Постановление Европейского Суда по правам человека от 14 января 2020 г. Дело "Ходорковский и Лебедев (Khodorkovskiy and Lebedev) против Российской Федерации (N 2)" (Жалобы NN 51111/07 и 42757/07) (Третья секция)

Европейский Суд по правам человека
(Третья секция)

Дело "Ходорковский и Лебедев (Khodorkovskiy and Lebedev)
против Российской Федерации (N 2)"
(Жалобы NN 51111/07 и 42757/07)

Постановление Суда

Страсбург, 14 января 2020 г.

По делу "Ходорковский и Лебедев против Российской Федерации (N 2)" Европейский Суд по правам человека (Третья Секция), заседая Палатой в составе:

Пауля Лемменса, Председателя Палаты Суда,

Георгия А. Сергидеса,

Хелены Келлер,

Дмитрия Дедова,

Марии Элосеги,

Жильберто Феличи,

Эрика Веннерштрёма, судей,

а также при участии Стивена Филлипса, Секретаря Секции Суда,

рассмотрев дело в закрытом заседании 3 декабря 2019 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано двумя жалобами (NN 51111/07 и N 42757/07), поданными против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) двумя гражданами Российской Федерации: Михаилом Борисовичем Ходорковским (далее - первый заявитель) и Платоном Леонидовичем Лебедевым (далее - второй заявитель, вместе - заявители), - 16 марта и 27 сентября 2007 г. соответственно.

2. Интересы заявителей представляли адвокат А. Дрель (A. Drel), королевский адвокат (QC) Дж. Глассон (J. Glassson) и королевский адвокат (QC) лорд Д. Пэнник (Lord D. Pannick), практикующие в г. Лондоне. Власти Российской Федерации (далее также - власти государства-ответчика) первоначально были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде Г.О. Матюшкиным, а затем его преемником в этой должности М.Л. Гальпериным.

3. Заявители жаловались, в частности, на их осуждение за присвоение и легализацию (отмывание) денежных средств, а также на другие события, связанные с возбужденным в отношении них уголовным делом. Кроме того, заявители утверждали, что уголовное преследование в отношении них было обусловлено политическими причинами в нарушение статьи 18 Конвенции.

4. 24 марта 2014 г. власти Российской Федерации были официально уведомлены о жалобах.

Факты

I. Обстоятельства дела

5. Первый и второй заявители родились в 1963 и 1956 годах соответственно.

А. Предыстория дела

1. Деятельность заявителей до помещения их под стражу

6. До первого задержания заявителей в 2003 году первый заявитель являлся руководителем и одним из мажоритарных акционеров ОАО "Нефтяная компания "ЮКОС" (ОАО "ЮКОС"), президентом группы компаний "ЮКОС" (далее - компания "ЮКОС"). Указанные юридические лица в рассматриваемое время являлись одной из крупнейших нефтедобывающих компаний в Российской Федерации. Второй заявитель был деловым партнером первого заявителя и его близким другом. Начиная с 1998 года второй заявитель являлся генеральным директором ООО "ЮКОС-Москва". Он также являлся мажоритарным акционером компании "ЮКОС". Кроме того, заявители контролировали большое количество других добывающих предприятий, перерабатывающих заводов, банков и финансовых компаний. В 2002-2003 годах компания "ЮКОС" инициировала ряд амбициозных бизнес-проектов, которые сделали бы ее одной из сильнейших негосударственных компаний на рынке. В частности, компания "ЮКОС" участвовала в переговорах о слиянии с зарегистрированными в Соединенных Штатах Америки компаниями "Эксон Мобил" (Exxon Mobil) и "Шеврон Тексако" (Chevron Texaco).

7. Заявители также являлись активными участниками политического лобби. Начиная как минимум с 2002 года первый заявитель открыто спонсировал оппозиционные политические партии, а некоторые из его близких друзей и бизнес-партнеров стали политиками.

8. Первый заявитель утверждал, что его политическая и деловая активность была расценена руководством страны как нарушение лояльности и угроза национальной экономической безопасности. Он утверждал, что в качестве контрмеры власти начали массированную атаку, направленную лично против него, его компании, его коллег и друзей. Подробное описание политической и предпринимательской деятельности первого заявителя до его задержания изложено в Постановлении Европейского Суда по делу "Ходорковский и Лебедев против Российской Федерации" (Khodorkovskiy and Lebedev v. Russia) (от 25 июля 2013 г., жалобы NN 11082/06 и 13772/05* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2015. N 1 (примеч. редактора).), §§ 8-41).

2. Первое судебное разбирательство по делу заявителей

9. 20 июня 2003 г. Генеральная прокуратура Российской Федерации инициировала возбуждение уголовного дела по факту приватизации крупной добывающей компании ОАО "Апатит" (уголовное дело N 18/41-03). В 1994 году 20% акций ОАО "Апатит" были приобретены компанией, предположительно контролируемой заявителями. Дело было возбуждено по статьям 165 (причинение имущественного ущерба путем обмана или злоупотребления доверием, обвинению немного не хватало до "хищения"), 285 (злоупотребление должностными полномочиями) и 315 (неисполнение судебного акта) Уголовного кодекса Российской Федерации (далее - УК РФ).

10. В дальнейшем обвинение в отношении заявителей в рамках уголовного дела N 18/41-03 (далее также - главное уголовное дело) неоднократно дополнялось и изменялось. В рамках этого дела заявители были также обвинены в уклонении от уплаты налогов, подлежащих уплате организацией (статья 199 УК РФ). Заявителей подозревали в том, что они продавали нефть компании "ЮКОС" через сеть торговых компаний, зарегистрированных в зонах с льготным налогообложением, например, в г. Лесной Свердловской области. По информации Генеральной прокуратуры Российской Федерации, снижение суммы налогов было получено указанными компаниями путем введения властей в заблуждение, поскольку указанные компании существовали только на бумаге и никогда фактически не вели какой-либо деятельности в зонах льготного налогообложения, что сделало бы законным применение упрощенного налогового режима. Генеральная прокуратура Российской Федерации подозревала, что заявители зарегистрировали и контролировали эти компании через своих друзей и партнеров, в частности, через руководителя высшего звена и акционера компании ООО "Группа Менатеп" (Group Menatep) Моисеева, директора двух компаний группы "ЮКОС", зарегистрированных на Кипре, Переверзина (см. ниже § 116), и директора ООО "Ратибор" Малаховского (см. ниже § 108).

11. Дело N 18/41-03 завершилось признанием заявителей виновными судом первой инстанции в 2005 году. Факты, касающиеся первого судебного разбирательства (далее - первое уголовное дело), являлись предметом нескольких жалоб, поданных в Европейский Суд в 2003-2006 годах (см. ниже "Краткое изложение основных выводов Европейского Суда по предыдущим делам заявителей" в § 34 и далее).

12. В октябре 2005 года, по завершении первого судебного разбирательства, обоих заявителей перевели из г. Москвы в два удаленных исправительных учреждения в Российской Федерации (в колонии) для отбывания наказания. Первого заявителя направили в Исправительную колонию N 10 в г. Краснокаменске Читинской области* (* Так в тексте. По-видимому, имеется в виду Федеральное казенное учреждение "Исправительная колония N 10 Управления Федеральной службы исполнения наказания России по Забайкальскому краю" (примеч. редактора).). Второго заявителя направили в Исправительную колонию N 3 в поселке Харп на полуострове Ямал* (* Так в тексте. По-видимому, имеется в виду Федеральное казенное учреждение "Исправительная колония N 3 Управления Федеральной службы исполнения наказаний России по Ямало-Ненецкому автономному округу" (примеч. редактора).) (Ямало-Ненецкий автономный округ, Северный Урал, к северу от Полярного круга).

13. Впоследствии назначенные в 2005 году заявителям сроки наказания были отбыты, однако оба заявителя оставались под стражей в связи с новыми обвинениями, выдвинутыми против них в рамках связанного, но отдельного судебного разбирательства, которое является предметом настоящей жалобы (далее - второе уголовное дело).

3. Судебные разбирательства в отношении бывших коллег и деловых партнеров заявителей

(а) Судебное разбирательство в отношении Переверзина, Малаховского и Вальдес-Гарсия

14. В неустановленную дату Генеральная прокуратура Российской Федерации выделила из дела заявителей новое дело в отношении директоров торговых компаний "ЮКОСа": Переверзина, Малаховского и Вальдес-Гарсия. В частности, Переверзин обвинялся в хищении и отмывании денежных средств ("легализации"* (* Так в тексте (примеч. переводчика).)), совершенных группой лиц, в которую входили также заявители.

15. В июне 2006 года в Басманном районном суде г. Москвы началось рассмотрение дела в отношении Переверзина, Малаховского и Вальдес-Гарсия. Судебные заседания были закрытыми, на них председательствовала судья Ярлыкова.

16. 1 марта 2007 г. Переверзин и Малаховский были признаны виновными. Вальдес-Гарсия покинул Российскую Федерацию, поэтому избежал осуждения. Он утверждал, что в 2005 году с ним жестоко обращались в период содержания под стражей. В частности, Вальдес-Гарсия указывал, что его избивал следователь Кз., в результате чего он получил многочисленные травмы. Однако власти Российской Федерации отказались возбуждать уголовное дело по его жалобам.

17. 21 июня 2007 г. Московский городской суд, действуя в качестве суда второй инстанции, оставил приговор без изменения.

(b) Судебное разбирательство в отношении Алексаняна

18. Алексанян был одним из адвокатов, действовавших в интересах обоих заявителей. В 2006 году его задержали и предъявили обвинение в рамках отдельного, хотя и связанного с компанией "ЮКОС" дела (см. Постановление Европейского Суда по делу "Алексанян против Российской Федерации" (Aleksanyan v. Russia) от 22 декабря 2008 г., жалоба N 46468/06* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2011. N 1 (примеч. редактора).)). Дело в отношении Алексаняна было передано в суд, но в 2010 году обвинения против него были сняты в связи с истечением установленных законом сроков давности.

4. Другие уголовные дела в отношении заявителей

19. В 2004 году, пока шло первое судебное разбирательство по делу заявителей, Генеральная прокуратура Российской Федерации постановила, что отдельные эпизоды из предпринимательской деятельности заявителей следовало выделить в отдельное от главного дела (N 18/41-03) производство.

20. 2 декабря 2004 г. Генеральная прокуратура Российской Федерации возбудила уголовное дело N 18/325556-04, которое касалось "отмывания денежных средств" (легализации) Моисеевым и другими неустановленными лицами.

21. 27 декабря 2004 г. Генеральная прокуратура Российской Федерации сообщила заявителям об этом решении. Однако заявителей не допрашивали в связи с указанными новыми обвинениями и не информировали их о деталях расследования или ходе расследования.

22. 14 января 2005 г. в Мещанском районном суде г. Москвы (в котором рассматривалось первое дело в отношении заявителей) сторона защиты заявителей обжаловала тот факт, что Генеральная прокуратура Российской Федерации проводила параллельное расследование, но отказывалась предоставить стороне защиты какую-либо информацию о целях расследования или об обвинениях, которыми оно могло завершиться.

23. По информации Генеральной прокуратуры Российской Федерации, уголовное дело N 18/325556-04 в результате было объединено производством с уголовным делом N 18/41-03. Итог рассмотрения этого уголовного дела не ясен.

5. Банкротство компании "ЮКОС"

24. В конце 2002 года компания "ЮКОС" подверглась ряду налоговых проверок и соответствующих налоговых контрольных процедур, в результате которых она была признана виновной в неоднократном налоговом мошенничестве, в частности, в связи с использованием схем уклонения от уплаты налогов, включавших создание подставных компаний в 2000-2003 годах.

25. 15 апреля 2004 г. в отношении компании "ЮКОС" было возбуждено дело в отношении 2000 налогового года, и на некоторые активы компании был наложен запрет по их продаже до завершения разбирательства.

26. 26 мая 2004 г. Арбитражный суд г. Москвы постановил, что компания "ЮКОС" должна выплатить 99 375 110 48 рублей (примерно 2 847 497 802 евро) в качестве неуплаченных налогов, процентов и пени.

27. Компания "ЮКОС" обжаловала это решение, и 18 июня 2004 г. началось рассмотрение ее жалобы. 29 июня 2004 г. суд второй инстанции отклонил жалобу компании "ЮКОС", включая жалобы на допущенные процессуальные нарушения и недостаточное время для подготовки своей защиты.

28. 7 июля 2004 г. компания "ЮКОС" безуспешно обжаловала решения от 26 мая и 29 июня 2004 г. в кассационном и одновременно надзорном порядках (в Высший Арбитражный Суд Российской Федерации). Среди прочего компания "ЮКОС" утверждала, что применительно к возбужденному в отношении нее делу истекли установленные законом сроки давности. Согласно статье 113 Налогового кодекса Российской Федерации (далее - НК РФ) налогоплательщик был обязан уплатить пени за налоговые нарушения только за три года, которые исчислялись, начиная с окончания соответствующего налогового периода.

29. Президиум Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации запросил мнение Конституционного Суда Российской Федерации, который 14 июля 2005 г.* (* Так в тексте. По-видимому, имеется в виду Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 14 июля 2005 г. N 9-П "По делу о проверке конституционности положений статьи 113 Налогового кодекса Российской Федерации в связи с жалобой гражданки Г.А. Поляковой и запросом Федерального арбитражного суда Московского округа" (примеч. редактора).) подтвердил, что установленный статьей 113 НК РФ трехлетний срок был применим к делу. Однако в случае когда налогоплательщик препятствовал налоговому контролю и проверкам, течение срока давности приостанавливалось, как только предоставлялось заключение аудиторской проверки. На основании этого Постановления 4 октября 2005 г. Президиум Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации отклонил жалобу компании "ЮКОС", установив, что к ее делу не применялись сроки давности, поскольку компания "ЮКОС" активно препятствовала соответствующим налоговым проверкам, а аудиторское заключение Министерства по налогам и сборам Российской Федерации за 2000 год было предоставлено компании "ЮКОС" 29 декабря 2003 г., то есть в течение рассматриваемых трех лет.

30. В апреле 2004 года власти Российской Федерации также возбудили исполнительное производство, в ходе которого были изъяты активы компании "ЮКОС", находившиеся в Российской Федерации, российские банковские счета компании были частично заморожены, а доли российских дочерних компаний были изъяты. 2 сентября 2004 г. Министерство по налогам и сборам Российской Федерации установило, что компания "ЮКОС" использовала в 2001 году практически те же схемы, что и в 2000 году. Учитывая, что недавно компания была признана виновной в аналогичном правонарушении, взимаемая властями Российской Федерации сумма была удвоена.

31. В итоге компания "ЮКОС" должна была выплатить следующие суммы за:

- 2001 налоговый год - 132 539 253 849,78 рублей (примерно 3 710 836 129 евро);

- 2002 налоговый год - 192 537 006 448,58 рублей (примерно 4 344 549 434 евро);

- 2003 налоговый год - 155 140 099 967,37 рублей (примерно 4 318 143 482 евро).

Компания "ЮКОС" также была обязана оплатить исполнительский сбор в размере 7% от общей суммы долга, и его выплата не могла быть приостановлена или перенесена. Компания "ЮКОС" должна была выплатить эти суммы в короткие сроки, и она предприняла целый ряд безуспешных попыток потребовать продления срока выплат.

32. 20 июля 2004 г. Министерство юстиции Российской Федерации объявило о предстоящей продаже главного производственного предприятия компании "ЮКОС" - компании "Юганскнефтегаз". 19 декабря 2004 г. 76,79% акций компании "Юганскнефтегаз" были проданы для покрытия налоговой задолженности компании "ЮКОС". За два дня до этого приставы-исполнители оценили суммарный долг компании "ЮКОС" в размере 344 222 156 424,22 рублей (9 210 844 560,93 евро).

33. Компания "ЮКОС" была объявлена банкротом 4 августа 2006 г., и 12 ноября 2007 г. она была ликвидирована.

В. Краткое изложение основных выводов Европейского Суда по предыдущим делам заявителей

1. Постановление Европейского Суда по делу "Лебедев против Российской Федерации" (Lebedev v. Russia) от 25 октября 2007 г., жалоба N 4493/04* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2007. N 2 (примеч. редактора).)

34. Данное дело касалось задержания второго заявителя и его содержания под стражей до первого судебного разбирательства. Европейский Суд установил в этом деле несколько нарушений статьи 5 Конвенции в связи с избранной в отношении второго заявителя мерой пресечения в виде предварительного содержания под стражей. Европейский Суд также пришел к выводу, что власти Российской Федерации не допустили нарушения предусмотренной статьей 34 Конвенции обязанности в отношении временного отсутствия у второго заявителя возможности видеться с одним из своих адвокатов.

2. Постановление Европейского Суда по делу "Ходорковский против Российской Федерации" (Khodorkovskiy v. Russia) от 31 мая 2011 г., жалоба N 5829/04* (* См.: там же. 2012. N 3 (примеч. редактора).)

35. Данное дело касалось задержания первого заявителя и его содержания под стражей до первого судебного разбирательства. Европейский Суд не установил нарушения статьи 3 Конвенции применительно к условиям содержания первого заявителя под стражей с 25 октября 2003 г. по 8 августа 2005 г., но пришел к выводу о нарушении статьи 3 Конвенции в отношении условий содержания первого заявителя под стражей с 8 августа по 9 октября 2005 г. и условий его содержания в зале суда до и во время судебного заседания. Европейский Суд также постановил, что имело место нарушение статьи 5 Конвенции в связи с задержанием первого заявителя и его содержанием под стражей в рамках избранной меры пресечения.

36. Европейский Суд не установил нарушения статьи 18 Конвенции в отношении жалобы первого заявителя на то, что власти Российской Федерации использовали уголовное дело против него в политических целях с целью получить активы его компании. Хотя Европейский Суд признал, что дело первого заявителя могло вызвать определенные подозрения относительно действительных намерений властей Российской Федерации, он повторил, что утверждения о политической мотивации привлечения первого заявителя к уголовной ответственности требовали неопровержимых доказательств, которые ему не были представлены (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Ходорковский против Российской Федерации" (Khodorkovskiy v. Russia), § 260).

3. Постановление Европейского Суда по делу "Ходорковский и Лебедев против Российской Федерации" (Khodorkovskiy and Lebedev v. Russia) (упомянутое выше)

37. Данное дело касалось определенных аспектов содержания второго заявителя под стражей до первого судебного разбирательства, которые не были рассмотрены в упомянутом выше Постановлении Европейского Суда по делу "Лебедев против Российской Федерации" (Lebedev v. Russia), а также первого судебного разбирательства в отношении обоих заявителей.

38. Европейский Суд установил нарушение статьи 3 Конвенции в отношении условий содержания второго заявителя под стражей в рамках избранной меры пресечения и в здании суда. Европейский Суд также пришел к выводу о нарушении статьи 5 Конвенции в связи с содержанием второго заявителя под стражей в рамках избранной меры пресечения.

39. Что касается первого судебного разбирательства, Европейский Суд не установил нарушений пункта 1 статьи 6 Конвенции относительно предполагаемой предвзятости рассматривавшей дело судьи. Вместе с тем он постановил, что имело место нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции в совокупности с подпунктами "с" и "d" пункта 3 статьи 6 Конвенции в части нарушения конфиденциальности отношений между адвокатами и их клиентами и несправедливым исследованием доказательств судом первой инстанции.

40. Европейский Суд не установил нарушения статьи 7 Конвенции в отношении предположительно непредсказуемого толкования налогового законодательства, которое привело к признанию заявителей виновными.

41. Европейский Суд решил, что имело место нарушение статьи 8 Конвенции в связи с тем, что заявителей направили для отбывания наказания в отдаленные исправительные учреждения.

42. Европейский Суд также пришел к выводу, что в этом деле было допущено нарушение статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции в отношении первого заявителя вследствие применения гражданской ответственности к налоговым задолженностям, подлежащим выплате компанией "ЮКОС".

43. Европейский Суд не установил нарушения статьи 18 Конвенции в указанном деле, подтвердив свою позицию, изложенную в упомянутом выше Постановлении Европейского Суда по делу "Ходорковский против Российской Федерации" (Khodorkovskiy v. Russia) (§ 260), согласно которой стандарт доказывания в делах, в которых заявители настаивают на недобросовестных действиях со стороны властей, достаточно высок (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Ходорковский и Лебедев против Российской Федерации" (Khodorkovskiy and Lebedev v. Russia), § 903). Европейский Суд отмечал, в частности, что, хотя он готов признать, что некоторые политические группы или государственные должностные лица имели свои причины настаивать на обвинении заявителей, это не делало уголовное дело в отношении них незаконным, поскольку обвинения им были предъявлены серьезные, и даже если за предъявленным обвинением стояли смешанные намерения, это не освобождало заявителей от обязанности ответить на обвинение (см. ibid., § 908).

44. В заключение Европейский Суд установил, что власти Российской Федерации не выполнили свои обязательства, предусмотренные статьей 34 Конвенции, вследствие запугивания, которому подверглись адвокаты первого заявителя со стороны правоохранительных органов.

4. Постановление Европейского Суда по делу "ОАО "Нефтяная компания  ЮКОС " против Российской Федерации" (OAO Neftyanaya Kompaniya "YUKOS" v. Russia) от 20 сентября 2011 г., жалоба N 14902/04* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2012. N 3 (примеч. редактора).)

45. Данное дело касалось жалоб компании "ЮКОС" на нарушения, допущенные в производстве по вопросу о налоговой ответственности компании за 2000 налоговый год, а также в отношении незаконности и отсутствия пропорциональности в оценке налогов в 2002-2003 годах и последующем взимании задолженности.

46. Европейский Суд установил нарушения пункта 1 и подпункта "b" пункта 3 статьи 6 Конвенции в отношении процедуры оценки налогов в 2000 году в связи с недостаточным временем, предоставленным компании "ЮКОС" для подготовки дела в судах первой и второй инстанций.

47. Европейский Суд также пришел к выводу о нарушении статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции относительно применения и расчета суммы пени исходя из налоговых оценок за 2000-2001 годы в связи с ретроспективным изменением норм применимых сроков давности и последующим удвоением суммы пени за 2001 налоговый год.

48. Европейский Суд не установил нарушения статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции в отношении остальных процедур по оценке налогов за 2002-2003 годы. Европейский Суд также постановил, что отсутствовало нарушение статьи 14 Конвенции, рассмотренной во взаимосвязи со статьей 1 Протокола N 1 к Конвенции. В этом отношении Европейский Суд отметил, что компания "ЮКОС" не продемонстрировала, что другие налогоплательщики Российской Федерации использовали или продолжали использовать аналогичные или похожие налоговые схемы и что к компании было особое отношение.

49. Европейский Суд также установил нарушение статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции в связи с исполнительным производством по делу компании "ЮКОС". Учитывая скорость исполнительного производства, обязанность выплатить полную стоимость пошлины за исполнение решения суда и неспособность властей надлежащим образом принять во внимание последствия своих действий, власти Российской Федерации не смогли достичь справедливого баланса между преследуемой законной целью и использованными методами.

50. В заключение Европейский Суд пришел к выводу, что отсутствовало нарушение статьи 18 Конвенции во взаимосвязи со статьей 1 Протокола N 1 к Конвенции. Европейский Суд решил, что долг компании "ЮКОС" в исполнительном производстве стал результатом законных действий властей Российской Федерации для противодействия уклонению компанией от уплаты налогов. Отмечая среди прочего утверждения компании "ЮКОС" о том, что уголовное дело в отношении компании имело политические мотивы, Европейский Суд согласился с тем, что дело вызвало значительный общественный интерес. Однако, помимо установленных нарушений, не было признаков каких-либо спорных моментов или нарушений, допущенных в производстве по делу компании "ЮКОС", которые позволили бы Европейскому Суду прийти к выводу, что власти Российской Федерации злоупотребили возможностями этой процедуры с целью уничтожить компанию "ЮКОС" и получить контроль над ее активами.

С. Второе уголовное дело в отношении заявителей

1. Возбуждение уголовного дела N 18/432766-07

(а) Перевод заявителей в г. Читу после их попыток изменить место проведения расследования

51. В рассматриваемое время заявители отбывали наказание в виде лишения свободы по приговору, вынесенному по результатам первого судебного разбирательства. Первый заявитель отбывал наказание в Исправительной колонии N ИК-10 в г. Краснокаменске, Читинская область (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Ходорковский и Лебедев против Российской Федерации" (Khodorkovskiy and Lebedev v. Russia), § 322), второй - в Исправительной колонии N ИК-3 в поселке Харп на полуострове Ямал, Ямало-Ненецкий автономный округ (см. выше § 12).

52. 14 декабря 2006 г. следователь вынес постановление о переводе обоих заявителей в Следственный изолятор N ИЗ-75/1 г. Читы (Забайкальский край)* (* Так в тексте. По-видимому, имеется в виду Федеральное казенное учреждение "Следственный изолятор N 1 Управления Федеральной службы исполнения наказания России по Забайкальскому краю" (примеч. редактора).). Второго заявителя перевели туда 17 декабря 2006 г., а первого - 21 декабря 2006 г. Заявители оставались в Следственном изоляторе N ИЗ-75/1 г. Читы до перевода в следственный изолятор (СИЗО-1* (* Так в тексте. По-видимому, имеется в виду Федеральное казенное учреждение "Следственный изолятор N 1 Управления Федеральной службы исполнения наказания по г. Москве" (также известен как "Матросская Тишина") (примеч. редактора).)) в г. Москве в феврале 2009 года, после того как Генеральная прокуратура Российской Федерации передала уголовное дело в Хамовнический районный суд г. Москвы для рассмотрения по существу (см. ниже § 72).

53. 3 февраля 2007 г. следователь решил выделить несколько эпизодов из уголовного дела N 18/41-03 и возбудить новое дело. Этому делу был присвоен N 18/432766-07. Заместитель Генерального прокурора Российской Федерации постановил, что расследование этого дела должно было проходить в Читинской области.

54. 5 февраля 2007 г. заявителям были предъявлены обвинения по статьям 160 (присвоение или растрата) и 174.1 (легализация (отмывание) денежных средств) УК РФ. Согласно обвинительному заключению, эти преступления были совершены заявителями в г. Москве, когда они занимали руководящие должности в компании "ЮКОС" и аффилированных компаниях.

55. 7 февраля 2007 г. группа адвокатов, защищавших интересы заявителей, отправилась из г. Москвы в г. Читу. В аэропорту Домодедово (г. Москва) адвокатов остановили и поместили под стражу на один час сотрудники службы безопасности аэропорта. Бумаги адвокатов были просмотрены, а личные вещи проверены с помощью специального оборудования и рентген-установки. В ходе досмотра конфиденциальные документы, которые везли адвокаты, были просмотрены и их содержание записано на видео.

56. В тот же день в зоне безопасности аэропорта г. Читы (после регистрации) к одному из адвокатов первого заявителя, Москаленко, подошли следователи Генеральной прокуратуры Российской Федерации и потребовали от нее подписать обязательство о неразглашении сведений из материалов уголовного дела N 18/432766-07. Москаленко от руки написала на соответствующем документе, что ее заставили подписать эту форму и ей не был предоставлен доступ к материалам уголовного дела N 18/432766-07. 8 и 15 февраля 2007 г. Москаленко подавала официальные жалобы в Генеральную прокуратуру Российской Федерации, утверждая, что указанные два эпизода, произошедшие в аэропортах, являлись запугиванием адвокатов заявителей и нарушением их профессиональных привилегий.

57. В феврале 2007 года заявители на основании статьи 125 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (далее - УПК РФ) подали жалобу на постановление о расследовании новых дел в г. Чите. Они утверждали, что, поскольку вменяемые им в вину деяния были совершены в г. Москве, они должны расследоваться в г. Москве и что заявителей нужно перевести в следственный изолятор г. Москвы.

58. 6 марта 2007 г. Генеральная прокуратура Российской Федерации инициировала процедуру прекращения статуса адвоката в отношении Москаленко, ссылаясь на ее отсутствие в г. Чите, когда первый заявитель знакомился с материалами дела. Первый заявитель был вынужден написать документ о том, что он полностью удовлетворен работой Москаленко. 8 июня 2007 г. Квалификационная комиссия Адвокатской палаты г. Москвы отказалась исключать Москаленко из состава коллегии.

59. 20 марта 2007 г. Басманный районный суд г. Москвы решил, что постановление Генеральной прокуратуры Российской Федерации о проведении расследования в г. Чите было произвольным и что расследование должно проводиться в г. Москве. 16 апреля 2007 г. Московский городской суд оставил решение Басманного районного суда г. Москвы без изменения. Однако заявители продолжали содержаться в следственном изоляторе г. Читы.

60. В июле 2007 года сторона защиты подала в Генеральную прокуратуру Российской Федерации ходатайство, требуя возбудить дело в отношении сотрудников Генеральной прокуратуры Российской Федерации, которые не исполнили распоряжения, изложенного в решении Басманного районного суда г. Москвы от 20 марта 2007 г. относительно места проведения расследования. Однако это ходатайство было отклонено.

61. 25 декабря 2007 г. Верховный Суд Российской Федерации по ходатайству Генеральной прокуратуры Российской Федерации рассмотрел дело в порядке надзора и дал указание нижестоящему суду пересмотреть вопрос о том, был ли город Москва надлежащим местом для проведения расследования по делу заявителей.

62. 30 января 2008 г. Басманный районный суд г. Москвы решил, что постановление Генеральной прокуратуры Российской Федерации об определении г. Читы в качестве места проведения расследования не нарушало конституционные права заявителей и не препятствовало их доступу к правосудию. Таким образом, он подтвердил действительность рассматриваемого решения. 7 апреля 2008 г. Московский городской суд оставил решение Басманного районного суда г. Москвы без изменения.

(b) Попытки заявителей прекратить производство по делу

63. 28 марта 2007 г. первый заявитель подал судье жалобу согласно статье 125 УПК РФ. Он жаловался на действия следователей Генеральной прокуратуры Российской Федерации, особенно на то, что он не получал информации о параллельно проводимых расследованиях, что проведение расследования г. Чите было незаконным, поскольку все вменяемые заявителям в вину деяния были совершены в г. Москве, что суды, санкционировавшие содержание первого заявителя в следственном изоляторе г. Читы, не имели соответствующих полномочий и что Генеральная прокуратура Российской Федерации запугивала адвокатов первого заявителя, подвергая их незаконным обыскам, угрожая им уголовным преследованием и пытаясь исключить одну из них, Москаленко, из коллегии адвокатов. Первый заявитель утверждал, что все эти факты, рассмотренные в совокупности, являлись процессуальным злоупотреблением. Он требовал вынести судебный приказ в адрес Генеральной прокуратуры Российской Федерации с требованием прекратить производство по делу. Первый заявитель настаивал на своем личном присутствии при рассмотрении судом этой жалобы, но суд посчитал, что было невозможно доставить первого заявителя из г. Читы в г. Москву.

64. 27 июня 2007 г. судья Ярлыкова из Басманного районного суда г. Москвы рассмотрела жалобу. Адвокат Ходорковского заявил отвод судье на том основании, что ранее она председательствовала в судебных разбирательствах против Переверзина, Малаховского и Вальдес-Гарсия и поэтому могла иметь предвзятое мнение относительно виновности первого заявителя. Однако судья Ярлыкова отклонила отвод и отказала в удовлетворении жалобы.

65. 19 сентября 2007 г. Московский городской суд оставил постановление судьи Ярлыковой без изменения. В частности, Московский городской суд согласился с судьей в том, что согласно законодательству Российской Федерации судья не имеет полномочий контролировать процессуальные решения, принимаемые органами уголовного преследования при осуществлении ими своих обязанностей, и что единственная роль судьи в этом отношении заключается в проверке соблюдения конституционных прав участников уголовного производства.

66. 16 апреля 2008 г. первый заявитель повторно подал свою жалобу от 28 марта 2007 г., требуя прекращения производства по уголовному делу в отношении него и второго заявителя. Первый заявитель также ссылался на многочисленные нарушения внутригосударственной процедуры, на недобросовестные действия властей, на нарушения прав подсудимых и профессиональных привилегий адвокатов заявителей. Заявитель подал эту жалобу в Басманный районный суд г. Москвы, но судья перенаправил ее в суд в г. Чите, ссылаясь на то, что там проводилось расследование.

67. 29 сентября 2008 г. судья Иванощук из Ингодинского районного суда г. Читы отклонил эту жалобу на том основании, что действия следователя не подлежали контролю со стороны суда. 26 декабря 2008 г. Читинской областной суд оставил это решение без изменения.

(с) Подготовка заявителей к судебному разбирательству

68. По словам заявителей, обвинительное заключение и материалы дела составляли 188 томов.

69. Когда сторона защиты получила доступ к материалам дела для ознакомления, заявителям и их адвокатам предоставили только одну копию материалов, которую они могли изучать лишь в присутствии следователя. Когда заявители и их адвокаты хотели обсудить, в отсутствие посторонних лиц, материалы или правовые вопросы, следователь забирал материалы дела.

70. По утверждению заявителей, им не разрешали держать копии материалов дела в своих камерах.

71. Получив вместе с материалами дела обвинительное заключение, сторона защиты ходатайствовала о разъяснении стороной обвинения пунктов этого документа. По мнению стороны защиты, сторона обвинения не смогла продемонстрировать, какие именно факты с помощью каких доказательств она намеревалась доказать. Сторона защиты также утверждала, что объемы нефти, предположительно присвоенной заявителями, были определены произвольно и что обвинительное заключение было плохо написано. Однако это ходатайство было отклонено, и сторона обвинения решила, что обвинительное заключение было надлежащим и готовым для передачи в суд.

2. Второе судебное разбирательство

(а) Предварительное слушание

72. 14 февраля 2009 г. Генеральная прокуратура Российской Федерации передала уголовное дело N 18/432766-07 в Хамовнический районный суд г. Москвы (далее также - суд) для рассмотрения по существу. В данном суде делу был присвоен N 1/23-10. Заявителей перевели из следственного изолятора в г. Чите в следственный изолятор в г. Москве (см. выше § 52).

73. 3 марта 2009 г. началось предварительное слушание дела в закрытом судебном заседании. Дело рассматривал судья Данилкин единолично. Ему помогали четыре секретаря.

74. Сторону обвинения представляли пять прокуроров, а сторону защиты - более 10 адвокатов.

(i) Условия нахождения в зале суда

75. С 17 марта 2009 г. судебные заседания стали открытыми. Оба заявителя находились в зале суда в стеклянной камере, в которой в отличие от остального помещения не было системы кондиционирования, и она плохо проветривалась. Заявителей доставляли в суд каждый день в наручниках и под усиленной охраной.

76. Заявители просили суд разрешить им сидеть вне стеклянной камеры, рядом со своими адвокатами, но их ходатайство не было удовлетворено. По словам заявителей, находясь в стеклянной камере, они не могли обсуждать дело с адвокатами конфиденциально или изучать документы. Все их разговоры во время судебного заседания слышали охранники. Кроме того, судья просматривал все документы, которые адвокаты стороны защиты хотели показать заявителям.

(ii) Представленные на предварительном слушании ходатайства стороны защиты

77. На предварительном слушании сторона защиты представила несколько ходатайств, и они все были отклонены. Так, сторона защиты требовала прекращения производства по делу в связи с процессуальными злоупотреблениями. Однако судья Данилкин постановил, что преждевременно прекращать производство по делу без оценки всей совокупности доказательств и заслушивания мнений сторон. Заявители подали жалобу на это решение, но безрезультатно: 1 июня 2009 года Московский городской суд определил, что постановление судьи Данилкина не подлежало отмене по жалобе стороны защиты.

78. Сторона защиты также обжаловала тот факт, что сторона обвинения не представила в суд список свидетелей от защиты, которых следовало вызвать в суд повесткой. Адвокаты заявителей утверждали, что в связи с этим они не могли обеспечить присутствие данных заявителей в суде. Сторона защиты ссылалась в этом отношении на часть четвертую статьи 220 УПК РФ. Судья Данилкин решил, что отсутствие списка свидетелей стороны защиты, подлежащих вызову повесткой в суд, не делало обвинительное заключение недействительным и сторона защиты имела возможность при необходимости ходатайствовать о вызове этих свидетелей в ходе судебного разбирательства.

79. Сторона защиты также просила судью вынести постановление о сборе доказательств и об исключении некоторых доказательств из материалов дела, но все соответствующие ходатайства были отклонены.

80. Сторона защиты поставила под сомнение территориальную юрисдикцию Хамовнического районного суда г. Москвы, но это возражение было отклонено судьей.

81. Сторона защиты повторила свою ходатайство переформулировать обвинительное заключение, чтобы связать доказательства и утверждения стороны обвинения и прояснить юридические доводы стороны обвинения. Судья Данилкин отклонил это ходатайство, утверждая, что закон не требовал от стороны обвинения делать свою работу еще лучше и переписывать обвинительное заключение.

(iii) Содержание заявителей под стражей во время судебного разбирательства

82. В ходе предварительного слушания сторона обвинения ходатайствовала о продлении срока содержания заявителей под стражей в рамках избранной им меры пресечения, и 17 марта 2009 г. это ходатайство было удовлетворено. В своем постановлении суд не указал срок, на который продлевалось содержание под стражей. Заявители утверждали, что в последовавшие месяцы срок их содержания под стражей продлевался с задержками, в результате некоторые периоды содержания под стражей не были санкционированы каким-либо постановлением суда. Кроме того, по мнению заявителей, рассмотрение жалобы на постановление от 17 марта 2009 г. было необосновано затянуто.

83. В течение следующих месяцев срок содержания заявителей под стражей неоднократно продлевался. По мнению стороны защиты, эти продления были незаконными. Первый заявитель объявил голодовку в качестве протеста против незаконных продлений срока его содержания под стражей. В 2011 году Верховный Суд Российской Федерации признал, что содержание заявителей под стражей было незаконным, и вынес об этом специальное постановление, адресованное председателю Московского городского суда.

(b) Дело, как его представила сторона обвинения

84. 17 марта 2009 г. Хамовнический районный суд г. Москвы завершил предварительное слушание и перешел к прениям по делу, первым выступала сторона обвинения.

85. Сторона обвинения представляла дело с 21 апреля 2009 г. по 29 марта 2010 г. По информации стороны обвинения, с 1998 по 2003 год заявители, которые являлись собственниками и/или руководящими работниками компаний, которые имели контрольный пакет акций в компании "ЮКОС", присвоили 350 метрических тонн сырой нефти, произведенной дочерними компаниями "ЮКОСа", и впоследствии легализовали прибыль, продавая нефть через цепочку аффилированных торговых компаний. Собранные данным способом денежные суммы переводились на счета сотен иностранных и российских компаний, контролируемых заявителями. Сторона обвинения утверждала, что эти действия являлись присвоением или растратой (статья 160 УК РФ) и легализацией (отмыванием) денежных средств (статья 174.1 УК РФ).

86. Факты и правовые доводы стороны обвинения более подробно изложены далее. Нижеследующая информация основана на тексте приговора, вынесенного по результатам рассмотрения второго судебного разбирательства по делу заявителей, и она отражает только те элементы дела, представленные стороной обвинения, которые суд положил в основу своих выводов.

(i) Получение de facto контроля над компанией "ЮКОС"

87. Компания "ЮКОС" была создана в ходе приватизации государственного нефтедобывающего сектора в 1995 году. Первый заявитель был мажоритарным акционером компании "Группа Менатеп Лимитед" (Group Menatep Limited) (далее - "Группа Менатеп"), которая приобрела большой пакет акций компании "ЮКОС" на одном из приватизационных аукционов. В результате компания "Группа Менатеп" стала мажоритарным акционером компании "ЮКОС". Второй заявитель также владел значительным количеством акций компании "Группа Менатеп" и являлся директором этой компании. Таким образом, являясь мажоритарными акционерами компании "Группа Менатеп", оба заявителя могли играть решающую роль при формировании бизнес-стратегии компании "ЮКОС". В 1997 году первый заявитель был избран председателем совета директоров компании "ЮКОС".

88. Кроме того, чтобы обеспечить лояльность определенных представителей высшего руководства компании "ЮКОС", заявители создали тайную параллельную систему распределения прибыли группы. Так, в 1996 году заявители заключили устное соглашение с высшим руководством компании "ЮКОС", согласно которому компания "Группа Менатеп" обязывалась выплачивать 15% от прибыли компании "ЮКОС" компании "Темпо Файненс Лимитед" (Tempo Finance Limited). Указанные руководители компании "ЮКОС" являлись бенефициарами компании "Темпо Файненс Лимитед". Такие платежи осуществлялись регулярно с 1996 по 2002 год, когда они составили несколько сотен миллионов долларов США. В 2002 году соглашение между компаниями "Группа Менатеп" и "Темпо Файненс Лимитед" было переформулировано и заключено в письменной форме. В итоге заявители обеспечили лояльность нескольких лиц из высшего руководства компании "ЮКОС" и получили не только стратегический, но и оперативный контроль над компанией (страница 569 и далее приговора). Влияние миноритарных акционеров компании "ЮКОС" было, таким образом, сведено к минимуму.

89. Через компанию "ЮКОС" заявители получили частичный контроль над ее основными дочерними предприятиями, в которых компании "ЮКОС" принадлежали 50% или более акций: нефтедобывающие компании, перерабатывающие предприятия, хранилища нефтяного сырья и тому подобное. Самыми большими нефтедобывающими дочерними компаниями "ЮКОСа" являлись "Юганскнефтегаз", "Самаранефтегаз" и "Томскнефть" (далее - добывающие предприятия). Опять же заявители использовали многочисленные схемы, чтобы уменьшить влияние миноритарных акционеров этих компаний.

90. Изначально заявители контролировали добывающие предприятия на основании "договоров об управлении". 19 февраля 1997 г. такой договор был навязан компании "ЮКОС" ООО "Роспром" - еще одной компанией, которая принадлежала заявителям и в которой второй заявитель являлся заместителем председателя правления в 1997-1998 годах. В соответствии с этим договором компания "ЮКОС" наделяла ООО "Роспром" полномочиями принимать решения, которые иначе относились бы к компетенции исполнительных органов компании "ЮКОС". Договор был одобрен на общем собрании акционеров компании "ЮКОС". 14 апреля 1998 г. ООО "Роспром" подписало на аналогичных условиях договор с компанией "Томскнефть".

91. В 1998 году заявители зарегистрировали новые компании, которые работали на основании "договоров об управлении", при этом добывающие предприятия принадлежали компании "ЮКОС". Так, ЗАО "ЮКОС" эксплорейшн энд продакшн Лтд"* (* В тексте Постановления на английском языке нет различий между обществом с ограниченной ответственностью (обычно в английском языке обозначаемым аббревиатурой Ltd) и акционерным обществом (closed joint-stock company). В данном случае из открытых источников известно, что указанное юридическое лицо имеет юридическую форму не ООО, а ЗАО и упоминалось в приговоре по делу заявителей как ЗАО "ЮКОС ЭП" (примеч. переводчика).) (ЗАО "ЮКОС": исследование и производство Лтд") (Yukos Explorations and Production Ltd) должно было руководить нефтедобывающими предприятиями группы, в то время как ЗАО "ЮКОС" рефайнинг энд маркетинг Лтд"* (* Упоминалось в приговоре по делу заявителей как ЗАО "ЮКОС РМ" (примеч. редактора).) (ЗАО "ЮКОС": переработка и сбыт Лтд") (Yukos Refining and Marketing Ltd) было создано для руководства перерабатывающими предприятиями. И ЗАО "ЮКОС" эксплорейшн энд продакшн Лтд" (ЗАО "ЮКОС": исследование и производство Лтд"), и ЗАО "ЮКОС" рефайнинг энд маркетинг Лтд" (ЗАО "ЮКОС": переработка и сбыт Лтд") контролировались ООО "ЮКОС-Москва", в котором первый заявитель был председателем совета директоров (с 3 июля 1998 г. по 31 марта 2000 г.). С 2000 года компанией "ЮКОС" руководило ООО "ЮКОС-Москва".

92. Хотя начиная с 2000 года первый заявитель не являлся председателем совета директоров ООО "ЮКОС-Москва" и стал просто одним из директоров, он продолжал определять политику группы как мажоритарный акционер компании "Группа Менатеп" и, в этом качестве, мог влиять на оперативные решения добывающих предприятий. Второй заявитель являлся заместителем председателя совета директоров ЗАО "ЮКОС" рефайнинг энд маркетинг Лтд" (ЗАО "ЮКОС": переработка и сбыт Лтд") и ООО "ЮКОС-Москва" и был фактически финансовым директором этих компаний и группы в целом.

93. Система "договоров об управлении" позволила защитить материнскую компанию ("ЮКОС") от гражданской и иной ответственности за негативное вмешательство в деятельность дочерних организаций (страница 308 приговора). Согласно указанным договорам управляющие компании, такие как ООО "Роспром", ЗАО "ЮКОС" рефайнинг энд маркетинг Лтд" (ЗАО "ЮКОС: переработка и сбыт Лтд") и ЗАО "ЮКОС" эксплорейшн энд продакшн Лтд" (ЗАО "ЮКОС": исследование и производство Лтд"), были вынуждены действовать в наилучших интересах добывающих предприятий. Однако в действительности они действовали только в интересах заявителей.

94. Таким образом, заявители создали вертикально интегрированную группу компаний, в которой они и их сообщники принимали все важные решения, которые затем передавались добывающим предприятиям. Следовательно, указанные предприятия потеряли какую-либо независимость. Это позволило заявителям перенаправлять продажи нефти, полученной добывающими предприятиями, и препятствовать получению миноритарными акционерами в указанных предприятиях и в компании "ЮКОС" своей доли прибыли от продажи сырой нефти.

(ii) Манипулирование ценами на нефть внутри группы

95. В 1996 году заявители использовали свое влияние, чтобы вынудить два добывающих предприятия, "Юганскнефтегаз" и "Самаранефтегаз", заключить "договоры об управлении" с компанией "ЮКОС". Согласно этим договорам предприятия обязывались не продавать в будущем свою продукцию самостоятельно, а только через компанию "ЮКОС". В договорах определялись принципы расчета цены нефти, которые были основаны на цене "скважинной нефти" и предоставляли возможность независимой оценки рыночных цен указанной "скважинной нефти". На основании этих общих договоров компания "ЮКОС" и ее добывающие предприятия заключили контракты на продажу сырой нефти на условиях, которые являлись невыгодными для добывающих предприятий. Эти сделки были заключены "на основании злонамеренного соглашения с представителем другой стороны" и, следовательно, противоречили статье 179 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее - ГК РФ) (страница 647 приговора, страница 9 определения суда второй инстанции). В 1998 году аналогичный общий договор был заключен с компанией "Томскнефть".

96. Некоторые из директоров, представлявшие интересы миноритарных акционеров в добывающих предприятиях, возражали против практики заключения контрактов на рассматриваемых условиях и даже угрожали компании "ЮКОС" судебными исками. Они утверждали, что указанные в контрактах цены были значительно ниже рыночных и что, таким образом, добывающие предприятия лишались прибыли. Однако заявители преодолели это сопротивление. Для этого они запросили и получили от общего собрания акционеров одобрение существовавшей схемы продажи нефти. Это одобрение распространялось на все прошлые и будущие продажи на последующие три года. Сторона обвинения, за некоторым исключением, не уточнила, сколько голосов получили заявители на общем собрании акционеров, сколько голосов им было нужно для одобрения продаж нефти и каким образом эти одобрения нарушали Федеральный закон "Об акционерных обществах".

97. Чтобы получить одобрение, заявители использовали различные способы. В частности, на общих собраниях акционеров добывающих предприятий всегда председательствовал один из руководящих сотрудников компании "ЮКОС". Кроме того, хотя компания "ЮКОС" и другие компании, аффилированные с добывающими предприятиями и имеющие доли в их акциях, должны были рассматриваться как "заинтересованные стороны" согласно Федеральному закону "Об акционерных обществах" 1995 года и как таковые должны были быть исключены из процедуры голосования, они не признали конфликта интересов и голосовали на собраниях вместе с другими акционерами (страница 9 определения суда второй инстанции).

98. В некоторых случаях, когда заявители не получали необходимого количества голосов, они успешно нейтрализовали сопротивление "акционеров-оппонентов" путем изъятия у них акций по решению суда. Так, в 1999 году районный суд Калужской области* (* Здесь и далее так в тексте. По-видимому, имеется в виду Мосальский районный народный суд Калужской области (примеч. редактора).) начал производство по делу против группы "акционеров-оппонентов" из компании "Томскнефть". В рамках этого производства некий В. оспорил право акционеров на акции компании "Томскнефть". Согласно представленным документам В. владел одной акцией компании "Томскнефть". Однако в действительности он даже не знал о ведущемся судебном разбирательстве и о том, что у него были какие-то акции. Работавшие на заявителей адвокаты путем введения В. в заблуждение получили от него доверенность. Затем они приобрели на имя В. одну акцию компании "Томскнефтегаз" и подали в суд ходатайство о принятии обеспечительных мер. Эти меры включали, inter alia, временный запрет "акционерам-оппонентам" голосовать на общих собраниях акционеров. 16 марта 1999 г. судья районного суда Калужской области вынес в адрес "акционеров-оппонентов" судебный запрет, как просил "истец". Адвокаты заявителей привели с собой судебного пристава-исполнителя на следующее общее собрание акционеров 23 марта 1999 г. Ссылаясь на судебный запрет, пристав не позволили "акционерам-оппонентам" голосовать. В результате заявители получили квалифицированное большинство голосов на общем собрании акционеров и все контракты на продажу нефти между компаниями "Томскнефтегаз" и "ЮКОС" были одобрены. Через несколько дней судебный запрет был снят, поскольку заявители уже получили, что хотели.

99. В какой-то момент в 2000 году добывающие предприятия стали продавать нефть компании "ЮКОС" и торговым компаниям на аукционах. Однако аукционы контролировались их организатором, который являлся одним из руководителей компании "ЮКОС" и был лоялен заявителям. Условия для предполагаемых покупателей были сформулированы таким образом, чтобы исключить любого конкурента со стороны. Только компании, аффилированные с заявителями и контролируемые ими, участвовали в этих аукционах. Ведущий эксперт по оценке, который должен был устанавливать справедливую цену на сырую нефть, ранее работал с заявителями в банке "Менатеп" и поэтому действовал в их интересах. В итоге цена на сырую нефть в контрактах на продажу оказалась гораздо ниже, чем ее реальная рыночная стоимость, которую добывающие предприятия получили бы, если бы продавали нефть независимо.

(iii) Перенаправление продаж с целью получения прибыли в торговых компаниях в Российской Федерации

100. Чтобы получать прибыль от продажи сырой нефти, полученной от добывающих предприятий, и в то же время минимизировать налогообложение, заявители зарегистрировали более десятка различных торговых компаний на территории нескольких особых экономических зон в Российской Федерации. Данные торговые компании были зарегистрированы в Республиках Мордовия и Калмыкия, Челябинской области и Эвенкийском автономном округе, а также на территориях, известных как ЗАТО (закрытое административно-территориальное образование), в частности, ЗАТО "Лесной" и ЗАТО "Трехгорный". В приговоре указывались в качестве примера ООО "Митра", ООО "Грант", ООО "Бизнес Ойл", ООО "Валд-Ойл", ООО "Эрлифт", ООО "Фландер", ООО "Мускрон", ООО "Алебра", ООО "Кверкус", ООО "Колрейн", ООО "Стаф", ООО "Квадрат", ООО "Фаргойл", ООО "Ратибор" и другие компании.

101. Некоторые из этих компаний были созданы частными лицами, которые согласились остаться номинальными владельцами, но никогда не участвовали в работе компаний и только подписывали документы (страница 503 приговора). Так, ООО "Фаргойл" было зарегистрировано на имя С. как единственного собственника компании, а ООО "Ратибор" было учреждено В. Когда их об этом попросили, С. и В. уступили свои акции компаниям, названным сообщниками заявителей.

102. Фактически указанные торговые компании являлись подставными юридическими лицами, созданными с единственной целью избежать выплаты полной суммы налогов, которые компания "ЮКОС" иначе должна была бы заплатить, если бы продавала нефть напрямую из г. Москвы. Разница между крайне низкой ценой, выплачиваемой добывающим предприятиям, и высокой ценой, получаемой от конечного покупателя нефти, концентрировалась частично в торговых компаниях в Российской Федерации и частично в иностранных торговых компаниях (см. ниже).

103. Российские торговые компании существовали только на бумаге, имели тех же номинальных директоров (Переверзин, Малаховский и несколько иных лиц) и держали свои денежные средства на банковских счетах в двух московских банках, аффилированных с заявителями, - "ДИБ" и "Траст". Все деловые операции, а именно подготовка контрактов, подписание документов о поставке, подача ходатайств о возврате налогов, банковские переводы и прочее, осуществлялись в г. Москве группой сотрудников, работающих на компанию "ЮКОС" и аффилированные с ней компании. Физически нефть и ее производные не меняли владельцев: сырая нефть поставлялась из скважин напрямую на перерабатывающие заводы, а затем, после обработки, конечному покупателю. Промежуточные компании были необходимы только для получения прибыли в одном месте и уклонения от уплаты налогов. Хотя фактически заявители контролировали торговые компании, юридически эти компании представлялись как независимые участники торговли.

104. Сторона обвинения представила информацию о движении денежных средств между торговыми компаниями и добывающими предприятиями и сравнила суммы за нефть, выплаченные добывающим предприятиям, с рыночными ценами на нефть. Так, например, в 1998 году компания "Юганскнефтегаз" продала через торговые компании 25 322 612 411 тонн сырой нефти за 6 622 270 514 рублей, компания "Самаранефтегаз" продала 7 450 791 000 тонн за 2 097 566 309 рублей, компания "Томскнефтегаз" продала 199 506 тонн за 41 577 050 рублей. Согласно утверждениям стороны обвинения заявители и их сообщники в общей сумме присвоили, таким образом, 32 972 909 411 тонн сырой нефти в 1998 году стоимостью 25 645 695 514 рублей.

105. По-видимому, стоимость "присвоенной" нефти исчислялась на основании "мировых цен на нефть", указанных в приговоре. Так, например, в январе 1998 года мировые рыночные цены на сырую нефть колебались в пределах от 667,7 рублей за тонну до 673,77 рублей за тонну, в то время как добывающие предприятия продали ее за 435,96 рублей за тонну. В декабре 1998 года мировые рыночные цены на сырую нефть колебались в пределах от 1 229,68 рублей за тонну до 1 340,84 рубля за тонну, в то время как добывающие предприятия продали ее за 250,08 рублей за тонну.

106. В приговоре содержалась противоречивая информация о суммах, выплаченных компанией "ЮКОС" или торговыми компаниями добывающим предприятиям. Так, на странице 14 приговора указано, что в июле и сентябре 1998 года добывающим предприятиям было выплачено по 250,08 рублей за тонну нефти, в то время как рыночные цены варьировались от 369,40 (июль) до 638,99 рублей (сентябрь). В то же время согласно заключению Управления Федеральной антимонопольной службы по Ханты-Мансийскому автономному округу, процитированному на странице 177 приговора, компания "Юганскнефтегаз" продавала нефть компании "ЮКОС" в июле-сентябре 1998 года по цене 144,5-207,58 рубля за тонну, в то время как средняя рыночная цена по этому региону составляла 288 рублей за тонну.

107. Как следует из приговора (страницы 164 и 354, а также страницы 29 и 30 определения суда второй инстанции), чтобы сделки между добывающими предприятиями и торговыми компаниями не стали предметом налоговых проверок, заявители пытались добиться того, чтобы цена, по которой торговые компании покупали нефть у добывающих предприятий, не отличалась от средней рыночной цены более чем на 20%.

108. Чтобы скрыть modus operandi схемы, заявители регулярно перенаправляли продажи и денежные потоки из существующих торговых компаний в другие. С января 2000 года все продажи нефти, полученной добывающими предприятиями, шли через компанию "ЮКОС-Москва". С декабря 2000 года большая часть продаж нефти компании "ЮКОС" осуществлялась через компанию "ЮКОС-Мордовия". Весной 2001 года некоторые из продаж нефти были перенаправлены ООО "Ратибор", ООО "Спрей" и ООО "Террен". Однако характер продаж всегда оставался тем же: добывающие предприятия продавали нефть торговым компаниям по заниженной цене. Эта цена определялась на срежиссированных аукционах, проводимых сообщниками заявителей каждый месяц. Так, в феврале 2000 года нефть была продана добывающими предприятиями компании "ЮКОС-Москва" по 750 рублей за тонну, в то время как на 31 января 2000 г. мировые цены на нефть согласно котировкам Urals (Med)* (* Med - означает нефть, направляемую на экспорт в Средиземноморье (Mediterranean) (примеч. переводчика).) и Urals (R'dam* (* R'dam (Rotterdam ) - означает нефть, направляемую на экспорт в Северо-Западную Европу (примеч. переводчика).)) (общее название категории экспортируемой нефти марки "Юралс") составляли примерно 5 535,59 рубля. В ноябре 2000 года добывающие предприятия получили 1 200 рублей за тонну нефти от торговых компаний, хотя средние мировые цены на нефть составляли 6 040,77 рублей. Общая стоимость нефти, проданной по рассматриваемой схеме в 1998-2000 годах, составила 158 492 156 000 рублей. В приговоре был сделан вывод о том, что материальный ущерб, нанесенный заявителями добывающим предприятиям ("Самаранефтегаз", "Юганскнефтегаз" и "Томскнефтегаз"), составил аналогичную сумму.

109. В 2001 году продажи сырой нефти и производных от нее продуктов осуществлялись в основном через ООО "Фаргойл", еще одну торговую компанию, контролируемую заявителями. Все полученные суммы прибыли концентрировались на счетах ООО "Фаргойл" в двух банках, контролируемых заявителями, - "Менатеп" и "ДИБ". Например, по информации стороны обвинения, в 2001 году заявители присвоили нефть на сумму 147 394 294 000 рублей. Часть этой суммы была потрачена на покрытие текущих расходов добывающих предприятий, остальная часть оставалась в распоряжении заявителей и их сообщников. Их совокупная прибыль от операций, проведенных через ООО "Фаргойл" в 2001 году, составила 65 837 005 000 рублей.

110. С января 2001 года ООО "Фаргойл" покупало нефть у ООО "Ратибор", которое, в свою очередь, получало нефть от добывающих предприятий, "выигрывая" ежемесячные аукционы. С сентября 2002 года ООО "Ратибор" исключили из схемы, а все продажи стали осуществляться через ООО "Эвойл", которое стало "побеждать" на аукционах и продавать нефть ООО "Фаргойл". К концу 2002 года ООО "Эвойл" приобрело у добывающих предприятий 24 512 893 тонны нефти, за которые заплатило только 48 636 878 082 рубля. Согласно приговору, это составляло 20-25% от реальной рыночной стоимости этой нефти на мировом рынке. В июле-августе 2003 года заявители снова решили перенаправить денежные потоки, включив в схему продаж новую торговую компанию: ООО "Энерготрейд", возглавляемое В. Малаховским в качестве директора. ООО "Энергорейд" заменило ООО "Фаргойл" в качестве главного покупателя нефти у ООО "Эвойл", которое стало приобретать нефть у добывающих предприятий.

111. Компания "ЮКОС" также участвовала в схеме продаж нефти. На одном из этапов компания "ЮКОС" выполняла роль первичного покупателя нефти у добывающих предприятий; позднее это место заняли другие торговые компании, а компания "ЮКОС" участвовала в продажах в качестве уполномоченной компании (представителя), в то время как торговые компании, такие как ООО "Фаргойл", оставались номинальными владельцами нефти, полученной добывающими предприятиями. В 2002 году компания "ЮКОС" как представительница получила 0,2% от валовой прибыли от продажи нефти на международном рынке. Сумма валовой прибыли от продаж, которую компания "ЮКОС", будучи представительницей, перевела на счета ООО "Фаргойл", как номинального владельца нефти, составила в 2002 году 144 546 628 965 рублей. Таким образом, учитывая мировые цены на нефть и стоимость добычи нефти и логистики, в 2002 году чистая прибыль заявителей и их сообщников от продаж через ООО "Фаргойл" составила 104 852 978 164 рубля. Что касается продажи нефти и производных от нее продуктов на внутреннем рынке, в 2002 году ООО "Фаргойл" получило 75 627 685 010,33 рубля (валовый приток денежных средств). Чистая прибыль заявителей и их сообщников, после вычета стоимости добычи нефти и ее производных, составила 25 164 128 293 рубля за указанный период. Сторона обвинения ссылалась на суммы, присвоенные заявителями в результате совершенных операций на внутреннем рынке и за рубежом в 2003 году.

112. По информации стороны обвинения, с 1998 по 2000 год заявители присвоили нефть на общую сумму в размере 492 486 604 892 рублей. В 2001-2003 годах заявители присвоили нефть на сумму в размере 811 549 054 000 рублей, в то время как их чистая прибыль от этих операций составила 399 939 564 505 рублей.

(iv) Вывод прибыли, полученной от продажи нефти, из Российской Федерации

113. Кроме учреждения многочисленных торговых компаний в Российской Федерации, заявители создали сеть иностранных компаний, зарегистрированных в различных оффшорных зонах, таких как Кипр, Лихтенштейн, Гибралтар, Британские Виргинские острова, остров Мэн и так далее.

114. Поскольку стоимость сырой нефти на границе (то есть при заключении контракта между российской и иностранной торговой компанией) была хорошо известна, заявители сделали так, чтобы цена нефти, продаваемой компанией "ЮКОС", была бы в среднем на один рубль больше, чем цена нефти, экспортируемой другими крупными нефтедобывающими компаниями (страница 336 приговора).

115. С 1997 года большинство продаж компанией "ЮКОС" нефти за рубеж осуществлялись через длинную цепь посредников и обычно имели следующую схему: добывающее предприятие, компания "ЮКОС" или оффшорная торговая компания, контролируемая заявителями, и торговая компания Швейцарии, контролируемая заявителями, - реальный зарубежный покупатель нефти. Заявители включали в схему много посредников, чтобы специально сделать ее непрозрачной. Только на последнем этапе схемы нефть продавалась по рыночной цене. Международные продажи осуществлялись через такие международные компании как South Petroleum Ltd (Гибралтар), PFH Atlantic Petroleum Ltd (Кипр), Baltic Petroleum Trading Ltd (остров Мэн) и Behles Petroleum SA (Швейцария). Компания Behles Petroleum SA играла центральную роль в международной схеме продаж, поскольку заявителям был необходим партнер в Швейцарии, чтобы иметь видимость респектабельности. Компания Behles Petroleum SA являлась действующей торговой компанией в том смысле, что она имела сотрудников, участвовавших в продаже нефти конечным покупателям.

116. С 2000 года схема продаж была изменена. С этого времени основная часть прибыли от продажи нефти компании "ЮКОС" поступала в две компании, зарегистрированные на Кипре: Routhenhold Holdings Ltd и Pronet Holdings Ltd. В обеих компаниях директором являлся Переверзин. Он был деловым партнером заявителей и работал с ними в банке "Менатеп" с 1990-х годов. Компании Routhenhold Holdings Ltd и Pronet Holdings Ltd служили "конечной точкой" в цепи экспортных операций компании "ЮКОС". Эти и другие торговые компании на Кипре были зарегистрированы по просьбе заявителей юридической фирмой "АЛМ-Фельдманс" (г. Москва), которая также организовала открытие необходимых банковских счетов, предоставила необходимые формы и отчеты и так далее.

117. Чтобы извлечь капиталы, находившиеся на счетах таких российских торговых компаний как ООО "Ратибор" и ООО "Фаргойл", заявители применили другой метод. Так, по их просьбе в 2000 году юридическая фирма "АЛМ-Фельдманс" зарегистрировала на Кипре две компании: Nassaubridge Management Ltd и Dansley Ltd. Впоследствии компания Nassaubridge Management Ltd стала единственной владелицей ООО "Фаргойл", а Dansley Ltd - ООО "Ратибор". Прибыль, "заработанная" ООО "Фаргойл" и ООО "Ратибор" переводились в Nassaubridge Management Ltd и Dansley Ltd под видом дивидендов.

(v) Распределение капитала с целью защиты его от судебных исков

118. В течение рассматриваемого периода заявители создали за границей сеть взаимосвязанных компаний, которые должны были служить "подушкой безопасности" в случае, если акционеры компании "ЮКОС" или добывающие предприятия либо государство подадут иски.

119. В 2001 году миноритарный акционер компании "Томскнефть" начал общественную кампанию против заявителей, обвиняя их в присвоении нефти, добытой компанией "Томскнефть". Чтобы защититься от возможных проверок и исков, заявители создали через своих сообщников несколько новых фирм, формально зарегистрированных в зонах упрощенного налогообложения (то есть имеющих там только адрес), а также зарегистрированных в офшорных зонах. К данным компаниям относились Wellington Interests Ltd, Arley Ltd, Beserra Ltd, Corden Ltd, Casphrain Ltd, Neptune Human Resources Ltd, Travis Ltd, Worcester Ltd, Zulfa Hodlings Ltd и другие. Офшорные торговые компании переводили денежные средства в "буферные компании" по различным договорам. Так, компания South Petroleum Ltd перевела компании Wellington Interests Ltd 60 293 115 долларов США по договору от 1997 года, который описывал эту денежную сумму как "заем" компанией Wellington Interests Ltd у компании South Petroleum Ltd. Впоследствии компания South Petroleum Ltd подписала договор с компанией Corden Ltd, в котором предполагалось, что компания South Petroleum Ltd уступила компании Corden Ltd право требовать с компании Wellington Interests Ltd денежные средства в соответствии с договором займа от 1997 года в обмен на выплату 6 008 200 долларов США. Компания South Petroleum Ltd продала долг компании Wellington Interests Ltd компании Corden Ltd примерно за 10% от его стоимости. Оставшиеся 90% находились у новых владельцев и были лучше защищены от возможных исков. Кроме того, компания South Petroleum Ltd перевела компании Arley Ltd 15 940 000 долларов США. Этот перевод был представлен как оплата по векселям, выданным компанией Arley Ltd. Однако эти веселя не были подкреплены какими-либо активами должника и их экономическая ценность была близка к нулю. В результате счета торговых компаний были опустошены, а деньги сконцентрированы в "буферных компаниях". Компании South Petroleum Ltd и Baltic Petroleum Trading Ltd также перевели значительные денежные суммы своим владельцам под прикрытием выплаты дивидендов. Указанные компании перевели 32 848 000 долларов США в качестве дивидендов своей компании-основательнице Jurby Lake Ltd, зарегистрированной на острове Мэн.

120. В январе 2000 года власти ряда стран начали расследования в отношении некоторых аффилированных с заявителями оффшорных компаний по подозрению в отмывании денежных средств. Заявители, решив, что работать через эти компании стало небезопасно, изменили структуру распределения и отмывания доходов, полученных от продажи нефти компании "ЮКОС". С этой целью заявители обратились в юридическую фирму "АЛМ-Фельдманс", которая регистрировала на Британских Виргинских островах компанию Wildlife Resources Corporation. Заключив фиктивные соглашения на обмен продажи нефти, заявители организовали перевод 20 005 000 долларов США из компании Jurby Lake Ltd в компанию Wildlife Resources Corporation.

(vi) Финансирование текущих операций и инвестиции в Российской Федерации

121. Чтобы обеспечить финансирование текущих операций, заявителям необходимо было вернуть часть капитала из российских и иностранных торговых компаний, вовлеченных в продажу нефти, на счетах которых аккумулировались значительные денежные суммы (таких, как ООО "Ратибор", ООО "Фаргойл", ООО "Энерготрейд" и так далее). Для этого заявители использовали "схему векселей". Согласно этой схеме векселя использовались как способ доставки денежных средств от торговых компаний добывающим предприятиям. Аналогичная схема использовалась для перевода денежных средств в компании-пустышки, которые позднее использовались для инвестирования. В результате этой цепи сделок векселя обменивались на реальные деньги. Денежные средства также перераспределялись в форме займов между различными компаниями, составляющими группу "ЮКОС".

(vii) Выкуп акций компании "ЮКОС", выплаты кредиторам банка "Менатеп"

122. В 1997-1998 годах банк "Менатеп", который владел основным пакетом акций компании "ЮКОС", взял заем в двух иностранных банках - Daiwa Europe и West Merchant Bank. Банк "Менатеп" занял около 100 000 000 долларов США у банка Daiwa Europe с обеспечением в 336 551 055 простых акций компании "ЮКОС" (которые представляли собой 13,82% от акционерного капитала) и более 125 000 000 долларов США у банка West Merchant Bank с обеспечением в 340 908 790 простых акций компании "ЮКОС" (которые представляли собой 15,24% от акционерного капитала).

123. После финансового кризиса в августе 1998 года банк "Менатеп" обанкротился, в результате банки Daiwa Europe и West Merchant Bank сохранили за собой акции. Заявители решили вернуть акции в компанию "ЮКОС", выкупив их у банков, но не в открытую. На официальных переговорах с двумя банками заявители убедили их менеджеров в том, что банк "Менатеп" являлся неплатежеспособным и что ввиду финансового кризиса в Российской Федерации он не сможет выплатить полные суммы по обоим займам. Представители банков Daiwa Europe и West Merchant Bank предложили план реструктуризации долга, но заявители искусственно затянули переговоры. В это же время заявители вели тайные параллельные переговоры с банком Standard Bank в г. Лондоне. В результате Standard Bank согласился за комиссионные выкупить акции у банков Daiwa Europe и West Merchant Bank и передать их банку "ДИБ", контролируемому заявителями. В 1999 году банк "ДИБ" подписал агентское соглашение с банком Standard Bank и перевел ему предоплату. На основании этого соглашения Standard Bank обратился к двум кредиторам банка "Менатеп" (банкам Daiwa Europe и West Merchant Bank) и приобрел их право требования к банку "Менатеп" вместе с акциями, со значительной скидкой. Standard Bank заплатил указанным двум банкам примерно 50-60% от изначальной суммы займов, получил акции и сразу же передал акции банку "ДИБ". Банк "ДИБ" заплатил Standard Bank стоимость акций и комиссионные. Позднее банк "ДИБ" продал акции компании "ЮКОС" нескольким компаниям, контролируемым заявителями, включая ООО "ЮКОС-юниверсал" и Wilk Enterprises Ltd.

124. Для финансирования указанных операций заявители решили использовать денежные средства самой компании "ЮКОС". Однако они не хотели показывать, кто на самом деле покупал акции. Чтобы придать всей схеме видимость законности, заявители организовали следующую цепочку сделок: необходимые суммы аккумулировались на счетах ООО "Фландер" и ООО "Алебра", двух российских торговых компаний, участвовавших в операциях с продажей нефти компании "ЮКОС". Компания "ЮКОС" выпустила 35 векселей на сумму 6 228 253 842 рубля при 30% годовых. Датой выпуска векселей было указано 1 октября 1999 г. Указанные векселя должны были быть оплачены после 28 декабря 1999 г. Затем компания "ЮКОС" перевела эти векселя компании MQD International Ltd, зарегистрированной на Британских Виргинских островах. Данная компания, действуя через сеть посреднических зарубежных компаний (таких, как Jerez Ltd и Mezview International Ltd), продала векселя банку "ДИБ", перепродавшему их ООО "Фландер" и ООО "Алебра", которые заплатили за векселя 7 257 663 538,11 рублей, включая проценты. Эта сумма была направлена компании Mezview International Ltd, которая передала средства ООО "ЮКОС-юниверсал". Указанная компания, в свою очередь, заплатила эти деньги банку "ДИБ" в обмен на акции компании "ЮКОС". В результате операции ООО "ЮКОС-юниверсал" и Wilk Enterprises Ltd получили акции компании "ЮКОС", а ООО "Фландер" и ООО "Алебра" - векселя компании "ЮКОС", которые эта компания должна была выкупить обратно в установленный срок. По сути, выкуп акций компании "ЮКОС" в интересах заявителей был профинансирован самой компанией "ЮКОС" денежными средствами, полученными от продажи нефти, добытой дочерними компаниями.

125. В 1999 году Центральный банк Российской Федерации отозвал у банка "Менатеп" лицензию, и была начата процедура банкротства данного банка. В ходе этой процедуры заявители, действуя от имени компании "ЮКОС", предложили некоторым зарубежным кредиторам банка "Менатеп" оплатить долги банка деньгами компании "ЮКОС". В это же время заявители искали способы прекратить финансовые обязательства банка "Менатеп" по отношению к самой компании "ЮКОС". В результате цепочки сделок, которые были экономически невыгодны компании "ЮКОС", банк "Менатеп" устранил свои долги, в то время как компания "ЮКОС" выплатила некоторым кредиторам банка "Менатеп" значительные денежные суммы (страница 589 приговора). Это позволило заявителям избежать крупного конфликта с иностранными кредиторами банка "Менатеп".

(viii) Реорганизация компании в 2000-х годах. Вывод капитала в 2003-2004 годах

126. В начале 2000-х годов заявители стали готовить группу для представления акций компании "ЮКОС" на международном рынке. С этой целью они реорганизовали внутреннюю структуру группы "ЮКОС", сделав ее более прозрачной для иностранных инвесторов, и начали включать некоторые торговые компании "ЮКОСа" (такие как ООО "Ратибор" или ООО "Фаргойл") в консолидированные финансовые отчеты, которые составлялись в соответствии с международными Общепринятыми принципами бухгалтерского учета (Generally Accepted Accounting Principles, GAAP). В то же время заявители не раскрыли аудиторам фирмы "Прайсуотерхаус Куперс" (PricewaterhouseCoopers) своих связей с некоторыми компаниями, которые участвовали в цепочке продаж, например, с компаниями Behles Petroleum SA, South Petroleum Ltd и Baltic Petroleum Trading Ltd (страница 567 приговора), и не разгласили истинную природу операций по тайному выкупу акций компании "ЮКОС" у банков Daiwa Europe и West Merchant Bank.

127. В соответствии с правилами учета и аудита, действовавшими в Российской Федерации, большинство аффилированных компаний "ЮКОСа" считалось независимыми субъектами. Система дочерних предприятий была организована таким образом, чтобы скрыть некоторые аффилированные связи от органов власти Российской Федерации и общественности в целом (страница 606 приговора). В официальных запросах о возврате налоговых выплат за 1999-2004 годы, представленных компанией "ЮКОС" налоговым органам Российской Федерации согласно применимым в рассматриваемое время правилам бухгалтерского учета, ни одна из компаний, зарегистрированных в ЗАТО "Лесной" и ЗАТО "Трехгорный", не была включена в список "юридических лиц, аффилированных с компанией "ЮКОС" (страницы 326-328 приговора). На общих собраниях акционеров компании "ЮКОС" в 2002 и 2003 годах первый заявитель обратился к акционерам, но не упомянул о рисках, связанных со сделками с аффилированными компаниями, которые требовали одобрения компетентных органов компании "ЮКОС". Многие российские миноритарные акционеры не подозревали о наличии "консолидированных финансовых отчетов", подготовленных согласно Общепринятым принципам бухгалтерского учета (GAAP) (страница 611 приговора), поскольку они были доступны только на английском языке и публиковались лишь на сайте компании. Сторона обвинения пришла к выводу, что заявители умышленно сообщали акционерам ложную информацию о внутренней структуре компании и аффилированных связях между ней и торговыми компаниями.

128. В заключение даже после реорганизации и включения некоторых из дочерних компаний "ЮКОСа" в отчеты, подготовленные по Общепринятым принципам бухгалтерского учета, указанные компании оставались связанными скрытыми обязательствами и "опционными контрактами на акции" с компаниями, аффилированными с заявителями, которые не указывались в консолидированных отчетах. Эти скрытые соглашения позволяли заявителям приобрести контроль над названными компаниями или их активами в любой момент.

129. По информации стороны обвинения, хотя заявители реинвестировали значительную часть прибыли от продажи нефти компании "ЮКОС" и ее дочерним компаниям и указывали результаты финансовой деятельности названных компаний в отчетах, подготовленных по Общепринятым принципам бухгалтерского учета, это отвечало интересам только самих заявителей. Данные действия увеличивали рыночную стоимость компании "ЮКОС" и стоимость ее акций. Так, в 1999 году, согласно российским правилам бухгалтерского учета, прибыль компании "ЮКОС" составила 228 миллионов долларов США, в то время как в соответствии с консолидированным отчетом, в который были включены торговые компании и который был подготовлен по Общепринятым принципам бухгалтерского учета, прибыль компании "ЮКОС" составила 1 млрд  152 млн долларов США. В 2000-2002 годах заявители через ООО "ЮКОС-Кэпитал С.а. р. л." (Yukos Capital S.а. r. l.) (далее - ООО "ЮКОС-Кэпитал") заключили ряд очень выгодных сделок с небольшими объемами акций компании "ЮКОС". Привлекая иностранных инвесторов на открытом рынке и продавая им небольшую часть капитала компании "ЮКОС", заявители пытались легализовать свой собственный статус как законных владельцев акций. Заявители скрыли от иностранных инвесторов тот факт, что они полностью контролировали компанию и ее прибыль.

130. После того как в отношении заявителей было возбуждено уголовное дело, многие документы, касавшиеся зарубежных аффилированных компаний "ЮКОСа", были физически вывезены из офисов компании "ЮКОС" и перевезены в офисы зарубежных компаний, где власти Российской Федерации не могли их получить. Заявители ни разу не сообщили органам власти Российской Федерации информацию о своих зарубежных дочерних компаниях и хранили все документы в своих зарубежных офисах. В результате, когда заявители утратили контроль над "материнской компанией", то есть компанией "ЮКОС", они все еще могли контролировать некоторые из "дочерних компаний" за рубежом, в которых были аккумулированы значительные средства.

131. По информации стороны обвинения, после задержаний в июле и октябре 2003 года заявители продолжили выводить капитал из торговых компаний, формально аффилированных с компанией "ЮКОС" и накапливавших доходы с продаж. Эти фонды переводились в компании, контролируемые заявителями, особенно в компанию ООО "ЮКОС-Кэпитал". В сентябре и октябре 2003 года значительная часть фондов, сконцентрированных в аффилированных компаниях "ЮКОСа" (2,6 миллиарда долларов США) была выведена с их счетов и передана в уплату покупки большого блока акций компании "Сибнефть", еще одной крупной российской нефтедобывающей компании (страница 562 и далее приговора). Используя эти акции "Сибнефти" в качестве обеспечения, компания "ЮКОС" заняла 2,6 миллиарда долларов США во французском банке "Сосьете Женераль" (Societe Generale). Эта сумма была переведена на счета компании "ЮКОС" и ее дочерних предприятий, чтобы они могли осуществлять свои текущие операции.

132. Находясь под стражей в рамках избранной меры пресечения, первый заявитель, действуя через своего адвоката и с согласия второго заявителя, отдал распоряжения своим сообщникам и бизнес-партнерам перевести деньги со счетов компаний Nassaubridge Management Ltd и Dansley Ltd на счета компании Brittany Assets Limited в "Ситибанке" и банке Barclays Bank, а затем - в ООО "ЮКОС-Кэпитал" (страница 23 определения суда второй инстанции). Некоторые из этих сумм были возвращены компании "ЮКОС" и ее дочерним предприятиям, то есть добывающим предприятиям и торговым компаниям. Однако деньги были переведены под прикрытием займа с процентами, поэтому компания стала должна ООО "ЮКОС-Кэпитал". В итоге ООО "ЮКОС-Кэпитал" предоставило компании "ЮКОС" и ее аффилированным компаниям более двух миллиардов долларов США в виде займов. По утверждениям стороны обвинения, эти займы предполагалось использовать для поддержания процесса добычи нефти в ожидании того, что компания останется в руках заявителей.

(с) Ходатайства стороны защиты об исключении ряда доказательств из материалов дела

133. В ходе производства по делу сторона обвинения представила в суд большой объем письменных доказательств и экспертных заключений. Эти доказательства должны были продемонстрировать ведущую роль заявителей в создании описанных выше схем, доказать их незаконность и определить ущерб, причиненный миноритарным акционерам, и количество имущества, "присвоенного" и "легализованного" заявителями. Сторона обвинения ссылалась в значительной степени на доказательства, полученные в результате многочисленных обысков и изъятий (выемки) доказательств в принадлежавших компании "ЮКОС" помещениях, в домах заявителей, в офисах адвокатов, которые оказывали услуги компании "ЮКОС" и лично заявителям, и в банках, которые управляли счетами и активами компании "ЮКОС" и его дочерних предприятий.

134. В ответ сторона защиты ходатайствовала об исключении из материалов дела доказательств, полученных стороной обвинения в ходе обысков и изъятий (выемки) доказательств, проведенных в 2003-2007 годах. Некоторые из этих ходатайств не были исследованы непосредственно в судебном заседании, поскольку суд решил, что ответ на них будет дан в приговоре.

(i) Доказательства, полученные стороной обвинения в ходе обысков и изъятия (выемки) имущества

135. По утверждениям заявителей, суд в итоге отклонил все ходатайства об исключении доказательств, поданные стороной защиты.

() Ходатайства, отклоненные в приговоре

136. Ходатайства, которые были рассмотрены в приговоре по делу заявителей, касались следующих вопросов (страница 628 и далее приговора):

- изъятия доказательств в банках "Траст Банк" и "Актив банк" в 2004-2005 годах;

- постановления о производстве обыска и изъятии доказательств в помещении юридической фирмы "АЛМ-Фельдманс" от 12 ноября и 14 декабря 2004 г.;

- протокола об обыске помещений юридической фирмы "АЛМ-Фельдманс" от 12 ноября 2004 г. (изъятие документов) и от 15 декабря 2004 г. (обыск);

- постановления о производстве обыска по адресу: д. Жуковка, д. 88а от 8 октября 2003 г.;

- протокола обыска от 9 октября 2003 г.;

- постановлений об изъятии документов из помещений фирмы "ПрайсуотерхаусКуперс" от 3 марта и 7 июня 2005 г.;

- протоколов об изъятии документов из помещений фирмы "ПрайсуотерхаусКуперс" от 14 марта и 8 июля 2005 г.;

- протоколов об изъятии документов из помещений фирмы "ПрайсуотерхаусКуперс" от 19 января и 8 февраля 2007 г.;

- постановления об изъятии доказательств Басманного районного суда г. Москвы от 26 декабря 2006 г.;

- протоколов об изъятии от 9, 10, 12, 16 и 19 января 2007 г., основанных на постановлении от  26 декабря 2006 г.

137. Сторона защиты отметила, что обжалуемые доказательства были получены на основании постановлений об обысках и изъятии (выемке), вынесенных прокуратурой без предварительной санкции суда. По мнению стороны защиты, изъятия доказательств из банков, юридических фирм и аудиторских компаний не могли проводиться на основании только постановлений прокуроров. Сторона защиты ссылалась, inter alia, на Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 8 ноября 2005 г. N 439-О* (* Так в тексте. По-видимому, имеется в виду Определение Конституционного Суда Российской Федерации "По жалобе граждан С.В. Бородина, В.Н. Буробина, А.В. Быковского и других на нарушение их конституционных прав статьями 7, 29, 182 и 183 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации" (примеч. редактора).), в котором указывалось, что обыск в офисе адвоката может проводиться только по судебному решению. Согласно утверждениям стороны защиты, только изъятия доказательств, проведенные 29 декабря 2006 г. и 17 января 2007 г., основывались на судебных постановлениях (от 26 декабря 2006 г. и 15 июня* (* Так в тексте (примеч. переводчика).) 2007 г. соответственно). Другие изъятия (от 14 марта, 8 июля 2005 г., 9, 10, 12, 16 и 19 января, 8 февраля 2007 г.) были проведены без постановления суда, поэтому их результаты являлись недействительными.

138. Суд отказался исключать доказательства из материалов дела. Он отметил, что УПК РФ требует наличия судебного постановления только в случаях если подлежащие выемке документы содержат информацию о банковских счетах и депозитах частных лиц (статья 183 УПК РФ во взаимосвязи с пунктом 7 части второй статьи 29 УПК РФ). Однако все документы, изъятые в Национальном трастовом банке, Инвестиционном трастовом банке (ранее известном как банк "ДИБ") и в банке "Актив", касались банковских счетов юридических лиц. Кроме того, законность выемки документов из трех указанных банков уже была подтверждена в приговоре по делу Малаховского и Переверзина от 1 марта 2007 г. Ссылаясь на статью 90 УПК РФ, суд постановил, что выводы суда по предыдущему делу "можно считать установленными без дополнительного рассмотрения" (страница 631 приговора).

139. Что касается выемки доказательств в ООО "АЛМ-Фельдманс", суд отметил, что Определение Конституционного Суда Российской Федерации N 439-О было вынесено только 8 ноября 2005 г., в то время как обжалуемые обыски проводились в 2004 году. Кроме того, документы, изъятые в ООО "АЛМ-Фельдманс", не касались "оказания юридических услуг физическим лицам или организациям". Изъятые документы касались деятельности одного из партнеров ООО "АЛМ-Фельдманс", Ив., который управлял счетами нескольких коммерческих организаций, которые использовались членами организованной группы для легализации присвоенных активов. Суд также сослался на постановления Басманного районного суда г. Москвы от 21 сентября и 30 октября 2007 г., которыми ходатайства стороны защиты об исключении из дела доказательств были отклонены.

140. Суд отказался исключать из дела документы, полученные после выемки доказательств 9 октября 2003 г. в офисе А. Дреля, адвоката обоих заявителей, в ходе обыска по адресу: д. Жуковка, д. 88а. Суд установил, что изъятые документы не относились к делам адвоката и не касались оказания юридических услуг физическим или юридическим лицам. Рассматриваемые документы были связаны с участием А. Дреля в финансовых операциях в пользу лиц, входивших в организованную преступную группу. Офис ООО "АЛМ-Фельдманс" был зарегистрирован по другому адресу, в г. Москве. Ссылка адвокатов заявителей на статью 8 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" была неправильной. Статья 182 УПК РФ не содержала требования получать разрешение суда в случае проведения обыска в офисе адвоката. Кроме того, законность обыска, проведенного по адресу: д. Жуковка, д. 88а, была подтверждена приговором от 16 мая 2005 г. по первому делу в отношении заявителей.

141. Выемка доказательств в помещениях компании "ПрайсуотерхаусКуперс" 3 марта и 7 июня 2005 г. была признана законной, поскольку в период до 5 июня 2007 г. статьи 29 и 183 УПК РФ не требовали наличия постановления суда для выемки доказательств в офисе аудиторской фирмы.

142. Суд признал законной выемку документов из офиса компании "ПрайсуотерхаусКуперс" 10, 12, 16, 19 января и 8 февраля 2007 г., поскольку она была санкционирована Басманным районным судом г. Москвы. Учитывая объем изъятых документов, одного постановления Басманного районного суда г. Москвы были достаточно для санкционирования нескольких последующих дней выемки материалов.

143. Сторона защиты требовала исключить из материалов дела документы, изъятые в ходе обыска 17 декабря 2008 г. в квартире Переверзина без постановления суда. Однако суд признал эти документы допустимыми доказательствами: обыск был проведен без постановления суда, поскольку являлся "срочным" и незамедлительно после него следователь обратился в суд за санкцией на обыск (постановление Басманного районного суда г. Москвы от 17 декабря 2005 г.). Согласно части пятой статьи 165 и статье 182 УПК РФ следователь имеет право рассматривать предметы и документы, полученные в ходе обыска, до получения санкции суда (страница 636 приговора).

() Ходатайства, отклоненные непосредственно в ходе судебного разбирательства

144. Кроме того, сторона защиты ходатайствовала об исключении из материалов дела ряда документов, представленных стороной обвинения, поскольку на некоторых из них не было либо подписей, либо официальных печатей, или они приобщались к материалам дела без соблюдения необходимых формальностей. В некоторых документах не хватало страниц. Часть документов была изъята в ходе обысков, при которых не составлялось описи изъятых предметов и документов. Суд отклонил эти ходатайства как необоснованные, не имеющие отношения к делу или не важные.

145. Сторона защиты возражала против использования письменного протокола допроса следователями свидетеля А. По утверждениям стороны защиты, устные показания свидетеля, записанные на аудиоустройство следователем и представленные в суд, значительно отличались от тех, что содержались в письменном протоколе допроса. Однако суд указал, что закон не требует дословного воспроизведения устных показаний свидетеля и что свидетель А. не высказал замечаний относительно письменного протокола и позднее подтвердил свои показания в суде. Таким образом, протокол точно отражал суть показания этого свидетеля.

146. Сторона защиты требовала исключения из материалов дела предположительно незаконных перехватов телефонных переговоров между двумя адвокатами компании "ЮКОС", Бахминой и Гололобовым, чтобы проверить точность записи. Сначала суд удовлетворил запрос и потребовал от Генеральной прокуратуры Российской Федерации представить соответствующие аудиозаписи, сделанные в конце 2004 года. 29 сентября 2009 г. суд получил письмо из Генеральной прокуратуры Российской Федерации, в котором она отказалась предоставить записи на том основании, что это могло поставить под угрозу интересы следствия по другим делам, особенно по делу N 18/41-03, по которому проходили 20 обвиняемых. В результате 16 ноября 2009 г. суд отклонил ходатайство о заслушивании аудиозаписей телефонных переговоров.

147. Сторона защиты ходатайствовала об исключении из материалов дела предположительно незаконно полученных доказательств. В частности, она утверждала, что постановление о выделении уголовного дела N 18/432766-07 из уголовного дела N 18/41-03 было незаконным, что копии процессуальных документов, относившихся к другим уголовным делам, не могли являться допустимыми доказательствами, что отсутствовала опись материалов, содержавшихся в первоначальном ("старом") деле, и что в итоге сторона защиты не могла установить, содержали ли "старые" материалы дела какие-либо потенциально важные оправдательные материалы.

148. Сторона защиты также утверждала, что используемый стороной обвинения метод сбора доказательств по "новому" делу большей частью заключался в исследовании материалов "старого" дела и регулярном добавлении частей "старых" материалов к "новым". Сторона защиты считала, что это не являлось надлежащим сбором доказательств и что все приобщенные таким образом к делу документы являлись недопустимыми доказательствами.

149. Сторона защиты также требовала исключения из материалов дела документов, переведенных с иностранных языков, поскольку перевод не отвечал стандартам и содержал грубые ошибки. Однако суд решил, что перевод был выполнен надлежащим образом.

150. Сторона защиты утверждала, что информация с сайта компании "ЮКОС" была получена почти через год после задержания заявителей, поэтому она не могла являться достоверной. Сторона защиты требовала исследовать содержание диска, на который следователь записал контент интернет-сайта, но суд отклонил это ходатайство.

(ii) Экспертные заключения, представленные стороной обвинения

151. Сторона защиты требовала исключения из материалов дела нескольких экспертных заключений, полученных следователями на досудебном этапе рассмотрения дела и представленных в суд. По информации стороны защиты, все эти доказательства сторона обвинения собрала до того, как заявителям было официально предъявлено обвинение, поэтому ни заявители, ни их адвокаты не участвовали в подготовке этих заключений, не могли задать вопросы экспертам, не могли включить своих экспертов в группу и осуществить свои права, гарантированные стороне защиты статьей 198 УПК РФ.

152. Сторона защиты также утверждала, что эксперты стороны обвинения имели в своем распоряжении определенные материалы, которые не являлись частью дела, впоследствии переданного на рассмотрение суда. Сторона защиты отмечала, что сторона обвинения не проверила, какие именно источники были у экспертов, и не приобщили их к материалам дела, ограничившись только экспертным заключением. Следовательно, во втором судебном разбирательстве было невозможно сравнить указанные источники с выводами экспертов и проверить, правильно ли эксперты истолковали полученную информацию.

() Экспертное заключение ЗАО "Квинто-Консалтинг" от октября 2000 года

153. Сторона защиты также ходатайствовала об исключении из материалов дела экспертного заключения N 2601-12/2000, подготовленного экспертами частной аудиторской фирмы ЗАО "Квинто-Консалтинг", которое касалось оценки стоимости акций нескольких юридических лиц, являвшихся в некоторой степени аффилированными с компанией "ЮКОС", с целью установить, были ли определенные сделки по обмену акций этих компаний на акции компании "ЮКОС" осуществлены на равнозначной основе.

154. Суд установил, что 2 октября 2000 г. следователь Шум. назначил проведение экспертизы и разъяснил двум экспертам, Коз. и Рус., их права и обязанности. Экспертное заключение было подготовлено в соответствии с требованиями законодательства и надлежащим образом подписано обоими экспертами, обладавшими необходимой для проведения экспертизы квалификацией. Заявители получили копию этого экспертного заключения в 2007 году, когда они стали подозреваемыми по второму уголовному делу.

() Экспертное заключение от июня 2004 года

155. Сторона защиты просила исключить из материалов дела экспертное заключение от 24 июня 2004 г. ("Оценочное заключение"), подготовленное на основании постановления следователя от 15 апреля 2004 г. Заключение также касалось оценки стоимости акций нескольких юридических лиц, которые были в некоторой степени аффилированы с компанией "ЮКОС".

156. Сторона защиты настаивала на следующих утверждениях: ее не уведомили о постановлении от 15 апреля 2004 г. о назначении указанной экспертизы; это экспертное заключение не содержало некоторых элементов, обязательных согласно статье 204 УПК РФ; по сути, данная экспертиза была повторной; экспертам было предложено ответить на юридически значимые вопросы, выходившие за пределы их компетенции; экспертам не были представлены все необходимые материалы, а некоторые предоставленные экспертам материалы не являлись материалами по делу заявителей.

157. Однако суд постановил, что, когда следователь назначал экспертизу, заявители не имели какого-либо статуса в рамках уголовного дела. Когда заявители получили копию экспертного заключения, а именно когда им был предоставлен доступ к материалам дела согласно статье 217 УПК РФ, они могли просить следователя провести дальнейшие проверки, но не сделали этого.

158. Суд заслушал эксперта Шк. и пришел к выводу, что экспертиза была проведена со всей необходимой тщательностью и соблюдением всех формальностей. Поставленные перед экспертами вопросы носили не правовой характер, а касались отношений в сфере оценочной деятельности. Материалы для работы экспертов были предоставлены из основного дела (N 18/41-03) в соответствии с законодательством. Закон не требовал, чтобы все материалы, послужившие основанием для выводов экспертов, были в то же время включены в экспертное заключение (страница 645 приговора).

() Экспертное заключение Елояна от февраля-марта 2006 года

159. Заявители требовали исключить из материалов дела экспертное заключение Елояна, составленное в период между 8 февраля и 28 марта 2006 г. ("Информационное и бухгалтерское оценочное заключение"). Эксперты должны были установить, имелись ли какие-либо расхождения в бухгалтерских отчетах четырех дочерних компаний "ЮКОСа", включая "ЮКОС-С" и "ЮКОС-Мордовия", а также установить детали сделок по продаже нефти, осуществленных указанными компаниями в 2000 году. В соответствии с выводами экспертного заключения Елояна в балансовых отчетах четырех дочерних компаний "ЮКОСа" не было расхождений. Эксперт также предоставил необходимую информацию о сделках по продаже нефти.

160. Согласно приговору экспертное заключение было составлено в рамках уголовного дела N 18/325543-04 и позднее было приобщено к делу N 18/41-03 в соответствии с законом и на основании постановления следователя от 8 февраля 2006 г. Суд повторил, что у него отсутствуют сомнения в том, что эксперт Елоян был достаточно компетентен, чтобы провести доверенное ему исследование. Тот факт, что эксперт Елоян участвовал в других назначенных следователем экспертизах, не свидетельствовал о какой-либо предвзятости. Суд также отметил, что заявители не имели статуса подозреваемых или обвиняемых в рамках уголовного дела N 18/325543-04, поэтому они не имели процессуальных прав в отношении материалов и доказательств, полученных в ходе указанного расследования.

() Экспертное заключение Елояна и Куприянова от января 2007 года

161. Заявители ходатайствовали об исключении из материалов дела экспертного заключения, подготовленного экспертами Елояном и Куприяновым в период между 22 и 25 января 2007 г. ("Экономическое и бухгалтерское оценочное заключение"). Эксперты должны были установить, (i) как компания "Нефтетрейд 2000", одна из дочерних компаний "ЮКОСа", распределяла прибыль между иностранными торговыми компаниями в 2001 году и как данные компании использовали эти средства, а также (ii) от каких юридических лиц компания "Нефтетрейд 2000" получала средства, чтобы выплатить прибыль иностранным торговым компаниям. В своем заключении эксперты указали суммы, соответствовавшие распределенной прибыли. Согласно их выводам, средства на выплаты прибыли поступали от продажи векселей компаниям "ЮКОС-М" и "Альта-Трейд".

162. Экспертиза была назначена 22 января 2007 г. на основании постановления следователя в рамках уголовного дела N 18/41-03. Все материалы для экспертизы были взяты из "основного уголовного дела" и приобщены к делу N 18/432766-07, которое впоследствии было представлено в Хамовнический районный суд г. Москвы для рассмотрения по существу. Экспертам был предоставлен доступ к материалам дела N 18/41-03 и базам данных по счетам банка "ДИБ" и московского подразделения банка "Менатеп СПБ" за 2001 год.

163. Сторона защиты требовала раскрыть происхождение "первичных материалов", ставших основанием для выводов экспертов, а также содержание допросов Елояна и Куприянова, но данное ходатайство было отклонено. Суд пришел к выводу, что постановление следователя было законным, что эксперты были независимыми и квалифицированными и имели доступ ко всем необходимым первичным документам (однако не рассматривая эти материалы непосредственно). Заявители получили копию экспертного заключения и могли просить сторону обвинения провести дополнительную экспертизу.

() Экспертное заключение от февраля 2007 года

164. Сторона защиты просила исключить из материалов дела экспертное заключение от 2 февраля 2007 г. N 8/17, подготовленное экспертами Черниковым и Мигалем из Судебно-медицинского центра Московской области. Экспертов просили установить количество нефти, приобретенной компанией "ЮКОС", компаниями "ЮКОС-М" и "ЮКОС-Мордовия" у компаний "Юганскнефтегаз", "Томскнефть" и "Самаранефтегаз" в период с 1998 года по 2000 год, и установить стоимость нефти, учитывая рыночную цену на нефть по котировкам Urals (Med) и Urals (R'dam) за соответствующий период. В своих выводах эксперты указали требуемые цифры. Согласно их заключению торговые компании "ЮКОСа" без изменений покупали нефть у добывающих дочерних компаний "ЮКОСа" по ценам значительно ниже мировых цен на нефть.

165. Суд установил, что заявители были уведомлены об экспертном заключении 6 и 10 февраля 2007 г. (первый и второй заявители соответственно). В эти дни заявителям передали копию постановления следователя о назначении экспертизы и копию самого экспертного заключения. Поскольку в этот момент предварительное следствие еще не было завершено, заявители могли просить следователя задать экспертам дополнительные вопросы, а также провести исследование в специализированном экспертном учреждении или назначить специальных экспертов в экспертную группу. Однако сторона защиты не подала соответствующего ходатайства. Суд пришел к выводу, что сторона защиты не использовала свои права, предоставленные статьей 198 УПК РФ.

166. Заявители также оспорили квалификацию экспертов и их компетенцию применительно к участию в подобных исследованиях, но суд отклонил их доводы.

167. Следующий довод стороны защиты касался вопросов, которые следователь поставил перед экспертами. Суд отметил, что эксперты поняли поставленные перед ними вопросы и не запрашивали каких-либо разъяснений от следователя.

168. Сторона защиты подчеркнула, что в постановлении следователя не было указано, какие материалы сторона обвинения предоставила экспертам для исследования и что экспертиза была начата в тот же день. Тем не менее суд постановил, что УПК РФ не требует от следователя перечислять материалы, которые передаются на экспертизу, и что эксперты имеют полное право начать работать с материалами дела в день назначения экспертизы.

169. В заключение суд отметил, что любая возможная критика стороны защиты в отношении качества поставленных перед экспертами вопросов и полученных ответов должна была быть проанализирована судом при рассмотрении заключения экспертов по существу.

(d) Ходатайства стороны защиты о допросе в суде свидетелей-экспертов от стороны обвинения

170. Сторона защиты подала ряд ходатайств, требуя явки в суд некоторых свидетелей-экспертов со стороны обвинения. В удовлетворении этих ходатайств было отказано.

171. В частности, 9 ноября 2009 г. второй заявитель подал письменное ходатайство о вызове в суд экспертов Иванова, Кувалдина, Мельникова и Шепелева, включенных в список свидетелей со стороны обвинения.

172. 16 ноября 2009 г. суд отказал в удовлетворении этого ходатайства на том основании, что оно было подано слишком рано, поскольку была очередь стороны обвинения представлять доказательства.

173. 28 июня 2010 г. сторона защиты подала ходатайство о вызове в суд экспертов Елояна и Куприянова (см. выше §§ 159 и 161). В ходатайстве сторона защиты отметила, что заключения этих экспертов, которые подтверждали предъявленное заявителям обвинение, касались большого перечня вопросов, включая оборот наличных денежных средств в компании "ЮКОС", распределение прибыли, данные о поставщиках и покупателях, объемы экспорта и финансовые показатели деятельности определенных юридических лиц. Сторона защиты также утверждала, что было необходимо допросить данных экспертов в судебном заседании, поскольку заявителям не была предоставлена возможность изучить постановление о назначении экспертизы в ходе предварительного расследования, возможность потребовать отвода экспертов, проведения экспертизы другими экспертами, задать экспертам дополнительные вопросы и потребовать, чтобы следственные органы разрешили заявителям или их адвокатам присутствовать при исследовании, чтобы они могли дать пояснения.

174. 30 июня 2010 г. суд отказал в удовлетворении ходатайства стороны защиты, указав, что отсутствовали "правовые основания для удовлетворения ходатайства, учитывая доводы стороны защиты".

175. 16 августа 2010 г. второй заявитель ходатайствовал о вызове в суд экспертов Черникова и Мигаля. Второй заявитель утверждал, что он и первый заявитель хотели допросить экспертов относительно осуществления прав, гарантированных частями четвертой и одиннадцатой статьи 47 УПК РФ, а также подтвердить ходатайство об отводе экспертов и о том, чтобы экспертное заключение было признано недопустимым доказательством.

176. 24 августа 2010 г. суд отказал в удовлетворении ходатайства и одновременно принял решение по ходатайству стороны защиты о признании экспертного заключения от 2 февраля 2007 г. N 8/7, подготовленного указанными экспертами, недопустимым доказательством (см. выше § 164). Суд отметил, что он может принять решение по ходатайству стороны защиты о допустимости доказательства, не вызывая в суд экспертов-свидетелей.

177. 9 сентября 2010 г. сторона защиты снова подала ходатайство о вызове в суд экспертов Черникова и Мигаля (см. выше § 164).

178. 17 сентября 2010 г. суд отклонил данное ходатайство на том основании, что, "выслушав доводы участников процесса... он не [усмотрел] правовых оснований для [удовлетворения ходатайства]".

(е) Дело, как оно было представлено стороной защиты

179. Сторона защиты начала озвучивать свою позицию по делу 5 апреля 2010 г. и завершила 22 сентября 2010 г. Подсудимые заявили о своей невиновности. Их позицию можно кратко изложить следующим образом.

180. По существу сторона защиты настаивала на том, что сторона обвинения не смогла доказать, что заявители и их сообщники являлись "теневыми боссами" компании "ЮКОС" и официальные исполнительные органы компании "ЮКОС" и ее дочерних компаний не играли какой-либо значимой роли в процессе принятия решений.

181. Нефть, предположительно украденную у добывающих предприятий, заявители физически никогда не приобретали. Заявители физически не могли бы похитить 350 миллионов тонн сырой нефти. Это легко можно было установить на основании данных, собранных автоматической системой, которая регистрировала количество нефти в нефтепроводах, сколько нефти добывалось, перерабатывалось и отправлялось за границу добывающими предприятиями. Налоговые декларации и другие финансовые отчетные документы добывающих предприятий никогда не свидетельствовали о том, что какой-либо объем нефти был "украден" или исчез иным образом. Когда государственная компания "Роснефть" приобрела акции добывающего предприятия - компании "Юганскнефтегаз" на аукционе, организованном, чтобы прикрыть налоговые проблемы компании "ЮКОС", она заплатила значительную денежную сумму за эту компанию, что доказывало, что положение компании было хорошим после многих лет предположительного "хищения" нефти.

182. В 2000-2003 годах все добывающие компании приносили прибыль. За этот период добывающие предприятия потратили 247,1 миллиарда рублей на добычу нефти и получили 297,5 миллиарда рублей за продажу нефти. Таким образом, чистая прибыль добывающих предприятия составила более 50 миллиардов рублей. Данная прибыль оставалась у добывающих предприятий и реинвестировалась, чтобы повысить объемы добычи нефти. Добывающие предприятия осознанно отправляли нефть конечным покупателям.

183. Использование цен за транспортировку нефти для внутренних продаж, то есть продаж между аффилированными предприятиями, принадлежащими к одной группе, являлось нормальной практикой в деятельности многих российских и иностранных компаний, например, таких как "ЛУКОЙЛ" или "ТНК". Тот факт, что эти продажи осуществлялись через цепь нескольких торговых компаний, управляемых директорами с ограниченными полномочиями, также являлся распространенной деловой практикой. Система применения внутри группы компаний цен на транспортировку нефти являлась абсолютно законной и не нарушала права какой-либо из сторон.

184. Использование цен на транспортировку нефти не нарушало интересов мажоритарных акционеров добывающих предприятий, поскольку в любом случае компания "ЮКОС", как главный акционер, имела право получать прибыль от своих дочерних компаний в форме дивидендов. Использование цен на транспортировку нефти только меняло форму перераспределения прибыли внутри группы.

185. "Международные рыночные цены на нефть", рассчитываемые на основе цен на нефть, применимых в морских портах г. Амстердама или г. Роттердама, были намного выше, чем цена на внутреннем российском рынке, существовавшая в рассматриваемое время. Неправильно было сравнивать международные рыночные цены на нефть с ценами на скважинную нефть, добываемую предприятиями на нефтяных месторождениях в Сибири. В любом случае сторона обвинения не смогла указать, в какой момент нефть была похищена: когда она была добыта, перевозилась, отправлялась конечному покупателю и так далее.

186. Заключение соглашений об управлении с добывающими предприятиями и в более общем смысле применение цен на транспортировку нефти внутри группы компаний обеспечивали стабильность и отвечали интересам добывающих предприятий, которые получали прибыль и значительные инвестиции и приводили к увеличению капитализации их акций.

187. Финансовые показатели компаний, которые находились "в рамках периметра консолидации компании "ЮКОС", включались в консолидированный финансовый отчет и предоставлялись заинтересованным сторонам: акционерам, аудиторам, налоговым инспекторам и так далее. Общественность и органы власти имели доступ ко всей значимой информации, в частности, о ценах на нефть, совокупном доходе группы компаний, цепочке продаж и так далее. Вся финансовая документация и отчеты компании "ЮКОС" и ее аффилированных компаний были представлены в фирму "ПрайсуотерхаусКуперс" для аудиторской проверки. Сотрудники компании "ЮКОС" никогда не вводили аудиторов в заблуждение и предоставляли им достоверную информацию. Отказ фирмы "ПрайсуотерхаусКуперс" от своего аудиторского заключения являлся, по мнению заявителей, результатом серьезного давления, оказанного следственными органами на сотрудников фирмы, которым угрожали уголовным преследованием.

188. Заявители утверждали, что прибыль группы "ЮКОС" была справедливо реинвестирована в саму компанию "ЮКОС" и ее главные дочерние компании. Таким образом, группа потратила 4,5 миллиарда долларов США на скважинную добычу нефти, реконструкцию перерабатывающих заводов, газовые станции и тому подобное. Компания "ЮКОС" покрыла все расходы на транспортировку нефти по нефтепроводу. При этом 9,431 миллиарда долларов США были потрачены на приобретение новых активов: акций компаний "Сибнефть", "Арктикгаз", "Мажейкяй нафта", "Роспан Интернейшнл", "Ангарская нефтехимическая компания", "Транспетрол", "Саханефтегаз", "Восточно-Сибирская нефтяная компания", "Уренгой ИНК", а также на приобретение дополнительных блоков акций в дочерних компаниях "ЮКОСа", таких как "Юганскнефтегаз", "Самаранефтегаз" и "Томскнефть". Кроме того, 2,6 миллиарда долларов США были выплачены в качестве дивидендов акционерам компании "ЮКОС". Определенные суммы были выплачены в качестве бонусов менеджерам компании и внештатным консультантам. К 2003 году совокупный доход группы за предыдущие годы был полностью реинвестирован внутри группы, 2,7 миллиарда долларов США наличными, которые находились на счетах компании, представляли собой заем от французского банка "Сосьете Женераль".

189. Что касается обвинений в выкупе акций компании "ЮКОС" у банков Daiwa Europe и West Merchant Bank, заявители пояснили, что эти банки действовали на свой собственный риск и в любом случае получали бульшую часть долга по сравнению с тем, что международные кредиторы получили от властей Российской Федерации по обязательствам страны после кризиса 1998 года.

190. Заявители настаивали на том, что действительность соглашений между компанией "ЮКОС" и добывающими предприятиями рассматривалась в десятках судебных процессов, и суды неоднократно подтверждали законность этих соглашений и заключенных на их основе контрактов на продажу нефти. Кроме того, все эти соглашения были надлежащим образом одобрены общими собраниями акционеров в соответствии с Федеральным законом "Об акционерных обществах".

191. Заявители объяснили тот факт, что аудиторы фирмы "ПрайсуотерхаусКуперс" отозвали свое аудиторское заключение, тем, что на аудиторов оказывалось давление и им угрожали власти Российской Федерации.

192. В заключение заявители настаивали, что в предыдущих арбитражных судебных разбирательствах по вопросу о схемах минимизации налогов, примененных компанией "ЮКОС", суды рассчитывали налоги, которые эта компания должна была уплатить государству, на основе того предположения, что вся нефть принадлежала самой компании "ЮКОС". Признав заявителей ответственными в соответствии с уголовным законом за хищение нефти, власти, по сути, пытались наказать заявителей за действия, которые характеризовались как "уклонение от уплаты налогов" в рамках предшествовавшего судопроизводства. Позиция государства противоречила сама себе: государство сначала собрало налоги за операции с нефтью с компании "ЮКОС", а затем утверждало, что вся эта нефть была похищена заявителями. Согласно законодательству Российской Федерации было невозможно привлечь лицо к уголовной ответственности за "отмывание" денежных средств, полученных в результате налогового мошенничества.

(f) Доказательства, представленные стороной защиты и исследованные в суде

193. В суде были заслушаны несколько лиц, которые были допрошены как свидетели стороны защиты. Так, суд допросил Касьянова (бывшего премьер-министра Российской Федерации, который описал практику применения трансферных цен в вертикально интегрированных компаниях), Мирлина (Mirlin) (который объяснил разницу между ценами на нефть на международных и российских рынках), Василиадиса (Vasiliadis) (чьи показания касались позитивных последствий применения цен на транспортировку нефти для добывающих предприятий), Хауна (Haun) (специалиста, который сравнивал структуру и модель функционирования компании "ЮКОС" и других российских компаний), Геращенко (бывшего главу Центрального Банка Российской Федерации, который сообщил сведения об отзыве аудиторского заключения фирмы "ПрайсуотерхаусКуперс") и Добродееву (личную помощницу заявителя Лебедева, которая сообщила информацию об отсутствии заявителя в Российской Федерации в определенные даты).

194. Гильманов и Анисимов являлись бывшими директорами компаний "Юганскнефтегаз" и "Самаранефтегаз". Они пояснили, что после заключения соглашений об управлении с ЗАО "ЮКОС" эксплорейшн энд продакшн Лтд" (ЗАО "ЮКОС": исследование и производство Лтд") добывающие предприятия сохранили значительную степень независимости во всех областях, за исключением финансовой, и что эти соглашения имели смысл, поскольку увеличивали капитализацию компаний. От добывающих предприятий не ожидалось максимизации прибыли.

195. Суд заслушал показания сотрудников компании "ЮКОС": Ф., Х., Пр., Пон., С., К., Гар., Губ., Ж. и Аф. Они сообщили, что было физически невозможно украсть сырую нефть у добывающих предприятий в объемах, указанных в обвинительном заключении. Они также утверждали, что "общие соглашения", заключенные между компанией "ЮКОС" и добывающими предприятиями, были законными согласно законодательству Российской Федерации и что их законность была подтверждена многочисленными решениями судов Российской Федерации.

196. Суд заслушал бывшего аудитора фирмы "ПрайсуотерхаусКуперс", а позднее внутреннего аудитора компании "ЮКОС" Уилсона (Wilson). Он объяснил, что вся прибыль в рамках "периметра консолидации" оставалась внутри группы и заявители не могли похитить эти средства.

197. Суд заслушал показания одного из независимых директоров компании "ЮКОС", Жака Косцюшко-Моризе (Jacques Kosciusko-Morizet). Он сообщил, что все решения компании принимались коллективными исполнительными органами, что фирма "ПрайсуотерхаусКуперс" никогда не жаловалась на то, что заявители предоставляли ей неполную информацию и указанная фирма отозвала свое аудиторское заключение, находясь под давлением.

198. Суд заслушал показания заместителя министра промышленности и торговли Христенко. Он пояснил, что в 1998-2003 годах в Российской Федерации было очень мало независимых покупателей нефти и все они находились под контролем вертикально интегрированных компаний, которые устанавливали цены на транспортировку нефти. По сути, цены на транспортировку нефти внутри компании не соответствовали рыночным ценам. Аналогичные показания дал Греф, бывший министр экономического развития.

199. Суд отклонил все ходатайства стороны защиты (за исключением одного) о вызове экспертов-свидетелей со стороны защиты для дачи устных показаний в суде (см. ниже §§ 203-208). Одно ходатайство, против которого сторона обвинения не возражала, являлось ходатайством о вызове специалиста из США в области энергетической промышленности, Хауна. Он пояснил в судебном заседании, что деловая практика компании "ЮКОС" являлась нормальной для вертикально интегрированной компании и внутренняя организация продаж внутри группы компаний приносила пользу миноритарным акционерам и дочерним компаниям. Однако суд отказался приобщить письменное мнение свидетеля к материалам дела (см. ниже § 202).

(g) Допрос свидетелей в суде и оглашение ранее данных письменных показаний

200. В судебном заседании сторона обвинения просила суд разрешить огласить протоколы допросов 34 свидетелей, состоявшихся на этапе предварительного следствия (при том, что указанные свидетели дали показания и в суде), цитируя противоречия между первыми и вторыми показаниями. Суд дал такое разрешение.

201. Сторона обвинения также просила суд разрешить огласить показания еще 17 свидетелей, данных ими на предварительном следствии, утверждая, что показания этих свидетелей в суде были неточными или неполными вследствие длительного времени, прошедшего с момента рассматриваемых событий. Суд дал такое разрешение.

(h) Доказательства, представленные стороной защиты, но не принятые судом к рассмотрению

(i) Отказ принять к рассмотрению письменные показания свидетеля Хауна

202. 1 и 7 июня 2010 г., выслушав свидетеля Хауна в качестве специалиста, суд одновременно отказал приобщить к делу письменные показания свидетеля по тем же вопросам, подготовленным заранее. Суд отметил, что, когда составлялись письменные показания, Хаун не обладал процессуальным статусом специалиста, поэтому его письменные показания являлись недопустимыми.

(ii) Отказ приобщить к материалам дела письменные и устные показания других свидетелей-экспертов

203. Выслушав возражения стороны обвинения, суд отказался заслушать в судебном заседании всех других экспертов, на чьи показания ссылалась сторона защиты. По словам заявителей, все свидетели являлись известными экспертами в соответствующих областях и имели большой практический опыт. Каждый эксперт подготовил заключение, которое был готов представить в суд. Квалификация экспертов и причина для отказа суда выслушать экспертов в судебном заседании кратко описаны ниже.

204. Свидетель Дайес (Dages) являлся экспертом в области финансового и экономического анализа. Он давал показания в федеральных судах США и судах штатов. Он проанализировал предъявленное заявителям обвинение и материалы дела, особенно уделяя внимание действиям компании "ЮКОС" и бухгалтерской отчетности компании. По мнению заявителей, экспертиза свидетеля относительно международных Общепринятых принципов бухгалтерского учета имела особое значение, учитывая, что более чем один том обвинительного заключения касался анализа методов компании "ЮКОС" в ведении бухгалтерского учета согласно указанным стандартам.

205. 7 июня 2010 г. суд отказался выслушать показания свидетеля Дайеса по следующим основаниям. Суд считал, что дипломированный бухгалтер из США, свидетель Дайес, не знает российского корпоративного права, только поверхностно знаком с системой бухгалтерского учета в Российской Федерации, не знает экономической деятельности компании "ЮКОС", ранее не оказывал ей услуги, не участвовал в разбирательстве дела в качестве "специалиста" и не изучал материалов дела.

206. Свидетель Делягин являлся экспертом в области экономики и в вопросах регулирования цен на нефть и нефтепродукты, установления цен внутри нефтяных компаний и процедуре управления доступом к основной системе нефтепроводов Российской Федерации. Он публично давал комментарии по делу заявителей в средствах массовой информации и присутствовал в ряде случаев в зале суда, до того как его вызвали в качестве свидетеля-эксперта.

207. 8 июля 2010 г. суд отказался заслушать указанного свидетеля, установив, что упомянутые выше высказывания дискредитировали его как свидетеля-эксперта. По мнению суда, у свидетеля сформировалось субъективное мнение о предъявленных заявителям обвинениях и частично о суде, что в совокупности с тем фактом, что Делягин не изучал материалы дела, препятствовал суду допустить его к делу в качестве беспристрастного и объективного эксперта. Суд также полагал, что свидетель был прямо или косвенно заинтересован в итогах рассмотрения дела.

208. Профессор Лопашенко была экспертом в области уголовного права, криминалистики и, в частности, организованной преступности и экономических преступлений. Сторона защиты просила вызвать ее, чтобы выслушать мнение профессора относительно того, соответствовала ли классификация деяний, лежащих в основе предъявленных заявителям обвинений, нормам уголовного права.

209. 8 июля 2010 г. суд отказался заслушать профессора Лопашенко на том основании, что вопросы, связанные с толкованием уголовного права, относились к исключительной компетенции суда.

210. Профессор Россинская была ученым-криминалистом, директором Института судебно-медицинской экспертизы Московской государственной юридической академии. Ее ассистент Савицкий, являлся экспертом в области бухгалтерского учета, кредитов и финансов, оценки активов. Сторона защиты просила вызвать указанного свидетеля в связи с экспертным заключением от 2 февраля 2007 г. N 8/17, подготовленным экспертами Черниковым и Мигалем (см. выше § 164). По словам заявителей, учитывая, что им было отказано в допросе экспертов стороны защиты Черникова и Мигаля, было особенно важно, чтобы им разрешили вызвать в суд их собственных экспертов, чтобы представить опровергающие доказательства.

211. 9 и 10 августа 2010 г. соответственно суд отказался вызвать в заседание профессора Россинскую и ее ассистента Савицкого. Суд утверждал, что, по его мнению, в компетенцию специалистов не входила оценка экспертного заключения. Если экспертное заключение было неполным или имелись какие-либо сомнения относительно выводов заключения, то суд мог назначить дополнительную судебную экспертизу. Суд также отметил, что, поскольку сторона защиты не сослалась на другие вопросы, применительно к которым рассматриваемые эксперты могли бы быть допрошены как специалисты, они не обладали требуемыми особыми знаниями и, следовательно, их участие в рассмотрении дела было исключено.

212. Романелли (Romanelli) был экспертом в сфере банковских инвестиций почти с 30-летним опытом работы. Сторона защиты просила вызвать его в связи с обвинением заявителей в отмывании денежных средств.

213. 17 августа 2010 г. суд отказался удовлетворить соответствующее ходатайство на том основании, что Романелли не участвовал в производстве по делу в качестве специалиста и не изучал материалы дела, что заставило суд сомневаться в его компетенции как специалиста, способного оказать помощь в рассмотрении уголовного дела в отношении заявителей.

214. Хардина была судебным экономическим аналитиком, которого сторона защиты просила заслушать в суде в связи с обвинениями в отмывании денежных средств. Суд отметил, что Хардина являлась экспертом в оказании консультационных услуг и в услуг области международного корпоративного права с обширным опытом в предоставлении юридической поддержки и работы в российских компаниях как в Российской Федерации, так и за рубежом, и была хорошо знакома с российским корпоративным правом и бухгалтерским учетом.

215. 18 августа 2010 г. суд отказал в удовлетворении ходатайства стороны защиты о вызове Хардиной в качестве эксперта-свидетеля на том основании, что она не участвовала в деле в качестве специалиста и не изучала материалы дела, что заставило суд сомневаться в ее компетенции как специалиста, способного оказать помощь в рассмотрении уголовного дела в отношении заявителей.

(iii) Отказ предоставить оправдательные письменные доказательства

216. Сторона защиты предоставила документы, которые, по ее мнению, доказывали невиновность заявителей. В них были отражены следующие вопросы:

(i) финансовый отчет, подготовленный в соответствии с Российским стандартом бухгалтерского учета (RSBU), о состоянии дочерних компаний "ЮКОСа", заверенный фирмой "ПрайсуотерхаусКуперс";

(ii) финансовая отчетность в соответствии с международными Общепринятыми принципами бухгалтерского учета;

(iii) документация компании "ЮКОС", описывающая процесс добычи и продажи нефти и капитальные затраты;

(iv) юридические разъяснения относительно международной корпоративной структуры компании "ЮКОС";

(v) отчеты назначенного государством конкурсного управляющего в ходе банкротства компании "ЮКОС";

(vi) копии материалов дела о банкротстве компании "ЮКОС", рассмотренные Арбитражным судом г. Москвы (дело N А40-11836/06-88-35В).

217. 23 марта и 21 сентября 2010 г. суд отказался приобщить данные доказательства к материалам дела, каждый раз просто указывая, что "отсутствовали правовые основания" для удовлетворения ходатайства.

(i) Отказ суда допросить свидетелей или огласить содержание документов, запрошенных стороной защиты

(i) Отказ вызвать свидетелей или обеспечить их принудительную явку в суд

218. Кроме того, сторона защиты требовала вызвать в суд других свидетелей (помимо экспертов), чьи показания могли быть полезными.

219. 31 марта 2009 г. сторона защиты представила в суд ходатайство о вызове в судебное заседание 246 свидетелей, включая многих высокопоставленных должностных лиц, таких как В.В. Путин, В.Б. Рушайло, Ю.И. Скуратов, С.В. Степашин, Н.П. Патрушев, В.В. Устинов, А.С. Куликов, А.Л. Кудрин, Г.И. Букаев, А.Д. Жуков, А.П. Починок, С.Ф. Карасев, С.С. Собянин, В.Г. Титов, А.В. Филипенко, А. Зубченко, С.М. Богданчиков, С.И. Кудряшов, В.М. Ножин, С.В. Трегуб, А.А. Сапронов и И.Х. Юсуфов* (* Здесь и далее в фамилии официальных должностных лиц инициалы добавлены при переводе (примеч. редактора).).

220. В тот же день суд отклонил ходатайство как "преждевременное", приобщив прилагаемый список свидетелей к материалам дела. Вместе с тем суд отметил, что ходатайство будет рассматриваться в отношении каждого запрашиваемого свидетеля по отдельности.

221. 13 апреля 2010 г. сторона защиты опять просила вызвать в суд В.В. Путина, премьер-министра и бывшего Президента Российской Федерации. Первый заявитель утверждал в суде 31 марта 2009 г., что он лично сообщал В.В. Путину, куда поставлялась нефть и как тратились деньги компании "ЮКОС".

222. В тот же день суд снова отклонил это ходатайство как поданное "преждевременно".

223. 19 мая 2010 г. сторона защиты просила вызвать в суд В.В. Путина, а также И.И. Сечина и А.Л. Кудрина. Второй заявитель пояснил в суде, что Президент Российской Федерации, Правительство Российской Федерации, члены Государственной Думы Российской Федерации, суды и все российские компании осознавали, что цены на нефть, произведенную в Российской Федерации, не могли быть сопоставимы с мировыми ценами на продажу нефти. Второй заявитель также утверждал, что свидетели стороны защиты, которых просили вызвать в суд, были необходимы для прояснения того, какая существовала разница и почему законодательство и Правительство Российской Федерации соответственно устанавливали и взимали с российских нефтедобывающих компаний экспортные пошлины за нефть, проданную на мировом рынке.

224. И.И. Сечин в период, относившийся к обстоятельствам дела, являлся заместителем Председателя Правительства Российской Федерации и председателем совета директоров компании "Роснефть", которая приобрела несколько добывающих предприятий компании "ЮКОС". Сторона защиты хотела допросить этого свидетеля относительно практики установления цен на транспортировку нефти, об ее технологическом и экономическом обосновании, целях и последствиях. Кроме того, сторона защиты хотела допросить его о подготовке встречи первого заявителя с В.В. Путиным в 2002 году, в ходе которой И.И. Сечин рассмотрел все обстоятельства, касавшиеся деятельности группы компаний "ЮКОС". Сторона защиты хотела допросить данного свидетеля относительно обстоятельств и условий приобретения компанией "Роснефть" акций компании "ЮКОС".

225. А.Л. Кудрин в рассматриваемое время являлся министром финансов Российской Федерации и заместителем Председателя Правительства Российской Федерации. 31 марта 2009 г. первый заявитель сообщил суду, что он лично получил объяснения от А.Л. Кудрина в отношении налогообложения нефтедобывающих компаний, особенно относительно размера налога, который должна была уплатить компания "ЮКОС" за нефть, которая была не только произведена компанией, но и продана ею. По мнению заявителей, это доказывало, что А.Л. Кудрин не считал нефть похищенной. По словам второго заявителя, А.Л. Кудрин мог бы объяснить соответствующие положения финансово-налогового законодательства прокурору и, в частности, прояснить, что использованное прокурором определение понятия "производство" не соответствовало определению, изложенному в законе.

226. В тот же день суд отклонил ходатайство, указав, что вопросы, которые сторона защиты хотела задать указанным выше трем свидетелям, имели слишком общий характер и не относились к делу.

227. 27 мая 2010 г. суд повторно отклонил это ходатайство по тем же основаниям.

228. 15 июня 2010 г. заявители просили вызвать в суд президента компании "Роснефть" С.М. Богданчикова и представителя этой компании А.В. Пятикопова.

229. 17 июня 2010 г. суд удовлетворил ходатайство о вызове А.В. Пятикопова, но отказал в вызове С.М. Богданчикова, отметив, что его можно было допросить в судебном заседании, если он явится, как указано в части четвертой статьи 271 УПК РФ.

230. А.В. Пятикопова вызвали в судебное заседание, но он не явился. Копия судебной повестки была представлена в Европейский Суд.

231. 9 июля 2010 г. сторона защиты повторно просила вызвать ряд свидетелей. В первом разделе письменного ходатайства сторона защиты отметила, что суд ранее удовлетворил ходатайство о вызове 36 свидетелей. Однако только некоторые из них явились в суд. Сторона защиты просила повторно вызвать тех свидетелей, которые ранее не явились в суд. Во втором разделе ходатайства сторона защиты просила вызвать в суд 26 свидетелей, указанных в обвинительном заключении, которых не допрашивали в суде, большинство из которых являлись бывшими работниками компании "ЮКОС". В третьем разделе ходатайства сторона защиты просила суд вынести постановление о конвоировании в судебное заседание Малаховского и Переверзина, которые являлись обвиняемыми по отдельному уголовному делу как соучастники заявителей. В четвертой части ходатайства сторона защиты просила вызвать в суд 10 свидетелей, которые были допрошены в ходе следствия, но не были указаны в обвинительном заключении. В пятой части ходатайства сторона защиты повторно просила суд вызвать в заседание ряд высокопоставленных государственных должностных лиц, включая В.Б. Рушайло, Ю.И. Скуратова, А.Э Сердюкова, С.В. Степашина, Н.П. Патрушева, В.В. Устинова, А.С. Куликова, Г.И. Букаева, А.Д. Жукова, А.П. Починка, С.Ф. Карасева, С.С. Собянина, В.Г. Титова, А.В. Филипенко, А. Зубченко, С.М. Богданчикова, С.И. Кудряшова, В.М. Ножина, С.В. Трегуба, А.А. Сапронова и И.Х. Юсуфова, чьи показания сторона защиты считала существенными по следующим причинам.

232. С.М. Богданчиков, А. Зубченко, С.И. Кудряшов, В.М. Ножин, С.В. Трегуб, А.А. Сапронов и И.Х. Юсуфов являлись управляющими высшего звена компании "Роснефть" в рассматриваемое время. Сторона защиты хотела задать им те же вопросы, что и И.И. Сечину.

233. В период, относившийся к обстоятельствам дела, Г.И. Букаев являлся министром по налогам и сборам Российской Федерации. Сторона защиты хотела допросить его в отношении претензий налоговых органов к компании "ЮКОС", озвученным в Московском арбитражном суде, а также применительно к аудиторской проверке фирмы "ПрайсуотерхаусКуперс", а также обстоятельствам включения компании "ЮКОС-Кэпитал" в регистр кредиторов компании "ЮКОС".

234. Сторона защиты также утверждала, что, хотя вопросы, связанные с ценами на транспортировку нефти и налогообложения, относились к компетенции Министерства по налогам и сборам Российской Федерации, заявитель детально обсудил их с соответствующими властями, которые знали о финансовой и деловой активности группы компаний "ЮКОС" и могли подтвердить эту информацию. Учитывая, что Г.И. Букаев, А.Д. Жуков и А.П. Починок возглавляли соответствующие органы государственной власти в рассматриваемое время, они могли дать значимые показания по делу.

235. Сторона защиты отметила, что Федеральная служба безопасности, Министерство внутренних дел Российской Федерации и Генеральная прокуратура Российской Федерации - все приобретали нефтепродукты у компании "ЮКОС" и ее дочерних предприятий. Поскольку согласно предъявленным заявителям обвинениям продажа нефти предположительно служила прикрытием для хищения и отмывания денежных средств, соответствующие обстоятельства могли быть прояснены в ходе допросов, включая допросы А.С. Куликова, Н.П. Патрушева, В.Б. Рушайло, А.Э. Сердюкова, Ю.И. Скуратова, С.В. Степашина и В.В. Устинова, которые в рассматриваемое время занимали руководящие должности в указанных выше исполнительных и административных органах власти.

236. В период, относившийся к обстоятельствам дела, С.Ф. Карасев, С.С. Собянин, В.Г. Титов, и А.В. Филипенко являлись руководителями регионов, в которых работала компания "ЮКОС". Сторона защиты хотела допросить указанных лиц в связи с деятельностью компании "ЮКОС" в соответствующих регионах.

237. 12 июля 2010 г. суд рассмотрел ходатайство. На слушаниях сторона обвинения не возражала против вызова председателя компании "Роснефть" С.М. Богданчикова, поскольку в рамках производства по делу ему был присвоен статус потерпевшего. Сторона обвинения просила суд отложить рассмотрение ходатайства защиты в отношении доставки в суд Малаховского и Переверзина. За некоторыми исключениями сторона обвинения возражала против ходатайства стороны защиты, утверждая, что показания всех указанных стороной защиты свидетелей не имели отношения к делу.

238. Суд удовлетворил части первую (повторный вызов в суд ранее вызванных свидетелей) и вторую (допрос 26 свидетелей, перечисленных в обвинительном заключении) ходатайства стороны защиты. Суд частично удовлетворил часть пятую ходатайства и постановил вызвать в суд С.М. Богданчикова. Суд отложил рассмотрение части третьей ходатайства относительно доставки в суд Малаховского и Переверзина и отказал в удовлетворении остальной части ходатайства, установив, что "отсутствовали правовые основания" для удовлетворения ходатайства. Суд также отметил, что свидетели, которых суд отказался вызвать в судебное заседание, могли быть допрошены на слушаниях, если они явятся в суд, в соответствии с частью четвертой статьи 271 УПК РФ.

239. Не ясно, был ли С.М. Богданчиков в итоге вызван в суд. Малаховского и Переверзина со временем допросили (см. ниже § 239).

240. В неустановленную дату суд удовлетворил ходатайство заявителей вызвать аудитора фирмы "ПрайсуотерхаусКуперс" Турчину, которая участвовала в аудиторской проверке компании "ЮКОС". Свидетельнице были направлены повестки, но они были возвращены в суд недоставленными 4 и 24 августа 2010 г. Заявители просили суд вызвать эту свидетельницу еще раз. 22 сентября 2010 г. суд отказал в повторном вызове свидетельницы Турчиной в суд, утверждая, что уже надлежащим образом вызывал ее, но повестки были возвращены как недоставленные.

(ii) Отказ направить судебные поручения в отношении иностранных свидетелей, чтобы допросить их с помощью видеоконференцсвязи или получить от них письменные показания

241. Что касается тех свидетелей, которые находились за границей и не хотели или не могли приехать в Российскую Федерацию и дать показания непосредственно в суде, сторона защита просила допросить их по видеоконференцсвязи или через систему взаимной правовой помощи между государствами.

242. В частности, 20 мая 2010 г. сторона защиты просила вызвать в судебное заседание финансового директора, а впоследствии главного финансового директора компании "ЮКОС" в период с 2003 года по 2006 год Ригера. В тот же день суд удовлетворил это ходатайство. Однако Ригер, который жил в Германии, решил, что поездка в Российскую Федерацию будет для него небезопасной, учитывая (i) проблемы, с которыми он столкнулся ранее на паспортном контроле при выезде из Российской Федерации, которые, как он полагал, были связаны с уголовным делом в отношении заявителей, а также (ii) отсутствие гарантий со стороны посла Российской Федерации в Германии, с которым адвокаты Ригера связывались дважды по вопросам о том, что свидетелю будет предоставлена возможность дать показания в судебном заседании по делу заявителей без каких-либо препятствий, а также возможность свободно вернуться в Германию. В письме от 23 июля 2010 г. Департамент международного уголовного права Министерства иностранных дел Германии сообщил адвокатам заявителя, что Ригеру будет лучше дать показания по видеоконференцсвязи. В письме, направленном в суд 29 июля 2010 г., Ригер предложил осуществить через своих адвокатов и адвокатов заявителей подготовку к видеоконференц-связи. Он отметил, что Хамовнический районный суд г. Москвы располагал необходимым техническим оборудованием и ранее проводил рассмотрение дел по видеоконференцсвязи. Суд не ответил на это письмо и не связался с властями Германии, чтобы организовать видео-конференц-связь с Ригером.

243. 31 марта 2009 г. сторона защиты заявила в суде ходатайство с требованием, чтобы следующих свидетелей, проживавших за границей, допросили по месту жительства в иностранном государстве: Хантера, члена совета директоров компании "Томскнефть" в рассматриваемое время и главу ассоциации миноритарных акционеров компании "ЮКОС" с 2004 года, Жака Косцюшко-Моризе (которого в итоге допросили в судебном заседании, см. выше § 197), члена совета директоров компании "ЮКОС" в 2000-2002 годах Лозе, главного финансового директора компании "ЮКОС" в 1999-2001 годах Сублина. В тот же день суд отказал в удовлетворении данного ходатайства, постановив, что для этого "отсутствовали правовые основания".

244. 1 апреля 2010 г. сторона защиты подала аналогичное ходатайство в отношении главного финансового директора компании "ЮКОС" в период с 2001 года по 2005 год, заместителя председателя управляющего совета и члена исполнительного комитета совета директоров Мизамора. В тот же день суд отказал в удовлетворении ходатайства, постановив, что для этого "отсутствовали правовые основания".

245. 19 мая 2010 г. сторона защиты подала аналогичное ходатайство в отношении следующих свидетелей: Мизамора, Сублина, главного финансового директора компании "ЮКОС" в 1999-2001 годах, Ивлева, управляющего партнера (в рассматриваемое время) фирмы "АЛМ-Фельдманс", Сахновского, члена управляющего совета нескольких компаний группы "ЮКОС" (в рассматриваемое время), Брудно и Дубова, которые занимали различные должности в компании "Роспром", банке "Менатеп" и компаниях группы "ЮКОС" в рассматриваемое время. В тот же день суд отказал в удовлетворении данного ходатайства, постановив, что для этого "отсутствовали правовые основания".

246. 27 мая 2010 г. сторона защиты подала аналогичное ходатайство в отношении следующих свидетелей: бывшего казначея компании "ЮКОС" Леоновича и руководителя юридической службы компании "ЮКОС" (в рассматриваемое время) Гололобова. Сторона защиты также повторила свое ходатайство в отношении свидетелей Брудно, Дубова и Сахновского. В тот же день суд отказал в удовлетворении данных ходатайств, постановив, что для этого "отсутствовали правовые основания". Суд также постановил, что указанных свидетелей можно было допросить, если они явились бы в суд.

247. 2 августа 2010 г. сторона защиты просила суд приобщить к материалам дела письменные показания Леоновича.

248. 16 августа 2010 г. суд отказал в удовлетворении ходатайства, не установив правовых оснований ни для того, чтобы считать показания указанного свидетеля "доказательством" по смыслу статьи 74 УПК РФ, ни для того, чтобы приобщить их к материалам дела на основании статей 83 и 84 УПК РФ.

249. 20 сентября 2010 г. сторона защиты ходатайствовала о приобщении к материалам дела письменных показаний свидетелей Хантера, Лозе, Сублина, Мизамора, Леоновича и Кэри, являвшихся членами совета директоров компании "ЮКОС".

250. 22 сентября 2010 г. суд отказал в удовлетворении ходатайства, не установив правовых оснований ни для того, чтобы считать показания указанных свидетелей "доказательством", ни для того, чтобы приобщить их к материалам дела на основании статей 83 и 84 УПК РФ.

251. Заявители хотели допросить вышеназванных свидетелей (которые являлись управляющими высшего звена компании "ЮКОС" в период, относившийся к обстоятельствам дела) или приобщить к делу их письменные показания, чтобы представить доказательства, касавшиеся следующих вопросов:

- обвинений в хищении нефти и "отмывании" денежных средств, предъявленных заявителям;

- взаимоотношений между компанией "ЮКОС" и добывающими предприятиями;

- централизации управления компаниями ЗАО "ЮКОС-ЭП", ЗАО "ЮКОС-РМ" и "ЮКОС-Москва";

- использования компанией "ЮКОС" торговых компаний для покупки всей нефти, добытой соответствующими предприятиями;

- способа, которым российские и нероссийские юридические лица включались в вертикально интегрированную структуру;

- причин для использования офшорных структур и внешнего аудита для офшорных компаний;

- использования офшорных банковских счетов для получения выгоды компанией "ЮКОС" и добывающими предприятиями;

- корпоративных руководящих структур внутри группы компаний "ЮКОС";

- взаимоотношений с миноритарными акционерами;

- ценовой политики компании "ЮКОС" и соблюдения "правила вытянутой руки"* (* "Правило вытянутой руки" (arm's length principle) - цена сделки считается соответствующей правилу (принципу) вытянутой руки, если эта цена рыночная. Данное правило применяется при налогообложении взаимозависимых компаний (примеч. переводчика).);

- разработки и применения процесса формирования бюджета;

- финансового управления компанией "ЮКОС" применительно к капитальным расходам, налогам, приобретению ценных бумаг и выплате налогов и дивидендов;

- ценовой политики в других российских нефтяных компаниях, таких как "Сибнефть", "Роснефть" и "ЛУКОЙЛ";

- методов оптимизации налогов;

- мер, предпринятых для контроля за физической продажей нефти и доходами от продажи, и как эти функции были связаны с системой контроля денежным потоков внутри компании "ЮКОС";

- внутренней аудиторской политики компании "ЮКОС" и других систем внутреннего контроля;

- системы внешнего аудита компании "ЮКОС";

- консолидированных финансовых отчетов, составленных в соответствии с международными Общепринятыми принципами бухгалтерского учета, и внешнего аудита компании;

- роли аудиторов и внешних консультантов, включая фирму "ПрайсуотерхаусКуперс", и работы по подготовке компании "ЮКОС" к тому, чтобы она могла использовать консолидированные отчеты в соответствии с международными Общепринятыми принципами бухгалтерского учета;

- отказа фирмы "ПрайсуотерхаусКуперс" от своего аудиторского заключения в июне 2007 года;

- подготовки компании "ЮКОС" к регистрации на Нью-Йоркской фондовой бирже и причин, по которой она не завершила регистрацию;

- работы, осуществленной юридической фирмой "АЛМ-Фельдманс" для компании "ЮКОС".

(iii) Ходатайства об оглашении показаний "пострадавших сторон" и третьих сторон

252. Сторона защиты подала ряд ходатайств, требуя от суда разгласить содержание письменных доказательств, находившихся у третьих сторон по делу.

253. 15 июня 2010 г. сторона защиты ходатайствовала о раскрытии судом информации, касавшейся компании "Транснефть", государственной компании, которая контролировала нефтепровод, относительно документов, содержавших сведения об объемах нефти, транспортированной компанией "ЮКОС" и ее добывающими предприятиями, "Юганскнефтегаз", "Томскнефть" и "Самаранефтегаз", в контролируемую государством систему нефтепроводов в период с 1998 по 2003 год, а также в отношении счетов за услуги компании "Транснефть". Сторона защиты также ходатайствовала о раскрытии судом информации в отношении некоторых перерабатывающих предприятий, которые впоследствии получали нефть от компании "Транснефть" на переработку. Сторона защиты хотела продемонстрировать тот факт, что вся полученная добывающими предприятиями нефть направлялась непосредственно в нефтепровод компании "Транснефть", что было надлежащим образом зарегистрировано, а впоследствии - на перерабатывающие заводы, и, следовательно, не могли иметь место хищение или присвоение нефти со стороны компании "ЮКОС". В тот же день суд отказал в удовлетворении ходатайства, постановив, что для этого "отсутствовали правовые основания".

254. 17 июня 2010 г. сторона защиты ходатайствовала о разглашении судом содержания письменных доказательств в отношении компаний "Роснефть" (государственной компании, которая приобрела компанию "Юганскнефтегаз") и "Томскнефть" относительно инвентаризационных отчетов по активам и долгам с 1998 года и копий всех акций и сличительных ведомостей (то есть документов, содержащих перечисление собственности указанных компаний). Сторона защиты хотела доказать, что ни одному из двух добывающих предприятий компании "ЮКОС" не было причинено какого-либо ущерба. В тот же день суд отказал в удовлетворении ходатайства в отношении компании "Роснефть", постановив, что для этого "отсутствовали правовые основания".

255. 21 июня 2010 г. суд отказал в удовлетворении ходатайства, касавшегося компании "Томскнефть", не указывая причин своего решения. Суд отметил, что сторона защиты может повторно подать свое ходатайство, после того как представителя компании "Томскнефть" допросят в судебном заседании.

256. 29 июня 2010 г. сторона защиты ходатайствовала о разглашении судом содержания письменных доказательств в отношении компании "Самаранефтегаз" относительно инвентаризационных отчетов по активам и долгам с 1998 года и копиям всех акций и сличительных ведомостей. Сторона защиты хотела доказать, что компании "Самаранефтегаз" не было причинено какого-либо ущерба как добывающему предприятию компании "ЮКОС".

257. 30 июня 2010 г. суд отказал в удовлетворении этого ходатайства, постановив, что для этого "отсутствовали правовые основания".

258. 6 июля 2010 г. сторона защиты повторно подала ходатайство о разглашении судом содержания письменных доказательств, касавшихся компании "Самаранефтегаз".

259. В тот же день суд отказал в удовлетворении этого ходатайства, отметив, что оно уже было рассмотрено и отклонено ранее. В то же время суд удовлетворил ходатайство стороны защиты от 1 июля 2010 г. и вынес постановления о разглашении содержания письменных доказательств, касавшихся "Роснефти", "Юганскнефтегаз", "Томскнефти" и "Самаранефтегаза", в отношении документов о себестоимости сырой нефти и дохода, полученного от ее продажи.

260. 29 июля 2010 г. сторона защиты подала ходатайство о разглашении содержания письменных доказательств относительно данных о ценах на нефть, примененных в сделках между дочерними фирмами компаний "Сибнефть" и "Роснефть" в 1998-2003 годах. Эти документы должны были продемонстрировать, что ценовая политика компании "ЮКОС" существенно не отличалась от практики других нефтедобывающих компаний, которые также применяли цену на транспортировку нефти.

261. 5 августа 2010 г. суд отказал в удовлетворении данного ходатайства, решив, что для этого "отсутствовали правовые основания, поскольку цены, установленные указанными компаниями, не являлись базисными ценами".

262. В тот же день первый заявитель повторно подал ходатайство, отметив, что в Российской Федерации не использовалась концепция базисных цен и что для суда важно было знать, отличались ли цены, которые компания "ЮКОС" использовала для приобретения нефти у своих дочерних добывающих предприятий, от цен других производителей. Первый заявитель также просил суд привести причины для повторного отказа в удовлетворении ходатайства.

263. 16 августа 2010 г. суд отказал в удовлетворении этого ходатайства, указав, что оно было рассмотрено 5 августа 2010 г.

264. Сторона защиты также ходатайствовала о разглашении содержания письменных доказательств, касавшихся следственных органов. По мнению стороны защиты, когда второе дело в отношении заявителей было выделено из дела N 18/41-03 (см. выше § 53), сторона обвинения не включила [в новое дело] перечень всех материалов из главного дела и выделенных из него дел. Сторона защиты подозревала, что некоторые из материалов, полученных Генеральной прокуратурой Российской Федерации, включая полученные в ходе обысков, но не включенные впоследствии в материалы "второго" дела, могли в действительности быть "оправдательными материалами".

265. В частности, 7 сентября 2010 г. сторона защиты подала ходатайство о разглашении содержания письменных доказательств, касавшихся следственных органов применительно к материалам уголовного дела N 18-41/03, включая вещественные доказательства, протоколы следственных действий и иные документы, содержащие информацию о финансировании группы компаний "ЮКОС", и особенно добывающих предприятий с целью поддержания их производственных возможностей и создания условий для добычи и обработки бульших объемов нефти с помощью денежных средств, полученных от продажи нефти и нефтепродуктов.

266. 14 сентября 2010 г. сторона защиты подала ходатайство о разглашении содержания письменных доказательств, касавшихся органов следствия применительно к материалам уголовного дела N 18-325543/04 (см. выше § 160), включая вещественные доказательства, протоколы следственных действий и иные документы, содержащие сведения о продаже нефти компаниями "Юганскнефтегаз", "Томскнефтегаз" и "Самаранефтегаз" компании "ЮКОС" в 2000-2003 годах, и об использовании заниженных цен, чтобы снизить налогооблагаемую базу добывающих предприятий.

267. 17 сентября 2010 г. суд отказал в удовлетворении вышеуказанных ходатайств, постановив, что для этого "отсутствовали правовые основания".

268. Сторона защиты также утверждала, что приобщение к материалам дела экспертных заключений без первоисточников, на которых они были основаны, было незаконным. Сторона защиты требовала обеспечить доступ ко всем документальным первоисточникам.

269. Так, 9 сентября 2010 г. сторона защиты подала ходатайство о разглашении содержания письменных доказательств, касавшихся следственных органов, применительно к первичным документам, исследованным экспертами Елояном и Куприяновым с 22 по 25 января 2007 г. (см. выше § 161).

270. 14 сентября 2010 г. сторона защиты подала ходатайство о вынесении судом приказа о разглашении содержания письменных доказательств в отношении органов следствия о первичных документах для "Информационного и бухгалтерского оценочного заключения" (см. выше § 159).

271. 17 сентября 2010 г. суд отказал в удовлетворении вышеуказанных ходатайств, постановив, что для этого "отсутствовали правовые основания".

(iv) Ходатайства о предоставлении других доказательств

272. 27 августа 2010 г. сторона защиты просила приобщить к материалам дела копию официального допроса сотрудниками Генеральной прокуратуры Российской Федерации Алексаняна по его уголовному делу. Однако суд отказал в этом, указав, что копия соответствующего допроса не была заверена надлежащим образом.

3. Заявления В.В. Путина до и во время судебного разбирательства

273. 27 ноября 2009 г. В.В. Путин, который в период, относившийся к обстоятельствам дела, был премьер-министром Российской Федерации, и премьер-министр Франции в рассматриваемое время Ф. Фийон (F. Fillon) дали совместную пресс-конференцию после прошедших российско-французских переговоров. Соответствующие фрагменты разговора, изложенные на официальном сайте Правительства Российской Федерации на английском языке, гласили следующее:

"Вопрос: Господа премьер-министры, вы говорили о торговле и сотрудничестве, но также есть и вопрос прав человека...

...Вы собираетесь что-нибудь сделать по этому поводу, господин Путин? 

Также господин Ходорковский говорил о необходимости не забывать о правах человека. Вы говорили с Вашим российским коллегой об этом, господин Фийон?

Путин: В силу нашей компетенции мы должны работать с промышленностью и экономикой, хотя затронутые вами вопросы очень важные, и органы государственной власти всегда должны следить за ними...

...Теперь несколько слов о других упомянутых делах. Мэдофф был приговорен к пожизненному заключению в Соединенных Штатах Америки, и никто не чихнул. Все говорят: "Ну и молодец. Так ему и надо". Теперь Британия рассматривает вопрос об экстрадиции хакера, который украл миллион долларов, где ему грозит 60 лет тюрьмы. Что о нем-то никто не спрашивает? 

Некоторые из лиц, которых судят в Российской Федерации, украли миллиарды долларов! Им также предъявлено обвинение в покушении на жизни ряда людей в ходе их коммерческой деятельности. И все эти эпизоды были доказаны в суде.

Как вы знаете, Аль Капоне был официально судим в Соединенных Штатах в 1930-х годах за уклонение от уплаты налогов, а по факту он подозревался в совершении целого комплекса преступлений. Факт уклонения от уплаты налогов был доказан в суде, и его приговорили согласно действовавшему законодательству".

274. На седьмом заседании Международного дискуссионного клуба "Валдай", работающей в г. Москве группы политологов, которое продолжалось с 31 августа по 7 сентября 2010 г., польский журналист Адам Михник (Adam Michnik) также задал В.В. Путину вопрос о первом заявителе. 10 сентября 2010 г. в интервью изданию "Новая газета" А. Михник следующим образом описал свой вопрос и ответ В.В. Путина:

"И второй вопрос Путину: не будет ли признаком преодоления "правового нигилизма" освобождение Ходорковского?  ...Со страстью он начал говорить: "Шеф его охраны убивал людей! Разве он мог не знать этого! У него кровь на руках!"

275. В октябре 2010 года в ходе Инвестиционного форума ВТБ Капитал "Россия зовет" В.В. Путин ответил на вопрос иностранного инвестора о деле компании "ЮКОС". 5 октября 2010 г. новостной портал pravo.ru передал о словах В.В. Путина следующим образом:

"ЮКОС" - это особый случай, я много раз говорил. Там уголовное дело, проблема не только в уплате налогов. Там люди осуждены за убийство, на них трупы висят...

Они (руководители охранных структур компании "ЮКОС") никого не выдают, но можете себе представить, чтобы по собственной инициативе они организовывали убийства людей?

Эти (уголовные преступления) доказаны судом. Поэтому давайте "ЮКОС" выведем за скобки".

276. 16 декабря 2010 г. В.В. Путин участвовал в прямом эфире программы "Разговор с Владимиром Путиным", отвечая на вопросы граждан Российской Федерации, которая транслировалась по телевидению и радио. Соответствующие фрагменты эфира, размещенные на официальном сайте Правительства Российской Федерации на английском языке, гласили следующее:

"Н. Симакова: Здравствуйте, Владимир Владимирович!

Мой вопрос достаточно простой. Вы считаете справедливым, что Михаил Ходорковский уже который год сидит в тюрьме?

В.В. Путин: Что касается Ходорковского, то я уже высказывался много раз на этот счет. Если Вы считаете, что я должен сказать еще что-то по этому вопросу, могу сказать. Я [так же, как известный персонаж Владимира Высоцкого] считаю, что вор должен сидеть в тюрьме. А в соответствии с решением суда Ходоровскому вменяется в вину хищение, хищение достаточно солидное. Речь идет о неуплате налогов и мошенничестве, и счет идет там на миллиарды рублей. Правда, есть и личная неуплата налогов, что очень важно.

Но то обвинение, которое ему предъявляют сейчас, там счет идет уже на сотни миллиардов рублей: там 900 в одном случае, во втором случае 800 млрд рублей, тоже хищение.

Если мы посмотрим практику других стран, Бернард Мэдофф в США получил за аналогичное преступление, да и деньги примерно такие же, 150 лет лишения свободы. У нас, по-моему, гораздо все либеральнее смотрится. Тем не менее мы должны исходить из того, что преступления Ходорковского в суде доказаны.

Да и кроме всего прочего, вы же знаете, еще раз хочу повторить, я не говорю про него лично, напомню, что руководитель службы безопасности "ЮКОСА" сидит в тюрьме за убийство. Не понравился им мэр Нефтеюганска Петухов - убили. Женщина здесь в Москве не отдала им свое помещение маленькое, которое они хотели забрать, убили. Киллера, которого наняли, убили. Мозги только одни нашли в гараже. Что, руководитель службы безопасности сам, что ли, по собственной инициативе все эти преступления совершил? 

Так что есть суд, он у нас, как известно, один из самых гуманных в мире, это его работа. Я исхожу из того, что доказано судом".

277. В тот же день, после прямого эфира, В.В. Путин провел встречу с журналистами. Один из них спросил В.В. Путина относительно его ранее высказанных комментариев по делу первого заявителя. Соответствующие фрагменты, изложенные на официальном сайте Правительства Российской Федерации на английском языке, гласили следующее:

"Вопрос: ...и еще один вопрос, если Вы не против. Не думаете ли Вы, что своими высказываниями относительно Михаила Ходорковского оказываете давление на судей? 

В.В. Путин: ...Относительно давления на судей, ну, Вы задали вопрос, поэтому я должен на него ответить. Я на самом деле не думаю, что это давление. Я ссылался на судебный приговор, на обвинительный приговор по предыдущим обвинениям. Суд уже принял свое решение. Как я мог на него повлиять.  Что касается текущего судебного разбирательства, я уверен, что суд будет беспристрастным. Как вы знаете, рассматриваемые денежные суммы намного крупнее, чем в прошлый раз.

В первом деле речь шла о 25 или 30 миллиардах неуплаченных личных налогов, а сейчас - о 800 или 900 миллиардах. Этот вопрос будет рассматривать суд".

4. Заключительный этап судебного разбирательства

278. 2 ноября 2010 г. стороны выступили с заключительными репликами. Судья Данилкин объявил, что приговор будет оглашен 15 декабря 2010 г.

279. По словам стороны защиты, хотя секретари судебного заседания должны были готовить протоколы заседаний ежедневно, ко 2 ноября 2010 г. они подготовили только часть протокола, считая с начала судебного заседания и до 17 января 2010 г. В результате в приговоре не было каких-либо ссылок на протокол судебного заседания. Из этого заявители делали вывод о том, что в своих заключениях суд, по-видимому, чрезмерно ссылался на письменные материалы, представленные стороной обвинения в начале судебного разбирательства.

280. 15 декабря 2010 г. судья Данилкин сообщил сторонам и общественности, что оглашение приговора откладывается до 27 декабря 2010 г.

D. Приговор от 27 декабря 2010 г.

281. Судья Данилкин начал провозглашать приговор Хамовнического районного суда г. Москвы 27 декабря 2010 г. и зачитывал его до 30 декабря 2010 г. Заявители были признаны виновными в соответствии с пунктами "а" и "б" части третьей статьи 160 УПК РФ в хищении или присвоении нефти, полученной добывающими предприятиями, и в отмывании незаконно полученных доходов (согласно части третьей статьи 174.1 УПК РФ). Стоимость похищенного таким образом имущества рассчитывалась на основании шестилетних показаний добычи с принадлежащих компании "ЮКОС" нефтяных скважин, умноженных на стоимость российской нефти по стандарту URALS в городах Роттердаме и Амстердаме.

ГАРАНТ:

По-видимому, в тексте предыдущего абзаца допущена опечатка. Вместо "УПК РФ" имеется в виду "УК РФ"

282. Приговор состоял из 689 страниц, изложенных мелким шрифтом. В нем не было заголовков, нумерации параграфов и ссылок на протокол судебного заседания.

283. По словам заявителей, текст приговора, оглашенный судьей Данилкиным с 27 по 30 декабря 2010 г., отличался от бумажного текста, полученного впоследствии сторонами. Заявители ссылались на отрывки из приговора, которых не было в версии, провозглашенной судьей, или которые содержались в разных частях этой версии (см. также § 316 ниже). Краткое содержание приговора приведено ниже.

1. Доказательства в пользу обвинения

284. Как следует из бумажной версии приговора, выводы суда основывались на большом количестве документов. Во-первых, суд рассмотрел официальные документы, связанные с компаниями, которые входили в группу компаний "ЮКОС": уставные документы, протоколы заседаний советов директоров, кадровые списки, схемы заработных плат различных компаний, официальные приказы и директивы, изданные заявителями внутри группы и так далее.

285. Во-вторых, суд ссылался на большое количество неофициальных документов и меморандумов, подготовленных в группе компаний "ЮКОС" для внутреннего пользования. Эти документы описывали обязанности руководящих работников высшего звена в различных областях, правовые вопросы и риски, связанные с особым способом управления торговыми компаниями внутри группы, структуру продаж нефти, кратко излагали структуру распределения собственности внутри группы, налоговые вопросы и тому подобное. Некоторые из этих документов уточняли роли первого и второго заявителей в управлении группой компаний. Суд изучил электронную переписку между ключевыми сотрудниками, занимавшимися системой продаж. В переписке назывались функции указанных работников, проекты, за которые они отвечали, бонусы за работу, их непосредственные начальники среди высокопоставленных управляющих сотрудников компании "ЮКОС" и тому подобное. Суд также имел в своем распоряжении переписку между адвокатами, которые готовили компанию "ЮКОС" к вступлению на Нью-Йоркскую фондовую биржу и описывали планы продаж и риски, связанные с аффилированием. Адвокаты также оценивали потенциальный рост налогового бремени в случае разглашения аффилирования, с целью возможной регистрации компании в Соединенных Штатах. Некоторые из меморандумов адвокатов, работавших на компанию "ЮКОС", касались "схемы векселей" и указывали, что сделки с векселями, вероятно, будут объявлены "подлогом" и что лица, ответственные за подобные сделки, рисковали понести уголовную ответственность в соответствии со статьями 160, 174 и 201 УК РФ (страница 471 приговора). Некоторые из документов существовали в бумажной форме и были подписаны одним из заявителей. Большая часть этих документов, планов, меморандумов и внутренней переписки существовала только в электронной форме и была получена с жестких дисков сервера, изъятого в офисе компании "ЮКОС" (д. Жуковка, д. 88а) следственной группой во время обысков. Некоторые серверы согласно приговору находились в офисе юридической фирмы "АЛМ-Фельдманс" (страницы 550 и 595 приговора).

286. В-третьих, суд рассмотрел контракты на продажу и документы о поставке нефти, полученной добывающими предприятиями и проданной через торговые компании. В частности, суд изучил контракты между компанией "ЮКОС" и компанией "Транснефть" (государственной компанией, которая контролировала нефтепровод), чтобы отследить пути транспортировки нефти от скважины до перерабатывающих заводов конечных покупателей.

287. Суд сравнил внутренние цены на нефть в группе (цены на транспортировку нефти) с "мировыми рыночными ценами", основываясь на данных, полученных от международного информационного агентства "Платтс" (Platts) и российского информационного агентства "Кортес". Суд также изучил судебное аудиторское заключение, в котором анализировались "мировые рыночные цены на нефть".

288. Суд рассмотрел официальные отчеты, налоговые аудиторские заключения и иные документы официальных органов власти, которые должны были надзирать за деятельностью компании "ЮКОС". Суд также тщательно изучил аудиторские заключения фирмы "ПрайсуотерхаусКуперс" и других аудиторских фирм в отношении компании "ЮКОС" и торговых компаний, а также данные о пропуске через таможню нефти компании "ЮКОС", представленные Таможенным комитетом Российской Федерации.

289. Суд сослался на официальную переписку между компанией "ЮКОС" и ее партнерами, включая миноритарных акционеров. В частности, суд рассмотрел переписку, касавшуюся расследований, проведенных в прошлом иностранными миноритарными акционерами с целью уточнить факт аффилирования торговых компаний с заявителями и доказать злоупотребление положением со стороны заявителей.

290. Суд привел ряд экспертных заключений, включая те, которые были посвящены оценке стоимости акций компаний, аффилированных с компанией "ЮКОС", надлежащему характеру содержания бухгалтерских отчетов дочерних компаний "ЮКОСа", распределению прибыли определенными дочерними компаниями "ЮКОСа" иностранным торговым компаниям и качеству нефти, приобретенной компанией "ЮКОС" и ее торговыми компаниями у добывающих предприятий (см. выше §§ 153-169).

291. Суд сослался на другие приговоры, касавшиеся деятельности компаний группы "ЮКОС", в частности, на:

- приговор Мещанского районного суда г. Москвы от 16 мая 2005 г. в отношении двух заявителей;

- приговор Басманного районного суда г. Москвы от 13 марта 2006 г. в отношении подсудимого Д. Величко (который участвовал в ликвидации или реорганизации нескольких торговых компаний, зарегистрированных в зонах льготного налогообложения);

- приговор Басманного районного суда г. Москвы от 1 марта 2007 г. в отношении Переверзина и Малаховского, отметив при этом следующее:

"[вина заявителей доказана] приговором Басманного районного суда г. Москвы от 1 марта 2007 г. в отношении [В.] Малаховского и [В.И.] Переверзина, согласно которому:

- деятельность компаний "Ратибор" и "Фаргойл" носила мошеннический характер... и была направлена исключительно на реализацию уголовного умысла всех членов [выделение добавлено] организованной преступной группы по хищению имущества других лиц, то есть нефти, которая принадлежала компаниям "Юганскнефтегаз", "Самаранефтегаз" и "Томскнефтегаз", и последующей ее продажи на иностранных и российских рынках;

- [В.] Малаховский, который в период с 2001 года по 2003 год был главой подставных компаний "Ратибор", "Энерготрейд" и "Альта-трейд", и [В.И.] Переверзин, который с 1 апреля 2000 г. по 31 декабря 2002 г. являлся главой компаний "Рутенхолд Холдингз Лтд" и "Пронет Холдингз Лтд", зарегистрированных на острове Кипр, являлись участниками преступной группы, которая подделывала через названные компании документы об обороте нефтепродуктов, украденных у добывающих предприятий, и затем, через финансовые и иные сделки обеспечивала легализацию незаконно приобретенных активов, переводя их как дивиденды в иностранные компании, которые являлись акционерами подставных компаний[.]".

- приговор Кувшиновского городского суда Свердловской области от 7 февраля 2007 г. в отношении Иванникова (бывшего главы администрации ЗАТО "Лесной");

- приговор Миасского городского суда Челябинской области от 16 июля 2007 г. в отношении Лубенца (бывшего главы администрации ЗАТО "Трехгорный");

- приговор Басманного районного суда г. Москвы от 4 апреля 2008 г. в отношении Карасевой (директора компании "Форест-Ойл", одной из торговых компаний "ЮКОСа");

- решение Арбитражного суда г. Москвы от 28 апреля 2005 г. по арбитражному делу группы компаний "ЮКОС";

- три решения Международного коммерческого арбитражного суда при Торгово-промышленной палате Российской Федерации (г. Москва) от 19 сентября 2006 г. по делу "ЮКОС-Кэпитал" против компании "Юганскнефтегаз", согласно которым компания "Юганскнефтегаз" была обязана выплатить "ЮКОС-Кэпитал" суммы займов, полученных от этой компании в 2004 году (впоследствии эти решения были отменены решением Арбитражного суда г. Москвы от 18 мая 2007 г., оставленным без изменения судом второй инстанции. Решение Арбитражного суда г. Москвы было, в свою очередь, отменено окончательным решением Верховного суда Нидерландов от 25 июня 2010 г.).

292. Суд также сослался на содержание протокола судебного заседания по уголовному делу в отношении Малаховского и Переверзина (см. выше §§ 14 и 17). В частности, суд отметил, что вина заявителей подтверждалась:

"- показаниями... [А.] Вальдес-Гарсия на судебном заседании в Басманном районном суде г. Москвы по уголовному делу в отношении [В.] Малаховского и [В.И.] Переверзина, отраженными в протоколе судебного заседания от 18 декабря 2006 г. и изученными [настоящим] судом, согласно которым компания "Фаргойл" продавала нефть на экспорт по комиссионным агентским договорам с группой компаний "ЮКОС" и компанией "ЮКОС-экспорт трейд"...

- показаниями ...[свидетельницы В.], данными в ходе судебного заседания в Басманном районном суде г. Москвы по уголовному делу в отношении [В.] Малаховского и [В.И.] Переверзина, отраженными в протоколе судебного заседания от 18 декабря 2006 г. и изученными [настоящим] судом, согласно которым... свидетельница никогда не участвовала в коммерческой деятельности, не учреждала юридических лиц... и не знала [В.] Малаховского...

- показаниями... [свидетельницы А.], данными в ходе судебного заседания в Басманном районном суде г. Москвы по уголовному делу в отношении [В.] Малаховского и [В.И.] Переверзина, отраженными в протоколе судебного заседания от 22 сентября 2006 г. и изученными [настоящим] судом, согласно которым... поскольку свидетельница работала в фирме "АЛМ-Фельдманс" и в 2003 году стала управляющим партнером фирмы. [Свидетельница утверждала, что] договор на оказание юридических услуг был заключен между фирмой "АЛМ-Фельдманс" и компанией "ЮКОС". Все услуги по контракту оказывал [П.] Ивлев, который мог вовлечь других юристов в свою работу...

- показаниями... [свидетеля Ш.], данными в ходе судебного заседания в Басманном районном суде г. Москвы по уголовному делу в отношении [В.] Малаховского и [В.И.] Переверзина, отраженными в протоколе судебного заседания от 14 сентября 2006 г. и изученными [настоящим] судом, согласно которым... свидетель был юристом в фирме "АЛМ-Фельдманс" с 2001 года. [В этом качестве] по указаниям [П.] Ивлева он выполнял определенные задания, связанные с оказанием юридических услуг компании "ЮКОС"...

- показаниями... [свидетеля Е.], данными в ходе судебного заседания в Басманном районном суде г. Москвы по уголовному делу в отношении [В.] Малаховского и [В.И.] Переверзина, отраженными в протоколе судебного заседания от 14 сентября 2006 г. и изученными [настоящим] судом, согласно которым... с 2001 года, следуя указаниям [П.] Ивлева, свидетель представлял интересы компании "Дэнсли"...

- показаниями... [А.] Вальдес-Гарсия, данными в ходе судебного заседания в Басманном районном суде г. Москвы по уголовному делу в отношении [В.] Малаховского и [В.И.] Переверзина, отраженными в протоколе судебного заседания от 18 декабря 2006 г. и изученными [настоящим] судом, согласно которым... компания "Нассаубридж Мененджмент Лимитед", зарегистрированная на острове Кипр, являлась единственным держателем акций компании "Фаргойл"... Учитывая, что фактически компания "Фаргойл" принадлежала компании "ЮКОС", свидетель полагал, что вся прибыль компании "Фаргойл" через компанию "Нассаубридж Мененджмент Лимитед" направлялась основным акционерам в компании "ЮКОС", [включая заявителей и еще трех человек]...".

293. Суд заслушал большое количество свидетелей. В частности, он допросил лиц, которые являлись директорами торговых компаний или оказывали компаниям бухгалтерские услуги, а также бывших менеджеров компании "ЮКОС" и ее дочерних компаний и так далее. Бывшие сотрудники налоговых и финансовых департаментов компании "ЮКОС" разъяснили определенные принципы, лежавшие в основе системы продаж, и описали направление денежных потоков внутри группы компаний. Суд выслушал показания Малаховского и Переверзина относительно их роли в управлении сетью российских и иностранных торговых компаний. Суд выслушал в качестве свидетелей министра промышленности и торговли П.С. Христенко и бывшего министра финансов Г.О. Грефа, которые описали ситуацию на международном рынке продажи нефти в рассматриваемое время и пояснили методы применения цен на транспортировку нефти, используемые многими нефтяными компаниями в рассматриваемое время. Суд заслушал показания аудиторов компании "ЮКОС", которые сообщили, что им не была предоставлена полная информации об аффилированных связях между компанией "ЮКОС" и определенными торговыми компаниями. Получатель активов компании в ходе процедуры банкротства Э. Ребгун описал ситуацию с аффилированными компаниями "ЮКОСа" начиная с 2004 года. Некоторые юристы из фирмы "АЛМ-Фельдманс" описали свои роли в регистрации и работе оффшорных компаний по запросу сотрудников компании "ЮКОС".

294. В приговоре упоминался П-н как один из свидетелей, допрошенных судом. Однако, по словам заявителей, этот человек никогда не давал устных показаний в судебном заседании. В приговоре также говорилось о показаниях свидетеля Р-ы, который лично в суд не являлся и чьи письменные показания оглашены не были. По утверждениям заявителей, в приговоре говорилось о показаниях Вальдес-Гарсия, хотя эти показания не были исследованы непосредственно судом, а о них только упоминал прокурор в своей завершающей реплике.

295. Суд изучил расшифровку телефонных переговоров сотрудников компании "ЮКОС" в октябре-ноябре 2004 года, а именно разговоров между Бахминой и Гололобовым. Из содержания разговоров суд сделал вывод, что, находясь под стражей, заявители, действуя через своих адвокатов, продолжали отдавать распоряжения, направленные на легализацию прибылей от продажи нефти.

296. В заключение суд сослался на ряд протоколов допросов свидетелей стороной обвинения, осуществленных в ходе предварительного следствия, или допросов, проведенных другими судами в ходе разбирательств по делам, связанным с делом компании "ЮКОС". В частности, суд рассмотрел протоколы допроса Вальдес-Гарсия, Лог. и Ю.

2. Доказательства в пользу стороны защиты, отклоненные как не относящиеся к делу или недостоверные

297. В приговоре суд проанализировал доказательства, которые подтверждали позицию стороны защиты в деле. Так, суд рассмотрел свидетельские показания М.М. Касьянова, Мирлина, Т.Р. Гильманова, П.А. Анисимова, Т. Лысовой, В.В. Геращенко и Жака Косцюшко-Моризе. Суд отклонил эти показания как ненадежные, противоречивые, не относящиеся к делу или не основанные на первичных данных. В частности, суд решил, что некоторые из свидетелей имели финансовые взаимоотношения с заявителями, т.е. были перед ними в долгу, поэтому им нельзя было доверять (Т.Р. Гильманов, П.А. Анисимов, Жак Косцюшко-Моризе). Что касается показаний свидетеля Хауна, суд отклонил их на том основании, что (а) свидетель не являлся экспертом в законодательстве Российской Федерации, (b) не работал в компании "ЮКОС", (с) не мог оценить соответствие практики применения цен на транспортировку нефти законодательству Российской Федерации и (d) его попытки сравнить практики применения цен на транспортировку нефти в компании "ЮКОС" и других компаниях ("ЛУКОЙЛ", "ТНК") были бессмысленными, поскольку свидетель не знал подробностей функционирования этих компаний. Определенные моменты из показаний свидетелей стороны защиты (М.М. Касьянова, Хауна и других) были истолкованы судом как поддерживающие позицию стороны обвинения.

3. Правовой анализ, осуществленный Хамовническим районным судом г. Москвы, квалификация деяний, вменяемых заявителям в вину, приговор, вынесенный заявителям

298. Хамовнический районный суд г. Москвы отклонил возражения заявителей относительно ненадлежащей территориальной подсудности. Он отметил, что вменяемые заявителям в вину деяния были совершены в сговоре с Ивлевым и другими юристами фирмы "АЛМ-Фельдманс", находившейся в Сеченовском переулке г. Москвы. В частности, юристы фирмы "АЛМ-Фельдманс" создали и управляли компаниями на острове Кипр, которые использовались для легализации прибыли от присвоенной нефти. Сеченовский переулок относился к территориальной подсудности Хамовнического районного суда г. Москвы, который, следовательно, в силу статьи 32 УПК РФ обладал юрисдикцией для рассмотрения всего дела.

299. Деяния, в совершении которых обвинялись заявители, были квалифицированы судом в соответствии с частью третьей статьи 160 (присвоение или растрата в особо крупных размерах с использованием служебного положения) и частью третьей статьи 174.1 (легализация (отмывание) в особо крупном размере денежных средств, полученных в результате совершения преступления с использованием служебного положения и группой лиц по предварительному сговору) УК РФ. Эпизод, касавшийся предполагаемого присвоения акций компании "Томскнефть", был исключен из дела в связи с истечением установленных законом сроков давности. В приговоре уточнялось, что, поскольку стоимость присвоенного заявителями имущества превышала 250 000 рублей, они были виновны в присвоении или растрате "в особо крупном размере" согласно примечанию к статье 158 УК РФ. Аналогичным образом, так как легализованные заявителями суммы превышали шесть миллиардов рублей, легализация также квалифицировалась как совершенная "в особо крупном размере". Суд установил, что заявители совершили преступления с использованием служебного положения в компаниях, которые они контролировали.

300. В приговоре подчеркивалось, что заявители не обвинялись в физическом хищении добытой и переработанной нефти. Вменяемые им в вину деяния заключались в присвоении этой нефти через цепочку мошеннических сделок с нефтью (страница 647 приговора). Соответственно отсутствовала необходимость проводить материальный учет нефти, которую добывающие предприятия предположительно "потеряли": эти потери были не физическими, а заключались в потере прибыли в результате присвоения доходов от продажи нефти в интересах заявителей (страница 655 приговора). Так, в 2002 году торговые компании получили прибыль на 3 932 000 000 долларов США, в то время как добывающие предприятия - только 4 154 000 000 рублей за тот же период.

301. Суд решил, что заявители руководили организованной преступной группой (часть третья статьи 35 УК РФ), которая составила и привела в исполнение схему присвоения нефти. Суд установил, что фактически все важные решения в компании "ЮКОС" принимал первый заявитель, в то время как другие сотрудники и органы компании, которые были полномочны принимать решения согласно закону и уставным документам компании "ЮКОС" и ее дочерних компаний, имели эти полномочия исключительно номинально и сохраняли самостоятельность в отношении сравнительно незначительных операций. То обстоятельство, что заявители перестали быть руководителями высшего звена компании "ЮКОС" в 1999-2001 годах, не означало, что они потеряли контроль над группой компаний. Хотя соглашения между компанией "ЮКОС" и добывающими предприятиями были одобрены на общих собраниях акционеров, эти согласия были получены путем обмана и незаконных действий (махинаций). Федеральный закон "Об акционерных обществах" требовал одобрения крупных сделок большинством "незаинтересованных акционеров", однако заявители получали согласие только от акционеров, которых они контролировали и которые, таким образом, были "заинтересованы" в итоге сделок.

302. Суд признал в качестве установленных следующее: если стороны коммерческой сделки действовали с нарушением свободы воли, если они были зависимы и действовали в интересах третьей стороны и если они не получали прибыли от сделки - эти факторы указывали на мошенническую природу данных сделок.

303. Суд полагал, что заявители не применяли систему цен на транспортировку нефти, а просто заставляли добывающие предприятия продавать нефть по искусственно заниженным ценам, что привело к снижению прибыли самих добывающих предприятий и, в свою очередь, лишило миноритарных акционеров, включая государство, их дивидендов. Тот факт, что добывающие предприятия получали оплату за нефть, не означал, что не имело место присвоение имущества, эта правовая концепция также распространялась на ситуации, когда отчуждение имущества сопровождалось ненадлежащей компенсацией (страница 652 приговора).

304. Суд постановил, что следовало рассчитывать стоимость нефти, присвоенной заявителями, исходя из "мировых рыночных цен на нефть". "Внутренняя цена" на нефть в регионах добычи нефти не отражала реальной стоимости продукта, поскольку рассчитывалась исходя из цен других российских нефтяных компаний, которые также использовали механизмы применения цен на транспортировку нефти (страница 675 приговора). Рассчитывая стоимость присвоенной заявителями нефти, суд применил стоимость всей нефти, а не только той части, которая оставалась у заявителей: в соответствии с Постановлением Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 27 декабря 2007 г. N 51* (* См. подробнее ниже § 408 (примеч. редактора).), если присвоенное имущество заменяется другим имуществом более низкой стоимости, размер присвоения рассчитывается исходя из стоимости изначально присвоенного имущества.

305. Суд также установил, что, присвоив нефть, принадлежавшую добывающим предприятиям компании "ЮКОС", заявители создали схему, согласно которой похищенная нефть либо продавалась, либо превращалась в нефтепродукты, которые также впоследствии продавались, и что заявители получали прибыль от таких продаж. Суд квалифицировал эту деятельность как отмывание (легализацию) денежных средств или иных активов, приобретенных в результате совершения преступления.

306. Суд отклонил доводы заявителей о том, что в ходе налогового разбирательства, когда государство взыскало невыплаченные налоги с компании "ЮКОС", эти налоги рассчитывались с учетом того предположения, что вся нефть принадлежала компании "ЮКОС". Суд отметил, что предыдущие решения арбитражных судов касались только налоговых вопросов и не определяли юридический статус нефти. В налоговых процессах (которые завершились вынесением решения Арбитражного суда г. Москвы от 26 мая 2004 г.) арбитражные суды приняли за отправную точку предположение о том, что компания "ЮКОС" de facto владела рассматриваемыми объемами нефти. В решении от 21-28 апреля 2005 г. Арбитражный суд г. Москвы определил собственника имущества как лицо, которое de facto осуществляло все юридические полномочия собственника в отношении этого имущества (страница 659 приговора). Согласно Определению Конституционного Суда Российской Федерации от 25 июля 2001 г. N 139-О налоговые органы имели право выявлять истинного собственника имущества, являвшегося предметом сделки, на основании de facto взаимоотношений между сторонами и независимо от того, что написано в контракте о сделке (страница 660 приговора). Хотя арбитражные суды установили, что компания "ЮКОС" являлась de facto собственницей нефти и получала прибыль от ее продажи через торговые компании, арбитражные суды не установили, что компания "ЮКОС" de facto являлась бы юридическим собственником нефти. Таким образом, вывод арбитражных судов в предыдущих разбирательствах не противоречил выводам Хамовнического районного суда г. Москвы в настоящем деле относительно вины заявителей применительно к "присвоению" нефти, принадлежавшей добывающим предприятиям.

307. Хамовнический районный суд г. Москвы изучил более 60 решений арбитражных судов, подтверждавших действительность общих соглашений между компанией "ЮКОС" и добывающими предприятиями. Однако в рассматриваемое время арбитражные суды основывали свои выводы на презумпции того, что стороны указанных соглашений были независимы и действовали добросовестно. "Мошеннический" характер указанных соглашений стал очевиден только в результате расследования, которое выявило аффилированные связи и отсутствие независимости у заинтересованных сторон.

308. По мнению суда, не было каких-либо повторов среди обвинений в адрес заявителей в первом и втором уголовных делах. В 2005 году заявители были осуждены за уклонение от уплаты налогов в связи с созданием торговых компаний в зонах льготного налогообложения в 1999-2000 годах. Во втором судебном разбирательстве заявителей обвиняли в присвоении в 1998-2003 годах нефти, принадлежавшей добывающим предприятиям. Объекты преступлений - "уклонение от уплаты налогов" и "присвоение" - были различными, а также речь шла о разных временных периодах. Суд отметил, что статья 174.1 УК РФ предусматривает, что преступление в виде отмывания денежных средств не может быть совершено в отношении денежных средств, полученных в результате уклонения от уплаты налогов, которое наказывалось в соответствии со статьями 198, 199.1 и 199.2 УК РФ. Однако в деле заявителей "отмывание денежных средств" касалось не сумм неуплаченных налогов, а "присвоенного" имущества. Так, заявители сначала "присвоили" нефть, аккумулируя прибыль от ее продажи на счетах торговых компаний, а затем совершили преступление в виде "уклонения от уплаты налогов", поскольку торговые компании, расположенные на территории ЗАТО "Лесной" (зона льготного налогообложения), незаконно требовали и применяли пониженные налоговые ставки. В связи с этим "уклонение от уплаты налогов" являлось формой увеличения прибыли от "присвоения" имущества. Следовательно, "отмывание" денежных средств, находившихся на счетах торговых компаний, касалось не "уклонения от уплаты налогов", а "присвоения" имущества.

309. Суд не согласился с утверждением заявителей о том, что внутренняя структура группы компании была прозрачна для общественности и органов власти. Суд установил, что в предыдущем судебном разбирательстве заявители ни разу не признали наличия аффилированных связей с торговыми компаниями, такими как "Фаргойл", "Митра" и другими, и что они не сообщали об этих обстоятельствах при общении с органами власти Российской Федерации. Что касается консолидированных финансовых отчетов для иностранных инвесторов, данные отчеты не содержали полного и четкого перечня аффилированных компаний, сведений об их деятельности и о полученной прибыли. Все публикации или заявления компании относительно аффилированных связей компании "ЮКОС" с торговыми компаниями были усредненными и расплывчатыми, и ни разу компания "ЮКОС" не сообщила полной и подробной информации о внутренней структуре группы компании. Эта информация не сообщалась акционерам; консолидированные финансовые отчеты, которые составлялись в соответствии с международными Общепринятыми принципами бухгалтерского учета, всегда публиковались на английском языке, в то время как акционеры не имели доступа к русскоязычной версии отчетов. Даже аудиторы из фирмы "ПрайсуотерхаусКуперс" не имели полной информации о том, что происходило в группе компании, не говоря уже об отдельных российских акционерах.

310. Суд согласился с утверждением заявителей о том, что часть прибыли от продажи нефти возвращалась в компанию "ЮКОС". Однако, хотя заявители поддерживали деятельность добывающих предприятий, инвестировали средства в оборудование и даже увеличили выход продукции добывающих предприятий, они делали это только для того, чтобы максимизировать свои собственные доходы и капитализацию компании "ЮКОС". Заявители сами решали, что делать с прибылью и куда инвестировать денежные средства, не принимая во внимание мнения и интересы других акционеров добывающих предприятий. Аналогичным образом решение о выкупе акций добывающих предприятий и компании "ЮКОС" было принято одними заявителями, без привлечения миноритарных акционеров. Эти сделки были совершены в интересах одних только заявителей. Реинвестирование 2 600 000 000 долларов США в добывающие предприятия в 2003 году в форме займов компании "ЮКОС-Кэпитал" служило лишь цели обеспечения контроля за добывающими предприятиями в качестве крупнейшего кредитора. Хотя определенные суммы реинвестировались в добывающие предприятия, это делалось не безвозмездно, а на основе взаимности в форме покупки векселей или предоставления займов.

311. Оба заявителя были приговорены к 14 годам лишения свободы, включая срок, отбытый заявителями согласно приговору от 16 мая 2005 г.

4. Рассмотрение гражданско-правовых требований в отношении заявителей

312. В рамках уголовных дел несколько физических лиц, компаний и органов государственной власти выдвинули гражданско-правовые требования в адрес заявителей. Этими истцами являлись Белокрылов и Демченко, компании "Роснефть", "Томскнефть", "Самаранефтегаз", "Сэндхайтс Лтд." (Sandheights Ltd.) и Федеральное агентство по управлению федеральным имуществом.

313. Суд решил, что вопрос об ущербе в гражданско-правовом смысле не готов для рассмотрения, и уступил юрисдикцию в пользу гражданских судов в этом отношении.

Е. Заявления в средствах массовой информации относительно предполагаемого отсутствия независимости и беспристрастности судьи, рассматривавшего дело заявителей, и попытка заявителей инициировать уголовное разбирательство

1. Заявления в средствах массовой информации

314. 26 декабря 2010 г. интернет-сайт Газета.ру опубликовал информацию о том, что утром 25 декабря 2010 г. сотрудники правоохранительных органов в гражданской одежде отконвоировали судью Данилкина из его дома в Московский городской суд. Предположительно с судьи была взята подписка о невыезде.

315. 14 февраля 2011 г. Васильева, помощница судьи Данилкина, ставшая впоследствии пресс-секретарем Хамовнического районного суда г. Москвы, дала интервью "Новой газете", оппозиционному изданию. В интервью Васильева сообщила, что приговор по второму уголовному делу в отношении заявителей составлял не сам Данилкин, а судьи Московского городского суда. Она подтвердила, что 25 декабря 2010 г. Данилкина доставили в Московский городской суд, а позднее он прибыл в Хамовнический районный суд г. Москвы, где его видели другие сотрудники суда. Васильева также сказала следующее:

"...все судейское сообщество очень хорошо понимает, что имелся "заказ" на это дело, на этот суд... Я точно знаю, что текст приговора был доставлен [в Хамовнический районный суд г. Москвы] из Московского городского суда, в этом я уверена...".

316. Васильева утверждала, что на протяжении судебного разбирательства судья Данилкин постоянно получал инструкции из Московского городского суда. По ее словам, задержка с оглашением приговора была частично связана с высказываниями В.В. Путина от 16 декабря 2010 г. Васильева полагала, что сначала судья Данилкин составил свой текст приговора, но позднее его заставили огласить другой текст, который подготовили где-то в другом месте, и что некоторые отрывки из нового приговора были доставлены в Хамовнический районный суд г. Москвы, пока судья Данилкин зачитывал начало своего приговора.

317. В апреле 2011 года другой бывший сотрудник Хамовнического районного суда г. Москвы, Кравченко, подтвердил слова Васильевой в своем интервью "Новой газете". В частности, он утверждал, что судья Данилкин, говоря о судьях вышестоящего суда, сказал следующее:

"Как они скажут, так и будет. Это действительно не мое решение".

Кравченко утверждал, что судья Данилкин консультировался с Московским городским судом каждый раз, когда у него возникали сложности с судебным процессом.

318. По словам заявителей, посетительница суда С.Д. слышала телефонный разговор с участием одного из прокуроров, который предположительно сказал следующее:

"Сейчас адвокаты будут трепаться, [чтобы оправдать] свои гонорары, Ходорковский пробубнит [про свою часть]... но приговор не привезли из Московского городского суда".

319. В своей жалобе адвокаты заявителя подняли вопрос о недостаточной беспристрастности судьи Данилкина (см. ниже § 353).

2. Попытка заявителей возбудить уголовное дело

320. В мае 2011 года адвокаты заявителей подали официальное заявление о возбуждении уголовного дела на основании утверждений Васильевой, Кравченко и других лиц. По мнению адвокатов заявителей, если факты, которые сообщили два бывших сотрудника Хамовнического районного суда г. Москвы, подтвердятся, то такая ситуация является преступлением. Они подтвердили свое заявление подробным анализом соответствующих взаимоисключающих пунктов приговора, в которых использовалась различная терминология и которые не соответствовали другим процессуальным решениям судьи Данилкина и так далее. По мнению адвокатов заявителей, все эти факторы заставляли предположить, что судья Данилкин не являлся автором приговора или что как минимум он не был единственным автором этого документа.

321. 20 июня 2011 г. Следственный комитет Российской Федерации отказал в возбуждении уголовного дела по жалобам заявителей. Следственный комитет Российской Федерации сначала отметил, что в том, что касалось жалобы заявителей на их несогласие с приговором суда первой инстанции, эти вопросы могли быть рассмотрены только вышестоящим судом, а не следственными органами. Следственный комитет Российской Федерации также допросил ряд свидетелей с целью установить, имелись ли основания для возбуждения уголовного дела.

322. Судья Данилкин утверждал, что он подготовил приговор независимо от кого-либо и что по делу отсутствовали процессуальные нарушения. Он также сообщил, что во время судебного разбирательства по делу заявителей он был вынужден несколько раз посещать Московский городской суд в связи с заседаниями Квалификационной коллегии судей и иными вопросами, но никогда не обсуждал дело заявителей с кем-либо и не получал каких-либо инструкций в этом отношении. В то же время он не посещал Московский городской суд в период со 2 ноября по 27 декабря 2010 г. Показания судьи Данилкина были подтверждены показаниями свидетельницы М., которая была секретарем судебного заседания по делу заявителей.

323. Васильева утверждала, что судья Данилкин не обсуждал с ней дело заявителей, она не сопровождала его во время визитов в Московский городской суд и не знала, с кем Данилкин говорил по телефону. Васильева пояснила, что она не знала подробностей составления текста приговора по делу заявителей и не видела, чтобы кто-либо привозил текст приговора из Московского городского суда. Сотрудники Следственного комитета Российской Федерации исследовали аудиозапись интервью, которое Васильева дала представителям средств массовой информации, и пришли к выводу, что изложенные в интервью сведения были основаны на предположениях и не были подтверждены какими-либо доказательствами. В то же время Васильева предоставила несколько фрагментов текста на листах бумаги формата А4, утверждая, что ей их передал судья Данилкин в январе 2011 года и что они содержали резолютивную часть приговора по делу заявителей. Судья Данилкин утверждал, что никогда не видел этих документов. Сотрудники Следственного комитета Российской Федерации пришли к заключению, что фрагменты текста не содержали рукописного текста, который принадлежал бы Данилкину или кому-либо еще, поэтому было невозможно установить происхождение текста. Они не исключили возможность того, что текст был подготовлен как провокация.

324. Кравченко утверждал, что его слова были неправильно изложены бравшим у него интервью журналистом. По его словам, он говорил, что судья Данилкин имел привычку обсуждать вопросы ежедневной работы суда с сотрудниками Московского городского суда. Однако он ничего не знал о том, каким образом принимались процессуальные решения по делу заявителей. Сотрудники Следственного комитета Российской Федерации исследовали аудиозапись интервью, которое Кравченко дал представителям средств массовой информации, и установили, что интервью подтверждало слова И. Кравченко.

325. Свидетельница С.Д. утверждала, что находилась в Хамовническом районном суде г. Москвы в один из дней между 15 октября и началом ноября 2010 года, и так получилось, что она услышала, как женщина в форме прокурора разговаривала по телефону. Предположительно эта женщина сказала своему собеседнику: "Сейчас адвокаты будут трепаться, [чтобы оправдать] свои гонорары, Ходорковский пробубнит [про свою часть]... но приговор еще не привезли из Московского городского суда". Сотрудники Следственного комитета Российской Федерации отклонили показания свидетельницы С.Д. как ненадежные, поскольку они не соответствовали другим доказательствам.

326. Сотрудники Следственного комитета Российской Федерации пришли к выводу, что отсутствовали признаки состава преступления, и отказали в возбуждении уголовного дела.

327. Заявители не обжаловали это решение.

F. Производство в суде второй инстанции

1. Подготовка к слушанию дела судом второй инстанции

328. 31 декабря 2010 г. адвокаты заявителей обжаловали приговор суда первой инстанции. Сначала они представили краткую кассационную жалобу, после которой в течение последующих месяцев была подана полная кассационная жалоба.

329. Согласно утверждению стороны защиты, к концу судебного разбирательства материалы дела насчитывали 275 томов, из которых 188 томов составляли материалы предварительного следствия, а остальное - материалы судебного разбирательства (протоколы, ходатайства, процессуальные постановления и тому подобное).

330. Полная окончательная версия протокола судебного заседания была предоставлена сторонам через несколько месяцев после оглашения приговора, 16 марта 2011 г. Сторона защиты также представила меморандум на 1 060 листах, в котором содержались поправки к протоколу судебного заседания. Судья Данилкин отклонил большинство возражений стороны защиты как необоснованные.

331. Вместе с этой жалобой второй заявитель попытался представить в суд кассационной инстанции новое доказательство, а именно письменные показания американского юриста, который по просьбе заявителей исследовал вопрос об отзыве фирмой "ПрайсуотерхаусКуперс" ее аудиторского заключения. Однако кассационный суд отказался рассматривать это доказательство.

2. Слушание дела судом кассационной инстанции и выводы суда

332. Судебная коллегия Московского городского суда (далее также - кассационный суд) состояла из трех судей: Усова (председатель коллегии), Арычкиной и Монекина (судьи). Заявители и их адвокаты присутствовали в заседании. Судебное заседание продолжалось один день.

333. 24 мая 2011 г. Московский городской суд оставил приговор от 27 декабря 2010 г. без изменения, снизив срок назначенного заявителям наказания до 13 лет лишения свободы.

334. Определение кассационного суда было изложено на 70 страницах и содержало краткое описание фактов, установленных судом первой инстанции. Кассационный суд подтвердил версию событий, изложенную нижестоящим судом, и рассмотрел основные доводы стороны защиты. С учетом поправок, внесенных в УК РФ Федеральным законом от 7 марта 2011 г., Московский городской суд переквалифицировал преступления, совершенные заявителями, с пунктов "а" и "б" части третьей статьи 160 (присвоение или растрата в особо крупном размере, совершенные группой по предварительному сговору с использованием служебных полномочий) на часть четвертую статьи 160 (присвоение или растрата в особо крупном размере, совершенные организованной группой с использованием служебных полномочий) УК РФ и применил измененную часть третью статьи 174.1 (легализация в особо крупном размере денежных средств или иного имущества, полученных в результате совершения преступления, совершенная с использованием служебного положения группой лиц по предварительному сговору) УК РФ.

(а) Выводы кассационного суда по существу дела

335. Согласно позиции Московского городского суда, несмотря на то, что добывающие предприятия получали оплату за свою нефть, эти суммы были гораздо ниже, чем суммы, которые предприятия получили бы, если продавали бы нефть самостоятельно. Хотя на первый взгляд общие соглашения и аукционы выглядели действительными и торговые компании доставляли нефть конечным покупателям, их свободная воля была нарушена незаконными и обманными действиями заявителей, которые вынудили компании заключать рассматриваемые соглашения и соглашаться с результатами аукционов. Тот факт, что добывающие предприятия, которые являлись гражданскими истцами в уголовном процессе, требовали только выплаты компенсации в связи с упущенной выгодой, а не за всю нефть, проданную через торговые компании, не противоречил тому, что вся нефть была присвоена заявителями.

336. Кассационный суд отклонил довод заявителей о том, что добывающие предприятия никогда не решали продавать нефть (менять собственника) против своей воли. Кассационный суд установил, что воля добывающих предприятий была нарушена, поскольку в соответствии с соглашениями об управлении руководящие органы предприятий эффективно формировались заявителями и действовали в их интересах.

337. Кассационный суд также отклонил довод заявителей о том, что рассматриваемые сделки не могли считаться безвозмездными, поскольку добывающим предприятиям не только не было причинено какого-либо ущерба, но они получили и компенсацию за стоимость нефти и прибыль. Кассационный суд отметил, что добывающие предприятия продавали нефть по ценам, которые были в четыре или пять раз ниже рыночных цен на нефть. Таким образом, оплата нефти по ценам, которые были ниже рыночных, влекла за собой ущерб для собственника нефти.

338. В то же время кассационный суд установил, что было невозможно определить российские цены на нефть в соответствующих регионах страны, поскольку в период, относившийся к обстоятельствам дела, почти вся нефть добывалась предприятиями, которые входили в состав вертикально интегрированных компаний. Эти компании применяли цены на транспортировку нефти и, таким образом, устанавливали цену на нефть по своему усмотрению. Данная практика противоречила интересам Российской Федерации и миноритарных акционеров.

339. Московский городской суд признал, что действительность общих соглашений была подтверждена вступившими в силу решениями арбитражных судов. Однако он отказался принимать эти решения к сведению, утверждая, что арбитражные суды действовали исходя из предположения о том, что стороны соглашений действовали свободно и независимо, но на самом деле это было не так. Кроме того, в арбитражном производстве интересы добывающих предприятий представляли адвокаты из компании "ЮКОС-Москва", которые ввели арбитражные суды в заблуждение относительно истинной природы взаимоотношений между компанией "ЮКОС" и добывающими предприятиями.

340. Кассационный суд определил, что предыдущие решения арбитражных судов по делам о компании "ЮКОС" не противоречили выводам Мещанского районного суда г. Москвы по первому уголовному делу в отношении заявителей. Арбитражные суды рассчитывали налоги компании "ЮКОС", основываясь на предположении о том, что компания фактически владела нефтью, получала прибыль от ее продажи и поэтому должна была платить налоги. Однако арбитражные суды ни разу не утверждали, что компания "ЮКОС" являлась юридическим собственником нефти. Нефть была собственностью добывающих предприятий и была присвоена заявителями.

341. Кассационный суд не согласился с заявителями в том, что они были дважды осуждены за одно преступление. Он отметил, что в рамках первого уголовного дела заявители были осуждены за уклонение от уплаты налогов, а в рамках второго уголовного дела их судили за присвоение имущества.

342. Кассационный суд также согласился с выводами суда первой инстанции относительно роли заявителей в "организованной группе", которая занималась присвоением нефти.

343. Московский городской суд отклонил доводы заявителей о том, что обвинения в хищении нефти и легализации денежных средств уже были рассмотрены Мещанским районным судом г. Москвы в рамках первого уголовного дела в отношении них, которое завершилось постановлением обвинительного приговора 16 мая 2005 г. Московский городской суд указал, что, хотя в рамках первого уголовного дела заявители были осуждены за уклонение от уплаты налогов в 1999-2000 годах в зоне льготного налогообложения ЗАТО "Лесной" с использованием компаний "Бизнес Ойл", "Митра", "Валд Ойл" и "Форест Ойл", настоящее уголовное дело касалось хищения путем присвоения нефти, принадлежавшей добывающим предприятиям компании "ЮКОС", таким как компании "Самаранефтегаз", "Юганскнефтегаз" и "Томскнефть", в 1998-2003 годах. Следовательно, объекты преступлений были разные, поэтому нельзя было считать, что заявителей дважды судили за одно и то же преступление.

344. Кассационный суд также отклонил доводы заявителей о политических мотивах их уголовного преследования. Кассационный суд установил, что суд по делу заявителей был открытым и был основан на принципах состязательности и равенства сторон. Сторона защиты пользовалась процессуальными правами, могла подавать ходатайства и допрашивать свидетелей. Утверждения адвокатов заявителей о политической подоплеке обвинения являлись необоснованными. Обвинения в отношении заявителей были связаны с их коммерческой деятельностью и не касались какой-либо политической партии. В любом случае политический статус лица не гарантировал ему или ей иммунитета от уголовного преследования.

(b) Выводы кассационного суда относительно процессуальных вопросов

345. Московский городской суд также рассмотрел замечания стороны защиты, касавшиеся процессуальных вопросов. Московский городской суд установил, что, возбуждая второе уголовное дело в отношении заявителей, Генеральная прокуратура Российской Федерации выполнила все необходимые процессуальные требования и этот вопрос был достаточно подробно рассмотрен судом первой инстанции. Заявители были в достаточной степени уведомлены о выдвинутых в отношении них обвинениях, и, как следовало из их собственных слов, они хорошо знали все необходимые подробности дела. В обвинительном заключении содержалась информация, необходимая для понимания фактического обоснования обвинения. Суд первой инстанции рассмотрел дело в пределах, обозначенных обвинительным заключением.

346. Территориальная подсудность Хамовнического районного суда г. Москвы была определена в соответствии со статьями 31-33 УПК РФ. В частности, Хамовнический районный суд г. Москвы принял юрисдикцию по рассмотрению дела заявителей со ссылкой на "самое тяжкое преступление", в совершении которого обвинялись заявители, а именно предусмотренное частью четвертой статьи 174.1 УК РФ. В обвинительном заключении имелись ссылки на действия, в совершении которых обвинялись заявители и которые были совершены на территории, относящейся к подсудности Хамовнического районного суда г. Москвы.

347. Когда из первого уголовного дела в отношении заявителей было выделено второе уголовное дело, следователь приобщил к новому делу определенные материалы из предыдущего дела: либо оригиналы документов, либо надлежащим образом заверенные копии. Принимая во внимание экспертные исследования, проведенные по запросу Генеральной прокуратуры Российской Федерации, сторона защиты имела доступ к соответствующим постановлениям следователя и самим экспертным заключениям и могла подавать необходимые ходатайства.

348. Сторона защиты имела полный доступ к материалам дела, в которых содержались соответствующие подписи представителей стороны защиты. Что касается утверждения заявителей о том, что они не имели доступа к некоторым материалам дела, на которые ссылались сторона обвинения и суд, кассационный суд признал это утверждение необоснованным.

349. Кассационный суд отклонил довод заявителей о том, что подход суда первой инстанции к сбору и исследованию доказательств был односторонним. Суд первой инстанции привел достаточно основания для объяснения того, почему он посчитал какие-либо доказательства надежными, а какие-то нет. Суть исследуемых в суде доказательств была тщательно отражена в приговоре. Суд первой инстанции надлежащим образом исследовал доводы заявителей относительно недопустимости определенных доказательств, представленных стороной обвинения, а именно документов, полученных в результате обысков в помещениях фирм "АЛМ-Фельдманс" и "ПрайсуотерхаусКуперс", переводов документов и протоколов исследования информации на электронных дисках и ее изъятия. Доказательства, на которые ссылалась Генеральная прокуратура Российской Федерации, были надлежащим образом получены, записаны и представлены в суд. Экспертные заключения были представлены в соответствии с процессуальными нормами, квалификация экспертов не вызывала каких-либо сомнений, и их объективность не оспаривалась.

350. Московский городской суд установил, что суд первой инстанции огласил письменные показания ряда свидетелей (Р-ы, Кол., Ю., П-н и Вальдес-Гарсия), но все это соответствовало закону. В частности, письменные показания свидетеля П-н, который проживал за границей, были оглашены по его собственной просьбе в соответствии с пунктом 2 части четвертой статьи 281 УПК РФ (см. выше § 294). Местами в процессуальных документах имелись ссылки на "устные показания" некоторых свидетелей, в то время как суд ссылался только на их письменные показания, но эта ошибка была незначительна. Главным фактом было то, что показания этих лиц были изучены в судебном заседании в той или иной форме.

ГАРАНТ:

По-видимому, в тексте предыдущего абзаца допущена опечатка. Вместо "пунктом 2 части четвертой статьи 281 УПК РФ" имеется в виду "пунктом 2 части второй статьи 281 УПК РФ"

351. Московский городской суд установил, что суд первой инстанции рассмотрел и оценил доказательства, предоставленные стороной защиты. Кассационный суд отклонил доводы о том, что суд первой инстанции неправильно истолковал показания свидетелей М.М. Касьянова, Г.О. Грефа и П.С. Христенко.

352. Московский городской суд решил, что в ходе рассмотрения дела судом первой инстанции сторона защиты пользовалась принципом равенства сторон наравне со стороной обвинения и что судья был беспристрастен и обеспечил полную реализацию представителями стороны защиты их процессуальных прав. Суд первой инстанции удовлетворил обоснованные и законные требования стороны защиты и отклонил после тщательного рассмотрения ходатайства, которые являлись необоснованными или незаконными. Кассационный суд также отклонил совокупно все жалобы стороны защиты на тот факт, что ходатайства стороны защиты были отклонены судьей Данилкиным во время судебного заседания, установив, что решения судьи Данилкина в этом отношении были "убедительными и подтверждались материалами дела" и права заявителей на защиту не были нарушены каким-либо образом (страница 65 кассационного определения). Стороне защиты было предоставлено достаточное время для изучения протокола судебного заседания и формулировки своих замечаний. Сторонам была предоставлена возможность выступить с заключительными репликами, и приговор был вынесен в соответствии с предусмотренной законом процедурой. Закон не запрещал суду первой инстанции начинать готовить текст приговора до завершения составления протокола судебного заседания. Ссылка суда первой инстанции на предыдущие решения по связанным делам была законной. Что касается проведения одновременно нескольких расследований, кассационный суд отметил, что выделение дел в отдельное производство относилось к компетенции прокуратуры, а не суда.

353. Кассационный суд также пришел к выводу, что отсутствовали процессуальные нарушения при составлении приговора судом первой инстанции и что утверждения заявителей в этой части были основаны на предположениях.

354. В заключение Московский городской суд рассмотрел вопросы, связанные с содержанием заявителей под стражей в рамках избранной меры пресечения и правовую квалификацию вмененных заявителям в вину деяний. В частности, Московский городской суд отметил, что в ходе прений сторон прокуратура отказалась от обвинений по нескольким эпизодам присвоения нефти. По-видимому, сторона обвинения хотела исключить из дела эпизоды, в которых имела место неуверенность относительно объемов присвоенной нефти или где методы расчета стоимости нефти отличались от обычных методов, использованных в других эпизодах. Кассационный суд также решил, что указание судом первой инстанции на то, что заявители действовали "через своих адвокатов", должно было быть исключено, поскольку в приговоре речь должна идти о преступлениях самих заявителей, а не других лиц. Московский городской суд также применил новое законодательство, которым были внесены изменения в принципы постановления приговора в пользу подсудимого, изменены правовые квалификации вменяемых заявителю в вину преступлений и снижен срок назначенного каждому из заявителей наказания до 13 лет лишения свободы.

355. В июне 2011 года заявителей перевели из следственного изолятора в г. Москве в исправительные колонии для отбывания наказания.

G. Производство в порядке надзора и освобождение заявителей

356. 20 декабря 2012 г. президиум Московского городского суда рассмотрел приговор суда первой инстанции и кассационное определение на приговор по делу заявителей на основании поданной жалобы в порядке надзора. Президиум Московского городского суда пришел к выводу, inter alia, что утверждения заявителей о том, что их дважды судили за одно преступление, были необоснованными. В частности, преступления в виде уклонения от уплаты налогов (за которое заявители были осуждены в рамках первого уголовного дела) и в виде присвоения и отмывания денежных средств (за которое заявители были осуждены в рамках второго уголовного дела) не только были разными по существу, но и фактическая база для каждого обвинения в каждом деле была также различной. В первом деле суды рассматривали тот факт, что заявители представили налоговые декларации, содержавшие ложную информацию о том, что компании "Бизнес Ойл", "Митра", "Валд Ойл" и "Форест Ойл" имели право на льготные ставки налогообложения. В ходе второго судебного разбирательства заявители были осуждены за присвоение нефти добывающих предприятий компании "ЮКОС" и последующую легализацию (отмывание) полученной таким образом прибыли. Поскольку заявители использовали компании "Бизнес Ойл", "Митра", "Валд Ойл" и "Форест Ойл" для отмывания денежных средств, источник их дохода не рассматривался в рамках первого уголовного дела, поскольку данный вопрос не имел отношения к обвинению в уклонении от уплаты налогов. Таким образом, обвинения заявителей в рамках первого и второго уголовных дел были основаны на разных действиях. Впоследствии президиум Московского городского суда отклонил жалобы заявителей на повторное привлечение к ответственности за одно и то же преступление.

357. В то же время президиум Московского городского суда рассмотрел приговоры в отношении заявителей, с тем чтобы привести формулировки обвинения в соответствие с недавними изменениями, внесенными в законодательство. Президиум Московского городского суда снизил срок назначенного наказания по второму приговору до 11 лет лишения свободы.

358. 6 августа 2013 г. Верховный Суд Российской Федерации рассмотрел еще одну жалобу в порядке надзора, поданную заявителями. Оставив приговор без изменения, он заново рассчитал срок наказания и снизил его до 10 лет и десяти месяцев лишения свободы.

359. 23 января 2014 г. Президиум Верховного Суда Российской Федерации повторно рассмотрел в порядке надзора приговоры по двум делам заявителей. Принимая во внимание установление Европейским Судом нарушения пункта 3 статьи 5 Конвенции по делу "Ходорковский и Лебедев против Российской Федерации" (Khodorkovskiy and Lebedev v. Russia), упомянутому выше, Президиум Верховного Суда Российской Федерации отменил решения относительно содержания заявителей под стражей в рамках избранной меры пресечения по первому уголовному делу в отношении заявителей. Однако он не изменил приговор, несмотря на то, что Европейский Суд установил нарушения подпунктов "с" и "d" пункта 1 статьи 6 Конвенции.

ГАРАНТ:

По-видимому, в тексте предыдущего абзаца допущена опечатка. Вместо "подпунктов "с" и "d" пункта 1 статьи 6 Конвенции" имеется в виду "подпунктов "с" и "d" пункта 3 статьи 6 Конвенции"

360. Президиум Верховного Суда Российской Федерации оставил приговор по второму уголовному делу в отношении заявителей без изменения. Он также отклонил жалобы заявителей на то, что их судили дважды за одно и то же преступление, указав, что заявители были осуждены в двух судебных процессах за разные преступления и на основании разных деяний.

361. Президиум Верховного Суда Российской Федерации снизил срок назначенного заявителям наказания до 10 лет и семи месяцев лишения свободы в отношении первого заявителя и до 10 лет, шести месяцев и 22 дней - второго заявителя. Президиум Верховного Суда Российской Федерации также постановил освободить второго заявителя из-под стражи, поскольку он уже отбыл срок назначенного ему наказания. Президиум также постановил, что оставшаяся часть срока назначенного первому заявителю наказания не подлежала исполнению с учетом Указа Президента Российской Федерации от 20 декабря 2013 г. о помиловании первого заявителя.

H. Международная и российская реакция на приговор, вынесенный заявителям

362. По утверждениям заявителей, значительное количество иностранных политических лидеров и высокопоставленных должностных лиц выразили свою озабоченность несправедливостью второго приговора и ненадлежащей мотивацией обвинения в адрес заявителей. К таким лицам относились Государственный секретарь США Клинтон (Clinton), министр иностранных дел Соединенного Королевства Хейдж (Hague), сотрудник Министерства иностранных дел Франции* (* Так в тексте. Конкретная фамилия сотрудника не указана (примеч. редактора).), канцлер Германии Меркель (Merkel), министр иностранных дел Германии Вестервелле (Westerwelle), Верховный представитель Европейского союза по иностранным делам и политике безопасности Кэтрин Эштон (Catherine Ashton) и другие. 24 мая 2011 г. неправительственная правозащитная организация "Международная амнистия" (Amnesty International) признала заявителей узниками совести.

363. Заявители предоставили значительное количество документов, официальных заявлений, публикаций в прессе, заявлений иностранных правительств, межправительственных организаций и неправительственных организаций, в которых дело заявителей называлось примером "политического преследования".

364. В 2011 году Совет при Президенте Российской Федерации по развитию гражданского общества и правам человека, состоявший из ряда правовых экспертов, представил доклад о результатах общественной правовой экспертизы по делу Ходорковского и Лебедева. В докладе был сделан вывод о том, что имелись многочисленные нарушения прав заявителей в ходе рассмотрения их второго уголовного дела.

II. Соответствующие законодательство Российской Федерации и практика

А. Конституция Российской Федерации

365. Статья 19 Конституции Российской Федерации гласит:

"1. Все равны перед законом и судом.

2. Государство гарантирует равенство прав и свобод человека и гражданина независимо от пола, расы, национальности, языка, происхождения, имущественного и должностного положения, места жительства, отношения к религии, убеждений, принадлежности к общественным объединениям, а также других обстоятельств. Запрещаются любые формы ограничения прав граждан по признакам социальной, расовой, национальной, языковой или религиозной принадлежности".

366. Часть 1 статьи 45 Конституции Российской Федерации гарантирует, что "Каждый вправе защищать свои права и свободы всеми способами, не запрещенными законом".

367. Согласно части 1 статьи 46 Конституции Российской Федерации "Каждому гарантируется судебная защита его прав и свобод".

368. Часть 3 статьи 50 Конституции Российской Федерации запрещает использование доказательств, полученных с нарушением федерального закона.

369. Статья 123 Конституции Российской Федерации устанавливает принцип состязательности процесса и равноправия сторон.

В. Уголовный процесс

1. Общий обзор

370. Общий обзор норм об уголовном процессе в Российской Федерации в период, относившийся к обстоятельствам дела, см. в упомянутом выше Постановлении Европейского Суда по делу "Ходорковский и Лебедев против Российской Федерации" (Khodorkovskiy and Lebedev v. Russia), §§ 377-385.

2. Особые положения

(а) Территориальная подсудность

371. Согласно части третьей статьи 32 УПК РФ, если преступление было совершено на другой территории, уголовное дело рассматривается судом, чья территориальная подсудность распространяется либо на место совершения большей части преступлений, либо место совершения наиболее тяжкого преступления.

(b) Письменные доказательства и экспертные заключения

372. Часть вторая статьи 74 УПК РФ содержит полный перечень источников информации, которые могут быть использованы в качестве доказательств в уголовном процессе:

"1) показания подозреваемого, обвиняемого;

2) показания потерпевшего, свидетеля;

3) заключение и показания эксперта;

3.1) заключение и показания специалиста;

4) вещественные доказательства;

5) протоколы следственных и судебных действий;

6) иные документы".

373. В соответствии с частью первой статьи 84 УПК РФ "иные документы" могут быть приняты в качестве доказательств, если изложенные в них сведения имеют значение для установления необходимых фактов в рамках конкретного уголовного дела.

374. Статья 86 УПК РФ устанавливает правила сбора доказательств:

"1. Собирание доказательств осуществляется в ходе уголовного судопроизводства... следователем, прокурором и судом путем производства следственных и иных процессуальных действий, предусмотренных настоящим Кодексом.

2. ...[обвиняемый]...и их представители вправе собирать и представлять письменные документы и предметы для приобщения их к уголовному делу в качестве доказательств.

3. Защитник вправе собирать доказательства путем:

1) получения предметов, документов и иных сведений;

2) опроса лиц с их согласия;

3) истребования справок, характеристик, иных документов от органов государственной власти, органов местного самоуправления, общественных объединений и организаций, которые обязаны предоставлять запрашиваемые документы или их копии".

375. Статьи 57 и 58 УПК РФ проводят различия между двумя видами свидетелей-экспертов: "эксперты" (proprio sensu) и "специалисты". Их роль в процессе иногда одинакова, хотя и не абсолютно идентична. В то время как "эксперт" часто занят проведением сложных судебно-медицинских экспертиз до суда (например, дактилоскопических экспертизы, вскрытие), "специалиста" приглашают, чтобы помочь обвинению или суду при работе с техническим оборудованием, в исследовании вещественных доказательств, помочь понять выводы "экспертного заключения", оценить примененные "экспертами" методы и их квалификацию и так далее. Оба вида свидетелей могут представлять суду свои заключения и/или давать показания лично. Согласно статье 57 УПК РФ (с дальнейшими ссылками) право назначать проведение экспертизы принадлежит следователю или суду. Суд может назначить проведение экспертизы по своей инициативе или по ходатайству сторон. Согласно пункту 11 части четвертой статьи 47 УПК РФ обвиняемый имеет право ознакомиться с постановлением о назначении экспертизы, задать вопросы эксперту и изучить экспертное заключение.

376. Часть первая статьи 58 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации определяет функцию "специалиста" (в той степени, в которой она имеет отношение к настоящему делу) следующим образом:

"Специалист - лицо, обладающее специальными знаниями, привлекаемое к участию в процессуальных действиях... для содействия в обнаружении, закреплении и изъятии предметов и документов, применении технических средств... для постановки вопросов эксперту, а также для разъяснения сторонам и суду вопросов, входящих в его профессиональную компетенцию".

377. Часть вторая статьи 58 УПК РФ устанавливает права специалиста в процессе, а также его или ее обязанности. Она ссылается на статьи 168 и 270 УПК РФ, которые касаются вызова специалиста в суд и процедуры его участия в уголовном процессе. В статье 168 УПК РФ, которая ссылается на часть пятую статьи 164 УПК РФ, рассматривается участие специалиста в следственных действиях и предварительном расследовании по просьбе следователя. В соответствии со статьей 270 УПК РФ председательствующий судья должен разъяснить специалисту его права и обязанности перед допросом.

378. 17 апреля 2017 г. статья 58 УПК РФ была дополнена пунктом 2.1, согласно которому ходатайство стороны защиты о вызове в суд специалиста для разъяснения вопросов, относящихся к его профессиональной компетенции, не может быть отклонено, за исключением случаев, перечисленных в статье 71 УПК РФ.

379. Статья 71 УПК РФ предусматривает, что специалист, как и эксперт, не может принимать участия в производстве по делу, если установлено, что он или она либо не являются достаточно компетентными, либо не являются беспристрастными.

380. В соответствии с пунктом 4 части четвертой статьи 47 УПК РФ обвиняемый имеет право представлять доказательства.

381. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации признает право стороны защиты собирать доказательства, хотя и с определенными ограничениями. Пункт 2 части второй статьи 53 УПК РФ устанавливает, что защитник имеет право "собирать и представлять доказательства, необходимые для оказания правовой помощи в соответствии с частью третьей статьи 86 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации". Среди других прав защитника пункт 3 части первой статьи 53 УПК РФ упоминает "вызов специалиста на основании статьи 58 Кодекса". Однако УПК РФ не предоставляет стороне защиты возможность назначать подготовку и представлять "экспертные заключения".

ГАРАНТ:

По-видимому, в тексте предыдущего абзаца допущена опечатка. Вместо "Пункт 2 части второй статьи 53" имеется в виду "Пункт 2 части первой статьи 53"

382. Право адвоката стороны защиты получать экспертное заключение предусмотрено в подпункте 4 пункта 3 статьи 6 Федерального закона N 63-ФЗ "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" (2002 год):

"3. Адвокат вправе:

...4) привлекать на договорной основе специалистов для разъяснения вопросов, связанных с оказанием юридической помощи".

383. Часть четвертая статьи 271 УПК РФ устанавливает, что суд не может отказать в заслушивании свидетеля или "специалиста", которые явились в суд по инициативе одной из сторон.

384. В соответствии со статьей 286 УПК РФ суд может приобщить представленные сторонами документы к материалам дела.

(с) Недопустимые доказательства

385. Статья 75 УПК РФ предусматривает, что доказательство, полученное с нарушением требований настоящего Кодекса, является недопустимым.

(d) Res judicata

386. Согласно статье 90 УПК РФ в редакции, действовавшей в период, относившийся к обстоятельствам дела, факты, установленные вступившим в силу приговором по уголовному делу или вступившим в силу решением по гражданскому, арбитражному или административному делу, должны приниматься судом без дальнейшего подтверждения. Однако такой приговор не может предопределять виновность лиц, которые не являлись подсудимыми в рамках предыдущего уголовного дела.

С. Уголовный кодекс Российской Федерации

387. В соответствии со статьей 8 УК РФ основанием уголовной ответственности является совершение деяния, содержащего все признаки состава преступления, предусмотренного настоящим Кодексом.

388. Статья 158 УК РФ устанавливает, что кража - это тайное хищение чужого имущества. Примечание 1 к статье 158 УК РФ, действовавшее в рассматриваемое время, определяло, что под хищением понимаются совершенные с корыстной целью противоправные безвозмездное изъятие и (или) обращение чужого имущества в пользу виновного или других лиц, причинившие ущерб собственнику или иному владельцу этого имущества.

389. Часть четвертая статьи 160 УК РФ с изменениями, внесенными Федеральным законом от 7 марта 2011 г., действовавшая в рассматриваемое время, устанавливала, что "присвоение или растрата, то есть хищение чужого имущества, вверенного виновному", совершенное организованной группой или в особо крупном размере, наказывается лишением свободы на срок до 10 лет со штрафом до одного миллиона рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до трех лет либо без такового или с ограничением свободы на срок до двух лет либо без такового.

390. Часть третья статьи 174.1 УК РФ с изменениями, внесенными Федеральным законом от 7 марта 2011 г., действовавшая в рассматриваемое время, устанавливала что легализация (отмывание) денежных средств или иного имущества, приобретенного лицом в результате совершения им преступления в целях придания правомерного вида владению, пользованию и распоряжению указанными денежными средствами или иными имуществом, совершенная (а) группой лиц по предварительному сговору, (b) лицом с использованием служебного положения, наказываются принудительными работами на срок до трех лет с ограничением свободы на срок до двух лет или без такового и с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до трех лет или без такового либо лишением свободы на срок до пяти лет со штрафом в размере до пятисот тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до трех лет или без такового с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до трех лет или без такового.

D. Гражданский кодекс Российской Федерации и корпоративное законодательство Российской Федерации

391. Статьи 87-94 ГК РФ составляют lex generalis, а Федеральный закон от 26 декабря 1995 г. N 208-ФЗ "Об акционерных обществах" - lex specialis по отношению к акционерным обществам.

392. Статьи 96-104 ГК РФ составляют lex generalis, а Федеральный закон от 8 февраля 1998 г. N 14-ФЗ "Об обществах с ограниченной ответственностью" - lex specialis по отношению к обществам с ограниченной ответственностью.

393. Статья 103 ГК РФ, действовавшая в период, относившийся к обстоятельствам дела, регулировала вопросы управления акционерными обществами. В частности, она предусматривала, что высшим органом управления акционерного общества являлось общее собрание акционеров, а его полномочия включали в себя выборы членов совета директоров и учреждение исполнительных органов общества.

394. В соответствии со статьей 153 ГК РФ сделками признаются действия граждан и юридических лиц, направленные на установление, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей.

395. Согласно пункту 1 статьи 166 ГК РФ сделка может быть признана недействительной судом (оспоримая сделка) или ab initio без такого решения (ничтожная сделка). Пункт 2 статьи 166 ГК РФ в редакции, действовавшей в рассматриваемое время, указанные в настоящем Кодексе лица могли обратиться в суд с требованием о признании оспоримой сделки недействительной. Суд также мог обратиться с таким требованием по своей инициативе.

396. Статья 167 ГК РФ устанавливает, что недействительная сделка не влечет за собой никаких последствий, кроме тех, что связаны с ее недействительностью, и является недействительной с момента заключения.

397. Пункт 1 статьи 179 ГК РФ в редакции, действовавшей в рассматриваемое время, предусматривала, что сделка, совершенная под влиянием обмана, насилия, угрозы или злонамеренного соглашения представителей одной стороны с представителями другой стороны, а также сделка, которую лицо было вынуждено заключить на крайне невыгодных для себя условиях в связи с обстоятельствами, которыми воспользовалась вторая сторона, может быть признана судом недействительной по иску потерпевшего.

398. В соответствии с пунктом 1 статьи 209 ГК РФ собственнику принадлежит право владения, пользования и распоряжения своим имуществом. Согласно пункту 2 статьи 209 ГК РФ собственник имеет право по своему усмотрению совершать в отношении принадлежащего ему имущества любые действия, не противоречащие закону и иным правовым актам и не нарушающие права и охраняемые законом интересы других лиц, в том числе отчуждать свое имущество в собственность другим лицам, передавать им, оставаясь собственником, права владения, пользования и распоряжения имуществом, отдавать имущество в залог и обременять его другими способами, распоряжаться им иным образом.

Е. Конституционный Суд Российской Федерации

399. В Постановлениях от 14 февраля 2000 г. N 2-П и от 8 декабря 2003 г. N 18-П Конституционный Суд Российской Федерации разъяснил, что каждая сторона должна иметь возможность представить суду свои доводы по существу дела.

400. В Определении от 24 марта 2005 г. N 135-О Конституционный Суд Российской Федерации указал следующее:

"Тем самым уголовно-процессуальный закон исключает возможность произвольного отказа должностным лицом или органом, осуществляющим предварительное расследование как в получении доказательств, о которых ходатайствует сторона защиты, так и в приобщении представленных ею доказательств к материалам уголовного дела. По смыслу содержащихся в нем нормативных предписаний в их взаимосвязи с положениями статей 45, 46 (часть 1), 50 (часть 2), 123 (часть 3) Конституции Российской Федерации такой отказ возможен лишь в тех случаях, когда соответствующее доказательство не имеет отношения к уголовному делу, по которому ведется расследование, и не способно подтверждать наличие или отсутствие события преступления, виновность или невиновность лица в его совершении, другие обстоятельства, подлежащие установлению при производстве по уголовному делу, либо когда доказательство как не соответствующее требованиям закона является недопустимым, либо когда обстоятельства, которые призвано подтвердить указанное в ходатайстве стороны доказательство, уже установлены на основе достаточной совокупности других доказательств, в связи с чем исследование еще одного доказательства с позиций принципа разумности оказывается избыточным. Принимаемое при этом решение во всяком случае должно быть обосновано ссылками на конкретные доводы, подтверждающие неприемлемость доказательства, об истребовании и исследовании которого заявляет сторона защиты".

401. В Определении от 21 октября 2008 г. N 525-О-О Конституционный Суд Российской Федерации указал, что сторона, которая подала в государственный орган или должностному лицу соответствующее ходатайство, имеет право получить на свое обращение адекватный ответ; в случае отказа в удовлетворении ходатайства такое решение... должно быть законным, обоснованным и мотивированным, что не предполагает его произвольности... Данная правовая позиция в полной мере распространяется на обязанность суда рассмотреть по существу ходатайство о вызове для допроса в суд эксперта, давшего заключение на стадии предварительного расследования.

402. В Определении от 19 мая 2009 г. N 576-О-П Конституционный Суд Российской Федерации указал, что согласно частям 1 и 2 статьи 19, части 3 статьи 123 Конституции Российской Федерации судопроизводство в Российской Федерации осуществляется на основе состязательности и равноправия сторон, что предполагает предоставление участвующим в судебном разбирательстве сторонам равных процессуальных возможностей по отстаиванию своих прав и законных интересов, включая возможность заявления ходатайств и обжалования действий и решений суда, осуществляющего производство по делу, без каких-либо изъятий и дискриминации.

403. В Определении от 2 июля 2009 г. N 1037-О-О Конституционный Суд Российской Федерации рассмотрел жалобу первого заявителя, который утверждал, что статья 160 УК РФ и примечание 1 к статье 158 УК РФ предоставляли правоохранительным органам возможность толковать термин "безвозмездный" таким образом, который позволял возбуждать уголовное дело в отношении распоряжения имуществом в форме взаимных гражданско-правовых сделок в нарушение конституционных прав, включая право распоряжаться своей собственностью, гарантированное статьей 35 Конституции. Конституционный Суд Российской Федерации отметил, что оспариваемые положения УК РФ устанавливают уголовную ответственность только относительно сделки, совершенной умышленно и направленной на хищение имущества. В то же время исключена возможность возбуждения уголовных дел в отношении законных гражданско-правовых сделок. Конституционный Суд Российской Федерации также отметил: в том, что касалось попытки заявителя обжаловать классификацию предъявленного ему обвинения, данный вопрос должен быть рассмотрен в рамках предъявленного ему уголовного обвинения и находится за пределами компетенции Конституционного Суда Российской Федерации.

404. В особом мнении к указанному Определению Конституционного Суда Российской Федерации от 2 июля 2009 г. N 1037-О-О судья Кононов отметил, что широкое толкование термина "безвозмездный", изложенное в Постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 27 декабря 2007 г. N 51, пункт 20 (см. ниже § 408), которое включало в себя "частичную компенсацию", не соответствует ни смыслу термина "безвозмездный", ни общим правовым принципам, запрещающим расширительное толкование норм права. Судья Кононов также указал, что свобода договора не предполагает каких-либо особых требований по отношению к ценам, устанавливаемым участниками гражданско-правовых сделок. Неравный обмен не влияет на действительность сделки. Кроме того, "рыночная цена" является относительным понятием, что подтверждается тем фактом, что статья 3 Федерального закона "Об оценочной деятельности в Российской Федерации" содержит как минимум восемь вероятностных и варьирующихся факторов для оценки рыночной стоимости объекта. Судья Кононов пришел к выводу, что существовала реальная опасность того, что положения УК РФ, обжалуемые первым заявителем, могли применяться произвольным образом вследствие неточной формулировки.

405. В Определении от 21 июня 2011 г. N 851-О-О Конституционный Суд Российской Федерации разъяснил, что оспариваемые заявителем статьи 160 и 174.1 УК РФ в системе действующего правового регулирования не содержали неопределенности, в результате которой лицо было бы лишено возможности осознавать противоправность своих действий и предвидеть наступление ответственности за их совершение. Конституционный Суд Российской Федерации также отметил, что оценка правильности квалификации инкриминированных лицу преступных деяний не относится к его компетенции.

406. В Постановлении от 21 декабря 2011 г. N 30-П Конституционный Суд Российской Федерации установил, что целью судебного решения, имеющего статус res judicata, является обеспечение стабильности решения и исключение возможных конфликтов между судебными решениями. Это означает, что факты, установленные судом по определенному делу, должны признаваться другим судом по другому делу, если только эти факты не опровергнуты. Конституционный Суд Российской Федерации отметил, что в то же время эффект res judicata для предыдущих судебных решений не предопределяет итог рассмотрения конкретного уголовного дела. Согласно статье 90 УПК РФ факты, установленные в более раннем судебном решении, являются обязательными для суда только в отношении лиц, применительно к которым уголовные обвинения были подтверждены предыдущими приговорами.

F. Верховный Суд Российской Федерации

407. В Постановлении Пленума от 18 ноября 2004 г. N 18 "О судебной практике по делам о незаконном предпринимательстве и легализации (отмывании) денежных средств или иного имущества, приобретенных преступным путем" Верховный Суд Российской Федерации отметил, в частности, следующее:

ГАРАНТ:

По-видимому, в тексте предыдущего абзаца допущена опечатка. Номер постановления Пленума от 18 ноября 2004 г. следует читать как "N 23"

"21. При постановлении обвинительного приговора по статье 174 УК РФ или по статье 174.1 УК РФ судом должен быть установлен факт получения лицом денежных средств или иного имущества, заведомо добытых преступным путем либо в результате совершения преступления".

408. В Постановлении Пленума от 27 декабря 2007 г. N 51 "О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате" Верховный Суд Российской Федерации отметил, в частности, следующее:

"18. Противоправное безвозмездное обращение имущества, вверенного лицу, в свою пользу или пользу других лиц, причинившее ущерб собственнику или иному законному владельцу этого имущества, должно квалифицироваться судами как присвоение или растрата при условии, что похищенное имущество находилось в правомерном владении либо ведении этого лица, которое в силу должностного или иного служебного положения, договора либо специального поручения осуществляло полномочия по распоряжению, управлению, доставке, пользованию или хранению в отношении чужого имущества.

Решая вопрос об отграничении составов присвоения или растраты от кражи, суды должны установить наличие у лица вышеуказанных полномочий...

19. При рассмотрении дел о преступлениях, предусмотренных статьей 160 УК РФ, судам следует иметь в виду, что присвоение состоит в безвозмездном, совершенном с корыстной целью, противоправном обращении лицом вверенного ему имущества в свою пользу против воли собственника.

Присвоение считается оконченным преступлением с того момента, когда законное владение вверенным лицу имуществом стало противоправным и это лицо начало совершать действия, направленные на обращение указанного имущества в свою пользу (например, с момента, когда лицо путем подлога скрывает наличие у него вверенного имущества или с момента неисполнения обязанности лица поместить на банковский счет собственника вверенные этому лицу денежные средства).

Как растрата должны квалифицироваться противоправные действия лица, которое в корыстных целях истратило вверенное ему имущество против воли собственника путем потребления этого имущества, его расходования или передачи другим лицам.

Растрату следует считать оконченным преступлением с момента противоправного издержания вверенного имущества...

20. Разрешая вопрос о наличии в деянии состава хищения в форме присвоения или растраты, суд должен установить обстоятельства, подтверждающие, что умыслом лица охватывался противоправный, безвозмездный характер действий, совершаемых с целью обратить вверенное ему имущество в свою пользу или пользу других лиц...

При этом судам необходимо учитывать, что частичное возмещение ущерба потерпевшему само по себе не может свидетельствовать об отсутствии у лица умысла на присвоение или растрату вверенного ему имущества...

22. Исполнителем присвоения или растраты может являться только лицо, которому чужое имущество было вверено юридическим или физическим лицом на законном основании с определенной целью либо для определенной деятельности...

25. Определяя стоимость имущества, похищенного в результате мошенничества, присвоения или растраты, следует исходить из его фактической стоимости на момент совершения преступления. При отсутствии сведений о цене похищенного имущества его стоимость может быть установлена на основании заключения экспертов.

При установлении размера, в котором лицом совершены мошенничество, присвоение или растрата, судам надлежит иметь в виду, что хищение имущества с одновременной заменой его менее ценным квалифицируется как хищение в размере стоимости изъятого имущества...

28. При решении вопроса о виновности лиц в совершении мошенничества, присвоения или растраты суды должны иметь в виду, что обязательным признаком хищения является наличие у лица корыстной цели, то есть стремления изъять и (или) обратить чужое имущество в свою пользу либо распорядиться указанным имуществом как своим собственным, в том числе путем передачи его в обладание другими лицами".

G. Правила посещения

409. Согласно части первой статьи 89 Уголовно-исполнительного кодекса Российской Федерации (далее - УИК РФ) от 8 января 1997 г. с изменениями, внесенными 8 декабря 2003 г., осужденный имеет право на краткосрочные свидания на срок до четырех часов и долгосрочные свидания на срок до трех дней на территории исправительного учреждения. Долгосрочное свидание проходит в отдельной комнате, в которой можно обеспечить посетителям приватность. В исключительных случаях осужденным может быть разрешено пятидневное долгосрочное свидание с посетителями за пределами исправительного учреждения. Длительные свидания предоставляются с супругом/супругой, родителями, приемными родителями и приемными детьми, детьми, родителями, внуками и с разрешения руководителя исправительного учреждения с иными лицами.

410. Пункт "б" части первой статьи 121 УИК РФ с изменениями, внесенными 8 декабря 2003 г., устанавливает, что осужденные, которые отбывают наказание в исправительных учреждениях общего режима, могут иметь до шести кратких и шести длительных свиданий в год.

411. Статья 77.1 УИК РФ с изменениями, внесенными 8 декабря 2003 г., регулирует способ привлечения осужденного к следственным действиям. Часть первая данной статьи предусматривает, что осужденных могут для этой цели переводить в следственный изолятор, а часть третья уточняет, что осужденные осуществляют свое право на свидание с членами семьи в соответствии с положениями Федерального закона от 15 июля 1995 г. N 103-ФЗ "О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений", статья 18 которого, в частности, устанавливает следующее:

"...Подозреваемым и обвиняемым на основании письменного разрешения лица или органа, в производстве которых находится уголовное дело, может быть предоставлено не более двух свиданий в месяц с родственниками и иными лицами продолжительностью до трех часов каждое.

Свидания с родственниками и иными лицами осуществляются под контролем сотрудников мест содержания под стражей и в случае попытки передачи подозреваемому или обвиняемому запрещенных к хранению и использованию предметов, веществ и продуктов питания либо сведений, которые могут препятствовать установлению истины по уголовному делу или способствовать совершению преступления, прерываются досрочно...".

Право

I. Объединение жалоб для рассмотрения в одном производстве

412. Учитывая сходство настоящих жалоб относительно фактов дела и вопросов права, Европейский Суд решил объединить их для рассмотрения в одном производстве в соответствии с положениями пункта 1 правила 42 Регламента Европейского Суда.

II. Предполагаемое нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции (независимость и беспристрастность суда, созданного на основании закона)

413. Ссылаясь на пункт 1 статьи 6 Конвенции, заявители утверждали, что суд первой инстанции не был независимым и беспристрастным, что доказывали, например, показания свидетельницы Васильевой и иных лиц, и не обладал территориальной подсудностью по рассмотрению дела заявителей. Пункт 1 статьи 6 Конвенции в части, относящейся к настоящему делу, гласит:

"1. Каждый... при предъявлении ему любого уголовного обвинения имеет право на справедливое... разбирательство дела... независимым и беспристрастным судом, созданным на основании закона".

А. Доводы сторон

1. Предполагаемые недостаточные независимость и беспристрастность судьи Хамовнического районного суда г. Москвы (суда первой инстанции)

414. Власти Российской Федерации выдвинули возражение о неисчерпании внутригосударственных средств правовой защиты, отметив, что заявители не обжаловали постановление сотрудников Следственного комитета Российской Федерации от 20 июня 2011 г. об отказе в возбуждении уголовного дела. Власти Российской Федерации также утверждали, что приговор суда первой инстанции по делу заявителей был вынесен в соответствии с законом, что подтверждалось выводами суда кассационной инстанции (см. выше § 353). Кроме того, Следственный комитет Российской Федерации провел проверку по жалобам заявителей и признал их необоснованными (см. выше §§ 321-326). Власти Российской Федерации также считали, что в отсутствие каких-либо доказательств того, что приговор суда первой инстанции не был подготовлен судьей Данилкиным, жалоба заявителей была несовместима с положениями Конвенции ratione materiae.

415. Заявители согласились с тем, что суды Российской Федерации в некоторой части рассмотрели доводы заявителей. Однако они отметили, что их доводы относительно недостаточной беспристрастности судьи Данилкина были основаны не только на показаниях свидетельницы Васильевой и иных лиц, но и на процессуальных решениях судьи относительно допустимости доказательств и допроса свидетелей, которые, по мнению заявителей, принимались в пользу стороны обвинения.

2. Территориальная подсудность

416. Власти Российской Федерации отметили, что суды первой и второй инстанций изучили вопрос о территориальной подсудности и установили, что Хамовнический районный суд г. Москвы обладал полномочиями рассматривать дело заявителей. Власти Российской Федерации также утверждали, что выводы Европейского Суда, содержавшиеся в Решениях по делу "Лебедев против Российской Федерации (N 2)" (Lebedev v. Russia) (N 2) от 27 мая 2010 г., жалоба N 13772/05, § 229, и "Ходорковский против Российской Федерации (N 2)" (Khodorkovskiy v. Russia) (N 2) от 8 ноября 2011 г., жалоба N 11082, должны быть также применимы и к настоящему делу. Власти Российской Федерации считали, что жалоба заявителей была несовместима с положениями Конвенции ratione materiae, поскольку требование "суда, созданного на основании закона" по смыслу пункта 1 статьи 6 Конвенции только подразумевает, что суд независим от исполнительной власти и его деятельность регулируется законом, принимаемым парламентом страны (см. Решение Комиссии по правам человека по делу "Занд против Австрии" (Zand v. Austria) от 12 октября 1978 г., жалоба N 7360/76, Decisions and Reports (DR) 15, §§ 70 и 80).

417. Заявители настаивали на том, что и суды, и иные органы государственной власти Российской Федерации не рассмотрели надлежащим образом их доводы по обжалованию территориальной подсудности Хамовнического районного суда г. Москвы, а именно тот факт, что люди, указанные в предъявленных заявителям обвинениях как их "сообщники", были судимы другими судами. Заявители также утверждали, что, если бы было установлено, что их дело рассматривалось судом, не обладавшим надлежащей территориальной подсудностью, это означало бы, что суд "не был создан на основании закона" в нарушение требований пункта 1 статьи 6 Конвенции.

В. Приемлемость жалобы для рассмотрения по существу

1. Предполагаемые недостаточные независимость и беспристрастность судьи, рассматривавшего дело

418. Европейский Суд принимает во внимание возражение властей Российской Федерации о неисчерпании заявителями внутригосударственных средств правовой защиты. Однако он отмечает, что в постановлении от 20 июня 2011 г. об отказе в возбуждении уголовного дела Следственный комитет Российской Федерации ясно указал, что в той степени, в которой жалоба заявителей касалась их несогласия с приговором суда первой инстанции, этот вопрос мог быть рассмотрен только кассационным судом, а не следственными органами (см. выше § 321). Европейский Суд отмечает, что настоящая жалоба подана заявителями в отношении независимости и беспристрастности суда первой инстанции, который постановил приговор по делу заявителей. Европейский Суд также констатирует, что заявители подавали эту жалобу в кассационной суд (см. выше § 319). Следовательно, Европейский Суд считает, что заявители использовали внутригосударственные средства правовой защиты, и отклоняет возражение властей Российской Федерации.

419. Европейский Суд считает, что данная жалоба не является явно необоснованной по смыслу подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что она не является неприемлемой и по каким-либо иным основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

2. Территориальная подсудность

420. Европейский Суд повторяет, что выражение "суд, созданный на основании закона", содержащееся в пункте 1 статьи 6 Конвенции, отражает принцип верховенства права, который присущ системе защиты прав человека, установленной Конвенцией и Протоколами к ней. "Закон" по смыслу пункта 1 статьи 6 Конвенции включает в себя, в частности, законодательство об учреждении судебных органов и их компетенции (см., inter alia, Постановление Европейского Суда по делу "Лавентс против Латвии" (Lavents v. Latvia) от 28 ноября 2002 г., жалоба N 58442/00, § 114). Следовательно, если суд не обладает юрисдикцией по рассмотрению дела подсудимого в соответствии с положениями применимого внутригосударственного законодательства, он не является "созданным на основании закона" по смыслу пункта 1 статьи 6 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Йоргич против Германии" (Jorgic v. Germany), жалоба N 74613/01, ECHR 2007-III, § 64).

421. Европейский Суд также повторяет, что в принципе нарушение судом указанных положений законодательства Российской Федерации об учреждении судов и их юрисдикции дает основание для признания нарушения пункта 1 статьи 6 Конвенции. В связи с этим Европейский Суд вправе рассмотреть вопрос о том, было ли соблюдено в этом отношении законодательство Российской Федерации. Однако, принимая во внимание общий принцип, согласно которому именно суды государства-ответчика в первую очередь толкуют внутригосударственное законодательство, Европейский Суд полагает, что он не может оспаривать толкование судов Российской Федерации, если только не имело места явное нарушение законодательства страны (см., mutatis mutandis, Постановление Европейского Суда по делу "Коёме и другие против Бельгии" (Coeme and Others v. Belgium), жалоба N 32492/96 и четыре другие жалобы, § 98, in fine, и упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Лавентс против Латвии" (Lavents v. Latvia), § 114). В этом отношении Европейский Суд также напоминает, что статья 6 Конвенции не гарантирует подсудимому право выбирать юрисдикцию суда. Таким образом, задача Европейского Суда ограничивается рассмотрением вопроса о наличии у властей разумных оснований для установления юрисдикции (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Йоргич против Германии" (Jorgic v. Germany), § 65, с дальнейшими ссылками).

422. Обращаясь к обстоятельствам настоящего дела, Европейский Суд полагает, что, учитывая особый характер и сложность выдвинутых против заявителей обвинений, выбранная территориальная подсудность не являлась сразу очевидной. Она во многом зависела не только от толкования соответствующего внутригосударственного законодательства, но и от установленных фактов. В обоих отношениях суды Российской Федерации находились в лучшем положении, чем Европейский Суд (см. упомянутое выше Решение Европейского Суда по делу "Лебедев против Российской Федерации (N 2)" (Lebedev v. Russia) (N 2), § 229, и упомянутое выше Решение Европейского Суда по делу "Ходорковский против Российской Федерации (N 2)" (Khodorkovskiy v. Russia) (N 2), § 3). Европейский Суд также отмечает, что Московский городской суд, действуя в качестве суда второй инстанции, недвусмысленно отклонил жалобу заявителей по этому поводу и установил, что Хамовнический районный суд г. Москвы обладал юрисдикцией для рассмотрения дела заявителей, поскольку "самое тяжкое" из вменяемых им деяний предположительно было совершено на территории, относившейся к подсудности Хамовнического районного суда г. Москвы (см. выше § 346). В заключение заявители сами не указали, какой суд должен был рассматривать их дело. При таких обстоятельствах Европейский Суд согласен с судами Российской Федерации и считает, что Хамовнический районный суд г. Москвы являлся "судом, созданным на основании закона", согласно пункту 1 статьи 6 Конвенции.

423. Следовательно, данная часть жалобы является явно необоснованной и должна быть отклонена в соответствии с пунктами 3 и 4 статьи 35 Конвенции.

С. Существо жалобы

1. Общие принципы

424. Прежде всего Европейский Суд повторяет, что в демократическом обществе крайне важно, чтобы суды вызывали доверие у общественности и главным образом, если речь идет об уголовных делах, вызывали доверие у обвиняемого (см. Постановление Европейского Суда по делу "Падовани против Италии" (Padovani v. Italy) от 26 февраля 1993 г., Series A, N 257-B, р. 20, § 27). В этом отношении статья 6 Конвенции требует, чтобы попадающий в сферу ее действия суд был беспристрастным. Обычно беспристрастность означает отсутствие предубеждения или предвзятости, наличие или отсутствие беспристрастности можно проверить различными способами. В соответствии с устоявшейся прецедентной практикой Европейского Суда беспристрастность по смыслу пункта 1 статьи 6 Конвенции должна определяться на основе субъективного теста, когда учитываются личные убеждения и поведение конкретного судьи, то есть испытывал ли судья какие-либо личные предубеждения и предвзятость в отдельно взятом деле, а также на основе объективного теста, когда выясняется, предоставлял ли сам суд и среди прочего состав суда достаточные гарантии для исключения любых правомерных сомнений в его беспристрастности (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Микаллеф против Мальты" (Micallef v. Malta), жалоба N 17056/06* (* См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. Специальный выпуск. 2020. N 1 (примеч. редактора).), ECHR 2009, § 93).

425. Что касается субъективного теста, принцип, согласно которому суд должен быть свободен от личного предубеждения или предвзятости, давно установлен в прецедентной практике Европейского Суда (см., например, Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Киприану против Кипра" (Kyprianou v. Cyprus), жалоба N 73797/01, ECHR 2005-XIII, § 119). Европейский Суд приходил к выводу, что личная беспристрастность судьи презюмируется, пока не доказано обратное (см. Постановление Европейского Суда по делу "Веттштайн против Швейцарии" (Wettstein v. Switzerland), жалоба N 33958/96, ECHR 2000-XII, § 43). Что касается типа необходимых доказательств, Европейский Суд, например, пытался выяснить, проявлял ли судья враждебность или недоброжелательность по личным причинам (см. Постановление Европейского Суда по делу "Де Куббер против Бельгии" (De Cubber v. Belgium) от 26 октября 1984 г., Series A, N 86, § 25).

426. Что касается объективного теста, следует установить, существуют ли, помимо поведения самого судьи, подлежащие доказыванию факты, которые могут вызвать сомнения в беспристрастности судьи. Это подразумевает, что, принимая решение о том, имеются ли в конкретном деле законные причины опасаться, что определенный судья или состав суда проявляют пристрастность, мнение заинтересованного лица является важным, но не решающим. Главным является вопрос о том, может ли это опасение быть объективно подтверждено (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Веттштайн против Швейцарии" (Wettstein v. Switzerland), § 44, и Постановление Европейского Суда по делу "Феррантелли и Сантанджело против Италии" (Ferrantelli and Santangelo v. Italy) от 7 августа 1996 г., Reports 1996-III, § 58).

427. Объективный тест в основном касается иерархических или иных связей между судьями и иными участниками судопроизводства, которые объективно оправдывают опасения в отношении беспристрастности суда и, таким образом, не соответствуют стандартам Конвенции относительно данного теста (см. упомянутое выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Киприану против Кипра" (Kyprianou v. Cyprus), § 121, и упомянутое выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Микаллеф против Мальты" (Micallef v. Malta), § 97). В связи с этим в каждом конкретном деле Европейский Суд должен определять, имеют ли рассматриваемые взаимоотношения такой характер и такую степень, которые указывали бы на недостаточную беспристрастность суда (см. Постановление Европейского Суда по делу "Пуллар против Соединенного Королевства" (Pullar v. United Kingdom) от 10 июня 1996 г., Reports of Judgments and Decisions 1996-III, § 38, и упомянутое выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Микаллеф против Мальты" (Micallef v. Malta), § 97).

428. С точки зрения объективного теста поведения судей в конкретном деле может быть достаточно, чтобы обосновать правомерные и объективно ожидаемые опасения (см. Постановление Европейского Суда по делу "Бушеми против Италии" (Buscemi v. Italy), жалоба N 29569/95, ECHR 1999-VI, § 67), но оно также может иметь такой характер, который обосновывает возникшие сомнения в рамках субъективного текста (см., например, упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Лавентс против Латвии" (Lavents v. Latvia)) и даже демонстрировать личную предвзятость. Таким образом, в данном контексте вопрос о том, будет ли дело рассмотрено в соответствии с одним тестом или другим, или обоими вместе, зависит от особых фактических обстоятельств обжалуемого поведения (см. упомянутое выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Киприану против Кипра" (Kyprianou v. Cyprus), § 121).

429. В этом отношении имеют значение даже внешние проявления, или иными словами "правосудие не только должно осуществляться, но и должно быть видно, что оно осуществляется (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Де Куббер против Бельгии" (De Cubber v. Belgium), § 26). Речь идет о доверии, которое в демократическом обществе суды должны вызывать у общественности (см. упомянутое выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Микаллеф против Мальты" (Micallef v. Malta), § 98).

2. Применение вышеизложенных принципов в настоящем деле

430. Европейский Суд отмечает довод заявителей о том, что их жалоба относительно предполагаемого предвзятого отношения со стороны судьи Данилкина основана не только на информации, опубликованной в средствах массовой информации после судебного разбирательства, но и на процессуальных решениях судьи, принятых в ходе судебного разбирательства. Европейский Суд полагает, что, хотя многие процессуальные решения судьи Данилкина действительно были вынесены не в пользу стороны защиты, подобная ситуация возможна и без предвзятого отношения со стороны судьи. Чтобы преодолеть презумпцию беспристрастности (см. выше § 425), которая является отправной точкой для субъективного теста, Европейский Суд должен располагать более убедительными доказательствами личного предвзятого отношения судьи, чем ряд неблагоприятных процессуальных решений для стороны защиты. Европейский Суд повторяет, что он не обязательно должен соглашаться со всеми решениями судьи Данилкина, и ниже рассмотрит их подробнее, однако в этих решениях ничто не указывает на какое-либо особое предвзятое отношение к заявителям (см. Постановление Европейского Суда по делу "Миминошвили против Российской Федерации" (Miminoshvili v. Russia) от 28 июня 2011 г., жалоба N 20197/03* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2012. N 2 (примеч. редактора).), § 114, и упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Ходорковский и Лебедев против Российской Федерации" (Khodorkovskiy and Lebedev v. Russia), § 540).

431. Европейский Суд отмечает, что после завершения судебного разбирательства по делу заявителей в средствах массовой информации появилось несколько интервью, в которых содержались утверждения о том, что судья Данилкин не был независим и беспристрастен в процессе. В частности, Васильева, помощница судьи Данилкина, впоследствии ставшая пресс-секретарем Хамовнического районного суда г. Москвы, Кравченко, бывший сотрудник указанного суда, и свидетельница Д.С. сообщили, что судья Данилкин не готовил приговор по делу заявителей самостоятельно, а либо составлял его по указаниям из Московского городского суда, либо весь текст приговора был написан в Московском городском суде, а судья Данилкин лишь огласил этот документ.

432. Европейский Суд также отмечает, что заявители подали жалобу на предполагаемую предвзятость судьи Данилкина и на недостаточную независимость в суд второй инстанции, и Московский городской суд отклонил ее как необоснованную (см. выше § 353). Европейский Суд также подчеркивает, что заявители пытались инициировать возбуждение уголовного дела в отношении указанного вопроса и что после проведения проверки, которая включала в себя допросы судьи Данилкина, его помощницы Васильевой, Кравченко, свидетельницы Д.С., Следственный комитет Российской Федерации отказал в возбуждении уголовного дела, признав жалобы заявителей необоснованными (см. выше §§ 321-326). В ходе допроса судья Данилкин отрицал наличие каких-либо контактов с Московским городским судом в связи с делом заявителей. Васильева утверждала, что она не знала каких-либо подробностей о составлении текста приговора по делу заявителей и не имела доказательств того, что судья Данилкин вступал в ненадлежащие контакты с Московским городским судом в этом отношении. Кравченко пояснил, что его показания неправильно изложили бравшие у него интервью журналисты, что подтверждалось аудиозаписью интервью. Свидетельница Д.С. подтвердила свои предыдущие утверждения, данные представителям средств массовой информации, о том, что в определенный день, между 15 октября и началом ноября 2010 года, она слышала телефонный разговор женщины в форме прокурора, которая сказала своему собеседнику, что "приговор еще не привезли из Московского городского суда".

433. Европейский Суд замечает, что доводы заявителей о зависимости и предвзятости судьи Данилкина при составлении текста приговора по их уголовному делу основываются на словах неизвестной женщины, озвученных в ходе разговора с неизвестным лицом, что случайно услышала свидетельница С.Д. Европейский Суд полагает, что подобные доказательства не являются достаточными для того, чтобы перевесить презумпцию личной беспристрастности судьи (см. выше § 425). Следовательно, Европейский Суд отклоняет доводы заявителей в рамках субъективного теста.

434. Европейский Суд также отмечает, что, хотя заявители утверждали, что на судью Данилкина оказывал ненадлежащее воздействие Московский городской суд, их доводы не выходят за рамки действий конкретного судьи и не касаются судебной функциональной беспристрастности, такой как иерархические взаимоотношения с иными участвующими в деле лицами (см. Постановление Европейского Суда по делу "Миллер и другие против Соединенного Королевства" (Miller and Others v. United Kingdom) от 26 октября 2004 г., жалоба N 45825/99 и две другие жалобы, §§ 29-31). Принимая во внимание предоставленные ему материалы, Европейский Суд также не усматривает признаков недостаточной независимости и беспристрастности в рамках субъективного теста.

435. В итоге Европейский Суд приходит к выводу, что отсутствовало нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции в связи с действиями рассматривавшего дело судьи суда первой инстанции.

II. Предполагаемое нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции (справедливое судебное разбирательство)

436. Ссылаясь на пункты 1-3 статьи 6 Конвенции, заявители утверждали, что судебное разбирательство по их делу в целом было несправедливым. В частности, они жаловались на то, что (i) они не могли конфиденциально общаться со своими адвокатами в ходе судебного разбирательства и что (ii) сбор и исследование доказательств были несправедливыми и противоречили принципу равенства сторон, в частности: заявители не могли допросить большую часть свидетелей-экспертов со стороны обвинения; суд разрешил стороне обвинения ссылаться на полученные экспертные заключения, но отклонил все, кроме одного, ходатайства стороны защиты разрешить ее экспертам дать показания в суде или предоставить письменные заключения; суд не вызвал свидетелей со стороны защиты, не обеспечил принудительный привод в суд ряда свидетелей и не обеспечил допрос свидетелей с помощью видеоконференцсвязи или судебных поручений; суд отказался приобщать к делу оправдательные материалы или выносить постановление о разглашении содержания оправдательных материалов или "источников" информации в целом; приговор по делу заявителей был основан на приговорах по другим делам, по которым заявители не являлись обвиняемыми; суд отказался исключить из материалов дела недопустимые доказательства, представленные стороной обвинения, включая доказательства, полученные вследствие нарушения тайны взаимоотношений адвоката с клиентом.

Статья 6 Конвенции в частях, относящихся к настоящему делу, устанавливает следующее:

"1. Каждый... при предъявлении ему любого уголовного обвинения имеет право на справедливое... разбирательство дела... независимым и беспристрастным судом, созданным на основании закона...

3. Каждый обвиняемый в совершении уголовного преступления имеет как минимум следующие права...

c) защищать себя лично или через посредство выбранного им самим защитника или, при недостатке у него средств для оплаты услуг защитника, пользоваться услугами назначенного ему защитника бесплатно, когда того требуют интересы правосудия;

d) допрашивать показывающих против него свидетелей или иметь право на то, чтобы эти свидетели были допрошены, и иметь право на вызов и допрос свидетелей в его пользу на тех же условиях, что и для свидетелей, показывающих против него...".

А. Доводы сторон

1. Конфиденциальность взаимоотношений адвоката и клиента

437. Власти Российской Федерации утверждали, что право заявителей на правовую помощь было соблюдено. В частности, каждый раз, когда заявителей доставляли в здание суда, у них было примерно полтора часа, чтобы обсудить дело со своими адвокатами. Между заседаниями заявители могли общаться с адвокатами либо в зале суда, либо в следственном изоляторе. Таким образом, не применялось каких-либо ограничений ни к продолжительности контактов заявителей с их адвокатами, ни к конфиденциальности их разговоров.

438. По утверждению властей Российской Федерации, во время судебных заседаний суд не мешал адвокатам демонстрировать заявителям проекты процессуальных документов или письменные доказательства. Однако адвокаты должны были сначала предъявить документы судье, чтобы он мог установить, имеет ли этот документ отношение к делу.

439. Что касается инцидента от 7 февраля 2007 г. в аэропорту Домодедово г. Москвы (см. выше § 55), власти Российской Федерации отмечали, что проверка документов адвокатов заявителей в аэропорту была законной и являлась частью обычной предполетной проверки пассажиров. Кроме того, эта проверка не повлияла на общую справедливость судебного процесса по уголовному делу заявителей.

440. Заявители настаивали на том, что они не могли общаться со своими адвокатами конфиденциально ни в следственном изоляторе (в связи с наличием камеры наблюдения в помещении), ни в зале суда. Заявители также отмечали, что власти Российской Федерации признали, что конфиденциальность взаимоотношений адвокатов и клиента была нарушена, поскольку в судебном заседании адвокаты заявителей вынуждены были предъявлять каждое письменное доказательству судье, чтобы судья разрешил передать документ заявителям, в зависимости от того, имел ли он, по мнению судьи, отношение к делу.

441. Что касается инцидента от 7 февраля 2007 г. в аэропорту Домодедово г. Москвы, заявители утверждали, что обыск бумаг адвоката выходил за рамки обычной предполетной проверки. Заявители утверждали, что документы, на которые распространялась особая правовая защита, были тщательно просмотрены и сняты на видео во время обыска и наблюдавший за процедурой сотрудник предъявил удостоверение старшего следователя по особо важным делам, что дополнительно доказывало: обыск был прямо связан с уголовным делом заявителей.

2. Состязательный процесс и допрос свидетелей

(а) Доводы властей Российской Федерации

442. Власти Российской Федерации, ссылаясь на статьи 19, 45, 46, 50 и 123 Конституции Российской Федерации, на статью 47 УПК РФ и Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 19 мая 2009 г. N 576-О-П, настаивали на том, что уголовный процесс в Российской Федерации являлся состязательным и основанным на принципе равенства сторон.

443. По информации властей Российской Федерации, уголовное дело в отношении заявителей полностью соответствовало внутригосударственному законодательству. Заявители могли участвовать во всех судебных заседаниях, где они могли представить суду свои доводы. Право заявителей допрашивать свидетелей со стороны защиты и стороны обвинения и опровергать обвинительные показания жертв и свидетелей не было каким-либо образом ограничено. Суд рассмотрел все представленные сторонами доказательства и оценил их с точки зрения приемлемости, относимости, истинности и точности. Кроме того, суд вынес постановления по всем ходатайствам, поданным сторонами. Законность приговора была подтверждена судом вышестоящей инстанции.

444. Что касается экспертных заключений, заключений специалистов и допросов экспертов и специалистов, власти Российской Федерации сослались на часть 2 статьи 45, часть 1 статьи 46, часть 2 статьи 50 Конституции Российской Федерации, статью 47, часть третью статьи 53, статью 74, часть третью статьи 80, части вторую и третью статьи 86, статьи 195, 205-207, часть четвертую статьи 217, часть четвертую статьи 220, статьи 271 и 283 [УПК РФ]* (* Текст добавлен при переводе (примеч. переводчика).) и на Постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 14 февраля 2000 г. N 2-П и от 8 декабря 2003 г. N 18-П, на Определения Конституционного Суда Российской Федерации от 24 марта 2005 г. N 135-О и от 21 октября 2008 г. N 525-О-О.

445. По информации властей Российской Федерации, заявители были своевременно уведомлены о постановлениях о назначении экспертиз, могли задать экспертам дополнительные вопросы, ходатайствовать о назначении определенных экспертов или проведении экспертизы в определенном месте. Однако они не осуществили указанные процессуальные права в ходе предварительного следствия. На этапе судебного разбирательства сторона защиты просила допросить некоторых экспертов в судебном заседании и приобщить к материалам дела заключения специалистов. Суд рассмотрел эти ходатайства и отклонил их по законным основаниям. Что касается доводов стороны защиты о недопустимости определенных экспертных заключением, они также были рассмотрены судом и отклонены по причинам, изложенным в приговоре и оставленным без изменения вышестоящим судом.

ГАРАНТ:

По-видимому, в тексте предыдущего абзаца пропущена часть текста

446. Что касается свидетелей, проживающих за границей, власти Российской Федерации утверждали, что адвокат подсудимого может допрашивать свидетелей, включая лиц, которые не имеют статуса "свидетеля" в уголовном деле. Затем адвокат может подать следователю или суду, в зависимости от этапа рассмотрения дела, ходатайство о приобщении протокола допроса к материалам дела. Следователь или суд обязаны рассмотреть данное ходатайство. Однако, даже если протокол допроса приложен к материалам дела, это не отменяет допроса свидетеля в судебном заседании.

447. Власти Российской Федерации также утверждали, что, хотя внутригосударственное законодательство предусматривало возможность допроса свидетеля путем видеоконференцсвязи, это не применялось к свидетелям, проживающим за границей. Однако такой свидетель мог быть приглашен для участия в следственных действиях на территории Российской Федерации. Следовательно, отказывая в удовлетворении ходатайства заявителей о поручении властям иностранного государства допроса определенных свидетелей, суд Российской Федерации отметил, что данные свидетели могли быть допрошены в судебном заседании, если бы явились туда.

448. Власти Российской Федерации также отметили, что показания, данные на предварительном следствии 34 свидетелями, допрошенными в судебном заседании, впоследствии были оглашены в судебном заседании вследствие значительных противоречий между показаниями, данными на следствии и в суде (в 17 случаях), или из-за неполноты показаний, данных в суде, длительного времени, прошедшего с момента рассматриваемых по делу событий (в 17 других случаях). Следовательно, указанные показания были оглашены с целью обеспечить полное и всестороннее исследование дела судом.

449. Что касается ходатайств заявителей об истребовании определенных письменных доказательств, которые находились в распоряжении третьих сторон и были получены Генеральной прокуратурой Российской Федерации в ходе обысков в 2003 году, власти Российской Федерации отметили, что эти доказательства были отклонены судом как не относящиеся к делу или необоснованные.

450. Власти Российской Федерации полагали, что согласно прецедентной практике Европейского Суда вопрос о приемлемости доказательств относится к компетенции внутригосударственного законодательства (см. Постановление Европейского Суда по делу "Ван Мехелен и другие против Нидерландов" (Van Mechelen and Others v. Netherlands) от 23 апреля 1997 г., Reports 1997-III, § 50) и что, как правило, именно суды государства-ответчика должны оценивать представленные доказательства, а также относимость доказательств, которые требует представить подсудимый (см. Постановление Европейского Суда по делу "Видал против Бельгии" (Vidal v. Belgium) от 22 апреля 1992 г., Series A, N 235-B, § 33). Ссылаясь на Постановление Европейского Суда по делу "Энгель и другие против Нидерландов" (Engel and Others v. Netherlands) (от 8 июня 1976 г., Series A, N 22, § 91) и на Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Перна против Италии" (Perna v. Italy) (жалоба N 48898/99, ECHR 2003-V, § 29), власти Российской Федерации считали, что именно обвиняемый, который просит допросить свидетелей или истребовать определенные доказательства, должен подтвердить относимость соответствующих материалов к делу.

451. Власти Российской Федерации утверждали, что в настоящем деле все ходатайства стороны защиты об исключении или представлении доказательств были надлежащим образом рассмотрены судами Российской Федерации применительно к приемлемости и относимости представленных доказательств. Некоторые из ходатайств были удовлетворены. В то же время тот факт, что в удовлетворении многих ходатайств было отказано, как таковой не повлиял на справедливость разбирательства по делу. Во-первых, суды Российской Федерации обладали широкой свободой усмотрения в отношении оценки доказательств. Во-вторых, сторона защиты могла пользоваться всеми процессуальными правами. В-третьих, заявители не продемонстрировали ни судам Российской Федерации, ни Европейскому Суду, что доказательства, которые они требовали представить, являлись абсолютно необходимыми для рассмотрения дела.

452. Что касается жалобы заявителей на то, что суд первой инстанции ссылался на приговоры по другим делам, по которым заявители не проходили как обвиняемые, власти Российской Федерации сослались на Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 21 декабря 2011 г. N 30-П. Они утверждали, что суд первой инстанции правильно применил правило res judicata к предыдущим судебным решениям, поскольку установленные в них факты не были опровергнуты в ходе рассмотрения дела заявителей. Кроме того, такие факты, рассмотренные отдельно, не были достаточными для доказательства вины заявителей, в то время как суд первой инстанции вынес приговор на основании всей совокупности доказательств по делу.

(b) Доводы заявителей

453. Заявители настаивали на своей жалобе о том, что способ сбора доказательств судом первой инстанции был несправедливым и не соответствовал пункту 1 статьи 6 Конвенции. Они утверждали, что между стороной защиты и стороной обвинения имело место значительное процессуальное неравенство, которое достигало уровня нарушения принципа равенства сторон. В частности, суд первой инстанции (i) отказался повторно проводить перекрестный допрос свидетелей стороны обвинения в судебном заседании, (ii) отказал стороне защиты в разрешении ссылаться на доказательства, представленные специалистами от стороны защиты, (iii) отказался приобщать к материалам дела значительный объем оправдательных доказательств, (iv) отклонил ходатайства стороны защиты о разглашении содержания доказательств и (v) отказался исключить из материалов дела недопустимые доказательства.

454. Что касается ссылок властей Российской Федерации на положения внутригосударственного законодательства, гарантирующие равенство сторон в уголовном процессе, заявители утверждали, что власти Российской Федерации не продемонстрировали, что эти положения были применены в деле заявителей. В частности, заявители отметили, что сторона защиты смогла допросить только одного свидетеля со стороны обвинения, Шк. (см. выше § 158), который, по словам заявителей, подтвердил сфальсифицированный характер обвинения в отношении подсудимых. По мнению заявителей, это обязало сторону обвинения, которая пользовалась поддержкой суда, избегать ситуаций, когда сторона защиты могла бы допросить каких-либо других экспертов в судебном заседании. Кроме того, суд первой инстанции отказался приобщить к материалам дела все заключения специалистов, представленные стороной защиты, и разрешил допросить только специалиста Хауна.

455. Заявители также оспорили утверждение властей Российской Федерации о том, что заявителей в надлежащие сроки ознакомили с постановлениями о назначении экспертиз и что заявители могли задать экспертам дополнительные вопросы или ходатайствовать о назначении определенных экспертов, но не воспользовались этими процессуальными правами. Заявители отметили, что они были уведомлены о постановлениях о назначении экспертиз в 2006 году, в то время как ряд экспертных заключений уже был подготовлен начиная с 2000 года в рамках другого уголовного дела в отношении заявителей. Таким образом, заявители не имели реальной возможности ни участвовать в составлении экспертных заключений, ни обжаловать их, как было в упомянутом выше деле "Ходорковский и Лебедев против Российской Федерации" (Khodorkovskiy and Lebedev v. Russia) (§§ 680 и 711-716). В то же время суд первой инстанции отклонил ходатайство стороны защиты о рассмотрении в судебном заседании материалов-первоисточников и признании экспертных заключений недопустимыми доказательствами. Кроме того, суд отклонил ходатайство стороны защиты о допросе экспертов со стороны обвинения в судебном заседании (см. выше §§ 170-178).

456. По мнению заявителей, суд первой инстанции под надуманными предлогами отклонил ходатайства заявителей о приобщении к материалам дела некоторых доказательств и разрешил допросить только одного свидетеля со стороны защиты в судебном заседании, хотя впоследствии этот специалист был признан "некомпетентным" этим же судом и его заключение не было приобщено к материалам дела (см. выше § 199). Заявители полагали, что единственная причина, по которой свидетель Хаун был допрошен в судебном заседании, заключалась в том, что он был первым специалистом, вызванным стороной защиты, и сторона обвинения еще не была готова представлять возражения. Однако после показаний Хауна в пользу подсудимых сторона обвинения активно возражала против допроса каждого специалиста со стороны защиты, при этом суд неизменно поддерживал сторону обвинения.

457. Заявители также отметили, что, хотя они просили суд первой инстанции получить свидетельские показания от ряда важных свидетелей, проживавших за границей, суд отказал в удовлетворении соответствующих ходатайств, просто отметив, что для этого не было "правовых оснований". Заявители также утверждали, что суд произвольно отказался приобщить к материалам дела доказательства, касавшиеся допросов определенных свидетелей адвокатом заявителей, поскольку приобщение этих документов к делу противоречило бы законодательству Российской Федерации (см. выше §§ 241-251). Заявители также оспаривали утверждение властей Российской Федерации о том, что возможность допроса свидетелей по видеоконференцсвязи не применялась к свидетелям, проживающим за границей. По мнению заявителей, в законодательстве Российской Федерации не содержалось такого запрета.

458. Что касается оглашения в судебном заседании показаний свидетелей, данных ими на предварительном следствии (см. выше §§ 200-201), заявители считали, что это противоречило законодательству Российской Федерации, которое позволяло оглашать в суде такие показания только в случае значительных расхождений между показаниями, данными на предварительном следствии и в суде, что в настоящем деле не наблюдалось. По мнению заявителей, это доказывало предвзятость суда.

459. Что касается ходатайства заявителей о получении определенных письменных доказательств, которые находились в распоряжении третьих сторон и были получены Генеральной прокуратурой Российской Федерации в ходе обысков в 2003 году, заявители утверждали, что среди документов, которые они просили истребовать, находились инвентаризационные отчеты по активам и долгам дочерних компаний "ЮКОСа" за период 1998-2006 годов, а также копии всех акций, сличительных ведомостей и отчетов по инвентаризации. Подавая ходатайство о разглашении содержания документов, сторона защиты явно дала понять, что эти документы доказывали, что юридическим лицам, предположительно "пострадавшим от хищения нефти", в действительности не было причинено какого-либо ущерба в рассматриваемый период и никакого хищения их имущества не было. Таким образом, эти документы касались сути дела, но суд первой инстанции отклонил ходатайства о разглашении их содержания как "необоснованные".

460. В заключение в отношении ссылки суда первой инстанции на ряд приговоров по другим связанным делам, в которых заявители не являлись обвиняемыми, заявители настаивали на том, что это являлось нарушением их прав, гарантированных статьей 6 Конвенции.

В. Приемлемость жалобы для рассмотрения по существу

461. Европейский Суд считает, что данная жалоба не является необоснованной по смыслу подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что эта жалоба не является неприемлемой и по каким-либо иным основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

С. Существо жалобы

462. Европейский Суд отмечает, что заявители подали две различные жалобы, касающиеся особых гарантий пункта 3 статьи 6 Конвенции, а также общего права на справедливое судебное разбирательство, предусмотренного пунктом 1 статьи 6 Конвенции. Поскольку требования пункта 3 статьи 6 Конвенции должны рассматриваться как особые аспекты права на справедливое судебное разбирательство, гарантированного пунктом 1 статьи 6 Конвенции (см. среди многих прочих примеров упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Ван Мехелен и другие против Нидерландов" (Van Mechelen and Others v. Netherlands), § 49), Европейский Суд рассмотрит каждую из этих жалоб исходя из совокупности двух указанных положений Конвенции.

1. Конфиденциальность взаимоотношений адвоката и клиента

(а) Общие принципы

463. Европейский Суд повторяет, что право каждого, кому предъявлено уголовное обвинение, на эффективную помощь адвоката, назначенного государством при необходимости, гарантированное подпунктом "с" пункта 3 статьи 6 Конвенции, является одним из основополагающих элементов справедливого судебного разбирательства (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Салдуз против Турции" (Salduz v. Turkey), жалоба N 36391/02, ECHR 2008, § 51, и Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Дворский против Хорватии" (Dvorski v. Croatia) от 20 октября 2015 г., жалоба N 25703/11* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2016. N 3 (примеч. редактора).), ECHR 2015, § 76).

464. Европейский Суд напоминает, что право обвиняемого на общение с адвокатом без риска быть услышанным третьей стороной является одним из основных требований справедливого судебного разбирательства в демократическом обществе, иначе правовая помощь утратила бы большую часть своей полезности (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Сахновский против Российской Федерации" (Sakhnovskiy v. Russia) от 2 ноября 2010 г., жалоба N 21272/03* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2010. N 1 (примеч. редактора).), § 97 с дальнейшими ссылками). Европейский Суд также подчеркивает, что мера в виде ограничения свободы в зале суда может повлиять на справедливость слушаний, гарантированную статьей 6 Конвенции. В частности, она может повлиять на осуществление обвиняемым права эффективно участвовать в процессе и получать применимую на практике и эффективную правовую помощь (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Свинаренко и Сляднев против Российской Федерации" (Svinarenko and Slyadnev v. Russia), жалобы NN 32541/08 и 43441/08* (* См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. 2014. N 11 (примеч. редактора).), ECHR 2014 (извлечения), § 134, и приведенные в нем примеры).

(b) Применение вышеизложенных принципов в настоящем деле

465. Европейский Суд отмечает, что все документы, которые адвокаты хотели показать своим клиентам, должны были быть сначала предъявлены судье (см. выше § 76), который, по утверждениям властей Российской Федерации, должен был установить относимость документов к делу (см. выше § 438).

466. Европейский Суд подчеркивает, что при аналогичных обстоятельствах он установил нарушение пункта 1 и подпункта "с" пункта 3 статьи 6 Конвенции в связи с вмешательством с тайну переговоров заявителей с адвокатами вследствие установленного судьей правила о том, что все письменные материалы должны были проверяться судьей, прежде чем их передавали заявителям (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Ходорковский и Лебедев против Российской Федерации" (Khodorkovskiy and Lebedev v. Russia), §§ 642-649).

467. Европейский Суд замечает, что власти Российской Федерации не привели каких-либо фактов или доводов, которые убедили бы Европейский Суд прийти к иному выводу в настоящем деле.

468. Европейский Суд также отмечает, что в ходе судебного разбирательства заявителей содержали в стеклянной кабине в зале суда (см. выше §§ 75-76). Европейский Суд учитывает вопросы безопасности, с которыми может столкнуться уголовный суд, особенно при рассмотрении резонансных дел или дел, связанных с деликатными вопросами. Европейский Суд ранее подчеркивал важность поддержания порядка в зале суда для тщательного рассмотрения дела, что является необходимым предварительным условием для справедливого судебного разбирательства (см. Постановление Европейского Суда по делу "Рамишвили и Кохреидзе против Грузии" (Ramishvili and Kokhreidze v. Georgia) от 27 января 2009 г., жалоба N 1704/06, § 131). Однако, учитывая важность прав стороны защиты, любая мера, ограничивающая участие подсудимого в процессе или его/ее взаимодействие с адвокатами, должна применяться только в случае необходимости и должна быть пропорциональна рискам в конкретном деле (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Ван Мехелен и другие против Нидерландов" (Van Mechelen and Others v. Netherlands), § 58, упомянутое выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Сахновский против Российской Федерации" (Sakhnovskiy v. Russia), § 102, Постановление Европейского Суда по делу "Ярослав Белоусов против Российской Федерации" (Yaroslav Belousov v. Russia) от 4 октября 2016 г., жалобы NN 2653/13 и 60980/14* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2017. N 2 (примеч. редактора).), § 150).

469. В настоящем деле заявители были отделены от остальных присутствующих в суде стеклянной перегородкой, физическим барьером, который в определенной степени ограничивал непосредственное участие заявителей в процессе. Более того, такое размещение делало невозможным для заявителей конфиденциальное общение с адвокатами, поскольку они физически были от них удалены, а любой разговор с адвокатами могли услышать охранники в зале суда.

470. Европейский Суд полагает, что внутригосударственные суды обязаны выбирать наиболее безопасный способ рассмотрения конкретного дела, учитывая интересы отправления правосудия, необходимость рассмотрения дела в справедливом процессе и соблюдения презумпции невиновности. В то же время они должны обеспечивать право обвиняемого надлежащим образом участвовать в процессе и получать применимую на практике и эффективную правовую помощь (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Ярослав Белоусов против Российской Федерации" (Yaroslav Belousov v. Russia), § 152, и Постановление Европейского Суда по делу "Мария Алехина и другие против Российской Федерации" (Maria Alekhina and Others v. Russia) от 17 июля 2018 г., жалоба N 38004/12, § 171). В настоящем деле применение мер безопасности не было оправдано какими-либо особыми рисками или вопросами обеспечения порядка в зале суда, а осуществлялось в обычном порядке. Суд первой инстанции, по-видимому, не признавал влияние способа содержания заявителей в зале суда на их право на защиту и не принял каких-либо мер по компенсации соответствующих ограничений. Такие обстоятельства сохранялись на всем протяжении рассмотрения дела судом первой инстанции, которое продолжалось один год и 10 месяцев и наверняка негативно сказалось на справедливости процесса в целом.

471. Следовательно, право заявителей эффективно участвовать в судебном разбирательстве и право получать применимую на практике и эффективную правовую помощь были ограничены, и эти ограничения не были ни необходимыми, ни пропорциональными в нарушение положений пункта 1 и подпункта "с" пункта 3 статьи 6 Конвенции.

472. С учетом данного вывода Европейский Суд не считает необходимым рассматривать другие аспекты жалобы заявителей на нарушение пункта 1 и подпункта "с" пункта 3 статьи 6 Конвенции.

2. Состязательный процесс и допрос свидетелей

(а) Общие принципы

473. Европейский Суд повторяет, что ключевой принцип применения статьи 6 Конвенции - это справедливость. Право на справедливый суд занимает настолько важное место в демократическом обществе, что не может быть оправданий для ограничительного толкования пункта 1 статьи 6 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Морейра де Азеведо против Португалии" (Moreira de Azevedo v. Portugal) от 23 октября 1990 г., Series A, N 189, § 66, и Постановление Европейского Суда по делу "Грегачевич против Хорватии" (Gregacevic v. Croatia) от 10 июля 2012 г., жалоба N 58331/09, § 49).

474. Европейский Суд напоминает, что предусмотренная пунктом 2 статьи 6 Конвенции презумпция невиновности и изложенные в подпункте "d" пункта 3 статьи 6 Конвенции гарантии, касающиеся допроса свидетелей, являются элементами права на справедливое судебное разбирательство, закрепленного в пункте 1 статьи 6 Конвенции, и должны учитываться при любой оценке справедливости процесса в целом (см. Постановление Европейского Суда по делу "Доорсон против Нидерландов" (Doorson v. Netherlands) от 26 марта 1996 г., Reports 1996-II, § 70, Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Гефген против Германии" (Gafgen v. Germany), жалоба N 22978/05, ECHR 2010, §§ 162 и 175, Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Аль-Хавайя и Тахири против Соединенного Королевства" (Al-Khawaja and Tahery v. United Kingdom), жалобы NN 26766/05 и 22228/06, ECHR 2011, § 118, упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Ходорковский и Лебедев против Российской Федерации" (Khodorkovskiy and Lebedev v. Russia), § 743, и Постановление Европейского Суда по делу "Караман против Германии" (Karaman v. Germany) от 27 февраля 2014 г., жалоба N 17103/10, §§ 42-43).

475. Европейский Суд повторяет, что, как правило, пункт 1 и подпункт "d" пункта 3 статьи 6 Конвенции требуют, чтобы подсудимый имел соответствующую и надлежащую возможность оспорить показания и допросить показывающего против него свидетеля либо при даче свидетелем показаний, либо на более позднем этапе рассмотрения дела (см. упомянутое выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Аль-Хавайя и Тахири против Соединенного Королевства" (Al-Khawaja and Tahery v. United Kingdom), § 118, и Постановление Европейского Суда по делу "Полетан и Азировик против Македонии" (Poletan and Azirovik v. the former Yugoslav Republic of Macedonia) от 12 мая 2016 г., жалобы NN 26711/07, 32786/10 и 34278/10, § 81).

476. Понятие "свидетель" согласно подпункту "d" пункта 3 статьи 6 Конвенции имеет автономное значение, которое включает в себя также свидетелей-экспертов (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Грегачевич против Хорватии" (Gregacevic v. Croatia), § 67, и Постановление Европейского Суда по делу "Константинидес против Греции" (Constantinides v. Greece) от 6 октября 2016 г., жалоба N 76438/12, §§ 37-38). Однако роль свидетеля-эксперта следует отделять от роли свидетеля, который должен изложить суду свое собственное восприятие событий (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Ходорковский и Лебедев против Российской Федерации" (Khodorkovskiy and Lebedev v. Russia), § 711). В связи с этим, рассматривая вопрос о том, необходимо ли личное присутствие эксперта в суде, Европейский Суд в основном будет руководствоваться принципами, содержащимися в концепции "справедливого судебного разбирательства" согласно пункту 1 статьи 6 Конвенции, и, в частности, гарантиями "состязательного процесса" и "равенства сторон". Таким образом, некоторые из подходов Европейского Суда к личному допросу "свидетелей" по смыслу подпункта "d" пункта 3 статьи 6 Конвенции, несомненно, имеют значение в контексте исследования экспертных показаний и могут быть применены, mutatis mutandis, с надлежащим вниманием к разнице в их статусах и функциях (см. Постановление Европейского Суда по делу "Бёниш против Австрии" (Bonisch v. Austria) от 6 мая 1985 г., Series A, N 92, § 29, с дальнейшими ссылками, и Постановление Европейского Суда по делу "Матыцина против Российской Федерации" (Matytsina v. Russia) от 27 марта 2014 г., жалоба N 58428/10* (* См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. 2014. N 4 (примеч. редактора).), § 168).

477. Европейский Суд повторяет, что принцип равенства сторон подразумевает, что заявителю должна быть "предоставлена разумная возможность представить свое дело на условиях, которые не ставят его в менее выгодное положение по сравнению с его оппонентом" (см. Постановление Европейского Суда по делу "Бюлют против Австрии" (Bulut v. Austria) от 22 февраля 1996 г., Reports of Judgments and Decisions 1996-II, § 47). Однако концепция "равенства сторон" не исчерпывается ни содержанием подпункта "d" пункта 3 статьи 6 Конвенции, ни содержанием пункта 1 статьи 6 Конвенции, в котором эта фраза представляет одно из многих применений. Задачей Европейского Суда в соответствии с Конвенцией является не принятие решения о том, были ли свидетельские показания надлежащим образом приобщены к делу в качестве доказательства, а скорее то, было ли разбирательство в целом, включая способ сбора доказательств, справедливым (см. среди многих прочих примеров упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Ван Мехелен и другие против Нидерландов" (Van Mechelen and Others v. Netherlands), § 33, и упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Видал против Бельгии" (Vidal v. Belgium), § 50).

478. Допустимость доказательств является вопросом, который в первую очередь должен регулироваться нормами законодательства государства-ответчика (см. упомянутое выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Перна против Италии" (Perna v. Italy), § 29). Кроме того, как правило, именно внутригосударственные суды должны оценивать представленные им доказательства, а также относимость к делу доказательств, которые подсудимые требуют приобщить к делу. Подпункт "d" пункта 3 статьи 6 Конвенции опять же оставляет за судами страны право оценивать вопрос об уместности вызова свидетелей (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Видал против Бельгии" (Vidal v. Belgium), § 33). Европейский Суд не требует обязательной явки и допроса каждого свидетеля со стороны подсудимого, его основной целью, как следует из выражения "на тех же условиях", является полное "равенство сторон" в данном вопросе (см. среди прочих примеров Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Муртазалиева против Российской Федерации" (Murtazaliyeva v. Russia) от 18 декабря 2018 г., жалоба N 36658/05* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2019. N 2 (примеч. редактора).), § 139, упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Энгель и другие против Нидерландов" (Engel and Others v. Netherlands), § 91, и Постановление Европейского Суда по делу "Брикмон против Бельгии" (Bricmont v. Belgium) от 7 июля 1989 г., Series A, N 158, р. 31, § 89).

479. Следовательно, обвиняемому недостаточно пожаловаться на то, что ему не разрешили допросить определенных свидетелей, он должен дополнительно подтвердить свое ходатайство объяснением, почему было важно выслушать свидетеля в суде и почему предоставляемая свидетелем информация была необходима для установления истины по делу (см. упомянутое выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Муртазалиева против Российской Федерации" (Murtazaliyeva v. Russia), § 158, упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Энгель и другие против Нидерландов" (Engel and Others v. Netherlands), § 91, и упомянутое выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Перна против Италии" (Perna v. Italy), § 29). Что касается свидетеля в пользу обвиняемого, только исключительные обстоятельства могут заставить Европейский Суд прийти к выводу о том, что отказ заслушать такого свидетеля нарушил статью 6 Конвенции (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Брикмон против Бельгии" (Bricmont v. Belgium), § 89, и Постановление Европейского Суда по делу "Дорохов против Российской Федерации" (Dorokhov v. Russia) от 14 февраля 2008 г., жалоба N 66802/01* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2009. N 4 (примеч. редактора).), § 65).

(b) Применение вышеизложенных принципов в настоящем деле

480. Европейский Суд отмечает, что жалобы заявителей относительно сбора и исследования доказательств и нарушения принципа равенства сторон и презумпции невиновности в ходе рассмотрения дела можно разделить на шесть групп. Во-первых, заявители утверждали, что они не имели возможности допросить бульшую часть свидетелей-экспертов со стороны обвинения. Во-вторых, они жаловались на то, что суд разрешил стороне обвинения ссылаться на свои экспертные заключения, но отклонил все, за исключением одного ходатайства стороны защиты о разрешении экспертам со стороны заявителей дать показания или представить свои заключения. В-третьих, заявители утверждали, что суд не вызвал свидетелей со стороны защиты, не обеспечил принудительную явку в суд ряда свидетелей и не получил показания свидетелей с помощью видеоконференцсвязи или судебных поручений. В-четвертых, заявители обжаловали то обстоятельство, что суд отказался приобщить к материалам дела оправдательные материалы или раскрыть содержание таких материалов или "первоисточников информации" в целом. В-пятых, заявители жаловались на то, что суд первой инстанции ссылался на приговоры по другим уголовным делам. В-шестых, заявители утверждали, что суд отказался исключить из материалов дела недопустимые доказательства, полученные в нарушение принципа конфиденциальности взаимоотношений адвоката и клиента. Европейский Суд рассмотрит жалобы заявителей в вышеуказанном порядке.

(i) Неспособность стороны защиты допросить свидетелей со стороны обвинения

481. Европейский Суд отмечает, что 27 декабря 2010 г. Хамовнический районный суд г. Москвы признал заявителей виновными в хищении имущества и отмывании денежных средств на основании, inter alia, ряда экспертных заключений (см. выше § 290). Экспертные заключения касались, в частности, непротиворечивости бухгалтерских балансов дочерних компаний "ЮКОСа", распределения прибыли некоторыми дочерними компаниями "ЮКОСа" среди иностранных торговых компаний и количества нефти, приобретенной компанией "ЮКОС" и ее торговыми компаниями у добывающих предприятий (см. выше §§ 159-169). Заявители просили вызвать в суд первой инстанции экспертов Елояна, Куприянова, Черникова и Мигаля, которые подготовили вышеуказанные отчеты, чтобы они могли дать показания относительно своих выводов. Однако суд отклонил ходатайства, признав, что в вызове этих экспертов в суд не было необходимости (см. выше §§ 170-178).

482. Европейский Суд неоднократно указывал, что одно из требований справедливого судебного разбирательства - это возможность для подсудимого встретиться со свидетелями в присутствии судьи, который должен принять окончательное решение по делу, поскольку судья должен высказать свои наблюдения относительно того, какие последствия могут иметь действия и надежность определенных свидетелей для подсудимого (см. Постановление Европейского Суда по делу "Хану против Румынии" (Hanu v. Romania) от 4 июня 2013 г., жалоба N 10890/04, § 40). То же самое применимо и к свидетелям-экспертам (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Грегачевич против Хорватии" (Gregacevic v. Croatia), § 67, и упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Константинидес против Греции" (Constantinides v. Greece), § 39): сложившейся практикой Европейского Суда является признание того, что сторона защиты должна иметь право изучить и обжаловать не только экспертное заключение как таковое, но и надежность лица, подготовившего заключение, с помощью непосредственного допроса (см. среди многих прочих примеров Постановление Европейского Суда по делу "Брандштеттер против Австрии" (Brandstetter v. Austria) от 28 августа 1991 г., Series A, N 211, § 42, упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Доорсон против Нидерландов" (Doorson v. Netherlands), §§ 81-82, Постановление Европейского Суда по делу "Мирилашвили против Российской Федерации" (Mirilashvili v. Russia) от 11 декабря 2008 г., жалоба N 6293/04* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2018. N 11 (примеч. редактора).), § 158, и упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Матыцина против Российской Федерации" (Matytsina v. Russia), § 177).

483. В настоящем деле заявители явно дали понять суду первой инстанции, что они хотели, чтобы эксперты дали показания в суде с целью прояснить ряд вопросов, которые требовали специальных знаний, и проверить надежность экспертов (см. выше §§ 170-178). По мнению Европейского Суда, это ходатайство было сформулировано достаточно ясно, чтобы объяснить, почему заявителям было важно выслушать указанных свидетелей. Суд первой инстанции отклонил ходатайство заявителей, постановив, что отсутствовала необходимость вызывать экспертов в суд.

484. Европейский Суд повторяет, что, если сторона обвинения решает, что определенное лицо является источником относящей к делу информации и ссылается на показания этого лица в суде и если показания данного свидетеля используются судом для обоснования обвинительного приговора, следует предполагать, что личное присутствие и допрос свидетеля в суде являются необходимыми, если только показания не являются явно не относящимися к делу или излишними (см упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Ходорковский и Лебедев против Российской Федерации" (Khodorkovskiy and Lebedev v. Russia), § 712). Европейский Суд полагает, что рассматриваемые экспертные заключения имели большое значение для дела как часть группы доказательств, на которую ссылались суды Российской Федерации при признании вины заявителей в предъявленном им обвинении. Кроме того, заявителям так и не была предоставлена возможность допросить этих свидетелей-экспертов и опротестовать их мнение в ходе следствия (см. для сравнения Постановление Европейского Суда по делу "Кашлев против Эстонии" (Kashlev v. Estonia) от 26 апреля 2016 г., жалоба N 22574/08, § 47). Не вызвав свидетелей-экспертов и не допросив их в судебном заседании, суд первой инстанции обосновал свое решение показаниями экспертов, которые ни разу не были проверены в ходе судебного заседания (см. Постановление Европейского Суда по делу "Авагян против Армении" (Avagyan v. Armenia) от 22 ноября 2018 г., жалоба N 1837/10, § 46).

485. При таких обстоятельствах отказ Хамовнического районного суда г. Москвы выслушать свидетелей-экспертов, чьи заключения были впоследствии использованы против заявителей, могли существенно нарушить право заявителей на справедливое судебное разбирательство, в частности, гарантии "состязательного процесса". Следовательно, имели место нарушения пункта 1 и подпункта "d" пункта 3 статьи 6 Конвенции.

(ii) Экспертные доказательства, предложенные стороной защиты, но не принятые судом

486. Следующий аспект дела, который должен рассмотреть Европейский Суд, это отказ суда приобщить к делу экспертные доказательства, письменные и устные, предложенные стороной защиты суду для исследования. Европейский Суд ссылается на "экспертные доказательства" в широком смысле, то есть как на включающие источники информации, которые не описывают конкретные факты дела, а содержат научный, технический, финансовый и другие анализы этих фактов.

487. Европейский Суд повторяет, что, если сторона защиты настаивает на заслушивании в суде свидетеля или сборе других доказательств (например, таких как экспертное заключение), именно внутригосударственные суды должны решать, необходимо ли и имеет ли смысл принимать эти доказательства для рассмотрения в суде (см. Постановление Европейского Суда по делу "S.N. против Швеции" (S.N. v. Sweden), жалоба N 34209/96, ECHR 2002-V, § 44, с дальнейшими ссылками на упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Брикмон против Бельгии" (Bricmont v. Belgium), § 89, и Постановление Европейского Суда по делу "Ходжич против Хорватии" (Hodzic v. Croatia) от 4 апреля 2019 г., жалоба N 28932/14, §§ 61-62).

488. Европейский Суд отмечает, что заявители просили допросить в судебном заседании девять свидетелей-экспертов. Каждый свидетель подготовил экспертное заключение, которое был готов представить суду (см. выше §§ 202-215). Европейский Суд также подчеркивает, что суд первой инстанции отказался выслушать восемь из девяти экспертов. В частности, он отказался выслушать эксперта Дагеса, специализировавшегося в аналитике финансов и экономики, на том основании, inter alia, что эксперт не владел знаниями о корпоративном праве Российской Федерации и только поверхностно был знаком с российской системой бухгалтерского учета (см. выше § 205). Суд первой инстанции также отказался заслушать свидетеля Делягина, эксперта в области экономики в сфере установления цен на нефть и нефтепродукты, на том основании, inter alia, что он не был беспристрастен, как следовало из его публичных комментариев по делу в средствах массовой информации.

489. Европейский Суд отмечает, что согласно статье 71 УПК РФ специалист не может принимать участия в разбирательстве, если установлено, что он или она являются некомпетентными или необъективным (см. выше § 379). Европейский Суд также повторяет, что именно внутригосударственные суды должны решать, необходимо ли принимать предложенные стороной защиты доказательства для рассмотрения в судебном заседании (см. выше § 487). Следовательно, Европейский Суд полагает, что к сфере компетенции суда первой инстанции по делу заявителей относилось принятие решения по вопросу о некомпетентности и предвзятости экспертов, предложенных стороной защиты.

490. Европейский Суд также отмечает, что суд первой инстанции отказался заслушать профессора Лопашенко, эксперта в области организованных преступных групп и экономических преступлений, на том основании, что вопросы, связанные с толкованием уголовного закона относились к исключительной компетенции суда (см. выше § 209).

491. Европейский Суд ранее признавал, что правовые вопросы обычно относятся к компетенции и практике суда (iura novit curia) и именно судья решает, необходима ему или нет помощь в конкретной области права (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Ходорковский и Лебедев против Российской Федерации" (Khodorkovskiy and Lebedev v. Russia), § 722). Следовательно, по мнению Европейского Суда, отказ суда первой инстанции заслушать указанных выше экспертов относился к сфере усмотрения суда.

492. Европейский Суд отмечает, что суд первой инстанции также отказался выслушать профессора Россинскую, судебно-медицинского эксперта Савицкого, эксперта в области бухгалтерского учета, кредитов, финансов и оценочной деятельности, Романелли, эксперта в области банковских инвестиций, и Хардинга, эксперта в области судебно-экономической аналитики. Суд обосновал свой отказ простой ссылкой на тот факт, что ни один из указанных свидетелей не был привлечен к производству по делу в качестве "специалиста" и не изучал материалы дела, что позволило суду усомниться в компетенции этих лиц как "специалистов", способных помочь с рассмотрением дела по существу (см. выше §§ 211, 213 и 215).

493. В этом отношении Европейский Суд прежде всего подчеркивает, что законодательство Российской Федерации разделяет понятия "экспертов" proprio sensu, которых можно вызвать для проведения экспертного исследования следователь или суд, и "специалистов", которых также может пригласить сторона защиты (см. выше §§ 376 и 381). Европейский Суд полагает, что, следуя изложенной выше логике суда первой инстанции, сторона защиты не могла добиться допроса в судебном заседании никого из экспертов, которые не участвовали в деле в качестве "специалистов" с самого начала предварительного следствия.

494. Европейский Суд отмечает, что в настоящем деле сторона обвинения пыталась доказать определенные утверждения путем назначения экспертных исследований и представления их результатов в суд. Экспертные заключения были получены в рамках предварительного следствия, то есть не в ходе состязательного процесса, и в данном случае без какого-либо участия стороны защиты. Так, сторона защиты не имела возможности задать экспертам вопросы, обжаловать экспертные заключения или предложить своих экспертов для включения в исследовательскую группу и так далее. Суд первой инстанции приобщил указанные экспертные заключения к материалам дела, поскольку, согласно УПК РФ, сторона обвинения имела право на сбор этих доказательств.

495. В то же время сторона защиты не имела такого права, поскольку, как указано выше, согласно УПК РФ только сторона обвинения или суды имели право запрашивать составление "экспертных заключений". Теоретически сторона защиты могла обжаловать представленное стороной обвинения экспертное заключение и просить суд назначить новую экспертизу. Однако чтобы получить новое экспертное заключение, именно сторона защиты должна была убедить суд в том, что представленное стороной обвинения заключение было неполным или имело недостатки (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Ходорковский и Лебедев против Российской Федерации" (Khodorkovskiy and Lebedev v. Russia), § 730). Европейский Суд отмечает, что сторона защиты не имела возможности вызвать в суд кого-либо из экспертов, которые подготовили заключение для стороны обвинения, и допросить их с целью поставить под сомнение достоверность их выводов. Этот факт обусловил отдельный вывод о нарушении пункта 1 и подпункта "d" пункта 3 статьи 6 Конвенции (см. выше § 485). Следовательно, ограничительное толкование судом первой инстанции УПК РФ, которое препятствовало стороне защиты вызвать в суд свидетеля-"специалиста", если только он не участвовал в деле в таком качестве на этапе предварительного расследования, не оставило стороне защиты возможности опровергнуть выводы экспертных заключений, на которые ссылалась сторона обвинения. Таким образом, указанное толкование привело к непропорциональному ограничению права стороны защиты на представление доказательств.

496. Европейский Суд далее замечает, что, отказывая в удовлетворении ходатайства заявителей о допросе в суде профессора Россинской и ее ассистента Савицкого в связи с экспертным заключением от 2 февраля 2009 г. N 8/17 (см. выше § 164), суд первой инстанции также постановил, что к компетенции "специалиста" не относилась оценка экспертного заключения (см. выше § 211). Данное утверждение приравнивается к общему отказу принимать любое доказательство от "специалистов", направленное на опровержение экспертного заключения, что, по мнению Европейского Суда, несовместимо с принципом равенства сторон (см. выше § 477).

497. Европейский Суд также подчеркивает, что, хотя суд первой инстанции удовлетворил ходатайство заявителей о том, чтобы заслушать свидетеля-эксперта Хауна, он, тем не менее, отказался приобщать к делу заключение этого эксперта по вопросу, в связи с которым он был допрошен в судебном заседании, опять же на том основании, что эксперт Хаун не имел в деле статуса "специалиста" (см. выше § 202). По мнению Европейского Суда, подход суда первой инстанции к представленным экспертом Хауном доказательствам был не только противоречивым, но и непропорционально ограничил право стороны защиты на представление доказательств по причинам, изложенным выше.

498. В заключение Европейский Суд отмечает, что 17 апреля 2017 г. в статью 58 УПК РФ были внесены изменения. Согласно новой редакции части 2.1 указанной статьи ходатайство стороны защиты о вызове в суд "специалиста" для уточнения вопросов по делу не может быть отклонено, за исключением случаев, если установлена некомпетентность или предвзятость "специалиста" (см. выше § 378). Хотя Европейский Суд считает это изменение благоприятным, он отмечает, что оно не имеет отношения к уголовному делу в отношении заявителей, которое рассматривалось за несколько лет до внесения этого изменения в УПК РФ.

499. Принимая во внимание вышеизложенное, Европейский Суд приходит к выводу, что УПК РФ, действовавший в период, относившийся к обстоятельствам дела, в его толковании Хамовническим районным судом г. Москвы создал дисбаланс между стороной защиты и стороной обвинения в судебном процессе в сфере сбора и представления "экспертных доказательств", нарушив, таким образом, принцип равенства сторон в процессе (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Ходорковский и Лебедев против Российской Федерации" (Khodorkovskiy and Lebedev v. Russia), § 735). Следовательно, имело место нарушение пункта 1 и подпункта "d" пункта 3 статьи 6 Конвенции.

(iii) Отсутствие возможности добиться допроса свидетелей со стороны защиты

500. Общие принципы, касающиеся допроса свидетелей со стороны защиты, кратко изложены в упомянутом выше Постановлении Большой Палаты Европейского Суда по делу "Муртазалиева против Российской Федерации" (Murtazaliyeva v. Russia), §§ 139-168.

() Отказ допросить свидетелей, проживающих в Российской Федерации

501. Европейский Суд отмечает, что заявители просили суд первой инстанции вызвать в судебное заседание высокопоставленных должностных лиц. В частности, они ходатайствовали о вызове В.В. Путина, являвшегося в рассматриваемое время премьер-министром Российской Федерации и бывшим Президентом Российской Федерации, И.И. Сечина, заместителя Председателя Правительства Российской Федерации и председателя совета директоров компании "Роснефть", А.Л. Кудрина, заместителя Председателя Правительства Российской Федерации и министра финансов Российской Федерации. Суд первой инстанции отклонил это ходатайство, признав, что вопросы, которые сторона защиты хотела задать данным свидетелям, носили слишком общий характер и не имели отношения к делу (см. выше § 226).

502. Европейский Суд повторяет, что, как правило, подпункт "d" пункта 3 статьи 6 Конвенции оставляет на усмотрение внутригосударственных судов оценку того, уместно ли вызывать свидетелей (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Видал против Бельгии" (Vidal v. Belgium), § 33). Следовательно, Европейский Суд приходит к следующему выводу: признав, что допрос свидетелей не имел отношения к делу, суд первой инстанции действовал в пределах предоставленной ему свободы усмотрения.

503. Заявители также ходатайствовали в суде первой инстанции о допросе ряда других высокопоставленных должностных лиц, включая нескольких руководителей высшего звена компании "Роснефть", работавших в рассматриваемое время, нескольких сотрудников Министерства по налогам и сборам Российской Федерации и иных должностных лиц из других органов исполнительной и административной власти, включая Федеральную службу безопасности Российской Федерации и Министерство внутренних дел Российской Федерации, а также нескольких руководителей субъектов Российской Федерации. Заявители хотели допросить этих свидетелей в связи с практикой применения цен на перевозку нефти и соответствующими дискуссиями в органах государственной власти, в отношении покупки нефтепродуктов у компании "ЮКОС" и ее дочерних компаний некоторыми органами государственной власти, об обстоятельствах приобретения компанией "Роснефть" акций компании "ЮКОС", относительно исков налоговых органов против компании "ЮКОС" и деятельности компании "ЮКОС" в соответствующих регионах. Суд первой инстанции согласился вызвать одного свидетеля, С.М. Богданчикова, председателя компании "Роснефть" в рассматриваемое время, и отклонил остальные ходатайства, утверждая, что для этого отсутствуют "правовые основания" (см. выше § 238).

504. По мнению Европейского Суда, ходатайство заявителей о вызове в суд указанных свидетелей не было подано с целью затянуть производство по делу, было обоснованно, имело отношение к сути дела и могло с достаточной степенью доказуемости усилить позицию стороны защиты (см. Постановление Европейского Суда по делу "Поляков против Российской Федерации" (Polyakov v. Russia) от 29 января 2009 г., жалоба N 77018/01* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2010. N 3 (примеч. редактора).), § 34, и упомянутое выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Муртазалиева против Российской Федерации" (Murtazaliyeva v. Russia), §§ 160-161). При таких обстоятельствах суд первой инстанции был обязан привести соответствующие причины для отклонения ходатайства заявителей (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Видал против Бельгии" (Vidal v. Belgium), § 34, упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Поляков против Российской Федерации" (Polyakov v. Russia), §§ 33-35, Постановление Европейского Суда по делу "Топич против Хорватии" (Topic v. Croatia) от 10 октября 2013 г., жалоба N 51355/10, § 42, и упомянутое выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Муртазалиева против Российской Федерации" (Murtazaliyeva v. Russia), §§ 162-166). Однако суд первой инстанции отклонил ходатайство заявителей, просто указав, что "не было правовых оснований для его удовлетворения". Европейский Суд полагает, что такой шаблонный отказ не мог сам по себе считаться обоснованным ответом (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Топич против Хорватии" (Topic v. Croatia), § 47).

505. Европейский Суд замечает, что, отказав в удовлетворении ходатайства заявителей о вызове в суд вышеназванных свидетелей, суд первой инстанции также указал, что свидетелей, тем не менее, можно было допросить в судебном заседании, если бы они явились в суд, как это предусмотрено частью четвертой статьи 271 УПК РФ (см. выше § 238), в которой говорится, что суд не может отказать в допросе свидетеля, который явился в суд по инициативе стороны (см. выше § 383). Европейский Суд отмечает противоречивый характер этого утверждения, которое, по-видимому, подразумевает, что суд первой инстанции согласился с тем, что указанные свидетели могли дать показания, имевшие значение для дела заявителей. С учетом этого отказ суда первой инстанции вызвать свидетелей со стороны защиты в судебное заседание представляется особо необоснованным.

() Отказ допросить свидетелей, проживающих за границей

506. Европейский Суд также отмечает, что заявители просили суд первой инстанции допросить ряд лиц, которые в период, относившийся к обстоятельствам дела, занимали руководящие должности в компаниях группы "ЮКОС" и проживали за границей на момент рассмотрения дела заявителей, либо с помощью видеоконференцсвязи, либо посредством механизма взаимной правовой помощи. Заявители хотели допросить указанных лиц в связи с рядом вопросов, которые, по мнению Европейского Суда, касались сути предъявленного заявителям обвинения (см. выше § 251). Таким образом, ходатайства заявителей были полностью обоснованным и имели отношение к делу (см. упомянутое выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Муртазалиева против Российской Федерации" (Murtazaliyeva v. Russia), §§ 160-161). Однако суд первой инстанции отказал в удовлетворении ходатайства заявителей, указав, что он не усмотрел "правовых оснований" для его удовлетворения.

507. Европейский Суд уже установил выше в § 504, что подобный шаблонный ответ на ходатайство заявителей был несовместим с обязанностью суда первой инстанции привести относящиеся к делу основания для отклонения ходатайства заявителей о допросе свидетелей. Европейский Суд отмечает, что стороны разошлись во мнениях относительно того, разрешало ли законодательство Российской Федерации допрос проживающих за границей свидетелей с помощью видеоконференцсвязи (см. выше §§ 447 и 457). Однако Европейский Суд полагает, что его задачей не является принятие решения по данному вопросу, поскольку суд первой инстанции не ссылался на законодательство, отказывая в допросе проживающих за границей свидетелей.

() Неспособность обеспечить явку свидетелей со стороны защиты

508. Европейский Суд отмечает, что заявители жаловались на то, что суд первой инстанции не смог обеспечить явку в судебное заседание ряда свидетелей со стороны защиты, которых он согласился выслушать, а частности, А.В. Пятикопова (см. выше § 230), С.М. Богданчикова (см. выше § 239) и Турчину (см. выше § 240).

509. Европейский Суд повторяет, что, если суд первой инстанции удовлетворяет ходатайство о том, чтобы выслушать свидетелей со стороны защиты, он обязан принять эффективные меры, чтобы обеспечить их присутствие в судебном заседании с помощью по крайней мере направления повесток (см. Постановление Европейского Суда по делу "Полуфакин и Чернышов против Российской Федерации" (Polufakin and Chernyshev v. Russia) от 25 сентября 2008 г., жалоба N 30997/02* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2009. N 7 (примеч. редактора).), § 207). Европейский Суд также напоминает, что с точки зрения суда должна существовать важная причина для неявки свидетеля, то есть суд должен располагать вескими фактическими или правовыми основаниями, для того чтобы не обеспечивать явку свидетеля в судебное заседание. В делах, касающихся неявки свидетеля в суд в связи с тем, что со свидетелем невозможно связаться, Европейский Суд требует, чтобы рассматривавший дело суд предпринял все разумные усилия для обеспечения явки свидетеля с помощью других органов государственной власти, включая органы внутренних дел (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Шачашвили против Германии" (Schatschaschwili v. Germany), жалоба N 9154/10* (* См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. Специальный выпуск. 2017. N 3 (примеч. редактора).), ECHR 2015, §§ 199-122).

510. Европейский Суд убедился в том, что суд первой инстанции направил повестки свидетелям А.В. Пятикопову и Турчиной (см. выше §§ 230 и 240). Однако Европейскому Суду не были представлены доказательства того, что повестка была направлена свидетелю С.М. Богданчикову (см. выше § 239). При таких обстоятельствах Европейский Суд не может сделать вывод о том, что суд первой инстанции выполнил свою обязанность обеспечить присутствие на судебном заседании свидетелей со стороны защиты.

() Суд первой инстанции не обеспечил допрос свидетелей, проживающих за границей

511. Европейский Суд отмечает, что заявители просили суд первой инстанции допросить финансового директора, а впоследствии главного финансового директора компании "ЮКОС" в период с 2003 года по 2006 год Ригера. Суд первой инстанции удовлетворил это ходатайство. Ригер, который на момент судебного разбирательства проживал в Германии, обратился в суд первой инстанции с предложением заслушать его показания с помощью видеоконференцсвязи (см. выше § 242).

512. Европейский Суд обращает внимание на то, что, хотя суд первой инстанции удовлетворил ходатайство заявителей о допросе Ригера, признав таким образом, что его показания имели отношение к делу, он не располагает доказательствами того, что суд первой инстанции предпринял какие-либо меры для обеспечения получения показаний указанного свидетеля. Следовательно, Европейский Суд приходит к выводу, что нельзя считать, что суд первой инстанции следовал принципу "равенства сторон".

() Выводы относительно отсутствия возможности обеспечить допрос свидетелей со стороны защиты

513. Принимая во внимание вышеизложенное, Европейский Суд полагает, что неспособность суда первой инстанции по делу заявителей обеспечить допрос свидетелей со стороны защиты отрицательно повлияла на общую справедливость судебного разбирательства (см. упомянутое выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Муртазалиева против Российской Федерации" (Murtazaliyeva v. Russia), §§ 167-168). Следовательно, в этом отношении также имело место нарушение пункта 1 и подпункта "d" пункта 3 статьи 6 Конвенции.

(iv) Отказ приобщить к делу оправдательные материалы или вынести постановление о разглашении содержания оправдательных материалов

514. Европейский Суд отмечает, что суд первой инстанции отклонил ряд ходатайств заявителей о приобщении к делу оправдательных материалов или о вынесении постановления о разглашении содержания оправдательных материалов.

515. Европейский Суд повторяет, что гарантии, содержащиеся в подпункте "d" пункта 3 статьи 6 Конвенции, применимы не только к "свидетелям", но и к письменным доказательствам (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Мирилашвили против Российской Федерации" (Mirilashvili v. Russia), § 159, с дальнейшими ссылками).

516. Европейский Суд также отмечает, что суд первой инстанции отклонил ходатайство стороны защиты о приобщении к делу документов, касавшихся, в частности, финансовых и бухгалтерских отчетов в компаниях группы "ЮКОС", процессов добычи и продажи нефти, капитальных затрат и корпоративной структуры (см. выше § 126). Суд первой инстанции также отклонил ходатайства стороны защиты о вынесении в отношении компании "Транснефть" постановлений о разглашении содержания документов, связанных со сделками с компанией "ЮКОС" (см. выше § 253), о вынесении в отношении компаний "Роснефть" и "Томскнефть" постановлений о разглашении содержания документов, связанных, в частности, с инвентаризационными отчетами по активам и долгам (см. выше § 254), о вынесении в отношении компании "Самаранефтегаз" постановлений о разглашении содержания документов, связанных, в частности, с инвентаризационными отчетами по активам и долгам (см. выше § 256), о вынесении в отношении следственных органов постановлений о разглашении содержания документов из материалов уголовных дел NN 18-41/03 и 18-325543/04 (см. выше §§ 265 и 266).

517. Европейский Суд повторяет, что суд первой инстанции обязан привести соответствующие основания для отклонения ходатайства со стороны защиты о вызове свидетелей в пользу защиты (см. выше § 504). Европейский Суд считает, что аналогичный принцип применяется к ходатайствам стороны защиты о приобщении к делу доказательств или о разглашении содержания определенных доказательств, находившихся в распоряжении третьих сторон.

518. Принимая во внимание большой объем письменных доказательств, представленных в суд первой инстанции стороной обвинения, Европейский Суд полагает, что ходатайства заявителей о приобщении к делу рассматриваемых доказательств и разглашении содержания доказательств не были направлены на затягивание дела, были достаточно обоснованными, имели отношение к сути обвинения и вполне вероятно могли усилить позицию стороны защиты. Однако, отказывая в удовлетворении этих ходатайств, суд первой инстанции ограничился только указанием на то, что "отсутствовали правовые основания" для их удовлетворения (см. выше §§ 217, 253-255, 257 и 267).

519. Европейский Суд уже установил, что такой шаблонный ответ не может считаться обоснованным решением, если речь идет об отклонении судом первой инстанции ходатайства стороны защиты о допросе свидетелей, которые могут дать показания в пользу обвиняемого (см. выше § 504). Европейский Суд не находит оснований для того, чтобы сделать иной вывод в отношении ходатайств стороны защиты о приобщении к делу доказательств или о разглашении содержания доказательств, находившихся в распоряжении третьих сторон. Следовательно, имело место нарушение пункта 1 и подпункта "d" пункта 3 статьи 6 Конвенции в этом отношении.

520. С учетом данного вывода Европейский Суд полагает, что жалобы заявителей на отказ суда первой инстанции приобщить к делу показания свидетелей со стороны защиты, проживающих за границей (см. выше §§ 248 и 250), и копию допроса Алексаняна в рамках его уголовного дела (см. выше § 272), отказ вынести постановление в отношении компаний "Сибнефть" и "Роснефть" о разглашении содержания доказательств (см. выше § 261) не требуют отдельного рассмотрения.

(v) Ссылка суда первой инстанции на приговоры по другим связанным делам

521. Европейский Суд отмечает, что в приговоре по делу заявителей суд первой инстанции сослался на ряд ранее вынесенных приговоров, включая приговоры по делам, в которых заявители не являлись обвиняемыми (см. выше § 291). Кроме того, суд первой инстанции сослался, inter alia, на содержание протокола судебного заседания по уголовному делу в отношении Малаховского и Переверзина и, в частности, на показания ряда свидетелей (см. выше § 292).

522. Так, суд первой инстанции пришел к определенным выводам, ссылаясь на доказательства, которые были исследованы в рамках другого дела и которые заявители, не являвшиеся участниками соответствующего процесса, не могли оспорить. Европейский Суд считает, что, хотя данная жалоба способна в принципе свидетельствовать об отдельном вопросе о нарушении пунктов 1 и 2, подпункта "d" пункта 3 статьи 6 Конвенции, ее следует рассмотреть с точки зрения общей справедливости разбирательства (см. Постановление Европейского Суда по делу "Навальный и Офицеров против Российской Федерации" (Navalnyy and Ofitserov v. Russia) от 23 февраля 2016 г., жалобы NN 46632/13 и 28671/14* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2016. N 5 (примеч. редактора).), § 102).

523. Европейский Суд повторяет, что "в свете принципа презумпции невиновности и права подсудимого обжаловать любое доказательство против него или нее, суд по уголовным делам должен провести полное, независимое и подробное исследование и оценку приемлемости и относимости обвинительных доказательств по делу заявителя независимо от того, как это же доказательство могло быть оценено в любом другом процессе в отношении иных подсудимых" (см. Постановление Европейского Суда по делу "Хусейн и другие против Азербайджана" (Huseyn and Others v. Azerbaijan) от 26 июля 2011 г., жалоба N 35485/05 и три другие жалобы, § 212).

523. Европейский Суд отмечает, что статья 90 УПК РФ закрепляет принцип res judicata в отношении фактов, установленных более ранним вступившим в силу приговором суда, с той оговоркой, что данный приговор не может заранее свидетельствовать о вине лиц, которые не являлись обвиняемыми в соответствующем процессе (см. выше § 386). Европейский Суд также обращает внимание на то, что в Постановлении от 21 декабря 2011 г. N 30-П относительно статьи 90 УПК РФ Конституционный Суд Российской Федерации указал, что факты, установленные судом по определенному делу, должны приниматься другим судом по другому делу, если только они не опровергнуты, и что факты, установленные более ранним судебным решением, являются обязательными для суда только в отношении лица, вина которого была доказана указанным предыдущим судебным решением (см. выше § 406).

525. Европейский Суд принимает во внимание двойной довод властей Российской Федерации о том, что суд первой инстанции надлежащим образом применил принцип res judicata к предыдущим судебным решениям, поскольку (i) установленные в указанных решениях факты не были опровергнуты в рамках уголовного дела в отношении заявителей и (ii) приговор по делу заявителей был основан не на одних только указанных фактах, а на всей совокупности доказательства по делу.

526. Европейский Суд отмечает, что в настоящем деле суд первой инстанции огласил показания ряда свидетелей, данные в ходе другого разбирательства, а именно уголовного дела в отношении Малаховского и Переверзина, как они были отражены в протоколе судебного разбирательства (см. выше § 292). Данных свидетелей ни разу не допрашивали в ходе судебного рассмотрения уголовного дела в отношении заявителей. Из предоставленных Европейскому Суду материалов следует, что соответствующая часть протокола судебного заседания была озвучена первый раз, когда рассматривавший дело судья оглашал приговор по делу заявителей. Таким образом, вопреки доводам властей Российской Федерации заявители не имели возможности обжаловать свидетельские показания, зачитанные из протокола судебного заседания по другому уголовному делу.

527. Кроме того, хотя суд первой инстанции по делу заявителей сослался на приговор Басманного районного суда г. Москвы от 1 марта 2007 г. по делу Малаховского и Переверзина относительно уголовно наказуемой деятельности группы лиц, в которую входили заявители, власти Российской Федерации не указали элементы, из которых могла бы состоять независимая повторная оценка судом первой инстанции по делу заявителей этих выводов, и доказательства, которые заявители предположительно не обжаловали в установленном порядке. В связи с этим Европейский Суд полагает, что заявители не располагали возможностью опровергнуть факты, установленные в уголовном деле в отношении Малаховского и Переверзина.

528. Европейский Суд отмечает, что в настоящем деле суд первой инстанции вышел за пределы ссылки на установленные факты в ходе другого процесса. В частности, ссылаясь на приговор по уголовному делу в отношении Малаховского и Переверзина, суд первой инстанции прямо сослался на следующие факты: "деятельность компаний "Ратибор" и "Фаргойл" носила мошеннический характер... и была направлена исключительно на реализацию уголовного умысла всех членов организованной преступной группы по хищению имущества других лиц, то есть нефти, которая принадлежала компаниям "Юганскнефтегаз", "Самаранефтегаз" и "Томскнефтегаз", и последующей ее продаже на иностранных и российских рынках" (см. выше § 291).

529. Европейский Суд отмечает, что Малаховский и Переверзин обвинялись в присвоении имущества и отмывании денежных средств, совершенных в составе группы, в которую входили заявители (см. выше § 14). При таких обстоятельствах явная ссылка суда первой инстанции на признание вины в деле, в котором заявители не являлись участниками процесса, не может быть квалифицирована иначе, как предвзятость.

530. Следовательно, Европейский Суд полагает, что способ, которым суд первой инстанции по делу заявителей сослался на приговоры по другим уголовным делам, не соответствовал гарантиям справедливого судебного разбирательства в нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции.

531. С учетом данного вывода Европейский Суд не считает необходимым рассматривать иные аспекты этой жалобы заявителей.

(vi) Отказ исключить из материалов дела недопустимые доказательства, представленные стороной обвинения

532. Европейский Суд принимает во внимание другие жалобы заявителей относительно приобщения к делу и исследования доказательств в ходе судебного процесса. Однако Европейский Суд отмечает, что он уже изучил самые важные жалобы, связанные с тем, как суды Российской Федерации рассматривали доказательства по делу заявителей. Ввиду вышеизложенных выводов Европейский Суд полагает, что другие жалобы подобного рода не требуют отдельного рассмотрения.

3. Вывод

533. Указанные доводы позволяют Европейскому Суду сделать вывод о том, что имело место нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции, рассмотренного во взаимосвязи с подпунктами "c" и "d" пункта 3 статьи 6 Конвенции в отношении нарушений гарантий справедливого судебного разбирательства.

IV. Предполагаемое нарушение пункта 2 статьи 6 Конвенции (презумпция невиновности)

534. Ссылаясь на пункт 2 статьи 6 Конвенции, заявители утверждали, что в их деле был нарушен принцип презумпции невиновности вследствие публичных высказываний В.В. Путина (см. выше §§ 273-277).

Пункт 2 статьи 6 Конвенции гласит:

"2. Каждый обвиняемый в совершении уголовного преступления считается невиновным, до тех пор пока его виновность не будет установлена законным порядком".

А. Доводы сторон

535. Власти Российской Федерации оспорили это утверждение. Прежде всего они отметили, что заявителям было предъявлено обвинение в убийстве, поэтому высказывания В.В. Путина не имели предвзятого характера в отношении уголовного дела заявителей по обвинениям в хищении и отмывании денежных средств. В более общем смысле власти Российской Федерации указали, что уголовное дело заявителей широко освещалось средствами массовой информации, и некоторые комментарии государственных должностных лиц были явно неизбежными. Однако, по мнению властей Российской Федерации, заявители не представили доказательств того, что какие-либо из указанных высказываний отрицательно повлияли бы на суды, которые согласно внутригосударственному законодательству являлись независимыми и неподотчетными органам государственной власти. Власти Российской Федерации также отметили, что ни рассматривавший дело судья суда первой инстанции, ни судьи вышестоящих судов не делали каких-либо публичных заявлений относительно дела заявителей.

536. Что касается просьбы Европейского Суда предоставить информацию о характере событий в Международном дискуссионном клубе "Валдай" и в ходе Инвестиционного форума ВТБ Капитал "Россия зовет" (см. выше §§ 274-275), а также записи этих мероприятий, власти Российской Федерации ответили, что они не располагают данной информацией и запрашиваемыми документами.

537. Заявители утверждали, что все комментарии В.В. Путина касались второго судебного разбирательства. В частности, когда В.В. Путин утверждал, что обвинение в присвоении имущества было "доказано в суде" (см. выше § 276), он явно ссылался на второе уголовное дело в отношении заявителей, в то время как оно еще не было завершено. По мнению заявителей, предвзятый характер этих комментариев от 16 декабря 2010 г. нанес заявителям особый ущерб, поскольку именно в это время судья суда первой инстанции формулировал приговор. Заявители считали, что расчет времени не был случайным, поскольку одним днем ранее, 15 декабря 2010 г., суд первой инстанции объявил, что оглашение приговора по делу заявителей было отложено до 27 декабря 2010 г. Следовательно, высказывание В.В. Путина являлось попыткой прямого давления на суд.

В. Приемлемость жалобы для рассмотрения по существу

538. Европейский Суд считает, что данная жалоба не является явно необоснованной по смыслу подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что эта жалоба не является неприемлемой по каким-либо иным основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

С. Существо жалобы

1. Общие принципы

539. Европейский Суд повторяет, что пункт 2 статьи 6 Конвенции в соответствующем аспекте направлен на предотвращение нарушения принципа справедливого судебного разбирательства, сделанного предвзятыми высказываниями в отношении этого разбирательства. Закрепленная в пункте 2 статьи 6 Конвенции презумпция невиновности является одним из элементов справедливого уголовного судебного разбирательства, гарантированного пунктом 1 статьи 6 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Аллене де Рибемон против Франции" (Allenet de Ribemont v. France) от 10 февраля 1995 г., Series A, N 308, § 35). Указанное положение не только запрещает преждевременное высказывание самим судом мнения относительно вины лица, которому "предъявлено уголовное обвинение", пока его вина не доказана в соответствии с законом (см. Постановление Европейского Суда по делу "Минелли против Швейцарии" (Minelli v. Switzerland) от 25 марта 1983 г., Series A, N 62, § 38), но и распространяется на высказывания других должностных лиц относительно ведущегося уголовного расследования, которые позволяют общественности считать подозреваемого виновным и предвзято влияют на оценку фактов соответствующим судом (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Аллене де Рибемон против Франции" (Allenet de Ribemont v. France), § 41, и Постановление Европейского Суда по делу "Дактарас против Литвы" (Daktaras v. Lithuania), жалоба N 42095/98, ECHR 2000-X, §§ 41-43). Европейский Суд подчеркивает, что пункт 2 статьи 6 Конвенции не может препятствовать властям информировать общественность о ведущемся уголовном расследовании, но требует, чтобы они при этом проявляли свободу усмотрения и осторожность, необходимые для соблюдения принципа презумпции невиновности (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Аллене де Рибемон против Франции" (Allenet de Ribemont v. France), § 38).

540. Устоявшийся подход Европейского Суда заключается в том, что презумпция невиновности будет нарушена, если судебное решение или высказывание государственного должностного лица относительно какого-либо подсудимого содержат мнение о виновности данного лица, до того как его вина будет доказана в соответствии с законом. Достаточно того, что в отсутствие официального вывода существует некоторое рассуждение, предполагающее, что суд или должностное лицо считают подсудимого виновным. Следует проводить основополагающее различие между сообщением о том, что кто-то просто подозревается в совершении преступления, и прямым утверждением, в отсутствие вступившего в силу приговора, что человек совершил преступление. Европейский Суд неоднократно подчеркивал важность выбора публичными должностными лицами выражений в своих выступлениях, до того как лицо будет признано судом виновным в конкретном преступлении (см. Постановление Европейского Суда по делу "Хужин и другие против Российской Федерации" (Khuzhin and Others v. Russia) от 23 октября 2008 г., жалоба N 13470/02* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2009. N 3 (примеч. редактора).), § 94, с дальнейшими ссылками). Вопрос о том, нарушает ли высказывание публичного должностного лица принцип презумпции невиновности, должен определяться в контексте конкретных обстоятельств, при которых оно сделано (см. Постановление Европейского Суда по делу "Буткевичус против Литвы" (Butkevicius v. Lithuania), жалоба N 48297/99, § 49).

2. Применение вышеизложенных принципов в настоящем деле

541. В настоящем деле заявители жаловались на различные высказывания В.В. Путина, который на тот момент являлся премьер-министром Российской Федерации, допущенные им в четырех разных случаях (см. выше §§ 273-277). Европейский Суд отмечает, что, хотя высказывания В.В. Путина на совместной пресс-конференции после российско-французских переговоров 27 ноября 2009 г. (см. выше § 273) и в прямом эфире программы "Разговор с Владимиром Путиным", где он отвечал на вопросы граждан Российской Федерации (см. выше § 276), были размещены на официальном сайте Правительства Российской Федерации, Европейский Суд просил власти Российской Федерации предоставить ему информацию о событиях на Международном дискуссионном клубе "Валдай" и в ходе Инвестиционного форума ВТБ Капитал "Россия зовет" (см. выше §§ 274-275), а также записи этих мероприятий. Однако власти Российской Федерации не смогли этого сделать (см. выше § 536). В то же время власти Российской Федерации не оспаривали версию событий в изложении заявителей, со ссылкой на репортажи в средствах массовой информации и содержание обжалуемых высказываний. Следовательно, с целью дальнейшего анализа дела Европейский Суд будет исходить из предположения о том, что события были публичными и содержание высказываний премьер-министра было точно передано заявителями.

542. Европейский Суд отмечает, что характер рассматриваемых высказываний отличался. В частности, во всех четырех случаях В.В. Путин ссылался на соучастие заявителей в убийствах, совершенных главой службы безопасности компании "ЮКОС", который был осужден за несколько убийств (см. Постановление Европейского Суда по делу "Пичугин против Российской Федерации" (Pichugin v. Russia) от 23 октября 2012 г., жалоба N 38623/03* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2014. N 4 (примеч. редактора).), §§ 72-74). Европейский Суд подчеркивает, что заявителям так и не было предъявлено обвинение в связи с вышеуказанными преступлениями. В настоящем деле им было предъявлено обвинение в присвоении имущества и отмывании денежных средств.

543. Европейский Суд ранее указал, что пункт 2 статьи 6 Конвенции в его соответствующем аспекте направлен на предотвращение нарушения принципа справедливого судебного разбирательства вследствие предвзятых высказываний в отношении этого разбирательства. Если разбирательство не осуществляется или не осуществлялось, высказывания о причастности к совершению уголовно наказуемых деяния относятся скорее к сфере защиты лиц от клеветы и вопросу о возможном нарушении статьи 8 Конвенции (см. Решение Европейского Суда по делу "Золлманн против Соединенного Королевства" (Zollmann v. United Kingdom), жалоба N 62902/00, Reports 2003-XII). Следовательно, Европейский Суд полагает, что в этой части высказывания В.В. Путина не затрагивали вопроса о возможном нарушении пункта 2 статьи 6 Конвенции в настоящем деле.

544. Заявители также обжаловали тот факт, что В.В. Путин сравнил их с Аль Капоне, известным американским гангстером, осужденным в 1930-х годах, inter alia, за уклонение от уплаты налогов, и с Бернардом Мэдоффом, американским мошенником, осужденным в 1920-х годах по нескольким эпизодам мошенничества и отмывания денежных средств за создание "схемы Понци".

545. Что касается высказываний премьер-министра Российской Федерации на пресс-конференции 27 ноября 2009 г., по-видимому, он упомянул Бернарда Мэдоффа и "хакера, который украл миллион долларов" в качестве примера других громких уголовных дел, связанных со значительными суммами денег, которые, по его мнению, более заслуживали обсуждения. В.В. Путин также упомянул Аль Капоне в прямой связи с его осуждением за уклонение от уплаты налогов, тем самым проводя, вероятно, параллель с первым уголовным делом в отношении заявителей (см. выше § 273). Однако, по мнению Европейского Суда, ни одно из указанных высказываний, как представляется, не имеет связи со вторым уголовным делом в отношении заявителей.

546. Председатель Правительства Российской Федерации также сослался на Бернарда Мэдоффа в своих высказываниях в прямом эфире программы "Разговор с Владимиром Путиным", где он отвечал на вопросы граждан Российской Федерации, 16 декабря 2010 г. Применительно к этим высказываниям заявители также жаловались на то, что В.В. Путин утверждал, что обвинение в присвоении имущества было "доказано в суде" (см. выше § 276), хотя производство по уголовному делу заявителей еще не было завершено. Заявители полагали, что это являлось попыткой давления на судью по делу, который именно в этот момент удалился в совещательную комнату для вынесения приговора.

547. Европейский Суд отмечает, что соответствующие высказывания В.В. Путина от 16 декабря 2010 г. касались преступления, за которое первый заявитель действительно был осужден, то есть за уклонение от уплаты налогов, обвинения, которое на рассматриваемый момент не было рассмотрено окончательно - присвоение имущества, а также преступления, в совершении которого первый заявитель никогда не обвинялся, а именно в мошенничестве. Европейский Суд полагает, что ссылки В.В. Путина на обвинение в присвоении имущества отличаются от ситуации, когда государственное должностное лицо заявляет о виновности обвиняемого в отсутствие вступившего в силу приговора суда (см., например, Постановление Европейского Суда по делу "Пеша против Хорватии" (Pesa v. Croatia) от 8 апреля 2010 г., жалоба N 40523/08, §§ 147-151, и Постановление Европейского Суда по делу "Хусейн и другие против Азербайджана" (Huseyn and Others v. Azerbaijan), §§ 230-234). Скорее вследствие неясного характера высказываний, они могли позволить зрителям или слушателям предположить, что по второму делу в отношении заявителей уже был постановлен приговор.

548. Европейский Суд повторяет, что пункт 2 статьи 6 Конвенции будет нарушен, если высказывание государственного должностного лица в отношении обвиняемого содержит мнение о том, что обвиняемый виновен, до того как он будет признан виновным в соответствии с законом. Этого факта достаточно, даже в отсутствие какого-либо официального вывода, если есть какие-либо основания полагать, что должностное лицо считает обвиняемого виновным. В этом отношении Европейский Суд подчеркивает важность выбора слов публичными должностными лицами в своих выступлениях, пока соответствующее лицо не судимо и не признано судом виновным в совершении преступления (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Дактарас против Литвы" (Daktaras v. Lithuania), § 41). Однако для оценки Европейского Суда важно истинное значение обжалуемых высказываний с учетом особых обстоятельств из озвучивания (см. Постановление Европейского Суда по делу "Y.B. и другие против Турции" (Y.B. and Others v. Turkey) от 28 октября 2004 г., жалобы NN 48173/99 и 48319/99, § 44).

549. Принимая во внимание обстоятельства, при которых В.В. Путин сделал оспариваемые высказывания, Европейский Суд отмечает, что за прямым эфиром программы "Разговор с Владимиром Путиным", где он отвечал на вопросы граждан Российской Федерации, 16 декабря 2010 г., сразу следовала пресс-конференция. Там в ответ на вопрос о своих предыдущих высказываниях В.В. Путин сообщил, что он "ссылался на приговор суда, обвинительный приговор по предыдущим обвинениям". Он также сказал: "Что касается текущего судебного разбирательства, я уверен, что суд будет беспристрастным. Как вы знаете, рассматриваемые денежные суммы намного крупнее, чем в прошлый раз... Этот вопрос будет рассматривать суд" (см. выше § 277).

550. Европейский Суд отмечает, что первое высказывание В.В. Путина от 16 декабря 2010 г. являлось спонтанной реакцией на вопрос, заданный в ходе прямого телевизионного эфира с гражданами Российской Федерации (см. Постановление Европейского Суда по делу "Гуцановы против Болгарии" (Gutsanovi v. Bulgaria), жалоба N 34529/10, ECHR 2013 (извлечения), § 195). Хотя эти слова могли вызвать недопонимание относительно вопроса о том, в совершении каких именно преступлений заявители были признаны судом виновными (см. выше § 547), в ходе пресс-конференции, проведенной позднее в тот же день, В.В. Путин пояснил свои предыдущие слова таким образом, который, по мнению Европейского Суда, должен был устранить любое возможное недопонимание относительно смысла слов Председателя Правительства Российской Федерации. Европейский Суд также отмечает, что содержание пресс-конференции, аналогичное содержанию обсуждений из прямого эфира В.В. Путина с гражданами Российской Федерации, было доступно на официальном интернет-сайте Правительства Российской Федерации, а также в средствах массовой информации.

551. Следовательно, на основании вышеизложенного Европейский Суд приходит к выводу, что отсутствовало нарушение пункта 2 статьи 6 Конвенции.

V. Иные предполагаемые нарушения статьи 6 Конвенции

522. Ссылаясь на пункт 1 и подпункты "a" и "b" пункта 3 статьи 6 Конвенции, заявители также жаловались на то, что они не были незамедлительно уведомлены о характере и сути предъявленных им обвинений. В частности, до февраля 2007 года им не было предъявлено официальное обвинение, хотя расследование по факту отмывания денежных средств началось в 2004 году, поэтому заявители не имели достаточного времени и возможностей для подготовки своей защиты.

553. Европейский Суд считает, что эти жалобы не являются явно необоснованными по смыслу подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что жалобы не являются неприемлемыми по каким-либо иным основаниям. Следовательно, они должны быть объявлены приемлемыми для рассмотрения по существу.

554. Однако с учетом выводов, изложенных выше в § 533, Европейский Суд не считает необходимым рассматривать остальные жалобы заявителей на нарушение положений статьи 6 Конвенции.

VI. Предполагаемое нарушение статьи 7 Конвенции в связи с осуждением заявителей

555. Ссылаясь на статью 7 Конвенции, заявители утверждали, что они стали жертвами расширительного и непредсказуемого толкования уголовного закона и незаконного применения уголовного наказания. Статья 7 Конвенции гласит:

"1. Никто не может быть осужден за совершение какого-либо деяния или за бездействие, которое согласно действовавшему в момент его совершения национальному или международному праву не являлось уголовным преступлением. Не может также налагаться наказание более тяжкое, нежели то, которое подлежало применению в момент совершения уголовного преступления.

2. Настоящая статья не препятствует осуждению и наказанию любого лица за совершение какого-либо деяния или за бездействие, которое в момент его совершения являлось уголовным преступлением в соответствии с общими принципами права, признанными цивилизованными странами".

А. Доводы сторон

556. Власти Российской Федерации утверждали, что заявители присвоили себе нефть добывающих предприятий, переведя ее в собственность компаний, находящихся под контролем заявителей по искусственно заниженным ценам. Власти Российской Федерации уточнили, что "заявители обвинялись не за факт продажи нефти по ценам российского внутреннего рынка, которые были ниже, чем цены на нефть, применяемые в г. Роттердаме. Они обвинялись в присвоении нефти добывающих предприятий группы компаний "ЮКОС" с помощью регистрации прав собственности на эту нефть через аффилированные компании по заниженным ценам".

557. Власти Российской Федерации настаивали на том, что применимые к делу заявителей положения УК РФ были достаточно ясными и предсказуемыми. В этом отношении власти Российской Федерации ссылались на Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 18 ноября 2004 г. N 23 и от 27 декабря 2007 г. N 51 (см. выше §§ 407 и 408) и на Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 21 июня 2011 г. N 851-О-О (см. выше § 405).

558. Власти Российской Федерации утверждали, что заявители ненадлежащим образом влияли на добывающие предприятия через соглашения об управлении (см. выше §§ 90 и 91) и общие соглашения (см. выше § 95), которые были неправильными и были незаконно одобрены общими собраниями акционеров предприятий (см. выше §§ 96 и 98). Добывающие предприятия продавали нефть торговым компаниям "ЮКОСа" по ценам намного ниже, чем цены, по которым конечные покупатели приобретали нефть у торговых компаний, в то время как заявители получали всю прибыль от конечных продаж, переводили ее торговым компаниям в качестве дивидендов в ущерб интересам добывающих предприятий, чья прибыль была намного меньше. Похитив нефть, заявители впоследствии легализовали активы под прикрытием различных финансовых и иных сделок внутри группы компаний "ЮКОС".

559. Власти Российской Федерации ссылались на выводы суда второй инстанции относительно предыдущих решений арбитражных судов, которые подтвердили действительность соглашений об управлении и общих соглашений, заключенных компаниями внутри группы "ЮКОС", а также на выводы суда второй инстанции о том, что предыдущими судебными решениями было установлено, что компания "ЮКОС" являлась фактическим, но не юридическим собственником нефти (см. выше §§ 339 и 340).

560. Заявители утверждали, что их осудили за деятельность, которая не являлась уголовно наказуемой. По их мнению, решения внутригосударственных уголовных судов по их делу противоречили применимому законодательству Российской Федерации и ранее вынесенным вступившим в силу решениям судов Российской Федерации. Следовательно, заявители полагали, что обвинительный приговор по их делу был произвольным и являлся прямым отрицанием принципа правосудия.

561. В частности, заявители считали, что их действия не подпадали под определение "хищение", поскольку передача нефти от добывающих предприятий компании "ЮКОС" торговым компаниям "ЮКОСа" осуществлялась в соответствии с законной схемой купли-продажи, которая не признавалась недействительной. По мнению заявителей, передача нефти на основании действительного договора в принципе не могла являться "противоправным безвозмездным изъятием и (или) обращением чужого имущества", как указано в примечании 1 к статье 158 УК РФ.

562. Заявители настаивали на том, что в их действиях не было и другого обязательного элемента состава преступления "хищение", а именно причинения ущерба собственнику. По мнению заявителей, добывающие предприятия компании "ЮКОС" не понесли ущерба или убытков в результате продажи нефти торговым компаниям "ЮКОСа". Хотя суд первой инстанции постановил, что эти компании понесли убытки в связи с получением оплаты исходя из цен, которые были ниже рыночных, заявители утверждали, что данный вывод являлся безосновательным по следующим причинам: (1) рассмотрение судом первой инстанции вопроса о том, что являлось рыночными ценами, было произвольным; (2) все добывающие предприятия получали прибыль от продажи нефти; (3) в любом случае разница между ценой продажи нефти и рыночными ценами в принципе не могла быть истолкована как "ущерб" по смыслу примечания 1 к статье 158 УК РФ; (4) логика суда первой инстанции противоречила сама себе в том, что проданное имущество, независимо от цены продажи, не могло одновременно считаться "похищенным".

563. Кроме того, по мнению заявителей, имущество не было "доверено преступнику", как того требует часть четвертая статьи 160 УК РФ, чтобы их деятельность могла квалифицироваться как "присвоение".

564. Заявители также отметили в отношении довода о том, что приговор по их делу, по-видимому, был основан на предположении, что добывающие предприятия были вынуждены участвовать в сделках продажи нефти на невыгодных условиях, следующее: ни один из акционеров, включая саму Российскую Федерацию (которая являлась миноритарным акционером компании "ЮКОС" до 2003 года), не подал иска о признании сделок недействительными в соответствии с пунктом 2 статьи 181 ГК РФ.

565. Заявители также ссылались на Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 2 июля 2009 г. N 1037-О-О, в котором он разъяснил, что уголовное дело нельзя возбудить в отношении законных гражданско-правовых сделок (см. выше § 403), и утверждали, что данное Определение Конституционного Суда Российской Федерации не было надлежащим образом применено в их деле.

566. В заключение заявители утверждали, что обвинительный приговор по их уголовному делу не соответствовал принципу res judicata более чем 60 предыдущих судебных решений по гражданским и налоговым делам, в которых сделки по продаже нефти были признаны действительными, а компания "ЮКОС" - собственницей нефти (см. выше §§ 307 и 339-340). Заявители отмечали, что в ходе рассмотрения Европейским Судом упомянутого выше дела "ОАО "Нефтяная компания  ЮКОС " против Российской Федерации" (OAO Neftyanaya Kompaniya Yukos v. Russia) власти Российской Федерации прямо признали, что компания "ЮКОС" являлась собственницей нефти. В этом же деле Европейский Суд признал, что нефть была продана добывающими предприятиями компании "ЮКОС" торговым компаниям "ЮКОСа" и поэтому не могла быть похищена.

В. Приемлемость жалобы для рассмотрения по существу

567. Европейский Суд считает, что данная жалоба не является явно необоснованной по смыслу подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что эта жалоба не является неприемлемой по каким-либо иным основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

С. Существо жалобы

1. Общие принципы

568. Европейский Суд повторяет, что гарантия, содержащаяся в статье 7 Конвенции, является важным элементом принципа верховенства права. Она должна толковаться и применяться, как следует из ее объекта и цели, таким образом, чтобы предоставлять эффективные гарантии против произвольного обвинения, осуждения и наказания (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Скоппола против Италии (N 2)" (Scoppola v. Italy) (N 2) от 17 сентября 2009 г., жалоба N 10249/03, § 92, и Постановление Европейского Суда по делу "Хухтамаки против Финляндии" (Huhtamaki v. Finland) от 6 марта 2012 г., жалоба N 54468/09, § 41). Статья 7 Конвенции не ограничена запретом на ретроспективное применение уголовного закона в ущерб интересам обвиняемого. Она также включает в себя в более общем смысле те принципы, что только закон может содержать описание преступления и наказание за него (nullum crimen, nulla poena sine lege) и что уголовный закон не может толковаться расширительно в ущерб интересам обвиняемого, например по аналогии. Из указанных принципов следует, что преступление должно быть четко определено в законе. Это требование соблюдается, если из текста соответствующего положения закона - и, если необходимо, с помощью судебного толкования - лицо может предвидеть, какие действия или бездействие повлекут уголовную ответственность. Что касается "закона", статья 7 Конвенции подразумевает ту же концепцию, которую Конвенция использует во всех случаях, когда применяется этот термин, концепцию, которая включает в себя письменное и обычное право и подразумевает качественные требования, а именно требования доступности и предсказуемости последствий (см. среди многих примеров Постановление Европейского Суда по делу "C.R. против Соединенного Королевства" (C.R. v. United Kingdom) от 22 ноября 1995 г., Series A, N 335-C, Постановление Европейского Суда по делу "S.W. против Соединенного Королевства" (S.W. v. United Kingdom) от 22 ноября 1995 г., Series A, N 335-B, §§ 34-35, Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Стрелец, Кесслер и Кренц против Германии" (Streletz, Kessler and Krenz v. Germany), жалобы NN 34044/96, 35532/97, 44801/98, ECHR 2001-II, § 50, и Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Кафкарис против Кипра" (Kafkaris v. Cyprus), жалоба N 21906/04, ECHR 2008, § 140).

569. В любой системе права, включая уголовное, как бы ни было четко сформулирована правовая норма, всегда есть неизбежный элемент судебного толкования. Всегда будет существовать необходимость толкования сомнительных моментов и адаптации к изменяющимся обстоятельствам. Действительно, в государствах - участниках Конвенции поступательное толкование уголовного закона через призму судебного нормотворчества является давно сложившейся и необходимой частью правовой традиции (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Дель Рио Прада против Испании" (Del Rio Prada v. Spain), жалоба N 42750/09, ECHR 2013, §§ 91-93). Статья 7 Конвенции не может толковаться как запрещающая постепенное разъяснение норм об уголовной ответственности с помощью судебного толкования от дела к делу, если дальнейшее развитие правовых положений соответствует сути определяемого нормой преступления и может быть в разумной степени предвидимо (см. среди многих примеров упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "S.W. против Соединенного Королевства" (S.W. v. United Kingdom), § 36, упомянутое выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Стрелец, Кесслер и Кренц против Германии" (Streletz, Kessler and Krenz v. Germany), § 50, Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "K.-H. W. против Германии" (K.-H. W. v. Germany), жалоба N 37201/97, ECHR 2001-II, § 45, и Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Рохлена против Чешской Республики" (Rohlena v. Czech Republic), жалоба N 59552/08* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2018. N 1 (примеч. редактора).), ECHR 2015, § 51).

570. Закон может отвечать требованию "предсказуемости", если заинтересованное лицо должно прибегнуть к консультации юриста, чтобы оценить в степени, являющейся разумной при обстоятельствах дела, последствия, которые может повлечь определенное деяние (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Ашур против Франции" (Achour v. France), жалоба N 67335/01, ECHR 2006-IV, § 54, и упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Хухтамаки против Финляндии" (Huhtamaki v. Finland), § 44). Даже если решение по конкретному вопросу выносится в первый раз, как в деле заявителей, не будет допущено нарушения статьи 7 Конвенции, если данное решение является предсказуемым и согласующимся с существом преступления (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Йоргич против Германии" (Jorgic v. Germany), § 114, Постановление Европейского Суда по делу "Кастерс и другие против Дании" (Custers and Others v. Denmark) от 3 мая 2007 г., жалобы NN 11843/03, 11847/03 и 11849/03, Постановление Европейского Суда по делу "Сорос против Франции" (Soros v. France) от 6 октября 2011 г., жалоба N 50425/06, § 126, и упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Хухтамаки против Финляндии" (Huhtamaki v. Finland), § 51).

51. Кроме того, согласно своему общему подходу Европейский Суд не ставит под сомнение толкование и применение национального законодательства внутригосударственными судами, пока отсутствует явное нарушение или произвол в применении этого законодательства (см., inter alia, Постановление Европейского Суда по делу "Компания "Сосьете Кола Эст" и другие против Франции" (Societe Colas Est and Others v. France), жалоба N 37971/97, ECHR 2002-III, § 43, Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Корбей против Венгрии" (Korbely v. Hungary), жалоба N 9174/02, ECHR 2008, §§ 73-95, и Постановление Европейского Суда по делу "Лиивик против Эстонии" (Liivik v. Estonia) от 25 июня 2009 г., жалоба N 12157/05, § 101).

2. Применение вышеизложенных принципов в настоящем деле

572. В свете вышеупомянутых принципов Европейский Суд отмечает, что в его задачу не входит оценка индивидуальной уголовной ответственности заявителей, что относится прежде всего к компетенции внутригосударственных судов, но он должен рассмотреть с точки зрения статьи 7 Конвенции, охватывались ли действия, за которые заявители были осуждены, определением преступления, которое было достаточно доступным и предсказуемым в последствиях своего применения.

573. Заявители были осуждены за присвоение или растрату имущества в особо крупном размере, совершенное с использованием служебного положения в составе организованной преступной группы, и за отмывание денежных средств в особо крупном размере, совершенное с использованием служебного положения в составе группы лиц по предварительному сговору (см. выше § 334).

(а) Преступление "присвоение или растрата имущества"

574. Что касается обвинения в присвоении имущества, суды первой и второй инстанций установили, что заявители, как руководители преступной группы, организовали и реализовали схему незаконного присвоения нефти, полученной добывающими предприятиями компании "ЮКОС", с помощью продажи нефти торговыми компаниями "ЮКОСа" по "искусственно заниженным ценам". Суды постановили, что, хотя нефть была продана добывающими предприятиями компании "ЮКОС" торговым компаниям "ЮКОСа" в соответствии с торговыми соглашениями, одобренными общими собраниями акционеров, такое одобрение было получено путем введения в заблуждение и манипулирования вследствие обеспечения большинства голосов на общем собрании акционеров через тех акционеров, которые находились под контролем заявителей, поэтому волеизъявление добывающих предприятий было нарушено и они были вынуждены продавать нефть на невыгодных условиях (см. выше §§ 301-303 и 335-336).

575. Изначально заявителям было предъявлено обвинение (и они были осуждены) по пунктам "а" и "б" части третьей статьи 160 УК РФ (присвоение или растрата в особо крупном размере, совершенные группой лиц по предварительному сговору). В суде второй инстанции это обвинение было переквалифицировано на часть четвертую статьи 160 УК РФ (присвоение или растрата в особо крупном размере, совершенные с использованием служебного положения организованной преступной группой).

576. Европейский Суд отмечает, что в настоящем деле вопрос о нарушении статьи 7 Конвенции существенно отличается от вопроса по этой же статье, затронутого в предыдущей жалобе заявителей в Европейский Суд (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Ходорковский и Лебедев против Российской Федерации" (Khodorkovskiy and Lebedev v. Russia), §§ 745-821), который касался обвинения в уклонении от уплаты налогов в рамках первого уголовного дела в отношении заявителей. В указанном деле Европейский Суд решил, что, хотя "уклонение от уплаты налогов" было определено в уголовном законодательстве Российской Федерации в достаточно общих выражениях, данный факт сам по себе не свидетельствовал о возможном нарушении статьи 7 Конвенции. Европейский Суд также отметил следующее: учитывая, что формы экономической деятельности и как следствие методы уклонения от уплаты налогов постоянно менялись, суды Российской Федерации могли применять правовые концепции из других областей права, в частности, налогового, чтобы решить, являлись ли конкретные действия "уклонением от уплаты налогов" в уголовно-правовом смысле (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Ходорковский и Лебедев против Российской Федерации" (Khodorkovskiy and Lebedev v. Russia), § 791). Европейский Суд далее пришел к выводу в указанном деле, что, установив, что деятельность заявителей являлась уклонением от уплаты налогов, суды Российской Федерации дали новое толкование определению "уклонение от уплаты налогов", которое, однако, не противоречило соответствующим нормам УК РФ и было "совместимо с существом преступления" (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Ходорковский и Лебедев против Российской Федерации" (Khodorkovskiy and Lebedev v. Russia), § 821).

577. Европейский Суд далее отмечает, что в упомянутом выше деле "ОАО "Нефтяная компания  ЮКОС " против Российской Федерации" (OAO Neftyanaya Kompaniya Yukos v. Russia) (§§ 597-598), которое касалось налогового разбирательства в отношении компании "ЮКОС", Европейский Суд отметил, хотя и в контексте статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции, что соответствующие положения Налогового кодекса Российской Федерации позволяли судам Российской Федерации изменять правовую характеристику сделок, а также правовую характеристику статуса и деятельности налогоплательщиков и что, если вскрывался факт налогового мошенничества, налогоплательщику грозила налоговая переоценка его экономической деятельности с учетом соответствующих выводов компетентных властей.

578. Европейский Суд отмечает, что ни одно из указанных выше рассуждений неприменимо к настоящему делу, которое не касается налоговых вопросов. Заявители были осуждены за "присвоение или растрату", которые определялись в статье 160 УК РФ в редакции, действовавшей в рассматриваемое время как "хищение чужого имущества, вверенного виновному". Примечание 1 к статье 158 УК РФ в редакции, действовавшей в рассматриваемое время, устанавливало, что "хищение" означало "совершенные с корыстной целью противоправные безвозмездное изъятие и (или) обращение чужого имущества в пользу виновного или других лиц, причинившие ущерб собственнику или иному владельцу этого имущества". Европейский Суд отмечает, что "хищение" является преступлением, давно известным в уголовно-правовой сфере, и что в отличие от уклонения от уплаты налогов точное определение данного преступления содержалось в УК РФ. Так же в отличие от уклонения от уплаты налогов определение этого обвинения не было связано с переоценкой всей экономической деятельности заявителей, а ограничивалось определенными сделками, а именно связанными с продажей нефти добывающими предприятиями компании "ЮКОС" торговым компаниям ЮКОСа".

579. Принимая во внимание особые уголовно наказуемые деяния, описанные выше в § 574, Европейский Суд отмечает, что уголовно наказуемые действия заявителей, как они были квалифицированы судами Российской Федерации, включали приобретение через торговые компании "ЮКОСа" нефти по "искусственно заниженным ценам" у добывающих предприятий компании "ЮКОС", после того как заявители вынудили указанные предприятия заключить контракты на невыгодных условиях, нарушив их волеизъявление путем различных манипуляций. В связи с этим Европейский Суд должен рассмотреть вопрос о том, были ли выводы судов Российской Федерации относительно деятельности заявителей основаны на анализе, который можно считать достаточно обоснованным, и, следовательно, можно ли было предвидеть, что действия заявителей могли считаться присвоением или растратой.

580. Европейский Суд отмечает, что ни стороны, ни суды Российской Федерации не оспаривали тот факт, что добывающие предприятия компании "ЮКОС" получили оплату за нефть, проданную торговым компаниям "ЮКОСа" по надлежащим образом заключенным контрактам. Указанные сделки являлись действительными согласно применимому в то время гражданскому законодательству и остаются действительными до настоящего времени, поскольку их ни разу не признавали недействительными в ходе гражданского судебного разбирательства. Европейский Суд замечает, что в соответствии со статьей 160 УК РФ "присвоение или растрата" являются формами "хищения". Определение "хищение", как оно было сформулировано в рассматриваемое время в примечании 1 к статье 158 УК РФ, содержало среди прочего слова о "противоправном безвозмездном изъятии и (или) обращении чужого имущества".

581. Европейский Суд не может понять, как взаимодобровольная сделка, которая является действительной согласно внутригосударственному законодательству, может считаться "противоправным безвозмездным изъятием... чужого имущества". Европейский Суд отмечает по этому поводу, что в своем Определении от 2 июля 2009 г. N 1037-О-О Конституционный Суд Российской Федерации в ответ на жалобу первого заявителя прямо исключил возможность возбуждения уголовного дела на основании статьи 160 УК РФ в отношении законных гражданско-правовых сделок (см. выше § 403).

582. Европейский Суд принимает во внимание ссылку властей Российской Федерации на Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 27 декабря 2007 г. N 51 (см. выше § 408). Что касается ссылки властей Российской Федерации на пункт 20 указанного Пленума Верховного Суда Российской Федерации о том, что "частичная компенсация причиненного ущерба сама по себе не является доказательством отсутствия намерения присвоить или растратить вверенное имущество", Европейский Суд полагает, что эти положения не могут быть применимы к действительным гражданско-правовым сделкам (см. выше также особое мнение судьи Конституционного Суда Российской Федерации Кононова в § 404). Иной вывод означал бы, что любая сделка о продаже, законная согласно гражданскому законодательству, могла быть признана уголовным преступлением в виде хищения имущества, если бы возник спор о стоимости контракта. Это будет являться необоснованной позицией, способной привести к произвольным последствиям, не говоря уже о том, что она противоречит Определению Конституционного Суда Российской Федерации от 2 июля 2009 г. N 1037-О-О, процитированному в предыдущем параграфе.

583. Европейский Суд отмечает, что заявители оспаривали касающиеся фактов выводы судов Российской Федерации относительно вменяемых заявителям в вину действий по манипулированию и искажению волеизъявления добывающих предприятий компании "ЮКОС". Однако Европейский Суд полагает, что в его задачу не входит переоценка выводов внутригосударственных судов в этом отношении. Признавая в целях рассмотрения настоящего дела факты, как они были установлены судами Российской Федерации, и не умаляя возможности того, что вменяемые заявителям в вину деяния могли быть наказуемы по другим статьям УК РФ, Европейский Суд может только установить, что "введение в заблуждение" не являлось решающим элементом состава преступления ни для "присвоения или растраты" по статье 160 УК РФ, ни для "хищения" в соответствии с примечанием 1 к статье 158 УК РФ. В связи с этим, по мнению Европейского Суда, вменяемые заявителям в вину деяния в любом случае не могли повлечь наказание в соответствии с положениями УК РФ, примененными судами Российской Федерации в уголовном деле против заявителей.

584. Европейский Суд также отмечает довод заявителей о том, что их осуждение за присвоение имущества не соответствовало другим элементам состава этого преступления. В частности, по мнению заявителей, рассматриваемое имущество не было им "вверено", а добывающим предприятиям компании "ЮКОС" не был причинен "ущерб". С учетом своих выводов, сделанных выше в §§ 581-582, Европейский Суд не считает необходимым рассматривать эти аспекты жалобы заявителей.

585. Принимая во внимание вышеизложенное, Европейский Суд приходит к выводу, что при определении предъявленного заявителям обвинения преступление, предусмотренное частью четвертой статьи 160 УК РФ, в редакции, действовавшей в рассматриваемое время, было широко и непредсказуемо истолковано, что привело к ухудшению положения заявителей. Он полагает, что подобное толкование не могло считаться составляющим развитие, согласующееся с существом преступления (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Лиивик против Эстонии" (Liivik v. Estonia), §§ 100-101, упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Хухтамаки против Финляндии" (Huhtamaki v. Finland), § 51, и Постановление Европейского Суда по делу "Навальные против Российской Федерации" (Navalnyye v. Russia) от 17 октября 2017 г., жалоба N 101/15* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2019. N 3 (примеч. редактора).), § 68). С учетом вышеизложенного было невозможно предвидеть, что действия заявителей по участию в сделках по продаже нефти добывающими предприятиями компании "ЮКОС" торговым компаниям "ЮКОСа" будут рассматриваться как присвоение или растрата.

(b) Преступление в виде "отмывания денежных средств или другого имущества"

586. В свете изложенных выше выводов Европейский Суд полагает, что также было невозможно предвидеть, что прибыль от продажи нефти от добывающих предприятий компании "ЮКОС" торговым компаниям "ЮКОСа" будет признана доходами от преступления, использование которых будет считаться легализацией (отмыванием) денежных средств или другого имущества согласно статье 174.1 УК РФ (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Навальные против Российской Федерации" (Navalnyye v. Russia), § 68).

(с) Вывод

587. Следовательно, имело место нарушение статьи 7 Конвенции.

VII. Предполагаемое нарушение статьи 7 Конвенции в отношении исчисления срока назначенного заявителям наказания в виде лишения свободы

588. Заявители также жаловались, ссылаясь на статью 7 Конвенции, на тот факт, что срок назначенного им наказания в виде лишения свободы неправильно был рассчитан судами Российской Федерации в нарушение применимых положений УК РФ.

589. Европейский Суд считает, что данная жалоба тесно связана с рассмотренной выше жалобой на нарушение статьи 7 Конвенции и также должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу. Вместе с тем, принимая во внимание свои выводы, изложенные выше в § 587, Европейский Суд не считает необходимым рассматривать настоящую жалобу.

VIII. Предполагаемое нарушение статьи 8 Конвенции

590. Ссылаясь на статью 8 Конвенции, заявители утверждали, что их переводы из исправительных учреждений, где они отбывали наказание, в следственные изоляторы г. Читы и затем г. Москвы отрицательно повлияли на их семейную жизнь. В частности, они утверждали, что режим содержания в следственных изоляторах не позволял им видеться с членами семьи таким же образом, как в исправительных учреждениях (колониях).

Статья 8 Конвенции предусматривает следующее:

"1. Каждый имеет право на уважение его личной и семейной жизни, его жилища и его корреспонденции.

2. Не допускается вмешательство со стороны публичных властей в осуществление этого права, за исключением случаев, когда такое вмешательство предусмотрено законом и необходимо в демократическом обществе в интересах национальной безопасности и общественного порядка, экономического благосостояния страны, в целях предотвращения беспорядков или преступлений, для охраны здоровья или нравственности или защиты прав и свобод других лиц".

А. Доводы сторон

591. Власти Российской Федерации оспорили это утверждение. Они отметили, что перевод заявителей в следственные изоляторы и степень возможности общения с членами семьи полностью соответствовали закону (см. выше § 411). Более того, принимая во внимание тот факт, что заявителей сначала перевели в следственный изолятор в г. Чите, а затем в г. Москве, эти действия способствовали общению заявителей с родственниками, которым больше не нужно было совершать длительные поездки, чтобы встретиться с заявителями. В частности, власти Российской Федерации отметили, что во время содержания второго заявителя в следственном изоляторе г. Читы его семья, включая его родителей, жену и детей, посетила его 15 раз, а что во время содержания первого заявителя в следственном изоляторе в г. Москве его родственники навестили его 54 раза. Власти Российской Федерации утверждали, что, принимая во внимание вышеизложенное, перевод заявителей в следственные изоляторы не являлся дополнительным вмешательством в их семейную жизнь.

592. Заявители признали, что в следственных изоляторах им было разрешено большее количество кратких свиданий, чем в исправительных учреждениях. Однако они отметили, что, хотя существовал прямой авиарейс между городами Москва и Чита, эта дорога, тем не менее, занимала шесть часов. Таким образом, пока заявители находились в г. Чите, их родственникам все еще было сложно приезжать в этот город и заявители вряд ли могли воспользоваться увеличенным количеством кратких свиданий с родственниками. Самым важным, по мнению заявителей, был тот аспект, что в следственных изоляторах были вообще запрещены длительные свидания. Когда заявители отбывали наказание в исправительных учреждениях (см. выше § 410), им были разрешены шесть длительных свиданий в течение года, после перевода в следственные изоляторы такой возможности у них не было.

В. Приемлемость жалобы для рассмотрения по существу

593. Европейский Суд считает, что настоящая жалоба не является явно необоснованной по смыслу подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что жалоба не является неприемлемой по каким-либо иным основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

С. Существо жалобы

594. Европейский Суд принимает во внимание довод властей Российской Федерации о том, что в соответствии с национальным законодательством после перевода в следственные изоляторы заявителям было разрешено большее количество кратких свиданий, чем в исправительных учреждениях. С учетом предоставленной властями Российской Федерации информации, по-видимому, заявители воспользовались указанной возможностью и не отрицали этого.

595. Вместе с тем Европейский Суд отмечает, что суть жалобы заявителей касается отсутствия возможности получить разрешение на длительные свидания в следственных изоляторах. В деле "Резин против Российской Федерации" (Resin v. Russia) (Постановление Европейского Суда от 18 декабря 2018 г., жалоба N 9348/14* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2020. N 1 (примеч. редактора).), § 40) в похожей ситуации, когда осужденного переводили из колонии в следственный изолятор, Европейский Суд установил, что ограничение было основано на специальных правовых нормах, то есть на статье 77.1 УИК РФ (см. выше § 411), которая содержит прямой запрет на длительные свидания с членами семьи для осужденных, доставленных в следственный изолятор в рамках расследования.

596. В то же время Европейский Суд установил, что указанное ограничение не преследовало законную цель и не было "необходимо в демократическом обществе", учитывая неспособность властей Российской Федерации предоставить, помимо ссылки на соответствующую норму закона, объяснения преследуемой законной цели или какого-либо обоснования для применения обжалуемой меры (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Резин против Российской Федерации" (Resin v. Russia), § 41).

597. Европейский Суд отмечает, что власти Российской Федерации не представили информации или доводов, которые могли бы убедить его прийти к иному выводу в настоящем деле.

598. Следовательно, имело место нарушение статьи 8 Конвенции в связи с недоступностью длительных свиданий в Следственном изоляторе N 1 Забайкальского края и Следственном изоляторе N 1 г. Москвы.

IX. Предполагаемое нарушение статьи 4 Протокола N 7 К Конвенции

599. Ссылаясь на статью 4 Протокола N 7 к Конвенции, заявители обжаловали то обстоятельство, что во время рассмотрения второго уголовного дела в отношении них, они были второй раз осуждены за то же самое преступление, что и раньше. Статья 4 Протокола N 7 к Конвенции в части, относящейся к настоящему делу, предусматривает следующее:

"1. Никто не должен быть повторно судим или наказан в уголовном порядке в рамках юрисдикции одного и того же Государства за преступление, за которое уже был оправдан или осужден в соответствии с законом и уголовно-процессуальными нормами этого Государства...".

А. Доводы сторон

600. Власти Российской Федерации оспорили этот довод. Они отметили, что указанные утверждения заявителей были рассмотрены и отклонены судами Российской Федерации. В этом отношении они ссылались на выводы суда второй (см. выше § 343) и надзорной инстанций (см. выше §§ 356 и 360), согласно которым признание заявителей виновными в рамках двух уголовных дел было основано на различных действиях заявителей, касалось разных объектов преступлений и различных периодов. Кроме того, преступления, за которые были осуждены заявители, имели разные составы (квалификационные признаки) согласно законодательству Российской Федерации.

601. Заявители настаивали на том, что оба судебных разбирательства касались деятельности по продаже нефти, полученной добывающими предприятиями компании "ЮКОС", торговым компаниям "ЮКОСа". По мнению заявителей, обвинения в уклонении от уплаты налогов в первом уголовном деле против них были основаны на оценке определенных фактических обстоятельств и были неразрывно связаны по времени и территориально с обвинениями, выдвинутыми в ходе второго уголовного дела. В частности, суды в каждом деле сослались на факты учреждения компаний "Бизнес Ойл", "Митра", "Валд Ойл" и "Форест Ойл".

602. Заявители также утверждали, что приговоры по их делам являлись взаимоисключающими и несопоставимыми. Заявители считали, что их нельзя было обвинить в присвоении нефти и отмывании денежных средств и в то же время в уклонении от уплаты налогов в отношении денежных сумм, которые они, предположительно, получили незаконно в результате присвоения имущества и отмывания денежных средств.

В. Приемлемость жалобы для рассмотрения по существу

603. В деле "Сергей Золотухин против Российской Федерации" (Sergey Zolotukhin v. Russia) (Постановление Большой Палаты Европейского Суда, жалоба N 14939/03* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2010. N 1 (примеч. редактора).), ECHR 2009, §§ 81-84) Европейский Суд признал наличие нескольких подходов к вопросу о том, были ли преступления, за которые были осуждены заявители, одними и теми же. Европейский Суд представил обзор трех подходов в этом отношении. Европейский Суд установил, что существование различных подходов порождало правовую неопределенность, несовместимую с основополагающим правом не быть дважды судимым за одно и то же преступление. Исходя из этого Европейский Суд сформулировал в названном деле сбалансированное толкование понятия "одно и то же преступление" в целях статьи 4 Протокола N 7 к Конвенции. В упомянутом выше деле "Сергей Золотухин против Российской Федерации" (Sergey Zolotukhin v. Russia) Европейский Суд пришел к выводу, что подход, который особо выделял правовую квалификацию двух преступлений, являлся слишком ограничительным в отношении прав заинтересованного лица. Если Европейский Суд ограничится выводом о том, что лицо было осуждено за преступление, имеющее другую правовую квалификацию, он рискует нанести ущерб условиям обеспечения гарантии, закрепленной статьей 4 Протокола N 7 к Конвенции, а не сделать ее осуществление применимым на практике и эффективным, как того требует Конвенция. Следовательно, Европейский Суд принял ту точку зрения, что статью 4 Протокола N 7 к Конвенции следует понимать как запрещающую предъявление обвинения или судебное разбирательство в отношении второго "преступления" в той мере, в которой они основаны на аналогичных фактах или фактах, которые по существу являются теми же самыми. В связи с этим важно сосредоточиться на тех фактах, которые составляют последовательность конкретных обстоятельств, затрагивающих того же подсудимого и неразрывно связанных временнымми и территориальными характеристиками, существование которых должно быть продемонстрировано, чтобы обеспечить вынесение приговора или возбуждение уголовного дела (см. Постановление Европейского Суда по делу "Гланц против Финляндии" (Glantz v. Finland) от 20 мая 2014 г., жалоба N 37394/11, § 52).

604. В настоящем деле сторонами не оспаривалось, что правовая квалификация преступлений, за совершение которых заявители были осуждены, в двух разных уголовных делах была различной. Однако стороны не сошлись во мнении относительно того, были ли оба уголовных дела основаны на одних и тех же фактах. Таким образом, Европейский Суд должен определить, было ли второе уголовное дело в отношении заявителей основано на фактах, которые, по сути, являлись теми же, что составляли основу приговора по первому уголовному делу в отношении заявителей (см. упомянутое выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Сергей Золотухин против Российской Федерации" (Sergey Zolotukhin v. Russia), § 82, Постановление Европейского Суда по делу "Рамда против Франции" (Ramda v. France) от 19 декабря 2017 г., жалоба N 78477/11, § 84, и Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "A и B против Норвегии" (A and B v. Norway) от 15 ноября 2016 г., жалобы NN 24130/11 и 29758/11* (* См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. Специальный выпуск. 2017. N 11 (примеч. редактора).), § 141).

605. Прежде всего Европейский Суд отмечает, что приговор Мещанского районного суда г. Москвы от 16 мая 2005 г., которым заявители были признаны виновными, inter alia, в уклонении от уплаты налогов, вступил в силу 22 сентября 2005 г., когда приговор был оставлен без изменения Московским городским судом. Обжаловать решение Московского городского суда можно было уже только в особом порядке. Следовательно, с указанного момента заявители считались окончательно осужденными за конкретные преступления по смыслу статьи 4 Протокола N 7 к Конвенции.

606. Европейский Суд далее отмечает, что приговором от 16 мая 2005 г. Мещанский районный суд г. Москвы признал заявителей виновными в совершении ряда экономических преступлений с 1994 года по 2000 год (см. подробнее упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Ходорковский и Лебедев против Российской Федерации" (Khodorkovskiy and Lebedev v. Russia), §§ 98-118 и 265-276). В целях рассмотрения настоящего дела имеет значение осуждение заявителей за уклонение от уплаты налогов на прибыль, подлежащих уплате компанией, в 1999-2000 годах. Заявители были признаны виновными, в частности, в регистрации в ЗАТО "Лесной" и других зонах льготного налогообложения таких компаний, как "Бизнес Ойл", Валд Ойл", "Форест Ойл" и "Митра", которые были признаны судом подставными юридическими лицами, не осуществлявшими реальной коммерческой деятельности на указанных территориях. Соответственно, названные компании не имели права на льготное налогообложение. Однако заявители с помощью руководителей этих компаний, которые находились под их контролем, организовали в 1999-2000 годах подачу налоговых деклараций данных компаний, умышленно включив в указанные документы ложную информацию о том, что налоговые льготы были оформлены и у компаний не было налоговых задолженностей (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Ходорковский и Лебедев против Российской Федерации" (Khodorkovskiy and Lebedev v. Russia), §§ 265-266).

607. Европейский Суд также отмечает, что при рассмотрении второго уголовного дела в отношении заявителей им было предъявлено обвинение и они были в итоге осуждены Хамовническим районным судом г. Москвы 27 декабря 2010 г. за присвоение имущества и отмывание денежных средств в особо крупном размере в 1998-2003 годах. Приговор по обвинению в присвоении имущества был основан на выводах суда о том, что заявители организовали и реализовали схему по незаконному присвоению нефти, полученной добывающими предприятиями компании "ЮКОС", через продажу торговым компаниям "ЮКОСа" по очень низким ценам, используя обман и манипулирование, чтобы получить одобрение на такие сделки от собраний акционеров добывающих предприятий компании "ЮКОС" (см. выше §§ 301-303 и 335-336).

608. Хамовнический районный суд г. Москвы также признал заявителей виновными в отмывании денежных средств или иного имущества, приобретенного в результате совершения преступления в виде организации схемы, с помощью которой присвоенная нефть либо продавалась, либо перерабатывалась в нефтепродукты, которые также впоследствии продавали, а заявители получали прибыль от этих продаж (см. выше § 305). Данный приговор вступил в силу 24 мая 2011 г., когда в соответствующей части он был оставлен без изменения Московским городским судом.

609. Европейский Суд обращает внимание на то, что в своей жалобе заявители ссылались на тот факт, что оба приговора касались деятельности, связанной с продажей нефти, полученной добывающими предприятиями компании "ЮКОС", торговым компаниям "ЮКОСа" и, в частности, с фактом учреждения компаний "Бизнес Ойл", "Митра", "Валд Ойл" и "Форест Ойл".

610. Что касается первого довода, Европейский Суд отмечает, что заявители руководили бизнесом по крупномасштабной добыче и продаже нефти, который включал в себя обширное количество деловых операций и различных сделок. Таким образом, по мнению Европейского Суда, тот довод, что оба приговора касались деятельности по продаже нефти внутри группы компаний "ЮКОС", является слишком общим и не дает Европейскому Суду возможности сделать вывод о том, что приговоры по двум уголовным делам были основаны на одних и тех же фактах.

611. Другой довод заявителей касается более подробно того факта, что в обоих делах суды Российской Федерации ссылались на учреждение торговых компаний "Бизнес Ойл", "Митра", "Валд Ойл" и "Форест Ойл". В этом отношении Европейский Суд отмечает, что, как указано выше, заявители руководили крупным бизнесом, включавшим различную деловую активность и финансовые операции. Европейский Суд не убежден в том, что упоминания определенных деталей, касающихся организации бизнеса заявителей, в обоих приговорах было достаточно для доказательства того, что оба приговора были основаны на одних и тех же фактах.

612. Европейский Суд отмечает, что в рамках первого уголовного дела в отношении заявителей суды Российской Федерации ссылались на регистрацию указанных выше торговых компаний в зонах льготного налогообложения. Учитывая, что согласно оценке внутригосударственных судов эти компании не имели права на льготное налогообложение в соответствии с законодательством Российской Федерации, это являлось основополагающим элементом состава преступления в виде уклонения от уплаты налогов.

613. В ходе второго уголовного дела в отношении заявителей суды Российской Федерации только упомянули факт учреждения указанных компаний наряду с другими торговыми компаниями "ЮКОСа". В рамках указанного дела внутригосударственные суды не рассматривали факт регистрации компаний в зонах льготного налогообложения. Скорее они ссылались на тот факт, что существовал ряд торговых компаний, участвовавших под контролем заявителей в последующей продаже нефти после ее приобретения у добывающих предприятий компании "ЮКОС", что суды Российской Федерации квалифицировали как легализацию (отмывание) денежных средств.

614. Таким образом, Европейский Суд приходит к выводу, что в ходе рассмотрения второго уголовного дела заявители не были обвинены или осуждены на основании фактов, которые, по сути, являлись теми же, что легли в основу приговора в отношении заявителей в рамках первого уголовного дела.

615. Что касается аспекта жалобы заявителей, связанного с утверждением о том, что приговоры были взаимоисключающими и несовместимыми в той части, в которой можно предположить, что заявители жалуются на характер обвинения, предъявленного им в ходе второго уголовного дела, Европейский Суд рассмотрел эту жалобу по смыслу статьи 7 Конвенции (см. выше §§ 568-587).

616. Следовательно, данная часть жалобы является явно необоснованной и должна быть отклонена на основании пунктов 3 и 4 статьи 35 Конвенции.

Х. Предполагаемое нарушение статьи 18 Конвенции

617. Заявители обжаловали предполагаемую политическую мотивацию их заключения под стражу, предъявления им уголовного обвинения и назначения им наказания. Они ссылались в этом отношении на статью 18 Конвенции во взаимосвязи со статьями 5-8 Конвенции и статьей 4 Протокола N 7 к Конвенции. Статья 18 Конвенции гласит:

"Ограничения, допускаемые в настоящей Конвенции в отношении указанных прав и свобод, не должны применяться для иных целей, нежели те, для которых они были предусмотрены".

А. Доводы сторон

618. Власти Российской Федерации утверждали, что ограничение некоторых прав заявителей явилось результатом того, что заявителям было предъявлено уголовное обвинение и они были осуждены в соответствии с предусмотренной законодательством Российской Федерации процедурой за совершение уголовных преступлений. Таким образом, указанные ограничения не превышали тех, которые были бы применимы к любому лицу, привлеченному к уголовной ответственности. Следовательно, в настоящем деле отсутствует вопрос о нарушении статьи 18 Конвенции.

619. Заявители утверждали, что с момента их первого задержания в 2003 году оба уголовных дела в отношении них были политически мотивированы. Заявители считали, что нарушения их прав, установленные Европейским Судом в упомянутых выше делах "Ходорковский против Российской Федерации" (Khodorkovskiy v. Russia), "Лебедев против Российской Федерации" (Lebedev v. Russia) и "Ходорковский и Лебедев против Российской Федерации" (Khodorkovskiy and Lebedev v. Russia), подтверждали слова заявителей о том, что у обвинения в отношении них была скрытая цель.

В. Мнение Европейского Суда

620. Прецедентная практика Европейского Суда содержит положение о том, что статья 18 Конвенции может применяться только во взаимосвязи с другими статьями Конвенции, а ее нарушение может быть признано, если соответствующие права или свободы подверглись ограничениям, предусмотренным Конвенцией (см. Постановление Европейского Суда по делу "Гусинский против Российской Федерации" (Gusinskiy v. Russia), жалоба N 70276/01* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2005. N 2 (примеч. редактора).), ECHR 2004-IV, § 73). Заявители утверждали, что предъявление им уголовного обвинения и признание их виновными в рамках уголовного дела имели политические основания и эти скрытые мотивы влияли на все аспекты уголовного дела. Заявители ссылались на статью 18 Конвенции во взаимосвязи со статьями 5-8 Конвенции и статьей 4 Протокола N 7 к Конвенции.

621. В той части, в которой жалобы заявителей на нарушение статьи 18 Конвенции во взаимосвязи со статьей 5 Конвенции касаются содержания заявителей под стражей в рамках избранной меры пресечения после первоначального задержания в 2003 году, Европейский Суд отмечает, что права заявителей, гарантированные статьей 5 Конвенции, не являлись предметом рассмотрения в настоящем деле. Вместе с тем Европейский Суд отмечает, что в упомянутом выше Постановлении по делу "Ходорковский против Российской Федерации" (Khodorkovskiy v. Russia) (§§ 254-261) он установил отсутствие нарушения статьи 18 Конвенции в отношении задержания первого заявителя 25 октября 2003 г. Европейский Суд также отмечает, что в упомянутом выше Постановлении по делу "Ходорковский и Лебедев против Российской Федерации" (Khodorkovskiy and Lebedev v. Russia) (§§ 897-909) он также не установил нарушения статьи 18 Конвенции в отношении первого уголовного дела против заявителей, включая их содержание под стражей в рамках избранной меры пресечения. Европейский Суд отмечает, что заявители не ссылались на какие-либо новые обстоятельства, которые не были бы исследованы Европейским Судом в предыдущих делах. Следовательно, этот аспект жалобы должен быть отклонен как аналогичный уже рассмотренному Европейским Судом.

622. Европейский Суд полагает, что суть жалобы заявителей на нарушение статьи 18 Конвенции во взаимосвязи со статьями 5-8 Конвенции и статьей 4 Протокола N 7 к Конвенции заключается в том, что с момента их задержания в 2003 году оба уголовных дела в отношении них имели скрытые мотивы. Принимая во внимание доводы заявителей в свете последних изменений в прецедентной практике относительно общих принципов, применимых к жалобам на нарушение статьи 18 Конвенции (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Мерабишвили против Грузии" (Merabishvili v. Georgia) от 28 ноября 2017 г., жалоба N 72508/13* (* См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. Специальный выпуск. 2018. N 10 (примеч. редактора).), § 291, и Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Навальный против Российской Федерации" (Navalnyy v. Russia) от 15 ноября 2018 г., жалоба N 29580/12 и четыре другие жалобы* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2019. N 1 (примеч. редактора).), § 164), Европейский Суд не считает, что жалоба заявителей составляет основополагающий аспект данного дела. В частности, Европейский Суд отмечает, что он уже отклонил утверждения о том, что уголовные дела в отношении заявителей были политически мотивированными и были использованы, чтобы разрушить компанию "ЮКОС" и взять под контроль ее активы (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Ходорковский против Российской Федерации" (Khodorkovskiy v. Russia), § 260, упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Ходорковский и Лебедев против Российской Федерации" (Khodorkovskiy and Lebedev v. Russia), § 909, и упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "ОАО "Нефтяная компания "ЮКОС"" против Российской Федерации" (OAO Neftyanaya Kompaniya Yukos v. Russia), § 666, а также выше §§ 36, 43 и 50). Что касается довода заявителей о том, что второе уголовное дело в отношении них не соответствовало требованиям Конвенции, он по существу был рассмотрен Европейским Судом выше при рассмотрении жалобы на нарушение статей 6 и 7 Конвенции и статьи 4 Протокола N 7 к Конвенции.

623. Таким образом, Европейский Суд приходит к выводу, что в настоящем деле не возникает отдельного вопроса о нарушении статьи 18 Конвенции во взаимосвязи со статьями 6 и 7 Конвенции и статьей 4 Протокола N 7 к Конвенции.

624. Что касается ссылки заявителей на статью 18 Конвенции во взаимосвязи со статьей 8 Конвенции, Европейский Суд отмечает, что он установил нарушение статьи 8 Конвенции в связи с отсутствием у заявителей возможности иметь длительные свидания с родственниками в следственных изоляторах, куда заявителей перевели в ходе проводимого расследования из исправительных учреждений, где они отбывали наказание (см. выше §§ 594-598). Европейский Суд установил, в частности, что, хотя ограничение было основано на положениях закона, власти Российской Федерации не представили каких-либо объяснений правомерной цели или обоснования рассматриваемой меры.

625. Учитывая, что отсутствие в следственных изоляторах возможности проводить длительные свидания с посетителями основано на положениях законодательства Российской Федерации, которые применяются без дискриминации ко всем лицам, содержащимся в следственных изоляторах, Европейский Суд не может усмотреть в факте применения указанных норм в настоящем деле доказательства скрытых мотивов властей, как утверждают заявители.

626. Принимая во внимание вышеизложенное, Европейский Суд не может установить факт нарушения статьи 18 Конвенции в настоящем деле.

XI. Применение статьи 41 Конвенции

627. Статья 41 Конвенции гласит:

"Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

А. Ущерб

628. Заявители утверждали, что им был причинен значительный ущерб в результате нарушения их прав в настоящем деле. Однако, принимая во внимание, в частности, значительное бремя, возложенное на бюджет Российской Федерации Постановлением Европейского Суда по делу "ОАО "Нефтяная компания  ЮКОС " против Российской Федерации (справедливая компенсация)" (OAO Neftyanaya Kompaniya Yukos v. Russia) (от 31 июля 2014 г., жалоба N 14902/04* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2012. N 3 (примеч. редактора).)), заявители решили не выдвигать требований о справедливой компенсации. Таким образом, факт установления нарушения конвенционных прав заявителей будет являться для них достаточной справедливой компенсацией.

629. Власти Российской Федерации не представили каких-либо комментариев в этом отношении.

630. Принимая во внимание доводы заявителей, Европейский Суд полагает, что установление факта нарушений Конвенции является само по себе достаточной справедливой компенсацией причиненного заявителям морального вреда.

В. Судебные расходы и издержки

631. Заявители не представили требований о компенсации судебных расходов и издержек по причинам, указанным выше в § 628.

632. Следовательно, Европейский Суд не присуждает им каких-либо сумм по данному основанию.

На основании изложенного Европейский Суд:

1) решил объединить рассмотрение жалоб в одном производстве;

2) объявил единогласно, что жалоба на нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции, касающаяся независимости и беспристрастности рассматривавшего уголовное дело заявителей судьи суда первой инстанции, жалоба на нарушение пункта 2 статьи 6 Конвенции, жалобы на нарушения пункта 1 и подпунктов "а"-"d" пункта 3 статьи 6 Конвенции, касающиеся гарантий справедливого судебного разбирательства, жалобы на нарушение статей 7 и 8 Конвенции являются приемлемыми для рассмотрения по существу, а в остальной части - неприемлемыми;

3) постановил единогласно, что отсутствовало нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции в отношении независимости и беспристрастности рассматривавшего уголовное дело заявителей судьи суда первой инстанции;

4) постановил единогласно, что имело место нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции, рассмотренного во взаимосвязи с подпунктами "c" и "d" пункта 3 статьи 6 Конвенции в связи с нарушением гарантий справедливого судебного разбирательства;

5) постановил единогласно, что отсутствовала необходимость рассматривать жалобу на нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции во взаимосвязи с подпунктами "a" и "b" пункта 3 статьи 6 Конвенции;

6) постановил единогласно, что отсутствовало нарушение пункта 2 статьи 6 Конвенции;

7) постановил пятью голосами "за" при двух - "против", что имело место нарушение статьи 7 Конвенции в связи с приговором по уголовному делу в отношении заявителей;

8) постановил единогласно, что отсутствовала необходимость рассматривать жалобу на нарушение статьи 7 Конвенции в отношении исчисления срока назначенного заявителям наказания в виде лишения свободы;

9) постановил единогласно, что имело место нарушение статьи 8 Конвенции;

10) постановил единогласно, что отсутствовала необходимость рассматривать жалобу на нарушение статьи 18 Конвенции во взаимосвязи со статьями 6 и 7 Конвенции и статьей 4 Протокола N 7 к Конвенции;

11) постановил единогласно, что отсутствовало нарушение статьи 18 Конвенции во взаимосвязи со статьей 8 Конвенции;

12) постановил единогласно, что установление факта нарушения Конвенции само по себе является достаточной справедливой компенсацией причиненного заявителям морального вреда.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 14 января 2020 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Европейского Суда.

Стивен Филлипс Секретарь Секции Суда

Пауль Лемменс Председатель Палаты Суда

В соответствии с пунктом 2 статьи 45 Конвенции и пунктом 2 правила 74 Регламента Европейского Суда к настоящему Постановлению прилагается особое мнение судей Пауля Лемменса и Дмитрия Дедова.

Совместное частично несовпадающее мнение судей Пауля Лемменса и Дмитрия Дедова

1. К нашему сожалению, мы не можем согласиться с мнением большинства судей о том, что имело место нарушение статьи 7 Конвенции.

Мы полагаем, что заявители были признаны виновным в связи с действиями, которые представляли собой состав преступления на момент их совершения. Мы считаем, что толкование российскими судами соответствующих положений Уголовного кодекса Российской Федерации не было непредсказуемым.

2. Заявители были осуждены за действия, которые представляли собой "присвоение или растрату имущества в особо крупном размере, совершенные с использованием служебного положения организованной группой лиц" (часть четвертая статьи 160 Уголовного кодекса Российской Федерации), и за "легализацию в особо крупном размере денежных средств или других активов, приобретенных в результате преступления, совершенного с использованием служебного положения и группой лиц по предварительному сговору" (часть третья статьи 174.1 Уголовного кодекса Российской Федерации) (см. § 334 настоящего Постановления).

В судах Российской Федерации заявители утверждали, что "присвоение" имущества не имело место, поскольку это преступление подразумевало "хищение" имущества других лиц, вверенного преступнику, а "хищение" означало согласно примечанию 1 к статье 158 Уголовного кодекса Российской Федерации "противоправные безвозмездное" изъятие и (или) обращение в свою пользу имущества другого лица в пользу виновного или других лиц, причинившее ущерб собственнику или иному владельцу имущества (содержание статьи 158 и части четвертой статьи 160 Уголовного кодекса Российской Федерации см. в §§ 388-389 настоящего Постановления). В частности, заявители утверждали, что нефть, предположительно "похищенная" у добывающих предприятий компании "ЮКОС", никогда физически не находилась в распоряжении заявителей (см. § 181 настоящего Постановления). Более того, нефть была продана добывающими предприятиями компании "ЮКОС" торговым компаниям "ЮКОСа" по ценам, которые соответствовали ценам, превалирующим в Российской Федерации в рассматриваемое время (см. §§ 183-185 настоящего Постановления). В заключение законность соглашений между компанией "ЮКОС" и добывающими предприятиями, а также сделок о продаже нефти, заключенных на основании указанных соглашений, была подтверждена в десятках судебных разбирательствах в арбитражных судах (см. § 190 настоящего Постановления).

Хамовнический районный суд г. Москвы отклонил доводы заявителей. Он установил, что, хотя заявителей не обвиняли в физическом хищении нефти, полученной и переработанной добывающими предприятиями, эти предприятия потеряли прибыль в результате присвоения в интересах заявителей прибылей от продажи нефти (см. § 300 Постановления). Соглашения между компанией "ЮКОС" и добывающими предприятиями были одобрены на общих собраниях акционеров, но эти одобрения были "получены с помощью обмана и незаконных действий (махинаций)" (см. § 301 настоящего Постановления).

Следующий параграф настоящего Постановления заслуживает того, чтобы его процитировали полностью, поскольку он объясняет, кто, по мнению суда Российской Федерации, понес убытки и почему эти убытки приравнивались к лишению имущества:

"[Хамовнический районный суд г. Москвы] полагал, что заявители не применяли систему цен на транспортировку нефти, а просто заставляли добывающие предприятия продавать нефть по искусственно заниженным ценам, что привело к снижению прибыли самих добывающих предприятий и, в свою очередь, лишило миноритарных акционеров, включая государство, их дивидендов. Тот факт, что добывающие предприятия получали оплату за нефть, не означал, что не имело место присвоение имущества, эта правовая концепция также распространялась на ситуации, когда отчуждение имущества сопровождалось ненадлежащей компенсацией" (см. § 303 настоящего Постановления, курсив наш. - П.Л. Д.Д.).

При рассмотрении жалобы на приговор доводы суда первой инстанции были оставлены Московским городским судом без изменения (см. § 336-340 настоящего Постановления).

3. В Европейском Суде заявители утверждали, что, поскольку передача нефти от добывающих предприятий компании "ЮКОС" торговым компаниям "ЮКОСа" осуществлялась на основании сделок купли-продажи, такая передача не могла в принципе являться "противоправным безвозмездным изъятием и (или) обращением чужого имущества" (см. § 561 настоящего Постановления). Также, по словам заявителей, добывающим предприятиям не был причинен какой-либо ущерб, и они не понесли убытки, поскольку они все получили прибыль от продажи нефти (см. § 562 настоящего Постановления). В заключение заявители утверждали, что имущество не было "вверено виновному" (см. § 563 настоящего Постановления).

4. Затронутый в жалобе заявителей вопрос касается степени, в которой суды Российской Федерации могут толковать положения уголовного закона, чтобы сделать вывод о том, подпадает конкретное поведение под действие уголовного закона или нет.

Большинство судей согласились с тем, что "поступательное толкование уголовного закона через призму судебного нормотворчества является давно сложившейся и необходимой частью правовой традиции (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Дель Рио Прада против Испании" (Del Rio Prada v. Spain), жалоба N 42750/09, ECHR 2013, §§ 91-93)". И также, что "статья 7 Конвенции не может толковаться как запрещающая постепенное разъяснение норм об уголовной ответственности с помощью судебного толкования от дела к делу, если дальнейшее развитие правовых положений соответствует сути определяемого нормой преступления и может быть в разумной степени предвидимо" (см. ibid., § 93, а также Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Василиаускас против Литвы" (Vasiliauskas v. Lithuania), жалоба N 35343/05* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2016. N 10 (примеч. редактора).), ECHR 2015, § 155).

Следовательно, вопрос заключается в том, "соответствовало ли существу нормы" и "могло ли быть разумно предсказуемо" толкование судами Российской Федерации понятий "присвоение или растрата", использованных в части четвертой статьи 160 Уголовного кодекса Российской Федерации.

5. Большинство судей согласились с первым доводом заявителей. По сути, они считают немыслимым, что "взаимодобровольная сделка, которая является действительной согласно внутригосударственному законодательству, может считаться "противоправным безвозмездным изъятием... чужого имущества" (см. § 581 настоящего Постановления). В этом отношении заявители ссылались на Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 2 июля 2009 г. N 1037-О-О по жалобе первого заявителя, в котором Конституционный Суд Российской Федерации исключил возможность возбуждения уголовного дела в отношении "законных" гражданско-правовых сделок (см. §§ 403 и 581 настоящего Постановления). Для большинства судей признание того, что сделка о продаже, законная согласно гражданскому законодательству, могла быть признана "уголовным преступлением в виде хищения имущества", будет "являться необоснованной позицией, способной привести к произвольным последствиям" (см. § 582 настоящего Постановления).

6. При всем уважении мы не видим здесь трудностей.

Мы полагаем, что сделка может быть действительной согласно гражданскому законодательству и при этом все же быть средством совершений уголовно наказуемого деяния. Важен контекст совершения сделки. В случае с заявителями, как было установлено судами Российской Федерации, рассматриваемые сделки были использованы для того, чтобы перевести нефть по низким (примерно вполовину от рыночной стоимости) ценам от добывающих предприятий компании "ЮКОС" торговым компаниям "ЮКОСа", расположенным в офшорных зонах и контролируемых заявителями. Впоследствии нефть продавалась по действительным рыночным ценам конечным покупателям. Миноритарные акционеры компаний группы "ЮКОС" не знали о существовании этой схемы. Полная картина, включая "мошеннический" характер соглашений, признанных действительными арбитражными судами, стала ясна только позже.

Нет ничего неправильного в выводе судов Российской Федерации о том, что соглашения, хотя и одобренные общими собраниями акционеров, являлись способом совершения преступлений, учитывая тот факт, что "указанные одобрения были получены с помощью обмана и незаконных действий (махинаций)" (см. § 301 настоящего Постановления). "Обман" может не являться ключевым элементом преступлений в форме "присвоения или растраты" или "хищения" (см. § 583 настоящего Постановления), но это, по нашему мнению, не означает, что суды Российской Федерации не имели права сослаться на факт мошенничества как характерную черту, которая могла превратить в остальном действительную сделку в элемент, доказывающий наличие действий, которые должны были быть охарактеризованы как "присвоение или растрата" или "хищение".

В целом мы не считаем, что толкование судами понятий "присвоение или растрата" или "хищение" было несовместимо с сутью указанных преступлений или не могло бы быть разумно предсказуемо.

7. Наш подход отличается от подхода большинства судей, по-видимому, той точкой зрения, на основе которой оцениваются обжалуемые соглашения.

Большинство судей, видимо, ограничили свою оценку конкретными сделками, заключенными через различные соглашения, включающие продажу нефти добывающими предприятиями компании "ЮКОС" торговым компаниям "ЮКОСа" (см. § 578 настоящего Постановления). Они не рассматривают "всю экономическую деятельность" заявителей (см. ibid.). Таким образом, это объясняет, почему большинство судей не исключают возможности того, что вменяемые заявителям в вину деяния являются наказуемыми "согласно другому положению УК РФ" (см. § 583 настоящего Постановления).

Подход большинства судей является, по нашему мнению, слишком ограничительным. Повидимому, он основан на понимании "хищения" как достаточно сиюминутного действия.

Суды Российской Федерации применили более широкий подход, включив в оценку и "рассмотрение всей экономической деятельности заявителей" (см. для сравнения § 578 настоящего Постановления). При такой оценке обжалуемые соглашения рассматриваются как часть схемы, созданной для лишения миноритарных акционеров их дивидендов, которые они иначе получили бы. Именно российские суды должны оценивать факты и толковать положения законодательства Российской Федерации. Мы не находим причин оспаривать более широкий подход российских судов к фактам настоящего дела. Также мы не считаем, что их толкование соответствующих положений Уголовного кодекса Российской Федерации являлось бы чрезмерно широким.

8. На основании вышеизложенного мы полагаем, что отсутствовало нарушение статьи 7 Конвенции. Заявители могли предвидеть, что их действия будут являться присвоением или растратой имущества и как следствие легализацией (отмыванием) денежных средств.

В действительности заявители пытались всеми средствами сохранить характер рассматриваемых действий в тайне (см. §§ 126-128 настоящего Постановления). Это обстоятельство является для нас достаточно показательным.

Второе уголовное дело Ходорковского и Лебедева* (* Статья подготовлена Д. Гуриным.))

Третьи по счету жалобы бывших совладельцев и руководителей ОАО "НК ''ЮКОС''", рассмотренные Европейским Судом, касались справедливости уголовного судопроизводства и обоснованности их осуждения в 2010 году по обвинениям в присвоении (статья 160 УК РФ) и легализации денежных средств или иного имущества, приобретенных лицом в результате совершения им преступления (часть 3 статьи 174.1 УК РФ). Суть новых обвинений сводилась к тому, что заявители, занимая руководящие позиции в "ЮКОСе", принудили подконтрольные "ЮКОСу" производственные компании реализовывать добываемую нефть по заниженным ценам в пользу исключительных покупателей - торговых предприятий, также входивших в структуру "ЮКОСа", которые в свою очередь реализовывали нефть по рыночным ценам на мировых рынках, а полученная прибыль присваивалась заявителями.

Неприемлемые жалобы и отсутствие нарушения Конвенции

Как и в предыдущем постановлении Европейского Суда (касавшемся первого уголовного дела в отношении заявителей), необоснованной была признана жалоба по статье 6 Конвенции, в которой заявители оспаривали территориальную подсудность их дела Хамовническому районному суду г. Москвы. Европейский Суд посчитал, что российские суды в этой части были более компетентны в определении собственной юрисдикции.

ЕСПЧ также не установил нарушения статьи 6 Конвенции в связи с жалобой заявителей на предвзятость судьи Данилкина, рассматривавшего их дело в первой инстанции. По мнению Суда, заявители не предоставили достаточных доказательств, "опровергающих презумпцию персональной беспристрастности судьи". Кроме того, ими не заявлялось о предвзятости функционального (иерархического) характера.

Не было установлено нарушение принципа презумпции невиновности и в связи с публичными высказываниями Премьер-министра, которые, по мнению заявителей, формировали ложное представление об их деятельности.

Явно необоснованной была признана жалоба на нарушение принципа ne bis in idem (не быть судимыми дважды за одно и то же) - Суд не нашел подтверждений доводам заявителей о том, что в первом и втором уголовных делах в основу их осуждения были положены по сути одни и те же факты. При этом Суд уклонился от прямой оценки довода заявителей о том, что приговоры по обоим делам взаимно исключали друг друга.

ЕСПЧ также не установил нарушения статьи 18 Конвенции (политическая мотивированность уголовного преследования). В этом отношении Суд сослался на аналогичные выводы, сделанные им ранее в постановлении, касавшемся первого дела заявителей и на постановление по делу "ОАО ''Нефтяная компания "ЮКОС" против Российской Федерации".

Конфиденциальность общения с адвокатами

Негативную оценку со стороны Европейского Суда получили меры безопасности, которые применялись в зале судебного заседания районного суда: находясь за прозрачным ограждением в окружении конвоя заявители не могли конфиденциально общаться со своими адвокатами, а все документы, которые они передавали друг другу, предварительно изучались председательствующим судьей (в связи с этим было установлено нарушение подпункта "с" пункта 3 и пункта 1 статьи 6 Конвенции). В свете этого вывода Европейский Суд счел ненужным рассматривать прочие жалобы заявителей на нарушение их права на защиту.

Допрос экспертов

Понятие "свидетель" в тексте Конвенции относится к числу "автономных понятий", толкование которых не зависит от содержания корреспондирующих понятий в национальном праве. Исходя из этого, заявители, требуя допроса экспертов, чьи заключения играли важную роль в обосновании предъявленных им обвинений, в полной мере могли пользоваться гарантиями подпункта "d" пункта 1 статьи 6 Конвенции. Стороне защиты не дали возможность поставить вопросы экспертам в ходе предварительного расследования и отказали в вызове и допросе экспертов в суде, в связи с чем ЕСПЧ установил нарушение Конвенции.

ГАРАНТ:

По-видимому, в тексте предыдущего абзаца допущена опечатка. Здесь и далее по тексту вместо "подпункта "d" пункта 1 статьи 6 Конвенции" имеется в виду "подпункта "d" пункта 3 статьи 6 Конвенции"

В продолжение этого вывода Европейский Суд установил самостоятельное нарушение подпункта "d" пункта 1 статьи 6 Конвенции в связи с отказом районного суда допросить кого-либо из экспертов (специалистов), выдвинутых стороной защиты, и приобщить к делу их заключения. Попутно Суд выступил с критикой положений статьи 58 УПК РФ (до внесения в нее изменений от 17 апреля 2017 г.) в их толковании Хамовническим судом, как создающих "дисбаланс между сторонами в вопросе сбора и приобщения "экспертных показаний" и тем самым нарушающих принцип равенства сторон).

Свидетели, о допросе которых просила защита

Европейский Суд дифференцированно подошел к оценке отказа районного суда обеспечить допрос свидетелей из объемного списка, представленного защитой.

В частности, по мнению ЕСПЧ, отказывая в допросе наиболее высокопоставленных государственных служащих, чьи показания не имели отношения к делу, районный суд действовал в рамках допустимого усмотрения.

В то же время краткий ответ районного суда об "отсутствии правовых оснований" для допроса ряда чиновников, бывших сотрудников "ЮКОСа", живущих за рубежом, необходимость заслушать которых была детально объяснена защитой, по мнению ЕСПЧ, не был достаточно мотивирован. Аналогичным образом были отклонены ходатайства защиты о приобщении к делу ряда финансовых документов и истребовании материалов, касающихся отношений "ЮКОСа" с контрагентами. Кроме того, Суду не были представлены подтверждения того, что Хамовнический суд направил повестки свидетелям, ходатайства о допросе которых были удовлетворены. В совокупности эти обстоятельства привели Европейский Суд к выводу об отдельном нарушении подпункта "d" пункта 3 и пункта 1 статьи 6 Конвенции.

Преюдиция и невозможность оспорить доказательства из других уголовных дел

В числе доказательств против заявителей были использованы материалы и показания из других уголовных дел, в частности, показания руководителей дочерних предприятий "ЮКОСа" Владимира Малаховского и Владимира Переверзина, осужденных в другом процессе. Использование данных показаний против заявителей и невозможность оспорить их в суде стали поводом для еще одного вывода ЕСПЧ об общей несправедливости процесса (пункт 1 статьи 6 Конвенции).

Принцип законности - непредсказуемое толкование уголовного закона (статья 7 Конвенции)

Принцип nullum crimen, nullum poena sine lege, отраженный в статье 7 Конвенции, нечасто находит свое применение в постановлениях Суда. Тем важнее и интереснее для последующей практики (как международной, так и внутригосударственной) становятся выводы Европейского Суда о применении статьи 160 УК РФ в деле заявителей. Для начала Суд напомнил о своем постановлении, касавшемся первого уголовного дела заявителей. В нем он не установил нарушения статьи 7 Конвенции в связи с "беспрецедентным" толкованием уголовных норм об ответственности за уклонение от уплаты налогов. Однако применительно ко второму делу (в котором заявители обвинялись в присвоении и легализации) Европейский Суд в порядке исключения не согласился с квалификацией действий заявителей со стороны российских судов. В частности, со ссылкой на правовые позиции Конституционного Суда ЕСПЧ счел невозможным квалифицировать в качестве хищения возмездную законную сделку, являвшуюся действительной с точки зрения гражданского права, и отметил, что вмененные заявителям в вину действия по манипуляциям и искажению волеизъявления добывающих компаний "ЮКОСа" не имели отношения к составу преступления, ответственность за которое была предусмотрена статьей 160 УК РФ. По мнению Европейского Суда, осуждение заявителей было основано на расширительном и непредсказуемом толковании части 4 статьи 160 УК РФ, ухудшающем положение заявителей и не согласующемся с сутью данного уголовного запрета. Заявители при заключении сделок по продаже нефти между производственными (добывающими) организациями и торговыми компаниями ЮКОСа не могли разумно предвидеть, что их действия будут образовывать состав присвоения. Аналогичным образом невозможно было предвидеть, что прибыль, полученная от сделок, будет являться средствами, полученными преступным путем, а ее последующее использование - отмыванием денежных средств. Таким образом, осуждение заявителей противоречило статье 7 Конвенции.

С данным выводом не согласились судьи Лемменс и Дедов в своем особом мнении, прилагаемом к тексту постановления.

Нарушение статьи 8 Конвенции (уважение частной и семейной жизни) было установлено Судом в связи с невозможностью заявителей, формально вcё еще отбывающих наказание по первому приговору, иметь длительные свидания в следственном изоляторе (в силу статьи 77.1 УИК РФ), куда они были перемещены на период нового уголовного судопроизводства.

Вновь, как и в случае с предыдущим постановлением по жалобам заявителей, Европейский Суд выступил с максимально подробным анализом одного из наиболее знаковых дел российской правоприменительной практики последних десятилетий, проведя инвентаризацию собственных правовых позиций по основным проблемным аспектам гарантий прав человека в уголовном процессе и наметив их дальнейшее развитие.