Определение Конституционного Суда РФ от 11 марта 2021 г. N 380-О "Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданки Устюковой Ольги Александровны на нарушение ее конституционных прав пунктом 1 статьи 10, пунктами 1 и 2 статьи 167 и статьей 168 Гражданского кодекса Российской Федерации, а также частью первой статьи 3 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации"

Конституционный Суд Российской Федерации в составе Председателя В.Д. Зорькина, судей К.В. Арановского, Г.А. Гаджиева, Л.М. Жарковой, С.М. Казанцева, А.Н. Кокотова, Л.О. Красавчиковой, С.П. Маврина, Н.В. Мельникова, Ю.Д. Рудкина, В.Г. Ярославцева,

заслушав заключение судьи Л.О. Красавчиковой, проводившей на основании статьи 41 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации" предварительное изучение жалобы гражданки О.А. Устюковой,

установил:

1. Гражданка О.А. Устюкова просит признать противоречащими Конституции Российской Федерации следующие положения Гражданского кодекса Российской Федерации:

пункт 1 статьи 10, а фактически - его абзац первый, согласно которому не допускаются осуществление гражданских прав исключительно с намерением причинить вред другому лицу, действия в обход закона с противоправной целью, иное заведомо недобросовестное осуществление гражданских прав (злоупотребление правом);

пункт 1 статьи 167, в силу которого недействительная сделка не влечет юридических последствий, за исключением тех, которые связаны с ее недействительностью, и недействительна с момента ее совершения, а лицо, которое знало или должно было знать об основаниях недействительности оспоримой сделки, после признания этой сделки недействительной не считается действовавшим добросовестно; пункт 2 той же статьи о том, что при недействительности сделки каждая из сторон обязана возвратить другой все полученное по сделке, а в случае невозможности возвратить полученное в натуре (в том числе тогда, когда полученное выражается в пользовании имуществом, выполненной работе или предоставленной услуге) возместить его стоимость, если иные последствия недействительности сделки не предусмотрены законом;

статью 168 о недействительности сделки, нарушающей требования закона или иного правового акта.

Кроме того, заявительница оспаривает конституционность части первой статьи 3 ГПК Российской Федерации, согласно которой заинтересованное лицо вправе в порядке, установленном законодательством о гражданском судопроизводстве, обратиться в суд за защитой нарушенных либо оспариваемых прав, свобод или законных интересов.

1.1. Решением Одинцовского городского суда Московской области от 27 марта 2019 года отказано в удовлетворении ряда требований прокурора Амурской области, в частности о признании недействительным заключенного с О.А. Устюковой договора купли-продажи земельного участка и жилого дома, о применении последствий недействительности ничтожной сделки и признании недействительной записи о регистрации права собственности О.А. Устюковой на это имущество. Однако апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Московского областного суда от 17 июля 2019 года названное решение отменено и принято новое решение - об удовлетворении заявленных требований. Суд указал, что постановлением Благовещенского городского суда от 16 февраля 2018 года в рамках уголовного дела наложен арест на спорное имущество, а вывод суда первой инстанции о добросовестности сторон при его отчуждении - как по первоначальным договорам дарения, так и при дальнейшей продаже - не основан на законе и противоречит установленным фактическим обстоятельствам. Договоры дарения и последующую сделку по отчуждению спорного имущества в пользу О.А. Устюковой суд апелляционной инстанции признал недействительными с момента совершения, применив последствия недействительности ничтожных сделок, в том числе взыскав в пользу О.А. Устюковой уплаченные ею денежные средства. При этом суд сослался на отсутствие доказательств добросовестности в действиях О.А. Устюковой и продавца, указав, что имущество было продано по цене намного ниже его реальной стоимости. В передаче кассационных жалоб на апелляционное определение для рассмотрения в судебном заседании судов кассационной инстанции отказано (определения судьи Московского областного суда от 14 ноября 2019 года и судьи Верховного Суда Российской Федерации от 27 февраля 2020 года).

По мнению заявительницы, оспариваемые положения Гражданского кодекса Российской Федерации не соответствуют статьям 2, 8, 17 (часть 1), 18, 19 (часть 1), 35 (части 1-3), 40 (часть 1) и 120 (часть 1) Конституции Российской Федерации, поскольку по смыслу, придаваемому им правоприменительной практикой, позволяют истребовать имущество от последнего приобретателя в результате признания недействительными последовательно совершенных сделок и применения последствий их недействительности, допуская признание поведения последнего приобретателя имущества недобросовестным, а сделки с его участием - недействительной, если он приобрел имущество по более низкой цене, нежели отчуждатель. Часть же первая статьи 3 ГПК Российской Федерации, по утверждению О.А. Устюковой, позволяя правоприменителю признавать факт причинения материального ущерба на основании постановления о прекращении уголовного дела по нереабилитирующему основанию в отсутствие приговора суда, противоречит статье 49 Конституции Российской Федерации.

2. Конституция Российской Федерации провозглашает свободу экономической деятельности, осуществляемой с учетом защиты равным образом частной, государственной, муниципальной и иных форм собственности (статья 8), равенства каждого перед законом и судом (статья 19), а также закрепляет правовые гарантии охраны права частной собственности (статья 35). Из этих конституционных начал исходит гражданское законодательство, основанное, согласно пункту 1 статьи 1 ГК Российской Федерации, в том числе на признании неприкосновенности собственности, свободы договора, недопустимости произвольного вмешательства кого-либо в частные дела. Свобода гражданско-правовых договоров в ее конституционно-правовом смысле предполагает соблюдение принципов равенства и согласования воли сторон, что призваны обеспечить и общие положения данного Кодекса о последствиях недействительности сделки.

Так, в силу абзаца первого пункта 1 статьи 167 ГК Российской Федерации недействительная сделка не влечет юридических последствий, за исключением связанных с ее недействительностью, и недействительна с момента ее совершения. В качестве общего последствия недействительности сделки пункт 2 той же статьи предусматривает двустороннюю реституцию: каждая из сторон обязана возвратить все полученное по сделке, а в случае невозможности возвратить полученное в натуре - возместить его стоимость. Предполагая восстановление имущественного положения сторон, имевшего место до совершения предоставления по недействительной сделке, такое регулирование обеспечивает защиту имущественных интересов участников гражданского оборота (определения Конституционного Суда Российской Федерации от 18 июля 2017 года N 1601-О, от 20 декабря 2018 года N 3164-О и др.).

Согласно правовой позиции, сформулированной Конституционным Судом Российской Федерации в Постановлении от 21 апреля 2003 года N 6-П, поскольку добросовестное приобретение в смысле статьи 302 ГК Российской Федерации возможно, только если имущество приобретается не непосредственно у собственника, а у лица, которое не имело права его отчуждать, последствием сделки, совершенной с таким нарушением, является не двусторонняя реституция, а возврат имущества из незаконного владения (виндикация); в этой ситуации права лица, считающего себя собственником имущества, подлежат защите путем удовлетворения иска об истребовании имущества из владения ответчика, если для этого есть предусмотренные данной статьей основания. Как подчеркнул Конституционный Суд Российской Федерации в названном решении, в силу статей 15 (часть 2), 17 (часть 3), 19 (части 1 и 2) и 55 (части 1 и 3) Конституции Российской Федерации и общеправового принципа справедливости защита права собственности и иных вещных прав, а также прав и обязанностей сторон в договоре должна осуществляться на основе соразмерности и пропорциональности, с тем чтобы был обеспечен баланс прав и законных интересов всех участников гражданского оборота - собственников, сторон в договоре, третьих лиц.

В свою очередь, статья 168 ГК Российской Федерации, посвященная недействительности сделки, не соответствующей закону, закрепляет правила, согласно которым сделка, нарушающая требования закона или иного правового акта, оспорима, если из закона не следует, что должны применяться другие последствия нарушения, не связанные с недействительностью сделки (пункт 1), а сделка, нарушающая требования закона или иного правового акта и при этом посягающая на публичные интересы либо права и охраняемые законом интересы третьих лиц, ничтожна, если из закона не следует, что она оспорима или должны применяться другие последствия нарушения, не связанные с недействительностью сделки (пункт 2). Как неоднократно указывал Конституционный Суд Российской Федерации, приведенные нормы, развивая положение статьи 15 (часть 2) Конституции Российской Федерации об обязанности граждан и их объединений соблюдать Конституцию Российской Федерации и законы, предусматривают способ защиты прав заинтересованных лиц (определения от 20 марта 2014 года N 608-О, от 24 июня 2014 года N 1351-О, от 29 марта 2016 года N 515-О и др.).

2.1. Гражданский кодекс Российской Федерации не ограничивает выбор способа защиты нарушенного права из числа допустимых правовыми нормами с учетом характера нарушения и фактических обстоятельств дела и не ставит использование общих гражданско-правовых способов защиты права в зависимость от наличия специальных - вещно-правовых - способов. Граждане и юридические лица в силу пункта 1 статьи 9 данного Кодекса вправе сделать этот выбор по своему усмотрению, причем в силу пункта 5 его статьи 10 их добросовестность, а также разумность их действий предполагаются. В своих решениях Конституционный Суд Российской Федерации не раз отмечал, что положения закона, устанавливающие запрет на злоупотребление правом и правовые последствия такого злоупотребления, направлены на реализацию принципа, закрепленного в статье 17 (часть 3) Конституции Российской Федерации, возбраняющей осуществление прав и свобод в ущерб правам и свободам других лиц, и не предполагают произвольного применения в отрыве от предписаний пункта 1 статьи 9 и пункта 5 статьи 10 данного Кодекса (определения от 25 января 2018 года N 90-О, от 27 марта 2018 года N 635-О, от 25 апреля 2019 года N 922-О, от 25 ноября 2020 года N 2762-О и др.).

Таким образом, оспариваемые О.А. Устюковой нормы Гражданского кодекса Российской Федерации ни сами по себе, ни в системе действующего правового регулирования - в том числе с учетом разъяснения Верховного Суда Российской Федерации, изложенного в пункте 7 постановления Пленума от 23 июня 2015 года N 25 "О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации", согласно которому, если совершение сделки нарушает запрет, установленный пунктом 1 статьи 10 данного Кодекса, в зависимости от обстоятельств дела такая сделка может быть признана судом недействительной (статья 168 данного Кодекса), - не могут расцениваться как нарушающие конституционные права в аспекте, указанном заявительницей, в чьем деле суды пришли к выводу об отсутствии доказательств добросовестности в действиях ответчиков по иску, предъявленному прокурором Амурской области в защиту интересов Российской Федерации.

2.2. В развитие закрепленной в статье 46 Конституции Российской Федерации гарантии на судебную защиту прав и свобод человека и гражданина часть первая статьи 3 ГПК Российской Федерации предусматривает, что заинтересованное лицо вправе обратиться в суд за защитой нарушенных либо оспариваемых прав, свобод или законных интересов. Тем самым законодательство о гражданском судопроизводстве, конкретизируя названную конституционную гарантию, исходит, по общему правилу, из следующего: любому лицу судебная защита обеспечивается лишь при наличии оснований предполагать, что права и свободы, о защите которых просит лицо, ему принадлежат, и при этом данные права и свободы были нарушены или существует реальная угроза их нарушения (определения Конституционного Суда Российской Федерации от 13 мая 2014 года N 998-О, от 25 апреля 2019 года N 1021-О и др.).

Доводы, приведенные О.А. Устюковой в обоснование своей позиции о несоответствии части первой статьи 3 ГПК Российской Федерации статье 49 Конституции Российской Федерации, касающейся обвиняемого в совершении преступления, свидетельствуют о том, что, по сути, она выражает несогласие с конкретными судебными постановлениями, в том числе в части оценки судами обстоятельств уголовного дела (возбужденного в отношении первоначального собственника спорного имущества и прекращенного в связи с его смертью), принятых во внимание при признании недействительным дарения спорного имущества, которое предшествовало сделке с ее участием. Между тем проверка законности и обоснованности судебных постановлений, в частности с точки зрения правильности применения правовых норм с учетом фактических обстоятельств дела, не входит в полномочия Конституционного Суда Российской Федерации, как они определены в статье 125 Конституции Российской Федерации и статье 3 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации".

Исходя из изложенного и руководствуясь пунктом 2 части первой статьи 43 и частью первой статьи 79 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", Конституционный Суд Российской Федерации

определил:

1. Отказать в принятии к рассмотрению жалобы гражданки Устюковой Ольги Александровны, поскольку она не отвечает требованиям Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", в соответствии с которыми жалоба в Конституционный Суд Российской Федерации признается допустимой.

2. Определение Конституционного Суда Российской Федерации по данной жалобе окончательно и обжалованию не подлежит.

Председатель Конституционного Суда Российской Федерации

В.Д. Зорькин