Определение СК по гражданским делам Третьего кассационного суда общей юрисдикции от 16 мая 2022 г. по делу N 8Г-4310/2022[88-8387/2022]

Судебная коллегия по гражданским делам Третьего кассационного суда общей юрисдикции в составе:

председательствующего Ирышковой Т.В.

судей Лепской К.И, Смирновой О.В.

рассмотрела в открытом судебном заседании кассационные жалобы ФИО1, Федеральной службы исполнения наказаний России, Федерального казенного учреждения здравоохранения медико-санитарной части N10 Федеральной службы исполнения наказаний России на апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Мурманского областного суда от 3 ноября 2021 г, по делу N 2-5163/2019 по иску ФИО1 к Федеральной службе исполнения наказаний России, Управлению Федеральной службы исполнения наказаний России по Мурманской области, Федеральному казенному учреждению здравоохранения медико-санитарная часть N10 Федеральной службы исполнения наказаний России по Республике Карелия, медицинской части N8 Федерального казенного учреждения следственный изолятор N1 Федеральной службы исполнения наказаний России по Мурманской области о взыскании утраченного заработка, компенсации морального вреда.

Заслушав доклад судьи Третьего кассационного суда общей юрисдикции Ирышковой Т.В, заключение прокурора второго отдела апелляционно-кассационного управления Главного гражданско-судебного управления Генеральной прокуратуры Российской Федерации Поповой Е.В, полагавшей, что имеются основания для отмены апелляционного определения в части взыскания в пользу ФИО1 утраченного заработка с направлением дела в указанной части на новое рассмотрение, судебная коллегия по гражданским делам Третьего кассационного суда общей юрисдикции

установила:

ФИО1 обратился в суд с иском к ФКУЗ МСЧ N10 ФСИН России по Республике Карелия, медицинской части N8 ФКУ СИЗО-1 УФСИН России по Мурманской области, УФСИН России по Мурманской области о взыскании утраченного заработка в размере 11200000 руб. и денежной компенсации морального вреда в размере 3850000 руб.

В обоснование своих требований истец указал, что отбывает наказание в виде лишения свободы в ФКУ ИК-23 УФСИН России по Мурманской области. 11 мая 2016 г. в период нахождения под стражей в СИЗО-1 УФСИН России по Мурманской области у него пропало зрение на левый глаз. 13 мая 2016 г. по результатам осмотра врачом окулистом ему выставлен диагноз "отслоение сетчатки левого глаза". 23 мая 2016 г. он был госпитализирован в ГОБУЗ "Мурманская областная клиническая больница им. П.А. Баяндина", где после подтверждения диагноза ему было рекомендовано срочное оперативное вмешательство.

Однако операция ему так поведена и не была, он полностью потерял зрение на левый глаз, а острота зрения правого глаза снижена на почве стойких патологических изменений до -0, 8, в связи с чем он испытывает физические и нравственные страдания, а также наступила стойкая утрата его трудоспособности.

Определениями суда первой инстанции к участию в деле в качестве соответчика привлечена ФСИН России, в качестве третьих лиц - Министерство финансов РФ и филиал МСЧ N6 ФГБУЗ "ЦМСЧ N120" ФМБА России.

Решением Октябрьского районного суда г. Мурманска от 10 сентября 2019 г. в удовлетворении иска ФИО1 отказано.

Апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Мурманского областного суда от 2 ноября 2020 г. решение Октябрьского районного суда г. Мурманска от 10 сентября 2019 г. отменено в части отказа ФИО1 в удовлетворении требования о взыскании компенсации морального вреда.

В отмененной части принято новое решение, которым исковые требования удовлетворены частично.

С Российской Федерации в лице Федеральной службы исполнения наказаний России за счет средств казны Российской Федерации в пользу ФИО1 взыскана компенсация морального вреда в размере 25.000 руб.

В остальной части решение Октябрьского районного суда г. Мурманска от 10 сентября 2019 года оставлено без изменения.

Определением судебной коллегии по гражданским делам Третьего кассационного суда общей юрисдикции от 4 августа 2021 г. апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Мурманского областного суда от 2 ноября 2020 г. отменно и дело направлено на новое апелляционное рассмотрение в тот же суд в ином составе суда.

Апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Мурманского областного суда от 3 ноября 2021 г. решение Октябрьского районного суда города Мурманска от 10 сентября 2019 г. отменено, принято новое решение, которым с Российской Федерации в лице Федеральной службы исполнения наказаний России за счет средств казны Российской Федерации в пользу ФИО1 взыскана денежная компенсация морального вреда 200 000 руб, утраченный заработок за период с 26 июня 2017 г. по 30 октября 2021 г, с учетом индексации и северного коэффициента, в сумме 613 922 руб. 89 коп. единовременно, а с 1 ноября 2021 г. в размере величины прожиточного минимума трудоспособного населения в целом по Российской Федерации ежемесячно, с учетом северного коэффициента и последующей индексацией в установленном законом порядке бессрочно.

В кассационной жалобе ФИО1 просит отменить апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Мурманского областного суда от 3 ноября 2021 г, как незаконное, выражая несогласие с определенной ко взысканию в его пользу компенсацией морального вреда.

В кассационной жалобе Федеральной службы исполнения наказаний России ставится вопрос об отмене апелляционного определения судебной коллегии по гражданским делам Мурманского областного суда от 3 ноября 2021 г, как незаконного, принятии по делу нового решения об отказе истцу в иске.

В кассационной жалобе Федерального казенного учреждения здравоохранения медико-санитарной части N10 Федеральной службы исполнения наказаний России ставится вопрос об отмене апелляционного определения судебной коллегии по гражданским делам Мурманского областного суда от 3 ноября 2021 г, как незаконного, принятии по делу нового решения об отказе истцу в иске.

Лица, участвующие в деле, надлежащим образом извещены о времени и месте рассмотрения дела в кассационном порядке. Судебная коллегия по гражданским делам Третьего кассационного суда общей юрисдикции, руководствуясь частью 5 статьи 379.5 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, считает возможным рассмотреть дело в отсутствие неявившихся участников процесса.

Проверив материалы дела, обсудив доводы кассационной жалобы, с учетом заключения прокурора, судебная коллегия по гражданским делам Третьего кассационного суда общей юрисдикции приходит к следующему.

Основаниями для отмены или изменения судебных постановлений кассационным судом общей юрисдикции являются несоответствие выводов суда, содержащихся в обжалуемом судебном постановлении, фактическим обстоятельствам дела, установленным судами первой и апелляционной инстанций, нарушение либо неправильное применение норм материального права или норм процессуального права (часть 1 статьи 379.7 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации).

Нарушение или неправильное применение норм процессуального права является основанием для отмены или изменения судебных постановлений, если это нарушение привело или могло привести к принятию неправильных судебных постановлений (часть 3 статьи 379.7 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации).

Судебная коллегия по гражданским делам Третьего кассационного суда общей юрисдикции полагает, что при рассмотрении настоящего дела такие нарушения были допущены при постановлении апелляционного определения в части разрешения требования истца о взыскании в пользу ФИО1 утраченного заработка, вместе с тем, таких нарушений при разрешении спора в части взыскания с Российской Федерации в лице ФСИН России за счет средств казны Российской Федерации в пользу ФИО1 компенсации морального вреда не усматривается.

Как установлено судом и следует из материалов дела, 24 марта 2016 г. ФИО1, 8 августа 1976 г. рождения, поступил в ФКУ СИЗО-1 УФСИН России по Мурманской области.

Первичный осмотр ФИО1 в ФКУ СИЗО-1 УФСИН России по Мурманской области произведен 25 марта 2016 г, жалоб на здоровье он не предъявлял.

12 мая 2016 г. ФИО1 обратился к врачу терапевту с жалобами на отсутствие зрения на левом глазу, которое, как он пояснил, потерял резко 11 мая 2016 г, травм и заболеваний левого глаза не отмечал. Выставлен диагноз: "полная слепота?", рекомендована консультация специалиста.

13 мая 2016 г. произведен осмотр истца врачом окулистом. ФИО1 выставлен диагноз: "отслойка сетчатки левого глаза, астигматизм правого глаза, смешанный астигматизм левого глаза", рекомендован осмотр врачами специалистами ГОБУЗ "Мурманская областная клиническая больница им. П.А. Баяндина".

На основании направленной 15 мая 2016 г. заявки ФКУЗ МСЧ-10 ФСИН России 23 мая 2016 г. ФИО1 осмотрен врачом окулистом ГОБУЗ "МОКБ им. П.А. Баяндина", выставлен диагноз: "первичная регматогенная отслойка сетчатки (ПВР В-Cl) левого глаза". Рекомендовано оперативное лечение левого глаза по ВМП (высокотехнологичная медицинская помощь).

27 мая 2016 г. ФИО1 осмотрен врачом окулистом ГОАУЗ "МДЦ", выставлен диагноз: "регматогенная отслойка сетчатки, сложный миопический астигматизм", рекомендовано оперативное лечение левого глаза по ВМП.

6 июня 2016 г. направлен пакет документов в г. Гаджиево Мурманской области МЧС-6 для постановки ФИО1 (статус подследственного) на очередь на оперативное лечение по высоким технологиям с указанием, что при вступлении приговора в законную силу необходимо сделать заявку на оперативное лечение в больницу им. Ф.П. Гааза в Ленинградской области.

6 июня 2016 г. ФИО1 убыл для отбытия наказания в ПФРСИ ФКУ ПК-16 УФСИН России по Мурманской области.

8 июня 2016 г. при поступлении произведен осмотр специалистами Здравпункта N2 филиала "Больница N2".

14 июля 2016 г. проведен ежегодный профилактический осмотр, осмотр остроты зрения, выставлен диагноз "отслойка сетчатки левого глаза".

В период с 6 октября по 25 декабря 2016 г. ФИО1 находился на лечении и обследовании в хирургическом отделении филиала "Больница N2" ФКУЗ МСЧ-10 ФСИН России с диагнозом "отслойка сетчатки с фиксацией проекции ДЗН левого глаза".

7 октября 2016 г. ФИО1 осмотрен врачом офтальмологом, предъявил жалобы на отсутствие зрения левого глаза, снижение остроты зрения на правом глазу, диагноз: "первичная гематогенная отслойка сетчатки левого глаза", рекомендовано лечение (оперативное) по ВМП. Также указано, что пациент, учитывая отсутствие патологии на глазном дне правого глаза и то, что он свободно ориентируется в окружающем пространстве, предположительно симулирует столь значительное снижение зрительных функций.

20 октября 2016 г. ФИО1 осмотрен врачом офтальмологом ГОБУЗ "МОКБ им. П.А. Баяндина", данных об отслойке сетчатки правого глаза нет, рекомендовано оперативное лечение отслойки сетчатки левого глаза.

8 декабря 2016 г. направлен запрос на госпитализацию в филиал "Больница N1" ФКУЗ МСЧ-78 ФСИН России (больница им. Ф.П. Гааза).

9 января 2017 г. получен ответ филиала "Больница N1" ФКУЗ МСЧ-78 ФСИН России о том, что в филиале ВМП не оказывается, рекомендовано обращение в муниципальные и государственные системы здравоохранения для решения вопроса о выделении квоты на ВПМ.

15 марта 2017 г. произведен осмотр ФИО1 выездной бригадой в составе врача-окулиста, врача-хирурга и врача-терапевта, поступили жалобы на отсутствие зрения на OS, низкое зрение OD, диагноз: "отслойка сетчатки OS". Рекомендовано оперативное лечение отслойки сетчатки OS по ВМГ1, осмотр в динамике.

19 мая 2017 г. ФИО1 вновь осмотрен выездной бригадой в составе врача-окулиста, врача-хирурга и врача-терапевта, предъявил жалобы на отсутствие зрения на OS, низкое зрение OD, диагноз: "отслойка сетчатки OS", рекомендовано оперативное лечение отслойки сетчатки OS по ВМП, осмотр в динамике.

19 мая 2017 г. ФИО1 осмотрен врачом окулистом, предъявил жалобы на отсутствие зрения на левом глазу, низкое зрение, периодическое покраснение правого глаза, диагноз: "отслойка".

Согласно заключению постоянно действующей медицинской комиссии о медицинском освидетельствовании осужденного N25 от 26 июня 2017 г. пациент за время нахождения в местах лишения свободы потерял полностью зрение на левый глаз, в настоящее время практически полностью на правый глаз. Имеющееся заболевание не поддается лечению.

Сделан вывод о том, что имеющееся заболевание у осужденного ФИО1 подпадает под п. 39 Перечня заболеваний, препятствующих отбыванию наказания, утвержденного постановлением Правительства Российской Федерации N598 от 19 мая 2017 г. "О внесении изменений в перечень заболеваний, препятствующих отбыванию наказания" и постановлением Правительства Российской Федерации N54 от 6 февраля 2004 г. "О медицинском освидетельствовании осужденных, представляемых к освобождению от отбывания от наказания в связи с болезнью", в связи с чем осужденный ФИО1 может быть представлен в суд к освобождению от наказания.

Вступившим в законную силу 19 декабря 2017 г. постановлением Кольского районного суда Мурманской области от 8 ноября 2017 г. осужденный ФИО1, отбывающий наказание по приговору Полярного районного суда Мурманской области от 25 мая 2016 г, освобожден от дальнейшего отбывания наказания в виде лишения свободы в связи с болезнью.

Суд первой инстанции, разрешая спор и отказывая ФИО1 в удовлетворении иска, исходил из того, что медицинская помощь оказана истцу в полном объеме, бездействия сотрудников, приведших к причинению вреда здоровью истца, не установлено.

Суд апелляционной инстанции пришел к выводу об отмене решения суда первой инстанции, указав на не соответствие выводов суда обстоятельствам дела.

С целью установления подлежащих по делу обстоятельств причинно-следственной связи между оказанием стороной ответчиков медицинской помощи ФИО1 и наступившими для истца неблагоприятными последствиями, а также для определения степени утраты общей трудоспособности истца, суд апелляционной инстанции назначил судебно-медицинскую экспертизу, проведение которой было поручено ГОБУЗ "Областное Мурманское бюро судебно- медицинской экспертизы", истребовал заключения специалистов.

Согласно заключению экспертов ГОБУЗ "Областное Мурманское бюро судебно- медицинской экспертизы" N161к/20 от 5 октября 2020 г. объем медицинской помощи, сведения о которой содержатся в представленных материалах, соответствует порядку первичной медико-санитарной помощи больным при заболеваниях глаза, его придаточного аппарата и орбиты, утвержденному Приказом Минздрава России N902н от 12 ноября 2012 г.

Наличие у ФИО1 заболевания - первичной регматогенной отслойки сетчатки левого глаза, степень выраженности болезненных изменений в глазу, согласно Методическим рекомендациям "Диагностика и лечение регматогенной отслойки сетчатки" Общероссийской общественной организации "Ассоциация врачей-офтальмологов", требовало хирургического лечения, то есть выполнения хирургической операции. Отслоение сетчатки глаза представляет собой отделение внутренних ретинальных слоев от подлежащего пигментного эпителия и сосудистой оболочки. Таким образом, нарушается нормальное функционирование и световосприятие сетчатки. Без соответствующего лечения данное состояние может привести к полной или частичной необратимой потере зрения.

Имеющаяся у ФИО1 регматогенная отслойка сетчатки, бесспорно является неотложным состоянием, требующим экстренного хирургического вмешательства так как, чем раньше будет восстановлена целостность слоев, тем больше шансов восстановить зрительную функцию. При вовлечении в процесс макулы лечение необходимо начинать в течение суток. Если макула остается интактной, с операцией можно подождать несколько дней при условии соблюдения постельного режима. Вне зависимости от возраста пациента оперативное лечение должно состоять из двух основных компонентов - закрытие дефекта (разрыва) и устранение тракционных воздействий, которые привели к формированию разрыва.

Не проведение экстренного хирургического вмешательства явилось фактором, существенным образом предопределившим развитие неблагоприятного исхода - слепоты левого глаза (при этом отмечено, что даже при своевременном проведении хирургической операции сохраняются риски наступления неблагоприятных последствий в виде критического снижения остроты зрения либо полной слепоты).

Совокупный процент степени стойкой утраты общей трудоспособности ФИО1 составляет 70%. Причиной утраты общей трудоспособности ФИО1 явились первичная регматогенная отслойка сетчатки левого глаза, сопровождающаяся полной слепотой левого глаза, осложненный миопический астигматизм правого глаза, со снижением остроты зрения до 0, 02- 0, 03, то есть до полной слепоты правого глаза (к полной слепоте приравнивается острота зрения, равная 0, 04 и ниже).

Из пояснений врача офтальмолога ГОБУЗ "МОКБ им. ФИО7" ФИО9 следует, что исходя из медицинских документов на момент обращения ФИО1 с жалобами у него была поздняя стадия отслоения сетчатки, в связи с чем возможно предположить, что процесс длился уже около месяца, поскольку развитие отслоения сетчатки может протекать бессимптомно. При выставленном диагнозе истцу показано только оперативное лечение, медикаментозное лечение не допускалось. У ФИО1 зафиксировано снижение зрения, полной слепоты не было, в связи с чем при проведении операции возможно улучшение ситуации, однако спрогнозировать результат невозможно, поскольку у каждого пациента на любой вид вмешательства различная реакция. Однако затягивание решения вопроса об оперативном вмешательстве привело к тотальной потере зрения истцом.

Аналогичные пояснения дал заведующий офтальмологическим отделением Мурманской городской больницы и главный внештатный специалист-офтальмолог ГОБУЗ "МОКБ им. П.А. Баяндина" врач офтальмолог ФИО10, который также пояснил, что с учетом имеющегося у истца заболевания ему могла быть оказана только высокотехнологичная медицинская помощь, она должна проводиться в ускоренном или срочном порядке, но не относится к экстренной или неотложной помощи. При этом если не оперировать отслойку сетчатки, то она будет прогрессировать, может произойти тотальное отслоение сетчатки, что в дальнейшем может повлечь уменьшение глаза (субатрофия глазного яблока), привести к катаракте.

Суд апелляционной инстанции, исследовав и оценив имеющиеся в материалах дела и дополнительные доказательства, руководствуясь положениями Конституции Российской Федерации, статьями 125, 151, 1064 1069, 1071, 1096, 1099, 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации, положениями Федерального закона от 21 ноября 2011 г. N323-ФЗ "Об основах охраны здоровья граждан Российской Федерации", нормами Уголовно-исполнительного кодекса Российской Федерации, утвержденным Приказом Минюста России от 28 декабря 2017 г. N 285 Порядком организации оказания медицинской помощи лицам, заключенным под стражу или отбывающим наказание в виде лишения свободы, Правилами внутреннего распорядка исправительных учреждений, утвержденными Приказом Министерства юстиции Российской Федерации N205 от 3 ноября 2005 г, Правилами внутреннего распорядка, утвержденными Приказом Минюста России от 16 декабря 2016 г. N295 "Об утверждении Правил внутреннего распорядка исправительных учреждений", пришел к выводу, что необходимых и своевременных действий по проведению показанного истцу оперативного лечения ответчиками предпринято не было, то есть фактически имело место бездействие, выразившееся в непринятии мер по организации оперативного лечения истца в медицинских организациях государственной системы здравоохранения и муниципальной системы здравоохранения. При этом не проведение хирургического вмешательства явилось фактором, существенным образом предопределившим развитие неблагоприятного исхода - слепоты левого глаза истца.

Установив факт подтверждения наличия дефектов при оказании истцу медицинской помощи вследствие длительного бездействия в проведении ему оперативного лечения, суд апелляционной инстанции пришел к выводу об отмене решения суда первой инстанции об отказе ФИО1 в удовлетворении иска.

Удовлетворяя требования истца о взыскании в его пользу компенсации морального вред и определяя его размер, суд апелляционной инстанции принял во внимание положения ст.ст. 151, 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации, разъяснения Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20 декабря 1994 г. N10 "Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда", Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 26 января 2001 г. N1 "О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни или здоровью гражданина", учел возраст истца, характер и степень нравственных страданий ФИО1, требования разумности и справедливости, наличие объективных данных о состояния здоровья истца, потерю зрения на одном глазу и значительное ухудшение зрения на другом, вследствие наличия дефектов при оказании истцу медицинской помощи в результате длительного бездействия, что привело к инвалидности истца, определилко взысканию в пользу ФИО1 с Российской Федерации в лице ФСИН России за счет средств казны Российской Федерации компенсацию морального вреда в размере 200 000 руб, не усмотрел оснований для определения размера компенсации морального вреда в требуемом истцом размере.

Судебная коллегия по гражданским делам Третьего кассационного суда общей юрисдикции не усматривает правовых оснований для отмены или изменения апелляционного определения в части взыскания с ответчика в пользу истца компенсации морального вреда по доводам заявителей кассационных жалоб, полагая судебный акт в данной части основанным на правильном применении и толковании приведенных в апелляционном определении норм материального права, сделанным с соблюдением норм процессуального права.

Вопреки доводам жалоб Федеральной службы исполнения наказаний России, Федерального казенного учреждения здравоохранения медико-санитарной части N10 Федеральной службы исполнения наказаний России, при установлении судом апелляционной инстанции, на основании оценки представленных в материалы дела доказательств по правилам ст. 67 ГПК РФ, недостатков оказания истцу медицинской помощи вследствие длительного бездействия в проведении ему оперативного лечения, что явилось одним из факторов, предопределивших развитие неблагоприятного исхода - слепоты левого глаза истца, у суда имелись правовые оснований для удовлетворения требований истца в указанной части.

Поскольку, предусматривая в качестве способа защиты нематериальных благ компенсацию морального вреда, закон (статьи 151, 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации) устанавливает лишь общие принципы для определения размера такой компенсации, суду при разрешении спора о компенсации морального вреда необходимо в совокупности оценить конкретные незаконные действия причинителя вреда, соотнести их с тяжестью причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий и индивидуальными особенностями его личности, учесть заслуживающие внимание фактические обстоятельства дела, а также требования разумности и справедливости, соразмерности компенсации последствиям нарушения прав пострадавшей стороны как основополагающие принципы, предполагающие установление судом баланса интересов сторон. При этом соответствующие мотивы о размере компенсации морального вреда должны быть приведены в судебном постановлении во избежание произвольного завышения или занижения судом суммы компенсации.

Апелляционное определение отвечает нормативным положениям, регулирующим вопросы компенсации морального вреда и определения размера такой компенсации, разъяснениям Пленума Верховного Суда Российской Федерации по их применению.

Принимая решение о присуждении истцу компенсации морального вреда в размере 200000 руб, суд апелляционной инстанции привел в судебном акте нормативные положения, регулирующие вопросы компенсации морального вреда и определения размера такой компенсации, разъяснения Пленума Верховного Суда Российской Федерации по их применению и принципы определения размера компенсации морального вреда, закрепленные в названных нормативных положениях, правильно применив их к спорным отношениям.

Судом размер компенсации морального вреда определен, исходя из установленных при разбирательстве дела характера и степени понесенных истцом физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями его личности, и иных заслуживающих внимания обстоятельств дела.

В апелляционном определении приведены обоснования присуждения истцу компенсации в 200000 руб.

С учетом приведенного выше, вывод суда о присуждении истцу суммы компенсации морального вреда в размере 200000 руб. следует признать правомерным, поскольку он мотивирован в соответствие с нормами материального права об основаниях, принципах и критериях определения размера компенсации морального вреда, отвечает критериям разумности и справедливости.

Доводы жалобы ФИО1 о несогласии с данной судом оценкой доказательств и установленными судом обстоятельствами в части определения размера компенсации морального вреда, не могут служить основанием для отмены судебного постановления в кассационном порядке, поскольку в соответствии с частью 3 статьи 390 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации суд кассационной инстанции не вправе устанавливать или считать доказанными обстоятельства, которые не были установлены либо были отвергнуты судом первой или апелляционной инстанции, предрешать вопросы о достоверности или недостоверности того или иного доказательства, преимуществе одних доказательств перед другими.

Разрешая спор в части требований истца о взыскании утраченного заработка, суд апелляционной инстанции руководствовался положениями ст. 1064, п. 1 ст. 1085, п. 1 ст. 1086 Гражданского кодекса Российской Федерации, п. 25 Медицинских критериев определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека, утвержденных Приказом Министерства здравоохранения и социального развития Российской Федерации от 24 апреля 2008 г. N194н; п.п. "а" пункта 27, п.29 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 26 января 2010 г. N1 "О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни или здоровью гражданина", установив на основании оценки представленных в материалы дела доказательств, что между дефектами оказания истцу ответчиками медицинской помощи и наступившими последствиями в виде полной слепоты левого глаза, осложненного миопического астигматизма правого глаза, со снижением остроты зрения до 0, 02-0, 03, то есть до полной слепоты правого глаза, имеется причинно- следственная связь непрямого характера, пришел к выводу об удовлетворении требований истца в указанной части.

Определяя размер подлежащего взысканию утраченного заработка, суд апелляционной инстанции учел экспертное заключение ГОБУЗ "Областное бюро судебно-медицинской экспертизы" N161к/20 от 5 октября 2020 г, приняв во внимание, что полная потеря зрения на левом глазу у ФИО1 установлена заключением постоянно действующей медицинской комиссии о медицинском освидетельствовании осужденного N25 от 26 июня 2017 г, во время нахождения истца в местах лишения свободы, ФИО1 специальности и заработка не имел, в материалах личного дела осужденного ФИО1 информации и документов, подтверждающих его квалификацию и профессиональную деятельность в качестве водителя в период с 2014 г. не имеется, отсутствуют сведения о доходах ФИО1 и в органах ИФНС России по месту регистрации в г. Гаджиево Мурманской области и в МИФНС России N 4 по Республике Дагестан, как и в базах данных Пенсионных органов Мурманской области и Республики Дагестан, не представлено истцом таких сведений и при проведении медико-социальной экспертизы, которой установлена инвалидность истца 2 группы, установленный заключением судебно-медицинской экспертизы размер стойкой утраты общей трудоспособности - 70% бессрочно, пришел к выводу об исчислении размера утраченного заработка из размера величины прожиточного минимума трудоспособного населения в целом по Российской Федерации.

Руководствуясь разъяснениями, изложенными в пункте 7 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 26 января 2010 г. N1 "О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни или здоровью гражданина", Постановлениями Правительства Российской Федерации об установлении размера прожиточного минимума для трудоспособного населения с 2017 по 2021 г.г, Законом Российской Федерации от 19 февраля 1993 г. N4520-1 "О государственных гарантиях и компенсациях для лиц, работающих и проживающих в районах Крайнего Севера и приравненных к ним местностях", ст. 1091 Гражданского кодекса Российской Федерации, разъяснениями, приведенными в пункте 36 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 26 января 2010 г. N1, применив коэффициента и индексы уровня инфляции, исходя из степени утраты общей трудоспособности истца -70%, взыскал с Российской Федерации в лице Федеральной службы исполнения наказания России за счет средств казны Российской Федерации в пользу ФИО1 единовременно утраченный заработок истца за период с 26 июня 2017 г. по 30 октября 2021 г. в размере 613 922 руб. 89 коп, а с 1 ноября 2021 г. в размере величины прожиточного минимума трудоспособного населения в целом по Российской Федерации ежемесячно, с учетом северного коэффициента и последующей индексацией в установленном законом порядке бессрочно.

Судебная коллегия полагает, что требования истца о взыскании в его пользу утраченного заработка в силу характера спорных правоотношений подлежали удовлетворению, однако, при определении размера утраченного заработка истца за период с 26 июня 2017 г, суд апелляционной инстанции неправомерно применил при расчете утраченного заработка Закон Российской Федерации от 19 февраля 1993 г. N4520-1 "О государственных гарантиях и компенсациях для лиц, работающих и проживающих в районах Крайнего Севера и приравненных к ним местностях".

В соответствии с положениями пункта 1 статьи 1086 Гражданского кодекса Российской Федерации размер подлежащего возмещению утраченного потерпевшим заработка (дохода) определяется в процентах к его среднему месячному заработку (доходу) до увечья или иного повреждения здоровья либо до утраты им трудоспособности, соответствующих степени утраты потерпевшим профессиональной трудоспособности, а при отсутствии профессиональной трудоспособности - степени утраты общей трудоспособности.

В случае, когда потерпевший на момент причинения вреда не работал, учитывается по его желанию заработок до увольнения либо обычный размер вознаграждения работника его квалификации в данной местности, но не менее установленной в соответствии с законом величины прожиточного минимума трудоспособного населения в целом по Российской Федерации (пункт 4 статьи 1086 Гражданского кодекса Российской Федерации).

При определении утраченного заработка (дохода) пенсия по инвалидности, назначенная потерпевшему в связи с увечьем или иным повреждением здоровья, а равно другие пенсии, пособия и иные подобные выплаты, назначенные как до, так и после причинения вреда здоровью, не принимаются во внимание и не влекут уменьшения размера возмещения вреда (не засчитываются в счет возмещения вреда). В счет возмещения вреда не засчитывается также заработок (доход), получаемый потерпевшим после повреждения здоровья (пункт 2 статьи 1085 Гражданского кодекса Российской Федерации).

В подпункте "а" пункта 27 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 26 января 2010 г. N1 "О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни или здоровью гражданина" разъяснено, что под утраченным потерпевшим заработком (доходом) следует понимать средства, получаемые потерпевшим по трудовым и (или) гражданско-правовым договорам, а также от предпринимательской и иной деятельности (например, интеллектуальной) до причинения увечья или иного повреждения здоровья. При этом надлежит учитывать, что в счет возмещения вреда не засчитываются пенсии, пособия и иные социальные выплаты, назначенные потерпевшему как до, так и после причинения вреда, а также заработок (доход), получаемый потерпевшим после повреждения здоровья.

В пункте 29 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 26 января 2010 г. N1 указано, что в случае, когда потерпевший на момент причинения вреда не работал, по его желанию учитывается заработок до увольнения либо обычный размер вознаграждения работника его квалификации в данной местности. Следует иметь в виду, что в любом случае рассчитанный среднемесячный заработок не может быть менее установленной в соответствии с законом величины прожиточного минимума трудоспособного населения в целом по Российской Федерации (пункт 4 статьи 1086 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Приведенное положение подлежит применению, как к неработающим пенсионерам, так и к другим, не работающим на момент причинения вреда лицам, поскольку в пункте 4 статьи 1086 Гражданского кодекса Российской Федерации не содержится каких-либо ограничений по кругу субъектов в зависимости от причин отсутствия у потерпевших на момент причинения вреда постоянного заработка.

Если к моменту причинения вреда потерпевший не работал и не имел соответствующей квалификации, профессии, то применительно к правилам, установленным пунктом 2 статьи 1087 Гражданского кодекса Российской Федерации и пунктом 4 статьи 1086 Гражданского кодекса Российской Федерации, суд вправе определить размер среднего месячного заработка, применив величину прожиточного минимума трудоспособного населения в целом по Российской Федерации, установленную на день определения размера возмещения вреда.

По мнению судебной коллегии, при определении размера утраченного заработка истца с 27 июня 2017 г, судом апелляционной инстанции неправомерно не учтено, что спорные правоотношения имели место в период отбывания истцом ФИО1 наказания по приговору Полярного районного суда Мурманской области от 25 мая 2016 г.

С учетом позиции, изложенной Верховный Судом Российской Федерации в Обзоре практики рассмотрения судами дел, связанных с осуществлением гражданами трудовой деятельности в районах Крайнего Севера и приравненных к ним местностях, утвержденном Президиумом ВС РФ 26 февраля 2014 г, отношения по привлечению к труду осужденных к лишению свободы не являются трудовыми, данные лица исполняют обязанность трудиться в местах и на работах, определяемых администрацией исправительного учреждения. В силу того что данные отношения не являются трудовыми, лица, привлекаемые к оплачиваемым работам в период отбывания наказания в местах лишения свободы, не относятся к лицам, работающим по трудовым договорам, тогда как Закон РФ "О государственных гарантиях и компенсациях для лиц, работающих и проживающих в районах Крайнего Севера и приравненных к ним местностях" распространяет свое действие на лиц, работающих по найму (т.е. на основании трудового договора) постоянно или временно в организациях, расположенных в районах Крайнего Севера и приравненных к ним местностях, независимо от форм собственности, и лиц, проживающих в указанных районах и местностях.

В силу ст. 1 Закона Российской Федерации от 19 февраля 1993 г. N4520-1 "О государственных гарантиях и компенсациях для лиц, работающих и проживающих в районах Крайнего Севера и приравненных к ним местностях" действие настоящего Закона распространяется на лиц, работающих по найму постоянно или временно в организациях, расположенных в районах Крайнего Севера и приравненных к ним местностях, независимо от форм собственности, и лиц, проживающих в указанных районах и местностях. В случаях, предусмотренных настоящим Законом, гарантии и компенсации предоставляются неработающим пенсионерам, военнослужащим, уволенным по возрасту или в связи с сокращением Вооруженных Сил Российской Федерации, лицам, обучающимся в профессиональных образовательных организациях и образовательных организациях высшего образования, а также членам семей, прибывшим в районы Крайнего Севера и приравненные к ним местности вместе с кормильцем.

Таким образом, применяя в отношении истца при расчете ежемесячных сумм в возмещение вреда здоровью дополнительно к величине прожиточного минимума в целом по Российской Федерации коэффициент 1, 4, установленный Постановлением Госкомтруда СССР и Президиума ВЦСПС от 4 сентября 1964 г. N380/П-18 со ссылкой на Закон Российской Федерации от 19 февраля 1993 г. N4520-1, в период отбытия наказания по приговору суда, судом апелляционной инстанции неправомерно не учтено, что истец, отбывающий наказание, не относится к категории граждан, в отношении которых применяются социальные гарантии, установленные Законом РФ "О государственных гарантиях и компенсациях для лиц, работающих и проживающих в районах Крайнего Севера и приравненных к ним местностях".

При изложенных обстоятельствах, апелляционное определение Мурманского областного суда от 3 ноября 2021 г. в части разрешения требований истца о взыскании утраченного заработка нельзя признать законным, оно принято с существенным нарушением норм материального права, повлиявших на исход дела, что в силу положений ч. 1 ст. 379.7 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации является основанием для отмены апелляционного определения в указанной части и направления на новое рассмотрение в суд апелляционной инстанции.

Руководствуясь статьями 390, 390.1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия по гражданским делам Третьего кассационного суда общей юрисдикции

определила:

апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Мурманского областного суда от 3 ноября 2021 г. отменить в части взыскания в пользу ФИО1 утраченного заработка, направить дело в указанной части на новое рассмотрение в суд апелляционной инстанции.

В остальной части апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Мурманского областного суда от 3 ноября 2021 г. оставить без изменения.

Председательствующий

Судьи