Определение СК по гражданским делам Шестого кассационного суда общей юрисдикции от 22 марта 2023 г. по делу N 8Г-2619/2023[88-6030/2023]

Судебная коллегия по гражданским делам Шестого кассационного суда общей юрисдикции в составе

председательствующего Мирсаяпова А.И, судей Бочкова Л.Б, Якимовой О.Н.

рассмотрела в открытом судебном заседании гражданское дело N 22788/2022 по иску Павлова Григория Павловича к Марковой Светлане Александровне о привлечении к субсидиарной ответственности, взыскании денежных средств по кассационной жалобе Марковой С.А. на апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Чувашской Республики от 26 октября 2022 г.

Заслушав доклад судьи Шестого кассационного суда общей юрисдикции Мирсаяпова А.И, судебная коллегия по гражданским делам Шестого кассационного суда общей юрисдикции

УСТАНОВИЛА:

Павлов Г.П. обратился в суд с иском к Марковой С.А, в котором просил взыскать по договору N от 28 ноября 2019 г. сумму займа в размере 400 000 руб, по договору N от 30 декабря 2019 г. сумму займа в размере 650 000 руб, расходы по уплате государственной пошлины в размере 13 450 руб, расходы по уплате государственной пошлины в размере 13 517 руб.

В обоснование требований указано, что по названным двум договорам он предоставил ООО "Благодать", впоследствии изменившему своё наименование на ООО "Альянс", взаём денежные суммы в упомянутых размерах в первом случае на 12 месяцев, во втором на 36 месяцев.

Заочным решением суда от 24 сентября 2020 г, вступившим в законную силу, суммы займа по этим сделкам, а также расходы по уплате государственной пошлины в размере 13 450 руб, понесённые при подаче иска по ранее рассмотренному делу, взысканы с общества.

Однако это судебное постановление не исполнено в связи с невозможностью взыскания ввиду исключения должника из единого государственного реестра юридических лиц как недействующего юридического лица.

В такой ситуации денежные суммы, присуждённые этим судебным постановлением, подлежат взысканию с Марковой С.А, являющейся единственным учредителем и директором общества, несущей субсидиарную ответственность перед обманутыми гражданами, в отношении которой в настоящее время расследуется уголовное дело за совершение мошеннических действий (за выведение активов общества и приобретение недвижимости для себя на средства лиц, передавших денежные суммы в долг), за подделку печати и документов общества с целью незаконного присвоения денег, полученных от таких граждан, и незаконного обогащения за счёт последних.

Решением Московского районного суда г. Чебоксары от 2 августа 2022 г. в удовлетворении исковых требований отказано.

Апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Чувашской Республики от 26 октября 2022 г. решение суда отменено и принято по делу новое решение, которым взысканы с Марковой С.А. в пользу Павлова Г.П. по договору N N от 28 ноября 2019 г. сумма займа в размере 400 000 руб, по договору N от 30 декабря 2019 г. сумма займа в размере 650 000 руб, расходы по уплате государственной пошлины в размере 13 450 руб, расходы по уплате государственной пошлины в размере 13 517 руб.

В кассационной жалобе заявителем ставится вопрос об отмене постановления суда апелляционной инстанции, как незаконного.

В судебном заседании от 15 марта 2023 г. был объявлен перерыв до 22 марта 2023 г.

До объявления перерыва в судебном заседании Маркова С.А. на удовлетворении кассационной жалобы настаивала.

Участники процесса по извещению в суд кассационной инстанции не явились, об уважительных причинах неявки не сообщили.

Судебная коллегия по гражданским делам Шестого кассационного суда общей юрисдикции в соответствии с частью 3 статьи 167, частью 5 статьи 379.5 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации сочла возможным рассмотреть дело в их отсутствие.

Проверив материалы дела, обсудив доводы, изложенные в кассационной жалобе, судебная коллегия по гражданским делам Шестого кассационного суда общей юрисдикции находит жалобу не подлежащей удовлетворению.

В силу положений статьи 379.6 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации кассационный суд общей юрисдикции проверяет законность судебных постановлений, принятых судами первой и апелляционной инстанций, устанавливая правильность применения и толкования норм материального права и норм процессуального права при рассмотрении дела и принятии обжалуемого судебного постановления, в пределах доводов, содержащихся в кассационных жалобе, представлении, если иное не предусмотрено данным кодексом (часть 1).

В интересах законности кассационный суд общей юрисдикции вправе выйти за пределы доводов кассационных жалобы, представления. При этом суд не вправе проверять законность судебных постановлений в той части, в которой они не обжалуются, а также законность судебных постановлений, которые не обжалуются (часть 2).

Согласно части 3 статьи 390 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации кассационный суд общей юрисдикции не вправе устанавливать или считать доказанными обстоятельства, которые не были установлены либо были отвергнуты судом первой или апелляционной инстанции, предрешать вопросы о достоверности или недостоверности того или иного доказательства, преимуществе одних доказательств перед другими и определять, какое судебное постановление должно быть принято при новом рассмотрении дела. Дополнительные доказательства судом кассационной инстанции не принимаются.

Основаниями для отмены или изменения судебных постановлений кассационным судом общей юрисдикции являются несоответствие выводов суда, содержащихся в обжалуемом судебном постановлении, фактическим обстоятельствам дела, установленным судами первой и апелляционной инстанций, нарушение либо неправильное применение норм материального права или норм процессуального права (часть 1 статьи 379.7 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации).

Подобных нарушений по доводам кассационной жалобы не выявлено.

Разрешая спор и отказывая в удовлетворении исковых требований, суд первой инстанции исходил из того, что заочным решением Московского районного суда г. Чебоксары от 24 сентября 2020 г. в пользу Павлова Г.П. с общества взысканы денежные суммы, внесённые им по двум договорам займа, и судебные расходы.

Это решение не исполнено ввиду отсутствия у должника имущества, на которое может быть обращено взыскание, исключения общества из единого государственного реестра юридических лиц как недействующего юридического лица.

При этом действия (бездействие) Марковой С.А. не могли повлиять на прекращение деятельности общества, поскольку принятие решения о его исключении из Реестра зависело от регистрирующего органа, а само исключение, признанное вышестоящим налоговым органом законным, могло не состояться в случае направления Павловым Г.П. соответствующего мотивированного заявления в налоговый орган, но этим правом истец не воспользовался.

Кроме того, по такой категории споров именно истец должен доказать недобросовестность либо неразумность действий (бездействия) ответчика, которые привели к невозможности погашения долга юридическим лицом, учредителем и руководителем которого является Маркова С.А.

Между тем такие доказательства, указывающие на виновные действия ответчика, равно как наличие совокупности условий, при которой наступает субсидиарная ответственность, не представлены.

Судебная коллегия суда апелляционной инстанции с выводами суда первой инстанции не согласилась, решение отменила и приняла новое решение об удовлетворении иска, исходя из следующего.

В силу пункта 2 статьи 56, статьи 419 Гражданского кодекса Российской Федерации учредитель (участник) юридического лица или собственник его имущества не отвечает по обязательствам юридического лица, за исключением случаев, предусмотренных Гражданским кодексом Российской Федерации или другим законом.

Соответственно, обязательство прекращается ликвидацией юридического лица (должника или кредитора), кроме случаев, когда законом или иными правовыми актами исполнение обязательства ликвидированного юридического лица возлагается на другое лицо (по требованиям о возмещении вреда, причинённого жизни или здоровью, и др.).

В частности, как следует из пункта 3.1 статьи 3 Федерального закона от 8 февраля 1998 г. N 14-ФЗ "Об обществах с ограниченной ответственностью" (далее - Закон об обществах с ограниченной ответственностью), исключение общества из единого государственного реестра юридических лиц в порядке, установленном федеральным законом о государственной регистрации юридических лиц для недействующих юридических лиц, влечёт последствия, предусмотренные Гражданским кодексом Российской Федерации для отказа основного должника от исполнения обязательства.

В данном случае, если неисполнение обязательств общества (в том числе вследствие причинения вреда) обусловлено тем, что лица, указанные в пунктах 1-3 статьи 53.1 Гражданского кодекса Российской Федерации, действовали недобросовестно или неразумно, по заявлению кредитора на таких лиц может быть возложена субсидиарная ответственность по обязательствам этого общества.

К числу таких лиц относятся лицо, которое в силу закона, иного правового акта или учредительного документа юридического липа уполномочено выступать от его имени (пункт 1 статьи 53.1 Гражданского кодекса Российской Федерации), члены коллегиальных органов юридического лица, за исключением тех из них, кто голосовал против решения, которое повлекло причинение юридическому лицу убытков, или, действуя добросовестно, не принимал участия в голосовании (пункт 2 статьи 53.1 Гражданского кодекса Российской Федерации), лицо, имеющее фактическую возможность определять действия юридического лица, в том числе возможность давать указания лицам названным в пунктах 1 и 2 статьи 53.1 Гражданского кодекса Российской Федерации (пункт 3 статьи 53.1 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Кроме того, в силу пунктов 1, 2 статьи 399 Гражданского кодекса Российской Федерации до предъявления требований к лицу, которое в соответствии с законом, иными правовыми актами или условиями обязательства несет ответственность дополнительно к ответственности другого лица, являющегося основным должником (субсидиарную ответственность), кредитор должен предъявить требование основному должнику.

Если основной должник отказался удовлетворить требование кредитора или кредитор не получил от него в разумный срок ответ на предъявленное требование, это требование может быть предъявлено лицу, несущему субсидиарную ответственность.

Кредитор не вправе требовать удовлетворения своего требования к основному должнику от лица, несущего субсидиарную ответственность, если это требование может быть удовлетворено путём зачёта встречного требования к основному должнику либо бесспорного взыскания средств с основного должника.

Пункт 3.1 статьи 3 Закона об обществах с ограниченной ответственностью был предметом проверки на предмет его соответствия Конституции Российской Федерации, по результатам которой без проведения слушания Конституционный Суд Российской Федерации принял постановление от 21 мая 2021 г. N 20-П.

Данным решением Конституционный Суд Российской Федерации признал, что Конституции Российской Федерации названная норма не противоречит, поскольку при привлечении лиц, контролировавших общество, исключенное из единого государственного реестра юридических лиц в порядке, установленном законом для недействующих юридических лиц, к субсидиарной ответственности по его долгам по иску кредитора- физического лица, обязательство общества перед которым возникло не в связи с осуществлением кредитором предпринимательской деятельности, если на момент исключения общества из реестра соответствующие исковые требования кредитора удовлетворены судом, положения, содержащиеся в пункте 3.1 статьи 3 данного закона, по своему конституционно-правовому смыслу в системе действующего правового регулирования предполагают, пока на основе фактических обстоятельств дела не доказано иное, их применение судами исходя из предположения о том, что именно бездействие этих лиц привело к невозможности исполнения обязательств перед истцом - кредитором общества.

Принимая такое решение, Конституционный Суд Российской Федерации помимо прочего исходил из того, что по смыслу пункта 6 статьи 61, пунктов 2, 4 статьи 62, пункта 3 статьи 63, пункта 4 статьи 65.2 Гражданского кодекса Российской Федерации, статьи 9, пунктов 2, 3 статьи 224 Федерального закона от 26 октября 2002 г. N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" участие в корпоративной организации (к числу которых относятся и общества с ограниченной ответственностью) приводит к возникновению не только прав, но и обязанностей её участников, в том числе обязанности по надлежащему проведению ликвидации юридического лица, включая случаи фактического прекращения его деятельности.

В частности учредители (участники) юридического лица независимо от к оснований, по которым принято решение о его ликвидации, обязаны совершить за счёт имущества юридического лица действия по ликвидации юридического лица; при недостаточности имущества юридического лица учредители (участники) юридического лица обязаны совершить указанные действия за свой счёт. А в случае недостаточности имущества организации для удовлетворения всех требований кредиторов на учредителей (участников) должника, его руководителя и ликвидационную комиссию (ликвидатора) (если таковой назначен) возложена обязанность по обращению в арбитражный суд с заявлением о признании должника банкротом.

Что касается исключения недействующего юридического лица из единого государственного реестра юридических лиц, то это является вынужденной мерой, приводящей к утрате правоспособности юридическим лицом, минуя необходимые, в том числе для защиты законных интересов его кредиторов, ликвидационные процедуры. Она не может служить полноценной заменой исполнению участниками организации обязанностей по ее ликвидации, в том числе в целях исполнения организацией обязательств перед своими кредиторами, тем более в случаях, когда исковые требования кредитора к организации уже удовлетворены судом и, соответственно, включены в исполнительное производство.

Распространенность случаев уклонения от ликвидации обществ с ограниченной ответственностью с имеющимися долгами и последующим исключением указанных обществ из единого государственного реестра юридических лиц в административном порядке побудила федерального законодателя предусмотреть в пункте 3.1 статьи 3 Закона об обществах с ограниченной ответственностью положения, компенсирующие негативные последствия прекращения общества с ограниченной ответственностью без предваряющих его ликвидационных процедур правовой механизм, выражающийся в возможности кредиторов привлечь контролировавших общество лиц к субсидиарной ответственности, если их недобросовестными или неразумными действиями было обусловлено неисполнение обязательств общества.

Предусмотренная оспариваемой нормой субсидиарная ответственность контролирующих общество лиц является мерой гражданско-правовой ответственности, функция которой заключается в защите нарушенных прав кредиторов общества, восстановлении их имущественного положения. При этом долг, возникший из субсидиарной ответственности, подчинён тому же правовому режиму, что и иные долги, связанные с возмещением вреда имуществу участников гражданского оборота (статья 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации).

При реализации этой ответственности не отменяется и действие общих оснований гражданско-правовой ответственности - для привлечения к ответственности необходимо наличие всех элементов состава гражданского правонарушения: противоправное поведение, вред, причинная связь между ними и вина правонарушителя.

По смыслу пункта 3.1 статьи 3 Закона об обществах с ограниченной ответственностью, рассматриваемого в системной взаимосвязи с положениями пункта 3 статьи 53, статей 53.1, 401 и 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации, образовавшиеся в связи с исключением из единого государственного реестра юридических лиц общества с ограниченной ответственностью убытки его кредиторов, недобросовестность и (или) неразумность действий (бездействия) контролирующих общество лиц при осуществлении принадлежащих им прав и исполнении обязанностей в отношении общества, причинная связь между указанными обстоятельствами, а также вина таких лиц образуют необходимую совокупность условий для привлечения их к ответственности. Соответственно, привлечение к ней возможно только в том случае, если судом установлено, что исключение должника из реестра в административном порядке и обусловленная этим невозможность погашения им долга возникли в связи с действиями контролирующих общество лиц и по их вине, в результате их недобросовестных и (или) неразумных действий (бездействия).

Неосуществление контролирующими лицами ликвидации общества с ограниченной ответственностью при наличии на момент исключения из единого государственного реестра юридических лиц долгов общества перед кредиторами, тем более в случаях, когда исковые требования кредитора к обществу уже удовлетворены судом, может свидетельствовать о намеренном, в нарушение предписаний части 3 статьи 17 Конституции Российской Федерации, пренебрежении контролирующими общество лицами своими обязанностями, попытке избежать рисков привлечения к субсидиарной ответственности в рамках дела о банкротстве общества, приводит к подрыву доверия участников гражданского оборота друг к другу, дестабилизации оборота.

Конституционный Суд Российской Федерации неоднократно обращал внимание на недобросовестность предшествующего исключению юридического лица из единого государственного реестра юридических лиц поведения тех граждан, которые уклонились от совершения необходимых действий по прекращению юридического лица в предусмотренных законом процедурах ликвидации или банкротства, и указывал, что такое поведение может также означать уклонение от исполнения обязательств перед кредиторами юридического лица.

Согласно пунктам 2-4 статьи 21.1 Федерального закона от 8 августа 2001 г. N 129-ФЗ "О государственной регистрации юридических лиц и индивидуальных предпринимателей" (далее - Федеральный закон N 129-ФЗ) лицам, чьи права и законные интересы затрагиваются в связи с исключением недействующего юридического лица из единого государственного реестра юридических лиц, законом предоставляется возможность подать мотивированное заявление, при подаче которого решение об исключении недействующего юридического лица из единого государственного реестра юридических лиц не принимается, что, в частности, создает предпосылки для инициирования кредитором в дальнейшем процедуры банкротства в отношении должника. Во всяком случае, решение о предстоящем исключении не принимается при наличии у регистрирующего органа сведений о возбуждении производства по делу о банкротстве юридического лица, о проводимых в отношении юридического лица процедурах, применяемых в деле о банкротстве. Это дает возможность кредиторам при наличии соответствующих оснований своевременно инициировать процедуру банкротства должника.

Однако само по себе то обстоятельство, что кредиторы общества не воспользовались подобной возможностью для пресечения исключения общества из единого государственного реестра юридических лиц, не означает, что они утрачивают право на возмещение убытков на основании пункта 3.1 статьи 3 Закона об обществах с ограниченной ответственностью.

Во всяком случае, если от профессиональных участников рынка можно разумно ожидать принятия соответствующих мер, предупреждающих исключение общества- должника из реестра, то исходить в правовом регулировании из использования указанных инструментов гражданами, не являющимися субъектами предпринимательской деятельности, было бы во всяком случае завышением требований к их разумному и осмотрительному поведению.

При обращении в суд с соответствующим иском доказывание кредитором неразумности и недобросовестности действий лиц, контролировавших исключенное из реестра недействующее юридическое лицо, объективно затруднено. Кредитор, как правило, лишен доступа к документам, содержащим сведения о хозяйственной деятельности общества, и не имеет иных источников сведений о деятельности юридического лица и контролирующих его лиц.

Соответственно, предъявление к истцу-кредитоpy (особенно когда им выступает физическое лицо, хотя и не ограничиваясь лишь этим случаем) требований, связанных с доказыванием обусловленности причинённого вреда поведением контролировавших должника лиц, заведомо влечёт неравенство процессуальных возможностей истца и ответчика, так как от истца требуется предоставление доказательств, о самом наличии которых ему может быть неизвестно в силу его невовлеченности в корпоративные правоотношения.

По смыслу названного положения статьи 3 Закона об обществах с ограниченной ответственностью, если истец представил доказательства наличия у него убытков, вызванных неисполнением обществом обязательств перед ним, а также доказательства исключения общества из единого государственного реестра юридических лиц, контролировавшее лицо может дать пояснения относительно причин исключения общества из этого реестра и представить доказательства правомерности своего поведения. В случае отказа от дачи пояснений (в том числе при неявке в суд) или их явной неполноты, непредоставления ответчиком суду соответствующей документации бремя доказывания правомерности действий контролировавших общество лиц и отсутствия причинно-следственной связи между указанными действиями и невозможностью исполнения обязательств перед кредиторами возлагается судом на ответчика.

Таким образом, статья 3 этого закона предполагает его применение судами при привлечении лиц, контролировавших общество, исключенное из единого государственного реестра юридических лиц в порядке, установленном законом для недействующих юридических лиц, к субсидиарной ответственности по его долгам по иску кредитора-физического лица, обязательство общества перед которым возникло не в связи с осуществлением кредитором предпринимательской деятельности и исковые требования кредитора к которому удовлетворены судом, исходя из предположения о том, что именно бездействие этих лиц привело к невозможности исполнения обязательств перед истцом-кредитором общества, пока на основе фактических обстоятельств дела не доказано иное.

Само по себе исключение общества с ограниченной ответственностью из единого государственного реестра юридических лиц - учитывая различные основания, при наличии которых оно может производиться, возможность судебного обжалования действий регистрирующего органа и восстановления правоспособности юридического лица, а также принимая во внимание принципы ограниченной ответственности, защиты делового решения и неизменно сопутствующие предпринимательской деятельности риски - не может служить неопровержимым доказательством совершения контролирующими общество лицами недобросовестных действий, повлекших неисполнение обязательств перед кредиторами, и достаточным основанием для привлечения к ответственности в соответствии с положениями, закреплёнными в пункте 3.1 статьи 3 Закона об обществах с ограниченной ответственностью.

Соответственно, лицо, контролирующее общество, не может быть привлечено к субсидиарной ответственности, если докажет, что при той степени заботливости и осмотрительности, какая от него требовалась по обычным условиям делового оборота и с учётом сопутствующих деятельности общества с ограниченной ответственностью предпринимательских рисков, оно действовало добросовестно и приняло все меры для исполнения обществом обязательств перед своими кредиторами.

Таким образом, указанные законоположения, правовая позиция Конституционного Суда Российской Федерации, изложенная в постановлении от 21 мая 2021 г. N 20-П, применительно к спорной ситуации означают, что на Маркову С.А. как на руководителя общества и его единственного учредителя может быть возложена субсидиарная ответственность при наличии совокупности условий: наличие у истца убытков, образовавшихся в связи с исключением общества из единого государственного реестра юридических лиц; недобросовестность и (или) неразумность действий (бездействия) ответчика при осуществлении принадлежащих ему прав и исполнении им обязанностей в отношении общества; причинная связь между указанными обстоятельствами; вина ответчика.

Соответственно, если будет установлено, что исключение общества из названного реестра в административном порядке и обусловленная этим невозможность погашения им долга перед Павловым Г.П. возникли в связи с недобросовестными и (или) неразумными действиями (бездействием) Марковой С.А. и по её вине, последняя может быть привлечена к указанной мере гражданско-правовой ответственности.

При этом по этой категории дела истец должен представить доказательства наличия у него убытков, вызванных неисполнением обществом обязательств перед ним (Павловым Г.П.), исключения общества из реестра, а ответчик - доказательства правомерности своих действий (бездействия) и отсутствия причинно- следственной связи между указанными действиями (бездействием) и невозможностью исполнения обязательств перед истцом. Пока Марковой С.А. не доказано иное, предполагается, что именно её действия (бездействие) привели к невозможности исполнения обязательств перед Павловым Г.П.

Следовательно, именно она должна доказать, что при той степени заботливости и осмотрительности, какая от неё требовалась по характеру обязательства, обычным условиям делового оборота и с учётом предпринимательских рисков, сопутствующих деятельности общества, действовала добросовестно и разумно, равно как приняла все меры для исполнения обществом обязательств перед своим кредитором (истцом).

Однако районный суд данные требования во внимание не принял, незаконно возложив бремя доказывания недобросовестного и неразумного поведения ответчика полностью на Павлова Г.П.

В связи с этим суд апелляционной инстанции предложил ответчику представить дополнительные доказательства в подтверждение обстоятельств, бремя доказывания которых возложено на него. Между тем такие доказательства Маркова С.А, которой судебная коллегия верховного суда республики разъяснила последствия их непредставления, не представила.

Кроме того, по смыслу части 3 статьи 56, части 1 статьи 68 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации каждое лицо, участвующее в деле, должно раскрыть доказательства, на которые оно ссылается как на основание своих требований и возражений, перед другими лицами, участвующими в деле, в пределах срока, установленного судом, если иное не установлено Гражданским процессуальным кодексом Российской Федерации. В случае, если сторона, обязанная доказывать свои требования или возражения, удерживает находящиеся у нее доказательства и не представляет их суду, суд вправе обосновать свои выводы объяснениями другой стороны.

В такой ситуации суд апелляционной инстанции, оценивая доказательства, имеющиеся в настоящем деле, указал, что заочным решением Московского районного суда г. Чебоксары от 24 сентября 2020 г, вступившим в законную силу, постановлено расторгнуть договоры займа N от 28 ноября 2019 г, N от 30 декабря 2019 г, заключённые между Павловым Г.П. и ООО "Благодать"; взыскать с ООО "Альянс" в пользу Павлова Г.П. по договору N от 28 ноября 2019 г. сумму займа в размере 400 000 руб, по договору N 01 от 30 декабря 2019 г. сумму займа в размере 650 000 руб, расходы по уплате государственной пошлины в размере 13 450 руб.

Принимая такое решение, районный суд среди исходил из того, что данные сделки заключены между Павловым Г.П. - займодавцем и ООО "Благодать", изменившим с 26 февраля 2020 г. своё наименование на ООО "Альянс" - заёмщиком. В соответствии с ними истец передал в первом случае обществу деньги в размере 400 000 руб. под 30 % годовых 1 сроком на 12 месяцев, во втором - деньги в размере 650 000 руб. сроком на 36 месяцев.

17 августа 2020 г. истец направил ответчику требование о возвращении сумм займа, а 17 сентября 2020 г. о расторжении договоров и выплате денег, эти требования ответчик добровольно не исполнил (гражданское дело N).

Согласно части 2 статьи 61 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации обстоятельства, установленные вступившим в законную силу судебным постановлением по ранее рассмотренному делу, обязательны для суда. Указанные обстоятельства не доказываются вновь и не подлежат оспариванию при рассмотрении другого дела, в котором участвуют те же лица, а также в случаях, предусмотренных Гражданским процессуальным кодексом Российской Федерации. о

Таким образом, исходя из этой гражданской процессуальной нормы упомянутые обстоятельства, в том числе о том, что ООО "Благодать" изменило свое наименование на ООО "Альянс", установленные по гражданскому делу N, имеют для настоящего дела преюдициальное значение.

Кроме того, из иных доказательств, представленных районному суду при разрешении спорной ситуации, видно, что как ООО "Благодать", так и ООО "Альянс" имеют одни и те же реквизиты: идентификационный номер налогоплательщика (ИНН) N, код причины постановки на учёт (КПП) N, основной государственный регистрационный номер (ОГРН) N.

При этом учредителем и одновременно лицом, имеющим право без доверенности действовать от имени этого юридического лица, зарегистрированного 28 апреля 2018 г, являлась Маркова С.А, которая и приняла решение от 13 февраля 2020 г. об изменении наименования организации, в связи с чем 26 февраля 2020 г. в реестр внесена соответствующая запись.

Для принудительного исполнения заочного решения суда от 24 сентября 2020 г. судебный пристав-исполнитель возбудил в отношении общества исполнительное производство N, о чём вынес постановление от 17 декабря 2020 г.

На основании постановления от 14 июля 2021 г. данное исполнительное производство окончено, исполнительный лист возвращён взыскателю Павлову Г.П. без исполнения ввиду отсутствия у должника имущества, на которое может быть обращено взыскание, и все принятые судебным приставом-исполнителем меры по отысканию его имущества оказались безрезультатными (пункт 4 части 1 статьи 46, пункт 3 части 1 статьи 47 Федерального закона от 2 октября 2007 г. N 229-ФЗ "Об исполнительном производстве").

Кроме того, из дела усматривается, что 12 июля 2021 г. налоговый орган принял решение о предстоящем исключении общества из реестра как недействующего юридического лица.

Решение об этом, а также сведения о порядке и сроках направления заявлений недействующим юридическим лицом, кредиторами и иными лицами, чьи права и законные интересы при этом затрагиваются, опубликовал в журнале "Вестник государственной регистрации" от 14 июля 2021 г. N 27.

В силу пунктов 1-4 статьи 21.1 Федерального закона N 129-ФЗ юридическое лицо, которое в течение последних двенадцати месяцев, предшествующих моменту принятия регистрирующим органом соответствующего решения, не представляло документы отчётности, предусмотренные законодательством Российской Федерации о налогах и сборах, и не осуществляло операций хотя бы по одному банковскому счёту, признается фактически прекратившим свою деятельность.

Такое юридическое лицо может быть исключено из единого государственного реестра юридических лиц в порядке, предусмотренном Федеральным законом N 129-ФЗ.

При наличии одновременно всех вышеуказанных признаков недействующего юридического лица регистрирующий орган принимает решение о предстоящем исключении юридического лица из единого государственного реестра юридических лиц, за исключением случаев, если у регистрирующего органа имеются сведения о возбуждении в отношении данного юридического лица производства по делу о его банкротстве, о проводимых в отношении него процедурах, применяемых в деле о банкротстве.

Решение о предстоящем исключении должно быть опубликовано в органах печати, в которых публикуются данные о государственной регистрации юридического лица, в течение трёх дней с момента принятия такого решения. Одновременно с решением о предстоящем исключении должны быть опубликованы сведения о порядке и сроках направления заявлений недействующим юридическим лицом, кредиторами или иными лицами, чьи права и законные интересы затрагиваются в связи с исключением недействующего юридического лица из единого государственного реестра юридических лиц, с указанием адреса, по которому могут быть направлены заявления.

Заявления должны быть мотивированными и могут быть направлены или представлены в регистрирующий, орган способами, указанными в пункте 6 статьи 9 Федерального закона N 129-ФЗ, в срок не позднее, чем три месяца со дня опубликования решения о предстоящем исключении. В таком случае решение об исключении недействующего юридического лица из единого государственного реестра юридических лиц не принимается.

Если в течение этого срока заявления не направлены и не представлены, регистрирующий орган исключает юридическое лицо из единого государственного реестра юридических лиц путём внесения в него соответствующей записи за исключением случаев, если у регистрирующего органа имеются сведения о возбуждении в отношении данного юридического лица производства по делу о его банкротстве, о проводимых в отношении него процедурах, применяемых в деле о банкротстве (пункт 7 статьи 22 Федерального закона N 129-ФЗ).

Исключение недействующего юридического лица из единого государственного реестра юридических лиц, как следует из пункта 2 статьи 64.2 Гражданского кодекса Российской Федерации, влечёт правовые последствия, предусмотренные Гражданским кодексом Российской Федерации, другими законами применительно к ликвидированным юридическим лицам, и в силу пункта 8 статьи 22 Федерального закона N 129-ФЗ может быть обжаловано кредиторами или иными лицами, чьи права и законные интересы затрагиваются в связи с исключением юридического лица из единого государственного реестра юридических лиц, в течение г. со дня, когда они узнали или должны были узнать о нарушении своих прав.

Таким образом, мотивированные заявления (возражения) против исключения недействующего юридического лица из единого государственного реестра юридических лиц могут быть поданы не только кредиторами данного юридического лица, но и самим недействующим юридическим лицом, иными лицами, чьи права и законные интересы затрагиваются в связи с исключением недействующего юридического лица из единого государственного реестра юридических лиц, равно как лица, чьи права и законные интересы затрагиваются в связи с исключением юридического лица из единого государственного реестра юридических лиц, могут обжаловать такое исключение.

Поскольку в налоговый орган в трехмесячный срок от заинтересованных лиц соответствующие заявления (возражения) не поступили, то 29 октября 2021 г. данный регистрирующий орган принял решение об исключении общества из реестра, о чём в него внёс соответствующую запись.

Как в суде первой инстанции, так и в суде апелляционной инстанции Маркова С.А. объяснила, что не могла предотвратить исключение общества из реестра ввиду избрания по уголовному делу в отношении неё такой меры пресечения как домашний арест.

Районный суд с этой позицией согласился, указав, что Маркова С.А. действительно находилась под домашним арестом, а Павлов Г.П. своим правом не воспользовался и возражения против исключения общества из реестра налоговому органу не направил.

Между тем, как отметил суд апелляционной инстанции, из правовой позиции Конституционного Суда Российской Федерации, изложенной выше, следует, что отсутствие обращения кредитора в налоговый орган для пресечения исключения общества из реестра не лишает его (истца) права на возмещение убытков на основании пункта 3.1 статьи 3 Закона об обществах с ограниченной ответственностью, а ожидать от него (Павлова Г.П.), 1940 года рождения, не являющегося субъектом предпринимательской деятельности, о использования данной меры, предупреждающей исключение должника из реестра, во всяком случае является завышением требований к его разумному и осмотрительному поведению.

Кроме того, ответчик, будучи руководителем и единственным учредителем общества, в установленный срок также могла представить в регистрирующий орган мотивированное заявление, изложив свои возражения против исключения общества из реестра, и располагала для этого реальной возможностью.

Так, из представленных доказательств следует, что 5 июня 2020 г. возбуждено уголовное дело по признакам преступления, предусмотренного N Уголовного кодекса Российской Федерации "данные изъяты".

В одно производство с данным уголовным делом соединены несколько уголовных дел, возбужденных 18 мая 2021 г. в отношении Марковой С.А, её представителя - Н.И.М. по признакам преступлений, предусмотренных пунктом N Уголовного кодекса Российской Федерации ("данные изъяты").

При этом Марковой С.А. предъявлено обвинение в совершении преступлений, в том числе предусмотренных N, N Уголовного кодекса Российской Федерации.

А именно в том, что с декабря 2008 г. по 22 июня 2022 г. она совместно с Н.И.М, осуществляющим руководство созданной им группой, являясь с ним учредителями и руководителями аффилированных друг другу организаций, включая общество, выполняя управленческие функции в указанных организациях, не ведущих какую-либо инвестиционную или иную законную предпринимательскую деятельность, используя своё служебное положение и реквизиты указанных организаций, включая общество, по предварительному сговору между собой организовали принятие денежных средств от граждан под видом совершения с ними договоров займа с выплатой процентов за пользование денежными суммами в размере от 4 % до 60 % годовых. Однако намерения выполнить взятые на себя обязательства не имели, а их действия фактически были направлены на хищение денежных средств граждан.

После чего Маркова С.А. и Н.И.М, действуя по сговору с неустановленными следствием лицами, осознавая фактический характер своих преступных действий, предвидя и желая наступления общественно опасных последствий в виде материального ущерба, путём обмана и злоупотребления доверием похитили денежные средства граждан на общую сумму 350 000 000 руб, то есть в особо крупном размере.

Кроме того, Маркова С.А, действуя согласованно с Н.И.М, заведомо зная, что совершение финансовых операций и других сделок с денежными средствами или иным имуществом, приобретённым в результате совершения преступления, запрещено уголовным законодательством Российской Федерации, осознавая, что высокие преступные доходы от незаконной деятельности по принятию денежных средств от граждан под предлогом заключения договоров займа с процентами от имени созданных ими организаций, включая общество, могут вызвать подозрения у контролирующих и правоохранительных органов, вступили в преступный сговор, направленный на придание правомерного вида владению, пользованию и распоряжению указанными денежными средствами. Для этого совершили финансовые операции и другие сделки с ними, направленные на приобретение автотранспортных средств и недвижимого имущества, легализовав таким образом с 14 февраля 2017 г. по 12 февраля 2019 г. денежные средства на общую сумму 27 661 004 руб. 80 коп.

В рамках расследования данного уголовного дела Маркова С.А, являющаяся учредителем и директором нескольких организаций, включая общество, 22 июня 2020 г. задержана, с 23 июня 2020 г. по 21 июня 2021 г. в отношении неё избрана мера пресечения в виде домашнего ареста, а 22 июня 2021 г. - в виде подписки о невыезде и надлежащем поведении.

При этом в период нахождения под домашним арестом Марковой С.А. установлены следующие ограничения: запрет выходить из помещения, в котором она проживает, без письменного разрешения лиц, осуществляющих предварительное расследование по уголовному делу, за исключением случаев посещения медицинских учреждений при наличии соответствующих оснований, а также за исключением времени ежедневных прогулок с 14 часов до 15 часов в пределах населенного пункта по месту проживания; запрет менять указанное место проживания без разрешения следователя; запрет общения со всеми лицами, за исключением защитника и лиц, осуществляющих предварительное следствие и оперативное сопровождение по уголовному делу; запрет отправки и получения почтово-телеграфных отправлений; запрет на использование средств связи и информационно-коммуникационной сети "Интернет", за исключением случаев, связанных с вызовом скорой медицинской помощи, сотрудников МЧС, правоохранительных органов, а также для общения с контролирующим органом, следователем, защитником и информировать контролирующий орган о каждом таком звонке.

В настоящем деле имеется доказательство тому, что в период нахождения под домашним арестом (а именно 4 февраля 2021 г.) Маркова С.А. обратилась в следственное управление с ходатайством о предоставлении ей возможности посетить Московский районный суд г. Чебоксары для получения решений судов, принятых с июня 2020 года по декабрь 2020 года, в целях исполнения которых в отношении неё возбуждены исполнительные производства, для подачи соответствующих заявлений.

Постановлением руководителя следственной группы от 5 февраля 2021 г. в удовлетворении этого ходатайства Марковой С. А. отказано со ссылкой на то, что с учётом запретов и ограничений, наложенных на неё (как обвиняемого), посещение государственных учреждений является нецелесообразным.

Вместе с тем доказательств, подтверждающих обращение самостоятельно либо через своего адвоката к следователю или в органы, на которые возложена обязанность контролировать соблюдение наложенных ограничений и запретов, за разрешением посетить налоговый орган, либо обратиться туда, воспользовавшись почтовой связью, иными средствами связи, а также информационно-коммуникационной сетью "Интернет", с целью представления налоговой отчетности, подачи заявления в связи с предстоящим исключением общества из реестра как недействующего юридического лица, Маркова С.А. не представила. С жалобой на решение налоговой инспекции от 29 октября 2021 г. обратилась в вышестоящий орган 15 июня 2022 г, в которой просила отменить запись об исключении общества из реестра, внесённую в него 29 октября 2021 г.

Требование мотивировала тем, что заочными решениями суда, принятыми с июля 2020 г. по 29 октября 2021 г, с общества в пользу физических лиц взысканы денежные суммы, но никто из них свои требования в налоговый орган, являющийся ликвидатором организации, не предъявил. В ситуации, когда к юридическому лицу предъявляются денежные требования, оно исключению из реестра не подлежит.

1 июля 2022 г. эта жалоба оставлена без удовлетворения по мотиву того, что лица, чьи права и законные интересы затрагиваются исключением недействующего юридического лица из реестра, включая Маркову С.А, которая, проявляя должную степень заботливости и осмотрительности, могла и должна была отслеживать указанную информацию, с соответствующими заявлениями в течение трехмесячного срока, предусмотренного законом, в регистрирующий орган не обращались. В то же время выявлять у недействующей организации признаки ведения хозяйственной деятельности либо какую-либо кредиторскую задолженность в обязанности налогового органа не входит. При этом на момент принятия решения об исключении общества из реестра какими-либо сведениями о наличии у этой организации такой задолженности перед физическими лицами налоговый орган не располагал.

Оценив изложенные доказательства с точки зрения их относимости, допустимости, достоверности каждого доказательства в отдельности, а также достаточности и взаимной связи доказательств в их совокупности, судебная коллегия суда апелляционной инстанции пришла к выводу о том, что в связи с невыплатой обществом, исключённым в последующем из реестра в административном порядке, денежных сумм, присуждённых заочным решением от 24 сентября 2020 г, вступившим в законную силу, Павлову Г.П. причинены убытки, складывающиеся из денежных сумм, переданных указанному юридическому лицу в долг по договорам займа N от 28 ноября 2019 г. в размере 400000 руб, N от 30 декабря 2019 г. в размере 650000 руб, расходов по уплате государственной пошлины в размере 13450 руб, понесённых по ранее рассмотренному делу.

Под домашним арестом Маркова С. А. находилась с 23 июня 2020 г. по 21 июня 2021 г, тогда как решение о предстоящем исключении общества из реестра как недействующего юридического лица налоговый орган принял 12 июля 2021 г, необходимые сведения, связанные с этим, в соответствующем журнале опубликовал 14 июля 2021 г, а запись о государственной регистрации прекращения юридического лица (об исключении общества как недействующего юридического лица) в реестр внёс 29 октября 2021 г.

Следовательно, как минимум, начиная с 22 июня 2021 г, ответчик, будучи руководителем и единственным учредителем общества, а также осведомлённой об удовлетворении судом исков граждан о взыскании с общества денежных сумм, переданных в долг данному юридическому лицу по договорам займа, проявив должную степень заботливости и осмотрительности, могла и должна была самостоятельно, либо через своего представителя выяснить, ведётся ли хозяйственная деятельность учреждённым и руководимым ею обществом; исполняются ли юридическим лицом принятые на себя обязательства, в том числе по представлению отчётности в налоговый орган; если обязательства не исполняются, то не требуется ли совершение необходимых действий по прекращению юридического лица в предусмотренных законом процедурах ликвидации или банкротства; принималось ли в отношении общества решение о предстоящем исключении как недействующего юридического лица; а если такое решение принято, то представить в регистрирующий орган свои мотивированные возражения в установленный законом срок.

Поскольку доказательства правомерности своих действий (бездействия) и отсутствия причинно-следственной связи между указанными действиями (бездействием) и невозможностью исполнения обязательств перед истцом Маркова С.А. не представила, то, как отметил суд второй инстанции, предполагается, что именно её действия (бездействие) привели к невозможности исполнения обществом своих обязательств перед Павловым Г.П.

Таким образом, Маркова С.А. не проявила той степени заботливости и осмотрительности, какая от нее требовалась по обычным условиям делового оборота и с учётом предпринимательских рисков, сопутствующих деятельности общества, действовала недобросовестно и неразумно, не приняла все меры для исполнения обществом обязательств перед Павловым Г.П.

Соответственно, с ответчика в пользу истца подлежат взысканию убытки в размере невозвращённых сумм займа (650 000 руб. и 400 000 руб.), расходов на уплату государственной пошлины (13 450 руб.), присуждённых вышеуказанным заочным решением суда.

Судебная коллегия по гражданским делам Шестого кассационного суда общей юрисдикции полагает возможным согласиться с такими выводами суда апелляционной инстанции с учётом доводов кассационной жалобы.

Обоснование принятого судом апелляционной инстанции постановления подробно изложено в мотивировочной части оспариваемого судебного акта.

В соответствии с частью 1 статьи 327.1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации суд апелляционной инстанции рассматривает дело в пределах доводов, изложенных в апелляционных жалобе, представлении и возражениях относительно жалобы, представления.

Суд апелляционной инстанции оценивает имеющиеся в деле, а также дополнительно представленные доказательства.

Таким образом, оценка представленных доказательств входит в пределы рассмотрения дела в суде апелляционной инстанции.

Суд апелляционной инстанции должен исправлять ошибки, допущенные судом первой инстанции при рассмотрении дела, поэтому он наделён полномочиями по повторному рассмотрению дела по правилам производства в суде первой инстанции с ограничениями, предусмотренными законом для производства в суде апелляционной инстанции (часть 1 статьи 327 поименованного кодекса).

В настоящем случае, проверяя законность и обоснованность решения, суд второй инстанции устранил допущенные судом первой инстанции нарушения норм права, признав неправильными приведённые выводы районного суда. При этом действовал в пределах своей компетенции.

Положенные в основу кассационной жалобы доводы проверены судом кассационной инстанции, но учтены быть не могут, так как не опровергают выводы суда второй инстанции и обстоятельств, установленных им ранее, соответственно, не влияют на законность принятого апелляционного определения.

Доводы кассационной жалобы Марковой С.А, сводящиеся к утверждению об отсутствии оснований для взыскания с неё убытков, не могут быть признаны заслуживающими внимания, поскольку по существу эти доводы являлись предметом оценки суда апелляционной инстанции, и они направлены исключительно на оспаривание перечисленных выше выводов этого суда относительно верно установленных фактических обстоятельств дела.

В соответствии со статьёй 309 Гражданского кодекса Российской Федерации обязательства должны исполняться надлежащим образом в соответствии с условиями обязательства и требованиями закона, иных правовых актов, а при отсутствии таких условий и требований - в соответствии с обычаями или иными обычно предъявляемыми требованиями.

Общие условия, определяющие основания и размер ответственности за неисполнение или ненадлежащее исполнение обязательства, установлены статьёй 393 названного кодекса, которая в части определения убытков отсылает к правилам, предусмотренным статьёй 15 этого же кодекса.

В силу указанных законоположений лицо, право которого нарушено, вправе требовать от нарушителя полного возмещения убытков, причинённых неисполнением или ненадлежащим исполнением обязательства, если законом или договором не предусмотрено возмещение убытков в меньшем размере.

Согласно статье 401 Гражданского кодекса Российской Федерации лицо, не исполнившее обязательства либо исполнившее его ненадлежащим образом, несёт ответственность при наличии вины (умысла или неосторожности), кроме случаев, когда законом или договором предусмотрены иные основания ответственности.

Лицо признается невиновным, если при той степени заботливости и осмотрительности, какая от него требовалась по характеру обязательства и условиям оборота, оно приняло все меры для надлежащего исполнения обязательства (пункт 1).

Отсутствие вины доказывается лицом, нарушившим обязательство (пункт 2 статьи 401 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Если иное не предусмотрено законом или договором, лицо, не исполнившее или ненадлежащим образом исполнившее обязательство при осуществлении предпринимательской деятельности, несёт ответственность, если не докажет, что надлежащее исполнение оказалось невозможным вследствие непреодолимой силы, то есть чрезвычайных и непредотвратимых при данных условиях обстоятельств (пункт 3 статьи 401 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Как разъяснено в пунктах 4 и 5 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 24 марта 2016 г. N 7 "О применении судами некоторых положений Гражданского кодекса Российской Федерации об ответственности за нарушение обязательств", согласно пункту 5 статьи 393 Гражданского кодекса Российской Федерации суд не может отказать в удовлетворении требования кредитора о возмещении убытков, причинённых неисполнением или ненадлежащим исполнением обязательства, только на том основании, что размер убытков не может быть установлен с разумной степенью достоверности.

В этом случае размер подлежащих возмещению убытков, включая упущенную выгоду, определяется судом с учётом всех обстоятельств дела исходя из принципов справедливости и соразмерности ответственности допущенному нарушению обязательства.

По смыслу статей 15 и 393 Гражданского кодекса Российской Федерации, кредитор представляет доказательства, подтверждающие наличие у него убытков, а также обосновывающие с разумной степенью достоверности их размер и причинную связь между неисполнением или ненадлежащим исполнением обязательства должником и названными убытками.

Должник вправе предъявить возражения относительно размера причинённых кредитору убытков и представить доказательства, что кредитор мог уменьшить такие убытки, но не принял для этого разумных мер (статья 404 Гражданского кодекса Российской Федерации).

При установлении причинной связи между нарушением обязательства и убытками необходимо учитывать, в частности, то, к каким последствиям в обычных условиях гражданского оборота могло привести подобное нарушение. Если возникновение убытков, возмещения которых требует кредитор, является обычным последствием допущенного должником нарушения обязательства, то наличие причинной связи между нарушением и доказанными кредитором убытками предполагается.

Должник, опровергающий доводы кредитора относительно причинной связи между своим поведением и убытками кредитора, не лишён возможности представить доказательства существования иной причины возникновения этих убытков.

Вина должника в нарушении обязательства предполагается, пока не доказано обратное. Отсутствие вины в неисполнении или ненадлежащем исполнении обязательства доказывается должником (пункт 2 статьи 401 Гражданского кодекса Российской Федерации).

В пункте 1 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 21 декабря 2017 г. N 53 "О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве" (далее - постановление Пленума N 53), даны общие разъяснения о том, что привлечение контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности является исключительным механизмом восстановления нарушенных прав кредиторов.

При его применении судам необходимо учитывать как сущность конструкции юридического лица, предполагающей имущественную обособленность этого субъекта, его самостоятельную ответственность, наличие у участников корпораций, учредителей унитарных организаций, иных лиц, входящих в состав органов юридического лица, широкой свободы усмотрения при принятии (согласовании) деловых решений, так и запрет на причинение ими вреда независимым участникам оборота посредством недобросовестного использования института юридического лица.

В исключительных случаях участник (учредитель) и иные контролирующие лица могут быть привлечены к ответственности по обязательствам юридического лица, если их действия (бездействие) носили недобросовестный или неразумный характер по отношению к кредиторам юридического лица и повлекли невозможность исполнения обязательств перед ними.

Суд оценивает существенность влияния действия (бездействия) контролирующего лица на поведение должника, проверяя наличие причинно-следственной связи между названными действиями (бездействием) и невозможностью погашения требований кредиторов (пункт 16 постановления Пленума N 53).

Следует отметить также, что к недобросовестному поведению контролирующего лица с учётом всех обстоятельства дела может быть отнесено избрание участником (учредителем) таких моделей ведения хозяйственной деятельности и (или) способов распоряжения имуществом юридического лица, которые приводят к уменьшению его активов и не учитывают собственные интересы юридического лица, связанные с сохранением способности исправно исполнять обязательства.

Вывод о неразумности поведения участников (учредителей) юридического лица может следовать, в частности, из возникновения ситуации, при которой лицо продолжает принимать на себя обязательства, несмотря на утрату возможности осуществлять их исполнение (недостаточность имущества), о чем контролирующему лицу было или должно быть стать известным при проявлении должной осмотрительности.

Привлекаемое к ответственности лицо, опровергая доводы и доказательства истца о недобросовестности и неразумности, вправе доказывать, что его действия, повлекшие негативные последствия на стороне должника, не выходили за пределы обычного делового риска.

Согласно правовой позиции, высказанной в постановлении Конституционного Суда Российской Федерации от 7 февраля 2023 г. N 6-П, если арбитражный управляющий или кредиторы с помощью косвенных доказательств убедительно обосновали утверждения о наличии у привлекаемого к ответственности лица статуса контролирующего и о невозможности погашения требований кредиторов вследствие действий (бездействия) последнего, бремя опровержения этих утверждений переходит на привлекаемое лицо, которое должно доказать, почему письменные документы и иные доказательства арбитражного управляющего, кредиторов не могут быть приняты в подтверждение их доводов, раскрыв свои документы и представив объяснения относительно того, как на самом деле осуществлялась хозяйственная деятельность (пункт 56 постановления Пленума N 53).

Этот же подход применим и к спорам о привлечении контролирующего должника лица к субсидиарной ответственности вне рамок дела о банкротстве, а равно к иным процессуальным действиям участников спора.

Как указал Конституционный Суд Российской Федерации, подпункт 1 пункта 12 статьи 61.11 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)" и пункт 3.1 статьи 3 Закона об обществах с ограниченной ответственностью по своему конституционно-правовому смыслу в системе действующего правового регулирования предполагают, что если суд при привлечении по заявлению кредитора, осуществляющего предпринимательскую деятельность, к субсидиарной ответственности лиц, контролирующих должника - общество с ограниченной ответственностью, производство по делу о банкротстве которого прекращено до введения первой процедуры банкротства в связи с отсутствием средств, достаточных для возмещения судебных расходов на проведение процедур, применяемых в деле о банкротстве, и которое в дальнейшем исключено из единого государственного реестра юридических лиц как недействующее, а на момент его исключения из реестра соответствующие исковые требования кредитора удовлетворены судом, установит недобросовестность поведения контролирующих лиц в процессе, притом что не установлена также недобросовестность процессуального поведения самого кредитора, то данные нормы применяются исходя из предположения о том, что виновные действия (бездействие) именно этих лиц привели к невозможности исполнения обязательств перед кредитором, пока на основе фактических обстоятельств дела не доказано иное.

В рассматриваемом случае суд апелляционной инстанции, осуществляя правосудие в установленных законом пределах, правомерно исходил из того, что Павлов Г.П. с разумной степенью достоверности доказал возникновение у него убытков, вызванных неправомерными действиями (бездействием) ответчика, а установленные по делу обстоятельства в достаточной мере указывают на недобросовестный и неразумный характер действий последней (в том числе с учётом документов органов внутренних дел, косвенно свидетельствующих об этом), в то время как Марковой С.А. не доказано, что её действия не выходили за рамки обычной хозяйственной деятельности общества.

Применяя положения пункта 3.1 статьи 3 Закона об обществах с ограниченной ответственностью, суд второй инстанции также учёл, что в указанной норме законодатель предусмотрел компенсирующий негативные последствия прекращения правоспособности общества с ограниченной ответственностью без предваряющих его ликвидационных процедур правовой механизм, выражающийся в возможности кредиторов привлечь контролировавших общество лиц к субсидиарной ответственности, если их недобросовестными или неразумными действиями было обусловлено неисполнение обязательств общества.

Предусмотренная данной нормой ответственность контролирующих общество лиц является мерой гражданско-правовой ответственности, функция которой заключается в защите нарушенных прав кредиторов общества, восстановлении их имущественного положения.

Решение вопроса исследования и оценки доказательств, а также обстоятельств дела отнесено к компетенции судов первой и апелляционной инстанций (статьи 196, 330 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации).

Правом дать иную оценку собранным по делу доказательствам, а также обстоятельствам, на которые заявитель ссылается в кассационной жалобе в обоснование своей позиции, суд кассационной инстанции не наделён в силу императивного запрета, содержащегося в части 3 статьи 390 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации.

Выраженное в кассационной жалобе несогласие с действиями суда апелляционной инстанции по оценке доказательств, не свидетельствует о нарушении этим судом норм процессуального права, так как согласно положениям статей 56, 59, 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации суд самостоятельно определяет, какие обстоятельства имеют значение для дела, какой стороне надлежит их доказывать, принимает только те доказательства, которые имеют значение для рассмотрения и разрешения дела, оценивает доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на всестороннем, полном, объективном и непосредственном исследовании имеющихся в деле доказательств.

Оснований для вывода о нарушении предусмотренных статьёй 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации правил оценки доказательств содержание обжалуемого апелляционного определения и доводы кассационной жалобы не дают.

Заявление в кассационной жалобе о том, что договоры займа ООО "Альянс" с Павловым Г.П. не заключало и денежные средства от него не получало, подлежит отклонению, поскольку, исходя из установленных судом второй инстанции обстоятельств, оно опровергается содержанием вступившего в законную силу заочного решения Московского районного суда г. Чебоксары от 24 сентября 2020 г.

Данное решение несёт в себе сведения о фактах, на основе которых может быть установлено наличие или отсутствие обстоятельств, обосновывающих требования истца.

В частности, такие сведения могут быть получены из письменных доказательств, к которым процессуальный закон относит и решения суда (статья 71 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации).

Суд апелляционной инстанции дал ему надлежащую правовую оценку как одному из письменных доказательств в соответствии с процессуальным законом с учётом взаимной связи с обстоятельствами причинения убытков истцу (статья 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации).

Ссылка в кассационной жалобе на то, что рассмотрение данного дела относится к подсудности арбитражного суда, также не может являться достаточным основанием для отмены обжалуемого судебного постановления, поскольку в суде первой инстанции в установленном порядке ходатайство о передаче дела для рассмотрения в суд другой юрисдикции ответчиком заявлено не было, а в суде апелляционной инстанции ею ставился вопрос об оставлении апелляционной жалобы, поданной истцом на решение суда, без удовлетворения.

Кроме того, судебная коллегия по гражданским делам Шестого кассационного суда общей юрисдикции полагает нужным обратить внимание на следующее.

В силу статей 46, 47 Конституции Российской Федерации каждому гарантируется право на судебную защиту в справедливом и публичном разбирательстве, в разумный срок посредством независимого и беспристрастного суда, компетенция которого установлена законом.

В Российской Федерации осуществление правосудия регулируется, в том числе, нормами процессуального законодательства, которое разграничивает компетенцию судов общей юрисдикции и арбитражных судов, устанавливая при этом нормы, определяющие подсудность споров судам.

Вместе с тем необходимость обеспечения такого элемента права на суд как рассмотрение дела компетентным судом должна оцениваться в совокупности с правом на разбирательство в разумный срок, а также с учётом фундаментальных принципов права (среди которых запрет приоритета формального над существом (запрет пуризма)), исходя из фактических обстоятельств конкретных правоотношений, как процессуальных, так и по существу спора, в целях того, чтобы формальное обеспечение какого-либо элемента права на суд не приводило к иллюзорности такого права и нарушению баланса интересов сторон.

В рамках данного дела судами был собран и оценён существенный круг доказательств, апелляционной инстанцией верховного суда республики вынесено судебное постановление по существу спора, окончательно разрешившее возникшие между сторонами правоотношения.

Следовательно, в настоящем случае отмена обжалуемого судебного акта исключительно по причине неподсудности спора суду общей юрисдикции не будет являться мерой, направленной на реализацию принципа справедливого судебного разбирательства, а также способствовать установлению правовой определённости в спорных правоотношениях в разумные сроки, а значит - не будет обеспечивает право на суд.

В целом доводы кассационной жалобы основаны на ином толковании норм права, направлены на иную оценку доказательств, не содержат указаний на обстоятельства, опровергающие выводы суда апелляционной инстанции либо ставящие под сомнение законность таких выводов, сводятся к несогласию с выводами суда апелляционной инстанции об установлении фактических обстоятельств дела, что не может рассматриваться в качестве повода к отмене обжалуемого судебного акта.

Из приведённых положений процессуального закона в их взаимосвязи следует, что производство в кассационном суде общей юрисдикции предназначено для исправления нарушений норм материального и процессуального права, допущенных судами первой и (или) апелляционной инстанций в ходе предшествующего разбирательства дела, которые привели к неправильному разрешению дела и принятию неправильных судебных постановлений.

Судом апелляционной инстанции не допущено таких нарушений норм права, в том числе тех, ссылка на которые имеется в кассационной жалобе, приведших к вынесению неправильного решения и являющих весомым основанием для отмены апелляционного определения.

С учётом изложенного апелляционное определение подлежит оставлению без изменения, а кассационная жалоба - отклонению.

Руководствуясь статьями 379.5, 379.6, 390, 390.1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия по гражданским делам Шестого кассационного суда общей юрисдикции

ОПРЕДЕЛИЛА:

апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Чувашской Республики от 26 октября 2022 г. оставить без изменения, кассационную жалобу Марковой С.А. - без удовлетворения.

Председательствующий

Судьи