Споры вокруг репутации (С. Кузин, "эж-ЮРИСТ", N 26, июль 2005 г.)

Споры вокруг репутации

Пристальное внимание юристов и общественности привлекло рассмотренное не так давно арбитражными судами трех инстанций дело по иску ОАО "Альфа-банк" против ЗАО "Коммерсантъ. Издательский дом" о защите деловой репутации, взыскании убытков и "репутационного" вреда. Освещение данного спора, конечно, трудно отделить от того резонанса, который вызвала широкая известность сторон. Однако еще больший интерес представляют правовые позиции, которые были сформулированы судами. На страницах "эж-ЮРИСТ" уже обсуждались отдельные вопросы рассмотрения данного дела в арбитражных судах России, однако публикуемая статья позволяет взглянуть на проблему возмещения нематериального вреда коммерческой организации с точки зрения Европейского суда по правам человека.

Правовые позиции российских судов

Большинство юристов, пристально следивших за этим громким процессом, конечно же остались под впечатлением от постановленных по существу дела судебных актов.

Прежде всего это принятое в первой инстанции Арбитражным судом г. Москвы решение от 27.10.2004 по делу N А40-40374/04-89-467 о взыскании колоссальных по своим размерам и беспрецедентных в российской судебной практике 300 миллионов рублей "в возмещение репутационного вреда, причиненного умалением деловой репутации ОАО "Альфа-банк". Не говоря уже о взысканных тем же судебным решением 20 505 906, 69 рубля "в возмещение убытков, причиненных распространением не соответствующих действительности и порочащих деловую репутацию ОАО "Альфа-банк" сведений".

Постановлением от 31.12.2004 по делу N 09АП-6183/04-ГК Девятый арбитражный апелляционный суд решение от 27.10.2004 в части взыскания убытков изменил: их размер снижен до 10 895 157, 17 рубля.

Постановлением от 30.03.2005 ФАС Московского округа решение от 27.10.2004 и постановление от 31.10.2004 изменены: с ответчика в возмещение нематериального (а не "репутационного") вреда взыскано 30 000 000 рублей. В остальной части решение и постановление оставлены без изменения. Не ставя целью проанализировать дело целиком, остановимся на двух аспектах дела: на возможности взыскания в пользу юридического лица "репутационного" вреда и на размере взысканного с ответчика возмещения причиненного вреда.

Согласно п. 7 ст. 152 ГК РФ содержащиеся в ст. 152 ГК РФ правила о защите деловой репутации гражданина соответственно применяются к защите деловой репутации юридического лица; согласно ст. 151 ГК РФ суд может наложить на нарушителя личных неимущественных прав гражданина или посягателя на принадлежащие гражданину другие нематериальные блага обязанность денежной компенсации причиненного гражданину морального вреда (физических или нравственных страданий). Очевидно, что юридическое лицо не в состоянии испытывать ни физических, ни нравственных страданий. Соответственно вопрос о том, возможно ли по действующему российскому законодательству возложение на лицо обязанности уплаты денежной компенсации юридическому лицу за распространение в отношении этого юридического лица сведений, порочащих его деловую репутацию, представляется не праздным.

В своей статье "Что сказал и чего не сказал, хотя должен был сказать Пленум (О судебной практике по делам о защите чести, достоинства и деловой репутации)*(1), президент Адвокатской палаты г. Москвы г-н Резник указал на следующее: "Пленум распространил на юридических лиц и понятие морального вреда, определяемое в ст. 151 ГК как физические и нравственные страдания. Арбитражные суды пока занимают по данному вопросу противоположную позицию, отказывая юридическим лицам в компенсации морального вреда. Правда, не исключено, что она будет пересмотрена. Во всяком случае, недавно Московский арбитражный суд удовлетворил иск Альфа-банка к газете "Коммерсантъ" о компенсации неимущественного вреда, назвав его не моральным, а репутационным. Предложение о необходимости предусмотреть в гражданском законодательстве право юридического лица, участвующего в деловом обороте, на компенсацию репутационного вреда высказано в юридической литературе. Но сейчас такой нормы в ГК нет, а свое расширительное толкование ст. 151 ГК Пленум обосновал, сославшись на ч. 7 ст. 152 ГК, которая со ст. 151 не согласуется".

Действительно, как было показано выше, п. 7 ст. 152 ГК РФ не согласуется со ст. 151 ГК РФ в том смысле, что неестественно взыскивать в пользу юридического лица причиненный ему моральный вред (физические и нравственные страдания), поскольку юридическое лицо не в состоянии его претерпевать.

Утверждение же автора о том, что Пленум Верховного Суда РФ в своем Постановлении от 24.02.2005 N 3 "О судебной практике по делам о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и юридических лиц" (Бюллетень Верховного Суда РФ, N 4, 2005) "распространил на юридических лиц понятие морального вреда, определяемое в ст. 151 ГК как физические и нравственные страдания", является несколько преувеличенным, поскольку в п. 15 Постановления от 24.02.2005 говорится: "...правила, регулирующие компенсацию морального вреда в связи с распространением сведений, порочащих деловую репутацию гражданина, применяются и в случаях распространения таких сведений в отношении юридического лица", что не добавляет ничего нового к п. 7 ст. 152 ГК РФ. Из приведенной цитаты не следует, что, применяя содержащиеся в ГК РФ "правила", регулирующие компенсацию морального вреда (в части, например, определения денежного размера вреда), суды должны взыскивать именно "моральный" вред, причиненный юридическому лицу.

К моменту принятия Пленумом Верховного Суда РФ данного Постановления Конституционный Суд РФ уже вынес Определение от 04.12.2003 N 508-О.

В п. 2 Определения КС РФ указал, что "...отсутствие прямого указания в законе на способ защиты деловой репутации юридических лиц не лишает их права предъявлять требования о компенсации убытков, в том числе нематериальных, причиненных умалением деловой репутации, или нематериального вреда, имеющего свое собственное содержание (отличное от содержания морального вреда, причиненного гражданину), которое вытекает из существа нарушенного нематериального права и характера последствий этого нарушения (п. 2 ст. 150 ГК РФ)".

В обоснование своей правовой позиции КС РФ сослался на Постановление Европейского суда по правам человека от 06.04.2000 по делу "Компания Комингерсол С.А." против Португалии".

Таким образом, имея в виду правовую позицию КС РФ, сформулированную в Определении от 04.12.2003 N 508-О, и содержащееся в п. 1 Постановления от 24.02.2005 указание на необходимость учета судами правовой позиции ЕСПЧ, трудно достаточно обоснованно утверждать, что "Пленум распространил на юридических лиц и понятие морального вреда, определяемое в ст. 151 ГК РФ как физические и нравственные страдания". Речь, по-видимому, идет о возможности взыскания в пользу юридического лица в связи с распространением сведений, порочащих его деловую репутацию не морального, не "репутационного", а именно нематериального вреда, но по правилам, регулирующим компенсацию морального вреда в связи с распространением сведений, порочащих деловую репутацию гражданина.

Решение или постановление?

В связи со ссылкой на судебный акт ЕСПЧ хочется отметить, что по неизвестным и непонятным причинам Конституционный Суд РФ упрямо и последовательно не делает различия между решениями (decisions) Европейского суда по правам человека (далее - ЕСПЧ), которые выносятся относительно приемлемости поданной в ЕСПЧ жалобы и в других случаях, когда ЕСПЧ не разрешает дело по существу, и постановлениями (judgments) ЕСПЧ, которые выносятся по существу дела и в отношении справедливой компенсации, именуя и те, и другие "решениями".

Российские суды, не имея устойчивой практики по делам о защите деловой репутации юридических лиц, достаточно неожиданно возложили на ответчика чрезвычайно высокую имущественную ответственность за причиненные истцу убытки и нематериальный вред; ответственность беспрецедентную по меркам не только государств континентальной системы права, но и европейских государств англосаксонской системы права.

Такая позиция КС РФ тем более непонятна, если учесть, что в Собрании законодательства РФ, 2001, N 2, ст. 163 опубликован официальный перевод на русский язык Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция), в тексте которого судебный акт, разрешающий дело по существу, именуется именно "постановлением".

В Определении от 04.12.2003 N 508-О КС РФ сослался именно на Постановление (judgment) ЕСПЧ.

Нематериальный вред

В п. 2 Определения от 04.12.2003 N 508-О КС РФ отметил, что "Конвенция о защите прав человека и основных свобод, являющаяся в соответствии со статьей 15 (часть 4) Конституции РФ составной частью правовой системы Российской Федерации, допускает взыскание с государства, виновного в нарушении ее положений, справедливой компенсации потерпевшей стороне, в том числе юридическому лицу, для обеспечения действенности права на справедливое судебное разбирательство (статья 41).

Исходя из этого Европейский суд по правам человека в Решении от 6 апреля 2000 года по делу "Компания Комингерсол С.А." против Португалии" пришел к выводу о том, что суд не может исключить возможность присуждения коммерческой компании компенсации за нематериальные убытки, которые "могут включать виды требований, являющиеся в большей или меньшей степени "объективными" или "субъективными". Среди них необходимо принять во внимание репутацию компании, неопределенность в планировании решений, препятствия в управлении компанией (для которых не существует четкого метода подсчета) и, наконец, хотя и в меньшей степени, беспокойство и неудобства, причиненные членам руководства компании".

Рассмотрим приведенную выдержку из Определения КС РФ подробнее с учетом обстоятельств дела "Компания Комингерсол С.А." против Португалии" и контекста Постановления ЕСПЧ от 06.04.2000. Определенности ради отметим, что поскольку, как известно, русский язык не является официальным языком ЕСПЧ, постольку соответственно содержащаяся в Определении от 04.12.2003 цитата не есть цитата из самого Постановления ЕСПЧ от 06.04.2000, а является цитатой из перевода этого Постановления на русский язык*(2).

Жалоба в ЕСПЧ заявлялась о нарушении государством-ответчиком (Португалией) п. 1 ст. 6 Конвенции длительностью разбирательства португальскими судами гражданского дела компании-заявительницы. В связи с чрезмерной длительностью судебного разбирательства компания в своей жалобе в ЕСПЧ на основании ст. 41 Конвенции требовала взыскать с Португалии "справедливую компенсацию" (just satisfaction) причиненного нарушением п. 1 ст. 6 Конвенции вреда - как материального, так и нематериального.

Португальские власти возражали против самой возможности присуждения заявителю компенсации за нематериальный вред, поскольку юридическому лицу не присущи беспокойство, психический стресс и чувство неопределенности; эти чувства присущи только физическому лицу (параграф 28 Постановления от 06.04.2000).

ЕСПЧ не согласился с позицией государства-ответчика, сославшись в з 32 Постановления от 06.04.2000 на собственную прецедентную практику (параграф 62 Постановления от 19.12.94 по делу "Объединение демократических солдат Австрии и Губи против Австрии", жалоба N 15153/89 и з 57 Постановления от 08.12.99 по делу "Партия свободы и демократии против Турции", жалоба N 23885/94), а в параграфе 34 также на судебную практику некоторых государств - членов Совета Европы (не уточняя, каких именно), показывающую, что возможность присуждения юридическим лицам компенсации за нематериальный вред не может быть исключена.

На основании изложенного ЕСПЧ констатировал, что он не может исключить возможности того, что коммерческой компании может быть присуждена компенсация за нематериальный вред (параграф 35).

Вывод, который сделал ЕСПЧ в отношении содержащегося в жалобе компании-заявительницы и адресованного ЕСПЧ требования о выплате компании государством - ответчиком денежной компенсации за нематериальный вред, причиненный компании вследствие нарушения п. 1 ст. 6 Конвенции чрезмерной длительностью судебного разбирательства португальскими судами ее гражданского дела, заключается в том, что, поскольку основной формой возмещения вреда, которую может присудить ЕСПЧ, является денежная компенсация, ЕСПЧ должен обязательно иметь полномочия присуждать денежную компенсацию за нематериальный вред также и коммерческим компаниям.

То есть в Постановлении от 06.04.2000 ЕСПЧ истолковал положения Конвенции таким образом, что ЕСПЧ вправе в принципе присуждать юридическим лицам подлежащую выплате государством-ответчиком денежную компенсацию за нематериальный вред, причиненный этим лицам вследствие нарушения положений Конвенции.

Возвращаясь к Определению КС РФ от 04.12.2003 N 508-О, отметим, что в Определении верно изложен вывод ЕСПЧ о возможности в принципе присуждения коммерческой организации компенсации за нематериальный вред; другой разговор, что в Постановлении от 06.04.2000 ЕСПЧ счел, как было показано выше, именно себя (ЕСПЧ) вправе присуждать таковую денежную компенсацию, опираясь в том числе на судебную практику некоторых стран - членов Совета Европы.

Получилась довольно забавная ситуация, в которой КС РФ, подтверждая в своем Определении от 04.12.2003 N 508-О конституционность п. 7 ст. 152 ГК РФ, позволяющую российским судам взыскивать в пользу юридических лиц денежную компенсацию за причиненный нематериальный вред, сослался на Постановление ЕСПЧ, в котором последний, опираясь в том числе на судебную практику иных (нежели Россия) государств - членов Совета Европы, обосновал именно свое (ЕСПЧ) право на присуждение юридическому лицу денежной компенсации за нематериальный вред, причиненный этому юридическому лицу нарушением Конвенции. То есть конституционность п. 7 ст. 152 ГК РФ обосновывалась в том числе полномочиями, которыми располагает ЕСПЧ в отношении присуждения заявителям выплат со стороны государств-ответчиков, и судебной практикой ряда стран - участниц Конвенции.

Как бы то ни было, совокупность норм российского гражданского права (ст. 150-152 ГК РФ) позволяет российским судам взыскивать в пользу юридических лиц компенсацию за причиненный им нематериальный вред распространением сведений, порочащих деловую репутацию этих юридических лиц, а п. 7 ст. 152 ГК РФ, лежащий в основе подобного рода взысканий, не признан КС РФ не соответствующим Конституции РФ.

Учитывая правовую позицию КС РФ, сформулированную в Определении от 04.12.2003 N 508-О, представляется совершенно обоснованным изменение ФАС Московского округа предложенного истцом применительно ко взыскиваемому вреду неологизма "репутационный" на "нематериальный".

Компенсация вреда

Поскольку дело "Альфа-банк" против "Коммерсанта" возникло вследствие распространения последним в отношении первого сведений, признанных российскими судами не соответствующими действительности и порочащими деловую репутацию ОАО "Альфа-банк", и учитывая неоднократно озвученную представителями ответчика решимость защитить при необходимости права ЗАО "Коммерсантъ. Издательский дом" и в ЕСПЧ, имеет смысл обрисовать подходы ЕСПЧ к разрешению вопроса о наличии или отсутствии нарушения ст. 10 Конвенции.

Не предвосхищая, разумеется, разрешения ЕСПЧ вопроса о наличии или отсутствии нарушения ст. 10 Конвенции в случае, если жалоба на нарушение оной статьи будет подана в ЕСПЧ, приведем некоторые соображения pro и contra возможного нарушения Россией ст. 10 Конвенции.

Было ли вмешательство в осуществление "Коммерсантом" права на свободу выражения мнения?

В своем Постановлении от 13.07.95 по делу "Толстой-Милославский против Соединенного Королевства" ЕСПЧ нашел, что присуждение национальным судом выплат в возмещение причиненного диффамацией вреда образует вмешательство в осуществление заявителем его права на свободу выражения мнения (з 35). Таким образом, постановив взыскать с ЗАО "Коммерсантъ. Издательский дом" в пользу ОАО "Альфа-банк" деньги в возмещение нематериального вреда, российские власти (судебные) осуществили вмешательство в право ЗАО "Коммерсантъ. Издательский дом" на свободу выражения мнения.

Было ли вмешательство "предусмотрено законом"?

Арбитражные суды трех инстанций достаточно подробно обосновали судебные постановления ссылками на нормы действующего российского законодательства, а КС РФ в Определении от 04.12.2003 N 508-О не признал п. 7 ст. 152 ГК РФ не соответствующим Конституции РФ. Одновременное взыскание и убытков, и нематериального вреда также не противоречит нормам российского права. Таким образом, вмешательство было предусмотрено российским законом. Конечно, можно согласиться с тем, что КС РФ избрал несколько необычный способ обоснования конституционности п. 2 ст. 152 ГК РФ (см. выше), но, как бы то ни было, Определение N 508-О было вынесено и опубликовано до публикации в газете "Коммерсантъ" 07.07.2000, N 121, статьи, положившей начало спору; следовательно, стороны спора должны были иметь правомерные ожидания в отношении последствий распространения в отношении юридического лица сведений, порочащих его деловую репутацию, когда и если факт диффамации будет установлен российским судом.

Преследовало ли вмешательство правомерные цели?

Вмешательство было осуществлено российскими судебными властями с целью защиты деловой репутации истца, что соответствует условиям п. 2 ст. 10 Конвенции; соответственно вмешательство преследовало правомерные цели.

Было ли вмешательство "необходимо в демократическом обществе"?

Пункт 2 ст. 10 Конвенции указывает, что осуществление закрепленных в п. 1 ст. 10 Конвенции свобод как налагает "обязанности и ответственность", так и может быть сопряжено с определенными "санкциями". Учитывая свободу усмотрения, которой обладают государства - участники Конвенции в части в том числе определения необходимости вмешательства в осуществление гарантированных п. 1 ст. 10 Конвенции свобод, ни взыскание с ответчика возмещения причиненного истцу нематериального вреда, ни взыскание убытков, ни обязание опубликовать опровержение не могут сами по себе рассматриваться как меры, не "необходимые в демократическом обществе". Прецедентная практика ЕСПЧ также не дает нам примеров, когда ЕСПЧ признавал бы подобные меры вмешательства несовместимыми с Конвенцией.

В данном случае вопрос состоит не в принятых мерах вмешательства как таковых, а в их соразмерности с преследуемыми правомерными целями.

В упомянутом деле "Толстой-Милославский против Соединенного Королевства" заявитель жалобы в ЕСПЧ указывал на то обстоятельство, что, по его мнению, размер присужденного английским судом возмещения вреда (1,5 млн фунтов стерлингов), которое должен был выплатить заявитель (вместе с еще одним господином), был непропорционален цели защиты репутации или прав лорда Алдингтона и, таким образом, не был "необходим в демократическом обществе" (параграф 33).

ЕСПЧ отметил, что размер присужденного возмещения за диффамацию должен выражать разумное отношение пропорциональности к причиненному репутации вреду (параграф 49), и, принимая во внимание размер присужденного национальными судами в деле заявителя возмещения во взаимосвязи с отсутствием в национальном праве адекватных и эффективных гарантий против непропорционально большого размера присужденного к выплате возмещения, установил, что было допущено нарушение прав заявителя по ст. 10 Конвенции (параграф 51).

Аналогично ЕСПЧ в своем Постановлении от 15.02.2005 по делу "Стил и Моррис против Соединенного Королевства" нашел, что размер присужденных национальными судами выплат возмещения за диффамацию (36 тыс. и 40 тыс. фунтов стерлингов с первого и второго заявителей соответственно) в пользу компании McDonalds является непропорциональным преследуемым правомерным целям, и установил нарушение ст. 10 Конвенции (параграфы 96-98).

Отметим, что в обоих случаях заявителями жалоб в ЕСПЧ были физические лица, а "Альфа-банк" и "Коммерсантъ" - юридические лица, субъекты предпринимательской деятельности. Что касается жалоб от юридических лиц на нарушение ст. 10 несоразмерным размером присужденных национальными судами выплат в возмещение за диффамацию, то можно отметить Решение ЕСПЧ от 19.06.2003 по жалобе N 55120/00 компаний "Независимые новости и медиа" и "Независимые газеты" против Ирландии. В своей жалобе в ЕСПЧ заявители также настаивали на нарушении ст. 10 Конвенции вследствие несоразмерно большого размера (150 тыс. ирландских фунтов) присужденного к выплате в пользу частного лица возмещения и отсутствия в Ирландии адекватной и эффективной защиты против таких выплат. ЕСПЧ счел, что жалоба поднимает серьезные вопросы факта и права по Конвенции, разрешение которых требует рассмотрения дела по существу, и признал жалобу приемлемой, но постановления по существу дела пока не вынес.

В деле "Альфа-банк" против "Коммерсанта" арбитражные суды взыскали с ответчика как убытки, так и возмещение нематериального вреда в троекратном по сравнению с убытками размере. Взысканная в возмещение нематериального вреда сумма денег больше, чем было когда бы то ни было взыскано национальными судами в сопоставимых случаях в государствах - участниках Конвенции (за исключением дела Толстого-Милославского, в котором ЕСПЧ нашел нарушение ст. 10 Конвенции).

Заметим, что примеры взыскания приблизительно сопоставимых по размерам сумм дает нам судебная практика Ирландии (например, дело "Denny v. Sunday News"; взыскано 275 тыс. ирландских фунтов) и Соединенного Королевства, но не континентальной Европы.

Российские суды, не имея устойчивой практики по делам о защите деловой репутации юридических лиц, достаточно неожиданно возложили на ответчика чрезвычайно высокую имущественную ответственность за причиненные истцу убытки и нематериальный вред; ответственность беспрецедентную по меркам не только государств континентальной системы права, но и европейских государств англосаксонской системы права, хотя к последним Россия себя доселе не относила.

На основании изложенного позволим себе сделать предположение, что когда и если дело "Альфа-банк" против "Коммерсанта" прирастет делом "Коммерсантъ" против России", то соответствующая жалоба в ЕСПЧ, вполне вероятно, не будет признана неприемлемой. Ведь, кроме всего прочего, речь идет о вмешательстве в права средства массовой информации, прессы, которую, имея в виду ее важную роль как поставщика информации в демократическом обществе, Европейский суд по правам человека ласково называет "сторожевой собакой общества" (public watchdog).

С. Кузин,

генеральный директор

ООО "Европейская правовая компания"

"эж-ЮРИСТ", N 26, июль 2005 г.

-------------------------------------------------------------------------

*(1) Адвокат, N 3, 2005.

*(2) В данном случае - цитатой из опубликованного в Вестнике ВАС, 2001, N 2 перевода части Постановления ЕСПЧ от 06.04.2000, сделанного г-ном Старженецким.