Постановление Европейского Суда по правам человека от 1 декабря 2016 г. Дело "Герасименко и другие (Gerasimenko and Others) против Российской Федерации" (Жалобы NN 5821/10 и 65523/12) (Третья секция)

Европейский Суд по правам человека
(Третья секция)

Дело "Герасименко и другие (Gerasimenko and Others)
против Российской Федерации"
(Жалобы NN 5821/10 и 65523/12)

Постановление Суда

Страсбург, 1 декабря 2016 г.

По делу "Герасименко и другие против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Третья Секция), заседая Палатой в составе:

Луиса Лопеса Герра, Председателя Палаты,

Хелены Ядерблом,

Хелены Келлер,

Дмитрия Дедова,

Бранко Лубарды,

Пере Пастора Вилановы,

Алены Полачковой, судей,

а также при участии Стивена Филлипса, Секретаря Секции Суда,

рассмотрев дело в закрытом заседании 8 ноября 2016 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано двумя жалобами (NN 5821/10 и 65523/12), поданными против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) тремя гражданами Российской Федерации: Ильей Михайловичем Герасименко, Луизой Александровной Салиховой, жалоба N 5821/10, и Еленой Анатольевной Дудал, жалоба N 65523/12 (далее - заявитель, первая и вторая заявительницы соответственно, вместе - заявители), - 15 января 2010 г. и 6 октября 2012 г. соответственно.

2. Интересы заявителя и первой заявительницы представляли И.Л. Трунов и Л.К. Айвар, адвокаты, практикующие в г. Москве. Интересы второй заявительницы представляла И. Хрунова, адвокат, практикующая в г. Казани.

3. Власти Российской Федерации были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде Г.О. Матюшкиным.

4. Заявители утверждали, что государство не выполнило своего обязательства по защите их жизни и не обеспечило предоставление им эффективных средств правовой защиты в этом отношении.

5. 4 ноября 2013 г. жалобы в части статей 2 и 13 Конвенции были коммуницированы властям Российской Федерации, а в остальной части жалоба N 5821/10 была объявлена неприемлемой для рассмотрения по существу.

Факты

I. Обстоятельства дела

6. Заявители родились в 1990, 1989 и 1990 годах соответственно и проживают в г. Москве.

A. Предварительная информация

7. Д.Е. являлся майором милиции. Он родился в 1977 году.

8. 28 ноября 2008 г. он был назначен начальником отдела внутренних дел по району Царицыно г. Москвы* (* Точнее, Отдел внутренних дел по району Царицыно ЮАО города Москвы (ОВД района Царицыно) (примеч. редактора).).

9. Вечером 26 апреля 2009 г. Д.Е. отмечал свой день рождения. Сразу после возвращения домой он снова вышел на улицу.

10. 27 апреля 2009 г., между 0.30 и 1.20, Д.Е. взял такси до торгового центра "Остров" на Шипиловской улице в г. Москве. Он был одет в милицейскую форму и вооружен пистолетом.

11. Вначале он произвел несколько выстрелов в водителя Е., который скончался от ранений в больнице.

12. Выйдя из машины, Д.Е. пошел вдоль домов. Возле одного из них он увидел двух незнакомых людей, С. и К., не сказав ни слова, он открыл огонь, выстрелив в С. три раза и два раза в К. Через некоторое время он увидел Л. и выстрелил в него, также не сказав ни слова. Однако Л. удалось убежать.

13. Д.Е. затем пошел в сторону торгового центра "Остров". Поскольку центр работал круглосуточно, внутри него всегда находились люди. Д.Е. открыл огонь по группе людей, которые стояли возле входа, сделав не менее двух выстрелов в заявителя и, по крайней мере, один выстрел в заявительниц. Еще одна женщина, Б., также была ранена.

14. В торговом центре Д.Е. подошел к Т. и П., не говоря ни слова, он выстрелил Т. в голову. После того, как тот упал на землю, Д.Е. взял П. за руку, направил пистолет к ее голове и, удерживая ее в качестве заложницы, пошел дальше через торговый центр. Впоследствии П. удалось вырваться и убежать.

15. Проходя мимо касс, Д.Е. выстрелил в кассира Т., которая скончалась на месте.

16. Персонал и посетители торгового центра пытались скрыться от Д.Е. Некоторые из них использовали пожарный выход и оказались на служебном дворе торгового центра. Д.Е. последовал за ними и, угрожая пистолетом, приказал всем женщинам, которые прятались за ящиками, сделать шаг вперед. Одна из них, Ф., пыталась защитить свою беременную дочь, которая пряталась вместе с ней. Она послушалась и подошла к Д.Е. Затем он направил пистолет ей в голову и толкнул ее к стене. Он, видимо, собирался застрелить ее, но отвлекся на милиционеров, прибывших на место происшествия. Сотрудники милиции потребовали, чтобы он отпустил людей и сдался. Д.Е. начал стрелять по милиционерам, и Ф. удалось убежать, как и другим людям, прятавшимся во дворе. Впоследствии Д.Е. был задержан милицией.

17. В ходе событий Д.Е. застрелил двух человек и нескольких ранил.

18. Заявитель получил травмы головы и тела. У него была сквозная огнестрельная рана на щеке (паротическая область) с выходным отверстием возле носа. Также у него были сотрясение мозга и переломы стенок правой верхнечелюстной пазухи и нижней челюсти. У него также имелись проникающее ранение в поясничной области, разрыв селезенки, проникающее ранение печени и связочного аппарата диафрагмы и инородное тело в средостении.

19. Первая заявительница получила травму головы. У нее было сквозное ранение левой щеки и полости рта с переломом нижней челюсти.

20. У второй заявительницы были непроникающая рана в левой части шеи, перелом левой лопатки и инородное тело в области мышц шеи.

B. Уголовное расследование в отношении Д.Е.

21. 27 апреля 2009 г. было возбуждено уголовное дело в отношении Д.Е. по двум пунктам обвинения в убийстве и 26 эпизодах покушения на убийство внутри и снаружи торгового центра "Остров".

22. 5 мая 2009 г. Д.Е. был уволен из органов внутренних дел в связи с событиями 27 апреля 2009 г.

23. 7 мая 2009 г. заявителю был предоставлен статус потерпевшего по уголовному делу.

24. 14 мая 2009 г. была допрошена мать Д.Е. Она сообщила, в частности, что в детстве у него были травмы головы. В возрасте между 11 и 12 годами он страдал от сильных головных болей и на протяжении обучения в школе находился под наблюдением невропатолога. После седьмого класса он был переведен в другую школу, поскольку у него часто были конфликты с одноклассниками. После девятого класса он был освобожден от школьных экзаменов по медицинским показаниям.

25. Между 25 июня и 23 июля 2009 г. были проведены судебно-психологическая и психиатрическая экспертиза майора Д.Е. с участием трех психиатров и одного психолога. Согласно выводам, изложенным в отчете от 23 июля 2009 г. N 514, Д.Е. не страдал от каких-либо психических расстройств, однако имел "акцентуированные" черты личности. Состояния, которые он перенес в детстве, и черепно-мозговые травмы привели к развитию эмоциональной неустойчивости, возбудимости, тревожности и демонстративности поведения. Это объясняет трудности в его адаптации к школьной жизни и его поведенческие отклонения, которые требовали психиатрической помощи. На момент совершения вменяемых преступлений Д.Е. не страдал от каких-либо временных психических расстройств, это следовало из отсутствия доказательств его психотического состояния, сопровождавшегося бредом или галлюцинациями. Он был способен понимать значение своих действий и руководить ими. Он не имел ни наркотической, ни алкогольной зависимости, хотя в момент рассматриваемых событий он находился в умеренном состоянии алкогольного опьянения, что подтверждалось медицинской экспертизой.

26. Психолог, который участвовал в проведении судебно-медицинской экспертизы, заявил, что после своего повышения в декабре 2008 года до рассматриваемых событий Д.Е. находился в "субъективно сложной" ситуации. Она состояла, в частности, в увеличении объема работы и необходимости руководства новыми людьми. Качества Д.Е., такие как перфекционизм, предъявление высоких требований к себе и другим людям, стремление контролировать все направления профессиональной деятельности и нетерпимость к коллегам, которым не хватало усердия и компетентности, требовали в данной ситуации в полной мере использовать его физические и личностные ресурсы. В то же время он не получал удовольствия от своей новой работы, в отличие от предыдущей. Существенные ограничения его независимости и постоянная подотчетность в совокупности с отсутствием удовлетворения от своей деятельности привели к эмоциональной напряженности. Д.Е. неоднократно хотел оставить свою работу, но чувствовал ответственность за нее и своих подчиненных. Он испытывал опустошенность и хотел уволиться, однако в то время вышестоящее руководство не приняло его отставку. Сложные отношения с женой являлись еще одним источником разочарования. Кроме того, известие о том, что его непосредственный руководитель собирался уволиться, составило дополнительный травмирующий фактор, вызвало чувства смятения, необычные для Д.Е. Вечером до событий Д.Е. устроил мероприятие по случаю своего дня рождения, которое он организовал в надежде, что сможет отдохнуть в кругу семьи и друзей. Однако утром того же дня он был занят на работе, и ожидалось, что после работы его вызовут обратно. Поэтому он находился в состоянии эмоционального напряжения. Тот факт, что его жена и ее отец опоздали на вечер, и последующий напряженный разговор с женою в сочетании со связанной с работой тревогой и ощущением того, что вечер прошел не так, как планировалось, усилили накопленную эмоциональную напряженность и усталость. На момент совершения преступлений Д.Е. не находился в эмоционально взволнованном состоянии.

27. В октябре 2009 года (точная дата неразборчива) первой заявительнице был предоставлен статус потерпевшей в уголовном деле.

28. В неустановленную дату второй заявительнице также был предоставлен статус потерпевшей в уголовном деле.

29. 19 февраля 2010 г. Московский городской суд признал Д.Е. виновным в двух убийствах, 22 покушениях на убийство, включая покушения на убийство заявителей и сотрудников правоохранительных органов, и незаконном применении огнестрельного оружия. Он был приговорен к пожизненному заключению. Суд также лишил его звания майора.

30. Во время допроса в суде Д.Е. признал себя частично виновным. Он утверждал, что не помнил произошедшие события и не мог объяснить, где и каким образом он приобрел пистолет и патроны. Вместе с тем он опознал себя на видео с камеры у торгового центра и, следовательно, признался, что убил человека и подверг пытке женщину, хотя не мог объяснить, почему он так поступил. Он не признал себя виновным по всем другим пунктам обвинениям.

31. Суд допросил многочисленных свидетелей, которые подтвердили факты, приведенные в предыдущих параграфах. В частности, жена Д.Е. утверждала, что после возвращения со своего дня рождения он вел себя странно. После того, как он ушел, она позвонила родителям, и они начали разыскивать его. Сотрудники милиции Ф. и Я., задержавшие Д.Е. в торговом центре "Остров", утверждали, что, когда они спросили его, почему он это сделал, он ответил, что "[вы] должны прожить свою жизнь таким образом, каким бы [вы] не хотели прожить ее снова". По словам сотрудника милиции Я., Д.Е. также сказал, что, если бы у него был пулемет, "[это] было бы веселее", и на вопрос о том, откуда у него оружие, он ответил, что, будучи сотрудниками милиции, они должны были бы это знать.

32. Суд также отметил, что Д.Е. имел пистолет Макарова Ши 3192 образца 1968 года и не менее 33 патронов. Суд ссылался на информацию, предоставленную Тульским оружейным заводом 26 августа 2009 г., о том, что патроны, использованные Д.Е., были изготовлены на заводе в 2002 и 2004 годах. Завод поставлял патроны, в частности, Главному управлению внутренних дел г. Москвы. Отсутствовали сообщения о хищении патронов. Суд также ссылался на информацию, предоставленную Управлением внутренних дел о том, что пистолет, использованный Д.Е., был похищен со склада Северокавказского управления внутренних дел на транспорте Ростовской области* (* Так в тексте оригинала Постановления. Имеется в виду Управление на транспорте МВД России по Северо-Кавказскому федеральному округу (примеч. редактора).). Он также ссылался на решение Пролетарского районного суда г. Ростова-на-Дону от 19 марта 2001 г., признавшего виновными двух должностных лиц в хищении 128 пистолетов с этого склада в период с июня 1998 года по апрель-май 2000 года, включавших пистолет, использованный Д.Е.

33. Согласно утверждениям властей Российской Федерации 23 марта 2010 г. было возбуждено уголовное дело по факту незаконного оборота оружия по статье 22 Уголовного кодекса Российской Федерации в отношении продажи оружия и боеприпасов Д.Е. Однако впоследствии оно было приостановлено, поскольку виновное лицо не могло быть установлено.

34. 8 июня 2010 г. Верховный суд Российской Федерации, рассмотрев кассационную жалобу, оставил в силе обвинительный приговор в отношении Д.Е.

C. Рекомендация Следственного комитета Министерству внутренних дел

35. 17 сентября 2009 г. М., следователь Следственного комитета при Генеральной прокуратуре Российской Федерации, обратился к министру внутренних дел с рекомендацией о мерах, которые должны быть приняты с целью устранения обстоятельств, способствовавших совершенному преступлению. В рекомендации отмечалось, что по данным судебно-психиатрической экспертизы Д.Е. был вменяем. Однако с самого детства он находился под наблюдением невропатолога из-за его психоэмоциональной нестабильности, тем не менее это не было принято во внимание медицинской комиссией, признавшей его пригодным к службе в милиции. В ходе психологического обследования было установлено, что одной из причин его психологически травмирующей ситуации, было его назначение на должность начальника отдела внутренних дел по району Царицыно. Ссылаясь на выводы судебно-медицинской экспертизы (см. § 26 настоящего Постановления), в рекомендации отмечалось, что Д.Е. не был заинтересован и увлечен своими новыми обязанностями, как это было во время его предыдущей работы в криминальной милиции. Существенные ограничения его независимости и постоянная подотчетность вместе с отсутствием удовлетворения от его работы привели к эмоциональной напряженности.

36. В рекомендации говорилось о том, что 14 ноября 2008 г. Д.Е. прошел аттестацию. Аттестационная комиссия пришла к выводу, что он соответствовал своей должности, и вынесла заключение о возможности его назначения. Однако в ходе следствия было установлено, что Д.Е. не соответствовал должности начальника отдела внутренних дел по району Царицыно в связи с его моральными и профессиональными качествами. В частности, он не имел достаточной компетенции для работы в милиции в сфере общественной безопасности, был раздражителен в отношениях со своими подчиненными. Аттестационная комиссия, таким образом, проявила крайне поверхностное отношение к своим обязанностям, и аттестация не соответствовала задачам, поставленным законодательством. Ненадлежащее исполнение обязанностей сотрудниками кадровых служб органов внутренних дел и их небрежное отношение к подбору кадров и продвижению сотрудников по службе привели к тому, что лица, непригодные по своим личным и профессиональным качествам, были назначены на руководящие должности. Кроме того, Министерство внутренних дел не провело разъяснительную работу со своими сотрудниками для обеспечения уважения верховенства права, несмотря на то, что его деятельность базируется именно на принципах уважения прав человека и гуманизма. Следовательно, действия Д.Е. дискредитировали органы внутренних дел.

37. В рекомендации содержался вывод, что вышеуказанные недостатки со стороны органов внутренних дел внесли свой вклад в совершение Д.Е. тяжкого преступления. В ней предлагалось принять меры, направленные на их устранение.

D. Частное определение Московского городского суда

38. 19 февраля 2010 г., в дату вынесения обвинительного приговора Д.Е., Московский городской суд также вынес частное определение. Он указал, что в ходе судебного разбирательства было установлено, что в детстве Д.Е. проходил лечение состояний, связанных с психическими расстройствами и расстройствами центральной нервной системы, в медицинских учреждениях органов внутренних дел. Однако эти обстоятельства не были учтены, когда Д.Е. был принят на службу в милицию и впоследствии был повышен до должности начальника отдела внутренних дел по району Царицыно, несмотря на то, что соответствующие медицинские сведения были доступны в учреждениях, оказывавших медицинскую помощь сотрудникам органов внутренних дел. Таким образом, имело место нарушение статьи 19 Закона "О милиции", пунктов 130 и 131 приказа Министерства внутренних дел от 14 июля 2004 г. и пункта 9.7 приказа Министерства внутренних дел от 14 декабря 1999 г.

39. Кроме того, Московский городской суд отметил, что в ходе судебного разбирательства было установлено, что при совершении преступления Д.Е. использовал патроны, которые были изготовлены на Тульском оружейном заводе, поставлявшем их, в частности, Главному управлению внутренних дел г. Москвы. Согласно информации, представленной заводом, не сообщалось ни об одном случае хищения патронов. Таким образом, суд пришел к выводу, что ранее занимавший должность начальника отдела внутренних дел по району Царицыно Д.Е. получил патроны в нарушение инструкции о хранении огнестрельного оружия, установленной приказом Министерства внутренних дел от 12 января 2009 г. N 13., и впоследствии использовал их для совершения особо тяжких преступлений.

40. С учетом нарушений в деятельности Министерства внутренних дел, которые привели к преступлениям, совершенным Д.Е., Московский городской суд обратил внимание министра внутренних дел на указанные нарушения и предложил ему принять меры по их устранению.

E. Разбирательство против Д.Е. о возмещении ущерба

41. Заявитель и первая заявительница предъявили судебный иск против Д.Е. о возмещении ущерба. Заявитель требовал выплаты в качестве компенсации медицинских расходов 114 609 рублей, первая заявительница - 27 631 рублей. Каждый заявитель также требовал выплаты 2 000 000 рублей в качестве компенсации морального вреда.

42. 31 июля 2012 г. Нагатинский районный суд г. Москвы частично удовлетворил исковые требования. Судом было установлено, что Д.Е. нес ответственность за причинение телесных повреждений заявителю и первой заявительнице. Суд присудил 19 980 рублей (примерно 500 евро) заявителю и 27 631 рублей (примерно 691 евро) первой заявительнице в качестве компенсации материального ущерба. Нагатинский районный суд установил, в частности, что тогда как расходы на лечение в размере 19 980 рублей были понесены заявителем по необходимости, он требовал компенсации 94 629 рублей в отношении операции, которую ему предстояло пройти, чтобы извлечь пулю из переднего средостения. Однако согласно проведенной судебно-медицинской экспертизе такая операция не была ему рекомендована, поскольку пуля была отделена от ткани и не представляла опасности для здоровья заявителя, в то время как любые попытки извлечь ее могли привести к неожиданным осложнениям. С учетом финансового положения ответчика и оценки на справедливой основе Нагатинский районный суд присудил заявителю 350 000 рублей (примерно 8 750 евро) и 250 000 рублей (примерно 6 250 евро) первой заявительнице в качестве компенсации морального вреда.

43. 4 декабря 2012 г. Московский городской суд, рассмотрев кассационную жалобу, оставил решение в силе.

F. Иск заявителя и первой заявительницы против государства о возмещении ущерба

44. В неустановленную дату заявитель и первая заявительница предъявили иск к Министерству финансов, Федеральному казначейству и Департаменту финансов г. Москвы о возмещении убытков, утверждая, что им были нанесены телесные повреждения в результате противоправных действий государственного служащего.

1. Иск заявителя

45. 29 июля 2009 г. Нагатинский районный суд г. Москвы отклонил иск заявителя. Суд указал, что в соответствии со статьями 52 и 53 Конституции Российской Федерации и пунктом 1 статьи 1064 и статьей 1069 Гражданского кодекса Российской Федерации государство несет ответственность за неправомерные действия должностного лица, осуществленные в ходе исполнения им обязанностей. Однако, если должностное лицо причинило вред в результате деятельности, не связанной с осуществлением им обязанностей государственной службы, он несет ответственность в соответствии с пунктом 1 статьи 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации. Нагатинский районный суд установил, что в рассматриваемом деле противоправные действия Д.Е., которые нанесли вред заявителю, имели место между 0.30 и 1.20 ночи у торгового центра "Остров", вне рабочего времени Д.Е. и за пределами территориальной юрисдикции отдела внутренних дел по району Царицыно. Следовательно, они не были связаны с его обязанностям должностного лица. Тот факт, что в рассматриваемый период он занимал должность начальника отдела внутренних дел по району Царицыно и имел звание майора, не является основанием для наступления ответственности, предусмотренной статьей 1069 Гражданского кодекса Российской Федерации, так как Д.Е. причинил вред в результате деятельности, не связанной с исполнением им служебных обязанностей. Нагатинский районный суд также отклонил доводы заявителей о том, что государство должно нести ответственность за вред, поскольку (I) в момент событий Д.Е. был в милицейской форме, (II) использовал патроны, которые были получены в отделе внутренних дел по району Царицыно, (III) в соответствии со статьей 18 Закона "О милиции" сотрудник милиции исполнял свои служебные обязанности независимо от времени, места или его или ее должности, и (IV) Д.Е. был уволен со службы в связи с дискредитацией органов внутренних дел. Нагатинский районный суд постановил, что в соответствии со статьей 18 Закона "О милиции", по общему правилу, сотрудник милиции исполняет свои служебные обязанности с учетом его или ее должности, служебного времени и местонахождения. Исключения из этого правила были предусмотрены в абзацах 3 и 4 данного положения, когда в соответствующих случаях сотрудник милиции был вынужден принимать срочные меры для оказания помощи пострадавшим от преступлений, спасения жизни людей, предотвращения совершаемого преступления или задержания лица, подозреваемого в совершении преступления. В таких случаях сотрудник милиции был обязан исполнять свои обязанности независимо от его должности, служебного времени и местонахождения. Однако рассматриваемые события не относились к подобным случаям, поэтому Д.Е. не действовал в рамках своих должностных обязанностей, и отсутствовали основания для наступления ответственности государства за его действия. Тот факт, что он был в милицейской форме и использовал патроны, приписанные к отделу внутренних дел по району Царицыно, не имел никакого отношения к делу. Увольнение Д.Е. за действия, дискредитировавшие милицию, означало, что его действия были несовместимы со званием сотрудника милиции, но не то, что он совершил действия, которые нанесли вред заявителю в ходе исполнения Д.Е. своих обязанностей.

46. 6 октября 2009 г. Московский городской суд оставил решение без изменений. Он отметил, что отсутствовали однозначные доказательства того, что рассматриваемые действия Д.Е. были совершены им в качестве государственного служащего.

2. Иск первой заявительницы

47. 23 сентября 2009 г. Нагатинский районный суд г. Москвы отклонил иск первой заявительницы. Мотивировочная часть решения суда была идентична приведенной им в решении от 29 июля 2009 г. в отношении требований заявителя.

48. 1 декабря 2009 г. Московский городской суд оставил решение суда в силе. Как и в своем определении от 6 октября 2009 г., Московский городской суд отметил, что отсутствовали доказательства, однозначно подтверждавшие, что действия Д.Е. были осуществлены в ходе исполнения им своих обязанностей в качестве государственного служащего.

3. Ходатайства о возобновлении разбирательства

49. Впоследствии, учитывая частное определение Московского городского суда от 19 февраля 2010 г., заявитель и первая заявительница подали гражданские иски о возобновлении разбирательства по вновь открывшимся обстоятельствам.

50. 9 апреля 2010 г. Нагатинский районный суд г. Москвы отклонил их ходатайства в двух отдельных постановлениях. Он решил, что отсутствовали какие-либо существенные новые обстоятельства, которые послужили бы основанием для возобновления разбирательства.

G. Иск второй заявительницы против государства о возмещении ущерба

51. 15 ноября 2010 г. вторая заявительница прошла проверку на полиграфе для оценки ее восприятия сотрудников милиции после событий 27 апреля 2009 г. Согласно результатам проверки 27 апреля 2009 г. она приняла Д.Е. за сотрудника милиции, и после событий у нее развились чувства страха и тревоги в отношении сотрудников милиции.

52. С 19 ноября по 5 декабря 2010 г. было проведено экспертное психологическое обследование с целью выяснения, как тот факт, что во время событий Д.Е. был в милицейской форме, повлиял на психологическое состояние второй заявительницы. Согласно результатам экспертизы милицейская форма воздействует на поведение граждан, поскольку они вообще, как правило, проявляют лояльность и законопослушность по отношению к символам власти в силу их законности и общепризнанности и из-за угрозы наказания в случае их неповиновения. Тот факт, что преступник был одет в милицейскую форму, несомненно, повлиял на поведение и психологическое состояние второй заявительницы и ее умение выбирать поведенческие модели, направленные на защиту своей жизни и здоровья. На момент экспертизы вторая заявительница чувствовала неконтролируемый страх перед государственными служащими, одетыми в милицейскую форму. Когда она их видела, то чувствовала беспокойство, страх и панику. Таким образом, существует прямая связь между событиями и психологическим состоянием второй заявительницы, которое характеризуется депрессией, эмоциональной напряженностью и нестабильностью, негативными чувствами, стремлением избегать нового опыта, пессимистичным взглядом на жизнь и сменой духовно-нравственных ценностей.

53. 29 сентября 2011 г. вторая заявительница обратилась с иском против Министерства финансов о возмещении ущерба. Она утверждала, что ущерб был причинен в результате незаконного исполнения своих обязанностей сотрудником милиции. Она утверждала, в частности, что (I) Д.Е. использовал огнестрельное оружие, которое он получил в ходе своей службы в милиции, (II) любое судебное решение о возмещении ущерба против Д.Е. останется неисполненным, поскольку, будучи осужденным к пожизненному заключению, он не будет иметь каких-либо источников дохода, и, следовательно, будут отсутствовать средства для взыскания долгов по решению суда, (III) проверка на полиграфе показала, что в ночь событий вторая заявительница считала Д.Е. сотрудником милиции, и (IV) согласно результатам экспертного психологического обследования тот факт, что Д.Е. был одет в милицейскую форму, повлиял на вторую заявительницу, усложнив ее защиту.

54. 7 декабря 2012 г. Тверской районный суд г. Москвы отказал в удовлетворении иска. Ссылаясь на статьи 150, 151, пункт 1 статьи 1064 и статью 1069 Гражданского кодекса Российской Федерации и на приговор Д.Е., суд не установил доказательств того, что ущерб был причинен второй заявительнице незаконными действиями сотрудника правоохранительных органов. Тверским районным судом был установлено, что иск был предъявлен к ненадлежащему ответчику, и что его необходимо было предъявить к Д.Е. Тверской районный суд г. Москвы отклонил довод о том, что любое решение против Д.Е. останется неисполненным как спекулятивное. Ссылка второй заявительницы на тот факт, что Д.Е. были использованы патроны, приписанные Главному управлению внутренних дел г. Москвы, был отклонен как "основанный на неверной оценке фактов, установленных судом". Тверской районный суд также отметил, что личное восприятие второй заявительницей преступника, одетого в милицейскую форму, не является основанием для иска. Тверской районный суд далее отметил, что ссылка на судебную практику в исковом заявлении представляет собой произвольное толкование судебных решений и не относится к делу.

55. 16 апреля 2012 г. Московский городской суд, рассмотрев кассационную жалобу, оставил определение в силе.

II. Соответствующие законодательство Российской Федерации и правоприменительная практика

A. Конституция Российской Федерации

56. Соответствующие положения Конституции Российской Федерации предусматривают следующее:

"_Статья 52

Права лица, пострадавшего от преступления, а также от злоупотребления властью, охраняются законом. Государство обеспечивает потерпевшим доступ к правосудию и компенсацию причиненного ущерба.

Статья 53

Каждый обладает правом на возмещение государством ущерба, нанесенного в результате незаконных действий или бездействия государственных органов либо их должностных лиц_".

B. Гражданский кодекс Российской Федерации

57. Согласно пункту 1 статьи 150 нематериальные блага включают жизнь, здоровье и личную неприкосновенность. Согласно пункту 2 статьи 150 нематериальные блага защищаются в соответствии с Гражданским кодексом Российской Федерации и другими законами.

58. Статья 151 устанавливает, что, если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину другие нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда.

59. Согласно пункту 1 статьи 1064 вред, причиненный личности или имуществу гражданина, подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред. Законом обязанность возмещения вреда может быть возложена на лицо, не являющееся причинителем вреда.

60. В соответствии со статьей 1069 вред, причиненный гражданину или юридическому лицу в результате незаконных действий или бездействия государственных органов, органов местного самоуправления либо должностных лиц этих органов, в том числе в результате издания не соответствующего закону или иному правовому акту акта государственного органа или органа местного самоуправления, подлежит возмещению. Вред возмещается за счет соответственно казны Российской Федерации, казны субъекта Российской Федерации или казны муниципального образования.

61. Согласно пункту 1 статьи 1070 вред, причиненный гражданину в результате незаконного осуждения, незаконного привлечения к уголовной ответственности, незаконного применения в качестве меры пресечения заключения под стражу или подписки о невыезде, незаконного привлечения к административной ответственности в виде административного ареста или исправительных работ, возмещается в полном объеме независимо от вины должностных лиц или органов за счет казны Российской Федерации, а в случаях, предусмотренных законом, за счет казны субъекта Российской Федерации или казны муниципального образования. Пункт 2 статьи 1070 далее устанавливает, что вред, причиненный гражданину в результате незаконной деятельности органов предварительного следствия, прокуратуры, не повлекший последствий, предусмотренных пунктом 1 настоящей статьи, возмещается по основаниям и в порядке, которые предусмотрены статьей 1069.

C. Закон "О милиции"

62. Статья 3 Закона "О милиции" (Федеральный закон от 18 апреля 1991 г. N 1026-1), действовавшего до 1 марта 2011 г., предусматривала, что деятельность милиции осуществляется в соответствии с принципами уважения прав и свобод человека и гражданина, законности, гуманизма, гласности. Статьи 1 и 2 устанавливали, что милиция призвана защищать жизнь, здоровье, права и свободы граждан, собственность, интересы общества и государства от преступных и иных противоправных посягательств, и что ее задачами являлись обеспечение безопасности личности, предупреждение и раскрытие преступлений, охрана общественного порядка и обеспечение общественной безопасности, защита собственности, оказание помощи физическим и юридическим лицам в защите их прав и законных интересов.

63. Статья 4 предусматривала, что милиция в своей деятельности руководствуется Конституцией Российской Федерации, Законом "О милиции", федеральными законами и иными нормативными правовыми актами Российской Федерации, международными договорами Российской Федерации, конституциями, уставами, законами и иными нормативными правовыми актами субъектов Российской Федерации, изданными в пределах их полномочий.

64. Статья 18 устанавливала, что сотрудник милиции выполняет обязанности и пользуется правами милиции, предусмотренными Законом "О милиции", в пределах своей компетенции в соответствии с занимаемой должностью. Сотрудник милиции на территории Российской Федерации независимо от занимаемой должности, места нахождения и времени обязан:

(i) оказывать первую помощь и другие виды помощи гражданам, пострадавшим от преступлений, административных правонарушений и несчастных случаев, а также находящимся в беспомощном или ином состоянии, опасном для их жизни;

(ii) в случае обращения к нему граждан с заявлениями о событиях, угрожающих личной или общественной безопасности, либо в случае непосредственного обнаружения сотрудником милиции таких событий принять меры к спасению людей, предотвращению и пресечению правонарушения, задержанию лица по подозрению в его совершении, охране места происшествия и сообщить об этом в ближайшее подразделение милиции.

65. Для выполнения служебных обязанностей, установленных выше, сотрудник милиции может использовать права, предусмотренные Законом "О милиции".

66. В соответствии со статьей 19 Закона "О милиции" на службу в милицию имеют право поступать граждане Российской Федерации не моложе 18 лет и не старше 35 лет независимо от пола, расы, национальности, языка, происхождения, имущественного и должностного положения, места жительства, отношения к религии, убеждений, принадлежности к общественным объединениям, имеющие образование не ниже среднего (полного) общего образования, способные по своим личным и деловым качествам, физической подготовке и состоянию здоровья исполнять возложенные на сотрудников милиции обязанности.

D. Письмо Верховного Суда Российской Федерации о некоторых вопросах судебной практики по гражданским делам

67. В письме, опубликованном в "Бюллетене Верховного Суда Российской Федерации" (1997. N 10), Верховный Суд Российской Федерации указал, что при предъявлении исков к государству о возмещении вреда в соответствии со статьями 1069 и 1070 Гражданского кодекса от имени казны Российской Федерации в качестве ответчика должно выступать Министерство финансов Российской Федерации. В решениях судам следует указывать, что сумма возмещения взыскивается за счет казны Российской Федерации, а не за счет имущества и денежных средств, переданных Министерству финансов Российской Федерации как федеральному органу исполнительной власти в оперативное управление.

E. Приказы Министерства внутренних дел

68. В Инструкции о порядке проведения военно-врачебной экспертизы в органах внутренних дел Российской Федерации и внутренних войсках Министерства внутренних дел Российской Федерации, утвержденной приказом Министерства внутренних дел Российской Федерации 14 июля 2004 г., и действовавшей до 14 июля 2010 г., устанавливалось, что освидетельствование граждан, поступающих на службу, проводят врачи-специалисты: хирург, терапевт, невролог, психиатр, окулист, оториноларинголог, стоматолог и дерматовенеролог (пункт 130). До начала освидетельствования военно-врачебная комиссия запрашивает из медицинских учреждений по месту жительства, работы, учебы или службы сведения о гражданине, в частности, о психических расстройствах, наркомании, алкоголизме, токсикомании, злоупотреблении наркотическими средствами (пункты 131 и 131.1).

69. Пункт 9.7 Инструкции о порядке применения Положения о службе в органах внутренних дел Российской Федерации, утвержденной приказом Министерства внутренних дел 14 декабря 1999 г., действовавшей до 7 мая 2012 г., устанавливал, что аттестация составляется в письменной форме. В ней объективно и всесторонне отражаются индивидуальные особенности сотрудника, его знания, умения, навыки и их соответствие занимаемой им должности, в том числе:

(i) профессиональная подготовленность, способность решать оперативно-служебные задачи, соответствующие должностному положению;

(ii) качественность и своевременность выполнения должностных обязанностей;

(iii) уровень интеллектуального и культурного развития, то есть широта мировоззрения, творческая активность, эрудированность;

(iv) боевая, физическая и эмоционально-волевая готовность к решению оперативно-служебных задач, к оправданному риску; степень самообладания в экстремальных ситуациях, выдержанности в отношениях с людьми.

70. После характеристики личности сотрудника даются рекомендации по улучшению его служебной деятельности, устранению имеющихся у него недостатков. Текст аттестации завершается выводами о соответствии сотрудника занимаемой должности, возможности повышения или необходимости понижения в должности.

71. Инструкция по организации снабжения, хранения, учета, выдачи (приема) и обеспечения сохранности вооружения и боеприпасов в органах внутренних дел Российской Федерации, утвержденная приказом Министерства внутренних дел Российской Федерации от 12 января 2009 г. N 13, устанавливала, кроме всего прочего, что руководитель подразделений внутренних дел несет ответственность за сохранность оружия и боеприпасов в его подразделении (пункт 2). Его обязанности включают обеспечение сохранности, инвентаризацию, хранение, выдачу и использование оружия и боеприпасов таким образом, чтобы исключить возможность потери, кражи или повреждения (пункт 3.2).

Право

I. Объединение жалоб для рассмотрения в одном производстве

72. В соответствии с пунктом 1 правила 42 Регламента Суда Европейский Суд решил объединить жалобы для рассмотрения в одном производстве ввиду их сходной фактической и правовой основы.

II. Предполагаемое нарушение статьи 2 Конвенции

73. Заявители жаловались на основании статьи 2 Конвенции, что государство не защитило их жизнь, приняв Д.Е. на должность в милиции и предоставив ему доступ к оружию, несмотря на его непригодность к службе из-за его неврологического и психического состояния. Статья 2 Конвенции в соответствующей части предусматривает следующее:

"1. Право каждого лица на жизнь охраняется законом. Никто не может быть умышленно лишен жизни иначе как во исполнение смертного приговора, вынесенного судом за совершение преступления, в отношении которого законом предусмотрено такое наказание_".

A. Доводы властей Российской Федерации

74. Прежде всего власти Российской Федерации утверждали, что заявитель и первая заявительница подали настоящие жалобы до осуждения Д.Е. и до предъявления ими гражданских исков против него о возмещении ущерба. Соответственно, они не исчерпали внутригосударственные средства правовой защиты. Кроме того, поскольку их иски против Д.Е. были удовлетворены, они уже не могли считаться "жертвами" для целей статьи 34 Конвенции. Что касается второй заявительницы, власти Российской Федерации отметили, что она предъявила гражданский иск через два года после осуждения Д.Е. и поэтому вызвала задержку во внутригосударственном разбирательстве. Кроме того, она предъявила его к "ненадлежащему ответчику", а именно государству, а не к Д.Е. Кроме того, она подала настоящую жалобу спустя год после того, как приговор Д.Е. стал окончательным, в нарушение правила шестимесячного срока.

75. Власти Российской Федерации отличали настоящее дело от дела "Джурджевич против Хорватии" (Durdevic v. Croatia), жалоба N 52442/09, § 2011, ECHR 2011 (извлечения), и дела "Сашо Георгиев против Македонии" (Saso Gorgiev v. former Yugoslav Republic of Macedonia), жалоба N 49382/06, ECHR 2012 (извлечения)). Они отметили, что в деле Джурджевича один из сотрудников полиции обозначил себя криком "Стоп! Полиция!" и что, кроме того, сотрудники полиции не имели других оснований для вмешательства в рассматривавшуюся ситуацию, иначе чем в их официальном качестве (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Джурджевич против Хорватии", § 75). В то же время в деле Сашо Георгиева сотрудник полиции покинул свое место дежурства без разрешения начальства в служебное время и, находясь в состоянии алкогольного опьянения, вел себя опасно для жизни заявителя. Вместе с тем он был в форме и, следовательно, воспринимался окружающими как сотрудник правоохранительных органов. Он также использовал табельный пистолет, который был выдан ему властями (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Сашо Георгиев против Македонии", § 49).

76. Власти Российской Федерации утверждали, что, в отличие от двух вышеуказанных дел, в настоящих жалобах Д.Е. совершил преступление вне своего служебного времени и в районе, не относящемся к компетенции отдела внутренних дел по району Царицыно. Он не находился на дежурстве во время событий и, кроме того, использовал не свое табельное оружие, а пистолет, украденный из другого подразделения внутренних дел за много лет до этого. По мнению властей Российской Федерации, тот факт, что в ходе следствия не удалось установить, каким образом Д.Е. приобрел пистолет, никак не влияет на соблюдение государством своих обязательств по статье 2 Конвенции.

77. Власти Российской Федерации далее отмечали, что подход Европейского Суда к тому, несет ли государство ответственность за действия сотрудников правоохранительных органов вне служебного времени, не может быть основан на их общественном восприятии. В частности, многочисленные преступления были совершены гражданскими лицами в милицейской форме, однако это не делало государство ответственным за их действия.

78. Наконец, власти Российской Федерации полагали, что государство полностью исполнило свои обязательства по статье 2 Конвенции в настоящем деле, поскольку Д.Е. был осужден, и, кроме того, иски заявителя и первой заявительницы против него о возмещении ущерба были удовлетворены внутригосударственными судами.

B. Доводы заявителей

79. Заявители прежде всего считали, что гражданский иск против Д.Е. не являлся эффективным средством правовой защиты в части ответственности государства за инцидент. В то время как их иски против государства о возмещении ущерба были отклонены, власти Российской Федерации не утверждали, что существовали какие-либо иные внутригосударственные средства правовой защиты, которые могли бы предоставить им компенсацию за неспособность государства предотвратить происшествие. Заявители также указали, что они подали жалобы в Европейский Суд в течение шести месяцев с момента вынесения окончательных судебных решений по их искам против государства.

80. Заявители настаивали, что государство несет ответственность за произошедшее по следующим причинам: (i) в момент событий Д.Е. был одет в милицейскую форму и воспринимался другими как милиционер; (ii) патроны принадлежали Главному управлению внутренних дел г. Москвы - факт, установленный внутригосударственными судами, который власти Российской Федерации не прокомментировали; (iii) хотя Д.Е. не использовал табельное оружие, а пистолет, ранее похищенный третьими лицами, представлялось, что он приобрел его с использованием своих служебных полномочий (см. § 31 настоящего Постановления); (iv) в то время как государству не удалось установить, как именно он завладел пистолетом, было установлено, что пистолет был украден из другого подразделения внутренних дел; (v) государство не смогло обеспечить контроль за доступом и использованием служебного оружия, что позволило Д.Е. совершить преступления; (vi) государство признало Д.Е. пригодным к службе в органах внутренних дел, несмотря на его историю неврологических расстройств, и обеспечило ему доступ к оружию и стрелковой подготовке; (vii) после повышения в должности Д.Е. действительно стал лицом, контролирующим оружие, что облегчило ему доступ к нему; и (viii) в рекомендации от 17 сентября 2009 г. Следственный комитет прямо заявил, что аттестационная комиссия, которая признала, что Д.Е. соответствовал своей должности, ненадлежащим образом исполнила свои обязанности (см. §§ 35-37 настоящего Постановления).

C. Приемлемость жалобы

81. Европейский Суд отмечает, что решением от 19 февраля 2010 г. Московский городской суд вынес обвинительный приговор Д.Е., в частности, в связи с покушениями на убийство заявителей. 8 июня 2010 г. Верховный Суд Российской Федерации, рассмотрев жалобу, оставил без изменения обвинительный приговор. Заявитель и первая заявительница впоследствии предъявили гражданский иск к Д.Е. о возмещении вреда, который был частично удовлетворен Московским городским судом в его окончательном решении от 4 декабря 2012 г.

82. Европейский Суд, однако, отмечает, что жалобы заявителей не касаются ни уголовного, ни гражданского разбирательства в отношении Д.Е., а заявляют об ответственности государства за произошедшее. Он отмечает, что иски заявителей против государства о компенсации ущерба были отклонены Московским городским судом в окончательных решениях от 6 октября и 1 декабря 2009 г., 16 апреля 2012 г. соответственно. Власти Российской Федерации не утверждали, что заявители должны были обратиться к каким-либо другим внутригосударственным средствам правовой защиты, которые могли бы предоставить им компенсацию за предполагаемую неспособность государства предотвратить инцидент, гражданский иск против Д.Е. явно не являлся таким средством. Соответственно, Европейский Суд заключает, что заявители исчерпали доступные внутригосударственные средства правовой защиты, как предусматривает пункт 1 статьи 35 Конвенции.

83. По тем же причинам Европейский Суд отклоняет возражение властей Российской Федерации, касающееся утраты статуса жертвы заявителем и первой заявительницей с учетом их гражданских исков против Д.Е., частично удовлетворенных внутригосударственными судами.

84. Поскольку довод властей Российской Федерации может быть принят как возражение о неисчерпании средств правовой защиты второй заявительницей, поскольку она не предъявляла иск к Д.Е. о компенсации ущерба, это возражение также подлежит отклонению по причинам, изложенным выше.

85. Что касается возражения властей Российской Федерации в отношении несоблюдения второй заявительницей правила шестимесячного срока после осуждения Д.Е., Европейский Суд напоминает, что ее жалоба не касается уголовного дела против него, а только предполагаемой ответственности государства за инцидент. Поскольку ее иск против государства о возмещении вреда был отклонен окончательным решением Московского городского суда от 16 апреля 2012 г., она подала настоящее заявление в Европейский Суд 6 октября 2012 г., то есть в течение шести месяцев с даты вынесения окончательного решения в соответствии с пунктом 1 статьи 35 Конвенции. Следовательно, возражение властей Российской Федерации подлежит отклонению.

86. Европейский Суд отмечает, что настоящая жалоба не является явно необоснованной в значении подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что жалоба не является неприемлемой по каким-либо иным основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

D. Существо жалобы

1. Применимость к делу статьи 2 Конвенции

87. Согласно прецедентной практике Европейского Суда только в исключительных обстоятельствах физическое жестокое обращение, не причинившее смерти, может содержать признаки нарушения статьи 2 Конвенции. Хотя уголовная ответственность лиц, обвиняемых в применении силы, не является предметом конвенционного разбирательства, степень и вид применения силы и умысел или цель, скрывающиеся за ним, в числе других факторов, могут иметь значение при оценке того, могут ли действия представителей государства в конкретном деле, повлекшие травму, не причинившую смерть, быть отнесены к пределам действия гарантий, предусмотренных статьей 2 Конвенции (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Сашо Георгиев против Македонии", § 36).

88. Европейский Суд напоминает, что статья 2 Конвенции касается не только смерти в результате применения силы со стороны представителей государства, но первое предложение пункта 1 статьи 2 Конвенции также обязывает государство принимать необходимые меры для защиты жизни лиц, относящихся к их юрисдикции (см., например, Постановление Европейского Суда по делу "L.C.B. против Соединенного Королевства" (L.C.B. v. United Kingdom) от 9 июня 1998 г., § 36, Reports of Judgments and Decisions 1998-III, и Постановление Европейского Суда по делу "Пол и Одри Эдвардс против Соединенного Королевства" (Paul and Audrey Edwards v. United Kingdom), жалоба N 46477/99, § 54, ECHR 2002-II). Позитивное обязательство влечет за собой первичную обязанность государства создать законодательные исполнительные механизмы для обеспечения эффективного уменьшения угрозы праву на жизнь (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Пол и Одри Эдвардс против Соединенного Королевства", § 54).

89. Обращаясь к фактам настоящего дела, Европейский Суд учитывает, что 27 апреля 2009 г. Д.Е. убил двух человек, ранил заявителей и нескольких других человек. Внутригосударственные суды признали его виновным, в частности, в двух убийствах и 22 покушениях на убийство, включая покушения на убийство заявителей.

90. Европейский Суд не усматривает оснований, которые могли бы обусловить отход от выводов внутригосударственных судов в этом отношении, и считает установленным, что Д.Е. намеревался убить заявителей. Статья 2 Конвенции, таким образом, применима в настоящем деле, учитывая степень и тип применяемой силы и намерение или ее цель (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Макарадзис против Греции" (Makaratzis v. Greece), жалоба N 50385/99, § 51, ECHR 2004-XI, и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Сашо Георгиев против Македонии", § 36).

2. Процессуальное обязательство государства, вытекающее из статьи 2 Конвенции

(a) Общие принципы

91. Европейский Суд напоминает, что статья 2 Конвенции, гарантирующая право на жизнь и раскрывающая обстоятельства, при которых лишение жизни может быть оправдано, относится к числу наиболее фундаментальных положений Конвенции, не допускающих каких бы то ни было отступлений (см. Постановление Европейского Суда по делу "Великова против Болгарии" (Velikova v. Bulgaria), жалоба N 41488/98, § 68, ECHR 2000-VI).

92. С учетом значения в демократическом обществе защиты, предусмотренной статьей 2 Конвенции, Европейский Суд обязан подвергать лишение жизни наиболее тщательной проверке, принимая во внимание не только действия представителей государства, но и все сопутствующие обстоятельства (см., в частности, Постановление Европейского Суда по делу "Макканн и другие против Соединенного Королевства" (McCann and Others v. United Kingdom) от 27 сентября 1995 г., §§ 150-147, Series A, N 324).

93. Статья 2 Конвенции касается не только смерти в результате неоправданного применения силы со стороны представителей государства, но первое предложение пункта 1 статьи 2 Конвенции также обязывает государства принимать необходимые меры для защиты жизни лиц, относящихся к их юрисдикции (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Макарадзис против Греции", § 57).

94. Это позитивное обязательство влечет за собой первичную обязанность государства создать законодательные исполнительные механизмы для обеспечения эффективной защиты. Особое значение должно придаваться правилам, учитывающим характеристики данной деятельности, особенно с учетом уровня потенциальной угрозы для жизни человека. Государство должно проявлять предельную осмотрительность и определить ограниченные обстоятельства, при которых сотрудники правоохранительных органов могут применять огнестрельное оружие (см. Постановление Европейского Суда по делу "Абдулла Йилмаз против Турции" (Abdullah Yilmaz v. Turkey) от 17 июня 2008 г., жалоба N 21899/02, §§ 56-57, упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты по делу "Макарадзис против Греции", § 59, и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Сашо Георгиев против Македонии", § 42).

95. Для Европейского Суда, с учетом его прецедентного права, обязанность государства охранять право на жизнь также должна рассматриваться как включающая принятие разумных мер для обеспечения безопасности людей в общественных местах и в случае серьезных травм или смерти при наличии эффективной независимой судебной системы обеспечения доступности правовых средств, способствующих установлению фактов, привлечения к ответственности виновных лиц и предоставления соответствующего возмещения потерпевшим (см. Постановление Европейского Суда по делу "Чехоньская против Польши" (Ciechonska v. Poland) от 14 июня 2011 г., жалоба N 19776/04, § 67, и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Сашо Георгиев против Македонии", § 43).

96. Однако принимая во внимание, в частности, непредсказуемость человеческого поведения и оперативные решения, которые должны приниматься с учетом приоритетов и ресурсов, позитивное обязательство не следует толковать способом, не возлагающим чрезмерное или непропорциональное бремя на власти (см. Постановление Европейского Суда по делу "Кинан против Соединенного Королевства" (Keenan v. United Kingdom), жалоба N 27229/95, § 90, ECHR 2001-III, и Постановление Европейского Суда по делу "A. и другие против Турции" (A. and Others v. Turkey) от 27 июля 2004 г., жалоба N 30015/96, §§ 44-45). В частности, выбор мер для обеспечения позитивных обязательств в соответствии со статьей 2 Конвенции в принципе находится в пределах свободы усмотрения государства-участника. Существуют несколько способов обеспечения конвенционных прав, и даже если государство не приняло одну практическую меру, предусмотренную внутригосударственным законодательством, оно может исполнить свои позитивные обязательства другими средствами (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Чехоньская против Польши", § 65, Постановление Европейского Суда по делу "Фадеева против Российской Федерации" (Fadeyeva v. Russia), жалоба N 55723/00, § 96, ECHR 2005-IV* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2006. N 3 (примеч. редактора).), и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Сашо Георгиев против Македонии", § 44).

(b) Применение вышеизложенных принципов в настоящем деле

97. Европейский Суд отмечает, что после полуночи 27 апреля 2009 г. Д.Е., являвшийся в то время начальником отдела внутренних дел по району Царицыно, взял такси до торгового центра "Остров" в г. Москве. Он был одет в милицейскую форму и имел заряженный пистолет. Впоследствии внутри и рядом с торговым центром Д.Е. из пистолета убил двоих и ранил еще несколько человек, в том числе заявителей. Европейский Суд отмечает, что, следовательно, настоящее дело касается причинения вреда представителем государства за пределами его служебных обязанностей (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Сашо Георгиев против Македонии", § 47).

98. 19 февраля 2010 г. Московский городской суд вынес обвинительный приговор Д.Е., в частности, по двум эпизодам убийства и 22 эпизодам покушения на убийство. Он был приговорен к пожизненному сроку лишения свободы. 8 июня 2010 г. Верховный Суд Российской Федерации, рассмотрев кассационную жалобу, оставил обвинительный приговор без изменения. Внутригосударственные суды установили, в частности, что патроны, использованные Д.Е., были поставлены в Главное управление внутренних дел г. Москвы. Что касается пистолета, оказалось, что он не являлся табельным оружием Д.Е., а был украден в Северокавказском Управлении внутренних дел на транспорте по Ростовской области в период с июня 1998 года по апрель - май 2000 года, за что два должностных лица были осуждены в 2001 году (см. § 32 настоящего Постановления). Внутригосударственные органы не могли установить, каким образом Д.Е. завладел пистолетом, и расследование этого обстоятельства было прекращено (см. § 33 настоящего Постановления).

99. Европейский Суд также отмечает, что внутригосударственные суды назначили проведение судебно-психологической и психиатрической экспертиз Д.Е. Согласно выводам, изложенным в отчете от 23 июля 2009 г. N 514, Д.Е. не страдал каким-либо психическим расстройством, однако имел акцентуированные черты личности. Состояния, которые он перенес в детстве, и черепно-мозговые травмы привели к развитию эмоциональной неустойчивости, возбудимости, тревожности и демонстративности поведения. Кроме того, назначение Д.Е. на должность начальника отдела внутренних дел по району Царицыно незадолго до этого создало субъективно сложную ситуацию. Он не получал удовольствия от новой работы, по сравнению со своей предыдущей. Д.Е. неоднократно хотел уволиться, но чувствовал ответственность за нее и своих подчиненных (см. §§ 25-26 настоящего Постановления).

100. Европейский Суд отмечает, что 17 сентября 2009 г. в связи с отчетом от 23 июля 2009 г. N 514 Следственный комитет при Генеральной прокуратуре Российской Федерации обратился к министру внутренних дел с рекомендацией о мерах, которые должны быть приняты с целью устранения обстоятельств, способствовавших совершению преступления. В рекомендации указывалось, в частности, что аттестационная комиссия, которая признала Д.Е. пригодным для назначения на должность, поверхностно исполнила свои обязанности. Кроме того, Министерство внутренних дел не провело разъяснительную работу со своими сотрудниками для обеспечения уважения верховенства права, а действия Д.Е., таким образом, дискредитировали органы внутренних дел. В рекомендации был сделан вывод, что вышеуказанные недостатки со стороны органов внутренних дел способствовали Д.Е. в совершении тяжких преступлений, и в ней указывалось на необходимость принять меры, направленные на их устранение (см. §§ 35 и 37 настоящего Постановления).

101. Европейский Суд далее принимает к сведению частное определение Московского городского суда от 19 февраля 2010 г., вынесенное в дату приговора Д.Е. Московский городской суд отметил, что история психических и неврологических нарушений Д.Е. не была рассмотрена, когда он был принят на службу в милицию, а позднее назначен на должность начальника отдела внутренних дел в нарушение закона "О милиции". Московский городской суд также отметил, что Д.Е. в должности начальника отдела внутренних дел по району Царицыно получил патроны, использованные 27 апреля 2009 г., в нарушение действовавшего порядка хранения огнестрельного оружия (см. § 71 настоящего Постановления). Московский городской суд признал, что вышеуказанные нарушения в деятельности Министерства внутренних дел способствовали преступлениям, совершенным Д.Е., и предложил министру внутренних дел принять меры по их устранению (см. §§ 38 и 40 настоящего Постановления).

102. Европейский Суд, таким образом, отмечает, что Следственный комитет при Генеральной прокуратуре Российской Федерации и Московский городской суд решили, что вышеуказанные недостатки подразделений министерства внесли свой вклад в преступления, совершенные Д.Е. Соответственно, с учетом того, что вина Д.Е. в покушениях на убийство заявителей не может отрицаться, внутригосударственными властями несколько раз признавалось, что руководителям не удалось адекватно оценить его личность, и, несмотря на его психические и неврологические нарушения, они предоставили ему доступ к боеприпасам, которые привели к данному инциденту (см. Постановление Европейского Суда по делу "Горовенки и Бугара против Украины" (Gorovenky and Bugara v. Ukraine) от 12 января 2012 г., жалобы NN 36146/05 и 42418/05, § 35).

103. Европейский Суд напоминает, что государства должны установить высокие профессиональные стандарты в их правоохранительной системе и обеспечить, чтобы лица, проходящие службу в этой системе, удовлетворяли необходимым критериям и, в частности, при оснащении полиции огнестрельным оружием должны не только провести необходимую техническую подготовку, но и отбор сотрудников, которым разрешено носить такое огнестрельное оружие, также подлежит особому контролю (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Горовенки и Бугара против Украины", § 38). Из этого следует, что в рассматриваемом деле сотрудник милиции, личность которого была неправильно оценена в момент принятия на службу и который был оставлен без надлежащего наблюдения после назначения на ответственную должность, покушался на убийство заявителей с пистолетом, заряженным патронами, к которым он имел доступ в связи с его службой в милиции.

104. При таких обстоятельствах Европейский Суд заключает, что государство не исполнило свое позитивное обязательство по статье 2 Конвенции принять надлежащие меры для защиты жизни находящихся под его юрисдикцией лиц, обеспечив тщательный отбор и контроль за представителями государства, которым разрешено носить огнестрельное оружие (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Горовенки и Бугара против Украины", § 40).

105. Соответственно, имело место нарушение статьи 2 Конвенции.

III. Предполагаемое нарушение статьи 13 Конвенции

106. Заявители жаловались на отклонение их требований к государству о возмещении вреда. Они утверждали, что, поскольку преступление было совершено в результате небрежности государства, им должны быть предоставлены средства правовой защиты, которые позволили бы им получить компенсацию за причиненный ущерб. Заявители ссылались на статьи 2 и 6 Конвенции. Европейский Суд полагает, что жалоба подлежит рассмотрению с точки зрения статьи 13 Конвенции, которая предусматривает:

"Каждый, чьи права и свободы, признанные в_ Конвенции, нарушены, имеет право на эффективное средство правовой защиты в государственном органе, даже если это нарушение было совершено лицами, действовавшими в официальном качестве".

107. Власти Российской Федерации оспорили данный довод. С учетом приговора Д.Е. и того факта, что иски заявителя и первой заявительницы о возмещении вреда против него были удовлетворены, власти Российской Федерации утверждали, что заявители имели эффективные средства правовой защиты, хотя вторая заявительница не исчерпала их.

108. Европейский Суд учитывает, что правовая и фактическая основа этой части жалобы связана с рассмотренной ранее жалобой на нарушение статьи 2 Конвенции и потому также должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу. Однако с учетом ранее установленного им нарушения статьи 2 Конвенции Европейский Суд не считает необходимым рассматривать жалобу отдельно с точки зрения статьи 13 Конвенции (см. для сравнения Постановление Европейского Суда по делу "Енукидзе и Гиргвлиани против Грузии" (Enukidze and Girgvliani v. Georgia) от 26 апреля 2011 г., жалоба N 25091/07, § 311, и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Горовенки и Бугара против Украины", § 48).

IV. Применение статьи 41 Конвенции

109. Статья 41 Конвенции гласит:

"Если Европейский Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Европейский Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

A. Материальный ущерб

110. Заявитель требовал выплаты 129 155 рублей 7 копеек в качестве компенсации медицинских расходов. Распределение расходов, предусмотренное им, включало 19 980 рублей, присужденных Нагатинским районным судом г. Москвы 31 июля 2012 г., и 94 629 рублей в отношении операции, которую ему предстояло пройти, чтобы извлечь пулю из его переднего средостения. Европейский Суд отмечает, что общая сумма расходов, таким образом, составляет 114 609 рублей, а не 129 155 рублей 7 копеек, как утверждал заявитель. Первая заявительница требовала выплаты 27 631 рублей 20 копеек в качестве компенсации медицинских расходов. Эта сумма также была присуждена Нагатинским районным судом г. Москвы 31 июля 2012 г. Заявитель и первая заявительница утверждали, что, поскольку внутригосударственные суды присудили компенсацию в иске против Д.Е., а не против государства, компенсация была неисполнимой, поскольку как у заключенного у Д.Е. отсутствуют какие-либо активы, которые могут быть истребованы. Вторая заявительница не выдвинула требования о компенсации материального ущерба.

111. Власти Российской Федерации отмечали, что заявителю и первой заявительнице уже была присуждена компенсация материального ущерба районными судами, и присуждение компенсации Европейским Судом приведет к ее дублированию.

112. Европейский Суд отмечает, что 19 980 рублей, составляющие часть суммы, требуемой заявителем для возмещения материального ущерба, и сумма 27 631 рублей 20 копеек, требуемая первой заявительницей по этому основанию, были присуждены Нагатинским районным судом г. Москвы 31 июля 2012 г. по иску заявителей против Д.Е. Решение было оставлено в силе Московским городским судом 4 декабря 2012 г. и стало окончательным (см. §§ 41 и 43 настоящего Постановления). В связи с этим Европейский Суд считает, что присуждение заявителю и первой заявительнице компенсации ущерба приведет к ее дублированию для возмещения тех же расходов. Поскольку заявитель и первая заявительница утверждали, что решения внутригосударственных судов являлись неисполнимыми, Европейский Суд отмечает, что ими не было предоставлено никаких доказательств в поддержку этого довода, и в любом случае предполагаемая исполнимость решения выходит за рамки настоящего дела.

113. Что касается суммы 94 629 рублей, требуемой заявителем, в отношении операции, которую ему необходимо было пройти, чтобы извлечь пулю из его переднего средостения, Европейский Суд отмечает, что в решении от 31 июля 2012 г. Нагатинский районный суд г. Москвы отказал в удовлетворении иска в этой части на том основании, что, согласно заключению судебно-медицинской экспертизы, не рекомендовалось проведение подобной операции (см. § 42 настоящего Постановления). Заявитель не предоставил убедительных данных, которые могли привести Европейский Суд к иному решению.

114. С учетом вышеизложенного Европейский Суд отклоняет требование заявителя и первой заявительницы о компенсации материального ущерба. Поскольку вторая заявительница не требовала возмещения материального ущерба, Европейский Суд не присуждает ей каких-либо сумм по этому основанию.

B. Моральный вред

115. Заявитель и первая заявительница утверждали, что им был причинен моральный вред в результате событий 27 апреля 2009 г., и требовали компенсации в соответствии со статьей 41 Конвенции. Они отнесли определение размера компенсации на усмотрение Европейского Суда. Вторая заявительница требовала выплаты 30 000 евро в качестве компенсации морального вреда.

116. Что касается требований заявителя и первой заявительницы, власти Российской Федерации отмечали, что их требования о возмещении морального вреда, предъявленные Д.Е., частично были удовлетворены внутригосударственными судами, и что решение Европейского Суда приведет к дублированию компенсации. Что касается второй заявительницы, власти Российской Федерации полагали, что, не инициировав гражданское разбирательство против Д.Е., она не исчерпала доступные внутригосударственные средства правовой защиты. Поскольку возможность воспользоваться этим средством остается для нее открытой, по мнению властей Российской Федерации, ее требования необходимо отклонить.

117. Европейский Суд отмечает, что в то время как требования заявителя и первой заявительницы о возмещении морального вреда были отклонены на том основании, что компенсация за рассматриваемые медицинские расходы уже была присуждена внутригосударственными судами, ситуация в отношении их требований о компенсации морального вреда существенно отличается. Она не основывается только на том факте, что Д.Е. нанес огнестрельные ранения во время покушения на них, но также на том, что, приняв его для прохождения службы в милиции и в дальнейшем повысив его в должности, государство не исполнило своего обязательства по статье 2 Конвенции для защиты жизни находящихся под его юрисдикцией лиц (см. § 104 настоящего Постановления).

118. С учетом нарушения статьи 2 Конвенции, установленного в настоящем деле, Европейский Суд признает, что заявителям был причинен моральный вред, достаточной компенсацией которого не может быть признано установление факта нарушения Конвенции. Европейский Суд присуждает каждому заявителю 12 000 евро в качестве компенсации морального вреда.

C. Судебные расходы и издержки

119. Заявитель и первая заявительница утверждали, что они понесли судебные расходы и издержки в судах Российской Федерации и в Европейском Суде. Однако они не указали суммы и не предоставили каких-либо подтверждающих документов. Вторая заявительница также требовала выплаты 2 000 евро в качестве компенсации судебных расходов и издержек, понесенных во внутригосударственных судах и в Европейском Суде. Она предоставила копию договора от 1 января 2011 г., согласно которому она должна была оплатить юридические услуги ее представителя в размере 100 000 рублей (приблизительно 2 470 евро).

120. Власти Российской Федерации утверждали, что заявители не предоставили каких-либо документов, подтверждающих оплату услуг их представителей.

121. В соответствии с прецедентной практикой Европейского Суда заявитель имеет право на возмещение расходов и издержек только в той части, в которой они были действительно понесены, являлись необходимыми и разумными по размеру.

122. Что касается заявителя и первой заявительницы, Европейский Суд отмечает, что они не указали суммы расходов, не говоря уже о предоставлении каких-либо подтверждающих документов. С учетом вышеизложенного Европейский Суд отклоняет их требование о компенсации судебных расходов и издержек.

123. Что касается второй заявительницы, учитывая имеющиеся в его распоряжении документы и указанные критерии, Европейский Суд считает разумным присудить ей 2 000 евро в отношении всех видов издержек.

D. Процентная ставка при просрочке платежей

124. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Суд единогласно:

1) решил объединить жалобы для рассмотрения в одном производстве;

2) объявил жалобы на нарушение статей 2 и 13 Конвенции приемлемыми для рассмотрения по существу;

3) постановил, что имело место нарушение статьи 2 Конвенции;

4) постановил, что отсутствует необходимость в обособленном рассмотрении жалобы в соответствии со статьей 13 Конвенции;

5) постановил, что:

(a) государство-ответчик обязано в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции выплатить заявителям следующие суммы, подлежащие переводу в валюту государства-ответчика по курсу, действующему на день выплаты:

(ii) 12 000 евро (двенадцать тысяч евро) в пользу каждого заявителя, а также любой налог, подлежащий начислению на указанную сумму, в качестве компенсации морального вреда;

(ii) 2 000 евро (две тысячи евро) второй заявительнице в качестве компенсации судебных расходов и издержек, а также любой налог, обязанность уплаты которого может быть возложена на нее в связи с указанной суммой;

(b) с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на эти суммы должны начисляться простые проценты, размер которых определяется предельной кредитной ставкой Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента;

6) отклонил оставшуюся часть требований заявителей о справедливой компенсации.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 1 декабря 2016 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Стивен Филлипс Секретарь Секции Суда

Луис Лопес Герра Председатель Палаты Суда