Постановление Европейского Суда по правам человека от 22 сентября 2020 г. Дело "Чудаловы (Chudalovy) против Российской Федерации" (Жалоба N 796/07) (Третья секция)

Европейский Суд по правам человека
(Третья секция)

Дело "Чудаловы (Chudalovy)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 796/07)

Постановление Суда

Страсбург, 22 сентября 2020 г.

По делу "Чудаловы против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Третья Секция), заседая Комитетом в составе:

Алены Полачковой, Председателя Комитета Суда,

Дмитрия Дедова,

Джильберто Феличи, судей,

а также при участии Ольги Чернышовой, заместителя Секретаря Секции Суда,

принимая во внимание:

жалобу (N 796/07), поданную 15 декабря 2006 г. в Европейский Суд против Российской Федерации в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) двумя гражданами Российской Федерации - Муслимом Мусаевичем Чудаловым (далее - заявитель) и Табарик Чудаловой (далее - заявительница);

решение об уведомлении властей Российской Федерации о жалобах на предполагаемое жестокое обращение с заявителем с 8 января по 18 июня 2005 г. и с 25 по 26 апреля 2012 г., неэффективность расследования этих инцидентов, несправедливость уголовного разбирательства в отношении заявителя в связи с использованием доказательств, предположительно полученных под давлением и в отсутствие адвоката, а также жалобу относительно отсутствия эффективных внутригосударственных средств правовой защиты для обжалования жестокого обращения в 2005 году;

замечания сторон по делу;

проведя 1 сентября 2020 г. закрытое заседание,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Введение

1. В своей жалобе заявитель жаловался, в частности, на жестокое обращение со стороны милиции в 2005 году, а затем в исправительной колонии в 2012 году, а также на непроведение властями эффективного расследования приведенных утверждений. Он также жаловался на несправедливость возбужденного против него уголовного дела по причине использования доказательств, предположительно полученных в результате жестокого обращения и в отсутствие адвоката. В заключение он утверждал об отсутствии эффективных внутригосударственных средств правовой защиты, с помощью которых было бы возможным обжалование жестокого обращения со стороны милиции.

Факты

2. Заявители (сын и его мать) родились соответственно в 1979 и 1951 годах. Заявитель в настоящее время отбывает наказание в исправительной колонии ИК-4 в Саратовской области. Заявительница проживает в г. Грозном в Чеченской Республике, Россия. Интересы заявителей представляли юристы неправительственной организации "Правовая инициатива по России" (Stichting Russian Justice Initiative) в партнерстве с другой организацией - "Астрея" (далее - организация "Правовая инициатива по России"/Aстрея).

3. Власти Российской Федерации были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека Г.О. Матюшкиным, а затем сменившим его в этой должности М.Л. Гальпериным.

4. Обстоятельства дела, представленные сторонами, могут быть кратко изложены следующим образом.

I. Расследование убийства

5. 30 июня 2002 г. прокурор г. Грозного возбудил уголовное дело по факту убийства Ан. В контексте этого дела заявитель был обвинен в убийстве при отягчающих обстоятельствах и 29 марта 2004 г. объявлен в розыск.

II. Задержание заявителя и предполагаемое жестокое обращение с ним в январе 2005 года

А. Версия событий в изложении властей государства-ответчика

6. Ссылаясь на протокол задержания (см. выше* (* Так в тексте. Вероятно, это ошибка, и имеется в виду "ниже" (примеч. переводчика).) § 15), власти Российской Федерации утверждали, что заявитель был задержан в 16.00 9 января 2005 г. в присутствии двух понятых. Милиционеры, задержавшие его, проинформировали его о праве воспользоваться помощью адвоката и о праве хранить молчание. Позднее в тот же день заявитель назначил Б. своим адвокатом.

7. После его последующего перевода в отдел внутренних дел Ленинского района г. Грозного (далее - Ленинский РОВД) заявитель был допрошен следователями. Во время допроса он потерял сознание, упал лицом на раскаленную печь, находящуюся в кабинете следователя, и обжегся.

8. Когда заявитель был доставлен в камеру предварительного заключения (далее - КПЗ) Ленинского РОВД около 17.20 10 января 2005 г., дежурный персонал осмотрел его и записал в журнал, что он жаловался на ссадины на лице и спине.

B. Версия заявителей

9. Примерно в 12.30 8 января 2005 г. сотрудники дорожной милиции остановили автомашину заявителя, задержали его и доставили в отделение милиции в пос. Терпский. Спустя несколько часов, около 19.00, группа сотрудников милиции доставила заявителя в Ленинский РОВД. По пути сотрудники милиции били его ногами по голове.

10. По прибытии в Ленинский РОВД заявитель был доставлен в кабинет, где сотрудники милиции надели ему на голову черный полиэтиленовый пакет и подключили электрические провода к его ушам. Его руки были скованы за спиной, и его били дубинкой по области почек и зеленой линейкой по пальцам. Сотрудники милиции приказали ему признаться в нескольких преступлениях, но заявитель отрицал свою причастность к ним. Чтобы добиться признания, сотрудники милиции пропустили через его тело электрический ток. Когда он потерял сознание, милиционеры вернули его в сознание и продолжили жестокое обращение, сменяя друг друга по очереди в ситуации усталости кого-либо из них. После нескольких часов жестокого обращения заявитель согласился подписать документы, предоставленные ему сотрудниками милиции. Его допрос и жестокое обращение с ним продолжались до 2.00 ночи 9 января 2005 г., когда он был доставлен в Ленинский РОВД и помещен в КПЗ.

11. Утром 9 января 2005 г. заявитель был снова доставлен в тот же кабинет, где обращение с ним было жестоким. Милиционеры заставили его сесть на стул, связали ему руки за спиной, надели полиэтиленовый пакет на голову и допрашивали его, при этом они били его по печени и душили полиэтиленовым пакетом.

12. Примерно в полдень того же дня следователь прокуратуры Ленинского района г. Грозного (далее - районная прокуратура) Е.С. вошел в кабинет и потребовал, чтобы заявитель подписал некоторые документы, касающиеся убийства. Когда последний отказался и попросил адвоката, следователь разозлился, приказал сотрудникам милиции "продолжить работу с заявителем" и ушел. После этого они положили заявителя лицом к полу, сковали ему руки за спиной, сняли с него обувь и били его дубинками по ступням, при этом двое сотрудников милиции сидели у него на спине. Они продолжили жестокое обращение с ним до вечера, когда сотрудники Р.Х. и И.А. прижали его правой стороной лица к раскаленной чугунной передвижной дровяной печи, чтобы получить от него признательные показания. Поскольку он был не в состоянии выдержать подобное обращение, заявитель подписал дополнительные документы, как ему приказывали сделать.

13. 9 января 2005 г. заявитель подписал около пятнадцати заявлений, содержащих свидетельства против себя и признания в различных преступлениях, включая убийства и нападения на федеральные силы.

14. Из документов, представленных заявителем, следует, что 9 января 2005 г. он дал как минимум семь "объяснений", в которых признался в участии в нескольких нападениях на военную технику, в том числе в нападении на Краснофлотской улице в г. Грозном в 2002 году, в убийствах, в участии в незаконном вооруженном формировании, а также незаконном хранении и ношении оружия и взрывчатых веществ. Эти "объяснения" были даны в отсутствие адвоката. Копии семи других документов, также называемых "объяснения", от 7 и 9 августа 2005 г., 4 и 10 января 2006 г. или не имеющих дат содержали признания заявителя в нескольких других насильственных преступлениях.

15. В какой-то момент сотрудники милиции составили протокол задержания заявителя, в котором говорилось, что задержание произошло в 16.00 9 января 2005 г. Двумя днями позднее, 11 января 2005 г., заявитель назначил Б. своим адвокатом.

III. Уголовное судопроизводство в отношении заявителя и предполагаемое жестокое обращение с ним в феврале - июне 2005 года

16. 11 января 2005 г. Ленинский районный суд г. Грозного санкционировал содержание заявителя под стражей до завершения расследования.

17. 11, 13 и 24 января 2005 г. заявитель был допрошен и в присутствии своего адвоката Б. полностью признал свою вину в отношении вменяемых ему преступлений. На вопрос о происхождении травм на его теле заявитель ответил, что потерял сознание в кабинете следователя и упал на раскаленную печь.

18. 15 января 2005 г. в присутствии своего адвоката и двух понятых заявитель указал места, где он совершил свои преступления.

19. По словам заявителя, 3 февраля 2005 г. сотрудники милиции И.А. и Р.Х. избили его перед тем, как доставить в суд по уголовному делу против М.Л. и В. Сотрудники милиции приказали ему дать показания против указанных людей. Опасаясь дальнейшего жестокого обращения, заявитель выполнил приказ.

20. 7 февраля 2005 г. заявитель был допрошен в Ленинском РОВД. Он признал свою вину в уголовном преступлении, совершенном вместе с В. Адвокат заявителя, присутствовавший во время допроса, спросил своего клиента, подвергался ли он жестокому обращению. Заявитель утверждал, что на него не оказывалось неправомерного давления.

21. Позднее в тот же день заявитель был переведен в следственный изолятор СИЗО 20/1 в г. Грозном. По его утверждению, до указанного перевода с ним жестоко обращались сотрудники Ленинского РОВД.

22. Впоследствии заявитель несколько раз переводился назад в Ленинский РОВД. Он утверждал, что в то время жестокое обращение с ним продолжалось. Так, по его словам, 28 февраля, 22 марта, 23 мая и 17 июня 2005 г. сотрудники Ленинского РОВД надевали ему на голову полиэтиленовый пакет, сковывали руки за спиной и били по пальцам ног молотком или воздействовали электрическим током на его тело. После избиения сотрудники милиции оставляли его в Ленинском РОВД для того, чтобы его раны зажили. Заявитель утверждал, что его телесные повреждения, тем не менее, были зафиксированы при водворении его 12 марта 2005 г. в КПЗ в отделе милиции в г. Грозном. Копии документов, их фиксирующих, в Европейский Суд представлены не были.

IV. Доследственная проверка утверждений заявителя о жестоком обращении, инициированная заявителями

23. 12 января 2005 г. адвокат заявителя Б. обратился в прокуратуру с жалобой на то, что 11 января 2005 г. он заметил на правой стороне головы своего клиента несколько ссадин, которые последний объяснил результатом падения. Б. настаивал на том, что объяснение заявителя было неудовлетворительным, и просил о расследовании вопроса и врачебном осмотре заявителя.

24. 14 января 2005 г. следователь Е.С. поручил Бюро судебно-медицинской экспертизы Чеченской Республики* (* Так в тексте. Очевидно, речь идет о Республиканском бюро судебно-медицинской экспертизы Министерства здравоохранения Чеченской Республики (примеч. переводчика).) (далее - бюро судебно-медицинской экспертизы) проверить, были ли причинены заявителю какие-либо телесные повреждения.

25. В своем заключении N 29 от 14 января 2005 г. судебно-медицинский эксперт указал, что у заявителя имелись "раны" (кожные повреждения) на правой скуле и гематома на правой стороне лица. Он пришел к выводу, что травмы могли быть нанесены 8 января 2005 г. в результате падения на раскаленную печь.

26. В тот же день следователь допросил в качестве свидетелей сотрудников милиции Р.Х., И.А. и И. Абдур. Первый из них утверждал, что он не видел заявителя после задержания. Двое других сотрудников заявили, что они не оказывали какого-либо физического или психологического давления на заявителя и что во время допроса он потерял сознание и упал на пол. Во время падения он прикоснулся лицом к раскаленной печи и обжег его. Заявитель подтвердил вышеупомянутые утверждения в ходе допроса 14 января 2005 г.

27. 20 января 2005 г. следователь Е.С. вынес постановление об отказе в возбуждении уголовного дела по факту предполагаемого жестокого обращения с заявителем.

28. 10, 16, 17 и 21 февраля 2005 г. заявитель пожаловался прокурору Чеченской Республики на то, что он неоднократно подвергался жестокому обращению со стороны сотрудников Ленинского РОВД во время содержания под стражей в указанном учреждении.

29. Постановлением от 21 февраля 2005 г. и тремя последующими постановлениями от 25 февраля 2005 г. следователь Е.С., которому были переданы жалобы заявителя, отказал в возбуждении уголовного дела по факту предполагаемого жестокого обращения, сделав вывод о необоснованности утверждений заявителя.

30. 1 марта 2005 г. районная прокуратура получила жалобу заявительницы на жестокое обращение с ее сыном в Ленинском РОВД. Жалоба была передана следователю Е.С., который постановлением от 3 марта 2005 г. отказал в возбуждении уголовного дела, утверждая, что обвинения в жестоком обращении уже были отклонены как необоснованные.

31. 18 марта 2005 г. следователь районной прокуратуры Г. отклонил жалобу заявителя на жестокое обращение, сославшись на предыдущие отказы в возбуждении уголовного дела.

32. В неуказанную дату в 2005 году заявительница по жалобе в Европейский Суд подала жалобы на жестокое обращение с ее сыном в прокуратуры различных уровней.

33. Постановлением от 3 января 2006 г. следователь прокуратуры Чеченской Республики Б. отказал в возбуждении уголовного дела по факту жестокого обращения с заявителем со ссылкой на позицию следователя Г., которую последний сообщил Б. в ходе опроса, а также со ссылкой на показания сотрудников милиции Ленинского РОВД Р.Х., И.А., М.Х., А.А., Т.Т. и З.Т., данные ими в Верховном Суде Чеченской Республики при рассмотрении уголовного дела заявителя.

34. 20 марта 2006 г. прокуратура Чеченской Республики отклонила жалобы заявительницы в отношении тщательности доследственной проверки и оставила постановление следователя от 3 января 2006 г. без изменения.

35. В неуказанную дату заявительница обжаловала постановление от 3 января 2006 г. в Заводском районном суде г. Грозного, который 17 ноября 2006 г. отклонил ее жалобу, признав оспариваемое постановление обоснованным, а утверждение о жестоком обращении - опровергнутым в силу заключения суда Российской Федерации, отраженного в определении от 15 июня 2006 г. (см. ниже § 55).

36. 14 марта 2007 г. Верховный Суд Чеченской Республики оставил вышеуказанное решение без изменения.

V. Судебный процесс заявителя и доследственная проверка его утверждений о жестоком обращении, инициированная судом первой инстанции

А. Судебный процесс в отношении заявителя

37. В неуказанную дату 2005 года уголовное дело против заявителя было передано в Верховный Суд Чеченской Республики. Обвинения против заявителя включали участие в незаконном вооруженном формировании, восемь эпизодов убийства при отягчающих обстоятельствах, два эпизода терроризма, два эпизода обвинения в нападении при отягчающих обстоятельствах на сотрудников правоохранительных органов (в том числе на улице Краснофлотской в г. Грозном) и незаконное приобретение, хранение оружия и взрывчатых веществ и владение ими, совершенные организованной группой.

38. В ходе судебного процесса заявитель постоянно утверждал, что он давал признательные показания под пытками, ссылаясь при этом на конкретные даты и примененные методы, а также на имена предполагаемых исполнителей.

39. В связи с утверждениями заявителя о жестоком обращении суд первой инстанции вызвал и допросил нескольких сотрудников Ленинского РОВД, а также следователя Е.С. Сотрудники М.Х., Р.Х., И.А. и А.А., а также следователь Е.С. категорически отрицали жестокое обращение с заявителем либо "применение к нему каких-либо незаконных методов", а равно отрицали и то, что когда-либо видели, как кто-либо в их присутствии делал это.

40. В соответствии с протоколом судебного заседания И.С. также утверждал, что заявитель обжег лицо, так как потерял сознание во время допроса и упал на раскаленную плиту. И.А. не смог пояснить, почему заявитель внезапно потерял сознание во время допроса. А.А. утверждал, что был свидетелем падения заявителя на плиту и пытался удержать его от падения, но ему это не удалось. А.А. также указал, что сотрудники милиции получили "объяснения" заявителя в отсутствие адвоката и что при допросе заявителя следователем адвокат обычно присутствовал. Е.С. утверждал, что все следственные действия проводились в присутствии адвоката заявителя, что он провел доследственную проверку по утверждениям заявителя о жестоком обращении, включая обстоятельства, при которых заявитель получил ожог, и пришел к выводу, что его утверждения являются необоснованными.

B. Доследственная проверка, инициированная судом первой инстанции

1. Первая доследственная проверка

41. 15 марта 2005 г. председательствующий по делу заявителя проинформировал прокурора Чеченской Республики о заявлении заявителя о жестоком обращении со стороны сотрудников милиции, сделанном им в ходе судебного разбирательства. Судья направил жалобу первого заявителя в прокуратуру.

42. Прокуратура провела доследственную проверку по жалобе. Следователи опросили сотрудников милиции, которые отрицали факт жестокого обращения, изучили медицинское заключение от 14 января 2005 г., в котором говорилось, что его травмы могли возникнуть в результате падения на раскаленную печь, и материалы дела, содержащие указание на то, что адвокат Б. присутствовал на всех следственных действиях. Они пришли к выводу, что утверждения о жестоком обращении являются необоснованными. На этом основании 22 марта 2005 г. было вынесено постановление об отказе в возбуждении уголовного дела.

43. 9 августа 2007 г. районный прокурор отменил вышеупомянутое постановление как необоснованное и преждевременное и обязал следователей обеспечить проведение судебно-медицинской экспертизы заявителя, а также изучить журналы регистрации сообщений Ленинского РОВД. Впоследствии следователи снова вынесли постановления об отказе в возбуждении уголовного дела 14, 22 августа и 3 сентября 2007 г. Указанные постановления были отменены надзорным органом соответственно 20, 23 августа 2007 г. и 14 февраля 2013 г. из-за неосуществления следователями основных проверочных действий (по получению копий журналов регистрации Ленинского РОВД, опроса сотрудника, проводившего расследование, записей в отношении первых нанесенных травм и запрошенного адвоката, по изучению копий протоколов судебных заседаний суда первой инстанции, в ходе которых заявитель описал жестокое обращение с ним). Как представляется, доследственная проверка все еще продолжается.

2. Вторая доследственная проверка

44. 11 октября 2005 г. председательствующий судья поручил прокуратуре Чеченской Республики изучить утверждения заявителя о том, что он неоднократно подвергался жестокому обращению со стороны сотрудников Ленинского РОВД.

45. В период между 27 и 30 октября 2005 г. заместитель районного прокурора взял письменные объяснения у сотрудников милиции И.А. и Р.Х., а также у следователей Е.С. и Г. Все они отрицали применение физической силы к заявителю и утверждали, что все следственные действия с участием последнего проводились в соответствии с законом и в присутствии адвоката. В соответствии с их утверждениями заявитель обжег лицо, когда упал на печку после потери сознания во время допроса.

46. На этом основании 30 октября 2005 г. следователи вновь отказались возбуждать уголовное дело по данным обстоятельствам.

47. 29 апреля 2011 г. прокурор Ленинского района отменил вышеупомянутое постановление как необоснованное и обязал следователей провести экспертизу медицинских документов заявителя, а также опросить лицо, зафиксировавшее травмы заявителя в журналах регистрации Ленинского РОВД.

48. 14 мая 2011 г. следователи опросили названное лицо. Оно подтвердило, что у заявителя имелись травмы на лице и спине; оно также подтвердило, что заявитель утверждал, что указанные травмы возникли у него во время задержания.

49. 16 мая и 6 октября 2011 г. следователи отказали в возбуждении уголовного дела по факту предполагаемого жестокого обращения. Указанные постановления были впоследствии отменены прокурором Ленинского района, соответственно 4 октября 2011 г. и 14 февраля 2013 г. как необоснованные и преждевременные. Было, в частности, отмечено, что следователи не в полном объеме исполнили указание от 29 апреля 2011 г. и не опросили сокамерника заявителя по КПЗ Ленинского РОВД.

C. Приговор суда первой инстанции от 26 декабря 2005 г.

50. Приговором от 26 декабря 2005 г. суд первой инстанции признал заявителя виновным в участии в незаконном вооруженном формировании, шести эпизодах убийства при отягчающих обстоятельствах, участии в террористических актах и нападениях на сотрудников правоохранительных органов (в том числе на Краснофлотской улице) и по одному эпизоду обвинения в незаконном приобретении, хранении и ношении оружия и взрывчатых веществ. Признавая заявителя виновным, суд первой инстанции основывался на его показаниях, данных на предварительном следствии 9, 11, 13 и 24 января 2005 г., 2 февраля, 24 марта, 25 мая, 1 и 8 июля 2005 г., а также на его показаниях, данных на месте преступления 15 января 2005 г. Суд уточнил, что 9 января 2005 г. заявитель сделал заявления относительно своего участия в убийствах, незаконном приобретении оружия и террористических актах. Суд убедился в том, что заявитель сделал признания. Он отметил, что его утверждения о жестоком обращении были проверены и отклонены как необоснованные в ходе доследственной проверки. Более того, в ходе судебного процесса сотрудники милиции отрицали факт жестокого обращения с ним. В соответствии с выводами медицинского освидетельствования травмы заявителя могли быть получены в результате его падения на раскаленную печь.

51. Суд первой инстанции отметил, что вина заявителя также подтверждается среди прочего рядом показаний следователя Е.С. и сотрудников Ленинского РОВД, данных на предварительном следствии, в которых они утверждали, что заявитель добровольно признался в совершении всех преступлений; заявлениями нескольких потерпевших (также сделанные в ходе предварительного следствия), которые утверждали, что обнаружили трупы своих родственников или узнали от других людей, что они были убиты; показаниями нескольких лиц, которые утверждали, что неизвестные лица взорвали военные транспортные средства; и рядом протоколов осмотра места преступления, заключений баллистических и судебно-медицинских экспертиз. Суд первой инстанции также сослался на "информацию" Чеченского офиса ФСБ* (* Так в тексте. Очевидно, речь идет об Управлении Федеральной службы безопасности Российской Федерации по Чеченской Республике (примеч. переводчика).) и Оперативно-розыскного бюро N 2 (далее - ОРБ-2)* (* Так в тексте. Речь идет, как представляется, об Оперативно-розыскном бюро N 2 при Главном управлении МВД России по Южному федеральному округу (примеч. переводчика).) о том, что в 2002 году заявитель присоединился к незаконной организованной вооруженной группировке и участвовал в ее деятельности.

52. Суд первой инстанции приговорил заявителя к двадцати пяти годам лишения свободы с исчислением срока отбывания наказания с 9 января 2005 г.

53. Приговором от 26 декабря 2005 г. суд первой инстанции прекратил уголовное преследование заявителя по обвинению в краже, по одному пункту обвинения в убийстве и по одному пункту обвинения в незаконном хранении оружия после решения прокуратуры о снятии указанных обвинений.

54. Заявитель обжаловал вынесенный ему приговор, утверждая, в частности, что он был осужден на основании показаний, представляющих собой признание, полученное под пытками и в отсутствие адвоката.

D. Определение суда второй инстанции от 15 июня 2006 г.

55. Определением от 15 июня 2006 г. Верховный Суд Российской Федерации признал противоречивыми выводы суда первой инстанции в отношении обвинительного приговора заявителя относительно его участия в нескольких эпизодах подрыва военной техники (включая нападение на Краснофлотской улице), квалифицируемых как террористические акты, и нападения на сотрудников правоохранительных органов. Этим определением был отменен приговор суда первой инстанции в этой части, и дело было направлено на новое рассмотрение указанным судом. Суд оставил приговор от 26 декабря 2005 г. без изменения в оставшейся части (включая незаконное хранение и ношение оружия и взрывчатых веществ) и сократил срок лишения свободы первого заявителя до двадцати лет. Суд также установил, что заявитель был задержан 8 января 2005 г. и что, соответственно, именно эта дата, а не 9 января 2005 г., должна была быть принята в качестве даты начала исчисления его срока лишения свободы по приговору суда.

E. Приговор суда первой инстанции от 13 октября 2006 г.

56. Приговором от 13 октября 2006 г. Верховный Суд Чеченской Республики признал заявителя виновным в нападении на сотрудников правоохранительных органов на Краснофлотской улице и прекратил производство по делу в отношении связанных с этим обвинений в участии в террористических актах и других нападениях, поскольку прокуратура сняла их. В результате заявитель был приговорен к лишению свободы сроком на двадцать один год, который исчислялся с 8 января 2005 г.

57. Суд коротко сослался на "признательные показания [заявителя], данные в ходе предварительного следствия", на его "признательные показания, данные в присутствии его адвоката", его показания во время проверки его показаний на месте преступления, показания свидетелей, заключения экспертов и на другие доказательства. Суд не указал даты, когда заявителем были сделаны вышеупомянутые признания, содержащие свидетельства против самого себя. Вместо этого он сослался на определенные листы материалов дела. Эти листы уголовного дела не являются доступными для Европейского Суда.

58. В соответствии с утверждениями властей Российской Федерации суд первой инстанции зачитал показания заявителя от 11, 13 и 24 января, 2 февраля, 24 марта и 25 мая 2005 г. и использовал только те доказательства, которые были получены в присутствии его адвоката. Власти не представили копий соответствующих протоколов заседаний суда первой инстанции.

59. Заявитель обжаловал приговор, указав, что он дал признательные показания под давлением и не совершал указанных преступлений.

F. Определение суда второй инстанции от 18 января 2007 г.

60. 18 января 2007 г. Верховный Суд Российской Федерации отклонил жалобу заявителя. Он отметил, что его утверждение о жестоком обращении было опровергнуто результатами доследственной проверки по делу.

VI. Предполагаемое жестокое обращение с заявителем в апреле 2012 года и доследственная проверка этого утверждения

А. Версия заявителя

61. По словам заявителя, около 11.00 25 апреля 2012 г. группа мужчин в масках вошла в карцер N 2 исправительной колонии ИК-4 в Саратовской области* (* Так в тексте. Речь идет, видимо, о Федеральном казенном учреждении "Исправительная колония N 4 Управления Федеральной службы исполнения наказаний Российской Федерации по Саратовской области" (примеч. переводчика).), где он содержался в то время вместе с двумя сокамерниками (Ф.А. и С.Я.), и начала их избивать. Затем они поместили заявителя в камеру N 13, где они сковали ему руки, подвесили к потолку и начали пинать и бить его дубинками. В избиении участвовали начальник одного из отделов Управления Федеральной службы исполнения наказаний Российской Федерации по Саратовской области А.К., а также сотрудники исправительной колонии С.Д., Д.Ш. и В.Р. Через короткое время заявитель потерял сознание. Для его приведения в сознание была вызвана медсестра. Когда она ушла, заявителя снова подвесили наручниками, и избиения продолжались, сотрудники его ругали и унижали. Через некоторое время его вернули в камеру N 2, где они поставили его на колени, сковав руки за спиной. У заявителя начались проблемы с сердцем. Была вновь вызвана медсестра, которая сделала ему укол. По утверждению заявителя, все эти события были записаны на видеокамеру, и его сокамерники видели его состояние после избиений.

62. Вечером того же дня заявителю и другим задержанным было приказано бежать. Когда они бежали, сотрудники исправительного учреждения били их дубинками по ногам. Те же события произошли утром 26 апреля 2012 г., когда заявитель проснулся, и во время прогулки в тот день. На протяжении всего дня сотрудники исправительного учреждения заставляли заявителя сидеть на корточках и отжиматься, унижая его и угрожая ему. Такое обращение продолжилось до 27 апреля 2012 г.

B. Версия событий в изложении властей государства-ответчика

63. По утверждениям властей Российской Федерации, 26 апреля 2012 г. камера заявителя была обыскана охранниками, в том числе сотрудником П. Заявитель отказался пройти полный личный обыск и оказал сопротивление. C целью преодоления сопротивления сотрудник П. был вынужден применить резиновую дубинку. Он нанес заявителю четыре удара. Затем заявитель заявил, что нанесет себе телесные повреждения. Сотрудники исправительного учреждения надели на него наручники, чтобы не допустить совершения им такого действия. В тот же день сотрудник П. доложил о случившемся руководству исправительного учреждения.

C. Внутреннее расследование исправительного учреждения и доследственная проверка предполагаемого жестокого обращения

1. Внутреннее расследование исправительного учреждения

64. 27 апреля 2012 г. руководство колонии провело служебную проверку произошедшего инцидента. Согласно рапорту, представленному сотрудником П., было установлено, что 26 апреля 2012 г. группа охранников исправительного учреждения, включая этого сотрудника, обыскала камеру заявителя. Последний отказался пройти личный обыск и оказал сопротивление. Затем его предупредили, что в случае продолжения сопротивления охрана исправительного учреждения применит к нему резиновую дубинку. Заявитель не выполнил указанное распоряжение и схватил сотрудника охраны исправительного учреждения за форму. Тогда сотрудник П. четыре раза ударил заявителя дубинкой по "мягким частям его тела". Заявитель пытался избежать ударов и ударился о тюремную мебель. После этого он заявил, что причинит себе телесное повреждение. Его предупредили, что сотрудник охраны исправительного учреждения наденет на него наручники, но он повторил свои угрозы. Сотрудник П. был вынужден сковать заявителя наручниками в течение десяти минут, между 14.20 и 14.30. В тот же день заявителю было предложено подать письменное заявление по этому поводу, но он отказался это сделать. Руководство исправительного учреждения пришло к выводу, что использование резиновой дубинки и наручников против заявителя было законным и обоснованным.

2. Доследственная проверка

65. 4 мая 2012 г. член Общественной наблюдательной комиссии Чеченской Республики письменно сообщила прокурору Саратовской области, региональному уполномоченному по правам человека и другим властям, что она была предупреждена матерью заявителя о жестоком обращении с ее сыном 25-26 апреля 2012 г. со стороны сотрудников А.К., С.Д., Д.Ш. и В.Р. Она просила провести доследственную проверку указанных утверждений.

66. 5 мая 2012 г. работники прокуратуры посетили исправительную колонию ИК-4 для проверки ее утверждений. Во время проверки на месте они изучили соответствующую документацию и опросили заявителя и других сокамерников, которые утверждали, что сотрудники исправительной колонии применили к ним "незаконные средства". После проверки соответствующие материалы были направлены в компетентные органы для принятия решения о возбуждении уголовного дела.

67. 12 мая 2012 г. адвокат заявителя А.М. подал жалобу прокурору по надзору за учреждениями уголовно-исполнительной системы в Саратовской области и в Следственное управление Следственного комитета Российской Федерации по Саратовской области о том, что 25 и 26 апреля 2012 г. заявитель подвергся жестокому обращению. Кроме того, он утверждал, что, когда ему удалось навестить своего доверителя 11 мая 2012 г., он заметил многочисленные гематомы на его спине, предплечьях и ногах, следы от наручников на руках и травму левого плечевого сустава. Когда А. разговаривал с начальником колонии С.Д., последний якобы сказал ему, что избил заявителя и продолжит это делать. A.M. просил немедленно провести судебно-медицинскую экспертизу в отношении заявителя и возбудить уголовное дело с целью привлечения к ответственности А.К., С.Д., Д.Ш. и В.Р. - лиц, жестоко обращавшихся с его доверителем.

68. 12 мая 2012 г. эксперт бюро судебно-медицинской экспертизы в г. Пугачева* (* Так в тексте. Очевидно, речь идет о Пугачевском межрайонном бюро судебно-медицинской экспертизы Государственного учреждения здравоохранения "Бюро судебно-медицинской экспертизы Министерства здравоохранения Саратовской области" (примеч. переводчика).) осмотрел заявителя. Согласно его заключению N 298 от того же дня заявитель утверждал, что 26 апреля 2012 г. его ударили дубинкой. Он жаловался на боль в области печени и левого плеча. Эксперт установил, что у первого заявителя было четыре обширных желтовато-пурпурных гематомы размером от 3 на 1 см до 7 на 1 см на передней внешней части бедер. Кроме того, в заключении отмечалось, что, согласно медицинской карте заявителя, в 15.00 26 апреля 2012 г. он был осмотрен врачом исправительного учреждения "в связи с возможными травмами, полученными в результате применения специальных средств"; состояние его здоровья оценено как "удовлетворительное", зафиксированы следующие травмы: "следы от наручников на обоих запястьях [и] многочисленные гематомы линейной формы (4) и фиолетового цвета [размером] примерно 3 на 8 см на его бедрах и ягодицах". Осмотрев заявителя, а также изучив его медицинскую карту и его пояснения, эксперт пришел к выводу, что во время осмотра у заявителя имелось четыре гематомы на передней внешней части бедер и что, согласно медицинской карте, у заявителя имелись гематомы на ягодицах. Эксперт пришел к выводу, что гематомы на бедрах могли быть вызваны ударами тупого твердого предмета или предметов более чем за двенадцать-четырнадцать дней, но не ранее чем за 21 день до обследования и что гематомы на ягодицах могли сохраняться в течение суток до осмотра заявителя тюремным врачом. Соответственно, он пришел к выводу, что вышеупомянутые травмы могли быть получены в день, указанный заявителем, и при обстоятельствах, описанных им.

69. В различные дни более десяти заключенных, включая сокамерников заявителя, подавали устные или письменные жалобы на необоснованные избиения или жестокое обращение со стороны сотрудников охраны исправительного учреждения в период с 25 по 26 апреля 2012 г.

70. 15 мая 2012 г. следователь Пугачевского межрайонного следственного отдела (далее - следственный отдел)* (* Так в тексте. Очевидно, речь идет о Пугачевском межрайонном следственном отделе Следственного управления Следственного комитета Российской Федерации по Саратовской области (примеч. переводчика).) А.К. отказал в возбуждении уголовного дела по заявлению о жестоком обращении. 4 июня 2012 г. руководитель следственного отдела отменил постановление следователя от 15 мая 2012 г. и распорядился о проведении дополнительной доследственной проверки. Впоследствии следователи выносили постановления об отказе в возбуждении уголовного дела по фактам происшествий 13 июня и 22 августа 2012 г. Данные постановления были отменены 23 июля и 9 октября 2012 г. соответственно ввиду их преждевременности и необоснованности.

71. 15 ноября 2012 г. следователи в четвертый раз отказали в возбуждении уголовного дела, придя к выводу о необоснованности утверждений заявителя. По версии следствия, травмы заявителя были нанесены сотрудником колонии П., который применил против заявителя резиновую дубинку и наручники 26 апреля 2012 г., поскольку последний оказал сопротивление законному обыску. Этот вывод был основан на рапорте сотрудника П., медицинских документах, заключении по результатам служебной проверки от 27 апреля 2012 г. и заявлениях почти сорока заключенных, которые не подвергались насилию со стороны сотрудников охраны исправительного учреждения и не слышали об этом, пятнадцати сотрудников охраны исправительного учреждения, отрицавших чрезмерное применение силы или жестокое обращение, и сотрудников исправительного учреждения. Следователи отклонили утверждения о жестоком обращении, представленные другими задержанными как необоснованные. Они, в частности, отметили, что четверо из них, слышавшие крики боли, не были очевидцами рассматриваемых событий.

72. 12 февраля 2013 г. вышеуказанное постановление было отменено как необоснованное и преждевременное, в частности, потому, что следователь не приобщил медицинские документы заявителя к материалам дела и не допросил адвоката заявителя. Представляется, что доследственная проверка все еще продолжается.

Соответствующий правовой контекст и материалы Совета Европы

I. Законодательство Российской Федерации

73. Краткое изложение соответствующих положений Уголовного кодекса и Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации см. в соответствующей части Постановления Европейского Суда по делу "Рябцев против Российской Федерации" (Ryabtsev v. Russia) от 14 ноября 2013 г., жалоба N 13642/06* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2014. N 4 (примеч. редактора).), §§ 42-52; и Постановления Европейского Суда по делу "Ляпин против Российской Федерации" (Lyapin v. Russia) от 24 июля 2014 г., жалоба N 46956/09* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2015. N 6 (примеч. редактора).), §§ 99-102).

II. Материалы ЕКПП

74. 10 июля 2003 г. Европейский комитет по предупреждению пыток и бесчеловечного или унижающего достоинство обращения и наказания (далее - ЕКПП) сделал публичное заявление в отношении Чеченской Республики Российской Федерации (CPT/Inf(2003)33), которое в соответствующей части содержит следующие формулировки:

"4. В ходе посещений ЕКПП Чеченской Республики в 2002 году, и в частности в ходе совсем недавнего посещения с 23 по 29 мая 2003 г., многие лица, опрошенные отдельно и в разных местах, утверждали, что они подвергались жестокому обращению, находясь под стражей в правоохранительных органах. Данные утверждения отличались подробностью, были последовательны и касались таких методов, как жестокое избиение, воздействие электрическим током и удушение с помощью полиэтиленового пакета или противогаза. Во многих случаях эти утверждения были подтверждены медицинскими доказательствами. Так, некоторые лица, осмотренные врачами делегации, имели на своем теле следы и находились в состоянии, полностью совпадающем с их утверждениями. Кроме того, были собраны медицинские свидетельства, согласующиеся с утверждениями о жестоком обращении во время содержания в правоохранительных органах. Полученные ЕКПП утверждения о жестоком обращении касались правоохранительных органов (отделов внутренних дел и некоторых учреждений Федеральной службы безопасности), расположенных по всей территории Чеченской Республики, и были связаны как с официальными, так и с неофициальными местами лишения свободы...

5. Одно учреждение выделяется особо как с точки зрения частоты, так и тяжести предполагаемых случаев жестокого обращения. Речь идет об [ОРБ-2]".

75. 13 марта 2007 г. ЕКПП сделал другое публичное заявление в отношении Чеченской Республики Российской Федерации (CPT/Inf(2007)17), которое в соответствующей части содержит следующие формулировки:

"15. В ходе визитов в Северо-Кавказский регион в 2006 году делегация ЕКПП вновь получила множество заслуживающих доверия утверждений о жестоком обращении с задержанными со стороны сотрудников правоохранительных органов и сил безопасности в Чеченской Республике в последнее время. Предполагаемое жестокое обращение часто было настолько жестоким, что его можно было рассматривать как пытку; применяемые методы включали сильное избиение, удушение с помощью полиэтиленового пакета или противогаза, удары электрическим током, подвешивание за конечности, растяжки и, реже, нанесение ожогов сигаретами, зажигалками или другими устройствами. Также были получены сообщения об угрозах казни или сексуальных надругательств с целью получения признаний или информации. Общая сформированная картина заключается в том, что любое задержанное лицо, которое не признавалось немедленно в преступлении, в котором оно подозревалось (или не предоставило информацию, запрошенную лицами, ответственными за задержание), будет находиться в непосредственной опасности жестокого обращения...

Что касается официальных правоохранительных структур, то особенно большое количество утверждений о жестоком обращении по-прежнему связано с [ОРБ-2] в... Другие правоохранительные структуры, в которых может быть особенно высок риск жестокого обращения, включают в себя... [Ленинский РОВД]...".

Право

I. Предполагаемое нарушение статьи 3 Конвенции

76. Заявитель жаловался на жестокое обращение в Ленинском РОВД г. Грозного, а затем в колонии ИК-4 в Саратовской области. Он также жаловался на то, что по его жалобам не было проведено эффективного расследования. Заявитель ссылался на статью 3 Конвенции, которая гласит:

"Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию".

А. Приемлемость жалобы для рассмотрения по существу

77. Власти Российской Федерации утверждали, что жалобы заявителя были явно необоснованными.

78. Заявитель настаивал на своих жалобах.

79. Европейский Суд полагает, что жалобы заявителя не являются ни явно необоснованными, ни неприемлемыми по каким-либо другим основаниям, перечисленным в статье 35 Конвенции. Следовательно, они должны быть объявлены приемлемыми для рассмотрения по существу.

В. Существо жалобы

1. Доводы сторон

80. Власти Российской Федерации утверждали, что следственные органы провели эффективное расследование утверждений о жестоком обращении в Ленинском РОВД и в колонии ИК-4. Следователи пришли к выводу, что указанные утверждения были необоснованными. В частности, расследование показало, что заявитель получил травму лица в результате несчастного случая в январе 2005 года, когда он потерял сознание и упал на раскаленную плиту.

81. Власти Российской Федерации также заявили, что во время содержания под стражей в колонии ИК-4 заявитель отказался пройти личный обыск и сопротивлялся распоряжениям сотрудников охраны исправительного учреждения. Последняя была вынуждена применить резиновую дубинку и наручники с целью преодоления его сопротивления. Ее действия были соразмерны поведению заявителя.

82. Заявитель настаивал на своих жалобах. Со ссылкой на судебный акт Верховного Суда Чеченской Республики от 15 июня 2006 г. (см. выше § 55), он утверждал, что был задержан 8 января 2005 г., а не 9 января 2005 г., как было заявлено властями. По утверждению заявителя, власти Российской Федерации не представили убедительных объяснений причин появления его травм в Ленинском РОВД. Утверждение, что он упал на раскаленную плиту, было несостоятельным. Следственные органы никогда не пытались объяснить, почему он потерял сознание во время допроса в милиции. Последующее расследование не было ни оперативным, ни независимым, ни тщательным. Следователь Е.С. координировал жестокое обращение с ним и впоследствии расследовал его. Не предприняв каких-либо значимых попыток установить обстоятельства, при которых заявитель получил телесные повреждения, следственный орган вынес тринадцать отказов в возбуждении уголовного дела в течение первых восемнадцати месяцев доследственной проверки.

83. В отношении событий апреля 2012 года заявитель указал, что его травмы были получены в результате жестокого обращения, которое было унизительным и несоразмерным его поведению. Он отметил, что в ходе расследования следователи не допросили всех заключенных, которые также стали жертвами предполагаемого жестокого обращения со стороны сотрудников охраны исправительного учреждения.

2. Мнение Европейского Суда

(а) Общие принципы

84. Соответствующие общие принципы были обобщены в Постановлении Большой Палаты Европейского Суда по делу "Буйид против Бельгии" (Bouyid v. Belgium), жалоба N 23380/09* (* См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. Специальный выпуск. 2017. N 2 (примеч. редактора).), §§ 81-90 и 114-123, ECHR 2015; Постановлении Европейского Суда по делу "Евтович против Сербии" (Jevtovic v. Serbia) от 3 декабря 2019 г., жалоба N 29896/14, §§ 74-77; упомянутом выше Постановлении Европейского Суда по делу "Ляпин против Российской Федерации" (Lyapin v. Russia), §§ 109-115; Постановлении Европейского Суда по делу "Тали против Эстонии" (Tali v. Estonia) от 13 февраля 2014 г., жалоба N 66393/10, §§ 55-61.

(b) Применение вышеуказанных принципов к настоящему делу

(i) Предполагаемое жестокое обращение в Ленинском РОВД

() Достоверность утверждений о жестоком обращении и презумпция факта

85. Стороны не оспаривают, что до задержания 8 января 2005 г. у заявителя не имелось повреждений на теле. Двумя днями позднее, во время его поступления в Ленинский РОВД, у него отмечались травмы на лице и спине (см. выше § 8). Позднее судебно-медицинский эксперт пришел к выводу, что травмы лица могли быть получены 8 января 2005 г., в день задержания заявителя (см. выше § 25).

86. В свете вышеизложенного, принимая во внимание подробное описание заявителем предполагаемого жестокого обращения, его последовательные и подробные жалобы властям на такое жестокое обращение, а также с учетом публичных заявлений ЕКПП (см. выше §§ 74 и 75), Европейский Суд полагает, что его травмы могли быть результатом насилия, которому он подвергся 8-9 января 2005 г. Этого достаточно, чтобы создать презумпцию в пользу версии заявителя о жестоком обращении в первые дни его задержания и убедить Суд в достоверности его утверждения.

() Было ли проведено эффективное расследование утверждений о жестоком обращении

87. Европейский Суд отмечает, что последовательные утверждения заявителя о жестоком обращении в Ленинском РОВД, подтвержденные медицинскими доказательствами, были отклонены в результате доследственной проверки, которая является начальной стадией уголовно-правового обвинения в соответствии с законодательством Российской Федерации и, как правило, должна сопровождаться возбуждением уголовного дела и проведением расследования, если собранная информация раскрыла наличие состава преступления (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Ляпин против Российской Федерации" (Lyapin v. Russia), § 129).

88. Европейский Суд повторяет свой вывод о том, что простого проведения доследственной проверки в соответствии со статьей 144 УПК РФ недостаточно, если власти должны соблюдать стандарты, установленные статьей 3 Конвенции, для эффективного расследования заслуживающих доверия утверждений о жестоком обращении в милиции. Власти обязаны возбудить уголовное дело и провести надлежащее уголовное расследование, в ходе которого проводится полный спектр следственных действий и которое представляет собой эффективное средство правовой защиты для жертв жестокого обращения со стороны милиции в соответствии с законодательством государства-ответчика (см., в частности, упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Ляпин против Российской Федерации" (Lyapin v. Russia), §§ 129 и 132-136; Постановление Европейского Суда по делу "Девяткин против Российской Федерации" (Devyatkin v. Russia) от 24 октября 2017 г., жалоба N 40384/06* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2019. N 2 (примеч. редактора).), § 34; и Постановление Европейского Суда по делу "Олисов и другие против Российской Федерации" (Olisov and Others v. Russia) от 2 мая 2017 г., жалоба N 10825/09 и две другие жалобы* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2018. N 2 (примеч. редактора).), §§ 80-82).

89. В настоящем деле отсутствуют основания утверждать иное, поскольку оно включает заслуживающие доверия обвинения в жестоком обращении, о которых власти были немедленно уведомлены. В результате отказа в проведении полноценного уголовного расследования такие важные следственные мероприятия, как очные ставки, опознания и допросы свидетелей, так и не проводились. Кроме того, не было предпринято никаких значимых попыток объяснить наличие травм на спине заявителя, зафиксированных в журнале регистрации Ленинского РОВД, или установить, почему заявитель якобы потерял сознание во время допроса, как это было заявлено сотрудниками милиции.

90. Вышеупомянутых компонентов достаточно, чтобы сделать вывод о том, что государство не провело эффективного расследования утверждений заявителя о жестоком обращении со стороны милиции, как того требует статья 3 Конвенции. Поэтому отсутствует необходимость рассматривать другие недостатки расследования, упомянутые заявителем.

() Предоставили ли власти объяснения, способные поставить под сомнение версию событий, представленную заявителями

91. В результате ненадлежащего расследования власти Российской Федерации не смогли предоставить убедительных объяснений происхождения травм заявителя. Власти Российской Федерации утверждали, что травмы возникли в результате падения на раскаленную печь, когда заявитель потерял сознание во время допроса в милиции 8 января 2005 г. Однако в отсутствие каких-либо объяснений окружающих обстоятельств, в том числе в отношении того, что заявителя допрашивали у горячей плиты и его внезапного обморока, эта версия не представляется достоверной. Это особенно верно с учетом того, что эта версия событий не прояснила происхождение травм на спине заявителя, зафиксированных в журнале регистрации Ленинского РОВД (см. выше § 8). Соответственно, Европейский Суд приходит к выводу, что власти государства-ответчика не выполнили своих обязательств по доказыванию.

() Юридическая классификация обращения

92. Принимая во внимание насилие, которому подвергся заявитель, в том числе избиение и прижатие его лицом к горячей плите с целью получения признания в совершении преступлений, Европейский Суд считает, что такое обращение равносильно пытке (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Ляпин против Российской Федерации" (Lyapin v. Russia), §§ 119-120).

93. Соответственно, имело место нарушение статьи 3 Конвенции в ее материально-правовом и процессуальном аспектах.

94. Принимая во внимание вышеизложенное, Европейский Суд не считает необходимым отдельно рассматривать утверждения о последующих эпизодах жестокого обращения с заявителем в Ленинском РОВД, которые не подтверждаются медицинскими доказательствами, и утверждения об отсутствии эффективного расследования обстоятельств дела в части названных эпизодов (см. выше §§ 21 и 22) (аналогичный подход см. в Постановлении Европейского Суда по делу "Лялякин против Российской Федерации" (Lyalyakin v. Russia) от 12 марта 2015 г., жалоба N 31305/09* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2015. N 7 (примеч. редактора).), §§ 80-82; и Постановлении Европейского Суда по делу "Ченчевик против Украины" (Chenchevik v. Ukraine) от 18 июля 2019 г., жалоба N 56920/10, §§ 93-94).

(ii) Предполагаемое жестокое обращение в колонии ИК-4

() Достоверность утверждений о жестоком обращении и презумпция факта

95. Сторонами не оспаривается, что сотрудники охраны исправительного учреждения нанесли несколько телесных повреждений заявителю. Однако заявитель и власти предоставили разные версии сопутствующих обстоятельств этого инцидента. По утверждению заявителя, сотрудники охраны исправительного учреждения жестоко с ним обращались 25 и 26 апреля 2012 г., нанося ему пинки и удары по различным частям тела, подвешивая за наручники и совершая другие действия, унижавшие заявителя (см. выше §§ 61 и 62). По утверждению властей Российской Федерации, сотрудники охраны исправительного учреждения четырежды ударили его резиновой дубинкой, а затем надели на него наручники по причине его активного сопротивления личному досмотру и угрозы причинить себе вред (см. выше § 63).

96. Европейский Суд отмечает, что имеющиеся в его распоряжении медицинские документы подтверждают наличие четырех обширных желтовато-лиловых гематом на бедрах первого заявителя и следов от наручников на его запястьях (см. выше § 68). Количество, местонахождение и происхождение этих травм соответствовали версии событий, представленной властями Российской Федерации, и опровергали версию заявителя, особенно потому, что на его теле не было обнаружено каких-либо других доказательств предполагаемого жестокого обращения, продолжавшегося два дня.

97. Хотя Европейский Суд признает, что задержанным может быть трудно получить доказательства жестокого обращения со стороны охраны (см., mutatis mutandis, Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Лабита против Италии" (Labita v. Italy), жалоба N 26772/95, § 125, ECHR 2000-IV), он полагает, что версия событий, представленная властями Российской Федерации, более достоверна, чем версия заявителя, и принимает ее.

98. Европейский Суд теперь рассмотрит, было ли применение силы сотрудниками охраны исправительного учреждения против заявителя, как это описано властями Российской Федерации, чрезмерным в нарушение требований статьи 3 Конвенции.

() Имело ли место чрезмерное применение силы сотрудниками охраны учреждения исполнения наказаний

99. Европейский Суд повторяет, что в отношении лица, лишенного свободы или, в более общем плане, столкнувшегося с сотрудниками правоохранительных органов, любое применение физической силы, которое не было строго необходимым из-за его собственного поведения, унижает человеческое достоинство и в принципе является нарушением права, изложенного в статье 3 Конвенции (см. упомянутое выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Буйид против Бельгии" (Bouyid v. Belgium), § 88).

100. В настоящем деле заявитель получил несколько ударов резиновой дубинкой, в результате чего на его бедре образовались гематомы. Даже если Европейский Суд согласится с тем, что он действительно сопротивлялся личному обыску и схватил одного из сотрудников охраны исправительного учреждения за форму, реакция сотрудника П. была несоразмерна поведению заявителя. Это особенно верно с учетом того, что невооруженный заявитель столкнулся с группой полностью экипированных и обученных сотрудников охраны исправительного учреждения. Его избиение резиновой дубинкой имело целью наказать его, а не предотвратить нападение на офицеров. Последняя цель могла быть достигнута путем простого обездвиживания заявителя (ср. с Постановлением Европейского Суда по делу "Бородин против Российской Федерации" (Borodin v. Russia) от 6 ноября 2012 г., жалоба N 41867/04* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2014. N 12 (примеч. редактора).), §§ 106-110; и с Постановлением Европейского Суда по делу "Артемов против Российской Федерации" (Artyomov v. Russia) от 27 мая 2010 г., жалоба N 14146/02* (* См.: там же. 2012. N 1 (примеч. редактора).), §§ 169-173). Соответственно, применение силы против заявителя было чрезмерным.

101. Европейский Суд считает, что такое чрезмерное применение силы, повлекшее телесные повреждения, равносильно бесчеловечному или унижающему достоинство обращению, запрещенному статьей 3 Конвенции.

() Было ли проведено эффективное расследование утверждений о применении силы сотрудниками охраны исправительного учреждения

102. Травмы заявителя, о которых администрация колонии была незамедлительно уведомлена, потребовали проведения эффективного расследования по делу, как того требует процессуальный аспект статьи 3 Конвенции.

103. Хотя следственные органы не бездействовали и провели ряд следственных действий, ключевой вопрос - была ли сила, примененная против заявителя, строго необходимой и соразмерной - никогда должным образом не расследовался: следователи не допросили сотрудников охраны исправительного учреждения по этому конкретному вопросу и не оценили их действия с этой точки зрения значимым образом (см. Постановление Европейского Суда по делу "Шакир Качмаз против Турции" (Sakir Kacmaz v. Turkey) от 10 ноября 2015 г., жалоба N 8077/08, § 90). Такая оценка имела бы важное значение для определения того, действовала ли полиция в рамках законодательства государства-ответчика и действительно нарушила ли она статью 3 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Юсив против Литвы" (Yusiv v. Lithuania) от 4 октября 2016 г., жалоба N 55894/13, § 72). В отсутствие тщательного расследования необходимости и соразмерности применения силы Европейский Суд не может сделать вывод, что расследование соответствовало требованиям статьи 3 Конвенции.

() Вывод

104. Соответственно, имело место нарушение статьи 3 Конвенции в ее материально-правовом и процессуальном аспектах.

II. Предполагаемое нарушение пункта 1 и подпункта "с" пункта 3 статьи 6 Конвенции

105. Заявитель утверждал, что его осуждение было основано на показаниях, содержащих свидетельство против себя, полученных под пытками, и что некоторые из этих заявлений были сделаны в отсутствие адвоката в нарушение пункта 1 и подпункта "с" пункта 3 статьи 6 Конвенции, который в соответствующей части гласит:

"Каждый... при предъявлении ему любого уголовного обвинения имеет право на справедливое... разбирательство дела... судом...

3. Каждый обвиняемый в совершении уголовного преступления имеет как минимум следующие права:

/.../

(с) защищать себя лично или через посредство выбранного им самим защитника или, при недостатке у него средств для оплаты услуг защитника, пользоваться услугами назначенного ему защитника бесплатно, когда того требуют интересы правосудия".

А. Приемлемость жалобы для рассмотрения по существу

106. Стороны прямо не прокомментировали приемлемость жалобы заявителя для рассмотрения по существу.

107. Европейский Суд отмечает, что эта жалоба не является ни явно необоснованной, ни неприемлемой по каким-либо другим основаниям, перечисленным в статье 35 Конвенции. Следовательно, жалоба должна быть признана приемлемой для рассмотрения по существу.

В. Существо жалобы

1. Доводы сторон

108. Власти Российской Федерации утверждали, что оспариваемое разбирательство было справедливым. Они заявили, что осуждение заявителя было основано на большом количестве доказательств, включая свидетельские показания и заключения экспертов, а также на его признательных показаниях от 11, 13 и 24 января, 2 февраля, 24 марта и 25 мая 2005 г. Никакие доказательства, полученные в отсутствие адвоката заявителя, не использовались против него.

109. Заявитель настаивал на своих жалобах. Он заявил, что пятнадцать показаний и признаний, полученных 9-10 января 2005 г., а также другие признательные показания, полученные под давлением, были приняты в качестве доказательств по его делу и послужили основанием для его осуждения.

2. Мнение Европейского Суда

(а) Предполагаемое нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции

110. Европейский Суд повторяет, что допуск признательных показаний, полученных в результате пыток или иного жестокого обращения в нарушение статьи 3 Конвенции, в качестве надлежащих доказательств для установления соответствующих фактов в уголовном судопроизводстве, делает разбирательство в целом несправедливым. Этот вывод применяется независимо от доказательной силы заявлений и независимо от того, было ли их использование решающим для обеспечения осуждения обвиняемого (см. Постановление Европейского Суда по делу "Белугин против Российской Федерации" (Belugin v. Russia) от 26 ноября 2019 г., жалоба N 2991/06* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2020. N 5 (примеч. редактора).), § 70; и Постановление Европейского Суда по делу "Рябов против Российской Федерации" (Ryabov v. Russia) от 17 июля 2018 г., жалоба N 2674/07* (* См.: там же. 2019. N 10 (примеч. редактора).), § 57). Кроме того, Суд повторяет, что использование доказательств, предположительно полученных в результате жестокого обращения, всегда вызывает серьезные вопросы в отношении справедливости судебного разбирательства, даже если признание таких доказательств не имело решающего значения для вынесения обвинительного приговора (см., например, Постановление Европейского Суда по делу "Ёзджан Чолак против Турции" (Ozcan Colak v. Turkey) от 6 октября 2009 г., жалоба N 30235/03, § 43; и Постановление Европейского Суда по делу "Ёрс и другие против Турции" (Ors and Others v. Turkey) от 20 июня 2006 г., жалоба N 46213/99, § 60).

111. Европейский Суд отмечает, что в первые дни после задержания в январе 2005 года заявитель подвергался пыткам со стороны сотрудников милиции (см. выше § 92) и сделал ряд признательных показаний. В частности, он признал свою вину в отношении нескольких преступлений, включая незаконное хранение оружия и участие в нападении на сотрудников правоохранительных органов на улице Краснофлотской (см. выше § 14).

112. Это утверждение было явно использовано Верховным Судом Чеченской Республики в качестве основания для вынесения заявителю обвинительного приговора 26 декабря 2005 г. (см. выше § 50), который позже был оставлен без изменения Верховным Судом Российской Федерации 15 июня 2006 г. (см. выше § 55).

113. Последующее вынесение обвинительного приговора Верховным Судом Чеченской Республики 13 октября 2006 г. в отношении участия заявителя в нападении на Краснофлотской улице основывалось на признательных показаниях, данных на предварительном следствии, без указания дат, когда эти показания были даны. Принимая во внимание, что признание от 9 января 2005 г. не было признано неприемлемым и исключено из материалов дела, Европейский Суд считает, что суд государства-ответчика принял это заявление во внимание. Суд не может согласиться с доводом властей Российской Федерации о том, что показания от 9 января 2005 г. не использовались против заявителя, поскольку власти Российской Федерации не смогли это утверждение обосновать, представив, например, копию протоколов заседаний суда первой инстанции.

114. Соответственно, заявитель был осужден на основании его показаний, полученных под пытками. Это сделало уголовное дело против него в целом несправедливым.

115. Следовательно, в настоящем деле имело место нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции.

(b) Предполагаемое нарушение пункта 1 и подпункта "с" пункта 3 статьи 6 Конвенции

116. В свете вышеизложенного Европейский Суд считает, что отсутствует необходимость проверять, имело ли место в данном деле нарушение пункта 1 и подпункта "с" пункта 3 статьи 6 Конвенции (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Белугин против Российской Федерации" (Belugin v. Russia), § 81).

III. Предполагаемое нарушение статьи 13 Конвенции, взятой во взаимосвязи со статьей 3 Конвенции

117. Заявитель жаловался, ссылаясь на статью 13 Конвенции, взятую во взаимосвязи со статьей 3 Конвенции, что власти не провели эффективного расследования предполагаемого жестокого обращения с ним во время содержания под стражей в милиции. Статья 13 гласит:

"Каждый, чьи права и свободы, признанные в настоящей Конвенции, нарушены, имеет право на эффективное средство правовой защиты в государственном органе, даже если это нарушение было совершено лицами, действовавшими в официальном качестве".

118. Власти Российской Федерации оспорили это требование, утверждая, что заявитель имел возможность обжаловать решения следователей или их предполагаемое бездействие в суде и что он использовал эту возможность.

119. Европейский Суд отмечает, что жалоба, поданная в соответствии со статьей 13 Конвенции, тесно связана с вопросом, поднятым в рамках процессуального аспекта статьи 3 Конвенции, и, следовательно, данная жалоба должна быть признана приемлемой для рассмотрения по существу. Однако, принимая во внимание уже установленное нарушение статьи 3 Конвенции в ее процессуальном аспекте в связи с неспособностью государства-ответчика провести эффективное расследование предполагаемого жестокого обращения (см. выше § 93), он считает, что отсутствует необходимость рассматривать данную жалобу отдельно в соответствии со статьей 13 Конвенции, взятой во взаимосвязи со статьей 3 Конвенции.

IV. Прочие предполагаемые нарушения Конвенции

120. Наконец, заявитель жаловался, что его содержание под стражей в КПЗ Ленинского РОВД являлось нарушением пункта 1 статьи 5 Конвенции и что его содержание под стражей после осуждения было незаконным.

121. В соответствии с пунктами 1 и 2 статьи 6 Конвенции он жаловался на несправедливость судебного разбирательства в отношении его утверждения о жестоком обращении и на оценку доказательств в уголовном производстве против него.

122. Кроме того, заявитель утверждал, что он был лишен эффективных средств правовой защиты в отношении его жалобы на нарушение статей 5 и 6 Конвенции в нарушение статьи 13 Конвенции.

123. Заявительница жаловалась в соответствии со статьей 3 Конвенции, что она перенесла душевные страдания из-за жестокого обращения с заявителем и неэффективности последующего расследования.

124. Европейский Суд рассмотрел эти жалобы. Однако в свете всех имеющихся в его распоряжении материалов и в той мере, в которой обжалуемые вопросы входят в его компетенцию, Суд считает, что они не раскрывают каких-либо признаков нарушения прав и свобод, изложенных в Конвенции или ее Протоколах. Из этого следует, что данная часть жалобы является явно необоснованной и должна быть отклонена в соответствии с подпунктом "а" пункта 3 и пунктом 4 статьи 35 Конвенции.

V. Применение статьи 41 Конвенции

125. Статья 41 Конвенции гласит:

"Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

А. Моральный вред

126. Заявители потребовали 100 000 евро совместно в качестве компенсации морального вреда.

127. Власти Российской Федерации утверждали, что установление факта нарушения явилось бы достаточной справедливой компенсацией за страдания заявителей.

128. Европейский Суд полагает, что при обстоятельствах данного дела страдания заявителя не могут быть компенсированы простым установлением нарушения. Проводя оценку на справедливой основе, Суд полагает, что заявителю должна быть выплачена сумма 67 600 евро в качестве компенсации морального вреда плюс любые налоги, которые могут быть начислены на эту сумму.

B. Расходы и издержки

129. Заявители потребовали 5 539 евро в качестве компенсации судебных расходов и издержек, понесенных в ходе разбирательства в Европейском Суде, которые должны быть переведены на банковский счет представителя заявителей. Они представили договор об оказании юридических услуг от 24 февраля 2013 г., подписанный заявительницей, но не ее представителем, и счет, подготовленный ее представителем.

130. Власти Российской Федерации утверждали, что договор об оказании юридических услуг между заявителями и их представителем был недействительным, поскольку он не был скреплен печатью и подписан представителем заявителя. Власти также заявили, что требование не было подтверждено какими-либо документами, доказывающими, что оплата судебных издержек и расходов была действительно произведена.

131. Согласно прецедентной практике Европейского Суда (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Мерабишвили против Грузии" (Merabishvili v. Georgia), жалоба N 72508/13* (* См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. Специальный выпуск. 2018. N 10 (примеч. редактора).), § 370, ECHR 2017 (извлечения)), заявитель имеет право на возмещение судебных издержек и расходов только в той мере, в какой было доказано, что они действительно были понесены, были необходимыми, а их объем разумен. В настоящем деле, принимая во внимание документы, находящиеся в его распоряжении, и вышеуказанные критерии, Суд считает разумным присудить заявителю сумму 2 000 евро в качестве компенсации расходов и издержек плюс любые налоги, которые могут быть начислены на эту сумму, подлежащую выплате на банковский счет представителя заявителей, как это указано последними.

C. Возобновление производства по уголовному делу

132. Заявитель просил Европейский Суд указать властям Российской Федерации в резолютивной части Постановления, что производство по уголовному делу в отношении него должно быть возобновлено.

133. Власти Российской Федерации не прокомментировали этот вопрос.

134. Европейский Суд опирается на свою устоявшуюся прецедентную практику, согласно которой, когда заявитель пострадал от нарушения его прав, гарантированных статьей 6 Конвенции, он должен, насколько это возможно, быть помещен в положение, в котором он был бы, если бы требования этого положения Конвенции не были проигнорированы, и что наиболее подходящей формой возмещения в принципе было бы возобновление разбирательства, если потребуется (см., mutatis mutandis, Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Оджалан против Турции" (Ocalan v. Turkey), жалоба N 46221/99, § 210, ECHR 2005-IV; и Постановление Европейского Суда по делу "Попов против Российской Федерации" (Popov v. Russia) от 13 июля 2006 г., жалоба N 26853/04* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2008. N 1 (примеч. редактора).), § 264). В этой связи Суд отмечает, что статья 413 УПК РФ обеспечивает основание для возобновления производства по делу в случае, если Европейский Суд установит факт нарушения Конвенции. Поэтому он считает, что отсутствует необходимость выносить отдельное указание по данному вопросу.

D. Процентная ставка при просрочке платежа

135. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процентных пункта.

На основании изложенного Суд единогласно:

1) объявил жалобы заявителя на жестокое обращение с ним в Ленинском РОВД и в колонии ИК-4, на неэффективное расследование его утверждений о жестоком обращении, несправедливость уголовного разбирательства против него в связи с использованием доказательств, полученных под пытками и без доступа к адвокату, а также жалобы на отсутствие в его распоряжении эффективных внутригосударственных средств правовой защиты в отношении жестокого обращения в Ленинском РОВД - приемлемыми, а остальную часть жалобы неприемлемой для рассмотрения по существу;

2) постановил, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в ее материально-правовом и процессуальном аспектах в связи с жестоким обращением с заявителем в Ленинском РОВД в январе 2005 г., а затем в колонии ИК-4, а также в связи с отсутствием эффективного расследования этих инцидентов;

3) постановил, что отсутствует необходимость рассматривать жалобу по статье 3 Конвенции относительно последующих эпизодов жестокого обращения с заявителем в Ленинском РОВД и отсутствия эффективного расследования этих инцидентов;

4) постановил, что имело место нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции;

5) постановил, что отсутствует необходимость рассматривать жалобу на нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции, взятых во взаимосвязи с подпунктом "с" пункта 3 статьи 6 Конвенции, и жалобу на нарушение статьи 13 Конвенции, взятой во взаимосвязи со статьей 3 Конвенции;

6) постановил:

(a) что власти государства-ответчика обязаны в течение трех месяцев выплатить заявителю следующие суммы, переведенные в валюту государства-ответчика по курсу, установленному на день выплаты:

(i) 67 600 (шестьдесят семь тысяч шестьсот) евро заявителю плюс любые налоги, которыми может облагаться указанная сумма, в качестве компенсации морального вреда;

(ii) 2 000 (две тысячи) евро плюс любые налоги, которыми может облагаться указанная сумма, в качестве компенсации расходов и издержек, подлежащие перечислению на банковский счет представителя заявителей, который указан заявителями;

(b) что по истечении указанного трехмесячного срока и до произведения окончательной выплаты на указанные суммы начисляется простой процент в размере предельной годовой кредитной ставки Европейского центрального банка, существующей на период невыплаты, плюс три процентных пункта;

7) отклонил остальные требования заявителей о справедливой компенсации.

Составлено на английском языке, и уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 22 сентября 2020 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Европейского Суда.

Ольга Чернышова Заместитель Секретаря Секции Суда

Алена Полачкова Председатель Комитета Суда