Международное право в судебной практике России: конституционное правосудие (Б. Зимненко, "Российская юстиция", N 9, 11, сентябрь, ноябрь 2003 г., N 1, январь 2004 г.)

Международное право в судебной практике России:
конституционное правосудие

     Исполнение решений иностранных судов                                

     К чему ведет нарушение норм международного права                    

     Оспаривание нормативных актов                                       

     Восполнение пробелов законодательства                               

     Общепризнанные принципы и нормы                                     

     Рассмотрение дел с "иностранным элементом"                          

     Толкование и применение норм международного права                   

     Нарушение  норм   международного права - основание  к изменению или 

     отмене судебных актов                                               

     Применение арбитражными судами общепризнанных    принципов  и  норм 

     международного права                                                

Одной из важнейших функций Конституционного Суда РФ является разрешение дел о соответствии Конституции РФ иных нормативных правовых актов, изданных федеральными органами государственной власти и органами государственной власти субъекта Федерации, а также международных договоров Российской Федерации, не вступивших в законную силу.

Особенностью рассмотрения данных дел является то, что Конституционный Суд РФ оценивает нормативно-правовой акт исключительно с точки зрения его соответствия конституционным положениям. Суд не осуществляет контроль за соответствием действующего российского законодательства международно-правовым нормам. Он также не проверяет соответствие обязательных для Российской Федерации норм международного права Конституции РФ.

Указанное положение полностью корреспондируется с общепризнанной нормой международного права, согласно которой государство не может ссылаться на положения своего внутреннего законодательства в качестве оправдания для невыполнения им договора. Если международно-правовые нормы, являющиеся действительными согласно международному праву, стали обязательными для Российской Федерации, то Российская Федерации обязана соблюдать такие нормы, даже если последние противоречат Конституции РФ. Однако необходимо отметить, что в судебной практике иностранных государств неоднократно возникали споры о конституционности международных соглашений. Представляется, что в этом случае судебный контроль осуществляется за конституционностью международных соглашений, ставших частью правовой системы соответствующего государства. Если такой договор и будет признан неконституционным, то такое соглашение не перестает оставаться частью международной нормативной системы. В одном из решений суд апелляционной инстанции установил, что "правила международного соглашения об экстрадиции, заключенного между США и Францией, противоречат четвертой поправке к Конституции США и поэтому не подлежат применению" (American Journal of International Law. 1998. N 1. P.91).

Практика Конституционного Суда РФ свидетельствует о том, что в процессе разрешения вопроса о соответствии Конституции РФ иных нормативно-правовых актов, Суд активно ссылается на общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации, преследуя несколько целей.

Во-первых, Конституционный Суд РФ показывает, что конституционные положения полностью соответствуют международно-правовым нормам, которые стали обязательными для Российской Федерации.

При рассмотрении дела, касающегося проверки конституционности ст.18 Закона РФ "О гражданстве Российской Федерации", Конституционный Суд РФ отметил, что "придание обжалуемой норме Закона в процессе правоприменительной практики смысла, фактически подтверждающего прекращение гражданства Российской Федерации по рождению без свободного волеизъявления гражданина, противоречит ст.6 Конституции Российской Федерации, в соответствии с которой гражданин Российской Федерации не может быть лишен своего гражданства. Это конституционное положение согласуется с ч.2 ст.15 Всеобщей декларации прав человека, утвержденной Генеральной Ассамблеей ООН 10 декабря 1948 г., которая устанавливает, что "никто не может быть произвольно лишен своего гражданства или права изменить его" (Собрание законодательства Российской Федерации. 1996. N 21. Ст.2579).

В постановлении Суда от 12 мая 1998 г. было указано, что "право частной собственности и свобода предпринимательской и иной не запрещенной экономической деятельности, не являясь абсолютными, могут быть ограничены законом (ст.55 Конституции РФ). Данное положение корреспондируется с нормами международного права, в соответствии с которыми при осуществлении своих прав и свобод человек должен подвергаться только таким ограничениям, какие установлены законом (ст.29 Всеобщей декларации прав человека, ст.12 Международного пакта о гражданских и политических правах, ст.ст.10-11 Конвенции о защите прав человека, ст.2 Протокола N 4 к этой Конвенции)" (Собрание законодательства Российской Федерации. 1998. N 20. Ст.2173).

Во-вторых, с помощью норм международного права Конституционный Суд РФ устанавливает нормативное содержание положений, содержащихся в Конституции России, иных нормативных актах.

В деле о проверке конституционности ст.42 Закона Чувашской Республики "О выборах депутатов государственного совета Чувашской Республики" Суд подчеркнул, что "изменением правил подсчета голосов при повторном голосовании в процессе уже начатых выборов был нарушен принцип равного избирательного права, соблюдение которого является необходимым условием свободных выборов (ст.3 Конституции РФ). Содержание указанного принципа конкретизируется в Международном пакте о гражданских и политических правах, действие которого признано Российской Федерацией. Согласно ст.25 указанного Пакта каждый гражданин должен иметь без какой бы то ни было дискриминации и без необоснованных ограничений право и возможность голосовать и быть избранным на подлинных периодических выборах, производимых на основе всеобщего равного избирательного права при тайном голосовании и обеспечивающих свободное волеизъявление избирателей" (Собрание законодательства Российской Федерации. 1995. N 2. Ст.2860).

В деле о проверке конституционности ст.97 УПК РСФСР для определения нормативного содержания права на свободу и личную неприкосновенность, предусмотренного ст.22 Конституции РФ, Суд сослался как на международный договор Российской Федерации, так и на общепризнанные нормы международного права. Он обратил внимание на то, что "недопустимость избыточного или не ограниченного по продолжительности содержания под стражей вытекает из ст.14 Международного пакта о гражданских и политических правах, согласно которому каждый имеет право на рассмотрение любого предъявленного ему обвинения без неоправданной задержки, что в первую очередь касается лиц, лишенных свободы на досудебных стадиях уголовного судопроизводства. Такой подход к гарантиям от произвольного ареста развивается и в принятом Генеральной Ассамблеей ООН 19 декабря 1988 г. Своде принципов защиты всех лиц, подвергаемых задержанию или заключению в какой бы то ни было форме, согласно которому лицо, задержанное по уголовному обвинению, имеет право в любое время возбудить разбирательство перед судебными и иными органами для оспаривания законности задержания, а также право на судебное разбирательства в разумные сроки либо на освобождение от суда" (Собрание законодательства Российской Федерации. 1996. N 26. Ст.3185). Необходимо обратить внимание, что наряду с указанными международно-правовыми нормами нахождение лица под стражей во время предварительного и судебного следствий в пределах разумных сроков гарантируется также § 3 ст.5 Конвенции о защите прав человека и основных свобод.

Благодаря целому ряду международно-правовых актов, Конституционный Суд РФ определил нормативное содержание одного из основополагающих конституционных прав гражданина - права на судебную защиту прав и свобод (ст.46 Конституции РФ).

При рассмотрении одной из жалоб Суд отметил, что "право на судебную защиту реализуется через совокупность различных процессуальных средств, обеспечивающих справедливое правосудие и эффективное восстановление нарушенных прав граждан. При этом правосудие по своей сути может признаваться таковым лишь при условии, что оно отвечает требованиям справедливости. Ошибочное судебное решение не может рассматриваться как справедливое правосудие и должно быть отменено" (Собрание законодательства Российской Федерации. 1998. N 51. Ст.6341).

В другом деле Конституционный Суд РФ еще больше "наполнил" нормативным содержанием конституционное право гражданина на судебную защиту, указав, что "право на судебную защиту предполагает такие судебные процедуры, которые позволяют гражданам, участвующим в судопроизводстве, отстаивать свои интересы на основе установленных Конституцией РФ принципов состязательности и равноправия сторон. Как следует из ст.6 Конвенции о правах человека (далее - Конвенция), каждый имеет право при определении его гражданских прав и обязанностей или при рассмотрении любого уголовного обвинения, предъявленного ему, на справедливое публичное разбирательство дела независимым и беспристрастным судом. Статья 5 этой Конвенции также тесно связывает право на судебную защиту с "правом каждого арестованного или задержанного на судебное разбирательство с возлагаемой на органы расследования обязанностью сообщения ему причин ареста и незамедлительного доставления его в суд" (Собрание законодательства Российской Федерации. 1999. N 1. Ст.230).

По делу, касающемуся проверки конституционности ч.1 и ч.2 ст.295 УПК РСФСР, Суд подчеркнул, что "в международном праве судебная защита понимается как предоставление сторонам достаточных процессуальных правомочий для защиты своих интересов при осуществлении всех процессуальных действий, результат которых имеет существенное значение для определения прав и обязанностей" (Собрание законодательства Российской Федерации. 1999. N 4. Ст.602).

В деле, связанном с проверкой конституционности процессуальных возможностей суда при осуществлении гражданского и уголовного судопроизводств передать рассмотрение дела из одного суда в другой суд, Конституционный Суд РФ отметил, что "по смыслу ст.46 Конституции РФ и корреспондирующих ей положений ст.14 Международного пакта о гражданских и политических правах 1966 года, а также ст.6 Конвенции каждый при рассмотрении предъявленного ему уголовного обвинения имеет право на справедливое разбирательство дела в разумный срок независимым и беспристрастным судом, созданным на основании закона. Это означает, в частности, что рассмотрение дела должно осуществляться законно установленным составом суда" (Российская газета, N 25 от 10 февраля 1999 г.).

Таким образом, анализируя общепризнанные нормы международного права и международные договоры Российской Федерации, Конституционный Суд РФ раскрыл нормативное содержание права каждого человека и гражданина на судебную защиту его прав и свобод, включающего, в частности: справедливое правосудие и эффективное восстановление нарушенных прав; равноправие и состязательность сторон при защите своих прав; публичное разбирательство дела независимым и беспристрастным судом, созданным на основании закона; право каждого арестованного или задержанного на судебное разбирательство с возлагаемой на органы расследования обязанностью сообщения ему причин ареста и незамедлительного доставления его в суд.

В-третьих, Конституционный Суд РФ ссылается на нормы международного права для аргументации своей позиции по существу.

По жалобе М. Калашниковой на нарушение ее конституционных прав ст.435 ГПК РСФСР Судом в определении от 2 ноября 2000 г. было подчеркнуто: "...согласно ч.1 ст.435 ГПК РСФСР предъявление иска к иностранному государству, обеспечение иска и обращение взыскания на имущество иностранного государства, находящееся в Российской Федерации, могут быть допущены лишь с согласия компетентных органов соответствующего иностранного государства. Целевое предназначение данной нормы - обеспечение иммунитета иностранного государства от юрисдикции Российской Федерации с учетом общепризнанных принципов и норм международного права, а также международных договоров Российской Федерации, в частности Венской конвенции о дипломатических сношениях 1961 года, предоставляющей дипломатическому агенту иммунитет от уголовной, административной и - с оговоренными изъятиями - гражданской юрисдикции страны пребывания. В области трудовых отношений между дипломатической миссией или дипломатическим агентом и гражданами страны пребывания какие-либо изъятия Конвенцией не оговорены. Вместе с тем ею допускается возможность отказа аккредитующего государства от юрисдикционного иммунитета, предоставленного его дипломатическому агенту, однако такой отказ должен быть "всегда определенно выраженным. Рассматривая дело М. Калашниковой, суды общей юрисдикции, не придав значения тому обстоятельству, что при ее увольнении работодатель - посольство США как орган аккредитующего государства применил законодательство Российской Федерации, то есть законодательство страны пребывания, и не истребовав у него необходимые документы, устранились от исследования вопроса, могло ли такое применение рассматриваться в качестве отказа США - в данном конкретном случае - от юрисдикционного иммунитета? Формальное применение ч.1 ст.435 ГПК РСФСР судами общей юрисдикции, отказавшими на ее основании в принятии искового заявления М. Калашниковой, привело к недопустимому ограничению права заявительницы на индивидуальный правовой спор" (Вестник Конституционного Суда Российской Федерации. 2001. N 2).

При вынесении определения от 27 июня 2000 г. по делу, связанному с запросом группы депутатов Государственной Думы о проверке соответствия Конституции РФ отдельных положений конституций Республики Адыгея, Республики Башкортостан, Республики Ингушетия, Республики Коми, Республики Северная Осетия - Алания и Республики Татарстан, Конституционный Суд РФ для аргументации своей позиции сослался, в частности, на общепризнанный принцип международного права - суверенного равенства государств. В определении Конституционным Судом РФ было подчеркнуто, что "отсутствие у субъектов Российской Федерации, в том числе у республик, суверенитета подтверждается и положениями статей 15 (ч.4) и 79 Конституции РФ, из которых вытекает, что только Российская Федерация вправе заключать международные договоры, приоритет которых признается в ее правовой системе, и только Российская Федерация как суверенное государство может передавать межгосударственным объединениям свои полномочия в соответствии с международным договором. Следовательно, республика не может быть субъектом международного права в качестве суверенного государства и участником соответствующих межгосударственных отношений, не может заключать договоры международно-правового характера" (Российская газета, N 142 от 25 июля 2000 г.).

В-четвертых, деятельность Конституционного Суда РФ способствует также определению места общепризнанных принципов и норм международного права в правовой системе Российской Федерации. Как известно, законодатель, включив общепризнанные принципы и нормы международного права в правовую систему России, не определил, в случае возникновения коллизии между законом и общепризнанной нормой международного права, чем должен руководствоваться суд? В п.4 ст.15 Конституции РФ речь идет исключительно о том, что при возникновении противоречий между законом и международным договором Российской Федерации применению подлежат положения, содержащиеся в международном договоре Российской Федерации.

Судья Конституционного Суда РФ О. Тиунов подчеркивает, что "общепризнанные принципы и нормы международного права, а также международные договоры Российской Федерации имеют преимущество перед национальными законами в случае противоречия международных норм и законов государств" (Тиунов О.И. Конституционный Суд Российской Федерации и международное право // Российский ежегодник международного права. 1995. С.181). Следовательно, не только международные договоры РФ должны иметь приоритет в применении перед законами, но и общепризнанные нормы международного права.

Практика Конституционного Суда РФ также свидетельствует о том, что общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры РФ в рамках российской правовой системы обладают равной юридической силой, и поэтому, в случае возникновения коллизии между законом и общепризнанной нормой международного права, приоритет должен отдаваться соответствующей норме общего международного права. Проверяя конституционность закона и используя при этом общие нормы международного права для определения нормативного содержания конституционных положений, Суд тем самым фактически признает приоритет общепризнанных принципов и норм международного права перед национальными законами.

В определении от 3 июля 1997 г. об отказе в принятии к рассмотрению запроса судьи Московского областного суда Конституционный Суд РФ указал: "нормы УПК РСФСР 1960 года как акта, принятого до вступления в силу Конституции РФ, подлежат применению лишь постольку, поскольку они ей не противоречат. Это положение, вытекающее из п.2 раздела II "Заключительные и переходные положения" Конституции РФ, адресовано всем органам, применяющим доконституционные законы. Кроме того, по смыслу п.4 ст.15 Конституции РФ в случае, если обнаруживается, что какая-либо норма противоречит общепризнанным принципам и нормам международного права или международным договорам Российской Федерации, при рассмотрении конкретных дел надлежит применять правила соответствующих международных актов. Конституционный Суд РФ не вправе ни восполнять пробелы в правовом регулировании, то есть подменять законодателя, ни решать вопрос о том, подлежит ли применению в конкретном деле международно-правовой акт, если обнаруживается несоответствие ему внутреннего закона, - это относится к компетенции судов общей юрисдикции" (Вестник Конституционного Суда Российской Федерации. 1997. N 5. С.31-33).

Как известно, одна из особенностей общепризнанных принципов и норм международного права заключается в том, что основным источником существования таких норм является обычай, то есть практика государств, признанная в качестве правовой нормы. И. Лукашук подчеркивает, что трудность с применением общепризнанных принципов и норм международного права состоит в том, что основной формой их существования служит обычай. Однако указанную трудность не стоит преувеличивать. Нормативное содержание практически всех общепризнанных принципов и норм международного права находит закрепление в разнообразных международных актах, включающих, в частности, резолюции международных организаций, а также многосторонние международные договоры (Лукашук И.И. Нормы международного права в правовой системе России. С.52). Действующее российское законодательство не предусматривает механизмов определения, существует или нет в современном общем международном праве (система общепризнанных принципов и норм международного права, основным источником которых является международный обычай) та или иная общепризнанная норма и, если существует, является ли она обязательной для Российской Федерации. В настоящее время, если суд сталкивается с данными вопросами, то он должен обращаться за разъяснением к авторитетным ученым, являющимся специалистами в той или иной области международного права, в Правовой департамент Министерства иностранных дел РФ.

Закон о Конституционном Суде РФ не наделил Суд полномочием определять, является или нет та или иная норма частью общего международного права и, следовательно, способна ли она (норма) порождать права и обязанности у субъектов национального права. Однако, ссылаясь при рассмотрении конкретных дел на нормы общего международного права, Конституционный Суд РФ тем самым определяет, какие нормы международного права являются частью правовой системы Российской Федерации и, таким образом, способны оказывать регулирующее воздействие на отношения с участием субъектов внутригосударственного права.

По делу о проверке конституционности положения ст.31 Закона СССР "О правовом положении иностранных граждан в СССР" Суд указал, что "права каждого человека, независимо от наличия у него гражданства, на свободу и личную неприкосновенность, а также на судебную защиту в случае задержания относятся к общепризнанным принципам и нормам международного права, которые в соответствии со ст.15 Конституции РФ являются составной частью правовой системы Российской Федерации" (Собрание законодательства Российской Федерации. 1998. N 9. Ст.1142).

При рассмотрении запроса, касающегося проверки конституционности ст.44 УПК РСФСР и ст.123 ГПК РСФСР, Конституционный Суд РФ отметил, что "в соответствии со ст.ст.7, 8, 10 Всеобщей декларации прав человека, ст.6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод все равны перед законом и судом; каждый при определении его гражданских прав и обязанностей или при рассмотрении любого уголовного обвинения, предъявленного ему, имеет право на справедливое и публичное разбирательство дела в разумный срок, независимым и беспристрастным судом, созданным на основании закона. Указанные положения, как относящиеся к общепризнанным принципам и нормам международного права, согласно ст.15 Конституции РФ являются составной частью правовой системы Российской Федерации" (Собрание законодательства Российской Федерации. 1998. N 12. Ст.1459).

Как видно, Суд, ссылаясь в мотивировочной части решения на положения международно-правовых актов, часто указывает, что данные положения являются общепризнанными нормами международного права. Однако в практике Конституционного Суда РФ встречались случаи, когда Суд, использовав правила, предусмотренные международными актами, не подчеркивал, что указанные правила являются общепризнанными нормами международного права. К примеру, в деле, касающемся рассмотрения вопроса о конституционности ч.5 ст.97 УПК РСФСР, Суд, сославшись на положения, содержащиеся в Своде принципов защиты всех лиц, подвергаемых задержанию или заключению в какой бы то ни было форме, утвержденном резолюцией Генеральной Ассамблеи ООН 39-46 от 19 декабря 1988 г., не отметил, что данные положения являются общепризнанными нормами международного права (Собрание законодательства Российской Федерации. 1996. N 26. Ст.3185).

Представляется, что отсутствие в решении Суда прямого указания на общепризнанный характер тех или иных норм не может свидетельствовать о том, что эти нормы не являются частью общего международного права. Сам факт обращения Конституционного Суда РФ к указанным принципам, как правило, означает, что Суд рассматривает данные принципы как общепризнанные нормы международного права, формирующие в соответствии с п.4 ст.15 Конституции РФ часть правовой системы Российской Федерации.

В силу п.4 ст.15 Конституции РФ частью правовой системы России являются международные договоры Российской Федерации и общепризнанные нормы международного права. Однако необходимо отметить, что в нарушение указанного положения Суд в своей практике ссылался на правовые нормы, не являющиеся обязательными для Российской Федерации.

К примеру, по делу от 6 июля 2000 г., касающемуся жалобы В. Паршуткина на нарушение его конституционных прав и свобод п.1 ч.2 ст.72 УПК РСФСР и ст.ст.15 и 16 Положения об адвокатуре РСФСР, Суд использовал Кодекс поведения для юристов в Европейском сообществе, принятый 28 октября 1988 г. Советом коллегий адвокатов и юридических сообществ Европейского Союза в Страсбурге (Российская газета, N 149 от 3 августа 2000 г.). Как известно, нормы, принимаемые в рамках Европейского Союза, в настоящее время не являются обязательными для Российской Федерации, и, следовательно, правоприменительные органы не должны ими руководствоваться.

Используя нормы международного права в процессе рассмотрения конкретных дел, Конституционный Суд РФ также учитывает практику применения этих норм в международных организациях. Международные договоры Российской Федерации и общепризнанные принципы и нормы международного права, став частью правовой системы Российской Федерации, не теряют своей связи с международной нормативной системой. В силу этого обстоятельства суды обязаны учитывать практику применения этих норм в других государствах и международных организациях. В связи с присоединением Российской Федерации к Конвенции о защите прав человека и основных свобод, а также Протоколов к ней, Конституционный Суд РФ для аргументации своей позиции по делу ссылается также и на решения Европейского Суда по правам человека (Федеральным законом от 30 марта 1998 г. N 54-ФЗ Российская Федерация ратифицировала Конвенцию о защите прав человека и основных свобод с изменениями, внесенными Протоколами к ней N 3, 5, 8, и дополнениями, содержащимися в Протоколе N 2, и Протоколы к ней N 1, 4, 7, 9 и 11, а также признала юрисдикцию Европейского Суда по правам человека обязательной по вопросам толкования и применения Конвенции и Протоколов к ней в случае предполагаемого нарушения Российской Федерацией положений этих договорных актов. Текст Конвенции и Протоколов к ней опубликован в Собрании законодательства Российской Федерации. 2001. N 2. Ст.163).

В постановлении от 16 мая 2000 г. по делу о проверке конституционности отдельных положений п.4 ст.104 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)" в связи с жалобой компании "Timber Holdings International Limited" Суд подчеркнул, что "использованным в данной статье (ст.35 Конституции РФ) понятием "имущество" в его конституционно-правовом смысле охватываются, в частности, вещные права и права требования, в том числе принадлежащие кредиторам. Такой подход содержится в постановлении Конституционного Суда РФ от 17 декабря 1996 года... и корреспондируется толкованию этого понятия Европейским Судом по правам человека, которое лежит в основе применения им ст.1 Протокола N 1 к Конвенции о защите прав и основных свобод" (Российская газета, N 98 от 23 мая 2000 г.).

По делу о проверке конституционности положений ч.1 ст.47 и ч.2 ст.51 УПК РСФСР в связи с жалобой гражданина В. Маслова от 27 июня 2000 г. Суд рассмотрел практику применения Европейским Судом по правам человека ст.ст.5 и 6 Конвенции о защите прав и основных свобод (Российская газета, N 128 от 4 июля 2000 г.).

Таким образом, Конституционный Суд РФ, ссылаясь на международные акты, являющиеся обязательными для Российской Федерации, с целью установления нормативного содержания конституционных норм принимает во внимание также практику применения указанных международных актов в международных организациях.

Необходимо отметить, что решения и постановления Европейского Суда по правам человека не содержат международно-правовые нормы, однако такие судебные акты создают практику толкования положений, содержащихся в Конвенции о защите прав человека и основных свобод, ставшей частью правовой системы Российской Федерации согласно п.4 ст.15 Конституции РФ. Поэтому суды общей юрисдикции, а также арбитражные суды Российской Федерации должны знать не только содержание соответствующих конвенционных положений, но и практику их применения Европейским Судом по правам человека (более подробно о правовом значении практики Европейского Суда по правам человека см.: Туманов В.А. Европейский Суд по правам человека. Очерк организации и деятельности. М., 2001. С.89-105; Европейские правовые стандарты в постановлениях Конституционного Суда Российской Федерации. М., 2003).

Представляется, что деятельность Конституционного Суда РФ, связанная с использованием норм международного права, может стать подспорьем для реализации норм международного права государственными и муниципальными органами Российской Федерации, включая суды общей юрисдикции, а также арбитражные суды Российской Федерации.

Российское законодательство предусматривает общую норму, непосредственно обязывающую как суды общей юрисдикции, так и арбитражные суды Российской Федерации при осуществлении судопроизводства применять нормы международного права. Из ст.3 Федерального конституционного закона "О судебной системе Российской Федерации" следует, что единство судебной системы Российской Федерации обеспечивается применением всеми судами общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации (Собрание законодательства Российской Федерации. 1997. N 1. Ст.1).

Верховный Суд РФ неоднократно в своих разъяснениях обращал внимание нижестоящих судов на необходимость при рассмотрении соответствующих дел учитывать положения, содержащиеся в международном праве.

К примеру, в постановлении N 8 от 31 октября 1995 г. Верховный Суд РФ отметил, что "при рассмотрении дела суд не вправе применять нормы закона, регулирующего возникшие правоотношения, если вступившим в силу для Российской Федерации международным договором, решение о согласии на обязательность которого для Российской Федерации было принято в форме федерального закона, установлены иные правила, чем предусмотренные законом. В этих случаях применяются правила международного договора Российской Федерации. При этом судам необходимо иметь в виду, что в силу п.3 ст.5 Федерального закона "О международных договорах Российской Федерации" положения официально опубликованных международных договоров Российской Федерации, не требующие издания внутригосударственных актов для применения, действуют в Российской Федерации непосредственно. В иных случаях наряду с международным договором Российской Федерации следует применять и соответствующие внутригосударственные правовые акты, принятые для осуществления положения указанного международного договора" (Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 1996. N 1. С.3).

Таким образом, если международный договор Российской Федерации был ратифицирован, вступил в силу, официально опубликован и не требует издания дополнительных внутригосударственных нормативных актов для применения, то положения такого договора действуют непосредственно и способны отменить правила, содержащиеся в законе. Данное указание Верховного Суда РФ относится ко всем судам общей юрисдикции, рассматривающим дела в порядке гражданского, административного и уголовного судопроизводств.

При рассмотрении гражданских дел, а также дел, связанных с административным судопроизводством, необходимо иметь в виду, что приоритетом в применении пользуются нормы международного права, носящие как материальный, так и процессуальный характер.

Согласно п.2 ст.1 ГПК РФ, "если международным договором Российской Федерации установлены иные правила гражданского судопроизводства, чем те, которые предусмотрены законом, применяются правила международного договора". В силу п.4 ст.11 ГПК РФ, "если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем те, которые предусмотрены законом, суд при разрешении гражданского дела применяет правила международного договора". В соответствии с п.2 ст.7 ГК РФ, "если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем те, которые предусмотрены гражданским законодательством, применяются правила международного договора".

Таким образом, в настоящее время у судов общей юрисдикции существуют как материальные, так и процессуальные правовые основания для применения норм международного права при рассмотрении гражданских дел, а также дел в порядке административного судопроизводства.

Исполнение решений иностранных судов

Как известно, суды общей юрисдикции принимают активное участие в реализации международных соглашений о правовой помощи по гражданским, семейным, уголовным делам, разрешая принудительное исполнение на территории Российской Федерации решений иностранных судов и арбитражей. В соответствии со ст.437 ГПК РСФСР "порядок исполнения в РСФСР решений иностранных судов и арбитражей определяется соответствующими международными договорами".

Следует обратить внимание, что в силу ст.241 АПК РФ "Решения судов иностранных государств, принятые ими по спорам и иным делам, возникающим при осуществлении предпринимательской и иной экономической деятельности (иностранные суды), решения третейских судов и международных коммерческих арбитражей, принятые ими на территориях иностранных государств по спорам и иным делам, возникающим при осуществлении предпринимательской и иной экономической деятельности (иностранные арбитражные решения), признаются и приводятся в исполнение в Российской Федерации арбитражными судами, если признание и приведение в исполнение таких решений предусмотрено международным договором Российской Федерации и федеральным законом".

Следовательно, в настоящее время признание и приведение в исполнение решений иностранных государственных судов, а также иностранных третейских судов по делам, возникающим при осуществлении предпринимательской и иной экономической деятельности, относится к компетенции арбитражных судов Российской Федерации. В свою очередь признание и исполнение на территории Российской Федерации решений иностранных судов по иным делам будет осуществляться судами общей юрисдикции (ст.409 ГПК РФ).

Латвийское пароходство обратилось в Московский городской суд с заявлением о признании решения, вынесенного Хозяйственным судом Латвии, на территории Российской Федерации и о его принудительном исполнении. При рассмотрении указанного дела в порядке надзора Президиум Верховного Суда РФ, отклоняя доводы, изложенные в протесте заместителя Генерального прокурора РФ, подчеркнул, что "признание упомянутого решения суда Латвии на территории Российской Федерации запрашивалось Латвийским пароходством не на основании Закона РФ "О международном коммерческом арбитраже", а на основании Договора между Российской Федерацией и Латвийской Республикой о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам. Этим Договором предусматривается взаимное признание и исполнение решений судов по гражданским и семейным делам одного государства на территории другого" (Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 1999. N 11. С.7-8).

Как вытекает из международных договоров Российской Федерации о правовой помощи, законодательства Российской Федерации, при рассмотрении вопроса о принудительном исполнении решения иностранного суда суд не обладает компетенцией на пересмотр решения. Указанное положение находит свое подтверждение в судебной практике.

Гражданка Чешской Республики К. обратилась с заявлением в областной суд о принудительном исполнении суда Чешской Республики на территории Российской Федерации. Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда РФ 25 сентября 1995 г. отметила, что "при рассмотрении ходатайства истицы о принудительном исполнении решения суда Чешской Республики судебная коллегия по гражданским делам областного суда в соответствии с п.2 ст.56 Договора о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам между СССР и ЧССР установила, что оснований к отказу в разрешении на его принудительное исполнение на территории Российской Федерации не имеется. Что же касается доводов об оспаривании отцовства в отношении ребенка, приведенных К. в жалобе, то они не могут быть учтены при решении вопроса о допущении принудительного исполнения вступившего в законную силу решения иностранного суда, так как подлежат рассмотрению в порядке, установленном законодательством Чешской Республики для обжалования решений судов этого государства" (Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 1995. N 10. С. 15-16).

В постановлении от 2 июня 1999 г. Президиум Верховного Суда РФ также указал, что "доводы прокурора о неправильном разрешении вопросов о валюте платежей за фрахт, о сроке исковой давности, об отсутствии вины ответчика в неуплате платежей необоснованны, так как при рассмотрении ходатайства о разрешении принудительного исполнения решения иностранного суда на территории Российской Федерации суд не вправе проверять законность и обоснованность самого решения, в котором указанные вопросы нашли отражение" (дело о рассмотрении заявлении Латвийского морского пароходства о принудительном исполнении решения Хозяйственного суда Латвии на территории Российской Федерации // Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 1999. N 11. С.7-8).

К чему ведет нарушение норм международного права

Согласно ст.306 ГПК РСФСР основанием для отмены или изменения судебного акта в кассационном порядке являлось нарушение или неправильное применение норм материального или процессуального права. Судебная практика свидетельствует, что нарушение судом международного договора Российской Федерации, положения которого содержат материальные или процессуальные нормы, также является основанием к отмене судебного постановления (как известно, в настоящее время основанием для отмены или изменения решений суда в апелляционном, кассационном порядках также является, в частности, нарушение или неправильное применение норм материального или процессуального права - ст.ст.330, 362 ГПК РФ).

При рассмотрении гражданского дела о взыскании с войсковой части стоимости проезда военнослужащего к месту проведения очередного отпуска на территории Республики Таджикистан и обратно, а также стоимости перевозки личного имущества Военная коллегия Верховного Суда РФ отметила, что "согласно ст.1 Соглашения между государствами - участниками Содружества Независимых Государств "О социальных и правовых гарантиях военнослужащих, лиц, уволенных с военной службы, и членов их семей" от 14 февраля 1992 г., которое имеет статус международного договора, за военнослужащими, лицами, уволенными с военной службы, проживающими на территории государств - участников Содружества, а также членами их семей сохраняется уровень прав и льгот, установленных ранее законами и другими нормативными актами бывшего Союза ССР. Закон РФ "О статусе военнослужащих" содержит иные правила, нежели предусмотренные международным договором.

В соответствии со ст.15 Конституции РФ, если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем предусмотренные законом, то применяются правила международного договора. Учитывая вышеуказанное, определение военного суда Приволжского военного округа отменить, а решение суда первой инстанции оставить в силе" (указанное определение опубликовано не было; см. архив военного суда Ижевского гарнизона).

Следовательно, неприменение судом кассационной инстанции международного соглашения, подлежащего применению, явилось основанием к отмене Верховным Судом РФ соответствующего определения.

Определением Рязанского областного суда разрешено принудительное исполнение на территории Российской Федерации решения Актюбинского городского суда Республики Казахстан. Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда РФ, отменяя в кассационном порядке данное определение, указала: "суд не учел, что согласно ст.54 Конвенции об оказании правовой помощи по гражданским, семейным и уголовным делам 1993 года, ратифицированной государствами - участниками Содружества Независимых Государств, правовая помощь и защита граждан Договаривающихся Сторон может наступить только при наличии определенных условий. В частности, одним из условий принудительного исполнения решения, как предусмотрено ст.ст.53-54 Конвенции, является надлежащее и своевременное извещение о разбирательстве дела Стороны, не принявшей участие в процессе и против которой было вынесено решение. Как видно из дела, документов, свидетельствующих об их надлежащем и своевременном извещении о дне рассмотрения дела, как того требует ст.53 Конвенции, среди приобщенных к ходатайствам о принудительном исполнении судебного решения нет; имеющаяся копия письменного сообщения на имя А. и В. о дне слушания дела данных о времени отправления и вручения адресатам не содержит, не указан и способ отправления извещения. Таким образом, А. и В. не приняли участие в процессе вследствие несвоевременного и ненадлежащего извещения их о разбирательстве дела, что согласно ст.55 Конвенции являлось основанием для отказа выдачи разрешения на принудительное исполнение решения. С учетом изложенного определение областного суда от 2 июня 1997 г. является незаконным и подлежит отмене" (Законность. 1998. N 3).

Как известно, согласно ст.31 Венской конвенции о праве международных договоров "договор должен толковаться добросовестно в соответствии с обычным значением, которое следует придавать терминам договора в их контексте, а также в свете объекта и целей договора". Указанное положение должно учитываться всеми органами, которые применяют международные договоры, включая суды общей юрисдикции.

Решением Таллинского городского суда акционерное общество "Таллинн Эйр Карго" объявлено банкротом и назначен конкурсный управляющий.

В порядке обеспечения интересов кредиторов указанным судом были приняты определения. АО "Таллинн Эйр Карго" обратилось в Московский городской суд с ходатайством о принудительном исполнении упомянутых определений. Судья Московского городского суда оставил ходатайство без удовлетворения. Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда РФ, рассматривая дело в кассационном порядке, подчеркнула, что "в отношении таких процессуальных документов, как судебные определения, в ст.57 Договора о правовой помощи между Российской Федерацией и Эстонской Республикой по гражданским, семейным и уголовным делам от 26 января 1993 г. сделана специальная оговорка: положения ст.ст.50-56 настоящего Договора применяются и к мировым соглашениям, утвержденным судом, в связи с чем является правильным вывод о том, что Договором между Российской Федерацией и Эстонской Республикой не предусмотрена возможность признания и исполнения на территории Российской Федерации определений компетентных судов Эстонской Республики (за исключением определений об утверждении мировых соглашений)" (Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 1999. N 12. С.8-9).

Следовательно, Верховный Суд РФ надлежащим образом истолковал норму международного права, содержащую исчерпывающий перечень судебных актов, подлежащих принудительному исполнению на территории другого государства.

Оспаривание нормативных актов

В силу ст.116 ГПК РСФСР (в ред. от 30 ноября 1995 г.) Верховный Суд РФ рассматривал по первой инстанции, в частности, дела об оспаривании ненормативных актов Президента РФ, Федерального Собрания РФ, Правительства РФ, а также дела, связанные с оспариванием нормативных актов федеральных министерств и ведомств, касающихся прав и свобод граждан. Практика Суда свидетельствует, что при рассмотрении данных категорий дел Верховный Суд РФ руководствовался не только национальным законодательством, но и международно-правовыми нормами (в настоящее время рассмотрение дел, возникающих из публичных правоотношений, регулируется подразделом III раздела II ГПК РФ). Генерал-майор в запасе Ю. обратился в Военную коллегию Верховного Суда РФ с жалобой на действия Президента РФ, Министра обороны РФ, Главнокомандующего РВСН и командира войсковой части 13991, относящиеся к увольнению заявителя с военной службы без обеспечения жильем. При рассмотрении дела Суд установил, что в период прохождения заявителем с 1986 по 1992 год службы в должности командира дивизии в г.Луцке ему было предоставлено жилое помещение в г.Луцке общей площадью 72 кв. м. Представители заинтересованных сторон утверждали в Суде, что заявитель должен был сдать указанное жилое помещение. Однако, как было отмечено Верховным Судом РФ в решении от 24 апреля 2001 г., такие утверждения являются необоснованными, основывающимися на неправильном толковании международно-правовых норм. Действительно, в соответствии со ст.1 Соглашения между государствами - участниками СНГ о социальных и правовых гарантиях военнослужащих, лиц, уволенных с военной службы, и членов их семей от 14 февраля 1992 г. за военнослужащими, лицами, уволенными с военной службы и проживающими на территории государств - участников СНГ, сохраняется уровень прав и льгот, установленных ранее законодательством Союза ССР. Вместе с тем данная норма международного договора не устанавливает обязанность военнослужащих сдавать жилые помещения, предоставленные им на территории государств - участников Содружества, для последующей реализации своих жилищных прав в соответствии с законодательством государств, в которых они проходят службу. Не содержат указанного требования и другие международные договоры, в которых принимает участие Российская Федерация. Принимая во внимание это обстоятельство, а также то, что заявителю на территории Российской Федерации не было предоставлено жилое помещение в соответствии с законодательством России, приказ командира войсковой части 13991 от 6 декабря 2001 г. в части исключения Ю. Из списков личного состава части был признан незаконным (указанное решение опубликовано не было; см. архив Военной коллегии Верховного Суда РФ, решение от 24 апреля 2001 г. по делу N ВКПИ01-23).

ОАО "Костромская городская телефонная сеть" обратилось в Верховный Суд РФ с жалобой на абз.2 п.4 Положения о лицензировании деятельности в области связи в Российской Федерации, утвержденного Правительством РФ от 5 июня 1994 г., согласно которому в лицензиях могут предусматриваться ограничения по территории их действия. Решением Верховного Суда РФ от 11 апреля 2001 г. указанная жалоба была полностью удовлетворена.

Отменяя в кассационном порядке данное судебное решение, Верховный Суд РФ в определении от 5 июня 2001 г. подчеркнул, что суд первой инстанции в нарушение ст.10 ГПК РСФСР и п.4 ст.15 Конституции РФ не руководствовался при разрешении настоящего спора положениями международных договоров Российской Федерации в области электросвязи.

Между тем Российская Федерация является членом Международного союза электросвязи (Устав и Конвенция этого Союза ратифицированы Федеральным законом от 30 марта 1995 г.). Положения данных международных договоров (ст.6, п.197 ст.45 Устава) обусловливают территориальные ограничения по использованию средств и систем связи при осуществлении деятельности в области связи, а следовательно, и территориальные ограничения при выдаче лицензий на такую деятельность (указанное определение опубликовано не было; см. архив Верховного Суда РФ, определение от 5 июня 2001 г. N КАС01-153).

Таким образом, надлежащее толкование и применение международно-правовых норм Российской Федерации Кассационной коллегией Верховного Суда РФ привело не только к отмене незаконного решения, но и способствовало соблюдению Российской Федерацией обязательств, вытекающих из международных соглашений.

Восполнение пробелов законодательства

Необходимо отметить, что нормы международного права должны применяться не только при возникновении коллизии с положениями, содержащимися в национальном законодательстве Российской Федерации. По смыслу п.4 ст.15 Конституции РФ нормы международного права могут применяться государственными и муниципальными органами, включая суды общей юрисдикции, в случае наличия пробела в праве Российской Федерации. Практика судов общей юрисдикции полностью подтверждает сказанное.

При рассмотрении гражданского дела о признании обмена жилыми помещениями недействительным Верховный Суд РФ подчеркнул, что "правильно определить подсудность дел по спорам об имуществе, в целом или в части находящемся за пределами Российской Федерации, суд не может без учета международных соглашений, заключенных Российской Федерации" (Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 1999. N 12. С.8).

В соответствии с п.4 ст.15 Конституции РФ, а также ст.5 Федерального закона "О международных договорах Российской Федерации" частью правовой системы России являются договоры, вступившие в силу для Российской Федерации и в том числе официально опубликованные.

В решении от 26 июня 2000 г. по делу о признании незаконным п.1.4 Приказа Российского агентства по патентам и товарным знакам от 8 июля 1999 г. Верховный Суд РФ справедливо обратил внимание на то, что "стандарт Всемирной организации интеллектуальной собственности N ST.15 "Руководство по составлению названий изобретений в патентных документах" носит для России лишь рекомендательный характер, не было официально опубликовано и доведено до всеобщего сведения в Российской Федерации. В силу п.4 ст.15 Конституции РФ этот нормативный правовой акт на территории Российской Федерации применяться не может. При таких условиях требование заявителя о признании оспариваемого п.1.4 Приказа Роспатента от 8 июля 1999 г. N 133 подлежит удовлетворению" (указанное решение опубликовано не было; см. архив Верховного Суда РФ, дело N ГКПИ00-543).

Общепризнанные принципы и нормы

При рассмотрении дел суды общей юрисдикции руководствуются не только нормами, содержащимися в международных договорах Российской Федерации, но и общепризнанными принципами и нормами международного права, ставшими обязательными для судов в силу п.4 ст.15 Конституции РФ.

Так, Р. Махмутов обратился в Верховный Суд РФ с требованием признать недействительным п.5 Положения о порядке предоставления льгот реабилитированным лицам и лицам, признанным пострадавшими от политических репрессий, утвержденного постановлением Правительства РФ от 3 мая 1994 г. N 409, в части слов: "в пределах территории Российской Федерации".

Заявитель утверждал, что указанное Положение в этой части ограничивает предусмотренное Законом РФ "О реабилитации жертв политических репрессий" его право на бесплатный проезд только на территории Российской Федерации, так как такого ограничения указанный Закон не содержит.

Отказывая в удовлетворении его требований, Верховный Суд РФ, руководствуясь общепризнанным принципом международного права о суверенном равенстве государств, в решении от 2 февраля 2001 г. справедливо отметил: "действие законов Российской Федерации распространяется только на ее территорию, и на территорию других суверенных государств, каковыми являются страны СНГ, не может распространяться. В данном случае названный выше Закон исходя из его смысла мог предусмотреть право реабилитированных лиц на бесплатный проезд только на территории Российской Федерации, поскольку такого рода вопросы между государствами могут разрешаться только путем заключения международных договоров или соглашений. На день рассмотрения настоящего дела таких международных актов не имеется" (решение опубликовано не было; см. архив Верховного Суда РФ, решение от 2 февраля 2001 г. по делу N ГКПИ2000-1511).

А. Жириков обратился в Верховный Суд РФ с жалобой о признании недействительным постановления Правительства РФ от 12 декабря 1995 г. N 1222 "О лицензировании международной туристической деятельности", ссылаясь на то, что лицензирование международной туристической деятельности законом не предусмотрено, оспариваемый нормативный правовой акт не соответствует действующему законодательству и нарушает его гражданские права и интересы. Верховным Судом РФ было установлено, что туроператорская и турагентская деятельность, подлежащая лицензированию в соответствии с Законом РФ "О лицензировании отдельных видов деятельности", включает в себя международную туристическую деятельность. При этом Суд, в частности, руководствовался общепризнанными нормами, содержащимися в Гаагской декларации межпарламентской конференции по туризму 1989 года, согласно которым туризм включает все свободные перемещения людей от их места проживания и работы, а также сферу услуг, созданную для удовлетворения потребностей, возникающих в результате этих перемещений, и представляет собой вид деятельности, который развивается как внутренний туризм, а также как международный туризм (решение опубликовано не было; см. архив Верховного Суда РФ, решение от 22 февраля 2002 г. по делу N ГКПИ2001-1469).

Следовательно, применение норм международного права привело к принятию судом законного и обоснованного решения.

Судебная практика свидетельствует, что суд при рассмотрении практически любого дела должен быть готов к применению норм международного права.

К примеру, Верховный Суд РФ, рассматривая в кассационном порядке дело по жалобе В. Жириновского на действия Центризбиркома РФ, 6 марта 2000 г. указал, в частности, что "с выводом суда первой инстанции о признании правомерными действий Центризбиркома РФ Кассационная коллегия Верховного Суда РФ согласиться не может, так как он сделан без учета основополагающих положений норм международного права и общего правила оснований ответственности при исполнении обязанности" (Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2000. N 7. С.3).

Как и АПК РФ 1995 года, действующий в настоящее время АПК РФ 2002 года непосредственно предусматривает, что арбитражные суды применяют правила международных договоров, содержащих как материальные, так и процессуальные нормы. Согласно п.4 ст.13 АПК РФ "если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем те, которые предусмотрены законом, арбитражный суд применяет правила международного договора". В силу п.3 ст.3 АПК РФ "если международным договором Российской Федерации установлены иные правила судопроизводства, чем те, которые предусмотрены законодательством Российской Федерации о судопроизводстве в арбитражных судах, применяются правила международного договора". Таким образом, АПК РФ подчеркивает приоритет в применении не только материальных, но и процессуальных норм международного договорного права.

Высший Арбитражный Суд РФ неоднократно обращал внимание на необходимость применения арбитражными судами России международно-правовых норм. К примеру, в связи с присоединением Российской Федерации к Конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 года, в информационном письме от 20 декабря 1999 г. N С1-7/СМП-1341 Высший Арбитражный Суд РФ справедливо отметил, что "судам надлежит принимать во внимание принципы, применяемые Европейским Судом по правам человека при защите имущественных прав в процессе осуществления правосудия в арбитражных судах Российской Федерации" (Вестник Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации. 2000. N 2. С.93-96). Информационным письмом от 16 августа 1995 г. N ОМ-230 Высшим Арбитражным Судом РФ был утвержден перечень международных договоров и соглашений, в исполнении которых участвуют арбитражные суды России (Вестник Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации. 1995. N 11. С.82-85).

Таким образом, действующее арбитражное процессуальное законодательство предусматривает правовые основания для применения арбитражными судами Российской Федерации норм международного права. Несмотря на то что АПК РФ непосредственно предусматривает приоритет применения только договорных норм международного права, арбитражные суды Российской Федерации, как будет отмечено ниже, в своей деятельности должны руководствоваться наряду с договорными и общепризнанными нормами международного права.

Арбитражные суды Российской Федерации в своей деятельности должны исходить из того, что нормы международного права по отношению к правилам, сформулированным в национальном законодательстве, носят специальный характер и позволяют отменить положения закона, не соответствующие международному договору. Понятие "отмена" носит как относительный, так и абсолютный характер. Если регулирующее воздействие договора направлено на международные отношения негосударственного характера (отношения с "иностранным элементом"), то правила договора необходимо рассматривать как специальную норму, а правила закона - как общую. В силу общего принципа права специальная норма отменяет общую: "lex specialis derogat lex generalis". Здесь можно говорить об относительной отмене. Однако если участники международного договора решили распространить регулирующие свойства положений, содержащихся в таком соглашении, на внутригосударственные отношения, то в этой ситуации правила договора отменяют правила закона, которые не подлежат применению в дальнейшем ни при каких условиях. В этом случае имеется в виду абсолютная отмена.

Белорусское акционерное общество обратилось в суд с иском о взыскании с российского общества с ограниченной ответственностью задолженности и неустойки по договору поставки. Арбитражный суд, рассматривая данное дело, указал: "принимая во внимание то обстоятельство, что стороны не определили в контракте, законодательство какого государства применимо к отношениям сторон, вытекающим из исполнения договора поставки, вопрос о применимом праве решается судом самостоятельно на основе п."е" ст.11 Соглашения "О порядке разрешения споров, связанных с осуществлением хозяйственной деятельности", в котором предусмотрено, что "права и обязанности сторон по сделке определяются по законодательству места ее совершения". В силу того что сделка была совершена в Москве, судебный спор разрешается на основе российского законодательства" (см.: Обзор судебно-арбитражной практики разрешения споров по делам с участием иностранных лиц. Информационное письмо Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 16 февраля 1998 г. N 29 (п.10) // Вестник Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации. 1998. N 4. С.48-49).

Если бы суд применил коллизионную норму, содержащуюся в ст.166 Основ гражданского законодательства Союза ССР, то применимым правом к отношениям сторон было бы законодательство Белоруссии, так как предприятие, являющееся поставщиком, находилось на территории Республики Беларусь. В связи с данным делом нельзя не обратить внимание на содержание п.3 ст.1186 ГК РФ, согласно которому "если международный договор Российской Федерации содержит материально-правовые нормы, подлежащие применению к соответствующему отношению, определение на основе коллизионных норм права, применимого к вопросам, полностью урегулированным такими материально-правовыми нормами, исключается".

Арбитражные суды Российской Федерации должны учитывать, что, поскольку нормы, содержащиеся в международном договоре, носят специальный характер, вопросы, не урегулированные международным договором, разрешаются на основе российского законодательства.

Федеральный арбитражный суд Московского округа, рассматривая в кассационном порядке иск швейцарской компании "Sisno-Trading" к российскому акционерному обществу "Носта" о взыскании суммы основной задолженности, отметил, что "к вопросам, не урегулированным Венской конвенцией международной купли-продажи товаров 1980 года, применяются положения национального права" (см. архив Арбитражного суда г. Москвы).

Рассмотрение дел с "иностранным элементом"

Высший Арбитражный Суд РФ в информационном письме от 16 февраля 1998 г. также обратил внимание на то, что "в случае, когда спорные вопросы не урегулированы международным договором, суд применяет нормы внутригосударственного российского гражданского права, в том числе ГК РФ" (Вестник Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации. 1998. N 4. С.46).

При рассмотрении дел с "иностранным элементом" арбитражные суды должны обращаться к международным договорам Российской Федерации, которые могут содержать иные правила, чем предусмотренные внутригосударственным законодательством.

Высший Арбитражный Суд РФ, осуществляя обзор судебной практики, указал: "как следует из ст.55 Консульского устава, все документы, исходящие от властей иностранного государства, подлежат консульской легализации.

Исключение из этого правила может быть предусмотрено только международным договором. Двусторонним договором о правовой помощи между Российской Федерацией и Китайской Народной Республикой 1992 года установлено, что официальные документы, составленные на территории одной договаривающейся стороны, пользуются доказательной силой официальных документов на территории другой договаривающейся стороны без легализации при наличии подписи и официальной печати" (см.: Обзор практики рассмотрения споров по делам с участием иностранных лиц, рассмотренных арбитражными судами после 1 июля 1995 г. Информационное письмо Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 25 декабря 1996 г. N 10 (п.5) // Вестник Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации. 1997. N 3. С.92-93).

При рассмотрении другого дела арбитражный суд пытался проанализировать существующие международные соглашения, которые устанавливали бы специальные правила, однако в связи с их отсутствием суд применил общее правило, содержащееся в законодательстве Российской Федерации.

Фирма "НАИМ АНВАР КО. ЛТД." (Афганистан, Кабул) обратилась в Арбитражный суд г. Москвы с иском к ОАО "Внешинторг" о признании недействительным протокола общего собрания акционеров этого общества. Решением Арбитражного суда г. Москвы от 25 августа 1997 г. исковые требования удовлетворены частично. Постановлением апелляционной инстанции от 16 декабря 1997 г. решение отменено, иск оставлен без рассмотрения в связи с тем, что не подтверждено право лица, подписавшего исковое заявление. Федеральный арбитражный суд Московского округа постановление апелляционной инстанции отменил и дело передал на рассмотрение в ту же инстанцию Арбитражного суда г. Москвы. Постановлением апелляционной инстанции 17 марта 1998 г. решение суда от 25 августа 1997 г. оставлено без изменения. В постановлении от 8 сентября 1998 г. Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ, оставляя в силе постановление апелляционной инстанции от 16 декабря 1997 г., подчеркнул, что "как свидетельствуют материалы дела, фирма, заявившая исковые требования и называющая себя юридическим лицом Исламского государства Афганистан, в подтверждение своего юридического статуса представила документы, заверенные консульской службой посольства Исламского государства Афганистан в Российской Федерации. Однако арбитражные суды принимают в качестве доказательств иностранные официальные документы при условии их легализации консульскими службами Российской Федерации. Международные договоры между Российской Федерацией и Государством Афганистан, в том числе Консульская конвенция между СССР и ДРА от 24 мая 1981 г., требований консульской легализации не отменяют. Следовательно, при отсутствии на иностранных официальных документах отметки о легализации, осуществленной российскими дипломатическими или консульскими службами, такие документы согласно ст.57 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации не могут рассматриваться как допустимые доказательства по делу и не могут подтверждать правового статуса иностранного лица в деле" (см.: Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 8 сентября 1998 г. N 1367/98 // Вестник Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации. 1998. N 12. С.67).

Следовательно, при отсутствии соответствующих международных соглашений, устанавливающих иные правила, чем закон, арбитражный суд должен руководствоваться общими правилами, сформулированными в национальном законодательстве.

Нельзя не обратить внимания на еще один аспект взаимодействия международного права и национального законодательства, который был отмечен Высшим Арбитражным Судом РФ в одном из своих информационных писем.

Как следует из ст.181 Таможенного кодекса РФ (далее - ТК РФ), осуществление производственной и иной коммерческой деятельности, перемещение товаров, транспортных средств через таможенную границу допускается только с разрешения таможенных органов Российской Федерации и под их контролем, за исключением случаев, предусмотренных законодательными актами Российской Федерации. Однако Высший Арбитражный Суд РФ в обзоре практики рассмотрения споров, связанных с применением таможенного законодательства, подчеркнул, что "исключением из данного правила (ст.181 ТК РФ) являются случаи, когда такое перемещение возможно и (выделено мной. - Б.З.) в соответствии с нормами международного права" (см.: Приложение к письму Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 17 июня 1996 г. N 5 (п.4) // Вестник Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации. 1996. N 9. С. 121).

Таким образом, Высший Арбитражный Суд РФ, принимая во внимание смысл и дух п.4 ст.15 Конституции РФ, допускает возможность того, что международные договоры и общепризнанные нормы международного права могут предусматривать исключения из правил, установленных законом, даже в том случае, когда закон о такой возможности прямо не упоминает.

Толкование и применение норм международного права

Создаваемые международно-правовые нормы должны единообразно применяться в государствах. Поэтому применение и толкование норм международного права должны осуществляться в том смысле и порядке, который существует в международном праве, а также с учетом международной практики их применения.

Высший Арбитражный Суд РФ при рассмотрении одного из дел отметил: "суд, применяя нормы международных договоров, руководствуется тем, что толкование международных правил производится в порядке, определенном разделом 3 части 3 Венской конвенции о праве международных договоров от 23 мая 1969 г. Суд толкует международно-правовую норму добросовестно, в контексте и в соответствии с объемом и целями международного договора Российской Федерации" (см.: Постановление Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 11 июня 1999 г. N 8 "О действии международных договоров Российской Федерации применительно к вопросам арбитражного процесса" (п.4) // Вестник Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации. 1999. N 8. С.6).

Следовательно, арбитражные суды Российской Федерации должны осуществлять толкование международно-правовых норм в свете Венской конвенции о праве международных договоров 1969 года.

Фирма, зарегистрированная в иностранном государстве, обратилась в арбитражный суд с иском к российскому акционерному обществу о возмещении убытков. При рассмотрении указанного дела арбитражный суд, приняв во внимание заявление, сделанное СССР при присоединении к Конвенции о договорах международной купли-продажи товаров 1980 года, подчеркнул, что "в ходе судебного разбирательства было установлено, что к отношениям сторон применима Венская конвенция о договорах международной купли-продажи товаров 1980 года. Конвенция содержит норму императивного характера о форме сделки - ст.12. В указанной статье оговаривается обязательность письменной формы сделки. Это правило распространяется как на международный договор купли-продажи, так и на его изменение (ст.29 Конвенции). Статья 12 Конвенции применяется, когда хотя бы одна из сторон в договоре имеет коммерческое предприятие в государстве - участнике Конвенции, законодательство которого требует, чтобы договоры купли-продажи заключались в письменном виде, о чем это государство сделало заявление на основании ст.96 Конвенции. СССР в результате присоединения к Конвенции заявил о соблюдении требований ст.12. Статья 13 Конвенции к письменной форме (из электронных видов связи) относит только сообщения "по телеграфу и телетайпу". Таким образом, договор купли-продажи и его изменение в случае участия в нем фирмы из Российской Федерации должны заключаться в письменной форме, каковой телефонная связь не является" (см.: Информационное письмо Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 16 февраля 1998 г. N 29 (п.2) // Вестник Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации. 1998. N 4. С.40-41). Следовательно, при рассмотрении этого дела судом правильно применены нормы международного права и им дано верное толкование.

Судебному применению подлежат международные договоры Российской Федерации исключительно в том случае, если они вступили в силу для Российской Федерации.

Как известно, в соответствии с п.6 ст.22 АПК РФ 1995 года "арбитражный суд рассматривает подведомственные ему дела с участием организаций и граждан Российской Федерации, а также иностранных организаций, организаций с иностранными инвестициями, международных организаций, иностранных граждан, лиц без гражданства, осуществляющих предпринимательскую деятельность, если иное не предусмотрено международным договором Российской Федерации" (выделено мной. - Б.З.). Аналогичное положение предусматривается и в АПК РФ 2002 года (п.5 ст.27).

При рассмотрении дела, касающегося иска российской организации к иностранной фирме, арбитражный суд прекратил производство в связи с неподведомственностью ему спора, сославшись на то, что иностранное государство, на территории которого находится фирма, подписало международный договор с Российской Федерацией, требовавший в дальнейшем ратификации. На момент рассмотрения дела договор так и не был ратифицирован. Рассматривая дело в кассационном порядке, Высший Арбитражный Суд Российской Федерации отметил, что "поскольку нератификация международного договора иностранным государством не может рассматриваться как запрещение на рассмотрение таких споров в арбитражных судах Российской Федерации, то решение суда первой инстанции является незаконным. Иными словами, международный договор не вступил в силу и, следовательно, не порождает соответствующих прав и обязанностей" (см.: Обзор практики применения Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации при рассмотрении дел в кассационной инстанции. Информационное письмо Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 31 марта 1997 г. N 12 (п.12) // Вестник Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации. 1997. N 5. С.132-133).

Нарушение норм международного права -
основание к изменению или отмене судебных актов

В соответствии с п.4 ст.158, ст.176 АПК РФ основаниями к изменению или отмене решения или постановления арбитражного суда является нарушение или неправильное применение норм материального права или норм процессуального права. Нарушение арбитражным судом процессуальных или материальных норм международного права, в том числе их неприменение, также является основанием к изменению или отмене судебного акта.

ОАО "Центральный рынок" обратилось в Арбитражный суд Оренбургской области с иском о взыскании задолженности по арендной плате с филиала N 1 Болгаро-русского товарищества, зарегистрированного в Болгарии. Решением суда иск был удовлетворен. Рассматривая данное дело в порядке надзора, Высший Арбитражный Суд РФ, отменив вышеуказанное судебное решение, подчеркнул, что "вручение документов участнику арбитражного процесса производится в порядке, предусмотренном международными договорами с участием Российской Федерации. Договор о правовой помощи по гражданским, семейным и уголовным делам, заключенный между СССР и Народной Республикой Болгарией 19 февраля 1975 г., продолжает действовать до настоящего времени. Согласно п.4 Договора Договаривающиеся стороны оказывают друг другу правовую помощь в совершении отдельных процессуальных действий. В частности, правила вручения документов, установленные пп.3, 8 и 9 Договора, предусматривают направление судебных документов, в том числе извещений о принятии спора к рассмотрению российским арбитражным судом, через Минюст России и Министерство юстиции Болгарии для вручения иностранному участнику спора. Между тем в деле отсутствуют доказательства надлежащего извещения иностранного лица о предстоящем судебном разбирательстве. Уведомление было направлено только в адрес филиала иностранного юридического лица, хотя данный способ извещения является дополнительным, а не основным. Болгарская сторона была лишена возможности участвовать в судебном разбирательстве, высказать свое мнение о возможности рассмотрения спора в российском суде и, таким образом, защищать свои права и интересы. При таких обстоятельствах решение, вынесенное в отсутствие другой стороны, не извещенной надлежащим образом о времени и месте слушания дела, является незаконным и подлежит отмене" (см.: Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 6 февраля 2001 г. N 4460/99 // Вестник Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации. 2001. N 6. С.49-51).

Белорусское предприятие обратилось в Арбитражный суд г. Москвы с иском к российскому акционерному обществу о признании договора купли-продажи акции недействительным. Решением суда в удовлетворении исковых требований было отказано. Апелляционная инстанция оставила решение без изменения. В постановлении от 22 февраля 1999 г. Федеральный арбитражный суд Московского округа по данному делу отметил: "суд не определил согласно белорусскому законодательству правоспособность истца, не являющегося российским юридическим лицом. В соответствии со ст.11 "а" Соглашения о порядке разрешения споров, связанных с осуществлением хозяйственной деятельности, подписанного правительствами государств - участников СНГ 20 марта 1992 г. в Киеве, гражданская правоспособность и дееспособность юридических лиц и предпринимателей определяется по законодательству государства - участника СНГ, на территории которого учреждено юридическое лицо" (постановление Федерального арбитражного суда Московского округа от 22 февраля 1999 г. по делу N А40-30496/98-27-373; см. архив Арбитражного суда г. Москвы).

Следовательно, неприменение судом международного договора привело к вынесению незаконного и необоснованного решения, что повлекло его безусловную отмену.

В постановлении от 11 апреля 2000 г. по делу, касающемуся признания недействительным решения Госналогинспекции по г. Казани, Высший Арбитражный Суд РФ, отменив решения нижестоящих судов, отметил: "судом не дано оценки подзаконному акту, соответствию его законодательству, не исследованы вопросы, связанные с наличием обязанности у иностранных юридических лиц по уплате налогов на территории Российской Федерации и соответственно обязанности налогового агента по их удержанию с учетом международных обязательств" (см.: постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 11 апреля 2000 г. N 1041/99 // Вестник Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации. 2000. N 7. С.7-9).

Применение арбитражными судами общепризнанных
принципов и норм международного права

Частью правовой системы России являются не только международные договоры Российской Федерации, но и общепризнанные принципы и нормы международного права. Конституция РФ умалчивает о возможности применения общепризнанных принципов и норм международного права. АПК РФ в статье, посвященной нормативным актам, применяемым арбитражными судами при осуществлении правосудия, упоминает исключительно международные договоры Российской Федерации. Однако судебно-арбитражная практика свидетельствует, что суды применяют не только международные договорные нормы, но и общепризнанные нормы международного права. Арбитражные суды очень часто применяют международные правила толкования торговых терминов Инкотермс-90, разработанные Международной торговой палатой (см., например: Информационное письмо Высшего Арбитражного Суда РФ N 29, Вестник Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации. 1998. N 4; Вестник Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации. 1997. N 6). Как справедливо отмечает судья Высшего Арбитражного Суда РФ профессор Т. Нешатаева, по своей природе эти правила являются обычаями делового оборота в сфере международной торговли. Действующее российское гражданское законодательство предусматривает, что обычай делового оборота наряду с законодательством может регулировать отношения между сторонами внешнеэкономического контракта (ст.6 ГК РФ) (Нешатаева Т.Н. Иностранные предприниматели в России. Судебно-арбитражная практика. С.37-42). В связи с этим необходимо различать общепризнанные нормы международного права, которые являются частью правовой системы России в силу п.4 ст.15 Конституции РФ, и международные правила толкования торговых терминов как обычаи делового оборота, регулирующие отношения исключительно между коммерческими предприятиями в сфере внешней торговли. Поэтому в настоящей работе не затрагиваются особенности применения, к примеру, правил Инкотермс-90 в арбитражных судах, так как эти правила не являются нормами международного публичного права.

При рассмотрении дела арбитражный суд применил общепризнанную норму, содержащуюся в Конвенции ООН о независимых гарантиях и резервных аккредитивах от 26 января 1996 г., рекомендованной Генеральной Ассамблеей ООН к подписанию. Согласно данной норме недобросовестное требование бенефициара о платеже по международному гарантийному обязательству в случае, когда основное обязательство было исполнено удовлетворительным для бенефициара образом, может являться формой злоупотребления правом и служить для добросовестного гаранта основанием к приостановлению платежа до принятия судебных мер. Руководствуясь указанным положением, а также ст.10 ГК РФ, арбитражный суд отказал в удовлетворении бенефициару его исковых требований к гаранту (см.: Информационное письмо Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 16 февраля 1998 г. N 29 (п.3) // Вестник Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации. 1998. N 4. С.41-42).

В заключение необходимо подчеркнуть, что нормы международного права, ставшие частью правовой системы Российской Федерации, должны единообразно применяться всеми государственными и муниципальными органами России, включая суды общей юрисдикции и арбитражные суды Российской Федерации. Указанное требование вытекает из содержания параграфа 1 статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (право на справедливое судебное разбирательство). Несоблюдение данного конвенционного положения может повлечь для Российской Федерации международно-правовую ответственность, налагаемую Европейским Судом по правам человека.

Б. Зимненко,

старший преподаватель кафедры международного

права Дипломатической академии МИД РФ,

кандидат юридических наук

"Российская юстиция", N 9, 11, сентябрь, ноябрь 2003 г., N 1, январь 2004 г.