Определение СК по гражданским делам Московского городского суда от 20 апреля 2023 г. по делу N 33-16708/2023

Судебная коллегия по гражданским делам Московского городского суда в составе председательствующего Гербекова Б.И., судей фио, фио, при ведении протокола судебного заседания помощником Теребун Е.Н., заслушав в открытом судебном заседании по докладу судьи фио апелляционные жалобы представителя ответчика Компании с ограниченной ответственностью " ... " по доверенности Хведук И.В., представителей ответчика фио, по доверенности Ошерова М.А. и фио, представителя ответчика фио по доверенности Ляховецкого Д.Д. на решение Хамовнического районного суда адрес от 02 декабря 2022 года, которым постановлено:

Исковые требования заместителя Генерального прокурора Российской Федерации в интересах Российской Федерации к Магомедову Магомеду Гаджиевичу (ИНН...), фио (ИНН...), Компании с ограниченной ответственностью "... " (...) (ИНН...) об обращении денежных средств в доход государства - удовлетворить.

Обратить в доход Российской Федерации как имущество, в отношении которого не представлены в соответствии с законодательством Российской Федерации о противодействии коррупции доказательства его приобретения на законные доходы:

сумма, находящиеся на счете N.., открытом в ПАО "... ";

сумма, находящиеся на счете N.., открытом в ПАО "... ";

сумма, находящиеся на счете.., открытом в ПАО "... ";

сумма, находящиеся на счете N.., открытом в ПАО "... ",

УСТАНОВИЛА:

Заместитель Генерального прокурора Российской Федерации обратился в суд в интересах Российской Федерации к ответчикам Магомедову Магомеду Гаджиевичу, Магомедову Зиявудину Гаджиевичу, Компании с ограниченной ответственностью "... " (...) с иском об обращении в доход Российской Федерации денежных средств, как имущества, в отношении которого не представлены в соответствии с законодательством Российской Федерации о противодействии коррупции доказательства его приобретения на законные доходы, обосновывая тем, что вступившим в законную силу решением Хамовнического районного суда адрес от 27.05.2022 удовлетворены исковые требования Генеральной прокуратуры Российской Федерации к Магомедову М.Г, Магомедову З.Г, Компании "Порт-Петровск Лимитед" о взыскании в доход Российской Федерации сумма как имущества, в отношении которого не представлены в соответствии с законодательством о противодействии коррупции доказательства его приобретения на законные доходы и установлено, что Магомедов М.Г. с 04.07.2002 по 22.04.2009 являлся членом Совета Федерации Федерального Собрания Российской Федерации, входил в состав Комиссий по естественным монополиям, культуре, физической культуре, спорту и развитию олимпийского движения, Комитета по промышленной политике. С 22.04.2009 он был принят на должность советника Председателя Совета Федерации Федерального Собрания Российской Федерации, от которой освобожден 19.02.2010, при этом занимая вышеуказанные должности, в нарушение требований законодательства о противодействии коррупции Магомедов М.Г. представлял недостоверную информацию о доходах, принадлежащих ему объектах недвижимости и участии в коммерческих организациях, скрыто осуществлял предпринимательскую деятельность и владел дорогостоящим имуществом через подконтрольные физические и юридические лица, в том числе зарегистрированные в иностранных юрисдикциях. Названным решением установлено, что к числу активов фио относились... и...

Компаниями он управлял с помощью своего брата фио в соответствии с договоренностью, которая квалифицирована судом в качестве ничтожной сделки по основаниям ст. 169 ГК РФ. Право Магомедова М.Г. на участие в данных структурах возникло на основании вложения собственных денежных средств, сокрытых от государственного контроля, а тайный характер владения и управления ими обусловлен занятием им государственных должностей и публичным статусом.

В обоснование иска также указано, что братья фио являлись конечными бенефициарами кипрской Компании "... ", владеющей акциями ОАО "... " и ООО "... ". В связи с началом уголовного преследования фио приняли меры по реализации приобретенных ранее активов и выводу денежных средств с целью уклонения от возмещения причиненного государству ущерба. На основании договора купли-продажи от 31.08.2018 подконтрольная им организация "... " продала пакет акций "... " за сумма, которые решением суда от 27.05.2022 взысканы в доход государства в порядке п.п. 8 п. 2 ст. 235 ГК РФ, а потому средства, полученные фио от участия в компании "... ", признаны продуктом коррупционного поведения, который в силу закона не может являться источником легального гражданского оборота, при этом "... " использовалось для аккумулирования и вовлечения в гражданский оборот денежных средств, незаконно приобретенных Магомедовым М.Г. в период нахождения во власти, а после продажи акций названного общества фио сохранили право требования к нему на основании договора займа, заключенного в 2011 году. Кредитором по договору выступила зарегистрированная в юрисдикции Британских виргинских островов и подконтрольная им же организация "... ".

Также в обоснование иска указано, что совершенная таким образом сделка между двумя юридическими лицами, аффилированными фио, позволила последним иметь доступ к сформированным ранее с нарушением закона активам "... ", при этом фио приняты меры к смене исполнительного органа кипрского общества и восстановлению контроля над его деятельностью. По ходатайству "... " 14.04.2022 Окружным судом адрес принято решение о запрете "... " распоряжаться имуществом и назначении временного ликвидатора. По инициативе ликвидатора - гражданина адрес изменен перечень лиц, имеющих доступ к банковским счетам "... ", осуществляются действия по списанию средств. В настоящее время на российских счетах компании, открытых в ПАО "... ", находится: сумма, сумма, сумма, сумма, которые являются результатом актов коррупции, действия ответчиков направлены на их легализацию, не отвечают правилам сложившегося делового оборота и подлежат признанию незаконными, так как никто не вправе извлекать преимущество из своего недобросовестного поведения, действовать в обход закона и с преследованием противоправных целей, поведение ответчиков носит антисоциальный, а их договорённости - ничтожный характер, противны основам правопорядка и нравственности, их целью являлось извлечение коррупционного имущества, сокрытие его от контроля и ложное использование в качестве законного средства платежа, проведение фиктивных операций с запрещённым в гражданском обороте объектом и получение противоправного обогащения.

При этом иностранное юридическое лицо "... ", являясь подконтрольным братьям фио и действующее исключительно в интересах конечных бенефициаров, фактически выступает инструментом для легализации незаконно полученных ими денежных средств, что в соответствии с положениями ст.13.3, 14 Федерального закона от 25.12.2008 N 273-ФЗ "О противодействии коррупции" (далее - Закон N 273) также несет ответственность за коррупционные правонарушения, в связи с чем, заместитель Генерального прокурора Российской Федерации обратился в суд в интересах Российской Федерации просит привлечь фио, фио, Компанию "... " к гражданско-правовой ответственности, применив к ним положения пп. 8 п. 2 ст. 235 ГК РФ и обратить в доход Российской Федерации выявленные денежные средства как имущество, в отношении которого не представлены в соответствии с законодательством Российской Федерации о противодействии коррупции доказательства его приобретения на законные доходы.

Представители Генеральной прокуратуры Российской Федерации - фио, фио, фио в судебное заседание первой инстанции явились, исковые требования поддержали в полном объеме.

Ответчики Магомедов М.Г, Магомедов З.Г. в судебное заседание первой инстанции не явились, извещены, от них поступили заявления о рассмотрении дела в их отсутствие с участием их представителей.

Представитель Магомедова З.Г. адвокат фио в судебное заседание первой инстанции явился, представил письменный отзыв на иск, покинул судебное заседание, указав на плохое самочувствие. Документов, подтверждающих невозможность участия в процессе по состоянию здоровья или иным уважительным причинам, не представил. Заявленное им ходатайство об отложении рассмотрения дела судом первой инстанции отклонено ввиду отсутствия предусмотренных ст. 169 ГПК РФ оснований.

Представители ответчика фио - адвокаты фио, фио в судебное заседание первой инстанции явились, исковые требования не признали, просили в их удовлетворении отказать, по доводам письменных возрождений, просили применить пропуск срока исковой давности при подаче иска.

Представители ответчика Компании "... " - Хведук И.В, Кошкина Е.С. в судебное заседание первой инстанции явились, просили в удовлетворении заявленных прокурором требований отказать по доводам письменных возражений. В качестве самостоятельного основания для отказа в иске указали на пропуск срока исковой давности.

Судом первой инстанции постановлено указанное выше решение, не согласившись с которым представителем ответчика Компании с ограниченной ответственностью "... " по доверенности Хведук И.В, представителями ответчика фио, по доверенности Ошерова М.А. и фио, представителем ответчика фио по доверенности Ляховецкого Д.Д. поданы апелляционные жалобы, в которых они просит отменить решение суда и принять новое - об отказе в удовлетворении исковых требований. /том 11, л.д. 159-179, 204-216, 239-245/

Представители Генеральной прокуратуры Российской Федерации - фио, фио в судебное заседание апелляционной инстанции явились, возражали против удовлетворения апелляционных жалоб, просили решение суда первой инстанции оставить без изменения апелляционные жалобы - без удовлетворения.

Представитель ответчика Компании "... " - Кошкина Е.С. в судебное заседание апелляционной инстанции явилась, доводы своей апелляционной жалобы поддержала, просила отменить решение суда первой инстанции, в удовлетворении исковых требований - отказать.

Ответчики Магомедов М.Г, Магомедов З.Г. в судебное заседание апелляционной инстанции не явились, извещены.

Представитель ответчика фио адвокат Ляховецкий Д.Д. в судебное заседание апелляционной инстанции явился, доводы своей апелляционной жалобы и остальных апелляционных жалоб поддержал, просил отменить решение суда первой инстанции, в удовлетворении исковых требований - отказать.

Представители ответчика фио - адвокаты фио, фио в судебное заседание апелляционной инстанции явились, доводы своей апелляционной жалобы и остальных апелляционных жалоб поддержали, просили отменить решение суда первой инстанции, в удовлетворении исковых требований - отказать.

Судебная коллегия, руководствуясь ст. 167 ГПК РФ, полагала возможным рассмотреть дело при данной явке.

Проверив письменные материалы дела в одиннадцати томах, обсудив доводы апелляционных жалоб, заслушав объяснения явившихся лиц, судебная коллегия не находит оснований к отмене обжалуемого решения, постановленного в соответствии с фактическими обстоятельствами дела и требованиями действующего законодательства.

На основании ч.6 ст.5 Федерального закона от 25.12.2008 N 273-ФЗ "О противодействии коррупции" (далее - Закон N 273) Генеральный прокурор Российской Федерации и подчиненные ему прокуроры обязаны координировать деятельность правоохранительных органов по борьбе с коррупцией и реализовывать иные полномочия в области противодействия коррупции.

В силу ст. 35 Федерального закона от 17.01.1992 N 2202-1 "О прокуратуре Российской Федерации" прокурор вправе обратиться в суд с заявлением или вступить в дело на любой стадии процесса, если этого требует защита прав граждан и охраняемых законом интересов общества или государства, в том числе Российской Федерации.

Статус члена Совета Федерации определялся Конституцией Российской Федерации в редакции до 14.03.2020 и Федеральным законом от 08.05.1994 N 3-ФЗ "О статусе члена Совета Федерации и статусе депутата Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации" (далее - Закон N 3) в редакции до 22.12.2020.

В силу п. "в", "г" ч. 2 ст. 6 Закона N 3 в редакции от 04.08.2001, п. "е" ч. 2 ст. 6 Закона N 3 в редакции от 25.12.2008, для обеспечения законности и бескорыстности при исполнении своих полномочий члены Совета Федерации не могут заниматься предпринимательской или другой оплачиваемой деятельностью. Они не вправе состоять членом органа управления хозяйственного общества или иной коммерческой организации, получать не предусмотренные законодательством Российской Федерации вознаграждения от юридических лиц.

В случае, если владение членом Совета Федерации приносящими доход ценными бумагами, акциями (долями участия в уставных капиталах организаций) может привести к конфликту интересов, он обязан передать принадлежащие ему указанные ценные бумаги, акции (доли участия в уставных капиталах организаций) в доверительное управление (ч. 2.1 ст. 6 Закона N 3 в редакции от 25.12.2008).

В целях создания действенных механизмов предотвращения коррупции и злоупотреблений в стране Указом Президента Российской Федерации от 15.05.1997 N 484 (действовавшим до 19.05.2009), ст. 10 Закона N 3 установлена обязанность ежегодного представления лицами, замещающими государственные должности Российской Федерации, в том числе членами Совета Федерации, сведений о своих доходах и принадлежащем им имуществе по установленной форме.

Статьей 17 Федерального закона от 27.07.2004 N 79-ФЗ "О государственной гражданской службе Российской Федерации" установлены запреты, связанные с прохождением гражданской службы. К их числу отнесены запрет участвовать на платной основе в деятельности органа управления коммерческой организацией; осуществлять предпринимательскую деятельность; приобретать ценные бумаги, по которым может быть получен доход и другие.

Как установлено судом первой инстанции, Магомедов М.Г. с 04.07.2002 по 22.04.2009 являлся членом Совета Федерации Федерального Собрания Российской Федерации от исполнительной власти адрес, с 10.07.2002 входил в состав Комиссии по естественным монополиям, с 25.09.2002 - Комитета по промышленной политике, с 06.07.2007 - Комиссии по культуре, с 12.11.2008 - Комиссии по физической культуре, спорту и развитию олимпийского движения, а с 22.04.2009 по 19.02.2010 находился на федеральной государственной гражданской службе в должности советника Председателя Совета Федерации Федерального Собрания Российской Федерации.

Решением Хамовнического районного суда адрес от 27.05.2022, оставленным без изменения апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Московского городского суда от 29.09.2022 установлено, что вопреки запретам и ограничениям, предусмотренным Законом N 3, Законом N 273, Указом Президента от 15.05.1997 N 484 Магомедов М.Г. в период замещения государственных должностей занимался предпринимательской деятельностью и извлекал из неё доход, скрывая от декларирования, владел дорогостоящим имуществом и коммерческими компаниями, в том числе зарегистрированными за рубежом, а их номинальными участниками и владельцами выступали подконтрольные и близкие ему лица. В структуру сформированных с нарушением антикоррупционного законодательства активов фио входил... (далее - ООО "... "), 100% долей которого приобретены 06.07.2005 Компанией с ограниченной ответственностью "... ", при этом владение обществом он осуществлял скрытно, а управлял им через своего брата фио, что было определено достигнутой между ними ранее договоренностью.

Также из указанных выше судебных актов следует, что в результате осуществления в 1990-х годах предпринимательской деятельности братьями фио к 2001 году сформирован значительный имущественный актив, который между ними разделен не был. В период членства фио в Совете Федерации он тайно стал сособственником ООО "... ". Согласно распределенным ролям непосредственное участие в структурах порта осуществлял Магомедов З.Г, согласовывая с братом свои действия. С 2008 года Магомедов М.Г. принимал активные действия, направленные на юридическое оформление своей доли в фактически принадлежащей ему с братом группе компаний.

Указанные действия ответчиков фио судебными инстанциями квалифицированы как сделка, заключенная в устной форме и направленная на возникновение прав фио на долю в ООО "... ", вытекающих из вложения совместного капитала в его создание и развитие. Данный фидуциарный договор признан судом антисоциальным, поскольку главной и согласованной целью его сторон являлось прикрытие коррупции, легализация имущества, полученного коррупционным путем, его сокрытие от контролирующих органов и ложное использование в качестве законного средства платежа.

В 2011 году "... " продана доля в уставном капитале ООО "... " в пользу ОАО "... " (далее - ОАО "... "), одновременно приобретено 100 % акций компании, владеющей 50, 1 % акций ОАО "... ". Таким образом, по итогам сделок Компания "... " установилаконтроль над ОАО "... ", владеющим 100 % уставного капитала ООО "... ", то есть фактически произошло объединение двух групп предприятий.

Данными активами владение и управление Магомедовым М.Г. осуществлялось скрытно, что обусловливалось его политическим статусом, а также достигнутой договоренностью с братом и основывалось на принятии конспиративных мер, направленных на недопущение раскрытия информации.

Магомедов М.Г. и Магомедов З.Г, учредив на равных началах компанию "Шеврон Инвестментс Лтд", в 2014 году приобрели акции компании "... ", являвшейся собственником акций "... ". Данная сделка осуществлена в отсутствие экономического интереса и обеспечения взаимовыгодности, преследовала собой лишь цель юридического закрепления ранее существовавшего фактического владения Магомедовым М.Г. долей ООО "... ", а позже - акций ОАО "... ".

При этом судом было установлено, что формирование актива ООО "... " было сопряжено с нарушением Магомедовым М.Г. антикоррупционных запретов. В дальнейшем незаконный капитал преобразован в права владения группой компаний ОАО "... " с использованием иностранного лица "... ", в связи с чем, пакет акций юридического лица признан результатом коррупционного поведения.

В 2018 году в связи с началом уголовного преследования фио приняли меры по реализации имущества и выводу денежных средств с целью уклонения от возмещения причиненного государству ущерба - на основании договора купли-продажи от 31.08.2018 подконтрольная им организация "... " продала пакет акций "... " за сумма, а так как действующее антикоррупционное законодательство не позволяло Магомедову М.Г. заниматься предпринимательской деятельностью, участвовать в управлении хозяйствующими субъектами, то есть совершать все те действия, в силу которых он достиг запрещенного результата в виде указанной суммы, она взыскана судом в доход государства в соответствии с п.п. 8 п. 2 ст. 235 ГК РФ.

Таким образом, средства, полученные фио от участия в хозяйственной деятельности Компании "... ", признаны судом продуктом коррупционного поведения, который в силу закона не может являться источником легального гражданского оборота.

Суд первой инстанции установил, что согласно свидетельству о регистрации, компания "... " (...) зарегистрирована под N 677246 на Британских адрес 21.09.2005, то есть в период членства фио в Совете Федерации (с 04.07.2002 по 22.04.2009) и непосредственно сразу после приобретения "... " 100 % долей в уставном капитале ООО "... " (06.07.2005).

Из письма ПАО "... " от 24.10.2022, адресованного начальнику Следственного департамента МВД России в связи с расследованием уголовного дела N.., следует, что акционерное общество является косвенным владельцем 100 % акций "... ". Кипрская компания имеет задолженность перед "... " в размере около сумма. Ввиду отказа кредитора предоставить сведения о конечных бенефициарах и источниках происхождения денежных средств задолженность не погашена, а также, что имеется связь "... " с бенефициарами группы "Сумма" - фио и З.Г.

Суд первой интенции не принял доводы ответчиков об отсутствии такой связи, указав, что на наличие такой связи прямо указывают материалы дела, в том числе копия протокола осмотра предметов (документов), составленного 18.11.2022 в рамках уголовного дела N.., где зафиксированы результаты осмотра электронного носителя информации usb flash, изъятого 12.07.2018 в ходе обыска в помещении ООО "... ", генеральным директором и единоличным участником которого являлась фио, признанная решением Хамовнического районного суда адрес от 27.05.2022 доверенным лицом фио

...

Суд исследовал содержание электронного письма, полученного 16.05.2012 фио от фио (... по теме "Шевронн" и указал, что на указанную дату юридическое закрепление участия фио в портовом бизнесе еще не было завершено, однако характер переписки указывает на вовлеченность и активное обсуждение процесса раздела сформированного фио капитала. В письме содержится информация о подписании передаточных документов в отношении "... " - компании, через которую фио осуществлялось владение "... " и ОАО "... ". Автор письма сообщает, что имеются "несостыковки" в структуре "Шеврон", указывает на наличие холдинговых компаний и ведущих бизнес "нижних компаний", разделяя номинальное и реальное вовлечение в совместные проекты.

Суд первой инстанции указал, что анализ приведенной корреспонденции подтверждает факт создания фио для управления совместными активами группы юридических лиц, часть из которых фактической деятельности не осуществляют, а выполняют функцию номинального владельца нижестоящих обществ в интересах конечных бенефициаров. Несмотря на осуществление деятельности "нижних компаний" группы в России, большая часть контролирующих участников, в том числе "... ", "... ", "... ", зарегистрированы в офшорных зонах иных государств, что свидетельствует о выборе непрозрачного способа владения и управления компаниями и направлена на сокрытие от органов контроля действительной и объективной информации, что не отвечает основным началам гражданского законодательства о добросовестном поведении участников правоотношений.

Суд первой инстанции также исследовал схему компаний фио, приложенную к указанному электронному письму, в которую помимо прочих, вошла "... " и в этой же схеме выстроена цепочка владения, включающая ООО "... ", ОАО "... ", "... ", "... ", а потому принадлежность "... " фио и вхождение в одну группу с "... " прямо указано в письме. Поскольку источником его получения является доверенное лицо фио - фио, которая не только занималась вопросами оформления документов в его интересах, но и лично возглавляла ряд принадлежащих ему компаний (в том числе "... ", выступавшую директором 12 подконтрольных Магомедову М.Г. юридических лиц и управляющим головной компании группы "Мариони Кэпитал Корпорейшен"), суд первой инстанции посчитал данную информацию достоверной, указав, что доказательств обратного сторонами не представлено.

Учитывая, что исследуемая переписка относится к периоду, когда фио являлись бенефициарными совладельцами "... " и подконтрольных ей структур, а также установленные факты применения ими номинальных схем управления, суд первой инстанции нашел убедительными доводы прокурора об использовании фио компании "... " как инструмента скрытого контроля коррупционных активов.

Суд первой инстанции также установило, что подобная практика и принадлежность названного офшора фио нашли дополнительное подтверждение при изучении представленных в материалы дела копий документов арбитражных дел и судебных актов по ним, а именно - арбитражными судами признаны аффилированными с "... " российские юридические лица адрес "Национальный Телеком" и ОАО "ГлобалЭлектроСервис", которые согласно имеющейся в настоящем деле схеме, изученной при осмотре электронной переписки фио, также входят в структуру компаний фио.

Постановлением Девятого арбитражного апелляционного суда от 31.01.2022 по делу N А40-69663/17 оставлено без изменения определение Арбитражного суда адрес от 19.11.2021 о признании недействительной сделкой платежей должника ОАО "ГлобалЭлектроСервис" в пользу "... " на сумму сумма Основанием перечисления средств являлся договор займа между названными лицами, заключенный 17.12.2015 на сумму сумма Разрешая заявленные требования судебные инстанции пришли к выводу, что оспариваемая сделка совершена в целях причинения вреда имущественным правам кредиторов, а ее стороны являются аффилированными и входят в одну группу лиц. На момент совершения сделки у ОАО "ГлобалЭлектроСервис" имелись признаки неплатежеспособности и недостаточности имущества, общество окончательно утратило способность восстановить свое финансовое положение, о чем вторая сторона знала или должна была знать.

Одновременно арбитражный суд указал, что заключение указанного выше договора займа и его исполнение осуществлялись на условиях, недоступных независимым участникам экономического оборота, а именно: отсутствие обеспечения обязательства по возврату суммы займа, низкая процентная ставка, незначительная неустойка, отсутствие графика платежей, пролонгация срока возврата суммы займа, прощение долга. Приведенные обстоятельства расценены как подтверждающие общность экономических интересов и аффилированность ОАО "ГлобалЭлектроСервис" и "... ".

Также по делу N А40-165573/20, вступившим в законную силу, решением Арбитражного суда адрес от 26.01.2022 отказано в удовлетворении иска "... " к ООО "... " о взыскании задолженности по договору переуступки права требования в размере сумма, процентов за пользование чужими денежными средствами в размере сумма

Из указанных судебных актов следует, что между кипрской компанией "Димоско Девелопмент Лимитед" (Заимодавец) и адрес "Национальный Телеком" (Заемщик) 31.12.2014 заключен договор займа на сумму сумма. На основании соглашения об уступке долга от 01.10.2014 произошла смена заимодавца на компанию "... ", последняя простила заемщику часть долга. Далее обязательства прекращены путем новации в новое заемное обязательство на сумму сумма под 0 % годовых. По договору от 08.06.2020 право требования к адрес "Национальный телеком" переуступлено ООО "... " за сумма

Отказывая в иске, арбитражный суд установил, что лица, участвующие в деле, не представили доказательств наличия соответствующей воли у каждой из сторон договора переуступки права требования на реализацию ее легитимной цели исходя из целей заключения сделки, задолженность неоднократно была новирована и переуступлена в пользу новых кредиторов, установлено отсутствие объективных обстоятельств, влияющих на возможность исполнения должником по договору займа своего денежного обязательства.

Во вступившем в законную силу решении Арбитражного суда адрес от 02.02.2021 по делу N... об отказе в удовлетворении иска "... " к ООО "... " о взыскании сумма суд усмотрел обстоятельства, указывающие на нарушение участниками процесса законодательства в сфере легализации доходов и пришел к выводу об обращении истца в суд с целью придания правомерного вида незаконным финансовым операциям.

Суд первой инстанции указал, что вовлеченность фио в деятельность указанной иностранной компании также усматривается из исследованных писем от 29.01.2016, 26.01.2016, 22.01.2016, 21.12.2015, 18.12.2015 между фио, фио, фио, в которых обсуждаются вопросы договоров залога "... " (Pledge Agreement Torresant), заключенных с входящими в структуру компаний фио организациями, в том числе ОАО "ГлобалЭлектроСервис".

Суд первой инстанции, анализируя перечисленные выше судебные постановления и приложенные материалы арбитражных дел в совокупности с иными доказательствами, пришел к выводу, что компания "... " неоднократно использовалась фио для вывода и легализации средств под видом исполнения гражданско-правовых обязательств, при этом, о мнимом характере сделок, используемых для прикрытия противоправных финансовых операций, свидетельствует и размер уставного капитала "... ", который согласно свидетельству о подтверждении полномочий действующих органов управления разделен на 50 000 акций стоимостью сумма каждая, а сумма якобы совершенных юридическим лицом сделок в тысячи раз превышает указанное значение при отсутствии доказательств источников происхождения денежных средств.

При установлении фио контроля над "... " с использованием "... ", суд первойц инмтанции учел, что содержание письма конечного бенефициара "... " - ПАО "... ", приобщенного к материалам уголовного дела N.., из которого следует, что для реализации противозаконной цели фио приняты меры к выводу компании "... " из-под контроля ПАО "... ". Для этого компания "... " 04.03.2022 направила в адрес "... " требование о погашении задолженности, после чего обратилась в суд адрес с заявлением о ликвидации должника. Решением окружного суда Лимассола от 14.04.2022 запрещено какое-либо отчуждение или залог активов "... " до окончательного решения по заявлению о ликвидации компании, временным ликвидатором назначен фио. Эти обстоятельства согласуются с иными письменными материалами дела - решением окружного суда Лимассола от 14.04.2022, свидетельством от 04.08.2022 о назначении временного ликвидатора.

Из решения окружного суда Лимассола Республики Кипр от 14.04.2022, исполненного на английском языке и его перевода (копии представленные сторонами по делу идентичны), судом первой инстанции установлено, что компании "... " или любому ее представителю, сотруднику или иному доверенному лицу запрещено продавать, переводить и/или дарить и/или иным образом распоряжаться и передавать и/или обременять или вносить в залог любые активы компании "... ". Временным ликвидатором компании назначен фио, 04.08.2022 ему выдано соответствующее свидетельство.

На основании изложенного суд первой инстанции пришел к выводу, что с апреля 2022 года на основании судебного акта контроль деятельности "... " и принадлежащего ей имущества полностью перешел к временному ликвидатору, назначенному на основании предложения "... " - компании, относящейся к структурам фио.

Доводы апелляционной жалобы Компании о том, что фио якобы установили над Компанией контроль через процедуру временной ликвидации, инициированной на основании долга перед Компанией.., не соответствует обстоятельствам дела, что Компания в настоящий момент находится под контролем независимого внешнего администратора, действующего в интересах Компании в целях обеспечения сохранности ее имущества, судебная коллегия отклоняет, соглашаясь с выводом суда первой инстанции о том, что из содержания письма ПАО "... " следует, что у "... " имеется безотзывной депозит в ПАО "... " в размере около сумма (сроком до 06.02.2023), денежные средства по которому ликвидатор планирует использовать для пополнения ликвидационной массы. Для получения доступа к денежным средствам на счетах компании ликвидатором приняты меры к досрочному расторжению безотзывного депозита. Несмотря на отказ банка, ликвидатор 18.10.2022 повторно направил запрос о досрочном расторжении депозита. В тот же день ликвидатор предпринял попытку вывести часть денежных средств с других счетов компании (около сумма) в банк, находящийся за пределами Российской Федерации (Ardshinbank CJSC, Армения). С учетом изложенного, ПАО "... " указывает, что истинной целью ликвидатора по досрочному отзыву депозита и перечислению средств в адрес "... " является их последующее обращение в пользу бенефициаров группы "Сумма" - фио.

При этом намерения фио по распоряжению денежными средствами "... " подтверждаются также представленными истцом заявлениями, поданными 13.09.2022 фио в ПАО "... ", о предоставлении доступа к счетам "... " N..,..,..,... и получении электронного ключа (токена), а также прекращении такого доступа лицам, имевшим отношение к прежнему менеджменту компании.

Судебная коллегия полагает, что суд первой инстанции пришел к обоснованному выводу, что в результате указанных действий с использованием судебных процедур в юрисдикции Кипра фио через подконтрольное им лицо получили доступ к активу, ранее сформированному ими же с нарушением установленных антикоррупционным законодательством запретов и ограничений. Таким образом, суд находит доказанным утверждение истца о том, что противоправная деятельность ответчиков продажей акций "... " не прекращена.

При этом доводы апеллянтов о том, что нарушено процессуальное право поскольку судом в основу доказательств положено указанное выше письмо ПАО "... ", судебная коллегия отклоняет, так как в силу ст.55 ГПК РФ доказательствами по делу являются полученные в предусмотренном законом порядке сведения о фактах, на основе которых суд устанавливает наличие или отсутствие обстоятельств, обосновывающих требования и возражения сторон, а также иных обстоятельств, имеющих значение для правильного рассмотрения и разрешения дела. Эти сведения могут быть получены из объяснений сторон и третьих лиц, показаний свидетелей, письменных и вещественных доказательств, аудио- и видеозаписей, заключений экспертов. Доказательства, полученные с нарушением закона, не имеют юридической силы и не могут быть положены в основу решения суда.

На основании ст.56 ГПК РФ каждая сторона должна доказать те обстоятельства, на которые она ссылается как на основания своих требований и возражений, если иное не предусмотрено федеральным законом. Суд определяет, какие обстоятельства имеют значение для дела, какой стороне надлежит их доказывать, выносит обстоятельства на обсуждение, даже если стороны на какие-либо из них не ссылались.

В силу ст.57 ГПК РФ доказательства представляются лицами, участвующими в деле.

В порядке ст. 59 ГПК РФ суд принимает только те доказательства, которые имеют значение для рассмотрения и разрешения дела.

Этим же доводам представителей ответчиков о несоответствии требованиям допустимости представленной истцом копий материалов уголовного дела, в том числе письма ПАО "... ", суд первой инстанции также дал оценку, указав, что они являются несостоятельными, поскольку в силу ч. 1 ст. 71 ГПК РФ письменными доказательствами являются содержащие сведения об обстоятельствах, имеющих значение для рассмотрения и разрешения дела, акты, договоры, справки, деловая корреспонденция, иные документы и материалы, выполненные в форме цифровой, графической записи, в том числе полученные посредством факсимильной, электронной или другой связи, с использованием информационно-телекоммуникационной сети "Интернет", документы, подписанные электронной подписью в порядке, установленном законодательством Российской Федерации, либо выполненные иным позволяющим установить достоверность документа способом.

Представленное письмо ПАО "... " адресовано в орган предварительного расследования, выполнено на бланке общества и заверено подписью уполномоченного должностного лица, содержит сведения, непосредственно относящиеся к предмету настоящего гражданского дела, в связи с чем, признано надлежащим письменным доказательством, при этом ответчики не представили суду доказательств, подтверждающих недостоверность, порочность или незаконность сведений, полученных истцом из материалов уголовного дела.

Также суд первой инстанции принял во внимание правовую позицию Конституционного Суда РФ, который отмечает, что данные предварительного расследования в силу ч. 1 ст. 67 и ч. 1 ст. 71 ГПК РФ могут быть приняты судом в качестве письменных доказательств (определение от 30.06.2020 N 1466-О, постановления от 24.04.2003 N 7-П, от 08.12.2017 N 39- П).

Таким образом, суд первой инстанции в соответствии с указанными выше процессуальными нормами принял в качестве надлежащего, допустимого доказательства, в том числе и указанное письмо, что не только не запрещено, а напротив допускается указанными выше нормами ГПК РФ.

Суд первой инстанции, исследуя правовую природу прав требования "... " к "... ", установил, что согласно решению окружного суда Лимассола от 14.04.2022 основанием займа в размере сумма послужил кредитный договор от 15.12.2010, заключенный на пятилетний срок. При этом договор датирован спустя 10 месяцев после освобождения фио от государственной службы (19.02.2010), что с учетом суммы займа является очередным доказательством наличия у него незадекларированных и не предусмотренных законом доходов, осуществления им предпринимательской деятельности в период замещения государственных должностей.

Из дополнительного соглашения от 14.12.2015 N 1 к договору займа от 15.10.2010 следует, что срок возврата займа, предоставленного "... " (Кредитор) компании "... " (Заемщик), продлен до 01.02.2019. Ставка кредита составляет 5, 27 % годовых, при этом стороны предусмотрели ряд дополнительных условий, в том числе, если Заемщик не имеет достаточных средств для выполнения всех своих обязательств по мере наступления срока их исполнения, то Заемщик не должен производить выплаты по Займу до тех пор, пока: (а) заем, подлежащий возврату по договору займа от 15.12.2010 между Заемщиком и Губай Интернешнл кор. ("Первый кредитор"), либо полностью погашен Заемщиком, либо переуступлен, отменен или иным образом аннулирован Первым кредитором, в зависимости от обстоятельств; (b) непогашенная сумма Займа (включая основной долг и любые начисленные по нему проценты) становится равной непогашенной сумме займа (включая основной долг и любые начисленные по нему проценты), подлежащего выплате по договору займа от 15.10.2010 между Заемщиком и... ("Второй кредитор" и заем, выплачиваемый заемщиком Второму кредитору, является "Вторым займом"), при условии, что после выполнения условия, указанного в пункте (b) выше, любой платеж по Второму займу может быть осуществлен Заемщиком только одновременно с платежом по Займу и в той же сумме, что и платеж по Займу.

Суд первой инстанции, пришел к выводу, что договор не отвечает рыночным условиям и не преследует цели извлечения прибыли, что подтверждает общность экономических интересов и аффилированность сторон, поскольку заключенный "... " и "... " договор займа и его исполнение осуществлялись на условиях, недоступных независимым участникам экономического оборота: низкая процентная ставка 5, 27 %, пролонгация срока возврата займа, включение условия о возврате денежных средств после удовлетворения требований иных кредиторов.

Суд первой инстанции также указал, что аналогичные условия применялись при оформлении сделок для придания видимости законности денежных отношений между "... " и иными связанными с фио лицами, как установлено ранее исследованием материалов арбитражных дел. Изложенное подтверждает факт использования договора займа от 15.12.2010 в качестве инструмента для легализации денежных средств, полученных из незаконных источников.

Из представленной ответчиком финансовой отчетности компании "... " за 2018-2019 годы, исполненной на английском языке и ее перевода, следует, что по состоянию на 31.12.2019 сумма займа составила сумма.

В аналогичной отчетности за 2020 год в пункте 19 фигурирует та же сумма - сумма. Из отчета об аудиторской проверке финансовой отчетности, выполненный независимым аудитором компанией "... " (зарегистрирована в адрес, номер...), усматривается, что по состоянию на 31.12.2020 не были признаны проценты за просрочку платежа в размере сумма, так как в договоре займа отсутствуют положения о просрочке платежа, а заимодавец не представляет информацию, необходимую для оплаты в соответствии с законодательством Кипра в сфере противодействия легализации доходов, полученных преступным путем (Директивы ЕС по противодействию легализации доходов, полученных преступным путем, Законы Кипра по предотвращению и пресечению легализации доходов, полученных преступным путем, и финансирования терроризма 2007-2018 годов), и внутренними нормативными актами ПАО "... ".

Таким образом, в официальных финансовых документах "... " нашло отражение наличие и размер задолженности, основанной на договоре займа, что подтвердили в судебном заседании и представители самой компании, в связи с чем, суд первой инстанции, анализируя представленные доказательства в их совокупности, нашел обоснованной позицию прокурора о наличии в действиях фио признаков легализации доходов, полученных в нарушение антикоррупционных запретов и ограничений.

Суд первой инстанции также пришел к выводу, что нашла подтверждение аффилированность компаний "... " и "... ", их вхождение в группу компаний фио и З.Г, что природа заключенного между ними договора займа, действия ответчиков по признанию наличия задолженности, отсутствие каких-либо мер по ее своевременному погашению, а также взысканию с момента наступления даты платежа (01.02.2019), принятые меры к уступке прав требования кредитора при продаже акций "... " и использование института ликвидации в связи с недостижением договоренности по данному вопросу, смена исполнительного органа "... " и восстановление контроля его деятельности, выбытие компании из-под юрисдикции ПАО "... " подтверждают намерения фио ввести в гражданский оборот, а в последующем обратить в свою собственность доход, полученный неправомерным путем.

Судебная коллегия полагает обоснованным вывод суда первой инстанции о том, что формирование в 2010 году займа осуществлялось с использованием незаконно полученных Магомедовым М.Г. денежных средств, при этом суд первой инстанции принял во внимание представленное с протоколом осмотра от 18.11.2022 письмо фио от 04.03.2018, к которму в качестве подтверждения направления "...) уведомления от 28.02.2018 о планируемом приобретении ПАО "... " косвенного контроля над 50, 1 % акций ПАО "... " приложены сканы письма компании и конвертов 6 адресатам. Из письма следует, что все активы, продаваемые в рамках сделки (приобретение "Фенти Девелопмент Лимитед" у "... " 50 % акций "... "), а также все займы и иные инвестиции, которые были предоставлены или организованы в пользу "... " любым бенефициарным собственником "... " или связанными с ним лицами, были сформированы за счет совместного имущества соответствующих бенефициарных собственников компаний "Мариони Кэпитал Корпорейшн" и "... ", принадлежащего им на паритетной основе. Данное письмо направлено, в том числе в адрес "... " и "... ".

Учитывая установленное владение Магомедовым М.Г. группой компаний через "...), суд первой инстанции полагал, что им признано совместное с Магомедовым З.Г. (50 на 50) участие в формировании всех активов "... ", в том числе всех займов и иных инвестиций, которые были предоставлены или организованы в пользу Компании.

В обоснование доводов о принятии братьями фио мер к выводу активов "... " суд первой инстанции принял доказательства, подтверждающие их намерение получить указанные средства в рамках сделки по купле-продаже акций Компании, в том числе, протоколом от 18.11.2022 по уголовному делу N... осмотрены письма фио, касающиеся вопросов продажи акций компании "... ", к письму фио от 16.03.2018 приложен проект договора купли-продажи акций компании "... " между "... " и "... " от 15.03.2018, из которого следует, что Продавец ("... ") продает, переводит, уступает, передает и вручает, а Покупатель ("Фенти Девелопмент Лимитед") покупает 500 полностью оплаченных обыкновенных акций номиналом сумма каждая, составляющих 50 % выпущенного акционерного капитала компании "... " (...). При этом в качестве обязательного условия в п. 2 проекта договора указано, что приблизительно в дату закрытия Покупатель обязан заключить, а Продавец обязан обеспечить, чтобы компания "... " заключила Договор уступки, на основании которого компания "... " осуществит уступку и передачу в пользу Покупателя прав и обязательств компании по договору займа с "... ".

Определения, использованные в проекте договора, раскрываются в приложении N 4 к нему, в соответствии с которым компания "... " означает компанию "... ", созданную и осуществляющую деятельность в соответствии с законодательством Британских адрес, регистрационный номер 677246, с местом нахождения по адресу: фио, п/я 3321, Роуд Таун, адрес. Договор займа с "... " означает договор займа между компаниями "... " и "Омирико" от 15.12.2010 (в действующей по состоянию на соответствующий момент редакции).

Суд первой инстанции установил, что из названного проекта прямо следует принадлежность "... " продавцу ("... "). Одновременно конечные бенефициары "... " - фио и З.Г. выражают намерение вывести денежные средства "... ", используя договор уступки прав требования "... ", а подтверждением данного обстоятельства служит неоднократное обсуждение доверенными лицами фио условий сделки по продаже акций "... ", еще до составления изученного проекта договора купли-продажи от 15.03.2018.

Электронная переписка, осмотренная протоколом от 18.11.2022, где к письму фио от 15.02.2018, озаглавленному "План", приложена общая характеристика сделки по приобретению Группой... контроля над ПАО "... ", согласно которой общая сумма сделки составляет 1, 314 сумма прописью (1, 250 млн. - согласованная цена + 50 % накопленных дивидендов за 2016 год - 64 млн.). Сделка состоит из 3 основных частей:

1. Покупка входящей в Группу... компанией "... " (Швейцария) 50 % акций компании "... " (Кипр), которой на 100 % принадлежит компания "Новопорт Холдинг Лтд" (Кипр), владеющая 50, 1 % акций ПАО "... ". Цена сделки 1, 167 сумма прописью. В результате данной сделки Фенти увеличит свою долю владения в Омирико до 100 % и, как следствие, станет косвенно, через Новопорт, владеть 50, 1 % пакетом акций ПАО "... ".

2. Покупка компанией Фенти у аффилированной с Группой Сумма компании "... " (далее -...) прав требования по займу на сумму сумма.

3. Выплата компанией Омирико оставшейся задолженности перед... ом в размере сумма за счет нераспределенных дивидендов прошлых периодов двумя траншами:

первый транш в июле 2018 года - сумма;

второй транш в августе 2019 года - 20 млн. долларов США.

Повторно общая характеристика сделки по приобретению Группой... контроля над ПАО "... " направлена фио 21.02.2018.

Суд первой инстанции установил, что содержание указанных писем и вложений к ним подтверждает намерение фио продать 50 % акций компании "... " за сумма, включив в стоимость актива права требования "... " по договору займа с "... ".

К письму фио от 04.03.2018 приложено письмо представителя юридической фирмы... ("... фиоП.") Максима.., содержащее существенные комментарии к проектам документов по сделке купли-продажи акций компании "... ". В тот же день фио пересылает данное письмо Магомедову М.Г. (MGM) с пометкой "Комментарии юристов".

В комментариях к сделке в качестве пункта 2 указано, что общая сумма сделки делится на покупную цену акций и цену, по которой Покупатель приобретает у Torresant права требования по займу (суммы не указаны). В разделе II предлагается обсудить форму уступки: новация или соглашение об уступке, если оно будет соответствовать интересам Продавца (например, технически, более легкая процедура обратной уступки в случае "разворота" сделки). Также предлагается получить изменения договора займа 2015 и 2017 гг. Говорится о значении изменения при уступке Покупателем и "Омирико" ставки и срока погашения займа в случае обратной уступки.

Учитывая изложенное, суд первой инстанции нашел доказанным единство и консолидированность фио и компании "... ", совместность их действий при подготовке купли-продажи акций "... " и наличие договоренностей по включению в сумму сделки помимо стоимости самих акций цены уступки прав по договору займа от 15.12.2010, поскольку нюансы и возможные последствия тех или иных условий уступки прав по договору займа между "... " и "... " обсуждались непосредственно с Магомедовым М.Г, что указывает на его личную вовлеченность в процесс предполагаемого распределения средств.

Суд первой инстанции установил, что доход фио от реализации сформированного с нарушением норм антикоррупционного законодательства актива не ограничивался сумма, полученных ими по договору от 31.08.2018 и обращенных ранее решением суда в доход государства, поскольку часть незаконно полученных фио средств они планировали получить под видом исполнения обязательств по договору займа в пользу подконтрольной им "... ", при этом еще одним доказательством такой договоренности служит представленный в дело договор займа от 27.03.2018 N 188/ТНФ/18, согласно которому ПАО "... " передает в собственность "Фенти Девелопмент Лимитед" денежные средства в сумме сумма. Договор заключен через 1, 5 месяца с даты направления фио общей характеристики сделки по приобретению Группой... контроля над ПАО "... ", в которой фигурирует та же сумма сделки. Сторонами обсуждалась выкупная цена 50 % акций "... " в размере сумма, в связи с чем, ПАО "... " приняты меры для аккумулирования необходимой суммы на счете "Фенти Девелопмент Лимитед". Однако, фактически договоренность о такой покупной цене достигнута не была. Акции "... " реализованы фио за сумма, а переуступка прав и обязанностей по договору займа, заключенному с "... ", не состоялась.

На основании изложенного, суд первой инстанции пришел к выводам о том, что по итогам названной сделки фио в полном объеме выкупную стоимость актива не получили, одновременно сохранив за собой право требования к "... ", а также, что компания "... " была вовлечена Магомедовым М.Г. в совершаемое им коррупционное правонарушение по легализации прибыли от запрещенной антикоррупционным законодательством деятельности, использовалась им в качестве инструмента для скрытого и неподконтрольного владения и управления конечным активом "... ".

При правовом обосновании такого вывода, суд первой инстанции сослался на положения ст. 3 Федерального закона РФ от 07.08.2001 N 115-ФЗ "О противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма", где определено, что под бенефициарным владельцем надлежит понимать физическое лицо, которое в конечном счете, прямо или косвенно (через третьих лиц) владеет (имеет преобладающее участие более 25 процентов в капитале) клиентом - юридическим лицом либо имеет возможность контролировать действия клиента, а также указал, что осуществление контроля над организацией, в свою очередь, включает в себя, согласно ст. 25.13 Налогового кодекса РФ, оказание или возможность оказывать определяющее влияние на решения, принимаемые этой организацией в отношении распределения полученной организацией прибыли (дохода) в силу прямого или косвенного участия в такой организации, а также на решения лица, осуществляющего управление активами такой структуры.

Суд первой инстанции установил, что зарубежная организация "... ", опосредующая связь фио с компанией-ответчиком через права требования по договору займа, находится в распоряжении фио и является подконтрольной им номинальной структурой, используемой для завладения активами "... ", что позволяют квалифицировать действия ответчиков в качестве легализации коррупционного дохода путем вовлечения его в гражданский оборот в качестве заемных денежных средств.

Поскольку решением Хамовнического районного суда адрес от 27.05.2022 активы "... " признаны результатом легализации незаконно полученного фио и З.Г. дохода, то суд первой инстанции в соответствии со ст. 13.3, 14 Закона N 273, пп. 8 п. 2 ст. 235 ГК РФ признал денежные средства "... ", размещенные на открытых в ПАО "... " счетах NN..,..,..,.., в размере сумма, сумма, сумма, сумма частью данного актива, которые следуют его судьбе, в связи с чем, подлежат обращению в доход Российской Федерации.

Судебная коллегия соглашается с указанными выводами суда первой инстанции, поскольку они основаны на указанных нормах закона, подлежащих применению в спорных правоотношениях, с учетом всех представленных доказательствах, исследованных и оценённых судом первой инстанции по правилам статьи 67 ГПК РФ.

Доводы апеллянта Компании о том, что указанные денежные средства являются дивидендами, выплаченными компанией "Новопорт холдинг лтд" (Novoport Holding Ltd) в 2018 году (после продажи 50 % акций компании "Фенти Девелопмент Лимитед"), первоначальным источником которых выступали дивиденды от ПАО "... " в пользу "Новопорт холдинг лтд", а потому не могут быть признаны незаконно полученным доходом фио и З.Г, судебная коллегия отклоняет и соглашается с выводом суда первой инстанции о том, что доходы фио от деятельности компании "... ", независимо от экономической природы их происхождения, относятся к результату первоначально сформированного коррупционным путем актива, при этом законность хозяйственной деятельности юридических лиц в предмет спора не входит и значения для дела не имеет.

Суд первой инстанции по этим же основаниям отклонил доводы представителя фио о недоказанности временного периода получения компанией "... " денежных средств, размещенных на счетах в ПАО "... " и их связи с займом, предоставленным "... ".

Судебная коллегия отклоняет доводы ответчика Компании о том, что суд необоснованно отклонил ходатайства об истребовании выписок по Счетам и о назначении судебной финансово-экономической экспертизы, поскольку указанные ходатайства были заявлены и рассмотрены, при этом суд первой инстанции не усмотрел оснований для назначения финансово-экономической экспертизы финансовой отчетности и истребовании выписок по счетам компании "... ", так как соответствующие сведения не входят в предмет доказывания. В суде апелляционной инстанции со стороны ответчиков не заявлялись никакие ходатайства, в том числе и об истребовании дополнительных доказательств, назначения судебной экспертизы.

Суд первой инстанции указал, что ответчик Компания"... ", игнорируя незаконность происхождения доходов фио, требования международного права о противодействии коррупции и отмыванию коррупционных доходов, согласилась на их получение от подконтрольной фио компании и вовлекла денежные средства в гражданских оборот, а потому финансовая операция была подчинена не целям предпринимательской деятельности компании-ответчика, а желанию фио по незаконному обогащению через нарушение антикоррупционных запретов и легализацию нелегального дохода, то есть достижению противной основам правопорядка и нравственности цели, в связи с чем, пришел к выводу, что компания-ответчик совершила самостоятельное коррупционное правонарушение, предусмотренное ст. 13.3 Закона N 273-Ф3, поскольку не приняла мер по предупреждению коррупции - обеспечению добросовестной работы организации (п.3 ч.2 ст.13.3), использовала полученную возможность извлечения дохода, что не отвечает правилам сложившегося делового оборота (ст. 5 ГК РФ) и в силу ч. 4 ст. 1 ГК РФ оценивается законодателем как незаконное, так как никто не вправе извлекать преимущество из своего недобросовестного поведения.

Проверяя доводы ответчика о несоответствии данных истца о размере размещенных на счетах "... " денежных средств, суд первой инстанции принял во внимание сведения выписок по операциям на счетах по состоянию на 20.10.2022, 25.10.2022, 31.10.2022, а также ответ ПАО "... " от 02.11.2022 N 270-22С-исх.1040-4002 о результатах наложения ареста на счета в рамках обеспечения настоящего иска, из которых следует, что на счетах компании NN..,..,..,... в настоящее время размещены денежные средства в размере сумма, сумма, сумма, сумма.

Суд первой инстанции дал оценку доводом ответчиков о том, что требования и расчеты прокурора основаны на двойном взыскании с ответчиков одного и того же имущества, денежный эквивалент которого в соответствии с решением Хамовнического районного суда адрес от 27.05.2022 обращен в доход Российской Федерации, указав, что эти доводы подтверждения не нашли, названным решением разрешена судьба лишь части дохода фио от сформированного с нарушением антикоррупционного законодательства актива, что не препятствует обращению прокурора в суд с настоящим иском в отношении остальной части денежных средств, при этом, установил, что доводы представителей ответчиков о неприменении пп. 8 п. 2 ст. 235 ГК РФ к денежным средствам, не основаны на нормах законодательства, поскольку в названной статье используется обобщенное понятие "имущество", содержание которого раскрыто в ст.ст.128-129 ГК РФ, а потому безналичные денежные средства по своей юридической природе представляют собой охватываемое понятием "имущество" право требования.

Этот правовой подход согласуется и с позицией Конституционного Суда Российской Федерации, который указал, что по своей природе безналичные денежные средства, существующие в виде записи на банковском счете кредитора (их обладателя), представляют собой его обязательственное требование на определенную сумму к кредитной организации, в которой открыт данный счет, охватываемое понятием имущества (пункт 3 постановления от 10.12.2014 N 31-П "По делу о проверке конституционности частей шестой и седьмой статьи 115 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобой адрес "... ", пункт 2 постановления от 27.10.2015 N 28-П "По делу о проверке конституционности пункта 1 статьи 836 Гражданского кодекса Российской Федерации в связи с жалобами граждан фио, фио, фио, фио, фио, фио и фио").

Ратифицируя Конвенцию ООН против коррупции (принята 31.10.2003 Резолюцией 58/4 Генеральной Ассамблеи ООН)... не включила в число своих обязательств (безусловных обязанностей) признание уголовно наказуемым умышленного незаконного обогащения (значительное увеличение активов публичного должностного лица, превышающее его законные доходы, которое оно не может разумным образом обосновать), указанного в статье 20 данной Конвенции (п. 1 ст. 1 Федерального закона от 08.03.2006 N 40-ФЗ), однако, это, по мнению Конституционного Суда Российской Федерации, не означает, что она не вправе была ввести в правовое регулирование изъятие незаконных доходов или имущества, приобретенного на них, не в качестве уголовно-правовой санкции, а в качестве специальной меры, предусмотренной в рамках антикоррупционного законодательства для случаев незаконного обогащения.

Принятие Российской Федерацией мер, направленных на предупреждение коррупции и незаконного личного обогащения, включая возможность изъятия по решению суда имущества, приобретенного на незаконные доходы, согласуется с признаваемыми на международном уровне стандартами борьбы с коррупцией (п. 4.1 постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 29.11.2016 N 26-П "По делу о проверке конституционности подпункта 8 пункта 2 статьи 235 Гражданского кодекса Российской Федерации и статьи 17 Федерального закона "О контроле за соответствием расходов лиц, замещающих государственные должности, и иных лиц их доходам" в связи с запросом Верховного Суда адрес").

Таким образом, безналичные денежные средства представляют собой обязательственные права требования, охватываемые понятием "имущество", на которое при наличии коррупционной составляющей может быть обращено взыскание в порядке пп. 8 п. 2 ст. 235 ГК РФ, что согласуется с позицией Конституционного Суда Российской Федерации и признаваемыми на международном уровне стандартами борьбы с коррупцией, включающими в себя возможность изъятия по решению суда любых активов, превышающих законные доходы, происхождение которых разумным образом не обосновано.

Исходя из ст. 128, 129 ГК РФ понятие "имущество" используется в широком смысле и включает в себя материальные и нематериальные объекты гражданских прав, которые по общему правилу могут отчуждаться и переходить от одного лица к другому. Конституционный Суд РФ в Постановлении от 06.06.2000 N 9-П разъяснил, что термином "имущество" охватывается любое имущество, связанное с реализацией права частной и иных форм собственности, в том числе имущественные права. Согласно постановлению Конституционного Суда РФ от 16.05.2000 N 8-П понятием "имущество" в его конституционно-правовом смысле охватываются, в частности, вещные права и права требования, принадлежащие кредиторам. При таких обстоятельствах, взыскание в доход государства денежных средств не противоречит требованиям законодателя.

Доводы апеллянтов, о том, что судом первой инстанции незаконно не были привлечены к участию в деле третьи лица, не заявляющие самомтоятельных требований относительно предмета спора, ПАО "... ",.., ПАО "... ", ПАО "... ", "... ", судебная коллегия не принимает, поскольку в силу ч.1 ст.43 ГПК РФ третьи лица, не заявляющие самостоятельных требований относительно предмета спора, могут вступить в дело на стороне истца или ответчика до принятия судом первой инстанции судебного постановления по делу, если оно может повлиять на их права или обязанности по отношению к одной из сторон.

Доказательств того, что указанное решение может повлиять как то на права или обязанности указанных организаций по отношению к одной из сторон, ответчиками не представлено.

Суд, отклоняя данное ходатайство, указал, что относительно влияния принятого решения на права и обязанности ПАО "... " были приняты во внимание финансовые отчетности "... " за 2018-2020 годы, отчет "... " об аудиторской проверке, проект договора купли-продажи от 15.03.2018, письмо фио от 15.02.2018, договор займа между ПАО "... " и "Фенти Девелопмент Лимитед" от 27.03.2018 N 188/ТНФ/18, письмо ПАО "... " от 24.10.2022 исходя из содержания которых ПАО "... ", являясь косвенным владельцем 50 % акций "... ", на момент приобретения в 2018 году 50 % ценных бумаг компании знало о её имущественном положении, в том числе и о долге "... ". В письме от 24.10.2022 ПАО "... " предлагает рассмотреть вопрос о наложении ареста на размещенные в... е денежные средства "... " в целях погашения ущерба, причиненного фио Российской Федерации, а также воспрепятствования их выводу (под видом выполнения мероприятий по ликвидации и погашению займа) в пользу бенефициаров Группы "Сумма".

Таким образом, суд первой инстанции при отказе в удовлетворении ходатайства о привлечении указанного лица - ПАО "... " посчитал, что оно обозначило свою позицию относительно природы заемных денежных средств и взыскания их для погашения причиненного государству ущерба, а потому какие-либо сомнения в намерениях общества отсутствуют.

Суд первой инстанции указал, что к участию в деле в качестве ответчиков привлечены фио как конечные бенефициары "Торресанд Индастри лтд", через процедуру ликвидации контролирующие "... ", а поскольку рассмотрение иска об обращении в доход государства средств "... " по основаниям нарушения законодательства о противодействии коррупции прав и обязанностей других юридических лиц не затрагивает, то предусмотренных статьей 43 ГПК РФ оснований для привлечения указанных выше лиц к участию в деле не имеется, при этом судебным решением не создаются препятствия для реализации их субъективных прав или надлежащего исполнения обязанностей по отношению к одной из сторон спора.

Доводы апеллянтов о том, что решение Хамовнического районного суда адрес от 27.05.2022 по делу N 2-2129/2022 не является обязательным для суда в настоящем гражданском деле в связи с изменением состава участников дела, судебная коллегия признает несостоятельным, поскольку согласно ч. 2 ст. 13 ГПК РФ вступившие в законную силу судебные постановления являются обязательными для всех без исключения органов государственной власти, органов местного самоуправления, общественных объединений, должностных лиц, граждан, организаций и подлежат неукоснительному исполнению на всей адрес.

На основании ч. 2 ст. 61 ГПК РФ обстоятельства, установленные вступившим в законную силу судебным постановлением по ранее рассмотренному гражданскому делу, обязательны для суда. Указанные обстоятельства не доказываются и не подлежат оспариванию при рассмотрении другого дела, в котором участвуют те же лица.

В силу ч. 2 ст. 209 ГПК РФ после вступления в законную силу решения суда стороны, другие лица, участвующие в деле, их правопреемники не могут вновь заявлять в суде те же исковые требования, на том же основании, а также оспаривать в другом гражданском процессе установленные судом факты и правоотношения.

Пунктом 9 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 19.12.2003 N 23 "О судебном решении" разъяснено, что под судебным постановлением, указанным в ч. 2 ст. 61 ГПК РФ, понимается любое судебное постановление, которое согласно ч. 1 ст. 13 ГПК РФ принимает суд (судебный приказ, решение суда, определение суда).

Таким образом, исходя из ч. 4 ст. 13, ч. 2 ст. 61, ч. 2 ст. 209 ГПК РФ лица, не участвовавшие в деле, по которому судом общей юрисдикции вынесено соответствующее судебное постановление, вправе при рассмотрении другого гражданского дела с их участием оспаривать обстоятельства, установленные этими судебными актами.

Судебная коллегия соглашается с выводом суда первой инстанции о том, что в данном случае принято решение на основе исследованных в судебном заседании доказательств, при этом из смысла указанных норм закона, а также абз. 4 п. 9 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 19.12.2003 N 23 "О судебном решении" следует, что опровергать факты, установленные судом по ранее вынесенному решению, могут лишь лица, не привлечённые к участию в этом деле, так как только для них факты и обстоятельства, установленные в предыдущем решении, не имеют преюдициального значения. Для тех лиц, которые участвовали в ранее рассмотренном деле, такая возможность исключена.

Суд первой инстанции указал, что лица, не участвовавшие в гражданском деле N 2-2129/2022, на которых не распространяются положения ч. 2 ст. 61 ГПК РФ, оспаривая обстоятельства, установленные судебными актами по нему, при рассмотрении настоящего спора относимых и допустимых доказательств, опровергающих установленные вступившим в законную силу решением Хамовнического районного суда адрес от 27.05.2022 обстоятельства, не представили, а в свою очередь, для ответчиков фио и З.Г, являвшихся участниками процесса по вышеуказанному гражданскому делу, судебный акт по делу N 2-2129/2022 имеет преюдициальное значение.

Из указанного решения, судом первой инстанции установлены такие существенные обстоятельства, как извлечение фио и З.Г. прибыли в нарушение запретов и ограничений антикоррупционного законодательства, вовлечение ими порочных активов в экономический оборот и принятие мер, направленных на легализацию незаконно полученных доходов, использование подконтрольных компаний в качестве инструментов достижения противоправных целей.

Довод апеллянтов о том, что денежные средства не являются имуществом, на которое может быть обращено взыскание, поскольку договор займа между "... " и "... " заключен 15.12.2010, то есть после прекращения у фио статуса государственного служащего судебная коллегия отклоняет, поскольку "... " зарегистрирован в период членства фио в Совете Федерации - 21.09.2005.

Судом первой инстанции также дана оценка этому доводу и указано, что договор займа заключен подконтрольными фио лицами спустя 10 месяцев с момента освобождения старшего брата от замещаемой должности гражданской службы (19.02.2010). Кроме того, Магомедовым М.Г. в письме "Мариони Кэпитал Корпорейшн" от 28.02.2018 признано совместное с Магомедовым З.Г. (50 на 50) участие в формировании всех активов "... ", в том числе всех займов и иных инвестиций, которые были предоставлены или организованы в пользу компании.

Как следует из решения Хамовнического районного суда адрес от 27.05.2022, по данным Федеральной налоговой службы общая сумма задекларированного дохода фио в связи с занимаемыми должностями в Совете Федерации Федерального Собрания Российской Федерации за 2002-2010 года составила сумма За тот же период фио и фио, фактически состоявшие с ним в брачных отношениях, заработали сумма и сумма соответственно, а потому общий доход семьи составил сумма Указанными лицами приобретались дорогостоящие объекты недвижимости, в том числе за границей, люксовые транспортные средства, стоимость которых значительно превышала задекларированные доходы фио

Таким образом, приняв во внимание, что перечисленные доходы не являлись источником накоплений, прошел незначительный временной период с окончания государственной службы до предоставления "... " займа, суд первой инстанции пришел к выводу, что сумма займа является доказательством наличия у фио не предусмотренных законом доходов, осуществления им предпринимательской деятельности в период замещения государственных должностей, в связи с чем, признал денежные средства, легализованные посредством оформления договора займа между "... " и "... ", полученными запрещенным антикоррупционным законодательством способом.

Судебная коллегия отмечает, что выводы суда первой инстанции согласуются с правовой позицией Конституционного Суда Российской Федерации, изложенной в постановлении от 26.11.2016 N 26-П то м, что из буквального смысла пп 8 п. 2 ст. 235 ГК РФ и ст. 17 Федерального закона "О контроле за соответствием расходов лиц, замещающих государственные должности, и иных лиц их доходам" следует, что имущество, в отношении которого государственным (муниципальным) служащим не представлено сведений, подтверждающих его приобретение на законные доходы, подлежит изъятию в целом, независимо от того, в какой-то части затраты на его приобретение могли быть произведены из законных доходов.

В соответствии с ч. 4 ст. 31 Конвенции ООН против коррупции, если доходы от преступлений были превращены или преобразованы, частично или полностью, в другое имущество, то меры, по конфискации, применяются в отношении такого имущества.

Судебная коллегия полагает, что суд первой инстанции правомерно не согласился с доводами ответчиков о неприменимости п.п. 8 п. 2 ст. 235 ГК РФ, введенной Федеральным законом от 03.12.2012 N 231-ФЗ, то есть после прекращения замещения Магомедовым М.Г. должностей государственной службы, указав, что действительно, названная норма введена в систему российского законодательства Федеральным законом от 03.12.2012 N 231-ФЗ "О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с принятием Федерального закона "О контроле за соответствием расходов лиц, замещающих государственные должности, и иных лиц их доходам" вступившим в силу с 01.01.2013, но до введения указанной нормы в части I ГК РФ с 01.01.1995 действовала ст.169 ГК РФ, устанавливающая возможность прекращения права собственности на имущество и его взыскание судом в доход Российской Федерации, если оно было получено по сделке, совершенной с целью, заведомо противной основам правопорядка или нравственности. В доход Российской Федерации взыскивалось все полученное сторонами по сделке, а в случае исполнения сделки одной стороной с другой стороны взыскивалось в доход Российской Федерации все полученное ею и все причитавшееся с нее первой стороне в возмещение полученного.

Суд обоснованно указал, что в приведенной редакции ст. 169 ГК РФ особо выделяла опасную для общества группу недействительных сделок - так называемые антисоциальные сделки, противоречащие основам правопорядка и нравственности, к числу которых безусловно относятся заключенные в результате коррупции сделки, поскольку акты коррупции в соответствии с Конвенцией ООН против коррупции от 31.10.2003 угрожают стабильности и безопасности общества, подрывают демократические институты и ценности, этические ценности и справедливость, наносят ущерб устойчивому развитию и правопорядку.

Для применения ст. 169 ГК РФ необходимо установить, что цель сделки, а также права и обязанности, которые стороны стремились установить при ее совершении, либо желаемое изменение или прекращение существующих прав и обязанностей заведомо противоречили основам правопорядка или нравственности, и хотя бы одна из сторон сделки действовала умышленно.

Суд первой инстанции установил, что активы Компании "... " признаны судом продуктом коррупционного поведения, который в силу закона не может являться источником легального гражданского оборота, что с полученным Магомедовым М.Г. незаконным доходом компанией "... " совершена финансовая операция под видом предоставления займа, что "... " был вовлечен Магомедовым М.Г. в совершаемое им коррупционное правонарушение по легализации прибыли от запрещенной антикоррупционным законодательством деятельности путем увеличения актива "... ", а потому размещенные в настоящее время денежные средства на счетах Компании относятся к результату первоначально сформированного коррупционным путем актива.

Суд первой инстанции учел поведение ответчиков, осознававших факт нарушения законодательных запретов и извлекавших из этого выгоду, пришел к выводу, что их действия носили антисоциальный характер, поскольку главной и согласованной их целью было прикрытие коррупции, легализация имущества, полученного коррупционным путем, его сокрытие от контролирующих органов, ложное использование в качестве займа, а, в итоге, поощрение коррупционного поведения и получение противоправного обогащения.

Квалифицируя сделку ответчиков в качестве антисоциальной, суд первой инстанции исходил из того, что она, как указано в п. 85 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23.06.2015 N 25 "О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации", нарушает основополагающие начала российского правопорядка, принципы общественной, политической и экономической организации общества, его нравственные устои, поскольку коррупция подрывает веру граждан в демократию, разрушает принцип верховенства права, нарушает права человека, препятствует социально-экономическому развитию (Резолюция N (97) 24 Комитета министров Совета Европы "О двадцати руководящих принципах борьбы против коррупции" от 06.11.1997).

Судебная коллегия полагает, что суд первой инстанции правомерно пришел к выводу о том, что возможность обращения взыскания в доход государства любого имущества, в отношении которого не представлены в соответствии с законодательством о противодействии коррупции доказательства его приобретения на законные доходы, в качестве меры публично-правовой ответственности предусматривалась как ранее действовавшим, так и действующим в настоящее время законодательством Российской Федерации.

Аналогичный правовой режим установлен международным правом, которое в силу ст.7 ГК РФ и Конституции РФ, является составной частью правовой системы РФ.

Действовавшее, в период совершения рассматриваемого коррупционного правонарушения, законодательство Российской Федерации не содержало правовой неопределенности, в результате которой ответчики были бы лишены возможности осознавать противоправность деяния и предвидеть наступление ответственности (в том числе гражданско-правовой) за совершение коррупционного правонарушения в виде обращения в доход Российской Федерации имущества, в отношении которого не представлены в соответствии с законодательством Российской Федерации о противодействии коррупции доказательства его приобретения на законные доходы.

Поскольку коррупционное поведение фио носило длящийся характер, а конечным его этапом явилась легализация, суд первой инстанции согласился с выбранным прокурором способом защиты нарушенного права - обращение по решению суда в доход Российской Федерации имущества, в отношении которого не представлены в соответствии с законодательством Российской Федерации о противодействии коррупции доказательства его приобретения на законные доходы.

При этом, суд первой инстанции также принял во внимание, что аналогичные правовые последствия были предусмотрены ст. 169 ГК РФ и на момент первоначального приобретения коррупционного актива фио во исполнение условий антисоциальной сделки. Продолжение противоправных действий ответчиков уже в период действия пп. 8 п. 2 ст. 235 ГК РФ свидетельствует о единой линии поведения, направленной на достижение конечного коррупционного результата, наличии устойчивого осознания незаконности принимаемых мер, что, однако, не повлекло добровольный отказ от реализации задуманного.

Суд первой инстанции указал, что действующее антикоррупционное законодательство не позволяло Магомедову М.Г. заниматься предпринимательской деятельностью, участвовать в управлении хозяйствующими субъектами, то есть совершать все те действия, в силу которых он достиг запрещенного результата в виде денежных средств, размещенных на счетах Компании "... ". Добросовестное соблюдение запретов не позволило бы ему скрывать имущество, использовать для управления им близких лиц и иностранные организации, в связи с чем, суд посчитал законным и справедливым применение к рассмотренным правоотношениям положений п.п. 8 п. 2 ст. 235 ГК РФ.

Доводы апеллянтов о невозможности обращения в доход государства имущества, приобретённого до 01.01.2012, поскольку положения пп. 8 п. 2 ст. 235 ГК РФ распространяются на сделки, совершенные после 01.01.2012, были указаны в возражениях, им судом первой инстанции дана оценка, что они основаны на неверном толковании норм права, для переоценки оснований не имеется.

Суд первой инстанции правомерно указал, что вопросы привлечения к ответственности за совершение актов коррупции регулировались также п.п. 2 ст.1, ст.ст. 6, 8, 13, 14 Закона N 273-ФЗ, Указами Президента Российской Федерации от 04.04.1992 N 361, от 15.05.1997 N 484, от 18.05.2009 N 559, а потому дата вступления в силу Федерального закона от 03.12.2012 N 231-ФЗ, которым введен п.п. 8 п. 2 ст. 235 ГК РФ, не исключает возможность проверки судом доходов, на которые до 01.01.2012 приобреталось спорное имущество. Федеральный закон N 231-ФЗ лишь упорядочил те правоотношения, которые были урегулированы действовавшими ранее нормами законодательства Российской Федерации, предусмотрев возможность изъятия в доход государства незаконно приобретенного имущества и предоставил соответствующие права суду и прокурору.

Конституционный Суд Российской Федерации в своих актах неоднократно отмечал возможность проверки законности получения чиновником доходов и приобретения имущества до 01.01.2012, а также конституционность такого подхода (определения от 25.10.2018 N 2552-О, от 02.10.2019 N 2653-О и др.). Согласно позиции, изложенной в Определении от 06.06.2017 N 1163-О, в контексте особых правовых мер, направленных на предупреждение незаконного обогащения лиц, осуществляющих публичные функции, и тем самым на эффективное противодействие коррупции, возможность проведения в рамках контроля за расходами на приобретение дорогостоящих объектов гражданского оборота мониторинга доходов государственного гражданского служащего и его супруги (супруга) за период, предшествующий вступлению в силу Федерального закона "О контроле за соответствием расходов лиц, замещающих государственные должности, и иных лиц их доходам", а равно обращения в доход Российской Федерации имущества, приобретенного по сделкам, совершенным с 1 января 2012 года, - притом что в отношении такого имущества указанным лицом не представлено сведений, подтверждающих его приобретение на законные доходы, - отвечает предназначению правового регулирования в этой сфере, направленного на защиту конституционно значимых ценностей, и не нарушает баланс публичных интересов борьбы с коррупцией и частных интересов государственных гражданских служащих, доходы которых не связаны с коррупционной деятельностью.

На основании изложенного, суд первой инстанции пришел к выводу, что денежные средства, размещенные на счетах Компании "... ", являются частью сформированного с нарушением антикоррупционного законодательства актива Компании, в связи с чем, в отношении них подлежат применению положения п.п. 8 п. 2 ст. 235 ГК РФ.

Доводы апеллянтов о том, что судом первой инстанции неправомерно отказано в применении истечения срока исковой давности, судебная коллегия признает несостоятельными и соглашается с выводом суда первой инстанции о том, что срок не пропущен, поскольку в соответствии со ст. 195 ГК РФ исковой давностью признается срок для защиты права по иску лица, право которого нарушено. Согласно пункту 1 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 29.09.2015 N 43 "О некоторых вопросах, связанных с применением норм ГК РФ" под правом лица, подлежащим защите судом по ст. 195 ГК РФ, следует понимать субъективное гражданское право конкретного лица.

Суд первой инстанции указал, что из системного толкования и буквального понимания положений главы 12 ГК РФ следует, что правила об исковой давности имеют отношение к гражданско-правовым обязательствам и сделкам, не являющимся предметом рассмотрения по настоящему иску, а ст.ст.3, 13, 14 Закона N 273 не ограничивают прокурора в борьбе с коррупцией сроками исковой давности и предписывают суду при рассмотрении подобного рода исков исходить из неотвратимости ответственности физических и юридических лиц за совершение коррупционных правонарушений.

Предусмотренная законодателем в пп. 8 п. 2 ст. 235 ГК РФ ответственность за коррупционное правонарушение является единственной в своем роде мерой по защите общества от коррупции, а ст. 10 этого же Кодекса обязывает суд использовать эту меру для недопущения дальнейшего осуществления ответчиками гражданских прав с незаконно приобретенным имуществом под видом добросовестных участников гражданских правоотношений и получения от этого благ.

Иное толкование вышеприведенных норм фактически свидетельствует о желании ответчиков использовать положения о сроках исковой давности в качестве средства легализации и реабилитации незаконно извлеченного ими дохода, что не отвечает положениям главы 12 ГК РФ, имеющим своей целью обеспечение защиты лица, право которого нарушено, а не уклонение от ответственности за коррупционные нарушения.

Суд первой инстанции обоснованно указал, что указанный подход не приведет к реализации целей и мер, которые, как неоднократно разъяснял Конституционный Суд Российской Федерации, носят особый правовой характер и направлены на защиту конституционно значимых ценностей, предупреждение незаконного обогащения лиц, осуществляющих публичные функции, и тем самым на эффективное противодействие коррупции, отвечают предназначению правового регулирования в этой сфере, не нарушают баланс публичных интересов борьбы с коррупцией и частных интересов государственных гражданских служащих, доходы которых не связаны с коррупционной деятельностью (Постановление от 29.11.2016 N 26-П; Определение от 06.06.2017 N 1163-О).

Согласно ст. 208 ГК РФ исковая давность не распространяется на требования о защите нематериальных благ.

Суд первой инстанции отметил, что иск прокурора направлен на охрану общества, установленную им правовую демократию от злоупотреблений и криминализации публичной власти, легитимность которой во многом основывается на доверии общества и репутации лиц, занимающих публичные должности, с тем, чтобы у граждан не рождались сомнения в их нравственных качествах и, соответственно, в законности и бескорыстности их действий как носителей публичной власти (Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 10.10.2013 N 20-П), то есть на защиту нематериальных благ.

Незаконное приобретение должностными лицами личного состояния и их сращивание с бизнесом (п. 3 Постановления Конституционного Суда РФ от 29.11.2016 N 26-П), против которого в своем иске выступает прокурор, наносит ущерб, как отмечено в Конвенции ООН против коррупции, демократическим институтам, национальной экономике и правопорядку, порождает серьезные угрозы стабильности и безопасности общества, подрывает демократические и этические ценности, то есть наносит ущерб тем благам, которые ст. 1, 2, 8, 17-19, 21, 751 и др. Конституции РФ отнесены к числу фундаментальных, неотъемлемых и нематериальных.

В соответствии со ст. 1 Конституции РФ и ст. 3, 6 Федерального закона от 25.12.2008 N 273-ФЗ "О противодействии коррупции"... является правовым государством, которое относит коррупцию к числу нетерпимых явлений (п. 1 ст. 6), признает незаконными все формы ее проявления, на основании принципа неотвратимости каждого преследует и привлекает к ответственности за совершение коррупционных правонарушений (п. 4 ст. 3).

Для обеспечения системного противодействия коррупции и отмыванию денежных средств, верховенства закона и демократии Российской Федерацией Федеральным законом от 08.03.2006 N 40-ФЗ ратифицирована Конвенция ООН против коррупции, принятая в адрес 31.10.2003 Резолюцией 58/4 Генеральной Ассамблеи ООН, а также принят и введен в действие Закон N 273, устанавливающий основные принципы противодействия коррупции, правовые и организационные основы предупреждения и борьбы с ней.

Под самой коррупцией в ст. 1 Закона N 273-ФЗ понимаются действия по злоупотреблению служебным положением, даче взятки, получению взятки, злоупотреблению полномочиями, коммерческому подкупу либо иному незаконному использованию физическим лицом своего должностного положения вопреки законным интересам общества и государства в целях получения выгоды в виде имущества или услуг имущественного характера для себя, третьих лиц либо незаконное предоставление такой выгоды другими физическими лицами, в том числе за совершение этих деяний от имени или в интересах юридического лица.

Граждане Российской Федерации, иностранные граждане и лица без гражданства за совершение коррупционных правонарушений несут уголовную, административную, гражданско-правовую и дисциплинарную ответственность. В случае, если от имени или в интересах юридического лица осуществляются организация, подготовка и совершение коррупционных правонарушений или правонарушений, создающих условия для совершения коррупционных правонарушений, к юридическому лицу также могут быть применены меры ответственности (ст. 13 и 14 Закона N 273).

К гражданско-правовым последствиям коррупционного поведения ст. 235 ГК РФ относит возможность принудительного изъятия судом у собственника имущества, когда им не представлены в соответствии с законодательством Российской Федерации о противодействии коррупции доказательства его приобретения законным путем.

В силу названной нормы имущество, полученное вследствие нарушения установленных антикоррупционным законодательством запретов и ограничений, подлежит обращению исключительно в доход Российской Федерации и не может являться легальным объектом гражданского оборота, быть законным средством платежа и погашения обязательств перед кредиторами, а также находиться у кого-либо на законных основаниях.

Как указал Конституционный Суд РФ в п. 4.2 Постановления от 29.11.2016 N 26-П изъятие такого имущества, по существу, призвано выступать в качестве неблагоприятного последствия получения государственным служащим доходов от коррупционной деятельности и указывать ему на бессмысленность приобретения имущества на незаконные доходы и, соответственно, бесперспективность коррупционного поведения.

Аналогичный правовой режим установлен нормами международного права, которое в силу положений ст. 15 Конституции РФ и ст. 7 ГК РФ является составной частью правовой системы Российской Федерации.

Так, согласно ст. 12 Конвенции ООН против коррупции, каждое государство принимает меры по предупреждению коррупции в частном секторе, усилению стандартов бухгалтерского учета, аудита, установлению эффективных, соразмерных и оказывающих сдерживающее воздействие гражданско-правовых, административных или уголовных санкций за несоблюдение таких мер, в том числе уголовных либо неуголовных санкций, включая денежные.

При ратификации названной Конвенции ООН... также обязалась предупреждать отмывание денежных средств, устанавливать всеобъемлющий надзор в отношении физических или юридических лиц, предоставляющих официальные или неофициальные услуги в связи с переводом денег либо ценностей, в целях недопущения их легализации, выявлять и препятствовать перемещению средств и соответствующих оборотных инструментов, в том числе при их трансграничных переводах.

Как следует из статьи 31 указанной Конвенции ООН, государства-участники принимают в максимальной степени такие меры, какие могут потребоваться для обеспечения возможности конфискации доходов от преступлений, признанных таковыми в соответствии с данной Конвенцией, или имущества, стоимость которого соответствует стоимости таких доходов (пункт 1).

Если такие доходы были превращены или преобразованы, частично или полностью, в другое имущество, то изъятие в пользу государства применяется в отношении такого имущества (пункт 4 статьи 31 Конвенции ООН против коррупции).

Совокупность вышеприведенного нормативного регулирования является достаточной для понимания того, что коррупционно нажитое имущество изымается из оборота, а преодоление этого установления и всякие операции с ним относятся к числу недопустимых, оцениваются как легализация и преследуются по закону.

Принятие Российской Федерацией правовых мер, направленных на предупреждение коррупции и незаконного личного обогащения, включая возможность изъятия по решению суда имущества, приобретенного на незаконные доходы, согласуется с признаваемыми на международном уровне стандартами борьбы с коррупцией.

Таким образом, при разрешении вопроса о сроках исковой давности, суд первой инстанции обоснованно принял во внимание ч.2 ст.1 ГПК РФ и положения ст.29 Конвенции ООН против коррупции, которая предписывает государствам-участникам установление во внутреннем законодательстве более длительных сроков давности или возможность приостановления течения срока давности в тех случаях, когда лицо, подозреваемое в совершении коррупции, уклоняется от правосудия.

Доводы апелляционных жалоб о том, что судом первой инстанции допущены процессуальные нарушения, что суд лишил Компанию права на справедливое судебное разбирательство и доступ к правосудию, судебный процесс носил "формальный" характер, в нем отсутствовала какая-либо состязательность, в нарушение предусмотренного ст. 8 ГПК РФ принципа независимости, суд фактически действовал на стороне истца, приобщив к материалам дела представленные истцом доказательства, которые в нарушение ст.71 ГПК РФ не были заблаговременно направлены другим лицам, участвующим в деле, что лишило ответчиков возможности ознакомиться с доказательствами, быстро рассмотрел дела, судебная коллегия отклоняет, поскольку гражданско-процессуальным законодательством предусмотрен предельный срок рассмотрения дела, при этом запрета на рассмотрение дела менее чем за два месяца, не установлено

Стадии судебного разбирательства судом первой инстанции соблюдены, лица извещались о судебных заседаниях, участвовали в них, в том числе и через представителей, в судебном заседании, назначенном на 24 ноября 2022 года был объявлен перерыв на 02 декабря 2022 года, судебное заседание было открыто 02 декабря 2022 года в 09 часов 25 минут, закрыто в 15 часов, представители ответчиков представили возражения, участвовали в судебном заседании длящемся 5 часов, протокол судебного заседания составлен на 49 страницах, ответчики обжаловали принятое решение, апелляционные жалобы были направлены в суд апелляционной инстанции, куда поступили 22 марта 2023 года, за указанный период сторона ответчиков могла не только дополнительно ознакомиться с материалами дела, но и в силу Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 22.06.2021 N 16 "О применении судами норм гражданского процессуального законодательства, регламентирующих производство в суде апелляционной инстанции" вправе просить суд апелляционной инстанции о принятии и об исследовании дополнительных (новых) доказательств, однако со стороны ответчиков таких ходатайств не заявлялось.

Остальные доводы, изложенные в апелляционных жалобах, не содержат фактов, которые не были проверены и не учтены судом первой инстанции при рассмотрении дела и имели бы юридическое значение для вынесения судебного акта по существу, влияли на обоснованность и законность судебного акта, либо опровергали выводы суда первой инстанции, фактически они выражают несогласие ответчиков, однако по существу их не опровергают, оснований к отмене решения не содержат, в связи с чем, признаются судом апелляционной инстанции несостоятельными, так как иная точка зрения на то, как должно быть разрешено дело, не может являться основанием для отмены состоявшегося по настоящему делу решения.

Судебная коллегия, проверив дело с учетом требований ст.327.1 ГПК РФ, согласно которой суд апелляционной инстанции рассматривает дело в пределах доводов, изложенных в апелляционной жалобе, представлении и возражениях относительно жалобы, судебная коллегия считает, что судом первой инстанции все юридические значимые обстоятельства по делу определены верно, выводы, изложенные в решении, соответствуют собранным по делу доказательствам, соответствуют нормам материального права, регулирующим спорные правоотношения, решение по делу вынесено правильное, законное и обоснованное, отвечающее требованиям ст. ст. 194 - 198 ГПК РФ.

Оснований сомневаться в объективности оценки и исследования доказательств не имеется, поскольку оценка доказательств судом произведена правильно, в соответствии с требованиями ст. ст. 12, 56 и 67 ГПК РФ.

В силу статьи 330 ГПК РФ основаниями для отмены или изменения решения суда в апелляционном порядке являются: неправильное определение обстоятельств, имеющих значение для дела; недоказанность установленных судом первой инстанции обстоятельств, имеющих значение для дела; несоответствие выводов суда первой инстанции, изложенных в решении суда, обстоятельствам дела; нарушение или неправильное применение норм материального права или норм процессуального права.

Такие обстоятельства судом при рассмотрении апелляционных жалоб не установлены, в связи с чем, требования апелляционных жалоб об отмене решения не подлежат удовлетворению.

Пленум Верховного Суда Российской Федерации в Постановлении от 19 декабря 2003 года N 23 "О судебном решении" разъяснил, что решение должно быть законным и обоснованным (часть 1 статьи 195 ГПК РФ).

Эти требования при вынесении решения судом первой инстанции соблюдены.

На основании изложенного, руководствуясь ст.ст.328-330 ГПК РФ, судебная коллегия

определила:

Решение Хамовнического районного суда адрес от 02 декабря 2022 года оставить без изменения, апелляционные жалобы - без удовлетворения.

Председательствующий:

Судьи: