии со ст. 151 ГК РФ если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину другие нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда. При определении размеров компенсации морального вреда суд принимает во внимание степень вины нарушителя и иные заслуживающие внимания обстоятельства. Суд должен также учитывать степень физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями лица, которому причинен вред.

Пунктом 2 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 20 декабря 1994 года N 10 "Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда" предусмотрено, что под моральным вредом понимаются нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага (жизнь, здоровье, достоинство личности, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, личная и семейная тайна и т.п.) или нарушающими его личные неимущественные права (право на пользование своим именем, право авторства и другие неимущественные права в соответствии с законами об охране прав на результаты интеллектуальной деятельности) либо нарушающими имущественные права гражданина.

В статье 16 ГК РФ закреплена обязанность возмещения Российской Федерацией, субъектом РФ или муниципальным образованием убытков, причиненных гражданину или юридическому лицу в результате незаконных действий (бездействия) государственных органов, органов местного самоуправления или должностных лиц этих органов.

Согласно ст. 1069 ГК РФ вред, причиненный гражданину или юридическому лицу в результате незаконных действий (бездействия) государственных органов, органов местного самоуправления либо должностных лиц этих органов, в том числе в результате издания не соответствующего закону или иному правовому акту акта государственного органа или органа местного самоуправления, подлежит возмещению за счет казны РФ, субъекта РФ или муниципального образования.

Из материалов дела следует, что вступившим в законную силу решением суда установлен факт нарушения права собственности Г.Н., а действия судебного пристава-исполнителя по наложению ареста на имущество истца признаны незаконными.

Признание в судебном порядке незаконным постановления от 23 апреля 2013 года о наложении ареста на имущество должника Г.Н. подтверждает незаконный характер действий должностного лица - судебного пристава, связанных с принятием данного постановления.

В связи с этим доводы истца Г.Н. о причинении ей нравственных страданий вследствие нарушения ее прав, повлекшего ограничения в пользовании принадлежащим ей имуществом, являются обоснованными.

В соответствии со ст. 1101 ГК РФ при определении размера компенсации морального вреда судебная коллегия учла все заслуживающие внимание обстоятельства, свидетельствующие об объеме и степени страданий истца: длительность периода ограничения в пользовании принадлежащим ей имуществом, необходимость обращения в суд с исковым заявлением об обжаловании постановления судебного пристава-исполнителя о наложении ареста на имущество должника и освобождении имущества от ареста, а также характер и степень вины судебного пристава-исполнителя в нарушении прав истца. С учетом данных обстоятельств, требований разумности и справедливости в данном случае моральный вред подлежит компенсации в размере 3000 руб.

На основании положений ст. 1069, 1071 ГК РФ указанная денежная сумма подлежит взысканию в пользу Г.Н. за счет казны Российской Федерации связи с тем, что финансовое обеспечение выплаты компенсации морального вреда в настоящем случае является расходным обязательством Российской Федерации.

В соответствии с нормами Бюджетного кодекса РФ в данном случае надлежащим ответчиком по настоящему исковому заявлению является Министерство финансов Российской Федерации.

В соответствии со ст. 98 ГПК РФ стороне, в пользу которой состоялось решение суда, суд присуждает возместить с другой стороны все понесенные по делу судебные расходы, за исключением случаев, предусмотренных ч. 2 ст. 96 настоящего Кодекса.

Следовательно, подлежат удовлетворению требования истца Г.Н. о взыскании с указанного ответчика в ее пользу транспортных расходов в размере 3000 руб., а также расходов по оплате госпошлины в размере 200 руб.

В соответствии с ч. 1 ст. 100 ГПК РФ стороне, в пользу которой состоялось решение суда, по ее письменному ходатайству суд присуждает с другой стороны расходы на оплату услуг представителя в разумных пределах.

Судебная коллегия посчитала, что с учетом характера и сложности рассмотренного дела, объема оказанных представителем истца юридических услуг (в том числе, подготовка искового заявления, участие в судебных заседаниях), а также с учетом требований разумности расходы на оплату услуг представителя должны быть взысканы в пользу истца Г.Н. в размере 2000 руб. (Дело N 33-395/2014, Козловский районный суд Чувашской Республики)

В порядке главы 25 ГПК РФ суды не вправе рассматривать дела об оспаривании решений, действий (бездействия), в отношении которых КоАП РФ не предусматривает порядка обжалования и которые, являясь неразрывно связанными с конкретным делом об административном правонарушении, не могут быть предметом самостоятельного обжалования (п. 7 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 10 февраля 2009 года N 2).

ООО обратилось в суд с заявлением о признании незаконным представления прокуратуры об устранении нарушений жилищного законодательства от 15 апреля 2013 года и его отмене, указав в обоснование заявленных требований следующее.

По обращению жителей дома N 24 по пр. 9-ой Пятилетки прокуратурой проведена проверка деятельности ООО, и 15 апреля 2013 года директору ООО направлено представление об устранении нарушений требований действующего жилищного законодательства. Заявитель полагает, что данное представление является незаконным по следующим основаниям. Так, указанный многоквартирный жилой дом с 1 октября 2012 года оборудован внутридомовыми приборами учета. В январе 2013 года ООО произвело корректировку размера платы за отопление за 2012 год. Направляя в адрес заявителя представление об устранении нарушений, прокурор указал, что в соответствии с Правилами предоставления коммунальных услуг гражданам, утвержденными Постановлением Правительства Российской Федерации от 23 мая 2006 года N 307, корректировка платы за отопление должна производиться один раз в год по формуле, приведенной в приложения N 2 к вышеприведенным Правилам, следовательно, корректировка должна быть произведена только через год после принятия на учет приборов отопления. Однако ООО полагает, что при осуществлении корректировки платы за отопление по дому нарушений действующего законодательства не допущено, поскольку корректировка платы за отопление может быть произведена в любое время, независимо от времени установки общедомового прибора учета, с единственным ограничением - один раз в год либо по окончании отопительного периода, либо по окончании календарного года. Поскольку ООО произвело корректировку размера платы за отопление по дому по окончании календарного года, то такие действия соответствуют названным Правилам предоставления коммунальных услуг гражданам.

Судом первой инстанции представление прокурора признано незаконным и не подлежащим исполнению.

Судебная коллегия отменила решение суда первой инстанции по следующим основаниям.

В силу статьи 46 Конституции Российской Федерации и главы 25 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации граждане и организации вправе обратиться в суд за защитой своих прав и свобод с заявлением об оспаривании решений, действий (бездействия) органов государственной власти, органов местного самоуправления, должностных лиц, государственных или муниципальных служащих, в результате которых, по мнению заявителей, были нарушены их права и свободы или созданы препятствия к осуществлению ими прав и свобод, либо на них незаконно возложена какая-либо обязанность или они незаконно привлечены к ответственности.

Вместе с тем Пленум Верховного Суда Российской Федерации в абзаце шестом пункта 7 Постановления от 10 февраля 2009 года N 2 "О практике рассмотрения судами дел об оспаривании решений, действий (бездействия) органов государственной власти, органов местного самоуправления, должностных лиц, государственных и муниципальных служащих" разъяснил, что в порядке главы 25 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации суды не вправе рассматривать дела об оспаривании решений, действий (бездействия), в отношении которых Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях не предусматривает порядка обжалования и которые, являясь неразрывно связанными с конкретным делом об административном правонарушении, не могут быть предметом самостоятельного обжалования (доказательства по делу, которыми являются и протоколы о применении мер обеспечения производства по делу об административном правонарушении). В этом случае доводы о недопустимости конкретного доказательства либо применения мер обеспечения производства по делу об административном правонарушении могут быть изложены как в ходе рассмотрения дела, так и в жалобе на постановление или решение по делу об административном правонарушении. Однако если производство по делу об административном правонарушении прекращено, то действия, совершенные при осуществлении производства по этому делу, повлекшие за собой нарушение прав и свобод гражданина или организации, создание препятствий к осуществлению ими прав и свобод, незаконное возложение какой-либо обязанности после прекращения производства по делу, могут быть оспорены по правилам главы 25 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации. В таком же порядке могут быть оспорены действия должностных лиц в случае, когда дело об административном правонарушении не возбуждалось.

Как следует из материалов дела, прокуратурой 15 апреля 2013 года и 20 мая 2013 года в адрес директора ООО внесено представление об устранении допущенных нарушений требований жилищного законодательства. В связи с тем, что ООО не были приняты меры по устранению выявленных прокуратурой района нарушений требований жилищного законодательства, постановлением прокурора от 10 июля 2013 года в отношении директора ООО С.В. возбуждено дело об административном правонарушении, предусмотренном статьей 17.7 КоАП РФ.

Постановлением и.о. мирового судьи от 8 августа 2013 года директор ООО С.В. привлечен к административной ответственности по статье 17.7 КоАП РФ по факту нарушений требований, установленных статьей 24 Федерального закона от 17 января 1992 года N 2202-1 "О прокуратуре Российской Федерации", выразившихся в неисполнении требований, указанных в представлении прокурора, внесенном 15 апреля 2013 года и 20 мая 2013 года, об устранении допущенных нарушений требований жилищного законодательства.

Решением судьи районного суда от 5 сентября 2013 года указанное постановление и.о. мирового судьи оставлено без изменения.

Постановлением председателя Верховного Суда Чувашской Республики от 8 ноября 2013 года вышеуказанные постановление и решение оставлены без изменения, а надзорная жалоба С.В. - без удовлетворения.

При рассмотрении дела об административном правонарушении установлено, что директор ООО С.В., не выполнив в установленный срок законное требование прокурора, действовавшего в рамках предоставленных ему Федеральным законом "О прокуратуре Российской Федерации" полномочий, совершил административное правонарушение, ответственность за которое предусмотрена статьей 17.7 КоАП РФ. При этом судебные инстанции, исходя из положений Правил предоставления коммунальных услуг гражданам, утвержденных Постановлением Правительства Российской Федерации от 23 мая 2006 года N 307, предусматривающих, что корректировка размера платы за отопление может производиться исполнителем коммунальных услуг один раз в год за период, равный одному году, пришли к выводу о законности требования прокурора об устранении допущенных ООО нарушений требований жилищного законодательства, выразившихся в проведении в январе 2013 года корректировки размера платы за отопление за октябрь, ноябрь, декабрь 2012 года, тогда как такая корректировка должна была быть произведена не ранее ноября 2013 года за период с 1 октября 2012 года по 30 сентября 2013 года.

Обратившись в суд с заявлением о признании незаконным и отмене представления прокуратуры от 15 апреля 2013 года, ООО обосновало тем, что проведенная в январе 2013 года корректировка размера платы за отопление за октябрь, ноябрь, декабрь 2012 года соответствует Правилам предоставления коммунальных услуг гражданам, утвержденным Постановлением Правительства Российской Федерации от 23 мая 2006 года N 307.

Между тем, изложенные в заявлении доводы о незаконности требования прокурора об устранении допущенных нарушений жилищного законодательства являлись предметом проверки судебных инстанций при рассмотрении в отношении директора ООО дела об административном правонарушении, предусмотренном статьей 17.7 КоАП РФ, и не нашли своего подтверждения. Состоявшиеся по делу об административном правонарушении судебные постановления вступили в законную силу.

Повторная проверка законности требования прокурора района, изложенного в представлении об устранении допущенных нарушений жилищного законодательства, в рамках гражданского производства привела бы к подмене полномочий суда, рассмотревшего дело об административном правонарушении, явилась бы переоценкой доказательств, исследованных в ходе рассмотрения административного дела, что не допустимо.

При таких обстоятельствах оспариваемые действия прокуратуры в силу главы 25 ГПК РФ в их правовом единстве с нормами права, регламентирующими производство по делам об административных правонарушениях, с учетом приведенных выше разъяснений Пленума Верховного Суда Российской Федерации не подлежат обжалованию в порядке гражданского судопроизводства, что не было учтено судом первой инстанции при рассмотрении дела.

В соответствии с абзацем вторым статьи 220 ГПК РФФ суд прекращает производство по делу в случае, если дело не подлежит рассмотрению и разрешению в суде в порядке гражданского судопроизводства по основаниям, предусмотренным пунктом 1 части 1 статьи 134 настоящего Кодекса.

Согласно пункту 1 части 1 статьи 134 ГПК РФ судья отказывает в принятии искового заявления в случае, если заявление не подлежит рассмотрению и разрешению в порядке гражданского судопроизводства, поскольку заявление рассматривается и разрешается в ином судебном порядке.

Рассмотрев и разрешив настоящее дело по существу, суд первой инстанции вышел за пределы предоставленных ему законом полномочий, что послужило основанием для отмены решения суда и прекращения производства по делу в силу абзаца второго статьи 220 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации (Дело N 33-546/2014, Ленинский районный суд г. Чебоксары Чувашской Республики).

Процессуальные вопросы

Апелляционное определение вступает в законную силу со дня его принятия, то есть немедленно со дня его объявления судом апелляционной инстанции в зале судебного заседания.

О.Н. обратился в суд с иском к администрации города о возмещении ущерба, причиненного в результате дорожно-транспортного происшествия. Решением мирового судьи от 20 марта 2013 года исковые требования О.Н. удовлетворены в полном объеме.

С решением суда первой инстанции не согласилась администрация города и подала апелляционную жалобу, в которой просила решение отменить по мотивам его незаконности и необоснованности.

Решением Новочебоксарского городского суда Чувашской Республики от 5 сентября 2013 года решение мирового судьи было отменено и принято новое решение.

В том же решении судом разъяснено, что оно может быть обжаловано в Верховный Суд Чувашской Республики в течение месяца со дня принятия решения суда в окончательной форме через Новочебоксарский городской суд Чувашской Республики, то есть в апелляционном порядке.

На указанное решение Финансовым управлением администрации города Новочебоксарска Чувашской Республики подана апелляционная жалоба, в которой оно просит решение отменить по мотивам его незаконности и необоснованности.

Указанная апелляционная жалоба вместе с гражданским делом была направлена судьей Новочебоксарского городского суда Чувашской Республики в Верховный Суд Чувашской Республики для апелляционного рассмотрения.

Судебная коллегия отметила следующее.

В соответствии с ч. 5 статьи 330 ГПК РФ суд апелляционной инстанции при наличии безусловных оснований, предусмотренных частью 4 статьи 330 ГПК РФ для отмены судебного постановления суда первой инстанции выносит мотивированное определение о переходе к рассмотрению дела по правилам производства в суде первой инстанции без учета особенностей, предусмотренных главой 39 ГПК РФ.

Окончательное постановление суда апелляционной инстанции выносится в форме апелляционного определения (статья 329 ГПК РФ).

Следует иметь в виду, что по смыслу положений части 1 статьи 209 и части 5 статьи 329 ГПК РФ апелляционное определение вступает в законную силу со дня его принятия, то есть немедленно со дня его объявления судом апелляционной инстанции в зале судебного заседания.

Судебная коллегия пришла к выводу, что несмотря на то, что по настоящему делу окончательный судебный акт Новочебоксарского городского суда Чувашской Республики от 5 сентября 2013 года как суда апелляционной инстанции поименован не апелляционным определением, а решением, и в нем содержится указание на возможность его обжалования в вышестоящий суд как суд апелляционной инстанции, следует признать, что он вступил в законную силу со дня его принятия и подлежит обжалованию лишь в порядке, установленном разделом IV ГПК РФ. Пересмотр вступивших в законную силу судебных постановлений.

С учетом изложенного, судебная коллегия апелляционную жалобу на апелляционное решение Новочебоксарского городского суда Чувашской Республики от 5 сентября 2013 года оставила без рассмотрения по существу (Дело N 33-175/2014, Новочебоксарский городской суд Чувашской Республики).

В силу ч. 2 ст. 61 ГПК РФ обстоятельства, установленные вступившим в законную силу судебным постановлением по ранее рассмотренному делу, обязательны для суда. Указанные обстоятельства не доказываются вновь и не подлежат оспариванию при рассмотрении другого дела, в котором участвуют те же лица.

Автономное учреждение Чувашской Республики среднего профессионального образования обратилось в суд с иском к А.А., A.M. и другим лицам о признании их утратившими право пользования жилым помещением, возложении обязанности снять ответчиков с регистрационного учета в жилом помещении.

Исковые требования обоснованы тем, что указанное жилое помещение является общежитием и находится в оперативном управлении учреждения (ранее - Республиканское государственное образовательное учреждение Чувашской Республики). Ответчики проживали в общежитии в период до января 2007 года, когда оно было реконструировано, в результате чего жилые помещения истцов перестали существовать. Кроме того указанные лица не являются преподавателями или студентами учебного учреждения, однако продолжают состоять на регистрационном учете в общежитии, чем нарушают права и законные интересы истца.

Суд первой инстанции пришел к выводу, что ответчики студентами транспортно-энергетического техникума не являются; помещения общежития для них не являются ни местом жительства, ни местом пребывания, в связи с чем право пользования жилыми помещениями они утратили, в связи с чем удовлетворил исковые требования.

Судебная коллегия отменила решение суда в части удовлетворения исковых требований к А.А. по следующим основаниям.

Правоотношения сторон по поводу пользования жилым помещением в общежитии уже были предметом судебного разбирательства по гражданскому делу по иску Республиканского государственного образовательного учреждения начального профессионального образования к А.А., О.В., А.П., С.В., К.А. о выселении из жилого помещения без предоставления другого жилого помещения и взыскании задолженности по коммунальным платежам, и к И.В., Г.А., П.А., С.Г., Л.С., Н.А. о выселении из жилого помещения без предоставления другого жилого помещения.

Решением суда от 17 января 2007 года в удовлетворении иска к А.А. и О.В. отказано и установлено, что РГОУ НПО располагает общежитием, являющимся государственной собственностью, закрепленным за ним на праве оперативного управления. Комната 8 в секции 1 была предоставлена А.А. в 1997 году на основании ее заявления, хотя она в учреждении не работает, не работала и ранее. Вместе с тем, поскольку А.А. является одинокой матерью, не создавшей впоследствии семьи, и одна воспитывает несовершеннолетнего сына О.В., она не может быть выселена из общежития без предоставления другого жилого помещения.

В силу ч. 2 ст. 61 ГПК РФ обстоятельства, установленные вступившим в законную силу судебным постановлением по ранее рассмотренному делу, обязательны для суда. Указанные обстоятельства не доказываются вновь и не подлежат оспариванию при рассмотрении другого дела, в котором участвуют те же лица.

РГОУ НПО в настоящее время переименовано в АУ ЧР СПО.

Таким образом, одно из заявленных оснований иска, а именно - отсутствие служебных отношений между истцом и ответчиком, уже было предметом судебной оценки и по нему судом принято вступившее в законную силу судебное постановление об отказе в исковых требованиях о признании утратившей право пользования жилым помещением.

Что касается другого основания исковых требований АУ ЧР СПО, касающегося утраты занимаемого ранее А.А. жилого помещения в общежитии в результате проведенной реконструкции, то судебная коллегия пришла к выводу, что оно опровергается имеющимися в материалах дела доказательствами.

Как указано выше, А.А. проживала в комнате 8 секции 1 общежития. Согласно ч. 5 ст. 83 Жилищного кодекса Российской Федерации договор социального найма жилого помещения прекращается в связи с утратой (разрушением) жилого помещения. Вместе с тем, из имеющихся в деле копий технических паспортов общежития по состоянию на 11 июня 2004 года и на 1 июня 2011 года не следует, что комната, ранее имевшая нумерацию 8 в секции 1, утрачена или разрушена в связи с проведенной в 2007 году реконструкцией.

При таких обстоятельствах следует признать, что выводы суда первой инстанции не соответствуют обстоятельствам дела и привели к принятию неправильного решения в части признания А.А. утратившей право пользования жилым помещением.

Судебная коллегия отменила решение суда в части признания А.А. утратившей право пользования жилым помещением в общежитии, и приняла в указанной части по делу новое решение, которым отказала в удовлетворении иска (Дело N 33-207/2014, Канашский районный суд Чувашской Республики).

Согласно части 1 статьи 101 Гражданского процессуального кодекса РФ при отказе истца от иска понесенные им судебные расходы ответчиком не возмещаются.

ООО обратилось в суд с иском к Т.М., мотивировав свои требования тем, что в отсутствие правоустанавливающих документов на земельный участок ответчица расположила на нем металлический гараж. Поскольку на основании договора аренды, заключенного 15 ноября 2012 года с администрацией города названный земельный участок передан истцу для размещения многоуровневого гаража - стоянки, нахождение на нем металлического гаража ответчицы нарушает права истца.

Определением суда от 29 ноября 2013 года принят отказ от иска и прекращено производство по данному гражданскому делу, с Т.М. в пользу ООО взысканы расходы на оплату услуг представителя в размере 2 000 руб.

Судебная коллегия отменила определение суда в части взыскания расходов на оплату услуг представителя по следующим основаниям.

Как следует из материалов дела, исковое заявление ООО в суд поступило 13 ноября 2013 года и принято к производству определением суда от 14 ноября 2013 года. Определением районного суда от 29 ноября 2013 года производство по делу было прекращено в связи с отказом истца от иска. Основанием для принятия названного судебного постановления явилось заявление представителя ООО об отказе от исковых требований по мотиву их добровольного удовлетворения ответчицей после предъявления иска, в связи с этим судом были распределены судебные расходы на оплату услуг представителя и с ответчика взысканы 2 000 руб.

По общему правилу части 1 статьи 101 Гражданского процессуального кодекса РФ при отказе истца от иска понесенные им судебные расходы ответчиком не возмещаются. Только в случае, если истец не поддерживает свои требования вследствие добровольного удовлетворения их ответчиком после предъявления иска, все понесенные истцом по делу судебные расходы, в том числе расходы на оплату услуг представителя, по просьбе истца взыскиваются с ответчика.

Между тем, в материалах дела отсутствуют доказательства, свидетельствующие о добровольном удовлетворении Т.М. исковых требований ООО после обращения последнего в суд с исковым заявлением, в связи с чем основания для взыскания с ответчицы в пользу истца расходов по оплате услуг представителя отсутствовали.

Судебная коллегия отменила определение суда в части взыскания с Т.М. в пользу ООО представительских расходов в размере 2 000 рублей и приняла в указанной части новое определение, которым отказала во взыскании с Т.М. судебных расходов по оплате услуг представителя (Дело N 33-281/2014, Ленинский районный суд г. Чебоксары Чувашской Республики).

Указание в апелляционной жалобе вместо даты вынесения судебного решения, т.е. даты оглашения резолютивной части, даты составления решения в окончательной форме, если из содержания жалобы понятно какое решение обжалуется, не может служить основанием для возврата апелляционной жалобы.

Решением суда от 16 октября 2013 г. свидетельство о праве на наследство по закону от 3 сентября 2012 г., выданное нотариусом и зарегистрированное в реестре, в части признания за В.В. 1/8 доли на квартиру N 79 в доме N 48, права на 1/8 долю на денежные средства, хранящиеся во вкладах признано недействительным, право собственности В.В. на 1/8 долю квартиры прекращено, за А.В. признано право собственности на 1/8 долю в праве общей долевой собственности на указанную квартиру, право на 1/8 долю на денежные средства, хранящиеся во вкладах в порядке наследования по закону после смерти В.Я.

20 ноября 2013 г. в суд поступила краткая апелляционная жалоба представителя ответчика В.В., которая определением судьи от 22 ноября 2013 г. оставлена без движения ввиду её несоответствия требованиям ст. 322 ГПК РФ и срок для устранения недостатков предоставлен срок до 09 декабря 2013 г. включительно.

04 декабря 2013 г. во исполнение определения судьи от 22 ноября 2013 г. представителем ответчика и самим ответчиком В.В. представлена мотивированная апелляционная жалоба с копиями по числу лиц, участвующих в деле, а также представлена квитанция об уплате государственной пошлины в размере 100 руб.

Определением судьи от 11 декабря 2013 г. указанные краткая и мотивированная апелляционные жалобы возвращены заявителю ввиду неустранения недостатков, отмеченных в определении судьи от 22 ноября 2013 г., в частности указано, что заявитель не уточнил дату обжалуемого решения суда.

Возвращая апелляционную жалобу в соответствии с п. 1 ч. 1 ст. 324 ГПК РФ, судья исходил из того, что требования, указанные в определении судьи от 22 ноября 2013 г. об оставлении апелляционной жалобы без движения, в полном объеме заявителем не выполнены.

Судебная коллегия выводы суда о возврате искового заявления нашла незаконными и необоснованными.

Согласно пунктам 3, 4 части 1 статьи 322 ГПК РФ апелляционные жалоба, представление должны содержать указание на решение суда, которое обжалуется; требования лица, подающего жалобу, или требования прокурора, приносящего представление, а также основания, по которым они считают решение суда неправильным.

В силу части 4 и части 5 статьи 322 ГПК РФ к апелляционной жалобе прилагается документ, подтверждающий уплату государственной пошлины, если жалоба подлежит оплате. Апелляционные жалоба, представление и приложенные к ним документы представляются с копиями, число которых соответствует числу лиц, участвующих в деле.

Из материалов дела усматривается, что в установленный срок в адрес суда была направлена мотивированная апелляционная жалоба, к которой приложена квитанция об оплате государственной пошлины в установленном размере и копии жалоб по числу лиц. Таким образом, требования суда, изложенные в определении об оставлении жалобы без движения, выполнены представителем ответчика в установленный судом срок.

Из материалов дела следует, что 16 октября 2013 г. судом оглашена резолютивная часть решения суда. При этом в мотивированном решении суд указал, что в окончательной форме решение вынесено 21 октября 2013 г. В апелляционной жалобы указано, что сторона ответчика просит отменить решение Московского районного суда о признании за А.В. права на 1/8 долю в праве общей долевой собственности на квартиру в доме N 48 в порядке наследования по закону после смерти В.Я. При этом в апелляционной жалобе допущена описка в дате решения. Вместо даты оглашения резолютивной части решения 16 октября 2013 г. (дата вынесения решения в соответствии со ст. 199 ГПК РФ) указана дата составления мотивированного решения.

Принимая во внимание, что сам суд первой инстанции в решении от 16 октября 2013 г. указал, что "решение в окончательной форме вынесено 21 октября 2013 г.", из текста апелляционной жалобы понятно какое решение суда обжаловано, на взгляд судебной коллегии, суду первой инстанции следовало предложить ответчику и его представителю устранить описку в апелляционной жалобе на решение суда от 16 октября 2013 г., предоставив разумный срок для устранения указанной описки.

Судебная коллегия отменила определение судьи о возврате апелляционной жалобы, дело направила в суд первой инстанции для выполнения требований ст.ст. 323-325 ГПК РФ. (Дело N 33-339/2014, Московский районный суд г. Чебоксары Чувашской Республики).

Какую-либо обязанность решением суда можно возложить лишь на ответчика в случае удовлетворения исковых требований истца.

Л.Э. обратились в суд с исковым заявлением к администрации сельского поселения Батыревского района о признании малоимущей, признании права пользования жилым помещением, о возложении обязанности заключить договор социального найма жилого помещения, расположенного по адресу: пер. Гагарина, д. 9 кв. N 2.

Исковые требования мотивировала тем, что наниматель указанной спорной квартиры М.Ф. умерла 25 февраля 2012 года. Она приходилась ей дальней родственницей, и последние 10 лет, будучи инвалидом I группы, нуждалась в дополнительной помощи. С мая 2009 года мать истца на основании постановления администрации Батыревского района от 30 апреля 2009 года "Об установлении попечительства в форме патронажа" осуществляла за М.Ф. уход, а с ноября 2010 года уход за ней осуществляла истец вместе с матерью. В конце ноября 2009 года с разрешения М.Ф. истица вселилась в спорную квартиру М.Ф., и в сентябре 2010 года забрала ее от своей матери жить к себе, т.е. в спорную квартиру, но с осени до весны М.Ф. жила с родителями истца. С целью регистрации истицы в своей квартире М.Ф. обратилась в суд с иском о признании зарегистрированного в ее квартире Р.М. неприобретшим право проживания и снятия с регистрационного учета, т.к. жилищные органы требовали получить его согласие на ее регистрацию в квартире М.Ф., и суд удовлетворил ее исковые требования. После чего истица отремонтировала квартиру М.Ф. и зарегистрировалась в ней.

После смерти М.Ф. ответчик отказывается заключить с ней договор социального найма спорной квартиры, мотивируя отказ тем, что она не признана малоимущей и не состоит на учете нуждающихся в жилье. Ссылаясь на изложенные обстоятельства просила признать незаконным бездействие администрации сельского поселения Батыревского района по решению вопросов о признании ее с дочерью малоимущими; возложить обязанность на ответчика признать ее с дочерью малоимущими; возложить обязанность на ответчика признать за ней с дочерью право пользования освободившимся жилым помещением, возложить обязанность на ответчика заключить договор социального найма спорной квартиры.

Администрация сельского поселения обратилась со встречным иском о признании истца с дочерью не приобретшими право пользования спорной квартирой со снятием с регистрационного учета Л.Э., указывая, что в спорном жилом помещении Л.Э. зарегистрировалась без согласия собственника муниципального жилищного фонда - администрации сельского поселения. Указанное жилое помещение не было предоставлено Л.Э., договор социального найма с ней не заключался, а сам по себе факт регистрации в жилом помещении не порождает у ответчицы право пользования спорным жилым помещением. Л.Э. не доказала факта законности вселения в спорную квартиру, право пользования ею не приобрела.

Решением суда первой инстанции у удовлетворении исковых требований Л.Э. отказано, встречное исковое заявление администрации сельского поселения о признании Л.Э. не приобретшей право пользования квартирой, снятии с регистрационного учета удовлетворены, в том числе постановлено обязать территориальный пункт Управления Федеральной миграционной службы России по Чувашской Республике в Батыревском районе снять Л.Э., Л.И., с регистрационного учета по месту жительства по адресу: пер. Гагарина, д. 9, кв. 2.

Поскольку истица в установленном законом порядке органом местного самоуправления малоимущей не признана и не представила в орган местного самоуправления необходимый пакет документов для решения вопроса о признании ее малоимущей, либо документы, подтверждающие отнесение ее к иным, установленным федеральным законом, категориям граждан, обязанность представления которых возложена нормами жилищного законодательства на истицу, у суда первой инстанции отсутствовали основания для признания бездействия органа местного самоуправления по решению вопроса о признании истицы малоимущей и нуждающейся в жилье.

Судебная коллегия согласилась с выводами суда первой инстанции в указанной части, так как они основаны на анализе действующего законодательства и подтверждаются доказательствами, имеющимися в материалах дела.

Вместе с тем, судебная коллегия нашла необходимым уточнить абзац резолютивной части решения в части возложения обязанности на Управление ФМС России, поскольку истцом по встречному иску - администрацией сельского поселения какие-либо исковые требования к территориальному пункту Управления Федеральной миграционной службы России по Чувашской Республике в Батыревском районе не заявлялись, в качестве ответчика к участию в деле территориальный пункт не привлекался. Между тем какую-либо обязанность решением суда можно возложить лишь на ответчика в случае удовлетворения исковых требований истца.

Согласно Правилам о регистрационном учете и снятии граждан с регистрационного учета, утвержденным Постановлением Правительства РФ от 17.07.1995 г. N 713 снятие граждан с регистрационного учета производится на основании судебных решений.

В связи с этим судебная коллегия решение суда в части возложения обязанности на территориальный пункт Управления Федеральной миграционной службы России по Чувашской Республике в Батыревском районе изложила в следующей редакции: "Настоящее определение является основанием для снятия Л.Э., Л.И., с регистрационного учета по месту жительства по адресу: пер. Гагарина, д. 9, кв. 2. (Дело N 33-239-2014, Батыревский районный суд Чувашской Республики).

Само по себе наличие у истца статуса индивидуального предпринимателя, не свидетельствует о подведомственности спора арбитражному суду.

И.Н. обратился в суд с иском к администрации города и ОАО о возложении обязанности передать в собственность за плату земельный участок площадью 3951 кв. м с разрешенным использованием - для общественно-деловых целей (обслуживания здания пожарного депо), и в месячный срок со дня вступления решения в законную силу подготовить и направить проект договора купли-продажи земельного участка; а также о признании недействительными постановлений главы администрации города от 8 августа 2013 года.

Свои требования И.Н. мотивировал тем, что 30 мая 2013 года он обратился в администрацию города с заявлением о предоставлении в собственность за плату земельного участка, на котором расположено двухэтажное, нежилое, производственное здание пожарного депо, приобретенное им у ИП И.В. на основании договора купли-продажи от 4 декабря 2012 года, переход права собственности на которое зарегистрирован 11 января 2013 года. Указанный земельный участок надлежащим образом сформирован и поставлен на государственный кадастровый учет 12 апреля 1994 года, однако до настоящего времени администрацией города решения о предоставлении ему данного земельного участка в собственность за плату не принято.

Спорный земельный участок площадью 3951 кв. м ранее постановлением главы администрации района от 27 декабря 1999 года был изъят у отряда Государственной противопожарной службы и предоставлен ОАО в постоянное (бессрочное) пользование для обслуживания двухэтажного здания пожарного депо на 4 автомобиля, которое, в свою очередь, на основании договора купли-продажи от 5 июля 2007 года передало здание депо в собственность ИП И.В., к которому в силу требований статей 29 и 36 ЗК РФ, статей 421 и 552 ГК РФ одновременно с передачей права собственности на здание депо перешло и право постоянного бессрочного пользования на часть земельного участка, занятого приобретенным объектом и необходимого для его использования площадью 3951 кв. м, соответственно, и в дальнейшем такое право пользования земельным участком перешло к нему, как покупателю здания пожарного депо.

Определением суда производство по гражданскому делу прекращено. При этом суд, сославшись на ст. 220 ГПК РФ, исходил из того, что рассмотрение спора по настоящему делу подведомственно арбитражному суду, а не суду общей юрисдикции. Вывод суда мотивирован тем, что сторонами спора являются индивидуальный предприниматель (истец И.Н.) и юридические лица (администрация города, ОАО), предметом спора является требование о передаче в собственность истца земельного участка с разрешенным использованием "для общественно-деловых целей (для обслуживания здания пожарного депо)", предназначенного для обслуживания нежилого производственного здания, используемого для иного вида экономической деятельности, назначение которого явно свидетельствует о том, что оно используется истцом не для личных, домашних, семейных нужд, а свидетельствует об экономическом характере спора, связанным с осуществлением предпринимательской или иной экономической деятельности.

Судебная коллегия не согласилась с таким выводом суда, ввиду следующего.

Согласно ст.ст.27, 28, 29 АПК РФ арбитражному суду подведомственны дела по экономическим спорам и другие дела, связанные с осуществлением предпринимательской деятельности, в том числе возникающие из административных и иных публичных правоотношений. Исходя из содержания указанных норм, критериями отнесения споров к подведомственности арбитражных судов являются субъектный состав и характер правоотношений, которые должны быть связаны с предпринимательской или иной экономической деятельностью.

Действительно, как следует из материалов дела, с 18 ноября 2004 года истец И.Н. зарегистрирован в качестве индивидуального предпринимателя. Между тем, из материалов дела также следует, что договор купли-продажи имущества: здания пожарного депо, назначение: нежилое, производственное (промышленное), 2-этажный (подземных этажей -1) общей площадью 1354,4 кв. м. по адресу: ул. Промышленная д. 7-а заключен И.Н., как физическим лицом.

Таким образом, следует признать, что, заключив вышеназванный договор и определив в нем свой статус как гражданина, а не индивидуального предпринимателя, И.Н. обозначил тем самым отсутствие связи предмета договора с предпринимательской или иной экономической деятельностью. С заявлением о предоставлении спорного земельного участка в аренду на имя главы администрации города И.Н. обратился также как физическое лицо.

При таких обстоятельствах, а также с учетом отсутствия в материалах дела доказательств с достаточностью и достоверностью свидетельствующих о том, что возникший спор имеет отношение к осуществляемой И.Н. предпринимательской деятельности, а также о том, что принадлежащий И.Н. объект недвижимости (пожарное депо) используется последним в предпринимательских целях, и принимая во внимание, что само по себе наличие у истца статуса индивидуального предпринимателя, не свидетельствует о подведомственности спора арбитражному суду, судебная коллегия пришла к выводу, что в рассматриваемом случае предусмотренных законом оснований для прекращения производства по делу у суда не имелось.

Судебная коллегия отменила определение суда о прекращении производства, дело по иску И.Н. к администрации города, ОАО направила на рассмотрение по существу в тот же суд первой инстанции (Дело N 33-589/2014, Алатырский районный суд Чувашской Республики).

В порядке главы 25 ГПК РФ суды не вправе рассматривать дела об оспаривании решений, действий (бездействия), связанных с применением норм уголовного и уголовно-процессуального права при осуществлении производства по конкретному уголовному делу (включая досудебное производство) (п. 7 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 10.02.2009 N 2).

А.Б. в порядке главы 25 ГПК Российской Федерации обратился в суд с жалобой об оспаривании действий начальника отдела по надзору за уголовно-процессуальной и оперативно-розыскной деятельностью прокуратуры Чувашской Республики в ходе разрешения жалобы А.Б. от 16 июля 2013 года.

В обоснование такого требования представитель А.Б. в жалобе указал следующее.

16 июля 2013 года А.Б. направил Генеральному прокурору Российской Федерации жалобу о бездействии органов прокуратуры Чувашской Республики, в которой просил признать неправомерным бездействие исполняющей обязанности начальника отдела по надзору за исполнением законодательства о противодействии коррупции А.М., допущенное при рассмотрении жалобы А.Б. о привлечении к уголовной ответственности ряда должностных лиц органов местного самоуправления, и просил их привлечь к уголовной ответственности. Письмом от 12 августа 2013 года Генеральная прокуратура Российской Федерации уведомила А.Б. о направлении его жалобы в прокуратуру Чувашской Республики для организации ее рассмотрения, а письмом от 25 сентября 2013 года начальник отдела по надзору за уголовно-процессуальной и оперативно-розыскной деятельностью прокуратуры Чувашской Республики Д.А. проинформировал А.Б. об отсутствии оснований для прокурорского реагирования по факту обращения А.Б.

По мнению заявителя, начальник отдела прокуратуры необоснованно отказал в удовлетворении заявления А.Б. о принятии мер прокурорского реагирования и привлечении виновных лиц к уголовной ответственности, фактически не рассмотрев по существу поступившую из Генеральной прокуратуры Российской Федерации жалобу А.Б. от 16 июля 2013 года.

Решением суда отказано в удовлетворении заявления А.Б.

Из материалов дела следует, что поводом для обращения А.Б. в суд в порядке главы 25 ГПК Российской Федерации послужило сообщение от 25 сентября 2013 года начальника отдела по надзору за уголовно-процессуальной и оперативно-розыскной деятельностью прокуратуры Чувашской Республики Д.А. о результатах рассмотрения заявления А.Б. о привлечении к уголовной ответственности депутата Собрания депутатов района и отдельных должностных лиц органов местного самоуправления. А.Б. был проинформирован о том, что не имеется оснований для привлечения к уголовной ответственности лиц, названных в обращении А.Б.

Обратившийся за судебной защитой А.Б. нарушение своих прав и свобод в рассматриваемой ситуации усмотрел в отказе органа прокуратуры принять меры прокурорского реагирования для решения вопроса о привлечении к уголовной ответственности лиц, в действиях которых А.Б. усмотрел преступные деяния, и А.Б. в рамках гражданского судопроизводства фактически поставлен вопрос о проверке наличия или отсутствия оснований для уголовного преследования конкретных лиц.

Такое заявление не может быть предметом рассмотрения и разрешения в порядке гражданского судопроизводства, на что обращено внимание судов в п. 7 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 10 февраля 2009 года N 2 "О практике рассмотрения судами дел об оспаривании решений, действии (бездействия) органов государственной власти, органов местного самоуправления, должностных лиц, государственных и муниципальных служащих".

Соответственно, принятое по указанному требованию решение нельзя признать отвечающим требованиям законности и обоснованности, и оно подлежит отмене согласно ч. 3 ст. 330 ГПК РФ.

В силу абз. 2 ст. 220 ГПК РФ суд прекращает производство по делу в случае, если заявление не подлежит рассмотрению и разрешению в порядке гражданского судопроизводства по основаниям, предусмотренным п. 1 ч. 1 ст. 134 ГПК РФ.

С учетом изложенного судебная коллегия отменить решение суда в части обжалования А.Б. действий начальника отдела по надзору за уголовно-процессуальной и оперативно-розыскной деятельностью прокуратуры Чувашской Республики по рассмотрению жалобы А.Б. о привлечении к уголовной ответственности А.Н., В.М., Л.Н. и производство по гражданскому делу в указанной части прекратила (Дело N 33-476/2014, Ленинский районный суд г. Чебоксары Чувашской Республики).

Разное

Из смысла переданных главным санитарным врачам и их заместителям полномочий следует, что ими могут быть заявлены лишь требования, целью которых является признание действий ответчика противоправными или прекращение противоправных действий ответчика (ст. 1065 Гражданского кодекса Российской Федерации, ст. 51 Федерального закона от 30 марта 1999 года N 52-ФЗ "О санитарно-эпидемиологическом благополучии населения").

Главный государственный санитарный врач по району обратился в суд с иском к коллективному хозяйству и просил признать противоправными действия ответчика по эксплуатации машинно-тракторного парка колхоза без определения санитарно-защитной зоны парка, просил обязать ответчика разработать проект расчетной (уменьшенной) санитарно-защитной зоны машинотракторного парка, получить санитарно-эпидемиологическое заключение в установленном порядке в шестимесячный срок со дня вступления в законную силу решения суда.

В обоснование приведенных требований государственный санитарный врач указал, что коллективное хозяйство неправомерно эксплуатирует машинно-тракторный парк хозяйства без определения санитарно-защитной зоны парка. Невыполнение ответчиком требований санитарных правил и нормативов создает реальную угрозу жизни и здоровью людей, а также причиняет существенный вред состоянию и качеству окружающей среды. Так, колхоз игнорирует неоднократные предписания территориального отдела Управления Федеральной службы по надзору в сфере защиты прав потребителей и благополучия человека по Чувашской Республике разработать проект расчетной (уменьшенной) санитарно-защитной зоны машинно-тракторного парка с тем, чтобы получить санитарно-эпидемиологическое заключение.

Решением суда исковые требования удовлетворены. Постановлено:

- признать действия коллективного хозяйства противоправными;

- обязать коллективное хозяйство разработать проект расчетной (уменьшенной) санитарно-защитной зоны машинотракторного парка, получить санитарно-эпидемиологическое заключение в установленном порядке в десятимесячный срок со дня вступления в законную силу решения суда.

Судебная коллегия в решение суда первой инстанции в части возложения обязанности на ответчика отменила, и изложила резолютивную часть решения в новой редакции.

В соответствии с ч. 1 ст. 46 ГПК Российской Федерации в случаях, предусмотренных законом, органы государственной власти, органы местного самоуправления, организации или граждане вправе обратиться в суд с заявлением в защиту прав, свобод и законных интересов других лиц по их просьбе либо в защиту прав, свобод и законных интересов неопределенного круга лиц.

Главные государственные санитарные врачи и их заместители в соответствии со ст. 51 Федерального закона от 30 марта 1999 года N 52-ФЗ "О санитарно-эпидемиологическом благополучии населения" наделены полномочиями по предъявлению в суд и арбитражный суд исков в случае нарушения санитарного законодательства.

Реализуя указанные полномочия, главный государственный санитарный врач по району обратился в суд с иском к колхозу в защиту прав и законных интересов неопределенного круга лиц с целью устранения нарушений в области санитарно-эпидемиологического благополучия населения.

Из смысла переданных названным должностным лицам полномочий следует, что ими могут быть заявлены лишь требования, целью которых является признание действий ответчика противоправными или прекращение противоправных действий ответчика (ст. 1065 Гражданского кодекса Российской Федерации, ст. 51 Федерального закона от 30 марта 1999 года N 52-ФЗ "О санитарно-эпидемиологическом благополучии населения").

Проверка истцом исполнения санитарного законодательства колхозом выявила, что ответчик не исполняет законные требования предписания должностного лица, уполномоченного осуществлять государственный санитарно-эпидемиологический надзор, по разработке проекта санитарно-защитной зоны машинотракторного парка хозяйства. Следовательно, имелись основания как для обращения главного государственного санитарного врача в суд с заявлением в защиту гарантированных Конституцией Российской Федерации прав, свобод и законных интересов неопределенного круга лиц о признании противоправными действий ответчика по эксплуатации машинно-тракторного парка без определения санитарно-защитной зоны объекта, так и для удовлетворения судом приведенного искового требования.

Обоснованно усмотрев противоправность в эксплуатации колхозом машинно-тракторного парка без определения в установленном порядке соответствующей санитарно-защитной зоны, суд первой инстанции в то же время постановление суда по указанному требованию истца изложил в резолютивной части решения нечетко, а именно без указания, в чем выражаются противоправные действия.

В то же время ошибочным является принятие к производству суда требований истца об обязании ответчика разработать проект расчетной (уменьшенной) санитарно-защитной зоны машинно-тракторного парка, получить в течение определенного времени санитарно-эпидемиологическое заключение.

Как отмечалось выше, главные государственные санитарные врачи и их заместители могут заявить в суд лишь требования, целью которых является признание действий ответчика противоправными или прекращение противоправных действий ответчика. Применительно к рассматриваемой ситуации с учетом основания заявленного в суд иска, требованиями, направленными на прекращение противоправных действий, следует признать требования о приостановлении или прекращении эксплуатации машинно-тракторного парка хозяйства (п. 2 ст. 1065 Гражданского кодекса Российской Федерации), однако такие требования истцом в суд не заявлены. О том, что приведенные требования нельзя рассматривать в качестве требований, соответствующих характеру нарушения прав и предусмотренным законом способам защиты гражданских прав, свидетельствует и то обстоятельство, что вопрос согласования проекта санитарно-защитной зоны и дачи положительного заключения не относится к компетенции ответчика.

В силу абз. 2 ст. 220 ГПК РФ суд прекращает производство по делу в случае, если заявление не подлежит рассмотрению и разрешению в порядке гражданского судопроизводства по основаниям, предусмотренным п. 1 ч. 1 ст. 134 ГПК РФ.

Обстоятельства, изложенные в п. 1 ч. 1 ст. 134 ГПК Российской Федерации, не указывают с очевидностью на все случаи, когда заявление не подлежит рассмотрению и разрешению в порядке гражданского судопроизводства, и в данной правовой ситуации именно согласно п. 1 ч. 1 ст. 134 ГПК РФ исковые требования об обязании ответчика разработать проект расчетной (уменьшенной) санитарно-защитной зоны машинно-тракторного парка, получить в течение определенного времени санитарно-эпидемиологическое заключение не подлежали рассмотрению и разрешению в порядке гражданского судопроизводства.

Судебная коллегия отменила решение суда в части обязания коллективного хозяйства разработать проект расчетной (уменьшенной) санитарно-защитной зоны машинно-тракторного парка, получить санитарно-эпидемиологическое заключение и производство по гражданскому делу в части указанных исковых требований прекратить.

В порядке уточнения изложенных в резолютивной части решения суда выводов суда по требованию истца о признании противоправными действий ответчика постановление суда по указанному требованию судебная коллегия изложила в следующей редакции: "Признать противоправными действия колхоза по эксплуатации машинно-тракторного парка без определения санитарно-защитной зоны объекта" (Дело N 33-311/2014, Яльчикский районный суд Чувашской Республики).

Возможность изменения долей в праве общей долевой собственности в связи с фактически сложившимся порядком пользования законом не предусмотрена.

В.С. обратилась в суд с иском к Н.А. о перераспределении долей в праве общей долевой собственности на квартиру.

В обоснование иска она указала, что на основании договора купли-продажи от 24 июля 2001 года на праве общей долевой собственности ей принадлежит 1/2 доля двухкомнатной квартиры, общей площадью 52,99 кв. м., в том числе жилой - 36,46 кв. м. Другим собственником этой квартиры является Н.А., которой также принадлежит 1/2 доля в праве собственности. Площадь той части квартиры, которой с момента приобретения 24.07.2001 г. пользуется истица, составляет: комната 20,8 кв. м., кладовая 8 кв. м., кухня 8,5 кв. м., всего 37,3 кв. м. Площадь комнаты, которой с момента приобретения пользуется ответчица, составляет 15,7 кв. м. Такой же порядок пользования существовал и при прежних собственниках на протяжении 40 лет.

Обе комнаты являются изолированными, оборудованы отдельными входами. Разница в метраже между ее долей и долей ответчицы составляет 11,6 кв. м. Доли распределяются следующим образом: доля, соответствующая площади комнаты 20,8 кв. м., кладовой 8 кв. м., кухни 8,5 кв. м. всего 37,3 кв. м. - 37/53; доля, соответствующая площади комнаты 15,7 кв. м. - 16/53.

Ссылаясь на указанные обстоятельства и положения ст.ст. 209, 244, 246 ГК РФ, истица просила перераспределить доли в праве общей долевой собственности на двухкомнатную квартиру, признав за ней право собственности на 37/53 доли, а за Н.А. - на 16/53 доли.

Н.А. обратилась со встречным исковым заявлением к B.C. об определении порядка пользования квартирой.

Свои требования она мотивировала тем, что площадь квартиры, которой с момента приобретения пользуется ответчик, составляет: комната 20,8 кв. м., кладовая 8 кв. м., кухня 8,5 кв. м., всего 37,3 кв. м., она же пользуется всего лишь комнатой в квартире, которая составляет 15,7 кв. м. Разница между ее долей и долей В.А. составляет 11,6 кв. м. До 2013 года она не замечала несоответствия площади занимаемого ею жилого помещения ее доле в праве общей долевой собственности, поскольку не проживала в квартире, однако в настоящее время желает определить порядок пользования квартирой. Поскольку между нею и ответчиком не достигнуто соглашение о порядке пользования квартирой, она просила определить следующий порядок пользования: выделить ей комнату размером 15,7 кв. м., ответчику - комнату размером 20,8 кв. м., а подсобные помещения, включая кухню 8,5 кв. м., кладовую 8 кв. м., оставить в совместном пользовании сторон.

Решением суда исковые требования В.С. о перераспределении долей в праве общей долевой собственности на квартиру удовлетворены частично, за В.С. признано право собственности на 2/3 доли в праве общей долевой собственности на квартиру, за Н.А. - на 1/3 долю. При этом суд сослался на то, что между сторонами фактически сложился порядок пользования квартирой и этот порядок не соответствует реальному размеру долей.

Судебная коллегия указала, что выводы суда основаны на ошибочном толковании норм материального права.

Из материалов дела следует, что по договору купли-продажи от 24 июля 2001 года B.C. приобрела у Н. 1/2 долю в праве собственности на спорную квартиру. По договору купли-продажи от 03 июня 2002 года Н.А. приобрела у С. 1/2 долю в праве общей долевой собственности в указанной квартире. Таким образом, и Н.А. и В.С. стали собственниками по 1/2 доле в праве собственности на спорную квартиру и обладают равными правами на эту квартиру. Эти права зарегистрированы в Регистрационной Палате ЧР и подтверждены соответствующими свидетельствами о регистрации права.

Согласно техническому паспорту спорная квартира представляет собой единый объект недвижимости и состоит из двух жилых комнат, площадью 15,7 кв. м. и 20,8 кв. м., кухни, площадью 8,5 кв. м., кладовой, площадью 8.0 кв. м., всего общей площадью 53 кв. м. Из пояснений обеих сторон следует, что в фактическом пользовании и распоряжении B.C. находятся жилая комната площадью 20,8 кв. м., кухня (площадью 8,5 кв. м.) и кладовая (8,0 кв. м.), а в пользовании Н.А. - только комната площадью 15,7 кв. м.

Согласно статье 35 Конституции Российской Федерации право частной собственности охраняется законом. Каждый вправе иметь имущество в собственности, владеть, пользоваться и распоряжаться им как единолично, так и совместно с другими лицами. Никто не может быть лишен своего имущества иначе как по решению суда.

В силу ст. 235 ГК РФ принудительное изъятие имущества у собственника не допускается. Из этого следует, что уменьшение доли собственника в праве общей долевой собственности возможно только в случаях, прямо предусмотренных законом. Таких обстоятельств по данному делу не усматривается.

Обосновывая свои выводы, суд первой инстанции в решении сослался на положения статей 244, 245, 247 ГК РФ и пункт 14 статьи 1 Градостроительного кодекса РФ. Между тем данные нормы закона не предусматривают возможности произвольного перераспределения долей в праве общей долевой собственности.

Правовой режим общей долевой собственности на жилое помещение предполагает, что пределы реализации участником общей собственности своих вещных прав ограничены принадлежащей такому участнику долей в праве собственности на общее имущество (ст.ст. 209, 244, ч. 2 ст. 246 Гражданского кодекса РФ).

Истец и ответчик обладают равными правами на спорную квартиру, в том числе на кухню и кладовую. В случае недостижения соглашения о порядке владения и пользования общей собственностью они вправе ставить вопрос либо о выделе доли в натуре с прекращением общей долевой собственности (разделе квартиры), однако такого требования ни одной из сторон не заявлялось, либо об определении порядка пользования квартирой с сохранением права общей долевой собственности (такое требование заявлено только Н.А.).

Что касается перераспределения долей в праве общей долевой собственности, то оно возможно лишь в случаях, прямо предусмотренных законом (ч. 3 ст. 245 ГК РФ, ч. 2 ст. 39 СК РФ и др.). Таких обстоятельств по данному делу нет.

Возможность изменения долей в праве общей долевой собственности в связи с фактически сложившимся порядком пользования законом не предусмотрена.

Тем более, как видно из пояснений сторон, В.С., являясь собственником 1/2 доли в праве общей долевой собственности на квартиру, пользуется не только комнатой площадью 20,8 кв. м., но и местами общего пользования - кухней и кладовой, право пользования которыми принадлежит и Н.А., также являющейся собственником 1/2 доли в праве собственности на квартиру.

Ссылки суда первой инстанции в решении на то, что В.С. по договору купли-продажи от 24.07.2001 года приобрела квартиру, состоящую из комнаты размером 20,8 кв. м. и подсобных помещений, включая кухню 8,5 кв. м., кладовую 8 кв. м., не соответствуют содержанию договора купли-продажи и записи о праве собственности в ЕГРП. Выводы суда о том, что в договоре купли-продажи ошибочно указан предмет договора - доля в праве, а не квартира, никакими доказательствами не подтверждены. Напротив, эти доводы не подтверждаются текстом правоустанавливающих документов, имеющихся у обеих сторон, из которых следует, что спорная квартира является единым объектом недвижимости, а предметом договоров купли-продажи, на основании которых стороны приобрели права на нее, являются по 1/2 доле в праве общей долевой собственности, а не комнаты в квартире и не сама квартира, как таковая.

По делу установлено, что право общей долевой собственности сторон на спорную квартиру (по 1/2 доле в праве) зарегистрировано в Регистрационной Палате ЧР. Это право никем не оспорено, не признано недействительным, отсутствующим или прекращенным. Не оспорены и не признаны недействительными и договоры купли-продажи, на основании которых стороны приобрели соответствующее право на долю в квартире.

Ввиду этого законных оснований для удовлетворения иска В.С. у суда не имелось.

Поскольку требование об определении порядка пользования жилым помещением целевому назначению жилого помещения не противоречит, учитывая функциональную обособленность и правовую регламентацию жилых комнат как объектов жилищных прав (ст. 15, 16 ЖК РФ), суд апелляционной инстанции посчитал возможным определить порядок пользования спорной квартирой.

Учитывая фактически сложившийся порядок пользования комнатами (комнатой площадью 15,7 кв. м. пользуется Н.А., а комнатой площадью 20,8 кв. м. пользуется В.С.), принимая во внимание, что против этого порядка стороны не возражали, судебная коллегия посчитала возможным согласиться с установлением такого порядка. Кухню площадью 8,5 кв. м. оставили в общем пользовании обоих сособственников, поскольку кухонное помещение является необходимым элементом квартиры, интерес в использовании которого имеется у обеих сторон, обладающих равными правами на квартиру.

Что касается кладовой площадью 8,0 кв. м., то ее судебная коллегия посчитала возможным оставить в пользовании В.С., поскольку вход в кладовую возможен не иначе, чем через комнату площадью 20,8 кв. м., занимаемую В.С. (Дело N 33-818/2014, Алатырский районный суд Чувашской Республики)

Самовольная постройка не является объектом гражданских прав, она не включается в состав жилищного фонда, не имеет статуса жилого помещения, соответственно, не может быть объектом продажи, дарения, сдачи в аренду или в наем, для проживания иным лицам, а также объектом других гражданско-правовых сделок.

Т.П., О.Н., А.О., Е.О. обратились в суд с иском, с учетом уточнений исковых требований, к администрации г. Чебоксары, УФМС по Чувашской Республике, В.П. о признании права пользования на самовольно построенный жилой дом, расположенный по адресу: Мясокомбинатский проезд, возложении обязанности на УФМС по Чувашской Республике зарегистрировать их по указанному адресу.

Требования мотивировали тем, что в 1994 году приобрели жилой дом на земельном участке, который по предположению Т.П. принадлежал В.П. на праве аренды, однако, как оказалось в последующем, земельный участок никому ни на каком праве не предоставлялся. Несмотря на то, что В.П. не получено разрешение на строительство, жилой дом построен с соблюдением строительных и градостроительных норм, действовавших на момент строительства. При приобретении истцами жилого дома, В.П. уверила их, что на дом имеются все правоустанавливающие документы, договор купли-продажи между сторонами составлен не был и купленный дом был передан истцам без оформления каких-либо документов. Поскольку истцы являются добросовестными приобретателями, не знали и не могли знать, что приобрели имущество у лица, не имевшего право его отчуждать, жилым домом пользуются с 1994 года, считают, что являются его собственниками в силу приобретательской давности и должны быть зарегистрированы в нем. Отказ Отдела ФМС России в регистрации в жилом доме, в котором они проживают, является незаконным.

Суд первой инстанции пришел к выводу, что требования подлежат удовлетворению.

Судебная коллегия не согласилась с выводом суда, поскольку он основан на не правильном толковании и применении норм материального права к отношениям сторон.

Из материалов дела следует, что спорный дом расположен в зоне, где согласно градостроительному регламенту индивидуальное жилищное строительство не предусмотрено. В соответствии с генеральным планом г. Чебоксары, а также проектом планировки территории микрорайона, утвержденным постановлением администрации города Чебоксары, на данном земельном участке планируется строительство магистрали городского значения.

Сведений о принадлежности дома в деле не имеется. В установленном законом порядке он жилым не признан. Истцами заявлено требование о регистрации их в помещении, представляющее из себя дом, который возведен на участке, не отведенном для этих целей. Между тем, сведения о принятых решениях администрации г. Чебоксары о закреплении земельного участка за истцами либо за В.П. отсутствуют.

В соответствии с пунктом 1 статьи 222 ГК РФ самовольной постройкой является жилой дом, другое строение, сооружение или иное недвижимое имущество, созданное на земельном участке, не отведенном для этих целей в порядке, установленном законом и иными правовыми актами, либо созданное без получения на это необходимых разрешений или с существенным нарушением градостроительных и строительных норм и правил.

Лицо, осуществившее самовольную постройку, не приобретает на нее право собственности. Оно не вправе распоряжаться постройкой - продавать, дарить, сдавать в аренду, совершать другие сделки. Из изложенного следует, что самовольная постройка не является объектом гражданских прав, она не включается в состав жилищного фонда, не имеет статуса жилого помещения, соответственно, не может быть объектом продажи, дарения, сдачи в аренду или в наем, для проживания иным лицам, а также объектом других гражданско-правовых сделок.

Истцы собственниками самовольной постройки не являются. Земельный участок ни им, ни В.П., самовольно возведшей данную постройку, по договору аренды для строительства жилья не предоставлялся, в собственности, пожизненном наследуемом владении, постоянном (бессрочном) пользовании земельный участок, где осуществлена постройка, не находится ни у истцов, ни у В.П.

Материалами дела подтверждено сооружение спорной постройки без согласия собственника земельного участка и отсутствие у истцов каких-либо прав на этот участок, то есть дом является самовольной постройкой и право собственности истцов на него не может возникнуть в силу прямого указания закона (пункт 2 статьи 222 ГК РФ). Самовольная постройка подлежит сносу (пункт 2 статьи 222 ГК РФ).

В пункте 2 определения Конституционного Суда Российской Федерации от 3 июля 2007 года N 695-О-П разъяснено, что самовольное строительство представляет собой правонарушение, которое состоит в нарушении норм земельного законодательства, регулирующего предоставление земельного участка под строительство, либо градостроительных норм, регулирующих проектирование и строительство. Поэтому лицо, осуществившее самовольную постройку, не является ее законным владельцем.

Учитывая положения ст. 222 ГК РФ о запрете сдачи самовольной постройки в аренду, а также совершения иных сделок по распоряжению самовольной постройкой, в том числе и по передаче в наем иным лицам для проживания, учитывая, что в силу положений ч. 1 ст. 209 ГК РФ пользование принадлежащим имуществом является одним из трех составных элементов права собственности, а истцы собственником самовольной постройки не являются, то и не обладают правом пользования данным имуществом, с выводами суда первой инстанции об обоснованности требований истцов о признании за ними права пользования самовольной постройкой нельзя согласиться.

С учетом изложенного, в отсутствие документа, являющегося в соответствии с жилищным законодательством Российской Федерации основанием для вселения в жилое помещение, подлежащее в соответствии с названными выше Правилами представлению вместе с заявлением о регистрации по месту жительства, учитывая, что заявителями не были представлены доказательства, подтверждающие основания для вселения и проживания в спорном помещении, и как следствие для регистрации, то правовых оснований для удовлетворения иска по тем основаниям, что отказ УФМС Чувашской Республики в их регистрации является незаконным, у суда не имелось.

Постанавливая решение, суд первой инстанции указанных обстоятельств и положений норм материального права не учел.

Из положений пункта 1 статьи 218, статьи 222 Гражданского кодекса Российской Федерации следует, что лицо, обратившееся с иском о признании права собственности на самовольную постройку, должно доказать наличие у него вещного права на земельный участок под самовольно возведенным объектом недвижимости и отсутствие при возведении объекта угрозы жизни, здоровью граждан. Самовольное строительство жилого дома, произведенное лицом, не являющимся собственником, пользователем земельного участка, независимо от объема личных денежных средств, вложенных в него, не влечет переход права собственности на спорное имущество.

Принимая во внимание вышеизложенное, судебная коллегия пришла к выводу об отсутствии у истцов каких-либо прав в отношении объекта недвижимого имущества, поскольку заявив требования о признании за ними права пользования самовольно построенным жилым домом в порядке статьи 234 Гражданского кодекса Российской Федерации, они таким правом не обладают.

Судебная коллегия отменила решение суда и приняла по делу новое решение, которым отказала в удовлетворении исковых требований (Дело N 33-535/2014, Калининский районный суд г. Чебоксары Чувашской Республики).

Вопросы исполнения судебных постановлений

Возникший между сторонами при исполнении ответчиком мирового соглашения спор, препятствующий исполнению судебного постановления ответчиком в добровольном порядке, не лишает истца права на исполнение судебного постановления в принудительном порядке в рамках возбужденного на основании исполнительного документа исполнительного производства.

Ю.В. обратился в суд с заявлением о выдаче исполнительного листа по делу по его иску к администрации Ядринского городского поселения о возложении обязанности предоставить на семью из четырех человек, в том числе ребенка-инвалида, страдающую тяжелой формой хронического заболевания, благоустроенное жилое помещение по установленным нормам действующего законодательства, указав, что определением суда от 01 октября 2012 года в рамках рассмотрения указанного выше гражданского дела утверждено мировое соглашение, заключенное между представителем истца и представителем ответчика - Главой администрации городского поселения. Согласно мировому соглашению ответчик обязуется предоставить истцу Ю.В., имеющему ребенка-инвалида, страдающего тяжелой формой хронического заболевания, благоустроенное жилое помещение на состав семьи из двух человек в городе Ядрин по установленным нормам действующего законодательства в срок не позднее 01 декабря 2013 года.

Условия мирового соглашения администрацией городского не исполняются, в связи с чем истец просил выдать исполнительный лист для принудительного исполнения определения суда.

Отказывая в удовлетворении заявления, суд указал, что сторона ответчика фактически начала добровольно исполнять условия мирового соглашения путем предоставления истцу Ю.В. квартир, от которых он отказывался, и в настоящее время сторона ответчика не отказывается от своих обязательств по мировому соглашению, в связи с чем пришел к выводу об отсутствии оснований для применения последствий невыполнения условий мирового соглашения.

Судебная коллегия не согласилась с определением суда об отказе в удовлетворении заявления о выдаче исполнительного листа, поскольку неисполнение судебного акта ведет к нарушению прав другой стороны исполнительного производства.

В соответствии со ст. 13 ГПК РФ суды принимают судебные постановления в форме судебных приказов, решений суда, определений суда, постановлений президиума суда кассационной и надзорной инстанции (часть 1).

Вступившие в законную силу судебные постановления, а также законные распоряжения, требования, поручения, вызовы и обращения судов являются обязательными для всех без исключения органов государственной власти, органов местного самоуправления, общественных объединений, должностных лиц, граждан, организаций и подлежат неукоснительному исполнению на всей территории Российской Федерации (часть 2).

На основании мирового соглашения, утвержденного судом, выдается исполнительный лист (п. 1 ст. 428 ГПК РФ), который может быть предъявлен к принудительному исполнению.

В соответствии с ч. 1 ст. 428 ГПК РФ исполнительный лист выдается судом взыскателю после вступления судебного постановления в законную силу, за исключением случаев немедленного исполнения, если исполнительный лист выдается немедленно после принятия судебного постановления. Исполнительный лист выдается взыскателю или по его просьбе направляется судом для исполнения.

Ю.В., обращаясь 05.12.2013 года в суд с заявлением о выдаче исполнительного документа, ссылался на то, что вышеуказанное определение не исполнено ответчиком.

Как следует из материалов дела и объяснений заявителя и представителя ответчика, между сторонами при исполнении ответчиком мирового соглашения возник спор в части степени благоустроенности предоставляемых истцу ответчиком жилых помещений, что препятствует исполнению судебного постановления ответчиком в добровольном порядке, однако не лишает истца права на исполнение судебного определения в принудительном порядке в рамках возбужденного на основании исполнительного документа исполнительного производства.

Судебная коллегия отменила определение суда об отказе в удовлетворении заявления о выдаче исполнительного листа и приняла новое определение об удовлетворении заявления Ю.В. (Дело N 33-472-14, Ядринский районный суд чувашской Республики).

Судебной защите подлежит только нарушенное или оспариваемое право.

В.В. обратился в суд с иском к О.К. о возложении обязанности выселить квартирантов из соседней квартиры в доме N 44 по ул. К. Маркса, указав в обоснование заявленных требований следующее.

Истец является собственником квартиры в указанном доме, а ответчица О.К. является собственником квартиры, расположенной над квартирой истца. Ответчицей в квартире был произведен ремонт, в том числе и пола. Однако при ремонте пола ответчицей нарушены требования СНиП 23-03-2002, что привело к нарушению звукоизоляции между квартирами, в результате чего истцу и жене слышно, что происходит в верхней квартире: все шорохи, разговоры, хождения квартирантов в квартире ответчицы. Сама ответчица проживает по другому адресу, а в ее квартире проживают квартиранты. В связи с этим истец просил возложить на ответчицу обязанность выселить квартирантов из квартиры до устранения нарушений СНиП по конструкции пола в данной квартире.

Принимая определение о возврате искового заявления, судья исходил из того, что в соответствии с пунктом 2 части 1 статьи 135 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации исковое заявление В.В. неподсудно суду, в которой подано исковое заявление.

Судебная коллегия отменила определение суда о возврате искового заявления и отказала в принятии заявлении о возложении обязанности выселить квартирантов по следующим основаниям.

В соответствии со статьей 2 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации задачами гражданского судопроизводства являются правильное и своевременное рассмотрение и разрешение гражданских дел в целях защиты нарушенных или оспариваемых прав, свобод и законных интересов граждан, организаций, прав и интересов Российской Федерации, субъектов Российской Федерации, муниципальных образований, других лиц, являющихся субъектами гражданских, трудовых или иных правоотношений.

Согласно статье 3 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации заинтересованное лицо вправе в порядке, установленном законодательством о гражданском судопроизводстве, обратиться в суд за защитой нарушенных либо оспариваемых прав, свобод или законных интересов.

Пунктом 1 части 1 статьи 22 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации предусмотрено, что суды рассматривают и разрешают исковые дела с участием граждан, организаций, органов государственной власти, органов местного самоуправления о защите нарушенных или оспариваемых прав, свобод и законных интересов, по спорам, возникающим из гражданских, семейных, трудовых, жилищных, земельных, экологических и иных правоотношений.

Таким образом, из приведенных правовых норм следует, что судебной защите подлежит только нарушенное или оспариваемое право.

Между тем, из содержания искового заявления не усматривается, что ответчица нарушает или оспаривает права истца на квартиру. Напротив, из представленных материалов следует, что истец В.В. не обладает правом пользования или правом собственности на квартиру, в гражданско-правовых отношениях с ответчицей или с лицами, проживающими в квартире ответчицы, по поводу пользования жилым помещением, принадлежащим на праве собственности ответчице, не состоит.

Обосновывая свой иск, В.В. указывает на то, что ответчица О.К. является собственником квартиры, в этой квартире проживают иные лица, которых он и просит выселить, возложив обязанность по их выселению на собственника О.К.

Из представленных материалов следует, что жилое помещение истца и жилое помещение ответчицы не расположены в коммунальной квартире, объединенной местами общего пользования. Истец не заявляет о своих правах на квартиру ответчицы, ее право собственности на жилое помещение не оспаривает. Следовательно, в рассматриваемой ситуации отсутствует гражданско-правовой спор, подлежащий рассмотрению в порядке гражданского судопроизводства.

Поскольку истец не обладает субъективным правом на квартиру ответчицы, то само по себе проживание в данной квартире иных лиц не нарушает его прав и интересов.

Доводы истца о наличии шума, шорохов, разговоров в квартире ответчицы не создают спора о праве, в связи с чем исковые требования В.В. не подлежат рассмотрению в порядке гражданского судопроизводства (Дело N 33-748/2014, Калининский районный суд г. Чебоксары Чувашской Республики).

С заявлением в суд о признании нормативного правового акта противоречащим закону полностью или в части вправе обратиться гражданин, считающий, что принятым и опубликованным актом органа государственной власти, органа местного самоуправления или должностного лица нарушаются его права и свободы, гарантированные Конституцией Российской Федерации, законами и другими нормативными правовыми актами (Статья 251 ГПК РФ).

Е.И. обратился в суд с заявлением об оспаривании Схемы к Правилам землепользования и застройки в городе Шумерля, утвержденным Решением Собрания депутатов города Шумерля от 22.03.2007 г. N 182, опубликованной в газете Вестник администрации города Шумерли от 6 апреля 2007 г. N 4 (35) и признании, что земельный участок с кадастровым номером 194, по адресу: город Шумерля Чувашской Республики, улица Косточкина расположен в зоне жилой многоэтажной застройки (зона Ж-1).

Свои требования мотивировал тем, что в соответствии с постановлением администрации г. Шумерля от 21 ноября 2011 г. "О предоставлении земельного участка для строительства гаражных боксов по ул. Косточкина" ему был предоставлен земельный участок с кадастровым номером 194 по адресу: город Шумерля, ул. Косточкина; был заключен договор аренды. Постановлением администрации г. Шумерля от 19 марта 2012 г. было отменено постановление администрации г. Шумерля от 21 ноября 2011 г., поскольку вид разрешенного использования земельного участка - для строительства гаражных боксов не входит в перечень видов разрешенного использования, установленный Правилами землепользования и застройки г. Шумерля, утв. решением Собрания депутатов города Шумерля от 22 марта 2007 N 182 для данной территориальной зоны "Ц-1" (Зона городского центра). Последнее постановление было вынесено в соответствии со Схемой к Правилам землепользования и застройки г. Шумерля. Данные Правила опубликованы в Вестнике администрации города Шумерли от 6 апреля 2007 г. N 4 (35). Опубликованная Схема к Правилам не соответствует и противоречит Схеме функционального зонирования Генерального плана города Шумерля, утвержденного решением Собрания депутатов города Шумерля ЧР от 12 мая 2006 г. N 78.

Судом установлено, что Решением Собрания депутатов г. Шумерля от 22 марта 2007 г. N 182 утверждены Правила землепользования и застройки г. Шумерля (далее - Правила). Указанные Правила вместе со Схемой, являющейся Приложением к ним, опубликованы в газете "Вестник администрации г. Шумерли" от 06 апреля 2007 г. N 4 (35). Генеральный план города Шумерли утвержден решением Собрания депутатов г. Шумерля Чувашской Республики от 12 мая 2006 г. N 78.

В соответствии с Правилами землепользования и застройки г. Шумерля земельный участок с кадастровым номером 194, расположенный по адресу: г. Шумерля, ул. Косточкина, в кадастровом квартале 21:05:010118, площадью 873 кв. м., отнесен к зоне городского центра (зона Ц-1), тогда как согласно схеме функционального зонирования Генерального плана города Шумерля указанный земельный участок включен в зону жилой застройки (зона Ж-1).

Установив изложенные обстоятельства, суд первой инстанции установил, что Схема к Правилам землепользования и застройки города Шумерля противоречит положениям ст.ст. 24, 31, 33 Градостроительного кодекса Российской Федерации как не соответствующая Генеральному плану города Шумерли и признал недействующей Схему в целом по всем территориальным зонам со дня принятия.

Вместе тем, в своем заявлении Е.И. указывал на нарушение его прав оспариваемым муниципальным нормативным актом только в части отнесения территориальной зоны по ул. Косточкина города Шумерля Чувашской Республики в квартале земельного участка с кадастровым номером 194, к зоне городского центра (ц-1); вопрос о соответствии границ иных территориальных зон требованиям Градостроительного плана не являлся предметом проверки суда.

Соответственно имелись основания для признания недействующей Схемы к Правилам землепользования и застройки в городе Шумерля в рамках настоящего дела только в части отнесения территориальной зоны по ул. Косточкина города Шумерля Чувашской Республики в квартале земельного участка с кадастровым номером 21:05:010118:194, к зоне городского центра (ц-1).

Судебная коллегия нашла несостоятельными доводы представителя администрации г. Шумерля и Собрания депутатов города Шумерля о том, что Схема к Правилам землепользования и застройки в городе Шумерля в полном объеме, в том числе в части ул. Косточкина, не нарушает и не затрагивает права и интересы заявителя. В материалах дела имеются постановления администрации г. Шумерля, вынесенные в отношении Е.И. относительно земельного участка по ул. Косточкина г. Шумерля, со ссылкой на Схему территориального зонирования Ц-1 Правил землепользования и застройки г. Шумерля.

Производство по заявлению Е.И. об оспаривании Схемы к Правилам землепользования и застройки в городе Шумерля, утвержденным Решением Собрания депутатов города Шумерля от 22 марта 2007 г. N 182 относительно иных территориальных зон, подлежит прекращению, поскольку в указанной части нормативный акт явно не затрагивает и не нарушает права и законные интересы заявителя. В судебном заседании суда первой инстанции Е.И. также ссылался на нарушение его прав принятым муниципальным нормативным актом только в части отнесения к территориальной зоне Ц-1 земельного участка с кадастровым номером 194, несмотря на требования в резолютивной части заявления о признании недействительной (недействующей) всей Схемы к Правилам землепользования и застройки.

Согласно ч. 2 ст. 253 ГПК РФ установив, что оспариваемый нормативный правовой акт или его часть противоречит федеральному закону либо другому нормативному правовому акту, имеющим большую юридическую силу, суд признает нормативный правовой акт недействующим полностью или в части со дня его принятия или иного указанного судом времени.

Согласно абз. 3, 4 п. 28 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 29.11.2007 N 48 "О практике рассмотрения судами дел об оспаривании нормативных правовых актов полностью или в части", если нормативный правовой акт до вынесения решения суда применялся и на основании этого акта были реализованы права граждан и организаций, суд может признать его недействующим полностью или в части со дня вступления решения в законную силу. Обстоятельства, в связи с которыми суд пришел к выводу о необходимости признания акта или его части недействующими с того или иного времени, должны быть отражены в мотивировочной части решения.

Поскольку Правила землепользования и застройки города Шумерля с учетом Схемы территориальных зон применялись на территории муниципального образования и на основании них реализовывались права граждан и организаций, судебная коллегия признала недействующей со дня вынесения апелляционного определения Схему к Правилам землепользования и застройки в городе Шумерля, утвержденным Решением Собрания депутатов города Шумерля от 22 марта 2007 г. N 182 (опубликованных в газете Вестник администрации города Шумерли от 6 апреля 2007 г. N 4 (35)) в части отнесения территориальной зоны по ул. Косточкина города Шумерля Чувашской Республики в квартале земельного участка с кадастровым номером 194, к зоне городского центра (ц-1).

В рамках дела об оспаривании нормативного правового акта в порядке главы 24 ГПК РФ, требования Е.И. в части признания, что земельный участок с кадастровым номером 194, по адресу: Чувашская Республика, город Шумерля, улица Косточкина расположен в зоне жилой многоэтажной застройки (зона Ж-1), не подлежат удовлетворению. Заявляя такие требования, заявитель фактически просил внести соответствующие изменения в муниципальный нормативный правовой акт - в схему к Правилам землепользования и застройки г. Шумерля. Вместе с тем внесение изменений в нормативный акт (в рассматриваемом случае в Правила землепользования и застройки г. Шумерля) является прерогативой законодателя, а не суда. Заявитель вправе в порядке искового производства обращаться с иском о своих вещных и обязательственных правах на земельный участок (Дело N 33-591/2014, Шумерлинский районный суд Чувашской Республики).

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Чувашской Республики