Статья 2 (право на жизнь)

Статья 2 (право на жизнь)

Дело "Ribcheva and Others v. Bulgaria" (no. 37801/16 and 2 others). Постановление от 30 марта 2021 года.

Статья 2 Конвенции: гибель сотрудника правоохранительных органов от рук частного лица в ходе полицейской операции; объем и содержание материально-правовых (превентивных) и процессуальных обязательств.

Заявителями являются члены семьи офицера антитеррористического отряда (МВД), погибшего в ходе спланированной операции в отношении лица, подозреваемого в совершении тяжких преступлений. Преступник был осужден, в частности, за убийство при отягчающих обстоятельствах, приговорен к пожизненному лишению свободы и обязан возместить заявителям ущерб. Несмотря на это заявители настоятельно призывали власти расследовать, не способствовали ли должностные лица гибели их родственника неверными организацией и планированием операции. Хотя отдельного уголовного расследования не инициировалось, однако последний вопрос был рассмотрен в ходе двух служебных расследований вышеупомянутого министерства. Заявители жаловались в соответствии со статьями 2 и 13 Конвенции на то, что власти не смогли защитить жизнь их родственника и эффективно расследовать, возможно, допущенную халатность в связи с его смертью. Суд не нашел нарушения материального аспекта статьи 2 Конвенции и установил нарушение процессуального аспекта указанной статьи, признал, что нет необходимости рассматривать отдельно жалобу в соответствии со статьей 13 Конвенции.

Это решение примечательно тем, что Суд впервые определил объем и содержание материально-процессуальных обязательств государства в случае гибели сотрудника правоохранительных органов в ходе спланированной операции в результате действий субъекта этой операции.

1. Что касается материального обязательства по статье 2 Конвенции и, в частности, применения оперативного позитивного обязательства, установленного в деле "Османа" (принимать превентивные оперативные меры для защиты лица, жизнь которого находится под угрозой от преступных действий другого лица (дело "Osman v. the United Kingdom" ¹³, § 115), к рассматриваемому контексту, Суд разъяснил следующее:

а) Судом установлено, что это оперативное позитивное обязательство также применимо к случаю смерти сотрудника правоохранительных органов в ходе спланированной операции. Таким образом, при принятии решения о привлечении родственника заявителей к операции в качестве специализированного сотрудника, которому поручено предпринимать действия в отношении опасных лиц, власти имели позитивное обязательство сделать все, что можно было разумно ожидать от них, чтобы защитить его от рисков подобной операции.

Далее Суд приступил к изучению стандарта, в соответствии с которым должна оцениваться степень соблюдения этого обязательства. Опираясь на свою устоявшуюся судебную практику, Суд подчеркнул, что стандарт разумности в отношении этого позитивного обязательства (пункт 1 статьи 2 Конвенции) не был таким строгим, как в отношении негативного обязательства (пункт 2 статьи 2 Конвенции) (воздерживаться от применения силы "в большей степени, чем это абсолютно необходимо" строго пропорциональное применение силы, исключающее любую свободу усмотрения). Скорее, объем и содержание оперативного позитивного обязательства, о котором идет речь, должны быть определены таким образом, чтобы не налагать на органы власти невозможного или непропорционального бремени, учитывая выбор, с которым они сталкиваются (приоритеты и ресурсы), а также непредсказуемость человеческого поведения (см., в частности, дела "Osman v. the United Kingdom", § 116; "neryldz v. Turkey [GC]"¹⁴, § 107; "Финогенов и другие против Российской Федерации"¹⁵, § 209; "Lambert and Others v. France [GC]"¹⁶, § 14448; и "Герасименко и другие против Российской Федерации"¹⁷, § 96).

В этой связи Суд пояснил следующее:

- объем/содержание позитивного обязательства по защите сотрудников правоохранительных органов от рисков для их жизни не должны лишать их возможности участвовать в активных операциях против вооруженных и опасных лиц или чрезмерно обременять органы власти их организацией;

- сотрудники правоохранительных органов, которые добровольно привлекаются к службе (особенно в специализированных подразделениях, противодействующих террористам или иным опасным лицам), несомненно, должны осознавать, что это может иногда поставить их в ситуации, когда они столкнутся со смертельными угрозами, от которых может быть трудно уберечься, в то же время власти обязаны обеспечить, чтобы эти офицеры были должным образом обучены и подготовлены;

- кроме того, власти должны в полной мере выполнять свои негативные обязательства по пункту 2 статьи 2 Конвенции перед любым лицом, на которое направлена операция или которое непосредственно затронуто ею.

b) Исходя из изложенных соображений, Суд постановил, что, хотя власти допустили ошибки при планировании и проведении операции, однако предпринятые ими шаги по минимизации риска для жизни офицера можно считать разумными. Операция была неоправданно поспешной, вероятная степень сопротивления задерживаемого лица была недооценена, но в то же время власти приняли разумные меры предосторожности: они получили разведданные о лице и составили планы относительно того, как арестовать его и захватить его оружие; они организовали группу специально обученных офицеров, действовавших скоординировано, при этом взаимодействие сотрудников правоохранительных органов не прерывалось на протяжении всей операции. Суд не стал рассматривать вопрос относительно оборудования и огнестрельного оружия, предоставленных антитеррористическому отряду: именно национальные власти (которые имеют больше возможностей оценить соответствующие потребности и взять на себя ответственность за выбор надлежащих средств) должны были решить, как следует распределять свои ограниченные ресурсы. Отмечено, что офицеры не были явно плохо подготовлены для выполнения своей задачи. Суд подчеркнул, что ему следует быть крайне осторожным в отношении пересмотра любого из решений, принятых властями в подобных обстоятельствах с оглядкой на ретроспективу (осторожность уже проявлялась даже тогда, когда Суд рассматривал вопрос о том, применили ли власти силу, которая была "более чем абсолютно необходимой", где, как отмечалось выше, действует гораздо более строгий стандарт).

2. Что касается процессуального обязательства по статье 2 Конвенции провести эффективное расследование, то Суд, опираясь на установленные принципы, изложенные в его судебной практике (в частности, в деле "Mastromatteo v. Italy [GC]" ¹⁸, § 89-90 и 94-96; и совсем недавно, в деле "Kotilainen and Others v. Finland" ¹⁹, § 91), установил, что власти должны были расследовать не только дело в отношении непосредственного убийцы, но и проверить, способствовали ли какие-либо должностные лица смерти офицера из-за небрежности при планировании и проведении операции. Суд подтвердил следующее - обязанность по расследованию, возникшая в связи с гибелью людей в обстоятельствах, потенциально связанных с ответственностью государства из-за предполагаемой халатности, так же применяется в отношении сотрудников полиции, убитых при исполнении своих служебных обязанностей частными лицами. Основываясь на фактах, Суд определил: власти не выполнили должным образом эту обязанность из-за двух серьезных недостатков в проведенных национальных расследованиях: одно из расследований было открыто не по инициативе властей (а, скорее, было вызвано жалобой матери покойного) и, что более важно, имело место полное отсутствие публичности и участия заявителей в обоих расследованиях.

См. также вышеприведенное дело "Hanan v. Germany" (no. 4871/16). Постановление от 16 февраля 2021 года.