Обзор апелляционной практики Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Республики Марий Эл за II квартал 2018 года

Обзор утвержден
Президиумом Верховного Суда
Республики Марий Эл
3 августа 2018 г.

I. Вопросы квалификации

Исходя из изложенных в приговоре фактических обстоятельств, действия лица полностью охватывались составом преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 163 УК РФ, и дополнительной квалификации по ч. 1 ст. 161 УК РФ не требовали.

По приговору от 28 марта 2018 года Ш. осужден по ч. 1 ст. 163, ч. 1 ст. 161, п. "в" ч. 2 ст. 161 УК РФ с применением ч. 3 ст. 69 УК РФ к лишению свободы на срок 3 года с отбыванием в исправительной колонии общего режима.

Суд апелляционной инстанции признал обоснованными доводы апелляционного представления о неправильном применении судом первой инстанции уголовного закона.

Так, согласно приговору Ш. признан виновным в том, что в один из дней в период с 14 августа 2017 года по 31 августа 2017 года около 13 часов под угрозой применения насилия потребовал у несовершеннолетнего С. денежные средства в размере 6000 рублей. Несовершеннолетний С., испугавшись высказанных угроз, сходил домой и принес требуемые денежные средства. Ш., увидев в руках несовершеннолетнего С. денежные средства, забрал их, тем самым открыто похитил денежные средства в размере 6000 рублей. После этого Ш. вновь под угрозой применения насилия потребовал у несовершеннолетнего С. денежные средства в размере еще 6000 рублей. Несовершеннолетний С., испугавшись высказанных угроз, взял из дома 6000 рублей и принес их Ш., который, увидев в руках несовершеннолетнего С. денежные средства, забрал их, тем самым открыто похитил денежные средства в размере 6000 рублей.

Указанные действия Ш. суд первой инстанции квалифицировал двумя нормами закона - по ч. 1 ст. 163 УК РФ, как вымогательство, то есть требование передачи чужого имущества под угрозой применения насилия, и по ч. 1 ст. 161 УК РФ, как грабеж, то есть открытое хищение чужого имущества.

Исходя из изложенных в приговоре фактических обстоятельств, действия Ш. полностью охватывались составом преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 163 УК РФ, так как совершены в рамках уже выдвинутых требований о передаче денежных средств, и дополнительной квалификации по ч. 1 ст. 161 УК РФ не требовали.

Глава 40 УПК РФ не содержит норм, запрещающих принимать по делу, рассматриваемому в особом порядке, иные, кроме обвинительного приговора, судебные решения, в частности, содеянное обвиняемым может быть переквалифицировано, а само уголовное дело прекращено (в том числе, в связи с истечением сроков давности, изменением уголовного закона, примирением с потерпевшим, амнистией, отказом государственного обвинителя от обвинения) и т.д., если для этого не требуется исследования собранных по делу доказательств, и фактические обстоятельства при этом не изменяются.

Суду при решении вопроса о квалификации действий Ш. по данному преступлению, не требовалось исследования собранных по делу доказательств, и фактические обстоятельства при этом не изменялись.

При таких обстоятельствах суд апелляционной инстанции исключил из осуждения Ш. ч. 1 ст. 161 УК РФ, как излишне вмененную, со смягчением наказания, назначенного Ш. по совокупности преступлений.

При этом, внесение в приговор указанных изменений не повлекло признания за Ш. права на реабилитацию, поскольку основания возникновения такого права, указанные в ст. 133 УПК РФ, отсутствовали. Вмененные в вину Ш. деяния, связанные с требованием передачи чужого имущества под угрозой применения насилия и распоряжением указанным имуществом по своему усмотрению, не перестали быть уголовно наказуемыми, а изменилась лишь их юридическая оценка.

Определение N 22-319/2018

Согласно положениям уголовного закона, если преступление предусмотрено общей и специальной нормами, то ответственность наступает по специальной норме.

По приговору от 16 апреля 2018 года В. признан виновным в мошенничестве, то есть хищении чужого имущества путем обмана с использованием своего служебного положения в особо крупном размере, и осужден по ч. 4 ст. 159 УК РФ к лишению свободы и штрафу.

Суд апелляционной инстанции изменил приговор от 16 апреля 2018 года по доводам апелляционного представления, переквалифицировал действия В. с ч. 4 ст. 159 УК РФ на ч. 3 ст. 159.1 УК РФ (в редакции Федерального закона от 29 ноября 2012 года N 207-ФЗ), смягчил наказание в виде лишения свободы, мотивировав принятое решение следующим.

Так, Федеральным законом от 29 ноября 2012 года N 207-ФЗ УК РФ дополнен ст.ст. 159.1-159.6 УК РФ, разграничивающими составы мошенничества, совершенного в различных сферах экономики, в том числе в сфере кредитования.

Согласно диспозиции ст. 159.1 УК РФ действия, направленные на хищение денежных средств заемщиком путем представления банку или иному кредитору заведомо ложных и (или) недостоверных сведений, признаются мошенничеством в сфере кредитования.

Объектом данного преступления являются общественные отношения, сложившиеся в сфере кредитования.

Обман при совершении мошенничества в сфере кредитования заключается в представлении кредитору заведомо ложных или недостоверных сведений об обстоятельствах, наличие которых предусмотрено кредитором в качестве условия для предоставления кредита, в том числе, об имуществе, являющемся предметом залога (абз. 4 п. 13 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 30 ноября 2017 года N 48 "О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате").

Судом установлено, что В. при получении кредита представил в банк ложные сведения. В частности, он умышленно скрыл от работников банка сведения об обременении залогового имущества - транспортного средства, наличие которого являлось обязательным условием для предоставления кредита. Так, согласно п. 6.2 договора о залоге транспортных средств от 29 сентября 2015 года от 29 сентября 2015 года, В. гарантировал, что на момент заключения договора предмет залога не обременен каким-либо образом и не может быть отчужден третьими лицами по иным основаниям, возникшим до заключения настоящего договора.

Согласно положениям ч. 3 ст. 17 УК РФ, если преступление предусмотрено общей и специальной нормами, то ответственность наступает по специальной норме.

Вместе с тем, установив, что В. совершено мошенничество в сфере кредитования с использованием своего служебного положения, составляющее объективную сторону ч. 3 ст. 159.1 УК РФ, суд квалифицировал его действия по ч. 4 ст. 159 УК РФ, не мотивировав свои выводы об этом.

Поскольку В. совершил мошенничество в сфере кредитования с использованием своего служебного положения, то действия осужденного с учетом положений ст. 10 УК РФ подлежали переквалификации с ч. 4 ст. 159 УК РФ на ч. 3 ст. 159.1 УК РФ (в редакции Федерального закона от 29 ноября 2012 года N 207-ФЗ), как мошенничество в сфере кредитования, то есть хищение денежных средств заемщиком путем предоставления банку заведомо ложных сведений.

Определение N 22-364/2018

II. Назначение наказания

По смыслу закона справедливость наказания заключается в его соответствии характеру и степени общественной опасности преступления, обстоятельствам его совершения и личности виновного, что судом при вынесении наказания по ч. 4 ст. 264 УК РФ учтено не было.

По приговору от 15 февраля 2018 года С. осужден по ч. 4 ст. 264 УК РФ к лишению свободы на срок 3 года с лишением права заниматься деятельностью, связанной с управлением транспортными средствами, на срок 3 года. На основании ст. 73 УК РФ постановлено наказание в виде лишения свободы считать условным с испытательным сроком 3 года. На осужденного С. на период испытательного срока также возложены обязанности.

Согласно п. 1 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 22 декабря 2015 года N 58 (в редакции от 29 ноября 2016 года) "О практике назначения судами Российской Федерации уголовного наказания" назначение справедливого наказания способствует решению задач и достижению целей, указанных в статьях 2 и 43 Уголовного кодекса РФ. Согласно статье 6 УК РФ справедливость наказания заключается в его соответствии характеру и степени общественной опасности преступления, обстоятельствам его совершения и личности виновного.

В судебном заседании было установлено, что С., находясь в состоянии алкогольного опьянения, управляя автомобилем в светлое время суток, перевозя в качестве пассажиров С.1 и малолетнего ребенка, превысил безопасную скорость движения, отвлекся от управления автомобилем на переключение магнитолы и не справился с управлением автомобилем, отчего автомобиль скатился в левый кювет. Пассажир С.1 скончалась от полученных телесных повреждений на месте происшествия, а малолетнему ребенку был причинен тяжкий вред здоровью. Однако суд при назначении наказания надлежащим образом не учел данные обстоятельства.

При установленных обстоятельствах суд апелляционной инстанции согласился с доводами апелляционного представления, так как назначенное судом первой инстанции С. наказание с применением ст. 73 УК РФ являлось несправедливым вследствие чрезмерной мягкости, поскольку не отвечало задачам охраны прав и свобод граждан, общественной безопасности, а также предупреждению преступлений.

Суд при назначении наказания должен был учесть не только данные о личности виновного и влияние назначенного наказания на исправление осужденного, но и характер, степень общественной опасности, конкретные обстоятельства совершенного преступления и наступившие последствия.

Выводы, приведенные в приговоре, о том, что суд учел цели наказания - восстановление социальной справедливости, влияние назначенного наказание на исправление осужденного, предупреждение новых преступлений, а также мнение участников процесса, носили формальный характер, поскольку суд надлежащим образом не учел данные обстоятельства.

Также суд апелляционной инстанции отметил, что с учетом обстоятельств дела, в том числе того, что в связи со смертью С1 остались без матери двое несовершеннолетних детей, оказание материальной помощи в размере 16 000 рублей является суммой, явно несоразмерной причиненному преступными действиями вреду.

С учетом изложенного, суд апелляционной инстанции пришел к выводу, что суд первой инстанции при назначении наказания неправильно применил уголовный закон, необоснованно применил к осужденному положения ст. 73 УК РФ и назначил осужденному несправедливое наказание вследствие его чрезмерной мягкости.

Вместе с тем, суд апелляционной инстанции посчитал необоснованным размер срока наказания в виде лишения свободы, назначенный С. При установленных судом данных о личности С., обстоятельствах, смягчающих наказание, назначение длительного срока лишения свободы, равно как и длительного срока дополнительного наказания в виде лишения права заниматься деятельностью, связанной с управлением транспортными средствами, не являлось обоснованным.

С учетом изложенного, приговор от 15 февраля 2018 года в отношении С. был изменен по доводам апелляционного представления: назначено С. наказание по ч. 4 ст. 264 УК РФ в виде лишения свободы на срок 2 года с лишением права заниматься деятельностью, связанной с управлением транспортными средствами, на срок 2 года с отбыванием наказания в виде лишения свободы в колонии-поселении. Исключено из описательно-мотивировочной и резолютивной частей приговора указание о применении положений ст. 73 УК РФ к назначенному С. наказанию и возложении на него обязанностей в связи с условным осуждением.

Постановление N 22-219/2018

Приговор изменен в связи с тем, что суд, не усмотрев оснований для применения положений ст. 64 УК РФ, назначил наказание ниже низшего предела санкции инкриминируемой статьи.

По приговору от 14 февраля 2018 года П. осужден: по п. "г" ч. 2 ст. 117 УК РФ к лишению свободы на срок 2 года.

При этом, назначая наказание, суд допустил ошибку в части размера назначенного наказания по п. "г" ч. 2 ст. 117 УК РФ.

Так, санкция ч. 2 ст. 117 УК РФ предусматривает наказание в виде лишения свободы от 3 до 7 лет. С учетом положений ч. 5 ст. 62 УК РФ назначенное П. наказание не могло превышать 4 лет 8 месяцев, следовательно, осужденному могло быть назначено наказание в виде лишения свободы от 3 лет до 4 лет 8 месяцев.

Назначая осужденному наказание в виде 2 лет лишения свободы, то есть ниже низшего предела, предусмотренного ч. 2 ст. 117 УК РФ, суд в то же время указал об отсутствии оснований для применения положений ст. 64 УК РФ, в связи с чем назначенное судом наказание не отвечало требованиям Общей части УК РФ.

С учетом изложенного, суд апелляционной инстанции изменил приговор от 14 февраля 2018 года в отношении П. по доводам апелляционного представления, назначил ему наказание: по п. "г" ч. 2 ст. 117 УК РФ в виде лишения свободы на срок 3 года 2 месяца. На основании ст. 73 УК РФ назначенное наказание в виде лишения свободы постановлено считать условным с испытательным сроком 3 года.

Определение N 22-224/2018

Приговор изменен в связи с тем, что, определяя размер наказания осужденным, суд не принял во внимание требования ч. 6 ст. 88 УК РФ.

По приговору от 21 марта 2018 года С1 и С2 осуждены: каждый по ч. 3 ст. 30, п. "г" ч. 4 ст. 228.1 УК РФ с применением ч. 6.1 ст. 88, ст. 73 УК РФ к лишению свободы на срок 5 лет 6 месяцев условно с испытательным сроком 4 года.

Однако, назначив С1 и С2 наказание с применением ч. 1 ст. 62, ч. 3 ст. 66 УК РФ за преступление, предусмотренное ч. 3 ст. 30, п. "г" ч. 4 ст. 228.1 УК РФ, в виде 5 лет 6 месяцев лишения свободы каждому, суд не учел требования ч. 6 ст. 88 УК РФ, устанавливающие для несовершеннолетних максимальный срок наказания в виде лишения свободы в размере 10 лет, поскольку с применением положений ч. 1 ст. 62, ч. 3 ст. 66 УК РФ, оно не могло быть более 5 лет лишения свободы (ч. 3 ст. 66 УК РФ - 3/4 от 10 - 7 лет 6 месяцев, ч. 1 ст. 62 УК РФ - 2/3 от 7 лет 6 месяцев - 5 лет).

Суд апелляционной инстанции изменил приговор от 21 марта 2018 года в отношении С1 и С2: смягчил каждому назначенное по ч. 3 ст. 30, п. "г" ч. 4 ст. 228.1 УК РФ наказание до 4 лет 6 месяцев лишения свободы.

Определение N 22-300/2018

При назначении наказания суд не принял во внимание и не применил положения ч. 1 ст. 62 и ч. 3 ст. 66 УК РФ, а также ошибочно сослался на применение ст. 64 УК РФ.

По приговору от 01 марта 2018 года М. осужден по ч. 3 ст. 30, п. "г" ч. 4 ст. 228.1 УК РФ с применением ст. 64 УК РФ к лишению свободы на срок 4 года 6 месяцев с отбыванием в исправительной колонии строгого режима.

Между тем, суд первой инстанции, учитывая в качестве смягчающих наказание обстоятельств явку с повинной, активное способствование раскрытию и расследованию преступления, то есть обстоятельства, предусмотренные п. "и" ч. 1 ст. 61 УК РФ, при отсутствии отягчающих обстоятельств, при назначении наказания не принял во внимание и не применил положения ч. 1 ст. 62 УК РФ, как не применил и положения ч. 3 ст. 66 УК РФ, в то время как квалифицировал действия М. как покушение на преступление.

С учетом изложенного, приговор в данной части был изменен: в описательно-мотивировочной части приговора указано о применении при назначении М. наказания положений ч. 1 ст. 62 и ч. 3 ст. 66 УК РФ; назначено М. за совершение преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 30, п. "г" ч. 4 ст. 228.1 УК РФ, наказание в виде лишения свободы на срок 4 года 6 месяцев с отбыванием в исправительной колонии строгого режима.

Кроме того, судебная коллегия исключила из приговора указание о применении при назначении М. наказания положений ст. 64 УК РФ по следующим основаниям.

По смыслу закона, если в результате применения ч. 1 ст. 62, ст. 66 УК РФ срок или размер наказания, который может быть назначен осужденному, окажется менее строгим, чем нижний предел наиболее строгого вида наказания, предусмотренного санкцией соответствующей статьи УК РФ, то наказание назначается ниже низшего предела без ссылки на ст. 64 УК РФ. Таким же образом разрешается вопрос назначения наказания в случае совпадения верхнего предела наказания, которое может быть назначено осужденному в результате применения ст. 66 УК РФ, с низшим пределом наиболее строгого вида наказания, предусмотренного санкцией соответствующей статьи уголовного закона.

За преступление, предусмотренное ч. 3 ст. 30, п. "г" ч. 4 ст. 228.1 УК РФ, с учетом требований ч. 1 ст. 62 и ч. 3 ст. 66 УК РФ, максимальный срок наказания в виде лишения свободы составляет 10 лет, и этот срок совпадает с низшим пределом данного вида наказания.

Следовательно, при наличии иных смягчающих обстоятельств при назначении М. наказания на срок менее 10 лет лишения свободы ссылка на ст. 64 УК РФ не требовалось.

Определение N 22-262/2018

В связи с тем, что на момент совершения преступления отягчающее наказание обстоятельство "совершение преступления в состоянии опьянения, вызванном употреблением алкоголя" не было введено в УК РФ, оно было исключено из приговора, а назначенное судом наказание снижено.

По приговору от 16 марта 2018 года Х. осужден по ч. 1 ст. 105 УК РФ к лишению свободы на срок 7 лет с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима, с ограничением свободы на срок 1 год.

Преступление было совершено Х. в ночь с 08 на 09 января 2013 года.

При назначении Х. наказания суд в соответствии с ч. 1.1 ст. 63 УК РФ признал отягчающим наказание обстоятельством совершение преступления в состоянии опьянения, вызванном употреблением алкоголя.

Между тем, ч. 1.1 ст. 63 УК РФ, согласно которой суд в зависимости от характера и степени общественной опасности преступления, обстоятельств его совершения и личности виновного может признать отягчающим обстоятельством совершение преступления в состоянии опьянения, вызванном употреблением алкоголя, наркотических средств или других одурманивающих веществ, введена Федеральным законом от 21 октября 2013 N 270-ФЗ, который вступил в силу 01 ноября 2013 года, то есть после того, как было совершено преступление, за которое Х. осужден по обжалуемому приговору.

Поскольку положения ч. 1.1 ст. 63 УК РФ ухудшают положение лица, в силу требований ч. 1 ст. 10 УК РФ они обратной силы не имеют и потому указание о признании обстоятельством, отягчающим наказание Х., совершение преступления в состоянии опьянения, вызванном употреблением алкоголя, было исключено из приговора, а назначенное ему наказание в виде лишения свободы - смягчено до 6 лет 11 месяцев.

Определение N 22-355/2018

При присоединении к основному виду наказания, назначенному по последнему приговору суда, по которому дополнительное наказание не назначалось, не отбытой части дополнительного вида наказания, назначенного по предыдущему приговору суда, суд не может присоединить дополнительный вид наказания в размере, меньшем неотбытой его части.

По приговору от 06 апреля 2018 года Ч. осужден по п. "г" ч. 2 ст. 161 УК РФ к наказанию в виде лишения свободы на срок 3 года 6 месяцев.

В соответствии со ст. 70 УК РФ по совокупности приговоров к назначенному наказанию частично присоединена неотбытая часть дополнительного наказания по приговору мирового судьи от 21 августа 2017 года в виде лишения права заниматься деятельностью, связанной с управлением транспортными средствами, и окончательно назначено Ч. наказание в виде лишения свободы на срок 3 года 6 месяцев с лишением права заниматься деятельностью, связанной с управлением транспортными средствами, на срок 1 год.

В соответствии со ст. 73 УК РФ назначенное Ч. наказание в виде лишения свободы постановлено считать условным, с установлением испытательного срока 3 года, с возложением обязанностей.

Суд апелляционной инстанции указал, что при назначении окончательного наказания суд в нарушение требований уголовного закона к вновь назначенному основному наказанию присоединил дополнительное наказание, назначенное приговором мирового судьи от 21 августа 2017 года, в виде лишения права заниматься деятельностью, связанной с управлением транспортными средствами, в размере меньшем неотбытой части - на срок 1 год.

Как верно установлено судом первой инстанции и следовало из справки уголовно-исполнительной инспекции, неотбытый срок дополнительного наказания, назначенного Ч. приговором мирового судьи от 21 августа 2017 года, в виде лишения права заниматься деятельностью, связанной с управлением транспортными средствами, на день вынесения приговора судом первой инстанции составлял 1 год 4 месяца 25 дней.

По смыслу ч. 4 ст. 70 УК РФ, окончательное наказание, назначенное по совокупности приговоров, не может быть меньше неотбытой части наказания по предыдущему приговору.

В связи с указанным, в резолютивную часть приговора внесены соответствующие изменения, постановлено присоединить к вновь назначенному основному наказанию неотбытую часть дополнительного наказания, назначенного приговором мирового судьи от 21 августа 2017 года, в виде лишения права заниматься деятельностью, связанной с управлением транспортными средствами на срок 1 год 4 месяца 25 дней.

Определение N 22-331/2018

Правила ч. 5 ст. 62 УК РФ, устанавливающие порядок назначения наказания при рассмотрении уголовного дела в особом порядке судебного разбирательства, не распространяются на случаи назначения наказания при рассмотрении уголовного дела в общем порядке.

По приговору суда от 17 апреля 2018 года, постановленному в общем порядке судебного разбирательства, М. осужден по ч. 2 ст. 167 УК РФ к лишению свободы на срок 2 года 8 месяцев с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима.

Суд первой инстанции в описательно-мотивировочной части приговора указал о том, что при назначении наказания учитывает положения ч. 5 ст. 62 УК РФ, принимая во внимание, что М. заявил и поддержал ходатайство о рассмотрении уголовного дела в особом порядке судебного разбирательства, однако, особый порядок судебного разбирательства прекращен не по его инициативе.

Однако, правила ч. 5 ст. 62 УК РФ, устанавливающие порядок назначения наказания при рассмотрении уголовного дела в особом порядке судебного разбирательства, не распространяются на случаи назначения наказания при рассмотрении уголовного дела в общем порядке, вне зависимости от того, что обвиняемый ходатайствовал о рассмотрении уголовного дела в особом порядке судебного разбирательства.

При таких обстоятельствах, суд апелляционной инстанции изменил приговор от 17 апреля 2018 года в отношении М., исключил из описательно-мотивировочной части при назначении наказания указание об учете положений ч. 5 ст. 62 УК РФ.

Постановление N 22-367/2018

Суд апелляционной инстанции исключил из приговора указание о наличии в действиях осужденного отягчающего обстоятельства - "совершение преступления в состоянии опьянения, вызванного употреблением наркотических средств", поскольку признание данного обстоятельства отягчающим судом первой инстанции не мотивировано. Кроме того, в описательно-мотивировочной части приговора, факт совершения осужденным преступления в состоянии опьянения, вызванного употреблением наркотических средств, судом не установлен.

По приговору от 20 апреля 2018 года К. осужден по ч. 2 ст. 228 УК РФ к наказанию в виде лишения свободы на срок 4 года 6 месяцев с отбыванием в исправительной колонии особого режима.

На основании ч. 1.1. ст. 63 УК РФ обстоятельством, отягчающим наказание, судом признано совершение К. преступления в состояние опьянения, вызванном употреблением наркотических средств.

Однако, как следует из описательно-мотивировочной части приговора, факт совершения осужденным преступления в состоянии опьянения, вызванного употреблением наркотических средств, судом не установлен.

Кроме того, по смыслу закона, сам факт нахождения виновного лица в момент совершения преступления, его задержания в состоянии опьянения, вызванном употреблением наркотических средств, не может безусловно признаваться обстоятельством, отягчающим наказание осужденного. При наличии к тому оснований законодатель обязывает суд, назначающий наказание, в обязательном порядке мотивировать свое решение.

При назначении наказания К. требование ч. 1.1 ст. 63 УК РФ не выполнено, поскольку в приговоре суд не мотивировал, на основании каких данных о характере и степени общественной опасности преступления, обстоятельств его совершения и личности виновного состояние опьянения, вызванное употреблением приобретенных наркотических средств, признано обстоятельством, отягчающим его наказание, а также каким образом нахождение в момент задержания в состоянии наркотического опьянения повлияло на действия осужденного.

При таких обстоятельствах указание о наличии в действиях осужденного отягчающего обстоятельства - "совершение преступления в состоянии опьянения, вызванного употреблением наркотических средств" было исключено, а назначенное наказание - смягчено до 4 лет 5 месяцев лишения свободы.

Определение N 22-384/2018

Определяя наказание по совокупности преступлений, суд не указал вид и размер дополнительного наказания в виде ограничения свободы. Кроме того, приговор не содержал указание на вид исправительного учреждения, в котором должен отбывать наказание осужденный к лишению свободы, и режим данного исправительного учреждения.

По приговору от 17 апреля 2018 года осуждены:

- А. по ч. 4 ст. 111 УК РФ к лишению свободы на срок 7 лет с ограничением свободы на срок 1 год.

В соответствии с ч. 5 ст. 69 УК РФ по совокупности преступлений путем частичного сложения наказания, назначенного по настоящему приговору, с наказанием по приговору от 16 августа 2017 года окончательно назначено наказание в виде лишения свободы на срок 7 лет 8 месяцев с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима.

- В. по ч. 4 ст. 111 УК РФ к лишению свободы на срок 5 лет 6 месяцев с ограничением свободы на срок 1 год.

Причинами внесения в указанный приговор изменений послужили существенные нарушения уголовно-процессуального закона, неправильное применение уголовного закона

Так, в соответствии со ст. 69 УК РФ и п. 4 ч. 1 ст. 308 УПК РФ в резолютивной части обвинительного приговора надлежит указывать вид и размер назначенных основного и дополнительного наказаний отдельно за каждое преступление и окончательное наказание по совокупности преступлений.

В нарушение указанных требований суд первой инстанции, назначив А. наказание по ч. 4 ст. 111 УК РФ в виде лишения свободы на срок 7 лет с ограничением свободы на срок 1 год, определяя наказание по совокупности преступлений, не указал вид и размер дополнительного наказания в виде ограничения свободы. В связи с чем, в резолютивную часть приговора внесены соответствующие изменения.

Согласно ч. 1 п. 6 ст. 308 УПК РФ в резолютивной части обвинительного приговора подлежит указанию назначение вида исправительного учреждения, в котором должен отбывать наказание осужденный к лишению свободы, и режим данного исправительного учреждения.

Суд первой инстанции в нарушение закона, назначив осужденному В. наказание в виде лишения свободы, не указал в резолютивной части приговора, в каком исправительном учреждении он должен его отбывать.

В соответствии с п. "в" ч. 1 ст. 58 УК РФ В. назначена для отбывания лишения свободы исправительная колония строгого режима, поскольку он осужден за совершение особо тяжкого преступления и ранее не отбывал лишение свободы.

В связи с указанным, в резолютивную часть приговора внесены соответствующие изменения.

Определение N 22-412/2018

Если лицо в связи с дорожно-транспортным происшествием было лишено права управления транспортными средствами в порядке ст. 12.8 КоАП РФ за сам факт управления автомашиной в состоянии опьянения, отбытый им срок этого наказания засчитывается в срок назначенного по уголовному делу дополнительного наказания в виде лишения права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью с приведением в приговоре оснований принятия решения.

По приговору от 16 апреля 2018 года С. осужден по ч. 2 ст. 264 УК РФ с применением ст. 73 УК РФ к лишению свободы на срок 01 год 06 месяцев условно с испытательным сроком на 01 год 06 месяцев, с лишением права заниматься деятельностью, связанной с управлением транспортными средствами на срок 02 года.

Суд апелляционной инстанции изменил приговор от 16 апреля 2018 года в отношении С.: зачел в срок назначенного по уголовному делу дополнительного наказания в виде лишения права заниматься деятельностью по управлению транспортными средствами, отбытый срок административного наказания в виде лишения управления транспортными средствами с 25 июля 2017 года по 22 декабря 2017 года.

Принятое решение суд апелляционной инстанции мотивировал следующим.

В соответствии с п. 12.1 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации N 25 от 09 декабря 2008 года "О судебной практике по делам о преступлениях, связанных с нарушением Правил дорожного движения и эксплуатации транспортных средств, а также с их неправомерным завладением без цели хищения", если лицо в связи с дорожно-транспортным происшествием было лишено права управления транспортными средствами в порядке ст. 12.8 КоАП РФ за сам факт управления автомашиной в состоянии опьянения, отбытый им срок этого наказания засчитывается в срок назначенного по уголовному делу дополнительного наказания в виде лишения права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью с приведением в приговоре оснований принятия решения.

Из материалов уголовного дела следовало, что постановлением мирового судьи от 14 июля 2017 года С. привлечен к административной ответственности по ч. 1 ст. 12.8 КоАП РФ и ему назначено наказание в виде административного штрафа в размере 30 000 рублей с лишением права управления транспортными средствами на срок 01 год 06 месяцев.

Данное постановление мирового судьи от 14 июля 2017 года постановлением Председателя Верховного Суда Республики Марий Эл от 22 декабря 2017 года отменено, производство по делу об административном правонарушении, предусмотренном ч. 1 ст. 12.8 КоАП РФ в отношении С. прекращено в связи с привлечением С. к уголовной ответственности по ч. 2 ст. 264 УК РФ.

Суд первой инстанции, назначая осужденному С. дополнительное наказание в виде лишения права заниматься деятельностью по управлению транспортными средствами, не принял во внимание разъяснения постановления вышеназванного постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации, в связи с чем суд апелляционной инстанции посчитал необходимым зачесть в срок дополнительного наказания, назначенный по настоящему приговору, отбытый срок лишения права управления транспортными средствами по постановлению мирового судьи от 14 июля 2017 года.

Постановление N 22-413/2018

Приговор суда первой инстанции изменен в связи с тем, что не найдя оснований для применения положений ст. 64 УК РФ, суд не назначил дополнительное наказание, являющееся обязательным.

По приговору от 20 апреля 2018 года Д. осужден по ч. 1 ст. 222.1 УК РФ с применением ч. 5 ст. 62, ст. 73 УК РФ к наказанию в виде лишения свободы условно на срок 1 год 6 месяцев с испытательным сроком 1 год 6 месяцев, без штрафа, с возложением исполнения ряда обязанностей.

Согласно санкции ч. 1 ст. 222.1 УК РФ дополнительное наказание в виде штрафа является обязательным. Однако суд вопреки требованиям уголовного закона пришел к выводу о назначении Д. наказания в виде лишения свободы без штрафа. При этом суд в приговоре мотивировал отсутствие оснований для применения положений ст. 64 УК РФ.

Согласно ч. 1 ст. 64 УК РФ суд вправе не применить дополнительный вид наказания, предусмотренный в качестве обязательного, только в случае наличия исключительных обстоятельств.

Как следует из приговора, суд первой инстанции не нашел исключительных обстоятельств, которые бы позволяли применить положения ст. 64 УК РФ и не назначать дополнительный вид наказания, являющийся обязательным.

Исходя из этого, суд апелляционной инстанции изменил приговор от 20 апреля 2018 года и назначил Д. дополнительное наказание в виде штрафа в размере 10 000 рублей, а в остальной части приговор оставил без изменения.

Постановление N 22-298/2018

III. Процессуальные вопросы

Заявление лица, именованное явкой с повинной, не отвечающее требованиям ст.ст. 140 и 142 УПК РФ и полученное с нарушением положений ч. 1.1 ст. 144 УК РФ, является недопустимым доказательством и не может учитываться в качестве доказательства вины подсудимого в инкриминируемом ему деянии.

ГАРАНТ:

По-видимому, в тексте предыдущего абзаца допущена опечатка. Имеется в виду ч. 1.1 ст. 144 УПК РФ

По приговору от 28 февраля 2018 года К. осужден по ч. 4 ст. 264 УК РФ к наказанию в виде лишения свободы.

В описательно-мотивировочной части приговора в качестве доказательства вины подсудимого в инкриминируемом ему деянии суд привел явку с повинной К. от 16 октября 2017 года, имеющуюся в уголовном деле.

Между тем, впоследствии, мотивируя непризнание явки с повинной К. в качестве смягчающего наказание обстоятельства, суд первой инстанции указал, что по существу эта явка с повинной не является добровольным сообщением о совершенном преступлении, поскольку она подана уже после возбуждения уголовного дела 02 октября 2017 года и после ознакомления К. 16 октября 2017 года с заключением автотехнической экспертизы, когда правоохранительным органам из иных источников уже было известно о преступлении.

Таким образом, фактически, суд первой инстанции признал явку с повинной К. от 16 октября 2017 года, не отвечающей требованиям ст. 142 УПК РФ, то есть, признал недопустимым доказательством.

Эти выводы суда первой инстанции были признаны обоснованными по следующим основаниям.

Так, уголовное дело было возбуждено еще 02 октября 2017 года по факту того, что 16 июля 2017 года в пос. К-ский М-ского района Республики Марий Эл К., управляя в состоянии опьянения автомобилем ВАЗ-2108, совершил съезд в кювет автодороги, вследствие чего пассажиры данного автомобиля: С. - погибла, а К.О.Ю. и Б. - получили тяжкий вред здоровью.

Актом освидетельствования от 16 июля 2017 года подтверждается, что в момент этого дорожно-транспортного происшествия К. находился в состоянии алкогольного опьянения.

Заключением автотехнической судебной экспертизы от 06 сентября 2017 года признано, что при соблюдении водителем вышеуказанного автомобиля Правил дорожного движения, съезд автомобиля в кювет с последующим наездом на трубу боковой канавы - был исключен.

С этим заключением автотехнической судебной экспертизы подозреваемый К. и его защитник были ознакомлены в период с 12 часов 15 минут до 12 часов 20 минут 16 октября 2017 года.

Заявление К., именованное явкой с повинной, подано следователю в 12 часов 20 минут 16 октября 2017 года. При этом, по существу, в данной явке с повинной содержалось информации не больше, чем в вышеприведенном постановлении о возбуждении уголовного дела.

Таким образом, суд первой инстанции сделал правильный вывод, что К. подал заявление, названное явкой с повинной, уже после возбуждения уголовного дела и после ознакомления его с заключением автотехнической экспертизы, когда правоохранительным органам из иных источников уже были известны достаточные сведения об обстоятельствах уголовного дела.

По смыслу ст.ст.140 и 142 УПК РФ явка с повинной - это добровольное сообщение лица о совершенном им преступлении, которое является одним из поводов для возбуждения уголовного дела.

Кроме того, при получении явки с повинной необходимо соблюдение требований ч. 1.1 ст. 144 УК РФ, чего не было сделано.

ГАРАНТ:

По-видимому, в тексте предыдущего абзаца допущена опечатка. Имеется в виду ч. 1.1 ст. 144 УПК РФ

Заявление К., именованное явкой с повинной, вышеприведенным требованиям не отвечало, следовательно, являлось недопустимым доказательством.

При таких обстоятельствах оно не могло учитываться в качестве доказательства вины подсудимого в инкриминируемом ему деянии и подлежало исключению из описательно-мотивировочной части приговора, поскольку в соответствии с уголовно-процессуальным законом, недопустимые доказательства не имеют юридической силы и не могут быть положены в основу обвинения.

При этом исключение из числа доказательств заявления К., именованного явкой с повинной, не ставит под сомнение вывод суда о доказанности вины осужденного в инкриминируемом деянии, так как по делу установлены другие приведенные в приговоре доказательства, которые в своей совокупности полностью подтверждают виновность К. в совершении преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 264 УК РФ.

Постановление N 22-272/2018

Приговор суда отменен и дело направлено на новое судебное разбирательство в связи с тем, что он постановлен не на основании результатов судебного разбирательства, так как выводы суда и мотивы принятого решения не соответствовали протоколу судебного заседания. Кроме того, постановление приговора в особом порядке судебного разбирательства возможно только при условии, что обвинение, с которым согласился подсудимый, обоснованно, подтверждается доказательствами, собранными по делу.

По приговору от 21 марта 2018 года, постановленному в особом порядке судебного разбирательства, С. осужден по п. "б" ч. 2 ст. 158 УК РФ к наказанию в виде лишения свободы на срок 1 год 5 месяцев с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима.

Органами предварительного следствия действия С. были квалифицированы по п. "б" ч. 2 ст. 158 УК РФ, как кража, то есть тайное хищение чужого имущества, совершенное с незаконным проникновением в помещение либо иное хранилище.

Из описательно-мотивировочной части приговора следовало, что суд первой инстанции изменил предъявленное С. обвинение, исключив указание на совершение кражи с незаконным проникновением в иное хранилище.

Свое решение суд мотивировал позицией государственного обвинителя, который, как следовало из описательно-мотивировочной части приговора, на основании ч. 8 ст. 246 УПК РФ в судебных в прениях просил изменить обвинение в сторону смягчения и исключить из описания квалификации излишне вмененное обвинение в части проникновения в иное хранилище.

Исходя из этого, суд первой инстанции квалифицировал действия С. по п. "б" ч. 2 ст. 158 УК РФ как кража, то есть тайное хищение чужого имущества, с незаконным проникновением в помещение.

В то же время, из протокола судебного заседания от 21 марта 2018 года, который является основным процессуальным документом, достоверно и последовательно отражающим ход судебного разбирательства, следовало, что в прениях государственный обвинитель полностью поддержал квалификацию, предложенную органами предварительного расследования, и не ходатайствовал об ее изменении.

Таким образом, приговор в отношении С. постановлен не на основании результатов судебного разбирательства, так как выводы суда и мотивы принятого решения не соответствовали протоколу судебного заседания, что искажало всю суть судебного разбирательства и являлось существенным нарушением уголовно-процессуального закона, которое повлияло на вынесение законного и обоснованного приговора.

Кроме этого, органами предварительного расследования С. было предъявлено обвинение в совершении кражи чужого имущества с незаконным проникновением в помещение бытовки, расположенной на цокольном этаже главного корпуса ГБУ РМЭ "К-ская межрайонная больница".

Суд первой инстанции признал, что предъявленное С. обвинение обосновано и подтверждается доказательствами, собранными по уголовному делу.

Вместе с тем, предъявленное С. обвинение в части незаконного характера проникновения в бытовку вызывало сомнение, в связи с чем приговор не мог быть постановлен в особом порядке судебного разбирательства, так как для устранения сомнений требовалось исследование доказательств.

В частности, из существа обвинения следовало, что С. являлся работником ГБУ РМЭ "К-ская межрайонная больница", и с ним был заключен трудовой договор.

Из материалов уголовного дела следовало, что бытовка, незаконное проникновение в которую инкриминировано С., была предоставлена в пользование работникам ГБУ РМЭ "К-ская межрайонная больница", в том числе и С., в которую они имели доступ, хранили там свои личные вещи, переодевались. От бытовки им был выдан один ключ, который они прятали в тайное место.

Располагая такими сведениями, суд не принял мер к установлению действительных обстоятельств дела и не проверил обоснованность обвинения в части незаконного характера проникновения в бытовку и его подтверждение собранными по делу доказательствами, что повлекло постановление приговора с нарушением требований ч. 7 ст. 316 УПК РФ, являющееся существенным нарушением уголовно-процессуального закона, повлиявшим на исход дела.

Постановление N 22-313/3018

По смыслу закона для определения вида наркотического средства, его размера, названия и свойств требуются специальные знания, то есть суды должны располагать соответствующими заключениями экспертов или специалистов.

Приговором суда от 01 марта 2018 года М. осужден по ч. 3 ст. 30, п. "г" ч. 4 ст. 228.1 УК РФ к лишению свободы за покушение на незаконный сбыт с использованием информационно-телекоммуникационной сети "Интернет" наркотического средства каннабис (марихуана) массой 117,21 г., в крупном размере.

При описании преступного деяния судом первой инстанции указано о том, что 13 ноября 2017 года М. незаконно сбыл (оставил) у опоры (столба) забора, находящейся с левой стороны ворот, расположенных напротив столба линии электропередач, между линиями N 20 и N 17 ПАК "Лада", находящегося по указанному в приговоре адресу, наркотическое средство каннабис (марихуана) неустановленной массы.

Как следовало из приговора суда и материалов уголовного дела, указанное вещество органами предварительного расследования не изымалось, его принадлежность к наркотическим средствам, свободный оборот которых запрещен, заключениями экспертиз не подтверждена.

При таких обстоятельствах одни лишь показания М. о том, что в данном месте им было оставлено наркотическое средство каннабис (марихуана), которое не смогло найти лицо под "ником" <...> (использовался Л.), не могут служить бесспорным доказательством того, что именно это наркотическое средство было оставлено им в данном месте 13 ноября 2017 года, в связи с чем выводы суда в этой части в нарушение ч. 1 ст. 88, ч. 4 ст. 302 УПК РФ основаны на предположениях.

В соответствии с требованиями ч. 3 ст. 14 УПК РФ все неустранимые сомнения в виновности обвиняемого толкуются в его пользу.

При таких обстоятельствах суд апелляционной инстанции исключил из описания преступного деяния указание о том, что 13 ноября 2017 года М. незаконно сбыл (оставил) у опоры (столба) забора, находящейся с левой стороны ворот, расположенных напротив столба линии электропередач, между линиями N 20 и N 17 ПАК "Лада", находящегося по указанному в приговоре адресу, наркотическое средство каннабис (марихуана) неустановленной массы.

Определение N 22-262/2018

Расходы потерпевшего, связанные с явкой к месту производства следственных действий, являются процессуальными издержками и подлежат возмещению судом из федерального бюджета, с последующим рассмотрением вопроса о взыскании этих процессуальных издержек с осужденного в доход государства в соответствии со ст. 131 УПК РФ.

По приговору от 16 марта 2018 года Х. осужден по ч. 1 ст. 105 УК РФ к лишению свободы на срок 7 лет с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима, с ограничением свободы на срок 1 год.

Суд апелляционной инстанции отменил приговор в части взыскания с Х. в пользу Н. расходов, потраченных на оплату транспортных услуг в связи с явкой к месту производства следственных действий, вследствие существенного нарушения уголовно-процессуального закона, уголовное дело в этой части направил на новое рассмотрение в порядке главы 47 УПК РФ иным составом суда.

Так, в соответствии с ч. 1 ст. 131 УПК РФ процессуальными издержками являются связанные с производством по уголовному делу расходы, которые возмещаются за счет средств федерального бюджета либо средств участников уголовного судопроизводства.

Согласно п. 1 ч. 2 ст. 131 УПК РФ суммы, выплачиваемые потерпевшему, свидетелю, их законным представителям, эксперту, специалисту, переводчику, понятым, а также адвокату, участвующему в уголовном деле по назначению дознавателя, следователя или суда, на покрытие расходов, связанных с явкой к месту производства процессуальных действий и проживанием (расходы на проезд, наем жилого помещения и дополнительные расходы, связанные с проживанием вне места постоянного жительства (суточные) относятся к процессуальным издержкам.

Расходы потерпевшего, связанные с явкой к месту производства следственных действий, являются процессуальными издержками, которые подлежат возмещению судом из федерального бюджета, с последующим рассмотрением вопроса о взыскании этих процессуальных издержек с осужденного в доход государства в соответствии со ст. 131 УПК РФ, а не в качестве исковых требований. Кроме того, взыскание процессуальных издержек в пользу конкретных лиц, а не в доход государства противоречит требованиям закона.

Определение N 22-355/2018

IV. Рассмотрение материалов в порядке судебного контроля

Решения и действия (бездействие) прокурора, не связанные с осуществлением уголовного преследования в досудебном производстве по уголовному делу, к которым относятся, в том числе и действия по перенаправлению заявлений в соответствующие органы согласно их компетенции, не являются предметом обжалования в порядке ст. 125 УПК РФ.

Постановлением суда от 30 марта 2018 года поданная в порядке ст. 125 УПК РФ жалоба заявителя И. на бездействие прокурора Б. по не рассмотрению заявления о преступлении, оставлена без удовлетворения.

Суд апелляционной инстанции оставил без удовлетворения апелляционную жалобу заявителя И., постановление суда от 30 марта 2018 года отменил, производство по жалобе заявителя И. прекратил по следующим основаниям.

Как следовало из представленных материалов, 21 марта 2018 года И. обратился с заявлением о преступлении на имя прокурора Республики Марий Эл.

Суд апелляционной инстанции отметил, что согласно ст.ст. 37, 144, 145 УПК РФ прокурор не входит в число должностных лиц, полномочия которых включают в себя обязанность принять, проверить сообщение о преступлении и вынести по нему одно из решений, предусмотренных ст. 145 УПК РФ, такая обязанность возложена законом на следственные органы.

По смыслу абз. 2 п. 3 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 10 февраля 2009 года N 1 "О практике рассмотрения судами жалоб в порядке ст. 125 УПК РФ" решения и действия (бездействие) прокурора, не связанные с осуществлением уголовного преследования в досудебном производстве по уголовному делу, к которым относятся, в том числе и действия по перенаправлению заявлений в соответствующие органы согласно их компетенции, не являются предметом обжалования в порядке ст. 125 УПК РФ.

Действия должностных лиц прокуратуры Республики Марий Эл и г. Йошкар-Ола, направивших заявление И. в следственный отдел по г. Йошкар-Ола СУ СК РФ по Республике Марий Эл для проведения проверки в порядке ст. 144 УПК РФ, фактически обжалуемые заявителем И. в своей жалобе на бездействие прокурора Республики Марий Эл Б., не могли расцениваться, как нарушающие его конституционные права и свободы, поскольку не снимали с органа, в который направлено заявление, обязанности по его проверке и принятию по результатам такой проверки законного и обоснованного решения, а также не могли признаваться затрудняющим доступ к правосудию, поскольку заявитель не лишен возможности в случае вынесения органом, в который направлено его заявление, процессуального решения, обжаловать это решение в суд в порядке ст. 125 УПК РФ.

Постановление N 22к-310/2018

V. Рассмотрение материалов в порядке исполнения приговоров

Суд не вправе отказать в замене неотбытой части наказания более мягким видом наказания по основаниям, не указанным в законе.

Постановлением суда от 02 марта 2018 года А. отказано в удовлетворении ходатайства о замене неотбытой части наказания в виде лишения свободы более мягким видом наказания.

Придя к выводу об отсутствии положительного поведения у осужденного и приняв указанное решение, суд сослался на имевшие место в 2015 году допущенные осужденным в следственном изоляторе нарушения режима содержания, наличие большой непогашенной суммы по исполнительному листу и его небезупречное поведение в период предварительного следствия по уголовному делу.

В то же время, в постановлении суда приведены данные, не предусмотренные ч. 1 ст. 80 УК РФ, без учета поведения осужденного за период отбывания наказания, на основании которых суд пришел к выводу о невозможности замены А. неотбытой части наказания более мягким видом наказания.

При этом суд первой инстанции учел не все обстоятельства, которые могли повлиять на правильность его выводов.

Из исследованных судом первой инстанции материалов дела следовало, что при наличии в 2015 году в следственном изоляторе взысканий, в последующем, находясь в исправительной колонии, А. неоднократно поощрялся за добросовестное отношение к труду, добросовестное выполнение разовых поручений. А. добросовестно относился к учебе, получил полное общее образование в школе, окончил профессиональное училище, участвует в общественной жизни, образовательных акциях, спортивных мероприятиях колонии, женился, имеет двух малолетних детей.

На А. имеется исполнительный лист на сумму 36260 рублей, по которому взыскиваются процессуальные издержки. Произведено взыскание в обязательном порядке в сумме 1712 рублей и в добровольном порядке погашено в сумме 403 рубля. Процессуальные издержки не относились к ущербу, причиненному по уголовному делу, и наличие такой непогашенной задолженности не могло являться основанием для отказа в принятии решения о замене оставшейся неотбытой части наказания более мягким видом наказания. Учитывая наличие и размер задолженности, в том числе не связанной с причинением ущерба по уголовному делу, следовало принимать во внимание, работает ли осужденный и какую заработную плату получает, что судом первой инстанции не было принято во внимание.

Суд первой инстанции обосновал свое решение об отказе в удовлетворении ходатайства также и тем, что осужденный в период предварительного следствия не жил по месту регистрации, нарушил меру процессуального принуждения в виде обязательства о явке и объявлялся в розыск. Данные обстоятельства не могли быть положены в основу принимаемого решения как не предусмотренные ст. 80 УК РФ.

Таким образом, при рассмотрении ходатайства осужденного о замене неотбытой части наказания более мягким видом наказания вследствие ненадлежащей оценки обстоятельств судом первой инстанции допущено неправильное применение уголовного закона.

Учитывая, что А. отбыл предусмотренные ст. 80 УК РФ две третьих части наказания, назначенного ему судом, положительную характеристику, свидетельствующую о том, что с 2016 года он вел себя стабильно безупречно, суд апелляционной инстанции изменил постановление суда от 02 марта 2018 года, удовлетворил ходатайство осужденного, заменив ему оставшуюся неотбытой часть наказания в виде лишения свободы сроком 1 год 1 месяц 25 дней наказанием в виде принудительных работ на тот же срок.

Постановление N 22-249/2018

Ходатайство осужденного о рассрочке уплаты штрафа, назначенного апелляционным приговором районного суда, неподсудно районному суду, а относится к подсудности мирового судьи судебного участка по месту жительства осужденного.

Постановлением городского суда от 12 марта 2018 года ходатайство осужденного О. о рассрочке уплаты штрафа оставлено без удовлетворения.

Как усматривается из материалов дела, О. осужден по первой инстанции приговором мирового судьи. Однако приговор первой инстанции отменен, районным судом постановлен новый апелляционный приговор.

Поскольку апелляционный приговор районного суда приводился в исполнение по месту жительства осужденного в Республике Марий Эл, за рассрочкой исполнения назначенного апелляционным приговором основного наказания в виде штрафа О. обратился в городской суд.

Приняв ходатайство О. к производству и рассмотрев его по существу, судья городского суда фактически пришел к выводу о том, что поскольку апелляционный приговор постановлен районным судом, то и ходатайство о рассрочке уплаты штрафа должно рассматриваться в районном суде, полагая, что согласно ч. 2 ст. 396 УПК РФ данный суд является судом того же уровня. Указанный вывод судьи являлся ошибочным. В соответствии с ч. 5 ст. 391 УПК РФ решение суда апелляционной инстанции обращается к исполнению в порядке, установленном ч.ч.3, 4 ст. 389.33 УПК РФ. При этом в ч. 3 ст. 389.33 УПК РФ определено, что апелляционный приговор, определение, постановление в течение 7 суток со дня их вынесения направляются вместе с уголовным делом для исполнения в суд, постановивший приговор. Таким образом, по смыслу данных норм закона, а также в их взаимосвязи с главой 45.1 УПК РФ, регламентирующей функции суда апелляционной инстанции, исполнение судебного решения, постановленного судом апелляционной инстанции, возлагается на суд первой инстанции. Это же относится и к производству по рассмотрению и разрешению вопросов, связанных с исполнением приговора (глава 47 УПК РФ).

Так, вопросы рассрочки уплаты штрафа в соответствии с предметным признаком подсудности согласно ч. 1 ст. 396 УПК РФ подлежат рассмотрению судьей того суда, которым был постановлен приговор. При этом, под судом, постановившим приговор, подразумевается суд первой инстанции, поскольку суд апелляционной инстанции выступает проверочной стадией, механизмом проверки судебных решений.

Согласно п. 25 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 20 декабря 2011 года N 21 "О практике применения судами законодательства об исполнении приговора" ходатайство о рассрочке уплаты штрафа (ч. 2 ст. 398 УПК РФ), если этот вопрос не решен в приговоре, рассматривается в порядке, установленном статьей 399 УПК РФ, то есть в суде первой инстанции. Таким образом, в соответствии с ч. 2 ст. 396 УПК РФ судом того же уровня для разрешения вопроса о рассрочке уплаты штрафа является суд первой инстанции, применительно к рассматриваемому материалу - мировой судья. С учетом изложенного, у городского суда отсутствовали правовые основания для рассмотрения ходатайства О. о рассрочке уплаты штрафа, назначенного апелляционным приговором районного суда.

В силу положений ч. 1 и ч. 2 ст. 396 УПК РФ данное ходатайство неподсудно районному суду, его следовало передать по подсудности мировому судье судебного участка по месту жительства О.

При таких обстоятельствах, суд апелляционной инстанции отменил постановление городского суда от 12 марта 2018 года об отказе в удовлетворении ходатайства О. о рассрочке уплаты штрафа и передал материалы в соответствии с установленной законом предметной подсудностью на новое рассмотрение в суд первой инстанции - мировому судье.

Постановление N 22-269/2018

Сохранение ареста имущества возможно лишь в целях обеспечения установленного уголовно-процессуальным законодательством порядка уголовного судопроизводства, надлежащего исполнения приговора.

Постановлением суда от 23 марта 2018 года ходатайство адвоката С.С.В., действующего в интересах осужденного С., о снятии ареста на имущество оставлено без удовлетворения.

Суд апелляционной инстанции отменил постановление суда от 23 марта 2018 года, отменил арест, наложенный постановлением суда от 24 мая 2017 года, на имущество С., по следующим основаниям.

В ходе предварительного следствия для обеспечения возможности исполнения приговора в части гражданского иска и других имущественных взысканий на имущество обвиняемого С. постановлением суда от 24 мая 2017 года наложен арест.

Приговором суда от 08 декабря 2017 года С. осужден по ч. 4 ст. 159 УК РФ к лишению свободы сроком на 5 лет, со штрафом в размере 500000 рублей. Наказание в виде лишения свободы постановлено считать условным с испытательным сроком на 5 лет. Гражданский иск АО "ОКТБ К-л" о взыскании с С. причиненного ущерба удовлетворен частично, в счет возмещения материального ущерба с С. взыскано 6037620,72 рублей. В части взыскания 4196179,65 рублей гражданский иск передан на рассмотрение в порядке гражданского судопроизводства. С С. в пользу АО "ОКТБ К-л" взыскано 118000,00 рублей в счет возмещения процессуальных издержек. В доход федерального бюджета с С. взыскано 30000,00 рублей в счет возмещения процессуальных издержек. Арест на принадлежащее С. имущество оставлен без изменения.

Приговор вступил в законную силу и обращен к исполнению.

Из имеющихся в материалах уголовного дела квитанций следовало, что процессуальные издержки в сумме 30000 рублей, а также штраф в сумме 500000 рублей С. оплачены 08 февраля 2018 года.

Судом изучены также материалы оконченных 22 и 27 февраля 2018 года исполнительных производств, согласно которым требования исполнительных документов в отношении должника С. о взыскании 6037620,72 рублей и 118000 рублей выполнены в полном объеме, исполнительные производства окончены.

Таким образом, в части имущественных взысканий приговор исполнен в полном объеме.

Принимая решение об отказе в удовлетворении ходатайства суд исходил из того, что исковые требования о взыскании 4196179,65 копеек переданы на рассмотрение в порядке гражданского судопроизводства, дело до настоящего момента не рассмотрено.

Вместе с тем, суд не учел, что по смыслу закона наложение ареста на имущество относится к мерам процессуального принуждения, применяемым в целях обеспечения установленного уголовно-процессуальным законодательством порядка уголовного судопроизводства, надлежащего исполнения приговора (п. 4 ч. 1 ст. 111 УПК РФ), и в качестве таковой носит временный характер, постольку наложение ареста на имущество в целях обеспечения гражданского иска в уголовном деле не может выходить за временные рамки уголовно-процессуальных отношений, связанных с расследованием и разрешением данного уголовного дела.

В соответствии с правовой позицией Конституционного Суда РФ, выраженной в определении от 29 ноября 2012 года N 2227-О, на нарушение конституционных прав и свобод ч. 9 ст. 115 УПК РФ" ч. 9 ст. 115 УПК РФ в системе действующего правового регулирования, в том числе во взаимосвязи с иными нормами уголовно-процессуального законодательства, предполагает возможность сохранения ареста имущества лишь на период предварительного расследования и судебного разбирательства по уголовному делу, сроки которых установлены законом (статьи 162, 223, 227 и 233 УПК РФ), но не после окончания судебного разбирательства по уголовному делу и вступления приговора в законную силу. Иное приводило бы к подмене частноправовых механизмов разрешения споров о собственности уголовно-процессуальными средствами, причем выходящими за временные рамки уголовно-процессуальных отношений.

Таким образом, оснований для сохранения ареста, наложенного на имущество С. в рамках уголовного дела, у суда не имелось.

Постановление N 22-286/2018

Суд первой инстанции на стадии подготовки к судебному заседанию фактически дал оценку ходатайству осужденной, выразив суждения, которые могли быть сделаны только при рассмотрении ходатайства по существу в судебном заседании.

Постановлением суда от 14 марта 2018 года отказано в принятии к производству ходатайства осужденной Б. о зачете времени содержания под стражей в срок отбывания наказания.

Как следует из обжалуемого постановления, суд первой инстанции на стадии подготовки, без проведения судебного заседания, не усмотрел оснований для рассмотрения ходатайства осужденной Б. о зачете времени содержания ее под стражей со 02 октября 2017 года по 26 ноября 2017 года в срок отбывания наказания, поскольку оснований для такого зачета не установил, тем самым суд первой инстанции на стадии подготовки к судебному заседанию фактически дал оценку ходатайству осужденной, выразив суждения, которые могли быть сделаны только при рассмотрении ходатайства по существу в судебном заседании.

В связи с существенным нарушением процедуры уголовного судопроизводства, затрудняющим доступ осужденной к правосудию, суд апелляционной инстанции отменил постановление суда, передал материалы на новое судебное рассмотрение в тот же суд в ином составе суда.

Постановление N 22-279/2018

VI. Разрешение ходатайств о мере пресечения

Судом первой инстанции при определении длительности ежедневных прогулок обвиняемой, находящейся под домашним арестом, не в полной мере учтены ее семейные обстоятельства в соответствии со ст. 99 УПК РФ

Постановлением суда от 27 марта 2018 года удовлетворено ходатайство следователя, в отношении обвиняемой С. избрана мера пресечения в виде домашнего ареста на срок 01 месяц 24 суток, то есть до 20 мая 2018 года. С. установлены запреты и ограничения на период действия меры пресечения, в том числе, запрещено без письменного разрешения следователя, в производстве которого находится уголовное дело, и контролирующего органа выходить за пределы жилого помещения, расположенного по указанному адресу, за исключением случаев посещения учреждений здравоохранения для получения медицинской помощи при наличии соответствующих оснований с разрешения лиц, осуществляющих производство по уголовному делу и контролирующего органа; за исключением прогулок на свежем воздухе в течение 2,5 часов в дневное время ежедневно в местах по согласованию с контролирующим органом с возможностью приобретения продуктов питания, предметов личной гигиены, сопровождения детей обвиняемой в необходимые для них места посещения, а также за исключением явки на следственные, процессуальные действия по уголовному делу.

Суд апелляционной инстанции посчитал, что судом первой инстанции при определении длительности ежедневных прогулок не в полной мере учтены семейные обстоятельства обвиняемой в соответствии со ст. 99 УПК РФ.

Учитывая, что малолетние дети обвиняемой С. посещают школу, расположенную на значительном расстоянии от места их жительства, самостоятельно добраться они до школы не могут, регулярная возможность привлечения иных членов семьи для сопровождения детей до школы и обратно отсутствует, принимая во внимание специфику и посуточный график работы в МЧС супруга обвиняемой, находящегося в настоящее время в командировке в другом городе, суд апелляционное инстанции увеличил время прогулок на свежем воздухе до 3 часов в дневное время ежедневно в местах по согласованию с контролирующим органом с возможностью приобретения продуктов питания, предметов личной гигиены, сопровождения детей обвиняемой в необходимые для них места посещения.

При этом суд апелляционной инстанции не усмотрел оснований для увеличения времени прогулок до 6 часов, о чем просила обвиняемая в апелляционной жалобе.

Считая достаточным увеличение времени прогулок на свежем воздухе до 3 часов, суд апелляционной инстанции исходил из расчета приблизительных затрат времени на сопровождение детей до школы и обратно, изложенных в апелляционной жалобе, принимая во внимание в том числе как возможность совмещения С. осуществления сопровождения детей до школы и обратно с их прогулками на свежем воздухе, приобретением продуктов питания, предметов личной гигиены, так и отсутствие доказательств невозможности привлечения близких родственников обвиняемой и ее супруга, а также самого супруга С. после приезда из командировки, для осуществления прогулок детей на свежем воздухе в свободное от работы данных лиц время, а также отсутствием необходимости затрат представленного обвиняемой лимита времени на сопровождение детей в школу в выходные дни.

Постановление N 22к-256/2018

По смыслу ч. 2 ст. 128 УПК РФ срок, исчисляемый сутками, истекает в 24 часа последних суток; срок, исчисляемый месяцами, истекает в соответствующее число последнего месяца.

1. Постановлением суда от 01 мая 2018 года подозреваемой А. избрана мера пресечения в виде заключения под стражу на срок 2 месяца 00 суток, то есть по 29 июня 2018 года включительно.

Учитывая, что А. была задержана в порядке ст.ст. 91, 92 УПК РФ 29 апреля 2018 года, мера пресечения в виде заключения под стражу, избранная А. на срок 2 месяца, действует до 29 июня 2018 года.

В связи с чем, суд апелляционной инстанции внес изменение в части указания даты окончания срока, до которого А. избрана мера пресечения в виде заключения под стражу - до 29 июня 2018 года.

Постановление N 22к-340/2018

2. Постановлением суда от 15 июня 2018 года в отношении Б., обвиняемого в совершении преступления, предусмотренного п. "а" ч. 2 ст. 161 УК РФ, избрана мера пресечения в виде заключения под стражу на срок 1 месяц 09 суток, то есть до 23 июля 2018 года.

Из материалов дела усматривалось, что фактически Б. был задержан 13 июня 2018 года. Судом первой инстанции избрана мера пресечения в виде заключения под стражу до 23 июля 2018 года. При этом суд первой инстанции ошибочно исчислил срок заключения под стражу 1 месяц 09 суток, тогда как он составлял 1 месяц 10 суток, который и следовало указать в постановлении суда.

При таких обстоятельствах суд апелляционной инстанции изменил постановление суда от 15 июня 2018 года в отношении Б.: избрал обвиняемому Б. меру пресечения в виде заключения под стражу на 1 месяц 10 суток, то есть до 23 июля 2018 года.

Постановление N 22к-458/2018

Правильно установив фактические и правовые основания для продления обвиняемому меры пресечения в виде заключения под стражу, суд неверно исчислил продолжительность общего периода содержания его под стражей.

Постановлением суда от 01 июня 2018 года в отношении Г. продлен срок содержания под стражей на 01 месяц 00 суток, а всего до 02 месяцев 30 суток, то есть до 07 июля 2018 года.

В то же время, из представленных материалов следовало, что Г. задержан 08 апреля 2018 года, а срок его содержания продлен до 07 июля 2018 года. Учитывая данные обстоятельства, общий период содержания Г. под стражей составлял 02 месяца 29 суток, а не 02 месяца 30 суток, как указано в постановлении.

Суд апелляционной инстанции внес в резолютивную часть постановления соответствующее уточнение.

Постановление N 22к-426/2018

VII. Возвращение уголовного дела прокурору

Решение суда о возврате уголовного дела прокурору принято на стадии предварительного слушания, без исследования каких-либо доказательств, хотя в данном случае указанное возможно было лишь после исследования имеющихся доказательств и установления в судебном заседании фактических обстоятельств по делу.

Постановлением суда от 20 февраля 2018 года уголовное дело в отношении Е. возвращено прокурору района для устранения препятствий рассмотрения его судом.

Принимая решение о возврате дела прокурору, суд руководствовался п. 1 ч. 1 ст. 237 УПК РФ, полагая о допущенных нарушениях при составлении обвинительного заключения. При этом указал, что из обвинительного заключения следует, что умысел на хищение возник у Е. на обочине автодороги. С целью его реализации Е. направился к хозяйству С., где проникнув в сени, являющиеся неотъемлемой частью жилого дома, похитил имущество С. По мнению суда, данное описание соответствует тайному хищению чужого имущества с незаконным проникновением в жилище. В то время как Е. предъявлено обвинение в совершении хищения с причинением значительного ущерба гражданину.

Вместе с тем, данные о возникновении умысла и цели проникновения в сени дома вырваны судом из контекста обвинительного заключения. Так, судом оставлено без внимания приведенное в обвинительном заключении обстоятельство, что Е. в момент проникновения имел свободный доступ в хозяйство и сени жилого дома с разрешения С.

С учетом изложенного, суд апелляционной инстанции не усмотрел нарушений при составлении обвинительного заключения в их понимании п. 1 ч. 1 ст. 237 УПК РФ.

Из материалов дела усматривалось, что обвинительное заключение составлено с соблюдением требований ст. 220 УПК РФ, в нем содержится указание на существо обвинения, место и время совершения преступления, способы, мотивы, цели, последствия и иные обстоятельства, имеющие значение для данного уголовного дела, предусмотренные ст. 73 УПК РФ, позволяющие суду при исследовании доказательств проверить и оценить их.

Из смысла постановления суда о возврате дела прокурору фактически следовало, что обстоятельства совершения Е. преступления, изложенные в обвинительном заключении, свидетельствуют о наличии оснований для квалификации действий Е. как более тяжкого преступления.

Возврат дела прокурору по таким основаниям предусмотрен п. 6 ч. 1 ст. 237 УПК РФ.

Вместе с тем выводы суда о неправильной квалификации действий подсудимого являются преждевременными.

Изложенное в обвинительном заключении описание преступного деяния не свидетельствовало, что Е. обвиняется в совершении кражи с незаконным проникновением в жилище. Напротив, в обвинительном заключении указано, что Е. в момент проникновения с разрешения хозяина имел свободный доступ в хозяйство и сени жилого дома последнего.

При изложенном описании преступного деяния, судить о правильности квалификации действий Е. возможно лишь после изучения и исследования в судебном заседании материалов дела.

Без оценки показаний потерпевшего С. о законности или незаконности проникновения в его жилой дом (сени), проверки показаний самого Е., изучения иных доказательств по делу - установление фактических обстоятельств, указывающих на наличие оснований для квалификации действий обвиняемого как более тяжкого, также невозможно.

Таким образом, принятие судом первой инстанции решения о направлении дела прокурору либо о возможности его рассмотрения по существу в данном конкретном деле возможно было лишь после исследования имеющихся доказательств и установления в судебном заседании фактических обстоятельств по делу.

Однако решение суда о возврате уголовного дела прокурору принято на стадии предварительного слушания, без исследования каких-либо доказательств.

С учетом приведенных выше обстоятельств, суд апелляционной инстанции отменил постановление суда от 20 февраля 2018 года и передал уголовное дело на новое судебное разбирательство в тот же суд, но в ином составе.

Постановление N 22-214/2018

Обстоятельств, которые могли бы служить основанием для возвращения дела прокурору с целью предъявления лицу обвинения, в том числе в незаконном приобретении взрывчатого вещества, судом апелляционной инстанции не установлено.

Постановлением суда от 13 февраля 2018 года уголовное дело в отношении Ц., обвиняемого в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 222.1 УК РФ, возвращено прокурору района для устранения препятствий рассмотрения его судом.

Мотивируя свое решение о возвращении дела прокурору, суд указал в постановлении, что при описании обвинения действия Ц. квалифицированы только как незаконное хранение взрывчатого вещества, хотя в существе обвинения наряду с объективной стороной незаконного хранения взрывчатого вещества описано также и незаконное приобретение взрывчатого вещества путем присвоения найденного.

Однако, вопреки выводам обжалуемого постановления, в обвинительном акте по уголовному делу в отношении Ц. в соответствии с требованиями ч. 1 ст. 225 УПК РФ приведена формулировка предъявленного обвинения, включающаяся в себя описание инкриминируемого Ц. преступного деяния, как незаконного хранения взрывчатого вещества.

Суд фактически обязывал орган следствия увеличить объем обвинения, предъявив Ц. дополнительный признак преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 222.1 УК РФ - незаконное приобретение взрывчатого вещества.

Возможность увеличения объема предусмотрена п. 6 ч. 1 ст. 237 УПК РФ. Вместе с тем суд первой инстанции, возвращая уголовное дело прокурору не учел, что в таком случае фактические обстоятельства, свидетельствующие о наличии оснований для квалификации с учетом дополнительного признака преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 222.1 УК РФ, незаконного приобретения взрывчатого вещества, уже должны быть установлены в ходе предварительного расследования, но суд дает им иную оценку, т.е. юридическая оценка действий подсудимого не соответствует фактическим обстоятельствам преступного деяния, описанным в обвинительном акте.

По данному уголовному делу органы следствия не установили обстоятельств, на которые сослался суд в постановлении, а именно незаконного приобретения взрывчатого вещества по месту жительства Ц. путем присвоения найденного.

Согласно обвинительному акту Ц. нашел банку с сыпучим веществом на свалке бытовых отходов, полагая, что в банке находится чай или кофе, положил ее в пакет, то есть стал фактическим владельцем данной банки. Из указанных обстоятельств не следует, что именно с этого момента Ц. осознавал незаконность приобретения взрывчатого вещества. Обвинительный акт и материалы уголовного дела не содержат доказательств, подтверждающих вышеуказанный довод.

В данном случае обстоятельств, которые могли бы служить основанием для возвращения дела прокурору с целью предъявления Ц. обвинения, в том числе в незаконном приобретении взрывчатого вещества, судом апелляционной инстанции не установлено.

Суд апелляционной инстанции также отметил, что суд первой инстанции назначил рассмотрение дела в особом порядке принятия судебного решения и, фактически не приступая к его рассмотрению, после изложения государственным обвинителем предъявленного обвинения, вынес на обсуждение вопрос о направлении уголовного дела прокурору в порядке ст. 237 УПК РФ, не излагая существа допущенных нарушений при составлении обвинительного акта.

Суд пришел к выводу о наличии иных обстоятельствах произошедшего, нежели изложенных в обвинительном акте, фактически дав оценку представленным доказательствам с точки зрения их достаточности, допустимости и относимости. При этом доказательства не были предметом надлежащего и всестороннего исследования в ходе судебного разбирательства и не оценивалась наряду с иными доказательствами, что возможно лишь при рассмотрении уголовного дела в общем порядке.

Доводы суда, изложенные в постановлении, сами по себе не являются основанием для возвращения дела прокурору в порядке ст. 237 УПК РФ на данной стадии уголовного судопроизводства.

Как обоснованно указано в апелляционном представлении, обвинительное заключение содержит существо обвинения, место и время совершения преступления, его способ, мотивы, цели, последствия и другие обстоятельства, имеющие значение для данного уголовного дела.

При таких обстоятельствах, суд апелляционной инстанции отменил постановление суда от 13 февраля 2018 года и передал уголовное дело на новое судебное разбирательство в тот же суд, но в ином составе.

Постановление N 22-215/2018

Суд апелляционной инстанции не согласился с доводами суда о наличии оснований для возвращения уголовного дела прокурору на основании ст. 237 УПК РФ в связи с тем, что способ хищения сотового телефона, изложенный в предъявленном обвинении, не соответствует квалификации действий лица, данной органами предварительного следствия.

Постановлением суда от 26 февраля 2018 года уголовное дело в отношении О., обвиняемого в совершении преступления, предусмотренного п. "в" ч. 2 ст. 158 УК РФ, возвращено прокурору для устранения препятствий его рассмотрения судом

Суд апелляционной инстанции не согласился с доводами суда о наличии оснований для возвращения уголовного дела в отношении О. прокурору на основании ст. 237 УПК РФ в связи с тем, что способ хищения О. сотового телефона С., изложенный в предъявленном обвинении, не соответствует квалификации действий О., данной органами предварительного следствия.

Как следует из обжалуемого постановления, суд первой инстанции надлежащим образом не мотивировал свои выводы о том, что указанные им нарушения являются существенными и исключают возможность постановления приговора на основе имеющегося в деле обвинительного заключения, поскольку обоснованность предъявленного обвинения и доказанность его фактического содержания (в том числе, и по способу совершения преступления) подлежат оценке судом при вынесении окончательного решения по делу с учетом установленных фактических обстоятельств дела.

Предъявленное О. обвинение в совершении преступления, содержит указание на все необходимые обстоятельства, предусмотренные фабулой ст. 158 УК РФ, подлежащие доказыванию по делу.

Таким образом, доводы, указанные судом первой инстанции в обоснование принятого решения, не являлись основаниями для возвращения уголовного дела прокурору и не препятствовали постановлению приговора или вынесению иного решения по уголовному делу в отношении О.

Постановление N 22-243/2018

Возвращение дела прокурору может иметь место, когда это необходимо для защиты прав и законных интересов участников уголовного судопроизводства, если на досудебных стадиях допущены нарушения, которые невозможно устранить в ходе судебного разбирательства.

1. Постановлением суда от 03 мая 2018 года уголовное дело в отношении О., обвиняемого в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 171 УК РФ возвращено прокурору района для устранения препятствий рассмотрения его судом.

Принятое решение суд первой инстанции мотивировал тем, что указанный органами предварительного следствия период совершения преступного деяния О. с июня 2014 года по 01 августа 2016 года не конкретизирован и является неопределенным. Также объем песка, незаконно добытого из карьера О., а значит размер причиненного государству ущерба органами предварительного следствия не установлен, тогда как размер ущерба является обязательным признаком состава преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 171 УК РФ. Как указано в постановлении, ущерб по делу посчитан органом предварительного следствия на основании заключения о результатах оказанных услуг по маркшейдерским работам, проведенных ООО "Компания "Ч-ский карьер", и полученного на основе не процессуально проведенного исследования. Кроме того, следователем при расследовании уголовного дела не изъяты образцы песка на месте добычи песка и на местах, куда вывозился песок, и не назначена почвоведческая экспертиза с целью определения их родовой принадлежности. Суд посчитал, что в данном случае имеет место правовая неопределенность при изложении существа обвинения, которая влечет как нарушение права обвиняемого на защиту, так и нарушение права потерпевшего на доступ к правосудию и справедливую защиту своих интересов. Нарушения закона, касающиеся составления обвинительного заключения и предъявления обвинения, являются существенными и лишают суд возможности постановить приговор или вынести иное решение на основе данного обвинительного заключения.

Суд апелляционной инстанции по доводам апелляционного представления прокурора отменил постановление суда и направил уголовное дело в тот же суд на судебное разбирательство в ином составе суда, указав следующее.

Согласно обвинительному заключению О. обвинялся в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 171 УК РФ, а именно в том, что в период с июня 2014 года по 01 августа 2016 года, являясь директором ООО "А.", осуществлял предпринимательскую деятельность без соответствующей лицензии в случаях, когда такая лицензия обязательна, а именно: произвел добычу природного ископаемого - песка, находящегося на земельном участке, принадлежащем государству, с географическими координатами N 56.9011992 Е 49.607997, расположенном у д. П-р М-ского района Республики Марий Эл, всего в объеме 31687 куб/м, на сумму 4231165,11 рублей.

Из содержания обвинительного заключения следовало, что он составлен с соблюдением требований ст. 220 УПК РФ, в нем изложено существо обвинения, место и время совершения преступления, его способ и другие обстоятельства, имеющие значение для данного уголовного дела, формулировка обвинения с указанием статьи УК РФ, предусматривающей ответственность за совершение данного деяния.

Выводы суда о несоответствии требованиям закона заключения по определению объема добытого песка, а значит не установления органами предварительного расследования размера причиненного государству ущерба, относились к оценке представленных органом предварительного расследования доказательств. Данные доводы подлежали проверке в ходе судебного разбирательства и не свидетельствовали о нарушениях при составлении обвинительного заключения, влекущих за собой возвращение уголовного дела прокурору.

При таких обстоятельствах, выводы суда о существенных нарушениях требований уголовно-процессуального закона, допущенных при составлении обвинительного заключения и неустранимых в судебном заседании, исключающих возможность постановления законного и обоснованного приговора или вынесения иного решения на основе данного заключения, не соответствовали материалам уголовного дела.

Постановление N 22-410/2018

2. Постановлением суда от 16 мая 2018 года уголовное дело в отношении Р. возвращено прокурору для устранения препятствий его рассмотрения судом. Суд пришел к выводу, что в тексте обвинения по преступлению, квалифицированному по ч. 3 ст. 160 УК РФ, как присвоение и растрата, не конкретизирован способ совершения хищения, что влечет нарушение права обвиняемой на защиту. Кроме того, в обвинительном заключении некорректно указана стоимость каждого из 1001 наименования товарно-материальных ценностей, хищение которых вменено обвиняемой.

При сопоставлении в судебном заседании подлинника обвинительного заключения с его копией, имеющейся в распоряжении подсудимой Р., установлено, что в ней приведены доказательства, отсутствующие на соответствующих страницах подлинника обвинительного заключения, подтверждающие обвинение, а также неверно сделаны ссылки на доказательства (протоколы допросов свидетелей). Суд пришел к выводу о том, что копия обвинительного заключения, врученная Р., не соответствовала требованиям закона, что свидетельствовало о невручении обвиняемой надлежаще оформленной копии обвинительного заключения.

Суд апелляционной инстанции отменил постановление суда от 16 мая 2018 года, уголовное дело направил на новое судебное рассмотрение в тот же суд, в ином составе суда, указав следующее.

Так, имеющееся в материалах данного дела обвинительное заключение, а также обвинение, предъявленное Р., конкретизированы в достаточной степени, при этом существенных нарушений п. 3 ч. 1 ст. 220 УПК РФ не усматривалось, как не усматривалось и нарушений права обвиняемой на защиту.

Как следовало из текста обвинения, список из 1001 наименования похищенного имущества содержит название имущества по каждой позиции, единицу измерения, цену, количество и общую стоимость по каждому наименованию.

По мнению суда апелляционной инстанции, выяснение обстоятельств хищения относилось к установлению фактических обстоятельств дела, то есть к вопросам доказывания, а не свидетельствовало о неконкретности предъявленного обвинения.

Согласно материалам уголовного дела копия обвинительного заключения была вручена обвиняемой Р.

Суд первой инстанции, правильно установив нарушение уголовно-процессуального закона, связанного с вручением обвиняемой Р. ненадлежаще оформленной копии обвинительного заключения, вместе с тем сделал преждевременный вывод о необходимости немедленного возвращения уголовного дела прокурору.

Суд апелляционной инстанции пришел к выводу, что выявленное судом нарушение процессуального закона может быть устранено в судебном заседании путем вручения подсудимой Р. надлежаще оформленной копии обвинительного заключения и предоставлении последней судом времени для ознакомления с ним.

При указанных обстоятельствах, а также с учетом того, что 07 мая 2018 года требуемая копия обвинительного заключения по уголовному делу была вручена Р., что подтверждено ею в заседании суда апелляционной инстанции и предоставленной прокурором соответствующей распиской, все препятствия для рассмотрения судом данного уголовного дела устранены.

Постановление N 22-427/2018

Судебная коллегия по уголовным делам

Верховного Суда Республики Марий Эл