Бюллетень Европейского Суда по правам человека. Российское издание. N 10/2006

Бюллетень Европейского Суда по правам человека
Российское издание
N 10/2006

Редакционная: необходимые пояснения и краткие замечания

Уроки дела "Тимишев против Российской Федерации"

В журналистике есть такая примета: чем меньше в редакцию приходит писем от читателей, тем благополучнее дела. Считается, что тем самым издание угадывает вопросы читателей и информирует их по всему кругу интересов.

К нам письма приходят, но уже значительно реже, чем раньше. Совсем нет вопросов о порядке обращения в Европейский Суд по правам человека, его адресе, правилах заполнения формуляра жалобы и по другим "технологическим" темам. Приходят письма другие. В них читатели (большинство из них - практикующие юристы) делятся своим опытом обращения в Европейский Суд, раскрывают технику подготовки документов, дают советы о выборе доказательств. Одно из таких писем (в сокращении) предлагаем вашему вниманию. Тем более, что поступило оно от человека, который недавно выиграл дело в Европейском Суде (см. дело "Тимишев против Российской Федерации", Бюллетень Европейского Суда по правам человека, N 8/2006). Итак, в редакцию пришло письмо.

"Не буду подробно рассказывать о сути своей жалобы, ее оценки и решение Европейского Суда по этому поводу в полном объеме опубликовано в вашем Бюллетене. Скажу лишь о некоторых эпизодах своей судебной тяжбы.

Во время подготовки жалоб в Европейский Суд я имел лишь общее представление об этом органе и его регламенте. У меня были, правда, тексты Конвенции, Регламента Суда, а также инструкции о порядке заполнения формуляра жалобы. Поэтому помощь в составлении жалобы мне не понадобилась. Но несмотря на то, что необходимые методические пособия у меня имелись, у меня не было другого и главного - знания прецедентной практики Европейского Суда. В этой связи хочу подчеркнуть неоценимую роль вашего Бюллетеня, который дает полное представление обо всех решениях и постановлениях Европейского Суда. Ни один учебник, ни одно методическое пособие, ни один сборник избранных решений не заменит полного и систематизированного изложения всех актов Суда в Страсбурге в периодическом ежемесячном Бюллетене Европейского Суда по правам человека, который, кстати, имеет хорошую поисковую систему, основанную на статьях европейской Конвенции.

Увы, в полном объеме эту практику я не знал, и чуть было из-за этого не проиграл спор по поводу отказа мне во въезде в Кабардино-Балкарию на посту ДПС "Урух". Дело в том, что Европейский Суд в конкретных постановлениях неоднократно подчеркивает, что он не может и не должен подменять национальные власти в оценке доказательств. Его задача - установить, были ли соблюдены процессуальные гарантии участников процесса, права, гарантированные Конвенцией о защите прав человека и основных свобод.

Отказ во въезде на территорию Кабардино-Балкарии мною был обжалован в Нальчикский городской суд, в котором работники ДПС утверждали, что я не стал дожидаться своей очереди, развернулся и уехал обратно. По общему правилу Европейский Суд в подобных случаях констатирует, что в деле он не находит обстоятельств, свидетельствующих о нарушении Конвенции. Иначе говоря, Суд не вторгается в вопрос об оценке доказательств и решает вопрос о нарушении или ненарушении Конвенции.

Однако Европейский Суд может не согласиться с оценкой доказательств национальными органами и делает это, на мой взгляд, только тогда, когда эти доказательства настолько несостоятельны, что сами по себе порочат версию тех, кто их представил. Именно на такие несостоятельные доказательства ссылалось государство в моем деле. На них-то я и обратил внимание Европейского Суда. Например, в решении Нальчикского городского суда было указано, что на посту ДПС "Урух" усиленный контроль транспорта был введен 19 июня 1999 г. приказом от 21 июня 1999 г. Вопрос: а как это можно 19 июня усилить контроль двумя днями позже? Еще один момент: на одной строке решения российского суда было записано, что я не стал предъявлять документы, не дождался своей очереди и уехал, а на другой - что я предъявлял удостоверение адвоката инспекторам ДПС.

До направления жалобы в Европейский Суд по данному вопросу я обращался в Генеральную прокуратуру РФ и к Уполномоченному по правам человека в РФ. В ходе служебной проверки, проведенной по их представлениям, инспекторы ДПС подтвердили, что перед дежурством они получили от своего начальника устное указание не пропускать через пост чеченцев. Я дополнительно представил в Европейский Суд копии указанных документов, которые и сыграли решающую роль в моем деле.

Европейский Суд в своем решении обратил внимание на указанные противоречия в доказательствах государства-ответчика, а констатирующую часть решения Нальчикского городского суда назвал "необоснованной и с удручающими противоречиями". Редкий случай, когда Европейский Суд критикует доказательства государств-ответчиков.

Что нужно сделать нашему государству, чтобы жалоб в Европейский Суд было как можно меньше? Я считаю, что после каждого проигранного дела в Страсбурге наши власти должны тщательно анализировать причины нарушения Конвенции и в зависимости от характера нарушения привлекать к дисциплинарной и материальной ответственности виновных. И было бы весьма полезно публично в печати называть имена госслужащих, в том числе и судей, из-за которых Россия проигрывает споры в Европейском Суде.

Примите мои наилучшие пожелания,

с уважением, Ильяс Тимишев".

По жалобе о нарушении статьи 1 Конвенции

Вопрос об ответственности государств по защите прав человека

По делу ставится вопрос об ответственности властей Греции в отношении расквартирования на участке земли подразделений Греции, входящих в состав международных миротворческих сил KFOR в Косово. Жалоба коммуницирована властям государства-ответчика.

Касумай против Греции
[Kasumaj - Greece] (N 6974/05)

[Решение о коммуницировании жалобы вынесено I Секцией]

Обстоятельства дела

Заявитель, косовский албанец, владеет двумя участками пахотной земли в Косово, на которых, начиная с 1999 года, были расквартированы военнослужащие подразделений Греции, и которые стали их главной национальной базой в Косово. Заявитель с тех пор был лишен доступа к своей земле и возможности использовать ее. Во время встреч с греческими офицерами KFOR ему была предложена ежемесячная выплата определенной суммы за каждый гектар земли; эту сумму он счел недостаточной. Заявитель обратился в штаб подразделений Греции, входящих в состав международных миротворческих сил KFOR в Косово, с письмом, требуя выплаты справедливой компенсации за использование его земли. Он не получил никакого ответа ни на это требование, ни на свои последующие письма, адресованные Министерству обороны Греции и отделу по рассмотрению претензий штаба международных миротворческих сил KFOR в Косово.

Процессуальное действие

Жалоба коммуницирована государству-ответчику в отношении статей 1, 6 и 35 Конвенции и статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции.

По жалобам о нарушениях статьи 2 Конвенции

Вопрос о правомерности применения силы

По делу обжалуется факт гибели в ходе полицейской операции троих лиц, принадлежавших к незаконной вооруженной организации. По делу требования статьи 2 Конвенции нарушены не были.

Перк и другие против Турции
[Perk and оthers - Turkey] (N 50739/99)

Постановление от 28 марта 2006 г. [вынесено II Секцией]

Обстоятельства дела

Заявителями по делу выступают родственники троих лиц, которые погибли в ходе полицейской операции, проводившейся против членов радикального вооруженного движения. Согласно тому, что заявило Европейскому Суду государство-ответчик, некий агент-осведомитель сообщил полиции адрес жилого помещения, где три лица, о которых идет речь по делу, проводили подготовку к вооруженному нападению. В протоколе осмотра места происшествия, составленном по результатам операции, указывалось на наличие в помещении многочисленных следов попадания пуль. В помещении было обнаружено около сотни стреляных патронных гильз и несколько единиц оружия возле тел или в руках трех погибших. В тот же день было проведено предварительное вскрытие тел погибших и взяты показания у смотрителя жилого многоквартирного дома, где осуществлялась операция, и у некоторых жильцов этого дома. Два дня спустя было проведено полное вскрытие тел погибших, по результатам которого установлено наличие в трех телах 7, 19 и 13 огнестрельных ранений, соответственно. В заключении баллистической экспертизы, подготовленном неделю спустя после случившегося, указывалось, что большинство стреляных патронных гильз было от оружия, имевшегося у сотрудников служб безопасности, проводивших операцию. Испытание на баллистическом динамометре, осуществленное после случившегося несколько недель спустя на одежде погибших, показало, что пули, поразившие жертв, не были выпущены с близкого расстояния, но установить точное расстояние, с которого были произведены выстрелы этими пулями, не представилось возможным.

Власти по собственной инициативе возбудили уголовное дело в отношении 15 сотрудников полиции, принимавших участие в этой операции, которые дали показания в прокуратуре. Все сотрудники заявили, что подозреваемые террористы открыли по ним огонь, и в ответ сотрудники произвели предупредительные выстрелы. Прокуратура передала уголовное дело по обвинению этих сотрудников в умышленном убийстве в Суд ассизов* (* Суд ассизов, по-английски Assize Court - так в тексте изложения постановления обозначен один из входящих в систему судов общей юрисдикции Турции Основных судов (аслие), действующих в центрах провинций и крупных городах. К этим судам относятся Основной суд по делам об особо тяжких преступлениях, Основной суд по уголовным делам и Основной суд по гражданским и коммерческим делам (прим. перев.).) для рассмотрения по существу. На своем заседании Суд ассизов удовлетворил ходатайство заявителей о вступлении в производство по делу в качестве гражданских истцов и заслушал показания подсудимых и нескольких свидетелей. Однако суд отказал в удовлетворении ходатайства адвоката гражданских истцов о проведении следственного эксперимента с воспроизведением событий, а также отказал в удовлетворении ходатайства о производстве экспертизы по вопросу, не следовало ли во время операции применить вместо огнестрельного оружия слезоточивый газ. В конечном счете в декабре 1997 года суд вынес оправдательный приговор в отношении подсудимых, установив, что сотрудники полиции действовали в порядке самообороны. Заявители обжаловали этот приговор по вопросам права на том основании, в частности, что суд не провел следственный эксперимент с воспроизведением событий, и в деле не было никакой правдоподобной схемы места проведения операции. В июне 1998 года Высший кассационный суд Турции* (* В Турции Высший кассационный суд (Яргытай) возглавляет систему судов общей юрисдикции и, по сути, является верховным судом страны (прим. перев.).) оставил без изменений приговор Суда ассизов.

Вопросы права

По поводу факта гибели родственников заявителей. В соответствии с тем, что установлено в нормах прецедентного права, созданных Европейским Судом, обстоятельства, изложенные в статье 2 Конвенции, при наличии которых лишение человека жизни могло бы быть оправдано, должны толковаться узко. Использование смертоносной силы сотрудниками полиции может быть оправдано в определенных обстоятельствах при условии, что полицейские операции - в дополнение к тому, что законодательство страны допускает их проведение - достаточно четко регламентированы законодательством при наличии системы прочных и эффективных гарантий от произвольных действий властей и злоупотребления силой. В частности, использование силы должно быть строго пропорционально целям, изложенным в подпунктах "а", "b" и "с" пункта 2 статьи 2 Конвенции. Во внимание должны приниматься не только действия представителей государства, которые реально применили силу, но также и все сопутствующие этому обстоятельства, включая такие аспекты, как надлежащее планирование действий, законность которых оспаривается, и надзор за этими действиями со стороны вышестоящих инстанций.

В настоящем деле доказательства, представленные Европейскому Суду, показывают, что родственники заявителей были убиты в ходе антитеррористической операции, проводившейся группой из 15 сотрудников полиции. У сторон по делу имеются широкие разногласия относительно обстоятельств, сопутствовавших гибели потерпевших. Нет никаких доказательств утверждениям заявителей, что убийства их родственников были предумышленными актами. Что касается вопроса о правовой регламентации применения силы в подобных ситуациях, то статья 17 Конституции Турции разрешает использование смертоносной силы в случаях "абсолютной необходимости или когда это разрешено законом". Относительно предпосылок проведения операции, то власти, несомненно, имели дело с опасными подозреваемыми, являвшимися членами незаконной вооруженной организации, которые, по всем данным, планировали в тот день нападение. Положение поэтому было требующим безотлагательных мер, так как сотрудникам полиции необходимо было предотвратить вооруженное нападение, готовившееся тремя подозреваемыми, и произвести законное задержание. Операция может в связи с этим считаться проводившейся "для защиты любого лица от противоправного насилия" и с целью "осуществления законного задержания".

Теперь только Европейскому Суду надлежит оценить, была ли сила, примененная для достижения этих целей, абсолютно необходимой, и, в частности, была ли она строго пропорциональной. Суд ассизов нашел установленным то, что первый выстрел был произведен из помещения, что и не оспаривалось заявителями. Коль скоро это так, то можно согласиться с тем, что - учитывая отношение подозреваемых и информацию, имевшуюся у полиции, а именно что подозреваемые были вооружены и занимались подготовкой террористического акта - сотрудники полиции могли обоснованно полагать, что надо было войти в помещение, разоружить подозреваемых и арестовать их, и сочли необходимым открыть огонь и стрелять, пока вооруженные подозреваемые утратили бы способность вести ответный огонь. Не имеет смысла строить абстрактные домыслы по поводу того, было ли в данном случае уместно прибегнуть к нейтрализующим действия человека спецсредствам. Впрочем, было бы желательней, чтобы к таким спецсредствам прибегли бы шире, а не вели бы огонь на поражение. Возлагать подобное требование в принципе, не принимая во внимание обстоятельства дела, означало бы возлагать нереальное бремя на государство и его представителей, что могло бы привести к гибели этих представителей и гибели других лиц, учитывая в особенности непредсказуемость человеческой натуры. Соответственно, использование смертоносной силы в данном случае не вышло за рамки того, что было абсолютно необходимо для достижения искомых целей.

Постановление

Европейский Суд пришел к выводу, что в данном вопросе по делу требования статьи 2 Конвенции нарушены не были.

По поводу предположительной неполноты расследования. Власти начали расследование по делу быстро и проводили его активно, предпринимая большое количество следственных действий. Шесть месяцев спустя после событий прокуратура возбудила уголовное дело в отношении сотрудников полиции, участвовавших в вооруженной конфронтации, и заявители имели возможность играть активную роль в производстве по делу. Заявители впоследствии подали жалобу на оправдательный приговор, вынесенный Судом ассизов, которая была отклонена Высшим кассационным судом. Однако в конкретных обстоятельствах дела тот факт, что никакой правдоподобной схемы места проведения операции не было составлено независимыми экспертами, и что Суд ассизов не счел необходимым назначить экспертизу по вопросу о необходимости применения нейтрализующих действия человека спецсредств, приравнивается к нарушению требований процессуальной составляющей статьи 2 Конвенции.

Постановление

Европейский Суд пришел к выводу, что в данном вопросе по делу допущено нарушение требований статьи 2 Конвенции.

Ввиду вышеуказанного вывода и с учетом обстоятельств дела Европейский Суд не счел необходимым рассматривать дело в контексте положений статьи 6 Конвенции.

Поскольку заявители не предъявили никаких требований о выплате справедливой компенсации, Европейский Суд не вынес никакого решения по данному вопросу.

Вопрос о соблюдении государством своих позитивных обязательств по защите права человека на жизнь

По делу ставится вопрос об эффективности расследования, проведенного властями по факту гибели в ходе полицейской операции трех лиц, принадлежавших к незаконной вооруженной организации. По делу допущено нарушение требований статьи 2 Конвенции.

Перк и другие против Турции
[Perk and оthers - Turkey] (N 50739/99)

Постановление от 28 марта 2006 г. [вынесено II Секцией]

(См. выше)

По жалобам о нару шениях статьи 3 Конвенции

Вопрос о соблюдении запрета на пытки

По делу обжалуется жестокое обращение сотрудников органов внутренних дел с заявительницей и ставится вопрос об эффективности расследования, проведенного властями по этим фактам. По делу допущено нарушение требований статьи 3 Конвенции.

Менешева против России
[Menesheva - Russia] (N 59261/00)

Постановление от 9 марта 2006 г. [вынесено I Секцией]

Обстоятельства дела

Заявительница, молодая женщина 19 лет, утверждает в своей жалобе в Европейский Суд, что сотрудники органов внутренних дел пытались обыскать ее квартиру поздно вечером 12 февраля 1999 г. в связи с проводившимся расследованием по делу об убийстве, по которому подозреваемым фигурировал ее сожитель. Она отказалась впустить сотрудников органов внутренних дел в свою квартиру, так как у них не было ордера на обыск. На следующий день трое сотрудников органов внутренних дел вновь потребовали впустить их в ее квартиру. Поскольку у них по-прежнему не было ордера на обыск, она вновь отказалась впустить их в квартиру. Сотрудники органов внутренних дел настаивали на том, чтобы произвести обыск, и произошло столкновение между ними и заявительницей. Заявительница утверждает, что сотрудники органов внутренних дел запугивали ее и подвергли плохому обращению; ее доставили в отдел внутренних дел без объяснения причин задержания. Она утверждает, что в отделе внутренних дел ее спросили о "ее муже", и когда она ответила, что никогда не была замужем, то ее в течение двух часов избивали и подвергали угрозам. Заявительницу на ночь поместили в камеру изолятора временного содержания.

14 февраля 1999 г. она была доставлена к некоему должностному лицу, которое, не представившись, сказало ей: "Пять суток". Только впоследствии она узнала, что это лицо назначило ей наказание в виде пяти суток административного ареста за совершение административного правонарушения - злостного неповиновения законному требованию работника милиции. Она содержалась под стражей до 18 февраля 1999 г. На следующий день заявительница прошла судебно-медицинскую экспертизу, в результате которой было установлено, что у нее имелись многочисленные кровоподтеки, ссадины и отек травматического происхождения. Заявительница потребовала проведения расследования в связи с ее обвинениями сотрудников органов внутренних дел в жестоком с ней обращении и незаконном задержании; она также подала иск в городской суд о взыскании ущерба за причиненный ей вред. По результатам внутреннего расследования, проведенного главным управлением внутренних дел области по фактам, изложенным в жалобе заявительницы, было сделано заключение, что ее обвинения были необоснованными. Прокуратура вынесла решение не проводить уголовное расследование в отношении обвиненных заявительницей сотрудников органов внутренних дел. Городской суд установил, что сотрудники органов внутренних дел действовали законно; кроме того, суд отклонил заключение судебно-медицинской экспертизы как не относящееся к делу и пришел к выводу, что обвинения заявительницы в жестоком обращении со стороны сотрудников органов внутренних дел были не обоснованы. Заявительница также обжаловала ее пятидневный административный арест, но областной суд установил, что эта мера была законной. В 2003 году было возбуждено уголовное дело по фактам задержания заявительницы и ее обвинениям в жестоком с ней обращении со стороны сотрудников органов внутренних дел. По представлению прокурора областной суд установил, что неповиновение, оказанное заявительницей требованиям сотрудников органов внутренних дел, не образовывало состав административного правонарушения, и отменил решение суда от 14 февраля 1999 г., которым заявительница признавалась виновной в совершении такового. Согласно тому, что государство-ответчик заявило Европейскому Суду, расследование, которым не были установлены обстоятельства произошедшего, все еще продолжается.

Вопросы права

По поводу соблюдения требований статьи 3 Конвенции, что касается вопроса о жестоком обращении с заявительницей со стороны сотрудников органов внутренних дел. Принимая во внимание изложенные во всех подробностях обвинения заявительницы в адрес сотрудников органов внутренних дел, подтвержденные заключением судебно-медицинской экспертизы, а также ввиду отсутствия какого-либо другого правдоподобного объяснения происхождению телесных повреждений, найденных у заявительницы после ее освобождения из-под стражи, Европейский Суд допускает, что она подверглась жестокому обращению со стороны сотрудников органов внутренних дел. Наличие физической боли и страданий было подтверждено судебно-медицинским экспертом и показаниями заявительницы. Кроме того, последовательность событий показывает, что боль и страдания были причинены ей умышленно, с целью получить от нее информацию, касающуюся убийства, предположительно совершенного лицом, которое якобы было ее молодым человеком. В период времени, фигурирующий по делу, заявительнице было только 19 лет, и, будучи особой женского пола, она была в особенности беззащитна перед несколькими мужчинами - сотрудниками органов внутренних дел. Кроме того, ее подвергали жестокому обращению в течение нескольких часов; за это время ее дважды избивали и подвергали насильственному физическому и моральному воздействию в других формах.

В этих обстоятельствах Европейский Суд считает, что - в целом и с учетом его цели и степени суровости - жестокое обращение с заявительницей приравнивается к пытке по смыслу положений статьи 3 Конвенции.

Постановление

Европейский Суд пришел к выводу, что в данном вопросе по делу допущено нарушение требований статьи 3 Конвенции (вынесено единогласно).

По поводу соблюдения требований статьи 3 Конвенции (что касается вопроса об эффективности расследования инцидента, проведенного властями). Заявления О. Менешевой о проведении расследования были представлены соответствующим властям в течение одного месяца после инцидента, и в них излагалось подробное описание событий. Однако никакого расследования за этим не последовало. Хотя в результате внутреннего расследования, проведенного главным управлением внутренних дел области, были наложены дисциплинарные санкции, имена тех сотрудников, на кого эти санкции были возложены, не были преданы гласности, равно как и не были преданы гласности и основания для их привлечения к дисциплинарной ответственности. По этой причине данное расследование не может считаться эффективным.

Уголовное дело было возбуждено только четыре года спустя после обжалуемых заявительницей событий (после того, как было возбуждено дело по жалобе заявительницы в Европейском Суде), и следствие по нему не было удовлетворительным, так как оно не установило важные обстоятельства и не ответило на вопросы, поставленные перед ним. В 2004 году Генеральная прокуратура распорядилась о возобновлении расследования, но с тех пор никакого продолжения расследования так и не последовало, и недостатки первоначального расследования не были устранены.

Постановление

По поводу соблюдения требований пункта 1 статьи 5 Конвенции. По делу сторонами не оспаривалось, что задержание заявительницы, помещение ее на ночь в камеру изолятора временного содержания в отделе внутренних дел и последующий пятидневный административный арест приравниваются к актам лишения свободы.

Что касается вопроса о ее задержании и заключении под стражу на ночь, то следует заметить: никаких протоколов или иных документов, отражающих дату и время заключения под стражу, имя задержанного или основания для заключения под стражу не было обнаружено. Это серьезное упущение, противоречащее требованию законности и самой цели статьи 5 Конвенции.

Что же касается вопроса о пятидневном административном аресте по обвинению в злостном неповиновении законному требованию работника милиции, то постановление, которым было назначено данное административное наказание, впоследствии было признано незаконным и отменено судами страны. Судья, вынесший это постановление, использовал свою власть в явный противовес процессуальным гарантиям прав личности, предусмотренным Конвенцией.

Постановление

Европейский Суд пришел к выводу, что в данном вопросе по делу допущено нарушение требований пункта 1 статьи 5 Конвенции (вынесено единогласно).

По поводу соблюдения требований пункта 1 статьи 6 Конвенции. Административное дело в отношении заявительницы можно считать таким, в ходе которого разрешался вопрос об уголовной ответственности заявительницы с учетом того, что она была лишена свободы в течение пяти дней и содержалась под стражей в месте лишения свободы в течение срока назначенного ей наказания. Кроме того, цель санкции, наложенной на заявительницу, была сугубо карательная. Государство-ответчик согласилось с тем, что административное дело, о котором идет речь, было юридически порочным как с точки зрения законодательства страны, так и с точки зрения Конвенции. Определение вышестоящего суда, которым отменялось вышеуказанное постановление, подтвердило, что при рассмотрении дела не соблюдался принцип состязательности судопроизводства и что даже видимостью судебного разбирательства пренебрегли в такой степени, что у заявительницы не было возможности узнать о цели ее краткого появления перед судьей.

Постановление

Европейский Суд пришел к выводу, что в данном вопросе по делу допущено нарушение требований пункта 1 статьи 6 Конвенции (вынесено единогласно).

По поводу соблюдения требований статьи 13 Конвенции. По делу не может быть сочтено, что властями было проведено эффективное уголовное расследование. Следовательно, любое другое средство правовой защиты, доступное заявительнице, включая обращение в суд с иском о взыскании компенсации за причиненный ей вред, имело мало шансов на успех. Действительно: что касается иска заявительницы о взыскании компенсации за причиненный ей вред, то суд попросту проштамповал заключение прокурора о том, что исковые требования заявительницы были необоснованными, не вдаваясь при этом в оценку фактов по делу. По этой причине обращение в суд с таким иском было всего лишь сугубо теоретическим и иллюзорным средством правовой защиты, не способным загладить вред, причиненный заявительнице.

Постановление

Европейский Суд пришел к выводу, что в данном вопросе по делу допущено нарушение требований статьи 13 Конвенции (вынесено единогласно).

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил выплатить заявительнице компенсацию в размере 25 рублей в возмещение причиненного ей материального ущерба и 35 тысяч евро - в возмещение морального вреда. Суд также вынес решение в пользу заявительницы о возмещении судебных издержек и иных расходов, понесенных в связи с судебным разбирательством.

Вопрос о соблюдении запрета на бесчеловечное и унижающее достоинство человека обращение

По делу обжалуется то обстоятельство, что заключенному, страдающему туберкулезом, был поставлен неверный врачебный диагноз,

и его содержали в исправительном учреждении в плохих условиях. По делу допущено нарушение требований статьи 3 Конвенции.

Мельник против Украины
[Melnik - Ukraine] (N 72286/01)

Постановление от 28 марта 2006 г. [вынесено II Секцией]

Обстоятельства дела

В сентябре 2000 года заявитель начал отбывать назначенное ему наказание в виде лишения свободы на срок пять лет после того, как суд признал его виновным в совершении преступлений, связанных с наркотиками. Медицинское обследование, проведенное при его поступлении в место заключения, показало, что он был практически здоров. Месяц спустя заявитель был переведен в другое исправительное учреждение, где он не прошел обязательного медицинского обследования на предмет выявления возможного туберкулеза. В апреле 2001 года Мельник обратился с жалобой к врачу исправительного учреждения на то, что у него появилась одышка, и он стал отхаркивать мокроту. После того, как ему дважды поставили неправильный диагноз "рак легких", его в конце концов перевели на лечение в туберкулезную больницу для осужденных, где, начиная с июня 2001 года, его лечили от туберкулеза. В марте 2004 года ему был поставлен диагноз "клинически излечимый туберкулез".

Заявитель жалуется в Европейский Суд, в частности, на то, что ему не были предоставлены требуемое медицинское лечение от туберкулеза и необходимая при этом заболевании помощь врачей. Заявитель утверждает, что его содержали вместе с другими заключенными, болеющими туберкулезом и СПИДом, в отвратительных условиях переполненных камер. Он утверждает, что заключенные были вынуждены спать по очереди на металлических двухъярусных койках; их лишили доступа к дневному свету и свежему воздуху и не обеспечивали адекватным питанием. Кроме того, специальные поезда для транспортировки заключенных были переполнены, у заключенных не было доступа к дневному свету, и им не давали в достаточном количестве пищи и питьевой воды. Государство-ответчик оспорило многие из этих утверждений.

Вопросы права

По поводу соблюдения требований статьи 3 Конвенции. Европейский Суд отмечает, что данные, представленные государством-ответчиком и заявителем относительно размеров камер, в которых он содержался, указывают на то, что на каждого заключенного приходилось от одного до двух с половиной квадратных метров площади, и это, как установил Европейский Суд, говорит о сильной переполненности камер заключенными, особенно с учетом нормативов Европейского комитета по предупреждению пыток и бесчеловечного или унижающего достоинство обращения или наказания, который рекомендовал минимум 7 квадратных метров на одного заключенного.

Кроме того, туберкулез у заявителя не был выявлен, пока не прошло почти два с половиной месяца после того, как он впервые пожаловался на плохое состояние своего здоровья. Два неправильных диагноза, поставленных ему, подтверждают обоснованность жалоб заявителя на неадекватность предоставлявшегося ему медицинского лечения, неспособность быстро выявить у него заболевание туберкулезом или изолировать его и предоставить ему надлежащую и своевременную медицинскую помощь. Более того, когда он был переведен в другое исправительное учреждение, ему не провели обязательное медицинское обследование на предмет выявления возможного туберкулеза. Его здоровье пошло на поправку только в октябре 2001 года, а длительное лечение привело к тому, что у него ухудшилось зрение, и он стал страдать головокружениями. В заключение следует отметить: заявителю не была предоставлена надлежащая или своевременная медицинская помощь, учитывая тяжесть его заболевания и его последствия для здоровья заявителя.

Европейский Суд также отмечает, что санитарно-гигиенические условия содержания заявителя в исправительном учреждении были неудовлетворительными и способствовали ухудшению его здоровья. Такие условия должны были причинить ему значительные психические и физические страдания, унижающие его человеческое достоинство и порождающие в нем чувства, которые ведут к унижению и попранию личности. Европейский Суд поэтому заключил, что содержание заявителя под стражей в переполненных камерах в отсутствие надлежащей медицинской помощи и удовлетворительных санитарно-гигиенические условий, сопряженное с продолжительностью такого содержания под стражей, приравнивается к унижающему человеческое достоинство обращению.

Постановление

По поводу соблюдения требований статьи 13 Конвенции. Государство-ответчик не продемонстрировало Европейскому Суду, что законодательство Украины предоставляло заявителю возможность обжаловать условия его содержания под стражей или что доступные ему средства правовой защиты были эффективными, то есть что они могли воспрепятствовать тому, чтобы были допущены нарушения Конвенции или чтобы они продолжались, либо что с их помощью можно было бы надлежащим образом загладить вред, причиненный заявителю.

Постановление

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил выплатить заявителю компенсацию в размере 10 тысяч евро в возмещение причиненного ему морального вреда и определенную сумму в возмещение судебных издержек и иных расходов, понесенных в связи с судебным разбирательством.

Вопрос о соблюдении запрета на бесчеловечное и унижающее достоинство человека обращение

По делу обжалуются характер обращения с заявительницей в период содержания под стражей в полиции и попытки подвергнуть заявительницу принудительному гинекологическому обследованию. По делу требования статьи 3 Конвенции нарушены не были; жалоба частично признана неприемлемой.

Деврим Туран против Турции
[Devrim Turan - Turkey] (N 879/02)

Постановление от 2 марта 2006 г. [вынесено III Секцией]

Обстоятельства дела

В 1999 году заявительницу задержали и доставили в полицию в связи с подозрением в том, что она является членом противозаконной организации "Революционная партия - фронт народного освобождения" (DHKP/C)* (* Революционная партия - фронт народного освобождения - самая крупная из леворадикальных экстремистских организаций Турции. В течение многих лет ее члены ведут "городскую партизанскую борьбу" в турецких городах, а 1990-е годы даже предпринимали попытки создания партизанских отрядов в сельской местности на востоке страны. Власти Турции считают эту партию террористической группировкой и винят ее в организации бунтов в тюрьмах и массовых голодовок в знак протеста против условий содержания в тюрьмах (прим. перев.).). Два часа спустя после ареста ее доставили в больницу для медицинского осмотра. В протоколе медицинского осмотра указывалось на наличие ссадины под одним глазом, но никаких следов жестокого обращения на ее теле зафиксировано не было. Был проведен дополнительный медицинский осмотр, по результатам которого было также отмечено, что на теле заявительницы не было никаких следов жестокого обращения. Заявительница отказалась пройти гинекологическое обследование в первый и последний день своего задержания, и обследование проведено не было. В прокуратуре она отрицала обвинения в свой адрес и утверждала, что показания, которые она дала в полиции вскоре после своего ареста, были даны ею под принуждением. Она заявила, что ее поливали из шланга холодной водой, пытали ее разрядами электрического тока и применяли "палестинское подвешивание"* (* "Палестинским подвешиванием" называют форму пытки, при которой жертву (обычно раздетую донага) подвешивают за руки, предварительно связанные за спиной, и ведут при этом допрос с применением мер физического воздействия (прим. перев.).). Свои утверждения она повторила и будучи доставленной к следственному судье.

В отношении заявительницы было возбуждено уголовное дело в Суде государственной безопасности. Она обратилась к суду с письмом, содержащим опровержение своих показаний, данных в полиции, которые, по ее утверждению, она дала под принуждением. В этом письме Деврим Туран также более детально описала жестокое обращение с ней в период нахождения под стражей в полиции. Суд признал ее виновной по всем пунктам предъявленного обвинения и назначил ей наказание в виде лишения свободы на срок 12 лет и шесть месяцев. Она обжаловала приговор суда в Высший кассационный суд Турции, ссылаясь в своей жалобе, в частности, на жестокое обращение с ней в период нахождения под стражей в полиции, но ее жалоба была отклонена.

Вопросы права

По поводу соблюдения требований статьи 3 Конвенции (что касается вопроса о попытках властей подвергнуть заявительницу принудительному гинекологическому обследованию). Европейский Суд отмечает, что хотя доставка в больницу для проведения гинекологического обследования и могла причинить заявительнице душевное страдание, медицинский осмотр судебным медиком лиц, заключенных под стражу, может доказать свою полезность в качестве важной гарантии от лживых обвинений в адрес соответствующих властей в том, что задержанный был объектом действий сексуального характера или подвергался жестокому обращению. Более того, по настоящему делу сторонами не оспаривалось, что, когда заявительница отказалась пройти медицинский осмотр, о котором идет речь по делу, против нее не применяли никакой силы, и врачи не стали проводить указанный осмотр. Одно лишь то обстоятельство, что дважды в период задержания в полиции заявительницу доставляли в больницу для проведения гинекологического обследования, нельзя считать достигшим минимального порога суровости, приравнивающейся к унижающему достоинство человека обращению в значении положений статьи 3 Конвенции.

Решение

Жалоба в этом ее пункте признана неприемлемой как явно необоснованная (вынесено большинством голосов).

По поводу соблюдения требований статьи 3 Конвенции (что касается обращения с заявительницей в период ее содержания под стражей в полиции). Европейский Суд установил, что ряд аспектов в ее деле вызывает сомнения относительно того, действительно ли заявительница пострадала от жестокого обращения, находясь под стражей в полиции. В частности, в медицинских заключениях не было отмечено никаких следов жестокого обращения на ее теле. Хотя и были зафиксированы травмы на ее лице, эти факты были отмечены в первый день ее задержания, тогда как ее обвинения, касающиеся жестокого с ней обращения, относятся к периоду времени, который она провела, находясь под стражей в полиции. В заключение следует отметить: доказательства, имеющиеся у Европейского Суда, не дают ему возможности установить вне всякого разумного сомнения, что заявительницу подвергали жестокому обращению.

Постановление

Европейский Суд пришел к выводу, что в данном вопросе по делу требования статьи 3 Конвенции нарушены не были (вынесено единогласно).

По поводу соблюдения требований статьи 13 Конвенции. Европейский Суд отмечает, что заявительница неоднократно обращалась к властям страны с жалобами на жестокое обращение с ней со стороны сотрудников полиции. Европейский Суд ссылается при этом, в частности, на ее показания, как они были запротоколированы в прокуратуре и следственным судьей, на ее письмо, адресованное суду первой инстанции и содержавшее опровержение своих показаний, данных в полиции, и на ее жалобу в Высший кассационный суд. Власти поэтому ясно представляли себе суть ее утверждений, но не предприняли никаких шагов для проведения расследования фактов, утверждавшихся заявительницей. По этой причине власти не выполнили свое обязательство по Конвенции обеспечить заявительницу эффективным средством правовой защиты в отношении утверждаемых ею фактов жестокого обращения.

Постановление

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил выплатить заявительнице компенсацию в размере 1 500 евро в возмещение причиненного ей морального вреда и определенную сумму в возмещение судебных издержек и иных расходов, понесенных в связи с судебным разбирательством.

Вопрос о соблюдении запрета на бесчеловечное и унижающее достоинство человека обращение

По делу обжалуется задержание пятилетней девочки, не сопровождаемой взрослыми, в транзитном центре аэропорта, предназначенном для взрослых иностранцев, и условия, в которых она была выслана в свою родную страну. Жалоба признана приемлемой.

Мубиланзила Майека и Табитха Каники Митунга против Бельгии
[Mubilanzila Mayeka and Tabitha Kaniki Mitunga - Belgium] (N 13178/03)

Решение от 26 января 2006 г. [вынесено I Секцией]

Обстоятельства дела

Заявительницами по делу выступают мать и дочь, конголезские гражданки. После получения статуса беженца в Канаде, мать попросила своего брата, гражданина Нидерландов, проживающего в Нидерландах, встретить в аэропорту ее дочь Табитху, которой тогда было пять лет, когда она прибудет из Демократической Республики Конго, и присмотреть за ней, пока она не присоединится к матери в Канаде. У Табитхи не было всех документов, необходимых для въезда на территорию Бельгии, и поэтому по ее прибытии в аэропорт Брюсселя были даны указания по ее высылке, и девочку поместили в транзитный центр аэропорта, предназначенный для иностранцев. Ее дядя вернулся в Нидерланды.

В тот же день для представительства интересов ребенка был выделен адвокат, и он безуспешно подал заявление от имени девочки о предоставлении ей убежища в стране. Он подчеркнул, что цель поездки ребенка состояла в том, чтобы присоединиться к своей матери в Канаде; он также безуспешно подал заявление об отмене указаний о высылке ребенка и просил власти разрешить девочке остаться в стране с приемными родители или в семье, приспособленной к ее нуждам. Управление по делам иностранцев заявило, что семья ребенка находится в Киншасе. Управление Верховного комиссара по делам беженцев обратилось к властям с просьбой разрешить ребенку остаться в Бельгии, пока рассматривается ее заявление о выдаче визы на въезд в Канаду. Управление Верховного комиссара сообщило, что согласно сделанным этим управлением запросам в Киншасе нет никаких взрослых родственников, которые могли бы присматривать за ребенком.

Бельгийский суд удовлетворил ходатайство адвоката девочки о предоставлении ей возможности покинуть транзитный зал в аэропорту. Суд установил, что задержание ребенка в аэропорту вступает в противоречие с Конвенцией о правах ребенка, подписанной в Нью-Йорке в 1989 году. В тот же день представитель Управления Верховного комиссара по делам беженцев уведомил Управление по делам иностранцев о том, что матери девочки был предоставлен статус беженца в Канаде. На следующий день ребенок был выслан в Демократическую Республику Конго. В аэропорт девочку сопровождал социальный работник, и была выделена стюардесса, чтобы присматривать за ней на борту самолета. Однако когда самолет прибыл в Киншасу, в аэропорту не было никаких членов семьи девочки, чтобы встретить ее.

На следующий день бельгийские власти были уведомлены посольством Канады о том, что мать ребенка имела право как беженка на то, чтобы члены ее семьи прибыли бы к ней. Несколько дней спустя Табитха прилетела к своей матери в Канаду после того, как в дело вмешались премьер-министр Бельгии и премьер-министр Канады, причем последний в принципе дал согласие разрешить воссоединение семьи.

Решение

Жалоба признана приемлемой, что касается статьи 3, подпункта "d" пункта 1 статьи 5, пункта 4 статьи 5, статьи 8 Конвенции и статьи 13 Конвенции. Предварительные возражения государства-ответчика относительно неисчерпания заявительницами внутригосударственных средств правовой защиты были отклонены.

Вопрос о соблюдении запрета на бесчеловечное и унижающее достоинство человека обращение

По делу обжалуется повторное заключение в место лишения свободы заключенного после успешного прохождения им лечения от рака легких. Жалоба признана неприемлемой.

Сайдам против Турции
[Saydam - Turkey] (N 26557/04)

Решение от 7 марта 2006 г. [вынесено II Секцией]

Обстоятельства дела

Заявитель родился в 1948 году. 12 марта 1998 г. он был осужден к 17 годам и 6 месяцам лишения свободы за торговлю наркотиками. 8 декабря 2002 г. в тюрьме ему был поставлен диагноз "рак легких", и он был переведен отбывать наказание в колонию-поселение для того, чтобы можно было легче проводить его медицинское лечение; 7 января 2003 г. заявителя прооперировали. Заявитель оставался в больнице до 24 января 2003 г. и в следующем месяце прошел курс радиотерапии. 8 апреля 2003 г. заявителю было предписано пребывание в доме отдыха на срок три месяца. В период между 9 апреля и 12 июня 2003 г. его доставляли в тюремную больницу для медицинского обследования семь раз. В это время третий отдел Института судебной медицины рекомендовал отсрочку исполнения наказания на срок один год на том основании, что продолжение тюремного заключения могло представлять угрозу для жизни заявителя.

13 июня 2003 г. прокуратура г. Эдирне вынесла решение об отсрочке исполнения назначенного заявителю наказания на срок один год и распорядилась, чтобы он был освобожден из-под стражи. В заключении государственной больницы г. Эдирне, датированном 4 мая 2004 г., указывалось, что болезнь заявителя не была излечена и что лечение продолжалось, его ситуация характеризовалась наличием инвалидности и процессом быстрого старения. 23 июня 2004 г. третий отдел Института судебной медицины установил, что у заявителя не было признаков рецидива болезни; по этой причине 7 июля 2004 г. прокуратура г. Эдирне уведомила заявителя о том, что в течение семи дней ему необходимо явиться в тюрьму для продолжения отбывания наказания. 21 июля 2004 г. заявитель обратился в прокуратуру с ходатайством об отсрочке исполнения наказания, при этом, обжалуя выводы заключения от 23 июня 2004 г. Это ходатайство было отклонено прокуратурой г. Эдирне 26 июля 2004 г.; в тот же день заявитель был вновь водворен в колонию-поселение в г. Эдирне.

1 сентября 2004 г. прокуратура г. Эдирне вынесла решение о том, что ввиду расхождений между выводами заключений от 4 мая и 23 июня 2004 г. дело заявителя должно быть рассмотрено общим собранием Института судебной медицины; наказание, назначенное заявителю, было отсрочено исполнением на срок шесть месяцев, и заявитель был освобожден из-под стражи в тот же день. 23 сентября 2004 г. общее собрание Института судебной медицины пришло к выводу, что состояние здоровья заявителя не было настолько плохим, чтобы он не мог продолжить отбывать наказание в виде лишения свободы, но при этом вынесло решение держать его дело под контролем.

29 ноября 2004 г. Суд ассизов г. Эдирне пересмотрел меру наказания, назначенного заявителю в свете положений нового Уголовного кодекса, который должен был вступить в силу 1 июня 2005 г., и отсрочил исполнение наказания до этой даты.

10 февраля 2005 г. медицинский факультет Фракийского университета представил в прокуратуру г. Эдирне заключение, датированное предыдущим днем, в котором указывалось, что у заявителя имелись определенные симптомы, возникшие в связи с курсами лечения, которые он проходил, но у него не было симптомов рака легких; существовал, однако, небольшой риск рецидива болезни, поэтому заявителя надлежало держать под наблюдением врачей еще пять лет.

По состоянию на 22 августа 2005 г. заявитель по-прежнему находился под наблюдением врачей, но не было принято никаких дальнейших решений относительно его повторного направления в тюрьму.

Решение

Жалоба признана неприемлемой, что касается статьи 3 Конвенции. Заявитель был переведен отбывать наказание в колонию-поселение г. Эдирне для того, чтобы можно было легче проводить его медицинское лечение. Он не утверждал, что в заключении его лишили надлежащей медицинской помощи. В этом отношении материалы дела свидетельствуют, что до предоставления отсрочки исполнения наказания власти предприняли все шаги для обеспечения заявителя надлежащим лечением в различных больницах. Его также регулярно осматривали в тюремной больнице. Обстоятельства дела таковы, что нельзя говорить о том, что положение заявителя достигло минимального порога суровости, приравнивающейся к унижающему достоинство человека обращению в значении положений статьи 3 Конвенции. Жалоба признана явно необоснованной.

По жалобам о нарушениях статьи 5 Конвенции

По жалобам о нарушениях пункта 1 статьи 5 Конвенции

Вопрос о правомерности лишения человека свободы

По делу обжалуются отсутствие протоколов задержания заявительницы и последовавшее вслед за задержанием заключение под стражу по постановлению судьи, пренебрегшего процессуальными гарантиями правосудия. По делу допущено нарушение требований пункта 1 статьи 5 Конвенции.

Менешева против России
[Menesheva - Russia] (N 59261/00)

Постановление от 9 марта 2006 г. [вынесено I Секцией]

(См. выше изложение обстоятельств данного дела, жалоба по которому была рассмотрена в контексте статьи 3 Конвенции.)

Вопрос о правомерности задержания или заключения лица под стражу

По делу ставится вопрос о неправомерности автоматического продления сроков содержания заявительницы под стражей до суда. По делу допущено нарушение требований пункта 1 статьи 5 Конвенции.

Свипста против Латвии
[Svipsta - Latvia] (N 66820/01)

Постановление от 9 марта 2006 г. [вынесено III Секцией]

Обстоятельства дела

В июне 2000 года в отношении заявительницы было возбуждено уголовное дело по обвинению в совершении умышленного убийства, и в ее отношении была избрана мера пресечения в виде заключения под стражу. Суд продлевал сроки содержания заявительницы под стражей до суда шесть раз. Все ее жалобы на постановления суда о продлении сроков содержания под стражей были отклонены. В обоснование своих решений об отклонении жалоб заявительницы латвийские суды ссылались среди прочего на тяжесть вменяемого ей преступления, а в некоторых случаях - на существование опасности, что, находясь на свободе, она сможет совершить новые преступления или скрыться от следствия и суда. 18 мая 2001 г. истек срок действия последнего постановления о продлении срока содержания заявительницы под стражей, но ее продолжали держать в месте заключения в соответствии с частью пятой статьи 77 Уголовно-процессуального кодекса Латвийской Республики (далее - УПК Латвии). В октябре 2001 года Рижский окружной суд вынес постановление о предании заявительницы суду и распорядился, чтобы она продолжала оставаться под стражей в течение судебного разбирательства по существу. В сентябре 2002 года суд признал заявительницу виновной в совершении непредумышленного убийства и назначил ей наказание в виде лишения свободы на срок 12 лет. Этот срок наказания был снижен по жалобе заявительницы до десяти лет. Последующая жалоба заявительницы была отклонена Сенатом Верховного суда Латвии.

Вопросы права

По поводу соблюдения требований пункта 1 статьи 5 Конвенции. 18 мая 2001 г. истек срок действия постановления, которым санкционировалось продление срока содержания заявительницы под стражей, однако из-под стражи она не была освобождена. Заявительница оставалась под стражей в месте предварительного заключения четыре месяца и 23 дня без санкционирования этого лишения свободы каким-либо судебным постановлением. Данный факт сам по себе достаточен, чтобы можно было бы говорить о наличии в деле серьезной проблемы с точки зрения соблюдения требований пункта 1 статьи 5 Конвенции. Заявительницу продолжали содержать в месте предварительного заключения на основании положений части пятой статьи 77 УПК Латвии, которая предусматривает, что "время ознакомления всех обвиняемых с материалами уголовного дела при исчислении сроков содержания обвиняемого под стражей в период судебного разбирательства в расчет не принимается". Однако формулировки текста этой нормы УПК Латвии настолько неопределенны, что вызывают сомнения в ее точном значении и дают возможность толковать ее по-разному. В ней четко не говорится, что законом установлено требование содержать обвиняемого под стражей, не говоря уже о том, что такое допустимо без какой-либо санкции. Норма закона, о которой идет речь по делу, поэтому не отвечает требованию "законности" заключения человека под стражу, предусмотренному пунктом 1 статьи 5 Конвенции. В действительности же автоматическое продление срока содержания заявительницы под стражей до суда является общераспространенной практикой латвийских властей, не имеющей четкой основы в законодательстве и со всей очевидностью направленной на то, чтобы восполнить пробелы, имеющиеся в УПК Латвии.

Постановление

Европейский Суд пришел к выводу, что в данном вопросе по делу допущено нарушение требований пункта 1 статьи 5 Конвенции, что касается вышеуказанного срока содержания заявительницы под стражей; относительно двух других сроков содержания заявительницы под стражей нарушений допущено не было (вынесено единогласно).

По поводу соблюдения требований пункта 3 статьи 5 Конвенции. Содержание заявительницы под стражей до суда длилось более двух лет и трех месяцев. Основания для продления сроков ее содержания под стражей, упоминавшиеся во всех постановлениях на сей счет, излагались слишком кратко и слишком отвлеченно, поскольку в постановлениях не упоминалось ничего, кроме определенных критериев, содержащихся в законе, и в постановлениях не указывалось конкретно, каким образом эти критерии применяются индивидуализированным образом в уголовном деле в отношении заявительницы. Кроме того, эти постановления составлялись с использованием стереотипных формуляров и - за единственным исключением - повторяли от постановления к постановлению одни и те же основания для продления сроков содержания под стражей одними и теми же словами. Основания же, которые действительно могли бы оправдать содержание заявительницы под стражей, со временем стали менее существенными. Тем не менее основания, приведенные в обжалуемых постановлениях, оставались практически аналогичными друг другу и были явно недостаточны для того, чтобы отвечать требованиям пункта 3 статьи 5 Конвенции.

Постановление

Европейский Суд пришел к выводу, что в данном вопросе по делу допущено нарушение требований пункта 3 статьи 5 Конвенции (вынесено единогласно).

По поводу соблюдения требований пункта 4 статьи 5 Конвенции, что касается вопроса об основаниях вынесения постановлений о продлении сроков содержания заявительницы под стражей. Судебные постановления, которыми продлевались сроки содержания заявительницы под стражей, составлялись на заранее заготовленных стандартных формулярах в электронном виде, и в эти формуляры всякий раз вносились лишь мелкие изменения перед тем, как отправить их на распечатку и на подпись - в упрощенном порядке - по окончании каждого заседания суда по вопросу о продлении срока содержания под стражей. Таковая практика является нарушением пункта 4 статьи 5 Конвенции в тех случаях, когда - как в настоящем деле - отражает тот факт, что суд не изучает эффективно соображения сторон по делу. Такой подход является наихудшим образчиком отказа обвиняемому в предоставлении фундаментальных гарантий, запечатленных в пункте 4 статьи 5 Конвенции.

Хотя акты вышестоящего суда по делу были более конкретизированы, чем акты суда первой инстанции, все они, за исключением лишь одного, просто содержали расплывчатые ссылки на тяжесть преступления, тот факт, что оно было совершено организованной группой, сведения о личности заявительницы и общественную опасность преступного сговора, не обосновывая выдвинутые обвинения. Коротко говоря, вопрос о содержании заявительницы под стражей был решен на основании постановлений, которые не содержали указаний на достаточные основания для применения данной меры пресечения.

Постановление

Европейский Суд пришел к выводу, что в данном вопросе по делу допущено нарушение требований пункта 4 статьи 5 Конвенции (вынесено единогласно).

По вопросу о доступе адвоката-защитника к материалам дела. Адвокату заявительницы не было разрешено знакомиться с материалами дела в 2001 году, несмотря на тот факт, что в материалах дела находились документы, имевшие центральное значение для вопроса о продлении срока содержания заявительницы под стражей. Поэтому для защиты было чрезвычайно важно иметь возможность знакомиться с материалами дела для того, чтобы эффективно обжаловать законность содержания заявительницы под стражей до суда, срок которого в то время составлял более шести месяцев.

Постановление

По вопросу о наличии адекватного средства правовой защиты в период судебного разбирательства дела по существу. Когда 11 октября 2001 судья принял решение предать обвиняемую суду, оставив в силе меру пресечения в виде заключения под стражу, в УПК Латвии не содержалось никаких ограничений относительно продления срока содержания под стражей; в принципе, решение о продления срока содержания под стражей оставалось в силе до момента вынесения приговора по делу. В латвийском законодательстве не было предусмотрено какое-либо средство правовой защиты, дававшее возможность периодически проверять законность заключения заявительницы под стражу на стадии судебного разбирательства по существу, каковое обстоятельство является нарушением требований пункта 4 статьи 5 Конвенции.

Хотя судья, в производстве которого находилось дело, рассмотрел ходатайство об освобождении из-под стражи, поданное заявительницей 12 октября 2001 г. (что было просто вопросом практики, не имеющей никакого четкого обоснования в законодательстве, которая могла быть изменена в любой момент), в результате чего было принято решение, не отвечавшее требованиям доступности и эффективности, вытекающим из положений пункта 4 статьи 5 Конвенции: ходатайство было отклонено в форме простого письма, у которого - по определению - отсутствовал процессуальный статус судебного акта. Соответственно, начиная с 11 октября 2001 г. и далее в распоряжении заявительницы не было адекватного средства правовой защиты, посредством которого могла быть проверена законность ее содержания под стражей.

Постановление

Европейский Суд пришел к единогласному выводу, что продолжительность производства по уголовному делу, а именно три года и восемь месяцев, была в нарушение требований пункта 1 статьи 6 Конвенции.

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил выплатить заявительнице определенную сумму в возмещение судебных издержек и иных расходов, понесенных в связи с судебным разбирательством.

По жалобе о нарушении подпункта "d" пункта 1 статьи 5 Конвенции

Вопрос о правомерности заключения под стражу несовершеннолетнего лица

По делу обжалуется задержание пятилетней девочки, не сопровождаемой взрослыми, в транзитном центре аэропорта, предназначенном для взрослых пассажиров-иностранцев, до ее высылки в родную страну. Жалоба признана приемлемой.

Мубиланзила Майека и Табитха Каники Митунга против Бельгии
[Mubilanzila Mayeka and Tabitha Kaniki Mitunga - Belgium] (N 13178/03)

Решение от 26 января 2006 г. [вынесено I Секцией]

По жалобе о нарушении пункта 3 статьи 5 Конвенции

Вопрос о продолжительности содержания под стражей до суда

По делу обжалуется чрезмерная продолжительность содержания заявителя под стражей до суда. Жалоба признана приемлемой.

Лельевр против Бельгии
[Lelievre - Belgium] (N 11287/03)

Решение от 2 марта 2006 г. [вынесено I Секцией]

Обстоятельства дела

14 августа 1996 заявитель был арестован в связи с уголовным делом о похищении человека, незаконном лишении свободы и убийстве; потерпевшими от этих преступлений были несколько девочек подросткового возраста. Дело широко освещалось в средствах массовой информации, а совершенные против девочек преступления вызвали в Бельгии взрыв общественного негодования. Вскоре после своего задержания заявитель признался в том, что принимал участие в похищении некоторых девочек. Через несколько дней были найдены тела трех девочек. В декабре 1996 года заявителю было предъявлено обвинение в совершении шести похищений человека; в пяти случаях потерпевшими были несовершеннолетние; заявителю вменялось совершение этих преступлений при отягчающих обстоятельствах, поскольку в результате похищений наступила смерть четырех девочек, а три девочки подверглись незаконному лишению свободы. В последующие годы заявителя более 100 раз допрашивали следователи и следственные судьи. Своими постановлениями от 22 октября 2001 г. и 21 января 2002 г. судебная обвинительная палата установила, что производство судебного расследования - ввиду сложности дела - не было отягощено непомерными проволочками, и палата предприняла меры к тому, чтобы продолжительность содержания заявителя под стражей не стала бы неразумно долгой. Кроме того, начиная с марта 2001 года заявитель подавал несколько ходатайств об освобождении из-под стражи, ссылаясь при этом на положения пункта 3 статьи 5 Конвенции. Судебная обвинительная палата и Кассационный суд Бельгии* (* В Бельгии Кассационный суд возглавляет систему судов общей юрисдикции и, по сути, является верховным судом страны (прим. перев.).) отклонили все ходатайства заявителя на том основании, что в деле имелись серьезные доказательства его виновности и что в интересах безопасности общества он должен был содержаться под стражей, указав при этом, что продолжительность производства по делу была вполне разумной. 30 марта 2003 г. судебная обвинительная палата передала уголовное дело в отношении заявителя на рассмотрение суда присяжных. Судебное разбирательство началось 1 марта 2004 г. Заявитель был осужден

22 июня 2004 г. к 25 годам лишения свободы как исполнитель или соучастник ряда преступлений, в частности похищения и незаконного лишения свободы трех девочек при отягчающих обстоятельствах. Он не обжаловал обвинительный приговор по вопросам права.

Решение

Жалоба признана приемлемой, что касается пункта 3 статьи 5 Конвенции. Согласно нормам прецедентного права, установленным Европейским Судом, окончанием срока, указанного в пункте 3 статьи 5 Конвенции, является "день, когда разрешается вопрос об уголовном обвинении, даже если этот вопрос разрешается только судом первой инстанции". Содержание заявителя под стражей в качестве меры пресечения поэтому длилось с 14 августа 1996 г., дня его задержания, и до 22 июня 2004 г. Периодом времени, принимаемым в расчет по настоящему делу, считаются, соответственно, семь лет, десять месяцев и восемь дней.

Содержание лица под стражей в качестве меры пресечения является исключительной мерой процессуального принуждения и может быть применено только по делам, в которых ее необходимость была доказана. В первую очередь национальным судебным органам надлежит обеспечить, чтобы содержание обвиняемого под стражей не длилось бы неразумно долгое время. Кроме того, законность продления сроков такого содержания под стражей необходимо оценивать конкретно, в зависимости от определенных обстоятельств дела. Сохранение обоснованного подозрения в том, что задержанное лицо совершило преступление, является непременным условием законности продолжающегося содержания данного лица под стражей, но по прошествии определенного времени это условие перестает быть достаточным. В подобных случаях Европейский Суд должен установить, являлись ли прочие обстоятельства, на которые указывают власти страны для обоснования лишения человека свободы, "существенными" и "достаточными", и проявили ли власти "особое тщание" при производстве по делу. Сложность и конкретные характеристики процесса расследования являются важными факторами, которые надлежит принимать во внимание в этой связи.

В свете доводов, представленных всеми сторонами по настоящему делу, Европейский Суд считает, что рассматриваемая жалоба не может быть признана явно необоснованной. Никаких иных оснований для признания ее неприемлемой для рассмотрения по существу установлено не было.

По жалобам о нарушениях пункта 4 статьи 5 Конвенции

Вопрос о соблюдении требования о безотлагательном рассмотрении судом правомерности заключения лица под стражу

По делу обжалуется то обстоятельство, что заявления о незамедлительном освобождении от медицинского лечения в условиях лишения свободы не были рассмотрены соответствующими властями. По делу допущено нарушение требований пункта 4 статьи 5 Конвенции.

Ван Глабеке против Франции
[Van Glabeke - France] (N 38287/02)

Постановление от 7 марта 2006 г. [вынесено II Секцией]

Обстоятельства дела

Заявительницу в принудительном порядке по ходатайству третьей стороны поместили для лечения в психиатрическую больницу сроком на 19 дней. Когда она находилась на лечении в больнице, сначала ее мать, а затем и некая ассоциация обратились к соответствующим органам власти с заявлениями о немедленном освобождении заявительницы из больницы. Другой орган власти, а именно прокуратура, дал ответ на заявления, но никаких действий не предпринял. Соответствующий судья, которому были направлены заявления, не предпринял действий по ним.

Вопросы права

По поводу соблюдения требований пункта 4 статьи 5 Конвенции. Ни один суд не вынес никаких постановлений по двум заявлениям о немедленном освобождении заявительницы из больницы, поданным председателю Трибунала большой инстанции [tribunal de grande instance] от имени заявительницы.

Постановление

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд принял решение о присуждении заявительнице определенной суммы в возмещение причиненного ей морального вреда.

Вопрос о соблюдении требования о рассмотрении судом правомерности заключения лица под стражу

По делу обжалуются следующие обстоятельства производства по делу: постановления суда, которыми продлевались сроки содержания заявительницы под стражей в отсутствие надлежащих оснований, невозможность для защиты ознакомиться с материалами дела, отсутствие адекватного средства судебной защиты для обеспечения контроля над законностью содержания под стражей после начала производства по делу в суде. По делу допущено нарушение требований пункта 4 статьи 5 Конвенции.

Свипста против Латвии
[Svipsta - Latvia] (N 66820/01)

Постановление от 9 марта 2006 г. [вынесено III Секцией]

(См. выше изложение обстоятельств данного дела, жалоба по которому была рассмотрена в контексте пункта 1 статьи 5 Конвенции.)

По жалобам о нарушениях статьи 6 Конвенции

По жалобам о нарушениях пункта 1 статьи 6 [гражданско-процессуальный аспект] Конвенции

Вопрос о соблюдении права человека на доступ к правосудию

По делу обжалуется отказ суда принять к рассмотрению кассационную жалобу после того, как вступила в силу норма, устанавливающая новый срок для подачи таких жалоб. По делу допущено нарушение требований пункта 1 статьи 6 Конвенции.

Мельник против Украины
[Melnyk - Ukraine] (N 23436/03)

Постановление от 28 марта 2006 г. [вынесено II Секцией]

Обстоятельства дела

Заявительница подала иск в местный суд против своего бывшего работодателя о восстановлении на работе в прежней должности и взыскании компенсации. Дело по иску было прекращено ввиду неявки заявительницы в судебное заседание. 27 февраля 2002 г. Апелляционный суд оставил в силе указанное постановление о прекращении дела. 26 апреля 2002 г. заявительница подала кассационную жалобу на решение суда. Местный суд отказал в принятии кассационной жалобы заявительницы, так как жалоба была подана с нарушением установленного срока. При этом суд сослался на положения дополненного Гражданского процессуального кодекса Украины, вступившего в силу 4 апреля 2002 г., который предусматривал, что срок для подачи кассационной жалобы на решение апелляционного суда составляет один месяц (согласно старым нормам срок для подачи кассационной жалобы на решение апелляционного суда составлял три месяца с даты вынесения решения). Последующие жалобы, поданные заявительницей, были отклонены. Заявительница жалуется в Европейский Суд на прекращение производства по ее трудовому спору и на отказ принять к рассмотрению ее кассационную жалобу, что лишило ее доступа к правосудию.

Вопросы права

По поводу соблюдения требований статьи 6 Конвенции (что касается вопроса о соблюдении права заявительницы на доступ к правосудию). Право на доступ к правосудию не является абсолютным и может подлежать ограничениям при условии, что последними государство преследует какую-либо правомерную цель, и эти ограничения являются пропорциональными. Нормы о сроках подачи жалоб на решения судов, несомненно, созданы для обеспечения правовой определенности, но при этом, однако, они не должны лишать тяжущиеся стороны возможности использовать доступные средства правовой защиты. Суд отказал в принятии кассационной жалобы заявительницы на том основании, что ее жалоба была подана с нарушением срока, установленного дополненным Гражданским процессуальным кодексом.

Во-первых, Европейскому Суду надлежит исследовать, может ли исчисление срока для подачи жалобы считаться предвидимым с точки зрения заявительницы. В отсутствие каких-либо переходных или имеющих обратную силу уточнений в дополненных нормах закона на этот счет заявительница разумно могла предполагать, что окончание нового срока для подачи жалоб было перенесено на 4 мая 2002 г. (то есть на один месяц вперед после вступления в силу поправки к Гражданскому процессуальному кодексу). Из оснований, по которым заявительнице было отказано в принятии ее кассационной жалобы, усматривается, что нормы дополненного Гражданского процессуального кодекса в деле заявительницы надлежало применить с приданием им обратной силы, предписав ей подать кассационную жалобу до 27 марта 2002 г., то есть в течение одного месяца после вынесения решения Апелляционного суда и даже до вступления в силу закона о внесении изменений в Гражданский процессуальный кодекс). Хотя в принципе применение гражданских законов с приданием им обратной силы прямо не запрещено Конвенцией, в случае, если в результате такового применения то или иное лицо будет лишено доступа к эффективному средству правовой защиты (как это и произошло в настоящем деле), применение нормы закона с приданием ей обратной силы подрывает принцип правовой определенности. Существо изменений в гражданском процессе, о которых идет речь в настоящем деле, состояло в том, чтобы ускорить гражданское судопроизводство и, соответственно, сократить его общую продолжительность. Тем не менее, несмотря на такую правомерную цель государства, отказ в принятии к рассмотрению кассационной жалобы заявительницы не был мерой, пропорциональной цели данных процессуальных нововведений.

Постановление

Европейский Суд пришел к выводу, что по делу допущено нарушение требований пункта 1 статьи 6 Конвенции (вынесено единогласно).

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил выплатить заявительнице 500 евро в качестве компенсации в возмещение причиненного ей морального вреда.

Вопрос о соблюдении права человека на доступ к правосудию

По делу обжалуется отказ в принятии искового заявления в суд по причине неуплаты заявительницей судебной пошлины после того, как ей было отказано в бесплатной юридической помощи, несмотря на отсутствие у нее денежных средств. Жалоба признана приемлемой.

Баканы против Турции
[Bakan - Turkey] (N 50939/99)

Решение от 7 февраля 2006 г. [вынесено II Секцией]

Обстоятельства дела

Супруг первой заявительницы, приходившийся отцом другим заявителям, был случайно убит выстрелом, сделанным представителем сил безопасности. Лицо, которое произвело смертельный выстрел, было привлечено к уголовной ответственности за причинение смерти по неосторожности вследствие халатности. Первая заявительница, действуя от собственного имени и от имени своих детей, обратилась в суды общей юрисдикции с иском о взыскании компенсации за причиненный вред. Ей была предоставлена бесплатная юридическая помощь на том основании, что у нее не было никаких доходов и не имелось никакой недвижимой собственности. Когда суд принял решение о неподведомственности ему данного иска, заявительница обратилась с иском в административный суд и подала ходатайство о предоставлении ей бесплатной юридической помощи. Административный совет* (* Так в Турции называется нижестоящий орган административной юстиции, рассматривающий жалобы на действия государственных органов и должностных лиц (прим. перев.).) отклонил ходатайство о предоставлении ей бесплатной юридической помощи на том основании, что иск был необоснован. Административный совет указал при этом, что, поскольку заявительница была представлена адвокатом, она не могла претендовать на то, что она не в состоянии оплачивать судебные расходы; суд в этом отношении сослался на прецедентную практику Государственного совета Турции* (* В Турции систему органов административной юстиции возглавляет орган, именуемый Государственный совет (Даныштай), функционирующий как высшая кассационная инстанция и как суд первой инстанции по определенной законом категории дел (прим. перев.).). Административный совет потребовал, чтобы заявительница оплатила судебные расходы и издержки, связанные с производством по делу, в размере 170 евро при условии, что если она не оплатит эти расходы, то ее иск будет признан неприемлемым для рассмотрения по существу требований. Ей было предоставлено два месяца на оплату. Представитель заявительницы обратился к административному совету с ходатайством оставить в силе постановление суда общей юрисдикции о предоставлении заявительнице бесплатной юридической помощи в связи с этим же делом. Представитель заявительницы указал в своем ходатайстве, что у заявительницы не было источников доходов из-за гибели главы семейства, и что она не выплачивала ему, представителю, никаких гонораров за ведение дела. Административный совет объявил иск заявительницы о взыскании компенсации за причиненный вред неприемлемым для рассмотрения ввиду неуплаты ею судебных расходов. Жалоба заявительницы на это решение была отклонена Государственным советом.

Решение

Жалоба признана приемлемой, что касается статьи 2, пункта 1 статьи 6 [по вопросу о праве заявительницы на доступ к правосудию], статьи 13 Конвенции и статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции.

Вопрос о соблюдении права человека на доступ к правосудию

По делу обжалуется то обстоятельство, что служащая иностранного посольства из числа граждан страны пребывания этого посольства не смогла обратиться в суд с иском к посольству о незаконном увольнении. Жалоба признана приемлемой.

Чудак против Литвы
[Сudak - Lithuania] (N 15869/02)

Решение от 2 марта 2006 г. [вынесено III Секцией]

Обстоятельства дела

В 1997 году заявительница, гражданка Литвы, была принята на работу на должность секретаря приемной в Посольстве Республики Польши в Вильнюсе. Трудовой договор, заключенный ею с посольством, содержал пункт, указывавший, что любой спор, возникший на основе этого договора, подлежал рассмотрению в соответствии с законодательством Литвы. В 1999 году заявительница направила жалобу Контролеру Сейма по защите равных возможностей женщин и мужчин* (* Система защиты прав граждан в Литве включает и институт, аналогичный омбудсману (парламентскому уполномоченному по правам человека). Согласно Конституции парламент страны - Сейм избирает сроком на четыре года контролеров Сейма, включая Контролера по защите равных возможностей женщин и мужчин; контролеры рассматривают жалобы граждан на злоупотребления со стороны государственных должностных лиц в различных сферах (прим. перев.).), утверждая, что стала жертвой сексуальных домогательств со стороны одного из сотрудников посольства. Контролер Сейма пришел к заключению, что заявительница действительно стала жертвой сексуальных домогательств. Из-за напряженной работы она предположительно заболела и в октябре-ноябре 1999 года была в отпуске по болезни. Когда заявительница попыталась вернуться на работу, ей не разрешили войти в здание посольства, и позже ее уведомили, что она была уволена ввиду того, что в ноябре 1999 года она не являлась на работу в течение одной конкретной недели.

Заявительница тогда обратилась в суд с гражданским иском, требуя компенсации за незаконное увольнение. Министерство иностранных дел Польши в связи с этим представило вербальную ноту, в которой утверждалось, что посольство обладает иммунитетом от судебного преследования в литовских судах. Окружной суд прекратил производство по делу в связи с неподсудностью иска, и данное определение было оставлено без изменений судом апелляционной инстанции. Верховный суд Литвы также вынес решение против заявительницы.

Верховный суд среди прочего счел установленным, что в соглашении о правовой помощи 1993 года, заключенном между Литвой и Польшей, не был разрешен вопрос о применении доктрины иммунитета государства от судебного преследования в иностранных государствах, что в Литве не имелось законодательства по данному предмету, и что судебная практика Литвы в этой сфере только начала развиваться. Верховный суд поэтому счел возможным разрешить дело в свете общих принципов международного права, в том числе и на основе Европейской конвенции 1972 года об иммунитете государств. Верховный суд отметил, что, хотя статья 479 Гражданского процессуального кодекса Литвы и установила принцип абсолютного иммунитета государства от судебного преследования в иностранных государствах, эта норма на практике стала неприменимой. Суд далее заметил, что существует доминирующая международная практика применения ограничительного толкования доктрины иммунитета государства от судебного преследования, и иммунитет предоставляется государству только за действия, предпринимаемые во исполнение своих суверенных полномочий [acta jure imperii], в отличие от действия коммерческого или частноправового характера [acta jure gestionis]. Верховный суд далее указал, что литовское законодательство допускает применение принципа ограниченного иммунитета государства. Суд также конкретно отметил ряд условий, подлежащих оценке для решения вопросов о наличии подсудности спора в таких случаях. Хотя нижестоящие суды не изучали вопрос применимости доктрины ограниченного иммунитета государства, этот вопрос теперь был надлежащим образом изучен судом кассационной инстанции. Верховный суд также подчеркнул, что его решение отнюдь не препятствует заявительнице обратиться с иском в суды Польши.

Решение

Жалоба признана приемлемой.

Вопрос о соблюдении права человека на доступ к правосудию

По делу обжалуется наложение административными органами власти штрафа на компанию-заявителя за строительство здания в нарушение условий градостроительного задания. Жалоба признана неприемлемой.

Общество с ограниченной ответственностью "Валико" против Италии
[Valico - Italy] (N 70074/01)

Решение от 21 марта 2006 г. [вынесено IV Секцией]

(См. ниже изложение обстоятельств данного дела, жалоба по которому была рассмотрена в контексте статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции.)

Вопрос о соблюдении права человека на справедливое разбирательство дела

По делу ставится вопрос о несоответствии требованиям статьи 6 Конвенции процедуры слушаний в парламентской комиссии по расследованию. Жалоба признана неприемлемой.

Ван Вондел против Нидерландов
[Van Vondel - Netherlands] (N 38258/03)

Решение от 23 марта 2006 г. [вынесено III Секцией]

Обстоятельства дела

В 1994 году в Нидерландах была учреждена парламентская комиссия по вопросам предварительного следствия, среди прочего, с целью проверки обоснованности и законности методов уголовного расследования, применяемых правоохранительными органами.

Заявитель - бывший сотрудник уголовного розыска - был дважды заслушан в качестве свидетеля на публичных слушаниях, организованных данной парламентской комиссией. В силу соответствующих норм национального законодательства лица, заслушиваемые на подобного рода парламентских контрольных слушаниях, не имеют права отказываться от дачи показаний, если только они не связаны обязательством хранить служебную тайну (а в настоящем деле только, что касается информации, сообщенной им в их служебном качестве). Однако показания, данные свидетелем на слушаниях в парламентской комиссии по вопросам предварительного следствия, не могли быть использованы в качестве доказательств против этого свидетеля или любого другого лица.

В 1995 году была начата проверка по установлению фактов в отношении операции регионального управления уголовного розыска и по расследованию методов его работы. Заявитель был заслушан в ходе этой проверки с тем пониманием, что показания, которые он даст комиссии, не будут использованы без его согласия в каком-либо уголовном расследовании. После двух слушаний с участием заявителя против него было возбуждено уголовное дело по обвинению в даче ложных показаний парламентской комиссии и в попытках запугать R., его бывшего агента-осведомителя, в связи с тем, что заявитель знал или имел серьезные основания полагать, что от R. потребуют дачи показаний на контрольных слушаниях парламентской комиссии. Заявитель был осужден в уголовном порядке по обоим пунктам обвинения.

Он жалуется в Европейский Суд на то, что процедура слушаний в парламентской комиссии нарушала требования статьи 6 Конвенции тем, что не гарантировала лицам, дававшим показания в качестве свидетелей, соблюдение привилегии против самообвинения и права хранить молчание. Он также жалуется - со ссылками на положения статьи 8 Конвенции - на проведение прослушивания и записи разговоров, которые у него состоялись с R.

Решение

Жалоба признана неприемлемой, что касается статьи 6 Конвенции. Что касается вопроса, распространяются ли положения статьи 6 Конвенции на производство в парламентской комиссии по вопросам предварительного следствия в том смысле, что это производство влечет за собой установление "гражданских прав и обязанностей" заявителя, то Европейский Суд напоминает: определенные обязанности гражданина по отношению к государству относятся исключительно к сфере публичного права, и на них не распространяется понятие "гражданские права и обязанности", как они толкуются в контексте пункта 1 статьи 6 Конвенции. В настоящем деле обязанность предстать перед парламентской комиссией по расследованию и дать ей показания - что является чрезвычайно важным для надлежащего функционирования механизма парламентского контроля в демократическом обществе - надлежит считать составляющей частью обычных гражданских обязанностей. Следовательно, нельзя утверждать, что на производство в парламентской комиссии в настоящем деле распространяются положения статьи 6 Конвенции в ее гражданско-процессуальном аспекте.

Что же касается вопроса, повлекло ли за собой это производство предъявление "уголовного обвинения", то нет оснований полагать, что расследование, проводившееся парламентской комиссией, каким-либо образом могло быть приравнено к какой-либо замаскированной форме уголовного преследования заявителя. По этой причине нельзя утверждать, что на производство в парламентской комиссии в настоящем деле распространяются положения статьи 6 Конвенции в ее уголовно-процессуальном аспекте. Жалоба несовместима с правилом ratione materiae* (* Ratione materiae (лат.) - по причинам существа; ввиду обстоятельств, связанных с предметом рассмотрения. По общему правилу Европейский Суд принимает к рассмотрению жалобы относительно предполагаемых нарушений лишь тех прав человека, которые закреплены в Конвенции (прим. перев.).) Европейского Суда.

Что касается вопроса о жалобе заявителя на то, что возложение на него обязанности предоставить парламентской комиссии информацию привело впоследствии к привлечению его к уголовной ответственности и осуждению в уголовном порядке в нарушение гарантий статьи 6 Конвенции, то Европейский Суд установил: заявитель был осужден в уголовном порядке за дачу ложных показаний в связи с тем, что он предоставил парламентской комиссии неверную информацию. Это нельзя считать примером самообвинения в парламентской комиссии в преступлении, которое он ранее совершил; это было само по себе преступлением. Настоящее дело поэтому не является делом, касающимся использования в последующем уголовном преследовании информации, полученной в принудительном порядке. Следовательно, в уголовном деле, возбужденном в отношении заявителя, не было факта нарушения права хранить молчание или привилегии против самообвинения. Жалоба признана явно необоснованной.

Процессуальное действие

Жалоба коммуницирована государству-ответчику в отношении статьи 8 Конвенции.

Вопрос о соблюдении права человека на справедливое разбирательство дела

По делу ставится вопрос о нарушении принципа недопустимости принуждения к даче самообвиняющих показаний: заявителя обязали давать показания на слушаниях в парламентской комиссии по расследованию. Жалоба признана неприемлемой.

Ван Вондел против Нидерландов
[Van Vondel - Netherlands] (N 38258/03)

Решение от 23 марта 2006 г. [вынесено III Секцией]

(См. выше.)

Вопрос о соблюдении права человека на справедливое разбирательство дела

По делу обжалуется отказ судов страны установить родственную связь заявителя со скончавшимся лицом, которого он считал своим отцом. Жалоба коммуницирована властям государства-ответчика.

Алавердян против Армении
[Alaverdyan - Armenia] (N 4523/04)

[Решение о коммуницировании жалобы вынесено III Секцией]

(См. ниже изложение обстоятельств данного дела, жалоба по которому была рассмотрена в контексте статьи 8 Конвенции.)

Вопрос о соблюдении принципа состязательности судопроизводства

По делу обжалуется отказ в разрешении в подаче жалобы на той стадии предварительного производства по делу, когда рассматривается вопрос о приемлемости кассационных жалоб. По делу требования пункта 1 статьи 6 Конвенции нарушены не были.

Саль против Франции
[Sale - France] (N 39765/04)

Постановление от 21 марта 2006 г. [вынесено II Секцией]

Обстоятельства дела

В ходе производства по делу об увольнении заявителя с работы палата по трудовым спорам и социальным вопросам Кассационного суда Франции* (* Во Франции Кассационный суд возглавляет систему судов общей юрисдикции и, по сути, является верховным судом страны (прим. перев.).) признала его жалобу, заявленную по вопросам права, неприемлемой для рассмотрения по существу, постановив, что основания жалобы не были таковыми, чтобы можно было бы принять жалобу к рассмотрению. На основании статьи L. 131-6 Кодекса судоустройства была введена предварительная процедура принятия к рассмотрению жалоб, заявляемых по вопросам права: после того, как в суд представлены состязательные бумаги, дело изучается коллегией из трех судей, которая в случаях, когда результат рассмотрения жалобы очевиден, сразу же отклоняет жалобы, являющиеся неприемлемыми или не имеющими серьезных оснований.

Вопросы права

По поводу соблюдения требований пункта 1 статьи 6 Конвенции. Заявитель жалуется в Европейский Суд на то, что до его сведения не было доведено содержание доклада судьи-докладчика по делу, и на то, что также до его сведения не было доведено содержание доводов, представленных в Кассационный суд генеральным адвокатом* (* Так во Франции именуются главные помощники генеральных прокуроров, состоящих при вышестоящих судах; при нижестоящих судах действуют республиканские прокуроры (прим. перев.).). Когда же производство по жалобе поручается составу судей, который изучает вопрос о приемлемости жалобы и выносит решение о ее неприемлемости, пределы юридического обсуждения по существу жалобы существенно сужаются, так как согласно статье L. 131-6 Кодекса судоустройства от коллегии из трех судей палаты, которой поручено производство по жалобе, требуется выносить постановления "в случаях, когда результат рассмотрения жалобы очевиден".

Конвенция не имеет перед собой цель охранять права, которые являются чисто теоретическими. На результатах рассмотрения дела не сказалось бы, если содержание доклада судьи-докладчика по делу было бы доведено до сведения заявителя, и у него была бы возможность ответить на устные доводы генерального адвоката посредством процессуальной записки, направленной суду, совещающемуся по делу, поскольку правовое разрешение вопроса при предварительной процедуре по вопросу о приемлемости жалобы по своему характеру обсуждению не подлежат.

Постановление

Европейский Суд пришел к выводу, что в данном вопросе по делу требования пункта 1 статьи 6 Конвенции нарушены не были (вынесено шестью голосами "за" и одним голосом "против").

По жалобе о нарушении пункта 1 статьи 6 [уголовно-процессуальный аспект] Конвенции

Вопрос о соблюдении права обвиняемого на справедливое разбирательство дела

По делу обжалуется повторное осуждение заявителя в уголовном порядке после пересмотра дела в порядке надзора. Жалоба признана не-приемлемой.

Братякин против России
[Bratyakin - Russia] (N 72776/01)

Решение от 9 марта 2006 г. [вынесено III Секцией]

Обстоятельства дела

11 декабря 1998 г. Коломенский городской суд Московской области признал заявителя виновным в уклонении от уплаты налогов и назначил ему наказание в виде лишения свободы сроком на пять лет; в тот же день он начал отбывать назначенное ему наказание. 9 апреля 1999 года Московский областной суд по жалобе заявителя оставил без изменений вынесенный ему приговор.

20 июня 1999 года заявитель обратился к председателю Московского областного суда с ходатайством о принесении протеста в порядке надзора на указанные судебные акты.

15 июля 1999 года заявитель был актом амнистии освобожден от дальнейшего отбывания наказания. Он был освобожден из места заключения.

16 ноября 1999 года Президиум Московского областного суда отменил определение суда от 9 апреля 1999 года по узкоюридическому основанию и направил дело в суд кассационной инстанции на новое рассмотрение.

13 марта 2000 года Московский областной суд направил дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции.

24 января 2001 года суд первой инстанции признал заявителя виновным в уклонении от уплаты налогов и назначил ему наказание в виде лишения свободы сроком на один год и шесть месяцев, но освободил заявителя от отбывания наказания в связи с новым актом амнистии.

Заявитель обжаловал приговор на том основании, что он уже был осужден за это же преступление в первом производстве по делу; однако 27 февраля 2001 г. Московский областной суд оставил приговор без изменений. Заявитель дважды обращался с ходатайством о принесении протеста в порядке надзора на это определение, но ходатайства были отклонены.

Решение

Жалоба признана неприемлемой, что касается статьи 4 Протокола N 7 к Конвенции. Пересмотр дела в порядке надзора в настоящем деле состоял в возобновлении производства по делу ввиду существенного нарушения в предыдущем производстве, в значении положений пункта 2 статьи 4 Протокола N 7 к Конвенции; следовательно, по делу не возникает вопроса в контексте пункта 1 статьи 4 Протокола N 7 к Конвенции. Жалоба по данному ее пункту признана явно необоснованной.

Решение

Жалоба признана неприемлемой, что касается пункта 1 статьи 6 Конвенции. Одного того факта, что надзорное производство по данному делу не противоречит требованиям статьи 4 Протокола N 7 к Конвенции, еще не достаточно, чтобы установить соответствие действий судов требованиям статьи 6 Конвенции. Власти государства должны уважать обязательный характер вступившего в законную силу судебного акта и допускать возобновление производства по уголовному делу только в тех случаях, когда серьезные правомерные соображения перевешивают необходимость соблюдать принцип правовой определенности; в частности, пересмотр вступившего в законную силу и обязательного к исполнению приговора суда не может быть разрешен только лишь с целью нового рассмотрения дела и вынесения по нему нового приговора, но это может быть сделано с тем, чтобы исправить судебные ошибки и неправосудные приговоры.

В настоящем деле сам заявитель обратился с ходатайством о пересмотре вынесенного ему приговора в порядке надзора, и Президиум Московского областного суда нашел ряд серьезных оснований для отмены обжалуемого приговора суда первой инстанции. Принятое в результате надзорного производства судебное решение и пересмотр дела не были несправедливыми и в конкретных обстоятельствах не наносили ущерба интересам заявителя. Жалоба по данному ее пункту признана явно необоснованной.

По жалобе о нарушении пункта 3 статьи 6 Конвенции

Вопрос о соблюдении прав, связанных с осуществлением защиты

По делу обжалуется заочное [in absentia] вынесение обвинительного приговора заявителю, местонахождение которого не было установлено и которого объявили скрывающимся от правосудия; при этом заявитель не был извещен о рассмотрении дела в его отношении. По делу допущено нарушение требований пункта 3 статьи 6 Конвенции.

Сейдович против Италии
[Sejdovic - Italy] (N 56581/00)

Постановление от 1 марта 2006 г. [вынесено Большой Палатой]

Обстоятельства дела

В отношении заявителя было возбуждено уголовное дело по обвинению в совершении умышленного убийства, и в его отношении была избрана мера пресечения в виде заключения под стражу до суда. Однако поскольку его местонахождение не было установлено, он был объявлен "лицом, скрывающимся от правосудия" [latitante]. Власти не сумели войти с ним в контакт, чтобы предложить ему самому выбрать себе адвоката-защитника. Вместо этого адвокат ему был назначен властями, и его проинформировали, что уголовное дело в отношении его подзащитного назначено к слушанию в определенный день в Суд ассизов* (* Assize Court - так по-английски в тексте изложения постановления обозначен один из 94 судов присяжных Италии, которые рассматривают дела о наиболее серьезных преступлениях (прим. перев.).). Адвокат принимал участие в судебном разбирательстве, но заявитель на заседании суда отсутствовал. Его признали виновным. Адвоката заявителя уведомили, что приговор Суда ассизов был депонирован в канцелярии суда. Адвокат не обжаловал приговор, и приговор, соответственно, вступил в законную силу. Два с половиной года спустя заявитель был арестован в Германии. Власти Германии отклонили запрос Италии о выдаче заявителя на том основании, что итальянское законодательство не содержало достаточных гарантий того, что производство по делу, рассмотренному в отсутствие заявителя, может быть возобновлено.

Вопросы права

Предварительные возражения государства-ответчика были отклонены Европейским Судом. Государство-ответчик было лишено права заявить возражение относительно того, что заявитель не использовал внутригосударственное средство правовой защиты, предусмотренное в статье 670 Уголовно-процессуального кодекса Италии (далее - УПК Италии). Средство правовой защиты по статье 175 УПК Италии в деле заявителя не сработало бы, и существовали объективные препятствия для его применения. Поэтому имелись особые обстоятельства, в силу которых заявитель освобождался от обязанности прибегнуть к данному средству.

По поводу соблюдения требований статьи 6 Конвенции. Заявителя судили заочно [in absentia]. До своего задержания он не получал никакой официальной информации об обвинениях, предъявленных ему, или дате судебного разбирательства по его делу. Вопрос, таким образом, который надлежит разрешить по настоящему делу, состоит в том, можно ли в отсутствие официального уведомления о деле считать заявителя в достаточной мере осведомленным о том, что он был привлечен к уголовной ответственности и состоится судебное разбирательство по его делу, чтобы иметь возможность решить: отказаться от своего права участвовать в слушаниях дела или уклониться от правосудия. По настоящему делу Европейскому Суду не было продемонстрировано, что заявитель был в достаточной мере осведомлен о привлечении его к уголовной ответственности и о предъявленных ему обвинениях. Нельзя поэтому делать вывод, что он пытался избежать суда или недвусмысленно отказался от своего права явиться в судебное заседание.

Остается определить, предоставило ли ему национальное законодательство с достаточной определенностью возможность явки на новый судебный процесс. Обращение заявителя к средству правовой защиты по статье 670 УПК Италии не имело шанса на успех. Кроме того, средство правовой защиты, предусмотренное в статье 175 УПК Италии (на него также ссылалось государство-ответчик), не гарантировало с достаточной определенностью, что у заявителя появилась бы возможность явиться на новый процесс по его делу, чтобы представить доводы в свою защиту. По делу не оспаривалось, что у него были какие-то другие способы добиться восстановления сроков для обжалования приговора или нового рассмотрения дела. Соответственно, заявитель, осужденный заочно, и в отношении которого не было доказано, что он пытался скрыться от суда или что он недвусмысленно отказался от своего права явиться в судебное заседание, не имел возможности добиться вынесения нового постановления суда по существу предъявленных ему обвинений, и суд заслушал бы его в соответствии с его правами на осуществление защиты.

Постановление

Европейский Суд пришел к выводу, что в данном вопросе по делу допущено нарушение требований пункта 3 статьи 6 Конвенции (вынесено единогласно).

По поводу соблюдения требований статьи 46 Конвенции. Как представляется, необоснованное препятствие осуществлению заявителем своего права на новое рассмотрение судом существа предъявленных ему обвинений является следствием формулировок норм УПК Италии, действовавших в период времени, фигурирующий по делу, при условии заявления ходатайства о разрешении подать жалобу вне установленного срока. Из этого можно предположить, что в итальянской правовой системе имелся недостаток, а именно: любому лицу, осужденному заочно, которому не было надлежаще сообщено о производстве по делу в его отношении, могло быть отказано в повторном рассмотрении дела.

Однако после окончания процесса по делу в отношении заявителя в Италии были проведены различные законодательные реформы; в частности, Законом N 60/2005 были внесены изменения в статью 175 УПК Италии. Европейский Суд считает, что было бы преждевременно - в отсутствие какой-либо судебной практики в отношении применения новых норм закона - исследовать, достигли ли указанные реформы результата, требуемого Конвенцией. Суд поэтому считает, что нет необходимости предлагать проведение каких-либо мер общего характера на внутригосударственном уровне, которые могли бы потребоваться для исполнения постановления по настоящему делу. Кроме того, указывая на принципы, изложенные в Рекомендации R(2000)2 Комитета министров Совета Европы, Европейский Суд считает, что в тех случаях, когда то или иное лицо было осуждено в уголовном порядке по результатам разбирательства дела, в котором были допущены нарушения требований статьи 6 Конвенции, пересмотр дела или возобновление производства по делу, если о том ходатайствует заинтересованное лицо, представляет собой в принципе надлежащий способ загладить вред, причиненный нарушением Конвенции.

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд счел, что установление факта нарушения требований Конвенции само по себе является достаточной справедливой компенсацией любого причиненного заявителю вреда. Суд также вынес решение в пользу заявителя о возмещении судебных издержек и иных расходов, понесенных в связи с судебным разбирательством.

По жалобе о нарушении статьи 7 Конвенции

По жалобе о нарушении пункта 1 статьи 7 Конвенции

Nullum Crimen Sine Lege*

(* Nullum crimen sine lege (лат.) - нет преступления без предусматривающего его закона (прим. перев.).)

По делу обжалуется то обстоятельство, что штраф, наложенный на компанию-заявителя за строительство здания в нарушение условий градостроительного задания, имел характер уголовно-правовой санкции. Жалоба признана неприемлемой.

Общество с ограниченной ответственностью "Валико" против Италии
[Valico - Italy] (N 70074/01)

Решение от 21 марта 2006 г. [вынесено IV Секцией]

По жалобе о нарушении статьи 8 Конвенции

Вопрос о соблюдении права человека на уважение его частной жизни

По делу обжалуется возложение на заявителя как банкрота личных ограничений, автоматически предусмотренных в судебном постановлении о признании его банкротом. По делу допущено нарушение требований статьи 8 Конвенции.

Альбанезе против Италии
[Albanese - Italy] (N 77924/01)

Постановление от 23 марта 2006 г. [вынесено III Секцией]

(См. ниже изложение обстоятельств данного дела, жалоба по которому была рассмотрена в контексте статьи 3 Протокола N 1 к Конвенции.)

Вопрос о соблюдении права человека на уважение его частной жизни

Алавердян против Армении
[Alaverdyan - Armenia] (N 4523/04)

[Решение о коммуницировании жалобы вынесено III Секцией]

Обстоятельства дела

Заявителем по делу выступает человек, который был рожден вне брака, вырос со своей матерью и носил ее фамилию. После кончины лица, которого он считал своим отцом (A.A.), заявитель обратился в суд (в порядке производства, не имеющего в своей основе спора между какими-либо сторонами) с заявлением о признании родственной связи с A.A. с целью получения наследства. Суд первой инстанции удовлетворил заявление, установив, что на момент рождения заявителя его мать и A.A. находились во внебрачной связи. Однако вдова A.A. (не мать заявителя) обратилась в суд с заявлением о пересмотре дела по вновь открывшимся обстоятельствам; она указала, что состояла в браке с А.А. и имела от него ребенка. Решение суда, вынесенное в пользу заявителя, было отменено, и дело было направлено на новое рассмотрение в Апелляционный суд. В ходе нового судебного разбирательства заявитель ходатайствовал перед судом о проведении судебно-генетической экспертизы с целью установлении его родственной связи с лицом, которого он считал своим отцом. Данное ходатайство было отклонено как необоснованное по той причине, что предполагаемый отец заявителя в соответствующее время состоял в браке с другой женщиной, а не его, заявителя, матерью. Заявитель обратился в вышестоящий суд с кассационной жалобой по процессуальным вопросам, утверждая, что, отклонив его ходатайство о проведении судебно-генетической экспертизы, суд поставил его в невыгодное положение по отношению к его противостоящей в процессе стороне, так как лишил его возможности представлять доказательства. Кассационный суд Армении* (* В Армении Кассационный суд (заменивший в 1998 году Верховный суд) возглавляет систему судов общей юрисдикции и, по сути, является верховным судом страны (прим. перев.).) подтвердил выводы Апелляционного суда и счел утверждения о процессуальном нарушении необоснованными, поскольку отцовство может быть установлено только по делу, рассматриваемому в порядке спора между сторонами.

Процессуальное действие

Жалоба коммуницирована государству-ответчику в отношении статей 6 и 8 Конвенции.

Вопрос о соблюдении права человека на уважение его частной жизни

По делу обжалуется проведение записи телефонных и иных разговоров заявителя. Жалоба коммуницирована властям государства-ответчика.

Ван Вондел против Нидерландов
[Van Vondel - Netherlands] (N 38258/03)

[Решение о коммуницировании жалобы вынесено III Секцией]

(См. выше изложение обстоятельств данного дела, жалоба по которому была рассмотрена в контексте статьи 6 Конвенции.)

Вопрос о соблюдении права человека на уважение семейной жизни

По делу обжалуется задержание пятилетней девочки-иностранки, не сопровождаемой взрослыми, мать которой является беженкой в Канаде, в транзитном центре аэропорта в Бельгии, предназначенном для взрослых иностранцев, и высылка девочки в Демократическую Республику Конго. Жалоба признана приемлемой.

Мубиланзила Майека и Табитха Каники Митунга против Бельгии
[Mubilanzila Mayeka and Tabitha Kaniki Mitunga - Belgium] (N 13178/03)

Решение от 26 января 2006 г. [вынесено I Секцией]

Вопрос о соблюдении права человека на уважение семейной жизни

По делу обжалуется решение судов страны удовлетворить ходатайство об удочерении девочки без согласия ее отца. Жалоба признана приемлемой.

Эски против Австрии
[Eski - Austria] (N 21949/03)

Решение от 2 марта 2006 г. [вынесено I Секцией]

Обстоятельства дела

У заявителя и его бывшей сожительницы J.W. в 1993 году родилась дочь M. Через два года они разорвали свои отношения, и их дочь осталась жить с матерью. В 1997 году заявитель обратился в Суд первой инстанции с ходатайством о предоставлении ему права на свидания с дочерью. В 1998 году он и J.W. заключили соглашение относительно свиданий заявителя с дочерью (в соответствии с условиями этого соглашения заявитель мог встречаться с дочерью в помещении молодежного центра и в присутствии J.W.). Спустя несколько месяцев суд, действуя при одобрении службы социальной защиты молодежи, отозвал право заявителя на свидания с дочерью, отметив при этом, что уже во время первого оговоренного свидания заявитель подверг J.W. оскорблениям. То обстоятельство, что он был не в состоянии избежать конфликтов с J.W., его постоянные угрозы в ее адрес являлись серьезной опасностью для психологического развития M. Это решение о лишении заявителя прав на свидания с дочерью было оставлено без изменений Судом второй инстанции.

В 1999 году J.W. вступила в брак со своим новым сожителем A.F. Заявитель безрезультатно обращался в суд с новыми ходатайствами о предоставлении ему права на свидания с M. Он также выдвинул возражения против того, чтобы A.F. удочерил M. В 2001 году A.F. обратился в Суд первой инстанции с заявлением об удочерении M. Суд вызвал заявителя на закрытое слушание, на которое тот не явился. Однако суд принял во внимание представленные ранее письменные доводы заявителя, в которых он по-прежнему возражал, чтобы A.F. удочерил M. Заявитель в своих последующих представлениях в суд заявил ходатайство об отводе судьи по причине его предвзятости и подтвердил свое обращение о предоставление ему права на свидания с дочерью. Суд первой инстанции заслушал показания A.F., M. и J.W. и в 2002 году, действуя при одобрении службы социальной защиты молодежи, отказался от применения нормы, требующей получения согласия заявителя на удочерение его дочери другим лицом - каковой отказ суда допускался соответствующим законодательством страны - и предоставил A.F. разрешение удочерить M. Суд установил, что у A.F. установились тесные отношения с M., которая высказалась в пользу своего удочерения, так как она считала A.F. своим отцом. Кроме того, удочерение укрепило бы положение M. в семье, а также обеспечило бы ее материально с учетом того, что A.F. был в состоянии поддерживать ее в финансовом отношении.

Заявитель обжаловал данное решение суда, указав, что по делу не было проведено публичное устное слушание с участием его дочери, A.F. и J.W. В жалобе он также указал, что суд не назначил психологическую экспертизу в отношении ребенка. Суд второй инстанции отклонил его жалобу, установив, что нижестоящий суд предпринял несколько попыток заслушать показания заявителя и что он имел достаточно возможностей изложить свою позицию в письменных замечаниях по делу. Кроме того, Суд первой инстанции изложил в своем решении достаточное число основательно обоснованных причин для того, чтобы разрешить удочерение, а именно антисемейное поведение заявителя.

Решение

Жалоба признана приемлемой, что касается статьи 8 Конвенции (в вопросе о решении суда предоставить разрешение - без согласия заявителя - на удочерение его дочери).

Решение

Жалоба признана неприемлемой, что касается статьи 8 Конвенции (в вопросе об отказе суда предоставить заявителю право доступа к его дочери) и статьи 6 Конвенции (в вопросе о предположительной несправедливости рассмотрения дела в суде).

Вопрос о соблюдении права человека на уважение его частной и семейной жизни

По делу обжалуется требование заручиться согласием отца на длительное хранение и имплантацию оплодотворенной яйцеклетки. По делу требования статьи 8 Конвенции нарушены не были.

Эванс против Соединенного Королевства
[Evans - United Kingdom] (N 6339/05)

Постановление от 7 марта 2006 г. [вынесено IV Секцией]

Обстоятельства дела

В 2000 году заявительница и ее сожитель J. начали курс лечения от бесплодия. Заявительнице был поставлен диагноз "предраковое состояние яичников", и ей предложили один цикл курса искусственного оплодотворения до того, как хирургическим путем удалят яичники. Г-жу Эванс и ее сожителя предупредили, что каждому из них необходимо подписать стандартный формуляр с выражением согласия на проведение курса искусственного оплодотворения и что в соответствии с положениями Закона 1990 года "Об оплодотворении человека и человеческой эмбриологии" [the Human Fertilisation and Embryology Act] (далее - Закон 1990 года) любой из них может в любое время отозвать свое согласие до того момента, как зародыши будут имплантированы в матку заявительницы. В 2001 году эта пара нанесла визиты в клинику, в результате чего были созданы шесть эмбрионов человека, которые были оставлены на хранение в клинике. Заявительнице затем сделали операцию по удалению яичников, после чего ей предстояло ждать два года до реальной имплантации эмбрионов в ее матку.

В 2002 году отношения между заявительницей и J. прекратились, и последний отозвал свое согласие на продолжение хранения эмбрионов или использование их заявительницей для имплантации. Заявительница возбудила исковое производство в Высоком суде, требуя среди прочего, чтобы судом был издан приказ, предписывающий J. восстановить свое согласие на искусственное оплодотворение. Ее требования были судом отклонены с учетом того, что J., как было установлено судом, действовал добросовестно, так как он приступил к курсу лечения от бесплодия, исходя из той предпосылки, что его отношения с г-жой Эванс будут продолжаться. Апелляционный суд оставил без изменений решение Высокого суда, а в разрешении на подачу апелляционной жалобы было отказано Палатой лордов.

В январе 2005 года клиника уведомила заявительницу о том, что на учреждении лежит юридическая обязанность уничтожить эмбрионы и что клиника собирается сделать это в феврале 2005 года. Европейский Суд, к которому заявительница обратилась с жалобой, указал государству-ответчику - на основании Правила 39 Регламента Европейского Суда - на необходимость принятия властями Соединенного Королевства соответствующих обеспечительных мер для гарантирования, что эмбрионы не будут уничтожены в клинике, в которой они хранятся, до того момента, когда Европейский Суд будет иметь возможность рассмотреть дело.

Вопросы права

По поводу соблюдения требований статьи 2 Конвенции. Европейский Суд напоминает, что вопрос о том, какой момент можно считать началом действия права человека на жизнь, находится в пределах свободы усмотрения каждого государства, где возникает такой вопрос. По английскому праву человеческий зародыш не имеет самостоятельных прав или законных интересов и не может претендовать - или чтобы от его имени претендовали - на охрану права на жизнь со ссылками на статью 2 Конвенции.

Постановление

Европейский Суд пришел к выводу, что в данном вопросе по делу требования статьи 2 Конвенции нарушены не были (вынесено единогласно).

По поводу соблюдения требований статьи 8 Конвенции. Европейский Суд приемлет тот факт, что J. действовал добросовестно, приступая к курсу искусственного оплодотворения вместе с заявительницей, и что он сделал это, только исходя из той предпосылки, что его отношения с г-жой Эванс будут продолжаться. Не существует международного консенсуса по вопросу о регламентации курса искусственного оплодотворения или об использовании эмбрионов, созданных в результате такого метода, и Соединенное Королевство не является единственным государством - членом Совета Европы, которое наделяет обе стороны, проходящие курс искусственного оплодотворения, правом свободно отказаться от своего согласия на любой стадии курса вплоть до момента имплантации эмбриона в матку. Поскольку применение искусственного оплодотворения породило деликатные моральные и этические вопросы при бурном развитии достижений медицины и науки, а вопросы, поднятые настоящим делом, затрагивают сферу, в которой среди европейских государств нет четкого единства в подходах, Европейский Суд счел, что свобода усмотрения, предоставляемая в данных вопросах государству, должна быть широкой; усмотрение в таких широких рамках должно в принципе распространяться как на решение государства осуществить вмешательство в данной сфере, так и на разработку им - после того, как оно вмешалось - детализированных норм с целью достижения баланса конкурирующими публичными и частными интересами.

Европейский Суд далее замечает, что законодательство, о котором идет речь по делу заявительницы, было кульминационным пунктом в процессе исключительно тщательного изучения социальных, этических и юридических последствий достижений в области искусственного оплодотворения и эмбриологии. Приложение 3 к Закону 1990 года налагает на любую частную клинику, проводящую курс искусственного оплодотворения, юридическое обязательство разъяснить лицам, приступающим к такому курсу, что каждая сторона - донор половых клеток вольна отказаться от дальнейшего участия в процессе искусственного оплодотворения в любое время до момента имплантации эмбриона в матку. Для того чтобы дополнительно гарантировать, что эти условия известны и поняты донорами, каждый из них обязан в силу закона подписать стандартный формуляр, содержащий указания на необходимое согласие. В случае с заявительницей - хотя состояние ее здоровья требовало, чтобы она и J. быстро приняли бы свое решение об ее оплодотворении, так как у них не было много времени на размышления и обращения за советами, как было бы желательно в обычной ситуации, - по делу не оспаривается, что им обоим разъяснили, что каждый из них был волен отказаться от своего согласия в любое время до момента имплантации любого выращенного искусственным путем эмбриона в матку заявительницы.

Европейский Суд вновь подтверждает, что принятие государством законодательства, регулирующего важные аспекты частной жизни, которое не позволяет взвешивать конкурирующие интересы в обстоятельствах каждого индивидуального случая, не будет противоречить требованиям статьи 8 Конвенции. Серьезные соображения государственного подхода к проблеме лежат в основе решения законодателя установить норму с четкой разграничительной чертой, которая способствовала бы как правовой определенности, так и поддержанию доверия общества к закону в весьма деликатной сфере. Как заметил Апелляционный суд, сделать отзыв согласия донора-мужчины важным, но не решающим фактором, или наделить клинику, суд или иную независимую инстанцию полномочием пренебрегать необходимостью заручиться согласием донора, вызвало бы к жизни острейшие проблемы оценки степени весомости, которую надлежит придавать соответственным правам заинтересованных сторон, в особенности, когда их личные обстоятельства изменились в период, прошедший с начала курса искусственного оплодотворения, и это создало бы "новые и даже еще более трудно разрешимые вопросы произвольного и непоследовательного подхода к разрешению проблемы".

Европейский Суд не убедили доводы заявительницы, что положение мужской стороны и положение женской стороны при проведении курса искусственного оплодотворения не могут быть приравнены, и что справедливый баланс интересов может быть, в общем, сохранен только, заставив донора-мужчину придерживаться раз и навсегда данного им вначале согласия. Хотя и существует явное различие в степени участия двух сторон в процессе искусственного оплодотворения, Европейский Суд не приемлет то соображение, что права донора-мужчины по статье 8 Конвенции должны защищаться в меньшей степени, чем такие же права донора-женщины; не считает Суд и самоочевидным то, что баланс интересов всегда должен быть решающим образом в пользу донора-женщины.

Европейский Суд, как и национальные суды, с большим сочувствием относится к тяжелой ситуации заявительницы, которая - в случае, если имплантация эмбрионов не состоится - будет лишена возможности родить собственного ребенка. Однако, как и национальные суды, Европейский Суд не нашел, что отсутствие власти не принимать во внимание отзыв согласия генетического родителя, даже в исключительных обстоятельствах дела заявительницы, является таковым, что оно может нарушить справедливый баланс интересов, требуемый положениями статьи 8 Конвенции. Личные обстоятельства сторон изменились, и даже в случае заявительницы для суда было бы трудно вынести суждение, скажется ли отзыв J. своего согласия в большей степени на заявительницу, чем аннулирование этого отзыва сказалось бы на самом J.

Европейский Суд приемлет то, что различный баланс интересов может быть установлен парламентом, например, посредством предписания, что согласие донора-мужчины является безотзывным, или введением нормы с четкой разграничительной чертой, обозначающей момент создания эмбриона. Тем не менее центральным вопросом - в смысле применения положений статьи 8 Конвенции - является не то, какое иное решение вопроса могло бы быть найдено законодателем, который установил бы более справедливый баланс (в чем еще можно сомневаться), а то, не вышел ли парламент за рамки свободы усмотрения, предоставленной ему, создавая такой баланс, который он установил на основании статьи 8 Конвенции. Решая этот вопрос, Европейский Суд придал важное значение тому обстоятельству, что Соединенное Королевство ни в коем случае не является единственной страной в Европе, где обеим сторонам в процессе искусственного оплодотворения предоставлено право отозвать свое согласие на использование или хранение своего генетического материала, причем сделать это на любой стадии процесса вплоть до момента имплантации в матку женщины выращенного искусственным путем эмбриона. Европейский Суд далее отмечает аналогичный приоритет, отдаваемый согласию стороны, который закреплен в международных документах, касающихся вопроса о медицинском вмешательстве в организм человека.

Европейский Суд поэтому установил, что с принятием Закона 1990 года было установлено четкое и принципиальное правило, разъясненное участникам процесса искусственного оплодотворения и точно изложенное в формуляре, который они оба подписали; в силу этого правила согласие любой стороны могло быть отозвано на любой стадии процесса вплоть до имплантации эмбриона в матку женщины. При этом власти Соединенного Королевства не вышли за рамки предоставленной им свободы усмотрения и не нарушили справедливый баланс интересов, требуемый в соответствии со статьей 8 Конвенции.

Постановление

Европейский Суд пришел к выводу, что в данном вопросе по делу требования статьи 8 Конвенции нарушены не были (вынесено пятью голосами "за" и двумя голосами "против").

По поводу соблюдения требований статьи 13 Конвенции. От Европейского Суда не требуется решать по делу заявительницы, могла ли она обоснованно жаловаться на различение в обращении, если сравнивать ее с другой женщиной в аналогичной ситуации, потому что Суд считает, что мотивировка вывода об отсутствии нарушения требований статьи 8 Конвенции является также обоснованной и объективной мотивировкой в контексте положений статьи 14 Конвенции.

Постановление

Европейский Суд пришел к выводу, что в данном вопросе по делу требования статьи 14 Конвенции нарушены не были (вынесено единогласно).

Обеспечительная мера

В порядке применения Правила 39 Регламента Суда. Европейский Суд принял решение сохранить в силе свое указание, что в интересах надлежащего рассмотрения дела желательно, чтобы государство-ответчик предприняло надлежащие меры для гарантирования сохранности эмбрионов, пока постановление по делу не вступит в силу, или не будет вынесено иное дополнительное предписание.

По жалобам о нарушениях статьи 10 Конвенции

Вопрос о соблюдении права человека на свободу выражения мнения

По делу обжалуется осуждение в уголовном порядке обвиняемого за неуважение к суду за выражения, использованные им при осуществлении собственной защиты в суде. По делу допущено нарушение требований статьи 10 Конвенции.

Садай против Турции
[Saday - Turkey] (N 32458/96)

Постановление от 30 марта 2006 г. [вынесено I Секцией]

Обстоятельства дела

При рассмотрении уголовного дела, возбужденного против заявителя, Судом государственной безопасности, заявитель сам выступал в собственную защиту. После того, как он зачитал текст своего выступления суду, он был признан виновным в неуважении к суду. Ему было назначено наказание в виде лишения свобода на срок шесть месяцев с отбыванием двух месяцев лишения свободы в одиночном заключении - максимально строгое наказание, предусмотренное в законодательстве за данное преступление. Заявитель отбыл назначенные ему два месяца одиночного заключения, и Суд государственной безопасности принял решение отсрочить исполнение оставшейся части наказания, что составляло четыре месяца. По результатам рассмотрения основного уголовного дела заявитель был осужден к лишению свободы пожизненно.

Вопросы права

По поводу соблюдения требований статьи 10 Конвенции. Осуждение заявителя в уголовном порядке за неуважение к суду преследовало правомерную цель "поддержания авторитета судебной власти". Что касается вопроса, было ли это осуждение необходимой мерой в демократическом обществе, то следует заметить: высказывания, допущенные заявителем в своем выступлении, были крайне грубыми, задавшими выступлению весьма враждебную по отношении к суду тональность. Заявитель мог бы обжаловать состав или деятельность Суда государственной безопасности без того, чтобы подвергнуть судей, образующих этот суд, персональным нападкам. Тяжесть и огульность выдвинутых им в адрес судей обвинений и тон, к которому он прибег, неизбежно подрывали авторитет судебной власти, создавая атмосферу неопределенности, неблагоприятную для надлежащего процесса отправления правосудия. С учетом высказываний, допущенных заявителем и являвшихся прямым посягательством на достоинство судей, Суд государственной безопасности мог поэтому обоснованно счесть необходимым назначить заявителю наказание. Однако при этом заявителю было назначено максимально строгое наказание, преду-смотренное в законодательстве за данное преступление. Продолжительность срока и строгость отбытого им наказания, а именно два месяца одиночного заключения, представляются непропорциональными преследуемой государством цели.

Постановление

Европейский Суд пришел к выводу, что в данном вопросе по делу допущено нарушение требований статьи 10 Конвенции (вынесено единогласно).

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил выплатить заявителю компенсацию в возмещение причиненного ему морального вреда. Суд также вынес решение в пользу заявителя о возмещении судебных издержек и иных расходов, понесенных в связи с судебным разбирательством.

Вопрос о соблюдении права человека на свободу выражения мнения

По делу обжалуется судебное постановление о роспуске двух политических партий. Жалоба коммуницирована властям государства-ответчика.

Партия "Эрри Батасуна" против Испании
[Herri Batasuna - Spain] (N 25803/04)

Партия "Батасуна" против Испании
[Batasuna - Spain] (N 25817/04)

[Решение о коммуницировании жалобы вынесено V Секцией]

(См. ниже изложение обстоятельств данного дела, жалоба по которому была рассмотрена в контексте статьи 11 Конвенции.)

По жалобам о нарушениях статьи 11 Конвенции

Вопрос о соблюдении права человека на свободу объединения с другими

По делу обжалуется требование заручиться разрешением министерства для участия в собраниях общественных организаций за границей. По делу допущено нарушение требований статьи 11 Конвенции.

Объединение "Измир Саваш Каршитлари Дернеи" [Объединение граждан Измира против войны] и другие против Турции
[Izmir Savas Karsitlari Dernegi and оthers - Turkey] (N 46257/99)

Постановление от 2 марта 2006 г. [вынесено III Секцией]

Обстоятельства дела

Жалоба была подана в Европейский Суд общественной организацией "Измир Саваш Каршитлари Дернеи" [Izmir Savas Karsitlari Dernegi] (Объединение граждан Измира против войны) и тремя гражданами Турции. В 1994 году заявители уполномочили членов организации выехать за границу для участия в общественных мероприятиях от имени организации. Некоторые члены организации участвовали в проведении митинга в Германии, устроенного организацией "Гринпис", и собрания ассоциации молодых юристов. Председатель организации-заявителя представлял ее на международном собрании граждан, отказывающихся служить в армии по религиозным и иным соображениям, в Колумбии и на собрании антивоенных деятелей в Бразилии.

В 1996 году заявители были осуждены в уголовном порядке за то, что они не обратились к властям за разрешением на поездку за рубеж. Обвинительные приговоры были основаны на положениях Закона 1983 года "Об объединениях граждан" [the Associations Act] (Закон N 2908), в соответствии с которым от членов или представителей общественных объединений или организаций Турции, желающих выехать за границу, требовалось заручиться предварительным разрешением министерства внутренних дел на заграничную поездку. Заявителям были назначены наказания в виде лишения свободы, которые затем были заменены более мягким видом наказания в виде штрафа.

Вопросы права

По поводу соблюдения требований статьи 11 Конвенции. Обвинительные приговоры, вынесенные заявителям, основывались на статье 43 Закона N 2908 и поэтому были "предписаны законом". В соответствии с тем, что заявило Европейскому Суду государство-ответчик, данное вмешательство публичных властей в осуществление заявителями своих прав преследовало правомерные цели, а именно охрану "национальной безопасности" и "общественного порядка". Европейский Суд, однако, не был убежден этим доводом государства-ответчика.

Оспариваемая по делу мера государства приравнивается к осуществлению всеобщего надзора за членами общественных объединений, желающих выехать за границу. Тем не менее в мероприятиях, о которых идет речь по делу, участвовали граждане, отказывающиеся служить в армии по религиозным и иным соображениям; миролюбивые намерения этих лиц не вызывают никаких сомнений. Подобная мера государства поэтому была весьма сомнительна в нашем взаимозависимом мире, где деятельность различных общественных объединений граждан взаимосвязана и разветвлена по разным странам мира. С учетом роли этих объединений меры такого рода, предпринимаемые против них, сказываются негативно на свободе человека на объединение с другими и тем самым - на состоянии демократии в соответствующей стране. Даже если предположить, что разрешение от министерства внутренних дел на поездку за границу имело целью обеспечить безопасность турецких граждан, выезжающих за рубеж, таковая защита распространялась - к вящему удивлению - только на тех турецких граждан, которые являлись членами того или иного общественного объединения. Кроме того, мера государства, о которой идет речь по делу, предполагала обращение к властям с просьбой о выдаче разрешения, а не просто их уведомление. Заявители не были государственными служащими и поэтому не были связаны никаким обязательством проявлять осмотрительность.

Кроме того, государства - члены Совета Европы не вправе во имя охраны "национальной безопасности" или "общественного порядка" принимать любые меры, которые они могут счесть для себя подходящими. Ни в одном другом государстве - члене Совета Европы нет такого законодательства, схожего с фигурирующим по настоящему делу; к тому же в Турции оно с тех пор было отменено. Коротко говоря, ограничение прав, о котором идет речь, не может считаться преследующим правомерные цели, предусмотренные в пункте 2 статьи 11 Конвенции, а именно охрану национальной безопасности и общественного порядка.

Постановление

Европейский Суд пришел к выводу, что по делу допущено нарушение требований статьи 11 Конвенции (вынесено единогласно).

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил выплатить заявителям суммы компенсации в возмещение причиненного им морального вреда. Суд также вынес решение в пользу заявителей о возмещении судебных издержек и иных расходов, понесенных ими в связи с судебным разбирательством.

Вопрос о соблюдении права человека на свободу мирных собраний

Вопрос о соблюдении права человека на свободу объединения с другими

Партия "Эрри Батасуна" против Испании
[Herri Batasuna - Spain] (N 25803/04)

Партия "Батасуна" против Испании
[Batasuna - Spain] (N 25817/04)

[Решение о коммуницировании жалобы вынесено V Секцией]

Обстоятельства дела

27 июня 2002 г. испанский парламент принял новый Конституционный закон "О политических партиях" (Закон N 6 2002 года). Закон вступил в силу спустя два дня после принятия. 26 августа 2002 г. следственный судья Национального судебного присутствия* (* Один из высших судебных органов Испании, состоящий из трех палат - по рассмотрению уголовных дел, по рассмотрению жалоб на действия и решения административных органов и по рассмотрению споров в социальных сферах. Этот орган более всего известен как орган уголовного правосудия, занимающийся наиболее важными уголовными делами и потому считающийся высшей судебной инстанцией страны по уголовным делам. Обжалование решений Национального судебного присутствия допускается в Верховный суд Испании (прим. перев.).) [Audiencia Nacional] своим постановлением приостановил деятельность партии "Батасуна" и распорядился, чтобы офисы, занимаемые этой партией, а также другой партией-заявителем, "Эрри Батасуна", были закрыты сроком на три года.

27 сентября 2002 г. правительство автономной провинции Страны Басков возбудило в Конституционном суде Испании производство с целью оспорить конституционность указанного конституционного закона. Своим постановлением, вынесенным 12 марта 2003 г., Конституционный суд объявил этот закон соответствующим Конституции.

Тем временем, 2 сентября 2002 г., представители правительства Испании обратились в Верховный суд с ходатайством о вынесении решения о роспуске партий-заявителей и исключении их из официального списка политических партий страны на том основании, что эти партии нарушают новый конституционный закон. Одним из судей-докладчиков, назначенных по данному делу, был H., который в своем качестве председателя Генерального совета судебной власти участвовал в составлении заключения в поддержку нового конституционного закона.

Своими решениями от 27 марта 2003 г. Верховный суд объявил партии-заявителей незаконными, считая установленным, что у них были связи с баскской сепаратистской организацией ЭТА, и они не отмежевались от террористической деятельности ЭТА, постановив ликвидировать активы этих партий.

Заявители обратились в Конституционный суд с ходатайствами amparo* (* В испанской правовой системе существует особое производство amparo, позволяющее частным лицам или прокуратуре либо народному защитнику (омбудсману) от имени частных лиц обратиться в Конституционный суд с ходатайством о защите конституционных прав и охраняемых законом интересов (recurso de amparo) (прим. перев.).), однако 16 января 2004 г. эти ходатайства были судом отклонены.

По жалобе о нарушении статьи 13 Конвенции

Вопрос о доступности заявителю эффективного средства правовой защиты

По делу обжалуется отсутствие эффективного средства правовой защиты в отношении возложенных на заявителя как на банкрота личных ограничений, автоматически предусмотренных в судебном постановлении о признании его банкротом. По делу допущено нарушение требований статьи 13 Конвенции.

Альбанезе против Италии
[Albanese - Italy] (N 77924/01)

Постановление от 23 марта 2006 г. [вынесено III Секцией]

В порядке применения статьи 35 Конвенции

В порядке применения пункта 1 статьи 35 Конвенции

Вопрос о доступности эффективного средства правовой защиты (Италия)

По делу обжалуется запрет на подачу жалобы на обвинительный приговор суда как на поданную с нарушением установленных сроков обжалования притом, что заявителю приговор был вынесен заочно, а сам он был объявлен лицом, скрывающимся от правосудия. Предварительные возражения государства-ответчика отклонены.

Сейдович против Италии
[Sejdovic - Italy] (N 56581/00)

Постановление от 1 марта 2006 г. [вынесено Большой Палатой]

(См. выше изложение обстоятельств данного дела, жалоба по которому была рассмотрена в контексте пункта 3 статьи 6 Конвенции.)

В порядке применения пункта 3 статьи 35 Конвенции

Вопрос о наличии у Европейского Суда компетенции ratione temporis*

(* Ratione temporis (лат.) - по причинам сроков; ввиду обстоятельств времени события. По общему правилу Европейский Суд принимает к рассмотрению жалобы относительно лишь тех фактов, которые имели место после момента вступления в силу Конвенции для государства, действия которого являются предметом жалобы (прим. перев.).)

По делу ставится вопрос о том, что ссылка на нарушения, предположительно допущенные государством-ответчиком, основана на фактах, имевших место до ратификации Конвенции этим государством. Предварительные возражения государства-ответчика приняты.

Блечич против Хорватии
[Blecic - Croatia] (N 59532/00)

Постановление от 8 марта 2006 г. [вынесено Большой Палатой]

Обстоятельства дела

В 1953 году заявительница получила специально защищенные законом права найма квартиры в г. Задаре, в Хорватии. В 1991 году она поехала навестить на летний период свою дочь, проживающую в г. Риме. Заявительница заперла свою квартиру со всей мебелью и личным имуществом внутри и попросила соседа в ее отсутствие оплачивать счета по квартплате и коммунальным услугам и присматривать за квартирой. Позже в том же году г. Задар подвергся непрерывному артобстрелу, и более 100 дней в городе были прерваны водоснабжение и подача электричества. Выплаты заявительнице пенсий были прекращены, и она приняла решение остаться в г. Риме. В ноябре 1991 года кто-то взломал квартиру заявительницы и расположился там на жительство вместе со своей семьей. В 1992 году местные органы власти возбудили против нее производство в суде с целью лишения ее права аренды на том основании, что она на протяжении более чем шести месяцев отсутствовала без оправдывающих обстоятельств. Заявительница утверждала, что не могла вернуться домой раньше из-за военных действий в Хорватии, а также ввиду слабого здоровья и отсутствия денежных средств. В 1994 году муниципальный суд прекратил специально защищенные законом права заявительницы по найму квартиры, установив, что представленные ею причины недостаточны для оправдания ее отсутствия. Районный суд отменил данное решение, но оно вступило в законную силу 15 февраля 1996 года после того, как Верховный суд Хорватии отменил решение районного суда. 8 ноября 1999 г. Конституционный суд отклонил жалобу заявительницы.

Вопросы права

В своем решении от 30 января 2003 г. (см. Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека N 49* (* "Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" [Information Note on the Case-law of the European Court of Human Rights] N 49 соответствует "Бюллетеню Европейского Суда по правам человека" N 6 за 2003 год.)) Палата Европейского Суда изучила вопрос о наличии у Суда по настоящему делу временнoй юрисдикции. Палата пришла к выводу, что, несмотря на то, что часть производства по делу - до производства в Верховном суде и включая период этого производства - проходила до момента вступления в силу положений Конвенции в отношении Хорватии 5 ноября 1997 г., окончательное решение по делу было вынесено Конституционным судом после этой даты. Результаты рассмотрения дела в Конституционном суде были непосредственно определяющими для прав заявительницы, предусмотренных Конвенцией, поскольку Конституционный суд был призван установить, не нарушили ли решения нижестоящих судов право заявительницы на уважение ее жилища и ее прав собственности, то есть речь шла о тех же вопросах, которые были вынесены на рассмотрение Европейского Суда. По этой причине на жалобу заявительницы распространяется компетенция ratione temporis Европейского Суда. В своем постановлении, вынесенном 29 июля 2004 г. (см. Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека N 66* (* "Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" [Information Note on the Case-law of the European Court of Human Rights] N 66 соответствует "Бюллетеню Европейского Суда по правам человека" N 1 за 2005 год.)), Палата Суда пришла к выводу, что по делу требования статьи 8 Конвенции или статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции нарушены не были.

Большая Палата со своей стороны установила, что хотя впервые государство-ответчик заявило свои возражения по поводу наличия у Европейского Суда по настоящему делу компетенции ratione temporis впервые в своих замечаниях, представленных в Большую Палату, государству-ответчику нельзя было процессуальным путем воспрепятствовать тому, чтобы поднять этот вопрос на данной стадии производства по делу в Европейском Суде. Поскольку параметры юрисдикции Европейского Суда определяются самой Конвенцией, в частности статьей 32 Конвенции, а отнюдь не представлениями, направляемыми в Суд сторонами по конкретному делу, простое отсутствие протеста против утверждений государства-ответчика не может привести к расширению рамок этой юрисдикции. Кроме того, Европейский Суд не волен отклонять заявление по вопросу о применении другого критерия приемлемости, а именно правила о шестимесячном сроке, установленном для подачи жалобы в Европейский Суд* (* Согласно условиям принятия Европейским Судом жалоб к производству, установленным статьей 35 Конвенции, Суд может принять дело к рассмотрению только в течение шести месяцев со дня вынесения национальными органами окончательного решения по делу (прим. перев.).), только лишь потому, что государство-ответчик не заявило свои предварительные возражения на этот счет. Более того, несмотря на то, что государство-ответчик не заявило соответствующие возражения на более ранних стадиях производства по делу, Палата по собственной инициативе изучила вопрос о наличии у Суда по настоящему делу компетенции ratione temporis, а стороны изложили свои соображения по данному вопросу в своих замечаниях, представленных Большой Палате. Соответственно, вопрос о наличии у Суда по настоящему делу временн\й юрисдикции является актуальным для дела вопросом, требующим исследования.

Большая Палата далее замечает, что когда Хорватия 5 ноября 1997 г. ратифицировала Конвенцию, то это государство признало правомочность учреждений, созданных на основе Конвенции, рассматривать любые индивидуальные жалобы, основанные на фактах, имевших место до того, как Конвенция и Протоколы к ней вступили в силу в отношении этого государства. Соответственно, Европейский Суд не правомочен рассматривать жалобы на действия властей Хорватии, что касается обстоятельств, когда предположительные нарушения, допущенные властями Хорватии, основаны на фактах, имевших место до указанной даты ратификации. Временнaя юрисдикция Европейского Суда должна быть установлена в отношении фактов, образующих предположительный акт вмешательства государства в осуществление прав заявительницы. То обстоятельство, что в последующем средства правовой защиты, направленные на заглаживание вреда, причиненного этим вмешательством, не возымели действия, не может распространить временнvю юрисдикцию Европейского Суда на жалобу заявительницы.

По делам, в которых вмешательство государства в осуществление прав человека предшествовало дате ратификации, тогда как отказ загладить причиненный этим вмешательством вред относится к моменту времени после ратификации, исходить из последнего момента времени при определении наличия временн\й юрисдикции Европейского Суда означало бы вступить в противоречие с общим правилом о недопустимости придания договорам обратной силы. Кроме того, любая попытка загладить - на основе положений Конвенции - вред, причиненный вмешательством государства в осуществление прав человека, которое прекратилось до того, как Конвенция вступила в силу для государства, неизбежно привело бы к применению норм Конвенции с приданием им обратной силы. Заключая эту часть, следует отметить: хотя все действия и бездействие государства, имевшие место с момента ратификации и далее, должны соответствовать требованиям Конвенции, она не возлагает на государства - участников Конвенции никаких конкретных обязательств загладить вред или возместить ущерб, причиненные до даты ратификации. Для того, чтобы определить наличие временн\й юрисдикции Европейского Суда, чрезвычайно важным поэтому является установление по каждому конкретному делу точного времени предположительного вмешательства государства в осуществление прав человека. При этом Европейский Суд должен принять во внимание как обжалуемые заявительницей факты, так и параметры права, предусмотренного Конвенцией, которое предположительно было нарушено.

Заявительница по настоящему делу жаловалась на то, что, прекратив ее специально защищенные законом права по найму квартиры, государство нарушило ее права на уважение к ее жилищу и на беспрепятственное пользование своим имуществом. Большая Палата согласна с тем, что прекращение специально защищенных законом прав заявительницы по найму квартиры является фактом, образующим предположительное вмешательство государства в осуществление ею своих прав. В соответствии с законодательством Хорватии на прекращение права по найму квартиры требуется решение суда, которым удовлетворяются соответствующие требования арендодателя жилья. Право на аренду жилья по настоящему делу было прекращено с той даты, когда судебное решение приобрело характер res judicata* (* Принцип res judicata предполагает - описывая это в упрощенном виде - недопустимость повторного рассмотрения однажды решенного дела или дела по тождественному вопросу со вступившим в законную силу решением (прим. перев.).), а именно 15 февраля 1996 г., когда Верховный суд своим решением отменил решение муниципального суда. Именно с того момента заявительница утратила свои права по найму квартиры. Последовавшее затем постановление Конституционного суда имело своим результатом только лишь подтверждение правомерности вмешательства государства в осуществление заявительницей своих прав, предположительно, вытекавшего из судебного решения, - окончательного акта, который сам по себе мог быть способен нарушить право заявительницы. Это постановление в том виде, в каком оно было вынесено, не образовывало вмешательство.

Европейский Суд напоминает, кроме того, что лишение того или иного лица его жилища или собственности является, в принципе, мгновенным актом и не образует длящейся ситуации "лишения" этих прав. Поэтому прекращение прав заявительницы по найму квартиры не образовывало длящейся ситуации. Нельзя также утверждать, что отказ Конституционного суда предусмотреть меры по заглаживанию вреда, то есть отменить решение Верховного суда, приравнивалось к новому самостоятельному акту вмешательства государства в осуществление заявительницей своих прав, поскольку таковая обязанность не может считаться вытекающей из положений Конвенции. Конституционный суд был испрошен проверить конституционность решения Верховного суда, вынесенного 15 февраля 1996 г. Правовые нормы страны, действовавшие на момент вынесения Верховным судом своего решения, не включали Конвенцию, и Верховный суд поэтому не мог ее применить по делу.

В заключение следует отметить: поскольку фактом, образующим вмешательство государства в осуществление прав заявительницы и породившим ее обращение в Европейский Суд, было решение Верховного суда от 15 февраля 1996 г., а не постановление Конституционного суда от 8 ноября 1999 г., то рассмотрение дела по существу не может быть предпринято без распространения юрисдикции Европейского Суда на факт, который в силу своей даты не подлежал этой юрисдикции. Поступить таким образом означало бы вступить в противоречие с общими правилами международного права.

Постановление

Предварительные возражения государства-ответчика приняты (вынесено одиннадцатью голосами "за" и шестью голосами "против").

В порядке применения статьи 46 Конвенции

Вопрос об исполнении постановления Европейского Суда

По делу поднят вопрос о повторном рассмотрении дела или возобновлении производства по делу с целью загладить вред, причиненный нарушением положений Конвенции лицу, которое было осуждено в уголовном порядке заочно.

Сейдович против Италии
[Sejdovic - Italy] (N 56581/00)

Постановление от 1 марта 2006 г. [вынесено Большой Палатой]

Вопрос об исполнении постановления Европейского Суда

По делу поднят вопрос о том, что заявители по-прежнему содержатся под стражей в Приднестровье, несмотря на то, что в 2004 году Европейский Суд постановил, что их содержание под стражей нарушает статью 5 Конвенции и что продолжение их содержания под стражей будет означать нарушение государствами-ответчиками своего обязательства, предусмотренного пунктом 1 статьи 46 Конвенции, исполнять постановления Европейского Суда. Жалоба коммуницирована властям государства-ответчика.

Иванцок, Попа и другие против Молдавии и России
[Ivantoc, Popa and оthers - Moldova and Russia] (N 23687/05)

[Решение о коммуницировании жалобы вынесено IV Секцией]

Обстоятельства дела

Жалоба по данному делу касается в основном вопроса об условиях содержания под стражей заявителей Иванцока и Попы на территории Приднестровья и вопроса о предположительном неисполнении постановления Большой Палаты Европейского Суда, вынесенного 8 июля 2004 г. по делу "Илашку, Иванцок, Лешко и Петров-Попа против Молдавии и России" [Ilascu, Ivantoc, Lesco and Petrov-Popa v. Moldova and Russia] (жалоба N 48787/99, Сборник постановлений и решений Европейского Суда по правам человека ECHR 2004-VII; см. Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека N 66* (* "Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" [Information Note on the Case-law of the European Court of Human Rights] N 66 соответствует "Бюллетеню Европейского Суда по правам человека" N 1 за 2005 год.)). Заявители по настоящему делу Иванцок и Попа (ранее известный как Петров-Попа) были в числе заявителей по делу "Илашку, Иванцок, Лешко и Петров-Попа против Молдавии и России", по которому Европейский Суд установил, что продолжающееся содержание заявителей под стражей вступало в противоречие с требованиями подпункта "а" пункта 1 статьи 5 Конвенции. Европейский Суд, кроме того, считает, что давление, травля, жестокое обращение и ограничения, которым подвергался г-н Иванцок, находясь в заключении, являются пыткой, и что суровые условия содержания под стражей, которые испытывал на себе г-н Попа, могут быть квалифицированы как бесчеловечное и унижающее достоинство человека обращение в значении положений статьи 3 Конвенции. Европейский Суд постановил, что Россия и Молдавия несут ответственность за предположительные нарушения: Россия - за то, что ее власти не предприняли никаких попыток положить конец ситуации заявителей, порожденной ее представителями, и за то, что власти России не предприняли действий по предупреждению нарушений, допущенных после 5 мая 1998 г.* (* Дата вступления в силу Конвенции в отношении Российской Федерации (прим. перев.).), а Молдавия - за то, что ее власти не исполнили лежащие на них позитивные обязательства в отношении обжалованных по делу действий. Европейский Суд постановил, что двум государствам-ответчикам надлежало принять все необходимые меры для того, чтобы положить конец произвольному содержанию заявителей под стражей и обеспечить их немедленное освобождение. Европейский Суд, кроме того, указал среди прочего, что "любое продолжение незаконного и произвольного содержания под стражей <...> заявителей приведет со всей очевидностью к серьезному продолжению нарушения требований статьи 5 Конвенции, установленного Европейским Судом, и нарушению государствами-ответчиками своих обязательств, взятых ими на себя в соответствии с пунктом 1 статьи 46 Конвенции, по исполнению постановления Европейского Суда".

В своей Промежуточной резолюции Res DH (2005) 84 (принятой 13 июля 2005 г.) Комитет министров Совета Европы выразил свое сожаление среди прочего по поводу того, что российские власти в нескольких случаях поставили под вопрос обоснованность постановления Европейского Суда по данному делу и настаивали на том, что, выплатив присужденную заявителям справедливую компенсацию, российские власти исполнили постановление полностью. Комитет министров напомнил, что обязательство государств - участников Конвенции исполнять постановления Европейского Суда является безусловным и что спустя более одного года после того, как было вынесено постановление Суда по делу, заявители Иванцок и Петров-Попа продолжали оставаться в заключении, а состояние их здоровья значительно ухудшилось. Комитет министров подчеркнул, что было очевидным, что такое чрезмерное продление их незаконного и произвольного содержания под стражей полностью не удовлетворяло требованиям, содержавшимся в постановлении Европейского Суда. Комитет министров поддержал власти Молдавии в том, чтобы они продолжали бы свои усилия, предпринимавшиеся с целью положить конец произвольному содержанию заявителей под стражей и обеспечить их немедленное освобождение, и настаивал на том, чтобы российские власти предприняли бы все необходимые шаги с целью положить конец произвольному содержанию заявителей под стражей и обеспечить их немедленное освобождение.

В своей Промежуточной резолюции Res DH (2006) 11 (принятой 1 марта 2006 г.) Комитет министров вновь подчеркнул, что обязательство государств - участников Конвенции исполнять постановления Европейского Суда является безусловным. Комитет министров выразил свое сожаление среди прочего по поводу того обстоятельства, что более полутора лет после того, как было вынесено постановление Суда по делу, двое заявителей по-прежнему находились в заключении, и подчеркнул, что чрезмерное продление их незаконного и произвольного содержания под стражей полностью не удовлетворяло требованиям, содержавшимся в постановлении Европейского Суда, и обязательству государства, взятому им на себя в соответствии с пунктом 1 статьи 46 Конвенции. Комитет министров отметил, однако, что власти Молдавии периодически информировали комитет о шагах, предпринимаемых ими с целью обеспечить немедленное освобождение заявителей из-под стражи, и что российские власти недавно заявили о своей готовности найти решение проблемы по делу. Комитет министров поддержал власти Молдавии в том, чтобы они продолжали бы свои усилия, предпринимавшиеся с целью положить конец произвольному содержанию заявителей под стражей и обеспечить их немедленное освобождение, и в настойчивых выражениях призвал российские власти активно искать все эффективные пути к тому, чтобы положить конец произвольному содержанию заявителей под стражей и обеспечить их немедленное освобождение. Наконец, Комитет министров настаивал на том, чтобы результаты, требуемые постановлением Европейского Суда, были бы достигнуты без каких-либо дальнейших проволочек.

В деле, которое ныне рассматривается Европейским Судом, заявители Иванцок и Попа жалуются на то, в нарушение требований статьи 5 Конвенции они по-прежнему находятся в заключении. Заявители далее жалуются на то, что, учитывая условия их содержания под стражей и плохое состояние здоровья заявителей Иванцок и Попа, их продолжающееся содержание под стражей приравнивается к обращению с человеком, противоречащему требованиям статей 3 и 8 Конвенции. Кроме того, они жалуются - в контексте положений статей 13 и 46 Конвенции - на то, что у них нет эффективного средства правовой защиты в государственном органе в отношении этих нарушений, и что государства-ответчики не предприняли всех необходимых мер с целью положить конец этим нарушениям. Заявители считают, что как власти Молдавии, так и власти России несут ответственность за указанные нарушения, поскольку они не предприняли надлежащие меры с целью положить им конец, и территория Приднестровья находится под де-факто контролем России.

Решение

Европейский Суд принял решение коммуницировать жалобу в целом властям обоих государств-ответчиков.

По жалобам о нарушениях статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции

Вопрос о соблюдении права человека на беспрепятственное пользование своим имуществом

По делу обжалуется отказ налоговых органов уплатить компании-заявителю проценты за просрочку возврата ей денежных средств, ошибочно выплаченных этой компанией в виде налогов. По делу допущено нарушение требований статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции.

Акционерное общество "Эко-Эльда Авее" против Греции
[Eko-Elda Avee - Greece] (N 10162/02)

Постановление от 9 марта 2006 г. [вынесено I Секцией]

Обстоятельства дела

В 1987 заявитель, акционерное общество, перевел платеж денежных средств на счет налоговых органов в уплату подоходного налога, который подлежал уплате в 1987 финансовом году. В ответ налоговые органы предоставили заявителю налоговый вычет, равный 10 процентам выплаченной в виде налога суммы за полную уплату налога в качестве паушальной суммы. Компания-заявитель впоследствии объявила о существенном падении уровня своих доходов за 1987 налоговый год, что означало: налоговые органы обязаны были возвратить компании излишек суммы, выплаченной ею в виде подоходного налога. В декабре 1991 года - поскольку налоговые органы не вернули эту сумму - компания-заявитель обратилась в административные суды с иском против государства о взыскании суммы. 12 ноября 1993 г., до начала слушания дела по иску в суде, налоговые органы возвратили излишек суммы, уплаченной компанией-заявителем. Однако административные суды, заняв ту позицию, что действующее законодательство не требует от государства выплачивать проценты за просрочку платежей в случаях, когда налог был уплачен ошибочно, отклонили требования компании-заявителя о выплате ей установленных процентов в качестве компенсации за просрочку платежей.

Вопросы права

По поводу соблюдения требований статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции. В соответствии с законодательством Греции государство было обязано возвратить любую сумму в уплату налога, признанную вступившим в силу судебным решением как выплаченную ошибочно. В настоящем деле налоговые органы выплатили излишек ошибочно полученной ими суммы пять лет спустя после поступления обращения о возврате суммы, признавая тем самым, что они задолжали эту сумму компании-заявителю. У последней поэтому, несомненно, имелось право вещного характера, приравниваемое к понятию "имущество" для целей применения положений статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции. Соответственно, остается определить, не противоречил ли отказ государства выплатить компании-заявителю проценты в качестве компенсации за просрочку платежей статье 1 Протокола N 1 к Конвенции. В этой связи прецедентная практика Европейского Суда постоянно увязывает выплату проценты за просрочку платежей с задержками с выплатой налоговыми органами налоговых вычетов. Особенно, что касается уплаты налогов, финансовые обязательства, возникающие в связи с налогообложением, могут нарушить права, гарантируемые в статье 1 Протокола N 1 к Конвенции, если условия возврата переплаченных излишков возлагают чрезмерное бремя на лицо, которое это касается, или основательно угрожают его устойчивому финансовому положению. В настоящем деле ошибочно уплаченный налог был возвращен спустя пять лет и пять месяцев после того, как иск с требованием о возврате суммы был предъявлен компанией-заявителем в суд. Соответственно, отказ налоговых органов выплатить проценты в качестве компенсации за просрочку платежей в течение такого длительного времени нарушил справедливый баланс, который надлежит поддерживать между всеобщим интересом и интересами компании-заявителя.

Европейский Суд пришел к выводу, что в данном вопросе по делу допущено нарушение статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции.

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд принял решение присудить компании-заявителю конкретизированные в постановлении суммы в возмещение причиненного ей материального ущерба и судебных издержек и иных расходов, понесенных ею в связи с судебным разбирательством. Суд считает, что сам факт признания нарушения требований Конвенции является достаточной для компании-заявителя справедливой компенсацией причиненного ей морального вреда.

Вопрос о наличии имущества, право на беспрепятственное пользование которым не может быть нарушено

По делу обжалуется наложение штрафа на компанию-заявителя за строительство здания в нарушение условий градостроительного задания. Жалоба признана неприемлемой.

Общество с ограниченной ответственностью "Валико" против Италии
[Valico - Italy] (N 70074/01)

Решение от 21 марта 2006 г. [вынесено IV Секцией]

Обстоятельства дела

В июне 1993 года компания-заявитель приобрела у муниципалитета участок земли под строительство зданий гостиничного комплекса, детализированный план которого был утвержден муниципальным советом в 1986 году. В тот же день компания-заявитель и муниципалитет подписали соглашение, в котором указывалось, что в соответствии с распоряжением министерства по вопросу об охране природных ландшафтов и окружающей среды строительство гостиничного комплекса разрешается постановлением регионального совета. Вскоре после этого муниципалитет выдал заявителю градостроительное задание, в котором содержались детализированные планы строительных работ, составленные в 1986 году и дополненные в 1991 и 1993 годах. Строительные работы начались в июле 1993 года.

Компания-заявитель указывает в своем обращении в Европейский Суд, что ее обязали переместить строительную площадку на несколько метров к северу от первоначального расположения с тем, чтобы оно соответствовало бы изменениям, внесенным в детализированные планы строительных работ в 1993 году. В 1996 году специальный муниципальный комитет распорядился о приостановлении строительных работ на том основании, что перемещение строительной площадки нарушало градостроительное задание, выданное компании в 1993 году. Муниципалитет также распорядился, чтобы компания-заявитель - на основании пункта 5 статьи 16 областного закона N 20 от 3 апреля 1989 г., - выплатила штраф, по сумме равный 100 процентам стоимости работ. Компания-заявитель возбудила в связи с этим исковое производство в областном административном трибунале. В июле 1997 административный трибунал установил, что внесенные в 1993 году изменения в планы строительных работ были вполне законными, и отклонил жалобу компании-заявителя по вопросу о размере наложенного на нее штрафа. Решение областного административного трибунала было оставлено без изменений Государственным советом Италии [Consiglio di Stato]* (* В Италии систему органов административной юстиции возглавляет орган, именуемый "Государственный совет", который в судебном порядке рассматривает жалобы на действия и акты органов государственного управления и одновременно выступает консультативным учреждением при правительстве страны (прим. перев.).), который счел, что перенос строительной площадки основательно изменил первоначальный проект строительства и что поэтому областные власти должны произвести новую оценку соответствия строительства положениям об охране природных ландшафтов. Государственный совет указал, что хотя отсутствие в строительных работах негативного воздействия на ландшафт препятствует сносу возведенного здания, штраф за непредставление измененного проекта строительства соответствующим областным властям, тем не менее, при этом может быть назначен.

Решение

Жалоба признана неприемлемой, что касается статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции. В принципе назначение компании-заявителю штрафа являлось актом вмешательства государства в осуществление ею своего права, гарантированного первой частью статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции, поскольку вмешательство лишило соответствующего субъекта его имущества в форме суммы денежных средств, которую ему надлежало выплатить. Поэтому первая часть статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции в настоящем деле применима. Обжалуемое вмешательство было осуществлено в соответствии с законом и преследовало правомерную цель охраны природных ландшафтов и обеспечения рационального и обоснованного с точки зрения охраны окружающей среды градостроительного планирования.

Остается определить, был ли по делу соблюден справедливый баланс между требованиями соблюдения всеобщих интересов и требованием защиты основных прав компании-заявителя. В этом контексте перемещение строительной площадки было осуществлено в нарушение условий градостроительного задания, а решение, наказывать ли за это нарушение посредством финансовой санкции - такой, как штраф - целиком укладывалось в рамки усмотрения государства - участника Конвенции. Хотя санкция, наложенная на компанию-заявителя, могла бы на первый взгляд показаться чрезмерной, перемещение строительства на новый участок существенно изменило первоначальный проект строительства. Кроме того, проект строительства был масштабен, и суровость правовой санкции должна была быть пропорциональной интересам, поставленным на карту. Наконец, не было издано никакого распоряжения о сносе возведенного здания. Следовательно, итальянские власти соблюли справедливый баланс между всеобщими интересами и уважением к правам собственности компании-заявителя. Жалоба в данном ее пункте признана явно необоснованной.

Решение

Жалоба признана неприемлемой, что касается статьи 7 Конвенции. Европейскому Суду надлежит определить, приравнивается ли финансовая санкция, наложенная на компанию-заявителя, к "наказанию" в самостоятельном значении этого понятия в контексте пункта 1 статьи 7 Конвенции. Санкция, предусмотренная пунктом 5 статьи 16 областного закона N 20 от 3 апреля 1989 г., не имеет своей целью взыскать финансовую компенсацию за причиненный ущерб, но направлена главным образом на то, чтобы наказать правонарушителей с целью предупреждения дальнейших нарушений правил строительства, предписываемых областным советом. Санкция поэтому выполняет как превентивную, так и карательную функцию притом, что последняя является характерной особенностью уголовно-правовых санкций. Кроме того, имеет значение суровость назначенной санкции; в настоящем деле штраф, наложенный на компанию-заявителя, был очень крупным. Конечно, этот штраф нельзя было трансформировать в срок лишения свободы в случае его неуплаты, и он был наложен на компанию-заявителя по объективным основаниям без необходимости устанавливать какой-либо преступный умысел с ее стороны или небрежность, но эти факторы не были решающими, что касается "уголовно-правовой" природы правонарушения. Коротко говоря, те аспекты дела, которые имеют уголовно-правовой подтекст, доминируют и взятые вместе означают, что штраф, о котором идет речь по делу, может быть охарактеризован как "наказание" в значении статьи 7 Конвенции, которая поэтому к настоящему делу применима.

Что касается существа жалобы, то вне всякого сомнения: штраф был предусмотрен доступным "законом". Что же касается вопроса о его предсказуемости, то компания-заявитель указала в своем представлении Европейскому Суду, что не было четко установлено по делу, могло ли наказание, о котором идет речь по делу, быть назначено, даже если на природные ландшафты не было оказано никакого негативного воздействия. Однако Европейский Суд придерживается той точки зрения, что толкование соответствующей нормы закона национальными судами было вполне предсказуемо. Хотя Государственный совет не указывал до 2000 года, что штраф может подлежать уплате даже если и не было доказанного в судебном порядке негативного воздействия на природные ландшафты, заявитель, как строительная компания, должен был бы знать, что, не представив новые планы строительства для их предварительного утверждения, он мог быть подвергнут предусмотренному законом наказанию. Кроме того, в норме, о которой идет речь, четко указано, что размер суммы подлежащего уплате штрафа равен 100 процентам стоимости выполненных строительных работ. Соответственно, представляется, что по делу нет признаков нарушения требований статьи 7 Конвенции. Жалоба в данном ее пункте признана явно необоснованной.

Решение

Жалоба признана неприемлемой, что касается статьи 6 Конвенции. Коль скоро штраф в данном случае приравнивается к "наказанию" в том значении, которое придается этому понятию статьей 7 Конвенции, правовая норма, нарушенная компанией-заявителем, имеет дело с уголовным правонарушением в значении положений статьи 6 Конвенции. Наказание такого рода может - как это произошло в настоящем деле - быть назначено административным ведомством, что не отвечает требованиям статьи 6 Конвенции, если только решение этого ведомства не может быть впоследствии проверено органом с полной юрисдикцией. В настоящем деле у компании-заявителя имелась возможность обжаловать административную санкцию в областном административном трибунале, а потом и в Государственном совете. Отнюдь не замыкаясь на простой проверке законности назначения наказания, эти судебные органы проверили все утверждения компании-заявителя, касающиеся как фактов, так и права, и установили, надлежащим ли образом - в конкретных обстоятельствах дела - органы власти применили свои полномочия. Соответственно, представляется, что по делу нет признаков нарушения требований статьи 6 Конвенции. Жалоба в данном ее пункте признана явно необоснованной.

Вопрос о соблюдении права человека на беспрепятственное пользование своим имуществом

По делу обжалуется расквартирование на участке земли подразделений Греции, входящих в состав международных миротворческих сил, без выплаты компенсации владельцу этого участка. Жалоба коммуницирована властям государства-ответчика.

Касумай против Греции
[Kasumaj - Greece] (N 6974/05)

[Решение о коммуницировании жалобы вынесено I Секцией]

(См. выше изложение обстоятельств данного дела, жалоба по которому была рассмотрена в контексте статьи 1 Конвенции.)

По жалобам о нарушениях статьи 3 Протокола N 1 к Конвенции

Вопрос о соблюдении права человека участвовать в голосовании на выборах

По делу обжалуется лишение лица, объявленного банкротом, избирательных прав, что автоматически было предусмотрено в судебном постановлении о признании его банкротом. По делу допущено нарушение требований статьи 3 Протокола N 1 к Конвенции.

Альбанезе против Италии
[Albanese - Italy] (N 77924/01)

Постановление от 23 марта 2006 г. [вынесено III Секцией]

Обстоятельства дела

Судебным постановлением, депонированным в канцелярии суда 26 июня 1998 г., заявитель и три компании, в которых он был компаньоном, были объявлены банкротами; как следствие, заявитель был внесен в реестр банкротов. Последовавшее затем комплексное производство по делу о банкротстве длилось до 25 октября 2004 г., когда судья прекратил производство с тем, чтобы произвести окончательную ликвидацию активов банкротов и распределение их между его кредиторами.

Согласно нормам итальянского законодательства по данному предмету, как они были предусмотрены в период времени, фигурирующий по делу, объявление частного лица банкротом влекло за собой определенные последствия для соответствующего лица, в частности, вся его корреспонденция должна передаваться управляющему конкурсной массой, на банкрота возлагается запрет на выезд с места жительства без разрешения судьи по делам о банкротстве, и приостанавливаются его избирательные права на весь период производства по делу о банкротстве с максимальным сроком пять лет с даты вынесения судебного постановления о признании его банкротом. Заявитель мог быть освобожден от ограничений при определенных условиях, в частности, представив доказательства своего продуктивного и последовательно безупречного поведения на протяжении, по меньшей мере, пяти лет после прекращения производства по делу о банкротстве.

Вопросы права

По поводу соблюдения требований статьи 8 Конвенции (что касается вопроса о соблюдении права заявителя на уважение его корреспонденции), статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции (что касается вопроса о соблюдении права заявителя на беспрепятственное пользование своим имуществом) и статьи 2 Протокола N 4 к Конвенции (что касается вопроса о соблюдении права заявителя на свободу передвижения). Возможные нарушения указанных норм Конвенции связаны с большой продолжительностью производства по делу, непрямым следствием которого они являлись. В соответствии с утвердившейся прецедентной практикой Европейского Суда действия, основанные на положениях Закона Пинто* (* В 2001 г. в Италии был принят так называемый Закон Пинто (Закон N 89 от 24 марта 2001 г.), названный по имени предложившего его сенатора. Этот закон предусматривает ряд мер и установление процессуальных сроков производства по делу, позволяющих ускорить прохождение дела по судебным инстанциям (прим. перев.).), являются средством правовой защиты, к которому заявители должны прибегать в соответствии с пунктом 1 статьи 35 Конвенции. Заявитель поэтому располагал бы эффективным средством правовой защиты, если бы он обратился в соответствующий суд апелляционной инстанции на основании Закона Пинто с тем, чтобы обжаловать лишение его некоторых прав, вытекающее из факта признания его банкротом; основанием для жалобы была бы, в частности, большая продолжительность производства по делу о банкротстве. Жалоба в данном ее пункте признана неприемлемой для рассмотрения по существу ввиду неисчерпания заявителем внутригосударственных средств правовой защиты.

По поводу соблюдения требований статьи 3 Протокола N 1 к Конвенции. Жалоба заявителя по данному вопросу не является явно необоснованной и неприемлемой для рассмотрения по существу по любым иным основаниям. Поэтому ее надлежит в данном пункте признать приемлемой.

Что касается существа жалобы по данному вопросу, то следует заметить: приостановление избирательных прав лица, объявленного банкротом, на весь период производства по делу о банкротстве, является актом явного вмешательства государства в осуществление этим лицом своих прав, предусмотренных положениями статьи 3 Протокола N 1 к Конвенции. Таковое вмешательство было предписано законом. Что же касается вопроса о цели этого вмешательства, то Европейский Суд отмечает: на производство по делам о банкротстве распространяются нормы, скорее, гражданского права, а не уголовного права, и поэтому не имеется в виду, что лицо, объявленное банкротом, совершило какой-либо обман или мошенничество. Цель ограничений избирательных прав такого лица является поэтому сугубо карательной. По этой причине данная мера не служит никакой цели, кроме как унизить лиц, объявленных банкротами, наложив на них взыскание просто за то, что их объявили несостоятельными вне зависимости оттого, совершили они правонарушение или нет. Ограничение избирательных прав поэтому нельзя считать мерой, преследующей правомерную цель в значении положений статьи 3 Протокола N 1 к Конвенции.

Постановление

Европейский Суд пришел к выводу, что в данном вопросе по делу допущено нарушение требований статьи 3 Протокола N 1 к Конвенции (вынесено единогласно).

По поводу соблюдения требований статьи 8 Конвенции (что касается вопроса о соблюдении права заявителя на уважение его частной жизни). Жалоба заявителя по данному вопросу не является явно необоснованной и неприемлемой для рассмотрения по существу по любым иным основаниям. Поэтому ее надлежит в данном пункте признать приемлемой.

Что касается вопроса о применимости положений статьи 8 Конвенции по настоящему делу, то следует заметить: понятие "частная жизнь" включает в себя право личности устанавливать и развивать отношения с другими людьми, включая отношения в сферах профессиональной и коммерческой деятельности. В настоящем деле включение заявителя в реестр банкротов повлекло за собой ряд персональных ограничений, предписанных законом, на которые, несомненно, распространяется положение о "частной жизни" с учетом того, что эти ограничения отразились на его возможностях развивать свои отношения с внешним миром.

Что касается вопроса о совместимости предпринятых государством мер в отношении заявителя со статьей 8 Конвенции, то следует заметить: лишение заявителя его прав, вытекающее из факта признания его банкротом, совершенно четко образует вмешательство государства в осуществление им права на уважение его частной жизни; данное вмешательство было предусмотрено законом и преследовало правомерную цель защиты прав других лиц. Что же касается вопроса, было ли такое вмешательство необходимым, то Европейский Суд замечает: лишение заявителя его прав не было осуществлено на основании какого-либо судебного решения, но стало автоматическим следствием внесения заявителя в реестр банкротов, и оно не отменяется, пока он не исключается из этого реестра. Исключение из реестра производится по снятии ограничений - о чем лицо должно ходатайствовать - это лицо представит доказательства "продуктивного и последовательно безупречного поведения" на протяжении, по меньшей мере, пяти лет после прекращения производства по делу о банкротстве. Снятие ограничений прав лица, признанного банкротом, поэтому зависит, по сути, от морального суждения касательно достоинств и недостатков в его поведении. Ввиду того факта, что внесение заявителя в реестр банкротов было автоматическим и что реализация вытекающих из этого акта ограничений не проверялась и не изучалась судами, и с учетом продолжительности срока, требуемого до того момента, как ограничения могут быть сняты, вмешательство государства в осуществление заявителем права на уважение его частной жизни не было "необходимым в демократическом обществе" в значении положений пункта 2 статьи 8 Конвенции.

Постановление

Европейский Суд пришел к выводу, что в данном вопросе по делу допущено нарушение требований статьи 8 Конвенции (вынесено единогласно).

По поводу соблюдения требований статьи 13 Конвенции. Данная норма Конвенции требует, чтобы лицу было бы доступно то или иное эффективное внутригосударственное средство правовой защиты, с помощью которого лицо могло бы добиться, чтобы соответствующий орган власти государства заслушал бы его могущую быть доказанной жалобу, заявляемую на основании Конвенции, и соответствующим образом загладить причиненный вред. В настоящем деле та часть жалобы, которая имеет отношение к персональным ограничениям, возложенным на заявителя, не является явно необоснованной и неприемлемой для рассмотрения по существу по любым иным основаниям. Поэтому ее надлежит в данном пункте признать приемлемой.

Заявитель поэтому имеет право на использование эффективного внутригосударственного средства правовой защиты в значении положений статьи 13 Конвенции. По мнению Европейского Суда, ни одно из средств правовой защиты, предусмотренных законодательством о банкротстве, не было таковым, чтобы с его помощью можно было бы обжаловать существование ограничений, налагаемых в связи с признанием лица банкротом, или продление срока их действия.

Постановление

Европейский Суд отклонил требования заявителя о выплате компенсации за материальный ущерб и счел, что установление факта нарушения требований Конвенции само по себе является достаточной справедливой компенсацией любого причиненного заявителю морального вреда. Суд также вынес решение в пользу заявителя на основе принципа справедливости о возмещении судебных издержек и иных расходов, понесенных в связи с судебным разбирательством.

Вопрос о соблюдении права человека баллотироваться на выборах

По делу обжалуется лишение лица, являющегося бывшим руководящим деятелем коммунистической партии советского периода, права баллотироваться в качестве кандидата на парламентских выборах. По делу требования статьи 3 Протокола N 1 к Конвенции нарушены не были.

Жданок против Латвии
[Zdanoka - Latvia] (N 58278/00)

Постановление от 16 марта 2006 г. [вынесено Большой Палатой]

Обстоятельства дела

Заявительница, родившаяся в 1950 году, в настоящее время являющаяся депутатом Европейского парламента, в 1971 году вступила в Коммунистическую партию Латвии (далее - КПЛ) - региональную организацию ныне не существующей Коммунистической партии Советского Союза. Заявительница сохраняла свое членство в КПЛ даже после появления в апреле 1990 года отколовшейся от КПЛ фракции, объявившей о своей поддержке идеи независимости Латвии и создания многопартийной политической системы. В мае 1990 года парламент Латвии, депутатом которого в тот период была заявительница, проголосовал за восстановление независимости Латвии от СССР; парламентская фракция, в которую входила заявительница, в этом голосовании не участвовала.

13 января 1991 г. в Латвии имела место попытка государственного переворота; КПЛ была сопричастна к нему. 3 марта 1991 г. результаты проведенного в Латвии общенационального опроса, характер и важность которого являются предметом спора между сторонами по делу, подтвердили поддержку населением Латвии идеи национальной независимости. Латвия провозгласила свою полную независимость 21 августа 1991 г.; два дня спустя КПЛ была объявлена незаконной организацией, а в следующем месяце была официально распущена. Заявительница, однако, продолжала оставаться депутатом парламента до выборов, состоявшихся в июне 1993 года.

В марте 1997 года заявительница была избрана в Рижскую городскую Думу от организации "Движение за социальную справедливость и равные права в Латвии". В июле 1998 года она выставила свою кандидатуру на выборах в парламент, но отказалась баллотироваться после того, как Центральная избирательная комиссия приняла решение о том, что кандидатура заявительницы не соответствовала требованиям закона.

В январе 1999 года Генеральная прокуратура Латвии обратилась в Рижский окружной суд с заявлением об установлении факта членства заявительницы в КПЛ после попытки государственного переворота в Латвии 13 января 1991 г. По результатам рассмотрения дела на состязательной основе Рижский окружной суд удовлетворил заявление Генеральной прокуратуры своим решением от 15 февраля 1999 года. Решением от 15 декабря 1999 года коллегия по гражданским делам Верховного суда отклонила жалобу заявительницы на это решение Рижского окружного суда. После этой даты заявительница была лишена права занимать выборный пост и потеряла свое место депутата Рижской городской Думы. Заявительница обратилась в Сенат Верховного суда с ходатайством об отмене решения коллегии по гражданским делам, но ходатайство было отклонено.

Заявительница сделала попытку баллотироваться на парламентских выборах 2002 года в качестве независимого кандидата, но ей было отказано в регистрации в качестве кандидата.

1 мая 2004 г. Латвия стала членом Европейского Союза. Заявительнице было разрешено баллотироваться на выборах в Европейский парламент, состоявшихся 12 июня 2004 года, и она была избрана депутатом Европейского парламента.

Вопросы права

По поводу утраты заявительницей статуса жертвы нарушения Конвенции.

В том, что касается ссылок государства-ответчика на то обстоятельство, что заявительница имела право баллотироваться на выборах депутатов Европейского парламента, Европейский Суд признает, что статья 3 Протокола N 1 к Конвенции в этом отношении применима по настоящему делу. Однако то обстоятельство, что заявительница имеет право баллотироваться на выборах депутатов Европейского парламента, не может быть достаточным для освобождения государства от его обязательства уважать права человека, гарантируемого в статье 3 Протокола N 1 к Конвенции, что касается выборов в национальный парламент. Предварительные возражения государства-ответчика поэтому отклонены.

По существу жалобы, что касается вопроса о соблюдения требований статьи 3 Протокола N 1 к Конвенции. Применимые по данному вопросу принципы следующие:

(a) статья 3 Протокола N 1 к Конвенции схожа с другими положениями Конвенции, защищающими различные формы гражданских и политических прав, такими, как, например, статья 10 Конвенции, охраняющая право на свободное выражение мнения, или статья 11 Конвенции, гарантирующая право на свободу объединения, включая право лица на объединение с другими путем членства в партии. Несомненно, между всеми этими положениями существует связь, а именно необходимость гарантировать уважение к плюрализму мнений в демократическом обществе через осуществление гражданских и политических свобод. К тому же Конвенцию и протоколы к ней следует рассматривать как единое целое. Однако когда предметом рассмотрения в Суде становится акт вмешательства в осуществление прав, предусмотренных статьей 3 Протокола N 1 к Конвенции, Суд не должен автоматически придерживаться тех же критериев, что применяются в отношении вмешательства, допускаемого в соответствии со вторыми пунктами статей 8-11 Конвенции, и он не должен в обязательном порядке обосновывать свои выводы принципами, вытекающими из применения статей 8-11 Конвенции. В силу значимости статьи 3 Протокола N 1 к Конвенции для установленного в государстве правопорядка, это положение Конвенции сформулировано в выражениях, сильно отличающихся от формулировок статей 8-11 Конвенции. Статья 3 Протокола N 1 к Конвенции сформулирована в коллективистских и общих выражениях, хотя она была истолкована Судом как подразумевающая также конкретные личные права. Критерии, подлежащие применению при установлении соответствия действий государства требованиям статьи 3 Протокола N 1 к Конвенции, должны быть поэтому менее строгими, нежели применяемые в контексте статей 8-11 Конвенции.

(b) Понятие "подразумеваемых ограничений" в контексте статьи 3 Протокола N 1 к Конвенции является наиболее важным для определения значимости целей, преследуемых ограничениями прав, гарантированных данным положением Конвенции. Учитывая, что статья 3 Конвенции не ограничена конкретным перечнем "правомерных целей", подобных перечисленным в статьях 8-11 Конвенции, государства - участники Конвенции, таким образом, вольны полагаться на какую-либо цель, не содержащуюся в данном перечне, чтобы оправдать то или иное ограничение прав, при условии, что соответствие данной цели принципу верховенства права и общим целям Конвенции доказано в конкретных обстоятельствах того или иного дела.

(c) Понятие "подразумеваемых ограничений" по статье 3 Протокола N 1 к Конвенции также означает, что Европейский Суд не применяет традиционные критерии проверок "необходимости" или "настоятельной общественной потребности", используемые в контексте статей 8-11. Определяя соответствие действий государства статье 3 Протокола N 1 к Конвенции, Суд остановился преимущественно на двух критериях: не имел ли место произвол или отсутствие пропорциональности предпринимаемых мер, и не противоречило ли ограничение праву людей на свободное выражение мнения. В этой связи всегда подчеркивалась широкая свобода усмотрения, которой наделены государства - участники Конвенции. Кроме того, Суд особо выделил необходимость оценивать любое избирательное законодательство в свете политической эволюции соответствующей страны, поскольку результат, представляющийся неприемлемым в контексте одной системы, может быть оправдан в контексте другой.

(d) Необходимость индивидуализации той или иной законодательной меры, расцениваемой лицом как нарушение Конвенции, и степень такой индивидуализации, где этого требует Конвенция, зависят от обстоятельств каждого конкретного дела, а именно от характера, вида, продолжительности и последствий оспариваемого ограничения, установленного законом. Для того чтобы ограничительная мера считалась соответствующей требованиям статьи 3 Протокола N 1 к Конвенции, может оказаться достаточной меньшая степень индивидуализации, в противоположность ситуациям, касающимся предполагаемого нарушения требований статей 8-11 Конвенции.

(e) Что касается права лица баллотироваться на выборах, то есть так называемого пассивного аспекта прав, гарантированных статьей 3 Протокола N 1 к Конвенции, то Суд был даже более осторожен в своей оценке ограничений в данном контексте, нежели, когда ему надлежало рассмотреть ограничения права голоса, то есть так называемого активного элемента прав, предусмотренных статьей 3 Протокола N 1 к Конвенции. На право баллотироваться на выборах в парламент могут быть наложены более строгие требования, нежели на право голоса. Фактически в то время как критерий проверки правомерности ограничений в контексте активного аспекта статьи 3 Протокола N 1 к Конвенции всегда содержал более широкую оценку пропорциональности установленных законом норм, лишающих какое-либо лицо или определенную группу лиц права голоса, критерий, применяемый Судом в контексте "пассивного" аспекта статьи 3 Протокола N 1 к Конвенции, в значительной степени ограничен проверкой наличия или отсутствия произвола в государственных процедурах, ведущих к лишению лица права выдвигать свою кандидатуру на выборах

Применяя эти принципы, Европейский Суд в первую очередь отмечает, что критерий политической лояльности, который может применяться в отношении государственных служащих, имеет мало отношения (если вообще имеет какое-либо отношение) к обстоятельствам настоящего дела, которое касается совершенно другого предмета - права лиц баллотироваться в качестве кандидатов на выборах в парламент. Критерий "политической нейтральности" не может применяться в отношении депутатов парламента таким же образом, как он применяется в отношении других должностных лиц государства, при условии, что первые не могут быть "политически нейтральными" по определению. Суд далее считает, что оспариваемое ограничение преследует цели, соответствующие принципу верховенства права и общим целям Конвенции, а именно защите независимости государства, демократического строя и национальной безопасности.

Что касается вопроса о пропорциональности предпринятых государством мер, заявительница указывает в своих доводах, изложенных Европейскому Суду, что политическая программа КПЛ показывает: эта организация, начиная с 1990 года, встала на путь демократизации; однако о намерениях партии, прежде всего, судят по действиям ее руководителей и членов, нежели по официальным лозунгам. Заявительница никогда не дистанцировала себя от попытки государственного переворота 13 января 1991 г.

В отношении заявительницы не возбуждались уголовные дела. Если такое случилось бы, то при возможном производстве по этим делам на страже ее интересов были бы такие гарантии, как презумпция невиновности и разрешение всех сомнений в ее пользу. Лишение права баллотироваться на выборах, примененное против нее, представляет собой особую публично-правовую меру, регулирующую доступ к политическому процессу на высшем уровне. В контексте такой процедуры сомнения могут толковаться против лица, желающего выдвинуть свою кандидатуру, и бремя доказывания может быть перемещено на это лицо, а сугубо внешние проявления могут быть признаны существенным фактором. Власти Латвии были вправе - в пределах отведенной им свободы усмотрения - презюмировать, что какое-либо лицо в положении заявительницы придерживается взглядов, несовместимых с необходимостью обеспечить чистоту и целостность демократического процесса, и объявлять такое лицо лишенным права баллотироваться на выборах. Заявительница не опровергла обоснованность данных предположений ни в судах страны, ни в контексте настоящих слушаний.

Конвенция не исключает ситуации, при которой объем и условия применения ограничительной меры могут быть детально определены законодателем, оставляя судам общей юрисдикции лишь задачу проверки, принадлежит ли конкретное лицо к категории или группе, на которую распространяет действие рассматриваемая мера, установленная законом. Особенно это касается вопросов, относящихся к применению статьи 3 Протокола N 1 к Конвенции. Задача Европейского Суда, по сути, состоит в оценке, является ли мера, определенная парламентом страны, пропорциональной с точки зрения требований статьи 3 Протокола N 1 к Конвенции, а не в порицании меры лишь по причине того, что суды страны не были управомочены "полностью индивидуализировать" применение этой меры в свете особых обстоятельств и положения лица.

У лиц в положении заявительницы имелся эффективный доступ в суд для установления факта их принадлежности к категории граждан, определенной законодателем; процедуры, которым следовали власти по делу заявительницы, не могут быть расценены как произвол. Обжалуемый по делу закон был ясным и четким, что касается определения категории лиц, на которых распространялось его действие, и он также был в достаточной мере гибким, чтобы позволить судам страны проверить, относилось ли конкретное лицо к данной категории. Не представляется существенным тот факт, что она никогда не привлекалась к уголовной ответственности за совершение какого-либо преступления и не была лишена своего депутатского мандата после событий в январе 1991 года. Европейский Суд считает не относящимся к делу вопрос, можно ли рассматривать КПЛ законной или незаконной организацией в период после 13 января 1991 года, учитывая, что подрывная сущность ее деятельности была очевидна, по крайней мере, с этой даты и что заявительница просто сделала свой выбор в поддержку этой антидемократической позиции.

Наконец, тот факт, что оспариваемая мера, установленная законом, была предложена национальным парламентом только в 1995 году, не представляется значимым в настоящем деле; неудивительно, что какой-либо вновь созданной демократической законодательной власти требуется время для самоанализа в период политической неразберихи, чтобы дать ей возможность решить, какие меры необходимы для защиты ее достижений. Все это тем более относится к Латвии, на территории которой войска иностранного государства, России, находились вплоть до 1994 года.

Мнение латвийских властей, что бывшее положение заявительницы в КПЛ вкупе с ее политической позицией во время событий 1991 года до сих пор служат основанием для лишения ее права баллотироваться на выборах в национальный парламент, может считаться соответствующим требованиям статьи 3 Протокола N 1 к Конвенции. Оспариваемое ограничение, установленное законом, как оно было применено в отношении заявительницы, не было признано произвольной или непропорциональной мерой государства. Нынешнее или прежнее поведение заявительницы не является существенным критерием, учитывая, что рассматриваемое ограничение относится только к ее политической позиции во время решающего периода борьбы Латвии за "демократию через независимость" в 1991 году. Хотя такая мера едва ли может быть расценена приемлемой в контексте другой политической системы, например, в стране с демократическими институтами, установленными многие десятилетия или века назад, тем не менее, в Латвии такая мера является приемлемой ввиду историко-политического контекста, приведшего к ее принятию, и учитывая угрозу новому демократическому порядку, исходящую от возрождения идей, способных восстановить прежний режим, если им позволить укорениться.

Европейский Суд также придает большое значение тому обстоятельству, что парламент Латвии периодически подвергает проверке законодательство, о котором идет речь по настоящему делу. В последний раз это было сделано в 2004 году. Даже более важным является тот факт, что Конституционный суд Латвии в своем постановлении от 30 августа 2000 года тщательно исследовал исторические и политические обстоятельства, послужившие причиной принятия данного закона в Латвии, постановив, что ограничение не являлось ни произвольной, ни непропорциональной мерой государства на тот момент, то есть через девять лет после рассматриваемых событий; при этом Конституционный суд указал на то, что парламент должен будет подвергать данную меру постоянной проверке с тем, чтобы как можно скорее отменить ее.

Постановление

Европейский Суд пришел к выводу, что в данном вопросе по делу требования статьи 3 Протокола N 1 к Конвенции нарушены не были.

Постановление

Европейский Суд пришел к выводу, что по делу не возникает отдельных вопросов в контексте статей 10 и 11 Конвенции.

Вопрос о соблюдении права человека баллотироваться на выборах

По делу обжалуется отказ в регистрации кандидата на парламентских выборах ввиду невнесения им избирательного залога. По делу требования статьи 3 Протокола N 1 к Конвенции нарушены не были.

Суховецкий против Украины
[Sukhovetskyy - Ukraine] (N 13716/02)

Постановление от 28 марта 2006 г. [вынесено II Секцией]

Обстоятельства дела

В январе 2002 года местная избирательная комиссия отказалась зарегистрировать заявителя в качестве кандидата на парламентских выборах ввиду того, что он не внес избирательный залог на сумму, эквивалентную в то время 160 евро. Заявитель утверждал, что он не в состоянии выполнить это требование, поскольку его годовой доход составлял сумму, эквивалентную около 140 евро. Центральная избирательная комиссия оставила в силе этот отказ, а жалоба заявителя на это решение, направленная в Верховный суд Украины, была также отклонена.

Вопросы права

Европейский Суд отмечает, что избирательные законы ряда европейских государств предусматривают меры, направленные на то, чтобы воспрепятствовать кандидатам, не имеющим серьезных намерений, баллотироваться на выборах. Участие государства в финансировании расходов зарегистрированных кандидатов на проведение избирательной кампании - а целью такого участия является поддержание равенства среди конкурирующих кандидатов - также является фактором, который нельзя упускать из вида. Соответственно, Европейский Суд пришел к заключению, что закон, устанавливающий требование о внесении избирательного залога, преследует правомерную цель: гарантировать право на эффективное, отлаженное представительство избирателей усилением ответственности тех, кто баллотируется на выборах, и ограничением участия в выборах кандидатами с серьезными намерениями, избегая при этом неразумной траты государственных средств. Кроме того, среди европейских государств сумма избирательного залога, требуемая законом Украины, является одной из самых низких. Сумма, которую требовалось внести заявителю, не может поэтому считаться чрезмерной или таковой, что образует непреодолимый административный или финансовый барьер для участия в выборах преисполненного решимости кандидата. Эта сумма не является даже и преградой для появления достаточно представительных политических течений или посягательством на принцип политического плюрализма.

Постановление

Европейский Суд пришел к выводу, что по делу требования статьи 3 Протокола N 1 к Конвенции нарушены не были (вынесено единогласно).

По жалобе о нарушении статьи 4 Протокола N 7 к Конвенции

Ne Bis In Idem*

(* Ne bis in idem (лат.) - (здесь) недопустимость повторного уголовного преследования за одно и то же преступление (прим. перев.).)

Братякин против России
[Bratyakin - Russia] (N 72776/01)

Решение от 9 марта 2006 г. [вынесено III Секцией]

Другие постановления, вынесенные в марте 2006 года

Мюрат Демир против Турции
[Murat Demir - Turkey] (N 42579/98)

Постановление от 2 марта 2006 г. [вынесено III Секцией]

Адэм Булут и другие против Турции
[Adem Bulut and others - Turkey] (N 50282/99)

Постановление от 2 марта 2006 г. [вынесено III Секцией]

Эрикан Булут против Турции
[Erikan Bulut - Turkey] (N 51480/99)

Постановление от 2 марта 2006 г. [вынесено III Секцией]

Нахманович против России
[Nakhmanovich - Russia] (N 55669/00)

Постановление от 2 марта 2006 г. [вынесено I Секцией]

Сатка против Греции
[Satka - Greece] (N 55828/00)

Постановление от 2 марта 2006 г. [вынесено I Секцией (в прежнем составе)]

(присуждение заявителю справедливой компенсации)

Йалчин Кючюк против Турции
[Yalcin Kucuk - Turkey] (N 2) (N 56004/00)

Постановление от 2 марта 2006 г. [вынесено III Секцией]

(сторонами по делу заключено мировое соглашение)

Пилла против Италии
[Pilla - Italy] (N 64088/00)

Постановление от 2 марта 2006 г. [вынесено III Секцией]

Деврим Туран против Турции
[Devrim Turan - Turkey] (N 879/02)

Постановление от 2 марта 2006 г. [вынесено III Секцией]

Николаев против России
[Nikolayev - Russia] (N 37927/02)

Постановление от 2 марта 2006 г. [вынесено III Секцией]

Пастеллис против Кипра
[Pastellis - Cyprus] (N 19106/03)

Постановление от 2 марта 2006 г. [вынесено I Секцией]

Иццо против Италии
[Izzo - Italy] (N 20935/03)

Постановление от 2 марта 2006 г. [вынесено III Секцией]

Аггели против Греции
[Aggeli - Greece] (N 25559/03)

Постановление от 2 марта 2006 г. [вынесено I Секцией]

Долгова против России
[Dolgova - Russia] (N 11886/05)

Постановление от 2 марта 2006 г. [вынесено I Секцией]

Кайас против Финляндии
[Kajas - Finland] (N 64436/01)

Постановление от 7 марта 2006 г. [вынесено IV Секцией]

Бессо против Франции
[Besseau - France] (N 73893/01)

Постановление от 7 марта 2006 г. [вынесено IV Секцией]

Берджи против Франции
[Berdji - France] (N 74184/01)

Постановление от 7 марта 2006 г. [вынесено II Секцией]

(жалоба исключена из списка подлежащих рассмотрению дел)

Донадзе против Грузии
[Donadze - Georgia] (N 74644/01)

Постановление от 7 марта 2006 г. [вынесено II Секцией]

Ходжаоуллари против Турции
[Hocaogullari - Turkey] (N 77109/01)

Постановление от 7 марта 2006 г. [вынесено II Секцией]

Бачак против Чешской Республики
[Bacak - Czech Republic] (N 3331/02)

Постановление от 7 марта 2006 г. [вынесено II Секцией]

Веск против Франции
[Vesque - France] (N 3774/02)

Постановление от 7 марта 2006 г. [вынесено II Секцией]

Лешчак против Польши
[Leszczak - Poland] (N 36576/03)

Постановление от 7 марта 2006 г. [вынесено IV Секцией]

Хуссеин против Соединенного Королевства
[Hussain - United Kingdom] (N 8866/04)

Постановление от 7 марта 2006 г. [вынесено IV Секцией]

Новак против Словении
[Novak - Slovenia] (N 49016/99)

Постановление от 9 марта 2006 г. [вынесено III Секцией]

Компания "Эуконе д.о.о." против Словении
[Eucone D.O.O. - Slovenia] (N 49019/99)

Постановление от 9 марта 2006 г. [вынесено III Секцией]

Кведер против Словении
[Kveder - Slovenia] (N 55062/00)

Постановление от 9 марта 2006 г. [вынесено III Секцией]

Клинар против Словении
[Klinar - Slovenia] (N 66458/01)

Постановление от 9 марта 2006 г. [вынесено III Секцией]

Ценбауэр против Хорватии
[Cenbauer - Croatia] (N 73786/01)

Постановление от 9 марта 2006 г. [вынесено I Секцией]

Бауэр против Словении
[Bauer - Slovenia] (N 75402/01)

Постановление от 9 марта 2006 г. [вынесено III Секцией]

Жагар против Словении
[рagar - Slovenia] (N 75684/01)

Постановление от 9 марта 2006 г. [вынесено III Секцией]

Крамер против Словении
[Kramer - Slovenia] (N 75705/01)

Постановление от 9 марта 2006 г. [вынесено III Секцией]

Мех против Словении
[Meh - Slovenia] (N 75815/01)

Постановление от 9 марта 2006 г. [вынесено III Секцией]

Дреу против Словении
[Dreu - Slovenia] (N 76212/01)

Постановление от 9 марта 2006 г. [вынесено III Секцией]

Цмок против Словении
[Cmok - Slovenia] (N 76430/01)

Постановление от 9 марта 2006 г. [вынесено III Секцией]

Жнидар против Словении
[Znidar - Slovenia] (N 76434/01)

Постановление от 9 марта 2006 г. [вынесено III Секцией]

Балтич против Словении
[Baltic - Slovenia] (N 76512/01)

Постановление от 9 марта 2006 г. [вынесено III Секцией]

Подкрыжник против Словении
[Podkriсnik - Slovenia] (N 76515/01)

Постановление от 9 марта 2006 г. [вынесено III Секцией]

Кукавица против Словении
[Kukavica - Slovenia] (N 76524/01)

Постановление от 9 марта 2006 г. [вынесено III Секцией]

Видович против Словении
[Vidovic - Slovenia] (N 77512/01)

Постановление от 9 марта 2006 г. [вынесено III Секцией]

Крашовец против Словении
[Krasovec - Slovenia] (N 77541/01)

Постановление от 9 марта 2006 г. [вынесено III Секцией]

Кумер против Словении
[Kumer - Slovenia] (N 77542/01)

Постановление от 9 марта 2006 г. [вынесено III Секцией]

Мулей-Зупаниц и другие против Словении
[Mulej-Zupanec and others - Slovenia] (N 77545/01)

Постановление от 9 марта 2006 г. [вынесено III Секцией]

Пойе против Хорватии
[Poje - Croatia] (N 29159/03)

Постановление от 9 марта 2006 г. [вынесено I Секцией]

Коркмаз и другие против Турции
[Korkmaz and others - Turkey] (N 35979/97)

Постановление от 21 марта 2006 г. [вынесено IV Секцией]

Адэмйылмаз и другие против Турции
[Ademyilmaz and others - Turkey] (N 41496/98, 41499/98, 41501/98, 41502/98, 41959/98, 42602/98, 43606/98)

Постановление от 21 марта 2006 г. [вынесено II Секцией]

Коч и Тамбаш против Турции
[Koc and Tambas - Turkey] (N 50934/99)

Постановление от 21 марта 2006 г. [вынесено IV Секцией]

Лупаческу и другие против Молдавии
[Lupacescu and others - Moldova] (N 3417/02, 5994/02, 28365/02, 5742/03, 8693/03, 13681/03, 31976/03, 32759/03)

Постановление от 21 марта 2006 г. [вынесено IV Секцией]

Зосан против Молдавии
[Josan - Moldova] (N 37431/02)

Постановление от 21 марта 2006 г. [вынесено IV Секцией]

Замечникова и Заменчник против Чешской Республики
[Zamecnikova and Zamencnik - Czech Republic] (N 16226/04)

Постановление от 21 марта 2006 г. [вынесено II Секцией]

Кур против Турции
[Kur - Turkey] (N 43389/98)

Постановление от 23 марта 2006 г. [вынесено III Секцией]

Криспер против Словении
[Krisper - Slovenia] (N 47825/99)

Постановление от 23 марта 2006 г. [вынесено III Секцией]

Токай и Улус против Турции
[Tokay and Ulus - Turkey] (N 48060/99)

Постановление от 23 марта 2006 г. [вынесено III Секцией]

Аниы и другие против Турции
[Anyig and others - Turkey] (N 51176/99)

Постановление от 23 марта 2006 г. [вынесено III Секцией]

Зиберт против Германии
[Siebert - Germany] (N 59008/00)

Постановление от 23 марта 2006 г. [вынесено III Секцией] (сторонами по делу заключено мировое соглашение)

Коновалов против России
[Konovalov - Russia] (N 63501/00)

Постановление от 23 марта 2006 г. [вынесено I Секцией]

Юлкер и другие против Турции
[Ulker and others - Turkey] (N 64438/01)

Постановление от 23 марта 2006 г. [вынесено III Секцией]

Лериос против Кипра
[Lerios - Cyprus] (N 68448/01)

Постановление от 23 марта 2006 г. [вынесено I Секцией]

Кампаньяно против Италии
[Campagnano - Italy] (N 77955/01)

Постановление от 23 марта 2006 г. [вынесено III Секцией]

Витиэлло против Италии
[Vitiello - Italy] (N 77962/01)

Постановление от 23 марта 2006 г. [вынесено III Секцией]

Кривокуча против Хорватии
[Krivokuca - Croatia] (N 38770/02)

Постановление от 23 марта 2006 г. [вынесено I Секцией]

Готье против Франции
[Gaultier - France] (N 41522/98)

Постановление от 28 марта 2006 г. [вынесено II Секцией]

Eчкан и другие против Турции
[Ockan and others - Turkey] (N 46771/99)

Постановление от 28 марта 2006 г. [вынесено II Секцией]

Косс против Польши
[Koss - Poland] (N 52495/99)

Постановление от 28 марта 2006 г. [вынесено IV Секцией]

Томчик Прокопишин против Польши
[Tomczyk Prokopyszyn - Poland] (N 64283/01)

Постановление от 28 марта 2006 г. [вынесено IV Секцией]

Бенджюс против Литвы
[Bendсius - Lithuania] (N 67506/01)

Постановление от 28 марта 2006 г. [вынесено II Секцией] (жалоба исключена из списка подлежащих рассмотрению дел)

Раффи против Франции
[Raffi - France] (N 11760/02)

Постановление от 28 марта 2006 г. [вынесено II Секцией]

Кубич против Польши
[Kubicz - Poland] (N 16535/02)

Постановление от 28 марта 2006 г. [вынесено IV Секцией]

Яворскир против Польши
[Jaworskir - Poland] (N 25715/02)

Постановление от 28 марта 2006 г. [вынесено IV Секцией]

Ле Бешеннэк против Франции
[Le Bechennec - France] (N 28738/02)

Постановление от 28 марта 2006 г. [вынесено II Секцией]

Щербаки против Украины
[Shcherbaky - Ukraine] (N 31095/02)

Постановление от 28 марта 2006 г. [вынесено II Секцией]

Варга против Венгрии
[Varga - Hungary] (N 14338/03)

Постановление от 28 марта 2006 г. [вынесено II Секцией]

Разлова против Чешской Республики
[Razlova - Czech Republic] (N 20252/03)

Постановление от 28 марта 2006 г. [вынесено II Секцией]

Мельник против Украины
[Melnyk - Ukraine] (N 23436/03)

Постановление от 28 марта 2006 г. [вынесено II Секцией]

Чаки против Венгрии
[Csaky - Hungary] (N 32768/03)

Постановление от 28 марта 2006 г. [вынесено II Секцией]

Скордино против Италии N 1
[Scordino - Italy] (N 1), (N 36813/97)

Постановление от 29 марта 2006 г. [вынесено Большой Палатой]

Риккарди Пиццати против Италии
[Riccardi Pizzati - Italy] (N 62361/00)

Постановление от 29 марта 2006 г. [вынесено Большой Палатой]

Муши против Италии
[Musci - Italy] (N 64699/01)

Постановление от 29 марта 2006 г. [вынесено Большой Палатой]

Джузеппе Мостаччуоло против Италии (N 1)
[Giuseppe Mostacciuolo - Italy] (N 1) (N 64705/01)

Постановление от 29 марта 2006 г. [вынесено Большой Палатой]

Коччарелла против Италии
[Cocchiarella - Italy] (N 64886/01)

Постановление от 29 марта 2006 г. [вынесено Большой Палатой]

Апицелла против Италии
[Apicella - Italy] (N 64890/01)

Постановление от 29 марта 2006 г. [вынесено Большой Палатой]

Эрнестина Зулло против Италии
[Ernestina Zullo - Italy] (N 64897/01)

Постановление от 29 марта 2006 г. [вынесено Большой Палатой]

Джузеппина и Орестина Прокаччини против Италии
[Giuseppina and Orestina Procaccini - Italy] (N 65075/01)

Постановление от 29 марта 2006 г. [вынесено Большой Палатой]

Джузеппе Мостаччуоло против Италии (N 2)
[Giuseppe Mostacciuolo - Italy] (N 2) (N 65102/01)

Постановление от 29 марта 2006 г. [вынесено Большой Палатой]

Ашур против Франции
[Achour - France] (N 67335/01)

Постановление от 29 марта 2006 г. [вынесено Большой Палатой]

Пеков против Болгарии
[Pekov - Bulgaria] (N 50358/99)

Постановление от 30 марта 2006 г. [вынесено I Секцией]

Цундрич против Словении
[Cundric - Slovenia] (N 57566/00)