Постановление Европейского Суда по правам человека от 5 марта 2019 г. Дело "Габбазов (Gabbazov) против Российской Федерации" (Жалоба N 16831/10) (Третья секция)

Европейский Суд по правам человека
(Третья секция)

Дело "Габбазов (Gabbazov)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 16831/10)

Постановление Суда

Страсбург, 5 марта 2019 г.

По делу "Габбазов против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Третья Секция), заседая Комитетом в составе:

Алёны Полачковой, Председателя Комитета Суда,

Дмитрия Дедова,

Жольены Шуккинг,

Марии Элосеги, судей,

а также при участии Стивена Филлипса, Секретаря Секции Суда,

рассмотрев дело в закрытом заседании 5 февраля 2019 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 16831/10, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданином Российской Федерации Азатом Гусмановичем Габбазовым (далее - заявитель) 21 февраля 2010 г.

2. Интересы заявителя представляли адвокаты О.В. Борисов и С.В. Золотов, практикующие в городах Ульяновске и Москве соответственно. Власти Российской Федерации первоначально были представлены бывшим Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде Г.О. Матюшкиным, а затем его преемником в этой должности М.Л. Гальпериным.

3. 29 сентября 2016 г. жалоба была коммуницирована властям Российской Федерации.

Факты

Обстоятельства дела

4. Заявитель родился в 1979 году и проживает в г. Ульяновске.

A. Задержание заявителя и предполагаемое жестокое обращение с ним в период содержания под стражей в милиции

5. 16 июня 2007 г., около 20.10, заявитель и К. были задержаны по подозрению в грабеже. Их доставили в отдел уголовного розыска отдела внутренних дел по району Котловка Юго-Западного административного округа г. Москвы (ОУР ОВД по району Котловка ЮЗАО г. Москвы).

6. Заявитель изложил следующую версию о событиях, произошедших в отделении милиции. В ночь на 16 июня 2007 г. сотрудники милиции А.А. и М. оскорбляли заявителя и избивали его, требуя, чтобы он признался в ограблении. Он несколько раз терял сознание. Заявитель продолжал подвергаться физическому насилию в присутствии следователя А.И. из Управления внутренних дел по Юго-Западному административному округу, который угрожал ему тюремным заключением. Заявитель отказался подписать какие-либо признательные показания. Сотрудники милиции принуждали К. признаться в ограблении, применяя к нему силу и заставляя смотреть на избиение заявителя. Заявителю угрожали физической расправой, если он пожалуется на их действия.

7. 17 июня 2007 г., в 7.20, следователь А.И. составил протокол о задержании заявителя по подозрению в совершении разбоя, который был подписан заявителем в отсутствие адвоката. Согласно протоколу заявитель был задержан в 7.20 того же дня.

8. В 11.05 заявитель был помещен в изолятор временного содержания Управления внутренних дел по Юго-Западному административному округу.

9. 18 июня 2007 г. Гагаринский районный суд г. Москвы заключил заявителя под стражу.

10. 21 июня 2007 г. заявитель был помещен в Следственный изолятор N ИЗ-77/2 г. Москвы* (* Так в тексте. По-видимому, имеется в виду Федеральное казенное учреждение "Следственный изолятор N 2 Управления Федеральной службы исполнения наказаний по г. Москве" (также известен как Бутырка) (примеч. редактора).).

B. Телесные повреждения заявителя

11. 17 июня 2007 г. заявитель был осмотрен врачом Городской клинической больницы N 33 г. Москвы по просьбе дежурного сотрудника ОВД по району Котловка. Согласно медицинской карте заявителя у него были (I) синяки на лице, груди, спине и на обоих ногах размером от 6 Х 6 см до 3 Х 6 см и (II) ссадина на спине размером 1,5 Х 6 см. У заявителя были диагностированы множественные ушибы и ссадины на голове, груди и руках.

12. Из учетных записей изолятора временного содержания и Следственного изолятора N ИЗ-77/2 г. Москвы от 17 и 21 июня 2007 г. соответственно следует, что у заявителя были множественные ушибы и ссадины на голове, груди и верхних конечностях.

C. Доследственная проверка и отказ в возбуждении уголовного дела

1. Следственный комитет

13. 13 августа 2007 г., предположительно сразу после того, как заявитель перестал бояться за свою жизнь, он подал жалобу в Управление внутренней безопасности МВД по г. Москве.

14. В течение двух последующих лет следователем следственного отдела по Зюзинскому району Следственного управления Следственного комитета при прокуратуре Российской Федерации по г. Москве была проведена доследственная проверка, по итогам которой были вынесены постановления об отказе в возбуждении уголовного дела (от 14 февраля 2007 г., 24 февраля 2008 г. и 2 мая 2009 г.) в соответствии с пунктом 1 или 2 части первой статьи 24 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (далее - УПК РФ), либо в связи с отсутствием доказательств совершения преступления либо в связи с отсутствием состава преступления, предусмотренного частью третьей статьи 286 Уголовного кодекса Российской Федерации (далее - УК РФ) (злоупотребление полномочиями с применением насилия), в отношении действий сотрудников милиции А.А. и М. При этом они ссылались на объяснения сотрудников милиции и следователя А.И., отрицающих какие-либо допущенные нарушения. Заявитель не был допрошен.

15. Согласно объяснениям сотрудников милиции, полученным в ходе доследственной проверки, 16 июня 2007 г., после получения оперативной информации о совершении заявителем грабежа, они доставили его в отделение милиции, где от него было получено "объяснение" относительно совершенного им преступления, без оказания на него какого-либо физического или психологического давления.

16. Все постановления следователей об отказе в возбуждении уголовного дела, за исключением последнего постановления от 2 мая 2009 г., были отменены вышестоящими следователями и была проведена дополнительная доследственная проверка. 15 января 2008 г. постановление следователя об отказе в возбуждении уголовного дела от 14 сентября 2007 г. было отменено на том основании, что оно было преждевременным и основывалось на неполном расследовании, поскольку в нем не содержалось объяснения возникновения у заявителя телесных повреждений. 23 апреля 2009 г. постановление следователя об отказе в возбуждении уголовного дела от 24 февраля 2008 г. было отменено как преждевременное.

17. Выводы следователя в последнем постановлении об отказе в возбуждении уголовного дела от 2 мая 2009 г. в целом были аналогичны тем, что содержались в предыдущих постановлениях. В нем также отмечалось, что заявитель был признан виновным в совершении нескольких преступлений и приговорен к восьми годам лишения свободы и что сотрудники милиции действовали в соответствии со своими должностными обязанностями.

2. Судебная проверка постановлений следователей, вынесенных в соответствии со статьей 125 УПК РФ

18. Заявитель обжаловал постановления следователя от 24 января 2008 г. и 2 мая 2009 г. Его жалоба на первое постановление не была рассмотрена внутригосударственными судами, которые прекратили производство в связи с отменой постановления следственным органом (постановление Гагаринского районного суда г. Москвы от 24 апреля 2009 г., оставленное в силе 28 октября 2009 г. Московским городским судом). 24 ноября 2010 г. Гагаринский районный суд г. Москвы отказал в удовлетворении второй апелляционной жалобы заявителя, признав, что постановление от 2 ноября 2009 г. было законным и обоснованным. В частности, районный суд отметил, что доводы заявителя относительно предполагаемого жестокого обращения с ним со стороны сотрудников милиции А.А. и М. были рассмотрены в ходе уголовного разбирательства в отношении него и отклонены как неподтвержденные. 6 июня 2011 г. Московский городской суд отказал в удовлетворении апелляционной жалобы заявителя и оставил постановление суда первой инстанции без изменений.

D. Уголовное дело в отношении заявителя

19. 11 декабря 2007 г. Зюзинский районный суд г. Москвы признал заявителя виновным в грабеже и бандитизме и приговорил его к восьми годам лишения свободы.

20. В ходе судебного разбирательства заявитель не признал себя виновным. Заявитель утверждал, что 16 февраля 2007 г. он был задержан, доставлен в отдел внутренних дел, где сотрудники милиции применили к нему физическую силу. Суд первой инстанции отклонил доводы заявителя о жестоком обращении со стороны сотрудников милиции. Суд основывался главным образом на постановлении следователя об отказе в возбуждении уголовного дела в отношении сотрудников милиции от 14 сентября 2007 г. (впоследствии отмененном), отметив отсутствие объективных доказательств, свидетельствующих о применении физического насилия в отношении заявителя.

21. Сообвиняемый заявителя, K., отказался от своих признательных показаний, данных на предварительном следствии, объяснив, что он их дал по той причине, что сотрудники милиции подвергли его физическому насилию и заставили смотреть, как они избивают заявителя. Суд первой инстанции отклонил его доводы и основал свое постановление на признательных показаниях К., данных им на предварительном следствии, и на других доказательствах.

22. 27 февраля 2008 г. Московский городской суд оставил это постановление без изменения, признав, что утверждения заявителя о применении незаконных методов расследования не нашли своего подтверждения.

E. Показания сотрудника милиции M. и следователя А.И.

23. Власти Российской Федерации представили показания, полученные подполковником С. из Управления внутренней безопасности Главного управления Министерства внутренних дел России по г. Москве 17 ноября 2016 г. от сотрудника милиции М. и следователя А.И., в которых М., в настоящее время старший оперативный сотрудник отдела уголовного розыска по Юго-Западному административному округу г. Москвы, и А.И., в настоящее время следователь отдела по борьбе с организованной преступностью по Юго-Западному административному округу г. Москвы, отрицали любое незаконное поведение и жестокое обращение по отношению к заявителю после его задержания в 2007 году.

Право

I. Предполагаемое нарушение статьи 3 Конвенции

24. Заявитель жаловался на то, что он подвергался пыткам и бесчеловечному обращению со стороны сотрудников милиции по указанию или при попустительстве следователя и что органы государственной власти не провели эффективного расследования по его жалобам. Он ссылался на статью 3 Конвенции, которая гласит:

"Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию".

25. Власти Российской Федерации оспорили утверждения заявителя как необоснованные. Они отметили, что заявитель получил незначительные телесные повреждения, которые обычно заживают в течение нескольких дней. Заявитель не жаловался на насилие со стороны сотрудников милиции врачу больницы 17 июня 2007 г., сотрудникам следственных изоляторов по прибытии, следователю, составившему протокол его задержания, или суду, постановившему заключить его под стражу. Его заявление о преступлении было подано только 13 августа 2007 г. Это сделало невозможным проведение властями эффективного расследования и установление вне всяких разумных сомнений ответственности государства за причиненный заявителю вред.

26. Заявитель отметил, что власти Российской Федерации не предоставили каких-либо объяснений относительно происхождения у него телесных повреждений.

A. Приемлемость жалобы для ее рассмотрения по существу

27. Власти Российской Федерации утверждали, что настоящая жалоба не соответствует требованию о шестимесячном сроке и поэтому является неприемлемой для рассмотрения по существу.

28. Европейский Суд отмечает, что в письме от 21 апреля 2010 г. заявитель жаловался на нарушение его прав, предусмотренных статьями 3 и 13 Конвенции, предоставив, в частности, копию постановления Гагаринского районного суда г. Москвы от 24 апреля 2009 г. и другие документы по делу, возбужденному им в порядке обжалования постановления об отказе следователя в возбуждении уголовного дела в отношении сотрудников милиции от 24 апреля 2008 г. Последнее постановление было отменено следственным органом 23 апреля 2009 г., и была проведена дополнительная доследственная проверка. Жалоба заявителя на постановление районного суда от 24 апреля 2009 г. была рассмотрена Московским городским судом 28 октября 2009 г. (см. выше §§ 14, 16 и 18).

29. Очевидно, что настоящая жалоба была подана в то время, когда разбирательство еще не было завершено. Следовательно, возражение властей Российской Федерации относительно несоблюдения правила шестимесячного срока не имеет оснований и должно быть отклонено.

30. Европейский Суд далее отмечает, что эта жалоба не является явно необоснованной по смыслу подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также считает, что она не является неприемлемой по каким-либо иным основаниям. Соответственно, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

B. Существо жалобы

31. Европейский Суд отмечает, что после того, как заявитель провел ночь в отделении милиции, у него были обнаружены множественные ушибы и ссадины на голове, груди и руках (см. выше §§ 11-12). Европейский Суд считает, что телесные повреждения могли быть причинены в результате ударов, предположительно нанесенных по телу сотрудниками милиции (что касается оценки ушибов и ссадин судебно-медицинскими экспертами по делам о жестоком обращении в отделах внутренних дел, см. Постановление Европейского Суда по делу "Ксенз и другие против Российской Федерации" (Ksenz and Others v. Russia) от 12 декабря 2017 г., жалоба N 45044/06 и пять других жалоб* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2019. N 6 (примеч. редактора).), §§ 14, 74, 81 и 96, и Постановление Европейского Суда по делу "Сергей Рябов против Российской Федерации" (Sergey Ryabov v. Russia) от 17 июля 2018 г., жалоба N 2674/07* (* См.: там же. N 10 (примеч. редактора).), §§ 15 и 40).

32. Вышеуказанных факторов достаточно для возникновения презумпции в пользу версии событий, представленной заявителем, и для того, чтобы прийти к выводу о том, что утверждения заявителя о жестоком обращении во время его нахождения под стражей в отделении милиции являются достоверными.

33. Тот факт, что в течение ночи после своего задержания заявитель содержался под стражей в отделении милиции и был допрошен сотрудниками милиции по поводу преступления, в совершении которого он подозревался, без регистрации его задержания и без возможности воспользоваться доступом к адвокату и другими правами подозреваемых в уголовном судопроизводстве, свидетельствует об особой уязвимости заявителя по отношению к сотрудникам милиции. Всё говорит в пользу версии заявителя о произошедших событиях и усиливает презумпцию ответственности государства за телесные повреждения, причиненные заявителю во время его содержания под стражей в отделении милиции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Олисов и другие против Российской Федерации" (Olisov and Others v. Russia) от 2 мая 2017 г., жалоба N 10825/09 и две другие жалобы* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2018. N 2 (примеч. редактора).), §§ 74-79, и Постановление Европейского Суда по делу "Ситников против Российской Федерации" (Sitnikov v. Russia) от 2 мая 2017 г., жалоба N 14769/09* (* См.: там же (примеч. редактора).), §§ 31-35).

34. Что касается довода властей Российской Федерации о том, что заявитель подал свою жалобу о преступлении несвоевременно (см. выше § 25), то вполне возможно, что это могло быть вызвано тем, что заявитель был запуган после жестокого обращения и угроз, полученных от сотрудников милиции и следователя (см. выше § 6).

35. В любом случае власти были предупреждены о возможности применения насилия в отношении заявителя 17 июня 2007 г., когда множественные травмы заявителя были зафиксированы врачом больницы и сотрудниками изолятора временного содержания. Таким образом, даже в отсутствие жалобы непосредственно от заявителя обязанность провести расследование возникла уже на данной стадии. Это связано с тем, что статья 3 Конвенции требует проведения официального расследования в тех случаях, когда имеются достаточно четкие признаки возможного жестокого обращения (см. Постановление Европейского Суда по делу "Велев против Болгарии" (Velev v. Bulgaria) от 16 апреля 2013 г., жалоба N 43531/08, § 60).

36. Европейский Суд отмечает, что утверждения заявителя о том, что его телесные повреждения являются результатом жестокого обращения со стороны сотрудников милиции в присутствии следователя, были отклонены Следственным комитетом на том основании, что эти же сотрудники милиции и следователь отрицали факт жестокого обращения с заявителем. Следователи Следственного комитета не допрашивали заявителя и К., который предположительно был свидетелем избиений заявителя, и не назначали судебно-медицинскую экспертизу заявителя. Они не представили каких-либо объяснений относительно возникновения телесных повреждений у заявителя, что было признано ими (см. выше § 16). Последнее постановление об отказе в возбуждении уголовного дела было аналогично предыдущим постановлениям, которые были отменены, поскольку они были основаны на неполных проверках. Оставляя это постановление без изменения в ходе разбирательства по статье 125 УПК РФ, внутригосударственные суды исходили из того, что в ходе уголовного разбирательства против него судом первой инстанции были отклонены доводы заявителя о жестоком обращении со стороны сотрудников милиции (см. выше § 18), а суд первой инстанции при этом исходил из впоследствии отмененного постановления об отказе в возбуждении уголовного дела против сотрудников милиции (см. выше §§ 20-21). Таким образом, внутригосударственные суды упустили возможность оценить, соответствовало ли расследование требованиям статьи 3 Конвенции, с тем, чтобы предоставить заявителю компенсацию на внутригосударственном уровне.

37. Следственный комитет основал свои выводы на результатах доследственной проверки, которая является начальной стадией рассмотрения уголовного дела в соответствии с законодательством Российской Федерации и обычно должна заканчиваться возбуждением уголовного дела и проведением расследования, если собранная информация свидетельствует о признаках состава преступления (см. Постановление Европейского Суда по делу "Ляпин против Российской Федерации" (Lyapin v. Russia) от 24 июля 2014 г., жалоба N 46956/09* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2015. N 6 (примеч. редактора).), § 129). Простого проведения доследственной проверки в соответствии со статьей 144 УПК РФ недостаточно, если органы власти должны соблюдать стандарты, установленные в соответствии со статьей 3 Конвенции для эффективного расследования заслуживающих доверия утверждений о жестоком обращении со стороны сотрудников милиции. На органы власти возлагается обязанность возбуждения уголовного дела и проведения надлежащего уголовного расследования, в ходе которого проводится полный комплекс следственных действий (см. ibid., §§ 129 и 132-136).

38. Европейский Суд не находит оснований для иного вывода в настоящем деле, в котором были представлены достоверные утверждения о жестоком обращении. Он считает, что Следственный комитет не провел эффективного расследования утверждений о жестоком обращении со стороны сотрудников милиции, как того требует статья 3 Конвенции.

39. Учитывая, что отрицание властями Российской Федерации ответственности государства за телесные повреждения заявителя было основано на результатах поверхностной проверки на внутригосударственном уровне, не отвечающей требованиям статьи 3 Конвенции, Европейский Суд приходит к выводу, что власти Российской Федерации не смогли исполнить свою обязанность по доказыванию, и представить доказательства, способные поставить под сомнение версию заявителя, которую Европейский Суд считает установленной (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Олисов и другие против Российской Федерации" (Olisov and Others v. Russia), §§ 83-85, и упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Ксенз и другие против Российской Федерации" (Ksenz and Others v. Russia), §§ 102-104).

40. Принимая во внимание предоставленные ему материалы, Европейский Суд считает, что заявитель подвергся бесчеловечному и унижающему достоинство обращению, находясь в отделе внутренних дел по району Котловка г. Москвы (см. Постановление Европейского Суда по делу "Горщук против Российской Федерации" (Gorshchuk v. Russia) от 6 октября 2015 г., жалоба N 31316/09* (* См.: там же. 2016. N 5 (примеч. редактора).), § 33, Постановление Европейского Суда по делу "Александр Андреев против Российской Федерации" (Aleksandr Andreyev v. Russia) от 23 февраля 2016 г., жалоба N 2281/06* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2019. N 3 (примеч. редактора).), §§ 56-62, а также Постановление Европейского Суда по делу "Леонид Петров против Российской Федерации" (Leonid Petrov v. Russia) от 11 октября 2016 г., жалоба N 52783/08* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2017. N 9 (примеч. редактора).), §§ 65-76).

41. Вышеизложенных соображений достаточно для того, чтобы Европейский Суд сделал вывод о нарушении статьи 3 Конвенции в ее материально-правовом и процессуальном аспектах.

II. Предполагаемое нарушение статьи 13 Конвенции

42. Заявитель жаловался на то, что органы государственной власти не провели эффективного расследования предполагаемого жестокого обращения с ним во время содержания под стражей в отделении милиции в нарушение статьи 13 Конвенции, которая гласит:

"Каждый, чьи права и свободы, признанные в настоящей Конвенции, нарушены, имеет право на эффективное средство правовой защиты в государственном органе, даже если это нарушение было совершено лицами, действовавшими в официальном качестве".

43. Власти Российской Федерации оспорили данный довод.

44. Европейский Суд отмечает, что эта жалоба связана с вопросом, поднятым в рамках процессуально-правового аспекта статьи 3 Конвенции, поэтому она также должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

45. Принимая во внимание вывод о нарушении статьи 3 Конвенции в ее процессуально-правовом аспекте в связи с тем, что власти Российской Федерации не провели эффективного расследования, Европейский Суд считает, что отсутствует необходимость рассматривать отдельно жалобу в соответствии со статьей 13 Конвенции (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Олисов и другие против Российской Федерации" (Olisov and Others v. Russia), § 92).

III. Применение статьи 41 Конвенции

46. Статья 41 Конвенции гласит:

"Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

A. Ущерб

47. Заявитель требовал присудить ему 100 000 евро в качестве компенсации морального вреда, причиненного ему в результате нарушения его прав, гарантированных статьей 3 Конвенции.

48. Власти Российской Федерации считали, что любая выплата справедливой компенсации должна производиться в соответствии с прецедентной практикой Европейского Суда.

49. Европейский Суд присуждает заявителю 25 000 евро в качестве компенсации морального вреда.

50. Европейский Суд отмечает, что представитель заявителя О.В. Борисов не дал каких-либо объяснений в связи с ходатайством о том, чтобы присужденная сумма была перечислена непосредственно на его банковский счет, поэтому оно должно быть отклонено.

B. Судебные расходы и издержки

51. Заявитель также требовал присудить ему 4 120 евро в качестве компенсации за юридические услуги О.В. Борисова в Европейском Суде в соответствии с заключенным между ними договором об оказании юридических услуг и квитанцией, подтверждающей соответствующую оплату.

52. Власти Российской Федерации оспорили данное требование.

53. Принимая во внимание имеющиеся в его распоряжении документы (указывающие, в частности, на то, что формуляр жалобы было подан до того, как О.В. Борисов был уполномочен представлять заявителя) и свою прецедентную практику, Европейский Суд считает разумным присудить заявителю 2 000 евро, покрывающую расходы на рассмотрение его дела в Европейском Суде.

54. Поскольку не было представлено объяснений в связи с ходатайством о том, чтобы компенсация в отношении судебных расходов и издержек была перечислена непосредственно на банковский счет О.В. Борисова, это ходатайство должно быть отклонено.

C. Процентная ставка при просрочке платежей

55. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Европейский Суд единогласно:

1) объявил жалобу приемлемой для рассмотрения по существу;

2) постановил, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в ее материально-и процессуально-правовом аспектах;

3) постановил, что отсутствует необходимость рассматривать отдельно жалобу в соответствии со статьей 13 Конвенции;

4) постановил, что:

(a) власти государства-ответчика должны выплатить в течение трех месяцев следующие суммы, подлежащие переводу в валюту государства-ответчика по курсу, действующему на дату выплату:

(i) 25 000 (двадцать пять тысяч) евро плюс любой налог, который может быть начислен на указанную сумму, в качестве компенсации морального вреда;

(ii) 2 000 (две тысячи) евро плюс любой налог, который может быть начислен на указанную сумму, в качестве компенсации судебных расходов и издержек;

(b) по истечении указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на указанные суммы должны начисляться простые проценты в размере предельной годовой кредитной ставки Европейского центрального банка, действующей в период невыплаты, плюс три процента;

5) отклонил оставшуюся часть требований заявителя о справедливой компенсации.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 5 марта 2019 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Европейского Суда.

Стивен Филлипс Секретарь Секции Суда

Алёна Полачкова Председатель Комитета Суда